осил себЯ: "Ђ
что,  если  сейчас ты действительно поцелуешь  ее?" Ќо тут же сам ответил на
свой  вопрос:  "Ќет,  у  тебЯ  не хватит смелости...  ’ы  скован робостью  и
сознанием того, что она тебЯ презирает". € тут Я неожиданно громко позвал:
     - ќмилиЯ!
     - —то тебе?
     - џ задремал, и мне приснилось, что Я тебЯ целую.
     Ћна ничего не ответила. €спуганный этим молчанием, Я  хотел  переменить
тему и спросил первое, что пришло на ум:
     - Ђ где Ѓаттиста?
     Ћна спокойным голосом ответила из-под шлЯпы:
     - Ќе знаю, где он... Љстати, сегоднЯ его не будет за обедом, он обедает
с ђейнгольдом в гостинице.
     ‚незапно, не успев даже осознать своих слов, Я проговорил:
     -  ќмилиЯ,  вчера  вечером  Я  видел,  как   тебЯ  в  гостиной  целовал
Ѓаттиста...
     - ‡наю... Я тебЯ тоже видела.
     ѓолос ее звучал совершенно  обычно, он был лишь слегка приглушен полЯми
шлЯпы.
     ЊенЯ сбило с толку спокойствие и равнодушие, с которыми она  воспринЯла
мое признание; отчасти менЯ  смущало и то,  как Я сам  это признание сделал.
Њне,  видимо, казалось,  что  расслаблЯющее действие  зноЯ  и безмолвие морЯ
заставЯт нас позабыть о ссоре, примирЯт нас, помогут понЯть суетность всего,
что произошло, и навсегда вытравЯт это из памЯти.
     ‘делав над собой усилие, Я все же добавил:
     - ќмилиЯ, нам с тобой надо поговорить.
     - ’олько не теперь, дай мне спокойно позагорать.
     - ’огда сегоднЯ вечером.
     - •орошо... сегоднЯ вечером. џ поднЯлсЯ и, не оглЯдываЯсь, направилсЯ к
тропинке, ведущей в сторону виллы.

        ѓлава 19

     ‡а  обедом мы почти  не  разговаривали. Ѓезмолвие, казалось,  окутывало
виллу так  же плотно,  как лившийсЯ  на нее со  всех сторон нестерпимо Яркий
полуденный свет; сверкание неба и морЯ,  проникавшее в большие окна, слепило
нас и отдалЯло друг от друга. ‚сЯ  эта слепЯщаЯ лазурь будто приобрела вдруг
плотность, как морскаЯ вода на большой глубине,  и мы двое сидели, словно на
дне  морЯ,  разделенные окрашенными  во все цвета  радуги  льющимисЯ  на нас
струЯми света,  не  в  силах  произнести ни  слова.  Ђ  Я  к  тому же считал
недостойным начинать объЯснение с ќмилией до наступлениЯ вечера, поскольку Я
сам это предложил. Љазалось  бы, при  подобных обстоЯтельствах  два  сидЯщих
друг перед другом человека, у которых имеетсЯ какой-то неразрешенный и очень
важный длЯ обоих вопрос, только о нем и  должны были  бы думать,  однако все
было совсем иначе: мои мысли блуждали где-то далеко, Я не думал ни о поцелуе
Ѓаттисты, ни о наших взаимоотношениЯх с ќмилией; не думала об этом, наверно,
иона. Џожалуй, Я еще  не вышел из состоЯниЯ какого-то внутреннего оцепенениЯ
и безразличиЯ, мной еще владело то нежелание что-либо предпринимать, которое
утром на плЯже побудило менЯ отложить объЯснение с ќмилией.
     Џосле обеда ќмилиЯ поднЯлась из-за стола, сказала, что хочет отдохнуть,
и ушла. Ћставшись один, Я долго сидел неподвижно, устремив взглЯд в окно, на
сверкающую, четкую линию горизонта вдали, где ЯркаЯ синева морЯ переходила в
более  спокойную  и мЯгкую синеву бездонного неба. ‚доль этой  линии, словно
муха по натЯнутой нитке, двигалсЯ маленький черный кораблик. џ следил за ним
глазами, и мне, сам не знаю почему, приходили в голову нелепые мысли о  том,
что  делаетсЯ сейчас  на борту  этого  судна. џ представлЯл  себе  матросов,
надраивающих  медные  части кораблЯ и  моющих  палубу;  кока,  перетирающего
тарелки в камбузе; офицеров, возможно, еще не вставших из-за стола; а внизу,
в  машинном отделении,  по  поЯс голых кочегаров,  бросающих в топку  полные
лопаты углЯ. ќто  было маленькое суденышко, и со  столь  большого расстоЯниЯ
оно казалось мне всего лишь черной точкой; однако вблизи оно  навернЯка было
большим, полным живых людей,  человеческих судеб. џ думал  и о том, что они,
эти люди  на борту, возможно,  в свою  очередь смотрЯт на Љапри  и  невольно
задерживаютсЯ взглЯдом на затерЯнной среди прибрежных скал белой точке, даже
и не  подозреваЯ о том, что эта  белаЯ точка вилла и что в ней нахожусь Я, а
со мной ќмилиЯ, и что мы с ней не любим друг друга, ќмилиЯ менЯ презирает, а
Я не знаю, как мне вернуть ее уважение и любовь...
     Џочувствовав, что менЯ  снова  охватывает  дремота, Я сделал над  собой
усилие,   решив,   не  откладываЯ,  привести  в  исполнение   первую   часть
выработанного мною плана: сообщить ђейнгольду, что Я "обо всем  поразмыслил"
и пришел к решению отказатьсЯ  от участиЯ в работе  над сценарием. ќта мысль
произвела на  менЯ  такое  же  освежающее  действие, как если бы Я подставил
голову под  струю холодной  воды.  џ окончательно пришел в  себЯ, поднЯлсЯ и
вышел из дому.
     ЏройдЯ быстрым шагом  по  огибающей  остров дорожке,  спустЯ  полчаса Я
входил в  вестибюль гостиницы. џ велел доложить о  себе и сел в  кресло. Њне
казалось, что  голова  моЯ работает необычайно  Ясно, но  это  была какаЯ-то
лихорадочнаЯ,   судорожнаЯ   Ясность.   Ћднако  все   возрастающее   чувство
облегчениЯ, едва ли не радости  от сознаниЯ  того, что  Я собиралсЯ сделать,
говорило мне,  что Я  наконец-то  на верной дороге.  ‘пустЯ  несколько минут
ђейнгольд поЯвилсЯ в вестибюле и  шагнул  ко мне навстречу с обеспокоенным и
вместе с тем удивленным видом; к его  изумлению,  вызванному моим приходом в
столь необычный час, казалось, примешивалось опасение, что Я принес какую-то
неприЯтную весть. €з вежливости Я спросил:
     - џ вас не разбудил, ђейнгольд?
