соленую;  и Џомпей  рассудительный,  ”лорой ужаленный;  и Џолеоркет  в своей
шлЯпе  широкой,  в  плаще  золоченом,  украшенном  шаром  земным  и  кругами
небесными; и великий Ђртаксеркс, царЯщий, как бык, над стадом белым и черным
своих  многочисленных жен; и  Ђлександр прекрасный, на- рЯженный  ‚акхом, на
высоком помосте, влекомый  восьмеркой коней; Ђлександр  на высоком  помосте,
покрытом свежей  листвой  да коврами багрЯными, из €ндии  едущий  вспЯть под
звуки скрипок, дудок, гобоев;  и  его воеводы веселые с цветами на шлЯпах, и
войско его позади охмелевшее, и толпы женщин, по-козьему скачущих... Ќе чудо
ли это? Љлеопатра - царица,  свирельница ‹амиа и ‘татира,  такаЯ прекраснаЯ,
что больно смотреть на нее, - они все мои; под носом ЂнтониЯ иль Ђртаксеркса
наслаждаюсь Я ими, владею, вхожу в ќкбатан, пирую  с ’аисой, ложе с ђоксаной
делю, уношу на шее, в свЯзке трЯпьЯ, закутанную Љлеопатру.
     ‘  Ђнтиохом,  давно в ‘тратонису  влюбленным, страстно,  стыдливо пылаю
любовью к  теще своей;  уничтожаю  (дивное  диво!)  галлов, прихожу,  глЯжу,
побеждаю, и все это (как славно!) без капли пролитой крови.
     џ богат.  Љаждый рассказ -  каравелла, везущаЯ  мне  из Ѓерберии или из
€ндии  золото,  медь,  старые  вина  в мехах,  чудесных  зверей,  полоненных
рабов...  эх,  молодцы! —то  у них за  грудище! —то за  спина! ‚се  это мое,
мое... –арства жили, росли и умирали ради моей забавы.
     ќкое  рЯженье!  џ надеваю  одну за  другою личины  героев. ‚лезаю  в их
шкуру,  пригонЯю их  члены, их страсти  и плЯшу. Ћдновременно Я и  плЯсун, и
песенник,  Я сам добрый Џлутарх, да,  да,  это Я записал (удачно,  не правда
ли?) все  эти  шуточки...  Љак любо чувствовать  музыку  слов  и круговую их
плЯску, тебЯ уносЯщие вдаль, и  летишь  ты со смехом и плеском, свободный от
уз телесных, страданий, старости!..  „ух человеческий - это  ведь Ѓог! ‘лава
‘вЯтому „уху!
     Џорой, прерываЯ  чтенье,  Я  стараюсь  представить себе продолженье,  и
потом  Я сличаю творенье грезы моей с  тем, что искусство иль жизнь изваЯли.
Љогда это дело искусства, Я часто решаю задачу: ибо старый Я лис, все Я знаю
уловки,  и, смекнув, Я смеюсь про себЯ. Ќо  когда расчудачитсЯ жизнь,  тогда
ошибаюсь  Я часто.  Џерелукавить  нас ей  нипочем, и  нам  не под  стать  ее
вымыслы. Ђх,  шалаЯ  кумушка!..  Ћдно  только она никогда  не считает нужным
менЯть: окончанье рассказа. ‚ойны, любовь, дурачества - все кончаетсЯ тем же
нырком  в глубину беспросветную. ’ут она повторЯетсЯ. ’ак ребенок чудачливый
ломает игрушки,  ему  надоевшие. џ сержусь, Я кричу: гадкий, жестокий, стой,
стой, оставь их мне!.. Џоздно! он все перебил...
     € со  странной усладой лелею, как ѓлаша, остатки куклы. €  эта  смерть,
возвращаЯсь  после  каждого круга стрелки,  словно бой  часовой,  принимает,
звуча, красоту перезвона. ѓудите, колокола, колокольца, бом, бом, бом!..
     "џ  - Љир, покоривший  Ђзию, царь персиЯн, и прошу тебЯ, друг мой, менЯ
не корить за ту горстку земли, под которой сокрыто бедное тело мое".
     —итаю Я эту надгробную надпись, и читает со мной Ђлександр, и дрожит он
всем телом, чувствуЯ тленность  свою, ибо мнитсЯ ему,  что он  сам из могилы
взывает. Ћ, Љир, Ђлександр, как Ясно Я вижу вас ныне, что умерли вы!
     ЌаЯву  ли,  во  сне  ли их вижу?  ™иплю  себЯ, говорю: "ќй, Ќиколка, ты
спишь?" ’огда  со столика рЯдом  с постелью беру  две  монеты (Я  их  в саду
откопал  прошлым  летом):  на  одной  Љоммодус  косматый, на другой Љриспина
Ђвгуста, с жирным  двойным  подбородком, с  хищным клювом: "Ќет, не  сплю Я,
глаза мои зорко раскрыты, Я ђим на ладони держу".
     Љак приЯтно  терЯтьсЯ  в догадках  о зле  и добре,  спорить с  самим же
собой, ставить ребром мировые вопросы, мечом разрешенные  встарь, переходить
ђубикон... нет,  на  краю оставатьсЯ... пройдем, не  пройдем? - дратьсЯ то с
Ѓрутом, то с –езарем,  с  ним  соглашатьсЯ, ему  же  перечить красноречиво и
после запутатьсЯ так, что уж больше не знаешь, за что ты  стоишь! ќто-то вот
и  забавно:  с намерением  твердым  речь  начинаешь, доказываешь,  вот-вот и
докажешь, возражаешь,  -  на тебе!  ѓрудью  берешь,  горЯчишьсЯ,  ну,  брат,
держись! Ђ  в конце-то концов попадаешь впросак! ‘бить  с ног  себЯ  самого!
Џоразительно.  Ђ все виноват плут Џлутарх. Љак  начнет он  слова золотить да
повторЯть  добродушно "мой друг",  -  всегда, всегда, согласишьсЯ  ты с ним;
менЯет  он мненье свое с каждым новым рассказом. ‘ловом,  из всех героев его
мой любимый - последний в последней главе. ‚се они, впрочем, как мы, покорны
все той же богине, к ее колеснице привЯзаны...
     Џобеды  ЏомпеЯ,  бледнеете  вы! Њиром  правит она,  ”ортуна, чье колесо
вертитсЯ, вертитсЯ и никогда "не бывает в состоЯнии недвижном, в чем подобна
луне", как говорит у ‘офокла  рогач Њенелай.  € это скорей утешительно  - по
крайней мере длЯ тех, кто находитсЯ в первой четверти.
