венные уста; молю тебЯ, измени свой образ жизни и обращайсЯ со своей
бедной, любЯщей, бесконечно преданной женой, как учило тебЯ  наше  умирающее
дитЯ.
     € Я обещал, но есть обещаниЯ, которых  не  в  силах  сдержать  ни  один
мужчина, а тем более при такой жене; € все же это печальное событие на времЯ
нас сблизило; несколько месЯцев мы прожили сравнительно дружно.

     Ќе стану рассказывать, с какой пышностью мы хоронили Ѓрайена. —то толку
в плюмаже  гробовщика  и  всей  этой  геральдической  мишуре!  џ  пристрелил
злосчастную вороную лошадку, виновницу смерти моего мальчика,  перед  дверью
склепа, куда мы его положили. џ так безумствовал,  что  готов  был  убить  и
себЯ. Љогда бы не тЯжкий грех, это был бы, пожалуй, наилучший выход, ибо чем
была длЯ менЯ жизнь после того, как этот прелестный цветок был исторгнут  из
моей груди, если не цепью беспрерывных несчастий, обид, бедствий, душевных и
физических страданий, каких не знал еще ни один человек в христианском мире.
     ‹еди ‹индон, и всегда-то  дама  нервическаЯ,  склоннаЯ  к  беспричинной
грусти, ударилась в религиозную экзальтацию, да с таким  неудержимым  пылом,
что временами казалась безумной. Ћна вообразила, что  ее  посещают  видениЯ,
будто ангел, сошедший с небес, возвестил ей, что смерть Ѓрайена постигла  ее
в наказание за преступное равнодушие к ее  первенцу.  ’о  она  уверЯла,  что
Ѓуллингдон жив, он привиделсЯ ей во сне. ’о снова принималась горевать о его
смерти и впадала в такое отчаЯние, как будто последним она потерЯла старшего
сына, а не нашего драгоценного Ѓрайена, хотЯ, по сравнению  с  Ѓуллингдоном,
Ѓрайен был чти брильЯнт рЯдом с грубым булыжником. ’Яжко было  наблюдать  ее
причуды, а боротьсЯ  с  ними  бесполезно.  Љругам  стали  поговаривать,  что
графинЯ помешалась. Њои подлые  враги  раздували  и  разносили  эти,  слухи,
добавлЯЯ, что виновник несчастьЯ - Я: это Я довел  ее  до  безумиЯ,  Я  убил
Ѓуллингдона, Я и собственного сына загубил. ‚ чем только менЯ  не  обвинЯли!
€змышлениЯ клеветников достигли €рландии. „рузьЯ отвернулись от менЯ. ’ак же
как в  Ђнглии,  они  перестали  выезжать  со  мной  на  охоту,  а  когда  мы
встречались на скачках или на рынке,  под  всЯкими  благовидными  предлогами
пускались наутек. ЊенЯ наградили прозвищами "Ѓарри-злыдень" и  "‹индон-бес",
так сказать, на выбор; в деревнЯх рассказывали обо мне чудовищные  небылицы;
свЯщенники уверЯли,  будто  в  ‘емилетнюю  войну  мною  вырезано  без  счету
немецких монахинь, а также что дух убиенного Ѓуллингдона поселилсЯ у менЯ  в
доме. Љак-то на Ярмарке и соседнем городишке, где Я присматривал рубашку длЯ
одного из своих  домочадцев,  какой-то  парень  рЯдом  сказал:  "Ќикак,  это
смирительнаЯ рубаха? ‚ерно,  длЯ  миледи  ‹индон".  „остаточно  было  такого
пустейшего случаЯ, чтобы возникла сплетнЯ, будто Я зверски истЯзаю жену;  об
этих жестоких мучительствах рассказывали легенды.
     ЌезаменимаЯ утрата не только ранила сердце отца, но  и  опрокинула  все
мои личные интересы и расчеты. “ леди ‹индон не осталось прЯмых наследников,
сама же она была плохого здоровьЯ и, очевидно, неспособна иметь потомство, а
потому ближайшие наследники - все те же ненавистные ’иптофы - на сотню ладов
старались пакостить мне и возглавили партию  моих  врагов,  распространЯвших
позорЯщие менЯ слухи. Ћни всЯчески вмешивались  в  мои  дела  по  управлению
нашим состоЯнием и поднимали бурю, стоило мне спилить дерево, вырыть канаву,
продать картину или отдать в переделку серебрЯный  ковш.  Ћни  докучали  мне
непрерывными исками, добывали бесконечные запрещениЯ в  суде  лорд-канцлера,
затруднЯли работу моим управлЯющим,  -  словом,  можно  было  подумать,  что
хозЯин имениЯ не Я и что они вольны делать с ним все, что им  хочетсЯ.  Њало
того, как Я догадываюсь, они интриговали в моем собственном доме и подкупали
моих слуг.  џ  не  мог  обменЯтьсЯ  с  леди  ‹индон  словом,  чтобы  это  не
становилось широко известно; не мог выпить с моим капелланом  и  приЯтелЯми,
чтобы какой-нибудь ханжа это не пронюхал и не подсчитал  самым  доскональным
образом, сколько было  выпито  бутылок  и  какими  Я  сыпал  ругательствами.
Џризнаюсь, их было  немало!  џ  человек  старой  школы,  Я  всегда  жил  как
вздумаетсЯ и говорил первое, что придет в голову. Ќо что бы Я ни делал и что
бы ни говорил, это не в  пример  лучше  того,  что  мне  известно  о  многих
лицемерных  негодЯЯх,  скрывающих  свои  слабости  и  пороки   под   личиной
благочестиЯ.
     Џоскольку это чистосердечнаЯ моЯ исповедь, а Я  никакой  не  лицемер  и
ханжа, должен признатьсЯ, что Я пыталсЯ отразить  происки  моих  врагов  при
помощи ловкого маневра, строго говорЯ, не совсем  правомерного.  ‚се  теперь
зависело от того, есть ли у  менЯ  наследник.  џ  понимал,  что  стоит  леди
‹индон, котораЯ не могла похвалитьсЯ здоровьем, умереть, и Я  на  другой  же
день окажусь нищим; все мои затраты  и  жертвы  на  содержание  имениЯ,  как
денежные, так и прочие, пойдут прахом; все долги останутсЯ на мне,  и  враги
мои восторжествуют, а это длЯ человека, столь щепетильного в вопросах чести,
было бы поистине "незаживающей раной", - как сказал некий поэт.
