айти.
   ‹уиза взЯла его за руку и повела мимо гостей в задние комнаты.  ЏодойдЯ
к одной из дверей, она приоткрыла ее и заглЯнула внутрь.  ‚  комнате  было
темно, и ‹уиза знаком предложила Њайклу следовать за  ней.  Ћни  вошли  на
цыпочках, осторожно  прикрыли  дверь  и  устало  опустились  на  маленькую
кушетку. Џосле Ярко освещенных комнат, которые они  только  что  миновали,
Њайкл в первые секунды ничего не видел  и  с  наслаждением  закрыл  глаза.
‹уиза уютно устроилась рЯдом с ним и ласково поцеловала его в щеку.
   - Ќу, здесь лучше? - спросила она.
   “ противоположной стены заскрипела кровать.  ѓлаза  Њайкла  уже  начали
привыкать к полумраку, и он увидел, как на кровати  неуклюже  приподнЯлась
какаЯ-то фигура и стала шарить на столике. Џослышалось дребезжание чашки о
блюдце; человек поднес чашку ко рту и отпил.
   - “ни...  -  последовал  долгий  глоток  из  чашки,  -  ...зительно,  -
послышалсЯ второй глоток. Њайкл  узнал  голос  Ђрни.  „раматург  сидел  на
кровати, свесив ноги, потом нагнулсЯ,  едва  не  свалившись  при  этом,  и
уставилсЯ на соседнюю кровать.
   - ’омми! - окликнул он. - ќй, ’омми, ты не спишь?
   - Ќет, мистер Ђрни, - ответил сонный голос десЯтилетнего мальчика, сына
„жонсонов, владельцев квартиры.
   - ‘ Ќовым годом, ’омми.
   - ‘ Ќовым годом, мистер Ђрни.
   - џ не  хочу  беспокоить  тебЯ,  ’омми.  Ќо  мне  осточертело  общество
взрослых, вот Я и пришел сюда поздравить молодое поколение с Ќовым годом.
   - Ѓольшое спасибо, мистер Ђрни.
   - ’омми!..
   - „а, мистер Ђрни? - ’омми окончательно проснулсЯ и  заметно  оживилсЯ.
Њайкл чувствовал, что ‹уиза с трудом сдерживает смех. …му же было и смешно
и вместе с тем неприЯтно, что из-за темноты он попал в такое  положение  и
вынужден молчать.
   - ’омми, - продолжал Ђрни. - ђассказать тебе одну историю?
   - џ люблю слушать истории, - отозвалсЯ ’омми.
   - Џогоди... - Ђрни снова отпил из чашки и  со  стуком  поставил  ее  на
блюдце. - Џогоди... Ђ Я ведь не знаю  ни  одной  истории,  подходЯщей  длЯ
детей.
   - Ђ Я люблю всЯкие истории, - успокоил его ’омми. - Ќа прошлой неделе Я
даже прочитал неприличный роман.
   - Ќу хорошо, - величественно согласилсЯ Ђрни. - џ расскажу тебе, ’омми,
одну историю, отнюдь не предназначенную длЯ слуха детей,  -  историю  моей
жизни.
   - Ђ вас когда-нибудь сбивали с ног рукоЯткой револьвера?  -  неожиданно
поинтересовалсЯ ’омми.
   - Ќе погонЯй менЯ! - с раздражением ответил драматург. -  …сли  менЯ  и
сбивали с ног рукоЯткой револьвера, то ты узнаешь об этом в свое времЯ.
   - Џрошу  прощениЯ,  мистер  Ђрни.  -  •отЯ  ’омми  по-прежнему  говорил
вежливо, в его голосе на этот раз прозвучала обида.
   - „о двадцативосьмилетнего возраста, - начал Ђрни,  -  Я  был  подающим
надежды молодым человеком...
   Њайкл беспокойно зашевелилсЯ.  …му  было  стыдно,  он  чувствовал  себЯ
неловко, слушаЯ этот разговор. Ћднако ‹уиза предупреждающе сжала ему руку,
и он снова застыл на месте.
   - Љак говоритсЯ в романах, ’омми, Я получил хорошее образование, училсЯ
прилежно и мог безошибочно сказать, кому из английских поэтов  принадлежат
те или иные строфы. ’омми, хочешь выпить?
   - Ќет, спасибо. - ’омми теперь и думать забыл  о  сне  и,  усевшись  на
кровати, весь превратилсЯ в слух.
   - ’ы, вероЯтно, еще слишком мал, ’омми, чтобы помнить рецензии  на  мою
первую пьесу "„линный и короткий". ‘колько тебе лет, ’омми?
   - „есЯть.
   - ‘лишком мал. - ‘нова звЯкнула чашка, поставленнаЯ на блюдце. - џ  мог
бы процитировать некоторые отзывы, но тебе это покажетсЯ  скучным.  Ћднако
без ложного  тщеславиЯ  скажу,  что  менЯ  сравнивали  со  ‘триндбергом  и
Ћ'Ќейлом  [‘триндберг,  ‰ухан  Ђвгуст  (1849-1912)  -  шведский   писатель
демократического  направлениЯ;  Ћ'Ќейл  (Ћ'Ќил),   ћджин   (1888-1953)   -
американский писатель-драматург, автор рЯда мистико-символических пьес;  у
нас  шли  его  пьесы  "ЉосматаЯ  обезьЯна",  "‹юбовь  под   вЯзами"].   ’ы
когда-нибудь слыхал о ‘триндберге, ’омми?
   - Ќет, сэр.
   - —ерт  возьми!  €  чему  только  сейчас  учат  детей  в  школах!  -  с
раздражением воскликнул Ђрни. Ћн еще раз отпил из чашки.  -  ’ак  вот  моЯ
биографиЯ, - продолжал он, несколько смЯгчаЯсь. - ЊенЯ приглашали в лучшие
дома Ќью-‰орка, Я пользовалсЯ кредитом  в  четырех  самых  дорогих  тайных
кабаках.  Њои  фотографии  нередко  поЯвлЯлись  в  газетах,   менЯ   часто
приглашали выступать в различных комитетах и художественных  обществах.  џ
перестал  разговаривать  со  своими   старыми   друзьЯми,   отчего   сразу
почувствовал себЯ лучше. џ уехал в ѓолливуд и в  течение  долгого  времени
получал там три с половиной тысЯчи долларов в неделю. Ђ ведь это было  еще
до введениЯ подоходного налога. џ  научилсЯ  пить,  ’омми,  и  женилсЯ  на
женщине, владевшей виллой в Ђнтибе, во ”ранции и  пивоваренным  заводом  в
Њилуоки. ‚ тридцать первом году Я изменил ей с ее лучшей приЯтельницей  и,
конечно, просчиталсЯ, потому что  дама  оказалась  костлЯвой,  как  горнаЯ
форель.
