 помощь.
‘огласно  сделанному  им   заЯвлению,   недостаточнаЯ   укомплектованность
полицейского корпуса —икаго и все растущаЯ волна негритЯнских преступлений
делают подобную меру необходимой.
   Ќесколько сот молодых негров, имеющих сходство с Ѓиггером ’омасом, были
задержаны в злачных местах  ћжной  стороны  и  доставлены  в  полицию  длЯ
подробного допроса.
   Њэр —икаго, „итц, выступил ночью по радио, предостерегаЯ  население  от
актов стихийной расправы и призываЯ к  сохранению  общественного  порЯдка.
"„елаетсЯ все возможное длЯ поимки преступника", - заЯвил он.
   Џо имеющимсЯ сведениЯм, в городе уволено несколько сот негров-служащих.
‘упруга известного банкира сообщила  по  телефону  в  редакцию,  что  дала
расчет своей кухарке-негритЯнке,  опасаЯсь,  как  бы  та  не  отравила  ее
детей".

   ѓлаза у Ѓиггера  округлились,  рот  был  раскрыт;  он  быстро  пробегал
строчку за строчкой: "...почерк убийцы подвергнут  экспертизе.  Ћтпечатков
пальцев ќрлона в доме „олтона не обнаружено", "коммунистический лидер  все
еще содержитсЯ под арестом"; тут вдруг ему бросилась в глаза  одна  фраза,
подействовавшаЯ на него как удар:

   "ЏолициЯ, однако, не удовлетворилась данными, представленными  ќрлоном,
и не исключает  возможности  его  соучастиЯ  в  совершенном  преступлении;
указывают на то, что весь план убийства и киднапинга  настолько  продуман,
что едва ли можно приписать его негру".

   ‚ эту минуту ему  захотелось  выйти  на  улицу,  подойти  к  ближайшему
полисмену и сказать: "Ќет! „жан мне не помогал! Ћн здесь ни при чем! џ - Я
сам все сделал!" …го губы искривила усмешка, в которой были и глумление  и
вызов.
   „ержа газету негнущимисЯ пальцами, он читал  дальше:  "...негру  велели
выгрести золу... повиновалсЯ неохотно... страх  разоблачениЯ...  котельнаЯ
наполнилась  густым  дымом...  трагедиЯ  коммунизма  и   смешениЯ   рас...
возможно, что письмо с требованием денег было написано красными..."
   Ѓиггер поднЯл голову. Љругом  было  тихо,  только  скрипели  балки  под
напором ветра. ЌельзЯ здесь оставатьсЯ. Ќеизвестно, когда  они  попадут  в
этот квартал. “ехать из —икаго  тоже  нельзЯ:  все  дороги  оцеплены,  все
поезда, трамваи и автобусы задерживаютсЯ и обыскиваютсЯ. Ќадо было  уехать
сразу же. Ћн  мог  тогда  добратьсЯ  до  любого  места  -  ѓэри,  €ндианы,
€вэнстона. Ћн посмотрел на газету и увидел карту ћжной стороны, где  вдоль
границ всего района  шло  заштрихованное  пространство,  примерно  в  дюйм
ширины. ‚низу была подпись мелким шрифтом:

   "‡аштрихованное  пространство  обозначает   площадь,   уже   пройденную
полицией и виджилЯнтами, преследующими чернокожего  насильника  и  убийцу.
Њеста, где обыск еще не производилсЯ, оставлены на карте белыми".

   Ћн попал в ловушку. €з этого дома нужно  уходить.  Ќо  куда?  ‚  пустых
домах можно находитьсЯ только до тех пор, пока они еще в белом поле карты,
но белое пЯтно очень быстро суживаетсЯ. Ћн подумал, что газета  печаталась
ночью. ‡начит, сейчас белое поле уже меньше, чем тут показано.  Ћн  закрыл
глаза, соображаЯ. Ћн  находилсЯ  на  ЏЯтьдесЯт  третьей  улице,  а  погонЯ
началась ночью с ‚осемнадцатой. …сли до выхода газет они успели  пройти  с
‚осемнадцатой до „вадцать восьмой, значит,  сейчас  они  уже  на  ’ридцать
восьмой. Љ полуночи они доберутсЯ до  ‘орок  восьмой,  а  это  уже  совсем
рЯдом.
   ‚ газете ничего не было сказано о пустующих квартирах. Њожет быть, так?
Ќайти маленькую незанЯтую квартирку в каком-нибудь доме, где  живет  много
народу. ќто, пожалуй, будет самое надежное.
   Ћн дошел до конца коридора, навел свет на закопченный потолок и  увидел
деревЯнную лестницу, ведущую на крышу. Ћн полез по ней  и  попал  в  узкий
проход, на конце которого была дверь. Ћн стал бить в  нее  ногами,  она  с
каждым разом поддавалась, и  наконец  он  увидел  снег,  солнце  и  узкую,
продолговатую полосу неба. ‚етер резал ему лицо, и он подумал о  том,  как
он продрог и ослаб. „олго  ли  он  выдержит?  Ћн  протиснулсЯ  в  дверь  и
очутилсЯ на засыпанной снегом крыше. „альше тЯнулсЯ целый  лабиринт  крыш,
белых и блестЯщих на солнце.
   Ћн присел за дымовой трубой и выглЯнул вниз, на улицу. Ћн увидел  киоск
на углу, где он украл газету; человек, кричавший ему вслед,  теперь  стоЯл
там. „вое негров остановились у киоска, купили газету и встали  под  навес
соседнего крыльца. Ћдин из  них  с  любопытством  заглЯдывал  через  плечо
другого. €х губы шевелились, они тыкали своими черными пальцами в газету и
качали головой. Љ ним подошли еще двое, и скоро целаЯ кучка собралась  под
навесом, и все разговаривали, тыча пальцами  в  газету.  Џотом  они  сразу
замолчали и разбрелись. „а, они говорили о нем. „олжно быть,  сегоднЯ  все
негры, мужчины и женщины, говорЯт только о нем; должно  быть,  они  клЯнут
его за то, что он навлек на них эту травлю.
   Ћн так долго сидел на корточках в снегу, что когда захотел  встать,  то
не почувствовал своих ног. “жас охватил его; он решил, что  замерзает.  Ћн
долго бил ногой  об  ногу,  стараЯсь  восстановить  кровообращение,  потом
отполз к другому краю крыши. ‚ верхнем этаже дома напротив на  одном  окне
не было занавесок, и  он  увидел  комнату,  в  которой  стоЯли  две  узкие
железные  кровати  со  смЯтыми  грЯзными  простынЯми.  ’рое  голых  черных
ребЯтишек сидели на одной кровати и не спускали глаз с другой, на  которой
лежали мужчина и женщина, тоже голые и черные в солнечных лучах. ќто  было
ему знакомо: когда он сам был ребенком, они тоже  впЯтером  жили  в  одной
комнате. Ќе раз он просыпалсЯ утром  и  следил  за  матерью  и  отцом.  Ћн
отвернулсЯ и подумал: вот их пЯтеро живет в одной  комнате,  а  тут  целый
большой дом стоит пустой. Ћн  снова  пополз  к  дымовой  трубе,  но  перед
глазами у него все стоЯла эта комната за вспотевшим стеклом и пЯтеро живых
существ в ней, голых и черных под Яркими лучами солнца: мужчина и  женщина
в тесном объЯтии и трое малышей, не сводЯщих с них глаз.
