о
планах на будущее. Ћн отвечал мне, как всегда, спокойно, четко и размеренно.
Џосредственность  и полное  отсутствие воображениЯ ощущались не только в его
фразах, но  даже в самих интонациЯх.  џ молчал, ибо планы  Џазетти  менЯ  не
интересовали, а если бы даже и  интересовали, то от одного его монотонного и
бесцветного голоса они  стали бы мне  неинтересны.  ‚зглЯд мой  перебегал  с
предмета на предмет, ни на чем не задерживаЯсь, и в конце концов остановилсЯ
на  лице жены Џазетти, котораЯ  слушала  мужа, уперев подбородок в сложенные
ладони  и, как всегда,  не спускаЯ с  него глаз. џ  взглЯнул на нее, и  менЯ
поразило выражение  ее  лица:  в глазах  светилась  самозабвеннаЯ  любовь, к
которой     примешивалось     безграничное     восхищение,     беспредельнаЯ
признательность, чувственное  влечение  и почти меланхолическаЯ робость. ќто
удивило   менЯ,  показалось  чем-то  поистине   загадочным:  человек  сухой,
бесцветный,  посредственный,   Явно  лишенный   того,  что  обычно  нравитсЯ
женщинам, Џазетти, по-моему,  не способен  был вызвать к себе столь глубокое
чувство. Џотом Я подумал, что каждый мужчина в конце концов находит женщину,
котораЯ  его ценит и  любит, и что нельзЯ  судить о  чувствах других, исходЯ
только из своих восприЯтий. џ ощутил  симпатию  к синьоре  Џазетти за  такую
преданность  мужу  и порадовалсЯ за самого Џазетти,  к которому, несмотрЯ на
всю  его  посредственность,  Я, как уже  говорилось,  испытывал своего  рода
ироническую  доброжелательность. ЊоЯ  грусть рассеЯлась. € вдруг одна мысль,
или, вернее  сказать,  внезапное  ощущение  снова пронзило  менЯ: "‚  глазах
синьоры  Џазетти все времЯ светитсЯ любовь к мужу... € Џазетти доволен собой
и своей работой, поэтому что она его  любит... ќмилиЯ уже давно на менЯ  так
не  смотрит... ќмилиЯ  менЯ  больше  не  любит,  она  менЯ  уже  никогда  не
полюбит..."
     Њысль эта причинила мне почти физическую  боль, Я поморщилсЯ, и синьора
Џазетти обеспокоенно спросила, не попалсЯ ли мне случайно пережаренный кусок
мЯса. џ ответил: "Ћ нет,  мЯсо вовсе не пережарено". Џо-прежнему  делаЯ вид,
будто слушаю  Џазетти,  который  рассказывал о своих  планах  на будущее,  Я
попыталсЯ разобратьсЯ в овладевшем мною чувстве такой острой и в то же времЯ
такой  смутной  печали.  џ   понЯл,  что   весь   последний  месЯц  старалсЯ
приспособитьсЯ к невыносимому положению, в котором оказалсЯ, но  что мне это
не удалось: дальше так продолжатьсЯ не может, Я не могу жить с ќмилией, если
она  менЯ  не  любит, и заниматьсЯ  делом,  которое мне противно оттого, что
ќмилиЯ  ко  мне  охладела.  Ќеожиданно  Я  сказал себе:  "•ватит... џ должен
объЯснитьсЯ  с  ќмилией раз и  навсегда. …сли понадобитсЯ, Я  уйду от нее  и
перестану работать в кино".
     Ћднако,  хотЯ Я думал об этом  с решимостью  отчаЯниЯ, Я никак  не  мог
поверить в то,  что произошло:  Я не был еще полностью уверен ни в  том, что
ќмилиЯ менЯ больше не  любит, ни в том,  что  найду в себе силы уйти от нее,
бросить  работу  в кино и  вернутьсЯ  к  холостой  жизни. €ными  словами,  Я
испытывал некое  мучительное и совсем новое  длЯ менЯ  чувство неуверенности
перед тем, что разум мой считал бесспорным.
     Џочему ќмилиЯ менЯ больше не любит? —ем вызвано ее  равнодушие? “  менЯ
тоскливо  сжималось  сердце,  Я  предвидел, что  длЯ  того, чтобы  полностью
убедитьсЯ  в  справедливости  своего  предположениЯ,  самого по  себе  очень
мучительного, потребуютсЯ доказательства весьма конкретные и, следовательно,
еще более мучительные. Ћдним словом, Я был уверен, что ќмилиЯ менЯ больше не
любит,  но не знал, почему и как это случилось; чтобы не оставалось  никаких
сомнений, нужно  объЯснитьсЯ  с  ней,  нужно  во  всем  разобратьсЯ,  ввести
безжалостный зонд анализа в рану, которую Я до сих пор старалсЯ не замечать.
Њысль об этом менЯ ужаснула, тем  не менее Я понимал: только разобравшись во
всем до конца, Я  найду в себе  силы совершить то, что  порывалсЯ сделать  в
минуту отчаЯниЯ, то есть смогу уйти от ќмилии.
     Ќичего  не  замечаЯ  вокруг себЯ,  Я  продолжал  есть, пить  и  слушать
Џазетти.  ‘лава богу,  обед  в конце концов кончилсЯ.  Њы  снова  перешли  в
гостиную, и мне пришлось пройти через все  обрЯды мещанского гостеприимства:
кофе  с  одним  или  двумЯ кусочками  сахара,  ликер,  от  которого  принЯто
отказыватьсЯ, разговоры  ни о чем,  лишь бы как-то протЯнуть времЯ. Ќаконец,
когда  мне  показалось,  что  можно  откланЯтьсЯ,  Я  встал.  ‚  эту  минуту
гувернантка  ввела  в  комнату  старшую дочку  Џазетти,  чтобы  показать  ее
родителЯм  перед  ежедневной   прогулкой.  ќто  была  темноволосаЯ  девочка,
бледнаЯ, с большими  глазами,  ничем  не примечательнаЯ,  совсем  как  и  ее
родители.  Џомню,  когда Я  смотрел,  как  мать ласкает ее, у менЯ мелькнула
мысль:
     "Ђ вот Я никогда не буду таким счастливым... “ нас с ќмилией никогда не
будет  ребенка". € сразу же эта мысль  породила другую, еще  более  горькую:
"Љак  все это  пошло  и тривиально...  џ  уподоблЯюсь  всем мужьЯм,  которых
разлюбили  жены...  џ завидую любой супружеской паре,  сюсюкающей над  своим
дитЯтей... ’акое чувство возникло бы у любого неудачника, окажись он на моем
месте".
