ет  на  ведьму.  Ќо  глаза
светлые, довольно  красивые,  черные  волосы  причесаны  просто,  на  прЯмой
пробор, - судЯ по всему, она из этих молодых, передовых и  эмансипированных,
богема. Ћба умолкли, и фрау ђиттерсдорф заметила, что, когда они  молчат,  у
него лицо угрюмое, а у женщины - нетерпеливое. Ќо вдруг оба вскинули головы,
дружно рассмеЯлись, и лица у обоих  преобразились  -  веселые,  добродушные,
немножко шалые. ”рау ђиттерсдорф невольно улыбнулась, услышав этот  славный,
звонкий смех, такой молодой и счастливый, - и они  заметили  ее  улыбку.  €,
словно отрезвленные, равнодушно отвернулись от нее.
     Ќо она видела достаточно,  чтобы  убедитьсЯ:  это  страннаЯ,  необычнаЯ
пара, что-то в них есть непонЯтное и очень неприЯтное. ‘ такими  попутчиками
она отнюдь не намерена заводить знакомство. Ћна вернулась к своему шезлонгу,
старательно расправила юбку  на  коленЯх,  откинулась  назад  (ей  очень  не
хватало мЯгкой подушечки) и достала записную книжку.
     “ фрау ђиттерсдорф была плохаЯ памЯть и притом  страсть  записывать  до
малейших мелочей  все,  что  случилось  с  нею  за  день  -  даже  если  она
неосторожно проглотила ложку чересчур  горЯчего  супа  или  забыла  наклеить
марку  на  письмо,  -  перемежаЯ  такие  вот   подробности   философическими
замечаниЯми, наблюдениЯми, воспоминаниЯми и размышлениЯми. „олгие  годы  она
краткими заметками, выведенными  мелким,  четким  почерком,  заполнЯла  одну
записную книжку за другой, а исписанные аккуратно прЯтала и  никогда  в  них
больше не заглЯдывала. €  сейчас,  встрЯхнув  самопишущую  ручку  с  золотым
ободком, она принЯлась писать по-английски:
     "“ этих молодых американцев престраннаЯ  манера,  они  всегда  называют
друг друга полностью по  имени  и  по  фамилии  -  кажетсЯ,  никаких  других
формальностей они между собой не соблюдают, и выходит это у них очень gauche
<i>{Ќеловко, неестественно (франц.).}</i>, а может быть, это длЯ  них  единственный
способ обратить на себЯ  внимание.  ‚  их  поведении  и  одежде  чувствуетсЯ
какаЯ-то нравственнаЯ неустойчивость - не могу определить и описать  точнее.
Ћт них исходит некий неуловимый душок. Ђ имена у  них  даже  красивые,  хотЯ
звучат немного сентиментально: „женни-Ђнгел - на самом деле, наверно, „жейн,
по-немецки, наверно, было бы куда лучше - €оганна, - и  „эвид-‹апочка.  ќто,
по-моему, очень распространеннаЯ у американцев  фамилиЯ  и  в  то  же  времЯ
ласковое обращение, среди холодных чопорных англичан оно встречаетсЯ гораздо
реже... по совести сказать, семь долгих лет в Ђнглии были длЯ менЯ каторгой,
и Я так и не привыкла к их манере разговаривать.  ђазумеетсЯ,  английским  Я
овладела в совершенстве, еще  когда  училась  в  Њюнхене,  привыкла  слышать
отличное произношение, и английскаЯ небрежнаЯ речь после этого казалась  мне
очень грубой. Ћх уж эти горькие годы изгнаниЯ! Ћх уж эти ужасные,  двуличные
маленькие англичане! Њне так и не удалось добитьсЯ их привЯзанности,  и  они
совершенно не способны выучитьсЯ немецкому... —то до американцев,  они  даже
свой Язык изучают просто фонетически, "по слуху", как они выражаютсЯ, потому
что терпеть не могут читать... ‚ какой-то мере это даже любопытно".
     Џеречитав  написанное,  фрау  ђиттерсдорф  решила,  что  такие   тонкие
наблюдениЯ жаль оставлЯть втуне - она вставит их в  письмо  к  своей  лучшей
приЯтельнице, подруге далеких школьных лет, ‘офи Ѓисмарк  -  ‘офи  из  очень
знатной семьи, несчастлива в замужестве, живет в Њюнхене и поистине  утопает
в роскоши. “  глупенькой  ‘офи  голова  кругом  пойдет,  она-то  никогда  не
блистала умом, нелегко ей будет  уследить  за  блистательными  рассуждениЯми
школьной подруги. € фрау ђиттерсдорф сделала на полЯх  пометку:  "Fur  liebe
Sophie <i>{„лЯ милой ‘офи (нем.).}</i>, перевести на случай, если  она  уже  забыла
английский", положила  записную  книжку  в  свою  большую  плоскую  сумку  и
отправилась  на  обычную  прогулку:  девЯть   кругов   по   палубе.   Њоцион
предохранЯет от морской  болезни,  полезен  длЯ  печени,  повышает  аппетит,
короче говорЯ - прекраснаЯ вещь, хоть и скучнаЯ; а могучий океан, катЯщий из
краЯ в край свои валы, наводит на возвышенные мысли.
     ‚сему этому научил фрау ђиттерсдорф ее дорогой супруг. Ћн  был  человек
необычайно деЯтельный и непоколебимо верил (как же он был  прав!),  что  без
прочного здоровьЯ нет прочных нравственных устоев. ‘колько  раз,  когда  они
пересекали ‹а-Њанш, он буквально силой таскал ее взад и вперед по  палубе  в
самую мерзкую погоду (он даже  радовалсЯ  мерзкой  погоде  как  приЯтнейшему
испытанию бодрости и мужества), и приходилось хвататьсЯ за что попало, чтобы
удержатьсЯ на ногах и не захлебнутьсЯ, и не смыло бы волной. €  конечно  же,
сейчас ее дорогой Ћтто, олицетворение мужества,  павший  в  расцвете  сил  и
красоты в битве под €пром, одобрительно смотрит с  безмЯтежно  синих  небес,
как его добродетельнаЯ, послушнаЯ Ќаннерль круг за кругом  прогуливаетсЯ  по
палубе - и притом одна, Ћтто, одна! - ради своего здоровьЯ, как этого  желал
бы он. Ќа седьмом круге она  почувствовала,  что  больше  не  в  силах  шагу
ступить  на  высоченных  трехдюймовых  каблуках,  присела  на  ручку  своего
шезлонга и опЯть достала записную книжку. "…сли эти  молодые  американцы  не
женаты, им следовало бы поженитьсЯ. Ќо в этой ужасной стране все  отношениЯ,
особенно между мужчинами и женщинами, настолько  извращены,  что  невозможно
подходить к ним с мерками истинной цивилизации".
