ечтает. “ нас уже был бы дом вроде этого,  где  каждаЯ  комната,
каждый предмет были бы частью нашей совместной жизни, и общие друзьЯ  -  и
все вместе образовало бы такую толстую  стену,  что  единственным  выходом
было бы проломить ее, искалечив всех, кого это коснетсЯ.  €ли  -  что  еще
хуже -  вовсе  не  пытатьсЯ  вырватьсЯ  и  копить,  копить  ненависть.  ‚ы
говорите, Я слишком молод, чтобы понЯть, почему старики ищут  молоденьких?
Ђ Я вам  скажу,  Я  уже  слишком  стар,  чтобы  поддаватьсЯ  романтическим
порывам, но слишком молод - да, еще слишком молод, чтобы хвататьсЯ за  что
попало, лишь бы кое-как скрасить несколько оставшихсЯ  лет.  џ  сейчас  на
перевале, и то, что Я с собой сделаю, определит всю мою дальнейшую жизнь.
   •эншел вздохнул.
   - Ќу что ж, на это сказать нечего, у вас свой взглЯд, и кто возьмет  на
себЯ смелость утверждать, что вы ошибаетесь?
   - Џрав-то Я прав. Ќо сознавать свою правоту - еще не значит  ничего  не
чувствовать, а мне мои чувства приносЯт страдание. ‚от  почему  Я  намерен
убратьсЯ отсюда как можно скорее, а в Њоскву ехать кружным путем.  џ  хочу
уехать от самого себЯ и, если все пойдет, как  надо,  думаю,  что  там,  с
ѓончаровым, Я вновь обрету себЯ.
   - Ђ может быть, и менЯ, - заметил •эншел  с  легким  смешком  и  встал.
‘лова Ќика не произвели на него никакого впечатлениЯ. - Ќе исключено,  что
Я могу оказатьсЯ там примерно к началу вашей конференции, чтобы  прощупать
почву перед главным разговором в ‚ене. Ќичего еще не решено, но как  будет
забавно, если мы вдруг встретимсЯ на улице ѓорького.
   Ќик глубоко вздохнул, глЯдЯ  на  •эншела  с  высоты  своего  роста.  Ћн
содрогнулсЯ при мысли, что •эншел будет преследовать его, куда  бы  он  ни
поехал. Џрисутствие •эншела давило его, как удушье. —ересчур  сильна  была
уверенность этого человека, что рано или поздно он победит.
   - џ думаю, мы оба будем слишком занЯты, - ответил Ќик, - и кроме  того,
вы говорите, что это маловероЯтно.
   - „а, разумеетсЯ, - без запинки согласилсЯ •эншел, словно стараЯсь  его
успокоить. - Ќо что бы вы ни думали теперь, там вам приЯтно будет  увидеть
знакомое лицо. - Ћн протЯнул руку. - Ђ если мы  не  встретимсЯ  в  Њоскве,
может быть, вы заедете в ‚ену на обратном пути. Ћбещаю, у менЯ  вы  будете
чувствовать себЯ как дома.
   - ‘пасибо, - сказал Ќик, провожаЯ его по темной дорожке к автомобилю, -
но ни вы, ни Я еще не знаем расписаниЯ своей поездки.
   - ‘овсем как дома, - повторил •эншел. Ћн открыл дверцу своей  машины  и
улыбнулсЯ. - ‚ас охватит блаженное спокойствие от  того,  что  вы  наконец
попали туда, где ваше настоЯщее место. ‡наете, Ќик, сказав, что вы один из
тех людей, которые отдергивают руку,  когда  могут  получить  то,  что  им
действительно нужно, Я меньше всего имел в виду женщин. Њеньше, всего!


   Љ середине июлЯ почти все сотрудники института  разъехались  в  отпуск.
‹аборатории опустели, даже механическаЯ мастерскаЯ работала с  минимальным
штатом. „вери были распахнуты  настежь,  и  теплый  сквознЯк,  пропитанный
запахом нагретой солнцем травы и пыльных деревьев, разносил  по  коридорам
отголоски звуков. Ќик усиленно занималсЯ русским Языком и в начале августа
уехал в Ќью-‰орк. ‘оветскаЯ виза еще не была получена,  но  разрешение  на
заграничный паспорт ему уже выдали вместе с  письмом,  содержащим  просьбу
ЯвитьсЯ за паспортом к работнику службы безопасности.
   Ћн  приехал  в  Ќью-‰орк,  намереваЯсь  осмотреть  новую  установку   в
Ѓрукхейвене и посетить некоторые лаборатории  Љолумбийского  университета,
но в каком-то уголке его сознаниЯ все времЯ трепетала мысль, что  ђуфь  со
своим новым мужем живет в Ќью-‰орке, и он не мог решить,  хочетсЯ  ли  ему
случайно встретить ее на улице.
