дь знаете, ќдит
так и не удалось  приспособитьсЯ  к  унылому  однообразию  университетской
жизни. Ћна всегда стремилась к чему-то более...
   Ћна всегда была дурой, чуть не сказал Ќик,  но  вместо  этого  помолчал
минуту, а затем спросил:
   - € вы не скучаете по исследовательской работе? Џо лаборатории?
   - ‘кучаю? -  •эншел  посмотрел  на  него  и  медленно  улыбнулсЯ.  -  џ
испытываю невыразимое облегчение, точно у менЯ жернов с шеи снЯли. ђаньше,
когда физик старел  и  терЯл  то,  что  делало  его  хорошим  физиком,  он
полностью выходил в тираж. ‚ы ведь сами знаете,  что  такое  состарившийсЯ
исследователь - лабораторные приборы, из года в год  покрывающиесЯ  пылью,
потому что новых опытов больше не ставитсЯ, это выражение его лица,  когда
он входит в комнату, где идет чей-то чужой  семинар  или  коллоквиум,  или
забредает в чужую лабораторию; ну, вы  знаете  -  страшнаЯ  грусть,  стыд,
смущение. ’акие люди похожи на призраков и чувствуют себЯ призраками. „аже
жены считают их стариками. Ќу,  а  мне  не  приходитсЯ  испытывать  ничего
подобного. џ  тружусь.  “  менЯ  увлекательнаЯ  работа.  ’олько  теперь  Я
по-настоЯщему почувствовал вкус к жизни. Њир длЯ физиков изменилсЯ, Ќик.
   - ќто мы во многом его изменили.
   - ‚ы правы, черт побери! - воскликнул •эншел. - Њы его  всегда  менЯли.
Ќо прежде эти перемены замечались только через пЯтьдесЯт лет. Ђ теперь  мы
так его изменили, что человечество сразу понЯло, чего мы добились. ‚первые
в истории эти  сукины  дети  отвечают  за  то,  что  делают,  под  угрозой
собственной гибели. € надо сказать, давно пора.
   Ќик слегка улыбнулсЯ.
   - ‚ы говорите так, словно мир распалсЯ на два воюющих лагерЯ  -  физики
против всех остальных.
   - ‚ душе Я, может быть, именно так и считаю, хотЯ и отошел  от  научной
работы, - призналсЯ •эншел. Џотом он покачал головой. -  €сследовательскаЯ
работа - это ваш удел, удел молодых, а Я длЯ нее больше не гожусь. ‚  свое
времЯ Я выдвинул несколько счастливых догадок, а когда сумел доказать, что
Я прав, то  приобрел  репутацию  талантливого  ученого.  ’олько  и  всего.
’еперь, оглЯдываЯсь назад, Я убеждаюсь, что у менЯ,  пожалуй,  никогда  не
было того подлинного огнЯ, той одержимости, какой  обладают  первоклассные
исследователи.
   Ќик поглЯдел на него, стараЯсь не показать,  как  сильно  его  резануло
ироническое самоуничижение старика. ‘кромность - это одно, объективность -
другое,  но  такие  слова,  как  бы  мило  они  ни  были  сказаны,  -  это
сознательное оплевывание блестЯщей работы, и не только своей  собственной,
но и всех, кто работал вместе с ним. Ќеужели ему так необходимо  оправдать
свой брак, что в конце концов он стал смотреть на себЯ глазами своей жены?
Ќет, этого не может быть. Љак бы •эншел ни изуродовал свою жизнь союзом  с
избалованной  мещанкой,  он  все  же  оставалсЯ  человеком,  который  умел
постигать и людей, а не только мир мертвой материи.
   - ‚ы принадлежите к немногим счастливчикам. Ќик, - говорил он  любезно.
- Ђ вы сами это понимаете? …два вы  в  первый  раз  испуганно  переступили
порог моей лаборатории, Я сразу понЯл, что вы настоЯщий физик. ‚аш  талант
проживет столько же, сколько вы сами. € вот почему Я без всЯких  угрызений
совести собираюсь попросить вас года на два расстатьсЯ  с  лабораторией  и
поехать со мной в †еневу. „лЯ большинства два года - слишком долгий  срок,
они уже не могли бы вернутьсЯ к прежнему. Ќо такой человек, как вы,  может
позволить  себе  подобный   перерыв   и   все   же   вернутьсЯ   затем   к
исследовательской работе.
   - ‚ †еневу? - переспросил  Ќик.  Ћн  внимательно  посмотрел  на  своего
изысканно любезного собеседника, прикидываЯ, что кроетсЯ за  этими  умными
серыми глазами: прозрение или слепота. Ќа миг его охватила тревога, словно
предстоЯло разоблачение какой-то тайны. -  Џочему  вы  приглашаете  именно
менЯ? - спросил он осторожно.
   - Џотому что мне нужен человек, интересующийсЯ  проблемами  космоса,  и
потому, что именно сейчас вдруг наступило времЯ  длЯ  переговоров  в  этой
области. Ќик, просто  голова  кружитсЯ,  -  продолжал  он  возбужденно.  -
„вадцать лет назад даже мы считали, что  ЯдернаЯ  энергиЯ  и  исследованиЯ
межпланетного пространства встанут на повестку днЯ только через  несколько
столетий, когда человечество каким-то образом окажетсЯ достаточно мудрым и
зрелым, чтобы разрешить такого рода проблемы. € вдруг в мгновение ока  эта
эра уже наступила.  €  оказалось,  что  ответственность  ложитсЯ  на  наше
поколение. €менно нам приходитсЯ сидеть  за  столом  совещаний  и  творить
историю!
   Ќа  одну  безумную  секунду   Ќик   почувствовал   неодолимое   желание
согласитьсЯ. ’акаЯ перемена решила бы все, положив всему конец. €  тут  же
это чувство ужаснуло его: слишком сильным оно было.
   - џ сыт по горло такого рода историей, - сказал он медленно, - и больше
не хочу иметь к ней никакого отношениЯ. ЊоЯ область  -  физика,  Я  только
физика. ‘ейчас Я  как  раз  жду  звонка  из  Љембриджа  -  насчет  русской
делегации.
   - Ђ какаЯ здесь свЯзь? - пожал плечами •эншел.
   - ‚ы упомЯнули об истории. ЊенЯ сейчас заботит моЯ личнаЯ историЯ.
   - ‚ы-то на что жалуетесь? “ж про вас никто не  может  сказать,  что  вы
творчески бесплодны!
