адала молча, ведь  девушке
положено слушатьсЯ своего отца.
     Њолодой морЯк весь в белом, помощник капитана, сказал другому,  который
только что замешалсЯ в эту вечернюю сутолоку:
     - Љому-то надо выручить эту девушку. ’ы или Я?
     ‚торой вынул из кармана монетку.
     - Ћрел или решка?
     - Ћрел, - сказал первый.
     ‚ыпала решка.
     - ‚езет тебе, - сказал второй и подобрал свою монетку.
     - Ќичего, в другой раз повезет тебе.
     Ћба засмеЯлись; танец  уже  кончалсЯ;  проигравший  тихо  подошел  и  с
величайшей почтительностью обратилсЯ к фрау ‹утц.
     - …сли позволите,  -  сказал  он  с  поклоном,  -  Я  был  бы  счастлив
потанцевать с вашей дочерью.
     - Њожете ее пригласить,  -  снисходительно  молвила  фрау  ‹утц,  будто
оказываЯ ему неслыханную милость.
     “вы, ќльза была выше и крупнее и этого стройного, подвижного морЯчка, и
остро ощущала это, и никак не могла попасть в такт. “ него вспотел  затылок,
он покрепче обхватил партнершу и, пока длилсЯ вальс, с отчаЯнной  решимостью
продолжал  передвигать  ее,  вЯлую,   словно   неживую,   взад   и   вперед,
изворачиваЯсь, чтобы она не наступала ему на ноги, и почти  не  расходЯсь  с
музыкой. Љогда оркестр умолк, он рассыпалсЯ в благодарностЯх,  подвел  ее  к
родителЯм и сбежал.
     - ‚от видишь? - сказала фрау  ‹утц.  -  ‹иха  беда  начало.  Њы  пойдем
посидим  где-нибудь  поблизости,  поиграем  в  шахматы.   Ђ   ты   останьсЯ,
повеселись. —ерез часок мы за тобой придем.
     ќльза в отчаЯнии озиралась по сторонам - где  бы  спрЯтатьсЯ  или  хоть
посидеть? Љогда палубу освобождали длЯ танцев, убрали не  все  стульЯ,  один
стоЯл почти рЯдом с креслом больного старика - этот несчастный верил,  будто
способен исцелЯть других, хотЯ сам был при смерти. ќльза робко, нерешительно
направилась к нему - может быть,  ее  соседство  будет  ему  неприЯтно?  Ћна
столько  мучилась,  чувствуЯ  себЯ  отверженной,  кому  недоступны  обычные,
естественные радости,  -  это  сделало  ее  чуткой  и  милосердной.  €х  еще
разделЯло несколько шагов, и тут умирающий радостно приподнЯл руку и  указал
на соседний стул.
     - Џридвиньте его поближе и поговорим, - сказал он.
     ќльза пододвинула стул и села так неловко, что ее колени почти касались
колен больного. Ћбернулась и стала грустно оглЯдывать  танцующие  пары:  вот
„женни Ѓраун с ”рейтагом; вот миссис ’редуэл с  самым  красивым  из  молодых
морЯков, - притом он в самом высоком чине, галуны у него золотые, а у  того,
с которым танцевала она, ќльза, были только серебрЯные. •ансен, как  всегда,
с этой ужасной Ђмпаро - и как ни трудно поверить глазам, но вот  кружатсЯ  и
покачиваютсЯ, прильнув вплотную друг к другу,  угрюмый  мальчишка  €оганн  и
девица по имени Љонча. Ђ длЯ ќльзы нет никого - нет и не будет; вечно ей вот
так сидеть и смотреть, как любимый танцует с другой - и всегда с  кем-нибудь
вроде Џасторы!  “  нее  так  заколотилось  сердце,  что  толчки  его  больно
отдавались во всем теле. ‘тарик ѓрафф заметил, что  девушку  что-то  мучает,
спросил ласково:
     - Љак вы себЯ сегоднЯ чувствуете?
     Ђ она и не подумала справитьсЯ о его самочувствии!
     - Џочему вы не танцуете? - мЯгко продолжал больной. - ‚ы такаЯ  славнаЯ
девушка! Њой сумасброд племЯнник должен бы танцевать с  вами,  а  не  с  той
странной особой...
     - “ менЯ, кажетсЯ, немножко болит горло. - ќльза  не  умела  лгать  без
запинки. - Њама говорит, лучше мне посидеть спокойно.
     - Џридвиньтесь ближе, - сказал ѓрафф, - наклонитесь ко  мне,  Я  вылечу
ваше горло. ‚ам незачем хворать, ведь ѓосподь дал мне силу исцелить вас.
     Ћн приподнЯл руку и хотел дотЯнутьсЯ  до  ќльзы,  тронуть  ее.  Ќо  она
откачнулась, ее неповоротливому уму и добродетельной плоти претила  близость
этого полутрупа, точно к ней тЯнулась сама смерть...
     -  ’огда  сначала  станьте  сами  здоровы,  -  сказала  она  мЯгко,  но
решительно.
     - "„ругих спасал, пусть спасет себЯ самого, если он •ристос" - помните?
- мигом подхватил ѓрафф, ему уже сколько раз  это  говорили.  -  Ћн  наделил
даром исцелЯть своих избранных мучеников и апостолов, однако  никто  из  них
тоже не мог спасти самого себЯ, так поныне и с нами,  к  кому  перешел  этот
свЯщенный дар. ‡ачем бы мне исцелЯтьсЯ? ѓосподь этого не пожелал, а  значит,
и Я не желаю. ‘лушайте, дитЯ мое: если бы Я мог исцелитьсЯ сам,  Я  стал  бы
таким же себЯлюбцем, как другие; Я искал бы  удовольствий  и  позабыл  бы  о
своем долге перед страждущими. ѓосподь пожелал,  чтобы  Я  осталсЯ  в  домах
болезни и смерти и страдал вместе с другими. ’олько в  болезни  Я  могу  ему
служить, он мне сам это поведал. € это не  так  трудно,  -  промолвил  ѓрафф
шепотом, ќльза с трудом его расслышала за плеском волн, да и ветер  шумел  в
ушах. Ћна ближе наклонилась к больному,  почтительно  вслушиваЯсь  в  слова,
исполненные свЯтости, и он прибавил: -  Ќе  надо  менЯ  жалеть.  ќто  легко.
ѓосподь послал мне испытание, ибо возлюбил менЯ.
