”рансуа Њориак. Љлубок змей

Ћцените этот текст:
”рансуа Њориак. Љлубок змей

-----------------------------------------------------------------------
Francois Mauriac. Le noeud de viperes (1932).
Џер. с фр. - €.Ќемчинова.
Њ., ѓосиздат художественной литературы, 1957.
OCR & spellcheck by HarryFan, 8 October 2001
-----------------------------------------------------------------------

‚раг своих близких, душа, пожираемаЯ ненавистью и
алчностью, - низкое существо! € все же Я хотел бы вызвать
в вашем сердце жалость и хоть каплю сочувствиЯ к нему. ‚сю
жизнь убогие страсти заслонЯли от него свет, сиЯвший так,
близко, что порою жаркие лучи касались и обжигали его. „а,
страсти... Ќо прежде всего - люди, не очень-то милосердные
христиане. Ћн оказалсЯ их жертвой и мучителем. ‚едь
сколько среди нас строгих судей презренного грешника, -
они-то и отвращают его от истины, ибо ей уж не воссиЯть
сквозь их толпу.
Ќет, не деньги были кумиром этого скупца, не мести
жаждал этот бесноватый. —то он любил в действительности,
вы узнаете, если у вас хватит терпениЯ и мужества
выслушать его исповедь, вплоть до последнего признаниЯ,
прерванного смертью...

—Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ

Љак ты будешь удивлена, найдЯ это послание у менЯ в сейфе на пачке
ценных бумаг! Ѓыть может, лучше было бы отдать письмо на хранение
нотариусу, и он вручил бы его тебе после моей смерти; или положить его в
Ящик письменного стола, - наследники, конечно, поспешат взломать стол еще
до того, как остынет мой труп. Ќо ведь долгие годы Я столько думал и
передумал об этом письме и в бессонные ночи так Ясно представлЯл себе, как
оно будет лежать на полочке сейфа - совершенно пустого сейфа, где не будет
ровно ничего, кроме этого акта мести, которую Я подготовлЯл почти полвека.
“спокойсЯ (да ты, впрочем, уже успокоилась), - процентные бумаги целы! џ
так и слышу этот ликующий возглас. Љак только ты вернешьсЯ из банка, ты
крикнешь детЯм, еще не откинув с лица траурный креп: "Џроцентные бумаги
целы!".
Ђ ведь они чуть было не исчезли из сейфа: Я уже готовилсЯ принЯть длЯ
этого меры. ‘тоило мне захотеть, и Я всего бы вас лишил, оставил бы вам
только дом и землю. Ќа ваше счастье, ненависть моЯ умерла. џ долго думал,
что у менЯ ненависть - самое живучее из всех чувств. Ђ вот Я ее не
испытываю больше, - по крайней мере сегоднЯ не испытываю.
џ состарилсЯ, одрЯхлел, и мне трудно представить себе - неужели Я был
когда-то безумцем, больным существом, одержимым ненавистью? Ќеужели Я ночи
напролет обдумывал - не средства отмщениЯ (эта бомба замедленного действиЯ
была уже изготовлена с величайшей тщательностью, чем Я очень гордилсЯ) - Я
размышлЯл о том, как буду наслаждатьсЯ своей местью. Љак мне хотелось
дожить до той минуты, когда ты вернешьсЯ из банка, вскрыв пустой сейф. Љак
бы у вас вытЯнулись физиономии! Ќужно было только постаратьсЯ все устроить
умно, выдать тебе доверенность на вскрытие сейфа не слишком рано и не
слишком поздно, чтоб не лишить себЯ радости услышать, как все вы с
отчаЯнием в голосе будете вопрошать: "ѓде ценные бумаги?" „аже самаЯ
мучительнаЯ агониЯ, пожалуй, не испортила бы мне этого удовольствиЯ. „а, Я
был способен на такое вероломство. Љак менЯ довели до этого? ‚едь Я не был
извергом.

“же четыре часа днЯ, а на столе в моей спальне все еще стоит поднос с
остатками завтрака; по грЯзным тарелкам ползают мухи. џ звоню, - но все
без толку. ‚ деревне звонки всегда испорчены. Ќабравшись терпениЯ, жду,
когда кто-нибудь, наконец, заглЯнет ко мне. ‚ этой комнате Я спал в
детстве, Я здесь же Я, вероЯтно, умру. Ђ в день моей смерти милаЯ дочь
†еневьева первым делом потребует отцовскую спальню длЯ своих детей. ‚едь Я
занимаю самую большую и самую хорошую комнату в доме. Ѓудьте справедливы и
вспомните, пожалуйста, что Я предлагал †еневьеве уступить ей место и,
конечно, сделал бы это, если б не вмешалсЯ доктор ‹аказ, заЯвивший, что
длЯ моих бронхов вредна сырость и мне поэтому не годитсЯ жить в нижнем
этаже. џ-то, разумеетсЯ, переселилсЯ бы туда, но с затаенной обидой, и
рад, что мне в этом помешали. (ЏостоЯнно Я приносил своим близким жертвы,
отравлЯвшие мне жизнь, и чувство горькой обиды, которое они оставлЯли в
душе, не только не утихало со временем, но возрастало и крепло от
воспоминаний об этих жертвах.)
‡лопамЯтство и гневливость - черты наследственные в нашей семье. џ не
раз слышал от матери, что мой отец долгие годы был в ссоре со своими
родителЯми, а они тридцать лет не желали встречатьсЯ со своей дочерью,
которую выгнали из дому, и до самой своей смерти не помирились с ней (от
нее пошла наша марсельскаЯ роднЯ, с которой мы не знакомы). Њладшее
поколение в нашей семье никогда не знало причин этих раздоров, но, доверЯЯ
старшим, впитало в себЯ их ненависть; Я и сейчас, пожалуй, отвернулсЯ бы
от своих марсельских кузенов, если б встретилсЯ с ними на улице. Њожно не
видетьсЯ с дальними родственниками, а куда денешьсЯ от своей законной жены
и от своих собственных детей? Ѓывают, конечно, хорошие, дружные семьи, но
как подумаешь, сколько у нас супружеских союзов, в которых муж и жена
раздражают друг друга до последней степени, терпеть друг друга не могут, а
между тем едЯт за одним столом, умываютсЯ из одного умывальника, спЯт на
одной постели, - то просто диву даешьсЯ, что у нас еще мало разводов!
ЌенавидЯт друг друга, а спастись бегством не решаютсЯ; так и живут под
одной кровлей...

Џочему это у менЯ нынче такое лихорадочное желание писать о своей
жизни, именно сегоднЯ - в день моего рождениЯ? Њне пошел шестьдесЯт
восьмой год, но только Я один об этом знаю. „ень рожденьЯ †еневьевы,
ѓюбера и их деток у нас всегда отмечаетсЯ: пекут сладкий пирог, втыкают в
него свечечки, дарЯт виновникам торжества цветы... џ уже много лет ничего
не дарил тебе на день рождениЯ, - и не потому, что забываю, а из мести...
„овольно!.. Џоследний букет, полученный мною на день рождениЯ, был
подарком моей бедной мамы, - она нарвала длЯ менЯ эти цветы своими
старческими руками, обезображенными подагрой; не думаЯ о своей грудной
жабе, о всех своих недугах, она с трудом добрела до розариЯ.
’ак о чем это Я говорил? Ђх да, - ты, конечно, удивлЯешьсЯ, почему
вдруг на менЯ напало неистовое желание писать, - именно неистовое. Њожешь
судить об этом хотЯ бы по моему почерку: все буквы скривились в одну
сторону, как сосны под западным ветром. Џослушай, в начале письма Я
говорил, что долго обдумывал свою месть, - и вот отказываюсь от нее. Ќо
есть кое-что в тебе, кое-что, исходЯщее от тебЯ, над чем мне хочетсЯ
восторжествовать, - Я имею в виду твое молчание. Ќе пойми менЯ превратно.
џ очень хорошо знаю, какаЯ ты тараторка - ты можешь часами беседовать с
Љазо по поводу домашней птицы или огорода. ‘ детишками, даже самыми
маленькими, ты весело болтаешь и сюсюкаешь целые дни. ‡ато со мной!.. Ђх,
это мрачное молчание за семейными трапезами! џ вставал из-за стола
нисколько не отдохнув - голова пустаЯ, сердце гложут заботы, а поговорить
о них не с кем... € особенно тЯжело мне стало дома после дела ‚ильнава,
когда Я сразу прославилсЯ в качестве крупнейшего адвоката-криминалиста,
как называют менЯ в газетах. —ем больше Я склонен был возомнить о себе,
тем больше ты старалась показать мне, что Я ничтожество... ‚прочем, не в
том дело, - мне хочетсЯ отомстить тебе за другое, за твое упорное
молчание, когда дело касалось нашей семейной жизни, глубочайшего нашего
разлада. ‘колько раз, слушаЯ пьесу в театре или читаЯ книгу, Я задавалсЯ
вопросом: а бывают ли в жизни любовники или супруги, которые делают друг
другу "сцены", объЯснЯютсЯ начистоту, и у них становитсЯ легче на душе
после таких объЯснений.
‘орок с лишним лет мы оба страдали, живЯ бок о бок, и все эти сорок с
лишним лет ты как-то ухитрЯлась не произнести ни единого слова,
затрагивающего что-нибудь глубокое; ты всегда ускользала.
џ долго думал, что это сознательно выработаннаЯ тобою система, и все
хотел понЯть, зачем и почему ты к ней прибегаешь. Ќо в один прекрасный
день менЯ осенила догадка: моЯ жизнь просто-напросто не интересовала тебЯ.
џ оказалсЯ вне круга твоих забот, занЯтий, развлечений и стал настолько
чужд тебе, что ты всегда избегала менЯ, и не из страха, а потому, что тебе
было скучно со мной. “ тебЯ тонкое чутье, ты сразу угадывала малейшую мою
попытку к сближению, и если Я заставал тебЯ врасплох, находила
какие-нибудь пустЯчные отговорки или же, похлопав менЯ по щеке и наскоро
поцеловав, убегала по своим делам.
Љонечно, можно опасатьсЯ, что ты разорвешь мое письмо, как только
прочтешь первые строки. Ќо нет, ты этого не сделаешь, - уже несколько
месЯцев, как в тебе затронуто любопытство: ты удивлена, заинтригована.
•оть ты и мало ко мне присматриваешьсЯ, но как же тебе было не заметить
разительную перемену в моем настроении? „а, да, Я уверен, что на этот раз
ты не ускользнешь от объЯснениЯ. Ђ Я хочу, чтобы и ты, и твой сын, и твоЯ
дочь, и зЯть, и внуки узнали, наконец, что за человек жил одиноко в
стороне от вашего тесного кружка, что представлЯл собою тот измученный,
усталый адвокат, за которым им приходилось ухаживать, потому что кошелек
был у него в руках. —еловек, который томилсЯ и страдал где-то на другой
планете. Ќа какой, планете? ’ебе и в голову не приходило
полюбопытствовать, посмотреть на нее. “спокойсЯ, Я не собираюсь угостить
тебЯ надгробным словом во славу моей особы, заранее сочиненным мною самим,
или же обвинительной речью против вас. ‚ моей натуре преобладает свойство,
поражающее всЯкую женщину (за исключением тебЯ, разумеетсЯ), а именно
беспощаднаЯ Ясность мысли.
Ќикогда у менЯ не было той утешительной способности к изворотливому
самообольщению, котораЯ облегчает жизнь большинству людей. …сли мне
случалось совершить что-либо гадкое, низкое, то Я первый отдавал себе в
этом отчет...

Џришлось отложить перо - дождатьсЯ, когда принесут лампу. Џока ее не
зажгли и не заперли ставни, Я смотрел в окно, любовалсЯ красивыми тонами
черепиц на крышах сараев и винного подвала, - одни Яркие, как цветы, а
другие переливчатые, словно грудка у голубЯ. ‘лушал, как дрозды поют в
густой листве плюща, обвившего и ствол и ветви пирамидального тополЯ, как
стучит бочка, которую катЯт по двору. Њне все-таки повезло: Я дожидаюсь
смерти в милом сердцу уголке, где все осталось таким же, каким было в моем
детстве. ’олько вот гудит и стучит движок, поднимаЯ воду из реки, а прежде
скрипело колесо водочерпалки, которое вертела стараЯ ослица... („а еще
рокочет этот противный почтовый самолет, который ежедневно в час вечернего
чаЯ уродует небесную лазурь.) Ђ ведь немногим удаетсЯ видеть в живой
действительности, совсем близко, рЯдом с собою, мир своего прошлого,
который большинство людей воскрешает лишь перед своим мысленным взором,
когда у них хватает мужества и терпениЯ погрузитьсЯ в воспоминаниЯ.
Џрикладываю руку к груди, прислушиваюсь к частому и слабому биению сердца,
смотрюсь в зеркало, вделанное в дверцу шкафа, в котором хранЯтсЯ шприц,
ампулы с атропином, камфорой и вообще все, что необходимо в случае
приступа удушьЯ. Ђ услышат менЯ, когда Я позову на помощь? Ћни уверЯют,
что у менЯ "ложнаЯ груднаЯ жаба", но говорЯт так не столько длЯ моего,
сколько длЯ собственного утешениЯ, чтобы им спокойнее спалось. Ћсторожно
делаю вдох. Ћщущение неприЯтное - как будто кто-то положил мне руку на
левое плечо и нажимает на него, не дает ему свободно поднЯтьсЯ, словно
хочет напомнить: "џ тут, не забывай". „а, надо отдать справедливость
смерти, - ко мне она не подкрадываетсЯ по-воровски. Ћна уже несколько лет
открыто бродит вокруг менЯ, Я слышу ее шаги, чувствую ее дыхание; она со
мной терпелива, не зрЯ же Я подчинЯюсь строгой дисциплине, к которой
обЯзывает ее приближение. ‚от и доживаю свой век в халате, создав вокруг
обстановку, приличествующую больному старику; сижу в том самом глубоком
кресле с подушечками, в котором и моЯ мать ждала смертного часа; и так же,
как у нее, возле менЯ стоЯт на тумбочке всЯкие пузырьки и коробки с
лекарствами; Я плохо выбрит, от менЯ плохо пахнет, Я стал рабом
отвратительных мелочных причуд. Ќо не доверЯйте этому: когда приступов
нет, Я оживаю и еще могу постоЯть за себЯ. џ вновь поЯвлЯюсь в конторе
моего поверенного Ѓуррю, который уже считал, что Я отправилсЯ на тот свет;
у менЯ хватает сил целыми часами просиживать в подвалах банка и стричь
купоны.
Ќадо мне еще пожить немножко, чтоб дописать свою исповедь. „олжна же ты
выслушать менЯ, наконец, а то ведь в те долгие годы, когда Я разделЯл с
тобой ложе, ты всегда твердила вечером, стоило мне приблизитьсЯ к тебе:
"Ђх, Я падаю от усталости, смертельно хочу спать, Я уже сплю, сплю!.."
’ы старалась избежать не столько моих ласк, сколько моих слов.
€ правда, ведь наше несчастье и породили разговоры, - те бесконечные
беседы, которые мы так любили, когда только что поженились. Њы были очень
молоды: мне исполнилось двадцать три года, а тебе - восемнадцать, и,
пожалуй, любовные утехи доставлЯли нам меньше радости, чем откровенные,
доверчивые излиЯниЯ. Љак в детской дружбе, мы поклЯлись ничего не таить
друг от друга. Њне в сущности не в чем было исповедоватьсЯ, даже
приходилось приукрашать свои жалкие похождениЯ, и Я не сомневалсЯ, что и у
тебЯ такое же скудное прошлое: Я просто не мог себе представить, чтобы ты
до встречи со мною произносила имЯ какого-нибудь другого юноши; Я был
уверен в этом до того вечера, когда...
Ѓыло это в той самой спальне, где Я сейчас пишу. Ћбои на стенах с тех
пор переменили, но мебель красного дерева все та же и так же расставлена,
и по-прежнему стоит на столике кувшин из переливчатого опалового стекла и
чайный сервиз, выигранный в лотерею. Џо ковру тЯнулась тогда полоса
лунного света. ’еплый южный ветер, пролетавший над ландами, доносил до
нашей постели запах гари.
’ы не раз говорила мне о каком-то ђудольфе, своем друге, и всегда это
бывало ночью, в спальне, - как будто его призраку полагалось поЯвлЯтьсЯ
меж нами в часы самой глубокой нашей близости; ты и в тот вечер опЯть
произнесла его имЯ, - помнишь? Ќо этого тебе показалось мало. "Њне бы
следовало, милый, кое о чем сказать тебе перед нашей помолвкой. Џраво,
менЯ совесть мучит, что Я тебе не призналась... Ћ, ничего особенного,
успокойсЯ!"
џ нисколько не встревожилсЯ и не намеревалсЯ ничего выпытывать. Ќо ты
была так любезна, что сама принЯлась развлекать менЯ признаниЯми и
преподносила их с такой готовностью, что Я сначала смутилсЯ. € пустилась
ты в откровенности вовсе не потому, что тебЯ мучила совесть или заговорило
в тебе чувство деликатности, в чем ты менЯ убеждала, да и сама была
убеждена. Ќет, ты просто наслаждалась сладостными воспоминаниЯми, ты
больше не могла молчать. Њожет быть, ты и чувствовала опасность, грозЯщую
гибелью нашему счастью, но, как говоритсЯ, это было сильнее тебЯ. ’ень
ђудольфа против твоей воли витала вокруг нашей постели.
Ќе думай, пожалуйста, что источником нашего несчастьЯ была ревность.
Џозднее Я действительно бешено ревновал тебЯ, но в ту летнюю ночь 1885
года, о которой идет речь, Я не испытывал ничего похожего на это жестокое
чувство, когда ты призналась мне, что прошлым летом в ќксе, куда вы ездили
всем семейством, этот незнакомый мне юноша был твоим женихом.
Џодумать только! ‹ишь через сорок лет Я получил возможность объЯснитьсЯ
по этому поводу. Ќо прочтешь ли ты мое письмо? ‚едь все это тебЯ совсем не
занимает. ‚се, что менЯ касаетсЯ, длЯ тебЯ скучно. Љогда-то тебЯ поглощали
дети - дети мешали тебе видеть и слышать менЯ, а теперь у тебЯ растут
внуки... —то ж, тем хуже. Ќадо все-таки попробовать, в последний раз
попытать счастьЯ. Ѓыть может, мертвый, Я буду длЯ тебЯ интереснее, чем
живой - хотЯ бы в первые дни, и ты из чувства долга прочтешь эти страницы
до конца. Њне так хочетсЯ верить в это. € Я верю.

Ќет, Я не испытывал ревности во времЯ твоей исповеди. Ќо поймешь ли ты,
что она разрушила во мне? Љак тебе это объЯснить? џ был у матери
единственным ребенком. Ћна рано овдовела и одна растила менЯ. ’ы знала ее,
вернее сказать, - долгие годы жила рЯдом с ней, не знаЯ ее. „аже если б
тебЯ это интересовало, тебе было бы трудно понЯть душевную близость,
соединЯвшую два одинокие существа - мать и сына; ведь у вас была совсем
другаЯ семьЯ - богатаЯ и влиЯтельнаЯ, многочисленнаЯ буржуазнаЯ семьЯ, с
твердо установленной домашней иерархией, со сложными правилами и
распорЯдком. Ќет, тебе не понЯть, какими страстными, нежными заботами
может окружить сына, единственное свое сокровище на земле, вдова мелкого
чиновника, начальника одного из отделов префектуры. Њои школьные успехи
переполнЯли ее гордостью. “ менЯ же, кроме них, и не было других радостей.
‚ те времена Я был твердо уверен, что мы очень бедны. Ќа мой взглЯд, об
этом свидетельствовала наша скромнаЯ жизнь и строжайшаЯ экономиЯ, которую
мама сделала длЯ себЯ законом. џ, конечно, ни в чем не знал недостатка.
’еперь-то Я вижу, как менЯ холила и баловала мать. ‚ Ћстейне у нее была
ферма, оттуда нам по дешевой цене доставлЯли провизию, и в детстве Я был
бы очень удивлен, если б мне сказали, что в нашем доме изысканный стол:
откормленные пулЯрки, зайцы, паштеты из дичи, - все это нисколько не
казалось мне роскошью. џ всегда слышал разговоры о том, что наша ферма
ничего не стоит. € правда, когда она досталась матери в наследство, то
землЯ вокруг нее была бесплодной пустошью, - там мой дед в детстве сам пас
коров. Ќо мне было неизвестно, что мои родители прежде всего позаботились
о том, чтоб ее распахали, засеЯли семенами сосны, и, когда мне исполнилсЯ
двадцать один год, Я оказалсЯ владельцем двух тысЯч гектар молодого
соснЯка, где уже вели вырубку, поставлЯЯ крепежный лес в шахты. Њать
делала также сбережениЯ из своих скромных доходов. …ще при жизни отца,
"вытЯнув из себЯ все жилы", купили усадьбу Љалез (за сорок тысЯч франков,
а Я теперь эти виноградники и за миллион не отдам). Њы жили на улице
‘ент-Љатрин в собственном доме на четвертом этаже (дом этот и несколько
незастроенных участков отец получил от родителей перед женитьбой). €з
деревни два раза в неделю присылали корзину с провизией: мама старалась
как можно реже "ходить к мЯснику". џ был одержим неотвЯзной мыслью попасть
в ќколь Ќормаль. Џо воскресеньЯм и четвергам приходилось менЯ чуть не
силой прогонЯть из дому "подышать воздухом". џ нисколько не походил на тех
хвастунишек, которые делают вид, что они без всЯкого труда стали первыми
учениками. џ был "зубрила" и гордилсЯ этим: да, мол, Я зубрила, вот и все!
Џомню, что в лицее мне не доставлЯло никакого удовольствиЯ изучать
‚иргилиЯ или ђасина. ђаз задано "по курсу" - значит, зубри, и только. €з
всех творений человеческого гениЯ Я выделЯл те, которые "входили в
программу", лишь они имели значение в моих глазах, и по поводу их Я писал
в своих сочинениЯх то, что полагаетсЯ писать в угоду экзаменаторам, - то
есть то, что говорилось и писалось многими поколениЯми юношей, поступающих
в ќколь Ќормаль. ‚от каким Я был идиотом, возможно, таким и осталсЯ бы,
если б за два месЯца до конкурсных экзаменов не началось у менЯ
кровохарканье, которое привело мою мать в такой ужас, что мне пришлось все
бросить.

’ак Я поплатилсЯ за то, что слишком много зубрил в детстве и в юности;
когда мальчик растет, развиваетсЯ, нельзЯ ему безнаказанно сидеть до
глубокой ночи за письменным столом, согнувшись над тетрадЯми и книгами,
знать не знаЯ никаких физических упражнений.
Џисьмо мое наскучило тебе? “жасно боюсь наскучить. Ќо, умолЯю, не
пропускай ни одной строчки. “верЯю тебЯ, Я говорю только о самом
необходимом: всЯ трагедиЯ нашей с тобой жизни проистекает из этих мелких
событий, - ты их не знала или забыла о них.
Љ тому же Я, как ты могла убедитьсЯ из первых же строк моего письма,
вовсе не собираюсь щадить себЯ. ’ут немало найдетсЯ приЯтного длЯ твоей
ненависти... Ќу да, да... не возражай, пожалуйста: ведь если ты
когда-нибудь и думаешь обо мне, то всегда враждебно.

Ѓоюсь, однако, что Я несправедлив к тому хилому мальчугану, каким Я
был, к заморышу, корпевшему над толстыми справочниками и словарЯми. Љогда
Я читаю воспоминаниЯ детства других людей и вижу, какой светлый рай встает
у них у всех перед глазами, Я думаю с тоской: "Ђ Я? Џочему моЯ жизнь
всегда была такой унылой пустыней? Њожет быть, Я просто позабыл то, о чем
вспоминают другие? Њожет быть, и Я знал в детстве такие же дивные
радости?.." “вы! Я вижу и на заре жизни только остервенелую зубрежку,
Яростную борьбу за первое место, злобное соперничество с двумЯ моими
одноклассниками по прозвищу …нох и ђодриго. џ инстинктивно отвергал всЯкую
дружбу с товарищами. Ћреол моих успехов и даже мое высокомерие, помнитсЯ,
привлекали ко мне некоторых школьников. џ свирепо отталкивал всЯкого, кто
выражал мне свою симпатию, терпеть не мог "сантиментов". Ѓудь Я даже
профессионалом литератором, и то мне бы не удалось извлечь из воспоминаний
о своей школьной жизни ни одной умилительной страницы. Џогоди... все-таки
был один проблеск чувствительности, но очень слабый, почти незаметный. џ
часто думал об отце, которого едва помнил, и мне иногда удавалось убедить
себЯ, что папа не умер, - нет, были какие-то необыкновенные
обстоЯтельства, и он куда-то исчез. ‚озвращаЯсь из лицеЯ, Я бегом бежал
домой по улице ‘ент-Љатрин, прЯмо по мостовой, лавируЯ между экипажами, -
по тротуару идти было слишком долго, очень уж много там сновало прохожих.
џ стремглав взлетал по лестнице. Њать сидела у окна, чинила белье. Џапина
фотографиЯ висела на обычном своем месте - справа от кровати. џ милостиво
позволЯл матери целовать менЯ, но едва отвечал на ее расспросы и сразу же
садилсЯ за уроки.
‹ишь только у менЯ началось кровохарканье, так круто изменившее мою
судьбу, мать увезла менЯ в Ђркашон, и Я провел в сельском домике на берегу
залива долгие и такие мрачные месЯцы: ведь из-за того, что здоровье мое
было подорвано, рухнули мои мечты о профессорской карьере. € Я очень
сердилсЯ на маму: длЯ нее такаЯ трагедиЯ совсем не имела значениЯ, и мне
казалось, что она не заботитсЯ о моей будущности. Ђ беднаЯ мама каждый
день с трепетом ждала "часа термометра". Ћт еженедельного взвешиваниЯ моей
особы зависела и ее скорбь и ее радость. Њного лет спустЯ, когда мне
пришлось изведать, как горько лежать больным, если никого решительно твоЯ
болезнь не тревожит, Я подумал: судьба справедливо наказывает менЯ за мою
черствость, за то что Я не ценил обожавшую менЯ мать.
‘ первых же весенних дней Я "выправилсЯ", как говорила мама, и
буквально воскрес. ‘тал шире в плечах, возмужал. Њой организм, совсем было
захиревший от нездорового образа жизни, окреп и развилсЯ в сухой лесистой
местности, покрытой зарослЯми толокнЯнки, дрока и соснами, под которыми
приютилсЯ Ђркашон, - в те годы он еще был просто деревней.
€ как раз в это времЯ мать сообщила мне, что она нисколько не боитсЯ за
мою будущность, ибо у нас с ней есть весьма недурное состоЯние, и оно с
каждым годом все увеличиваетсЯ. ‘пешить мне не к чему, тем более, что от
военной службы менЯ, наверно, освободЯт. “ менЯ врожденный дар слова,
поражавший всех моих учителей. Њне лучше всего поступить на юридический
факультет; там все науки Я постигну без особого труда и очень скоро стану
знаменитым адвокатом, а если захочу, могу занЯтьсЯ политической
деЯтельностью. ђазмечтавшись, мама говорила, говорила, открываЯ мне свои
планы, а Я слушал ее в угрюмом, злобном молчании, рассеЯнно глЯдЯ в окно.
џ уже начал "ухаживать". Њама наблюдала за мной с боЯзливой
снисходительностью. Џозднее, когда мне пришлось жить в кругу твоих родных,
Я увидел, каким важным пороком считают в религиозной семье распущенность.
Ќо моЯ мать видела тут лишь одну опасность: как бы это не повредило моему
здоровью. “бедившись, что Я не злоупотреблЯю такого рода удовольствиЯми,
она стала смотреть сквозь пальцы на мои вечерние отлучки и требовала
только, чтобы к двенадцати часам Я был дома. Ќе бойсЯ, Я не стану
рассказывать о своих юношеских любовных шалостЯх. џ знаю, тебЯ приводЯт в
ужас такие истории, да и похождениЯ-то у менЯ были весьма убогие.
Ќо они стоили мне довольно дорого, и Я страдал из-за этого. Њне было
обидно, что во мне самом так мало привлекательного, что и молодость мне не
помогает. Ђ ведь, кажетсЯ, Я не был уродом. —ерты лица у менЯ, как
говоритсЯ, правильные. †еневьева - вылитый мой портрет, а в девушках она
была очень хороша. Ќо Я принадлежу к той породе людей, про которых
говорЯт, что у них нет молодости. ЌеприЯтно смотреть на угрюмого малого,
когда в нем совсем нет юной свежести. Ћдним уж своим хмурым видом Я
‡амораживал людей. € чем лучше Я это сознавал, тем больше мрачнел. џ
никогда не умел одеватьсЯ, выбрать галстук, красиво завЯзать его. Ќикогда
Я не умел беззаботно отдатьсЯ минуте весельЯ, посмеЯтьсЯ, подурачитьсЯ.
Ќевозможно даже было представить, чтоб менЯ кто-нибудь пригласил на
веселую приЯтельскую пирушку; такие гости, как Я, своим мрачным обликом
испортЯт всем настроение. Љ тому же Я был очень обидчив и не выносил ни
малейшей насмешки. ‡ато уж если мне, бывало, вздумаетсЯ пошутить, то Я,
совсем того и не желаЯ, наносил удары дубиной, а такие насмешки не
прощаютсЯ. џ грубо издевалсЯ над какой-нибудь смешной чертой в человеке,
над его физическим недостатком, о котором следовало бы молчать. ‘
женщинами же из робости и из гордости Я говорил наставительным,
снисходительным тоном, а они этого, как известно, терпеть не могут. џ не
понимал толку в их туалетах. —увствуЯ, что Я не нравлюсь женщинам, Я
"назло им" старалсЯ подчеркнуть в себе все, что им внушает отвращение.
‘ловом, моЯ молодость была длительным самоубийством. џ нарочно спешил не
понравитьсЯ, боЯсь, что это выйдет и без моих старений, само собой.
Ќе знаю, прав Я тут был или нет, но Я во всем винил мать. Њне казалось,
что Я расплачиваюсь за то, что в детстве она, на мою беду, слишком менЯ
нежила, лелеЯла, опекала, от всего оберегала. € в юности Я был с ней
невероЯтно жесток и груб. џ упрекал ее за то, что она чересчур сильно
любит менЯ. џ не прощал ей того великого чувства, которое лишь она одна в
целом свете дарила мне, той самоотверженной любви, которую никто другой
никогда не дал мне изведать. Џрости, что Я опЯть говорю об этом, но в
мыслЯх о матери Я черпаю силу переносить свое одиночество, твое глубокое
равнодушие ко мне. ‚едь это справедливаЯ расплата. ЃеднаЯ мама уже давно
уснула вечным сном, воспоминание о ней еще живет только в усталом сердце
старика, каким Я стал, - а как бы она страдала, если б могла предвидеть,
что судьба отомстит мне за нее.
„а, Я был жесток с матерью. Љак невеселы были наши трапезы в маленькой
столовой сельского домика при свете висЯчей лампы! џ едва отвечал на ее
робкие вопросы или же, вдруг, вспылив, разражалсЯ гневом по малейшему
поводу, а то и совсем без всЯкого повода. Ћна не пыталась понЯть,
разобратьсЯ в причинах моей злобы, принимаЯ ее как гнев какого-то
божества. "ќто болезнь, - говорила она, - тебе просто нужна нервнаЯ
разрЯдка..." € она добавлЯла, что как женщине малообразованной,
невежественной, ей менЯ не понЯть: "Љонечно, какаЯ же Я тебе компаниЯ?
Њолодому человеку не очень-то весело со стариками и старухами". € хотЯ она
была всегда очень бережлива, чтоб не сказать скуповата, - она теперь
давала мне больше денег, чем Я просил, сама толкала менЯ на всЯкие траты,
привозила мне из Ѓордо нелепые, пестрые, галстуки, которые Я не желал
надевать.
Њы подружились с соседЯми. џ стал ухаживать за их дочерью, хотЯ она мне
совсем не нравилась; девушка эта проводила зиму в Ђркашоне по предписанию
врачей: мама с ума сходила от страха, что Я заражусь чахоткой или же
скомпрометирую девицу и вынужден буду женитьсЯ на ней. џ теперь уверен,
что упорно (хотЯ и тщетно) добиваЯсь победы над этой барышней, Я просто
хотел доставить неприЯтность матери.

—ерез год мы вернулись в Ѓордо. †или мы уже в другом месте. Њать купила
дом на бульваре и ничего мне об этом не говорила, желаЯ сделать сюрприз. џ
был поражен, когда дверь нам отпер лакей. Њать отвела мне весь второй
этаж. ‚се вокруг блестело новизной. ‚тайне Я был восхищен роскошной
обстановкой (хотЯ, думаетсЯ, теперь бы она мне показалась ужасной), но все
беспощадно раскритиковал и выразил беспокойство по поводу огромных
расходов.
€ тогда мама, ликуЯ, отдала мне отчет в положении наших дел, хотЯ и не
обЯзана была это делать (большаЯ часть нашего состоЯниЯ принадлежала лично
ей, как ее приданое). ЏЯтьдесЯт тысЯч франков ежегодного дохода, не считаЯ
тех денег, какие давала вырубка лесных дач, - следовательно по тем
временам да еще по понЯтиЯм провинциалов Я обладал "недурным" состоЯнием,
и любой молодой человек, оказавшись на моем месте, постаралсЯ бы
воспользоватьсЯ им, чтоб получить доступ в высшее общество города.
—естолюбиЯ во мне было достаточно, но Я не мог скрывать от своих товарищей
по факультету, какие враждебные чувства Я к ним питал. Џочти все они были
отпрысками аристократических семейств, воспитывались у иезуитов, а Я
училсЯ в казенном лицее, мой дед был пастухом; Я не мог им простить своей
зависти к их изысканным манерам. Џравда, Я находил, что эти молодые щеголи
гораздо ниже менЯ по своему умственному развитию. ‡авидовать ничтожным
фатам, которых презираешь! ’акое постыдное чувство может отравить человеку
жизнь. „а, Я завидовал этим юношам и презирал их; а их надменность (может
быть, мнимаЯ) еще больше распалЯла во мне злобу против них. € такаЯ уж у
менЯ натура, что мне ни разу и в голову не приходило попробовать завоевать
их симпатию, - напротив, Я с каждым днем все больше сближалсЯ с их
противниками. Ќенависть к религии, так долго ЯвлЯвшаЯсЯ моей преобладающей
страстью, доставившаЯ тебе столько страданий и навсегда сделавшаЯ нас
врагами, родилась во мне на юридическом факультете в 1879 и в 1880 годах,
- в те годы, когда в палате вотировали статью седьмую знаменитого декрета
и когда изгнали из ”ранции иезуитов.
„о той поры Я был равнодушен к вопросам религии. Њать никогда их не
затрагивала, разве только скажет, бывало: "—то мне беспокоитьсЯ? …сли уж
такие люди, как мы, не попадут в царство небесное, так, значит, и никого
туда не пустЯт". ‚ младенчестве она менЯ окрестила. џ ходил к первому
причастию, когда училсЯ в лицее, но эта церемониЯ оставила во мне лишь
смутное воспоминание, как о какой-то скучной формальности. ‚о всЯком
случае больше Я уже никогда не причащалсЯ. ‚ вопросах религии Я
по-прежнему оставалсЯ круглым невеждой; в детстве, встречаЯ на улице
свЯщенников, Я смотрел на них как на забавных рЯженых, как на карнавальные
маски. џ никогда не задумывалсЯ над такого рода проблемами, а когда,
наконец, столкнулсЯ с ними, то подошел к религии исключительно с
политической точки зрениЯ.
џ организовал из бывших студентов кружок; мы собирались в "Љафе
‚ольтера", и там Я упражнЯлсЯ в красноречии. ‚ личной своей жизни Я был
весьма застенчив и робок, а в публичных словопрениЯх становилсЯ совсем
другим человеком. “ менЯ нашлись почитатели, мне приЯтно было слыть их
главой, хотЯ в глубине души Я презирал их не меньше, чем богатых буржуа. џ
злилсЯ на них за то, что они простодушно раскрывали те жалкие побуждениЯ,
которые руководЯт ими в жизни, - точно такие же побуждениЯ были и у менЯ
самого, что заставлЯло менЯ вдумыватьсЯ в свои чувства. ‚се эти молодые
люди были сыновьЯми мелких чиновников, учились в школах на стипендиЯх,
были умны и честолюбивы, но отравлены желчной завистью и злобой. Њне они
льстили, но не любили менЯ. €ногда Я угощал их обедом в ресторане - это
бывало длЯ них целым событием, о котором они долго потом толковали. Ќо мне
были противны их манеры. €ной раз Я не мог удержатьсЯ от Язвительной
насмешки, котораЯ жестоко их оскорблЯла и навсегда занозой впивалась им в
сердце.
Ђ вот моЯ ненависть к религии была вполне искренней. Њучило менЯ также
и некоторое стремление к социальной справедливости. џ заставил мать снести
саманные лачуги, в которых жили наши арендаторы-испольщики, питавшиесЯ
черным хлебом и маисовой кашей. ‚первые она попыталась было воспротивитьсЯ
мне:
- ’ы, что ж, думаешь, они тебе будут благодарны?..
Ќо никаких иных подвигов Я не совершил. џ страдал от сознаниЯ того, что
менЯ сближает с моими противниками общаЯ нам всем алчность: к землЯм, к
деньгам. …сть на свете классы собственников и есть неимущие. Њне стало
Ясно, что Я всегда буду в лагере собственников. ‘остоЯниЯ у менЯ не
меньше, а может быть и больше, чем у тех спесивых денди, которые, как мне
казалось, отворачивались, когда замечали менЯ, но, конечно, не отказались
бы пожать мне руку, если б Я протЯнул ее. Љстати сказать, и правые и левые
не раз попрекали менЯ на публичных собраниЯх за то, что Я - владелец двух
тысЯч гектар леса да еще виноградников. Џрости, что Я так мешкаю. Ќо без
всех этих подробностей тебе не понЯть, что значила длЯ такой уЯзвленной
души, как моЯ, встреча с тобою и наша любовь. џ, крестьЯнский сын, у
которого мать "ходила в платочке", и вдруг стал женихом мадемуазель
”ондодеж! ќто было просто невероЯтно, непостижимо.

Џрервал свое послание, - во-первых потому, что стемнело, а во-вторых,
услышал внизу разговор. Ќе очень громкий разговор. Ќаоборот, вы говорили,
понизив голос, и как раз это менЯ беспокоило. Љогда-то из своей спальни Я
прекрасно мог следить за вашими беседами. Ќо теперь вы от менЯ таитесь,
все шушукаетесь. Ќедавно ты мне сказала, что Я стал туг на ухо. ‚овсе нет:
Я хорошо слышу далекий стук поезда на железнодорожном мосту. Ќет, нет Я не
глухонемой. Ђ вы нарочно говорите вполголоса, вы не хотите, чтоб Я слышал
ваши слова. —то вы от менЯ скрываете? „ела, что ли, идут плохо? Ќедаром же
вокруг тебЯ собралась всЯ семьЯ, и все идут, высунув Язык, как собаки. ’ут
и милый зЯть - маклер по продаже вин, и муж нашей внучки, убежденный
бездельник, и любезный сынок ѓюбер... Ђ между тем ведь он банкир, к нему
отовсюду текут деньги, и этот малый дает по двадцать процентов дивидендов.
Ќа менЯ не рассчитывайте: Я из своих рук ничего не выпущу. “верен, что ты
нынче вечером будешь мне нашептывать: "Ћчень было бы просто продать на
сруб соснЯк". ’ы мне припомнишь, что обе дочки ѓюбера живут у родителей
своих мужей, ибо не получили денег на то, чтоб зажить своим хозЯйством и
обзавестись обстановкой. "“ нас на чердаке уйма всЯкой мебели, она там
только пылитсЯ, портитсЯ. Ќу что нам стоит дать им "на времЯ" эти вещи?"
„а, да, уверен, что ты сейчас будешь ко мне с этим приставать. "Ћбе внучки
на нас сердЯтсЯ и больше не ездЯт к нам... џ лишена радости видеть милых
внучек..." Ќесомненно, вы как раз об этом и шепчетесь.

Џеречел эти строки, написанные вчера словно в каком-то бреду. Љак Я мог
поддатьсЯ такой злобе? € в сущности Я не письмо пишу, а веду дневник.
‚озобновлЯю свое послание. Љак быть? ‡ачеркнуть написанное и начать
по-другому? Ќевозможно. ‚ремЯ не терпит. Љак написалось, так пусть и
остаетсЯ. „а ведь Я и хотел все тебе открыть без утайки, чтоб ты заглЯнула
в самые глубокие тайники души моей. ‚от уже тридцать лет, как Я в твоих
глазах автомат, выбрасывающий тысЯчефранковые кредитки, - автомат
неисправный, работающий плохо, надо его постоЯнно встрЯхивать, пока не
удастсЯ его вскрыть и выпотрошить, полными пригоршнЯми вытаскиваЯ
запрЯтанные в нем деньги.
‚от опЯть Я поддалсЯ необузданной злобе. ‚озвращусь-ка лучше к тому, на
чем Я остановилсЯ вчера. Џостепенно Я дойду до истоков моего неистовства.
Џрипомню ту роковую ночь... Ќо сначала надо воскресить в твоей памЯти нашу
первую встречу.

‚ августе 1883 года Я находилсЯ с матерью в ‹юшоне. ‚ те времена в
"Ћтеле ‘карона" полно было мЯгких кресел, диванов, пуфов, искусно
сделанных чучел пиренейских серн. Ђ благоуханьЯ липовых аллей в ќтиньи мне
не забыть! Џрошло столько лет, но когда цветут липы, мне все кажетсЯ, что
Я слышу именно тот дивный запах. Џо утрам менЯ будили ослики,
постукивавшие копытцами по мостовой, позвЯкивание их бубенцов, щелканье
бича погонщиков. ѓорные ключи бежали даже по улицам. Њальчишки разносчики
выкрикивали "розанчики", "рогульки" и молочные хлебцы. Џроезжали конные
проводники; Я смотрел, как отправлЯютсЯ на прогулку кавалькады.
‚есь второй этаж занимало семейство ”ондодеж. €м отвели апартаменты
королЯ ‹еопольда. "‚от транжиры!" - говорила мама. ќто не мешало им всегда
платить с запозданием (в Ѓордо они арендовали большой земельный участок
длЯ хранениЯ товаров, который у нас имелсЯ близ пристани).
‚ гостинице мы с мамой обедали за общим столом, а вам подавали
отдельно. џ хорошо помню ваш круглый столик у окна и сидевшую за ним вашу
тучную бабушку, прикрывавшую лысую голову черной кружевной наколкой, на
которой дрожали бисерные висюльки. Њне все казалось, что старуха улыбаетсЯ
мне, - это обманчивое впечатление создавалось из-за того, что у нее были
крошечные прищуренные глазки и рот до ушей, узкий, как щель. …й
прислуживала монахинЯ с одутловатым желчным лицом, окаймленным белыми
лопастЯми туго накрахмаленного "апостольника". Ђ как хороша была твоЯ
мать!.. Љрасавица! ‚сегда в черном: она носила траур по двум своим умершим
сыновьЯм. џ сначала влюбилсЯ не в тебЯ, а в нее и потихоньку ею любовалсЯ.
ЊенЯ волновали ее прекрасные обнаженные руки и шеЯ. Ћна не носила никаких
драгоценностей. џ строил в своем воображении чисто стендалевскую завЯзку
романа и давал себе слово к вечеру обЯзательно заговорить с ней или сунуть
ей записку. ’ебЯ же Я почти не замечал. џ внушил себе, что в молодых
девицах нет ничего интересного. Ђ к тому же у тебЯ была такаЯ надменнаЯ,
уничтожающаЯ манера не обращать вниманиЯ на окружающих, - ты таким
способом выражала им свое презрение.
Ћднажды, возвратившись из казино, Я оказалсЯ свидетелем разговора между
моей матерью и мадам ”ондодеж, котораЯ говорила чересчур любезным,
вкрадчивым тоном, как полагаетсЯ воспитанному человеку, не желающему
опуститьсЯ до низкого уровнЯ своего неотесанного собеседника. Њама,
наоборот, нисколько не стеснЯлась и не понижала голоса: ты в моих руках,
голубушка, и Я тебЯ прижму. ‚ ее глазах господа ”ондодежи были
просто-напросто неаккуратными плательщиками. Ћна по-крестьЯнски ценила
только землю, не доверЯЯ торговым делам и непрочному купеческому
богатству, над которым всегда висит угроза банкротства. џ прервал ее на
середине Язвительной фразы: "Љонечно, Я верю подписи вашего супруга, а
только, знаете ли..."
‚первые Я вмешалсЯ в деловой разговор. Њадам ”ондодеж получила
желательную длЯ нее отсрочку. ‚последствии мне не раз приходила мысль, что
крестьЯнскаЯ смекалка моей матери ее не обманула: твое семейство стоило
мне довольно дорого, и если б Я поддавалсЯ вам, твой сын, твоЯ дочь, муж
твоей внучки живо бы пустили по ветру все мое состоЯние, все бы пожрала их
коммерциЯ. €х коммерциЯ! Љонтора в первом этаже, телефон, машинистка... Ђ
за этой скромной деловой декорацией сотни тысЯч так и летЯт! „а что ж это
Я отвлексЯ... Њы ведь вспоминаем о нашем с тобой знакомстве в Ѓаньер де
‹юшоне в 1883 году.
’еперь все ваше семейство встречало менЯ любезными улыбками. Ѓабушка за
столом говорила без умолку, не дожидаЯсь ответов, так как была глуха. Ђ
твоЯ мама разочаровала менЯ, - несколько раз мне случалось поболтать с ней
после обеда, и она оказалась весьма скучной особой, совсем не отвечающей
моим романтическим представлениЯм о ней. Ќе сердись, пожалуйста, за такие
воспоминаниЯ, но, право, всегда она лепетала что-то плоское, ничтожное;
все мысли ее вращались в узком, тесном мирке, а Язык поражал своей
скудостью, - словом, через три минуты мне уже становилось скучно, и Я не
знал, о чем с ней говорить.
ђазочаровавшись в матери, Я обратил внимание на дочь. џ не сразу
заметил, что нам с тобой весьма охотно предоставлЯли возможность
беседовать. Њог ли Я подумать, что семейство ”ондодеж видит во мне
завидного жениха? Њне вспоминаетсЯ прогулка в долину ‹илий. …хали туда в
колЯске, - бабушка и ее монахинЯ на заднем сиденье, а мы с тобой на
передней скамеечке. Ќаемных экипажей в ‹юшоне, слава богу, было
достаточно. ’олько господам ”ондодеж могла взбрести в голову фантазиЯ
выписать на воды свою собственную колЯску.
‹ошади шли шагом, над ними вилась целаЯ туча мух. “ монахини лицо
лоснилось от пота, она дремала, полузакрыв глаза. Ѓабушка обмахивалась
купленным в парке ќтиньи веером, на котором был нарисован матадор,
закалывающий шпагой черного быка. ЌесмотрЯ на жару, ты была в длинных, по
локоть, перчатках. ‚се на тебе было белое, даже высокие ботинки. ’ы
сказала: "Џосле смерти братьев Я дала обет носить только белое". џ тогда
не понимал, что это значит "носить по обету тот или иной цвет".
‚последствии мне пришлось узнать, что в вашей семье питали склонность к
таким нелепым религиозным обычаЯм. Ќо при том душевном состоЯнии, в каком
Я был тогда, мне это казалось очень поэтичным. Љак тебе объЯснить
тогдашние мои переживаниЯ? ‚друг почувствовать, что ты не внушаешь
отвращениЯ, что ты не противен девушке и, может быть, даже нравишьсЯ ей!
Љаким знаменательным длЯ менЯ стал тот вечер, когда ты мне сказала: "“ вас
длинные ресницы, удивительно длинные длЯ мужчины!"
џ старательно скрывал свои передовые взглЯды. Џомню, во времЯ этой
прогулки мы с тобой на подъеме вылезли из колЯски, чтобы лошадЯм легче
было тЯнуть ее в гору; твоЯ бабушка и монахинЯ тем временем принЯлись
перебирать четки и бормотать молитвы, а кучер, вышколенный за долгие годы
службы у вас, возглашал с козел: "Ђминь!" ’ы улыбалась, поглЯдываЯ на
менЯ. Ќо Я сохранЯл невозмутимую серьезность. Ѓез всЯкого усилиЯ над собой
Я сопровождал по воскресеньЯм тебЯ и твою мать к поздней обедне,
начинавшейсЯ в одиннадцать часов. –ерковные службы не вызывали у менЯ
никаких метафизических мыслей. ђелигиозный культ - только и всего, вполне
обычный длЯ того класса, к которому и Я теперь принадлежу (Я с гордостью
это сознавал); своего рода традициЯ, религиЯ предков, хранимаЯ буржуазией,
система обрЯдов, имеющаЯ лишь социальное значение.
€ной раз в церкви ты украдкой посматривала на менЯ, и воспоминание об
этих обеднЯх свЯзывалось у менЯ с чудесным открытием, переполнЯвшим мою
душу восторгом: оказываетсЯ, Я могу нравитьсЯ, пленЯть, взволновать
девичье сердце. ЊоЯ любовь, как мне казалось, сливалась с твоей любовью ко
мне. ‚прочем, какое значение имели мои собственные переживаниЯ. ‘амым
важным была моЯ вера в твою любовь; Я, как а зеркале, отражалсЯ в женской
душе, и, как видно, образ мой ее нисколько не отталкивал. Љакое дивное
отдохновение! ‚се существо мое расцвело. Ќикогда мне не забыть, что твои
глаза растопили лед, сковывавший мою душу, и в ней забили животворные
родники чувств. ‘амые обыкновенные знаки нежного вниманиЯ, - пожатие руки,
цветок, хранимый в книге, восхищали менЯ, все было длЯ менЯ так ново.
’олько моей матери не доставалось ни единой крохи от этого пиршества
возрождениЯ. ‚едь Я видел, как враждебно она относитсЯ к постепенно
созревавшему у менЯ замыслу, к моей мечте, которую Я и сам считал
безумной. џ сердилсЯ, что она нисколько не разделЯет моих восторгов.
"ђазве ты не понимаешь, что тебЯ завлекают в сети? ќто уж такие люди!" -
твердила она, не подозреваЯ, что ее слова могли погубить беспредельную
радость, горевшую во мне от сознаниЯ, что Я наконец любим. …сть на свете
девушка, которой Я нравлюсь, и, может быть, она даже хочет выйти за менЯ
замуж: Я верил в это, несмотрЯ на подозрительность моей матери.
"’акие богатые, такие влиЯтельные люди! —то им за выгода породнитьсЯ с
нашей семьей", - думал Я. € Я гневалсЯ на мать, почти ненавидел ее за то,
что она ставила под сомнение мое счастье.
‚се же она собрала некоторые интересовавшие ее сведениЯ, так как у нее
были свЯзи в крупных банках. Љак Я ликовал, когда ей пришлось признать,
что фирма ”ондодеж, несмотрЯ на временные затруднениЯ, пользуетсЯ большим
доверием и ей охотно дают кредит. "Ћни наживают бешеные деньги, но слишком
уж широко живут, - говорила мама. - ‚се уходит на лошадей, на экипажи да
на ливрейную челЯдь. ‹юбЯт пускать пыль в глаза, не умеют беречь
денежки..."
‘ведениЯ, полученные из банков, окончательно уверили менЯ, что пришло
счастье. “ менЯ было теперь доказательство бескорыстиЯ твоих близких:
значит, они улыбаютсЯ мне только потому, что Я приЯтен им; мне вдруг
показалось вполне естественным нравитьсЯ людЯм, веем без исключениЯ. Ќам с
тобой позволЯли проводить вечера наедине, гулЯть в тенистых аллеЯх парка
вокруг казино. Љак странно, что в начале жизни, когда человеку выпадает
немножко счастьЯ, внутренний голос не предупреждает его, не говорит ему:
"†иви ты хоть до ста лет, не знать тебе иной радости, кроме вот этих
немногих часов. ЌаслаждайсЯ же ими, выпей чашу счастьЯ до дна, - больше
тебе уж ничего не достанетсЯ. ‚стретилсЯ на твоем пути родник счастьЯ,
помни - это первый и последний. “толи жажду раз и навсегда, больше тебе
пить не придетсЯ".
Ђ Я, наоборот, убеждал себЯ, что это только еще начало долгой
счастливой жизни, полной страстной любви, и Я недостаточно ценил те
вечера, когда мы с тобой неподвижно сидели на садовой скамье под дремлющей
листвой.

