а.  ‡начит,  надо
показать, что Я вовсе не считаю каждый пенс, и, быть может, даже выбросить
на ветер немного денег. џ должен вести себЯ так, словно деньги менЯ  почти
не интересуют. Њой жест ЯвлЯлсЯ, кроме того,  вызовом  тете  Њилли,  этому
голосу моей совести, который с детства внушал  мне  сознание  вины,  да  и
позже не раз пробуждал  это  чувство,  если  мне  удавалось  его  усыпить.
Џредложи нам поселитьсЯ у себЯ не тетЯ  Њилли,  а  кто-нибудь  другой,  Я,
наверное, с  благодарностью  согласилсЯ  бы,  так  как  это  позволило  бы
сэкономить деньги.
   ЋбъЯснилсЯ Я  с  нею  довольно  искусно,  гораздо  искуснее  -  не  без
угрызений совести думал Я потом, - чем в свое времЯ с мамой.  ‚прочем,  по
зрелом размышлении решил Я, с мамой мне не помогла бы никакаЯ искусность и
никакаЯ,  даже  самаЯ  тонкаЯ,  предупредительность.  ‘  тетей  Њилли  все
обстоЯло гораздо проще. Џравда, Я изрЯдно привЯзалсЯ к ней  и  обижать  ее
мне не хотелось. Ђ Я понимал, что мое решение обидит ее:  энергичную  тетю
Њилли, такую суровую и с виду бесстрастную, всегда тЯнуло к детЯм. Љо  мне
и к Њартину она относилась с поистине материнской заботливостью, хотЯ менЯ
иногда поражало, как странно она проЯвлЯет свои чувства. Ђ  она  не  могла
понЯть, что этим отталкивает от себЯ всех, особенно детей,  к  которым  ее
больше всего влекло.
   Џо возвращении с кладбища она оставила менЯ с отцом наедине,  -  Њартин
переселилсЯ  к  ней  еще  до  маминой  смерти.  Ќо  тетЯ  Њилли  не  долго
отсутствовала: она уже вечером Явилась к нам. Њы сидели  на  кухне  и  ели
бутерброды с сыром. ‘ блокнотом в руках она тщательно  исследовала  каждую
полку, определЯЯ, что из посуды подлежит переселению  к  ней  в  дом.  ‚от
тогда-то Я и заговорил.
   - Њне кажетсЯ, тетЯ Њилли,  -  начал  Я,  -  что  мне,  пожалуй,  лучше
поселитьсЯ отдельно.
   - ‚ жизни не слыхала ничего подобного! - воскликнула тетЯ Њилли.
   - Њне не хочетсЯ быть вам в тЯгость, - продолжал Я.
   - Џозволь мне самой решать, в тЯгость ты мне или  нет,  -  отпарировала
тетЯ Њилли и повернулась ко мне спиной.
   ‹ицо ее покраснело от возмущениЯ, однако на  нем  не  дрогнул  ни  один
мускул. Ћтец с робким интересом наблюдал за этой сценой.
   - џ знаю вас, тетЯ Њилли: вы будете с ног сбиватьсЯ,  а  нам  слова  не
скажете, - засмеЯлсЯ Я. - ‡ато всю душу из нас вытрЯсете.
   - Ќе понимаю, что ты хочешь этим сказать!
   - џ бы с удовольствием поселилсЯ...
   - џ в этом нисколько не сомневаюсь. ‚сЯкий нормальный человек так бы  и
поступил, - сказала тетЯ Њилли. - Ќе  везде  найдешь  бесплатное  жилье  и
стол.
   - Ђ в придачу иногда и парочку горьких истин. Њы от этого оба только бы
выиграли, правда?
   - ’ы бы, конечно, выиграл.
   - €менно такого ответа Я и ждал.
   - Ќадеюсь. Ќу так вот; Я беру вас к себе. Џросто не понимаю, к чему всЯ
эта болтовнЯ.
   Љаждое слово тетЯ Њилли воспринимала в  его  буквальном  смысле:  и  на
дерзость и на комплимент она  отвечала  одинаково  прЯмо,  без  уверток  и
потому частенько попадала впросак.
   - Џослушайте, тетЯ Њилли, Я сейчас вам все объЯсню. џ, очевидно,  пойду
учитьсЯ...
   - џ не сомневаюсь, что пойдешь, - заЯвила она.
   - Ђ длЯ этого мне надо жить одному.
   - ’ы можешь заниматьсЯ и у нас в доме.
   - Ђ могли бы вы заниматьсЯ, - спросил Я, - если б жили в одной  комнате
с моим отцом... то есть с вашим братом?
   Њеньшим чувством юмора, чем тетЯ Њилли, не обладала, наверно,  ни  одна
женщина на земле: ведь тетЯ Њилли  почти  не  улыбалась.  ‡ато  она  умела
оглушительно хохотать. ‚сю жизнь она считала, что всЯкое упоминание о моем
отце должно  вызывать  смех,  и  потому  сейчас  разразилась  хохотом,  от
которого зазвенело все на кухне. Ћтец тотчас замурлыкал какую-то  песенку,
потом притворилсЯ спЯщим и захрапел.
   - ‹ибо пою, либо храплю, - кривлЯЯсь, сказал он. - Ћдно из двух.  ’аков
уж Я есть, ничего не поделаешь.
   - Џерестань, Ѓерти, - сурово оборвала его тетЯ Њилли.
   Ћтец, продолжаЯ гримасничать, притих в своем уголке.
   ‘пор продолжалсЯ. џ готов был вести его хоть всю ночь. ‚ упрЯмстве Я не
уступал тете Њилли - правда, она не подозревала об этом. џ испробовал все:
льстил ей, дерзил, стойко выдерживал ее  нападки,  между  прочим  вставлЯл
несколько слов о том, как предполагаю устроить свою жизнь.
   ќто приводило ее в Ярость: она еще больше повышала  голос,  еще  больше
пучила глаза. џ собираюсь снЯть себе жилье, так? Ђ откуда Я возьму на  это
деньги - из своего нищенского жалованьЯ?
   џ поЯснил, из чего будет складыватьсЯ мой бюджет.
   - “ тебЯ ничего не останетсЯ про запас, - возразила она.
   - Ќо вы же знаете, что у менЯ теперь есть кое-что в банке, - сказал Я.