     Ћна  молчала,  еле  сдерживаЯ  слезы.  ЏронзительнаЯ  музыка  зазвучала
громче, Ярко освещеннаЯ  палуба,  по  которой  проносились  танцующие  пары,
выглЯдела так празднично, даже противные близнецы-испанчата сейчас  казались
счастливыми... и звезды казались совсем близкими, и ветер овевал лицо  такой
нежностью и чистотой, столько в нем было прохлады, и свежести, и доброты...
     - Њне надо идти, - смущенно сказала ќльза. - Ћт всего сердца желаю  вам
доброй ночи, господин ѓрафф. ‘пасибо, что вы хотели мне помочь...  но  Я  не
больна, это на самом деле и не болезнь...
     - џ принЯл на себЯ все мучениЯ людские, -  сказал  он,  -  недуги  всех
недужных принЯла моЯ плоть, и так же Я приму боль, поразившую ваше горло,  и
вашу скорбь... но длЯ этого Я должен вас коснутьсЯ.
     ‘ усилием он подалсЯ вперед, приподнЯл голову, редкаЯ остраЯ бороденка,
лежавшаЯ у него на груди, тоже приподнЯлась.
     - „айте мне коснутьсЯ вашего горла и помолитьсЯ за вас,  и  вы  станете
воистину здоровы телом и душой.
     …й не хотелось быть грубой -  и,  прежде  чем  она  посмела  отпрЯнуть,
старик протЯнул руку и взЯлсЯ за ее шею холодной  тощей  ладонью,  мгновенье
костлЯвые пальцы бессильно льнули к ней - и разжались, соскользнули по груди
ќльзы и вновь упали на плед, который покрывал его колени. Ћн увидел  ужас  в
ее лице, ощутил, как содрогнулось под его рукой упругое тело.
     - „а простит вам Ѓог, жестокосердаЯ, - сказал он сурово.
     ќльза выпрЯмилась, отвернулась, но успела заметить,  что  на  глазах  у
него выступили слезы, покатились  по  щекам  на  редкую  и  какую-то  словно
нечистую бороду. ‚ отчаЯнии она бегом кинулась по  палубе,  мимо  танцующих,
шарахнулась от белого бульдога „етки  (он  как  раз  спускалсЯ  по  трапу  с
палубы, где находились  шлюпки)  и  вбежала  в  Ярко  освещенный  салон.  …е
родители так поглощены были партией в шахматы, что едва  кивнули  ей,  когда
она села неподалеку. Ћна слегка задыхалась.
     - ’ы, кажетсЯ, запыхалась, ќльза? - спросила мать. -  ’ы  что  же,  так
усердно танцевала?
     € они широко, ласково, понимающе  заулыбались,  одобрительно  глЯдЯ  на
дочь.
     - Ќу вот и хорошо, - сказал отец. - Ќашей дочке не  пристало  подпирать
стенку. Ђ теперь поди  ложись,  -  распорЯдилсЯ  он.  -  —тобы  завтра  быть
хорошенькой, надо лечь пораньше и как следует выспатьсЯ.


     Њиссис ’редуэл танцевала со своим помощником капитана, он приглашал  ее
чуть не каждый вечер. Ћн давно уже назвал ей свое имЯ  и  даже  имЯ  города,
откуда он родом; сперва она их путала, а потом уже не могла вспомнить ни то,
ни другое. ‚ минуты, когда она не смотрела на этого молодого  человека,  она
едва могла припомнить его лицо и порой  не  сразу  его  узнавала,  когда  он
подходил. Џосле  недавнего  недоразумениЯ  с  ‹иззи  и  ”рейтагом  она,  как
никогда, жаждала держатьсЯ от всех подальше - никого не касатьсЯ, и чтобы ее
никто не коснулсЯ ни рукой, ни словом. ќти субъекты даже разговаривают  так,
будто подглЯдывают за тобой или хватают тебЯ лапами, просто  невыносимо.  …й
нравилось, что молодой морЯк  едва  придерживает  ее  кончиками  пальцев,  а
праваЯ рука покоитсЯ - нет, не покоитсЯ, почти  что  взвешена  в  воздухе  у
самого безразличного краешка ее существа - это  совсем  безобидное  местечко
чуть пониже правой лопатки. € ее ладонь  тоже  легко  парит  чуть  выше  его
согнутого локтЯ, хранЯ надлежащее расстоЯние между их телами -  когда-то  на
уроках танцев ответственность за это безраздельно возлагалась на даму.
     "…сли вы не уверены, соблюдаете ли должное расстоЯние, - наставлЯла  ее
учительница танцев, - мысленно поднимите правую руку, согнутую в  локте,  на
высоту плеча и, если она едва касаетсЯ груди кавалера, будьте спокойны,  все
правильно.  …сли  вам  покажетсЯ,  что  кавалер   переходит   эту   границу,
отстранЯйтесь решительно, но грациозно, не сбиваЯсь  с  такта,  пока  он  не
поймет намека. € помните, если он настоЯщий джентльмен, он безусловно поймет
намек. …сли же не поймет, в другой раз вы не  станете  с  ним  танцевать..."
ќтот призрачный голос донессЯ из допотопных времен  ее  юности,  долетел  из
бескрайних бездн забвениЯ и так умилил миссис ’редуэл, что она поглЯдела  на
своего кавалера с мечтательной  нежной  улыбкой,  словно  сквозь  сон,  -  и
мгновенно очнулась, потому что он в ответ нахмурилсЯ  -  может  быть,  и  не
тревожно, но, во всЯком случае, озадаченно. ‚ то же времЯ рука  его  сжалась
чуть-чуть крепче, и он очень-очень  осторожно  привлек  ее  поближе.  Њиссис
’редуэл мысленно приподнЯла правую руку, согнув ее в  локте.  Њолодой  морЯк
тотчас же вновь расслабил руку и, глЯдЯ на „етку, который путалсЯ под ногами
у танцующих, сказал задумчиво:
     - €нтересно, почему пес бродит тут один?
     Њиссис ’редуэл об этом понЯтиЯ не имела, и  они  продолжали  кружить  в
мирном молчании и полном согласии, пока не смолкла музыка.
     - Ѓлагодарю вас, - сказал морЯк.
     - ќто было восхитительно, - с улыбкой отозвалась миссис ’редуэл,  глЯдЯ
куда-то поверх его головы, - ‘покойной ночи.
     € сейчас же ушла с палубы.
     Ђмпаро  все  еще  учила  •ансена  танцевать,  она  поворачивала  его  и
подталкивала, и на лице ее застыла безмернаЯ скука. Љак она ни старалась его
направлЯть, он ухитрилсЯ вместе с нею  едва  не  сбить  с  ног  стремительно
кружащихсЯ €оганна с Љончей, но те все-таки увернулись и унеслись прочь, как
птицы.
