чих, со всех ног несшихсЯ к главным
воротам. ’олпа  людей  в касках  и шлемах выбегала  на желтое песчаное  поле
шириной  метров  восемьсот.  Ќа  противоположном  его  конце  был  невысокий
лесистый холм, весь изрытый противовоздушными щелЯми. ’уда-то и устремлЯлась
по двум окутанным пылью дорогам молчаливаЯ, злаЯ и слепаЯ  толпа -  прочь от
смерти,  туда, где нас ждали Ямки, вырытые в  красной глинистой  земле. џмки
эти никого защитить не могли, но лучше было спрЯтатьсЯ в них, чем оставатьсЯ
во владениЯх ‘мерти.
     ‚  один  из редких выходных Я  заехал домой  и  той  же  ночью  получил
телеграмму: 15 февралЯ мне предписывалось ЯвитьсЯ на призывной пункт.
     ‚  свое времЯ отец рассудил, что в городе таких хилых  призывников, как
Я, полным-полно, поэтому лучше, если медицинскую  комиссию Я  буду проходить
не  в ’окио,  а  в  сельской местности, где официально  была прописана  наша
семьЯ, - глЯдишь, и удастсЯ отвертетьсЯ от армии.
     € действительно, Я немало повеселил врачей, когда едва  оторвал от пола
мешок с рисом, который крепкие деревенские парни шутЯ поднимали на вытЯнутых
руках десЯть раз. ’ем не  менее Я был признан  "ограниченно  годным". €  вот
теперь  мне  предстоЯло  служить  в   захолустной   части,  среди  грубых  и
невежественных людей.
     Њать  плакала навзрыд,  да и отец заметно сник.  “  менЯ новость  тоже,
прЯмо скажем, энтузиазма не вызвала, но Я как-никак  надеЯлсЯ на героическую
смерть, а потому уверил себЯ, что все складываетсЯ наилучшим образом.
     ‚ поезде мне стало  худо - Я еще на заводе сильно простудилсЯ. Љогда же
Я добралсЯ до дома знакомых (свою землю в  родных краЯх наше обанкротившеесЯ
семейство давно продало), то и вовсе слег с высокой температурой. Ќо хозЯева
менЯ усиленно лечили, пичкали жаропонижающими лекарствами  и  отправили-таки
на призывной пункт.
     ’ам  действие  таблеток кончилось, и менЯ снова бросило в жар.  џ стоЯл
перед призывной комиссией в чем мать родила, словно выставленный на всеобщее
обозрение зверь, переступал с ноги  на ногу и  все  времЯ чихал. Њолоденький
военный врач принЯл  хрипение моих простуженных бронхов за  легочные шумы. џ
еще  и нарочно  преувеличил  свое  болезненное  состоЯние,  после  чего  был
отправлен  на  анализ  крови. €з-за высокой температуры  результат получилсЯ
убийственный:  врач  объЯвил,  что  у  менЯ  туберкулез,  и велел немедленно
возвращатьсЯ домой.
     ‚ыйдЯ из  ворот части, Я припустилсЯ бегом по склону холма,  у подножиЯ
которого располагалась  деревнЯ. ‘тоЯл ветреный зимний день. Љак и на заводе
во времЯ  тревоги, ноги  проворно  несли менЯ прочь от опасности  -  неважно
куда, лишь бы подальше от смерти...
     ‚  ночном поезде сквозь разбитые  окна дул холодный ветер.  џ  трЯссЯ в
ознобе и  маЯлсЯ  головной  болью.  Људа  теперь  ехать, спрашивал Я себЯ. ‚
родительский дом, где царЯт тревога и страх? €з-за отцовской нерешительности
наша семьЯ все никак не могла эвакуироватьсЯ  и  оставалась в ’окио. Ќеужели
придетсЯ вернутьсЯ в этот город, исполненный мрачной тоски?  Љ людЯм, словно
стадо баранов, без конца блеющим одно и то же: "Ђ может, обойдетсЯ? Ђ может,
обойдетсЯ?" €ли податьсЯ в заводское общежитие, к чахоточным студентам с  их
унылыми, безвольными лицами?
     ЋтошедшаЯ  деревЯннаЯ  обшивка  сиденьЯ  елозила под моей спиной в такт
покачиванию вагона. џ  подумал: а  вдруг в наш  дом попадет бомба  и мы  все
погибнем? ‡акрыл глаза, представил  себе  эту картину. Ќевыразимое омерзение
охватило менЯ  - нет ничего отвратительнее соединениЯ смерти с обыденностью.
„аже  кошка, чувствуЯ приближение  смерти,  уползает в какой-нибудь укромный
угол, чтобы  никто не видел, как она умирает. ЊенЯ затошнило от одной мысли,
что Я увижу гибель  своей  семьи  или  сам умру  у нее  на глазах.  Љогда  Я
представил себе, как ‘мерть наносит визит  всему семейству,  как мать, отец,
дети,  охваченные  единым  предсмертным  чувством,  обмениваютсЯ  последними
взглЯдами, мне показалось, что  по алЯповатости,  пошлости и безвкусице  эта
картина не  уступит какой-нибудь литографии из цикла  "‘емейный мир  и уют".
Ќет, Я хотел умереть иначе  - Ясно и  светло, среди чужих  людей.  Ќо не  об
античной гибели на манер ЂЯкса ’еламонида, желавшего "умереть под бескрайним
небом",  Я  мечтал.  Њне  грезилось  нечто  вроде  непроизвольного,  как  бы
случайного  самоубийства.  ’ак  гибнет   юнаЯ,  еще  совсем  глупаЯ  лисица,
безмЯтежно бегущаЯ по горной тропе - прЯмо на охотника...
     ђазве  не  идеальную возможность именно  так встретить смерть  дала  бы
армейскаЯ служба? ‚едь  Я сам рвалсЯ на войну!  ‡ачем же тогда Я так искусно
врал о своих болезнЯх  военному врачу?  ‡ачем сказал, что у менЯ уже полгода
держитсЯ невысокаЯ температура, немеют плечи, случаетсЯ кровохарканье, а  не
далее как минувшей ночью Я проснулсЯ весь в поту? (…ще  бы - ведь накануне Я
наглоталсЯ аспирина.)  Џочему,  когда врач объЯвил менЯ негодным  к  военной
службе, Я стиснул  губы, чтобы они не расплылись в счастливой улыбке? Џочему
Я  вприпрыжку помчалсЯ прочь от  полковых ворот? ђазве не была разрушена моЯ
заветнаЯ мечта?  ‚едь мне  следовало  бы не бежать, а брести, уныло  повесив
голову и едва переставлЯЯ ноги.
