и  опадали  над  самыми  вершинами,  образуЯ  свой
огромный,  устрашающе  трехмерный  мир.   ‚переди   поЯвилсЯ   пик   Љиппюр,
темно-синий на фоне узкой полосы бледно-желтого неба, словно уже поглотивший
темные лучи наступающего вечера. Ђ клочки полей на  ближних  склонах,  почти
отвесно лепившихсЯ к густым ржавым зарослЯм  вереска,  были  светло-зеленые,
серебристые, и поросшие утесником холмики,  вокруг  которых  стоЯли  кольцом
черноголовые овцы,  горели  на  предвечернем  солнце  желтым  огнем,  словно
исходившим из самой гущи золотых цветов.
     ќндрю слез с велосипеда и вел его по неровной дороге вверх, на гребень,
за которым скрывалсЯ ђатблейн. Ќаправо от него  осыпающаЯсЯ  межеваЯ  стена,
заросшаЯ ежевикой и валерианой, казалась естественной  каменной  грЯдой.  Ќа
пороге этих диких пустынных мест его  встретил  порыв  ветра  с  дождем,  но
теперь опЯть было сухо. ‘лева  от  дороги  недавно  резали  торф,  и  чернаЯ
подпочва, вЯзкаЯ, как помадка, поблескивала на  проглЯнувшем  солнце.  ќндрю
устал тащить велосипед по камнЯм и уже не понимал, зачем его  сюда  понесло.
‘мысла в этом теперь никакого, можно было послать записку. Ќу да ладно, надо
же что-нибудь делать. €  нашелсЯ  благовидный  предлог,  чтобы  улизнуть  из
"ЉлерсвилЯ", где прибытие мебели привело •ильду в невыносимое возбуждение  и
направило ее мысли на всЯкие  больные  семейные  темы.  Ћдин  раз  она  даже
произнесла слово "детскаЯ". Џыткой было и вынужденное молчание,  и  то,  что
его считали счастливым, когда на самом деле несчастнее его не было  человека
на свете. Ћн снова оседлал велосипед, подскакиваЯ, скатилсЯ под гору и через
ворота с обитыми каменными грифонами по бокам въехал в  полное  безветрие  и
тишину.
     ђатблейн был построен в стиле первых ѓеоргов - не  очень  большой  дом,
серый  и  довольно  высокий,  с  несимметричным  фасадом,  с  одного   конца
скругленным наподобие крепостной  стены,  с  другого  -  ровным,  обведенным
балюстрадой. ‡адуманное когда-то второе крыло так и не  было  построено.  Ќа
гравюре XVIII века дом был изображен в перспективе,  но  Љиннарды  XIX  века
усердно сажали вокруг него деревьЯ самых разнообразных пород,  в  том  числе
очень  редких,  и  теперь  ветви  катальпы,  ликвидамбара  и  гинкго,  тесно
переплетаЯсь, окутывали его сетью густой  тишины,  такой  неожиданной  после
ветреных  просторов  горной  дороги,  что  у  приезжего   дух   захватывало.
ЋткрывающийсЯ взору только в последнюю минуту,  ђатблейн,  окруженный  своей
густолиственной зеленой  стеной,  был  объЯт  грозным,  зловещим  молчанием,
характерным длЯ ирландских  поместий,  -  молчанием,  которое,  может  быть,
навеЯно самым воздухом €рландии, а скорее объЯснЯетсЯ постоЯнным отсутствием
владельцев и предчувствием, что, если подойти к  красивому  фасаду  поближе,
сквозь верхние окна внезапно увидишь небо.
     ‡а последним поворотом показались полускрытые деревьЯми  большие  серые
контрфорсы. ЃугристаЯ дорога вела  вдоль  стены  дальше,  к  конюшнЯм,  а  к
парадной двери дома нужно было пройти  по  некошеной  лужайке,  на  которую,
прЯмо в высокую траву, спускалась полукруглаЯ лестница  с  белыми  крашеными
перилами. ќндрю прислонил велосипед к  стене  и  пошел  к  крыльцу.  ’олкнув
тЯжелую дверь, он очутилсЯ в прихожей,  где  всегда  пахло  лежалым  хлебом.
‡десь было пусто, и он неуверенно прошел дальше, в большую гостиную с окнами
фонарем.
     - ќндрю, кого Я вижу!
     Њгновенно и болезненно он осознал, что  его  не  ждали.  Њилли  начисто
забыла, что приглашала  его,  начисто  забыла  о  его  существовании.  ќндрю
смотрел на нее как потерЯнный.
     - ‚от и чудесно, что приехал.  ‘ейчас  подадут  чай.  џ  как  раз  тебЯ
поджидала. Ђ где ”рансис?
     - Ћна не смогла выбратьсЯ. Џросила ее извинить.
     - ЉакаЯ жалость! Ћдну секунду, сейчас Я потороплю там с чаем.
     ќндрю подошел к окну и приник к нему лбом.  ‘  этой  стороны  дома  шла
узкаЯ  полоса,  вымощеннаЯ  неровными  каменными  плитами  и  всЯ  затЯнутаЯ
пушистой паутиной длинного желтого мха, а  из  трещин  между  плитами  буйно
росли мелкие голубые цветочки. „альше был загон, в  котором  паслась  гнедаЯ
лошадь, а еще дальше -  снова  стена  неподвижных  деревьев,  каждый  листок
отчетливо виден в мрачноватом, точно театральном, освещении.
     - ’ы, Я вижу,  любуешьсЯ  моими  подснежниками.  Џравда,  они  душечки?
ѓолубее их ничего нет на  свете.  ‚от  бы  мне  такие  глаза!  Љак  ты  сюда
добралсЯ?
     Ќа Њилли было пышное платье из какой-то чешуйчатой  лиловатой  материи,
казавшейсЯ мокрой, с черным поЯсом и  большим  черным  шелковым  воротником,
точно срезанным с одеЯниЯ монахини. …е полное красивое лицо улыбалось как-то
слишком старательно, и у ќндрю мелькнула мысль, что она только что плакала.
     ‚ ответ на ее вопрос он, теперь уже не  только  страдаЯ,  но  и  дуЯсь,
сказал:
     - Ќа велосипеде.
     - Ќа велосипеде? Џо горной дороге? „а ты герой...  ‚от  спасибо,  Њоди,
подкатите  столик  сюда  и,  пожалуйста,  подбросьте  в  камин  торфа.  ’ебе
индийского или китайского, ќндрю?
     - €ндийского.
     - ’ы бы взЯл напрокат лошадь,  доехал  бы  вдвое  быстрее,  и  верховаЯ
дорога через ѓленкри очень живописнаЯ.
     - џ не люблю лошадей.
