т вам за менЯ!
     •иролама смотрит на  дверь,  через которую вышла в  гневе €забелла.  €,
улыбаЯсь вдаль, шепчет:
     - ‹юбимый, приди!


        x x x

     - ‡а счастье обрученных!
     - ‡а красу невесты!
     - ‡а любовь!
     —аши звенЯт.
     •иролама при всех поцеловала ЊигелЯ -  и пирующие разразились ликующими
кликами.
     ‡а  воротами толпЯтсЯ беднЯки.  Ѓлюда с  жарким,  бочки вина  услаждают
сегоднЯ  их  горькую  жизнь.  Џьют,  превозносЯт благодетелей.  Џризывают на
головы обрученных благословение господа.
     Џеред  дворцом,  на  цоколе  памЯтника  кардиналу  Њендоса,  сидЯт  две
девушки, не знакомые между собой: обе сдерживают слезы.
     ђазве важно,  что одну зовут ЊариЯ, другую - ‘олана? ђазве можно знать,
сколько  девушек  оплакивает блаженство того,  кто  родилсЯ  под  счастливой
звездой?
     Ќо разве ‘атурн,  планета ЊигелЯ,  планета недобрых страстей,  и впрЯмь
счастливаЯ звезда?
     Џосмотрите на  дворец Њендоса.  Џосмотрите на  лица жениха и  невесты и
склоните головы перед сомнениЯми, которые посеЯла в вас лженаука, вздумавшаЯ
свЯзывать судьбы людей с огарками, светЯщимисЯ в ночном небе!


        x x x

     Љогда-то звуками лютни люди приручали дельфинов.
     Ћт  звуков  флейты  ѓалезский  источник,   обычно  спокойный  и  тихий,
взметываетсЯ вверх и переливаетсЯ через край.
     “ аттических берегов море само играет на свирели.
     „емокрит и ’еофраст музыкой и пением исцелЯли больных.
     „авид игрою на арфе смирил Ярость ‘аула.
     Џифагор пением и музыкой укротил юношу необузданных страстей.
     ѓолос •ироламы в  сумерках -  темно-синего цвета и  глубок,  как горное
озеро. ‹ютнЯ под пальцами ее звучит величественным органом.
     Ћ  музыка,  одушевленнаЯ любовь,  удваивающаЯ счастье!  €  каждое слово
песни преображаетсЯ в заклинание, обретаЯ новые значениЯ.
     - Џой, милаЯ, пой!
     •иролама поет:

                        Ѓыстротечною рекой
                        ‚ голубой простор морской
                        †изнь уходит...

                        ’ак любой державный строй,
                        ’рон любой, закон любой
                        ‘мерть находит.

     - Џочему ты поешь такую грустную песню?
     •иролама отвечает вопросом:
     - Ќе кажетсЯ ли тебе, что в любви много печали? ‘ловно она рождаетсЯ со
знамением смерти на челе.
     - Њолчи! - восклицает, бледнеЯ, Њигель.
     - —то с тобой, милый? - удивлЯетсЯ •иролама.
     - Ќет, ничего. Џой!
     ‘ел у ног ее,  слушает,  покорный и тихий, как дитЯ, но мысль его точит
червь страха.


        x x x

     - ...годы провел Я  в  себЯлюбии,  безделье и  злых делах,  Я  испорчен
насквозь...
     - ‡амолчи, Њигель. Ќе говори ничего.
     - Џозволь мне говорить, дорогаЯ! ЊенЯ это мучит. џ должен высказать...
     - Ќет, нет. Ќе хочу слушать о твоем прошлом.
     - —то ты знаешь обо мне?  ’олько то,  что тебе сказали.  Ђ все,  вместе
взЯтые, еще мало знают. џ хочу, чтобы ты знала все.
     - Ќет, Њигель, пожалуйста, не надо!
     - Ќо Я обЯзан рассказать тебе...
     •иролама закрыла ему рот ладонью. Ћн в отчаЯнии оттого, что она не дает
ему говорить.
     - ’воЯ обЯзанность в том,  милый,  чтоб не думать о прошлом.  ђазве оно
важно?  Ќе хочу ничего знать о нем.  Ќе хочу ничего, кроме одного - чтобы ты
любил менЯ.
     - Њогу ли Я любить больше?  - вскричал Њигель. - Љогда Я не с тобой - Я
пуст, Я глух, Я не чувствую почвы под ногами. џ не существую. ђазговариваю с
тобой на расстоЯнии,  зову тебЯ,  криком кричу... ’ы ведь слышишь мой зов из
ночи в ночь?
     - ‘лышу,  любимый.  -  •иролама склонЯетсЯ к его лицу. - ’вой зов будит
менЯ посреди ночи и приводит в волнение, Я поднимаюсь на ложе, чувствую тебЯ
где-то рЯдом и хочу, чтоб ты был со мною, чтоб согреть тебЯ моим теплом. ‚се
длЯ менЯ начинаетсЯ и кончаетсЯ твоим дыханием. џ плачу от преданности тебе,
мне хочетсЯ взЯть на себЯ все, что гнетет тебЯ. џ хочу, чтобы мы смотрели на
мир одними глазами, одними устами пили то, что дает нам жизнь, чтобы ты стал
мною, а Я тобой...
     Њигель смотрит в восхищении и забывает ту боль,  котораЯ пронизала его,
когда •иролама не дала ему исповедатьсЯ.
     - ’ы  как  чистаЯ вода,  •иролама.  ‘квозь тебЯ  Я  по-новому вижу мир.
‘ейчас - утро жизни, и веру в нее дала мне ты.
     - “тро нашей жизни, Њигель.
     ‘трах коснулсЯ его.
     - Ђ  не  поздно  ли?   Ќет,  нет,  не  поздно,  пока  светишь  мне  ты,
единственный свет!  Ђх,  •иролама,  скажи -  и Я куплю судно, и мы уплывем с
тобой в дальние страны, где никто нас не знает...
     - —его ты  желаешь,  того желаю и  Я.  Џойду за  тобой,  куда повелишь,
потому что исполнЯть твои желаниЯ - радость длЯ менЯ. - € девушка вкладывает
руку в его ладонь.
     Ћн привлек ее к себе.
     - „о сих пор,  •иролама, Я не знал любви. —то, кроме горечи, оставалось
на  устах у  менЯ после всех поцелуев?  ‘колько лет тоски,  ожиданиЯ,  веры!
‘колько лет ненависти,  гнева, бунта! € вот наконец ты со мной. џ держу тебЯ
в объЯтиЯх и никогда не отпущу. ’ы моЯ - и никто тебЯ у менЯ не отнимет!


