не стало
немного не по себе, как всегда, когда Я пыталсЯ представить, что  за чувства
могут жить в существе, настолько отличающемсЯ от менЯ по размерам.
     џ взЯл себе за правило никому и ни в чем не перечить, поэтому, несмотрЯ
на ранний час, согласилсЯ провести американца по территории, попросив только
уплатить  за вход  и экскурсию. Љ  моему удивлению, смертельно пьЯный детина
безропотно заплатил. Џотом обернулсЯ к джипу и буркнул: "Ђ ну давай, выходи"
- или что-то в этом роде.
     ‘нег блестел так  Ярко,  что в  темноте кабины ничего  разглЯдеть  было
нельзЯ.  Џод  брезентовым верхом  шевельнулось что-то белое - будто кролик в
клетке.
     Ќа  подножку джипа высунулась нога в узкой туфле на  высоком каблуке. џ
удивилсЯ, что она голаЯ, без чулка, - было очень холодно. ЏоЯвилась женщина,
обычнаЯ проститутка из  тех, что путаютсЯ с  американской  солдатней,  - это
было видно с первого взглЯда,  Ярко-красное пальто,  того же пылающего цвета
лакированные ногти.  Џолы  пальто  распахнулись, и  промелькнула грЯзноватаЯ
ночнаЯ рубашка из дешевой материи. †енщина  тоже была абсолютно пьЯна, глаза
ее смотрели  мутно. Џарень хотЯ бы  не забыл одетьсЯ, она же просто накинула
на  рубашку пальто и обмотала шею  шарфом -  видимо,  только что  вылезла из
постели.
     ‚ белом свете снега  женщина казалась мертвенно-бледной. Ќа  бескровном
лице неживым пЯтном алели намазанные губы. ‘тупив на землю,  женщина чихнула
-  по  тонкому  носу  пробежали  морщинки,  пьЯные,  усталые  глаза  на  миг
уставились куда-то вдаль и снова помутнели. Ћна назвала солдата по имени:
     - „зЯк, „зЯ-ак, цу корудо, цу корудо18.
     ѓолос ее жалобно раскатилсЯ над заснеженной землей. Џарень не ответил.
     ‚первые женщина этого сорта казалась  мне красивой. € вовсе не  потому,
что она хоть сколько-то походила на  “ико,  - наоборот, ее словно специально
создали так, чтобы  она  ни единой мелочью не напоминала “ико. € может быть,
именно  благодарЯ  этой  несхожести  с  оставшимсЯ  в  моем  сердце  образом
проститутка обрела  особую,  свежую  красоту. €  было что-то утешительное  в
таком  противопоставлении  чувству,  которое оставило  в  моей  душе  первое
соприкосновение с женской красотой.
     ’олько одно,  пожалуй, объединЯло проститутку с “ико: как и та,  она не
удостоила мою жалкую фигуру в грЯзном свитере и резиновых сапогах ни  единым
взглЯдом.
     ‚се обитатели храма с раннего утра вышли  на уборку снега, но едва-едва
успели расчистить дорожки длЯ публики, да и  по тем пройти можно было только
друг за другом. џ повел американца и его подругу за собой.
     ‚ыйдЯ на берег  пруда и  увидев  открывшуюсЯ  картину,  солдат  замахал
своими здоровенными ручищами, радостно загоготал и что-то прокричал. ‘хватил
женщину за плечи и с силой встрЯхнул.  ’а недовольно нахмурила брови и снова
повторила:
     - Ћ-о, „зЯ-ак! –у корудо!
     Ђмериканец  спросил менЯ, что  это  за  Ягоды  краснеют на  присыпанных
снегом  ветвЯх,  но  Я не  знал, как  они называютсЯ  по-английски, и просто
сказал: "аоки". Ѓыть  может,  под  внешностью громилы скрывалсЯ поэт, но мне
Ясные  голубые  глаза  солдата  показались жестокими.  ‚ английской  детской
песенке про Њатушку ѓусыню поетсЯ о том, что черные глаза - злые и жестокие.
‚идимо,  человеку свойственно отождествлЯть жестокость с чем-то чужеродным и
иностранным.
     џ  начал  экскурсию  как  обычно.  ‚  ‡олотом  •раме  мертвецки  пьЯный
американец, шатаЯсь  из стороны в сторону, снЯл сапоги и  швырнул их на пол.
‡акоченевшими  от  холода  пальцами  Я  достал из  кармана  путеводитель  на
английском Языке  и  приготовилсЯ читать по нему, как делал  это  всегда, но
солдат  протЯнул руку,  выхватил  у менЯ брошюру  и стал  дурашливым голосом
декламировать по ней сам, так что необходимость в моих услугах отпала.
     џ стоЯл, прислонившись к одной из колонн ‡ала ЋчищениЯ ‚одой, и смотрел
на  искрЯщийсЯ  и  сверкающий пруд.  Ќикогда  еще  покои ‡олотого  •рама  не
заливало такое море света - даже становилось как-то не по себе.
     ‡асмотревшись на пруд, Я не заметил, как между солдатом и проституткой,
зашедшими в  ђыбачий павильон, началась  перебранка.  ‘сора становилась  все
громче,  но  слов  разобрать Я не  мог.  †енщина  ожесточенно кричала что-то
своему  спутнику, причем Я так  и не понЯл  -  по-Японски  или по-английски.
ЏереругиваЯсь на ходу, американец и проститутка двигались в мою сторону, обо
мне они уже забыли.
     ‘олдат бранилсЯ,  нависаЯ над женщиной,  и она  вдруг со  всего размаху
ударила его по щеке. Џотом повернулась и, быстро надев свои туфли на высоком
каблуке, пустилась бежать по дорожке к воротам.
     џ  не понЯл, что произошло,  но  тоже выскочил из •рама и побежал вдоль
пруда. Ћднако длинноногий американец  догнал женщину быстрее менЯ  и схватил
ее за лацканы Ярко-красного пальто.
     Џотом  парень  оглЯнулсЯ на  менЯ  и разжал пальцы.  Ќаверное, руки его
обладали  поистине богатырской  силой, потому  что  женщина тут же  навзничь
рухнула на снег. Љрасные полы  пальто распахнулись,  заголились белые лЯжки.
Ћна  даже  не пыталась встать, а только злобно смотрела  снизу  на  солдата,
горой возвышавшегосЯ над ней.
     џ инстинктивно опустилсЯ  рЯдом  с женщиной  на колени, чтобы помочь ей
поднЯтьсЯ.
     - ќй, ты! - крикнул американец.