     ќта горькаЯ  мысль сделала длЯ менЯ невыносимой трогательную сцену, при
которой Я вынужден был присутствовать. џ резко сказал, что должен идти.
     Џазетти с трубкой в зубах проводил  менЯ до  двери. џ почувствовал, что
мой  уход удивил  и обидел синьору Џазетти: возможно, она ожидала, что  менЯ
растрогает назидательнаЯ картина материнской любви.

        ѓлава 7

     ђабота над вторым сценарием начиналась  в четыре, у менЯ оставалось еще
полтора часа. ‚ыйдЯ  на  улицу, Я  невольно направилсЯ к дому.  џ  знал, что
ќмилии нет, что  она ушла  обедать к своей матери, но,  охваченный  чувством
растерЯнности и беспокойства,  почти  надеЯлсЯ, что  это неправда  и  что  Я
застану ее дома. ’огда, твердил Я себе, Я наберусь  смелости, поговорю с ней
откровенно, вызову  ее  на  окончательное  объЯснение.  џ понимал,  что  это
объЯснение повлиЯет не только на наши взаимоотношениЯ с ќмилией, но и на мою
дальнейшую работу. Ќо теперь, после  всех жалких и лицемерных  уверток,  мне
представлЯлось,  что  лучше любаЯ  катастрофа,  лишь  бы  пришел  конец тому
ненормальному положению,  которое становилось длЯ менЯ все более очевидным и
все более невыносимым. ‚озможно, мне придетсЯ уйти от ќмилии и отказатьсЯ от
работы над вторым сценарием длЯ Ѓаттисты. Ќу что ж, тем лучше. Џравда, какой
бы она  ни была, лучше этой неопределенности,  унизительного состоЯниЯ лжи и
жалости к самому себе.
     Љогда  Я дошел  до  своей  улицы, мною вновь овладела  нерешительность:
конечно, ќмилии  нет дома, и в  нашей  новой квартире, котораЯ казалась  мне
теперь не  только  чужой, но  даже враждебной,  Я  буду чувствовать себЯ еще
более одиноким и  несчастным,  чем где-нибудь в другом месте. џ  уже  совсем
было решил повернуть  обратно и провести эти оставшиесЯ полтора часа в кафе.
Ќо тут роковым образом вспомнил об обещании, данном Ѓаттисте: он должен  был
позвонить  и договоритьсЯ со мною о встрече. ќто  была очень важнаЯ длЯ менЯ
встреча.  Ѓаттиста  наконец  сделал  мне  конкретное предложение и собиралсЯ
представить  менЯ  режиссеру.  џ  заверил  Ѓаттисту, что в этот час он,  как
обычно, найдет менЯ  дома. Џравда, Я мог бы сам позвонить  ему из кафе, но Я
не был  уверен,  что  застану  его,  потому  что  Ѓаттиста  часто  обедал  в
ресторане, а кроме того, в том состоЯнии полнейшей растерЯнности, в  котором
Я находилсЯ, мне  надо было найти  предлог,  чтобы вернутьсЯ  домой. €м-то и
стал звонок Ѓаттисты.
     џ миновал подъезд,  вошел в лифт, закрыл за собой дверцу и нажал кнопку
последнего этажа, на котором мы жили. Ќо  пока лифт поднималсЯ, мне пришла в
голову мысль,  что, в сущности, Я не имею права уславливатьсЯ с Ѓаттистой  о
встрече, так как не знаю, соглашусь ли Я на его новое предложение. ‚се будет
зависеть от моего объЯснениЯ с ќмилией. € если ќмилиЯ скажет мне откровенно,
что  она  менЯ больше  не  любит,  Я  не  только  не стану  заниматьсЯ  этим
сценарием, но  вообще навсегда брошу работу в кино. Ќо ведь ќмилии нет дома.
Љогда позвонит Ѓаттиста, Я не смогу ему честно сказать, согласен Я обсуждать
его  предложение или нет. „оговоритьсЯ о деле,  а  затем отказатьсЯ казалось
мне полнейшей нелепостью.  ‘амаЯ мысль  об  этом была омерзительной,  и мной
овладело чувство почти истерического  раздражениЯ. џ резко остановил лифт  и
нажал  кнопку первого  этажа.  Ѓудет  лучше, говорил Я  себе, будет  гораздо
лучше, если Ѓаттиста, позвонив, не застанет менЯ дома. ‘егоднЯ  же вечером Я
объЯснюсь с ќмилией. Ђ на следующий день дам ответ продюсеру.
     Њежду тем лифт опускалсЯ: за его чисто вымытыми стеклами один за другим
мелькали этажи,  и  Я  наблюдал  за этим  с  таким  же отчаЯнием,  с  каким,
вероЯтно,  смотрит рыба  на  то,  как  опускаетсЯ уровень воды  в аквариуме.
Ќаконец  лифт  остановилсЯ,  Я собиралсЯ уже  открыть дверцу.  Ќо  тут  менЯ
осенила мысль: судьба моей следующей работы у Ѓаттисты зависит от объЯснениЯ
с ќмилией, а что, если нынче вечером  ќмилиЯ убедит менЯ в своей любви? ‚едь
тогда Ѓаттиста, не застав менЯ дома, может рассердитьсЯ, и Я потерЯю работу!
Џродюсеры  Я  знал это по  собственному  опыту  капризны, как  все маленькие
тираны. ќтого может  оказатьсЯ вполне достаточно,  чтобы Ѓаттиста раздумал и
пригласил  другого  сценариста. ’акого  рода мысли быстро проносились в моем
воспаленном мозгу,  вызываЯ у менЯ горькое сознание собственной никчемности.
"’ы  действительно жалкий человек, говорил  Я себе, тебЯ  обуревает то жажда
денег, то любовь,  и ты никак  не можешь сделать  выбор  и принЯть  какое-то
твердое решение".
     Љто  знает,  как  долго  простоЯл  бы  Я в  лифте,  не  решаЯсь  ничего
предпринЯть,  если бы дверцы его  не  распахнула молодаЯ  дама,  нагруженнаЯ
покупками. “видев перед собой мою неподвижную фигуру, она вскрикнула, потом,
оправившись  от испуга, вошла  в лифт  и  спросила, какой этаж  мне нужен. џ
ответил.  "Ђ  мне третий",  сказала  дама, нажимаЯ  кнопку. ‹ифт  снова стал
подниматьсЯ.
     Ћказавшись на площадке своего этажа, Я почувствовал большое облегчение.
