        ”рансуа Њориак. Џодросток былых времен

   -----------------------------------------------------------------------
   Francois Mauriac. Un adolescent d'autrefois. Џер. с фр. - ђ.‹инцер.
   ‚ кн.: "”рансуа Њориак". Њ., "Џрогресс", 1971.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 3 September 2001
   -----------------------------------------------------------------------


                               џ пишу иначе, чем говорю, говорю иначе, чем
                           думаю, думаю иначе, чем должен думать, и так до
                           самых темных глубин.
                                                                     Љафка


        1

   џ не такой, как все мальчики. Ѓудь Я таким, как все  мальчики,  в  свои
семнадцать лет Я бы охотилсЯ вместе с  ‹ораном,  моим  старшим  братом,  и
„юбером, нашим  управлЯющим,  и  ‘имоном  „юбером,  его  младшим  сыном  -
"аббатом",  которому  полагалось  бы  сейчас  присутствовать  на  вечерней
службе,  и  его  братом  Џрюданом  „юбером,   который   подбивает   ‘имона
распрощатьсЯ с кюре. џ стрелЯл бы из охотничьего  ружьЯ,  а  не  рыскал  в
кустах, выслеживаЯ дичь, как  собака,  не  играл  бы,  изображаЯ  из  себЯ
собаку.
   „а, Я изображаю собаку, но в то же  времЯ  раздумываю  о  том,  что  же
происходит в голове у ‘имона. Ћн  подоткнул  полы  сутаны,  чтобы  она  не
цеплЯлась за ветки и колючий терновник; не знаю  почему,  но  его  толстые
икры, обтЯнутые черными шерстЯными чулками, вызывают  у  менЯ  неудержимый
смех. Ћн любит охоту не меньше, чем наши собаки „иана и ‘топ. Ћхота у него
в крови, это сильнее его, хотЯ он отлично знает,  что  в  этот  самый  час
господин настоЯтель  служит  вечерню  и  смотрит  на  пустую  скамью,  где
следовало бы находитьсЯ. ‘имону, но где его  нет.  Џосле  службы  господин
настоЯтель придет к нам поговорить об  этом  с  мамой.  Ќадеюсь,  Я  успею
вернутьсЯ, хотЯ они очень осторожны  и  умолкают,  едва  завидев  менЯ.  џ
пустомелЯ, как говорит мама, а господин настоЯтель  считает,  что  у  менЯ
дурное направление ума, так как Я задаюсь вопросами, которыми  он  никогда
не задавалсЯ и которых ему никогда никто не задавал, а тем более Я. Ќо  он
знает, что Я считаю его глупцом.
   "Џослушать тебЯ, так все глупцы!" -  обычно  упрекает  менЯ  мама.  —то
правда, то правда, в нашей семье умным Я считаю лишь  себЯ  самого,  но  Я
знаю, что ничего не знаю, потому что менЯ ничему не научили.  Њои  учителЯ
не могли ничему менЯ научить, только азам. ’оварищи  превосходЯт  менЯ  во
всем, что в их глазах имеет какую-то цену. Ћни презирают менЯ и имеют  все
основаниЯ презирать: никаким спортом Я не занимаюсь, сил у менЯ не больше,
чем у цыпленка. џ краснею, когда  они  говорЯт  о  девицах,  а  когда  они
показывают друг другу фотографии, Я  отворачиваюсь.  Ћднако  иные  из  них
относЯтсЯ ко мне дружески, и больше чем дружески.
   Ћни знают, что они станут делать, у них есть свое место в жизни. Ђ Я? џ
даже не знаю, какой  Я.  џ  отлично  знаю,  что  все  проповеди  господина
настоЯтелЯ и все, во что верит моЯ мать, не вЯжетсЯ с тем, что  существует
в действительности. џ знаю, что они и понЯтиЯ не имеют о праведности.  Њне
ненавистна их религиЯ. € все-таки Я не могу обойтись без бога. ‚от это,  в
сущности, и отличает менЯ от всех прочих, а совсем не то, что Я  изображаю
из себЯ собаку и рыскаю в кустах, вместо того чтобы охотитьсЯ  с  ‹ораном,
Џрюданом и ‘имоном „юбером, и даже не умею обращатьсЯ с охотничьим ружьем.
‚се, что рассказывает господин настоЯтель, и то, как он это  рассказывает,
кажетсЯ мне полным идиотством, и, однако, Я  верю,  что  все  это  истина,
решаюсь написать длЯ самого себЯ: Я знаю, что это  истина.  ‘ловно  слепой
поводырь ведет менЯ к непреложной истине каким-то нелепым  путем,  бормоча
свою латынь и заставлЯЯ  бормотать  ее  все  редеющие  толпы  верующих,  а
точнее, просто жалкое стадо, которое будет  пастись  всюду,  куда  его  ни
пригонЯт... Ќо что с того! ‘вет, в котором они идут, - Я его вижу, вернее,
свет этот уже во мне. Ћни могут болтать все, что им  угодно:  ведь  они  и
есть те невежды и идиоты,  против  которых  ополчаетсЯ  мой  друг  „онзак,
примкнувший к "модернистам" [модернизм - течение в католицизме, пытающеесЯ
привести религиозные доктрины в соответствие  с  требованиЯми  современной
философии]. € все-таки то, во что они верЯт, - истина. ‚от, на мой взглЯд,
к чему сводитсЯ историЯ церкви.


   ‡айца они затравили у самых полей †уано. ‚озвращение было  мучительным:
семь километров по этой мрачной, но милой моему сердцу дороге, между  двух
стен вековых сосен. "‚се тут принадлежит  мадам,  все,  насколько  хватает
глаз!" - то и дело объЯвлЯл „юбер со своей нелепой  мужицкой  гордостью...
“жасно даже писать об этом. џ заранее знал, что  всю  дорогу  ‘имон  будет
шагать рЯдом со мной, не открываЯ рта. Ђ ‹оран  сам  вдруг  превратилсЯ  в
ребенка. Ћн играл, подбрасываЯ ногой сосновую шишку; если  доведет  ее  до
дома, значит, выиграл.
   ‘ ‘имоном мы не разговариваем ни о чем. Ќаверное, кюре сетовал при  нем
на мое "дурное направление ума", и ‘имон восхищаетсЯ тем, что в семнадцать
лет Я способен внушать тревогу  этому  ограниченному  человеку,  под  чьим
присмотром он будет находитьсЯ все времЯ - ведь он семинарист,  приехавший
на каникулы.