     - —урбан, - ругнулась Ђмпаро, это было первое слово,  которое  она  ему
сказала за весь вечер. - „олго еще, по-твоему, Я должна с тобой топтатьсЯ?
     •ансен весь вечер молчал, промолчал и теперь,  только  стиснул  ее  еще
крепче, тЯжело двинулсЯ по прЯмой, точно шагал за плугом, и едва не вломилсЯ
вместе со своей дамой в оркестр.
     - Ѓолван! - сказала она.
     •ансен затопал дальше, угрюмо задумалсЯ.
     - џ тебе плачу, верно? - мрачно сказал он наконец.
     - Ќу, уж не за то, что все ноги  мне  отдавил!  -  вспылила  Ђмпаро.  -
Ѓуйвол! ѓлЯди, куда копыта ставишь!


     ”рейтаг  и  „женни  усердно  прикидывались  друг  перед  другом,  будто
встретились они на палубе совершенно  случайно,  и  мешкали  в  нерешимости:
танцевать ли? Ћт „эвида в любую  минуту  можно  ждать  какой-нибудь  нелепой
выходки. Љогда „женни натолкнулась на ”рейтага, он стоЯл в одиночестве, чуть
наклонЯсь, сунув одну руку в карман,  и  смотрел  на  танцующих  или  только
притворЯлсЯ; хмурое лицо его странно застыло, глаза широко раскрыты, так что
вокруг радужной оболочки  светитсЯ  белок,  и  взглЯд  слепой,  неподвижный;
„женни уже не раз видела его таким и сперва вполне верила тому, что видит, и
досадливо сочувствовала, а потом засомневалась: может  быть,  он  и  вправду
мучаетсЯ, а может, отчасти актерствует.  Ќо  все  равно  каждый  раз  в  ней
вспыхивала досада на капитана, который так  грубо  и  пошло  оскорбил  этого
человека. Љонечно же, виноват именно капитан, ведь  только  он  одним  своим
словом мог прекратить всю эту чепуху; а он, напротив, все  это  поддержал  и
узаконил. ЉакаЯ трусость и подлость - ударить того, кто не может  дать  тебе
сдачи. ЃеднЯгу ‹евенталЯ тоже унижают, а ”рейтаг про это, кажетсЯ, ни разу и
не подумал, что вовсе не делает  ему  чести.  Ќет,  непременно  надо  давать
сдачи, удар за удар - и еще сверх того, сколько сумеешь. Ќе  сопротивлЯтьсЯ,
не отплатить тому, кто оскорбил тебЯ ли, другого ли, - значит примиритьсЯ  с
несправедливостью, это самаЯ настоЯщаЯ нравственнаЯ  трусость,  и  это  она,
„женни, презирает больше всего на свете. ‘ такими мыслЯми  (впрочем,  они  с
каждым ее шагом затуманивались и рассеивались) „женни подошла к ”рейтагу,  а
когда он, увидев ее, встрЯхнулсЯ и, словно бы радуЯсь, улыбнулсЯ ей, и вовсе
про них забыла.
     - •отите потанцевать? - спросила она. - „эвид такой подозрительный, мне
надоело потакать его капризам.
     - Љонечно, хочу! - отозвалсЯ ”рейтаг. - ‚есьма польщен!
     ’акт-другой  они  приноравливались  друг  к  другу,  потом  заскользили
согласно, и ”рейтаг сказал:
     - џ вам не рассказывал, как первый раз встретил свою жену?  Њы  были  в
одном  очень  дорогом  и  шикарном  берлинском  ночном  клубе,   это   такое
низкопробное заведение высшего сорта, открытое длЯ  всех  и  каждого.  -  Ћн
запнулсЯ. - ’о есть если вы хорошо одеты и Ясно, что денег у вас вдоволь.  џ
танцевал с одной тамошней девицей, там, знаете, такие  дамы  -  спина  голаЯ
чуть не до поЯса, и в перерывах между танцами они играют друг  с  дружкой  в
невинные игры, скажем перекидываютсЯ  мЯчом,  чтоб  выставить  напоказ  свою
фигуру и свою гибкость... ну и вот, а она, маленькаЯ, прелестнаЯ,  поЯвилась
там с небольшой компанией молодежи, бросалось в глаза, что все  эти  юнцы  и
девушки очень  богаты...  выглЯнула  из-за  плеча  своего  кавалера,  рожица
озорнаЯ, дерзкаЯ, сразу видно - балованнаЯ особа, ничего на свете не боитсЯ,
и крикнула мне, как будто Я раньше ее спрашивал: "—то  ж,  пожалуйста,  могу
танцевать с вами следующий танец!" ‘ами понимаете, в  перерыве  Я  ее  сразу
отыскал и спросил, всерьез ли она это.
     "Ќу и нахалка, - подумала „женни. - Ќо  это  ей  удалось,  такое  почти
всегда удаетсЯ".
     ”рейтаг стал вспоминать какой-то другой  столь  же  нелепый  случай,  а
„женни терпеливо слушала, как он себЯ мучает, и гадала - понимает ли он, что
рассказывает о своей жене в прошедшем времени?
     - Ќа самом-то деле она  была  очень  воспитаннаЯ  девушка,  обычно  она
ничего подобного не делала. Џозже, много позже Я ее спросил, и она  сказала,
что влюбилась в менЯ с первого взглЯда и решила выйти за  менЯ  замуж,  хотЯ
еще не успела подойти поближе, еще не  видела  даже,  какого  цвета  у  менЯ
глаза! ‚от безумие, правда?
     - —истейшее безумие, - подтвердила „женни. - Џросто самоубийство.
     ”рейтага это слово,  кажетсЯ,  смутило,  но  он  предпочел  обойти  его
молчанием.
     - Ћна была такаЯ умница, - продолжал он с нежностью, -  она  будет  еще
умнее своей матери, когда доживет до таких  лет...  Ћна  всегда  в  точности
предсказывала мне как что будет, никогда не попадала впросак, бывало,  сразу
почует, где чем пахнет, и скажет: "Џойдем дальше, это  место  не  длЯ  нас".
€ногда Я ей не верил или мне не хотелось верить, Я сердилсЯ, что она слишком
много думает о своей национальности, что она из тех  евреев,  которым  вечно
чудитсЯ, будто их ненавидЯт и преследуют. Ђ она говорила мне прЯмо  в  лицо:
"‚се иноверцы ненавидЯт евреев, только некоторые притворЯютсЯ, будто они нас
любЯт, и эти хуже всех, потому что они лицемеры". Ђ Я ей  говорил,  что  она
так рассуждает, просто чтобы придать себе важности, мол, она тоже  из  числа
избранных...  ќто  ж  надо  -  вообразить  себЯ  избранным  народом,   такое
непростительное зазнайство и свинское себЯлюбие! џ ей  говорил,  постыдились
бы все вы... Ќет, мы не ругались, ничего подобного. Ќо иногда это всплывало,
и она очень сердилась и  кричала:  "ѓоворила  Я  тебе...  все  иноверцы  так
рассуждают!" Ђ потом мы ужасно пугались, и скорей  обнимали  друг  друга,  и
говорили - давай не будем ссоритьсЯ, и все это  забывалось,  потому  что  мы
ведь любили друг друга.
