        Ђртуро Џерес-ђеверте. ”ламандскаЯ доска

     ------------------------------------------
     Arturo Perez-Reverte. La tabla de Flandes.
     Џер. с исп. - Ќ.Љириллова.
     OCR Anatoly Eydelzon http://members.telocity.com/anatolyey/ і http://members.telocity.com/anatolyey/
     ------------------------------------------


                                          •улио и ђоси, адвокатам дьЯвола,
                                          и •ристиану ‘анчесу Ђсеведо


        1. ‘…Љђ…’› ЊЂ‘’…ђЂ ‚ЂЌ ѓћ‰‘Ђ

                                      <i>‚севышний направлЯет руку игрока.
                                      Ќо кем же движима ‚севышнего рука?..
                                                                X.‹.Ѓорхес</i>

     Ќеоткрытый конверт - это  загадка,  содержащаЯ  в себе  другие загадки.
ќтот  был большой,  объемистый,  из  плотной бумаги,  в левом нижнем углу  -
печать лаборатории. ЏротЯнув руку, •улиЯ взЯла его, ища глазами среди кистей
и баночек с лаком и красками нож длЯ разрезаниЯ бумаги. ‚ этот момент она  и
представить  себе не  могла,  до какой степени  это движение изменит  всю ее
жизнь.
     ‚ общем-то, она уже знала,  что находитсЯ в конверте. ’очнее, как потом
выЯснилось, полагала, что  знает. €, наверное, поэтому не испытывала никаких
особенных чувств, пока, распечатав  его,  не разложила на столе фотографии и
не всмотрелась в них,  слегка оторопевшаЯ, затаив дыхание  €менно  тогда она
понЯла, что "€гра в шахматы" окажетсЯ  чем-то большим, чем  просто очередной
картиной, попавшей в ее руки. ђабота художника-реставратора полна открытиЯми
и  находками  - нечто  совершенно  неожиданное может  вдруг  обнаружитьсЯ  в
картине, предмете домашней обстановки или  переплете старинной книги.  •улиЯ
занималась этой работой  уже шесть лет и успела приобрести  солидный  опыт в
области  мазков, штрихов, подправок, записей и даже фальсификаций. Ћднако ей
еще никогда не приходилось иметь дело  с надписью, скрытой под слоем краски.
Ђ  между тем  на рентгеновском  снимке  картины  обнаружились  три слова, не
видимые глазу.
     •улиЯ нашарила смЯтую пачку сигарет без фильтра и закурила. ‚се это она
проделала на ощупь, потому что не могла  оторвать взглЯда  от лежавших перед
ней  фотографий. Ќикаких  сомнений быть не могло: вот  она, надпись,  -  три
слова, Ясно  читающиесЯ на позитивах  рентгеновских снимков размером  30x40.
”игуры и предметы,  изображенные на картине - фламандской доске пЯтнадцатого
века, - четко просматривались, призрачно-зеленоватые, во  всех подробностЯх,
так же  как прожилки  древесины и  места  соединениЯ трех дубовых плашек, из
которых  была  склеена  доска,  покрытаЯ  многочисленными  слоЯми  мазков  и
штрихов, составлЯвших картину. Ђ под ними, в нижней ее части, эта загадочнаЯ
фраза, высвеченнаЯ рентгеновскими  лучами пЯть веков спустЯ после того,  как
чьЯ-то  рука  вывела  ее  безупречными  готическими  буквами:  QUIS  NECAVIT
EQUITEM.
     •улиЯ  достаточно разбиралась в латыни, чтобы понЯть  ее  без  словарЯ.
Quis - вопросительное  местоимение, означающее "кто".  Necavit -  от глагола
"песо",  означающего   "убить".   A   equitem   -   винительный   падеж   от
существительного единственного  числа "eques", означающего "рыцарь". ’о есть
фраза значит "кто убил  рыцарЯ", причем это Явно вопрос  -  иначе к чему  бы
здесь слово quis, придающее ей некую таинственность.
     €так, "Љ’Ћ “Ѓ€‹ ђ›–Ђђџ?".
     Љак  минимум, это  озадачивало.  •улиЯ  глубоко  затЯнулась  сигаретой,
потом, отнЯв ее  от губ, свободной рукой передвинула несколько фотографий на
столе. Љто-то - возможно, сам художник  - зашифровал в  этой  картине  некую
загадку, укрыв ее  от людских глаз под слоем краски и лака. Ђ может, надпись
сделана  позже  кем-то другим.  Ќо  это могло произойти не более  чем  через
полвека после написаниЯ картины. Џодумав об этом, •улиЯ улыбнулась про себЯ.
…й  не  составит  особого  труда  установить  дату  с  достаточной  степенью
вероЯтности. ‚ конце концов, в этом и состоит ее работа.
     Ћна взЯла со стола фотографии и встала. ‘ероватый  свет, проникавший  в
большое  потолочное окно ее мансарды, падал прЯмо на стоЯвшую  на  мольберте
картину. "€гра  в  шахматы",  масло,  дерево,  написана  в  тысЯча четыреста
семьдесЯт первом  году Џитером  ван  ѓюйсом...  ‚став перед картиной,  •улиЯ
долго всматривалась в  нее. ’о была бытоваЯ сценка, выписаннаЯ до мельчайших
подробностей  со скрупулезным,  прЯмо-таки дотошным  реализмом, свойственным
художникам  пЯтнадцатого  века:  один  из  тех  интерьеров, при  изображении
которых,  пользуЯсь  новой   длЯ  тех  времен  техникой  -  маслом,  великие
фламандские   мастера  заложили  основы   современной   живописи.   ѓлавными
персонажами  картины  были  двое  мужчин  среднего  возраста  и  благородной
наружности,  сидевшие  друг  против  друга за шахматным  столом,  на котором
разыгрывалась  партиЯ. Ќа  втором  плане  справа,  возле стрельчатого  окна,
обрамлЯвшего  дальний пейзаж, дама,  одетаЯ в черное, читала книгу, лежавшую
на  коленЯх.  Џривлекали  внимание  тщательно  прорисованные  детали,  столь
характерные  длЯ  фламандской  школы и зафиксированные с почти  маниакальной
точностью: мебель, украшениЯ, белые и черные плиты пола, рисунок ковра, даже
едва  заметнаЯ трещина на стене и тень  от крошечного  гвоздика на  одной из
потолочных  балок.  ‘ той  же точностью  были изображены  шахматнаЯ доска  и
фигуры, черты лица,  руки и одежда персонажей. ’онкость работы поражала  еще
более  благодарЯ живым  и  Ярким  краскам,  притушить  которые  не мог  даже
потемневший от времени слой защитного лака.
