 -  Џростите,  если  мои  девушки надоедали вам.  Џозвольте мне  на
минутку  присесть  с  вами?  ѓлупые  девчонки,  им  хочетсЯ  заслужить  хоть
несколько крох вашего богатства.
     Њигель  изумлен.   ќта  женщина,  владелица  лупанариЯ,  -  несомненно,
продажнаЯ,  как и остальные,  -  разговаривает с ним как дама!  “ нее белое,
чистое лицо,  словно его не  осквернЯли тысЯчи раз липкие поцелуи развратных
богачей! Ћт нее веет материнской ласковостью, спокойствием и надежностью.
     - Ќехорошо,  когда человек так безгранично богат,  как ваша милость,  -
продолжает ђуфина.
     - Џочему? - недоумевает Њигель.
     - ‘лишком легко все достаетсЯ.  ’от,  к  ногам которого склонЯетсЯ все,
стоит  лишь  ему  поЯвитьсЯ,  не  знает  радости достижениЯ.  Ќе  успеет  он
протЯнуть руку -  и  плод сам падает ему на ладонь.  Ђ  такие плоды не очень
вкусны.
     - —то же делать богатому и знатному?
     - Ќе знаю,  -  улыбаетсЯ ђуфина. - Ѓыть может, возжаждать цели, которой
не купишь на золото, не достанешь руками. Ќе знаю, дон Њигель.
     Ћн задумалсЯ.
     Ђ Ќиколас уже заметил около себЯ неприметного человека:
     - Џоди сюда, братец! Ќе сиди там так одиноко!
     - Ћсторожнее,  -  шепчет Ќиколасу одна из девушек.  -  Њожет быть,  это
шпион. …го здесь никто не знает.
     - Ќикто не знает? - орет Ќиколас. - Ќу и что? ‚от мы и узнаем! „авай-ка
лапу, подсаживайсЯ ко мне да выкладывай, кто ты таков?!
     —еловек подсел к нему, скрипучим голосом объЯвил:
     - Љоста.
     Ќиколас захохотал во все горло:
     - ‘лыхали,   дамы  мои?  Љоста  -  и  все!  ‚се  этим  сказано!  ‚от  и
познакомились,  ха-ха-ха!  Ќет у него ни имени,  ни второго имени -  ничего!
Џросто - Љоста!
     - џ фельдшер, сеньор, - говорит Љоста, не спускаЯ глаз с ЊигелЯ. - Њогу
вправить сустав и вылечить пищеварение. €сцелЯю от всех болезней.
     - Ђ  сколько это приносит,  если считать на  кувшины вина?  -  грохочет
Ќиколас.
     - ‚ином ли единым жив человек? - спорит Љоста.
     - Ќеужели же нет?  - ужасаетсЯ Ќиколас. - ђазве лЯгушатник какой на нем
не продержитсЯ, а мы, севильцы, уже давно понЯли, что первым великим деЯнием
господа было,  когда он  посадил виноградную лозу.  Ќу-ка,  возрази на  это,
Љоста!
     Љоста ответил тихо, дуэлЯнты в углу закончили поединок и пьют теперь за
вечную дружбу.
     ѓитары гремЯт,  девушки щебечут,  красные портьеры пропускают парочки в
кельи  любви,  роскошный вертеп  горит  смолЯным  факелом,  взрывы  страстей
заливает винограднаЯ кровь земли, поддаваЯ горючего в пламЯ.
     ђуфина  наблюдает  за  Њигелем,  в  темных  глазах  которого  все  чаще
вспыхивают огоньки.
     - …сть люди со строгими правилами жизни,  -  медленно произносит она. -
Ќо подумайте сами,  граф,  ведь смех и  радость -  тоже часть жизни.  …сли в
мужчине напрЯглось желание, лучше предвосхитить страшный взрыв, разрЯдив его
маленьким удовольствием, - вы не находите?
     - Ђ если нельзЯ? - возражает Њигель.
     - Ќе понимаю почему?
     - …сли этот мужчина должен стать свЯщенником?
     †енщина улыбнулась, оглЯделась осторожно и, убедившись, что их никто не
подслушивает, тихо сказала:
     - ђазве  нынче  свЯщенник или  монах отказываютсЯ от  радостей жизни из
верности уставу? ќто всего лишь вопрос денег. ђазве Я не поставлЯю ежедневно
моих  лучших  девушек  вельможам  церкви?  ‚зглЯните на  ту  красавицу,  что
беседует с  маркизом €гнасио.  …е  зовут  ќмеренсиа.  Љаждую  неделю за  ней
приезжает закрытаЯ колЯска его преосвЯщенства дона ‚икторио де ‹ареда.
     - —то вы сказали?! - Њигель вскочил, как ужаленный. - Ђрхиепископ?..
     - ’ише,  ваша милость,  -  напоминает женщина.  -  ќто так. Љонечно, по
внешности все  выглЯдит несколько иначе.  ќмеренсиа еженедельно отвозит  его
преосвЯщенству корзину прекрасных цветов из моего сада,  понимаете?  Ђ  если
она там задержитсЯ на часок-другой, то какаЯ в том беда?
     Њигель смотрит на ђуфину, вытаращив глаза, - он не в силах поверить ей.
     - Љак?.. „он ‚икторио - и девка из публичного дома...
     - ќто  минутнаЯ  прихоть,  Я  знаю.  ‚едь  у  его  преосвЯщенства  есть
любовница,  которой он купил дворец за стенами города.  Ќу,  что ж -  иногда
ведь и ему хочетсЯ перемен.  ќто так человечно,  не правда ли?  ‚прочем, мне
кажетсЯ,  ќмеренсиа уже  не  доставлЯет ему  такого удовольствиЯ,  как месЯц
назад. ЏридетсЯ поискать другую красавицу. „ело есть дело, и это длЯ менЯ не
хуже  всЯкого  другого.  ’ребованиЯ мои  не  чрезмерны,  Я  живу  скромно  и
неприхотливо...
     ‹ожь ее  была разоблачена тут же:  откуда-то  подбежала к  ней девица и
шепнула столь неосторожно, что Њигель расслышал:
     - ѓраф Њанфредо снова пришел с  просьбой о  займе...  …му  нужно триста
золотых. Џроцент, говорит, вы сами назначите...
     - Џусть подождет,  -  сказала ђуфина и  повернулась к  Њигелю.  -  ЊенЯ
призывают дела,  Я  покину вас  ненадолго.  Ќо  прежде советую вашей милости
забыть угрызениЯ совести и  выбрать лучшее из  красоты,  что  вам предлагает
жизнь. ‚он Њарселина, самаЯ прелестнаЯ из моих девушек. ЏростаЯ, как полевой
цветок,  очаровательнаЯ,  как курочка,  нежнаЯ и игриваЯ, как котенок. Ћна у
менЯ всего лишь три днЯ. Њарселина!
     „евушка подбежала:
     - —то угодно, сеньора?
     ђуфина поднЯла ей юбку высоко над коленЯми.
     - ‚идали ли вы ноги красивее,  сударь?  Џогладьте ее. ЉрепкаЯ, налитаЯ,
как персик.  ѓладкаЯ, как атлас. € хотЯ еще так молода, знает много любовных
чар.  ђекомендую вам  ее,  дон  Њигель.  Џо-моему,  вам  нужно  лекарство от
неутоленности.
     „евушка засмеЯлась, притворно стыдЯсь.
     ‡лополучный смех!  Ћн добавил в желчь ЊигелЯ отвращениЯ к этому вертепу
порока.  Њигель не видит прелестей Њарселины -  в глазах его темно от гнева,
он чувствует себЯ оскорбленным и возмущенным.  ‚ино, пробуждающее в мужчинах
веселье и  страсть,  в  нем  пробуждает неистовство.  …го  натура,  все  его
воспитание восстают против этого. ‘емена, брошенные ’рифоном и матерью, пали
на почву гнева.
     Њрачный,  встает он,  и с бледным,  осунувшимсЯ,  злым лицом подходит к
девушке.
     - ‚зглЯните на нее, - говорит он ледЯным, трезвым тоном. - Ћна крепкаЯ,
налитаЯ,  как персик.  ‡нает тысЯчи любовных чар. ЊанЯще улыбаютсЯ ее глаза,
созданные, чтобы отражать великолепие неба, но улыбка маскирует бесстыдство,
и  в  зрачках ее  отразились лица  распутников.  †енщина!  ‘очетание плоти и
похоти,  котораЯ кричит:  купите менЯ!  ‹омоть хлеба,  от которого за деньги
волен откусывать всЯкий,  оставлЯЯ на нем свою слюну.  Ћдну мысль лелеет эта
красота: блудить, выманиваЯ деньги. „лЯ того ли сотворил ее бог? „лЯ того ли
дал ей красоту?
     - ‚ерно,  верно!  -  кричит  Џаскуаль.  -  †енщина -  источник греха  и
падениЯ!
     - ‘тойте!  - перекрикивает его Ќиколас. - Ќе хулите девушку! …сли нет у
нее невинности, зато есть чувства! Ќе оскорблЯйте ее!
     Ќо   Њигель,   в   фанатической  предубежденности  своей,   забывает  о
рыцарственности и человечности.
     - ѓлЯдите!  -  страстно продолжает он.  -  ‚он та,  и та,  и та - и это
женщины? „евушки? ’ворениЯ любви? Ћни думают - достаточно повесить четки над
ложем,  и  скроешь от божьего ока свою нечистоту?  ‘тупай!  -  с отвращением
говорит он Њарселине. - Џрочь с глаз моих, потаскушка!
     Њарселина скрылась. ‡ал притих, внимательно слушает.
     - Ѓог милосерд бесконечно,  -  продолжает Њигель.  -  Ќо как вы хотите,
чтобы он был милосерд к вам, участникам этих грЯзных безобразий...
     - џ в них не участвую! џ только пью, сеньор!..
     - ...чтоб он  был  снисходителен к  вам,  топЯщим в  пьЯнстве последнюю
каплю рассудка?
     - Ћ  боже!  -  содрогаетсЯ Ќиколас.  -  ‚от уж  верно -  утопил Я  свой
рассудок...
     - ‚ы -  плевелы земли,  дармоеды,  бегущие своего предназначениЯ, целей
своих, бегущие к пьЯнству и разврату! - гремит Њигель словами ’рифона.
     - Њигель, - взмолилсЯ Ђльфонсо, - умолЯю тебЯ, хватит...
     Ќо голос Ќиколаса ‘анчеса ”еррано заглушает его:
     - Ќет!  Џусть говорит!  ќтот человек прав! Ћн - свЯтой, господа! ‘вЯтой
сошел к нам, и Я узнал его! џ ноги тебе целовать буду, свЯтой человек!
     Ќиколас бухаетсЯ на колени перед Њигелем, бьетсЯ лбом об пол, кричит со
слезами:
     - џ жалкий человек!  Џропил все, что имел... Џрокутил тысЯчи ночей, а о
боге забыл!  Ќо Я  исправлюсь,  Я обращусь...  ѓосподи на небеси!  -  рыдает
пьЯный,  рвет на себе волосы, рвет одежду. - ‚зглЯни на мое раскаЯние, спаси
мою недостойную душу!
     Њигель не обращает вниманиЯ на вопли пьЯницы.  Ћн подавлен лицемерием и
порочностью архиепископа.  ‚споминает,  как часто его преосвЯщенство целовал
руки его матери.  € чувство омерзениЯ снова перерастает в гнев. Ћн поднЯлсЯ,
швырнул золото на стол.
     - ‚ы  уходите?  -  приблизилась к  нему ђуфина.  -  †аль.  ‚аша милость
необычайно заинтересовали менЯ. Ќадеюсь, вы придете еще.
     - Ќикогда, - резко бросает Њигель, выходЯ.
     - „о свиданиЯ, - улыбаетсЯ ему вслед ђуфина.
     „рузьЯ ЊигелЯ следуют за ним.
     - Ћ спаситель мой!  -  кричит с полу Ќиколас.  - Ќе уходи! ЋстаньсЯ! Ќе
оставлЯй мою  слабую душу  одну  в  этом  львином рву!  ‘лышишь?  Ќе  уходи,
спаситель мой, сила моЯ, надежда моЯ!
     Ќо  вновь разгоревшеесЯ веселье заглушает его  крики,  и  светловолосаЯ
девушка, хлопнув в ладоши, восклицает:
     - ‚ина дону Ќиколасу ‘анчесу ”еррано!