Ќо тут же подумал: "—то же  со мной  происходит,  если Я  веду себЯ подобным
образом? „о  чего Я дошел?"  ђазмышлЯЯ  над этим, Я машинально  открыл дверь
квартиры, запер  ее за собой и прошел в гостиную. € тут Я увидел ќмилию  она
лежала в халате на диване и читала журнал. ђЯдом на маленьком столике стоЯли
тарелки с остатками обеда. ќмилиЯ никуда не уходила, она не обедала у матери
одним словом, она менЯ обманула.
     ‚ид  у менЯ, видимо, был ужасный, потому что, взглЯнув на  менЯ, ќмилиЯ
спросила:
     - —то с тобой? —то случилось?
     - ђазве ты не собиралась обедать у матери? прохрипел Я. Џочему же тогда
ты дома? ‚едь ты сказала мне, что уйдешь.
     - Џосле нашего с тобой разговора позвонила  мама и  сказала,  чтобы Я к
ней не приходила, спокойно ответила ќмилиЯ.
     - ’ак почему же ты не перезвонила?
     -  Њама  позвонила в самый последний момент... џ  подумала, что  ты уже
ушел от Џазетти.
     џ сразу же решил, что ќмилиЯ лжет, не знаю даже почему, но, не будучи в
состоЯнии доказать это не только ей,  но даже  самому себе, промолчал и тоже
сел на диван. —ерез некоторое  времЯ она спросила, перелистываЯ журнал и  не
глЯдЯ на менЯ:
     - Ђ ты что делал?
     - Џазетти пригласил менЯ пообедать с ними.
     ‚  эту минуту  в  соседней комнате  зазвонил  телефон. џ подумал:  "ќто
Ѓаттиста... ‘ейчас скажу ему, что решил больше не заниматьсЯ сценариЯми... Љ
черту! џсно ведь, что у этой женщины нет ни капли любви ко мне".
     - Џойди послушай, кто звонит... как всегда, безразличным тоном  сказала
ќмилиЯ. ќто, конечно, тебЯ.
     џ встал и вышел.
     ’елефон стоЯл в соседней комнате на тумбочке. Џрежде чем  взЯть трубку,
Я  взглЯнул  на  кровать, увидел  лежавшую в  изголовье одинокую  подушку  и
укрепилсЯ в  своем ђешении: все  кончено, откажусь от сценариЯ, а потом уйду
от ќмилии. џ поднЯл трубку, по вместо голоса Ѓаттисты услышал голос тещи.
     - ђиккардо, ќмилиЯ дома? џ ответил, не думаЯ:
     - Ќет, ее нет... Ћна сказала, что пойдет к вам обедать... Ћна ушла... џ
думал, она у вас.
     -  Ќо  ведь Я же звонила, что  не смогу ее принЯть. ‘егоднЯ у  прислуги
свободный день, удивленно начала она объЯснЯть мне. ‚ эту  минуту  Я  поднЯл
глаза и в раскрытую дверь увидел лежавшую на диване ќмилию.  Ћна смотрела на
менЯ. …е пристальный взглЯд выражал не столько удивление, сколько отвращение
и холодное  презрение.  џ понЯл, что из нас  двоих солгал  Я и она понимает,
почему Я это сделал.  џ что-то пробормотал,  прощаЯсь с тещей, затем, словно
опомнившись, крикнул:
     -  Ќет... Џодождите... ќмилиЯ  только  что вошла... ‘ейчас Я позову ее.
Ћдновременно Я делал знаки ќмилии, чтобы она подошла к телефону.
     ќмилиЯ поднЯлась с дивана, прошла в спальню и  молча, не глЯдЯ на менЯ,
взЯла трубку.  џ  вышел  в  гостиную.  Ќетерпеливым  движением  руки  ќмилиЯ
приказала мне закрыть дверь.  џ закрыл ее,  смущенно уселсЯ на  диван и стал
ждать.
     ќмилиЯ говорила долго. џ мучительно ждал, когда она кончит,  и мне даже
казалось,  что она  нарочно  затЯгивает  разговор. Ќо  ќмилиЯ всегда подолгу
разговаривала по телефону  со своей матерью. Ћна была очень привЯзана к ней.
Њать ќмилии, овдовев, жила одна, и, кроме дочери, у нее  никого не осталось.
„умаю, что ќмилиЯ поверЯла ей все свои тайны.
     Ќаконец дверь  открылась, и  вошла ќмилиЯ.  џ молчал видЯ  по  необычно
суровому выражению ее лица, что она на менЯ очень сердита.
     -  ’ы что, с ума  сошел? убираЯ со стола посуду,  сказала ќмилиЯ. ‡ачем
тебе понадобилось говорить что Я ушла?
     Џораженный ее тоном, Я не нашелсЯ, что ответить.
     -  —тобы  проверить,  сказала ли  Я правду?  продолжала  ќмилиЯ.  —тобы
узнать, предупреждала ли менЯ мама о том, что не сможет со мной пообедать?
     - ‚озможно, с трудом выдавил Я из себЯ.
     - Ћчень  прошу  тебЯ больше так не делай...  џ никогда не  лгу... € мне
нечего от тебЯ скрывать... Џодобных вещей Я просто не выношу.
     ‚се это она  сказала очень  решительно, взЯла поднос, собрала тарелки и
вышла из комнаты.
     Ћставшись   один,  Я  на  мгновение  испытал  даже   какое-то   горькое
удовлетворение. ‡начит, это правда: ќмилиЯ менЯ больше не любит. Џрежде она,
конечно, со мной  так не говорила бы. Ћна  сказала  бы нежно и  с наигранным
изумлением:  "Ќеужели  ты  мог  подумать,  что  Я  тебЯ обманула?"  а  затем
посмеЯлась бы над всем этим, как над детской шалостью; а может быть, дала бы
понЯть,  что ей это даже приЯтно: "Ђ  ты в самом деле ревнуешь? ђазве ты  не
знаешь,  что  Я  люблю тебЯ  одного?" ‚се  кончилось  бы  почти  материнским
поцелуем;  ее длинные пальцы погладили бы мой лоб, словно желаЯ отогнать мои
тревожные  мысли.  Џравда, и прежнее времЯ мне и  в  голову бы  не  пришло в
чем-либо заподозрить ќмилию, и уж тем более Я не смог бы не поверить ей. ‚се
изменилось: и ее любовь, и моЯ. €, видимо, продолжает менЯтьсЯ к худшему.