     Љто убил  рыцарЯ.  •улиЯ  взглЯнула  на  позитив рентгеновского снимка,
который держала  в руке,  потом  на  картину. Ќи малейших  следов спрЯтанной
надписи.  Ћна осмотрела картину более  досконально, с  помощью  бинокулЯрной
лупы  с  семикратным  увеличением, но  также  ничего  не  обнаружила. ’огда,
задернув плотную штору, перекрывшую поток света  из  окна, она придвинула  к
мольберту  треножник с  лампой ‚уда,  чьи  ультрафиолетовые  лучи, падаЯ  на
поверхность картины, вызывают флуоресценцию самых старых материалов,  красок
и  лаков,  тогда  как  более  поздние  делаютсЯ темными или  черными,  почти
невидимыми:   таким   образом   становитсЯ   возможным  выЯвить   подправки,
произведенные  после   окончаниЯ  картины.  Ћднако  под   лампой  ‚уда   всЯ
поверхность доски - включаЯ и ту часть, где находилась надпись, -  светилась
одинаково ровно.  ќто означало, что надпись закрасил сам  художник, либо это
было сделано немедленно по завершении работы над картиной.
     •улиЯ выключила лампу, отдернула штору, и сероватый, как отблеск стали,
свет осеннего утра снова пролилсЯ на мольберт с фламандской доской, наполнив
кабинет,  тесный  от  книг,  полок  с  кистЯми,   банками  красок,  лаков  и
растворителей, столЯрными инструментами, старинным резным деревом и бронзой,
подрамниками  всех размеров; на полу, на испачканном красками дорогом ковре,
повернутые лицом к стене, стоЯли картины, а в углу, на комоде эпохи ‹юдовика
XV,  - стереоустановка, окруженнаЯ  стопками пластинок:  „ом —ерри,  Њоцарт,
Њайлс „ейвис, ‘эйти, ‹естер Ѓоуи, ‚ивальди... €з висевшего на одной  из стен
венецианского зеркала в позолоченной  раме  на •улию глЯнуло  ее собственное
отражение: волосы до плеч, чуть заметные круги под большими, темными, еще не
накрашенными глазами. •ороша, как модель ‹еонардо, говорил ‘есар всЯкий раз,
когда,  как  сейчас,  зеркало обрамлЯло  золотом ее  лицо, ma pui bella  [но
красивее  (ит.)].  €  хотЯ  ‘есара,  пожалуй,   следовало  считать,  скорее,
ценителем  эфебов,  чем  мадонн, •улиЯ знала, что это утверждение целиком  и
полностью соответствует действительности.  Ћна  и сама  любила  глЯдетьсЯ  в
зеркало в золоченой раме:  ей начинало  казатьсЯ,  что она  находитсЯ по  ту
сторону  некой  волшебной двери, распахнутой  сквозь пространство и времЯ, и
оттуда, в образе, воплотившем красоту итальЯнского  ‚озрождениЯ, смотрит  на
самое себЯ, находЯщуюсЯ по эту сторону.
     Џри  воспоминании  о  ‘есаре  ее  губы  тронула  улыбка.  •улиЯ  всегда
улыбалась,  думаЯ о нем,  - всегда, с  самого  раннего  детства. “лыбалась с
нежностью, а  зачастую - как  единомышленник,  даже сообщник.  ‘нова положив
фотографии на стол, •улиЯ  загасила  сигарету в тЯжелой бронзовой пепельнице
работы Ѓенльюэра и уселась за пишущую машинку.

     "€гра в шахматы":
     Њасло, дерево. ”ламандскаЯ школа. „атировано 1471 годом.
     Ђвтор: Џитер ван ѓюйс (1415-1481).
     Ћснова: ’ри дубовые плашки, соединенные встык на полушипах.
     ђазмеры:  60x87 см. (‚се  три  плашки одинаковых  размеров:  20 х  87.)
’олщина доски: 4 см.
     ‘остоЯние основы:
     “крепление не требуетсЯ. Џовреждений от насекомых не наблюдаетсЯ.
     ‘остоЯние красочного слоЯ:
     ‘цепление и прилегание слоев  хорошие. €зменений цвета нет. ЌаблюдаютсЯ
возрастные трещины, однако отслоений нет.
     ‘остоЯние поверхностной пленки:
     ‘ледов выпотеваниЯ  солей,  пЯтен сырости нет.  ЌаблюдаетсЯ  чрезмерное
потемнение лака вследствие окислениЯ; слой необходимо заменить".

     €з кухни  донессЯ свист кофеварки. •улиЯ поднЯлась и  пошла налить себе
кофе - большую чашку, без  сахара и без молока. —ерез минуту  она вернулась,
несЯ чашку  в  одной руке,  а  другую,  мокрую, вытирала о свободный мужской
свитер,  надетый  поверх пижамы.  ‹егкое нажатие  указательного пальца - и в
студии, освещенной серым утренним светом, зазвучали первые ноты концерта длЯ
лютни и виолы  д'аморе ‚ивальди. •улиЯ,  отхлебнув глоток  крепкого горького
кофе,  который обжег ей кончик  Языка, снова  села за машинку и,  уперевшись
босыми ступнЯми в ковер, продолжила печатать.

     "ђезультаты  обследованиЯ  с  помощью ультрафиолетовых и  рентгеновских
лучей:
     ‡начительных  более  поздних  изменений  и  подправок не  выЯвлено. Џри
просвечивании  рентгеновскими  лучами обнаружена закрашеннаЯ надпись  той же
эпохи, готическим шрифтом (фотокопии рентгеновских снимков прилагаютсЯ). Џри
обычных  способах  обследованиЯ надпись  не обнаруживаетсЯ.  Ћна  может быть
открыта без  ущерба длЯ картины путем снЯтиЯ верхнего красочного слоЯ  в том
месте, где она находитсЯ".

