ко и весело живетсЯ. ‘тоит ли заполнЯть страницы
перечислением повседневных занЯтий светского  повесы,  описывать  прекрасных
женщин, ему улыбавшихсЯ, платье, которое он  носил,  состЯзаниЯ,  в  которых
участвовал, одерживаЯ победы или терпЯ поражениЯ?
     ’еперь, когда желторотые юнцы у нас бьютсЯ с  французами  в  €спании  и
”ранции, живут на биваках, питаютсЯ интендантской солониной и  сухарЯми,  им
трудно себе представить, как хорошо жилось их предкам;  а  потому  не  будем
задерживатьсЯ на описании той поры, когда нынешнего государЯ еще  водили  на
помочах, —арльз ”оке еще не превратилсЯ в обычного политического деЯтелЯ,  а
Ѓонапарт был босоногим оборвышем на своем родном острове.
     Џока в моих поместьЯх шли всЯкие перестройки, пока! мой дом из древнего
замка норманнов превращалсЯ в элегантный античный храм  или  дворец,  а  мои
сады  и  леса  терЯли  свой  сельский  вид,  уподоблЯЯсь   аристократическим
французским паркам, пока подрастало мое дитЯ, играЯ у материнских  колен,  и
увеличивалсЯ мой авторитет в графстве, - Я, конечно, не сидел  безвыездно  в
„евоншире, а то и дело наезжал в ‹ондон и в мои многочисленные английские  и
ирландские поместьЯ.
     ЌаведалсЯ Я и в поместье ’рекотик и на Џолуэллский  рудник,  но  вместо
чаемых барышей наткнулсЯ на сутЯжничество, интриги  и  подвохи.  ’огда  Я  с
большой  помпой  отправилсЯ  в  паши  ирландские  владениЯ,   где   принимал
дворЯнство с  такой  пышностью  и  таким  хлебосольством,  что  впору  бы  и
вице-королю; Я задавал тон в „ублине (по правде говорЯ, в то времЯ  это  был
нищий, полудикий город, и мне не понЯтен весь этот  недавний  шум,  все  эти
нареканиЯ на “нию и проистекающие отсюда бедствиЯ, трудно понЯть  ирландских
патриотов, которые бьют себЯ в грудь, превозносЯ старый  порЯдок);  итак,  Я
задавал тон в „ублине, но хвалитьсЯ  тут  особенно  нечем,  такаЯ  это  была
глухаЯ дыра, что бы там ни говорила ирландскаЯ партиЯ.
     ‚ одной из предыдущих глав Я уже описал  „ублин.  џ  говорил,  что  это
‚аршава наших широт, - заносчиваЯ,  разорившаЯсЯ,  полуцивилизованнаЯ  знать
правила здесь полудиким населением.  џ  называю  его  полудиким  не  наобум.
“личнаЯ  толпа  в  „ублине  производила  в  те  дни   впечатление   каких-то
взлохмаченных оборванцев, не знающих употреблениЯ мыла и бритвы. Ѓольшинство
общественных мест в городе считалось небезопасным после наступлениЯ темноты.
“ниверситет, общественные зданиЯ и  дворцы  магнатов  блистали  великолепием
(последние в большинстве стоЯли недостроенными), но народ был  так  жалок  и
угнетен, что Я не видел ничего подобного нигде в …вропе; его религиЯ была на
полубесправном  положении;   его   духовенство   вынуждено   было   получать
образование за границей; его аристократиЯ не имела с ним ничего общего. Ѓыла
здесь  и  протестантскаЯ  знать,  в  городах   заправлЯли   жалкие,   наглые
протестантские корпорации, полунищаЯ когорта мэров, олдерменов  и  городских
чиновников; все  они  подписывали  обращениЯ  к  парламенту  и  представлЯли
общественное мнение страны; но между верхними и  низшими  слоЯми  народа  не
было ни малейшего общениЯ и  взаимопониманиЯ.  Њне,  так  долго  жившему  за
границей, отчуждение между католиками и протестантами особенно  бросалось  в
глаза, и хоть Я и тверд, как скала,  в  своей  вере,  а  все  же  мне  часто
приходило в голову, что дед мой исповедовал другую религию, и Я никак не мог
взЯть в толк, чем вызвано такое политическое неравенство. ‘оседи  видели  во
мне опасного левеллера; особенно не прощали мне, что в замке ‹индон  Я  иной
раз сажал  за  стол  местного  приходского  свЯщенника.  ќто  был  дворЯнин,
учившийсЯ в ‘аламанке, лучше  воспитанный,  на  мой  взглЯд,  и  куда  более
приЯтный собеседник, нежели его протестантский коллега, чьЯ паства  состоЯла
человек из десЯти - двенадцати; последний, правда,  был  сын  лорда,  но  не
шибко преуспел в грамоте и больше всего интересовалсЯ псарней  и  петушиными
боЯми.
     џ не стал расширЯть и украшать замок ‹индон, как сделал  это  в  других
поместьЯх, и бывал в нем только наездами. ‚о времЯ  этих  наездов  Я  держал
открытый дом и с поистине королевским радушием принимал местную знать. ‚ мое
отсутствие в замке проживали с моего  разрешениЯ  тетушка  Ѓрейди  с  шестью
незамужними дочерьми (хоть они всегда  менЯ  презирали);  матушка  предпочла
устроитьсЯ в моем новом барриогском особнЯке.
     Њилорд  Ѓуллингдон  превратилсЯ  меж  тем  в  долговЯзого,  не  в  меру
строптивого  подростка,  и  Я  поселил  его  в  €рландии,  поручив   надзору
достойного гувернера и заботам вдовы Ѓрейди и шестерых ее дочерей: никто  не
возбранЯл ему по примеру отчима влюбитьсЯ в одну из этих пожилых  дев,  если
не  во  всех  скопом.  Ќаскучив  замком  ‹индон,  молодой  лорд  всегда  мог
перебратьсЯ к моей матушке, хотЯ особой приЯзни эти двое  друг  к  другу  не
питали; болеЯ за своего внука Ѓрайена, матушка, пожалуй, не меньше,  чем  Я,
ненавидела моего пасынка.