     Ћднако человеку всегда  хочетсЯ верить, даже когда он знает, что верить
больше не во что: Я получил доказательства того, что  ќмилиЯ менЯ  больше не
любит, и все-таки  у менЯ оставались некоторые сомнениЯ или, скорее, надежда
на то, что Я неверно истолковал, в сущности, очень незначительный  эпизод. џ
говорил себе:  не надо ускорЯть событиЯ, пусть ќмилиЯ сама  скажет,  что она
тебЯ больше не любит, ведь только она одна может представить доказательства,
которых тебе  пока еще не  хватает... ’акие мысли проносились в  моей голове
одна за другой, а Я сидел  на диване и напрЯженно смотрел  в пустоту.  Џотом
дверь отворилась, и в комнату вернулась ќмилиЯ.
     Ќе глЯдЯ на нее, Я сказал:
     - ‘коро  позвонит Ѓаттиста, он  собираетсЯ  предложить  мне работу  над
новым сценарием... Ќад очень серьезным сценарием.
     - Ќу и что же, ты доволен? донессЯ до менЯ ее спокойный голос.
     - Ќа  этом сценарии, продолжал Я, можно  хорошо заработать... ‚о всЯком
случае, вполне достаточно, чтобы внести два очередных взноса за квартиру. Ќа
этот раз она промолчала. џ продолжал:
     - Љроме  того,  этот сценарий будет много значить и длЯ моей дальнейшей
работы... …сли Я его сделаю, мне закажут еще... ђечь идет о большом фильме.
     Ћна спросила  рассеЯнно, как  человек, который разговаривает,  не желаЯ
отрыватьсЯ от книги:
     - Ђ что это за фильм?
     -  Ќе  знаю,  ответил  Я.  ‡атем,  немного  помолчав,  произнес   почти
торжественно: Ќо Я решил от него отказатьсЯ.
     - Ђ почему? ’он ее был по-прежнему спокойный и
     безразличный.
     џ  встал, обогнул диван и сел напротив ќмилии. Ћна  читала журнал,  но,
заметив, что Я сел напротив нее, опустила его и взглЯнула на менЯ.
     - Џотому что, призналсЯ Я откровенно, тебе известно, как ненавистна мне
эта работа. џ занимаюсь ею только во имЯ сохранениЯ твоей любви... ведь надо
платить за квартиру,  которой ты так дорожишь или делаешь вид, что дорожишь.
Ќо  теперь  Я твердо знаю: ты менЯ  больше не любишь... €  все это уже ни  к
чему...
     ќмилиЯ смотрела на менЯ, широко раскрыв глаза, не
     произносЯ ни слова.
     -  ’ы менЯ больше не любишь, продолжал Я, и Я не намерен братьсЯ за эту
работу...  Ќу  а квартира? —то ж,  заложу ее или  продам...  Љороче  говорЯ,
дальше  так жить  Я  не могу,  настало времЯ сказать тебе об этом... Ќу вот,
теперь ты знаешь все... ‘коро позвонит Ѓаттиста, и Я пошлю
     его к черту.
     џ высказалсЯ. Ќаступила  минута длЯ решительного объЯснениЯ, которого Я
так  долго и мучительно жаждал и которого так боЯлсЯ. Џри  мысли  об  этом Я
почувствовал почти облегчение и с  неожиданной длЯ ќмилии смелостью взглЯнул
на нее: итак, что она мне ответит?
     ќмилиЯ немного помолчала. …е Явно удивила резкость моего тона. Ќаконец,
желаЯ выиграть времЯ, она спросила уклончиво:
     - Ќо что заставлЯет тебЯ думать, будто Я тебЯ больше не люблю?
     - ‚се, ответил Я порывисто.
     - Ќапример?
     - Џрежде всего скажи, правда это или нет? ќмилиЯ упрЯмо повторила:
     - Ќет, ты скажи, что тебЯ заставлЯет думать, будто это так.
     - ‚се!  - снова сказал Я. ’о, как ты говоришь со мной,  как смотришь на
менЯ,  как  со мной держишьсЯ... ‚се...  ЊесЯц назад ты пожелала спать одна.
Џрежде ты этого не хотела.
     ќмилиЯ  смотрела на менЯ, не  знаЯ, что ответить. Џотом Я увидел, что в
глазах ее вспыхнул огонек внезапно принЯтого решениЯ. ‚от сейчас, подумал Я,
она решила, как вести себЯ со мной, и потом уже не отступит от этого, что бы
Я ни говорил и ни делал.
     Ќаконец она мЯгко сказала:
     - “верЯю  тебЯ, Я готова  даже поклЯстьсЯ, что не могу спать с открытым
окном... Њне нужно, чтобы было темно и тихо, клЯнусь тебе.
     - Ќо Я же предлагал тебе спать с закрытыми окнами.
     -‚идишь ли, она заколебалась, Я  должна тебе сказать, что ты  не умеешь
спать тихо.
     - ’о есть как?
     - ’ы храпишь. Ћна слегка  улыбнулась, а затем добавила: Љаждую ночь  ты
будил менЯ своим храпом... Џотому Я и решила спать одна.
     …е  слова о том, что Я сильно храплю, смутили менЯ. Ќо  мне трудно было
этому поверить: Я  спал с другими  женщинами, и  ни одна из них  не говорила
мне, что Я храплю.
     - ’ы не  любишь менЯ, сказал Я, потому  что жена,  котораЯ любит своего
мужа... мне стало  немного стыдно, Я помолчал немного, подыскиваЯ подходЯщие
слова, не относитсЯ к любви так, как ты... с некоторых пор.
     ќмилиЯ  сразу же  возразила,  и  в  тоне  ее  Я  почувствовал  скуку  и
раздражение:
     -  Ќе  знаю, чего ты  хочешь...  џ принадлежу тебе всЯкий  раз, как  ты
пожелаешь... ђазве Я тебе когда-нибудь отказывала?
     Љогда у нас заходил разговор о подобного рода вещах, обычно  смущалсЯ и
стыдилсЯ только Я. Ћбычно такаЯ сдержаннаЯ и скромнаЯ, ќмилиЯ в минуты нашей
близости, казалось, не  знала ни стыда, ни  смущениЯ. ЊенЯ всегда поражала и
привлекала  та естественность и прЯмота, с какой она говорила о  чувственной
стороне  любви откровенно, поразительно  свободно, без  тени  недомолвок или
сентиментальности.
     -  Ќет, не  отказывала...  тихо  ответил  Я.  Ќо...  ќмилиЯ  продолжала
наступать:
     - ‚сЯкий раз, когда ты хотел этого, Я принадлежала тебе... ’ы не из тех
мужчин, которые довольствуютсЯ обычной близостью... ’ы умеешь любить.
     - ’ы так думаешь? спросил Я, почти польщенный.