   ќто было очень неосторожно с  моей  стороны.  “поминание  о  наследстве
могло вызвать взрыв разглагольствований о банкротстве  и  долгах  отца,  о
моих моральных обЯзательствах. € то, что отец сидел тут, не остановило  бы
тетю Њилли. Џомешало этому другое: мама на  смертном  одре  взЯла  с  тети
обещание не мешать мне "выйти в люди". ’етЯ Њилли гордилась  тем,  что  ей
чужды  "суевериЯ  и  всЯкаЯ  чертовщина".  "‚  конце  концов  ведь  сейчас
двадцатый век", - заЯвлЯла она, как  только  у  нее  с  мамой  возникал  о
чем-нибудь спор. € она бы вполне могла сказать, что  не  придает  значениЯ
обещаниЯм, данным умирающей, и если теперь намерена выполнить обещание, то
лишь потому, что всегда держит слово.
   - Љаково мое мнение на этот счет, Я говорить не буду! - прогремела она,
с трудом сохранЯЯ самообладание. € тут же дав волю  Ярости,  выкрикнула  -
правда, одну-единственную фразу: - Ќисколько не удивлюсь, если эта семейка
плохо кончит!
   Ќастала ночь. “тверждать, что тетЯ Њилли уступила, было бы неверно,  но
она  признала,  хоть  и  весьма  неохотно,  разумность   моих   намерений.
“тверждать, что Я  не  обидел  ее,  было  бы  бессмысленно.  Њежду  нашими
стремлениЯми не было ничего общего, и  никакие,  даже  самые  убедительные
доводы не могли бы привести их к одному знаменателю. Ќо по крайней мере  в
глазах тети Њилли мы остались в прежних  родственных  отношениЯх.  Ћна  не
считала то, что произошло, разрывом, а Я со своей стороны обещал  заходить
к ней по воскресеньЯм на чашку чаЯ.


   ’еплым и дождливым майским вечером Я перебралсЯ в свое новое жилище  на
Ќижней ѓастингс-стрит. Љомната моЯ помещалась на верхнем этаже и  была  не
больше мансарды, которую Я занимал в нашем доме. Ћкно выходило на шиферные
крыши домов и  сараев,  блестевшие  сейчас  под  дождем.  ‚дали  виднелось
облачко зеленовато-желтого дыма - след поезда, только  что  скрывшегосЯ  в
туннеле вокзала.
   ‚се свои пожитки - запасной костюм, две пары  шерстЯных  брюк,  немного
бельЯ, несколько книг, школьные  фотографии  -  Я  принес  в  двух  старых
чемоданах. Џоставив их посреди комнаты, Я  подошел  к  окну:  передо  мной
расстилалось море крыш. џ смотрел на них, и сердце  мое  учащенно  билось.
Њне было тоскливо в этой чужой неприветливой комнате, но Я не унывал,  как
почти никогда не унывала мама; Я боЯлсЯ, ужасно  боЯлсЯ,  что  неправильно
поступил, и в то же времЯ в глубине души был убежден,  что  сделал  верный
шаг: хоть Я и одинок, зато свободен.
   Џередо мной были открыты все пути, Я мог делать все, что захочу. „а, но
что делать сейчас? Љак провести нынешний, ничем не занЯтый вечер?  ‹ечь  в
постель и почитать? €ли пойти прогулЯтьсЯ по улицам  под  теплым  вечерним
дождем?


        —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ. ‚‘’“Џ‹…Ќ€… ‚ €ѓђ“


        11. Ќ…„Ћ‚Ћ‹њ‘’‚Ћ ‘ЋЃЋ‰ € ђЂ‡ѓЋ‚Ћђ› Ћ ‹ћЃ‚€

   ‚ год маминой смерти лето выдалось теплое, и по  утрам  город  окутывал
легкий туман. Ќа службу Я ходил пешком, вдыхаЯ воздух, освеженный  недавно
пролившимсЯ дождем, после которого не так чувствовалась пыль на улицах,  и
вместе с ожившей зеленью оживали мои  надежды,  исчезало  раздражение  при
мысли о том, что менЯ ждет еще один попусту потраченный день.
   џ  ставил  галочки  против  фамилий,  четко  написанных  на   карточках
фиолетовыми чернилами.  Ќа  моей  обЯзанности  лежало  просматривать  даты
рождениЯ и подчеркивать красным фамилии тех, кто поЯвилсЯ на  свет  до  31
августа 1908 года. џ глЯдел на залитую солнцем улицу, и в  голове  у  менЯ
рождались всевозможные планы,  фантазии  и  надежды,  но  в  то  же  времЯ
начинало пробуждатьсЯ и острое недовольство  собой.  Џланы  мои  мало  чем
отличались от фантазий, которыми  Я  тешилсЯ,  когда  только  поступил  на
службу и, бродЯ в обеденный перерыв по городской площади,  мечтал,  как  Я
вдруг стану богачом. џ по-прежнему составлЯл длЯ себЯ программы  чтениЯ  и
решал, какой проспект надо выписать, - Я вкладывал в это столько  душевных
сил и вдохновениЯ, что на выполнение намеченной программы  уже  ничего  не
оставалось. Ќо в моей жизни  за  это  времЯ  произошла  одна  существеннаЯ
перемена: Я получил наследство. € Я злилсЯ оттого, что не знал, какой путь
избрать, оттого, что не было у менЯ советчика, который развернул бы передо
мной какую-то увлекательную перспективу. ѓлЯдЯ  вниз,  на  сверкающие  под
солнцем  трамвайные  вагоны  и  рассеЯнно  прислушиваЯсь,  не  бурчит   ли
что-нибудь мистер ‚изи, Я испытывал жгучее, острое недовольство собой.
   Ќо это недовольство только уводило менЯ в сторону от осуществлениЯ моих
планов. ‚ременами Я чувствовал себЯ  в  канцелЯрии,  как  в  темнице:  это
случалось, когда мистер ‚изи начинал бесноватьсЯ и поносить всех вокруг. џ
задыхалсЯ от  оскорбленного  самолюбиЯ,  а  мистер  „эрби,  при  всей  его
доброте, давал мне лишь никчемные робкие советы. ‚ такие дни мне  особенно
хотелось как-то  проЯвить  себЯ,  вырватьсЯ  из  этой  рутины  -  и  не  в
отдаленном будущем, как Я наметил, а немедленно, пока Я  еще  не  покрылсЯ
ржавчиной, пока у менЯ еще кровь горЯча.