     - —то-о? - Џочему-то эта новость очень  развеселила  Њилли.  -  Ћй,  не
могу, ты прелесть. Ђ еще кавалерийский офицер! Ќадеюсь,  ты  хранишь  это  в
тайне. ‚прочем, Я тебе,  конечно,  не  верю.  Њне  теперь  особенно  хочетсЯ
посмотреть, каков ты в седле. ’ы приезжай сюда почаще, вместе покатаемсЯ.  “
менЯ есть длЯ тебЯ замечательнаЯ лошадь,  зоветсЯ  Ћуэн  ђоу,  езди  на  ней
сколько хочешь.
     - Љ сожалению, Я очень скоро уезжаю в ‹онгфорд, тетЯ Њиллисент.
     - ЋпЯть "тетЯ Њиллисент"! ЏомнитсЯ, ты с сегоднЯшнего  днЯ  должен  был
называть менЯ Њилли. “жасно жаль, что ”рансис не приехала, могли  бы  начать
вместе. ‚ерно, ќндрю? Ќу, отвечай: "„а, Њилли".
     - „а, Њилли.
     - ‚от так-то лучше. Ќу-ну, значит,  держишь  путь  в  ‹онгфорд?  Џришло
времЯ послужить королю и отечеству? Љак называетсЯ твой полк, Я все забываю?
     - Љонный ЉоролЯ ќдуарда.
     - Џолк хоть куда. € как тебе идет военнаЯ  форма,  особенно  сапоги.  џ
уверена, что ты отличишьсЯ. Џопробуй лимонного пирога,  это  Њоди  пекла.  Ћ
ѓосподи, сейчас опЯть польет, ну и страна!  ‘лышишь,  поползни  пищат?  Љви,
кви, кви. Ћни всегда так пищат перед самым  дождем.  Ђ  может  быть,  просто
воздух тогда чище, вот их и слышно. Ћни вьют гнезда в старой стене,  Я  тебе
потом покажу. ’ы, конечно, будешь у менЯ обедать и переночуешь?
     - Ќет, тетЯ Њиллисент, мне сегоднЯ нужно домой.
     - Ќу да, понЯтно, возвращайсЯ к своей ”рансис. Ќо всЯкий  раз,  как  ты
назовешь менЯ "тетЯ Њиллисент", Я буду тебЯ наказывать. Џравда, шлепать тебЯ
уже нельзЯ, великоват стал. ’ебе сколько лет, мальчик?
     - „вадцать один.
     - ‘частливец. Њне бы столько. Ќадо  сказать,  что  вид  у  тебЯ  вполне
взрослый, а усы так просто неотразимые. Џосижу-ка Я с тобой рЯдом.
     Њилли ногой откатила в сторону столик с  чаем  и  плюхнулась  на  диван
рЯдом с ќндрю.
     ќндрю слегка отодвинулсЯ. Ћн полез в карман за платком, чтобы  вытереть
пальцы после лимонного пирога. ‚след за  платком  из  кармана  показалось  и
упало на ковер кольцо с рубином и бриллиантами.
     ‡аметив это, Њилли быстрым движением поднЯла кольцо, тотчас надела  его
на палец и, любуЯсь, стала поворачивать во все стороны.
     - Ћчаровательное колечко!  €  как  раз  мне  впору.  Ќо  это,  конечно,
обручальное кольцо длЯ ”рансис. Љак романтично! …го еще никто  не  видел,  Я
перваЯ? Ќо зачем ты, глупыш, таскаешь его просто в кармане? ’ак  и  потерЯть
недолго. ђазве у тебЯ нет длЯ него футлЯрчика?
     ќндрю начал:
     - ”утлЯрчик у менЯ есть... - и запнулсЯ. ѓолос его не  слушалсЯ,  и  он
чувствовал,  что  если  скажет  еще  хоть  слово,  то  захрипит,   а   потом
расплачетсЯ. Ћн сидел молча, оцепенев, уставЯсь глазами в ковер.
     —ерез некоторое времЯ он почувствовал, что Њилли коснулась его плеча.
     - —то-то случилось? —то-то неладно? Ћн кивнул.
     - Ћчень неладно? Ћн кивнул.
     - Ћ ѓосподи. Ћна тебе отказала.
     - „а. - Ћн закрыл ладонью глаза, внезапно наполнившиесЯ слезами.  Њилли
рЯдом с ним уже не было - она рывком встала и отошла к окну.
     - Џочему? - спросила она. - Џочему?
     - Ђ почему бы и нет? - сказал ќндрю, вытираЯ слезы платком. -  …сли  мы
всю жизнь считались помолвленными, это еще  не  значит...  вернее,  в  этом,
пожалуй, и дело. Њы были слишком близко знакомы. Ћна говорит,  что  мы  были
как брат и сестра.
     - Ѓрат и сестра? - Њилли коротко рассмеЯлась. - Ђ ты  не  думаешь,  что
есть какаЯ-то особаЯ причина? Њожет быть, тут замешан ее отец?
     - Ќет. Љристофер всегда этого хотел.
     - Њожет, она еще передумает.
     - Ќет, не передумает. Џоэтому Я и хочу уехать как можно скорее.
     - Њама твоЯ, наверно, в отчаЯнии.
     - Ћна еще не знает. ”рансис просила пока никому не говорить, она  хочет
сначала подготовить Љристофера.
     - Ђ-а... Ќу, не тревожьсЯ, Я-то буду молчать. ќто Я умею. Ќо как же мне
не стыдно так тебЯ расспрашивать! ѓосподи, ребенок  плачет!  „авай-ка  лучше
выпьем хересу, а? ’ебе это будет полезно. „а и мне, пожалуй, тоже.
     Ђ ќндрю торопливые расспросы Њилли как будто помогли.  …му  стало  чуть
легче. Ћн потЯгивал херес и понемногу согревалсЯ, оживал.
     Њилли опЯть подсела к нему и взЯла его за руку.
     - —ерт знает, до чего ты похож на моего брата, на своего отца. ’ы любил
покойного ѓенри?
     - Љонечно.
     - ќто хорошо. ‘ейчас не все дети любЯт своих родителей. џ-то очень  его
любила. ’ак-так, значит, это все-таки будет не ”рансис! Ќо ты не  горюй.  ’ы
молод и до противности красив. ’олько не  вешай  голову  и  можешь  выбирать
любую красотку - хочешь в Ђнглии, хочешь в €рландии. џ тебе помогу советом.
     ќндрю покачал головой. Ћн устало глЯдел на камин, на бледные Языки огнЯ
от горЯщего торфа.
     - Ќет. “ менЯ больше ничего не  будет.  €  вообще  Я  умру  молодым.  -
Џочему-то мысль эта его подбадривала.
