с холма на  холм березовой рощи,  поросшей кустами крушины. …му
показалось, что он попал в другую страну,  в другой мир, -- конечно, потому,
что  избавилсЯ  от  лагерной  несвободы, но еще  и  оттого, что таинственный
полуподземный ход привел его на опушку. ‡меившаЯсЯ среди вересковых зарослей
песчанаЯ тропка  вывела  ’иффожа к  неглубокой лощине,  миновав которую,  он
обнаружил  как  раз  то, что  жаждал найти: на  краю прогалины,  испещренной
сиреневыми пЯтнышками  ранних  цветов,  стоЯла избушка.  Љазалось,  что этот
укрепленный на  каменном фундаменте бревенчатый  домик с наглухо  замкнутыми
дверью и окном долгие годы дожидалсЯ именно ’иффожа.
     €зумленный,  потрЯсенный,  ’иффож  так  и  замер   на  лесной  полЯнке,
прошептав  единственное  слово,  которое  в  давние  годы  звучало длЯ  него
обещанием блаженства:  "Љанада!"  ‚оистину,  он очутилсЯ в Љанаде. ЃерезоваЯ
роща,  леснаЯ  прогалина,  хижина  --  это  и  был  затерЯнный  среди равнин
‚осточной Џруссии клочок Љанады. € он вновь услышал шепот Ќестора,  который,
уткнувшись в  роман  ‹ондона  или  Љервуда, среди удушливого смрада классной
комнаты воскрешал  заснеженные  пустыни и  лесные  кордоны, разбросанные  по
берегам  ѓудзонова  залива, а  также  Ћленьего, Ќевольничьего, Њедвежьего  и
‚еликих Ћзер.
     Ќа первый раз  ’иффож ограничилсЯ тем, что осмотрел свой домик снаружи.
‚ыЯснилось, что избушка заперта на медный  висЯчий замок, который можно было
без труда сорвать. “бедившись в этом, ’иффож пустилсЯ в обратный путь по той
же,  спрЯтавшейсЯ  в  траве  канавке. …го  трехчасовое  отсутствие  осталось
незамеченным.
     ‚ самом начале  осенней распутицы комендант лагерЯ лейтенант ’ешемахер,
прознав,  что  ’иффож  профессиональный  автомеханик,  усадил  его  за  руль
пЯтитонного лагерного  "магируса ". ‘  тех  пор ’иффож  постоЯнно колесил по
окрестностЯм,  сперва под присмотром охранника, а потом чаще в  одиночестве,
или  в  компании  ќрнеста,  который  подменЯл  его за  баранкой. ѓлавной его
обЯзанностью было  доставлЯть  в лагерь продукты, предварительно загрузив их
на  одной из соседних ферм.  Љак правило, кузов оказывалсЯ  забит  мешками с
картошкой, однако  ж иногда  перепадало  несколько шматов  сала  или  свЯзка
колбасок, сухих  и  тонких, как  щепки. Ћсенние дожди превратили проселки  в
болота,  усеЯнные  столь  глубокими  омутами, что  грузовик подчас  рисковал
пропороть  себе  брюхо  о вздымающиесЯ  между ними каменистые ухабы.  Ћднако
начинаЯ  с  конца  октЯбрЯ  немцы принЯлись  постоЯнно боронить дороги,  что
вызвало немалое удивление французов. Ћказалось, что каждый  год в преддверии
заморозков они  таким  образом  заранее  готовЯт санный путь. ‘лучалось, что
из-за  ливнЯ  пленных  не выводили  на  работы,  что  повергало  запертых  в
полузатопленном лагере узников в тЯжкое уныние. Ђ ’иффож и в самые дождливые
дни  крутил  баранку  своего  "магируса",  вперившись в  ветровое стекло, по
которому   бесцельно   елозил   дворник.  Љогда   его   грузный   автомобиль
переваливалсЯ по  ухабам, окутанный  туманом,  замаранный  брызгами дорожной
грЯзи, ’иффожу чудилось, что он плывет на корабле по бурным волнам.
     Ћн уже  успел побывать во всех окрестных деревеньках, названиЯ которых,
отдающие  степью,   лесами,  болотами  --  Ђнгемор,  ”лорхоф,  Џройсенвальд,
•азенроде,  ‚ирхуфен, ѓрюнхайде  (Anger (здесь  и  далее  нем.)  --  полЯна;
Florhof -- цветущий хутор; Wald -- лес;  Huf  -- копыто; Hase -- заЯц; Heide
-- пустошь)  -- вскоре сложились длЯ него в песенку, иллюстрациЯми к которой
ему  казались витиеватые, украшенные  орнаментом  вывески постоЯлых дворов с
именами своих животных-тотемов: ‡латорунного Ђгнца, ”орели, Љосули, ‡олотого
Ѓыка, ‹ососЯ. ’иффожу случалось засиживатьсЯ в прокуренных зальчиках, всЯкий
раз  непонимающе  качаЯ головой,  когда  к  нему  вдруг  начинал  приставать
кто-нибудь из завсегдатаев, угадав в  нем  военнопленного. ’иффож уже  почти
успел  привыкнуть к  едким сигаркам с соломинкой на конце, которыми его  там
угощали.  Љак-то ему случилось  забратьсЯ  на восток  до  самого  ѓумбинена,
огромного  поселка, но все же сельского типа, разделенного  рекой,  название
которой -- Џисса -- служило неиссЯкаемым источником острот. Џо  средам возле
местной  ратуши  с   крышей,  напоминающей   гигантскую  лестницу,   бурлила
знаменитаЯ коннаЯ Ярмарка,  которую  снабжал товаром огромный  императорский
конный завод, расположенный  в полутора десЯтках  километрах, в ’ракенене. Ђ
чуть южнее начиналсЯ ђоминтен  •айде, обширный  лесной и озерный заповедник,
богатый как бегающей, так и водоплавающей дичью, просто рай земной длЯ самых
красивых в …вропе оленей. ‚се чаще рискуЯ изображать из себЯ штатского, даже
пытаЯсь говорить понемецки, ’иффож постепенно знакомилсЯ с ѓерманией, изучал
новый длЯ него  мир, казавшийсЯ ему настоЯщей сокровищницей, ключ от которой
он, однако, пока не отыскал.
     ‘ наступлением осеннего ненастьЯ лагерь начал заметно пустеть:  пленных
или по одному, или небольшими  группками  отправлЯли в дальние командировки,
где  они  лишь  формально оставались  в подчинении  лагерной  администрации.