     Ћн  говорил,  говорил,  будто  завороженный  плавным  ритмом  вальса  и
собственным голосом, звучащим в лад музыке. Ђ „женни спрашивала себЯ, помнит
ли он и другие свои рассказы про жену,  все  эти  слова,  полные  безмерного
обожаниЯ, романтическую нежность,  лучезарные  самообманы  медового  месЯца,
неизменные похвалы, неизменную готовность охранЯть и защищать. Ђ почему бы и
не помнить? ‚се это было правдой, пока так оно шло, но,  когда  зайдешь  так
далеко, неминуемо надо возвратитьсЯ вспЯть, к самой  основе,  к  истокам,  и
начать  сызнова,  и  установить  рЯд  других  истин.  ‘пишь  -  и  это  одна
действительность, пробуждаешьсЯ - и действительность уже другаЯ, или,  может
быть, та же самаЯ, но в иных своих бесчисленных поворотах.  ’еперь  понЯтно:
”рейтаг все  времЯ  говорил  о  жене,  как  говорЯт  о  мертвых,  и  в  этих
непрестанных воспоминаниЯх словно бы приходил с цветами на ее могилу и читал
надгробную надпись, которую сам же длЯ нее сочинЯл.
     - ...ох, ѓосподи, - говорил он еле слышно (они с „женни легко скользили
в кругу вблизи оркестра, ”рейтаг почти касалсЯ губами ее уха). -  Љак  бы  Я
хотел взЯть и увезти ее одну, без матери, та нипочем не даст нам забыть, что
она чуть не всех своих друзей из-за нас лишилась... найти бы такую страну  -
есть же где-нибудь на свете такаЯ страна! - где мы сможем жить как люди, как
все люди! € никогда не услышим этих слов: еврей, христианин...
     - ‚ы можете поехать в Ђфрику, - сказала „женни. - Џоищите  какое-нибудь
необыкновенное племЯ, там,  наверно,  еще  уцелели  людоеды  и  охотники  за
черепами, они вас обоих будут ненавидеть одинаково, потому что  у  вас  кожа
другого цвета. Ђ вы преспокойно сможете их  презирать,  потому  что  от  них
скверно пахнет, и они все времЯ чешутсЯ, и поклонЯютсЯ деревЯшкам и  камнЯм,
и надевают на себЯ чересчур Яркие трЯпки; они такие же самовлюбленные, как и
мы, так же пылко собой восхищаютсЯ,  а  цвет  нашей  кожи  напоминает  им  о
привидениЯх и о смерти, и они говорЯт, что их тошнит от нашего  запаха.  ‚ам
это больше понравитсЯ?
     ”рейтаг вскинул голову, посмотрел на „женни сурово  и  укоризненно,  по
глазам было видно: он оскорблен и полон жалости к самому себе.
     - ‚ы очень легкомысленны, - сказал  он.  -  ‚ы  смеетесь  над  страшной
человеческой трагедией.
     „вижениЯ их все замедлЯлись, они забыли о танце, вот-вот остановЯтсЯ.
     - €ногда Я говорю легкомысленней,  чем  думаю  и  чувствую,  -  сказала
„женни. - ’акаЯ у менЯ несчастнаЯ привычка. Ћт нее почти все мои беды...
     €з-за плеча ”рейтага она увидела - на пороге поЯвилсЯ „эвид,  мгновенно
окинул взглЯдом происходЯщее и, ничем  не  показав,  что  заметил  „женни  с
”рейтагом, скрылсЯ.
     - ‚от уходит „эвид, - сказала она, ничуть не удивлЯЯсь.
     - ѓде? - ”рейтаг обернулсЯ, но было уже поздно. ‹ицо  его  проЯснилось,
страннаЯ натЯнутаЯ улыбочка искривила губы. Ѓыстро,  по-свойски,  точно  они
оба - заговорщики, он привлек „женни к себе, прижалсЯ щекой к ее щеке. -  Ћн
еще тут? € все еще ревнует? Ђх, жаль, надо было дать ему повод длЯ ревности!
     - …му никакие поводы не нужны, - весело  ответила  „женни;  все  же  от
дерзости ”рейтага ее покоробило, и она стала как деревЯннаЯ в его  объЯтиЯх.
- Ћн и без вашей помощи прекрасно справлЯетсЯ, благодарю покорно.
     ”рейтаг от души рассмеЯлсЯ, и „женни мысленно отметила, что смех ему  к
лицу. Ќет, он не годитсЯ в герои драмы, а тем более - трагедии.
     - Ђх вы, жестокаЯ женщина! ‚ы что же, хотите  заставить  его  всю  вашу
совместную жизнь сражатьсЯ с призраками? ќто просто грешно  -  не  дать  ему
веских оснований, если они ему нужны позарез...
     - Ќу нет, - возразила „женни, -  вы  сильно  ошибаетесь.  Ћн  вовсе  не
хочет, чтобы Я ему изменЯла. …му только надо чувствовать, что это  возможно,
что другие мужчины на менЯ заглЯдываютсЯ, и, значит, он вправе обвинЯть менЯ
во всех грехах... да если бы он всерьез верил в эти мои грехи, разве он  был
бы сейчас тут, со мной на корабле! Ќо знаете что? „авайте не будем  говорить
о „эвиде. Ћн этого терпеть не может, и Я его не осуждаю.
     - џ-то с вами говорил о моей жене, - напомнил ”рейтаг.
     - ‚ы говорили по-другому, - возразила „женни.
     € подумала, что зрЯ придираетсЯ. Ћба они ведут себЯ глупо  и  пошло,  и
что до нее, она бы вовсе не прочь провести с ним ночь, и даже  не  одну,  да
только на этой несчастной посудине, в такой теснотище никуда  не  скроешьсЯ.
Ѓольше ей ничего от него не надо, а вот этого хочетсЯ до  тихого  бешенства,
до лихорадочного жара,  безоглЯдно,  как  во  сне.  ‘транный  этот  ”рейтаг,
неужели он уж такой каменный, что не чувствует всем существом охватившего ее
жара?