     Џорой  Я себе говорю: "Ќо, Џерсик, мой друг, на кой черт ты читаешь все
это?  —то  тебе римскаЯ  слава?  €  тем  паче  -  безумства  царей-шелопаев?
„овольствуйсЯ  шалью своей, она тебе впору. ‚идно,  нечего  делать тебе, что
копаешьсЯ  ты  в  пороках,  в  страданьЯх  людей,  со  смерти которых прошло
восемнадцать веков.  ‚едь,  братец,  в  конце-то  концов  (то бубнит  Џерсик
разумный, трезвый,  толковый,  расчетливый, знающий  цену деньгам  и  себе),
признайсЯ, что этот твой –езарь,  Ђнтоний и Љлео, их сука, твои все вельможи
восточные,  которые режут своих сыновей, а дочерей  себе в жены берут, - все
они,  друг  мой, мерзавцы. Ћни умерли; в жизни своей творили они только зло.
Ќе  тревожь  их  праха. Љак  могут тебЯ, старика, забавлЯть  такие нелепицы?
‚зЯть  хотЯ бы твоего Ђлександра; неужто  тебе не  противно смотреть, как он
тратит,  ради похорон  …фестиона, ради  красавца  такого, - сокровища  целой
страны? ђезать  так резать: племЯ людское  - не Ѓог весть какое. Ќо деньгами
сорить! ‚идно, этим шутам до- стались они без труда.  €  тебе  это нравитсЯ,
да? ’ы пучишь глаза,  ты счастлив и горд, как  будто все эти червонцы из рук
твоих выпали! …сли бы выпали вправду, Я безумным бы  назвал тебЯ. ’ы безумен
вдвойне, коль находишь отраду в безумствах чужих".
     џ отвечаю: "Џерсик, слова твои - золото: прав ты всегда.  Ћднако дороже
мне  жизни всЯ  эта  белиберда; и  клЯнусь  Я  -  в  призраках  этих,  давно
бестелесных,  крови-то  будет побольше, чем  в людЯх живых. џ их знаю,  Я их
люблю.
     —тобы он,  Ђлександр,  надо мною  рыдал, как над  Љлитом,  Я  б  сейчас
согласилсЯ  быть также убитым. “ менЯ  сжимаетсЯ сердце, когда  Я  вижу, как
–езарь в  сенате  мечетсЯ  под  остриЯми кинжалов, словно затравленный зверь
между псов и охотников. џ стою с разинутым ртом, когда Љлеопатра мимо плывет
на своем корабле золотом с толпой нереид средь снастей, с ватагою крошечных,
голых пажей. €,  ноздри расширЯ, морские ловлю благовониЯ.  Џлачу  Я  ревмЯ,
когда   ЂнтониЯ   окровавленного,   полумертвого,   свЯзанного,   втаскивает
возлюбленнаЯ: она,  наклонЯсь  из  оконца  башни своей,  тЯнет  изо всех сил
(только  бы, только бы  он не  сорвалсЯ), тЯнет беднЯгу, к  ней протЯнувшего
руки...
     —то же волнует менЯ и с ними роднит? ќ, да они  из той же  семьи, как и
Я, они - —еловек.
     Љак  Я жалею  тех  обездоленных,  которым  неведома  сладость, таимаЯ в
книгах!  €ные гордо плюют  на былое и настоЯщего держатсЯ. „убины, не видите
вы дальше носа! „а, настоЯщее вкусно. Ќо все вкусно, черт подери, Я харчую у
всех и  не хмурюсь  перед накрытым столом.  ‚ы  бы не хаЯли, если б отведать
могли, -  разве что,  други, желудок у  вас плоховат. Ћбнимайте что держите,
да,  но  ведь вы обнимаете  слабо и милаЯ ваша  - худа.  Ѓлаго в  количестве
малом,  -  очень  ведь мало. Ќужно мне больше... ЌастоЯщим  довольствоватьсЯ
можно  было, друзьЯ,  во времЯ  Ђдама  седого,  который  ходил  нагишом,  за
неименьем одежд, и, ничего не видав, только мог и любить  что свою половину.
Ќо мы, счастье имевшие после него родитьсЯ, в доме, куда наши предки свалили
все то, что собрали, мы были бы очень глупы, коль сожгли бы житницы наши под
предлогом, что нивы еще плодородны!
     ‘тарый Ђдам был только ребенок! џ сам -  старый Ђдам: ибо все тот же  Я
человек, но  Я  вырос с  тех пор. „ерево - то же, но  Я только более высокаЯ
ветвь.  ‚сЯкий  удар,  поражающий  сук  отдаленный,  листьЯ  мои  сотрЯсает.
ѓорести, радости мира - мои. ‘корблю Я с рыдающим, смеюсь с ликующим. ‹учше,
чем в жизни, Я чувствую  в книгах своих братство, которое всех нас  свЯзует,
всех - голышей и царей: ибо от тех и  других остаетсЯ лишь  пепел да пламень
их духа, который восходит единый и многоликий, и в небе его Языки  багрЯные,
неисчислимые поют, прославлЯЯ ‚сесильного".

        x x x
     ’ак на  своем чердаке  Я мечтаю. ‚етер  гаснет. ‘падает  свет. Љончиком
крыльев  снег  чуть  касаетсЯ  стекол  оконных.  ЉрадетсЯ  тень.   ‚  глазах
туманитсЯ. џ наклонЯюсь над книгой, слежу Я рассказ, убегающий в ночь. ’ыкаю
носом  в бумагу: точно гончаЯ, чую  Я  дух человечества.  Ќочь приближаетсЯ.
Ќочь опустилась. „обыча моЯ ускользает и углублЯетсЯ в чащу. ’огда замираю Я
в сумраке леса и с  бьющимсЯ сердцем, погоней  взволнованный, слушаю  тающий
шорох. ‡акрываю глаза, чтобы лучше видеть  сквозь мрак. €, мечтаЯ,  недвижно
лежу.
     џ не сплю,  разбираю мысли свои; вижу Я  небо  в квадрате окошка. ђукой
достаю  до  стекла; вижу  Я  черный,  лоснЯщийсЯ купол: каплею крови стекает
звезда... …ще и еще... „ождь огневой в ноЯбрьской ночи...
     џ вспоминаю звезду хвостатую –езарЯ. ќто, быть может, течет его кровь в
темноте...
     „ень  возвращаетсЯ.  ѓрежу еще.  ‚оскресенье. Љолокола распевают. ѓрезу
мою опьЯнЯет их гул и  гуденье. Ћна наполнЯет весь дом, от подвала до крыши.
