
полутемной  квартире,  в  которую  нужно было подниматьсЯ по двум лестничным
пролетам.  ‚ольфа  там  не  оказалось.  ‚илли  никогда  его  не  видел  и не
стремилсЯ  увидеть.  ‘ароджини  сказала просто: "Ћн у другой семьи". € ‚илли
вполне  удовлетворилсЯ  этим, не чувствуЯ ни малейшего желаниЯ расспрашивать
дальше.
     Љвартира  выглЯдела так, словно ею не занимались уже много лет, и ‚илли
с  упавшим  сердцем  подумал о неухоженном главном доме поместьЯ, которое он
только  что  оставил. ‘ароджини сказала: "Џоследний раз ее ремонтировали еще
до войны". ‡акопченные стены были покрыты бледной краской в несколько слоев,
лепные  украшениЯ  под  потолком  заросли грЯзью; во многих местах выцветшаЯ
краска  потрескалась, обнажив темное старое дерево. Ќо в доме Ђны было полно
тЯжелой  фамильной  мебели,  а  большаЯ  квартира  ‘ароджини  казалась почти
пустой.  ‘оздавалось  впечатление,  что  хозЯева  купили  лишь  то, без чего
нельзЯ обойтись, причем из вторых рук и не особенно задумываЯсь над выбором.
’арелки,  чашки,  ножи и ложки - от всей этой дешевой утвари не жаль было бы
избавитьсЯ  в  любой  момент.  ‚илли через силу съел ужин, который ‘ароджини
приготовила  длЯ  него в маленькой кухоньке с застоЯвшимисЯ запахами стрЯпни
и там же подала на стол.
     ‘ароджини  отказалась  от  своей  прежней  манеры  одеватьсЯ,  и теперь
вместо  сари,  кардигана  и  носков  на ней были джинсы и толстый свитер. …е
движениЯ  стали  еще  более  энергичными  и уверенными, чем тогда в ‹ондоне.
‚илли  подумал:  "‚се  это  скрывалось  в  девушке,  которую Я оставил дома,
уезжаЯ  в  Ђнглию.  €  все это так и не вышло бы наружу, если бы не поЯвилсЯ
тот  немец  и  не  увез  ее  с собой. ‡начит, если бы он не поЯвилсЯ, она со
всеми  своими  задатками  просто  зачахла  бы  там,  превратившись в ничто?"
’еперь  его  сестра стала привлекательной - в €ндии это невозможно было себе
представить,  -  и  по  некоторым ее замечаниЯм и случайно оброненным словам
‚илли  понЯл,  что  со  времени  их  последней  встречи  она  сменила  много
любовников.
     ‘пустЯ  несколько  дней после приезда в Ѓерлин ‚илли стал полагатьсЯ на
эту  новую  силу своей сестры. Џосле Ђфрики ему нравилась холоднаЯ погода, и
‘ароджини  выводила его гулЯть, хотЯ на тротуарах часто попадались скользкие
места,  а  он еще не слишком твердо держалсЯ на ногах. €ногда в ресторанчик,
где  они  ели, заходили молодые тамилы, продававшие розы на длинных стеблЯх.
ќти  неулыбчивые  юноши  сознавали  важность своей задачи, сбора средств длЯ
далекой  тамильской  войны,  и  едва  замечали  ‚илли и его сестру. Ћни были
представителЯми  другого поколениЯ, но ‚илли узнавал в них себЯ. Ћн думал: "
’ак  Я  когда-то выглЯдел в ‹ондоне. ’ак выглЯжу и теперь. —то же, значит, Я
вовсе  не  одинок".  Ќо  потом  ему в голову пришла другаЯ мысль: "Ќет, Я не
прав.  џ  не  такой,  как  они.  Њне сорок один - это середина жизни. Ћни на
пЯтнадцать  -  двадцать  лет моложе, а ведь мир изменилсЯ. Ћни объЯвили, кто
они такие, и рискуют ради своих убеждений всем. Ђ Я прЯталсЯ от самого себЯ.
џ ничем не рисковал. € вот лучшаЯ часть моей жизни уже позади".
     €ногда  по  вечерам  они  видели африканцев в освещенных голубым светом
телефонных  будках:  эти  люди  притворЯлись, что разговаривают, но на самом
деле  просто отдыхали - там им было лучше, чем под открытым небом. ‘ароджини
сказала:
     -  ‚осточные  немцы  привозЯт  их  в  ‚осточный  Ѓерлин,  а  потом  они
перебираютсЯ сюда.
     "‘колько  же  здесь  теперь  таких,  как мы! - подумал ‚илли. - ‘колько
таких, как Я! •ватит ли здесь места длЯ всех нас?" Ћн спросил у ‘ароджини:
     -  Ђ  что случилось с моим другом Џерси Љейто? Љогда-то давно ты писала
мне о нем.
     -  Ћн  хорошо  поработал  с —е и другими, - ответила ‘ароджини. - Џотом
его  одолела  какаЯ-то  злость.  Ћн  покинул  Џанаму ребенком, и у него было
детское    представление    о  материке.  Ќо  когда  он  вернулсЯ,  там  все
переменилось.    Ћн   вдруг  возненавидел  испанцев.  Њожно  сказать,  занЯл
полпотовскую позицию.
     - —то такое полпотовскаЯ позициЯ? - спросил ‚илли.
     -  Ћн  пришел  к  выводу,  что  испанцы изнасиловали и ограбили материк
самым  жестоким образом и единственный способ достичь там чего-то хорошего -
это  перебить всех испанцев и тех, в чьих жилах есть испанскаЯ кровь. Ђ пока
они еще живы, любаЯ революциЯ будет пустой тратой времени. ќто сложнаЯ идеЯ,
но    она   довольно  интересна,  и  когда-нибудь  освободительные  движениЯ
обЯзательно  включат  ее в свой арсенал. ‹атинскаЯ Ђмерика может перевернуть
человеку  душу.  Ќо  Џерси  не  умел  подавать свои мысли в выгодном свете и
вдобавок  забыл,  что  работает  с  испанцами. …му следовало проЯвить больше
такта.  Ќе  думаю,  чтобы  он  особенно  старалсЯ  все  объЯснить.  Ћни  его
потихоньку  выжили. Њежду собой стали называть его "негрито". ‚ конце концов
он вернулсЯ на џмайку. •одили слухи, что он трудитсЯ там на благо революции,
но  потом  мы  узнали,  что  он  открыл ночной клуб длЯ туристов на северном
побережье.
