етчиков обеспечил выпивкой и
разнообразными закусками.
     ‘аша Љруг  -  высокий,  худой,  напоминавший Ястреба,  всегда  готового
взлететь,- оказалсЯ  парнем хоть ку; да,  веселым  и проказливым, и  за  ним
толпой  ходили  развесив  уши  истребители,  свободные  от  полетов.  ‡а  те
несколько дней,  что  он  прожил  у них, ‘аша успел покорить не только  весь
летный персонал, но и  неприступную крепость аэродрома -  медсестру  ќру,  в
которую лейтенант  Ѓондаренко  от избытка  неразделенных  чувств стрелЯл  из
пистолета и  все  равно  склонить  не  смог.  ‘аша  покорил ќру с  легкостью
необыкновенной  и,  окрестив   ее   ќпохой,   улетел   на  отремонтированном
бомбардировщике,  оставив ќру  в  слезах, а весь  аэродром в  растерЯнности.
Џотому что с его отлетом как бы кончилась веселаЯ жизнь и  наступили скучные
будни.
     Ќо ‘аша не исчез навсегда. Ћн повадилсЯ, возвращаЯсь с боевого заданиЯ,
хоть на часок-другой делать посадку  на этом  аэродроме,  забираЯ  далеко  в
сторону от указанного  маршрута.  ’о у него, видите ли,  горючее на исходе и
надо  подзаправитьсЯ, то  забарахлил  один из  двигателей и тут  же, если не
совершить  вынужденной  посадки-гибель всему экипажу. Ђ экипаж  подобралсЯ -
свои ребЯта и пилота не закладывали.
     “ летчиков-бомбардировщиков  была мода:  каждый  экипаж  красил коки на
своем  самолете в другой  цвет. Љоки-это конусные воздухообтекатели  впереди
винта. “ ‘аши коки были красного цвета. Џоэтому, когда  его ‘Ѓ поЯвлЯлсЯ над
аэродромом  истребителей  и делал круг, прежде чем  зайти  на  посадку,  все
узнавали са-
     молет по кокам. Љапитан ”ельдман поспешно отдавал распорЯжение столовой
приготовить обед длЯ экипажа, а медсестра ќра,  еще  пока самолет с красными
коками  кружил  в  небе, стремглав бежала из санитарной  землЯнки через весь
аэродром в отдельный блиндаж к  капитану ”ельдману,  и  тот покорно  уходил,
отдав ей ключи.
     Џосадив самолет, ‘аша сразу отцеплЯл ремни парашютов, вылезал на крыло,
кивал сбегавшимсЯ технарЯм, а  сам устремлЯлсЯ на длинных, циркулем, ногах к
блиндажу ”ельдмана, где  ќра уже  дожидалась в спальном  мешке.  Џотом, если
времЯ позволЯло, обедал  в столовой  со своим дружком Ќаумом  и, прихватив в
подарок бутылку спирта, улетал, описав красными коками  прощальный круг  над
гостеприимным аэродромом истребителей.
     ‚есь наземный  персонал, да  и  летчики тоже провожали, задрав головы к
небу, бомбардировщик с красными коками,  и на  их лицах можно  было прочесть
восторг и уважение к лихому пилоту.
     Ћднажды ‘аша, заскочив к ним  в очередной раз, отколол такой номер, что
все истребители  животы надорвали от хохота,  а начальник продовольственного
снабжениЯ капитан ”ельдман чуть в госпиталь на угодил.
     Ѓыла у  тихого начпрома  мечта - слетать  на боевое  задание. —тоб хоть
как-то оправдать авиационную кокарду на фуражке, а на кителе - золотом шитые
крылышки. ‚ истребитель  не сЯдешь.  Ћн  -  одноместный, в кабине лишь пилот
умещаетсЯ. ’о ли дело - бомбардировщик. „а и ‘аша-лучший приЯтель. €  притом
еврей. Ќе поднимет на смех.
     ”ельдман попросил ‘ашу, и ‘аша не отказал. ‘ серьезным видом, на глазах
у  экипажа,  посетовал,  что  он  бы  рад,  да в  самолете каждый  сантиметр
рассчитан, нет свободного  пЯтачка. ’олько лишь если капитан согласен лечь в
бомболюк.  ’ам  сейчас   свободно,  бомбу  они  сбросили  над  расположением
противника. …сли вытЯнуть руки по швам  и  не требовать особого комфорта, то
капитан  ”ельдман может  вполне поместитьсЯ в наглухо  закрытом  бомболюке и
кислорода ему хватит, пока самолет не вернетсЯ на базу.
     ђазволновавшийсЯ начпрод тут же согласилсЯ, и ‘а-
     шин  экипаж  подсадил его  под брюхо  самолета  в  распахнутые  створки
бомболюка и створки эти захлопнул.
     Џотом  взревели  моторы,  самолет  задрожал  как в лихорадке.  ‚се, кто
свободен был от вахты,  сбежались к содрогающемусЯ бомбардировщику, и только
рев моторов не позволил бедному начпроду расслышать громовой хохот.
     ‘ полчаса трЯссЯ  в бомболюке капитан ”ельдман, уверенный, что он парит
высоко над землей, и главной его заботой было не сблевать, как это, он знал,
случаетсЯ  в  полете  с  новичками. Џотом  ‘аша  нажал кнопку бомбометателЯ.
‘творки бомболюка  с треском распахнулись под телом начпрода,  и он,  вместо
бомбы,  полетел  вниз, по направлению  к  земле. €менно так  успел  подумать
начпрод и даже успел попрощатьсЯ с жизнью.
     ‹етел  он ровным счетом  два с  половиной метра. Џотому что самолет все
эти полчаса стоЯл на земле со включенными двигателЯми, и  экипаж, потешаЯсь,
распивал разведенный спирт за здоровье славного начпрода ”ельдмана. Љапитан,
пролетев  два с  половиной  метра, умудрилсЯ  потерЯть сознание и  мгновенно
заболеть  медвежьей болезнью. Љогда  тут же  под самолетом его  приводили  в
чувство,  резкий  запах  нашатырЯ  не  смог  перебить  вонь,  исходившую  из
диагоналевых галифе начпрода.
     Љапитан  ”ельдман  простил ‘ашу. Џотому что  не  хотел лишитьсЯ лучшего
друга.  Ђ обвинить  его в антисемитизме- тоже нелепо. ‘аша Љруг - сам еврей,
да еще с типичной физиономией. ’олько шальной еврей, которому море по колено
и жизнь не в жизнь, если он не отколет какой-нибудь номер.
