бле, вместе с изваЯнием "Џобеды",
в ђим. Џомимо того, ему надо было изготовить рисунки длЯ замышлЯвшихсЯ, но
пока не высеченных фигур, а также выплатить  ђовере  две  тысЯчи  дукатов,
чтобы те передали их другому  скульптору,  который  и  завершит  гробницу.
’аким образом, по истечении двадцати семи лет хлопот и треволнений, изваЯв
восемь больших статуй,  за  которые  ему  не  удалось  получить  ни  скудо
вознаграждениЯ, Њикеланджело мог теперь избавитьсЯ от Ярма, наложенного на
него им же самим.
   —тобы  раздобыть  две  тысЯчи  дукатов   и   расплатитьсЯ   с   ђовере,
Њикеланджело хотел было продать  один  из  своих  земельных  участков  или
домов. Ќо никто их не купил бы, так как в ’оскане ни у кого теперь не было
денег. …динственным достоЯнием,  которое  могло  найти  себе  спрос  и  за
которое можно было получить приличную сумму, ЯвлЯлась  его  мастерскаЯ  на
‚иа Њоцца.
   - “ менЯ сердце кровью обливаетсЯ, как подумаю, что ее надо продать,  -
горько жаловалсЯ Њикеланджело ‘пине. - џ люблю эту боттегу.
   - „ай-ка Я напишу  в  ђим,  -  вздыхал  ‘пина.  -  Њожет,  мы  добьемсЯ
отсрочки.
   €менно эти дни выбрал „жовансимоне длЯ своего  визита  к  Њикеланджело,
что само по себе было редкостью.
   - џ намерен поселитьсЯ в большом доме на ‚иа ди ‘ан Џрокуло,  -  заЯвил
он.
   - ‡ачем тебе такой громадный дом?
   - —тобы жить на широкую ногу.
   - ќтот дом сдаетсЯ жильцам.
   - ’ак не будем его сдавать! Њы не нуждаемсЯ ни в какой плате.
   - Њожет быть, ты и не нуждаешьсЯ, а Я нуждаюсь.
   - Џочему же? ’ы достаточно богат.
   - „жовансимоне, Я бьюсь из последних сил и не знаю, как  мне  выплатить
долг ђовере.
   - ќто ты только отговариваешьсЯ. ’ы такой же скрЯга, как отец.
   - ‘кажи, ты когда-нибудь в чем-нибудь нуждалсЯ?
   - ‚ достойном положении в обществе. ‚едь мы благородные горожане.
   - ‚от и веди себЯ благородно.
   - “ менЯ нет денег. ’ы вечно их утаиваешь от нас.
   - „жовансимоне, тебе уже пЯтьдесЯт три года, и ты  никогда  не  жил  на
свои средства. џ кормлю тебЯ почти  тридцать  пЯть  лет,  с  тех  пор  как
казнили ‘авонаролу.
   - —то ж, тебЯ надо благодарить за то, что ты исполнЯешь свой  долг?  ’ы
рассуждаешь так, будто какой-то мужлан или мастеровой. Ќаш  род  такой  же
старинный, как род Њедичи, ‘троцци  и  ’орнабуони.  Њы  платим  налоги  во
”лоренции вот уже три столетиЯ!
   - ’ы поешь ту же песню, что и отец, - с досадой бросил Њикеланджело.
   - Ќам дано право пользоватьсЯ гербом Њедичи. џ  хочу  укрепить  его  на
фронтоне дома на ‚иа ди ‘ан Џрокуло,  Я  найму  себе  слуг.  ’ы  постоЯнно
твердишь, что все, что ты делаешь, - это  длЯ  блага  семейства.  ’ак  вот
делай что хочешь, но чтобы деньги у нас были!
   - „жовансимоне, ты не видишь в чашке молока  черного  таракана!  Ќет  у
менЯ таких средств, чтобы сделать из тебЯ флорентийского вельможу.
   ‘коро Њикеланджело узнал, что ‘иджизмондо  поселилсЯ  в  деревушке  под
‘еттиньЯно и, как простой крестьЯнин, работает на земле. Ћн оседлал конЯ и
поехал в эту деревню: действительно, ‘иджизмондо шагал за плугом,  погонЯЯ
двух белых волов; лицо и волосы у него под соломенной шлЯпой были  мокрыми
от пота, на одном сапоге налип навоз.
   - ‘иджизмондо, да ты работаешь, как мужик!
   - џ всего-навсего вспахиваю поле.
   - Ќо зачем? “ нас здесь есть арендаторы, пусть они и пашут.
   - џ люблю работу.
   - „а, но ведь не крестьЯнскую же! ‘иджизмондо, что о тебе подумают, что
будут говорить люди? ‚едь никто из Ѓуонарроти не работал  руками  вот  уже
триста лет.
   - Ђ ты сам?
   Њикеланджело покраснел.
   - џ скульптор. —то скажут во ”лоренции, когда ’ам узнают, что мой  брат
трудитсЯ как крестьЯнин? ‚ конце концов, род Ѓуонарроти - это знатный род,
нам дано право на герб...
   - ѓерб менЯ не прокормит. џ уже состарилсЯ и не могу служить в войсках,
вот и работаю. ќто наша землЯ, Я выращиваю здесь пшеницу, оливы, виноград.
   - € длЯ этого непременно надо ходить вымазанным в навозе?
   ‘иджизмондо посмотрел на свой сапог.
   - Ќавоз дает полю плодородие.
   - џ всю жизнь трудилсЯ, чтобы сделать имЯ Ѓуонарроти уважаемым по  всей
€талии. Ќеужто  ты  хочешь,  чтобы  люди  говорили,  что  у  менЯ  есть  в
‘еттиньЯно брат, который ходит за быками?
   ‘иджизмондо поглЯдел на двух своих белых работЯг и ответил с любовью:
   - Ѓыки отличные!
   - „а, не спорю, это красивые животные. Ђ теперь иди-ка ты  как  следует
вымойсЯ, оденьсЯ в чистую одежду. Ђ плуг свой передай кому-нибудь из наших
арендаторов, пусть шагает по борозде он!
   Њикеланджело ни в чем  не  мог  убедить  ни  того,  ни  другого  брата.
„жовансимоне распустил по ”лоренции  слух,  что  Њикеланджело  сквалыга  и
мужлан, что он не позволЯет своей семье жить так, как ей подобало бы по ее
положению в тосканском обществе. ‘иджизмондо же говорил в ‘еттиньЯно  всем
и каждому, что его брат Њикеланджело - аристократ  и  ломака,  воображает,
будто род Ѓуонарроти стал уже столь высоким, что его позорит даже  честный
труд. ’ак братьЯ добились того  чего  хотели;  „жовансимоне  выманил  себе
денег, а ‘иджизмондо получил добавочной землицы.


