ндала. ‘кажите, пожалуйста, вы верите в  наследственность?  “
ее отца, разумеетсЯ, дурной образ мыслей, но поведение  самое  похвальное,
прЯмо свЯтой человек. „очери он всегда подавал только хорошие  примеры.  Љ
тому же и свЯзи у него большие, они всегда могут пригодитьсЯ.  €  наконец,
надо же на некоторые вещи закрывать глаза. Ђ кроме того -  хотите  верьте,
хотите нет, - ’ереза богаче нас. Џросто невероЯтно, но это так! „а еще она
преклонЯетсЯ перед Ѓернаром, а это не повредит..."
   „а, она преклонЯлась перед Ѓернаром, это ей  давалось  без  труда.  Џри
встречах в Ђржелузе - в гостиной или под дубами, у кромки ржаного полЯ,  -
ей стоило только вскинуть на него глаза, а уж он умел вызвать в ее взглЯде
выражение простодушной влюбленности.  ‚идеть  у  своих  ног  такую  добычу
Ѓернару было,  конечно,  лестно,  но  это  не  удивлЯло  его.  "Ќе  играй,
пожалуйста, с ней, - твердила мать, - она томитсЯ".
   "џ вышла за него замуж  из-за  того,  что..."  Ќахмурив  брови,  закрыв
ладонью  глаза,  ’ереза  стараетсЯ  вспомнить.  ‚о-первых,  сыграла   роль
ребЯческаЯ радость, что благодарЯ этому браку она станет  невесткой  Ђнны.
Ќо радовало это главным образом самое Ђнну, ’ереза  же  такие  родственные
свЯзи не ставила ни во что. Џо правде говорЯ (чего  тут  стыдитьсЯ?),  длЯ
нее было не безразлично, что у  Ѓернара  имение  в  две  тысЯчи  гектаров.
"‘трасть к собственности была у нее в  крови".  ‚  отцовском  доме,  когда
после долгих трапез убирали со стола посуду и подавали  спиртные  напитки,
’ереза зачастую оставалась в обществе мужчин  и  с  интересом  слушала  их
разговоры о фермах,  о  фермерах,  о  крепежном  лесе,  сосновой  смоле  и
скипидаре. …е увлекали цифры, подсчеты. Ќесомненно,  ее  соблазнЯла  мысль
сделатьсЯ хозЯйкой таких больших  сосновых  лесов.  "‚прочем,  и  он  тоже
влюбилсЯ в мои сосны". Ќо, может быть, в  ’ерезе  говорило  более  смутное
чувство, которое она сейчас пытаетсЯ определить: быть может, она искала  в
браке не столько материального могущества, богатства, сколько убежища. —то
толкнуло ее на этот брак, как  не  чувство  страха?  ћнаЯ,  но  практичнаЯ
девушка,  с  детства  приученнаЯ  к  хозЯйству,  она  поспешила  войти   в
подобающий длЯ нее круг, занЯть в нем раз и навсегда  определенное  место.
Ћна хотела укрытьсЯ  от  какой-то  невидимой  опасности.  Ќикогда  она  не
казалась такой рассудительной, как в пору  ее  помолвки  с  Ѓернаром,  она
стремилась вступить в семейный клан, "устроитьсЯ", войти в добропорЯдочный
мирок, спасти себЯ.


   ‚ ту весну, когда их обручили, они ходили  гулЯть  по  песчаной  тропе,
котораЯ вела от Ђржелуза к  ‚ильмежа.  Ќа  дубах  еще  держались  засохшие
листьЯ, темными пЯтнами пачкавшие небесную лазурь, побуревший прошлогодний
папоротник приникал к земле, а из нее уже пробивались штыки новых  побегов
Ядовито-зеленого цвета. Ѓернар говорил:  "Ѓудьте  осторожны,  не  бросайте
сигарету, может случитьсЯ пожар -  в  ландах  совсем  не  осталось  воды".
’ереза спрашивала: "Ђ правда, что в папоротнике есть  синильнаЯ  кислота?"
Ѓернар не знал, достаточно  ли  ее  в  папоротнике,  чтобы  отравитьсЯ.  €
ласково говорил: "“ж не хочетсЯ  ли  вам  умереть?"  ’ереза  смеЯлась.  Ћн
сказал, что ей надо быть проще. ’ерезе вспомнилось, как она закрыла глаза,
а две большие руки сжали ее голову и низкий голос шепнул  ей  на  ухо:  "‚
этой головке, верно, есть еще и другие ложные мысли?" Ћна ответила: "‚ы их
изгоните, Ѓернар". Ћни с любопытством смотрели,  как  работают  каменщики,
которые делали пристройку к ферме ‚ильмежа, ‚ладельцы  ее,  проживавшие  в
Ѓордо, предназначали эту ферму в качестве  летней  резиденции  длЯ  своего
сына, у которого была "слабаЯ грудь". ‘естра его умерла от той же болезни.
Ѓернар презирал этих Ђзеведо.  "Ћни  клЯнутсЯ  и  божатсЯ,  будто  они  не
евреи... Ђ стоит только посмотреть на них! „а еще все страдают чахоткой  и
прочими недугами". Ќа душе у ’ерезы было спокойно. ‘коро,  к  свадьбе,  из
монастырЯ ‘ен-‘ебастьен приедет Ђнна. Ћна должна вместе с  сыном  помещика
„егилема собирать пожертвованиЯ во времЯ  венчаниЯ.  Ђнна  просила  ’ерезу
ответить ей "с обратной почтой" и описать в письме, как будут одеты другие
подружки невесты: "ЌельзЯ ли прислать образчики тканей? ‚едь в наших общих
интересах выбрать такие тона, чтобы они гармонировали  друг  с  другом..."
Ќикогда еще ’ереза не испытывала такого душевного покоЯ, ей казалось,  что
это покой, а на самом деле то была дремота,  сонное  оцепенение  Ядовитого
гада, таившегосЯ в ее груди.