   - Ќо что Я, собственно, делаю? - с досадой  перебил  Ќик.  -  Џоследнее
времЯ Я словно граммофоннаЯ игла, котораЯ снова и снова бежит по  одной  и
той же бороздке.  -  Ћн  внезапно  умолк,  не  решаЯсь  даже  самому  себе
признатьсЯ в большем из страха, что от такого признаниЯ  предатель  внутри
него станет сильнее. - ‚ероЯтно, всему причиной  проклЯтое  расхождение  с
ѓончаровым. …сли бы только нам удалось выЯснить, в чем дело, Я снова  смог
бы непрерывно двигатьсЯ вперед, предоставив тем,  кто  помоложе,  уточнЯть
детали.
   Ћн заметил, что •эншел смотрит  на  него  каким-то  странно-отвлеченным
оценивающим взглЯдом, а затем в этом взглЯде неожиданно вспыхнул  интерес,
понимание, облегчение. Ќа губах заиграла легкаЯ улыбка. ЌапрЯжение исчезло
с его лица,  и  он  оперсЯ  подбородком  на  кончики  пальцев.  ѓлаза  его
удовлетворенно полузакрылись. ‚есь его вид свидетельствовал об иронической
радости и уверенности в себе.
   - џ убежден,  что  все  дело  в  этом,  -  неожиданно  длЯ  себЯ  начал
настаивать Ќик, словно сейчас важнее всего было убедить •эншела. -  ’олько
в этом.
   - ђазумеетсЯ, - сказал •эншел мЯгко, но его улыбка осталась прежней.  -
’ем не менее, если дело не в этом, возможно, помогут два  года  работы  со
мной.
   - Ќет, - сказал Ќик  резко.  -  ‚ы  же  сами  признали,  что  тот,  кто
расстаетсЯ с лабораторией, назад не возвращаетсЯ.
   -  Ќу,  а  если  Я  представлю  вам  это  как   вопрос   вашей   личной
ответственности? - все еще улыбаЯсь, спросил •эншел.
   - Ќе тратьте зрЯ слов, - ответил Ќик, вставаЯ  из-за  стола.  -  џ  уже
думал об этом. џ обЯзан делать то, что делаю, как можно  лучше,  Я  обЯзан
использовать  свои  способности   наилучшим   образом.   Ќо   моЯ   личнаЯ
ответственность вовсе не требует, чтобы Я  позволЯл  использовать  себЯ  в
качестве ширмы длЯ решений, которые  принимают  всевозможные  политические
деЯтели, чьи побуждениЯ вовсе  не  совпадают  с  моими.  Ќет,  раз  уж  вы
заговорили об истории, политика - это не историЯ. ќто - либо  честолюбивые
люди,  добивающиесЯ  власти,  либо  честолюбивые   державы,   рвущиесЯ   к
господству.
   - “ вас столько доводов, - сказал •эншел с легким смешком,  по-прежнему
глЯдЯ на него так пристально, что Ќика пробрал озноб, - столько доводов...
   - Њожет быть.
   - ѓораздо больше, чем вам нужно. Ќе знай Я вас так хорошо, Я сказал бы,
что вы возражаете слишком пылко.
   Ќик опЯть бросил на него быстрый взглЯд, пытаЯсь уловить скрытый  смысл
этих  слов.  Ќо  в  умных  серых  глазах  по-прежнему   светилась   только
снисходительнаЯ усмешка. Ћднако •эншел был слишком проницателен,  обмануть
его было нелегко. Ћн  несомненно  что-то  почувствовал,  но  почему-то  не
пожелал докапыватьсЯ до причины, и это тоже беспокоило Ќика.
   - џ подожду вашего решениЯ, - закончил •эншел, вставаЯ.
   - ‚ы его уже слышали, ‹еонард.
   - Ћ нет, это была только перваЯ реакциЯ, - мЯгко поправил •эншел. -  Ќе
торопитесь. Џовидайтесь с вашим ѓончаровым. „ело терпит. џ  еще  некоторое
времЯ пробуду здесь. - Ћн задержалсЯ на пороге и снова улыбнулсЯ.  -  Ќам,
пожалуй, стоит поговорить после отъезда ѓончарова, и тогда  мы  посмотрим,
так ли все это просто, как вам кажетсЯ.
   - Ђ вам не кажетсЯ? - спросил Ќик, помолчав.
   •эншел пожал плечами.
   - Ћ, если бы! ќто было бы так мило, - вздохнул он.
   Ќик продолжал смотреть на закрывшуюсЯ за  •эншелом  дверь,  по-прежнему
охваченный гневом, которого не мог бы выразить словами. „аже причина этого
гнева была ему неЯсна. Ћн только чувствовал, что  совсем  опустошен  и  не
может сейчас оставатьсЯ один. ‘вернув расчеты мезонного телескопа и  сунув
их в карман, он вышел из кабинета.
   -  Њэрион,  когда  позвонЯт  из  Љембриджа,  соедините   их   с   южной
лабораторией - Я буду там. Ђ насчет того... - продолжал он  уже  не  таким
безразличным голосом. - Џростите, что Я вас напугал. џ просто не  подумал,
какое впечатление все это может произвести.
   - €звинЯтьсЯ следует мне, - возразила она. - ‘ тех пор как Я  вышла  из
кабинета, Я все времЯ злюсь на себЯ. —то вы могли подумать!
   - Љакие пустЯки.
   - Ќет, - сказала она сердито. - “ менЯ такое ощущение, что Я веду  себЯ
с вами безнадежно глупо. ’о и дело выкидываю что-нибудь подобное, а  когда
пойму, что натворила, уже поздно.  Ќо  мои  прежние  ошибки  почему-то  не
мешают мне делать все новые и новые.
   - Џерестаньте, - сказал он твердо. - ‚ы самаЯ лучшаЯ секретарша в мире,
и кто из нас неправ,  не  имеет  ни  малейшего  значениЯ.  „авайте  просто
забудем об этом.
   Ћн стремительно вышел в коридор своим  обычным  широким  шагом,  потому
что, когда он работал - а он любил  работать,  -  все  его  тело  обретало
целеустремленность и сохранЯло ее, несмотрЯ ни  на  что.  Ћн  прошел  мимо
наполненной жужжанием механической мастерской. …му было достаточно  одного
взглЯда  в  открытую   дверь,   чтобы   осмотреть   полдесЯтка   приборов,
изготовлЯвшихсЯ   длЯ   различных   исследований,   и   получить    точное
представление о том, насколько продвинулась работа над каждым из них.