     - Ћн никогда не был пьющим, но его сердце всегда лежало к такой работе,
- сказал ‚илли. - Ѓыть вежливым с вежливыми и грубым с грубыми.
     ‚сю  долгую  берлинскую  зиму продолжалось общение ‚илли с его сестрой.
Ћни  ходили  по  ресторанам  и кафе, сидели вместе в полупустой квартире - и
точно  так же, как отец ‚илли когда-то рассказывал ему о своей жизни, теперь
он сам принЯлсЯ понемногу рассказывать ‘ароджини о своей жизни в Ђфрике.

        x x x

     Џервый  день  в  главном  доме поместьЯ Ђны (рассказывал ‚илли) тЯнулсЯ
невыносимо  долго.  ‚се  в  этом доме - цвета, дерево, мебель, запахи - было
длЯ  менЯ  новым. ‚ ванной тоже все было длЯ менЯ новым - старомодные краны,
газоваЯ  колонка  длЯ подогрева воды. „ругие люди проектировали эту комнату,
устанавливали  эти  краны,  выбирали эту белую кафельную плитку. ‚ некоторых
местах  она уже потрескалась; трещины и стыки были черными не то от плесени,
не  то  от  грЯзи,  а сами стены - слегка неровными. „ругие люди привыкли ко
всем  этим  вещам,  считали  их  частью  домашнего  уюта.  ‚  этой комнате Я
особенно сильно чувствовал себЯ чужаком.
     Љое-как  Я  пережил  этот день, сумев утаить от Ђны и от всех остальных
свою  неприкаЯнность,  глубокие  сомнениЯ, не покидавшие менЯ с тех пор, как
мы   отплыли  из  Ђнглии.  ‡атем  настал  вечер.  ‚ключилсЯ  генератор.  …го
напрЯжение   все  времЯ  прыгало.  ‹ампочки  по  всему  дому  и  в  дворовых
постройках  то  и дело меркли, а потом вспыхивали опЯть, и свет, который они
испускали,  был  неровным,  как  пульс;  он  то заполнЯл комнаты целиком, то
снова   жалсЯ  к  стенам.  ‚есь  первый  вечер  Я  ждал,  когда  же  наконец
прекратитсЯ  это  мерцание.  —асам  к  десЯти лампочки вдруг стали тусклыми.
—ерез  несколько  минут  напрЯжение  упало  еще  ниже, а еще чуть позже свет
погас  совсем. ’онкий вой генератора сошел на нет, и только тогда Я заметил,
как  он  шумел.  ‚  моих  ушах  раздалсЯ  звон, потом Я услышал что-то вроде
стрекота  сверчков  в  ночи,  а  потом остались только тишина и темень - они
были  точно свЯзаны друг с другом. Џосле этого в задней части дома, где жили
слуги, замелькали слабые желтые огоньки маслЯных ламп.
     џ  чувствовал  себЯ  оторванным от всего, что было мне знакомо, чужим в
этом  белом  бетонном доме с его непривычной, добротной колониальной мебелью
португальского  производства, с его старомодными кранами в ванной; и когда Я
лег  в постель, перед моими глазами еще долго - дольше, чем было наЯву в тот
день,  -  маЯчили  фантастические голубые утесы, прЯмаЯ асфальтоваЯ дорога и
бредущие вдоль нее африканцы.
     џ  черпал  утешение  у Ђны, в ее силе и уверенности в себе. € точно так
же,  как  теперь  (наверное, ты это заметила, ‘ароджини) Я опираюсь на тебЯ,
тогда  - с того самого днЯ, как она согласилась взЯть менЯ с собой в Ђфрику,
- Я опиралсЯ на Ђну. Њне почему-то казалось, что ей не может изменить удача.
Ћтчасти  это  объЯснЯлось  уже  тем  фактом,  что она была женщиной, котораЯ
отдала  себЯ  мне.  џ  верил,  что  в каком-то важном смысле ее направлЯют и
охранЯют  высшие  силы,  а  потому,  пока Я с ней, мне тоже ничто и никто не
причинит  вреда.  Ќаверное,  в  самой  нашей культуре заложено что-то такое,
отчего  мужчины,  несмотрЯ  на свою кажущуюсЯ самостоЯтельность, всегда ищут
женщину,  на  которую  они  могли  бы  оперетьсЯ. € конечно, если человек не
привык  чувствовать, что правительство, или закон, или общество, или хотЯ бы
историЯ  на  его  стороне, тогда ему остаетсЯ только верить в свою удачу или
свою  звезду, иначе он погибнет. џ знаю, что вместе с материнскими генами ты
унаследовала  радикализм  ее дЯди и у тебЯ другие воззрениЯ. Ќе буду с тобой
спорить.  џ  только  хочу  рассказать  тебе,  почему Я решилсЯ поехать с еще
малознакомым  мне  человеком  в колониальную африканскую страну, о которой Я
знал,  пожалуй,  лишь то, что в ней полно расовых и социальных противоречий.
џ  любил  Ђну  и  верил в ее удачу. „ве эти вещи были свЯзаны между собой. €
поскольку  Я  знаю,  ‘ароджини,  что  ты  и к любви относишьсЯ по-другому, Я
объЯсню.  Ђна  была  важна  длЯ менЯ, потому что от нее зависело, смогу ли Я
чувствовать  себЯ  мужчиной.  ’ы  знаешь,  о чем Я говорю, и Я думаю, что мы
можем  назвать  это  любовью.  ’ак  вот,  Я  любил  Ђну за тот огромный дар,
который  она  мне  принесла,  и  в  равной степени верил в ее удачу. ‘ ней Я
отправилсЯ бы куда угодно.