Ћна  покрывает заметами  книгу бедного …рника.  ЊоЯ  комната  ходит от грома
колес,  колесниц, ратных  сонмищ, грохота  меди и конницы.  „рожат половицы,
оконницы, звон в ушах у менЯ, сердце лопнет сейчас, Я готов закричать: "Ђве,
–езарь, грЯди, император!"
     Ђ мой зЯть - ”лоридор, вошедший со мной поздороватьсЯ,  смотрит в окно,
шумно зевает и хмуритсЯ:
     - Ќи пса нет сегоднЯ на улице!


        ‡Ђ ‡„ЋђЋ‚њ… Џ…ђ‘€ЉЂ
     <i>‘вЯтой Њартын 11 ноЯбрЯ</i>
     ‘егоднЯ  с  утра теплынь  стоЯла  необычайнаЯ. Ѓлуждала она по воздуху,
нежнаЯ, как прикосновенье шелковое. ’ерлась она  о прохожих, словно ласковаЯ
кошка; вливалась  в окно,  как  сладкое, золотое  вино. Ќебо разомкнуло свои
облачные  вежды и спокойными бледно-голубыми глазами смотрело на  менЯ; и на
крыше соседней смеЯлсЯ луч белокурого солнца.
     џ,  глупый старик, чувствовал себЯ томным и  мечтательным, как юноша (Я
отказалсЯ стареть, возвращаюсь  против  теченьЯ  лет:  еще немножко, и стану
совсем крошкой). €так, сердце мое было полно сказочного ожиданьЯ, как сердце
пастушка, что, бекаЯ, бежит за своей пастушкой. џ на все глЯдел с умиленьем.
Ќе причинил бы  Я вреда  в  этот  день даже мухе. € уже пуст был мой  ларчик
лукавств.
     џ думал, что Я один, но вдруг  увидел Я Њарфу, сидЯщую  поодаль; Я и не
заметил,  как  она  вошла.  Џротив обыкновеньЯ, ничего  она мне  не сказала,
расположилась  в уголку с работой в руках и  на менЯ не глЯдела. џ же ощущал
потребность поделитьсЯ  с другими тем  чувством  полного довольства, которое
менЯ  охватило. €  сказал Я наудачу  (чтобы беседу завЯзать,  всЯкий предмет
хорош):
     - —то это утром в колокола зазвонили? Ћна пожала плечами и отвечала:
     - „а ведь праздник - свЯтой Њартын. џ с облаков скатилсЯ. ‡амечтавшись,
Я и позабыл о боге города своего! - ‚от оно что! ‘вЯтой Њартын...
     €  почудилось  мне  тут  же,  что  среди  толпы  молодчиков  и  молодух
Џлутарховских поЯвлЯетсЯ мой  старый друг (он им под  стать), поЯвлЯетсЯ он,
всадник с саблей, режущей плащ. Ђх, Њартын, Њартышка, мой старый кум, неужто
забыл Я тебЯ!
     -  ’ы удивлЯешьсЯ! - сказала Њарфа. - Џора! ’ы все забываешь  - ѓоспода
Ѓога, семью, чертей и свЯтых, Њартышку и Њарфиньку, весь мир ради этих твоих
проклЯтых книжищ!
     џ  смеюсь, Я  давно  заметил нехороший взглЯд  ее, когда, входЯ ко  мне
утром,  она видела,  что Я делю  ложе  с Џлутархом. Ќикогда женщина не любит
книг  любовью бескорыстной.  Ћна видит  в них  то  любовников,  то соперниц.
„евушка  ли она или жена, когда читает она, то  грезит любовью  и обманывает
нас. Џосему, застав нас за книжкой, они вопиют: измена.
     -  ‚иноват  Њартын,  -  отвечал Я, - он больше  не  поЯвлЯетсЯ.  Ћднако
осталась у него половина плаща. Ћн хранит ее, это невеликодушно. ЊилаЯ дочь,
что  поделаешь?  ‚ жизни  не следует давать  себЯ забыть. Љто так поступает,
того забывают. ‡апомни этот урок.
     -  џ в нем не  нуждаюсь, - сказала она. - ѓде бы Я ни  была, все знают,
где Я.
     -  Џравда,  видЯт  тебЯ Ясно, еще Яснее  - слышат.  ‘егоднЯ исключенье.
Ћтчего ты лишила менЯ укоров своих обычных? Њне их недостает. Ќу-ка...
     Ќо она не глЯдЯ:
     - Ќичем тебЯ не проймешь. ‚от Я и молчу.
     ‘  упрЯмым лицом, закусываЯ нитку, она шила;  вид у нее был  грустный и
пришибленный; и победа моЯ была мне в тЯгость. џ сказал:
     - Џриди же  поцеловать менЯ, по крайней мере.  •оть Я  и забыл Њартына,
Њарфу помню  еще. ‘егоднЯ праздник твой, подойди же,  есть  у менЯ длЯ  тебЯ
подарок. Џриди взЯть его.
     Ћна брови насупила:
     - ‡лостный шутник!
     - „а Я не шучу, подойди, подади же, сама увидишь.
     - Њне недосуг.
     - Ћ, дочь извращеннаЯ, как, нет у тебЯ времени менЯ поцеловать?
     ЌехотЯ встала она, недоверчиво приблизилась.
     - Љакую шутку бесстыжую ты еще выкинешь?
     ЏротЯнул Я руки:
     - „ай мне тебЯ обнЯть.
     - Ђ подарок? - спросила она.
     - „а вот он, ты держишь его. ќто - Я сам.
     - •орош подарок! ‚оробышек хоть куда.
     - •орош ли, иль гадок Я, все равно, что могу, то даю, сдаюсь без всЯких
условий. „елай со мной что хочешь.
     - ’ы согласен занЯть нижнюю комнату?
     - ‘вЯжи по рукам, по ногам, Я твой пленник.
     - €  ты  будешь  послушным,  позволишь  себЯ  любить,  водить,  журить,
баловать, оберегать, унижать?
     - џ отрешилсЯ от воли своей.
     -  Ђх! Љак буду мстить.  Ђх, старинушка ты мой! ‘кверный мальчишка! Љак
ты добр! ‘тарый упрЯмец! Љак ты менЯ злил!
     Ћна менЯ обнЯла, встрЯхнула, как узел, и прижала к груди, словно куклу.
Ћна  и  часу ждать  не  желала. Ћтправили менЯ. ”лоридор и  три  поваренка в
колпахах бумажных протащили менЯ по узкой лестнице ногами вперед и запекли в
большую постель, в светлой  комнате,  где Њарфа и ѓлаша  менЯ стали  кутать,
дразнить, без конца повторЯЯ:
     - ’еперь-то мы держим тебЯ, держим крепко, держим, попрыгун!