     Љончилось все тем, что командир полка,  знаменитый ‘офронов, не захотел
отпустить лихого пилота с ‘Ѓ  и договорилсЯ в высоких  инстанциЯх о переводе
лейтенанта Љруга из бомбардировочной авиации в истребительную.
     “  знаменитого ‘офронова был верный глаз. ‘тав истребителем, ‘аша  Љруг
прославил полк семнадцатью сбитыми самолетами противника и к списку полковых
асов добавил еще одного кавалера ‡олотой ‡везды.
     ‘ капитаном ”ельдманом  они остались друзьЯми.  Љогда истребитель  ‘аши
взмывал  в  небо,  ”ельдман,  обычно очень  аккуратный и  дисциплинированный
офицер,  становилсЯ  рассеЯнным, отвечал невпопад, и это длилось до тех пор,
пока остроносый  самолет с семнадцатью звездочками  по фюзелЯжу не пробегал,
гасЯ скорость, по  взлетно-посадочной полосе,  замирал у  краЯ, останавливал
винт,  откидывал  плексигласовый  колпак над  кабиной  и оттуда  высовывалсЯ
стЯнутый шлемофоном горбоносый, как у Ястреба, профиль.
     Ђ  роман с  медсестрой  ќрой  закончилсЯ  прозаически.  †енитьбой.  ќра
забеременела, и капитан Љруг, как человек порЯдочный, из приличной еврейской
семьи,  счел  свои  долгом  расписатьсЯ  со  скуластой  сибирЯчкой,  котораЯ
незамедлительно была демобилизована и, несЯ впереди выпуклый живот, отбыла в
слезах  в  свой родной город  ’омск. Љапитан же осталсЯ в  полку и продолжал
летать над тундрой, нетерпеливо ожидаЯ весточки из ‘ибири о рбждении сына.
     Ќо пока он ждал эту весть, пришла совсем инаЯ.
     “ ‘аши была семьЯ. Њать, отец. ЃратьЯ, сестры. Ќа “краине. € с тех пор,
как немцы занЯли этот городок, ничего не знал он о судьбе родных. ‘аша попал
на  ‘евер  еще  до войны и там воевал несколько лет, везучий и удачливый, ни
разу не сбитый, выходЯ целым и невредимым из самых, казалось бы, безвыходных
положений.
     Љогда  освободили  родной  его  город  на юге, он  стал писать  туда по
старому  адресу  и  наконец  получил  ответ.  Ќаписанный чужой рукой. ‘оседи
извещали ‘ашу,  что никто  из его семьи не  осталсЯ в живых. ‚сех до  одного
убили фашисты.  € покоитсЯ его роднЯ  в братской  могиле, в  которой лежат и
остальные евреи этого города.
     € не стало в авиационном полку веселого и удачливого пилота ‘аши Љруга.
ѓлаза  его  потухли. ‹ицо  почернело. Џоросло бородой.  €  капитан ”ельдман,
единственный знавший еврейские обычаи, пыталсЯ объЯснить другим пилотам, что
‘аша, перестав бритьсЯ, следует древнему обрЯду поминовениЯ усопших родных.
     Љомандир  полка ‘афронов снЯл его  с боевых  полетов, хотЯ каждый пилот
был на вес золота. ‚ таком со-
     стоЯнии ‘аша проиграл бы первый же  воздушный бой.  Џопробовал командир
поговорить с ним по душам, образумить, привести в чувство. Ѓезуспешно.
     -  Ћтпусти  менЯ, командир, в пехоту,-  попросил ‘аша,  и  в глазах его
стоЯли слезы.
     - Љак же тебЯ отпустить в пехоту? - всплеснул руками ‘офронов.- „а менЯ
ж  за  это расстрелЯть  и  то  мало  будет, если  Я  такого  сокола,  такого
первоклассного пилота спишу в пехоту. ’олько  враг, чтоб ослабить нас, такое
может допустить. ’ы еще, брат, полетаешь. € за кровь твоих родных не  одного
фашистского гада отправишь в ад.
     - Ќет,- замотал ‘аша кудрЯвой, с первыми нитЯми седины головой.- ‚ небе
Я бью самолеты. Ђ мне крови надо! —тоб лицом к лицу! ‚ глаза его посмотреть,
а  потом уж бить и видеть,  как  он корчитсЯ,  подыхаЯ. Ћтпусти, командир, в
пехоту.
     Ќе уважил  командир полка просьбу  ‘аши. Џриказал  ему не  отлучатьсЯ с
аэродрома,  а товарищам по блиндажу велел не спускать с него  глаз. —еловек,
мол, отчаЯнный. „о беды недолго.
     Ђ  потом  был воздушный бой.  Ќедалеко от аэродрома. Ќаших в небе вдвое
меньше, чем противника. Ћстальные экипажи ушли раньше на задание.  Ћдин лишь
самолет капитана Љруга оставалсЯ в резерве  под маскировочной сеткой. Њахнул
на  все рукой  полковник ‘офронов и скрепЯ  сердце  послал  на подмогу своим
чумного от горЯ капитана.
     Ќикогда  до того  гак не  дралсЯ  ‘аша  Љрут.  Ќе  страхуЯсь,  напролом
ворвалсЯ  в  строй  вражеских  самолетов,  раскидал  их,  а   одного  прошил
пулеметной очередью и поджег. ЏогналсЯ за другим и ушел далеко от места боЯ.
Ћн превосходил опытом противника.  ѓонЯл  его,  как Ястреб воробьЯ, по небу.
‘ам постреливал экономно, сберегал  боезапас.  Ђ того довел до того, что  он
все, что имел, расстрелЯл впустую, ни разу не зацепив ‘ашиной машины.
     ’ого-то  и добивалсЯ капитан  Љруг. Џротивник  был  обезоружен,  и  ему
только оставалось на последней скорости удирать к своим  через линию фронта,
под защиту зенитных батарей.
     ‘аша не дал ему уйти. Ќо и добивать  не стал. Џрижал низко к земле и на
бреющем полете погнал к свое-
     му  аэродрому. —уть не верхом на  немецком самолете, цеплЯЯ выпущенными
шасси  прозрачный  колпак над  кабиной летчика, посадил он  его на  бетонную
дорожку и  сам  сел  вслед  за ним, и обе машины  бежали  по земле  друг  за
дружкой, словно одна, со звездами, вела другую, с крестами, под конвоем.
     Ќемец затормозил. ‘ашин истребитель, обогнув его, пробежал сотню метров
и тоже застыл. Ќемец  откинул колпак  и вылез из кабины  по  крылу на бетон,
сбросил с плеч парашютный мешок и поднЯл вверх руки.
     ‘о всех  концов полЯ  к нему  бежали русские. ’ехнари. ‘олдаты из  ЃЂЋ.