     ѓрафству „евон не повезло по сравнению с соседним Љорнуоллом, ему  было
отпущено куда меньше  представителей  в  парламенте.  ‚  Љорнуолле  мне  был
известен помещик умеренных взглЯдов, получавший со своего имениЯ всего  лишь
две-три тысЯчи фунтов в год, и этот мой знакомец утроил свои доходы,  оттого
что посылал в парламент трех-четырех депутатов, а имеЯ в своем  распорЯжении
столько мест,  пользовалсЯ  влиЯнием  на  министров.  ‚о  времЯ  малолетства
ѓонории  парламентские  интересы  дома  ‹индон   были   в   забросе,   ввиду
неспособности старого графа заниматьсЯ политикой, точнее говорЯ, их присвоил
старый лицемер и проныра ’иптоф, - по обычаю всех родственников и  опекунов,
он попросту грабил своих  подопечных.  Њаркиз  ’иптоф  посылал  в  парламент
четырех депутатов: из них двоих от местечка ’ипплтон, которое, как известно,
лежит у подножьЯ нашего поместьЯ •эктон лишь по другую  сторону  граничит  с
парком  ’иптоф.  Њы  с  незапамЯтных  времен  посылали  депутатов  от  этого
местечка, пока  ’иптоф,  воспользовавшись  слабоумием  покойного  лорда,  не
заменил их своими людьми. Љогда старший сын ’иптофа вошел  в  возраст,  ему,
разумеетсЯ, досталось представительство от ’ипплтона; но вот скончалсЯ ђигби
(набоб ђигби, составивший себе состоЯние  в  €ндии  при  Љлайве),  и  маркиз
надумал воспользоватьсЯ открывшейсЯ  вакансией  длЯ  второго  сына,  милорда
Џойнингса, уже известного читателю по одной из  предыдущих  глав,  решив,  в
сознании своего всемогущества, что и этот его сын  укрепит  рЯды  оппозиции,
иначе говорЯ, старой достославной партии вигов, которую поддерживал маркиз.
     ђигби  долго  хворал  перед  кончиной,  и   дворЯне   графства   весьма
интересовались его  здоровьем;  это  были  по  преимуществу  завзЯтые  тори,
сторонники  правЯщей  партии,   считавшие   взглЯды   ’иптофа   опасными   и
разорительными. - Њы давно присматриваем человека, который мог бы  сразитьсЯ
с ’иптофом, - говорили мне местные сквайры. - Ђ где же  нам  искать  такого,
как не в замке •эктон? ‚ы, мистер ‹индон,  наш  кандидат,  на  следующих  же
выборах в графстве мы включим вас в списки.
     џ так ненавидел ’иптофов, что готов  был  сразитьсЯ  с  ними  на  любых
выборах. Ћни не только не бывали в •эктоне, но и отказывались принимать тех,
кто бывал у нас; по их наущению все дамы  в  графстве  закрыли  двери  своих
домов длЯ моей жены; ’иптофы распускали добрую половину  идиотских  сплетен,
ходивших по округе о моем распутстве и мотовстве; они  утверждали,  будто  Я
женилсЯ на леди ‹индон, взЯв ее на испуг, и что она теперь конченый человек;
намекали, будто жизнь Ѓуллингдона не в безопасности под моей  крышей,  будто
его держат в черном теле, будто Я сплю и вижу, как бы убрать  его  с  дороги
моего сына Ѓрайена. Љто  бы  из  моих  приЯтелей  ни  заезжал  в  •эктон,  в
’иптоф-холле уже подсчитывали, сколько по этому случаю было выпито  бутылок.
Ћни докапывались до всех моих дел со стрЯпчими и  посредниками.  …сли  Я  не
платил кредитору, все его  претензии  становились  там  известны  наперечет;
стоило мне заглЯдетьсЯ на фермерскую  дочку,  как  они  кричали,  что  Я  ее
погубил. Ќикто из нас не без греха,  как  семьЯнин  Я  не  могу  похвалитьсЯ
ровным, выдержанным характером; но мы с миссис ‹индон ссорились не чаще, чем
это бывает в любом аристократическом доме, и первое времЯ все наши размолвки
так или иначе кончались примирением. “ менЯ, конечно, много  недостатков,  и
все же Я не тот дьЯвол во плоти, каким изображали менЯ злостные клеветники в
’иптоф-холле. Џервые три года не было случаЯ, чтобы Я ударил жену, разве что
под пьЯную руку. Љогда Я  запустил  в  Ѓуллингдона  столовым  ножом,  Я  был
нетрезв, что могут подтвердить  все  присутствовавшие  при  этой  сцене;  но
отсюда еще далеко до каких-то злокозненных умыслов против бедного малого;  с
этой стороны Я чист и клЯтвенно заверЯю, что, если не считать того, что Я от
души ненавидел пасынка (а в склонностЯх своих никто не волен), Я никогда  не
желал ему зла.
     €так, у менЯ был давнишний  зуб  на  ’иптофов,  а  Я  но  из  тех,  кто
позволЯет своим чувствам подобного рода ржаветь в бездействии. •оть и виг, а
может быть,  именно  поэтому,  маркиз  отличалсЯ  крайним  высокомерием:  он
обращалсЯ с простыми смертными примерно так же,  как  обращалсЯ  его  божок,
великий граф, особенно с тех пор как ему самому  пожаловали  титул  пэра,  -
точно с презренными вассалами, длЯ которых  должно  быть  честью  облобызать
прЯжку на его башмаке. Љогда к нему ЯвлЯлись типплтонский мэр с корпорацией,
он выходил к ним в шлЯпе, не приглашал мэра сесть и сразу же  исчезал,  едва
вносили закуску, а бывало и так, что почтенных олдерменов угощали в  каморке
дворецкого. Џравда, честные бритты не роптали на такое обращение, пока Я  их
не просветил,  движимый  патриотическими  чувствами.  ќтим  подхалимам  даже
нравитсЯ, когда ими  помыкают,  Я  на  долгом  опыте  убедилсЯ,  что  редкий
англичанин смотрит на дело иначе.
     ’олько когда Я открыл им глаза, увидели они свое унижение. џ  пригласил
мэра в •эктон вместе  с  его  дражайшей  половиной,  аппетитной  кругленькой
бакалейщицей, посадил ее рЯдом с леди ‹индон в мой кабриолет и  отвез  обеих
дам на скачки. ‹еди ‹индон отчаЯнно противилась такому унижению, но хоть она
и дамочка с характером, Я знал, как  за  нее  взЯтьсЯ,  и  она  не  устоЯла.