        4

   ‘вадьба состоЯлась в ‘ен-Љлере,  в  тесной  церкви,  где  болтовнЯ  дам
заглушала одышливую фисгармонию,  а  их  крепкие  духи  перекрывали  запах
ладана, и в этот знойный день ’ереза почувствовала, что она погибла.  Ћна,
как  лунатик,  вошла  в  клетку  и  вдруг  очнулась,  когда  громыхнула  и
захлопнулась тЯжелаЯ дверь. Ќичего как будто не изменилось, но она понЯла,
что отныне уже не может погибнуть одна. ‚ густой чаще  семейных  устоев  и
правил она будет подобна  тлеющему  огню,  который  ползет  под  зарослЯми
вереска, охватывает пламенем одну сосну, потом  другую,  перекидываетсЯ  с
дерева на дерево, и вот уже пылает целый лес исполинских факелов. ‚  толпе
гостей не было ни одного лица, на ком хотелось бы остановить свой  взглЯд,
- только Ђнна. Ќо детскаЯ радость младшей подружки стеной отделила  ее  от
’ерезы. —его она радуетсЯ? Ћна не ведает, что нынче вечером их разлучит не
только расстоЯние, но также и то, что ’ереза стоЯла на грани  мучений,  ее
отделЯло то непоправимое, что должно было испытать ее невинное тело.  Ђнна
останетсЯ на том берегу, где пребывают чистые существа, ’ереза смешаетсЯ с
толпой тех женщин, которые изведали все. ‚спомнилось, что в ризнице, когда
она наклонилась поцеловать Ђнну, поднЯвшую к ней смеющеесЯ  личико,  перед
ней вдруг возникла бездна, вокруг которой она, ’ереза, создавала целый мир
туманных печалей и туманных радостей; в несколько мгновений  ей  открылось
безмерное различие  между  темными  силами,  бурлившими  в  ее  сердце,  и
простодушной, милой мордочкой, испачканной пудрой.
   …ще долго после этого днЯ и в ‘ен-Љлере и в городе Ѓ. люди,  толкуЯ  об
этой свадьбе ѓамаша [имеетсЯ в виду описаннаЯ в  "„он  Љихоте"  ‘ервантеса
пышнаЯ свадьба богатого крестьЯнина ѓамаша] (больше сотни фермеров и  слуг
пировали под дубами), всегда вспоминали, что  новобрачнаЯ  -  "хоть  и  не
красавица, но зато само обаЯние" - всем показалась в этот день некрасивой,
даже страшной. "Ћна сама на себЯ не походила, совсем другаЯ стала..." ‹юди
видели только то, что внешность ее  изменилась,  и  винили  в  этом  белое
подвенечное платье, которое было ей не  к  лицу,  винили  жару  -  они  не
распознали, что видЯт ее истинное лицо.
   ‚ день этой  полудеревенской,  полугосподской  свадьбы  вечером  группы
гостей, расцвеченные Яркими платьЯми девушек, преградили дорогу автомобилю
новобрачных и проводили их  шумными  приветствиЯми.  Ќа  дороге,  усеЯнной
цветами белой акации, они обгонЯли выписывавшие зигзаги тележки, в которых
лошадьми  правили  подвыпившие  крестьЯне.  ‚спомнив  о  той   ночи,   что
последовала за  свадьбой,  ’ереза  шепчет:  "ќто  было  ужасно...",  потом
спохватываетсЯ: "„а нет... не так-то ужасно..." Ђ разве она очень страдала
во времЯ их путешествиЯ на итальЯнские озера? Ћна играла  в  сложную  игру
"не выдавай себЯ". †ениха обмануть нетрудно, но мужа!.. Љто  угодно  может
произносить лживые слова, но ложь тела  требует  иной  науки.  Ќе  всЯкому
удастсЯ  изображать  желание,  наслаждение,  блаженную  усталость.  ’ереза
сумела приучить свое тело к такому притворству и черпала  в  этом  горькую
усладу. ‚ мире неведомых ей  ощущений,  в  который  мужчина  принуждал  ее
проникнуть, она с помощью  воображениЯ  допускала,  что  там  и  длЯ  нее,
возможно, есть счастье,  но  какое  оно?  Џеред  ней  словно  был  пейзаж,
затЯнутый густой сеткой дождЯ, и она старалась представить себе, каким  он
был бы при Ярком солнце, - вот так ’ереза открывала, что такое страсть.
   € как легко было обмануть  Ѓернара,  ее  спутника  с  пустым  взглЯдом,
всегда обеспокоенного тем, что номера картин, выставленных  в  музеЯх,  не
соответствуют указаниЯм путеводителей, довольного тем, что он в кратчайший
срок увидел все, что полагалось посмотреть. Ћн весь уходил в  наслаждение,
как те очаровательные поросЯта, на которых забавно  смотреть,  когда  они,
хрюкаЯ от удовольствиЯ, бросаютсЯ к корыту. ("џ  стала  этим  корытом",  -
думает ’ереза.) “ него был такой  же,  как  у  них,  торопливый,  деловой,
серьезный вид и такаЯ же методичность.  "Ђ  разве  так  можно?  ђазве  это
хорошо?" - осмеливалась иногда спросить  изумленнаЯ  ’ереза.  Ћн,  смеЯсь,
успокаивал ее. ѓде он научилсЯ классифицировать все, что касалось плотских
утех,  различать  ласки,  дозволенные  порЯдочному  человеку,  от  повадок
садиста? ’ут он  никогда  не  проЯвлЯл  ни  малейшего  колебаниЯ.  Ћднажды
вечером  в  Џариже,  где  они  остановились  на  обратном   пути,   Ѓернар
демонстративно покинул  мюзик-холл,  возмущаЯсь  спектаклем,  который  там
давали: "€ подумать только,  что  иностранцы  видЯт  эту  мерзость!  Љакой
позор! Ђ ведь по таким зрелищам они судЯт о нас!.." ’ерезу  поразило,  что
этот стыдливый человек  через  какой-нибудь  час  заставит  ее  терпеть  в
темноте его мучительные изобретениЯ.
   "ЃеднЯга Ѓернар, а ведь он не хуже  других.  Ќо  вожделение  превращает
человека, приближающегосЯ к женщине, в чудовище, совсем на этого  человека
не похожее. Ќичто так  не  отдалЯет  нас  от  нашего  сообщника,  как  его
чувственное исступление. џ видела, как Ѓернар утопает в пучине  похоти,  и
всЯ замирала, как будто этот сумасшедший, этот эпилептик при малейшем моем
движении мог удушить менЯ. —аще всего уже на грани последнего  наслаждениЯ
он  вдруг  замечал,  что  остаетсЯ   тут   одинок;   мрачное   неистовство
прерывалось: Ѓернар отступал, чувствуЯ, что Я, будто отброшеннаЯ волной на
берег, лежу, стиснув зубы, холоднаЯ, ледЯнаЯ".


   Ћт Ђнны пришло только одно письмо - она  очень  не  любила  писать,  но
каким-то чудом каждое ее слово было приЯтно  ’ерезе:  ведь  в  письмах  мы
выражаем не столько подлинные  паши  чувства,  сколько  те,  какие  должны
испытывать, чтобы доставить удовольствие адресату.  Ђнна  жаловалась,  что
она не может больше ездить на велосипеде в сторону ‚ильмежа -  теперь  там
живет молодой Ђзеведо, она лишь издали  видела  его  шезлонг,  стоЯвший  в
папоротниках, - чахоточные внушают ей ужас.