   Ђрни снова шумно отпил из чашки. Њайкл понимал,  что  ему  не  остаетсЯ
ничего другого, как сидеть в темноте и надеЯтьсЯ, что  Ђрни  не  обнаружит
его.
   - ѓоворЯт, ’омми, что Я потерЯл свой талант в ѓолливуде, - тихо, словно
декламируЯ, с нотками грусти в голосе продолжал Ђрни. -  —то  и  говорить,
ѓолливуд - самое подходЯщее длЯ этого  место,  если  уж  человеку  суждено
потерЯть талант. Ќо Я не верю этим людЯм, ’омми, не верю. џ  исписалсЯ,  и
все теперь избегают менЯ. џ не хожу к врачам, зачем? Ћни скажут,  конечно,
что Я не протЯну и  шести  месЯцев.  ‚  любом  порЯдочном  государстве  не
разрешили бы поставить мою последнюю пьесу, но другое дело - в  ѓолливуде.
џ слабохарактерный интеллигент, ’омми, а мы живем в такие  времена,  когда
подобным людЯм нет места. ЏослушайсЯ моего совета,  ’омми:  расти  глупым.
‘ильным, но глупым.
   Ђрни тЯжело заворочалсЯ на кровати и встал. ‚ полумраке, на фоне  окна,
Њайкл увидел его качающийсЯ силуэт.
   - €, пожалуйста, не думай, ’омми, что Я жалуюсь, - громко и воинственно
заЯвил Ђрни. - џ старый пьЯница, и надо мной все  смеютсЯ.  џ  разочаровал
всех, кто знал менЯ. Ќо Я не жалуюсь. …сли бы мне  пришлось  начать  жизнь
снова, Я прожил бы ее так же. - Ћн взмахнул руками; чашка упала на ковер и
разбилась, но Ђрни, по-видимому, ничего не  заметил.  -  Ќо  вот  в  одном
случае, ’омми, - торжественно добавил он, - в одном случае Я  поступил  бы
иначе. - Ђрни помолчал, размышлЯЯ  о  чем-то.  -  џ  бы...  -  снова  было
заговорил он, но опЯть умолк. - Ќет, ’омми, ты еще слишком мал.
   Ђрни  величественно  повернулсЯ,  прошел  по  захрустевшим  осколкам  и
направилсЯ к двери.  ’омми  не  шевельнулсЯ.  Ђрни  распахнул  дверь  и  в
хлынувшем из соседней комнаты свете увидел притаившихсЯ на кушетке  Њайкла
и ‹уизу.
   - “айтэкр, - кротко улыбнулсЯ он. - “айтэкр,  дружище!  ’ы  бы  не  мог
оказать услугу старику? Џойди на кухню, старина, и принеси оттуда чашку  с
блюдцем. Љакой-то сукин сын разбил мою чашку.
   - Џожалуйста, - ответил Њайкл и встал. ‚месте с ним поднЯлась и  ‹уиза.
Њайкл остановилсЯ в дверЯх и сказал: - ’омми, тебе пора спать.
   - ‘лушаюсь, сэр, - сонным голосом смущенно ответил мальчик.
   Њайкл вздохнул и отправилсЯ выполнЯть просьбу Ђрни.


   Ћ  заключительной  части  вечера  у  Њайкла  остались  самые  сумбурные
впечатлениЯ. Џозднее он смутно припоминал, что  как  будто  договорилсЯ  с
‹уизой  о  свидании  во  второй  половине  днЯ  во  вторник,   что   ‹аура
рассказывала ему, как гадалка предсказала им развод.  Ќо  одно  он  помнил
отчетливо: в комнате вдруг поЯвилсЯ Ђрни. „раматург слабо улыбалсЯ, а  изо
рта у него стекали на подбородок капельки виски.  ‘легка  наклонив  голову
набок, словно он  застудил  шею,  не  обращаЯ  вниманиЯ  на  гостей,  Ђрни
довольно твердо прошел по комнате и остановилсЯ  около  Њайкла.  Ќесколько
секунд он стоЯл,  покачиваЯсь,  перед  высоким  французским  окном,  затем
распахнул его и хотел перешагнуть через подоконник, но зацепилсЯ  пиджаком
за лампу. Ћсвободившись, он снова полез в окно.
   ‚се это происходило на глазах у Њайкла. Ћн понимал, что надо сейчас  же
броситьсЯ к Ђрни и схватить его, но вдруг почувствовал,  что  его  руки  и
ноги стали ватными, как во сне. Ћн очень медленно двинулсЯ вперед, хотЯ  и
знал, что, если не поторопитсЯ,  Ђрни  успеет  шагнуть  в  окно,  вниз,  с
одиннадцатого этажа.
   Џозади себЯ Њайкл услышал быстрые шаги,  какой-то  мужчина  бросилсЯ  к
Ђрни и  обхватил  его  руками.  Ќесколько  мгновений,  ежесекундно  рискуЯ
выпасть,  обе  фигуры  раскачивались  на  самом  краю   окна,   освещенные
темно-красным заревом неоновых реклам.  ‡атем  кто-то  с  силой  захлопнул
окно, и оба человека оказались в безопасности. ’олько  тут  Њайкл  увидел,
что драматурга спас Џэрриш. Ћн успел добежать с другого конца комнаты, где
находилсЯ буфет.
   ‹аура,  прЯча  глаза,  рыдала  в  объЯтиЯх  Њайкла.  …е  беспомощность,
необходимость утешать ее в такой момент вызывали у Њайкла  раздражение.  €
вместе с тем он был рад, что может сердитьсЯ на нее: это отвлекало его  от
мысли о том, как он опозорилсЯ. ‚прочем, Њайкл сознавал, что ему все равно
не отделатьсЯ от этой мысли.
   ‚скоре комната опустела. ‚се были очень веселы, бесцеремонны  и  делали
вид, что Ђрни просто-напросто сыграл шутку со своими друзьЯми.  Ђрни  спал
на полу. Ћн отказалсЯ лечь в постель, а  когда  его  пытались  уложить  на
кушетку, всЯкий раз сползал с нее. Џэрриш, улыбающийсЯ и счастливый, снова
стоЯл у стойки, расспрашиваЯ буфетчика, в каком тот состоит профсоюзе.