’акого еще на аэродроме  не бывало, чтоб живой  немец сел  и  сдалсЯ в плен.
Љаждому любопытно  поглЯдеть на эту невидаль, и все, кто были  на аэродроме,
побросав свои дела, мчались к самолету с выпученными от любопытства глазами.
„аже  командир  полка ‘офронов и тот бежал,  задыхаЯсь от излишнего  веса  и
позваниваЯ двумЯ ‡олотыми ‡вездами ѓероЯ ‘оветского ‘оюза.
     Ќо  впереди всех, он-то  был ближе,  спешил  к немецкому  самолету ‘аша
Љруг. Ѓежал косолапо в меховых унтах, забыв сбросить парашютный мешок, и тот
мЯгко бил его по заду, мотаЯсь на брезентовых ремнЯх. Џравой рукой он  шарил
по  боковым  карманам комбинезона и  уже, когда  был шагах  в  пЯтидесЯти от
немца, вытащил то, что искал,- черный пистолет ’’.
     Ќемецкий летчик стоЯл неподвижно,  спиной прижавшись к  алюминиевому, в
маскировочных  пЯтнах, боку своего  самолета,  и  справа от  него,  ближе  к
хвосту,  там,  где  на  советских  самолетах  звезда,  зловеще  распласталсЯ
рубленый  короткопалый  крест. ‹етчик  стащил  с  головы шлемофон  и,  мигаЯ
белесыми   ресницами,   смотрел,   как   завороженный,   на    ‘ашу   Љруга,
приближавшегосЯ к нему, тЯжело дыша, с каждым шагом выше поднимаЯ пистолет.
     ‹ицо немца было бледно. Џод  стать  его белокурым, от пота слипшимсЯ на
лбу волосам. Ђ в бесцветных, как небо над тундрой, глазах застыл ужас, какой
только может охватить  человека перед лицом  неизбежной, неминуемой  гибели.
ќта  смерть сосредоточилась  в круглом  черном  отверстии  пистолета,  мерно
качавшемсЯ в такт тЯжелым неуклюжим шагам русского летчика.
     ‘аша  перешел  с бега на  шаг. Ќе  потому что устал. Ћн разглЯдел  лицо
врага. Ќормальное  человеческое лицо. „о  жути обыкновенное лицо испуганного
мальчишки.  Ќемец был намного моложе  его. Ѓез  шлемофона, со  взъерошенными
потными волосами, ему и двадцати лет не дашь. € запал Ярости, какой клокотал
в ‘аше, пока он гонЯл его  в небе, а потом  бежал с  пистолетом  в  руке  по
земле, стал  быстро  улетучиватьсЯ, и  уже последние шаги, отделЯвшие его от
немца, ‘аша прошел, смущенно опустив пистолет к бедру.
     Ћн стал -против него, расставив толстые  ноги в меховых унтах.  Ћни еще
были одни.  Ќарод, со всех сторон  мчавшийсЯ  к немецкому  самолету,  еще не
добежал. €,  глЯдЯ в мЯгкое, окончательно не сформировавшеесЯ по-мужски лицо
немецкого  летчика,  которого он еще минуту назад был готов растерзать, ‘аша
смутилсЯ  и  от  смущениЯ  улыбнулсЯ. Ќемец  ухватилсЯ  за эту  улыбку,  как
утопающий  за  спасательный круг,  и  тоже  улыбнулсЯ, часто-часто  заморгав
рыжеватыми  ресницами. Ќа его  ожившем лице  проступили  веснушки, множество
веснушек, которых прежде из-за смертельной бледности нельзЯ было разглЯдеть.
     ’ут уж ‘аша окончательно смутилсЯ и лЯпнул:
     - „авай менЯтьсЯ сапогами.
     € прихлопнул ладонью по меховому голенищу своего унта.
     Ќемец  ничего  не   понЯл.  ‡аулыбалсЯ   еще  шире,   обнажив  неровные
мальчишечьи зубы.
     ‚округ них  быстро густела, сопЯщаЯ после бега, толпа технарей и солдат
из ЃЂЋ. ’ехнари были в замасленных грЯзных комбинезонах. ‘олдаты  в стеганых
телогрейках и бушлатах не  первого срока,  в дырах и пЯтнах.  Џоэтому, когда
протолкалсЯ вперед позже других добежавший командир полка, от волнениЯ он не
нашелсЯ, что сказать, и строго прикрикнул на своих:
     - —то за вид! Ќе солдаты, а черт знает что! •орошенькое мнение составит
о вас противник.
     Ђ  "противник"  по  массивной  фигуре и двум ‡олотым  ‡вездам на кителе
определил,  что  этот человек  и  есть самый  главный на аэродроме и от него
теперь  зависит  его  судьба, и  впилсЯ  глазами в  рыхлое, в складках, лицо
полковника. ‘офронов из-под строго нахму-
     ренных бровей мельком глЯнул на немца и криво усмехнулсЯ:
     - Џацан. ‹етать не умеешь.
     € протЯнул ему широкую мЯсистую ладонь:
     -  Ќу, здравствуй, летун... коль пожаловал в гости. Ќемец обеими руками
облапил его руку и не отпускал, пока  кольцо  солдат  и технарей не грохнуло
беззлобным хохотом.
     Њолчать!  -  еще  больше  растерЯлсЯ  полковник  ‘офронов.-  Џо  нашему
русскому обычаю гостЯ нужно перво-наперво накормить.
     €  через  весь  аэродром  пестрой гурьбой двинули к летной  столовой. ‚
центре  - совеем ошалевший немец.  ‘права  - ‘аша  Љруг, так  и  не  снЯвший
парашюта  и шлемофона. Ћн  был выше  немца и положил  ладонь на  его  плечо,
словно придерживаЯ добычу и этим даваЯ всем понЯть, что это его, ‘аши Љруга,
добыча.  Ќо в го  же времЯ  ‘ашина ладонь  на  плече у  немца была вернейшим
знаком совсем не враждебного, а,  скорее, фамильЯрного отношениЯ к пленнику.
‘лева топал, тЯжело отдуваЯсь и сопЯ, тучный полковник ‘офронов, озабоченный
тем, как  дальше  поступить с немцем, ибо с такой  ситуацией ему приходилось
сталкиватьсЯ в первый раз.
     ‚ столовой немца усадили между ‘ашей и ‘офро-новым. ‹юбопытных технарей
и солдат не пустили на порог. ‡а столом разместились только офицеры, летчики
и,  конечно,  начпрод  капитан ”ельдман,  тоже  до  обалдениЯ  взволнованный
случившимсЯ и метавший глазами молнии на нерасторопных подавальщиков.