   ‚ первое утро после приезда он  сидел  на  кровати,  держа  на  коленЯх
телефонную книгу. ‡а закрытым окном грохотала  раскаленнаЯ  Њэдисон-авеню.
•отЯ кондиционнаЯ установка была пущена на полную мощность, в комнате  все
же было жарко. Ћн позвонил џпхэнку и договорилсЯ о поездке  в  Ѓрукхейвен.
Ћн позвонил в Љолумбийский университет. € все это времЯ его пальцы листали
телефонную книгу, отыскиваЯ фамилию женщины,  котораЯ  когда-то  была  его
женой. Ќет, он не собиралсЯ звонить ей. …му просто  хотелось  увидеть  имЯ
„жастин Љрейн и убедитьсЯ, что миссис „жастин Љрейн, хлопочущаЯ в квартире
на 57-ой  ‚осточной  улице  в  брюках  и  старой  мужской  белой  рубашке,
подхватив волосы черной лентой, на самом деле какаЯ-то другаЯ женщина.  Ћн
нашел то, что искал, но тут же позвонил в советское посольство в ‚ашингтон
и спросил, когда будет готова его виза. Џосле некоторого молчаниЯ  женский
голос на другом конце провода попросил его пока не вешать трубку. Ћдна  за
другой шли дорогостоЯщие минуты, но наконец голос снова заговорил.
   - „октор ђеннет, ваше заЯвление у нас, но в нем сказано, что  вам  надо
быть в Њоскве только в конце следующего месЯца.
   - ‘овершенно верно, - ответил он,  а  затем  объЯснил,  что  собираетсЯ
немедленно отбыть в ‹ондон и хотел бы получить визу до  отъезда.  -  Њожет
быть, мне надо приехать в ‚ашингтон?
   -  Џожалуйста,  погодите  минуточку,  -  еще  раз  сказала   сотрудница
посольства, и опЯть наступила пауза. ‡атем она вернулась  с  окончательным
решением: визу он получит в ‹ондоне, где ему надо будет просто  обратитьсЯ
в консульство.
   ’елефоннаЯ  книга  была  по-прежнему  открыта  на  странице  с  номером
Љрейнов, и опЯть он, преодолев соблазн, позвонил в службу  безопасности  и
договорилсЯ, что зайдет за своим паспортом в одиннадцать тридцать. …му еще
надо было принЯть душ, побритьсЯ, поесть и одетьсЯ, так что на разговор  с
ђуфью времени не осталось, но, продолжаЯ хвалить себЯ за выдержку, он  уже
набирал номер Љрейнов, словно его руки действовали независимо от  него.  ‚
квартире ђуфи раздавались  звонки  телефона,  а  он  ругал  себЯ  идиотом,
который гонЯетсЯ за женщиной, совершенно Ясно показавшей, что он ей совсем
не нужен. “ него вспотели ладони, пока он мысленно наблюдал  за  тем,  как
она быстро кладет то, что  держит  в  руках.  ‡а  его  окном  по  горЯчему
подоконнику расхаживали голуби  и  покачивали  головками,  возмущаЯсь  его
поведением, но он все ждал, пока в трубке не раздалось знакомое торопливое
"Ђлло!" ђуфи, которое  словно  обещало,  что  она  восторженно  вскрикнет,
услышав, кто звонит.
   - ‡дравствуй, ђу, - сказал он тихо и умолк. Ќо он совсем не был готов к
долгому и растерЯнному  молчанию,  за  которым  последовало  недоверчивое,
приглушенное и почти испуганное "Ђлло?", звучавшее как просьба,  чтобы  на
этот раз ответ был иным. - ђу, это Ќик, - сказал он. - џ на несколько дней
в Ќью-‰орке.
   - Ќик! - воскликнула она. - Ќик! - € он Ясно увидел, как  сложились  ее
губы, произносЯ его имЯ.
   - Љак поживаешь, ђу? - спросил он, против воли  говорЯ  с  ней  прежним
голосом.
   - Ђх! - ќто был не то вздох, не то стон. ђуфь неуверенно засмеЯлась.  -
„ай мне перевести дух. Ћ господи! Џогоди минуту, Я сЯду.  -  Ћна  все  еще
смеЯлась, но голос ее дрожал. - Ћткуда ты звонишь? -  спросила  она  через
некоторое времЯ. Ћна действительно отходила от телефона, чтобы взЯть стул.
Ћн назвал свой отель. - Ќо ведь до тебЯ только три улицы. Ќик, только  три
улицы!
   - џ уезжаю за границу и, оказавшись в Ќью-‰орке, не  мог  не  позвонить
тебе, просто чтобы узнать, как ты живешь.  …сли  Я  поступил  неправильно,
бестактно иди некорректно, то прошу прощениЯ.
   - Ќик, пожалуйста, не надо! ’о есть Я  хочу  сказать,  если  бы  ты  не
позвонил, а Я узнала бы, что ты приезжал, Я, наверно, понЯла  бы,  но  мне
было бы очень больно - Људа ты едешь? - перебила она себЯ.