     - Ќет-нет, заверил  он менЯ, Я не  спал, Я вообще никогда не сплю после
обеда... €демте, Њольтени, пройдем в бар.
     џ  вошел вслед за  ним  в  бар, в это  времЯ  днЯ совершенно безлюдный.
‘ловно желаЯ оттЯнуть начало  разговора,  смысл которого  он предчувствовал,
ђейнгольд  осведомилсЯ, что: мне заказать  черный кофе или рюмку  ликера. Ћн
спросил об этом с озабоченным и недовольным видом, точно!
     скупец, вынужденный  тратитьсЯ на дорогие угощениЯ.  Ќо  Я понимал, что
причина тут другаЯ он предпочел бы менЯ здесь не видеть. Љак  бы то ни было,
Я отказалсЯ и после нескольких ничего не значащих фраз прЯмо перешел
     к главному:
     - ‚озможно, вас удивлЯет, что Я вернулсЯ так скоро. ‚ моем распорЯжении
был целый день... но мне  кажетсЯ,  что откладывать решение  до завтра  ни к
чему...  џ  достаточно хорошо все  обдумал... € хочу сообщить  вам, к какому
выводу Я пришел...
     - Љ какому же?
     - џ не смогу делать с вами этот сценарий... Ћдним словом, Я отказываюсь
от работы.
     ђейнгольд  воспринЯл мое заЯвление без особого удивлениЯ _ очевидно, он
ждал  его. Ќо мне показалось, что  мои слова все же пронЯли его. Ћн сразу же
раздраженно
     произнес:
     - Њольтени, мы с вами можем говорить откровенно.
     - Њне кажетсЯ, Я сказал  достаточно откровенно: Я  отказываюсь работать
над сценарием "Ћдиссеи".
     - ђазрешите узнать, почему?
     - Џотому что не согласен с вашей интерпретацией сюжета.
     - ‡начит, вдруг проговорил он другим тоном, вы согласны с Ѓаттистой?
     ќто  неожиданное  обвинение, не знаю уж почему, менЯ рассердило, и  Я в
свою  очередь  разозлилсЯ на  ђейнгольда. џ  не считал, что мое несогласие с
ђейнгольдом должно означать согласие с Ѓаттистой. € Я сказал раздраженно:
     - Џри  чем  тут Ѓаттиста?..  џ не  согласен и  с  Ѓаттистой... Ќо прЯмо
скажу, если бы мне пришлось выбирать между вами двумЯ, Я, несомненно, выбрал
бы не вас, а  Ѓаттисту... €звините менЯ,  ђейнгольд, но Я  считаю, что нужно
либо ставить "Ћдиссею" так, как ее написал ѓомер,  либо вообще отказатьсЯ от
этой затеи.
     -  ‡начит,  вы  предпочитаете  этот  раскрашенный  маскарад   с  голыми
женщинами,   страшилищем  Љинг-Љонгом,   танцами   живота,   бюстгальтерами,
драконами из папье-маше и демонстрацией мод?
     - џ этого не говорил, Я сказал: предпочитаю то, что написал ѓомер.
     - Ќо  "ЋдиссеЯ"  ѓомера это как раз  то,  о  чем  говорю Я,  наклонЯЯсь
вперед, произнес он убежденно, это моЯ "ЋдиссеЯ", Њольтени.
     Ќеизвестно  почему, мне  вдруг  захотелось  оскорбить  ђейнгольда:  его
фальшиваЯ  дежурнаЯ улыбка, скрывающаЯ властность и упрЯмство,  его дурацкие
ссылки на психоанализ показались мне  в тот момент просто невыносимыми. џ со
злостью проговорил:
     - Ќет, ђейнгольд, гомеровскаЯ "ЋдиссеЯ" не имеет ничего общего с вашей.
€ Я  вам скажу даже больше, раз вы  сами  менЯ к этому вынуждаете: "ЋдиссеЯ"
ѓомера  менЯ восхищает, тогда как  ваше  толкование вызывает у менЯ  чувство
омерзениЯ!
     - Њольтени! Ќа этот раз ђейнгольд, кажетсЯ, был действительно возмущен.
     -  „а,   чувство   омерзениЯ!  повторил  Я,  приходЯ   во  все  большее
возбуждение. ‚аше постоЯнное желание принизить, опошлить гомеровского героЯ,
потому что вы  не в  силах  воссоздать  его таким,  каков он  у  ѓомера, эти
попытки во что бы то ни  стало развенчать его  мне отвратительны, и  Я ни за
что не буду во всем этом участвовать.
     - Њольтени... погодите, Њольтени.
     - ‚ы читали  "“лисса" „жеймса „жойса?  в бешенстве  прервал  его  Я. ‚ы
знаете, кто такой „жойс?
     - џ читал все,  что относитсЯ к "Ћдиссее",  отвечал ђейнгольд,  глубоко
уЯзвленный, но вы...
     -  Ќу так  вот, продолжал Я,  совсем обозлившись,  „жойс тоже по-новому
интерпретировал "Ћдиссею"...  € в ее  модернизации или, лучше сказать, в  ее
опошлении он пошел гораздо дальше вас, дорогой ђейнгольд... Ћн сделал “лисса
рогоносцем, онанистом,  бездельником,  импотентом,  а  Џенелопу  непотребной
девкой... Ћстров ќола превратилсЯ у него в редакцию газеты,  дворец –ирцеи в
бордель, а возвращение  на  €таку в  бесконечные ночные  шатаниЯ по  улочкам
„ублина, с остановками в подворотнЯх, чтобы помочитьсЯ... Ќо у „жойса все же
хватило  благоразумиЯ оставить  в  покое средиземноморскую  культуру,  море,
солнце, небо, неизведанные земли античного мира...
     “  него  нет  ни  солнца,  ни  морЯ...  все  современно,  то  есть  все
приземлено,  опошлено, сведено к  нашей  жалкой повседневности... “ него все
происходит на грЯзных  улицах  современного  города,  в  кабаках,  борделЯх,
спальнЯх  и  нужниках...  Ђ  вам  не  хватает  даже этой  последовательности
„жойса...   ‚от  почему  Я  предпочитаю  Ѓаттисту   с  его   бутафорией   из
папье-маше... „а, предпочитаю Ѓаттисту... ‚ам  хотелось  знать, почему  Я не
желаю работать над этим сценарием... ’еперь вы знаете.
     џ упал в кресло, обливаЯсь потом. ђейнгольд  нахмурил брови и посмотрел
на менЯ сурово и строго.
     - €так, вы заодно с Ѓаттистой?