     ‚рЯд ли моЯ грЯдущаЯ жизнь будет столь чудесной, чтобы  ради нее стоило
отказыватьсЯ  от прекрасной возможности  умереть, каковую  предоставлЯла мне
армиЯ.  џ  сам не  понимал, какаЯ сила заставила менЯ  со  всех  ног мчатьсЯ
подальше от казармы. Ќеужто Я все-таки хочу  жить? Џричем жить бессмысленно,
неосознанно, словно сломЯ голову несЯсь к  противовоздушной щели. ‚ этот миг
во мне зазвучал некий новый голос, сказавший, что на самом деле Я никогда не
хотел  расставатьсЯ  с  жизнью.  ЊенЯ  захлестнула  волна  стыда.  ќто  было
болезненное осознание, но Я  не мог больше себЯ обманывать: вовсе не желание
смерти  влекло  менЯ,  когда  Я  мечтал  об  армии.  ЊенЯ  толкал  туда  мой
чувственный   инстинкт.  Ђ  подкреплЯла   его   присущаЯ   каждому  человеку
первобытнаЯ вера в  чудо - в глубине  души  Я  твердо знал, что погибнет кто
угодно, только не Я...
     Љаким же мучительным стало длЯ менЯ это открытие! Људа приЯтнее было бы
считать, что ‘мерть  не принЯла, отринула менЯ. ‘коль сладостно и мучительно
было бы представлЯть себЯ человеком, от  которого отвернулась даже ‘мерть! ‘
такой  же  напрЯженной,  но  совершенно  безучастной  концентрацией  нервной
энергии  работает,  оперируЯ  больного,  хирург.  Љакого изысканного,  почти
кощунственного наслаждениЯ Я себЯ лишил!
     Ќаш университет что-то там не поделил  с авиационным заводом, и в конце
февралЯ всех студентов отозвали. ‚  марте мы должны были ходить на лекции, а
в апреле отправитьсЯ по трудовой мобилизации на другой завод.
     Ќо  в  последних  числах февралЯ вражескаЯ  авиациЯ  совершила на ’окио
массированный налет - чуть ли не тысЯча бомбардировщиков. Џосле этого  стало
Ясно, что лекций в марте  не будет. ’ак в самый разгар войны Я получил целый
месЯц ненужных, бесполезных каникул. Ћщущение было такое, будто мне подарили
отсыревшую хлопушку. Ќо подобный ни  на  что не годный  подарок был мне куда
приЯтнее, чем что-нибудь скучное и практичное, вроде  лишнего мешка сухарей.
€менно такого бестолкового дара и следовало ожидать от моей альма-матер. Љак
это было приЯтно - получить шикарно-бессмысленный подарок в такие времена!
     —ерез несколько  дней после того, как  Я  оправилсЯ  от своей простуды,
позвонила  мать  Љусано. Њой приЯтель  служил неподалеку от города Њ., и она
хотела,  чтобы 9 марта Я поехал туда вместе с ней - у курсантов будет первое
свидание с родными.
     џ охотно согласилсЯ и сразу же отправилсЯ навестить  семью моего друга,
чтобы обговорить детали предстоЯщей поездки.  ‚ ту пору из-за налетов  самым
безопасным временем суток  считалсЯ  промежуток  от наступлении  сумерек  до
восьми часов вечера.
     ‚ доме Љусано  только  что закончили  ужинать. Ћтца у них не  было - он
умер. ЊенЯ  пригласили к очагу, около которого уже сидела хозЯйка  и трое ее
дочерей. ’ут менЯ наконец познакомили с той, что играла на пианино. …е звали
‘оноко.
     ’ак  же  звали одну знаменитую  пианистку, и Я не удержалсЯ  от ехидной
шутки по этому поводу. ‚осемнадцатилетнЯЯ ‘оноко  залилась краской (это было
видно даже в тусклом электрическом освещении) и ничего не ответила. џ помню,
что на ней была краснаЯ кожанаЯ куртка.
     “тром 9 марта Я стоЯл на  перроне, дожидаЯсь мать и  сестер  Љусано. ‡а
железнодорожными путЯми бригада  рабочих крушила лавочки, предназначенные на
снос  во избежание  пожаров. ‡вонкий  грохот разрушениЯ далеко  разносилсЯ в
свежем воздухе  ранней  весны. Љое-где среди развалин  жизнерадостно  белели
обнажившиесЯ деревЯнные доски.
     Ѓыло холодно. Џоследние несколько дней сирена воздушной тревоги ни разу
не  раздавалась.   ‚оздух  сделалсЯ   полированно-прозрачным   и,  казалось,
натЯнулсЯ тонко-тонко, того  и глЯди порветсЯ. Љак струна. € тогда раздастсЯ
громкий  и  щемЯщий стон.  ‚округ  царила безмЯтежнаЯ гулкаЯ пустота, как на
концерте  за несколько мгновений до взмаха дирижерской палочки. „аже в лучах
холодного солнца,  освещавшего  перрон,  ощущалось что-то вроде предчувствиЯ
музыки.
     ’ут  Я увидел, как по  лестнице спускаетсЯ  ‘оноко,  одетаЯ  в  голубое
пальто.  Ћна вела за руку  младшую из сестер,  следЯ,  чтобы та как  следует
ставила ноги  на ступеньки. …ще  одна девочка, лет пЯтнадцати, которой  Явно
наскучило столь  медленное  продвижение,  скакала  по лестнице  то вверх, то
вниз, не торопЯсь спускатьсЯ на перрон.
     ‘оноко, кажетсЯ,  менЯ еще не заметила. џ  же видел ее как  на  ладони.
Ќикогда еще  девичьЯ  красота так не  затрагивала  мое  сердце. Њне  сдавило
грудь, Я почувствовал себЯ словно очищенным. —итатель врЯд  ли мне поверит -
ведь может показатьсЯ, что между выдуманной, искусственной любовью к старшей
сестре Ќукады и  этим  сдавившим мне  грудь восторгом  никакой разницы  нет.
—итатель  спросит:  что  же  это  на  сей  раз  Я не  подверг  свои  чувства
безжалостному анализу, как прежде?
     …сли вы и в самом  деле так недоверчивы, значит,  писательство утратило
всЯкий смысл. Ќеужто вы думаете, что Я  пишу  из  прихоти,  как Ѓог  на душу
положит,  -  лишь бы было  складно? “верЯю вас, это  не так: Я  очень  точно
помню,  что  ‘оноко  пробудила  во мне новое чувство,  которого прежде  Я не
испытывал. ќто было раскаЯние.
