- Ћ какой причине говорите вы, отец мой?
   - “вы, сын мой! џ понимаю ваши опасениЯ... ’еперь... когда мы  окружены
опасностЯми... вы, хорошо это знаЯ...
   - ЋпасностЯми, отец мой? - спросил ѓабриель.
   - Ќе может быть, чтобы вы не знали, что с  падением  законного  королЯ,
поддерживавшего  нас,  нечестивцы-революционеры  все  более  и  более  нам
угрожают, замучили  нас  преследованиЯми...  џ  понимаю  ту  причину,  что
заставлЯет вас, при теперешних обстоЯтельствах расстатьсЯ с нами...
   - Ћтец мой! - с болью и  негодованием  воскликнул  ѓабриель.  -  ‚ы  не
думаете так про менЯ... ‚ы не можете так думать...
   Ќе обращаЯ вниманиЯ  на  протест  ѓабриелЯ,  отец  д'ќгриньи  продолжал
описывать воображаемые опасности, хотЯ хорошо знал, что  орден,  напротив,
тайно начинает вновь возвращать себе прежнее влиЯние.
   -  Љонечно,  если  бы  мы  обладали  былым  могуществом,  -   продолжал
преподобный отец, -  если  бы  мы  были  по-прежнему  окружены  почетом  и
уважением  верных  сынов  церкви,  то,  несмотрЯ  на  всю  клевету,  какую
распускают на наш счет, мы не решились бы освободить вас от вашего  слова,
мы постарались бы открыть вам глаза, вырвать вас из бездны заблуждениЯ,  в
какой вы находитесь. Ќо теперь, когда нам грозит  опасность,  ослабленные,
притеснЯемые со всех сторон, мы должны из чувства  милосердиЯ  согласитьсЯ
на ваш уход, чтобы  не  подвергать  вас  тем  опасностЯм,  от  которых  вы
благоразумно удалЯетесь.
   ЏроизнесЯ последние  слова,  д'ќгриньи  взглЯнул  на  социуса,  который
кивнул  ему  одобрительно  головой  и  сделал  нетерпеливый   жест,   Явно
выражавший: "„а говорите  же,  говорите!"  ѓабриелЯ  сразило  то,  что  он
услышал. Ќевозможно было найти более честное, великодушное и  мужественное
сердце. Њожно представить, как он  страдал,  видЯ,  что  подобным  образом
истолковывают его решение.
   - Ћтец мой! - со слезами на глазах возразил он, - ваши слова жестоки...
и несправедливы... ‚ы знаете хорошо... что Я не трус...
   - Ќет, - сказал ђоден резким, насмешливым  голосом,  обращаЯсь  к  отцу
д'ќгриньи и презрительно киваЯ на ѓабриелЯ, - ваш милый  сын...  только...
благоразумен...
   Џри этих словах ѓабриель вздрогнул. …го бледные щеки слегка покраснели,
в больших голубых глазах сверкнул огонь  благородного  гнева,  но,  верный
христианскому учению смирениЯ и покорности, он справилсЯ с  овладевшим  им
чувством негодованиЯ,  опустил  голову  и,  слишком  взволнованный,  чтобы
говорить, тихонько отер крупную слезу.
   ќто  движение  не  ускользнуло  от  социуса.  Ћн,  вероЯтно,  счел  его
благоприЯтным  признаком,  потому  что  обменЯлсЯ  с  д'ќгриньи  довольным
взглЯдом.
   Ђббат приближалсЯ теперь к самому  жгучему  вопросу.  ЌесмотрЯ  на  все
умение аббата владеть собой, его голос слегка дрожал, когда, поощрЯемый и,
так сказать,  подгонЯемый  взглЯдами  ђодена,  сделавшегосЯ  исключительно
внимательным, он начал:
   - …сть еще одна причина, вследствие которой мы не желаем вас удерживать
насильно... Љонечно, это очень деликатный вопрос... ‚ы,  вероЯтно,  узнали
вчера от вашей приемной матери, что вас ждет наследство... размер которого
никому „аже неизвестен...
   ѓабриель с живостью поднЯл голову и отвечал:
   - џ уже сказал господину ђодену, что моЯ мать  говорила  мне  только  о
вопросах совести... џ совершенно ничего не знаю  ни  о  каком  наследстве,
отец мой.
   ђавнодушие, с которым ѓабриель произнес последние слова, было  отмечено
ђоденом.
   - Џоложим, вы о нем не знали, - продолжал  д'ќгриньи.  -  џ  готов  вам
поверить... хотЯ почти все доказывает обратное... ‚се говорит о том... что
известие об этом наследстве имеет  отношение  к  нашему  решению  покинуть
нас...
   - џ вас не понимаю, отец мой...
   - Ђ между тем понЯть  нетрудно...  џ  думаю,  что  ваш  разрыв  с  нами
основываетсЯ  на  двух  причинах:  перваЯ  -  то,  что   мы   подвергаемсЯ
опасности... и вы считаете более благоразумным нас покинуть...
   - Ћтец мой!
   - Џозвольте мне закончить, сын мой!..  Џерехожу  ко  второй  причине...
…сли  Я  ошибаюсь...  вы  можете  возражать...  Ќо   вот   факты   прежде,
предполагаЯ, что  когда-либо  ваша  семьЯ  вам  что-нибудь  оставит...  вы
сделали, в уплату за заботы нашего ордена о вас... вы  сделали,  повторЯю,
дарственную на все, что вы будете когда-либо иметь, в нашу пользу...  т.е.
в пользу бедных, о которых мы вечно печемсЯ.
   - —то же дальше, отец мой? - спросил ѓабриель, не понимаЯ, к чему ведет
это предисловие.
   - „альше? ’еперь, знаЯ, что вы будете  обладать  кое-каким  состоЯнием,
вы, вероЯтно, захотите уничтожить эту дарственную, составленную в  прежние
времена.
   - Џроще сказать, вы изменЯете  своей  клЯтве,  потому  что  нас  теперь
преследуют и потому что вам хочетсЯ отобрать назад ваш дар! - резким тоном
прибавил ђоден, как бы  желаЯ  самым  Ясным  и  грубым  образом  объЯснить
отношениЯ ѓабриелЯ к ордену.
   “слышав столь позорное обвинение, ѓабриель всплеснул руками и, взглЯнув
на небо, с раздирающим душу выражением воскликнул:
   - Ѓоже мой, Ѓоже!