   Њайклу  хотелось  домой,  но  ‹аура  заЯвила,  что  проголодалась.  Ћни
оказались в какой-то шумной компании, втиснулись в чью-то  машину,  причем
некоторых пришлось усадить на колени. Њайкл вздохнул с облегчением,  когда
выбралсЯ из переполненного автомобилЯ у  большого,  с  крикливой  вывеской
ресторана на Њэдисон-авеню. ‚се расселись в столь же крикливо обставленном
зале, стены которого были выкрашены в оранжевый цвет и почему-то  украшены
картинами, изображающими индейцев. Ќаспех набранные  по  случаю  праздника
неопытные  официанты  с  грехом  пополам  обслуживали  шумно   веселЯщихсЯ
посетителей.
   Њайкл был пьЯн и чувствовал, что у  него  упорно  слипаютсЯ  глаза.  Ћн
молчал, так как убедилсЯ, что Язык у него начинает  заплетатьсЯ,  едва  он
пытаетсЯ что-нибудь сказать. ‘кривив рот в надменном,  как  ему  казалось,
презрении ко всему  окружающему,  он  сидел  и  посматривал  по  сторонам.
‚незапно Њайкл обнаружил, что здесь же за  столом  сидит  ‹уиза  с  мужем,
Љэтрин с тремЯ студентами из ѓарварда  и  “эйд,  причем  последний  держит
‹уизу за руку. Њайкл начал  медленно  трезветь  и  сразу  же  почувствовал
головную боль. Ћн заказал себе рубленый шницель и бутылку пива.
   "Љак  все  это  противно!  -  с  отвращением  подумал  он.   -   Ѓывшие
возлюбленные, бывшие любовницы, бывшие никто... Ќо когда - во вторник  или
в среду - он должен встретитьсЯ с  ‹уизой?  Ђ  когда  “эйд  встречаетсЯ  с
‹аурой?.. Ђрни говорил о  клубке  змей,  впавших  в  зимнюю  спЯчку.  Ђрни
глупый, разочаровавшийсЯ в жизни человек,  но  тут  он  прав.  ‚  подобном
прозЯбании нет ни смысла, ни цели... Љоктейли, пиво,  коньЯк,  виски,  еще
рюмочку... -  и  все  исчезает  в  тумане  алкоголЯ:  приличие,  верность,
мужество, решительность... € надо же было именно Џэрришу  броситьсЯ  через
комнату к Ђрни. ‚озникла опасность, и он не стал раздумывать ни секунды. Ђ
Њайкл стоЯл рЯдом с Ђрни и едва пошевелилсЯ, только  вЯло  и  нерешительно
топталсЯ на месте.  Ћн  стоЯл,  чересчур  полный  и  пьЯный,  обремененный
слишком многими привЯзанностЯми, женатый на женщине, котораЯ, в  сущности,
стала совершенно посторонним ему человеком. €ногда она прилетает  сюда  на
неделю из ѓолливуда, напичканнаЯ всЯкими сплетнЯми. Ђ пока она  бог  знает
чем  занимаетсЯ  там  с  мужчинами  в  эти  душистые,  напоенные  ароматом
апельсиновых деревьев калифорнийские  вечера,  он  растрачивает  здесь  по
пустЯкам свои лучшие годы, покорно плывет по течению, довольный  тем,  что
зарабатывает немножко денег и что  ему  не  приходитсЯ  принимать  никаких
смелых решений... ’олько что началсЯ  тысЯча  девЯтьсот  тридцать  восьмой
год. Ђ ему тридцать лет. …му нужно теперь же взЯть себЯ в руки, если он не
хочет дойти до такого же  состоЯниЯ,  как  Ђрни,  когда  останетсЯ  только
выброситьсЯ из окна".
   Њайкл встал,  пробормотал  извинение  и  через  переполненный  ресторан
направилсЯ в туалетную комнату. "‚озьми себЯ  в  руки,  -  твердил  он.  -
ђазведись с ‹аурой, начни суровую жизнь без всЯких  излишеств,  живи  так,
как ты жил десЯть лет назад, когда тебе  было  двадцать,  когда  все  было
Ясным и честным, а встречаЯ новый год, ты не испытывал горького  стыда  за
прожитый".
   ‘пускаЯсь по ступенькам лестницы в туалетную комнату, Њайкл решил,  что
новую жизнь следует начать сейчас же. Њинут десЯть он подержит голову  под
краном. ‚ода смоет с его лица нездоровый пот  и  болезненный  румЯнец,  он
причешетсЯ и заглЯнет в новый год проЯснившимсЯ взором.
   Њайкл открыл дверь в туалетную  комнату,  подошел  к  умывальнику  и  с
отвращением посмотрел в зеркало на свое дрЯблое  лицо,  бегающие  глаза  и
слабый, безвольный рот. Ћн вспомнил, каким был в двадцать лет  -  крепким,
стройным, энергичным, отвергающим всЯкие компромиссы. ‹ицо  того  человека
все еще сохранилось, скрытое под отвратительной маской, которую он  сейчас
видел в зеркале. Ћн восстановит свое прежнее лицо, очистит  его  от  всего
дурного, что наложили на него прожитые годы.
   Њайкл подставил голову под струю ледЯной воды, промыл глаза  и  умылсЯ.
‚ытираЯсь полотенцем, Њайкл ощутил приЯтное покалывание в коже. Ћсвеженный
и отрезвевший, он поднЯлсЯ по  лестнице  и  снова  подсел  к  компании  за
большой стол в центре шумного зала.


        3

   Ќа ‡ападном побережье Ђмерики, в приморском городе ‘анта-Њоника  с  его
ровными, разбегающимисЯ во все стороны улицами,  обрамленными  пальмами  с
широкими и неровными, словно рваными листьЯми,  тоже  заканчивалсЯ  старый
год. Љазалось, он медленно растворЯетсЯ в  мЯгком  сером  тумане,  который
клубилсЯ над маслЯнистой поверхностью океана и над  пышной  пеной  прибоЯ,
неровной линией окаймлЯющего мокрые  плЯжи,  обволакиваЯ  заколоченные  на
зиму ларьки длЯ продажи горЯчих сосисок, и виллы кинозвезд,  и  прибрежную
дорогу, ведущую в Њексику и Ћрегон.
   Ћкутанные туманом улицы города как будто вымерли. Њожно было  подумать,
что новый год сулит всеобщее бедствие, и жители  города  предусмотрительно
отсиживаютсЯ в своих домах, пережидаЯ неведомую опасность. Љое-где  сквозь
мутную влажную пелену тускло светились огни; кое-где туман был озарен  тем
багровым светом, который давно уже стал символом ночной жизни американских
городов, - красным пульсирующим светом неоновых вывесок ресторанов,  кафе,
кинотеатров,  гостиниц  и  заправочных  станций.  ‚о  мгле  этой  тихой  и
печальной  ночи  он  производил  зловещее  впечатление.  Љазалось,   будто
человечеству  представилась  возможность  взглЯнуть  украдкой   за   серые
колеблющиесЯ драпировки и увидеть свое последнее  пристанище  -  неведомую
пещеру, залитую кроваво-красным светом.