Ѓольшинство узников трудилось лесорубами в окрестных лесах,  однако, многие,
согласно их склонностЯм или квалификации, работали в ремесленных мастерских,
каменоломнЯх, на лесопилках или скотных дворах.
     ’иффож использовал любую возможность  навестить  свою Љанаду. Ћн убедил
себЯ, что вследствие  вызванной всеобщей мобилизацией нехватки лесников,  он
почти не рискует быть застигнутым в своей избушке. ‚ыломав дверь хижины,  он
обустроил  единственную  ее комнатку по  собственному  вкусу.  ‚сЯкий раз он
сперва  разжигал камин,  а  потом отправлЯлсЯ  свершать жертвоприношение под
возведенный  позади домика навес,  где воздвиг свой жертвенник. ’ам ’иффож и
проводил  долгие   часы,  предаваЯсь  возвышенным  размышлениЯм,   осененным
изысканной роскошью одиночества. …го главной заботой было заготовить на зиму
дрова, которые он сложил в поленницу под крышей.  €зображаЯ траппера, ’иффож
расставил в соседних зарослЯх папоротника заЯчьи силки, впрочем,  без особой
надежды  на  успех. Ќо однажды по свежим следам крови  он понЯл, что  из них
только что вырвалась рыжаЯ или камышовый кот.
     Љак-то раз ’иффож настолько потерЯл осторожность, что решил переждать в
домике всерьез зарЯдивший дождь и заснул, убаюканный потрескиваньем камина и
постукиваньем капель о крышу. Љогда ’иффож  проснулсЯ, уже  стоЯла  ночь, но
шумный лепет дождЯ так и не стих. ЌавернЯка он проспал вечернюю поверку. …го
уже, видимо,  хватились. Ќу  что ж,  ’иффож  решил положитьсЯ  на судьбу. Ћн
переночует  в избушке, а  ранним  утром проберетсЯ  в лагерь.  ‡авалив камин
дровами  доверху,  он соорудил  себе  незамысловатое ложе, испытываЯ восторг
школьника, сбежавшего с урока. ќтот восторг долго не  давал  ему  уснуть. Ћн
любовалсЯ пылающим камином, своего рода  крошечным театриком, представлЯвшим
какую-то  пышную оперу, хотЯ и  без  музыки, но полную сложнейших  коллизий,
разрешавшихсЯ бурными вспышками.  ‚ернувшись поутру в  лагерь, ’иффож не был
слишком  удивлен,  что  его отсутствие осталось  незамеченным среди суматохи
сновавших туда-сюда  бригад. ’ак началсЯ новый этап его движениЯ  к свободе,
странным образом вызревавшей в лоне лагерной несвободы.
     …го  же   сотоварищей   осеннее   ненастье,   напротив,   погрузило   в
окончательное  уныние.  Љлики  улетающих птиц,  рассекавших полинЯлое  небо,
всхлипы студеного ветра в щелЯх барака, унылаЯ страна, где все им враждебно,
а потом  и зима,  навалившаЯсЯ узникам на плечи, лишив последних  надежд  на
освобождение,  --   все  это  погружало  в  отчаЯние   горстку   растерЯнных
человечков, вырванных из счастливой повседневности невесть откуда налетевшим
шквалом. ‹ишь ‘ократ, затеЯвший читать курс лекций по истории литературы, да
еще  Њимидь,  принимавший  таинственный  вид,  когда  его  донимали супругой
столЯра,  в  подмастерьЯх у  которого  он  трудилсЯ,  вносили хоть  какое-то
оживление  в  жизнь барака.  Љак-то  раз,  под  вечер,  ”ифи  выглЯдел столь
возбужденным, что к  нему пристали с расспросами,  где он разжилсЯ вином.  ‚
ответ ”ифи разразилсЯ  потоком  забавной тарабарщины, состоЯвшей из названий
пантенских  улиц  и тамошних кабачков вперемешку с  тевтонскими  словечками,
которых он нахваталсЯ в лагере.
     -- “ж  тебЯ-то по крайней мере прусскаЯ зима  взбодрила, --  бросил ему
Њимиль. -- ЏриЯтно видеть.
     Ќа другой  день  ”ифи, воспользовавшись  брючным  ремнем,  повесилсЯ на
столбе лагерной ограды. ќто самоубийство  повергло  пленных  в панику. ‚друг
они сообразили,  что если кому и  удастсЯ покинуть  лагерь,  то  врЯд  ли  в
здравом  рассудке, и уже в  ближайшие  месЯцы  многие из  них падут  жертвой
болезней, отчаЯньЯ, безумиЯ.  „а ведь и бараки -- это ж Ясно! --  рассчитаны
всего на год, причем обезлюдЯт они отнюдь не по причине амнистии.
     ’ут многие стали подумывать о побеге. “ ‚иктора, что ни  день, рождалсЯ
новый план, которым он делилсЯ  с любым и каждым, включаЯ охранников. „ругие
припрЯтывали пищу и пытались разжитьсЯ марками, сбываЯ охранникам или первым
попавшимсЯ  штатским свои обмылки и пакетики с махрой. ђисовали карты. ‚друг
ќрнест поведал ’иффожу, что вместе с кем-то еще задумал воспользоватьсЯ  его
"магирусом"  и аусвайсом.  Ћни  попытаютсЯ  добратьсЯ до Џольши,  где уже не
столь строгий  надзор, и к тому же  им  обеспечена  помощь  местных жителей.
’иффож только пожал плечами. Џотом ему пришлось отшить ЊимилЯ, тоже имевшего
виды на грузовик, с помощью которого намеревалсЯ расширить свою коммерческую
деЯтельность за пределы лагерЯ. ’иффожа не  соблазнил предложенный им весьма
приличный  процент,  однако ему  стало  немного  грустно,  что  все  ширитсЯ
пропасть, разделЯющаЯ его с соотечественниками.
     Ћднажды  утром  ’иффож  обнаружил,  что  его "магирус"  исчез вместе  с
ќрнестом и Ѓерне, гренобльским  счетоводом из соседнего  барака.  —ерез двое
суток  грузовик без капли  бензина обнаружили  в  полутора сотнЯх километров
южнее лагерЯ. ‚  наказание были отменены небольшие послаблениЯ, совпавшие со
свершившимсЯ пару недель назад рукопожатием в Њонтуаре (‚  Њонтуаре-на-‹уаре
22 октЯбрЯ 1940 года состоЯлась встреча ѓитлера с Џетэном). “зники заключали
пари, поймают беглецов или нет. “дача или неудача первого побега была крайне
важна. “дайсЯ он, решение сбежать могло бы родитьсЯ даже у самых робких.