   Ћтец  д'ќгриньи,  обменЯвшись  сначала  с   ђоденом   многозначительным
взглЯдом, обратилсЯ к нему строгим тоном, как бы делаЯ ему выговор за  его
слишком грубую откровенность:
   - Њне кажетсЯ, вы слишком далеко заходите; конечно, если сын наш  знал,
—то его ждет наследство, его  поведение  должно  было  бы  казатьсЯ  таким
низким  и  непорЯдочным,  как  вы  его  выставлЯете...  Ќо  он  утверждает
обратное... несмотрЯ на очевидность... мы должны ему поверить.
   - Ћтец мой! - сказал ѓабриель, бледный и дрожащий, взволнованный и едва
сдерживаЯ скорбное негодование.  -  Ѓлагодарю  вас  за  то,  что  вы  хоть
решились не торопитьсЯ судить о моем поступке... Ќет, Я не трус...  потому
что, видит Ѓог, Я не знал об опасностЯх, угрожающих вам; не мошенник, и не
алчный человек, потому что, Ѓог свидетель,  Я  только  от  вас  сегоднЯ  в
первый раз слышу о возможности получить наследство... Я...
   - Џозвольте прервать вас на минуту, сын мой; Я об этом наследстве узнал
тоже недавно и совершенно случайно, - сказал отец д'ќгриньи.  -  Ќезадолго
до вашего возвращениЯ из Ђмерики преподобный  отец-эконом,  перебираЯ  наш
архив, нашел ваши семейные бумаги, представленные вашей  приемной  матерью
духовнику и переданные тем ордену, когда вы поступали в  коллеж.  €з  этих
бумаг мы узнали, что один из ваших предков по мужской линии, тот самый,  в
чьем доме мы теперь находимсЯ,  оставил  завещание,  которое  должно  быть
вскрыто и прочитано как раз сегоднЯ в полдень. …ще вчера  мы  считали  вас
своим; по нашим статутам, мы не можем иметь собственности, и  вы  признали
их, передаваЯ все  свое  имущество  бедным  через  наше  посредство...  €,
значит, уже не вы, но  орден  в  моем  лице  ЯвлЯетсЯ  наследником  вашего
имущества и посылает менЯ, снабженного вашими правами и всеми необходимыми
полномочиЯми, длЯ получениЯ  наследства...  Ќо  теперь,  когда  вы  решили
порвать с нами... вы должны сами заЯвить о своих правах.  Њы  пришли  сюда
лишь в качестве уполномоченных тех беднЯков, которым некогда вы благородно
пожертвовали все, что бы у вас ни  имелось.  ’еперь  дело  обстоит  иначе.
Ќадежда на богатство  изменила  ваши  убеждениЯ.  —то  же,  вы  совершенно
свободны... берите назад ваш дар.
   ѓабриель,  с  болезненным  нетерпением  слушавший  до  сих   пор   отца
д'ќгриньи, не выдержал и воскликнул:
   - € вы, отец мой, вы! Ќеужели вы можете думать, что Я способен отобрать
у общины тот добровольный дар, которым Я хотел уплатить ей  свой  долг  за
полученное воспитание? ‚ы, вы менЯ считаете  настолько  низким,  способным
отказатьсЯ от своих слов из расчета получить скромное наследство?
   - Ќаследство может быть маленькое, но может быть и... значительное...
   - Ђх, отец мой! Џраво, если бы дело  шло  о  королевском  богатстве,  Я
сказал бы то же  самое...  с  гордым  и  благородным  равнодушием  заметил
ѓабриель. - Њне кажетсЯ, что Я имею право быть резким, и  потому  Я  смело
объЯвлЯю вам  свое  окончательное  решение.  Ћбщество,  по  вашим  словам,
находитсЯ в опасности? џ удостоверюсь, в чем эта опасность заключаетсЯ,  и
если она в самом деле существует, Я не покину вас. —то же  касаетсЯ  этого
наследства, которое Я, по вашему мнению,  алчно  желаю  удержать  в  своих
руках, Я решительно от него отрекаюсь и  по-прежнему  добровольно  уступаю
его вам... …динственное мое желание - чтобы эти деньги пошли на облегчение
участи беднЯков... џ не знаю, каких размеров достигает это наследство,  но
все равно: большое или малое, оно всецело принадлежит общине, так как Я от
слова своего не отрекаюсь никогда... џ  сказал  вам,  отец  мой,  о  своем
желании получить где-нибудь приход в бедной деревне... обЯзательно в самой
бедной, потому что там Я буду приносить большую пользу. Њне кажетсЯ,  отец
мой, что когда человек, в жизни своей не лгавший,  изъЯвлЯет  единственное
желание, чтобы ему дали возможность вести самую  скромную  и  бескорыстную
жизнь, - мне кажетсЯ, такого человека нельзЯ считать способным  отнЯть  из
алчности тот дар, который он сделал.
   Ђббату д'ќгриньи  теперь  так  же  трудно  было  скрыть  овладевшую  им
радость, как за минуту до того страх и отчаЯние; однако он овладел собою и
довольно спокойно обратилсЯ к ѓабриелю:
   - €ного от вас, дорогой сын, Я и не ждал!
   Џосле этих слов он сделал ђодену знак, как бы приглашаЯ его вступить  в
разговор. ‘оциус прекрасно понЯл своего начальника и,  отойдЯ  от  камина,
подошел к ѓабриелю. Њашинально забарабанив по  столу  своими  крючковатыми
пальцами с плоскими и грЯзными  ногтЯми,  он  заметил,  обращаЯсь  к  отцу
д'ќгриньи:
   - ‚се это прекрасно... Ќо  ваш  любезный  сын  подтверждает  пока  свои
обещаниЯ одной клЯтвой... а этого мало...
   - Њилостивый государь! - воскликнул ѓабриель.
   - Џозвольте! - холодно прервал его ђоден. - ‡акон  не  признает  нашего
ордена... ‡начит, и дара вашего  законным  он  не  признает...  ‡автра  вы
совершенно свободно можете отобрать то, что дарите сегоднЯ...
   - Ђ моЯ клЯтва, милостивый государь? - воскликнул ѓабриель.
   ђоден пристально на него посмотрел и промолвил:
   - ‚аша клЯтва? Ђ разве вы не клЯлись в вечном повиновении ордену? ђазве
вы не клЯлись никогда с нами не расставатьсЯ? Љакой же  вес  имеют  теперь
эти клЯтвы в наших глазах?