   - ‚ ‹ондон и, может быть, в Џариж, но главным образом Я еду  в  Њоскву.
Ќа конференцию.
   - ‚ Њоскву?  Ђх,  Ќик,  -  засмеЯлась  она,  радуЯсь  за  него.  -  Љак
замечательно! Љогда ты едешь?
   - Ќе знаю. Ќа этой неделе. Ђ может быть, на той. ќто зависит от  разных
обстоЯтельств. ђуфь, скажи мне, у тебЯ все хорошо? ’ы работаешь?
   - ќтой зимой у менЯ наконец-то была выставка.
   - „а, Я читал. Ђ как ты сама?
   - Џрекрасно, -  помолчав,  ответила  она  другим,  немного  растерЯнным
голосом, тоже вдруг почувствовав, что их разделЯют три года. - Ђ как ты?
   - Џрекрасно, ђу... - Ћн помолчал. - ‘кажи, как полагаетсЯ по  правилам,
можно мне тебЯ повидать? „опустим, пригласить тебЯ позавтракать? …сли  это
неудобно, ты так прЯмо и скажи.
   - Њне бы очень хотелось. Ќик, очень, но...
   - ђазумеетсЯ, - быстро перебил он. - Љак чудесно  было  снова  услышать
твой голос! †елаю тебе всего самого лучшего.
   - Ќик, подожди.
   - Ќет, нет, ђу. џ все понимаю. џ позвоню тебе на обратном  пути.  —ерез
несколько месЯцев. „о свиданиЯ!
   - „о свиданиЯ. Ќик, - произнесла она еле слышно.
   Ћн брилсЯ и хмурилсЯ, стараЯсь держать свои чувства в  узде.  Љогда  он
пил кофе, зазвонил телефон. ќто была ђуфь.
   - Ќик, еще раз пригласи менЯ позавтракать вместе.
   "Џригласи менЯ", - сказала она, а когда она говорила таким голосом,  он
чувствовал, что ее миниатюрность - только иллюзиЯ.  Ћна  всегда  держалась
очень прЯмо, но не потому, что пыталась казатьсЯ повыше ростом, а  потому,
что характер у нее был стальной.
   - Џригласи менЯ. Ќик, потому что Я хочу сказать - "хорошо".
   Ћн улыбнулсЯ.
   - „опустим, в час?
   - •орошо, - сказала она, и он знал, что  ее  глаза  чуть-чуть  сузились
вызывающе и властно, как бывало прежде, когда его либо смешила такаЯ  сила
воли в такой крохотной  женщине,  либо  он  в  нестерпимом  и  беспомощном
раздражении чувствовал, что готов убить не то ее, не  то  себЯ.  Ћна  была
единственной женщиной, котораЯ могла вызвать в нем такую  бурю  чувств,  а
когда она плакала, не опускаЯ головы, -  ощущение  совершенно  невыносимой
вины.
   Ћна назвала ему ресторан на 54-ой улице и сказала,  что  от  его  имени
закажет там столик.
   - ’ы менЯ, наверно, не узнаешь, - закончила она счастливым голосом, - Я
стала совсем-совсем другой.
   - Ќу, менЯ ты узнаешь, - сказал он сухо. - џ - высокий мужчина в  синем
костюме.


   Љогда Ќик вышел на улицу измученного зноем города, ему показалось,  что
он, задыхаЯсь, плывет под водой.  †гучий,  пронизанный  солнечным  блеском
город был неподвижным, жарким, влажным морем, покоЯщимсЯ над каменным дном
мостовой, усеЯнным островами высоких зданий из стекла  и  гранита;  а  он,
существо, попавшее в чужие воды, двигалсЯ с косЯками местных обитателей  в
залитой Ярким светом, давЯщей глубине. ‚здохнуть полной  грудью  удавалось
только в искусственно охлажденных сотах учреждений,  где  в  воздухе  была
разлита весеннЯЯ горнаЯ прохлада. Ќа двадцать  пЯтом  этаже  в  безличном,
казенно удобном кабинете он встретилсЯ с ожидавшим его  работником  службы
безопасности.  “оррен  •ьЯтт  оказалсЯ   худощавым,   седым,   неприметным
человеком в облегающем сером костюме, который делал его  почти  невидимым.
Ќо вопреки всем штатским атрибутам  это,  несомненно,  был  полицейский  в
кабинете полицейского  управлениЯ.  Љак  он  ни  старалсЯ  любезным  тоном
замаскировать этот факт - лицо,  глаза,  движениЯ  выдавали  его.  Џодобно
энсонам из государственного департамента всего  мира,  хьЯтты  всего  мира
ЯвлЯли собой еще один послевоенный тип людей, которые занимаютсЯ  физикой,
ничего в ней не понимаЯ и совсем  ею  не  интересуЯсь:  это  были  дальние
родственники, которые после  насильственного  брака  вторгаютсЯ  в  прежде
дружную семью и без лишнего шума дают почувствовать свои права.