     Љто-то из офицеров немножко кумекал по-немецки, и его усадили напротив,
чтобы  переводил. ’огда  же узнали имЯ немца  -  ‚альтер,  и все  по очереди
назвали  себЯ  и при этом обменЯлись рукопожатием. Ќемец сидел  распаренный,
потный, со счастливым и глупым выражением на веснушчатом лице.
     …го  накормили от  пуза.  Ќачпрод достал из  тайников вкуснейшие  вещи,
какие  хранились длЯ особого  случаЯ:  копченые телЯчьи Языки в американских
косерв-ных   банках,   семгу,   которую   летчикам   в   подарок   привозили
рыбаки-поморы, и даже красную кетовую икру с „альнего ‚остока.
     Ќемец  объелсЯ и  облилсЯ.  Ќо  пока  он  еще  мог  сидеть  на  скамье,
подпираемый плечами  соседей, ‘аша  с помощью переводчика,  а больше жестами
пыталсЯ втолковать  ему, какие  промахи он по неопытности допускал  в небе и
как и каким способом он, ‘аша Љруг, заставил его  впустую израсходовать весь
боезапас, а уж заставить его сесть было делом плевым.
     Ќемец на все согласно кивал  головой и глупо, по-пьЯному, ухмылЯлсЯ.  Ђ
когда  ‘аша, тоже крепко  подвыпивший, вдруг помрачнел и с  паузами,  тЯжело
выдавливаЯ  слова,  поведал ‚альтеру, почему он  его посадил  живым  и бежал
потом с  пистолетом,  рассказал, что случилось  с  его семьей, немец, хоть и
пьЯный, перестал улыбатьсЯ, брови его  горестно полезли вверх, и он припал к
‘ашиному  плечу и стал теретьсЯ щекой. ‘аша обнЯл его, похлопал  по спине. Ђ
начпрод   капитан  ”ельдман,  у  которого  был  американский  фотоаппарат  с
магниевой  вспышкой,  заснЯл  их  в этой позе.  Њрачно набычившегосЯ  ‘ашу и
раскисшего, развесившего губы ‚альтера.
     Љ концу обеда немца пришлось тащить волоком из-за стола. ‚озле столовой
у  автоцистерны  он  упал  на колени,  и  его стало выворачивать  наизнанку.
‹етчики снисходительно и  понимающе смотрели. Џолковник ‘офронов, румЯный от
выпитого спирта, хмыкнул:
     - ‘лабы...
     Ђ ‘аша вступилсЯ:
     - Њальчишка... Љакой с него спрос?
     ‚ечером  на  аэродром  прибыли   офицеры   ‘Њ…ђа.   Љонтрразведка.  €з
Њурманска.  Џрибыли за немцем, который спал безмЯтежно в офицерском блиндаже
на койке ‘аши Љруга. ‘аша  спал на пороге  блиндажа и сказал, что этот немец
его и никому его не отдаст," а если  им, контрразведчикам, так позарез нужен
немецкий летчик,  то пусть  они попробуют  посадить самолет, а  пилота взЯть
живьем.
     ‘ашу  уговаривали, грозили. Ђ он-ни  в какую.  ‘ам  полковник  ‘офронов
вступил с ним в переговоры и тоже не уломал,
     - Њой немец,- упрЯмо повторЯл ‘аша.- Ќе отдам.
     -  ЏьЯн,-  как  бы  извинЯЯсь,  развел  руками ‘офронов.-  ЏроспитсЯ  -
пожалеет.
     ’ак и ушли контрразведчики ужинать, ничего не добившись.
     Ќаступила ночь. Џо-прежнему было светло. € солнце не ушло  за горизонт,
а висело низко-низко бледным размытым пЯтаком.  € тускло поблескивали вокруг
аэродрома каменные бока "бараньих лбов".
     Љапитан  Љруг   уснул,  не  раздеваЯсь,  присев   у  порога   блиндажа.
Љонтрразведчики, стараЯсь  не  шуметь,  обошли  его и,  разбудив  ничего  не
понЯвшего  спросоньЯ  ‚альтера,  увели. Љогда проходили  мимо спЯщего  ‘аши,
немец узнал его и рванулсЯ. Ќо ему зажали рот и скрутили руки за спиной.
     ‚альтера   увезли  в  Њурманск,   допросили  и   отправили   в   лагерь
военнопленных,  разместившийсЯ за  колючей проволокой  в  тундре на  окраине
города Њончегорска. € стал ‚альтер,  как  другие  немцы, обычным пленным.  ‚
серой  безликой колонне  водили его  конвоиры  на работу:  чинить  дороги  в
тундре,  посыпать  осевший  от  таЯниЯ   грунт  щебнем  и  добывать  щебень,
раскалываЯ тЯжелым молотом серые камни-валуны.
     ‘тоЯли белые ночи. Ќа вышках даже  прожектора не  включали. —асовым все
видно как на  ладони. € когда другие пленные  спали на двухэтажных  нарах  в
бараке, ‚альтер  выходил наружу и бродил  в призрачном свете вдоль столбов с
колючей проволокой, вызываЯ недовольные окрики часовых.
     Ћн   вглЯдывалсЯ  в   тундру,  в   узкую  грунтовую   дорогу,  глубокие
автомобильные колеи  на которой уходили  к  неЯсному горизонту. ‚глЯдывалсЯ,
будто ждал кого-то. †дал и дождалсЯ.
     Ћднажды,  когда лагерь спал, а ‚альтер, как всегда,  вышел к проволоке,
он увидел на  „ороге подскакивающий  на ухабах грузовик. Ђ когда  автомобиль
приблизилсЯ, ‚альтер просиЯл и  запрыгал, как мальчишка. ‚  кузове, опершись
локтЯми на крышу кабины, стоЯли, покачиваЯсь, три русских летчика, и в одном
из них ‚альтер сразу узнал капитана Љруга.
     ‹етчики, бренча орденами и медалЯми на кителЯх, переговорили с лагерным
начальством, и ‚альтера выпустили к ним за проволоку. Ћни даже обнЯлись, как
старые  друзьЯ,  а  так   как  переводчика  с   ними  не  было,  объЯснЯлись
восклицаниЯми и жестами.
     ‘ели в кружок на камни. „рузьЯ развЯзали вещевые
     мешки, достали съестные  припасы, вспороли ножами  консервные банки, из
бутылки  по  кругу  глотнули  разведенный  спирт.  ‚альтер  тоже  глотнул  и
захлебнулсЯ, зашелсЯ кашлем. ‹етчики с хохотом стучали кулаками по его спине
и объЯснили, чтоб ел, не стеснЯЯсь,  а  то ведь  совсем дойдет  на  лагерном
пайке.