     ‚ынув  лист из  каретки  пишущей машинки,  •улиЯ вложила его в  конверт
вместе с  двумЯ  фотокопиЯми,  затем  допила  еще горЯчий  кофе и  собралась
выкурить еще одну  сигарету. ЏрЯмо напротив нее, на мольберте, перед дамой у
окна,  поглощенной   чтением,  двое  игроков  продолжали  шахматную  партию,
длившуюсЯ  уже пЯть веков. Џитер  ван  ѓюйс  выписал  ее столь  мастерски  и
детально, что  фигуры - так же,  как и  остальные изображенные  предметы,  -
казались  объемными и  словно бы  выступали  из плоскости картины.  Ћщущение
реальности  было  настолько  сильным,  что  вполне  обеспечивало  эффект,  к
которому  стремились  старые  фламандские  мастера:  вовлечь зрителЯ  в  мир
картины, убедить  его, что пространство,  откуда он ее  созерцает,  ЯвлЯетсЯ
продолжением  пространства  внутри  нее  -  как  будто  картина  есть  часть
действительности, а действительность  есть часть  картины.  ќтому  еще более
способствовало окно в  правой части композиции, - из него  открывалсЯ вид на
какие-то  дальние дали,  представлЯвшие  глубокий  задний план  изображенной
сцены,  -  и круглое выпуклое  зеркало  на  стене  слева,  отражавшее фигуры
играющих и шахматный столик  в том  ракурсе, в каком  их  видел  бы зритель,
созерцающий   картину,  то  есть   находЯщийсЯ  перед  ней.   ’аким  образом
создавалось удивительное впечатление:  окно, комната и зеркало оказывались в
некоем  едином  пространстве.  Љак  будто  сам  зритель,  подумалось  •улии,
находитсЯ там, в этой комнате, между играющими.
     ЏоднЯвшись, она  подошла  к  мольберту и, скрестив руки на груди, снова
принЯлась рассматривать картину. „олго простоЯла она так,  почти неподвижно,
лишь времЯ от времени подносЯ к губам сигарету, чтобы сделать новую затЯжку,
и щурЯ глаза от дыма. €гроку, сидевшему слева,  можно было дать лет тридцать
пЯть.  “ него  были каштановые волосы, подстриженные, по средневековой моде,
на  уровне  ушей, и тонкий с  горбинкой нос. ‚есь его облик выражал глубокую
сосредоточенность. “зкое,  довольно  длинное  одеЯние  было  написано  Яркой
киноварью, удивительно  сохранившей  сочность  и  живость  цветов, притушить
которые  не  удалось ни прошедшим векам, ни потемневшей  от окислениЯ пленке
лака.  Ќа груди  мужчины  висела цепь ордена ‡олотого ђуна, на правом  плече
блестела  изЯщнаЯ,   филигранной   работы  застежка,  выписаннаЯ   с   такой
тщательностью, что глаз улавливал  даже  искорки  и переливы  украшавших  ее
драгоценных камней. ‹евым локтем мужчина опиралсЯ на стол; рЯдом с шахматной
доской покоилась и  кисть его правой руки, державшей  в приподнЯтых пальцах,
видимо,  только что  отыгранную  фигуру -  белого  конЯ. ‚озле головы игрока
виднелась  надпись готическими  буквами  - по  всей  вероЯтности,  его  имЯ:
FERDINANDUS OST. D.
     „ругой мужчина -  на вид лет  сорока  - был худощав  и  черноволос.  Ќа
виске,  у высокого Ясного лба, можно было  разглЯдеть тончайшие,  как  нити,
мазки  -  точнее,  штрихи,  нанесенные свинцовыми  белилами.  ќта  седина  и
сдержанное,   даже  несколько  суровое  выражение  лица  придавали  ему  вид
человека, не по  летам умудренного и закаленного тЯготами жизни.  ‘покойный,
благородный профиль, в отличие  от богатых придворных одежд первого игрока -
простой  кожаный панцирь,  а  поверх  него  -  латный воротник  из блестЯщей
полированной стали,  указывающий  на  то,  что  их хозЯин  - воин.  Ћпершись
скрещенными руками  на  край  стола, склонившись над  доской  ниже,  чем его
соперник, рыцарь внимательно вглЯдывалсЯ в расположение  фигур, казалось, он
был поглощен игрой  до такой степени,  что не замечал ничего вокруг.  ‹егкие
вертикальные морщинки  на  его  лбу говорили  о  глубокой сосредоточенности,
словно   труднаЯ  задача,   которую   ему   предстоЯло   решить,   требовала
максимального напрЯжениЯ мысли. Ќад его головой стоЯло: RUTGIER AR. PREUX.
     „ама  сидела  в  отдалении,  у  окна.  …е  фигура  вытЯнутых  пропорций
располагалась  в глубине  "картинного" изобразительного пространства. —ерный
бархат  платьЯ,  благодарЯ искусному  использованию  богатой  гаммы серых  и
серебристых полутонов, казалсЯ настолько реальным, а его складки - настолько
объемными, что их хотелось потрогать. ‘ не меньшей реалистичностью  художник
выписал  и  сложный  орнамент  ковра, трещинки и  глазки потолочных балок  и
плитки, покрывавшие пол. Ќаклонившись поближе к картине, чтобы в полной мере
оценить тщательность и тонкость письма, •улиЯ всматривалась в нее, испытываЯ
то особое восхищение, которое чувствует настоЯщий мастер перед произведением
другого мастера.  ‹ишь художник уровнЯ ван ѓюйса способен  был  так написать
черное платье:  лишь немногие осмелились  бы так обыграть этот цвет,  основа
которого отсутствие какого  бы то  ни  было  цвета.  Ћн  выглЯдел  настолько
осЯзаемым, что, казалось, ухо улавливало легчайший шорох бархата о маленькую
скамейку длЯ ног с подушечками из тисненой кожи.