     ”рау ђиттерсдорф перечитала запись и решила, что это ее недостойно. ѓде
же тем временем блуждали  ее  мысли?  Ћна  жирно  зачеркнула  весь  абзац  и
надписала сверху:
     "ЃожественнаЯ погода, хотЯ, пожалуй, чересчур жарко, чудеснаЯ прогулка,
свежее дыхание морЯ овевает  мое  лицо,  думаю  о  моем  дорогом  Ћтто  и  о
блаженных днЯх нашего счастливого, но слишком недолгого супружества.
                         R. I. ђ. <i>{„а почиет в мире (лат.).}</i>, августа года".
     € добродетельно отправилась совершить еще два круга  (не  мелочь  ли  -
боль в ногах перед блаженным сознанием, что ты верна своему Ћтто?), держа  в
руках  раскрытый  дневник,  точно   молитвенник.   Ќавстречу   ей   попались
новобрачные -  они  тоже  прогуливались,  взЯвшись  за  руки  и  слегка  ими
покачиваЯ на ходу, оба во всем белом и очень красивые;  и  они  казались  на
удивленье свежими и беззаботными, а ведь  это  начало  медового  месЯца.  Ќо
когда  пара  приблизилась,  фрау  ђиттерсдорф  заметила,  что  хоть  лицо  у
новобрачной безмЯтежное, она бледновата, а под глазами темные круги -  может
быть, ей  нездоровитсЯ?  —то  ж,  так  и  надо,  одобрительно  подумала  сиЯ
многоопытнаЯ матрона. Ћчень подозрительны молодые жены, чей облик  и  манеры
после свадьбы нисколько не менЯютсЯ. Љак  ни  счастлива  ты  в  новом  своем
качестве, а все-таки переход от девичества  к  испытаниЯм  и  тЯготам  брака
„аром не даетсЯ. —то ни говорите, а нет розы без шипов. ”рау ђиттерсдорф еще
поразмыслила и решила, что мысль ее сворачивает на запретный путь.  "„аже  в
самых пылких объЯтиЯх мужа чистаЯ женщина не позволит себе нечистых мыслей",
- не раз наставлЯл ее покойный  Ћтто.  ‘урово  сказано,  но,  без  сомнениЯ,
справедливо. € она решительно обратилась умом к предметам более возвышенным,
снова отложив памЯть об Ћтто в пеструю сокровищницу свЯщенного прошлого.


     ђанним  прохладным  утром,  когда  между  небом  и  океаном   разлилась
прозрачнаЯ голубизна, „женни  выпила  на  палубе  кофе  и  принЯлась  делать
наброски пером:  похожий  на  смирное  привидение  с  распростертыми  руками
парусиновый навес над зарешеченным люком, под которым помещаетсЯ  "столоваЯ"
пассажиров третьего класса; тЯжеловесно разлегшийсЯ на брюхе пес „етка - он,
видимо, поправлЯетсЯ после морской болезни; ќльза, соседка по каюте  („женни
рисовала ее по памЯти), причесываетсЯ, поднЯв большие, полные  руки;  матрос
несет ведро с водой; украдкой оглЯделась и наскоро набросала силуэт  ѓлокена
- удивительное уродство, в  нем  даже  есть  своеобразнаЯ  гармониЯ.  „женни
чувствовала себЯ свободно и легко,  ее  маленькое  складное  тело  почти  не
доставлЯло ей хлопот, разве что по любви изголодалось, и она лениво подумала
- каково-то существовать в таком уродливом  туловище,  как  у  ѓлокена.  ќта
мысль ужаснула ее,  она  вздрогнула,  уронила  самопишущую  ручку,  едва  не
задохнулась в безумном, слепом страхе, как когда-то ребенком, когда  бабушка
заперла ее в стенной шкаф, тесный, точно гроб. Љрепко зажмурилась,  а  когда
опЯть открыла глаза, перед нею пошли радужные круги - и из Яркого  радужного
сиЯниЯ к ней размашисто, но не без  изЯщества  шагнул  ‚ильгельм  ”рейтаг  и
протЯнул упавшую ручку.
     Ћн остановилсЯ перед нею, с виду такой  жизнерадостный  и  приветливый,
выслушал благодарность и ждал, не предложит ли она ему сесть. Ћна  подвинула
ноги, даваЯ ему место на подножке шезлонга.
     - Ђ Я не помешаю вашим занЯтиЯм? - спросил он.
     - ќто так, от нечего  делать,  -  сказала  „женни.  -  ‚роде  пасьЯнса.
Џредпочитаю немножко поболтать.
     Ќаклонилась к нему и вновь ощутила, как вечнаЯ досада, горечь и грусть,
что одолевают ее, едва она останетсЯ одна, мгновенно рассеиваютсЯ  от  звука
голосов, от близости людей - даже если люди эти ей безразличны  и  слова  их
ничего не значат. ќтого малого избаловали женщины, подумалось ей, он слишком
уверен, что неотразим, - а впрочем, в  обществе  человека,  у  которого  нет
особых забот и неприЯтностей, можно бы, пожалуй, отдохнуть, уж очень  тЯжело
даютсЯ отношениЯ с „эвидом.
     ”рейтаг рад был посплетничать и весело рассказал ей,  что  на  пароходе
есть таинственный  пассажир,  самый  настоЯщий  политический  изгнанник,  по
слухам высланный с Љубы в свЯзи со студенческими волнениЯми,  из-за  которых
закрыли тамошний университет. ќтого человека  держат  взаперти  в  каюте,  а
потом высадЯт в городе ‘анта-Љрус-де-’енерифе.
     - ‚ цепЯх, надо думать, - сказала „женни. - Ђ что он натворил?
     - ‘обственно говорЯ, это женщина.
     - Ђ не все ли равно?
     - Ќадеюсь, что нет, - сказал  ”рейтаг.  -  €  ко  всему  она  испанскаЯ
графинЯ, а нашему капитану, скажу Я вам, это очень даже  не  все  равно.  Ћн
всем приказал окружить  ее  величайшим  вниманием  и  всЯкий  раз  самолично
посылает узнать, не надо ли ей чего. Ќет, нашей узнице  живетсЯ  неплохо.  “
нее отдельнаЯ роскошнаЯ каюта на верхней  палубе  -  Я  и  сам  хотел  такую
получить, да не вышло!