        x x x

     ‚ечер.  Њигель открыл окно  -  и  разом песнЯ гитары ворвалась во  всей
своей  силе,  хрупкими  аккордами заплЯсала вокруг.  Ќа  улице,  затопленной
лунным сиЯнием, под стеною дома напротив, маЯчит тень певца:

                        Ћ прелестное созданье,
                        Ћт кого мне ждать наград
                        ‡а любовь, за все страданьЯ?
                        Ќе от вас ли, ‘оледад?

     ‡а  узорной решеткой окна напротив мигнула свеча.  Ќад нею выступило из
тьмы  девичье  лицо.   „евушка,   бросив  быстрый  взглЯд  на  певца,  снова
отодвинулась в глубь комнаты. Ќо за то времЯ, что взор ее облетал улицу, она
успела увидеть ЊигелЯ.
     - Љакое прелестное создание! - прошептал тот.
     „евушка исчезла,  улица снова утонула во мраке, даже звон гитары уже не
в силах наполнить ее собой. Љакую власть имеет красота! Љак она волнует!
     …динственнаЯ сила, превышающаЯ прочие, - молитва.
     Њигель, на коленЯх пред распЯтием, молитсЯ. Ќо в молитву его неотступно
вплетаютсЯ  образы  архиепископа и  потаскушки.  „олго  молилсЯ  Њигель,  но
молитвы оказалось недостаточно. Ћна не заполнила его. Ѓезразличие бесконечно
повторЯемых слов и фраз расхолаживает молЯщегосЯ.
     Ћтказ от  всего мирского,  падре ’рифон?  Љак  это  мало  дает и  сколь
многого требует! ‚он даже дон ‚икторио не отказывает себе...
     ‘нова подходит к окну Њигель.
     Џевец закончил свою серенаду и ушел.  Ќа балкон, залитый лунным светом,
вышла девушка, смотрит на окно ЊигелЯ, но оно в тени.
     ‡нает Њигель -  ему бы бежать от окна,  разом стрЯхнуть искушение, а он
стоит, как приклеенный.
     Ћн в смЯтении.  —увствует - кровь его обращаетсЯ быстрее, мысли тонут в
ощущении,  какого он  доселе не испытывал.  ‘трастность натуры умножает силу
этого чувства до судорог в горле.  …му хочетсЯ смотреть, все смотреть на эту
деву, коснутьсЯ ее...
     “жас! Ћ чем Я думаю? Ћ чем мечтаю? ѓосподи, спаси душу мою!
     ЋтойдЯ от окна, Њигель бросаетсЯ на колени.
     ЊолитсЯ -  упорно, жарко... Ќо архиепископ, балкон и девушка все нейдут
из  ума,  молитва  не  помогает,  судорожно  выталкиваемые  слова  бессильны
отогнать видение, которое стоит перед ним неотступно и все приближаетсЯ, вот
оно уже на расстоЯнии руки...
     ѓосподи, Я, которому суждено быть слугою твоим во все дни моей жизни, Я
жажду снова увидеть ту  девушку,  не  могу без нее,  не могу дышать без нее,
жить! Њигель стонет в смЯтении. —то мне делать?
     Џомоги мне, веди менЯ, боже, не дай погибнуть душе моей!
     „ушнаЯ ночь придавила к ложу тело ЊигелЯ,  налегла на него, как туча на
гору,  не дает уснуть.  ‘ рассветом встает он,  невыспавшийсЯ,  с разладом в
душе, неспокойный.
     Ћн  не  слушает лекции  в  университете,  забывает о  молитве,  вечером
ускользает от приЯтелей, бежит из дому.
     ‘оледад!  ‘оледад! ‘коль многозначительно имЯ ее! Ќежное, светлое лицо,
воссозданное воображением,  стоит  перед ним,  идет  с  ним,  идет  за  ним,
окружает его со всех сторон.  Џасть на колени перед тобой, ‘оледад, целовать
край одежды твоей -  только б смотреть в твое лицо,  молитьсЯ твоей чистоте,
лежать у ног твоих - только б дышать тем же воздухом, что и ты!
     ‚от Я  поднимаю руки к  вам,  звезды,  сердце к вам возношу,  о небеса.
’олько б приветливо глЯнули на менЯ ее очи -  лишь об этом молю! Ѓыть может,
она не из плоти и крови,  быть может,  она только аромат и луч света... „аже
нет у менЯ желаниЯ коснутьсЯ этой белизны,  этой чистоты незапЯтнанной -  не
заключу тебЯ в объЯтиЯ,  чтоб не растаЯла ты,  не дотронусь до тебЯ, чтоб не
осквернить, не заговорю с тобой, чтоб не испугать тебЯ грубостью голоса...
     ‘тану перед тобой на колени,  как пред алтарем,  и лишь с благоговением
буду смотреть на твой лик...
     Ќет! ѓосподи, Я забыл о тебе! —то мне делать? ‘лужить тебе? †ить ею?
     Љ какой жизни приговорили менЯ мать и ’рифон?  Ѓыть свЯщенником,  тайно
наслаждаЯсь запретными радостЯми?  Ќет!  Ќикогда! џ не умею лицемерить. Ќо -
взбунтоватьсЯ? ‘могу ли? Џосмею ли?
     ‘милуйсЯ надо мною, боже!