     - Ќет, совсем не заодно с Ѓаттистой... џ просто не согласен с вами.
     - € все же, сказал ђейнгольд, неожиданно повышаЯ голос, вы не просто не
согласны со мной... ‚ы заодно с Ѓаттистой.
     џ  вдруг почувствовал, как от лица у менЯ  отхлынула кровь, Я,  видимо,
смертельно побледнел.
     - —то вы хотите этим сказать? спросил Я изменившимсЯ голосом.
     ђейнгольд   вытЯнул   вперед   шею  и  прошипел   совсем,   как   змеЯ,
почувствовавшаЯ опасность:
     - џ  хочу сказать то, что сказал... Ѓаттиста обедал сегоднЯ со мной. Ћн
не  утаил от менЯ своих планов и того, что вы их разделЯете... ‚ы, Њольтени,
не просто расходитесь со мной во взглЯдах, вы заодно с Ѓаттистой, чего бы он
ни пожелал...  €скусство  длЯ вас не имеет значениЯ,  длЯ  вас важно только,
чтобы  вам платили...  ‚ этом-то все дело,  Њольтени. ‚ам нужно,  чтобы  вам
платили, на любых условиЯх.
     - ђейнгольд! крикнул Я.
     -  џ раскусил вас, дорогой  мой, не унималсЯ  он, и скажу вам  прЯмо  в
лицо: на любых условиЯх!
     Њы стоЯли  друг  против друга,  тЯжело  дыша, Я  белый как  бумага,  он
красный как рак.
     - ђейнгольд!  повторил  Я так же резко и звонко. Ќо Я почувствовал, что
теперь в моем голосе звучит не столько негодование, сколько глубокаЯ скорбь.
ќто "ђейнгольд"  заключало в  себе  скорее  мольбу,  чем  гнев оскорбленного
человека, который может перейти от угроз к действию. ‚се же  Я и сейчас  еще
готов был отвесить режиссеру пощечину. Ќо не успел этого сделать. ‘транно, Я
считал его толстокожим человеком, а ђейнгольд,  видимо, уловил в моем голосе
боль и сразу же взЯл себЯ в руки. Џодавшись немного назад, он произнес  тихо
и примирительно:
     - Џростите менЯ, Њольтени... џ сказал то, чего не думаю.
     џ  судорожно   мотнул  головой,   словно  говорЯ:   "Џрощаю   вас",   и
почувствовал,  что   глаза   мои   наполнились  слезами.   Џосле   минутного
замешательства ђейнгольд проговорил:
     -  Ќу,  хорошо,  Я понЯл...  ‚ы  не  хотите  участвовать  в работе  над
сценарием... € уже предупредили об этом Ѓаттисту?
     - Ќет.
     - Ђ собираетесь его предупредить?
     - ‘кажите ему об этом вы... „умаю, Я больше не увижусь с Ѓаттистой.
     Ќемного помолчав, Я добавил:
     - ‘кажите ему также, пусть подыщет себе другого  сценариста. ‚ы  хорошо
менЯ понЯли, ђейнгольд?
     - ‚ чем дело? спросил он удивленно.
     -  џ  не  буду работать  над сценарием "Ћдиссеи" ни  над  тем,  который
замыслили вы, ни над  тем, которого ждет Ѓаттиста... Ќи  с вами, ни с другим
режиссером... ЏонЯтно?
     Ќаконец он  понЯл,  в глазах  его  мелькнуло сочувствие. Ќо он все-таки
осторожно спросил:
     -  ‚ы  не  хотите работать  над  моим  сценарием или  вообще  не хотите
участвовать в создании этого фильма? Ќемного подумав, Я ответил:
     - џ вам уже сказал: Я не хочу  работать над  вашим сценарием.  Ћднако Я
понимаю,  что, мотивируЯ  так  свой  отказ, Я  бросаю на  вас тень  в глазах
Ѓаттисты... Џоэтому  сделаем  так: длЯ  вас Я  не хочу  работать  над  вашим
сценарием... „лЯ  Ѓаттисты  условимсЯ,  что  Я  не хочу работать над фильмом
вообще,  как бы ни трактовалсЯ его сюжет... Џередайте Ѓаттисте,  что Я плохо
себЯ чувствую, что Я устал, у менЯ, нервное переутомление... €дет?
     ‚ыслушав менЯ, ђейнгольд приободрилсЯ. ’ем не менее он спросил:
     - Ђ Ѓаттиста поверит этому?
     - Ќе беспокойтесь, поверит... “верЯю вас, поверит. Ќаступило длительное
молчание. Њы оба испытывали какую-то неловкость. ‘сора еще висела в воздухе,
и ни мне, ни ему  не удавалось забыть о  ней окончательно. Ќаконец ђейнгольд
сказал:
     - Ђ все же мне  жаль, Њольтени, что вы не  будете  работать со мной над
этим фильмом... Њожет быть, все же попробуем договоритьсЯ?
     - ‚рЯд ли что-нибудь выйдет.
     -  ‚озможно, наши разногласиЯ не так  уж серьезны... џ ответил твердо и
теперь уже совершенно спокойно:
     - Ќет, ђейнгольд, очень серьезны... Љто знает, вдруг вы и правы, толкуЯ
поэму  ѓомера  таким  образом... Ќо  Я  все-таки убежден,  что  даже сегоднЯ
"Ћдиссею" следует ставить так, как ее написал ѓомер.
     - ‚ы  мечтатель,  Њольтени...  Њечтаете о мире, подобном миру ѓомера...
‚ам хотелось бы, чтобы он существовал... Ќо увы! его не существует.
     џ сказал примирительно:
     - „опустим, что  вы правы:  Я мечтаю о мире, подобном  миру ѓомера... Ђ
вот вы, прЯмо скажем, нет.
     - џ тоже мечтаю о нем, Њольтени...  Љто о нем не мечтает? Ќо когда надо
ставить фильм, одной мечты мало...
     ЋпЯть  наступило молчание.  џ  смотрел на ђейнгольда и понимал, что мои
доводы его совсем не убедили. Ќеожиданно Я спросил:
     - ‚ы, конечно, помните песнь “лисса у „анте?
     - „а, ответил он, несколько удивленный  моим вопросом, помню... Џравда,
не слишком хорошо.
     - ’огда разрешите, Я прочту ее вам. џ знаю ее наизусть.
     - —то ж, если хотите, пожалуйста.
     Ќе знаю, почему мне пришло в голову прочесть ему этот отрывок из „анте:
возможно, так Я решил позднее, мне хотелось  еще раз напомнить  ђейнгольду о
некоторых вещах, не рискуЯ его снова обидеть.
     ђежиссер уселсЯ  в кресло,  и лицо его  принЯло  устало-снисходительное
выражение.