     - ќтот выход всегда в запасе, так? —епуха! џ уже предвкушаю,  как  буду
учить твоих детей ездить верхом.
     - Њне кажетсЯ, Я не мог бы женитьсЯ ни на ком, кроме ”рансис. Њожет,  Я
просто не гожусь длЯ женитьбы.
     - Њальчик мой, ты только посмотри в зеркало! ‚от  разве  что  ты  этого
боишьсЯ... “ тебЯ когда-нибудь была женщина?
     - Ќет, конечно.
     - Ќу вот, теперь Я тебЯ шокировала.  Ќо  неужели  правда?  Ќи  разу?  Ђ
хочетсЯ, наверно, до ужаса? ‚ыпей еще хереса.
     ќндрю глубже ушел в диван, подтЯнул колени. Ћн обнаружил, что  все  еще
держит руку Њилли, и выпустил ее. Њилли тоже устроилась поуютнее, с  ногами,
колени их касались. ќндрю был сильно смущен последним  поворотом  разговора,
но то, что вещи вдруг были названы своими  именами,  развлекло  его  и  даже
как-то утешило.
     - „а, наверно, Я боюсь, боюсь, что ...ну, что ничего не выйдет. Ќо  как
бы там ни было, этот вопрос больше не возникнет.
     - ‚озникнет, дитЯ мое. ’ы солдат. ’ы, черт побери, мужчина,  ќндрю.  ’ы
невероЯтно молод. ‚ ближайшие два-три года с тобой столько  всего  случитсЯ,
что ты и вообразить не можешь. „ай мне опЯть руку. Људа она девалась?
     - Ћх, Њилли, Я не знаю. €ногда мне кажетсЯ,  что  Я  всего  боюсь.  Њне
страшно возвращатьсЯ во ”ранцию.
     - ќто всЯкому разумному человеку было бы страшно. - Ћна сжала его руку,
ласково помЯла ее в ладонЯх.
     - •орошо с вами поговорить.
     - Ђ ты, видно, очень одинок, да? †аль, что  ты  уезжаешь,  Я  могла  бы
много длЯ тебЯ сделать. Ќу, да ты не унывай! ‘кажи, вот даже  сейчас  ты  не
чувствуешь хотЯ бы малюсенькой радости оттого, что ты  свободен,  что  перед
тобой открыт весь широкий мир с его неожиданностЯми?
     - Ќет, Я только чувствую, как мне скверно.
     - Ќу конечно, сейчас еще рановато. Ќо это чувство поЯвитсЯ. Ћ  ѓосподи,
если бы Я была молода, как ты, и свободна, а знала бы все, что знаю  теперь!
Si jeunesse savait,, si vieillesse pouvait! {…сли бы молодость  знала,  если
бы старость могла! (франц.).}
     - Ќо вы вовсе не vieille {‘тараЯ (франц.).}, Њилли, и Я  уверен,  могли
бы pouvait все что угодно.
     - ’ы милый. „ай Я тебЯ поцелую...
     ‹иловые шелковые колени чуть надвинулись на  колени  в  хаки,  и  Њилли
обнЯла ќндрю за шею. Џригнув к себе его голову, она поцеловала его  в  щеку.
Џотом ухватилась за его плечо и, пододвинувшись вплотную, поцеловала в губы.
     ќндрю был удивлен, озадачен. „о сих пор он воспринимал Њилли как  нечто
расплывчатое, теплое, успокаивающее. ‘ейчас он четко осознал ее  тело,  позу
этого тела и его близость, и где оно касаетсЯ его собственного тела, и как к
нему подступитьсЯ. ’оропливым движением, непосредственным и благодарным,  он
подсунул руку ей за  спину  и  неловко  прижалсЯ  лицом  к  ее  лицу.  Џотом
откинулсЯ назад в страшном смущении.
     Њинуту они глЯдели друг на друга. Њилли сказала чуть слышно:
     - ќтого Я не ожидала. - ‚зЯла его руку и прислонилась к  ней  щекой.  -
‚от видишь - широкий мир с его неожиданностЯми уже взЯлсЯ за свои проделки.
     - Џростите менЯ... - сказал ќндрю.
     - ‡а что? ’ы менЯ так утешил. ‚едь Я - человек, разочарованный в жизни,
как и ты. € к тому же в страшном затруднении. ‚прочем, не важно. Ќо то,  что
ты ЯвилсЯ именно сегоднЯ, и это - это сложилось так счастливо, так  невинно.
ЊенЯ ведь ты не боишьсЯ?
     - Ќет.
     - Ќу так поцелуй менЯ, моЯ радость, и теперь уж как следует.
     ќндрю глубоко вздохнул и, когда Њилли приглашающе наклонилась  к  нему,
крепко ее  обнЯл  и,  прижав  головой  к  подушкам  дивана,  стал  целовать.
Џерестать было трудно. ‡адыхаЯсь от ужаса и восторга, он оторвалсЯ от нее  и
встал.
     - Џростите ради Ѓога, тетЯ Њиллисент.
     - ’ы опЯть за свое? ‘ейчас Я тебЯ нашлепаю. ‘Ядь. ’ам, в дальнем конце,
Я тебЯ не трону. ‚от так. ќндрю, милый, ты преобразил  длЯ  менЯ  весь  мир.
Љогда ты приехал, Я себе места не находила  от  горЯ.  Џомнишь,  Я  сказала,
какие подснежники голубые. ’огда они были не голубые, а серые. Ђ вот  теперь
стали голубые. ќто ты их такими сделал.
     ќндрю был полон стыда и тревоги, но и сквозь стыд  он  невольно  ощущал
свою чисто мужскую власть над этой красивой, старше его женщиной.
     - € знаешь, ќндрю, знаешь, нельзЯ нам на этом успокоитьсЯ. ќто было  бы
преступлением.
     - ’о есть как?
     - ’ы сказал, что боишьсЯ этого. —то, может быть, ничего  не  выйдет.  џ
тебЯ научу. ‘о мной все выйдет.
     ќндрю не сразу понЯл. Џотом, потрЯсенный, уставилсЯ на нее.
     - ЋпЯть Я тебЯ шокирую. Ќо Я хочу  тебЯ  убедить.  ‚  этом  нет  ничего
дурного, никакого греха. “ нас с тобой все было бы невинно и чудесно. €  все
твои страхи как рукой снимет.
     ќндрю смотрел на нее, глаза у него были, как у испуганного ребенка.
     - Ќе будь трусом,  ќндрю.  ќто  удивительно,  это  прекрасно.  €  такой
случай. Ќикто не узнает. Ђ после этого ты действительно будешь  свободен.  €
мне будет такаЯ радость.
     - џ не могу...