   ЌеоноваЯ вывеска гостиницы "‚ид на море", из которой даже в самый Ясный
день нельзЯ было  увидеть  ни  клочка  океана,  окрашивала  волны  редкого
тумана, проплывавшего за  окном  комнаты,  где  сидел  Ќой,  в  мертвЯщий,
безрадостный тон. ‘вет от вывески проникал в  темный  номер,  скользил  по
серым,  выбеленным  стенам  и  висевшей  над  койкой  литографии  с  видом
йосемитских водопадов. Љрасные пЯтна падали на подушку и на  лицо  спЯщего
старика, отца ЌоЯ, освещаЯ  крупный,  хищный  нос  с  глубоко  вырезанными
раздувающимисЯ  ноздрЯми,  запавшие  глаза,  высокий  лоб,  пышную   белую
шевелюру, выхоленные усы и эспаньолку, как у  "полковников"  в  ковбойских
кинофильмах, - такую нелепую и неуместную здесь,  у  евреЯ,  умирающего  в
чужой комнатушке.
   Ќою хотелось почитать, но он не решалсЯ: свет мог  разбудить  отца.  Ћн
пыталсЯ уснуть на  единственном  жестком  стуле,  но  ему  мешало  тЯжелое
дыхание больного, хриплое и неровное. ‚рач  и  та  женщина,  которую  отец
отослал от себЯ в канун рождества, эта вдова, как  бишь  ее?..  -  Њортон,
сообщили ему, что „жекоб умирает, однако Ќой не поверил им. Ћн приехал  по
телеграмме, которую миссис Њортон по требованию отца послала ему в —икаго.
—тобы купить билет  на  автобус,  Ќою  пришлось  продать  пальто,  пишущую
машинку и старый большой чемодан. Ќой очень торопилсЯ, за  всю  дорогу  ни
разу не вышел из автобуса и в  ‘анта-Њонику  приехал  страшно  усталый,  с
головной болью, но как раз вовремЯ, чтобы присутствовать при  трогательной
сцене.
   „жекоб причесалсЯ, привел в порЯдок свою  бородку  и  сидел  на  койке,
словно €ов во времЯ спора с богом. Ћн  поцеловал  миссис  Њортон,  которой
было уже за пЯтьдесЯт, и отослал ее, заЯвив своим раскатистым, театральным
голосом:
   - џ хочу умереть на руках у своего сына. џ хочу умереть среди евреев. Ђ
сейчас прощай...
   Ќой впервые узнал, что миссис Њортон не еврейка. ‚се было как во втором
акте еврейской пьесы в театре на ‚торой авеню в Ќью-‰орке:  миссис  Њортон
расплакалась, но „жекоб был неумолим, и ей  пришлось  уйти.  Џо  настоЯнию
замужней дочери рыдающаЯ вдова уехала к себе в ‘ан-”ранциско. Ќой  осталсЯ
наедине с отцом в маленькой комнатушке с единственной  койкой,  в  дешевой
гостинице на окраинной улице в полумиле от зимнего океана.
   Љаждое утро на несколько  минут  заглЯдывал  доктор.  Љроме  него,  Ќой
никого не видел, да он никого и не знал в  этом  городе.  Ћтец  настойчиво
требовал, чтобы сын ни на шаг не отходил от него, и Ќой спал  тут  же,  на
полу у окна, на жестком тюфЯке,  который  скрепЯ  сердце  дал  ему  хозЯин
гостиницы.
   Ќой прислушалсЯ к тЯжелому,  прерывистому  дыханию  отца,  наполнЯвшему
пропитанную запахом лекарств комнату. …му почему-то показалось,  что  отец
не спит и умышленно дышит так тЯжело, полагаЯ,  что  коль  скоро  человеку
предстоит переселитьсЯ в иной мир, то каждый его вздох  должен  напоминать
об этом прискорбном событии.
   Ќой стал пристально рассматривать старчески красивую голову отца -  она
неподвижно  покоилась  на  темной  подушке,  а  рЯдом  на  столике  тускло
поблескивали пузырьки  с  лекарствами.  Ћн  снова  почувствовал,  что  его
раздражают  и  густые,  неподстриженные  брови,  и  волнистаЯ,  театрально
взлохмаченнаЯ копна жестких волос, которые отец,  по  глубокому  убеждению
ЌоЯ, тайком  обесцвечивал,  и  его  импозантнаЯ  седаЯ  борода  на  худом,
аскетическом лице. Џочему отец, раздраженно думал Ќой, хочет выглЯдеть как
иудейский царь, прибывший в  Љалифорнию  со  специальной  миссией?  „ругое
дело, если  бы  он  действительно  вел  праведную  жизнь...  Ћтец  пыталсЯ
изображать из себЯ ЊоисеЯ, спустившегосЯ с ‘инаЯ с каменными скрижалЯми  в
руках, но это была  ‹ишь  злаЯ  шутка  над  окружающими,  если  вспомнить,
сколько женщин он переменил за свою долгую бурную жизнь, вспомнить все его
банкротства, бесконечные долги, которые он никогда не возвращал, всех  его
кредиторов, разбросанных от Ћдессы до ѓонолулу.
   - Џоторопись, боже, - заговорил  „жекоб,  открываЯ  глаза.  -  Џоспеши,
владыко, взЯть менЯ. Џодай мне руку помощи...
   ќто была еще одна привычка отца, всегда приводившаЯ  ЌоЯ  в  бешенство.
„жекоб знал библию наизусть и по-еврейски и по-английски и, хотЯ не  верил
ни в бога, ни в черта, постоЯнно уснащал свою речь длинными и  напыщенными
библейскими цитатами.
   - Ћсвободи менЯ, мой владыка, из рук нечестивых,  неправых  и  злых.  -
„жекоб отвернулсЯ к стене и снова закрыл глаза.
   Ќой встал со стула, подошел к кровати и плотнее укутал  отца  одеЯлами.
„жекоб,  казалось,  даже  не  заметил  этого.  Ќой  посмотрел   на   отца,
прислушалсЯ к его тЯжелому дыханию и отошел. Ћн  распахнул  окно  и  жадно
вдохнул сырой, пропитанный острым запахом морЯ воздух. Њежду  раскидистыми
пальмами на  бешеной  скорости  промчалась  машина,  приветствуЯ  праздник
гудками сирены, но уже через мгновение и сама машина, и ее гудки  потонули
в тумане.
   "Ќу и местечко! - совсем некстати промелькнуло у ЌоЯ. -  Љак  это  люди
могут праздновать здесь наступление Ќового года!" Ћн поежилсЯ  от  холода,
но оставил окно открытым.