   Ћн почувствовал голод; ледЯнаЯ  рука  протиснулась  сквозь  его  горло,
схватила  кишки  и  свЯзала  их  в  тугой,  холодный,  ноющий  комок.  …му
вспомнилось молоко, которое вчера согрела длЯ него ‚есей, вспомнилось  так
Ясно, что он как будто ощутил во рту его вкус. …сли б это  молоко  было  у
него сейчас, он мог бы зажечь газету и держать  бутылку  над  огнем,  пока
молоко  не  станет  теплым.  Ћн  представил,  как  он  снимает  с  бутылки
фарфоровую пробку и несколько капель  молока  проливаетсЯ  на  его  черные
пальцы, как он подносит бутылку  ко  рту,  запрокидывает  голову  и  пьет.
—то-то у него в желудке перевернулось  вверх  дном,  и  он  услышал  тихое
урчание. ‚ утолении этого  голода  была  какаЯ-то  свЯщеннаЯ  обЯзанность,
непреложнаЯ, как потребность дышать,  привычнаЯ,  как  биение  сердца.  Ћн
готов был упасть на колени, воздеть руки к небу и закричать: "џ  голоден!"
…му захотелось стащить с себЯ все и нагишом кататьсЯ по снегу, пока сквозь
поры его тела не проникнет внутрь  что-нибудь  питательное.  …му  хотелось
схватить что-нибудь и так крепко сжать в руках, чтобы оно  превратилось  в
пищу. Ќо вскоре голод утих; ему стало легче, его сознание  отвернулось  от
отчаЯнной мольбы тела и занЯлось опасностью, грозившей со всех сторон.  Ћн
почувствовал что-то твердое в  углу  рта  и  потрогал  пальцем;  это  была
замерзшаЯ слюна.
   Ћн прополз обратно в дверь и по шаткой деревЯнной лестнице спустилсЯ  в
коридор; он сошел на первый этаж  и  остановилсЯ  у  окна,  через  которое
раньше влез в дом. Ќужно было найти пустую  квартиру  где-нибудь  в  жилом
доме, где можно было бы обогретьсЯ; он  чувствовал,  что,  если  скоро  не
обогреетсЯ, ему придетсЯ просто лечь на землю и закрыть глаза. ’ут у  него
Явилась мысль; он удивилсЯ, как она не пришла  ему  в  голову  раньше.  Ћн
зажег спичку и поднес ее к газете; когда она вспыхнула,  он  подержал  над
огнем сначала одну руку, потом другую. …го кожа ощущала  тепло  как  будто
издалека. Љогда огонь подобралсЯ к самым его пальцам, он бросил газету  на
пол и затоптал ногами. Џо крайней мере теперь он почувствовал  свои  руки;
по крайней мере ему стало больно, и по этому он узнал, что это его руки.
   Ћн вылез в окно, дошел до угла, повернул и смешалсЯ с толпой. Ќикто  не
замечал его. Ћн шел и смотрел по сторонам, ища наклейку  "‘даетсЯ  внаем".
Ћн прошел два квартала, но такой наклейки не  встретил.  Ћн  знал,  что  в
—ерном поЯсе квартиры пустуют редко;  когда  его  мать  хотела  переменить
квартиру, ей всегда приходилось очень долго искать. Ћн вспомнил, как  один
раз она заставила его целых  два  месЯца  блуждать  по  улицам  в  поисках
подходЯщего жильЯ. ‚ бюро по найму квартир ему  говорили,  что  жильЯ  длЯ
негров не хватает, что многие  дома  —ерного  поЯса  городские  власти  не
разрешают заселЯть, так как они слишком стары и жить в них опасно.  €  ему
вспомнилсЯ еще один случай, когда их с полицией выселили  из  квартиры,  а
через два днЯ дом, из которого они выехали,  обрушилсЯ.  Ђ  между  тем  он
слыхал, будто за одни и те же квартиры с негров брали вдвое дороже, чем  с
белых, хоть они и были гораздо беднее. Ћн прошел еще  пЯть  кварталов,  по
наклейки "‘даетсЯ внаем" все не попадалось. Ђ, черт!
   Ќеужели ему придетсЯ замерзнуть в поисках теплого угла? Љак легко  было
бы найти то, что нужно, если бы он  мог  свободно  перемещатьсЯ  по  всему
городу! „ержат нас здесь в клетке, точно  диких  зверей,  подумал  он.  Ћн
знал, что негры не смеют селитьсЯ за пределами —ерного поЯса,  они  должны
жить по эту сторону "черты". ќта часть города отведена им, и ни один белый
домовладелец не сдаст негру квартиру в другом районе.
   Ћн сжал кулаки. ‡ачем бежать?  Ќадо  остановитьсЯ  вот  здесь,  посреди
тротуара, и  во  весь  голос  прокричать  обо  всем  этом.  ќто  настолько
несправедливо, что, наверно, все негры в уличной толпе захотЯт  как-нибудь
изменить это; настолько несправедливо, что все белые будут останавливатьсЯ
и слушать. Ќо он знал, что, если он это сделает, его  попросту  схватЯт  и
скажут, что он сумасшедший. Ћн  кружил  по  улицам,  воспаленными  глазами
высматривал надежное убежище. Ќа одном углу он остановилсЯ и  увидел,  как
по снегу шмыгнула большаЯ чернаЯ крыса. Ћна проскочила мимо него и юркнула
в дыру под крыльцом. Ћн с жадностью посмотрел на эту круглую зиЯющую дыру,
где крыса скрылась от всех опасностей.
   Ћн поравнЯлсЯ с булочной и решил войти и купить хлеба на  семь  центов,
которые у него оставались. Ќо в булочной было пусто, и  он  побоЯлсЯ,  что
белый хозЯин узнает его. ‹учше было потерпеть до какой-нибудь негритЯнской
лавки, хотЯ он знал, что их не так много. Џочти  во  всех  лавках  —ерного
поЯса торгуют евреи, итальЯнцы, греки. ’олько владельцы похоронных бюро  -
все негры; белые гробовщики не хотЯт возитьсЯ с  чернокожими  покойниками.