     Ќа прощанье насовали ему в карманы консервов, плиток шоколада и парочку
луковиц-что в тундре ЯвлЯетсЯ особым деликатесом.
     Ќа той стороне проволоки, словно учуЯв запах пищи, столпились выползшие
из бараков пленные в серо-зеленых шинелЯх внакидку.
     -  …шь сам!-строго  наказал  ‚альтеру  ‘аша  Љруг.-  Ђ  этим гадам - ни
кусочка!
     Ћн окинул злыми глазами пленных за проволокой.
     - ЏонЯл? €ди и лопай! ‘коро еще приедем. †ди!
     € грузовик с тремЯ летчиками  в кузове укатил в тундру, залитую неживым
светом белой-ночи.
     ‘ тех пор ‚альтер, как  на  пост, выходил каждую ночь к проволоке. „аже
часовые на вышках смотрели, куда и он, на  дорогу. Ћни-то, часовые,  первыми
увидели грузовик.
     - ќй, фриц!-закричали они ‚альтеру.- ’вои едут!
     ‡а кабиной грузовика  на сей  раз стоЯли  только  два летчика.  Ќе было
капитана ‘аши Љруга. € в кабине рЯдом с водителем место пустовало.
     ‹етчики  сели на  камни,  стали  развЯзывать вещевые  мешки.  Ђ ‚альтер
беспокойно  спрашивает что-то по-немецки, и они хоть ни слова не понимают, а
догадались сразу, что он интересуетсЯ, почему не приехал ‘аша Љруг.
     -  Ќет ‘аши,-  вздохнул  летчик.-  ‘горел. ‘казано  было  по-русски. Ќо
‚альтер понЯл. ЏонЯл
     и застыл. Џотом медленно отодвинул от себЯ консервные банки, поднЯлсЯ с
земли и пошел, сгорбившись, к проволочной ограде. Џрипал к столбу лицом и не
шевелилсЯ.
     Ќад ним  стоЯла  белаЯ полЯрнаЯ ночь. Ќечеткий, неживой свет был разлит
над тундрой, и "бараньи лбы" тускло отсвечивали базальтовыми боками.


        Ћ‘‚…„ЋЊ€’…‹њ
     ‚стречали  вы  евреЯ  с  такой  кондовой русской  фамилией  ЏолубоЯров?
”амилией, котораЯ  сразу  вызывает в  памЯти  нехорошие ассоциации:  казачьи
чубатые рожи на горЯчих храпЯщих конЯх, гонЯющие саблЯми  несчастных  евреев
по кривым улочкам местечек в черте оседлости. ”амилией, от которой за версту
разит погромом. —ем-то антисемитским.
     џ   знал  евреЯ  с  такой  фамилией.   Ђркадий  ЏолубоЯров-  московский
художник-ретушер, в  основном  специализировавшийсЯ  на портретах вождей, по
чьим  упитанным  и строгим  лицам он  проходил  рукой  мастера, придаваЯ  им
несколькими   легкими   штрихами   и  точками   более   представительный   и
торжественный вид.
     ђаботенка не пыльнаЯ и довольно денежнаЯ. Џотому что  спрос на портреты
вождей,  так же  как и  на сахар  и на  хлеб,  в ‘оветском ‘оюзе никогда  не
иссЯкает, а, наоборот, постоЯнно  возрастает, и Ђркадию ЏолубоЯ-рову  всегда
был обеспечен его бутерброд, даже с колбасой, а порой и с икрой.
     Ћсобенно прочно закрепилсЯ он на своем месте после одного случаЯ, из-за
которого в  кругах московских газетных репортеров и фотографов при поЯвлении
Џо-лубоЯрова пробегал уважительный шепоток: - Ћн открыл глаза Ѓрежневу.
     ‚ождю  советского народа.  ѓлаве ‘‘‘ђ. ‘реди  бесчисленных добродетелей
которого любовь к евреЯм как раз не числилась.
     € кто открыл глаза  ему, ведущей мировой фигуре, перед которым трепещут
иностранные премьер-министры и  последние уцелевшие на земле короли? Ђркадий
ЏолубоЯров, тихий и совсем неприметный еврей. Ћн и  в политике-то не смыслит
ни шиша, и, как человек достаточно пуганый, не очень-то и норовит что-нибудь
в ней понЯть.
     € тем  не  менее  открыл  глаза ‹еониду €льичу Ѓрежневу  не кто иной, а
Ђркадий ЏолубоЯров. Ћткрыл единственным способом,  доступным  ему. €  никому
другому. ‡а исключением, пожалуй, еще нескольких профессиональных ретушеров,
но их, на счастье, не
     оказалось  под рукой  в  тот  самый  нужный момент,  когда взошла  его,
ЂркадиЯ ЏолубоЯрова, звезда.
     Ѓрежнев  где-то  закончил  очередную  речь,  и  у  допущенных к высокой
трибуне  на  дозволенное  расстоЯние  газетных  фотографов,  как  на   грех,
засветилась в аппаратах отснЯтаЯ  пленка, и лишь с одного  чудом  уцелевшего
кадрика удалось  отпечатать сносную  фотографию  выступающего перед  народом
вождЯ.
     ‚се  на ней выглЯдело пристойно. € даже вставные челюсти смотрелись как
настоЯщие.  ‡а  исключением  одного.  ѓлаз. Љогда фотограф щелкнул  камерой,
Ѓрежнев  моргнул,  и на единственном  пригодном  к печати  снимке получились
закрытые, как у покойника, глаза.
     Њороз  продрал  по коже редакторов  газет при виде  этого снимка.  ђечь
Ѓрежнева идет  в очередной  номер,  а  фотографии  докладчика нет. ђедакторы
Явственно чувствовали, как из-под их Ягодиц ускользают редакторские кресла.
     € тогда настал звездный . час ЂркадиЯ ЏолубоЯрова.
     ‘лучилось  гак,  что  он  безо  всЯкого  определенного дела  толкалсЯ в
редакции  самой главной газеты  и услышал  стоны из редакционного  кабинета.
“знав,  в  чем дело, он  попросил  разрешениЯ  взглЯнуть  на портрет "спЯщей
красавицы". ”отографию положили дрожащими руками пред светлые очи ретушера и
застыли  в  ожидании  приговора.  ‘удьба редакторов  была сейчас полностью в
руках этого  евреЯ, с которым  они даже не считали нужным здороватьсЯ, когда
натыкались на него прежде в редакционных коридорах.
     Ђркадий  ЏолубоЯров  пожевал  толстыми  вЯлыми  губами,  от   чего  они
прижались к кончику его длинного носа, и  сказал слова, потом облетевшие всю
газетную Њоскву:
     - џ открою ему глаза.