   Ћн пододвинул зеленый с золотом паспорт к Ќику и жестом  пригласил  его
сесть.
   - “же все чемоданы уложили, доктор? - спросил он шутливо.
   - Џочти, - ответил Ќик.
   •ьЯтт откинулсЯ на спинку стула и улыбнулсЯ.
   - џ и сам был бы не прочь когда-нибудь  получить  туда  приглашение,  -
сказал он. - Ќу, как и врачи приглашают наших  врачей,  а  их  писатели  -
наших  писателей.  Њы   обмениваемсЯ   делегациЯми   фермеров,   артистов,
спортсменов, и, может быть, в один прекрасный день наши  тамошние  коллеги
тоже пригласЯт нас, чтобы и мы могли посидеть за одним столом,  поговорить
о нашей специальности и обменЯтьсЯ опытом.  -  Ћн  негромко  засмеЯлсЯ.  -
’олько когда, этот день настанет, мы все уже будем не у дел - и мы, и они.
Ќам придетсЯ организовать свой международный союз безработных  сотрудников
службы безопасности! Ќет, вы подумайте - дожить до такого днЯ.
   - џ был бы очень рад, - сказал Ќик.
   •ьЯтт пожал плечами.
   - Њечтать мы все умеем. Ћднако Я обЯзан только предостеречь вас: будьте
осторожны,  общайтесь  с  русскими  исключительно  в  присутствии   других
американцев и, разумеетсЯ, представьте отчет, когда вернетесь. Ќа обратном
пути опЯть заглЯните ко мне.
   - € это все?
   - ќто все.
   - •орошо, - сказал Ќик, вставаЯ. - Ќо только это ко мне  не  относитсЯ.
‚се, что Я когда-то знал, теперь не только известно  всему  миру,  но  уже
успело устареть на десЯть с лишним лет. Ќу, а что касаетсЯ того, чтобы  не
оставатьсЯ наедине с русскими, то Я собираюсь оставатьсЯ  с  ними  наедине
ровно  столько,  сколько  мне  заблагорассудитсЯ.  ЊенЯ  никто  не   будет
похищать.
   - Љ чему столько слов, - сказал •ьЯтт, - это  же  просто  обычнаЯ  мера
предосторожности. ‚едь вы не зубной врач, не балерина,  не  футболист,  не
бизнесмен, даже не обыкновенный преподаватель  физики.  ’акие  люди  могут
поступать как им угодно, когда и где  угодно,  и  нас  это  совершенно  не
интересует. Ќо вы были засекречены и обЯзаны с этим считатьсЯ.
   Ќик покачал головой.
   - џ же вам сказал: работа, которой Я теперь  занимаюсь,  не  составлЯет
никакой тайны и никогда не составлЯла.  џ  занимаюсь  только  космическими
лучами. Ћни еще никому вреда не причинЯли.
   - Њожет быть, и так, но поручитесь ли вы, что не наступит  день,  когда
кто-нибудь научитсЯ использовать их во вред другим?
   -  ‚ы  легко  узнаете,  когда  наступит  такой  день,  -  ответил  Ќик,
направлЯЯсь к  двери,  -  потому  что  в  этот  день  Я  начну  заниматьсЯ
чем-нибудь другим. Ќет, •ьЯтт, извините менЯ, но Я свой срок  отслужил.  џ
вернулсЯ к тому, ради чего в свое времЯ  занЯлсЯ  физикой.  €  больше  мне
ничего не надо, хотЯ, если уж на то пошло,  может  быть,  мне  надо  очень
много.
   - Љак угодно, - сказал •ьЯтт. -  Њоей  обЯзанностью  было  предупредить
вас, что Я и исполнил. Ћстальное - ваше дело.
   - ђазумеетсЯ, мое, - так же любезно согласилсЯ Ќик.  -  Ѓеда  только  в
том,  что  Я  понЯл  это   слишком   поздно,   и   теперь   нужно   как-то
приспосабливатьсЯ.
   Ћн снова погрузилсЯ в жаркое море города. ђучка дверцы такси  буквально
обожгла его руку, а кожаные сиденьЯ были теплыми, как живаЯ  плоть.  ’акси
унесло его в район дорогих магазинов  и  пестро  одетых  людей,  чьи  лица
упитанны, жесты изЯщны, а неутомленные ноги элегантно обуты, их  разговоры
проносились мимо него кусочками, обрывками, хлопьЯми и не  имели  никакого
отношениЯ к подлинной жизни планеты с огненно-жидким сердцем,  ощетиненной
горами, прорезанной реками, обожженной пустынЯми,  котораЯ  безостановочно
кружитсЯ во мраке пространства,  увлекаЯ  за  собой  атмосферу  все  более
Ядовитых газов, голода, подозрительности, ненависти и  страха.  €  там,  в
тихой, синей с золотом круглой  комнате  -  баре  ресторана,  который  ему
назвала ђуфь, - он почувствовал себЯ еще на одном острове в  море  города,
где все, что  давит  и  коверкает  человеческую  жизнь,  было  смЯгчено  и
сглажено и где оставалось только думать о тончайших оттенках  чувства,  об
игрушечных страданиЯх,  составлЯющих  привилегию  тех,  кто  считает  себЯ
надежно огражденным от смерчей физического насилиЯ.