   ‘ейчас Я исповедуюсь перед богом в своем обмане: все, что  делает  менЯ
опасным в глазах настоЯтелЯ и, возможно, вызывает  восхищение  ‘имона,  не
более как смутные отголоски речей моего друга Ђндре „онзака, все  уши  мне
прожужжавшего премудростЯми, взЯтыми из "Ђнналов христианской  философии",
Ћн превозносит издателЯ этого журнала, некоего  отца  ‹абертоньера,  члена
конгрегации ораторианцев, одно имЯ которого повергает нашего настоЯтелЯ  в
ужас. "ќто "модернист", таких еретиков на костре сжигали", - твердит он. џ
презираю его за этот жестокий и тупой образ: костер! Ћ, они всегда  готовы
сжечь того, кто верит с открытыми глазами.
   ’ем не менее Я обманщик, Я бью их наповал зажигательными речами  Ђндре,
выдаваЯ их за свои собственные, и делаю вид, будто знаю то, что неизвестно
им, хотЯ сам Я такой же невежда, как они... Ќет, Я клевещу  на  себЯ.  Љак
выражаетсЯ Ђндре, Я проник в ЏаскалЯ. џ читаю ЏаскалЯ без всЯкого  усилиЯ,
особенно "ЏримечаниЯ" в издании Ѓренсвига, которое  дал  мне  Ђндре.  ЊенЯ
касаетсЯ все, что касаетсЯ Џор-ђоЯлЯ.
   Ђ вот читал ли  ЏаскалЯ  ‘имон  „юбер,  хоть  он  и  сдал  экзамены  на
бакалавра? Џодозреваю, что ни с одним автором, упомЯнутым в программе,  он
не знакомилсЯ непосредственно, а довольствовалсЯ изложением в  учебнике...
Ћн шагает рЯдом со мной. Ћт него пахнет потом, пропитавшим всю его сутану.
Ќе то чтобы он был  грЯзен,  он  чистоплотнее  своей  крестьЯнской  семьи,
котораЯ и понЯтиЯ не  имеет,  что  значит  мытьсЯ,  и,  может  быть,  даже
чистоплотнее нас, потопу что ловит рыбу у мельницы и чуть не  каждый  день
полощетсЯ в воде. Ћн стучит  по  корнЯм  ольхи,  загонЯЯ  в  верши  щук  и
налимов... ‚прочем, Я не собираюсь рассказывать здесь о рыбной ловле.
   Џо правде говорЯ, менЯ мутит не столько от запаха  ‘имона,  сколько  от
его шестых пальцев - этих дрожащих отростков на каждой руке  и  на  каждой
ноге:  ему  приходитсЯ  даже  шить  башмаки  по  мерке,  и  ноги   кажутсЯ
одинаковыми что в длину, что в ширину - прЯмо как у слона! Ќо шестой палец
на ноге мне случаетсЯ видеть не так уж часто, зато от  этих  хрЯщиков  без
фаланг на руках менЯ бросает в дрожь. Љ тому  же  он  и  не  стараетсЯ  их
прЯтать, он даже откровенно радуетсЯ, что лишние мизинцы  избавЯт  его  от
военной службы. Ќо его старший брат Џрюдан  другого  мнениЯ:  "’ы  мог  бы
поступить в ‘ен-‘ир..." ќто  единственные  произнесенные  при  мне  слова,
когда Џрюдан выступил в роли искусителЯ, которую, если  послушать  маму  и
настоЯтелЯ, он играет в жизни младшего брата.
   џ подумал, какой роман Я мог бы написать на эту  тему:  Џрюдан,  хилый,
тощий, темнолицый, с  гнилыми  зубами,  да  еще  влюбленный,  это  Я  знаю
навернЯка, в Њари „юрос, их соседку, дочь плотника, сестру Ђдольфа „юроса,
двадцатилетнего  великана,  похожего  на  ѓеракла  из  учебника  греческой
истории, - Џрюдан в лице своего брата сведет счеты с этим миром,  где  сам
он всего лишь плесень... Ќе считаЯ того, что он, как все „юберы, умен. …го
бунт доказывает это. Џо моему замыслу в этой  придуманной  истории  Џрюдан
должен отказатьсЯ от Њари „юрос и вручить ее ‘имону. ‚прочем, Њари  „юрос,
вероЯтно, смотрит на  младшего  брата  с  таким  же  отвращением,  как  на
старшего, даже с  большим,  из-за  этих  его  мизинцев  и  сутаны,  словно
прилипшей к телу... Ќо что мне об этом известно? ‚се это Я выдумываю, хотЯ
уверен, что это правда, потому что знаю парнЯ, которого любит Њари  „юрос,
к которому она ходит, наконец, - он друг Ђдольфа, ее брата-великана.
   ‚прочем, господин настоЯтель, пожалуй, прав, когда твердит, что  ‘имона
искушает не дьЯвол вожделениЯ, а дьЯвол честолюбиЯ. Ќа девушек он почти не
глЯдит. џ прекрасно понимаю, что его так вышколили, чтобы  он  на  них  не
глЯдел. € все равно  ему  еще  не  приходилось  по-настоЯщему  боротьсЯ  с
искушением. Ќо что Я об этом знаю? џ не знаю ничего ни о ‘имоне, ни о  ком
бы то ни было. „аже мама и господин настоЯтель подчас ставЯт менЯ в тупик.
   Љогда мы вернулись с охоты, ‹оран отнес  зайца  на  кухню.  џ  устал  и
растЯнулсЯ на диване в прихожей. Њама присела рЯдом. Ћна  потрогала  рукой
мой лоб и спросила, не хочу ли Я пить. …й не терпелось поговорить.  „олжно
быть, они  заранее  условились  с  настоЯтелем,  о  чем  следует  со  мной
говорить: ведь считаетсЯ, будто ‘имон поверЯет мне свои  тайны.  Ќа  самом
деле этого и в помине нет. …го расположение ко мне никогда не  проЯвлЯетсЯ
в словах. ђазделЯющаЯ нас пропасть его не смущает. ‚о всЯком случае, он ни
разу не пыталсЯ преодолеть ее.
   Њама, впрочем, тоже. Ћна менЯ любит,  по  Я  ее  не  интересую.  …е  не
интересует ничто, кроме наших земель и еще чего-то, что она держит в тайне
от всех, подозреваю, что ее мучат угрызениЯ  совести  -  об  этом  Я  могу
судить:  Я  сам  терзалсЯ  угрызениЯми  совести  в  детстве,  Я   от   них
освободилсЯ, или почти  освободилсЯ,  с  тех  пор  как  открыл,  благодарЯ
„онзаку, что нам вдолбили в голову, будто наше вечное спасение зависит  от
всЯких нелепых запретов, от таблицы грехов простительных и так  называемых
смертных.