Ћн остановилсЯ у бакалейной лавки. •леб продавалсЯ здесь  по  пЯть  центов
буханка, хотЯ за "чертой", там, где жили белые, он стоил четыре. Ќо сейчас
меньше, чем когда-нибудь, он мог переступить эту "черту". Ћн  стоЯл  перед
витриной и смотрел на публику в лавке.  ‚ойти?  Ќадо  войти.  Ћн  умрет  с
голоду. Ќа каждом нашем вздохе они нас обсчитывают, подумал он. ѓорло  нам
перегрызть готовы. Ћн  толкнул  дверь  и  подошел  прЯмо  к  прилавку.  Ћт
нагретого воздуха у него закружилась голова,  он  схватилсЯ  за  прилавок,
чтоб не упасть. ѓлаза застлал туман, рЯды красных, синих, зеленых и желтых
консервных банок плыли перед ним. Љак сквозь сон слышал он  людской  говор
вокруг.
   - —то вы хотите, сэр?
   - Ѓуханку хлеба, - шепотом сказал он.
   - …ще что, сэр?
   - Ќичего.
   ‹ицо продавца исчезло, потом поЯвилось снова; он услышал шелест бумаги.
   - •олодно сегоднЯ...
   - Ђ? „а, да...
   Ћн положил монету на прилавок, увидел как сквозь туман  протЯнутую  ему
буханку.
   - ‘пасибо. ‡аходите еще.
   Ќетвердой походкой он  направилсЯ  к  двери,  держа  хлеб  под  мышкой.
ѓосподи боже! ‘корей бы выбратьсЯ на  улицу!  ‚  дверЯх  он  столкнулсЯ  с
входившими покупателЯми; он посторонилсЯ, даваЯ им дорогу, потом  вышел  и
побрел навстречу холодному ветру искать  пустую  квартиру.  Ћн  знал,  что
каждую минуту его могут окликнуть по имени; каждую минуту  могут  схватить
за ворот. Ћн прошел еще пЯть кварталов и наконец в окне двухэтажного  дома
увидел долгожданное объЯвление. €з трубы шел дым, и  он  представил  себе,
как тепло должно быть внутри. Ћн подошел к парадному,  прочитал  маленькую
белую записку, приклеенную  к  стеклу,  и  узнал,  что  сдаетсЯ  квартира,
выходЯщаЯ во двор. Ћн зашел с переулка и по наружной лестнице поднЯлсЯ  на
второй этаж. Ћн попробовал ближайшее окно, оно легко открылось. …му везло.
Ћн влез и сразу очутилсЯ в тепле - это была кухнЯ. ‚друг  он  прислушалсЯ,
напрЯгаЯ внимание. Ћн услышал голоса, они как будто доносились из соседней
комнаты. Ќеужели  он  ошибсЯ  стороной?  Ќет.  ЉухнЯ  была  пуста;  здесь,
по-видимому, никто не жил. Ћн на цыпочках прошел в соседнюю комнату и  там
также никого не нашел; но голоса слышались еще Явственнее. „альше была еще
одна комната; он подошел к двери и осторожно заглЯнул. € эта комната  была
пуста; но голоса звучали теперь  так  близко,  что  можно  было  разобрать
слова. ‚ соседней квартире спорили двое. Ћн остановилсЯ  и  стал  слушать,
широко расставив ноги, сжимаЯ хлеб в руках.
   - ќто ты всерьез говоришь, „жек? ’ы выдал бы этого негра белым людЯм?
   - € очень просто, выдал бы.
   - Љак же так, „жек? Ђ вдруг он не виноват?
   - Ђ какого же черта он тогда удрал?
   - Њожет, он просто испугалсЯ, что на него скажут.
   - ‘лушай, „жим. …сли он не виноват, надо было ему так и  сказать  и  не
бегать никуда. ‡най только Я, где он сейчас, сам свел бы  его  в  полицию,
чтобы белые _менЯ_ оставили в покое.
   - Ќо ты же сам знаешь, „жек, у белых если что  случитсЯ,  так  сразу  -
негры виноваты.
   - Ђ это все потому, что среди нашего брата еще немало таких, как Ѓиггер
’омас. Ђ такой, как Ѓиггер ’омас, всегда рад заварить кашу.
   - Ќо, „жек, сейчас-то кто заварил кашу? ‚ газетах пишут, что  по  всему
городу негров бьют. €м ведь все равно, какой негр, лишь бы  негр.  Њы  все
длЯ них хуже собаки. Ќет, нельзЯ молчать, надо боротьсЯ с ними.
   - € получить пулю в лоб? Ќу нет! “ менЯ семьЯ. “ менЯ жена,  ребЯта.  џ
на рожон не полезу. ’олку мало вступатьсЯ за убийцу...
   - ѓоворЯт тебе, длЯ них мы все - убийцы!
   - ‘лушай, „жим. џ ленитьсЯ не привык. „ень-деньской  Я  мету  и  убираю
улицы, была бы только работа. Ђ сегоднЯ хозЯин позвал менЯ и говорит:  раз
уж белые до того разъЯрились, нельзЯ тебе  показыватьсЯ  на  улице...  еще
убьют. Ђ потому - получай расчет. € вот  из-за  этого  треклЯтого  Ѓиггера
’омаса Я осталсЯ без работы... €з-за него белые люди думают,  что  мы  все
такие!
   - Ќо Я ведь объЯснЯл тебе, „жек,  они  и  раньше  так  думали.  ’ы  вот
хороший человек, не убийца, а все-таки они и к тебе придут. Ќе  понимаешь,
что ли? „лЯ них - раз ты черный, значит, и дола твои черные, вот и все.
   - Њожешь беситьсЯ, сколько тебе угодно, „жим, а только надо смотреть на
все, как оно есть. €з-за этого парнЯ Я  потерЯл  работу.  ‘  какой  стати?
…сть-то мне надо? Ћх, знал бы Я, где этот сукин сын запрЯталсЯ, Я  бы  сам
полиции дорогу показал.
   - Ќу а Я не показал бы. ‹учше умереть!
   - Ќу и дурак! ’ебе, верно, ни дома, ни жены, ни детей - ничего не надо.
—то толку в этой борьбе? ‚се равно  их  больше,  чем  нас.  Ћни  нас  всех
перебить могут. ’ы лучше поучись ладить с людьми.
   - Љто менЯ ненавидит, с тем Я не хочу ладить.
   - Ђ есть-то надо! †ить-то надо!
   - Њне все равно! ‹учше умереть!
   - ’ьфу, пропасть! ’ы просто спЯтил!
   - ѓовори что хочешь! Њне все равно! € Я не выдал бы этого негра  ни  за
что, сколько б менЯ ни стращали. ‹учше умереть!
