том, чувствовал себЯ скорее воздушным созданием, чем бойцом.
     ‚ошел лев. ѓриву его если кто и расчесывал, то лишь  ветер  пустыни,  а
меланхолические глаза говорили: "„а, Я лев, ничего  не  поделаешь,  Я  всего
лишь царь зверей".
     ‚идно было, что заботило его больше  всего:  занЯть  как  можно  меньше
места в хлеву, что само по себе было нелегким делом, дышать  при  этом  так,
чтобы никому не причинить вреда,  постаратьсЯ  убрать  когти  и  забыть  про
челюсти, приводимые в движение  могучими  мышцами.  Ћн  продвинулсЯ  дальше,
прикрыв глаза веками и спрЯтав свои великолепные зубы, как прЯчут  постыдную
болезнь. ‹ев шел с  величайшей  скромностью  -  сразу  было  видно,  что  он
принадлежит  к  тому  племени  львов,  которые  впоследствии,  много  позже,
откажутсЯ сожрать свЯтого Ѓландина. „ева исполнилась  жалости  и  подбодрила
льва улыбкой, похожей на те, что приберегала длЯ младенца. ‹ев смотрел прЯмо
перед собой, его отчаЯние возрастало  с  каждой  минутой,  он  словно  хотел
сказать:
     "Ќу зачем, зачем Я вырос таким  большим  и  сильным?  ‚ы  же  прекрасно
знаете, что Я никогда не ел просто так, -  менЯ  толкали  на  это  голод  да
вольный ветер. € вы понимаете, что, когда у тебЯ львЯта, все очень непросто.
Њы так или иначе пытались стать травоЯдными, но трава - не длЯ нас. €з этого
ничего не вышло".
     ‚оцарилось молчание, и каждому передалось горе  зверЯ,  а  лев  склонил
свою огромную голову, при этом грива взметнулась взрывом волос,  уткнулсЯ  в
пол, и даже кисточка на кончике хвоста выражала великое уныние.
     Љогда настала очередь тигра, он распласталсЯ на земле,  выражаЯ  полное
смирение и строгую покорность, и превратилсЯ в меховой коврик  подле  Ясель.
—ерез несколько секунд он вернул себе прежнее обличье, вновь стал невероЯтно
суровым и гибким зверем и вышел, не произнесЯ ни звука.
     †ирафа довольно  долго  демонстрировала  в  дверЯх  свои  ноги,  и  все
единодушно решили: "‘ойдет", - она как бы заочно совершила свой обход вокруг
Ясель.
     ’ак же и слон - он смог лишь преклонить  колени  у  порога  и  выразить
хоботом особое восхищение, и все весьма высоко это оценили.
     ‡аросший шерстью  баран  потребовал,  чтобы  его  немедленно  остригли.
Џоблагодарив, семейство великодушно оставило руно нетронутым.
     Њама-кенгуру очень хотела подарить €исусу одного из своих малышей,  она
говорила, что делает это от всего сердца, что она не лишитсЯ потомства,  что
дома у нее полно кенгурЯт. Ќо €осиф и слышать  не  хотел  об  этом,  и  маме
пришлось унести малютку с собой.
     ‘траусихе повезло больше: она улучила минутку, когда на гостью никто не
обращал  вниманиЯ,  снесла  в  углу  Яйцо  и  бесшумно  удалилась.   Џодарок
обнаружили лишь на следующее утро. џйцо нашел осел. Ћн никогда  в  жизни  не
видел такого большого и прочного Яйца и подумал, что случилось  чудо.  €осиф
вывел осла из заблуждениЯ наилучшим способом: приготовил омлет.
     ђыбы не смогли ЯвитьсЯ, поскольку вне воды имели очень жалкий вид, и  в
качестве своего представителЯ прислали чайку.
     Џтицы улетали, оставлЯЯ свои песни (голуби  -  свои  любовные  игры,  а
горлицы - нежность своего горлышка), обезьЯны убегали, оставлЯЯ свои веселые
ужимки, кошки - свой томный взглЯд...
     Ђ еще хотели прийти и представитьсЯ совсем уж неведомые твари,  которые
лишь ждали в недрах земли и пучинах морей, что их откроют и как-то  назовут,
они ждали в глубинах, где царит вечнаЯ ночь и нет  ни  звезд,  ни  луны,  ни
времен года.
     —увствовалось, что в воздухе трепещут души существ, которые  не  смогли
прийти или опаздывали на эту встречу, и других существ,  обитавших  на  краю
света, но они все-таки пускались в  дорогу,  а  лапки  этих  насекомых  были
такими маленькими, что за час не пройдешь и метра, а  жизнь  столь  коротка,
что ее хватит лишь на пЯтьдесЯт сантиметров пути - и то, если очень повезет.
     ‘лучались и чудеса: черепаха просто  примчалась,  игуана  сбавила  свою
обычную скорость, бегемот очень грациозно преклонил колени, а попугаи сумели
сохранить молчание...

     Ќезадолго  до  восхода  солнца  произошло  событие,  повергшее  всех  в
глубокую печаль. €осиф,  который  совершенно  выбилсЯ  из  сил,  целый  день
дирижируЯ нескончаемой процессией и не съев при  этом  ни  крошки,  нечаЯнно
раздавил большого, грозно выглЯдевшего паука, который пришел,  чтобы  отдать
дань уважениЯ младенцу. ЏотрЯсенное лицо свЯтого надолго  погрузило  всех  в
состоЯние глубокой подавленности.
     Ќекоторые звери ждали своей очереди с величайшей  выдержкой,  но  потом
подолгу задерживались в хлеве, и волу пришлось попросить удалитьсЯ  каменную
куницу, белку, барсука, - те никак не хотели уходить.
     Ќесколько  ночных  бабочек  воспользовались  тем,  что   их   расцветка
совпадала с цветом стропил, и остались на ночь. Ћднако первые же лучи солнца
разоблачили   полуночниц,    и    €осиф,    который    никому    не    хотел
покровительствовать, немедленно их прогнал.
     Њух   тоже   пригласили   удалитьсЯ,   но   те,   в   силу    природной
недоброжелательности, остались, мотивируЯ это тем, что  всегда  были  здесь.
€осиф просто не знал, как их уговорить.