        x x x

     Ќакануне свадьбы ЊигелЯ сидели над чашами его друзьЯ.
     - Ќе узнаю его,  - сказал ‚ехоо. - Ћн изменилсЯ в корне. ќто уже не он.
ќто другой человек. Ћн упростил свою жизнь до одной-единственной ноты.
     - Ќе верю Я  ему,  -  сомневаетсЯ Ђльфонсо.  -  Ќичто не может до такой
степени изменить человека.  Ћн постоЯнно напрЯжен.  €  теперь тоже.  ‚  один
прекрасный день напрЯжение это  лопнет,  инстинкты вырвутсЯ на  волю,  и  он
очутитсЯ там, где был.
     - ‘охрани его от этого бог,  -  вставил Њурильо.  - Ќаконец-то он нашел
свой истинный путь.
     Ђльфонсо рассмеЯлсЯ:
     - ’ак  вот  он,  истинный путь  дон  †уана  из  ЊаньЯры!  ѓреет руки  у
семейного очага.  „он †уан в шлепанцах и ночном колпаке сыплет корм в клетку
цикадам,  поливает цветочки в  горшках,  по  вечерам обходит дом,  проверЯЯ,
заперты ли замки на два поворота! „он †уан - токующий тетерев, ха-ха-ха!
     - Ћн  прощаетсЯ  с  солнцем,   -   выспренне  заговорил  Љапарроне.   -
„обровольно накладывает на себЯ путы.
     - Ћн прав,  -  защищает его Њурильо.  -  Ћн расточал свои силы впустую.
ЉакаЯ жалость,  что столь исключительно одаренный человек не имел цели, если
не  считать целью мимолетные наслаждениЯ и  несчастье окружающих.  ’еперь он
соберет воедино все свои жизненные силы, и они породЯт...
     - ‡евающую скуку,  -  перебил его Ђльфонсо.  -  ‚ы, дон Ѓартоломе, сидЯ
сами за решеткой супружества, тЯнете туда же друга...
     - ђазве Я не счастлив? - парирует Њурильо.
     - —то  за  узенькое счастье  -  кружить вокруг  своей  курочки,  качать
колыбель да слушать детский визг! ‘частье под крышкой, счастье, предписанное
от альфы до омеги столетними обычаЯми...
     - Џо-моему, ему будет недоставать приключений, - подумал вслух ‚ехоо. -
Ђ что скажешь ты, старый пропойца?
     Ќиколас ”еррано встает с чашей в руке.
     - џ,  дамы и господа, глубоко опечален. ЊенЯ покидает тот, кто начертал
направление  жизни  моей.  ‘ебЯлюбиво  мое  горе,  ибо  оно  проистекает  от
отчаЯнной  неизвестности -  что  же  мне  делать  теперь,  когда  былой  мой
спаситель уходит безвозвратно...
     - Љак ты говоришь, Ќиколас! - хмуритсЯ Ђльфонсо. - Ћн еще не умер!
     - Ќо   это  похоже  на  смерть,   ваша  милость.   ’вое  обращение,   о
возлюбленный, - относитсЯ Ќиколас к отсутствующему Њигелю, - подобно смерти.
Џокидаешь ты матросов своих, капитан. —то станетсЯ с ними в бурЯх искушений,
будоражащих мир?  Љто  направит корабль,  который ты  бросаешь среди рифов и
водоворотов?
     - Ћтлично сказано! - восклицает Љапарроне.
     Ќо Ќиколас продолжает плачущим голосом:
     - Џечальный,  глубоко печальный стою Я  пред вами,  благородные друзьЯ.
’от,  кто  доселе пил  вино наслаждений,  принЯлсЯ -  о,  горе!  -  за  воду
покаЯниЯ...  ѓоворЯт,  он нашел себЯ -  зато он терЯет нас, а мы терЯем его.
Љакое жалкое зрелище! џ словно стою над могилой...
     - Џерестань, - одергивает его ‚ехоо.
     - ...и не знаю, за что мне поднЯть эту чашу, - продолжает Ќиколас. - ‡а
его так называемую новую жизнь? ‡а наше жалостное сиротство? ‡а гибель того,
что здесь умирает, или за благо того, что рождаетсЯ сейчас?
     ’ут весь пафос Ќиколаса разом сменЯетсЯ плачем.
     ‘ лицом, залитым слезами, он кричит:
     - Ќо счастьЯ Я желаю тебе всегда, мой милый!


        x x x

     - ’ы одинок на свете,  друг мой,  -  говорит Њигель Ђльфонсо,  который,
возвращаЯсь от "•ерувима", зашел к нему, несмотрЯ на то, что уже ночь, чтобы
в канун свадьбы первым принести свои поздравлениЯ.  -  ’ебе единственному из
всех нас  негде преклонить голову.  џ  предлагаю тебе гостеприимство в  моем
доме, друг.
     - Ќе понимаю, - недоумевает Ђльфонсо.
     - •очешь быть моим майордомо?
     - —то? - поперхнулсЯ Ђльфонсо.
     - Ќе бойсЯ,  -  улыбнулсЯ Њигель. - џ не стану ограничивать твою бурную
натуру. ’ы только немного поможешь мне вести дом, ладно?
     Ћни пожали друг другу руки - Ђльфонсо сиЯет.
     Ћ,  конец нужде и нахлебничеству!  Ќемного продажнаЯ душа Ђльфонсо - не
судите  слишком  строго,   в  общем-то  он  верный  друг,   -  изливаетсЯ  в
благодарности:
     - џ не обману твоих ожиданий,  Њигель. “строю все - от буковых поленьев
длЯ камина до голубей на карнизах окон!  џ буду заботитьсЯ о твоей конюшне и
о твоем платье.  ‘тану таким майордомо,  какого не знал ни ‘тарый,  ни Ќовый
‘вет!
     “ходЯ, Ђльфонсо встретил в коридоре Љаталинона.
     - ќй, Љато!
     - Љ услугам вашей милости!
     - Ћтныне Я твой начальник, понЯл?
     - ќто как же? - удивлЯетсЯ Љаталинон.
     - џ  теперь -  майордомо этого дворца,  и с завтрашнего днЯ приступлю к
делу.  ‡автра утром,  через час после восхода солнца - нет, не так, позднее,
скажем, около полуднЯ, - Я пройду с тобой по дому и вступлю в должность.
     Њигель между тем лег.
     ‡автра в  это времЯ •иролама станет его женой.  ‡автра он  начнет новую
жизнь. ‘о старой покончено.
     „ень улыбок,  врата к сласти неизреченной,  приди скорее,  не заставлЯй
себЯ ждать слишком долго! Ѓеги же, ночь, не тащись так лениво, тЯжелаЯ тьма!
     € тут сердце его сжалось от страха.
     …му померещилось вдруг,  что он не один в комнате. ‘ловно из всех углов
вылезают уродливые чудища,  высовываЯ Языки, чтобы слизывать кровь со свежих
ран.  ‘ловно ложе его царапают когти стервЯтников или волков.  ‘ловно в лицо
ему пахнуло горЯчим,  липким,  смрадным дыханием из некоей пасти,  по клыкам
которой стекает слюна, смешавшись с кровью...
     - •иролама!  -  закричал он,  но  мрак  вокруг него  сомкнулсЯ плотнее,
положив на горло могучие лапы.
     Ћн вскочил, зажег свечу.
     ’ак он  бодрствовал в  страхе,  что вокруг него бродит нечто,  чего ему
надо боЯтьсЯ.
     ‹ишь  много  времени спустЯ впал  он  в  тревожный,  прерывающийсЯ сон,
разорванный ощущением страха.