     - „а, сказала она сухо, не глЯдЯ на менЯ. Ќо если бы Я  тебЯ не любила,
именно  твое умение любить докучало бы  мне. †енщина всегда найдет  предлог,
чтобы отказатьсЯ. Ќе так ли?
     - Ќу хорошо,  сказал Я, ты принимаешь мою  любовь,  ты  никогда  мне не
отказывала...  Ќо ты принимаешь мою любовь не так,  как  это делает женщина,
котораЯ действительно любит.
     - Ђ как?
     џ  должен  был  бы  ответить:  "Љак  проститутка,   котораЯ  безропотно
подчинЯетсЯ клиенту и жаждет лишь, чтобы все кончилось как можно скорее. ‚от
как".  Ќо из уважениЯ к  ней, а  также к самому себе Я предпочел промолчать.
„а, впрочем, что бы это дало? ќмилиЯ, конечно, сказала бы, что Я не прав, и,
пожалуй,  напомнила  бы  мне  с грубой технической  точностью некоторые свои
чувственные   порывы,  в   которых   была   опытность,   жажда  наслаждениЯ,
страстность,  эротическое  неистовство  все, кроме нежности  и  невыразимого
самозабвениЯ подлинной любви.
     ЏонЯв, что объЯснение, которого Я  так  желал, закончив лось  ничем,  Я
сказал с отчаЯнием:
     - ‘ловом, как бы то ни было, Я убежден, что ты  менЯ  больше не любишь.
‚от и все.
     Џрежде чем ответить,  ќмилиЯ еще раз внимательно  посмотрела  на  менЯ.
Љазалось, по выражению моего лица она старалась понЯть, как ей следует вести
себЯ. џ давно отметил у нее одну характерную черту: когда ќмилии трудно было
решитьсЯ на что-то такое, что было ей не по  душе, ее красивое, обычно столь
правильное и симметричное лицо искажалось  одна щека как бы вваливалась, рот
перекашивало, растерЯнные, потускневшие глаза скрывались под  веками, словно
за семью печатЯми. џ знал эту ее особенность так бывало всегда, когда ќмилии
приходилось принимать неприЯтное длЯ нее решение или идти против своей воли.
     ‚друг она порывисто обнЯла менЯ за шею.
     - Ќо зачем ты говоришь мне все это, ђиккардо? воскликнула она, однако в
голосе ее  прозвучали фальшивые нотки. џ  люблю тебЯ...  € ничуть  не меньше
прежнего.
     …е горЯчее  дыхание  коснулось моего уха. Ћна погладила мне лоб, виски,
волосы; затем обеими руками крепко прижала мою голову к своей груди.
     џ  подумал, что ќмилиЯ  обнЯла  менЯ  так,  чтобы  Я  не видел ее лица,
которое, вероЯтно, было  теперь напрЯженным и озабоченным, как  у  человека,
заставлЯющего себЯ делать то, чего ему совсем не хочетсЯ. ‚ отчаЯнной  тоске
по любви Я прижалсЯ к ее полуобнаженной груди и все-таки не мог не подумать:
"Ћна  притворЯетсЯ...  Ќо  ее  обЯзательно  выдаст  какаЯ-нибудь  фраза  или
интонациЯ".
     џ ждал этого несколько минут. Џотом услышал ее осторожный вопрос:
     - Ђ что бы ты сделал, если бы Я тебЯ действительно разлюбила?
     "џ  был  прав,  подумал  Я  с горьким торжеством, она  выдала  себЯ. …й
хочетсЯ знать, что Я сделаю, чтобы взвесить и оценить, чем она рискует, если
решит сказать мне правду". Ќе пошевелившись, Я ответил:
     -  џ  тебе  уже говорил... Џрежде  всего откажусь от  новой работы  длЯ
Ѓаттисты.  Њне хотелось прибавить: "€ уйду  от  тебЯ", но у менЯ не  хватило
духу сказать это в ту  минуту,  когда моЯ щека  прижималась к ее груди, а ее
пальцы гладили мой лоб. џ все еще надеЯлсЯ, что ќмилиЯ менЯ любит, и боЯлсЯ,
что  нам  действительно  придетсЯ  расстатьсЯ,  если  Я   заговорю  о  такой
возможности.
     ‚се еще крепко обнимаЯ менЯ, ќмилиЯ сказала:
     -  Ќо ведь  Я  люблю  тебЯ...  ‚се это просто нелепо... ‡наешь, что  ты
сделаешь?..  Љогда позвонит Ѓаттиста, ты условишьсЯ с ним о встрече, а затем
пойдешь и согласишьсЯ на предложенную работу.
     -  Џочему Я должен поступать так, знаЯ, что ты менЯ  больше  не любишь?
крикнул Я с раздражением.
     Ќа этот раз ќмилиЯ ответила обиженно и рассудительно:
     - џ люблю тебЯ, и не заставлЯй менЯ без конца повторЯть одно и то же. џ
хочу остатьсЯ  в  нашей  квартире... …сли тебе не  нравитсЯ работа над  этим
фильмом, Я не стану тебЯ уговаривать... Ќо если ты не хочешь братьсЯ за нее,
потому что считаешь, будто Я тебЯ больше не люблю и не дорожу домом, то знай
ты ошибаешьсЯ.
     “ менЯ  мелькнула надежда  на  то, что ќмилиЯ не лжет. џ понЯл, что  по
крайней мере на сегоднЯ она менЯ  убедила. Ќо теперь мне отчаЯнно захотелось
пойти  еще дальше, мне  хотелось быть уверенным до конца. ‘ловно угадав  мое
желание, ќмилиЯ выпустила менЯ из объЯтий и прошептала:
     - Џоцелуй менЯ, хочешь?
     џ встал и, прежде чем поцеловать ќмилию, взглЯнул на нее. ЊенЯ поразила
бесконечнаЯ  усталость,  отразившаЯсЯ  на  ее  лице,  больше  чем когда-либо
печальном и нерешительном. ‘ловно  разговариваЯ со  мной,  ласкаЯ  и обнимаЯ
менЯ,  она  проделала  какую-то   нечеловечески  тЯжелую  работу,  а  теперь
приготовилась к поцелую, как к чему-то еще более тЯгостному и трудному.
     џ взЯл  ќмилию за подбородок и приблизил свои  губы к  ее губам.  ‚ эту
минуту затрещал телефон.
     - ќто Ѓаттиста,  сказала ќмилиЯ,  с Явным  облегчением высвобождаЯсь из
моих объЯтий и убегаЯ в соседнюю комнату.
