ти  запахи!
Њожно было подумать, будто рЯдом с нами помещались все  лучшие  кондитерские
Џарижа, хоть это было и не так. †ивЯ в Џариже, невозможно  первым  делом  не
вдохнуть теплое утреннее благоухание хлеба  и  булочек,  которые  пекутсЯ  в
каждом втором доме; признаюсь, то была весть моему желудку, увлекавшаЯ  менЯ
из краЯ сна в страну  живых.  ‡атем,  полуодевшись,  мы  садились  за  стол,
стоЯвший у открытого окна, на котором был сервирован присланный нам завтрак,
и по одну его сторону  расцветали  робкие  улыбки,  а  по  другую  слышалось
громкое самодовольное хмыканье, и в этом беззастенчивом  времЯпрепровождении
уносились дни за днЯми.
     ’еперь Я недоумеваю, как это получалось, что часы тЯнулись долго, а дни
летели быстро. Ћдно могу сказать: мы спали по одиннадцать часов в сутки, и Я
растолстел. Љонечно, Я работал  -  Я  должен  был  очень  усердно  писать  и
рисовать, но чем занималась в это времЯ моЯ маленькаЯ  женушка?  ЏонЯтиЯ  не
имею, хозЯйство у нас было  нехитрое,  оно  не  отнимало  у  €забеллы  много
времени, а ничего другого Я от нее не требовал и бывал очень  доволен,  если
она первую половину днЯ расчесывала волосы, а вторую - играла на роЯле.  Ћна
подолгу пела и играла - и то, и другое  очаровательно  и  исключительно  длЯ
собственного удовольствиЯ. Љогда Я пытаюсь представить себе  нашу  гостиную,
мне тотчас вспоминаетсЯ роЯль - кроме него там почти ничего не было,  только
довольно красивые часы, образ которых неожиданно всплыл в  моей  памЯти,  да
старый просиженный диван, на котором Я  растЯгивалсЯ,  попыхиваЯ  сигарой  и
наслаждаЯсь импровизированными концертами. ЊенЯ нимало не тревожило,  готова
ли моЯ жена к замужней жизни,  которой  она  откровенно  забавлЯлась,  и  не
мелькала мысль о том, что мне следует взЯть на себЯ заботу о ее  развитии  и
направить ее ум на что-нибудь  более  полезное,  чем  расчесывание  волос  и
музицирование. Ћтчего Я не пыталсЯ приобщить ее к тому, чем наслаждалсЯ сам:
к искусству и книгам? ’рудно сказать, но, несомненно, не потому, что она мне
казалась глупенькой, скорее дело было в том, что у нее не  было  к  тому  ни
расположениЯ, ни подготовки, а Я не догадывалсЯ  разделить  с  ней  то,  чем
занималсЯ. Ќаверное, Я видел в ней ребенка, и мне хотелось, чтобы она целыми
днЯми веселилась. ’о были слабость и неразумие с моей стороны, о которых мне
остаетсЯ только пожалеть. Њне следовало направлЯть  ее  развитие,  но  Я  не
относилсЯ к ней достаточно серьезно. џ страстно любил ее и полагал, что коль
скоро Я ею восхищаюсь, ласкаю  и  защищаю  ее,  больше  от  менЯ  ничего  не
требуетсЯ, Я не давал себе труда задуматьсЯ  над  тем,  что  скудный  рацион
забавы чреват бедой. Ћна радовалась своему досугу и радовала менЯ,  и  Я  не
видел в этом ничего дурного, ведь после пойдут дети, думал Я, и забот у  нее
будет  предостаточно.  Ђ  до  тех  пор  супружество  казалось  мне   долгими
каникулами, которые даны длЯ наслаждениЯ.
     ’ак  мы  и  жили:  ели   прекрасные   обеды,   почти   не   требовавшие
приготовлениЯ, какими кормЯт лишь в Џариже, пили прекрасное вино и мечтали о
будущем благоденствии. Џолучив деньги, мы их  тут  же  тратили,  пребываЯ  в
полной уверенности, что нам пришлют их снова; у менЯ  и  впрЯмь  не  иссЯкал
приток небольших заказов. ‹юди были добры к нам, к этому верзиле ’еккерею  и
его крошке-женушке, - Я знаю по себе, как менЯ умилЯют влюбленные юные пары,
супружество которых еще находитсЯ в поре весеннего цветениЯ.  Ќавстречу  нам
устремлЯлись руки помощи, и мы были не так горды, чтобы отказыватьсЯ. “  нас
была сказочно простаЯ бухгалтериЯ:  Я  обращал  чек  в  деньги,  как  только
получал его, и тут же шел и тратил их, нимало не заботЯсь о сбережениЯх  длЯ
вереницы будущих ’еккереев, которых мы надеЯлись произвести на свет. џ знал,
что на счету у менЯ пусто, но юности свойственно уповать на будущее, а Я был
очень молод и очень верил в будущее.  џ  возлагал  надежды  не  на  какое-то
конкретное обстоЯтельство, а на свои  силы,  энергию  и,  позвольте  сказать
честно, на свой талант. ’ем не менее  главное  событие  первого  года  моего
супружества  отнюдь  не  прибавлЯло  веры  в   будущее   -   то   был   крах
"Љонститьюшенела", в котором погиб почти весь капитал моего отчима и остатки
моего наследства.  Ќе  знаю,  что  могло  быть  хуже,  однако  менЯ  это  не
подкосило, Я не дал воли  безудержному  горю,  отчаЯнию  и  тому  подобному.
Ќапротив, это побудило менЯ к действию, а когда ленивый  человек  становитсЯ
деЯтельным, результаты бывают  поразительны.  ‚се  это  времЯ  во  мне  жила
несокрушимаЯ уверенность, что Я могу и хочу достичь чего-то на  литературном
поприще, и это помогало мне держатьсЯ на плаву и побеждать уныние.

     <center><img src="t30.gif"></center>   

     €так, осенью 1837 года Я решил трезво оценить свои возможности. ‚ конце
концов,  что  питало  эту  мою  благословенную  уверенность,  что  Я  такого
совершил? Џочти ничего, вернее, такую малость, что сам не пойму, откуда  она
у менЯ взЯлась, но все-таки прекрасно, что она менЯ  не  покидала.  ‡а  мной
только и числилось, что изрЯдное количество поденщины, которую  Я  выполнЯл,
кто бы ее ни заказывал, - последнее  мне  было  совершенно  безразлично,  за
плату любой журнал мог получить мой материал. "ђецензию на книгу? -  Ћхотно,
сколько вы  платите?  -  ‡аграничную  корреспонденцию?  -  ‘  удовольствием,
сколько вы начислЯете за строчку? - Ћтзыв о  выставке  живописи?  -  ѓотово.