Ќо ведь уже и тогда были некоторые тревожные признаки, только Я не умел
их разгадать. Џомнишь тот темный вечер, когда мы сидели на скамье у
поворота дорожки, что петлЯми идет в гору позади водолечебницы? ’ы вдруг,
без всЯкой казалось бы причины, разрыдалась. џ помню запах твоих щечек, по
которым струились слезы, запах непостижимого длЯ менЯ горЯ. џ думал, что
ты плачешь от счастьЯ. Џо молодости лет Я не мог иначе истолковать
душившие тебЯ рыданиЯ. Џравда, ты ведь говорила мне такие успокоительные
слова: "ќто ничего, это оттого, что Я возле вас..."
€ ты не лгала, лгуньЯ! ’ы действительно плакала из-за того, что была
_возле менЯ_, а не возле другого - возле того, чье имЯ ты, наконец, выдала
мне несколько месЯцев спустЯ вот в этой самой спальне, где Я пишу в те
дни, когда ко мне, старику, уже стучитсЯ в окошко смерть, а кругом менЯ
собралась милаЯ моЯ семейка и ждет минуты вожделенного дележа добычи.
Ђ Я-то, глупец, в тот вечер был так счастлив возле тебЯ, на повороте
тропинки, змеившейсЯ над Ѓаньером. џ прижималсЯ лицом к твоему плечу, к
твоей тоненькой шейке, Я вдыхал свежее, чистое благоухание, исходившее от
моей маленькой плачущей девочки. ‚лажнаЯ и теплаЯ пиренейскаЯ ночь,
пахнувшаЯ мокрой, росистой травой и мЯтой, восприЯла и твой аромат. Џод
горой на площади €сточников листва старых лип вокруг раковины длЯ оркестра
была освещена фонарЯми. Ѓыло видно, как старик англичанин из нашей
гостиницы ловит сачком с длинной палкой ночных бабочек, слетавшихсЯ на
огонь. ’ы мне сказала: "„айте мне носовой платок..." џ вытер тебе глаза и
спрЯтал платок на груди, под рубашкой.
џ стал совсем другим человеком, - думаю, этим все сказано. ‘овсем
другим!.. „аже лица моего коснулсЯ светлый луч счастьЯ. џ это чувствовал
по взглЯдам женщин. Џосле этого вечера, после твоих слез, ни малейшего
подозрениЯ у менЯ не могло бы возникнуть. Ђ сколько было вслед за этим
других вечеров, когда ты всЯ искрилась радостью, так доверчиво опиралась
на мое плечо, держалась за мою руку. џ поднималсЯ по тропинке слишком
быстро, ты говорила: "Ћй, тише, тише! џ совсем задохнулась!" џ был
целомудренным женихом. ’ы пробудила во мне нетронутые чувства. Ќи разу у
менЯ не возникало искушениЯ злоупотребить доверием, которое оказывали мне
твои родные, мне и в голову не приходила мысль, что за этим доверием, быть
может, кроетсЯ расчет.
„а, Я стал другим человеком, до такой степени другим, что однажды со
мной произошло нечто странное, - теперь уж можно в этом признатьсЯ, ибо
врЯд ли ты будешь торжествовать, читаЯ это письмо. ќто было на дороге в
долину ‹илий. Њы с тобой выпрыгнули из колЯски и пошли пешком. †урчала
вода в речке; Я растирал в руке стебелек дикого укропа; внизу уже
сгущалась тьма, а на вершинах гор еще сиЯли очаги света... € вдруг у менЯ
возникло ощущение, нет - почти физическаЯ уверенность, что существует иной
мир, кроме нашего, существует вполне реально, но мы знаем лишь тень его...
Ћщущение это длилось одно мгновение, и на протЯжении моей печальной
жизни оно повторЯлось редко и через очень большие промежутки. Ќо сама
необычайность этого ощущениЯ усиливала его значимость в моих глазах. ‚от
почему позднее, когда у нас начались бесконечные распри из-за религии, мне
приходилось отгонЯть от себЯ такие воспоминаниЯ.
џ считаю своим долгом сказать тебе об этом. Ќо теперь уж поздно
касатьсЯ этих вопросов.
‚споминать о нашей помолвке не стоит. Ћднажды вечером мы стали женихом
и невестой, и вышло это как-то помимо моей воли. ’ы, думаетсЯ мне, понЯла
вырвавшиесЯ у менЯ слова совсем не в том смысле, какой Я хотел вложить в
них, и Я вдруг оказалсЯ свЯзанным с тобою. џ просто не мог опомнитьсЯ от
неожиданности. Ќе стоит об этом вспоминать. Ќо тут было одно неприЯтное
обстоЯтельство, на котором Я заставлю себЯ остановитьсЯ. ’ы сразу же мне
сообщила, что ставишь некоторые условиЯ, и в том числе следующие: "ради
доброго согласиЯ" ты не желаешь вести общее хозЯйство с моей матерью и
даже жить с нею в одном доме. Ќе только твои родители, но и ты сама твердо
решили ни за что в этом не уступать.
‘колько лет прошло, а как отчетливо Я помню свое объЯснение с матерью в
душном номере гостиницы. Ћкно было раскрыто, за ним зеленели деревьЯ
парка. ‚се вспоминаетсЯ так Ясно: золотые пылинки, плЯшущие в солнечном
луче, который протЯнулсЯ сквозь решетчатые ставни, звон бубенчиков,
доносЯщийсЯ с улицы и переливчатаЯ мелодиЯ тирольской песни. “ матери
разболелась от жары голова, и она лежала на диване, одетаЯ в юбку и в
широкую кофту (она никогда не знала, что такое изЯщное домашнее платье,
пеньюар, нарЯдный халатик). џ воспользовалсЯ тем, что мать говорила, как
мы устроимсЯ после моей женитьбы: она собиралась отдать нам весь нижний
этаж, а себе оставить одну комнату в четвертом этаже.
"Џослушай, мама... €за думает, что было бы лучше..." €злагаЯ твои
соображениЯ, Я украдкой бросал взглЯд на старческое лицо матери и смущенно
опускал глаза. Ђ она все комкала изуродованными, распухшими в суставах
пальцами оборку на своей широкой кофте. …сли б она стала спорить,
упрекать, мне было бы за что ухватитьсЯ, но ее молчание не давало мне
повода разразитьсЯ гневом. Ћна слушала, не показываЯ ни обиды, ни
удивлениЯ. Ќаконец она заговорила, подыскиваЯ такие слова, чтобы Я
поверил, будто она заранее знала, что мы будем жить врозь, и не находит в
этом ничего необыкновенного.
- џ почти круглый год буду проводить в Ћринье, - сказала она. - ’ам
домик поприличнее, чем в других наших мызах, а вам оставлю Љалез. ‚ Ћринье
Я построю себе флигелек, - трех комнат мне вполне достаточно. Ќедорого
будет стоить. Љонечно, жаль зрЯ тратитьсЯ, - на будущий год менЯ, может, и
в живых не будет. Ќо ведь позднее флигелек может тебе пригодитьсЯ, -
сделай из него охотничий домик. Ѓудешь осенью, в октЯбре месЯце, приезжать
в Ћринье охотитьсЯ на диких голубей, - очень даже удобно будет жить в нем.
’ы, правда, охоты не любишь, но, может, у тебЯ пойдут дети, и им полюбитсЯ
птиц стрелЯть.
Љак бы далеко ни заходила моЯ неблагодарность, любовь матери была
беспредельна. џ гнал ее с насиженного места, она покорно отходила и
соглашалась ютитьсЯ в другом уголке. Ћна ловила крохи вниманиЯ, которые Я
бросал ей, и готова была ко всему приноровитьсЯ. Ќо после этого разговора
вечером ты менЯ спросила:
- —то с вашей мамой? Ћна больна?
Ќа следующий день мама оправилась и была такаЯ же, как всегда. €з Ѓордо
приехал твой отец со старшей дочерью и зЯтем. Џришлось, конечно, сообщить
им о нашей помолвке. Љаким презрительным взглЯдом они окидывали менЯ. Њне
казалось, что Я слышу, как они спрашивают друг друга: "Ќу, как, по-твоему,
можно с ним "показыватьсЯ?.." Њамаша просто невозможна..." Ќикогда не
забуду, какое удивление вызвала у менЯ твоЯ сестра Њари-‹уиза, которую вы
называли Њаринеттой; она была на год старше тебЯ, а казалась моложе -
такаЯ хрупкаЯ, тоненькаЯ, с длинной гибкой шейкой, с тЯжелым шлемом
золотых волос и такими детскими глазами. ‘тарик муж, за которого ее выдал
твой отец, внушал мне ужас. џ с отвращением смотрел на этого барона
”илипс. Ќо после его смерти мне не раз приходила мысль, что он был
несчастнейшим человеком. Љакие муки терпел этот старый болван, стараЯсь,
чтобы его молоденькаЯ жена забыла, что ему идет седьмой десЯток. Ћн
затЯгивалсЯ в корсет до потери дыханиЯ. ирокий и высокий крахмальный
воротничок скрадывал обвислые щеки и дрЯблую складку под подбородком.
—ернота лоснЯщихсЯ крашеных усов и бакенбард только подчеркивала лиловатую
бледность потрепанного лица. Ћн едва слушал, что ему говорили, - все
норовил посмотретьсЯ в зеркало, и если это ему удавалось, вспомни, как мы
хихикали, когда беднЯга испытующе-тревожно всматривалсЯ в свое отражение.
‚ставные челюсти не позволЯли ему улыбатьсЯ. Ќеослабевавшим усилием воли
он заставлЯл себЯ никогда не разжимать в улыбке губы. Њы заметили также,
как он осторожно надевал свой цилиндр, чтобы не сдвинуть чрезвычайно
искусно зачесанную прЯдь волос, котораЯ тЯнулась от затылка и разбегалась
на плешивой макушке головы жиденькими струйками, как дельта мелководной
речки.
’вой отец был ему сверстник, но, несмотрЯ на седую бороду, лысину и
толстый живот, еще нравилсЯ женщинам и умел их очаровать даже в деловых
отношениЯх. ’олько моЯ мать давала ему решительный отпор. Њожет быть, она
ожесточилась и очерствела из-за того удара, который Я нанес ей. Њать
оспаривала каждый пункт брачного контракта, как будто речь шла о торговой
сделке или о договоре на аренду земли. џ выражал притворное негодование,
возмущалсЯ ее требованиЯми, но втайне радовалсЯ, что она так хорошо
отстаивает мои интересы. € если ныне мое состоЯние совершенно четко
отграничено от твоего и вы не имеете никакой власти надо мной, Я обЯзан
этим моей матери - она потребовала длЯ обоих супругов строго раздельного
владениЯ имуществом, как будто Я был девицей, которой вздумалось выйти
замуж за распутного кутилу.
Џоскольку родители моей невесты принЯли эти требованиЯ, Я мог быть
спокойным: значит, они дорожили мной, считаЯсь с твоей любовью ко мне.
Њама и слушать не хотела, чтобы твое приданое выплачивалось в виде
пожизненной ренты, и требовала, чтоб его выдали наличными. "Ћни мне все
ставЯт в пример этого самого барона ”илипс, - рассказывала мне она, -
смотрите, - барон взЯл старшую дочку без гроша приданого. …ще бы! ќтой
развалине да приданое требовать! Џусть радуетсЯ, что за него молоденькую
красавицу выдали. ЃеднаЯ девочка! Ќу, а с нами совсем другое дело. Ћни
вообразили, что Я без ума от радости, - вот, мол, с какими людьми
породнюсь... Џлохо они менЯ знают..."
Ђ мы с тобой тем временем изображали "двух голубков", делаЯ вид, будто
все эти меркантильные споры нас нисколько не интересуют. ’ы полагалась на
финансовый гений своего отца не меньше, чем Я на мамину гениальность. „а,
может быть, мы еще тогда не знали - ни ты, ни Я, - до какой степени мы
любим деньги.
Ќет, Я несправедлив к тебе. ’ы всегда любила деньги только из-за детей.
’ы, пожалуй, способна была бы убить менЯ ради обогащениЯ своих ненаглЯдных
деток, а не ради себЯ, ведь ты отдала бы им последний кусок хлеба.
Ђ вот Я... признаюсь, Я люблю деньги, с ними мне спокойнее. „о тех пор
пока Я сам хозЯин своего богатства, вы бессильны в борьбе против менЯ. ’ы
вот все твердишь: "Ќам с тобой в наши годы так мало нужно". Љакое
заблуждение! ‘тарика считают человеком лишь постольку, поскольку у него
есть имущество. Ђ как только мы его лишаемсЯ, нас выбрасывают на свалку. “
нас нет выбора: или приют длЯ престарелых, богадельнЯ, или крепко держись
за свое добро. Ћ крестьЯнах рассказывают с возмущением, что они все
выманЯт у своих стариков, ограбЯт их до нитки, а после этого морЯт их
голодом, чтоб умерли поскорее. Ќо сколько раз Я подмечал подобные мерзости
и в почтенных буржуазных семьЯх, - правда, там действуют тоньше и
стараютсЯ соблюдать приличиЯ. Ќу так вот, Я боюсь обеднеть. Њне все
кажетсЯ, что Я еще мало, мало накопил золота. ‚ас золото привлекает, а
менЯ оборонЯет.
Џришел час вечерней молитвы, а Я не слышал колокольного звона...
‚прочем, его и не было, - ведь сегоднЯ страстнаЯ пЯтница. Ќынче из города
приедут в автомобиле все наши мужчины - сын и зЯтьЯ; Я спущусь в столовую,
буду обедать со своими домочадцами. •очу посмотреть на них, когда все они
будут в сборе: мне легче боротьсЯ против всей их стаи, чем давать им отпор
в беседах наедине. „а и недурно будет съесть у них на глазах в покаЯнный,
великопостный день мЯсную котлетку, - не за тем, чтобы подразнить их, а
просто хочетсЯ показать, что волЯ моЯ не ослабела и Я ни в чем не
собираюсь им уступить. ‘орок пЯть лет Я занимаю определенные позиции, -
тебе так и не удалось менЯ выбить из них, но все мои редуты рухнут, один
за другим, если Я сделаю хоть одну-единственную уступку. Џред лицом моей
семьи, где все питаютсЯ в страстную пЯтницу фасолью и сардинами на постном
масле, Я съем мЯсную котлету в знак того, что Я непоколебим и не удастсЯ
им заживо ограбить менЯ.

џ не ошибсЯ. ‚черашнее мое поЯвление за семейной трапезой расстроило
ваши планы. ’олько за детским столом было весело, потому что в страстную
пЯтницу детЯм у нас даетсЯ на обед шоколад и хлеб с маслом. џ плохо
различаю эту мелюзгу. “ моей внучки џнины уже есть дочурка, котораЯ
недавно начала ходить... џ перед всеми продемонстрировал, что у менЯ
прекрасный аппетит. ’ы постаралась оправдать в глазах детей мое
прегрешение, сославшись на мое слабое здоровье и преклонный возраст:
"„едушке доктор велел есть котлетки".
Њне ужасно не понравилсЯ оптимизм ѓюбера. Ћн выразил полную
уверенность, что скоро дела на фондовой бирже оживЯтсЯ, - но так стараютсЯ
подбодрить себЯ люди, когда речь идет о их жизни или смерти. Ђ ведь он
все-таки мне сын. ќтот сорокалетний мужчина - мой сын! ‡наю это, но не
чувствую. Џраво, невозможно смотреть в глаза этой истине. Ђ что, если дела
у него все-таки пойдут плохо? Ѓанкир, который дает вкладчикам такие
дивиденды, ведет крупную и рискованную игру... ‚друг в один прекрасный
день окажетсЯ, что честь нашей семьи в опасности... —есть семьи! Ќу уж
этому идолу Я не согласен приносить жертвы. Ќа этот счет заранее принимаю
решение: выдержать удар. €м не растрогать менЯ. ’ем более, что, кроме
менЯ, есть еще и старик ”ондодеж, - он-то даст себЯ подковать, если Я
откажу...
„а что ж это Я разболталсЯ, несу какой-то вздор! „олжно быть, не
хочетсЯ вспоминать о той ночи, когда ты, сама того не ведаЯ, разрушила
наше счастье.

‘транное дело, - ты ведь как будто совсем и не помнишь об этом. Ђ между
тем в те недолгие часы душной летней ночи откровенный разговор в темной
спальне решил всю нашу судьбу. Љаждое слово, произнесенное тобою, все
больше разъединЯло нас, а ты ничего и не заметила. ’воЯ памЯть хранит
тысЯчи ничтожных мелочей, но об этой катастрофе ты ровно ничего, не
помнишь. ’ы с гордостью заЯвлЯешь о своей глубокой вере в загробную вечную
жизнь, - так подумай хорошенько - ведь ты лишила менЯ вечной жизни в ту
ночь! ‚едь перваЯ моЯ истиннаЯ любовь сделала менЯ чувствительным к той
атмосфере веры и поклонениЯ божеству, в которой ты жила. ‚едь Я любил тебЯ
и готов был полюбить все, что составлЯло твое духовное существо. џ
умилЯлсЯ, когда ты в длинной ночной сорочке, точно девочка школьница,
преклонЯла колени и складывала руки длЯ молитвы...
Њы жили в той самой комнате, где Я пишу сейчас, Џочему же после
свадебного путешествиЯ мы поселились в Љалезе, у моей матери? (џ не
допустил, чтобы она отдала нам Љалез, который она сама создала и так
сильно любила.) Џозднее, стараЯсь побольше озлобитьсЯ против тебЯ, Я
припомнил некоторые обстоЯтельства, - сперва они как-то ускользали от
моего вниманиЯ, а может быть, Я и нарочно старалсЯ не замечать их. Џрежде
всего, твое семейство под предлогом смерти какого-то вашего
четвероюродного дЯдюшки решило обойтись без всЯкого свадебного торжества.
џсно было, что они просто-напросто стыдЯтсЯ твоего незавидного брака. ‚
Ѓаньер де ‹юшоне барон ”илипс рассказывал всем и каждому, что его
молоденькаЯ своЯченица "до безумиЯ" влюбилась в какого-то безвестного
юношу, правда очаровательного и несомненно человека с будущим, да ко всему
прочему еще и очень богатого, но весьма скромного происхождениЯ. "Ќу
понимаете, никакого родства!" - говорил он, как будто Я был подкидышем,
незаконнорожденным. Ќо, в конечном счете, он находил довольно удобным, что
у менЯ нет родственников, - по крайней мере не придетсЯ за них краснеть.
ЊоЯ мама - в общем почтеннаЯ старушка - Явно решила держатьсЯ в тени. €
наконец, надо же посчитатьсЯ с тобой, ведь ты, по его словам, росла
балованной „очкой и вертела родителЯми, как хотела. “ менЯ, твоего
избранника, оказалось прекрасное состоЯние; и даже такое семейство, как
”ондодеж, могло примиритьсЯ с этим браком, закрыв глаза на все его минусы.
Њне, конечно, передали все эти сплетни, но в сущности Я не узнал из них
ничего нового. џ был так счастлив в то времЯ, что не придал им никакого
значениЯ; да, надо признатьсЯ, Я счел даже удобным длЯ себЯ то, что
свадьба наша состоЯлась чуть ли не тайно: разве Я мог бы найти приличных
шаферов в той голодной шайке, котораЯ считала менЯ своим главарем? Ђ
гордость не позволЯла мне обратитьсЯ к моим вчерашним врагам. ЃлестЯщий
брак давал мне полную возможность сблизитьсЯ с ними; но Я рисую себЯ в
этой исповеди такими черными красками, что могу и не скрывать одной
хорошей черты моего характера: непреклонную волю к независимости. џ ни
перед кем и никогда не унижалсЯ, всегда хранил верность своим убеждениЯм.
Ќадо сказать, что в нашем браке Я пошел на некоторый компромисс, и менЯ
даже мучила совесть. џ обещал твоим родителЯм не мешать тебе выполнЯть
религиозные обрЯды, но относительно себЯ самого обЯзалсЯ только не
вступать в франкмасонские общества. ‚прочем, других требований ко мне и не
предъЯвлЯли. ‚ те годы считалось, что религиЯ - это женское дело. ‚
обществе находили вполне достаточным и приличным, если муж сопровождал
жену на церковные службы. Ђ в ‹юшоне Я уже доказал всей вашей родне, что
мне это нисколько не противно.

‚ сентЯбре 1895 года, когда мы вернулись из ‚енеции, твои родители не
пригласили нас к себе в усадьбу ‘енон под тем предлогом, что туда
съехалось на открытие охоты множество знакомых - их собственных друзей, а
также приЯтелей барона ”илипс, в доме нет ни одной свободной комнатки. €
тогда мы сочли выгодным длЯ себЯ поселитьсЯ на времЯ у моей мамы. Ќас
нисколько не смущала мысль о нашем грубом эгоизме и бесцеремонном
отношении к ней. Њы милостиво согласились жить вместе с нею до тех пор,
пока нам это будет удобно.
Ћна и не думала торжествовать.
- ‚есь дом в вашем распорЯжении, - говорила она. - Џожалуйста,
приглашайте кого угодно, Я съежусь в комочек, никто менЯ и не увидит. џ
умею стушевыватьсЯ. - € она добавлЯла: - „а менЯ и дома-то никогда не
бывает.
„ействительно, она много времени проводила на виноградниках, в винном
подвале, на скотном дворе, в птичнике, в прачечной, наблюдаЯ за стиркой.
Џосле обеда мама поднималась к себе в комнату прилечь на минутку. …сли
встречала нас в гостиной, то всегда робко извинЯлась. Џрежде чем войти,
она стучалась в дверь. Њне пришлось ее предупредить, что это не принЯто.
Ћна даже предложила исполнЯть в доме обЯзанности экономки и кухарки, но ты
не причинила ей такого огорчениЯ. “ тебЯ не было желаниЯ унижать ее, ты
относилась к ней снисходительно. € какой глубокой благодарностью к тебе
преисполнилось смиренное сердце! Ќапрасны оказались ее страхи: ты не так
уж сильно разлучила ее с сыном. џ даже был ласковее с нею, чем до
женитьбы. …е очень удивлЯло наше безудержное веселье, наш звонкий хохот.
„а неужели этот счастливый молодой супруг - ее родной сын, прежде такой
замкнутый, такой угрюмый? "‡начит, Я не умела подойти к нему, - думала
она. - ѓде уж мне! ‚едь он и умом и образованием много выше менЯ. ‚от
теперь жена исправлЯет зло, которое Я причинила ему".
Џомню, с каким восхищением она смотрела на тебЯ, когда ты размалевывала
экраны и тамбурины, или пела романсы, или играла на пианино
мендельсоновскую "Џесню без слов", неизменно сбиваЯсь все на одном и том
же пассаже.
€ногда к тебе приезжали из города твои прежние девичьи подруги. ’ы их
предупреждала:
- ‘ейчас увидите мою свекровь. “дивительно своеобразный тип! ЌастоЯщаЯ
сельскаЯ аристократка. ’еперь таких уж не встретишь.
’ы находила, что у мамы есть свой оригинальный стиль и много такта.
Њама умела говорить с прислугой на местном диалекте, и ты снисходительно
замечала, что держитсЯ она "с простонародьем" прекрасно. ’ы простирала
свою любезность до того, что показывала гостЯм дагерротип, запечатлевший
маму пЯтнадцатилетней девушкой в шелковом платочке. ’ы даже разучила
песенку, восхвалЯвшую старые крестьЯнские семьи, "благородней дворЯнских
семей благородных..." Љакой ты была тогда либералкой! Њатеринство вернуло
тебе простоту и естественность.

...Ђ все-таки надо же, наконец, рассказать о той ночи. „ушнаЯ была
ночь, - мы даже не решались закрыть ставни, хотЯ ты страшно боЯлась
летучих мышей. Џод окном шелестела стараЯ липа, а нам все казалось, что
кто-то дышит в углу комнаты. Џорой листьЯ шуршали на ветру так громко,
словно шел сильный дождь. Џо полу протЯнулась луннаЯ дорожка, бледными
пЯтнами выделЯлась раскиданнаЯ по стульЯм одежда. “же не слышно было
неумолчного гула, стоЯвшего днем над лугом, настала глубокаЯ тишина.
’ы сказала: "‘пать хочетсЯ... „авай уснем..." Ќо и во сне, усталые, мы
не находили отдохновениЯ. €з бездны забытьЯ поднималсЯ призрак. ’ень
неведомого мне ђудольфа. Љак только мои руки смыкались, обнимаЯ тебЯ, в
твоем сердце воскресал его образ. Ђ когда кольцо объЯтий размыкалось, мы
угадывали его присутствие. џ не хотел, Я боЯлсЯ страдать. €нстинкт
самосохранениЯ заставлЯет нас защищать свое счастье. џ знал, что нельзЯ
расспрашивать тебЯ. Џусть его имЯ будет словно водЯной пузырь: мелькнет и
лопнет на поверхности нашей жизни. Џусть не всколыхнутсЯ стоЯчие воды; не
надо трогать того, что лежит на дне в вЯзкой тине, заражаЯ воду, как
гниющий смрадный труп. џ молчал. Ќо тебЯ, несчастную, томила потребность
излить в словах обманутую, неутоленную страсть. ‘тоило только сорватьсЯ с
моих уст вопросу: "„а кто же, наконец, этот ђудольф?" - и ты тотчас
заговорила:
- „а, мне, конечно, давно следовало тебе рассказать... ’олько ты не
думай... Ќичего серьезного. Ќе волнуйсЯ...
€ в темноте зажурчал тихий торопливый шепот. ’воЯ голова уже не
покоилась на моем плече. Ќичтожно малое расстоЯние, которое разделЯло два
рЯдом простертые на ложе существа, стало непреодолимым.
ЋказываетсЯ, ђудольф был по матери австриец, а отец его - француз,
крупный фабрикант в ‘еверном департаменте... ЏознакомилсЯ он с тобой в
ќксе, куда тебЯ возили в сопровождении бабушки позапрошлым летом, до нашей
с тобой встречи в ‹юшоне. Ћн приехал из Љембриджа. Ќаружность его ты не
стала описывать, но Я тотчас же наделил его в воображении всеми
пленительными чертами, которых Я сам лишен. ‹уна освещала мою руку,
лежавшую на простыне, - большую мужицкую руку с узловатыми пальцами и
короткими ногтЯми. Џо твоим словам, вы ничего не делали предосудительного,
хотЯ он вел себЯ менее почтительно, чем Я. Ќе помню Я дословно твоих
признаний. „а и зачем они мне? ђазве в этом дело? …сли б ты его не любила,
Я бы постепенно утешилсЯ и простил бы короткий неудачный роман, в котором
вдруг погибла чистота доверчивой девочки. Ќо сразу же у менЯ возник
вопрос: "€ года не прошло после этой великой любви, а как же она могла
полюбить менЯ?" € Я весь похолодел от ужаса. "‡начит, все это фальшь, -
думал Я, - она лгала мне. Ќе пришло ко мне избавление. Љак это Я вдруг
вообразил, будто девушка может полюбить менЯ? ’аких, как Я, никто не
любит!"
…ще мерцали предрассветные звезды. ЏроснулсЯ дрозд. ‚етер зашуршал в
листве, потом надул занавески на окнах, долетел до нас, и мы почувствовали
его прохладное дуновение, приЯтно освежавшее воспаленные от бессонницы
глаза. ‚се было таким же, "как во времена моего счастьЯ. ’ак недавно,
всего лишь десЯть минут назад, Я был счастлив, а вот теперь уже говорю:
"во времена моего счастьЯ..." џ задал вопрос:
- Ћн не хотел на тебе женитьсЯ?
Џомню, как ты возмутилась, каким шипЯщим голосом ты заговорила, когда Я
затронул твое самолюбие. ђазумеетсЯ, Я ошибалсЯ, - как раз наоборот!
ђудольф был влюблен и очень гордилсЯ, что возьмет жену из рода ”ондодеж.
Ќо его родители узнали, что два твоих брата умерли в юношеские годы от
чахотки. Ђ так как у самого ђудольфа были слабые легкие, то его семьЯ и
слышать не хотела о таком браке.
џ задавал вопросы-спокойным тоном, и у тебЯ даже мысли не возникало,
что ты сама губишь свое счастье.
- ‚от видишь, дорогой, - значит, так судьба решила - выйти мне не за
него, а за тебЯ. ’ы ведь знаешь, у менЯ папа и мама ужасные гордецы, -
право, даже смешно немножко! Ћни оскорбились, что свадьба моЯ
расстроилась, и это принесло нам с тобой счастье. ‚ нашем кругу, как тебе
известно, придают просто невероЯтное значение здоровью, когда дело
касаетсЯ брака. € вот мама испугалась, вообразила, что всему городу
известно, почему ђудольф вдруг разошелсЯ со мной, и теперь никто на мне не
женитсЯ. џ обЯзательно останусь старой девой. ‚се думала, думала об этом,
просто с ума сходила. Ќесколько месЯцев она мне житьЯ не давала. Љак будто
мало еще мне было горЯ... € в конце концов она убедила и папу и менЯ, что
выдать менЯ замуж невозможно.
џ держал себЯ в руках, не произнес ни одного слова, которое заставило
бы тебЯ насторожитьсЯ. Ђ ты все твердила, что такова уж была волЯ
провидениЯ, благодарЯ всему этому и родилась наша любовь.
- џ полюбила тебЯ с первого взглЯда. Џеред тем, как отправитьсЯ в
‹юшон, мы съездили в ‹урд на богомолье. € как только Я тебЯ увидела, то
сразу понЯла, что молитвы наши услышаны...
’ы и не подозревала, как менЯ возмутили эти слова. “ ваших противников
втайне складываетсЯ более возвышенное представление о религии, чем это
кажетсЯ вам и даже, чем это кажетсЯ им самим. Ќесомненно так, - иначе
почему же их оскорблЯет ваше низменное применение религии. Ђ в ваших
глазах самое простое и естественное дело - просить всЯких" земных благ у
того самого бога, которого вы называете отцом небесным. ‚прочем, что мне
до этого? ‚ажно другое: из твоих слов Явствовало, что твои родные и ты
сама жадно набросились на первого попавшегосЯ жениха и подцепили менЯ на
удочку.
’олько в эти минуты Я по-настоЯщему понЯл, до какой степени наш брак
был неравным. Ћн стал возможен лишь потому, что на твою мамашу напало
какое-то безумие, которым она заразила и отца и тебЯ... ’ы мне сообщила,
что барон ”илипс преисполнилсЯ негодованием и даже грозилсЯ отречьсЯ от
тебЯ, если ты вздумаешь выйти за менЯ замуж. „а, да. Њы в ‹юшоне
подсмеивались над этим старым болваном, а он, оказываетсЯ, всЯчески
старалсЯ убедить весь клан ”ондодежей в необходимости расторгнуть нашу
помолвку.
- ’олько напрасно он старалсЯ, дорогой мой. ђешение мое было твердо.
€ ты несколько раз повторила, что, разумеетсЯ, нисколько об этом не
жалеешь. џ не перебивал тебЯ, не мешал твоим излиЯниЯм. џ слушал, затаив
дыхание. ’ы заверила менЯ, что с ђудольфом не знала бы счастьЯ. Ћн был
слишком красив и в сущности не умел любить, - он милостиво позволЯл, чтоб
его любили. ЏерваЯ попавшаЯсЯ женщина могла бы отнЯть его у тебЯ. ‚от что
ты говорила. € ты не замечала, что даже голос у тебЯ менЯлсЯ, когда ты
произносила его имЯ: обычно голос твой немного жестковат, а тут в нем
поЯвлЯлись такие мЯгкие и трепетные, воркующие нотки, как будто из груди
твоей рвались на свободу нежные, любовные вздохи, долго не находившие себе
выхода.
€так, твой ђудольф не дал бы тебе счастьЯ, потому что был красив,
обаЯтелен и нравилсЯ женщинам. €ными словами, со мной ты могла жить в
полном спокойствии, себе на радость, благодарЯ моей невзрачной наружности
и угрюмому характеру, которым Я отталкивал от себЯ все сердца. “ ђудольфа
были, как ты говорила, несносные повадки, как у многих молодых повес,
которые учились в Љембридже и старательно подражали английским манерам.
’ак неужели ты предпочла выйти замуж за мужлана, который не способен
выбрать материю длЯ костюма, завЯзать галстук, не занимаетсЯ спортом, не
блещет светскими манерами, не обладает тонким искусством избегать
серьезных разговоров, сердечных излиЯний, признаний, не умеет жить изЯщно
и весело? Ќет, ты взЯла себе в мужьЯ несчастного малого только потому, что
он подвернулсЯ тебе в том году, когда твоЯ мать, истеричка, вступившаЯ в
критический возраст, вбила себе в голову, что дочь "выдать замуж
невозможно", и так тебЯ измучила, что ты не желала и не могла подождать
еще полгода, а у менЯ оказалось достаточно денег, чтоб оправдать наш брак
в глазах хорошего общества.
џ молча слушал, сдерживаЯ короткое быстрое дыхание, Я сжимал кулаки,
кусал себе губы. € до сих пор еще, когда Я сам себе становлюсь противен,
когда мне невыносимы бывают собственное мое тело и душа, Я все думаю о
том, каким Я был в тот далекий 1885 год. Њне вспоминаетсЯ юноша двадцати
трех лет, несчастный муж, который в исступлении прижимал к груди руки,
словно хотел задушить в себе свою молодую любовь.
џ весь дрожал. ’ы заметила это и, прервав свои признаниЯ, спросила:
- ’ебе холодно, ‹уи?
џ ответил, что озЯб немножко, - пустЯки, сейчас согреюсь.
- ‘лушай, ты, надеюсь, не ревнуешь? ќто было бы просто глупо...
џ поклЯлсЯ, что у менЯ нет и тени ревности, и Я не солгал. Ќо разве ты
могла бы понЯть, что трагедиЯ моЯ была совсем не в ревности?
’ы и не подозревала, не догадывалась, какую глубокую рану нанесла мне,
но все же мое молчание встревожило тебЯ. ’ы в темноте протЯнула руку,
пощупала мой лоб, погладила менЯ по лицу. Ќи единаЯ слеза не оставила на
нем влажного следа, но, быть может, твоЯ рука не узнавала привычных черт,
- такими они стали жесткими, окаменелыми, так крепко Я стиснул зубы. ’ы
испугалась. ’ы хотела зажечь свечу и, перегнувшись через менЯ, долго
отыскивала спички на ночном столике; Я задыхалсЯ, чувствуЯ на своей груди
твое проклЯтое тело.
- —то с тобой? ‘кажи что-нибудь. ’ы менЯ пугаешь.
џ притворилсЯ удивленным. ‘тал уверЯть, что ты совершенно напрасно
беспокоишьсЯ.
- Ђх, глупыш ты мой дорогой! Љак ты менЯ напугал! Ќу, Я тушу свечку.
‘пать, спать!

’ы больше не сказала ни слова. џ смотрел, как занимаетсЯ зарЯ, первое
утро моей новой жизни. Ќа черепичной крыше щебетали ласточки. Џо двору
проходил какой-то человек, волоча ноги в тЯжелых сабо. џ так Ясно слышу до
сих пор все, что слышал тогда, сорок пЯть лет назад: пение петухов,
колокольный звон, далекий грохот поезда на железнодорожном мосту; и все
еще Я вдыхаю запах, вливавшийсЯ тогда в окно: пахло дымком, - ветер нес
этот приЯтный мне запах с побережьЯ, когда там выжигали сухой терновник и
траву. ‚друг Я приподнЯлсЯ.
- €за, помнишь, ты плакала в тот вечер, когда мы сидели на скамье у
‚ерхнего Ѓаньера? ’ы из-за него плакала?
’ы ничего не ответила, Я схватил тебЯ за руку выше локтЯ, ты вырвалась
и зарычала, как зверек. Џотом повернулась на бок. ’ы крепко спала в волнах
длинных волос. ЋзЯбнув от предрассветного холодка, ты натЯнула на себЯ
скомканные простыни и свернулась во сне клубочком, как спЯт молодые
животные. ‡ачем же было тревожить твой детский безмЯтежный сон? ‚едь то,
что Я хотел услышать от тебЯ, Я уже знал. Ќе правда ли?
џ бесшумно встал, подошел к зеркальному шкафу и долго всматривалсЯ в
свое отражение, как будто передо мною стоЯл чужой человек или как будто Я
вновь стал самим собою - человеком, которого никто не любит, из-за
которого никто не будет страдать. †алко мне стало своей молодости; большой
мужицкой рукой Я провел по своей щеке, на которой уже темнела жесткаЯ
рыжеватаЯ щетина небритой бороды.
џ молча оделсЯ и вышел в сад. Њама была в розовой аллее. Ћна всегда
вставала вместе с прислугой и принималась проветривать комнаты. Ћна
сказала мне:
- —то, вышел прохладой подышать?
€ указываЯ на дымку, окутавшую равнину, добавила:
- ‡нойно будет нынче. ‚ восемь часов Я везде закрою ставни...
џ поцеловал ее нежнее, чем обычно. Ћна сказала вполголоса:
- „орогой ты мой...
‘ердце у менЯ (ты, верно, удивишьсЯ, что Я говорю о своем сердце)
разрывалось от муки. ‘лова горького признаниЯ просились на уста... Ќо с
чего начать? „а и поймет ли менЯ беднаЯ мама. Њолчать гораздо легче, и Я
всегда поддаюсь соблазну ничего не говорить.
џ спустилсЯ к террасе. Ќад виноградником смутно вырисовывались хрупкие
силуэты плодовых деревьев. •олмы словно плечом приподнимали пелену тумана
и разрывали ее. €з серой дымки возникла колокольнЯ, а потом и сама
церковь, - они поднЯлись как живые существа. ’ы вот воображаешь, что Я
ровно ничего не понимаю в таких вещах... Ћднако в ту минуту Я понЯл, что
человеку, жизнь которого разбита, как у менЯ, надо искать причину и смысл
своего крушениЯ и что решающие событиЯ нашей судьбы, особенно те, которые
касаютсЯ сердца нашего, ниспосланы нам с сокровенным значением, и мы
должны разгадать его... „а, в иные часы своей жизни Я был способен постичь
такие тайны, и это могло бы сблизить менЯ с тобою. ‚прочем, в то утро
волнение мое длилось лишь несколько минут. Џомню, как Я шел обратно, к
дому. …ще не было восьми часов, а солнце уже палило. ’ы сидела у окна,
наклонив голову, придерживала одной рукой свои распущенные волосы, а
другой причесывала их щеткой. ’ы не видела менЯ. џ остановилсЯ и, поднЯв
голову, мгновение смотрел на тебЯ с глубокой ненавистью. Џрошло столько
лет, а мне кажетсЯ, что до сих пор еще во рту у менЯ горечь этой
ненависти.
џ побежал к себе в кабинет, отпер Ящик, где у менЯ хранилсЯ скомканный
платок, которым Я вытер твои слезы в тот вечер, когда мы были в ‚ерхнем
Ѓаньере, - тот платочек, который Я, болван, спрЯтал у себЯ на груди.
’еперь Я вытащил его, привЯзал к нему камень, словно к шее живого пса,
которого решил утопить, и бросил его в болотце, именуемое у нас
"водомоина".

€ с того днЯ началась долгаЯ эра великого молчаниЯ, котораЯ длитсЯ уже
пЯтое десЯтилетие. ‚нешне крушение нашего счастьЯ не было заметно. ‚се как
будто шло по-старому. Ќе прекратилась и телеснаЯ наша близость, но в
минуты объЯтий уже не возникал перед нами призрак ђудольфа, и ты никогда
не произносила теперь опасного имени. Ћн поЯвилсЯ по твоему призыву,
некоторое времЯ бродил вокруг нашего ложа и сделал свое дело - разрушил
супружеское счастье. Џосле этого оставалось только молча ждать, как
потЯнутсЯ вереницей свЯзанные меж собою последствиЯ тайной катастрофы.
’ы, вероЯтно, упрекала себЯ, зачем все рассказала мне. Љонечно, ты не
придавала своей исповеди большого значениЯ, а просто считала, что было бы
куда умнее изгнать это имЯ из наших разговоров. Ќе знаю, заметила ли ты,
что мы уже не шептались, как прежде, по ночам. Љончились наши бесконечные
беседы. €, разговариваЯ друг с другом, мы обдумывали каждое свое слово.
Ћба держались теперь настороже.
Ќочью Я просыпалсЯ - менЯ будило страдание. џ думал: "’еперь Я, как
лиса, попавшаЯ в западню, - мне уж не вырватьсЯ". € мысленно Я рисовал
себе сцену нашего объЯснениЯ. ‚от Я грубо встрЯхиваю тебЯ за плечо и
сбрасываю с постели. Ђ ты - ты вскрикнешь: "Ќет, Я не лгала тебе, клЯнусь,
Я полюбила тебЯ!.."
„а, за неимением лучшего! € ведь так легко уверить своего партнера, что
ты его обожаешь, - стоит только прибегнуть к чувственному волнению, хотЯ
оно ровно ничего не значит. Ђ между тем Я не чудовище: перваЯ попавшаЯсЯ
девушка, котораЯ искренне полюбила бы менЯ, сделала бы из менЯ все, что ей
угодно.
€ной раз Я в темноте стонал от жестокой муки, а ты не просыпалась.
‚прочем, с первой твоей беременностью все объЯснениЯ стали излишними,
отношениЯ наши постепенно изменились. Ѓеременность твоЯ определилась
незадолго до сбора винограда. Њы вернулись в город. “ тебЯ случилсЯ
выкидыш, и несколько недель тебе пришлось провести в постели. ‚есною ты
снова понесла. Ќадо было беречь тебЯ. € вот пошли годы, когда ты зачинала,
рожала, хворала, кормила, - предлогов было больше чем достаточно длЯ того,
чтобы отдалитьсЯ от тебЯ. џ повел жизнь, полную тайного распутства, -
весьма тайного. ‚едь Я уже много выступал в суде, был "при деле", как
говорила мама, и мне полагалось строго соблюдать приличиЯ. ЏохождениЯм
были отведены определенные часы, они вошли у менЯ в привычку. †изнь в
провинциальном городе вырабатывает у развратника инстинктивную хитрость,
как у преследуемой дичи. “спокойсЯ, €за, Я милосердно избавлю тебЯ от
рассказов о "мерзостЯх". Ќе бойсЯ, Я не стану описывать адскую скверну,
которой Я, однако, осквернЯл себЯ почти ежедневно. ’ы когда-то спасла менЯ
от ада, и ты же вновь ввергнул а менЯ в ад.
Ќо если б Я даже вел себЯ менее осторожно, ты все равно ничего бы не
заметила. ‘ рождением ѓюбера проЯвилась твоЯ истиннаЯ натура: ты по
природе своей - мать, и только мать. ЊенЯ ты совсем забросила, просто не
замечала; вот уж действительно можно сказать про тебЯ: "“ нее только и
свету в окошке, что дети". ‘делав тебЯ матерью, Я, очевидно, совершил все,
чего ты ждала от менЯ.
Џока дети были бессмысленными червЯчками, они не интересовали менЯ, и у
нас с тобой не было никаких столкновений из-за них. ‚стречались мы только
в часы, отведенные по супружескому ритуалу длЯ привычного акта плотского
сближениЯ, в котором мужчина и женщина бесконечно далеки душою друг от
друга.
’ы вспомнила о моем существовании лишь тогда, когда Я, по твоему
мнению, стал опасен длЯ твоих детенышей. ’ы возненавидела менЯ, когда Я
предъЯвил свои права на них. ‘ейчас обрадую тебЯ признанием: никакого
отцовского инстинкта у менЯ не было. ‚о мне просто говорила ревность, Я
завидовал этим малышам, пробудившим в тебе такую страстную любовь. „а, да,
в наказание тебе Я старалсЯ отнЯть их у тебЯ. џ выставлЯл, конечно,
высокие соображениЯ, говорил о требованиЯх долга. џ, видите ли, не желал,
чтобы закоренелаЯ свЯтоша исковеркала своим воспитанием умы моих детей.
‚от в какую гордую позу Я становилсЯ. Ђ на деле шла речь не об этом.
Љончу ли Я когда-нибудь свое повествование? џ предназначал его длЯ
тебЯ, а теперь мне кажетсЯ, что ты не станешь читать его дальше - не
хватит ни терпениЯ, ни желаниЯ. ‚ сущности пишу Я длЯ самого себЯ. џ ведь
старый адвокат, вот и привожу в порЯдок папку с начисто проигранным делом
о моей жизни, разбираюсь в документах, провалив тЯжбу.
ЋпЯть звонЯт колокола... ‡автра пасха. ЏридетсЯ спуститьсЯ и посидеть с
домочадцами ради "свЯтого праздника", как Я тебе обещал. "„ети жалуютсЯ,
что совсем тебЯ не видЯт", - сказала ты сегоднЯ утром. ђЯдом с тобой
стоЯла у моей постели †еневьева. ’ы вышла, желаЯ оставить нас с дочерью
наедине. †еневьеве нужно было что-то попросить у менЯ. џ слышал, как вы
шептались в коридоре: "‹учше тебе первой с ним поговорить", - убеждала ты
†еневьеву. џ догадывалсЯ, что речь пойдет о Њуже моей внучки, об этом
шалопае и бездельнике ”или. Ђ все-таки Я молодец! Џерехитрил вас, сумел
повернуть разговор в другую сторону и не дал †еневьеве заговорить о своем
зЯте. Ћна ушла не солоно хлебавши. џ знаю, чего им от менЯ надо. Ќедавно Я
слышал, как они сговаривались. Ћкно гостиной как раз под моим окном, и,
когда оба окна открыты, мне все слышно. Ќадо только наклонитьсЯ. Ћни
хотЯт, чтобы Я дал ”или "взаймы" крупную сумму, тогда он внесет залог на
биржу и будет из четвертой доли работать с известным маклером. „ело,
видите ли, надежное, отчего не вложить в него деньги. Ќу, уж извините! џ
ведь чую, - надвигаетсЯ бурЯ. „еньги держи под замком... …сли б они знали,
сколько Я продал разных акций в прошлый месЯц: Я почуЯл, что на бирже
пойдет на понижение, и опередил игру...

‚се уехали к вечерне. €з-за пасхи обезлюдел дом и полЯ. ‘ижу Я тут
один, старый ”ауст, отрешенный от всех радостей мира, отделенный от них
непреодолимой преградой - своей старостью.
Ћни не знают, что такое старость. Ђ как внимательно они слушали менЯ за
завтраком, когда Я заговорил о бирже, о торговых делах, - так и впивались
в менЯ глазами, ловили каждое слово. ѓоворил-то Я главным образом длЯ
ѓюбера - пусть дает отбой, если еще не поздно. ‚есьма встревоженный был у
него вид! ‚от уж кто не умеет скрывать свои неприЯтности! Ќо ел он за
двоих, машинально опустошаЯ тарелку, а ты ему все подкладывала. ‚се
матери, беднЯжки, так поступают: когда видЯт, что любимого сына томит
забота, они чуть не силой заставлЯют его есть, словно от этого у него
прибавитсЯ бодрости и он справитсЯ с бедой. Ђ ѓюбер тебЯ обрывал, грубил,
как Я когда-то грубил своей матери.
‡ато ”или, муж моей внучки, усердно ухаживал за мной, подливал мне вина
в бокал. Ђ уж как старалась сама џнина выразить нежное беспокойство о
своем дедушке:
- „едушка, миленький, ну зачем вы курите? ‚едь вам вредно! „аже одну
папироску, и то нельзЯ. Ђ вы уверены, что это кофе действительно без
кофеина?
ЏлохаЯ она актриса, в каждом слове чувствуетсЯ фальшь, даже звук голоса
выдает ее с головой, беднЯжку. Љогда ты была молодой, ты тоже фальшивила,
притворЯлась. Ќо с первой же беременности перестала кривлЯтьсЯ и стала
естественной. Ђ вот џнина до конца жизни останетсЯ глупенькой дамочкой,
котораЯ стремитсЯ узнать все новости, все моды, повторЯет чужие слова,
показавшиесЯ ей верхом изысканности, обо всем высказывает чужое мнение,
ибо своего не имеет, и ровно ничего на свете не понимает. Љак же это ”или,
такой непосредственный малый и такой повеса, может жить с этой дурочкой и
ломакой? ‚прочем, не все в ней фальшиво - она полна непритворной страсти к
красавчику ”или. ’олько потому џнина так плохо и разыгрывает свою роль,
что длЯ нее ничего на свете не существует, кроме ее любви.
Џосле завтрака мы вышли посидеть на веранде. џнина и ”или смотрели на
†еневьеву молЯщим взглЯдом, а она в свою очередь глЯдела на менЯ и все
порывалась что-то сказать. ’ы, €за, еле заметно покачала головой: здесь
нельзЯ. ’огда †еневьева поднЯлась и спросила:
- Џапа, хочешь пойдем с тобой погулЯем немножко?
Љак вы все менЯ боитесь! Њне даже стало жалко †еневьеву, и хотЯ Я
сначала решил, что с места никуда не двинусь, но тут поднЯлсЯ и взЯл ее
под руку. Њы прошлись с нею по лужайке. ‚се семейство наблюдало за нами с
веранды. †еневьева сразу же начала:
- Џапа, Я хотела поговорить с тобой о ”или...
Ћна дрожала. Џраво, очень неприЯтно, когда родные дети тебЯ боЯтсЯ. Ќо
как вы думаете, возможно в шестьдесЯт восемь лет избавитьсЯ от
укоренившегосЯ в твоих чертах жестокого выражениЯ? ‚ таком возрасте его не
изменишь. Ђ душе больно, что она не может отразитьсЯ в наружности
человека...
†еневьева торопливо выкладывает свою просьбу, в которой каждое слово
было заранее обдумано. Љак Я и ожидал, речь идет о залоге на биржу. ’олько
напрасно она напирала на те доводы, которые менЯ только раздражают.
Џослушать ее, так безделье сего молодого человека угрожает разрушить
счастье и будущность его семьи. ”или, видите ли, начинает портитьсЯ. џ
ответил, что длЯ такого малого занЯтиЯ биржевого маклера послужат только
удобной ширмой. †еневьева встала на его защиту. ђешительно все любЯт этого
”или.
- ‡ачем же, папочка, относитьсЯ к его шалостЯм строже, чем сама џнина
относитсЯ к ним...
џ возразил, что вовсе не собираюсь его осуждать. ‹юбовные похождениЯ
этого красавца мало менЯ занимают.
- ђазве он интересуетсЯ мною? ‚едь нет, не так ли? Џочему же Я должен
им интересоватьсЯ?
- Ћн тебЯ глубоко уважает...
ќта глупаЯ ложь дала мне повод подпустить шпильку, которую Я держал в
запасе:
- „олжно быть, из уважениЯ твой ”или и называет менЯ "старым
крокодилом". Џожалуйста, не спорь, Я сколько раз сам слышал, как он менЯ
за моей спиной так величал... „а Я и не возражаю: крокодил так крокодил,
крокодилом и останусь. —его ждать от старого крокодила? ’олько его смерти.
„а еще погодите, - неосторожно добавил Я, - берегитесь, как бы покойник не
выкинул с вами какой-нибудь неприЯтной штуки. (Ћчень сожалею, что сказал
это, - теперь у них заработает смекалка!)
†еневьева испуганно запротестовала, вообразив, что Я обиделсЯ на
оскорбительное прозвище "крокодил". ЊенЯ оскорблЯет не эта дурацкаЯ
кличка, а молодость ”или. Њожет ли он понЯть, что представлЯет в глазах
старика, во всем разочарованного, всеми ненавидимого, - торжествующаЯ
молодость счастливого глупца, который с юных лет упивалсЯ наслаждениЯми,
каких мне и за пЯтьдесЯт лет жизни ни разу не привелось изведать? џ
ненавижу этих молокососов, Я полон лютой злобы против них. Ђ этот ”или
особенно мне противен. Љак бродЯчий кот бесшумно прыгает в чужое окно,
учуЯв соблазнительный запах, так и он мЯгкой поступью, на бархатных лапках
проник в мой дом, услышав заманчивый аромат богатства. Џриданого за моей
внучкой дали немного, зато у нее были великолепные "надежды". Ђх, эти
надежды наших дорогих деток! —тобы дорватьсЯ до их осуществлениЯ,
наследники рады перешагнуть через наш труп.
†еневьева расплакалась, всхлипывала, утирала слезы, и тут Я сказал
вкрадчивым тоном:
- Џослушай, ведь у тебЯ есть муж. ’вой Ђльфред коммерсант - торгует
ромом. —то ему стоит взЯть зЯтЯ в свое дело, создать ему положение. Џочему
Я должен великодушничать больше, чем вы?
€ тут вдруг пошла совсем инаЯ песнЯ. †еневьева заговорила о беднЯге
Ђльфреде с величайшим презрением и брезгливостью! Џослушать ее, так он
просто трус, жалкое, робкое существо, - он не только не расширЯет, а с
каждым днем сокращает торговые обороты. ЉакаЯ прежде была внушительнаЯ
фирма, а теперь двоим директорам в ней делать нечего.
џ поздравил †еневьеву с тем, что ее муж осторожный человек: когда
надвигаетсЯ бурЯ, нужно убирать паруса. Ѓудущее за теми, кто, как Ђльфред,
играет по маленькой. Ќынче самый большой недостаток делового человека -
широкий размах. †еневьева решила, что Я смеюсь над ней, а Я действительно
так думаю, - это мое глубокое убеждение, недаром же Я держу деньги у себЯ
под замком и даже не рискую положить их в сберегательную кассу.
Њы повернули обратно к дому. †еневьева теперь не осмеливалась слова
промолвить. џ шел, нарочно не опираЯсь на ее руку. ‚се домочадцы сидели
кружком, смотрели на нас и несомненно толковали о Явных зловещих признаках
разлада меж нами. ‚ероЯтно, наше возвращение прервало спор между
семейством ѓюбера и семейством †еневьевы. Ћх, какаЯ великолепнаЯ свалка
произойдет из-за наследства, если только Я соглашусь отдать вам
когда-нибудь свои деньги! €з всей родни, собравшейсЯ на веранде, стоЯл на
ногах только ”или. ‚етер трепал его непокорные волосы. Ќа нем была рубашка
с открытым воротом и короткими рукавами. ’ерпеть не могу нынешних молодых
людей, - они похожи на девиц атлетического сложениЯ. …го круглые детские
щеки вспыхнули, когда на глупый вопрос џнины: "Ќу, как побеседовали?" Я
ласково ответил: "„а, мы беседовали о старом крокодиле..."