     Ћт сверхъестественных Явлений и событий, происходивших вокруг  вола,  у
него то и дело перехватывало горло. Ќаучившись задерживать дыхание, как  это
делают аскеты в Ђзии, вол  стал  мечтателем,  и,  хотЯ  радость  от  величиЯ
происходЯщего смешивалась с покорностью и  смирением,  он  познал  мгновениЯ
настоЯщего экстаза. ’ем не менее вол был  животным  невероЯтно  совестливым,
именно совесть руководила всеми его поступками, и это почему-то  мешало  ему
представлЯть в своих мечтаниЯх ангелов и свЯтых. Ћн  видел  их  лишь  тогда,
когда они и в самом деле поЯвлЯлись поблизости.
     "Ѓедный Я, бедный, - думал вол, напуганный этими поЯвлениЯми, - ведь  Я
всего лишь вьючное животное. €ли все-таки демон?  Џочему  у  менЯ  такие  же
рога, как у него, - у менЯ, который никогда не творил зла? Ђ может, Я  всего
лишь колдун?"
     €осиф не мог не заметить, каким беспокойным стал вол, худевший прЯмо на
глазах.
     - €ди на луга и поешь там! -  повышал  он  голос.  -  ’ы  целыми  днЯми
путаешьсЯ под ногами. ‘коро от тебЯ останутсЯ кожа да кости.
     € вол с ослом ушли.
     - ‚ерно, ты очень худ, - заметил осел. - ’вои  кости  так  заострились,
что скоро по всему телу вырастут рога.
     - •ватит о рогах! - € вол сказал тогда себе: "Ћн прав.  „а,  надо  жить
дальше. ‚озьмем, например,  эту  роскошную  охапку  зелени.  €ли  эту.  —то,
неужели это отрава? Ќет, Я просто  не  чувствую  голода.  Љак  же  прекрасен
младенец! Ђ эти большие созданиЯ, которые влетают  и  вылетают,  овеваЯ  нас
непрестанно машущими крыльЯми? ‚есь  этот  небесный  мир,  который  с  такой
легкостью проникает, не пачкаЯсь, в наш простой хлев. ‹адно, вол,  жуй  свою
жвачку и не думай больше об этом. Ђ еще  не  позволЯй  себе  просыпатьсЯ  от
счастьЯ, которое вытаскивает тебЯ за уши из сна прЯмо  посреди  ночи.  €  не
стой подолгу возле Ясель, преклонив одно колено, пока оно не заболит. “ тебЯ
шкура стерлась до костей, еще немного, и твои раны облепЯт мухи".

     Ћднажды наступил черед созвездиЯ ’ельца дежурить  на  темном  полотнище
ночного неба над ЯслЯми. Ћгненно-красный глаз Ђльдебарана величественно сиЯл
совсем близко. Љазалось, воловьи рога и бока украшены огромными драгоценными
камнЯми. ‚ол гордилсЯ тем, как хорошо охранЯют ребенка. ‚се мирно спали. “ши
осла доверчиво поникли. Ќо вол, хотЯ его и  подбадривало  сверхъестественное
присутствие   родственного   и    дружественного    созвездиЯ,    чувствовал
необыкновенную  слабость.  Ћн  размышлЯл  о  жертвах,  которые  принес  ради
младенца, о  бесполезных  бдениЯх  возле  Ясель,  о  своих  слабых  попытках
обезопасить €исуса.
     "‚идит ли менЯ созвездие ’ельца, - думал он. - ‡нает ли  этот  огромный
красный глаз, что так грозно сверкает, о моем существовании? ‚едь эти звезды
сиЯют так высоко, они так  далеки,  что  непонЯтно  даже,  каким  боком  они
смотрЯт".
     ‚незапно €осиф, который уже несколько минут ворочалсЯ  на  своем  ложе,
встал и воздел руки к небу. ‚сегда такой сдержанный в жестах  и  словах,  он
разбудил всех, даже младенца.
     - џ видел во сне ѓоспода. Ќам нужно немедленно уходить. ќто  все  €род.
Ћн озлилсЯ на €исуса.
     „ева схватила сына и прижала к себе, будто царь  иудеев  уже  стоЯл  на
пороге с большим мЯсницким ножом в руке.
     Ћсел поднЯлсЯ на ноги.
     - Ђ этот? - спросил €осиф „еву, показываЯ на вола.
     - Њне кажетсЯ, он слишком слаб, чтобы отправитьсЯ в путь вместе с нами.
     ‚ол хотел показать, что с ним все  в  порЯдке.  Ћн  сделал  невероЯтное
усилие, чтобы поднЯтьсЯ, но  никогда  еще  не  чувствовал  себЯ  так  крепко
прикованным к земле. ’огда, молЯ  о  помощи,  он  устремил  свой  взглЯд  на
созвездие  ’ельца.  ’олько  на  него  он  и  мог  сейчас  уповать,  стремЯсь
отправитьсЯ в путь. Ќебесный бык не шелохнулсЯ, вол всегда мог видеть только
его профиль, а глаз всегда был огненно-красным.
     - “же много дней он ничего не ел, - сказала „ева €осифу.
     "Ћ-о! џ понимаю, они хотЯт оставить менЯ здесь, - подумал  вол.  -  ‚се
было слишком прекрасно, чтобы длитьсЯ еще и еще. ‚прочем, в пути Я  выглЯдел
бы костлЯвым, все времЯ отстающим призраком. Њои ребра уже устали от  шкуры,
мне ничего не хочетсЯ, пора собиратьсЯ на небесные пастбища".
     Ћсел подошел и потерсЯ своей мордой о морду друга, даваЯ ему знать, что
„ева уже вверила вола заботам соседки и попросила добрую женщину  ни  в  чем
ему не отказывать после того, как семейство отправитсЯ в путь.
     Ќо вол лежал, смежив веки, полностью  раздавленный  происходЯщим.  „ева
приласкала его.
     - Љонечно же, мы никуда не уходим! - воскликнула она. - ќто все  только
затем, чтобы попугать тебЯ.
     -  ђазумеетсЯ,  -  подхватил  €осиф.  -  Њы  тотчас  же  вернемсЯ.  Љто
отправлЯетсЯ в дальний путь посреди ночи?!
     - Ќочь прекрасна! - продолжала „ева. - Њы хотим, чтобы младенец подышал
свежим ночным воздухом, последние дни он что-то побледнел.
     - ‘вЯтаЯ правда! - подтвердил €осиф.
     Ќо то была свЯтаЯ ложь. ‚ол все  понимал  и  не  хотел  мешать  сборам,
поэтому сделал вид, что впал в глубокий сон. € это была свЯтаЯ  ложь  с  его
стороны.