Ћплата аккорднаЯ, пожалуйста. - Ќесколько рисунков? - Ќезамедлительно! Љакие
у вас расценки?" џ не привередничал и не спрашивал, кому Я  требуюсь  и  длЯ
какого изданиЯ, но человек остаетсЯ себе верен, тем более такой, как Я, и  у
менЯ,  конечно,  были  предпочтениЯ.  „огадываетесь,  кого  этот   сноб   от
журналистики предпочитал? "Њорнинг Љроникл". ЏечататьсЯ там, где менЯ читали
серьезные люди, было особенно приЯтно, но уж  когда  Я  писал  рецензии  длЯ
"’аймс", Я просто лопалсЯ от гордости! Љак почти все,  что  Я  печатал,  мои
обзоры шли без подписи, но каждому желающему ничего не стоило узнать фамилию
автора. ‚от „жонс сидит в своем любимом  кресле  в  клубе,  рЯдом  -  стакан
отличного портвейна, он разворачивает "’аймс", читает мою  статью,  котораЯ,
конечно, сразу привлекает его внимание, тут же хлопает по  плечу  Ѓрауна  и,
потревожив сон последнего, спрашивает, не  знает  ли  он,  кто  написал  эту
потрЯсающую  статью.  "Ѓог  мой,  -   отвечает   Ѓраун,   улыбнувшись   чуть
презрительно отсталости „жонса, - да это же ’еккерей. Ќе может быть, чтоб вы
не слышали! Њолодой человек, подающий большие надежды, о нем  все  говорЯт".
Џримерно так Я представлЯл себе, как мое имЯ прогремит по ‹ондону; к тому же
Я внушил себе, будто создал неповторимый  стиль,  которому  никто  не  может
подражать, иначе как на свою погибель, и, знаете, до определенной степени  Я
не, ошибалсЯ. џ вовсе не хочу сказать, будто на моих статьЯх  лежала  печать
гениЯ, Я только утверждаю, что в них была индивидуальность. џ  высоко  ценил
свою прЯмоту, честность  и  решительность  суждений  обо  всем  на  свете  -
энергичные нападки были моей отличительной особенностью, и полагал, что  мой
словесный бич наносит невероЯтно меткие и крепкие удары: когда Я хотел  быть
саркастичным, на снисхождение рассчитывать не  приходилось.  Ќедавно  кто-то
откопал и напечатал эти мои первые безделки: ох, Я чуть не заплакал от стыда
и ужаснулсЯ своему нахальству. ЉакаЯ жуткаЯ  заносчивость,  какаЯ  несноснаЯ
самоуверенность, какаЯ дурацкаЯ нетерпимость по отношению к чьему бы  то  ни
было таланту, кроме своего собственного! Ќе понимаю, как такаЯ безудержность
не отвратила от менЯ читателей или не возбудила  их  презрение.  Ќо  в  свое
времЯ никто не выбранил менЯ, и не нашлось редактора, который посоветовал бы
мне умерить пыл,  -  не  потому  ли,  что  хлесткие  статьи  финансово  себЯ
оправдывали? Љонечно, было бы гораздо лучше, если б Я так  не  усердствовал,
но времЯ это отшумело, Я научилсЯ осмотрительности и терпимости, того щенка,
который рубил с плеча, уже не существует, и Я не должен на  него  сердитьсЯ,
ведь он не ведал, что творил, - клЯнусь, совсем не ведал.
 
     <center><img src="t31.gif"></center>    
 
     ‚ то времЯ менЯ влекло по течению еще  одного  ручьЯ,  который,  вскоре
разлилсЯ в большую реку и служил нам всем надеждой на спасение, - Я, имею  в
виду сочинительство. †урналистикой и зарабатывал на хлеб насущный,  без  нее
нельзЯ было обойтись, но беллетристика была мне ближе, и в  ней  Я  соблюдал
большую сдержанность.  Ќе  мог  же  Я  повсюду  так  свирепствовать,  как  в
рецензиЯх, и к тому же  мне  было  гораздо  интереснее  писать  свою  прозу,
казавшуюсЯ мне удачной, чем постоЯнно высмеивать чужую,  которую  Я  находил
бездарной. џ где-то записал длЯ себЯ дату публикации моего первого творениЯ,
но не могу вспомнить, где именно. ‡наю только, что писал Я много и регулЯрно
и что большинство публикаций не привлекло к себе особого вниманиЯ.  „овольно
много взЯл у менЯ "”рейзерз Њэгэзин", котррым Я всегда восхищалсЯ;  "‡аписки
†елтоплюша" поЯвились на его страницах в 1837 году.
     Ћни   возникли   как   интереснаЯ,   но   побочнаЯ   работа,    котораЯ
нежданно-негаданно принесла мне больше  пользы,  чем  Я  ожидал,  и  помогла
упрочить литературную репутацию. Ќачалось с того, что некий торговец льнЯным
товаром по имени ‘келетт выпустил книгу об изЯщных манерах - вы не находите,
что это достаточно смешно и само по себе? - и мне  заказали  на  нее  отзыв,
который как-то незаметно превратилсЯ в серию заметок,  Якобы  написанных  от
лица лакеЯ —арлза †елтоплюша, лондонского простолюдина, но то, что Я задумал
как  сатиру  на  творение  галантерейщика,  вылилось  в  забавные   записки,
имитировавшие стиль лакеЯ, которые так пленили,  редактора,  что  он  просил
менЯ о продолжении. Ќет ничего легче! …сли бы все мои детища  так  же  легко
соскальзывали с кончика пера,  как  славный  старина  †елтоплюш,  и  так  же
смешили публику! Ќе могу удержатьсЯ и не привести вам образчик моего  юмора,
а заодно продемонстрировать, что Я понимаю  под  смешным.  Љак  вы  находите
описание †елтоплюша в Џариже?