     ќрнеста привезли  через  четыре днЯ, грЯзного, оборванного, с  разбитым
лицом. Ћн сопровождал носилки, где под брезентом покоилсЯ труп Ѓерне. Ѓросив
грузовик, беглецы были вынуждены сойти с кишащей жандармами дороги и плутать
по болотистой равнине. ‚ результате Ѓерне засосала трЯсина, а ќрнест в конце
концов сам сдалсЯ в  какую-то сельскую комендатуру. Ќеделю его  длЯ всеобщей
острастки продержали в карцере, а потом увезли в гауденцкую военную тюрьму.
     ‘тоило немного стихнуть  ливнЯм и грозам, превращавшим травЯной тоннель
в  непролазную топь, ’иффож  вновь отправилсЯ  в свою Љанаду, где  с тех пор
проводил  каждую  ночь,  упиваЯсь  одиночеством  и   мечтаньЯми,  навеЯнными
таинственными лесными шорохами, охотничьим рожком женщины  в  белом, топотом
лапок  улепетывающего  от  лисицы  зайца,  а подчас и  звучавшим в отдалении
заунывным  волчьим  воем. ‘о временем  ’иффож  научилсЯ  расставлЯть  силки.
ЏопавшихсЯ в них зайчишек  он, содрав  шкурки,  поджаривал в  своем  камине,
по-детски  радуЯсь, что  ведет жизнь  всамделишного канадского  траппера.  Ђ
содранные шкурки,  источавшие запах  дикого зверЯ и  ветхой кожи,  -- прежде
натЯнув их на деревЯнные рамки, -- он высушивал на каминной приступке.
     Љак-то  ночью  его  разбудил  шорох  за стеной. Љазалось, некто  бродит
вокруг дома  и  третсЯ  об  стены и  дверь.  Ћсновательно испуганный  ’иффож
предпочел,  однако,  не   обращать  внимание  на  подозрительные  звуки.  Ћн
отвернулсЯ от стенки и  вновь задремал. Ќо тем не  менее ночное происшествие
его весьма озадачило.  ‚идимо, рано или поздно его убежище все же раскроют и
выдаст  его дым  из трубы. ’ак что ж, теперь не разжигать камин? ќто было бы
малодушием.  ’иффож  решил, что в случае нового  посещениЯ  лучше  встретить
пришельца лицом к лицу и попытатьсЯ с ним договоритьсЯ, чем дожидатьсЯ, пока
тот его выдаст.
     Ќесколько недель прошло спокойно. Ћсень изрЯдно затЯнулась -- пора было
бы уже наступить зиме, но природа, казалось,  все не могла на это  решитьсЯ.
Ћднажды ’иффожа вновь разбудили тЯжелые шаги и шорох по стенам. Ћн подошел к
двери и прислушалсЯ.
     ‘наружи  воцарилось молчание. ‚друг раздалсЯ какой-то  хрип,  повергший
’иффожа в ужас.  Ћн распахнул дверь и тотчас отпрЯнул  при виде возникшего в
проеме чудовища, представлЯвшего помесь конЯ, буйвола и оленЯ. ’иффож сделал
шаг  вперед,  но  остановилсЯ перед уставленными прЯмо  на него  гигантскими
рогами с острыми  наростами,  царапавшими  дверные косЯки. ЏриподнЯв голову,
чудище потЯнулось к ’иффожу своей огромной, словно бревно, мордой с выгнутой
треугольником верхней губой, котораЯ  подрагивала чутко, как слоновий хобот.
’иффожу приходилось слышать, что на севере ‚осточной Џруссии водЯтсЯ лоси, и
тем  не  менее  он был  потрЯсен  вторжением  этой горы мЯса,  кожи,  рогов,
грозившей  развалить его  избушку.  Џодрагиванье  лосиной  губы  было  столь
красноречиво,  что  ’иффож  взЯл  со  стола  хлебную пайку и протЯнул зверю,
который  шумно  понюхал хлебец, а потом  разом  его  заглотил. ‡атем  нижнЯЯ
челюсть лосЯ съехала набок, и он принЯлсЯ неторопливо, вдумчиво пережевывать
пищу. „олжно быть, зверь насытилсЯ, так как, покончив  с хлебцем, он подалсЯ
назад и растворилсЯ в ночи, трогательно нескладный, неуклюжий и одинокий.
     ’аким  образом,  первым посланцем  восточ-нопрусского зверьЯ  оказалось
полусказочное существо, словно вышедшее из бескрайних  доисторических лесов.
’иффож всю ночь не мог заснуть, так как посещение лосЯ укрепило его странную
убежденность в древности  своего происхождениЯ,  чувство, что словно  бы его
корень пророс в глубь времен.
     ‘  той ночи ’иффож, отправлЯЯсь в  свою  Љанаду, не  забывал  захватить
несколько клубеньков брюквы  длЯ лосЯ.  Љак-то  раз  лось  навестил  избушку
позже, чем обычно, уже на заре, и ’иффож сумел получше разглЯдеть зверЯ. …го
облик казалсЯ одновременно и  величественным, и жалким: лось был метров двух
от копыт до горба, венчавшего его короткую  шею, с огромной ушастой головой,
могучими  ветвистыми  рогами,  костлЯвым  задом, опирающимсЯ на  пару ножек,
тощих   и   словно  недоразвитых.  ‡верь  ощипывал  кустики  черники;  чтобы
дотЯнутьсЯ  до  них,  ему  пришлось  нелепо растопырить  передние  ноги.  Ќе
переставаЯ жевать, лось поднЯл свою гигантскую голову, и тут ’иффож заметил,
что его маленькие глазки затЯнуты бельмами. Љанадский лось  оказалсЯ слепым.
‚от,  оказываетсЯ, чем  объЯснЯлось  и попрошайничество,  и  неуклюжесть,  и
сомнамбулическаЯ замедленность  движений.  ‘ам  отчаЯнно близорукий,  ’иффож
сразу ощутил свое родство с этим угрюмым великаном.
     Љак-то раз ’иффож проснулсЯ от жуткого холода. ‘квозь заиндевевшее окно
в избушку проникал непривычно резкий свет. —тобы открыть дверь, ему пришлось
приложить некоторое усилие. Ђ распахнув ее, он тотчас отпрЯнул, ослепленный.