   - Ќик, - раздалсЯ позади него  знакомый  женский  голос,  -  Я  вижу  в
зеркале, что ты, как всегда, мыслишь. - Ћн обернулсЯ  и  увидел  смеющеесЯ
лицо ђуфи. - ’ы совсем не изменилсЯ. ’ы все еще  присутствуешь  при  конце
света.
   Џрежде чем встать, он секунду помедлил -  ему  хотелось  посмотреть  на
нее. Ћн был настолько выше ее, что, когда она не глЯдела ему прЯмо в лицо,
он не видел ее глаз, а только  кончики  длинных  ресниц,  торчащие  из-под
бровей, не видел  линий  ее  точеного  носика,  изгиба  ее  красивой  шеи,
очертаний ее высокого лба - все это искажалось и укорачивалось. Ђ пока  он
сидел, его голова была как раз на уровне ее лица.
   - џ так рад снова увидеть тебЯ, - сказал он. Ћн заметил по  ее  глазам,
что радость, написаннаЯ на его лице, ей приЯтна.  …сли  страсть  в  них  и
умерла, они по-прежнему любили друг друга какой-то особой любовью.
   ’ут он заметил, что она беременна, и кровь медленно отлила от его лица.
Ћн почувствовал, что задыхаетсЯ, и густой комок слез стал у него в  горле,
обжег глаза: он вдруг ощутил себЯ уничтоженным, не способным сказать миру,
кто он такой, больше того - что он вообще существует. ќто  вовсе  не  было
ревностью, потому что лишь на краткое мгновение он увидел  ее  в  объЯтиЯх
какого-то неизвестного, безликого обнаженного мужчины.
   Ќо она обрела то, в чем он отказывал ей по причинам настолько  сложным,
что  ему  самому  они  были  непонЯтны.  Ћна  прошла  мимо  него,  гонимаЯ
неутолимой  жаждой  жизни.  ’ам,  где  он  видел  лишь  черный  хаос,  она
обнаружила простой и Ясный смысл. Ћна верила в прочное  будущее  и  видела
его, а он  осталсЯ  человеком  с  неподвижными,  полными  муки  глазами  и
отвисшей челюстью, его  ослепила  вздымающиесЯ  волны  добела  раскаленной
гибели. ђуфь нашла себЯ, а он стал невидимым и несуществующим.
   Ќо она заметила только его пристальный взглЯд и не понЯла, что  за  ним
кроетсЯ. Ћна чуть-чуть улыбнулась счастливой и гордой улыбкой.
   - Љак  видишь,  -  сказала  она  с  шутливой  небрежностью,  скрывающей
безграничную радость. - ‘коро Я уже, наверно, и в дверь не пролезу. -  ’ут
она наконец обратила внимание на его  напрЯженное  лицо,  и  в  ее  глазах
мелькнула тень прежней нежности. - Ќеужели это так на тебЯ  подействовало,
Ќик? Њожет быть, мне следовало предупредить тебЯ,  когда  мы  говорили  по
телефону. Ќо Я хотела тебЯ увидеть.
   Ћн медленно и все еще ошеломленно покачал головой.
   - ’ы выглЯдишь чудесно, - сказал  он,  и  вымученные  слова  прозвучали
ласково. - “ тебЯ такой счастливый вид!
   - Ђ Я счастлива, - сказала она, - по-настоЯщему!
   - ЉажетсЯ, Я впервые понЯл, что тебе было нужно и как сильно  это  было
тебе нужно.
   - Ќе надо, Ќик, - сказала она умолЯюще.
   - Ќет, - ответил он, - Я не хочу сказать ничего плохого.  ’ы  поступила
правильно. ’еперь Я могу это признать.
   …е глаза были полны состраданиЯ.
   - Ќу, что Я могу на это сказать?
   - Ќичего не надо говорить, - ответил он тихо.
   - Њожет быть, тебе расхотелось завтракать со мной? -  спросила  она.  -
Њожет, мне просто уйти?
   Ћн хотел именно этого, но отрицательно покачал головой.
   - ќто было бы слишком глупо. Њне же хочетсЯ с  тобой  поговорить.  €  Я
рад, что твое желание сбылось. џ всегда хотел, чтобы ты была счастлива.  џ
ведь просто не знал, что длЯ этого надо сделать, а если и знал, то не мог,
потому что Я - это Я. ђади бога, ђуфи, не уходи.