   ’еперь он был погружен в работу над двумЯ женскими фигурами - "“тро"  и
"Ќочь". Ќикогда еще он не ваЯл, кроме Ѓожьей матери,  женщин.  “  него  не
было желаниЯ изображать юных, на заре их жизни, девушек, он  хотел  высечь
зрелое, щедрое  тело,  источник  человеческого  рода,  -  крепких,  вполне
взрослых женщин, которые много потрудились на своем веку и были еще в поре
работы, с натруженными, но неукрощенными, неуставшими мышцами.  „олжен  ли
он совмещать в себе оба пола, чтобы изваЯть фигуры  истинных  женщин?  ‚се
художники двуполы.  Ћн  высекал  "“тро"  -  еще  не  совсем  проснувшуюсЯ,
захваченную на грани сновидениЯ и реальности женщину; ее голова еще  сонно
покоилась на плече; туго затЯнутаЯ под грудЯми лента лишь подчеркивала  их
объем, их напоминавшую луковицы форму; мускулы живота чуть обвисли,  чрево
устало  от  вынашиваниЯ  плода;  весь  тЯжкий  путь  ее  жизни  читалсЯ  в
полузакрытых  глазах,   в   полуоткрытом   рте;   приподнЯвшаЯсЯ,   словно
переломленнаЯ в локте, леваЯ рука повисла в воздухе и была готова упасть в
то мгновение, как только женщина  отведет  от  плеча  свою  голову,  чтобы
взглЯнуть в лицо днЯ.
   ‘тоило ему отойти на несколько шагов в сторону, и вот  он  уже  работал
над мощной и сладострастной фигурой "Ќочи":  еще  юнаЯ,  желаннаЯ,  полнаЯ
животворЯщей силы, исток и колыбель мужчин и женщин; изысканнаЯ  греческаЯ
голова,  покоЯщаЯсЯ  на  грациозно  склоненной   шее,   глаза,   закрытые,
покорствующие сну и мраку; чуть  заметное  напрЯжение,  пронизывающее  все
члены ее длинного тела,  остраЯ,  захватывающаЯ  пластика  плоти,  несущаЯ
ощущение чувственности, которое он потом еще усилит тщательной полировкой.
Љогда свет будет свободно скользить по очертаниЯм молочно-белого  мрамора,
он еще Яснее обрисует женственность форм: твердые, зрелые груди,  источник
пищи, величественное в своей силе бедро, рука, резко заломленнаЯ за спину,
чтобы гордо выставить грудь, - прекрасное, изобильно щедрое женское  тело,
мечта любого мужчины. Ќочь, готоваЯ - ко сну? к любви? к зачатию?
   Ћн протер фигуру соломой и серой, раздумываЯ о  том,  как  его  далекие
предки этруски высекали свои полулежащие на саркофагах каменные фигуры.
   "“тро" он закончил в июне, "Ќочь" - в августе:  два  великих  мраморных
изваЯниЯ занЯли у него после того, как он покинул свою  колокольню,  всего
девЯть месЯцев, - его огромнаЯ внутреннЯЯ энергиЯ  потоком  лилась  в  это
жаркое и сухое лето. ‡атем он  обратилсЯ  к  мужским  фигурам  -  "„нЯ"  и
"‚ечера". Ћн оставлЯл на головах этих  изваЯний  сильные  каллиграфические
штрихи резца, не оттачиваЯ поверхность и  не  полируЯ,  потому  что  следы
инструмента сами по себе давали ощущение мощи и мужественности. “ изваЯниЯ
"„нЯ", мудрого и сильного мужчины, познавшего всю боль и  все  наслаждениЯ
жизни, голова была повернута над массивным плечом и предплечьем  так,  что
каждый мускул торса уводил взглЯд зрителЯ к спине, котораЯ могла выдержать
на себе всю тЯжесть мира.
   ‹ицо "‚ечера", с глубоко запавшими глазами, костистым носом и небольшой
округлой бородой, было лицом самого Њикеланджело; чуть  склоненнаЯ  набок,
как позднее, опускающеесЯ к горизонту солнце, голова; суровое,  с  жесткой
кожей, лицо, перекликавшеесЯ с фактурой загрубелых трудовых рук;  крупные,
чеканной формы колени  скрещенных  ног,  простертаЯ  леваЯ  нога,  которую
поддерживал неотделанный слой мрамора, выступавший за край гробницы.
   ђаньше Њикеланджело  изучал  анатомию  длЯ  того,  чтобы  постичь,  как
действуют ткани и мышцы внутри человеческого тела, теперь он  обращалсЯ  с
мрамором так, будто это были его  собственные  ткани  и  мышцы.  Ћн  хотел
оставить в этой часовне какую-то часть самого себЯ, нечто  такое,  что  не
могло бы стереть и изгладить времЯ.
   Ћн завершил статую "‚ечера" в сентЯбре.
   Џошли дожди, в часовне стало холодно и сыро. ‘нова Њикеланджело исхудал
до последней  степени.  …го  кости,  сухожилиЯ  и  хрЯщи,  почти  лишенные
телесной плоти, не весили, вероЯтно, и сотни фунтов, а он  все  вздымал  и
вздымал молот и резец, перекачиваЯ  свою  кровь  и  свои  костный  мозг  и
кальций в вены и кости "„нЯ", "Ѓогоматери с Њладенцем", в статую задумчиво
сидЯщего ‹оренцо. Џо мере того  как  мраморы  оживали,  обретаЯ  трепетную
чуткость, силу и страсть, сам  он  становилсЯ  все  более  опустошенным  и
измученным. Њраморы получали зарЯд своей вечной  энергии  из  того  запаса
воли, отваги, дерзаниЯ и ума, который таилсЯ в его существе, в  его  теле.
Ћн излил в эти мраморы последние капли сил, но дал им бессмертие.
   - ’ак больше нельзЯ, ты же знаешь! - ’еперь укорЯл его уже не ‘пина,  а
ѓраначчи, который сам похудел от хлопот и волнений, выпавших на его долю в
эти дурные месЯцы жизни ”лоренции. - ‘мерть от потворства  своим  желаниЯм
есть форма самоубийства, независимо Ћт того, чему ты предаешьсЯ  -  работе
или вину.
   - …сли Я не буду работать двадцать часов в сутки, Я никогда не  завершу
того, что задумал.
   - Њожно взглЯнуть на дело и с другого бока. …сли ты проЯвишь достаточно
разума, чтобы отдыхать, ты можешь жить бесконечно  и  завершишь  все,  что
надо.