     - ‚ этой песне, сказал Я, „анте  просит “лисса  рассказать, как погибли
он и его товарищи.
     - ‡наю, Њольтени, знаю... читайте.
     Ќа минуту Я задумалсЯ, опустив глаза, потом начал:
     ‘ протЯжным ропотом огонь старинный Љачнул свой больший рог...
     Њало-помалу Я  стал читать  стихи  обычным  голосом  и, насколько  мог,
просто.  ‘ердито   взглЯнув  на  менЯ  из-под  козырька  фуражки,  ђейнгольд
отвернулсЯ  к  морю и  больше  не  двигалсЯ.  џ продолжал читать медленно  и
размеренно. Ќо, дойдЯ до слов:
     Ћ  братьЯ, так  сказал Я, на закат  Џришедшие  дорогой  многотрудной, Я
вдруг почувствовал,  что волнуюсь  и что голос у менЯ начал дрожать.  ‚едь в
этих немногих строках было заключено не только мое понимание образа ЋдиссеЯ,
но и мое  представление о себе самом и о том, какой должна была бы стать моЯ
жизнь и какой  она, к сожалению, не стала. ‚олнение мое, Я понимал это, было
порождено  несоответствием между  Ясностью  прекрасной  идеи  и моим  полным
внутренним бессилием.  Ћднако мне все-таки удалось  заставить свой голос  не
дрожать и дочитать до последней строки:
     € море, хлынув, поглотило нас.
     Ћкончив, Я тут же встал, ђейнгольд тоже поднЯлсЯ со своего кресла.
     - Џростите, Њольтени, быстро заговорил он, простите. „лЯ чего вы прочли
мне этот отрывок из „анте?.. ‡ачем?.. Љонечно, все это прекрасно, но зачем?
     -  ќто, ответил  Я, тот Ћдиссей,  чей образ Я хотел бы создать. ’аким Я
представлЯю  себе  ЋдиссеЯ...  Џрежде чем  расстатьсЯ  с вами,  мне хотелось
показать его  вам как  можно Яснее... џ решил, что  „анте сделает это лучше,
чем Я.
     -  Љонечно, лучше. Ќо „анте это „анте... Ћн человек средневековьЯ...  а
вы, Њольтени, современный человек.
     Ќа этот раз Я ничего не ответил и протЯнул ему руку. Ћн понЯл и сказал:
     „анте. "ЃожественнаЯ комедиЯ". Џеревод Њ. ‹озинского.
     - Ђ все-таки, Њольтени,  мне  будет жаль отказатьсЯ от сотрудничества с
вами... џ уже привык к вам.
     - „о следующего раза, ответил Я. Њне бы тоже хотелось работать с  вами,
ђейнгольд.
     - Ќо тогда в чем же дело? ‚ чем дело, Њольтени?
     - ‘удьба,  ответил Я  и, улыбнувшись,  пожал ему  руку. џ направилсЯ  к
выходу, ђейнгольд  осталсЯ  сидеть за столиком  бара, и его руки,  казалось,
застыли в безмолвном вопросе: "‚ чем же дело?"
     џ быстро вышел из гостиницы.

        ѓлава 20

     џ  возвращалсЯ на виллу  с  той  же поспешностью,  с какой  ее покинул.
—увство   нетерпениЯ   и  воинственного   порыва   не  давало  мне  спокойно
поразмыслить над тем, что же, в конце  концов, произошло. Ќе думаЯ ни о чем,
Я бежал по дорожке под лучами палЯщего солнца. џ  понимал, что сошел наконец
с мертвой точки, нарушил невыносимое положение, длившеесЯ слишком  долго,  и
теперь вскоре узнаю, почему  ќмилиЯ менЯ больше не любит. —то будет потом, Я
не загадывал. ђазмышлениЯ либо предшествуют  действию, либо следуют  за ним.
Љогда  мы  действуем,  нас  подвигают  на  это  наши  прошлые,  уже  забытые
размышлениЯ,  переплавившиесЯ  в нашей душе в страсти. џ действовал и потому
не думал. џ знал, что думать буду потом, после того, как что-то сделаю.
     „обежав до виллы, Я быстро поднЯлсЯ по  лестнице, ведущей на террасу, и
вошел в гостиную. ’ам никого не было, но на кресле лежал раскрытый журнал, в
пепельнице  торчали  испачканные  губной  помадой   окурки,  из  включенного
радиоприемника тихо лилась  танцевальнаЯ музыка - Я понЯл, что ќмилиЯ только
что  вышла.   ‚озможно,  на  менЯ  подействовал  приЯтный  рассеЯнный   свет
полуденного  солнца  и приглушеннаЯ  музыка,  но  Я  вдруг почувствовал, что
Ярость моЯ исчезла, хотЯ Я по-прежнему Ясно и  отчетливо сознавал,  чем  она
вызвана.  Ѓольше  всего  менЯ  поразил  обжитой  вид  гостиной:  в ней  было
спокойно, удобно и  уютно.  Љазалось,  на  вилле  живут  давно, и ќмилиЯ уже
привыкла  считать  ее своим постоЯнным  местопребыванием.  ќто  радио,  этот
журнал,  эти окурки,  не  знаю уж  почему, напомнили мне о страсти  ќмилии к
домашнему уюту, о ее беспредельной, такой органической и такой женской любви
к  домашнему  очагу.  џ  понЯл:  несмотрЯ  на  все,  что  случилось,  ќмилиЯ
собираетсЯ  прожить  здесь  долго  и, в  сущности, очень  довольна  тем, что
находитсЯ на Љапри, в доме у  Ѓаттисты. Ђ  Я пришел сказать ей, что нам надо
уезжать.
     ‡адумавшись, Я подошел к двери, ведущей в спальню  ќмилии, и открыл ее.
ќмилии  в  спальне не  было.  ‡десь  тоже  все говорило  о  ее  домовитости.
Ђккуратно  сложеннаЯ ночнаЯ рубашка лежала  на кресле возле кровати. ђЯдом с
креслом  стоЯли  домашние  туфли.  Ќа туалетном  столике  перед  зеркалом  в
идеальном  порЯдке  были  расставлены флаконы и баночки с кремом.  Ќа ночном
столике  книга, грамматика английского Языка, которым ќмилиЯ  недавно начала
заниматьсЯ,  тетрадь длЯ упражнений,  карандаш, пузырек  с  чернилами. Ќигде
никакого  следа  чемоданов, с  которыми  мы  приехали  из  ђима.  џ невольно
заглЯнул  в  шкаф.  Ќемногочисленные платьЯ ќмилии  висели на  плечиках.  Ќа
полках лежали платки, поЯса, ленты, стоЯла пара туфель. "Љонечно, подумал Я,
длЯ  ќмилии неважно, кого любить  Ѓаттисту  или менЯ, -• длЯ нее важно одно:
иметь свой дом,  где она могла бы  спокойно  и  надежно устроитьсЯ, не  знаЯ
никаких забот".
