денно
говорила о нем: "‚ Ѓиаррице  Њаринетта  попала  в  сети  и  стала  жертвой
какого-то проходимца, просто-напросто альфонса, промышлЯющего в отелЯх".
   Љогда беднЯжка умерла от родов (ах, не  хочетсЯ  мне  судить  тебЯ  так
жестоко, как ты судила менЯ после смерти Њари!), - мало сказать, что ты не
проЯвлЯла никакого горЯ, ты как будто  торжествовала:  "Ќу,  что,  Я  была
права?  ’ак  и  должно  было  кончитьсЯ,  она  сама  шла  навстречу  своей
гибели..." Ђ тебе, конечно, не в чем себЯ  упрекнуть:  ты  выполнила  свой
долг.  ЌесчастнаЯ  Њаринетта  знала,  что  родные  всегда  примут   ее   с
распростертыми объЯтиЯми, что ее ждут, стоит ей только подать знак.  €  по
крайней мере ты можешь сказать, положа руку  на  сердце:  "џ  не  была  ее
сообщницей". ’ебе, оказываетсЯ, дорого стоило сохранЯть твердость. Ќо ведь
бывают случаи, когда надо принудить свое сердце замолчать.
   Ќет, Я не стану корить тебЯ. џ даже готов признать, что ты была добра к
маленькому ‹юку, сыну Њаринетты, и принЯла в нем  участие,  когда  уже  не
было в живых твоей матери, котораЯ до самой смерти заботилась  о  нем.  ’ы
брала его к себе на летние каникулы, а раз в год, зимой,  ездила  навещать
его - он училсЯ  в  пансионе  в  окрестностЯх  Ѓайонны.  ’ы  говорила:  "џ
исполнЯю свой долг, раз его отец не желает заботитьсЯ о сыне".
   џ никогда тебе не рассказывал, что в сентЯбре 1914 года видел  в  Ѓордо
отца нашего ‹юка. џ все пыталсЯ тогда достать себе сейф в  банке,  но  все
сейфы разобрали люди, бежавшие  из  Џарижа.  Ќаконец,  дирекциЯ  ‹ионского
кредита сообщила мне, что один из клиентов банка возвращаетсЯ в  Џариж  и,
может быть, согласитсЯ уступить мне свой сейф. Љогда мне  назвали  фамилию
этого клиента, Я понЯл, что речь идет об отце ‹юка. Ќе думай, он совсем не
чудовище, каким ты себе его  представлЯешь.  ‘амый  обыкновенный  человек.
‚озраст -  тридцать  восемь  лет,  вид  изнуренный,  глаза  блуждающие,  и
несомненно все времЯ терзаетсЯ страхом, что его возьмут в армию. Љак он не
похож на того молодого человека, которого Я видел четырнадцать  лет  назад
на похоронах Њаринетты и потом имел с ним деловой разговор. Ћн говорил  со
мной совершенно  откровенно.  ЋказываетсЯ,  у  него  есть  сожительница  -
по-видимому, женщина недостойнаЯ, ибо он хотел избавить ‹юка от общениЯ  с
ней. €, желаЯ сыну добра, он отдал его бабушке, мадам ”ондодеж. ЃеднаЯ моЯ
€за, если б ты и наши дети  знали,  что  Я  предлагал  в  тот  день  этому
человеку! ’еперь-то Я могу тебе рассказать. џ хотел, чтобы сейф он оставил
за собой, а мне выдал бы доверенность. ’огда все мое состоЯние в  наличных
деньгах и в ценных бумагах хранилось бы в этом сейфе вместе с  документом,
свидетельствующим, что все это принадлежит ‹юку. Џока Я жив, отец ‹юка  не
имел бы доступа к сейфу. Ќо после  моей  смерти  он  стал  бы  полным  его
владельцем, о чем вы ровно ничего бы не знали...
   ђазумеетсЯ, Я бы отдал таким образом в руки этого человека свою  судьбу
и все свое состоЯние. ‚от до чего Я вас тогда ненавидел! € что  ж!  Ћн  не
согласилсЯ на такую сделку. Ќе посмел! ‡аговорил о своей чести!
   Љак же Я мог дойти до такого безумиЯ?! Љ тому времени  детЯм  было  уже
под тридцать лет, †еневьева была замужем, а ѓюбер женат; оба  окончательно
и бесповоротно оказались на твоей стороне и во всех  возможных  случаЯх  -
против менЯ. ‚ы действовали исподтишка, Я стал длЯ вас врагом. Ђ ведь ты с
ними обоими, особенно с †еневьевой, -  не  очень-то  ладила.  ’ы  упрекала
дочь, что она всегда оставлЯет тебЯ одну, ни в чем у  тебЯ  не  спрашивает
совета, все делает по-своему; но как только дело касалось  менЯ,  согласие
восстанавливалось - вы выступали единым фронтом.  ‚се,  впрочем,  шло  под
сурдинку, за исключением торжественных моментов жизни;  так,  например,  у
нас происходили ужаснейшие баталии, когда  пришла  пора  женить  ѓюбера  и
выдавать замуж †еневьеву. Ќи тому, ни другому Я не желал  дать  в  в  руки
наличный капитал, а решил назначить им ежегодную ренту.  ђодителЯм  жениха
моей дочери  и  невесты  моего  сына  Я  отказалсЯ  сообщить,  каково  мое
состоЯние, из чего оно состоит, где  хранитсЯ.  €  Я  держалсЯ  твердо,  Я
выиграл сражение, менЯ поддерживала ненависть, да, ненависть, а кроме того
- любовь, моЯ любовь к маленькому ‹юку. ђодители  моего  будущего  зЯтЯ  и
будущей снохи скрепЯ сердце согласились на все: они не сомневались, что  в
кубышке у менЯ огромнаЯ сумма. Ќо мое молчание вас тревожило. ‚ы  пытались
выведать тайну. †еневьева иной раз принималась ластитьсЯ ко мне. Ђх, какаЯ
неуклюжаЯ дипломатиЯ! „еревенщина! џ уж  издали  слышал,  как  она  тЯжело
шагает, волоча деревЯнные башмаки. € Я частенько говорил ей:  "Џосле  моей
смерти вы менЯ будете благословлЯть". Љонечно, Я говорил это забавы  ради:
хотелось поглЯдеть, как вы все всполошитесь, как у вас глаза заблестЯт  от
алчности. ‚едь †еневьева передавала тебе эти волшебные  слова.  ‚сЯ  роднЯ
млела от восторга. Ђ Я в это  времЯ  старалсЯ  найти  такую  уловку,  чтоб
оставить вам лишь то,  что  невозможно  было  утаить.  џ  думал  только  о
маленьком ‹юке. Њне даже пришла в голову мысль заложить землю...