 
     <center><img src="t32.gif"></center>    
 
     "ЊесЯца три спустЯ, когда стали  падать  листьЯ,  а  в  Џариже  началсЯ
сезон, милорд, миледи, и мы с  Њортимером  гулЯли  в  Ѓуа-де-Ѓаллон.  ќкипаж
медленно ехал позади, а  мы  любовались  лесом  и  золотым  закатом.  Њилорд
распространЯлсЯ насчет красот окружающей природы, высказываЯ при этом  самые
возвышенные мысли. ‘лушать его было одно удовольствие.
     - Ђх, - сказал он, - жестокое  надо  иметь  сердце,  -  не  правда  ли,
душенька? - чтобы  не  проникнутьсЯ  таким  зрелищем.  ‘иЯющаЯ  высь  словно
изливает на нас неземное золото; и мы приобщаемсЯ небесам с  каждым  глотком
этого чистого сладостного воздуха".
     ‚се это был ужасный вздор, но он перерастал в сатиру на  обычаи  хозЯев
†елтоплюша не в меньшей, если не в большей степени, чем на его  собственные.
Ћднако на всех этих сатирических поделках  и  обзорах  литературное  имЯ  не
составишь, во мне по-прежнему  видели  знающего  критика  и  автора  смешных
вещиц, а Я мечта о большем, много большем.
     Љак же мне следовало действовать? Ќе этим ли вопросом  задаютсЯ  сейчас
многие тысЯчи молодых людей, которыми владеет тихое  отчаЯние?  џ  спрашивал
себЯ об  этом  постоЯнно  и  всЯкий  раз  приходил  к  другому  ответу.  Њне
представлЯлось, что решением всех моих проблем была бы постоЯннаЯ  должность
в газете, котораЯ давала бы мне твердый  заработок  и  оставлЯла  времЯ  длЯ
собственного творчества. џ изо всех сил  старалсЯ  найти  место  заместителЯ
редактора или что-нибудь в этом роде в "Њорнинг Љроникл", но  безуспешно.  џ
пробую представить  себе,  как  бы  сложилась  моЯ  жизнь,  получи  Я  такую
должность. Џравда, Я обещал себе не поддаватьсЯ слабости и не играть в  игру
"если бы да кабы", но Я не прочь пройти  по  этому  воображаемому  маршруту.
‚озможно, Я бы стал редактором и погрузилсЯ с  головой  в  дела  газеты  или
засел в каком-нибудь английском городишке и  выпускал  местного  "Џатриота",
"ЌаблюдателЯ" или "“тренние новости".  €  как  бы  это  на  мне  отразилось?
“тратил  бы  Я  свой  бешеный  напор,  перестал   бы   забрасывать   журналы
всевозможной литературной продукцией и предпочел бы следить за тем, как  это
делают другие? Ќикто не знает, как на нас повлиЯла бы смена обстоЯтельств  и
как  на  нас  сказываетсЯ  образ  жизни,  который  мы  ведем.  ќта   крайнЯЯ
неудовлетворенность, эта неуспокоенность, это желание отличитьсЯ - они могли
менЯ оставить, если бы Я обосновалсЯ  на  каком-нибудь  постоЯнном  месте  с
хорошим окладом и твердым расписанием. Ѓыл ли бы Я счастливее,  если  бы  не
написал ни одного из своих романов, но жил спокойной и  устроенной  семейной
жизнью? Ћтвета мне никто не даст, но Я порой задумываюсь, многих ли  из  вас
терзают такие же грустные вопросы.
     ђаботы на горизонте не было -  хотЯ  Я  много  лет  надеЯлсЯ,  что  она
вот-вот поЯвитсЯ, - и  Я  направил  свои  помыслы  в  другую  сторону.  —тоб
утвердитьсЯ, решил Я, нужно написать роман  -  сенсационную,  большую  вещь,
котораЯ понравилась бы публике и  хорошо  распродалась  бы,  тогда  Я  стану
желанным автором какого-нибудь издателЯ. —то шумный успех  необходим  и  что
без него мне не  попасть  в  великую  когорту,  это  Я  рассудил  совершенно
правильно. Ќаверное, есть писатели, которые медленно и  верно  создают  себе
репутацию, неспешно увеличиваЯ длинный список никому не ведомых книг, но все
известные мне авторы прославились в  одну  ночь  какой-то  одной  книгой,  и
именно их Я взЯл за образец. Џо крайней мере,  Я  был  честен  и  откровенно
говорил себе, что хочу покорить публику, вопрос был  лишь  в  том,  как  это
сделать,  тут  Я  отклонЯлсЯ  несколько  от  полной  откровенности,  но   не
настолько, чтобы вам об этом стоило  тревожитьсЯ.  џ  стал  присматриватьсЯ,
какие книги приносЯт деньги. Џо большей части, то были  книги  о  злодеЯх  -
дурацкие, кровожадные, затЯнутые россказни, восхвалЯвшие жизнь преступников.
Њерзавцев прихорашивали, упрЯтав в тень их зверства, - как удалились  мы  от
”илдинга, он никогда не выдавал порок за добродетель, и все  же  именно  его
винЯт порой в безнравственности. ‚  тридцатые  годы  поЯвилась  целаЯ  сериЯ
таких романов, то были  нелепые  книжонки  о  раскаЯвшихсЯ  убийцах  и  тому
подобный вздор, и Я в ответ задумал повесть,  в  которой  собиралсЯ  вывести
преступника, его жизнь, нравы и моральные нормы в истинном  свете.  ’о  была
моЯ перваЯ попытка замахнутьсЯ на нечто посерьезнее и повесомее того, что  Я
писал прежде, Я возлагал большие надежды на эту свою новую повесть.
     џ не хочу, чтобы книга, которую вы  читаете,  превратилась  в  перечень
моих творений, иначе она вам быстро надоест. Џрошло немало лет,  прежде  чем
моЯ мечта сбылась и Я добилсЯ большого успеха, начни Я вспоминать  все,  что
насочинЯл за это времЯ, вы поразились бы моему упорству. „есЯть долгих лет Я
как проклЯтый изводил бумагу, кропаЯ книги,  короткие  и  длинные,  пока  не
смастерил  такую,  котораЯ  удовлетворила  всех:  менЯ  самого,  критиков  и
читателей. ‚ столь долгом  ученичестве  есть  что-то  не  совсем  приличное,
словно ремесленник, которому с таким трудом даетсЯ добротное изделие,  плохо
пригоден к своему делу. Ћдни писатели хранЯт в душе запас  историй,  которые
они стремЯтсЯ рассказать, и в этом их не остановишь, в других  кипит  ключом
фантазиЯ, третьих  сжигает  какаЯ-то  идеЯ,  которую  они  хотЯт  возвестить
человечеству, но Я не принадлежу ни к одной из  перечисленных  категорий.  џ
вынужден выстраивать задуманное, поддавшись лишь смутной тЯге к самому  акту
творениЯ и обаЯнию письменного слова. Њне нужно пережить описываемое; прежде
чем братьсЯ за перо, и как следует его обдумать, прежде чем  рассказывать  о
нем другим, чего бы оно ни касалось. Ќеудивительно, что в молодости, еще  не
испытав  серьезных  потрЯсений,  Я  был  не  в   силах   написать   что-либо
значительное.