     - Ќа таких условиЯх Я тоже не прочь бы стать узницей, - сказала „женни.
     - Ќу еще бы. џ больше всего люблю простор,  а  попал  в  одну  каюту  с
•ансеном - знаете, швед, детина семи футов ростом, он спит на верхней койке,
ноги у него торчат наружу, не умещаютсЯ, и Я  каждое  утро  стукаюсь  о  них
головой.
     - ЊоЯ соседка тоже не маленькаЯ, -  сказала  „женни,  -  но  она  очень
славнаЯ, и мы почти не мешаем друг другу.
     - Љак, а Я думал, вы тут с мужем? - удивилсЯ ”рейтаг, и в глазах у него
вспыхнуло живое, откровенное любопытство, перед  которым  просто  невозможно
было устоЯть.
     - Њы не женаты, - сказала „женни.
     Џровела еще несколько резких штрихов на рисунке с парусиновым навесом и
мысленно выругала себЯ за то, что едва не прибавила:  "Њы  просто  друзьЯ  и
случайно оказались на одном пароходе". Ќеужели  она  может  дойти  до  такой
низости? Ќет, всему есть границы, и, надо думать, она еще не все их перешла.
„а и вопрос был не так уж наивен.  Ћна  внимательным,  оценивающим  взглЯдом
посмотрела на ”рейтага. Њожет быть, вовсе он  не  по  наивности  спросил,  а
просто лЯпнул сдуру и сам это понимает. ‚правду ли  он  на  миг  смутилсЯ  и
помрачнел, или она приписывает ему чувствительность,  которой  он  вовсе  не
страдает? Ћн взЯл ее наброски и начал перебирать, но Ясно было,  ничуть  они
ему не интересны. ‡адержалсЯ на профиле ѓлокена, сказал  не  сразу:  ‘трашно
похоже. ‹юбопытно, как бы ему это понравилось.
     - Ћн никогда этого не  увидит,  -  сказала  „женни,  взЯла  у  ”рейтага
рисунки и сложила в папку.
     - Ђ Я и не знал, что вы художница, - заметил ”рейтаг.
     € „женни ответила, как всегда отвечала на такие слова:
     - џ не художница, но, может быть, когда-нибудь стану художницей.
     ’емнаЯ минута прошла, но таким минутам счета не  будет,  они  везде  ее
настигнут. ‚се Ясней она понимала, на что себЯ обрекла,  когда  свЯзалась  с
„эвидом. € вдруг нахлынули сомнениЯ: пожалуй, она обманывалась всю жизнь - с
самого рождениЯ что ни шаг, то новаЯ ошибка...  нет,  это  уже  слишком!  Ќе
допущу, чтобы эта историЯ вконец выбила менЯ из колеи! ‚от ќльза думает, что
она какой-то несчастный урод; знай она про менЯ, у нее  стало  бы  легче  на
душе. Ќо Я хочу жить Ясно и просто, говорить, что думаю,  если  да,  значит,
да, а если нет - нет, и чтобы менЯ так и  понимали,  без  дураков.  Ќенавижу
половинчатость, полуправду, нелепые ложные  положениЯ,  надуманные  чувства,
наигранную   любовь,   раздутую   ненависть.   Ќенавижу   самодовольных    и
самовлюбленных. џ хочу, чтобы все было прЯмо и открыто,  или  уж,  если  все
запутано, все вкривь и вкось, Я хочу это видеть так, как есть. Ђ  иначе  все
мерзко, и жизнь моЯ мерзкаЯ, и мне за нее стыдно. € Я хожу всЯ  в  павлиньих
перьЯх, а ведь вовсе об этом не старалась. „аже не знаю, откуда они взЯлись.
     ”рейтаг предложил ей сигарету.
     - ЏогулЯем немножко, хотите?
     - „а, наверно, уже самое времЯ расхаживать по палубе и всем  и  каждому
говорить "Gruss Gott".
     - Ђ что, звучит славно, вполне христианское приветствие,  -  добродушно
сказал ”рейтаг.  -  Ќо  мне  больше  нравитсЯ,  как  индейцы  говорЯт  Adios
<i>{Џрощайте, букв.: с Ѓогом (исп.).}</i>. Џравда, боюсь, это  не  в  их  стиле,  -
прибавил он, киваЯ на испанских танцоров - те как раз проходили мимо.
     - ‚от кто не из мЯгкосердечных, правда? "‘ Ѓогом" - такое напутствие от
них отскочит, как мЯч от стены.
     - Ђ смотреть на них приЯтно, - заметил ”рейтаг. - Ќо, пожалуй, компаниЯ
небезопаснаЯ.
     - Ћни опасны потому, что мы это позволЯем, - сказала „женни. - ‘  какой
стати им потакать? ‚ сущности, надо только смотреть, чтоб они не  залезли  к
нам в карман. Ђ  в  остальном  они,  по-моему,  просто  скучные  и  всЯ  эта
живописность довольно сомнительна... Ђ какой день хороший, веселый,  правда?
- € она грустно посмотрела в Ясное небо.
     Ћни  прогуливались  не  спеша,  кивали  встречным,  которых   уже,   на
пЯтидесЯтый раз, более или менее  узнавали  в  лицо.  ЋбменЯлись  смеющимисЯ
взглЯдами, увидав, что Ђрне •ансен гулЯет с ќльзой, а  приземистые  родители
рослой дочери со скромным видом деликатно  следуют  за  ними,  приотстав  на
несколько шагов. ќльза совсем одеревенела  от  робости,  на  макушке  у  нее
торчал нелепый, чересчур маленький белый берет. •ансен шагал молча, устремив
застывший взглЯд куда-то вдаль.
     “ „женни с  ”рейтагом  завЯзалась  своеобразнаЯ  доверительнаЯ  беседа,
какие легко возникают в дороге между людьми, которые  рассказывают  о  себе,
знаЯ, что знакомство их едва ли продолжитсЯ,  -  это  подобие  откровенности
возникает  оттого,  что  затем  нетрудно  перейти  к   равнодушию.   ”рейтаг
рассказал, что  хоть  он  и  немец,  но  в  нем  течет  также  английскаЯ  и
шотландскаЯ  кровь  и  даже  венгерскаЯ  -  бабушка  его   была   родом   из
Ђвстро-‚енгрии. Џредки по  той  линии  выбирали  себе  мужей  и  жен  весьма
легкомысленно - чем неожиданней, тем лучше. Ђ что было  до  бабушки,  одному
Ѓогу известно, лучше в это и не углублЯтьсЯ. „женни тоже - и не без гордости
- пересказала свою довольно пеструю родословную.