   ’ереза несколько раз перечитывала это письмо и не ждала от Ђнны  других
вестей, поэтому она была  очень  удивлена,  когда  на  другой  день  после
прерванного посещениЯ мюзик-холла в обычный час доставки почты увидела  на
трех конвертах почерк Ђнны де ла ’рав. Ћтделы  "до  востребованиЯ"  разных
почтамтов переправили супругам „ескейру в Џариж целую пачку писем, так как
путешественники  не  останавливались   в   некоторых   городах,   торопЯсь
"вернутьсЯ в свое гнездышко", как говорил Ѓернар, а в действительности  по
той причине, что они уже не могли постоЯнно быть вместе:  муж  изнывал  от
скуки без  своих  охотничьих  ружей,  без  своих  собак,  без  деревенской
харчевни, где подавали  "удивительно  приЯтное  кисленькое  винцо,  какого
нигде не найдешь"; а тут еще эта  женщина,  такаЯ  насмешливаЯ,  холоднаЯ,
Явно не испытывающаЯ никакой радости на супружеском  ложе  и  не  желающаЯ
говорить об интересных вещах!.. Ђ ’ерезе  хотелось  поскорее  вернутьсЯ  в
‘ен-Љлер - так осужденному, томЯщемусЯ  в  пересыльной  тюрьме,  любопытно
бывает посмотреть на тот остров,  куда  его  сослали  на  вечную  каторгу.
’ереза с трудом разобрала на каждом из трех конвертов  дату,  обозначенную
почтовым штемпелем, и ужо хотела было распечатать самое давнее письмо, как
вдруг Ѓернар издал глухое восклицание и крикнул ей что-то -  слов  она  не
расслышала: окно было отворено, и как раз на этом перекрестке  автобусы  с
ревом менЯли скорость. Ѓернар отложил бритву и углубилсЯ в  чтение  письма
матери. ’ереза как сейчас видит его летнюю рубашку с  короткими  рукавами,
обнаженные мускулистые руки, до странности белые, и внезапно побагровевшие
шею и лицо. ‚ это июльское утро уже стоЯла удушливаЯ жара, солнце, сиЯвшее
в закопченном небе, подчеркивало, как грЯзны  видневшиесЯ  перед  балконом
фасады старых домов. Ѓернар подошел к ’ерезе и крикнул:
   - Ќу это уж просто безобразие! •ороша твоЯ любимица! Ќу и Ђнна! Љто  бы
мог подумать, что моЯ сестрица выкинет такую штуку!..
   € в ответ на вопрошающий взглЯд ’ерезы сказал:
   - Џредставь себе, влюбилась в молодого Ђзеведо! „а, влюбилась  в  этого
чахоточного юнца, длЯ которого родители сделали пристройку в ‚ильмежа... €
кажетсЯ,  дело  тут  серьезное...  Ћна  заЯвлЯет,  что   дождетсЯ   своего
совершеннолетиЯ и выйдет за  возлюбленного...  Њама  пишет,  что  девчонка
совсем сошла с ума. ’олько бы „егилемы не узнали. Ђ  то  молодой  „егилем,
чего доброго, пойдет на попЯтный и не посватаетсЯ! ’ы получила письма? ќто
от нее? Ќу, сейчас все узнаем. ђаспечатай поскорее.
   - •очу прочесть все три письма по порЯдку. € к тому же Я  не  собираюсь
показывать их тебе.
   „аже тут сказалсЯ ее характер - вечно она все усложнЯет. Ќо,  в  общем,
важно только одно - чтобы она образумила девчонку.
   - Њои родители рассчитывают на тебЯ, ты ведь имеешь огромное влиЯние на
Ђнну. „а-да, не спорь. € они ждут тебЯ как свою спасительницу.
   Џока ’ереза одевалась, он пошел отправить  телеграмму  и  заказать  два
билета на ћжный экспресс. ’ерезе он посоветовал начать укладыватьсЯ.
   - „а почему ты не читаешь письма этой дурочки?
   - †ду, когда ты уйдешь.
   …ще долго после того, как он затворил за собой дверь, ’ереза лежала  на
диване и курила, уставЯсь глазами в золотые,  по  уже  потускневшие  буквы
большой вывески, укрепленной на балконе противоположного дома. Ќаконец она
разорвала первый конверт. Ќет-нет, не может  быть,  чтобы  это  писала  ее
маленькаЯ   глупенькаЯ   Ђнна,   воспитанница   монастырского    пансиона,
ограниченнаЯ девочка! ђазве могли из-под ее пера вырватьсЯ такие пламенные
слова! Ќет, не могла из ее черствого сердца - а ведь ’ереза  догадывалась,
что у Ђнны черствое сердце - излитьсЯ эта ЏеснЯ  песней,  эта  исполненнаЯ
счастьЯ жалоба женщины, захваченной страстью, умирающей  от  восторга  при
первом любовном прикосновении.
   "...Љогда Я его встретила, то просто не могла  поверить,  что  это  он:
ведь  он  бегал,  играЯ  с  собакой,  он  весело  кричал.  ЌельзЯ  было  и
вообразить, что это тЯжело больной человек. Љонечно, он  вовсе  не  болен,
родные  просто  стараютсЯ  поберечь  его,  потому  что  в  их  семье  были
трагические случаи. Ћн даже не кажетсЯ хрупким, а,  скорее,  худеньким.  €
знаешь, он привык, чтобы его баловали, лелеЯли. ’ы менЯ не узнала бы: ведь
это Я приношу и накидываю ему на плечи пелерину, когда спадает жара..."
   …сли бы Ѓернар вернулсЯ в эту минуту и вошел в номер, он  удивилсЯ  бы,
увидев свою жену, сидевшую на постели, -  это  была  какаЯ-то  незнакомка,
страннаЯ, не похожаЯ на  ’ерезу  женщина.  Ћна  нервно  бросила  сигарету,
разорвала второй конверт.
   "...џ  буду  ждать  сколько  понадобитсЯ,  менЯ  не  запугают  никакими
запретами, моЯ любовь их и не  чувствует.  ЊенЯ  теперь  не  выпускают  из
‘ей-Љлера, но ведь Ђржелуз  не  так-то  от  него  далеко,  и  мы  с  †аном
прекрасно можем встречатьсЯ.  Џомнишь  нашу  с  тобой  охотничью  хижинку?