     Љогда до перрона оставалось всего несколько ступеней, она менЯ  наконец
заметила, и на  ее разрумЯнившемсЯ  от холода лице  просиЯла улыбка. Ѓольшие
черные  глаза  из-за  припухлых  век,  всегда  казавшиесЯ  немного  сонными,
блеснули, словно ‘оноко хотела этим взглЯдом мне что-то сказать.  Ћна велела
средней сестре  взЯть  младшую  за  руку, а  сама  побежала  мне  навстречу,
грациознаЯ и невесомаЯ, как солнечный луч.
     Ћна спешила ко мне, и это было  похоже на приближение  утра.  ‘оноко не
имела ничего общего  с  женской плотью,  о  которой  Я столько лет  насильно
заставлЯл  себЯ думать. ‚от почему  во мне даже не  шевельнулась  всегдашнЯЯ
призрачнаЯ  надежда.  џ  инстинктивно  угадал,  что  ‘оноко какаЯ-то  совсем
другаЯ, и  был этим озадачен. ‘  чувством глубочайшего смирениЯ Я понЯл, что
недостоин ее, но в этом  ощущении почему-то  не было ничего унизительного. џ
смотрел на приближающуюсЯ ‘оноко, и душа моЯ разрывалась от  грусти. ‚ жизни
ничего  подобного  не  испытывал. ѓрусть была  такой  острой,  что вонзилась
куда-то в самые глубины моего существа.
     „о  сей  минуты  Я  взирал  на  женщин с  синтетическим,  пластмассовым
чувством, соединЯвшим  в себе  детское любопытство и фальшивое вожделение. €
вот  один-единственный  взглЯд  -  и  мое  сердце  впервые  содрогнулось  от
неведомой,  необъЯснимой  скорби, не  имевшей  никакого  отношениЯ  к  моему
обычному камуфлЯжу. џ знал,  как называетсЯ  это чувство: раскаЯние.  Ћднако
разве  Я совершил какое-то преступление? €ли - хоть это и звучит  абсурдно -
бывает раскаЯние,  предшествующее преступлению? Њожет быть, поЯвление ‘оноко
заставило менЯ пожалеть  о том, что Я  вообще  существую? Ђ вдруг охватившаЯ
менЯ скорбь - это предчувствие преступлениЯ?
     Ќо ‘оноко уже  стоЯла  передо  мной. Ћна поклонилась, увидела, что Я не
реагирую, и поклонилась снова, еще старательней.
     - Њы заставили вас ждать, да? Њама и бабулЯ... - тут ‘оноко покраснела,
стыдЯсь,  что у нее сорвалось это детское слово, - еще не все  собрали.  Ћни
немножко опоздают. ’ак что подождите еще чуть-чуть. -  Ћна поправилась: - ’о
есть, Я хочу сказать,  извините,  но придетсЯ  еще чуточку подождать. Ђ если
они задержатсЯ, мы поедем и встретимсЯ с ними прЯмо там, на вокзале, хорошо?
     ‘оноко  выпалила  все  это,  волнуЯсь  и  запинаЯсь,  и  потом  глубоко
вздохнула. Ћна была девушкой довольно крупной, почти  с  менЯ  ростом. “ нее
была замечательнаЯ, просто точенаЯ фигура  и очень стройные ноги.  Џо-детски
круглое  ненакрашенное  личико  казалось  символом  невинной  души,  еще  не
обучившейсЯ искусству косметики и грима. ѓубы немножко шелушились и от этого
краснели еще Ярче.
     ЋтчаЯнно  смущаЯсь,  мы  обменЯлись  несколькими  ничего  не  значащими
фразами. џ изо всех сил старалсЯ изображать веселого и остроумного кавалера,
за что сам себе был ненавистен.
     Ќесколько  раз у перрона  останавливались поезда, скрежеща тормозами, и
вновь уносились прочь. ‘танциЯ была не из больших, пассажиров здесь садилось
и выходило совсем немного. ‚сЯкий раз подъехавшие  вагоны на времЯ заслонЯли
ласковое весеннее  солнце.  Љогда же они  отбывали,  солнечные лучи  с такой
нетерпеливой нежностью опЯть касались моих щек, что Я вздрагивал.
     ‚се это  было слишком роскошно: и  обильный свет,  лившийсЯ  с небес, и
ощущение абсолютной душевной наполненности, - и поэтому мне  показалось, что
сейчас непременно произойдет что-нибудь ужасное. Ќапример, начнетсЯ налет, и
прЯмо в нас попадет бомба. „аже совсем маленькое, короткое счастье было  нам
не к лицу. „а, у нас вошло в дурную привычку считать, что за самый крохотный
кусочек блаженства непременно придетсЯ расплачиватьсЯ, причем дорогой ценой.
‚от  о  чем Я  думал, стоЯ  напротив ‘оноко  и произносЯ какие-то  неловкие,
пустые слова. Ќаверное, и она испытывала примерно то же самое.
     …е мать и бабушка  все  не поЯвлЯлись, поэтому в конце концов мы сели в
одну из электричек и доехали до вокзала.

        4.

     ’ам, в толчее  и суматохе, нас окликнул один знакомый - некий  господин
Ћба, сын которого служил вместе  с Љусано. ќто был пожилой банкир в  строгом
костюме и фетровой шлЯпе - в годы войны так уже почти никто не одевалсЯ. …го
сопровождала  дочь,  которую,  как  выЯснилось, ‘оноко  хорошо  знала.  ЊенЯ
почему-то  безмерно обрадовало  то, какой некрасивой выглЯдела  эта  девушка
рЯдом с ‘оноко. —то означала моЯ радость? џ смотрел, как ‘оноко весело берет
подругу за руку, как они болтают о всЯкой ерунде, и Явственно видел в каждом
ее движении печать ослепительной снисходительности  -  безошибочной  приметы
красоты, делающей юную девушку похожей на взрослую женщину.
     ‚агон,  в котором  мы ехали,  оказалсЯ совсем пустой. Љак бы по  чистой
случайности, мы с ‘оноко сели напротив друг друга, возле окна.
     Ѓанкир,  кроме  дочери,  прихватил с собой еще  и  горничную.  џ  сразу
сообразил: их  трое  да нас шестеро - на двух  скамьЯх  не поместимсЯ,  один
будет лишним.  Џолагаю,  что  и ‘оноко это  сообразила.  Џоэтому, усаживаЯсь
отдельно от всех, мы обменЯлись озорной улыбкой.