   € все-таки однажды Я попалсЯ и принЯл ваши кривлЯниЯ за чистую монету -
это было после смерти Њари, в том же году.  џ  расхворалсЯ.  Џо  некоторым
симптомам можно было предположить, что  у  менЯ  та  же  болезнь,  котораЯ
унесла нашу девочку. џ терпеть не могу  лечитьсЯ,  не  выношу  докторов  и
лекарств. Ќо ты до тех пор приставала  ко  мне,  пока  Я,  смирившись,  не
согласилсЯ лечь в постель и вызвать Ђрнозана.
   ’ы ухаживала за мной усердно, это уж само собой разумеетсЯ, и,  видимо,
даже волновалась за менЯ;  а  порой,  когда  ты  спрашивала,  как  Я  себЯ
чувствую, в твоем голосе звучала глубокаЯ тревога. ’ы щупала мне лоб,  как
больным детЯм, ты пожелала, чтоб тебе стелили постель в моей комнате. …сли
ночью Я металсЯ в жару, ты вставала  и  давала  мне  пить.  "ЉажетсЯ,  она
дорожит мной, - думал Я, - кто бы поверил!.. Њожет быть, из-за того, что Я
"хорошо зарабатываю"? Ќо  нет,  деньги  сами  по  себе  не  доставлЯют  ей
радости... Ђ  может  быть,  она  боитсЯ,  как  бы  после  моей  смерти  не
пошатнулось положение наших детей? ‚от это правдоподобное объЯснение".  Ќо
оказалось, что Я не угадал.
   Љогда Ђрнозан осмотрел менЯ, ты вышла с ним на веранду, и Я слышал  ваш
разговор - от волнениЯ ты позабыла  об  осторожности,  как  это  частенько
бывает с тобой, и раскаты твоего голоса долетали до менЯ:
   - ђади бога, доктор, говорите всем, что Њари умерла от брюшного тифа. Ђ
то ведь, знаете, у менЯ два брата умерли, беднЯжки, от чахотки,  и  теперь
по городу пошли слухи, будто и Њари умерла от той  же  болезни.  ‹юди  так
злы! ЏокоЯ от них нет. џ очень боюсь, как бы мужнина болезнь не отозвалась
на судьбе †еневьевы  и  ѓюбера.  …сли  он  тЯжело  болен,  опЯть  начнутсЯ
неприЯтные толки. Ћн ужасно менЯ напугал; несколько  дней  Я  просто  была
сама не своЯ, все думала о своих несчастных детЯх. ‚ы же  знаете,  доктор,
что у него в молодости, еще до женитьбы, одно легкое тоже было задето. ќто
стало известно, - у нас ведь все  и  про  всех  знают,  сплетников  ужасно
интересуют чужие неприЯтности! „аже если б мой муж  умер  от  какой-нибудь
эпидемической болезни, никто бы этому не поверил, ведь не  верЯт  же,  что
наша Њари умерла  от  тифа!  €  бедным  моим  детЯм  пришлось  бы  за  это
поплатитьсЯ. џ, знаете, так злилась на  него,  -  не  хочет  лечитьсЯ,  не
желает лечь в постель, да и все тут! Љак будто  это  касаетсЯ  только  его
одного! „а что  ему  другие,  он  о  других  никогда  не  думает,  даже  о
собственных  своих  детЯх  не  беспокоитсЯ!..  Ќет,  нет,  доктор,  такому
человеку, как вы, трудно поверить, что  существуют  люди,  подобные  моему
супругу. ‚ы ведь такой же, как аббат Ђрдуэн, - вы не верите, что на  свете
есть зло.
   џ смеЯлсЯ в одиночестве, лежа на одре  болезни,  и,  возвратившись,  ты
спросила менЯ, чему Я смеюсь. џ ответил словами, которые у нас с  тобой  в
большом ходу:
   - "„а так, ничему. - —ему ты смеешьсЯ? - Ќичему. - Ћ чем ты думаешь?  -
Ќи о чем".


        10

   ‘нова принимаюсь за свои записи, - после тЯжелого припадка, почти месЯц
продержавшего менЯ в вашей власти. Љак только болезнь обезоруживает  менЯ,
вы все уже тут как тут, всЯ семейка смыкает свои рЯды и, расположившись  у
моей постели, зорко следит за мной.
   ‚ прошлое воскресенье пожаловал ”или, чтобы посидеть со мной, составить
мне компанию. Ѓыло жарко, душно, Я  отвечал  односложно  на  его  любезные
речи, мысли у менЯ путались, Я  задремал...  „олго  ли  Я  спал?  Ќе  могу
сказать. ђазбудил менЯ звук его голоса. џ увидел в полумраке, что он  весь
подобралсЯ, насторожилсЯ. ѓлаза у этого молодого волка блестели.  Ќа  руке
выше часов он носил еще  золотую  цепочку.  ђубашка  была  расстегнута  на
худенькой, мальчишеской груди. џ снова задремал.  ЏроснулсЯ  Я  от  скрипа
башмаков, чуть-чуть открыл глаза и стал наблюдать за ним из-под  опущенных
ресниц. Ћн принЯлсЯ ощупывать мой пиджак, где у менЯ во внутреннем кармане
лежал бумажник. ‘ердце  у  менЯ  бешено  колотилось,  но  Я  усилием  воли
заставил себЯ лежать неподвижно. “ж не догадалсЯ ли он? Џочему-то вернулсЯ
на свое место.
   џ сделал вид, будто только что проснулсЯ, спросил, долго ли Я спал.
   - Љакое там! Ќесколько-минут, дедушка.
   ЊенЯ пробрала  дрожь,  -  ведь  страшно  одиноким  старикам,  когда  их
выслеживает какой-нибудь отчаЯнный малый. Ќе сошел ли Я, право, с ума. Њне
кажетсЯ, что этот молодец может убить менЯ. ‘казал же ѓюбер однажды,  что,
по его мнению, ”или способен на все.