   - Ѓоюсь, моЯ бесконечность уже кончаетсЯ.
   ѓраначчи затрЯс головой.
   - ‚ пЯтьдесЯт семь  лет  у  тебЯ  мощь  тридцатилетнего  человека.  —то
касаетсЯ менЯ, то Я... Я износилсЯ. Ћт любви к удовольствиЯм.  Ђ  ты,  при
твоей сомнительной удачливости,  почему-то  считаешь,  что  умереть  будет
проще и легче, чем жить...
   Њикеланджело расхохоталсЯ впервые за многие недель.
   - ѓраначчи, дружище, как тускла  была  бы  моЯ  жизнь,  не  будь  нашей
дружбы. ‚едь это только ты...  эта  скульптура...  ’ы  ввел  менЯ  в  ‘ады
‹оренцо, ты всегда подбадривал менЯ.
   Ќа лице ѓраначчи светилась лукаваЯ улыбка.
   - ‚от ты когда-то  клЯлсЯ  не  делать  никаких  надгробий  и  могильных
памЯтников, а сам большую часть своей жизни потратил на мраморы длЯ могил.
’ы все времЯ уверЯл, что не будешь ваЯть портреты,  а  теперь  изготовилсЯ
смастерить их сразу два, в натуральную величину.
   - Љакую чушь ты несешь, ѓраначчи.
   - Ђ что, разве в твоих нишах будут не портреты?
   - Љонечно же, нет. Љто будет знать через сто лет, сильно ли похожи  мои
мраморы на юного ‹оренцо и „жулиано? џ хочу изваЯть универсальные  фигуры,
олицетворЯющие действие и созерцание. ‚ этих фигурах  не  будет  никого  в
частности, и однако будут все. ‹юбой объект служит длЯ  скульптора  только
телегой, котораЯ вывозит на рынок его идеи и мысли!
   “рбино умел читать и писать, грамоте его научили свЯщенники  в  Љастель
„уранте. Њало-помалу теперь он оказалсЯ на  положении  слуги  как  на  ‚иа
ѓибеллина, так и в мастерской Њикеланджело. ‹ионардо уже училсЯ у ‘троцци,
и  Њикеланджело  поручил  “рбино  вести   свои   счетные   книги.   “рбино
рассчитывалсЯ с наемными рабочими, платил по счетам и  стал  играть  подле
Њикеланджело ту роль, которую играл в свои молодые годы Ѓуонарроти,  -  он
был как бы защитником и  стражем,  который  облегчал  Њикеланджело  жизнь,
снимаЯ с его плеч докучные дела и заботы. „ружеские чувства Њикеланджело к
юноше укреплЯлись все больше.
   Ћн отдыхал, отдаваЯсь лепке моделей из глины; длЯ того чтобы глина была
жирнее и легче повиновалась его пальцам, он добавлЯл в нее обрывки  ткани;
он мЯл и  размазывал  эту  смесь,  облекаЯ  ею  каркасы.  ‚лажность  глины
заставлЯла с такой остротой вспоминать сырую часовню, что  у  Њикеланджело
поЯвлЯлось чувство, будто он  воспроизводит  своими  руками  ее  хмурое  и
промозглое пространство. ЏерейдЯ от глины к мраморному блоку, он  принЯлсЯ
высекать статую юного  ‹оренцо  -  статуЯ  должна  была  занЯть  нишу  над
изваЯниЯми "“тра" и "‚ечера". Њикеланджело постоЯнно думал об  архитектуре
всей  часовни  и,  разрабатываЯ  эту  фигуру,  олицетворЯвшую  созерцание,
стремилсЯ выразить  в  ней  замкнутость  и  статичность,  отрешенность  от
внешнего мира. ‹оренцо весь должен был быть во власти своего  раздумьЯ.  €
словно длЯ контраста, статуЯ „жулиано была пронизана  движением:  ей  было
предназначено место на противоположной стороне, у гробницы, поддерживавшей
мраморы "„нЯ" и "Ќочи". ‚ свободной позе  „жулиано  чувствовалось  как  бы
круговое движение, не знающее никакого перерыва. …сли голова ‹оренцо  была
как бы вдавлена в плечи, то „жулиано порывисто  вытЯнул  шею,  устремлЯЯсь
куда-то в пространство.
   Ќо наибольшую радость доставлЯла ему "Ѓогоматерь  с  Њладенцем".  ‚семи
корнЯми своей души, каждым своим фибром жаждал он наделить ее божественной
красотой: лицо ее сиЯло любовью  и  состраданием  -  этим  живым  родником
человеческого  бытиЯ  и  упованиЯ  на  будущее,  божественным   средством,
благодарЯ которому  род  людской,  грудью  встречаЯ  напасти  и  бедствиЯ,
продолжит свое существование.
   ЏодступаЯ к теме матери и ребенка, он нашел столь  свежее  и  Яркое  ее
решение, будто никогда  и  не  работал  над  нею  прежде:  острое  желание
порождало и остроту замысла - младенец, сидЯ на коленЯх  матери,  с  силой
изогнул свое тельце и жадно потЯнулсЯ к ее груди; тщательно разработанные,
обильные   складки   платьЯ   матери   еще   усиливали    ее    внутреннюю
взволнованность, передаваЯ то чувство исполненного долга и  боли,  которое
испытывала Ѓогоматерь, пока ее земное прожорливое дитЯ упивалось найденной
им пищей.  “  Њикеланджело  возникло  теперь  веселое  и  легкое  ощущение
беззаботности, будто он снова трудилсЯ в старой, первой своей мастерской и
высекал "Ѓогоматерь" длЯ купцов из города  Ѓрюгге...  в  те  прежние  дни,
когда судьба была к нему еще милостива.
   Ќо это  была  лишь  хмельнаЯ  взбудораженность,  лихорадка.  Љогда  она
проходила, он чувствовал себЯ таким слабым, что еле держалсЯ на ногах.
   Џапа прислал во ”лоренцию карету с кучером, приказав Њикеланджело ехать
в ђим: пусть он немного окрепнет под лучами южного солнца, и, помимо того,
папе надо поделитьсЯ с  ним  новым  планом.  Љлемент  устроил  в  ‚атикане
торжественный обед, пригласив на него друзей Њикеланджело по флорентинской
колонии; длЯ развлечениЯ гостЯ тут же было разыграно несколько  комедийных
пьес. Љлемент-заботилсЯ о здоровье Њикеланджело вполне искренне, словно  о
здоровье любимого брата, но скоро он открыл и свой замысел: не  согласитсЯ
ли Њикеланджело написать на огромной алтарной стене ‘истины ‘трашный ‘уд?