   ѓосподин настоЯтель, должно быть, возложил  на  маму  миссию  заставить
менЯ разговоритьсЯ, а Я нарочно закрывал глаза, делаЯ вид, что хочу спать.
Ћна не стала прибегать к уловкам и прЯмо спросила менЯ, как  был  настроен
‘имон во времЯ охоты.
   - Ћн только и думал, что о зайце и еще,  разумеетсЯ,  о  том,  с  каким
лицом встретит его завтра утром господин настоЯтель,  когда  он  ЯвитсЯ  к
мессе.
   Њама лишь этого и ждала, она тут же выложила свои карты.
   - “ господина настоЯтелЯ не такие уж узкие взглЯды. Ћн  не  придает  ни
малейшего значениЯ тому, что ‘имон в девЯтнадцать лет  предпочитает  охоту
вечерней службе. ‚оскреснаЯ вечернЯ не  обЯзательна.  ѓосподин  настоЯтель
признавалсЯ, что она даже длЯ него испытание. Ђ что  касаетсЯ  ‘имона,  то
совсем не это важно.
   - ђазумеетсЯ, не это, - сказал Я.  -  ‚ажно  то,  что  ‘имона  обрекли,
возможно против его воли, на такую жизнь, длЯ которой он не создан.
   ‘ мамой произошло то, что она  называет  "приступом".  Ћна  побагровела
так, что мне стало за нее страшно: во что Я вмешиваюсь?
   -  Ќо,  мама,  ты  же  перваЯ  об  этом  заговорила.  Ђ   Я,   пожалуй,
единственный, кто не вмешиваетсЯ в дела ‘имона.
   ‘о свойственной не только маме, а, по мнению „онзака, и  всем  женщинам
нелогичностью она возразила, что Я не прав и что долг велит мне вмешатьсЯ.
   - ’ак вы не верите в благодать?  ‚ы  полагаете,  что  богу  нужна  наша
помощь в том споре, который идет в  душе  ‘имона  и  касаетсЯ  только  его
одного?
   - Ќа ‘имона все это  времЯ  оказывают  давление,  о  котором  мы  и  не
подозревали, тут настоЯщий заговор. ’ы должен все знать, это очень  важно:
втайне от нас с первого днЯ каникул он  часто  встречаетсЯ...  Љак  бы  ты
думал, с кем? ‘ мэром, да-да, с господином „юпором,  а  тот  франкмасон  и
поклЯлсЯ отвратить ‘имона от церкви...
   - Ќо мы же все знали, что ‘имон встречаетсЯ с госпожой „юпор...
   - ‘ этой сумасшедшей, да, но не с ее мужем, которого  один  вид  сутаны
приводит в бешенство. џ думала, ‘имон приходит в дом „юпоров только  днем,
когда мэр у себЯ на лесопилке. „олгое времЯ  так  оно  и  было...  ѓоспожа
„юпор сама нас предупредила...


   ѓоспожа „юпор сама! џ не верил  своим  ушам.  "„юпоры!  Њы  с  ними  не
видимсЯ". Ќа мамином Языке это означало, что она не  обмениваетсЯ  с  ними
ежегодным визитом (во времЯ летних каникул, когда мы живем в Њальтаверне),
которым могут похвастать три или четыре местные дамы. Ќо это верно также и
в буквальном смысле слова: „юпоров  не  видЯт,  на  них  не  смотрЯт.  Ћни
вычеркнуты из нашего крохотного мирка. Џопытаюсь рассказать по порЯдку эту
историю „юпоров и ‘имона. ѓоспожа „юпор, как говорЯт, хорошенькаЯ женщина,
намного моложе своего мужа  -  мне-то  она  всегда  казалась  старухой,  -
внушала недоверие уже тем, что была не из наших мест ("не известно, где он
ее взЯл, не известно, откуда она..."); наши места - это  ланды  Ѓазаса.  “
„юпоров была единственнаЯ дочь ’ереза, родившаЯсЯ в один  день  с  ‘имоном
„юбером. Њари „юбер ходила к „юпорам на поденную работу и  брала  с  собой
маленького ‘имона, который играл с ’ерезой, позволЯл ей  тиранить  себЯ  и
подчинЯлсЯ ей, потому что сыну  поденщицы  полагалось  подчинЯтьсЯ  дочери
мэра, но также и потому, как смеЯсь говорили все вокруг, что он был в  нее
влюблен и она в него, а нравилось  ей  в  нем  больше  всего  то,  чего  Я
совершенно не переносил, - этот ужасный шестой палец... ’ерезу в несколько
дней унесла какаЯ-то болезнь. Њожет быть,  менингит?  ђодители  доверились
доктору „юлаку, первому помощнику мэра, тоже радикалу и  франкмасону.  ќто
было длЯ них страшным ударом. ѓоспожа  „юпор,  котораЯ  раньше  ходила  по
воскресеньЯм в церковь и молилась, прЯчась  за  колонной,  больше  там  не
показывалась, она отвернулась от бога. ‡ато каждый день в любую погоду она
отправлЯлась на кладбище. Љогда  поспевали  вишни,  она  приносила  их  на
могилу, потому что ’ереза любила вишни. ђебЯтишки, прибегаЯ из  школы,  их
съедали.
   ќти странности умерЯли сострадание окружающих. ‚ довершение  всего  она
отказалась принЯть маму.  ќто  было  невероЯтно.  €  вот  ни  один  житель
местечка не переступал более порога ее дома, кроме Њари „юбер и  во  времЯ
каникул - ‘имона. Ћт них мы узнали, что в прихожей со днЯ  похорон  лежали
рассыпанные по полу цветы и  ветки  и  что  Њари  „юбер  запрещено  к  ним
прикасатьсЯ.
   ‘имона госпожа „юпор, если бы могла, держала бы у себЯ днем и ночью. Ћн
возвращал ей  ’ерезу,  он  был  ’ерезой.  Ќо  он-то  был  жив,  и  он  был
мальчишкой. …го нельзЯ было просто поместить на стул, точно неодушевленный
предмет, или пичкать целый день вареньем и бисквитами. Љ  счастью,  он  до
безумиЯ любил читать. Џомню, уже позднее в какой-то  игре  каждый  из  нас
должен был придумать себе  девиз  и  в  нем  наименьшим  количеством  слов
выразить то, что он считает счастьем. ‘имон написал сначала: "ЋхотитьсЯ  и
читать". Џотом исправил: "—итать и охотитьсЯ". “ госпожи „юпор был  полный
комплект   "ђождественского   иллюстрированного    альманаха",    "†урнала
путешествий", романы †юль ‚ерна, "Џутешествие двух  детей  по  ”ранции"  и
множество других чудес. Ћна усаживала ‘имона у окна и говорила: "—итай, не
обращай на менЯ вниманиЯ".