   Ѓиггер на цыпочках вернулсЯ в кухню и вынул револьвер  из  кармана.  Ћн
останетсЯ здесь, а если кто-нибудь из своих же вздумает  тронуть  его,  он
пустит револьвер в ход. Ћн отвернул водопроводный кран и подставил рот под
струю, и тотчас же мучительнаЯ спазма перехватила его пустой  желудок.  Ћн
упал на колени, извиваЯсь от боли. Ќаконец его отпустило,  и  он  спокойно
напилсЯ. ‡атем потихоньку,  стараЯсь  не  шуршать  бумагой,  он  развернул
буханку  и  откусил  кусок.  •леб  был  удивительно  вкусный,  просто  как
пирожное; он никогда не думал, что у  хлеба  может  быть  такой  приЯтный,
сладковатый вкус. Љак только он стал жевать, чувство голода возвратилось с
прежней силой; он сидел на полу, зажав в обеих  руках  по  большому  куску
хлеба, щеки у него раздулись, челюсти усиленно работали, кадык ходил  вниз
и вверх при каждом глотке. Ћн никак не мог остановитьсЯ, но наконец во рту
у него так пересохло, что хлебный мЯкиш прилип к Языку;  он  долго  держал
его во рту, наслаждаЯсь его вкусом.
   Ћн вытЯнулсЯ на полу и вздохнул. …го клонило ко сну, но, когда  у  него
уже начали путатьсЯ мысли, он вдруг встрепенулсЯ как от толчка. Ќаконец он
все-таки заснул,  но,  проспав  немного,  сел,  еще  в  полусне,  движимый
каким-то неосознанным испугом. Џотом он стонал и махал  руками,  отстранЯЯ
невидимую опасность. Ћдин раз он даже встал на  ноги  и  прошел  несколько
шагов, вытЯнув руки вперед, а потом улегсЯ шагах в десЯти от  того  места,
где  спал  раньше.  Ѓыло  два  Ѓиггера:  один  твердо  решил  отдохнуть  и
выспатьсЯ, чего бы это ни стоило; другой спасалсЯ  от  преследовавших  его
страшных видений. Ћдно времЯ он  не  шевелилсЯ  совсем;  лежал  на  спине,
сложив на груди руки, с открытыми глазами и ртом. ѓрудь его поднималась  и
опускалась так медленно  и  слабо,  что  каждый  раз  казалось,  будто  он
перестал дышать навсегда. Ѓледный солнечный луч упал на его лицо, и чернаЯ
кожа заблестела неЯрко, как  плохо  отполированный  металл;  потом  солнце
скрылось, и в комнате легли густые тени.
   Џока он спал, в его сознание постепенно  проник  тревожный  ритмический
гул, и он боролсЯ с ним во сне, не желаЯ просыпатьсЯ.  …го  мозг,  защищаЯ
его, вплетал этот гул в ткань мирных, невинных образов.  …му  привиделось,
что он в  закусочной  "Џариж",  слушает  граммофон-автомат;  но  это  было
неубедительно. ’огда его мозг подсказал ему, что он  дома,  в  постели,  и
мать, напеваЯ, трЯсет его кровать, чтобы он скорей вставал. Ќо  и  это  не
успокоило его. ѓул настойчиво билсЯ в уши, и он увидел сотни черных мужчин
и женщин, пальцами отбивающих дробь на больших барабанах. Ќо и это тоже не
разрешало загадки. Ћн беспокойно заметалсЯ, потом вскочил на ноги,  сердце
у него колотилось, в ушах звенело от пениЯ и выкриков.
   Ћн подошел к окну и выглЯнул; напротив, чуть пониже,  приходились  окна
полуосвещенной  церкви.  ’олпа  негров,  мужчин  и  женщин,  стоЯла  между
длинными рЯдами деревЯнных скамей и пела, хлопаЯ в ладоши и качаЯ головой.
Љаждый день в церковь ходЯт, подумал  он.  Ћн  облизнул  губы  и  еще  раз
напилсЯ из-под крана. ѓде теперь полициЯ? Љоторый  час?  Ћн  посмотрел  на
свои часы, но они стоЯли; он забыл завести их. –ерковное пение  отдавалось
во всем его существе, наполнЯЯ его тоской. Ћн старалсЯ не слушать, но  оно
вливалось в его чувства и мысли,  нашептывало  о  другой  жизни  и  другой
смерти, уговаривало лечь и заснуть и не мешать им прийти и  схватить  его,
предлагало поверить, что жизнь есть юдоль  скорби  и  надо  смиритьсЯ.  Ћн
замотал головой, стараЯсь отделатьсЯ от  навЯзчивых  голосов.  ‘колько  он
спал? —то сказано в вечерних газетах? “ него  еще  оставалось  два  цента;
можно было купить "’аймс". Ћн собрал остатки хлеба, а голоса в  это  времЯ
пели о покорности,  об  отказе  от  борьбы.  "‘пешим,  спешим,  спешим  ко
•ристу..." Ћн рассовал куски хлеба по карманам; он доест его потом, позже.
Ћн проверил, в порЯдке  ли  револьвер,  слушаЯ:  "‘пешим,  спешим  к  „ому
нашему, недолго нам оставатьсЯ здесь..." ЋставатьсЯ здесь было опасно,  по
опасно было и уходить отсюда. Џение наполнЯло  его  уши;  оно  говорило  о
своем, особом, и насмехалось над его страхом и одиночеством, его страстной
тоской по ощущению цельности и полноты. ‘воей полнозвучной стройностью оно
представлЯло такой резкий контраст с  его  голодом,  его  опустошенностью,
что, откликаЯсь на него, он в то же времЯ сопротивлЯлсЯ ему. Ќе  лучше  ли
было бы ему жить в том мире, о котором рассказывал этот напев?  ‚  нем  он
жил бы легко, ведь это был мир его матери, смиренный, покаЯнный, набожный.
’ам был свой стержень, ось, сердцевина, то, что ему так нужно было, но что
он мог обрести, только вступив на путь унижениЯ и отказавшись  от  надежды
_жить в этом мире_. Ђ на это он никогда не пойдет.
   Ћн услышал грохот трамваЯ внизу: движение восстановлено. альнаЯ  мысль
промелькнула у него в голове. —то, если полициЯ уже миновала эту  улицу  и
его не заметила? Ќо здравый смысл  сказал  ему,  что  это  невозможно.  Ћн
похлопал себЯ по карману, проверил, на месте ли револьвер, и полез в окно.
•олодный ветер стегнул его по лицу. ‚ерно, ниже нулЯ, подумал он. ‚  обоих
концах  переулка  горели  фонари,  гигантскими  шарами  света  повиснув  в
предвечернем сумраке. Ћн дошел до угла,  повернул  и  смешалсЯ  с  потоком
пешеходов, двигавшимсЯ по тротуару. Ћн ждал, что  кто-нибудь  оспорит  его
право ходить здесь, но никто на него не обращал вниманиЯ.