’олкуют о норове - чушь какаЯ! „икаЯ кошка норовиста, но укротителю нетрудно
с нею сладить; так  и  Я  мало  встречал  женщин,  которых  не  заставил  бы
слушатьсЯ.
     џ всЯчески ухаживал за мэром и его олдерменами: посылал им дичь к обеду
или приглашал к себе; усердно посещал их собраниЯ, танцевал с  их  женами  и
дочерьми, словом, оказывал  им  все  те  знаки  вниманиЯ,  какие  полагаетсЯ
оказывать; но хоть старику ’иптофу были известны мои  маневры,  он  парил  в
облаках: ему и в голову  не  приходило,  что  в  подвластном  ему  городишке
’ипплтоне кто-либо осмелитсЯ свергнуть  его  династию,  и  он  издавал  свои
наказы с таким апломбом, как  если  б  он  был  турецкий  султан,  а  жители
’ипплтона - его покорные рабы.
     Љогда почта приносила  сообщениЯ,  что  здоровье  ђигби  ухудшаетсЯ,  Я
каждый раз давал обед, -  у  моих  товарищей  по  охоте  была  даже  в  ходу
поговорка:  "“  ђигби,  видно,  плохи  дела:  в  •эктоне  опЯть  дают   обед
корпорации".
     џ попал в парламент в 1776 году, как раз в  начале  войны  с  Ђмерикой.
Њилорд —атам,  кумир  своих  партийных  коллег,  обладавший,  по  их  словам
сверхчеловеческой мудростью, возвысил свой  голос  в  палате  лордов  против
разрыва с Ђмерикой, да и мой соотечественник мистер Ѓерн,  великий  философ,
но многоречивый и нудный оратор, защищал мЯтежников  в  палате  общин,  где,
однако, благодарение британскому патриотизму, мало кто его поддержал. —то до
старика ’иптофа, то он готов был назвать  белое  черным,  коль  скоро  этого
требовал великий граф: он приказал сыну выйти из гвардии, в подражание лорду
Џитту, который, несмотрЯ на свой чин прапорщика, отказалсЯ сражатьсЯ  против
тех, кого он называл своими американскими братьЯми.
     Ћднако патриотизм столь высокой марки был мало кому доступен в  Ђнглии;
с тех пор как началась распрЯ, американцев у нас готовы были съесть  живьем:
стоило нам услышать о ‹ексингтонской битве и о  нашей  "славной  победе  при
Ѓанкер-хилле" (как писали в те дни), и всЯ нациЯ, как  говоритсЯ,  воспылала
гневом, ‚се ополчились  на  философов,  всеми  овладели  верноподданнические
чувства, и только когда была увеличена  земельнаЯ  подать,  среди  сельского
дворЯнства пошел глухой ропот. ЌевзираЯ на это, мои сторонники и слышать  не
хотели о ’иптофах; Я решил начать борьбу и, как всегда, победил.
     ‘тарый маркиз гнушалсЯ тех разумных и долговидных мер, без  которых  не
обходитсЯ  ни  одна  избирательнаЯ  кампаниЯ.  Ћн   объЯвил   корпорации   и
фриголдерам свое намерение выставить кандидатуру лорда „жорджа, а также свое
желание, чтобы оный лорд был избран от местечка  ’ипплтон,  но  не  поставил
своим сторонникам и кружки пива, дабы смочить их преданность, тогда как Я  -
сами понимаете - заручилсЯ содействием всех питейных заведений в ’ипплтоне.
     ‡десь незачем рассказывать историю выборов - об этом  писалось  десЯтки
раз. „остаточно сказать, что Я вырвал  местечко  ’ипплтон  из  когтей  лорда
’иптофа и его сына,  лорда  „жорджа.  ‘  чувством  свирепого  удовлетворениЯ
заставил Я жену (как Я уже рассказывал, она одно времЯ была сильно  увлечена
своим родственником) открыто против  него  выступить:  ей  пришлось  в  день
выборов надеть и раздавать мои цвета. Љогда дело дошло до речей,  Я  сообщил
избирателЯм, что в свое времЯ одержал над лордом „жорджем  верх  в  любви  и
побил его на поединке, а теперь намерен побить на выборах; и это Я и сделал,
как показали дальнейшие событиЯ; ибо, к невыразимому гневу старого  маркиза,
Ѓарри  ‹индон,  эсквайр,  был  избран  депутатом  от  ’ипплтона   на   место
скончавшегосЯ „жона  ђигбн,  эсквайра;  Я  еще  пригрозил  старику,  что  на
следующих выборах отберу у него оба места, после чего отправилсЯ  в  ‹ондон,
чтобы приступить к своим парламентским обЯзанностЯм.
     ‚от тогда-то Я и начал серьезно подумывать о том, чтобы добитьсЯ титула
ирландского пэра, дабы передать его моему возлюбленному сыну и наследнику.


        ѓлава XVIII,
        из которой читатель увидит, что счастье мое заколебалось

     Ѓыть может, найдутсЯ недоброжелатели, склонные осудить эту повесть  как
безнравственную (до менЯ не раз доходили толки, будто судьба наградила  менЯ
не по заслугам), - но Я попрошу этих критиканов дочитать мои приключениЯ  до
конца, и они увидЯт, что Я ухватил не слитком завидный приз и что богатство,
роскошь, тридцать тысЯч  годовых  и  кресло  в  парламенте  порой  достаютсЯ
чересчур дорогой ценой, когда ради  них  лишаешьсЯ  свободы  и  обзаводишьсЯ
такой обузой, как докучливаЯ жена.
     Ќет большей пытки, чем докучливаЯ жена, - и это свЯтаЯ истина.  Љто  не
побывал в моей шкуре, понЯтиЯ не  имеет,  какое  это  удручающее,  изводЯщее
бремЯ и как оно год от году все больше гнетет и давит, так что уж и сил  нет
терпеть, и если вы первый год с ним еще справлЯлись, то лет через десЯть оно
становитсЯ невыносимым. Њне рассказывали  притчу,  пропечатанную  в  толстом
словаре, будто некий человек в  глубокой  древности  наладилсЯ  каждый  день
таскать в гору теленка на собственной спине, да  так  приобык,  что  теленок
сделалсЯ уже здоровенным быком, а он  по-прежнему  не  замечал  своей  ноши;
поверьте же, молодые неженатые люди, жена - это более тЯжкий груз, чем самаЯ
откормленнаЯ смитфильдскаЯ телка, и если мой печальный пример остережет хотЯ
бы одного из вас от женитьбы,  значит,  "‡аписки  Ѓарри  ‹индона,  эсквайра"
достигли своей цели.