     ‚зглЯд •улии  остановилсЯ  на  лице женщины.  Ћно было красиво и  очень
бледно, как того требовали вкусы той  эпохи; пышные белокурые волосы, гладко
зачесанные  на  висках,  спрЯтаны   под  легким,  почти   прозрачным,  белым
покрывалом.   €з  широких   рукавов   платьЯ  выглЯдывали  руки,   обтЯнутые
светло-серым  узорчатым  шелком.  „линные  тонкие  пальцы  держали  книгу  -
—асослов. Џадающий из окошка свет играл на металлической застежке книги и на
единственном  украшении  этих изЯщных  рук - золотом кольце. ѓлаза женщины -
можно  было догадатьсЯ,  что они  голубые, -  были опущены, придаваЯ ее лицу
выражение  скромной  и безмЯтежной  добродетели, столь характерное  длЯ всех
женских  портретов того времени. Џоток  света, льющийсЯ  из  окна, и другой,
отраженный в зеркале, мЯгко обрисовывали женскую фигуру, словно включаЯ ее в
то же самое  пространство, в котором находились оба игрока,  но одновременно
она  казалась как  будто отстраненной,  отдаленной  от них:  это впечатление
создавалось несколько иным,  чем  у  них,  ракурсом и более  акцентированной
игрой теней. Ќадпись возле головы женщины гласила: BEATRIX BURG. OST. D.
     Ћтступив на два  шага, •улиЯ  еще раз окинула взглЯдом всю картину. „а,
без  сомнениЯ, то  был подлинный шедевр. ќто подтверждали приложенные  к ней
документы, заверенные и подписанные экспертами. —то означало: на предстоЯщем
в Январе  аукционе  "Љлэймор" она будет  оценена достаточно  высоко. Ђ из-за
таинственной  надписи цена  навернЯка подниметсЯ  еще  выше -  особенно если
снабдить  фламандскую  доску  соответствующей  исторической   документацией.
„есЯть процентов причитаетсЯ "Љлэймору", пЯть - Њенчу  ђоч, остальное пойдет
владельцу.  ‡а  вычетом  одного  процента  за  страхование   и  гонорара  за
реставрацию и очистку картины.
     •улиЯ разделась  и нырнула в душевую кабину, не закрыв двери, чтобы шум
воды  не   заглушал  музыку  ‚ивальди.  ђеставрациЯ  фламандской  доски  длЯ
выставлениЯ на продажу  сулила ей  неплохой  заработок. ‚сего несколько  лет
назад  закончив   учебу,   •улиЯ   уже  обладала  солидной  профессиональной
репутацией и считалась  одним  из  лучших художников-реставраторов;  музеи и
торговцы антиквариатом охотно и часто прибегали к ее услугам. ‘ама на досуге
успешно   занимавшаЯсЯ   живописью,  методичнаЯ,   дисциплинированнаЯ,   она
пользовалась известностью как специалист, с глубоким уважением относЯщийсЯ к
оригиналу: такова была ее этическаЯ позициЯ, которую разделЯли далеко не все
ее  коллеги. Њежду всЯким реставратором и произведением искусства, с которым
он  имеет дело в данный  момент,  возникает некаЯ духовнаЯ свЯзь -  зачастую
непростые отношениЯ, разыгрываетсЯ  ожесточеннаЯ, хотЯ и  бескровнаЯ,  битва
между стремлением сохранить все как есть и желанием "обновить" свое  детище.
•улиЯ обладала редким даром никогда  не забывать главного принципа:  ни одно
произведение  искусства не  может быть  возвращено  к своему первоначальному
состоЯнию иначе,  как ценою нанесениЯ ему более или менее серьезного ущерба.
Џо мнению •улии,  следы  старениЯ,  патина, даже  некоторые изменениЯ  цвета
красок  и лаков,  повреждениЯ,  подправки  со  временем  становились  частью
данного  произведениЯ,  не  менее важной, чем оно  само. ‚озможно, благодарЯ
этому картины, которые она реставрировала,  выходЯ из  ее  рук,  поражали не
броской  Яркостью  красок,  Якобы  присущей  им  изначально  (‘есар  называл
"обновленные"  таким  образом  картины  "размалеванными  куртизанками"),   а
деликатностью, с какой за следами  пронесшихсЯ годов или  веков признавалось
право на существование в качестве неотъемлемой части единого целого.
     •улиЯ вышла из душа, завернувшись в  халат с  капюшоном, капли  воды  с
мокрых волос стекали ей на плечи, закурила пЯтую за  это утро сигарету и там
же, перед картиной,  начала одеватьсЯ: туфли на  низком  каблуке, коричневаЯ
юбка в складку,  кожанаЯ куртка Џотом, удовлетворенно оглЯдев свое отражение
в  венецианском  зеркале,  снова обернулась  к двум суровым  шахматистам  на
картине  и  задорно  подмигнула  им -  безо всЯкой,  впрочем,  реакции с  их
стороны: лица  обоих как были, так и остались серьезными и сосредоточенными.
Љто убил рыцарЯ. ќта фраза, загадочнаЯ и непонЯтнаЯ, продолжала вертетьсЯ  в
голове •улии,  пока она укладывала  в  сумку  конверт со своей аннотацией  к
картине  и  фотографиЯми  и когда, включив  систему  охранной  сигнализации,
дважды поворачивала  ключ  в  замке. Quis  necavit  equitem.  —то бы  это ни
означало, в ней должен быть  какой-то смысл. •улиЯ шепотом повторЯла эти три
слова, спускаЯсь по лестнице и скользЯ пальцами по обшитым латунью  перилам.
…е всерьез заинтриговали и фламандскаЯ доска, и надпись, однако дело было не
только  в  этом. —то-то тревожило ее, вызывало смутный,  необъЯснимый страх.
Љак тогда, когда, еще маленькой девчушкой, поднЯвшись на самый верх лестницы
своего  дома, она  собирала  всю храбрость,  чтобы заглЯнуть в дверь темного
чердака.


     - Ќу  разве  он  не прелесть? ЌастоЯщее кватроченто! [период наивысшего
расцвета искусства итальЯнского ‚озрождениЯ, 40-е годы XV в.]
     ѓоворЯ это, Њенчу  ђоч  имела в  виду  вовсе не картину, выставленную в
носЯщей  ее   имЯ  художественной  галерее.   …е  светлые,  чересчур  сильно
подведенные глаза были устремлены на широкие плечи Њакса, разговаривавшего у
стойки  кафетериЯ с каким-то  знакомым. Њакс -  метр восемьдесЯт пЯть роста,
мускулистаЯ спина спортсмена-пловца под отлично  скроенным пиджаком -  носил
длинные  волосы, заплетенные  на  затылке  в косичку,  перехваченную  темной
шелковой ленточкой; движениЯ его были медленны  и плавны. Њенчу  окинула его
оценивающим взглЯдом и, прежде чем коснутьсЯ  губами краЯ запотевшего бокала
с  мартини, улыбнулась по-хозЯйски  удовлетворенно. Њакс  был  ее  последним
любовником.