     - „а, верно, Я говорил иначе, - согласилсЯ ”рейтаг, - но ведь ее  здесь
нет, это большаЯ разница... —то же вы будете делать, дорогаЯ? - спросил он с
нежностью.
     - Ќе знаю, - сказала „женни. - ‡наю только, что близок конец.
     Ћн вдруг крепче сжал ее в объЯтиЯх и, кружа в вальсе, скользнул с нею к
музыкантам. - ‘ыграйте, пожалуйста, "Adieu, mein kleiner Garde-offizier",  -
крикнул он тому, кто, сгорбЯсь, барабанил на плохоньком пианино.
     Џианист кивнул, довольный, что кто-то хотЯ бы мимолетно и  его  признал
за человека. Љогда „эвид еще раз выглЯнул  из  другой  двери,  подальше,  он
увидел, что „женни с ”рейтагом отплЯсывают какой-то собственного изобретениЯ
танец диких - двигаютсЯ большими шагами, размашисто, будто пьЯные, и хохочут
как сумасшедшие. Ћн повернулсЯ и ушел в бар.
     - Ћсторожнее! - сказал ”рейтаг. - ќто „етка, что он тут делает?
     Ћни и вправду чуть не наступили на бульдога.  Ћн  тоже  попЯтилсЯ,  они
благополучно миновали друг друга, и „етка побрел дальше.


     ђик и ђэк тоже танцевали в сторонке, поодаль от взрослых.  Љак  всегда,
это была игра-сражение: они стали друг против друга так близко, что носы  их
башмаков почти соприкасались, крепко сцепились  пальцами,  откинулись  назад
как можно дальше и  завертелись  на  одном  месте,  круг  за  кругом,  точно
неистовые планеты, четко пощелкиваЯ носками, точно кастаньетами.  ‘оль  игры
была вот в чем: кто выдохнетсЯ первым, ослабит хватку и с размаху  шлепнетсЯ
на пол. €ли еще того лучше: неожиданно выпустить руки другого, причем самому
рванутьсЯ вперед, чтобы сохранить равновесие, а тот грохнетсЯ  затылком.  Ќо
на деле такие победы бывали редко, ведь и души и  тела  близнецов  прекрасно
уравновешивали друг друга. Љогда один хотел разжать пальцы  и  распрЯмитьсЯ,
всем телом метнутьсЯ вперед, другой крепче стискивал его руки и тоже  рывком
выпрЯмлЯлсЯ; тогда, самое большее, они стоймЯ стукались лбами, а  если  день
выдавалсЯ удачным, оба в кровь разбивали носы.
     ‘егоднЯ день скучный. €гра их не веселит, но оба слишком упрЯмы,  чтобы
прекратить ее, пока не удалось хоть как-нибудь, все равно как, сделать  друг
другу больно. € вот эта парочка вертитсЯ вокруг своей оси -  плечи  откинуты
назад, подбородок прижат к груди, глаза впились в глаза так  злобно,  словно
два малолетних отпрыска  Њедузы  ѓоргоны  пытаютсЯ  обратить  друг  друга  в
камень. Ќи тот ни другаЯ  не  сдаютсЯ,  кружатсЯ  все  неистовей,  впиваютсЯ
когтЯми друг другу в запЯстьЯ, стараютсЯ отдавить друг другу ноги и  готовЯт
минуту, когда, будто по молчаливому сговору, они разом отпустЯт друг друга и
разлетЯтсЯ в разные стороны - вот тогда поглЯдим, кто свалитсЯ, а если оба -
кто расшибетсЯ больней!


     Љонча танцевала с €оганном, когда они очутились  неподалеку  от  кресла
его больного дЯди, она вздрогнула всем телом и отвернулась.
     - ѓосподи,  он  совсем  как  покойник...  не  надо  туда.  Ћтведи  менЯ
подальше. Џочему он еще не умер?
     - …й-Ѓогу, Я только этого и хочу, - с горечью сказал €оганн.
     Ћн прижалсЯ щекой к ее прелестной, спокойно склоненной головке,  совсем
по-девичьи обвитой жгутами гладких черных волос, а его  волосы  поблескивали
золотом даже здесь, в тусклом свете, и доктор уман, направлЯЯсь  на  нижнюю
палубу принимать очередные роды, приостановилсЯ  и  залюбовалсЯ  обоими,  от
души радуЯсь их свежести и красоте... как могла такаЯ  красота  расцвести  в
такой бедности и убожестве? Ћн ведь знает, из какой среды эти  двое,  и,  уж
конечно, душой они так же нищи и  жалки,  как  всЯ  их  жизнь,  но  вот  они
проходЯт  в  танце,  безупречно  сложенные,  точно  породистые  скакуны,   и
страстнаЯ  тоска  и  неуверенность  на  их  лицах  трогательны,  как   слезы
обиженного ребенка.
     - ќто все от дьЯвола, - сказал наконец доктор уман  и  пошел  помогать
ЯвитьсЯ на свет еще одному комочку бренной плоти. - „ьЯвол  одарил  их  этой
красотой, и вскоре он их покинет... уже сейчас, в эти  минуты,  покидает,  и
это очень жаль!
     ’анцуЯ с €оганном, да и с  любым  другим,  Љонча  не  просто  держалась
совсем близко, прижималась к своему  кавалеру,  она  с  ним  сливалась  всем
телом, словно растворЯлась в нем, теплаЯ, крепкаЯ и  все  же  невесомаЯ;  ее
чуть слышное дыхание ласкало его щеку, она нежно  мурлыкала  что-то  ему  на
ухо, зарывалась лицом в щеку, под ухо,  украдкой  незаметно  кончиком  Языка
прокладывала на шее, под подбородком, влажный след  -  цепочку  молниеносных
леденЯще-жгучих поцелуев.
     - Џерестань! - сказал он, отчаЯнно обхватив ее вместо талии за  шею.  -
•очешь свести менЯ с ума?
     - „а, ты все только говоришь, говоришь, а не любишь менЯ... и не так уж
сильно ты менЯ хочешь. - Ћна запрокинула голову  ему  на  плечо,  беспомощно
заглЯнула в глаза. - —то же мне делать? ’ы сказал, у тебЯ нету денег...  так
ведь и у менЯ нету. “ тебЯ вон дЯдЯ, есть кому  о  тебе  позаботитьсЯ,  а  Я
совсем одна. џ у тебЯ много не прошу, но хоть что-нибудь  мне  надо!  ’ы  же
сильней его, вот и заставил бы его дать тебе денег.
     - Ћн уже почти мертвец, это верно, - уныло сказал €оанн. - € он оставит
мне свои деньги, он  часто  говорит  -  потерпи,  тебе  уже  недолго  ждать.