     Ќе скрою, мне очень хотелось обойти  этих  мерзавцев,  а  так  как  без
наследника майората Я был свЯзан по рукам  и  ногам,  то  и  решил  изыскать
такого. €мелсЯ ли у менЯ в наличии кровный сын и  наследник,  хотЯ  бы  и  с
поперечной чертой в левой стороне герба, здесь роли  не  играет.  Ќо  тут  Я
наткнулсЯ на подлые махинации моих врагов: не успел Я посвЯтить в свой  план
леди ‹индон, которую так вымуштровал, что она была  -  или  казалась  мне  -
послушнейшей женой, тем более что все ее письма от нее и к ней  Я  тщательно
просматривал и допускал к ней, по причине ее нездоровьЯ, только  проверенных
лиц, а все  же  проклЯтые  ’иптофы  пронюхали  о  моем  плане  и  тотчас  же
опротестовали его не только письмом, но  и  в  бесстыжих  печатных  афишках,
ошельмовав менЯ всенародно, как "поставщика подложных детей". ђазумеетсЯ,  Я
отверг это обвинение - ничего другого мне не оставалось - и предложил любому
из ’иптофов встретитьсЯ со мной на поле чести, рассчитываЯ доказать, что  он
лгун и негодЯй, как оно и было на самом деле,  хотЯ,  может  быть,  и  не  в
данном случае. Ќо они предпочли ответить  мне  через  адвоката  и  отклонили
вызов, который каждый честный человек счел  бы  долгом  принЯть.  €так,  мои
надежды обзавестись наследником пошли прахом: забавно, что леди ‹индон (хоть
Я, как уже сказано, ни в грош не ставил ее  протесты)  воспротивилась  моему
плану с энергией, какую трудно было ожидать при  ее  слабом  характере;  она
видите ли, по моей вине уже совершила тЯжкий грех  и  скорее  умрет,  нежели
согласитсЯ взЯть на душу  и  другой.  Њне,  конечно,  ничего  бы  не  стоило
привести ее милость в  чувство,  но  о  моем  проекте  было  слишком  широко
известно, и пришлось  от  него  отказатьсЯ.  ’еперь,  даже  если  бы  у  нас
народилсЯ десЯток детей в самом честном законе, и то все кричали бы, что они
подставные.
     ‡аложить ежегодную ренту леди ‹индон не было  никакой  возможности,  Я,
можно сказать, использовал ее пожизненный доход. ‚ то времЯ в  ‹ондоне  было
еще мало страховых обществ - не то что нынче, когда  они  так  расплодились.
‚се дела вели страховые агенты,  а  уж  им  обстоЯтельства  моей  жены  были
известны как нельзЯ лучше. Љогда Я захотел получить деньги под ее страховку,
эти негодЯи имели дерзость заЯвить, что при том обращении, какое она от менЯ
терпит, жизнь ее не стоит и годовой премии, точно Я - из всех людей на свете
- был заинтересован ее извести! „ругое дело, если  б  жив  был  мой  дорогой
мальчик, им с матерью ничего не стоило бы закрепить  за  мной  часть  своего
неотчуждаемого имущества, и мои дела бы поправились. ’еперь же они  были  из
рук вон плохи. ‚се  мои  спекулЯции  провалились.  Њои  собственные  имениЯ,
купленные в долг, не приносили ренты,  к  тому  же  приходилось  выплачивать
заимодавцам огромный  процент.  Њои  доходы,  хоть  и  очень  большие,  были
заложены и перезаложены, не говорЯ уже о том, сколько Я задолжал  кровососам
адвокатам. џ чувствовал, что сеть вокруг менЯ затЯгиваетсЯ и что  выпутатьсЯ
нет ни малейшей возможности.
     ‚ довершение всех бед, спустЯ два  года  после  смерти  нашего  бедного
мальчика супруга моЯ, чьи несносные причуды и своенравные выходки  Я  терпел
двенадцать лет, пожелала со мной расстатьсЯ и в самом деле  предпринЯла  рЯд
попыток избавитьсЯ, как она выражалась, от моего тиранства.
     Њатушка, единственный человек,  сохранивший  мне  верность  среди  всех
злоключений (уж кто-кто, а она судила  обо  мне  справедливо,  усматриваЯ  в
своем бедном сыне  жертву  людского  коварства,  а  также  собственного  его
великодушиЯ и легковериЯ), - матушка, говорю Я, первой проникла в эти темные
происки, душой которых, как всегда, оказались все те же интриганы и  хитрюги
’иптофы.
     ЌесмотрЯ на свой неукротимый нрав и некоторые странности, миссис  Ѓарри
оказалась незаменимым подспорьем в доме, где все давно пришло бы в упадок  и
разорение, если бы не ее умение вести  хозЯйство  и  поддерживать  достойный
порЯдок в жизни моего многочисленного семейства. —то до самой  леди  ‹индон,
то  она,  беднЯжка,  была  чересчур  знатной  дамой,  чтобы   интересоватьсЯ
хозЯйством;  вечно  она  сидела  взаперти  со  своим   врачом   или   своими
душеспасительными  книгами  и  нам  показывалась  не  иначе,  как  по   моей
настоЯтельной просьбе, причем не было случаЯ, чтобы они с матушкой тут же не
поцапались.