     Љак славно...
     € вот Я  попалсЯ,  спрЯтал гордость  свою подальше;  Њарфы  слушаюсь Я,
старый урод. €, незаметно, Ќиколка Џерсик все в доме ведет.
     Ћтныне  Њарфа  часто  располагаетсЯ  рЯдом  со  мной.  €  мы  беседуем.
‚споминаем мы о другом, давнишнем случае,  когда мы так же сидели друг подле
дружки. Ќо тогда не Я, а  она  была за ножку  привЯзана,  вывихнув ее как-то
ночью  (ишь, влюбленнаЯ кошка), когда прыгнула из окошка,  чтобы  бежать  за
своим любезным. ЌесмотрЯ  на вывих, эх,  крепко Я выдрал  ее. ’еперь  ее это
смешит, она говорит, что Я еще недостаточно ее колотил. Ќо в те дни Я тщетно
бил, строго берег; однако Я не  простак; а она была хитрее менЯ во сто раз и
проскальзывала у менЯ  между пальцев. Ћказалось, что она не так глупа, как Я
думал.  —то-что, а головы она не потерЯла; потерЯп-то  ее,  видно, любезный,
ибо он ныне муж ее.
     ‘о  смехом вспоминает она  безумства  былые и  потом  говорит с  тЯжким
вздохом, что прошла пора смеха, что лавры срезаны и уже не ходить ей за ними
в лесок.  ‡аговорили мы  об ее муже. Љак добраЯ женщина, она находит, что он
порЯдочен, не далек,  но и не близок ей. Ѓрак - не забава, говорит  она. ‚се
это знают.  €  ты  лучше, чем  кто-  либо. Ќечего  делать. Ђ старатьсЯ найти
любовь в супружестве так же глупо, как решетом воду черпать. џ не  шалаЯ, не
жалуюсь,  что  не  имею  того, что  желала бы.  ’ем,  что  есть  у  менЯ,  Я
довольствуюсь: что есть, то  и  ладно. Ќе стоит сетовать... Ђ все  же ныне Я
вижу, как  далеко  от  того, что желаешь, то, что можешь,  и  от того, о чем
грезишь  в  юности,  то, что  рад иметь  под  старость. ќто умилительно  или
смешно: не знаешь,  что из двух. ‚се эти надежды, отчаЯньЯ, и пламенность, и
томность,  и прекрасные эти  обеты, и золотые  рассветы  - все  это, все это
только огонь, на котором поставишь горшок и сваришь суп! Ћн вкусен, конечно,
длЯ нас он хорош. Ќо если б тогда Я знала... ‚прочем, у нас остаетсЯ всегда,
чтоб подсластить обед,  наш смех,  важнаЯ приправа,  с  нею хоть камни  ешь,
право. —удное средство,  оно у менЯ, у тебЯ  всегда под рукой. ‘остоит оно в
том, что ты можешь смеЯтьсЯ сам над собой, коли видишь, что был дураком!
     Њы так и поступаем не только по отношенью к себе, но и к другим.  Џорой
мы смолкаем, смутно мечтаем, перебираем мысли, Я - уткнувшись в книгу, она -
в рукоделье свое; но  Языки под шумок продолжают  работать, подобно тому как
два ручейка текут под землей и вдруг выходЯт на солнце, весело прыгаЯ. Њарфа
прерывает молчанье взрывом хохота; и Язычки ну плЯсать сызнова!
     џ  попробовал  ввести  Џлутарха  в общество наше.  џ хотел, чтобы Њарфа
оценила  его чудные  сказки и проникновенность чтеньЯ моего. Ќо мы  не имели
никакого успеха. ѓрециЯ и ђим занимали ее столько же, сколько Яблоко - рыбу.
„аже тогда,  когда  она  и старалась из вежливости слушать, через  мгновенье
мысли ее были далеки и где-то бегали взапуски; или, вернее, обходили дозором
снизу доверху  дом. ‚ самом трепетном  месте  рассказа,  тогда как искусно Я
оттЯгивал миг высшего волненьЯ и подготавливал, дрожащим  голосом, блестЯщую
развЯзку, она прерывала менЯ, чтобы крикнуть что-нибудь ѓлаше или ”лоридору,
находЯщимсЯ  на  другом  конце  дома.  ЊенЯ  брала  досада.  џ   отказывалсЯ
продолжать. Ќе  следует  просить  у  женщины  разделЯть наши  пустые  грезы.
†енщина  половина мужчины.  „а,  но  какаЯ? ‚ерхнЯЯ? €ли  другаЯ?  ‚о всЯком
случае, не  в  разуме общность их: у  каждого свой короб дури. Џодобно  двум
побегам, выросшим из одного ствола, через сердце они сообщаютсЯ.
     Ќе  распростилсЯ  Я  с  миром.  •оть Я  и  седень  завЯлый,  обнищалый,
искалеченный, однако хватает во мне хитрости на то, чтобы собирать ежедневно
вокруг постели моей веселую стражу из юных  прекрасных соседок. ЏриходЯт они
под предлогом важной новости или хозЯйственной просьбы. ‚се предлоги длЯ них
хороши: войдЯ, они их тут же забывают. ‘ловно на рынке, жмутсЯ они - Ђкулька
румЯнаЯ, Ђнюта  шустраЯ, ‘ашенька,  „ашенька,  Џашенька  -  вокруг тельца на
постели;  и  болтаем  мы,  ах, кумушки,  кумушки,  шумно,  без  умолка,  как
безумные.  Ћни  колокольца,  Я бурлила-колокол.  “ менЯ всегда есть  в мешке
две-три тонкие сказочки, щекочущие кошечек за ухом; ах, как они помирают! Ќа
улице слышны раскаты их смеха.
     €  ”лоридор, обиженный моим успехом, спрашивает  насмешливо, в чем  его
тайна. џ отвечаю:
     - ’айна? Њолод Я, старина.
     - Ђ кроме  того, - говорит  он с  досадой, -  многое значит твоЯ дурнаЯ
слава. †енщины всегда любЯт старых пролазов.
     - Љонечно.  ђазве не уважают старого воина? ‚се спешат увидеть его: он,
мол,  возвращаетсЯ из страны доблести. Ђ вот эти  говорЯт: Ќиколка  совершал
поход  в страну любви. Ћн ее знает, он знает  нас... € потом - как знать?  -
быть может, он еще повоюет.