     џ  обернулсЯ.  Ћн  стоЯл надо  мной, широко  расставив  ноги,  и  делал
какой-то знак рукой. Џотом сказал по-английски  странно  потеплевшим, мЯгким
голосом:
     - Ќу-ка наступи на нее. ‘лышишь, ты?
     џ  сначала  не  понЯл, чего  он от менЯ  хочет.  Ќо в  голубых  глазах,
глЯдевших  на  менЯ  откуда-то сверху,  недвусмысленно  читалсЯ  приказ.  ‡а
широкими плечами  солдата сверкал  и переливалсЯ покрытый снегом •рам,  Ярко
синело  Ясное, словно  свежевымытое, зимнее небо. ‚  этих голубых  глазах не
было и тени жестокости. €х выражение показалось мне необычайно нежным и даже
лиричным.
     ’олстые пальцы  крепко взЯли менЯ за  воротник  и рывком  поставили  на
ноги. Ќо голос по-прежнему был мЯгок и ласков:
     - Ќаступи. Ќаступи на нее.
     ‘ловно завороженный, Я  поднЯл ногу  в резиновом сапоге. ‘олдат хлопнул
менЯ по плечу, нога дернулась книзу и опустилась на мЯгкое -  будто Я ступил
в жидкую весеннюю грЯзь. ќто был  живот проститутки.  Ћна  зажмурила глаза и
взвыла.
     - …ще разок. „авай-давай.
     џ наступил еще. Ћхватившее менЯ  поначалу смЯтение  исчезло,  сменилось
вдруг безудержной радостью. ќто женский живот,  сказал себе Я. Ђ вот  это  -
грудь. Ќикогда  бы не подумал, что человеческое тело так послушно и упруго -
прЯмо как мЯч.
     - •ватит, - отчетливо произнес американец.
     Џотом вежливо  помог женщине поднЯтьсЯ,  стрЯхнул с нее снег и грЯзь и,
не оборачиваЯсь, повел ее под руку вперед.  †енщина за все времЯ так ни разу
на менЯ и не взглЯнула.
     “садив  проститутку  в  джип,  солдат  посмотрел  на  менЯ и  с  пьЯной
торжественностью  сказал: "‘пасибо". ЏротЯнул мне какие-то деньги,  но Я  не
взЯл.  ’огда он достал с переднего сиденьЯ две пачки сигарет  и сунул  мне в
руки.
     џ  стоЯл  у  ворот, солнечные блики слепили мне  глаза. ™еки мои горели
огнем. ЏоднЯв облако снежной пыли, джип запрыгал  по ухабам и скрылсЯ вдали.
џ весь дрожал от возбуждениЯ.
     Љогда же  волнение  схлынуло, в  голову  мне  пришла восхитительнаЯ  по
своему  коварству  мысль:  Я представил,  как обрадуетсЯ настоЯтель, заЯдлый
курильщик, получив в подарок эти сигареты. Ђ знать ничего не будет.
     Ќе к чему мне признаватьсЯ ему  в содеЯнном. џ лишь подчинилсЯ насилию.
Ќеизвестно еще, что со мной сталось бы, попробуй Я не подчинитьсЯ.
     џ отправилсЯ в Ѓольшую библиотеку. Ћтец эконом, мастер на все руки, как
раз брил “чителю голову. џ осталсЯ ждать на засыпанной снегом веранде.
     ‘осна  "Џарусник",  покрытаЯ  искристым снегом, сегоднЯ была  похожа на
настоЯщий корабль со свернутыми белыми парусами.
     ЌастоЯтель сидел с  закрытыми глазами и  держал в руках  лист бумаги, о
который эконом вытирал лезвие. €з-под бритвы все Явственней  возникал  голый
череп  - массивный  и  какой-то животный.  Џокончив с  бритьем,  отец эконом
накрыл голову  “чителЯ горЯчим полотенцем. Љогда  он снЯл  полотенце,  взору
Явилась блестЯщаЯ, будто новорожденнаЯ голова, похожаЯ на вынутое из кипЯтка
Яйцо.
     џ  пробормотал,  заикаЯсь,  какие-то объЯснениЯ  и с поклоном  протЯнул
преподобному две пачки "—естерфильда".
     - Ћ-о, вот за это спасибо.
     Џо лицу “чителЯ промелькнула рассеЯннаЯ улыбка.  ’олько и всего.  Џотом
его  рука  деловито  и  одновременно  небрежно швырнула  обе пачки  на стол,
заваленный письмами и бумагами.
     Ћтец эконом принЯлсЯ  массажировать  преподобному  „осэну плечи,  и тот
снова прикрыл глаза.
     Ќадо было уходить. Ћт разочарованиЯ  менЯ бросило в жар. Њой преступный
и загадочный поступок, полученные в  награду за него сигареты, принЯвший их,
не ведаЯ ни о чем, “читель - всЯ  эта цепь событий  должна  была привести  к
более  острому и  драматичному  эффекту! € то, что  человек,  именующий себЯ
"“чителем", ничего не почувствовал, лишь усилило мое к нему презрение.
     Ћднако настоЯтель вдруг велел мне задержатьсЯ.  Ћказалось, что он решил
менЯ облагодетельствовать.
     - ’ы вот  что,  -  объЯвил  настоЯтель,  -  как  кончишь  школу, будешь
поступать в университет Ћтани. ’ебе  надо  хорошенько  учитьсЯ, чтобы  сдать
экзамены как следует, покойный отец взирает на тебЯ с небес.
     Ќовость, благодарЯ отцу эконому, незамедлительно распространилась среди
всех  обитателей храма. ’о,  что  отец  настоЯтель сам предлагает послушнику
поступать  в университет, говорило  о многом. џ  был  наслышан о  том, каких
трудов  стоило  другим  добитьсЯ этой милости:  иной каждый  вечер  месЯц за
месЯцем  ходил делать  “чителю массаж,  чтобы  получить желанное разрешение.
–урукава, который собиралсЯ учитьсЯ в Ћтани на собственные средства, узнав о
решении настоЯтелЯ, обрадованно хлопнул менЯ по плечу, а еще один послушник,
обойденный вниманием “чителЯ, с этого днЯ перестал со мной разговаривать.


        ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ

     €так,  весной  сорок  седьмого  года  Я  поступил  на  подготовительное
отделение  университета  Ћтани.  ‘о  стороны могло  бы показатьсЯ,  что  все
складываетсЯ  как  нельзЯ  лучше и Я  уверенно  ступаю по  жизни,  пользуЯсь
неизменным  расположением “чителЯ и  вызываЯ  зависть недругов.  Ќа самом же
деле поступлению в университет  предшествовало событие,  при воспоминании  о
котором менЯ и поныне охватывает дрожь.
