осил его смех.
   •ристиан тоже засмеЯлсЯ. ‚начале он крепилсЯ, но потом смех охватил его
с такой силой, что он стал беспомощно раскачиватьсЯ из стороны в  сторону.
ѓлЯдЯ  на  корчившихсЯ  от  хохота  лейтенанта  и  унтер-офицера,   начали
посмеиватьсЯ и остальные. ‘начала они только хихикали, но смех ѓарденбурга
и •ристиана был таким заразительным, что вскоре и пЯть  сопровождавших  их
солдат, и пулеметчики на гребне захохотали  во  все  горло.  ‡вуки  дикого
смеха  неслись  над  испещренной  воронками   пустыней,   над   неподвижно
распростертыми телами и потухающим пламенем костров, на которых английские
солдаты готовили завтрак,  над  разбросанными  винтовками,  над  потешными
лопатками,  которыми  так  и  не  успели  воспользоватьсЯ  англичане,  над
горЯщими грузовиками и над мертвецом, что сидел, прислонившись к колесу, с
полуоторванной головой и вставной верхней челюстью, торчавшей из судорожно
искривленного рта.


        11

   Џоезд медленно шел вдоль сугробов мимо заснеженных холмов ‚ермонта. Ќой
сидел в пальто у замерзшего окна, дрожа от холода:  в  вагоне  испортилось
отопление. Џеред его глазами медленно проплывал неприглЯдный  пейзаж.  ‚се
выглЯдело серым в это  раннее  облачное  рождественское  утро.  Џоезд  был
переполнен, и Ќою  не  удалось  получить  спальное  место.  Ћн  чувствовал
скованность во всем теле, лицо его  было  выпачкано  сажей,  налетевшей  с
паровоза. ‚ мужском туалете замерзла вода, и он не смог побритьсЯ. ЏотираЯ
небритую щеку,  Ќой  представил  себе,  какой  у  него  должен  быть  вид:
противнаЯ чернаЯ  щетина,  красные  воспаленные  глаза,  а  на  воротничке
грЯзные пЯтна от копоти. "—ерт возьми! - думал он. - Љак же в  таком  виде
представлЯтьсЯ ее семье?"
   …го нерешительность возрастала с каждой милей. Ќа  одной  станции,  где
они стоЯли пЯтнадцать минут, его охватило неудержимое желание  выпрыгнуть,
сесть на  стоЯвший  рЯдом  встречный  поезд  и  возвратитьсЯ  в  Ќью-‰орк.
Ќеудобства  поездки,  холод,  храп   пассажиров,   вид   мрачных   вершин,
вырисовывавшихсЯ в облачной ночи, удручающе  действовали  на  ЌоЯ,  и  его
уверенность постепенно таЯла. "Ќет, - говорил он себе, - ничего  из  этого
не выйдет..."
   •оуп уехала раньше, чтобы подготовить почву. ‡а эти два днЯ она, должно
быть, успела сказать отцу, что собираетсЯ выйти замуж и что ее мужем будет
еврей. "Ќаверно, все сошло благополучно, - размышлЯл Ќой, сидЯ  в  грЯзном
вагоне и стараЯсь настроить себЯ  на  оптимистический  лад,  -  иначе  она
послала бы мне телеграмму. Ћна разрешает мне приехать, значит, все  должно
быть в порЯдке, должно быть..."
   Џосле того как ему  отказали  в  приеме  в  армию,  Ќой  принЯл  вполне
разумное решение перестроить свою жизнь так,  чтобы  приносить  как  можно
больше пользы. Ћн стал проводить три-четыре вечера в неделю  в  библиотеке
за изучением проектов по судостроению. "Ѓольше кораблей, - кричали  газеты
и радио, - как можно больше кораблей!" —то ж, если ему не суждено воевать,
то, по крайней мере,  он  сможет  строить.  Ћн  никогда  не  имел  дела  с
чертежами, и его представление о сварке и клепке было самым смутным, а  по
всем  данным,  чтобы  стать  специалистом  в  любой  из   этих   областей,
потребуютсЯ месЯцы упорной учебы. € он  занималсЯ  с  неутомимым  рвением,
заучиваЯ наизусть, повторЯЯ вслух содержание прочитанного, заставлЯЯ  себЯ
снова и снова воспроизводить по памЯти чертежи. Ћн умел работать с книгой,
и учение подвигалось быстро. …ще месЯц, думал он, и можно будет  пойти  на
верфь, смело поднЯтьсЯ на леса и начать зарабатывать себе на хлеб.
   € рЯдом с  ним  будет  •оуп.  Ћн  чувствовал  себЯ  немного  виноватым,
собираЯсь строить свое личное счастье  в  то  времЯ,  когда  его  товарищи
переживают ужасы войны. Ћднако, если он, Ќой, откажетсЯ от семейной жизни,
это нисколько не приблизит поражение  ѓитлера  и  не  ускорит  капитулЯцию
џпонии. Љ тому же •оуп так настаивала.
   Ќо ведь •оуп так любит своего отца,  а  он  убежденный  пресвитерианец,
церковный  староста  с   твердо   укоренившимисЯ   в   сознании   суровыми
религиозными принципами.
   Ћна ни за что не выйдет замуж без согласиЯ отца. "Ћ боже, - думал  Ќой,
уставившись на капрала морской пехоты, который, развалившись  на  сиденье,
спал с открытым ртом и поднЯтыми вверх ногами, - боже, почему  так  сложно
устроен мир?"
   ‚от в окне показалсЯ кирпичный завод и замелькали тесно жмущиесЯ друг к
другу унылые заснеженные улицы с пирамидальными крышами  домов.  Ђ  вот  и
•оуп, она стоит на платформе и стараетсЯ  взглЯдом  отыскать  его  лицо  в
мелькающих замерзших окнах.
   Ћн на ходу спрыгнул с поезда, прокатилсЯ по скользкому снегу,  стремЯсь
удержать равновесие, взмахнул руками  и  чуть  было  не  выпустил  из  рук
потертый  саквоЯж  из  искусственной  кожи.  Љакой-то  пожилой  человек  с
чемоданом Ядовито заметил ему:
   - ќто лед, молодой человек, лед, на нем не танцуют.
   •оуп спешила ему навстречу. “ нее  было  бледное,  встревоженное  лицо.
Ћстановившись в нескольких шагах, даже не поцеловав его, она воскликнула:
   - Ѓоже мой. Ќой! ’ебе нужно побритьсЯ.
   - ‚ода замерзла, - бросил он с раздражением.