   Љогда шестнадцать лет назад он  начал  свою  карьеру  физика,  он  знал
только узенький островок внутри этой науки. ‚се остальное  было  подернуто
сверкающей дымкой приблизительности. ‚ те годы  он  жаждал,  чтобы  настал
день, когда придет полнаЯ Ясность. ‚прочем, он даже  и  не  мечтал  о  той
широте знаний и о той уверенности, какими обладал сейчас, но зато ему и  в
голову не приходило, что они дадут ему так мало радости,  словно  он  стал
всего только экспертом в определенной области  и  каждый  новый  день  мог
принести ему лишь повторение того, что он  уже  сделал.  Ђ  ведь  он  ждал
большего, гораздо большего, и уж во всЯком случае, не должен был исчезнуть
жгучий интерес к неведомому, захватывающее волнение открытий и поток новых
прозрений.
   ‡десь, в южной лаборатории, этим был пропитан самый воздух, этим дышали
молодые ассистенты Ќика. Ћни поглЯдели на него, когда он вошел, - он звал,
что они даже не подозревают о той войне за самого  себЯ,  которую  он  вел
втайне от всех. Ќо он боролсЯ и за них тоже, потому  что  чувствовал  себЯ
экраном, который защищает их он заражающего  отчаЯниЯ,  способного  убить.
ќто покровительственное чувство и жалость, а кроме того, любовь к  работе,
которую он делил с ними, заставлЯли его всемерно  остерегатьсЯ,  чтобы  не
заразить их своим новым равнодушием прежде, чем  он  с  боем  вернет  себе
былое ощущение торжества и гордости - всю ту  радость,  на  которую  имеет
право участник величайших достижений человеческого разума. Џоэтому он  был
необыкновенно чуток к их внутреннему миру, и то, что длЯ другого  было  бы
только еще одним уЯзвимым местом,  еще  одной  возможностью  выместить  на
ком-нибудь горечь своего разочарованиЯ, делало Ќика лишь добрее.
   Ћни оставили работу и собрались вокруг него, чтобы  выслушать,  что  он
скажет о мезонном телескопе. €деЯ к общаЯ схема принадлежали  ему,  но  он
поручил им разработать отдельные детали.
   - Џрежде чем мы займемсЯ мезонным телескопом,  вам  нужно  покончить  с
некоторыми другими делами. ‘перва об эксперименте ѓаррисона, - сказал  он,
и ѓаррисон, самый младший сотрудник лаборатории, побелел от волнениЯ.  …му
было двадцать пЯть лет, он совсем недавно получил  докторскую  степень,  и
все же у него  хватало  смелости  предположить  план  своего  собственного
эксперимента в области, которой до  сих  пор  никто  еще  в  институте  не
занималсЯ. - џ разрешаю эксперимент, - сказал Ќик. -  ‹ондон  отведет  вам
отдельную  лабораторию  а  откроет  личный  счет  на  оборудование.  -  Ћн
повернулсЯ к своему заместителю, который Явно был всем этим  недоволен.  -
ЌайдетсЯ у нас комната?
   - Џодыщем, - ответил ‹ондон.
   Џо его тону нетрудно было догадатьсЯ, какой разговор он  начнет,  когда
они останутсЯ наедине: "—то вы делаете, Ќик? ќксперимент ѓаррисона даже  в
самом лучшем случае даст очень мало нового. Љое-что в этом есть, но  стоит
ли все дело хлопот?" € ему придетсЯ объЯснЯть  ‹ондону  то,  чего  ‹ондон,
вероЯтнее всего, никогда не поймет: что цель этого эксперимента  -  не  те
данные, которые, может быть, сумеет получить ѓаррисон, а возможность  дать
ѓаррисону испытать упоение самостоЯтельной работой, чтобы он был  захвачен
и загорелсЯ новыми идеЯми, а  что,  если  и  ѓаррисону  и  науке  повезет,
какаЯ-нибудь из этих идей может оказатьсЯ действительно ценной.  Ѓледность
ѓаррисона сменилась румЯнцем счастьЯ, в глазах поЯвилсЯ  новый  блеск,  на
губах заиграла улыбка. € Ќик, словно сквозь какую-то завесу,  почувствовал
его состоЯние - так порой узнаешь забытый любимый мотив,  когда  невидимый
прохожий под твоим окном насвистит его начало.
   ‡азвонил телефон. ‹ондон взЯл трубку, а потом передал ее Ќику.
   - ‚ас вызывает Љембридж.
   - ќто, наверно,  насчет  русских,  -  сказал  Ќик,  и  во  всех  глазах
поЯвилось любопытство. Ќикому из  них,  кроме  Ќика,  в  этом  событии  не
слышалсЯ волшебный обертон судьбы.  „лЯ  них  приезд  советской  делегации
просто означал интересную встречу с мифическими созданиЯми, которые,  хотЯ
и были похожи на людей и двигались, как люди,  обладали,  судЯ  по  всему,
какой-то своей  внутренней  сущностью,  делавшей  их  обособленной  расой,
непостижимой, таинственной, далекой.
   - Њожет быть, им ведено возвращатьсЯ домой, - сказал ‹ондон. - „овольно
с них Ђмерики.
   Ќик взЯл трубку и сердито поглЯдел на ‹ондона. …го  "Ђлло!"  прозвучало
резко, почти требовательно - он наотрез отказывалсЯ допустить мысль о том,
что его встреча с ѓончаровым не состоитсЯ.
   ’елефонистка в Ѓостоне сказала: "ѓоворите!", - и раздалсЯ хриплый голос
Њорриса, ничуть не изменившийсЯ после  мгновенного  перелета  через  треть
американского континента. ќтот голос, как всегда, был окрашен  бруклинской
интонацией, котораЯ не исчезала,  даже  когда  Њоррис  объЯснЯл  сложности
релЯтивистской квантовой механики перед международной ученой аудиторией.
   - Ќик? ѓоворит „жек Њоррис. Љак дела, малыш?
   - Ќичего нового, кроме работы, - сказал Ќик, небрежным  тоном  маскируЯ
снедавшее его нетерпение. - Ќу, как твои гости?
   -  џ  потому  и  звоню.  Ќаша  конференциЯ  кончилась  раньше,  чем  мы
предполагали. ђусские осмотрели все приборы, какие только у  нас  имеютсЯ.
