ставление?  Ђх, что же Я
спрашиваю, тупица, Ясно же, что сеньор...
     - Љакую  роль  играли  вы  в  пьесе  Љальдерона?   -  прерывает  Њигель
подобострастные излиЯниЯ.
     - —етвертого солдата,  ваша милость.  ‚  Явлении третьем первого акта Я
выхожу вперед и говорю...
     - "‘еньор!" - и роль твоЯ окончена! - смеетсЯ Ђльфонсо.
     Љапарроне горделиво надулсЯ:
     - Џростите, из малой роли иногда можно многое сделать...
     - Ќу, этим ты похвастатьсЯ не можешь, - улыбаетсЯ ‚ехоо.
     - —то ты в этом понимаешь, о собиратель конского помета!
     - ЋшибаешьсЯ,  Љапарроне, - вмешиваетсЯ „иего. - ‚ехоо в этом понимает.
Ћн  сам  пишет хорошие пьесы.  Џревосходный малый,  только вот вступаетсЯ за
этого безумца ѓонгору.
     - ѓонгора -  безумец,  ваша милость?!  -  в  ужасе оборачиваетсЯ к нему
‚ехоо. - Ќет, это вы несерьезно...
     - Ћн еретик,  -  стоит на своем „иего.  -  Џомешанный с Языком пьЯницы,
бормочущий нечто такое, чего никто не понимает.
     - Ќет,  нет!  -  восклицает Ђльфонсо.  - ‚ стихах этого полоумного есть
зерно, друзьЯ! —то против него Љеведо, ќррера или ‹еон?
     - ѓоворите - его трудно понЯть? - снова заговорил ‚ехоо. - Ќо разве это
недостаток? ђазве поэзиЯ - будни, а не праздник?
     - ‘мешно,  -  пожал плечами Џаскуаль. - ѓонгора - не поэзиЯ. ќто игра в
слова. €гра словами. ‘ловоблудие. Њного слов без смысла.
     - ‘коль  высок  по  сравнению  с  ним  Љальдерон!   -  ’еперь  Ђльфонсо
переметнулсЯ на сторону ЏаскуалЯ.
     - Љонечно! - обрадовалсЯ тот. - Љальдерон - вот поэт!
     ‚ехоо, встав, продекламировал громким голосом:
     - "„ай  мне  конЯ и,  дерзостью влекомый,  пусть молнией сверкнет,  кто
вержет громы!"
     - Љто написал эти строки, Љапарроне?
     - Љто же, как не твой сумасшедший ѓонгора!
     ‚зрыв смеха.
     - Џопал  пальцем в  небо!  -  хохочет Ђльфонсо.  -  ’вой  Љальдерон это
написал! ќто слова Ђстольфо в седьмой картине вчерашней пьесы!
     ‘мех усиливаетсЯ.
     - Ђга,  четвертый солдат!  -  победно усмехаетсЯ ‚ехоо.  - ‚от Я тебЯ и
поймал.  ’еперь ты видишь,  что даже великий Љальдерон подпадает под влиЯние
еще  более  великого ѓонгоры.  Њы  можем проверить это  на  множестве стихов
Љальдерона.
     - ‚ы знаете наизусть какие-нибудь стихи ѓонгоры,  ‚ехоо?  -  спрашивает
Њигель.
     - ‡наю,  ваша милость.  џ  знаю на  памЯть почти всю легенду об Ђкиде и
ѓалатее.
     - Ќе прочитаете ли нам отрывок?
     - ‘ удовольствием!
     €, выразительно подчеркиваЯ каждое слово, ‚ехоо декламирует:

                        ’ам нимфы стан исчез и лик сокрылсЯ,
                        ѓде лавр от зноЯ тайно ствол спасает
                        € дерн, что снегом чресл ее покрылсЯ,
                        €сточнику жасмина возвращает.
                        ‚здох соловьиный трелью раскатилсЯ -
                        ѓармонию из раЯ возвещает
                        € очи дреме отдает бескрыло,
                        —тоб день тройное солнце не спалило.

     ’ихо  стало  в  трактире.  ‘лушают идальго и  поденщики,  обернувшись к
‚ехоо. Ќо стих ѓонгоры сумбурен и невразумителен и, отзвучав, тЯнет за собой
светЯщийсЯ шлейф,  отмечаЯ его пламенный, неуловимый путь. „иего поднЯл руку
в отвергающем жесте, но ‚ехоо в экстазе продолжает:

                        ’ам на циновке бледной рЯдом с девой
                        Ќектар небесный, густотою томный,
                        Њиндалины морщинистого древа
                        € масло, что хранит тростник укромный.
                        Њалютка шпага - плод любви и гнева.

     - •а-ха-ха! - не выдержал „иего, и с ним захохотало полтрактира.

                        „уплистых крЯжей розовый питомец -
                        „ушистый мед...

     - Ќет,  это  в  самом деле  просто смешно!  -  в  один голос восклицают
Џаскуаль и Љапарроне, но ‚ехоо продолжает упрЯмо:

                                    ...где с воском сот спаЯла
                        весна бальзам...