‚ыходит, что это ты, дорогаЯ, заранее  выбрала  место,  где  мне  довелось
испытать такое счастье. ’олько ты, пожалуйста, не подумай, будто мы делаем
что-то дурное. Ћн такой деликатный. ’ы  и  понЯтиЯ  не  имеешь  о  юношах,
подобных ему. Ћн много училсЯ, много читал (так же, как ты), но у молодого
человека это не раздражает менЯ,  и  мне  ни  разу  не  приходило  желаниЯ
поддразнить его. Ђх, как бы  Я  хотела  быть  такой  же  ученой,  как  ты!
„ушенька моЯ, как ты, должно быть, наслаждаешьсЯ  теперь,  когда  изведала
блаженство, мне  еще  не  знакомое,  и  как  же  должно  быть  велико  это
блаженство, если Я всЯ трепещу, едва приближаюсь к нему! Љогда мы с  †аном
встречаемсЯ в охотничьей хижине (той самой, в которую ты приносила с собой
наш полдник), когда он обнимает менЯ и рука его замирает на моей груди,  а
Я прикладываю ладонь к его груди - там, где бьетсЯ сердце (он называет это
"последней дозволенной лаской"), менЯ охватывает чувство  счастьЯ,  такого
осЯзаемого, что, право, Я, кажетсЯ, могла бы потрогать его. € все  же  мне
думаетсЯ, что  за  пределами  этой  радости  есть  что-то,  какаЯ-то  инаЯ
радость. € когда †ан, весь бледный, уходит, воспоминание о  наших  ласках,
ожидание того, что будет завтра, опьЯнЯет менЯ, и Я бываю глуха к жалобам,
мольбам и оскорблениЯм моих близких - ведь эти  жалкие  люди  не  знают  и
никогда не знали... Џрости менЯ, дорогаЯ, Я говорю  тебе  о  счастье,  как
будто и ты еще не познала его; но ведь Я совсем  новичок  по  сравнению  с
тобой, и Я  уверена,  что  ты  будешь  за  нас  с  †аном  -  против  наших
мучителей".
   ’ереза  разорвала  третий  конверт,  в  нем   была   короткаЯ,   наспех
набросаннаЯ записка:
   "Џриезжай скорей,  дорогаЯ.  Ћни  нас  разлучили,  менЯ  стерегут.  Ћни
воображают, что ты встанешь на их сторону. џ им сказала, что  положусь  на
твое суждение. ‘ейчас Я тебе все объЯсню: он не  болен...  џ  счастлива  и
страдаю. џ счастлива, что страдаю из-за него, и радуюсь его  страданиЯм  -
ведь они доказывают, что он любит менЯ..."
   „альше ’ереза не стала читать. ‚совываЯ листок обратно в  конверт,  она
обнаружила там не замеченную прежде фотографию. ЏодойдЯ к окну, она  стала
пристально вглЯдыватьсЯ в снимок, запечатлевший  юношу  с  такими  густыми
волосами, что голова его казалась слишком большой. ’ереза узнала на снимке
то место, где он был сделан: знакомый пригорок,  где  †ан  Ђзеведо  стоЯл,
гордо выпрЯмившись, подобно библейскому „авиду (позади простирались ланды,
где паслись овцы). Љуртку он  перекинул  через  руку,  ворот  рубашки  был
расстегнут... ("Ћн называет это "последней дозволенной лаской...")  ’ереза
поднЯла глаза и удивилась, увидев в  зеркале  выражение  своего  лица.  …й
пришлось  сделать  над  собой  усилие,  чтобы  разжать   стиснутые   зубы,
проглотить слюну. Ћна смочила одеколоном лоб и виски. "€так, Ђнна изведала
счастье любви... Ђ что же Я? Ђ как же Я? Џочему не Я?" ”отографиЯ осталась
на столе, рЯдом блестела булавка...
   "џ это сделала... „а, сделала..." ‚ трЯском  поезде,  вдруг  ускорЯвшем
ход на спусках, ’ереза твердит про себЯ: "„а,  Я  так  сделала.  „ва  года
назад в номере гостиницы Я взЯла и вонзила  булавку  в  фотографию,  в  то
место, где у человека сердце, и сделала  это  не  в  Ярости,  а  спокойно,
словно так и полагалось поступить, потом разорвала  пронзенную  фотографию
на клочки, бросила их в уборную и спустила воду".


   ‚ернувшись, Ѓернар обрадовалсЯ, что у жены серьезный  вид,  словно  она
поразмыслила без него и выработала план действий.  “мнаЯ  женщина.  ’олько
напрасно она так много курит, отравлЯет свой организм! Џо  мнению  ’ерезы,
не стоило придавать большого  значениЯ  капризам  юной  девушки.  Ќетрудно
будет ее образумить... Ѓернару приЯтно было слышать успокоительные  слова,
приЯтно было сознавать, что в кармане у  него  лежат  билеты  на  обратный
путь, а главное, ему льстило, что его родные уже прибегают  к  помощи  его
жены. Ћн заЯвил,  что  сколько  бы  это  ни  стоило,  но  на  прощание  он
непременно свезет жену позавтракать в хорошем ресторане в Ѓулонском  лесу.
‚ такси же он без умолку говорил о своих планах на охотничий сезон: ему не
терпелось попробовать собаку, которую натаскивал длЯ него в Ђржелузе егерь
Ѓальон. Њать  пишет,  что  благодарЯ  прижиганиЯм  его  лошадь  больше  не
хромает.  ‚  ресторане  было  еще  немного  народу;   бесчисленнаЯ   армиЯ
официантов  внушала  им  некоторую  робость.  ’ереза  до  сих  пор  помнит
характерный запах, стоЯвший в этом ресторане: тут пахло геранью и  всЯкими
закусками. Ѓернар никогда еще не пил рейнвейна:  "‚от  черт,  его  тут  не
держат!". Ќо что ж поделаешь, ничего, не каждый же день праздник!  ирокаЯ
спина Ѓернара закрывала зал от глаз ’ерезы. ‡а большими зеркальными окнами
скользили и останавливались  автомобили,  бесшумно,  как  в  кино.  ’ереза
видела, как около ушей Ѓернара перекатывались желваки, она знала, что  это
сокращаютсЯ височные мышцы. ‘разу же после  первых  глотков  вина  лицо  у
Ѓернара побагровело: этому красивому  малому,  выросшему  в  деревне,  уже
несколько недель не хватало простора, движений, от которых быстрее сгорает
в  организме  ежедневнаЯ  порциЯ  пищи  и  спиртных  напитков.  ’ереза  не
чувствовала к нему ненависти, но как ей хотелось остатьсЯ одной,  подумать
о  своей  муке,  припомнить,  где  ей  было  особенно  тЯжко,  ну,  просто
почувствовать, что Ѓернара нет рЯдом с нею, что не нужно  заставлЯть  себЯ
есть, улыбатьсЯ, следить за выражением своего  лица,  старатьсЯ  притушить
взглЯд, а свободно предатьсЯ  тайному  отчаЯнию:  твоЯ  подруга  бежала  с
необитаемого острова, где она, как ты  воображала,  должна  была  томитьсЯ
возле тебЯ до конца жизни; она перебралась через бездну,  отделЯющую  тебЯ
от других людей, соединилась  с  ними,  словом,  живет  теперь  на  другой
планете... „а нет, какаЯ уж там "другаЯ планета"! Ђнна всегда принадлежала
к  миру  несложных  натур.  ‚  дни  их  одиноких  каникул  ’ереза  подолгу
всматривалась в ее юное лицо, когда девочка спала, положив  голову  ей  на
колени. Ћбманчивый облик! Џодлинную Ђнну де ла ’рав она никогда не знала -
ту Ђнну, котораЯ теперь бегает на свиданиЯ к †ану  Ђзеведо  в  заброшенную
охотничью хижину, затерЯвшуюсЯ между ‘ен-Љлером и Ђржелузом.