     Љ  счастью,  мне   некогда   было   над   всем   этим   раздумывать   и
философствовать. ‘колько бы Я сейчас ни рассуждал с серьезной миной  о  том,
что кажетсЯ великим честолюбием, - ведь так оно выглЯдит, не правда ли? - на
деле Я жил в такой сумЯтице, стараЯсь кое-как свести концы с концами, что  в
моей голове врЯд ли умещались две мысли одновременно, касалось  ли  то  моей
прошлой или будущей  деЯтельности.  џ  так  мало  надеЯлсЯ  на  силу  своего
честолюбиЯ, что мечтал свЯзать себЯ договором и писать по  необходимости.  џ
постоЯнно искал издателЯ, который вынудил  бы  менЯ  поставить  ему  вовремЯ
товар или упрЯтал бы за решетку за невыполнение взЯтых  обЯзательств.  †изнь
проходила в спешке и становилась все сумбурнее  из-за  того,  что  Я  решил,
перебратьсЯ в ‹ондон, еще до того, как в  гроб  "Љонститьюшенела"  был  вбит
последний гвоздь. Љ марту 1837 года уже было Ясно, куда ветер  дует,  и  мне
хотелось обрести устойчивое положение, чтоб переждать бурю, когда бы она  ни
разразилась, тем  более  что  €забелла  ждала  ребенка.  ‚  то  времЯ  полем
деЯтельности  мне  служила  журналистика,  а  в  ‹ондоне  с   работой   было
несравненно легче, чем в Џариже. Љроме того, как  мог  Я  содержать  жену  и
детей в Џариже, не получаЯ жалованьЯ? Ђ в ‹ондоне можно было некоторое времЯ
пожить на улице Ђльбион, 18,  где,  благодарение  небу,  обитали  тогда  мои
родители. ђасставатьсЯ с Џарижем было тЯжело, он  был  гораздо  солнечней  и
веселей туманного ‹ондона, но так было нужно,  к  тому  же  со  мною  вместе
отправлЯлась моЯ женушка, которую Я с  каждым  днем  любил  все  больше,  и,
значит, главное оставалось неизменным.
 
     <center><img src="t33.gif"></center>     
 
     џ и до нынешнего днЯ не знаю, многое ли изменилось от  этого  переезда,
но подозреваю, что очень многое. ‚ ‹ондоне нам обоим жилось гораздо тЯжелее.
Ќаше  богемное  житье  сменилось  судорожными  попытками  блюсти   режим   и
дисциплину. €забелле приходилось выдерживать огромную нагрузку:  ее  ленивый
муж, который еще вчера только и знал, что лежал в постели до  полуднЯ,  едва
оторвав от подушки голову, принималсЯ вопить,  если  завтрак  не  был  подан
ровно в восемь. Џо вечерам бывало еще хуже - Я так тЯжко работал, что  поели
днЯ газетной каторги непременно должен был отвлечьсЯ и удирал из дому, чтобы
рассеЯтьсЯ в "ѓаррик-клубе". џ и раньше состоЯл его членом, но прежде он был
мне безразличен, теперь же  стал  местом  моих  ежевечерних  посещений.  Њне
больше не хотелось лежать и слушать, как €забелла играет на роЯле, Я  жаждал
говорить, вращатьсЯ в кругу себе подобных в этом  распроклЯтом  клубе.  …сли
менЯ и мучила совесть - в чем нет уверенности, - то, как и  все  мужчины,  Я
успокаивал себЯ тем, что женщины любЯт сидеть  у  камелька  с  младенцем  на
руках и обожают бывать  дома  одни  -  так  им  спокойнее.  ЊоЯ  голубка  не
позволЯла себе ни единой жалобы  и  не  журила  за  отлучки:  “ильЯм  тЯжело
работает, “ильЯм должен отдохнуть -  но  ведь  и  ты,  и  ты,  моЯ  любимаЯ,
нуждалась в отдыхе! џ, знаете ли, считал, что наша любовь достаточно сильна,
чтоб  выдержать  все,  что  ниспошлет  судьба,  и  ждал  каких-то   страшных
испытаний, которые придут извне, не подозреваЯ, что враг  притаилсЯ  внутри.
Љак мог Я пренебрегать женой, которую любил? ‘кажи  мне  кто-нибудь,  что  Я
пренебрегаю ею, дело бы дошло до рукопашной.
     Ћтец семейства - совсем не то, что женатый человек, это гораздо больше.
Ќаш первый ребенок поЯвилсЯ на свет 9 июнЯ 1837 года, поверьте, из  простого
смертного Я тотчас превратилсЯ в существо свЯщенное - в  Ћтца  ‘емейства.  “
нас родилась девочка,  которую  мы  назвали  Ђнна-€забелла,  и  несмотрЯ  на
мрачные предсказаниЯ сиделок на счет того, что €забелла  слабенькаЯ  и  тому
подобное, ребенок доставил ей минимум хлопот и неприЯтностей. ‘ил у €забеллы
оказалось предостаточно, она разрешилась Ђнной-€забеллой легко  и  выглЯдела
самой прелестной и розовощекой юной матерью на свете. Ќаверное,  именно  эта
легкость позволила мне думать, что все и дальше пойдет  в  том  же  духе,  -
казалось, самое тЯжелое и опасное осталось позади, мне и на миг не приходило
в голову, что трудности еще грЯдут. Њать чувствовала себЯ хорошо, младенец и
того лучше, о чем же было беспокоитьсЯ?  Џодозреваю,  что  избавил  себЯ  от
многих часов детского крика, но неумышленно: ведь Я  вертелсЯ  как  белка  в
колесе, чтоб поддержать нашу кредитоспособность. џ был горд и счастлив своим
дитЯтей, но много ли от мужчины проку, пока младенцу не исполнитсЯ  год?  Ћн
только и умеет, что ворковать, немного покачать  его,  а,  главным  образом,
путатьсЯ у всех под ногами. џ очень любил глЯдеть на личико  своей  дочки  и
мог без устали наблюдать за тем, как она овладевает все новыми уменьЯми, но,
признаюсь, после получаса с ней наедине Я начинал скучать.  Џорой  маленькаЯ
мисс ’еккерей вопила пЯть часов  без  передышки,  а  потом  вдруг  умолкала,
заставлЯЯ менЯ задумыватьсЯ над тайнами детского организма  и  над  тем,  от
чего они зависЯт. Љогда она научилась ходить и говорить, Я стал  участвовать
в  ее  играх,  но  поначалу  воспринимал  ее  как  бремЯ  -   было   гораздо
естественней, чтобы она сидела на руках у  матери.  Њужчина  с  ребенком  на
руках выглЯдит нескладно: он  кажетсЯ  каким-то  старым,  чересчур  высоким,
чересчур громоздким рЯдом с таким малюсеньким и хрупким существом, при  этом
все женщины вокруг принимаютсЯ кричать, чтоб он  немедленно  вернул  ребенка
матери, и Я с ними совершенно согласен!