        x x x

     “текает с водами времЯ,  улетает с ветрами,  стремитсЯ в неведомое,  не
озираЯсь  по  сторонам,  тащит  нас  за  собою,  и  мы,  грешные  андалузцы,
спотыкаЯсь, бредем по его следам.
     ‘потыкаЯсь,  движемсЯ без  дорог,  куда  указует  перст  его,  увЯдаем,
дрЯхлеем, ибо, хотЯ коротка наша жизнь, путь по ней долог и труден.
     € человек, влекомый к смерти, менЯетсЯ.
     —то ни говори,  а сегоднЯ ты не тот,  что вчера,  и завтра прибавитсЯ у
тебЯ по меньшей мере одна царапина или морщина. Љожа тела твоего и кора души
твердеют, чтоб легче сносить удары и порезы, которыми отмечает тебЯ судьба в
столь  нелегкое времЯ,  как  наше.  ѓосподин и  король наш,  его  величество
”илипп, четвертый этого имени - слава ему и глубочайшаЯ наша почтительность!
- любит искусство,  обожает музыку, покровительствует живописцам, недаром же
маэстро ‚еласкес увековечил недавно образ  этого монарха на  полотне,  -  но
жизнь его  протекает вдали от  нас,  вдали от  его народа.  ’ак говорЯт даже
мадридцы, не то что мы, южане. Љ тому же наше величество все воюет, воюет, и
скоро будет уже тридцать лет с  тех пор,  как сыночки наши в солдатах бьютсЯ
чуть ли не по всей …вропе.
     ќх,  дал  бы  нам бог когда-нибудь хоть узнать,  почему да  за  что они
бьютсЯ,  почему да  за  что  сложили кости свои  вдали от  родимой испанской
земли!
     Ђ  его  милость,  всесильный министр королЯ,  дон  ‹уис Њендес де  Ђро,
правит нами после дЯди своего Ћливареса рукою ласковой - она всегда открыта,
чтоб взимать налоги со всего, чем мы владеем, и за то, что вообще еще дышим.
“ свЯтой же инквизиции - перекрестимсЯ трижды из почтениЯ к ней - открыты во
все стороны не только ладони,  но и  глаза -  уж они-то не упустЯт ни единой
овечки.
     ѓоворЯт,  наши грешные крестьЯне молЯтсЯ,  чтоб превратил их  господь в
подземных кротов,  но  бог да  не слышит.  Ќас он вообще не слышит.  ‘лышит,
верно,  только тех,  кто в парче и бархате,  кто преклонЯет колени на мЯгкие
скамеечки в тех приделах соборов, куда допускаютсЯ только знатные люди.
     џ же, жалкий капуцин ѓрегорио, сын прачки и неизвестного отца, - не мог
же Я поверить своей матери,  когда она на смертном ложе поведала мне,  будто
отцом моим  был  сам  высокорожденный сеньор судьЯ,  которому она,  молодаЯ,
пригожаЯ девушка,  обЯзана была приносить выстиранное белье прЯмо в спальню,
- Я,  безотцовщина, пречасто взываю к отцу небесному, да снизойдет он кинуть
взор  на  своих  голодающих детей и  ниспошлет им  немножечко манны небесной
насыщениЯ ради.  Ќо тщетно взываю Я -  глухи небеса. Ѓог богатых не думает о
нас, а бог бедных нас не слышит...
     —то же мне остаетсЯ,  как не клЯнчить милостыню у  богатых,  чтобы хоть
детишкам-то принести кусок пирога, который снитсЯ им с голодухи каждую ночь?
‡лые Языки утверждают,  что порой Я даже ворую длЯ них.  Ќу,  что поделаешь.
ќто  так.  ‘лучаетсЯ -  сверну голову отбившейсЯ курице его милости графа да
отнесу  ее  старой  ђухеле,  котораЯ  устроит  пир  длЯ  своих  девЯтнадцати
внуков...
     - Ќу, падре ѓрегорио, странные у вас взглЯды на право собственности!
     - Ќо,  сын мой,  разве не  слышал ты  об общинах ранних христиан,  где,
согласно с учением •риста,  все люди были божьи дети и были равны меж собою?
Џочему бы не вернутьсЯ нам к учению €исуса?
     - Ѓезумный старик  -  разве  сейчас  сорок  седьмой  год  по  рождестве
•ристовом? ‚ы забыли прибавить шестнадцать веков и свЯтую инквизицию!
     - ‘вЯтаЯ инквизициЯ, поди, тоже знает ‘вЯщенное писание, а, сынок?
     - ‚ы сошли с ума,  падре ѓрегорио, и говорите ересь. Ћсторожнее! —то вы
все суетесь со ‘вЯщенным писанием, старое дитЯ? ‚ам бы радоватьсЯ, что после
изгнаниЯ из ЊаньЯры восемь лет назад вас,  по заступничеству дона ’омаса, не
выгнали из  ’осинского монастырЯ,  а  вы все не прекращаете мЯтежных речей о
царстве божием на земле!
     - ќтого ты трогать не смей, молокосос! –арство божие должно наступить -
и  наступит на  земле!  €сконнаЯ апостольскаЯ бедность церкви в  сравнении с
нынешними дворцами церковников...
     ђазгорЯчилсЯ  падре  ѓрегорио.  Џроповедует,  словно  перед  ним  толпа
народа,  но тут его позвали к аббату,  и философические его рассуждениЯ были
прерваны - увы, навсегда.
     ЌастоЯтель  ’осинского  монастырЯ  ќстебан  -  тучный  пЯтидесЯтилетний
мужчина.  “ него колючие, быстрые мышиные глазки, но это и единственное, что
есть оживленного в  облике аббата.  ‹енив он на движение и на мысль,  однако
ловко сдирает со своих овечек все,  что ему заблагорассудитсЯ. Љ разговору с
ѓрегорио он  готовилсЯ давно.  ‡нал,  какой любовью пользуетсЯ капуцин -  не
только далеко за пределами аббатства,  но и у самой монастырской братии.  Ќо
когда-то же надо с  этим покончить.  €так,  с  помощью божией...  ЌастоЯтель
развалилсЯ в широком кресле, ѓрегорио стоит перед ним.
     - Њного грехов совершил ты,  увы,  -  с  трудом шевелЯтсЯ мысли и  Язык
настоЯтелЯ.  - Њного раз смотрели мы на это сквозь пальцы. € эти еретические
да мЯтежные книги постоЯнно попадаютсЯ братьЯм...
     - „оказано ли,  благородный падре,  что их  в  монастырь приносил Я?  -
учтиво осведомлЯетсЯ ѓрегорио.
     ЌастоЯтель вздохнул. Ћх, труднаЯ ждет его работа!
     - Ќе доказано,  -  сухо отвечает он.  -  Ќо ты и сам знаешь, что больше
некому...
     ЌастоЯтель вытер потный лоб;  он соображает, как бы поскладнее подвести
речь к  тому,  что ѓрегорио ворует и  уносит добычу крестьЯнам.  Ћн хотел бы
подвести к этому незаметно, чтоб ѓрегорио не сумел отбить атаку. Ђ негодник,
конечно, будет защищатьсЯ! € почтенный ќстебан брЯкает:
     - ’ы воруешь!
     Ќ-да, не очень-то складно и незаметно - но что это?..
     - „а, ворую, - сразу сознаетсЯ ѓрегорио и объЯснЯет многочисленные свои
поступки этого рода с точки зрениЯ ранних христиан,  исповедовавших всеобщее
равенство.
     „о  чего  же  утомительно слушать его,  ворошатсЯ мысли падре ќстебана,
который не  дает себе труда поймать ѓрегорио на слове и  насадить на булавку
ереси,  как бабочку.  ќстебан отлично знает,  что у  него на руках -  карта,
которую ѓрегорио не  перебить.  €,  отдохнув после  лекции  монаха о  божьих
детЯх, ќстебан ходит со своего козырЯ:
     - ‘егоднЯ утром во  вверенной тебе  части сада,  под  грудой кукурузной
соломы, был найден человек.
     ѓрегорио побледнел.
     - ќто осужденный свЯтой инквизицией;  бежавший из тюрьмы в ‘евилье.  Ћн
мЯтежник и еретик, и его ждет костер. Љто укрыл его там?
     Ћт  такой длинной речи настоЯтель совсем задохнулсЯ.  ‚зглЯд его  полон
Яда.
     - Ќе знаю,  -  храбро лжет ѓрегорио.  - Њожет, он перелез через стену и
спрЯталсЯ сам. џ об этом ничего не знаю.
     - Љто  же  носил ему  еду,  остатки которой были  обнаружены,  тоже  не
знаешь? - ќстебан взъЯрилсЯ в той мере, в какой позволЯет его тучность.
     - Ќе знаю. Ќичего не знаю, - стоит на своем ѓрегорио.
     - џ ждал,  что ты отопрешьсЯ.  € даже рад этому, потому что в противном
случае Я был бы обЯзан предать тебЯ суду свЯтой инквизиции.  Ђ Я любил тебЯ,
брат!
     Ђббату удалось выдавить две крокодиловые слезинки из-под жирных век.
     - ’ы   должен,   однако,   признать,   что   подозрениЯ   против   тебЯ
накапливаютсЯ.  ќто слишком опасно длЯ моей обители.  € вот, взвесив добро и
зло,  решили мы,  из уважениЯ к  твоим сединам,  назначить тебе самое мЯгкое
наказание.  Њы посылаем тебЯ в  ђим,  и  в  путь ты отправишьсЯ тотчас,  как
кающийсЯ,  бос,  и  будешь  исполнЯть все  свЯтые  предписаниЯ длЯ  кающихсЯ
паломников. ’акова твоЯ епитимиЯ и кара.
     “фф,  вот и  с  плеч долой,  тЯжко перевел дух ќстебан и  отвел глаза к
окну, за которым сиЯло лазурное небо.
     ѓрегорио тоже смотрел на эту лазурь, печальный и огорченный.
     Ђх,  милые мои  ђухела,  ЂнтониЯ,  ќнсио,  Ђгриппина,  Ѓарбара,  Џедро,
Џетронила и  ваши бедные детишки!  Џришел час  покинуть вас  -  и  навсегда,
потому что Я, старый человек, конечно, не вернусь уже из ђима...
     Џоложил  ѓрегорио  в  суму  несколько  просЯных  ‹епешек,  простилсЯ  с
братией, снЯл с ног башмаки, передал через ќнсио благословение всем друзьЯм,
чтоб избегнуть прощальных слез, и пустилсЯ в далекий путь к ђиму.
     ел он  и,  встречаЯ по дороге знакомые и  незнакомые лица -  пастухов,
купцов,  рыбаков, солдат, работников и нищих, - каждого просил помолитьсЯ за
него.
     ‘о смирением в сердце, босой, шагает падре ѓрегорио к ‘евилье, раздаваЯ
путникам остатки лепешек и  доброе слово,  а  слово это  все  возвращаетсЯ к
тому, о чем свЯтаЯ церковь запрещает и думать и говорить.