     Љак-то  утром, на первой или второй неделе после приезда, Я наткнулсЯ в
гостиной   на  маленькую  черную  служанку.  Ћна  была  очень  тоненькаЯ,  с
блестЯщим  лицом,  в  легком  хлопковом  платье.  "’ак значит, вы и есть тот
мужчина,  которого  Ђна привезла из ‹ондона", - сказала она. ќто вышло у нее
немного  фамильЯрно,  но  вместе  с  тем  элегантно.  Ћна прислонила метлу к
высокому  мЯгкому  креслу,  села в него, как на трон, плашмЯ положив руки на
его  обитые материей подлокотники, и завела со мной вежливую беседу. ‘начала
она  спросила,  словно  вспомнив  текст  из  учебника:  "Ѓлагополучно  ли вы
доехали?"  Џотом:  "“спели  ли  вы  что-нибудь  повидать в нашей стране?", "
Џонравилась  ли вам наша страна?". џ уже некоторое времЯ изучал здешний Язык
и    знал    достаточно,  чтобы  отвечать  маленькой  служанке  в  таком  же
неестественном  стиле.  ‚ошла  Ђна. Ћна сказала: "Ђ Я-то думала, кто это там
разговаривает".  ‘лужанка  сразу отбросила всю свою высокопарность, слезла с
кресла  и снова взЯлась за метлу. Ђна сказала: "ќто дочь †улио. Ћн плотник и
слишком много пьет".
     Џозже  Я познакомилсЯ и с †улио. Џолукровка с улыбчивыми, не внушающими
довериЯ  глазами,  он  жил  в задней части дома вместе с остальными слугами.
…го  пьЯнство  было  вечной темой длЯ шуток, и вскоре Я понЯл, что особенных
неприЯтностей  оно причинить не может. Ћбычно †улио напивалсЯ по выходным, и
часто  поздним вечером в пЯтницу, субботу или воскресенье его жена-африканка
выбегала  во  двор главного дома, одинокаЯ и испуганнаЯ, и начинала метатьсЯ
под  окном в своем сползшем с плеча африканском платье, все времЯ заглЯдываЯ
внутрь,  чтобы проверить, не утихомирилсЯ ли ее пьЯный муж. ќто продолжалось
до  сумерек.  Џотом  включалсЯ генератор, и все погружалось в его урчание. ‚
неверном  электрическом  свете  вещи  менЯли  свой облик, кризис проходил, и
наутро  в  помещениЯх  длЯ  слуг  снова  царил  покой,  а  вечерние  страсти
оказывались забытыми.
     Ќо  длЯ  дочери  †улио  пьЯнство  отца  не могло быть таким уж смешным.
„оверчиво  и откровенно она рассказывала о том, как они с родителЯми живут в
своих  двух комнатах. Ћна сказала мне: "Љогда отец напиваетсЯ, он бьет маму.
Ѓывает,  что  и  менЯ  тоже.  €ногда  так сильно, что Я потом не могу спать.
’огда  Я хожу по комнате туда-сюда, пока не устану. €ногда Я хожу всю ночь".
€  каждый  вечер  после  этого,  ложась  в  постель, Я вспоминал о маленькой
служанке  в  задней  части  дома.  ‚ другой раз она сказала: "Љаждый день мы
едим  одно  и то же". ’огда Я так и не понЯл, жаловалась она, хвасталась или
просто  знакомила  менЯ  с  одним  из  здешних обычаев. ‚ первое времЯ после
приезда,  пока местные жители не научили менЯ иначе относитьсЯ к африканским
девушкам,  Я  продолжал беспокоитьсЯ о дочери †улио, представлЯть себЯ на ее
месте  и  гадать,  как же она при всей той любви к культурности, которую Я в
ней замечал, миритсЯ со своей жизнью в этой глуши.
       Љонечно,  это  была  не  совсем  глушь.  ‚се  эти  на  первый  взглЯд
неосвоенные  просторы  были  давно  нанесены на карту и поделены на участки;
сев  в  машину  и  отправившись  в путь по здешним грЯзным дорогам, мы через
каждые  тридцать  минут  проезжали  мимо усадьбы, более или менее похожей на
усадьбу  Ђны.  ‚се хозЯйские дома были похожи друг на друга: ровные стены из
белого  бетона,  вокруг  первого  этажа веранда, увитаЯ бугенвиллеей, позади
пристройки  длЯ  слуг. Ћднажды в воскресенье, вскоре после нашего прибытиЯ в
Ђфрику,  мы  поехали  на  ленч  к  кому-то  из  соседей Ђны. ќто было важное
мероприЯтие.  Ќа  песчаной  площадке  перед домом стоЯли забрызганные грЯзью
джипы,  лендроверы и другие машины с четырехколесным приводом. Ќа чернокожих
слугах    были  застегнутые  у  горла  белые  ливреи.  Џосле  коктейлЯ  люди
разделились  согласно  своим  вкусам:  кто-то  уселсЯ  в столовой за большим
столом,  кто-то  - за маленькими столиками на веранде, в тени густых побегов
старой  бугенвиллеи. „о этого Я не представлЯл себе, что там будут за люди и
что  они обо мне подумают. „ома Ђна не говорила о предстоЯщей поездке, и, по
ее  примеру,  Я тоже не поднимал этой темы. ’еперь Я заметил, что не вызываю
у  гостей  особого интереса. Ћни отнеслись ко мне со странным равнодушием. џ
ожидал  какого-то  признаниЯ  моей  исключительности, но ничего подобного не
было.  Ќекоторые  владельцы  здешних  имений,  похоже,  вообще  ни  с кем не
вступали  в  беседу, словно из-за жизни в уединении у них атрофировалась эта
способность.  ‡а  столом  они  просто  сидели  и ели - муж рЯдом с женой, не
молодые  и  не  старые,  люди без возраста; ели молча, не глЯдЯ по сторонам,
очень  спокойно, как у себЯ дома. Џод конец трапезы две-три женщины из числа
гостей  подозвали  слуг,  переговорили  с  ними,  и через несколько минут те
вынесли  им  добавочные  порции  еды  в бумажных пакетах, которые полагалось
взЯть  с  собой.  ‚идимо,  таков  был  местный обычай. Њожет быть, эти гости
приехали  издалека  и  рассчитывали  перекусить  остатками ленча, добравшись
домой.
     ‚  расовом  отношении  состав  гостей  был  смешанным:  Я видел людей с
цветом  кожи  всех  оттенков,  от  абсолютно  белого  до  темно-коричневого.
Ќекоторые  из  них  были  такими  же смуглыми, как мой отец; возможно, еще и
поэтому  они как будто бы сразу принЯли менЯ за своего. Џотом Ђна сказала: "
Ћни  не  знают,  что  о тебе думать". ‚ стране были и другие индийцы; в этом
смысле  ничего  исключительного во мне не было. Њои соотечественники нередко
попадались  среди  местных торговцев. Ћни держали дешевые лавки и жили своей
жизнью,  не  смешиваЯсь  с  остальным  населением.  Ѓыло  еще крупное, давно
сложившеесЯ  сообщество  поселенцев из ѓоа - они приехали сюда, в Ђфрику, из
очень  древней  португальской  колонии  на  юге  €ндии и работали клерками и
бухгалтерами  в  государственных учреждениЯх. Ћни говорили по-португальски с
характерным  акцентом.  ЊенЯ  нельзЯ было принЯть за выходца из этого круга.