     - џ хочу тебЯ. Ђ ты менЯ. ’ут-то ошибки быть не может.
     - Ќет, право же... Њилли, Я лучше пойду.
     - ’ы трус и размазнЯ. Ќо Я понимаю,  Я  тебЯ  застигла  врасплох.  џ  и
себЯ-то застигла врасплох! Ќу ты  еще  подумай.  ’олько  думай  скорее,  мой
милый, мой мальчик, думай скорее!
     Ћба уже встали с дивана. ќндрю натЯгивал плащ.
     - ќндрю, голубчик, ты на менЯ не сердишьсЯ?
     - Ќет. Џростите менЯ. - Ћн поцеловал ее руку и прижал к  глазам,  низко
склонив голову.
     - Ќу, теперь иди, Я тебЯ отпускаю. Ћ, а колечко-то Я так  и  не  снЯла.
Ќа, возьми его. Ќо когда ты придешь, когда ты придешь по-настоЯщему, ты  мне
его подаришь. Ќет-нет, шучу. ’ы и назад поедешь на велосипеде? Ђ то,  может,
оседлать Ћуэна ђоу? ’ы мог бы оставить его потом в конюшне на •аркорт-стрит.
     - Ќет, спасибо.
     Ћна проводила его за дверь, в сырой темнеющий вечер.  ’олько  что  стал
накрапывать дождь. ‹охматые черноголовые овцы собрались у  крыльца  -  толпа
молчащих призраков. ‚ыцветшее небо чуть отдавало желтизной,  а  пик  Љиппюр,
видный над деревьЯми, был черный как смоль.
     - ‹юблю, когда животные подходЯт к самому дому. ’ы ведь вернешьсЯ,  да?
’ы все равно возвращайсЯ, хоть поговорить. Ћ ѓосподи, как глупо, мне плакать
хочетсЯ. ‚от как ты менЯ разволновал, милый...  и  как  Я  тебе  завидую.  €
сейчас Я завидую не молодости твоей и свободе, а твоей невинности.
 
                                  ѓлава 14 
 
     —етыре свечи осталось или восемь, старалсЯ вспомнить  Ѓарни,  чувствуЯ,
что колени у него совсем онемели на каменном полу. Ќадо бы знать - по номеру
псалма. ЏЯтнадцать свечей, зажженных в треугольном  подсвечнике,  гасили  по
одной после чтениЯ каждого псалма. Ќо Ѓарни уже давно сбилсЯ  со  счета.  Ћн
только знал, что пробыл здесь довольно долго и что пол  очень  жесткий  и  к
тому же мокрый от дождевой воды,  котораЯ  натекла  с  макинтошей  и  зонтов
окружающих его людей. Џробыл он здесь довольно  долго,  а  до  этого  был  в
пивной. Џерехода из пивной в церковь он  не  запомнил.  ‚  конце  концов  он
решил-таки сходить к Tenebrae. ’о есть, по-видимому, решил, раз он здесь.
     –ерковь, принадлежавшаЯ небольшой  доминиканской  общине,  представлЯла
собой узкую бетонную пещеру,  расположенную  в  закоулке  глухого  двора  на
‚ерхней ѓардинер-стрит. Ќи с кем из прихожан Ѓарни не был знаком, он  набрел
на  эту  церковь  случайно,  а  нравилась  она  ему  аскетической  простотой
убранства и тем, что  мало  посещалась.  „аже  сейчас,  в  четверг  вечером,
половина стульев пустовала. Ѓыло темно,  только  в  алтаре  горел  огонь  да
мерцающие  свечи  отбрасывали  неЯркие  блики  на   две   линии   склоненных
черно-белых фигур в  капюшонах,  уходЯщие  к  аналою,  над  которым  туманно
обозначалось укутанное пеленой распЯтие. Џосреди церкви тут и там стоЯли  на
коленЯх люди, сгорбившись, покосившись, как бывает, когда долго простоишь на
коленЯх, скинув макинтоши прЯмо  на  пол.  Џахло  мокрой  одеждой  и  мокрым
камнем. Tenebrae factae sunt, dum  crucifixissent  Jesum  Judaei;  et  circa
horam nonam Jesus voce magna: "Deus meus, ut quid  me  dereliquisti?"  {’ьма
была по всей земле до часа девЯтого, а около  девЯтого  часа  возопил  €исус
громким голосом: "Ѓоже мой, длЯ чего ты менЯ оставил?" (лат.).}  Ѓарни  чуть
приподнЯл колени и сел на пЯтки. Џодушки он  не  взЯл  нарочно,  чтобы  было
неудобнее, и теперь  ощущал  свои  колени  как  две  холодные  металлические
пластинки,  плохо  прикрепленные  к  ногам.  ‹омило  бедра,  ломило   плечи,
холодными иголками покалывало в поЯснице. Ћн едва удерживалсЯ  от  искушениЯ
сесть на пол. ‘ощурив глаза, он посмотрел на свечи и решил, что их  осталось
четыре.
     Њонахи все читали псалмы - нараспев, монотонно, без всЯкого  выражениЯ.
€з людей, поникших на полу, некоторые следили по молитвенникам,  большинство
же застыло в тупом оцепенении, вызванном  духовной  скорбью  или  физическим
неудобством. Љакой во всем этом смысл, думал Ѓарни. ‡ачем он пришел сюда? Ќе
все ли ему равно, где быть, здесь или в пивнушке "Њаунтджой"? ’е же чувства,
тот же знакомый круг намерений и обЯзательств. ‚се это он мог бы проделать и
где-нибудь еще. „аже здесь это всего лишь притворство, всего лишь - несмотрЯ
на скучные голоса монахов и боль в коленЯх, а скорее, именно благодарЯ этому
- поиски уюта. ђаскаЯние ему не внове. €зо днЯ в день он  горько  сожалел  о
содеЯнном, горько сожалел  о  том,  что  делает,  уже  в  ту  минуту,  когда
что-нибудь делал. Ђ изменить себЯ хотЯ бы самую малость -  этой  способности
ему просто не дано. ’акаЯ способность  если  и  существует,  то  в  каком-то
другом мире, а раз он ее лишен от рождениЯ, значит, она ему  не  поможет.  Ђ
значит, нужно положитьсЯ на милосердие Ѓожие. Ќо возможно ли оно, не есть ли
оно по самой сути своей противоречие? Њожет  ли  совершенное  существо  быть
милосердным к тому, что не совершенно? …сли он попадет туда, не будет ли  он
автоматически предан огню? Ego autem sum vermis et non homo {џ же  червь,  а
не человек (лат.).}.
     Ѓарни раздумывал, следует ли ему исповедатьсЯ. „а, конечно, следует. Ќо
огромный, суровый и безличный механизм церкви, некогда внушавший  ему  такое
уважение, теперь казалсЯ пустой, назойливо-шумной  затеей  идолопоклонников.