     - ЌастоЯщий Љватроченто, - повторила она,  смакуЯ одновременно и слова,
и напиток. - Ћн похож на эти чудесные итальЯнские бронзовые скульптуры, ведь
правда?
     •улиЯ не слишком охотно кивнула. Ћни дружили давно, но ее до сих пор не
переставала удивлЯть эта способность Њенчу  извращать все, что имело хотЯ бы
отдаленное отношение к искусству.
     -  ‹юбаЯ из этих скульптур - Я имею в виду оригиналы - обошлась бы тебе
намного дешевле. Њенчу цинично улыбнулась.
     - ’ы  хочешь  сказать  - дешевле,  чем  Њакс? ќто  уж точно,  можешь не
сомневатьсЯ. - Ћна драматически вздохнула, прикусываЯ маслину  из мартини. -
Џо  крайней мере, Њикеланджело изображал  их  в  чем  мать  родила.  …му  не
приходилось одевать их при помощи кредитных карточек.
     - ’ебЯ никто не заставлЯет оплачивать его счета.
     - ‚ этом-то  и  весь кайф, золотко. - Њенчу томно, театрально взмахнула
ресницами. - ‚ том, что никто менЯ не заставлЯет. ‚от так-то.
     € она допила свой бокал, старательно оттопыриваЯ мизинец.  ‚прочем, она
делала это нарочно, напоказ, словно дразнЯсь. Њенчу было уже  за сорок (даже
более того:  ближе к пЯтидесЯти, чем к сорока), однако возраст не охладил ее
живейшего интереса ко всему, что касалось секса. Ћна ощущала его присутствие
во всем -  даже в самых незначительных деталЯх произведений искусства. Њожет
быть,  поэтому  ей  удавалось  относитьсЯ  к   мужчинам  с  той  же   хищной
расчетливостью,  с  какой  она  оценивала  перспективность  предлагаемых  ей
картин.  ‘реди  своих друзей  и знакомых хозЯйка  галереи  ђоч  пользовалась
репутацией  женщины,  котораЯ никогда не  упускала случаЯ прибрать  к  рукам
заинтересовавшие  ее  картину,  мужчину  или дозу кокаина. Ћна все еще могла
считатьсЯ  достаточно  привлекательной,  хотЯ, разумеетсЯ,  трудно  было  не
заметить  того,   что,  в  силу  ее   возраста,  ‘есар  Язвительно  именовал
"эстетическими  анахронизмами". Њенчу решительно не желала  стареть, хотЯ бы
потому, что ей  абсолютно  не улыбалась  подобнаЯ  перспектива. € в качестве
защитной  меры,  а возможно, и  некоего  вызова  самой  себе  она  намеренно
старалась казатьсЯ вульгарной -  во всем,  от  макиЯжа и  одежды  до  выбора
любовников. ‚  подтверждение своей идеи  о том, что  торговцы произведениЯми
искусства и антиквариатом -  всего лишь старьевщики более или  менее высокой
квалификации, она изображала эдакую простецкую, грубоватую  дамочку, даже не
претендующую   на   "интеллигентность"   (что   никак   не   соответствовало
действительности), приводЯ в  недоумение людей,  которые сталкивались  с ней
впервые,  и открыто насмехаЯсь над тем кругом более или менее избранных, где
проходила  ее  профессиональнаЯ  жизнь. Ћна  разыгрывала эту роль  с  той же
естественностью, с какой утверждала, что самый  сильный оргазм в своей жизни
испытала, мастурбируЯ перед репродукцией "„авида" „онателло,  напечатанной в
таком-то  каталоге   под  таким-то  номером.   ‘есар  со   свойственной  ему
утонченной,  почти  женской, жестокостью  отзывалсЯ  об этом  эпизоде как  о
единственном в жизни Њенчу ђоч проЯвлении действительно хорошего вкуса.
     - ’ак что мы будем делать с ван ѓюйсом? - спросила •улиЯ.
     Њенчу  снова взглЯнула на фотокопии рентгеновских снимков,  лежавшие на
столике  между  ее бокалом и  чашечкой кофе подруги. ‚еки  Њенчу  были густо
намазаны голубыми тенЯми того же  оттенка,  что  и чересчур короткое голубое
платье. •улиЯ безо  всЯкого  ехидства  подумала,  что  Њенчу, наверное, была
действительно красива лет двадцать назад. € ей шел именно голубой.
     - Џока  не знаю, -  отозвалась Њенчу. - "Љлэймор" беретсЯ выставить его
на аукцион так, как есть...  Ќадо бы выЯснить, как  повлиЯет эта надпись  на
цену.
     - ’ы как считаешь?
     -  џ просто в  восторге. ‚ любом случае ты, сама того не знаЯ, попала в
точку.
     - Џереговори-ка ты с владельцем.
     Њенчу сунула снимки обратно  в конверт  и закинула ногу на  ногу.  „вое
молодых  людей, пивших аперитив за соседним столиком, тут же начали украдкой
засматриватьсЯ  на  ее  бронзовые от загара  лЯжки. •улиЯ раздраженно повела
плечом.  Ћбычно ее забавлЯло то,  с какой откровенностью Њенчу испытывала на
мужской  части публики свои спецэффекты,  но порой ей начинало казатьсЯ, что
та слишком  уж  перебарщивает.  ЌеподходЯщее  времЯ  -  •улиЯ  взглЯнула  на
циферблат квадратной  "Ћмеги", которую носила на левом запЯстье с внутренней
стороны, - чтобы выставлЯть напоказ нижнее белье.
     - „а с владельцем-то проблем никаких не будет,  - усмехнулась  Њенчу. -
ќто  чудный,  милый старикашка в инвалидной колЯске. € если из-за надписи на
его доске  ему  перепадет больше того,  на что он рассчитывал,  то  он будет
просто  счастлив...  Ћн живет  с  племЯнницей  и ее мужем.  ‚от уж настоЯщие
пиЯвки!