Ќенавижу его, когда он так говорит, ненавижу, потому что он  знает  все  мои
скверные мысли, он говорит про это, а ведь знает, что  мне  все  это  -  нож
острый. Ќо он пока еще не умер, и Я должен ждать.
     ѓолос его оборвалсЯ, он закрыл глаза и так стиснул Љончу, будто  она  -
единственнаЯ его поддержка в жизни.
     -  Ќе  так  крепко,  пожалуйста,  -  попросила  Љонча  и  очаровательно
улыбнулась; приЯтно, что он такой сильный. - Ќу хорошо, любишь ты менЯ  хоть
немножко? Њожет, ты думаешь, Я из тех, которые стоЯт по  ночам  в  дверЯх  и
зазывают к себе?
     - ’ак ведь ты танцовщица? ђазве ты не можешь прожить на свой заработок?
     - ‘ грехом пополам, - равнодушно сказала Љонча. - Џока Я не знаменитаЯ,
этим много не заработаешь. Ќе хватит. Ђ ты  бесстыжий,  ты  что  же,  хочешь
стать моим "хозЯином" вместо Њаноло? …сли Я не  отдаю  ему  все  деньги,  он
менЯ. бьет. ’ы тоже станешь менЯ бить?
     - …сли он у тебЯ отнимает все деньги, что толку тебе их зарабатывать? -
спросил €оганн.
     Џри мысли о финансовой стороне ее ремесла в  нем  встрепенулсЯ  истинно
немецкий коммерческий дух,  любопытство  на  минуту  пересилило  все  прочие
чувства.
     - Ќет уж, всех-то денег ему не отнЯть, - сказала Љонча. - Ђ хоть  бы  и
отнЯл, чем ты лучше его? Ћн хочет, чтоб Я спала с другими мужчинами и деньги
отдавала ему, а ты хочешь спать со мной задаром, и выходит, оба вы жулики! Ђ
еще говоришь про любовь!
     - џ не говорил! - вспылил €оганн. - Ќе говорил Я этого слова!
     - —то ж, - Љонча презрительно засмеЯлась, и этот смех хлестнул его, как
бичом, - ты просто трус... всего боишьсЯ, даже слова "любовь". ’ы просто еще
не мужчина...
     - џ тебе докажу, Я докажу! - €оганн в бешенстве рванулсЯ вперед  и  так
толкнул ее, что оба едва не упали.
     - Ќет, - сказала Љонча, - Я совсем не про то... Ѓыть мужчиной - другое,
куда лучше. „а-да. Џотанцуем в ту сторону, там никого нет, и Я тебе объЯсню.
- Ћна прижала ладонь к щеке €оганна, сказала нежно: - Ќе сердись, миленький.
- Ћна кружилась в лад и в такт с ним, но не подчинЯлась,  а  вела,  и  вдруг
предупредила: - Ћсторожно!
     Ћни чуть не наткнулись на толстого белого бульдога,  который  бесцельно
бродил среди танцующих. Ћн обнюхал парочку и равнодушно двинулсЯ  дальше.  Ђ
они прислонились к перилам, и Љонча сказала:
     - Ќе пойму Я, чего ты терпишь столько неприЯтностей,  вовсе  это  ни  к
чему. Ћчень даже легко и просто с этим покончить... никакой  опасности  нет.
ЏоглЯди на него...
     ‘ минуту они издали смотрели на ѓраффа - сидит в своем  кресле,  голова
свесилась на грудь, глаза закрыты.
     - ’а дылда нескладнаЯ ушла, - сказала Љонча, - ‘лушай, да он  и  сейчас
все равно что неживой. Џочти и не  дышит.  Џросто  нужно  на  лицо  подушку,
мЯгенькую, совсем  ненадолго  -  un  momentito  <i>{Ќа  минуточку  (исп.).}</i>,  -
серьезно поЯснила она и двумЯ пальцами отмерила крошечный кусочек времени. -
‘колько раз это делали, и  всегда  получаетсЯ.  ’огда  ты  возьмешь  деньги,
которые сейчас при нем, а приедешь домой - и станешь  богатый!  ’олько  будь
немножко посмелее, миленький. € никто ничего не узнает, даже Я!  …сли  б  он
нынче ночью помер, Я бы не стала удивлЯтьсЯ и ничего спрашивать -  и  другие
тоже не станут. Њы все только удивлЯемсЯ, отчего это он еще жив? Љак он  еще
дышит? ’ак что, сам понимаешь...
     €оганн слушал с ужасом, и все вертел головой и трудно глотал, точно его
душили. Ћн так часто желал дЯде смерти, но  это  предложение  убить  старика
своими руками его ошеломило. Ќет, честное слово, никогда он ни о  чем  таком
не помышлЯл! ‚ ушах зашумело, все тело будто электрическим током прошило.  ‚
этот миг он даже не чувствовал, что маленькаЯ рука пробралась в его рукав  и
скользит вверх, к сгибу локтЯ.
     - ‘делай так, - настойчиво и нежно сказала Љонча, дыша ему  в  лицо.  -
‘делай так, тогда узнаешь, что значит быть мужчиной.
     - ЏрЯмо сегоднЯ? - выговорил он через силу.
     - Ђ почему нет? —ем завтра лучше?
     - џ никогда ни о чем таком не думал! - вырвалось  у  него,  точно  крик
боли. - Ќикогда!
     - ‡начит, самое времЯ подумать, - сказала Љонча. - Ћй, вот бы  нам  это
отпраздновать, шампанского выпить! „авай выпьем шампанского, неужели  ты  не
можешь купить  хоть  маленькую  бутылочку?  •оть  немецкого?  ЏрЯмо  сегоднЯ
вечером?
     €оганн даже застонал, жгучий стыд отравой разъедал все его существо.
     - Џодожди, - заикаЯсь, взмолилсЯ он, - подожди! “ менЯ нет ни  гроша...
но завтра, вот честное слово, самое честное, завтра Я угощу тебЯ шампанским!
     - ‹адно, тогда сейчас мы выпьем шампанского на мои деньги, а завтра  ты
мне отдашь.  ’олько  делай,  как  Я  велю,  хватит  быть  трусишкой,  ты  не
маленький. Ђ сейчас Я дам тебе денег...
     € она сунула руку в вырез своего тонкого черного платьишка.
     - Ќет! - выкрикнул €оганн, и ветер далеко разнес его крик над  волнами.
- Ќичего ты мне не дашь! ’ы что вздумала? Њожет, принимаешь менЯ  за  твоего
кота? ’ы еще увидишь, какой Я мужчина... смеешь мне такое  говорить!  ‹адно,
только попробуй мне завтра это повторить!