   - —то с тобой? Џочему ты не ешь? Ќе надо им  ничего  оставлЯть,  просто
жаль оставлЯть, когда дерут такие деньги. Њожет, тебе плохо от жары?  —его
доброго, в обморок упадешь? Ђ может, тебЯ мутит? “же?
   ’ереза улыбнулась - улыбнулись только ее губы. ‘казала, что она  думает
о похождениЯх Ђнны (надо было упомЯнуть  об  Ђнне).  Ѓернар  ответил,  что
теперь он вполне спокоен, раз ’ереза взЯла это дело в свои руки,  и  тогда
она спросила, а почему его родители противЯтсЯ этому браку. Ћн решил,  что
она смеетсЯ над ним, и попросил ее "не говорить парадоксов".
   - ‚о-первых, как тебе известно, эти Ђзеведо - евреи. Њама хорошо  знала
старика Ђзеведо - того самого, который отказалсЯ креститьсЯ.
   Ќо ’ереза  ответила,  что  в  Ѓордо  люди,  носЯщие  старинные  фамилии
португальских евреев, принадлежат к весьма родовитым семьЯм.
   - Ђзеведо уже были очень важными  особами,  когда  наши  предки,  нищие
пастухи, трЯслись от лихорадки среди своих болот.
   - Џослушай, ’ереза, ведь ты споришь просто из  духа  противоречиЯ.  ‚се
евреи - одного полЯ Ягоды... „а к тому же все эти Ђзеведо вырожденцы,  все
насквозь туберкулезные, каждому это известно.
   Ћна зажгла сигарету размашистым движением,  которое  всегда  шокировало
Ѓернара.
   - Ђ вспомни-ка, Ѓернар, отчего умерли твой дед и твой прадед?  Ђ  когда
ты женилсЯ на мне, ты поинтересовалсЯ, от  какой  болезни  скончалась  моЯ
мама? Ќеужели ты полагаешь, что  в  твоем  роду  и  в  моем  тоже  нет  ни
чахоточных, ни сифилитиков? ЌайдутсЯ, друг мой, найдутсЯ - да еще в  таком
количестве, что можно заразить весь мир.
   - Џозволь тебе сказать, ’ереза, что ты заходишь слишком далеко! „аже  в
шутку, даже длЯ того, чтобы подразнить менЯ, ты не должна  касатьсЯ  нашей
семьи.
   Ћн был уЯзвлен, он гордо выпЯтил грудь, ему хотелось одержать верх и не
показатьсЯ ’ерезе смешным. Ќо она все не сдавалась.
   -  €  мое  и  твое  семейства  просто  нелепы   со   своей   близорукой
осторожностью.  Ћни  приходЯт  в  ужас  от  всем  известных  недугов,   но
совершенно равнодушны к гораздо более многочисленным, но  скрытым  изъЯнам
души и тела. ’ы вот употреблЯешь  иногда  выражение  "секретные  болезни",
верно? ‘амые опасные длЯ потомства болезни как раз и остаютсЯ  секретными;
в наших семьЯх о них никогда не думают, ведь наши родные  прекрасно  умеют
прикрывать, прЯтать семейную грЯзь; если б не слуги, никто бы ни о  чем  и
не подозревал. Љ счастью, существуют слуги...
   - џ не стану тебе отвечать; когда ты закусишь удила,  лучше  подождать,
пока ты выдохнешьсЯ. ‘о мной это еще полбеды - Я же знаю, что  ты  шутишь.
Ќо у нас дома это не пройдет. Њы не  любим  шуточек,  которые  затрагивают
честь семьи.
   ‘емьЯ! ’ереза потушила сигарету и уставилась взглЯдом в одну точку. Ћна
видела перед собой  клетку  с  бесчисленными  живыми  прутьЯми  решетки  -
клетку, где кругом уши и глаза. € там она, ’ереза,  сидит,  скорчившись  в
углу, обхватив руками колени, уткнувшись в них подбородком, и так и  будет
сидеть, дожидаЯсь смерти.
   - Ќу, ’ереза, очнись! …сли бы ты видела, какое у тебЯ сейчас лицо!
   Ћна улыбнулась, снова надела маску.
   - „а это Я просто так... ’ы совсем дурачок, дорогой мой.
   Ќо когда ехали обратно в такси и Ѓернар прижималсЯ  к  ней,  она  рукой
отстранЯла, отталкивала его.
   ‚ этот последний вечер перед возвращением в родные краЯ они легли спать
в девЯть часов. ’ереза принЯла таблетку, но напрасно ждала она сна  -  сон
все не приходил. Ќа мгновение она  забылась  в  темноте,  но  тут  Ѓернар,
пробормотав что-то невнЯтное, повернулсЯ и она ощутила, как его большое  и
горЯчее тело прижалось к ней; она оттолкнула его и,  чтобы  избавитьсЯ  от
этих жарких прикосновений, вытЯнулась на самом краешке постели,  но  через
несколько минут он вновь перекатилсЯ к ней, словно его тело  бодрствовало,
даже когда спало сознание, и даже во сне  искало  свою  привычную  добычу.
ђезким толчком, от которого он, однако, не проснулсЯ, она вновь отстранила
его... Ђх, если бы отстранить его  раз  и  навсегда!  ‘бросить  с  постели
куда-то в темноту.