        x x x

     „венадцать главных суставов в теле человека,
     двенадцать Яиц кладет самка павлина,
     двенадцать месЯцев носит верблюдица плод,
     двенадцать знаков ‡одиака,
     двенадцать было апостолов •риста,
     двенадцатью звездами увенчана царица небес,
     двенадцать ангелов стоЯт у врат свЯщенного города,
     двенадцать - божественное число, которым мерЯт небесное.
     „важды двенадцать колоколов на севильском кафедральном соборе.
     „ень свадьбы.

     „важды двенадцать колоколов собора.
     „важды двенадцать раз раскачали руки.
     € сотрЯсаетсЯ город от этого хора.
     ‚ голос небес преисподней вплетаютсЯ звуки.
     ѓром над ‘евильей грохочет, бурЯ проходит.
     †енитсЯ грешник, замуж свЯтаЯ выходит.

     Ќа  пологом холме над  городом пасутсЯ овцы.  Џастухи ушли поглазеть на
свадьбу.
     Џес,  верный  сторож овец,  беспокойно обегает стадо,  чует  в  воздухе
что-то недоброе.
     Ќа  вершине холма,  словно вырвавшись из-под земли,  выросли два дымных
столба, белый и черный.
     Џостепенно  они  уплотнились,  обрели  форму  фигур.  —ерный  похож  на
дьЯвола, белый же - вида ангельского.
     Ѓок о бок стали спускатьсЯ эти фигуры по склону.
     Џес задрожал всем телом, завыл жалобно. Ћвцы разбежались.
     Ђ  над  холмом остановилась круглаЯ туча и  торчит на  светлом и  Ясном
небе,  как  некое  знамение.  ‚есь  край  сверкает на  солнце -  только холм
прикрывает тень тучи.
     ”игуры уселись на камни, устремили взоры на город.
     - ѓрешник женитсЯ, - угрюмо промолвил белый.
     - ‘вЯтаЯ замуж идет, - насмешливо подхватил черный.
     - ’олько не почернела бы она от его грехов.
     - ‚аши слова,  -  с иронией возразил черный,  - окрашены в семь цветов,
словно василиск, но вкупе они не дают никакого цвета.
     - Џадшие  ангелы,   -  парирует  белый,  -  кормЯтсЯ  душами  людей  да
насмешками.
     - Ћбоим нам жарко, хоть мы и в тени, не так ли?
     - ‘трах? - предположил белый.
     - ќто слово мне неизвестно. ‹юбопытно - что будет дальше.
     - џ знаю, что будет, - спокойно произносит белый.
     - Ќу-ка, всеведущий?
     - Ћна обратит его к богу, - произносит уверенно белый.
     —ерный  поморгал  туманными  очами,  но  в  глухом  его  голосе  слышна
насмешка:
     - ‚ы не знаете его. Ќе знаете нас!
     € оба замолчали.

     Џеред собором густаЯ толпа,  люди всех сословий.  Ќад ними гудЯт дважды
двенадцать соборных  колоколов,  с  их  гудением смешиваютсЯ свадебные песни
андалузских девушек:

                        Џахнет розами дорога,
                        € склонЯют ветки лавры.
                        ‚от идет жених, смотрите,
                        ђазодет, как сам король...

                        Џахнет розами дорога,
                        €стекает ароматом.
                        ‚от ведут ему невесту -
                        Љоролеву в белом платье...

     ‚орота ЏрощениЯ заливает солнце, город горит желтизною зноЯ, только над
холмом стоит туча, как знамение небесное.

                        ’ы, лишь ты похвал достойна.
                        ’ы, лишь ты цветок получишь.
                        ’ы, лишь ты любви достойна.
                        ’ы, лишь ты на целом свете.
                        ’ы одна, а не другаЯ!

     •рупкие девичьи голоса дрожат в  полуденном зное,  как дрожит в воздухе
марево. Џотом вступают мужчины:

                        Љак идет тебе молитва!
                        ‚ ней ты душу раскрываешь.
                        ‘вежесорванную розу
                        ’ы тогда напоминаешь.

     Ќо  вот  архиепископ воздевает  руку,  благословлЯЯ новобрачных большим
крестом.
     ‚  то  же  мгновение поднЯлись те фигуры на холме и  смерили друг друга
враждебным взглЯдом.
     - џ знаю,  о чем вы думаете, - взволнованно говорит белый. - џ вижу все
ваши черные упованиЯ. Ќо будь Я человеком, Я не дал бы за них и мараведи.
     - Ѓудь Я  человеком,  -  гневно отвечает черный,  -  Я уложил бы вас на
месте.
     - ѓрубостью маскируете свой  страх.  Ќа  вас  плохо  действует крестное
знамение и  запах ладана.  ‚ы  чувствуете,  что напрасно противитьсЯ милости
божией, котораЯ снизошла на них обоих через таинство брака.
     - ‚ы близоруки,  -  возразил черный,  окутываЯсь, словно плащом, дымным
облаком. - Ќе успеет луна наполнитьсЯ дважды, как Я стану богаче не на одну,
а на две человеческие души.
     Ѓелый слегка усмехнулсЯ и  двинулсЯ к  городу.  ‚месте с  ним двинулась
туча, стоЯвшаЯ над холмом, и пошла за белым, словно тень.
     —ерный столб рассыпалсЯ.
     ‚ремЯ стронулось с места. ’ени завели свои плЯски на склоне холма. „ень
склонЯетсЯ  к  вечеру,  и  цвет  неба  смЯгчаетсЯ,  становЯсь  из  стального
золотистым. Ћвцы сбиваютсЯ в кучу, чтобы вернутьсЯ в овчарню.
     ‚зошла полнаЯ луна.
     „евичий голос, чистый, как горный родник, реет над улицами:

                        ‚ышел месЯц в небеса.
                        ‚етерок его колышет.
                        Ќочь настала. ‘пать пора.
                        „о свиданьЯ, смуглолицый.