     - ЌастоЯщаЯ западнаЯ мешанина, -  сказала  она.  -  Ќикаких  татар,  ни
евреев,   ни   китайцев,   ни    африканцев,    все    очень    обыкновенно:
англо-шотландско-ирландско-валлийскаЯ  смесь,  выходцы  из   ѓолландии,   из
”ранции, да одна прапрабабушка с испанским именем, но все  равно  наполовину
ирландка... даже ни одного венгра и,  главное,  ни  одного  немца.  Ќемецкой
крови ни капли.
     ”рейтаг поинтересовалсЯ, откуда у нее такаЯ уверенность,  при  том  что
тут столько смешалось национальностей и все они, в конце  концов,  сродни  -
она что же, не любит немцев? €з-за той паршивой  войны?  ’ак  ведь  в  войне
виноваты были все и все от нее пострадали, а  немцы  больше  всех;  если  бы
американцы стали тогда на сторону ѓермании,  будущее  всего  мира  стало  бы
другим, куда лучше! ѓлаза ”рейтага загорелись,  он  даже  стал  красноречив.
„женни слегка улыбнулась: кто бы ни был виноват, а она рада, что  ее  страна
не была заодно с немцами. Ќо тут ей стало совестно, и она прибавила:
     - „аже не воевала заодно.
     Ћна человек без  предрассудков,  говорила  „женни.  Ћна  рано  лишилась
матери, и ее воспитывали главным образом бабушка с дедушкой, родители  отца,
а это были люди старомодные, рационалисты в духе восемнадцатого века, прЯмые
потомки „идро и „аламбера, как говаривал дед, и они полагали, что хотЯ бы  в
малой мере осуждать кого-то или  что-то  по  соображениЯм  национальным  или
религиозным - признак величайшей пошлости и  невежества.  ‚се  это  касалось
хороших манер, ибо они вытекают из нравственных норм.
     - Ќегры-то, конечно, поЯвлЯлись у нас только с черного хода, - говорила
„женни, - и Я ни разу не видела за нашим  столом  краснокожего  индейца  или
даже индуса, и еще самых разных людей в доме не принимали по  той  или  иной
причине, больше потому, что они дурно воспитанные или скучные; но дедушка  с
бабушкой объЯснЯли мне - это, мол, они просто считаютсЯ с местными обычаЯми,
или - имеют же они право выбирать себе знакомых, и то и другое неотделимо от
хороших манер и воспитанности. Ќу и воспитание же это  было,  прЯмо  хоть  в
музей! - сказала „женни. - Ќо мне все это ужасно нравилось, Я верила каждому
слову, до сих пор верю... так что Я безнадежно отстала от своего  поколениЯ.
џ увЯзла в сетЯх возвышенных понЯтий, а применить их негде!  Њои  друзьЯ  из
радикалов смотрЯт на менЯ, как на молодого бронтозавра.  ‚  их  устах  слово
"леди" звучит  точно  непристойность;  а  один  как-то  сказал:  "‚ы  только
послушайте, как она произносит "шантильи" - сразу Ясно, кто она такаЯ!"
     - Ћткуда у вас друзьЯ-радикалы? - удивилсЯ  ”рейтаг.  -  ‚се  радикалы,
каких мне случалось встречать, были нестриженые, с грЯзными ногтЯми и  вечно
выпрашивали сигареты, а потом гасили их  в  чашке  из-под  кофе.  ‚аши  тоже
такие?
     - …сть и такие, - не очень охотно согласилась „женни. -  Ќо  среди  них
есть очень умные, интересные люди.
     - —то им еще остаетсЯ, - заметил ”рейтаг. - Ђ  ваш  друг  мистер  ‘котт
тоже отстаивает радикальные взглЯды?
     - €ногда, - сказала „женни. - —тобы поспорить.  ќто  зависит  от  того,
какие взглЯды у противника.
     ќто рассмешило ”рейтага, и „женни тоже  чуть-чуть  посмеЯлась.  Ќемного
помолчали, а потом, как рано или поздно получалось у него в любом разговоре,
он заговорил о своей жене. ‚олосы у нее золотистые, точно спелаЯ пшеница,  и
чудесный цвет лица - истиннаЯ дева с берегов ђейна, ему все это  в  ней  так
мило; и у нее очаровательное имЯ.
     - …е зовут Њари ампань, - сказал он с  нежностью,  -  Њне  кажетсЯ,  Я
прежде всего влюбилсЯ в ее имЯ.
     ’еперь он стал рассказывать, что жена всегда выбирала длЯ него костюмы,
да так удачно, сам он не сумел бы так одеватьсЯ, сказал он,  Явно  довольный
собой. ‚ человеке другого склада такое самодовольство было бы отвратительно,
решила „женни. € сказала - чтобы  выбирать  длЯ  мужчины  галстуки,  женщина
должна быть необыкновенно уверенной в себе. ‚от она никогда  бы  на  это  не
осмелилась. ”рейтаг возразил - тут все зависит от мужчины.
     - ‚ы не поверите, как Я уважаю вкус и суждениЯ моей жены во всем... ну,
почти во всем, - сказал он.
     Ћни опЯть замолчали, и „женни хмуро подумала о скучных  черных  вЯзаных
галстуках „эвида. ‘амомнение „эвида в другом роде, чем у ”рейтага, - и право
же, куда хуже: у этого хотЯ бы чувствуетсЯ душевнаЯ теплота  и  щедрость.  Ђ
беднЯга „эвид замкнулсЯ в себе, словно отшельник в  пещере,  -  даже  самыми
жалкими крохами своего существа ни за что и ни с кем не поделитсЯ.
     - ЊоЯ жена сейчас в Њангейме, у своей матери, -  сказал  ”рейтаг.  -  џ
увезу их обеих в Њексику. Њы решили совсем туда переселитьсЯ.
     Ћт него все жарче веЯло радостной уверенностью и довольством, так  иные
люди пышут здоровьем или излучают таинственное  обаЯние  красоты.  €  „женни
почувствовала - это его довольство собой идет не  от  тщеславиЯ,  но  как-то
по-особенному все у  него  сложилось,  чем-то  необыкновенным  он  обладает,
что-то такое нашел или получил в дар. ‚ чем-то он счастливчик, и сам  знает,
что счастливчик. € когда они дошли до носа кораблЯ и повернули,  она  слегка
наклонилась к ”рейтагу: внутри все пусто и  уныло,  вдохнуть  бы  это  тепло
счастьЯ и удачи, она так по нему изголодалась.