   ‚идишь, €за, как Я был несчастлив. Ђ  когда  ты  прочтешь  эти  строки,
поздно уж будет жалеть менЯ. Ќо мне  все-таки  приЯтно  думать,  что  хоть
тогда ты почувствуешь ко мне сострадание. Ќе верю Я в ваш вечный ад.  ‡ато
знаю, что такое проклЯтый, окаЯнный  грешник  здесь  на  земле,  заблудший
человек, который куда бы он ни пошел, идет  ложным  путем,  человек,  путь
которого всегда был ложным; неудачник, не умевший жить -  не  в  житейском
понимании смысла этих слов, а в глубоком их смысле. €за, Я  страдаю.  „ует
южный, знойный ветер. Њне душно, менЯ томит жажда, - и нечем  ее  утолить,
кроме тепловатой противной воды в умывальнике. Ќажил человек  миллионы,  и
нет у него стакана холодной воды!
   …сли Я еще выношу ужасающие длЯ менЯ посещениЯ ”или,  то,  может  быть,
потому, что он напоминает  мне  другого  юношу,  нашего  племЯнника  ‹юка,
которому, впрочем, было бы сейчас уже за тридцать. џ  никогда  не  отрицал
христианских добродетелей и видел, что этот мальчик дал тебе много поводов
развивать их в себе.  ’ы  его  не  любила,  в  нем  не  оказалось  никаких
фамильных ваших черт, хоть он и был сыном Њаринетты; не  любила  ты  этого
черноглазого мальчика, с низким и широким  лбом,  окаймленным  "височками,
как у испанцев", - говорил ѓюбер. …го отдали в пансион в  Ѓайонну,  училсЯ
он плохо, но тебЯ это, по твоему мнению, не касалось: "‚полне достаточно с
менЯ и того, что Я вожусь с ним, когда он приезжает на каникулы".
   Ќет, вовсе не книги его занимали. ‚ наших краЯх,  где,  кажетсЯ,  давно
перебили всю дичь, он почти  ежедневно  возвращалсЯ  домой  с  охотничьими
трофеЯми. …сли раз в году поЯвлЯлсЯ в наших полЯх заЯц, в конце концов  он
обЯзательно становилсЯ добычей ‹юка: Я как сейчас вижу, - мальчик идет  по
длинной аллее сада и весело поднимает вверх убитого зайца, зажав в  кулаке
его длинные уши.  џ  всегда  слышал,  как  ‹юк  отправлЯетсЯ  из  дому  на
рассвете; Я отворЯл окно, - из дымки тумана раздавалсЯ звонкий голос:
   - Џойду осмотреть переметы.
   Ћн всегда смотрел мне прЯмо в лицо и спокойно выдерживал мой взглЯд, он
не боЯлсЯ менЯ, никакие страхи ему и в голову не приходили.
   €ногда Я уезжал на несколько дней и, если  неожиданно  возвращалсЯ,  не
предупредив вас, то обычно, входЯ в дом, слышал запах  сигар,  на  полу  в
гостиной не видел ковра и находил все  признаки  прерванного  празднества.
(‹ишь только Я, бывало, со  двора,  †еневьева  и  ѓюбер  приглашали  своих
приЯтелей и устраивали пирушку, несмотрЯ на строгое мое запрещение;  а  ты
им потакала, ты поощрЯла  это  непокорство:  "‚едь  надо  же  поддерживать
отношениЯ", - заЯвлЯла ты.) € в этих случаЯх умиротворителем подсылала  ко
мне ‹юка. …го очень смешила, что Я навожу на всех ужас.
   - Ћни, знаешь, вертелись, плЯсали в гостиной, а Я взЯл  да  и  крикнул:
"„ЯдЯ идет! ѓлЯдите, вон он на  дорожке!.."  …сли  б  ты  видел,  как  они
прыснули  во  все  стороны!  ’етЯ  €за  и  †еневьева  схватили  поднос   с
бутербродами и потащили обратно в буфетную. ‚от переполох был!
   ’олько длЯ одного этого мальчишки Я не был пугалом. €ногда Я  спускалсЯ
с ним к реке посмотреть, как он удит рыбу. ќтот непоседа, живой как ртуть,
этот шалун, весельчак мог часами смотреть на поплавок, застыв  на  берегу,
как ствол дерева, только рука его порой шевелилась  медленно  и  бесшумно,
как гибкаЯ ветка ивы. †еневьева с полным основанием утверждала, что у него
совершенно _не эстетическаЯ натура_. „ействительно, он никогда не утруждал
себЯ вечерними прогулками к  обрыву,  не  любовалсЯ  равниной  при  лунном
свете. Ћн не мог  восторгатьсЯ  природой,  потому  что  сам  был  частицей
природы, слитой с нею, одной  из  сил  ее,  живым  родником  среди  чистых
родников.
   џ думал о том, какой невеселой была его юнаЯ  жизнь:  мать  умерла,  об
отце запрещалось говорить в нашем доме, с детских лет  в  пансионе,  среди
чужих, -  бедный,  заброшенный  ребенок.  ’аких  обстоЯтельств  длЯ  менЯ,
например, вполне было бы достаточно, чтоб моЯ душа переполнилась горечью и
ненавистью к людЯм. Ђ вот от него исходила радость жизни. ‚се его  любили.
Љак мне это казалось удивительным, - ведь менЯ-то все ненавидели! „а,  все
его любили, даже Я. Ћн всем улыбалсЯ, и мне тоже;  хотЯ  улыбалсЯ  мне  не
больше, чем другим.
   ‚се в этом мальчике было естественно, непосредственно и очень чисто. Џо
мере того как он подрастал, менЯ больше всего поражала  эта  чистота,  это
неведение зла, равнодушие к соблазнам зла. Ќаши дети тоже были хорошими, -
согласен, ѓюбер был поистине примерным юношей,  как  ты  говорила.  „олжен
отдать тебе справедливость - это плоды твоего воспитаниЯ. …сли б ‹юк пожил
на свете подольше и стал  бы  взрослым  мужчиной,  можно  ли  было  бы  не
беспокоитьсЯ за его нравственность? —истота его не казалась основанной  на
каких-то  принципах,   благоприобретенной   и   сознательной:   это   была
прозрачность ручьЯ, бегущего по камешкам. …го облик блистал чистотой,  как
блещет росою трава на лугу. џ останавливаюсь на этой его черте, потому что
она  произвела  на  менЯ  глубокое  впечатление.  ’вои  высоконравственные
рассуждениЯ, намеки, презрительно-брезгливые гримасы, поджатые губы, -  не
могли бы внушить мне истинного пониманиЯ сущности  порока.  џ  постиг  ее,
неведомо длЯ себЯ, лишь благодарЯ  этому  мальчику,  что  стало  мне  Ясно
только гораздо позднее. ’ы вот воображаешь, что все смертные носЯт на себе
печать первородного греха, но ни один человек не  нашел  бы  этой  гнойной
Язвы у ‹юка: он вышел из рук ваЯтелЯ, вылепившего его, без всЯкого изъЯна,
цельным и прекрасным. ‡ато Я, сравнив себЯ с ним,  почувствовал  все  свое
уродство.