     Њакс  у  стойки продолжал  беседовать  с  приЯтелем,  однако, времЯ  от
времени вспоминаЯ о своих  обЯзанностЯх, оборачивалсЯ к Њенчу и •улии, чтобы
послать им ослепительную улыбку. Љстати о пиЯвках, подумала •улиЯ, но тем не
менее  не  стала  говорить  этого  вслух.  ќто  врЯд  ли  задело  бы  Њенчу,
относившуюсЯ ко всему, что свЯзано с мужчинами,  с прЯмо-таки восхитительным
цинизмом,  но •улиЯ обладала  верной  интуицией в отношении того,  что стоит
говорить,  а чего не стоит, и эта интуициЯ  не позволЯла ей заходить слишком
далеко.
     - „о аукциона два месЯца,  - проговорила она, игнорируЯ улыбки Њакса. -
Ћчень  небольшой  срок,  если считать, что  мне придетсЯ снЯть лак, раскрыть
надпись и  наложить  новый слой лака...  -  Ћна задумалась.  - Ђ еще собрать
документацию  по  картине  и  персонажам да написать отчет... ‚ремени  уйдет
много. Ќужно бы поскорее получить разрешение от владельца.
     Њенчу кивнула. …е легкомыслие не  распространЯлось на  профессиональную
сферу: уж  тут-то  она становилась  умной и  предусмотрительной, как  ученаЯ
крыса. ‚ данной сделке она выступала в роли посредника, поскольку хозЯин ван
ѓюйса не был знаком с механизмами рынка ќто она  вела переговоры об аукционе
с мадридским филиалом фирмы "Љлэймор".
     - џ позвоню  ему сегоднЯ же, - сказала Њенчу.  - …го зовут дон Њануэль,
ему семьдесЯт лет, и ему  безумно нравитсЯ общатьсЯ, как он говорит, с такой
красивой женщиной, котораЯ прекрасно разбираетсЯ в деловых вопросах.
     - ’ут есть еще  один  момент, - снова  заговорила •улиЯ. - …сли надпись
имеет какое-то отношение к истории  персонажей картины, "Љлэймор" сыграет на
этом  -  увеличит стартовую  цену.  ’ы  можешь  раздобыть  еще  какие-нибудь
полезные длЯ дела документы?
     - ‚рЯд ли что-нибудь существенное. - Њенчу накусала губы, припоминаЯ. -
„а, врЯд ли. џ ведь тебе все передала вместе с картиной. ’ак что теперь твоЯ
очередь попотеть, детка моЯ.
     •улиЯ открыла сумочку и долго копалась в  ней - значительно дольше, чем
требуетсЯ длЯ того, чтобы  найти  пачку сигарет.  Ќаконец, медленно  вытЯнув
сигарету, она поднЯла глаза на Њенчу.
     - Њы могли бы проконсультироватьсЯ с Ђльваро.
     Њенчу вскинула брови.
     - Ќу, знаешь ли, - пробормотала она, - от  таких шуточек можно запросто
превратитьсЯ  в  каменный столб, как жена ЌоЯ, или ‹ота,  или как  там звали
этого идиота, который маЯлсЯ дурью в ‘одоме. €ли в солЯной, а не в каменный?
—ерт их там  разберет... ‚ общем, потом расскажешь.  - Ћна даже  охрипла  от
предвкушениЯ захватывающих и пикантных подробностей.  - Џотому что ведь вы с
Ђльваро...
     Ћна  оборвала  фразу  на полуслове,  придав  своему  лицу  озабоченное,
преувеличенно  печальное  выражение.  ќто  случалось всЯкий раз, когда  речь
заходила о чужих проблемах: Њенчу доставлЯло удовольствие считать всех своих
ближних  без исключениЯ слабыми  и  беззащитными в  сердечных  делах.  •улиЯ
невозмутимо выдержала ее взглЯд, ограничившись замечанием:
     - Ћн лучший специалист по истории искусства  из всех, которых мы знаем.
€ интересует он менЯ исключительно в этом качестве.
     Њенчу  изобразила на лице  серьезное раздумье,  затем  сделала  головой
движение сверху вниз.  ђазумеетсЯ,  это дело  •улии. „ело сугубо личное,  из
тех,  которые  полагаетсЯ  поверЯть исключительно своему "милому  дневнику".
Ћднако на  месте  •улии она постаралась бы воздержатьсЯ от этой встречи.  In
dubio  pro  neo  [в случае  сомнениЯ  - в  пользу  обвинЯемого (лат.)],  как
утверждает  этот старый пижон ‘есар, вечно  щеголЯющий своей латынью. €ли не
in dubio, a in pluvio?
     -  Ћт  Ђльваро  Я уже излечилась, даю  тебе честное слово,  -  ответила
•улиЯ.
     - …сть такие болезни, детка моЯ, от которых не излечиваешьсЯ никогда, -
категорически возразила Њенчу. - Ђ  один год - это, считай, ничего. Џомнишь,
как в том танго у ѓарделЯ?
     •улиЯ не  смогла удержатьсЯ от иронической  усмешки, адресованной самой
себе. ѓод назад закончилсЯ ее более чем  двухлетний роман с Ђльваро, и Њенчу
была в курсе событий. Ѓолее того: именно она, сама того не желаЯ, произнесла
когда-то  окончательный   приговор.  ‚  общем-то,   она  просто   попыталась
разъЯснить •улии  обычную  тенденцию  развитиЯ  подобных  свЯзей.  "‚  конце
концов,  детка   моЯ,  женатый  мужик   почти   всегда  остаетсЯ  со   своей
благоверной", -  сказала она. Њожет, не совсем такими словами,  но сути дела
это не менЯло. "€сход  битвы, видишь ли, решают  все-таки годы,  заполненные
стиркой носков  и рождением детей. Џросто они все таковы, - закончила  Њенчу
между  двумЯ вдохами кокаина.  -  ‚  глубине души  у  каждого  из них  сидит
прЯмо-таки омерзительнаЯ верность своей законной юбке. Ђпчхи! ‘укины дети".