     - •о-хо,   весна  спаЯла  с  воском  бальзам!  •а-ха!  -  надсаживаетсЯ
Љапарроне.
     ’еперь уже все махнули рукой,  не слушают,  смех волнами перекатываетсЯ
по трактиру, твоЯ сумбурнаЯ голова, ѓонгора, катитсЯ под стол, а верный твой
адепт   ‚ехоо  утратил  почву  под   ногами,   он   засыпан  лавиной  смеха,
проваливаетсЯ сквозь землю,  и лишь бессильный скрежет его зубов врезаетсЯ в
общее веселье.
     Њигель не обращает вниманиЯ на шум и насмешки - он задумалсЯ.
     - ‚ам нравЯтсЯ эти стихи, ваша милость? - спрашивает ‚ехоо.
     - „а, хотЯ Я их не понимаю.
     - —ем же они тебе нравЯтсЯ,  позволь узнать? - насмешливо осведомлЯетсЯ
„иего.
     - Ћни  мчатсЯ,  как  в  жилах  вспененнаЯ кровь,  они  бурны,  властны,
исполнены силы, стремЯтсЯ упорно к своей цели...
     - ’ы видишь в них себЯ? - смеетсЯ Ђльфонсо.
     Њигель не ответил.
     - „руг, не сошел ли ты с ума?
     Њеж тем трактир расшумелсЯ, раздвоил голоса.
     - „ва  с  половиной  реала  -   деньги  неплохие,  да  поди  заработай!
Џодними-ка бочку вина или взвали на спину мешок кукурузы -  тогда узнаешь, -
доноситсЯ от стола, где сидЯт поденщики.
     - ‡десь вообще трудно прокормитьсЯ. ‡емлЯ истощена, запущена, а помещик
тебе досыта и  поесть-то не даст.  ‚ порту опЯть-таки наешьсЯ за свои гроши,
да  уж больно не скоро их заработаешь и  надорвешьсЯ к  тому же.  —то же нам
остаетсЯ?
     - ‚  этих  стихах мало  жизни,  зато в  них,  кажетсЯ,  есть поэзиЯ,  -
мечтательно произносит Њигель.  - ЏоднЯтьсЯ над посредственностью, отбросить
обыденность,  сказать  слова  не  открытой  доселе  красоты,  путаницей черт
обозначить образ, прекрасный, неземной, как свЯтые ѓреко, быть не таким, как
все...
     - џ  знаю,  в Љадиксе есть работа,  -  говорит крЯжистый,  широкоплечий
грузчик;  рубаха на нем распахнута,  и видна косматаЯ грудь.  -  ђаботенка в
порту -  сгружать с судов тюки с кукурузой. Ќа блоках. „ело довольно легкое,
и в день выработаешь на полреала больше,  чем здесь.  ’олько какой же Я буду
после этого севилец, если ради несчастного полреала подамсЯ в город, который
смотрит на нас сверху вниз? ’ак?
     - ЋстаетсЯ только уехать куда-нибудь,  -  бормочет поденщик, растерЯнно
разглЯдываЯ свои могучие руки,  которые не в силах заработать здесь на жизнь
длЯ их владельца.
     - ќто верно,  - отвечает ему другой, - но, спрашиваетсЯ, с какой стати?
Џочему мы должны уезжать с  родины неизвестно куда,  к  индейцам и людоедам?
Џотому ли,  что наш король и его сударушка живут себе в роскоши,  в сплошных
праздниках да гулЯнках?
     - €скусство должно быть понЯтным и  Ясным,  -  спорит Ђльфонсо.  -  Ћно
должно быть таким, чтобы не было надобности толковать его...
     - Ќо разве не толкуют ‘вЯщенное писание? - возражает ‚ехоо.
     - ‡авЯжу-ка Я  в узелок новый плащ,  пару рубах,  просЯных лепешек -  и
айда за море с женой и детьми, - бормочет поденщик.
     - ‹учше уж в солдаты нанЯтьсЯ,  -  не соглашаетсЯ с ними грузчик. - Ќаш
король обожает воевать -  голову прозакладываю,  он  еще немало годков будет
дратьсЯ с французским ‹юдовиком.
     - ‚ солдаты - согласен, это достойно мужчины. Ђ вот переселЯтьсЯ... Ќу,
нет.  ‡десь моЯ родина,  и роднаЯ землЯ должна менЯ кормить.  Ќе даст же мне
€спаниЯ подохнуть с голоду!
     - Ќе подохнешь,  коли научишьсЯ камни жрать.  ‚ Љастилии их напасено на
веки вечные. Ќет, здесь о беднЯке никто не позаботитсЯ. “ господ - власть, у
нас - нужда.
     - Ќеужто мы с этим примиримсЯ?
     - Џопы  да  монахи объедают нас,  братец.  ‘лыхал Я  от  одного ученого
человека,  будто в  €спании десЯть тысЯч монастырей,  это  одних мужских,  а
женских  и   того  более.   ’риста  тысЯч  с  лишком  свЯщенников  да  около
полумиллиона монахов!  ЏонЯл,  сколько дармоедов?  Ђ мы на них работай...  Ђ
солдаты? €х тоже, что ныли на дорогах!
     - —то ты сделаешь против солдат?
     - € свЯтой инквизиции?
     - “  свЯтой инквизиции тысЯчи глаз и  ушей.  € они повсюду,  -  понизил
голос грузчик.  -  “ дЯди моего сын,  парню еще и двадцати нету, а он уже за
пЯть дукатов донес на собственного отца за ересь.  € мне страшно, потому что
каждый день жду,  он  и  менЯ предаст еще за  пЯть дукатов.  Ќу,  нынче день
прошел,  слава богу, и Я запью его, мой спасенный день. Ђ что завтра будет -
никто не знает. Њожет, и впрЯмь лучше уехать куда из такой страны...
     - Џод золоченым светильником инквизиции -  голодный мрак,  он поглощает
все,  что осмеливаетсЯ разумно мыслить и жить по-человечески.  € швырЯет нас
из огнЯ да в полымЯ - от дворЯн загребущих к кровожадной инквизиции. Људа ни
суньсЯ, хоть вправо, хоть влево, - все равно сгоришь...
     - ’ак стоит ли жить-то, люди? - спрашивает грузчик.
     - €спанцы!  €спанцы!  -  раздалсЯ пьЯный крик,  и  в  дверь просунулась
растрепаннаЯ башка  Љлементе ђива  со  "‘вЯтой ‘есилии",  похожаЯ на  мокрую
морду сома.  - ‘кажите, испанцы, разве наша могущественнаЯ страна - не венец
мира?  Ќе  рай  ли  она  небесный?  ‡аклинаю вас,  испанцы,  силами белыми и
черными!  -  пейте с  гордостью во  славу €спании и  ее благородных сыновей,
равных которым нет на земном шаре!..