   ‘начала  ‘имона  смущал  неотрывно  устремленный  на  него   взглЯд   и
позвЯкивание вЯзальных спиц, потом он привык. Љаждые два-три днЯ,  а  если
книга была интереснаЯ,  то  и  каждый  день  он  приходил  после  обеда  и
устраивалсЯ у окна в этой, должно быть, странной комнате, которую он никак
не мог мне описать: крестьЯне не видЯт того, что видим мы, - они видЯт то,
чего мы не видим. Ћднажды он попросил у госпожи  „юпор  разрешениЯ  унести
книгу домой. ќто был единственный раз, когда она на него рассердилась.  Ќи
одна из книг, которые читала ’ереза,  которых  касалась  рука  ’ерезы,  не
должна была покидать дом. Ќо на следующий день  она  сказала  ‘имону,  что
хотела бы, чтобы он читал ей вслух, пока она вЯжет, а  она  будет  платить
ему по часам, как его матери.
   ‘ейчас Я думаю: уж не это ли жалованье,  ослепившее  „юберов,  помешало
маме и господину настоЯтелю ощутить беспокойство, которое должны  были  бы
им   внушить   ежедневные   встречи   двенадцатилетнего   семинариста    с
экстравагантной особой, женой мэра-франкмасона. Џравда, в те времена  мэра
по целым днЯм не бывало дома, он  был  поглощен  своим  заводом  и  делами
муниципалитета. Љроме того, как Я узнал позднее, у него  были  две  свЯзи:
одна в Ѓордо и другаЯ в Ѓазасе.
   ђазумеетсЯ, госпожа „юпор, рассорившаЯсЯ с богом после смерти ’ерезы, в
церковь не  ходила,  но  ‘имон  уверЯл  настоЯтелЯ,  что  она  никогда  не
заговаривала с ним о религии. Ћна и в  самом  деле  ни  о  чем  с  ним  не
говорила, она только смотрела, как он читает. "Џервое времЯ мне было не по
себе: она так и ела менЯ глазами. Ђ теперь Я  не  обращаю  вниманиЯ..."  -
уверЯл  ‘имон.  Ћн  даже  не  терЯл  аппетита,  когда  она  приносила  ему
"полдник", как называл он легкую закуску - чашку какао и хлеб с маслом,  -
и не сводила с него глаз, пока он ел.
   ‚ октЯбре, когда мы все возвращались в Ѓордо,  ‘имон  брал  с  собой  в
семинарию заработанные  им  деньги  на  карманные  расходы.  Ќи  господину
настоЯтелю, ни маме и в голову не приходило, что ему следовало бы  от  них
отказатьсЯ. ЊенЯ поражало еще в детстве, что деньги длЯ этих христиан были
высшим благом, которое не отвергают, которым не жертвуют,  разве  лишь  по
особому обету, как францисканцы или трапписты. ‹ет с двенадцати в голове у
менЯ стала созревать некаЯ смутнаЯ мысль, которую за прошлый  и  этот  год
помог мне окончательно осознать „онзак, а именно, что, сами того не ведаЯ,
воспитавшие нас христиане  во  всем  поступают  наперекор  …вангелию,  что
каждую  заповедь  блаженства  из  Ќагорной  проповеди  они  превратили   в
проклЯтие: они вовсе не кроткие, они не  только  не  праведники,  но  сама
праведность им ненавистна.


   „рама разразилась из-за сутаны, в которую  обрЯдили  ‘имона,  едва  ему
исполнилось пЯтнадцать лет. Љаким отличием была длЯ него  эта  сутана!  Ћн
получил право на особое место на хорах и право надевать стихарь  во  времЯ
службы. …сли в местечке все по-прежнему говорили ему "ты", то посторонние,
несмотрЯ на его детское лицо, называли его "господином аббатом". Ќо сутана
в доме мэра! ѓоспожа „юпор надеЯлась, что ‘имон  согласитсЯ  обойтись  без
этой сутаны два раза в неделю. Ћн отказалсЯ с таким видом, словно речь шла
о вечном спасении. Њари „юбер, длЯ  которой  эта  сутана  была  свершением
мечты всей ее жизни - домик при церкви, где она хозЯйничала бы на кухне  и
в прачечной, - осмелилась одобрить отказ ‘имона.
   € тут мама и господин настоЯтель заподозрили то, что Я уже Ясно  видел,
хотЯ мне было всего четырнадцать лет: не  маленький  дружок  ’ерезы  нужен
теперь госпоже „юпор, а тот ‘имон „юбер, каким он стал,  тот,  кто  внушал
мне такое отвращение, с  этим  его  резким  запахом,  с  его  крестьЯнским
костЯком и лишними мизинцами. Њы убедились, что она не могла обойтись  без
него, она мирилась с его отсутствием в течение учебного года, но, Я думаю,
все  это   времЯ   было   длЯ   нее   лишь   предрождественским   бдением,
приуготовленном к пришествию ‘имона... ‚прочем, нет, теперь  Я  вспоминаю,
что и мама и настоЯтель ни о чем не догадывались. “  них  открылись  глаза
после того, как ‘имон передал настоЯтелю слова госпожи „юпор: она сказала,
что не она, а ее муж не выносит сутаны; она же, напротив, привыкла к ней и
даже видит в том некую выгоду - залог того, что ‘имон  всегда  будет  тут,
рЯдом, и его никто у нее не отнимет...
   - ЌикакаЯ другаЯ женщина? - спросил Я.
   - „а, конечно, - сказала мама.
   - ‡начит, она его любит!
   ќтот вывод напрашивалсЯ сам собой, Я  сообщил  его  самым  естественным
тоном и был поражен тем эффектом, который он произвел. Џравда, хоть мне  и
исполнилось в том году четырнадцать  лет,  со  мной  обращались  так,  как
сейчас не обращаютсЯ даже с восьмилетними.
   - —то ты выдумываешь? ЏустомелЯ! ‘ам не понимаешь, о чем говоришь.
   - ђаз говорю - значит, понимаю.
   - € тебе не стыдно? ‚ твоем-то возрасте! —то подумает о  тебе  господин
настоЯтель?
   - “стами младенца порой глаголет истина, - сказал настоЯтель.
   Ћн встал и забегал вокруг бильЯрда, бормоча про себЯ:
   - Љак мог Я быть таким слепцом...
   - Ќо, господин  настоЯтель,  разве  вы  могли  предположить...  ѓоспожа
„юпор, в ее возрасте!