     Џо правде говорЯ, мы были крайне стеснены в  средствах.  ‘тав  семейным
человеком, Я принЯл на себЯ весь груз ответственности и не мог  об  этом  не
тревожитьсЯ. Љогда в доме заводились хоть какие-то деньги, это было ужасно -
так мы боЯлись потратитьсЯ на что-нибудь лишнее. Ќеобходимо было жить  своим
домом, но плата за квартиру на улице ѓрейт-Љорэм, 13, куда  мы  переехали  в
начале 1838 года, на самом деле очень  скромнаЯ,  показалась  нам  огромной.
ђЯдом с нами никого не было, кто  оградил  бы  нас  от  тЯгот  хозЯйственных
расходов, - господи, как  же  они  громоздились  один  на  другой,  все  эти
распрекрасные налоги, счета, жалованье слугам! „оверЯть деньги €забелле было
безнадежно, ее неопытность в житейских делах  только  сердила  менЯ,  и  все
попытки обучить ее разумной бережливости ни к чему  не  приводили.  ЉажетсЯ,
именно тогда Я изобрел простейшее из средств: держать  дома  не  более  пЯти
фунтов и растЯгивать их до последнего фартинга прежде чем  идти  и  добывать
следующую порцию, - если, конечно,  было  где  добывать,  на  что  Я  всегда
надеЯлсЯ. ’еперь мне вспоминаютсЯ с улыбкой мои тогдашние заботы,  но  тогда
мне было не до смеха. Ћдно дело быть бедным художником  в  Џариже  и  совсем
другое - бедным семейным человеком в ‹ондоне, особенно если учесть,  что  мы
ожидали поЯвлениЯ следующей мисс ’еккерей. Ќе говорите, что Я не  бедствовал
по-настоЯщему, что на менЯ никогда не надвигалась тень  работного  дома,  и,
следовательно, слово "бедность" звучит в моих устах нелепо, Я  убежден,  что
отчаЯнные попытки удержатьсЯ на уровне скромного достатка  бывают  не  менее
мучительны, чем борьба за выживание. Џропасть у ваших ног бездонна, и падать
в нее вам дальше, чем тем несчастным, которые уже наполовину  съехали  вниз.
ѓоворю вам, менЯ преследовали по ночам кошмары: что станетсЯ с моей женой  и
детьми, если Я умру, не обеспечив их? ‡релище их  нищеты  преследовало  менЯ
годами,  и  страдал  Я  ничуть  не  меньше,   нежели   человек,   совершенно
обездоленный. џ трепетал,  видЯ,  как  велико  наше  счастье  и  как  велика
опасность, грозившаЯ ему из-за нашего шаткого финансового положениЯ.
     ‚ то времЯ Я работал как вол. ‚ моей  голове  роились  безумные  планы:
сдать наш дом, пустить постоЯльца и тому подобное - что-нибудь такое  должно
было нас вызволить  из  беды.  Њоим  главным  источником  доходов  оставалсЯ
"”рейзерз Њэгэзин". џ был его постоЯнным и популЯрным  автором:  узнав,  что
некоторым другим своим корреспондентам "”рейзерз" платит больше, чем мне,  Я
взвинтил себЯ и решил потребовать прибавки, пригрозив, что  иначе  перестану
писать длЯ них. Ќикогда в жизни мне не было так страшно, как после того, что
Я отправил свое взволнованное послание с требованием больших гонораров, -  а
вдруг мне скажут "нет" и "убирайтесь вон" в ответ на мои домогательства? Љто
не знает по себе, что значит забастовка, тому неведомо, какой ужасный  страх
охватывает вас при мысли, что дело может кончитьсЯ не  прибавкой,  а  полной
потерей заработка;  сюда  примешиваетсЯ  боЯзнь  унижениЯ  -  страх  просить
отступного и работать за прежнюю плату, а может быть,  даже  за  меньшую,  о
которой вы  будете  молить!  ‚се  это  проносилось  в  моей  голове,  но  не
остановило  менЯ,  прибавка,  слава  богу,  последовала  тотчас  же,  и  это
заставило менЯ устыдитьсЯ моего вызывающего тона. „еньги подоспели  как  раз
вовремЯ, чтоб уплатить доктору и  акушерке,  принимавшим  нашу  вторую  дочь
„жейн, котораЯ так легко поЯвилась на свет, что, мне кажетсЯ, в  их  услугах
не было нужды,  разве  только  длЯ  того,  чтоб  €забелла  чувствовала  себе
уверенней. „жейн родилась 9 июлЯ 1838 года (Я помню этот день и сейчас, хотЯ
после ее смерти прошло так много лет, что точнаЯ дата,  возможно,  покажетсЯ
вам несущественной) - в разгар летней жары, принудившей всех  здравомыслЯщих
людей покинуть ‹ондон и вывезти свои семьи. Ћ, как мне  хотелось  удрать  от
этого нестерпимого зноЯ, казалось, он доведет менЯ до удушьЯ, до размЯгчениЯ
мозгов, до душевной слабости, котораЯ  не  продлилась  бы  и  часа  в  любой
другой, более прохладной, точке земного шара. Ќо с новорожденным ребенком на
руках семьЯ не могла тронутьсЯ с места, это  мог  себе  позволить  только  Я
один, да и то по делу, причем  очень  хорошо  оплачиваемому.  ЏризнатьсЯ  ли
сразу, что и в том году, и в следующем Я провел немало времени, ломаЯ голову
над тем, как устроить себе жизненно важные поездки за пределы  ‹ондона?  „а,
так оно и было, но вовсе не из-за того, что Я не любил свою  жену  и  детей,
напротив, сердце мое оставалось на ѓрейт-Љорэм, вдали от  них  Я  чувствовал
себЯ потерЯнным, и все валилось у менЯ из рук. Џоэтому поверьте мне, когда Я
говорю, что работать дома  не  было  ни  малейшей  возможности.  Њы  жили  в
обстановке домашнего хаоса, и Я был его средоточием. Љак бы  строго-настрого
Я ни наказывал, чтобы никто ни под каким видом не  входил  в  мою  маленькую
комнатку в течение трех утренних и трех вечерних часов, все в доме постоЯнно
нарушали мой запрет. ’о и дело заглЯдывала жена, чтобы  спросить  что-нибудь
совершенно очевидное, ибо внушила себе,  что  только  Я  могу  разрешить  ее
сомнениЯ. Ќепрестанно, семенЯ, вбегала  Ђнни  и,  подергав  менЯ  за  рукав,
очаровательно лепетала, чтобы Я ей что-нибудь нарисовал. ‡ачастую  врывались
с диким криком все вместе: жена, дочка и малютка  -  Я  должен  был  уладить
какое-нибудь ужасное происшествие, ибо лишь Я один способен был  помочь  им.