   €менно тогда Я и стал подумывать о том, чтобы как-то  привлечь  к  себе
внимание, скажем, выступить перед какой-нибудь  аудиторией  -  безразлично
какой, лишь бы нашлись слушатели. €скушение было слишком велико, и  в  том
возрасте Я не мог против него устоЯть. „а Я и не пыталсЯ,  -  мое  желание
казалось мне вполне естественным, и  Я  заранее  предвкушал  удовольствие,
которое мне это доставит. џзык у менЯ был острый, за словом в карман Я  не
лез и любил поразглагольствовать. Ќе удивительно, что вскоре Я  вступил  в
ЌђЏ, вошел в состав нескольких комитетов, стал произносить пламенные  речи
в лекционных залах по всему городу. ‚ разгар лета митинги посещали  только
фанатики, но Я готов был ораторствовать даже перед горсткой слушателей.  €
вечером, часов в десЯть, выходЯ из полутемного  зала  на  улицу,  где  еще
царил день, Я продолжал ощущать необычайный подъем, который  согревал  мне
душу. ѓород наш не столь уж обширен, и все более или менее всех  знают,  а
потому слух о моих деЯниЯх довольно скоро облетел его.
   „остигла молва и ушей тети Њилли, и в очередное  воскресенье,  когда  Я
зашел к ней на чай, мне пришлось выслушать ее шумное неодобрение.
   Њне нетрудно было отбитьсЯ от ее нападок шуточками, но не так-то просто
было оправдатьсЯ перед самим собой. џ обладал достаточным здравым  смыслом
и понимал, что не делаю ничего "полезного". ‚ечером, когда  Я  неторопливо
шагал по улицам, возвращаЯсь к себе домой ("в  свои  апартаменты",  как  Я
говорил знакомым, Явно подражаЯ маме и  противореча  собственным  речам  о
равноправии),  на  менЯ  иной  раз  вдруг  находило  прозрение.  "—его  Я,
собственно, достиг? Љак Я использовал привалившее мне счастье?  Ќеужели  Я
настолько безволен, что могу лишь плыть по течению?" Џосле  аплодисментов,
которые Я  всего  какой-нибудь  час  назад  срывал,  отпустив  Язвительную
шуточку, эти мысли действовали на менЯ, словно холодный душ.
   Ќо стоило мне снова очутитьсЯ перед слушателЯми или вступить  с  „жеком
Љоутери в увлекательную  беседу  о  девушках,  как  от  моих  сомнений  не
оставалось  и  следа.  Ћни  на  времЯ  охлаждали  мою  горЯчую  голову,  а
практически приводили лишь к тому, что Я регулЯрно посещал  курс  права  в
колледже - и только. џ намеревалсЯ  познакомитьсЯ  с  „жорджем  Џассантом,
возможно, со смутной надеждой  получить  у  него  совет,  который  откроет
передо мной более грандиозные перспективы и поможет мне больше, чем советы
„эрби и остальных; забегаЯ вперед, замечу,  что  действительность  намного
превзошла мои ожиданиЯ. Ћднако до закрытиЯ колледжа на летние  каникулы  Я
так и не сумел обратить на себЯ его внимание. ‚ремЯ от времени Я видел его
из окна канцелЯрии, ибо фирма "€ден и  Њартино"  помещалась  в  здании  на
противоположной стороне улицы. Џо утрам мне не  раз  случалось  наблюдать,
какой, сдвинув на затылок котелок, помахиваЯ тЯжелой тростью, с  портфелем
в руке, переходит через трамвайную  линию.  “  менЯ  работа  начиналась  в
девЯть, а он пересекал улицу, ровно через полчаса.
   ‚се это лето вечерами  Я  либо,  по  выражению  тети  Њилли,  занималсЯ
"болтологией", либо бездельничал в обществе „жека Љоутери. ‚ школе он  мне
казалсЯ совсем взрослым; теперь же он служил клерком в бухгалтерии местной
газеты, в обеденный перерыв  закусывал  там  же,  где  и  Я,  и  мы  стали
проводить времЯ вместе. ќто был коренастый молодой человек,  широкоплечий,
с очень развитой мускулатурой; его подвижное, как  у  актера,  лицо  могло
принимать самые разные выражениЯ: оно было то оживленное, то  веселое,  то
дерзкое, то задумчивое. Ќа этом подвижном лице  сверкали  большие  горЯщие
глаза, и говорил „жек таким мЯгким бархатным голосом, что оставалось  лишь
удивлЯтьсЯ, как этот голос мог родитьсЯ в столь могучей груди. Ћн  был  на
несколько месЯцев старше менЯ - ему уже шел девЯтнадцатый год, и все,  что
имело хотЯ бы отдаленное отношение к  любви,  манило  его.  Ћн  без  конца
рассуждал своим мЯгким бархатным голосом о девушках и женщинах, о  романах
и   страстной   любви,   о   чувственных   наслаждениЯх,   о    невероЯтно
привлекательной женщине, которую он увидел утром в  трамвае,  о  том,  как
было бы чудесно ее разыскать, о наслаждении, которое бы доставило  ему  не
только обладание, а даже звук ее голоса, о том, сколько радостей дарит нам
жизнь, до самой гробовой доски окружаЯ нас ароматом любви.
   џ с охотой и жадностью внимал ему. ‘ам по себе „жек не вызывал  у  менЯ
большого интереса, хотЯ, отвлекаЯсь от картин, которые его слова рождали в
моем воображении, Я не мог не признать, что он по-своему занЯтен. Ћн был в
общем добрый малый и  обладал  богатой  фантазией.  ќтим  он  отличалсЯ  с
детства, и в то  роковое  утро,  когда  Я  перенес  столько  позора  из-за
десЯтишиллинговой бумажки, именно „жек пыталсЯ утешить менЯ. „лЯ  приЯтелЯ
он мог вывернутьсЯ наизнанку, проЯвлЯЯ бесконечное добродушие и  не  жалеЯ
сладкой как мед лести.
   Ќо друг это был весьма ненадежный.
   Џомимо всех списанных выше качеств, он обладал врожденной склонностью к
сочинительству. Ќе моргнув глазом, „жек мог приукрасить, дополнить, а то и
вовсе исказить истину. …ще в детстве он бахвалилсЯ -  без  всЯких  к  тому
оснований - богатством своего отца. Ђ теперь, когда кто-нибудь  спрашивал;
где он работает, он, не в  силах  удержатьсЯ  от  искушениЯ,  отвечал:  "‚
редакции вечерней газеты" -  и,  отталкиваЯсь  от  содержавшегосЯ  в  этом
ответе зерна истины, набрасывал картину своей повседневной деЯтельности  в
качестве пронырливого, напористого  гулЯки-журналиста.  Ћднако  при  этом,
несмотрЯ на свою склонность к сочинительству, „жек неизменно добавлЯл, что
романтика журналистской профессии сильно преувеличена, и пожимал плечами с
видом разочаровавшегосЯ ветерана прессы.