     —ерез неделю после того снежного утра, когда  настоЯтель объЯвил, что Я
буду учитьсЯ в университете, Я, вернувшись из школы, столкнулсЯ лицом к лицу
со   своим  обойденным  соперником  -  тот  взглЯнул  на  менЯ  со  странным
ликованием. „о этого он делал вид, что не замечает моего существованиЯ.
     ‚  поведении  отца эконома и всех прочих Я тоже уловил нечто необычное,
хотЯ внешне все оставалось по-прежнему.  ‚ечером  Я пошел в келью –урукава и
пожаловалсЯ  ему на  непонЯтную  перемену, произошедшую в  братии.  Џоначалу
–урукава отвечал  уклончиво, но он  никогда не умел скрывать  своих чувств и
вскоре виновато посмотрел на менЯ исподлобьЯ.
     - Њне рассказал... (тут –урукава  назвал имЯ третьего  из послушников),
но его при этом  тогда не было, он еще не вернулсЯ из школы... ‚ общем,  тут
днем произошла какаЯто страннаЯ историЯ.
     “ менЯ все сжалось в груди. џ насел на своего приЯтелЯ,  и он, заставив
менЯ поклЯстьсЯ, что  Я  его  не выдам, глЯдЯ мне  прЯмо  в глаза, рассказал
следующее.
     „нем  в  храм приходила  проститутка,  одетаЯ  в  красное  пальто.  Ћна
потребовала встречи  с настоЯтелем.  Љ ней вышел отец  эконом, но женщина не
пожелала с ним объЯснЯтьсЯ  и вновь  потребовала самого главного. Ќа беду по
коридору  проходил  преподобный „осэн.  “видев  посетительницу,  он вышел  в
переднюю. Џроститутка сказала, что  неделю назад, в тот  день,  когда кругом
лежал снег, она вдвоем  с  одним  иностранным солдатом  приехала  посмотреть
‡олотой •рам; по словам проститутки, американец повалил ее наземь и заставил
какого-то монашка из  нашего храма топтать ее ногами. ‚ечером у нее случилсЯ
выкидыш. Ћт настоЯтелЯ она требовала денежной компенсации. …сли же он ничего
не  даст,  женщина грозилась поднЯть  скандал и объЯвить всему миру, что  за
дела творЯтсЯ в храме ђокуондзи.
     Ћтец настоЯтель, ни слова не говорЯ, дал проститутке денег, и она ушла.
Ѓыло известно, что в то злосчастное  утро экскурсию вел Я, однако, поскольку
других свидетелей моего проступка не имелось, преподобный „осэн велел ничего
мне о случившемсЯ не говорить. ‘ам он решил счесть рассказ проститутки ложью
и небылицей. Ћднако братиЯ, которой отец эконом не преминул все передать, не
сомневалась в моей виновности.
     –урукава, чуть не  плача, схватил менЯ за  руку. ѓлЯдЯ на  менЯ  Ясными
глазами, он спросил своим бесхитростным детским голоском:
     - Ќеужели ты и вправду мог совершить такое?

     ...џ оказалсЯ лицом  к лицу с  обуревавшими менЯ мрачными страстЯми.  Љ
этому  вынудил менЯ  вопрос  –урукава. Џочему  он  задал  его?  €з дружеских
чувств?  ‡нает  ли  он, что,  спрашиваЯ  менЯ об  этом,  выходит за  пределы
отведенной  ему  роли?  Џонимает  ли,  что  самим  своим  вопросом совершает
предательство по отношению к моему сокровенному "Я"?
     џ ведь уже говорил, что –урукава - мой  позитив.  € если  бы  он честно
играл свою  роль, то ему  следовало бы не  приставать ко мне с  вопросами, а
перевести мои темные чувства в чувства светлые. ’огда ложь стала бы правдой,
а правда обернулась бы ложью. Џоступи –урукава как обычно - преврати он тень
в свет, ночь в день,  луну в  солнце, скользкую  плесень во  влажную молодую
листву,  - Я бы, наверное, заикаЯсь,  во всем ему  призналсЯ. Ќо на  сей раз
–урукава  менЯ  подвел. € таившиесЯ в моей душе  черные страсти обрели новую
силу...

     џ  неопределенно улыбнулсЯ.  ‚  храме  полночь,  не  горит  ни огонька.
•олодные колени. ‚округ нас - древние мощные колонны.
     Ћтчего Я дрожал? ‘корее  всего, просто от холода,  но  то могла быть  и
дрожь наслаждениЯ - ведь Я впервые открыто лгал в глаза своему единственному
„ругу.
     - Ќичего этого не было.
     -  Џравда?!  ‡начит,  та  женщина наврала? Ђх, мерзавка!  Ќадо же, отец
эконом, и тот поверил!
     –урукава все пуще распалЯлсЯ праведным гневом, он уже собиралсЯ прЯмо с
утра пойти к “чителю  и поведать ему, как  менЯ  оболгали. ‚  этот миг перед
моими  глазами возникла  свежевыбритаЯ  голова  настоЯтелЯ, так  похожаЯ  на
какой-то только что сваренный овощ. Џотом - розовые пухлые  щеки. Њной вдруг
овладело  жгучее  отвращение  к  этому  лицу.  Ќеобходимо было  умерить  пыл
–урукава, пока он действительно чего-нибудь не натворил.
     - ’ы что ж, думаешь, “читель поверил в мою виновность?
     - Ђ?.. - –урукава был сбит с толку.
     - ‚се  остальные  могут  болтать  что  им  вздумаетсЯ,  главное -  отец
настоЯтель  молчит. Ђ  значит,  он  разобралсЯ,  что  к  чему, и Я могу быть
спокоен. ’ак Я думаю.
     €  Я  объЯснил  –урукава,  что,  начни  он  уверЯть  остальных  в  моей
невиновности, это  лишь убедило бы всех в обратном. ЌастоЯтель знает,  что Я
ни при чем, поэтому он и  велел оставить историю без последствий. џ  говорил
это  своему приЯтелю,  а сердце  трепетало от восторга, радость охватила все
мое  существо.  ‚  голове  у менЯ  ликующе звучало: "Ќикто,  никто не видел.
‘видетелей нет!"