   - ђасскажи мне, что ты поделываешь, - попросила она, когда они сели  за
столик. - Љаждый раз, когда Я читаю о каком-нибудь съезде ученых, Я всегда
думаю, не там ли ты и как ты оцениваешь то,  что  газеты  называют  "самым
сенсационным успехом за много лет"  -  ведь  прежде  ты  всегда  над  ними
смеЯлсЯ.
   - џ работаю, - сказал он, - иногда хорошо, иногда - нет.
   - “ тебЯ такой усталый голос!
   - џ не устал, - улыбнулсЯ он. - џ не переутомлен.
   - Ќо прежде ты всегда был так увлечен своей работой!  Љогда  ты  о  ней
говорил,  казалось,  что  в  мире  нет  ничего  интереснее.  ‚се  начинали
завидовать, что не работают вместе с тобой. ’ебе надоело?
   - Ќадоела работа? Љонечно, нет! џ тебе уже сказал, что все  в  порЯдке.
„ела идут очень хорошо. - Ћн снова улыбнулсЯ ей. - Ђ как ты?
   - Ћчень хорошо, - помолчав, сказала она, слегка изменившимсЯ голосом.
   - ’ы хотела бы сказать - так хорошо, как ты и не мечтала, и  теперь  ты
счастливее, чем могла надеЯтьсЯ. Ќо  ты  не  говоришь  этого,  потому  что
боишьсЯ сделать мне больно, - мЯгко заметил он.
   Ћна кивнула, как провинившаЯсЯ маленькаЯ девочка.
   - Ќики, ты всегда знал  менЯ  гораздо  лучше,  чем  Я  тебЯ.  џ  всегда
надеЯлась - половиной сердца, во всЯком случае, -  что  ты  еще  встретишь
какую-нибудь чудесную женщину, гораздо более умную и чуткую, чем Я, и  она
даст тебе то, что тебе нужно. Џравда, только половиной.
   - Ђ другой половиной?
   Ћна чуть-чуть пожала плечами и улыбнулась.
   - Ќе будем говорить об этом. ‚едь Я все-таки женщина, и это мне было бы
очень больно, ужасно больно... Ќаверно, Я дурочка, что признаюсь  в  этом.
Ђх, Ќики, если бы ты только знал,  как  Я  сожалею  о  том,  что  с  тобой
сделала, или, вернее, о том, чего не сделала длЯ тебЯ. €ногда по ночам  ты
говорил со мной, и Я знала, что ты взываешь о спасении, как  утопающий,  и
ничем не могла тебе помочь. џ не знала, что можно сделать.  ‚споминаЯ  эти
ночи, Я чувствую себЯ безмерно виноватой, но не знаю, в  чем  Я  виновата.
ќто и есть самое страшное. †енщина так беспомощна  рЯдом  с  тобой!  Ќики,
сообщить тебе, когда родитсЯ мой ребенок? - спросила она тихо.
   Ќа глазах у него снова навернулись слезы.
   - Љонечно. € о том, как ты себЯ чувствуешь.  Џопроси...  -  Ћн  не  мог
заставить  себЯ  сказать  "своего  мужа",  -  того,  кто  будет  рассылать
извещениЯ, послать мне телеграмму.
   - •орошо, - сказала она и добавила со вздохом: - Љак глупо,  что  мы  с
тобой так разговариваем.
   - •уже, чем глупо: мы все времЯ очень мило друг друга мучаем. Ђ  зачем?
‡ачем?.. „авай зажжем свет. џ позвонил тебе, потому что хотел увидетьсЯ  с
тобой, побыть с тобой немножко и немножко поговорить. Ќи о чем  особенном.
Џросто посидеть с  тобой,  посмеЯтьсЯ,  в  чем-то  согласитьсЯ,  о  чем-то
поспорить. Ќе хочетсЯ думать, что длЯ  нас  это  больше  невозможно.  —ерт
побери, ты же мне нравишьсЯ! € всегда будешь нравитьсЯ!
   Ћна негромко засмеЯлась.
   - € Я чувствую то же самое. ‘мотри, Я тебе купила подарок.
   Ћна протЯнула ему белый пакетик. Ћн развернул его и  увидел  коробочку,
похожую на футлЯр длЯ драгоценностей. ‚нутри лежал мозаичный шарик  меньше
дюйма в диаметре, прикрепленный  к  золотой  цепочке.  ќто  был  старинный
глобус.
   - ЉакаЯ прелесть! - сказал он. - „лЯ кругосветного путешествиЯ?
   - Ћ нет, - ответила она. - Ђ длЯ чего, собственно, Я не знаю. џ увидела
его по дороге сюда и купила. Њожет быть, он предназначалсЯ длЯ человека, у
которого есть все, но который этого не знает. €ли длЯ человека,  настолько
одержимого гибелью мира, что если он будет носить  в  кармане  собственный
мир, то перестанет об этом тревожитьсЯ. Ђ может быть, Я так  сильно  хочу,
чтобы ты был счастлив, что подарила бы тебе целый мир, если бы  это  могло
помочь. џ знаю только, что когда Я его увидела,  то  сразу  почувствовала,
что должна купить его длЯ тебЯ. Џридай ему любое значение, какое хочешь.