   Ќе больше было  истины  и  в  описаниЯх  его  любовных  побед.  Ћн  еще
мальчишкой начал пользоватьсЯ успехом у женщин. ЏридерживайсЯ  он  фактов,
его рассказы вызвали  бы  восхищение  -  зависть  и  восхищение  всех  его
приЯтелей,  в  том  числе  и  менЯ.  Ќо  факты  казались   „жеку   слишком
прозаичными. € вот он придумывал сложную историю о том, как одна бесспорно
очень интереснаЯ, бесспорно очень богатаЯ и знатнаЯ молодаЯ особа зашла  к
ним в редакцию и сразу привлекла его внимание; как она - под тем или  иным
предлогом - стала поЯвлЯтьсЯ каждое утро; как, наконец, она остановилась у
его стола и, улучив минуту, положила  записку,  в  которой  назначала  ему
свидание на улице; как повезла его в собственной машине за город, где  они
провели под открытым небом полную блаженства ночь.  "ЏриходитсЯ  иной  раз
обойтись и без удобств", -  замечал  „жек,  с  искусством  опытного  вралЯ
добавлЯЯ к своему рассказу реалистический штришок.
   „жек знал, что Я не верю его баснЯм. Ќо он забавлЯл менЯ, Я  привЯзалсЯ
к нему и, разумеетсЯ, завидовал его смелой, уверенной манере  держатьсЯ  с
женщинами и его успехам. Ќо больше всего менЯ  привлекала  окружавшаЯ  его
атмосфера, котораЯ так соответствовала моим тогдашним настроениЯм: тЯга  к
любовным похождениЯм, глухие  намеки  и  откровенные  признаниЯ,  которыми
изобиловали его рассказы, советы и  вымыслы,  воспоминаниЯ  и  предвидениЯ
того, как разовьетсЯ очередной роман. ‚се это находило отклик в моей душе,
готовой открытьсЯ навстречу любви.
   ‚ эту пору своей жизни юноша двоЯко  относитсЯ  к  грЯдущей  любви;  на
первый взглЯд это кажетсЯ противоречивым, на самом же деле одно  дополнЯет
другое. Њы можем предаватьсЯ  нежным  грезам  -  только  нежным,  ибо  они
свЯзаны с нашими самыми сокровенными чаЯниЯми, - грезам о другой  половине
рода человеческого, о существе,  с  которым  соединимсЯ  навечно  и  будем
составлЯть одно целое. ‚ то же времЯ мы пожираем глазами каждую женщину  и
проЯвлЯем ненасытное любопытство к наслаждению, которое либо уже  познали,
либо готовимсЯ познать. ‚ эти годы  нам  свойственна  грубаЯ  обнаженность
желаний. ’от, кто забыл  собственную  юность,  наверно,  решит,  что  нами
безраздельно повелевает  плоть  и,  следовательно,  экстазы  романтической
любви нам недоступны. Ќа самом же деле  у  юности  и  грубаЯ  обнаженность
желаний, и интерес к проблемам пола, и предвкушение грЯдущих наслаждений -
все это, глубоко запрЯтанное в тайниках души, уже само по себе романтично.
‚едь это и есть мечта о счастье.
   „лЯ человека, который подслушал бы нас с „жеком Љоутери, не  знаЯ,  что
нам по восемнадцати лет, многое показалось  бы  отвратительным:  разговоры
такого рода нельзЯ вести в широком кругу.  Ћднако  они  заглушали  во  мне
чувство  недовольства  собой,  заставлЯли  умолкнуть  честолюбие.  €   они
обогащали менЯ не меньше, чем мои грезы о  глубокой,  преобразующей  жизнь
любви.


        12. ЌЂ ”“’ЃЋ‹њЌЋЊ ЊЂ’—…

   Ќастала осень. џ по-прежнему терзалсЯ сомнениЯми и  надеЯлсЯ.  Ќачались
занЯтиЯ в колледже. ‘ветлыми сентЯбрьскими вечерами Я отправлЯлсЯ в Ќьюарк
и,  исполненный   решимости,   в   каком-то   по-новогоднему   приподнЯтом
настроении, слушал лекции „жорджа Џассанта. ‚озвращалсЯ Я  домой  уже  при
свете луны, проглЯдывавшей сквозь осенний туман,  раздумываЯ  о  том,  что
представлЯет собой кружок, возглавлЯемый Џассантом. ‚се  это  были  только
студенты нашего колледжа - некоторых Я  знал  по  имени;  среди  них  были
молодые женщины, посещавшие отдельные циклы лекций,  и  несколько  юношей,
слушавших полный курс, чтобы потом держать в ‹ондоне  экзамены  экстерном.
Џосле  лекций  они  окружали  Џассанта,  и  все   вместе   шумной   толпой
направлЯлись в город.
   Ћни шли по противоположной стороне улицы и вызывающе  громко  смеЯлись.
Ќикому не было дела до менЯ. Ђ мне бы так хотелось, чтобы  „жордж  Џассант
хоть разок предложил мне присоединитьсЯ к ним.  џ  чувствовал  себЯ  очень
одиноким.
   ‚скоре, однако, воспользовавшись удобным случаем, Я сам навЯзалсЯ ему в
спутники. Џроизошло это в  октЯбре,  через  неделю  после  того,  как  мне
исполнилось восемнадцать лет. Џочему-то Я ушел со службы позднее обычного.
€ вот в десЯти Ярдах впереди  себЯ  Я  увидел  „жорджа  Џассанта,  который
неторопливо шагал, насвистываЯ что-то и помахиваЯ тростью.
   џ догнал его и пошел с ним рЯдом. Ћн поздоровалсЯ со мной - любезно, но
равнодушно. Љак странно,  заметил  Я,  что  мы  до  сих  пор  ни  разу  не
встречались, хотЯ работаем на одной улице. „жордж согласилсЯ со  мной.  Ћн
то лЯ думал о чем-то своем, то ли стеснЯлсЯ, но  длЯ  менЯ  слишком  много
значила эта встреча, и Я не, обращал вниманиЯ на его сдержанность. Џассант
знал, что Я слушаю его лекции, знал мою фамилию. Ќо мне было  этого  мало.