     - Ћн заснул, - прошептала „ева. - „авайте положим рЯдом с ним солому из
Ясель, чтобы он ни в чем не нуждалсЯ, когда проснетсЯ. Ћставим рЯдом флейту,
чтобы он мог до нее дотЯнутьсЯ, он ведь  так  любит  играть  на  ней,  когда
никого нет поблизости.
     Ћни собираютсЯ выходить. ‘крипит дверь хлева.
     "„авно надо было ее смазать", - думает €осиф, боЯсь разбудить вола,  но
тот по-прежнему притворЯетсЯ спЯщим.
     „верь осторожно закрываетсЯ.
     € в то времЯ,  когда  осел,  друг  по  хлеву,  шаг  за  шагом  начинает
приближатьсЯ к  спасительному  …гипту,  глаза  вола  неотрывно  прикованы  к
соломе, на которой только что лежал младенец €исус.
     ‚ол прекрасно знает, что никогда не прикоснетсЯ ни к этой соломе, ни  к
флейте.
     ‘озвездие ’ельца стремительно возвращаетсЯ в зенит и одним ударом  рога
пригвождает себЯ к небу в том самом месте, которое  оно  больше  никогда  не
покинет.

     Љогда на заре соседка вошла в хлев, челюсти вола уже  перестали  жевать
бесконечную жвачку.


        Ќ…‡ЌЂЉЋЊЉЂ €‡ ‘…Ќ› 

     L'inconnue de la Seine

     "џ  думала,  что  останусь  на  дне  реки,  но  вот  -   поднимаюсь   к
поверхности", - путаЯсь в  мыслЯх,  думала  девЯтнадцатилетнЯЯ  утопленница,
влекомаЯ подводным течением.
     Љак только она миновала мост Ђлександра, ее охватил жуткий страх -  эти
безжалостные люди из речной полиции били ее  по  плечу  баграми,  безуспешно
пытаЯсь зацепить за платье.
     Љ счастью, надвигалась ночь, и они оставили свои попытки.
     "Ќу, выловЯт менЯ, - размышлЯла она,  -  придетсЯ  лежать  перед  этими
людьми на столе какого-нибудь морга. € не сделаешь  ни  малейшего  движениЯ,
чтобы защитить себЯ или отскочить в сторону, там ведь  даже  и  мизинцем  не
шевельнешь. —увствовать себЯ мертвой, когда гладЯт твою  ногу.  €  ни  одной
женщины,  ни  одной  женщины  вокруг,  котораЯ  обсушила  бы  твое  тело   и
приготовила его в последний путь".
     Ќаконец она  покинула  пределы  Џарижа  и  плыла  теперь  меж  берегов,
поросших деревьЯми  и  луговыми  травами.  „нем  она  старалась  пристать  к
какой-нибудь заводи, чтобы путешествовать только по ночам, когда лишь звезды
и луна скользЯт по рыбьей чешуе.
     "’олько бы добратьсЯ до морЯ, ведь Я  не  боюсь  теперь  самых  высоких
волн".
     Ћна все плыла, не ведаЯ, что на ее лице  сиЯет  трепетнаЯ,  но  все  же
неугасимаЯ улыбка, конечно, более неугасимаЯ, чем на лице живого человека, с
которым каждую минуту может случитьсЯ все, что угодно.
     "„обратьсЯ до  морЯ",  -  эти  три  слова  сопутствовали  теперь  ей  в
путешествии по реке.
     ѓлаза закрыты, ноги согнуты, руки раскинуты по воле волн, горло, уже за
границей жизни, все еще искало силы длЯ вдоха... “топленницу раздражало, что
один чулок спустилсЯ и ниже колена образовалась складка. Ћна смиренно  плыла
и плыла,  кружась  в  потоке,  не  ведаЯ  иной  дороги,  кроме  этой  старой
французской реки, котораЯ, повторЯЯ из века в век одни и те же извивы, слепо
струилась к морю.
     ЏроплываЯ через один город ("ѓде Я - в Њанте, в  ђуане?"),  утопленница
ненадолго застрЯла в омуте неподалеку от пролета какого-то моста,  и  только
волна от проходившего мимо буксира освободила  ее  и  позволила  отправитьсЯ
дальше.
     "Ќикогда, никогда Я не доберусь до морЯ", - думала она  глубокой  ночью
на третьи сутки путешествиЯ в воде.
     - Ќо вы уже у цели, -  раздалсЯ  совсем  рЯдом  мужской  голос,  и  она
догадалась, что это был крупный мужчина, совершенно обнаженный.
     Ћн привЯзал ей к лодыжке кусок свинца и взЯл  за  руку  так  властно  и
уверенно, что она, наверное, не смогла бы сопротивлЯтьсЯ, даже если была  бы
не маленькой утопленницей, а чем-то иным.
     "Ќадо покоритьсЯ ему, сама Я ничего не смогу сделать".
     € тело девушки стало опускатьсЯ все глубже и глубже. Љогда они достигли
долгожданных   песков   на   дне   морЯ,   к   ним   устремилось   множество
фосфоресцирующих существ, но мужчина -  это  был  ‚еликий  Њокрец  -  жестом
остановил их.
     - „оверьтесь нам, - сказал он девушке. - ‚аша ошибка в том, что вы  еще
хотите дышать. Џусть вас не пугает, что вы больше не  чувствуете  сердца,  -
оно уже почти не бьетсЯ, разве лишь  когда  ошибаетсЯ.  €  не  сжимайте  так
плотно губы, будто боитесь наглотатьсЯ морской воды. Ћна длЯ вас  сейчас  то
же, что вы раньше называли питьевой  водой.  ‚ам  больше  нечего  опасатьсЯ,
слышите, нечего. —увствуете, как к вам возвращаютсЯ силы?
     - Ђх, Я сейчас упаду в обморок!
     - Ќи в коем случае. —тобы быстрее привыкнуть, возьмите горсть  песка  -
он у вас под ногами - и перекладывайте его из одной руки в  другую.  ќто  не
так просто. ‚от, вот  так,  хорошо.  €  побыстрее  восстанавливайте  чувство
равновесиЯ.
     ‘ознание полностью вернулось к ней. € вдруг утопленницу  вновь  охватил
ужас. Љак же так - не было произнесено ни единого  слова,  а  она  прекрасно
понимала этого обитателЯ морской пучины? ‚прочем, ее испуг  длилсЯ  недолго:
она догадалась, что мужчина изъЯснЯетсЯ исключительно свечением своего тела.
€ еще она увидела, что и ее хрупкие обнаженные руки тоже  испускают  блестки
света - точно маленьких светлЯчков. „ругого способа общениЯ ‘труЯщиесЯ - так
звали жителей подводного мира - не знали.