                        ‚ышел месЯц в небеса.
                        ’ени с крыши опустились.
                        Ќочь настала. ‘пать пора.
                        ’ак пойдем же, голубица.

     †алюзи закрывают окна,  отделЯют свет  от  тьмы.  ђазграничивают надвое
мир,  оставлЯЯ снаружи шорохи ночной темноты,  а внутри - мужчину и женщину:
ЊигелЯ и •ироламу.
     „ни,  недели  медового  месЯца,  глубокие бухты  изрезанного побережьЯ,
укрытые от  ветров,  сады тишины,  утонувшие за  высокими стенами,  ток реки
забвениЯ и слиЯниЯ.
     Љак   роднЯ  одинокому  солнцу,   как  брат  безбрежных  морей  -   иду
неизведанными краЯми,  о  которых  когда-то  мне  снилось,  уносимый любовью
твоею, возлюбленнаЯ моЯ!
     ‚ сотый раз обнимаю тебЯ и прихожу в изумленье:  смотри,  Я не ухожу от
тебЯ с  чувством одиночества и  отвращениЯ!  €  не уйду никогда.  Ќикогда не
оставлю тебЯ.  €бо ты - единственнаЯ из женщин, которой хочу быть верным - и
буду верным.


        x x x

     ‚ счастье, не омраченном ничем, пролетают недели и месЯцы.
     - Ђх,  как давно -  это было в день сретеньЯ -  увидела Я тебЯ впервые,
Њигель. ‘тоЯл серый, холодный день, а ты возвращалсЯ в город вскачь на коне.
Џомнишь?
     Њигель молчит, побледнев.
     - —то с тобой, милый? ’ы не отвечаешь?
     ‚  тот день Я  убил человека,  вспоминает Њигель,  и впервые смотрит на
свой поступок как  на  преступление,  впервые называет его  истинным именем.
‡атрепетав от ужаса, выпускает из рук ладонь любимой.
     - Ќет,  не будем об этом,  - поспешно говорит •иролама, угадав недобрые
воспоминаниЯ мужа, и переводит речь.
     ‚ечером в  слова  любви ворвалсЯ через открытые окна  отчаЯнный женский
голос - голос, призывающий проклЯтиЯ на голову ЊигелЯ.
     €забелла, узнает Њигель.
     ‘прЯтавшись за  кружевным занавесом,  он видит,  как пристально смотрит
€забелла на окна, утопающие в цветах.
     ‘молкли проклЯтиЯ.
     Њигель видел,  как €забелла,  взмахнув кинжалом,  с силой пронзила себе
грудь, мстЯ ему.
     Ћн вскрикнул.
     €з-за  этого вскрика •иролама тоже увидела €забеллу,  умирающую в  луже
крови.
     •иролама оттаскивает ЊигелЯ от окна.
     - Ќет,  нет,  не думай об этом,  не мучайсЯ этим!  - горЯчо уговаривает
она, гладЯ бледные щеки мужа. - џ с тобой. џ с тобой. ќто последнЯЯ судорога
прошлого. ’еперь уже будет одно только счастье, верь мне, мой дорогой!
     Њигель не может выговорить ни слова. ‘лушает •ироламу, словно оледенев.
     ‚ эту минуту он понЯл, что он и жена - два человека. € стоит между ними
гора его преступлений.
     ‚се прошлое разом встало перед ним в полном объеме.
     €  вот  •иролама дает  Њигелю  не  только  человеческое счастье,  но  и
сознание бесконечности зла в его прошлом.
     ЉакаЯ бездна разверзлась в нем, когда он прозрел и, оглЯнувшись, увидел
зловещие тени  своих злодеЯний!  ќто  прошлое мешает Њигелю быть  счастливым
так,  как  счастлива •иролама.  Ћн  гонит  воспоминаниЯ,  гонит  прочь укоры
совести -  но чем упорнее сопротивлЯетсЯ им,  тем плотнее они его обступают,
ложатсЯ на грудь ему и душат, душат...
     ‡ло длитсЯ - зло идет дальше, хотЯ Њигель уже отрексЯ от него.
     •иролама  часто  подмечает теперь  в  глазах  ЊигелЯ  чужое  выражение,
отчужденность,  такое глубокое погружение в  одиночество,  из которого ей не
вырвать его самыми ласковыми словами.  Ћна тщательно следит за тем, чтобы не
коснутьсЯ его  прошлого,  но  оно  все  чаще напоминает ему о  себе.  Њигель
покрываетсЯ краской стыда  и  позора,  его  давит ощущение своей ничтожности
рЯдом с чистотою жены, в которой он обрел поистине больше, чем заслуживал.
     Џрошлое угрожает.
     Ћно угрожает, разлагаЯ душу ЊигелЯ, ибо, как во всем, он преувеличивает
и здесь, громоздЯ на свою голову все более тЯжкие обвинениЯ, не признаваЯ ни
одного смЯгчающего обстоЯтельства.
     Ћн бросаетсЯ на колени перед •ироламой,  просит выслушать исповедь его,
извергает поток  Яростных самообвинений,  но  •иролама закрывает ладонью его
губы и бежит, восклицаЯ, что не хочет ничего слышать - не слышит ничего...
     Њигель впадает в  отчаЯние и  еще  резче  и  беспощаднее обвинЯет себЯ,
скрываЯ от жены свою боль, котораЯ вырастает, как гигантские, гнетущие тени,
которые постепенно подтачивают его счастье.
     •иролама,   видЯ,   что  любимый  изнемогает  от  тоски  и   горестного
одиночества, окружает его любовью.
     Ќо лишь на времЯ удаетсЯ ей поддержать мир в его душе.
     ЌеотвЯзные,  разрушительные угрызениЯ совести губЯт блаженство, которое
принесла ему •иролама.
     € на дне каждой мысли спит вполглаза чувство,  что жжет более прочих, -
чувство страха за обретенное счастье.
     Љак это сказал тот безумец?
     ‘мерть сидит у любви на плечах, едва она расцветет.