   ‚ ночном Џариже перекликались автомобильные гудки, как  лунными  ночами
перебрехивались в  Ђржелузе  собаки,  как  пели  наперебой  петухи,  и  ни
малейшей прохлады не вливалось с улицы.
   ’ереза  зажгла  лампу  и,  опершись  локтем  о   подушку,   внимательно
вглЯдывалась в человека, неподвижно лежавшего  возле  нее,  -  в  молодого
мужчину, которому шел двадцать седьмой год; сбросив с себЯ легкое  одеЯло,
он спал так спокойно, что даже не слышно было его  дыханиЯ;  взлохмаченные
волосы падали ему на лоб, еще гладкий, на виски без  единой  морщинки.  Ћн
спал, этот безоружный и нагой Ђдам, спал глубоким и как будто вечным сном;
жена набросила одеЯло на это неподвижное тело, поднЯлась с постели,  нашла
письмо, которое она не дочитала, подвинулась ближе к лампе.
   "…сли бы он захотел, чтобы Я убежала из дому, Я бы все бросила и бежала
с ним без оглЯдки. Њы останавливаемсЯ на краю, на самом краю  "дозволенной
ласки" - останавливаемсЯ по его воле, а не потому,  что  Я  сопротивлЯюсь,
вернее, это он сопротивлЯетсЯ, а Я хотела  бы  перейти  ту  неведомую  мне
последнюю черту, о которой он говорит, что одно уж  приближение  к  ней  -
несказанное блаженство; послушать его, так надо всегда оставатьсЯ  по  эту
ее  сторону,  он  гордитсЯ  тем,  что  умеет  остановитьсЯ  на   наклонной
плоскости, тогда как другие удержатьсЯ уже не в силах и катЯтсЯ вниз".
   ’ереза  растворила  окно,  разорвала  три  письма  на  мелкие   клочки,
наклонилась над каменной пропастью, где в этот предрассветный час слышалсЯ
только стук колес ручной  тележки.  Ћбрывки  бумаги,  кружась  в  воздухе,
падали на балконы нижних этажей.  ’ереза  вдохнула  свежий  запах  зелени.
Ћткуда, из каких полей принес его ветер в эту асфальтовую пустыню?  ’ереза
представила себе, как упала бы  она  на  мостовую,  разбилась  насмерть  и
вокруг ее тела засуетились бы люди - полицейские и ночные бродЯги... "Ќет,
’ереза, у тебЯ слишком много воображениЯ, ты не покончишь  с  собой".  „а,
по-настоЯщему ей и не хотелось умереть, ее призывала неотложнаЯ задача,  и
выполнить ее нужно было не из мести, не из ненависти, но длЯ  того,  чтобы
проучить эту юную дурочку из ‘ен-Љлера, поверившую в возможность  счастьЯ.
Џусть она узнает, так  же  как  сама  ’ереза,  что  счастьЯ  на  земле  не
существует. …сли у ’ерезы нет с Ђнной ничего общего, пусть общим  длЯ  них
будет только это - тоска, отсутствие высокой цели, высокого долга, и пусть
ждет их только низменнаЯ, будничнаЯ обыденность и безутешное  одиночество.
“же зарЯ осветила кровли. ’ереза вновь  вытЯнулась  на  своем  ложе  около
спЯщего мужа, но, лишь только она легла, он тотчас пододвинулсЯ к ней.


   Џроснулась  она  с  Ясной  головой,  спокойнаЯ,  рассудительнаЯ.  ‡ачем
заглЯдывать так далеко? ‘емьЯ зовет  ее  на  помощь,  и  надо  действовать
сообразно требованиЯм семьи,  так  будет  надежнее,  по  крайней  мере  не
собьешьсЯ с правильного пути. €  ’ереза  соглашалась  теперь  с  Ѓернаром,
когда он в сотый раз доказывал, что, если брак Ђнны  с  молодым  „егилемом
расстроитсЯ, это будет просто катастрофа. „егилемы люди не их круга, у них
дед был пастухом... но ведь у них лучшие во всем краю сосновые леса;  Ђнна
же, в конце концов, не так уж богата - от  отца  ей  нечего  ждать,  кроме
виноградников в болотистой низине около ‹ангона, их  чуть  не  каждый  год
затоплЯет! Ђнне ни в коем случае не следует упускать  такого  жениха,  как
„егилем. Ћт запаха шоколада ’ерезу за завтраком мутило, эта легкаЯ тошнота
подтверждала другие признаки: беременна,  уже!  "‹учше  сразу  же  завести
ребенка, - сказал Ѓернар, - потом можно будет и не думать об этом",  и  он
уважительно посмотрел на женщину, носившую во  чреве  своем  его  будущего
наследника, единственного владельца бесчисленных сосен.


        5

   ‘коро ‘ен-Љлер! ‘ен-Љлер...  ’ереза  измерЯет  мысленным  взором  путь,
который Џрошла в воспоминаниЯх. “дастсЯ ли ей довести Ѓернара хотЯ  бы  до
этого рубежа? ’рудно надеЯтьсЯ, что  он  согласитсЯ  проделать  весь  этот
извилистый путь таким медленным шагом, ведь ничего существенного  она  еще
не успела сказать. "Љогда Я вместе  с  ним  дойду  до  того  перевала,  до
которого  добралась,  мне  еще  столько  останетсЯ  ему  открыть".  €  она
задумываетсЯ над загадкой собственной своей души, она вопрошает ту молодую
замужнюю даму, чье благоразумие все так хвалили, когда  она  поселилась  в
‘ен-Љлере;  ей  вспоминаютсЯ  первые  недели,  прожитые  в  прохладном   и
темноватом доме родителей Ѓернара. ‘тавни тех  окон,  которые  выходЯт  на
городскую площадь,  всегда  закрыты,  но  слева  за  решеткой  виден  сад,
пламенеющий гелиотропами, геранью, петуниЯми.  ’ереза  служила  доверенным
лицом, посредницей между супругами де ла ’рав, укрывавшимисЯ от  солнца  в
полумраке маленькой гостиной первого этажа, и Ђнной, бродившей по дорожкам
сада, из которого ей  запрещалось  выходить.  ’ереза  говорила  родителЯм:
"Ѓудьте помЯгче, кое в чем уступите ей, предложите,  например,  поехать  с
вами  попутешествовать,  прежде  чем  она  примет  какое-либо  решение.  џ
добьюсь, что она  согласитсЯ  поехать.  Ђ  в  ваше  отсутствие  Я  кое-что
предприму".  ‘упруги  де  ла  ’рав  считали  желательным,   чтобы   ’ереза
встретилась с молодым Ђзеведо. "Ћт лобовой атаки  ничего  хорошего  нельзЯ
ждать, мама", - говорила ’ереза. Џо мнению госпожи  де  ла  ’рав,  никакие
слухи, слава богу, еще  не  просочились.  Ћдна  только  мадемуазель  Њоно,
почтоваЯ служащаЯ, в курсе дела - она перехватила  несколько  писем  Ђнны,
"но эта девица будет нема как могила. Ћна у  нас  в  руках  и  болтать  не
посмеет".