…ще раз скажу: Я ненавижу его не за эту насмешливую кличку, а за то,
что молодежь не понимает, что такое старость. Ќе может представить себе
пытки старика, который ничего не получил от жизни и ничего не ждет от
смерти. Џусть нет ничего за гробом, и никакого этому нет объЯснениЯ, и не
дано нам разгадать эту тайну... Ќо все-таки ты ведь, €за, не выстрадала
того, что Я выстрадал. „ети не ждут твоей смерти. Ћни тебЯ по-своему
любЯт, обожают тебЯ. Ћни без колебаний стали на твою сторону. Ђ между тем
Я их любил. †еневьева - теперь толстаЯ сорокалетнЯЯ женщина, и только что
она пыталась вытЯнуть у менЯ длЯ своего беспутного зЯтЯ четыреста тысЯч
франков, - а ведь Я помню, как она маленькой девчушкой сидела у менЯ на
коленЯх. ’ы, бывало, как увидишь наши нежности, сейчас же зовешь ее к
себе. „а что ж это Я! Ќикогда мне не кончить своей исповеди, если Я буду
говорить вперемежку о настоЯщем и о прошлом. Џризываю себЯ к порЯдку.

„умаетсЯ, Я возненавидел тебЯ, €за, не сразу, - не в первый же год
после той роковой ночи. Ќет, ненависть росла во мне постепенно, по мере
того как Я убеждалсЯ в полном твоем равнодушии ко мне, ибо длЯ тебЯ ничто
на свете не существовало, кроме твоих визгливых, жадных
крикунов-ребЯтишек. ’ы даже не заметила, что Я, хотЯ мне еще не было
тридцати лет, стал известным адвокатом по гражданским делам, был завален
работой и что менЯ уже прославлЯли как крупную величину в нашем судебном
округе, самом знаменитом во ”ранции после Џарижского округа. Ђ начинаЯ с
дела ‚ильнава (1893 год) Я прославилсЯ, кроме того, и как
адвокат-криминалист (а ведь очень редко у адвокатов бывают выдающиесЯ
способности в обеих этих областЯх юриспруденции), и только ты одна не
знала, что моЯ защита в этом процессе прогремела по всему миру. € как раз
в этом году наш разлад перешел в открытую войну.
ЌачинаЯ с дела ‚ильнава, принесшего мне славу, менЯ еще сильнее сдавили
тиски, в которых Я задыхалсЯ; до тех пор у менЯ в душе еще, пожалуй, тлела
искорка надежды, но мой громкий триумф доказал мне, что Я длЯ тебЯ не
существую.
‘упруги ‚ильнав (помнишь ли ты их историю?) прожили в браке двадцать
лет и все еще любили друг друга так нежно, что любовь их вошла в
пословицу, - люди стали говорить: "‚от у кого мир да согласие!" †или они
вместе со своим единственным сыном, подростком пЯтнадцати лет, в
пригородной усадьбе Ћрнон; жили довольно замкнуто, вполне довольствуЯсь
обществом друг друга: "’акаЯ любовь только в книгах бывает!" - восхищалась
твоЯ мать, всегда говорившаЯ избитыми фразами (†еневьева унаследовала от
бабушки секрет такого искусства).
“верен, что ты уж ничего не помнишь о драме ‚ильнавов. …сли Я стану
рассказывать о ней, ты будешь надо мной смеЯтьсЯ, как ты смеЯлась однажды,
когда Я за обедом предалсЯ воспоминаниЯм о своих школьных и студенческих
экзаменах... но что ж делать. Љак-то раз лакей, прибираЯ утром комнаты в
первом этаже, услышал раздавшийсЯ во втором этаже выстрел и отчаЯнный
крик. Ћн бросилсЯ наверх. ‘пальнЯ хозЯев - заперта. ‘лышно, как там
переговариваютсЯ вполголоса, передвигают мебель, кто-то пробежал в ванную.
‹акей все дергает дверную ручку. Ќаконец дверь отворЯетсЯ. ‚ильнав лежит
на постели без памЯти, у него всЯ рубашка в крови. Ђ его жена,
непричесаннаЯ, в халате стоит у спинки кровати с револьвером в руке. Ћна
сказала лакею: "џ ранила мужа, привезите скорее доктора и полицейского
комиссара. џ никуда отсюда не уйду". Ћт нее ничего не могли добитьсЯ, -
говорила только одно: "џ ранила мужа". ќто подтвердил и ‚ильнав, когда
оказалсЯ в состоЯнии говорить. Ѓольше ничего от пострадавшего не узнали, -
он, так же как и жена, отказывалсЯ от показаний.
ЋбвинЯемаЯ не пожелала пригласить себе адвоката; так как Я был зЯтем
господина ”ондодежа, большого их приЯтелЯ, то мне предложили выступить на
суде в качестве защитника по назначению. џ ежедневно ездил в тюрьму,
посещал свою подзащитную, но ничего, не мог выпытать - она упрЯмо
отказывалась отвечать. Џо городу ходили о ней самые нелепые слухи, но Я с
первого же днЯ не сомневалсЯ в ее невиновности: она сама взвалила на себЯ
вину, и муж, горЯчо ее любивший, поддержал эту клевету. Ћ, у людей, не
знавших взаимной любви, есть особое чутье, и они безошибочно угадывают у
других страстную любовь. ќта женщина была всЯ во власти любви к своему
мужу. Ћна, конечно, не стрелЯла, не могла выстрелить в него. Њожет быть,
даже она бросилась к нему на защиту и заслонила его от револьвера
какого-нибудь изгнанного поклонника. Ќо никто из посторонних не приезжал к
ним накануне покушениЯ на убийство. Ќикто из их знакомых не был частым
посетителем в их доме. ‚прочем, не стоит рассказывать во всех подробностЯх
эту старую историю.
„о того самого днЯ, когда Я должен был выступить в суде, Я считал
необходимым только отрицать, что моЯ подзащитнаЯ совершила преступление, в
котором ее обвинЯли, и доказывать, что она не могла этого сделать. €
только в последнюю минуту менЯ осенила гениальнаЯ мысль, разорвалась
завеса, скрывавшаЯ тайну: все раскрыло показание сына обвинЯемой, юного
€ва ‚ильнава, - вернее, не само показание, так как оно было
малозначительным и не дало ничего нового, а тот молЯщий и властный взглЯд,
которым смотрела на него мать: она глаз с него не сводила до тех пор, пока
он не кончил своего показаниЯ и его не увели из зала суда, - тогда ее лицо
вдруг просветлело, все в ней изобличило внутреннее чувство успокоениЯ. €
тут менЯ осенила мысль: Я в своей речи обвинил сына, болезненного
подростка, ревновавшего мать к отцу, слишком горЯчо ею любимому. џ поразил
всех неопровержимой логикой и страстным красноречием. ЊоЯ
импровизированнаЯ речь знаменита до сих пор, ибо профессор ”., по
собственному его признанию, нашел в ней в зародыше основу своей системы:
она способствовала более глубокому проникновению в психологию подростков,
помогла поЯвлению новых методов лечениЯ их неврозов.
…сли Я воскрешаю сейчас эти воспоминаниЯ, дорогаЯ €за, то вовсе не
потому, что надеюсь вызвать у тебЯ запоздавшее на сорок лет восхищение
моими талантами, которого ты не чувствовала в дни моего триумфа, когда
газеты обоих полушарий печатали статьи обо мне и помещали мой портрет.
‚ажно тут другое. Џолное твое равнодушие в этот торжественный длЯ менЯ час
моей жизни в полной мере показало мне, как Я чужд тебе и как одинок. Ђ в
это времЯ у менЯ в течение нескольких недель был перед глазами пример
женской самоотверженной любви, - в тюремной камере Я видел женщину,
котораЯ приносила себЯ в жертву ради спасениЯ своего ребенка, видЯ в нем
не столько своего любимого сына, сколько дитЯ своего любимого мужа,
наследника его имени. ‚едь муж, жертва покушениЯ, умолЯл ее: "Џрими вину
на себЯ..." € из любви к нему жена решилась уверить весь мир, что она
преступница, что она хотела убить мужа, который был ей дороже всех на
свете. Џобудила ее к этой жертве супружескаЯ, а не материнскаЯ любовь.
(„альнейшее развитие событий это подтвердило; она рассталась с сыном и под
разными предлогами всегда жила вдали от него.) Ђ ведь какаЯ-нибудь женщина
могла бы полюбить менЯ так же, как любила ‚ильнава жена. ‚о времЯ процесса
мне часто приходилось с ним встречатьсЯ. —ем он был лучше менЯ? „овольно
красивый мужчина. ‚ кем чувствовалась порода, но, должно быть, он был
недалек, - это доказываетсЯ его враждебным отношением ко мне после
процесса. Ђ ведь Я даровитый человек. Ѓудь возле менЯ в ту пору любЯщаЯ
женщина, - каких только высот Я бы не достиг! Ќо ведь одинокий человек не
может всегда хранить веру в себЯ. Ќам надо, чтоб возле нас был свидетель
нашей силы - кто-нибудь, кто ведет счет нанесенным ударам, отмечает удачи,
неудачи и увенчивает нас лаврами в день победы, - как когда-то в школе, в
день раздачи наград, получив похвальный лист и стопку книжек, Я искал
глазами маму в толпе родителей, и под звуки военного оркестра, игравшего
туш, она мысленно возлагала да мою головенку, остриженную под машинку,
золотой лавровый венок.
Љо времени процесса ‚ильнава мама сильно сдала. џ „алеко не сразу
заметил это; первым признаком этого упадка была ее неожиданнаЯ
привЯзанность к черной собачонке, котораЯ всегда неистово лаЯла, как
только Я приближалсЯ. ‚сЯкий раз когда Я навещал маму, у нее только и
разговору было, что об этой собачке.
‚прочем, мамина нежность не заменила бы мне той любви, котораЯ могла бы
спасти менЯ на решающем повороте моего жизненного пути. “ мамы был один
порок: она слишком любила деньги, и этот порок Я унаследовал от нее, -
сребролюбие у менЯ в крови. Њама, конечно, всЯчески уговаривала бы менЯ не
бросать адвокатуры, котораЯ дает мне "хорошие деньги". Ђ ведь Я мог бы
стать литератором, менЯ усиленно приглашали сотрудничать и газеты и все
толстые журналы; на выборах левые партии предлагали мне выставить свою
кандидатуру в парламент от округа ‹а-Ѓастид (человек, который после моего
отказа дал согласие баллотироватьсЯ, прошел без труда), - но Я поборол
свое честолюбие, потому что хотел "зарабатывать хорошие деньги".
„а ведь и тебе этого хотелось, и ты дала мне понЯть, что никогда не
расстанешьсЯ с провинцией; меж тем женщине, котораЯ любила бы менЯ, была
бы дорога моЯ слава, и она убедила бы менЯ, что искусство жить состоит в
том, чтобы жертвовать низменными аппетитами во имЯ высокой страсти. „ураки
газетчики поднимают шумиху и выражают притворное негодование по поводу
того, что тот или иной адвокат, став депутатом или министром, извлекает
кое-какие мелкие преимущества из своего положениЯ. Ђ лучше бы господа
борзописцы выражали свое восхищение твердостью выдающихсЯ людей, которые
сумели установить разумную иерархию в мире своих страстей и предпочли
славу политического деЯтелЯ самым прибыльным судебным процессам. …сли б ты
любила менЯ, ты исцелила бы менЯ от глупой алчности, котораЯ выше всего
ставит непосредственную выгоду, заставлЯет гонЯтьсЯ за мелкой, жалкой
добычей - за гонорарами и пренебрегает "тенью могущества". Ђ ведь не
бывает тени без реальности, тень - это часть реальности. Ќо куда там! “
менЯ оставалось одно утешение: "зарабатывать хорошие деньги". €деал любого
лавочника!
‚от и все, что мне осталось, - деньги, нажитые за долгие и ужасные
годы. ‚ас одолевает безумное желание выманить их у менЯ. Ђ мне невыносима
мысль, что они попадут в ваши карманы, хотЯ бы после моей смерти. џ ведь
говорил в начале своего письма, что хотел принЯть кое-какие меры, и вам бы
тогда ничего не досталось. € тут же Я дал тебе понЯть, что Я отказалсЯ от
этой мести. Ќо говорил Я так, не знаЯ, что в моем сердце ненависть - как
море: есть у нее свои приливы и отливы. Ћтхлынет она - Я смЯгчаюсь. Ђ
потом снова прилив, и мутнаЯ волна захлестывает менЯ.
‘ нынешнего днЯ, со днЯ "светлого праздника пасхи", когда вы сделали
попытку обобрать менЯ ради ”или и когда Я видел, как всЯ семьЯ собралась у
двери в кружок и следит за мной, менЯ преследует картина будущего дележа
моего наследства. ‚от-то подниметсЯ драка! ‚ы, как собаки, начнете
грызтьсЯ из-за моих земель, из-за акций и прочих ценных бумаг. ‡емли вы
получите. Ђ вот ценных бумаг уже нет. „а-с, те самые ценные бумаги, о
которых Я упоминал в начале письма, - фью! Ќет их, проданы на прошлой
неделе! € хорошо Я сделал, что сбыл их с рук: с тех пор курс бумаг на
бирже падает с каждым днем. ‚се корабли идут ко дну, лишь только Я убегаю
с них. џ никогда не ошибаюсь. ’еперь у менЯ миллионы, миллионы чистоганом!
‚ы их тоже получите... Џолучите, если мне это будет угодно. Ќо бывают дни,
когда Я говорю: "Ќе достанетсЯ вам ни гроша!"

‘лышу, как вы идете целой оравой по лестнице, перешептываетесь,
останавливаетесь на площадке, разговариваете, не боЯсь разбудить менЯ (у
вас уже решено, что Я оглох); сквозь щель под дверью вижу свет от
зажженных свечей. “знаю фальцет вашего милейшего ”или (у него как будто
все еще ломаетсЯ голос), и вдруг раздаетсЯ приглушенный женский смех,
фырканье, кудахтанье. ’ы их журишь: "Џерестаньте, как не стыдно! Ћн же не
спит!" ’ы подходишь к моей двери, прислушиваешьсЯ, смотришь в замочную
скважину. ЊенЯ выдает лампа. ’ы возвращаешьсЯ к своей стае и, должно быть,
шепчешь: "Ќе спит еще! Џодслушивает". ‚се уходЯт на цыпочках, ЋпЯть
скрипит лестница, потом одна за другой затворЯютсЯ двери. ‚ пасхальную
ночь в доме собрались супружеские пары нашей семьи. € ведь Я мог бы стать
живым стволом нашего генеалогического древа, тесно свЯзанным со своими
молодыми отпрысками. Џо большей части в семье любЯт отца. Ќо ты была моим
врагом, и дети оказались во вражеском стане.
Џора теперь перейти к нашей междоусобной войне. Ќо сегоднЯ уже не могу
писать, нет сил. Ћднако в постель Я не лЯгу. ’ерпеть не могу лежать в
постели, даже когда здоровье этого требует. ‡ачем прЯтатьсЯ от смерти,
притворЯЯсь покойником. Њне кажетсЯ, смерть не посмеет прийти, пока Я
держусь на ногах. —его же Я боюсь? ‘траданий, мучительной агонии,
предсмертной икоты? Ќет. Ќо ведь смерть - это небытие, ее можно выразить
лишь знаком отрицаниЯ - минус.

Џока трое наших детей были крошками, наша вражда оставалась скрытой.
Ђтмосфера в доме создалась тЯжелаЯ. ’ы была глубоко равнодушна ко мне и ко
всему, что менЯ касалось, а поэтому не страдала из-за этой атмосферы, - ты
просто ее не замечала. „а менЯ почти никогда и дома не было. “тром Я
завтракал один и в одиннадцать часов уезжал в суд. ЊенЯ поглощали дела,
семейным радостЯм Я мог бы посвЯщать очень немного времени, но и это времЯ
Я, как ты, конечно, догадываешьсЯ, тратил на удовольствиЯ совсем иного
рода. Џочему же менЯ соблазнЯл самый грубый разврат, лишенный всего, что
обычно служит извинением распутству, сведенный к самой неприкрашенной
мерзости, без малейшей тени чувства, без малейшей, хотЯ бы притворной,
нежности? ‚едь мне не трудно было бы заводить романы, которые вызывают в
хорошем обществе восхищение. ђазве адвокату, и к тому же еще довольно
молодому, не приходитсЯ сталкиватьсЯ с соблазнительными просительницами?
Ћчень многие женщины, обращаЯсь ко мне по делу, видели во мне мужчину и
старались очаровать менЯ. Ќо Я потерЯл веру в лукавых обольстительниц или,
лучше сказать, не верил, что действительно могу понравитьсЯ. ‘ первого же
взглЯда Я угадывал, что женщины, готовые стать моими любовницами и
прилагающие все усилиЯ к тому, чтобы Я откликнулсЯ на их призыв,
руководились корыстью. ЊенЯ замораживала предвзЯтаЯ мысль, что все они
ждут длЯ себЯ выгоды от этого сближениЯ. „а почему не признатьсЯ еще в
одной причине? Љ трагической уверенности в том, что никто менЯ не любит и
не может полюбить, присоединилась подозрительность богатого скупца,
который боитсЯ, как бы его не надули, не стали бы вытЯгивать у него
деньги. ’ебе-то Я назначил определенную сумму на расходы. Џрекрасно знаЯ
мой характер, ты не решилась бы попросить у менЯ хоть на грош больше.
‚прочем, сумма была довольно солиднаЯ, и ты никогда ее не превышала. ‘
этой стороны мне ничто не угрожало. Ќо другие женщины! џ принадлежал к
числу тех дураков, которые убедили себЯ, что на свете существуют только
две категории женщин: бескорыстные, жаждущие любви, и пройдохи, которые
хотЯт только денег. Ђ между тем у большинства женщин жажда любви уживаетсЯ
с потребностью в поддержке, покровительстве, - им хочетсЯ, чтоб кто-нибудь
заботилсЯ о них, защищал, баловал... ‚ шестьдесЯт восемь лет Я вижу это
так Ясно, что иной раз готов выть от отчаЯниЯ, - зачем Я сам, собственными
руками отталкивал от себЯ любовь, и не из добродетельных чувств, а из
недовериЯ и мелкой скаредности. Ѓыло у менЯ в жизни несколько свЯзей, но
едва начавшись, они обрывались, - то из-за моей нелепой подозрительности,
ибо Я "дурно истолковывал самую невинную просьбу, то Я сам становилсЯ
противен женщине за кое-какие мои повадки, которые и ты недолюбливала: за
споры с официантами в ресторанах или с извозчиками из-за чаевых. џ хочу
заранее знать, сколько должен платить. џ люблю, чтобы на все была такса.
ЏридетсЯ сделать постыдное признание: пожалуй, в разврате менЯ привлекало
то, что на него заранее установлены определенные цены. € разве у такого
человека, как Я, есть что-нибудь общее между влечением сердца и голым
желанием. ‚лечение сердца, как мне казалось, у менЯ уж никогда не может
быть удовлетворено, а потому, едва оно зарождалось, Я спешил его подавить.
џ стал великим мастером в искусстве убивать в себе всЯкое чувство в ту
минуту, когда волЯ еще играет в любви решающую роль, когда мы стоим на
грани страсти и еще вольны всецело отдатьсЯ ей или же вырватьсЯ из ее
оков. џ довольствовалсЯ простейшими отношениЯми, - теми, которые
покупаютсЯ за условленную заранее цену. ’ерпеть не могу, когда менЯ
надувают, но то, что Я обЯзан заплатить, Я всегда плачу. ‚ы вот все
кричите о моей скупости; между тем Я никогда не задерживаю деньги по
счетам, не выношу долгов и всегда плачу наличными: все мои поставщики это
знают и восхвалЯют менЯ. Њне просто бывает невыносима мысль, что Я кому-то
должен, хотЯ бы ничтожную сумму. ’очно так же Я понимал и "любовь". ‡а
услугу плати чистоганом... ЉакаЯ гадость! Ќет, Я слишком уж сгущаю краски,
слишком черню себЯ: все-таки Я любил одну женщину, и она, кажетсЯ, любила
менЯ... Ѓыло это в 1909 году, на исходе моей молодости. ‡ачем обходить
молчанием этот роман? ’ы знала о нем и припомнила мне его, когда тебе
понадобилось кое-что выторговать у менЯ.
Ћна была молоденькой гувернанткой, Я спас ее от суда (она была под
следствием по обвинению в детоубийстве). ‘начала она отдалась мне из
благодарности, но затем... „а, да, в тот год Я изведал искреннюю любовь...
только все погубил мой ненасытный эгоизм. Њало того, что Я держал ее в
бедности, чуть ли не в нищете, Я еще требовал, чтобы она всегда находилась
в моем распорЯжении, ни с кем бы не виделась, была бы всецело в моей
власти, зависела от приливов и отливов моего желаниЯ и услаждала менЯ в
редкие часы моего досуга. Ћна была моей собственностью, моей вещью.
‚ладеть, пользоватьсЯ, использовать себе на потребу, - эти мои стремлениЯ
распространЯлись и на людей. “ менЯ натура рабовладельца. € вот однажды в
жизни Я как будто нашел себе покорную жертву, отвечавшую всем моим
требованиЯм. џ держал ее под надзором, следил за каждым ее взглЯдом... Ђх,
что ж это Я!.. ‡абыл свое обещание не вести с тобой разговор на такие
темы. ‘кажу кратко: она уехала в Џариж, - не могла выдержать.
"‚едь если б ты только с нами не мог ужитьсЯ, - не раз говорила мне ты,
- а то ведь все, решительно все боЯтсЯ тебЯ, избегают тебЯ, ‹уи. ’ы же сам
видишь!" „а, Я видел это. ‚ судебной палате менЯ всегда сторонились. Ћчень
долго менЯ не выбирали в ‘овет присЯжных поверенных. Ђ на пост старшины
сословиЯ адвокатов выбирали не менЯ, а всЯких кретинов, после которых мне
было бы стыдно занимать этот пост. „а в сущности зачем мне он? ’олько
лишние расходы на представительство, на приемы. ‚се эти почести обходЯтсЯ
дорого, игра не стоит свеч. ’ебе, наоборот, хотелось почета - ради детей.
’ы никогда ничего не хотела ради менЯ самого, всегда твердила: "‘делай это
ради детей".
"—ерез год после нашей свадьбы у твоего отца случилсЯ первый удар, и
доступ в усадьбу ‘енон был длЯ нас закрыт. ’ы очень скоро привыкла к
Љалезу и свила в нем себе гнездо. ЊенЯ ты отринула, но родной мой край
полюбила. ’ы пустила корни в моей земле, но они не переплелись с моими
корнЯми. „ети всегда проводили каникулы в этом доме, в этом саду. ‡десь
умерла наша дочка Њари. € смерть ее не исполнила твою душу ужасом, -
наоборот, ты считаешь свЯщенным местом ту комнату, где она, беднЯжка,
страдала. ‡десь ты лелеЯла свой выводок, ухаживала за больными детьми,
сидела у их колыбели, читала наставлениЯ нЯнькам и гувернанткам. Њежду
этими вот ЯблонЯми натЯгивали веревки, на которых сушились выстиранные
платьица Њари и все эти милые детские одежки. ‚он в той гостиной аббат
Ђрдуэн садилсЯ за пианино, собрав вокруг себЯ детей, и они пели хором,
причем пели не только псалмы и духовные-гимны, - "чтобы не рассердилсЯ
папа".
‹етними вечерами, покуриваЯ возле дома в саду, Я слышал детские чистые
голоса, выводившие арию ‹юлли: "Ђх, леса и скалы, прозрачные ключи..."
‘покойное счастье, в котором мне не было доли, - Я это знал; запретнаЯ длЯ
менЯ сфера чистоты и светлых грез: спокойнаЯ любовь, дремлющаЯ волна,
льнувшаЯ к берегу в нескольких шагах от моей скалы.
‘тоило мне войти в гостиную, голоса умолкали. Џри моем поЯвлении
обрывались все разговоры. †еневьева уходила, захватив с собой книгу. Ћдна
лишь Њари не боЯлась менЯ. џ подзывал ее, и она бежала ко мне; Я хватал ее
в объЯтиЯ, да она и сама ласково прижималась ко мне. џ слышал, как бьетсЯ
ее сердечко, - часто, часто, как у птички. Ђ как только Я, бывало, выпущу
ее, она упорхнет в сад... Њари!
Ћчень рано детей стало тревожить то, что Я не хожу в церковь и ем
скоромное по пЯтницам. Ќа их глазах между отцом и матерью шла борьба, но
очень редко она приводила к бурным стычкам, в которых, надо сказать, Я
чаще всего терпел поражение. Џосле каждой схватки продолжалась подземнаЯ
война. Ђреной ее всегда был Љалез, потому что в городе менЯ никогда не
бывало дома. Ќо перерыв в сессиЯх судебной палаты совпадал со школьными
каникулами, и два месЯца (август и сентЯбрь) мы все были здесь в сборе.
Џомню тот день, когда мы бросились друг на друга в лобовую атаку (по
поводу шуточки, которую Я позволил себе в присутствии †еневьевы,
отвечавшей аббату Ђрдуэну урок по "закону божьему"); в этой ссоре Я заЯвил
о своем праве оберегать разум моих детей, а ты - о своем долге охранЯть их
души. џ был разбит впервые, так как согласилсЯ, чтобы воспитание ѓюбера
доверили отцам-иезуитам, а девочек отдали в пансион при женском монастыре.
џ уступил, поддавшись престижу, который всегда имели в моих глазах
"традиции семейства ”ондодеж". Ќо Я жаждал отплатить за поражение, а кроме
того, сделал в тот день важное открытие - нащупал единственное твое
больное место, Я знал теперь, на какую тему завести разговор, чтобы ты
вышла из себЯ, позабыв о своем обычном равнодушии ко мне, и подарила бы
менЯ вниманием - хотЯ бы из ненависти. Ќаконец-то Я нашел почву длЯ
столкновений. Ќаконец-то Я заставлю тебЯ вступить со мной в рукопашный
бой! Љогда-то мое неверие в бога было длЯ менЯ пустой формой, в которую
изливались, как струи расплавленного металла, унижениЯ мелкого
крестьЯнина, разбогатевшего, но презираемого своими товарищами из высшей
буржуазии; теперь эта изложница заполнилась любовным разочарованием и
почти беспредельной ненавистью.

Љак-то раз за столом снова разгорелась ссора. (џ спросил у тебЯ, что за
радость предвечному смотреть, как ты ешь в постные дни форель или лососину
вместо говЯдины). ’ы вышла из-за стола. џ помню, каким взглЯдом смотрели
на менЯ наши дети! џ направилсЯ вслед за тобой в твою спальню. ’ы не
плакала, говорила со мной совершенно спокойно. ‚ тот день Я понЯл, что ты
вовсе не смотришь сквозь пальцы на мой образ жизни, как Я думал.
Ћказалось, ты наложила руку на кое-какие письма, - они давали тебе
основание требовать в суде развода. "џ осталась с тобою из-за детей. Ќо
если жизнь с тобою будет грозить гибелью их душам, Я колебатьсЯ не
стану..."
„а, ты без колебаний распростилась бы со мной и даже с моими деньгами.
Џри всей своей корысти ты готова пойти на любую жертву, лишь бы в душах
твоих детей остались нетронутыми заложенные в них "основы веры", то есть
куча ханжеских привычек, правил, формул - чистейшаЯ-ерунда.
’огда еще у менЯ не было в руках оружиЯ против тебЯ - оскорбительного
письма, которое ты написала мне после смерти Њари. ‘ила была на твоей
стороне. „а и положение мое сильно бы пошатнулось в случае бракоразводного
процесса: в те времена, особенно в провинции, порЯдочное общество не
шутило с такими вещами. € так уж ходили слухи, что Я франкмасон; мои
взглЯды оказались неприемлемы длЯ света, из-за них менЯ сторонились, и
если б не престиж твоей родни, они бы сильно повредили моей карьере.
ѓлавное же, в случае развода пришлось бы вернуть акции ‘уэцкого канала,
которые дали за тобой в приданое. Ђ Я привык считать эти акции своими.
ЊенЯ удручала мысль, что надо будет с ними расстатьсЯ (да кроме того,
расстатьсЯ и с рентой, которую выплачивал нам твой отец...).
џ смирилсЯ и дал согласие на все, что ты потребовала от менЯ, но втайне
решил посвЯтить свои досуги завоеванию своих детей. џ принЯл такое решение
в начале августа 1896 года. ‚оспоминаниЯ о тех годах, когда мы проводили в
усадьбе знойные и унылые летние месЯцы, перемешались у менЯ в голове, и те
воспоминаниЯ, которые Я буду приводить сейчас, охватывают лет пЯть
(1895-1900 года).

џ думал, что будет не так уж трудно отвоевать у тебЯ детей... џ
рассчитывал на свой отцовский авторитет, на свой ум. Ќу что стоит, -
думалось мне, - привлечь к себе двух девчурок и мальчика десЯти лет?
ЏустЯки, Я шутЯ этого добьюсь. Џомню, как ты была удивлена и встревожена,
когда Я предложил детЯм пойти с папой на большую прогулку. ’ы сидела тогда
во дворе под серебристым тополем, дети вопрошающе посмотрели на тебЯ.
- Ќу, конечно, дорогие, можно. ђаз вас зовет с собой папа, нечего и
спрашивать у менЯ разрешениЯ.
Њы отправились. Љак надо говорить с детьми? „лЯ менЯ привычное дело
давать на суде отпор суровому прокурору или ловкому защитнику обвинЯемого,
когда Я выступаю на стороне истца, даже выдерживать враждебность целого
зала; на сессиЯх менЯ боитсЯ сам председатель суда, а вот перед детьми Я
робею, - перед детьми и перед простым народом, даже перед крестьЯнами,
хотЯ Я сам из крестьЯнского рода. ’ут Я терЯю почву под ногами, запинаюсь,
говорю что-то невнЯтное.
„ети были со мной очень милы, но посматривали на менЯ как-то
недоверчиво. ’ы завоевала их сердца и держала в своих руках все подступы к
ним. Ќевозможно было проникнуть туда без твоего разрешениЯ. "Џо долгу
совести" ты старалась не умалЯть моего отцовского авторитета, но не
скрывала от детей, что надо усердно молитьсЯ за "бедного папу". € что бы Я
ни делал, мне было отведено определенное место в их представлениЯх о мире:
длЯ них Я был "бедным папой", за которого надо усердно молитьсЯ,
старатьсЯ, чтобы он обратилсЯ душой к богу. ‚се мои "оскорбительные"
выпады против религии только усиливали создавшеесЯ у них наивное
представление о грешнике папе. †или они в волшебном мирке, где вехами
служили церковные праздники, которые в нашем доме справлЯлись
торжественно. ’ы могла добитьсЯ от детей образцового послушаниЯ, напоминаЯ
им о первом причастии, к которому кто-нибудь из них готовилсЯ или которого
уже сподобилсЯ. ‚ечерами, когда они пели хором на веранде в Љалезе, - мне
приходилось слышать не только арии ‹юлли, но и духовные псалмы. џ смутно
видел издали фигурки детей, собравшиесЯ вокруг тебЯ, а когда светила луна,
различал три ангельских личика, поднЯтые к небу. Њои шаги, раздававшиесЯ
на дорожке, посыпанной гравием, прерывали это благочестивое пение.
Љаждое воскресенье начиналась суета, шумные сборы к обедне. ’ы всегда
боЯлась, как бы не опоздать, не приехать к шапочному разбору. ‹ошади
фыркали у крыльца. ‡вали замешкавшуюсЯ кухарку. Љто-нибудь из детей
забывал свой молитвенник. —ей-то пронзительный голос вопрошал: "Љоторое
сегоднЯ воскресенье после пасхи?", ‚озвратившись, дети прибегали
поздороватьсЯ со мной и заставали менЯ еще в постели. Њалютка Њари,
вероЯтно, усердно молилась в церкви о спасении души своего папы, читала
все молитвы, какие знала, и теперь она внимательно вглЯдывалась в мое
лицо, надеЯсь прочесть на нем, что Я уже чуть-чуть исправилсЯ. ’олько она
одна не раздражала менЯ. „вое старших уже воспринЯли все твои верованиЯ
спокойно, бездумно, с инстинктивным стремлением буржуа к комфорту, которое
впоследствии уберегало их от всех героических добродетелей, от всего
возвышенного безумиЯ христианства; в противоположность им Њари была полна
трогательного усердиЯ в вере, сердечно и ласково относилась к прислуге, к
арендаторам наших мыз, к беднЯкам. Ћ ней говорили: "„а она все готова
раздать, деньги у нее в руках не держатсЯ. ќто очень мило, но надо
все-таки приглЯдывать за ней..." € еще говорили про нее: "Ќикто перед ней
не может устоЯть, даже отец". ‚ечерами она сама подходила ко мне,
взбиралась на колени. Љак-то раз она заснула, уронив головку мне на плечо.
…е кудрЯшки щекотали мне щеку. ‘идеть не двигаЯсь, да еще в неудобной
позе, было мучительно трудно, и хотелось покурить. € все же Я не
шелохнулсЯ. ‚ девЯть часов за ней пришла нЯнька, но Я сам отнес Њари в
детскую, и вы, видимо, были потрЯсены, словно перед вами предстал
покоренный хищный зверь, подобный тем львам и тиграм, которые лизали ноги
юным мученикам на арене ЉолизеЯ. Ќесколько дней спустЯ - четырнадцатого
августа, утром, - Њари сказала мне (знаешь, как это делают дети):
- Џапочка, дай слово, что исполнишь мою просьбу... Ќет, ты сначала
скажи: "—естное слово!", а потом Я тебе скажу...
€ она мне напомнила, что на следующий день, в воскресенье, ты поешь в
церкви соло - запричастную молитву на поздней обедне, и с моей стороны
было бы очень мило пойти послушать маму.
- ‚едь ты обещал! ’ы обещал! - твердила она, целуЯ менЯ. - ’ы сказал:
"—естное слово!".
Њой ответный поцелуй она принЯла за знак согласиЯ. ‚есь дом узнал о
предстоЯщем событии. џ чувствовал, что за мной наблюдают. Ѓарин пойдет
завтра к обедне, а ведь он никогда и не заглЯдывает в церковь! ‘обытие
огромной важности.
‚ечером Я сел за стол в крайнем раздражении и долго не мог скрыть его.
ѓюбер спросил у тебЯ о чем-то, свЯзанном с делом „рейфуса. Џомню, Я
разразилсЯ негодованием, услышав, что ты ответила. џ вышел из-за стола и
больше не поЯвлЯлсЯ. ЏЯтнадцатого августа на рассвете Я, захватив
чемоданчик, вышел из дому, уехал шестичасовым поездом в Ѓордо и провел
ужасный день в душном опустевшем городе.
‘транно, что после этого Я все-таки вернулсЯ в Љалез. Џочему Я всегда
проводил с вами свой отпуск, а не отправлЯлсЯ путешествовать? џ мог бы
сочинить какие-нибудь благородные причины. Ђ по правде говорЯ, Я просто
боЯлсЯ лишних расходов. џ не мог себе представить, что можно отправитьсЯ
путешествовать, потратить столько денег, не погасив предварительно плиту в
кухне и не заколотив наглухо двери своего дома. Њне не доставило бы
никакого удовольствиЯ разъезжать по чужим местам, знаЯ, что без менЯ
хозЯйство идет обычным ходом. џ всегда в конце концов возвращалсЯ к общей
кормушке. ђаз длЯ менЯ в Љалезе готов стол и дом, зачем это Я стану
тратитьсЯ на гостиницы и рестораны? џ унаследовал от матери дух строжайшей
бережливости и считал его своей добродетелью.
€так, Я вернулсЯ домой, но в страшно злобном настроении, даже Њари не
могла его рассеЯть. € с того времени Я применил другую тактику против
тебЯ. џ теперь не нападал прЯмо на твои верованиЯ, а, пользуЯсь малейшим
поводом, старалсЯ показать, что ты живешь не так, как того требует твоЯ
вера. € хоть ты была доброй христианкой, а все-таки, признайсЯ, беднЯжка
€за, Я без труда доказывал противное. ’ы, например, никогда не знала, а
если и знала, то позабыла, что помощь ближнему - первый долг христианина.
Џод словом "милосердие" ты понимала некоторое количество необременительных
обЯзанностей по отношению к беднЯкам и, заботЯсь о опасении своей души,
добросовестно выполнЯла эти обЯзанности. „олжен признать, что теперь ты
сильно изменилась: ты самолично ухаживаешь за "недугующими", - лечишь
больных неизлечимым раком, - это дело другое! Ќо в те времена, дав подачку
какому-нибудь беднЯку - из числа твоих подопечных, ты с особой энергией
выжимала соки из других беднЯков, которые находились в зависимости от
тебЯ. ’ы ни в коей мере не желала поступитьсЯ своим правом хозЯйки дома -
платить слугам как можно меньше - и требовать от них работы как можно
больше. Џо утрам нам привозила овощи зеленщица, жалкаЯ старуха, которой ты
подала бы щедрую милостыню, если б эта несчастнаЯ протЯнула руку за
подаЯнием, но так как она не хотела побиратьсЯ, а развозила по домам
зелень, ты считала длЯ себЯ делом чести торговатьсЯ с нею за каждый
кочешок капусты и урезать на несколько грошей ее убогий барыш.
ђобкие намеки прислуги или батраков на то, что надо бы им прибавить
жалованьЯ, сначала вызывали у тебЯ изумление, затем Яростный гнев, и ты
давала просителЯм отпор с такой страстной силой негодованиЯ, что последнее
слово всегда оставалось за тобой. ’ы обладала своеобразным даром убеждать
этих маленьких людей, что им ровно ничего не нужно. ЌачиналсЯ бесконечный
перечень преимуществ, которые дает им их необыкновенно выгодное положение:
"‚ы получаете бесплатную квартиру, бочонок вина, половину свиньи, которую
откармливаете моей же картошкой, вам даетсЯ огород длЯ выращиваниЯ
овощей". ЃеднЯги батраки опомнитьсЯ не могли: да неужели у них столько
сокровищ? ’ы уверЯла, что твоЯ горничнаЯ, может не тратить ни гроша из тех
сорока франков жалованьЯ, которые ты ей платишь ежемесЯчно, может все их
целиком класть на книжку в сберегательной кассе.
- ‚едь Я ей отдаю все свои старые платьЯ и нижние юбки, свои старые
ботинки. Ќа что ей деньги? ’олько, чтоб гостинцы посылать в деревню...
‚прочем, когда слуги заболевали, ты усердно ухаживала за ними, ты
никогда не оставлЯла их в беде, и Я должен признать, что в общем тебЯ
всегда уважали и зачастую даже любили, так как слуги презирают
слабохарактерных хозЯев. Ќа все житейские вопросы у тебЯ были взглЯды,
обычные длЯ твоей среды и твоего времени. Ќо ты никогда не сознавалась,
что евангелие их осуждает. "Џослушай, - говорил Я, - а ведь, кажетсЯ,
•ристос сказал то-то и то-то..." ’ы сразу умолкала, огорченнаЯ,
разгневаннаЯ из-за того, что такой спор идет при детЯх. € в конце концов
ты всегда попадала в ловушку. "ЌельзЯ же все понимать буквально..." -
растерЯнно лепетала ты. џ с легкостью опровергал подобные возражениЯ и
совсем тебЯ забивал, приводЯ примеры, доказывающие, что свЯтость как раз и
состоит в том, чтоб в точности следовать евангельскому учению, принимать
его буквально. …сли ты, на свое несчастье, возражала, что ты не свЯтаЯ, Я
приводил евангельские слова: "Ѓудьте совершенны, как совершенен отец ваш
небесный".
ЏризнайсЯ, беднаЯ моЯ €за, что Я тебЯ по-своему направлЯл на путь
высоких добродетелей, и, если теперь ты ухаживаешь за больными, умирающими
от рака, они этим отчасти обЯзаны мне. ‚едь в прежние годы любовь к детЯм
всецело поглощала тебЯ, ты отдавала им все свои нерастраченные сокровища
доброты, на них обращала ты свою жажду самопожертвованиЯ. „ети заслонЯли
от твоих глаз весь мир. Ћни отвратили тебЯ не только от мужа, но и от всех
людей. „аже богу ты могла молитьсЯ только о здоровье и будущности своих
детей. ‚от тогда-то Я поиздевалсЯ над тобой. џ спрашивал тебЯ - а не
следует ли христианину желать, чтоб детЯм его были ниспосланы всЯческие
тЯжкие испытаниЯ, бедность и болезни. ’ы обрывала менЯ: "џ больше с тобой
разговаривать не желаю. ’ы уж сам не знаешь, что говоришь..."
Ќо на твое несчастье, Я привлекал к спору наставника детей,
двадцатитрехлетнего семинариста, аббата Ђрдуэна. џ призывал его в
свидетели наших разногласий и безжалостно ставил его в затруднительное
положение, так как требовал его вмешательства только в тех случаЯх, когда
был уверен, что Я прав, а он в этих своеобразных прениЯх о вере не умел
таить свои мысли. Љогда развернулось дело „рейфуса, у менЯ поЯвилось
столько поводов натравливать на тебЯ беднЯгу аббата. "€з-за какого-то
несчастного евреЯ подрывать престиж армии!" - возмущалась ты. “хватившись
за эти слова, Я выражал притворное негодование и не унималсЯ до тех пор,
пока не добивалсЯ от аббата Ђрдуэна заЯвлениЯ, что христианин даже ради
спасениЯ родины не может согласитьсЯ с осуждением невиновного.
‚прочем, Я не особенно старалсЯ внушить тебе и детЯм истинное
представление о деле „рейфуса, которое вы знали только по карикатурам,
помещаемым в благомыслЯщих газетах. ‚ы представлЯли собой несокрушимую
скалу. „аже когда казалось, что Я одолел вас в споре и доказал свою
правоту, вы оставались при своем убеждении, что мне это удалось сделать
только при помощи хитрых уловок. € тогда вы решали молчать в моем
присутствии. ‘тоило вам завидеть менЯ, как вы разом обрывали все споры, -
что, кстати сказать, случаетсЯ и теперь. Ќо иной раз вы не знали, что Я
подслушиваю, притаившись за кустами; Я поЯвлЯлсЯ перед вами совершенно
неожиданно, вы не успевали дать отбой и поневоле принимали сражение.
- ќто свЯтой человек, - говорила ты про аббата Ђрдуэна, - но ведь он
сущий младенец и не верит, что есть на свете зло. Њой муж играет им, как
кошка с мышью, и поэтому терпит его, несмотрЯ на свое отвращение к
духовенству.
Џо правде сказать, Я позволил, чтоб нанЯли в гувернеры семинариста
только потому, что никто другой не согласилсЯ бы за сто пЯтьдесЯт франков
заниматьсЯ с детьми целое лето. Ќа первых порах Я принимал этого
долговЯзого и близорукого черноволосого малого, не смевшего от робости
пошевелитьсЯ, за существо самое ничтожное и не обращал на него никакого
вниманиЯ, словно передо мной был стол или стул. Ћн давал уроки детЯм,
ходил с ними на прогулки, мало ел и не говорил ни слова. Џроглотив
последний кусок, он тотчас же удалЯлсЯ к себе в комнату. €ной раз, когда в
доме никого не было, он садилсЯ за пианино. ‚ музыке Я ничего не понимаю,
но, как ты говорила: "‘лушать его было приЯтно".

’ы, вероЯтно, не забыла случай, который произошел в нашем доме с
аббатом Ђрдуэном, но ты и не подозревала, что из-за этого случаЯ между
мной и беднЯгой Ђрдуэном втайне протЯнулась ниточка взаимной симпатии.
Ћднажды дети объЯвили, что к нам идет приходский свЯщенник. џ тотчас же,
как обычно, удрал в виноградник. Ќо вскоре ты прислала за мной ѓюбера:
свЯщеннику понадобилось срочно поговорить со мной по какому-то важному
делу. ЉлЯнЯ все на свете, Я все-таки двинулсЯ обратно к дому, потому что
очень боЯлсЯ этого сухонького старичка. Ћн заЯвил мне, что пришел
покаЯтьсЯ передо мной, его, оказываетсЯ, замучила совесть. Ћн рекомендовал
нам аббата Ђрдуэна как знающего и добродетельного молодого человека,
прекрасно окончившего семинарию, полагаЯ, что посвЯщение его в сан
отложено лишь по состоЯнию его здоровьЯ. Ћднако он недавно узнал на
собрании свЯщеннослужителей всей епархии, что эта отсрочка ЯвлЯетсЯ
дисциплинарной мерой. Ђббат Ђрдуэн при всем своем благочинии до безумиЯ
любит музыку и как-то раз, соблазненный одним из своих товарищей, тайком
отправилсЯ в театр на благотворительный концерт и из-за этого даже не
ночевал в семинарии. •отЯ он был в штатском, его узнали в театре и донесли
на него. ‘кандал усугублЯлсЯ еще тем обстоЯтельством, что в программе
участвовала исполнительница арии ’аис, мадам †оржетта ‹ебрен; когда она
поЯвилась на сцене с голыми ногами, в короткой греческой тунике,
перехваченной под грудью серебрЯным поЯсом ("ѓоворЯт, больше ничего на ней
не было, - даже самых тоненьких перемычек на плечах"), по залу прокатилось
испуганное: "Ђ-ах!" ‚ ложе, где сидели члены союза "…динение", какой-то
старый господин возмутилсЯ: "Ќу уж это чересчур!.. Људа мы попали?" ‚от
что пришлось увидеть аббату Ђрдуэну и его спутнику! Ћдин из преступников
был немедленно исключен из семинарии, Ђрдуэна простили за его выдающиесЯ
успехи, но начальство предписало отсрочить длЯ него на два года посвЯщение
в сан. Њы с тобой единодушно возразили, что наше доверие к аббату Ђрдуэну
от этого не уменьшитсЯ. ‘вЯщенник, однако, с тех пор выказывал
провинившемусЯ семинаристу величайшую холодность, заЯвлЯЯ, что "этот
несчастный Ђрдуэн обманул его". ’ы, разумеетсЯ, помнишь этот инцидент, но
тебе осталось неизвестным, что было дальше. ‚ тот же вечер, когда Я курил
на террасе над обрывом, Я увидел при лунном свете приближавшуюсЯ ко мне
тощую черную фигуру. Ђрдуэн неуклюже остановилсЯ возле менЯ и попросил
извинениЯ за то, что, вступаЯ в мой дом, не сообщил мне о своем
недостойном поступке. џ заверил аббата, что его выходка скорее вызывает у
менЯ симпатию к нему, а он стал мне возражать с неожиданной твердостью и
произнес целую обвинительную речь против самого себЯ. Ћн заЯвил, что Я,
должно быть, не представлЯю себе, как велика его вина: оказываетсЯ, он
нарушил долг повиновениЯ, осквернил свое призвание, погрешил против
нравственности. Љроме того, он навлек позор на семинарию. ‘ловом, всю
жизнь ему не искупить того, что он натворил... „о сих пор у менЯ стоит
перед глазами эта длиннаЯ согбеннаЯ фигура, озареннаЯ лунным светом, и
падающаЯ от нее тень, перерезаннаЯ пополам парапетом террасы.
Џри всем моем предубеждении против духовных особ, Я не мог заподозрить
Ђрдуэна хотЯ бы в малейшем лицемерии - он был полон искреннего стыда и
скорби. € беднЯга все просил извинить его за то, что он умолчал о своем
проступке, а в оправдание приводил свою бедность - ему необходимо было
найти себе заработок, иначе он два месЯца каникул должен был бы сидеть на
шее у матери, а она вдова, очень бедна, ходит по домам стирать белье в
‹ибурне. џ ему ответил, что, по-моему, он вовсе не был обЯзан сообщать нам
об инциденте, касавшемсЯ лишь нарушениЯ семинарской дисциплины. ’огда он
взЯл менЯ за руку и сказал нечто неслыханное, - такие слова мне говорили
впервые в жизни, и Я был потрЯсен:
- ‚ы очень добрый.
’ебе ведь хорошо знаком мой смех, - даже в начале нашей совместной
жизни он действовал тебе на нервы, смех совсем не заразительный, в дни
моей юности убивавший всЯкое веселье вокруг менЯ. ‚ тот вечер Я весь
трЯссЯ от смеха, уставившись на ошеломленного семинариста. Ќаконец Я
успокоилсЯ и сказал:
- Ќет, вы даже не представлЯете себе, господин аббат, какую нелепость
вы сказали! ‘просите-ка у людей, которые менЯ знают, добрый Я или нет.
‘просите моих домочадцев, моих собратьев: злоба - вот моЯ сущность.
Ћн смущенно ответил, что злой человек, по-настоЯщему злой, не стал бы
говорить откровенно о своей злобе. €, намекаЯ на мою адвокатскую
профессию, привел слова •риста: "‚ темнице Я был, и вы посетили менЯ..."
- „а это Я длЯ своей выгоды делаю, господин аббат. ЏрофессиЯ обЯзывает.
Љогда-то Я платил тюремным надзирателЯм, чтобы они вовремЯ шепнули на ухо
мою фамилию подследственному заключенному... так что видите!..
Ќе помню уж теперь, что он мне ответил. Њы шли с ним рЯдом по липовой
аллее. Љак бы ты удивилась, скажи Я тебе, что мне почему-то было приЯтно
присутствие этого человека в сутане! Ђ между тем мне и вправду было с ним
хорошо.
‘лучалось, Я вставал на рассвете и выходил в сад подышать предутренней
прохладой. џ смотрел, как аббат отправлЯетсЯ к ранней обедне, шагает так
быстро и так погружен в свои мысли, что, проходЯ рЯдом, не замечает менЯ.
Љак раз в эти дни Я преследовал тебЯ своими насмешками и старалсЯ
доказать, что живешь ты в полном противоречии со своими принципами. € все
же совесть упрекала менЯ: всЯкий раз, как Я ловил тебЯ, так сказать, с
поличным и упрекал в грехе скупости или черствости, - Я хоть и выражал
уверенность, что у вас, набожных людей, не осталось и следа христианского
духа, - Я все-таки знал, что под моей кровлей обитает человек, жизнь
которого, неведомо длЯ всех, исполнена этого духа.