        x x x

     ЊастерскаЯ Њурильо полна солнца и Яркого света.
     - Њаэстро, где вы?!
     - Џишу облако над головой своей свЯтой!
     - ‘пуститесь к нам с облаков, дон Ѓартоломе!
     - Љто это зовет? ѓолос знакомый, но никак не вспомню... Ћ, Њигель!
     •удожник показывает дорогим гостЯм свою мастерскую и от избытка радости
мешает божественное с мирским.
     - ‚от моЯ последнЯЯ Њадонна. Ђ это мои ученики и помощники. ‡накомьтесь
- ѓутьеррес,  хороший живописец, но человек вспыльчивый - не хмурьсЯ, ведь Я
правду говорю! ’ам вон ‘арабиа - Я поручил ему написать фон той картины. ќто
- Џедро ‚иллависенсио, а тот - ‘ебастиан ѓомес. Ћн был моим рабом, - Њурильо
понизил голос,  -  Я задешево купил его в ’анжере, мы называем его Њулат. Ќа
первых порах он мыл мои кисти и  растирал краски.  џ  отпустил его на волю и
сделал  своим  учеником.  €  теперь  этот  вольноотпущенник -  мастер кисти,
соревнуетсЯ с самим Ћссорио.
     - Њой  господин -  избранный дух,  -  льстиво  кланЯетсЯ ѓомес.  -  „ух
возвышенный, который...
     - ...не  боитсЯ  быть  безграничным,  -  подхватывает Ћссорио.  -  ‚аша
милость, мы любим его как господа бога.
     - Ќе греши! - одергивает его Њурильо. - € не преувеличивай. —то привело
тебЯ ко мне, Њигель? Љаприз или любопытство? Џриветствую все, что исходит от
тебЯ.
     - џ хочу, чтобы ты написал мне •ироламу.
     •удожник покраснел от радости.
     - џ? „онью •ироламу? ‚ самом деле?
     ‘мех •ироламы показывает, что настроение отличное.
     - ќто  огромное счастье длЯ  менЯ...  Џрежде всего -  потому,  что ваше
лицо, доньЯ •иролама, прекрасно и благородно, и еще потому, что вы с Њигелем
так верите мне.
     Њурильо взволнован заказом.
     Ћн ходит вокруг •ироламы,  сажает ее в различном освещении,  изучает ее
лицо.
     - џ себе представлЯю так...
     Ќо Њигель быстро перебивает его:
     - Џозволь  мне  сказать,  как  Я  себе  представлЯю:  видение,  которое
одновременно и свет, и воздух, и плоть...
     - „овольно,   довольно!   -   останавливает  его  •иролама,  но  Њигель
продолжает с жаром:
     - ’ам,  где-то внизу,  в тумане и тучах,  - землЯ, Ѓартоломе, и из этой
серости облаков,  словно белый цветок,  поднимаетсЯ лицо с  большими темными
глазами. ’ы только посмотри, какие у нее глаза!
     - Ќепорочное зачатье, - невольно пробормотал художник.
     •иролама краснеет от смущениЯ.
     - Љогда вы начнете работу, дон Ѓартоломе?
     - „ни  сейчас  Ясные,  свет  прелестный,  но  у  менЯ  начато несколько
вещей... Ќет! Ѓрошу все!
     - Ќет, нет, Я не допущу, чтобы вы из-за менЯ откладывали другие работы,
- говорит •иролама. - Ќачнем после рождества, хорошо?
     - ’ак поздно? - недоволен Њигель.
     - ’огда еще позднее -  в  марте.  ‚  это времЯ самый прозрачный свет...
‘огласны, доньЯ •иролама?
     - Ћтлично! - € она улыбаетсЯ Њигелю.
     Џровожаемые Њурильо, они выходЯт.
     - ’олько в марте! Љак это долго! - хмуритсЯ Њигель.
     †ена прижимает к себе его руку.
     - Ђх ты,  нетерпеливое дитЯ... Љак ты загораешьсЯ! Џожалуй, портрет мой
ты будешь любить больше менЯ...
     - ‘егоднЯ Я безмерно счастлив, •иролама.
     - ‘ тобою Я счастлива всегда, милый.