     - Ђ теперь могу Я узнать, откуда вы? - спросил ‚еликий Њокрец,  который
все времЯ держалсЯ к ней в профиль - по обычаю ‘труЯщихсЯ только так мужчина
мог обращатьсЯ к девушке.
     - џ ничего больше не знаю о себе, не помню даже собственного имени.
     - Ќу что же, отныне вы будете Ќезнакомкой из ‘ены, вот и все. Џоверьте,
мы и сами знаем о себе не больше.  Џомните  только,  что  здесь  расположена
большаЯ колониЯ ‘труЯщихсЯ и среди нас вы никогда не будете несчастной.
     Ћна очень быстро заморгала, как будто ей мешал избыток света,  и  тогда
‚еликий Њокрец дал знак рыбам-фонарикам удалитьсЯ, оставив подле  себЯ  лишь
одну.  „а,  здешним  обитателЯм  светили   рыбы-фонарики,   обычно   подолгу
остававшиесЯ на одних и тех же местах.
     ‹юди разного возраста с любопытством приблизились к ‚еликому Њокрецу  и
Ќезнакомке из ‘ены. ‚се они были обнажены.
     - “ вас есть какое-нибудь пожелание? - спросил ‚еликий Њокрец.
     - џ хотела бы остатьсЯ в платье.
     - ‚ы в нем останетесь, это очень просто.
     ‚  глазах  жителей  морской  пучины,  в   их   медленных,   исполненных
деликатности жестах сквозило желание услужить новенькой.
     …й очень мешал привЯзанный к ноге свинец. Ћна  хотела  освободитьсЯ  от
него или, по крайней  мере,  ослабить  узел,  как  только  никого  не  будет
поблизости. ‚еликий Њокрец угадал ее намерениЯ.
     - Ќи в коем случае не трогайте груз, умолЯю вас. ‚ы потерЯете  сознание
и всплывете на поверхность, если только  удастсЯ  прорватьсЯ  сквозь  мощные
кордоны акул.
     „евушка  сдалась  и,  подражаЯ  окружающим,  стала  раздвигать   руками
водоросли и отгонЯть рыб. ‡десь было много мелких рыбешек,  которые,  словно
мошкара, с любопытством водили хороводы вокруг Ќезнакомки и даже касались ее
лица и тела.
     Ћдна-две (редко три)  большие  домашние  рыбы  постоЯнно  следовали  за
каждым ‘труЯщимсЯ, охранЯли его и оказывали мелкие услуги:  держали  во  рту
небольшие предметы или снимали со спины прилипшие водоросли. Ћни спешили  на
помощь по первому  знаку,  а  то  и  до  него.  Џорой  их  угодливость  даже
раздражала. ‚ глазах  домашних  рыб  можно  было  прочитать  простодушное  и
неистовое обожание, что,  впрочем,  многим  нравилось.  €  никогда  не  было
такого,  чтобы  они  поедали  мелких  рыбешек,  которые  тоже   прислуживали
‘труЯщимсЯ.
     "Џочему же Я бросилась в воду? - думала новенькаЯ. - џ  даже  не  знаю,
кем была там, на  поверхности.  „евушкой?  †енщиной?  ЊоЯ  беднаЯ  головушка
заполнена теперь только водорослЯми и ракушками. Њне очень хочетсЯ  сказать,
что все это чрезвычайно печально,  но  Я  в  точности  не  представлЯю,  что
означают эти слова".
     Ћбратив внимание на понурый вид Ќезнакомки, к ней приблизилась девушка,
котораЯ утонула двумЯ годами раньше, ее здесь называли Џростой.
     -  ‚от  увидите,  дорогаЯ,  пребывание  в  глубинах  морЯ  придаст  вам
уверенности,  -  сказала  она.  -  ’олько  нужно  времЯ,  чтобы  ваша  плоть
преобразилась, стала тЯжелее, - тогда тело не  всплывет  на  поверхность.  €
забудьте о желании есть и пить. ќто детство у вас быстро  пройдет.  Ќадеюсь,
вскоре из ваших глаз выплывут самые настоЯщие жемчужины, если,  конечно,  вы
подождете немного. †емчужины - первейший признак акклиматизации.
     - —ем же здесь  занимаютсЯ?  -  спросила  Ќезнакомка  из  ‘ены,  улучив
минутку.
     - Ћ, тысЯчами вещей! ‡десь никто не скучает, уверЯю вас.  Њы  достигаем
больших глубин в поисках утопленников-одиночек и  приводим  их  сюда,  чтобы
усилить нашу колонию. Ђ  какую  радость  испытываешь,  когда  удаетсЯ  найти
отчаЯвшегосЯ, который уверен, что уже приговорен  к  вечному  одиночеству  в
этой гигантской хрустальной тюрьме. Ћн все времЯ спотыкаетсЯ и  запутываетсЯ
в морских растениЯх. Љак же он прЯчетсЯ! …му всюду мерещатсЯ акулы. €  вдруг
поЯвлЯетсЯ такой же, как он, человек и уносит его - словно  санитар  с  полЯ
битвы - туда, где ему уже нечего опасатьсЯ.
     - Ђ вам часто попадаютсЯ тонущие корабли?
     - ‚сего один раз Я видела, как сквозь толщу воды  опускались  тысЯчи  и
тысЯчи предметов, предназначенных длЯ  жизни  на  поверхности.  Њы  получили
сверху самые различные вещи: столовую посуду, чемоданы, канаты, даже детские
колЯсочки.  Ќужно  было  оказать  помощь  запертым  в   каютах   пассажирам,
освободить их от спасательных поЯсов.  ‘амые  сильные  ‘труЯщиесЯ  кинжалами
разрезали путы, а потом, спрЯтав оружие, как  могли  успокаивали  спасенных.
‚се припасы были распределены по складам, которые находЯтсЯ  под  землей,  -
так мы зовем морское дно.
     - Ќо зачем это вам? ‚едь здесь никому больше ничего не надо.
     - Њы притворЯемсЯ, что это нужно  на  черный  день.  ЏоЯвилсЯ  мужчина,
который вел в поводу лошадь - великолепное  животное,  хотЯ  как-то  немного
перекошенное. Ћна была исполнена достоинства и  почтительности,  еще  в  ней
чувствовалось  приЯтие  смерти,  и  все  это  было  достойно  восхищениЯ.  Ђ
серебрЯные пузырьки воздуха на крупе!..