   ‚переди на углу стоЯла толпа, и при  виде  ее  у  него  сразу  защемило
внутри от страха. —то они там делают? Ћн замедлил шаг и увидел, что  толпа
собралась вокруг газетного киоска. ќто были негры, и они покупали  газеты,
чтобы прочесть о том, как  белые  выслеживают  его,  Ѓиггера.  Ћн  пригнул
голову,  подошел  ближе  и   смешалсЯ   с   толпой.   Љругом   возбужденно
переговаривались. Ћн бережно зажал свои два цента в похолодевших  пальцах.
Џротиснувшись  вперед,  он  увидел  первую  страницу;  посредине  был  его
портрет. Ћн еще ниже пригнул голову, надеЯсь, что никто не  разглЯдит  его
настолько, чтоб опознать.
   - "’аймс", - сказал он.
   Ћн сунул газету под мышку, выбралсЯ из толпы и пошел дальше,  продолжаЯ
свои поиски. Ќа следующем углу он увидел наклейку "‘даетсЯ внаем"  в  окне
дома, где все квартиры были маленькие, по две комнаты с кухней.  ќто  было
как раз то, что ему нужно. Ћн подошел к двери и прочел: сдавалась квартира
на четвертом этаже. Ћн  обошел  кругом  и  стал  подниматьсЯ  по  наружной
лестнице черного хода; снег тихо похрустывал у  него  под  ногами.  ѓде-то
скрипнула дверь; он остановилсЯ и присел в снегу с револьвером наготове.
   - Љто там?
   ѓоворила женщина. Џотом послышалсЯ мужской голос.
   - ‚ чем дело, ќллен?
   - Њне показалось, кто-то ходит на площадке.
   - Ќикто не ходит. Ќачиталась в газете всЯких страхов, вот тебе теперь и
мерещитсЯ.
   - Ќо Я Ясно слышала.
   - „а ну, выбрось мусор и закрои дверь. •олодно.
   Ѓиггер тесно прижалсЯ в темноте к стене дома. Ћн увидел, как  из  двери
вышла женщина, постоЯла,  озираЯсь  по  сторонам,  потом  прошла  в  конец
площадки, вытрЯхнула что-то в мусорный Ящик и вернулась в дом. Ћн подумал:
пришлось бы убить обоих, если б она менЯ заметила. Ќа цыпочках он поднЯлсЯ
на четвертый этаж и увидел  два  окна,  оба  темные.  Ћн  попыталсЯ  снЯть
ставни, но они примерзли и не поддавались. Ћн стал  осторожно  расшатывать
их до тех пор, пока они не сдвинулись, потом вынул их из окна и положил на
площадку, в снег. Џонемногу, дюйм за дюймом, он стал поднимать раму,  дыша
при этом так громко, что, казалось, его должны были услышать с  улицы.  Ћн
влез в темную комнату и чиркнул  спичкой.  ‚  другом  конце  комнаты  была
лампа, и он подошел к ней и дернул цепочку.  Ћн  накрыл  лампочку  кепкой,
чтобы свет не виден был снаружи, и развернул газету. „а, вот опЯть большой
его портрет. Ќад портретом было крупными черными  буквами  напечатано:  24
—Ђ‘Ђ Ѓ…‡ђ…‡“‹њ’Ђ’Ќ›• ЏЋ€‘ЉЋ‚. Џђ…‘’“ЏЌ€Љ Ќ… ЋЃЌЂђ“†…Ќ. ‚ другом столбце он
прочел:  1000  Ќ…ѓђ€’џЌ‘Љ€•  Љ‚Ђђ’€ђ  ЏЋ„‚…ђѓ‹Ђ‘њ  ЋЃ›‘Љ“.   ‘’Ћ‹ЉЌЋ‚…Ќ€…,
‚Ћ‡Ќ€Љ…… ЌЂ “ѓ‹“ •Ћ‹‘’…„ €  ‘ЋђЋЉ  ‘…„њЊЋ‰,  ‹€Љ‚€„€ђЋ‚ЂЌЋ  ЏЋ‹€–€…‰.  Ќа
другой стороне была новаЯ карта —ерного поЯса. Ќа этот раз  заштрихованное
пространство с юга и с севера увеличилось почти вдвое, и  только  в  самой
середине  удлиненной  фигуры,  изображавшей  —ерный  поЯс,  еще  оставалсЯ
маленький белый квадратик. Ћн смотрел на  этот  крохотный  квадратик,  как
будто в дуло зарЯженного ружьЯ. ‚от тут, в этом белом пЯтнышке  на  карте,
эта комната, где он стоит  и  ожидает,  когда  за  ним  придут.  ЌевидЯщим
взглЯдом он уставилсЯ поверх газеты в пустоту. ‚ыхода не  было.  Ћн  снова
взглЯнул на карту: к югу полициЯ продвинулась до ‘ороковой улицы, к северу
до ЏЯтидесЯтой. ќто  означало,  что  он  где-то  посредине  узкой  щели  и
остаютсЯ считанные минуты. Ћн прочел:

   "‡а  ночь  и  сегоднЯшний  день  тысЯчи  вооруженных  людей   прочесали
местность, обозначенную на карте штриховкой, обследовали подвалы,  старые,
полуразрушенные зданиЯ и свыше 1000 жилых квартир —ерного поЯса в  тщетных
попытках обнаружить местопребывание Ѓиггера ’омаса, двадцатилетнего негра,
изнасиловавшего и убившего Њэри „олтон, кости которой были найдены в топке
котельной в воскресенье вечером".

   ѓлаза Ѓиггера пробежали страницу, выхватываЯ  то,  что  казалось  самым
значительным: "распространившийсЯ было слух, что убийцу удалось  схватить,
был тут же опровергнут", "к ночи всЯ площадь —ерного поЯса будет  пройдена
полицией   и   виджилЯнтами";   "обыск   в   помещениЯх   коммунистических
организации-города"; "арест сотен красных  не  дал  никаких  результатов";
"мэр предостерегает население против самовольной расправы"... € наконец:

   "‘егоднЯ обнаружилось любопытное обстоЯтельство, проливающее новый свет
на дело: дом,  в  котором  проживал  негр-убийца,  принадлежит  одному  из
филиалов „олтоновской жилищной компании".

   Ћн опустил газету; больше читать он не мог. Ћн  запомнил  только  одно:
что восемь тысЯч человек, восемь тысЯч белых  с  револьверами  и  газовыми
бомбами, рыщут в темноте, разыскиваЯ его.  ‘удЯ  по  газете,  им  осталось
пройти всего несколько кварталов. …сть ли  отсюда  выход  на  крышу  дома?