     “ миссис Ѓарри, напротив, все в  доме  спорилось.  Ћна  следила,  чтобы
служанки трудились не покладаЯ  рук,  да  л  лакеи  не  шатались  без  дела;
присматривала и за винами  в  погребе,  и  за  овсом  и  сеном  на  конюшне;
наблюдала за солкой и копчением, за сбором картофелЯ и  укладкой  торфа,  за
убоем свиней и домашней птицей,  за  прачечной  и  пекарней,  -  словом,  не
упускала из виду ни одного уголка большого и сложного  хозЯйства.  Љабы  все
ирландские матроны были так урЯдливы,  ручаюсь,  что  во  многих  дворЯнских
камельках и по сю пору весело пылал бы  огонь  там,  где  ныне  все  заросло
паутиной да грЯзью, и во многих парках паслись бы тучные отары и стада,  где
сейчас один чертополох хозЯйничает на приволье. …сли что-либо могло защитить
менЯ от людской подлости, да и (что греха таить) от беспечности, великодушиЯ
и безалаберности моей собственной натуры, то лишь редкое  благоразумие  этой
достойной женщины. Ќикогда она не ложилась  спать,  покуда  в  доме  все  не
затихало и не гасла последнЯЯ свеча; а это, как вы понимаете, было далеко не
просто при моих привычках: ведь  у  менЯ  что  ни  день  собиралось  человек
двенадцать веселых забулдыг  (в  большинстве  своем  прожженных  негодЯев  и
ловких притворщиков, как потом  выЯснилось)  длЯ  очередной  выпивки,  после
которой редко кто, а тем более Я, оставалсЯ трезв. Ќе  раз,  бывало,  ночью,
когда Я и не сознавал ее забот, добраЯ душа сама стаскивала с менЯ сапоги и,
присмотрев за тем, чтобы лакеи заботливо уложили менЯ в  постель,  последней
оставлЯла мою спальню, уносЯ с собой свечу; и она же перваЯ  спешила  подать
мне утром пиво. ’о времЯ было не то  что  нынешнее,  молокососы  были  не  в
чести. „жентльмен не считал длЯ себЯ зазорным выпить полдюжины пива,  а  что
до кофе и прочего пойла, Я предоставлЯл все это леди ‹индон,  ее  пастору  и
прочим старым бабам. Њатушка  гордилась  тем,  что  Я  мог  перепить  любого
пьЯницу в округе и разве только на полпинты, по ее словам, не  дотЯгивал  до
своего отца.
     Ќе удивительно, что леди ‹индон ее возненавидела. „а и какаЯ женщина, с
тех пор как существует род  людской,  любила  и  уважала  свою  свекровь?  џ
приказал матушке следить во все глаза за причудами ее милости, и уж одно это
давало последней основание длЯ ненависти. Њне, разумеетсЯ, дела не  было  до
чувств миледи. Џомощь и надзор миссис Ѓарри Я считал неоценимым благом: будь
у менЯ двадцать платных сыщиков длЯ наблюдениЯ за миледи, Я не мог бы на них
положитьсЯ  так,  как  на  бескорыстное  попечение   и   бдительность   моей
драгоценной родительницы. Ћна и спала со  свЯзкой  ключей  под  подушкой,  и
ничто в доме от нее не укрывалось. ’енью  следовала  она  за  графиней  и  с
раннего утра до поздней ночи умудрЯлась знать, чем она занЯта.  …сли  миледи
гулЯла в саду, чей-нибудь  зоркий  глаз  следил  за  калиткой,  а  если  она
выезжала, миссис Ѓарри сопровождала ее,  и  парочка  лакеев  в  моей  ливрее
скакала по бокам  кареты,  чтобы  с  ее  милостью,  боже  сохрани,  чего  не
стрЯслось. € хоть она капризничала, предпочитаЯ безвыходно сидеть у  себЯ  и
дутьсЯ на весь мир, Я требовал, чтобы она вместе со мной каждое  воскресенье
отправлЯлась к обедне в карете цугом, а также посещала балы в сезон  скачек,
когда Я знал, что путь свободен и что  эти  мерзавцы  судебные  приставы  не
подстерегают менЯ за углом. ќтим Я затыкал рот  моим  злопыхателЯм,  которые
утверждали, будто Я посадил свою жену под замок.  ‡наЯ  ветреный  нрав  леди
‹индон и видЯ ее безрассудную ненависть ко мне  и  к  моим,  котораЯ  теперь
превышала столь же безрассудную в прошлом любовь, Я, естественно,  опасалсЯ,
как бы она не улизнула. ‚здумай миледи менЯ оставить, Я на  другой  же  день
был бы разорен дотла. ќто обстоЯтельство (известное и матушке) вынуждало нас
следить за ней в четыре глаза; что же  касаетсЯ  того,  будто  Я  держал  ее
милость на привЯзи, то это обвинение Я с негодованием отвергаю. Љаждый муж в
известном смысле держит свою супругу на привЯзи: хорошие бы  дела  творились
на свете, если б жены уходили из дому и возвращались домой когда вздумаетсЯ!
ЏрисматриваЯ за моей дражайшей половиной,  Я  только  пользовалсЯ  законными
правами мужа, который требует от жены повиновениЯ и оберегает свою честь.
     Ќо такова женскаЯ хитрость: хоть  Я  и  был  начеку,  миледи,  по  всей
вероЯтности, от менЯ бы сбежала, кабы Я не  заручилсЯ  союзницей,  такой  же
прыткой, как она сама;  если  хотите  устеречь  женщину,  приставьте  к  ней
стражем такую же хитрющую особу ее пола по пословице: "‚ору легче укараулить
вора". Љазалось бы, при таком надзоре, когда все ее письма просматривались и
все знакомства  строжайше  проверЯлись  лично  мной,  леди  ‹индон,  живЯ  в
ирландской глуши, вдали от  родных,  была  лишена  возможности  сноситьсЯ  с
тайными союзниками или же предавать огласке свои  так  называемые  "обиды  и
бесчестиЯ". Ђ между тем это не помешало ей довольно долго вести переписку  у
менЯ под носом и, как будет видно из дальнейшего, самым  деЯтельным  образом
готовитьсЯ к побегу.
     ‹еди ‹индон до страсти любила нарЯды, и так как Я никогда  не  возражал
против подобных ее прихотей и не жалел  на  них  денег  (среди  моих  долгов
наберетсЯ на многие тысЯчи фунтов векселей  модисткам  и  портнихам),  то  в
„ублин и из „ублина постоЯнно пересылались  картонки  с  платьЯми,  чепцами,
рюшами и  фалбалой,  что  ей  только  ни  взбредет  в  голову.  ‚  ответ  на
многочисленные  распорЯжениЯ  заказчицы  прибывали   с   картонками   письма
мастериц; все это  проходило  через  мои  руки,  не  возбуждаЯ  ни  малейших
подозрений, - по крайней мере, до поры  до  времени.  Ђ  между  тем  в  этих
письмах заключалась всЯ  ее  секретнаЯ  корреспонденциЯ:  с  помощью  такого
простого средства, как симпатические  чернила,  миледи  уснащала  их  самыми
нелепыми обвинениЯми по моему  адресу,  -  но  как  уже  сказано,  Я  поздно
хватилсЯ.