     - “ нас очень мало лошадей, - сказала  ЏростаЯ.  -  ‡десь  это  большаЯ
роскошь.
     ЏодойдЯ к Ќезнакомке из ‘ены, человек придержал лошадь, на которой было
седло амазонки.
     - ќто вам от ‚еликого Њокреца, - произнес он.
     - Ћ, надеюсь, он менЯ простит, но Я еще недостаточно окрепла.
     €  отвергнутое  прекрасное   животное   повернуло   обратно   -   столь
величественна была его стать, столь ослепителен блеск, что, казалось,  ничто
на свете не могло его взволновать или обескуражить.
     - ‡десь всем командует ‚еликий Њокрец? - спросила Ќезнакомка  из  ‘ены,
хотЯ уже успела в этом убедитьсЯ.
     - „ействительно, он самый сильный из всех  наших  и  лучше  всех  знает
окрестности.  Ћн  настолько  прочен,  что   может   подниматьсЯ   почти   до
поверхности. ‘амые простодушные из ‘труЯщихсЯ считают, что ‚еликому  Њокрецу
известны все последние новости о солнце, звездах и людЯх наверху. Ќо это  не
так. ѓлавное - его замечательнаЯ способность подниматьсЯ выше всех и спасать
заблудившихсЯ утопленников, это уже много. „а, он - из тех существ,  которые
абсолютно неизвестны на земле, зато здесь, под  водой,  пользуетсЯ  огромным
авторитетом. ’ам, наверху, изучаЯ историю, вы не найдете никаких  следов  ни
французского адмирала Ѓернара де ла Њишлет, ни его жены Џристины, ни  нашего
‚еликого Њокреца, который, будучи простым юнгой, утонул  в  двенадцатилетнем
возрасте,  но  так  хорошо  освоилсЯ  в  подводной  среде,  что  вымахал  до
устрашающих размеров и стал настоЯщим гигантом.
     Ќезнакомка из  ‘ены  не  расставалась  со  своим  платьем,  даже  когда
ложилась спать. ќто была  единственнаЯ  вещь,  котораЯ  осталась  у  нее  от
прошлой жизни. Ќезнакомка  ухитрЯлась  так  уложить  складки  вечно  мокрого
платьЯ, что они придавали ее фигуре просто волшебную элегантность  в  глазах
множества  лишенных  одежды  женщин,  а  мужчинам  не  терпелось  разглЯдеть
очертаниЯ ее нежной шеи.
     „евушка хотела, чтобы ей простили привЯзанность к платью,  и  она  жила
особнЯком, жила скромно, может быть, даже чересчур скромно,  проводила  дни,
собираЯ ракушки длЯ  ребЯтишек  или  длЯ  самых  обездоленных,  искалеченных
утопленников. Ћна всегда первой со всеми  здоровалась  и  часто  извинЯлась,
порою без малейшего повода.
     Љаждый день ‚еликий Њокрец навещал  Ќезнакомку  из  ‘ены,  они  подолгу
беседовали, фосфоресцируЯ, и казались при этом маленькими рукавами  Њлечного
Џути, целомудренно вытЯнувшимисЯ друг возле друга.
     - Њы не должны удалЯтьсЯ от побережьЯ, - сказала она ему однажды. -  Ћ,
если бы Я могла поднЯтьсЯ по реке  против  течениЯ,  чтобы  послушать  звуки
города или хотЯ бы звонок ночного трамваЯ, опаздывающего в депо...
     - Ѓедное дитЯ! Љакие ужасные воспоминаниЯ! ‚ы  забыли,  что  мертвы,  и
если вы сделаете подобную попытку, вас заключат в худшую из тюрем. †ивые  не
любЯт,  когда  мы  блуждаем  среди   них,   и   немедленно   наказывают   за
бродЯжничество. Ђ здесь вы свободны и в безопасности.
     - ђазве вы сами никогда не думаете о том, что происходит наверху?  ЊенЯ
просто преследуют какие-то беспорЯдочные воспоминаниЯ, и Я очень  несчастна.
‚от прЯмо сейчас мне видитсЯ хорошо отлакированный дубовый стол,  совершенно
пустой. ‘тоит ему исчезнуть, поЯвлЯетсЯ  кроличий  глаз.  Ђ  сейчас  -  след
воловьего копыта на песке.  ЉакаЯ-то  бесконечнаЯ  процессиЯ  картинок,  они
ничего не говорЯт мне, просто ЯвлЯютсЯ и все. €ногда мне мерещатсЯ сразу две
картинки, совершенно несовместимые. ‚от,  Я  вижу  цветущую  вишню  в  водах
озера. Ђ что мне поделать с этой чайкой в кровати, с куропатками  на  стекле
дымЯщейсЯ лампы? џ не знаю ничего более безысходного, чем эти осколки жизни,
лишенные жизни, может, это как раз то самое, что и называетсЯ - смерть?
     Џро себЯ же она добавила:
     "€ как называть вас, лежащего возле менЯ, вечно  в  профиль,  -  павшим
воином в плавучей льдине?"

     €з-за платьЯ, которое Ќезнакомка из ‘ены не снимала ни днем, ни  ночью,
все матери одна за другой запретили своим дочерЯм с ней общатьсЯ.
     Ћдна потерпевшаЯ кораблекрушение женщина, котораЯ никак не могла  найти
успокоениЯ, потому что ее разум после смерти помутилсЯ, сказала:
     - „а она ведь живаЯ. џ вам говорю - эта девушка живаЯ. …сли бы она была
как мы, ей было бы все равно, носить платье или нет. ЌарЯды не длЯ мертвых.
     - ‡амолчите же, у вас совсем ум за разум зашел, - возразила ей ЏростаЯ.
- Љак, по-вашему, она может оставатьсЯ живой здесь, под водой?
     -  „а,  верно,  под  водой  нельзЯ  выжить,  -  удрученно   согласилась
сумасшедшаЯ, будто внезапно вспомнила урок, выученный давным-давно.
     ќто, впрочем, не помешало ей повторить через несколько минут:
     - Ђ Я вам говорю, она живаЯ!
     - Ћставьте нас в покое! ‚от ненормальнаЯ! - воскликнула  ЏростаЯ.  -  ‚
конце концов, есть же вещи, о которых просто не дозволено говорить.
     Ќо даже она, всегда считавшаЯсЯ лучшей  подругой  Ќезнакомки  из  ‘ены,
как-то подошла к ней, и на ее лице было написано: "џ на вас тоже обижена".
     - Џочему вы так держитесь за свое платье здесь, в  морской  глубине?  -
спросила ЏростаЯ.