     € не то чтобы леди ‹индон была ворчуньей или злюкой, как иные  жены,  -
от этого Я бы ее живо вылечил - пет, зато она вечно  кисла,  ныла,  плакала,
привередничала, всего пугалась, от всего приходила в отчаЯние - а  длЯ  менЯ
ничего хуже быть не может; хоть в лепешку расшибись, ни за что она не  будет
весела и довольна. ЌЯнчитьсЯ с ней мне было не с руки, а так как дома жилось
не слишком приЯтно, то и не удивительно,  что  при  моем  характере  Я  стал
искать развлечений и общества на стороне, и  тут  к  ее  прочим  недостаткам
прибавилась омерзительнаЯ ревность; стоило ей увидеть, что Я  оказываю  хотЯ
бы пустЯчное внимание другой женщине, как миледи  ‹индон  пускалась  в  рев,
ломала руки, клЯлась, что покончит с собой, - словом, молола невесть что.
     ‘мерть ее не принесла  бы  мне  облегчениЯ,  как  легко  поймет  всЯкий
здравомыслЯщий человек; ведь стервец Ѓуллингдон (тем временем превратившийсЯ
в высокого, неуклюжего черномазого детину и грозивший  стать  истинным  моим
проклЯтием) должен был унаследовать все ее состоЯние до последнего пенни,  и
Я сделалсЯ бы беднее, чем был, когда женилсЯ на вдове;  ибо  Я  истратил  не
только доходы леди ‹индон, но и все  мои  личные  сбережениЯ  на  то,  чтобы
поддерживать образ жизни, подобающий нашему рангу, и как истый джентльмен по
духу и крови и думать не думал о  каких-либо  сбережениЯх  из  доходов  моей
жены.
     „а будет же сие ведомо моим хулителЯм, и пусть не говорЯт  будто  Я  пе
мог бы промотать состоЯние леди ‹индон, не заведись у менЯ потайной  карман,
и что даже и сейчас, пребываЯ в столь бедственном положении, Я где-то  храню
груды золота и могу при желании ЯвитьсЯ  миру  Љрезом.  Љогда  Я  закладывал
имущество  леди  ‹индон,  Я  каждый  полученный  грош  тратил  как  подобает
джентльмену; мало того, Я много денег задолжал  частным  лицам,  и  все  это
ухнуло в ту же прорву. Џомимо долгов и просроченных закладных, Я самому себе
осталсЯ должен по меньшей мере сто двадцать тысЯч фунтов, истраченных за  то
времЯ, что Я управлЯл имуществом моей жены; можно по справедливости сказать,
что на ее имуществе лежит еще и долг мне на означенную сумму.
     џ уже говорил здесь, какое отвращение и  гадливость  внушала  мне  леди
‹индон, но хотЯ, как человек прЯмой и откровенный,  Я  особенно  не  скрывал
моих чувств, эта низкаЯ женщина преследовала менЯ своей любовью, невзираЯ на
всю мою холодность, и готова была растаЯть при первом моем  ласковом  слове.
‚се дело в том, уважаемый читатель, что, говорЯ между нами, Я был  одним  из
самых красивых и блестЯщих молодых людей в Ђнглии той  поры  и  жена  любила
менЯ без памЯти; и хоть это могут счесть за  нескромность,  должен  сказать,
что леди  ‹индон  была  не  единственной  дамой  из  общества,  благосклонно
взиравшей на смиренного ирландского искателЯ приключений.
     "—то за диковинные существа женщины!" - думал Я не раз. Њне  доводилось
видеть, как изЯщнейшие нимфы  ‘ент-„жеймского  квартала  сходили  с  ума  по
грубым, вульгарным мужланам; как умные и образованные леди вешались  на  шею
невежественным оболтусам - и так далее. ќти причудницы поистине  сотканы  из
противоречий! Ћтсюда не следует, что сам  Я  вульгарен  и  невежествен,  как
упомЯнутые  лица  (Я  горло  готов  перерезать  всЯкому,  кто  хоть  намеком
усомнитсЯ в достоинстве моего происхождениЯ и воспитаниЯ!),  Я  только  хочу
поЯснить, что у леди ‹индон было достаточно оснований менЯ  ненавидеть,  но,
как всЯкаЯ женщина, она жила не разумом, а чувством  и  до  самых  последних
дней нашей совместной  жизни  готова  была  броситьсЯ  мне  на  шею,  стоило
заговорить с нею чуть ласковей.
     - Ђх, - восклицала она в подобные минуты нежности, - ах, ђедмонд,  если
б ты всегда был таким!
     ‚о времЯ этих приступов любви она была самым покладистым  существом  на
свете и отписала бы мне все свое  имущество,  будь  это  возможно.  €,  надо
признать, достаточно было малейшего вниманиЯ, чтобы привести ее  в  отличное
расположение духа. ‘тоило мне пройтись с ней  по  Њолл,  заехать  в  ђанела,
проводить ее в церковь св. €акова или подарить ей какую-нибудь  безделку,  и
она расцветала. Ќо таково непостоЯнство женщин, что уже  на  следующий  день
она могла называть менЯ мистер Ѓарри и оплакивать свою  злосчастную  судьбу,
соединившую ее с чудовищем: так  она  обзывала  одного  из  самых  блестЯщих
мужчин всех трех королевств его величества. ‘мею вас  уверить,  другие  дамы
были куда более лестного обо мне мнениЯ.
     Ѓывало и так, что она грозилась со мной расстатьсЯ; но Я крепко  держал
ее в руках благодарЯ нашему мальчику, которого  она  страстно  любила  -  не
понимаю почему: ведь она всегда  пренебрегала  старшим  сыном  и  нимало  не
заботилась о его здоровье, благополучии или образовании.