Њне  хотелось  блеснуть   перед   ним.   Њы   как   раз   проходили   мимо
библиотеки-читальни, и  Я  небрежно  проронил,  что  провел  здесь  немало
времени и за  последние  несколько  месЯцев  прочел  уйму  книг;  особенно
подробно Я остановилсЯ на таких именах, как ”рейд,  ћнг,  Ђдлер,  ’олстой,
Њаркс, оу. Њы дошли до угла Ѓелвойр-стрит,  где  была  маленькаЯ  книжнаЯ
лавчонка. Ќа освещенной витрине поблескивали глЯнцевитые обложки модных  в
то времЯ книг - произведениЯ ќ.‘.Њ.•атчинсона, Џ.—.ђена и  Њайкла  Ђрлена;
справа  на  самом  видном  месте  лежало  несколько  экземплЯров  "‘аги  о
”орсайтах".
   - Ќу что тут можно поделать, - заметил  Я,  -  если  людЯм  дают  такое
чтиво? - € Я указал на витрину. - € если только этого читатель и  требует!
Ќе думаю, чтоб в магазине нашелсЯ хотЯ бы томик каких-нибудь стихов.  ‰итс
принадлежит к числу величайших поэтов нашего века, а попробуйте обнаружить
в этой лавчонке хоть строчку, вышедшую из-под его пера!
   - Ѓоюсь, что в поэзии Я не силен, - поспешил признатьсЯ „жордж  Џассант
тоном человека, которому чуждо всЯкое  хвастовство.  -  €  спрашивать  мое
мнение о поэзии бессмысленно. - Џомолчав  немного,  он  добавил:  -  Ђ  по
случаю знакомства нам, пожалуй, следовало бы выпить. џ думаю, что  здешние
кабаки вы знаете лучше менЯ. ‡айдемте куда-нибудь, где не  слишком  забито
местными пустобрехами.
   џ лез из кожи вон, чтобы произвести впечатление на „жорджа Џассанта,  и
шумно смеЯлсЯ над собственными высказываниЯми,  не  заботЯсь  о  том,  что
думает о них он. „жордж Џассант был старше менЯ на пЯть лет, и большинству
людей его возраста такое мое поведение  показалось  бы  отталкивающим.  Ќо
незрелость молодости не действовала ему на нервы. ‚ известном смысле он  и
сам был еще незрелым юнцом и таким навсегда осталсЯ.  Ћн  почувствовал  ко
мне симпатию, когда мы стоЯли у витрины книжной лавчонки, отчасти  потому,
что, в противоположность мне, отличалсЯ крайней застенчивостью, а  отчасти
потому, что был человеком необычайно душевным  и  любил  находитьсЯ  среди
людей. џ бахвалилсЯ вовсю, нимало не стеснЯЯсь, фейерверком рассыпаЯ перлы
красноречиЯ, и тем не менее он не отвернулсЯ от менЯ.
   Њы зашли в "‚икторию" и занЯли столик у камина. Џришли мы довольно рано
и еще могли выбрать место по  своему  вкусу;  позднее  кабачок  наполнилсЯ
посетителЯми, но нам удалось удержать за собой  столик  у  камина.  „жордж
сидел напротив менЯ, лицо его раскраснелось от каминного  жара,  с  каждой
новой пинтой пива голос звучал все громче. Џлатил за все он  -  не  только
зато, что мы выпили, но и за пиво, которым угостили официанток и  кое-кого
из посетителей.
   -  ‹юблю  заводить  приЯтные  знакомства,  -  призналсЯ  „жордж   тоном
светского льва и хитро подмигнул мне, а  на  самом  деле  он  угощал  всех
вокруг,  потому  что  ему  было  весело,  он  разошелсЯ,  забыл  о   своей
застенчивости и чувствовал себЯ здесь как  дома.  -  ’еперь  мы,  конечно,
будем наведыватьсЯ сюда. —удесное местечко!
   …ще  долго  в  тот  вечер  Я  разглагольствовал  и  хохотал,  занимаЯсь
саморекламой. џ понимал, что знакомство с „жорджем имеет длЯ менЯ  большое
значение, хотЯ в тот момент и не представлЯл себе всей его важности. џ изо
всех сил старалсЯ произвести  впечатление  на  „жорджа.  €  прошло  немало
времени, прежде чем Я уделил внимание ему самому.
   ‚близи „жордж казалсЯ несколько другим. …го массивнаЯ голова  выглЯдела
не менее внушительно; чем на  лекторской  кафедре.  ‚ысокий  лоб,  широкие
скулы с мЯсистыми щеками - все было то же. Ќо вот что поражало: на кафедре
он казалсЯ воплощением напрЯженности и сосредоточенности,  и  трудно  было
представить  себе,  что  этот  человек  может  держатьсЯ  так   весело   и
непринужденно. Ђ с каким поистине чувственным удовольствием пил он пиво! €
сколько безмЯтежности видел Я в его глазах, когда мы  на  миг  встречались
взглЯдом! Ћт всего его  существа  в  тот  вечер  исходило  ощущение  силы,
радости  и  возбуждениЯ:  ему  Явно  доставлЯло  удовольствие   сидеть   с
человеком, с которым можно  скрестить  оружие  в  словесной  дуэли.  „опив
очередную кружку, он причмокивал губами и разражалсЯ  добродушным  смехом,
от которого сотрЯсалось все его  тело.  Ќо  была  в  тот  вечер  минута  -
пожалуй, не больше, - когда мы оба сидели  молча.  ќто  была  единственнаЯ
пауза в нашей беседе. „жордж опустил на стол кружку и смотрел куда-то мимо
менЯ, в пустоту. …го глубоко посаженные, большие голубые глаза, только что
горевшие от возбуждениЯ, вдруг погасли и затуманились.
   „а и в беседе Я  иногда  улавливал  нотки,  отнюдь  не  указывавшие  на
душевное спокойствие. џ слушал его  с  неослабным  вниманием,  как  слушал
потом на протЯжении не одного года.  Ћн  излагал  свои  мысли  удивительно
Ясно, четко, порою, правда, несколько  суховато  и  казенно,  что  так  не
вЯзалось с его громким, веселым голосом и легким саффолкским акцентом. ‚от
так же рассказал он мне и о себе, четко разделив свою жизнь  на  отдельные
этапы, - все было просто и Ясно. ‘ын почтмейстера в маленьком городке,  он
изучил юриспруденцию в одной юридической фирме в  €псвиче,  затем  успешно
сдал экзамен на звание стрЯпчего. Ћ годах своего ученьЯ „жордж рассказывал
весело,  уверенно,  с   присущей   ему   жизнерадостностью,   не   скрываЯ
удовлетворениЯ собой. Ќо как только он стал рассказывать о том,  что  было
после, тон его изменилсЯ.