€м каждый день устраивали приемы или вечера с коктейлЯми, и мы  возили  их
по  Ѓостону,  как  всегда  возим  гостей,  накормили  их  у   ‹охобера   в
„эрган-парке и помогали делать покупки в подвале у ”айлина, а  теперь  они
изъЯвили желание  отбыть  на...  погоди  минутку...  -  послышалсЯ  шелест
бумаги, - "’‚Ђ-142", который доставит их к вам сегоднЯ  вечером,  в  шесть
тридцать.
   - Ћни хотЯт уехать из Љембриджа сегоднЯ? - Ќахмурившись,  Ќик  взЯл  со
стола  отпечатанный  на  машинке  лист  бумаги  с   типографским   штампом
"ѓосударственный департамент" и заголовком: "„елегациЯ советских  физиков.
Џрограмма поездки". - Ќо это на два днЯ раньше, чем мы планировали.
   - џ знаю, - обеспокоенно сказал Њоррис, - но они спросили, возможно  ли
это, а Я не мог ответить им прЯмо ни да, ни нет. Ќу, знаешь, что Я делаю в
таких случаЯх: снимаю очки, начинаю их протирать, словно, когда  Я  ничего
не вижу, Я и слышу хуже. „ело в том,  что  у  них  только  три  недели  на
знакомство со всей страной...
   - Џосылай их сюда, - сказал Ќик спокойно. -  €,  конечно,  сделай  вид,
будто задержка вышла только из-за  того,  что  ты  старалсЯ  достать  пЯть
билетов на один самолет.
   - ‘амо собой, - с Явным  облегчением  ответил  Њоррис.  -  Џозвонить  в
‚ашингтон?
   - Ќет, - ответил Ќик. - џ беру ответственность на себЯ.  Џросто  посади
их в самолет и проследи, чтобы все сошло гладко. ѓлавное, чтоб  у  них  не
возникло ощущениЯ, будто служба безопасности следует за ними по  пЯтам.  Ђ
мы здесь изменим расписание и постараемсЯ организовать длЯ них  что-нибудь
на сегоднЯшний вечер. Љстати, - прибавил он,  не  в  силах  удержатьсЯ,  -
какие они?
   - ‘амые обыкновенные, - ответил Њоррис так, словно его  самого  до  сих
пор изумлЯло это открытие. - Ќи за что не догадаешьсЯ,  что  они  русские,
если не считать... џ хотел было сказать "прически", но потом вспомнил, как
иногда выглЯдит кое-кто из наших коллег... ну и,  конечно,  они  времЯ  от
времени вставлЯют свои русские "хорошо" и "пожалуйста". Ћни  имели  у  нас
бешеный успех. ‚се пЯтеро говорЯт  по-английски  вполне  прилично,  только
слишком правильно, как все иностранцы. € вообще люди как люди: ни  широких
штанин, ни стиснутых кулаков, ни размахиваниЯ красным  флагом.  Ћни  любЯт
смеЯтьсЯ и шутить. „вое из них, Њеньшиков с ускорителЯ и ‹юбимов из группы
физики твердого тела, оказались большими специалистами по целованию  ручек
и совсем покорили кое-кого из наших кембриджских дам. ‹огинов - теоретик -
любит джаз, охоту на уток и Џушкина. Ђ твой личный приЯтель, тот,  который
приехал специально, чтобы повидатьсЯ с тобой, - ѓончаров...
   - ’ри минуты... - пробубнила бостонскаЯ телефонистка.
   - •орошо, хорошо, - отозвалсЯ Њоррис. -  ’ак,  значит,  мне  официально
разрешено сказать им, что они могут ехать?
   - ђасскажи мне о ѓончарове, - потребовал Ќик. - Љакой он?
   Њоррис засмеЯлсЯ.
   - Ћн все времЯ спрашивает то же самое о тебе. - ‘ам увидишь вечером,  а
мне от тебЯ требуетсЯ только официальное разрешение отправить их к вам.
   - ’ы его получил. џ позабочусь, чтобы их здесь встретили, и  договорюсь
с ‚ашингтоном.
   Ќик повесил трубку и тут же позвонил Њэрион.
   - ‘вЯжите менЯ  с  —арльзом  ќнсоном  в  ‚ашингтоне...  ѓосударственный
департамент. џ буду ждать здесь, - он говорил  быстро  и  решительно  и  с
удовольствием заметил, что опЯть стал таким, каким  был  прежде  и  каким,
конечно, останетсЯ навсегда. ‡вонок из Љембриджа  наполнил  его  радостным
возбуждением: он встретитсЯ с ѓончаровым даже раньше, чем предполагал, это
доброе предзнаменование, знак, что все будет хорошо. ‹ондону он сказал:  -
Ќадо что-нибудь придумать на сегоднЯшний вечер. ‚о-первых, мне нужна будет
хозЯйка. Џозвоните домой...
   ‘нова затрещал телефон, и Њэрион  сказала,  что  он  может  говорить  с
‚ашингтоном.
   Ќик никогда не видел —арльза ќнсона. ќто был просто утомленный,  хорошо
поставленный голос, который с расстоЯниЯ в тысЯчу миль был готов  в  любую
минуту  ответить  на  любой  вопрос,  касающийсЯ  приезжающих  в   Ђмерику
советских делегаций. ’елефонные разговоры о подробностЯх приема и проводов
русских коллег велись американскими физиками по всей  стране,  и  из  всех
участников этих чуть  ли  не  ежедневных  трансконтинентальных  обсуждений
только с ќнсоном никто не был знаком лично. Ђмериканские ученые знали друг
друга, они даже знали русских, потому что длЯ них ознакомитьсЯ  с  работой
собрата физика означало близко узнать его самого; но, хотЯ ќнсон был чужим
среди них, именно энсоны современного  мира  терпеливо  объЯснЯют  наивным
ученым те тонкие политические правила, которыми обЯзаны  руководствоватьсЯ
люди,  обладающие  определенными  знаниЯми,  когда   они   встречаютсЯ   с
иностранными коллегами, обладающими теми же знаниЯми. ‘ами  энсоны  такими
знаниЯми не обладают.  Ћднако  им  принадлежит  решающий  голос  -  иногда
резкий, иногда скучающий, но всегда готовый обсудить любую деталь.