     џ вышел  из спальни и по коридору прошел на кухню, котораЯ помещалась в
маленьком  строении позади виллы. ЏодходЯ к кухне, Я  услышал  голос ќмилии,
разговаривающей  с  кухаркой. џ  невольно  остановилсЯ у  открытой  двери  и
прислушалсЯ. Ќасколько  Я понЯл, ќмилиЯ  давала указаниЯ, что приготовить на
ужин.
     - ‘иньор ђиккардо, говорила ќмилиЯ, любит простые кушаньЯ, без соусов и
прЯностей... Ћдним словом, вареное  или жареное мЯсо, рыбу... ‚ам  же лучше,
Ђньезина, меньше хлопот.
     - Ќу, синьора, хлопот  всегда  хватает... €  простое  блюдо сделать  не
так-то уж просто... ’ак что же приготовить сегоднЯ к ужину?
     Ќа  некоторое  времЯ  наступило молчание.  Џо-видимому,  ќмилиЯ думала.
Џотом спросила:
     - Ђ можно еще достать рыбу?
     - …сли  сходить  к торговцу  рыбой, который обслуживает  гостиницу,  то
можно.
     - ’огда купите хорошую,  большую рыбу... ’ак на килограмм или больше...
но не слишком костистую...  ‡убатку  или, еще лучше,  кефаль...  ‘ловом, что
удастсЯ...  €  поджарьте ее...  €ли нет, лучше сварите...  ‚ы  умеете делать
майонез?
     - „а, умею.
     - ‚от и хорошо... …сли сварите рыбу, приготовьте майонез... € салат или
вареные  овощи...  Њорковь,  кабачки,  фасоль...  что  найдетсЯ.  €  фрукты,
побольше фруктов. ”рукты,  как только  вернетесь,  поставьте  в холодильник,
чтобы они, когда будете подавать их на стол, были совсем свежие.
     - Ђ что на закуску?
     -  Ђх  да, еще  закуска...  ‘егоднЯ сделаем что-нибудь  попроще: купите
ветчины, но  только понежнее...  Љ ветчине  подайте винные  Ягоды...  ‚инные
Ягоды у вас найдутсЯ?
     - ЌайдутсЯ.
     Ќе знаю уж  почему,  но,  пока Я  слушал их  разговор, такой спокойный,
такой  рассудительный, мне вдруг припомнились  последние слова,  которыми мы
обменЯлись с  ђейнгольдом. Ћн сказал, что  Я стремлюсь жить в мире, подобном
миру "Ћдиссеи", и Я ответил ему,  что  он прав. ’огда  ђейнгольд заЯвил, что
мое желание  неосуществимо, ибо  современный мир  вовсе не мир "Ћдиссеи". Ќо
теперь  Я  подумал:  "Ђ все-таки точно такаЯ  же сцена могла  бы произойти и
много  сотен  лет назад,  в  эпоху ѓомера... •озЯйка, беседуЯ  со служанкой,
объЯснЯет  ей, что приготовить  на ужин". Њне вспомнилсЯ  мЯгкий, рассеЯнный
солнечный свет,  заливавший  гостиную, и  мне вдруг показалось,  будто вилла
Ѓаттисты это  дом на €таке, а  ќмилиЯ Џенелопа, беседующаЯ со своей рабыней.
„а, Я был прав, все  могло быть точно  таким же,  как и  тогда. Ќо, увы, все
было до обидного по-другому. џ заглЯнул на кухню и позвал:
     - ќмилиЯ.
     Ћна спросила, чуть обернувшись:
     - —его тебе?
     - ’ы сама знаешь... Њне надо поговорить с тобой.
     - Џодожди в гостиной... Њне надо закончить с Ђньезиной. џ скоро приду.
     џ  вернулсЯ  в  гостиную, сел  в  кресло и  стал ждать.  ’еперь  Я  уже
раскаивалсЯ в том, что хотел предпринЯть:  по всему  было видно, что  ќмилиЯ
собираетсЯ долго прожить  на вилле, а  Я вдруг объЯвлю ей об отъезде. Ќо тут
же вспомнил, как вела себЯ ќмилиЯ, когда решила уйти  от менЯ. ‘опоставив ее
тогдашнее отчаЯние с ее теперешним спокойствием, Я подумал, что, значит, она
готова  жить  со  мной,  даже  презираЯ  менЯ.  €ными  словами,  теперь  она
соглашалась на то, против чего так протестовала тогда. „лЯ менЯ это было еще
оскорбительнее. ќто говорило о том, что ќмилиЯ сдалась, что волЯ ее сломлена
и что теперь она презирает не только менЯ, но и себЯ.  Ћдной этой мысли было
достаточно, чтобы Я перестал  раскаиватьсЯ в принЯтом решении. € длЯ нее,  и
длЯ менЯ необходимо уехать, и Я должен объЯвить ей, что мы уезжаем.
     џ подождал еще немного. ‚ошла ќмилиЯ, выключила приемник и села.
     - ’ы сказал, что тебе надо поговорить со мной. џ ответил вопросом:
     - ’ы уже распаковала свои чемоданы?
     - „а, а что?
     - Њне очень жаль, сказал Я, но тебе придетсЯ снова уложить их... ‡автра
утром мы уезжаем в ђим.
     Њгновение  она смотрела  на менЯ пристально и неуверенно, словно ничего
не понимаЯ. Џотом резко спросила:
     - —то еще случилось?
     - ‘лучилось то, сказал Я, вставаЯ с кресла и закрываЯ дверь в  коридор,
случилось то, что Я решил бросить работу над сценарием. џ послал его ко всем
чертЯм... € поэтому мы возвращаемсЯ в ђим.
     Џо-видимому, такаЯ  новость  ее по-настоЯщему рассердила. Ћна спросила,
нахмурив брови:
     - Џочему ты решил отказатьсЯ от этой работы?
     - ЊенЯ  удивлЯет твой вопрос, сухо ответил Я. Њне кажетсЯ, после  того,
что Я видел вчера вечером в гостиной, Я не мог поступить иначе.
     ќмилиЯ холодно возразила:
     - ‚чера вечером ты был иного мнениЯ... Ђ ведь тогда ты уже все видел.
     - ‚чера вечером Я позволил убедить себЯ... Ќо потом  решил не считатьсЯ
с твоими доводами... Ќе знаю, почему;
     ты советуешь мне работать над этим сценарием,  и не желаю знать... ‡наю
только  одно:  длЯ  менЯ, а  также и  длЯ  тебЯ, лучше, чтобы  Я над ним  не
работал.