     ‘ам-то   Я,  конечно,   не  считал,  что   настоЯтель  убежден  в  моей
невиновности.  ‘овсем  наоборот.  Ћн  потому  и  велел  оставить   дело  без
последствий, что твердо знал: женщина не лгала. Њожет быть, он догадалсЯ еще
прежде, когда Я вручил ему  две пачки "—естерфильда". ‚озможно,  он  молчит,
ожидаЯ, что Я сам приду  к нему и во всем покаюсь. Ѓолее того, не исключено,
что и позволение поступать в университет было  своего рода приманкой: утаи Я
свою вину, и  настоЯтель  накажет менЯ, отменив  распорЯжение; покайсЯ Я, он
смилостивитсЯ и оставит  решение  в силе - если, конечно, будет убежден, что
мое раскаЯние  искренне.  Ђ  самаЯ  главнаЯ  ловушка,  вне всЯкого сомнениЯ,
заключаетсЯ в том, что преподобный велел отцу эконому сохранить  все в тайне
от менЯ. …сли на мне  вины нет, Я ничего не почувствую и  буду жить как ни в
чем не бывало, пребываЯ в счастливом неведении. …сли же моЯ совесть нечиста,
придетсЯ  мне  (конечно,   если   Я  не  круглый  идиот)  кривить   душой  и
притворЯтьсЯ, изображаЯ спокойствие  и безмЯтежность духа, как будто каЯтьсЯ
мне абсолютно не в чем... €так, Я должен буду притворЯтьсЯ.  ќто - лучшее из
всего,  что  мне остаетсЯ,  единственнаЯ возможность уйти  от  наказаниЯ.  ‚
этом-то и состоит  тайный умысел настоЯтелЯ,  вот  в  какую ловушку хочет он
менЯ заманить!
     Џри этой мысли Я  пришел в Ярость. Њожно подумать, мне нечего сказать в
свое оправдание! „а если б Я  не наступил на проститутку, американец  вполне
мог  бы  выхватить пистолет  -  под  угрозой  оказалась  бы  моЯ жизнь!  €м,
оккупантам, законы не писаны! џ же был жертвой насилиЯ!
     ‚се  это  так,  но   прикосновение  моего  сапога  к  женскому  животу,
податливаЯ  упругость, те стоны, ощущение,  будто давишь едва распустившийсЯ
цветок  из нежной плоти;  чувственное содрогание, наконец некаЯ таинственнаЯ
молниЯ, рожденнаЯ телом женщины  и пронзившаЯ мою  ногу, - кто мог заставить
менЯ  испытать подобное наслаждение? џ  и  сейчас  помню  всю  сладость  тех
мгновений. € настоЯтель знал, что Я ощущал тогда, прекрасно понимал, какое Я
чувствовал блаженство!

     ‚есь последующий год Я прожил подобно птице, попавшей в клетку. ђешетка
постоЯнно была у менЯ перед глазами. џ твердо решил ни в чем не сознаватьсЯ,
и  дни  мои были лишены  покоЯ. ‘транно, но  мое деЯние, которое и прежде не
казалось  мне преступным, со  временем начало приобретать в моем  восприЯтии
некий  ореол. € не только  потому, что у женщины,  как выЯснилось, произошел
выкидыш. Ћсев в памЯти, мой поступок, подобно  опустившемусЯ на дно золотому
песку, стал источать  сиЯние.  ‘иЯние зла. „а-да, пусть  содеЯнное мной  зло
было ничтожным, но все же Я его совершил,  теперь Я твердо  это знал. € злое
свершение сиЯло  на  мне подобно ордену - только подвешенному  с  внутренней
стороны груди...
     —то же касаетсЯ повседневной жизни,  то мне ничего не оставалось, кроме
как ждать  вступительных экзаменов, настороженно  наблюдаЯ  за настоЯтелем и
стремЯсь  угадать его  мысли.  Ћн  ни разу не пыталсЯ  отменить данное ранее
обещание, но и не  давал мне  распорЯжениЯ начинать подготовку к  экзаменам.
Љак  же  ждал Я развЯзки  -  той или  иной!  Ќо настоЯтель  хранил злорадное
молчание, подвергаЯ менЯ долгой и мучительной пытке. џ тоже не заговаривал с
ним  об университете -  отчасти из страха,  отчасти  из  духа  противоречиЯ.
Џостепенно  фигура  настоЯтелЯ,  к которому  Я прежде  относилсЯ с  довольно
нейтральным  уважением,  приправленным известной  долей скепсиса,  выросла в
моих  глазах до размеров совершенно гигантских, и мне уже с трудом верилось,
что в этой махине бьетсЯ человеческое сердце. џ пыталсЯ не обращать вниманиЯ
на “чителЯ, но он вечно нависал надо мной, словно стена таинственного замка.
     Џомню день в конце осени.  ЌастоЯтелЯ пригласили на похороны одного его
давнего прихожанина. „о дома  усопшего было часа два езды на поезде, поэтому
преподобный „осэн накануне вечером предупредил нас,  что отправитсЯ в путь в
полшестого утра.  ‘опровождал его отец эконом. „лЯ того чтобы успеть сделать
уборку, приготовить  завтрак и  проводить  “чителЯ, нам  пришлось вставать в
четыре часа.
     Џока отец эконом собирал настоЯтелЯ в дорогу, мы читали утренние сутры.
Ѓеспрестанно  позвЯкивала  бадьЯ  у  колодца  на  темном  холодном  дворе  -
обитатели  храма  спешили ополоснуть  лицо.  Џредрассветные  осенние сумерки
резко разорвало звонкое  петушиное кукареканье. Џодобрав широкие рукава рЯс,
мы поторопились занЯть свои места перед алтарем в ‡але ѓостей.
     Џокрытый  соломенными матами пол, на котором никто никогда не спал, был
холодным  и  будто   съеживалсЯ  от   прикосновениЯ  ног.  Џодрагивал  огонь
светильников. ‚ такт  ударам гонга мы трижды совершили поклон: сначала стоЯ,
потом сидЯ.
     ‚о времЯ утренней  службы  Я всегда чувствовал  в  хоре мужских голосов
какую-то особую свежесть. ќти утренние голоса звучали мощно, словно разгонЯЯ
и распылЯЯ ночные химеры, - мне казалось, что от стройных звуков разлетаетсЯ
мелкаЯ чернаЯ  капель. Ќе знаю, обладал ли тем же эффектом и мой  голос,  но
сама мысль,  что он тоже участвует в  хоре, изгонЯющем  грЯзь ночных мужских
помыслов, странным образом придавала мне мужества.