€, наконец, шум - сейчас,  когда  Я  пишу  в  этом  тихом  доме,  невозможно
вообразить, как ходуном ходили стены от шума на улице  ѓрейт-Љорэм:  малютка
заливалась плачем, гремел звонок, кричали слуги -нельзЯ было  написать  двух
слов подрЯд. Ќа этих жизненных подмостках во всем остальном порЯдка тоже  не
было: еда подгорала и подавалась с огромным опозданием, белье не  стиралось,
пока не шла в ход последнЯЯ чистаЯ вещь, то и дело кто-нибудь укладывалсЯ  в
только что убранные постели - больше всего это напоминало одно из  отделений
Ѓедлама. € если Я преувеличиваю, то ровно настолько,  насколько  необходимо,
чтоб вы почувствовали неповторимый аромат нашего существованиЯ, который  мог
бы ускользнуть от вас, разбавь Я крепость этого состава случайно  выдавшимсЯ
тихим днем, когда все шло гладко и на  щеках  у  €забеллы  выступала  краска
гордости от того, что наконец-то она  становитсЯ  примерной  хозЯюшкой.  Њне
никогда не хватало духу выговаривать ей за просчеты, мог ли Я позволить себе
такую грубость, когда она старалась сделать все как можно лучше и была равно
нежна с мужем, детьми и слугами? џ не жалел и о поЯвлении  детей,  напротив,
ежедневно  дивилсЯ  гениальности  Ђнни,  эта  благороднаЯ  крошка  неизменно
радовала нас с минуты своего рождениЯ. Ћднако Я начал винить  свои  домашние
обстоЯтельства в том, что все еще не написал  задуманного  мной  шедевра,  и
стал искать какое-нибудь тихое место под  солнцем,  где  мог  создать  нечто
более значительное, чем статьи и обозрениЯ, которыми все  еще  вынужден  был
пробавлЯтьсЯ. џ вечно запаздывал с этими своими трудами ради хлеба насущного
и не переставал мечтать о романах,  путевых  заметках  и  других  дерзких  и
манивших менЯ замыслах, к которым у менЯ не было возможности  приступить.  џ
билсЯ над "Љатрин" - моей первой попыткой в жанре  повести,  котораЯ  должна
была стЯжать мне славу, о ней Я вам  рассказывал  -  той  самой,  в  которой
разоблачалось злодейство, - но потерЯл к ней интерес задолго до того, как ее
кончил. Ќе повторЯлось ли это каждый  раз  со  мной  впоследствии?  Џисатели
поймут, о чем Я говорю. Љак велико волнение вначале,  но  как  приходитсЯ  с
собой боротьсЯ, чтоб не бросить работу, дойдЯ до середины, и - боже  мой!  -
какаЯ скука под конец!
 
     <center><img src="t34.gif"></center>      
 
     ‚ те годы Я мечтал удрать  куда-нибудь  один,  чтоб  сесть  и  написать
гениальную вещь, котораЯ менЯ прославит, но об этом нечего  было  и  думать,
правда,  порой  мне  удавалось  урвать  два-три  денька   и   поработать   в
какой-нибудь гостинице под ѓринвичем или ђичмондом, но  большего  Я  не  мог
себе позволить. ‚рЯд ли стоит сетовать на то, что более  полное  одиночество
мне было недоступно. ‘колько лет прошло с тех пор, как  Я  не  знаю  спешки,
шума и необходимости работать ради куска хлеба! ‘только лет  -  и  так  мало
сделано! џ вспоминаю те лихорадочные годы и не могу не  гордитьсЯ  качеством
работы, выполненной под таким ужасным давлением обстоЯтельств. ‚озможно, там
не было шедевров, но острых, метких, хорошо  написанных  кусков  было  очень
много, по ним не скажешь, в каких условиЯх они выходили из-под  моего  пера.
“ехать от  €забеллы  было  невозможно,  значит,  нужно  было  исхитритьсЯ  и
испытать свой талант беллетриста  в  каком-нибудь  укрытии.  Ћна  ужасно  не
любила, когда Я уезжал, и чем дальше, тем больше, даже по самому неотложному
делу мне не удавалось отправитьсЯ за границу без слез и вздохов.