Џромозглый мрак за  ночь  преобразилсЯ  в  искрившийсЯ  на солнце безмолвный
пейзаж из снега и льда. ЃелоснежнаЯ феериЯ  всегда возбуждала бурный восторг
в ребЯчливой душе  ’иффожа. Ћднако на  этот раз  к  нему  еще  примешивалась
радостнаЯ  уверенность,  что столь  разительное преображение прусской  земли
предвещает перемены в его  судьбе и новые  прозрениЯ. ‘тоило ’иффожу сделать
первые  несколько  шагов,  увЯзаЯ  в  снегу,  как  он  получил  тому,  пусть
небольшое, но знаменательное подтверждение _ лежавший перед  ним обширнейший
белый   лист  был   испещрен  изЯщной  вЯзью  следов,  оставленных  птицами,
грызунами, мелкими хищниками.
     ‘нова  сев  за баранку  "магируса",  шины  которого  пришлось  обмотать
цепЯми, ’иффож,  звЯкаЯ  железом  и  буксуЯ, колесил  среди зимнего пейзажа,
научившегосЯ  бережно  хранить каждый след. ‹андшафт упростилсЯ донельзЯ  --
просторнаЯ  белоснежнаЯ  равнина, местами подмараннаЯ  тушью, а  на ней,  --
утопающие в белой вате домики. „а  и людей, укутанных с головы  до пЯт, было
трудно отличить друг от друга.
     Љак-то  раз  ’иффож  подбросил  до  дома крестьЯнина,  что  ковылЯл  по
обочине, утопаЯ в  сугробах.  ‚  благодарность фермер пригласил  его к  себе
пропустить   стаканчик.   ‚первые  оказавшись  в   немецком  жилище,  ’иффож
затосковал,  ощутив  удушье и одновременно чувство,  что  воровски  проник в
частное владение.  ’олько  тут он  понЯл, насколько  одичал по  вине  войны,
лагерЯ и, конечно же,  собственных душевных свойств. ‡абравшиесЯ  в  спальню
волк или медведь, вероЯтно, испытали бы подобную тоску.
     Ћн   уселсЯ   возле  камина,  просторнаЯ  полка  которого,  застеленнаЯ
кокетливой   розовой   кружевной   бумажкой,   радовала   глаз    множеством
разнообразных вещиц,  среди которых обнаружились -- свадебное фото, †елезный
крест  на подушечке из алого бархата,  засохший  букетик лаванды, украшенный
бантиком  крендель  с  тмином,  рождественский веничек  из  еловых  веток  с
четырьмЯ  свечками.  ’иффожа  угостили  ломтиком  сала,  сохранившим  аромат
торфЯного   пламени,   копченым  угрем,   горшочком  приправленного   анисом
плавленого  сыра,  пумперникелем --  ржаным  хлебцем, черным  и жестким, как
кусок асфальта,  и  к тому  еще  стаканчиком  пиллкаллера, Ядреной  водки из
зерна. „умаЯ сделать гостю приЯтное, радушный хозЯин пустилсЯ в воспоминаниЯ
о „уэ,  где ему довелось побывать с немецкими войсками, окупировавшими город
в  1914 году. ‡атем выставленные в стеклЯнном  шкафу, как на  витрине, ружьЯ
дали  ему повод  с упоением  вспомнить  удачные охоты  в йоханнесбургском  и
роминтенском лесах, кишащих превосходнейшими  оленЯми-семилетками,  а  также
севернее, в ќльхвальде, где бродЯт стада лосей, неуклюжих и  величественных,
и еще на берегах облюбованных черными лебедЯми озер.
     ‚одка  обострила  в  ’иффоже  его дар видеть на недосЯгаемые расстоЯниЯ
посредством  того,  что он  сам  называл  своим  "вещим  оком",  как  раз  и
приспособленным  длЯ   чтениЯ  посланий  судьбы.  Ћн  сидел   возле  окна  с
малюсенькими форточками, промежуток  между рамами  был засеЯн традесканцией.
Ћдна из  форточек точно  обрамлЯла  низовую  часть деревни  ‚ильдхорст, с ее
домиками, выбеленными  до карниза второго этажа,  а далее оштукатуренными до
самой кровли, крошечной  церковкой, увенчанной тесовой колоколенкой, изгибом
дороги, который одолевала  старуха, волочившаЯ санки с ребенком. ‚се это, да
еще  девчушка, погонЯвшаЯ хворостиной  стаю  сердитых гусей,  и  пара  клЯч,
тЯнувших еловые дровни, умещалось в квадратик сантиметров тридцати по краЯм.
Љартинка  вышла   столь  отчетливой,  великолепно  прорисованной,  прекрасно
скомпанованной, что  ’иффож  ощутил, что окружающий  мир, прежде  видевшийсЯ
ему, как в тумане, наконец-то обрел подробности.
     ’еперь он узнал ответ на вопрос, которым задавалсЯ с того момента,  как
пересек  ђейн. ’иффож  понЯл,  в  поисках чего именно так далеко забралсЯ на
северо-восток:  в  холодном и  пронзительном гиперборейском освещении каждый
символ  начинает  разнообразно  искритьсЯ.   ‚  отличие  от  ”ранции,  с  ее
океаническим  климатом и, соответственно,  туманами,  где  контуры  терЯютсЯ
среди  бесчисленных  полутонов,  климат  ѓермании  -- континентальный, более
суровый   и  грубый.  ќто  графичнаЯ  страна,  страна  четких,   упрощенных,
эмблематичных рисунков, легко ухватываемых глазом и врезающихсЯ в памЯть. ‚о
”ранции  же,  с  ее  блеклыми,  столь  ласковыми  небесами,   все  замутнено
мгновенными  впечатлениЯми,  хаотичными  мазками,  постоЯнным  становлением.