     Њы еще не  приступили к  "утренней каше", когда настоЯтель отправилсЯ в
путь. „лЯ церемонии проводов всЯ братиЯ выстроилась рЯдком в передней.
     ђассвет  еще  не  наступил,  небо было усыпано  звездами. ‘мутно белела
вымощеннаЯ камнем  дорожка,  что  вела  к воротам, тень  от  огромного  дуба
сливалась  с  тенЯми сосен  и слив. •олод проникал  в дыры моего драного  на
локтЯх свитера.
     –еремониЯ проходила в полном молчании. Њы низко склонились в прощальном
поклоне,  настоЯтель, сопровождаемый экономом, едва  кивнул  в  ответ. Џотом
стук  их  деревЯнных  сандалий по камню дорожки  стал удалЯтьсЯ,  постепенно
затихаЯ. ќтикет дзэн-буддистской обители требует провожать “чителЯ  взглЯдом
до тех пор, пока он не скроетсЯ из виду.
     ‘обственно  говорЯ, в темноте мы могли видеть  лишь белые подбои  рЯс и
белые таби19. €ногда пропадали и они - это их заслонЯли деревьЯ. Љогда же во
мраке снова поЯвлЯлись белые  пЯтна, казалось, будто и стук шагов становитсЯ
громче.
     Њы  не  сводили  глаз с двух удалЯющихсЯ фигур, прошла  целаЯ вечность,
прежде чем они окончательно скрылись за воротами.
     €менно  в этот миг во мне что-то дрогнуло. „ушевный импульс поднЯлсЯ из
груди  и обжег  мне горло,  точно так же застревали  из-за  моего проклЯтого
заиканиЯ  самые  важные слова. Њне страстно  захотелось  освобождениЯ. џ  не
желал более  ни исполнениЯ честолюбивых замыслов,  внушенных мне матерью, ни
места в университете.  џ жаждал лишь одного - избавитьсЯ  от той невыразимой
силы, что владела и управлЯла мной.
     Ќе  то чтобы  менЯ вдруг  оставило мужество,  нет. „а и  много  ли надо
мужества, чтобы покаЯтьсЯ?
     Ћсобенно  такому,  как Я,  молчавшему все  двадцать  лет  своей  жизни.
Љому-то  может показатьсЯ,  что  Я  драматизирую, но  упрЯмое  мое нежелание
покаЯтьсЯ,  поддатьсЯ молчанию  отца  настоЯтелЯ,  было  не  чем  иным,  как
экспериментом на  тему:  "‚озможно  ли зло?" …сли бы Я  выдержал и  смолчал,
значит, зло - пускай самое незначительное - мне по плечу.
     џ смотрел вслед  исчезавшим за  деревьЯми белым  точкам,  и побуждение,
огнем  горевшее в  моем  горле,  становилось нестерпимым. ЏокаЯтьсЯ, во всем
покаЯтьсЯ!  Џобежать  за  настоЯтелем, припасть к рукаву его рЯсы и во  весь
голос  признатьсЯ  в злодеЯнии,  совершенном мной в то снежное утро. Ќа этот
поступок менЯ толкало  не почтение к свЯтому  отцу - Я  ощущал исходившую от
него силу, почти физическое принуждение...
     Ќо мысль о том, что, если  Я покаюсь,  первое в моей  жизни  злодейство
утратит цену, остановила менЯ; что-то не дало мне тронутьсЯ с места. “читель
прошел под сводом ворот и исчез в предрассветном мраке.
     ‚се облегченно вздохнули и с  шумом  устремились к дверЯм прихожей.  џ,
окаменев, стоЯл на месте,  когда  –урукава хлопнул менЯ по плечу. Џлечо  мое
очнулось. ’ощее и жалкое, оно вновь обрело былую гордость.

        x x x

     Љак уже было  сказано, несмотрЯ  на все переживаниЯ, в университет  Я в
конце концов  попал. ЏризнаватьсЯ и  каЯтьсЯ  мне  так  и не пришлось. —ерез
несколько дней настоЯтель вызвал менЯ и –урукава и коротко известил нас, что
отныне мы освобождаемсЯ от работ по храму и  должны  начинать  подготовку  к
экзаменам.
     €так,  Я  поступил  в университет,  но это  событие не решило всех моих
проблем. Џоведение  настоЯтелЯ по-прежнему было  длЯ менЯ загадкой, вопрос о
том, кто станет его преемником, тоже оставалсЯ открытым.
     “ниверситет Ћтани. ’ам впервые познакомилсЯ Я с идеЯми, которые сам длЯ
себЯ избрал; там жизнь моЯ принЯла иное направление.
     „ревнему учебному  заведению было  без малого  триста лет; его  историЯ
восходила  к  пЯтому году эпохи Љамбун (1665  г.),  когда училище при  храме
–укуси-Љандзэон  переехало  на новое место - в  усадьбу Љикоку. ’ам открылсЯ
монастырь  длЯ  молодых послушников  школы  Ћтани,  принадлежавшей  к  секте
•онгандзи. ‚о времена пЯтнадцатого главы секты некий ‘окэн  ’акаги, родом из
Ќанива,  последователь  учениЯ  •онгандзи,  пожертвовал  все  свое состоЯние
храму.  Ќа  эти средства  и был основан университет, построенный в  северной
части столицы, в квартале Љарасумагасира, где он находитсЯ и поныне. “часток
площадью  12 700  цубо20, конечно,  тесноват длЯ  университета,  но  в  этих
стенах,   ставших  колыбелью   буддийского  богословиЯ,   обучаютсЯ   юноши,
принадлежащие к самым различным сектам и школам.
     ‘тарые кирпичные ворота, обращенные на запад, к горе •иэйдзан, отделЯли
территорию  университета  от  улицы, по  которой  ходили трамваи. ЏосыпаннаЯ
гравием  дорожка вела  к центральному  подъезду  главного корпуса, старого и
мрачного двухэтажного зданиЯ  красного  кирпича. Ќад  строением  возвышалась
крытаЯ  башенка,  назначение которой было  не вполне  Ясно: она не  ЯвлЯлась
часовой, так  как  на ней отсутствовали  часы,  и  не могла  претендовать на
звание  колокольни, поскольку не имела колокола.  €з этой башни,  увенчанной
чахлым громоотводом, через квадратное оконце, неизвестно длЯ чего пробитое в
крыше, открывалсЯ вид на синие небеса.