        x x x

     Њаркиз  •айме  ќспиноса-и-Џаласио  приближаетсЯ к  восьмому десЯтку,  а
маркиза ЂмелиЯ  перешагнула за  семьдесЯт.  ‘оледад -  единственное дитЯ  их
сына,  умершего от  чумы к  вечеру того самого днЯ,  на заре которого угасла
жизнь его юной жены.  € росла ‘оледад у своих старичков, и они в ней души не
чаЯли.
     Ќекогда вложил маркиз все свое состоЯние в корабль, отплывающий в Ќовый
‘вет  с  грузом  пушнины.  Љорабль потерпел крушение где-то  возле  Ђзорских
островов,  и все богатства взЯло море. Њаленькой ренты едва хватало на жизнь
семьи,  и  родовой дворец  венчал раззолоченную нищету.  Њаркиз был  слишком
горд,  чтоб  открыто признать свою  бедность.  ’олько в  самые трудные годы,
когда девочка стала подрастать,  склонилсЯ он  на  уговоры и  сдал  половину
дворца - или, как он говорил, уступил его дальней родне.
     Ћднажды вечером, когда ‘оледад ушла в свою комнату, уносЯ благословение
своих стариков, маркиз спросил у служанки ‹юсии:
     - ’ы знаешь, кто живет во дворце напротив?
     - Љак не знать, ваша милость: граф Њигель де ЊаньЯра.
     - € это все?
     - ‚се, ваша милость.
     - Ђ  то,  что он  учитсЯ в  Ћсуне,  -  не знаешь?  —то род его -  столп
андалузской знати, не знаешь?
     „оньЯ ЂмелиЯ, довольнаЯ, кивает:
     - Ќаш господин заботитсЯ о будущем внучки...
     - Ћ! - восклицает дуэньЯ. - †ених длЯ нашей барышни! Ћ!
     € ‹юсиЯ рассыпаетсЯ в похвалах Њигелю. ‚друг до их слуха доноситсЯ звон
гитары и любовнаЯ песнЯ.
     ‘тарушка улыбнулась:
     - ЋпЯть кто-то  поет  серенаду ‘оледад.  Њне  тоже пели,  когда Я  была
молода...
     „он •айме мелкими шажками выбегает из комнаты и,  вернувшись вскоре,  с
усмешкой рассказывает:
     - ’ак Я  и  думал.  ќто ђодригес.  ќтакое ничтожество,  этакий голодный
идальго с крошечным гербом.  Ќе длЯ него цветет наша ‘оледад!  џ-то уж знаю,
кому ее отдам - то-есть, кому бы Я отдал...


        x x x

     Њигель дописал свое первое любовное послание,  заклеил его  и  отправил
‘оледад.
     Ќачало - труднее всего, и начало положено.
     - ‚аша милость, падре ’рифон просит принЯть его.
     Њигель  вздрогнул,   кровь  бросилась  ему   в   лицо,   как  человеку,
захваченному врасплох за дурным делом.
     ’рифон вошел. ЏоклонилсЯ низко, ждет.
     - Ђ,  падре ’рифон.  „обро пожаловать.  ‘адитесь,  падре. —то вы хотите
сказать мне?
     ’рифон обводит взглЯдом роскошь убранства и сжимает костлЯвые руки.
     - џ  пришел  пожелать  вам  здоровьЯ,  ваша  милость.  Ќе  более  того.
Џриветствовать вас в ‘евилье и предложить свои услуги.
     - Ѓлагодарю за пожелание,  -  сухо отвечает Њигель,  - и за предложение
услуг.  Џока что Я  ни  в  чем не  нуждаюсь.  —то подать вам,  падре?  ‚ино?
Џирожное?
     ‹ицо ’рифона делаетсЯ серым. …го жгучие глаза вперились в ЊигелЯ.
     - џ просил бы вашу милость,  -  тихо, но очень настойчиво говорит он, -
не усматривать в моем поЯвлении светский визит.  Џрошлое, свЯзывающее нас, и
то  обстоЯтельство,  что  Я  ради  вас  приехал в  ‘евилью,  дает мне  право
надеЯтьсЯ, что вы увидите во мне...
     - Џосланника божиЯ, - заканчивает Њигель, охваченный внезапным желанием
уЯзвить ’рифона.
     - Ћтнюдь -  Я всего лишь смиренный слуга господен, но ЯвилсЯ Я сюда как
ваш наставник и, если позволите, друг.
     Њигель  смотрит  на  ’рифона,  который  стоит,  опустив глаза,  и  тучи
воспоминаний вторгаютсЯ в его мысли.  ‚от он,  этот сыроЯдец,  пожравший всю
радость детства моего  и  юности.  ќто  он,  послушный клЯтве  моей  матери,
заковал менЯ в оковы, которые ныне так гнетут менЯ...
     - …е милость ваша высокорожденнаЯ мать и Я,  -  говорит ’рифон,  словно
читаЯ в мыслЯх ЊигелЯ,  - желали вам только добра. ‘облаговолите понЯть, что
мы  боролись за  вашу  душу,  хотЯ  порой вам,  быть  может,  и  трудно было
подчинитьсЯ нашим просьбам.
     Џриказам,  мысленно поправлЯет его Њигель, возмущение которого растет с
каждой   минутой.   Џриказам,   строгость  которых  усугублЯлась  слежкой  и
содержанием взаперти...
     ’рифон пригубил из чаши, поданной Њигелем.
     - ѓолос,  говоривший с вами моими устами,  был голосом бога. € сегоднЯ,
ваша милость, Я пришел длЯ того, чтобы на пороге вашей новой жизни напомнить
вам об его свЯщенном имени.
     ЋпЯть  обвиваетсЯ вокруг  менЯ,  змеинаЯ  душа,  думает  Њигель.  ЋпЯть
втираетсЯ в мой слух этот вкрадчивый голос...  Ќет, падре! Ќа сей раз - нет.
ѓолос ѓрегорио звучит во  мне  стократ громче вашего.  ‚се  во  мне восстает
против вас и  -  прости мне,  боже,  -  против матери,  против ее  обещаниЯ,
определЯющего мою судьбу. џ ведь тоже имею право сказать здесь свое слово?!
     Њигель поднЯлсЯ:
     - џ  не забываю бога -  и не забуду,  падре.  Ћднако путь свой отныне Я
буду определЯть сам. Ѓлагодарю за посещение, падре ’рифон.
     ’рифон вышел в полуобморочном состоЯнии;  шатаЯсь, сполз с лестницы. Ћн
от менЯ ускользает!  €з-под рук ускользает! - в отчаЯнии думает иезуит. - Ќо
Я не так-то легко сдамсЯ!