     - Њне кажетсЯ, оно защищает менЯ от всего, пока мне непонЯтного.  ’огда
одна из женщин, котораЯ  накануне  уже  набрасывалась  на  нее  с  упреками,
закричала:
     - …й хорошо выделЯтьсЯ среди нас! ЊаленькаЯ развратница! Џоверьте  мне,
хотЯ на земле Я была матерью семейства, сейчас, если бы моЯ  дочь  оказалась
рЯдом, Я без колебаний приказала бы ей: "‘нимай  платье  немедленно!"  €  ты
тоже снимай! - заорала она Ќезнакомке  из  ‘ены,  тыкаЯ,  чтобы  унизить  ее
(здесь, в глубине морЯ, это  считалось  страшным  оскорблением).  -  €ли  же
берегись этого, милочка!
     €, потрЯсаЯ в воде ножницами, она Яростно бросила их к ногам девушки.
     - ‚ам лучше уйти! - воскликнула ЏростаЯ, возмущеннаЯ ее злобой.
     Ћставшись одна, Ќезнакомка спрЯтала свою боль, уплыв, насколько  могла,
в дальние, тЯжелые воды.
     "Ќе это ли на земле называетсЯ завистью?" - подумала она. €, обнаружив,
что на ее глаза навернулись крупные жемчужины, воскликнула:
     - Ќет! Ќикогда! Ќе могу, не хочу привыкать ко всему этому!
     € она бежала из колонии. Џопала в какие-то пустынные  местности,  плыла
очень быстро - насколько позволЯл кусок свинца, тЯнувшийсЯ за ногой.
     "Љакие страшные гримасы жизни! - думала она. - Ћставьте менЯ  в  покое.
Ћставьте менЯ наконец в покое! Џочему вы хотите, чтобы Я что-то  делала  длЯ
вас, ведь всей остальной жизни уже не существует!"
     Љогда последние рыбы-фонарики исчезли далеко позади и девушка  осталась
совершенно одна посреди глубокой ночи, она взЯла черные ножницы, захваченные
перед бегством, и перерезала веревку с грузом - тот стальной Якорный  канат,
который держал ее в глубинах.
     "Ќадо окончательно умереть, - подумала она, поднимаЯсь к поверхности. -
‘овсем".
     ‚о мраке морской ночи свечение ее тела сначала резко усилилось, а потом
погасло. € тогда улыбка блуждающей утопленницы вернулась на уста  Ќезнакомки
из ‘ены. € любимые рыбки девушки без колебаний последовали за  ней,  Я  хочу
сказать, последовали ее примеру - умереть от перемены  давлениЯ,  поднимаЯсь
все выше и выше из глубины.


        •ђЋЊ›… ЌЂ Ќ…Ѓ…‘Ђ• 

     Les boiteux du ciel

     ’ени бывших обитателей  ‡емли  собрались  на  небесных  просторах.  Ћни
ходили по воздуху, как некогда по земной тверди.
     € тот, кто прежде был доисторическим человеком, сказал себе: "‚се,  что
нам нужно, - это хорошаЯ просторнаЯ, надежно защищеннаЯ пещера  и  несколько
камней, чтобы высекать огонь. Ќо как тут убого! ‚округ ничего твердого, одни
лишь призраки да пустота".
     Ђ отец семейства, живший уже в  наши  дни,  осторожно  вводил  то,  что
считал ключом, в воображаемую замочную скважину,  а  потом  делал  вид,  что
заботливо закрывает за собой дверь.
     "Ќу вот Я и дома, - думал он. - …ще один день прошел. ‘ейчас поужинаю -
и на боковую".
     Ќаутро ему представлЯлось, что за ночь у  него  выросла  борода,  и  он
долго намыливал щетину кисточкой тумана.
     „а, все это - дома, пещеры, двери и  даже  физиономии  крупных  буржуа,
прежде  красноватые,   были   теперь   лишь   серыми   тенЯми,   наделенными
воспоминаниЯми, карикатурой на свой прежний облик, фантомами людей, городов,
рек, континентов - ведь здесь,  наверху,  можно  было  обнаружить  настоЯщую
небесную …вропу,  с  ”ранцией,  всей  целиком,  с  полуостровами  Ѓретань  и
Љотантен, которые никак не хотели расставатьсЯ, с Ќорвегией,  не  утратившей
ни единого фьорда.
     ‚се, что происходило на ‡емле, отражалось в  этой  части  небес,  пусть
даже на какой-нибудь никому не известной улочке заменЯли всего один булыжник
в мостовой.
     ‡десь можно было видеть души экипажей  всех  времен  -  карет  праздных
королей, колЯсок рикш, грузовых автомобильчиков, омнибусов...
     Ђ те, кто в земной жизни не знал  иного  средства  передвижениЯ,  кроме
собственных ног, и на небесах ходили только пешком.
     Ћдни не ведали еще об электричестве, другие  предсказывали  его  скорое
поЯвление, третьи щелкали воображаемыми выключателЯми, и им казалось, что от
этого становитсЯ светлее.
     ‚ремЯ от времени голос, единственный, который  можно  было  услышать  в
межзвездном  пространстве,  голос,  звучавший  неизвестно  откуда,  проникал
каждому туда, где прежде было слуховое отверстие: "Ќикогда не забывайте, что
вы всего лишь тени!"
     Ћднако каждый проникалсЯ смыслом этих слов всего лишь  на  какие-нибудь
четыре-пЯть секунд, а потом все продолжалось  так,  будто  никто  ничего  не
говорил. ’ени вновь поддавались самообману, верЯ во все, что они делают.
     Ќи словечка, ни даже шепота.
     ‚прочем, душа настолько прозрачна, что длЯ начала разговора  достаточно
встать лицом к лицу к "собеседнику", если так можно выразитьсЯ.
     Њожно было с изумлением увидеть мать, стоЯщую  перед  своим  малолетним
сыном, - на лице ее было написано: "Ћсторожно! ’ы можешь упасть и  убитьсЯ!"
- будто малыш и впрЯмь подвергалсЯ риску.
     Ђ потом она же сообщала  соседке:  "‚чера  он  вернулсЯ  из  коллежа  с
разбитыми коленками".
     “ всех был неизменный облик, возраст  не  менЯлсЯ,  но  это  не  мешало
родителЯм спрашивать детей, кем они станут, когда вырастут,  подмечать,  как
они выросли за последнее времЯ - действительно выросли,  и  стали  приносить
пользу, и это радует... Ќо когда молодые люди целовались, то  делали  это  с
полнейшим безразличием.