     - Ђ Я смею сегоднЯ, и завтра посмею. - Љонча слегка прижалась  к  нему,
погладила его по руке. - ’ы не грозись. џ тебЯ не боюсь,  с  чего  мне  тебЯ
боЯтьсЯ? ’ы же мне плохого не сделаешь? џ с тобой буду хорошаЯ, ласковаЯ, ты
век не захочешь сделать мне что плохое. „авай не будем ругатьсЯ, это скучно,
давай лучше танцевать...
     - Ќе хочу Я танцевать, - грубо и прЯмо заЯвил €оганн. - ’ошнит менЯ  от
этих танцев. Њне надо больше, Я  хочу  кой-чего  получше,  хочу  настоЯщего,
довольно ты менЯ дурачила. ‚ следующий раз будет по-другому!
     - „а уж надеюсь! - сказала Љонча. - Ђ то про  что  же  мы  толкуем?  ’ы
уходишь?
     - Ќу Ясно, - сказал €оганн. - “же  поздно,  мне  надо  уложить  дЯдю  в
постель.
     - —то надо сделать?
     - “ложить его в постель, Я же сказал. Ђ ты что думала?
     - Ђ потом он у тебЯ уснет?..
     Ћн стрЯхнул ее руку -  грубо  рванул,  стиснув  запЯстье,  точно  хотел
отшвырнуть ее подальше.
     - …сли он умрет сегоднЯ ночью, ты же на менЯ и скажешь. ‘кажешь, это  Я
виноват. џ тебе покажу... он  сегоднЯ  не  умрет,  ты  менЯ  так  просто  не
поймаешь!
     € он бросилсЯ к креслу больного, как  бегут,  спасаЯсь  от  смертельной
опасности.
     - ’огда, может, завтра? - крикнула ему вслед Љонча.
     Ћна стоЯла и  смотрела,  как  он,  толкаЯ  кресло,  скрылсЯ  в  дверЯх;
потирала запЯстье, и ничего нельзЯ было прочитать у нее на лице. Џотом вошла
в бар, там сидел Њаноло, перед ним - два стакана и наполовину пустаЯ бутылка
красного. Љонча села  напротив,  на  мгновенье  глаза  их  встретились;  она
подтолкнула к нему стакан, Њаноло налил ей вина. Ћни взЯли  по  сигарете,  и
каждый сидел и курил так, словно был здесь один или словно они незнакомы.
     ...ЏроходЯ мимо ѓраффа, „етка на  минуту  задержалсЯ,  вежливо  обнюхал
протЯнутую руку, а старик погладил его по голове и благословил.
     - ‚се мы чада ѓосподни, все мы в его руках, и он хранит нас, -  заверил
ѓрафф собаку.
     ‚ ответ на такой доброжелательный тон „етка немного повилЯл хвостом, но
сейчас же двинулсЯ  дальше  и  на  ходу  мотнул  головой  и  фыркнул,  чтобы
избавитьсЯ от запаха этой руки; он свернул на нос кораблЯ и скрылсЯ из  виду
в ту самую минуту, как из дверей бара вышли профессор ѓуттен с женой и стали
спрашивать танцующих:
     - ‚ы не видали нашу собаку? Џомните, наверно, такой белый бульдог?
     ђик и ђэк кружились все медленней  и  наконец  остановились,  им  стало
скучно, и они уже собрались всласть подратьсЯ, как вдруг разом, словно у них
была на двоих одна пара глаз, увидели  исполненный  достоинства  зад  „етки,
вперевалку удалЯющегосЯ от кресла больного старика. Ћни даже  не  обменЯлись
взглЯдом - тотчас повернули и двинулись на безлюдную  подветренную  сторону,
чтобы там его перехватить. Џобежали со всех ног к носу кораблЯ псу навстречу
- „етка увидал их, неуверенно остановилсЯ, принюхиваЯсь. ђик  и  ђэк  вихрем
налетели на него, схватили решительно, за что попало, одна  спереди,  другой
сзади и мигом потащили к перилам.
     „етку снова немного мутило, не  было  сил  сопротивлЯтьсЯ,  но  его  до
глубины души оскорбило  такое  обращение.  Ћн  заворочал  глазами,  негромко
зарычал,  забормотал  что-то  и  слабо  затрепыхалсЯ  у  них  в  руках.  Ћни
ухитрились поднЯть его на уровень перил,  лапы  его  повисли,  мЯгкое  брюхо
беспомощно подергивалось; на минуту он зацепилсЯ, повиснув задом на перилах,
но близнецы дружно, изо всех сил подпихнули его - и, страдальчески  тЯвкнув,
бульдог рухнул за борт. Ћн шлепнулсЯ в воду, точно мешок с  песком,  скрылсЯ
под водой, волна прокатилась над ним, он тотчас вынырнул, глубоко вздохнул и
продолжал храбро держатьсЯ, задираЯ нос и неистово колотЯ  передними  лапами
по воде.


     „энни слонЯлсЯ по палубе, притворЯЯсь, будто смотрит на танцующих, а на
самом деле он старалсЯ только об одном -  поймать  взглЯд  Џасторы,  но  это
никак не  удавалось.  ‚  нее  вцепилсЯ  один  из  кубинских  студентов,  они
танцевали все танцы подрЯд и Явно настроились провести  вместе  весь  вечер.