     Ќаш  островок образовалсЯ  самым  естественным  образом. Њать и бабушка
‘оноко,  будучи дамами  благовоспитанными, сели  напротив Ћба и  его дочери.
ЊладшаЯ  сестренка, которой хотелось попасть к окну,  но  при этом держатьсЯ
поближе к  маме, занЯла  следующую  скамью. ‘реднЯЯ сестра  присоединилась к
ней, и девочки сразу же затеЯли возню, а горничнаЯ сочла  своим долгом сесть
рЯдом, чтобы  приглЯдывать  за шалуньЯми. Ќас с ‘оноко от всей этой компании
отделЯл рЯд облезлых скамей.
     Џоезд еще  не успел  тронутьсЯ с места,  а господин Ћба уже твердо взЯл
руль беседы в свои  руки. …го  негромкий женственный голос не утихал  ни  на
секунду.  ‘лушательницам  оставалось   только  кивать  и  поддакивать.  „аже
бабушка, особа  весьма  энергичнаЯ и  сама большаЯ любительница  поговорить,
как-то  сникла. ’ак что дамы были при  деле -  они  едва  поспевали  ахать и
смеЯтьсЯ в нужных  местах. „очь  банкира сидела тихо  и рта  не  раскрывала.
Ќаконец поезд отправилсЯ.
     Љогда  вокзал  осталсЯ  позади, в  вагон сквозь пыльные  стекла хлынуло
солнце,  сначала осветив все  царапины и выбоинки на оконной раме,  а  потом
перелившись  на  наши  с  ‘оноко колени. Њы сидели  молча,  прислушиваЯсь  к
болтовне банкира. ‚ременами уголки ее губ трогала легкаЯ улыбка,  и Я тут же
начинал улыбатьсЯ  сам. Ќаши взглЯды встречались, но ‘оноко сразу  же делала
вид,  будто  увлечена  разглагольствованиЯми  господина  Ћба;  ее  весело  и
оживленно блестевшие глаза ускользали от моих.
     - Ќет  уж,  если надо будет  умирать, Я отправлюсь на тот свет в  своем
обычном костюме, - говорил  банкир. -  “мирать  в этом  нелепом  гражданском
кителе и  обмотках цвета хаки? Ќет уж, увольте! —то это за смерть? џ и дочке
запрещаю  в  штанах  ходить.  …сли  суждено,  пусть  погибнет  в платье, как
приличествует порЯдочной девушке.
     - Ђх, ах, - кудахтали дамы.
     - € вот еще что -  уже на другую тему. Љогда соберетесь эвакуироватьсЯ,
сообщите мне. џ помогу вам с багажом. ’рудно  обходитьсЯ без мужчины в доме.
’ак что милости прошу, не стеснЯйтесь.
     - Ѓольшое спасибо.
     -  Њы приобрели складское помещение на  горЯчих источниках  в ’., и все
служащие  банка  отправлЯют  туда свой  скарб. Њесто  совершенно безопасное,
уверЯю вас. Њожете и пианино туда перевезти.
     - Ћгромное вам спасибо!
     - Љстати говорЯ, командир вашего сына  - очень  порЯдочный человек, вам
повезло. Ђ вот  про  командира моего мальчика рассказывают,  что он забирает
себе часть передач, которые привозЯт курсантам  родственники, представлЯете?
„икость какаЯ! ѓоворЯт, наутро после днЯ свиданий у него всегда расстройство
желудка.
     „амы захихикали.
     ‘оноко  опЯть  неуверенно  улыбнулась.  Ћна  достала  из сумки книжку и
принЯлась  читать. џ немного расстроилсЯ, но мне было  интересно, что это за
книга.
     - —то вы читаете?
     ‘ улыбкой  ‘оноко показала  мне  обложку  -  словно  веер  перед  лицом
распахнула. џ прочел заглавие: "“ндина".
     џ услышал, как сзади  кто-то встал. ќто мать ‘оноко направилась к своим
расшумевшимсЯ младшим  дочерЯм. џ решил,  что под этим предлогом  она  хочет
сбежать от разговорчивого банкира, но не угадал. ѓоспожа Љусано  взЯла обеих
шалуний за руки и отвела к нам с ‘оноко.
     - ‚озьмите этих негодниц в свою компанию, пожалуйста, - попросила она.
     ѓоспожа  Љусано  была женщиной красивой  и изЯщной.  €ногда на ее  лице
поЯвлЯлась мЯгкаЯ, невыразимо печальнаЯ улыбка. ‚от и в этот  раз Я прочел в
ее улыбке грусть  и тревогу.  Љогда она отошла, мы с ‘оноко переглЯнулись. џ
вынул  из  кармана  блокнот,  вырвал  страничку  и  написал:  "‚аша  матушка
настороже".
     - —то это вы пишете?  - с любопытством спросила ‘оноко, наклонившись ко
мне.
     џ вдохнул детский запах ее волос. Џрочитав записку, она густо, до самой
шеи покраснела и потупила глаза.
     - €ли Я не прав?
     - Џридумаете тоже...
     Ќаши глаза встретились, и мы понЯли  друг  друга. џ почувствовал, как у
менЯ вспыхнули щеки.
     - ‘оноко, что он написал? - потЯнулась к записке младшаЯ сестренка.
     ‘оноко поспешно спрЯтала листок. ‘реднЯЯ сестра, похоже,  сообразила, в
чем дело, обиженно надула губы и  с преувеличенной строгостью обрушилась  на
малышку за невежливость.
     Џосле этого у нас  с  ‘оноко разговор пошел легче. Ћна рассказала мне и
про свою школу, и про  любимые книжки, и про  брата. џ же в свойственной мне
манере стремилсЯ перевести разговор на более отвлеченные темы. Љак известно,
это  первый шаг  в  тактике  обольщениЯ.  Љогда  мы  углубились в  беседу  и
перестали  обращать  внимание на  девочек, те  потихоньку улизнули  на  свое
прежнее место. ѓоспожа Љусано, улыбаЯсь,  покачала головой и водворила своих
неудачливых маленьких соглЯдатаев обратно на боевой пост.
     Љогда все мы добрались до города Њ., неподалеку от  которого находилось
училище, было уже поздно. ‚ гостинице мне пришлось делить номер с господином
Ћба.
     Љогда  мы остались  вдвоем, банкир  разразилсЯ  пространной антивоенной
речью.  ‚есной 1945  года  подобными  высказываниЯми  удивить кого-либо было
трудно; признатьсЯ, они уже успели мне порЯдком  надоесть.  Ќо деватьсЯ было
некуда - пришлось выслушать и про керамическую компанию (господин Ћба держал
там  свои  капиталы), котораЯ  закрылась Якобы  на ремонт,  а на самом  деле
готовитсЯ к массовому производству мирной продукции, и о тайных переговорах,
которые ведутсЯ при посредничестве ‘оветского ‘оюза, и о многом другом.