   - ‚ программу советских физиков приходитсЯ внести изменениЯ,  -  сказал
Ќик. - Ћни уезжают из Љембриджа на два днЯ раньше, чем  предполагалось.  џ
хочу уточнить, какаЯ часть Љливленда открыта длЯ них?
   - ‚есь город, - продекламировал голос из-за тысЯчи миль. -  Љливленд  -
открытый город в районе, закрытом длЯ советских граждан.
   - „а, Я  знаю.  -  ’еперь  настала  очередь  Ќика  проЯвить  терпеливую
любезность. - Ќо что  это,  собственно,  значит,  мистер  ќнсон?  Ђэропорт
находитсЯ за чертой города, институт находитсЯ за чертой города...
   - Џослушайте, доктор ђеннет,  -  сказал  голос,  сразу  уловив  скрытую
критику установленных правил, хотЯ все без слов  признавали,  что  правила
эти были нежеланным наследием периода истерической реакции. - ‚ы  не  хуже
менЯ знаете, что эти закрытые районы выбирались совершенно  произвольно  в
ответ на закрытие отдельных советских районов  длЯ  нас.  Ђ  ваш  институт
находитсЯ внутри городской черты. €наче и быть  не  может.  ќтот  визит...
сроки   и   маршрут...   был   результатом   переговоров   между    нашими
представителЯми и их министерством культуры, а наши работники, несомненно,
знают, какие районы закрыты,  а  какие  нет.  …сли  кливлендский  аэропорт
действительно находитсЯ  за  городской  чертой,  это  значит  только,  что
какой-нибудь представитель института должен их встретить и проводить через
закрытый район, да, впрочем, их же все равно кто-нибудь должен встретить -
просто в знак вежливости и уважениЯ русские встречают наши делегации, куда
бы и когда бы они ни прибывали, и мы должны быть с ними  по  крайней  мере
столь же любезны, как они с нами. ‚се это вопросы личной инициативы, в  вы
должны решать их на свою ответственность.
   - Џонимаю.
   - Ћчень хорошо. Џросто сообщите  мне,  какой  срок  вас  устроит,  в  Я
посмотрю, что можно будет сделать.
   Ќо Ќик начал заниматьсЯ наукой задолго до поЯвлениЯ энсонов, поэтому он
поглЯдел на свое часы и засмеЯлсЯ.
   - Ќа мою ответственность и по моей инициативе все это  произошло  минут
десЯть назад. џ позвонил вам не затем, чтобы просить разрешениЯ,  а  чтобы
сообщить о том, как обстоит дело. ‚от и все.
   Ћн повесил трубку и достал  из  кармана  расчеты  мезонного  телескопа.
’еперь он твердо знал, что сказать своим сотрудникам. ђешение сложилось  с
полной Ясностью, пока он говорил по телефону, и  теперь,  словно  не  было
этих часов и дней бесконечных терзаний, он указал недостатки конструкции и
объЯснил, как их можно устранить, быстро набрасываЯ эскиз и говорЯ лишь  о
самой сути дела. ќто занЯло всего несколько  минут.  Ћн  не  испытывал  ни
волнениЯ, ни радости, но в конце концов сама работа  была  гораздо  важнее
тех чувств, которые она в нем вызывала.
   - Ђ теперь позвоните домой, - сказал он ‹ондону, - надо  выЯснить,  что
мы можем устроить сегоднЯ вечером. ‘кажите, что мне  нужна  очаровательнаЯ
хозЯйка.
   Ќо прежде чем ‹ондон успел передать просьбу Ќика своей жене,  она  сама
засыпала его поручениЯми, и он говорил только:
   - Љонечно, детка... „а, детка... •орошо, детка... € две коробки чего?..
   Ќик отвернулсЯ, немного  смущенный  этим  соприкосновением  с  семейной
жизнью: теперь, когда ђуфь оставила его, он остро чувствовал,  что  ему-то
некому звонить каждый день, некого  ждать,  не  о  ком  думать  и  незачем
торопитьсЯ домой. ђуфь прожила там вместе с ним слишком долго, и теперь  в
доме образовалась пустота, которую не удавалось заполнить; как бы часто он
ни пыталсЯ уничтожить воспоминаниЯ с помощью духов, жестов и смеха  другой
женщины, дом  по-прежнему  принадлежал  ђуфи  и  по-прежнему  он,  сидЯ  в
гостиной, удивлЯлсЯ, что она не в спальне, не расчесывает там свои золотые
волосы, а, просыпаЯсь по утрам, ждал, что  сейчас  увидит  ее  в  кухне  -
длинные  прЯмые  волосы,  подхваченные  черной  бархатной   лентой,   туго
накрахмаленный белый передник  поверх  узких  испанских  брюк  из  черного
бархата, а на покатых плечах  -  одна  из  его  старых  белых  рубашек,  с
обтрепавшимсЯ воротничком, но  белоснежно-чистаЯ  -  ее  любимый  домашний
туалет. Ћна поднимала воротничок  и  по-байроновски  расстегивала  верхние
пуговицы, а шею повЯзывала шарфиком, узел которого вечно сбивалсЯ на  один
бок. Ћн помнил малейшие детали, хотЯ давно уже запретил себе думать о ней,
но она по-прежнему была с ним, хотЯ и за крепко запертой дверью, а  дверь,
пусть даже крепко запертаЯ, оказалась прозрачной, как стекло. ђуфь  всегда
была полна жизни. Ћна была всЯ в  заботах  настоЯщего.  …е  планы  уходили
далеко в будущее. ’ак она жила, думала, говорила, и это было его щитом,  и
пока она была тут, она стоЯла между ним и апокалипсическим видением, после
которого в  глубинах  его  пораженного  сознаниЯ  навеки  остались  широко
открытые, остановившиесЯ глаза и отвисшаЯ челюсть. Џод ее защитой  он  был
способен работать.
   - ‚ам придетсЯ поискать себе очаровательную хозЯйку где-нибудь  еще,  -
сказал ‹ондон, кладЯ трубку. - ЋказываетсЯ, сегоднЯшнего вечера  мы  ждали
уже шесть недель. Њы идем на симфонический концерт, а билеты нам достались
чуть ли не ценой убийства, и она пойдет туда,  кто  бы  и  что  бы  ей  ни
говорил.
   Ќик слегка улыбнулсЯ.
   - •орошо, Я подыщу кого-нибудь другого, но скажите ей, что она  еще  за
это поплатитсЯ.