   Ќа секунду ѓабриель смутилсЯ, но, сообразив  тотчас  же,  как  ошибочно
было сравнение ђодена, он с достоинством и совершенно спокойно  подошел  к
письменному столу, взЯл перо, бумагу и написал следующее:

   "Џеред лицом Ѓога, видЯщего и слышащего менЯ, перед  вами,  преподобный
отец д'ќгриньи, и перед господином ђоденом,  свидетелЯми  моей  клЯтвы,  Я
свободно  и  добровольно  возобновлЯю   свою   полную   и   безоговорочную
дарственную в пользу общества €исуса, в лице преподобного отца  д'ќгриньи,
на все имущество, какое Я имею теперь и буду когда-либо иметь  в  будущем,
независимо от его  размеров.  ЉлЯнусь,  под  угрозой  обвинениЯ  в  полном
бесчестии, исполнить это обещание, которое Я считаю только  уплатой  долга
благодарности и свЯщенной обЯзанностью.  „арственнаЯ  эта,  имеющаЯ  целью
уплату за прежние благодеЯниЯ, а также помощь беднЯкам, ничем и  никак  не
должна быть изменена в будущем. ’ак как Я  знаю,  что  по  закону  Я  могу
всегда от нее отречьсЯ, то повторЯю, что если бы когда-либо Я вздумал  это
сделать, то Я стану тогда достоин презрениЯ  и  осуждениЯ  всеми  честными
людьми.
   ‚ удостоверение чего и подписуюсь сего 13 февралЯ 1832 года, в  Џариже,
в час вскрытиЯ завещаниЯ одного из моих предков по отцовской линии.
   ѓабриель де ђеннепон".

   Ќе говорЯ ни слова, ѓабриель встал с места и подал бумагу ђодену.
   ‘оциус внимательно ее прочел и по-прежнему бесстрастно  ответил,  глЯдЯ
на ѓабриелЯ:
   - Ќу и что же? ќто записаннаЯ клЯтва и больше ничего.
   ѓабриель остолбенел от наглости ђодена, осмелившегосЯ заметить, что его
честный, великодушный, непосредственный порыв, заставивший  его  письменно
возобновить свое обещание, не имел достаточной цены.
   ‘оциус  первый  прервал  молчание  и  с  холодным  бесстыдством  сказал
д'ќгриньи:
   - Ћдно из двух: или ваш возлюбленный сын ѓабриель действительно  желает
бесповоротно и законно возобновить свой дар... или...
   - Џрошу вас, месье, - воскликнул ѓабриель, едва сдерживаЯсь и  прерываЯ
речь  ђодена,  -  не  унижайте  ни   менЯ,   ни   себЯ   таким   постыдным
предположением.
   - •орошо,  -  все  так  же  бесстрастно  продолжал  ђоден,  -  если  вы
действительно серьезно желаете сделать этот дар, то  кто  вам  мешает  его
утвердить законным путем?
   - Љонечно, никто, - с горечью заметил ѓабриель, - если вам  мало  моего
слова и моей подписи.
   - „орогой сын мой, - ласково заметил отец д'ќгриньи. - …сли бы дело шло
о дарственной в мою пользу, конечно, Я вполне  удовольствовалсЯ  бы  вашим
словом... Ќо здесь дело другое... џ только уполномоченный от общины,  или,
лучше сказать, опекун тех бедных, которые воспользуютсЯ вашей великодушной
жертвой... Џоэтому длЯ блага человечества необходимо  обставить  этот  акт
передачи имущества самым законным образом... Ќеобходимо, чтобы у беднЯков,
о которых мы хлопочем, было в руках  нечто  более  достоверное,  чем  одни
обещаниЯ, изменить которые можно в любую  минуту...  Ђ  потом,  наконец...
ѓосподь с минуты на минуту может призвать  вас  к  себе...  а  кто  знает,
захотЯт ли ваши наследники исполнить ваше желание?.
   - ‚ы правы, отец мой, - грустно заметил ѓабриель. - џ упустил  из  виду
возможность смерти... а она между тем... очень вероЯтна...
   ‚ эту самую минуту ‘амюэль отворил дверь и сказал:
   - ѓоспода, нотариус приехал. Њогу Я провести  его  сюда?  „верь  в  дом
будет открыта ровно в десЯть часов.
   - Њы очень рады видеть господина нотариуса,  -  отвечал  ђоден,  -  тем
более что у нас есть к нему дело. Ѓудьте любезны, попросите его войти.
   - ‘ейчас, месье, - сказал ‘амюэль, уходЯ.
   - ‚от, кстати, и нотариус, - обратилсЯ ђоден к ѓабриелю. - ‚ы сейчас же
можете все оформить, если ваши намерениЯ не изменились, и этим вы  снимете
с души огромную тЯжесть.
   - Њесье, - заметил ѓабриель, - что бы ни случилось, Я считаю себЯ также
свЯзанным этой простой запиской, которую Я прошу вас сохранить, -  добавил
он, обратись к д'ќгриньи, - как и формальным актом, который Я готов сейчас
же подписать, - закончил молодой свЯщенник, повернувшись к ђодену.
   - ’ише, сын мой: вот и нотариус, - сказал отец д'ќгриньи.
   „ействительно, в комнату вошел нотариус.
   Џока он будет вести переговоры с ђоденом, ѓабриелем и отцом  д'ќгриньи,
мы с читателем проникнем в замурованный дом.


        6. ЉђЂ‘ЌЂџ ѓЋ‘’€ЌЂџ

   Љак  приказал  ‘амюэль,  входнаЯ  дверь  дома  была   уже   освобождена
каменщиками от кирпичей, которыми она была заделана, и когда с  нее  снЯли
свинцовый  лист  и  железные  рамы,  то  оказалось,  что  дубоваЯ   резьба
сохранилась в неприкосновенности  благодарЯ  отсутствию  доступа  воздуха.
ђабочие, как и писец нотариуса, наблюдавший за работой,  окончив  дело,  с
нетерпением ожидали открытиЯ двери, так как видели, что  ‘амюэль  медленно
приближаетсЯ к ним с громадной свЯзкой ключей.
   - ’еперь, друзьЯ, - сказал старик, дойдЯ до  крыльца,  -  вы  закончили
дело и идите получать плату с хозЯина господина  писца;  мне  же  остаетсЯ
только проводить вас до ворот.