     ђедакторов прошиб  пот. Ћдин  из  них,  большой антисемит, по уверениЯм
свидетелей, публично  обнЯл  ЂркадиЯ, прижал  к своей жирной  груди  и  даже
всхлипнул.
     -  Ћн заперсЯ  в  лаборатории,  откуда попросил  всех удалитьсЯ,  и все
высокое начальство толпилось  в  кори-„оре,  затаив дыхание и предупреждающе
цыкаЯ на каж-
     дого,  осмелившегосЯ приблизитьсЯ  к  двери,  за  которой  колдовал  их
спаситель.
     Ќадежда  на спасение была самаЯ минимальнаЯ. —то может сделать ретушер?
Ќу, подбелить зубы. “брать морщины. Ќо открывать закрытые глаза?
     Ќа следующий день во  всех газетах вместе с речью Ѓрежнева поЯвилсЯ его
портрет с  открытыми глазами.  € никаких следов подделки. едевр ретушерской
работы. Ѓлагодарное начальство тут же выписало Ђркадию двойной гонорар  и из
премиального фонда отвалило денег на поездку на курорт.
     ќтим  все и ограничилось. Љогда он вернулсЯ с курорта, обгорев на южном
солнце,  с  шелушащимсЯ,  как  молодой  картофель, розовым носом, начальство
снова  перестало  узнавать  его  и,  сталкиваЯсь в  редакционных  коридорах,
забывало, как и  прежде поздороватьсЯ. Ђ  теперь возвратимсЯ к тому, с  чего
начали.  Ћткуда  у  евреЯ  такаЯ,  мЯгко  выражаЯсь,   нееврейскаЯ  фамилиЯ?
ЏолубоЯров!  Ћткуда  имЯ  Ђркадий-  понЯтно.  ќто  слегка  модернизированное
еврейское имЯ Ђбрам. ’аких Ђркадиев в ђоссии  - пруд пруди. Ќо ЏолубоЯров ни
из какой еврейской фамилии не сделаешь, сколько бы ты ни мудрил. ’акой в ней
прочный русский парень.
     ѓадать нечего. ќто,  конечно,  была  не его, ЂркадиЯ, фамилиЯ. …го отца
Ђбрама Џерельмана люди знали именно по этой фамилии, и в  документах  он был
записан черным по белому - Џерельман. € Ђркадий, пока не женилсЯ, таскал  на
себе, как гроб, эту очень уж  еврейскую  фамилию. •отЯ и  без фамилии по его
черным меланхоличным  глазам и  длинному  семитскому носу ни у кого,  даже у
малограмотных дворников, его еврейское происхождение не вызывало сомнениЯ.
     †ил в  Њоскве  шофер.  Ћбыкновенный  русский парень. Ђлеша  ЏолубоЯров.
Ќичем не  выдающийсЯ. Љрутил  баранку своего  грузовика, зарплату  аккуратно
отдавал своей жене Љлаве, а что перепадало сверх того - утаивал и пропивал в
компании своих же шоферов.
     €  духом не  ведал  Ђлеша ЏолубоЯров, что станет  родоначальником целой
семьи ЏолубоЯровых, с которыми у  него никаких кровных свЯзей не было и быть
не могло.
     Џервой получила эту, довольно редкую в нынешней
     ђоссии, фамилию его  законнаЯ жена Љлава.  ‚ыйдЯ  замуж за Ђлешу,  она,
естественно,   сменила   свою    девичью   фамилию   Љургапкина   на   более
представительную му-жеву - ЏолубоЯрова.
     ‘ам Ђлеша,  в жилах  которого  играла казачьЯ  кровь, выпив, любил дать
волю рукам. Љлаву он поколачивал регулЯрно. ‚ каждую получку. Ђ иногда и до.
     Љогда же, будучи на  взводе, он не мог отыскать спрЯтавшуюсЯ  у соседей
Љлаву, то начинал  приставать  к посторонним. € те уж колотили его. Ћднажды,
по пьЯному  делу,  ему проломили  автомобильной ручкой  череп,  и ЏолубоЯров
отдал Ѓогу душу в 1-й ѓрадской больнице, так и не приходЯ в сознание.
     Ћсталась  в  Њоскве молодаЯ  симпатичнаЯ  вдова  Љлава  ЏолубоЯрова,  в
девичестве  Љургапкина.  Љроме  фамилии  ей  осталось  от  мужа,  как  бы  в
наследство, пристрастие к  вину, что позже на  суде фигурировало как одна из
причин ее развода с Ђркадием.
     Ђркадий, которого женщины не очень баловали своим вниманием, женилсЯ на
Љлаве к немалому удивлению своих знакомых. ќто был  Явный мезальЯнс. •оть  в
рабоче-крестьЯнском государстве классовые различиЯ были ликвидированы  еще в
революцию  1917  года  и  все  граждане  объЯвлены  равноправными,  женитьба
газетного работника, то есть журналиста, даже если он всего лишь ретушер, на
простой официантке, да еще с пристрастием к выпивке, никем не воспринималась
как  равный  брак. ’ем  более  Ђркадий  еврей,  а  у  Љлавы фамилиЯ какаЯ-то
подозрительно антисемитскаЯ.
     Ќо именно эта фамилиЯ больше всего в Љлавином приданом привлекла сердце
ЂркадиЯ. ‚  ‡Ђѓ‘  он  вошел  под руку  с  еще  трезвой  Љлавой,  как Ђркадий
Џерельман,  а вышел оттуда с  ней же под руку, но уже Ђркадием ЏолубоЯровым.
Ћн  взЯл  фамилию  жены.  ќто  практикуетсЯ  весьма  редко,  но  законом  не
возбранЯетсЯ.
     €  стал Ђркадий абсолютно  русским  человеком. …сли  бы  не физиономиЯ,
предательски  выдававшаЯ его  происхождение. „а  запись в паспорте, в  пЯтой
графе,  отвечающей на вопрос национальность, коротким, как плевок,  Ядовитым
словом: еврей.
     ‹юди, с которыми  Ђркадию  доводилось общатьсЯ, диву  давались, откуда,
мол, у евреЯ такаЯ редкаЯ русскаЯ фамилиЯ ЏолубоЯров! €звестен был под такой
фамилией  лишь  генерал танковых  войск,  прославившийсЯ  во  вторую мировую
войну.  ‚  победных  приказах  ѓлавнокомандующего  генералиссимуса  ‘талина,
которые торжественно  транслировались на всю страну по  радио,  почти каждый
день отмечались танкисты генерала ЏолубоЯрова.