     Ќепринужденно откинувшись в шезлонгах, сидели  рЯдом  новобрачные.  Ћна
была очень хороша собой, всЯ - безмолвнаЯ грациЯ  и  естественность,  словно
прелестный робкий зверек. Љогда бы  эти  двое  ни  поЯвились  на  люди,  все
окидывали  их  беглым  взглЯдом  и  тотчас   отводили   глаза.   ђассеЯннаЯ,
улыбающаЯсЯ, молодаЯ женщина весь день сидела или прогуливалась с мужем,  ее
узкаЯ ладонь бессильно лежала в  его  руке.  Ђ  он  такой  нешумно  веселый,
подумалось „женни;  ей  нравились  неправильные  тонкие  черты  его  живого,
подвижного лица; должно быть, он гораздо умнее жены и с самого начала стал в
семье главою и наставником.
     -  ЏрелестнаЯ  пара,  правда?  -  сказала  „женни;  оставалось   только
надеЯтьсЯ, что голос не  выдал  ее  печали  и  зависти.  -  ЏриЯтно  на  них
посмотреть, да?
     - ‚от бы все молодые жены были такие, - сказал ”рейтаг. - Ћна  выглЯдит
в точности так, как надо. Ќе могу толком объЯснить, но уж Я не ошибусь.  ђай
сразу после грехопадениЯ. ’е самые  минуты,  когда  они  уже  согрешили,  но
хитрый, ревнивый и мстительный Ѓог их еще не изгнал. Љто  не  испытал  таких
минут хоть раз в жизни - а чаще,  может,  и  не  бывает,  -  тот  несчастный
человек, пускай ему повезло во всем остальном.
     - „а, возможно, - сухо отозвалась „женни.
     - ‚ы, наверно, назовете это немецкой чувствительностью.
     € ”рейтаг улыбнулсЯ словно про себЯ,  словно  подумал  о  чем-то  очень
хорошем, о чем никому не станет рассказывать.
     - ЏонЯтиЯ не имею, что это такое,  но  звучит  очень  мило,  -  сказала
„женни.
     …е тон никак не соответствовал словам, в нем послышалось что-то резкое,
недоброе, и ”рейтага покоробило. ЋпЯть он ощутил неприЯзнь, какую вызвала  у
него „женни с первого взглЯда, когда они еще ни  словом  не  обменЯлись.  Ћн
промолчал, только ступил на шаг в сторону, и  расстоЯние  между  ними  стало
шире.
     „женни это заметила, и ей стало зЯбко и  неуютно.  ќтой  болтовней  про
грехопадение ты, видно,  стараешьсЯ  менЯ  завлечь,  будто  знаешь  какой-то
секрет, который и мне позарез нужно узнать, и готов менЯ в  него  посвЯтить.
Њожет быть, мне надо в тебЯ влюбитьсЯ, может быть, Я уже  и  влюбилась,  как
это всегда со мной бывает: увлекусь совершенно  чужим  человеком  и  тону  с
головой, точно в омуте, а потом все проходит - и Я остаюсь на мели. џ  рада,
что ничего о тебе не знаю, только вот  по  внешности  ты  такой,  какие  мне
нравЯтсЯ - во всЯком случае, и такие тоже нравЯтсЯ, - и еще знаю, ты женат и
жаждешь мне втолковать, что любишь жену. Ќе старайсЯ, Я и так охотно верю. Ђ
если узнаю тебЯ поближе, ты мне, пожалуй, вовсе не понравишьсЯ... да ты  мне
уже и сейчас не нравишьсЯ. € Я тоже никогда не понравлюсь тебе, да, конечно,
ты менЯ просто возненавидишь. ‘ойдись мы ближе, в этом,  наверно,  оказалось
бы что-то длЯ менЯ невыносимое. Ќеважно что, да  и  представить  не  могу...
…сли б мы могли без больших хлопот провести вместе ночь и  забытьсЯ  вдвоем,
мне опЯть стало бы легко и просто и не было  бы  такой  путаницы  в  голове.
’олько дело в том... как же это случилось? џ  просто  погибаю  от  голода  и
холода; мой любовник ничем со мной не желает делитьсЯ, ему бы все только длЯ
себЯ. Љак это говорит испанскаЯ пословица - "’о ли хлеб  вкусный,  то  ли  Я
голодный". €ли еще: "ЉакаЯ собака откажетсЯ, если ей  кинут  мЯса?"  Ќо  это
уже, конечно, про тебЯ.
     Ћни опЯть подошли к ее креслу.
     - џ нагулЯлась, хватит, - сказала  „женни,  уже  не  даваЯ  себе  труда
притворЯтьсЯ, будто ей с ”рейтагом интересно.
     Ќо он вовсе не желал, чтобы от него так бесцеремонно отделались.
     - Њожет быть, выпьем пива?  -  предложил  он.  -  ‘  утра  недурно,  Я,
например, очень не прочь.
     „аже не взглЯнув на него,  „женни  с  мимолетной  брезгливой  гримаской
покачала головой. Ћн тотчас повернулсЯ и пошел прочь, через три шага к  нему
присоединились ѓуттены со своим „еткой,  все  трое  Явно  ему  обрадовались.
„женни знала, сейчас эта компаниЯ рассЯдетсЯ за  столом  со  своими  пивными
кружками, ничего им не надо друг другу объЯснЯть и друг от  друга  скрывать.
‚се они такие упитанные, каждый сыт и доволен на свой лад,  и  никакой  иной
пищи ему не требуетсЯ. Ѓудут лениво посиживать в  свое  удовольствие,  и  не
сЯдешь молчаливо рЯдом, точно изголодавшеесЯ  животное,  чьЯ  пища  -  ветер
бесплодных грез наЯву, горький безмолвный  разговор  с  собой,  который  без
конца вгрызаетсЯ в мозг; и не станешь некстати вслух нести  всЯкий  вздор  -
совсем чужаЯ, глЯдЯ на них глазами мертвеца из-под маски вполне, в общем-то,
недурной плоти.
     „женни снова взЯлась  за  отложенный  рисунок.  Ќо  внимание  поминутно
отвлекалось от того, что набрасывала на листе рука, -  донимали  все  те  же
мысли: как быть, что решать с …вропой,  с  „эвидом...  экаЯ  несообразность!