Ќедаром  во  ”ранции  так  страшатсЯ официальных постов, мундиров,  то  есть
всего,   свидетельствующего  о  строго  определенном  месте,   занимаемом  в
государственной  или  общественной  иерархии.  ”ранцузский   чиновник  своей
некоторой  расхристанностью словно стремитсЯ напомнить, что он к тому еще  и
отец  семейства,  избиратель, игрок  в шары.  ‚  отличие  от  него, немецкий
чиновник, затЯнутый  в красивый мундир, целиком слит со своей должностью. ’о
же   относитсЯ   и   к   немецким   домохозЯйкам,   школьникам,   механикам,
предпринимателЯм,  которые в большей мере  домохозЯйки, школьники, механики,
предприниматели, чем  их  французские  аналоги. ’огда как дурные  склонности
французов привели их к вырождению, мЯгкотелости, общему бессилию, следствием
чего стали  их разобщенность,  нечистоплотность,  малодушие, ѓермании всегда
грозила опасность превратитьсЯ в театр граничащих с карикатурой масок,  чему
примером  могла бы  послужить  германскаЯ армиЯ,  напоминающаЯ  превосходную
коллекцию Ярмарочных мишеней  --  от  тупорожего фельдфебелЯ  до подтЯнутого
офицера с моноклем. Ќо ’иффожу, которого испещренные символами и иероглифами
небеса постоЯнно окликали невнЯтными голосами и загадочными зовами, ѓерманиЯ
представлЯлась  землей обетованной, страной чистых сущностей.  Ћн  прозревал
ѓерманию^  слушаЯ побасенки фермера, и она представлЯлась  ему точно  такою,
как на обрамленной квадратиком форточки картинке:  такие же  вот рассыпанные
среди черно-белых пространств лакированные игрушечные деревеньки, снабженные
табличками  тотемических вывесок; леса, Ярусные, как органные трубы; мужчины
и женщины, постоЯнно холЯщие  атрибуты своих занЯтий; к тому еще символичнаЯ
живность. ’ракененские лошади, роминтенские олени, эльхвальдские лоси,  тучи
перелетных птиц, заполонЯющих равнины своими крыльЯми и кличами --  все  это
геральдические звери, каждый из которых нашел место на гербе того  или иного
прусского юнкера.
     ‚от что даровала ему  судьба  точно  так же, как  раньше -- пожар в ‘в.
•ристофоре,  странную  войну,  разгром. Ќо если  прежде  ее дары приобретали
образ сокрушительных  ударов,  потрЯсавших основы основ,  то стоило  ’иффожу
пересечь ђейн, его  судьба  стала  и щедрее, и добрее. “же эльзасские голуби
послужили предвестьем будущего, -- пускай мелким,  даже  смешноватым, однако
’иффож  сохранил  о них  самые  нежные  воспоминаниЯ. Љанада  же  возвестила
’иффожу, что землЯ, которую он обретет,  казалось бы, неведомаЯ,  нехоженаЯ,
как  раз  та самаЯ,  что  ЯвлЯлась  ему в сокровенных детских грезах. € вот,
наконец, в мгновенном  озарении  он  постиг,  что всЯ ‚осточнаЯ ЏруссиЯ  это
словно бы россыпь символов, в каждый из которых ему предстоит проникнуть, но
не только лишь, как ключу в скважину, а еще  и как  Язычку пламени в  колпак
лампы. €бо он призван не только распознавать сущности, но и воспламенЯть их,
выЯвлЯЯ горючесть каждой. Ћн подвергнет эту страну тиффожному расследованию,
тем самым вдохнув в нее невиданную доселе мощь.
     „ень уже  начал  прибывать, но  стужа, наоборот, стиснула свои объЯтьЯ.
„аже при постоЯнно  поддерживаемом в камине жарком пламени, провести ночь  в
Љанаде  стало довольно суровым испытанием, и ’иффож теперь иногда ночевал  в
лагере, потом упиваЯсь бодрЯщим покоем избушки после влажной тесноты барака.
Љак-то под утро, когда на темном небе еще сверкали словно бы заиндевевшие от
мороза звезды, ’иффожа разбудил стук в  дверь. …ще толком не проснувшись, он
с  ворчанием  взЯл с приступки камина  пару клубней брюквы и пошел открывать
дверь.  ’иффож знал, что лось,  зачастивший к нему с того, первого раза, все
равно не отступитсЯ. …му пришлось немного повозитьсЯ с заледеневшей  дверью,
котораЯ  вдруг  поддалась,  распахнувшись  настежь.  ‡а  дверью  обнаружилсЯ
высокий мужчина в сапогах и форме. Ќезнакомец замер от удивлениЯ, но лишь на
миг, а  потом по-хозЯйски шагнул через порог и закрыл за собой  дверь. ‡атем
он уверенно направилсЯ к поленнице, подбросил в огонь полешко и только тогда
обернулсЯ к ’иффожу.
     -- —то вы здесь делаете? -- спросил незнакомец.
     ’иффож с  первого  взглЯда  понЯл,  что тот отнюдь не офицер  вермахта.
‚о-первых,  слишком молод, немногим  старше  шестнадцати, потом  --  мундир:
темно-зеленый, с  эмблемой в  виде оленьих  рогов в  петлицах.  Љ  тому  еще
охотничьЯ трехстволка.  ‚се это свидетельствовало, что парень, скорее всего,
лесничий,    какой-нибудь    ферстер,    ревирфорстер,   форстмайстер    или
ландфорстмайстер,  из  тех, что, изрЯдно поубавившись в  количестве,  тщатсЯ
оборонить этот мохнатый и пернатый рай  от браконьеров и всех  превратностей
войны.
     Ќезнакомец одернул  с  головы лыжную  шапочку с наушниками, и поскольку
’иффож замешкалсЯ с ответом, подсказал:
     -- ‘бежал из лагерЯ?
     -- џ кормил слепого  лосЯ, --  объЯснил ’иффож, протЯнув ему клубень. €
поскольку парень не выказал недовериЯ, отрапортовал:
     --  ‡аключенный лагерЯ Њорхоф.  ‚ернусь  к  побудке. ‘вЯзист-голубЯтник
Ђвель ’иффож. 18 инженерный полк,  формировавшийсЯ в Ќанси.  ‚зЯт в  плен 17
июнЯ в зинкуртском лесу.
     -- ѓолубЯтник?  -- переспросил незнакомец с некоторым  любопытством. --
ќто самое могучее оружие, после кавалерии, разумеетсЯ. Ќесчастные птицы!
     Ћн сел к огню и подбросил еще полешко, сопроводив его охапкой хвороста,
который вспыхнул так,  что, казалось, вот-вот подожжет хибару. Ќеуверенный в
своем  немецком, ’иффож сомневалсЯ,  прозвучали слова лесника ностальгически
или иронически, но все же  в конце концов решил, что они выражали  некоторую
симпатию.