Ќаверно, он так и не привык до конца к  таинству  исповеди.  Њожно  пойти  к
любому незнакомому свЯщеннику, застать его за чтением "Ђйриш  таймс",  стать
на колени и шепотом перечислить свои  проступки,  а  он,  ни  разу  тебЯ  не
прервав, наложит пустЯковую епитимью и рассеЯнно  даст  отпущение.  Ќо  ведь
человека нужно подвергнуть допросу, подвергнуть наказанию. Ђ какой  смысл  в
наказании, когда между карающим и караемым нет личной свЯзи?  …му  казалось,
что только наказание может снова приобщить  его  к  ордену  любви.  ЏридетсЯ
требовать наказаниЯ от самого Ѓога, на меньшем он не успокоитсЯ. Quoniam ego
in flagelli paratus sum {€бо Я уже готов к бичеванию (лат.).}.
     Љак снЯть с человека вину, как помешать ей тЯнуть его глубже и  глубже,
на самое дно? ‘уществует  ли  искупление,  возможно  ли  оно  или  это  тоже
бессмыслица? Љак может кто-то другой спасти менЯ  своими  страданиЯми?  …сли
кто-то хороший страдает оттого, что Я дурной, а Я созерцаю эти страданиЯ, не
должно ли это  изменить  менЯ  и  очистить  почти  автоматически?  Ќо  такое
созерцание невозможно именно потому, что Я дурной. ‹юди не умеют смотреть на
чужие муки чистыми глазами. …сли бы, хороший человек, страдаЯ за  менЯ,  мог
менЯ этим спасти. Љэтлин была бы орудием моего спасениЯ, а не моей погибели.
Ћ vos omnes qui transitis viam, attendite et videte {Ћ  вы  все,  идущие  по
жизни, вникните и увидьте (лат.).}. Ќо, сколько ни смотри,  он  не  способен
вникнуть и увидеть. ‡релище распЯтого •риста ничего не менЯет в его сердце.
     Џочему созерцание безвинно страдающих не обладает  спасительной  силой?
Ћн вспоминал живых уток и кур на рынке - со свЯзанными ногами,  сваленных  в
пыльные углы. Љаждый час, каждую секунду кричит зайчонок в зубах  у  лисицы,
сова бесшумно пролетает в ночи, зажав в клюве полевую мышь. Ћн знал об этом,
страшное это знание жило в нем, как во всЯком человеке. Ќо оттого,  что  сам
он ходил во тьме, все  это  оборачивалось  тьмой,  а  не  светом.  “жасающаЯ
нежность и чувство вины, которые он испытывал при виде беспомощной птицы  на
рынке,  заставлЯли  его  тут  же  с  проклЯтием  отворачиватьсЯ.   ‘траданиЯ
безвинных должны бы пробуждать дух к чистому, непреходЯщему самоотречению. Ђ
вместо этого - холодное равнодушие виновного,  чувствующего,  что  вина  его
неистребима. Ћн оказалсЯ не кающимсЯ разбойником, а злодеем. Me  minayit  et
adduxit in tenebras et non in lucem {ѓрозил мне и привел менЯ во тьму, а  не
к свету (лат.).}.
     Ђ может быть, и тот злодей в конце концов был спасен? Ќо что могло  его
спасти? …сли спасение вообще имеет смысл, спасатьсЯ нужно не в  чужом,  а  в
своем обличье. Ѓарни видел Ясно,  словно  внутри  его  зажгли  хирургическую
лампу, что механизм его благих намерений просто не  подключен  к  животному,
которое он собою ЯвлЯет. Ќи одно из колесиков этого  механизма  не  задевает
того огромного, сильного существа, что живет своей жизнью,  невзираЯ  ни  на
что. €менно сила, жирнаЯ сила этого существа приводила его  в  отчаЯние.  Ћн
хотел думать о себе как о человеке, которого хоть  изредка  посещает  доброе
начало, но эти посещениЯ, оказываетсЯ, не более  как  болотные  огоньки  его
души. ‚се его "благие решениЯ"  даже  не  лицедейство,  а  пустаЯ  болтовнЯ.
‡начение слова "благой" ему непонЯтно. ‚ его устах это всего лишь попугайный
крик. ‚есь он ни на что не годен, кроме как на сожжение. Non est sanitas  in
carne mea a facie irae tuae, non est pax in ossibus meis a facie  peccatorum
meorum {Ќет здоровьЯ плоти моей перед лицом твоего гнева,  нет  мира  костЯм
моим перед лицом моих прегрешений (лат.).}.
     Ѓарни еще не решил, сообщить ли ”рансис о  планах  Љристофера.  ‘делать
это ему ужасно хотелось, хотЯ бы длЯ того, чтобы  как-то  приложить  руку  к
ситуации, котораЯ его мучила. Ћн уверЯл себЯ, что его  долг  -  обнародовать
правду, чтобы все могли понЯть, что они делают. Ќо всегда ли  людЯм  следует
понимать, что они  делают,  а  главное,  таков  ли  будет  в  данном  случае
результат? …му ли, безнадежно запутавшемусЯ в  собственной  жизни,  провести
грань между добродетельным стремлением к истине и гадкой интрижкой?  ”рансис
огорчитсЯ до крайности, но  как  она  поступит?  Њожет  быть,  отложит  свою
свадьбу и расстроит женитьбу отца - то и другое  желательно.  Ќо  как  тогда
отомстит Њилли? Њожет ли он надеЯтьсЯ остатьсЯ у нее в милости? Ќет, слишком
рискованно. Ќо до чего же соблазнительно осведомить  ”рансис  и  посмотреть,
что будет. ‚ сущности, терЯть  ему  нечего.  ќти  рассуждениЯ,  начинавшиесЯ
обычно в высоком моральном плане, кончались неубедительно  -  мелкой  сварой
между одинаково эгоистичными побуждениЯми.
     Ѓыла, разумеетсЯ, одна возможность осведомить ”рансис и при  этом  быть
более или менее уверенным в  благородстве  своих  мотивов:  эта  возможность
состоЯла в том, чтобы отказатьсЯ от Њилли. „аже странно, что  он  так  часто
возвращалсЯ к этой мысли, странно, если учесть, как глубоко он погрузилсЯ  в
свою преданность ей, погрузилсЯ и увЯз, как муха  в  патоке.  Ћ  том,  чтобы
отказатьсЯ от нее, даже думать смешно. Ћднако  он  снова  и  снова  об  этом
думает, совершенно  абстрактно,  и  будет  думать,  потому  что  знает,  что
по-настоЯщему отравило ему жизнь его безобразное отношение к Љэтлин.  Љэтлин
- его жена, она существует  как  непреложное  обЯзательство,  столь  глубоко
коренЯщеесЯ в природе вещей, что постоЯнно  требует  если  не  уважениЯ,  то
вниманиЯ со стороны вконец разложившейсЯ воли. Љэтлин  нельзЯ  игнорировать,
нельзЯ обречь на незаметные страданиЯ в пыльном углу, как тех несчастных кур
на рынке. Џри всей своей молчаливости она не может страдать  незаметно,  ибо
она человек, с которым он свЯзан нерасторжимыми узами, и он вынужден  видеть
ее муки, видеть, как он ее мучает.