   Ќа обеде Њикеланджело познакомилсЯ с юношей удивительной красоты -  его
можно было сравнить разве с теми молодыми эллинами,  которых  Њикеланджело
написал на заднем плане "‘вЯтого ‘емейства", исполненного по заказу  „они.
“ юноши  были  лучистые  серо-голубые  глаза,  напоминавшие  флорентийский
светлый камень, античной формы нос и рот, словно изваЯнные Џраксителем  из
мрамора телесного цвета, высокий. Ћкруглый лоб, большой, крепко вырезанный
подбородок, расположенный по той же вертикали, что и  лоб,  продолговатые,
симметрично  вылепленные  щеки  с  высокими  скулами,  каштановые  волосы,
розовато-бронзоваЯ, как у атлета древнегреческих стадионов, кожа.
   ‚ысокообразованный и вдумчивый,  ’оммазо  де  Љавальери  происходил  из
патрицианской римской семьи. …му было двадцать  два  года.  ѓорЯ  желанием
стать первоклассным живописцем,  он  спросил  Њикеланджело,  может  ли  он
попасть  к  нему  в  ученики.  Ћбожание,  светившеесЯ  в  глазах  ’оммазо,
граничило  с  идолопоклонством.  Њикеланджело  ответил,  что   он   должен
возвращатьсЯ во ”лоренцию и заканчивать часовню Њедичи, но что он не видит
препЯтствий к тому, чтобы они какое-то времЯ занЯлись рисованием в ђиме. €
они  действительно  занЯлись.  Њикеланджело   очень   льстило,   с   какой
обостренной пристальностью ’оммазо следил за его  чудодейственным  летучим
пером. Њикеланджело  нашел,  что  ’оммазо  одаренный  художник,  прилежный
труженик и человек тонкой души. ’оммазо прекрасно умел  как  бы  устранить
тридцатипЯтилетнюю разницу в их возрасте, и в его присутствии Њикеланджело
чувствовал себЯ совсем молодым, мог весело смеЯтьсЯ и забыть  многие  свои
горести. ђасставаЯсь, они  дали  слово  писать  друг  другу.  Њикеланджело
предложил прислать ’оммазо из ”лоренции свои рисунки, специально длЯ того,
чтобы тот по ним училсЯ. Ћн обещал  также  дать  ему  знать,  когда  вновь
приедет в ђим к папе.
   ‚ернувшись во ”лоренцию, он принЯлсЯ за работу в часовне. —увствовал он
себЯ освеженным и к весне уже  забыл  все  свои  мысли  о  скорой  смерти.
ЋбрабатываЯ поверхность двух мужских статуй, он прибегнул к  тому  способу
перекрестной  штриховки,  которому  когда-то  учил  его  в  рисунке  пером
ѓирландайо: одна сетка каллиграфических линий, нанесенных двузубым резцом,
покрывалась  другой,  прочерченной  закругленной  скарпелью.  трихи   эти
пересекались под прЯмым углом, так что сравнительно тонкий след  двузубого
резца не совпадал с более грубыми и выпуклыми рубчиками скарпели.  ”актура
кожи на этих изваЯниЯх Њикеланджело обрела ту эластичную  напрЯженность  и
упругость, какаЯ присуща живой ткани. Ђ на щеках Ѓогородицы  он  добивалсЯ
фактуры нежной и гладкой, как речной голыш.
   Љрасота ее лица была чистой и возвышенной.


        7

   ‚ремЯ можно было уподобить  не  скалистой  горе,  а  реке;  оно  менЯло
скорость своего течениЯ, так же как и  свое  русло.  Ћно  могло  вздутьсЯ,
захлестнуть свои берега или высохнуть, еле просачиваЯсь узеньким ручейком;
оно могло вольно литьсЯ, чистое и Ясное, по своему ложу или могло  вбирать
в себЯ всЯкую муть и мусор и выбрасывать загрЯзненные обломки на поворотах
и излучинах. Љогда Њикеланджело был молод,  любой  день  воспринималсЯ  им
по-особому; у каждого из них был свой лик, свое тело, содержание и  форма;
день был целен и неповторим,  его  можно  было  занумеровать,  записать  и
запомнить.
   ’еперь времЯ как бы растворилось: недели и  месЯцы  текли  однообразным
потоком, со все возраставшей  скоростью.  Ћн  взваливал  на  себЯ  столько
работы, что сама ткань времени изменилась  длЯ  него,  а  границы  времени
стали неразличимы. ѓоды уже не казались ему отдельными блоками, а каким-то
нагромождением, Ђпуанскими Ђльпами, которые человек  длЯ  своего  удобства
разбивает на отдельные вершины и утесы. Њожет быть, недели и месЯцы  стали
короче или он спутал счет,  принЯв  какую-то  другую  меру?  ‚  прошлом  у
времени были очертаниЯ, оно было твердое, с прочными  краЯми.  ’еперь  оно
стало зыбким, текучим. Ћблик времени  ныне,  казалось  ему,  отличалсЯ  от
прежнего так же резко, как ландшафт ђимской Љампаньи от ландшафта ’осканы.
Љогда то он думал, что времЯ неизменно от века, что оно везде и  длЯ  всех
одно и то же, теперь он убедилсЯ,  что  времЯ  так  же  разнообразно,  как
человеческие характеры или погода. Џо мере того как  1531  год  становилсЯ
1532-м и 1532-й сокращалсЯ и переходил в  1533-й,  Њикеланджело  спрашивал
себЯ:
   "Људа бежит времЯ?"
   Ћтвет был  достаточно  прост:  оно  бежит,  чтобы  стать  из  аморфного
реальным,  превратитьсЯ  в  частицу  жизненной  силы  -  в  "Ѓогородицу  с
Њладенцем", в "“тро", в "‚ечер", в "Ќочь", в изваЯниЯ юных Њедичи.  Ћн  не
мог понЯть только того,  что  времЯ  сокращалось  в  зависимости  от  угла
зрениЯ, как сокращаетсЯ порой  пространство.  Љогда  он  стоЯл  на  холме,
оглЯдываЯ  ’осканскую  долину,  ближайшаЯ  часть   лежавшего   перед   ним
пространства была с Ясностью видна во всех ее подробностЯх; более  дальнЯЯ
часть, будучи столь же емкой и обширной, казалась сдавленной,  сплющенной,
сжатой, будто это была не далеко простертаЯ, огромнаЯ  равнина,  а  полоса
узкого полЯ. ’о же происходило и со временем,  если  касатьсЯ  отдаленной,
давней поры  жизни  человека:  как  бы  пристально  ни  вглЯдывалсЯ  он  в
пролетающие, текущие на его глазах часы и дни -  все  равно  они  казались
короче, чем широко раскинувшаЯсЯ начальнаЯ часть его жизни.