     ‚озле  подъезда  росла  древнЯЯ  смоковница,  чьи   царственные  листьЯ
отливали на солнце красной медью. “чебные корпуса представлЯли собой старые,
одноэтажные, в  основном  деревЯнные  пристройки,  беспорЯдочно  жавшиесЯ  к
главному зданию.  ‚ход внутрь в  обуви строго-настрого  воспрещалсЯ, поэтому
корпуса  соединЯлись  между  собой  бесчисленными  галереЯми  с  бамбуковыми
полами.  Ѓамбук  давно  обветшал,  и  пол,  насколько  мне помнитсЯ, пестрел
свежими  заплатами.  €дешь,  бывало,  из  корпуса  в корпус,  а  под  ногами
настоЯщаЯ мозаика из заплат всех оттенков.

     Љак  у любого новичка,  дни мои были  полны  свежих впечатлений,  но  в
голову то и дело лезли разные вздорные мысли. џ  никого здесь не знал, кроме
–урукава, поэтому поначалу  мы  разговаривали только друг с  другом.  Ћднако
из-за  этого  пропадало  ощущение,  что  ты  попал  в  новый  мир;  –урукава
испытывал,  видимо, те же чувства,  и уже через несколько  дней после начала
учебы мы на  переменах стали  специально расходитьсЯ  в разные стороны,  ища
новых знакомств. —исло приЯтелей –урукава постоЯнно  росло, у менЯ же с моим
заиканием  не  хватало  мужества  вступить  с  кем-нибудь  в  разговор,  и Я
постоЯнно пребывал в полном одиночестве.
     Ќа  подготовительном курсе  университета преподавали  десЯть предметов:
этику,  Японский,  иероглифику, китайский,  английский,  историю,  свЯщенное
писание, логику,  математику  и  гимнастику. ’руднее  всего с самого  начала
давалась  мне логика.  Ћднажды  после  особенно  сложной  лекции,  во  времЯ
перерыва,  Я  наконец  рискнул приблизитьсЯ к  одному из  студентов, который
давно  был  у  менЯ на  примете,  чтобы задать  ему  несколько  вопросов  по
конспекту.
     ќтот  юноша  всегда  держалсЯ  особнЯком,  вот  и  теперь  он  сидел  в
одиночестве  возле цветочной клумбы  и  ел  свой завтрак.  Џоглощение  пищи,
кажетсЯ,  было  длЯ  него  целым  ритуалом,  к  тому  же  смотреть,  с каким
мизантропическим видом  совершает он свою трапезу, было не  слишком приЯтно,
поэтому рЯдом с ним  никто не пристроилсЯ. Њне показалось, что этот студент,
как и Я, не имеет друзей; более того, он и не стремитсЯ ни с кем дружить.
     џ знал, что  его  фамилиЯ  Љасиваги.  ѓлавнаЯ отличительнаЯ особенность
Љасиваги заключалась в сильно выраженной  косолапости обеих ног. …го  манера
ходить  была неподражаема: казалось, он всегда утопает в грЯзи - едва успеет
выдернуть одну ногу,  а уже завЯзла втораЯ. ‚се его тело при этом  дергалось
из стороны в сторону, будто Љасиваги танцевал некий диковинный танец, - нет,
его походка была ни на что не похожа.
     ‚полне понЯтно, почему Я сразу выделил Љасиваги из прочих. …го уродство
придавало мне уверенности. €скривленные ноги Љасиваги ставили  нас с  ним на
одну доску, уравнивали наши условиЯ.
     € вот он сидел во дворе, среди цветов клевера, и ел свой  завтрак. ‘юда
выходили зиЯющие окна полуразвалившегосЯ сараЯ, в котором располагались залы
длЯ занЯтий каратэ и пинг-понгом. ‚о дворе росло несколько чахлых сосен, над
клумбами торчали голые цветочные рамы, голубаЯ краска с них облезла и висела
лохмотьЯми, напоминавшими искусственные цветы. ’ут же стоЯло несколько полок
длЯ карликовых деревьев  бонсай,  цвели гиацинты и  примулы, а  чуть поодаль
красовалась гора мусора.
     ‘идеть  на траве, среди  клевера, было, наверно, приЯтно. ЊЯгкие стебли
поглощали  свет,  и лужайка, всЯ в  мелких пЯтнышках тени, словно парила над
землей.  ‘идЯщий Љасиваги  в  отличие  от Љасиваги  идущего имел вид  самого
обычного студента. …го бледное лицо дышало  своеобразной,  суровой красотой.
Љалеки, по-моему, чем-то похожи на красивых женщин. € те и другие устали  от
вечно  обращенных  на них взглЯдов,  они пресыщены постоЯнным вниманием, они
затравлены  этим вниманием и открыто отвечают  взглЯдом  на взглЯд.  Љто  не
отводит глаз, тот выигрывает. Љасиваги смотрел вниз, на коробку с едой, но Я
чувствовал, что он изучающе озирает все вокруг.
     Ћн сидел, Ярко  освещенный  солнцем,  с  видом  гордым  и независимым -
таково было  мое  первое впечатление.  џ интуитивно понЯл, что этому  юноше,
окруженному  цветами  и  сиЯнием  весеннего   днЯ,  неведомы  мучающие  менЯ
застенчивость и  душевные страданиЯ.  Ћн ЯвлЯл собой  саму уверенность, саму
прочность. ‘олнечному свету не под  силу  было проникнуть сквозь эту твердую
кожу.
     ‡автрак, который самозабвенно,  но с Явным отвращением поедал Љасиваги,
действительно был  скуден, впрочем, не  хуже того, что приносил с собой Я. ‚
сорок седьмом году прилично питатьсЯ можно  было, только покупаЯ продукты на
черном рынке.
     џ  остановилсЯ перед Љасиваги,  держа  в руках  тетрадь с конспектами и
коробочку с завтраком. Ќакрытый моей тенью, Љасиваги  поднЯл голову. Њельком
взглЯнул на менЯ и снова  склонилсЯ  над едой, жуЯ мерно и монотонно, словно
шелковичный червь лист тутовника.
     -  €звините,  Я  только хотел спросить кое-что  по  лекции, - заикаЯсь,
проговорил Я  на токийском диалекте - в университете Я решил говорить только
правильным Языком.
     - Ќичего не понимаю, - заЯвил вдруг Љасиваги. - Ќечленораздельный лепет
какой-то.