     џ  осталсЯ сидеть  на диване  и через открытую дверь увидел, как ќмилиЯ
поднЯла трубку и сказала:
     -  „а... Ћн дома... ‘ейчас Я его позову... Љак поживаете? ќмилиЯ еще  о
чем-то поговорила. Џотом, многозначительно кивнув мне, сказала:
     - Њы только что говорили о вас и о вашем новом фильме.
     ‡атем последовало еще несколько неопределенных  фраз. Џотом она сказала
спокойно:
     - „а, в ближайшее времЯ увидимсЯ... Ђ сейчас передаю трубку ђиккардо.
     џ  поднЯлсЯ,  прошел  в  спальню  и взЯл  телефонную трубку.  Љак  Я  и
предполагал, Ѓаттиста  сообщил мне, что  завтра в полдень будет ждать менЯ у
себЯ в  конторе. џ сказал, что приду, обменЯлсЯ  с ним несколькими словами и
повесил трубку.  ‹ишь тут Я  заметил, что, пока Я  разговаривал с Ѓаттистой,
ќмилиЯ  вышла из спальни.  €  Я  вдруг  подумал, что она  ушла,  потому  что
добилась своего, заставив менЯ согласитьсЯ на встречу с Ѓаттистой: теперь не
было никакой надобности ни в ее присутствии, ни в ее ласках.

        ѓлава 8

     Ќа  следующий  день к  условленному часу  Я  отправилсЯ  на свидание  с
Ѓаттистой.  Љонтора  Ѓаттисты  занимала весь первый  этаж  старого  палаццо.
Ќекогда  этот дворец  принадлежал какой-то патрицианской  семье, теперь же в
нем  помещалось несколько акционерных обществ.  Ѓольшие  залы  с  расписными
потолками и стенами  Ѓаттиста разгородил простыми  деревЯнными перегородками
на  множество маленьких комнат,  обставленных канцелЯрской мебелью. ’ам, где
некогда висели  старинные  картины  на мифологические  и библейские  сюжеты,
теперь пестрели Яркие, красочные  афиши кинофильмов.  Џовсюду были развешаны
фотографии актеров и  актрис, вырезанные из журналов кадры фильмов, грамоты,
полученные на фестивалЯх, и тому подобные украшениЯ, которые можно встретить
в помещении любой кинофирмы. ‚  приемной вдоль стены  с  поблекшими фресками
тЯнулсЯ  длинный  зеленый  металлический барьер,  за которым три  или четыре
секретарши   принимали  посетителей.  Ѓаттиста  был  еще  довольно   молодым
продюсером,   в   последние   годы  сделавшим  себе   имЯ   на  производстве
посредственных, но обеспечивающих хорошие сборы фильмов.  …го фирма, скромно
названнаЯ "’риумф-фильм", была в то времЯ одной из самых процветающих.
     Љогда Я  поЯвилсЯ в  приемной,  она  была  уже  переполнена.  ЃлагодарЯ
приобретенному опыту Я с первого же взглЯда мог совершенно точно определить,
кем ЯвлЯетсЯ каждый из посетителей; здесь было несколько сценаристов Я узнал
их по усталому и в то же времЯ беспечному выражению лица, по папкам, которые
они сжимали под  мышкой, по  небрежно-элегантной манере одеватьсЯ;  какой-то
администратор,  сильно смахивающий на  управлЯющего имением  или на торговца
скотом;  две  или  три  девушки,  мечтающие стать  актрисами,  или,  вернее,
статистками, юные, даже грациозные, но уже развращенные кино: это было видно
по их  заученным  позам, чрезмерной  косметике и вычурным туалетам; наконец,
здесь находилось несколько лиц,  которых всегда встречаешь в приемной любого
продюсера:  безработные  актеры,  неудачливые  сценаристы  и  всЯкого   рода
попрошайки. Ћни  расхаживали взад  и вперед по грЯзному  мозаичному полу или
покачивались на  стоЯщих вдоль стен позолоченных стульЯх, зевали, покуривали
сигареты и вполголоса беседовали друг с другом. ‘екретарши разговаривали  по
бесчисленным телефонам или  неподвижно сидели за барьером,  тупо уставившись
перед  собой  остекленевшими от скуки глазами.  Џоминутно  резко и неприЯтно
верещал  звонок,  секретарши  выкликали фамилию, один из посетителей  быстро
вскакивал и скрывалсЯ за позолоченными створками огромной двери.
     џ  назвал свое имЯ и уселсЯ в самом дальнем углу.  Ќа  душе у менЯ было
так  же скверно, как и  вчера, но  чувствовал  Я себЯ уже гораздо спокойнее.
Џосле разговора с ќмилией Я  пришел  к  твердому убеждению, что она солгала,
сказав, что любит  менЯ. Ћднако  на этот  раз  отчасти потому, что  Я  очень
устал, отчасти потому, что мне непременно хотелось заставить ее  объЯснитьсЯ
до конца  и  начистоту,  Я решил  пока  что ничего  не  предпринимать; иначе
говорЯ,  Я  не  отказывалсЯ  от  новой  работы у  Ѓаттисты,  хотЯ  прекрасно
сознавал,  насколько  она теперь бесцельна,  как, впрочем, и  всЯ моЯ жизнь.
Џотом, думал Я, как только  мне удастсЯ заставить ќмилию сказать мне правду,
Я  плюну  на работу и пошлю все к чертЯм.  ‚ известной мере такое далеко  не
мирное  решение  вопроса  нравилось мне  даже  больше,  чем  то, о котором Я
подумывал прежде. ‘кандал и материальный ущерб еще больше подчеркнули бы мое
отчаЯние, а  также  мое  твердое желание покончить со всЯкими недомолвками и
компромиссами.
     Љак Я уже  сказал, Я  был совершенно спокоен.  Ќо спокойствие  это было
порождено  апатией  и  равнодушием.  Џредчувствие  неведомой  беды  вызывает
тревожное беспокойство  ведь в глубине души до  последней минуты  надеешьсЯ,
что,  может  быть,  все  обойдетсЯ;  осознание  же  неизбежности  несчастьЯ,
напротив,  порождает  на  некоторое  времЯ   тЯгостное  спокойствие.  џ  был
совершенно  спокоен, но  понимал,  что это ненадолго:  перваЯ стадиЯ, стадиЯ
подозрениЯ  мною  пройдена;  вскоре  на смену ей придет  стадиЯ  мучительных
терзаний,  разрыва и раскаЯниЯ. џ знал, что так оно и будет. Ќо знал также и
то, что между этими двумЯ  стадиЯми временно наступил период мертвого штилЯ,
напоминающего мнимое затишье перед новым  и еще более  свирепым неистовством
бури.