Ѓыл, однако, один случай, когда Я без всЯкой натЯжки мог считать твое
поведение отвратительным. ‚ 1896 или 1897 году - тебе это лучше знать -
умер наш зЯть барон ”илипо. Љак-то утром твоЯ сестра Њаринетта проснулась,
заговорила с мужем, а он ничего не ответил ей. Ћна открыла ставни,
увидела, что глаза у него закатились, нижнЯЯ челюсть отвисла. Њаринетта не
сразу понЯла, что муж ее умер и что она несколько часов спала возле трупа.
‚рЯд ли кто-нибудь из вас почувствовал всю подлость завещаниЯ этого
жалкого старика: он оставил жене огромное состоЯние, но при условии, что
она вторично не выйдет замуж. ‚ противном случае большаЯ часть наследства
должна была, перейти к племЯнникам покойного.
- Ќадо окружить ее заботами, - твердила твоЯ мать. - Љ счастью, семьЯ у
нас очень дружнаЯ, - все друг за друга. Ќе надо оставлЯть бедную девочку
одну.
Њаринетте исполнилось в ту пору тридцать лет, но ведь ты помнишь,
конечно, что у нее был совсем юный и девический облик. …е выдали за
старика, она послушалась родителей и покорно сносила это супружество. ‚ы
не сомневались, что она безропотно подчинитсЯ требованию остатьсЯ
неутешной вдовой. ‚ы считали пустЯком тот толчок, который дало ей
неожиданное освобождение, резкий переход из темного подземельЯ на
солнечный свет.
Ќет, €за, ты не думай, Я не стану злоупотреблЯть преимуществом вести
монолог, которое Я себе тут присвоил. ‚полне естественно было твое
желание, чтобы завещанные миллионы остались в семье ”ондодеж и твои дети
попользовались бы наследством барона. Џо вашему твердому убеждению,
Њаринетта должна была во что бы то ни стало сохранить огромный капитал,
который ей досталсЯ ценою десЯтилетнего рабства, приковавшего ее к старику
мужу. ‚ами руководили родственные чувства. Њолодой вдове не выходить
вторично замуж - это казалось вам вполне естественным. „а вспоминала ли
ты, €за, когда-нибудь, что десЯть лет назад ты была молодой супругой? Ќет,
на супружеской любви ты поставила крест: ты была только матерью, никакой
любви длЯ тебЯ не существовало - ни длЯ тебЯ, ни длЯ других, как тебе
казалось. “ вас в семье никто не грешил избытком воображениЯ: вы не могли
бы поставить себЯ на место кого-либо другого - не только какого-нибудь
мерзавца, но и на место порЯдочного человека.
ђешено было, что первое лето после смерти мужа Њаринетта проведет в
Љалезе. Ћна с радостью согласилась. ЌельзЯ сказать, чтоб ты была очень
дружна с сестрой, но Њаринетта очень любила наших детей, особенно
маленькую Њари. џ лично почти ее не знал, и менЯ прежде всего поразила ее
миловидность и грациЯ; она была на год старше тебЯ, а казалась на
несколько лет моложе. „ети, которых ты носила под сердцем, испортили твой
тонкий стан, ты отЯжелела; она же как будто вышла девственницей из постели
этого старика. ‹ичико у нее было детское. Ћна носила высокую прическу по
тогдашней моде, ее золотистые волосы пушистыми завитками окаймлЯли затылок
(нынче позабыли эту прелесть - облачко пушистых завитков). ѓлаза были,
пожалуй, слишком круглые, словно она всегда чему-то удивлЯлась. џ длЯ
забавы обхватывал ладонЯми ее "осиную талию", но бюст и бедра были у нее
по нынешним понЯтиЯм чрезмерно развиты; ведь женщины в те годы походили на
какие-то искусственно выведенные цветы.
ЊенЯ удивлЯла жизнерадостность Њаринетты. Ћна всЯчески старалась
повеселить детей, играла с ними в прЯтки, причем тайниками служили все
закоулки в доме и даже чердак; по вечерам устраивала живые картины.
"Њаринетта у нас немножко легкомысленнаЯ, - говорила ты, - и не совсем
понимает, как ей надо вести себЯ в ее положении".
…й сделали большую уступку, - допустили, чтобы по буднЯм она носила
белые платьЯ, но ты считала страшно неприличным, что по воскресеньЯм она
бывала на обедне без длинной вдовьей вуали, без накидки, обшитой траурным
крепом. ’ы считала, что жара не может служить тут оправданием.
…динственным развлечением, которым Њаринетта пользовалась при муже,
была верховаЯ езда. „о самой своей смерти барон ”илипс оставалсЯ известным
знатоком конских ристалищ, прекрасно ездил верхом и почти никогда не
пропускал утренней прогулки на лошади. Њаринетта выписала в Љалез свою
лошадь и, так как некому было ее сопровождать, сначала ездила верхом одна;
но это казалось тебе вдвойне скандальным: женщина, овдовевшаЯ лишь три
месЯца назад, не должна заниматьсЯ никаким спортом, а уж разъезжать верхом
на лошади без телохранителЯ - это переходит всЯкие границы.
"џ ей скажу, что у нас в семье о ней думают", - твердила ты. € ты
говорила ей это, но Њаринетта все равно делала по-своему. Ќаконец, устав
сражатьсЯ, она обратилась ко мне с просьбой сопровождать ее на прогулках,
причем обЯзалась достать длЯ менЯ очень смирную лошадь. (‚се расходы она,
разумеетсЯ, принимала на себЯ.)
Њы обычно выезжали на рассвете, спасаЯсь от слепней и мух и знаЯ, что
до первых лесных дач, то есть километра два, надо подниматьсЯ в гору
шажком. ‹ошадей подводили к крыльцу. Њаринетта шаловливо показывала Язык
окнам твоей спальни, закрытым ставнЯми, и прикалывала к своей амазонке
розу, окропленную росой. "•отЯ вдове цветочков носить не полагаетсЯ", -
шутила Њаринетта. ‡вонили к ранней обедне, - звон был торопливый,
жиденький. Ђббат Ђрдуэн, робко поклонившись нам, исчезал в дымке тумана,
поднимавшейсЯ над виноградниками.
€так, до леса мы ехали не спеша и разговаривали. џ заметил, что
пользуюсь некоторым авторитетом у моей своЯченицы, - не столько из-за
моего положениЯ в суде, сколько из-за крамольных идей, которые Я
проповедовал в семейном кругу. ’вои же взглЯды, €за, слишком уж походили
на взглЯды ее покойного мужа. Ђ ведь у женщин и религиЯ и всЯкие идеи
обЯзательно олицетворЯютсЯ в образе какого-нибудь человека - любимого или
ненавистного.
Ћт менЯ зависело, чтобы мой престиж возрос еще больше в глазах этой
бунтовщицы. Ќо вот беда, - пока она восставала против вас, Я без труда
присоединЯлсЯ к ее возмущению, но Я не мог разделЯть ее презрениЯ к
миллионам, которых она должна была лишитьсЯ в случае вторичного
замужества. Њне было бы выгодно говорить то же, что и она, и разыгрывать
возвышенное благородство, чтобы взволновать ее сердце; но Я не в силах был
притворЯтьсЯ в таком вопросе и делать вид, будто Я одобрЯю ее, когда она
заЯвлЯла, что ее нисколько не страшит возможнаЯ утрата мужниного
наследства. € уж если говорить начистоту, то менЯ преследовала мысль, что
Њаринетта может внезапно умереть и мы будем ее наследниками (Я думал не о
детЯх, а о самом себе).
Ѓывало, Я заранее подготовлюсь к разговору, словно вытвержу урок, -
нет, это оказывалось сильнее менЯ: "‘емь миллионов! Њаринетта, вы с ума
сошли! „а на свете не сыщешь ни одного человека, ради которого стоило бы
пожертвовать таким состоЯнием!" Ћна заЯвлЯла, что ставит счастье выше
богатства, а Я ее уверЯл, что нельзЯ быть счастливым, пожертвовав таким
богатством.
- Ђх, так? - восклицала она. - Ќапрасно вы говорите, что ненавидите
наших, - вы совершенно такой же, как они, одного полЯ Ягода.
Ћна поднимала лошадь в галоп, Я трусил позади нее. €так, она вынесла
мне приговор, все было потерЯно. Ђх, эта маниЯ, эта бешенаЯ страсть к
деньгам! —его они лишили менЯ! џ мог бы найти в Њаринетте милую сестру,
быть может подругу... € вы еще хотите, чтобы Я отдал вам деньги, ради
которых Я всем пожертвовал? Ќет, нет, мои капиталы стоили мне слишком
дорого, и до последнего моего вздоха вы не получите ни сантима.

Ђ вы все-таки неустанно ведете осаду. ‚ воскресенье пожаловала ко мне
жена ѓюбера. €нтересно, по собственному почину она приехала, или это вы ее
подослали? ‚от уж убогое существо эта ЋлимпиЯ! (Џочему, спрашиваетсЯ, ”или
окрестил ее Ћлимпией? Ђ ведь привилось прозвище, мы даже забыли ее
настоЯщее имЯ...) Ќо мне кажетсЯ, она не сказала о своем намерении
навестить менЯ. ‚ы не принЯли ее в свой клан, не считаете ее настоЯщей
родней. ќта особа равнодушна ко всему, что находитсЯ за пределами ее
узкого мирка, ко всему, что непосредственно ее не касаетсЯ; знать не
хочет, что обо мне "люди говорЯт", - не считает их мнениЯ законом, не
ведает, что Я вам враг. € нельзЯ оказать, что так у нее получаетсЯ по
доброте душевной или из ее личной симпатии ко мне: она никогда не думает о
других, даже не способна возненавидеть кого-нибудь. …сли при ней бранЯт
менЯ, она заЯвлЯет: "Ћн всегда очень любезен со мной". Ћна не чувствует
моей Язвительности. Ђ так как иной раз Я, из духа противоречиЯ, встаю на
ее защиту, когда вы все нападаете на нее, то ЋлимпиЯ убеждена, что она мне
очень нравитсЯ.
€з ее путаных речей Я понЯл, что ѓюбер вовремЯ дал отбой, но, чтобы
спасти свое положение, ему пришлось пустить на бирже в ход все свое личное
состоЯние и приданое жены.
- Ћн говорит, что обЯзательно вернет свои деньги, но только ему нужен
сейчас... ну как это называетсЯ?.. Ђванс в счет наследства.
џ одобрительно покачивал головой и как будто соглашалсЯ с ней, делаЯ
вид, что даже и не подозреваю, чего она от менЯ хочет. Љаким наивным
дурачком Я умею прикидыватьсЯ в такие минуты!

…сли б ты, беднЯжка ЋлимпиЯ, знала, чем Я пожертвовал ради денег, когда
мне все-таки еще было далеко до старости! Њне шел тридцать пЯтый год. Ђх,
как волнующи были утренние часы, когда мы с Њаринеттой возвращались шагом
по дороге, которую уже припекало солнце, а кругом была голубоватаЯ зелень
виноградника, опрысканнаЯ купоросом. џ красноречиво убеждал молодую
насмешницу, что никак нельзЯ терЯть унаследованные ею миллионы; менЯ
преследовала мысль об этих миллионах, которых она грозила нас лишить. Ђ
когда Я умолкал, оторвавшись от этого наваждениЯ, она смеЯлась и
вышучивала менЯ с презрительной снисходительностью. џ начинал защищатьсЯ и
совсем запутывалсЯ в своих доводах.
- џ же в ваших интересах говорю, Њаринетта. Ќеужели вы считаете, что у
такого человека, как Я, на уме только будущность моих детей? €за, конечно,
не хочет, чтобы ваше богатство ускользнуло от них из-под носа. Ќо Я...
Ћна смеЯлась и говорила сквозь зубы:
- Џраво, вы настоЯщее чудовище!..
џ заверЯл ее, что забочусь только об ее счастье. Ћна с отвращением
мотала головой: "Ќет, нет!" Ђ в сущности, хотЯ Њаринетта не признавалась в
этом, она не столько мечтала о замужестве, сколько о детЯх, с материнстве.
Џосле завтрака Я, невзираЯ на жару, уходил из дому, где в наглухо
запертых холодных и темных комнатах дремали мои домашние, развалившись на
кожаных диванах или в плетеных креслах, и когда Я, приоткрыв закрытую
ставнем стеклЯнную дверь, выскальзывал в огненное пекло и лазурь, мне не
надо было и оборачиватьсЯ: Я знал, что эта презиравшаЯ менЯ женщина сейчас
выйдет вслед за мной, Я слышал ее шаги на дорожке, посыпанной гравием. …й
было неудобно, она спотыкалась на неровном скате, высокие каблуки
подворачивались, Ќаконец, мы добирались до террасы, устроенной над
обрывом, и останавливались там, облокотившись о парапет. Њаринетта длЯ
забавы производила испытание: долго ли она может, продержать обнаженную
руку на раскаленном камне.
‚низу расстилалась равнина, залитаЯ знойным солнцем и объЯтаЯ такой же
тишиной, как в лунные ночи, когда она спит, озареннаЯ голубоватым светом.
Љаменистые холмы смыкались на горизонте в черную арку, придавленную
светлым металлическим небом. „о четырех часов не увидишь ни одной живой
души. ‘толб мошкары трепетал в воздухе все на одном месте, такой же
неподвижный, как единственный на всей равнине дымок, которого не колебало
ни малейшее дуновение ветерка.
џ знал, что женщина, стоЯвшаЯ рЯдом со мной, не могла бы менЯ полюбить,
- решительно все в моей душе было ей мерзко. Ќо лишь мы с ней одни дышали
воздухом среди мертвого оцепенениЯ, царившего в этом глухом углу; это
молодое, тоскующее существо, за которым строго надзирала жаднаЯ роднЯ,
искало моего взглЯда так же бессознательно, как поворачиваетсЯ к солнцу
цветок гелиотропа. Ћднако в ответ на малейший, даже неЯсный намек Я
услышал бы только насмешки. џ прекрасно знал, что она с отвращением
оттолкнет мою руку, хотЯ бы очень робко протЯнувшуюсЯ к ней. € вот так мы
стоЯли друг возле друга на краю котловины, где, как в огромном бродильном
чане, наливались хмельным соком гроздьЯ винограда среди дремлющих
голубоватых листьев.

Ђ ты, €за, что ты думала об наших утренних прогулках и о наших беседах,
происходивших в тот час, когда вокруг было сонное царство? ‚прочем, Я
знаю, как ты относилась к этому, Я слышал твои слова. „а, однажды Я слышал
сквозь запертые ставни, как ты разговаривала со своей матерью в зале (она
гостила тогда у нас в Љалезе, приехав несомненно длЯ того, чтобы надзор за
Њаринеттой был построже).
- ‚ отношении взглЯдов он оказывает на, нее дурное влиЯние, - говорила
ты, - но во всем остальном это неопасно. Ћн развлекает ее, и только...
- „а, пусть развлекает, это самое главное, - ответила тебе мать.
‚ы радовались, что Я развлекаю Њаринетту. "Ќо когда осенью вернемсЯ в
город, надо будет найти что-нибудь другое". Љак бы ты ни презирала менЯ,
€за, Я сам почувствовал к тебе презрение за такие слова. ’ы и в самом деле
воображала, что тут не может быть длЯ тебЯ ни малейшей опасности. †енщины
быстро забывают то, что в них самих уже перегорело.
Џравда, когда мы с Њаринеттой стоЯли днем над обрывом, ничего
"предосудительного" и не могло случитьсЯ: хотЯ кругом царило безлюдье, а
все-таки мы на этой террасе чувствовали себЯ у всех на виду, словно на
сцене. …сли б нашелсЯ на соседних фермах такой храбрец, который не спал бы
в жаркие часы, он бы увидел, как стоЯт рЯдом, неподвижно, словно два
тополЯ, мужчина и женщина, устремив взглЯды на раскаленную равнину, стоЯт
так близко, что при малейшем движении невольно касаютсЯ друг друга.
Ќо и ночные наши прогулки были столь же невинны. Џомню один
августовский вечер. ‡а обедом шли бурные споры из-за дела „рейфуса.
Њаринетта, так же как и Я, принадлежала к лагерю "дрейфусаров",
требовавших пересмотр дела. Ћна теперь превосходила менЯ в искусстве
вовлекать аббата Ђрдуэна в прениЯ и умела, заставить его встать на ту или
другую сторону. ’ы за столом восхвалЯла газетную статью „рюмона, а
Њаринетта вдруг спросила звонким голоском, словно девочка на уроке "закона
божьего":
- ѓосподин аббат, скажите, - дозволительно христианам ненавидеть
евреев?
‚ тот вечер аббат Ђрдуэн, к нашему с ней большому удовольствию, не
отделалсЯ туманными отговорками. Ћн заговорил о важной роли народа,
избранного свидетелем деЯний господа, о предсказанном его обращении в
истинную веру, которое будет возвещать "конец времен". ѓюбер стал
возражать, заЯвил, что надо ненавидеть палачей спасителЯ нашего, и тогда
аббат ответил ему, что каждый из нас имеет право ненавидеть только одного
палача, виновного в муках €исуса •риста: "Ќенавидеть только самого себЯ, и
больше никого..."
‚ расстройстве чувств ты ответила, что в таком случае ничего другого не
остаетсЯ, как предать ”ранцию во власть чужестранцев. Љ счастью длЯ
аббата, ты вспомнила о †анне д'Ђрк, и на ней вы помирились. Ќа веранде
кто-то из детей воскликнул:
- Ћй, как луна светит! ‚от красиво!
џ вышел и направилсЯ к обрыву. џ знал, что Њаринетта пойдет вслед за
мною. € в самом деле Я услышал, как она окликнула менЯ, задыхаЯсь от
быстрого бега: "Џодождите менЯ..." Ћна накинула на плечи боа.
Ќа востоке поднималась полнаЯ луна. Њаринетта смотрела, как длинные
косые тени буков протЯнулись по траве. ‹унный свет заливал крестьЯнские
домики с наглухо запертыми ставнЯми. ‚далеке лаЯли собаки. Њаринетта
спросила, почему ни один листок на деревьЯх не шелохнетсЯ, не заколдовала
ли их луна. …ще она сказала, что такие ночи созданы нарочно длЯ того,
чтобы мучить одиноких людей.
- ЏустаЯ декорациЯ! - негодовала она. - ‘колько влюбленных льнут друг к
другу в этот час, сидЯт щека к щеке или касаЯсь друг друга плечом.
‘ообщница луна!
Ќа ее ресницах дрожали слезы. Љругом все было недвижно, все замерло,
живым было лишь ее дыхание. Ћна все еще немного задыхалась. —то осталось
от тебЯ сейчас, Њаринетта, от тебЯ, умершей в 1900 году? —то остаетсЯ от
тела, пролежавшего в могиле тридцать лет? Ђ Я так хорошо помню аромат
твоих волос в ту ночь. „лЯ того, чтобы верить в воскресение мертвых, в
воскресение их плоти, быть может, надо победить плотские вожделениЯ. Ђ
тех, кто злоупотреблЯл ими, постигает кара: они уже не могут не только
поверить в воскресение во плоти, но и вообразить его себе.

џ взЯл ее за руку, словно хотел утешить маленькую обиженную девочку, и
она, как ребенок, прижалась головкой к моему плечу. џ принЯл этот дар, как
принимает землЯ упавший с дерева персик. Ѓольшинство людей сближаютсЯ меж
собой не по выбору, так же как не выбирают своих соседей деревьЯ, а просто
вырастают случайно друг возле друга и переплетаютсЯ ветвЯми лишь потому,
что они разрослись.
Ќо в эту минуту Я совершил подлость - Я подумал о тебе, €за, и
возмечтал отомстить: воспользоватьсЯ увлечением Њаринетты и заставить тебЯ
страдать. Њысль эта овладела мною на краткий миг, но все же она возникла у
менЯ, Я замышлЯл это преступление. Њы двинулись неверным шагом туда, где
не было лунного света, к гранатовой и жасминовой роще. Ќо, по воле судьбы,
Я вдруг услышал шаги в аллее под сводом переплетавшихсЯ виноградных лоз, -
этой аллеей аббат Ђрдуэн ходил в церковь к обедне. Ќесомненно это был
он... € мне вспомнилось, как он сказал мне однажды вечером: "‚ы очень
добрый..." …сли б он мог заглЯнуть в мое сердце, прочесть, что там
делалось в эту минуту! Њне стало стыдно. Ѓыть может, это и спасло менЯ?
џ вновь привел мою спутницу в полосу света, усадил ее на скамью. џ
вытер ей слезы своим носовым платком. џ говорил ей ласковые слова, - вот
так же Я утешал свою дочку Њари, когда она, бывало, бежит по липовой
аллее, упадет, а Я ее подниму и приласкаю. џ притворЯлсЯ, что ничего не
заметил, не угадал смутного волнениЯ в ее невольном порыве и в ее слезах.

Ќа следующее утро она не поехала кататьсЯ верхом. џ отправилсЯ в Ѓордо.
(ЌесмотрЯ на каникулы в судебной палате, Я два раза в неделю ездил в город
и проводил там целый день, не желаЯ прерывать своих юридических
консультаций.)
Љогда Я садилсЯ в поезд, направлЯЯсь обратно домой, у платформы стоЯл
южный экспресс, и, к великому моему удивлению, за зеркальными стеклами
вагона, на котором было написано "Ѓиарриц", Я увидел Њаринетту, без
креповой вуали, одетую в серый английский костюм. Њне вспомнилось, что
одна из ее подруг, поехавшаЯ в ‘ен-†ан-де-‹юц, все звала ее туда.
Њаринетта перелистывала какой-то иллюстрированный журнал и не замечала
знаков, которые Я ей делал. ‚ечером Я доложил тебе об этой встрече, но ты
едва обратила внимание на мои слова, так как считала путешествие Њаринетты
короткой вылазкой. ’ы сказала, что вскоре после моего отъезда в город
Њаринетта получила телеграмму от своей подруги. ’ебЯ как будто удивлЯло,
что мне об этом ничего неизвестно. Њожет быть, ты заподозрила, что мы
сговорились тайно встретитьсЯ в Ѓордо? ‚прочем, тебе было не до того -
маленькаЯ наша Њари лежала в постели всЯ в жару, а перед этим у нее
несколько дней было расстройство кишечника. € ты очень тревожилась. Ќадо
тебе отдать справедливость: когда кто-нибудь из детей заболевал, ты думала
только об этом, ничего другого длЯ тебЯ больше не существовало.

‘трашно останавливатьсЯ на том, что случилось через несколько дней.
Џрошло тридцать лет, а только огромным усилием воли Я могу заставить себЯ
вспоминать об этом. Ђ ты еще посмела сказать мне прЯмо в лицо, что Я не
позволил вызвать врача из города. Љонечно, если б мы пригласили профессора
Ђрнозана, он установил бы, что у ребенка брюшной тиф, а вовсе не грипп,
как мы думали. Ќо ты вспомни хорошенько. ’ы менЯ спросила: "Ќе позвать ли
Ђрнозана?" џ ответил: "„октор Ћбру уверЯет, что у него в деревне человек
двадцать больны таким же самым гриппом..." ’ы больше не настаивала. ‡ачем
же ты потом стала уверЯть, будто ты и на следующий день умолЯла менЯ
телеграфировать Ђрнозану? Ќе может этого быть, иначе Я помнил бы. Џравда,
Я столько думал обо всем этом, думал дни и ночи, столько перебирал,
ворошил воспоминаниЯ, что совсем запуталсЯ. „опустим, что Я скуп, -
согласен, Я скуп... Ќо не до такой же степени, чтобы скаредничать, когда
речь шла о здоровье Њари. „а это просто невероЯтно, тем более, что
профессор Ђрнозан всех готов лечить даром, из любви к богу и к людЯм. …сли
Я даже его и не позвал, то только потому, что мы все были уверены, что у
Њари самый обыкновенный грипп, "осложнившийсЯ расстройством кишечника".
ќтот невежда Ћбру предписывал Њари побольше есть длЯ того, чтобы она не
ослабела. Ћн ее убил, он, а не Я! Ќет, у нас с тобой не было тогда никаких
споров, ты не настаивала, не требовала, чтобы вызвали Ђрнозана, ты лжешь!
џ не виновен в смерти Њари. “жасно, что ты обвинЯешь менЯ в ее смерти! €
ты действительно в это веришь, всегда этому верила.

Њучительное лето! ‘трашное лето! Ќеугомонные, жестокие кузнечики. Њы не
могли достать льда. ‚ те знойные дни Я непрестанно вытирал влажным
полотенцем ее личико, покрывавшеесЯ испариной, и отгонЯл от нее мух.
Ђрнозана вызвали слишком поздно. ‹ечение переменили, когда уже ничто не
могло ее спасти. Ћна все шептала - бредила, наверно: "ђади папы! ђади
папы!" Ђ помнишь ее душераздирающий крик: "Ѓольно, больно! Ѓоже мой, ведь
Я же маленькаЯ! - € вдруг добавила, сдерживаЯсь: - Ќет, Я еще могу
терпеть". Ђббат Ђрдуэн поил ее "свЯтой водой", привезенной из ‹урда. Њы
склонЯли головы над ее исхудалым тельцем, руки наши соприкасались. Ђ когда
все было кончено, ты менЯ обвинЯла в бесчувственности.
Ђ хочешь знать, что творилось у менЯ в душе? ‘транное дело, - ты,
верующаЯ женщина, никак не могла оторватьсЯ от мертвого тела дочери. ’ебЯ
умолЯли поесть, подкрепитьсЯ, говорили, что иначе ты не выдержишь. Ќо из
комнаты умершей тебЯ приходилось уводить насильно. ’ы сидела у изголовьЯ
Њари, трогала то ее лобик, то холодные щеки, словно щупала, нет ли жару, а
то приникала губами к ее кудрЯвым еще живым волосам; иногда ты бросалась
на колени, как будто хотела помолитьсЯ, - но нет - ты хотела лишь
прижатьсЯ лбом к ледЯным окаменелым ручкам.
Ђббат Ђрдуэн поднимал тебЯ и говорил о детЯх, на которых надо походить,
чтобы войти в царство отца небесного: "Ћна жива, она вас видит, она ждет
вас". ’ы качала головой; слова эти не доходили до тебЯ, твоЯ вера ничем не
могла тебе помочь. ’ы думала лишь о лежащем перед тобой мертвом теле,
которое было плотью от плоти твоей, о мертвом теле, которое скоро предадут
земле, где завершитсЯ уже начавшеесЯ в нем тление. Ђ Я, неверующий, глЯдЯ
на останки своей дочери, понЯл все страшное значение слова "прах". “ менЯ
было чувство невозвратимой утраты, вечной разлуки, отсутствиЯ. …е больше
нет, ушла навсегда. Ђ это уже не она. "‚ы ищете Њари? …е уже здесь нет..."
Џозднее ты обвинЯла менЯ в том, что Я быстро ее забыл. Ђ ведь ты не
знаешь, что оборвалось во мне, когда Я подошел к гробу проститьсЯ с Њари и
в последний раз ее поцеловал. ‚едь это уже была не она! ’ы презирала менЯ
за то, что Я не ходил с тобой на кладбище, где ты бывала почти каждый
день. "Љак ему не совестно! - возмущалась ты. - Ђ ведь, кажетсЯ, одну
только Њари он и любил немножко. Ѓессердечный человек!"

Њаринетта приехала на похороны, но через три днЯ опЯть уехала. ѓоре
ослепило тебЯ, ты не видела опасности, надвигавшейсЯ с этой стороны, и как
будто отъезд сестры даже доставил тебе облегчение. Ђ через два месЯца мы
узнали о ее помолвке с каким-то журналистом, с которым она познакомилась в
Ѓиаррице. Ѓыло уже поздно отвести удар. ’ы не могла простить ей этого
брака, ты кипела неукротимой злобой, как будто прорвалась всЯ твоЯ
подавленнаЯ ненависть к Њаринетте. ’ы знать не желала ее мужа, этого, как
ты говорила, негодЯЯ, хотЯ он был самым обыкновенным человеком, каких
очень много на белом свете. Ќо ведь он совершил великое преступление:
лишил наших детей богатого наследства, которым, кстати сказать, он и не
воспользовалсЯ, так как большаЯ часть состоЯниЯ досталась племЯнникам
барона ”илипс.
Ќо ведь ты никогда не рассуждаешь, и ты чернила этого "преступника" без
зазрениЯ совести. Џраво, никогда Я не встречал человека столь искренне
несправедливого, как ты. Ќа исповеди ты, наверно, каешьсЯ в каких-нибудь
мелких грешках, не замечаЯ того, что всЯ твоЯ жизнь - сплошное нарушение
всех евангельских заповедей. ’ебе ничего не стоит нагромоздить целую кучу
ложных доводов, чтобы уничтожить ненавистного тебе врага. ’ы никогда не
видела мужа своей сестры, ровно ничего о нем не знала, но убежденно
говорила о нем: "‚ Ѓиаррице Њаринетта попала в сети и стала жертвой
какого-то проходимца, просто-напросто альфонса, промышлЯющего в отелЯх".
Љогда беднЯжка умерла от родов (ах, не хочетсЯ мне судить тебЯ так
жестоко, как ты судила менЯ после смерти Њари!), - мало сказать, что ты не
проЯвлЯла никакого горЯ, ты как будто торжествовала: "Ќу, что, Я была
права? ’ак и должно было кончитьсЯ, она сама шла навстречу своей
гибели..." Ђ тебе, конечно, не в чем себЯ упрекнуть: ты выполнила свой
долг. ЌесчастнаЯ Њаринетта знала, что родные всегда примут ее с
распростертыми объЯтиЯми, что ее ждут, стоит ей только подать знак. € по
крайней мере ты можешь сказать, положа руку на сердце: "џ не была ее
сообщницей". ’ебе, оказываетсЯ, дорого стоило сохранЯть твердость. Ќо ведь
бывают случаи, когда надо принудить свое сердце замолчать.
Ќет, Я не стану корить тебЯ. џ даже готов признать, что ты была добра к
маленькому ‹юку, сыну Њаринетты, и принЯла в нем участие, когда уже не
было в живых твоей матери, котораЯ до самой смерти заботилась о нем. ’ы
брала его к себе на летние каникулы, а раз в год, зимой, ездила навещать
его - он училсЯ в пансионе в окрестностЯх Ѓайонны. ’ы говорила: "џ
исполнЯю свой долг, раз его отец не желает заботитьсЯ о сыне".
џ никогда тебе не рассказывал, что в сентЯбре 1914 года видел в Ѓордо
отца нашего ‹юка. џ все пыталсЯ тогда достать себе сейф в банке, но все
сейфы разобрали люди, бежавшие из Џарижа. Ќаконец, дирекциЯ ‹ионского
кредита сообщила мне, что один из клиентов банка возвращаетсЯ в Џариж и,
может быть, согласитсЯ уступить мне свой сейф. Љогда мне назвали фамилию
этого клиента, Я понЯл, что речь идет об отце ‹юка. Ќе думай, он совсем не
чудовище, каким ты себе его представлЯешь. ‘амый обыкновенный человек.
‚озраст - тридцать восемь лет, вид изнуренный, глаза блуждающие, и
несомненно все времЯ терзаетсЯ страхом, что его возьмут в армию. Љак он не
похож на того молодого человека, которого Я видел четырнадцать лет назад
на похоронах Њаринетты и потом имел с ним деловой разговор. Ћн говорил со
мной совершенно откровенно. ЋказываетсЯ, у него есть сожительница -
по-видимому, женщина недостойнаЯ, ибо он хотел избавить ‹юка от общениЯ с
ней. €, желаЯ сыну добра, он отдал его бабушке, мадам ”ондодеж. ЃеднаЯ моЯ
€за, если б ты и наши дети знали, что Я предлагал в тот день этому
человеку! ’еперь-то Я могу тебе рассказать. џ хотел, чтобы сейф он оставил
за собой, а мне выдал бы доверенность. ’огда все мое состоЯние в наличных
деньгах и в ценных бумагах хранилось бы в этом сейфе вместе с документом,
свидетельствующим, что все это принадлежит ‹юку. Џока Я жив, отец ‹юка не
имел бы доступа к сейфу. Ќо после моей смерти он стал бы полным его
владельцем, о чем вы ровно ничего бы не знали...
ђазумеетсЯ, Я бы отдал таким образом в руки этого человека свою судьбу
и все свое состоЯние. ‚от до чего Я вас тогда ненавидел! € что ж! Ћн не
согласилсЯ на такую сделку. Ќе посмел! ‡аговорил о своей чести!
Љак же Я мог дойти до такого безумиЯ?! Љ тому времени детЯм было уже
под тридцать лет, †еневьева была замужем, а ѓюбер женат; оба окончательно
и бесповоротно оказались на твоей стороне и во всех возможных случаЯх -
против менЯ. ‚ы действовали исподтишка, Я стал длЯ вас врагом. Ђ ведь ты с
ними обоими, особенно с †еневьевой, - не очень-то ладила. ’ы упрекала
дочь, что она всегда оставлЯет тебЯ одну, ни в чем у тебЯ не спрашивает
совета, все делает по-своему; но как только дело касалось менЯ, согласие
восстанавливалось - вы выступали единым фронтом. ‚се, впрочем, шло под
сурдинку, за исключением торжественных моментов жизни; так, например, у
нас происходили ужаснейшие баталии, когда пришла пора женить ѓюбера и
выдавать замуж †еневьеву. Ќи тому, ни другому Я не желал дать в в руки
наличный капитал, а решил назначить им ежегодную ренту. ђодителЯм жениха
моей дочери и невесты моего сына Я отказалсЯ сообщить, каково мое
состоЯние, из чего оно состоит, где хранитсЯ. € Я держалсЯ твердо, Я
выиграл сражение, менЯ поддерживала ненависть, да, ненависть, а кроме того
- любовь, моЯ любовь к маленькому ‹юку. ђодители моего будущего зЯтЯ и
будущей снохи скрепЯ сердце согласились на все: они не сомневались, что в
кубышке у менЯ огромнаЯ сумма. Ќо мое молчание вас тревожило. ‚ы пытались
выведать тайну. †еневьева иной раз принималась ластитьсЯ ко мне. Ђх, какаЯ
неуклюжаЯ дипломатиЯ! „еревенщина! џ уж издали слышал, как она тЯжело
шагает, волоча деревЯнные башмаки. € Я частенько говорил ей: "Џосле моей
смерти вы менЯ будете благословлЯть". Љонечно, Я говорил это забавы ради:
хотелось поглЯдеть, как вы все всполошитесь, как у вас глаза заблестЯт от
алчности. ‚едь †еневьева передавала тебе эти волшебные слова. ‚сЯ роднЯ
млела от восторга. Ђ Я в это времЯ старалсЯ найти такую уловку, чтоб
оставить вам лишь то, что невозможно было утаить. џ думал только о
маленьком ‹юке. Њне даже пришла в голову мысль заложить землю...

€ все-таки однажды Я попалсЯ и принЯл ваши кривлЯниЯ за чистую монету -
это было после смерти Њари, в том же году. џ расхворалсЯ. Џо некоторым
симптомам можно было предположить, что у менЯ та же болезнь, котораЯ
унесла нашу девочку. џ терпеть не могу лечитьсЯ, не выношу докторов и
лекарств. Ќо ты до тех пор приставала ко мне, пока Я, смирившись, не
согласилсЯ лечь в постель и вызвать Ђрнозана.
’ы ухаживала за мной усердно, это уж само собой разумеетсЯ, и, видимо,
даже волновалась за менЯ; а порой, когда ты спрашивала, как Я себЯ
чувствую, в твоем голосе звучала глубокаЯ тревога. ’ы щупала мне лоб, как
больным детЯм, ты пожелала, чтоб тебе стелили постель в моей комнате. …сли
ночью Я металсЯ в жару, ты вставала и давала мне пить. "ЉажетсЯ, она
дорожит мной, - думал Я, - кто бы поверил!.. Њожет быть, из-за того, что Я
"хорошо зарабатываю"? Ќо нет, деньги сами по себе не доставлЯют ей
радости... Ђ может быть, она боитсЯ, как бы после моей смерти не
пошатнулось положение наших детей? ‚от это правдоподобное объЯснение". Ќо
оказалось, что Я не угадал.
Љогда Ђрнозан осмотрел менЯ, ты вышла с ним на веранду, и Я слышал ваш
разговор - от волнениЯ ты позабыла об осторожности, как это частенько
бывает с тобой, и раскаты твоего голоса долетали до менЯ:
- ђади бога, доктор, говорите всем, что Њари умерла от брюшного тифа. Ђ
то ведь, знаете, у менЯ два брата умерли, беднЯжки, от чахотки, и теперь
по городу пошли слухи, будто и Њари умерла от той же болезни. ‹юди так
злы! ЏокоЯ от них нет. џ очень боюсь, как бы мужнина болезнь не отозвалась
на судьбе †еневьевы и ѓюбера. …сли он тЯжело болен, опЯть начнутсЯ
неприЯтные толки. Ћн ужасно менЯ напугал; несколько дней Я просто была
сама не своЯ, все думала о своих несчастных детЯх. ‚ы же знаете, доктор,
что у него в молодости, еще до женитьбы, одно легкое тоже было задето. ќто
стало известно, - у нас ведь все и про всех знают, сплетников ужасно
интересуют чужие неприЯтности! „аже если б мой муж умер от какой-нибудь
эпидемической болезни, никто бы этому не поверил, ведь не верЯт же, что
наша Њари умерла от тифа! € бедным моим детЯм пришлось бы за это
поплатитьсЯ. џ, знаете, так злилась на него, - не хочет лечитьсЯ, не
желает лечь в постель, да и все тут! Љак будто это касаетсЯ только его
одного! „а что ему другие, он о других никогда не думает, даже о
собственных своих детЯх не беспокоитсЯ!.. Ќет, нет, доктор, такому
человеку, как вы, трудно поверить, что существуют люди, подобные моему
супругу. ‚ы ведь такой же, как аббат Ђрдуэн, - вы не верите, что на свете
есть зло.
џ смеЯлсЯ в одиночестве, лежа на одре болезни, и, возвратившись, ты
спросила менЯ, чему Я смеюсь. џ ответил словами, которые у нас с тобой в
большом ходу:
- "„а так, ничему. - —ему ты смеешьсЯ? - Ќичему. - Ћ чем ты думаешь? -
Ќи о чем".

‘нова принимаюсь за свои записи, - после тЯжелого припадка, почти месЯц
продержавшего менЯ в вашей власти. Љак только болезнь обезоруживает менЯ,
вы все уже тут как тут, всЯ семейка смыкает свои рЯды и, расположившись у
моей постели, зорко следит за мной.
‚ прошлое воскресенье пожаловал ”или, чтобы посидеть со мной, составить
мне компанию. Ѓыло жарко, душно, Я отвечал односложно на его любезные
речи, мысли у менЯ путались, Я задремал... „олго ли Я спал? Ќе могу
сказать. ђазбудил менЯ звук его голоса. џ увидел в полумраке, что он весь
подобралсЯ, насторожилсЯ. ѓлаза у этого молодого волка блестели. Ќа руке
выше часов он носил еще золотую цепочку. ђубашка была расстегнута на
худенькой, мальчишеской груди. џ снова задремал. ЏроснулсЯ Я от скрипа
башмаков, чуть-чуть открыл глаза и стал наблюдать за ним из-под опущенных
ресниц. Ћн принЯлсЯ ощупывать мой пиджак, где у менЯ во внутреннем кармане
лежал бумажник. ‘ердце у менЯ бешено колотилось, но Я усилием воли
заставил себЯ лежать неподвижно. “ж не догадалсЯ ли он? Џочему-то вернулсЯ
на свое место.
џ сделал вид, будто только что проснулсЯ, спросил, долго ли Я спал.
- Љакое там! Ќесколько-минут, дедушка.
ЊенЯ пробрала дрожь, - ведь страшно одиноким старикам, когда их
выслеживает какой-нибудь отчаЯнный малый. Ќе сошел ли Я, право, с ума. Њне
кажетсЯ, что этот молодец может убить менЯ. ‘казал же ѓюбер однажды, что,
по его мнению, ”или способен на все.

‚идишь, €за, как Я был несчастлив. Ђ когда ты прочтешь эти строки,
поздно уж будет жалеть менЯ. Ќо мне все-таки приЯтно думать, что хоть
тогда ты почувствуешь ко мне сострадание. Ќе верю Я в ваш вечный ад. ‡ато
знаю, что такое проклЯтый, окаЯнный грешник здесь на земле, заблудший
человек, который куда бы он ни пошел, идет ложным путем, человек, путь
которого всегда был ложным; неудачник, не умевший жить - не в житейском
понимании смысла этих слов, а в глубоком их смысле. €за, Я страдаю. „ует
южный, знойный ветер. Њне душно, менЯ томит жажда, - и нечем ее утолить,
кроме тепловатой противной воды в умывальнике. Ќажил человек миллионы, и
нет у него стакана холодной воды!
…сли Я еще выношу ужасающие длЯ менЯ посещениЯ ”или, то, может быть,
потому, что он напоминает мне другого юношу, нашего племЯнника ‹юка,
которому, впрочем, было бы сейчас уже за тридцать. џ никогда не отрицал
христианских добродетелей и видел, что этот мальчик дал тебе много поводов
развивать их в себе. ’ы его не любила, в нем не оказалось никаких
фамильных ваших черт, хоть он и был сыном Њаринетты; не любила ты этого
черноглазого мальчика, с низким и широким лбом, окаймленным "височками,
как у испанцев", - говорил ѓюбер. …го отдали в пансион в Ѓайонну, училсЯ
он плохо, но тебЯ это, по твоему мнению, не касалось: "‚полне достаточно с
менЯ и того, что Я вожусь с ним, когда он приезжает на каникулы".
Ќет, вовсе не книги его занимали. ‚ наших краЯх, где, кажетсЯ, давно
перебили всю дичь, он почти ежедневно возвращалсЯ домой с охотничьими
трофеЯми. …сли раз в году поЯвлЯлсЯ в наших полЯх заЯц, в конце концов он
обЯзательно становилсЯ добычей ‹юка: Я как сейчас вижу, - мальчик идет по
длинной аллее сада и весело поднимает вверх убитого зайца, зажав в кулаке
его длинные уши. џ всегда слышал, как ‹юк отправлЯетсЯ из дому на
рассвете; Я отворЯл окно, - из дымки тумана раздавалсЯ звонкий голос:
- Џойду осмотреть переметы.
Ћн всегда смотрел мне прЯмо в лицо и спокойно выдерживал мой взглЯд, он
не боЯлсЯ менЯ, никакие страхи ему и в голову не приходили.
€ногда Я уезжал на несколько дней и, если неожиданно возвращалсЯ, не
предупредив вас, то обычно, входЯ в дом, слышал запах сигар, на полу в
гостиной не видел ковра и находил все признаки прерванного празднества.
(‹ишь только Я, бывало, со двора, †еневьева и ѓюбер приглашали своих
приЯтелей и устраивали пирушку, несмотрЯ на строгое мое запрещение; а ты
им потакала, ты поощрЯла это непокорство: "‚едь надо же поддерживать
отношениЯ", - заЯвлЯла ты.) € в этих случаЯх умиротворителем подсылала ко
мне ‹юка. …го очень смешила, что Я навожу на всех ужас.
- Ћни, знаешь, вертелись, плЯсали в гостиной, а Я взЯл да и крикнул:
"„ЯдЯ идет! ѓлЯдите, вон он на дорожке!.." …сли б ты видел, как они
прыснули во все стороны! ’етЯ €за и †еневьева схватили поднос с
бутербродами и потащили обратно в буфетную. ‚от переполох был!
’олько длЯ одного этого мальчишки Я не был пугалом. €ногда Я спускалсЯ
с ним к реке посмотреть, как он удит рыбу. ќтот непоседа, живой как ртуть,
этот шалун, весельчак мог часами смотреть на поплавок, застыв на берегу,
как ствол дерева, только рука его порой шевелилась медленно и бесшумно,
как гибкаЯ ветка ивы. †еневьева с полным основанием утверждала, что у него
совершенно _не эстетическаЯ натура_. „ействительно, он никогда не утруждал
себЯ вечерними прогулками к обрыву, не любовалсЯ равниной при лунном
свете. Ћн не мог восторгатьсЯ природой, потому что сам был частицей
природы, слитой с нею, одной из сил ее, живым родником среди чистых
родников.
џ думал о том, какой невеселой была его юнаЯ жизнь: мать умерла, об
отце запрещалось говорить в нашем доме, с детских лет в пансионе, среди
чужих, - бедный, заброшенный ребенок. ’аких обстоЯтельств длЯ менЯ,
например, вполне было бы достаточно, чтоб моЯ душа переполнилась горечью и
ненавистью к людЯм. Ђ вот от него исходила радость жизни. ‚се его любили.
Љак мне это казалось удивительным, - ведь менЯ-то все ненавидели! „а, все
его любили, даже Я. Ћн всем улыбалсЯ, и мне тоже; хотЯ улыбалсЯ мне не
больше, чем другим.
‚се в этом мальчике было естественно, непосредственно и очень чисто. Џо
мере того как он подрастал, менЯ больше всего поражала эта чистота, это
неведение зла, равнодушие к соблазнам зла. Ќаши дети тоже были хорошими, -
согласен, ѓюбер был поистине примерным юношей, как ты говорила. „олжен
отдать тебе справедливость - это плоды твоего воспитаниЯ. …сли б ‹юк пожил
на свете подольше и стал бы взрослым мужчиной, можно ли было бы не
беспокоитьсЯ за его нравственность? —истота его не казалась основанной на
каких-то принципах, благоприобретенной и сознательной: это была
прозрачность ручьЯ, бегущего по камешкам. …го облик блистал чистотой, как
блещет росою трава на лугу. џ останавливаюсь на этой его черте, потому что
она произвела на менЯ глубокое впечатление. ’вои высоконравственные
рассуждениЯ, намеки, презрительно-брезгливые гримасы, поджатые губы, - не
могли бы внушить мне истинного пониманиЯ сущности порока. џ постиг ее,
неведомо длЯ себЯ, лишь благодарЯ этому мальчику, что стало мне Ясно
только гораздо позднее. ’ы вот воображаешь, что все смертные носЯт на себе
печать первородного греха, но ни один человек не нашел бы этой гнойной
Язвы у ‹юка: он вышел из рук ваЯтелЯ, вылепившего его, без всЯкого изъЯна,
цельным и прекрасным. ‡ато Я, сравнив себЯ с ним, почувствовал все свое
уродство.

Њожно ли сказать, что Я любил его как сына? Ќет, Я любил его за то, что
он совсем не был похож на менЯ. џ прекрасно вижу, какие черты ѓюбер и
†еневьева унаследовали от менЯ: алчность, жажду материальных благ, которые
длЯ них превыше всего в жизни, презрительную властность (†еневьева
безжалостно третирует своего мужа и высокомерна, как Я). Ђ ‹юк совсем
другой; Я был уверен, что не увижу в нем свое подобие.
Ѓольшую часть года Я о нем совсем не думал. Ћтец брал его к себе из
пансиона на новый год и на пасху, а летние каникулы он всегда проводил у
нас. “езжал он в октЯбре, когда покидали наши краЯ и перелетные птицы.
Ѓыл ли он набожным? ’ы о нем говорила так:
- „аже на таком глупом звереныше, как этот мальчик, сказываетсЯ влиЯние
отцов-иезуитов. Џо воскресеньЯм он ни за что не пропустит обедни,
исповедуетсЯ, причащаетсЯ... Љонечно, молитсЯ он не очень усердно, на
скорую руку. Ќу что ж поделаешь! Љаждый дает что может, большего и нечего
с него требовать.
‘о мной он никогда не затрагивал этих вопросов, не делал ни малейшего
намека. ‚се его разговоры носили вполне конкретный характер. €ной раз,
когда он вытаскивал из кармана складной нож, поплавок, дудочку, чтоб
подманивать жаворонков, на траву выпадали короткие черные четки, и он
проворно поднимал их. Џожалуй, по утрам в воскресеньЯ в нем было больше
степенности, чем в будни, меньше жизнерадостности, легкости, как будто он
нес тогда на плечах какой-то груз.
‘реди всего, что привЯзывало менЯ к ‹юку, было одно обстоЯтельство,
которому ты, вероЯтно, удивишьсЯ. Ќе раз случалось, что в воскресенье Я
узнавал в этом олененке, который в те часы переставал прыгать, брата нашей
девочки, умершей двенадцать лет тому назад, хотЯ Њари совсем не походила
на него характером: она не выносила, когда кто-нибудь раздавит букашку, и
очень любила, устлав мхом дупло дерева, ставить туда статуэтку богоматери,
- помнишь? Ќу так вот, длЯ менЯ в этом "звереныше", как ты называла ‹юка,
оживала наша Њари: вернее сказать, тот самый светлый родник, который был в
ее душе и вместе с нею скрылсЯ под землю, вновь бил у моих ног.

‚ начале войны ‹юку было почти пЯтнадцать лет. ѓюбера взЯли в армию, во
вспомогательные части. ‚се процедуры осмотра во врачебной комиссии он
переносил с философским спокойствием, ты же места себе не находила от
тревоги. „олгие годы его узкаЯ грудь вызывала у тебЯ мучительное
беспокойство. ’еперь ты только на нее и возлагала надежды. Љогда нуднаЯ
канцелЯрскаЯ работа и какие-нибудь неприЯтности вдруг внушали ѓюберу
желание пойти на фронт добровольно и он принималсЯ (впрочем, бесплодно)
хлопотать об этом, ты доходила до того, что откровенно высказывала
опасение, которое до тех пор с таким трудом скрывала от всех, - ты
твердила: "Џри такой наследственности, как у него..."
ЃеднаЯ €за, не бойсЯ, что Я брошу в тебЯ камень. џ-то лично никогда
тебЯ не интересовал, ты никогда не присматривалась ко мне, а уж в то времЯ
меньше, чем когда-либо. ’ы не замечала, не угадывала, как в годы войны с
каждой зимой возрастала во мне жестокаЯ тревога. Ћтец ‹юка был мобилизован
и направлен в какое-то министерство, и теперь мальчик проводил у нас не
только лето, но и рождественские и пасхальные каникулы. ‚ойна вызывала в
нем энтузиазм. Ћн все боЯлсЯ, что военные действиЯ кончатсЯ до того, как
ему исполнитсЯ восемнадцать лет. ђаньше он никаких книг в руки не брал, а
тут поглощал специальные труды, изучал карты. Ћн занималсЯ физическими
упражнениЯми. ‚ шестнадцать лет он был уже взрослым мужчиной и совсем не
из мЯгкосердечных людей. ‚от уж кого нисколько не трогали разговоры о
раненых и убитых! €з самых страшных рассказов о жизни в окопах, которые Я
заставлЯл его читать, он извлекал свое собственное представление о войне,
как о грозном, но великолепном спорте, которым не всегда даетсЯ право
заниматьсЯ: нужно было торопитьсЯ. Ђх, как он боЯлсЯ опоздать! “ него уже
было в кармане разрешение его болвана папаши. Ђ Я по мере того как
приближалсЯ роковой день ЯнварЯ 1918 года, когда ему должно было
исполнитьсЯ восемнадцать лет, с трепетом следил за карьерой старика
Љлемансо, подобно тому как некогда родители заключенных ждали падениЯ
ђобеспьера, надеЯсь, что тиран падет раньше, чем их сыновьЯ предстанут
перед судом.
Љогда ‹юк был в лагере, в ‘уже, и проходил там обучение, ты посылала
ему вЯзаные теплые вещи и всЯкие лакомства, но говорила иной раз такие
слова, что Я готов был изничтожить тебЯ, €за, ’ы преспокойно заЯвлЯла:
"Љонечно, если бедного мальчика убьют, будет очень печально... Ќо он-то по
крайней мере не оставит после себЯ сирот..." ђазумеетсЯ, ничего позорного
в этих словах не было.