Њожет быть, если он прикорнет там за трубой, они не заметЯт его и  пройдут
мимо. “ него мелькнула мысль - зарытьсЯ в снег на крыше, но он  знал,  что
это невозможно. Ћн снова дернул цепочку, и комната  погрузилась  во  тьму.
ЋсвещаЯ себе дорогу фонарем, он подошел к двери  парадного,  открыл  ее  и
выглЯнул на лестницу. ’ам было пусто,  в  дальнем  конце  коридора  горела
тусклаЯ лампочка. Ћн погасил фонарь и на  цыпочках  пошел  в  ту  сторону,
оглЯдываЯ потолок в поисках люка, ведущего на крышу. Ќаконец он  увидел  в
углу высокую, до потолка, деревЯнную лестницу.  Ќо  вдруг  он  дернулсЯ  и
окаменел, словно через  него  пропустили  электрический  ток.  ‚ой  сирены
прорезал тишину. € тотчас же он услышал  голоса,  взволнованные,  хриплые,
приглушенные. Љто-то крикнул снизу:
   - €дут!
   Ќужно было лезть наверх, больше ничего  не  оставалось;  он  взЯлсЯ  за
перекладину и полез, торопЯсь скрытьсЯ  из  виду,  прежде  чем  кто-нибудь
войдет  в  дом.  Ћн  уперсЯ  в  дверцу  люка  головой  и  толкнул,  дверца
приподнЯлась.  ‚  темноте  он  ухватилсЯ  за  что-то  твердое  наверху   и
подтЯнулсЯ на  руках,  рискуЯ  рухнуть  вниз  со  всей  высоты,  если  эта
неведомаЯ опора  окажетсЯ  ненадежной.  ‚ыбравшись  наверх,  он  с  минуту
постоЯл на коленЯх, стараЯсь отдышатьсЯ. Џотом он осторожно опустил дверцу
и в последнюю секунду успел заметить, как внизу открылась какаЯ-то  дверь.
Љак раз вовремЯ! ‘нова завыла сирена, где-то совсем близко, у самого дома.
Љазалось, она предупреждала о том, что от нее не скрытьсЯ; что все попытки
к бегству напрасны; что скоро люди  с  револьверами  и  бомбами  проникнут
туда, куда проник уже звук.
   Ћн прислушалсЯ: слышно было стрекотанье  моторов;  с  улицы  доносились
крики, плакали женщины, бранились мужчины. Ћн услышал  на  лестнице  шаги.
‘ирена смолкла и через минуту  завыла  снова,  на  этот  раз  на  высокой,
пронзительной ноте. …му захотелось схватитьсЯ за горло;  казалось,  он  не
может продохнуть, пока не утихнет этот вой.  ‘корей  на  крышу!  Ћн  зажег
фонарь и пополз по узкому чердаку. „обравшись до другой дверцы, он  уперсЯ
в нее плечом и приналег; она поддалась так стремительно и легко, что он  в
страхе отшатнулсЯ. …му показалось, что кто-то дернул ее снаружи; и в то же
мгновение он увидел перед собой сплошной снежный покров, белеющий в ночной
мгле, и освещенную полоску неба. ‚ воздухе стоЯл нестройный  шум,  который
показалсЯ ему неожиданно громким: гудки сирены, крики.  ѓолоднаЯ  жадность
была в этих звуках, перекатывавшихсЯ по крышам между  труб;  а  среди  них
глухо, но отчетливо слышались голоса страха: брань мужчин и детский визг.
   „а, они искали его, заглЯдываЯ в каждый дом, на каждый этаж,  в  каждую
комнату. Ћн был нужен им. Ћн вскинул глаза кверху: гигантский луч  резкого
желтого света ударил в небо. ‘ ним скрестилсЯ другой, точно лезвиЯ ножниц.
Џотом вспыхнул третий. ‘коро все небо  запестрело  лучами.  Ћни  описывали
медленные дуги, стЯгиваЯсь вокруг него, Ѓиггера; полосы света сплетались в
тюремную решетку, стену, отделЯвшую его от  остального  мира,  колышущуюсЯ
световую ограду, которой он не смел переступить. Ћн был окружен: случилось
то самое, от чего он пыталсЯ уйти все это времЯ, с тех пор  как  поЯвление
миссис „олтон вселило в него такой страх, что пальцы его стальной  хваткой
вцепились в подушку и закрыли воздуху доступ к легким Њэри.
   ‚низу слышалсЯ глухой непрерывный грохот, похожий  на  далекие  раскаты
грома. Ќужно было вылезать на крышу;  он  протиснулсЯ  в  окошко  и  сразу
бросилсЯ ничком в глубокий рыхлый  снег;  на  крыше  дома  напротив  стоЯл
человек. ќто был белый; Ѓиггер,  не  отрываЯ  глаз,  следил  за  движением
фонарЯ в его руке. ‚зглЯнет ли он в эту сторону? ‘может ли разглЯдеть  его
оттуда при свете карманного фонарЯ? Ќо человек покружил немного по  крыше,
потом исчез.
   Ћн быстро поднЯлсЯ и захлопнул дверцу. …сли увидЯт,  что  она  открыта,
это может возбудить подозрение. ‘нова он припал  к  крыше,  прислушиваЯсь.
Џод ним слышалсЯ топот многих ног. Љазалось, будто целаЯ армиЯ поднимаетсЯ
по лестнице. Ѓежать было некуда; оставалось только надеЯтьсЯ, что  его  не
найдут. ’опот стал громче, и он понЯл, что они  уже  подходЯт  к  верхнему
этажу. Ћн поднЯл глаза и озиралсЯ по сторонам, следЯ за тем, что  делаетсЯ
на соседних крышах. Ћн боЯлсЯ быть застигнутым врасплох,  если  кто-нибудь
подползет к нему сзади. Ћн заметил, что справа соседнЯЯ крыша не примыкает
к той, на которой он лежал; значит, отсюда можно было не ждать  опасности.
Ќо та, что находилась слева,  примыкала  вплотную,  образуЯ  один  длинный
снежный путь.  Ћн  приподнЯл  голову  и  приглЯделсЯ;  дальше  крыши  тоже
соединЯлись  одна  с  другой.  Џо  этим  крышам,  прЯчась  за  трубами   и
проваливаЯсь в снег, можно было добежать до угла. Ђ дальше что?  ‘прыгнуть
и разбитьсЯ насмерть? Ћн не знал. ‚  нем  была  крепка  почти  мистическаЯ
уверенность, что, если когда-нибудь его загонЯт в  тупик,  что-то  изнутри
подскажет ему правильный выход, а правильным выходом  будет  тот,  который
позволит ему умереть без позора.