     --  ‡начит, вы  знакомы  с “нхольдом?  --  спросил  парень,  и  заметив
удивление ’иффожа, поЯснил: -- ’ак зовут слепого лосЯ. Ћн держитсЯ  подальше
от стада, иначе его  забьют  рогами другие самцы. ‚ нашем лесу  его уже  все
знают, так как он клЯнчит еду у каждого встречного. Љ сожалению, по весне он
откочевывает на несколько километров к югу и может забрести в  места, где не
знают его повадок. Љогда-нибудь его шлепнут, -- угрюмо закончил лесничий. --
Љ  тому еще  он неуклюжий,  вы,  наверно, заметили? Џотому  его  и  прозвали
“нхолъд. ‡наете  это  слово? Ћно означает невежа, урод, но еще может значить
-- ведьмак, черт. …го боЯтсЯ из-за его больных глаз и настырности!
     -- Ђ вот и он, -- сообщил ’иффож.
     € впрЯмь,  в потрескивание пламени  стал  вплетатьсЯ характерный шорох,
словно некто  терсЯ  о  стену,  потом  о  дверь. Љогда ’иффож  ее распахнул,
лесничий, неоднократно встречавшийсЯ с “нхольдом, тем не менее  был потрЯсен
ЯвившейсЯ  в проеме черной  мохнатой  горой.  ’иффож поднес  к подрагивающей
морде  зверЯ горсть  клубеньков.  ‘охатый  осторожно  сгреб  брюквицы своими
поджатыми  губами,  не  менее ухватистыми, чем указательный палец на пару  с
большим. Џотом человек и зверь завели беседу. ’иффож, почесываЯ лосиное темЯ
между огромных  ушей,  на  диво  чутких и вертких, объЯснЯл  зверю какой тот
красавец, умница, силач, добрЯк,  и сколь злобен  и  несправедлив мир.  ‹ось
отвечал  забавным  низким,  словно  утробным,  урчанием, при  этом  радостно
поигрываЯ ушами, будто соглашаЯсь с ’иффожем. Љогда лось отступил в темноту,
’иффож вышел из домика, словно  затем,  чтобы проводить его до границы своих
владений. Џосле  того, как раздалсЯ  характерный топот  убегающего северного
великана, ’иффож вернулсЯ  в избушку. ‹есничий, повернувшись  спиной к огню,
некоторое времЯ молча его разглЯдывал.
     -- ‚озможно, вы и не сбежали  из лагерЯ, но по меньшей мере  самовольно
отлучились. ‚ы  взломали мою сторожку.  …сли судить по шкуркам,  которые вон
там  сушатсЯ,  вы  занимались  браконьерством.  ‚полне   достаточно,   чтобы
отправить вас  в  ѓауденц.  Ќо, с другой стороны, вам удалось  подружитьсЯ с
этим лунатиком  “нхольдом. „а  и  потом  -- голубЯтник  в  темнице?  „икость
какаЯ-то...  (Ћн  встал.) ‚озвращайтесь  в лагерь. ‚озможно, мы  с  вами еще
увидимсЯ. џ оберфорстмайстер ђоминтенского заповедника.
     Ћн надел свою шапочку, опустил ее уши, застегнул китель и вышел, бросив
на прощание:
     -- ‚ такую стужу не  перекармливайте его брюквой! џ подброшу на сеновал
несколько охапок сена и мешок овса. ’огда, может, он и не откочует к югу.
     ‚есна длЯ ’иффожа началась с одного событиЯ. ‚ лагере о нем забыли  уже
через сутки, однако оно изменило  представление ’иффожа о себе самом и своей
миссии в ‚осточной Џруссии.
     “же шафран пробивал последние наледи,  а по  ночам разносились победные
кличи птиц,  заполонивших  все бухты  Љуршского  залива в  ожидании весенних
ветров,  которые подхватЯт их и понесут  дальше на  север. Џрошло  несколько
недель,  как ’иффож сменил свой  верный  "магирус"  на старенький "опель"  с
газогенным двигателем. Њашины, работающие на бензине, теперь предназначались
лишь  длЯ  действующей  армии, что породило  слух  о готовЯщемсЯ наступлении
немецких войск. ‚прочем, ’иффожа это вовсе не заботило. ‚ смене одной машины
на другую  он увидел признак все крепнущей свЯзи между ним и прусским лесом,
который отныне даровал энергию его автомобилю. Љ тому же, экономиЯ горючего,
а также как бы технический регресс породили в нем уверенность, что  это лишь
начало общей деградации ѓермании, предвещающее ее поражение.  ‡начит, вскоре
ему уже не придетсЯ смотреть снизу вверх на эту спесивую державу. Ћн встанет
с  ней вровень,  а  может быть -- кто знает?  -- она и вовсе сдастсЯ  на его
милость.
     Џо  весне   бараки   потребовалось  основательно  подлатать,  и  ’иффож
отправилсЯ в  неближнее путешествие по лесопильным заводам ќльхвальда, чтобы
раздобыть досок. Ћкружающий  пейзаж, сам его дух показалсЯ ’иффожу знакомым,
так как наиболее полное воплощение он обрел в “нхольде: уже вконец раскисшаЯ
песчанаЯ почва; слиЯние слЯкотной  земли с промокшим небом;  жидкаЯ грЯзь на
дорогах,  в  таком изобилии,  что  копыта  лошадей  приходилось  забивать  в
огромные деревЯнные колодки,  а телеги снабжать чудовищными, как у дорожного
катка, колесами  --  без этих  Puffraed-ег'ов  не  обходитсЯ  ни одна ферма,
поскольку они заменЯют  фермерам паромы и  шаланды в пору весенних и осенних
паводков.
     ‚ отдалении  тЯнулась  грЯда  песчаных  дюн,  постоЯнно  перекатываемых
ветром, несмотрЯ на попытки их закрепить, засеЯв колоснЯком. Ќа их верхушках
иногда  можно было различить  массивные  и  архаичные  фигуры  лосей.  „алее
простиралсЯ  мелководный Љуршский залив  площадью более  шестисот квадратных
километров,  постепенно,  в   течение  тысЯчелетий,  превращаемый  в  болото
наносами ЊемелЯ, „айме, ђусса  и  ѓильге. ќто  умирающее  соленое озеро было
отделено  от Ѓалтики лишь Љуршской косой девЯноста восьми километров в длину
и  от  четырех  километров  до пЯтисот  метров  в  ширину.  ’иффожу  еще  не
доводилось добиратьсЯ  до этой  северной оконечности ѓермании.  Ћсобенно его
манила расположеннаЯ  посередке косы деревушка, где обитали одни орнитологи,
наблюдавшие за миграцией  птичьих стай, которые два раза в  год ниспадали на
их деревеньку, как длиннющие ворсистые нити.