   - Ќикакой протекции у менЯ, разумеетсЯ, не было, - заметил он  все  тем
же спокойным, твердым  тоном,  в  котором,  однако,  отчетливо  прозвучали
робкие нотки. ќти нотки Я уловил у „жорджа в первый же час  нашей  беседы,
но у него  были  и  другие  странности,  годами  представлЯвшие  длЯ  менЯ
загадку, решение которой Я так и не мог найти.
   ‚ конторе €дена и Њартино „жордж именовалсЯ  помощником  стрЯпчего,  но
это была лишь формальнаЯ дань  его  квалификации.  Ќа  самом  же  деле  он
выполнЯл роль старшего клерка и получал жалованье, а не гонорар. џ не знал
в точности, сколько он зарабатывает, - вероЯтно, фунтов триста  в  год.  €
тем не менее он считал, что ему повезло с работой. Љазалось, он  никак  не
мог поверить, что его утвердили в должности, хотЯ это случилось уже  почти
год назад. Џосле первой беседы с компаньонами он  решил,  что  его  должны
непременно отвергнуть. Џравда,  сам-то  он  считал  себЯ  вполне  сведущим
юристом, но это ровно ничего не значило.
   - џ, конечно, не мог рассчитывать на то,  что  сумею  выгодно  показать
себЯ во времЯ столь краткой беседы, - заметил „жордж.
   Ђ как наивно, до нелепости наивно рассуждал он,  объЯснЯЯ,  почему  его
все-таки принЯли на работу. Ћн считал, что это "устроил" Њартино,  младший
компаньон. „жордж безоговорочно верил Њартино и всецело на него полагалсЯ.
   - ќто единственнаЯ  светлаЯ  личность  среди  бэббитов  и  пустозвонов,
которыми кишмЯ кишит наш городишко!  -  воскликнул  он,  с  шумом  опускаЯ
кружку на стол.
   Ќо рассказы о себе  не  слишком  увлекали  нас  в  тот  вечер.  Ќам  не
терпелось поспорить. ‘ойдЯсь ближе, мы оба загорелись этим желанием  и  не
хотели терЯть времЯ ни на что другое. Ћба мы были в  том  возрасте,  когда
люди увлекаютсЯ идеЯми, а мы отличались друг от друга и по складу ума и по
своему жизненному опыту. џ черпал свои познаниЯ из наблюдений над людьми и
из чтениЯ книг, тогда как „жордж хорошо знал юриспруденцию и политику.  Ќо
он брал надо мною верх не только своей ученостью: его суждениЯ,  при  всей
их  абстрактности,  были  проникнуты  страстной  убежденностью,  и  он   с
увлечением строил грандиозные планы улучшениЯ жизни на земле.
   - џ, конечно, социалист, - пылко заЯвил он. - Љем же мне еще быть?
   џ поспешил заверить его, что Я тоже.
   - џ так и полагал, - сказал „жордж таким тоном, как будто иначе и  быть
не могло, и, повысив голос, продолжал: -  €нтересно,  какой  другой  выбор
можно предложить в наши дни разумному  человеку.  Њне  бы  очень  хотелось
спросить у кого-нибудь из наших тупоумных клиентов, как  жить  в  мире  со
своей совестью, не будучи социалистом.  …й-богу,  длЯ  разумного  человека
есть только два возможных выхода: либо стать философом-анархистом -  лично
Я недостаточно легкомыслен длЯ  этого,  либо,  -  с  сокрушающей  силой  и
убежденностью закончил он, - стать тем, кем Я стал!
   ‚есь  этот  вечер  „жордж  наступал  на  менЯ,   приводЯ   примеры   из
конституционного права и  политической  истории,  напоминаЯ,  каким  путем
простые люди добивались политических свобод в прошлом,  и  доказываЯ,  что
именно нам и нашим современникам  предстоит  сделать  следующий  шаг.  Њои
политические суждениЯ после такого наскока выглЯдели сущим ребЯчеством.  “
„жорджа  в  голове  уже   были   заготовлены   тексты   законопроектов   о
национализации, составленные Ясно, четко, продуманные во  всех  деталЯх  с
той тщательностью и энергией, которые всегда восхищали менЯ в нем.
   - —ерез несколько лет жизнь станет поистине прекрасной, -  объЯвил  он,
когда Я, оглушенный его доводами, вынужден был замолчать. - ќлиот, мальчик
мой, задумывались ли вы над тем, как нам с  вами  повезло?  †ить  в  такую
неповторимую эпоху, да еще в нашем возрасте!
   ЋпьЯненный вином, нашими спорами и  этой  новой  дружбой,  Я  бродил  с
„жорджем по городу. Ќам еще о многом надо было поговорить в тот вечер.  Њы
завернули в какое-то  невзрачное  кафе  у  вокзала,  проглотили  несколько
сандвичей и, не переставаЯ спорить, побрели по улицам мимо зданий, где  мы
работали,  опустевших  до  завтрашнего  утра.  Љогда-то  здесь  был  центр
старинного  Ярмарочного  городка,  и  улицы  назывались  -   Љонный   рЯд,
Њукомольный переулок, ЏоросЯчий проезд. ѓолос „жорджа  гулко  раскатывалсЯ
по этим пустынным улицам, эхом отражаЯсь от мрачных стен контор и складов.
Ќа углу ЏоросЯчьего проезда Ярко светились окна клуба. Њы остановились под
ними на темном, безлюдном тротуаре. „жордж сдвинул котелок на затылок, и Я
увидел, как на его лице, которое весь вечер во времЯ наших  жарких  споров
было таким открытым и  оживленным,  вдруг  поЯвилось  возмущение,  злость,
вызов. ‡анавеси на окнах клуба не были задернуты, и взору нашему предстало
несколько пожилых, хорошо одетых джентльменов, сидЯщих в уютной комнате со
стаканами  в  руках.  Џеред  нами  было  олицетворение  сытого   покоЯ   и
благополучиЯ.
   - ‘нобы! - в неистовстве воскликнул „жордж. - ‘нобы!  Џо  какому  праву
они восседают здесь с таким видом, будто им принадлежит мир?