        x x x

     Џальмовые аллеи  в  королевских садах,  живые изгороди вокруг банановых
пальм  и  клумб шафрана,  купы  апельсинных деревьев,  отЯгченных оранжевыми
плодами,  и под ними -  ручейки,  говорливые артерии движениЯ и свежести,  и
дремлет плоское озерцо с металлически-блестЯщей поверхностью,  в нем плавает
солнце,  клонЯщеесЯ к  закату.  ‘оледад,  завернувшись в  плащ,  следует  за
Њигелем.
     ‚озле  изваЯниЯ дриады  сел  Њигель  на  каменную скамью.  …два  успела
‘оледад укрытьсЯ за банановой пальмой,  как увидела -  приближаетсЯ к Њигелю
стройнаЯ девушка с прекрасным и серьезным лицом под шапкой каштановых волос.
     Њигель встает, целует ей руку.
     „евушка улыбаетсЯ ему.
     ‹учше  бежать  отсюда,  но  бегство  выдаст  ее.  ‘оледад  съежилась за
пальмой,  закрыла глаза -  ах,  не видеть ничего!  Ќо увы - ей слышно каждое
слово.
     - ЊариЯ,  пусть ваши  волосы будут плащом,  который укроет лицо мое  от
взоров мира...
     - џ готова укрыть вас в себе, если желаете, - отвечает приЯтный девичий
голос.  -  Ѓуду с вами,  какие бы удары ни обрушились на менЯ, какой бы свет
менЯ ни ослепил, пусть сожжет менЯ пламЯ, пусть воды поглотЯт...
     Љак она говорит! - ‘оледад потрЯсена. - џ никогда не умела говорить так
красиво...
     - ЊариЯ, ЊариЯ, не умею сказать, как люблю...
     - ‚аша любовь,  -  мое счастье, Њигель, если только Я смею так называть
вас. € счастью своему Я останусь верна до последнего дыханиЯ.
     ‘оледад выбежала из  своего укрытиЯ,  она  спасаетсЯ бегством,  и  стаЯ
хохочущих гномов гонитсЯ за ней по пЯтам,  а она бежит, спотыкаетсЯ, плачет,
стенает...
     Њигель взЯл Њарию за руку и,  презрев любопытные очи города, повел ее в
свой дом.
     „авно миновала полночь,  когда Њигель, проводив любовницу до ее бедного
жилища, возвращалсЯ домой.
     Ќа углу ‡меиной улицы и Љамбаны его остановила тень.
     - ‚аша  милость нынче совершила тЯжкий грех,  -  глухим голосом молвила
тень.
     - Љто  ты?  -  нахмурилсЯ Њигель,  и  рука  его  скользнула к  рукоЯтке
кинжала.
     - Ќе важно -  убийца или свЯтой,  - ответила тень, закутаннаЯ в плащ до
самых глаз,  мерцающих в предрассветных сумерках.  -  џ тот, кто Я есть. Ѓог
послал на землю пророков и дал им имена.  …ще он послал и демонов,  но забыл
их  поименовать.  џ  -  тот,  кто  читает знамениЯ.  Ќа  челе  вашей милости
написано,  что вы согрешили.  ‘мертный грех написан на ваших чертах, которые
дрожат от страха передо мной.
     - Ћт  страха?  ѓлупец!  ђазве что  от  гнева на  то,  что ты  осмелилсЯ
задержать менЯ. Ћтойди - или Я проткну тебЯ кинжалом!
     ’ень засмеЯлась - глухо, словно ветер пронессЯ от взмахов летЯщих крыл.
     - „уша,  идущаЯ  на  смерть,  проклинает тебЯ  и  ставит на  лбу  твоем
Явственную печать проклЯтиЯ:  власЯница -  цена,  которую платЯт за смертный
грех!
     Ћбнажив кинжал, Њигель бросилсЯ вперед, ударил...
     Љинжал сломалсЯ о камень стены, перед которой уже не было никого.


        x x x

     ‘оледад стоит у окна,  повернувшись спиной к старичкам, и рассказывает,
надежно владеЯ голосом:
     - Ћн ждал менЯ возле статуи дриады. Џоцеловал мне обе руки.
     Ћна поднимает свои белые ладони и  с  отчаЯнием думает,  что красота их
никому не нужна.
     - Ћ, рыцарь... ЌастоЯщий рыцарь, - рассыпаетсЯ в похвалах дон •айме.
     - „а! Ђ что было дальше? - нетерпеливо расспрашивает старушка.
     ’ихо вздохнула ‘оледад:
     - "‚аши кудри пусть будут плащом,  -  сказал он,  - который укроет лицо
мое от взоров мира, ‘оледад..."
     - Љак красиво! Ђ ты что сказала?
     ‘оледад закусила губу.
     - џ сказала:  "џ готова укрыть вас в себе,  если вы пожелаете, и буду с
вами,  какой бы  удар ни  обрушилсЯ на менЯ,  какой бы свет менЯ ни ослепил,
пусть сожжет менЯ пламЯ, пусть воды поглотЯт..."
     - Ђх ты,  моЯ умница, - нежно говорит старик, обнимаЯ девушку за плечи.
- ’ы ответила ему лучше, чем говорил он...
     - —то же он сказал потом? - не успокаиваетсЯ бабушка.
     - "‘оледад, ‘оледад, не умею сказать, как люблю..."
     € с этими словами она падает, как подкошеннаЯ.
     „ед поднЯл бесчувственную, отнес на диван, приводит в сознание.
     - —то с тобой, ‘оледад?
     - џ узнала,  что подруга моЯ Љристина влюбилась несчастливо. Ћ, беднаЯ!
‹юбовник бросил ее.
     - —то?  ‹юбовник?  -  „он  •айме  в  ужасе.  -  Ћна  уже  сделалась его
любовницей?
     - „а,  -  шепчет ‘оледад,  старательно закрываЯ глаза.  -  “  беднЯжки,
кажетсЯ, будет ребенок...
     - ЃеднЯжка?   -   возмущенно  восклицает  маркиз.   -   ‘кажи  лучше  -
бесстыдница!  Ќе тот виноват, кто покинул ее, а она сама! „евица, забывшаЯсЯ
до такой степени,  недостойна жалости. …сли б Я был ее отцом, Я предпочел бы
увидеть ее мертвой, ибо в противном случае Я сам бы умер от позора и горЯ!
     ‹ицо ‘оледад белее „амаска, на котором покоитсЯ ее голова.
     ‘оледад медленно встала,  поцеловала на  ночь своих старичков и  ушла к
себе.
     Џерекрестилась,  легла  и  выпила  содержимое  маленького  хрустального
флакончика. “павшаЯ рука выронила его.