   ‚озвращаЯсь к себе, он обдумывал различные варианты на вечер. Ћн прошел
мимо стола  Њэрион,  не  заметив  ее,  но  перед  дверью  своего  кабинета
остановилсЯ в нерешительности. ’ишина, ждавшаЯ  его  там,  таила  страшное
воспоминание о мгновении духовного столбнЯка. € о том, как он чуть было не
кинулсЯ в пропасть, принЯв предложение •эншела.  Ћн  боЯлсЯ  себЯ,  и  ему
вдруг страшно захотелось поскорей увидеть ѓончарова, словно  этот  русский
вел с собою свежие эскадроны - пики, знамена и  кирасы  уже  заблестели  в
лучах солнца, обещаЯ конец невыносимой осады.
   Ћн нахмурилсЯ и взЯлсЯ за ручку двери, как вдруг заметил,  что  Њэрион,
оторвавшись от диктофона, смотрит на него вопросительным взглЯдом.
   - Њэрион, - сказал он внезапно, - не могли  бы  вы  поработать  сегоднЯ
вечером?
   - Ќо Я успею кончить перепечатку еще до пЯти.
   - џ не об этом. Њне,  возможно,  придетсЯ  пригласить  сегоднЯ  к  себе
русских, а Я могу  разыгрывать  роль  хозЯина,  только  если  рЯдом  будет
хозЯйка,  котораЯ  все  длЯ  менЯ  организует.  ЋбъЯсните  мужу,  что  это
служебное поручение.
   Џо выражению ее лица он заподозрил, что сказал что-то не то.
   - ‚ы, конечно, не обЯзаны соглашатьсЯ, - продолжал он, - но Я просто не
знаю, как быть,  если  только  институт  не  решит  изменить  программу  и
сдвинуть все на два днЯ. Џроще было бы ничего не менЯть  и  придумать  чем
занЯть вечер. ’олько и всего.
   - џ буду очень рада, - медленно сказала она,  не  отводЯ  глаз  от  его
лица, и впервые за то времЯ, что она  у  него  работала,  он  вдруг  понЯл
значение ее взглЯда. ‘ловно его чувства вдруг очнулись, и теперь он слышал
ее дыхание, шорох  малейшего  ее  движениЯ,  запах  ее  духов.  ‘тоит  ему
протЯнуть руку - и он коснетсЯ ее, ее щеки, ее волос. Ћн растерЯнно глЯдел
на Њэрион, представлЯЯ, как она в  темном  вечернем  платье,  которого  он
никогда прежде не видел, хлопочет в его  кухне,  как  она  улыбаетсЯ  ему,
наклонЯЯсь над его обеденным столом, помогаЯ угощать его гостей,  как  она
уютно усаживаетсЯ рЯдом с ним на длинном диване в его  гостиной  во  времЯ
послеобеденной беседы. Ћна была ему отчаЯнно нужна, чтобы отогнать ждавшие
его дома воспоминаниЯ, чтобы доказать, что они не имеют длЯ него  никакого
значениЯ;  и  входЯ  в  свой  кабинет,  он  продолжал  испытывать  к   ней
благодарность за то, что она оказалась рЯдом с  ним  именно  тогда,  когда
была нужна ему, - благодарность, котораЯ  с  каждой  секундой  все  росла,
усиливалась и превращалась во что-то иное.
   Ћн давно уже не испытывал такого сильного чувства - ни к своей  работе,
ни к идее, ни к женщине, а снова ощутить волнение, снова  ощутить  подъем,
снова ощутить жизнь - это было все  равно  что  вздохнуть  полной  грудью,
вырвавшись из рук душителЯ; и единственное, чего ему хотелось, - еще и еще
воздуха, столько, сколько  могли  вместить  его  легкие,  ради  блаженства
самого ощущениЯ. ‘егоднЯ вечером его  расколдует  ѓончаров.  €  ему  вдруг
захотелось, чтобы в эту минуту именно она была рЯдом с ним и  увидела  его
обновление.


   Љогда Ќик и ђуфь только приехали в Љливленд, он предполагал, что они  и
здесь, так же как в Џасадене, будут снимать  квартиру,  но  однажды  утром
ђуфь выскользнула из-под  одеЯла,  уселась  по-турецки  в  ногах  постели,
расположив вокруг себЯ пышные оборки своей ночной  рубашки,  и  объЯснила,
что хочет жить в доме.
   - ‚ большом доме, - сказала она, -  пусть  даже  старом,  пусть  совсем
ветхом.
   - Ќо целые дома очень редко сдаютсЯ в наем.
   - џ не об этом.
   - Љупить? - спросил он растерЯнно.
   ђуфь была очень миниатюрна. Ћна не доставала ему даже до плеча, и люди,
видЯ их вместе, всегда улыбались.  “  нее  были  огромные  синие  глаза  и
длинные  черные  ресницы.  Љогда  эти  глаза  становились  грустными,   он
чувствовал себЯ безмерно виноватым, даже если она бывала Явно неправа. Ћна
была пушистой золотистой птичкой. ‚ерхнЯЯ губа у нее была как у  маленькой
девочки. Љогда она говорила, он словно зачарованный следил  за  ее  лицом:
ему казалось, с некоторыми словами и звуками ее детским губкам ни  за  что
не справитьсЯ, и ее нелепые попытки притворЯтьсЯ взрослой вызывали  в  нем
желание оберегать ее от всех трудностей; однако слушаЯ только слова, видЯ,
какой уверенностью дышит ее крохотнаЯ прЯмаЯ фигурка, какими  решительными
движениЯми ее руки, руки  скульптора,  мнут  глину  и  обтесывают  камень,
приходилось признать, что эта молодаЯ женщина обладает  стальной  волей  и
энергией. ЏользуЯсь своей миниатюрностью, словно щитом,  она  постоЯнно  -
вот как сейчас - раздражала его и так же постоЯнно смешила. Ћна  была  так
мила, что могла ходить и прыгать  по  кровати,  резвЯсь,  как  ребенок,  а
секунду спустЯ с той же выгодной  позиции  принималась  отчитывать  его  и
доводила до такого бешенства, что он был готов задушить ее.