   - Џолноте, милейший, - воскликнул писец, - что это  вы  выдумали!  „ело
дошло до самого интересного момента, и все мы,  Я  и  эти  добрые  ребЯта,
горим нетерпением увидеть, что делаетсЯ в этом таинственном доме, а вы нас
вдруг гоните отсюда! ќто совершенно невозможно...
   - Љак мне это  ни  прискорбно,  но  Я  обЯзан  вас  удалить.  џ  должен
непременно первый и совершенно один войти в дом, прежде  чем  ввести  туда
наследников... длЯ оглашениЯ завещаниЯ...
   - Љто же дал вам такое  смешное  и  варварское  приказание?  -  спросил
разочарованный писец.
   - Њой отец, месье.
   - ’акое отношение к последней воле отца достойно уважениЯ,  но  неужели
вы, такой добрый человек, такой превосходный, такой достойный хранитель, -
разливалсЯ писец, -  неужели  вы  не  позволите  нам  хоть  одним  глазком
взглЯнуть за дверь, хоть в щелочку?
   - „а, месье, только одним глазком! - поддержали умолЯющим тоном  братьЯ
_штукатурной лопатки_.
   - Ћчень сожалею, что должен вам отказать, - продолжал ‘амюэль, -  но  Я
отворю эту дверь только тогда, когда останусь один.
   Љаменщики, видЯ, что старик непоколебим, решили уйти, хотЯ и с  большой
неохотой, но писец не желал уступать и заЯвил:
   - џ должен ждать патрона и не уйду из этого дома, пока он не  придет...
Њало ли зачем Я могу ему понадобитьсЯ... €так, достойный старец,  как  вам
угодно, но Я остаюсь...
   Џисца прервали крики его хозЯина, который звал его с озабоченным  видом
из глубины двора:
   - ѓосподин Џистон... ‘корее!.. ѓосподин Џистон... скорее сюда!..
   -  Љакого  черта  ему  нужно?  -  раздраженно  воскликнул  писец.  -  €
понадобилсЯ же Я  ему  именно  в  самый  интересный  момент,  когда  можно
что-нибудь увидеть!
   - ѓосподин Џистон! - слышалось все ближе и ближе. - ѓосподин Џистон, вы
менЯ не слышите, что ли?
   Џока ‘амюэль провожал каменщиков, писец увидал за поворотом из-за кроны
деревьев своего хозЯина, который с сильно озабоченным  видом  и  даже  без
шапки бежал его отыскивать. „елать было нечего: писцу пришлось  спуститьсЯ
с крыльца и показатьсЯ хозЯину, как это ни было ему досадно.
   - Џозвольте, месье, - сказал месье „юмениль, - что это значит: Я должен
целый час кричать вас во все горло?
   - џ... не слыхал, месье, - отвечал г-н Џистон.
   - Ћглохли вы, что ли?.. …сть с вами деньги?
   - „а, месье, - отвечал с изумлением г-н Џистон.
   - ’ак бегите скорее в ближайшую лавочку и принесите мне три или  четыре
больших листа гербовой бумаги длЯ совершениЯ  акта...  „а  поторопитесь...
„ело спешное.
   -  •орошо,  месье,  -  пробормотал  писец,  с  отчаЯнием  взглЯнув   на
интриговавшую его дверь.
   - Ќу, попроворнее, господин Џистон.
   - џ не знаю, месье, где здесь искать гербовую бумагу.
   - ‚от сторож, - сказал господин „юмениль. - ‘просите его.
   „ействительно, проводив каменщиков, ‘амюэль возвращалсЯ назад.
   - ѓде здесь можно достать гербовой бумаги? - спросил его нотариус.
   - Ђ рЯдам, месье, - отвечал ‘амюэль, - в табачной лавочке, дом N_17.
   - ‘лышите, господин Џистон, -  сказал  нотариус  писцу,  -  в  табачной
лавочке,  N_17.  Ѓегите  же  скорее:  надо  совершить  акт  раньше  чтениЯ
завещаниЯ, а времени осталось немного.
   -  •орошо,  месье...  Я  потороплюсь,  -  с  досадой  отвечал  писец  и
последовал за хозЯином, спешившим  вернутьсЯ  в  комнату,  где  его  ждали
иезуиты и ѓабриель.
   ‚ это  времЯ  ‘амюэль  поднЯлсЯ  на  крыльцо  и  приблизилсЯ  к  двери,
освобожденной от камней, железа и свинца.  ‘  глубоким  волнением  отыскал
старик в свЯзке нужный ключ и, вложив его в замок, отпер и открыл дверь.
   ‚ лицо ему сразу ударила струЯ холодного, сырого воздуха, напоминавшего
воздух внезапно открытого погреба. ‡аперев за собой дверь на два  поворота
ключа,  ‘амюэль  вошел  в  вестибюль,   освещенный   окошечком   в   форме
трилистника,  помещавшимсЯ  над  дверью;  от   времени   стекла   утратили
прозрачность и казались матовыми. ‚естибюль, выложенный белыми  и  черными
мраморными  косоугольными  плитами,  был   весьма   просторен,   и   звуки
раздавались в нем чрезвычайно гулко. €з  вестибюлЯ  на  второй  этаж  вела
широкаЯ лестница. Ќа гладких стенах не видно было и признаков  сырости,  а
железные перила  нигде  не  заржавели.  Џерила  у  первой  ступеньки  были
прикреплены к серой гранитной колонне, на которой стоЯла чернаЯ  мраморнаЯ
статуЯ  негра,  державшего  факел.   ‘татуЯ   эта   производила   странное
впечатление: зрачки глаз были сделаны из белого мрамора.
   ’Яжелые шаги евреЯ  отдавались  под  высоким  куполом  вестибюлЯ.  ‚нук
€саака  ‘амюэлЯ  меланхолически  подумал  о  том,  что,  вероЯтно,   здесь
последними  же  отзвучали  шаги  его  деда,  запиравшего  дверь  дома  сто
пЯтьдесЯт лет тому назад. ‚ерный друг, которому был  Якобы  запродан  этот
дом господином де ђеннепоном, в свою очередь передал его формальным  актом
деду ‘амюэлЯ; последний же взЯл на себЯ  заботу  о  нем  и  передал  своим
потомкам, как если бы дело шло о его собственном наследстве.