Њой  португальский  был  беден,  а  говорил  Я на нем почему-то с английским
акцентом.  ’ак  что люди не знали, куда менЯ отнести, и не хотели ломать над
этим  голову.  Љак  выразилась  служанка,  Я  был  "мужчиной,  которого  Ђна
привезла из ‹ондона".
     Ћ  тех,  кто  был  с нами на ленче, Ђна потом сказала: "ќто португальцы
второго  сорта.  ’аково  их официальное определение, и так они думают о себе
сами.  Ћни  второго  сорта, потому что у большинства из них были африканский
дед  или  бабка,  как  у  менЯ".  ‚  ту  пору даже португальцы второго сорта
занимали  довольно  высокое  общественное  положение; Я видел, как за ленчем
они  ели,  не  поднимаЯ  глаз,  и точно так же, не поднимаЯ глаз, они упорно
наживали   деньги  в  колониальном  государстве.  „о  его  краха  оставались
считанные  годы,  но  тогда  устоЯвшийсЯ  колониальный  порЯдок казалсЯ всем
незыблемым,   как  скала.  €  именно  в  этом  мире  менЯ  впервые  в  жизни
безоговорочно принЯли за своего.
     ‚  те  дни  мы  с  Ђной  больше всего любили друг друга. џ любил ее - в
комнате,  раньше  принадлежавшей  ее деду и ее матери, под окном, за которым
трепетала  мелкаЯ  листва  дождевого  дерева,  -  за  то, что благодарЯ ей Я
счастливо  вырвалсЯ  на  свободу,  избавилсЯ  от своих страхов, почувствовал
себЯ  настоЯщим  мужчиной.  ‹юбил,  как  всегда, серьезность ее лица в такие
минуты.  ‚  ее волосах, как раз над виском, был маленький завиток. џ видел в
этом  завитке напоминание о ее африканских предках и любил ее за это тоже. €
однажды  Я  вдруг сообразил, что за всю прошлую неделю ни разу не вспомнил о
своем  опасении  потерЯть  Язык,  онеметь,  о своем ужасе перед грозЯщей мне
утратой дара речи.
     ‚  угодьЯх Ђны собирали урожаи хлопка, кешью и сизалЯ. џ ничего не знал
об  этих  культурах.  Ќо  в поместье был управлЯющий, были надсмотрщики. Ћни
жили  в  десЯти  минутах  ходьбы  от  главного дома: одна из грЯзных дорожек
упиралась  в  кучку  небольших,  белых,  почти одинаковых бетонных бунгало с
крышами  из  рифленого  железа  и  маленькими верандами. Ђна говорила, что в
усадьбе  нужен  мужчина,  и  Я без всЯких объЯснений с ее стороны понЯл, что
моЯ  единственнаЯ  задача  состоит  в  укреплении  авторитета Ђны среди этих
людей.  џ  никогда не претендовал на большее, и надсмотрщики легко смирились
с  моим  присутствием.  џ знал, что тем самым они отдают дань уважениЯ самой
Ђне.  Џоэтому  все  у  нас  шло  более  или менее гладко. џ начал потихоньку
осваиватьсЯ.  Њне  было приЯтно, что мой нынешний образ жизни очень далек от
всего, что Я знал раньше и мог рисовать себе в перспективе.
      Џоначалу  надсмотрщики  вызывали  у  менЯ  легкую  тревогу.  €х  жизнь
казалась  мне довольно безрадостной. ќто были люди смешанного происхождениЯ,
по  большей  части  уроженцы  сельской  местности,  жившие в своих маленьких
бетонных  домиках.  ’олько  то, что домики у надсмотрщиков были из бетона, и
отличало  их  от  всех  остальных африканцев. ‹ознЯк и хворост были рЯдовыми
стройматериалами;  бетон  говорил о более высоком общественном положении. Ќо
бетон  не  был  истинным  барьером.  Џо  сути,  надсмотрщики  жили  вместе с
обычными  африканцами.  Ќикакого  другого  выбора  у  них  не  было. Љогда Я
пыталсЯ  поставить  себЯ  на  их место, мне казалось, что они с их смешанным
происхождением  должны  желать  чего-то  большего. Ќа побережье был городок.
’ам  текла  жизнь, непохожаЯ на здешнюю, но туда нужно было добиратьсЯ час с
лишним  при  дневном  свете  и  гораздо  дольше - после наступлениЯ темноты.
Џолучалось,  что это место годитсЯ только длЯ коротких экскурсий. ђаботать в
имении  значило  жить  в  имении,  и  все  знали, что у многих надсмотрщиков
африканские  семьи.  Љем  бы  ни  притворЯлись  эти  люди перед нами, жизнь,
котораЯ  ждала  их дома, в этих бетонных домиках, была африканской жизнью, и
о ней Я мог лишь строить догадки.
     Љак-то  раз,  направлЯЯсь  с  одним из надсмотрщиков на новое хлопковое
поле,  Я  завел с ним разговор о его жизни. Ќаш лендровер только что свернул
с  грЯзной  дороги, и мы ехали через буш, огибаЯ заболоченные Ямы и засохшие
ветви  сваленных деревьев. џ ожидал услышать от надсмотрщика обычную историю
о  несбывшихсЯ  честолюбивых  надеждах, о том, как судьба сыграла с ним злую
шутку;  по  моим  предположениЯм,  он  должен  был  проЯвить  хотЯ бы легкую
неприЯзнь  к  своим более удачливым сверстникам, вырвавшимсЯ в город. Ћднако
никакой  неприЯзни Я не заметил. Ќадсмотрщик считал, что ему крупно повезло.
Ћн  пробовал  жить  в Џортугалии, пробовал жить и в южноафриканском городке,
но  вернулсЯ  назад.  Ћн  стукнул  ладонью  по  рулю лендровера и сказал: "џ
больше  нигде  не  могу  жить".  Љогда  Я  спросил  почему, он ответил: "‚от
поэтому.  Џотому, что мы сейчас делаем. ‚ Џортугалии вы бы этого не смогли".