     Њое лицо вспыхнуло. Ћблизав палочки длЯ еды, Љасиваги добавил:
     -  ’ы  думаешь, Я  не  понимаю, чего ты ко мне подкатываешьсЯ? Љак  там
тебЯ, Њидзогути,  что ли? …сли ты  хочешь предложить нам объединитьсЯ в ‘оюз
калек, Я в  принципе не против, но тебе не кажетсЯ, что по сравнению с моими
ногами  твое заикание  немногого  стоит?  Џо-моему,  ты  чересчур носишьсЯ с
собой. Ђ заодно и со своим заиканием, а?
     Џозже Я  узнал, что Љасиваги - сын  свЯщенника  той же  дзэн-буддийской
школы ђиндзай,  это в какой-то степени объЯснЯло  такой чисто дзэнский  град
вопросов, однако в первый миг, должен признатьсЯ, Я был совершенно сражен.
     - „авай-давай, заикайсЯ!  - насмешливо подбодрил менЯ Љасиваги, слушаЯ,
как Я безуспешно пытаюсь что-то сказать. - ‚алЯй, наконец-то у тебЯ поЯвилсЯ
слушатель,  которого  ты  можешь не  стеснЯтьсЯ. ‚ерно Я говорю? Ќичего, все
люди подыскивают себе  пару именно по этому принципу... Џослушай, а ведь ты,
поди, еще девственник. ’очно?
     џ  с  серьезным  видом  кивнул.  Љасиваги  задал  этот вопрос  с  таким
медицинским хладнокровием, что  Я почувствовал -  ложь  будет во вред самому
себе.
     - Ќу, конечно. Ќевинный Ягненок. ђазве  что не смазливенький -  уж чего
нет, того нет. „евицам ты не нравишьсЯ, а пойти к шлюхе смелости не хватает.
‚се с  тобой Ясно. ’олько знаешь, приЯтель, если  ты надеЯлсЯ обрести во мне
столь  же  девственного друга, ты здорово  ошибсЯ. ђассказать  тебе,  как  Я
распрощалсЯ с невинностью?
     џ,  дружок,  родилсЯ на свет  с  кривыми  лапами.  Џапочка  мой  служил
свЯщенником  дзэнского  храма  в  ЊицуномиЯ... ’ы,  наверное, думаешь, раз Я
рассказываю  про  себЯ,  значит, Я несчастный  калека,  которому дай  только
поплакатьсЯ, все равно кому? —ерта с два, Я не из тех, кто откровенничает  с
первым встречным. ‘тыдно признаватьсЯ, но, по правде говорЯ, Я тоже с самого
начала глаз  на тебЯ положил.  €  знаешь почему?  Џотому  что подумал: этому
парню пригодитсЯ мой опыт, как раз  то самое,  что ему  нужно. ђыбак  рыбака
видит  издалека -  вроде  как  сектант,  который сразу чует единоверца,  или
трезвенник, сразу распознающий другого такого же придурка.
     Ќу так вот. џ стыдилсЯ сам себЯ. ‘читал, если примирюсь с такой жизнью,
успокоюсь -  грош  мне цена.  …сли бы Я копил  обиды, за поводами дело бы не
стало. ‚зЯть хотЯ  бы драгоценных родителей -  что  им стоило  еще в  раннем
детстве  сделать  мне  операцию,  и  Я стал бы  нормальным.  ’еперь-то  уже,
конечно, поздно. Ќо плевал  Я на родителей, мне и в голову  не  приходило на
них дутьсЯ.
     џ  раз  и навсегда убедил  себЯ,  что  менЯ не может  полюбить  ни одна
женщина.  ’ы-то знаешь,  насколько утешительна  и приЯтна  эта  уверенность,
другим и невдомек, верно? Ќе примирЯтьсЯ  с условиЯми своего существованиЯ и
одновременно верить, что никто тебЯ не полюбит, - тут  никакого противоречиЯ
нет. ‚едь если Я допустил бы мысль, что в менЯ можно влюбитьсЯ, это означало
бы, что Я уже примирилсЯ с жизнью. €  Я понЯл одну вещь: надо иметь мужество
трезво оценивать вещи, но  не  менее важно иметь  мужество боротьсЯ  с  этой
оценкой.  “лавливаешь - Я палец о палец не ударил, а выходило, будто Я уже с
чем-то борюсь.
     џ не мог, как моЯ нормальные приЯтели, лишитьсЯ невинности, обратившись
к  услугам проститутки,  - это тебе объЯснЯть не  надо. ‚едь шлюхи  отдаютсЯ
клиентам,  не испытываЯ к ним любви. €м наплевать: будь  ты старик, бродЯга,
раскрасавец или кривой, - да хоть  прокаженный, если это у тебЯ на  роже  не
написано.  Ѓольшинство мужчин  такое  равноправие устраивает в самый  раз, и
первую  свою женщину  они покупают  за деньги. ’олько мне эта демократиЯ  не
подходила. —тобы менЯ принимали так же, как здорового и нормального, - да ни
за  что на свете, думал Я, нипочем не унижусь до такого. џ боЯлсЯ, что, если
на мои кривые лапы не обратЯт вниманиЯ, не дай бог, проигнорируют их, - все,
мне конец. ’ебе этот  страх знаком, верно?  Њое существование на белом свете
нуждалось  во  всестороннем  признании,  и  удовлетворить  менЯ могло только
какое-нибудь  особое,  сверхубедительное  доказательство.  ‚от  так  и  надо
строить жизнь, говорил Я себе.
     Ќаше недовольство миром,  сколь  бы  Яростным оно ни  было,  в принципе
излечимо: достаточно, чтобы изменилсЯ либо ты сам, либо окружающий тебЯ мир.
Ќо менЯ тошнило от всЯких мечтаний на эту тему, Я вообще запретил себе любое
дурацкое  фантазирование.  Џутем  долгих   рассуждений  Я  пришел  к  такому
логическому выводу:  если  мир изменитсЯ, Я существовать не  смогу;  а  если
изменюсь Я, то не сможет существовать мир. €  должен тебе сказать,  что  эта
мысль,  как ни странно,  менЯ успокоила, даже  смЯгчила.  ЊоЯ убежденность в
том, что любить мою персону невозможно,  и белый свет вполне могли уживатьсЯ
друг с другом. ѓлавнаЯ ловушка,  в которую обЯзательно попадает урод,  - это
не отказ  от противопоставлениЯ себЯ миру,  а  слишком уж большое  увлечение
этим противопоставлением. ‚от что делает урода неизлечимым...
     € вот однажды, когда Я был, как говоритсЯ, в самом  расцвете юности, со
мной  произошел невероЯтный случай.  Ћдна хорошенькаЯ  прихожанка из богатой
семьи, да еще образованнаЯ - колледж кончила, вдруг призналась  мне в любви.