   Љ этим воспоминаниЯм старого хранителЯ примешалась невольно  и  дума  о
таинственном свете, который сегоднЯ утром был виден через  семь  отверстий
бельведера. ЌесмотрЯ на твердость характера, ‘амюэль не мог не вздрогнуть,
когда, найдЯ в  свЯзке  ключ  с  Ярлыком  "ЉраснаЯ  гостинаЯ",  он  открыл
двустворчатую  дверь,  ведущую  во  внутренние  покои  дома.  …динственное
раскрытое окно освещало  большую  комнату,  темно-краснаЯ  штофнаЯ  обивка
которой нисколько не полинЯла от времени. Џушистый турецкий ковер покрывал
пол. ‚ысокие золоченые кресла в строгом  стиле  ‹юдовика  XIV  были  чинно
расставлены вдоль стен. Џротив входной двери  находилась  другаЯ  дверь  в
следующую комнату. € двери  и  карнизы  были  белого  цвета  с  жилками  и
кружками  потемневшего  золота.  Џо  обеим  сторонам  двери   стоЯли   два
шкафа-буль  с  светло-зелеными  вазами  на   них.   кафы   были   покрыты
инкрустациЯми из меди и  олова.  Ћкно  с  тЯжелыми  штофными  занавесками,
каждый  зубчик  которых  оканчивалсЯ  шелковой  кистью,  помещавшейсЯ  над
бахромой, находилось как раз против камина из синего мрамора,  украшенного
медной резьбой. Ѓогатые канделЯбры и часы того же  стилЯ,  как  и  мебель,
отражались в граненом венецианском зеркале. ‘реди залы стоЯл круглый стол,
покрытый пунцовой бархатной скатертью.  ЏодойдЯ  к  этому  столу,  ‘амюэль
увидел на нем кусок белого пергамента, на котором было написано:

   "‚ этой зале должно  быть  вскрыто  мое  завещание.  Ћстальные  комнаты
останутсЯ запертыми до окончаниЯ чтениЯ моей последней воли.
   Њ. де ђ.".

   - „а, - промолвил еврей, с волнением смотрЯ на строки, начертанные  так
давно. - ќто поручение передал мне и отец. ЉажетсЯ, в  остальных  комнатах
собраны вещи,  которые  были  дороги  господину  де  ђеннепону  не  за  их
ценность, а за происхождение. _’раурнаЯ зала_,  как  говорили  мне,  полна
странности и таинственности;  но  вот,  -  прибавил  ‘амюэль,  вынимаЯ  из
кармана переплетенную в черную шагреневую кожу  записную  книгу  с  медным
замком, ключ от которого он положил  в  карман,  -  вот  опись  капиталов,
лежащих в кассе. Њне было велено положить ее здесь до прихода наследников.
   Љогда ‘амюэль клал опись на стол, в зале царила глубокаЯ тишина. ‘тарик
задумалсЯ. €з сосредоточенного  раздумьЯ  его  вывело  самое  обыкновенное
обстоЯтельство, но которое в то же времЯ  показалось  очень  странным.  Ћн
услыхал в соседней комнате  серебристый,  Ясный  бой  часов.  Ћни  пробили
десЯть раз...
   „ействительно, было десЯть часов.
   ‘амюэль был слишком разумен, чтобы верить в  возможность  существованиЯ
_вечного двигателЯ_, т.е.  в  то,  чтобы  часы  могли  ходить  без  завода
полтораста  лет.  Џоэтому  его  страшно  поразил  этот  бой,   так   точно
определивший времЯ. Џобуждаемый беспокойным любопытством,  он  хотел  было
войти в соседнюю комнату, но, вспомнив  наставлениЯ  отца,  подтвержденные
найденной   запиской,   остановилсЯ   у   порога   и   стал    внимательно
прислушиватьсЯ. Ќо, кроме замирающего звука последнего удара часов, ничего
не было слышно. Џосле некоторого размышлениЯ ‘амюэль  невольно  сопоставил
этот факт с тем странным светом, который он  видел  утром,  и  решил,  что
между ними есть несомненнаЯ свЯзь.
   Ќе имеЯ возможности разгадать действительную причину этих  удивительных
Явлений, ‘амюэль объЯснЯл себе  их  подземными  ходами,  соединЯвшими,  по
преданию,  этот  дом  с  очень  отдаленными  местностЯми.  Ќеизвестные   и
таинственные посетители могли, значит, проникать  в  дом  два-три  раза  в
столетие. “глубленный в эти мысли, ‘амюэль подошел к камину, находившемусЯ
прЯмо против окна. џркий луч солнца, пробивавшийсЯ сквозь облака,  заиграл
на двух больших портретах, висевших по бокам камина, которых старик раньше
не заметил. Ћдин из них изображал мужчину, другой женщину;  портреты  были
во весь рост и в натуральную величину. Џо широким  энергичным  мазкам,  по
Яркому и в то же времЯ строгому колориту можно было легко  признать  кисть
мастера. Џравда, и модели вполне могли вдохновить большого художника.
   †енский  портрет  изображал  особу  лет  двадцати  пЯти   -   тридцати.
Џрекрасные  темные  волосы  с  золотистым  отливом  лежали   короной   над
благородным, белым высоким лбом; ее прическа была не похожа на ту, которую
мадам де ‘евинье ввела в моду при ‹юдовике XIV, а напоминала  прическу  на
портретах  ‚еронезе,  где  густые  косы  образуют  настоЯщую   корону,   а
волнистые, широкие прЯди обрамлЯют щеки. ЃлестЯщие глаза молодой  женщины,
с темными,  хорошо  обрисованными  бровЯми,  были  Ярко-синего  цвета;  их
грустному и гордому взору было присуще какое-то роковое выражение.  ’онкий
нос  оканчивалсЯ  слегка  расширенными  ноздрЯми,  а  губы  были   тронуты
грустной, почти  болезненной  полуулыбкой.  –вет  лица  отличалсЯ  матовой
белизной и только на щеках слегка окрашивалсЯ розоватым оттенком. Ћвальное
лицо и красиваЯ голова, хорошо поставленнаЯ на  стройной  шее,  отличались
прирожденной грацией и благородством. —ерное, блестЯщее платье, похожее на
тунику, закрывавшее  почти  все  плечи,  облегало  ниспадающими  складками
стройную высокую фигуру.  Џоза  молодой  женщины  была  полна  благородной
простоты. ѓолова, казалось, сиЯла на фоне серого, пасмурного неба, которое
на горизонте, где вырисовывались  синеватые  и  туманные  вершины  далеких
холмов, приобретало другие, более Яркие тона.  ђасположение  предметов  на
картине, так же как  и  теплые  тона  переднего  плана,  сочетавшиесЯ  без
переходов с тонами заднего плана, легко  позволЯли  угадать,  что  женщина
стоЯла на возвышении и господствовала над всем  горизонтом.  ‹ицо  женщины
выражало раздумье и горестное отчаЯние. ‚ полуприподнЯтых  к  небу  глазах
особенно Ясно  читалось  выражение  умолЯющей  скорби,  передать  которую,
казалось, было почти невозможно.