   "Ќадо избавить бедную девочку от лишних страданий", - говорил ѓектор де
ла ’рав. € все же он, отец, еще недавно  готовый  исполнить  любой,  самый
нелепый каприз Ђнны, теперь вполне соглашалсЯ с женой: "—то поделаешь, лес
рубЯт - щепки летЯт", или  говорил:  "Љогда-нибудь  она  нам  еще  спасибо
скажет". ’ак-то оно так, но что, если она заболеет?  ‘упруги  умолкали,  и
глаза у обоих затуманивались, - несомненно, они мысленным  взором  следили
за своей дочерью, видели, как бродит по солнцепеку их исхудавшаЯ  девочка,
котораЯ с отвращением отказываетсЯ от пищи; она ходит по саду, не замечаЯ,
что топчет цветы на клумбах, жметсЯ к решетке,  как  дикаЯ  козочка,  ищет
лазейку. ѓоспожа де ла ’рав говорила, покачиваЯ головой:  "Ќе  могу  же  Я
вместо нее пить мЯсной сок, верно? ‚ саду она наедаетсЯ фруктов  -  только
чтоб за столом ничего не есть". Ђ ѓектор де ла ’рав утешал себЯ: "…сли  бы
мы дали согласие, она сама бы потом упрекала нас, хотЯ бы из-за того,  что
наплодила несчастных детей". †ена сердилась -  зачем  он  как  будто  ищет
оправданий? •орошо, что „егилемы  еще  не  вернулись.  €  по  счастью,  им
безумно хочетсЯ женить сына на нашей Ђнне... Ђ  дождавшись,  когда  ’ереза
выйдет из комнаты, они спрашивали друг друга: "€ чем только этим девчонкам
забивают головы в монастыре? ‚едь дома-то  у  нее  перед  глазами  хорошие
примеры, и мы всегда следили, какие она книги читает. ’ереза говорит,  что
сильнее всего могут вскружить голову  молоденьким  девушкам  назидательные
романы из "ђозовой библиотеки", но ’ереза  всегда  сыплет  парадоксами.  Љ
тому же Ђнна, слава богу, не такаЯ уж страстнаЯ любительница  чтениЯ,  мне
никогда не приходилось делать ей замечаний на этот счет. Ћна  может  стать
превосходной семьЯнинкой. Џраво, если нам удастсЯ уговорить ее  поехать  с
нами, переменить обстановку... ’ы помнишь, как ей помогли морские купаниЯ,
когда мы повезли ее в ‘ади, после того как она болела корью  и  бронхитом?
Џоедем, куда она захочет, вот именно - куда захочет. ЃеднаЯ наша  девочка,
так ее жаль!" ѓосподин де ла ’рав, вздыхаЯ, говорил вполголоса: "ќх, какаЯ
уж ей радость путешествовать с нами!" "—то ты  сказал?"  -  переспрашивала
жена - она уже стала туга на ухо. "Ќичего, ничего", - отвечал  он.  Ќо  не
вспомнилось ли этому старику, уютно расположившемусЯ в богатом доме  жены,
не вспомнилось ли ему вдруг путешествие с любимой женщиной, блаженные часы
его молодой влюбленности?


   ‚ саду ’ереза разыскивала Ђнну. ЃеднЯжка так исхудала, что прошлогодние
платьЯ висели на ней как на вешалке. "Ќу,  что?"  -  громко  кричала  она,
заметив подругу. Џепельно-серый гравий на дорожках, высохшаЯ, шуршащаЯ под
ногами  трава,  запах  опаленной  солнцем  герани  и  эта  юнаЯ   девушка,
казавшаЯсЯ в знойный августовский день более чахлой, чем сжигаемые солнцем
цветы, - от всего  этого  у  ’ерезы  больно  сжималось  сердце.  €ной  раз
грозовой ливень вынуждал их укрытьсЯ в оранжерее; крупные градины  стучали
по стеклам.
   - Ќу почему же тебе но поехать? ‚едь все равно ты не видишь его.
   - „а, Я не вижу его, но знаю, что он близко, всего в десЯти  километрах
отсюда. џ знаю, что, когда ветер  дует  с  востока,  он  слышит  церковный
благовест в то же самое времЯ, что и Я. ђазве тебе все  равно,  где  будет
Ѓернар - в Џариже или в  Ђржелузе?  џ  не  вижу  †ана,  но  знаю,  что  он
недалеко. ‚ воскресенье, за мессой, Я даже не пытаюсь повернуть  голову  и
посмотреть, нет ли его в церкви, - с наших мест  виден  только  алтарь,  и
толстаЯ колонна отгораживает нас от всех. Ќо при выходе...
   - ‚ прошлое воскресенье его не было?
   ’ереза знала, что его не было, и знала, что  Ђнна,  которую  тЯнула  за
руку мать, тщетно искала в толпе любимое лицо; †ана не было.
   - Њожет, он нездоров... Њожет, его письма перехватывают. Њне ничего  не
известно.
   - ‘транно  все-таки,  что  он  не  находит  возможности  передать  тебе
записку.
   - …сли бы ты захотела,  ’ереза...  „а  нет...  џ  же  знаю,  что  ты  в
щекотливом положении.
   - ‘огласись  поехать  в  путешествие,  и  без  тебЯ,  может  быть,  мне
удастсЯ...
   - џ не могу отправитьсЯ куда-то далеко от него.
   - „а ведь он все равно уедет отсюда, детка. —ерез несколько недель  его
не будет в Ђржелузе.
   - Ђх, замолчи! ќто нестерпимаЯ мысль. € ни единой весточки от  него!  џ
не могу так жить. џ уже едва дышу. —тобы не умереть,  Я  должна  поминутно
вспоминать его слова, которые наполнЯли менЯ радостью. Ќо Я столько раз их
твердила, что теперь уже не уверена, действительно ли он говорил их.  Ќет,
погоди, при нашей последней встрече он сказал слова, которые  до  сих  пор
звучат у менЯ в памЯти: "‚ моей жизни нет никого,  кроме  вас..."  „а,  он
именно так и сказал, а ведь это значит: "‚ы - самое  дорогое  длЯ  менЯ  в
жизни..." Ќе могу в точности вспомнить.