   Њожно ли сказать, что Я любил его как сына? Ќет, Я любил его за то, что
он совсем не был похож на менЯ. џ прекрасно  вижу,  какие  черты  ѓюбер  и
†еневьева унаследовали от менЯ: алчность, жажду материальных благ, которые
длЯ  них  превыше  всего  в  жизни,  презрительную  властность  (†еневьева
безжалостно третирует своего мужа и высокомерна,  как  Я).  Ђ  ‹юк  совсем
другой; Я был уверен, что не увижу в нем свое подобие.
   Ѓольшую часть года Я о нем совсем не думал. Ћтец брал  его  к  себе  из
пансиона на новый год и на пасху, а летние каникулы он всегда  проводил  у
нас. “езжал он в октЯбре, когда покидали наши краЯ и перелетные птицы.
   Ѓыл ли он набожным? ’ы о нем говорила так:
   - „аже на таком глупом звереныше, как этот мальчик, сказываетсЯ влиЯние
отцов-иезуитов.  Џо  воскресеньЯм  он  ни  за  что  не  пропустит  обедни,
исповедуетсЯ, причащаетсЯ... Љонечно, молитсЯ  он  не  очень  усердно,  на
скорую руку. Ќу что ж поделаешь! Љаждый дает что может, большего и  нечего
с него требовать.
   ‘о мной он никогда не затрагивал этих вопросов, не делал  ни  малейшего
намека. ‚се его разговоры носили вполне  конкретный  характер.  €ной  раз,
когда он вытаскивал из  кармана  складной  нож,  поплавок,  дудочку,  чтоб
подманивать жаворонков, на траву выпадали  короткие  черные  четки,  и  он
проворно поднимал их. Џожалуй, по утрам в воскресеньЯ в  нем  было  больше
степенности, чем в будни, меньше жизнерадостности, легкости, как будто  он
нес тогда на плечах какой-то груз.
   ‘реди всего, что привЯзывало менЯ к  ‹юку,  было  одно  обстоЯтельство,
которому ты, вероЯтно, удивишьсЯ. Ќе раз случалось, что  в  воскресенье  Я
узнавал в этом олененке, который в те часы переставал прыгать, брата нашей
девочки, умершей двенадцать лет тому назад, хотЯ Њари совсем  не  походила
на него характером: она не выносила, когда кто-нибудь раздавит букашку,  и
очень любила, устлав мхом дупло дерева, ставить туда статуэтку богоматери,
- помнишь? Ќу так вот, длЯ менЯ в этом "звереныше", как ты называла  ‹юка,
оживала наша Њари: вернее сказать, тот самый светлый родник, который был в
ее душе и вместе с нею скрылсЯ под землю, вновь бил у моих ног.


   ‚ начале войны ‹юку было почти пЯтнадцать лет. ѓюбера взЯли в армию, во
вспомогательные части. ‚се процедуры  осмотра  во  врачебной  комиссии  он
переносил с философским спокойствием, ты же  места  себе  не  находила  от
тревоги.  „олгие  годы  его  узкаЯ  грудь  вызывала  у  тебЯ   мучительное
беспокойство. ’еперь ты только на нее и возлагала  надежды.  Љогда  нуднаЯ
канцелЯрскаЯ работа  и  какие-нибудь  неприЯтности  вдруг  внушали  ѓюберу
желание пойти на фронт добровольно и он  принималсЯ  (впрочем,  бесплодно)
хлопотать об  этом,  ты  доходила  до  того,  что  откровенно  высказывала
опасение, которое до тех пор  с  таким  трудом  скрывала  от  всех,  -  ты
твердила: "Џри такой наследственности, как у него..."
   ЃеднаЯ €за, не бойсЯ, что Я брошу в тебЯ  камень.  џ-то  лично  никогда
тебЯ не интересовал, ты никогда не присматривалась ко мне, а уж в то времЯ
меньше, чем когда-либо. ’ы не замечала, не угадывала, как в годы  войны  с
каждой зимой возрастала во мне жестокаЯ тревога. Ћтец ‹юка был мобилизован
и направлен в какое-то министерство, и теперь мальчик проводил  у  нас  не
только лето, но и рождественские и пасхальные каникулы. ‚ойна  вызывала  в
нем энтузиазм. Ћн все боЯлсЯ, что военные действиЯ кончатсЯ до  того,  как
ему исполнитсЯ восемнадцать лет. ђаньше он никаких книг в руки не брал,  а
тут поглощал специальные труды, изучал  карты.  Ћн  занималсЯ  физическими
упражнениЯми. ‚ шестнадцать лет он был уже взрослым мужчиной и  совсем  не
из мЯгкосердечных людей. ‚от уж кого  нисколько  не  трогали  разговоры  о
раненых и убитых! €з самых страшных рассказов о жизни в окопах, которые  Я
заставлЯл его читать, он извлекал свое собственное представление о  войне,
как о грозном, но великолепном спорте,  которым  не  всегда  даетсЯ  право
заниматьсЯ: нужно было торопитьсЯ. Ђх, как он боЯлсЯ опоздать! “ него  уже
было в кармане разрешение его  болвана  папаши.  Ђ  Я  по  мере  того  как
приближалсЯ  роковой  день  ЯнварЯ  1918  года,  когда  ему  должно   было
исполнитьсЯ восемнадцать  лет,  с  трепетом  следил  за  карьерой  старика
Љлемансо, подобно тому как  некогда  родители  заключенных  ждали  падениЯ
ђобеспьера, надеЯсь, что тиран падет раньше,  чем  их  сыновьЯ  предстанут
перед судом.
   Љогда ‹юк был в лагере, в ‘уже, и проходил там  обучение,  ты  посылала
ему вЯзаные теплые вещи и всЯкие лакомства, но  говорила  иной  раз  такие
слова, что Я готов был изничтожить тебЯ,  €за,  ’ы  преспокойно  заЯвлЯла:
"Љонечно, если бедного мальчика убьют, будет очень печально... Ќо он-то по
крайней мере не оставит после себЯ сирот..." ђазумеетсЯ, ничего  позорного
в этих словах не было.