   Ћн высек крышки двух саркофагов -  они  были  чистых  и  скупых  линий,
овальные их плоскости заканчивались изЯщными  волютами;  в  верхней  части
несущих колонн он изваЯл несколько простых  листьев.  ђабота  над  ђечными
Ѓожествами или символами Ќеба и ‡емли, которых он было  замыслил  и  начал
уже готовить, совсем не продвигалась. Џод выдававшимсЯ вперед плечом  Ќочи
он изваЯл  маску,  а  в  углу,  образованном  поднЯтым  коленом,  поместил
изображение совы. €  больше  он  не  добавлЯл  ни  одной  детали.  Љрасота
человека длЯ него всегда была альфой и омегой искусства.
   ‘лухи о том, что создает Њикеланджело в  часовне,  распространились  по
всей €талии; а затем и …вропе. …му  приходилось  принимать  у  себЯ  порой
крупных художников, которые рисовали и что-то записывали, в то  времЯ  как
он продолжал работать. ‘коро эти посещениЯ стали действовать ему на нервы.
Ћдин изысканно одетый вельможа спрашивал:
   - Љак вы додумались до того, чтобы высечь эту потрЯсающую фигуру Ќочи?
   - џ взЯл блок  мрамора,  в  котором  была  заключена  эта  статуЯ.  Њне
оставалось только отсечь небольшие куски, покрывавшие фигуру и мешавшие ее
увидеть. „лЯ каждого, кто умеет это делать, нет ничего легче.
   - ЏридетсЯ мне посылать своего слугу, не найдет ли он  такие  блоки,  в
которых скрываютсЯ статуи.
   Њикеланджело съездил в ‘ан Њиниато аль  ’едеско  на  свидание  с  папой
Љлементом, который остановилсЯ  там  по  дороге  на  свадьбу  Љатерины  де
Њедичи, дочери ‹оренцо, сына Џьеро, выходившей замуж за дофина ”ранции. Ћн
получил огромное наслаждение от бесед с  кардиналом  €пполито,  состоЯвшим
теперь  при  папе,  и  с  ‘ебастьЯне  дель  Џьомбо,  по-прежнему  любимцем
Љлемента.
   €   вот   Њикеланджело   снова   оказалсЯ   внутри    четырехугольника,
образованного капеллой Њедичи, где он ваЯл, домом напротив, где он готовил
модели, и мастерской на ‚иа Њоцца, где он жил и где  за  ним  присматривал
“рбино. ЋпЯть он страшно исхудал, таким он раньше себЯ и не помнил -  кожа
да кости. Ќо он испытывал великое удовлетворение оттого, что его  окружали
теперь, помогаЯ завершить убранство часовни, хорошие  скульпторы:  ’риболо
должен был изваЯть по моделЯм Њикеланджело фигуры Ќеба  и  ‡емли,  Ђнджело
Њонторсоли - высечь фигуру ‘вЯтого Љозмы; работал в  часовне,  закончив  к
тому времени статуи двух пап Џикколомини, и  ђафаэлло  да  Њонтелупо,  сын
старого друга Њикеланджело -  Ѓаччио,  потешника  и  паЯца  ‘адов  Њедичи.
Џорой, по ночам, Њикеланджело, чтобы отвлечьсЯ, брал  в  руки  карандаш  и
бумагу и набрасывал рисунки, стараЯсь выЯснить, что он способен сказать по
поводу ‘трашного ‘уда.
   Ѓандинелли закончил  своего  "ѓеракла",  заказанного  папой  Љлементом.
ѓерцог Ђлессандро распорЯдилсЯ  установить  статую  на  площади  ‘иньории,
напротив Њикеланджелова "„авида", а дворец ‘иньории переименовал в  ‘тарый
дворец - Џалаццо ‚еккио,  так  как  ”лоренциЯ  была  лишена  теперь  права
избирать свой  правительственный  ‘овет.  Ќарод  не  хотел,  чтобы  статуЯ
Ѓандинелли была на площади, и так возмущалсЯ этим, что Ѓандинелли пришлось
ехать в ђим  и  испрашивать  у  папы  формальный  приказ  об  установлении
"ѓеракла". Њикеланджело пошел с “рбино на площадь ‘иньории  посмотреть  на
статую.  Ќочью  кто-то  налепил  на  нее  исписанные  листка  бумаги,  она
трепетали теперь на ветру. Њикеланджело поморщилсЯ, глЯдЯ на  бессмысленно
вздутые мускулы изваЯниЯ. ЏрочтЯ рифмованные строчки на одном из  листков,
он хмуро заметил:
   - Ѓандинелли будет не очень-то приЯтно, когда он  ознакомитсЯ  с  этими
песнопениЯми.
   Ћн понЯл теперь, как прав был ‹еонардо да ‚инчи, когда он говорил ему в
Ѓельведере:
   -  €зучив   ваш   плафон,   художник   должен   проЯвить   чрезвычайную
осторожность,  чтобы  не  стать  в  своих  работах   деревЯнным,   слишком
подчеркиваЯ структуру костей,  мускулов  и  сухожилий...  Ђ  что  будет  с
живописцами, которые попытаютсЯ пойти дальше вас?
   Њикеланджело понЯл теперь, о чем говорил ему в тот день ‹еонардо.
   - Ќе довершайте же переворота в искусстве.  Ћставьте  что-нибудь  и  на
долю тех, кто пойдет по вашим стопам.
   Ќо если бы он и постиг полностью мысли ‹еонардо в ту пору, то  все-таки
что он мог бы сделать?


   Џодобно какому-нибудь каррарскому камнелому, он был приверженцем  своей
кампанилы и постоЯнно  прохаживалсЯ  вокруг  соборной  колокольни  „жотто,
словно   это   был   центр   вселенной.   Ќо   ”лоренциЯ   стала    теперь
безразлично-покорным  городом,  ее  свободу  удушил   герцог   Ђлессандро.
Џоскольку вместе с политической свободой на  том  же  кровавом  ложе  было
удушено и искусство, то те, кто раньше принадлежал к  Ћбществу  ѓоршка,  в
большинстве своем разъехались по другим городам. ”лоренции поры  правлениЯ
первых Њедичи уже не существовало. ‚еличавые мраморы Ћрканьи  и  „онателло
по-прежнему украшали ниши Ћрсанмикеле, на флорентинцы ходили по  улицам  с
опущенными головами.  ЏоЯвление  Њавра,  "отродьЯ  Њула",  нанесло,  после
бесконечных войн и поражений, как бы последний удар прЯмо в  душу  города.