        x x x

     ‚о  времена,  когда  большинству  испанского  народа  приходилось  туго
затЯгивать поЯса,  довольствуЯсь крохами со стола богачей,  по ‚естфальскому
миру отпали от €спанской короны Ќидерланды и обрели самостоЯтельность.
     Ћднако  его  католическому величеству  королю  ”илиппу  IV  мало  этого
проигрыша.  Ѓес,  который  порой  насылает  на  правителей  государств манию
величиЯ,  частенько нашептывает им советы, порожденные мегаломанией, и ведет
их от меньших бед к бедам великим.
     Ѓлеск трона ‹юдовика XIV ослеплЯл мир,  беззастенчиво затенЯЯ надменный
двор ”илиппа.  Џариж блистал роскошью и  пышностью,  о  какой и  не  снилось
Њадриду,  хотЯ король бросал сотни тысЯч дукатов, тщась позолотить свой трон
славой и умопомрачительным сиЯнием.
     ‘мешные  парижские  парики  -   мода,  над  которой  в  €спании  скалЯт
белоснежные зубы дамы и  кавалеры,  пудреные страусовые перьЯ,  под которыми
напрасно было бы  искать человеческое лицо,  паклЯ,  опыленнаЯ золотом,  под
которой прЯчутсЯ жалкие душонки...
     Ќо как же случилось, что эти парики задают ныне тон …вропе?
     Њы,  божьей милостью католический монарх €спании,  по  примеру великого
деда нашего ”илиппа II, не склоним выю ни перед кем, тем более перед париком
‹юдовика!  €  не  заключим  мира,  подписать который  нетрудно,  но  который
недостоин  нас.  Њы  продолжим войну  и  сломим  могущество ‹юдовика  и  его
наушников-кардиналов. €бо с нами, и только с нами, благословение господне!
     €  столпы свЯтой церкви и  инквизиции подстрекают ”илиппа IV  на войны,
благословлЯЯ войска его и  с  нетерпением ожидаЯ поместий,  конфискованных у
протестантов.
     €  вновь запылала угасавшаЯ было война на границах €спании с  ”ранцией,
но бог, увы, отвернулсЯ от его католического величества, и потерЯ следует за
потерей.
     ѓраф ѓаспар Ћливарес де ѓусман-и-Џиментель уже на том свете.  €згнанный
его величеством, он пЯть лет тому назад уединилсЯ в своих частных владениЯх,
а двумЯ годами позднее скончалсЯ с горЯ из-за неблагодарности.
     ’еперь настал ваш черед давать советы, маркиз де Ђро!
     Њинистры сдвинули головы,  и совет их таков:  деньги,  деньги и еще раз
деньги. ‚ойну выиграют только деньги.
     €  налоговый пресс  завинчен до  последнего витка,  из  кармана €спании
выколотили последние мараведи на  войну и  на королЯ,  ради чести и  родины;
кошельки испанцев вывернуты наизнанку,  а  жизнь стала хлопотной и  трудной.
Љороль и его благочестивые советчики пустили из жил испанского народа больше
крови, чем он мог перенести.
     Ђрагон  и  ЉаталониЯ непрестанно бунтуют  против  королевских приказов,
богатаЯ некогда ЂндалузиЯ,  обедневшаЯ оттого,  что  сорок  лет  назад  были
изгнаны мавры,  все еще не опамЯтовалась -  она хиреет,  нищает и  всЯ кипит
недовольством. Ќо в руках королЯ и церкви - власть.
     € взбрасывает муж мешок за спину, жена берет за руки отощавших детишек,
и на последние реалы покидает семьЯ свой дом в поисках земли, котораЯ давала
бы  больше,  чем  брала,  то  есть  обратно тому,  как  повелось ныне на  их
разоренной дотла несчастной родине.
     „ва больших трехмачтовых судна,  над которыми вьетсЯ на ветру испанский
флаг, стоЯт в ‘евильском порту, и утробы их поглощают переселенцев.
     ѓрузчики носЯт в трюмы бурдюки с вином, сушеную треску, бочки с пресной
водой.
     Џереселенцы  прощаютсЯ  с  друзьЯми,  с  родными,  выкрикивают с  борта
последние  приветствиЯ,  корабельный колокол  бешено  названивает,  подгонЯЯ
замешкавшихсЯ,  -  в этом гвалте и криках, в скрипе Якорных цепей и гроханье
молотков,  в  последнюю минуту исправлЯющих что-то  на палубе,  человеческий
голос подобен гласу вопиющего в пустыне.
     Ќа набережной у  самой реки стоит на мешках с Љукурузой падре ѓрегорио.
‘ жалостью смотрит он на истощенные лица эмигрантов,  на провалившиесЯ глаза
голодающих детей,  и  доброе  сердце его  дрожит от  горЯ  при  виде  такого
бедствиЯ. €, воздеваЯ руки, поднимает голос старый монах:
     - Ѓог да  пребудет с  вами,  братьЯ по нищете!  „а станет жизнь ваша за
океаном хоть на одну капельку легче, чем была она здесь!
     - ‘пину-то  гнуть везде придетсЯ,  падре ѓрегорио!  -  кричит с  палубы
грузчик. - Џомолись за нас, чтобы нам с голодухи не сдохнуть!
     - џ буду молитьсЯ за вас каждый божий день,  - обещает ѓрегорио. - Ќо и
вы должны защищатьсЯ если от вашего труда будет ломитьсЯ господский стол,  а
вам доставатьсЯ одни объедки!
     - „а  как нам защищатьсЯ-то,  голубчик ты наш,  -  голыми руками против
алебард?
     - ’ысЯча голых рук да правда в придачу -  сильнее полусотни алебард!  -
вскричал ѓрегорио.  -  € кто защищает хлеб свой,  тот защищает бога, ибо бог
любит бедных и ненавидит богатых!
     - ’ы прав,  падре,  мы будем боротьсЯ!  -  мощно гремЯт голоса с  обоих
судов. - Ќе хотим помирать с голоду!
     - Ѓоюсь,  падре, - говорит монаху женщина, стоЯщаЯ около него, - боюсь,
как бы не услышали тебЯ доносчики...
     - Џусть слышит менЯ сотнЯ доносчиков! - бушует монах. - џ повторЯю лишь
то, что написано в ‘вЯщенном писании! ‚се люди - дети божий!
     - Џравильно!  -  откликаетсЯ с кораблЯ грузчик.  - ’ы прав, дорогой наш
падре, и мы послушаемсЯ тебЯ!
     ‘ обеих палуб несутсЯ крики одобрениЯ.
     - Ђ  сыщетсЯ такой спесивый барин,  который не  признает за  вами право
есть досыта,  как это было здесь,  то знайте,  он безбожник,  и Я уже сейчас
призываю на него божью кару!
     - Џравильно-о-о! - разносЯтсЯ голоса и на берегу.
     - Љто дал вам право, достойный отец, призывать божий гнев на кого бы то
ни было? - вкралсЯ тихий, гладкий, змеиный голос из-за спины ѓрегорио.
     - Њой сан,  мой долг служителЯ божиЯ,  моЯ совесть!  - не оборачиваЯсь,
гремит ѓрегорио.
     - Ћ,  этого мало,  -  проскальзывает голос в щелочки тишины.  - –ерковь
признает такое право только за епископами и прелатами,  равными им по рангу,
то есть за настоЯтелЯми, аббатисами...
     ѓрегорио обернулсЯ и очутилсЯ лицом к лицу с ’рифоном.
     - ќто вы, падре? - добродушно удивлЯетсЯ монах, протЯгиваЯ ему руку.
     ’рифон не  шевельнулсЯ,  руки его скрещены на  груди,  глаза мечут злой
блеск из-под широких полей шлЯпы.
     - ‚ последнее времЯ ‘евильЯ взбудоражена,  -  ровным голосом произносит
’рифон.  -  „уховенство встревожено,  ибо народ подстрекают речами,  которые
носЯт оттенок философии,  но  Ядро  их  источено ересью.  Ќа  исповедЯх люди
рассказывают странные вещи, свободомысленно толкуют о ненужности молитв...
     - Ћставь монаха в покое,  падре,  -  слышитсЯ резкий возглас.  -  Ќас и
господа бога он понимает лучше, чем всЯкий архиепископ, Ясно? Џроваливай!
     - џ ухожу,  - говорит ’рифон, стараЯсь разглЯдеть и запомнить дерзкого,
но там стоит уже добрый десЯток. - „умаетсЯ, достойный отец, знакомства ваши
подозрительны. Ћни повредЯт вам.
     - ќй ты,  черный ворон!  - раздаетсЯ из-за мешков еще один голос, и все
видЯт,  что  он  принадлежит здоровенному детине,  чьи  кулаки  весЯт  много
фунтов.  -  —его ты там болтаешь? Џадре такой же беднЯк, как мы. ‘тало быть,
он наш.  Ђ ты,  лицемер,  катись отсюда,  или, как бог свЯт, Я заставлю тебЯ
пробежатьсЯ во все лопатки!
     ’рифон мгновенно исчез.
     - Ђ ты поберегись,  падре,  -  советует монаху детина. - ќти птицы мЯсо
любЯт, Ясно?
     Љолокол зазвонил в последнем приступе неистовства, из вод ѓвадалквивира
поднимаютсЯ ЯкорЯ,  и  надуваютсЯ ветром желтые,  оранжевые,  алые  паруса с
изображениЯми свЯтых покровителей.
     - ‘ богом! Џрощай, падре ѓрегорио! Ќе забывай нас, старый!..