        x x x

     Ћн проводил жену домой и отправилсЯ на площадь де ѓрадас за цветами.
     •иролама  же  спустилась  в  сад  -  гулЯет  неторопливо  по  дорожкам,
улыбаетсЯ.
     Њигель вернулсЯ с охапкой цветов, поднЯлсЯ по лестнице. Ћткрыл дверь.
     - Џриветствую тебЯ, королева!
     Ќо комната пуста, только зажженнаЯ свеча живет тут, светЯ бесцельно.
     Њигель заглЯнул в спальню •ироламы и увидел письмо на ее ложе.
     ‘хватил,  вскрыл, прочитал: "’репещите - вы, укравшаЯ мужчину, которого
Я любила! ‡а его измену месть моЯ и бога постигнет вас!"
     € подписи нет.
     Џеред обезумевшим взором ЊигелЯ плЯшут лица  обольщенных,  хороводы лиц
кружатсЯ, вьютсЯ вокруг него.
     - Ђх,  котораЯ из вас написала это?! - восклицает он, окруженный толпою
призраков.
     Љак безумный,  со свечою в  одной и со шпагой в другой руке,  бросаетсЯ
Њигель к  призрачным фигурам,  светит им  в  лицо,  но  призраки тают  перед
светом, уплывают во тьму, насмешливо скалЯтсЯ из углов.
     - ЉотораЯ из вас писала?! - кричит Њигель.
     Ќо ему отвечает молчание призраков, слившихсЯ в бесформенной тишине.
     Ћн зажег все свечи - видениЯ исчезли.
     “слышав шаги •ироламы, он быстро спрЯтал письмо.
     Ћна вошла,  она полетела к  нему в  объЯтиЯ.  –елует -  и чувствует его
холод.
     - Њигель,  что случилось?  - †ена тревожно всматриваетсЯ в его бледное,
измученное лицо. ЉаждаЯ черточка его выдает, какой ужас терзает душу ЊигелЯ.
     •иролама дрожит за каждую его мысль. …й хочетсЯ согнать тень с его лба,
задушить отсвет отчаЯниЯ в его глазах.
     —то сделать длЯ него?  “вы,  даже половодье любви, которое она изливает
на него, бессильно усыпить демонов, опустошающих его душу.
     - ‚зглЯни на менЯ. џ надела новую мантилью. Љ лицу ли она мне?
     ЊантильЯ  -  изумительное  произведение искусства  из  белого  шелка  и
кружев,  она подчеркивает контрастом персиковый цвет ее  лица,  обрамленного
черными волосами.  Њигель восхищен, но уже в следующее мгновение в нем вновь
просыпаетсЯ страх перед угрозой в  письме -  страх тем  более жестокий,  чем
прелестнее •иролама.
     Ћн  хвалит мантилью,  но голос его хрипл,  потому что за белым одеЯнием
ему видЯтсЯ лица, шепчущие проклЯтиЯ и угрозы.
     - Ќе думай ни о чем,  милый, - успокаивает его жена. - „умай только обо
мне.  Ћ том,  что Я сделаю все,  лишь бы ты был счастлив.  ’вой покой -  мое
счастье...
     ЌапрЯжение на минуту отпустило ЊигелЯ, он медленно, глубоко перевел дух
и  поцеловал ей руки.  € лег на низенькую кушетку,  закрыл глаза.  Љак после
тЯжелой битвы.
     •иролама опустилась возле  него,  нежно  гладит  воспаленный лоб  мужа.
Љончики длинных пальцев скользЯт по его лицу - каждую складочку кожи, каждую
морщинку хочет она осЯзать, чтоб воспринЯть их до самого дна сознаниЯ.
     Њигель вдыхает тепло и дыхание женщины,  склоненной над ним.  ‚питывает
ее преданность,  нежность ее. ‚се такое тихое, потаенное... Ђ меж тем в душе
его снова зарождаетсЯ бурЯ.
     - џ хочу слышать твой голос, - хрипит он. - Џой, пой!
     •иролама тихо напевает андалузский романс.  Ќо мЯгкие, сладостные звуки
громом  отдаютсЯ  в  ушах  ЊигелЯ,  в  плавно  нарастающей кантилене  словно
свиваютсЯ веревки виселиц,  в  мерном ритме он  слышит поступь барабанщиков,
мелькают их  палочки,  выбиваЯ  дробь,  барабаны обтЯнуты черным  сукном,  и
смерть скалит зубы ему в лицо из-за тихих тонов вечерней песни...
     ‚се чаще припадки страха. Њигель не может спать.
     Љ утру лежит,  обессиленный, неподвижный, лишь мороз пробегает по телу.
’огда он  тЯжело встает,  бродит впотьмах,  касаЯсь холодными пальцами стен,
драпировок,  гардин,  и  на ощупь крадетсЯ к спальне •ироламы.  ’ихо отворив
дверь, вслушиваетсЯ в спокойное дыхание жены. Ѓосой, на цыпочках, подступает
он к ложу,  со страхом вглЯдываетсЯ в ее лицо. ЏроверЯет, заперты ли двери в
коридор,  хотЯ с  вечера сам  их  тщательно запер,  осматривает ставни и  их
запоры.
     Џотом бесшумно возвращаетсЯ к  себе,  садитсЯ на свою постель и  уже не
спит, пока его не позовет •иролама.
     €  день  переполнен страхом.  …му  чудитсЯ -  •ироламу на  каждом  шагу
преследуют наемные убийцы.  ‘отни раз на дню - в саду ли, на улице, в доме -
он круто оборачиваетсЯ, уверенный, что найдет врага за спиной.
     Ћн  не позволЯет •ироламе выглЯдывать в  окно.  ‡апрещает есть и  пить,
пока сам не попробует блюда и напитки.  ЃоитсЯ выйти с нею на улицу.  ЃоитсЯ
беспрестанно,  боитсЯ всего.  ‚есь день не выпускает шпаги из рук,  а  ночью
кладет ее рЯдом с собою.
     Ђ  ночью снова сгущаютсЯ тени и  грозЯт.  € Њигель впадает в бешенство,
колет шпагой вокруг себЯ воздух, душит ладонью собственный крик и, выбившись
из сил, падает наземь.
     •иролама,  разбуженнаЯ шумом, пугаетсЯ насмерть. Ћна читает ужас на его
лице и догадываетсЯ,  что его мучит совесть.  € дрожит в страхе за ЊигелЯ, и
утешает его.
     - “спокойсЯ,   любимый  мой.   џ  с  тобой.  —его  ты  боишьсЯ?  ‘  чем
беспрестанно воюешь?  Ќе терзай себЯ,  доверьсЯ богу.  Ѓог же всегда будет с
нами, ибо он не знает ненависти, ему ведомо лишь сострадание.
     - Ќе нужно мне ничье сострадание! - скрипЯ зубами, выкрикивает Њигель.
     ‘лово,   произнесенное  ею   -   смолЯной  факел,   разжигающий  пожар.
‘острадание!  ‘войство благородных душ.  "Ќеужели она  любит менЯ  только из
состраданиЯ к убожеству моему?" -  думает Њигель, и мысль эта болит сильнее,
чем кровоточащаЯ рана.
     Ћ, быть всеведущим! ‡нать ее мысли!
     •иролама опускаетсЯ на колени перед крестом и молитсЯ жарко.
     - Њолись со мной! - оборачиваетсЯ она к мужу.
     ЋтчаЯние уже пропитало душу ЊигелЯ до  самого Ядра,  но гордость его не
сломлена.  Ќе склонюсь. Ќе покорюсь, говорит себе Њигель, и влачитсЯ он, как
привидение, измученный страхом.
     Ќо однажды,  среди ночи,  полной тоски,  его озарила мысль:  знаю,  как
спасти нас обоих! ‡наю, что выведет нас из этого лабиринта ужаса! “ехать! €з
города!  Џрочь от  людей,  которые нас  проклинают!  “везу •ироламу высоко в
горы!
     “тром •иролама выслушала его решение.  “лыбка на губах ее застыла, лицо
померкло - страннаЯ грусть сдавила ей сердце. Ќо она охотно исполнит желание
ЊигелЯ.
     - џ  готова на  все ради твоего спокойствиЯ.  Џотому что не хочу ничего
иного, кроме того, чтобы ты был счастлив.
     Њигель -  поток,  способный сорвать,  унести с  собой  даже  каменистый
берег.  …го восхищение мыслью бежать из города страданий так и  кипит,  волЯ
его преобразуетсЯ в распорЯжениЯ, и страх сменЯетсЯ надеждой.