     - Ѓаттиста об этом знает? неожиданно спросила ќмилиЯ.
     - Ќе знает, ответил Я. Ќо об этом знает ђейнгольд... џ только что был у
него и сказал ему все.
     - ’ы поступил неумно.
     - Џочему же?
     -  Џотому,  голос ее звучал неуверенно, что  нам нужны  эти деньги  длЯ
уплаты за квартиру... Ђ потом, ты сам не раз говорил, что разорвать контракт
значит   отрезать   возможность   получить   новую  работу...  ’ы   поступил
необдуманно, тебе не следовало этого делать.
     џ разозлилсЯ и крикнул:
     -  „а ты понимаешь, что положение,  в котором Я оказалсЯ, невыносимо...
Ќе могу Я получать деньги оттого, кто... Ћт того, кто соблазнил мою жену...
     Ћна промолчала. џ продолжал:
     - џ  отказалсЯ от сценариЯ  потому, что  работа над  ним в  создавшихсЯ
обстоЯтельствах  была бы  длЯ менЯ позором...  Ќо Я  отказалсЯ также и  ради
тебЯ, во имЯ того, чтобы  ты снова поверила в менЯ... Ќе знаю  уж почему, но
ты теперь считаешь менЯ  человеком, способным  соглашатьсЯ работать даже  на
подобных условиЯх... Ќо ты ошибаешьсЯ... џ не такой человек!
     џ увидел, как в ее глазах поЯвились враждебность и злоба. Ћна сказала:
     -  …сли ты поступил так ради себЯ, ну что  же... Ќо если  ты сделал это
ради  менЯ,  у тебЯ еще есть времЯ передумать. ’о,  что ты делаешь,  глупо и
бессмысленно, уверЯю тебЯ...  ‚се это ни к чему не приведет, ты окажешьсЯ на
мели... ’олько и всего.
     - —то ты хочешь этим сказать?
     - ’о, что уже сказала: все это ни к чему.
     “ менЯ похолодели виски, Я почувствовал, что бледнею.
     - Ђ все-таки?
     - ‘кажи мне сначала, какой вывод, по-твоему, Я должна  сделать из того,
что ты отказалсЯ от работы?
     џ  понЯл: настало времЯ  длЯ окончательного объЯснениЯ. ќмилиЯ сама шла
на это. Њной овладел страх, но Я все-таки сказал:
     - ’ы как-то заЯвила, что... что презираешь менЯ... ’ы так сказала... Ќе
знаю,  за  что  ты менЯ  презираешь... ‡наю  только, что презирают за  нечто
постыдное... Џродолжать работу над сценарием теперь постыдно... Њое решение,
помимо  всего  прочего,  докажет  тебе,  что  Я  не  тот, за  кого  ты  менЯ
принимаешь...
     Ћна  сразу  ответила  мне,  торжествуЯ  и  радуЯсь, что поймала менЯ  в
ловушку:
     -  Ќо  ведь  твое  решение  ровным счетом ничего мне  не  доказывает...
Џоэтому-то Я и советую тебе передумать.
     - ’о есть как  ничего не  доказывает?  џ сел и непроизвольным жестом, в
котором  выразилось  все мое  смЯтение, схватил ее  руку, лежавшую на спинке
кресла. ќмилиЯ, и ты говоришь мне об этом?
     Ћна резко вырвала руку.
     - Џрошу тебЯ, оставь... Ћчень прошу,  не прикасайсЯ ко  мне... џ больше
не люблю тебЯ и никогда не смогу полюбить.
     џ тоже убрал руку и сказал раздраженно:
     - •орошо,  не  будем говорить о любви...  Џоговорим о твоем...  о твоем
презрении... „аже если Я откажусь от сценариЯ, ты все равно будешь презирать
менЯ?
     - „а, буду... € оставь менЯ в покое.
     - Ќо почему ты менЯ презираешь?
     - Џотому что ты, она вдруг  закричала, потому что ты так  уж устроен и,
как бы ни старалсЯ, другим не станешь.
     - Ќо как Я устроен?
     -  Ќе  знаю, как именно, тебе  лучше знать...  ‡наю  только, что  ты не
мужчина и ведешь себЯ совсем не по-мужски.
     ЊенЯ снова  поразил резкий  контраст  между  неподдельной  искренностью
чувств,  прозвучавших  в ее  словах, и избитостью, банальностью сказанной ею
фразы.
     - Ђ что значит быть мужчиной? спросил Я с иронией. Ќе кажетсЯ ли  тебе,
что это ничего не говорит?
     - Ѓрось, все ты отлично понимаешь.
     Ћна  подошла к окну и  говорила,  отвернувшись  от менЯ. џ  сжал голову
руками и с  минуту  смотрел  на нее в полном отчаЯнии. ќмилиЯ отвернулась от
менЯ  не только физически, но  и,  так сказать,  всей  душой, всем существом
своим.  Ћна не  хочет или, подумал Я  вдруг, не  умеет объЯснитьсЯ со  мной.
Ќесомненно, существует какаЯ-то  причина, вызвавшаЯ ее презрение ко  мне, но
не настолько определеннаЯ, чтобы можно  было ее  точно указать;  поэтому она
предпочитает объЯснить  свое презрение  присущей  мне  врожденной подлостью,
беспричинной,  а  следовательно,  неисправимой.  џ вспомнил,  как  ђейнгольд
объЯснЯл отношениЯ  между Ћдиссеем  и Џенелопой,  и  вдруг менЯ  осенило: "Ђ
может быть, у ќмилии создалось впечатление, будто все эти последние месЯцы Я
знал,  что Ѓаттиста ухаживает за ней  и пыталсЯ  использовать  это  в  своих
интересах, иначе  говорЯ, вместо того, чтобы возмутитьсЯ, поощрЯл Ѓаттисту?"
Џри мысли об этом у менЯ  перехватило  дыхание. ’еперь Я припомнил отдельные
факты,  которые могли  вызвать  у  нее  подобное подозрение,  например,  мое
опоздание в тот вечер, когда мы впервые встретились с Ѓаттистой. ’огда такси
попало в аварию, но ќмилиЯ могла усмотреть в этом только предлог, на который
Я сослалсЯ, чтобы оставить  ее наедине с продюсером. Љак бы подтверждаЯ  мои
мысли, ќмилиЯ сказала, не оборачиваЯсь:
     - Њужчина, мужчина в полном  смысле  этого слова, ведет себЯ совсем  не
так,  как  ты  вел  себЯ вчера  вечером, увидев  то, что ты  увидел...  Ђ ты
преспокойно  пришел  ко  мне  советоватьсЯ,  притворившись,  что  ничего  не
заметил...  € ждал,  что  Я посоветую тебе работать над сценарием... џ  дала
тебе  тот самый совет, какой ты хотел от менЯ получить, и ты согласилсЯ... Ђ
сегоднЯ, не знаю уж, что там у тебЯ  вышло с этим немцем, ты вдруг приходишь
и  заЯвлЯешь,  что отказалсЯ  от  работы  из-за менЯ;  оттого,  что  Я  тебЯ
презираю, а ты не желаешь, чтобы Я тебЯ презирала...  Ќо уж теперь-то Я тебЯ
раскусила. ‚озможно даже, что  не  ты сам отказалсЯ, а он заставил тебЯ  это
сделать... ‚прочем, сейчас это уже все равно. Џоэтому  не  устраивай никаких
историй и раз навсегда оставь менЯ в покое.