     Џроинспектировав   северные   границы   своих   владений,   ’иффож  уже
возвращалсЯ  в  лагерь,  когда  приключилась  авариЯ.  ѓазогенный  двигатель
задыхалсЯ,  Явно не справлЯЯсь  с весом  вздымавшегосЯ  выше  кабины штабелЯ
досок. Ќо окончательно сломила его упорство дорога. Ќа выезде из леска перед
машиной простерлась огромнаЯ  лужа,  которую ’иффож  попыталсЯ  проскочить с
ходу,  развернув по  обеим  бортам машины  пару огромных крыльев,  оросивших
вычерненную почву. ‚друг он ‘очувствовал,  что машину  заносит, и с перепугу
дал  по  тормозам. ѓрузовик  проскользил еще  пару десЯтков  метров  и замер
поперек  дороги.  ’иффож вновь  завел  мотор,  но колеса лишь буксовали, все
больше  увЯзаЯ в  грЯзи.  ‚ конце  концов  ему пришлось пешком добратьсЯ  до
ближайшей  деревни  ѓросс-‘кайсгиррен  и,   предъЯвив  свое  командировочное
удостоверение, просить помощи у местных властей.  “же стемнело, когда ’иффож
возвратилсЯ к своему "опелю" в сопровождении одного батрака  и двух лошадей.
Ћднако  лошаденки только скользили в  жидкой грЯзи,  а потом одна из  них  и
вовсе рухнула на  колени, едва  не сломав ногу.  —тобы вызволить засевший  в
грЯзи грузовичок, требовались длинные веревки; тогда вытЯгивающие его лошади
сами  стоЯли  бы  на   твердой  почве.   ’иффожу  пришлось  сдатьсЯ  местной
жандармерии,  где  ему предоставили длЯ ночлега какую-то  мерзкую  клетушку.
Ќаутро  грузовик  вытЯнули-таки  из  лужи,  но  мотор  решительно  отказалсЯ
заводитьсЯ. ’иффож вновь переночевал в прежнем закутке и только на следующий
день добралсЯ до Њорхофа, опоздав на сутки.
     ‹ейтенант ’ешемахер встретил его едва ли не с распростертыми объЯтиЯми.
     -- ’ут вчера в торфЯниках под ‚алькенау нашли жмурика,  -- поведал  он.
-- џ  уж боЯлсЯ, что это ты. Њне  по телефону сообщили  приметы -- почти все
сходились. Џритом любопытно, что из лагерЯ  никто  не сбежал,  и в окрестных
деревнЯх никто не пропал.
     ‚сегда  внимательный к символам  и совпадениЯм,  ’иффож, разумеетсЯ, не
мог пропустить сообщение лейтенанта мимо ушей. Ћн выЯснил, что  неопознанный
труп  доставлен в  ‚алькенау, где хранитсЯ в здании местной школы, пустующем
по причине пасхальных каникул. Џоскольку деревнЯ располагалась  всего в двух
километрах от лагерЯ, он при первом же удобном  случае  отправилсЯ взглЯнуть
на мертвеца.
     -- Ћбратите внимание на изЯщество  рук и ступней, на тонкость черт,  на
его Ястребиный  профиль,  который  не  портит даже  высокий  лоб. Џо  облику
настоЯщий аристократ,  что, впрочем, подтверждает и его хламида,  словно  бы
вытканнаЯ из золотых нитей, и вещицы,  захороненные вместе с ним, навернЯка,
чтобы они служили ему в загробном мире.
     ‚торжение  ’иффожа в  классную  комнату  прервало лекцию,  которую  г-н
Љайль, кенигсбергский  профессор антропологии и археологии, читал полудюжине
слушателей.  ЂудиториЯ  состоЯла  из  мэра,  коротышки  в  очках,  навернЯка
учителЯ,  который, кстати,  и оповестил Љенигсберг  о  находке, и нескольких
местных  заправил. ‚озлежащий  перед  ними  на столе  полуголый,  замаранный
торфом  мертвец, с морщинками,  как  у  восковой фигуры,  довершал  сходство
собраниЯ  с уроком анатомии. Ђскетическое, одухотворенное лицо мертвеца было
натуго   перетЯнуто  узкой  глазной  повЯзкой   с  прикрепленной   посредине
металлической шестиконечной звездой.
     €з  объЯснений профессора  ’иффож  узнал,  что подобных торфЯных  людей
времЯ  от времени находЯт  в  „ании и северной  ѓермании,  причем,  в  столь
сохранном  виде,  что  селЯне всЯкий раз  подозревают несчастный  случай или
убийство.  Ќа самом же деле это  древние германцы,  чей  обычай  ритуального
утоплениЯ в болоте  восходит к первому веку  нашей эры, а  то и к еще  более
раннему периоду. Љ сожалению, сведениЯ о тогдашних германцах содержатсЯ лишь
у ’ацита, судившего о них понаслышке, ввиду чего трактат "ѓерманиЯ" не может
считатьсЯ  авторитетным  источником,  подчеркнул г-н Љайль. „алее он обратил
внимание  слушателей на удивительную сохранность кожи мертвеца,  несмотрЯ на
его двухтысЯчелетний возраст, позволившую  местным  жандармам  снЯть у  него
отпечатки пальцев.  ‡атем профессор сообщил,  что самолично провел  вскрытие
трупа,  и состоЯние его легких позволЯет  утверждать, что этот человек умер,
захлебнувшись.  ‚прочем,  на  теле  отсутствуют  какие-либо  раны или  следы
насилиЯ. ’ут профессор смолк, улыбнулсЯ, принЯл важный и таинственный вид  и
как-то заговорщицки глЯнул на двухтысЯчелетнего  покойника, словно только им
двоим  был  ведом  некий  пикантный  секретец.  ‚ыдержав  паузу,  г-н  Љайль
торжественно возгласил, подчеркиваЯ каждое слово:
     -- „амы и  господа  (надо сказать,  что  дамы  отсутствовали), Я  лично
произвел резекцию желудка, а также тонкой и толстой  кишок нашего прапредка.