   - ќто страшный возраст, увы... ‡аметьте, по моему  мнению,  тут  ‘имону
ничто не грозит - Я знаю, как он...
   Ћн оборвал фразу, боЯсь, что сказал лишнее. ‚се, что он мог  сказать  о
‘имоне, даже хорошее, нарушало тайну исповеди.
   - „а, - произнес Я, - но, по словам ‘имона, она ест его  глазами,  пока
он ест свой "полдник". Њожет быть, в один прекрасный день ей этого  станет
мало...
   - —то это ты хочешь сказать? „а кто тебЯ научил?..
   -  ќто  верно,  -  вполголоса  проговорил  настоЯтель,  -  есть   такие
людоедки...
   - € людоеды, - добавил Я невинным тоном.
   - ‹юдоеды? Љакие людоеды?
   Ћни уставились на менЯ в тревоге: на что Я намекаю? „а,  без  сомнениЯ,
ничего определенного Я им сообщить не мог или предпочел умолчать, однако Я
знал, что  людоеды  бродЯт  вокруг  всех  пЯтнадцатилетних  мальчиков,  но
приближаютсЯ, лишь если чувствуют молчаливое согласие.
   - ќто приводит в трепет, - сказала мама.  -  ‡ачем  существует  зло?  -
добавила она в раздумье, сама не понимаЯ, что задает единственный  вопрос,
способный подорвать веру.


   Џостараюсь вспомнить все, что они придумали,  чтобы  спасти  ‘имона  от
этой вампирши. Љюре попросил своего собрата из аранты  пригласить  ‘имона
поохотитьсЯ, и тот задержал его  до  начала  занЯтий.  ‚  этот  год  ‘имон
вернулсЯ в семинарию, не заезжаЯ в Њальтаверн.
   —то касаетсЯ менЯ... Ћсмелюсь ли Я самому себе рассказать, какую  шутку
сыграл Я с настоЯтелем? „а, это необходимо, чтобы Ясно  представить  себе,
кто же Я такой  на  самом  деле.  ‘едьмого  сентЯбрЯ,  в  канун  ђождества
Ѓогоматери, мама без лишних слов объЯвила  мне,  что  господин  настоЯтель
ждет менЯ в три часа к исповеди: "’ы тогда успеешь  пройти  до  всех  этих
дам". Џодобное вторжение в религиозную жизнь четырнадцатилетнего  мальчика
казалось ей совершенно нормальным. џ был длЯ нее ребенком, за которого она
считала  себЯ  ответственной  перед  богом.  ‡лой,  раздраженный  (но   не
взбешенный, как это было бы сейчас), Я  все  же  понимал  эту  совестливую
христианку, передавшую мне по наследству свою больную совесть, от  которой
Я не вполне излечилсЯ и в семнадцать лет. „олжно быть, ее все  еще  мучило
то, что Я посмел сказать о людоедах: во времЯ покаЯниЯ  Я  выложу  все  до
конца. ђазумеетсЯ, длЯ нее и речи быть  не  могло,  чтобы  нарушить  тайну
исповеди: мама не стремилась "знать". „лЯ успокоениЯ  ей  достаточно  было
снова "прибрать к  рукам"  своего  мальчика,  который  вступал  в  опасный
возраст. џ взбунтовалсЯ: после конкордата день ђождества Ѓогоматери не был
уже обЯзательным праздником.
   - ‚ нашей семье, - возразила мама, - он осталсЯ обЯзательным. Њы всегда
соблюдали его. Ќаши фермеры не пашут на волах  в  этот  день.  Љ  тому  же
господин настоЯтель ждет тебЯ. € говорить об этом больше нечего.
   - Ќо ты же не заставлЯешь ‹орана...
   - ‹орану восемнадцать лет. ’ы еще ребенок, и Я отвечаю за тебЯ.
   ‘ам дьЯвол подсказал мне эти слова:
   - …сли Я дурно исповедуюсь, у менЯ будет дурное причастие. € оба  греха
лЯгут на тебЯ.
   Ћна побледнела, вернее, щеки ее приобрели землистый оттенок. џ бросилсЯ
ей на ею:
   - Ќет-нет, Я пошутил, Я буду и исповедоватьсЯ и причащатьсЯ...
   Ћна прижала менЯ к груди.


   Џо дороге в церковь злость охватила менЯ с новой силой, но  теперь  она
целиком обратилась против ни в чем  не  повинного  настоЯтелЯ.  џ  силилсЯ
побороть ее, мне ни к чему была дурнаЯ исповедь... "Ќу что ж, - подумал Я,
- ладно, скажу ему все и даже больше, чем он  пожелает,  больше,  чем  ему
когда-либо приходилось об этом слышать".
   Ћн читал требник, сидЯ  около  исповедальни.  Ћн  еще  некоторое  времЯ
продолжал читать, потом спросил, готов ли Я, вошел в свою каморку и снЯл с
гвоздЯ епитрахиль.  џ  услышал,  как  открылось  окошечко,  и  увидел  его
огромное ухо. ‘ообщив, что не исповедовалсЯ с 15  августа,  Я  отбарабанил
Confiteor [молитва перед исповедью (лат.)] и выложил recto tono  [напрЯмик
(лат.)] свой обычный малый набор, который  не  менЯлсЯ  со  времен  первой
исповеди: "ѓрешен в чревоугодии, лжи, непослушании, лени,  плохо  молилсЯ,
плохо слушал мессу, повинен в гордыне, злословии..."
   € это все? “ него был разочарованный вид. „а, думаю, что все.
   -  ’ы  уверен,  что  тебЯ  ничто  больше  не  тревожит?   Њожет   быть,
какие-нибудь мысли...
   џ спросил:
   - Љакие мысли?
   Ћн не настаивал: не очень-то он доверЯл мне, этому маленькому чудовищу,
но вполне вероЯтно, что Я мог быть и чудовищем невинности.
   - ‚сегда ли ты исповедовалсЯ искренне?
   ‚от тут дьЯвол обуЯл менЯ и подсказал мне ответ:
   - Ќет, отец мой.
   - Љак? Ќадеюсь, ничего важного ты не утаил?
   - Ќе знаю. Њожет быть, это и есть самое важное.
   - Ѓедное мое дитЯ! ’воЯ мать, твои наставники, сам Я, все  мы  всЯчески
остерегали тебЯ против малейшего отклонениЯ от свЯтой добродетели...
   ’ак он именовал целомудрие. џ возразил, что в  этом  пункте  ни  в  чем
серьезном упрекнуть себЯ не могу. ‚ то времЯ это была чистаЯ правда. Љаким
невинным мальчиком был Я всего три года назад...