џ  еще  не  успел  привыкнуть  к  лендроверам и другим машинам с приводом на
четыре    колеса;  менЯ  и  самого  до  сих  пор  охватывал  восторг,  когда
приходилось  съезжать  с дороги и двигатьсЯ по сырой пересеченной местности.
Ќо  Я  чувствовал,  что  здешнЯЯ жизнь нравитсЯ надсмотрщику не только этим;
его  удовлетворенность  имела  не столь сексуально-примитивный подтекст, как
могло  показатьсЯ на первый взглЯд. € после нашего разговора Я стал смотреть
на  заплесневелые  белые стены маленьких бунгало неподалеку от главного дома
с  новым  уважением. ’ак, мало-помалу, Я узнавал то, чего не знал раньше. Ќе
только о хлопке, сизале и кешью, но и о людЯх.
     џ  хорошо  изучил  путь в город. џ помнил все огромные каменные конусы,
стоЯвшие  вдоль дороги, и ориентировалсЯ по ним, благо среди них нельзЯ было
найти  двух  одинаковых.  Ќекоторые  утесы  словно росли прЯмо из земли, а у
подножиЯ  других  лежали кучи осыпавшегосЯ с их боков щебнЯ; одни утесы были
серыми  и  голыми, а другие в отдельных местах покрывал желтоватый лишайник;
кое-где  в  результате  коррозии  на  утесах  образовались уступы и там что-
нибудь  росло,  иногда  целое  дерево.  ќти  конусы  всегда казались новыми.
Џоездка  в  город  после  недели-другой, проведенных в поместье, всегда была
приключением.  € сам город с час или больше тоже казалсЯ новым: колониальные
лавки,  провинциальные витрины, набитые всЯкой всЯчиной, грузчики-африканцы,
сидЯщие  у  лавок  в  ожидании  работы;  мощеные улицы, грузовики и легковые
машины,  гаражи; разномастное население и молодые краснолицые португальцы из
нашего    маленького    гарнизона,  придававшие  облику  городка  что-то  до
странности  европейское.  ѓарнизон  до сих пор оставалсЯ совсем крохотным, и
маленькие  простые  казармы  не  имели угрожающего вида - низкие двухэтажные
постройки  из  белого  или  серого бетона, они вполне гармонировали со всеми
прочими  зданиЯми.  €ногда  в городе открывалось новое кафе, куда можно было
зайти.  Ќо  обычно  такие  кафе  быстро прогорали. “ португальских солдат не
было денег, а местные жители предпочитали сидеть по домам.
         Ѓольшинство    магазинов,    в  которых  мы  делали  покупки,  были
португальскими.  „ва  или три принадлежали индийцам. ‘начала, заходЯ туда, Я
нервничал.  Њне не хотелось ловить на себе взглЯды продавцов, потому что эти
взглЯды  могли бы напомнить мне о родине и о моем печальном детстве. Ќо Я ни
разу  не  столкнулсЯ  с  чем-либо  подобным,  ни  разу  не  заметил в глазах
владельца  какой-нибудь  лавки или членов его семьи искорки, котораЯ сказала
бы  мне  о том, что они определили мою расовую принадлежность. ќти люди тоже
видели  во  мне  лишь  того  нового  человека, каким Я стал после переезда в
страну  Ђны.  Љазалось, они не догадывались, что раньше Я был кем-то другим.
€  эти  люди  тоже,  не поднимаЯ глаз, выполнЯли то, что от них требовалось.
Џоэтому  и  Я,  как  надсмотрщики (разве что по другим причинам), чувствовал
себЯ в этих краЯх свободнее, чем где бы то ни было еще.
     €ногда  по выходным мы отправлЯлись на плЯж по другую сторону городка и
посещали  маленький,  примитивный  португальский ресторанчик, где можно было
заказать  блюда из свежевыловленной рыбы и моллюсков и запить их красным или
белым португальским вином.
     ‚  мыслЯх  Я часто возвращалсЯ к ужасу своего первого днЯ. ’а картина -
дорога  и  бредущие  вдоль  нее  африканцы - по-прежнему стоЯла у менЯ перед
глазами,  и  Я удивлЯлсЯ тому, что эту страну удалось приручить, что в такой
малообещающей  местности удалось наладить вполне приличную жизнь, что кровь,
в каком-то смысле, удалось выжать из камнЯ.
     Ќаверное,  все  было  по-другому  шестьдесЯт  или  семьдесЯт лет назад,
когда  дед  Ђны  приехал  сюда, чтобы вступить во владение огромным участком
земли,  пожалованным  ему  правительством,  которое  чувствовало собственную
слабость  и,  опасаЯсь  беспокойной  мощи  Ѓритании  и  ѓермании  с их более
многочисленным   населением,  стремилось  как  можно  быстрее  освоить  свою
африканскую  колонию.  ’огда  городок  был,  скорее  всего,  лишь  крошечной
прибрежной    деревушкой,  где  жили  черные  арабы  -  народ,  возникший  в
результате  смешениЯ рас, которое происходило здесь в течение целого века, а
то   и  больше.  ‚нутрь  материка  вел  только  грЯзный  проселочный  тракт.
…динственным    транспортным   средством  была  телега,  передвигавшаЯсЯ  со
скоростью  две мили в час. Џутешествие, на которое теперь мне хватало часа с
минутами,  занимало  тогда  два  днЯ.  ѓлавный дом поместьЯ, в ту пору очень
простой,  отличалсЯ  от  деревенских хижин разве что материалом, из которого
он  был сложен. ‚се необходимое длЯ его постройки - бревна, рифленое железо,
гвозди  и металлические петли - доставили морем из столицы, а потом привезли
в  поместье  на  телегах.  ’огда  не  было  ни  электрического освещениЯ, ни
противомоскитной  сетки  на  окнах,  ни  воды  -  если  не считать дождевой,
стекающей  с  крыши.  †ить  здесь  значило  жить вплотную к земле - месЯц за
месЯцем,  год  за  годом  миритьсЯ с этим климатом и болезнЯми - и полностью
зависеть  от  местного  населениЯ.  ќто не так-то просто себе вообразить. Ќи
один    человек  не  может  по-настоЯщему  вообразить  себЯ  кем-то  другим,
поскольку  никто  не  способен  представить  себЯ  без того разума и сердца,
которыми  он  наделен,  и  точно так же ни один наш современник не может по-
настоЯщему  знать,  каково  было  жить  на этой земле в те времена. Њы судим
лишь  по  тому,  что  нам известно. Ђ дед Ђны и все его знакомые могли знать
лишь  то,  что  было  известно  им.  € они, наверное, были довольны тем, что
имели.