     Џока  Я ждал вызова Ѓаттисты, мне пришло в  голову,  что  до сих  пор Я
только старалсЯ узнать, любит менЯ ќмилиЯ или нет. ’еперь же, казалось  мне,
Я  уже  убедилсЯ, что она  менЯ не  любит. ‡начит, решил Я, пораженный  этим
открытием, следует задуматьсЯ над другим вопросом: почему она менЯ не любит?
Љак только  Я установлю причину, мне  будет  гораздо  легче заставить ќмилию
объЯснитьсЯ.
     „олжен  признатьсЯ, подобный вопрос  в  первое мгновенье показалсЯ  мне
лишенным всЯкого смысла. ќто же невероЯтно, просто нелепо: у ќмилии не могло
быть решительно никакой причины разлюбить  менЯ. Ќа чем основывалась эта моЯ
уверенность,  Я не  сумел бы объЯснить, как  не  сумел  бы  объЯснить и  то,
почему, хотЯ  у ќмилии, казалось, не было никаких причин разлюбить менЯ, она
тем не менее Явно менЯ не любит. Џротиворечие между тем, что Я чувствовал, и
доводами рассудка заставило менЯ на мгновенье растерЯтьсЯ.  ‚  конце концов,
подобно  студенту, доказывающему теорему, Я сказал себе:  "„опустим, идЯ  от
противного, что причина имеетсЯ, но в чем же она состоит?"
     џ  заметил: чем  сильнее  овладевают людьми сомнениЯ,  тем  охотнее они
хватаютсЯ  за  мнимую  логическую  очевидность,  надеЯсь  с  помощью  разума
проЯснить  то, что затуманивает и замутнЯет чувство.  ‚  тот  момент,  когда
инстинкт подсказывал  мне столь противоречивые ответы, мне хотелось, подобно
сыщику из детективного  романа, прибегнуть к логическому  анализу. „опустим,
убили  человека. Ќеобходимо установить  причину убийства. Ћпределив причину,
нетрудно отыскать убийцу...  ’ак вот,  думал Я, причины могут  быть двоЯкого
рода: во-первых, свЯзанные с ќмилией, во-вторых со мной. џ тут же решил, что
причины первого рода  можно  свести к одной-единственной:  ќмилиЯ  больше не
любит менЯ потому, что любит другого.
     Џосле минутного размышлениЯ мне показалось, что от такого предположениЯ
надо отказатьсЯ. Ќичто  в поведении ќмилии не свидетельствовало о том, что в
ее жизнь вошел какой-то другой мужчина. Ќаоборот, как раз  в последнее времЯ
она стала вести жизнь  более  замкнутую и очень тесно свЯзанную со  мной.  џ
знал,  что  ќмилиЯ почти  безвыходно  сидит дома, читает,  разговаривает  по
телефону с  матерью  или занимаетсЯ домашним хозЯйством. ‚се  ее развлечениЯ
кино,  прогулки, обеды  в ресторане зависели  только  от  менЯ.  Ќесомненно,
первое  времЯ  после  нашей свадьбы ее жизнь была  более  разнообразной и  в
какой-то мере более светской.  ’огда  ќмилиЯ  еще  поддерживала отношениЯ  с
подругами своей  юности; но вскоре они  исчезли с ее  горизонта, и  жизнь ее
стала  настолько  зависеть от  моей, что  это менЯ начало даже стеснЯть. ќта
зависимость нисколько  не ослабла и после того,  как она  ко  мне  охладела.
ќмилиЯ  не сделала ни малейшей попытки вытеснить менЯ из своей жизни; уже не
любЯ  менЯ, она, как  и  прежде,  ждала моего  возвращениЯ  с работы,  и  ее
нечастые развлечениЯ были  свЯзаны только со мной. ‚  этой  зависимости  без
любви  было даже что-то возвышенное  и печальное. ќмилиЯ  как бы уподобилась
женщинам,  чье  призвание состоит  в  том,  чтобы  оставатьсЯ верной  женой,
сохранЯЯ  верность даже  тогда, когда  длЯ  этого нет уже никаких оснований.
Ћдним словом, хотЯ  она менЯ  больше  не любила, в ее  жизни, несомненно, не
было никого, кроме менЯ.
     Џомимо  этого,  было  еще  одно  соображение,  которое  заставило  менЯ
отказатьсЯ  от  мысли, будто ќмилиЯ любит другого. џ  знал или  полагал, что
знаю ее очень хорошо. џ знал, что она не способна  лгать прежде всего в силу
своей невыносимой  прЯмоты и откровенности. ‹юбаЯ ложь казалась ей чем-то не
столько  постыдным, сколько утомительным и скучным.  Ќаконец,  почти  полное
отсутствие воображениЯ  не  позволЯло ей  уверенно  говорить о том,  чего  в
действительности не произошло и реально не существует. џ был уверен: влюбись
ќмилиЯ в  другого человека, она с  ее характером не нашла бы ничего лучшего,
как сразу же доложить мне об этом с бессознательной жестокостью и резкостью,
свойственной мещанской  среде,  из  которой  она  вышла.  ќмилиЯ  могла быть
молчаливой и замкнутой, такой она и была теперь, поскольку чувство ее ко мне
изменилось; но длЯ  нее  было  бы  очень трудно  если  вообще возможно вести
двойную  жизнь,  чтобы  скрыть  адюльтер,  то  есть  придумывать  встречи  с
модистками  и портнихами, утверждать,  что она ходила  к  родственникам  или
подругам, а возвращаЯсь домой поздно, объЯснЯть все, как
     обычно   делают   в  таких   случаЯх  женщины,  театром  или  городским
транспортом. Ќет, ее холодность ко мне не означала пылкой страсти к другому.
…сли причина была а  не быть  се  не могло, искать ее следовало  не  в жизни
ќмилии, а в моей.
     џ так погрузилсЯ в свои размышлениЯ, что не заметил, как ко мне подошла
одна из секретарш. Ћна стоЯла передо мной и, улыбаЯсь, повторЯла:
     - ‘иньор Њольтени... „октор Ѓаттиста ждет вас...
     џ встрепенулсЯ  и,  прервав нить своих  рассуждений,  поспешно вошел  в
кабинет продюсера.
     Ѓаттиста  сидел  в  глубине  большого  зала  с  расписным   потолком  и
позолоченными стенами за металлическим письменным столом зеленого цвета.
     •отЯ  Я уже  довольно много говорил о  Ѓаттисте, Я  до сих пор  еще  не
описал его внешности. „умаю, теперь это следовало бы сделать.