€ вот настал день, когда все стало Ясно: нет надежды, что война
кончитсЯ раньше, чем ‹юка отправЯт на передовые. Љогда фронт был прорван в
мен-де-„ам, он приехал к нам проститьсЯ, - на две недели раньше, чем это
предполагалось. Љак было больно! Ќаберусь мужества и приведу одну ужасную
подробность, - воспоминание о ней иногда будит менЯ ночью, и Я просыпаюсь
с громким стоном. ‚ тот день Я пошел к себе в кабинет, достал кожаный
поЯс, сделанный шорником по образцу, который Я сам дал ему. џ взобралсЯ на
скамейку и, дотЯнувшись до верхушки книжного шкафа, попыталсЯ придвинуть к
себе стоЯвшую там гипсовую голову „емосфена. ќто оказалось мне не под
силу. ѓолова была битком набита луидорами, которые Я прЯтал в этой копилке
со днЯ мобилизации. џ погрузил руку в золото, в золото, - которым дорожил
больше всего на свете, достал несколько пригоршней золотых монет и засунул
их в поЯс. Љогда Я слез со скамейки, эта кожанаЯ змеЯ, проглотившаЯ
столько луидоров, стала твердой, как камень; Я обвил ее вокруг своей шеи,
и она тЯжело давила мне на затылок.
џ робко протЯнул поЯс ‹юку. Ћн сначала не понЯл, что Я ему даю.
- Ђ зачем мне эта штука, дЯдЯ?
- Љак "зачем"? Њожет очень пригодитьсЯ, когда вы будете на стоЯнках,
или если в плен попадешь... и во многих других обстоЯтельствах... ‚едь
золото всемогуще.
- Ћй-ой! - воскликнул он смеЯсь. - “ менЯ и так всЯкого барахла много.
Ќеужели ты думаешь, что Я навьючу на себЯ еще этот поЯс? „а ну его! Џри
первой же атаке швырну его в отхожее место...
- Ђ в начале войны, дружок, все брали с собой золото, - у кого оно
было, конечно.
- „а потому, что тогда люди не знали, дЯдЯ, что их ждет на фронте.
Ћн стоЯл посреди комнаты, поЯс же, набитый золотом, бросил на диван.
ћноша он был крепкий, сильный, а каким казалсЯ хрупким в большом, не по
росту, мундире. €з широкого ворота выступала тоненькаЯ, детскаЯ шеЯ.
‚олосы уже были острижены под машинку, и лицо как-то потерЯло из-за этого
индивидуальность - стало "общесолдатским". …го уже приготовили к смерти,
"обрЯдили", он стал подобен другим, не отличимым от них, уже стал
безыменным, уже исчез... Ћн рассеЯнно посмотрел на поЯс, потом вскинул
глаза на менЯ, и во взглЯде его была насмешка и презрение. ‚се-таки он
поцеловал менЯ на прощанье. џ проводил его до парадного. Ќа пороге он
обернулсЯ и крикнул мне:
- ‘дай ты все это во ”ранцузский банк.
Ђ у менЯ слезы застилали глаза, Я ничего не видел. џ слышал, как ты ему
ответила смеЯсь:
- Ќу уж на это не рассчитывай. ’акого подвига нельзЯ от него ждать!
„верь захлопнулась, Я стоЯл, не двигаЯсь, в вестибюле, а ты мне
сказала:
- ЏризнайсЯ, - ты знал, что он не возьмет от тебЯ золота? ’ы просто
сделал широкий жест.
џ вспомнил, что поЯс осталсЯ на диване. Љто-нибудь из прислуги
полюбопытствует, заглЯнет в него... Љто их знает... ’акой уж народ!
џ торопливо поднЯлсЯ в спальню и взвалил поЯс себе на плечи, решив
снова высыпать оттуда все золото в голову „емосфена.

Ќесколько дней спустЯ скончалась мама, а Я почти и не заметил этого:
уже несколько лет она ничего не сознавала; жила она не с нами. ’еперь вот
Я каждый день думаю о ней, но мама мне вспоминаетсЯ такой, какой она была
в дни моего детства и молодости, воспоминание о той старухе, какой она
стала, стерлось. Љладбищ Я не выношу, но к маме на могилу хожу иногда.
–веты Я перестал приносить - с тех пор, как заметил, что их воруют с
могилы. Ќищие таскают розы богачей, наживаютсЯ за счет покойников. Ќадо бы
поставить ограду, но нынче это ужасно дорого стоит. Ђ вот у ‹юка совсем
нет могилы. Ћн пропал - так и числитсЯ: "без вести пропавший". џ храню в
бумажнике ту единственную открытку, которую он еще успел мне написать:
"‚се благополучно. Џосылку получил. Љрепко целую". ’ак и написано: "Љрепко
целую". ‚се-таки сказал мне ласковое слово бедный мой мальчик.

Ќынче ночью проснулсЯ от удушьЯ. Џришлось встать. „отащилсЯ до своего
кресла и там, под громкие завываниЯ бешеного ветра, перечитал последние
страницы своих записей. Џоразительно, какие мерзкие подонки души они
освещают!.. Џеред тем как снова взЯтьсЯ за перо, Я посидел у окна. ‚етер
стих. Ќи единого дуновениЯ. Љалез мирно спал под звездным небом. € вдруг
около трех часов ночи снова налетел шквал, в небе загромыхало, упали
первые тЯжелые капли холодного дождЯ. ’ак громко барабанили они по
черепичной крыше, что Я испугалсЯ - не пошел ли град. Џраво, Я думал,
сердце у менЯ остановитсЯ. ‚едь с виноградников только что "сошел цвет".
Џо всему холму на лозах завЯзи - зачатки будущего урожаЯ, но они как те
ЯгнЯта, которых охотник привЯзывает к дереву и оставлЯет в ночном мраке,
приманиваЯ хищных зверей. Ќад моими обреченными виноградниками ползут
тучи, грозЯщие градом, и гремЯт раскаты грома.
Ђ в сущности что мне до урожаЯ, до сбора винограда? —то Я теперь могу
собирать в этом мире? Њне остаетсЯ только одно: немного лучше познать
самого себЯ. Џослушай, €за, после моей смерти ты найдешь в столе среди
других бумаг - листок, на котором выражена моЯ последнЯЯ волЯ. ‘делал Я
свои распорЯжениЯ через несколько месЯцев после смерти Њари, когда Я был
болен и из-за детей ты тревожилась о моей участи. ‚ этом завещании ты
найдешь мой символ веры, выраженный приблизительно в следующих словах:
"…сли Я перед смертью соглашусь принЯть напутствие свЯщенника, - то,
будучи сейчас в здравом уме и твердой памЯти, Я заранее против этого
протестую, ибо только воспользовавшись ослаблением умственных способностей
и физических сил больного, смогут добитьсЯ от менЯ того, что мой разум
отвергает".
Ќу так вот, должен сознатьсЯ, что за последние месЯцы, когда Я,
преодолеваЯ свое отвращение к себе, с пристальным вниманием вглЯдываюсь в
свой внутренний облик и чувствую, как все мне становитсЯ Ясно, - именно
теперь менЯ мучительно влечет к учению •риста. € Я больше не стану
отрицать, что у менЯ бывают порывы, которые могли бы привести менЯ к богу.
…сли б Я переменилсЯ, настолько переменилсЯ, что не был бы противен самому
себе, мне не трудно было бы боротьсЯ с этим тЯготением. „а, с этим было бы
покончено, Я просто-напросто считал бы это слабостью. Ќо как подумаю, что
Я за человек, сколько во мне жестокости, какаЯ ужаснаЯ сухость в моем
сердце, какой удивительной Я обладаю способностью внушать всем ненависть к
себе и создавать вокруг пустыню, - страшно делаетсЯ, и остаетсЯ только
одна надежда... ‚от что Я думаю, €за: не длЯ вас, праведников, твой бог
сходил на землю, а ради нас, грешников. ’ы менЯ не знала и не ведала, что
таитсЯ в моей душе. Ѓыть может, страницы, которые ты прочтешь, уменьшат
твое отвращение ко мне. ’ы увидишь, что все-таки были у твоего мужа
сокровенные добрые чувства, которые, бывало, пробуждала в нем Њари своей
детской лаской да еще юноша ‹юк, когда, возвратившись в воскресенье от
обедни, он садилсЯ на скамью перед домом и смотрел на лужайку. ’олько ты,
пожалуйста, не думай, что Я держусь о себе очень высокого мнениЯ. џ хорошо
знаю свое сердце, - мое сердце - это клубок змей, они его душат,
пропитывают своим Ядом, оно еле бьетсЯ под этими кишащими гадами. Ћни
сплелись клубком, который распутать невозможно, его нужно рассечь острым
клинком, ударом меча: "Ќе мир, но меч принес Я вам".

Ѓыть может, завтра Я отрекусь от того, что доверил тебе здесь, так же
как отрексЯ нынешней ночью от того, что написал тридцать лет назад как
последнюю свою волю. ‚едь Я ненавидел, простительной ненавистью, все, что
ты исповедовала, и до сих пор Я ненавижу тех, кто лишь именует себЯ
христианами. ђазве неправда, что многие умалЯют надежду, искажают некое
лицо, некий светлый облик, светлый лик? "Ќо кто тебе дал право судить их?
- скажешь ты мне. - ‚ самом-то тебе столько мерзости!" €за, а нет ли в
мерзости моей чего-то более близкого символу, которому ты поклонЯешьсЯ,
чем у них, у этих добродетельных? ‚опрос мой кажетсЯ тебе, конечно,
нелепым кощунством. Љак мне доказать, что Я прав? Џочему ты не говоришь со
мной? Џочему никогда ты не говорила со мной? Ѓыть может, нашлось бы у тебЯ
такое слово, от которого раскрылось бы мое сердце. Ќынче ночью Я все
думал: может быть, еще не поздно нам с тобой перестроить свою жизнь. Ђ
что, если бы не ждать смертного моего часа, - теперь же отдать тебе эти
страницы? € просить тебЯ, именем бога твоего заклинать, чтобы ты прочла
все до конца? € дождатьсЯ той минуты, когда ты закончишь чтение. € вдруг
бы Я увидел, как ты входишь ко мне в комнату, а по лицу твоему струЯтсЯ
слезы. € вдруг бы ты раскрыла мне свои объЯтиЯ. € Я бы вымолил у тебЯ
прощение. € оба мы пали бы на колени друг перед другом.
ЃурЯ, наверно, кончилась. ‚ небе мерцают предрассветные звезды.
Џоказалось мне, будто снова дождь пошел, но нет, это падают капли с
листьев. Ќе лечь ли мне в постель? Њожет быть, не станет мучить удушье.
“стал Я, уж не в силах больше писать, все чаще бросаю перо и откидываюсь
на жесткую спинку стула.

Љакое-то змеиное шипение, свист, потом оглушительный грохот и молниЯ,
полыхнувшаЯ по всему небу. € наступила зловещаЯ тишина, а за ней на холмах
стали взрыватьсЯ бомбы, которые бросают виноградари, чтобы ушли тучи,
грозЯщие градом, или же разрешились дождем. ‘ той стороны, где Ѓарзак и
‘отерн трепещут, ожидаЯ града, - бедствиЯ страшного длЯ нашего краЯ, -
взлетают во мраке ракеты. Ќа колокольне в ‘ен-‚енсене звонЯт во всю мочь,
в надежде отвратить градобитие, подобно тому, как человек поет во весь
голос, когда ему страшно. € вдруг по черепичной крыше что-то застучало,
словно кто-то швырнул на нее сверху горсть мелких камешков... ѓрадины! ‚
прежнее времЯ Я бросилсЯ бы к окну. ‘лышно было, как с резким стуком
отворились ставни в спальнЯх. ’ы крикнула какому-то человеку, торопливо
проходившему по двору: "‘ильный град?" Ћн ответил: "„овольно сильный. Љ
счастью, вперемешку с дождем идет". Џо коридору прошлепали босые детские
ножки, - видно, кто-то из ребЯтишек испугалсЯ. џ прикинул по привычке: сто
тысЯч франков убытку, но не тронулсЯ с места. Ђ когда-то ничто бы менЯ не
удержало, Я бы выбежал из дому. ‚едь нашли же менЯ однажды грозовой ночью
посреди виноградника - в домашних шлепанцах, с потухшей свечой в руке Я
стоЯл под сильным градом, падавшим мне на голову. ЊенЯ повлек туда
глубокий инстинкт крестьЯнина, мне хотелось броситьсЯ на землю, как будто
Я мог прикрыть своим телом виноградники, спасти их от градобитиЯ. Ќо нынче
вечером мне вдруг стало чуждо все то, что было, в глубоком смысле этого
слова, моим достоЯнием. Ќаконец-то порвались узы! Ќе знаю кто, не знаю что
избавило менЯ от них, €за, но веревки, опутавшие менЯ, порвались: Я иду
куда-то. ЉакаЯ сила влечет менЯ? ‘лепаЯ сила? ‹юбовь? Ѓыть может, любовь.

—Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ

_Џариж. “лица Ѓреа_.
‡ачем вздумалось мне сунуть в чемодан эту тетрадь? —то мне теперь
делать со своей исповедью, со своей длинной исповедью? Њежду мною и моей
семьей все кончено. ’а, длЯ которой Я раскрывал в этих записЯх всю свою
душу, до самого дна, больше не должна существовать длЯ менЯ. „лЯ чего же
мне и дальше трудитьсЯ? „а вот в чем дело: неведомо длЯ себЯ, Я несомненно
находил в этом облегчение, избавление. Ђ в каком странном свете показывают
менЯ строки, написанные в ту ночь, когда пошел град!.. “ж не нашло ли
тогда на менЯ безумие? Ќет, нет, не надо здесь говорить о безумии. Ќе надо
даже упоминать это слово. Ђ то _они_, пожалуй, способны обратить его
против менЯ, если эти страницы когда-нибудь попадут им в руки. ’еперь мои
записи ни к кому не обращены. Ќадо будет их уничтожить, как только мне
станет хуже... Ђ может быть, Я завещаю их своему сыну, - Я еще его не
знаю, но сейчас разыскиваю в Џариже. Љак мне хотелось открыть €зе тайну на
тех страницах, где Я намекал на роман, который у менЯ был в 1909 году; Я
чуть было не призналсЯ, что моЯ любовница была беременна от менЯ, когда
уехала в Џариж: она решила там скрытьсЯ.
џ считал себЯ человеком великодушным, так как до войны посылал матери и
ребенку по шесть тысЯч франков в год. Њне никогда и в голову не приходила
мысль увеличить эту сумму. ‡начит, Я сам и виноват, что и мать и сын,
которых Я разыскал здесь, оба оказались существами, приниженными нуждой,
зависимым положением и неблагодарной черной работой. Џод тем предлогом,
что они живут в этом квартале; Я снЯл каморку в дешевом семейном пансионе
на улице Ѓреа. “ одной стены - кровать, у другой - шкаф, едва осталось
место длЯ столика, за которым Я пишу. Ђ какой на улице грохот! ‚ мое времЯ
на Њонмартре было тихо. ’еперь же мне чудитсЯ, что сюда напустили
сумасшедших, которые никогда не спЯт. ЊоЯ милаЯ семейка не шумела так,
собравшись в Љалезе у подъезда в ту ночь, когда Я собственными своими
глазами видел, собственными ушами слышал... ‡ачем об этом вспоминать?.. „а
затем, чтоб облегчить душу, закрепив хоть ненадолго в своих записЯх
жестокое воспоминание... Ђ впрочем, зачем мне уничтожать эту тетрадь? Њой
сын и наследник имеет право все узнать о своем отце. ќтой исповедью Я хоть
немного исправлю свою вину перед ним - ведь Я с самого рождениЯ сына
держал его в отдалении от себЯ, как чужого.

“вы, достаточно было мне увидетьсЯ с ним два раза, как у менЯ уже
сложилось вполне определенное мнение о нем. „лЯ такого существа, как он,
мое послание не представит ни малейшего интереса. —то тут может понЯть
этот приказчик, эта мелкаЯ сошка, это отупевшее существо, у которого в
жизни одно удовольствие - игра на бегах?
Ќочью, когда поезд мчал менЯ в Џариж, Я старалсЯ представить себе,
какие упреки мне придетсЯ услышать от него, и заранее готовилсЯ
защищатьсЯ. Љак на нас влиЯют мелодраматические шаблоны романов и
театральных пьес! џ не сомневалсЯ, что у моего незаконного сына душа полна
горечи и высоких чувств. ’о Я наделЯл его суровым благородством ‹юка, то
красотою ”или. џ все предвидел, только не то, что он может походить на
менЯ. Ќеужели существуют отцы, которым приЯтно, когда им говорЯт: "‚аш сын
походит на вас!" Њерилом моего отвращениЯ к самому себе может служить тот
ужас, который Я испытал, увидев перед собою свой двойник. џ страстно любил
своего приемного сына ‹юка, - может быть, за то, что он нисколько на менЯ
не походил. ђобер, однако, кое в чем отличаетсЯ от менЯ: он тупица, не мог
выдержать каких бы то ни было, самых легких экзаменов. Џосле многократных
неудачных попыток он махнул на ученье рукой. Њать, котораЯ все жилы из
себЯ вытЯгивала, чтобы дать ему образование, стала презирать его. Ћна не
может удержатьсЯ и постоЯнно его шпынЯет, намекаЯ на все его провалы; он
молча слушает, понурив голову, ибо не может утешитьсЯ, что зрЯ потрачено
столько денег. ‚от в этом он действительно мой сын. Ќо то, что Я собираюсь
преподнести ему сказочный дар - огромное состоЯние, он не в силах
постигнуть, не хватает воображениЯ. ’акого богатства он не в силах
представить себе и не верит нежданному чуду. Џо правде говорЯ, и мать и он
сам боЯтсЯ: "ќто ведь незаконно... нас могут посадить..."
ЏухлаЯ бледнаЯ особа, крашенаЯ блондинка, казавшаЯсЯ карикатурой на ту
женщину, которую Я когда-то любил, не сводила с менЯ все еще красивых
больших глаз: "…сли б Я встретила вас на улице, - сказала мне она, - Я бы
вас не узнала!" Ђ разве Я узнал бы ее? џ боЯлсЯ, что она затаила злобу
против менЯ, захочет отомстить мне. ‚сего Я опасалсЯ, только не мог
предвидеть этого унылого равнодушиЯ. Ћна очерствела, отупела от
ежедневного восьмичасового выстукиваниЯ на пишущей машинке, она боитсЯ
"скандальных историй". “ нее осталсЯ болезненный страх перед судебными
властЯми, с которыми у нее было столкновение в прошлом. Ђ ведь Я хорошо
объЯснил ей и ђоберу свой план. ђобер возьмет в каком-нибудь банке сейф на
свое имЯ, Я перенесу туда свое состоЯние. Ћн даст мне доверенность на
право вскрывать сейф и обЯзуетсЯ не касатьсЯ этого сейфа до днЯ моей
смерти. џ, разумеетсЯ, потребую, чтобы ђобер подписал заЯвление, в котором
он признает, что все, находЯщеесЯ в этом сейфе, принадлежит мне. Ќе могу
же Я все-таки отдатьсЯ ему во власть, Я совсем его не знаю. Њать и сын
возражают - ведь после моей смерти найдут этот документ. Љакие идиоты! Ќе
хотЯт положитьсЯ на менЯ! џ попыталсЯ было втолковать им, что можно вполне
доверитьсЯ деревенскому поверенному Ѓуррю, он мне всем обЯзан, и Я веду с
ним дела уже сорок лет. “ него лежит на хранении пакет, на котором Я
написал: "‘жечь в день моей смерти". € Я уверен, что Ѓуррю выполнит
распорЯжение, уничтожит пакет вместе со всем его содержимым. џ вложил туда
и заЯвление, подписанное ђобером. џ глубоко уверен, что Ѓуррю все сожжет,
- тем более, что в этом запечатанном конверте лежат документы, которые ему
выгодно уничтожить.
Ќо ђобер и его мать боЯтсЯ, что после моей смерти Ѓуррю ничего не
сожжет и станет их шантажировать. ЏризнатьсЯ, Я тоже об этом подумал и
решил передать им в собственные руки кое-какие документы, вполне
достаточные длЯ того, чтобы отправить вышеозначенного Ѓуррю на каторгу,
если он вздумает фокусничать. ‡аЯвление ђобера мой поверенный Ѓуррю должен
будет сжечь на их глазах, и лишь тогда они возвратЯт ему оружие, которым Я
их снабжу. Ќу, чего им еще надо?
Ќо эта идиотка и этот дурачок ничего не могут сообразить, ничего не
понимают, уперлись и твердЯт свое. џ им преподношу миллионы, а они, вместо
того чтобы броситьсЯ мне в ноги, благодарить, как Я воображал, спорЯт,
рассуждают... „опустим, что в этом деле есть некоторый риск, - ну и что
же? €гра стоит свеч! ’ак нет, - они не желают подписывать заЯвлениЯ: "Ђ
как же мы будем подавать декларацию длЯ подоходного налога? Ћпасно! “ нас
могут быть неприЯтности..."
Ђх, как же Я, значит, ненавижу свою семью, если не выгнал этих двух
дураков и не захлопнул у них перед носом дверь. Ћба боЯтсЯ моих законных
наследников: "‡наете, опасно! Ћни все пронюхают и подадут на нас в суд..."
ђобер и его мать воображают, что моЯ жена и дети уже поднЯли тревогу,
заЯвили в полицию и за мной следЯт сыщики. Џоэтому они соглашаютсЯ
встречатьсЯ со мною только по ночам или на окраине города. „а разве мне с
моим здоровьем можно не спать по ночам и целыми днЯми разъезжать в такси!
Ќе думаю, чтоб у моих домашних возникли какие-нибудь подозрениЯ: Я не
первый раз путешествую один, неоткуда им знать, что недавно ночью в Љалезе
Я, невидимо длЯ них, присутствовал на их военном совете. ‘ловом, они еще
не выследили менЯ в Џариже. € ничто на этот раз не помешает мне добитьсЯ
своего. Ђ с того днЯ, как ђобер согласитсЯ на предложенную махинацию, Я
буду спать спокойно. Ћн трус, а посему не совершит никакой неосторожности.
Ќынче вечером, тринадцатого июлЯ, играет оркестр на вольном воздухе, на
углу улицы Ѓреа кружатсЯ пары. Ћ тихий, мирный Љалез! ‚споминаю последнюю
ночь перед моим отъездом. ‚опреки запрещению доктора Я принЯл таблетку
веронала и уснул глубоким сном. ‚друг Я вздрогнул и проснулсЯ. ‘мотрю на
часы - только еще час ночи. ЊенЯ напугал шум, - откуда-то доносилсЯ
многоголосый говор. Ћкно с вечера осталось открытый. Џрислушиваюсь - ни во
дворе, ни в гостиной никого нет. ЌаправлЯюсь в ванную, - она выходит окном
на север, то есть в сторону подъезда. ‚ижу - у крыльца в необычно поздний
час сидит всЯ семьЯ. Ќочью им некого было опасатьсЯ: кругом ни души, и в
эту сторону выходЯт только окна умывальных комнат и коридора.
Ќочь была теплаЯ и необыкновенно тихаЯ. ‚ краткие мгновениЯ молчаниЯ Я
слышал немного хриплое дыхание €зы, слышал, как чиркают спичкой. ’ишина.
Ќа черных кронах вЯзов не колышетсЯ ни единый листок. џ не решалсЯ
выглЯнуть из окна, но узнавал каждого своего врага - по голосу, по смеху.
Ћни не спорили, не ссорились. Љто-то (€за или †еневьева) бросил реплику, и
после этого настало долгое молчание. Џотом вдруг, в ответ на замечание
ѓюбера, что-то возразил ”или, и тут они заговорили наперебой.
- Ђ ты уверена, мама, что он держит у себЯ в несгораемом шкафу только
маловажные документы? ‘купцы народ неблагоразумный. ‚спомни, как он хотел
дать ‹юку, какому-то мальчишке, уйму золота... ѓде он прЯтал это золото?
- ‚ несгораемом шкафу у него ничего нет. Ћн же знает, что мне известен
шифр, которым открываетсЯ замок: "Њари". Ћн в шкаф лазит только когда ему
нужно возобновить страховой полис или проверить, сколько налогу он
уплатил.
- Њама, да ведь это очень важно! Њожет быть, хоть по налоговому листу
мы узнаем сумму его доходов, он ведь их упорно скрывает от нас.
- „а там только то, что относитсЯ к недвижимости. џ уже смотрела.
- ќто тоже очень показательно, вы не находите? —увствуетсЯ, что он
принЯл все меры предосторожности.
”или, позевываЯ, пробормотал:
- Ќет, вы подумайте только - сущий крокодил! ‚от уж не повезло мне!
ЌарвалсЯ на такого крокодила!
- € если хотите знать мое мнение, - заметила †еневьева, - то, мне
думаетсЯ, ничего вы не найдете и в сейфе, который у него есть в ‹ионском
кредите. ’ы что, џнина?
- Њама, да что ж это такое! ‚едь все говорЯт, будто он тебЯ любит
немножко. Ђ когда ты и дЯдЯ ѓюбер были маленькими, разве он иногда не
баловал вас? ђазве нет? ’ак, значит, вы сами виноваты. Ќе умели взЯть его
лаской. ‚ы просто неловкие, неуклюжие! Ќадо было вертетьсЯ около него,
ластитьсЯ, очаровывать его. џ бы всего добилась, Я уверена. „а только вот
он не выносит моего ”или.
ѓюбер сердито оборвал племЯнницу:
- Њожешь быть уверена, наглость твоего мужа дорого нам обойдетсЯ...
ЏослышалсЯ смех ”или. џ чуть-чуть выглЯнул из окна; огонек зажигалки
осветил на мгновение его сложенные ладони, округлый подбородок, толстые
губы.
- Ѓудет вам! Ћн и без менЯ терпеть вас не мог.
- Ќет, прежде все-таки меньше ненавидел нас.
- Ђ вы вспомните-ка, что бабушка рассказывала, - заговорил опЯть ”или.
- Љак он себЯ вел, когда потерЯл дочку... ‘ таким видом на всех
посматривал, будто ему наплевать было, что она умерла... Ќикогда и не
заглЯдывал на кладбище...
- Ќет, ”или, вы уж слишком далеко заходите. Њари он любил, только ее
одну в целом мире и любил.
…сли б не это возражение €зы, которое она сделала слабым, дрожащим
голосом, Я бы не мог сдержатьсЯ. џ сел на низкий стул и, вытЯнув шею,
прижалсЯ головой к подоконнику. †еневьева сказала:
- …сли б Њари осталась жива, ничего бы этого не было. Ћн бы просто не
знал, чем одарить ее, как ей угодить...
- „а бросьте вы! ’ак же возненавидел бы, как и всех остальных. ‚едь он
- чудовище! Ќикаких человеческих чувств!..
€за опЯть запротестовала:
- Џрошу вас, ”или, не говорите так о моем муже, да еще при мне и при
его детЯх. ‚ы должны относитьсЯ к нему почтительно.
- Џочтительно! Џочтительно! - € ”или, кажетсЯ, пробормотал: - ‚ы,
может, воображаете, что очень весело войти в такую семью...
†еневьева сухо заметила:
- Ђ вас никто насильно и не тЯнул...
- Ђ зачем же вы мне пыль в глаза пускали? "Ђх, у нас впереди надежды,
надежды..." Ќу вот еще, теперь џнина ревет! Ќу что? —то Я такого, сказал?
- € он с досадой заворчал: - „о чего ж все это надоело!
Ќаступило молчание, слышно было только, как џнина всхлипывает и
сморкаетсЯ. —ей-то голос (чей - Я не мог разобрать) произнес: "‘колько
звезд!". ‚ ‘ен-‚енсене на колокольне пробило два часа.
- „ети мои, пора спать.
ѓюбер заволновалсЯ, заЯвил, что нельзЯ расходитьсЯ, не принЯв решениЯ.
„а, давно пора действовать. ”или согласилсЯ с ним. Ћн заЯвил, что долго
мне не протЯнуть, а тогда уж ничего нельзЯ будет сделать. ‘тарик принЯл
все меры...
- „а, наконец, скажите, дорогие дети, чего вы от менЯ ждете? џ уже все
испробовала. Ѓольше ничего не могу сделать.
- Ќет, можешь, - возразил ѓюбер, - все от тебЯ зависит.
€ он что-то зашептал. џ ничего не мог расслышать.
‘амого-то главного Я, значит, и не узнаю? Ќаконец, заговорила €за, и по
ее голосу Я понЯл, что она возмущена, шокирована:
- Ќет, нет! Њне это совсем не нравитсЯ!
- Ђ разве важно, мама, нравитсЯ тебе это или не нравитсЯ? Ќадо спасти
наше состоЯние - вот и все.
ЋпЯть началось шушуканье, и снова его прервал возглас €зы:
- ќто очень жестоко, дитЯ мое.
- Ќо не можете же вы, бабушка, и впредь оставатьсЯ его сообщницей! ‚едь
он отнимает у нас наследство именно с вашего разрешениЯ. ‚ы своим
молчанием выражаете свое согласие с ним.
- џнина, детка моЯ, как ты можешь!..
ЃеднаЯ €за, сколько ночей она провела у изголовьЯ этой ревы, которую
она взЯла к себе в комнату, потому что родители желали спать спокойно, а
никакаЯ нЯнька не соглашалась возитьсЯ с такой визгливой плаксой. џнина
говорила сухим, дерзким тоном. (џ бы ей задал за этот тон!) € в заключение
добавила:
- Њне, конечно, неприЯтно говорить вам, бабушка, такие вещи. Ќо это мой
долг.
„олг! …е долг! ’ак она называет свою чувственную страсть, свой страх,
что ее бросит бездельник, засмеЯвшийсЯ в эту минуту дурацким смехом...
†еневьева поддержала свою дочь: несомненно, что слабодушие можно
считать сообщничеством. €за вздохнула:
- Њожет быть, дети, лучше всего будет написать ему письмо?
- Ќу уж нет! Ќикаких писем! - возмутилсЯ ѓюбер. - Џисьма-то и губЯт
людей. Ќадеюсь, мама, ты ему никогда не писала?
€за призналась, что раза два-три она писала мне.
- Ќадеюсь, не грозила ему и не оскорблЯла?
€за молчала, не решаЯсь признатьсЯ. Ђ Я смеЯлсЯ втихомолку. „а, да, она
писала мне, и Я бережно храню эти письма: в двух она менЯ жестоко
оскорблЯла, а третье письмо было почти нежное, - словом, пришлось бы ей
проиграть процесс, если б милые деточки, по своей несказанной глупости,
уговорили бы ее подать на менЯ в суд и требовать расторжениЯ брака. ’еперь
все они всполошились, - так бывает у собак: одна собака зарычит, и тогда
всЯ свора начинает рычать.
- ‚ы ему не писали, бабушка? ‘кажите же! “ него нет никаких ваших
писем, опасных длЯ нас?
- Ќет, пожалуй, опасных нет... ‚от только Ѓуррю, - ну, знаете, этот
поверенный из ‘ен-‚енсена, которого мой муж какими-то путЯми прибрал к
рукам, - однажды он сказал мне ужасно жалостливым тоном (но ведь он
пройдоха и лицемер)... да, он сказал мне: "Ђх, сударынЯ, зачем вы ему
писали! ќто большаЯ неосторожность с вашей стороны!.."
- —то ж ты ему написала? Ќадеюсь, в письме не было оскорблений?
- ‚ одном письме были упреки и довольно резкие, - это после смерти
Њари. € потом Я еще раз написала - в тысЯча девЯтьсот девЯтом году. ’огда
у него была свЯзь, более серьезнаЯ, чем другие его свЯзи, - по этому
поводу Я и писала.
ѓюбер заворчал: "ќто очень важно, крайне важно...", и, желаЯ его
успокоить, €за сказала, что она потом все уладила - выразила в другом
письме сожаление в своей резкости, признала, что не раз была передо мной
виновата.
- ‘ ума сойдешь! –елый букет нелепостей!..
- Ќ-да! ’еперь уж ему нечего боЯтьсЯ бракоразводного процесса...
- Ќо почему же вы думаете, в конце концов, что у него черные замыслы
против вас?
- Џослушай, мама! Ќадо быть слепым, чтоб этого не видеть! Ђ
непроницаемаЯ тайна, в которой он совершает свои финансовые операции? Ђ
его намеки? Ђ те слова, которые вырвались однажды у Ѓуррю при свидетелЯх:
"Ќу и кислые же у них будут физиономии после смерти старика!.."

Ћни спорили теперь с таким остервенением, как будто старухи матери и не
было тут. ѓромко застонав, она поднЯлась с кресла. "‚редно мне при моем
ревматизме сидеть по ночам на воздухе". „ети не отозвались ни единым
словом.
Џотом Я услышал, как они, не прерываЯ своих разговоров, небрежно
бросали матери: "Џокойной ночи". „олжно быть, ей самой пришлось обойти их
всех и самой целовать всех по очереди, они же нисколько и не побеспокоили
себЯ. Ћсторожности ради Я тотчас же лег в постель. Ќа лестнице послышались
тЯжелые шаги. €за подошла к двери, Я услышал ее шумное дыхание. Џоставив
свою свечу на полочку, она отворила дверь. Џодошла к постели. Ќаклонилась
надо мной, хотела удостоверитьсЯ, что Я сплю. Љак долго она всматривалась
в менЯ! џ боЯлсЯ, что выдам себЯ. Ћна дышала коротко и быстро. Ќаконец,
она вышла и затворила за собой дверь. Љогда щелкнула задвижка в ее
спальне, Я вновь вернулсЯ в ванную на свой "пост подслушиваниЯ".

„ети еще не разошлись. Ќо разговаривали теперь вполголоса. Њногих слов
Я так и не расслышал.
- Ћн был не из ее круга, - говорила џнина. - ќто тоже играло роль.
”или, душенька, ты кашлЯешь. Ќакинь на себЯ пальто.
- „а в сущности больше всего он не жену, а нас ненавидит. Ќет, это
просто невероЯтно, неслыханно! ‚ романах и то такого не найдешь. Њы,
конечно, не должны судить маму, но все-таки она, по-моему, слишком
снисходительна к нему...
ЏослышалсЯ голос милейшего ”или:
- Ђ ей-то что! Џриданое свое она всегда вернет. „едушка ”ондодеж дал за
ней акции ‘уэцкого канала... ‘ тысЯча восемьсот восемьдесЯт четвертого
года цена на них, верно, вздулась до небес!..
- Ђкции? Ђкции ‘уэцкого канала? Ћни уже проданы...
ќто сказал Ђльфред, супруг †еневьевы (Я сразу узнал его нерешительные
интонации, его заиканье). „о сих пор беднЯга Ђльфред не промолвил ни
слова. †еневьева и тут его оборвала резким крикливым голосом, каким она
всегда говорит с мужем:
- ’ы с ума сошел! Ћткуда ты взЯл, что акции проданы?
Ђльфред рассказал, что в мае месЯце он зашел в комнату тещи как раз в
ту минуту, когда она подписывала распорЯжение о продаже, и она ему
сказала: "ЉажетсЯ, сейчас самое подходЯщее времЯ их продать, - выше курс
не подниметсЯ, теперь пойдет на понижение".
- € ты нам ничего не сообщил? - заорала †еневьева. - ‚от дурак набитый!
Џапа, значит, велел ей продать эти акции. Ѓоже мой, такие акции! Ђ ты
говоришь об этом совершенно спокойно, как будто ничего особенного не
случилось...
- „а Я же полагал, †еневьева, что мама поставила вас в известность. Ђ
поскольку по брачному контракту муж не имеет прав на ее приданое...
- Ќу-с, а в чей карман попала прибыль от этой продажи? Љак ты думаешь?
Џредставьте себе, милый мой супруг ни слова нам не сказал! Ѓоже мой! ‚сю
жизнь прожить с таким человеком...
‚мешалась џнина - попросила говорить потише, а то разбудЯт ее дочурку.
Ќесколько минут они говорили так тихо, что Я уже ничего не мог разобрать.
Џотом послышалсЯ голос ѓюбера:
- џ все думаю о том плане, который вы сегоднЯ предложили. Ќа маму
надеЯтьсЯ нечего, сама она на это не пойдет... Ќадо по крайней мере ее
постепенно подготовить к нашему решению...
- Ђ может, она найдет, что это все-таки лучше, чем развод. ‚едь развод
по суду приведет неизбежно и к расторжению церковного брака, и, значит,
тут замешаютсЯ вопросы совести... ђазумеетсЯ, то, что предложил ”или, на
первый взглЯд не очень красиво... Ђ впрочем, что тут особенного? Ќе мы же
будем судьЯми. ‚ конечном счете все зависит вовсе не от нас. Ќаша задача
только поднЯть вопрос. ђешен он будет в нашу пользу только в том случае,
если соответствующие компетентные учреждениЯ сочтут это необходимым.
- Ђ Я вам говорила и еще раз скажу: ничего у вас не выйдет. ‡рЯ вы
замахиваетесь, - заЯвила ЋлимпиЯ.

„олжно быть, жену ѓюбера довели, как говоритсЯ, до белого калениЯ, раз
она заговорила так громко и решительно. Ћна выступила с утверждением, что
Я человек уравновешенный, положительный, здравомыслЯщий.
- „олжна сказать, - добавила она, - что зачастую Я бываю с ним вполне
согласна, и Я прекрасно сумела бы с ним поладить и добилась бы чего
угодно, если б только вы не портили моих начинаний...
џ не расслышал, что ей ответил ”или, - должно быть, отпустил
какую-нибудь наглую шуточку, потому что все засмеЯлись, и стоило Ћлимпии
раскрыть рот, как опЯть поднималсЯ хохот. „о менЯ долетали обрывки
разговора:
- ‚от уже пЯть лет как он не выступает в суде. Ќе может больше
выступать.
- €з-за сердца?
- „а, теперь из-за сердца. Ќо когда он вышел из суда, то еще не был
серьезно болен. Џросто у него были неприЯтные столкновениЯ с коллегами.
Џроисходили они публично, при свидетелЯх, и Я уже собрал о них
соответствующие сведениЯ...
Ќапрасно Я напрЯгал внимание и слух, дальше ничего нельзЯ было
разобрать: ”или и ѓюбер несомненно придвинулись поближе друг к другу, и Я
слышал только неЯсное бормотание, вслед за ним возмущенный возглас
Ћлимпии:
- Џерестаньте вы! …динственный человек, с которым Я могу поговорить о
хороших книгах, обменЯтьсЯ мыслЯми, человек с широким кругозором, и вы
хотите...
€з ответа ”или Я расслышал только одно: "Ќе в своем уме". Ђ потом вдруг
заговорил вечный молчальник - зЯть ѓюбер а; он произнес сдавленным
голосом:
- Џрошу вас, ”или, говорите вежливо с моей тещей.
”или заЯвил, что он просто пошутил. —его там, ведь оба они оказались
жертвами в этом деле. ‡Ять ѓюбера с дрожью в голосе стал заверЯть, что он
совсем не считает себЯ жертвой и женилсЯ на дочери ѓюбера по любви, а
тогда все хором закричали: "€ Я по любви!", "€ Я!", "џ тоже!" †еневьева
насмешливо сказала мужу:
- Ђх, и ты тоже? ‚от хвастун! ’ы, оказываетсЯ, женилсЯ на мне, ничего
не знаЯ о папином богатстве? Ђ помнишь, что ты мне шепнул в вечер нашей
помолвки? "Ћн ничего не хочет нам говорить. Ќо какое это имеет значение?
‚едь мы все равно знаем, - состоЯние у него огромное!"
ђаздалсЯ взрыв хохота, потом гул разговоров, и снова послышалсЯ голос
ѓюбера. Ќесколько секунд он говорил один, Я расслышал только конец его
речи:
- ќто прежде всего вопрос справедливости, вопрос нравственности. Њы
защищаем свое законное достоЯние и свЯщенные права семьи.
‚ глубокой предрассветной тишине слова их доходили до менЯ очень
Явственно.
- “становить слежку за ним? “ него большие свЯзи в полиции, как Я не
раз в том убеждалсЯ. …го предупредЯт...
Ђ через несколько мгновений до менЯ донеслось:
- ‚сем известны его резкость, его алчность. Ќадо откровенно сказать,
что в двух-трех процессах он как будто вел себЯ не совсем деликатно. Ќо
что касаетсЯ здравого смысла, уравновешенности...
- ‚о всЯком случае никто не станет отрицать, что его отношение к нам
просто бесчеловечное, чудовищное, какое-то сверхъестественное.
- € ты думаешь, дорогаЯ детка, - сказал Ђльфред своей дочке, - что
этого достаточно длЯ установлениЯ диагноза?
џ понЯл. ’еперь Я все понЯл! ‚ душе у менЯ было глубокое спокойствие,
бурЯ стихла, Явилась непоколебимаЯ твердаЯ уверенность; они сами -
чудовища, а Я - их жертва. Њне приЯтно было, что моей жены нет среди них.
Џока €за была тут, она все же немного защищала менЯ, и при ней они не
решались заикнутьсЯ о своих замыслах. ’еперь-то эти подлые замыслы мне
известны, однако Я их не боюсь. Ѓолваны несчастные! „а разве вам удастсЯ
учредить опеку над таким человеком, как Я, или запереть менЯ в сумасшедший
дом? Џопробуйте только пальцем пошевельнуть, Я живо поставлю ѓюбера в
отчаЯнное, безвыходное положение. Ћн и не подозревает, что его судьба в
моих руках. Ђ что касаетсЯ ”или, то у менЯ хранЯтсЯ некие опасные длЯ него
материалы из папки полицейских сведений... џ не собиралсЯ ими
воспользоватьсЯ. ‚прочем, Я и теперь не пущу их в ход. „остаточно мне
будет показать им всем клыки.

‚первые в жизни Я испытывал утешительное сознание, что Я не самый
плохой человек, - другие гораздо хуже менЯ. “ менЯ нет желаниЯ отомстить
им. ‚о всЯком случае Я не стану придумывать длЯ них иной мести, кроме
лишениЯ наследства. Ђ они-то как ждут его! €ссохли от нетерпениЯ,
обливаютсЯ потом от мучительной тревоги.

- ‡везда упала! - крикнул ”или. - Ќе успел Я загадать желание.
- Ќикогда не успеть! - сказала џнина.
Ђ муж подхватил с неизменной своей детской жизнерадостностью:
- Љак увидишь падучую звезду, сразу кричи: "Њиллионы!"
- ѓлупый ты, ”или!
‚се поднЯлись. ‘лышно было, как отодвигают садовые кресла по хрустЯщему
гравию. ™елкнула задвижка в парадном, потом в коридоре захихикала џнина.
Ћдна за другой закрылись двери спален. џ принЯл твердое решение. “ менЯ
уже два месЯца не было припадков удушьЯ. ‡начит, ничто не помешает мне
поехать в Џариж. Ћбычно Я уезжаю без предупреждениЯ. Ќо Я не хочу, чтоб
эта моЯ поездка походила на бегство. „о утра Я не спал, обдумывал свой
давний план, - извлек его из архива и тщательно разработал.

џ встал в полдень. “сталости нисколько не чувствовал. ‚ызвал по
телефону Ѓуррю, он ЯвилсЯ после завтрака. Џочти час мы с ним беседовали,
прогуливаЯсь под липами вокруг лужайки. €за, †еневьева и џнина издали
наблюдали за нами, и Я наслаждалсЯ их Явным беспокойством. Љак жаль, что
мужчины - в Ѓордо. Ћни говорЯт про низенького старичка поверенного: "Ѓуррю
за него в огонь и в воду готов броситьсЯ". Ђ Ѓуррю просто мой раб, свЯзан
по рукам и ногам. Љак же он, беднЯга, молил менЯ в то утро, чтоб Я не
давал оружиЯ против него в руки возможного моего наследника!.. "„а чего ж
вы боитесь? - успокаивал Я его. - ‚едь он возвратит вам этот документ,
когда вы сожжете подписанное им заЯвление..."
ЏрощаЯсь, Ѓуррю отвесил дамам глубокий поклон, они ответили чуть
заметным кивком. Џотом он с грехом пополам оседлал свой велосипед и
укатил. џ направилсЯ к женщинам и известил их, что вечером уезжаю в Џариж.
€за стала отговаривать: неблагоразумно ехать одному при таком состоЯнии
здоровьЯ.
- Ќичего не поделаешь, - ответил Я. - Њне надо отдать некоторые важные
распорЯжениЯ. ‚ы хоть этого и не замечаете, а Я думаю о вас.
Ћни смотрели на менЯ испытующим, тревожным взглЯдом. €ронический тон
выдал менЯ. џнина посмотрела на мать и осмелилась возразить:
- Ѓабушка или дЯдЯ ѓюбер могли бы вас заменить.
- “дачнаЯ мысль, дитЯ мое... ‚есьма удачнаЯ!.. Ќо; знаешь ли, Я привык
все делать сам. € потом, - это, конечно, плохо, Я и сам знаю, что плохо, -
но Я никому не доверЯю.
- „аже своим детЯм? Ђх, дедушка!
Ћна так жеманно протЯнула слово "дедушка", что менЯ злость взЯла. ЉакаЯ
самоуверенность! Џодумаешь, неотразимаЯ очаровательница! Ђ этот
пронзительный писклЯвый голос. џ хорошо различал его прошлой ночью в хоре
милых родственников... € Я расхохоталсЯ, весьма опасным длЯ моего сердца
смехом - кашлЯЯ, задыхаЯсь. ‚идимо, Я их перепугал. Ќикогда мне не забыть
жалкого, измученного лица €зы. “ нее, верно, и тогда уже были припадки.
џнина несомненно стала к ней приставать, как только Я отошел от них:
"Ѓабушка, не пускайте его, не позволЯйте ему ехать..." Ќо моЯ жена уже не
в силах была сражатьсЯ, вести наступление, она совсем изнемогла, едва
дышала, едва двигалась. Ќедавно Я слышал, как она сказала †еневьеве:
"•орошо бы лечь, уснуть и никогда, никогда не просыпатьсЯ..." Њне теперь
жалко ее было, как было когда-то жалко мою бедную маму. Ђ дети выдвигали
против менЯ это старое, изношенное осадное орудие, которое уже не могло
служить. Ћни, разумеетсЯ, на свой лад любили мать, заставлЯли ее
приглашать доктора, принимать лекарства, соблюдать диету. Љогда дочь и
внучка изволили удалитьсЯ, она подошла ко мне.
- Џослушай, - торопливо сказала она. - Њне нужны деньги.
- “ нас сегоднЯ десЯтое. Ђ первого Я дал тебе на весь месЯц.
- „а, но мне пришлось немного помочь џнине: они в очень стесненном
положении. ‚ Љалезе мне всегда удаетсЯ сократить расходы. џ верну тебе из
тех денег, которые ты дашь мне в августе.
џ ответил, что такие траты менЯ не касаютсЯ, Я вовсе не обЯзан
содержать бездельника ”или.
- џ в булочной задолжала и в бакалейной... Џосмотри, вот счета.
€ она вытащила счета из сумочки. Џраво, мне ее жалко стало. џ предложил
дать чеки: "’ак Я по крайней мере буду уверен, что деньги не уйдут на
что-нибудь другое..." Ћна согласилась. џ достал чековую книжку и тогда
заметил, что џнина с мамашей наблюдают за нами, прогуливаЯсь в розарии.
- “верен, - сказал Я, - что они воображают, будто мы говорим совсем о
другом...
€за вздрогнула.
- Ћ чем же нам говорить? - тихо сказала она.
€ в это мгновение у менЯ подступило к сердцу. џ схватилсЯ за грудь
обеими руками, - жест хорошо ей знакомый. Ћна перепугалась:
- ’ебе плохо?
џ уцепилсЯ за ее руку. ‚ старой липовой аллее как будто стоЯла дружнаЯ
супружескаЯ пара, прожившаЯ долгую жизнь в глубоком сердечном единении. џ
сказал шепотом: "Ќичего, мне лучше". Ћна, верно, подумала, что настала
минута, быть может неповторимаЯ минута, когда можно откровенно поговорить
со мной. Ќо у нее уже не было сил. џ заметил, что она и сама-то дышит
тЯжело и неровно. џ хоть и был тЯжко болен, но держалсЯ стойко, крепилсЯ.
Ђ она поддавалась болезни, думала только о детЯх, нисколько не заботилась
о себе самой, ей ничего не было нужно. Ћна хотела что-то сказать и не
находила слов, бросала украдкой взглЯды на дочь и на внучку, желаЯ, видно,
придать себе храбрости. Џотом вскинула на менЯ глаза; Я прочел в ее
взглЯде бесконечную усталость и, пожалуй, сострадание, и несомненно ей
было еще и стыдно. „олжно быть, то, что говорили ночью дети, ее оскорбило.
- Џраво, тревожно на душе. Ќу зачем ты один едешь?
џ не ответил, сказал только, что, если со мной в дороге случитсЯ
несчастье, менЯ перевозить сюда не стоит.
Ћна взмолилась, чтобы Я не намекал на такую страшную возможность. € Я
добавил:
- ‘лушай, €за, зачем зрЯ деньги тратить? ЉладбищенскаЯ землЯ везде
одинакова.
- —то ж, Я и сама так думаю, - сказала она со вздохом. - Џусть они
похоронЯт менЯ, где хотЯт. Џрежде-то Я все говорила: "Џоложите менЯ возле
Њари..." Ђ что теперь осталось от Њари?
‹ишний раз Я убедилсЯ, что длЯ нее наша милаЯ дочка, маленькаЯ Њари,
была могильным прахом, горсточкой костей. џ не посмел сказать, что все эти
долгие годы дитЯ мое оставалось длЯ менЯ живым, что Я чувствовал ее
дыхание и часто в духоте моей мрачной жизни оно проносилось внезапным
чистым дуновением.
Ќапрасно †еневьева и џнина шпионили и поджидали мать. Ћна казалась
такой усталой. Ѓыть может, перед ней предстало все ничтожество целей ее
долголетней борьбы против менЯ? †еневьева и ѓюбер, которых на это толкали
их собственные дети, натравливали на менЯ несчастную старуху €зу ”ондодеж,
- ту, что была когда-то моей невестой и вместе со мной вдыхала благоухание
баньЯрских ночей. Џолвека мы с ней сражались. € вот в некий знойный летний
день оба противника почувствовали, что вопреки столь долгой борьбе их
соединЯют узы прожитой вместе жизни и старость. Љак будто ненавидЯ друг
друга, мы пришли к одному и тому же месту жизненного пути. Ѓольше ничего
не было за этим мысом, где мы ждали смерти. Џо крайней мере длЯ менЯ. “
нее еще оставалсЯ бог, - бог-то должен был ей остатьсЯ. ‚се, за что она
цеплЯлась так же алчно, как и Я сам, вдруг отпало, исчезли все вожделениЯ,
стоЯвшие стеной между нею и бесконечным. ‚идит ли она его теперь? ‚едь
теперь ничто ее не отдалЯет от него. Ќет, не видит. Ћсталась преграда -
честолюбивые планы и ’ребованиЯ ее детей. Ћна несла в душе бремЯ их
желаний. …й приходилось быть черствой в угоду им. „енежные заботы, тревога
о здоровье детей, их расчеты, их тщеславие и зависть - от этого ей не
уйти, все придетсЯ начинать заново, как заново решает школьник задачу,
когда учитель, перечеркнув листок, напишет: "Џеределать".
€ снова она бросила взглЯд на аллею, где †еневьева и џнина,
вооружившись садовыми ножницами, Якобы обрезали сухие ветки на розовых
кустах. ‚ыжидаЯ, пока утихнет сердцебиение, Я присел на скамью и долго
смотрел вслед жене, - она шла по дорожке, низко опустив голову, как
ребенок, ожидающий строгого нагонЯЯ. Ѓыло жарко, душно, надвигалась гроза.
€за шла разбитой походкой, видно было, что каждый шаг длЯ нее мученье. џ
будто слышал, как она стонет: "Ћх, бедные мои ноги!" Ќенависть между
старыми супругами никогда не бывает так сильна, как им кажетсЯ.
€за подошла к дочери и внучке, и, очевидно, обе стали ее упрекать.
‚друг она повернулась и снова направилась ко мне. ‚сЯ краснаЯ, страдаЯ от
одышки, она села рЯдом со мной и сказала жалобно:
- ‚ грозовую погоду мне всегда очень нехорошо. ’акаЯ усталость
одолевает, и нервы так напрЯжены!.. ‡а последние дни Я сама не своЯ...
Џослушай, ‹уи, менЯ кое-что беспокоит... ‘уэцкие акции... Џриданое мое. Њы
с тобой продали их, а на что ты употребил эти деньги? ’ы ведь тогда велел
мне подписать какие-то другие бумаги.
џ сообщил, что она получила огромную прибыль благодарЯ тому, что Я
продал эти акции накануне падениЯ их курса, затем сказал, какие именно
процентные бумаги Я купил на реализованную сумму.
- Џриданое твое дало приплод, €за. „аже учитываЯ падение франка, сумма
огромнаЯ. ’ы будешь поражена. ‚се положено на твое имЯ в ‚естминстер-банке
- и основной капитал и прибыль. ’воих детей это совершенно не касаетсЯ...
Њожешь быть спокойна. ‘воим собственным деньгам Я хозЯин, и все, что Я
нажил, - это мое. Ќо то, что ты с собой принесла, - это уж твоЯ
собственность. Џоди успокой своих ангелов бескорыстиЯ, - вон как они на
менЯ смотрЯт!
Ћна схватила менЯ за руку.
- ‡а что ты их ненавидишь, ‹уи? ‡а что ты всю свою семью ненавидишь?
- ќто вы менЯ ненавидите, а не Я. ‚ернее сказать, дети менЯ
ненавидЯт... Ђ ты... ты просто не замечаешь менЯ, кроме тех случаев, когда
Я раздражен или внушаю тебе страх...
- Џрибавь еще: "€ли когда Я мучаю тебЯ..." ђазве мало Я выстрадала?
- Ђх оставь, пожалуйста. ’ы никого не видела, кроме детей.
- „а, Я всей душой к ним привЯзалась. Ђ что ж мне оставалось в жизни,
кроме них? - €, понизив голос, она добавила: - ‚ первый же год ты менЯ
оставил, изменЯл мне, сам знаешь...
- Ќу, €за, не станешь же ты уверЯть менЯ, будто мои шашни очень тебЯ
огорчали... ђазве что задевали твое самолюбие. Њолодые жены обидчивы.
Ћна горько усмехнулась.
- ’ы как будто искренне говоришь. Џодумать только, ты даже не
замечал...
џ встрепенулсЯ, - забрезжила надежда. Ќеловко говорить, - ведь речь шла
о былых, давно угасших чувствах. Ђ вот взволновала надежда, что сорок лет
назад Я был, неведомо длЯ себЯ, любим. „а нет, теперь уж не поверю.
- Ќи разу у тебЯ не вырвалось ни слова, ни крика... ’ы всецело
поглощена была детьми.
Ћна закрыла лицо руками. € в тот день мне особенно бросилось в глаза,
какие на них набухшие вены и темные пЯтна.
- „етьми? Џодумать только! ‘ тех пор как мы стали спать в разных
комнатах, Я столько лет не смела положить с собой ни одного из детей, даже
когда они хворали. ‚се ждала, все надеЯлась, что ты придешь...
‘лезы текли по старческим ее рукам. ‚от что сталось с €зой. ’олько Я
один мог еще различить в этой рыхлой старухе, почти калеке, прежнюю €зу,
юную девушку, "посвЯтившую себЯ белому цвету", мою спутницу в прогулках к
долине ‹илий.
- ‘тыдно и смешно в мои годы вспоминать о таких делах... „а, главное
смешно. Џрости менЯ, ‹уи.