         ћжнее,    по    всему    побережью,    старые  поселенцы  полностью
африканизировались.  ’еперь  эти  арабы из Њаската и Ћмана назывались уже не
арабами,  а  магометанами. „ед Ђны, который вел суровую жизнь в этом суровом
краю  и  иной не знал, сам стал наполовину африканцем, с африканской семьей.
Ќо  в  то  времЯ  как  длЯ африканских арабов на побережье историЯ замерла и
каждое  новое их поколение уже не отличалось от предыдущего, длЯ деда Ђны ее
поступь  вдруг  ускорилась.  Ќаступил  1914 год, и в …вропе началась большаЯ
война.  ’огда-то дед Ђны и сделал себе состоЯние. ‹юди стали чаще селитьсЯ в
глубине  материка;  столица развивалась; поЯвились трамваи, в передней части
которых   сидели  белые  (включаЯ  уроженцев  ѓоа),  а  сзади,  за  холщовой
перегородкой,  -  африканцы.  ‚  этот  период  дед  Ђны захотел восстановить
сброшенную  им  было  европейскую  кожу.  Ћн  отправил  двух  своих дочерей,
полукровок,  учитьсЯ в …вропу; ни длЯ кого не было секретом, что он надеетсЯ
выдать  их  замуж  за  португальцев.  ’огда  же он выстроил в поместье новый
большой  дом с белыми бетонными стенами и красными бетонными полами. ‚переди
дома  и  по  бокам  от него разбили большой сад; сзади поЯвилсЯ рЯд гостевых
комнат  со своими собственными верандами, продолжениЯми основной. Џри каждой
гостевой  спальне  была  просторнаЯ ваннаЯ, оборудованнаЯ по последней моде.
…ще  дальше,  в  самом  конце  дома,  возникли обширные пристройки длЯ слуг.
•озЯин  обставил  дом  прекрасной  колониальной мебелью, которую не менЯли с
тех  самых  пор.  Њы - Ђна и Я - спали в его спальне, на его резной кровати.
…сли    трудно    было  проникнуть  во  внутренний  мир  человека,  ставшего
полуафриканцем,  то  еще  труднее  было  почувствовать  себЯ накоротке с его
более  поздним  "Я", которое на первый взглЯд представлЯлось более понЯтным.
џ всегда ощущал себЯ чужим в этом доме.
     џ  так  и  не  привык к его помпезности; мебель казалась мне странной и
неуклюжей до самого конца.
     ‚добавок,  из-за  моего происхождениЯ и благодарЯ моей чувствительности
к  подобным  вещам, Я не мог забыть об африканцах. „ед Ђны и ему подобные, а
также  свЯщенники  и  монахини  из  пугающе  опрЯтной  иностранной  миссии в
старинном    стиле,   выстроенной  прЯмо  посреди  этого  голого,  открытого
пространства,  -  словом,  все  они  навернЯка полагали, что нужно подчинить
африканцев  своей  воле,  заставить  их  привыкнуть к новому образу жизни. џ
гадал,  как они пытались решить эту задачу, и боЯлсЯ спрашивать. Ќо, как это
ни  удивительно,  африканцам удалось остатьсЯ самими собой, сохранить многие
из  своих  обычаев  и  в  основном  свою  религию, хотЯ их землю поделили на
участки  и  превратили  в  сельскохозЯйственные  угодьЯ, высокую урожайность
которых  они  должны  были  обеспечивать.  ќти  люди,  бредущие  по обочинам
асфальтовой  дороги,  были  отнюдь не только рабочей силой. “ них имелись не
менее  сложные  социальные  обЯзательства,  чем те, что существовали на моей
родине.  Ћни  могли  без предупреждениЯ устроить себе выходной и отправитьсЯ
за  тридевЯть  земель,  чтобы  выполнить  предписанный  традицией  обрЯд или
поднести  кому-нибудь  подарок.  ‚ пути они не останавливались, чтобы попить
воды;  казалось,  они  в ней не нуждаютсЯ. ‚ отношении еды и питьЯ они тогда
еще  придерживались  своих  старинных  привычек.  Ћни  пили  воду по утрам и
вечерам,  но  никогда  не  делали  этого  в  середине днЯ. ђано утром, перед
выходом  на  работу,  они ничего не ели; перваЯ трапеза, состоЯвшаЯ из одних
овощей,    устраивалась    ближе  к  полудню.  Ћни  признавали  только  свою
собственную  пищу,  и по большей части то, что они ели, росло прЯмо около их
хижин.  Ћчень  распространенным  продуктом  питаниЯ была сушенаЯ кассава. …е
можно  было  перетирать  в муку или есть прЯмо так. „вух-трех кусков кассавы
человеку  хватало,  чтобы  идти целый день. ‚ самой крохотной деревушке кто-
нибудь  обЯзательно  продавал  сушеную  кассаву  из  своего скудного урожаЯ,
мешок  или два зараз, рискуЯ в ближайшие месЯцы оставить без еды собственную
семью.
     …сли  вдуматьсЯ,  странно  было видеть эти два мира, существующие бок о
бок:  большие  поместьЯ  с  их каменными зданиЯми и африканский мир, который
казалсЯ  менее  самодовольным,  но  был  повсюду, точно бескрайний океан. Ћн
походил  на  другую  ипостась  того, что когда-то, словно бы в иной жизни, Я
знал у себЯ дома.
     ЃлагодарЯ  капризу  судьбы  здесь  Я  очутилсЯ  по  другую сторону. Ќо,
познакомившись  поближе  с  историей  этого краЯ, Я часто думал, что дед Ђны
врЯд  ли обрадовалсЯ бы, если бы под конец его жизни ему сказали, что кто-то
вроде  менЯ поселитсЯ в главном доме его усадьбы, будет сидеть в его удобных
креслах  и  спать  с  его  внучкой  на его большой резной кровати. Ќаверное,
будущее  его  имени  и  рода  представлЯлось  ему  совсем,  совсем  иным. Ћн
отправил  двух  своих  дочерей-полукровок учитьсЯ в Џортугалию, и все знали,
что  он хочет выдать их за настоЯщих португальцев и вытравить ту африканскую
наследственность,  которой  он наделил их, когда жил здесь вплотную к земле,
боролсЯ  с  трудностЯми  и  мало-помалу  забывал  о  существовании  другого,
внешнего мира.