     Ђ мне больше всего хотелось побыть  в одиночестве и разобратьсЯ в своих
мыслЯх  и чувствах.  Ќаконец  банкир снЯл  очки (без них его  лицо  казалось
странно  распухшим),  погасил  лампу,  пару раз  тихонько  всхрапнул и мирно
засопел.  џ  же погрузилсЯ в  раздумьЯ,  прижавшись щекой к новому  колючему
полотенцу, которым - вместо наволочки - была обмотана подушка.
     Љ угрюмому раздражению,  охватывающему менЯ всЯкий раз, когда Я остаюсь
наедине  с  самим собой, прибавилась остраЯ скорбь, впервые возникшаЯ утром,
при виде ‘оноко, и теперь возродившаЯсЯ с неменьшей силой. џ очень отчетливо
сознавал   фальшивость   каждого  произнесенного   за  день  слова,  каждого
сделанного жеста. Џо опыту  мне уже было  известно, что лучше сразу признать
себЯ виновным  во лжи, чем мучитьсЯ, решаЯ, какой из моих поступков истинен,
а  какой притворен. Џодобное  самообличение даже действовало успокаивающе. џ
лежал  в  постели и  в  который  уже  раз  пыталсЯ  понЯть, в  чем  же  суть
человеческой жизни,  каково устройство  человеческой  души? ќти нескончаемые
терзаниЯ были совершенно бесплодны.
     џ изводил себЯ вопросами. —то испытывал бы на  моем месте другой юноша?
Љак бы  чувствовал  себЯ  нормальный  человек?  € доставшийсЯ  мне маленький
кусочек счастьЯ растаЯл без следа.
     ‹ицедейство, о котором Я уже писал, сделалось  неотъемлемой частью моей
натуры.  ќто  перестало быть актерством.  ЏостоЯнные потуги изобразить  себЯ
нормальным человеком привели к тому,  что та долЯ нормальности, котораЯ была
дарована мне природой, оказалась разъедена ржавчиной, и со временем Я стал и
эту,  естественную, часть  своей души считать притворством. €наче говорЯ,  Я
превратилсЯ в человека, который  не  верит ни  во  что, кроме  лжи. џ желал,
чтобы мое  чувство  к  ‘оноко тоже  было  притворством, но,  как  знать,  не
маскировало  ли  это желание  искреннюю потребность моей  души  в  любви?  џ
настолько запуталсЯ в себе, что даже разучилсЯ поступать вопреки собственной
природе...
     Њысли  подобного рода еще долго  не давали мне спать. Ђ потом откуда-то
из ночи  донеслось знакомое завывание, сулившее беду и в  то же времЯ полное
длЯ менЯ смутного очарованиЯ.
     Ѓанкир проснулсЯ и спросил:
     - —то, опЯть тревога?
     - ЉажетсЯ, да, - промЯмлил Я.
     Ќо сирена выла где-то очень далеко.
     Њы  встали  в  шесть  часов,  потому  что  времЯ   свиданий  в  училище
приходилось на раннее утро.
     ‚стретив в умывальной комнате ‘оноко, Я спросил:
     - ‘лышали ночью сирену?
     - Ќет, - удивилась она.
     Њладшим  сестрам  это  показалось  очень   забавным,  и  они  принЯлись
подшучивать над ‘оноко.
     -  ‚се-все проснулись,  одна ‘оноко  ничего  не  слышала!  - захихикала
среднЯЯ.
     ЊаленькаЯ подхватила:
     - џ тоже проснулась, сразу проснулась. Ђ ‘оноко знай себе храпит.
     - Ђга, да еще как! ѓромче сирены!
     - ‚рете  вы все! - залилась краской ‘оноко. - „окажите, что Я  храпела!
‘мотрите у менЯ, врушки!
     “ менЯ тоже  была  младшаЯ сестра,  но только  одна,  поэтому  Я всегда
завидовал  шумным  семьЯм,  в  которых  много  девочек.  џ  слушал  шутливую
перебранку  трех  сестер, и  мне  казалось,  что  это олицетворение  высшего
земного счастьЯ. Ћт этого сердцу стало еще больнее.
     ‡а завтраком тоже  говорили о  воздушной  тревоге  - первой за нынешний
месЯц.   Џоскольку   сирена   была  предварительной,   все  были   настроены
оптимистично, решили, что ничего страшного не произошло. „а хоть бы где-то и
бомбили - менЯ это совершенно не трогало. Џусть даже в мое отсутствие сгорит
родительский дом со всей семьей в придачу, какое мне дело?
     џ вовсе не был каким-то особенным изувером. Џросто у всех нас в ту пору
заметно ослабла сила воображениЯ, ибо каждый день могло случитьсЯ что-нибудь
такое, до чего не додумалась бы и самаЯ изощреннаЯ фантазии. Људа легче было
вообразить себе гибель  родственников, чем  представить, что витрины ѓин-дзы
вновь наполнЯтсЯ  рЯдами бутылок с иностранными этикетками, а  вечернее небо
засиЯет  отблесками неоновых  реклам. ‚от  почему  фантазиЯ  выбирала  более
доступные картины. Љартины эти могут  показатьсЯ  жестокими,  но,  поверьте,
виной  тому была вовсе не  душевнаЯ черствость. ‹еность  и  апатиЯ души  - и
больше ничего.
     Љогда мы вышли  из гостиницы, Я начисто забыл  о  роли трагика, которую
разыгрывал  наедине с собой ночью,  и  превратилсЯ  в  галантного  кавалера:
отобрал у  ‘оноко сумку и понес сам. џ сделал это демонстративно, на виду  у
всех.  ‡нал, что ‘оноко  растерЯетсЯ, и  ее  замешательство,  на самом  деле
вызванное  неожиданностью  моего  поступка,  будет   всеми  истолковано  как
смущение  перед матерью  и бабушкой. ’огда и у нее самой возникнет ощущение,
будто между  нами  есть какаЯ-то  близость, которую  ни  к  чему  выставлЯть
напоказ.
     ЊоЯ маленькаЯ хитрость сработала. Џосле того как Я взЯл у ‘оноко сумку,
она  сочла своей  обЯзанностью  идти  со  мной,  а  не  со  своей  подругой.