џ молча смотрел на виноградники. € в эту минуту возникло у менЯ
сомнение. „а как же это возможно! Џочти полстолетьЯ человек разделЯет с
тобою жизнь, и ты все эти годы видишь его только с одной стороны. Љак же
это возможно! Ќеужели мы словно делали выбор из всех его слов и поступков
и запоминали лишь то, что питало наши обиды против него, поддерживали
злопамЯтство? “ нас какое-то роковое стремление упрощать облик другого
человека, отбрасывать все черты, которые смЯгчили бы уродливый его образ,
создавшийсЯ в нашем представлении, и сделали бы более человечным его
карикатурный портрет, который мы рисуем нарочно, длЯ оправданиЯ своей
ненависти... “ж не заметила ли €за, что Я взволнован? Ћна поторопилась
воспользоватьсЯ своим выигрышным положением.
- ’ы не поедешь сегоднЯ?
€ в глазах у нее блеснул огонек торжества, как это обычно бывало, когда
ей казалось, что она "одолела менЯ". ЏрикидываЯсь удивленным, Я ответил,
что не вижу никаких оснований откладывать поездку. Њы вместе с ней
направились к дому. €з-за моего сердца мы поднЯлись не по крутому скату, а
пошли в обход, по липовой аллее, огибавшей дом. џ все-таки был в смущении,
не знал, как поступить. Ђ что, если не ездить? Ћтдать бы €зе свою
тетрадь... —то, если бы... Ћна оперлась на мое плечо. ‘колько уж лет она
этого не делала! ЂллеЯ выводила к дому с северной стороны. €за сказала:
- Љазо никогда не убирает садовых стульев...
џ рассеЯнно взглЯнул. Џустые кресла все еще стоЯли тесным кружком. ’ем,
кто был тут ночью, понадобилось сесть поближе друг к другу и вести
разговор шепотком. ‡емлЯ была изрыта каблуками. ‚езде валЯлись окурки тех
папирос, которые курит ”или. Џрошлой ночью тут расположились мои враги.
Џод деревьЯми, насаженными моим отцом, они сговаривались, как им отдать
менЯ под опеку или запереть в сумасшедший дом. Ћднажды вечером Я в минуту
самоуничижениЯ сравнивал свое сердце с клубком змей. Ќет, нет, - теперь Я
вижу: эти змеи не во мне прЯчутсЯ, они выползли на свободу и прошлой ночью
сплелись клубком в этом мерзком кружке - у крыльца, и землЯ еще хранит их
следы.
"„еньги свои ты получишь, €за, - думал Я, - весь капитал и всю прибыль,
какую они благодарЯ мне принесли. Ќо уж прошу извинить, - больше ничего от
менЯ не жди. џ постараюсь найти такую уловку, чтобы даже эта усадьба вам
не досталась. џ ее продам и лес продам. ‚се, что мне досталось от
родителей, пойдет моему сыну, которого Я еще не знаю, - у менЯ с ним
завтра первое свидание. Љаков бы он ни был, он вас не знает, он не
принимал участиЯ в вашем заговоре, воспитывалсЯ он вдали от менЯ, и в нем
не может быть ненависти ко мне, или же ненависть его носит отвлеченный
характер, относитсЯ к вымышленному образу, не имеющему ко мне отношениЯ".

џ гневно сбросил с плеча руку €зы и, забываЯ о своем старом больном
сердце, быстро поднЯлсЯ по ступенЯм подъезда. €за крикнула "‹уи!" џ даже
не обернулсЯ.

Њне не спалось, Я встал, оделсЯ и вышел на улицу. —тоб попасть на
бульвар Њонпарнас, пришлось прокладывать себе дорогу в толпе, лавировать
между танцующими парами. Љогда-то даже такие Ярые республиканцы, как Я,
избегали гулЯний, устраивавшихсЯ в день —етырнадцатого июлЯ. Ќи одному
приличному человеку не пришло бы в голову принЯть участие в уличных балах
и развлечениЯх. Ђ нынче вечером и на улице Ѓреа и на площади, как Я
поглЯжу, вовсе не какаЯ-нибудь шваль. ђасхлЯбанных жуликов и в помине нет,
- танцуют подтЯнутые крепкие молодцы, с непокрытой головой; на некоторых -
рубашки с открытым воротом, с короткими рукавами. ‘реди танцующих женщин
очень мало проституток. Њолодежь цеплЯетсЯ за колеса такси, мешающих им
кружитьсЯ, но проделывает это очень мило, благодушно. Љакой-то юноша,
нечаЯнно толкнув менЯ, крикнул: "„орогу почтенному старцу!" џ проходил меж
двух рЯдов сиЯющих лиц. "—то, не спитсЯ, дедушка?" - бросил мне смуглый
брюнет с низко растущей надо лбом густой шевелюрой. Ќаверно, и ‹юк так же
бы вот смеЯлсЯ, как этот юноша, и танцевал бы на улицах; а Я, человек,
который никогда не знал, что такое бездумный отдых, беззаботное веселье,
наверно училсЯ бы у бедного моего мальчика радоватьсЯ жизни. Љак бы Я его
баловал, дарил подарки, набивал бы кошелек деньгами. „а нет его, землЯ ему
в рот набилась. ‚от о чем Я думал, сидЯ на террасе кафе, чувствуЯ и на
свежем воздухе привычное стеснение в груди.
€ вдруг в толпе, медленно двигавшейсЯ по тротуарам и по мостовой, Я
увидел свой двойник: это был ђобер; он шел рЯдом с каким-то плюгавым
юнцом, своим приЯтелем; у ђобера такие же длинные ноги и короткое
туловище, как у менЯ, он втЯгивает голову в плечи, совсем как Я. ‘мотрю на
него с отвращением. ‚се мои физические недостатки у него как-то
подчеркнуты. “ менЯ, например, длинное лицо, а у него уж просто лошадиное,
плечи поднЯты, как у горбуна. „а и голос тоже, как у горбуна. џ окликнул
его. Ѓросив приЯтелЯ, он подошел ко мне и посмотрел вокруг испуганным
взглЯдом.
- ’олько не здесь! - зашипел он. - Џриходите на улицу Љампань-Џремьер,
Я буду ждать на тротуаре, с правой стороны.
џ сказал, что здесь, в такой толкучке, нас меньше всего могут заметить.
ќто как будто его успокоило, он простилсЯ с приЯтелем и присел к моему
столику.
‚ руках у него был спортивный журнал. †елаЯ прервать неловкое молчание,
Я завел разговор о лошадЯх. ‘тарик ”ондодеж частенько вел со мной беседы
на эту тему и просветил менЯ. џ рассказал ђоберу, что мой тесть, играЯ на
бегах, ставил на ту или иную лошадь весьма обдуманно - он принимал в
соображение не только ее родословную, но и самые разнообразные
обстоЯтельства, вплоть до того, какую почву длЯ беговой дорожки она
предпочитает. ђобер прервал менЯ:
- Ђ у нас в магазине всегда можно узнать насчет шансов выиграть. (Џосле
всех своих неудач он пристроилсЯ в мануфактурном магазине „эрмас на улице
Џти-ан.)
ЋказываетсЯ, его интересовал только выигрыш. ‹ошадей он не любил.
- “ менЯ другаЯ страстишка, - добавил он, - велосипед! - € глаза у него
заблестели.
- Ђ скоро будет еще одна: автомобиль заведете!
- Ќеужели!
Ћн послюнил большой палец, оторвал от книжечки листик папиросной
бумаги, свернул сигарету. € снова наступило молчание. џ спросил, не
чувствуетсЯ ли заминка в делах той фирмы, где он служит. Ћн ответил, что
часть персонала уволили, но ему лично расчет не грозит. …го мысли никогда
не выходили за пределы его узких, личных интересов. € вот на это убогое
существо внезапно обрушитсЯ поток золота.
Ђ не обратить ли мне мои миллионы на добрые дела. ђаздать все из рук в
руки. Ќет, _они_ обЯзательно пронюхают и добьютсЯ, чтоб надо мной учредили
опеку... Ђ если по завещанию? Ќо ведь при наличии прЯмых наследников
невозможно уменьшить причитающуюсЯ им долю. ќх, ‹юк, если б ты был жив!
Џравда, он-то никогда бы не принЯл... Ђ Я все равно нашел бы способ
обогатить его - он и не узнал бы, что это от менЯ... „ал бы, например,
приданое любимой им женщине...
- Џослушайте, мсье... - сказал ђобер, поглаживаЯ себе щеку красной
рукой с толстыми, как сосиски, пальцами. - џ, знаете ли, вот чего
опасаюсь: как бы ваш поверенный, этот самый Ѓуррю, не умер прежде, чем мы
с ним сожжем мое заЯвление...
- Ќу что ж, - ему наследует сын. Ћружие против Ѓуррю, которое Я вам
вручу, вы, в случае надобности, сможете обратить против его сына.
ђобер молча продолжал поглаживать себе щеку. Њне не хотелось больше
разговаривать. ‚се внимание поглощала остраЯ боль, сжимавшаЯ грудь.
- Ќу хорошо, - сказал ђобер, - допустим, Ѓуррю сожжет мое заЯвление, и
тогда Я ему отдам тот документ, ради которого он выполнит свое обещание.
Ќо кто ему помешает пойти после этого к вашим наследникам и сказать: "џ
знаю, где капиталец спрЯтан. •отите, продам вам секрет? Џрошу за него
столько-то да еще столько-то в случае успеха, - если найдете клад". ‚едь
Ѓуррю может договоритьсЯ, чтоб его имЯ не фигурировало... Ђ тогда уж ему
нечего будет опасатьсЯ. € вот, знаете ли, поведут расследование, убедЯтсЯ,
что Я ваш сын, увидЯт, что мы с матерью живем богато, а не так, как до
вашей смерти жили... € тогда одно из двух: или подавай в налоговое
управление правильную декларацию насчет доходов, либо как-нибудь ухитрись
скрыть...
Ћн говорил четко и Ясно. “м его вышел из дремотного оцепенениЯ, машина
заработала и уже не останавливалась.
Ћказалось, что у этого приказчика весьма развиты крестьЯнские черты
характера: он предусмотрителен, недоверчив, непреодолимо боитсЯ риска,
стремитсЯ ничего не оставлЯть на волю случаЯ. Ќесомненно он предпочел бы
получить от менЯ сто тысЯч из рук в руки, чем скрывать такое огромное
богатство.
џ выждал, пока стихнет боль в сердце, разожмутсЯ тиски, сдавившие
грудь...
- ‚ ваших словах есть некотораЯ долЯ правды. џ согласен с вами. —то ж,
не подписывайте документа. џ всецело доверЯюсь вам. ‚прочем, если Я
захочу, то без труда докажу, что деньги принадлежат мне. Ќо это уже не
имеет никакого значениЯ: через полгода, самое большее через год Я умру.
Ћн и не подумал сказать что-нибудь утешительное, хотЯ бы самую избитую
фразу, не сделал ни жеста, у него не нашлось ни единого ободрЯющего слова,
которое сказал бы любой на его месте. ‚рЯд ли он был черствее своих
сверстников, - он просто дурно воспитан.
- —то ж, - сказал он, - пожалуй, сойдет! - €, подумав, добавил
внушительно: - Ќадо будет времЯ от времени наведыватьсЯ в сейф еще при
вашей жизни... чтобы в банке примелькалось мое лицо. џ буду ходить туда за
деньгами длЯ вас.
- Ђ знаете, - сказал Я, - у менЯ ведь еще и за границей есть несколько
сейфов. …сли вы пожелаете, если сочтете более надежным...
- ђасстатьсЯ с Џарижем? Ќет, не согласен!
џ поЯснил, что жить он может в Џариже и ездить за границу, когда
понадобитсЯ. ’огда он спросил, в чем Я держу свое состоЯние - в процентных
бумагах или в наличных деньгах, и добавил:
- Ђ неплохо бы все-таки иметь на руках письмо от вас - вроде того, что
вот, мол, будучи в здравом уме и твердой памЯти, вы по собственному своему
побуждению завещаете мне свое состоЯние... ќто может пригодитьсЯ... Љто их
знает, - вдруг те-то пронюхают, докопаютсЯ и обвинЯт менЯ в краже... „а и
вообще на душе будет спокойнее...
Ћн опЯть умолк, купил себе китайских орехов и принЯлсЯ есть их с такой
жадностью, как будто умирал от голода. € вдруг спросил:
- Ђ интересно все-таки, - что они вам сделали, те-то?
- Ѓерите, раз вам дают, - сухо ответил Я, - и не задавайте никаких
вопросов.
…го дрЯблые щеки чуть-чуть порозовели, на губах поЯвилась криваЯ
натЯнутаЯ улыбка, какой он, вероЯтно, отвечает на выговоры хозЯина, - и
тогда блеснули его белые, острые зубы - единственное украшение его
невзрачной физиономии.
’еперь он сосредоточенно снимал шелуху со своих орехов и молчал. Љак
видно, он не был в восторге. „олжно быть, воображение рисовало ему всЯкие
ужасы. ‚едь вот досада! ЌатолкнутьсЯ на такого субъекта, который ничего не
видит в этой комбинации, кроме опасностей, а ведь они в сущности совсем не
страшны. Њне захотелось раззадорить его радужными картинами.
- …сть у вас подружка? - внезапно спросил Я. - ‚ы теперь можете
женитьсЯ, будете с ней жить, как богатые буржуа.
Ћн сделал неопределенный жест и покачал своей победной головой. Ђ Я
продолжал соблазнЯть:
- ‚прочем, вы можете теперь женитьсЯ на любой, какаЯ вам приглЯнетсЯ.
…сли вам нравитсЯ какаЯ-нибудь женщина, по вашему мнению, недоступнаЯ...
Ћн насторожилсЯ, и впервые Я заметил, как в его глазах блеснул огонек
молодости!
- Ќеужели Я мог бы женитьсЯ на мадемуазель Ѓрюжер?
- Љто она такаЯ - мадемуазель Ѓрюжер?
- „а нет, Я шучу. Ћна ведь старшаЯ продавщица в нашем магазине. Ђх,
какаЯ великолепнаЯ женщина! ѓордЯчка! Ќа менЯ и не смотрит. Љак будто Я
пустое место... ‚от женщина! Џодумайте!
џ его заверил, что, будь у него лишь двадцатаЯ часть того состоЯниЯ,
которое Я преподнесу ему, и то он может женитьсЯ на любой старшей
продавщице города Џарижа.
- Њадемуазель Ѓрюжер! - повторил он. €, пожав плечами, добавил
задумчиво: - „а нет, куда там!
Ѓоль в груди не проходила. џ поманил официанта, хотел расплатитьсЯ.
ђобер вдруг проЯвил удивительную щедрость:
- Ќет, что вы, что вы! џ сам.
џ с удовольствием положил деньги в карман. Њы встали. Њузыканты уже
укладывали свои инструменты в футлЯры и чехлы. Џогасли гирлЯнды
электрических лампочек. ’еперь ђоберу нечего было боЯтьсЯ, что его увидЯт
со мной.
- џ провожу вас, - предложил он.
‘ердце все еще болело. џ попросил ђобера идти помедленнее. ‚ыразил ему
свое восхищение, что он не торопитсЯ осуществить наш план.
- Ќо, если Я умру" нынче ночью, - заметил Я, - вы потерЯете большое
богатство!
Ћн слегка пожал плечами, на лице его было написано полное равнодушие к
такой беде. ‚ общем, Я только внес беспокойство в жизнь этого малого. Ћн
был почти одного роста со мной. Џриобретет ли он когда-нибудь барские
замашки? “ж очень у этого молодого приказчика, моего, сына и наследника,
был жалкий вид. џ попыталсЯ придать более задушевный характер нашей
беседе, стал уверЯть, будто менЯ мучит совесть за то, что Я совсем
забросил его самого и его мать. Ћн, видимо, удивилсЯ: он находил, что Я
поступил "очень порЯдочно", регулЯрно посылаЯ им маленькую сумму денег на
содержание. "Ћчень многие и не подумали бы этого сделать". € он добавил
ужасные слова: "‚едь вы же не первый у нее были..."
Ћчевидно, он без малейшей снисходительности судил свою мать. Џодошли к
моему подъезду, и вдруг он сказал:
- Ђ не переменить ли мне профессию? ‡анЯтьсЯ таким делом, чтобы
приходилось бывать на бирже... Ќе трудно тогда объЯснить, откуда у менЯ
большие деньги.
- Ѓерегитесь, не делайте этого! - сказал Я. - Ќачнете играть на бирже,
- все потерЯете.
Ћн с озабоченным видом уставилсЯ на тротуар.
- „а это Я все из-за подоходного налога, - вдруг инспектор начнет
допытыватьсЯ.
- Џоймите же, это наличные деньги, безвестное богатство, положенное в
сейфы, которые никто в мире, кроме вас, не имеет права вскрывать:
- Ќу да, конечно. Ђ все-таки...
€змучившись, Я захлопнул дверь перед его носом.

_Љалез_.
‚ окно, о которое бьетсЯ муха, смотрю на оцепеневшие холмы. ‚етер с
воем гонит тЯжелые тучи, и тень их скользит по равнине. ‚округ - мертваЯ
тишина, все застыло в ожидании первого раската грома. "‚иноградники
испугались", - сказала наша Њари в такой же вот угрюмый летний день,
тридцать лет тому назад. ‘нова раскрыл тетрадь. „а, вон какой у менЯ
теперь почерк. ЌаклонЯюсь, внимательно всматриваюсь в торопливо
набросанные буквы, в строчки, подчеркнутые ногтем. џ все-таки доведу до
конца свои записи. Њне надо, обЯзательно надо все сказать. ’еперь Я знаю,
кому предназначить свою исповедь. ’олько вот многое придетсЯ уничтожить, а
иначе им не под силу будет выдержать. €ные страницы Я и сам не могу
перечесть спокойно. ’о и дело останавливаюсь, закрываю лицо руками. ‚от
человек, вот некий человек среди людей - вот Я. Њожет быть, вас и тошнит
от таких, как Я, - а все же Я существую.
‚ ночь с тринадцатого на четырнадцатое июлЯ, расставшись с ђобером, Я
едва дотащилсЯ до своей комнаты, кое-как разделсЯ, с трудом лег в постель.
ЉакаЯ-то неимовернаЯ тЯжесть навалилась мне на грудь, Я задыхалсЯ, но,
несмотрЯ на жестокое удушье, не умер. Ћкно оставалось раскрытым. Ѓудь Я на
пЯтом этаже, то... Ђ если броситьсЯ со второго этажа, пожалуй, не
убьешьсЯ, - только эта мысль и останавливала менЯ. џ едва мог протЯнуть
руку и взЯть со столика пилюли, которые обычно мне помогают.
Ќа рассвете, наконец, услышали мой звонок. Џривели врача, он сделал мне
укол. ‘тало легче дышать. Њне предписана полнаЯ неподвижность. Џри
жестокой боли мы становимсЯ послушны, как малые дети, и Я не смел
пошевелитьсЯ. Ћтвратительный зловонный номер, безобразные обои, мерзкаЯ
мебель, праздничный гул и шум в день —етырнадцатого июлЯ - ничто менЯ не
удручало: боль стихла, а большего Я не желал. Љак-то вечером пожаловал
ђобер и с тех пор не показывалсЯ. Ќо мать его приходила каждый день, сразу
после работы, и проводила у менЯ часа два; она оказывала мне кое-какие
услуги, приносила почту (письма мне адресовывались "„о востребованиЯ", -
от родных не было ни одного письма).
џ не жаловалсЯ, был очень кроток, принимал все прописанные мне
лекарства; когда Я заговаривал с матерью ђобера о наших с ним планах, она
уклончиво отвечала, что это не к спеху, и переводила разговор на другую
тему. џ вздыхал: "Љак же не к спеху?" и указывал на свою грудь.
- “ моей мамы припадки бывали сильнее ваших, а прожила она до
восьмидесЯти лет.
Ћднажды утром мне стало гораздо лучше, давно уже Я так хорошо себЯ не
чувствовал. џ очень проголодалсЯ, но все, что мне подавали в этом семейном
пансионе, было несъедобно. “ менЯ Явилась дерзкаЯ мысль пойти позавтракать
в маленьком ресторанчике на бульваре ‘ен-†ермен, - мне нравилось, как там
кормЯт. „а и драли там меньше, чем в других парижских ресторанах, куда Я
имел обыкновение заглЯдывать, - всегда Я там садилсЯ за стол, боЯсь
разоритьсЯ, испытывал гнев и удивление, когда подавали счет.
’акси довезло менЯ до угла улицы ђенн. џ прошелсЯ немного, чтобы
испробовать свои силы. ‚се складывалось хорошо. ‚ремЯ еще было раннее -
только что пробило двенадцать, и Я решил зайти в кафе "„е Њаго" выпить
стакан виши. “севшись в зале на мЯгком диванчике, Я рассеЯнно смотрел на
бульвар.
‚друг менЯ кольнуло в сердце. Ќа террасе кафе, отделенной от менЯ лишь
зеркальным стеклом, Я увидел знакомые узкие плечи, плешь на макушке
головы, седеющий затылок, плоские и оттопыренные уши, - за столиком сидел
ѓюбер, уткнувшись в газету и водЯ по строчкам близорукими глазами.
Ћчевидно, он не заметил, как Я вошел в кафе. ’Яжко колотившеесЯ больное
сердце постепенно успокоилось. џ был полон злорадства: Я за тобой слежу, а
ты об этом и не подозреваешь.
‘транно! Њне казалось, что ѓюбер может сидеть на террасе кафе только на
Ѓольших бульварах. Ђ что ему делать в этом квартале? Ќесомненно он сюда
ЯвилсЯ с какой-то целью. џ решил выждать и заранее расплатилсЯ за виши,
чтобы уйти, не задерживаЯсь, если понадобитсЯ. ѓюбер все посматривал на
часы - очевидно, ждал кого-то. џ догадывалсЯ, кто сейчас прошмыгнет между
столиками и подойдет к нему, и был почти разочарован, когда у тротуара
остановилось такси и оттуда вылез супруг †еневьевы. Ђльфред был в
соломенной шлЯпе-канотье, надетой набекрень. ‚дали от жены этот низенький
сорокалетний толстЯк взыграл духом, вырЯдилсЯ в слишком светлый костюм,
Ярко-желтые ботинки. Џровинциальное щегольство моего зЯтЯ представлЯло
резкий контраст со строгой элегантностью ѓюбера, который, по словам €зы,
одеваетсЯ "как настоЯщий ”ондодеж".
Ђльфред снЯл шлЯпу и вытер потный лоб. Џотом залпом выпил поданный ему
стаканчик анисовой: ѓюбер встал из-за столика и посмотрел на часы. џ
приготовилсЯ двинутьсЯ за ними. Ћни, конечно, поедут в такси. Џопробую и Я
взЯть такси и выследить их, - дело трудное! Ќо и то уж хорошо, что Я их
увидел; остаетсЯ только узнать, зачем они прикатили в Џариж. џ подождал,
пока они выйдут на тротуар. ’акси они, однако, не подозвали, а пошли
пешком через площадь. Њирно о чем-то беседуЯ, они направились к
‘ен-†ермен-де-Џре. ‚от чудо, вот радость, оба вошли в церковь!
‚рЯд ли полицейский испытывает такое ликование, видЯ, как вор входит в
"мышеловку". џ даже чуточку задыхалсЯ от волнениЯ. Џришлось немного
подождать, - ведь они могли обернутьсЯ: сын мой, правда, близорук, но у
зЯтЯ зрение хорошее. Џреодолев усилием воли свое нетерпение, Я минуты две
постоЯл на тротуаре, а затем тоже вошел в церковь.

Ѓыло это в начале первого часа. Ћсторожно ступаЯ, Я прошелсЯ по
главному и почти пустому приделу и вскоре убедилсЯ, что тех, кого Я ищу,
там нет. “ менЯ мелькнуло подозрение: вдруг они увидели менЯ и нарочно
вошли в церковь, чтобы сбить менЯ со следу, а сами ускользнули через
боковые двери. џ повернул обратно и решил обойти правый придел, прЯчась за
огромными колоннами. € вдруг в самом темном углу, в глубокой нише, Я
обнаружил их. Ћба сидели на стульЯх, а посередине, как бы зажатое ими с
двух сторон, сидело третье действующее лицо, смиренно сгибавшее сутулую
спину. ЏоЯвление этого персонажа нисколько менЯ не удивило. џ ведь пЯть
минут тому назад ждал в кафе, что к столику моего законного сына приползет
этот жалкий червЯк ђобер. џ предчувствовал это предательство, но из-за
усталости, из лени мне не хотелось думать о нем. ‘ первой нашей встречи
мне стало Ясно, что у такого ничтожества, у такого раба нет ни капли
смелости; а его мать преследуют воспоминаниЯ о прошлом ее столкновении с
судейскими властЯми, - конечно, она-то и посоветовала сыну войти в сговор
с моей семьей и продать им секрет как можно дороже. џ смотрел на длинную
спину дурака ђобера: плотно его стиснули два этих крупных буржуа! Ћдин из
них, а именно Ђльфред, - что называетсЯ, добрый малый, думает только о
своей непосредственной выгоде, ничего дальше своего носа не видит (что,
впрочем, шло ему на пользу), а у другого, у моего любезного сынка ѓюбера,
есть и дальновидность и крепкие клыки, а обращение с людьми резкое и
властное (черта, унаследованнаЯ от менЯ). ђобер окажетсЯ совершенно
беспомощным против него. џ следил за ними из-за колонны, как наблюдаешь
иной раз за пауком и мухой, заранее решив раздавить и паука и муху. ђобер
все ниже опускал голову. „олжно быть, он сначала дерзко заЯвил: "Џополам!"
Ћн вообразил, что сила на его стороне. Ќо они живо раскусили этого дурнЯ,
он выдал себЯ с головой и теперь уж никак не мог диктовать условиЯ. Ћдин
лишь Я, невидимый свидетель этой борьбы, знал, насколько она бесполезна,
бесплодна, и чувствовал себЯ всесильным божеством; готовЯсь уничтожить
этих жалких насекомых своей всемогущей дланью, раздавить под своей пЯтой
этот клубок змей, Я тихонько смеЯлсЯ. Ќе прошло и десЯти минут, как ђобер
уже не смел пикнуть. ѓюбер говорил, не умолкаЯ, - должно быть, отдавал
распорЯжениЯ, а ђобер угодливыми кивками изъЯвлЯл готовность повиноватьсЯ
и так сутулилсЯ, что спина у него стала совсем круглаЯ. Ђльфред же,
развалЯсь на соломенном стуле, покачивалсЯ, заложив нога на ногу, и
запрокидывал голову, - мне была видна, так сказать, вверх дном, его
желтовато-смуглаЯ и толстаЯ сиЯющаЯ физиономиЯ, окаймленнаЯ черной щетиной
отросшей бороды.
Ќаконец они встали. џ двинулсЯ вслед за ними. Ћни шли не спеша, - ђобер
шагал посредине, понурив голову, как вор между двумЯ жандармами; заложив
за спину большие красные руки, он вертел в них потрепанную фетровую шлЯпу
грЯзно-серого цвета. џ думал, что менЯ уже ничем не удивишь, но Я
ошибалсЯ. Љогда Ђльфред и ђобер уже выходили из двери, ѓюбер, отстав от
них, окунул руку в кропильницу со "свЯтой водой", потом повернулсЯ к
алтарю и широко перекрестилсЯ.

’еперь мне не к чему было торопитьсЯ, беспокоитьсЯ. ‡ачем идти за ними,
выслеживать? џ знал, что в тот же день, вечером, или самое позднее завтра
утром ко мне прибежит ђобер и будет просить поскорее выполнить мой
замысел. Љак же мне его встретить? …ще успеетсЯ подумать об этом. џ
чувствовал усталость и присел на стул отдохнуть. ‘ейчас больше всего менЯ
занимало, заслонЯло все остальное и страшно раздражало ханжество ѓюбера.
ЉакаЯ-то молоденькаЯ, скромно одетаЯ девушка села на стул впереди менЯ и,
положив рЯдом с собой шлЯпную картонку, опустилась на колени. Њне виден
был ее профиль и чуть склоненнаЯ шейка; взглЯд был устремлен вдаль, на те
самые створки запрестольного образа, на который так истово перекрестилсЯ
ѓюбер, исполнив свой семейный долг. ‚ошли два семинариста, - один, очень
высокий и худой, напомнил мне аббата Ђрдуэна; другой был маленького роста,
с пухлым детским лицом. Ћни опустились на колени рЯдышком и застыли. џ
проследил направление их взглЯда и не мог понЯть, что же они видЯт. "‚
общем, - думал Я, - ничего здесь нет, кроме тишины, прохлады, запаха
ладана, воска и каменных сыроватых стен". ‚новь мое внимание привлекло
лицо молоденькой модистки. ѓлаза у нее теперь были закрыты. ђесницы были
длинные, и мне вспомнились закрытые глаза Њари, лежавшей в гробу. џ
чувствовал, что вот здесь - так близко, рЯдом со мной, и вместе с тем
бесконечно далеко от менЯ - неведомый мне мир доброты. €за часто говорила
мне: "’ы видишь только дурное, только зло... ’ы всюду и во всех видишь
зло...". ќто была правда и в то же времЯ неправда.

џ завтракал; на душе у менЯ было легко, почти весело. ’акого ощущениЯ
внутренней свободы и благополучиЯ Я давно не испытывал, как будто
предательство ђобера не только не расстроило моих планов, а наоборот,
послужило им на пользу. ‚ моем возрасте человеку, жизнь которого уже давно
висит на волоске, нечего копатьсЯ в себе и искать причин внезапных
скачков, резких перемен в настроении: они физиологичны. Њиф о Џрометее
символически выражает ту мысль, что всЯ мироваЯ скорбь зависит от больной
печени. Ќо кто же осмелитсЯ признать такую простую, такую грубую истину.
ЊенЯ не мучили боли. Њне доставлЯл приЯтные вкусовые ощущениЯ чуть
поджаренный бифштекс. џ был доволен, что порциЯ большаЯ - значит, можно не
тратитьсЯ на второе блюдо. Ќа десерт Я решил взЯть сыру - это и сытно и
дешево.
"Љак мне держать себЯ с ђобером? - думал Я. - Ќадо брать другой прицел,
но сейчас Я устал и не могу сосредоточить внимание на этих вопросах. „а и
к чему забивать себе голову планами. ‹учше всего положитьсЯ на
вдохновение". Ќе смеЯ признатьсЯ себе в этом, Я предвкушал ожидавшее менЯ
удовольствие - уж Я всласть позабавлюсь, поиграю, как кошка, с этим жалким
мышонком, ђобером. “ него нет и тени подозрениЯ, что Я проведал о его
предательстве. †естоко это будет с моей стороны? ‚ообще, жесток Я или нет?
„а, жесток. Ќе больше, чем кто-нибудь, другой, чем все другие, чем дети
или женщины. †есток - как все (и тут мне вспомнилась молоденькаЯ модистка
из церкви ‘ен-†ермен-де-Џре) - как все те, кто не чтит кроткого агнца.
џ нанЯл такси и, вернувшись к себе, на улицу Ѓреа, лег в постель.
‘туденты, основные жильцы этого семейного пансиона, разъехались на
каникулы по домам. џ отдыхал, наслаждалсЯ тишиной и покоем. Ђ все же эту
меблированную комнату с застекленной дверью, задернутой грЯзной
занавеской, никак уже не назовешь уютным гнездышком. ‘о спинки кровати в
стиле ѓенриха II отваливаетсЯ накладнаЯ резьба - отпавшие кусочки бережно
хранЯтсЯ на полке камина в позолоченной бронзовой корзиночке. ѓлЯнцевитые
обои с муаровым узором усеЯны целой россыпью жирных пЯтен. „аже при
отворенном окне в воздухе стоит запах, исходЯщий от ночной тумбочки, хоть
она и украшена нарЯдной столешницей из красного мрамора. ‘тол накрыт
ковровой скатертью горчичного цвета. ‚есьма любопытнаЯ обстановка -
образец уродства и безвкусных мещанских притЯзаний.

ЊенЯ разбудил шелест юбки. “ моего изголовьЯ поЯвилась мать ђобера, и
прежде всего Я увидел ее улыбку. …сли б Я даже ничего не знал о
совершившемсЯ предательстве, то одно уж подобострастие этой женщины навело
бы менЯ на мысль о нем. —резмернаЯ ласковость - Явный признак вероломного
поступка. џ тоже улыбнулсЯ своей гостье и заверил ее, что чувствую себЯ
гораздо лучше. „вадцать лет тому назад нос у нее был не такой толстый, а
большой рот блистал тогда превосходными зубами, которые унаследовал от нее
и ђобер. ’еперь же ее сиЯющаЯ, широкаЯ улыбка обнажала вставную челюсть.
„олжно быть, она шла быстро, и едкий запах, который она распространЯла
вокруг, победоносно боролсЯ с запахом, исходившим от тумбочки с доской из
красного мрамора. џ попросил ее распахнуть настежь окно. Ћна выполнила
просьбу, затем подсела ко мне и, опЯть подарив менЯ улыбкой, сообщила,
что, раз Я поправилсЯ, то ђоб ер всецело в моем распорЯжении длЯ "того
самого дела". ‡автра, в субботу, он как раз будет свободен с двенадцати
часов днЯ. џ напомнил ей, что по субботам банки после двенадцати не
работают. ’огда она сказала, что ђобер отпроситсЯ в понедельник с утра.
…го, конечно, отпустЯт. „а, впрочем, теперь ему нечего и считатьсЯ с
хозЯевами.
“ нее был очень удивленный вид, когда Я решительно заЯвил, что ђоберу
не следует бросать сейчас работу, надо подождать еще несколько недель.
ЏрощаЯсь со мной, она пообещала навестить менЯ завтра вместе с сыном, но Я
попросил, чтобы ђобер пришел один: сказал, что мне хочетсЯ немножко
побеседовать с ним, получше узнать его... ЃеднаЯ дурочка не могла скрыть
свое беспокойство: она, конечно, боЯлась, как бы сын не выдал себЯ. Ќо
когда Я говорю внушительным тоном и смотрю внушительным взглЯдом, никому и
в голову не придет ослушатьсЯ менЯ. Ђ ведь навернЯка она сама убедила
ђобера пойти на сговор с моими детьми; Я слишком хорошо знаю эту
кислЯтину, этого труса, который боитсЯ всего на свете, и прекрасно могу
себе представить, в какое смЯтение должен был привести его подобный
замысел.

Ќа следующее утро этот подлец ЯвилсЯ, и с первого же взглЯда мне стало
Ясно, что его муки превзошли все мои предположениЯ. ‚еки у него
покраснели, опухли, - очевидно, он совсем лишилсЯ сна; бегающие глазки не
смели смотреть на менЯ. џ его усадил, выразил беспокойство по поводу его
болезненного вида, словом, был с ним очень ласков, почти нежен. ‘
мастерским, адвокатским красноречием Я принЯлсЯ рисовать картину
открывающейсЯ перед ним райской жизни. џ куплю на его имЯ в ‘ен-†ермене
дом с парком в десЯть гектаров. ‚ доме все до единой комнаты будут
обставлены старинной мебелью. ‚ парке - пруд; а в нем - прекраснаЯ рыба;
во дворе - гараж на четыре автомобилЯ. џ придумывал и расписывал все новые
и новые соблазны. Љогда Я заговорил об автомобиле и предложил купить
машину лучшей американской марки, Я увидел, что его терзают жестокие муки.
Ћчевидно, он обЯзалсЯ не принимать от менЯ при жизни ни гроша.
- Ќикто и ничто вас не будет тревожить, - добавил Я. - Љупчую вы
подпишете сами. џ уже отложил и передам вам в понедельник некоторое
количество ценных бумаг, - они обеспечат вам годовой доход в сотню тысЯч
франков. Џри такой ренте можно жить спокойно в ожидании лучшего. Ќо
большаЯ часть моего состоЯниЯ находитсЯ в Ђмстердаме. Ќа будущей неделе мы
с вами туда съездим и сделаем необходимые распорЯжениЯ... —то с вами,
ђобер?
Ћн пролепетал:
- Ќет, не надо... Я ничего не возьму при вашей жизни... Њне это
неприЯтно... џ не хочу обирать вас. Џожалуйста, не настаивайте, мне тЯжело
слушать.
Ћн стоЯл, прислонившись к шкафу, поддерживаЯ одной рукой локоть другой
руки, и грыз себе ногти. џ пристально смотрел на него, а ведь моих глаз
боЯлись в суде и адвокаты противной стороны и их подзащитные; когда Я
выступал на стороне истца, Я не сводил глаз с ответчика, сверлил взглЯдом
свою жертву - человека, сидевшего на скамье подсудимых, и случалось, он,
не выдержав моего пронизывающего взглЯда, падал без чувств на руки
жандармов.
‚ сущности Я был благодарен ђоберу, Я дышал теперь свободно, - ведь
было бы ужасно последние дни жизни посвЯтить такому убогому существу. џ не
испытывал ненависти к нему. џ решил отбросить его, не причинив ему вреда.
Ќо Я не мог отказать себе в удовольствии еще немного поиздеватьсЯ над ним.
- “ вас похвальные чувства, ђобер. Ћчень похвальные. Љак мило, что вы
решили подождать моей смерти. Ќо Я не приму такой жертвы. ‚ понедельник вы
получите все, что Я обещал, а в конце недели Я переведу на ваше имЯ
большую часть своего состоЯниЯ (он замахал руками, забормотал). —то это
значит? €ли берите, или поставим на всем крест, - сухо добавил Я.
ЋтводЯ глаза в сторону, он попросил несколько дней на размышлениЯ, -
хотел, конечно, выгадать времЯ, чтобы написать в Ѓордо и получить оттуда
указаниЯ. €диот несчастный!
- ‚ы менЯ удивлЯете, ђобер. Џраво, удивлЯете!.. Ћчень странно вы себЯ
ведете.
џ думал, что смЯгчил выражение своих глаз, хотЯ сделать это невозможно
- взглЯд у менЯ суровее, чем Я сам. ђобер пролепетал чуть слышно:
- Џочему вы так на менЯ смотрите?
- Џочему Я так смотрю на тебЯ? - переспросил Я, невольно передразниваЯ
его. - Ђ почему ты не можешь выдержать моего взглЯда?
‹юди, избалованные всеобщей любовью, как-то безотчетно, инстинктивно
находЯт те самые слова и жесты, которые привлекают все сердца. Ђ Я
настолько привык вызывать во всех ненависть и страх, что у менЯ и глаза, и
брови, и голос, и смех покорно становЯтсЯ пособниками этого грозного дара,
порою даже помимо моей воли. ’ак было и тут: Я хотел, чтобы взглЯд мой
выражал снисходительность, а несчастный малый корчилсЯ от ужаса. џ
рассмеЯлсЯ, а мой смех показалсЯ ему зловещим. €, наконец, - так выстрелом
в упор добивают затравленного зверЯ, - Я вдруг спросил:
- ‘колько они тебе предложили, _те-то_?
€так, Я заговорил с ним на "ты", и в этом было, - хотел Я того или нет,
презрение, а не милостиваЯ насмешка. Ћн пробормотал: "Љто предложил?" - и
вскинул на менЯ глаза, полные почти благоговейного ужаса.
- „а те два господина, - ответил Я. - Ћдин толстый, другой - худой. „а,
да, худой и толстый!
Њне уже хотелось поскорее кончить эту игру. Џротивно стало затЯгивать
ее, но ведь как-то не сразу решишьсЯ раздавить каблуком сороконожку.
- „а успокойтесь вы, - сказал Я наконец. - џ вас прощаю.
- џ не виноват... џ не хотел... ќто...
џ зажал ему рот рукой. Ќевыносимо было бы слушать, как он взваливает
вину на свою мать.
- ’-шш! Ќе надо никого называть... Ќу скажите же, сколько они вам
предложили. Њиллион? ЏЯтьсот тысЯч? Њеньше? Ќе может быть! ’риста тысЯч?
„вести?
“ него был самый жалкий вид. Ћн качал головой.
- Ќет. ђенту обещали выплачивать, - сказал он еле слышно. - ђента нас и
соблазнила, это надежнее. „венадцать тысЯч франков в год.
- ‘ нынешнего днЯ?
- Ќет, когда они наследство получат... Ћни ведь не могли угадать, что
вы сейчас же захотите все положить на мое имЯ. Ђ теперь уже поздно... Ќу
да, они могли бы притЯнуть менЯ к суду... ђазве только вот скрыть от
них... Ђх, какой же Я дурак! ‚от мне и наказание...
Ћн плакал, сидЯ на краешке моей постели, и был весьма уродлив в эту
минуту; одна его рука беспомощно свесилась, огромнаЯ краснаЯ рука,
налившаЯсЯ кровью.
- џ же все-таки ваш сын, - всхлипывал он. - Ќе бросайте менЯ.
€ неловким движением он попыталсЯ обнЯть менЯ за шею. џ мЯгко отстранил
его. Џотом подошел к окну и, не оборачиваЯсь, сказал:
- ‘ первого августа вы будете ежемесЯчно получать по полторы тысЯчи
франков. џ немедленно дам распорЯжение, чтоб эта рента выплачивалась вам
пожизненно. ‚ случае чего, рента будет перенесена на имЯ вашей матери. ЊоЯ
семьЯ, разумеетсЯ, не должна знать, что мне все известно о заговоре в
церкви ‘ен-†ермен-де-Џре. (’ут он вздрогнул.) џ думаю, совершенно излишне
предупреждать вас, что, стоит вам проболтатьсЯ, - вы все потерЯете. •отите
получить прощение - держите менЯ в курсе всех козней против менЯ.
’еперь он знал, как трудно от менЯ что-нибудь скрыть и как дорого ему
обошлось бы предательство. џ „ал ему понЯть, что не желаю больше видеть ни
его самого, ни его мамашу. Џисьма пусть адресуют мне до востребованиЯ все
в то же почтовое отделение.
- Љогда уезжают из Џарижа ваши сообщники?
Ћн заверил менЯ, что они уже уехали вчера вечером. џ пресек его
преувеличенные изъЯвлениЯ благодарности и поток обещаний. Ћн несомненно
был потрЯсен: какое-то сказочное божество, намерениЯ коего непостижимы,
божество, коему он изменил, возносило его в небеса, низвергало в бездну,
снова подхватывало... “ него замирало сердце; он закрывал глаза, он всему
покорЯлсЯ... €зогнув спину, прижав уши, шелудивый пес ползком уносил
кость, которую Я ему бросил. ‚друг он спохватилсЯ и спросил, как и через
кого он будет получать обещанную ренту.
- ‚ы будете получать ренту. џ своего слова никогда не нарушаю, - сухо
ответил Я. - Ћстальное вас не касаетсЯ.
„ержа руку на скобке двери, он сказал:
- •орошо бы через какое-нибудь страховое общество... вроде как
страховой полис или пожизненнаЯ рента... что-нибудь такое... —ерез
солидное страховое общество... ’ак мне было бы спокойнее, Я бы не
расстраивалсЯ...
џ распахнул полуоткрытую дверь и вытолкнул его в коридор.

Џрислонившись к камину, Я машинально стал пересчитывать кусочки
лакированных деревЯнных завитушек, лежавшие в бронзовой корзиночке.
„олгие годы Я мечтал об этом незнакомом мне сыне. ‚ унылой моей жизни
менЯ не оставлЯло ощущение, что он существует. ѓде-то есть у менЯ сын,
зачатый мною, Я найду его, если захочу, и, может быть, он станет моим
утешением. †ивет он в очень скромной обстановке, но от этого он мне ближе;
и так хотелось думать, что он не похож на моего законного сына, - Я
наделЯл его в воображении той простотой и силой привЯзанности, которые
нередко встречаютсЯ в народе. ‘ловом, он был моей последней ставкой. џ
знал, что, если она будет бита, мне уж нечего и некого ждать, - остаетсЯ
только отвернутьсЯ к стене и съежитьсЯ в комочек. ‡а сорок лет Я, как мне
казалось, свыксЯ с ненавистью - менЯ ненавидели, и сам Я ненавидел. Ђ меж
тем подобно всем людЯм, Я таил в душе сладостную надежду и, как умел,
обманывал себЯ, стремЯсь утолить душевный голод, пока была возможность. Ђ
теперь все кончено.
’еперь у менЯ даже не будет постыдного удовольствиЯ строить планы
различных махинаций, пытаЯсь лишить своих детей наследства за то, что они
желали мне зла. ’еперь ђобер навел их на верный путь: в конце концов они
найдут все мои сейфы, даже те, которые взЯты на чужое имЯ. €зобрести
что-нибудь другое? ќх, пожить бы еще немного и все, все пустить по ветру!
Ђ потом умереть, не оставив ровно ничего, - так, чтоб нечем было заплатить
за нищенские похоронные дроги. Ќо ведь Я всю жизнь дрожал над каждым
грошом, столько лет скаредничал, утолЯЯ свою алчность, - и где же мне, в
моем возрасте, научитьсЯ проматывать деньги? „а и дети мои зорко будут
следить за мной, думал Я. џ не могу позволить себе никакого
расточительства, каждаЯ моЯ "неразумнаЯ" трата станет опасным оружием,
которое они обернут против менЯ...
“вы! Њне не удастсЯ разоритьсЯ, потерЯть все свои капиталы. Ђх, унести
бы их с собой в могилу, истлевать в земле, сжимаЯ в объЯтиЯх свое золото,
банковые билеты, процентные бумаги! „оказать бы, что лгут
свЯтоши-проповедники, уверЯЯ, что блага мира сего не следуют за нами в
смерти! €ли уж обратитьсЯ, что ли, в щедрого благотворителЯ? ‚едь добрые
дела - бездоннаЯ пропасть, котораЯ может все поглотить. ђазослать в
конторы благотворительных обществ или сестрицам-монахинЯм, заступницам
беднЯков, пожертвованиЯ от благодетелЯ, пожелавшего остатьсЯ неизвестным.
ђазве Я не могу забыть о своих врагах и подумать о других людЯх? Ќо ведь в
чем ужас старости? ‘тарость - это итог всей нашей жизни, окончательный
итог, в котором не изменишь ни одной цифры. естьдесЯт восемь лет жизни
привели к тому, что Я стал стариком, полным ненависти к своим близким,
таким Я и умру. Љаким Я сделалсЯ, таким и останусь. Ђ как бы хотелось
стать совсем другим! ѓосподи боже, если б ты существовал!

‚ сумерках Явилась горничнаЯ, постлала мне постель, ставен она не
заперла. џ лег, не зажигаЯ лампы. “личный шум и свет фонарей не мешали мне
дремать. Ќе раз Я вдруг просыпалсЯ - как в вагоне, когда поезд остановитсЯ
на станции, - и снова впадал в забытье. џ уже не чувствовал себЯ больным,
и все же мне казалось, что мне остаетсЯ одно - лежать в постели и
терпеливо ждать, когда моЯ дремота сменитсЯ вечным сном.
Њне еще надо было сделать некоторые имущественные распорЯжениЯ, длЯ
того чтобы ђоберу выплачивали обещанную мною ренту, а кроме того, сходить
в почтовое отделение и взЯть письма, адресованные мне до востребованиЯ, -
теперь некому было оказать мне этой услуги. џ уже три днЯ не просматривал
своей корреспонденции. Ђх, это ожидание какого-то важного, необыкновенно
нужного, радостного письма, - оно так живуче, все переживает в душе
человеческой; вот вам доказательство, что надежда в нас неискоренима, не
вырвать ее, как цепкий сорнЯк пырей.
Ќа следующий день Я встал в полдень, мысли об ожидающей менЯ
корреспонденции придали мне силы, и Я отправилсЯ в почтовое отделение. ел
дождь, Я не захватил с собой зонта и поэтому пробиралсЯ у самых стен.
‚ероЯтно, вид у менЯ был странный, - прохожие оборачивались, глЯдели на
менЯ. Њне хотелось крикнуть им: "—то во мне необыкновенного? “ж не
принимаете ли вы менЯ за сумасшедшего? ’олько, пожалуйста, помалкивайте, а
то мои дети сейчас же этим воспользуютсЯ. Ќе смотрите на менЯ так
удивленно, - Я такой же, как все, - только вот родные дети менЯ ненавидЯт,
приходитсЯ от них защищатьсЯ. Ќо это вовсе не значит, что Я сумасшедший.
€ной раз Я бываю в несколько возбужденном состоЯнии под действием всЯких
снадобий, которые Я вынужден принимать из-за грудной жабы. Ќу да, Я
разговариваю сам с собой, разговариваю, это потому, что Я всегда один. Ђ
человеку нужно с кем-нибудь поговорить. —то же необыкновенного в том, что
одинокий человек бормочет какие-то слова и жестикулирует?"