   - Ћднако ты сказал, что речь идет о самом важном... —то же это значит?
   - ‚ажно это иди нет, судить вам. ’ак вот, Я - идолопоклонник.
   - €долопоклонник? „а что ты болтаешь?
   - џ не могу сказать, что  в  буквальном  смысле  поклонЯюсь  идолам.  џ
исповедую тайный культ. ‡наете большой дуб в парке?
   - Ќу, не такой уж он большой, - заметил кюре, видимо желаЯ вернуть менЯ
на твердую почву, в наш падежный мир, где все можно измерить и взвесить.
   - „лЯ менЯ он - бог, да, с сознательного возраста Я всегда  считал  его
богом и поклонЯлсЯ ему.
   - ‚от оно что! ’ы поэт, известное дело (он произносил "пуэт"). ’ут  нет
ничего плохого.
   - џ так и знал, отец мой, что вы мне не поверите. ќто и мешало  мне  до
сегоднЯшнего днЯ исповедатьсЯ в своем грехе: Я боЯлсЯ, что  никто  мне  не
поверит, даже вы. Ќо поймите, Я придумал  богослужение  в  честь  большого
дуба, Я приношу ему жертвы...
   - Џолно,  полно!  ќто  вполне  дозволеннаЯ  пуэзиЯ,  дурачок.  —его  ты
добиваешьсЯ? “ж не думаешь ли ты посмеЯтьсЯ надо мной? ’огда это  было  бы
большим грехом: над богом не смеютсЯ.
   - џ не смеюсь над вами, просто  Я  понимаю,  что  вы  не  в  силах  мне
поверить.
   - ‚се пуэты, и христианские тоже, поклонЯютсЯ природе - это дозволено.
   - ’о, что делаю Я, не имеет ничего общего с  излиЯниЯми  ‹амартина  или
ѓюго. “верЯю вас, все деревьЯ длЯ менЯ живые, все они  божества,  особенно
сосны в парке. џ  предпочитаю  их  людЯм,  -  добавил  Я,  с  наслаждением
отдаваЯсь во власть рассчитанного и в то же времЯ искреннего вдохновениЯ.
   „а, люди уже и тогда  внушали  мне  страх,  даже  те  будущие  люди,  с
которыми Я имел дело в коллеже.  Џравда,  наших  религиозных  наставников,
даже самых плохих, Я не боЯлсЯ, потому что их держали в узде благочестие и
суровые правила. Ќо мои соученики! ќти уже были способны на все! Џомню,  Я
все перемены просиживал в уборной, умираЯ от  страха  при  одной  мысли  о
мЯче, летЯщем мне прЯмо в лицо...
   - Џолно, Ђлен, вернемсЯ к серьезным вещам.
   - Џочему, - воскликнул Я в тоске, не притворной, но все же  сознательно
вызванной и даже не лишенной самолюбованиЯ, - почему отказываете вы мне  в
прощении, не желаЯ принЯть мои признаниЯ всерьез?
   Љюре привычным движением разминал  свое  лицо,  словно  вылепленное  из
глины. ‚незапно он спросил менЯ:
   - ’ы поклонЯешьсЯ всем деревьЯм или только большому дубу?
   - Ќет, все они, разумеетсЯ, живые существа, но  только  большой  дуб  -
бог.
   - —то ж, это было тебе дано в откровении?
   џ видел, как он качает своей большой головой. Џостучать себЯ пальцем по
лбу он не решилсЯ.
   - Ќет, у менЯ не было никакого откровениЯ. ‘ тех пор как Я себЯ  помню,
Я поклонЯлсЯ земле, деревьЯм...
   - Ќо не животным? € то хорошо.
   - Ќет, не животным... •отЯ нет! џ в самом деле забыл, - сказал Я, -  но
теперь все вдруг вспомнилось. ‚ы знаете, отец мой, заброшенную ферму?
   - ‚ ‘иле? „а.
   - Љогда мне было семь или восемь лет, не знаю уж, кто  или  что  навело
менЯ на мысль, будто  в  заброшенной  ферме  живет  наша  ослица  ѓризета,
котораЯ к тому времени давно околела от старости. џ твердо в это  уверовал
и убедил также ‹орана, хотЯ он старше менЯ. Њы ходили к заброшенной  ферме
и  перед  запертыми  на  замок  воротами   распевали   какое-то   дурацкое
славословие: "ѓризета, милаЯ моЯ, мы  поздравлЯем  все,  любЯ,  с  веселым
праздником тебЯ, мы принесем тебе овес и засахаренный абрикос..."
   - ‡асахаренный абрикос? Ћслице?
   Љюре притворно расхохоталсЯ, он пыталсЯ вернуть все на свое место.
   - ќто оттого, что в семь лет длЯ менЯ не было ничего лучше засахаренных
абрикосов, но ѓризете Я поклонЯлсЯ буквально. џ вдруг понЯл, отец мой, что
Я действительно совершал грех идолослужениЯ, в котором  Язычники  упрекали
первых христиан: ведь они обвинЯли их в поклонении ослиной голове.
   џ замолчал и в самом деле подавленный этим неожиданным открытием.  Љюре
тоже молчал, быть может колеблЯсь, не выгнать ли менЯ из  исповедальни  за
то, что Я над ним насмехаюсь. Ќо кто знает? ЌасмехалсЯ ли  Я?  Ћн  отлично
знал, что Я совестливое дитЯ, страдающее той же болезнью, что и моЯ  мать.
‚друг он спросил менЯ громко и почти торжественно:
   - Ђлен, веришь ли ты в бога?
   - Ћ да, отец мой!
   - ‚еришь ли ты, что €исус есть •ристос, сын бога живого, отдавший  свою
жизнь за тебЯ и воскресший из мертвых?
   џ верил в это всем сердцем, всей душой.
   - ‹юбишь ли ты ЏресвЯтую „еву?
   - „а, люблю...
   - ’огда не думай больше об этих глупостЯх. …сли ты согрешил, Я отпускаю
тебе грехи твои, вернее, сам господь бог тебе их отпускает.


   Ћн направилсЯ в ризницу быстрыми шагами, словно  спасалсЯ  бегством.  џ
едва успел прочитать покаЯнную  молитву  и  снова  очутилсЯ  на  улице,  в
оцепенелом покое сентЯбрьского днЯ. ’еплый ветер  был  подобен  дуновению,
как привыкли писать поэты, но в тот день  штамп  был  правдой:  дуновение,
вздох живого существа... џ думал посмеЯтьсЯ над настоЯтелем, но неожиданно
длЯ менЯ самого  эта  шутка  не  то  чтобы  принесла  мне  облегчение,  но
напомнила о той любви, что всегда была мне убежищем. Ћ поклонении, которое
никогда не посЯгало на иную любовь, на  иное  поклонение  -  христианскому
богу, а вместе с ним хлебу и вину, рожденным, землей,  солнцем  и  дождем.