     Ќаш малыш был единственной свЯзью между мной и ее милостью, только им и
держалсЯ наш союз, и не было таких честолюбивых планов, касающихсЯ  Ѓрайена,
которых она бы не одобрила, и расходов, на которые не согласилась бы длЯ его
будущей карьеры. Љаких мы только не раздавали взЯток - в том числе и в самые
высокие инстанции, в непосредственной близости к  трону!  ‚ы  удивились  бы,
назови Я вам высокопоставленных лиц,  соизволивших  принЯть  наши  дружеские
подношениЯ. џ раздобылсЯ как в английской, так и в ирландской ѓеральдических
палатах самым точным  описанием  и  подробной  родословной  баронского  рода
Ѓарриогов и почтительнейше просил восстановить менЯ  в  моих  наследственных
правах, а также пожаловать мне титул виконта Ѓаллибарри.  "ќтим  кудрЯм  так
пристанет корона", - говорила моЯ жена, в минуты  нежности  приглаживаЯ  мне
волосы; да и в самом деле: в  семействе  лордов  немало  найдетсЯ  ничтожных
самозванцев, которые не  могут  похвалитьсЯ  ни  моей  храбростью,  ни  моей
родословной, ни многими другими моими преимуществами.
     ЏогонЯ за званием пэра была, как Я считаю,  одним  из  самых  неудачных
моих начинаний той поры. Ћна стоила неслыханных жертв. џ раздаривал  -  кому
деньги, кому брильЯнты; приобретал землю по цене, в десЯть  раз  превышающей
ее стоимость; покупал картины и драгоценности, платЯ за них  бешеные  суммы;
задавал обеды и приемы лицам, поощрЯвшим  мои  честолюбивые  замыслы  и,  по
своей близости к трону, способным их  поддержать;  проигрывал  пари  великим
герцогам, братьЯм его величества, - но об этом лучше молчок: Я не хочу из-за
личных обид быть заподозренным в недостаточной преданности трону.
     …динственный во всей этой истории, кого Я решаюсь назвать открыто,  это
ѓустав Ђдольф, тринадцатый граф Љрэбс, старый  негодЯй  и  мошенник.  Ѓудучи
приближен к особе нашего  обожаемого  монарха,  он  пользовалсЯ  личным  его
покровительством.  ‘толь  доброе  расположение  возникло  еще   во   времена
покойного королЯ: его высочество принц “эльский,  в  бытность  свою  в  Љью,
играЯ с юным лордом в волан на площадке парадной  лестницы,  разгневалсЯ  на
что-то и столкнул его вниз,  причем  тот  сломал  ногу.  „вижимый  сердечным
раскаЯнием, принц приблизил  пострадавшего  к  своей  особе,  и,  когда  его
величество вступил на престол, граф Ѓьют, по словам придворных,  ни  к  кому
так не ревновал королЯ, как  к  лорду  Љрэбсу.  Џоследний  был  небогат,  но
склонен к мотовству, и Ѓьют, стараЯсь убрать его подальше,  отправлЯл  графа
то в ђоссию, то в другие посольства. Џосле  падениЯ  фаворита,  Љрэбс  снова
вернулсЯ в Ђнглию и сразу же получил назначение при особе королЯ.
     ‘ этим-то придворным, пользовавшимсЯ самой незавидной славой, Я и  свел
знакомство, когда, будучи  еще  наивным  простаком,  впервые  обосновалсЯ  в
‹ондоне после женитьбы; а так как  Љрэбс  был  занЯтнейшим  человеком,  Я  с
удовольствием проводил с ним времЯ, не говорЯ уже о том, что был  у  менЯ  и
прЯмой интерес в дружбе  придворного,  столь  близкого  к  высочайшей  особе
государства.
     …сли верить этому субъекту, не было такого  королевского  рескрипта,  к
которому он не приложил бы руку. Ћн сообщил мне об отставке —арльза ”окса за
день до того, как о  ней  услышал  сам  беднЯга  —арли.  Ћн  сообщил  мне  о
возвращении из Ђмерики братьев ѓау и о том,  какие  предстоЯт  назначениЯ  в
тамошнем командовании. Љороче говорЯ, Я главным образом на  Љрэбса  возложил
свои надежды на получение титула барона Ѓарриогского и виконта Ѓаллибарри.
     Ћсобенно  больших  издержек  в  свЯзи  с  моими  честолюбивыми  планами
потребовало снарЯжение и вооружение роты пехотинцев,  набранных  в  •эктоне,
‹индоне и других моих ирландских поместьЯх, - Я сам  вызвалсЯ  поставить  ее
моему милостивому монарху длЯ его кампании против  американских  мЯтежников.
ќти солдаты, великолепно снарЯженные и одетые, были отправлены из  Џортсмута
в 1778 году, и патриотические чувства джентльмена, принесшего  такую  жертву
на алтарь отечества, были столь угодны его величеству, что, когда лорд  Ќорт
представлЯл менЯ ко двору, его величество удостоил  вашего  покорного  слугу
милостивым замечанием: "‚есьма похвально, мистер ‹индон; поставьте  нам  еще
одну роту, да и сами с ней отправлЯйтесь!" Ћднако  последнее,  как  понимает
читатель, не входило в  мои  расчеты.  —еловек,  получающий  тридцать  тысЯч
годового дохода, должен быть дураком, чтобы рисковать жизнью, как  последний
нищий; Я всегда ставил в образец моего друга корнета „жека Ѓолтера, отменною
кавалериста и храброго воина,  который  с  готовностью  участвовал  в  любой
стычке, любой драке - до тех пор, пока накануне битвы под Њинденом не пришло
известие, что дЯдюшка его, крупный военный интендант, приказал долго жить  и
завещал ему пЯть тысЯч годовых. „жек, нимало не медлЯ, подал в  отставку,  а
так как дело было накануне генерального сражениЯ и  просьбу  его  отказались
уважить, он не посмотрел ни на что и ушел сам. ‘ тех пор „жек Ѓолтер не брал
в руки оружиЯ, за исключением одного  случаЯ:  какой-то  офицер  бросил  ему
обвинение в трусости, и „жек с  такой  холодной  решимостью  прострелил  ему
правую руку, что весь свет убедилсЯ:  не  трусость  заставила  его  уйти  из
армии, а единственно благоразумие и желание насладитьсЯ своим богатством.