   - „а, купить, - сказала она, складываЯ  руки  так,  что  ее  груди  под
прозрачной материей выделились, словно в рамке, и даже  не  сознаваЯ,  что
она  с  ним  делает.  Ќо,  несмотрЯ  на  свое  негодование,  он  с  трудом
удерживалсЯ от смеха, не переставаЯ удивлЯтьсЯ,  что  у  взрослой  женщины
могут быть такие крошечные ручки. -  Ќе  понимаю  Я  вас,  нью-йоркцев,  -
сказала она. - €ли один ты такой? ’ы думаешь,  что  жить  можно  только  в
квартирах. ’ебе никогда  не  хочетсЯ  почувствовать  себЯ  дома.  Ђ  Я  до
двадцати трех лет ни разу не жила в квартирах. € вдруг -  одна  комната  и
кухнЯ. € больше ничего! џ там и работала,  и  ела,  и  спала.  џ  чуть  не
умерла. џ задыхалась. Ќет, Ќики, мне нужен дом, который был бы моим, как у
моего отца был свой дом, а у моего деда - свой. Њне  не  нужно  бассейнов,
слуг, больших автомобилей, а  просто  дом,  но  чтобы  было  много  лишних
комнат, и Я знала бы, что мне на всю жизнь хватит комнат и  длЯ  детей,  и
длЯ внуков, и длЯ друзей...
   Ћн открыл было рот, чтобы объЯснить, почему его охватил такой ужас.
   - ђуфи, послушай, - начал он и умолк, потому что  замкнулсЯ  в  себе  и
превратилсЯ в человека с остановившимисЯ глазами и перекошенным  от  ужаса
ртом, в  человека,  парализованного  видом  вселенной,  сжигающей  себЯ  в
ослепительно-белом пламени. Ћднажды, очень  давно,  в  ночной  темноте  он
задыхающимсЯ шепотом попыталсЯ объЯснить  ей,  что  его  мучит,  и  она  с
тревожным сочувствием и любовью обнЯла  его  и  шепнула:  "џ  понимаю,  но
увидишь, это пройдет. ќто пройдет". € отчасти она оказалась права,  потому
что это действительно прошло, но ее слова были только  предсказанием,  она
не разделила с ним его муку, не исцелила ее. Ћн ни разу  не  почувствовал,
что она проникла в его душу, - она  просто  стоЯла  снаружи  и  ждала.  Ќо
большего от нее нельзЯ было требовать, ведь она не  была  там,  не  видела
этого собственными глазами и не могла понЯть, что это означает.
   Ћна жила в Ясном счастливом мире нынешнего днЯ, и, так как  он  не  мог
ввести ее в свой мир, он вынуждал себЯ жить  в  ее  мире,  употреблЯть  ее
слова и принимать ее мнениЯ - всегда, кроме таких вот минут, когда все это
начинало его душить. ’ем не менее слова, к которым он  прибег,  оставались
словами ее мира, и причины, на которые он сослалсЯ, хотЯ и приближались  к
ужасной истине, скрытой в его душе, были ей понЯтны, даже если и  казались
глупыми, а так оно, наверно, и было.
   - џ не могу, - продолжал он беспомощно, - не могу. “  менЯ  никогда  не
было собственности, если не считать автомобилЯ, одежды и книг. џ  не  умею
владеть вещами. - ЌастоЯщаЯ правда  была  слишком  велика  и  бесформенна,
чтобы облечь ее в слова, и поэтому он уцепилсЯ за наиболее сходный  с  ней
предлог. - Њне нравитсЯ чувствовать, что в любую минуту Я могу собратьсЯ и
уехать... - "’ы должна знать, что Я чувствую на самом деле, - хотелось ему
крикнуть, - помоги же мне сказать это!" Ќо большие синие глаза  стали  еще
больше, пухлые детские губы раскрылись от обиды, а потом крепко сжались.
   - Људа? - спросила она. - ’ы все времЯ говоришь об этом, а ведешь  себЯ
так, словно завтрашнего днЯ не будет. ’ы много лет мечтал именно  о  такой
работе. € говорил, что готов заниматьсЯ ею до конца своей жизни.
   - ќто правда, - сказал он беспомощно, чувствуЯ, что слова ее мира опЯть
поймали его в ловушку, и поспешил бежать, выдвинув еще один довод, который
не имел никакого отношениЯ к тому, что  он  действительно  чувствовал,  но
внешне казалсЯ очень здравым. - Љупить! Ђ где взЯть деньги?
   - Ќу, милый, мы сделаем то же, что делают все, -  сказала  она,  словно
уговариваЯ ребенка. - Њы пойдем в банк и скажем  управлЯющему,  что  хотим
купить такой-то и такой-то дом и что нам длЯ  этого  нужны  деньги,  и  он
одолжит нам эти деньги, и каждый месЯц  мы  будем  выплачивать  ему  часть
долга, а через некоторое времЯ мы уже ничего не будем ему  должны,  и  дом
станет нашим. ќто то же самое, что платить за квартиру.
   - Ћ черт! - не сдержалсЯ он. - „аже мысль об этом приводит менЯ в ужас!
Њы сперва снимем квартиру, а в город переедем со временем.
   - Љогда ты говоришь "со временем", это значит "никогда". Ќики, ну что с
тобой? Џочему мысль о чем-то постоЯнном приводит тебЯ в такой ужас?  Љогда
у нас будут дети, Я хочу, чтобы они рождались в нашем доме.  џ  хочу  быть
беременной в нашем доме. Њне нужно  чувствовать,  что  все  там  с  самого
начала будет прочным, постоЯнным, навсегда.  ’ы  такой  странный  человек,
Ќики, Я тебЯ не понимаю.  Ѓольшинству  людей  в  нашей  стране  невыносима
мысль, что они живут в доме, который им не принадлежит и никогда не  будет
принадлежать. ‚ Џасадене Я этого не принимала так  близко  к  сердцу  -  Я
знала, что мы там долго не останемсЯ. Ќо каждую минуту  Я  мечтала  о  том
времени, когда у нас будет свой дом.
   - Њне очень нравитсЯ, что ты умеешь жить будущим, - сказал он, - а  длЯ
менЯ нет будущего, кроме ближайших пЯти минут.
   - џ знаю, - ответила она спокойно, ибо голос оракула -  это  не  глухой
отзвук рока, а до боли честное, но всегда случайное прозрение.  -  ‚  этом
наша главнаЯ трудность, потому что этого Я  боюсь  в  тебе,  Ќики.  ’олько
этого. џ бы задохнулась, если бы чувствовала то же, что чувствуешь  ты.  џ
не понимаю, как ты можешь так жить. џ бы не могла работать.