        x x x

     „ворец ЊигелЯ взбудоражен спешными приготовлениЯми к отъезду.
     ‚ ту ночь Њигель немного поспал,  но уже в четыре часа по заходе солнца
он разбудил •ироламу, помог ей одетьсЯ, и вскоре карета выехала из городских
ворот и покатила к горам.
     ђимские веховые камни убегают назад, четверка лошадей разрывает воздух,
и пыльное облако встает позади.
     „орога поднимаетсЯ в горы,  выветренные тысЯчелетиЯми, ползет змеей под
отвесными скалами. „ень жаркий, солнце душат низкие тучи.
     ‚ долине дорогу провожали еще платаны с запыленной листвой,  выше пошли
тополЯ, а здесь уже редко мелькнет низкорослаЯ сосна.
     ‚округ  простерлись пастбища со  скудной осокой,  среди  белых  валунов
бродЯт черные овцы.
     Ћрел застыл в небе черной звездой и вот стремглав пал на добычу.
     „орога  утомительна.   ‘  горы  упрЯжка  летит,  как  брошенное  копье,
вытрЯхиваЯ душу из  тела на выбоинах,  а  потом еле-еле плететсЯ в  гору.  ‚
укрытых местах задыхаешьсЯ от духоты, чуть повыше бьет холодный ветер.
     - ’ы счастлив, Њигель?
     - Ѓолее чем счастлив,  •иролама.  ѓород,  наполненный грозЯщими тенЯми,
позади.  Љакое это  счастье -  быть с  тобой вдвоем посреди пастбищ и  скал!
Љакой покой вокруг нас...
     - ‚ себе ты тоже ощущаешь покой? - с напрЯжением спрашивает •иролама.
     - „а. Њне хорошо с тобой в этой пустыне. Њне теперь сладко и тихо.
     - ’огда  хорошо,  что  мы  уехали,  -  горЯчо  проговорила  •иролама  и
поцеловала ЊигелЯ.
     Љ   вечеру   добрались   до   ’алаверы,   охотничьего   замка   ЊигелЯ,
расположенного на полЯне в сосновом лесу.  ‡амок встретил их веселыми окнами
и толпой слуг.
     Љомнаты, украшенные чучелами зверей и птиц, охотничьими трофеЯми, полны
мирной тишины.
     Љогда в  камине пылает огонь и  ветер поет  в  трубе,  тебЯ  охватывает
чувство, будто ты укрыт от всего мира.
     Њигель исполнен радости, смеха, весельЯ.
     - ’вое  дыхание  молодит  менЯ,  •иролама!  ’ы  вернула  мне  силу,  ты
возвращаешь  мне  спокойствие.   Ћ,  смейсЯ  же,  радуйсЯ  вместе  со  мной,
прекраснаЯ моЯ!  ‘колько лет Я  здесь не бывал!  Ђ оказываетсЯ,  этот остров
мира и тишины ждал нас. Ѓудем жить тут одни, вдали от света.
     •иролама сидит на барсовой шкуре,  брошенной прЯмо на землю,  прислонив
голову к колену мужа.
     •орошо,  что мы уехали, говорит она себе. ‡десь он счастлив. € в сердце
ее входит глубокаЯ радость:  только здесь по-настоЯщему заживет наша любовь,
родившаЯсЯ столь внезапно. ‹юбовь без границ, любовь, что заставлЯет звучать
тысЯчи струн тела и сердца - каждой улыбкой, каждым прикосновением.
     - Њигель, как можно унести столько любви?
     Ћн поцеловал ее в губы долгим поцелуем.
     ‚ ту ночь они спали глубоким, спокойным сном.
     ‘ледующие дни прошли в хлопотах и устройстве на новом месте,  и вот уже
снова омрачаютсЯ ночи ЊигелЯ,  сон  бежит его,  вездесущий страх разливаетсЯ
уже и по ’алавере.
     Ќапрасно  придумывает •иролама развлечениЯ длЯ  мужа,  напрасно осыпает
его  доказательствами любви,  напрасно гладит  его  лицо,  целует глаза.  Ќе
помогают слова любви, не помогают песни.
     Ђх,  сделать длЯ  него что-нибудь великое,  что  дало бы  ему покой!  €
•иролама мечтает:  отправитьсЯ на богомолье к свЯтой деве в ‘арагоссу.  €дти
целый день,  и еще день и ночь,  и неделю, и месЯц, идти босиком по камнЯм и
колючкам,  испытываЯ голод и жажду,  простоволосой,  в рваных лохмотьЯх, как
последнЯЯ служанка -  лишь бы  выкупить мир душе любимого человека.  €  если
мало этой жертвы -  хочу всю жизнь страдать вместе с ним! € •иролама умолЯет
Њадонну.  ‡аклинает ее  великими клЯтвами благодарности.  ‚се тщетно.  ‡амок
открыл окна и двери грозным видениЯм, они крадутсЯ по комнатам, скалЯт зубы,
кривлЯютсЯ уже не только по ночам,  но и  в  солнечный полдень.  € стократно
проклЯтый человек снова ввергаетсЯ в ад нечистой совести.
     ‚озвращаетсЯ страх, возвращаютсЯ тени минувшего, и Њигель, преследуемый
ужасом, выдумывает новое средство спасениЯ.
     - ЋтправимсЯ в  горы -  хочешь,  дорогаЯ?  Џереночуем в  хижине старого
‘еверо, а утром поднимемсЯ на вершину хребта.
     - џ хочу все, чего хочешь ты.
     „а,  быть может,  это поможет ему. Ѓыть может, на такой высоте, куда не
достигнет злоба людскаЯ,  там,  так далеко от шумного света и  так близко от
бога,  он освободитсЯ от своих терзаний.  ’ам наконец-то услышит Њигель глас
божий и смиритсЯ,  и бог укажет ему путь. ’ам, высоко, откроютсЯ ему широкие
просторы и овеет его чистый горный воздух,  и это придаст ему силы.  ’ам он,
конечно,  поймет,  что жизнь побеждает все призраки, которые преследуют его,
сбивают с ног.  € там он оставит этих злых духов на произвол ветрам и бурЯм.
Џусть разнесет их  ветер во  все  стороны!  Џусть разобьютсЯ они вдребезги о
гранитные ребра скал!
     •иролама счастлива.  Ћт мысли, что Њигель будет спасен, проЯснились очи
ее,  сердце возликовало в новой надежде. ™еки ее порозовели, и вырвалсЯ смех
из груди.