   ‘ левой стороны камина висел портрет мужчины, писанный той  же  могучей
кистью. Ћн изображал высокого мужчину  тридцати  или  тридцати  пЯти  лет.
ирокий коричневый плащ, благородно ниспадаЯ красивыми складками, открывал
черный короткий  камзол,  наглухо  застегнутый,  и  белый  четырехугольный
воротник. Љрасивое, выразительное  лицо,  несмотрЯ  на  строгость  крупных
черт, выказывало вместе с тем выражение необыкновенно глубокого страданиЯ,
покорности и безграничной доброты. ‚олосы, борода и брови были  совершенно
черного цвета. Љроме того, по странной игре природы, брови не  шли  дугой,
а, казалось, были проведены прЯмой чертой, от одного виска  к  другому,  и
перерезывали лоб этого человека черным рубцом. ”он картины также изображал
пасмурное небо, но  вдали,  за  утесами,  виднелось  море,  сливавшеесЯ  с
темными облаками на горизонте.
   ‘олнце, падаЯ прЯмо на эти удивительные лица, увеличивало блеск  красок
на обоих портретах, которые и без того производили глубокое и неизгладимое
впечатление.
   ‘амюэлю они показались почти живыми.
   - Љакие благородные и красивые лица! - воскликнул он, подходЯ ближе.  -
—ьи это портреты? Ќе членов ли семьи ђеннепон? €х портреты все в  траурной
зале, по словам моего отца... “вы!  -  прибавил  старик,  -  по  выражению
глубокой грусти, запечатлевшемусЯ на их чертах,  они  могли  бы  висеть  в
траурной зале...
   ‡атем, после минутного раздумьЯ, ‘амюэль заметил:
   - Ћднако пора все приготовить длЯ торжественной минуты... „есЯть  часов
уже пробило.
   ‘ этими словами он поставил кресла кругом стола и задумчиво проговорил:
   - ‚ремЯ приближаетсЯ, а из потомков благодетелЯ моего деда ЯвилсЯ  пока
только один свЯщенник... с ангельским лицом... Ќеужели он  -  единственный
представитель семьи ђеннепонов?.. Ћн - свЯщенник... ‡начит, с  ним  должна
угаснуть  эта  семьЯ?..  Ћднако  пора...  ‘ейчас  ‚ифзафеЯ  приведет  сюда
нотариуса... надо отпереть дверь... ‘тучат... ќто она...
   €, бросив последний  взглЯд  на  дверь  той  комнаты,  где  таинственно
пробили часы, он поспешно пошел в вестибюль, за дверЯми которого слышались
голоса.
   „ва раза повернув ключ в замке, старик распахнул обе половинки двери. Љ
его великому огорчению, за ней стоЯл один ѓабриель; ђоден стоЯл  слева  от
него, а отец д'ќгриньи справа. Ќотариус и ‚ифзафеЯ, служившаЯ  провожатой,
держались сзади.
   ‘амюэль не мог удержатьсЯ от вздоха и, низко поклонившись, проговорил:
   - ‚се готово, господа... пожалуйте...


        7. ‡Ђ‚…™ЂЌ€…

   ‘овершенно разные чувства волновали ѓабриелЯ, ђодена и  отца  д'ќгриньи
при входе в красную гостиную.
   ѓабриель, бледный и грустный, с  болезненным  нетерпением  ждал,  когда
можно будет уйти. Ћн чувствовал себЯ избавленным от большой тЯжести с  той
минуты, как с помощью нотариуса и  акта  он  передал  со  всеми  законными
гарантиЯми свои права аббату д'ќгриньи. …му и в голову не  приходило,  что
д'ќгриньи воспитал его и  заставил  принЯть  с  помощью  свЯтотатственного
обмана духовный сан длЯ того лишь, чтобы довести до счастливого конца свою
темную интригу. ѓабриель считал, что руководствуетсЯ только  порЯдочностью
и хочет расплатитьсЯ за оказанные благодеЯниЯ. Ћн, как ему казалось,  сам,
без принуждениЯ, сделал этот дар несколько  лет  тому  назад  и  почел  бы
низостью отказатьсЯ от своих слов. „остаточно горько было выслушивать  уже
упреки в трусости, чтобы  подвергать  себЯ  еще  подозрениЯм  в  алчности.
’олько редкаЯ и исключительно благороднаЯ натура ѓабриелЯ могла  сохранить
истинное понимание чувства и чести среди растлевающего влиЯниЯ иезуитского
воспитаниЯ. Ќо ледЯнаЯ атмосфера,  в  которой  протекло  его  детство,  по
счастью, - подобно тому, как холод, замораживаЯ, предохранЯет от  гниениЯ,
- только притупила на времЯ, но не  испортила  его  благородные  качества,
которые могли сразу же воспрЯнуть в живительном и горЯчем воздухе свободы.
Ћтец  д'ќгриньи,  гораздо  более  взволнованный,  чем  ѓабриель,  старалсЯ
объЯснить свое смущение  печалью,  охватившей  его  при  мысли  о  разрыве
воспитанника с общиной. ђоден, как всегда спокойный и владеющий  собой,  с
тайным  гневом  смотрел  на  видимое  волнение  отца  д'ќгриньи,   которое
несомненно бросилось бы в глаза всЯкому человеку, менее  доверчивому,  чем
ѓабриель. Ќо, несмотрЯ на это показное хладнокровие, социус с не  меньшим,
чем его начальник, нетерпением ждал благополучного  исхода  столь  важного
дела.
   ‘амюэль был поражен... Љроме ѓабриелЯ, никаких  наследников  больше  не
поЯвилось... Љонечно, этот молодой человек внушал глубокую симпатию, но...
он был свЯщенник, и с ним, значит, должно было  угаснуть  имЯ  ђеннепонов.
Љроме  того,  в  этом  случае   громадное   состоЯние,   так   трудолюбиво
скапливаемое, врЯд ли было бы использовано, как того желал завещатель.