     Ќет и не будет предела его вине перед ней до самой смерти.  Ћн  весь  -
сплошнаЯ вина. Ћтсюда его отчаЯние  и  его  проклЯтиЯ.  €з-за  нее  он  стал
причиной собственной гибели.  …го  мемуары,  в  которые  он  вложил  столько
творческих сил, которые оказались таким утешением, -  не  более  как  оружие
против Љэтлин. …му понадобилось убежище, чтобы скрытьсЯ от нее,  место,  где
он был бы оправдан, а она судима. ‚ настоЯщей жизни она была только  судьей,
даже когда молчала. ‚ мемуарах  они  менЯлись  местами,  и  несправедливость
жизни оказывалась заглаженной, та страшнаЯ животнаЯ сила - утоленной.  Џорой
мемуары представлЯлись Ѓарни единственным, что было в мире чистого и Ясного.
Ќо в другие минуты он воспринимал их как грех, может быть,  величайший  свой
грех, полное развращение того, что могло бы остатьсЯ  незапЯтнанным,  -  его
ума, его таланта. ’о, что он писал в мемуарах, было не совсем правдой, и это
"не совсем" вырастало в преступную ложь. Vinea mea electa, ego te  plantavi.
Quomoda  conversa  es  in  amaritudinem  ut  me  crucifigeres  et   Barabbam
dimitteres? {‹оза моЯ избраннаЯ,  Я  тебЯ  посадил,  как  же  обернулась  ты
горечью, так что менЯ распЯла, а ‚аравву отпустила? (лат.).}
 
                                   * * * 
 
     Ѓарни открыл глаза. Ћн боком сидел на полу, прислонЯсь к стулу, который
подтЯнул к себе поближе. ђука и локоть лежали на стуле. Љак видно, он уснул.
     ‚ церкви было темно, тихо и пусто. ‘лужба кончилась, и все ушли, а  его
оставили спать. ѓолые стены казались туннелем, в дальнем конце которого чуть
мерцал  огонь  в  алтаре,  словно  ничего  не  освещаЯ,  -  пЯтнышко  света,
окруженное темнотой.
     Ѓарни смотрел на этот свет. Џоследнее, что  он  запомнил,  был  щемЯщий
упрек - Vinea mea electa... …му казалось, что это самый убийственный  упрек,
какой только может быть. Ђ почему? Џотому что в нем безошибочно  слышалсЯ  и
голос любви. Њогут ли укоризна и любовь  быть  так  похожи?  „а,  ибо  таков
магнит, которым хорошее притЯгивает то, что частично  дурно,  неисповедимыми
путЯми притЯгивает, может быть,  и  до  конца  дурное.  ‘вет,  исходЯщий  из
совершенного источника, по необходимости обнажает все несовершенное, в  этом
содержитсЯ и укор, и призыв.
     Ѓарни снова стал на колени. Ћн сильно озЯб, все  тело  затекло,  голова
болела. Ќаверно, уже очень  поздно,  может  быть,  уже  наступила  ‘трастнаЯ
пЯтница. Ћн еще раз взглЯнул на огонь в алтаре и уверенно,  почти  физически
ощутил присутствие совершенного добра. Ђ вместе с этим - ранее не испытанную
уверенность в собственном существовании. Ћн существует, и Ѓог вон там, перед
ним, тоже существует. € если за такое  сопоставление  он  не  был  мгновенно
обращен в прах, значит, Ѓог есть любовь.
     ‚ то же мгновение Ѓарни стало совершенно Ясно, что все, что  он  смутно
полагал прекрасным, но недоступным ему,  не  только  возможно,  но  и  легко
достижимо. Ћн может отказатьсЯ от Њилли, может разорвать свои мемуары, может
во всем покаЯтьсЯ Љэтлин и  научитьсЯ  любить  ее  по-настоЯщему.  Ћн  может
сделать так, что все опЯть станет просто и невинно, и в эту минуту он  также
знал, что стоит ему  шевельнуть  пальцем  длЯ  достижениЯ  этой  простоты  и
невинности, как из той области, что казалась вне его и такой далекой, в него
вольютсЯ новые силы. Ћн думал, что погиб, ушел  астрономически  далеко,  что
нет уже ни "дальше", ни "ближе" и самаЯ мысль о пути обратно бессмысленна. Ђ
все это времЯ его обнимали так крепко, что он даже при  желании  не  мог  бы
уйти. Quoniam sagittae tuae infixae sunt mihi et canfirmasti super me  manum
tuam {€бо стрелы твои уже вонзились в менЯ и утвердил ты надо мной руку свою
(лат.).}.
 
                                  ѓлава 15 
 
     - Ђх как хорошо!
     •ильда бросила перчатки на какой-то Ящик в передней и точными, изЯщными
движениЯми извлекала булавку из своей большой бархатной  шлЯпы.  Ћна  только
что вернулась из церкви ЊорЯков, где  просидела  первую  часть  трехчасового
пЯтничного богослужениЯ.
     - ѓолодна как волк. € ты, наверно, тоже, ќндрю. ‡автрак у нас холодный,
сейчас накрою на стол. Ќапрасно ты не поехал  со  мной,  было  замечательно.
’акие проникновенные  воззваниЯ.  ‘обственно  говорЯ,  в  ‘трастную  пЯтницу
должно быть грустно, а  Я  всегда  чувствую  такой  радостный  подъем,  даже
больше, чем в ‘ветлое воскресенье.
     ќндрю мрачно глЯнул на нее сквозь перила - он прибивал ковер на верхней
площадке.
     - ‘ейчас иду, мама. ’ы где хотела повесить золоченое зеркало? Љрюки  от
него Я нашел.
     - „а лучше всего против двери, так переднЯЯ будет  казатьсЯ  больше.  Ђ
перед ним поставим моих тропических птиц.  „омик  получитсЯ  очаровательный,
правда, ќндрю? џ так счастлива,  просто  сказать  не  могу.  Џосле  завтрака
приедет Љристофер, посмотреть, как у нас  идут  дела.  ”рансис  Я  видела  в
церкви, но она сказала, что не может  приехать,  у  нее  заседание  Ћбщества
помощи воинам. ‚прочем, ты это, конечно, знаешь.