Ќаконец „энни вынужден был  признать,  что  надеЯтьсЯ  ему  не  на  что,  от
разочарованиЯ ему и пить расхотелось. ‚ таких случаЯх напитьсЯ пьЯным  -  не
утешенье. ’олько по привычке он прЯмо у  стойки  опрокинул  один  за  другим
стакана четыре, потом взЯл с собой двойной бурбон и поплелсЯ на другой  борт
- здесь никто его не увидит, можно в одиночестве предаватьсЯ мрачным мыслЯм,
уставЯсь  на  все  те  же  волны,  исполосованные  светом  с  палуб   и   из
иллюминаторов, угрюмо растравлЯть в себе обиду и утешатьсЯ, плюЯ сквозь зубы
и шепотом последними словами ругаЯ женщин - не одну Џастору, но всех женщин,
всю их подлую породу. „а разве Џастора одна на свете, их миллионы.  ‚се  они
суки, решил он, и тут заметил, что примерно на полдороге от кормы к  носу  с
палубы плюхнулсЯ в воду какой-то пухлый белый сверток,  должно  быть  тюк  с
отбросами из камбуза;  в  это  времЯ  мимо  пробежали  ђик  и  ђэк  -  глаза
вытаращены, рот раскрыт, Язык высунут, всегда они какие-то бешеные,  подумал
„энни, и тотчас почти рЯдом с белым тюком упал в воду еще  один,  длинный  и
темный, - и на нижней палубе раздалсЯ  протЯжный,  хриплый,  леденЯщий  душу
вой, словно взвыла  стаЯ  койотов.  ‚се  громче,  громче,  потом  оборвалсЯ,
зазвучал опЯть, теперь его перекрывали пронзительные  женские  вопли.  „энни
расплескал виски, уронил  стакан,  но  даже  не  заметил  этого,  кинулсЯ  к
внутренним перилам и заглЯнул на открытую часть нижней палубы; там  толклась
и мельтешила бесформеннаЯ живаЯ масса, перегибалась  через  борт,  суматошно
вертелась, словно люди увЯзли в этой каше и никак не могут  разделитьсЯ;  но
горестный вой стал человеческим голосом, полным слез, и „энни сквозь  пьЯный
туман тоже почувствовал, как в груди закипают слезы. Ћн зажал рот ладонью  и
заплакал, снова кинулсЯ к борту - и уже позади, где  оставалсЯ  за  кораблем
пенный след, увидел: качаетсЯ на волнах с полдюжины спасательных  кругов,  а
неподалеку  барахтаютсЯ  человек  и  белаЯ  собака,  оба   плывут,   человек
придерживает собаку за ошейник, и к ним идет шлюпка,  изо  всех  сил  гребут
белые фигурки, то наклонЯтсЯ, то откачнутсЯ  с  каждым  рывком  вперед.  Џод
ногами „энни вздрогнула палуба, корабль резко  замедлил  ход,  словно  разом
остановились машины. Љурс изменЯлсЯ, корабль  медленно  поворачивал,  огибаЯ
шлюпку и спасательные круги, тЯжело плескалась  и  кипела  вода  за  кормой.
‘лепЯщий белый луч прожектора осветил в волнах плывущего человека, все еще в
boina,он тЯнулсЯ к ближайшему спасательному кругу, но не достал и вновь ушел
под воду. ‘обаку схватили и через борт втащили в шлюпку, а за ней,  едва  он
опЯть показалсЯ на поверхности, вытащили и человека.
     Ќа палубу вышел Ѓаумгартнер, растревоженный больше обычного, спросил  у
„энни:
     - Џочему они там воют?
     - —еловек за бортом, - авторитетно разъЯснил „энни, слезы его высохли.
     Љ его немалому удовольствию, слова эти потрЯсли слушателЯ.  Ѓаумгартнер
так сморщилсЯ, что сдвинулись даже уши и кожа на  лысине,  хлопнул  себЯ  по
лбу, громко охнул и заторопилсЯ поглазеть, чем дело кончитсЯ. ‚скоре к  нему
присоединилсЯ ”рейтаг, а потом волнение - или, если  угодно,  развлечение  -
стало общим. ’анцоры забыли о музыке, музыканты  отложили  инструменты,  все
столпились у  перил,  чтобы  поглЯдеть  на  спасение  утопающего.  Џомощники
капитана, пробираЯсь в толпе, начали уговаривать - пожалуйста, не  теснитесь
к борту, посторонитесь, когда поднимут шлюпку,  освободите  место,  смотреть
тут нечего, человека уже спасли. Џассажиры оглЯдывались, словно бы  слушали,
но никто не отвечал и не  сдвинулсЯ  ни  на  шаг.  ”рау  ѓуттен,  измученнаЯ
долгими тщетными поисками,  теперь  была  уже  в  совершенном  отчаЯнии.  …е
возмущало всеобщее равнодушие, никто ей  не  сочувствовал,  никто  не  хотел
помочь. Ћна рвалась вперед, увлекаЯ за  собой  мужа,  она  теперь  почти  не
хромала. “видела поблизости „энни - и, невзираЯ  на  сомнительную  репутацию
сего молодого человека,  забыв  всЯкую  сдержанность,  чуть  не  со  слезами
кинулась к нему.
     - Ћх, герр „энни, прошу вас... вы не видали моего милого  „етку,  моего
бульдога? Њы нигде не можем его найти.
     „энни оглЯнулсЯ, злобно оскалилсЯ (сам он воображал, будто на губах его
играет насмешливаЯ улыбка) и, ткнув пальцем за борт, спросил:
     - ќто он, что ли?
     ”рау ѓуттен поглЯдела вниз - оттуда уже поднимали  шлюпку,  на  дне  ее
распласталсЯ „етка. ”рау ѓуттен пронзительно вскрикнула, отшатнулась  и  так
толкнула мужа в грудь, что едва не сбила с ног, потом повалилась вперед,  но
он успел обхватить ее за талию и удержал, не  то  она  с  размаху  упала  бы
ничком и разбила себе лицо.
     Њатросы поднЯли из шлюпки долговЯзое тощее тело, обмЯкшее, точно  плеть
водорослей; босые ноги с искривленными пальцами  бессильно  повисли,  вокруг
шеи все еще болталсЯ жалкий черный шерстЯной шарф, с одежды ручьЯми  стекала
вода; его осторожно  понесли  на  нижнюю  палубу.  „ва  матроса  передали  в
протЯнутые руки  фрау  ѓуттен  „етку.  Ћна  зашаталась  под  этой  тЯжестью,
опустила вЯлое тело собаки на доски и, стоЯ над ним на коленЯх,  разрыдалась
громко и горько, точно мать над могилой единственного ребенка.
     - „о чего отвратительно, -  сказал  „эвид  ‘котт  ‚ильгельму  ”рейтагу,
который оказалсЯ рЯдом.
     …го услышал Ѓаумгартнер и не удержалсЯ - запротестовал.
     - ѓоре есть горе, герр ‘котт, боль  есть  боль,  чем  бы  они  ни  были
вызваны, - сказал он, и углы его губ скорбно опустились.
     - Ћх, уж это немецкое  слюнтЯйство,  -  с  омерзением  сказал,  отходЯ,
”рейтаг.
     € тотчас его передернуло, вспомнилось: это  -  вечное  присловье  жены,
присловье, которое всегда его обижало и сердило. Џрофессор ѓуттен, обливаЯсь
потом от унижениЯ, заставил наконец жену встать, один из матросов помог  ему
нести „етку, и маленькаЯ печальнаЯ процессиЯ скрылась из глаз. ’ем  временем
‹утцу  пришло  в  голову  подсказать  одному  из  помощников  капитана,  что
следовало бы послать доктора
     умана позаботитьсЯ о человеке, который чуть не утонул.
     - …му уже делают искусственное дыхание, - строго ответил молодой морЯк,
Явно недовольный непрошеным вмешательством.