   ‘двинув брови, она словно вслушивалась в эхо этих утешительных  слов  и
до бесконечности расширЯла их значение.
   - Ђ какой он с виду, этот юноша?
   - ’ы представить себе не можешь!
   - Ќеужели он совсем не похож на других молодых людей?
   - џ хотела бы описать его тебе,  но  не  могу  найти  слов...  ‚  конце
концов, он, возможно, показалсЯ бы тебе самым обыкновенным. Ќо Я-то  знаю,
что это совсем не так.
   Ћна уже и сама не могла сказать, что именно отличает его от других,  он
был озарен ослепительным светом ее любви к нему. "Ђ менЯ, - думала ’ереза,
- страсть сделала бы еще более зоркой, от моих глаз ничто  не  ускользнуло
бы в том человеке, которого бы Я полюбила".
   - ’ереза, если Я соглашусь поехать, ты увидишьсЯ с  ним?  Џередашь  мне
его слова? Ѓудешь пересылать ему мои письма? …сли Я  поеду,  если  у  менЯ
хватит мужества поехать...
   ’ереза  уходила,  покидала  это  царство   света   и   зноЯ   и   вновь
проскальзывала, словно темнаЯ оса, в кабинет, где  сидели  родители  Ђнны,
выжидаЯ, чтобы спала жара, а их дочь  уступила.  Њного  понадобилось  этих
посреднических переговоров,  чтобы  Ђнна  согласилась  наконец  поехать  с
родителЯми. € вероЯтно, ’ерезе так и не удалось бы ее уговорить,  если  бы
не известие о скором возвращении „егилемов. Ђнна  затрепетала  перед  этой
новой опасностью. ’ереза  убеждала  ее,  что  молодой  „егилем  не  только
богатый жених, но, "пожалуй, и недурен собой".
   - „а что ты, ’ереза! џ и глЯдеть на него не хочу, он в очках, плешивый,
старый.
   - …му двадцать девЯть лет.
   - Ќу Я же и говорю - старый! „а и все равно, старый или не старый...


   € вот наконец за ужином супруги  де  ла  ’рав  заговорили  о  Ѓиаррице,
забеспокоились, в какой там  устроитьсЯ  гостинице.  ’ереза  наблюдала  за
Ђнной - оцепеневшаЯ, безмолвнаЯ, тело  без  души.  "Ќу  заставь  же  себЯ,
пожалуйста, съесть  что-нибудь...  ведь  можно  же  заставить  себЯ..."  -
твердила госпожа де ла ’рав. Ђнна машинально подносила ложку  ко  рту,  ни
искорки света в глазах. Ќикто и  ничто  длЯ  нее  не  существовало,  кроме
отсутствующего... €ногда губы ее  чуть  трогала  улыбка:  ей  вспоминалось
какое-нибудь  его  слово,  ласка,  которую  он  дарил   ей   в   "хижине",
затерЯвшейсЯ  среди  зарослей  вереска,  тот  случай,  когда  †ан  Ђзеведо
неосторожным движением чуть порвал ей блузку. ’ереза смотрела на  Ѓернара,
склонившегосЯ над тарелкой; так как он сидел спиной к свету, ей  не  видно
было его лица, но она  слышала,  как  он  неторопливо  жует,  перемалывает
челюстЯми пищу,  свЯщеннодействует...  Ћна  спешила  встать  из-за  стола.
‘векровь говорила: "Ћна хочет, чтобы окружающие ничего не замечали. џ бы с
удовольствием побаловала ее, но она не любит, чтобы за  ней  ухаживали.  Ђ
такого рода недомоганиЯ вполне естественны, раз она в положении. Ѓывает  и
хуже. Ќо что ни говорите, а она ужасно много курит. - € госпожа де ла ’рав
пускалась в воспоминаниЯ о своей первой беременности:  -  Џомню,  когда  Я
ждала тебЯ, Ѓернар, мне непременно нужно было  нюхать  резиновый  мЯчик  -
только благодарЯ этому менЯ переставало выворачивать наизнанку".


   - ’ереза, ты где?
   - ‡десь, на скамейке.
   - Ђх да, вижу огонек твоей сигареты.
   Ђнна присела рЯдом, прислонилась головой к неподвижному плечу ’ерезы и,
глЯдЯ на небо, сказала: "Ћн видит эти звезды, слышит звон к вечерне... - €
еще она сказала: - Џоцелуй менЯ,  ’ереза".  Ќо  ’ереза  не  наклонилась  к
доверчиво прильнувшей к ней головке. ’олько спросила:
   - ’Яжко тебе?
   - Ќет, нынче вечером не тЯжко! џ понЯла, что так или иначе встречусь  с
ним. ’еперь Я спокойна. ѓлавное, чтоб он это знал,  а  он  это  узнает  от
тебЯ. џ решила  согласитьсЯ  на  поездку.  Ќо,  когда  вернемсЯ,  Я  через
каменные стены пройду, рано или поздно брошусь к нему на грудь - в этом  Я
уверена, как в том, что Я живу на свете. Ќет,  ’ереза,  нет,  хоть  ты  по
крайней мере не читай мне нотаций, не говори о семье...
   - Ђ Я и не думаю о семье, детка, Я о  нем  думаю:  нельзЯ  же  так  вот
врыватьсЯ в жизнь человека,  у  него  ведь  тоже  есть  отец,  мать,  свои
интересы, есть работа, есть, может быть, любовнаЯ свЯзь...
   - Ќет, он мне сказал: "Љроме вас, у менЯ никого нет на  свете..."  Ђ  в
другой раз так говорил: "Ќаша ‹юбовь -  вот  единственное,  чем  Я  дорожу
сейчас".
   - "‘ейчас"?
   - Ќу что ты вообразила? Ќеужели ты думаешь, что  он  хотел  сказать  "в
этот час"?
   ’ерезе уже не нужно было спрашивать Ђнну, тЯжело ли ей: она знала,  что
девочка, сидЯщаЯ рЯдом, в  темноте,  страдает,  но  не  испытывала  к  ней
жалости. Џочему ее надо жалеть? ‚едь так сладостно тихонько повторЯть  имЯ
какого-то человека, которого  ты  полюбила,  и  верить,  что  ваши  сердца
неразрывно свЯзаны. Ћдна  уж  мысль,  что  он  существует,  живет,  дышит,
вечером засыпает, положив голову на согнутую руку, что он  просыпаетсЯ  на
заре, словно его молодое тело разрывает дымку утреннего тумана...
   - ’ы плачешь, ’ереза? ќто из-за менЯ ты плачешь? ’ы, стало быть, любишь
менЯ.
   „евушка опустила