     Љогда   набиралась   •эктонскаЯ   рота,    мой    пасынок,    достигший
шестнадцатилетнего возраста, изъЯвил горЯчее желание в нее вступить, и  Я  с
удовольствием отпустил бы молодца, лишь бы от него  избавитьсЯ,  однако  его
опекун лорд ’иптоф, старавшийсЯ пакостить мне во всем, не соизволил дать ему
разрешение и помешал малому проЯвить свои воинственные наклонности. …сли  бы
он присоединилсЯ к этой экспедиции и пал в Ђмерике  от  пули  мЯтежника,  Я,
признаюсь, не стал бы горевать; длЯ менЯ было бы  великой  радостью  увидеть
моего сына наследником состоЯниЯ, которого отец его добилсЯ с таким трудом.
     ‘казать по правде, образование молодой лорд получил не ахти  какое,  Я,
пожалуй, и впрЯмь держал его в черном  теле.  Ћн  был  такого  неукротимого,
дикого нрава, так непослушен по природе, что  Я  никогда  не  питал  к  нему
добрых чувств; в присутствии моем и матери он всегда производил  впечатление
угрюмого тупицы, - Я считал, что никакие занЯтиЯ ему не помогут,  и  большую
часть времени он был предоставлен самому себе. „ва года он прожил в €рландии
вдали от нас; когда же приехал в Ђнглию, мы держали  его  преимущественно  в
•эктоне, считаЯ неудобным вводить такого неотесанного  малого  в  изысканное
столичное общество, где сами, естественно, вращались. Њой же бедный  мальчик
был, напротив, на редкость  милый  и  воспитанный  ребенок;  нам  доставлЯло
истинную радость всЯчески его баловать и отличать; плутишке еще и  пЯти  лет
не минуло, а он был уже образцом  светского  изЯщества,  блистал  утонченным
воспитанием и, красотой.
     „а он, собственно, и не мог быть  другим,  принимаЯ  во  внимание  наши
заботы, мы ничего не жалели длЯ него. Љогда Ѓрайену исполнилось четыре года,
Я поссорилсЯ с его нЯней-англичанкой, к которой так ревновала менЯ  жена,  и
вверил   его   попечениЯм   француженки-гувернантки,    жившей    в    самых
аристократических домах Џарижа.  ‹еди  ‹индон,  разумеетсЯ,  и  к  ней  менЯ
приревновала. Џод  руководством  этой  молодой  женщины  мой  плутишка  стал
премило болтать по-французски.
     ‘ердце радовалось слушать, как маленький мошенник ругаетсЯ: "Mort de ma
vie!" - или, топаЯ пухленькой ножкой, посылает этих "manants" и "canailles",
наших слуг, к "trente mille diables". „а и вообще он был развит не по  летам
- еще крошкой научилсЯ всех передразнивать; пЯти лет, сидЯ с нами за столом,
выпивал свое шампанское не хуже взрослого. ЌоваЯ воспитательница научила его
французским песенкам и  последним  парижским  куплетам  ‚аде  и  Љоллара,  -
прелесть что за куплеты! - и все, знающие по-французски, хватались за  бока,
тогда как аристократические вдовы, посещавшие его мамашу, приходили в  ужас.
Џравда, мы не часто видели у себЯ этих почтенных дам, - Я не  очень  поощрЯл
визиты  так  называемых  респектабельных  гостей,  навещавших  леди  ‹индон.
Ќесносные критиканы и  сплетники,  завистливые,  ограниченные  людишки,  они
только нагонЯют тоску и сеют рознь между мужем и женой. Љогда эти  почтенные
кикиморы в кринолинах и  туфлЯх  на  высоком  каблуке  поЯвлЯлись  у  нас  в
гостиной - в •эктоне  или  на  Ѓеркли-сквер,  -  у  менЯ  не  было  большего
удовольствиЯ, как обращать их в бегство; Я заставлЯл малютку Ѓрайена петь  и
плЯсать, производЯ неистовый шум, к которому и сам присоединЯлсЯ  длЯ  пущеи
острастки.
     Ќикогда не забуду торжественных увещаний  нашего  приходского  пастора,
старого педанта, который  затеЯл  было  обучать  Ѓрайена  латыни.  €ногда  Я
разрешал малышу играть с многочисленным пасторским потомством,  и  сметливые
ребЯта живо перенЯли у него несколько французских песенок,  чем  их  мамаша,
больше смыслившаЯ в солениЯх и маринадах, чем  во  французской  словесности,
немало гордилась. Ќо как-то их услышал отец, и дело кончилось тем, что  мисс
‘арре прописали неделю строгого домашнего ареста и посадили  ее  на  хлеб  и
воду, а мастера „жейкоба отец отодрал в присутствии всех братьев т сестер  и
на глазах у мастера Ѓрайена, в надежде, что это зрелище послужит ему уроком.
Ћднако мой плутишка, придЯ в исступление, набросилсЯ на почтенного пастора и
ну молотить его руками и ногами, требуЯ, чтобы  милочку  „жейкоба  не  смели
трогать,  и  осыпаЯ  его  мучителЯ  градом  французских  ругательств,  вроде
"corbleu, morbleu,  ventre-bleu"  и  т.  п.  Џришлось  обратитьсЯ  к  помощи
псаломщика, чтобы унЯть расходившегосЯ шалуна. Џосле этого происшествиЯ  его
преподобие заказал Ѓрайену дорогу в пасторский дом; в ответ Я поклЯлсЯ,  что
старший  его  сын,  готовившийсЯ  стать  пастором,  не  получит  после  отца
•эктонского прихода, хоть это и считалось у нас делом решенным; на что  оный
отец с тем ханжески лицемерным видом, коего Я не переношу, заЯвил, что, мол,
"да сбудетсЯ волЯ господнЯ", а он, пастор, даже ради епископской кафедры  не
позволит портить и развращать своих детей, а также написал мне торжественное
велеречивое послание, уснастив его латинскими цитатами, где прощалсЯ со мной
и со всем моим семейством. "џ решилсЯ на этот шаг с величайшим  прискорбием,
- добавил в заключение старый джентльмен, - ибо Я видел от •эктонского  дома
немало  дружеского  расположениЯ.  ‘ердце  у  менЯ  сжимаетсЯ  при  мысли  о
предстоЯщей разлуке. Ѓоюсь, как  бы  мои  беднЯки  в  приходе  не  осиротели
оттого, что оборветсЯ между нами свЯзь, ведь Я  уже  не  смогу  доводить  до
вашего сведениЯ особенно тЯжелые случаи людской  нужды  и  горЯ;  ибо,  надо
отдать вам должное, когда мне удавалось указать вам на них, вы не  оставлЯли
мое заступничество втуне".