…го органы пищеварениЯ, хотЯ и ссохлись,  но превосходно сохранились и  даже
содержали остатки пищи. ’аким образом, Я получил возможность строго  научно,
-- последние слова он проскандировал  по слогам, --  установить,  что данный
человек ел перед  смертью.  Џоследний прием  пищи -- Я сумею это доказать --
имел  место за полсуток или за сутки до кончины и  состоЯл из  гречишной, --
если  быть точным, из той разновидности гречихи, которую  в народе  называют
водЯным  перцем,  --  кашицы,  приправленной в  разных  пропорциЯх  укропом,
шпинатом,  ипомеей, ромашкой. Ќе  думаю, однако, что подобнаЯ вегетарианскаЯ
похлебка была повседневной пищей древних германцев -- охотников и рыболовов,
-- скорее,  пищей  сакральной,  чем-то  вроде последнего  причастиЯ. ‚идимо,
смертник, перед ритуальным жертвоприношением,  вкушал ее в  кругу нескольких
посвЯщенных.
     -- —то  же касаетсЯ  точной датировки данного жертвоприношениЯ, то она,
разумеетсЯ,  невозможна. Ћднако  относитсЯ оно,  безусловно, к  первому веку
нашей эры,  поскольку возле  тела  обнаружена  золотаЯ монета с изображением
’ибериЯ.  ќто  и   есть   самое  удивительное  наше  открытие.   Њожно  ведь
предположить,  что  трапеза  данного  знатного  германца,  навернЯка  вождЯ,
накануне его страшной, но добровольной гибели, состоЯлась в тот же год, -- а
может  быть, и час! --  что  и ’айнаЯ ‚ечерЯ,  последний  ужин •риста с  его
учениками, предшествующий  ‘трастЯм  ѓосподним. ’аким  образом, в  то  самое
времЯ,  когда  на  Ѓлижнем  ‚остоке  зародилась  иудей-ско-средиземноморскаЯ
религиЯ,  здесь,  в  ѓермании,  существовали  сходные   ритуалы,   возможно,
свидетельствующие  о независимом формировании  религии  собственной, истинно
нордической.
     Џрофессор вновь умолк, словно потрЯсенный величием собственной догадки.
‡атем продолжил уже менее торжественно:
     -- ’акже хочу обратить ваше внимание, что торфЯник, где было обнаружено
тело, располагаетсЯ в  ольховой роще.  Ђ  ведь в подобной же разворачиваетсЯ
действие самой  знаменитой  и  самой  таинственной  баллады  величайшего  из
немецких поэтов ѓете -- "‹есной царь"1. Ћна ласкает наш германский слух, она
умилЯет наши германские сердца. ќто  подлинное воплощение  германского духа.
Џоэтому Я  предлагаю -- и буду отстаивать свое мнение в Ѓерлинской  академии
наук --  занести этого человека в  археологические анналы под именем ‹есного
царЯ.
     € профессор продекламировал:
     Љто скачет, кто мчитсЯ под  хладною мглой? …здок запоздалый, с ним  сын
молодой...(‚  оригинале:   "Ћльховый  король".  ’акже  дословно  переводитсЯ
название романа Њ. ’урнье)
     ’ут  в  класс влетел  запыхавшийсЯ  батрак  и  что-то зашептал  на  ухо
профессору.
     -- ѓоспода, --  возгласил г-н  Љайль,  --  мне  сообщили, что в том  же
торфЯнике только что нашли еще одно тело. „умаю, всем нам необходимо немедлЯ
отправитьсЯ на  болото,  дабы  поприветствовать очередного посланца из  тьмы
веков.
     ђабочие не решились самостоЯтельно  извлечь  тело  из  трЯсины.  Ћттуда
выглЯдывала только голова, точнее, правый ее  профиль, впечатанный в  черную
жижу,  словно  выбитый  на  медали.  Ћн был почти торфЯного  цвета,  так что
смахивал на барельеф, вылепленный из самого же торфа. ‚идимо, мертвец сильно
усох,  так как головка казалась вовсе детской, а печальное личико и  шапочка
из трех  грубо  сметанных  лоскутов  ткани  придавали покойнику  сходство  с
заключенным, точнее,  с каторжником.  „ождавшись профессора, рабочие взЯлись
за лопаты. ‘перва они полностью отрыли голову, потом плечи,  покрытые чем-то
вроде  накидки  из бараньей  шкуры.  ‡атем  Явилось  на свет  и  все одеЯние
целиком, которое,  однако, казалось  пустым.  Љогда "очередного посланца  из
тьмы веков"  уложили на  траву, присутствующие, заглЯнув под его пастушеский
плащ,  смогли убедитьсЯ, что туловище и впрЯмь истлело -- одну только голову
отчего-то пощадили века.
     -- “вы,  --  заключил  г-н  Љайль, -- мы никогда  не сможем  достоверно
узнать,  мужчина  это,  женщина  или  ребенок.  Ћднако  аналогичные  находки
заставлЯют менЯ склонитьсЯ к мнению, что перед нами женщина. „ело в том, что
вожди нередко отправлЯлись в царство теней, сопровождаемые своей супругой, а
древние германцы, как вы знаете, соблюдали моногамию. € тем не менее это так
и  останетсЯ  самой  сокровенной  тайной из всех, свЯзанных  с ‹есным царем.
Џравда,  если  не  считать  глазную  повЯзку  с  золотой  звездой:  подобную
символику современнаЯ наука расшифровать бессильна.  Ћднако с годами прошлое
к нам  лишь  приближаетсЯ. Ќе удивлЯйтесь --  ведь  об  античности мы сейчас
знаем  несравненно больше, чем столетие  назад. ’очно так же новые  находки,
вполне возможно, вскоре прольют свет на обычаи древних германцев. €  все же,
уверен, что тайна нетленности погребенного в болоте  ‹есного  царЯ так и  не
будет раскрыта до конца.
     Џеред  тем   как  отправитьсЯ  обратно  в  Њорхоф,  ’иффож   еще  долго
разглЯдывал грустное личико каторжника, которого впервые коснулись солнечные
лучи  после веков  торфЯного мрака. Љазалось,  он стараетсЯ запомнить  облик
‹есного царЯ, на случай, если судьба сведет их вновь.
     Ћсенью 1940  года жители городка  ђастенбург были весьма  удивлены тем,
что вдруг был  закрыт доступ в горлицкий лес, где прежде устраивали народные
гулЯньЯ, соревнованиЯ стрелков,  Ярмарки, куда просто выходили погулЯть всем
семейством  воскресными  вечерами.  ‡атем  кафе  "Љарлсхоф  ",  где  местные
обыватели собирались на дружеские посиделки,  было реквизировано службой ‘‘.
Џотом  город заполонили строительные  отрЯды  генерала  ’одта,  строительные
заводы фирм "Wayss und  Freitag" и "Dikerho