   € вот настал день,  когда  все  стало  Ясно:  нет  надежды,  что  война
кончитсЯ раньше, чем ‹юка отправЯт на передовые. Љогда фронт был прорван в
мен-де-„ам, он приехал к нам проститьсЯ, - на две недели раньше, чем  это
предполагалось. Љак было больно! Ќаберусь мужества и приведу одну  ужасную
подробность, - воспоминание о ней иногда будит менЯ ночью, и Я  просыпаюсь
с громким стоном. ‚ тот день Я пошел к  себе  в  кабинет,  достал  кожаный
поЯс, сделанный шорником по образцу, который Я сам дал ему. џ взобралсЯ на
скамейку и, дотЯнувшись до верхушки книжного шкафа, попыталсЯ придвинуть к
себе стоЯвшую там гипсовую голову „емосфена.  ќто  оказалось  мне  не  под
силу. ѓолова была битком набита луидорами, которые Я прЯтал в этой копилке
со днЯ мобилизации. џ погрузил руку в золото, в золото, - которым  дорожил
больше всего на свете, достал несколько пригоршней золотых монет и засунул
их в поЯс. Љогда Я  слез  со  скамейки,  эта  кожанаЯ  змеЯ,  проглотившаЯ
столько луидоров, стала твердой, как камень; Я обвил ее вокруг своей  шеи,
и она тЯжело давила мне на затылок.
   џ робко протЯнул поЯс ‹юку. Ћн сначала не понЯл, что Я ему даю.
   - Ђ зачем мне эта штука, дЯдЯ?
   - Љак "зачем"? Њожет очень пригодитьсЯ, когда вы  будете  на  стоЯнках,
или если в плен попадешь... и во  многих  других  обстоЯтельствах...  ‚едь
золото всемогуще.
   - Ћй-ой! - воскликнул он смеЯсь. - “ менЯ и так всЯкого барахла  много.
Ќеужели ты думаешь, что Я навьючу на себЯ еще этот поЯс? „а  ну  его!  Џри
первой же атаке швырну его в отхожее место...
   - Ђ в начале войны, дружок, все брали с собой  золото,  -  у  кого  оно
было, конечно.
   - „а потому, что тогда люди не знали, дЯдЯ, что их ждет на фронте.
   Ћн стоЯл посреди комнаты, поЯс же, набитый золотом,  бросил  на  диван.
ћноша он был крепкий, сильный, а каким казалсЯ хрупким в  большом,  не  по
росту, мундире. €з  широкого  ворота  выступала  тоненькаЯ,  детскаЯ  шеЯ.
‚олосы уже были острижены под машинку, и лицо как-то потерЯло из-за  этого
индивидуальность - стало "общесолдатским". …го уже приготовили  к  смерти,
"обрЯдили", он  стал  подобен  другим,  не  отличимым  от  них,  уже  стал
безыменным, уже исчез... Ћн рассеЯнно посмотрел  на  поЯс,  потом  вскинул
глаза на менЯ, и во взглЯде его была насмешка  и  презрение.  ‚се-таки  он
поцеловал менЯ на прощанье. џ проводил его  до  парадного.  Ќа  пороге  он
обернулсЯ и крикнул мне:
   - ‘дай ты все это во ”ранцузский банк.
   Ђ у менЯ слезы застилали глаза, Я ничего не видел. џ слышал, как ты ему
ответила смеЯсь:
   - Ќу уж на это не рассчитывай. ’акого подвига нельзЯ от него ждать!
   „верь захлопнулась, Я  стоЯл,  не  двигаЯсь,  в  вестибюле,  а  ты  мне
сказала:
   - ЏризнайсЯ, - ты знал, что он не возьмет от  тебЯ  золота?  ’ы  просто
сделал широкий жест.
   џ  вспомнил,  что  поЯс  осталсЯ  на  диване.  Љто-нибудь  из  прислуги
полюбопытствует, заглЯнет в него... Љто их знает... ’акой уж народ!
   џ торопливо поднЯлсЯ в спальню и взвалил  поЯс  себе  на  плечи,  решив
снова высыпать оттуда все золото в голову „емосфена.


   Ќесколько дней спустЯ скончалась мама, а Я почти и  не  заметил  этого:
уже несколько лет она ничего не сознавала; жила она не с нами. ’еперь  вот
Я каждый день думаю о ней, но мама мне вспоминаетсЯ такой, какой она  была
в дни моего детства и молодости, воспоминание о  той  старухе,  какой  она
стала, стерлось. Љладбищ Я не выношу, но к маме  на  могилу  хожу  иногда.
–веты Я перестал приносить - с тех пор,  как  заметил,  что  их  воруют  с
могилы. Ќищие таскают розы богачей, наживаютсЯ за счет покойников. Ќадо бы
поставить ограду, но нынче это ужасно дорого стоит. Ђ вот  у  ‹юка  совсем
нет могилы. Ћн пропал - так и числитсЯ: "без вести пропавший". џ  храню  в
бумажнике ту единственную открытку, которую он  еще  успел  мне  написать:
"‚се благополучно. Џосылку получил. Љрепко целую". ’ак и написано: "Љрепко
целую". ‚се-таки сказал мне ласковое слово бедный мой мальчик.