   Ќой работал клерком на заказах в  одной  из  посылочных  фирм,  —икаго.
‘амому себе он  честно  признавалсЯ,  что  был  рад  предлогу  съездить  в
Љалифорнию, хотЯ бы даже длЯ того, чтобы присутствовать при  смерти  отца.
Ћбласканный солнцем берег, раскаленный песок  плЯжей,  сады,  где  деревьЯ
купаютсЯ в Ярком солнечном свете, хорошенькие девушки...
   Ќой посмотрел вокруг и мрачно улыбнулсЯ. –елую неделю шел дождь. Ђ отец
бесконечно затЯгивал свое пребывание на смертном ложе.  “  ЌоЯ  оставалось
всего семь долларов, к тому же, как он узнал, кредиторы уже наложили арест
на фотоателье отца. „аже в лучшем случае, если удастсЯ все  распродать  по
наивысшим ценам, они смогут получить лишь центов по  тридцать  за  доллар.
Ќой побывал у маленькой, запущенной студии недалеко  от  берега  океана  и
заглЯнул внутрь через закрытую  на  замок  застекленную  дверь.  …го  отец
специализировалсЯ на  художественных,  щедро  подретушированных  портретах
молодых женщин. —ерез  грЯзное,  давно  не  протиравшеесЯ  стекло  на  ЌоЯ
смотрели томные, густо подведенные глаза  бесчисленных  местных  красоток,
задрапированных в черный бархат, с эффектно освещенными  лицами.  Џодобные
ателье отец открывал то в одном конце страны, то в другом, и его профессиЯ
преждевременно свела в могилу мать ЌоЯ. ’акие ателье часто  поЯвлЯютсЯ  во
времЯ сезона в жалких домишках приморских городков. Љое-как просуществовав
несколько  месЯцев,  они  исчезают,  оставив  после   себЯ   лишь   рваные
бухгалтерские книги, долги  да  груды  выцветших  фотографий  и  рекламных
листовок - весь тот мусор, который потом сжигают  на  заднем  дворе  новые
арендаторы.
   ‡а свою жизнь „жекоб перепробовал много профессий. Ћн торговал  местами
длЯ  могил  на  кладбищах  и  противозачаточными  средствами,   земельными
участками и свЯщенным вином, подержанной мебелью  и  свадебными  нарЯдами;
доводилось ему и собирать  объЯвлениЯ,  а  одно  времЯ  он  даже  содержал
лавочку длЯ матросов в Ѓалтиморском порту. Ќо ни одно из этих  занЯтий  не
давало ему средств длЯ  безбедного  существованиЯ.  €  все  же,  благодарЯ
хорошо подвешенному Языку, с которого так и сыпались библейские изречениЯ,
благодарЯ  своему  старомодному  красноречию,  а   также   выразительному,
красивому лицу и бьющей через край энергии, он всегда  ухитрЯлсЯ  находить
женщин, и они восполнЯли разницу между тем, что „жекоб добывал в поте лица
своего в борьбе за  существование,  и  тем,  что  ему  в  действительности
требовалось на жизнь. …го единственный  ребенок  Ќой  был  вынужден  вести
бродЯчую, беспорЯдочную жизнь. Ћн часто оставалсЯ один, то подолгу, жил  у
каких-то дальних родственников, то, преследуемый и  одинокий,  прозЯбал  в
захудалых школах-интернатах.
   - џзычники сжигают в печи брата моего €зраилЯ...
   Ќой вздохнул и открыл окно. „жекоб лежал, вытЯнувшись во весь  рост,  и
широко раскрытыми  глазами  смотрел  в  потолок.  Ќой  зажег  единственную
лампочку, прикрытую розовой, местами прогоревшей бумагой,  и  в  пропахшей
лекарствами комнате поЯвилсЯ легкий запах гари.
   - џ могу тебе чем-нибудь помочь, отец? - спросил Ќой.
   - џ вижу Языки пламени, - ответил „жекоб. - џ чувствую  запах  горЯщего
мЯса. џ вижу, как трещат в огне кости брата. џ покинул его, и  сегоднЯ  он
умирает среди иноверцев.
   Ќой снова почувствовал прилив раздражениЯ. „жекоб не видел своего брата
тридцать пЯть лет. “езжаЯ в Ђмерику, он оставил его в ђоссии помогать отцу
и матери. €з разговоров отца Ќой знал, что он презирал своего брата и  что
они расстались врагами. Ћднако года два назад отец каким-то путем  получил
от брата письмо из ѓамбурга, куда тот перебралсЯ в  1919  году.  ќто  было
отчаЯнное письмо, настоЯщий вопль о помощи. Ќой должен был  признать,  что
отец сделал все возможное, - без конца писал в бюро по делам иммигрантов и
даже побывал в ‚ашингтоне. ‘таромодный, бородатый, не  то  раввин,  не  то
шулер  с  речных  пароходов,  он,  как  видение,  поЯвлЯлсЯ  в   коридорах
государственного  департамента  и  вел  разговоры  со  сладкоречивыми,  но
неотзывчивыми   молодыми   людьми   -   воспитанниками   Џринстонского   и
ѓарвардского университетов, рассеЯнно, с презрительным видом перебиравшими
бумаги на своих полированных столах. ’ак ничего у него и не  вышло.  Џосле
единственного отчаЯнного призыва о  помощи  наступило  зловещее  молчание.
Ќемецкие чиновники не отвечали  на  запросы.  „жекоб  вернулсЯ  в  залитую
солнцем ‘анта-Њонику к своей фотостудии и дебелой вдовушке миссис  Њортон.
Ћ брате он больше не вспоминал. € вот сегоднЯ  вечером,  когда  за  окнами
колыхалсЯ окрашенный багровыми  отблесками  туман,  когда  близилсЯ  конец
старого года, а вместе  с  ним  и  его  собственный  конец,  „жекоб  снова
вспомнил о своем покинутом и застигнутом столпотворением в …вропе брате, и
его пронзительный вопль о помощи вновь прозвучал в  затуманенном  сознании
умирающего.
   - Џлоть, - заговорил „жекоб раскатистым и сильным даже на смертном одре
голосом, - плоть от плоти моей, кость от кости моей, ты  несешь  наказание
за грехи тела моего и души моей.
   "Ћ боже мой! - мысленно воскликнул Ќой, взглЯнув на отца. - € почему он
всегда  должен  разговаривать  белыми  стихами,  как  мифический  пастырь,
диктующий стенографистке на холмах иудейских?"
   - Ќе улыбайсЯ. - „жекоб пристально смотрел  на  сына,  и  его  глаза  в
темных впадинах были удивительно блестЯщими и понимающими. - Ќе  улыбайсЯ,
сын мой. Њой брат за тебЯ сгорает на костре.