        x x x

     ‘оледад,  сидЯ в бабушкином кресле,  читает вслух.  „ед и бабка, полные
нетерпениЯ, стоЯт перед нею.
     - "...не знаете,  как это грустно -  бродить одному днем и ночью,  и со
всех  сторон -  обыденность,  посредственность...  Љак  тЯжко  носить пустое
сердце... ‘колько отчаЯниЯ в душе, знавшей лишь тьму и печаль..."
     - „а,  печаль  и  тьма  -  таково состоЯние человека,  пока  в  нем  не
проснетсЯ любовь, - кивает дон •айме.
     ‘оледад  сложила  на  коленЯх  руки  с  письмом  и,  глЯдЯ  в  потолок,
продолжает по памЯти:
     - "...и  вот  чудо:  в  темноте мне ЯвилсЯ свет...  утреннЯЯ звезда днЯ
моего, луна моих ночей... ’о Явились вы, доньЯ ‘оледад..."
     ‘тарушка растроганна, дон •айме поражен:
     - Ћн знает ее имЯ!
     - Ќе перебивай, дорогой, - просит доньЯ ЂмелиЯ.
     - "џ жду ваших слов.  Џусть единое слово, - наизусть говорит ‘оледад, -
слово о  том,  что вы  согласны позволить мне взглЯнуть на ваше лицо вблизи,
склонитьсЯ перед вашей красотой. ‚аш Њигель, граф ЊаньЯра".
     - Џокажи мне письмо,  ‘оледад, - взволнованно просит маркиз, протЯгиваЯ
дрожащую руку.
     € правда! Џодписано полным именем: Њигель де ЊаньЯра ‚ичентелло-и-‹ека.
     - —то же, ‘оледад? —то ты ему ответишь? - спрашивает бабушка.
     - Ђх, он мне нравитсЯ, нравитсЯ! - € ‘оледад прЯчет лицо в ладони.
     ‘тарички с улыбкой переглЯнулись.
     - ‚ сущности,  богатство не важно,  -  рассуждает вслух дон •айме. - Њы
небогаты - и разве от этого меньше стоим? Ќо Я не говорю, что золото ЊаньЯра
- помеха нам.  Ќаш скудный котел зазвучал бы полнотою, и запах от него пошел
бы аппетитнее.  Ќаш род заблистал бы новым блеском - и Я, тесть ЊаньЯры, шел
бы в  процессиЯх вслед за архиепископом и  герцогом Њендоса,  рЯдом с графом
‘андрисом,  ах,  впрочем,  нет. ќто лишь внешнЯЯ сторона дела. Њне стыдно за
мое  неразумие...  —есть  и  добродетель -  вот  драгоценность,  с  какой не
сравнитсЯ никакое богатство.  ’воЯ добродетель и красота,  ‘оледад, уравнЯют
любое неравенство меж нашими семьЯми.
     - џ сейчас же напишу ему, - встает ‘оледад.
     - Ќет, нет, не делай этого, - советует старушка. - Ќе надо неспешностью
выдавать интерес к нему...
     - Џусть подождет несколько дней,  - подхватывает дон •айме. - ’ы даже у
окна не показывайсЯ, как бы нетерпелив он ни был...
     ‘оледад склонЯет голову:
     - џ буду послушна вам...
     € вот идут дни,  растет нетерпение ЊигелЯ,  гордость его возмущена - по
десЯть раз на дню спрашивает он, нет ли ответа, ответ не приходит.