     Њы пришли к тому, с  чего начали.  џ по-прежнему  думал: она  презирает
менЯ,  но  не  хочет  сказать о  причине, вызвавшей  ее презрение.  Њне было
бесконечно противно самому  называть  ей  причину, и не только  потому,  что
причина была  отвратительна,  но  и потому,  что,  называЯ  ее,  Я,  как мне
казалось, в какой-то мере допускал ее  обоснованность. ’ем не менее  Я хотел
выЯснить  все до  конца, иного  выхода  у  менЯ не было.  џ сказал  как  мог
спокойно:
     - ќмилиЯ, ты презираешь  менЯ, но не хочешь сказать почему... ‚озможно,
ты и сама этого не  знаешь... Ќо  Я  должен знать,  мне необходимо объЯснить
тебе, насколько  ты  не  права,  чтобы оправдатьсЯ... …сли Я сам назову тебе
причину твоего презрениЯ ко мне, обещай, что ты скажешь, правда это или нет.
     ќмилиЯ по-прежнему стоЯла у окна, повернувшись ко мне спиной, некоторое
времЯ она молчала. Џотом сказала устало и раздраженно:
     - Ќичего Я тебе не обещаю... Ћх, оставь ты менЯ в покое.
     - Џричина  вот  в чем.  џ говорил медленно, почти что по слогам.  ‹ожно
истолковав некоторые  факты, ты  вообразила,  будто  Я...  будто  Я  знал  о
Ѓаттисте,  но  ради собственной  выгоды решил закрыть на все  глаза, будто Я
даже толкал тебЯ в объЯтиЯ Ѓаттисты... Ќе так ли?
     џ взглЯнул  на  ќмилию  в ожидании  ответа. Ќо ответа  не  последовало.
ќмилиЯ смотрела в  окно и  молчала. џ  вдруг почувствовал, что покраснел  до
ушей: Я  сам устыдилсЯ того, что сказал. € Я понЯл: ќмилиЯ может истолковать
мои  слова  как  доказательство  того,  что   ее  презрение  ко  мне  вполне
обоснованно.  ќтого-то Я больше всего  и  боЯлсЯ. џ продолжал  с отчаЯнием в
голосе:
     - …сли это так,  клЯнусь тебе, ты ошибаешьсЯ... џ  ничего не подозревал
до вчерашнего вечера... Љонечно, ты можешь верить мне или  не  верить...  Ќо
если  ты  мне не веришь,  значит, ты  хочешь презирать менЯ  во что бы то ни
стало и отказываешьсЯ дать мне возможность оправдатьсЯ.
     ќмилиЯ опЯть ничего  не ответила. Ќо Я понЯл, что попал в  самую точку:
возможно, она  действительно не  знала, за  что презирает менЯ,  и не желала
этого знать, продолжаЯ считать менЯ подлецом просто так, без всЯкой причины,
как  нечто  само  собой  разумеющеесЯ. џ  почувствовал,  что  сказанное мной
прозвучало  весьма  неубедительно.  Ќевиновный, подумал Я,  отнюдь не всегда
способен доказать свою правоту.  ‚ отчаЯнии, побуждаемый каким-то внутренним
движением  души,  которое  было  сильнее рассудка,  Я  ощутил  необходимость
подкрепить  свои слова вескими  аргументами. џ встал, подошел к  ќмилии, все
еще стоЯвшей у окна, и взЯл ее за руку:
     ќмилиЯ, за что ты менЯ  так ненавидишь?.. Џочему ты  не хочешь позабыть
об этом хоть на минутку?
     Ћна отвернулась, словно не желала, чтобы Я увидел ее лицо. Ќо позволила
пожать ей  руку,  а  когда мое  бедро  коснулось ее бедра, не  отстранилась.
’огда, осмелев,  Я обнЯл ее за талию. Ќаконец  она повернулась,  и Я увидел,
что она плачет.
     - џ никогда тебе этого не прощу! крикнула она. Ќикогда не прощу, что ты
разрушил нашу любовь... џ так тебЯ любила... џ не любила никого, кроме тебЯ,
и никогда не полюблю... Ђ ты, с  твоим характером, все испортил... Њы  могли
быть  так  счастливы вместе... Ђ  теперь это уже  невозможно... Љак  Я  могу
позабыть об этом?.. Љак Я могу не сердитьсЯ на тебЯ?
     “ менЯ поЯвилась надежда, что бы там ни было,  а ќмилиЯ призналась мне:
она любила менЯ и никогда не любила никого, кроме менЯ.
     -  Џослушай, сказал Я,  пытаЯсь привлечь ее к  себе,  сейчас ты уложишь
чемоданы, а  завтра утром мы  уедем...  ‚ ђиме  Я  тебе  все объЯсню...  и Я
уверен, сумею убедить тебЯ.
     ‘ какой-то Яростью она вырвалась из моих объЯтий.
     - Ќе поеду! закричала она. —то мне делать в ђиме? ‚  ђиме мне  придетсЯ
уйти  из дому... Њать не хочет,  чтобы Я жила у нее, и, значит, мне придетсЯ
снимать  меблированную  комнату  и снова работать машинисткой...  Ќет,  Я не
уеду... Ћстанусь здесь, мне нужен покой, отдых... џ останусь... “езжай, если
тебе это  так  уж  хочетсЯ...џ останусь здесь. Ѓаттиста сказал, что  Я  могу
оставатьсЯ здесь сколько захочу... џ остаюсь.
     џ тоже был в Ярости:
     - ’ы уедешь со мной... ‡автра утром.
     - Њне очень жаль, но ты ошибаешьсЯ, Я останусь здесь.
     - ’огда  Я  тоже останусь... € сделаю так,  что  Ѓаттиста вышвырнет нас
обоих.
     - ’ы этого не сделаешь.
     - Ќет, сделаю.
     ќмилиЯ взглЯнула на менЯ и, не сказав ни слова, вышла из гостиной.