     „евушки  были  красивы  и  довольно  богаты. ’аким невестам, особенно в
пору  великой депрессии, оказалось нетрудно найти женихов в Џортугалии. Ћдна
из  них  там  и  осталась.  ‚тораЯ,  мать Ђны, вернулась в Ђфрику и вместе с
мужем  поселилась  в  отцовском  поместье. Џошли званые завтраки, вечеринки,
визиты.  „ед  Ђны  не мог нахвастатьсЯ своим новым зЯтем. Ћн уступил молодым
свою  спальню  с  модной  мебелью.  ‘ам  он,  чтобы  не мешать, перебралсЯ в
гостевую  комнату  в  задней  части  дома, а потом проЯвил еще больше такта,
переехав  в  одно  из  бунгало,  предназначенных  длЯ  надсмотрщиков.  —ерез
некоторое  времЯ родилась Ђна. Ђ затем, живЯ в той самой комнате, где теперь
каждое  утро просыпалсЯ Я, отец Ђны сделалсЯ очень странным. Ћн стал вЯлым и
апатичным.  “  него  не  было никаких обЯзанностей по хозЯйству, ничего, что
могло бы его расшевелить, и иногда он целыми днЯми не покидал своей комнаты,
не  вставал  с  постели.  ‘реди надсмотрщиков-полуафриканцев и наших соседей
ходили  слухи  -  вскоре  после  моего приезда они, конечно, достигли и моих
ушей,  -  что  брак, который в Џортугалии казалсЯ отцу Ђны удачным, в Ђфрике
стал выглЯдеть менее удачным, и отец Ђны преисполнилсЯ негодованиЯ.
     Ђна  знала,  что  люди  рассказывают  о  ее отце. Љогда мы с нею начали
обсуждать  эти  вещи, она сказала мне: "’о, что они говорЯт, - правда, но не
всЯ.  Џо-моему,  в Џортугалии он думал - помимо всего прочего, помимо мыслей
о  деньгах,  Я имею в виду, - что ему поможет переезд в новую страну, где он
будет  занимать  привилегированное  положение. Ќо он не был создан длЯ буша.
Ћн  никогда  не отличалсЯ энергичностью, а тут его силы и вовсе иссЯкли. —ем
меньше  он  делал, чем больше прЯталсЯ в своей комнате, тем скорее таЯли его
силы.  Ћн  не  держал зла ни на менЯ, ни на мою мать, ни на деда. …го просто
одолела  хандра.  Ћн страшно сердилсЯ, когда его просили что-нибудь сделать:
ему  лень  было даже пошевелить пальцем. џ помню, как его лицо искажалось от
боли  и  гнева.  …му  действительно  нужна  была  помощь. ‚ детстве Я всегда
думала  о  нем  как  о  больном  человеке,  а  о его комнате - как о комнате
больного.  Џоэтому  мое  детство  здесь  было  очень несчастным. ‚ детстве Я
думала  о  своем  отце  и матери: "ќти люди не понимают, что Я тоже человек,
что  мне тоже нужна помощь. џ не игрушка, которую они сделали случайно, сами
того не желаЯ".
     ‘о  временем  родители Ђны стали вести отдельное существование. …е мать
жила  в  их фамильном доме в столице и присматривала за Ђной, которую отдали
учитьсЯ  в  школу  при тамошнем монастыре. € на протЯжении многих лет никто,
кроме  родственников,  не  знал,  что  их  брак  не сложилсЯ. ‚ колониальный
период  это  было  принЯто  во многих богатых семьЯх: жена уезжала в столицу
или  в  один  из прибрежных городков, чтобы следить за образованием детей, а
муж  управлЯл  поместьем.  ‘упруги  виделись  так  редко,  что  мужьЯ обычно
начинали  жить  с африканками и обзаводились африканскими семьЯми. Ќо в этом
случае  произошло  наоборот:  у  матери  Ђны  в  столице  поЯвилсЯ любовник,
человек  смешанного  происхождениЯ.  ѓосударственный  служащий,  он  занимал
высокий    пост    в    таможне,  но  тем  не  менее  оставалсЯ  всего  лишь
государственным  служащим.  €х  роман  тЯнулсЯ и тЯнулсЯ. Ћн стал притчей во
Языцех.  „ед  Ђны под конец жизни почувствовал себЯ обманутым. Ћн винил мать
Ђны  и  в  том,  что  ее брак не удалсЯ, и во всем прочем. …му казалось, что
африканскаЯ  кровь  все-таки  взЯла  в  ней  верх.  Џеред  самой кончиной он
изменил свое завещание, отдав Ђне все, что собиралсЯ отдать ее матери.
     Љ  тому времени Ђна была уже в Языковой школе в Ђнглии. Ћна говорила об
этом  так:  "Њне хотелось вырватьсЯ из оков португальского Языка. џ считала,
что  именно  в  нем  причина  ограниченности  моего  деда.  “  него  не было
настоЯщего  представлениЯ  о  мире.  Ћн  мог  думать  только  о  Џортугалии,
Џортугальской  Ђфрике, ѓоа и Ѓразилии. €з-за этого португальского Языка весь
остальной  мир  длЯ  него  просто  не  существовал.  €  Я  не  хотела  учить
южноафриканский  английский,  который  учат здесь. џ хотела учить английский
английский".
     €менно  в  пору  пребываниЯ  Ђны  в Ћксфорде, в Языковой школе, ее отец
пропал.  Ћднажды  он  покинул  поместье да так и не вернулсЯ. Љроме того, он
забрал  с  собой  львиную  долю  семейного  капитала.  €спользовав  какую-то
юридическую  уловку,  он  сумел  заложить  половину  владений  Ђны,  включаЯ
фамильный  дом в столице. “ Ђны не было никакой возможности выплатить сумму,
которую  он получил, поэтому все, что банки взЯли в залог, у них и осталось.
‚ышло  так, словно надсмотрщики и все те, кто больше двадцати лет сомневалсЯ
в  ее  отце,  действительно оказались правы. ’огда Ђна и предложила матери и
ее  любовнику поселитьсЯ в поместье. Џосле Языковой школы она присоединилась
к  ним  и  они жили счастливо до тех пор, пока однажды ночью любовник матери
не попыталсЯ залезть к ней в ее большую резную кровать.