        x x x

     Ѓлагословив отплывающих и тех, кто осталсЯ на берегу, ѓрегорио медленно
двинулсЯ к городу. € вдруг - перед ним Њигель...
     - ‘ынок!  Љак Я рад видеть тебЯ!  -  ликует старик, обнимает ЊигелЯ, но
тотчас, спохватившись, кланЯетсЯ. - Џростите, ваша милость...
     - Џадре ѓрегорио! - радостно обнимает его Њигель.
     €  вот  ѓрегорио уже  ведет гостЯ в  свою,  как он  называет,  берлогу,
рассказываЯ по пути о своей жизни.
     - ’ы увидишь, Њигелито, - старый ребенок, в восхищении, опЯть переходит
на "ты",  - ты увидишь мое жилье в ’риане - крысиную нору. „а что поделаешь!
‚едь и там можно заслужить вечное спасение.  џ, знаешь, живу у сестры. Ђ вот
мы и пришли,  сынок.  ‚от мы и дома... ќй, Ќикодема, сестричка, накрой-ка на
стол,  пусть и у нас покрасивее станет -  Я веду дорогого гостЯ!  -  крикнул
ѓрегорио куда-то вниз и, взЯв ЊигелЯ за руку, повел его по крутой лестнице в
подвал.
     ‡десь сыро,  со стен каплет,  хотЯ погода сухаЯ и теплаЯ - нищета течет
здесь потоком, и в полумраке грохочет кашель.
     Њигель  пожал  руку  сестре  ѓрегорио  -  преждевременно  состарившейсЯ
сорокалетней женщине.
     - ‘олана, душа моЯ, зажги свечку!
     Џеред  пламенем свечки разбежались по  углам злые  тени,  свернулись на
соломе,  и  в  пЯтне  света  выступило нежное  беленькое личико  девочки лет
двенадцати.  „ва ее младших брата ползают по полу,  полунагие,  бледные, как
мучные черви, их тельца худы, прозрачны - кожа да кости...
     ѓрегорио поставил на стол бутылку дешевого вина и две чарки.
     - ‚от тут Я и живу,  Њигель,  и всем доволен.  Ђ эта малышка,  -  монах
привлек к  себе  ‘олану,  -  самаЯ  моЯ  большаЯ радость.  Њы  вместе читаем
Џисание, и Я объЯснЯю ей.
     - ќто сеньор Њигель, которого ты учил? - спрашивает девочка.
     - Љак ты угадала? - удивлен Њигель.
     - „ЯдЯ часто рассказывает про вас, и Я вас таким и представлЯла...
     Њигель  настаивает,  чтобы  семьЯ  ѓрегорио покинула это  гнусное сырое
подземелье.
     - Ќет,  нет,  сеньор, - возражает Ќикодема. - ’ак живут многие... ‡десь
умер мой  второй брат,  и  если тут  было хорошо длЯ него,  то  почему здесь
нехорошо длЯ  нас?  Њы,  беднЯки,  должны довольствоватьсЯ тем,  что  имеем,
правда?
     Њигель  узнал,  что  такое  нищета,  и  это  открытие потрЯсло его.  Ћн
ужасаетсЯ мысли,  что люди так живут.  —то так живет его падре.  Ќо ѓрегорио
счастлив встречей.
     Џосидели,  попили вина, и Њигель с изумлением чувствует, что сегоднЯ ни
с  кем  ему  так не  хорошо,  как с  этим старым монахом.  Ќо  он  не  может
освободитьсЯ от ужаса -  в  каких дырах живут беднЯки!  Ћн заставил ѓрегорио
принЯть деньги хотЯ бы на то, чтобы побелить стены и настелить пол. € ушел.
     ѓрегорио проводил его до моста, соединЯющего ’риану с городом. Ќа мосту
они остановились и,  опершись на перила,  заглЯделись на коричневые воды. Ќе
глЯдЯ на старика, Њигель тихо промолвил:
     - ‚ы говорили мне,  падре:  "ЉакаЯ радость была бы мне в жизни, если бы
не мог Я быть полезен другим?  —тобы жизнь моЯ чего-нибудь стоила,  Я должен
приносить пользу людЯм..."
     ѓригорио едва осмеливаетсЯ дышать. ’ак вот о чем думает мой ученик! Њой
любимый ученик!
     - „а,  Я говорил тебе так,  Њигель, - тоже тихо отвечает он, и не может
отвести взглЯда от губ молодого человека.
     - €  вы,  падре,  -  робко продолжает тот,  -  вы и  здесь нашли людей,
которым приносите пользу?
     - „а сколько!  -  горделиво отвечает монах.  - …сли во владениЯх твоего
отца их были сотни,  то здесь их -  тысЯчи,  и... € они менЯ... любЯт! Ђ что
ты, Њигель, то есть, ваша милость, вы тоже нашли?..
     Њигель упорно смотрит на  волны и  молчит.  Џеред его внутренним взором
мелькают образы приЯтелей по  Ћсуне,  которым он  полезен разве что золотом,
оплачиваЯ их кутежи.
     - Ќет, Я не нашел, - глухо произносит он.
     - Њой дорогой мальчик,  - мЯгко заговорил старик и украдкой, чтоб никто
не заметил,  погладил ему руку.  -  Ќе надо быть нетерпеливым. Ќайдешь и ты!
Ќайдешь много таких, которым поможет не только золото твое, но и слово твое,
и сердце.
     - ‘ердце?!  -  сердито сорвалсЯ Њигель.  -  ‚  том-то и  беда.  Џознать
истинную любовь, как вы говорили, - познать счастье...
     - ’ы молод, Њигелито. ’ы еще дитЯ - и в то же времЯ уже не дитЯ. Ћдного
остерегайсЯ - как бы кого не обидеть!
     ЌеглубокаЯ,  широкаЯ  река  вдруг  проваливаетсЯ  в  головокружительную
глубину перед  взором ЊигелЯ.  €  тут  заговорила гордость его.  —то  это  Я
разболталсЯ со стариком? „овольно! џ - господин... Ћн подал руку монаху:
     - Џриходите ко мне, падре. Ѓуду рад вас видеть.
     ‘мотрит вслед ему ѓрегорио, и сердце его сжимаетсЯ от тоски.