   - Ђ цепочка? —то она значит?
   - Ќу, это нетрудно, - рассмеЯлась она. -  Џусть  у  тебЯ  будет  что-то
настоЯщее, что можно потерЯть.
   - ’ебе нечего терЯть, кроме своих цепей?
   - „а. Ђ у тебЯ даже цепи не было.
   Ћн улыбнулсЯ и ничего не ответил. …сли бы он  сказал:  "џ  уже  потерЯл
все, что длЯ менЯ было самым главным", - она решила бы, что он  говорит  о
ней, хотЯ он имел бы в виду совсем другое - он имел бы в виду самого себЯ;
поэтому он просто положил безделушку в карман и взЯл меню.
   - џ хочу предложить тебе уговор, - сказал он. - ‚  тот  день,  когда  Я
получу то, чего мне больше всего хочетсЯ, Я выброшу эту  цепочку  и  тогда
то, что Я получу, будет подарком от тебЯ. Ќу, что ты будешь есть?
   Ћна долго не отвечала, и он решил было, что она поглощена выбором блюд,
однако, хотЯ она и внимательно смотрела на свое меню, она не читала его  -
когда Ќик поглЯдел в ее великолепные глаза, он увидел, что в  них  блестЯт
слезы.
   "Џусть придет и такой день, - безмолвно и горЯчо молилсЯ он, - когда  Я
заставлю женщину улыбнутьсЯ!"


   —емоданы его были уложены, и он уже позвонил, вызываЯ носильщика, когда
вошел посыльный с телеграммой.
   "Џожалуйста телеграфируйте  свой  московский  адрес  поездка  состоитсЯ
неделю после вашего прибытиЯ ‹еонард".
   Ќик прочел телеграмму и смЯл ее в кулаке. Џосыльный ждал.
   - Ѓольше ничего, - сказал Ќик. - Ћтвета не будет.
   - Ќо он оплачен, сэр.
   - Ќеважно, -  ответил  Ќик.  -  џ  не  получал  этой  телеграммы.  …сли
кто-нибудь станет наводить справки - Я уехал до ее получениЯ.
   ‚ день отъезда Ќика из Ќью-‰орка жара спала, и позади него, за  дальним
концом моста ’риборо четко рисовались  стройные  зданиЯ  города,  высокие,
белые и сверкающие, у их подножиЯ тЯнулась синЯЯ полоса €ст-ђивер,  а  над
ними синело небо. ЌаходЯсь в городе, он ощущал его каменную  тЯжесть,  его
родство с гранитом земли, но теперь, когда он оглЯдывалсЯ из такси по пути
в аэропорт, город казалсЯ частью неба, так  же  как  и  он  сам  и  тысЯчи
автомобилей, мчавшихсЯ по  этому  шоссе,  были  частью  неба,  потому  что
широкаЯ белаЯ бетоннаЯ автострада высоко  поднималась  над  землей,  и  на
протЯжении многих миль  машины  неслись  по  ней  выше  и  быстрее  первых
аэропланов.
   Ћн  родилсЯ  в  Ќью-‰орке.  ‚  полузабытых  комнатах  этого  города  он
карабкалсЯ на колени родителей; в каменных школах  этого  города,  на  его
бетонных спортивных площадках он училсЯ читать и играть  -  их  он  видел,
когда  вспоминал  мокрую  прозрачную  синеву,  которую  его  первое   перо
оставлЯло на белой бумаге; школьные доски этого города вспоминал он, когда
читал лекции и, брызгаЯ мелом, быстро писал на семинарах свои уравнениЯ; в
тихих библиотеках этого города странствовал он в обществе  королЯ  Ђртура,
„жона ЏолЯ „жонса и ђобина ѓуда, и там же, тайком,  он  в  двенадцать  лет
самостоЯтельно изучил  тригонометрию,  а  потом  интегральное  исчисление,
решаЯ задачи и примеры с восторгом и страстью, словно обретаЯ упругую силу
стальной пружины. ‚ парках этого  города  он  впервые  узнал,  как  пахнут
мокраЯ трава и молодые весенние листьЯ, там он играл в футбол и каталсЯ на
лодке по озеру и познакомилсЯ с веснушчатой девочкой, при виде которой его
сердце билось так сильно, что он едва мог дышать, когда ее  рука  отвечала
на его крепкое пожатие. ќто был его город,  хотЯ  теперь  он  стал  в  нем
чужим; и все же это был единственный город, который заставлЯл  его  думать
не о прошлом, а о прогрессе науки и техники. ќтот город  был  построен  из
материалов, извлеченных прЯмо из пробирок, реторт и  вакуумных  камер;  он
возникал не на кальке, а прЯмо на университетских досках, где в первый раз
писались новейшие формулы деформации и сопротивлениЯ материалов. ‘тиль его
зданий успевал устареть в его  собственных  глазах  еще  до  того,  как  в
журналах поЯвлЯлись  описаниЯ,  знакомившие  с  ним  весь  остальной  мир.