   - „а Я и не думаю улыбатьсЯ, - успокоил Ќой отца и положил ему руку  на
лоб. Љожа у „жекоба была горЯчаЯ  и  шершаваЯ,  и  Ќой  почувствовал,  как
легкаЯ судорога отвращениЯ свела его пальцы.
   ‹ицо „жекоба исказилось презрительной гримасой присЯжного оратора.
   - ‚от ты стоишь здесь, в своем дешевом американском костюме, и думаешь:
"„а какое отношение имеет ко  мне  брат  отца?  Ћн  длЯ  менЯ  посторонний
человек. џ никогда его не видел, и что мне до того, что он умирает в пекле
…вропы! ‚ мире ежеминутно кто-нибудь умирает". Ќо он вовсе не  посторонний
тебе. Ћн всеми гонимый еврей, как и ты.
   „жекоб в изнеможении закрыл глаза, и Ќой подумал: "…сли бы отец говорил
простым, нормальным Языком, это трогало бы  и  волновало.  Љого,  в  самом
деле, не тронул бы вид  умирающего  отца,  такого  одинокого  в  последние
минуты своей жизни, терзаемого думами о брате, убитом за пЯть  тысЯч  миль
отсюда, скорбЯщего о трагической судьбе своего  народа".  €  хотЯ  Ќой  не
воспринимал смерть своего неведомого дЯди  как  личную  трагедию,  тем  не
менее, будучи здравомыслЯщим человеком, он  не  мог  не  чувствовать,  как
давит на  него  все  то,  что  происходит  в  …вропе.  Ќо  ему  так  часто
приходилось выслушивать разглагольствованиЯ отца,  так  часто  приходилось
наблюдать его театральные, рассчитанные  на  внешний  эффект  манеры,  что
теперь никакие ухищрениЯ старика не могли бы его растрогать. € стоЯ сейчас
у его постели, всматриваЯсь в посеревшее лицо и прислушиваЯсь к  неровному
дыханию, он думал лишь об одном: "Ѓоже  милосердный!  Ќеужели  отец  будет
играть до последнего своего вздоха!"
   - ‚ тысЯча девЯтьсот третьем году, - заговорил отец, не открываЯ глаз -
при расставании в Ћдессе €зраиль дал мне восемнадцать рублей и сказал: "’ы
ни на что не годен, с чем тебЯ  и  поздравлЯю.  ЏослушайсЯ  моего  совета:
всегда и во  всем  полагайсЯ  на  женщин.  Ђмерика  в  этом  отношении  не
исключение - женщины там такие же идиотки, как  и  повсюду,  и  они  будут
содержать тебЯ". Ћн не пожал мне руки, и Я уехал. Ђ ведь он,  несмотрЯ  ни
на что, должен бы пожать мне руку, ведь правда, Ќой?
   …го голос внезапно упал до еле внЯтного шепота и уже не вызывал  у  ЌоЯ
мысль о спектакле.
   - Ќой...
   - „а, отец?
   - Ђ ты не думаешь, что он должен был пожать мне руку?
   - „умаю, отец.
   - Ќой...
   - „а, отец?
   - Џожми мне руку, Ќой.
   Џоколебавшись, Ќой наклонилсЯ и взЯл сухую широкую руку отца.  Љожа  на
ней шелушилась, ногти, обычно так тщательно наманикюренные, успели отрасти
и были обкусаны; под ними чернели каемки грЯзи. Ќой  почувствовал  слабое,
беспокойное пожатие его пальцев.
   - Ќу, хорошо, хорошо... -  вдруг  проворчал  „жекоб  и  отдернул  руку,
словно  под  влиЯнием  какой-то  неожиданно  возникшей  мысли.  -  •орошо,
довольно. - Ћн вздохнул и уставилсЯ в потолок.
   - Ќой...
   - „а.
   - “ тебЯ есть карандаш и бумага?
   - …сть.
   - Џиши, Я буду диктовать...
   Ќой сел за  стол  и  взЯл  лист  тонкой  белой  бумаги  с  изображением
гостиницы "‚ид на  море",  окруженной  просторными  лужайками  и  высокими
деревьЯми. Ќичего общего с действительностью это изображение не имело:  на
бумаге отель выглЯдел подлинным райским уголком.
   - "€зраилю Ђккерману,  -  сухим  деловым  тоном  начал  „жекоб,  -  29,
Љлостерштрассе, ѓамбург, ѓерманиЯ".
   - Ќо, отец... - начал было Ќой.
   - Џиши по-еврейски, - перебил „жекоб, - если не можешь  по-немецки.  Ћн
не очень грамотный, но поймет.
   - ‘лушаю, отец. - Ќой не умел писать ни по-еврейски, ни по-немецки,  но
не нашел нужным признатьсЯ в этом отцу.
   - "Њой дорогой брат..." Ќаписал?
   - „а.
   - "Њне стыдно, что Я не написал тебе раньше, но ты  легко  можешь  себе
представить, как Я был занЯт. ‚скоре после приезда в Ђмерику..."  Ќаписал,
Ќой?
   - „а, - ответил Ќой, наносЯ на бумагу ничего не означающие каракули.  -
Ќаписал.
   - "‚скоре после приезда в Ђмерику, - с усилием продолжал „жекоб, и  его
низкий голос глухо звучал в сырой комнатушке, - Я устроилсЯ в одну крупную
фирму. џ очень много работал (знаю, что ты мне не поверишь),  и  менЯ  все
времЯ продвигали с одного важного поста на другой. —ерез  полтора  года  Я
стал самым ценным работником фирмы, а затем компаньоном и  вскоре  женилсЯ
на дочери владельца фирмы фон Љрамера, выходца из  старинной  американской
семьи. џ понимаю, как тебе приЯтно будет узнать, что у менЯ пЯтеро сыновей
и две дочери - гордость и утешение  престарелых  родителей.  Њы  живем  на
покое  в  фешенебельном  пригороде  ‹ос-Ђнджелеса  -  большого,  постоЯнно
залитого  солнцем  города  на  побережье  ’ихого  океана.  ‚  нашем   доме
четырнадцать комнат. Џо утрам Я встаю не раньше половины десЯтого и каждый
день езжу в свой клуб, где провожу времЯ за игрой в гольф. џ  уверен,  что
ты с интересом прочтешь все эти подробности..."
   Ќой почувствовал, что к его горлу подступает комок.  Ћн  опасалсЯ,  что
расхохочетсЯ, едва откроет рот, и отец умрет под неудержимый  смех  своего
сына.
   - Ќой, - ворчливо спросил „жекоб, - ты все записываешь?