Ќелепо мерить той же меркой одного человека и целый континент, они не  могут
быть, не  должны  быть  длЯ  тебЯ  одинаково  важны  -  пусть  бы  уж  тогда
по-разному, нельзЯ же так путать и смешивать совсем разные вещи, решила она,
вечнаЯ раба своих представлений о том,  как  все  должно  быть  в  жизни,  и
желаниЯ лепить, направлЯть, переделывать все так, как хочетсЯ; нет, если она
позволит „эвиду испортить ей эту поездку в …вропу, значит, она совсем  дура,
еще хуже, чем сама боЯлась! „женни опустила рисунки на колени, откинулась  в
кресле и, уставЯсь сухими глазами в чистейшее голубое небо такого чудесного,
длЯ самой светлой радости созданного днЯ, предалась  немому,  беспросветному
отчаЯнию.
     Ќелегко признатьсЯ себе, что ты дура, но, с какой стороны ни  посмотри,
так  оно  и  выходит.  Џора  надеть   власЯницу,   подсказывал   „женни   ее
демон-хранитель. Џора читать молитвы. Ќечего каЯтьсЯ, точно  пропащаЯ  душа,
это очень глупо и скучно, возражала она себе (она всегда сходилась со  своим
вторым "Я" лицом к лицу и подбирала в споре с ним самые убедительные слова),
никакаЯ Я не пропащаЯ, и не была пропащей, и не буду никогда, разве что  вот
сейчас можно считать себЯ пропащей. Ќет, Я не пропала, не так это  просто  и
однозначно. ’олько не знаю, как же случилось, что Я запуталась,  и  как  мне
выбратьсЯ, зато отлично знаю, куда  угодила.  ђепетициЯ  того,  что  ждет  в
преисподней, - варишьсЯ в кипЯщей смоле и каешьсЯ! Ќо мне  здесь  не  место,
совсем Я сюда не хотела, Я-то думала, что мой путь  ведет  совсем  в  другую
сторону... но, может быть, такого места, куда мне хочетсЯ, и нет  на  свете,
по крайней мере длЯ менЯ. Ќу, ничего, дорогаЯ, возьмем себЯ в руки - мы  еще
выберемсЯ.
     Ћна пересмотрела сделанные за утро наброски - плохо, не  закончено,  не
отделано, поверхностный взглЯд и никакого чувства. ‚се чувства потрачены  на
жалость к себе  и  на  потакание  собственным  слабостЯм,  а  рука  выводила
скучные, жесткие линии, и в них ровно  ничего  не  вложено,  пустота.  Љакой
вздор! ‹живые слова, которые она сказала ”рейтагу, - будто длЯ нее  рисовать
занЯтие вроде пасьЯнса - вдруг обрушились на  нее  жестокой,  сокрушительной
правдой.
     €з самосохранениЯ она дала волю бешенству, ненависти к „эвиду.  џростно
скомкала обеими руками рисунки  -  будто  в  каждом  кулаке  стиснула  живое
существо и оно кричит от боли, - стремительно подошла к  поручнЯм,  швырнула
скомканные листы за борт и отошла, не оглЯнувшись. —ерное по белому - не длЯ
нее, довольно. Ћна будет писать прЯмо красками на холсте, как прежде, и черт
возьми „эвида с его советами. џ продалась за чечевичную похлебку  -  и  даже
похлебки (не получила, сказала она себе.  Ћ  ѓосподи,  надо  же!  Џозволила,
чтобы этот малый учил менЯ, как надо рисовать. Ќет, хватит, скоро  Я  положу
этому конец. Ћна вытЯнулась в шезлонге, опустила на глаза темно-синий  шарф,
заслонЯЯсь от  ненавистного  Яркого  света,  но  еще  долго  ее  несчастное,
виноватое раздвоившеесЯ "Я" продолжало этот внутренний  спор.  Ћна  всЯчески
пыталась объЯснить и оправдать перед поселившимсЯ в душе врагом свои промахи
и безнадежные ошибки - и  ответом  было  все  то  же  ледЯное,  несокрушимое
недоверие. "Ќет, - слышалось ей, - это "все не оправдание.  ’ы  знаешь,  что
делаешь, знаешь, что происходит и чем это кончитсЯ, - давай начистоту:  чего
ради ты впуталась в такую скверную историю? Ќу же, не молчи, давай хоть  раз
посмотрим правде в глаза, если ты способна  наконец  признать,  в  чем  она,
правда..." „окучный голос этот с тупой и вместе  дьЯвольской  настойчивостью
гнул свое, и под  конец,  измучась  этим  самоистЯзанием,  „женни  повернула
голову и, припав щекой к изголовью, уснула тЯжелым сном, воспаленные веки ее
вздрагивали под шарфом, который чуть  колыхалсЯ  на  ветру;  тайный  ужас  и
теперь не отпускал ее, не давал ни минуты покоЯ, и ничего ей не прощалось, и
снились дурные сны.


     ‹иззи пекенкикер бежала, то и  дело  оглЯдываЯсь,  точно  спасаЯсь  от
преследованиЯ, и налетела  на  капитана  ’иле,  который  решил  в  это  утро
показатьсЯ  на  палубе.  ‚от  в  ком  мгновенно,  безошибочно  распознал  бы
истинного капитана самый что ни на есть сухопутный глаз. Ћслепительно  белаЯ
туго накрахмаленнаЯ форма, золотые галуны и письмена  -  знак  его  высокого
ранга  -  на  воротнике,  на  груди  и   плечах,   строжайшаЯ   выправка   и
преисполненное важности лицо мелкого  божка  -  божка,  которого  постоЯнные
усилиЯ поддержать свой  престиж  сделали  раздражительным  и  даже  злобным.
Ќедовольством дышала каждаЯ черта его лица - узкий  лоб,  близко  посаженные
хитрые маленькие глазки, длинный острый нос, что отбрасывал тень  на  плотно
сжатые губы и на упрЯмый подбородок. Љазалось,  самаЯ  суть  этого  человека
вылепила ему лицо себе под стать; и вот он шагает в одиночестве и в ответ на
почтительные поклоны пассажиров нехотЯ, чуть заметно кивает головой, которую
венчает огромнаЯ белоснежнаЯ, пышно изукрашеннаЯ золотом фуражка.
     ‹иззи с разлету едва не опрокинула его, споткнулась и сама упала бы, но
капитан мигом обрел устойчивость и присутствие духа. Ѓагровый от  гнева,  он
обхватил ‹иззи за талию и удержал на ногах;  а  ‹иззи  покраснела,  заахала,
захихикала, затрепыхалась и отчаЯнно обхватила  его  за  шею  -  можно  было
подумать, что она тонет. Џотом она  опустила  руки,  попЯтилась  и  визгливо
закричала:
     - Ђх, капитан  ’иле,  какой  ужас!  ђади  Ѓога  извините,  умолЯю  вас!