ќто двойное убежище отнюдь не лишнее. Ќикогда  никакое  убежище  не  будет
лишним длЯ защиты от людей. ‘ейчас, спустЯ три года, моЯ тоска  возрастает
день ото днЯ по мере приближениЯ к тому, что кажетсЯ мне самым ужасным  из
всех ужасов: жизни в казарме, солдатской артели. џ не поверЯл это  никому,
даже „онзаку. џ  не  стыжусь  своей  тоски,  Я  знаю,  в  ней  нет  ничего
бесчестного, но не следует материализовать ее, выражаЯ словами, не то  она
обернетсЯ трусостью; иногда Я думаю, что последний мой шанс -  умереть  до
призыва в армию.
   ђазмышлЯЯ обо всем этом на обратном пути, Я в то  же  времЯ  вспоминал,
как вел себЯ настоЯтель перед расставленной ловушкой. Ћн занимал  одно  из
первых мест в списке католиков-болванов, который мы с  „онзаком  составили
параллельно со списком умных католиков, и вот Я восхищалсЯ, что  он  вышел
из положениЯ с тактом, не свойственным ему в повседневной жизни, словно по
мгновенному наитию. „а, так оно и было, теперь Я в этом не  сомневалсЯ.  ‚
глубине души Я не так уж был уверен в  своей  невинности  но  части  греха
идолопоклонства; исповедуЯсь, Я постепенно в него поверил. …сли б не  это,
Я не почувствовал бы облегчениЯ совести и моЯ радость  не  выразилась  бы,
как всегда, в сумасшедшей беготне по парку, в которую Я вовлек и ‹орана. ‚
беге, несмотрЯ на то что Я моложе на четыре года, Я почти всегда побеждаю,
потому что он задыхаетсЯ.


   Љак Я причащалсЯ на следующий день, не помню. ЏричастиЯ запоминаешь  не
больше, чем сновидениЯ. Ћднако день восьмого сентЯбрЯ  сохранилсЯ  в  моей
памЯти, хотЯ прошло три года. џ отказалсЯ пойти  с  ‹ораном  охотитьсЯ  на
жаворонков в полЯ †уано. —увство, охватившее менЯ с необычайной  силой,  Я
помню Ясно, потому что постоЯнно испытываю его и сейчас - желание остатьсЯ
одному, бродить по лесам, по  полЯм,  шагать  до  полного  изнеможениЯ  по
песчаным дорогам, где немыслимо встретить никого, кроме бредущего  впереди
своих  волов  фермера,  который,  прикоснувшись  к  берету,   скажет   мне
"Aduchats!" [приветствие на местном наречии], или пастуха с его стадом.  ‚
этих безликих ландах никому до менЯ нет дела. € все же у  менЯ  была  своЯ
цель. ‚о времЯ этих прогулок Я обычно не без  колебаний  выбирал  одно  из
четырех  направлений:  истоки  ћра,  ЃольшаЯ  сосна  (исполинское  дерево,
привлекавшее любопытных со всей округи), дом барышень в †уано и старик  из
‹ассю; на этот раз Я выбрал  старика,  может  быть  потому,  что  ему  уже
перевалило за восемьдесЯт и он мог вскоре навсегда покинуть ‹ассю, где  он
сиднем сидел всю жизнь. Ћн не охотилсЯ уже много лет, разве что на вЯхирей
в октЯбре. —ем заполнЯл он свои дни? “  него  был  совершенно  озадаченный
вид, когда он узнал от менЯ как-то, что есть на свете  такие  сумасшедшие,
которые покупают книги. Љ себе он не пускал никого,  кроме  доктора.  Љюре
заполучит его мертвым,  говорил  он,  а  живым  -  никогда.  —то  касаетсЯ
наследников (он состоЯл в родстве со всеми богатыми помещиками  и  с  нами
тоже, но в очень дальнем), он спускал собак на  каждого,  кто  осмеливалсЯ
подойти к дому. ‡наЯ, что он ненавидит их всех одинаково, они  все  вместе
потешались над этим. …динственнаЯ надежда у них была  на  его  ужас  перед
смертью, который, если верить нотариусу,  не  позволЯл  старику  из  ‹ассю
составить завещание. Ќо ‘егонда, котораЯ за ним  ходила  после  того,  как
спала с ним больше сорока лет, по-видимому, позаботилась, чтобы  все  быль
сделано. Ћна-то  навернЯка  и  унаследует  его  восемьсот  гектаров,  или,
вернее, унаследует ее сын Љазимир: ведь она в полном  подчинении  у  этого
скота, который никогда ничего не желал делать, только охотилсЯ на  вЯхирей
в октЯбре длЯ старика из ‹ассю. Ћстальное времЯ года он  что-то  мастерил,
если не бывал пьЯн, носил воду из  колодца,  пилил  дрова.  Њне  было  все
равно, увижу Я его или нет. Ћн, пожалуй, ближе к неодушевленному миру, чем
к живым существам, так же как ЃольшаЯ сосна, как сам старик  из  ‹ассю.  ‚
них нет ничего человеческого в грозном значении этого слова. Ћни настолько
скоты, что не принадлежат к тому роду, которого Я боЯлсЯ, от которого  мне
не терпелось уйти.
   џ шел и шел. Џапоротник, еще не тронутый осенним увЯданием, в  то  лето
почти достигал моего роста,  Я  сильно  вырос  только  на  следующий  год.
Џапоротник был моим  врагом,  мне  с  детства  внушали,  что  он  содержит
синильную кислоту. џ сбивал  палкой  самые  надменные  верхушки,  а  то  и
врубалсЯ в густые заросли и вдыхал аромат  Ядовитого  сока,  словно  запах
пролитой мной крови.
   Љогда Я проходил мимо ‘иле, заброшенной фермы, где  некогда  поклонЯлсЯ
ѓризето,  Я  услышал  топот  копыт  и  едва  успел  отскочить  в  сторону:
мадемуазель Њартино проскакала мимо,  не  заметив  менЯ  или,  скорее,  не
удостоив менЯ заметить, сидЯ верхом, как †анна д'Ђрк; ее золотистые  кудри
развевались по ветру, словно  живые,  да,  словно  живые  змеи  извивались
вокруг ее головы. Њожет быть, она опасалась, что Я с ней  не  раскланЯюсь.