     ѓромко напеваЯ, •ильда поспешила в кухню.  ‚скоре  до  ќндрю,  покрываЯ
мурлыканье газовых горелок, донессЯ ее резковатый, нарочито  звонкий  голос:
"Љогда глЯжу на дивный крест..."
     "Љлерсвиль" и правда был прехорошенький домик, но  ќндрю  видел  в  нем
только источник новых страданий. ЌаходилсЯ он  в  крутой,  самой  запутанной
части „олки, пониже монастырЯ ‹орето, над портом Ѓуллок, в удобном соседстве
(как гласил проспект) с церковью ‘в. Џатрика (протестантской), и из  верхних
окон его открывалсЯ красивый вид  на  „ублинскую  бухту.  ќто  была  крепкаЯ
постройка прошлого века, с готическими окнами и стрельчатым крыльцом  -  эти
"оригинальные" черточки тоже не были забыты в проспекте. Ќа гладких  стенах,
выкрашенных  в  пыльный  темно-розовый  цвет,  выделЯлись   белые   каменные
наличники. Џри доме был довольно большой сад, расположенный террасами,  и  в
нем два эвкалипта, стараЯ растрепаннаЯ араукариЯ и радость  •ильды  -  грот,
сложенный из огромных морских раковин. Ќедостатки дома, очевидные длЯ ќндрю,
•ильда отказывалась видеть. ‚ магазины и к трамваю нужно было идти далеко  и
в гору. Џо вечерам улица  была  темнаЯ,  пустыннаЯ.  €з-за  крутизны  склона
казалось, что дом не сегоднЯ завтра сползет вниз, и трудно было обрабатывать
сад. ќндрю даже готов был согласитьсЯ с мнением Љэтлин, гневно опровергнутым
•ильдой, что в "Љлерсвиле" сыро. Ћднажды, разыскиваЯ  длЯ  •ильды  ближайшие
магазины, ќндрю зашел в пивную  и  впервые  с  приезда  в  €рландию  услышал
нелестные замечаниЯ по поводу своей военной формы. Ћн решил,  что  ненавидит
„олки.
     ‚нутри дом  пока  что  ЯвлЯл  картину  полного  хаоса.  Њебель  прибыла
накануне утром, и перевозчики, наскоро впихнув ее в  дверь,  ушли  -  по  их
словам, в церковь, - пообещав скоро вернутьсЯ и расставить тЯжелые  вещи  по
местам. •ильда неосмотрительно дала им на  чай,  и  Љристофер  тогда  же  со
смехом предсказал, что больше она их  не  увидит.  €  до  сих  пор  роЯль  с
отвинченными ножками, очень большой книжный шкаф и объемистый комод стоЯли в
холле. ќндрю считал, что шкаф и комод он может осилить с помощью Љристофера,
но  роЯль  нужно  было  нести  втроем  или  вчетвером.  Џредложение   матери
пригласить в помощники Џата „юмэЯ он встретил таким глубоким молчанием,  что
даже •ильда поспешила переменить тему.
     ќндрю мучило, что •ильда ничего не знает. Ћт вспышек ее весельЯ, от  ее
стыдливых упоминаний о ”рансис и еще более стыдливых упоминаний  о  времени,
"когда наша семьЯ увеличитсЯ", перед ним непрестанно вставали четкие картины
утраченного счастьЯ. € все Яснее он понимал, какой удар ждет  •ильду.  ‘разу
он об этом не подумал, но, конечно  же,  длЯ  нее  новаЯ  ситуациЯ  означает
крушение всего, €рландии, вообще всего. ‚едь она твердо уверена, что,  когда
ему придетсЯ уехать, останетсЯ ”рансис,  может  быть  беременнаЯ,  требующаЯ
неустанных забот, она  черпает  в  этом  вполне  реальное  утешение.  €  еще
Љристофер. •ильда очень привЯзана к Љристоферу и целиком на него полагаетсЯ.
"Љристофер знает", "Љристофер это устроит" - вот ее ответ на  все  житейские
затруднениЯ. —то останетсЯ от ее отношений с Ѓеллменами, когда  она  узнает,
что ее ненаглЯдный мальчик отвергнут? ‡ахочетсЯ ли ей еще жить в хорошеньком
домике с араукарией и гротом? Ђ если нет, куда ей деватьсЯ?
     Ћднако душевное состоЯние ќндрю не исчерпывалось страшной болью  утраты
и тревожной, беспомощной нежностью к •ильде. Ѓыла еще мысль о  Њилли.  —етко
выразить эту мысль он пока не мог, она была  упорнаЯ,  важнаЯ,  но  неЯснаЯ.
‘обытиЯ в ђатблейне, как искорки,  вспыхивали  по  временам  в  его  памЯти,
всЯкий раз будЯ мимолетное любопытство. ‚споминал он  также  как  нечто,  не
имеющее сейчас значениЯ, но о чем ни в  коем  случае  нельзЯ  забыть,  слова
Њилли о свободе и о широком  мире  с  его  неожиданностЯми.  „а,  того,  что
произошло в ђатблейне, он, безусловно, не ожидал, и самый  факт,  что  после
отказа ”рансис с ним что-то  вообще  еще  могло  произойти,  действовал  как
бальзам. “ какого-то французского писателЯ он когда-то вычитал, что отделить
себЯ от несчастной любви чем угодно, пусть хоть сломанной  рукой,  -  значит
обрести утешение. Ќемыслимое предложение Њилли шокировало ќндрю  до  глубины
души. Ќо это, несомненно, было нечто не менее серьезное, чем сломаннаЯ рука,
и, уж конечно, более приЯтное.
     ‘низу послышались голоса, по которым он понЯл, что  приехал  Љристофер.
•ильда говорила:
     - ‚ы поспели как  раз  к  завтраку.  ‚  ‘трастную  пЯтницу  все  всегда
запаздывает из-за обедни. ‡акусите с нами?  Ђх,  вы  уже  позавтракали?  Ќу,
тогда вы  нас  простите,  да?  Џохоже,  что  нам  вместо  скатерти  придетсЯ
расстелить "Ђйриш тайме", так что изЯщной сервировки  Я  вам  все  равно  не
могла бы предложить. ќндрю! Љристофер приехал!
     ќндрю нехотЯ спустилсЯ вниз. Љристофер и •ильда стоЯли в светлом фонаре
окна в будущей гостиной. Ќа  фоне  густой  пушистой  листвы  сада  солнечнаЯ
комната словно плавала в воздухе, усеЯнном предметами, еще не  закрепленными
на своих местах тЯжелой многозначительностью мебели. Ќа розовом узоре  обоев
зоркий солнечный свет отыскивал призраки  когда-то  висевших  здесь  картин.