     Ћна  сказала: "Ќо об этом ты уже слышал от менЯ в ‹ондоне, хотЯ тогда Я
не призналась, что говорю про себЯ".
     Ћна  по-прежнему любила отца. Ћна сказала: "Џо-моему, он всегда отдавал
себе  отчет  в  своих поступках. Џо-моему, он всегда планировал что-то вроде
этого.  ‚едь  чтобы  сделать  то,  что  сделал  он,  нужно  как  следует все
продумать. Њного раз побывать в столице, встречатьсЯ с юристами и банкирами.
Ќо  его  болезнь  тоже  была реальной. “падок сил, беспомощность. € он любил
менЯ.  џ никогда в этом не сомневалась. Љак раз перед нашей с тобой встречей
Я  ездила  в  Џортугалию,  чтобы  с ним повидатьсЯ. ‚ конце концов он осел в
Џортугалии.  ‘начала  поехал в ћжную Ђфрику, но там ему было слишком трудно.
Ћн  не  хотел  говорить  только  на  чужом  Языке.  Ћн  мог бы отправитьсЯ в
Ѓразилию, но испугалсЯ. ‚от и вернулсЯ в Џортугалию. Ћн поселилсЯ в Љоимбре.
‚  маленькой  квартирке  в  большом современном доме. Ќикакого шика. Љстати,
он  до  сих пор живет на те деньги, которые получил под залог. ’ак что можно
сказать,  что  в каком-то смысле он и впрЯмь нашел в молодости золотую жилу.
Ћдинокий.    ‚  его  квартире  не  было  следов  женского  присутствиЯ.  Ћна
показалась  мне  такой пустой и унылой, что у менЯ сжалось сердце. Ћн был со
мной  очень  ласков,  но  выглЯдел совершенно потухшим. ‚ какой-то момент он
попросил  менЯ  сходить  в  спальню  и принести ему лекарство из тумбочки, и
когда    Я  зашла  туда  и  открыла  Ящик,  там  лежала  стараЯ  кодаковскаЯ
фотокарточка,  на  которой  была  Я еще ребенком. џ чуть не расплакалась. Ќо
потом  подумала:  "Ћн это нарочно". ‘обралась с духом, отнесла ему лекарство
и  постаралась,  чтобы по моему лицу ничего нельзЯ было прочесть. Ћн называл
одну  из  двух  спален,  которые были в квартире, своей студией. ‘начала это
менЯ    удивило,   но  потом  выЯснилось,  что  он  начал  делать  маленькие
современные  статуэтки  из  бронзы,  маленькие фигурки полуконей, полуптиц и
полу  еще  чего-то,  с одной стороны зеленые и шершавые, а с другой - гладко
отполированные.  Њне ужасно понравилось то, что он сделал. Ћн сказал, что на
одну  статуэтку  у него уходит месЯца два-три. Џодарил мне одного маленького
Ястребка.  џ  положила его к себе в сумочку и каждый день вынимала и держала
в  руке,  чувствуЯ,  какой  он гладкий и шероховатый. „ве или три недели Я и
вправду  верила,  что он художник, и очень гордилась им. „умала, что все его
прошлые  поступки  можно  объЯснить  тем,  что  он  художник.  Ђ  потом  эти
бронзовые  фигурки  стали  попадатьсЯ  мне  на каждом шагу. ќто были обычные
сувениры.  ’о, чем он занималсЯ у себЯ в студии, было формой его праздности.
Њне  стало  стыдно за себЯ - за то, что Я поверила, будто он может оказатьсЯ
художником,  и  за то, что не надавила на него как следует. Ќадо было задать
ему  кое-какие  вопросы.  ќто  было  как  раз  перед  тем,  как  мы  с тобой
встретились.  Ќаверное,  теперь  ты  понимаешь,  почему твои рассказы так на
менЯ  подействовали.  ‚есь  этот  блеф, притворство, а за ними по-настоЯщему
несчастнаЯ жизнь. „аже жутко стало. ‚от почему Я тебе написала".
     Ћна  еще  никогда  не  говорила так откровенно о  моих рассказах, и это
менЯ  встревожило:  должно  быть,  подумал  Я,  по  ним можно узнать обо мне
больше,  чем  Я  надеЯлсЯ,  и  она  уже  давным-давно  понЯла,  что  Я собой
представлЯю.  “  менЯ  не было с собой экземплЯра книги: Я хотел, чтобы все,
свЯзанное  с  нею,  осталось  в  прошлом. Ђна сохранила свой. Ќо Я в него не
заглЯдывал, опасаЯсь того, что Я могу там найти.
     “  менЯ  вообще было очень мало бумажного багажа. џ привез в Ђфрику две
тетради  с  набросками  и сочинениЯми, написанными еще дома, в миссионерской
школе.    Џривез    несколько    писем    ђоджера    -у  него  был  красивый
аристократический  почерк,  и,  возможно, поэтому мне не хотелось выкидывать
его   посланиЯ.  Љроме  того,  у  менЯ  был  мой  индийский  паспорт  и  две
пЯтифунтовые  банкноты.  џ  рассчитывал,  что они пригодЯтсЯ мне на обратную
дорогу.  Ђна взЯла менЯ с собой как нищего, и Я словно с самого начала знал,
что  когда-нибудь мне придетсЯ уехать. Ќа десЯть фунтов далеко не уедешь, но
это  было  все,  что  мне удалось сберечь в ‹ондоне, и где-то в уголке моего
сознаниЯ   -  там,  где  под  влиЯнием  унаследованной  от  далеких  предков
осторожности  сложилсЯ  этот  полуплан или четверть-план побега, - прЯталась
мысль,  что они, по крайней мере, помогут мне сделать первый шаг. ќти десЯть
фунтов, паспорт и другие бумаги лежали в старом коричневом конверте, а тот -
в нижнем Ящике массивного бюро у нас в спальне.
     Ћднажды  Я  не  смог  найти  конверт.  џ спрашивал у слуг; Ђна тоже. Ќо
никто  ничего  не видел и не мог сказать ничего разумного. Ѓольше всего менЯ
огорчила  пропажа  паспорта. џ был убежден, что без него ни одно официальное
лицо  - будь то в Ђфрике, Ђнглии или €ндии - не поверит, что Я тот, кем себЯ
называю.  Ђна  сразу  же предложила мне отправить на родину просьбу о выдаче
дубликата.  ‚ ее представлении