     Ћднако проницательнаЯ миссис Ѓарри заметила, что каждый раз,  как  леди
‹индон садилась писать портнихе, ей требовалсЯ лимон,  чтобы  смешать  себе,
как  она  говорила,  прохладительное  питье;  узнав  об  этом,  Я,  конечно,
задумалсЯ и, едва мне в руки попало такое письмо, поднес его к огню;  тут-то
мне и открылсЯ ее злодейский замысел. Џриведу длЯ образца одно  из  коварных
посланий  этой  злополучной  женщины.  ‚  ее  письмах  портнихе,  написанных
размашистым почерком, с большими пробелами между  строк,  перечислЯлись  все
статьи туалета, какие требовались  миледи,  с  подробным  указанием  фасона,
материи и т. д. ’аким образом она исписывала целые страницы,  выносЯ  каждый
заказ на красную строку, выгадываЯ побольше места, чтобы перечислить все мои
тиранства и свои жестокие обиды. €бо между строками она вела свой  "тюремный
дневник": какой-нибудь романист тех дней нажил бы состоЯние, попадись ему  в
руки список подобного пасквилЯ; он не замедлил бы издать его  под  названием
"ЏрекраснаЯ  узница,  или  €зверг  муж"  или  же  под  каким-нибудь   другим
забористым и нелепым заглавием. ‚от что гласил дневник:

     "Џонедельник. ‚чера  менЯ  заставили  ехать  в  церковь.  ЊоЯ  ужаснаЯ,
омерзительно вульгарнаЯ ведьма-свекровь в желтом атласе с  красными  бантами
расселась в колЯске на нервом месте; мистер ‹.  сопровождал  нас  верхом  на
лошади, за которую он так  и  не  заплатил  капитану  •ердлстоуну.  Ќегодный
притворщик повел менЯ к скамье, держа в руке шлЯпу и сиЯЯ улыбкой,  а  когда
после обедни Я села  в  колЯску,  он  поцеловал  мне  руку  и  погладил  мою
итальЯнскую борзую - чтобы произвести впечатление  на  нескольких  случайных
зевак. ‚ечером он заставил менЯ спуститьсЯ вниз и  напоить  чаем  его  милых
гостей, из которых три четверти, с ним включительно,  вдребезги  перепились.
Љогда пастор дошел до седьмой бутылки  и,  по  своему  обыкновению,  впал  в
бесчувствие, они вымазали ему лицо сажей и  привЯзали  к  его  серой  кобыле
задом наперед. ‚едьма весь вечер читала "„олг человеческий", пока не  пришло
времЯ ложитьсЯ, а тогда проводила менЯ в мои покои, заперла дверь на ключ  и
отправилась ухаживать за своим ужасным сыном, которого она  обожает  за  его
гнусные пороки, по-видимому, так же, как ‘тикоракс обожала Љалибана".

     Ќадобно было видеть, как разъЯрилась матушка, когда  Я  ей  прочел  эти
строки!  џ  всегда  ценил  добрую  шутку  (описаннаЯ  проделка  с   пастором
действительно имела место), а потому доводил до сведениЯ  миссис  Ѓарри  все
адресованные ей комплименты. Ћна фигурировала в  этой  милой  переписке  под
именем "дракона в юбке", иногда же прозывалась "ирландской ведьмой". —то  до
менЯ, то обо мне говорилось, как о "моем тюремщике", или "моем тиране",  или
как о "темном духе, овладевшем моим существом" и т. д. - то есть в терминах,
скорее лестных, характеризующих менЯ как сильную, хоть и малопривлекательную
личность. Ђ вот и еще выдержка из того же "„невника узницы", из коей  видно,
что хоть миледи и прикидывалась, будто ее нисколько не интересуют мои  дела,
однако же сохранЯла чисто женскую проницательность и ревновала,  как  всЯкаЯ
баба.

     "‘реда. ‚ этот день, два года назад, Я лишилась моей последней надежды,
последней радости в жизни - мой милый мальчик  был  взЯт  у  менЯ  на  небо.
‘оединилсЯ ли он там со своим обездоленным братом, который  рос  подле  менЯ
живым укором, не знаЯ материнской  ласки  и  заботы,  и  которого  деспотизм
ужасного чудовища обрек на изгнание, а возможно, и смерть? Ђ что,  если  сын
мой жив, как подсказывает мне любЯщее сердце? —арльз  Ѓуллингдон!  Џриди  на
помощь несчастной матери, ныне кающейсЯ в своих прегрешениЯх,  в  преступной
холодности и тЯжко расплачивающейсЯ  за  свои  заблуждениЯ!  Ќо,  увы,  его,
конечно, нет на свете, безумие надеЯтьсЯ и ждать! € только вы, о мой  кузен,
- единственнаЯ моЯ опора, вы, кого Я  когда-то  мечтала  назвать  еще  более
нежным именем, к  вам  взываю,  дражайший  „жордж  Џойнингс!  Ћ,  будь  моим
защитником, моим избавителем, ты,  кого  Я  всегда  знала  как  безупречного
рыцарЯ, освободи менЯ от уз жестокого тирана, спаси от него и от  ‘тикоракс,
презренной ирландской ведьмы, его матери!"

     („алее следуют стихи, каковые ее милость пекла, как блины:  в  них  она
сравнивает себЯ с ‘аброй из "‘еми паладинов" и молит своего  „жорджа  спасти
ее от дракона, сиречь миссис Ѓарри. Ћпускаю их и перехожу к дальнейшему.)

     "„аже бедного моего сыночка, погибшего в  эту  роковую  годовщину,  он,
тиран, вершитель моей судьбы, учил презирать менЯ  и  ненавидеть.  ‚едь  это
вопреки мольбам и приказаниЯм матери бедный мальчик отправилсЯ в ту пагубную
поездку. Ђ на какие страданиЯ, на какие унижениЯ Я с тех пор обречена!  џ  -
узница в собственных покоЯх! џ страшилась бы Яда, когда бы у негодЯЯ не  был
свой грЯзный расчет сохранить мне жизнь, ведь смерть моЯ обернетсЯ длЯ  него
разорением. Ќо мне  нельзЯ  шагу  ступить  без  презренной,  гадкой,  низкой
тюремщицы, без этой ужасной ирландки, котораЯ следует за мной по  пЯтам.  Ќа
ночь менЯ запирают в спальне, словно преступницу, и разрешают  покидать  эту
тюрьму  лишь  по  приказу  моего  господина  (мне  приказывают!),   дабы   Я
присутствовала на его оргиЯх с разудалыми собутыльниками и  выслушивала  его
мерзкие речи, когда он впадает в гнусный бред опьЯнениЯ!  Ћн  отбросил  даже
маску супружеской верности - он, который клЯлсЯ, что  Я  одна  способна  его
покорить и привЯзать к себе, - не стеснЯетсЯ приводить своих любовниц.  Њало
того, требует чтоб Я признала моим наследником его сына от другой женщины!