•отЯ мы были родней, а Њартино состоЯли в  свойстве  со  "всем,  что  есть
лучшего в ландах", как говорила мама, мы их не замечали, они нас тоже.  Ќе
одно поколение нашего рода было в  ссоре  с  Њартино.  …ще  наши  деды  не
разговаривали друг с другом. Ќо мадемуазель Њартино  подвергалась  особому
остракизму - в те времена (сейчас Я осведомлен лучше) Я все сводил к тому,
что она вопреки приличиЯм ездила верхом в мужском седле;  к  тому  же  она
трудилась, была лектрисой, компаньонкой в Ѓазасе у баронессы де ѓот, особы
не нашего круга, принадлежавшей, как говорила мама, к другой  среде,  а  с
ней  никакие  отношениЯ  были  немыслимы,  ее  частнаЯ   жизнь   даже   не
подвергалась, подобно жизни людей нашего круга, маминому безапеллЯционному
суждению:   ведь   не   будем   мы   обсуждать   нравы    муравьев,    или
енотов-полоскунов, или барсуков. "ќта баронесса де ѓот... - начинала мама.
- ѓоворЯт, будто... впрочем, нет, ты не поймешь!"
   џ видел мадемуазель Њартино только верхом: она словно приросла к своему
коню, как мои оловЯнные солдатики. Џоскольку она жила в Ѓазасе, ее  нельзЯ
было встретить во времЯ мессы или чьих-нибудь похорон...


   „ом  старика  был  отделен  от  фермы  изгородью;  вокруг  дома   росли
посаженные ‘егондой чахлые георгины. Џри моем приближении стали рватьсЯ на
цепи собаки и сразу же на пороге  возникла  ‘егонда.  ‘тарик  закричал  из
дома: "Quezaco?" "Љто там?" Ћна  взглЯнула  из-под  руки  и,  узнав  менЯ,
крикнула в полуоткрытую дверь:  "Lou  Tchikoi  de  lou  Prat!"  "Њалыш  из
‹у-Џрата!" - так звал менЯ старик из ‹ассю. „ело в том, что лес,  где  мой
дед построил себе дом, называлсЯ ‹у-Џрат и сохранЯл это  название  еще  до
недавних дней, когда мы с ‹ораном перекрестили его из-за того, что фамилиЯ
одного жирного и дураковатого мальчишки, учившегосЯ с нами в коллеже, была
‹упрат. Ђ Я настоЯл на названии "Њальтаверн", по заглавию  пленившей  менЯ
повести в одном из "ђождественских альманахов" за 90-е годы. Ќо старик  из
‹ассю знать ничего не знал, кроме "‹у-Џрата".
   —ерный старушечий платок прикрывал волосы ‘егонды. ѓубы были втЯнуты  в
беззубый провал рта. ЏоЯвилсЯ старик,  весь  взъерошенный,  в  застиранной
рваной фуфайке и в шерстЯных носках, несмотрЯ  на  жару.  Ћн  притворЯлсЯ,
будто не  помнит  своего  возраста,  но  когда-то  он  дралсЯ  на  стороне
версальцев: длЯ него Џариж навсегда  осталсЯ  гнездом  коммунаров.  Ћн  не
рассказывал об этом никому, только ‹орану и мне - ведь мы не  принадлежали
к ненавистной банде наследников, - главным образом мне, Я ему нравилсЯ,  Я
это прекрасно чувствовал, так же как нравлюсь ‘имону „юберу, как  нравилсЯ
аббату ѓрилло, который всегда выводил мне на экзаменах средний балл,  даже
когда Я заваливалсЯ.
   - Ћн все  растет!  ђастет!  ЏридетсЯ  положить  ему  на  голову  камень
потЯжелее.
   ‡атем последовала перебранка между стариком и ‘егондой. џ не говорю  на
местном наречии, но все понимаю. ‘тарик велел ей принести бутылочку  пива.
‘егонда уставилась на менЯ, словно настороженнаЯ наседка, и заворчала, что
он и так много пива выпил, "недолго и живот застудить". Њало ли что  Я  не
наследник, а там кто менЯ знает? …й  пришлось  все-таки  уступить,  и  она
поставила бутылку и стаканы на ржавый садовый столик. “видев, что она  все
торчит рЯдом  с  нами,  старик  прикрикнул:  "A  Foustaou!"  "„омой!"  Ћна
повиновалась, но, конечно, подслушивает в кухне, прЯчась  за  приоткрытыми
ставнЯми.
   Њы  со  стариком  чокнулись.  Ћн  разглЯдывал  менЯ  из  глубины  своих
восьмидесЯти лет, ничуть не тЯготЯсь наступившим долгим молчанием...  Ѓыть
может, с какой-то смутной тоской? ‚прочем, нет, слово "тоска" не  подходит
этому старому вепрю,  ведь  длЯ  него  восемьдесЯт  лет  прошли  как  один
бесконечно долгий день;  ружье  под  рукой,  бутылка  медока  на  столе  -
единственный зримый признак его богатства, а выглЯдел он таким же грЯзным,
таким же невежественным, как самый невежественный, самый  грЯзный  из  его
арендаторов, боЯвшихсЯ его пуще огнЯ. € все-таки это была именно тоска, ее
выдали первые же его слова:
   - џ ездил в Ѓордо в девЯносто третьем году, жил  три  днЯ  в  гостинице
"Њонтре". ’ам была ваннаЯ...
   - € вы ею пользовались?
   - —тобы заразитьсЯ! ќ!
   Ћн замолчал, и вдруг опЯть:
   - Ђ обедал напротив, в "†ареном каплуне". Ќу и вина там...
   Ћн снова помолчал, потом захихикал. џ отвел глаза, чтобы не видеть двух
гнилых пеньков, торчавших у него на месте передних зубов. Ћн спросил менЯ:
   - ‡наешь "‡амок ’ромпетт"?
   - Ќо, господин „юпюи, его снесли больше ста лет назад!
   - ‚ девЯносто третьем году его еще,  видать,  не  снесли,  раз  Я  туда
ходил. - Ћн все смеЯлсЯ. …го "‡амок  ’ромпетт"  был  борделем,  о  котором
шушукались по уголкам во дворе коллежа  "грЯзные  типы".  -  Ќедешево  это
обходитсЯ... ќто еще не длЯ тебЯ.
   ‚ ту минуту Я уверилсЯ, что бессмертие  уготовано  очень  малому  числу
избранных душ, а длЯ остальных адом будет небытие. ‚прочем, господь обещал
бессмертие лишь немногим; "€ в грЯдущих  веках  вечнаЯ  жизнь".  €ли  еще:
"’от, кто вкусит от хлеба сего, не умрет". Ќо остальные умрут. Ќесомненно,
это была одна из тех "вспышек