        x x x

     Ћни  двинулись в  путь  после полуднЯ в  сопровождении слуг и  медленно
стали подниматьсЯ в горы.
     Љ хижине старого ‘еверо сбежались пастухи приветствовать господина, ибо
весь этот край, вместе с человеческими душами, принадлежит роду ЊаньЯра.
     Џастухи уступили хижину господам -  сами переночуют под открытым небом.
Њожжевеловые поленьЯ трещат в очаге, распространЯЯ аромат леса.
     ѓлаза ЊигелЯ -  глаза мальчика.  ѓой, до вершины хребта рукой подать, и
•иролама с ним!  ‘колько очарованиЯ в этой простой хижине, в овечьих шкурах,
в скамьЯх,  сбитых из грубых досок,  в крошечном окошке, через которое видны
горы и небо!
     € •иролама -  совсем другаЯ. ђоза преобразилась в простенький цветок на
горном склоне. ‚олосы ее распущены вдоль нежных щек, радость от новой жизни,
которую она  уже  завтра возьмет в  свои ладони,  отзываетсЯ в  каждом ударе
сердца, звенит в каждом слове.
     ‘олнце село;  туман  затопил долину,  море  тумана скрыло дали,  быстро
темнеет, и на горах вспыхивают звездочки пастушьих костров.
     Џастухи поют.  ѓортанными голосами выводЯт тЯгучую мелодию,  все выше и
выше,  потом она разом спускаетсЯ на несколько тонов, звучит бурно и мощно и
вдруг обрываетсЯ.  ќхо  переносЯт голоса с  горы на  гору,  долго повторЯЯсь
вдали.
     ‚от запел молодой пастух - алала! - импровизированнаЯ песнЯ без слов, с
одними  протЯжными  гласными  и  возбужденными  вскриками.   Ѓыстро  следуют
двусложные ритмы, клокоча в горле певца, рассыпаЯсь трелью.
     Ћстальные  танцуют,   раскачиваЯсь  в  бедрах,   притопываЯ,   пошли  в
шеститактной форлане, древнем танце, уже забытом внизу, в городах.
     ‘пать легли рано.
     - џ так счастлива, Њигель!
     ѓлаза его радостно вспыхнули, и долгим был его поцелуй!
     ‡асыпают  в  тихости.  ‚се  слабее  воспринимает сознание голоса  ночи,
шорохи и  потрескиваниЯ -  все звуки,  которыми говорит лес во сне,  и  сон,
смеживший их веки, был крепким, без сновидений, без страха.
     Ќа следующий день уже с утра было жарко и душно.
     •иролама надела легкое летнее платье, и они с Њигелем пошли рука в руке
- неторопливо, часто останавливаЯсь.
     - џ уже не вижу нигде ни дорог, ни тропинок, Њигель.
     - џ веду - не бойсЯ ничего.
     ‚се выше и выше...
     Њигель достиг того, чего желал, и радуетсЯ, как ребенок.
     - ѓрегорио говорил мне,  что только в самом себе Я найду счастье, и все
же он ошибалсЯ, этот мудрый старик! Љак мог бы Я быть счастлив без тебЯ?
     Ћни уже очень высоко,  но  продолжают подъем.  •иролама устала,  Њигель
поддерживает ее.
     Ќа гребне горы стоит простой крест, сколоченный из двух сосновых досок.
     Џри виде его Њигель нахмурилсЯ.
     ‡начит,  и тут, на такой высоте, куда врЯд ли кто когда поднималсЯ, все
то же враждебное знамение?
     •иролама же, склонив голову, молитсЯ перед крестом:
     - Ћ распЯтый €исусе!..  - ‚етер срывает слова с ее губ, уносит вдаль. -
Ћ  €исусе,  свЯтыми твоими  ранами,  любовью твоей  к  людЯм,  жизнью нашей,
которую ты искупил,  молю тебЯ:  смилуйсЯ над нами, жалкими! „ай, чтобы этот
путь вывел нас из лабиринта ужаса!
     - €дем,  -  резко говорит Њигель.  - Џойдем отсюда. ЏоднимемсЯ на самую
вершину.
     “сталаЯ, она поднимаетсЯ. …й холодно.
     Ќо Њигель заставлЯет ее идти все дальше, все выше - он хочет укрытьсЯ и
от этого последнего креста, хочет быть совсем один с •ироламой.
     Џосле утомительного восхождениЯ они достигли вершины.
     ‚стали высоко над землей,  скрытой от их взоров испарениЯми и облаками.
’Яжелые тучи проносЯтсЯ рЯдом, дыша ледЯной сыростью.
     •иролама стоит на  ветру,  под ветром платье прильнуло к  телу,  волосы
развеваютсЯ, рот ее приоткрыт - ей трудно дышать.
     Њигель глубоко тронут,  Њигель неподдельно счастлив,  сейчас блаженство
его полно.
     - •иролама,  Я  всегда  мечтал  достигнуть вечности,  уйти  за  пределы
человеческого,  ступить туда,  где может ступать один лишь бог. - Ћн привлек
ее голову к  своей голове и  прошептал:  -  џ  вижу вечность в глазах твоих,
•иролама...
     Ђ она охвачена трепетом.  Ќаконец-то у цели!  ‡десь очистит Њигель свою
душу от грЯзи земной и спуститсЯ, возрожденный, исполненный мужества жить.
     €,  склонившись, целует она камень, на котором стоит Њигель. Њесто, где
он обрел счастье. Ќаконец-то настоЯщее счастье.
     ‘ благодарностью поднЯла она взоры к небу и замерла от страха: налетела
внезапно чернаЯ  туча,  посыпалсЯ град.  ‹едЯные крупинки с  дождем  пополам
залили их,  платье •ироламы промокло мгновенно.  Њигель накинул на  нее свой
камзол и, взЯв за руку, поспешно повел вниз.
     Љак  трудно  спускатьсЯ!  Ќоги  скользЯт по  мокрым камнЯм,  каждый шаг
опасен. Џотоки воды размывают тропинку.
     •иролама перемогаетсЯ,  она мужественна,  она скрывает усталость,  но в
конце концов падает без сил.
     Њигель поднимает ее и несет на руках.
     ђазвели огонь в очаге,  Њигель раздел жену,  стучащую зубами,  уложил в
постель.
     ‘ел рЯдом, держит руку ее, улыбаетсЯ ей.
     •иролама засыпает, и Њигель с любовью смотрит на ее лицо:
     - ќто был мой самый счастливый день!


        x x x

     Џополуночи ЊигелЯ разбудил стон. Ћн вскочил, прислушалсЯ.
     ’ихо, ночь беззвучна, тьма молчит, немо обступает со всех сторон.
     Ќо Њигель чувствует - •иролама не спит. †дет.
     —ерез некоторое времЯ снова тихий стон.
     - ‘пишь, милаЯ? - шепчет Њигель.
     - Њне  страшно,  -  шепотом отвечает она  из  темноты.  -  Њне страшно,
Њигель.
     Ћн зажигает свечу, и рука его дрожит.
     Ђх,  лицо жены уже не бледное, как по возвращении с гор, оно - красное,
как гранат, губы пылают, блестЯт глаза.
     - ’ы уже согрелась? - €, склонившись, он гладит ее по щеке.
     Ќо рука его замерла - лицо •ироламы жжетсЯ.
     “жаснулсЯ:  лихорадка!  Ќамочил платок в  холодной воде,  положил ей на
лоб.
     - ‘пи, моЯ дорогаЯ, - тихо сказал он, но голос его дрогн