     Ќо нет, ни за что Я не подчинюсь такому произволу! ’ы, ты один, „жордж,
друг моей юности,  унаследуешь  достоЯние  ‹индонов.  Ћ,  почему  судьба  не
соединила менЯ с тобой вместо этого  презренного  человека,  который  держит
менЯ под своей пЯтою, почему не даровала она счастьЯ бедной Љалисте!"

     € так далее, и  тому  подобное,  все  в  том  же  роде  -  страница  за
страницей,   исписанные   мелким   убористым   почерком.   ’ак   пусть    же
беспристрастный читатель скажет, не была ли составительница этих  документов
самым глупым и тщеславным существом на свете и не надо ли  было  ее  держать
под надзором? џ мог бы без  счету  цитировать  ее  дифирамбы  лорду  „жорджу
Џойнингсу - старой пассии лгаледи,  в  коих  та  награждала  его  нежнейшими
эпитетами и молила найти ей убежище от ее гонителей; но читателю было бы так
же скучно их читать, как мне переписывать. „ело в том, что у несчастной леди
была злополучнаЯ страсть к сочинительству, причем сама она и  наполовину  не
верила тому, что писала. Ћна зачитывалась романами и тому подобной дрЯнью  и
воображала себЯ то одной, то  другой  идеальной  героиней,  ударЯлась  то  в
пафос, то в чувствительность - а между тем Я не знаю другой женщины с  таким
черствым и себЯлюбивым сердцем. ќто не мешало ей бредить любовью;  казалось,
ее распирают пламенные чувства. “ менЯ сохранилась элегиЯ на смерть болонки,
- пожалуй, наиболее искреннее и трогательное  ее  творение;  строки  нежного
увещаниЯ, обращенного к любимой горничной Ѓетти, и другого - к экономке,  по
случаю очередной ссоры, а также к десЯтку приЯтельниц - каждую она  называла
своим лучшим другом и тут же забывала длЯ нового увлечениЯ.  —то  же  до  ее
материнских чувств, то даже приведенный отрывок показывает, чего они стоили:
уже то место, где она говорит о смерти  младшего  сына,  выдает  ое  желание
порисоватьсЯ и свести счеты со мной; старшего же она призывает  восстать  из
могилы, так как он может быть ей полезен. …сли Я обращалсЯ с  этой  женщиной
сурово, не допускаЯ к ней ласкателей, сеЯвших между нами  вражду,  лишал  ее
свободы из опасениЯ, как бы она не натворила бед, - кто скажет,  что  Я  был
неправ? …сли есть женщина, нуждающаЯсЯ в смирительной рубашке, то  это  леди
‹индон; Я знавал людей, которым вЯзали руки, брили голову  и  укладывали  на
солому, хоть они не наделали и половины тех глупостей, какие  натворило  это
взбалмошное, тщеславное, самовлюбленное существо.
     Њатушку эти поклепы на менЯ и на  нее  в  письмах  миледи  приводили  в
исступление, и мне стоило величайшего труда ее  сдерживать.  џ,  разумеетсЯ,
предпочитал не открывать графине, что мы посвЯщены в ее тайные намерениЯ,  -
надо же было выЯснить, как  далеко  они  простираютсЯ  и  до  какой  степени
притворства может дойти эта женщина. Џисьма  раз  от  разу  становились  все
занимательнее (как обычно говорЯт в романах); в них рисовались такие картины
моей жестокости, что сердце замирало от ужаса. ‚ каких только зверствах  она
не обвинЯла менЯ и каких только страданий не приписывала себе! …е чуть ли не
морили голодом! Ђ между тем она жила в  довольстве  и  холе  в  нашем  замке
‹индон. ’щеславие и чтение романов совсем вскружили  ей  голову.  „остаточно
было сказать  ей  резкое  слово  (а  она  заслуживала  их  тысЯчу  на  день,
поверьте!), как поднималсЯ крик,  будто  Я  ее  истЯзаю;  а  стоило  матушке
сделать ей замечание, как графинЯ впадала в истерику, уверЯЯ, что  достойнаЯ
старушка довела ее до слез.
     Ќаконец она стала грозить, что наложит на себЯ руки; Я, разумеетсЯ,  не
прЯтал от нее режущих предметов, не скупилсЯ на подвЯзки и не ограничивал ее
в пользовании домашней  аптечкой,  так  как  слишком  хорошо  знал  характер
миледи, чтобы вообразить, будто она может  покуситьсЯ  на  свою  драгоценную
жизнь; однако угрозы эти, видимо, производили впечатление на  тех,  на  кого
были рассчитаны; картонки прибывали все чаще, и счета,  поступавшие  на  имЯ
графини, возвещали, что спасение близко.  Ѓезупречный  рыцарь,  лорд  „жордж
Џойнингс, спешил на помощь к своей кузине; говорЯ его словами,  он  надеЯлсЯ
вырвать свою кузиночку из когтей  самого  подлого  злодеЯ  (так  он  любезно
отозвалсЯ обо мне), какой когда-либо  бесчестил  род  человеческий;  а  коль
скоро она вырветсЯ на свободу, будут предпринЯты шаги к расторжению ее брака
по мотивам жестокого обращениЯ и всЯкого рода обид и злоупотреблений с  моей
стороны.
     “ менЯ имелись копии этих драгоценных писем,  как  той,  так  и  другой
стороны, тщательно снЯтые моим  вышеназванным  родственником,  крестником  и
секретарем  мистером  ђедмондом  Љвином,  возведенным  мной  в   достоинство
управлЯющего замка ‹индон. ќто был сын моей старинной зазнобы Ќоры, которого
Я  в  припадке  великодушиЯ  взЯл  на  свое  попечение,  пообещав  дать  ему
образование в колледже ‘вЯтой ’роицы и устроить его будущее. Ќо  после  того
как он год проучилсЯ в университете, начальство распорЯдилось  не  допускать
его  на  лекции  и  в  общежитие,  пока  он  не  внесет  положенную   плату.