        ѓлава 21

     €так,  Я  свЯзал себЯ  сделанным под горЯчую руку заЯвлением:  "џ  тоже
останусь". Ќа самом же деле, как Я  это осознал сразу же после ухода ќмилии,
Я  не мог  здесь больше оставатьсЯ: только мне одному и  следовало уехать. џ
порвал  с ђейнгольдом, порвал с Ѓаттистой, а теперь, по вероЯтности, также и
с ќмилией.  ‘ловом, Я был здесь лишний, и мне  следовало уехать. ЌоЯ крикнул
ќмилии,  что  остаюсь, и, в сущности, то  ли  потому, что  Я  еще  на что-то
надеЯлсЯ,  то ли просто  из упрЯмства, но мне и  правда захотелось остатьсЯ.
Џри других обстоЯтельствах положение,  в котором  Я оказалсЯ, было бы только
смешным,  но при моем тогдашнем  душевном  состоЯнии,  при том отчаЯнии было
невыносимо тЯгостным; Я был  точно альпинист,  поднЯвшийсЯ на крутую  скалу,
который  вдруг осознал, что не  в силах ни  удержатьсЯ на  ней, ни двигатьсЯ
дальше, ни  вернутьсЯ назад.  џ взволнованно  ходил  из  угла в угол  и  все
спрашивал себЯ:  как мне  следует поступить? Ќе  могу же  Я  сегоднЯ вечером
сесть за один стол с ќмилией  и Ѓаттистой, будто ничего не произошло. џ даже
подумывал, не пойти ли поужинать в Љапри  и вернутьсЯ домой поздно ночью? Ќо
за этот день  Я  уже четыре раза проделал путь от виллы до города, все времЯ
бегом, все  времЯ под палЯщим солнцем. џ  очень устал, и еще раз выходить из
дому  мне не  хотелось.  џ взглЯнул  на часы: шесть. „о ужина оставалось  по
крайней мере два часа.  —то делать? Ќаконец Я принЯл решение: Я  ушел в свою
комнату и запер дверь на ключ.
     џ закрыл ставни и в темноте бросилсЯ на постель. џ и ‚ самом деле устал
и,  едва  лег,  сразу  почувствовал,  как  тел"  мое инстинктивно  ищет позу
наиболее удобную длЯ сне. ‚  эту минуту Я был благодарен  своему телу, более
мудрому,; чем мой рассудок: оно сразу же дало молчаливый ответ мучивший менЯ
вопрос: "—то делать?" € вскоре Я действительно крепко уснул.
     ‘пал  Я долго  и  без сновидений.  ЏроснулсЯ  Я, когда было  уже совсем
темно. ‚став с постели, Я подошел к окну распахнул его: был поздний вечер, џ
зажег свет  и посмотрел  на часы: девЯть.  џ проспал три часа. “жин, как мне
мнилось,  подавали в восемь, самое позднее в половине, девЯтого. Џередо мной
снова встал вопрос: "—то мне делать?"
     џ отдохнул и поэтому сразу же нашел смелый и простой ответ: "“ менЯ нет
никаких  оснований  прЯтатьсЯ,  Явлюсь к  столу и  будь что  будет".  џ  был
настроен прЯмо-таки  воинственно и чувствовал, что готов не только выдержать
стычку с Ѓаттистой, но  и заставить его вышвырнуть вон и менЯ,  и ќмилию.  џ
быстро привел себЯ в порЯдок и вышел из комнаты.
     ‚  гостиной  за накрытым столом  никого  не  было.  џ заметил, что стол
накрыт  на  одну  персону.  Џочти  сразу же  вошла  служанка  и  подтвердила
возникшее у менЯ  подозрение, сообщив, что Ѓаттиста и ќмилиЯ ушли  ужинать в
Љапри.  …сли   угодно,  Я  могу  присоединитьсЯ  к  ним:   они  в  ресторане
"Ѓеллависта". €ли же могу поесть дома, ужин уже полчаса как готов.
     џ понЯл, что перед ќмилией и Ѓаттистой тоже возник тот же  вопрос: "—то
делать?" € разрешили они  его весьма просто ушли из  дому,  предоставив менЯ
самому себе. Ћднако на этот раз Я не  почувствовал ни ревности, ни обиды, ни
огорчениЯ. Ќе без грусти  Я подумал, что ќмилиЯ и Ѓаттиста  поступили именно
так, как только и можно было поступить; Я  должен быть благодарен им за  то,
что  они уклонились  от неприЯтной  встречи. ЏонЯл Я  и  другое: их уход был
своеобразным тактическим приемом,  направленным  на то,  чтобы выжить  менЯ;
если  они  будут  придерживатьсЯ  такой  тактики и в  последующие  дни,  то,
несомненно, достигнут цели. Ќо все это потом, а что произойдет потом, никому
не известно. џ сказал служанке, чтобы она подала ужин, и сел за стол.
     …л Я мало и неохотно. …два прикоснулсЯ к ломтику ветчины и съел кусочек
рыбы, которую ќмилиЯ  велела купить  длЯ нас троих. —ерез  несколько минут Я
покончил с ужином. ‘казал служанке, чтобы она  шла  спать, мне она больше не
нужна.  € вышел  на террасу.  Ќа террасе в углу стоЯли шезлонги. џ раздвинул
один из них и сел у балюстрады лицом к морю, которого сейчас, в темноте,  не
было видно.
     ‚озвращаЯсь на виллу после разговора с ђейнгольдом, Я обещал себе, что,
поговорив с ќмилией, спокойно все обдумаю. ‚  тот момент Я сознавал, что мне
пока неизвестны причины, по которым ќмилиЯ разлюбила менЯ. Ќо мне и в голову
не приходило,  что и после объЯснениЯ с  ней Я их не узнаю. Ќапротив, Я  был
почему-то уверен,  что наше  объЯснение прольет свет на все, что  до сих пор
было  скрыто  мраком  неизвестности, так что, когда  этот мрак рассеетсЯ,  Я
воскликну: "€ это все?.. € из-за такой чепухи ты разлюбила менЯ?"
     Ћднако Я никак не ожидал того, что произошло; объЯснение состоЯлось, во
всЯком  случае, то  объЯснение, которое было  возможно между  нами, и тем не
менее  Я знал обо всем не  больше,  чем раньше. •уже того: Я установил,  что
причину  презрениЯ  ќмилии  можно определить,  только  разобравшись  в наших
прошлых  отношениЯх;  но   ќмилиЯ   не  хотела   и  слышать   об   этом;   в
действительности она желала по-прежнему беспричинно  презирать менЯ, отнимаЯ
у менЯ всЯкую возможность оправдатьсЯ и тем самым вернуть ее любовь.
     Љороче  говорЯ, Я  понЯл,  что чувство  презрениЯ  зародилось  у ќмилии
гораздо раньше,  чем  мои  поступки могли  дать длЯ этого какой-либо  повод,
действительный  или  мни