        x x x

     Њигель зарЯжен желанием,  как туча огненными зарЯдами. —асами скачет на
коне за городом,  сменЯЯ галоп рысью, и не может вытрЯхнуть из себЯ гнетущую
тоску. Џисьма все нет. Ћкно пустое.
     Ћн  бродит по улицам,  встречаЯ редких запоздалых прохожих с  фонарЯми.
Љровь в нем кипит, стучит в висках, гудит, как водопад.
     ЉоснутьсЯ -  только коснутьсЯ белой,  гладкой кожи ‘оледад... Џри мысли
об этом его забила лихорадка. Ќе кожа - лебединые перьЯ...
     ЃросилсЯ в собор.  ‚ боковом приделе -  ночнаЯ служба.  ‡а решеткой хор
послушников: "Ћ, сладчайшаЯ, о, прекраснейшаЯ дева!.."
     Ћгоньки свечей плавают в храме, подобно душам утопленников под водой, и
каждое  пламЯ  похоже  на  очертаниЯ  светЯщейсЯ  женской  фигуры.  Ћгромные
колонны,  несущие свод,  облачены в  складчатые женские одежды,  их кудрЯвые
головы исчезают высоко во тьме.
     €зваЯние Њадонны на алтаре - сам свет.
     Њигель падает на колени,  молитсЯ жарко,  но изо всех углов, сквозь все
столетиЯми почерневшие своды слышит он голос,  который смеетсЯ легко и тихо,
вздрагиваЯ от возбуждениЯ,  -  голос женщины. € рветсЯ нить молитвы в мыслЯх
его и на устах.
     "Ћ,  сладчайшаЯ дева ЊариЯ!.."  -  поет хор,  а  эхо  возвращает Њигелю
единое, стократно повторенное слово: женщина.
     ‚ гуле,  что сотрЯсает корабль храма,  -  женщина; в пении послушников,
чьи голоса трепещут в экстазе, - женщина; во всех углах гудит, шипит во всех
свечах, кричит в его крови - женщина!
     ‡апахом ладана пропитались ноздри, и голова закружилась.
     ‚ыбежал из храма. € вот уже стоит под окном ‘оледад.
     - ‘оледад! ‘оледад!
     „евушка спит давно, и молчит душнаЯ ночь.
     - ‘оледад,  ради бога, покажитесь, вымолвите слово, которое спасет менЯ
от когтей, сдавивших мне горло... џ умру без этого слова. ‘оледад!..
     ‚место нее  ему  ответил город.  €здали донессЯ рокот  гитар,  дрожание
струн, песни любви...
     € снова бросаетсЯ Њигель в темные улицы.  Ѓежит без цели,  перепрыгиваЯ
через цепи,  которыми на ночь перегораживают улицы, ночнаЯ духота душит, всЯ
‘евильЯ дышит  терпкими ароматами,  содрогаетсЯ любовными песнЯми,  а  шепот
влюбленных -  да это хорал,  вздымающийсЯ к небу, подобно океанскому прибою!
‚есь город под покровом темноты пылает любовью, как факел.
     €знемогаЯ,  прислонилсЯ Њигель к  порталу какого-то  дома.  €з открытых
окон льетсЯ голос, тонкий, как паутина.
     …му знаком этот голос.  ”елисиана! Ќу да, это же ее дом. ѓолос наполнен
медовой сладостью,  и страсть обуЯла ЊигелЯ.  Ћн заколотил в дверь; пронессЯ
мимо привратника,  мимо лакеев по лестнице, ворвалсЯ в покой. € стал лицом к
лицу с веселЯщейсЯ компанией, расточающей бесценное времЯ за чашами вина.
     - Ђ,  новый гость!  Љто бы вы ни были - садитесь, пейте! ‡а красу доньи
”елисианы!
     †енские голоса:
     - Љрасивый юноша -  всегда желанный гость!  „а здравствует запыхавшийсЯ
гонец Ђфродиты!
     Ђ  Њигель на  пороге -  белее,  чем  атлас  одежды хозЯйки,  кудри  его
разметались,  губы  полуоткрыты.  ’Яжко  переводЯ дыхание,  он  не  сводит с
”елисианы застывшего взора.
     - „обро пожаловать,  кузен,  - говорит она. - Ћтчего ты так бледен? ’ак
взволнован?  Џо лицу твоему вижу - недоброе что-то случилось у вас... ‚ы нас
извините, дорогие?
     ѓости притихли, стали прощатьсЯ.
     ”елисиана взЯла ЊигелЯ за руку и увела в свой будуар. € здесь пал перед
ней на  колени Њигель и,  рыдаЯ,  забросал ее бессвЯзными словами восторга и
томлениЯ.
     ”елисиана поднЯла его,  и  в ее объЯтиЯх впервые познал Њигель сладость
плотской любви.


        x x x

     Љраски ночи уже побледнели,  когда Њигель,  шатаЯсь,  выбралсЯ из  дома
”елисианы.
     —увство гордости распирало грудь.
     Ћн взЯл женщину. ЏерваЯ любовница. ‘ладостное сознание собственной силы
и мужественности. —увство завоевателЯ. ѓордое ликование победителЯ.
     Ђ потом его охватил страх.
     Ћбещанный богу - изменил ему...
     Њигель идет в церковь и опускаетсЯ на колени.
     —то Я наделал?  ѓоре мне,  стократ горе! „ьЯвол вселилсЯ в менЯ, дьЯвол
навел... „ьЯвол менЯ одолел! Љак провинилсЯ Я перед тобой, господи!
     Ѓлеснула мысль о ‘оледад.
     Њигель содрогнулсЯ от отвращениЯ к самому себе.
     Ћвладел женщиной - и предал любовь.
     ‚от теперь,  вот сейчас,  в  эту минуту,  хотел бы Я чувствовать любовь
сердцем,  всеми порами тела  моего!  ‚едь именно теперь хотел бы  Я  взЯть в
ладони лицо  возлюбленной,  осыпать его  поцелуЯми,  нежными,  как  дыхание.
–еловать ладони,  что  сжимали мои  виски,  тихо отдыхать на  руке,  котораЯ
обнимала менЯ, слушать удары сердца, что бьетсЯ длЯ менЯ одного...
     Ђ  что  чувствую  Я  вместо  этого?  Џосле  минутной вспышки  -  только
отвращение. Љ себе и к этой женщине...
     Ќет, нет - это была не любовь. ‹юбовь не могла быть такою.
     ЉакаЯ пустота пахнула на  менЯ из  ее глаз...  ‚  ее объЯтиЯх Я  жаждал
увидеть новые миры,  увидеть вечность во всей ее необъЯтности,  но не увидел
ничего.
     ѓоре мне, стократ горе!
     Џроклинаю минуту,  когда Я  вошел в  тот  дом,  проклинаю себЯ за  свою
жалкую измену...
     Љак Я унизилсЯ пред собою самим! „о чего же Я убог, сир и скверен!
     €зменил тебе, господи, и ей, прекраснейшей из дев...
     ЏрощениЯ! ЏрощениЯ!
     ЉлЯнусь тебе, и ей, и себе - больше никогда!..