Ћскорбленный столь наглой выходкой, - речь шла о какой-то пустЯчной сумме, -
Я лишил это заведение своего покровительства и отозвал молодого  человека  в
замок ‹индон, где у менЯ нашлась длЯ него тысЯча всЯких дел. Џри жизни моего
дорогого мальчика Љвин обучал его всем наукам, поскольку дозволЯл живой нрав
ребенка, - смею вас уверить, беднЯжка  Ѓрайен  не  доставлЯл  своим  книжкам
большого беспокойства. Љроме того, Љвин вел расчетные  книги  миссис  Ѓарри,
ведал моей нескончаемой корреспонденцией с адвокатами и управлЯющими,  играл
вечерами в пикет и триктрак со мной  и  с  матушкой,  или,  будучи  довольно
способным малым (хотЯ и с неуживчивым заносчивым характером, подобающим сыну
такого отца), аккомпанировал леди ‹индон на флажолете, когда она садилась за
клавикорды, или же  читал  с  ней  французские  и  итальЯнские  книги,обоими
Языками ее милость владела в совершенстве, и Љвин весьма преуспел в них  под
ее  руководством.  ќти  разговоры  на  непонЯтных  ей  наречиЯх  бесили  мою
бдительную старушку - ей мерещилась тайнаЯ измена.  ‡наЯ  это,  леди  ‹индон
умышленно дразнила почтенную даму и, когда они собирались втроем, обращалась
к Љвину то по-французски, то по-итальЯнски.
     џ ни минуты не сомневалсЯ в Љвине, - этот малый был  мой  выкормыш,  он
видел во мне своего благодетелЯ;  к  тому  же  Я  не  раз  убеждалсЯ  в  его
преданности. ќто он доставил мне три  письма  лорда  „жорджа,  написанные  в
ответ на жалобы миледи; письма были заделаны в переплеты книг,  которые  она
получала по абонементу из дублинской библиотеки.  ‹еди  ‹индон  случалось  и
повздорить  с  Љвином.   …й   нравилось,   придЯ   в   хорошее   настроение,
передразнивать его походку; когда на  нее  находил  высокомерный  стих,  она
отказывалась садитьсЯ за  стол  с  внуком  портного.  "Џрисылайте  мне  кого
угодно, только не вашего гадкого Љвина", - говорила она, когда  Я  предлагал
направить к ней секретарЯ, чтобы он  развлек  ее  чтением  вслух  или  своей
флейтой; ибо, хоть мы и не ладили, выпадали мирные дни, когда Я бывал к  ней
внимателен. ‘лучалось, целый месЯц мы в дружбе; потом поссоримсЯ  недели  на
две; а там она запретсЯ на  месЯц  в  своей  спальне;  и  все  эти  домашние
неурЯдицы аккуратно заносились в "„невник узницы",  как  она  называла  свои
записки. € занЯтный же это был документ!
     ’ак, иногда она писала: "Њой монстр был сегоднЯ  чуть  ли  не  ласков".
€ли: "Њой грубиЯн удостоил менЯ улыбки". Ђ там, смотришь, пойдет  изощрЯтьсЯ
в выражениЯх неистовой ненависти; на долю же бедной  матушки  выпадала  одна
лишь ненависть: "‘егоднЯ драконша занемогла: хоть бы  господь  прибрал  ее!"
€ли: "ќта гадкаЯ торговка с  Ѓиллингсгейтского  рынка  угостила  менЯ  своим
отборнейшим  жаргоном";  все  эти  комплименты,   отчасти   в   переводе   с
итальЯнского и  французского,  Я  неукоснительно  передавал  мисссис  Ѓарри,
разжигаЯ в ней Ярость, и  таким  образом  держал  свою  цепную  собаку,  как
называл Я мою родительницу, начеку. Џереводчиком моим был все тот  же  Љвин;
хоть Я и  болтал  немного  по-французски,  а  по-немецки  изъЯснЯлсЯ  вполне
свободно благодарЯ военной службе, но с итальЯнским был вовсе  не  знаком  и
радовалсЯ, что к моим услугам такой надежный и дешевый толмач.
     ќтот дешевый и надежный толмач,  этот  крестник  и  родич,  которого  Я
осыпал благодеЯниЯми, так же как и всю  его  семью,  пыталсЯ  на  деле  менЯ
обмануть и по меньшей мере несколько месЯцев был в сговоре с моими  врагами.
Њне думаетсЯ, дело у них так долго  не  двигалось  с  места  единственно  по
недостатку великого двигателЯ всех измен - денег, в коих  мое  хозЯйство  во
всех своих уголках  испытывало  прискорбную  нужду;  и  все  же  им  удалось
раздобыть некоторую  толику  стараниЯми  моего  негодЯЯ  крестника,  который
хозЯйничал у менЯ без всЯкого надзора; план побега был разработан под  самым
моим носом, заказана была почтоваЯ карета, сделаны все приготовлениЯ, а  мне
и невдомек.
     —истейшаЯ случайность помогла мне вывести их на свежую воду.  “  одного
моего угольщика была хорошенькаЯ дочка,  а  у  хорошенькой  плутовки  имелсЯ
"бобыль", как это зоветсЯ в ирландских деревнЯх, - парень, носивший письма в
замок ‹индон, и немало, видит бог, докучливых напоминаний от моих кредиторов
перебывало в его сумке; так вот сей почтарь рассказал своей  милой,  что  на
днЯх привез из города кошель с деньгами длЯ мастера  Љвина  и  что  ’иму  из
почтовой конторы ведено, по его словам, доставить к  определенному  часу  на
тот берег почтовую карету. “ мисс ђуни не было от менЯ тайн,  она  выболтала
мне все эти новости и спросила, что еще у менЯ на  уме  и  какую  несчастную
девицу  Я  собираюсь  увезти  в  заказной  карете  и  прельстить   деньгами,
доставленными из города?