   Ќекоторое времЯ они стоЯли друг против друга в  нерешительности.  ‡атем
Ќой быстро оглЯделсЯ вокруг, стараЯсь определить, одна ли она  пришла.  Ќа
станции сошло еще несколько пассажиров, но было очень рано,  их  никто  не
встречал, и они уже спешили к выходу. ‚скоре  поезд  отошел,  и,  если  не
считать пожилого мужчины с чемоданом, Ќой и •оуп остались на станции одни.
   "Ќехорошо, - подумал Ќой, - они послали ее, чтобы она сама сообщила мне
неприЯтную весть".
   - Љак доехал? - стараЯсь скрыть смущение, спросила •оуп.
   - Ћтлично, - ответил Ќой. Ћна казалась какой-то странной и холодной; на
ней было старое короткое пальтишко из толстой клетчатой ткани, а на голове
туго повЯзанный шарф. ‘  холодных  вершин  дул  северный  ветер,  насквозь
пронизываЯ его пальто, словно оно было из тончайшей ткани.
   - ‡начит, проводим рождество здесь? - спросил Ќой.
   - Ќой... - тихо, дрожащим  голосом  произнесла  •оуп,  стараЯсь  скрыть
волнение. - Ќой, Я еще не говорила им.
   - —то? - упавшим голосом спросил Ќой.
   - џ не сказала им ничего: ни что ты должен  приехать,  ни  что  Я  хочу
выйти за тебЯ замуж, ни что ты еврей, ни что ты вообще существуешь.
   Ќой проглотил обиду. "„о чего же глупо  и  бессмысленно  проводить  так
рождество", - подумал он, глЯдЯ на неприветливые вершины.
   - Ќу что же, - ответил он, сам не сознаваЯ, что хотел этим сказать.  Ќо
•оуп выглЯдела такой жалкой в своем туго повЯзанном шарфе,  с  озЯбшим  на
утреннем морозе лицом, что ему захотелось как-то утешить ее. - ЏустЯки,  -
добавил он таким тоном, каким говорит хозЯин неловкому  гостю,  разбившему
вазу, даваЯ понЯть, что это не такаЯ уж большаЯ потерЯ. - Ќе беспокойсЯ об
этом.
   - џ все собиралась сказать, - начала •оуп так тихо, что  сквозь  порывы
ветра он с трудом различал ее слова, - Я даже пыталась вчера  вечером  все
рассказать отцу... - Ћна трЯхнула головой и продолжала. - Њы пришли  домой
из церкви, и Я думала, что нам удастсЯ посидеть вдвоем на  кухне,  но  тут
вошел мой брат. Ћн приехал с женой и детьми на праздники из ђатленда.  Ћни
заговорили о войне, а брат такой болван  -  стал  уверЯть,  что  евреи  не
воюют, а только наживаютсЯ на войне. Ђ отец  сидел  и  кивал  головой.  Ќе
знаю, соглашалсЯ ли он или просто дремал - его каждый вечер уже  с  девЯти
часов клонит ко сну, - и Я так и не решилась...
   - Ќичего, ничего, все  в  порЯдке,  -  тупо  повторЯл  Ќой,  машинально
натЯгиваЯ перчатки на озЯбшие руки. "Ќужно позавтракать, - подумал он, - и
выпить чашку кофе".
   - џ не могу больше оставатьсЯ с тобой,  -  сказала  •оуп.  -  Њне  пора
возвращатьсЯ. Љогда Я уходила из  дому,  все  еще  спали,  а  сейчас  они,
наверно, уже встали и гадают, куда Я девалась. џ должна  пойти  с  ними  в
церковь, а потом постараюсь поговорить с отцом наедине.
   - Џравильно, так и сделай, -  с  неестественным  оживлением  проговорил
Ќой.
   - Ќа той стороне улицы есть  отель.  -  •оуп  показала  на  трехэтажное
здание шагах в пЯтидесЯти. - ’ам можно позавтракать и отдохнуть. џ приду к
тебе в одиннадцать часов. •орошо? - озабоченно спросила она.
   - Ћтлично, кстати там и побреюсь, - просиЯл Ќой, как будто  ему  только
что пришла в голову блестЯщаЯ идеЯ.
   - Ќой, милый... - ЏодойдЯ ближе, она прикоснулась руками к его лицу.  -
Њне так жаль. џ подвела тебЯ, Я подвела тебЯ.
   - ѓлупости, - мЯгко возразил он, - глупости. - Ќо в душе он  знал,  что
•оуп права. Ћна действительно подвела его, и это его не столько  огорчило,
сколько удивило. Ќа нее можно  было  всегда  положитьсЯ,  она  была  такой
мужественной, такой искренней и сердечной по отношению к нему. € к чувству
разочарованиЯ и обиды, которое принесло ему  это  холодное  рождественское
утро, примешивалось и другое чувство: он был рад тому, что  она  хоть  раз
провинилась. Ћн был убежден,  что  не  раз  подводил  ее  и  будет  иногда
подводить и в будущем. ’еперь они в какой-то степени сквитались, и  впредь
ему будет за что ее прощать.
   - Ќе беспокойсЯ, дорогаЯ, - улыбалсЯ он ей, грЯзный  и  уставший,  -  Я
уверен что все будет хорошо, Я буду ждать тебЯ там. - Ћн жестом указал  на
отель. - €ди в церковь и... - он печально усмехнулсЯ, - помолись за менЯ.
   Ћна  улыбнулась,  еле  сдерживаЯ  слезы,  потом  повернулась  и  быстро
зашагала своей твердой походкой, которую  не  могли  изменить  ни  тЯжелые
боты, ни скользкаЯ дорога, к дому, где колеблющийсЯ отец  и  разговорчивый
брат, вероЯтно, уже проснулись и ожидали ее прихода. Ќой смотрел ей вслед,
пока она не скрылась за углом, затем  поднЯл  саквоЯж,  пересек  скользкую
улицу и направилсЯ к отелю. Ћткрыв дверь отелЯ, он остановилсЯ. "Ћ боже! -
вдруг вспомнил он. - џ забыл поздравить ее с рождеством".


   Ѓыло уже половина  первого,  когда  раздалсЯ  стук  в  дверь  маленькой
мрачной  комнаты  с  облезлой  крашеной  железной  кроватью   и   разбитым
умывальником, которую Ќой снЯл за два с половиной  доллара.  Ќа  праздники
теперь осталось три доллара и семьдесЯт  пЯть  центов.  (Џравда,  обратный
билет до Ќью-‰орка он уже купил.) Ћн не рассчитывал, что придетсЯ  платить
за комнату. ‚прочем, с деньгами не так уж плохо. Џитание в  ‚ермонте,  как
он убедилсЯ, стоило недорого. ‡а завтрак из двух  Яиц  он  заплатил  всего
тридцать пЯть центов. Џодсчитав деньги, он тЯжело вздохнул. ‚ойна, любовь,
варварское деление на евреев и неевреев, возникшее почти за две тысЯчи лет
до  этого  сурового  рождественского  утра,  естественное  нежелание  отца
отдавать свою дочь незнакомому  человеку,  а  тут  еще  приходитсЯ  ломать
голову, как прожить  праздники,  когда  в  кармане  осталось  меньше  пЯти
долларов.
   Ќой попыталсЯ изобразить на лице спокойную улыбку, предназначенную  длЯ
•оуп, и открыл дверь. Ќо это оказалась не •оуп, а один из служащих  отелЯ,
старик с морщинистым красным лицом.
   - „ама и господин внизу в вестибюле, - бросил он, повернулсЯ и вышел.
   Ќой  с  волнением  взглЯнул  на  себЯ  в  зеркало,  тремЯ   порывистыми
движениЯми провел расческой по коротким волосам, поправил галстук и  вышел
из комнаты. "‘ какой стати, -  спрашивал  он  себЯ,  с  замиранием  сердца
спускаЯсь по скрипучей лестнице, пропахшей воском  и  свиным  салом,  -  с
какой стати человек в здравом уме должен сказать  мне  "да"?  —то  Я  могу
предложить в дополнение к своему имени?  ’ри  доллара  в  кармане,  чуждую
религию, тело, от  которого  отказалось  за  ненадобностью  правительство,
никакой профессии, никакого определенного стремлениЯ, кроме желаниЯ жить с
его дочерью и любить ее. Ќи семьи, ни воспитаниЯ, ни друзей. ‹ицо, которое
должно показатьсЯ этому  человеку  грубым  и  чуждым;  запинающаЯсЯ  речь,
засореннаЯ жаргоном  плохих  школ  и  Языком  простонародьЯ  всех  уголков
Ђмерики. Ќою приходилось бывать в таких городках, как  этот,  и  он  знал,
какие люди вырастают в них: гордые, замкнутые в себе, ограниченные  кругом
своей семьи, непреклонные, с  семейными  традициЯми  древними,  как  камни
самих городов, они со страхом  и  презрением  смотрЯт  на  орды  безродных
пришельцев, вливающихсЯ в их города. Ќой никогда еще  не  чувствовал  себЯ
таким чужаком,  как  в  тот  момент,  когда,  спустившись  по  лестнице  в
вестибюль отелЯ, увидел мужчину и  девушку,  которые,  сидЯ  в  деревЯнных
качалках, смотрели в окно на морозную улицу.
   “слышав,  что  Ќой  входит  в  вестибюль,  они  поднЯлись.  "ЉакаЯ  она
бледнаЯ", - отметил Ќой, предчувствуЯ катастрофу. Ћн медленно направилсЯ к
отцу и дочери. Џлаумен был  высокий,  сутулый  мужчина,  выглЯдевший  так,
словно всю свою жизнь имел дело с камнем и железом и последние  шестьдесЯт
лет вставал не позднее пЯти часов утра. “ него было  угловатое,  замкнутое
лицо, за очками в серебрЯной оправе виднелись усталые  глаза.  Љогда  •оуп
сказала:  "Ћтец,  это  Ќой",  его  лицо  не  отразило  ни  дружелюбиЯ,  ни
враждебности.
   ‚прочем, он протЯнул Ќою руку. ЏожимаЯ ее, Ќой заметил, что  рука  была
жесткаЯ и мозолистаЯ. "—то бы там ни было, а умолЯть Я не  буду,  -  решил
Ќой. - џ не буду лгать и делать вид, будто что-нибудь  собой  представлЯю.
…сли он скажет "да" - хорошо, а если скажет "нет..." Ќо  об  этом  Ќою  не
хотелось думать.
   - Ћчень рад познакомитьсЯ с вами, - сказал Џлаумен.
   Ћни стоЯли,  чувствуЯ  себЯ  неловко  в  присутствии  пожилого  клерка,
наблюдавшего за ними с нескрываемым интересом.
   - Њне кажетсЯ, неплохо  было  бы  нам  с  мистером  Ђккерманом  немного
побеседовать, - сказал Џлаумен.
   - „а, - прошептала •оуп, и по ее напрЯженному,  неуверенному  тону  Ќой
почувствовал, что все потерЯно.
   Џлаумен внимательно осмотрел вестибюль.
   - ‡десь, пожалуй, мало подходЯщее место длЯ беседы,  -  проговорил  он,
взглЯнув на клерка, который  с  любопытством  смотрел  на  него.  -  Њожно
немного  прогулЯтьсЯ,  к  тому  же  мистер  Ђккерман,  вероЯтно,  пожелает
осмотреть город.
   - „а, сэр, - ответил Ќой.
   - џ подожду здесь, - сказала  •оуп  и  опустилась  в  качалку,  жалобно
заскрипевшую в тишине  вестибюлЯ.  Џри  этом  звуке  клерк  неодобрительно
поморщилсЯ, а Ќой почувствовал, что этот жалобный скрип будет преследовать
его в течение многих лет в тЯжелые минуты жизни.
   - Њы вернемсЯ минут через тридцать, дочь моЯ, - сказал Џлаумен.
   ЌоЯ слегка передернуло при этом обращении. Ћно вызывало в памЯти плохие
старые пьесы из жизни фермеров, фальшивые, надуманные  и  мелодраматичные.
Ћн открыл дверь и вышел  вслед  за  Џлауменом  на  заснеженную  улицу.  Ћн
мельком увидел, что •оуп с тревогой наблюдает за ними в  окно.  Џотом  они
медленно пошли под резким холодным ветром по  расчищенным  тротуарам  мимо
закрытых магазинов.
   Њинуты две они шли молча, слышен был  только  скрип  сухого  снега  под
ногами. Џервым заговорил Џлаумен.
   - ‘колько с вас берут в отеле? - спросил он.
   - „ва пЯтьдесЯт, - ответил Ќой.
   - ‡а один день? - удивилсЯ Џлаумен.
   - „а.
   - ѓрабители с большой дороги все эти содержатели отелей,  -  возмутилсЯ
Џлаумен.
   Ћн снова замолчал, и  они  продолжали  свой  путь,  не  обмениваЯсь  ни
словом. Ћни миновали фуражную  лавку  Њаршалла,  аптеку  ”.Љинне,  магазин
мужской одежды „ж.„жиффорда, юридическую контору ‚ирджила  ‘вифта,  мЯсную
лавку  „жона  •ардинга  и  булочную  миссис  “олтон,  магазин   похоронных
принадлежностей Ћливера ђобинсона и бакалейную лавку Ќ.“эста.
   ‹ицо Џлаумена было по-прежнему суровым  и  непроницаемым,  его  резкие,
застывшие черты не  гармонировали  со  старомодной  выходной  шлЯпой.  Ќой
перевел взглЯд на  вывески  магазинов.  €мена  владельцев  входили  в  его
голову,  словно  гвозди,  методично  забиваемые   в   доску   безразличным
плотником. Љаждое имЯ жалило как стрела,  вставало  как  стена,  в  каждом
имени слышалсЯ упрек, вызов, сигнал к нападению. Ќой чувствовал, как тонко
и хитроумно этот старик вводит его в тесно сплетенный, единый мир  простых
английских фамилий, к которому принадлежит его  дочь.  Ћкольным  путем  он
ставил перед Ќоем вопрос, как уживетсЯ в этом Њире он,  Ђккерман,  человек
‘о случайным именем, вывезенным из пекла  …вропы,  одинокий,  беззаботный,
непризнанный, не имеющий ни гроша за душой, бездомный и безродный.
   "‹учше бы иметь дело с братом, - подумал Ќой, - шумным,  болтливым,  со
всеми его старыми, давно известными  гнусными  и  избитыми  доводами,  чем
подвергатьсЯ молчаливому нападению этого умного старого Янки".
   Ќе нарушаЯ молчаниЯ, они прошли деловой  район  города.  Џозади  газона
возвышалось обветренное кирпичное здание школы с увитыми  засохшим  плющом
стенами.
   - ‚ эту школу ходила •оуп, - сообщил Џлаумен, кивком головы указываЯ на
здание.
   "Ќовый враг, - подумал Ќой,  глЯдЯ  на  спрЯтавшеесЯ  за  дубы  простое
старое здание, - еще один противник, лежащий в засаде двадцать пЯть  лет".
Ќад входом по обветренному камню был  высечен  девиз.  ‘косив  глаза,  Ќой
прочел его. "‚ы узнаете правду", - гласили полустертые буквы, обращаЯсь  к
поколениЯм Џлауменов, которые под этим лозунгом учились читать и писать  и
узнавали о том, как их предки в семнадцатом  веке  высадились  в  жестокую
бурю на скалах  Џлимута.  -  ‚ы  узнаете  правду,  и  правда  сделает  вас
свободными". Ќою казалось, что он слышит  доносЯщийсЯ  из  могилы  звонкий
голос покойного отца, читающего эти слова в  своей  напыщенной  ораторской
манере.
   - Ћбошлась в двадцать три  тысЯчи  долларов  в  1904  году,  -  поЯснил
Џлаумен. - ‚ 1935 году “правление общественных строительных  работ  хотело
снести ее и построить новую, но мы не допустили этого: пустаЯ трата  денег
налогоплательщиков. кола и так очень хорошаЯ.
   Ћни пошли дальше. ‚ ста шагах от школы  стоЯла  церковь.  …е  стройный,
строгий шпиль устремлЯлсЯ в утреннее небо. "‚от его самое сильное  оружие,
- в отчаЯнии подумал Ќой. - Ќа церковном  кладбище,  вероЯтно,  похоронено
несколько десЯтков Џлауменов, и со мной будут говорить в их присутствии".
   –ерковь была построена из светлого дерева и стоЯла, изЯщнаЯ и  прочнаЯ,
на заснеженном склоне. Ћна отличалась  строгим,  сдержанным  стилем  и  не
взывала неистово к богу, подобно устремленным ввысь  соборам  французов  и
итальЯнцев, а обращалась к нему простыми, взвешенными,  краткими  словами,
прЯмо относЯщимисЯ к делу.
   - Ќу что ж, - сказал Џлаумен, когда  до  церкви  оставалось  еще  шагов
пЯтьдесЯт, - пожалуй, мы зашли уже довольно далеко.  -  Ћн  повернулсЯ.  -
Џойдем обратно?
   - „а, - согласилсЯ Ќой, и они направились в отель. Ћн был так удивлен и
озадачен, что шел машинально, почти ничего не видЯ. “дар еще не нанесен, и
неизвестно, когда он обрушитсЯ. Ќой взглЯнул на старика:  гранитные  черты
его лица хранили сосредоточенное, озабоченное выражение. Ќой видел, что он
мучительно подыскивает подходЯщие слова, холодные  и  убедительные,  чтобы
отказать возлюбленному своей дочери, слова справедливые,  но  решительные,
сдержанные, но окончательные.
   - ‚ы поступаете ужасно, молодой человек, - начал наконец Џлаумен, и Ќой
сжал челюсти, готовЯсь к бою. - ‚ы подвергаете испытанию принципы  старого
человека. Ќе скрываю, Я хотел бы только одного: чтобы  вы  сели  в  поезд,
вернулись в Ќью-‰орк и никогда больше  не  видели  •оуп.  Ќо  вы  ведь  не
сделаете этого, не так ли? - Ћн пристально посмотрел на ЌоЯ.
   - Ќет, не сделаю.
   - џ так и думал. €наче Я не был бы здесь. - ‘тарик глубоко вздохнул  и,
глЯдЯ под ноги на очищенный от  снега  тротуар,  продолжал  медленно  идти
рЯдом с Ќоем. - €звините менЯ за довольно невеселую прогулку по городу,  -
опЯть заговорил  он.  -  ‡начительную  часть  своей  жизни  человек  живет
автоматически, но иногда ему приходитсЯ  принимать  серьезные  решениЯ.  €
тогда он должен спросить себЯ: во что Я верю, и хорошо это или плохо?  ‚се
эти сорок пЯть минут вы заставили менЯ думать об этом, и не могу  сказать,
что Я вам за это благодарен. џ не знаю ни одного евреЯ и никогда не имел с
ними дела. Њне нужно было к вам присмотретьсЯ и попытатьсЯ решить,  считаю
ли Я евреев дикими, отъЯвленными Язычниками,  прирожденными  преступниками
или чем-то в этом роде... •оуп думает, что  вы  не  такой  уж  плохой,  но
молодые девушки часто ошибаютсЯ. ‚сю свою жизнь Я считал, что люди родЯтсЯ
одинаково хорошими, и, слава богу, до сегоднЯшнего днЯ мне не  нужно  было
проверЯть это. …сли бы кто-нибудь другой поЯвилсЯ в городе и попросил руки
•оуп, Я сказал бы ему: "‡аходите в дом, ‚иргиниЯ  приготовила  индейку  на
обед..."
   ‘лушаЯ искреннюю речь старика, Ќой не заметил, как они подошли к отелю.
„верь отелЯ открылась, и из нее быстро вышла •оуп.  ‡аметив  дочь,  старик
остановилсЯ и сразу умолк.  Ћна  пристально  смотрела  на  него,  лицо  ее
выражало тревогу и решимость.
   Ќой чувствовал  себЯ  как  после  долгой  болезни,  перед  его  глазами
пробегали имена Љиннов, “эстов и ‘вифтов  с  вывесок  магазинов,  имена  с
надгробных плит церковного кладбища, сама  церковь,  холоднаЯ  и  суроваЯ.
‘лушать неторопливую речь старика, видеть измученную  бледную  •оуп  вдруг
стало невыносимо. Ћн вспомнил свою теплую неприбранную комнату  на  берегу
реки, с книгами и старым пианино, и ему до боли захотелось домой.
   - Ќу как? - спросила •оуп.
   - —то же, - не спеша ответил  отец.  -  џ  только  что  сказал  мистеру
Ђккерману, что у нас на обед приготовлена индейка.
   ‹ицо •оуп медленно озарилось улыбкой, она прижалась к отцу и поцеловала
его.
   - —то же вы так долго? - спросила она, и изумленный  Ќой  вдруг  понЯл,
что все будет хорошо, но он был настолько утомлен и разбит, что ничего  не
почувствовал.
   - Њожете захватить свои вещи, молодой человек, - сказал Џлаумен, -  нет
смысла отдавать этим грабителЯм все свои деньги.
   - „а, да, конечно, - согласилсЯ  Ќой  и  медленно,  как  во  сне,  стал
подниматьсЯ по лестнице в отель. Ћткрыв дверь комнаты, он оглЯнулсЯ.  •оуп
держала  под  руку  отца,  старик  улыбалсЯ,  пусть  это  была   несколько
вымученнаЯ и натЯнутаЯ, но все-таки улыбка.
   - Ђх, Я и забыл. ‘частливого рождества, - сказал Ќой  и  направилсЯ  за
саквоЯжем.


        12

   Џризывной пункт находилсЯ в  большом  пустом  помещении  над  греческим
рестораном. ‚ воздухе стоЯл запах горелого масла  и  плохо  приготовленной
рыбы. Џол был грЯзный, две лампы без абажуров  Ярко  освещали  расшатанные
деревЯнные походные стульЯ и беспорЯдочно заваленные  бумагами  столы,  за
которыми две секретарши монотонно  печатали  бланки.  Љомнату  ожиданиЯ  и
место, где  заседала  комиссиЯ,  разделЯла  временнаЯ  перегородка,  через
которую свободно проникал  гул  голосов.  Ќа  походных  стульЯх  сидело  с
десЯток человек: степенные, хорошо одетые мужчины среднего возраста, юноша
итальЯнец в кожаной куртке, ЯвившийсЯ с матерью,  несколько  молодых  пар,
державшихсЯ за руки. "“ них такой вид, - думал Њайкл, - словно они  попали
в  безвыходное  положение:  обиженные,   злые,   сидЯт,   уставившись   на
потрепанный бумажный американский флаг и развешанные по стенам  плакаты  и
объЯвлениЯ. ‚се они выглЯдЯт как люди, обремененные семьей или  страдающие
болезнЯми, которые дают право на освобождение от военной службы. Ђ женщины
- жены и матери с укором смотрЯт на других мужчин, словно  хотЯт  сказать:
"џ вижу вас насквозь, у вас отличное здоровье, но вы припрЯтали в  подвале
много денег и хотите, чтобы вместо вас  пошел  мой  сын  или  муж,  но  не
думайте, что на этот раз вам удастсЯ отделатьсЯ".
   „верь комнаты, в которой заседала комиссиЯ, открылась, и из  нее  вышел
невысокий черноглазый  юноша  в  сопровождении  матери.  Њать  плакала,  а
покрасневшее лицо юноши выражало испуг  и  злобу.  ‚се  смотрели  на  него
холодным оценивающим взглЯдом, мысленно представлЯЯ себе его мертвое  тело
на поле боЯ, белый деревЯнный крест и почтальона у двери с  телеграммой  в
руках. ‚ этом взглЯде не было и тени сожалениЯ,  одно  только  злорадство.
Љазалось, он говорил: "‚от еще  один  мерзавец,  которому  не  удалось  их
одурачить".
   Ќа  столе  одной  из  секретарш  застучала  машинка.  ‡атем  секретарша
поднЯлась, приоткрыла дверь и, скользнув безразличными глазами по комнате,
противным, резким голосом вызвала:
   - Њайкл “айтэкр.
   ќто была на  редкость  некрасиваЯ  девица,  с  большим  носом  и  густо
намазанными губами. ЏоднимаЯсь со стула, Њайкл заметил что  у  нее  кривые
ноги, а чулки перекрутились и сморщились.
   - “айтэкр! - раздраженно и нетерпеливо повторила она.
   Њайкл помахал ей и, улыбнувшись, сказал:
   - Ќе выходите из себЯ, дорогаЯ, Я иду.
   Ћна взглЯнула на него с холодным превосходством. Ќо  Њайкл  не  осуждал
ее. Џомимо обычного длЯ государственных служащих дерзкого обращениЯ, в ней
еще говорило пьЯнЯщее чувство власти над людьми, которых она  посылает  на
смерть - на смерть ради нее, хотЯ, очевидно,  за  всю  ее  жизнь  ни  один
мужчина не взглЯнул на нее приветливо.  "‚се  угнетают  слабых  -  негров,
мормонов [американскаЯ религиознаЯ секта], нудистов  [проповедники  культа
наготы], нелюбимых женщин, - думал Њайкл, подходЯ к двери, - чтобы  как-то
вознаградить себЯ за собственные неприЯтности. Ќадо  быть  свЯтым,  чтобы,
работаЯ на призывном пункте, оставатьсЯ порЯдочным человеком".
   ЋткрываЯ дверь, Њайкл с  удивлением  почувствовал,  что  его  пробирает
легкаЯ дрожь. "—то за чепуха", - подумал он, досадуЯ на себЯ.  ‡а  длинным
столом сидело семь человек. ‚се они повернулись и посмотрели на  него.  €х
лица были длЯ призывника другой стороной медали. …сли в  комнате  ожиданиЯ
царили  страх,  обида  и  неуверенность,  то   здесь   было   безжалостное
подозрение, недоверие и бессердечность. "Џри других обстоЯтельствах  ни  с
кем из этих типов Я не стал бы разговаривать, - подумал Њайкл, без  улыбки
глЯдЯ на их неприветливые лица. - ‚от они, мои  ближние.  Љто  выбрал  их?
Ћткуда они Явились? Џочему  они  проЯвлЯют  такое  рвение,  посылаЯ  своих
землЯков на войну?"
   -  ‘адитесь,   пожалуйста,   мистер   “айтэкр,   -   угрюмо   пригласил
председатель, жестом указываЯ на свободный стул. ќто  был  пожилой  тучный
мужчина  с  двойным  подбородком  и  злыми  пронзительными  глазами.  „аже
"пожалуйста" он произнес властным, повелительным тоном. ЏодходЯ  к  стулу,
Њайкл подумал: "Ђ в какой войне участвовал ты?"
   „ругие  лица  тоже  повернулись  к  нему,   словно   орудиЯ   крейсера,
готовЯщиесЯ к обстрелу. ‘адЯсь на стул, Њайкл  с  удивлением  подумал:  "џ
живу в этом районе десЯть лет, но никогда  не  видел  ни  одного  из  этих
людей. Ќаверное, они прЯтались в подвалах, ожидаЯ этого момента".
   Ќа длинной стене позади стола, за серыми и синими костюмами  и  желтыми
лицами членов комиссии, Ярким пЯтном выделЯЯсь на  фоне  тусклой  комнаты,
висел американский флаг, на этот  раз  из  настоЯщей  ткани.  Њайкл  вдруг
представил себе тысЯчи таких  комнат  по  всей  стране,  тысЯчи  таких  же
мрачных людей с холодными подозрительными лицами и флагом, висЯщим  за  их
лысеющими головами, людей, через руки которых проходЯт тысЯчи озлобленных,
насильно  призываемых  юношей.   ‚идимо,   эта   комната,   нерЯшливаЯ   и
неприветливаЯ, символизировала общую обстановку, господствовавшую в стране
в 1942 году. ‡десь  царило  насилие,  запугивание  и  обман,  и  ничто  не
облагораживало эту процедуру, кроме перспективы смерти или ранениЯ.
   - €так, мистер “айтэкр, - заговорил  председатель,  близоруко  роЯсь  в
личном деле Њайкла, - вы просите льготу по пункту ‡а,  потому  что  имеете
иждивенцев. - € он сердито воззрилсЯ на Њайкла, как будто  спрашивал  его:
"ѓде оружие, которым вы убили покойного?"
   - „а, - ответил Њайкл.
   -  Њы  установили,  что  вы  не  живете  с  женой,  -  громко  произнес
председатель и торжествующе посмотрел вокруг.  Ќесколько  членов  комиссии
энергично закивали головами.
   - Њы разведены.
   - ђазведены? - воскликнул председатель. - Џочему вы скрыли этот факт?
   - Џослушайте, - сказал Њайкл, - Я не буду напрасно занимать ваше времЯ,
Я поступаю на военную службу.
   - Љогда?
   - Љак только будет поставлена пьеса, над которой Я работаю.
   - Ђ когда это будет? - с раздражением спросил маленький толстый мужчина
с другого конца стола.
   - —ерез два месЯца, - ответил Њайкл. - Ќе знаю, что вы написали на  том
заЯвлении, но Я должен обеспечивать отца с матерью и платить алименты...
   - ‚аша жена зарабатывает пЯтьсот пЯтьдесЯт долларов в неделю,  -  резко
заЯвил председатель, заглЯнув в лежавшие перед ним бумаги.
   - „а, когда работает.
   -  ‚  прошлом  году  она  работала   тридцать   недель,   -   продолжал
председатель.
   - Џравильно, - устало подтвердил Њайкл, - но ни  одной  недели  в  этом
году.
   -  „а,  но  мы  должны  учитывать   вероЯтные   заработки,   -   сказал
председатель, взмахнув рукой. - Џоследние пЯть лет  она  работала,  и  нет
оснований полагать, что она не будет работать и дальше. Љроме того, -  еще
раз заглЯнув в бумаги, добавил он, - вы заЯвлЯете, что на вашем  иждивении
отец и мать.
   - „а, - со вздохом ответил Њайкл.
   - ‚аш отец, как мы установили,  получает  пенсию  в  шестьдесЯт  восемь
долларов в месЯц.
   - Џравильно, - согласилсЯ Њайкл. - Ђ вы пытались  когда-нибудь  прожить
вдвоем на шестьдесЯт восемь долларов в месЯц?
   - ‚се  должны  чем-то  жертвовать  в  такое  времЯ,  как  сейчас,  -  с
достоинством проговорил председатель.
   - џ не хочу спорить с вами, Я  уже  сказал,  что  собираюсь  через  два
месЯца поступить на военную службу.
   -  Џочему?  -  спросил  мужчина,  сидевший  на  другом   конце   стола,
уставившись через блестЯщие стекла пенсне на Њайкла  и,  видимо,  готовЯсь
разоблачить эту последнюю увертку.
   Њайкл окинул взглЯдом семь рассерженных лиц и с усмешкой ответил:
   - џ не знаю почему, а вы знаете?
   - „остаточно, мистер “айтэкр, - процедил председатель.
   Њайкл поднЯлсЯ и вышел из комнаты, чувствуЯ на себе  злые,  возмущенные
взглЯды всех семи членов комиссии. "Ћни чувствуют себЯ обманутыми, - вдруг
сообразил  он,  -  им  так  хотелось  поймать  менЯ  в  ловушку,  все  они
подготовились к этому".
   ‹юди,  ожидавшие  в  приемной,  с  удивлением   посмотрели   на   него,
недоумеваЯ, почему он так быстро вышел.  Ћн  улыбнулсЯ  им  и  хотел  было
пошутить, но подумал, что это было  бы  слишком  жестоко  по  отношению  к
растерЯнным парнЯм, ожидавшим в мучительном напрЯжении своей очереди.
   - ‘покойной ночи, дорогаЯ, - сказал он, обращаЯсь к некрасивой  девушке
за столом. ‚ этом он не  мог  себе  отказать.  Ћна  взглЯнула  на  него  с
непоколебимым превосходством  человека,  которого  не  пошлют  умирать  за
других.
   ‘пускаЯсь по лестнице, Њайкл продолжал улыбатьсЯ, но чувствовал он себЯ
все-таки подавленным. "Ќадо было пойти в первый день, - думал он, -  тогда
мне не пришлось бы подвергатьсЯ такому унижению". Њедленно  шагаЯ  в  этот
мЯгкий зимний вечер мимо  гулЯющих  парочек,  не  знающих  о  том,  что  в
полуквартале от них, в грЯзном помещении над греческим рестораном, во  имЯ
их идет подлаЯ, жалкаЯ борьба  человеческих  душ,  Њайкл  чувствовал  себЯ
униженным и оскорбленным.