     •улиЯ  выдохнула  густую струю дыма и, снова  взЯвшись  за свою чашечку
кофе,  принЯлась  медленно допивать ее. ’огда  все получилось очень горько и
больно: эти последние слова, этот стук закрывающейсЯ двери - и потом минуты,
часы,  дни,  ночи...  ’акую же горечь  и боль  причинЯли  воспоминаниЯ. € те
три-четыре  случайные  встречи в  музеЯх  или на конференциЯх, которые имели
место за  прошедший  после расставаниЯ  год.  Ћба вели себЯ безупречно:  "’ы
прекрасно выглЯдишь, надеюсь,  все в  порЯдке..."  Ќу и  прочаЯ чушь в  этом
роде.  ‚ конце концов, оба они - люди цивилизованные, объединенные не только
не слишком  долгим периодом общего прошлого, но и общим делом  - искусством,
составлЯющим  предмет  их  профессиональной деЯтельности, пусть  даже  они и
занимаютсЯ им с разных сторон.  ‹юди с  определенным жизненным опытом. Ћдним
словом, взрослые.
     Ћт •улии не ускользнуло, что Њенчу наблюдает за ней с жадным интересом,
чуть ли  не  облизываЯсь в предвкушении новых  любовных коллизий, сулЯщих ей
роль советницы по  тактическим вопросам.  Њенчу всегда  сетовала  на то, что
после   разрыва  с  Ђльваро   у  ее   подруги  бывали   лишь  эпизодические,
кратковременные   сентиментальные   истории,   едва   ли   достойные    даже
воспоминаний.  "’ы  стала  настоЯщей пуританкой, детка моЯ,  -  не  уставала
повторЯть  она,  -  а  это  ведь  так  скучно! ’ебе нужно что-нибудь  новое,
захватывающее,  эдакий  водоворот  страсти..." ‘  этой  точки  зрениЯ,  даже
одно-единственное упоминание имени Ђльваро обещало интересные перспективы.
     •улиЯ  прекрасно понимала  все  это, однако раздражениЯ  не испытывала.
Њенчу - это Њенчу, и такой она была всегда. ‚едь не мы выбираем себе друзей:
это они нас выбирают. €ли порви  с ними, или уж принимай  такими, как  есть.
ќто она тоже усвоила от ‘есара.
     ‘игарета дотлевала,  и  •улиЯ  затушила  ее  о  дно пепельницы.  Џотом,
заставив себЯ улыбнутьсЯ, взглЯнула на Њенчу:
     - Ђльваро менЯ  мало волнует. Љто волнует  -  так это ван  ѓюйс. -  Ћна
мгновение помолчала, подбираЯ слова, чтобы поточнее выразить свою мысль. - ‚
этой картине есть что-то необычное.
     Њенчу слегка пожала плечами. Љазалось, ее занимали совсем другие мысли.
     - Ќе бери в голову, детка  моЯ. Љартина - это просто холст или  дерево,
краски  и лак... ‚ажно лишь то, сколько ты получаешь, когда она переходит из
рук в руки. - Ћна  бросила взглЯд  на широкие плечи  Њакса и зажмурилась  от
удовольствиЯ. - Ћстальное все - чепуха.
     ‚о времЯ  своего  романа  с Ђльваро  - всех  дней  вместе и  каждого  в
отдельности   -   •улиЯ   считала,   что  Ђльваро   классическое  воплощение
представителЯ своей профессии. ќто относилось буквально ко всему, начинаЯ от
внешности  и кончаЯ  манерой одеватьсЯ: интересный, приЯтный  в общении,  не
юноша, но  и не старик  -  около  сорока, носит джинсовые куртки английского
производства и трикотажные галстуки. Љ тому  же  он курил трубку, и  все это
вместе  производило такое впечатление, что, впервые  увидев  его  входЯщим в
аудиторию - в тот раз он читал лекцию на тему "€скусство и человек", - •улиЯ
лишь  через  добрые  четверть часа  начала  улавливать смысл  того,  что  он
говорил: ей  все никак не верилось,  что этот  человек с внешностью молодого
профессора и на  самом  деле профессор. Џозже,  когда  Ђльваро простилсЯ  со
студентами до следующей недели и все вышли  в коридор,  она подошла к нему -
просто и естественно,  прекрасно  осознаваЯ, что должно  было  произойти.  Ђ
произойти  должно  было  очередное  повторение   извечной  и  давно  уже  не
оригинальной  истории: классическаЯ комбинациЯ  "учитель  и ученица".  •улиЯ
понЯла и принЯла это еще  до того, как Ђльваро, уже выходивший из аудитории,
обернулсЯ - нет, всем корпусом повернулсЯ - к ней, чтобы впервые ответить на
ее улыбку. ‚о всем этом было - или, по крайней мере, так показалось девушке,
когда  она  взвешивала  все  "за"  и  "против",  -  нечто неизбежное,  нечто
восхитительно-роковое, несущее в себе дыхание фатума, предначертание ‘удьбы:
взглЯд на  вещи, полюбившийсЯ  ей  с тех самых  пор,  как  она, еще  учась в
колледже, занималась переводом  истории семейных передрЯг этого  гениального
грека -  ‘офокла. ‹ишь значительно позже она  решилась рассказать  обо  всем
‘есару, и антиквар,  который с незапамЯтных времен - еще  с  тех  пор, когда
•улиЯ ходила с косами и в  белых носочках, - был ее наперсником и советчиком
в    сердечных   делах,   ограничилсЯ   тем,    что    пожал    плечами    и
рассчитанно-непринужденным тоном высказал замечание относительно банальности
этой сладенькой  историйки,  ибо, дорогаЯ моЯ, на эту тему уже  написано как
минимум три сотни романов и снЯто как минимум столько же фильмов, особенно -
презрительнаЯ гримаса - французских  и американских. "Ђ  это, ты согласишьсЯ
со мной,  принцесса,  придает  данной теме  поистине  кошмарный характер..."
Ќо... и только-то. ‘о стороны ‘есара не последовало ни серьезных упреков, ни
отеческих увещеваний, каковые -  это  было отлично  известно  обоим - всегда
ЯвлЯютсЯ не более  чем пустой тратой времени. ‘воих детей у ‘есара не было и
не предвиделось, но он  обладал неким особым даром, проЯвлЯющимсЯ в подобных
ситуациЯх. ‚ какой-то  момент  антиквар обрел  абсолютную уверенность в том,
что на свете нет людей, способных учитьсЯ на чужих ошибках, и следовательно,
единственно достойнаЯ и  возможнаЯ линиЯ поведениЯ длЯ наставника - а именно
такова, по  сути  дела, была  его роль - это  сесть рЯдом с предметом  твоих
забот,  взЯть  за  руку  и бесконечно  доброжелательно выслушивать  отчет об
эволюционном  развитии его  любовных  радостей  и  горестей,  в то времЯ как
мудраЯ природа продолжает неуклонно и неизбежно идти своим путем.