        x x x

     - ‘оледад мертва. ‘оледад мертва! - твердит Њигель.
     “мерла по моей вине. Љак, наверное, проклинала она менЯ, умираЯ!
     Ћн  вышел,  купил на  рынке охапку белых цветов и  вошел в  дом маркиза
ќспиносы.
     Ќа  верхней площадке лестницы -  гроб,  на  ступенЯх теснЯтсЯ друзьЯ  и
зеваки. ђасступились, пропускаЯ его. Љто-то шепотом назвал его имЯ.
     Њигель приблизилсЯ к гробу и засыпал цветами покойницу.  ‹ежит,  белаЯ,
прекраснаЯ,  как  дитЯ  вилы,  только  у  маленького рта  врезалась морщинка
страданиЯ. ‘бросив земное бремЯ, покоитсЯ в цветах прозрачное тело, светлое,
как утро, белое, как свежий снег.
     Њигель преклонил колено:
     - ‘оледад, моЯ ‘оледад!
     „он  •айме  двинулсЯ к  нему,  но  Њигель поднЯлсЯ и,  трусливо избегаЯ
взглЯда старика,  молча выбежал из  дома  -  так  убегают воры и  люди злого
сердца.
     Ћн вошел к  себе в комнату и остановилсЯ как вкопанный при виде женщины
под покрывалом.
     - Њигель!
     - Ђх, ЊариЯ, ЊариЯ! Џодними покрывало, покажи мне лицо твое, изгладь из
мыслей моих все воспоминаниЯ,  Я хочу знать только тебЯ,  не хочу видеть лиц
других женщин, кроме тебЯ!
     - €ди сюда,  -  мЯгко сказала ЊариЯ, откинув с лица покрывало. - ‘адись
здесь,  а  Я  у  твоих ног,  и  не будет здесь ничего,  кроме тишины и  нас,
пленников ее. •очешь так?
     - „а, да, ЊариЯ...
     Њигель проводит ладонью по  кудрЯм Њарии,  и  долго  и  тихо  сидЯт они
так... Ќо мысль - это червь, не знающий отдыха, он заползает в мозг и точит,
точит...
     - ѓоре  мне!  -  скрипнул зубами  Њигель,  зарываЯсь пальцами в  волосы
девушки. - ‘воим себЯлюбием Я погубил ‘оледад...
     Ђ девушка поднимает к нему преданный взор:
     - Ќет, нет, Њигель, не ее - тебЯ обидели!
     - Ћткуда ты знаешь, ЊариЯ?
     - Ќо  иначе быть не  может,  -  уверенно отвечает она.  -  ‚се,  что ты
делаешь, всегда благо.
     - ‹юбовь моЯ,  ты - сама доброта и снисхождение. ’ебе бы корить менЯ, а
ты ко мне ласкова...
     ‚от человек,  Ясный до дна.  ‚ерит и любит,  как преданный пес. ‘колько
чистоты в ее приверженности ко мне.
     - ‹юбовь моЯ,  -  повторЯет Њигель, и внезапно в нем вспыхивает желание
запустить когти в  эту белую душу.  -  Ђ если бы Я нанес обиду тебе -  ты бы
тоже сказала, что все, что Я делаю, благо?
     Ћна улыбнулась, как улыбаетсЯ рассвет над морем:
     - „а, Њигель. „аже тогда.
     ‡лые складки прорезали его лоб:
     - € ты бы не защищалась? Ќе воспротивилась бы?
     - ’ебе, мой любимый? - с глубоким недоумением молвила девушка.
     †естокость кровавым дождем залила его мозг:
     - Ђ если Я покину тебЯ?
     “лыбка исчезла с  ее  лица.  Џоложив голову на  его  колени,  она  тихо
ответила:
     - Ќе было бы длЯ менЯ несчастьЯ горше. Ќо Я бы не посмела возражать. ’ы
можешь делать со мною, что хочешь. џ - твоЯ на всю жизнь, и никогда не стану
чьей-то еще. ’олько твоЯ.
     - ’ы так говоришь?  - вскочил Њигель. - •орошо, ты так говоришь, но это
- притворство, игра в покорность, а думать ты будешь иное! —то, отвечай, что
ты тогда будешь думать?
     - џ буду думать...  -  „евушка колеблетсЯ.  -  Ѓуду думать,  что ты мой
господин. —то Я приму от тебЯ все...
     - Ќо в сердце возненавидишь менЯ.
     - Ќет! Ќикогда. Њожет быть - может быть, пожалею...
     - —то?! - взорвалсЯ Њигель. - Џожалеешь?! †алеть - менЯ? ‚ам будет менЯ
жаль?..
     ЊариЯ затрепетала,  гнев послышалсЯ в голосе ЊигелЯ, когда он назвал ее
"вы".
     - ‹ицемерие и сострадание! ‘острадание - ко мне! Љакое оскорбление!
     Њигель в Ярости шагает по комнате, и со страхом следит за ним ЊариЯ.
     - Ќе  сердись на  менЯ,  любимый,  богом тебЯ  заклинаю!  џ  хочу  быть
полезной тебе. •очу быть тем, чем ты менЯ сделаешь. “тешать тебЯ...
     - Њне ничего не  нужно.  -  Љаждое слово ЊигелЯ,  как камень.  -  џ  не
нуждаюсь в ваших утешениЯх.
     ЊариЯ задыхаетсЯ от ужаса:  господи,  как он говорит!  Љакие холодные у
него глаза!  ‚ какие дали смотрит он сквозь менЯ? …му неприЯтно менЯ видеть?
Ћн не хочет видеть менЯ?.. Ѓоже, что это значит?..
     ЏоследнЯЯ фраза вырвалась у нее вслух.
     - ќто значит,  -  ледЯным тоном ответил Њигель,  - что ваше присутствие
мне нежелательно.
     - Ћ! - всхлипывает девушка. - ’ы менЯ гонишь?
     Ѓезвольной жертвой стоит перед ним на коленЯх ЊариЯ, утратив дар речи и
не понимаЯ, что именно покорностью своей убивает его любовь.
     Њужчина молчит - скала, из которой не пробьетсЯ родник живой воды.
     †енщина,  не поднимаЯ глаз,  без звука встает,  выходит, шатаЯсь, тенью
крадетсЯ по коридорам, по лестнице, по двору - к воротам.
     ‚ вечернем небе выскочил серпик месЯца - знамение ссор и страданий.
     Ђ перед глазами ЊигелЯ -  образ мертвой ‘оледад,  о Њарии он не думает,
ее  словно не  было никогда.  Љак бы кого не обидеть,  сказал тот старик,  -
какую обиду нанес Я ‘оледад!  ‚идит Њигель величие смерти, слышит - грохочет
гроза гнева господнЯ.  Ћн хочет противостоЯть ей, но нет, падает на колени и
обнимает древо распЯтиЯ,  не чувствуЯ,  как и сегоднЯ жестоко ранил он душу,
прекрасную и верную.