Љристофер и •ильда оглЯнулись, лица у обоих сиЯли радостью. Ѓыло  Ясно,  что
Љристофер еще ничего не  знает.  ќндрю  не  помнил,  чтобы  он  когда-нибудь
выглЯдел таким счастливым.
     ‘апоги ќндрю громко простучали по голому полу.
     - ‡дравствуйте.
     - ќндрю, здравствуй. ’ы хочешь завербовать менЯ на переноску роЯлЯ?
     - џ и забыл о роЯле. - ѓолоса их будили эхо, как в лесу.
     - ђабочие вернутсЯ, - сказала •ильда. - Ћни обещали.
     - ‚от именно. Ќо не забудьте, мы  находимсЯ  в  €рландии.  -  Љристофер
рассмеЯлсЯ легким, бездумным смехом счастливого человека. - Ќапрасно  •ильда
дала им на чай, - обратилсЯ он к ќндрю. - Ћни пошли отсюда прЯмо в кабак.  Ђ
•ильда уже успела вообразить, как они отбивают поклоны!
     - Њне они показались очень порЯдочными, -  сказала  •ильда,  ничуть  не
сердЯсь, довольнаЯ тем, что Љристофер ее поддразнивает.
     ќндрю с болью подумал, как его порадовала  бы  эта  маленькаЯ  семейнаЯ
сцена, если бы все было хорошо. Ћн был бы счастлив увидеть свою  мать  такой
веселой, такой обласканной.
     - Ќе задерживайтесь из-за менЯ с едой, -  сказал  Љристофер.  -  Ќегоже
нечестивым мешать праведникам питатьсЯ!
     - ќндрю, убери, пожалуйста, со стульев эти Ящики. ’олько осторожно. ‚он
в том вустерский обеденный сервиз, во всЯком случае, Я надеюсь, что он  там.
Ђ в этом должны быть вазы длЯ цветов. Љак хочетсЯ поскорее принести из  сада
цветов, тогда сразу почувствуетсЯ, что мы дома!
     ќндрю переставил Ящики,  и  •ильда  села  за  зеленый  ломберный  стол,
подложив газетные листы под тарелки с холодным Языком и салатом.
     - ‘адись, ќндрю. Ќаш первый завтрак в "Љлерсвиле". Џравда, хорошо?
     ќндрю поскреб ножом и вилкой  по  тарелке,  делаЯ  вид,  что  ест.  …му
хотелось плакать. Ћн так любил свою мать.
     Љристофер, напеваЯ  и  чуть  не  пританцовываЯ  по  комнате,  продолжал
говорить что придет в голову:
     - ‚ы здесь замостите дорожку. ќто недорого. Ђ то трава уж очень  сыраЯ.
€ Я бы на вашем месте прорубил просеку сквозь  бамбук.  Ћтсюда,  наверно,  и
море было бы видно. Ћ-о...
     ќндрю быстро поднЯл голову. ‚ мутном солнечном  свете  он  увидел,  что
Љристофер, внезапно застыв, с удивлением и тревогой смотрит на дверь. ‚  эту
секунду ќндрю был уверен, что сама ”рансис,  мрачнаЯ,  без  улыбки,  Явилась
сюда, чтобы открыто обвинить  его  в  предательстве.  Ќо  на  пороге  стоЯла
Љэтлин.
     Љэтлин, запахнув свое бесформенное пальто, как плащ-крылатку,  смотрела
в комнату, на ее изможденном лице были  растерЯнность  и  страх.  ‚се  черты
словно опустились книзу в испуганной гримасе, притворЯвшейсЯ улыбкой.
     •ильда поднЯла на нее свои близорукие  глаза,  но  не  заметила  ничего
неладного. …й было  обидно,  что  поЯвление  Љэтлин  нарушило  ее  беседу  с
Љристофером.
     - Љакой приЯтный сюрприз!
     - —то с вами, Љэтлин? - спросил Љристофер.
     - џ просто решила зайти,  -  сказала  Љэтлин  до  странности  спокойным
голосом, разве что слишком уж монотонным.
     - Џодсаживайтесь к нам! ’олько у нас сегоднЯ скромно, холодный завтрак.
     - Ќет, благодарю.
     - ‚ам, наверно, хочетсЯ досмотреть дом и сад? ‚едь в тот день, когда вы
заходили, шел дождь, ничего не было видно.
     - Њы с Љэтлин погулЯем, - сказал Љристофер. - џ ей  покажу  сад,  а  вы
кончайте завтракать. - € он решительно увел  Љэтлин  в  переднюю  и  дальше,
через другую дверь, в сад.
     ќндрю подошел к окну. Ћн смотрел, как Љристофер и Љэтлин медленно  идут
по узкой,  посыпанной  гравием  дорожке  в  сторону  грота.  “  тети  Љэтлин
случилось что-то ужасное, но ему было все равно. Ћн их всех ненавидел.
 
                                   * * * 
 
     - —то с вами, Љэтлин?
     Љристофер пребывал в том состоЯнии чуткой отзывчивости  к  чужой  беде,
которое порождает в нас некоторые виды счастьЯ. …го личный  мир  был  теперь
устроен безупречно, и от этого он сам расцвел, до краев наполнилсЯ изобилием
новых симпатий. Ћн положительно чувствовал, что  стал  лучше.  …му  страстно
хотелось всем помочь и почти казалось, что он, как чудотворец, может сделать
это одним своим прикосновением.
     Њилли он не видел со среды, когда она преобразила весь мир своим  "да".
‚ тот день она объЯвила ему, хотЯ вовсе не  торжественно,  что  удалЯетсЯ  в
пасхальное уединение в ђатблейн и не хочет, чтобы ее там тревожили.
     € снова, смеЯсь, упомЯнула о "каникулах", необходимых ей до наступлениЯ
днЯ, который она, смеЯсь еще веселее, назвала  "роковым".  ‘ейчас  у  нее  в
программе молитва, пост и размышлениЯ. Ђ  потом,  духовно  обновленнаЯ,  она
вернетсЯ к Љристоферу, и они отпразднуют новую эру рекой шампанского.
     Љристофер понЯл и даже приветствовал ее желание. ‘ ласковой иронией  он
признал, что ей нужно в  одиночестве  приучить  себЯ  к  мысли  о  перемене,
котораЯ ей не совсем по душе. Ќу  что  ж,  она  сумеет  перестроить  и  свою
психологию, и  даже  сердце  применительно  к  новым  требованиЯм.  Њилли  -
поразительно жизнеспособный организм. Љристофер даже чут