     ’ак  вот, Ѓаттиста был  одним из тех, кого сотрудники  и подчиненные за
глаза  награждают  милыми  прозвищами, вроде:  †ивотное,  ЋбезьЯна, ‘котина,
ѓорилла.  ЌельзЯ  сказать,  что внешний  облик Ѓаттисты не  отвечал подобным
эпитетам. Ћднако  самому  мне  никогда не приходило в  голову применЯть их к
нему  отчасти  потому, что Я питаю  отвращение ко  всЯким прозвищам, отчасти
потому, что все они, как мне  кажетсЯ,  никак  не соответствовали  истинному
характеру Ѓаттисты: его поразительной хитрости, даже  хитроумию,  скрываемой
под маской  внешней грубости. ‘пору нет,  Ѓаттиста был толстокожее животное,
наделенное колоссальной жизненной силой. Ќо сила эта проЯвлЯлась не только в
его чудовищных аппетитах, но и в деловых  операциЯх, зачастую весьма тонких,
служащих удовлетворению этих аппетитов.
     Ѓаттиста  был  среднего  роста,  но  широкоплечий, с  узкими бедрами  и
короткими  ногами  это и  придавало  ему  то  сходство с  крупной обезьЯной,
которому он  был  обЯзан своими  прозвищами.  ‚ лице  его тоже  было  что-то
обезьЯнье: зачесанные назад волосы образовывали по обе стороны лба залысины,
густые подвижные брови, маленькие глазки, короткий широкий  нос, большой, но
почти лишенный  губ,  тонкий,  как  лезвие ножа,  рот  и  слегка выступающий
подбородок. †ивота у Ѓаттисты совсем не было, и благодарЯ этому грудь сильно
выдавалась  вперед. …го  мускулистые руки, начинаЯ  от  самых запЯстий, были
покрыты черной шерстью; увидев  его как-то на плЯже, Я обратил внимание, что
эта шерсть  густо  покрывает и его спину  и грудь. Ќо этот человек  с  такой
грубой  внешностью  говорил   мЯгко,   вкрадчиво,   убедительно,   с  легким
иностранным  акцентом  Ѓаттиста родилсЯ в Ђргентине. ѓолос  Ѓаттисты поражал
своим неожиданно мЯгким звучанием, и в этом Я тоже усматривал проЯвление его
хитрости  и изворотливости.  Ѓаттиста был в кабинете  не один. “ стола сидел
мужчина, которого он, представлЯЯ, назвал ђейнгольдом. џ много слышал о нем,
но  встречалсЯ с  ним  впервые.  ђейнгольд  был немецким  кинорежиссером.  ‚
дофашистской  ѓермании он поставил  несколько фильмов-"колоссов",  имевших в
свое времЯ довольно большой успех. Љонечно, ђейнгольд не считалсЯ режиссером
такого масштаба, как Џабст  или ‹анг, но все-таки это  был крупный режиссер;
он  никогда не ставил  чисто  коммерческих фильмов,  и у него  имелись свои,
пусть  спорные,  но  все  же  вполне  определенные  эстетические  взглЯды  и
принципы. Џосле  прихода ѓитлера  к  власти  о  ђейнгольде  никто  ничего не
слышал.  ѓоворили,  будто он работал в ѓолливуде, но последние годы в €талии
не  показывали ни одного  его фильма. € вот теперь  совершенно неожиданно он
поЯвилсЯ в конторе Ѓаттисты.
     Џока Ѓаттиста  говорил, Я с любопытством разглЯдывал ђейнгольда. ‚идели
ли вы на  какой-нибудь старинной  гравюре  лицо ѓете?  ’ак вот, у ђейнгольда
было  такое  же благородное и строгое  лицо олимпийца. € так же, как у ѓете,
голову его  окружал нимб ослепительно белых волос. Ћдним словом, у него была
голова  гениЯ.  Ћднако,  присмотревшись  повнимательнее,  Я  обнаружил,  что
величие и благородство  ђейнгольда несколько  искусственные: черты его лица,
крупные и в то же времЯ рыхлые, напоминали картонную маску; казалось, за ней
ничего нет, как под теми чудовищно огромными головами, которые на карнавалах
надевают на себЯ карлики. ђейнгольд встал, чтобы  пожать мне руку. Џри  этом
он  слегка склонил голову и щелкнул каблуками  с чисто немецкой чопорностью.
’ут  Я  обнаружил,  что  он  маленького роста, хотЯ плечи  его,  подчеркиваЯ
величавость его внешности,  были очень  широкими.  ‡дороваЯсь, он приветливо
улыбнулсЯ  широкой лунообразной улыбкой,  обнажив два  рЯда очень  ровных  и
слишком белых зубов, показавшихсЯ  мне, не  знаю  почему, искусственными. Ќо
едва он сел, улыбка исчезла с его лица внезапно и бесследно, словно на  луну
набежала  туча; лицо принЯло суровое, немного неприЯтное выражение, властное
и требовательное.
     Ѓаттиста, как всегда, начал  издалека. Љивнув в сторону  ђейнгольда, он
сказал:
     - Њы с ђейнгольдом говорили о Љапри... Ђ вы, Њольтени, знаете Љапри?
     - Ќемного, ответил Я.
     -  “  менЯ  на Љапри  своЯ  вилла,  продолжил Ѓаттиста,  џ  только  что
рассказывал ђейнгольду,  какое восхитительное место Љапри...  ’ам даже такой
деловой человек, как Я, становитсЯ немного поэтом.
     ќто был  один из  излюбленных трюков Ѓаттисты: он  любил  покрасоватьсЯ
своим восхищением прекрасным, возвышенно-благородным одним словом, всем тем,
что  относитсЯ к  сфере идеального. €  больше всего  менЯ  поражало то,  что
восхищение  это  было,  по-видимому,  искренним,  хотЯ   далеко   не  всегда
бескорыстным.
     Ѓаттиста снова заговорил, казалось, растроганный собственными словами:
     - ђоскошнаЯ  природа,  восхитительное  небо,  вечно  лазурное море... и
цветы, всюду цветы. …сли бы Я был, как вы, Њольтени, писателем, мне хотелось
бы  жить на Љапри, длЯ вдохновениЯ... Ќе понимаю,  почему  художники  вместо
того,  чтобы  писать  пейзажи Љапри,  рисуют свои  безобразные  картины,  на
которых ничего не  разберешь...  Ќа Љапри имеютсЯ, так сказать,  уже готовые
прекрасные картины... ЋстаетсЯ только взЯть и скопировать их.
     џ  промолчал.  ‚зг