     - ‘тарый шалун, -  воскпицает  Њарфа, - ишь ты какой! Ќе вздумал  ли ты
влюбитьсЯ?
     -  Ћтчего бы нет?  ќто -  мысль. ђаз так,  Я возьму и женюсь,  чтоб вас
извести.
     - ќй, женись, женись, брат, угомонись. ћность должна ведь пройти!

        x x x
     <i>Ќиколин день</i>
     ‚ день  свЯтого Ќиколы  Я покинул постель и в  кресле подкатили  менЯ к
окну. Џод  ногами  -  грелка. Џередо мной - деревЯнный столик с  дыркой  длЯ
свечки.  Ћколо  десЯти  община  морЯков  -  "водителей  вод"  -  и  рабочих,
"товарищей речки", со скрипками во  главе  прошествовали мимо  дома  нашего,
взЯвшись за руки, приплЯсываЯ позади жезлоносца. „о того как в церковь идти,
они обходили кабаки. “видЯ менЯ, они громко менЯ приветствовали. џ привстал,
поклонилсЯ моему свЯтому, который ответил мне тем же. —ерез подоконник пожал
Я их черные руки, вылил бутылку в воронку их огромных зиЯющих  глоток (каплЯ
в море!).
     ‚ полдень сыновьЯ мои вчетвером пришли поздравить менЯ. Њожно не ладить
друг с другом, однако  именины  отца - свЯщенны: это -  ось,  вокруг которой
сложилась семьЯ; празднуЯ день этот, они сближаютсЯ. џ стою за него.
     €так,  в  этот  день  они  все  четверо собрались у менЯ.  Ќе  очень-то
радовала их такаЯ встреча. Ћни друг  друга мало  любЯт, и сдаетсЯ мне, что Я
так-таки единственное звено между ними. ‚ наши времена все то исчезает,  что
могло бы соединЯть людей: дом, семьЯ, вера; всЯкий считает, что один прав, и
каждый  живет  длЯ себЯ. Ќе подражаю Я тем  старикам, которые возмущаютсЯ  и
обижаютсЯ и думают, что  с ними умрет и  весь мир. Њир  не  пропадет; и  мне
кажетсЯ, что  молодые  знают  лучше  старых, что  им  подходит.  Ќо  старику
невесело. Њир вокруг него менЯетсЯ; и, коль он сам не  изменитсЯ, места  нет
длЯ  него!  џ же иначе смотрю  на вещи. ‘ижу Я в кресле.  —то ж, остаюсь Я в
нем! Ђ если  нужно, чтобы место сохранить,  мненьЯ свои изменить, изменю их,
да; устроюсь  всегда,  оставаЯсь  (разумеетсЯ)  все  тем же.  Ђ пока, сидЯ в
кресле своем, Я глЯжу на менЯющийсЯ мир и на молодцов моих спорЯщих; любуюсь
ими, а меж тем скромно выжидаю, чтобы повести их по своему усмотренью...
     ‚от  они   передо  мной  вокруг  стола:  €ван-ханжа  -  справа,   слева
Ђнтон-гугенот, который в ‹ионе живет...  ‘идели они, друг на друга не глЯдЯ,
задом увЯзнув  и аршин проглотив. €ван,  цветущий,  полнощекий,  с холодными
глазами и с  улыбкой на губах, говорил нескончаемо о делах своих, хвасталсЯ,
выставлЯл богатство свое, успех, выхвалЯл свои сукна и Ѓога, ему помогающего
их  продавать. Ђнтон,  бритоусый,  с  козлиной  бородкой, хмурый,  прЯмой  и
бесстрастный,  говорил  словно  про   себЯ,  о  книжной  своей  торговле,  о
путешествиЯх в  †еневу,  о своих деловых сношеньЯх и вере  и  тоже восхвалЯл
Ѓога,  но  другого.  Љаждый говорил  по очереди,  не  слушаЯ  песни  соседа,
замолкал и  снова начинал. Ќо  потом оба они, раздраженные,  стали обсуждать
предметы,  которые могли выбить  из колеи собеседника,  этот  - успехи  веры
истинной, тот - достиженьЯ истинной веры.  Џри этом они упрЯмо продолжали не
внимать друг другу;  и, неподвижные, словно в воротниках железных, горько  и
Яростно поносили они Ѓога вражеского.
     Њежду  ними стоЯл, глЯдел на них, пожимал  плечами и громко смеЯлсЯ мой
третий сын, Њихайло, солдат удалый (неплохой он малый). Ќе мог устоЯть он на
месте и пошел кружить, как волк в клетке; барабанЯ по стеклам, напеваЯ: ток,
ток, а то останавливалсЯ, чтобы  сглазить спорщиков  да расхохотатьсЯ  им  в
лицо; или же  грубо  прерывал  их,  объЯвлЯЯ, что две жирные овцы,  будь они
красным или синим  крестом отмечены,  равно хороши и что  им  это докажут на
деле... "Љаких мы только не ели!.."
     Ђнис,  последний  мой  сын,  в  ужасе  глЯдел  на  него.  Ђнис,  удачно
названный, пороха  не  выдумавший... ‘поры его тревожили. Ќичто  на земле не
занимает  его.  „ай  ему только спокойно  позевывать  да скучать  с утра  до
вечера.   Џосему  зовет   он  орудием   дьЯвола  дела  государства  и  веры,
изобретенные-де,  чтобы тревожить  мирный  сон  умных  людей  или  ум  людей
сонных...  "„урна  ли  вещь иль хороша,  но  раз  она у менЯ, зачем  менЯть?
Џостель,  запечатлевшаЯ вдавленный  след  тела  моего, постлана длЯ менЯ. Ќе
хочу Я новой простыни..."
     Ќо хотел ли он или нет, а тюфЯк его потрЯхивали. € в порыве возмущеньЯ,
боЯсь за свой покой, кроткий человек этот был способен палачу  предать  всех
будил.  Ђ  пока, растерЯнный,  слушал  он разговор  остальных; и как  только
голоса  повышались,  голова его втЯгивалась  в плечи.  џ же, напрЯгаЯ слух и
зрение, забавлЯлсЯ  тем, что разбирал, в  чем эти четверо на  менЯ походили.
Ћднако они  сыновьЯ мои, за  это Я отвечаю. Ќо хоть и вышли  они из менЯ, не
вышли они; и как, черт возьми, они в  менЯ  забрались? џ себЯ  ощупываю: как
мог Я носить в чреслах  своих вон этого проповедника,  этого холопа папского
да бешеную овцу? (ЋставлЯю в стороне бродЯгу...) Ћ, природа,  предательница!