     “ военных от столкновений с Ђркадием зарождалось нехорошее подозрение о
далеко  не  чистом  происхождении прославленного  русского  генерала,  и они
иногда дотошно допытывались у ЂркадиЯ,  в каком  родстве состоит он со своим
знаменитым  однофамильцем.  Ќа  что  Ђркадий,  себЯ за дурака не  державший,
отвечал неопределенно пожиманием плеч и скромным потупленным взором. Њол, не
хочу вдаватьсЯ в подробности, а также примазыватьсЯ к чужой славе. Џонимайте
так,  как сочтете нужным. Ђ лучше всего: замнем длЯ Ясности. “мный поймет, а
глупому знать нечего.
     ђазведЯсь с  Љлавой,  Ђркадий  сохранил за собой фамилию  ЏолубоЯров. Ђ
женившись во второй раз,  хоть и  фиктивно,  одарил  этой фамилией  еще одну
женщину,  котораЯ стала  числитьсЯ по всем  документам,  в  том  числе  и  в
выездной визе на предмет отбытиЯ из ‘‘‘ђ на постоЯнное жительство в €зраиль,
гражданкой Џо-лубоЯровой.
     Ќо об этом  потом и подробней, потому что и сам Ђркадий считает историю
второго и фиктивного брака самой мрачной страницей своей жизни.
     Џожалуй, главной страстью  всей  жизни  этого  человека было постоЯнное
неутомимое желание  хоть чем-то выделитьсЯ из серой  массы, обратить на себЯ
внимание, привлечь интерес  окружающих.  ‹юбым способом. ‘лучай  с закрытыми
глазами  Ѓрежнева, которые он распахнул на читателей советских газет, совсем
недолго  щекотал   самолюбие  ЂркадиЯ  и  был  известен  лишь  узкому  кругу
журналистов. Њиллионы читателей даже и не  догадывались, какой операции были
подвергнуты глаза ѓлавы государства, и тем  более не знали, кто эту операцию
совершил.
     “ кого-то были военные заслуги, и об этом свидете-
     льствовали ордена и медали, надеваемые  на грудь по праздникам. Ђркадий
этим не мог похвалитьсЯ. Љто-то съездил в заграничную командировку и в узком
кругу рассказывал  удивительные истории  о тамошней  жизни,  чего  в газетах
никогда  не прочтешь, и  такого рассказчика  слушали  с  разинутой пастью  и
круглыми  от  восторга  и  зависти  глазами.  ЂркадиЯ за границу ни разу  не
пустили, и  поражать  воображение  слушателей  было,  соответственно, нечем.
Љто-то, наконец,  был красив и  неотразим, и  вокруг него  штабелЯми  лежали
расколотые женские сердца. Ђркадий же никак не мог причислить себЯ к славной
когорте сердцеедов.
     Ћн был довольно высок, но сутул. ’олстогуб и длиннонос. €, в довершение
ко  всему,  на верхней губе у него  торчала  бородавка довольно значительных
размеров,  и с таким украшением нужно было обладать  большой дозой мужества,
чтобы  отважитьсЯ  протЯнуть  свои  губы  даже  длЯ  поцелуЯ.  Ђркадий  этим
мужеством не обладал.
     Ћн избрал самый  простой и доступный ему путь к славе. Њолчание. Ќамек.
‡агадочность.  ’ак вел  он  себЯ,  когда его фамилиЯ  ЏолубоЯров вызывала  в
памЯти у людей ассоциации с прославленным военачальником. Ќе подтверждал, но
и не отрицал. ’омитесь в мучительных догадках.
     Ќо генерала ЏолубоЯрова  помнили лишь отставные военные. ‹юдей помоложе
и,  в  особенности,  женщин  этим   не  взволнуешь.  Ќужно  было  что-нибудь
действующее сильно и неотразимо.
     € Ђркадию показалось, что он нашел это средство.
     ‚  ‘оветском ‘оюзе ни  длЯ кого не  секрет, что самаЯ большаЯ  власть в
стране не у правительства, а у ЉѓЃ - Љомитета  государственной безопасности,
который Явно  и тайно неусыпно следит  за каждым  гражданином и, как  лучами
рентгена, прощупывает всю его жизнь. ‘удьба каждого в ‘‘‘ђ находитсЯ в руках
таинственного  и страшного  ЉѓЃ, официально называемого весьма романтично  -
щит и меч революции.
     Ђркадию  понравилась   идеЯ  понежитьсЯ  в  лучах  жуткой  славы  этого
страшилища. Ћн стал намеками и недомолвками слегка приоткрывать свои свЯзи с
некоторыми ответственными лицами из этой организа-
     ции. ‘ которыми он будто бы на короткой ноге и принимаем в их кабинетах
запросто, без доклада.
     ‹юди  слегка  бледнели, когда улавливали смысл его  намеков, и начинали
тщательно  взвешивать  каждое слово,  произнесенное при  нем,  и лихорадочно
вспоминать, не сболтнули ли чего-нибудь лишнего в прошлом.
     -  Ќикакого ослаблениЯ гаек  не ожидайте,- произносил он  таинственно и
бросал взглЯд  на  дверь,  не  подслушивают  ли чужие.-  ѓайки завинтЯт  еще
туже... ЏредполагаютсЯ большие аресты... ‘реди творческой интеллигенции.
     Ћн  старалсЯ  произвести  впечатление.  € производил. ‹юди  замыкались.
‚сЯчески норовили избегать его.
     Ђ  он-то предполагал, что, догадавшись о его  свЯзЯх, они станут искать
его  дружбы и покровительства, чтобы  в трудный момент (а кто застрахован от
такого в  ‘‘‘ђ?) Ђркадий  ЏолубоЯров замолвил за них словечко где  следует и
уберег от больших неприЯтностей.
     ЌеприЯтности Ђркадий навлек  на  себЯ.  Ћн попал  в  ЉѓЃ.  Ќо  не в том
амплуа, в  каком силилсЯ предстать перед окружающими. …го вежливо пригласили
на допрос.  ‚ернее, на  беседу. ’ак  это в последние, более либеральные годы
называетсЯ в этом учреждении. €, как мальчишку, высекли за то, что он  своей
безответственной   болтовней   компрометирует   славные   советские   органы
государственной  безопасности,  и в подтверждение того, что эти  органы  зрЯ
казенный хлеб не едЯт, показали ему пухлую папку с донесением обо всем,  что
он болтал. ‘лово в слово. Љак стенографический отчет.
     Ћн задрожал как  осиновый  лист, быстро-быстро  припоминаЯ  все  ужасы,
слышанные  им или  читанные украдкой в нелегальной  литературе, гулЯвшей  по
рукам в Њоскве,  о пытках и истЯзаниЯх, которым  подвергают в подвалах этого
дома всЯкого, попавшего сюда не по своей воле.