     ‘лепые были такими же зрЯчими, как и все, и притворЯлись, будто палочки
им ни к чему, но  при  ходьбе  все  равно  откидывали  головы  назад,  чтобы
уберечьсЯ при столкновении с несуществующими, увы, препЯтствиЯми.
     Ђ человек, испытавший на ‡емле большую любовь, часто перебегал с  одной
стороны улицы на другую в надежде оказатьсЯ лицом  к  лицу  с  возлюбленной,
(ќто был арль „ельсоль, скоро вы о нем узнаете.)
     —асто новоприбывшие, чтобы избавитьсЯ от страданий, вырывали у себЯ  из
груди  сердце,  трепещущий  серый   комочек,   бросали   под   ноги,   долго
разглЯдывали,  а  потом  топтали  ногами,  после  чего  сердце,   совершенно
неизменившеесЯ, просто и спокойно занимало место в груди  "развоплощенного",
если так можно выразитьсЯ, человека, и тот навеки терЯл способность страдать
и плакать.
     ‡десь утешали новичков, которые еще не знали, что делать с  собственной
тенью, не осмеливались переступить  кому-нибудь  дорогу,  поднЯть  руку  длЯ
приветствиЯ, скрестить ноги, побежать,  прыгнуть  -  с  разбега  или  без  -
словом, совершать все то, что длЯ старожила не составлЯло  никаких  проблем.
Ќовички все времЯ оглЯдывались по сторонам и ощупывали себЯ, будто  потерЯли
кошелек.
     "ќто пройдет, это сей момент пройдет..."
     Њомент, который может пройти!
     "Ќечего жаловатьсЯ, - говорили им. - …сть  куда  более  несчастные".  €
пальцем указывали туда, где в данный момент должна  была  находитьсЯ  ‡емлЯ,
невидимаЯ ‡емлЯ.  „аже  малыши,  даже  новорожденные,  разбуди  их  внезапно
посреди ночи, всегда могли точно показать, где она.
     Љак ни напрЯгай слух, не услышишь ни звука! Њожно вглЯдыватьсЯ в  серые
губы мужчин и  женщин,  склонЯтьсЯ  над  колыбелью  в  надежде,  что  оттуда
донесетсЯ возглас младенца, - тщетно!
     ’ени собирались то у одной,  то  у  другой,  чтобы  "послушать"  пьесу,
сыгранную  на  бестелесной  виолончели,  -  тогда  каждый,  отдавшись  своей
фантазии и сообразно собственному  вкусу,  мог  представить  игру  камерного
квартета, или звуки большого органа,  или  соло  флейты,  или  шум  ветра  в
ельнике, скрытом завесой ливнЯ.
     Ћднажды человек, бывший  при  жизни  большим  пианистом,  сел  за  свое
призрачное фортепьЯно и пригласил друзей  посмотреть,  как  он  играет.  ‚се
знали: будет исполнЯтьсЯ Ѓах  -  и  надеЯлись,  что  благодарЯ  гениальности
композитора и  пианиста  можно  будет  хоть  что-то  услышать.  Џриглашенные
вертели головами в надежде на чудо. Ќекоторые думали,  что  перед  ними  Ѓах
собственной персоной. ‚ сущности, так оно и было. Ћн сыграл токкату и  фугу.
‘лушатели взволнованно следили за игрой маэстро, и каждый верил, что в самом
деле слышит музыку. Љогда композитор снЯл руки с клавиатуры,  все  принЯлись
хлопать в ладоши - понЯтное дело, не раздалось ни звука. ’огда,  убедившись,
что чуда не случилось, все поспешили разойтись по домам.
     Ќо самаЯ большаЯ беда ’еней состоЯла в том, что  они  ничего  не  могли
ухватить руками. ‚се вокруг  было  абстрактным.  Џодержать  в  пальцах  хоть
что-нибудь - обрезок ногтЯ, волосок, хлебную горбушку, неважно что, лишь  бы
осЯзаемое...
     Ћднажды гулЯющие прохаживались по тому месту, которое всегда  считалось
центральной площадью, и вдруг заметили длинный Ящик  из  настоЯщего  дерева,
чистого белого цвета. ’ени так часто обманывались в своих ожиданиЯх, что  не
сразу понЯли важность нового предмета и подумали, что перед  ними  очереднаЯ
галлюцинациЯ, фантом Ящика, более удачный, чем обычно. €  все  необыкновенно
удивились, когда один из них, при жизни упаковщик, известный резвостью  ума,
крутанувшись на пЯтках, чтобы обратить лицо ко всем неверЯщим, объЯвил,  что
Ящик и впрЯмь сделан из настоЯщего некрашеного дерева - из  дерева,  которое
найдешь только на ‡емле.
     ’огда множество ’еней всех времен - готы, козы, волки, вестготы, гунны,
протестанты,  мускусные  крысы,  лисицы,  чирки,   католики,   большеголовые
римлЯне, проститутки, - смешавшись  с  романтиками,  классицистами,  пумами,
орлами, божьими коровками, -  все  сгрудились  вокруг  Ящика,  и  воцарилась
тишина еще более  глубокаЯ,  чем  всегда,  -  было  даже  слышно,  как  Ящик
потрескивает {Џрозрачность ’еней позволЯла даже  маленьким  детЯм  с  любого
места видеть происходЯщее, не вставаЯ на цыпочки. (Џримеч. автора.)}.
     "€зменитсЯ, что-то определенно изменитсЯ! ‚едь жизнь  стала  совершенно
невозможной! ђаз поЯвилсЯ этот Ящик из настоЯщего некрашеного дерева,  может
быть, и солнце вдруг засиЯет, заменит наконец это жалкое освещение, источник
которого непонЯтен, оно всегда неизменно, не похоже ни на свет  днЯ,  ни  на
темноту ночи и больше напоминает грЯзь, разлитую по небу. Ђ это небо...  „а,
птицам удаетсЯ иногда полетать в нем, но надо видеть, как, выдохшись, они то
и дело замирают в пустоте, а когда слишком  сильно  машут  крыльЯми,  с  них
осыпаютсЯ мертвые перьЯ, и птицы падают, падают целую вечность..."
     Ќикто не смог поднЯть крышку Ящика, и более ста тысЯч  ’еней  вызвались
охранЯть его, чтобы... из страха, что... потому что...  Ќи  одна  версиЯ  не
выглЯдела правдоподобной, и в конце концов все  гипотезы  перемешались,  как
ручейки эфира в ‘ахаре неба.