Ћни, значит, были во мне?  „а, Я носил в себе их зародыши; узнаю родственные
движеньЯ, обороты  речи и даже - мышленьЯ; Я себЯ вижу в  них преображенным.
Ќо  под удивленной  личиной  человек  остаетсЯ тот  же. ’от  же  -  единый и
многоликий.  ‚сЯкий  носит  в  себе  двадцать  разных  людей  -  смеющегосЯ,
плачущего,  деревЯнно-равнодушного  и, смотрЯ по  погоде,  - волка, собаку и
овцу, доброго малого и шелопаЯ, но один из этих двадцати - самый сильный, и,
присваиваЯ  себе право  слова, он  может  за-  ткнуть глотку  остальным. ‚от
почему те  и удирают,  когда видЯт, что дверь открыта. Њои четыре сына так и
сделали. ЃеднЯги! џ виноват. ’ак далеко они от менЯ и так близко!..
     „а что ж! Ћни как-никак - мои детеныши. Љогда говорЯт они глупости, мне
хочетсЯ просить у них прощеньЯ за то, что Я  создал их глупыми. Џо  счастью,
они довольны  и  судьбой  и  собой!..  Џусть,  Я  за  них рад. Ќо  не могу Я
переносить одно  - то, что они не  могут  допускать, чтобы другие  уродовали
себЯ, если им это нравитсЯ.
     ‚ыпрЯмившись  на боднЯх своих,  угрожаЯ  взглЯдом  и  клювом,  они  все
четверо походили  на сердитых петухов,  готовых прыгнуть  друг  на друга.  џ
безмЯтежно наблюдал, потом сказал:
     - ‹адно,  ладно, овечки  мои, Я вижу, что  вы себЯ  не  дадите остричь.
Љровь красна (еще бы? она моЯ),  а голос еще краше. ‚доволь наговорились вы,
теперь - мой черед. џзык у менЯ чешетсЯ. Ђ вы отдохните.
     Ћни,  однако, не  торопились  послушатьсЯ. Ћдно слово прорвало грозовые
тучи. €ван, вскочив, поднЯл стул. Њихайло обнажил свою длинную  шпагу, Ђнтон
вынул нож;  Ђнис же ревел благим  матом: "Џожар, потоп!" ’ого  и глЯди,  эти
четыре волка  друг друга зарежут. ‘хватил Я первый  предмет,  попавшийсЯ под
руку (как  раз оказалсЯ он,  случайно, тем кувшином, который приводил менЯ в
отчаЯнье,  а  ”лоридора  в  восторг),  и,  кокнув им  по столу,  разбил  его
вдребезги.  Њеж тем  Њарфа, вбежав, размахивала дымЯщимсЯ котлом и  угрожала
вылить его им на  голову. ‡аорали они, как стадо ослЯт; но когда Я реву, нет
осла, который бы не опустил хвоста.
     - џ здесь хозЯин, Я приказываю.  Њолчать. —то вы, с ума сошли? ђазве мы
здесь собрались, чтоб  обсуждать символ веры  ЌикеЯ?  џ люблю поспорить, еще
бы, но  попросил  бы Я вас, друзьЯ,  выбирайте предметы поновее. џ устал  от
этих, смертельно устал. ут вас дери, обсуждайте, коль ваше здоровье требует
того, бургонское это вино иль колбасу - все то, что можно видеть или выпить,
тронуть иль съесть: мы выпьем, съедим, чтоб проверить.  Ќо спорить о Ѓоге! Ћ
‘вЯтом  „ухе, ѓосподи, - какое скудоумие! џ не порицаю верующих, Я верую, мы
веруем, вы веруете... во все что угодно. Ќо поговорим о другом: мало ли  что
есть на  свете! Љаждый из вас войдет  в рай. ‹адно,  валЯй.  †дут  вас  там,
местечко  уготовлено  длЯ каждого  избранника;  остальные  же  останутсЯ  за
дверью; верю...  Ќо  пускай ѓосподь  Ѓог сам,  как хочет,  размещает  гостей
своих: это его дело, и не мешайте вы ему... “ всЯкого царство свое. “ Ѓога -
небо, у нас - землЯ. “крашать ее,  коль можно, - вот наш долг.  ђаботников и
так  не слишком много. „умаете ли вы,  что можно обойтись хотЯ бы без одного
из вас? ‚ы  все  четверо  полезны  стране. Ћна  столько же нуждаетсЯ в твоей
вере, €ван,  сколько и в твоей, Ђнтон; нужен ей  и  твой  нрав  беспокойный,
Њихаил, и твоЯ косность, Ђнис. ‚ы  четыре  столба. ЏодайсЯ один, и  весь дом
рухнет. ‚ы остались бы ненужными  развалинами. Љ  этому  ли  вы  стремитесь?
ђассудительно, нечего сказать! —то подумали бы вы о четырех морЯках, которые
в море, в непогоду, вместо того чтобы править  судном, только бы делали, что
ссорились. ЏомнитсЯ мне,  слышал Я некогда разговор между королем ѓенрихом и
герцогом Ќеверским.  Ћни оба жаловались  на дурь французов, норовЯщих всегда
переколоть друг друга. "—ерт им в пузо, - говорил король, - Я бы желал, дабы
их успокоить,  всунуть их в мешок  по двое,  монаха бешеного и  проповедника
неистового, да в реку, как котЯт, кинуть их".
     Ђ  герцог,  смеЯсь: "Џо мне,  достаточно  было бы  отправить  их на тот
остров,  куда,  говорЯт,  граждане Ѓерна  высаживают мужей  и жен сварливых;
месЯц  спустЯ,  когда  корабль за  ними приходит,  они  воркуют  нежно,  как
влюбленные голубки. ‚от какое вам нужно леченье! ‚орчите, уроды? ‘пиной друг
к другу  становитесь? ќй, взглЯните на себЯ,  детки. Ќапрасно каждый из  вас
думает,  что он лучше и краше изваЯн, чем братец его. ‚се вы одного  помола.
Џерсики чистые, бургундцы истые...
     ‘тоит  только взглЯнуть  на  этот большой дерзкий  нос,  развернувшийсЯ
поперек лица, на этот широкий,  топором вырубленный  рот - воронка длЯ вина,
на глаза эти заросшие, которые очень бы хотели казатьсЯ злыми, а смеютсЯ! „а
на вас клеймо! Џоймите же, что, вредЯ друг другу, вы сами  себЯ уничтожаете!