Џочта, которую мне вручили, состоЯла из печатных извещений и реклам,
нескольких банковских писем и трех телеграмм. ‚ телеграммах, вероЯтно, шла
речь о каком-то моем приказе на биржу, который маклеру не удалось
выполнить. џ решил расположитьсЯ в ближайшем кабачке и там вскрыть их.
‡а длинными столами сидели перемазанные мелом и известкой каменщики
всех возрастов и медленно жевали, поглощаЯ скудные порции кушаний,
запивали свой завтрак литром вина и почти не разговаривали друг с другом.
Ћни работали с утра, и все под дождем. ‚ половине второго снова примутсЯ
за работу. Ѓыл конец июлЯ. Ќа вокзалах полно было народу... €нтересно,
понЯли бы каменщики мои терзаньЯ? Љонечно, понЯли бы. Љак же мне, старому
адвокату, не знать этого? Ќа первом же процессе, в котором Я выступал, мне
пришлось столкнутьсЯ с Явлением, обычным в деревне: сыновьЯ ссорились
между собой, не желаЯ кормить старика отца, и старались сплавить его друг
другу. ЃеднЯга каждые три месЯца переходил из дома в дом, везде его
проклинали. ‘ыновьЯ с громкими воплЯми призывали смерть, котораЯ избавила
бы их от отца, и сам он звал ее как избавительницу. Ђ сколько раз на
фермах и мызах Я наблюдал жестокую драму: старик отец долго упрЯмитсЯ и не
выпускает из рук свое добро, потом, поддавшись на притворную ласку, все
отдает, и тогда дети сживают его со света непосильным трудом и голодом!..
„а, наверное, такие истории были знакомы вон тому худому жилистому старику
каменщику, который сидел в двух шагах от менЯ и медленно перетирал хлеб
голыми деснами.
Ќынче никого не удивлЯет, если в кабачке сидит хорошо одетый старик. џ
кромсал кусок беловатого кроличьего мЯса и смотрел, как, догонЯЯ друг
друга, катЯтсЯ по оконному стеклу капли дождЯ; потом старалсЯ прочесть
фамилию хозЯина заведениЯ, написанную на наружной стороне витрины.
„оставаЯ носовой платок, Я нащупал в кармане свою почту. џ надел очки и,
взЯв наугад одну из телеграмм, вскрыл ее: "Џохороны мамы завтра двадцать
третьего июлЯ, отпевание девЯть часов церкви ‘ен-‹уи". Џослана была
телеграмма утром в этот день, а две другие - позавчера, с промежутком в
несколько часов; в одной говорилось: "Њама при смерти, возвращайсЯ", а во
второй: "Њама скончалась"... ‚се три подписаны были ѓюбером.
џ скомкал телеграммы и продолжал завтракать, занЯтый одной мыслью -
хватит ли сил сесть сегоднЯ же вечером в поезд. Ќесколько минут Я думал
только об этом, и вдруг возникло другое чувство: удивление, что Я пережил
€зу. ‚едь Я стою на краю могилы. ђешительно все - а уж Я тем более - не
сомневались, что Я умру первым. ‚ своих планах, хитростЯх, заговорах Я
имел в виду те дни, которые последуют за моей смертью, уже недалекой. Ќи у
менЯ, ни у моих родственников не возникало ни малейших сомнений на этот
счет. ЊоЯ жена неизменно представлЯлась мне вдовой в длинной креповой
вуали, мешающей ей отпереть сейф. ‚незапный переворот во вселенной напугал
бы и поразил менЯ не больше, чем эта смерть. Ќо вопреки всему во мне уже
заговорил деловой человек, Я принЯлсЯ разбиратьсЯ в создавшемсЯ положении
и прикидывать, какие преимущества оно может мне дать в борьбе с врагами.
‚от какие мысли волновали менЯ до той самой минуты, как тронулсЯ поезд. Ђ
тогда начало работать воображение: только тут Я представил себе €зу на
смертном одре и стал думать о том, что совершалось возле него вчера и
позавчера. џ припоминал во всех мелочах обстановку ее спальни в Љалезе (Я
не знал, что умерла она в Ѓордо). џ прошептал: "’еперь уже положили в
гроб..." - и ощутил какое-то подлое чувство облегчениЯ. Ђ то ведь Я не
знал бы, как держать себЯ. Љакие переживаниЯ изображать, ощущаЯ на себе
внимательные и враждебные взглЯды своих детей? ’еперь же вопрос решен. Ќо
как вести себЯ на самих похоронах? Џо приезде Я, конечно, слЯгу, и, таким
образом, все трудности будут разрешены. ‚едь не могу же Я присутствовать
на похоронах, у менЯ сейчас едва хватило сил добратьсЯ до уборной. ’акаЯ
слабость менЯ не пугала: €за умерла, значит мне еще не скоро умирать, - Я
пропустил свою очередь. Ќо в вагоне Я боЯлсЯ припадка, тем более, что Я
был один в купе. Ќа вокзале менЯ, конечно, встретЯт (Я дал телеграмму), -
вероЯтно, приедет ѓюбер...

Ќет, встречал менЯ не ѓюбер. Љакое Я почувствовал облегчение, когда
передо мной вдруг поЯвилась толстаЯ, унылаЯ, опухшаЯ от бессонницы
физиономиЯ Ђльфреда! Њой вид Явно испугал его. џ вынужден был оперетьсЯ на
его руку и не мог без его помощи сесть в автомобиль. “тро было дождливое,
и оттого особенно угрюмым казалсЯ квартал, по которому мы ехали мимо
городских боен и казарм. Њне не пришлось расспрашивать Ђльфреда: он сам
рассказал обо всем, подробнейшим образом описал, в каком именно месте
городского сквера €за упала без чувств: не доходЯ оранжереи, у массива
араукарий и кокосовых пальм; рассказал, как ее перенесли в ближайшую
аптеку, а потом повезли домой и как трудно было внести грузное тело на
второй этаж, в спальню; как пустили ей кровь, сделали пункцию... “ нее
оказалось кровоизлиЯние в мозг, но она всю ночь была в сознании, знаками
звала менЯ, - звала очень настойчиво, а потом впала в забытье, как раз
когда пришел свЯщенник длЯ миропомазаниЯ. "Ќо она накануне причащалась..."
Ђльфред хотел оставить менЯ у нашего подъезда, уже задрапированного черной
тканью, и поехать дальше под тем предлогом, что он едва успеет переодетьсЯ
длЯ похорон. Ќо волей-неволей ему пришлось помочь мне вылезти из
автомобилЯ и поднЯтьсЯ по ступенЯм крыльца. џ не узнал нашей прихожей.
‘тены затЯнуты черным, гора цветов посередине и вокруг пылает целый лес
свечей. џ зажмурилсЯ. ‚се было чужим, необычайным, странным, как во сне.
Ќеподвижно стоЯли две монахини, должно быть доставленные бюро похоронных
процессий вместе со всем прочим. Ћт этой выставки траурных тканей, цветов
и трепещущих огней шла во второй этаж, к будничной жизни, самаЯ
обыкновеннаЯ лестница с потертой ковровой дорожкой. Џо ней спустилсЯ
ѓюбер, очень корректный, внушительный, одетый во фрак. Ћн протЯнул мне
руку, что-то сказал. ѓолос его доносилсЯ до менЯ откуда-то издалека. џ
хотел ответить, но только беззвучно шевелил губами, голос не слушалсЯ.
ѓюбер наклонилсЯ ко мне, лицо его стало огромным, и вдруг Я провалилсЯ в
черную бездну. Њне потом говорили, что обморок мой длилсЯ минуты три, не
больше. ЋчнулсЯ Я в небольшой комнате, служившей приемной, когда Я еще
занималсЯ адвокатурой. ‚ носу у менЯ щипало от нюхательных солей. џ
услышал голос †еневьевы: "Ћн приходит в себЯ..." џ открыл глаза, увидел
склоненные надо мною лица. Ћни стали совсем не такими, как обычно, - одни
были воспаленные, красные, другие зеленовато-бледные. ’олстушка џнина
казалась ровесницей матери. Ћсобенно изменилось от слез лицо ѓюбера, стало
совсем некрасивым, но выражение его было трогательным, - как в детстве,
когда €за брала плачущего сына к себе на колени и говорила: "‘ыночек у
менЯ такой маленький, а горе у него большое, большое!.." ’олько у красавца
”или, одетого во фрак, в котором он таскалсЯ по всем кабакам Џарижа и
Ѓерлина, было скучающее и равнодушное лицо, - таким он, верно, бывал,
когда отправлЯлсЯ на какую-нибудь пирушку или возвращалсЯ с ночного
кутежа, пьЯный и расхлЯбанный (он еще не успел завЯзать узел галстука).
Џозади ”или теснились какие-то женщины под траурными вуалЯми, - Я плохо
различал кто: вероЯтно, ЋлимпиЯ с дочерьми. ‚ полумраке блестели чьи-то
крахмальные манишки.
„очь поднесла к моим губам стакан, Я отпил из него несколько глотков.
Џотом сказал, что мне лучше. †еневьева спросила, не хочу ли Я лечь в
постель. џ сказал первое, что мне пришло в голову:
- Њне хочетсЯ проводить ее до могилы, ведь Я же не мог проститьсЯ с
ней...
Љак актер, пробующий найти верный тон, Я повторил: "‚едь Я не мог
проститьсЯ с ней... проститьсЯ с ней", и вдруг эти банальные слова,
сказанные лишь длЯ приличиЯ, лишь потому, что они соответствовали моей
роли ка похоронах жены, с нежданной могучей силой пробудили во мне то
самое чувство, которое они и должны были выразить; лишь тут Я понЯл то,
что еще не доходило до моего сознаниЯ: больше Я никогда не увижу €зы; не
будет меж нами объЯснениЯ, она не прочтет моей исповеди. Ќавеки все
останетсЯ таким, как было в Љалезе, когда мы разговаривали в последний
раз. ’еперь уж ничего не перестроить заново, не зажить по-другому; она
умерла, так и не узнав, что Я был не только извергом и палачом, каким
казалсЯ, но что жил во мне и другой человек. „аже если б Я приехал лишь в
последнюю минуту ее жизни, даже если бы мы не обменЯлись ни единым словом,
она увидела бы слезы, струЯщиесЯ по моим щекам, как струЯтсЯ они сейчас, и
отошла бы, видЯ мою скорбь, мое отчаЯние. Ђ теперь вот только мои дети,
онемев от изумлениЯ, взирали на это зрелище. ‚ероЯтно, они за всю свою
жизнь ни разу не видели менЯ плачущим. ‡лобное и грозное старческое лицо,
лицо Њедузы, чей взглЯд никто не мог выдержать, вдруг преобразилось, стало
человеческим.
џ услышал, как кто-то сказал (кажетсЯ, џнина):
- Ђх, если б вы не уезжали... ‡ачем вы уехали?
„а, зачем Я уехал? Ќо разве Я не успел бы вернутьсЯ? “спел бы, если б
они послали телеграммы не до востребованиЯ, а на улицу Ѓреа!.. ѓюбер
неосторожно добавил:
- “ехали, не оставив адреса... ‚едь мы не могли угадать...
€ тогда мелькнувшаЯ смутнаЯ мысль стала уверенностью. “хватившись
обеими руками за подлокотники кресла, Я приподнЯлсЯ и крикнул ѓюберу в
лицо:
- ‹жешь!
Ћн забормотал:
- Џапа, ты с ума сошел!
џ повторил:
- „а, вы все лжецы... ‚ы знали мой адрес. ЏоглЯди мне в глаза и посмей
сказать, что вы не знали адреса!
ѓюбер вЯло возразил:
- Ћткуда же нам было знать?
- Ђ ты ни с кем не встречалсЯ, кто имел ко мне весьма тесное отношение?
Ќу-ка, посмей эта отрицать! Џосмей!
‚се, окаменев, смотрели на менЯ. ѓюбер мотал головой, как ребенок,
запутавшийсЯ во лжи.
- Љстати сказать, недорого вы ему заплатили за предательство. Ќе
очень-то вы щедры, дети мои. „венадцать тысЯч франков ренты несчастному
малому за то, что он возвратил вам этакое состоЯние! Џросто даром услужил.
џ захохотал, потом закашлЯлсЯ. „ети мои не смели промолвить ни слова.
”или пробормотал сквозь зубы: "ѓрЯзнаЯ историЯ!.."
џ продолжал свои разоблачениЯ, только понизил голос, заметив умолЯющий
жест ѓюбера:
- €з-за вас Я не простилсЯ с ней. ‚ам был известен каждый мой шаг, но
вы прЯтались от менЯ. ‚едь если б вы послали телеграмму на улицу Ѓреа, Я
бы догадалсЯ, что менЯ предали. Ќичто в мире не заставило бы вас сделать
это, даже мольбы умирающей матери. Љонечно, вы скорбели душой, но шли
напролом...
џ выложил им все это, выложил и другие, более горькие истины. ѓюбер
взмолилсЯ:
- „а заставь его замолчать, "†еневьева! ‡аставь его замолчать! -
бормотал он прерывающимсЯ голосом. - ‹юди услышат!
†еневьева обнЯла менЯ за плечи, опЯть усадила в кресло.
- Ќе надо, отец... ‘ейчас не надо... Џоговорим потом, когда будем
бодрее. Ђ сейчас не надо. ‡аклинаю тебЯ именем матери... ‚едь она еще тут,
лежит в гробу...
ѓюбер, побледнев, приложил палец к губам: вошел распорЯдитель похорон
со списком тех важных особ, которые в процессии должны были идти у
катафалка. џ встал с кресла, сделал несколько шагов. џ пожелал идти один
и, пошатываЯсь, двинулсЯ к двери. ‘таЯ домочадцев почтительно расступилась
передо мной. џ еле-еле добралсЯ до той комнаты, где стоЯл гроб, и
опустилсЯ на колени. ’ут подоспели †еневьева и ѓюбер, подхватили менЯ под
руки и повели. џ подчинилсЯ им. Ћчень трудно было подниматьсЯ по лестнице.
Ћдна из монашек, стоЯвших у гроба, согласилась побыть у моей постели, пока
идут похороны. Џеред уходом ѓюбер, как будто меж нами ничего и не было,
спросил, хорошо ли он сделал, что внес в список почетных провожатых
старшину сословиЯ адвокатов. џ отвернулсЯ к окну, по которому барабанил
дождь, и не ответил.
“же слышалсЯ топот ног. Ќаверное, весь город придет расписатьсЯ. ‘ кем
только мы не свЯзаны по линии ”ондодежей! Ђ по моей! ‘уд, адвокатура,
банки, весь деловой мир... џ испытывал блаженное состоЯние человека,
оправдавшегосЯ перед судом, доказавшего свою невиновность. џ обличил своих
детей во лжи, они не посмели отрицать свою вину. Џока совершалась
церемониЯ прощаниЯ и весь дом гудел, словно шел в нем какой-то странный
бал без музыки, Я заставлЯл себЯ думать лишь о преступлении своих детей:
они, и только они, виноваты в том, что Я не простилсЯ с €зой... Ќо сколько
Я ни подхлестывал свою давнюю, застарелую ненависть, от этого у нее,
словно у запаленной лошади, не прибавлЯлось силы. ’о ли от чисто
физического ощущениЯ отдыха, то ли от приЯтной мысли, что последнее слово
осталось за мной, не знаю отчего - но Я как-то смЯгчилсЯ.
„о менЯ уже не долетало гнусавое бормотанье свЯщенников, служивших
панихиду, затихли, удалЯЯсь, скорбные песнопениЯ, и, наконец, во всем
нашем большом доме воцарилась такаЯ же глубокаЯ тишина, как в Љалезе. ‚се
его обитатели ушли провожать €зу. Ћна потЯнула за своим катафалком всех
детей, всю родню и всю челЯдь. ‚ доме остались только Я да монахинЯ, -
сидЯ у моего изголовьЯ, она перебирала четки и дочитывала молитвы, начатые
у гроба покойницы.
‚ тишине Я снова почувствовал скорбь вечной разлуки, непоправимой
утраты. ‘нова у менЯ болезненно сжалось сердце, ибо теперь все было
кончено - ничего мы с €зой друг другу больше не скажем. џ сидел в постели,
опираЯсь на подушки, чтобы легче было дышать, и обводил глазами комнату,
обставленную мебелью в стиле ‹юдовика XIII, которую мы с €зой выбрали у
Ѓардье в день нашей помолвки, - все эти вещи долго стоЯли в спальне €зы,
пока не перешла к ней по наследству мебель матери. ‚от эта кровать была
печальным ложем мужа и жены, в молчании таивших обиду друг против друга.
‚озвратившись с кладбища, ѓюбер и †еневьева зашли ко мне, другие
остались в коридоре. џ понЯл, что им очень уж непривычно видеть мое лицо,
залитое слезами. Ћни постоЯли у моего изголовьЯ; брат представлЯл собою
странную фигуру: в утренние часы на нем фрак - вечерний туалет; а сестра -
словно башнЯ, задрапированнаЯ черными тканЯми; только носовой платок
выделЯлсЯ Ярко-белым пЯтном, а из-под откинутой креповой вуали виднелось
круглое и помЯтое красное лицо. ѓоре со всех нас сорвало привычную личину,
и мы не узнавали друг друга.
Ћни справились, как Я себЯ чувствую. †еневьева сказала:
- Џочти все проводили до самого кладбища. …е очень любили.
џ стал спрашивать, что было перед тем, как у €зы случилсЯ удар.
- Ћна все жаловалась на недомогание... может быть, у нее было
предчувствие, ведь накануне возвращениЯ в город она весь день провела в
своей комнате, все что-то перебирала, сожгла в камине кучу писем... Њы
даже думали, что в трубе сажа загорелась...
џ прервал ее, мне пришла важнаЯ мысль:
- Љак ты думаешь, †еневьева, мой отъезд мог тут сыграть роль?
†еневьева с удовлетворением ответила:
- ќто, конечно, было длЯ мамы ужасным огорчением.
- Ќо вы ей ничего не сказали? ‚ы не сообщили ей о том, что вам удалось
пронюхать?
†еневьева вопрошающе посмотрела на брата: можно ли показать, что она
понЯла, о чем идет речь? „олжно быть, у менЯ было дикое выражение лица, -
они оба перепугались, и пока †еневьева помогала мне сесть поудобнее, ѓюбер
торопливо доложил, что мама заболела недели через две после моего отъезда
и что они решили на времЯ болезни держать ее в полном неведении наших
прискорбных раздоров. Џравду ли он говорил? Ћн добавил дребезжащим
голосом:
- ‚едь если б мы уступили искушению и сказали ей об этом, то первые
были бы виноваты...
Ћн отвернулсЯ, и Я увидел, что плечи его вздрагивают от рыданий. Љто-то
приоткрыл дверь и осведомилсЯ, скоро ли, наконец, сЯдут за стол. џ услышал
голос ”или: "Ќу что тут такого? џ же не виноват. “ менЯ просто под
ложечкой сосет". †еневьева сквозь слезы спросила, что мне прислать поесть.
ѓюбер пообещал прийти после завтрака, - тогда мы объЯснимсЯ раз и
навсегда, если только у менЯ хватит сил выслушать его. џ кивком выразил
свое согласие.
Љогда они ушли, монахинЯ помогла мне поднЯтьсЯ; Я принЯл ванну, оделсЯ,
съел немножко бульону. џ не желал вести сражение в образе тЯжко больного
старика, которого противник щадит из состраданиЯ и оказывает ему свое
милостивое покровительство.
Љогда мои дети вернулись, перед ними был уже совсем другой человек,
отнюдь не возбуждавший жалости. џ принЯл снадобьЯ, облегчающие приступы,
сидел в кресле выпрЯмившись - Я всегда чувствую себЯ гораздо бодрее, когда
не валЯюсь в постели.
ѓюбер переоделсЯ в визитку, а †еневьева закуталась в старый халат
матери. "“ менЯ нет ничего черного, нечего надеть..." Ћба сели напротив
менЯ, сказали несколько слов, приличествующих случаю, а затем ѓюбер
приступил к объЯснению.
- џ очень много думал... - сказал он.
Ћн тщательно подготовил свою речь. Ћн говорил так торжественно, словно
обращалсЯ к собранию акционеров, взвешиваЯ каждое слово и старательно
избегаЯ всего, что могло вызвать скандал:
- ‘идЯ у постели умирающей матери, Я много думал, Я заглЯнул в свою
совесть, Я попыталсЯ изменить прежнюю свою точку зрениЯ на нашу распрю и
поставить себЯ на твое место. Њы видели в тебе отца, которого неотступно
преследует желание лишить своих детей наследства, и в моих глазах это
делало наше поведение законным или хотЯ бы извинительным. Ќо мы дали тебе
моральный перевес над нами своей беспощадной борьбой и своим...
Ћн замЯлсЯ, подыскиваЯ нужное слово, - и Я тихонько подсказал:
- ...своим подлым заговором.
ѓюбер слегка покраснел. †еневьева вскипела:
- Џочему же "подлым"? ’ы гораздо сильнее нас...
- Џолно вам! ’Яжело больной старик против целой стаи молодых волков...
- ’Яжело больной старик в такой семье, как наша, пользуетсЯ большими
преимуществами. Ћн не выходит из своей комнаты и тем не менее подстерегает
всех и всЯ; следит за всеми, узнает привычки всех членов своей семьи и из
всего извлекает пользу длЯ себЯ. Ќа досуге не спеша обдумывает в одиночку
страшные удары и подготовлЯет выполнение своих замыслов. Ћн все знает о
других, они же ничего о нем не знают. …му известны места, где удобно
подслушивать чужие разговоры (Я не мог удержатьсЯ от улыбки, тогда и ѓюбер
вежливо улыбнулсЯ). Ќу да, - продолжал он, - в своей семье люди всегда
держат себЯ неосторожно. ‚ споре повышают голос, говорЯт громко, а в конце
концов даже кричат, сами того не замечаЯ. Њы слишком полагались на толщину
стен нашего старого дома, забываЯ о том, что если стены и толстые, зато
половицы тонкие. „а и окна зачастую бывают распахнуты настежь...
Ќасмешливые намеки немного разрЯдили атмосферу. ѓюбер, однако, тотчас
же заговорил серьезным тоном.
- џ вполне допускаю, что ты мог считать нас виноватыми перед тобой.
Џравда, как Я уже говорил, мне очень легко сослатьсЯ на то, что это случай
законной самозащиты, - но не стоит спорить, подливать масла в огонь. Ќе
буду Я также устанавливать, кто был зачинщиком этой прискорбной распри. џ
даже согласен выступить в защиту виновного. Ќо ты должен понЯть...
Ћн поднЯлсЯ, протер стекла очков. ѓлаза у него быстро мигали, лицо было
худое, измученное, щеки впали.
- ’ы должен понЯть, что Я боролсЯ во имЯ чести нашей семьи и будущности
своих детей. ’ы не можешь себе представить, каково наше положение, - ты
человек прошлого столетиЯ, ты жил в ту сказочную эпоху, когда
благоразумный финансист мог делать ставку на надежные ценности. џ,
конечно, понимаю, что ты всегда бывал на высоте обстоЯтельств, - ты,
например, раньше всех увидел приближение бури и успел вовремЯ реализовать
процентные бумаги... Ќо ведь ты мог это сделать только потому, что
находилсЯ вне предпринимательских дел, вне дел, - именно "вне"; надо
сказать прЯмо: ты - "не у дел"! ’ы мог хладнокровно обсудить положение,
все взвесить и действовать, как тебе вздумаетсЯ, - ты был сам себе хозЯин,
а не был, как Я, свЯзан по рукам и ногам... “дар был слишком внезапным.
Ќикто не успел обернутьсЯ в делах... ‚первые случилось, что затрещали все
ветки дерева разом. Ќе за что ухватитьсЯ, не на чем наверстать
потерЯнное...
‘ какой тоской он повторЯл: "Ќе на чем...", "не на чем..." „алеко ли
завлекли его долговые обЯзательства? ‘ильно ли он увЯз? Њожет быть, уже
тонет и судорожно бьетсЯ, пытаЯсь выплыть? Ќо тут ѓюбер, спохватившись,
что он слишком разоткровенничалсЯ, изрек несколько общеизвестных истин:
послевоенное оборудование мощными машинами, перепроизводство, кризис
потреблениЯ... „лЯ менЯ неважно было, что именно он говорит, - зато Я
внимательно присматривалсЯ к нему и видел, что он полон тревоги. € как раз
в эти минуты Я заметил, что ненависть моЯ умерла, угасло желание
отомстить. Њожет быть, все это умерло уже давно. џ искусственно подогревал
свою злобу, бередил свои раны. Ќо зачем же спорить с очевидностью? ѓлЯдЯ
на своего сына, Я испытывал чувство очень сложное, в котором, однако,
преобладало любопытство. Ћдно мое слово - и в душе этого несчастного не
осталось бы и следа тревоги, жестоких терзаний и ужаса, - а какими они
казались мне теперь странными! Њысленно Я видел перед собою свое
богатство, в котором, как мне думалось еще совсем недавно, заключалась всЯ
моЯ жизнь, богатство, которое Я тщетно пыталсЯ подарить, потерЯть и
которым даже не мог свободно располагать по своему усмотрению, - и что ж!
теперь Я больше не чувствовал никакой привЯзанности к этому богатству;
более того, оно вдруг перестало менЯ интересовать и будто не имело ко мне
никакого отношениЯ. ѓюбер, умолкнув, пристально и недоверчиво смотрел на
менЯ сквозь стекла очков: "—то там еще отец затевает? Љакой новый удар
готовитсЯ нам нанести?" ѓубы у него уже складывались в страдальческую
гримасу, он откинулсЯ на спинку кресла и приподнЯл руку, как ребенок,
боЯщийсЯ, что его сейчас побьют. Ћн робко сказал:
- џ прошу тебЯ только об одном: помоги мне оправитьсЯ и укрепить свое
положение. ‚добавок к тому, что мне достанетсЯ от мамы, мне понадобитсЯ
(он замЯлсЯ, не решаЯсь назвать сумму)... понадобитсЯ только один миллион.
Ђ когда положение выправитсЯ, то все пойдет как по маслу, тогда Я и один
справлюсь... Ђ впрочем, решай сам, тебе виднее. џ обЯзуюсь подчинитьсЯ
твоей воле...
Ћн умолк и судорожно проглотил слюну. €сподтишка он наблюдал за мной,
но ничего не мог прочесть на моем лице.
- Ђ как у тебЯ, дочка? - спросил Я, поворачиваЯсь к †еневьеве. - “
тебЯ, наверно, все хорошо. ’вой муж человек осторожный...
†еневьеву всегда раздражало, когда хвалили ее мужа. Ћна возмущенно
заЯвила, что их фирме пришел конец. Ђльфред уже два года не закупает рома,
- очевидно, полагает, что сейчас надежнее всего свернуть дело. €м,
конечно, есть на что жить, но вот ”или грозитсЯ бросить жену и несомненно
сделает это, как только станет Ясно, что тесть обеднел.
џ пробормотал:
- Ђ пусть бросает. Џодумаешь, несчастье!
†еневьева торопливо заговорила:
- Ќу, конечно, он ужаснаЯ дрЯнь, мы все это знаем, и џнина это знает.
Ќо если он ее бросит, она умрет... „а, да, - умрет! ’ебе этого не понЯть,
папа. ’ы в таких делах несведущ. џнина знает о своем ”или всю подноготную,
- куда больше, чем нам известно. Ћна часто мне говорила, что он просто
невообразимый негодЯй. € все-таки, если он ее бросит, она умрет. ’ебе это
несомненно кажетсЯ нелепостью. ’акие чувства длЯ тебЯ не существуют. Ќо
при своем огромном уме ты можешь понЯть даже то, что тебе самому
совершенно чуждо.
- ’ы утомлЯешь папу, †еневьева.
ѓюбер думал, что его неловкаЯ сестра "все испортит", да еще зрЯ
задевает мое самолюбие. Ћн, должно быть, заметил тоскливое выражение,
поЯвившеесЯ на моем лице, не знаЯ, какаЯ причина вызвала во мне уныние.
ѓде же ему знать, что †еневьева разбередила мою рану, неосторожно
коснувшись больного места. џ вздохнул: "‘частливец ”или!"
ѓюбер и †еневьева обменЯлись удивленным взглЯдом. Ћни вполне искренне
всегда считали менЯ полоумным и, вероЯтно, со спокойной совестью упрЯтали
бы менЯ в сумасшедший дом.
- ”или ужасный мерзавец! - проворчал ѓюбер. - Ђ мы у него в руках.
- …го тесть более снисходителен к нему, чем ты, - сказал Я. - Ђльфред
частенько говорил, что ”или не так уж плох, как о нем думают, - он просто
озорник.
†еневьева вспылила.
- Ћн и Ђльфреда за собой тЯнет: зЯть развратил тестЯ, в городе это всем
известно. €х вместе встречали с продажными женщинами... Љакой позор! ’акие
вот огорчениЯ и убили маму...
†еневьева приложила к глазам платок. ѓюбер подумал, конечно, что Я
решил отвлечь их внимание от главного вопроса.
- „а разве об этом ‘ейчас речь, †еневьева? - раздраженно спросил он. -
Њожно подумать, что во всем мире существуешь только ты и твои дети.
ђазозлившись, †еневьева ответила, что еще неизвестно, кто из них
эгоистичнее - она или ѓюбер, и добавила:
- ђазумеетсЯ, своЯ рубашка ближе к телу, каждый прежде всего думает о
своем ребенке. џ всегда решительно все готова была сделать длЯ џнины и
горжусь этим. Љак мать Я все, все делала длЯ нее. џ бы за нее в огонь
бросилась...
џзвительным тоном (узнаю свою кровь!) ѓюбер заЯвил, что она "не только
сама бросилась бы, но и других туда готова бросить".
Љак менЯ в прежние дни позабавила бы их ссора! џ радовалсЯ бы этим
раздорам, видЯ в них предвестник беспощадной драки из-за клочков
наследства, которых мне не удастсЯ лишить их. Ќо теперь мне противно, а
главное - скучно их слушать. Ќадо раз и навсегда разрешить денежный
вопрос. Џусть дадут мне умереть спокойно.
- Љак странно, дети!.. - сказал Я. - ‘транно, что Я в конце концов
сделаю именно то, что казалось мне величайшим безумием...
Ћго! ‘сора сразу прекратилась. Ћба противника уставились на менЯ
жестким, недоверчивым взглЯдом. Ћни ждали, они насторожились.
- ‚едь Я всегда говорил себе: не забывай, что случилось со стариком
крестьЯнином, арендовавшим у нас мызу. ‚се он отдал детЯм, а они, обобрав
отца при жизни, предоставили ему умирать с голоду... Ђ то еще и так
бывает: затЯнетсЯ чересчур агониЯ, - детки положат старику на голову две
подушки и нажмут немножко...
- Џапа, умолЯю тебЯ!
€ в голосе и в выражении лица чувствовалсЯ неподдельный ужас. џ сразу
заговорил другим тоном:
- ’ебе, ѓюбер, много будет хлопот с разделом наследства. “ менЯ вклады
в нескольких банках; и здесь, и в Џариже, и за границей. „а еще
недвижимость, - дома, земли, фермы.
Џри каждом моем слове у них все шире раскрывались глаза, но оба не
смели поверить. џ заметил, как тонкаЯ рука ѓюбера то широко раскрывалась,
то нервно сжималась в кулак.
- € пусть со всем этим будет покончено теперь же, еще до моей смерти, -
вместе с разделом наследства от матери. ‡а собой Я оставлю в пожизненное
пользование Љалез - дом и парк (расходы по поддержанию в порЯдке и по
ремонту - на ваш счет). Ћ виноградниках Я больше слышать не хочу. Ѓудете
мне выплачивать через нотариуса ежемесЯчную ренту, - остаетсЯ только
определить ее сумму. Џередай-ка мне бумажник, ѓюбер... да, да в левом
кармане моего пиджака.
„рожащей рукой ѓюбер протЯнул мне бумажник. џ достал запечатанный
конверт.
- ‚от здесь ты найдешь сведениЯ о размерах моего состоЯниЯ. Њожешь
отнести этот пакет нотариусу Ђркаму... €ли нет, лучше позвони по телефону,
попроси его прийти, Я сам передам ему пакет и смогу тогда при тебе
подтвердить ему мою волю.
ѓюбер взЯл конверт и спросил с тоской:
- ’ы не смеешьсЯ над нами? Ќет?
- ‘тупай, позвони нотариусу. ‘ам увидишь, смеюсь Я или нет.
Ћн бросилсЯ было к двери и вдруг спохватилсЯ.
- Ќет, - сказал он, - сегоднЯ неудобно... Ќадо подождать хоть неделю...
€ он провел рукой по глазам. Ќесомненно ему было стыдно, он хотел
заставить себЯ думать о матери. Љонверт он вертел в руках.
- Ќу что ж, - подстрекнул Я, - распечатай конверт и прочти, Я тебе
разрешаю.
Ћн торопливо подошел к окну, сорвал с конверта печать. Ћн не читал, а
пожирал глазами опись. †еневьева не вытерпела: она встала и, вытЯнув шею,
с жадностью заглЯдывала через плечо брата.
џ смотрел на своих детей. ‚от брат и сестра. Ќичего нет в них ужасного.
ѓюбер - деловой человек, финансист, попавший в затруднительное положение,
отец семейства; †еневьева - мать семейства; они нежданно получили
миллионы, которые считали потерЯнными длЯ себЯ. Ќет, Я и не видел в них
ничего ужасного. ЊенЯ удивлЯло другое - собственное мое равнодушие. џ был
подобен человеку, который перенес операцию и, очнувшись, говорит, что он
ничего не почувствовал. џ вырвал из своей души то, к чему был, как мне
казалось, глубоко привЯзан, то, что крепко вросло в самое мое нутро.
Ћднако Я испытывал только облегчение, чисто физическое чувство
облегчениЯ: мне было легче дышать. ‚ сущности, что Я делал уже многие
годы? ‚се пыталсЯ избавитьсЯ от своего состоЯниЯ, наделить им кого-нибудь,
но обЯзательно чужого человека, не принадлежащего к моей семье. ‚сегда Я
обманывалсЯ, сам не знал, чего Я хочу. Њы никогда не знаем, чего мы в
действительности хотим, и вовсе не любим того, что, думаетсЯ нам, мы
любим.

џ услышал, как ѓюбер сказал сестре:
- Ћгромное... огромное состоЯние!.. Ќу просто огромное!
Џотом они о чем-то поговорили шепотом, и вдруг †еневьева заЯвила, что
они не могут принЯть такой жертвы с моей стороны, они не хотЯт, чтобы Я
всего лишил себЯ ради них.
‘транно звучали в моих ушах слова: "жертву" и "всего лишить себЯ".
ѓюбер настаивал:
- ‘егоднЯ ты очень взволнован, потому и принЯл такое решение. ’ы не так
уж болен, как тебе кажетсЯ. ’ебе еще нет семидесЯти, а при грудной жабе
люди доживают до глубокой старости. —ерез некоторое времЯ ты раскаешьсЯ.
…сли хочешь, Я избавлю тебЯ от материальных забот. Ќо владей себе спокойно
тем, что тебе принадлежит... Њы хотим только, чтобы все было по
справедливости. Њы всегда хотели только справедливости.
ЊенЯ одолевала усталость, они видели, что глаза у менЯ слипаютсЯ. џ
сказал, что решение мое неизменно и впредь говорить об этом мы будем лишь
в присутствии нотариуса. Ћни направились к двери, Я, не поворачиваЯ
головы, произнес:
- ‡абыл вас предупредить, что Я назначил ежемесЯчную ренту в полторы
тысЯчи франков своему сыну ђоберу, - Я обещал ему. Ќапомни мне об этом,
ѓюбер, когда мы будем подписывать у нотариуса акт.
ѓюбер покраснел. Ћн не ожидал такой колкости. Ќо †еневьева по простоте
душевной не заметила тут никакого подвоха. ироко раскрыв глаза от
удивлениЯ, она быстро произвела подсчет:
- ‚осемнадцать тысЯч франков в год!.. Ђ тебе не кажетсЯ, что это
слишком много?

‹ужайка сегоднЯ светлее, чем небо. ЏромокшаЯ насквозь землЯ дымитсЯ; в
воде, затопившей рытвины, отражаетсЯ мутнаЯ лазурь небосвода. ‚се менЯ
занимает так же, как в те дни, когда Љалез принадлежал мне. Њоего здесь
нет теперь ничего, а Я не чувствую своей бедности. ‹ьют дожди; в бессонные
ночи Я слышу их плеск, знаю, что из-за них гниет виноград, и все так же
печалюсь, так же боюсь, как бы не погиб урожай, как и в те времена, когда
Я был хозЯином виноградников. „умал Я, что мне дорога моЯ собственность, а
теперь понЯл, что во мне говорила вошедшаЯ в плоть и кровь безотчетнаЯ
привЯзанность к земле, инстинкт крестьЯнина, сына крестьЯнского,
рожденного теми, кто испокон веков с тревогой вопрошает горизонт, что он
сулит: дождь или погожий день. ђента, которую Я должен ежемесЯчно
получать, будет накапливатьсЯ у нотариуса: мне ведь ничего не нужно, и в
сущности никогда не было нужно. ‚сю жизнь Я был пленником страстей,
которые в действительности не владели мной. Љак собаку, что воет по ночам
на луну, менЯ завораживал отраженный свет, отблеск. Џодумайте, проснутьсЯ
в шестьдесЯт восемь лет! ‚озродитьсЯ перед самой смертью! Ћ, если бы дано
мне было пожить еще несколько лет или хоть несколько месЯцев, даже
несколько недель...
‘иделку уже отправили обратно в город, - Я чувствую себЯ гораздо лучше.
‡а мной будут ходить Ђмели и ќрнест, служившие при €зе, они умеют делать
уколы; у менЯ под рукой все необходимые лекарства: ампулы морфина и
нитрита. ‘ын и дочь - в городе, все хлопочут, все занЯты делами по
наследству, и в Љалезе поЯвлЯютсЯ лишь в тех случаЯх, когда им нужны
какие-нибудь сведениЯ длЯ оценки той или иной части моего имущества. ‚се
идет довольно мирно, без особых споров; из страха прогадать при дележе они
принЯли комическое решение все делить пополам, даже комплекты камчатного
столового бельЯ, наборы рюмок и сервизы. Ћни готовы разрезать надвое
старинный гобелен или ковер, только бы он не досталсЯ кому-нибудь из них
одному. Ћба предпочитают все получить в разрозненном виде, зато поровну.
Ћни ведь хотЯт, чтобы все было по справедливости, вот как они ее понимают
- справедливость. ‚сю жизнь они украшали весьма пышными наименованиЯми
самые низкие страсти... Ќет, нет, - отказываюсь от своих слов, вычеркиваю
их. Љак знать, может быть, и они в плену у страсти, котораЯ на самом-то
деле не пустила в них глубоких корней?
Ђ что они думают обо мне? Ќесомненно, оба считают, что Я потерпел
поражение и сдалсЯ. Ћни, видите ли, менЯ "одолели". ‚се же при каждом
своем приезде в Љалез они держат себЯ весьма почтительно и все благодарЯт
менЯ. Ћднако Я вызываю у них удивление. Ћсобенно настороженно наблюдает за
мной ѓюбер, у него нет уверенности, что Я сложил оружие. „а успокойсЯ ты,
беднЯга! Љогда менЯ привезли в Љалез выздоравливать, Я и тогда не был
очень-то опасен длЯ вас... Ђ уж теперь-то!..

Џо краЯм лугов вырисовываютсЯ длинные рЯды вЯзов и тополей,
поднимающихсЯ друг над другом, а между темными их вереницами клубитсЯ
туман - туман и дым: там жгут сорную траву; да еще вьетсЯ дымка испарений
от напоенной дождЯми земли. ‚едь сейчас у нас осень, гроздьЯ, осыпанные
дождевыми каплЯми, блещущими между Ягодами, уже не нальютсЯ сладкими
соками, - все отнЯл у них дождливый август. Ќе вернуть им потерЯнного.
Џоздно! Ќо длЯ человека, может быть, никогда не бывает поздно. џ твержу
себе, что длЯ человека никогда не поздно.
Ќа следующий день по возвращении в Љалез Я вошел в комнату €зы, но
сделал это вовсе не из благоговейного чувства. ’олько безделье, только
полнаЯ моЯ незанЯтость. котораЯ мне (сам хорошенько не знаю) не то
приЯтна, не то очень томительна, побудила менЯ отворить приоткрытую дверь
в эту комнату, первую в коридоре слева от лестницы. Ћкно стоЯло раскрытое
настежь, распахнуты были и дверцы шкафа, широко выдвинуты Ящики комода.
‘луги все оттуда вынесли, солнце проникало во все уголки, пожираЯ
неосЯзаемые следы завершившейсЯ человеческой судьбы. Ѓыл теплый
сентЯбрьский день, жужжали проснувшиесЯ мухи. ѓустые круглые кроны
желтеющих лип напоминали какие-то огромные плоды, тронутые пЯтнами.
ЌебеснаЯ синева, густаЯ в вышине, бледнела на горизонте над спЯщими
холмами. Ћткуда-то донессЯ звонкий девичий смех; над виноградниками
двигались золотистые на солнце шлЯпы - началсЯ сбор винограда. Ќо жизнь,
чудеснаЯ жизнь, ушла из комнаты €зы: лежавшие на дне шкафа перчатки и
зонтик казались мертвыми. џ посмотрел на старый камин; резьба на среднем
камне очага изображает грабли, лопатку, серп и сноп пшеницы. Џросторную
топку этих старинных каминов, где могут пылать целые бревна, летом
прикрывают широкими разрисованными экранами. Ќа нашем экране изображена
была упрЯжка волов на пашне; однажды в детстве, разозлившись на что-то, Я
продырЯвил весь экран перочинным ножичком. ќкран был косо прислонен к
камину. Љогда Я хотел его отодвинуть и поставить как следует, он упал,
открыв зиЯющий черный квадрат топки, где полно было золы. Њне вспомнилось,
что рассказывал Ђльфред о последнем дне, проведенном €зой в усадьбе: "Ћна
жгла бумаги, мы думали, что началсЯ пожар..."
‚ эту минуту Я понЯл, Ясно понЯл: она чувствовала приближение смерти.
ЌельзЯ одновременно думать о своей собственной смерти и о смерти других
людей; менЯ неотвЯзно преследовала мысль, что смерть у менЯ за плечами, и
Я не замечал нервного напрЯжениЯ €зы. "ќто ничего, это возрастное", -
говорили бестолковые наши дети. Ќо она-то, разжигаЯ в камине Яркий огонь,
знала, что смерть подкрадываетсЯ к ней. Ћна хотела исчезнуть полностью,
уничтожить все следы своего существованиЯ. џ смотрел, как ветерок чуть
шевелит в камине серые хлопьЯ холодного пепла. ‚ углу стоЯли щипцы,
которыми пользовалась €за. џ схватил их и погрузил в золу, в эту кучку
праха, в это небытие. џ раскапывал ее, как будто под пеплом скрывалась
тайна моей жизни, тайна наших жизней. —ем глубже вонзались в золу щипцы,
тем плотнее становилсЯ ее слой.
џ вытащил несколько клочков бумаги - должно быть, уцелевших в середине
толстой пачки, но на этих спасенных из пепла лоскутках сохранились лишь
отдельные слова и непонЯтные обрывки фраз. ‚се написано было одним и тем
же незнакомым мне почерком. ђуки у менЯ дрожали, Я упорно продолжал свои
раскопки. Ќа крошечном, запачканном сажей обрывке мне удалось прочесть
слово "pax" [мир (лат.)], а под маленьким крестиком стоЯло: "23 февралЯ
1913 г." и обращение: "...дорогаЯ дочь..." џ усердно старалсЯ разобрать
обрывки фраз, написанных на обгорелой по краЯм странице, но восстановил
только следующие строки: "‚ы не несете ответственности за то, что этот
ребенок вызывает в вас чувство ненависти, - она была бы преступной лишь в
том случае, если б вы поддались ей. Њеж тем вы всЯчески стараетесь..." ‘
большим трудом Я прочел еще: "...слишком смело с нашей стороны судить
мертвых... его привЯзанность к ‹юку не доказывает..." „альше все скрыла
копоть, кроме следующей фразы: "Џростите, не доискиваЯсь, какую именно
вину вы прощаете. Ћтдайте ему свое..."
…ще успею поразмыслить обо всем этом, - сейчас надо искать, искать. € Я
искал. ‚ неудобной позе, наклонившись так низко, что трудно было дышать, Я
раскапывал щипцами золу. ‚ытащил записную книжку в клеенчатом переплете -
и весь затрепетал от волнениЯ: книжка как будто была не тронута огнем, -
но оказалось, что в ней не уцелел ни один листочек. ’олько на оборотной
стороне переплета мне удалось прочесть несколько слов, написанных рукой
€зы: "Ѓукет духовный", а ниже: "Ќе зовусь Я "’от, кто проклинает", имЯ мое
- €исус". ("Ћ •ристе", свЯтой ”ранциск ‘альский).
„альше шли другие цитаты, но прочесть их было невозможно. ‘клонившись
над этим прахом, Я долго искал, но больше ничего не нашел. Ќаконец, Я
встал, поглЯдел на свои черные от сажи руки. “видел в зеркале, что и лоб у
менЯ испачкан. Љак в дни молодости, вдруг Явилось желание уйти куда-нибудь
в поле и ходить долго, долго. ‡абыв о своем больном сердце, Я быстро
сбежал с лестницы.
‚первые за много недель Я направилсЯ в виноградники, где уже, один за
другим, длинные рЯды лоз лишались гроздьев и готовились к зимнему сну.
‚есь пейзаж вокруг был таким легким, прозрачным, воздушным и
лазурно-переливчатым, как те голубоватые мыльные пузыри, которые когда-то
Њари выдувала соломинкой. ‚етер и солнце уже подсушили колеи дорог и
глубокие отпечатки воловьих копыт. џ шел, несЯ в своей душе неведомый мне
прежде образ €зы, - образ женщины, терзавшейсЯ страстЯми, которые одному
лишь господу богу под силу было укрощать. Џрозаическую домовитую хозЯйку
пожирала ревность к сестре. Њаленький ‹юк был ей ненавистен. €за
возненавидела ни в чем неповинного мальчугана! —то тут было причиной?
‡ависть? ЃоЯзнь за собственных детей? ‚едь Я любил ‹юка больше, чем их. Ќо
она ненавидела и Њаринетту... „а, да. Ћна страдала из-за менЯ: Я обладал
властью мучить ее. Ѓезумие! “мерла Њаринетта, умер ‹юк, умерла €за. - ‚се
умерли, умерли! џ уже старик, Я стою на краю той самой Ямы, что поглотила
их, и вот Я радуюсь - радуюсь тому, что не был безразличен умершей
женщине, что Я вызывал в ее душе эти бури.
‘мешно! € Я в самом деле смеЯлсЯ в одиночестве, кашлЯЯ и задыхаЯсь,
ухватившись рукой за столбик, к которому привЯзана была винограднаЯ лоза;
а передо мной расстилались широкие просторы, затЯнутые бледной дымкой, где
тонули деревни с колокольнЯми церквей, дороги и окаймлЯвшие их тополЯ. ‘
трудом лучи заходЯщего солнца прокладывали себе путь к этому погребенному
в тумане миру. џ чувствовал, Я видел, Я осЯзал свое преступление. ‘трашным
было не только это мерзкое змеиное гнездо, эта ненависть к родным детЯм,
жажда мести, алчность к деньгам; ужасным было то, что Я ничего не видел
иного, кроме переплетавшихсЯ Ядовитых гадюк. џ свЯзан был с гнусным
клубком змей, как будто он стал моим сердцем, как будто толчки моего
сердца смешивались с кишением этих гадов. Њало того что на протЯжении
пЯтидесЯти лет Я знал в себе лишь то, что на самом-то деле не было мною, Я
так же поступал и с другими. ЊенЯ ослеплЯли те жалкие вожделениЯ, которые
Я читал на лицах своих детей. ‚ чертах ђобера Я замечал лишь тупость,
обманчиваЯ видимость все заслонЯла от менЯ. Ќикогда внешний облик людей не
представал перед моим взором как оболочка, которую нужно прорвать и,
проникнув сквозь нее, увидеть истинную сущность человека. Њне следовало бы
сделать это открытие раньше - в тридцать, в сорок лет. Ђ теперь что ж?
’еперь Я старик, сердце у менЯ бьетсЯ медленно, вЯло; в последний раз Я
вижу, как осень убаюкивает виноградники, окутывает их дымкой тумана и
багрецом заката. ’е, кого Я должен был любить, умерли; умерли те, кто мог
бы менЯ любить. Ђ к тем, кто осталсЯ в живых, мне не найти дороги, не
открыть их внутреннего облика, - не успеть мне, да и сил уже нет. ’еперь
во мне все, даже голос, даже движениЯ, даже смех - принадлежат тому
чудовищному уроду, которого Я противопоставил миру, уроду, которому Я дал
свое имЯ.

ЉажетсЯ, именно такие мысли бродили у менЯ в голове, когда Я стоЯл в
винограднике, опершись на столбик, и глЯдел на далекие луга €кема, залитые
светом заходЯщего солнца. ‘лучай, о котором Я здесь расскажу, несомненно
еще больше проЯснил эти думы, но они уже возникли у менЯ в тот вечерний
час, когда Я возвращалсЯ домой, до глубины души проникнутый ощущением
тишины и покоЯ, спускавшихсЯ на землю; от деревьев протЯнулись длинные
тени, весь мир был приЯтием, кротостью; дремавшие холмы как будто сгибали
спину, - казалось, они ждали туманов и мрака ночного - а тогда они, может
быть, прилЯгут и уснут человеческим сном.

џ надеЯлсЯ, что †еневьева и ѓюбер уже приехали и ждут менЯ дома, - ведь
они обещали пообедать со мной. ‚первые в жизни Я хотел, чтоб они побыли со
мной, впервые радовалсЯ свиданию с ними. Њне не терпелось показать им
новую свою душу. ‚едь нельзЯ же, нельзЯ терЯть ни минуты, мне надо
поскорее их узнать, и пусть они узнают менЯ. “спею ли Я перед смертью
проверить испытанием свое открытие? џ вихрем пронесусь по длинному пути,
ведущему к сердцам моих детей, преодолею все преграды, разделЯющие нас.
Љлубок змей, наконец, рассечен; Я очень быстро завоюю любовь своих детей,
и они будут плакать обо мне, когда закроют мне глаза.
Ћказалось, они еще не приехали. џ сел на скамью близ дороги, - все
слушал, внимательно слушал, не загудит ли мотор. —ем больше они
запаздывали, тем больше хотелось мне увидеть их. ‚спыхнул было прежний
гнев: им, значит, все равно, что Я жду их тут, волнуюсь! „лЯ них совсем
неважно, что Я из-за них мучаюсь, это они нарочно!.. Џотом Я спохватилсЯ:
может быть, они запаздывают по какой-нибудь неизвестной мне, но
уважительной причине; совершенно напрасно Я по старой привычке злобствую.
Џрозвонил колокол, возвещаЯ час обеда. џ направилсЯ в кухню сказать Ђмели,
что надо еще немножко подождать. ‚есьма редко мне случалось заглЯдывать в
эту кухню с почерневшими потолочными балками, к которым подвешены были
окорока. џ сел на соломенный стул у огнЯ. „о моего поЯвлениЯ Ђмели, ее муж
и наш приказчик Љазо весело разговаривали, - Я еще издали слышал их
громкий смех. Љак только Я вошел, они умолкли. ‚сегда менЯ окружает
атмосфера страха и почтениЯ. џ никогда не разговариваю со слугами. ЊенЯ не
назовешь требовательным, придирчивым хозЯином. Ќет, слуги просто не
существуют длЯ менЯ - Я их не вижу, не замечаю. Ќо в тот вечер мне как-то
было легче возле них. ђаз мои дети не приехали, отчего бы мне не пообедать
за некрашеным столом, на котором кухарка рубит мЯсо? Љазо тотчас удрал,
ќрнест принЯлсЯ надевать белую куртку, в которой он всегда прислуживал мне
за столом. …го молчание действовало на менЯ угнетающе. џ не мог придумать,
что бы ему такое сказать. Њне ровно ничего не было известно об этой
супружеской паре, котораЯ верой и правдой служила мне уже двадцать лет.
Ќаконец, Я вспомнил, что их дочь, выданнаЯ замуж в ‘овтер, однажды
приезжала навестить родителей и привезла кролика, за которого €за не стала
ей платить, так как гостьЯ пила и ела в нашем доме. Ќе поворачиваЯ головы,
Я торопливо произнес:
- Ќу что, Ђмели, как ваша дочка? ‚се в ‘овтере живет?
Ђмели склонила ко мне свое темное, обветренное лицо и, поглЯдев на
менЯ, ответила:
- „а ведь вы же знаете - умерла она. „вадцать девЯтого числа, на
свЯтого Њихаила, как раз десЯть лет будет. ђазве вы не помните?
Њуж ее ничего не сказал, только сурово посмотрел на менЯ: он подумал,
что Я нарочно притворЯюсь, будто забыл об их несчастье.
џ пробормотал: "Џростите менЯ... ‘тар стал... голова не работает..." €
как всегда, когда Я чем-нибудь бываю смущен и робею, у менЯ вырвалсЯ тихий
смешок, - Я не мог подавить этого нелепого смеха. ќрнест сказал обычным
своим тоном: "Љушать подано".
џ встал и направилсЯ в плохо освещенную столовую, сел за стол напротив
€зы - тени €зы. Ђ вон там прежде сидела †еневьева, дальше - аббат Ђрдуэн,
а рЯдом с ним - ѓюбер... џ искал глазами стоЯвший когда-то между окном и
буфетом высокий стульчик Њари, - он после нее служил џнине, а потом дочери
џнины. џ с трудом проглотил несколько кусочков; мне страшен был взглЯд
человека, прислуживавшего за столом.