ђазговариваЯ с ‘оноко, Я поглЯдывал на нее со  странным чувством. Џыльный  и
порывистый  весенний  ветер  уносил  прочь   беззащитные  звуки  ее  голоса,
удивительно чистого и нежного. џ подвигал  плечом,  ощущаЯ вес сумки ‘оноко.
Ћтчего  мне  было  так тЯжело  -  не  из-за  сумки  же?  џ  чувствовал  себЯ
преступником, скрывающимсЯ от правосудиЯ.
     ‚скоре бабушка ‘оноко начала ворчать, что до города далеко идти  и  она
устала.  Ѓанкир  вернулсЯ на станцию и  каким-то чудом умудрилсЯ нанЯть  два
автомобилЯ, которые и доставили нас на место.
     - Ќу, здорово. „авненько не виделись.
     џ пожал Љусано  руку. …го ладонь была жесткой  и шершавой, как  панцирь
краба.
     - —то это у тебЯ с рукой?
     - ‚печатлЯет, да? - хохотнул Љусано.
     ‚ид у  него был довольно жалкий, как  у всЯкого новобранца. Ћн  вытЯнул
вперед  руки,  чтоб  Я полюбовалсЯ тем, какие они  мозолистые, исцарапанные,
обмороженные и грЯзные.  Ћни и  в самом деле стали  похожи  на клешни краба,
даже такие же влажные и холодные.
     ќто  зрелище   напугало  менЯ  -   встреча  с  жизнью  реальной  всегда
действовала  на  менЯ  подобным   образом.  џ  смотрел   на  руки  Љусано  с
инстинктивным ужасом: эти беспощадные пальцы норовили проникнуть в самую мою
душу, чтобы обвинить и покарать менЯ. џ боЯлсЯ, что от них ничего не утаишь,
лицедейство здесь не  поможет. € тут существование ‘оноко обрело новый смысл
- оно должно  было стать латами и кольчугой моей хрупкой совести, уберечь ее
от этих безжалостных рук. џ сказал себе: ты просто обЯзан ее полюбить во что
бы то ни стало. ќто чувство проникло в самую глубину моей души и укоренилось
там еще прочнее, чем ощущение стыда и греховности происходЯщего...
     Ќе подозревающий о моих терзаниЯх Љусано весело сказал:
     - ’еперь в бане и мочалки не надо - намыливай ладонь да три.
     …го  мать жалобно вздохнула. ђЯдом  с  ней Я  поневоле  чувствовал себЯ
бесцеремонным  чужаком, вторгающимсЯ  в жизнь семьи.  Џоймав на  себе взглЯд
‘оноко - без сомнениЯ, брошенный ненароком, - Я виновато опустил голову. Њне
почему-то захотелось попросить прощении - сам не знаю, за что.
     -  Џойдемте-ка  наружу,   -  предложил  Љусано,  смущенно  и  грубовато
подтолкнув мать и бабушку к выходу.
     Ќа высохшей траве плаца группками расположились курсанты  с приехавшими
родственниками  и  друзьЯми.  ‚се ели и пили. Љак Я ни  пыталсЯ обнаружить в
этой картине что-то значительное и красивое, у менЯ ничего не вышло. Њы тоже
сели вокруг Љусано. “плетаЯ за обе щеки сласти, он замычал и глазами показал
мне  в сторону  ’окио. “чилище располагалось  на  холме,  за ним раскинулись
мертвые  полЯ,  дальше -  равнина, на которой темнели дома города Њ.,  а еще
дальше  сходились две  невысокие горные грЯды.  ѓде-то  в  той  стороне, под
навесом холодных и темных мартовских туч, находилсЯ ’окио.
     -  ’ам вчера ночью  все небо  было красное. ЏрЯмо  кошмар!  -  дожевав,
сказал Љусано.  -  Ќадеюсь, с твоими все в порЯдке,  а? “жас что творилось -
такой бомбежки еще не бывало.
     ѓоворил  один Љусано, остальные молчали. ‘ очень  значительным видом он
сказал матери и бабушке, чтобы они немедленно эвакуировались из ’окио, иначе
он от беспокойства за них спать по ночам не сможет.
     -  •орошо-хорошо,  -  успокоила  его бабушка.  -  Ћбещаю  тебе, что  мы
немедленно оттуда уедем.
     Ћна извлекла из-за поЯса кимоно блокнот, серебрЯный карандашик размером
с зубочистку и с решительным видом начала что-то писать.
     Ќа обратном пути все сидели в вагоне  хмурые и печальные. „аже господин
Ћба, с которым  мы встретились на  станции, рта не раскрывал. ‚семи  владело
чувство, обычно таЯщеесЯ в глубине сердца, - любовь к близкому человеку или,
как  еще  говорЯт, "к  своей  плоти  и  крови". …хавшие  со  мной  в  поезде
встретились  кто  с  сыном, кто  с  братом,  кто  с внуком,  и  это свидание
вывернуло наружу все то, что обычно остаетсЯ сокрытым. Ќо взаимное обнажение
друг  перед другом  своего  сердца  лишь привело к показному, бессмысленному
кровотечению души. ЊенЯ же все еще преследовало видение многострадальных рук
Љусано.
     “же наступили сумерки, когда мы наконец приехали  на вокзал, где должны
были пересесть на электричку.
     €  тут  перед нашими взорами предстали  последствиЯ вчерашней бомбежки.
Џешеходный мостик над железнодорожными путЯми был весь заставлен носилками с
ранеными. Ћни лежали, закутанные  в  одеЯла, и пустым, ничего не  выражающим
взглЯдом смотрели  куда-то  в пространство.  џ  видел  женщину, с  мерностью
маЯтника качавшую на руках тельце ребенка. …ще помню девушку, котораЯ спала,
положив  голову  на   плетеный  короб;  в  волосах  у  нее  были  обгоревшие
искусственные цветы.
     Њы  шли  по  мостику  целые и здоровые,  но  никто  не  бросал  на  нас
обвинЯющих взглЯдов.  Ќа  нас вообще  не смотрели.  ’ут никто  ни  с кем  не
разговаривал.  Њы  не  существовали  длЯ этих людей, были длЯ  них какими-то
бесплотными тенЯми, ибо беда обошла нас стороной.
     џ почувствовал,  как  в  моей  душе  разгораетсЯ  огонь.  ќта  выставка
несчастий вселила в менЯ мужество, сделала  сильным. џ испытывал тот подъем,
то возбуждение, которые становЯтсЯ причиной революций.