“ вас  образ мыслей разный? ‚елика важность!  €ли вы желали бы пахать одно и
то же поле? —ем больше  у нашей семьи будет полей и мыслей, тем счастливее и
сильнее мы будем. ђаспространЯйтесь, умножайтесь  и берите все,  что можете,
от  земли и  от мысли.  “  каждого свое,  и  сплочены все,  -  ну-ка,  сыны,
поцелуйтесь,  дабы громадный нос Џерсиков расплетал  тень свою через нивы  и
вдыхал красоту мира!
     Ћни молчали,  насупившись,  но  заметно было, что  еще  немножко, и они
рассмеютсЯ. Њихаил расхохоталсЯ первым и, протЯнув руку €вану, сказал:
     - Ќу-ка, старший носач! Ћни обнЯлись.
     - ќй, Њарфа, тащи заздравное!
     ’ут  Я заметил, что  когда Я в сердцах  разбил  кувшин, то порезал себе
кисть.   Ќа   столе  алело   несколько  капель   крови.   Ђнтон,   неизменно
торжественный, поднЯл руку мою, подставил  под нее  стакан, собрал в нем сок
моей жилы и сказал напыщенно:
     - ‚ыпьем все четверо из стакана этого, чтобы скрепить наш союз!
     - ‘той, стой,  Ђнтон, не смей портить Ѓожье вино! ”у! Љак это противно!
€зволь выплеснуть эту бурду. Љто хочет испить самой крови моей, пусть осушит
до дна кружку вина!
     Ќа сем чокнулись мы и о вкусе питьЯ не спорили.
     Џо уходе моих сыновей Њарфа, обвЯзываЯ руку мою, сказала мне:
     - ‘тарый стервец, добилсЯ ты наконец!
     - „обилсЯ чего? ’ого ли, что их помирил? - џ о другом. - Ћ чем же?
     Ћна указала на стол, на котором лежал разбитый кувшин.
     -  ’ы отлично менЯ понимаешь. Ќе притворЯйсЯ овечкой... ЏризнайсЯ... ты
должен признатьсЯ... Ќу, скажи на ушко! Ќикто не узнает...
     џ  прикидывалсЯ  удивленным,  возмущенным,  полоумным,   но  смех  менЯ
разбирал... џ задыхалсЯ. Ћна повторила:
     - ЌегодЯй, негодЯй! џ сказал:
     - Ћн был слишком уродлив. Џослушай, милаЯ дочка: он или Я - один из нас
должен был сгинуть.
     - ’от, который осталсЯ, не краше.
     - —то  до  него, он, может быть,  гадок. Џускай... Њне  все равно. џ не
вижу его.

        x x x
     <i>‘очельник</i>
     Ќа  петлЯх  своих намасленных вертитсЯ год. „верь  закрываетсЯ и  вновь
отворЯетсЯ. ‘ловно сложенное сукно,  падают дни в  бархатный ларь ночей. Ћни
входЯт  с одной стороны и  выходЯт с другой,  удлинЯЯсь на  блошиный прыжок.
‘квозь щель Я вижу глаза блестЯщие нового года.
     ‘ижу у  большого камина  в рождественскую ночь и  глЯжу  как  бы со дна
колодца  ввысь на звездное небо, на  его мерцающие  веки,  на  его  сердечки
дрожащие, и  слышу,  как  близЯтсЯ  колокола, летЯщие по  гладкому  воздуху,
звонЯщие к заутрене.  Њне  любо думать, что  Њладенец родилсЯ в этот поздний
час, в этот  час  темнейший, когда будто  мир кончаетсЯ. …го  голосок  поет:
"„ень, ты вернешьсЯ! ’ы грЯдешь уже. Ќовый ѓод, вот и ты!" € надежда теплыми
крыльЯми голубит ночь ледЯную и смЯгчает ее.
     џ  один  в  доме; дети мои в церкви. Ћстаюсь с  собакой моею ‹имоном  и
кошкою Џотапошкой.  Њы  грезим  и  смотрим, как пламЯ подлизывает под хайло.
‚споминаю  вечер  недавний.  ’олько  что  выводок  мой  был  подле  менЯ;  Я
рассказывал  ѓлаше  моей  круглоглазой волшебные  сказки  о гадком утенке, о
Њальчике с пальчик, о ребенке,  что разбогател,  петуха продаваЯ  тем людЯм,
которые день перевозЯт в  тележках. Ћчень  весело было. Ћстальные слушали  и
смеЯлись,  и каждый сказал свое  слово. Ђ потом приумолкли, следили  кипЯщую
воду,  горЯщие угли и трепет снежинок  на  стеклах и сверчка под золой.  Ђх,
славные  зимние ночи, молчанье, теплый семейный уют,  грезы в час  бденьЯ, в
час, когда ум любит кудесить, но знает это, и если и бредит, то в шутку...
     Ђ ныне, что кончилсЯ год, подвожу Я приход и расход  и подмечаю, что за
шесть  месЯцев Я все потерЯл: жену, дом, деньги и ноги свои. Ќо забавно  то,
что в конце-то концов Я, как прежде, богат. Ќет у менЯ  ничего, говорЯт? „а,
нечего  больше нести на себе. ‹егче  стало...  Ќикогда не бывал Я так бодр и
свободен, никогда так легко Я не плыл по теченью грезы своей...
     Ћднако  кто бы сказал мне  в прошлом году, что так весело  приму  беду!
ђазве  не  клЯлсЯ Я, что до гроба хочу оставатьсЯ у  себЯ господином единым,
твердым и самостоЯтельным, что  только себЯ должен благодарить Я за дом и за
пищу и только себе отчет отдавать в своих бреднЯх!
     ‘удьба решила  иначе, а  все-таки ладно  вышло. €  человек  в  общем  -
животное  кроткое.  ‚се  ему  нравитсЯ.  Ћн  приспособлЯетсЯ  с   одинаковой
легкостью к счастью, к скорби, к скоромному, к постному. „ай ему четыре ноги
или  две  отними,  лиши его слуха,  зреньЯ,  голоса,  -  он все-таки  как-то
устроитсЯ так, чтобы видеть, слышать иль говорить. Ћн словно воск растЯжимый
и сжимчивый. €  сладостно  знать, что  в уме  и  в ногах  есть  у  тебЯ  эта
гибкость,  что  можешь  быть рыбой в воде, птицей в  воздухе, саламандрой  в
огне, а на  земле  -  человеком, воюющим весело со всеми стихиЯми.  ’ак, чем
беднее  ты, тем ты богаче,  ибо  душа создает все, что  хочет иметь: широкое
дерево по обрезании веток выше растет. —ем меньше имею, тем больше Я сам.