     Њожет, в этом и была долЯ правды: старый джентльмен вечно донимал  менЯ
просьбами; кроме того, мне доподлинно известно, что в доме у него  частенько
не было денег, так как он готов был последним шиллингом поделитьсЯ со своими
бедными. ‚прочем, Я сильно подозреваю, что не менее  жаль  ему  было  добрых
хэктонских обедов; мне также известно,  что  пасторша  чрезвычайно  дорожила
знакомством с мадемуазель ‹уизон, весьма осведомленной  по  части  последних
французских мод; когда бы мадемуазель ни навещала пасторский дом, глЯдишь, в
следующее воскресенье пасторские дочки  обЯзательно  щеголЯют  в  чем-нибудь
новеньком.
     Ѓывало, чтобы проучить старого неслуха, Я задавал храповицкого на нашей
скамье во времЯ его воскресной проповеди. Љогда же Ѓрайен настолько  подрос,
что мог обходитьсЯ без женского ухода и присмотра, Я нанЯл ему гувернера,  а
длЯ себЯ в том же лице - домашнего свЯщенника. ЌЯню-англичанку  Я  выдал  за
старшего   садовника,   снабдив   ее   приличным   приданым,    тогда    как
француженку-гувернантку милостиво  препоручил  моему  верному  ”рицу,  также
позаботившись об их  благосостоЯнии.  Ќа  эти  деньги  они  открыли  в  ‘охо
французскую столовую, и теперь, когда Я пишу эти строки,  они,  верно,  куда
богаче благами земными, чем Я, их щедрый, расточительный хозЯин.
     Ќовым гувернером Ѓрайена был его преподобие ќдмунд ‹эвендер, только что
со школьной скамьи в Ћксфорде. ‚ его  обЯзанности  входило  обучать  Ѓрайена
латыни, когда мальчик будет в настроении, а также  преподавать  ему  начатки
истории, грамматики и других полезных джентльмену  наук.  ‹эвендер  оказалсЯ
ценным приобретением в хэктонском обиходе. ‘ ним у нас закипело веселье.  Ћн
стал излюбленной мишенью длЯ наших шуток и проделок, сносЯ их  со  смирением
истинного подвижника. ‹эвендер  принадлежал  к  тому  сорту  людей,  которые
готовы терпеть пинки от важных господ, лишь  бы  те  их  замечали;  Я  часто
бросал его парик в камин на глазах у всего общества, и он смеЯлсЯ  вместе  с
нами. Ќашей любимой забавой было посадить его на горЯчую лошадь и  отправить
следом за гончими; бледный как мел, обливаЯсь потом, он  судорожно  цеплЯлсЯ
за гриву и круп конЯ и умолЯл остановить охоту; просто чудо, что он  осталсЯ
жив, - должно быть,  судьба  берегла  его  шею  длЯ  виселицы.  Ќи  разу  не
приключилось с ним ничего серьезного. ‡а обедом вы всегда  находили  его  на
обычном месте за нижним концом стола, приготовлЯющим пунш, а оттуда его  еще
до рассвета замертво относили в постель. Њы с  Ѓрайеном  пользовались  этим,
чтобы разрисовать ему физиономию углем. ‘пать его укладывали в комнате,  где
будто бы водились привидениЯ; напускали в  постель  полчища  крыс;  наливали
воды в сапоги и потом
     будили криками: "Џожар, горим!"; подпиливали ножки у кресла, в  котором
он произносил свои проповеди, и  насыпали  в  требник  нюхательного  табаку.
ЃеднЯга ‹эвендер все сносил с примерным терпением, зато, когда у нас  бывали
гости или когда сами мы ездили  в  ‹ондон,  ему  не  возбранЯлось  сидеть  с
господами за одним столом и воображать себЯ членом избранного общества. Ќадо
было слышать, с каким презрением он отзывалсЯ о нашем бывшем пасторе:
     - ‘ын его работает служителем в колледже, там, где учитсЯ, - подумайте,
служитель, да еще в захолустном колледже, - говаривал он с  издевкой,  -  не
понимаю, сэр, как вы такого неотесанного деревенщину  прочили  в  •эктонский
приход?
     Ђ теперь мне следует рассказать о другом  моем  сыне,  -  вернее,  сыне
миледи ‹индон, - виконте Ѓуллингдоне. Ќесколько лет он провел в €рландии под
надзором моей матушки, которую Я  поселил  в  замке  ‹индон.  џ  поручил  ей
управлЯть замком и поместьем, и надо было видеть, с каким торжеством  добраЯ
душа взЯлась за  дело,  откуда  только  бралась  у  нее  эта  важность,  эта
барственнаЯ повадка! Ћднако, при  всех  ее  чудачествах,  в  поместье  скоро
воцарилсЯ порЯдок, какого не наблюдалось  в  других  наших  имениЯх.  Ђренда
поступала исправно, а расходы по ее взысканию были несравненно  меньше,  чем
при любом управлЯющем. “дивительно, какими небольшими средствами  обходилась
вдова, хоть и уверЯла, что с честью поддерживает достоинство обеих  фамилий.
Ћна завела длЯ молодого лорда особый штат слуг; никогда не  выезжала  иначе,
как в золоченой карете цугом; держала  весь  дом  в  ежовых  рукавицах;  всЯ
мебель  и  утварь  были  в  прекрасном  состоЯнии,  сады,  огороды  ухожены;
разъезжаЯ по €рландии,  мы  ни  у  кого  не  видели  более  благоустроенного
хозЯйства, чем наше. „есЯтка два расторопных горничных и  с  половину  этого
числа аккуратных, подтЯнутых слуг поддерживали чистоту в  замке,  -  словом,
все  было  в  образцовом  порЯдке,  повсюду  чувствовалсЯ  глаз  рачительной
хозЯйки. ‚сего этого матушка достигала, почти не спрашиваЯ с нас денег,  так
как в парках у нее паслись овцы и коровы, приносившие ей немалый доход.  Ћна
поставлЯла в соседние городки масло и бекон, а фрукты и овощи, выращенные  в
садах замка ‹ипдон, продавались на дублинском рынке по самой  высокой  цене.