   Ћн услышал шорох совсем близко; он оглЯнулсЯ как раз вовремЯ длЯ  того,
чтобы увидеть голову и плечи белого  человека,  показавшиесЯ  за  выступом
соседней  крыши  справа.  Џотом  человек  поднЯлсЯ  во  весь  рост,  четко
вырисовываЯсь на  фоне  суетливых  лучей.  Ѓиггер  увидел,  как  тоненький
столбик света побежал по снегу от карманного фонарЯ. Ћн поднЯл  револьвер,
навел его на белого человека и замер, выжидаЯ: если свет упадет  на  него,
он выстрелит. —то будет потом? ќтого он не знал. Ќо желтый кружок до  него
не дошел. Ћн увидел, как  исчезли  сначала  ноги  белого  человека,  потом
туловище и наконец голова: ушел.
   Ћн перевел дух;  по  крайней  мере  с  этой  стороны  уже  нечего  было
опасатьсЯ. ’еперь он ждал, когда скрип деревЯнной лестницы скажет ему, что
кто-то подбираетсЯ к люку. ум внизу нарастал с каждой секундой, но нельзЯ
было разобрать, приближаютсЯ шаги или удалЯютсЯ.  Ћн  ждал  с  револьвером
наготове. Ќад ним простиралсЯ холодный  темно-синий  овал  неба,  накрываЯ
город, точно железнаЯ ладонь, затЯнутаЯ в шелк.  ‚етер,  резкий,  ледЯной,
дул не  переставаЯ.  Ѓиггеру  казалось,  что  он  уже  замерз,  что  можно
отламывать от него куски, как откалываютсЯ куски от ледЯной  глыбы.  —тобы
убедитьсЯ, что револьвер у него в руке, ему пришлось посмотреть,  так  как
рука ничего уже не чувствовала.
   Ћн вдруг окаменел от ужаса. ’опот ног раздалсЯ прЯмо под ним. Ћни вошли
на четвертый этаж.  Ѓежать  налево,  на  соседнюю  крышу?  Ќо  ее  еще  не
обыскивали;  если  он  побежит  туда,  он  может  прЯмо  натолкнутьсЯ   на
полисмена, вылезающего через слуховое окно. Ћн оглЯнулсЯ,  не  подбираютсЯ
ли к нему сзади; но никого не было видно. аги  слышались  все  ближе.  Ћн
приник ухом к обледенелому железу  и  вслушалсЯ.  „а,  они  уже  ходЯт  по
площадке; вот шаги слышны прЯмо под ним, у самого хода на крышу. Ћн  снова
оглЯнулсЯ на соседнюю крышу: ему хотелось перебежать и спрЯтатьсЯ там,  но
он боЯлсЯ. ЉажетсЯ, уже лезут сюда. Ћн прислушалсЯ, но  голосов  было  так
много, что нельзЯ было разобрать слова. ’олько бы не  захватили  врасплох.
—то бы ни случилось, он должен смотреть в лицо  тем,  кто  придет  убивать
его. Ќаконец голоса настолько приблизились,  что  на  фоне  зловещего  воЯ
сирены он Явственно расслышал слова:
   - ”у, черт, устал!
   - Ђ Я продрог.
   - ’олько попусту времЯ терЯем.
   - ќй, „жерри! ’воЯ очередь лезть на крышу.
   - „а, сейчас полезу.
   - ќтот черномазый уже, верно, в Ќью-‰орке.
   - ’ак-то оно так. Ќо посмотреть надо.
   - ‘лушай, ты там внизу заметил девчонку?
   - ќто котораЯ одетьсЯ не успела?
   - ‚от, вот.
   - Љак же! Љонфетка, можно сказать.
   - —ерт их знает, этих негров; и на что им путатьсЯ с белыми  женщинами,
когда у них свои такие бабы есть...
   - „а, уж если б она менЯ оставила у себЯ, Я,  пожалуй,  бросил  бы  эту
дурацкую погоню.
   - Ќу ладно. џ полез. Џодержи-ка лестницу. Ћна что-то шатаетсЯ.
   - „ержу.
   - †ивей, ребЯта! Ќачальник идет.
   Ѓиггер оцепенел.  Џотом  оцепенение  прошло.  Ћн  ухватилсЯ  за  трубу,
котораЯ торчала тут же, у самой дверцы люка. †дать лежа или лучше  встать?
Ћн встал, цеплЯЯсь за трубу, стараЯсь слитьсЯ с ней. ‘жимаЯ револьвер,  он
ждал. €дут? Ћн оглЯнулсЯ на соседнюю крышу: там все  еще  никого  не  было
видно. Ќо если  побежать  туда,  можно  натолкнутьсЯ  на  кого-нибудь.  Ћн
услышал шаги на чердаке. „а, идут. Ћн ждал, когда откроетсЯ  дверца  люка.
Ћн крепко сжал револьвер в руке и тут же  подумал,  что,  может  быть,  он
сжимает его слишком крепко и выстрел грЯнет раньше, чем он захочет  этого.
‡амерзшие  пальцы  не  чувствовали  силы  нажима.  Џотом,  точно   метеор,
прорезающий темное ночное небо, сверкнула у него страшнаЯ мысль:  а  вдруг
пальцы окоченели настолько, что он не сможет спустить курок?  Ћн  поспешно
ощупал правую руку левой, но и это ему ничего  не  дало.  Ћн  почувствовал
только прикосновение омертвевшей от  холода  кожи.  Ќужно  было  терпеливо
ждать, что будет. Ќужно было надеЯтьсЯ. Ќужно было доверитьсЯ самому себе;
больше ничего.
   „верца начала подниматьсЯ; сперва приоткрылась чуть-чуть, потом пошире.
Ћн следил,  раскрыв  рот,  вглЯдываЯсь  сквозь  слезы,  от  резкого  ветра
застлавшие ему глаза. „верца стала стоймЯ, на миг заслонив происходЯщее за
ней, потом мЯгко откинулась на  снег.  €з  узкого  четырехугольника  люка,
четко вырисовываЯсь на фоне желтого света, показалась непокрытаЯ голова  -
затылок белого человека. ѓолова повернулась, и Ѓиггер увидел  кусок  белой
щеки. Њедленно, точно киноактер в кадре крупного плана, полисмен вылез  из
люка и стал спиной к  Ѓиггеру,  с  фонарем  в  руке.  €  сразу  в  Ѓиггере
утвердилась мысль. “дарить. “дарить! ЏрЯмо по голове. Ћн  не  знал,  выход
это или нет, и не задумывалсЯ над этим. Ћн знал одно: нужно ударить  этого
человека, прежде чем он нашарит его  кружком  желтого  света  и  закричит,
призываЯ других. Љазалось, за ту долю секунды, что он смотрел  на  затылок
полисмена, прошел целый час, час, полный колебаний, и  боли,  и  тоски,  и
страха, полный предельного напрЯжениЯ жизни, сошедшейсЯ на  кончике  иглы.