   - „а, отец, - с трудом пробормотал Ќой.
   - "Џравда, ты старший брат, - продолжал успокоенный „жекоб, - и  привык
давать советы. Ќо сейчас  понЯтиЯ  "старший"  и  "младший"  потерЯли  свое
прежнее значение. џ много путешествовал и думаю, что некоторые мои  советы
будут длЯ тебЯ полезны. …врей ни на минуту не должен  забывать,  как  себЯ
вести. ‚ мире так много людей, которых гложет зависть, и их становитсЯ все
больше. ‚зглЯнув на евреЯ,  они  говорЯт:  "”и,  как  он  себЯ  держит  за
столом!" или: "Ђ брильЯнты-то на его жене фальшивые!", или: "Љак он  шумно
ведет себЯ в театре!", или: "‚есы-то у него в лавке с фокусом.  Ћн  всегда
обвешивает". †ить становитсЯ все труднее, и еврей должен вести  себЯ  так,
словно жизнь всех остальных евреев зависит от каждого  его  поступка.  ‚от
почему есть он должен бесшумно, изЯщно орудуЯ ножом и вилкой; он не должен
позволЯть своей жене носить брильЯнты, особенно фальшивые; его весы должны
быть самыми точными в городе, а ходить  он  должен,  как  ходит  солидный,
знающий себе цену  человек..."  Ќет!  -  внезапно  спохватилсЯ  старик.  -
‚ычеркни все это, а то он еще рассердитсЯ.
   „жекоб глубоко вздохнул и долго молчал. Љазалось,  он  совсем  перестал
шевелитьсЯ, и Ќой с беспокойством взглЯнул на него, но убедилсЯ, что  отец
еще жив.
   -  "„орогой  брат,  -  заговорил  наконец  „жекоб  прерывающимсЯ  и  до
неузнаваемости изменившимсЯ, хриплым голосом, - все, что Я написал тебе, -
ложь. џ жил отвратительно, всех обманывал и вогнал в могилу свою  жену.  “
менЯ только один сын, и нет никакой надежды, что из него  выйдет  толк.  џ
банкрот, и все, о чем ты менЯ предупреждал, действительно сбылось..."
   Ћн захлебнулсЯ, попыталсЯ добавить еще что-то и умолк.  Ќой  дотронулсЯ
до груди отца, пытаЯсь услышать биение его сердца. Џод  сухой,  сморщенной
шелушащейсЯ кожей резко выступали хрупкие ребра. ‘ердце под  ними  уже  не
билось.
   Ќой сложил руки отца на груди и закрыл ему глаза - он не  раз  видел  в
кинофильмах, что именно так принЯто поступать.  ‹ицо  „жекоба  с  открытым
ртом было как живое, на нем застыло такое выражение, словно  он  собиралсЯ
произнести речь. Ќой больше  не  прикоснулсЯ  к  отцу,  он  не  знал,  что
полагаетсЯ делать дальше в подобных случаЯх. ‚зглЯнув на лицо мертвого, он
понЯл, что испытывает чувство облегчениЯ. €так, все кончилось. Ќикогда уже
он не услышит властного голоса отца и никогда не  увидит  его  театральных
жестов.
   Ќой прошелсЯ по  комнате,  механически  отмечаЯ,  что  в  ней  осталось
ценного. ‘обственно, ценного  не  было  ничего.  „ва  поношенных  довольно
безвкусных двубортных костюма,  библиЯ  в  кожаном  переплете,  фотографиЯ
семилетнего ЌоЯ на  шотландском  пони,  вставленнаЯ  в  серебрЯную  рамку,
коробочка с булавкой длЯ галстука  и  запонками  из  стекла  и  никелЯ  да
перевЯзанный бечевкой потрепанный красный конверт.  Ќой  обнаружил  в  нем
двадцать акций радиофирмы, обанкротившейсЯ в 1927 году.
   Ќа дне шкафа Ќой нашел картонную коробку. ‚ ней лежал большой старинный
портретный фотоаппарат с сильным объективом, тщательно завернутый в мЯгкую
фланель. ќто была  единственнаЯ  вещь  в  комнате,  с  которой  обращались
любовно и заботливо. Ќой мысленно поблагодарил отца за то,  что  он  сумел
укрыть фотоаппарат от бдительного ока кредиторов. ’еперь,  кажетсЯ,  можно
будет  раздобыть  денег  на   похороны.   ЏоглаживаЯ   потертую   кожу   и
отполированную  линзу  аппарата,  Ќой  сначала  подумал,  что  стоило  бы,
пожалуй, оставить эту вещь у себЯ, как единственную памЯть об отце, но тут
же понЯл, что не может позволить себе такую роскошь. Ћн тщательно завернул
фотоаппарат, снова уложил его в коробку и спрЯтал в углу шкафа под  грудой
старой одежды.
   Џотом он направилсЯ к двери, но на пороге оглЯнулсЯ.  ‚  тусклом  свете
лампочки лежащий на постели  отец  казалсЯ  несчастным  и  страдающим.  Ћн
выключил свет и вышел из комнаты.
   Ќой медленно  шел  по  улице.  Џосле  недели  затворничества  в  тесной
комнатушке свежий воздух показалсЯ ему необыкновенно приЯтным, а  прогулка
восхитительной. „ыша полной грудью и ощущаЯ, как расправлЯютсЯ его легкие,
он мЯгко ступал по влажному  тротуару,  прислушиваЯсь  к  своим  шагам,  и
чувствовал себЯ молодым и здоровым. —истый морской воздух в эту  безлюдную
ночь был пропитан каким-то особенным запахом. Ќой  направилсЯ  к  нависшей
над океаном скале, и чем ближе он подходил к ней, тем  сильнее  чувствовал
этот резкий солоноватый запах.


   Ћткуда-то из темноты донеслась музыка. Ћна то усиливалась, подхваченнаЯ
ветром, то замирала, когда затихали его порывы. Ќой пошел на эти звуки  и,
дойдЯ до угла, понЯл, что  музыка  слышитсЯ  из  бара  на  противоположной
стороне улицы. ‚ дверь то и дело входили и выходили люди. Ќад дверью висел
плакат:

   ‚ праздник цены обычные.
   ‚стречайте Ќовый год у нас!

   €з радиолы-автомата, установленной  в  баре,  послышались  звуки  новой
пластинки, и низкий женский голос запел: "€ днем и ночью -  только  ты,  и
под луною и под солнцем - лишь ты один..." ‘ильный, полный  страсти  голос
певицы плыл в тихой и влажной ночи.
   Ќой пересек улицу, толкнул дверь и вошел в бар. ‚ дальнем  углу  сидели
два морЯка в обществе какой-то  блондинки.  ‚се  трое  созерцали  пьЯного,
который бессильно уронил голову на отделанную под красное  дерево  стойку.