     ’ут менЯ осенило, что человек, которого Я пригрел на груди,  собираетсЯ
предать менЯ. ‘горЯча Я вознамерилсЯ  схватить  беглецов,  когда  они  будут
переправлЯтьсЯ на пароме, окунуть разок-другой в воду длЯ острастки, а затем
застрелить изменника на глазах у леди ‹индон;  однако  одумалсЯ,  сообразив,
какой шум этот побег вызовет по всему графству и как переполошитсЯ проклЯтое
судейское сословие, а тогда не миновать беды. Џришлось побороть справедливое
возмущение и ограничитьсЯ тем, чтобы раздавить подлый заговор на корню.
     џ вернулсЯ домой, и не прошло и получаса, как, сраженнаЯ моими грозными
взглЯдами, леди ‹индон пала на колени, умолЯЯ о  прощении,  винЯсь  в  своей
измене, клЯтвенно заверЯЯ, что никогда это не повторитсЯ, - она уже  десЯтки
раз хотела передо мной повинитьсЯ, да боЯлась, как бы мой гнев не  обрушилсЯ
на беднЯгу Љвина, ее сообщника, ибо, разумеетсЯ, это  он  был  зачинщиком  и
душою заговора. € хоть Я понимал, что все это чистейшаЯ ложь, однако  сделал
вид, будто верю, и попросил ее отписать своему кузену лорду „жорджу, - по ее
признанию, это он снабдил ее деньгами и с ним был согласован план побега,  -
и сообщить ему в нескольких словах,  что  она  отменЯет  задуманную  поездку
ввиду пошатнувшегосЯ здоровьЯ ее дорогого мужа, за которым собираетсЯ ходить
сама. џ добавил к ее письму сухой постскриптум, коим приглашал  его  милость
посетить нас в замке ‹индон; Я-де мечтаю возобновить знакомство, доставившее
мне в свое времЯ огромное удовольствие, обещаю, со своей стороны,  разыскать
его при первой же возможности и заранее радуюсь этой встрече. „умаетсЯ, лорд
„жордж как нельзЯ лучше понЯл смысл моих слов, а именно, что Я  намерен  при
первом же случае его пробуравить.
     ‡атем Я призвал к ответу моего  вероломного  племЯнничка,  однако  юный
изменник обнаружил такое мужество и присутствие духа, каких Я не  ожидал.  џ
упрекнул его в неблагодарности, но не тут-то было.
     - Љакой вы ищете благодарности? - накинулсЯ он на менЯ. - џ работал  на
вас, как ни один человек не работал на другого,  а  вы  не  платили  мне  ни
гроша. ‘ами же вы восстановили менЯ против себЯ, дав мне  поручение,  против
которого возмущалась моЯ совесть,  принудив  шпионить  за  вашей  несчастной
женой, чье малодушие так же достойно презрениЯ, как и ваше подлое  обращение
с ней. ‘ердце разрываетсЯ глЯдеть, как вы тираните бедную женщину.  џ  хотел
вернуть ей свободу и при первой же возможности повторю эту  попытку,  так  и
знайте!
     Љогда же Я пригрозил размозжить ему череп, он отвечал:
     - —то ж, убейте человека, который однажды спас жизнь вашему мальчику  и
старалсЯ охранить его от гибели  и  разорениЯ,  уготованных  ему  преступным
отцом. ‘частье, что вмешалсЯ всеблагой промысл и вызволил его из  гнездилища
порока. џ давно сбежал бы  отсюда  без  оглЯдки,  кабы  не  надеЯлсЯ  спасти
беднЯжку графиню. џ поклЯлсЯ в этом, когда вы впервые ударили  ее  при  мне.
“бейте  же  менЯ,  подлый  сутенер!  џ  знаю,  вы  были  бы  рады  со   мной
расправитьсЯ, да руки коротки!  ‚аши  собственные  слуги  привЯзаны  ко  мне
больше, чем к вам. ‹ишь троньте менЯ, и они восстанут;  вы  еще  угодите  на
виселицу, и по заслугам!
     џ прервал этот взрыв красноречиЯ, запустив графином в  голову  молодца,
и, увидев, что он валЯетсЯ без памЯти, пошел к себе поразмыслить о том,  что
он наговорил. ќто верно, что Љвин спас жизнь маленькому Ѓрайену  и  что  наш
мальчик до своего смертного часа был к нему привЯзан. "Ќе  обижай  ђедмонда,
папа", - были чуть ли не последние его слова, и  Я  обещал  беднЯжке  у  его
смертного одра, что не забуду этой просьбы.  €  так  же  верно,  что  дурное
обращение с Љвином пришлось бы  не  по  нраву  моей  челЯди,  у  которой  он
почему-то пользовалсЯ любовью; менЯ же, хоть Я и выпивал с этой  сволочью  и
был куда проще в обращении, чем дозволЯет  мой  ранг,  -  они  почему-то  не
любили. ЌегодЯи вечно роптали на менЯ.
     Ќо Я мог бы не тревожитьсЯ о судьбе Љвина; молодой человек снЯл с  менЯ
эту заботу и сделал это очень просто: очнувшись, он промыл  и  завЯзал  свою
рану, вывел из конюшни конЯ, а так как  он  пользовалсЯ  в  имении  и  парке
правами хозЯина, никто его не задержал; оставив лошадь у перевоза, он укатил
в той самой почтовой карете, что дожидалась леди ‹индон. Ќекоторое  времЯ  о
нем ни слуху ни духу не было, а, поскольку он убралсЯ из моего  дома,  Я  не
считал его опасным.
     Ћднако женщины так коварны и лукавы, что, кажетсЯ, нет  человека,  будь
то сам Њакиавелли, который ускользнул бы из их сетей; и хоть у менЯ  имелись
непреложные доказательства коварного замысла графини, - вспомните  описанный
выше эпизод, когда только моЯ прозорливость рассеЯла  ее  вероломные  планы,
вспомните признаниЯ, писанные ее собственной рукой, - а все  же  она  сумела
менЯ обмануть, несмотрЯ на всю мою осторожность  и  на  бдительность  миссис
Ѓарри, охранЯвшей мои интересы. …сли бы Я последовал советам доброй матушки,
нюхом чуЯвшей опасность, Я не  угодил  бы  в  эту  нехитрую,  но  тем  более
коварную западню.
     Ћтношение ко  мне  леди  ‹индон  носило  странный  характер;  жизнь  ее
протекала словно в каком-то умопомешательстве, в вечных сменах  ненависти  и
любви ко мне. Љогда Я бывал к ней снисходителен (что иногда случалось),  она
была на все готова, только  бы  продлить  счастливые  минуты;  в  любви  эта
нелепаЯ, взбалмошнаЯ натура так же не знала удержу, как и в  ненависти.  —то
ни говори, а женщины боготворЯт отнюдь не самых кротких и покладистых мужей,
- говорю это по личному опыту. †енщине, на мой взглЯд, даже нравитсЯ в  муже
известнаЯ грубость, и она ничуть не в обиде, когда он дает ей  почувствовать
свою власть. џ держал жену в постоЯнном страхе; бывало, улыбнусь - и она всЯ
просиЯет, пальцем поманю - прибежит и станет ластитьсЯ, как собачонка. …ще в
школе, за мое короткое пребывание там, Я заметил,  что  громче  всех  шуткам
учителЯ смеютсЯ трусы и подлизы. ’о же самое в полку: если  грубиЯн  сержант
расположен острить, первыми угодливо  регочут  новобранцы.  ’ак  и  разумный
супруг должен держать жену в строгости. џ добилсЯ того, что моЯ высокороднаЯ
супруга целовала мне  руку,  стаскивала  с  менЯ  сапоги,  была  у  менЯ  на
посылках, как  служанка,  и  радовалась  моему  хорошему  настроению,  точно
светлому празднику. ‚озможно, Я переоценил прочность подобного  вынужденного
повиновениЯ, а также упустил из виду, что кроющеесЯ  в  нем  лицемерие  (все
робкие люди  лжецы  по  натуре)  может  принЯть  и  нежелательный  характер,
рассчитанный на то, чтобы менЯ обмануть.
     Џосле описанной неудачной попытки  к  бегству,  давшей  мне  повод  длЯ
бесконечных  издевок,  естественно  было  бы  считать,  что  Я  настороже  в
отношении тайных намерений  моей  жены;  однако  она  сумела  менЯ  провести
поистине беспримерным притворством, полностью усыпив мою подозрительность  в
отношении ее дальнейших планов: так, однажды, когда Я подтрунивал  над  ней,
спрашиваЯ, не угодно ли ей опЯть прокатитьсЯ на плоту и не нашла ли она себе
нового любовника и так далее в том же роде, леди ‹индон  вдруг  расплакалась
и, схватив менЯ за руки, воскликнула с горЯчностью:
     - Ђх, Ѓарри, ты прекрасно знаешь, Я никого  никогда  не  любила,  кроме
тебЯ! ‚ каком бы Я ни была  отчаЯнии,  достаточно  твоего  ласкового  слова,
чтобы Я вновь узнала радость. Љак бы ни сердилась, малейшаЯ твоЯ  попытка  к
примирению заставлЯет менЯ все  забыть  и  простить.  ђазве  Я  недостаточно
доказала свою любовь, сложив к твоим  ногам  одно  из  богатейших  состоЯний
Ђнглии? € разве Я об этом когда пожалела или  упрекнула  тебЯ,  увидев,  как
бессмысленно ты его расточаешь? Ќет, Я слишком тебЯ любила, любила горЯчо  и
преданно. ‘ первой же встречи Я безотчетно к тебе потЯнулась. џ видела  твои
недостатки, Я трепетала перед твоей грубостью, но отказатьсЯ от тебЯ была не
в силах. џ вышла  за  тебЯ  наперекор  рассудку  и  долгу,  знаЯ,  что  этим
подписываю собственный приговор. Љаких же еще жертв ты от менЯ  требуешь?  џ
готова на что угодно, только люби менЯ, а если не можешь, хоть не оскорблЯй.
     џ был в тот день особенно благодушно настроен, и между нами  состоЯлось
нечто вроде примирениЯ, хотЯ матушка, услыхав  эту  речь  и  увидев,  что  Я
склонен размЯкнуть, самым серьезным образом остерегла менЯ, сказав:
     - Џопомни мое слово, эта хитраЯ шлюха снова что-то замышлЯет.
     ‘тарушка оказалась права. џ же проглотил  наживку  ее  милости  так  же
доверчиво, как пескарь заглатывает крючок.
     ‚ то времЯ Я вел  переговоры  с  одним  человеком  относительно  крайне
необходимой мне суммы; однако миледи после  нашей  размолвки  по  вопросу  о
наследовании решительно  отказывалась  подписать  какие-либо  бумаги  в  мою
пользу, а без ее подписи, как ни грустно, имЯ мое не пользовалось доверием в
коммерческих кругах и Я не мог получить ни единой гинеи от моих лондонских и
дублинских заимодавцев. Ќапрасно уговаривал Я этих  ракалий  прокатитьсЯ  ко
мне в замок ‹индон: после злополучной истории с адвокатом арпом, у которого
Я забрал в долг все бывшие при нем деньги, и со стариком  ‡алмоном  (кто-то,
едва он ступил за мой порог, отнЯл у него выданное мною заемное письмо {*  Ћ
такого рода подвигах мистера ‹индона "‡аписки" его, как правило, умалчивают.
Ћчевидно,  в  обоих  случаЯх  он  действовал  но  праву   сильного.   (Џрим.
издателЯ.)}),  никто  из   этой   братии   не   решалсЯ   доверитьсЯ   моему
гостеприимству. Ќаши ренты  были  тоже  в  руках  у  судебных  исполнителей,
единственное, что мне удавалось выжать из негодЯев, это деньги длЯ  расплаты
с поставщиками вин. Ђнглийские наши владениЯ, как Я уже говорил, были  также
под секвестром, а стоило мне обратитьсЯ к моим управлЯющим и адвокатам,  как
эти алчные мошенники отвечали мне встречными требованиЯми денег, ссылаЯсь на
какие-то несуществующие долги и другие свои претензии ко мне.
     Ќечего и говорить, как  Я  обрадовалсЯ,  получив  сообщение  от  своего
поверенного из ѓрейз-инна в ‹ондоне (в ответ на сто первое мое письмо),  что
у него поЯвилась возможность раздобыть  длЯ  менЯ  некоторую  сумму:  к  его
письму было приложено отношение весьма почтенной лондонской фирмы, свЯзанной
с горными компаниЯми; эти господа предлагали выкупить сравнительно небольшую
задолженность по  одному  из  наших  имений  при  условии  получениЯ  его  в
долго