   „ом, который они все-таки купили, предварительно осмотрев двадцать  два
других дома, был меньше и новее, чем хотелось ђуфи,  и  все  же  настолько
большой, что свЯзывал его. Ћднако цена была невысока,  он  не  нашел,  что
возразить, и только молча злилсЯ. Ќо так или иначе дом был  куплен,  и  он
скоро привык к подстриженному газону и к цветнику, на который ђуфь тратила
столько времени, чтобы отдохнуть от своей работы и все-таки чем-то  занЯть
жаждущие творчества руки. ќтих рук он не забудет  -  ее  рук,  никогда  не
знавших покоЯ, в мастерской ли, среди  цветов  или  когда  она,  встав  на
цыпочки, срезала ветку цветущей вишни или сирени, раскрасневшаЯсЯ, а порой
измазаннаЯ землей, потому что одна непокорнаЯ прЯдь то и  дело  выбивалась
из-под ленты и падала на  щеку,  а  она  небрежно  отбрасывала  ее  ребром
ладони. ‚ конце концов ђуфь его покинула  -  из-за  всего  того,  что  она
всегда интуитивно ощущала, но так и не сумела понЯть. Ћна хотела  детей  и
не могла постичь, почему человек, такой нежный и веселый с чужими  детьми,
не хочет иметь  собственных.  „лЯ  нее  это  было  глубоко  оскорбительно,
настолько, что она не могла выразить свое чувство в словах, и ранена  была
не ее гордость, а основа основ ее существа.
   - ’ы длЯ менЯ тЯжкаЯ ноша, - сказала  она  наконец,  -  страшнаЯ  ноша,
Ќики, и больше Я не могу нести ее. Џросто не могу, и ты не должен  просить
менЯ об этом.
   € она ушла. € несмотрЯ на непонимание, мешавшее им все годы  совместной
жизни, только теперь, когда она  ушла,  он  осознал,  как  много  она  ему
давала, как вопреки всему она защищала его от него самого  -  недаром  эти
годы оказались длЯ него такими плодотворными. Ћн тосковал по ней, страстно
хотел, чтобы она вернулась, и лишь постепенно понЯл,  что  ее  возвращение
ничего не решит, что он только черпал у нее силы, которые рано или  поздно
должен будет найти в самом себе,  если  хочет  обрести  цельность.  Ќо  он
осталсЯ в доме, где жил вместе с ней, и вокруг  были  вещи,  сделанные  ее
руками.
   Ћн ехал домой в весенних сумерках, густых, прозрачных  и  тЯжелых,  как
мед; он нессЯ сквозь неподвижно висевшие в воздухе облака ароматов  травы,
свежих цветов и земли. € пока он ехал, его не покидало ощущение близЯщихсЯ
магических  перемен,  и  от  этого  он  особенно  остро  воспринимал  лучи
заходЯщего солнца и Яркую синеву днЯ, сохранившуюсЯ  только  в  зените,  и
стелющиесЯ по земле тени от платанов и белых домов, уже ставшие  длинными,
темными и прохладными.
   Ћн вел машину с веселой энергией, слившись с ней воедино и  наслаждаЯсь
своим умением. Ћн поставил автомобиль  в  гараж,  и  глухой  стук  боковой
двери, через которую  он  вышел,  был  единственным  тугим  комком  звука,
упавшим в сонную тишину окаймленной деревьЯми улицы.
   Ќо когда он вошел в дом, там тишины не  было:  Њэрион  приехала  раньше
него и теперь хлопотала в кухне. Ћн слышал, как она открывала и  закрывала
дверцы буфета, исследуЯ запасы, слышал тЯжелое металлическое  постукивание
полных банок, которые она передвигала, чтобы прочесть этикетки. Ћн  открыл
дверь и несколько секунд молча наблюдал, как она шарит по полкам.  Ќа  ней
было черное платье с узким лифом, очень большим вырезом и круглым  стоЯчим
воротником. …е волосы, более светлые, чем волосы ђуфи,  были  зачесаны  со
лба и уложены высоко на голове, открываЯ белую шею. €м владело праздничное
возбуждение, и он никак не мог представить себе  ее  в  рабочем  кабинете,
рЯдом с пишущими машинками и  диктофонами.  Љазалось,  она  принадлежит  к
более изысканному, более официальному, более богатому миру, чем  он  думал
прежде. Ћн попыталсЯ увидеть ее такой, какой она была всегда, - в свитере,
суконной юбке, с деловитыми часиками на запЯстье, но джин ее женственности
уже вырвалсЯ из бутылки, и загнать его назад было невозможно. €менно здесь
и именно сейчас она была ему так отчаЯнно нужна.
   - „обрый вечер, - сказал он. - џ не заметил вашего автомобилЯ.
   …го неожиданное поЯвление так испугало Њэрион,  что  жестЯнка,  которую
она держала, вырвалась из ее ослабевшей руки  и  упала  с  глухим  стуком.
Ѓледность разлилась по ее лицу, шеЯ и грудь  пошли  розовыми  пЯтнами.  …е
волнение, бездонность ее прозрачных молЯщих глаз,  неотрывно  устремленных
на него, заставили его остро  почувствовать,  что  они  совсем  одни,  что
безмолвие дома и густое спокойствие еле слышного  тиканьЯ  часов  окружают
их, как стена тайны окружает остров свободы. Ћн безотчетно  сознавал,  что
может подойти к ней, не сказав ни слова, и она, не сопротивлЯЯсь, окажетсЯ
в его объЯтиЯх, но спросил только:
   - Љак вы добрались сюда?
   - ЊенЯ привез муж, - ответила она так же тихо.
   - Ђ почему он уехал? џ думал, что он останетсЯ.
   Ћна на секунду отвела глаза.
   - џ говорила, чтобы он осталсЯ, - ответила она,  и  он  понЯл,  что  ее
слова означают: "џ знала, что так случитсЯ и хотела, чтобы он был здесь  и
помещал нам!" - џ сказала ему, что вы будете рады, - продолжала она, и  ее
голос вдруг утратил всЯкое выражение. - Ђ он  сказал,  что  мне,  конечно,
можно встречатьсЯ с русскими, поскольку этого требует моЯ  работа,  а  ему
незачем совать свою голову в петлю.
   - ‘овать _свою_ голову в петлю? - неожиданно резко спросил Ќик.
   - ‘овать  свою  голову  в  петлю,  -  повторила  она  тем  же  нарочито
бесцветным голосом, словно желаЯ с