ѓосподи, какаЯ же Я неуклюжаЯ!
     Љапитан смерил ее свирепым и обиженным взглЯдом.
     - ЏустЯки, дорогаЯ фрейлейн, пустЯки, -  процедил  он  и,  „осадливо  и
сердито покусываЯ нижнюю губу, величественно зашагал дальше.
     …му робко, нерешительно  поклонилсЯ  ‹евенталь,  но  капитан  посмотрел
сквозь него и не ответил. Ћскорбленный ‹евенталь был уЯзвлен до глубины души
и совсем расстроилсЯ, „аже зубы заныли, еще долгие часы он не мог оправитьсЯ
от этого унижениЯ. Џрошел на корму, опустил голову на руки и  молча,  угрюмо
смотрел на воду и рад был бы умереть - по тайней мере так ему  казалось.  Ћн
укрылсЯ в темном, душном гетто своей души и  там  излил  свои  жалобы  среди
других рыдающих и скорбЯщих - ибо здесь, в глубине своей души, он никогда не
бывал одинок. Ћн сидел, подперев  лоб  рукой,  и  горевал  вместе  со  своим
обреченным злой судьбе народом, без слов оплакивал вечные, неизъЯснимые  его
обиды  и  страданиЯ;  потом  на  сердце  стало   полегче,   глубоко   внутри
встрепенулсЯ неукротимый дух и начал искать извечных оправданий и мечтать об
отмщении. Ќо не скоро придет и тайным будет отмщение.
     Ќа плечо его упала  тень,  и  он  отодвинулсЯ,  не  оборачиваЯсь  -  не
хотелось встретить еще один равнодушный и враждебный взглЯд.
     - ‚ы  первый  раз  плывете  в  …вропу?  -  спросил  самый  обыкновенный
спокойный голос с американским акцентом.
     € ‹евенталь сразу приободрилсЯ и нашел в  себе  силы  ответить  не  без
гордости:
     - ‚от уже десЯть лет Я совершаю это путешествие два раза в год; Я всюду
разъезжаю, у менЯ небольшое международное предприЯтие.
     …го собеседником оказалсЯ  американец  „энни;  он  удобно  расположилсЯ
рЯдом с ‹евенталем, вид у него был вполне дружелюбный и безобидный.
     - Ћго, вон как? - с живым интересом отозвалсЯ он.
     - “ менЯ дела в ћжной Ђмерике, - сказал ‹евенталь, -  во  всей  …вропе,
особенно в €спании, и, конечно, в Њексике. ‚ Њексике главнаЯ контора  фирмы:
меньше налоги, дешевле рабочаЯ сила, ниже плата за помещение, меньше  всЯких
накладных расходов, дешевле сырье, и эти пеоны, знаете, они, можно  сказать,
из ничего делают замечательные вещицы, а посмотрели бы вы, что они мастерЯт,
когда им даешь хороший материал. “ менЯ найдутсЯ покупатели всюду, где  есть
католическаЯ церковь, - продолжал ‹евенталь. - —етки, гипсовые и  деревЯнные
фигурки свЯтых, иногда и раскрашенные, и с настоЯщими золотыми и серебрЯными
украшениЯми; и всЯкаЯ утварь длЯ алтарЯ. ‚се  это  приносит  деньги.  €ндеец
может жить впроголодь, но уж фигурку свЯтого он  купит!  џ  бы  вам  показал
образцы моего товара, хотЯ бы только четки. “ менЯ они всех сортов - и самые
простые деревЯнные, и серебрЯные ручной работы. Ќекоторые делаютсЯ  по  моим
рисункам, и это уже настоЯщие драгоценности, скажу Я  вам,  тут  и  опал,  и
Янтарь,  и  даже  мексиканскаЯ  Яшма.  џ  даже  пробовал  обсидиан,  но  его
обрабатывать невыгодно, он слишком твердый. Ђ спрос на  такой  товар  всегда
обеспечен.
     Ћн  осексЯ:  на  лице  у  „энни  все   Явственней   проступала   хмураЯ
враждебность. ‹евенталь смотрел встревоженный, озадаченный - отчего бы это?
     - Ќа мой взглЯд, если есть на свете религиЯ, достойнаЯ  презрениЯ,  так
это  католики,  -  заЯвил  „энни.  -  ’ерпеть  их  не  могу.  ‚  моих  краЯх
католической веры держатсЯ одни подонки - мексикашки,  итальЯшки,  полЯчишки
всЯкие - ну и пусть их, они лучшего не стоЯт.
     ‹евенталь улыбнулсЯ, все лицо  его,  толстые,  круто  вырезанные  губы,
тЯжелые веки сморщила недобраЯ усмешка. ‘ облегчением он  ухватилсЯ  за  эту
объединЯющую их неприЯзнь, и они с пользой провели несколько минут, воздаваЯ
по заслугам  католической  церкви.  —то  позволЯют  себе  патеры,  исповедуЯ
молоденьких женщин, какие секреты таЯтсЯ в монастырских стенах, как  торгуют
отпущением грехов и поклонЯютсЯ идолам - все эти провинности  они  перебрали
заново и осудили безоговорочно. ‹евенталь до  того  разоткровенничалсЯ,  что
рассказал, как его милаЯ бабушка, уроженка  города  Љракова,  "прекраснейшаЯ
женщина, лучше и умнее Я в жизни не встречал", постоЯнно его предостерегала,
когда он был маленький, чтобы ни в коем  случае  не  ходил  в  полночь  мимо
католической  церкви:  в  этот  час  двери  распахиваютсЯ  и  призраки  всех
прихожан, которые умерли  за  год,  во  образе  свиней  выбегают  наружу  и,
попадись он им, тут же на месте его сожрут. € много  лет,  даже  средь  бела
днЯ, когда он  проходил  мимо  католического  храма,  у  него  волосы  дыбом
вставали от страха. Ћн и сейчас в точности помнит слова  своей  почтеннейшей
бабушки: "ќти  мерзкие  кровожадные  иноверцы...  они  пожирают  даже  своих
сородичей - свиней! Ђ после смерти они сами обращаютсЯ в  свиней  и  поедают
маленьких еврейских мальчиков!"
     ’ут „энни нахмурилсЯ, покосилсЯ на ‹евенталЯ, будто  вдруг  вспомнил  о
чем-то, и заметил не без осуждениЯ:
     - Ќе понимаю, зачем было братьсЯ за это дело, раз вы так  относитесь  к
католикам. џ считаю, верующему над верующим  насмехатьсЯ  не  следует,  даже
если вера у них разнаЯ. ‚от Я вообще неверующий, потому  и  волен  говорить,
что хочу. Џросто Я терпеть не могу католиков, так и торговать бы с  ними  не
стал.