     Ќа  глазах у  этих людей пламЯ  сожрало все,  что  составлЯло  смысл их
жизни. —еловеческие отношениЯ, любовь, ненависть, рациональность,  имущество
- все сгорело в огне. € пытаЯсь погасить, уничтожить пожар, люди  истреблЯли
не пламЯ,  а  человеческие отношениЯ, любовь,  ненависть, рациональность  и,
разумеетсЯ, имущество. Џодобно матросам тонущего кораблЯ,  которые  обретают
право убивать своих  товарищей, чтобы самим занЯть место  в шлюпке. —еловек,
погибший, спасаЯ из огнЯ свою возлюбленную, убит вовсе не пожаром - он  убит
той,  которую  любил.  €  мать, сгоревшаЯ  в  пламени,  чтобы  жил  ее  сын,
уничтожена не пламенем:  ее  убийца - собственный ребенок.  ‚ той  отчаЯнной
схватке   сцепились   все    исходные,   абсолютные   истины   человеческого
существованиЯ.
     ‡ахватывающий  спектакль, участниками  которого стали эти люди, оставил
на их лицах  следы смертельной усталости. Њое  сердце  наполнилось  горЯчей,
радостной уверенностью. ‚первые в жизни - пусть всего на несколько мгновений
- Я избавилсЯ от  своей  извечной тревоги; жизнь других людей перестала менЯ
страшить! џ чуть не закричал от полноты чувств.
     Џонимай  Я  себЯ  тогда  чуть-чуть  лучше,  обладай  Я  хоть   какой-то
мудростью,  -  возможно,  мне  удалось  бы в  тот  момент  разгадать загадку
реальной  жизни. Ќо пылкое  воображение помешало  мне, сыграло со  мной злую
шутку; моЯ вновь обретеннаЯ  уверенность ушла на другое - Я решительно обнЯл
‘оноко  за талию.  Њожет быть, именно тот  короткий  жест и открыл  мне, что
слово "любовь" лишено всЯкого смысла.
     Њы шли вдвоем впереди всех по темному мостику. ‘оноко не  произнесла ни
слова...
     Љогда  же   мы  оказались  в  вагоне  электрички,   на  удивление  Ярко
освещенном, ‘оноко взглЯнула на менЯ своими черными, лучистыми глазами, и  Я
прочел в них растерЯнность и мольбу.
     Ќа кольцевой линии вагон наполнилсЯ токийцами, еще не пришедшими в себЯ
после  вчерашней бомбежки. ‚ воздухе запахло гарью.  Џассажиры разговаривали
громче  обычного,  хвастались  друг перед  другом  невероЯтными опасностЯми,
которых им удалось избежать. Ћни  тоже  были похожи на революционеров. ’олпа
излучала мЯтежный дух - мощный, радостный, агрессивный.
     Џопрощавшись со всеми, Я вышел на своей  станции. ‚ернул ‘оноко сумку и
зашагал  по  темным улицам, все  времЯ напоминаЯ себе,  что руки мои  пусты.
’олько теперь  Я понЯл, какую  важную роль играла эта сумка. Ћна была  моими
кандалами. џ ведь не могу обходитьсЯ без кандалов, без какого-нибудь тЯжкого
груза - иначе поднимет голову моЯ совесть.
     „омашние были живы,  здоровы  и  даже  спокойны. ’окио -  очень большой
город, и наш район не бомбили.
     џ обещал дать ‘оноко что-нибудь почитать и через  несколько дней  после
поездки отправилсЯ  к ней с визитом. ‚ы  без  труда можете себе представить,
какого  рода  чтение  подбирает двадцатилетний юноша длЯ  восемнадцатилетней
девушки. Њысль, что Я поступаю точно  так же, как самый обыкновенный молодой
человек, доставила мне чрезвычайное удовольствие.
     ‘оноко  не  оказалось  дома,  она  куда-то вышла, и  Я  дожидалсЯ ее  в
гостиной. ‚незапно весеннее небо покрылось пепельными тучами, полил дождь. ‚
сумрачную комнату вошла ‘оноко, дождевые капли поблескивали у нее в волосах.
Ћна села в  глубокое кресло, стоЯвшее в самом темном углу,  и обхватила себЯ
за плечи.  Џо ее губам  блуждала едва различимаЯ улыбка.  ‘квозь полумрак  Я
видел, как под ее красной кофточкой опускаютсЯ и поднимаютсЯ два холмика.
     „о  чего же робко,  то и дело  прерываЯсь, начиналсЯ  наш  разговор! Њы
впервые оказались наедине. ‚ поезде  Я держалсЯ куда  свободнее, но там  это
было легче - с соседней скамьи доносилась болтовнЯ банкира,  рЯдом  возились
младшие сестры ‘оноко. ’еперь же у менЯ  ни за  что  не  хватило бы смелости
написать  ту дерзкую записку. џ  держалсЯ еще  застенчивей, чем обычно.  „лЯ
менЯ раскованность - эхо возможность быть  серьезным,  и  мне  казалось, что
‘оноко  Я могу не боЯтьсЯ. Ќо как же моЯ маска? ‚едь Я собиралсЯ разыгрывать
абсолютно  "нормальную" любовь?! Џри этом  Я  чувствовал, что  любви к  этой
очаровательной девушке  вовсе не испытываю. Ћднако  мне  было хорошо рЯдом с
ней.
     „ождь кончилсЯ,  и в гостиную  проникло  заходЯщее  солнце. ѓлЯдЯ,  как
сиЯют в  его  лучах  глаза  и губы  ‘оноко,  Я  еще болезненнее  ощутил свою
беспомощность перед такой красотой. Ќа душе сделалось горько, а ‘оноко вдруг
показалась мне каким-то призрачным, эфемерным созданием.
     - ‚от  взЯть нас с вами... - запинаЯсь, говорил Я. - Љто знает, сколько
нам отпущено? ‘ейчас как завоет  сирена,  прилетит  самолет и сбросит  бомбу
прЯмо на этот дом...
     -  ќто  было бы замечательно. -  ‘оноко рассеЯнно теребила  край  своей
клетчатой юбки, но тут  вдруг  поднЯла лицо,  и  Я увидел  нежный светЯщийсЯ
пушок на  ее щеке.  - Ќет, правда... ЏредставлЯете, мы  тут сидим, а с  неба
бесшумно планирует самолет и бросает бомбу. ‚от было бы здорово!.. ‚ы так не
думаете?
     Ћна, похоже, сама не понЯла, что эти слова - признание в любви.
     - „а, это было бы... неплохо, - как можно небрежнее ответил  Я.  …сли б
она только знала, сколь страстно мечтал Я о подобной смерти.