     ‡аметили ли вы некоторую черствость в своем герое? ’еперь и Я ее  вижу,
но не видел тогда. Џризнаюсь, горе €забеллы раздражало менЯ,  и  Я  не  умел
скрыть своих чувств. ‚есь этот шум из-за моих поездок - Я, в двух словах мог
бы объЯснить, до чего они были необходимы, - сделалсЯ совсем  невыносимым  к
концу 1839 года, когда умерла наша малютка „жейн. ЏонЯтно было, что €забелла
скорбит,  -  мы  все  скорбели.  ‘мерть  восьмимесЯчной  малютки,   еще   не
научившейсЯ ходить и говорить, так же ужасна, как смерть дорогого  человека,
с которым вас свЯзывали самые тесные узы. ‚ы можете мне не поверить  и  даже
счесть  это  нелепостью,  но  смерть  „жейн  была  длЯ  нас  душераздирающей
трагедией, и горе захлестнуло нас. Ќе будьте бессердечны и не говорите,  что
у нас был еще один ребенок и что мы имели  все  основаниЯ  надеЯтьсЯ  родить
других детей, не напоминайте мне, что дети умирают часто и это всегда  может
случитьсЯ, дитЯ неповторимо,  и  его  нельзЯ  заменить  другим  ребенком.  џ
говорил тогда, что думаю о „жейн как о чудесном даре, которым нам  позволили
недолго наслаждатьсЯ, и со стороны могло  казатьсЯ,  будто  Я  примирилсЯ  с
волей господа, взЯвшего ее к себе, но все это была  лишь  маска,  скрывавшаЯ
глубокое чувство боли и утраты. џ  пробовал  утешатьсЯ  тем,  что  она,  как
ангел, там наверху, радуетсЯ своей лучшей доле и вечно пребудет  непорочной.
Ќо €забелла? ‘ каждым днем она все глубже погружалась в скорбь, и невозможно
было подбодрить ее или утешить.  …е  охватила  ужаснаЯ  апатиЯ,  она  часами
сидела, покачиваЯсь взад-вперед,  и  непрестанно  плакала.  Ќадеюсь,  Я  был
терпелив и утешал ее,  но  это,  может  быть,  лишь  ухудшало  дело,  ибо  Я
оставалсЯ деЯтелен, и от этого контраста ей делалось еще больнее.  ‚  общем,
положение было скверное, и  с  моей  стороны  было  глупостью  наградить  ее
следующим ребенком, не понЯв, что это не лекарство от ее  горЯ.  Ќе  хочетсЯ
верить,  что  третьЯ  беременность,  наступившаЯ  так   скоро   после   двух
предыдущих, оказалась трагической,  это  навернЯка  было  не  так,  €забелла
выглЯдела гораздо счастливее, ожидаЯ ребенка,  и  если  порытьсЯ  в  памЯти,
можно припомнить немало хороших дней и прогулок, относЯщихсЯ к тому времени,
- все это, конечно, были нехитрые затеи, но именно в таких  мелочах  находит
себе приют счастье. Ћна была нетребовательна - довольно было побродить с ней
вечером по городу, полюбоватьсЯ праздничной иллюминацией и  убранством  улиц
ко дню венчаньЯ королевы, и она приходила в восхищение; о поездке в  “отфорд
и о пикнике на лугу она вспоминала много дней спустЯ, а посещение концерта и
хорошее исполнение "Њессии" вызывало у нее такой безудержный восторг, что  Я
только дивилсЯ ее простодушию. Џожалуй, самое большее,  что  мы  могли  себе
позволить, это день у морЯ, но €забелла казалась  вполне  довольной,  а  длЯ
менЯ ее непритЯзательность была бесценна.
 
     <center><img src="t35.gif"></center>      
 
     ‚ мае 1840 года, когда родилась •эрриет, Я верил,  что  вскоре  мне  не
придетсЯ работать так исступленно, чтоб выполнить все набранные заказы. •отЯ
"Љатрин" давным-давно была написана и напечатана, она не  привлекла  к  себе
вниманиЯ, правда, некоторые критики отнеслись к ней благосклонно, но у  менЯ
была надежда, что вскоре сбудетсЯ другой мой план -  комментированнаЯ  книга
очерков об €рландии в том же роде, что "ЏарижскаЯ  книга  очерков",  котораЯ
вышла несколько лет назад. Џравда, те очерки были не особенно удачными, но Я
сумел убедить издателей, что новые будут лучше, что  мое  имЯ  теперь  стало
гораздо  известнее,  благодарЯ  многочисленным  публикациЯм  в  журналах   и
газетах,  и  это  привлечет  поклонников  моего  пера.  ‹онгмен,  знаменитый
издатель  того  времени,  и  —апмен  и  •олл,  издатели  „иккенса,  к  моему
величайшему изумлению, готовы были заключить со мной контракт. Њешало только
одно, догадываетесь, что  именно?  Ќужно  было  либо  на  несколько  месЯцев
расстатьсЯ с семьей, что исключалось, либо ехать со всем выводком, что также
исключалось. ‡адача была не из простых, но как она ни  решалась,  Ясно  было
одно - книга должна быть написана, коль скоро  мне  готовы  уплатить  триста
фунтов за три месЯца работы. ‚озможно, в свЯзи с этим мне  даже  удалось  бы
сделать  передышку  в  моей  изнурительной  журналистской  работе.  Љ  моему
большому облегчению, €забелла загорелась так же, как  и  Я,  и  беспокоилась
лишь о деталЯх и резонах тех или иных приготовлений. Џожалуй, Я склонЯлсЯ  к
тому, чтобы проЯвить твердость и расстатьсЯ с семьей на три месЯца, - на это
времЯ мои родители перебрались бы к €забелле, - но она и слышать об этом  не
хотела и заЯвила, что не вынесет жизни врозь. —то  было  делать?  џ  отложил
решение, а мне тем временем свалилсЯ в руки еще один спелый  плод,  впрочем,
свалилсЯ он не сам, пришлось на цыпочках тЯнутьсЯ к ветке,  чтобы  стрЯхнуть
его оттуда и отправитьсЯ в Ѓельгию смотреть картины, о которых Я должен  был
написать небольшую книжицу, - по возвращении Я продал ее  —апмену  и  •оллу.
ђазве не удачно?
     ‚ данном случае - нисколько. ’о было первое проЯвление моей  тупости  и
неразумиЯ, которые вызывают у менЯ теперь горе и угрызениЯ совести. €забелла
не  захотела  ехать  в  Ѓельгию,  хотЯ  то  была  короткаЯ  поездка,  вопрос
нескольких дней, максимум одной-двух недель, но разве суть тут в точной мере
времени? „ело в другом: Я поехал один, преследуемый мольбами жены  остатьсЯ,
звеневшими в моих ушах, и слезами, от которых  было  мокро  ее  лицо,  но  Я
ожесточил свое сердце и _все-таки поехал_. ‚от так. Ќе стану  укрыватьсЯ  за
удобными и здравыми доводами, что деньги были нам необходимы, что не поехать
было невозможно... - Я уехал потому, что хотел  того.  €  очень  наслаждалсЯ
жизнью. —то еще нужно человеку, если ему  предоставлЯетсЯ  роскошь  смотреть
прекрасные картины, получаЯ за это деньги,  а  после  солнечной  прогулки  и
стаканчика доброго вина, выпитого длЯ прочистки мозгов,  высказывать  о  них
свои суждениЯ? Џризнаюсь, свобода действовала опьЯнЯюще, и Я ею упивалсЯ.  џ
считал, что не создан длЯ того, чтобы похоронить себЯ на улице ѓрейт-Љорэм и
слушать детский плач и крик, как мог Я в этом  хаосе  написать  свою  лучшую
книгу? —ерт побери, Я не был семьЯнином по призванию и не собиралсЯ  в  него
превращатьсЯ!
     ‚ам отвратительна моЯ бесчувственность? Њне тоже. Џочему Я не  поставил
себЯ на место €забеллы? Ќе знаю. џ должен был все понЯть с первого  взглЯда,
как только вернулсЯ из этой бельгийской поездки, - Я и сейчас вижу, как  она
сидит, тихаЯ,  в  той  же  позе,  в  которой  Я  ее  оставил,  безразличнаЯ,
несчастнаЯ, слезы безостановочно текут ручьЯми по ее худым щекам, безвольнаЯ
рука протЯнута, чтобы коснутьсЯ менЯ, а Я уклонЯюсь от этого прикосновениЯ и
чувствую одно лишь раздражение от того, что она не бросаетсЯ ко мне на шею и
не целует розовыми губками. ‘амо собой, Я вызвал доктора, и  он  сказал  то,
что обычно говоритсЯ, а  именно,  что  свежий  воздух  все  поправит.  €  мы
отправились в Њаргет, взЯв с собой Ѓроди, нашу славную нЯню-шотландку; Я был
убежден,  что  все  неприЯтности  моей   жены   проистекают   от   какого-то
нераспознанного несварениЯ желудка. Њорской воздух и полный покой совершенно
ее вылечат, и она перестанет быть длЯ менЯ обузой, ибо, конечно, в этом было
все дело. џ не хотел,  чтобы  менЯ  обременЯли,  Я  уклонЯлсЯ  от  осознаниЯ
серьезности положениЯ и впадал в неистовство из-за малейшего намека  на  то,
что это ее пугающее состоЯние может затЯнутьсЯ.
     Њаргет постаралсЯ ради нас на славу. Њы жили в очаровательном домике на
приморском бульваре, наши  окна  смотрели  прЯмо  на  море,  и  дверь  нашей
причудливой маленькой гостиной открывалась на плЯж.  ЌельзЯ  было  придумать
ничего прелестней. ‘олнце сиЯло, дул освежающий бриз, у детей было  чудесное
настроение, на Ѓроди можно было положитьсЯ, но  €забелле  это  не  помогало.
ђука об руку мы расхаживали взад  и  вперед,  Я  приглашал  ее  полюбоватьсЯ
окружающей красотой, но она смотрела безучастно  и  вздыхала.  €з  вечера  в
вечер  мы  сидели  вдвоем  в  гостиной,  и  Я  пыталсЯ  работать,   стараЯсь
представить  дело  так,  будто  не  хочу  лишатьсЯ  ее  общества,   но   она
чувствовала, что Я сторожу ее, - каждый раз, когда Я подымал взглЯд, Я видел
эти огромные, наполненные слезами, глаза, жалобно на менЯ глЯдевшие, так что
в конце концов Я готов был замахнутьсЯ на нее, да-да, замахнутьсЯ, такое  во
мне накопилось раздражение и злоба на то, что Я принимал  за  ее  упрЯмство.
Џочему она не стрЯхивает с себЯ эту вЯлость? Џочему  даже  не  пытаетсЯ  это
сделать, господи боже мой? Њне приходилось удалЯтьсЯ на три с  лишним  мили,
чтоб вырватьсЯ из этой гнетущей обстановки и написать хоть  слово,  -  когда
становилось совсем невмоготу, Я добиралсЯ до небольшой лужайки  длЯ  игры  в
шары, устраивалсЯ в беседке и сочинЯл.
     Љак видите, Я был далек от пониманиЯ  истины  и  делал  все  возможное,
чтобы навлечь беду, - пока она не грЯнула, Я так и не распознал ее.
 
 
        ^T7^U 
        ^T‡а счастием следует трагедиЯ...^U 
 
     ‚се мы вернулись из Њаргета в ужасно подавленном состоЯнии, все,  кроме
Ђнни, котораЯ забавно вспоминала, как далеко она ездила. Џорою даже в  очень
мрачном расположении духа Я не мог сдержать улыбки, но  €забелла  оставалась
безразлична к чарам нашего ребенка. џ думаю,  именно  это  ее  равнодушие  к
детЯм  пугало  менЯ  больше  всего  и  привело  к  решению  ни   при   каких
обстоЯтельствах не отпускать Ѓроди. „олжно быть, Я так и сказал нашей доброй
нЯнюшке - пришлось сказать, тем более что Я  задолжал  ей  к  этому  времени
немалую сумму, - но хоть Я и  старалсЯ  не  выдавать  своего  отчаЯниЯ,  она
тотчас понЯла менЯ  и  ответила  неколебимой  верностью.  ‚праве  ли  Я  был
требовать от бедной Ѓроди  такой  великой  самоотверженности?  Ќе  знаю,  но
женское сердце, одно из лучших творений божьих, способно  на  такие  глубины
состраданиЯ, какие и не снились ни одному мужчине, и  если  Я  злоупотреблЯл
сочувствием Ѓроди, то ежедневно возносил хвалы творцу за ее жертву.
     Ќе знаю, поверите ли вы, но мы, представьте, собрались в  Љорк,  где  с
давних пор обосновались миссис оу и „жейн. Њожно ли  было  придумать  более
верный способ приблизить катастрофу, чем эти сборы всей семьей в €рландию на
неопределенный срок? Џодумайте, что с  этим  свЯзано:  покупки,  сортировка,
упаковка одежды и вещей,  уборка  и  сдача  дома  в  наем  на  времЯ  нашего
отсутствиЯ, бесконечные  хождениЯ  туда-сюда  между  пароходной  конторой  и
багажным отделением - одним словом, кошмар, к которому никто из нас  не  был
готов. џ продолжал внушать себе, что предотъезднаЯ сует