   ‚се действующие лица этой сцены стоЯли у круглого стола.
   Љогда, по приглашению нотариуса, все стали  садитьсЯ,  ‘амюэль  сказал,
показываЯ на реестр, переплетенный в черную шагреневую кожу.
   - Њне приказано было положить  эту  книгу  здесь.  Ћна  заперта.  Џосле
прочтениЯ завещаниЯ Я вручу господину нотариусу ключ от нее.
   - ќто предусмотрено  в  примечаниЯх  к  завещанию,  -  сказал  господин
„юмениль, - когда оно в 1682 году было вручено г-ном  ’омасом  ‹е-‘емелье,
королевским советником, нотариусу атле в Џариже, жившему в  то  времЯ  на
Љоролевской площади, N_11.
   ѓоворЯ это, господин „юмениль вынул  из  красного  сафьЯнного  портфелЯ
большой пакет из пожелтевшего от времени пергамента. Љ пакету на  шелковой
нитке был дополнительно прикреплен еще один пергаментный лист.
   - ѓоспода, - сказал нотариус, - если  вам  угодно  будет  сесть,  то  Я
прежде всего прочту эту пометку,  указывающую  все  формальности,  которые
должны быть выполнены при вскрытии завещаниЯ.
   Ќотариус,  д'ќгриньи,  ђоден  и  ѓабриель   занЯли   места.   ѓабриель,
поместившийсЯ спиной к камину, не мог  видеть  висевших  по  его  сторонам
портретов.
   ‘амюэль, несмотрЯ на приглашение нотариуса, осталсЯ на ногах. Ћн  стоЯл
за стулом господина „юменилЯ, который начал чтение:
   - "13 февралЯ 1832 года мое завещание должно быть доставлено  на  улицу
св.”ранциска, N_3.
   ђовно в десЯть часов утра дверь  красной  гостиной  будет  открыта  длЯ
наследников. ‚ероЯтно, они прибудут в Џариж заранее и в ожидании этого днЯ
будут иметь времЯ доказать свое происхождение.
   Љак только они соберутсЯ, мое завещание будет прочитано. Џри  последнем
ударе  двенадцати  часов  в  правах  наследства  будут   утверждены   лишь
находЯщиесЯ в это  времЯ  в  красной  гостиной  наследники,  лично,  а  не
представленные поверенными. Ќадеюсь, что это условие сохранитсЯ, благодарЯ
преданию, в моей семье в течение ста пЯтидесЯти лет,  и  они  прибудут  до
полуднЯ 13 февралЯ в улицу св.”ранциска".
   Џрочитав эти слова звучным и громким голосом, нотариус заЯвил:
   - ѓосподин ѓабриель-”ранциск-Њари де ђеннепон, свЯщенник, подтвердивший
нотариальными актами свое происхождение, с  отцовской  стороны,  от  семьи
ђеннепон и приходЯщийсЯ  праправнукам  завещателю,  находитсЯ  здесь  пока
единственным  представителем  наследников.   ‘огласно   воле   завещателЯ,
приступаю к чтению завещаниЯ.
   Џосле   этого   заЯвлениЯ   нотариус   вынул   из   пакета   завещание,
предварительно вскрытое с соблюдением законных формальностей председателем
суда. Ћтец д'ќгриньи облокотилсЯ на стол. Ћн был не в  состоЯнии  сдержать
прерывистого  дыханиЯ.  ѓабриель   ожидал   чтениЯ   скорее   с   чувством
любопытства, чем нетерпениЯ.
   ђоден сидел в некотором отдалении от стола. Ќа коленЯх он держал старую
шлЯпу, на дне которой, прикрытые грЯзным  клетчатым  платком,  лежали  его
часы... —утко-настороженное внимание социуса все времЯ  раздваивалось:  он
то прислушивалсЯ к малейшему шуму, доносившемусЯ из-за дверей, то наблюдал
за медленным  движением  часовой  стрелки,  казалось,  торопЯ  ее  гневным
взглЯдом маленьких глаз. ’рудно было выразить, с каким нетерпением он ждал
наступлениЯ полуднЯ.
   Ќотариус  развернул   пергамент   и   посреди   глубочайшего   молчаниЯ
внимательных слушателей начал читать следующее:

   "„еревнЯ ‚ильтанез, 13 февралЯ 1682 г.
   џ решилсЯ избавитьсЯ смертью от позора ссылки  на  каторгу,  к  которой
менЯ приговорили, как вновь впавшего в ересь, неумолимые враги моей семьи.
   †изнь и без того мне слишком горька со времени  смерти  сына,  ставшего
жертвой  таинственного  преступлениЯ...  Ѓедный  Ђнри:  ему   было   всего
девЯтнадцать лет...  …го  убийцы  остались  неизвестными...  Ќет...  Я  их
знаю... если можно верить предчувствиЯм... —тобы сохранить состоЯние этому
ребенку, Я сделал вид, что отрекаюсь от протестантской религии... Џока  он
был жив, Я строго исполнЯл все  требованиЯ  католической  веры...  Љак  ни
возмущала менЯ эта ложь, но дело шло о благе  любимого  существа...  Љогда
его убили, терпеть насилие над собой стало мне больше невмоготу... ‡а мной
шпионили, менЯ обвинили и судили  как  неисправимого  еретика...  ‚се  мое
состоЯние было  конфисковано,  самого  же  менЯ  приговорили  к  каторжным
работам.
   “жасное времЯ!..
   ђабство и нищета! Љровавый деспотизм и религиознаЯ нетерпимость!..  Љак
сладко покидать жизнь... не видеть больше ни таких  страданий,  ни  такого
горЯ!.. Љакой покой!.. € через несколько  часов  Я  буду  испытывать  этот
полный покой... џ умру, но надо  подумать  о  тех  из  моих  близких,  кто
остаетсЯ в живых... лучше сказать, кто будет жить... в иные,  быть  может,
лучшие  времена...  Ћт  всего  моего  состоЯниЯ  у  менЯ  осталось  только
пЯтьдесЯт тысЯч экю. џ доверил их своему другу. ‘ына у менЯ больше нет, но
есть много родных, изгнанных и рассеЯнных по свету. ђазделить  между  ними
эти пЯтьдесЯт тысЯч  было  бы  длЯ  них  слишком  ничтожной  помощью...  џ
поступил с этими деньгами иначе. ‘делал Я это по совету человека, которого
почитаю за живое воплощение Ѓожества  на  земле:  его  разум,  мудрость  и
доброта почти Ѓожественны. „ва раза в жизни видел Я его...  оба  раза  при
самых  мрачных  обстоЯтельствах...  „ва  раза  Я  был  обЯзан  ему   своим
спасением... Ћднажды он спас мою душу... в другой раз - жизнь...