        x x x

     Џадре  ѓрегорио вошел в  ‘евилью через Љордовские ворота -  измученный,
оборванный,  голодный.  Ѓосые ступни,  привыкшие к обуви,  содраны до крови,
старые ноги  ноют  после долгого пути.  Ќо  епитимьЯ есть епитимьЯ,  и  надо
претерпеть.
     Ћн решил пожить в этом городе -  здесь у него сестра.  ‚от только нет у
него ничего длЯ ее детишек...  Ќу что ж, может, удастсЯ что-нибудь выпросить
- ведь он нищенствующий монах.  € потом -  в ‘евилье Њигель! Ђ старику очень
хочетсЯ повидать его после восьми лет разлуки.  Џойти к нему?  Ќет. …го даже
не впустЯт. Ѓыть может, подвернетсЯ случай...
     Џолдень,  в работах перерыв.  ђыбаки,  грузчики, поденщики, носильщики,
портовые девки,  бродЯги принЯлись за лепешки,  лук,  флЯжки с вином. Џахнет
рыбой,  оливковым маслом,  грЯзью.  ђасселись у  реки среди бочек,  тележек,
мешков, Ящиков - кто ест, кто песни поет, кто вздремнуть завалилсЯ...
     ѓрегорио подошел  к  ним;  один  матрос,  на  груди  которого киноварью
выведена молниЯ, приподнЯлсЯ на локте и со смехом сказал:
     - ќй,  глЯньте!  ‘ам сеньор аббат к  нам!  „а  босиком!  Џо что пришел,
монах?  Џо  души или по  анчоусы?  ’ак души мы не продадим,  а  анчоусы сами
съедим...
     ‡а  всеми  бочками и  Ящиками засмеЯлись,  отовсюду выглЯнули загорелые
лица, лохматые головы.
     "Ђ  мне  бы  сейчас один анчоус в  масле был куда милее двух бесплотных
душ!" -  своекорыстно подумал ѓрегорио;  увидев же, что тут много народу, он
поднЯл руку и осенил всех размашистым крестом:
     - ѓосподь с вами, братьЯ и сестры!
     ‡доровенный носильщик захохотал:
     - Ќе накликай на нас господ, капуцин! Ќам бы подальше от них...
     - € крест оставь при себе,  -  вскинулась девушка с черными, как смоль,
волосами и глазами. - “ нас своих крестов хоть отбавлЯй!
     џдреные  шуточки полетели,  как  стрелы,  поражаЯ все,  что  свЯщенно и
свЯто,  но  это  не  оскорблЯет слуха ѓрегорио.  ‚се  это  он  слышал еще от
крестьЯн дона ’омаса.
     ‚ыждав,  когда притупЯтсЯ насмешки над его сутаной и брюшком, разглЯдел
монах лица и  увидел,  что все это добрый народ могучей испанской земли -  в
сущности, такие же люди, как те, которых он покинул в ЊаньЯре.
     €  присел ѓрегорио на бочонок,  не обращаЯ вниманиЯ на шмыгавших вокруг
крыс,  и,  решив  начать принародно свое  покаЯние именно здесь,  среди этих
людей, заговорил так:
     - ‚ыслушай менЯ,  люд севильский!  џ  -  капуцин ѓрегорио из ’осинского
монастырЯ,  что под ЉантильЯной,  в  маньЯрских землЯх.  Ѓог судил мне стать
слугою и  блюстителем его законов.  џ  повиновалсЯ и  сложил ему клЯтву.  Ћ,
нестойкость и слабость духа человеческого!  ‚от стою пред вами,  недостойный
миссии своей,  недостойный монашеской рЯсы,  ибо Я нарушил клЯтву.  € хочу Я
покаЯтьсЯ перед вами,  рассказать о  грехах моих,  терпеливо сносЯ,  если вы
наплюете в глаза мне...
     Џортовые рабочие и девки сгрудились, полные любопытства.
     - —то ж, выкладывай, что ты там натворил!
     - ‘ чего это нам плевать на тебЯ, не знаЯ за что?
     - ѓовори же, монах, не томи!
     ѓрегорио опустил голову и просто сказал:
     - ‚оровал Я, друзьЯ.
     - ”ьююю!  -  свистнул матрос с молнией на груди. - ’ак ты вор! ’огда не
лезь к нам, падре. Њы воров не любим.
     - Џогоди ты!  -  крикнула ему чернаЯ девушка. - ѓлавное - что он украл?
„рагоценности? ‡олото? Џерстни?
     - Ќет, милаЯ. „омашнюю птицу. Љур, индюшек, цесарок с господского двора
и колбасы, сладости, паштеты из кладовой...
     ѓромовый хохот загремел на берегу.
     - ’ак вот отчего у тебЯ такое брюхо! - ржет носильщик. - Ѓлагословил же
господь эти самые паштеты да жаркое! ‚ монастыре бы тебЯ так не откормили...
     - “ кого таскал? - вскричала девушка, тощаЯ, как кнутовище.
     - “ его милости графа ’омаса ЊаньЯра...
     Ќовый взрыв весельЯ.
     - Љакой же это грех?
     - “ этого всего хватает!
     - Џравильно делал, монах! ‚алЯй и дальше так!
     - Џрочитай "Ћтче наш" - и опЯть ты чист перед богом!
     Ћднако тут ѓрегорио гневно повысил голос:
     - Ќе чист Я перед богом! „умаешь, мамелюк ты этакий, такой тЯжкий грех,
как  воровство,  да  еще  многократно повторенное,  замолишь одной молитвой?
’олько  последний негодЯй  стараетсЯ обмануть бога  словами!  Ђ  дело  можно
исправить только делом.
     - Ќе  кричи,  мы не глухие,  зачем привлекать шпионов?  Џо глазам твоим
видим, добрый ты старик, и жалко отдавать тебЯ на костер. Џросто лаком ты до
вкусных блюд, вот и все.
     - „а нет, - тихо говорит ѓрегорио, - Я ведь не длЯ себЯ воровал.
     - „лЯ кого же? - спрашивают удивленно.
     Љ тому времени, как ѓрегорио закончил рассказывать, кому он посылал кур
и индюшек дона ’омаса, все уже сгрудились вокруг него и внимательно слушали.
     - ’ы  или  блаженный,  или  золотой человек,  -  сказал тогда  серьезно
носильщик.
     - ‘ чего это ты вздумал каЯтьсЯ? ђазве это - кража?
     - ’ы правильно делал, монах. •ороший ты человек.
     - Џлюнь на покаЯние, выпей со мной! - предложил матрос.
     - ќх  вы,  голодранцы!  ‚ы  еще  оправдываете менЯ?  ѓрех есть грех,  а
воровство -  воровство!  ‚ы  же,  вместо того  чтобы заплакать надо  мной  и
помолитьсЯ за менЯ,  покрываете скверность мою!  Ђх вы, трусы, ах вы, черные
безбожники!
     Ѓезбожники развеселились. ђазвеселилсЯ и монах.
     - —то ты к обеду несешь? - глЯнули они на его суму.
     ѓрегорио вывернул ее наизнанку.
     - Ѓыли-то в ней лепешки...  ‚кусные,  из просЯной муки.  € вот -  нету.
Њного людей встречал Я по дороге -  и не осталось мне ничего,  кроме блох да
ломоты в костЯх. •орошо божье благословение, правда?
     ‘мех беднЯков,  не дрожащих за припрЯтанное золото,  счастливым образом
соединил старика с  новыми друзьЯми.  Ђ  он уже и то рассказал,  что укрывал
бежавшего из тюрьмы инквизиции, чем окончательно завоевал сердца, € скоро он
стал совсем своим среди них,  называЯ их  по  именам;  тот предлагал старику
кусок рыбы,  та  -  белый хлеб,  этот  -  глоток вина,  и  ѓрегорио пообедал
по-царски.
     Џоев, заговорил о предстоЯщем путешествии в ђим.
     - Ћполоумел ты,  падре?  —его тебе там делать?  Џешком через Љаталонию,
”ранцию и бог весть еще по каким местам? € не думай! ЋстанешьсЯ с нами.
     - †ить будешь у менЯ в сарае, - решил матрос. - ’ам у менЯ куча мешков,
спать будешь, как король. Џо крайней мере, постережешь мешки, пока Я шатаюсь
вдоль побережьЯ, от Љадикса до Ѓарселоны.
     - „а у менЯ здесь сестра, Ќикодема, - призналсЯ монах.
     - ѓрафинЯ, что ли? - сверкнула зубами