‚ гостиной топилсЯ камин, жарко пылали сухие лозы. ‚ этой комнате
сменЯвшие друг друга поколениЯ, как море, отступающее в часы отлива,
оставили свои ракушки - альбомы, шкатулочки, дагерротипы, карселевские
кенкеты [маслЯные лампы]. ‚ горках хранились мертвые безделушки. ‘о двора
доносилсЯ тЯжелый стук конских копыт и скрип деревЯнного пресса длЯ
винограда, работавшего у самого дома. ‡вуки эти надрывали мне сердце.
"„ети, милые вы мои, почему не приехали?" - жалобно стонал Я. …сли бы
слуги услышали, они, верно, подумали бы, что кто-то чужой сидит в
гостиной, они не узнали бы моего голоса, не поверили бы, что так говорит
тот негодЯй, который, как они думали, притворилсЯ, будто ничего не знает о
смерти их дочери. †ена, дети, хозЯева и слуги - все, казалось, составили
заговор против моей души и диктовали мне мерзкую мою роль. џ так и застыл
в той злобной позе, какую принудили менЯ принЯть. Њой облик соответствовал
образу, созданному их ненавистью ко мне. ќкое безумие надеЯтьсЯ, что в
шестьдесЯт восемь лет Я поднимусь против течениЯ и заставлю их увидеть во
мне другого человека! Ђ ведь Я именно другой и всегда был другим! Њы же
видим лишь то, что привыкли видеть. ‚от Я и вас-то не вижу по-настоЯщему,
бедные мои дети. Ѓудь Я помоложе, не так резко определилсЯ бы у менЯ склад
души, не так крепко укоренились бы привычки. ‚прочем, Я и в молодости врЯд
ли мог бы освободитьсЯ от злых чар. ‘ила длЯ этого нужна. ЉакаЯ сила?
—ьЯ-то помощь нужна. „а, нужен тот, кто поручилсЯ бы перед людьми, что Я
одержал победу над собой, тот, кому близкие мои поверили бы и увидели бы
менЯ иным; нужен некий верный свидетель, кто сказал бы правду обо мне,
снЯл бы с моих плеч мерзкое бремЯ и возложил его на себЯ...
„аже лучшие не могут одни, без помощи, научитьсЯ любить; длЯ того чтобы
не боЯтьсЯ смешных черт, пороков, а главное, людской глупости, нужно
обладать тайной любви, которую мир уже не знает. € пока не откроют вновь
эту тайну, напрасны будут стараниЯ изменить условиЯ жизни людей; прежде Я
думал, что только из эгоизма Я сторонилсЯ всех экономических и социальных
проблем. џ был сущим чудовищем, замкнувшимсЯ в своем одиночестве и
равнодушии к людЯм, - это верно, но у менЯ было сокровенное чувство,
смутнаЯ уверенность, что ничему не помогут революции и внешние перемены в
облике нашего мира, - нет, надо проникнуть в сердце мира. џ ищу того
единственного, кто мог бы одержать такую победу; надо, чтобы сам он был
сердцем человеческих сердец, пылающим средоточием всей их любви. †елание
мое, быть может, уже было молитвой. …ще бы немного, и, пожалуй, Я
опустилсЯ бы на колени и, облокотившись на кресло, сложил руки, - так
делала в летние вечера €за, а трое малышей стоЯли вокруг нее, цеплЯЯсь за
ее платье. ‚озвращаЯсь с прогулки, Я видел их в освещенное окно, старалсЯ
приглушить свои шаги и, оставаЯсь невидимым в темном саду, смотрел на эту
молЯщуюсЯ группу! "Џростершись пред тобой, господи, - вслух говорила €за,
- возношу тебе благодарение за то, что дал ты мне сердцем познать тебЯ и
возлюбить..."
Ђ теперь вот Я стою посреди этой комнаты, и ноги едва держат менЯ, Я
пошатываюсь, как будто менЯ ударили в грудь. џ все думаю о своей жизни,
всматриваюсь в нее. Ќет, не поднимешьсЯ против течениЯ столь мутного,
грЯзного потока. ’аким Я был ужасным человеком, что за всю жизнь у менЯ не
нашлось ни одного друга. Ђ все же, - говорил Я себе, - не потому ли так
случилось, что Я никогда не умел надевать личину? …сли б все люди ходили
без масок, как Я ходил в продолжение полувека, пожалуй, они дивились бы
тому, что очень мало разницы в их нравственном уровне. ‚едь если правду
говорить, никто не показывает своего лица, никто! Ѓольшинство людей
обезьЯнничают, рисуютсЯ, изображают возвышенные, благородные чувства. ‘ами
того не ведаЯ, они подражают литературным героЯм или кому-нибудь другому.
‘вЯтые знали, видели, что у людей творитсЯ в душе, и потому ненавидели и
презирали себЯ. џ не внушал бы окружающим отвращениЯ, если б не показывал
им свое нутро так открыто, так обнаженно, без всЯких прикрас.
‚от какие мысли преследовали менЯ, когда Я бродил в полумраке по
гостиной, натыкаЯсь на тЯжеловесную мебель из палисандрового или красного
дерева, - на увЯзнувшие в песках обломки прошлого моей семьи. ‘только
людей, чьи тела ныне уже истлели, когда-то опирались на эти столики,
сидели в этих креслах, лежали на этих оттоманках. Њалыши запачкали своими
башмачками диван, когда забирались на него и, удобно расположившись,
рассматривали картинки в переплетенном комплекте какого-нибудь
иллюстрированного журнала на 1870-й год. Ћбивка так и осталась темноватой
в тех местах, где ее касались маленькие ножонки. ‚етер с воем носитсЯ
вокруг дома, метет опавшие листьЯ тополей. ЋпЯть позабыли запереть ставни
в одной из спален.

Ќа следующий день Я с тревожным нетерпением ждал почты. џ бродил взад и
вперед по аллеЯм сада, как бродила когда-то €за, с беспокойством поджидаЯ
запоздавших детей. "—то случилось? - думал Я. - Џоссорились они? ‡аболел
кто-нибудь?" џ "ужасно расстраивалсЯ". Џо части придумываниЯ всЯких
страхов Я оказалсЯ таким же мастером, как €за, и все не мог отогнать
черные мысли. џ долго блуждал среди виноградников, ничего не видЯ, ничего
не замечаЯ, как это свойственно человеку, когда его гложет забота, но
помнитсЯ, от моего вниманиЯ не ускользала перемена, происшедшаЯ во мне. џ
даже был доволен своей тревогой. ‚ тумане гулко разносились все звуки,
долину было слышно, но не видно. Џо длинным полосам виноградника
разлетелись трЯсогузки и перепелки, осаждаЯ еще не подгнившие гроздьЯ. ‹юк
в детстве любил эти утренние часы ранней осени...
Ќаконец, принесли почту. Љороткое письмецо ѓюбера, присланное из
Џарижа, не успокоило менЯ. Ћн писал, что ему неожиданно пришлось выехать
по срочному делу: довольно серьезные неприЯтности, о которых он расскажет
по возвращении, вернутьсЯ же он собираетсЯ послезавтра. џ думал, что у
него какие-нибудь осложнениЯ со стороны финансовой инспекции, - может
быть, он позволил себе что-нибудь незаконное.
Љ середине днЯ Я уже не мог выдержать, велел отвезти менЯ на вокзал и
взЯл билет в Ѓордо, хотЯ обещал детЯм никогда не ездить один. †еневьева
жила теперь в нашем старом доме. џ столкнулсЯ с ней в передней - она
прощалась с каким-то незнакомым мне человеком: вероЯтно, с доктором.
- ѓюбер ничего тебе не сообщил?
†еневьева увела менЯ в ту самую приемную, где Я лежал без чувств в день
похорон €зы. џ вздохнул с облегчением, узнав, что речь идет о бегстве
”или, - Я опасалсЯ более страшного несчастьЯ. Ћказалось, что ”или бежал с
женщиной, котораЯ "держит его крепко", и что произошла ужаснаЯ сцена
объЯснениЯ с џниной; он был крайне жесток и не оставил жене никакой
надежды. ЃеднЯжка џнина сейчас в полной прострации, и ее состоЯние
беспокоит доктора. Ђльфред и ѓюбер догнали беглеца в Џариже. ’олько что
пришла телеграмма, из которой Ясно, что они ничего не добились.
- Џодумать только! ‚едь мы давали им так много на содержание...
ђазумеетсЯ, мы были осторожны и никакого капитала им не выделили, но ренту
назначили очень солидную. Ђ џнина-то! Ѓоже мой, какаЯ слабохарактерность!
Ћн умел добитьсЯ от нее всего, решительно всего! Џодумать только! Џрежде
он грозилсЯ бросить ее из-за того, что ты, папа, нам ничего не оставишь,
но ведь удрал он не тогда, а теперь, когда ты отдал нам все свое
состоЯние. Љак ты это объЯснишь?
Ћна остановилась против менЯ и, поднЯв брови, удивленно смотрела на
менЯ, широко раскрыв глаза. Џотом прижалась к батарее и стала зЯбко
потирать руки.
- Ђ бежал он, разумеетсЯ, с весьма богатой женщиной?..
- ‚овсе нет! ‘ учительницей пениЯ. „а ты хорошо ее знаешь, - это мадам
‚елар. Ћсоба не первой молодости и видавшаЯ виды. Љакое там богатство!
…два на жизнь зарабатывает. Ќу, как ты это объЯснишь? - повторила она.
€, не дожидаЯсь ответа, она заговорила снова. ‚ эту минуту поЯвилась
џнина. Ћна вышла в халате и подставила мне лоб длЯ поцелуЯ. Ќа мой взглЯд,
она не похудела, но в ее тЯжеловесном, лишенном изЯщества облике отчаЯние
стерло черты, которые Я терпеть не мог: это жалкое создание, прежде такое
жеманное, неестественное, сбросило с себЯ все наносное и стало совсем
простым. Ќа нее падал жесткий свет люстры, но она даже не прищурила глаза.
Ћна сказала только одно: "‚ы уже знаете?" - и села на шезлонг. ‘лышала ли
она слова своей матери, бесконечную обвинительную речь, не умолкавшую,
вероЯтно, с того самого часа, как бежал ”или?
- Џодумать только!..
Љаждый свой ораторский период †еневьева начинала с восклицаниЯ
"Џодумать только!" - довольно странного в устах женщины, котораЯ совсем не
привыкла думать.
- Џодумать только! - возмущалась она. ЉакаЯ неблагодарность! ‚ыдали за
него замуж прекрасную девушку, не посмотрели на то, что в двадцать два
года он уже растратил немалое состоЯние, которое получил в наследство
очень рано (он был круглым сиротой, не имел близких родственников, и
пришлось освободить его от опеки). ‘емьЯ жены сознательно закрывала глаза
на его грЯзные похождениЯ... € вот как он за все отблагодарил...
‚о мне накипало раздражение, и Я не мог его сдержать. “снувшаЯ
застарелаЯ злоба приоткрыла один глаз. „а разве сама †еневьева, Ђльфред,
€за и все их приЯтели не завлекали ”или всЯческими посулами и "надеждами",
не приманивали его?
- € любопытнее всего, - ворчал Я, - что ты сама веришь своим
россказнЯм. Ћднако ты прекрасно знаешь, как вы гонЯлись за этим
мальчишкой...
- Џослушай, папа, не станешь же ты его защищать?..
џ заЯвил, что вовсе не собираюсь защищать ”или, а только хочу сказать,
что мы были к нему несправедливы: он оказалсЯ не таким уж низким
человеком, каким мы его считали. ‚ероЯтно, ему слишком бесцеремонно
показывали, что, раз супругу џнины обеспечена роскошнаЯ жизнь, то он
должен терпеть все унижениЯ, ходить у вас на цепочке, - никуда ему теперь
не убежать. Ќо люди не такие уж подлецы, как нам кажетсЯ.
- Џодумать только! ’ы защищаешь негодЯЯ, бросившего молодую жену и
малютку дочь?..
- †еневьева! - раздраженно крикнул Я. - ’ы менЯ не понимаешь. Ќу сделай
же над собой усилие, постарайсЯ понЯть. Ћчень нехорошо, очень дурно, когда
человек бросает свою жену и дочку, - это бесспорно. Ќо совершить такой
проступок он может как из подлых побуждений, так и по причинам высокого
порЯдка.
- Ђх, вот что! - упрЯмо твердила †еневьева. - ’ы, значит, считаешь, что
муж поступает благородно, бросив двадцатидвухлетнюю жену и маленькую
дочку.
€з круга этих рассуждений †еневьева не могла выйти, она ровно ничего не
понимала.
- Ќет, ты слишком глупа... Ђ может, просто притворЯешьсЯ, нарочно не
хочешь понимать. Ќо Я вот что скажу: ”или кажетсЯ мне не такой уж дрЯнью,
с тех пор как...
†еневьева прервала менЯ и принЯлась кричать, чтобы Я хоть подождал,
пока џнина уйдет из комнаты, - длЯ нее, беднЯжки, оскорбительно, что Я
защищаю ее мужа. Ќо џнина, упорно молчавшаЯ до той минуты, вдруг
заговорила изменившимсЯ, неузнаваемым голосом:
- Њама, зачем отрицать? Њы все старались на каждом шагу унизить ”или,
мы готовы были с грЯзью его смешать. ‚спомни, - как только разделили
наследство, мы стали командовать... „а, Я вообразила, что его можно водить
на поводке, как породистого красивого песика. Њне даже не так было больно,
как прежде, что он не любит менЯ. ‚едь Я им владела, он принадлежал мне,
стал моей собственностью: деньги-то были у менЯ в руках, - пусть попрыгает
около менЯ, постоит на задних лапках. ќто собственные твои слова, мама.
Џомнишь, как ты мне говорила: "Џусть теперь попрыгает около тебЯ, постоит
на задних лапках!" Њы думали, что длЯ него деньги дороже всего. Њожет
быть, он и сам так думал, и все же стыд и гнев оказались сильнее. ‚едь он
не любит ту женщину, котораЯ отнЯла его у менЯ, - он мне сам призналсЯ,
когда уходил. € несомненно это правда. Ћн высказал мне столько горьких,
жестоких истин, что можно этому поверить. Ћн ее не любит, но она не
презирала его, не старалась унизить. Ћна отдалась ему, а не купила его. Ђ
Я купила его, как приглЯнувшуюсЯ безделушку.
Ћна несколько раз повторила эти слова, словно бичевала себЯ. Њать
пожимала плечами, но радовалась, что џнина, наконец, заплакала: "’еперь ей
станет легче..." € она принЯлась утешать дочь:
- Ќе бойсЯ, душенька, он вернетсЯ. ѓолод и волка из лесу гонит. Љогда
перебеситсЯ да поживет в нищете...
“верен, что џнине противно было слушать такие слова. џ встал и взЯлсЯ
за шапку. Њне невыносима была перспектива провести вечер в обществе
дочери. џ уверил ее, что нанЯл автомобиль и вернусь на нем в Љалез. €
вдруг џнина сказала:
- “везите менЯ с собой, дедушка.
Њать возмутилась: что за безумие! џнине надо быть в городе - она может
понадобитьсЯ юристам. Ђ кроме того, в Љалезе ее "тоска заест".
†еневьева пошла за мной следом и, остановившись на лестничной площадке,
осыпала менЯ резкими упреками за то, что Я потакаю безумной страсти џнины.
- Ѓыло бы великим счастьем, если б ей удалось оторвать его от сердца.
Ќеужели ты не согласен со мной? Ќайти какой-нибудь повод длЯ развода
совсем нетрудно, а когда џнина успокоитсЯ, она снова выйдет замуж. Џри ее
состоЯнии она сделает великолепную партию. Ќо прежде всего надо, чтоб она
разлюбила этого негодЯЯ. Ђ ты что делаешь? ’ы терпеть не мог ”или, а
теперь вдруг начинаешь восхвалЯть его. „а еще при ней!.. Ќу уж нет, Я не
пущу ее к тебе в Љалез. ‚оображаю, в каком настроении она оттуда вернетсЯ.
‡десь-то мы в конце концов сумеем отвлечь ее от тЯжелых мыслей, она
позабудет...
"…сли только не умрет от горЯ, - думал Я. - €ли же станет влачить
жалкое существование, горе будет ее точить, ровное, неотвЯзное горе,
которое не ослабеет со временем. Ђ может быть, џнина принадлежит к той
породе женщин, котораЯ мне, старику адвокату, хорошо известна: у этих
несчастных надежда становитсЯ болезнью, неисцелимым недугом, - они и через
двадцать лет все еще ждут и смотрЯт на дверь глазами верной собаки.
џ вернулсЯ в комнату, где џнина сидела неподвижно все на том же месте,
и сказал:
- Џриезжай, когда вздумаетсЯ, детка... ‚сегда буду рад тебЯ видеть.
Ћна не шевельнулась, ничем не показала, что понЯла менЯ. ‚ошла
†еневьева и, недоверчиво глЯдЯ на менЯ, спросила: "—то ты ей сказал?"
ЋказываетсЯ, она потом обвинЯла менЯ, что за эти несколько секунд Я
"совратил" џнину - потехи ради забил ей голову всЯкими вредными идеЯми. Ђ
Я, спускаЯсь по лестнице, все вспоминал, как беднаЯ моЯ внучка крикнула:
"“везите менЯ с собой..." „а, она попросила менЯ увезти ее. џ инстинктивно
сказал о ”или те самые слова, которые ей так хотелось услышать. Ѓыть
может, Я был первым, кто не оскорбил ее.
џ шел по улицам Ѓордо, иллюминованным по случаю начала школьного года.
Ѓлестели тротуары, мокрые от моросившего дождЯ. ѓолоса шумных южан
перекрывали грохот трамваев. Ђромат моего детства исчез; пожалуй, Я бы
нашел его в более мрачных кварталах, на улице „юфур-„юбержье или на улице
ѓрос-Љлош. Њожет быть, там какаЯ-нибудь старушка еще торгует каштанами -
стоит себе на углу темной улицы, прижимаЯ к груди дымЯщийсЯ горшок с
печеными каштанами, которые пахнут анисом. Ќет, мне совсем не было
грустно. ‚едь в тот вечер менЯ услышали, понЯли. Њы с џниной объединились
- это была победа. Ќо с †еневьевой нельзЯ договоритьсЯ, и Я потерпел
поражение: против некоего определенного вида тупости Я бессилен. Ќетрудно
найти путь к живой душе, увидев ее даже сквозь преступлениЯ, сквозь самые
плачевные пороки, но вульгарность - непреодолимаЯ преграда. —то ж, ничего
не поделаешь, так и решим: невозможно расколоть каменные плиты всех этих
могил. џ буду счастлив, если мне перед смертью удастсЯ достигнуть душевной
близости хотЯ бы с одним человеческим существом.

џ переночевал в гостинице и вернулсЯ в Љалез только на следующее утро.
Ќесколько дней спустЯ менЯ навестил Ђльфред, и от него Я узнал о тЯжелых
последствиЯх моей беседы с †еневьевой. џнина написала ”или совершенно
безумное покаЯнное письмо, поспешила заЯвить, что сама во всем виновата, и
просила у мужа прощениЯ. "†енщины всегда такие глупости вытворЯют..."
Ѓлагодушный толстЯк не осмелилсЯ выразить свою мысль, но Я уверен, что ему
очень хотелось сказать: "Ћна идет по стопам своей бабушки..."
Ђльфред дал мне понЯть, что процесс теперь можно заранее считать
проигранным, и ответственность за это †еневьева возлагает на менЯ: Я
нарочно "заморочил голову" џнине. џ только улыбнулсЯ и спросил зЯтЯ, - как
он думает, чем Я в данном случае руководствовалсЯ. Ћн заверил менЯ, что
нисколько не разделЯет мнениЯ своей жены, но она полагает, что Я поступил
так ради забавы, из мести, а может быть, просто "из чистейшей злобы".
„ети больше не приезжали ко мне. —ерез две недели Я получил письмо от
†еневьевы: она сообщала, что џнину пришлось поместить в
нервно-психиатрическую лечебницу. Љонечно, о сумасшествии тут не может
быть и речи. ‚рачи возлагали большие надежды на эту лечебную изолЯцию.
џ тоже оказалсЯ в изолЯции, хотЯ и не по причине болезни. “же давно
сердце не давало мне такой долгой передышки. Људа больше двух недель
стоЯли сиЯющие теплые дни, - осень медлила завладеть миром. ‘ деревьев не
упал еще ни один листок, опЯть зацвели розы. Ћдно было плохо - мои дети
вновь отдалились от менЯ. ѓюбер поЯвлЯлсЯ только длЯ того, чтобы
поговорить о делах. Ћн поражал менЯ своей сухостью, чопорностью. ѓоворил
он со мной весьма учтиво, но видно было, что держитсЯ настороже.
€з-за своего "вредного" влиЯниЯ на џнину, в котором менЯ обвинЯли, Я
утратил всю завоеванную мною симпатию моих детей. ‚новь Я стал в их глазах
врагом, коварным, на все способным злобным стариком. џнину, единственное
существо, которое, быть может, понЯло бы менЯ, заперли, отделили ее от
живых людей.
€ все же Я познал глубокий душевный покой. ‹ишенный всего, одинокий
старик, над которым нависла угроза мучительной смерти, Я оставалсЯ
уравновешенным, бодрым, не терЯл остроты ума. ЊенЯ не тЯготили мысли о
моей печальной жизни. џ не чувствовал бремени прожитых лет и одиночества,
словно не был больным и старым, словно впереди у менЯ была еще долгаЯ
жизнь, словно мир, овладевший моей душой, был живым и благостным
существом.

“же месЯц, как у менЯ живет џнина, - Я приютил ее, когда она убежала из
лечебницы. ЃеднЯжка еще не поправилась, считает себЯ жертвой заговора:
говорит, что ее заперли в сумасшедший дом за то, что она отказалась начать
процесс против ”или, требовать развода и аннулированиЯ брачного контракта.
‚се родственники воображают будто Я внушаю џнине такие мысли и
восстанавливаю ее против близких; однако это неверно: с тех пор как она в
Љалезе, Я целыми днЯми (а в деревне они тЯнутсЯ бесконечно) упорно борюсь
с ее иллюзиЯми и химерами. Џогода ужаснаЯ - дождь, слЯкоть; гниют в грЯзи
опавшие мокрые листьЯ. Џо двору, усыпанному гравием, люди проходЯт в
тЯжелых сабо, - вон кто-то идет, накинув углом на голову мешок. Ћсень
начисто оголила деревьЯ, и сразу выступили убогие ухищрениЯ, придававшие
саду "живописность": решетчатые своды беседочек, переплеты трельЯжей и
жидкие купы декоративных растений, озЯбших от непрестанных холодных
дождей.
‚ спальнЯх такаЯ пронизывающаЯ сырость, что вечером у нас с џниной не
хватает мужества расстатьсЯ с уютной гостиной, и мы подолгу сидим у
камелька. Ѓьет полночь, а все не хочетсЯ подниматьсЯ на второй этаж к себе
в комнату; терпеливо сложеннаЯ горка огненных углей постепенно
обрушиваетсЯ на серый слой золы, - а мы беседуем. ‘нова и снова приходитсЯ
убеждать мне свою внучку, что ни ее родители, ни ее брат, ни дЯдЯ ѓюбер не
хотЯт ей зла. ‘тараюсь, как могу, чтоб она не вспоминала о психиатрической
лечебнице. Ќо вот от воспоминаний о муже отвратить ее невозможно, и мы все
времЯ о нем говорим. "‚ы не можете себе представить, что это за человек!..
‚ы ровно ничего о нем не знаете!.."
‚след за этими словами следует то обвинительнаЯ речь, то дифирамбы - и
только по тону, которым џнина произносит это вступление, Я могу угадать,
будет ли она восхвалЯть своего ”или, или обливать его грЯзью. Ќо воспевает
ли она его, или чернит, факты, которые она приводит, кажутсЯ мне весьма
незначительными. џнина вообще совсем лишена воображениЯ, однако любовь
наделила ее удивительной способностью преобразовывать, искажать и во всех
случаЯх преувеличивать реальные факты. „а ведь Я знаю твоего ”или! Ћн -
ничтожество, и только быстролетнаЯ юность на мгновение облекла его красой
своих лучей. ќтому избалованному мальчишке, живущему "на всем
готовеньком", ты приписываешь то высокие тонкие чувства, то вероломные
замыслы, обдуманное коварство, а на самом деле у него и мыслей-то нет
никаких - одни рефлексы.
’ы и твои родители не понимали, что ему хотелось чувствовать себЯ
сильнее вас, что он задыхалсЯ в атмосфере рабского подчинениЯ. ‡ачем вы
очень уж высоко поднимали подачки и заставлЯли его прыгать? Ћн из той
породы собачек, которым такаЯ дрессировка не нравитсЯ, и они удирают туда,
где их не утомлЯют и любезно подносЯт кормежку прЯмо на полу.
ЃеднЯжка џнина ни малейшего понЯтиЯ не имеет, какова сущность ее милого
”или. „а что она может разглЯдеть, когда у нее все заслонЯет тоска о нем,
потребность, чтоб он был возле нее, жажда его ласк, которыми он иногда ее
дарил, ревность и ужас сознаниЯ, что она потерЯла его. ‹ишеннаЯ глаз,
обонЯниЯ, щупальцев, она, обезумев, бежит за ускользнувшей добычей, сама
не знаЯ, кто же он - тот, за кем она гонитсЯ... ѓоворЯт, отцовскаЯ любовь
слепа. џнина мне - внучка, но даже будь она моей дочерью, Я все же видел
бы ее такою, какова она в действительности. Ќет в ней ничего обаЯтельного,
черты лица правильные, но фигура неуклюжаЯ, тЯжеловеснаЯ, голос какой-то
нелепый, писклЯвый; да вообще она из тех женщин, на которых мужчина не
бросит острого взглЯда, не задумаетсЯ о них. Ђ все-таки в эти вечера она
казалась красивой, той особой красотой, которую придает женщине любовное
отчаЯние. Њожет быть, и нашелсЯ бы мужчина, которого привлек бы этот
пылающий пожар. Ќо беднЯжка сгорает на костре во мраке, в безлюдье, - один
лишь старик дед свидетель ее пытки.
Њне жаль џнину, и в эти долгие вечера Я терпеливо выдерживаю
бесконечные воспоминаниЯ о ее необыкновенном ”или, хотЯ этот юноша похож
на миллионы других юношей, так же как заурЯдный белый мотылек неотличимо
похож на всех прочих белых мотыльков; Я слушаю и поражаюсь неистовой
страсти, которую он один в целом мире в силах был зажечь в этой женщине, -
такой исступленной страсти, что она заслонила длЯ нее весь мир, видимый и
невидимый; длЯ џнины ничего не существует, кроме ее мужа, кроме молодого
самца, уже немного потрепанного, готового предпочесть выпивку всем
остальным удовольствиЯм и взирающего на любовь как на своего рода труд,
утомительную обЯзанность... ‚от убожество!
џнина едва замечает свою дочку, котораЯ в сумерки тихонько пробираетсЯ
к нам в гостиную. Њать, не глЯдЯ, касаетсЯ поцелуем ее кудрЯвой головки.
ЌельзЯ сказать, что малютка не играла роли в ее жизни: только из-за дочери
џнина находила в себе силы побороть неистовое желание броситьсЯ в погоню
за ”или (она была бы способна назойливо преследовать его, то молить, то
оскорблЯть, публично устраивать ему сцены). Ќет, мне одному не удалось бы
ее удержать дома, она оставалась только ради ребенка, но утешениЯ в нем не
находила. „евчушка как будто чувствовала это, и вечером, когда мы сидели у
огнЯ в ожидании обеда, спешила забратьсЯ к дедушке на колени, как будто
искала у менЯ прибежища. ‚олосики у нее были мЯгкие как пух, пахло от них
теплым птичьим гнездышком, и мне вспоминалась тогда Њари. џ закрывал глаза
и, прильнув губами к детской головке, сидел тихонько, сдерживаЯ желание
крепко стиснуть в объЯтиЯх это маленькое существо. ‚ сердце своем Я
призывал мою погибшую девочку. ‚ то же времЯ мне казалось, что Я обнимаю и
‹юка. €ной раз поцелуешь ее, когда она разыграетсЯ, и чувствуешь, что
щечки у нее чуть-чуть солененькие, как у маленького ‹юка в дни летних
каникул, когда он, бывало, так набегаетсЯ за день, что заснет за столом.
Ћн не мог дождатьсЯ десерта и, отправлЯЯсь спать, обходил стол, подставлЯЯ
всем подрЯд длЯ поцелуЯ свою сонную усталую рожицу.
‚от о чем Я думал, пока џнина, пленница своей любви, ходила взад и
вперед, неустанно кружила по комнате.
Џомню, как-то вечером она спросила:
- Љак же мне быть теперь? —то сделать, чтоб не страдать?.. Љак вы
думаете, это пройдет?..
Ќочь была холоднаЯ; вдруг, вижу, џнина подходит к окну, распахнула
створки, раскрыла ставни, высунулась из окна, смотрит на сад, залитый
лунным светом, и жадно дышит ледЯным воздухом. џ отвел ее на место, усадил
у огнЯ и, хотЯ не привык к нежностЯм, неловко подсел к ней и обнЯл за
плечи. џ спросил, нет ли у нее хоть какой-нибудь поддержки: "’ы верующаЯ?"
Ћна рассеЯнно повторила: "‚ерующаЯ?", как будто не понЯла менЯ. "Ќу, да, -
сказал Я, - ты веришь в бога?.." Ћна вскинула горЯщие глаза, недоверчиво
посмотрела на менЯ и, наконец, заЯвила, что не видит, "какое это может
иметь отношение..." џ настойчиво повторил вопрос; тогда она ответила:
- Ќу, конечно, Я верующаЯ. •ожу в церковь и вообще делаю все, что
полагаетсЯ. Џочему вы спрашиваете? ‚ы смеетесь надо мной?
- Љак ты думаешь, - продолжал Я, - ”или достоин великого твоего дара?
џнина посмотрела на менЯ угрюмым, сердитым взглЯдом, какой бывает у ее
матери, когда она не понимает, что ей говорЯт, не знает, как ответить, и
боитсЯ попасть впросак. Ќаконец, она рискнула:
- Ќикакой тут свЯзи нет... Ќе люблю, когда к этим делам примешивают
религию. Ќу да, Я верующаЯ, а поэтому мне противны такие вот нездоровые
сопоставлениЯ... џ же исполнЯю все, что предписывает религиЯ...
Ћна изрекла это таким тоном, как будто доложила финансовому инспектору,
что она "аккуратно платит все налоги". Ђ ведь как раз Я это и ненавижу и
всю жизнь ненавидел эту грубую карикатуру, этот жалкий шарж на
христианскую жизнь, а чтобы иметь право их ненавидеть, Я притворЯлсЯ,
будто вижу в них подлинное христианство. Ќадо смело смотреть в лицо тому,
что ненавидишь. Ќо ведь мне-то, - думал Я, - мне-то уже известно было, что
Я сам себЯ обманывал. џ это знал еще в конце прошлого века, в тот вечер,
когда вот тут, в Љалезе, аббат Ђрдуэн сказал мне на террасе: "‚ы очень
добрый..." ђазве это не верно, что Я уже знал? Ђ позднее Я затыкал себе
уши, чтоб не слышать тех слов, которые шептала умирающаЯ Њари. Ђ ведь
именно тогда, у ее изголовьЯ, мне открылась тайна смерти и жизни
человеческой... ЊоЯ девочка умирала ради менЯ... џ хотел забыть это.
Ќеустанно Я старалсЯ потерЯть ключ к вратам тайны, а чьЯ-то рука
возвращала мне его на каждом решающем повороте моего жизненного пути.
(ђазве мне забыть взглЯд ‹юка воскресным утром после мессы, в тот час,
когда начинал стрекотать первый кузнечик?.. Ђ та весеннЯЯ ночь, когда
пошел град?..)
‚от какие у менЯ были думы в тот вечер. Џомню, что Я встал, так резко
оттолкнув кресло, что џнина вздрогнула. ЌочнаЯ тишь, царившаЯ в Љалезе,
казавшаЯсЯ плотной, почти твердой, сковывала, приглушала ее скорбь. Ћгонь
в камине угасал, в комнате постепенно становилось холоднее, џнина все
ближе придвигала к очагу свой стул, ее-ноги почти касались теплой золы.
Ћна протЯгивала к тлеющим углЯм руки, склонЯла голову. ‹ампа, стоЯвшаЯ на
каминной полке, освещала сверху ее низко согнувшуюсЯ грузную фигуру, а Я
бродил поодаль, в полумраке гостиной, загроможденной старинной мебелью
палисандрового и красного дерева. џ бессильно кружил вокруг этой
человеческой глыбы, этого недвижного тела. "„етка моЯ..." џ искал и не
находил нужных слов. Љак менЯ душит нынче вечером, когда Я пишу эти
строки, как мучительно болит сердце, словно вот-вот разорветсЯ, а все
оттого, что оно исполнилось любви, и Я знаю, наконец, имЯ, ее див .....
..........

Љалез, 10 декабрЯ 193...
„орогаЯ †еневьева!
Ќа этой неделе кончу разбирать бумаги, которыми в отцовском столе
набиты все Ящики. Ќо Я считаю своим долгом немедленно ознакомить тебЯ с
весьма странным документом. Љак тебе известно, отец умер за своим рабочим
столом; когда Ђмели вошла к нему в кабинет утром 24 ноЯбрЯ, она увидела,
что он сидит, уткнувшись лицом в раскрытую тетрадь, - ту самую, которую Я
посылаю тебе заказным письмом.
’ебе, вероЯтно, трудно будет разобрать, что там написано, Я тоже немало
помучилсЯ. Ћднако хорошо, что почерк такой неразборчивый, - слуги,
конечно, ничего не могли прочесть. ‘начала Я из деликатности хотел
избавить тебЯ от чтениЯ этой тетради: отец там пишет о тебе очень грубо,
говорит очень обидные, оскорбительные слова. Ќо разве Я имею право
скрывать от тебЯ документ, который принадлежит тебе в такой же мере, как и
мне? ’ы ведь знаешь мою щепетильность в отношении всего, что так или иначе
ЯвлЯетсЯ наследством наших родителей. Џоэтому Я передумал и посылаю
тетрадь. Ђ впрочем, кого только отец не оскорбил на этих страницах,
пропитанных желчью! ‚сем нам досталось. Љ сожалению, мы давно знаем, как
он к нам относилсЯ, это длЯ нас совсем не новость. ‚сЯ моЯ юность была
отравлена тем презрением, которое моЯ особа почему-то вызывала у отца.
€з-за этого Я долго не верил в себЯ, в свои силы, Я весь сжималсЯ,
чувствуЯ на себе его безжалостный взглЯд; много лет прошло, пока у менЯ
поЯвилось, наконец, чувство собственного достоинства и сознание своей
значимости.
џ все ему простил, - скажу даже, что именно сыновний долг побудил менЯ
ознакомить тебЯ с этим документом. Љакое бы ты суждение ни вынесла об этим
записЯх, в которых откровенно выражены ужаснейшие чувства, бесспорно то,
что образ нашего отца предстанет теперь перед тобою - Я не смею сказать
более благородным, но, наконец, более человечным. (џ думаю, в частности, о
его любви к нашей покойной сестре Њари и к маленькому ‹юку, - ты увидишь
трогательные свидетельства этой привЯзанности.) ’еперь Я лучше понимаю
скорбь, которую он проЯвил у гроба бедной мамы. Ђ помнишь, как мы были
поражены? ’ы думала, что он немного притворЯлсЯ. „аже если эти страницы
сослужат лишь ту службу, что они откроют тебе, какие страданиЯ таило
сердце этого непреклонного и безумно гордого человека, то уж ради одного
этого, дорогаЯ †еневьева, стоит прочесть его исповедь, как бы горько это
ни было тебе.
ќтой исповеди Я обЯзан благодетельным чувством душевного успокоениЯ,
которое несомненно снизойдет и на тебЯ. џ от природы очень щепетильный
человек. Џусть у менЯ будут тысЯчи оснований считать себЯ совершенно
правым в том или ином случае, - достаточно какого-нибудь пустЯка, чтобы
смутить мою совесть. Ђх, нелегко живетсЯ человеку, когда у него так
развито нравственное чувство и деликатность, как у менЯ! Ћтец ненавидел и
преследовал менЯ, а при каждом акте вполне законной самозащиты Я испытывал
жестокую душевную тревогу, если не сказать угрызениЯ совести. Ќе будь Я
главой семьи, на котором лежит ответственность за честь нашего имени и за
достоЯние наших детей, Я бы предпочел отказатьсЯ от борьбы с отцом, лишь
бы мне не знать этих терзаний, этого душевного разлада - ведь ты
неоднократно была свидетельницей моих мучений.
Ѓлагодарю господа бога, ибо по воле его слова отцовских записей вполне
оправдывают менЯ. Џрежде всего они подтверждают то, что мы уже знали: он
сам признаетсЯ в тех махинациЯх, которые изобретал, желаЯ лишить нас
наследства. Ќе могу без краски стыда за отца читать те страницы, на
которых он описывает придуманный им способ держать в своей власти и
поверенного Ѓуррю и некоего ђобера. Ќабросим на эти мерзкие интриги покров
забвениЯ. Ћднако из них с полной очевидностью Явствует, что Я обЯзан был
во что бы то ни стало расстроить эти гнусные планы. џ это сделал, сделал
весьма успешно и нисколько не стыжусь своего поступка. џ выполнил свой
долг. Њожешь теперь не сомневатьсЯ, сестра, - своим богатством ты обЯзана
мне. ‚ своей исповеди беднЯга отец пытаетсЯ убедить себЯ, что ненависть,
которую он испытывал к нам, вдруг умерла, и кичитсЯ своим внезапным
отречением от всех благ земных (признаюсь, Я не мог удержатьсЯ от смеха,
читаЯ эти строки). Ќо обрати, пожалуйста, внимание, когда именно произошел
этот нежданный поворот, - он произошел в тот момент, когда все его замыслы
потерпели крушение, ибо его побочный сын продал нам тайну. ‘крыть такое
большое состоЯние не очень-то легко; план мобилизации, тщательно
разработанный за несколько лет, не переделаешь за два-три днЯ. €стина
очень проста: беднЯга чувствовал, что конец его близок, что у него нет ни
времени, ни возможности лишить нас наследства каким-либо иным способом,
кроме того заговора, который мы, по милости провидениЯ, раскрыли.
Ќе желаЯ проиграть процесс ни перед самим собой, ни перед нами, наш
знаменитый адвокат пустилсЯ на мошенничество, - наполовину бессознательно
(готов это допустить); он решил превратить свое поражение в некую
моральную победу; он закричал о своем бескорыстии, о своем отречении от
всего... Ђ что ему еще оставалось делать, скажите на милость? Ќет, менЯ
этими фокусами не проведешь, и Я уверен, что, как человек здравомыслЯщий,
ты вполне согласна со мной. “ нас нет никаких оснований таЯть от восторга
и благодарности.
Ќо есть еще один вопрос, в котором исповедь отца принесла мне полное
удовлетворение, и теперь на душе у менЯ спокойно. ‚ этом вопросе Я
особенно строго анализировал себЯ перед судом своей требовательной совести
и, признаюсь, долго не мог найти успокоениЯ. џ имею в виду мои попытки,
правда тщетные, подвергнуть отца обследованию психиатров, чтобы определить
состоЯние его умственных способностей. ’ут менЯ очень смущали доводы моей
жены. Љак тебе известно, Я обычно не очень считаюсь с ее мнениЯми, - она
особа чрезвычайно неблагоразумнаЯ. Ќо она не давала мне покоЯ ни днем, ни
ночью, все уши мне прожужжала своими рассуждениЯми, и, откровенно говорЯ,
некоторые ее аргументы менЯ поколебали. ‚ конце концов ей удалось убедить
менЯ, что наш великий адвокат, делец, изворотливый финансист и глубокий
психолог - самый уравновешенный человек на свете.
ђазумеетсЯ, очень легко изобразить извергами детей, которые, боЯсь
лишитьсЯ наследства, изо всех сил стараютсЯ запереть родного отца в
сумасшедший дом. ‚идишь, - Я не боюсь слов и говорю вполне откровенно. џ
провел немало бессонных ночей. Ћдному богу известно, как Я мучилсЯ.
’ак вот, дорогаЯ †еневьева, эта тетрадь, особенно некоторые ее
страницы, с полной очевидностью свидетельствуют о том, что наш отец
страдал перемежающимсЯ помешательством. џ даже полагаю, что перед нами
случай, весьма интересный с медицинской точки зрениЯ; следовало бы
передать эти записи психиатру. Ќо Я считаю первым своим долгом не
допускать разглашениЯ документа, столь опасного длЯ судьбы наших детей.
‘пешу тебЯ предупредить об этом и советую сжечь тетрадь немедленно по
прочтении. ’ак страшно, что она может попасть в руки посторонних людей!
Ќадо избежать этого. Њы всегда держали в тайне все, что касаетсЯ наших
семейных дел; Я принЯл меры к тому, чтобы никто не знал о нашем
беспокойстве по поводу душевной болезни отца: ведь как-никак - он глава
семьи. Ќо, представь себе, некоторые субъекты, не принадлежащие к числу
наших кровных, не проЯвили благоразумной сдержанности; в частности,
отличилсЯ твой зЯть: негодЯй рассказывал повсюду ужаснейшие истории об
отце. Њы за это теперь дорого расплачиваемсЯ. ‚ероЯтно, ты и сама знаешь,
какие слухи ходЯт в городе. Ћчень многие сопоставлЯют неврастению џнины со
всЯческими эксцентричностЯми отца, которые ему приписывают на основании
россказней ”или.
€так, разорви и сожги эту тетрадь и не говори о ней никому; пусть не
будет больше о ней речи и между нами. „олжен сказать, что мне все-таки
жаль ее уничтожать - там есть и психологические тонкости и даже очень
милые картины природы. “ отца был, как видно, не только ораторский талант,
но и писательскаЯ жилка. —то ж, тем более надо уничтожить тетрадь.
‚ообрази, вдруг кто-нибудь из наших детей позднее опубликует такую
исповедь. ‚от ужас! Ќо между нами нет места недомолвкам, мы можем называть
вещи настоЯщими их именами и, прочтЯ эту тетрадь, должны сказать
откровенно, что отец наш бесспорно был полусумасшедшим. ’еперь мне понЯтны
слова твоей дочери, которые Я принимал за выдумку больного воображениЯ:
"„едушка - единственный религиозный человек, который встретилсЯ мне в
жизни". ЃеднЯжка џнина принЯла всерьез туманные устремлениЯ и мечтаньЯ
этого ипохондрика. ‚раг своих близких, человек, ненавидимый всеми, никогда
не имевший друзей и, как ты увидишь из его записей, несчастный в любви
(тут есть комические подробности), ревнивец, который не мог простить своей
жене невинного девичьего флирта, - неужели он к концу жизни стал искать
утешениЯ в молитве? Ќисколько не верю такому обращению; из тех строк, где
об этом говоритсЯ, Явствует другое: перед нами Ярко выраженное умственное
расстройство, маниЯ преследованиЯ, навЯзчивые идеи помешанного, принЯвшие
религиозную форму. ’ебе может прийти мысль: а не было ли тут настоЯщей
христианской веры? Ќет. ѓоворю это совершенно уверенно, ибо в таких
вопросах Я хорошо разбираюсь и знаю, чего стоит подобное благочестие. Џо
правде сказать, лжемистицизм отца вызывает у менЯ непреодолимое
отвращение.
Љак женщина, ты, возможно, отнесешьсЯ к этому иначе. Ћднако, если ты
готова поверить нежданной религиозности отца, вспомни, что он поразительно
умел ненавидеть, но любить мог только назло кому-нибудь. ‚ исповеди он
расписывает свои религиозные порывы, а на самом деле преподносит нам
прЯмую или косвенную критику тех принципов, в которых мать воспитывала нас
с самого детства. Ћн ударилсЯ в неистовый мистицизм лишь длЯ того, чтобы
ему удобно было нападать на разумную, умеренную набожность, которую в
нашей семье всегда уважали. €стина - это равновесие... Ќа этом Я кончаю,
не буду развивать дальше своих мыслей и утомлЯть тебЯ долгими
рассуждениЯми. џ сказал обо всем достаточно, сама ознакомьсЯ с записЯми. ‘
нетерпением жду ответа. •очетсЯ поскорее узнать твои впечатлениЯ.
Њеста осталось мало, а надо еще ответить на твои вопросы о вещах очень
важных. „орогаЯ †еневьева, мы переживаем сейчас период кризиса, и нам
нужно разрешить чрезвычайно острую, тревожащую нас проблему, - как быть с
наследством? …сли мы будем хранить в сейфе пачки банковых билетов, то
придетсЯ проживать свой капитал, а ведь это истинное несчастье. …сли же
купить на бирже процентных бумаг и стричь купоны, тоже радости мало: курс
ценных бумаг непрерывно падает. Ђ раз уж так или иначе приходитсЯ нести
убытки, то разумнее всего сохранить кредитные билеты ”ранцузского банка;
франк стоит нынче только четыре су, но все же он обеспечен огромным
золотым запасом. Ћтец видел все это очень Ясно, и мы должны следовать его
примеру. “ французов укоренилась весьма опаснаЯ наклонность во что бы то
ни стало помещать свой капитал в какое-либо предприЯтие; с этим соблазном,
дорогаЯ †еневьева, борись изо всех сил. †ить надо, конечно, не на широкую
ногу, а соблюдать строжайшую экономию. …сли тебе понадобитсЯ совет, Я
всегда в твоем распорЯжении, - ты это знаешь. ЌесмотрЯ на тЯжелые времена,
могут иной раз представитьсЯ случаи выгодно поместить капитал; Я сейчас
очень внимательно слежу за одной маркой коньЯка и анисовой водкой: в
торговых делах такого типа кризиса не будет. €, по-моему, нам нужно
смотреть в эту сторону, действовать смело и вместе с тем осторожно.
Ћчень рад приЯтным вестЯм о џнине. ‘ейчас нечего боЯтьсЯ накатившей на
нее чрезмерной набожности. ‚ажно то, что она отвлеклась от постоЯнных
мыслей о ”или.
‚се остальное само собой придет в норму: џнина из нашей породы, а у нас
всегда умели не злоупотреблЯть самыми лучшими удовольствиЯми.
„о свиданиЯ, дорогаЯ †еневьева. ‚ среду увидимсЯ.
’вой любЯщий брат
ѓюбер.

џнина - ѓюберу.
„орогой дЯдЯ!
Џрошу вас - рассудите нас с мамой. Ћна отказываетсЯ дать мне дедушкин
"дневник". Џо ее словам, стоит мне прочесть его, и от моего преклонениЯ
перед дедушкой ничего не останетсЯ. Ќо если она так оберегает дорогую мне
памЯть, зачем же она твердит каждый день: "’ы и представить себе не
можешь, как плохо он отзываетсЯ о тебе!.. „аже твою наружность не
пощадил!" …ще больше менЯ удивлЯет то, что она очень охотно дала мне
прочесть ваше письмо, в котором вы комментируете этот "дневник"...
“став боротьсЯ со мной, мама, наконец, сказала, что даст мне прочесть
дедушкины записи, если вы сочтете это уместным, - она всецело полагаетсЯ
на вас. € вот Я взываю к вашему чувству справедливости. Џрежде всего
позвольте сразу же устранить препЯтствие, которое касаетсЯ лично менЯ; как
бы жестоко дедушка ни судил обо мне в своем "дневнике", Я уверена, что
сама Я осуждаю себЯ еще строже. ѓлавное же, Я уверена, что его суровость
не относитсЯ к той несчастной женщине, какой Я была, когда жила близ него
в Љалезе всю осень, до самой его смерти.
Џростите менЯ, дЯдЯ, но Я никак не могу согласитьсЯ с вами в одном,
очень существенном вопросе: Я единственный свидетель последних недель
жизни дедушки и знаю, каковы были его чувства в то времЯ. ‚ы осуждаете его
туманную и нездоровую религиозность, однако позвольте вам сказать, что в
Љалезе он трижды встречалсЯ с приходским свЯщенником (один раз в конце
октЯбрЯ и два раза в ноЯбре). Ћтчего вы не хотите спросить у свЯщенника об
этом? Џо словам мамы, в дневнике, где дедушка отмечает даже мелкие событиЯ
своей жизни, ничего не говоритсЯ об этих встречах, а если б с ними был
свЯзан перелом в душевной настроенности дедушки, о них непременно было бы
написано. Ќо ведь мама говорит также, что "дневник" прерван на середине
слова; несомненно, смерть постигла дедушку в ту минуту, когда он хотел
сказать о своей исповеди. € напрасно было бы возражать, что если он
получил отпущение грехов, то пошел бы к причастию. џ помню, какие слова
мне говорил дедушка за день до своей смерти: его преследовала мысль, что
он еще недостоин принЯть причастие, беднЯжка решил подождать до рождества.
Ќу почему вы мне не верите? Џочему думаете, что у менЯ галлюцинации? Ѓыло
именно так, как Я утверждаю: в среду, за день до смерти, в гостиной своего
дома в Љалезе он говорил со мной об этом желанном длЯ него рождественском
дне; у менЯ все еще звучит в ушах его голос, полный тоски, быть может уже
угасающий, тихий голос.
“спокойтесь, дЯдЯ, Я не собираюсь превращать дедушку в свЯтого. џ
согласна с вами - он был странный, а иногда просто ужасный человек. € все
же в последние дни жизни в нем совершилось просветление. € ведь только он
один обхватил руками мою голову и силой отвратил мой взглЯд от...
Ђ не кажетсЯ ли вам, что ваш отец был бы совсем другим человеком, если
б и мы были иными. Ќе думайте, что Я хочу бросить в вас камень; Я знаю
ваши достоинства, знаю, что дедушка был очень несправедлив к вам и к моей
маме. Ќа наше несчастье, он принимал нас за примерных христиан...
Џожалуйста, не спорьте. Џосле смерти дедушки Я свела знакомство с людьми,
у которых есть свои недостатки, свои слабости, но они живут так, как им
велит их вера, и они полны милосердиЯ. …сли бы дедушка жил среди таких
людей, быть может он уже давно бы увидел те врата, к которым он подошел
лишь накануне смерти.
ЏовторЯю, Я не хочу обвинЯть все наше семейство, чтоб оправдать его
неумолимого главу. ѓлавное, Я не могу забыть, что пример бабушки должен
был бы раскрыть ему глаза, а он так долго стремилсЯ лишь к одному -
отомстить за свою обиду. Ќо позвольте мне сказать в заключение, почему Я
все-таки считаю его правым перед нами: ведь там, где были сокровища наши,
там было и сердце наше - мы думали только о наследстве, которого боЯлись
лишитьсЯ. Љонечно, у нас было достаточно оправданий: ведь вы, например,
финансист, а Я слабаЯ женщина... Ђ все-таки у нас у всех, кроме бабушки,
жизнь не соответствовала нашим принципам. “ста наши говорили: "верую", а
мысли, желаниЯ и поступки не были свЯзаны корнЯми с этой верой, которую мы
исповедовали на словах. ‚се силы души у нас устремлены были к обладанию
материальными благами, тогда как дедушка... Џоймете ли вы менЯ, если Я
скажу, что сердце его было не там, где были его сокровища. џ готова
поклЯстьсЯ, что его дневник, который мне не дают прочесть, неопровержимо
свидетельствует об этом.
Ќадеюсь, дЯдЯ, на вашу чуткость и с полным доверием к вам жду ответа.
џнина.
Last-modified: Mon, 08 Oct 2001 13:26:30 GMT
Ћцените этот текст: