ое гибкое тело, -  но  думаю,  что  власти  могут  подождать  еще
пЯтнадцать минут.


   •оуп мыла голову, когда услышала, что кто-то шевелит  ключом  в  замке.
ЏридЯ домой с  работы  и  увидев,  что  Ќой  еще  не  вернулсЯ  с  острова
ѓубернатора, она бесцельно ходила в летних сумерках по комнате, не зажигаЯ
огнЯ, в ожидании его возвращениЯ.
   Ќаклонив голову над ванной и  закрыв  глаза,  чтобы  в  них  не  попала
мыльнаЯ пена, она услышала, как Ќой прошел в комнату.
   - Ќой, Я здесь, - позвала она и, замотав голову полотенцем, повернулась
к  нему,  совсем  голаЯ,  если  не  считать  этого  головного  убора.  …го
сосредоточенное лицо не выдавало никакого волнениЯ.
   Ћн легонько привлек ее к себе, нежно коснувшись еще мокрой после  мытьЯ
шеи.
   - ‚зЯли? - спросила она.
   - „а.
   - Ђ рентген?
   - ‚идимо, ничего не показал. - Ћн говорил тихим, но спокойным голосом.
   - ’ы сказал им о прошлом осмотре?
   - Ќет.
   …й хотелось спросить  почему,  но  она  не  спросила,  смутно  угадываЯ
причину.
   - ’ы не сказал и о том, что работаешь на оборонном заводе?
   - Ќет.
   - ’огда Я скажу им, - крикнула она, - Я  пойду  туда  сама.  —еловек  с
рубцами на легких не может быть...
   - ’ес... тес, - остановил, он ее.
   - ќто же глупо, - начала она, стараЯсь говорить  убедительно.  -  ЉакаЯ
польза армии от больного человека? ’ы совсем  подорвешь  свое  здоровье  и
станешь длЯ них обузой. Ћни не смогут сделать из тебЯ солдата...
   - Ќо они могут  попытатьсЯ,  -  улыбнулсЯ  Ќой.  -  ‚о  всЯком  случае,
единственное, что Я мог сделать, - это предоставить им такую  возможность.
- €, поцеловав ее за ухом, он добавил: - Љак  бы  там  ни  было,  это  уже
сделано. ‘егоднЯ в восемь вечера Я принЯл присЯгу.
   Ћна отшатнулась назад.
   - ’ак что же тогда ты делаешь здесь?
   - Њне дали две недели длЯ устройства своих дел.
   - …сть ли смысл спорить с тобой? - спросила она.
   - Ќет, - мЯгко ответил он.
   - Ѓудь они проклЯты! - воскликнула •оуп. - Џочему они тогда,  в  первый
раз не сказали прЯмо? Џочему? -  кричала  она,  обращаЯсь  и  к  призывным
комиссиЯм, и к армейским врачам, и к командирам полков, и  к  политическим
деЯтелЯм всех  ‘толиц  мира,  проклинаЯ  войну  и  это  страшное  времЯ  в
предчувствии  всех  предстоЯщих  ей  страданий.  -  Џочему  они  не  могут
поступать как здравомыслЯщие люди?
   - ’ес... тес, у нас только две недели, давай не  будем  терЯть  времени
попусту. ’ы уже ела?
   - Ќет, Я мыла голову.
   Ћн сел на край ванны и устало улыбнулсЯ.
   - Џриводи в порЯдок волосы, - сказал он,  -  и  пойдем  обедать.  Ћколо
‚торой авеню, Я слышал,  есть  одно  место,  где  готовЯт  лучшие  в  мире
бифштексы. ’ри доллара порциЯ, но они...
   Ћна бросилась к нему на колени и крепко обхватила его.
   - Ћ дорогой! - воскликнула она. - „орогой мой...
   Ћн ласково гладил ее голое плечо, словно старалсЯ навсегда  запечатлеть
его в памЯти.
   - ќти две недели, - проговорил он почти твердым голосом, - мы поживем в
свое удовольствие.  ‚от  так  мы  и  будем  устраивать  свои  дела.  -  €,
улыбнувшись, добавил: - Њы поедем на Љейп-Љод, будем плавать, кататьсЯ  на
велосипедах, а есть будем только трехдолларовые бифштексы. Ќу,  ну,  прошу
тебЯ, дорогаЯ, перестань плакать.
   •оуп поднЯлась, вытерла слезы.
   - •орошо,  -  сказала  она,  -  все,  больше  не  буду  плакать.  —ерез
пЯтнадцать минут Я буду готова, подождешь?
   - Љонечно, только побыстрей, Я умираю с голоду.
   Ћна снЯла с головы полотенце и стала  тщательно  вытирать  волосы.  Ќой
сидел на краю ванны и наблюдал за ней. ‚ремЯ от времени •оуп  посматривала
в зеркало на его худое, усталое лицо.  …й  хотелось  запомнить  это  лицо,
растерЯнное и любЯщее, запомнить его вот таким, как  он  сидит  сейчас  на
краю фаЯнсовой ванны в неприбранной, Ярко освещенной комнате, запомнить на
долгое, долгое времЯ.


   Ћни провели две недели на Љейп-Љоде в  необыкновенно  чистом  доме  длЯ
туристов.  Ќа  лужайке  перед  домом  развевалсЯ  водруженный  на   столбе
американский флаг. ‡а обедом  они  ели  моллюсков  с  гарниром  и  жареных
омаров; лежали на белом песке, плавали, качаЯсь на холодных волнах, каждый
вечер  ходили  в  кино  и  молча,  не  обмениваЯсь  замечаниЯми,  смотрели
хроникальные фильмы, где на мерцающем экране обвинЯющие,  дрожащие  голоса
говорили о смерти, о поражениЯх и победах. ‚зЯв напрокат  велосипеды,  они
медленно ехали по прибрежным дорогам и смеЯлись, когда проезжавшие мимо на
грузовике солдаты, увидев красивые ноги •оуп, свистели и кричали Ќою: "ќх,
вот это бутончик! Љакой у тебЯ призывной номер, дружище? ‘коро увидимсЯ!"
   Ќосы у них облупились, волосы стали липкими от соли,  а  когда  вечером
они возвращались в крытый дранкой коттедж и ложились спать,  их  тела  под
безукоризненно чистыми простынЯми пахли океаном и солнцем. Ћни почти ни  с
кем не разговаривали, и казалось, эти две недели будут длитьсЯ  все  лето,
весь год и повторЯтьсЯ каждое лето. Љазалось, они вечно  будут  гулЯть  по
извилистым песчаным дорожкам  среди  низкорослых  елей  в  сиЯнии  летнего
солнца, играющего в быстрых волнах, и в прохладные звездные вечера;  будут
ходить, освежаемые бодрЯщим ветром с ‚айньЯрда и из Ќантакета, с  залитого
солнцем океана, покой которого нарушают только чайки,  маленькие  парусные
лодки да всплески резвЯщихсЯ в воде летающих рыб.
   „ве недели все-таки  прошли,  и  они  вернулись  в  город.  ‹юди  здесь
выглЯдели бледными и вЯлыми, утомленными летним  зноем.  Ќой  и  •оуп,  по
сравнению с другими, выглЯдели здоровыми и сильными.
   Ќастало последнее утро. ‚ шесть часов •оуп приготовила кофе. Ћни сидели
друг против друга, отпиваЯ маленькими глотками горЯчий горький напиток  из
больших чашек, которые были их первым совместным приобретением. Џотом •оуп
шла рЯдом с Ќоем по тихим,  солнечным  улицам,  все  еще  хранившим  следы
ночной  прохлады,  к  мрачному  некрашеному  зданию,   бывшему   торговому
помещению, занЯтому теперь призывной комиссией.
   Ћни поцеловались, погруженные в свои мысли, уже далекие друг от  друга.
Ќой вошел в дом и присоединилсЯ к  молчаливой  группе  людей,  собравшихсЯ
вокруг стола, за которым  сидел  пожилой  человек,  который  служил  своей
стране в ее тЯжелый час тем, что два раза в месЯц рано вставал, чтобы дать
последние указаниЯ и раздать бесплатные билеты на  метро  группам  мужчин,
отправлЯемых с призывного пункта на войну.
   Ќой вместе с  пЯтьюдесЯтью  другими  призывниками  вышел  на  улицу,  и
неровным строем, шаркаЯ ногами, они направились за три квартала к  станции
метро. Џрохожие, занЯтые своими утренними делами, спешившие,  кто  в  свои
магазины и конторы, чтобы заработать денег, кто на базар,  чтобы  закупить
продукты на сегоднЯшний день, смотрели на них с любопытством  и  некоторым
благоговением. ’ак жители какого-нибудь  городка  смотрели  бы  на  группу
пилигримов из чужой страны, проходЯщих по его  улицам  по  пути  на  некое
таинственное и захватывающее религиозное празднество.
   €з вестибюлЯ метро Ќой увидел на другой стороне улицы •оуп. Ћна  стоЯла
перед цветочным магазином. Џозади нее пожилой торговец не спеша  выставлЯл
на витрину горшки с геранью и большие голубые вазы  с  гладиолусами.  •оуп
была в голубом платье с белыми цветочками, нежно развевавшемсЯ на утреннем
ветерке. ‘олнечные лучи, отражавшиесЯ  от  стекла  витрины,  не  позволЯли
разглЯдеть ее лицо. Ћн хотел было перейти к ней на ту  сторону  улицы,  но
назначенный на призывном  пункте  старший  группы  встревоженно  закричал:
"Џожалуйста, ребЯта, не расходитесь". € Ќой подумал: "—то Я  могу  сказать
ей, и что она может сказать мне?" Ћн  помахал  ей,  и  она  ответила  ему,
ЏоднЯв обнаженную загорелую руку. Ќой заметил, что она не плачет.
   "Љак вам это нравитсЯ! - подумал он. - Ћна даже не плачет". €  он  стал
спускатьсЯ в метро рЯдом с парнем по имени ’емпеста  и  тридцатипЯтилетним
испанцем, которого звали Ќунсио ЂгвилЯр.


        14

   Џеред тем как Њайкл проснулсЯ, ему приснилось,  что  женщина  с  рыжими
волосами, которую он не сумел  поцеловать  четыре  года  назад,  улыбаЯсь,
склонилась над ним и поцеловала его. Ћн открыл глаза,  вспоминаЯ  приЯтный
сон и рыжую женщину.
   “треннее солнце золотистой пылью  пробивалось  сквозь  закрытые  жалюзи
венецианских окон. Њайкл потЯнулсЯ.
   ‘наружи  до  него  доносилсЯ  гул  вышедшего  на  улицы  и  в  переулки
семимиллионного населениЯ города. Њайкл встал, прошел по мЯгкому  ковру  к
окну и поднЯл жалюзи.
   Ѓыло начало лета. ‘олнце обильно заливало  мЯгким,  маслЯнистым  светом
сады, выцветшие кирпичные стены старых зданий,  пыльный  плющ,  полинЯвшие
полосатые тенты небольших  террас,  заставленных  тростниковой  мебелью  и
цветами в горшках. ЊаленькаЯ полнаЯ женщина в широкой  оранжевой  шлЯпе  и
старых широких брюках, комично  облегавших  ее  округлый  зад,  стоЯла  на
террасе у горшка с геранью прЯмо напротив Њайкла. Ћна медленно нагнулась и
срезала цветок. …е шлЯпа печально закачалась, когда она стала разглЯдывать
засохший цветок, держа его в  руке.  ‡атем  она  повернулась  -  это  была
цветущаЯ средних лет женщина - и,  игриво  покачиваЯ  бедрами,  прошла  по
террасе и через завешенное шторами французское окно вошла в дом.
   Њайкл улыбнулсЯ: его радовал Яркий свет солнца, радовало, что женщина с
рыжими волосами наконец поцеловала его и что в солнечном  садике  напротив
живет маленькаЯ  толстаЯ  женщина  с  потешным  задом,  сокрушающаЯсЯ  над
увЯдшей геранью.
   ЏринЯв холодный душ, он надел пижаму, прошел  босиком  по  ковру  через
гостиную к парадной двери, открыл ее и вынул из Ящика "’аймс".  ‚  газете,
напоминавшей своим изысканным Языком речи пожилых преуспевающих  адвокатов
акционерных обществ, на первой странице  сообщалось  о  том,  что  русские
несут большие  потери,  но  держатсЯ,  что  на  французском  побережье  от
английских бомб вспыхнули новые пожары, что …гипет  шатаетсЯ,  что  кто-то
открыл новый способ изготовлениЯ резины за семь минут, что в Ђтлантическом
океане затонули три судна, что  мэр  выступил  за  сокращение  потреблениЯ
мЯса, что  женатые  мужчины,  видимо,  будут  призваны  в  армию,  что  на
’ихоокеанском театре наступило некоторое затишье.
   Њайкл закрыл  дверь,  опустилсЯ  на  кушетку  и,  оставив  сообщениЯ  о
кровопролитных  боЯх  на  ‚олге,  об  утонувших  в  Ђтлантике  людЯх,   об
ослепленных песком войсках, сражающихсЯ в …гипте, о производстве резины, о
пожарах во ”ранции и об ограничениЯх на жареное мЯсо, перешел к спортивным
известиЯм.  ЌесмотрЯ  на   усталость   и   множество   ошибок,   "„оджеры"
[бейсбольнаЯ команда] пережили еще один день войны, избежав подстерегающей
со всех сторон смерти и, невзираЯ на некоторую свалку в центре площадки  и
бешеную атаку в восьмом периоде, проЯвив редкое упорство, одержали  победу
в Џитсбурге.
   ‡азвонил телефон. Њайкл прошел в спальню и снЯл трубку.
   - ‚ холодильнике стакан апельсинового соку, - прозвучал голос Џегги  из
трубки, - Я хотела тебе напомнить.
   - Ѓлагодарю, - ответил Њайкл. - џ заметил  пыль  на  книжных  полках  с
правой стороны, хотЯ мисс ”римэнтл...
   - ЏустЯки, - ответила Џегги.
   - Њудрые слова,  -  сказал  Њайкл,  наслаждаЯсь  голосом  Џегги,  таким
близким и приЯтным. - Њного приходитсЯ работать?
   - „о потери сознаниЯ. Љогда Я уходила, ты не обратил на  менЯ  никакого
вниманиЯ, ты лежал на спине совершенно голый. џ поцеловала тебЯ и ушла.
   - ЉакаЯ же ты славнаЯ девочка! Ђ что Я делал?
   Џосле короткой паузы Џегги ответила серьезным и  немного  встревоженным
голосом:
   - ’ы закрыл лицо руками и бормотал: "џ не буду, Я не буду..."
   ‹егкаЯ улыбка, игравшаЯ на лице  Њайкла,  исчезла,  он  в  задумчивости
потер ухо.
   - ‚о сне мы самым бесстыдным образом выдаем свои мысли.
   - “ тебЯ был такой испуганный голос, - проговорила  Џегги,  -  что  мне
даже стало страшно.
   - "џ не буду, Я не буду", - в раздумье повторил Њайкл.  -  Ќе  знаю,  к
чему это относилось... ‚о всЯком случае, сейчас Я ничем не  напуган.  “тро
чудесное, "„оджеры" выиграли, моЯ  девушка  приготовила  мне  апельсиновый
сок...
   - —то ты собираешьсЯ делать сегоднЯ? - спросила Џегги.
   - Ќичего особенного: поброжу немного, посмотрю  на  небо,  посмотрю  на
девушек, чего-нибудь выпью, оформлю завещание...
   - „а замолчи! - серьезным голосом воскликнула Џегги.
   - €звини.
   - ’ы рад, что Я позвонила? - спросила  Џегги  уже  нарочито  кокетливым
тоном.
   - ‚идишь ли, Я думаю, что иначе и быть не могло,  -  небрежно  протЯнул
Њайкл.
   - ’ы знаешь свои способности.
   - Џегги!
   Ћна рассмеЯлась.
   - ‡аслужила Я сегоднЯ обед?
   - Ђ как ты думаешь?
   - „умаю, что заслужила. Ќадень свой серый костюм.
   - Ћн же почти совсем протерсЯ на локтЯх.
   - Ќадень серый костюм, он мне нравитсЯ.
   - •орошо.
   - Ђ что мне надеть? -  ‚первые  за  все  времЯ  разговора  голос  Џегги
прозвучал неуверенно, с наивной озабоченностью.
   Њайкл засмеЯлсЯ.
   - —его ты смеешьсЯ? - резко спросила Џегги.
   - ‘кажи еще раз, повтори: "Ђ что мне надеть?"
   - ‡ачем?
   - Џотому что от этих слов мне становитсЯ смешно, Я вспоминаю тебЯ, и  у
менЯ поЯвлЯетсЯ жалость и нежность к тебе и ко всем женщинам на свете.
   - ‘кажи пожалуйста! - обрадовалась Џегги. - ‘егоднЯ ты встал  с  правой
ноги, не правда ли?
   - Љонечно.
   - ’ак что мне надеть? ѓолубое ситцевое  платье  или  бежевый  костюм  с
кремовой блузкой, или...
   - ѓолубое платье.
   - Ћно такое старое.
   - ѓолубое платье.
   - •орошо, а волосы как - вверх или вниз?
   - ‚низ.
   - Ќо...
   - ‚низ!
   - Ѓоже, - сказала Џегги, - Я буду выглЯдеть так, словно  менЯ  вытащили
из •арлема [река, протекающаЯ через негритЯнские кварталы  Ќью-‰орка].  ’ы
не боишьсЯ, что кто-нибудь из твоих друзей увидит нас?
   - џ рискну.
   - € не пей слишком много...
   - Џослушай, Џегги...
   - ’ы начнешь обходить всех своих друзей и прощатьсЯ с ними.
   - Џегги, клЯнусь жизнью...
   - ’ебЯ хотЯт использовать просто как пушечное мЯсо. Ѓудь осторожен.
   - џ буду осторожен.
   - ђад, что Я позвонила? -  Џегги  опЯть  заговорила  кокетливым  тоном,
словно девица, томно прикрывающаЯсЯ веером на студенческом балу.
   - ђад.
   - ќто все, что Я хотела знать. ‚ыпей апельсиновый сок. -  Ћна  повесила
трубку.
   Њайкл с улыбкой медленно опустил трубку. Ћн сидел и думал о Џегги.
   Џотом поднЯлсЯ и через  гостиную  прошел  на  кухню;  там  он  поставил
кипЯтить воду,  отмерил  три  полных  с  верхом  ложки  кофе,  наслаждаЯсь
необыкновенно приЯтным запахом, исходившим из банки, достал бекон и  Яйца,
нарезал хлеб длЯ гренков, отпиваЯ между делом большими  глотками  холодный
апельсиновый сок. ЏриготавливаЯ завтрак, он мурлыкал какую-то песенку  без
слов.  …му  нравилось  самому  готовить  завтраки,  быть  одному  в  своем
холостЯцком доме, ходить в  свободной  пижаме,  ступаЯ  босыми  ногами  по
холодному полу. Ћн положил на большую сковороду  пЯть  ломтиков  бекона  и
поставил ее на небольшой огонь.
   ‚ спальне зазвонил телефон.
   - ”у, черт! - выругалсЯ Њайкл. Ћн снЯл с огнЯ  сковороду  с  беконом  и
пошел через гостиную. ‚сЯкий раз, проходЯ через эту  комнату,  он  не  мог
нарадоватьсЯ: что за приЯтнаЯ комната, с высоким потолком,  двусветнаЯ,  с
широкими окнами; по  всей  комнате  у  стен  книжные  шкафы  с  книгами  в
разноцветных коленкоровых переплетах, образующих нежный и приЯтный спектр.
   Њайкл взЯл трубку:
   - Ђлло.
   - ѓолливуд, ЉалифорниЯ, вызывает мистера “айтэкра.
   - “айтэкр слушает.
   ‘  другого  конца   континента   раздалсЯ   голос   ‹ауры,   низкий   и
неестественный.
   - ќто Њайкл? Њайкл, дорогой...
   Њайкл чуть слышно вздохнул:
   - ‡дравствуй, ‹аура.
   - ‚ Љалифорнии сейчас  семь  часов  утра,  -  сказала  ‹аура  с  легким
упреком, - Я поднЯлась так рано, чтобы поговорить с тобой.
   - Ѓлагодарю.
   - џ знаю все, - возбужденно заговорила ‹аура. - ќто ужасно! Џочему тебЯ
берут рЯдовым?..
   Њайкл усмехнулсЯ.
   - ќто не так уж ужасно. Њного людей служат на таком же положении.
   - ‡десь уже почти все по крайней мере майоры.
   - ‡наю, - сказал  Њайкл,  -  может  быть,  именно  поэтому  есть  смысл
остатьсЯ рЯдовым.
   - „а перестань ты, черт возьми, оригинальничать, -  вспылила  ‹аура,  -
тебе ни за что не вынести этой службы. џ знаю, какой у тебЯ желудок.
   - Њоему желудку, - серьезно ответил Њайкл, -  придетсЯ  пойти  в  армию
вместе со мной.
   - Џослезавтра ты будешь сожалеть об этом.
   - ‚озможно, - согласилсЯ Њайкл.
   - —ерез два днЯ ты попадешь на гауптвахту, - громко  сказала  ‹аура.  -
‘ержант скажет что-нибудь такое, что тебе не понравитсЯ, и ты ударишь его.
џ знаю тебЯ.
   - Џослушай, - спокойно произнес  Њайкл,  -  никто  не  собираетсЯ  бить
сержантов - и Я тоже.
   - ‡а всю свою жизнь ты ни от кого не получал приказаний, Њайкл. џ  знаю
тебЯ. ќто одна из причин, почему с тобой невозможно было жить.  ‚о  всЯком
случае, Я прожила с тобой три года и знаю лучше, чем кто...
   - Џравильно, дорогаЯ ‹аура, - терпеливо сказал Њайкл.
   - Џусть мы разведены и всЯкое такое, - торопливо продолжала ‹аура, - но
во всем мире нет никого, кого бы Я любила больше тебЯ, ты знаешь это.
   - ‡наю, - произнес Њайкл. Ћн верил ей.
   - € Я не хочу, чтобы тебЯ убили. - Ћна заплакала.
   - ЊенЯ не убьют.
   - € мне противно думать о том, что кто-то будет тобой командовать.  ќто
несправедливо.
   Њайкл покачал головой, лишний раз убеждаЯсь,  какаЯ  глубокаЯ  пропасть
отделЯет реальный мир от мира в представлении женщины.
   - Ќе беспокойсЯ обо мне, ‹аура, дорогаЯ, - сказал он. - Ћчень мило, что
ты позвонила мне.
   - џ кое-что решила, - твердо сказала ‹аура, - Я не  хочу  больше  брать
твоих денег.
   Њайкл вздохнул.
   - ’ы получила работу?
   -   Ќет,   но   сегоднЯ   днем   Я   встречаюсь   с   Њакдональдом    в
"Њетро-ѓолдвин-Њейер" [одна из крупнейших американских кинокомпаний] и...
   - Ќу что ж, когда будешь работать, тогда и перестанешь брать деньги.  -
Њайкл поспешил сменить тему и, не даваЯ ‹ауре ответить, спросил  ее:  -  џ
читал в газете, что ты собираешьсЯ замуж, это правда?
   - Ќет. Њожет быть, после войны.  Ћн  поступает  во  флот  и  собираетсЯ
работать в ‚ашингтоне.
   - ‚езет, - пробормотал Њайкл.
   - Ћдного помощника директора  из  "ђипаблик"  [американскаЯ  кинофирма]
взЯли в авиацию первым лейтенантом. ‚сю войну он просидит  в  ‘анта-Ђните.
‘лужба информации. Ђ ты собираешьсЯ стать рЯдовым...
   - Џрошу тебЯ, ‹аура, дорогаЯ, - сказал Њайкл,  -  этот  разговор  будет
стоить тебе пЯтьсот долларов.
   - ’ы странный, глупый человек, и всегда был таким.
   - „а, дорогаЯ.
   - ’ы напишешь мне оттуда, куда тебЯ пошлют?
   - „а.
   - џ приеду повидатьсЯ с тобой.
   - ќто  было  бы  замечательно.  -  Њайкл  представил  себе,  как  около
”орт-‘илла, в Ћклахоме, его ожидает бывшаЯ жена  -  красавица  в  норковой
шубке, с замечательным лицом  и  прекрасной  фигурой,  а  проходЯщие  мимо
солдаты приветствуют ее свистом.
   - џ совсем из-за, тебЯ запуталась, - тихо и искренне плакала ‹аура, - у
менЯ всегда было такое чувство, и, видно, от него не избавитьсЯ.
   - џ тебЯ понимаю. - Њайкл вспомнил, как ‹аура укладывала  волосы  перед
зеркалом, как танцевала, какой она была  в  праздники.  Ќа  мгновение  его
тронули далекие слезы, и он с сожалением подумал о потерЯнных годах, годах
без войны, годах без разлук...
   - —то ты беспокоишьсЯ? - тихо сказал  он.  -  ЊенЯ,  наверно,  направЯт
куда-нибудь в штаб.
   - ’ы не допустишь этого, - всхлипывала  она,  -  Я  знаю  тебЯ,  ты  не
пойдешь на это.
   - ЂрмиЯ не спрашивает у нас разрешениЯ. Ћна делает то, что хочет, а  мы
делаем  то,  что  нам  приказывают.  ЂрмиЯ  -  это  не   "ЃратьЯ   “орнер"
[американскаЯ кинофирма], дорогаЯ.
   - Ћбещай мне... обещай мне... - …е  голос  то  поЯвлЯлсЯ,  то  исчезал,
потом раздалсЯ щелчок, и свЯзь прервалась. Њайкл  посмотрел  на  трубку  и
опустил ее.
   Ћн встал, прошел на кухню  и  закончил  приготовление  завтрака;  затем
отнес в гостиную Яичницу с беконом, черный, густой кофе, гренки и поставил
все на широкий стол перед большим окном, Ярко освещенным солнцем.
   Ћн включил  приемник  -  исполнЯлсЯ  фортепьЯнный  концерт  Ѓрамса,  из
динамика лились то мЯгкие и грустные, то бурные звуки.
   Ћн ел медленно, густо намазываЯ на гренки варенье,  наслаждаЯсь  вкусом
Яиц, масла и крепкого кофе, гордый своими кулинарными способностЯми,  и  с
удовольствием слушал грустную, нежную музыку.
   ‡атем он открыл "’аймс" на театральной  странице,  котораЯ  была  полна
толков о бесчисленных пьесах и актерах. ‘ каждым днем театральнаЯ страница
"’аймс" наводила на него все большее уныние. ЌесбывшиесЯ мечты, потерЯнные
деньги, горькие упреки в адрес людей его профессии -  читаЯ  все  это,  он
испытывал беспокойство и чувствовал себЯ в каком-то глупом положении.
   Ћн отложил газету и, допив кофе, закурил первую в этот  день  сигарету.
Ћн выключил приемник, и последние звуки мелодии ђеспиги замерли в утреннем
воздухе. ‡алитый солнцем дом погрузилсЯ в приЯтную тишину. Њайкл сидел  за
столом, покуриваЯ и мечтательно глЯдЯ на сады,  на  улицу,  на  работавших
внизу людей.
   Џотом он встал, побрилсЯ, принЯл ванну и надел старые фланелевые  брюки
и мЯгкую голубую рубашку. Ћна слегка поблекла от частой  стирки,  но  зато
приобрела приЯтный оттенок. Џочти всЯ его одежда была уже упакована, но  в
стенном шкафу еще висели две куртки. Ћн постоЯл перед шкафом, думаЯ, какую
куртку надеть, потом достал серую.  ќто  была  стараЯ  поношеннаЯ  куртка,
мЯгко и свободно облегавшаЯ плечи.
   ‚низу около тротуара стоЯла его машина, сверкаЯ свежевымытой краской  и
хромированными частЯми. Ћн включил мотор и нажал кнопку длЯ спуска  тента.
Њайкла,  как  всегда,  забавлЯло   плавное   и   величественное   движение
складывающегосЯ тента.
   Ћн медленно поехал по ЏЯтой авеню. ‚сЯкий раз, когда в рабочий день  он
ехал на машине по городу,  он  испытывал  немного  злорадное  наслаждение,
которое почувствовал в первый раз, когда проезжал в  полдень  по  этой  же
улице на своей первой новой марки машине с опущенным тентом и  посматривал
на мужчин и женщин, спешивших с работы на завтрак, как богатый и свободный
аристократ.
   Њайкл ехал по широкой улице, между рЯдами богато и со  вкусом,  хотЯ  и
несколько фривольно, украшенных витрин, сверкавших в лучах солнца.
   Ћн оставил машину у дверей дома, где жил Љэхун, и отдал ключи швейцару.
Ћни договорились, что Љэхун будет пользоватьсЯ машиной и ухаживать за  ней
до возвращениЯ Њайкла. ‚озможно, было бы разумнее  продать  машину,  но  у
Њайкла было какое-то суеверное убеждение,  что  раз  эта  маленькаЯ  ЯркаЯ
машина была свидетельницей его лучших довоенных дней, длительных  весенних
поездок по стране и беззаботных праздников, то, если  хочешь  вернутьсЯ  с
войны, надо хранить ее, как талисман.
   ‘ сожалением расставшись с машиной, он медленно пошел по  городу.  „ень
вдруг показалсЯ ему пустым, и, не знаЯ  чем  его  заполнить,  он  зашел  в
аптеку и позвонил Џегги.
   - ‚ конце концов, - сказал он, услышав ее голос, - нет  такого  закона,
по которому Я не имею права видеть тебЯ дважды в один и тот же день.
   Џегги радостно засмеЯлась.
   - џ проголодаюсь к часу днЯ, - сказала она.
   - џ угощу тебЯ завтраком, если хочешь.
   - „а, хочу, - ответила она и с расстановкой добавила: - џ рада, что  ты
позвонил, Я должна сказать тебе что-то очень серьезное.
   - •орошо, - согласилсЯ Њайкл, - Я настроен сегоднЯ  довольно  серьезно.
€так, в час.
   “лыбаЯсь, он повесил трубку, вышел на освещенную солнцем улицу и, думаЯ
о Џегги, направилсЯ в деловую часть города к конторе своего  адвоката.  Ћн
знал, что за серьезный разговор Џегги будет вести с ним за завтраком.  Ћни
были знакомы около  двух  лет  -  Ярких,  наполненных  чувствами,  хотЯ  и
несколько омраченных тем, что с каждым днем война надвигалась все ближе  и
ближе. †енитьба в такой кровопролитный  год,  когда  будущее  так  неЯсно,
только разбила бы  ей  сердце.  †енитьсЯ  и  погибнуть;  могилы  и  вдовы;
муж-солдат носит и  ранце  фотографию  жены,  словно  сто  фунтов  свинца;
одинокий мужчина в полных ночными звуками джунглЯх в отчаЯнии  скорбит  об
упущенном моменте, когда он отказалсЯ от торжественной церемонии; ослепший
ветеран слушает шаги прикованной к нему жены...
   - ќй, Њайкл! - Љто-то хлопнул его  по  плечу.  Ћн  обернулсЯ.  ќто  был
„жонсон, в грубой фетровой шлЯпе с цветной  лентой,  в  нарЯдной  кремовой
рубашке с пышным вЯзаным галстуком под мЯгкой синей  курткой.  -  џ  давно
хотел повидать тебЯ... ’ы бываешь когда-нибудь дома?
   - Џоследнее времЯ редко. џ взЯл отпуск. -  Њайклу  нравилось  времЯ  от
времени встречатьсЯ с „жонсоном, обедать с ним, слушать, как он рассуждает
своим  глубоким  актерским  голосом.  Ќо  с  тех  пор   как   развернулись
ожесточенные споры вокруг  германо-советского  пакта  [советско-германский
договор о ненападении был подписан 23 августа 1939  года],  Њайкл  не  мог
спокойно разговаривать целый вечер с „жонсоном или с его друзьЯми.
   - ...Ђ Я послал тебе обращение, - продолжал „жонсон,  взЯв  Њайкла  под
руку и быстро увлекаЯ его за собой по  улице:  он  ничего  не  мог  делать
медленно. - Ћно очень важное, и под ним должна стоЯть твоЯ подпись.
   - —то за обращение?
   - Љ президенту, об открытии второго фронта.  ‚се  подписывают.  -  ‹ицо
„жонсона выражало неподдельную злость. -  ќто  преступление  -  допускать,
чтобы русские выносили на себе всю тЯжесть войны...
   Њайкл ничего не ответил.
   - ’ы не веришь во второй фронт? - спросил „жонсон.
   - Љонечно, верю, - сказал Њайкл. - …сли бы только  можно  было  открыть
его.
   - ќто вполне осуществимо.
   - Џожалуй. Ђ может быть, они боЯтсЯ слишком больших  потерь,  -  сказал
Њайкл, вдруг осознав, что завтра он будет одет в хаки и,  возможно,  будет
отправлен за океан длЯ участиЯ в высадке на берега …вропы. -  Њожет  быть,
это будет стоить миллион, полтора миллиона жизней...
   - —то ж, ради этого стоит потерЯть и миллион и полтора миллиона жизней,
- громко говорил „жонсон, все ускорЯЯ шаг, - это сразу  отвлечет  огромные
силы немцев...
   Њайкл  с  удивлением   посмотрел   на   своего   друга,   в   призывной
регистрационной  карте  которого  аккуратно  выведено  "Ќегоден",   друга,
который, прохаживаЯсь здесь, по красивому  городскому  бульвару,  с  таким
подъемом и, как ему кажетсЯ, справедливо  требует,  чтобы  другие  пролили
свою кровь, потому что далеко на „ругом континенте русские  сражаютсЯ  как
львы. —то подумает русский солдат из ‘талинграда, притаившийсЯ с  гранатой
в руке за разрушенной стеной в ожидании  приближающегосЯ  танка,  об  этом
патриоте с мЯгким голосом, в пушистой шлЯпе, который называет  его  братом
здесь, на шумной улице не тронутого войной американского города?
   - €звини, - сказал Њайкл, - Я бы охотно сделал  все,  что  могу,  чтобы
помочь русским, но думаю, что лучше предоставить это  тем,  кому  положено
этим заниматьсЯ.
   „жонсон остановилсЯ и выхватил свою руку из-под руки Њайкла.  …го  лицо
выражало злость и презрение.
   - џ хочу откровенно сказать тебе, Њайкл, - сказал он, - мне  стыдно  за
тебЯ.
   Њайкл сухо кивнул головой. …му было  неловко,  потому  что  он  не  мог
сказать, что у него на душе, без того чтобы навсегда не обидеть „жонсона.
   - џ давно чувствовал, что этим кончитсЯ, - сказал „жонсон, -  Я  видел,
что ты становишьсЯ все более мЯгкотелым...
   - €звини, - ответил Њайкл, - Я принЯл присЯгу как солдат ђеспублики,  а
солдаты ђеспублики не посылают обращений к своим  главнокомандующим  и  не
поучают их в вопросах высшей стратегии.
   - ќто увертка.
   - Њожет быть. „о свиданиЯ... - Њайкл повернулсЯ и пошел прочь. Љогда он
прошел шагов десЯть, „жонсон холодно крикнул ему вслед:
   - †елаю успеха, Њайкл!
   Ќе оглЯдываЯсь, Њайкл махнул ему рукой. Ћн с досадой думал о „жонсоне и
его приЯтелЯх. ‹ибо они были не в меру воинственны, как сам „жонсон, знаЯ,
что ничто  не  помешает  им  продолжать  свои  гражданские  занЯтиЯ,  либо
скрывали под тонкой пленкой патриотизма цинизм и безразличие. Ќо сейчас не
времЯ уходить в сторону, не времЯ говорить "нет" или "может быть",  сейчас
настало времЯ сказать  во  весь  голос  "да!".  Џравильно,  что  он  решил
вступить  в  армию.  Ћн  избавитсЯ  от  сверхчувствительных   смиренников,
поэтических паникеров и благородных самоубийц. Ћн вырос в век  критики,  в
стране критиков. Љаждый считал своим  долгом  критиковать  книги,  поэзию,
пьесы, правительство,  политику  Ђнглии,  ”ранции,  ђоссии.  ‡а  последние
двадцать лет Ђмерика уподобилась обществу театральных критиков, непрерывно
повторЯющих одно и то же: "„а, Я знаю, что в Ѓарселоне погибло три тысЯчи,
но как нелепо во втором акте..."
   ‚ек критики,  страна  критиков.  Њайкл  начал  понимать,  что  это  был
никудышный век, приведший страну  к  бесплодию.  ќто  было  времЯ  бурного
красноречиЯ, беспощадной мести, мелодраматических выкриков,  хвастливых  и
самонадеЯнных. ќто было времЯ военных  -  буйствующих  фанатиков  с  диким
взглЯдом, пренебрегающих  смертью.  Њайклу  не  приходилось  видеть  таких
фанатиков в своем кругу. Ќарод слишком хорошо видел  пороки  войны,  чтобы
верить в нее... предательство и  вероломство  любителей  стричь  купоны  и
всЯческих объединений: фермеров,  коммерсантов,  рабочих.  Њайкл  бывал  в
хороших   ресторанах   и   видел   буйное   обжорство   наэлектризованных,
возбужденных,  веселЯщихсЯ  мужчин  и  женщин,  наживавших   состоЯниЯ   и
успевавших прокутить все деньги, прежде чем правительство наложит  на  них
свою руку. Ћставайтесь вне армии, и вы  обЯзательно  станете  критиком,  а
Њайкл хотел критиковать только врага.


   ‘идЯ за столом в обшитой панелЯми комнате против адвоката и перечитываЯ
свое завещание, Њайкл чувствовал себЯ  в  довольно  глупом  положении.  ‡а
окном  высокого  зданиЯ  открывалсЯ  вид  на  залитый  солнцем  город,  на
кирпичные трубы, врезавшиесЯ в нежно-голубую  дымку,  на  полосы  дыма  от
пароходов, стлавшиесЯ по реке, - город как город, точно такой  же,  как  и
всегда, -  а  он  сидит  здесь  и,  надев  очки,  читает:  "...одну  треть
вышеупомЯнутого имущества моей бывшей жене мисс ‹ауре ђобертс. ‚ случае ее
замужества этот посмертный дар аннулируетсЯ,  и  выделеннаЯ  в  ее  пользу
сумма присоединЯетсЯ к сумме, оставленной на имЯ душеприказчика,  и  будет
поделена следующим образом..."
   Ћн чувствовал себЯ совершенно здоровым и полным сил, а  Язык  завещаниЯ
был таким зловещим и  отвратительным.  Ћн  посмотрел  на  Џайпера,  своего
адвоката, полного, лысеющего, бледнолицего мужчину. Џоджав  толстые  губы,
тот подписывал пачку бумаг. Џайпер спокойно зарабатывал деньги, совершенно
уверенный в том, что имеЯ троих детей и периодически повторЯющийсЯ артрит,
он никогда не пойдет на войну. Њайкл сожалел,  что  не  написал  завещание
сам, своей рукой, своим Языком. Ѓыло как-то стыдно, что тебЯ  представлЯют
будущему сухие казенные слова лысого адвоката, который никогда не услышит,
как стрелЯют орудиЯ. ‡авещание должно быть кратким,  красноречивым  личным
документом, отражающим жизнь того человека, который его подписывает,  и  в
нем должны быть увековечены его последние желаниЯ  и  распорЯжениЯ.  "Њоей
матери за любовь, которую Я питаю к  ней,  и  за  страданиЯ,  которые  она
переживает и будет переживать во имЯ менЯ и во имЯ моих братьев...
   Њоей бывшей жене, которую Я  смиренно  прощаю  и  котораЯ,  Я  надеюсь,
простит менЯ во имЯ памЯти о проведенных вместе хороших днЯх...
   Њоему отцу, который прожил  тЯжелую  и  печальную  жизнь,  который  так
мужественно ведет свою повседневную борьбу за существование и  которого  Я
надеюсь еще повидать до его кончины..."
   Ћднако Џайпер составил завещание на одиннадцати отпечатанных на машинке
страницах, полных "тогда как" и "в случае если", и  поэтому  теперь,  если
Њайкл  умрет,  он  оставит  по  себе  памЯть  в  виде   длинного   перечнЯ
многосложных,    предусматривающих    всЯкие    варианты     пунктов     и
предусмотрительных оговорок бизнесмена.
   "Њожет быть, позднее, если Я в самом деле буду уверен, что менЯ  убьют,
Я напишу другое, лучшее,  чем  это",  -  думал  Њайкл,  подписываЯ  четыре
экземплЯра завещаниЯ.
   Џайпер нажал кнопку на столе, и в дверЯх поЯвились две секретарши. Ћдна
из них принесла с собой печать. Ћна проштамповала все  бумаги,  затем  обе
секретарши подписали их как свидетели. Њайкл вновь почувствовал,  что  все
было не так, как нужно, что это должны были сделать  его  хорошие  друзьЯ,
давно знающие его, длЯ которых его смерть была бы тЯжелой утратой.
   Њайкл посмотрел на календарь: тринадцатое число. Ћн не  был  суеверным,
но такое совпадение должно было что-то означать.
   Љогда секретарши вышли, Џайпер поднЯлсЯ и, протЯнув ему руку, сказал:
   - џ буду внимательно следить за вашими  делами  и  ежемесЯчно  сообщать
вам, сколько вы заработали и сколько Я потратил.
   Џьеса ‘липера, за постановку которой Љэхун дал ему  пЯть  процентов  со
сбора, пользовалась успехом и, несомненно, будет экранизирована, и тогда в
течение двух лет за нее будут выплачивать деньги.
   - џ буду самым богатым рЯдовым в американской армии, - сказал Њайкл.
   - џ по-прежнему полагаю, - сказал Џайпер, - что вы должны разрешить мне
поместить эти деньги в какое-нибудь дело.
   - Ќет, благодарю вас, - ответил Њайкл.  Ћн  неоднократно  повторЯл  это
Џайперу, но тот никак не мог понЯть  Њайкла.  “  него  самого  были  очень
прибыльные акции стального треста, и он хотел, чтобы и Њайкл купил их.  Ќо
у Њайкла было упорное, хотЯ  не  совсем  определенное  и  какое-то  робкое
нежелание зарабатывать деньги на деньгах, извлекать выгоду из труда других
людей. Ћн как-то пыталсЯ объЯснить это Џайперу,  но  адвокат  был  слишком
здравомыслЯщим человеком, чтобы его понЯть, так  что  на  этот  раз  Њайкл
только улыбнулсЯ и покачал головой. Џайпер протЯнул ему руку и сказал:
   - †елаю счастьЯ, Я уверен, что война окончитсЯ очень скоро.
   - Љонечно, - ответил Њайкл, - благодарю.
   € он быстро вышел, с  чувством  облегчениЯ  покидаЯ  контору  адвоката.
‚сегда, когда ему приходилось разговаривать или вести  какие-либо  дела  с
адвокатами, он испытывал непонЯтное беспокойство, словно его заманивают  в
ловушку, а сегоднЯ ему было особенно не по себе.
   Ћн вошел в лифт, заполненный  спешившими  на  завтрак  секретаршами.  ‚
лифте пахло пудрой и не умолкала веселаЯ болтовнЯ вырвавшихсЯ  на  свободу
людей. ‘пускаЯсь на сорок этажей вниз, он удивлЯлсЯ тому, как эти молодые,
веселые, жизнерадостные люди могут миритьсЯ с тем, что всю свою  жизнь  им
придетсЯ провести среди машинок,  книг,  пайперов,  печатей  нотариусов  и
сухих юридических терминов.
   ‚ыйдЯ на ЏЯтую авеню и направлЯЯсь  к  ресторану,  где  он  должен  был
встретитьсЯ  с  Џегги,  он  почувствовал  себЯ  лучше.  ’еперь  со   всеми
формальностЯми покончено. ЏолднЯ и всю ночь  до  половины  седьмого  утра,
когда он должен ЯвитьсЯ на призывной пункт,  он  был  свободен  от  всЯких
обЯзанностей. ѓражданские власти отказались от  него,  а  военные  еще  не
принЯли. ‘ейчас час днЯ. Ћставалось  семнадцать  с  половиной  беззаботных
часов между одной жизнью и другой.
   Ћн чувствовал себЯ легко и свободно и с нежностью  смотрел  на  широкую
солнечную  улицу   и   спешивших   людей,   словно   владелец   плантации,
прогуливающийсЯ после хорошего завтрака по широким газонам своего имениЯ и
осматривающий раскинувшиесЯ на много акров владениЯ. ЏЯтаЯ авеню была  его
газоном, город - имением, витрины магазинов - амбарами, –ентральный парк -
оранжереей,  театры  -  мастерской;  все  были  занЯты  делом,   во   всем
чувствовалсЯ хороший уход и полный порЯдок...
   Ћн представил себе, как на самое оживленное место - между  кафедральным
собором и ђокфеллеровским центром - упадет бомба, и внимательно  посмотрел
на непрерывно снующих вокруг него людей, стараЯсь прочитать  на  их  лицах
хоть какой-нибудь намек на предчувствие возможного бедствиЯ. Ќо лица  были
такими, как всегда, все были занЯты своими делами и совершенно  уверены  в
том, что бомбы могут падать  на  ‘ейвил-ђоу,  на  ‚андомскую  площадь,  на
“нтерденлинден, на площадь ‚иктора-ќмануила, на Љрасную  площадь,  но  мир
никогда не отойдет от благоразумно установленного порЯдка настолько, чтобы
могло быть разбито хотЯ бы одно окно в магазине ‘акса.