џ прЯмо ушам своим не поверил.
     Ќесчастливые   люди  поневоле   становЯтсЯ   специалистами   по   части
психологии,  поэтому  Я, конечно,  и  не  пыталсЯ  отнести  это  неожиданное
признание  за  счет  жалости к  калеке.  “ж Я-то  знал, что  из одной только
жалости женщина полюбить не может. џ  решил, что чувство этой девушки ко мне
вызвано  ее совершенно  невероЯтной  гордыней. Љрасавице, прекрасно  знавшей
себе  цену,  претила  мысль  о  том, что  ее будет  добиватьсЯ  какой-нибудь
уверенный в себе хлюст. Ћна ни за что не согласилась бы класть на чаши одних
весов  свою  гордость  и  его  самовлюбленность.  …й  предлагали  массу  так
называемых "хороших партий", но чем они были  престижнее, тем  меньше они ей
нравились. ‚ итоге  девица брезгливо отказалась от  мысли о любви, в которой
есть хотЯ бы намек на  равенство (и решение ее  было  твердым, уж можешь мне
поверить), - ну и положила глаз на менЯ.
     џ не колебалсЯ ни секунды. •очешь верь, хочешь нет, но  Я сразу ответил
ей: "џ тебЯ не люблю". „а и что еще мог Я ответить?  ќто было сущей правдой,
Я  нисколько не  кокетничал. …сли  бы  Я  ухватилсЯ  за предоставленную  мне
чудесную возможность и  пролепетал: "џ тоже  тебЯ обожаю", это  было бы  уже
даже не смехотворно, а, Я бы сказал, трагично. Њежду тем Я прекрасно усвоил,
что человек, обладающий комичной внешностью, не может позволить себе роскоши
выглЯдеть трагичным. Џустись Я в трагедии,  люди не будут знать, как им себЯ
со  мной  вести.  џ  не  должен  вызывать жалости  - хотЯ  бы из  жалости  к
окружающим. Џоэтому-то Я ей и заЯвил в лоб: "џ тебЯ не люблю".
     …е  мой ответ не смутил. Ћна сказала, что Я вру. ќто надо было видеть -
как  она  пыталась  прибрать  менЯ к  рукам,  осторожненько  так,  чтобы  не
оскорбить мою гордость. Љрасотка  не могла себе представить, что ее можно не
любить.  Ћн  просто самого себЯ обманывает, решила она.  ‘тала препарировать
мою душу и пришла к выводу, что Я, конечно  же, схожу по ней  с  ума, причем
уже давно.  ‚ообще-то  мозгов  ей  было  не занимать. …сли предположить, что
девушка действительно менЯ любила, то следует отдать ей должное:  она хорошо
понимала  трудность  своей  задачи.  Ћна  не  могла  назвать   красивым  мое
некрасивое лицо - это менЯ бы обидело, не могла назвать прекрасными мои ноги
- Я оскорбилсЯ  бы еще больше, ну  и совсем Я  бы вышел  из себЯ, если б она
заЯвила, что любит не мое  тело, а мою душу. „евица прекрасно это понимала и
потому  повторЯла,  не  вдаваЯсь  в  подробности,   одно:  "џ  тебЯ  люблю".
Ђналитическим путем она вычислила, что во мне пылает ответное чувство.
     ’акаЯ  абсурднаЯ  логика  найти  во  мне  отклика, конечно,  не  могла.
•отеть-то Я эту девицу хотел и с каждые днем  все сильнее, но ее любовь врЯд
ли могла быть вызвана  половым чувством. џ должен был обладать чем-то таким,
чего нет больше ни  у  кого. Ђ  чем отличалсЯ  Я  от  других,  кроме  своего
уродства? ‚ыходит,  красавица  полюбила менЯ за косолапые  ноги,  хоть и  не
признаетсЯ в  этом? Џо моей теории такого произойти никак  не  могло.  Њожет
быть, Я принЯл бы ее любовь,  если бы моЯ индивидуальность не ограничивалась
искалеченными ногами.  Ќо  стоило мне допустить, что Я  обладаю еще  чем-то,
кроме  косолапости,  еще  каким-то правом  на  существование, и Я  неминуемо
вынужден был бы признать, что это право принадлежит  и всем остальным людЯм.
’огда получилось бы, что Я признаю свою свЯзь  с  окружающим менЯ миром. Ќет
уж, не надо мне было никакой любви. „евушка просто выдумала, что любит менЯ,
а  Я и  подавно  любить ее не  мог.  „ень за  днем  Я твердил ей: "џ тебЯ не
люблю".
     € страннаЯ штука, чем чаще повторЯл Я эти слова, тем сильнее становилсЯ
ее самообман. € как-то вечером  она  решила мне отдатьсЯ. ’ело  у нее было -
ослепнуть можно. „а только ничего у менЯ не вышло.
     ЊоЯ неудача поставила  все  на свои  места. Ќаконец-то девица поверила,
что Я действительно ее не люблю. € оставила менЯ в покое.
     џ, понЯтное дело, сгорал от стыда, но что был этот стыд по  сравнению с
главным моим позором - уродливыми ногами? ѓораздо больше мучило менЯ другое.
‚едь Я отлично знал, почему оказалсЯ импотентом. џ просто на миг представил,
как  мои искореженные лапы  коснутсЯ ее хорошеньких ножек. € все, конец. ќто
открытие нанесло удар по миру, царившему в моей душе, миру, который опиралсЯ
на уверенность, что любить менЯ невозможно.
     Џонимаешь, все это времЯ во мне жила лихаЯ такаЯ веселость, Я собиралсЯ
с помощью  обычной  похоти, точнее  удовлетворениЯ обычной похоти,  доказать
самому себе невозможность любви. Ќо менЯ предало мое собственное  тело - оно
взЯло на себЯ роль, которую Я предназначал  только духу. Ќовое  противоречие
поставило  менЯ в тупик. ѓоворЯ Языком банальным,  Я, всю жизнь уверЯЯ себЯ,
что недостоин  любви,  только о ней и мечтал. Ќапоследок же решил  подменить
любовь  похотью и успокоилсЯ на  этом.  Ќо даже  похоть,  приЯтель, требует,
чтобы Я забыл о  своем уродстве, то  есть, чтобы Я отказалсЯ от единственной
преграды   на  пути   к  любви,   все  той  же   моей   веры  в  собственную
непривлекательность. “  менЯ будто  глаза  открылись.  ЋказываетсЯ, Я всегда
считал похоть более примитивной,  чем она есть на самом деле