        x x x

     Џод  пурпурным  балдахином,  колышущимсЯ багрЯными  волнами,  затаилось
недовольство.
     „алеко внизу, прибитый к земле, сипло переводит дух ’рифон.
     - ’о не моЯ вина, ваше преосвЯщенство, - рыдает внизу отчаЯнный голос.
     - Ђ чьЯ же?
     - Ќе знаю.
     - ‚ы осмеливаетесь говорить мне - "не знаю"?
     - ‘милуйтесь,  ваше преосвЯщенство!  џ делаю, что могу. ‘лежу за каждым
его шагом.
     - ‘ледить - мало.
     - Ќо что же, что Я должен делать?
     - ‚мешиватьсЯ.
     ’ишина, только парча захрустела: всесильный пошевелил пальцами.
     - „озвольте сказать, ваше преосвЯщенство!
     - ѓовори.
     - ‡десь еще другое влиЯние.  „урное влиЯние,  оно разрушает и сводит на
нет мои труды.  —еловек,  который,  несомненно,  побуждает ЊигелЯ к светским
развлечениЯм,  который возмущает жителей еретическими речами  -  он  причина
того,  что  Њигель отдалЯетсЯ от  нас,  забываЯ о  предначертанном ему  пути
служениЯ церкви, несметные богатства ЊаньЯра ускользают от свЯтой церкви...
     - Љто этот человек?
     - Љапуцин ѓрегорио.
     - ‚ы смешны,  ’рифон,  с  вашим ѓрегорио.  …ще в ЊаньЯре вы оговаривали
его.  ‘даетсЯ мне,  это ваш конек.  Њонах не  должен мешать вам.  …сли будет
мешать, мы его устраним.
     - ‡начит, можно?! - неосмотрительно вырвалось у ’рифона.
     - „а,  вот Я и увидел вас насквозь. Њонаха не трогать. Џросто работайте
лучше.
     евельнулась бахрома на кайме парчи.
     - Љто эта умершаЯ? - спокойно продолжал голос сверху.
     - „оньЯ ‘оледад, внучка маркиза ќспиноса-и-Џаласио.
     - ’очно ли, что она отравилась из-за ЊигелЯ?
     - ’очно, ваше преосвЯщенство.
     - € что он теперь?
     - џ видел его с некоей девицей простого званиЯ. Ћчень красивой.
     - Ћчень красивой? - ѓолос в вышине насмешлив.
     - Ќо это ведь важно, ваше преосвЯщенство.
     - ќто естественно, ’рифон.
     ‘нова минута тишины. Ќо вот шевельнулись шелк и парча:
     - ‘ледить за  каждым  шагом.  Ќавестите его  как  можно  скорее.  Џосле
доложите  мне.  Ќапишите также  подробный отчет  его  родителЯм.  Ќичего  не
утаивать. ‘тупайте.
     ЃелаЯ рука небрежно начертала в воздухе знамение креста, и ’рифон вышел
неверной поступью.
     € вот уже много часов стоит он в нише стены напротив дворца ЊигелЯ,  не
спускаЯ глаз с ворот.
     ‚ышла девушка под густым покрывалом.
     - Ђ, вот он, мой час! - торжествует ’рифон. - ‚ойду, застигну врасплох,
найду ложе,  смЯтое гнусным любострастием,  чаши с вином, стол, накрытый длЯ
разнежившейсЯ парочки, покой, полный цветов и ароматов...
     ’рифон проноситсЯ по двору,  не отвечает на вопрос ‚исенте, отталкивает
Љаталинона на лестничной площадке и врываетсЯ в комнату ЊигелЯ.
     ‚  печальном и  хмуром  покое  Њигель склонЯет колена перед  распЯтием,
страстно обхватив подножие креста.
     ’рифон застыл на месте.
     - Љак вы входите, падре? - строго оборачиваетсЯ к нему Њигель.
     - ЏрощеньЯ,   ваша   милость!   Ќекое   предчувствие,   подсознательное
предчувствие...  - заикаетсЯ ’рифон. - џ подумал, что нужен вам, и вошел без
доклада... Џростите, прошу...
     - Љак молЯтсЯ за мертвых? - тихо спросил Њигель.
     ’рифон осексЯ.
     - "ѓосподи всемогущий,  смилуйсЯ..."  -  ответил он машинально,  обводЯ
глазами комнату. - Ќо лучше всего помогает свЯтаЯ исповедь и причастие...
     - џ  не  желаю исповедатьсЯ,  -  властно произносит Њигель.  -  џ  хочу
молитьсЯ за мертвых, как Я сказал.
     ’рифон поклонилсЯ,  проглотил приготовленную проповедь и стал на колени
рЯдом с Њигелем. Ћн произносит слова молитвы, Њигель повторЯет за ним:
     - ѓосподи всемогущий,  смилуйсЯ над душою,  что покинула грешное тело и
отправилась в путь к тебе...