   Њайкл шел мимо серых стен кафедрального собора к Њэдисон-авеню.  Ќикому
из прохожих, видимо, и в голову не приходило, что здесь когда-нибудь может
упасть  бомба.  Џеред  "ЉолумбиЯ  бродкастинг  билдинг"  с  новообретенной
военной выправкой разгуливали два лейтенанта военно-воздушных сил в летней
форме, и Њайклу показалось, что он прочел на их лицах сознание  того,  что
нет  неуЯзвимых  мест,  что  даже  каменные   стены   и   цветущий   газон
рокфеллеровского  центра  или  высокий  дворец  радиовещательной  компании
уЯзвимы. Ќо лейтенанты быстро прошли мимо, и, пожалуй, все,  что  он  смог
увидеть в их лицах, было беспокойство о  том,  что  девушки,  которым  они
назначили свидание, могут заказать на завтрак самые дорогие блюда.
   Њайкл остановилсЯ перед шлЯпным магазином.  ќто  был  хороший  магазин.
‡десь продавали фетровые шлЯпы по пЯтнадцать  и  двадцать  пЯть  долларов,
мЯгкие, темно-коричневые и серые, с лентами спокойных тонов. Ќе было здесь
ни касок, ни уродливых маленьких мЯгких  кепи,  какие  носЯт  американские
солдаты за океаном, ни за какие деньги нельзЯ  было  достать  ни  головных
уборов  длЯ  гарнизонных  войск,  ни  галунов  длЯ  авиации,  пехоты   или
военно-санитарной службы. „а, в армии это будет  проблема.  ‚едь  в  армии
придетсЯ все времЯ носить головной убор, а Њайкл никогда не носил,  шлЯпу,
даже в дождь или снег:  от  шлЯпы  у  него  болит  голова.  Ђ  если  война
продлитсЯ лет пЯть... Ќеужели все эти годы у него будет болеть голова?
   Ћн ускорил шаг и поспешил к ресторану, где его,  наверно,  уже  ожидала
Њаргарет. ‘колько всЯких неожиданных проблем  возникает  во  времЯ  войны,
как, например, эта историЯ с шлЯпами. Ќо это еще не все. Њайкл всегда спал
очень чутко и беспокойно, он просыпалсЯ от  малейшего  шума,  и  ему  было
очень трудно спать с кем-нибудь в одной комнате. Ђ в армии в одной казарме
с тобой будут спать по крайней мере пЯтьдесЯт человек... Ќо разве можно не
спать до окончаниЯ войны? Ђ дурацкаЯ проблема ванны! Љак и длЯ большинства
благовоспитанных американцев двадцатого века, собственнаЯ ваннаЯ комната с
запирающейсЯ дверью ЯвлЯетсЯ длЯ него  одной  из  основ  существованиЯ.  Ђ
можно ли приостановить все необходимые отправлениЯ организма до  тех  пор,
пока не капитулирует  ѓитлер?  €,  значит,  ему,  Њайклу,  все  это  времЯ
придетсЯ с ненавистью и отвращением смотреть, как солдаты нелепыми рЯдами,
плечом к плечу сидЯт на корточках в открытых  уборных?  Ћн  вздохнул,  ему
взгрустнулось на этой залитой солнцем улице.  "‹егче  остатьсЯ  умирать  в
пропитанной кровью траншее, знаЯ, что неоткуда ждать помощи, чем  войти  в
уборную длЯ рЯдовых и... ‘овременный мир, -  с  возмущением  думал  он,  -
очень плохо готовит нас к испытаниЯм, которым он нас подвергает".
   € еще половой вопрос. Њожет быть, это  дело  привычки,  как  утверждают
многие авторитеты, но это прочно укоренившаЯсЯ привычка.  Љаждый  мужчина,
женатый  или  холостой,  пользуЯсь  свободными  отношениЯми  тридцатых   -
сороковых годов, уже с семнадцатилетнего возраста имел постоЯнные интимные
свЯзи с женщинами. …сли ему изредка приходилось по той  или  иной  причине
обходитьсЯ без женщины неделю, а то и  побольше,  то  это  были  длЯ  него
беспокойные и несчастные дни.  Ѓурные  порывы  молодости  вызывали  в  нем
раздражение и нервозность,  мешали  ему  работать,  мешали  ему,  наконец,
думать о чем-нибудь другом. ‚ армии, где собраны целые  орды  мужчин,  при
строгом казарменном режиме, в длительных походах и на полевых учениЯх, где
каждый раз приходитсЯ ночевать в незнакомом месте, едва ли будут  женщины,
способные ответить на прихоти безымЯнного солдата под  безымЯнной  каской.
„жин ’анни [известный американский  боксер,  победивший  чемпиона  мира  в
тЯжелом весе „емпси],  экс-чемпион  по  боксу  в  тЯжелом  весе,  выступал
когда-то за обет безбрачиЯ длЯ солдат  республики,  торжественно  заЯвлЯЯ,
что медицинские авторитеты теперь  согласны  с  тем,  что  воздержание  не
причинЯет  вреда  здоровью.  Ђ  что  ответил  бы  ”рейд  [”рейд,   ‡игмунд
(1856-1939) - австрийский врач и психолог, создатель теории  психоанализа]
победителю „емпси? Њайкл усмехнулсЯ. ‘ейчас можно усмехатьсЯ, но он  знал,
что потом, когда он будет лежать всю ночь без сна на  своей  узкой  койке,
слушаЯ  разносЯщийсЯ  по  казарме-храп  мужчин,  он  найдет  в  этом  мало
смешного.
   "Ћ  милаЯ,  достойнаЯ  „емократиЯ,  во  имЯ  тебЯ,  может  быть,  стоит
умереть... - думал он, - но что касаетсЯ других  жертв,  на  них,  видимо,
решитьсЯ гораздо труднее".
   ЏройдЯ еще несколько шагов, он подошел к входу в маленький  французский
ресторан. —ерез окно он увидел, что Џегги уже ждет у стойки.
   ђесторан был переполнен, и  они  сели  у  стойки  рЯдом  с  подвыпившим
морЯком с Ярко-рыжими волосами. Љак и всегда,  когда  Њайкл  встречалсЯ  с
Џегги в  такой  обстановке,  две-три  минуты  он  молча  смотрел  на  нее,
наслаждаЯсь спокойным выражением ее  лица  с  широким  лбом  и  изогнутыми
бровЯми, любуЯсь ее простой, строгой прической  и  красивым  пла