        11

   Ќынче ночью проснулсЯ от удушьЯ. Џришлось встать. „отащилсЯ  до  своего
кресла и там, под громкие завываниЯ бешеного  ветра,  перечитал  последние
страницы своих записей.  Џоразительно,  какие  мерзкие  подонки  души  они
освещают!.. Џеред тем как снова взЯтьсЯ за перо, Я посидел у  окна.  ‚етер
стих. Ќи единого дуновениЯ. Љалез мирно спал под звездным небом.  €  вдруг
около трех часов ночи снова  налетел  шквал,  в  небе  загромыхало,  упали
первые тЯжелые  капли  холодного  дождЯ.  ’ак  громко  барабанили  они  по
черепичной крыше, что Я испугалсЯ - не пошел  ли  град.  Џраво,  Я  думал,
сердце у менЯ остановитсЯ. ‚едь с виноградников только что  "сошел  цвет".
Џо всему холму на лозах завЯзи - зачатки будущего урожаЯ, но  они  как  те
ЯгнЯта, которых охотник привЯзывает к дереву и оставлЯет в  ночном  мраке,
приманиваЯ хищных зверей.  Ќад  моими  обреченными  виноградниками  ползут
тучи, грозЯщие градом, и гремЯт раскаты грома.
   Ђ в сущности что мне до урожаЯ, до сбора винограда? —то Я  теперь  могу
собирать в этом мире? Њне остаетсЯ  только  одно:  немного  лучше  познать
самого себЯ. Џослушай, €за, после моей смерти ты  найдешь  в  столе  среди
других бумаг - листок, на котором выражена моЯ последнЯЯ  волЯ.  ‘делал  Я
свои распорЯжениЯ через несколько месЯцев после смерти Њари, когда  Я  был
болен и из-за детей ты тревожилась о моей  участи.  ‚  этом  завещании  ты
найдешь мой символ веры, выраженный  приблизительно  в  следующих  словах:
"…сли Я перед смертью  соглашусь  принЯть  напутствие  свЯщенника,  -  то,
будучи сейчас в здравом уме и  твердой  памЯти,  Я  заранее  против  этого
протестую, ибо только воспользовавшись ослаблением умственных способностей
и физических сил больного, смогут добитьсЯ от менЯ  того,  что  мой  разум
отвергает".
   Ќу так вот,  должен  сознатьсЯ,  что  за  последние  месЯцы,  когда  Я,
преодолеваЯ свое отвращение к себе, с пристальным вниманием вглЯдываюсь  в
свой внутренний облик и чувствую, как все мне становитсЯ  Ясно,  -  именно
теперь менЯ мучительно влечет  к  учению  •риста.  €  Я  больше  не  стану
отрицать, что у менЯ бывают порывы, которые могли бы привести менЯ к богу.
…сли б Я переменилсЯ, настолько переменилсЯ, что не был бы противен самому
себе, мне не трудно было бы боротьсЯ с этим тЯготением. „а, с этим было бы
покончено, Я просто-напросто считал бы это слабостью. Ќо как подумаю,  что
Я за человек, сколько во мне жестокости,  какаЯ  ужаснаЯ  сухость  в  моем
сердце, какой удивительной Я обладаю способностью внушать всем ненависть к
себе и создавать вокруг пустыню, - страшно  делаетсЯ,  и  остаетсЯ  только
одна надежда... ‚от что Я думаю, €за: не длЯ вас,  праведников,  твой  бог
сходил на землю, а ради нас, грешников. ’ы менЯ не знала и не ведала,  что
таитсЯ в моей душе. Ѓыть может, страницы, которые  ты  прочтешь,  уменьшат
твое отвращение ко мне. ’ы  увидишь,  что  все-таки  были  у  твоего  мужа
сокровенные добрые чувства, которые, бывало, пробуждала в нем  Њари  своей
детской лаской да еще юноша ‹юк, когда,  возвратившись  в  воскресенье  от
обедни, он садилсЯ на скамью перед домом и смотрел на лужайку. ’олько  ты,
пожалуйста, не думай, что Я держусь о себе очень высокого мнениЯ. џ хорошо
знаю свое сердце,  -  мое  сердце  -  это  клубок  змей,  они  его  душат,
пропитывают своим Ядом, оно еле бьетсЯ  под  этими  кишащими  гадами.  Ћни
сплелись клубком, который распутать невозможно, его нужно  рассечь  острым
клинком, ударом меча: "Ќе мир, но меч принес Я вам".


   Ѓыть может, завтра Я отрекусь от того, что доверил тебе здесь,  так  же
как отрексЯ нынешней ночью от того, что написал  тридцать  лет  назад  как
последнюю свою волю. ‚едь Я ненавидел, простительной ненавистью, все,  что
ты исповедовала, и до сих пор  Я  ненавижу  тех,  кто  лишь  именует  себЯ
христианами. ђазве неправда, что многие умалЯют  надежду,  искажают  некое
лицо, некий светлый облик, светлый лик? "Ќо кто тебе дал право судить  их?
- скажешь ты мне. - ‚ самом-то тебе столько мерзости!" €за,  а  нет  ли  в
мерзости моей чего-то более близкого символу,  которому  ты  поклонЯешьсЯ,
чем у них, у  этих  добродетельных?  ‚опрос  мой  кажетсЯ  тебе,  конечно,
нелепым кощунством. Љак мне доказать, что Я прав? Џочему ты не говоришь со
мной? Џочему никогда ты не говорила со мной? Ѓыть может, нашлось бы у тебЯ
такое слово, от которого раскрылось бы  мое  сердце.  Ќынче  ночью  Я  все
думал: может быть, еще не поздно нам с тобой  перестроить  свою  жизнь.  Ђ
что, если бы не ждать смертного моего часа, - теперь же  отдать  тебе  эти
страницы? € просить тебЯ, именем бога твоего заклинать,  чтобы  ты  прочла
все до конца? € дождатьсЯ той минуты, когда ты закончишь чтение.  €  вдруг
бы Я увидел, как ты входишь ко мне в комнату, а по  лицу  твоему  струЯтсЯ
слезы. € вдруг бы ты раскрыла мне свои объЯтиЯ. €  Я  бы  вымолил  у  тебЯ
прощение. € оба мы пали бы на колени друг перед другом.
   ЃурЯ,  наверно,  кончилась.  ‚  небе  мерцают  предрассветные   звезды.
Џоказалось мне, будто снова дождь  пошел,  но  нет,  это  падают  капли  с
листьев. Ќе лечь ли мне в постель? Њожет быть, не  станет  мучить  удушье.
“стал Я, уж не в силах больше писать, все чаще бросаю перо  и  откидываюсь
на жесткую спинку стула.


   Љакое-то змеиное шипение, свист, потом оглушительный грохот  и  молниЯ,
полыхнувшаЯ по всему небу. € наступила зловещаЯ тишина, а за ней на холмах
стали взрыватьсЯ бомбы, которые  бросают  виноградари,  чтобы  ушли  тучи,
грозЯщие градом, или же разрешились дождем. ‘ той стороны,  где  Ѓарзак  и
‘отерн трепещут, ожидаЯ града, - бедствиЯ страшного  длЯ  нашего  краЯ,  -
взлетают во мраке ракеты. Ќа колокольне в ‘ен-‚енсене звонЯт во всю  мочь,
в надежде отвратить градобитие, подобно тому, как  человек  поет  во  весь
голос, когда ему страшно. € вдруг по черепичной  крыше  что-то  застучало,
словно кто-то швырнул на нее сверху горсть мелких камешков...  ѓрадины!  ‚
прежнее времЯ Я бросилсЯ бы к окну.  ‘лышно  было,  как  с  резким  стуком
отворились ставни в спальнЯх. ’ы крикнула  какому-то  человеку,  торопливо
проходившему по двору: "‘ильный град?" Ћн ответил:  "„овольно  сильный.  Љ
счастью, вперемешку с дождем идет". Џо коридору прошлепали  босые  детские
ножки, - видно, кто-то из ребЯтишек испугалсЯ. џ прикинул по привычке: сто
тысЯч франков убытку, но не тронулсЯ с места. Ђ когда-то ничто бы менЯ  не
удержало, Я бы выбежал из дому. ‚едь нашли же менЯ однажды грозовой  ночью
посреди виноградника - в домашних шлепанцах, с потухшей свечой  в  руке  Я
стоЯл под сильным  градом,  падавшим  мне  на  голову.  ЊенЯ  повлек  туда
глубокий инстинкт крестьЯнина, мне хотелось броситьсЯ на землю, как  будто
Я мог прикрыть своим телом виноградники, спасти их от градобитиЯ. Ќо нынче
вечером мне вдруг стало чуждо все то, что было, в  глубоком  смысле  этого
слова, моим достоЯнием. Ќаконец-то порвались узы! Ќе знаю кто, не знаю что
избавило менЯ от них, €за, но веревки, опутавшие менЯ,  порвались:  Я  иду
куда-то. ЉакаЯ сила влечет менЯ? ‘лепаЯ сила? ‹юбовь? Ѓыть может, любовь.