ЏроходЯ  на  площади  ‘иньории   мимо   "‹ьва"   Њардзокко,   Њикеланджело
отворачивалсЯ. Ћн даже не мог заставить себЯ восстановить отломленную руку
"„авида" - ему не хотелось этого делать, пока не восстановлена  республика
и величие ”лоренции, столицы искусства и интеллектуальной  жизни,  которую
называли Ђфинами …вропы.
   ‚ девЯностый день рождениЯ ‹одовико, в июне 1534 года, стоЯла  чудеснаЯ
солнечнаЯ погода.  ’еплый  воздух  был  изумительно  прозрачен.  ”лоренциЯ
сверкала в оправе  своих  холмов,  как  драгоценный  камень.  Њикеланджело
собрал на торжество остатки  семейства  Ѓуонарроти.  ‡а  обеденным  столом
сидел ‹одовико, столь ослабевший, что его приходилось подпирать подушками,
бледный  и  худой  от  затЯнувшейсЯ   болезни   „жовансимоне,   молчаливый
‘иджизмондо, все еще одиноко живший на наследственной земле, где  родились
все собравшиесЯ; тут же была и —екка, семнадцатилетнЯЯ дочь Ѓуонаррото,  и
юный ‹ионардо, заканчивавший срок ученичества у ‘троцци.
   - „ЯдЯ Њикеланджело, ты обещал снова открыть шерстЯную лавку отца,  как
только Я вырасту и смогу управлЯть ею.
   - џ так и сделаю, ‹ионардо.
   - Ђ скоро? Њне уже пЯтнадцать лет, и Я знаю, как вести дело.
   - ‘коро, ‹ионардо. Љак только у менЯ поЯвЯтсЯ деньги.
   ‹одовико съел лишь несколько ложек супа, подносЯ их  ко  рту  дрожащими
руками. Ќе дождавшись конца обеда, он  попросил  отвести  его  в  постель.
Њикеланджело поднЯл  отца  на  руки.  ’от  весил  не  больше  чем  вЯзанки
хвороста, которые Њикеланджело применЯл длЯ укреплениЯ стен  у  колокольни
‘ан Њиниато. Ћн уложил отца в кровать, осторожно  закутал  его  в  одеЯло.
‘тарик слегка повернул голову, так, чтобы видеть  свой  похожий  на  пирог
стол и свои счетные книги, аккуратно сложенные в стопки. “лыбка скользнула
по его серым, как пепел, губам.
   - Њикеланьоло. ќто было ласкательное, домашнее имЯ. ‹одовико не называл
его так уже много-много лет.
   - ‘лушаю, отец.
   - џ хотел... дожить... до девЯноста.
   - ‚от вы и дожили.
   - ...но это было тЯжко. џ трудилсЯ... каждый день... постоЯнно... чтобы
только выжить.
   - —то ж, и хорошо потрудились, отец.
   - Ђ теперь... Я устал.
   - ’ак отдыхайте! џ притворю двери.
   - Њикеланьоло?..
   - „а, отец?
   - ...ты позаботишьсЯ... о мальчиках... „жовансимоне... ‘иджизмондо?
   Њикеланджело подумал: "Њальчики!  €м  давно  за  пЯтьдесЯт!"  ‚слух  он
сказал:
   - Ќаша семьЯ - это все, что у менЯ осталось, отец.
   - ’ы купишь... ‹ионардо... лавку?
   - Љак только он подрастет.
   - Ђ —екке... дашь приданое?
   - „а, отец.
   - ’огда все хорошо. џ старалсЯ, чтобы семьЯ была... вместе. “ нас  дела
шли на лад... снова поЯвились деньги... состоЯние... которое  потерЯл  мой
отец. џ прожил жизнь... не  напрасно.  Џожалуйста,  позови  свЯщенника  из
церкви ‘анта Љроне.
   ‹ионардо сбегал за свЯщенником.  ‹одовико  скончалсЯ  тихо,  окруженный
тремЯ сыновьЯми, внуком и внучкой. Ќа щеках у него  был  такой  румЯнец  и
лицо казалось таким спокойным, что  Њикеланджело  не  верилось,  что  отец
умер.
   ’еперь, лишившись отца, он почувствовал себЯ странно одиноко. ‚сю  свою
жизнь он  прожил  без  матери,  да  и  отцовской  любви,  привЯзанности  и
пониманиЯ он тоже не знал. Ќо что было теперь об этом думать, - все  равно
он любил отца,  как,  на  свой  суровый  тосканский  манер,  любил  его  и
‹одовико. Ѓез отца на свете будет пусто, очень  пусто.  ‹одовико  причинЯл
ему бесконечные муки, но не вина ‹одовико, если только один из пЯтерых его
сыновей умел добыть себе хлеб. Џотому-то ‹одовико и приходилось заставлЯть
Њикеланджело работать так усердно и так тЯжело: кому-то надо было заменить
остальных четырех, которые не могли внести никаких утешительных цифр в  те
счетные книги, что лежали на столике, похожем  на  пирог.  €  Њикеланджело
гордилсЯ тем,  что  он  утолил  честолюбие  отца,  что  отец  скончалсЯ  с
ощущением достигнутого успеха.
   ‚ эту ночь он сидел в своей мастерской, с открытыми окнами в сад, писал
при свете лампы. ‚друг, в какую-то минуту, и сад, и его комнату  заполнили
тысЯчи налетевших маленьких белых мушек -  из  тех,  что  называют  манной
небесной. Ћни густою сетью вились вокруг лампы  и  его  головы,  шелестели
крыльЯми, как птицы. Џокружившись, они  тут  же  падали  мертвыми,  усыпав
мастерскую и деревьЯ в саду так, будто только что выпал  небольшой  мЯгкий
снежок. Њикеланджело смыл толстый слой насекомых с верстака, взЯл  перо  и
стал писать:

   Ћ нет, удел не худший - умереть,
   Љому дано у божьего престола
   Џространный путь свой Ясно обозреть.

   Љогда, отторгнув от земного дола,
   Њне бог позволит встретитьсЯ с тобой,
   ’о пусть, страшась господнего глагола,

   “тихнет страсть, а чистый разум мой
   „остоин будет божьей благодати,
   ‘вЯтой любви, назначенной судьбой.

   Ћн стоЯл в часовне, один,  под  куполом,  который  он  спроектировал  и
построил, среди стен, выложенных светлым камнем и  мрамором,  которые  так
прекрасно сочетались.  "‹оренцо,  ‘озерцатель",  был  уже  в  своей  нише;
"„жулиано" сидел на полу, еще не совсем  обработанный.  Џод  плечи  "„нЯ",
последней из семи фигур, были подставлены деревЯнные блоки; та часть спины
этого могучего мужского тела, которой надлежало быть обращенной  к  глухой
стене,  оставалась  неотделанной.  ‹ицо,  повернутое   к   зрителю   через
приподнЯтое плечо, напоминало орла, неподвижно смотревшего на  мир  своими
глубоко посаженными глазами, волосы, нос и борода в грубых  штрихах  резца
казались вырубленными  из  гранита  -  тут  был  заключен  необыкновенный,
овеЯнный чем-то первобытным контраст  с  тщательно  отполированной  гладью
огромного выпЯченного плеча.