Ѓуфетчик взглЯнул на ЌоЯ.
   - “ вас есть телефон? - спросил Ќой.
   - ‚он там. - Ѓуфетчик показал на будку у противоположной стены комнаты.
Ќой направилсЯ к телефону.
   - Ѓудьте с ним повежливее, ребЯта, - услышал он  обращенные  к  морЯкам
слова блондинки, когда проходил мимо. - Џриложите ему к затылку лед.
   Ќа  лицо  женщины  падал  зеленоватый  свет  от  радиолы.  Ћна   широко
улыбнулась Ќою. Ћн кивнул, вошел в телефонную будку  и  вынул  из  кармана
визитную карточку, полученную от  доктора.  Ќа  ней  был  записан  телефон
похоронного бюро, открытого круглые сутки.
   Ќой набрал номер. Џрижав трубку к уху  и  прислушиваЯсь  к  гудкам,  он
подумал о другом  телефоне,  который-стоит  там,  в  похоронном  бюро,  на
полированном письменном столе из темного дерева,  освещенный  единственной
лампочкой под абажуром, и своими звонками возвещает о  наступлении  Ќового
года.
   Ќой уже собиралсЯ повесить трубку, когда услышал голос на другом  конце
провода.
   - Ђлло, - не очень внЯтно ответил кто-то издалека.  -  Џохоронное  бюро
ѓрейди.
   - џ бы хотел навести справки о похоронах, - сказал Ќой. - “ менЯ только
что умер отец.
   - €мЯ усопшего?
   - џ бы хотел справитьсЯ о ценах. „енег у менЯ не так много и...
   - Њне нужно знать имЯ, - перебил сухой, официальный голос.
   - Ђккерман.
   -  “отерфилд?  -  переспросил  голос,  и  в  нем  внезапно  послышались
бархатистые нотки. - Љак его зовут?  -  Ќой  услышал,  как  его  невидимый
собеседник шепотом добавил: - „а перестань же ѓлэдис! - и снова  заговорил
в телефон, с трудом подавлЯЯ смех: - Љак его зовут?
   - Ђккерман... Ђккерман.
   - ќто имЯ?
   - Ќет, фамилиЯ. €мЯ - „жекоб.
   - џ бы попросил вас, - с пьЯным высокомерием произнес голос, - говорить
Яснее.
   - Њне нужно знать,  -  громко  сказал  Ќой,  -  сколько  вы  берете  за
кремацию.
   - ‡а кремацию? „а, да. Ќу что ж, длЯ желающих мы организуем и кремацию.
   - ‘колько это будет стоить?
   - Ђ сколько будет экипажей?
   - —то, что?
   - ‘колько потребуетсЯ экипажей? ‘колько будет присутствовать  гостей  и
родственников?
   - Ћдин, - ответил Ќой. - Ћдин гость, он же родственник.
   Џластинка "€ днем и ночью" с треском и шумом подошла к концу, и Ќой  не
расслышал, что сказал человек из похоронного бюро.
   - Њне нужно, чтобы все было обставлено как можно скромнее, - в отчаЯнии
заговорил Ќой. - “ менЯ мало денег.
   -  Џонимаю,  понимаю...  Џозвольте  еще  один   вопрос.   “мерший   был
застрахован?
   - Ќет.
   - ‚ таком случае вам придетсЯ, сами понимаете,  уплатить  наличными.  €
вперед.
   - ‘колько? - крикнул Ќой.
   - ‚ы хотите, чтобы прах был помещен в простую картонную коробку  или  в
посеребренную урну?
   - ‚ простую картонную коробку.
   - ‘амаЯ дешеваЯ цена у нас, дорогой друг, - человек из похоронного бюро
внезапно заговорил солидно и отчетливо, - самаЯ дешеваЯ цена  -  семьдесЯт
шесть долларов пЯтьдесЯт центов.
   - ‚ам придетсЯ заплатить еще пЯть центов за дополнительные  пЯть  минут
разговора, - прервала их телефонистка.
   - ‘ейчас. - Ќой опустил в автомат монету, и телефонистка  поблагодарила
его.
   - •орошо, Я согласен, семьдесЯт шесть долларов и  пЯтьдесЯт  центов,  -
продолжал Ќой и подумал, что как-нибудь наскребет эту  сумму.  -  ‚  таком
случае послезавтра в полдень, - добавил он, быстро сообразив,  что  сможет
второго ЯнварЯ побывать в городе и продать фотоаппарат и  другие  вещи.  -
Ђдрес - гостиница "‚ид на море". ‚ы знаете, как ее найти?
   - „а, - ответил пьЯный голос, - договорились. ѓостиница "‚ид на  море".
‡автра Я пришлю к вам своего человека, и вы сможете подписать контракт.
   - •орошо, - согласилсЯ вспотевший Ќой и собиралсЯ было повесить трубку,
но оказалось, что человек из похоронного бюро не кончил.
   - …ще один вопрос, любезный, - сказал он. - Љак с надгробной службой?
   - Ђ что именно?
   - Љакую религию исповедовал покойный?
   „жекоб был атеистом, но Ќой  не  нашел  нужным  информировать  об  этом
похоронное бюро.
   - Ћн был еврей.
   - ѓм... - Ќаступило молчание, затем Ќой услышал  веселый  голос  пьЯной
женщины: - „авай, „жордж, хлопнем еще по рюмочке!
   - Љ сожалению, - снова заговорил человек из похоронного бюро, - мы не в
состоЯнии организовать надгробную службу по еврейскому обрЯду.
   - „а какаЯ вам разница! - крикнул Ќой.  -  Ћн  не  был  религиозным,  и
никакой службы ему не нужно.
   - ќто невозможно, - хрипло, но с достоинством ответил голос.  -  …вреев
мы не обслуживаем. џ не сомневаюсь, что вы найдете другие... много  других
похоронных бюро, которые берутсЯ кремировать евреев.
   - Ќо вас рекомендовал доктор ”ишборн! -  в  бешенстве  заорал  Ќой.  Ћн
чувствовал, что  не  в  состоЯнии  снова  вести  этот  разговор  с  другим
похоронным бюро; он был ошеломлен и сбит с толку. - ђазве  вы  не  обЯзаны
хоронить людей?
   - Џримите мои соболезнованиЯ в постигшем вас горе, любезный, но  мы  не
видим возможности...
   Ќой услышал какую-то возню, затем женский голос произнес:
   - „жорджи, дай-ка Я с ним поговорю!
   Џосле короткой паузы женщина заплетающимсЯ Языком, но  громко  и  нагло
сказала:
   - Џослушай, ну чт