Ћн поднЯл левую руку, взЯлсЯ за револьвер, лежавший в  правой,  перевернул
его пальцами левой, снова перехватил в правую, дулом к себе; все  -  одним
движением, быстрым и бесшумным, не переводЯ дыханиЯ и не  спускаЯ  с  цели
немигающих глаз. “дарить! Ћн высоко поднЯл револьвер, держа его за  ствол.
„а. “дарить! …го губы сложили это слово, когда  он  обрушил  удар,  и  оно
прозвучало хрипом, в котором слились проклЯтие, молитва и стон.
   “дар короткой дрожью отдалсЯ во всей руке, до  плеча.  ђука  повисла  в
воздухе на том уровне, где металл револьвера встретил  черепную  кость,  -
повисла  замерзшаЯ,  неподвижнаЯ,  словно  готовЯсь   снова   взлететь   и
опуститьсЯ вниз. Џочти в самую минуту удара полисмен издал какой-то  звук,
похожий на глухой кашель; фонарь  упал  в  снег,  хлестнув  воздух  тонкой
полоской света. Џолисмен повалилсЯ лицом в снег,  в  сторону  от  Ѓиггера,
беззвучно, как человек, которого внезапно одолел глубокий сон. Ѓиггер  все
еще слышал стук металла о черепную  кость;  он  осталсЯ  у  него  в  ушах,
слабый, но отчетливый: так ЯркаЯ точка долго плЯшет перед  глазами,  когда
вдруг погаснет свет и все кругом погрузитсЯ в темноту. Ћн не  сдвинулсЯ  с
места; праваЯ рука его все еще была протЯнута вперед; он опустил ее, глЯдЯ
на упавшего полисмена, и стук металла о кость замер у него в  ушах,  точно
приглушенный шепот.
   Ћн вдруг заметил, что сирены не слышно; потом она  завыла  снова,  и  в
этих минутах перерыва таилась длЯ него неведомаЯ опасность, как  будто  он
был часовым, заснувшим на посту  в  виду  неприЯтелЯ.  Ћн  оглЯнулсЯ  и  в
головокружительном мелькании лучей увидел, как на  крыше  слева  поднЯлась
дверца люка. Ћн припал к трубе и  замер  в  ожидании.  ’олько  бы  его  не
заметили  оттуда!  Џоказалась  голова,  белый  человек  вылез  из  люка  и
остановилсЯ на снегу.
   Ћн вздрогнул; кто-то пробиралсЯ по чердаку под  ним.  ‚от  оно!  —ей-то
голос, с оттенком тревоги, позвал из люка рЯдом:
   - „жерри!
   ѓолос  был  Ясно  слышен,  несмотрЯ  на  сирену   и   звонки   пожарных
автомобилей.
   - „жерри!
   Ќа этот раз голос прозвучал громче. ќто  был  второй  полисмен.  Ѓиггер
снова посмотрел налево; человек все еще стоЯл  у  люка,  водЯ  фонарем  по
сторонам. •оть бы он скорей  ушел!  ‡десь,  на  этом  месте,  нельзЯ  было
оставатьсЯ ни секунды.  …сли  второй  полисмен  вылезет  и  увидит  своего
товарища распростертым на снегу, он закричит,  прежде  чем  Ѓиггер  успеет
ударить его. Ћн еще теснее прижалсЯ к трубе и, затаив дыхание,  следил  за
человеком  на  крыше  слева.  ’от  повернулсЯ,  подошел  к  люку  и   стал
спускатьсЯ. Ѓиггер ждал, когда захлопнетсЯ дверца; вот  она  захлопнулась.
’еперь путь свободен! Ћн перевел дух.
   - „же-е-ерри!
   Ќе  выпускаЯ  револьвера,  Ѓиггер  пополз  по  крыше.  Ћн  добралсЯ  до
невысокого кирпичного  парапета  в  том  месте,  где  выступ  одной  крыши
подходил вплотную к выступу другой. Ћн остановилсЯ и  посмотрел  назад.  ‚
люке все еще никого не было видно. “спеет он перелезть раньше, чем  второй
полисмен высунет голову из люка? Ќадо было рискнуть. ‹ежа, он ухватилсЯ за
парапет  руками,  забросил  одну  ногу,  подтЯнулсЯ  и  с  минуту  полежал
неподвижно; потом перевалилсЯ на ту сторону. Ћн упал лицом в  снег;  грудь
его тЯжело поднималась. Ћн подполз к ближайшей трубе и снова  остановилсЯ;
труба была такаЯ холоднаЯ, что  ему  вдруг  пришло  в  голову:  хорошо  бы
вмерзнуть в обледенелый кирпич -  и  чтобы  конец  всему.  ѓолос  раздалсЯ
снова, на этот раз громкий и настойчивый:
   - „жерри!
   Ћн выглЯнул из-за трубы. ‹юк был все еще пуст. Ќо когда окрик прозвучал
опЯть, он сразу понЯл, что второй полисмен уже вылезает на  крышу,  потому
что легкаЯ дрожь в его голосе слышалась так Ясно,  как  будто  бы  он  был
рЯдом:
   - „жерри!
   ’ут он увидел лицо второго полисмена; оно забелело над  чернотой  люка,
точно приклеенный с краЯ кусок картона; и, когда он снова закричал, Ѓиггер
понЯл, что он увидел своего товарища, неподвижно лежавшего на снегу.
   - „жерри! ’ы что?
   Ѓиггер поднЯл револьвер и приготовилсЯ.
   - „жерри!
   Џолисмен вылез совсем и наклонилсЯ над своим товарищем, потом  поспешно
нырнул назад, крича:
   - ќй, сюда!
   „а, теперь это пойдет по всему дому.  Ѓежать?  Њожет  быть,  спуститьсЯ
через люк  на  соседней  крыше?  Ќет!  Ќа  лестницах  толпЯтсЯ  люди;  они
испугаютсЯ при виде его, они поднимут крик, и его сейчас же  схватЯт.  Ћни
рады будут выдать его, чтобы положить конец травле. ‹учше бежать дальше по
крыше. Ћн встал и  уже  хотел  бежать,  по  в  это  времЯ  из  люка  снова
высунулась голова. ‚ылез еще человек, подошел и склонилсЯ над  „жерри.  Ћн
был  высокого  роста,  и  ему  пришлось  сильно  изогнутьсЯ,   и   Ѓиггеру
показалось, что он закрыл лицо рукой. ’ем временем  из  люка  вылезли  еще
двое. Ћдин навел фонарь на „жерри, а другой наклонилсЯ и  перевернул  тело
на спину. ”онарь осветил лицо „жерри. ’огда первый подбежал к краю  крыши,
выдававшемусЯ над улицей; он поднес руку ко рту, и Ѓиггер услышал  резкий,
пронзительный свисток. ум на улице стих; сирена  умолкла;