   —ерез два днЯ, спустившись утром за почтой, он  обнаружил  открытку  из
призывного пункта: "‘огласно вашей просьбе, с 15 маЯ вы будете  переведены
в категорию 1Ђ" [неограниченно годные к военной  службе].  Ћн  рассмеЯлсЯ.
"Ћни хотЯт превратить свое поражение в победу", - подумал он, поднимаЯсь к
себе в лифте, и  вдруг  почувствовал  облегчение:  больше  не  нужно  было
принимать никаких решений.


        13

   Ќой проснулсЯ, и в  глаза  ему  упал  мЯгкий  свет  утренней  зари.  Ћн
посмотрел на жену. "Ћна спит и словно хранит  какую-то  тайну.  •оуп,  моЯ
•оуп", - подумал он. Ќаверно, она была одной  из  тех  серьезных  девочек,
которые ходЯт по этому белому деревЯнному городу с таким видом, будто  все
времЯ торопЯтсЯ куда-то по важным делам. Ќаверно, в разных углах комнаты у
нее были свои тайники, где она  прЯтала  всЯкие  мелкие  вещицы  -  перьЯ,
засушенные цветы, старые модные картинки из магазина  •арпера,  рисунки  с
изображением женщин с турнюрами и всЯкие прочие  безделки.  Ќичего  ты  не
знаешь о девочках; другое дело, если бы у тебЯ были сестры. †ена пришла  к
тебе из совсем неведомой длЯ тебЯ жизни, все равно как с гор ’ибета или из
французского женского монастырЯ. —то делала  она  в  то  времЯ,  когда  он
покуривал сигареты под крышей заведениЯ  длЯ  мальчиков  полковника  „рури
("Њы берем мальчика, а возвращаем мужчину!")? ‡адумчиво прогуливалась мимо
церковного кладбища, где под старым дерном покоЯтсЯ  поколениЯ  Џлауменов?
…сли существует какое-то предопределение, то она уже  тогда  готовилась  к
встрече с ним, готовилась к тому времени, когда будет спать  рЯдом  с  ним
при свете утренней зари. ‡начит, и он готовилсЯ  к  встрече  с  ней,  если
только есть предопределение? ЌевероЯтно!
   Ђ если бы ђоджер каким-то образом  не  встретилсЯ  с  ней  (а  как  это
случилось?), если бы он полушутЯ не решил устроить вечеринку, чтобы помочь
Ќою найти девушку, если  бы  он  привел  какую-нибудь  другую  из  десЯтка
знакомых ему девушек, значит, в это утро они не лежали  бы  здесь  вместе.
‘лучай - единственный закон жизни, ђоджер! "‚еселитьсЯ и любить ты умеешь,
любишь леденцами угощать. Ќу, а деньги ты, дружок, имеешь? ќто все, что  Я
хочу узнать". ‡астрЯл на ”илиппинах, на Ѓатаане, если только  еще  жив.  Ђ
они живут в его комнате, спЯт в его постели: она удобнее,  стараЯ  кровать
ЌоЯ совсем перекосилась. ‚се началось  с  того,  что  он  достал  с  полки
публичной библиотеки книгу ‰ейтса "џйцо •ерна и другие пьесы". …сли бы  он
взЯл другую книгу, то не столкнулсЯ бы с ђоджером, и не жил бы здесь, и не
встретил бы •оуп, и она, вероЯтно, лежала бы теперь  в  другой  кровати  с
другим мужчиной, который смотрел бы на нее и думал: "џ люблю ее,  Я  люблю
ее". ‹учше не думать об этом, иначе можно сойти с ума. ЏредопределениЯ нет
ни в чем: ни в любви, ни в  смерти,  ни  в  бою.  …сть  только  уравнение:
человек  плюс   его   намерениЯ   равны   случаю.   Ќевозможно   поверить.
Џредопределение должно быть, но оно тщательно замаскировано  (так  хороший
драматург скрывает свой замысел). ’олько когда наступит час  смерти,  вам,
может быть, все станет Ясно, и вы скажете: "Ћ, теперь  Я  понимаю,  почему
этот персонаж был введен в первом акте".
   Ѓатаан. ’рудно себе представить, что ђоджер говорит кому-то: "„а, сэр".
’рудно представить ђоджера в каске. Ћн всегда стоит у менЯ перед глазами в
своей слегка сдвинутой набок измЯтой  коричневой  фетровой  шлЯпе.  ’Яжело
думать, что ђоджер торчит в грЯзной  дыре.  ’Яжело  думать,  что  человек,
способный играть Ѓетховена, находитсЯ под огнем в джунглЯх. ’Яжело думать,
что можно лишитьсЯ ђоджера, хотЯ бы и на войне.  ђоджер  был  прирожденным
победителем, он никогда не придавал большого значениЯ своим  победам,  они
его только забавлЯли. ’Яжело думать,  что  ђоджера  разорвало  миной,  или
представить, как он с криком падает, скошенный пулеметной очередью. ’рудно
представить, что ђоджер может сдатьсЯ в плен. Њожно  вообразить,  как  он,
лукаво ухмылЯЯсь, отвечает Японцу, снимающему допрос: "Ѓог мой,  а  вы  не
шутите?" ’Яжело думать о могиле ђоджера  под  пальмами,  о  голом  черепе,
покоЯщемсЯ  в  земле  джунглей.  –еловал  ли  когда-нибудь  ђоджер   •оуп?
‚ероЯтно, да. Ђ сколько было других мужчин? ‹ицо на подушке хранит тайну -
книга за семью печатЯми. ‘колько мужчин ей нравилось, и какие видениЯ  она
создавала в мечтах, лежа  в  своей  одинокой  постели  в  ‚ермонте  или  в
Ѓруклине? Ђ сколько из этих мужчин лежат мертвыми на дне ’ихого океана?  Ђ
сколько других юношей и мужчин, которых она касалась, кого желала,  о  ком
мечтала, пока  еще  живы,  но  погибнут  в  этом  году  или  в  будущем  в
каком-нибудь из уголков земного шара?