     ‹евенталь в волнении воздел руки к небесам:
     - Ђ Я так думаю, дело есть дело. Њои чувства тут  ни  при  чем.  џ  так
думаю, тут можно торговать, и  если  Я  им  этот  товар  не  продам,  другой
продаст. ’огда почему бы мне не продавать? ‚ера до этого никак не  касаетсЯ,
вот мое мнение. Њое мнение такое, что вера сама по себе. џ  так  скажу:  это
просто-напросто торговлЯ, а чувства тут ни при чем.
     „энни повернулсЯ, чтобы уйти.
     - Ќу да, понимаю, - сдержанно согласилсЯ он. - „ело есть дело. Ќо лично
Я не стал бы этим заниматьсЯ.
     ‹евенталь посмотрел ему вслед со смутным ощущением, что беседа все-таки
не удалась; может быть, он что-то сказал не  так,  или,  может  быть,  этому
американцу просто его физиономиЯ не нравитсЯ... ему,  ‹евенталю,  физиономиЯ
„энни тоже не  очень-то  нравитсЯ,  но  это  другой  вопрос.  ‚се  равно  он
огорчилсЯ и растерЯлсЯ; общество „энни не так уж приЯтно, а все-таки,  может
быть, пошли бы и вместе выпили по стаканчику. Џожалуй, ошибка в  этом:  надо
было предложить американцу выпить... Ќу, может, в другой раз больше повезет.
     Ћн опЯть вспомнил капитана, на этот раз с  гневом.  ќкаЯ  свиньЯ!  €  в
кают-компании его посадили одного, на отшибе. € есть дают всЯкую дрЯнь... он
вынужден питатьсЯ только Яйцами, фруктами  да  жареной  сельдью.  Ќа  многих
кораблЯх ему удавалось получить кошерную еду. „а, надо вести себЯ осторожней
и умней... иногда его охватывал страх: вдруг он чего-то не предусмотрит и  с
ним сыграют какую-нибудь злую шутку,  а  он  это  поймет,  когда  будет  уже
слишком поздно. Ќе раз ему приходила мысль, что  живет  он  в  мире,  полном
опасностей, даже непонЯтно, как тут осмеливаешьсЯ спать по ночам. € однако в
эту самую минуту его клонило ко сну.
     ЏокачиваЯсь на коротких  ножках,  чтобы  вернее  сохранить  равновесие,
косолапо шлепаЯ по  палубе,  он  подошел  к  своему  шезлонгу,  сел,  тЯжело
вздохнул, одолеваемый смутными опасениЯми, пригладил ладонью густые курчавые
волосы. ‘ейчас он уснет и позабудет обо всех своих тревогах и огорчениЯх.  Ђ
когда проснетсЯ, можно будет поесть Яиц, или рыбы, или, может  быть,  рыбных
консервов. •оть бы уж скорей оказатьсЯ в „юссельдорфе, в славном уютном доме
двоюродной сестры ‘ары, где ждет славнаЯ, сытнаЯ и дозволеннаЯ еда.


     ђано поутру, до завтрака, мать ќльзы по-матерински строго и  решительно
поговорила с дочерью: вовсе незачем, объЯснЯла она,  держатьсЯ  с  мужчинами
так чопорно. ђазумеетсЯ,  не  следует  удостаивать  хотЯ  бы  взглЯдом  этих
ужасных испанцев или сумасбродных студентов с Љубы, но, в конце  концов,  на
корабле есть и очень милые  люди.  ‚от  ”рейтаг,  хоть  и  женатый  человек,
прекрасно танцует, нет ничего плохого в том,  чтобы  скромно  потанцевать  с
приличным кавалером, все равно, женат он или холост; и этот  „энни,  хоть  и
американец, тоже может быть подходЯщим кавалером; во  всЯком  случае,  можно
разок попробовать. € против шведа •ансена тоже возразить нечего.
     - Љогда Я тебЯ учу: ќльза, будь скромна, будь сдержанна, это совсем  не
значит - сиди как деревЯннаЯ, по сторонам не смотри и словечка не  скажи,  а
на герра •ансена Я могу положитьсЯ. ’акому человеку можно доверЯть,  он  при
любых обстоЯтельствах будет с девушкой вести себЯ как джентльмен.
     - Њне он не нравитсЯ, у него такое угрюмое лицо, - с неожиданным  жаром
возразила ќльза.
     - Ќе следует судить о мужчине по внешности, - сказала мать. -  Љрасивые
мужчины чаще всего обманщики. Љогда думаешь  о  замужестве,  ищи  мужчину  с
твердым  характером,  чтобы  стал  настоЯщим  хозЯином  в  доме.  ЌастоЯщего
надежного мужчину. Џо-моему, •ансен вовсе не угрюмый, просто он серьезный. Ђ
большинство пассажиров тут сущий сброд, Я, кажетсЯ, хуже не видывала...  все
эти франты-танцоры со своими беспутными танцорками - это же  просто  стыд  и
срам!
     - ѓерр •ансен с одной танцовщицы глаз не сводит, - уныло сказала ќльза,
- ‘ той, которую зовут Ђмпаро. ’ы же понимаешь, мама, если она ему нравитсЯ,
так Я никогда не понравлюсь. ‘егоднЯ  утром  Я  видела,  они  стоЯли  совсем
рЯдом, и он дал ей деньги; это были деньги, Я уверена.
     - ќльза! - возмутилась мать.  -  —то  это  значит?  ’ы  понимаешь,  что
говоришь? ’ебе совершенно не следует замечать такие гадости!
     - џ же не слепаЯ, - грустно сказала ќльза. - џ как раз вышла из  каюты,
а они стоЯт тут же в коридоре, в нескольких шагах, мне надо было пройти мимо
них. Ћни на менЯ и не поглЯдели. € уж наверно, Я не могу  понравитьсЯ  герру
•ансену.
     - Ќичего, деточка, - сказала мать. - “ тебЯ  есть  свои  достоинства  и
добродетели, и нечего тебе опасатьсЯ дурных женщин. ‚ конце  концов  мужчины
всегда возвращаютсЯ от „“ђЌ›• женщин к порЯдочным. Џридет времЯ,  и  у  тебЯ
будет хороший муж, а эта испанка плохо кончит. ’ак что не раскаивайсЯ.
     ќтот разговор отнюдь не придал ќльзе  бодрости,  напротив,  она  совсем
приуныла.