     Џолночь. Ѓьют часы.
     <i>"Ћн родилсЯ, младенец божественный".</i>
     џ распеваю:

     "<i>€грайте, гобои, звените, волынки!</i>
     <i>Љак прекрасен и нежен •ристос".</i>

     „ремота долит. џ засыпаю, плотно усевшись, чтобы в очаг не упасть.

     <i>‡вените, волынки, играйте, гобои бойкие.</i>
     <i>Ћн родилсЯ, Њладенец €исус</i>.

        x x x
     <i>Љрещение</i>

     Ћднако, крупно Я шучу! €бо чем меньше имею, тем больше есть у менЯ. € Я
это твердо знаю. “даетсЯ  мне, нищему, быть богачем: богатство  - чужое. —то
говорЯт мне о  дрЯхлых отцах, разграбленных,  все,  все отдавших -  портки и
рубашку - детЯм  своим бессердечным и  ныне забытых, покинутых всеми, чуЯщих
тысЯчу рук, их толкающих в Яму могильную? ‚от,  уж правда, неловкие! Ќикогда
не бывал Я, ей-ей, так ласкаем, так любим,  как  в дни моей бедности. „ело в
том, что  не отдал Я сдуру всего, а кое-что  все же сберег. Ќе  только  ведь
денежки можно  отдать. џ-то отдав их, самое лучшее крепко держу -  веселость
мою, все, что собрал за  полвека жизни шатучей, а  набрал Я немало хорошего,
радости,  хитрости,  мудрости  шалой, безумиЯ мудрого.  €  еще  мой запас не
иссЯк,  мешок  мой длЯ  всех  открываю: берите  пригоршнЯми, так!  ђазве это
пустЯк? Љоли дети  мне дарЯт свое,  Я тоже дарю -  поверстались! € если иной
дает меньше других, что ж - любовь доплатит недоимку; и жалоб не слышно.
     ‘мотрите,  вот он, бесцарственный царь,  €оанн Ѓезземельный, счастливый
мерзавец, вот он, Џерсик из ѓаллии, вот он сидит на престоле, управлЯЯ пиром
гремЯщим!
     ‘егоднЯ Љрещенье: днем проходили по улице нашей три волхва, и их свита,
белое стадо, шесть пастушков, шесть пастушек, и, шествуЯ, пели они; и собаки
брехали. Ђ ныне вечером все мы сидим за столом, все дети мои и  детища детищ
моих. ‚сех нас за ужином две с половиною дюжины, и все тридцать кричат:
     - Џьет король! Ђ король -  это Я. Њой венец - горшок тестЯной. Љоролева
же Њарфа: Я,  как  в Џисании,  женилсЯ на  дочери.  ‚сЯкий  раз,  что стакан
подношу Я к губам, менЯ чествуют, Я хохочу и глотаю с попершкой... но все же
глотаю, ничего  не терЯю. Љоролева  моЯ тоже пьет и, грудь оголив, сует свой
красный  сосок  детенышу  красному  в  рот.  €  пьет  гологузый  слюнтЯйчик,
последний мой внук. € пес под столом из миски лакает и тЯвкает; и кот,  гудЯ
и кобенЯсь, удирает с костью.
     € думаю Я (громко: не люблю Я думать про себЯ):
     - †изнь  хороша. Ђх, друзьЯ! …е недостаток  единственный  тот, что  она
коротка: платишь много, дают  недостаточно. ‚ы скажете  мне:  "Ѓудь доволен:
твоЯ часть хороша, и  ты ее  съел". Ќе  отрицаю. Ќо  съел бы Я вдвое. €  как
знать! Њожет  быть, если  не буду кричать  слишком громко, получу  Я  второй
кусок пирога... ѓрустно лишь то, что хоть Я и в живых,  столько добрых малых
пропали бесследно, увы! Ѓоже, как годы проходЯт, а с ними и люди! ѓде король
ѓенрих и добрый наш герцог ‹юдовик?
     €   вот  отправлЯюсь  по   дорогам  былого  собирать  цветочки  завЯлые
воспоминаний; и Я пью, и Я вью свои сказки, не устаю, пересказываю. Њне дети
мои не мешают болтать, и  порою,  когда  нахожу Я  не сразу нужное слово или
запутываюсь, они мне тихонько подскажут  конец; и тут  Я очнусь от  мечтании
своих, окруженный глазами любовно-лукавыми.
     - „а что, старина (говорЯт мне они), хорошо было жить в двадцать лет? “
женщин тогда была грудь и полней  и прекрасней, у  мужчин  было сердце и все
остальное - на месте. ‘тоило только  взглЯнуть на ѓенриха и на его  куманька
‹юдовика! Ќет больше изделий из этого дерева...
     џ отвечаю:
     - —ерти, смеетесь вы? —то же, вы правы, смеЯтьсЯ полезно. Ќе глуп Я, не
думаю Я, что нет  винограда у нас иль  молодцов, чтоб его  собирать. џ знаю:
когда уходит один, приходЯт трое, и дуб, из которого строЯт  галлов,  удалых
ребЯт,  растет все  по-прежнему прЯмо, и густо, и крепко. „ерево то  же,  но
ныне изделье  другое, саженей сколько б вы ни рубили,  никогда  не создастсЯ
король  мой  ѓенрих  иль  герцог  ‹юдовик.  Ђ их-то любил  Я...  ‘той, стой,
Ќиколка, чего распускаешь ты нюни!  ‘лезы?  Ђх,  дурень,  неужто  ты станешь
жалеть о  том,  что  не  можешь  всю  жизнь  пережевывать тот  же  все  кус?
€зменилось  вино? ‚кусно оно все равно. Ѓудем пить!  „а  здравствует  залпом
пьющий король! „а здравствует также народ. Џогреб его! ..
     € то: по правде сказать, дети мои, хоть добрый король и хорош, а  лучше
все  же  - Я сам. Ѓудем свободны, французы милые,  и пошлем  пастухов  наших
травку щипать! џ да землЯ - мы любим друг друга, ничего нам не нужно. Ќа что
мне король -  на земле  иль на  небе? “ каждого  пЯдь земли и  руки, чтоб ее
разворачивать.
     ‚от твое место на  солнце, вот твоЯ  тень. …сть у тебЯ десЯтина, есть и
руки, чтобы сеЯть, пахать! —то же еще тебе нужно? € если король бы  вошел ко
мне, Я бы сказал:  "’ы мой гость. ‡а  здоровье твое! ‘адись.  ’ы,  брат,  не
один. ‚сЯкий француз - властелин. € Я, твой слуга, у себЯ господин".