   “вы! Ћн спас бы, может быть, и  моего  сына...  Ќо  он  ЯвилсЯ  слишком
поздно... слишком поздно...
   Џрежде чем со мной расстатьсЯ, он  хотел  уговорить  менЯ  не  умирать,
потому что ему было известно все. Ќо голос его был бессилен: Я  чувствовал
себЯ слишком разбитым, угнетенным и несчастным. ‘транное дело!.. Љогда, он
уверилсЯ в  моей  непоколебимой  решимости  покончить  с  жизнью,  у  него
невольно вырвалсЯ горький намек... как будто он завидовал мне... завидовал
моей смерти!.. ђазве он был осужден на жизнь?
   „а... Ћн сам себЯ присудил к жизни, к жизни на пользу человечества... Ђ
между тем жизнь ему, видимо, была в тЯгость; Я помню, с каким отчаЯнием, с
какой болезненной усталостью он воскликнул однажды: "Ћ! жизнь...  †изнь!..
Љто избавит менЯ от нее?.."
   Ќелегка же она ему была... Ћн ушел...  …го  последние  слова  заставили
менЯ с Ясным спокойствием ждать смертного часа...
   ЃлагодарЯ ему смерть моЯ не  будет  бесполезной...  ЃлагодарЯ  ему  эти
строки,  начертанные  рукой  человека,  который  через   несколько   часов
перестанет  существовать,  породЯт,  быть  может,  спустЯ  полтораста  лет
великие и замечательные дела. „а, великие и благородные дела...  если  моЯ
волЯ будет свЯто выполнена потомками, потому что Я обращаюсь  к  ним.  „лЯ
того, чтобы они понЯли и оценили мою последнюю  волю...  волю,  которую  Я
умолЯю  их  выполнить...  их,  теперь  еще  не  существующих  на  земле  и
находЯщихсЯ в небытии, к которому стремлюсь и Я, - Я должен указать им  на
своих преследователей. ’огда они сумеют отметить за  своего  предка...  но
отметить благородной местью.
   Њой дед был католик. “влеченный не столько религиозным рвением, сколько
коварными  наущениЯми,  он  вступил,  оставаЯсь  светским   человеком,   в
таинственное и ужасное общество, именно, в _общество €исуса_".

   Џри этих словах завещаниЯ отец д'ќгриньи,  ђоден  и  ѓабриель  невольно
переглЯнулись.
   Ќотариус, ничего не заметивший, продолжал тем временем чтение:

   "Џо прошествии нескольких лет, в течение которых  он  верой  и  правдой
служил названному обществу, он  внезапно  сделал  чудовищное  открытие,  к
какой тайной цели оно стремилось и какие предполагали употребить средства.
   ќто было в 1610 году, за месЯц до убиениЯ  ѓенриха  IV.  Џриведенный  в
ужас тайной, невольным хранителем  которой  он  стал  и  значение  которой
вполне ему выЯснилось после смерти  лучшего  из  королей,  мой  прадед  не
только вышел из общества иезуитов,  но  и  совсем  порвал  с  католической
религией, одобрЯвшей, как  казалось  ему,  злодейства  этого  общества,  и
сделалсЯ протестантом.
   Ќеопровержимые доказательства союза между двумЯ членами ордена иезуитов
и  ђавальЯком,  союза,  доказанного  также  при  злодеЯнии  †ана   ателЯ,
цареубийцы,  находились  в  руках  моего  деда.  ‚от  где   лежит   корень
ожесточенной вражды этого Ћбщества к нашей семье. ‘лава Ѓогу,  эти  бумаги
находились в надежном месте и были  переданы  мне  отцом  моим.  …сли  моЯ
последнЯЯ  волЯ  будет  исполнена,  то  эти  бумаги,   помеченные   шифром
A.M.C.D.G., найдут в шкатулке из черного дерева, стоЯщей в  траурной  зале
дома на улице св.”ранциска.
   Ћтца моего также преследовали втайне. Ѓыть может, он  поплатилсЯ  бы  и
состоЯнием и  жизнью,  если  бы  не  вмешательство  божественной  женщины,
воспоминание о которой он свЯто чтил.  Џортрет  этой  женщины,  которую  Я
видел несколько лет тому назад,  а  также  портрет  человека,  которого  Я
благоговейно чту, были мною нарисованы по  памЯти  и  помещены  в  красной
гостиной дома на улице св.”ранциска. Ќадеюсь,  что  они  станут  длЯ  моих
потомков предметом благодарного поклонениЯ".

   ѓабриель все внимательнее и внимательнее  прислушивалсЯ  к  чтению.  Ћн
глубоко задумалсЯ над таким странным совпадением, что полтораста лет  тому
назад его предок так же порвал с иезуитами, как час назад порвал и он... и
что с минуты этого разрыва, происшедшего  два  века  тому  назад,  длилась
ненависть иезуитов к его семье... Ќе менее странным казалось ему и то, что
наследство, вручаемое ему через полтораста  лет,  было  наследством  после
человека, ставшего жертвой иезуитов, и что это самое состоЯние,  благодарЯ
его дарственной, снова попало в руки тех же иезуитов...
   Љогда  нотариус  прочел  строки,  относЯщиесЯ  к   портретам,   молодой
свЯщенник, сидевший так же, как и отец д'ќгриньи, к ним  спиной,  невольно
обернулсЯ...
   …два он взглЯнул на портрет женщины, как испустил крик изумлениЯ, почти
ужаса. Ќотариус прервал чтение и с беспокойством взглЯнул на ѓабриелЯ.


        8. ЏЋ‘‹…„Ќ€‰ “„Ђђ —Ђ‘Ћ‚

   Џри возгласе  ѓабриелЯ  отец  д'ќгриньи  поспешно  подошел  к  молодому
свЯщеннику.
   ’от,  бледный  и  дрожащий,  стоЯл  перед  портретом  женщины  с  видом
крайнего,  все  более  возрастающего  изумлениЯ.  Ќаконец   он   прошептал
несколько слов, обращаЯсь к себе:
   - ‚озможно ли это,  Ѓоже  мой!  ’акое  сходство  не  может  бы