   ‡акончена ли теперь часовнЯ? Џосле четырнадцати лет труда?
   ‘тоЯ  между  расположенными  по  обе  стороны,  у   стен,   изЯщнейшими
саркофагами, на каждом из которых скоро будет водружено по две  гигантских
фигуры - "“тра" и "‚ечера", "„нЯ" и "Ќочи", глЯдЯ на дивную "Ѓогоматерь  с
Њладенцем",  усаженную  напротив  широкой  боковой   стены,   Њикеланджело
чувствовал, что он изваЯл все, что хотел изваЯть, и сказал все, что  хотел
сказать. „лЯ него часовнЯ  Њедичи  была  закончена.  Ћн  был  уверен,  что
‚еликолепный поблагодарил бы его и с удовлетворением принЯл бы эту часовню
и эти изваЯниЯ вместо того фасада, создать который ему так хотелось.
   Њикеланджело схватил лист рисовальной бумаги и набросал на нем указаниЯ
трем своим скульпторам-помощникам: поместить  "„ень"  и  "Ќочь"  на  одном
саркофаге, "‚ечер" и "“тро" - на другом. Ћн положил записку  на  струганый
дощатый стол, прижав ее обломком мрамора, зашагал  к  дверЯм  и  вышел  из
капеллы, ни разу не оглЯнувшись.
   “рбино увЯзывал его седельные сумки.
   - ’ы все сложил, “рбино?
   - ‚се, кроме папок с рисунками, мессер. —ерез пЯть минут уложу и их.
   - ‡аверни папки в мои фланелевые рубахи, будет надежней.
   Ћни сели с “рбино на  коней,  поехали  по  улицам  и,  миновав  ђимские
ворота, оказались за  городом.  ‚ъехав  на  холм,  Њикеланджело  придержал
лошадь и, повернувшись, поглЯдел на ‘обор,  Ѓаптистерий  и  Љампанилу,  на
коричневую башню ‘тарого  дворца,  поблескивавшую  в  лучах  сентЯбрьского
солнца. Ћн окинул взором весь изысканно благородный  город,  раскинувшийсЯ
под своими кровлЯми из красной черепицы. ’Яжело  покидать  родное  гнездо,
тЯжело думать, что, приближаЯсь к седьмому десЯтку, нельзЯ с  уверенностью
рассчитывать на то, что еще раз сюда вернешьсЯ.
   Ћн тронул конЯ, решительно повернув на юг, к ђиму.
   - „авай пошевеливай, “рбино. Ќочевать будем в Џоджибонси;  там  у  менЯ
есть одна знакомаЯ гостиница.
   - Ђ мы доедем до ђима завтра к вечеру? - с волнением спрашивал  “рбино.
- Љакой-то он есть, этот ђим!
   Њикеланджело принЯлсЯ было рассказывать о  ђиме,  но  душу  его  томила
слишком глубокаЯ грусть. Ћн совершенно не представлЯл себе, что его ждет в
будущем, хотЯ и чувствовал,  что  его  собственнаЯ  война,  длившаЯсЯ  так
долго, по-видимому, кончилась. Џусть звездочеты-астрологи,  толпившиесЯ  у
ђимских ворот, кричали ему, что у него впереди еще треть жизни, и  две  из
четырех, отпущенных на  его  век,  любовных  историй,  и  самаЯ  долгаЯ  и
кровопролитнаЯ битва, и несколько самых прекрасных  из  его  скульптурных,
живописных и архитектурных работ. Ћн хорошо  помнил,  с  каким  презрением
относилсЯ  к  астрологии  ‚еликолепный,  и,   перебираЯ   теперь   в   уме
предсказаниЯ звездочетов, горько усмехалсЯ.
   € все же звездочеты не ошибались.


        —Ђ‘’њ „…‘џ’Ђџ. ‹ћЃЋ‚њ


        1

   ЏроезжаЯ Ќародные ворота, он пришпорил конЯ. ђим, после недавней войны,
показалсЯ теперь еще более разбитым и опустошенным, чем это  было  в  1496
году, когда Њикеланджело впервые его увидел.  Њикеланджело  осмотрел  свое
полуразвалившеесЯ жилище на Њачелло деи Љорви.  ЃольшаЯ  часть  обстановки
была расхищена, исчезли матрацы, кухоннаЯ утварь и посуда, кто-то украл  и
опорные блоки  длЯ  гробницы  ћлиЯ.  "Њоисей"  и  "Џленники"  оказались  в
целости. Њикеланджело обошел комнаты, заглЯнул в  разросшийсЯ,  запущенный
сад. ЏридетсЯ штукатурить и красить стены, настилать  новые  полы,  заново
обзаводитьсЯ мебелью. €з  пЯти  тысЯч  дукатов,  полученных  за  работу  в
часовне Њедичи, - это был весь его заработок за последние десЯть лет, - он
сумел сберечь и привезти с собой в ђим лишь несколько сотен.
   - “рбино, нам надо всерьез занЯтьсЯ домом.
   - Њессер, Я отремонтирую его сам.
   —ерез два днЯ после приезда Њикеланджело в  ђим  в  ‚атикане  скончалсЯ
папа Љлемент ‘едьмой. ‚ несказанной радости горожане  высыпали  на  улицы.
Ќенависть к Љлементу дала себЯ знать и во времЯ его  похорон  несмотрЯ  на
всю их пышность: народ считал папу виновным в разграблении и позоре  ђима.
Њикеланджело вместе с Ѓенвенуто —еллини нанес ему визит  за  день  до  его
смерти. Џапа был в хорошем расположении духа, рассуждал  о  новой  медали,
которую  хотел  выбить  —еллини  а  с  Њикеланджело  поговорил  о  замысле
"‘трашного  ‘уда".  •отЯ  кузен  „жулио   причинил   Њикеланджело   немало
страданий, все же теперь в душе у него было чувство утраты: ведь  ушел  из
жизни его сверстник, последний человек из того круга, в котором он  провел
свои отроческие годы во дворце Њедичи.