     - ‚ сердечных  делах,  принцесса,  -  всегда говорил ‘есар,  -  никогда
нельзЯ предлагать советов или  решений...  ’олько чистый носовой платок  - в
надлежащий момент.
     €менно это он и сделал,  когда все  кончилось, в тот вечер, когда •улиЯ
поЯвилась - с еще влажными волосами, двигаЯсь как лунатик, - и уснула у него
на коленЯх. Ќо  все это случилось позже, намного позже той первой  встречи в
институтском  коридоре, котораЯ протекала без особых отклонений  от  заранее
известного  сценариЯ. €сториЯ  развивалась по традиционному,  проторенному и
вполне предсказуемому, однако неожиданно приЯтному пути. “ •улии прежде было
несколько  романов, но ни  разу до того вечера, когда она и  Ђльваро впервые
оказались вместе  на узкой гостиничной  койке, она не испытывала потребности
произнести "Я  люблю тебЯ"  -  с болью,  с надрывом, в счастливом  изумлении
слыша, как с губ ее слетают слова, которых она никогда не говорила раньше, а
сейчас вот сказала  -  каким-то незнакомым, словно  бы чужим голосом,  очень
похожим  на стон или  рыдание. Ђ утром,  проснувшись и понЯв,  что ее голова
покоитсЯ на груди Ђльваро, она осторожно, чтобы не  разбудить,  отвела с его
лба  взлохмаченные  волосы и  долго, ощущаЯ щекой  спокойное биение  сердца,
смотрела на него, пока, открыв глаза, он не улыбнулсЯ в ответ на ее  взглЯд.
‚ этот момент •улиЯ окончательно понЯла, что любит его, и понЯла также,  что
у нее поЯвЯтсЯ и другие любовники, но никогда ни к  кому из них она не будет
испытывать  тех чувств, какие испытывает к Ђльваро. Ђ через  двадцать восемь
месЯцев,  бесконечно долгих  и  кратких,  наступило  времЯ  очнутьсЯ от этой
любви, с  кровью оторвать  ее от себЯ и попросить ‘есара извлечь  из кармана
его  знаменитый платок. "ќтот  ужасный платок,  -  как  всегда,  театрально,
полушутливо, но прозорливо, как Љассандра, заметил тогда антиквар, - которым
мы машем, прощаЯсь навсегда..." ‚от, собственно, и всЯ историЯ.
     Ћдного года  хватило, чтобы залечить раны, но этого слишком мало, чтобы
изгладились  воспоминаниЯ.  Ђ  с  другой  стороны,  и сама  •улиЯ  вовсе  не
собиралась  отказыватьсЯ  от  этих  воспоминаний.  Љ ней уже  успели  прийти
житейскаЯ мудрость и зрелость,  и  -  разумеетсЯ, под влиЯнием ‘есара  - она
смотрела  на  жизнь  как  на некое  подобие  дорогого ресторана, где в конце
концов тебе  обЯзательно предъЯвлЯют счет, однако это  вовсе  не значит, что
тебе  необходимо  отказатьсЯ  от  полученного   удовольствиЯ.  ‘ейчас  •улиЯ
размышлЯла обо всем этом, наблюдаЯ за Ђльваро, который листал разложенные на
столе книги и делал выписки на белых картонных карточках. ‚нешне он почти не
изменилсЯ, хотЯ в волосах его кое-где уже  начала пробиватьсЯ седина. ‚се те
же спокойные умные  глаза...  Љогда-то она любила эти глаза... и эти тонкие,
изЯщные руки с длинными пальцами и круглыми отполированными ногтЯми... ѓлЯдЯ
на эти пальцы, перелистывавшие страницы книг или сжимавшие авторучку, •улиЯ,
к своему неудовольствию, ощутила  в  душе  далекий отзвук  грусти,  который,
после  короткого размышлениЯ,  все же решила счесть вполне оправданным.  ќти
руки уже  не  вызывали в ней прежних чувств, однако некогда  они  ласкали ее
тело. Ћна кожей помнила их прикосновениЯ, их тепло - ощущениЯ, следы которых
так и не сумели стереть другие руки.
     •улиЯ постаралась  сдержать всколыхнувшиесЯ в ней чувства. Ќи за что на
свете  она   не  собиралась  поддаватьсЯ  соблазну  воспоминаний.  €  потом,
воспоминаниЯ  - дело второстепенное; она пришла к Ђльваро не длЯ того, чтобы
воскресить свою былую тоску, так что ей надлежало сосредоточить внимание  не
на бывшем возлюбленном, а  на том,  что  он говорил  ей.  Џосле  первых пЯти
неловких  минут  во   взглЯде   Ђльваро   отразилось  раздумье:  он  пыталсЯ
сообразить, насколько важным может  быть дело, заставившее ее вновь прийти к
нему  через  столько  времени.  Ћн улыбалсЯ ей тепло, как  старый  друг  или
товарищ по  учебе;  в нем не ощущалось напрЯжениЯ,  он был внимателен, готов
помочь и тут же принЯлсЯ за работу -  как всегда, спокойно и деловито. ‚ремЯ
от времени - как это было знакомо •улии! - он тихонько рассуждал о чем-то  с
самим  собой,  затем  снова  погружалсЯ  в молчание. Џосле  первого  момента
удивлениЯ при виде нее  его взглЯд только раз выразил недоумение: когда  она
заговорила  о   фламандской  доске.   •улиЯ   рассказала  обо  всем,   кроме
таинственной  надписи: ее существование они с Њенчу решили держать в  тайне.
Ђльваро подтвердил, что знаком  с творчеством этого художника и историческим
периодом, в который тот жил, хотЯ он и не знал, что картина будет выставлена
на аукцион  и  что •улиЯ  занимаетсЯ  ее реставрацией.  …й  не пришлось даже
показывать  ему  принесенные  с собой  цветные  фотографии: похоже,  Ђльваро
хорошо знал  и ту эпоху,  и даже  изображенных на  картине  людей.  ‚ данный
момент он был занЯт поисками какой-то даты: он водил указательным пальцем по
строчкам  старого  тома  истории средних  веков,  весь поглощенный делом  и,
казалось, а