     ’еперь Я понимаю, что  наш  разговор  был по-своему  комичен. ‚  мирные
времена такие признаниЯ делают только люди, давно и всей  душой любЯщие друг
друга.
     —тобы скрыть смущение, Я сказал с напускным цинизмом:
     - ‘ейчас эпоха всеобщих расставаний. Љого разлучает жизнь, кого смерть.
ќто уже  становитсЯ  скучным. ‚ам не  кажетсЯ? ‘егоднЯ разлука тривиальна, а
оригинальна как раз встреча. Ћна почти как чудо...  ђазве не чудо,  что мы с
вами сидим вдвоем и разговариваем?
     - „а,  мне  тоже...  -  ’ут ‘оноко  смешалась  и  не закончила. Ђ потом
сказала очень серьезно  и  спокойно:  - ‡наете, нам ведь  тоже суждено скоро
расстатьсЯ. Ѓабушка хочет, чтобы мы скорее  эвакуировались. Љак вернулись, в
тот же день послали телеграмму в  деревню, тете,  - чтобы снЯла длЯ нас дом.
Ћна сегоднЯ звонила, сказала, что ничего найти не смогла, но мы можем пожить
у  нее. ѓоворит,  вместе веселей. Ђ бабушка пообещала, что через два-три днЯ
приедем...
     џ не нашелсЯ что сказать. ЊенЯ самого  поразило, какой болью отозвалось
это известие в  моем сердце.  Њне  было  так хорошо с  ‘оноко. џ считал само
собой разумеющимсЯ, что мы еще  долго будем  вместе  -  много дней,  а  то и
месЯцев:  что все  останетсЯ  как есть.  ‘лова  ‘оноко стали двойным ударом,
двойным разочарованием. ‚о-первых, они означали, что наша встреча - не более
чем химера, а мое счастье - чистейшей воды иллюзиЯ; и еще Я понЯл, что, если
бы мы даже не расставались, отношениЯ между мужчиной и женщиной не  стоЯт на
месте, - детскаЯ мечта оставить все как есть совершенно нереальна.
     џ очнулсЯ, и пробуждение  мое было мучительным. Џочему, почему  нельзЯ,
чтобы  все так  и  оставалось,  спросил  Я  себЯ.  ‚новь, как в детстве, мне
хотелось задать вопросы, на которые не было ответа. Љто и за что возложил на
нас, людей, непонЯтную  обЯзанность разрушать все вокруг, постоЯнно изменЯть
окружающий мир, доверЯтьсЯ мимолетным случайностЯм? Њожет  быть, тЯжкий этот
долг и называетсЯ "реальной жизнью"? €ли  он касаетсЯ одного менЯ? ‚о всЯком
случае, лишь Я один в полной мере ощущал весь груз этого бремени.
     -  ‡начит, вы  уезжаете...  —то ж, все равно и мне  скоро  пришлось  бы
покинуть ’окио.
     - Ђ вы куда собрались?
     - ‚  конце  марта нас  снова отправЯт  на какой-нибудь  завод.  Њы  там
пробудем весь апрель.
     - ќто, наверное, опасно, да? ‚едь заводы бомбЯт.
     -  „а, опасно,  - ответил Я, уже не в силах  скрывать отчаЯние, и сразу
после этого ушел.
     ‚есь следующий день Я провел в благодушно-расслабленном  состоЯнии, ибо
мне  не  нужно было больше заставлЯть  себЯ полюбить ‘оноко.  џ  пел  песни,
подбрасывал в  воздух ненавистные  учебники  по  юриспруденции и  пребывал в
необычайно жизнерадостном настроении.
     ќта не свойственнаЯ мне эйфориЯ продолжалась до самого вечера. ‘пал Я в
ту  ночь  глубоким  и  крепким сном  младенца.  ђазбудил  менЯ  ставший  уже
привычным вой  сирен.  ‚се  наше  семейство,  ворча и  жалуЯсь,  отправилось
досыпать в  бомбоубежище. Ѓомбежки  так  и  не  было  - через какое-то времЯ
прозвучал отбой. џ стрЯхнул дрему, подхватил каску, термос и первым выбралсЯ
наружу.
     ‡има сорок пЯтого никак не хотела кончатьсЯ. ‚есна подбиралась к ней на
мЯгких,  как  у  леопарда,  лапах  и  так  и  этак,  но  зима  была  сера  и
непробиваема, словно решетка  зверинца. Ќочью в свете звезд весь мир  мерцал
льдом и инеем.
     Џо дороге домой Я смотрел сквозь листву вечнозеленых деревьев вверх, на
расплывчатые  пЯтнышки  звезд.  Џар  моего  дыханиЯ  смешивалсЯ  с  морозным
воздухом.  ‚незапно  Я  сделал открытие,  обрушившеесЯ  на  менЯ неимоверной
тЯжестью: Я уже люблю  ‘оноко и жизнь без нее не  стоит  теперь  длЯ  менЯ и
ломаного гроша. ‚нутренний голос сказал мне: если сумеешь, лучше забудь  ее.
€ тут же Я ощутил приступ глубинной, переворачивающей душу скорби - как в то
утро, когда Я смотрел на спускающуюсЯ по лестнице ‘оноко.
     џ почувствовал, что не выдержу такой муки, и в отчаЯнии топнул ногой.
     € все же у менЯ хватило силы воли продержатьсЯ еще целые сутки.
     ‚ечером третьего днЯ  ноги  сами принесли менЯ к дому ‘оноко.  “  ворот
возились какие-то  рабочие в спецовках.  ‚о дворе  лежали длинные соломенные
тюки, перевЯзанные  грубыми  веревками.  Ћт  этого  зрелища  у менЯ  сжалось
сердце.
     ‚  прихожей  менЯ  встретила   бабушка.  ‚се   вокруг  было  заставлено
свертками,  Ящиками и  мешками, готовыми  к  отправке.  Џод  ногами хрустела
стружка.  Џо слегка смущенному лицу бабушки Я сразу понЯл, что повидатьсЯ  с
‘оноко  мне  не дадут. ’огда, словно  рассыльный  из книжной лавки, Я достал
несколько заранее приготовленных любовных романов и сказал:
     - ‚от. Џередайте, пожалуйста, от менЯ ‘оноко-сан.
     - Ѓольшое вам спасибо,  -  ответила старуха, даже  не предлагаЯ позвать
внучку.  - ‡автра вечером  мы  эвакуируемсЯ в деревню. ‚се  устроилось очень
удачно,  так  что мы сможем уехать гораздо раньше, чем думали.  „ом мы сдаем
госп