   –елых две недели, пока коллегиЯ кардиналов выбирала  нового  папу,  ђим
жил словно бы затаившись, задержав  дыхание.  €сключение  составлЯла  одна
лишь флорентийскаЯ колониЯ. Џопав во дворец Њедичи, Њикеланджело убедилсЯ,
что он был затЯнут в траурные драпировки только снаружи. ‚нутри же  дворца
царило    ликование:    там    бурно    радовались     смерти     Љлемента
флорентинцы-изгнанники.   ’еперь   уже   никто    не    будет    оказывать
покровительство сыну Љлемента Ђлессандро; теперь  можно  добиватьсЯ  того,
чтобы его заменил €пполито, сын всеми любимого „жулиано.
   Љардинал  €пполито,  молодой  человек  двадцати  пЯти   лет,   встретил
Њикеланджело, стоЯ наверху лестницы дворца; его бледное, с  патрицианскими
чертами лицо освещала ласковаЯ улыбка, иссинЯ-черные волосы были  прикрыты
красной шапочкой. Џо темно-красному бархату,  поперек  груди,  шла  полоса
крупных золотых пуговиц. Њикеланджело  почувствовал,  как  кто-то  положил
руку ему на плечо, и, обернувшись, увидел кардинала Ќикколо ђидольфи  -  у
него, как и у его матери, была легкаЯ тонкаЯ фигура  и  карие  искрометные
глаза.
   -  Њожет,  вы  поживете  здесь,  в  нашем  дворце,  пока  ваш  дом   не
отремонтируют? - сказал €пполито.
   - ’ак пожелала бы и моЯ покойнаЯ мать, - добавил Ќикколо.
   Њикеланджело окружили старые его  друзьЯ.  ’ут  были  гости  из  многих
флорентинских семей: Љавальканти, ђучеллаи, Ђччаюоли, Ћливьери, Џацци; был
бывший наместник папы Љлемента во ”лоренции Ѓаччио  ‚алори;  были  ”илиппе
‘троцци и его сын ђоберто; кардинал ‘альвиати-старший и кардинал  „жованни
‘альвиати, сын џкопо; был Ѓиндо Ђльтовити.  ‚  ђиме  жило  теперь  великое
множество семей, бежавших из родного города, - Ђлессандро лишил их всЯкого
имущества, влиЯниЯ в власти.
   ‘о смертью папы Љлемента им уже не надо было скрывать  свои  чувства  и
сохранЯть осторожность. Џодспудный, тайный заговор, ставЯщий целью изгнать
Ђлессандро из ”лоренции, вылилсЯ теперь в открытое движение.
   - ‚ы поможете нам в этом  деле,  Њикеланджело?  -  допытывалсЯ  у  него
„жованни ‘альвиати.
   - Љонечно, помогу, - отвечал Њикеланджело. -  Ђлессандро  -  это  дикий
зверь!
   “слышав это слова, все одобрительно зашумели. Ќикколо сказал:
   - ‘уществует  только  одно  серьезное  препЯтствие:  Љарл  ЏЯтый.  …сли
император будет на нашей  стороне,  мы  можем  двинутьсЯ  на  ”лоренцию  и
свергнуть Ђлессандро. ѓорожане восстанут и поддержат нас.
   - Ќо чем же именно Я могу вам помочь?
   ‡а всех ответил џкопо Ќарди, флорентийский историк:
   - €мператор Љарл не очень-то жалует искусство. ’ем не менее  нам  стало
известно, что он выразил интерес к вашей работе. Њогли бы вы  изваЯть  или
написать что-нибудь специально длЯ него, если бы это  содействовало  нашим
планам?
   Њикеланджело заверил, что он готов пойти на это. Џосле  обеда  €пполито
сказал:
   - Љонюшни над проектом которых  работал  длЯ  моего  отца  ‹еонардо  да
‚инчи, отстроены. Ќе хотите ли их осмотреть?
   ‚ первом же стойле, под брусьЯми высоких стропил,  Њикеланджело  увидел
белоснежного арабского скакуна. Ћн погладил длинную теплую шею лошади.
   - Љакой красавец! Ѓудто чудесный блок мрамора.
   - Џожалуйста, примите конЯ в подарок.
   - Ѓлагодарю, это невозможно, - ответил Њикеланджело  -  ’олько  сегоднЯ
утром “рбино разобрал последний наш старый сарай. ’акого чудесного жеребца
у менЯ и держать-то негде.
   Ќо когда Њикеланджело вернулсЯ домой,  он  застал  там  такую  картину:
“рбино стоЯл в саду и опасливо держал конЯ под уздцы.  Њикеланджело  снова
потрепал скакуна по белой прекрасной шее.
   - Љак ты думаешь, - спросил он “рбино, - принЯть его или отказатьсЯ?
   - Њой отец  говорил,  что  принимать  подарок,  который  требует  пищи,
никогда не надо.
   - Ќо как же не взЯть такое великолепное животное? ЏридетсЯ купить  лесу
и построить длЯ него конюшню.
   Њикеланджело вновь и вновь  спрашивал  себЯ,  хватит  ли  у  него  силы
взвалить на свои плечи такое  тЯжкое  бремЯ,  как  "‘трашный  ‘уд".  —тобы
расписать алтарную стену ‘истины, потребуетсЯ  не  меньше  пЯти  лет:  это
будет самаЯ большаЯ стена в €талии, отведеннаЯ под одну фреску. Ќо  ремонт
и меблировка дома уже пожирали у Њикеланджело  дукаты,  и  он  понЯл,  что
скоро столкнетсЯ с нуждой.
   Ѓальдуччи, теперь уже воспитывавший множество внуков,  сильно  раздалсЯ
вширь, но нисколько не сгорбилсЯ - мЯсо нарастало  на  нем  крепкое,  щеки
пылали румЯнцем. ‚ыслушав Њикеланджело, он раскричалсЯ:
   - Ќу конечно, у тебЯ худо с деньгами! €наче и быть  не  может:  сколько
лет ты жил во ”лоренции, не прибегаЯ к помощи  такого  финансового  гениЯ,
как Я! Ћтдавай мне все деньги, какие заработаешь, и Я помещу их  так,  что
ты будешь богат и независим!
   - …сть во мне, Ѓальдуччи, какое-то свойство, что деньги просто уплывают
от менЯ. „укаты словно бы говорЯт себе: "ќ, такой человек  не  предоставит
нам спокойного жилища и не даст размножатьсЯ. Џоищем-ка другого  хозЯина".
Љак ты думаешь, кто будет новым папой?
   - •отел бы узнать у тебЯ.
   Ћт Ѓальдуччи Њикеланджело направилсЯ к ‹ео Ѓальони, в тот  же  знакомый
дом на Љампо деи ”иори. ‹ео, с львиной гривой волос и гладким, не тронутым
морщинами лицом, жил прекрасно: не бе