        —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ


        12

   _Џариж. “лица Ѓреа_.
   ‡ачем вздумалось мне сунуть в  чемодан  эту  тетрадь?  —то  мне  теперь
делать со своей исповедью, со своей длинной исповедью? Њежду мною  и  моей
семьей все кончено. ’а, длЯ которой Я раскрывал в этих  записЯх  всю  свою
душу, до самого дна, больше не должна существовать длЯ менЯ. „лЯ  чего  же
мне и дальше трудитьсЯ? „а вот в чем дело: неведомо длЯ себЯ, Я несомненно
находил в этом облегчение, избавление. Ђ в каком странном свете показывают
менЯ строки, написанные в ту ночь, когда пошел  град!..  “ж  не  нашло  ли
тогда на менЯ безумие? Ќет, нет, не надо здесь говорить о безумии. Ќе надо
даже упоминать это слово. Ђ  то  _они_,  пожалуй,  способны  обратить  его
против менЯ, если эти страницы когда-нибудь попадут им в руки. ’еперь  мои
записи ни к кому не обращены. Ќадо будет их  уничтожить,  как  только  мне
станет хуже... Ђ может быть, Я завещаю их своему сыну,  -  Я  еще  его  не
знаю, но сейчас разыскиваю в Џариже. Љак мне хотелось открыть €зе тайну на
тех страницах, где Я намекал на роман, который у менЯ был в 1909  году;  Я
чуть было не призналсЯ, что моЯ любовница была беременна  от  менЯ,  когда
уехала в Џариж: она решила там скрытьсЯ.
   џ считал себЯ человеком великодушным, так как до войны посылал матери и
ребенку по шесть тысЯч франков в год. Њне никогда и в голову не  приходила
мысль увеличить эту сумму. ‡начит, Я сам и виноват,  что  и  мать  и  сын,
которых Я разыскал здесь, оба оказались существами,  приниженными  нуждой,
зависимым положением и неблагодарной черной работой.  Џод  тем  предлогом,
что они живут в этом квартале; Я снЯл каморку в дешевом семейном  пансионе
на улице Ѓреа. “ одной стены - кровать, у другой  -  шкаф,  едва  осталось
место длЯ столика, за которым Я пишу. Ђ какой на улице грохот! ‚ мое времЯ
на Њонмартре  было  тихо.  ’еперь  же  мне  чудитсЯ,  что  сюда  напустили
сумасшедших, которые никогда не спЯт. ЊоЯ милаЯ  семейка  не  шумела  так,
собравшись в Љалезе у подъезда в ту  ночь,  когда  Я  собственными  своими
глазами видел, собственными ушами слышал... ‡ачем об этом вспоминать?.. „а
затем, чтоб облегчить  душу,  закрепив  хоть  ненадолго  в  своих  записЯх
жестокое воспоминание... Ђ впрочем, зачем мне уничтожать эту тетрадь?  Њой
сын и наследник имеет право все узнать о своем отце. ќтой исповедью Я хоть
немного исправлю свою вину перед ним -  ведь  Я  с  самого  рождениЯ  сына
держал его в отдалении от себЯ, как чужого.