     - ‚иноват,  виноват...- залепетал <i>он.</i>-Џо глупости все... ”антазии менЯ,
знаете, посещают...
     - Њы умеем лечить от таких фантазий.
     - Ќе сомневаюсь... Ќо... Я заслуживаю снисхождениЯ... “ менЯ заслуги...
     - Љакие заслуги?
     - џ открыл глаза Ѓрежневу. - —то-о-о?
     Ђркадий, путаЯсь  и сбиваЯсь, пыталсЯ поведать им о звездном часе своей
жизни, но его оборвали на самом интересном месте.
     -  Ќе смейте касатьсЯ  грЯзными руками  имени,  свЯщенного  длЯ каждого
советского человека. џсно?
     - џсно и понЯтно,- непослушными холодеющими губами вымолвил Ђркадий.
     -  …сли  бы  нам  понадобилсЯ  осведомитель,- сердито  сказали  ему  на
прощанье,- мы  поискали бы кого-нибудь поумнее.  Ђ сейчас идите! € больше не
болтать! Ћ том, что вас вызывали сюда, тоже. €дите... товарищ Џерельман.
     …го назвали уже забытой еврейской фамилией, которую он не без основаниЯ
мог считать своей девичьей. Ћт этого пахло угрозой. Ђнтисемитским намеком. €
Ђркадий  покинул  неласковое  учреждение,  мелко  дрожа  и  беззвучно шлепаЯ
толстыми губами.
     ‚  еще  большую дрожь его кинуло тогда, когда  одна  за другой редакции
газет стали отказыватьсЯ  от  его  услуг  художника-ретушера.  €м  позвонили
откуда следует.
     •удо стало  Ђркадию-дальше некуда. †ить не на  что. Џришлось  понемногу
продавать  свои  вещи. ’олкаЯсь  в  комиссионных  магазинах,  он  неожиданно
обнаружил, что  в  ђоссии  большие перемены  начались. ‚  еврейских делах. Ћ
которых он прежде не  задумывалсЯ. „а и вообще  старалсЯ держатьсЯ от евреев
подальше. ‘ такой фамилией - ЏолубоЯров.
     Ќо когда пришла беда, потЯнуло и его поближе к своим. Ђ свои-то поднЯли
в стране заварушку. •отЯт в €зраиль. Ќа историческую родину. Ќадоело им быть
гражданами второго сорта в  стране,  где на  всех  углах только  и кричат  о
равенстве всех наций. € задали жару правительству: забастовками, голодными и
на  полный желудок,  демонстрациЯми  у  того самого зданиЯ ЉѓЃ, что прежде в
страхе  обходили  за версту. ‘оветскаЯ  власть,  которую  ничем не  удивишь,
удивилась и пустила в ход привычное  и всегда верное средство: стала пачками
евреев сажать в тюрьму, а кое-кого даже к выс-
     шей мере-расстрелу  приговорили.  €  вдруг оказалось,  что даже это  не
помогает.  …вреи  не  унимались. Ђ во  всем  мире  заграничные евреи  дружно
поддерживали своих советских соплеменников: отпусти, мол, народ мой! € стали
отпускать. ’ысЯчами.  €з  страны, откуда уехать другим до сих пор немыслимо.
’олько евреи  добились такой  привилегии.  Љ  немалой зависти  остальных ста
наций  из дружной семьи советских  народов. „аже Ярые антисемиты  зашлись от
зависти  и, изнемогаЯ от желаниЯ уехать к чертовой матери из матушки-ђоссии,
стали внимательно рассматривать в зеркале свои курносые физиономии в надежде
обнаружить в них хоть какие-то семитские черты. ‘мешанные браки снова, как и
когда-то после  революции,  стали  модными.  Џоговорка  на  ђуси  поЯвилась:
еврейскаЯ жена или муж не предмет роскоши, а средство передвижениЯ. ’о  есть
с ней или с ним-выезд за границу обеспечен.
     € Ђркадию  тоже  остро, до коликов  в  животе,  захотелось  уехать.  ‡а
границу. Људа глаза глЯдЯт: ‹ишь бы подальше от этой страны. Ќо, конечно, не
в €зраиль. Љакой из него еврей? „а еще с такой русской фамилией. ‹учше всего
в Ђмерику. ‘амую богатую и свободную страну на  земле. ’ам нет ЉѓЃ и евреев,
по слухам, не  обижают, а  даже наоборот  - они  там живут  припеваючи.  Ѓез
страха,  что  кто-нибудь  заглЯнет  в  паспорт,  где   жжет  глаза  графа  о
национальности,  и  покрутит  носом:  в ваших,  мол,  услугах, извините,  не
нуждаемсЯ. ’ам, в Ђмерике, и паспортов-то нет. †иви как птичка. Ќа воле.
     —то  необходимо  еврею, чтобы навсегда распрощатьсЯ с ‘‘‘ђ? ’ерпение. €
вызов  из €зраилЯ. Ћт родственников.  ‹юбых. „аже несуществующих. Џотому что
все  евреи родственники. Џо несчастьЯм. ‘оветскаЯ власть  на эту откровенную
липу смотрит сквозь пальцы. ‚ажно, чтобы формальность была соблюдена.
     Ђ  как затребовать такой вызов из €зраилЯ? Ќадо попросить какого-нибудь
счастливчика,  у  которого в  кармане имеетсЯ  билет в  €зраиль,  чтобы  там
сказал,  где следует, что,  мол, такой-то  и  такой-то, стопроцентный еврей,
проситсЯ  на  историческую родину и лет ему столько-то и родилсЯ он там-то и
там-то. ’олько и все-
     го.  „альше  машина  заработает сама.  Ђ  уж  выскочив  за  границу, не
обЯзательно ехать в €зраиль. Њожно спокойно податьсЯ и в Ђмерику. —ерез ђим.
Њировое  еврейство покрЯхтит-покрЯхтит и  покроет  все  расходы и без особой
радости, но все же примет тебЯ в свои объЯтиЯ в Ќью-‰орке.
     Ђркадий кинулсЯ  к евреЯм. —тобы помогли вызов из €зраилЯ организовать.
Ђ  евреи от него - врассыпную. Ћсведомитель, мол. ‘пециально подослало  ЉѓЃ.
Ђркадий чуть не в слезах клЯнетсЯ, что это все выдумки, пустой  треп. ‘ам на
себЯ наговаривал по глупости. Ђ ему не верЯт. ‘тараютсЯ держатьсЯ подальше.
     Ћх  и  побегал он  по  Њоскве.