     "Ќе надо спешить, не будем поддаватьсЯ сумасшедшим иллюзиЯм, - говорили
те, кто на ‡емле достигли почтенного возраста. - —то это мы - из-за простого
Ящика, да к тому же, скорее всего, пустого!"
     Ќо надежда продолжала жить. Ћдна  ’ень,  пришедшаЯ  неизвестно  откуда,
утверждала, что в ближайшее воскресенье (это так говорили - воскресенье,  но
иногда вспыхивали  жаркие  споры,  воскресенье  сегоднЯ  или  нет)  поЯвитсЯ
настоЯщий бык и на глазах у всех собравшихсЯ станет поедать траву, а  потом,
возможно, удастсЯ услышать его мычание.
     - ЉажетсЯ, он будет роскошного  черного  цвета,  с  несколькими  белыми
пЯтнами.
     - —то до менЯ, то мне хочетсЯ увидеть не быка, а жеребца англо-арабской
породы, и чтобы он бегал перед  нами  не  менее  пЯти  минут.  Џосле  такого
зрелища Я целые века чувствовал бы себЯ счастливым.
     - Ђ Я бы поглЯдел на своего фоксика, как он прогуливаетсЯ  со  мной  на
природе в департаменте ‘ена и Њарна.
     - ‘ вами?
     Џрошел слух, будто ’ени скоро смогут увидеть свои тела, какими они были
на ‡емле, - естественного цвета и комплекции.
     - ‘лушайте, Я уверен, что в ближайшие четыре днЯ все  по  утрам  смогут
видеть, как Я иду в свой офис и спускаюсь по ступенЯм станции метро атле.
     - Ђ Я увижу день, - размышлЯла другаЯ ’ень, - когда Я спешил на поезд и
непременно опоздал  бы  и  не  попал  в  ‹иссабон,  если  бы  не  любезность
начальника вокзала, который помедлил со свистком к отправлению.
     ‚ыходит, вот-вот можно будет приглашать друг друга,  чтобы  посмотреть,
как выглЯдела эта ’ень в день свадьбы, а та - в момент получениЯ  телеграммы
о смерти отца, или еще что-нибудь...
     - ‚ы что, и впрЯмь хотите заставить нас во все это поверить?
     - Ђ почему бы и нет? џ считаю, здесь нет ничего невероЯтного. Ќе  может
же все времЯ быть одно и то же. Џодумайте немножко над этим!
     - € все только потому, что поЯвилсЯ какой-то злосчастный Ящик из белого
дерева?
     - Ќо это же потрЯсающе! ‚спомните о миллиардах ’еней,  которые  до  сих
пор были лишены каких бы то ни было твердых предметов.
     Ћднако  никакого  нового  чуда  не  произошло,  Ящик  недели  и  месЯцы
оставалсЯ на площади, окружаемый все менее многочисленной охраной.  Ђ  потом
его и вовсе оставили в покое.
     ђазочарованные ’ени стали избегать друг друга, чтобы скрыть  охватившее
их страшное отчаЯние. Ќикогда еще они  так  не  страдали  от  окружавшей  их
пустоты. Ѓродили в одиночестве, брат избегал брата, жена - мужа,  влюбленный
- возлюбленную.
     арль „ельсоль не знал, сколько времени прошло с тех пор, как  он  стал
мертвым и в буквальном  смысле  превратилсЯ  в  собственную  тень.  Њаргерит
„еренод он потерЯл из виду за несколько дней до своей  кончины  и  не  знал,
жива ли она еще.  Ћн  вспоминал  о  том  дне,  когда  впервые  увидел  ее  в
библиотеке ‘орбонны. Ћна сидела  напротив.  Ѓыстрый,  как  мазок  художника,
взглЯд, и он уже знал, что она  брюнетка.  …ще  один  взглЯд  четверть  часа
спустЯ (он корпел над философией) - и стал известен  цвет  ее  глаз.  „есЯть
минут чтениЯ, последний взглЯд - и он увидел, какие у нее руки  и  запЯстьЯ.
Џлюс небольшое усилие воображениЯ, чтобы соединить эти детали в живое целое.
     Љаждый день он усаживалсЯ за библиотечный  стол  напротив  нее,  но  не
сказал ни единого слова - хромота сделала его застенчивым. Ћн всегда  уходил
первым - и очень быстро, несмотрЯ ни на что. Ћднажды она поднЯлась с  места,
чтобы взЯть новую книгу. Ћна тоже хромала.
     "Ћтныне Я стану смелее", - тут же сказал себе арль „ельсоль.
     Ќо затем эта мысль показалась ему недостойной их обоих.
     "Ќет, теперь Я с ней вообще не смогу заговорить", - думал он.
     Ђ Њаргерит „еренод просто раздражали изредка  бросаемые  взглЯды  этого
молчальника.  Ћн  как  бы   предлагал   ей   обменЯтьсЯ   хромотой,   словно
рукопожатием!
     Ћднажды мартовским днем, открываЯ настежь окно, она услышала, как сосед
шепчет арлю:
     - ‚ам же холодно, нужно попросить  разрешениЯ  закрыть  окно.  ќто  так
естественно, тем более что вы только после болезни.
     - Ћ, что вы, Я просто задыхаюсь, все хорошо, спасибо.
     € он даже не пошевелилсЯ.
     ‚се-таки он попыталсЯ  боротьсЯ  с  холодом  и,  чтобы  сохранить  хоть
немного собственного тепла, стал делать почти незаметные движениЯ,  напрЯгаЯ
мускулы плеч и ног, растираЯ грудь просунутой  под  жилет  рукой.  ‘тудентка
бросила на него раздраженный взглЯд, будто он мешал ей заниматьсЯ. € тут  он
почувствовал странное спокойствие, ощутил  близость  самой  смерти,  котораЯ
касалась его плеч, груди, ног, и он представлЯлсЯ ей неплохой добычей. Љогда
арль вернулсЯ к себе, у него не хватило сил даже разжечь огонь. Ћн умер три
днЯ спустЯ.
     Ћчутившись там, наверху, арль „ельсоль продолжал занЯтиЯ в  библиотеке
‘орбонны, спроецированной на небеса.
     Ћднажды он увидел одну ’ень, котораЯ села напротив его обычного места и
тут же напомнила силуэт „еренод.
     "Ћна точно так же держала свой портфель и так же резко его открывала, -
подумал он. - Ќо что стало с ее лицом? Ќа ней тот же плащ, что и в Џариже, и
ей еще меньше дела до менЯ, чем на ‡емле. Џочему же она не откры