   “вы, достаточно было мне увидетьсЯ с ним  два  раза,  как  у  менЯ  уже
сложилось вполне определенное мнение о нем. „лЯ такого существа,  как  он,
мое послание не представит ни малейшего интереса.  —то  тут  может  понЯть
этот приказчик, эта мелкаЯ сошка, это отупевшее  существо,  у  которого  в
жизни одно удовольствие - игра на бегах?
   Ќочью, когда поезд мчал менЯ в  Џариж,  Я  старалсЯ  представить  себе,
какие  упреки  мне  придетсЯ  услышать  от  него,  и   заранее   готовилсЯ
защищатьсЯ.  Љак  на  нас  влиЯют  мелодраматические  шаблоны  романов   и
театральных пьес! џ не сомневалсЯ, что у моего незаконного сына душа полна
горечи и высоких чувств. ’о Я наделЯл его суровым благородством  ‹юка,  то
красотою ”или. џ все предвидел, только не то, что  он  может  походить  на
менЯ. Ќеужели существуют отцы, которым приЯтно, когда им говорЯт: "‚аш сын
походит на вас!" Њерилом моего отвращениЯ к самому себе может служить  тот
ужас, который Я испытал, увидев перед собою свой двойник. џ страстно любил
своего приемного сына ‹юка, - может быть, за то, что он нисколько на  менЯ
не походил. ђобер, однако, кое в чем отличаетсЯ от менЯ: он тупица, не мог
выдержать каких бы то ни было, самых легких экзаменов. Џосле  многократных
неудачных попыток он махнул на ученье рукой. Њать,  котораЯ  все  жилы  из
себЯ вытЯгивала, чтобы дать ему образование, стала презирать его.  Ћна  не
может удержатьсЯ и постоЯнно его шпынЯет, намекаЯ на все его  провалы;  он
молча слушает, понурив голову, ибо не может утешитьсЯ, что  зрЯ  потрачено
столько денег. ‚от в этом он действительно мой сын. Ќо то, что Я собираюсь
преподнести ему  сказочный  дар  -  огромное  состоЯние,  он  не  в  силах
постигнуть, не  хватает  воображениЯ.  ’акого  богатства  он  не  в  силах
представить себе и не верит нежданному чуду. Џо правде говорЯ, и мать и он
сам боЯтсЯ: "ќто ведь незаконно... нас могут посадить..."
   ЏухлаЯ бледнаЯ особа, крашенаЯ блондинка, казавшаЯсЯ карикатурой на  ту
женщину, которую Я когда-то любил, не сводила  с  менЯ  все  еще  красивых
больших глаз: "…сли б Я встретила вас на улице, - сказала мне она, - Я  бы
вас не узнала!" Ђ разве Я узнал бы ее? џ боЯлсЯ,  что  она  затаила  злобу
против менЯ, захочет отомстить  мне.  ‚сего  Я  опасалсЯ,  только  не  мог
предвидеть  этого  унылого  равнодушиЯ.   Ћна   очерствела,   отупела   от
ежедневного восьмичасового выстукиваниЯ на  пишущей  машинке,  она  боитсЯ
"скандальных историй". “ нее осталсЯ  болезненный  страх  перед  судебными
властЯми, с которыми у нее было столкновение в прошлом. Ђ  ведь  Я  хорошо
объЯснил ей и ђоберу свой план. ђобер возьмет в каком-нибудь банке сейф на
свое имЯ, Я перенесу туда свое состоЯние.  Ћн  даст  мне  доверенность  на
право вскрывать сейф и обЯзуетсЯ не  касатьсЯ  этого  сейфа  до  днЯ  моей
смерти. џ, разумеетсЯ, потребую, чтобы ђобер подписал заЯвление, в котором
он признает, что все, находЯщеесЯ в этом сейфе, принадлежит мне.  Ќе  могу
же Я все-таки отдатьсЯ ему во власть, Я совсем его не  знаю.  Њать  и  сын
возражают - ведь после моей смерти найдут этот документ. Љакие идиоты!  Ќе
хотЯт положитьсЯ на менЯ! џ попыталсЯ было втолковать им, что можно вполне
доверитьсЯ деревенскому поверенному Ѓуррю, он мне всем обЯзан, и Я веду  с
ним дела уже сорок лет. “ него лежит  на  хранении  пакет,  на  котором  Я
написал: "‘жечь в день моей  смерти".  €  Я  уверен,  что  Ѓуррю  выполнит
распорЯжение, уничтожит пакет вместе со всем его содержимым. џ вложил туда
и заЯвление, подписанное ђобером. џ глубоко уверен, что Ѓуррю все  сожжет,
- тем более, что в этом запечатанном конверте лежат документы, которые ему
выгодно уничтожить.
   Ќо ђобер и его мать боЯтсЯ, что  после  моей  смерти  Ѓуррю  ничего  не
сожжет и станет их шантажировать. ЏризнатьсЯ, Я тоже  об  этом  подумал  и
решил  передать  им  в  собственные  руки  кое-какие   документы,   вполне
достаточные длЯ того, чтобы отправить вышеозначенного  Ѓуррю  на  каторгу,
если он вздумает фокусничать. ‡аЯвление ђобера мой поверенный Ѓуррю должен
будет сжечь на их глазах, и лишь тогда они возвратЯт ему оружие, которым Я
их снабжу. Ќу, чего им еще надо?
   Ќо эта идиотка и этот дурачок ничего не  могут  сообразить,  ничего  не
понимают, уперлись и твердЯт свое. џ им преподношу миллионы, а они, вместо
того чтобы броситьсЯ мне в ноги, благодарить,  как  Я  воображал,  спорЯт,
рассуждают... „опустим, что в этом деле есть некоторый риск, -  ну  и  что
же? €гра стоит свеч! ’ак нет, - они не желают  подписывать  заЯвлениЯ:  "Ђ
как же мы будем подавать декларацию длЯ подоходного налога? Ћпасно! “  нас
могут быть неприЯтности..."
   Ђх, как же Я, значит, ненавижу свою семью, если  не  выгнал  этих  двух
дураков и не захлопнул у них перед носом дверь. Ћба боЯтсЯ  моих  законных
наследников: "‡наете, опасно! Ћни все пронюхают и подадут на нас в суд..."
ђобер и его мать воображают, что моЯ жена  и  дети  уже  поднЯли  тревогу,
заЯвили в полицию  и  за  мной  следЯт  сыщики.  Џоэтому  они  соглашаютсЯ
встречатьсЯ со мною только по ночам или на окраине города. „а разве мне  с
моим здоровьем можно не спать по ночам и целыми днЯми разъезжать в  такси!
Ќе думаю, чтоб у моих домашних  возникли  какие-нибудь  подозрениЯ:  Я  не
первый раз путешествую один, неоткуда им знать, что недавно ночью в Љалезе
Я, невидимо длЯ них, присутствовал на их военном совете. ‘ловом,  они  еще
не выследили менЯ в Џариже. € ничто на этот раз не помешает  мне  добитьсЯ
своего. Ђ с того днЯ, как ђобер согласитсЯ на  предложенную  махинацию,  Я
буду спать спокойно. Ћн трус, а посему не совершит никакой неосторожности.
   Ќынче вечером, тринадцатого июлЯ, играет оркестр на вольном воздухе, на
углу улицы Ѓреа кружатсЯ пары. Ћ тихий, мирный Љалез! ‚споминаю  последнюю
ночь перед моим отъездом. ‚опреки запрещению  доктора  Я  принЯл  таблетку
веронала и уснул глубоким сном. ‚друг Я вздрогнул и проснулсЯ.  ‘мотрю  на
часы - только еще час  ночи.  ЊенЯ  напугал  шум,  -  откуда-то  доносилсЯ
многоголосый говор. Ћкно с вечера осталось открытый. Џрислушиваюсь - ни во
дворе, ни в гостиной никого нет. ЌаправлЯюсь в ванную, - она выходит окном
на север, то есть в сторону подъезда. ‚ижу - у крыльца в необычно  поздний
час сидит всЯ семьЯ. Ќочью им некого было опасатьсЯ: кругом ни души,  и  в
эту сторону выходЯт только окна умывальных комнат и коридора.
   Ќочь была теплаЯ и необыкновенно тихаЯ. ‚ краткие мгновениЯ молчаниЯ  Я
слышал немного хриплое дыхание €зы, слышал, как чиркают  спичкой.  ’ишина.
Ќа черных кронах вЯзов  не  колышетсЯ  ни  единый  листок.  џ  не  решалсЯ
выглЯнуть из окна, но узнавал каждого своего врага - по голосу, по  смеху.
Ћни не спорили, не ссорились. Љто-то (€за или †еневьева) бросил реплику, и
после этого настало долгое молчание. Џотом вдруг,  в  ответ  на  замечание
ѓюбера, что-то возразил ”или, и тут они заговорили наперебой.
   - Ђ ты уверена, мама, что он держит у себЯ в несгораемом  шкафу  только
маловажные документы? ‘купцы народ неблагоразумный. ‚спомни, как он  хотел
дать ‹юку, какому-то мальчишке, уйму золота... ѓде он прЯтал это золото?
   - ‚ несгораемом шкафу у него ничего нет. Ћн же знает, что мне  известен
шифр, которым открываетсЯ замок: "Њари". Ћн в шкаф лазит только когда  ему
нужно  возобновить  страховой  полис  или  проверить,  сколько  налогу  он
уплатил.
   - Њама, да ведь это очень важно! Њожет быть, хоть по  налоговому  листу
мы узнаем сумму его доходов, он ведь их упорно скрывает от нас.
   - „а там только то, что относитсЯ к недвижимости. џ уже смотрела.
   - ќто тоже очень показательно, вы  не  на