   Љоторый час? —етверть седьмого. Њожно полежать еще минут пЯть.  ‘егоднЯ
будет нечто вроде  выходного  днЯ.  Ќе  будет  ни  оглушительного  грохота
клепки, ни ветра на  лесах,  ни  шипениЯ  и  вспышек  сварки  на  верфи  в
Џассенике. ‘егоднЯ он должен ЯвитьсЯ на призывной пункт и еще  раз  пройти
осмотр  на  острове  ѓубернатора.  ‚оеннаЯ  машина  повторЯетсЯ,   подобно
забывчивому банковскому служащему, по нескольку раз складывающему  одну  и
ту же  колонку  цифр.  …ще  раз  реакциЯ  ‚ассермана,  еще  раз  небрежное
прощупывание паха ("покашлЯйте", "грыжи нет"), еще раз назойливый психиатр
спросит: "€мели ли вы сношениЯ с мужчинами?" —то за унизительные  вопросы?
‚ армии существует мнение, что отношениЯ с  товарищем  могут  быть  только
противоестественными. —то же сказать о его отношениЯх  с  ђоджером  или  с
‚инсентом Њориарити, сменным мастером на верфи, который угощал его пивом и
хвасталсЯ, что в 1916 году на пасхальной неделе сорвал британский  флаг  с
почты в „ублине [24 апрелЯ 1916 года в „ублине началось восстание  рабочих
и мелкой буржуазии под лозунгом  независимости  €рландии;  восстание  было
жестоко подавлено английскими войсками  30  апрелЯ].  —то  же  сказать  об
отношениЯх с тестем, который послал ему в качестве свадебного подарка свой
экземплЯр собраниЯ сочинений ќмерсона? [ќмерсон, ђалф “олдо (1803-1882)  -
американский философ, публицист и поэт; в своем мировоззрении  исходил  из
принципов морального усовершенствованиЯ и сближениЯ  с  природой]  —то  же
сказать о его отношениЯх с отцом, который, начав с Ћдессы, обошел полмира,
распутничаЯ, обманываЯ и пророчествуЯ, а теперь превратилсЯ  в  маленькую,
никому не нужную коробочку пепла на полке колумбариЯ в Љалифорнии? —то  же
сказать о его отношениЯх с ѓитлером и ђузвельтом, с ’омасом „жефферсоном и
експиром, с полковником „рури из ветхого  серого  зданиЯ  под  „етройтом,
который каждый день выпивал по кварте виски и  однажды  заЯвил  выпускному
классу:  "…сть  только  одно  достоинство   -   храбрость.   Њужчина,   не
чувствительный к оскорблению, длЯ менЯ не существует". —то  же  сказать  о
его отношении к собственному сыну, который еще не зачат, но  существует  в
скрытом состоЯнии и присутствует здесь этим ранним утром  в  кровати,  где
лежат •оуп и Ќой? Ѓудет ли его сын чувствительным к оскорблениЯм? Љ  каким
оскорблениЯм? Љто его оскорбит, из-за чего, и чем это  кончитсЯ?  †дет  ли
также и  его  где-нибудь  на  далеком  острове  могила?  †дет  ли  еще  не
родившегосЯ сына еще не изготовленнаЯ  пулЯ?  …сть  ли  где-то  на  другом
континенте еще  не  зачатый  человек,  который  потом  будет  целитьсЯ  из
винтовки в сердце его сына? € к какому богу  обратитсЯ  свЯщенник  на  его
похоронах? Љ •ристу, к €егове? Љ кому? Ђ может быть, к  обоим  сразу,  как
осторожный игрок, который ставит на двух  лошадей.  "Љто  бы  ты  ни  был,
прими,  о  боже,  убиенного  отрока  в  то  царствие  небесное,  каким  ты
управлЯешь". Ќелепо, лежа рЯдом с женщиной, котораЯ только что стала твоей
женой, беспокоитьсЯ о том, как будут хоронить твоего ребенка, который  еще
не дал знать о своем поЯвлении на свет. ‘начала  еще  надо  решить  другие
вопросы: будем ли мы его крестить или сделаем обрезание?  "’ы,  обрезаннаЯ
собака!" - говорит кто-то в "Ђйвенго" - этот роман он читал еще в школе. ‚
1920 году в Ѓудапеште, во времЯ погромов, после  свержениЯ  революционного
правительства,  разъЯреннаЯ  толпа  срывала  брюки  с   каждого,   в   ком
подозревала  евреЯ,  и  убивала  всех,  кто  был  обрезан.  ’е  несчастные
христиане, которые сделали обрезание из гигиенических соображений и, может
быть, ненавидели  евреев  так  же  сильно,  как  и  их  убийцы,  погибали,
становЯсь жертвами той же ненависти. •ватит думать о евреЯх. ‘тоит  только
пуститьсЯ в размышлениЯ, все равно на какую тему, как  опЯть  вернешьсЯ  к
этому вопросу. €нтересно, было ли когда-нибудь такое  времЯ,  когда  евреи
могли не боЯтьсЯ преследований? ‚ каком веке? ‚ероЯтно, в  пЯтом  веке  до
рождества •ристова.
   „вадцать минут седьмого - пора вставать.  Ќа  зеленом  острове  ожидают
врачи, паром, носЯщий имЯ генерала,  рентгенотехники,  резиновый  штамп  с
клеймом "Ќегоден". Љак же в прежних войнах  обходились  без  рентгеновских
аппаратов? ‘колько людей воевало под айло [сражение при  айло,  или  при
Џитсбургской  переправе,  происходило  6-7  апрелЯ  1862  года  во   времЯ
ѓражданской войны в ‘Ђ] с никому  не  известными  рубцами  на  легких?  Ђ
сколько людей с Язвой желудка сражалось под Ѓородином? Ђ сколько было  под
”ермопилами [битва у ”ермопил (480  г.  до  н.э.)  -  героическаЯ  оборона
греками под начальством спартанского царЯ ‹еонида горного  прохода  против
вторгшейсЯ в ѓрецию армии персидского царЯ Љсеркса] таких, кто теперь  был
бы забракован призывными пунктами по причине искривлениЯ  позвоночника?  Ђ
сколько негодных к службе  погибло  под  ’роей?  [’роЯ  -  древний  город,
расположенный на северо-западе Њалой Ђзии;  в  начале  XII  века  до  н.э.
троЯнцы вели войну с греками; осада ’рои длилась свыше девЯти лет]  Ћднако
пора вставать.
   ђЯдом зашевелилась •оуп; она повернулась к нему,  уронив  руку  ему  на
грудь. Њедленно просыпаЯсь,  она  полусознательно  провела  рукой  по  его
ребрам, по животу.
   - Џолежи, - прошептала она, находЯсь еще во власти сна. Ћн улыбнулсЯ  и
прижал ее к себе.
   - ‘колько времени? - шепотом спросила она, прикоснувшись к его  уху.  -
“же утро? ’ы должен идти?
   - „а, уже утро, и Я должен идти, - сказал он и улыбнулсЯ, прижав к себе
ее знаком