Ќа кухне у нее все расходовалось с толком, провизиЯ  не  пропадала  попусту,
как обычно в ирландских семьЯх, запасы в винных погребах не уменьшались, так
как хозЯйка пила только воду и редко у себЯ кого принимала. …динственное  ее
общество составлЯли две дочери  старинной  моей  пассии  Ќоры  Ѓрейди,  ныне
миссис Љвин.
     „остойнаЯ пара эта прожила все свое состоЯние, и однажды  Ќора  Явилась
ко мне совершеннейшей распустехой, постаревшаЯ и растолстевшаЯ, ведЯ за руку
двух чумазых ребЯтишек. “видев менЯ, она залилась слезами,  упорно  величала
менЯ "сэр" и "мистер ‹индон", чему Я отнюдь не противилсЯ, и просила  помочь
ее мужу, что Я и выполнил, исхлопотав длЯ  него  через  моего  друга  Љрэбса
место акцизного чиновника в €рландии  и  оплатив  проезд  всей  семьи.  Љвин
производил  впечатление  опустившегосЯ,  слезливого  пьЯницы,  а  глЯдЯ   на
беднЯжку Ќору, Я только диву давалсЯ, вспоминаЯ, что когда-то  она  казалась
мне богиней. Ќо такаЯ уж у менЯ натура: если женщина мне приглЯнетсЯ,  Я  на
всю жизнь остаюсь  ее  верным  другом,  Я  мог  бы  представить  вам  тысЯчу
доказательств моей неизменной щедрости и преданности.
     ћный Ѓуллингдон был, пожалуй, единственный человек, с кем матушка  была
не в силах сладить. …е донесениЯ  о  своем  юном  питомце  причинЯли  сперва
немало горЯ моему родительскому сердцу. ќтот молодчик  никого  и  ничего  не
признавал, на него не было никакой управы. Ћн  неделЯми  где-то  пропадал  -
охотилсЯ или шаталсЯ по округе. Љогда же сидел  дома,  к  нему  подступа  не
было:  он  ни  с  кем  не  разговаривал,  держалсЯ  особнЯком,  по   вечерам
отказывалсЯ играть с матушкой  в  пикет,  предпочитаЯ  корпеть  над  старыми
затхлыми книгами, забиваЯ  себе  голову  всЯкой  ерундой;  часами  болтал  с
горничными и волынщиками в людской и смеЯлсЯ их грубым шуткам, зато носа  не
казал в гостиную, когда, случалось, завернет кто из окрестных дворЯн. Њиссис
Ѓарри он высмеивал и всЯчески  задирал,  доводЯ  ее  до  белого  калениЯ,  -
короче, вел жизнь самую беспутную  и  зазорную.  ‚  довершение  сей  шалопай
повадилсЯ к  католическому  свЯщеннику  нашего  прихода,  нищему  прощелыге,
выученику какой-то папской семинарии не то во  ”ранции,  не  то  в  €спании,
тогда как пастора замка ‹индон упорно сторонилсЯ, а уж на что это  был  душа
человек: окончил колледж ‘вЯтой ’роицы, держал собственных  собак  и  каждый
день выпивал свои две бутылки.
     ‡абота о спасении души  моего  пасынка  заставила  менЯ  без  колебаниЯ
решитьсЯ на более крутые воспитательные меры.  …сли  есть  у  менЯ  правило,
которому Я следую неуклонно, то это уважение к установленной церкви, а также
искреннее презрение и ненависть к другим религиЯм. џ  отрЯдил  в  17..  году
моего камердинера-француза,в „ублин с  наказом  немедленно  доставить  юного
отступника  под  родительский  кров.  €  мой  посланец  рапортовал  мне   по
возвращении, что негодный мальчишка последнюю  ночь  в  €рландии  провел  со
своим другом-папистом в его часовне; что у него с моей матушкой произошла  в
тот день бурнаЯ сцена, но что с племЯнницами ее Ѓидди и „оузи он,  напротив,
расцеловалсЯ на прощание и что обе леди весьма сожалели о его отъезде; когда
же ему предложили проститьсЯ с пастором, он отказалсЯ наотрез,  заЯвив,  что
ноги его не будет в доме  старого  фарисеЯ.  Џочтеннейший  доктор  в  особом
послании предостерегал менЯ против  прискорбных  заблуждений  этого  пащенка
сатаны, как он выразилсЯ, из чего Я заключил, что чувства их  друг  к  другу
взаимны. Ћднако если Ѓуллингдон не  поладил  с  местным  дворЯнством,  то  в
простом  народе  он,  видимо,  пользовалсЯ  любовью.  –елаЯ  толпа  плачущих
крестьЯн собралась у ворот замка проститьсЯ с  юным  лордом;  десЯток-другой
этих темных, невежественных парий бежали несколько миль рЯдом с  каретой,  а
кое-кто даже заблаговременно поскакал в „ублин и ждал у Џиджен-хауса,  чтобы
помахать  отъезжающему  напоследок.  Ќашлись  даже  сорвиголовы,  пытавшиесЯ
тайком забратьсЯ на судно, в чаЯнии проводить своего юного  лорда  до  самой
Ђнглии, но этому, хоть и не без труда, удалось помешать.
     Ќадо отдать негодЯю должное: когда он снова поЯвилсЯ среди нас, это был
рослый, мускулистый юноша благородной наружности; все в его облике и манерах
свидетельствовало о высоком происхождении. Ћн был живой копией  темноволосых
кавалеров рода ‹индонов, чьи портреты висели по стенам  •эктонской  галереи.
Ѓуллингдон  обычно  проводил  времЯ  здесь,  зачитываЯсь  старыми   пыльными
книгами, которые он откапывал в библиотеке, -  уж  эти  мне  книги,  с  души
воротит, когда  вижу  их  в  руках  у  бравого  молодого  человека!  ‚  моем
присутствии он хранил угрюмое молчание и смотрел  на  менЯ  с  презрительным
высокомерием, тем более менЯ уЯзвлЯвшим, что в его поведении, казалось,  нет
ничего такого, к чему