   ‚ последующие дни Я не раз возвращалсЯ мыслью к  этому  вечеру.  Њне  с
самого начала казалось, что Я могу рассчитывать  на  помощь  „жорджа.  …го
дружелюбие не оставлЯло в этом сомнений, а жизненный опыт намного превышал
мои скромные познаниЯ. Ћднако открытьсЯ ему и отдать  свою  судьбу  в  его
руки оказалось чертовски трудно - не потому,  что  Я  колебалсЯ,  а  из-за
самолюбиЯ. Њы теперь часто встречались, и относилсЯ „жордж ко мне,  как  к
равному; мне же стоило известных усилий держатьсЯ с ним  на  равной  ноге.
Ќо, естественно, мне  не  хотелось  признатьсЯ,  что  Я  еще  нахожусь  на
распутье и не дорос до такого товарища, как он.
   Ќадо сказать, что и  „жордж,  при  всей  своей  доброжелательности,  не
облегчал моей задачи - уж слишком он был  деликатен  и  толстокож.  Ћн  не
принадлежал к числу тех, кто понимает намек с полуслова и с одного взглЯда
схватывает  суть  дела.  Ћн  во  всем  любил  Ясность,  однако  чрезмернаЯ
деликатность не позволЯла ему расспрашивать. ’олько две недели  спустЯ  он
узнал наконец, на какие средства Я живу. Ќо и  после  этого  он  продолжал
держатьсЯ так же церемонно и отчужденно: казалось, он не поверил  тому,  о
чем Я ему рассказал.
   ‘лучилось так, что „жордж впервые предложил мне свою помощь  в  субботу
вечером,  когда  мы  направлЯлись  на  футбольный   матч.   „жордж   питал
пристрастие к массовым зрелищам - прежде всего потому, что они  доставлЯли
ему удовольствие, но еще и потому, что своим поЯвлением на стадионе он как
бы бросал вызов самому  себе.  Њы  проталкивались  сквозь  толпу  людей  в
суконных кепках, заполнЯвших все улочки, ведущие к стадиону, когда „жордж,
глЯдЯ прЯмо перед собой, со свойственной ему витиеватостью спросил менЯ:
   - Љогда вы возглавите городской отдел просвещениЯ - а  Я  полагаю,  что
лет через десЯть вы доберетесь до этого поста, - надеюсь,  вы  не  станете
перестраивать школы на джентльменский  лад  и  вводить  в  них  такой  вид
спорта, как регби?
   џ уже привык к этой манере „жорджа внезапно обрушиватьсЯ на  снобов,  к
этим вспышкам социальной нетерпимости. џ усмехнулсЯ и заверил его, что  он
может спать спокойно; однако Я понимал, что вопрос его  преследует  совсем
иную цель.
   - Љстати, - не отступалсЯ „жордж, - мое предположение, видимо, близко к
истине?
   - Љакое предположение, „жордж?
   - —то через десЯть лет вы получите в своем отделе должное признание.
   ЏрикрыватьсЯ недомолвками Я больше не мог.
   - —ерез десЯть лет, - сказал  Я,  -  если,  конечно,  Я  еще  буду  там
работать, Я поднимусь на одну-две ступеньки. Ќо буду по-прежнему клерком.
   -  Џозвольте  с  этим  не  согласитьсЯ!  -  возразил   „жордж.   -   ‚ы
недооцениваете себЯ.
   Њы подошли к стадиону. Њиновав турникет, Я спросил:
   - Ђ вы представлЯете себе, чем Я занимаюсь?
   - Ќе вполне. ’олько в общих чертах, - смущенно призналсЯ „жордж.
   Њы поднЯлись на трибуну, и Я принЯлсЯ описывать „жорджу свою работу. Ќо
„жордж  не  хотел  верить  мне.  Ћн  убеждал  менЯ,  что  работа   моЯ   в
действительности гораздо значительнее и открывает передо мной горизонты, о
которых Я даже и не мечтал.
   - ‚озможно, вам сейчас и нелегко, -  говорил  он,  -  но  вы,  конечно,
начнете  продвигатьсЯ.  ‚едь  должен  же  существовать   какой-то   способ
выдвигать  таких  людей,  как  вы!  ќто  совершенно  Ясно.  €наче  местнаЯ
администрациЯ не могла бы функционировать.
   ќто были типичные рассуждениЯ оптимиста, каким и ЯвлЯлсЯ  „жордж.  ЊенЯ
так и подмывало не выводить его из заблуждениЯ. Љак  и  маме,  мне  стоило
немалого труда  признатьсЯ  в  унизительной  правде,  хоть  Я  и  старалсЯ
придерживатьсЯ ее - порой не без ущерба длЯ себЯ. “ж  очень  горькой  была
эта правда. Ћднако, как и мама, Я считал, что бывают  случаи,  когда  надо
проглотить горькую пилюлю, и  сейчас  Я  должен  втолковать  „жорджу,  что
значит быть в шкуре клерка.
   - џ самый младший клерк, „жордж! Џолучаю Я двадцать  пЯть  шиллингов  в
неделю. џ отмечаю галочками фамилии лиц той  или  иной  категории  и  буду
заниматьсЯ этим еще добрых пЯть лет.
   „жордж смутилсЯ, и в то же  времЯ  мои  слова  вызвали  у  него  прилив
Ярости. Ћн крепко выругалсЯ, настолько  крепко,  что  сидевшие  неподалеку
юноши в белых кашне обернулись и уставились на него. Џомолчав с минуту, он
возобновил разговор. Ќе может быть, чтобы дело обстоЯло так  уж  худо,  не
очень уверенно заметил он. Џотом  снова  выругалсЯ:  в  нем  нарастал  уже
знакомый мне приступ неистового гнева.
   - Ќет, тут надо что-то предпринЯть! - вдруг заЯвил он.
   Ћт смущениЯ он говорил нарочито резким  тоном.  џ  тоже  был  не  очень
деликатен.
   - ‹егко вам говорить! - буркнул Я.
   - ЏридетсЯ мне, как видно,  приложить  к  этому  руку,  -  все  тем  же
грубоватым тоном небрежно проронил он.
   Њне оставалось только попросить его помочь.  Њне  так  нужна  была  его
помощь,  Я  столько  времени  ее  добивалсЯ,  но  теперь,  когда  мне   ее
предлагали, всЯ моЯ гордость вдруг  взбунтовалась.  џ  оказалсЯ  таким  же
нескладным, как и „жордж.
   - Љак-нибудь и сам справлюсь, - сказал Я.
   „жордж снова смутилсЯ. Ќекоторое времЯ он сидел,  пристально  глЯдЯ  на
пустое поле, Ярко зеленевшее под сумрачным небом.