        x x x

     ‚ороной конь одним духом домчал ЊигелЯ от  Љордовских ворот до узенькой
улочки ’оррехон -  только искры летели из-под копыт. Њигель соскочил с седла
перед  заведением "“  херувима",  бросил  поводьЯ слуге  и  вошел.  ‚  зале,
окутанном мутным дыханием коптЯщих свечей,  запахи вина и  оливкового масла.
Ѓагровые портьеры колышит сквознЯк, за ними - приглушенные голоса.
     Њигель,  мрачный,  проходит среди столиков, как бы ища кого-то. „евушки
отталкивают назойливые руки мужчин,  что шарЯт по  их  телам,  и  с  вызовом
смотрЯт на сеньора, который недавно проповедовал здесь чистоту тела и души.
     - Љого вы  ищете,  благородный сеньор?  -  надменно спрашивает ‹усильЯ,
осчастливливавшаЯ собой тощего студента.
     Њигель остановил на  ней взглЯд.  —ернаЯ,  как ночь,  как грех,  в  ней
обаЯние хищника.
     - ’ебЯ, - отвечает он.
     ‹усильЯ встала, потрепав студента по худой щеке:
     - Џока, теленочек!
     Ћднако "теленочек" решил отстаивать свои права.
     - ќто моЯ девушка!  -  дискантом пискнул он. - —то это за нахал? Љак он
смеет отнимать тебЯ!
     - Ћн  большой барин,  а  ты беднЯк,  -  безжалостно объЯснЯет ‹усильЯ и
добавлЯет шепотом: - Њой постоЯнный клиент, понЯтно?
     - Љакое мне до этого дело - ты останешьсЯ со мной! - кричит студент.
     - €так,  вы все-таки пришли, ваша милость? - раздаетсЯ за спиной ЊигелЯ
глубокий, плавный, как волны, голос.
     Ќе  снимаЯ руки  с  эфеса шпаги,  Њигель обернулсЯ и  увидел ђуфину.  ‚
черном длинном платье,  застегнутом наглухо под  самым горлом,  в  платье из
шелка и кружев, но без единого украшениЯ, стоит перед ним госпожа.
     - џ знала, что вы придете, - вполголоса добавлЯет она.
     - ЏридетсЯ тебе  отпустить менЯ,  миленький,  -  вырываетсЯ ‹усильЯ  от
студента, который держит ее за талию. - …го милость требует менЯ...
     - ‚ы выбрали ‹усилью? - улыбаетсЯ госпожа.
     - „а, его милость выбрал менЯ, а этот дуралей не отпускает!
     - Ќет,  -  отсутствующим тоном  говорит  Њигель,  не  ЋтрываЯ взора  от
госпожи.
     - Љак это нет? - вскидываетсЯ ‹усильЯ. - ‚ы же сказали...
     - Ђ теперь не говорю, - словно в полусне парирует Њигель.
     - ’огда выбирайте другую, ваша милость, - приветливо предлагает ђуфина.
     - Њожно вас, сеньора? - вырвалось у ЊигелЯ.
     †енщина в черном, наглухо застегнутом платье усмехнулась.
     - Џожалуйста, пойдемте.
     ‡а рЯдом багровых портьер,  там,  где кончаетсЯ царство винно-кровавого
цвета,  дубоваЯ крепкаЯ дверь.  ђуфина  отомкнула ее,  и  Њигель  очутилсЯ в
небольшой комнате,  где все -  белое,  кроме голубого дивана и  двух голубых
кресел, все сиЯет, озаренное пламенем семи свечей в оловЯнном подсвечнике.
     ‘тоит Њигель посередине комнаты,  а  в  голове его хаос мыслей.  ‘тоит,
обуреваемый вожделением,  отчаЯнием,  тревогой. “дивительна эта женщина! Ћна
как гранитный столп,  подпирающий белые небеса. ѓеката на перепутье весенней
ночи.  ѓеката,  повелительница  далей,  ЯвлЯющаЯсЯ  в  местах  уединенных  и
мрачных.  ’ень  далии  на  сиЯющем диске луны.  ‘илуэт птицы на  белоснежном
облаке...
     - џ хочу вас,  сеньора,  только вас!  ‚ы желаннее всех ваших девушек, -
пылко восклицает Њигель.
     - ‚озможно.  - Ћна улыбнулась. - Ћднако не всЯкий это видит. ‡ато у них
есть то,  в чем Я не могу с ними равнЯтьсЯ, как бы привлекательна Я ни была:
молодость.
     - „а,  молодость...  -  задумчиво произносит Њигель. - ѓлупаЯ, незрелаЯ
молодость,  не знающаЯ, куда себЯ девать... “ которой сердце дрожит, котораЯ
жаждет, сама не знаЯ чего...
     - ‚ы сами молоды.
     - џ говорю и о себе, сеньора, - с жаром подхватывает Њигель. - ‘ам себЯ
хулю,  ибо не понимаю,  что говорит мне тот голос,  который будит менЯ среди
ночи,  не понимаю, отчего бьет менЯ озноб под палЯщим солнцем, не знаю, куда
несут менЯ ноги,  когда Я выхожу из дома,  не знаю даже, зачем Я существую и
что мне здесь нужно, даже того Я не знаю, нужно ли мне вообще хоть что-то. џ
молод,  а мысли о смерти наваливаютсЯ на менЯ. „олжно ли так быть? ‚ порЯдке
ли это вещей?
     ђуфина села на  диван,  привлекла ЊигелЯ к  себе.  Џогладила по голове,
легонько касаЯсь кудрей.
     - Ћтдохните немножко,  мальчик.  ‚здохните свободно  -  смотрите,  ночь
тепла и спокойна.  “тром на траву,  на плоды падет роса - не так ли? ‚ вас -
больше жара,  чем в тех, кого бьет лихорадка. Њой милый, вы слишком поспешно
преследуете вами же выдуманный образ.
     Њигель быстро поднЯл голову:
     - Ћткуда вы знаете?
     - ѓонитесь за призраком, за тенью, но в вас самом все еще неЯсно...
     - џ хочу счастьЯ.
     - …го хотЯт все.
     - Ќо - счастье исключительного!
     - Њногие желают того же.
     - € красоты!
     - € к ней стремЯтсЯ многие.
     - ‹юбви!
     - Ђх, мой мальчик, это так обычно...
     - Ќет,  нет,  Я  хочу женщину,  единственную,  самую прекрасную,  самую
удивительную...
     “лыбаетсЯ ђуфина:
     - ’акова любаЯ из нас.
     - Ќет,  - резко возразил Њигель. - ‹юбой из вас чего-то недостает, чтоб
быть совершенством.
     - „аже знаЯ об этом, мы не желаем в этом признатьсЯ.
     - Ќо не можете отрицать!
     - џ и не отрицаю,  мой сеньор.  Ќе сказала ли Я вам, что мне, например,
не хватает молодости? ‚от видите.
     ’ишина,  словно эти  двое одни посреди бесконечной ночи,  в  которой не
шелохнетсЯ листок, ни жучок, ни травинка не шевельнутсЯ...
     ђуфина гладит виски ЊигелЯ. ‡аговорила тихо:
     - џ думала,  вы томитесь по славе,  жаждете или власти,  или крови, или
свЯтости,  стремитесь  поднЯтьсЯ  до  головокружительных высот.  —то  хотите
сделать плодородными каменистые равнины,  хотите песок обратить в золото,  а
золото - в цветы на лугах...
     - Ћ,  вы правы!  - взрываетсЯ юноша. - ‚се это Я хотел. •отел проложить
себе  путь  к  престолу  самого  бога,  подчинить себе  толпы  кнЯзей  неба,
достигнуть мощи божьей, стать вечным...
     - ’ише, мальчик, слишком многого вы хотите.
     - Ќо самое ужасное то,  что Я уже не хочу этого! - судорожно восклицает
Њигель. - •очу только женщину, женщину, женщину!
     - Ђ  это одно и то же,  мой милый,  -  говорит ђуфина.  -  €