   - Џора бы уж командам выходить, - неожиданно заметил он.


        13. ЌЂ„…†„› ЌЂ…‰ ћЌЋ‘’€

   „жорджу было  неприЯтно,  что  Я  отклонил  его  дружеское  участие.  ‚
последующие дни и даже недели он не проЯвил ни  малейшего  интереса  ни  к
моей службе, ни к моей повседневной жизни. „а мы, собственно, почти  и  не
бывали с ним вдвоем. џ злилсЯ на  себЯ  и  на  свою  невольную  сухость  и
предпринимал   робкие   попытки   возобновить    разговор.    Ќо    „жордж
руководствовалсЯ в жизни правилами, а не  порывами  чувства.  Ћн  допустил
ошибку, из-за которой попал в глупое положение, а этого он  боЯлсЯ  больше
всего на свете. € теперь он пыталсЯ разобратьсЯ в  допущенной  им  ошибке,
чтобы не повторЯть ее впредь.
   Ћднако он без малейших колебаний ввел менЯ в свой  "кружок".  ’ак  -  и
тогда и потом - именовалась группа, состоЯвшаЯ из молодых людей и девушек,
которые окружали „жорджа и считали его своим лидером. ќто их смех  вызывал
у менЯ зависть, когда Я, до знакомства  с  „жорджем,  тащилсЯ  одиноко  по
другой стороне улицы. ‘о временем - хотЯ в ту пору никто из нас  этого  не
предполагал - он стал отдавать кружку все больше и  больше  сил,  пока  не
слилсЯ с ним воедино, живЯ только им и длЯ него. € живЯ только  им  и  длЯ
него, он загубил себЯ: этот человек, который вел нас за  собой  и  подавал
такие блестЯщие надежды, сам очутилсЯ на краю пропасти.
   Ќо историю „жорджа Я расскажу особо. Љризис в его жизни наступил  через
много лет после того, как Я встретилсЯ с ним, а в ту пору „жордж деЯтельно
сколачивал вокруг себЯ кружок, ободрЯЯ каждого своей безграничной верой  в
его способности и расплавлЯЯ этим сердца. ‚се участники кружка  учились  в
колледже, и хотЯ впоследствии кружок разроссЯ, в мое времЯ  он  насчитывал
не больше десЯти человек. ‚  основном  там  были  девушки,  иные  даже  из
состоЯтельных буржуазных  семей  -  эти  посещали  колледж,  чтобы  как-то
скоротать времЯ  до  замужества,  и  видели  в  кружке  „жорджа  отдушину,
позволЯвшую вырватьсЯ из  узких  рамок  домашнего  мирка.  Ќо  большинство
составлЯли бедные девушки, работавшие секретаршами, клерками или же - как,
например, моЯ приЯтельница Њэрион ѓледуэлл, -  учительницами  в  начальной
школе. ќти посещали колледж, чтобы повысить свою квалификацию, или из тЯги
к знаниЯм, или в надежде приискать себе мужа. Ћни-то вместе с  двумЯ-тремЯ
любознательными и честолюбивыми юношами вроде  менЯ  и  составлЯли  костЯк
окружавшей „жорджа группы.
   ’аков был человеческий материал, с которым  „жорджу  приходилось  иметь
дело. Џо вечерам, а в воскресенье и днем, мы часами просиживали в неуютных
кафе и буфетах при  кинотеатрах,  а  позже  забирались  в  закусочную  длЯ
шоферов возле вокзала. ‚ первые годы „жорджу нелегко было собирать кружок,
но потом мы облюбовали одну ферму в десЯти милЯх от города и  отправлЯлись
туда с субботнего вечера на все воскресенье, -  сами  готовили  себе  еду,
платили шиллинг за койку и беседовали до утренней зари.
   ‘идЯ под розовыми абажурами в  буфете  какого-нибудь  кино  или  вокруг
настольной  керосиновой  лампы  на  ферме,  мы  внимали  „жорджу,   а   он
развертывал перед нами картины нашего будущего, шумно бранил нас, если  мы
пытались возражать ему, зажигал в нас надежду. Ћн наделЯл нас всеми своими
достоинствами и даже  теми,  каких  у  него  не  было.  џ  видел,  что  он
переоценивает людей, и порой, несмотрЯ на все сомнениЯ восемнадцатилетнего
юноши, не мог узнать себЯ в его описании и смущенно желал,  чтобы  портрет
был ближе к оригиналу. Ћн наделЯл  менЯ  всеми  разновидностЯми  мужества,
революционным пылом, альтруизмом, неистощимой энергией, умением  вести  за
собой людей, непреклонной решимостью и силой воли. ‘ присущей ему  наивной
и поистине удивительной скромностью, он сожалел, что сам не одарен  такими
же качествами. џ надувалсЯ от важности и некоторое  времЯ  вел  себЯ  так,
будто и в самом деле обладал перечисленными качествами, но в глубине  души
Я подозревал, - ибо и к себе, да и к другим людЯм Я  относилсЯ  с  гораздо
большей подозрительностью, чем будет относитьсЯ „жордж  даже  в  пЯтьдесЯт
лет, - что ничуть не похож на благородную личность, нарисованную „жорджем,
и что вообще на свете нет таких людей.
   Ћднако именно благодарЯ своей  неспособности  критически  относитьсЯ  к
человеческой натуре и к человеческому обществу,  „жордж  и  вселЯл  в  нас
радужные надежды. Љогда Я был ребенком, подле менЯ  жила  мама,  лелеЯвшаЯ
розовые надежды на то, что в ее - именно в ее и ни в чьей другой  -  жизни
должна произойти какаЯ-то перемена:  иной  раз  она  мечтала  о  том,  что
встретит необыкновенную любовь, и всегда о том, что рано или поздно станет
знатной дамой. Њечты „жорджа по своей страстности не уступали  ее  мечтам,
разве что отличались еще большей необузданностью, но это были мечты совсем
иного рода. Ћн искренне, всей душою верил, что люди могут стать лучше; что
все на свете может изменитьсЯ к лучшему; что путы и оковы прошлого  спадут
и, избавившись от них, мы заживем счастливой жизнью в свободном мире;  что
мы создадим общество, в котором будут царить мир и всеобщее благоденствие,
и  люди  забудут  о  властолюбии,  корысти,  нетерпимости  и   жестокости.
€скренне, всей душою „жордж верил, что это осуществитсЯ еще до  того,  как
мы состаримсЯ.
   € Я, и „жек Љоутери, и  остальные  участники  кружка  вперв