Ќью-‰орк  не  был  Ђмерикой  лишь  потому,  что  Ђмерика   всегда   только
становилась  тем,  чем  он  уже  переставал  быть.  ќто  был  город  Ќика,
единственное место в мире, где он чувствовал себЯ  по-настоЯщему  дома,  и
все же вот он едет в аэропорт, и никто его  не  провожает,  никто  ему  не
скажет "‘ообщи о приезде", и никто даже не позвонил ему, чтобы  проститьсЯ
в последнюю минуту.
   Ћн достиг уже той поры жизни, когда у человека не бывает  друзей,  если
только ему не удалось сохранить друзей прежних лет, но в одиночестве  Ќика
виноват был не Ќью-‰орк, а он сам. „авным-давно он избрал жизнь  человека,
который ни в ком не нуждаетсЯ, но тогда в нем самом было  нечто,  сулившее
больше увлечениЯ, больше страсти, больше  удовлетворениЯ  и  радости,  чем
все, что могли ему предложить другие. ’еперь же, когда это нечто исчезло -
может быть, на времЯ, а может быть, навсегда,  -  он  понЯл  наконец,  что
такое настоЯщее одиночество. —еловек, брошенный женщиной,  может  обругать
непостоЯнство и найти себе  другую  женщину;  человек,  покинутый  другом,
может проклЯсть коварство и поискать себе  другого  друга;  но  тому,  кто
утратил часть самого себЯ, остаетсЯ только молча, без слез  сжать  губы  и
ехать из большого  города  в  большой  аэропорт,  чтобы  войти  в  большой
самолет, сесть, застегнуть ремни и ждать, когда  моторы,  взревев,  унесут
его по воздуху в другой большой город, где его никто не встретит, где  ему
некого будет извещать о своем прибытии, где он сразу отправитсЯ в еще один
безликий отель и будем молитьсЯ, чтобы где-нибудь, когда-нибудь  ему  была
дана безмернаЯ радость - вновь воссоединитьсЯ с собой.
   Ћн сидел один у окна. ‘амолет пробежал  по  серой  бетонной  дорожке  и
взмыл в воздух. Ќик смотрел вниз, на извилистую белую  нитку  прибоЯ,  где
валы Ђтлантического океана разбивались  о  стомильный  плЯж  ‹онг-Ђйленда.
Љлочки тумана, слишком  прозрачные,  чтобы  отбрасывать  тень,  проплывали
между ними и залитой солнцем землей, но  постепенно  они  становились  все
гуще и больше и в конце  концов  слились  в  серую  равнину  -  бугристую,
лишенную далей пустыню в небе, котораЯ  полностью  скрыла  море,  катившее
внизу свои волны.
   ‡атем последовали недели  отуплЯющей  деЯтельности,  подменЯвшей  собой
жизнь, и вот через месЯц после отъезда из  Ќью-‰орка  он  снова  летел  на
восток, и белый луг, который прежде скрывал от него гладь  океана,  теперь
скрывал всю …вропу. ‚округ него звучала уже не английскаЯ, а русскаЯ речь;
сновавшаЯ по проходу стюардесса в синей форме была ниже ростом  и  полнее,
чем деловитаЯ и бойкаЯ стюардесса в американском самолете, зеленые  диваны
Ђэрофлота были проще и практичнее, но белаЯ гуща за окном оставалась столь
же непроницаемой.
   Џроходили часы,  и  наконец  в  узких  разрывах  мелькнула  бесконечнаЯ
зеленаЯ равнина, сверкающие водоемы и  бархат  лесов.  Ќе  было  видно  ни
дорог, ни тропинок. ‡атем белизна снова сомкнулась, а когда она разошлась,
под  самым  самолетом  проплыла  освещеннаЯ  солнцем  деревнЯ  из  светлых
полудюймовых домиков и прЯмаЯ чернаЯ лента шоссе, по  которой  на  большом
расстоЯнии друг от друга, но с  одинаковой  скоростью  двигались  легковые
автомобили и грузовики. € снова ђоссиЯ исчезла, а  через  некоторое  времЯ
белизна поднЯлась и сомкнулась над самолетом, становЯсь все более серой по
мере того, как он снижалсЯ. ‘амолет сделал  разворот,  и  на  одном  крыле
вдруг заиграло солнце, а  потом,  нырнув  в  сырой  сумрак,  он  пошел  на
посадку.
   Ќад серой посадочной дорожкой, сплошь в лужах  после  недавнего  дождЯ,
туман рассеЯлсЯ, и по мере того как самолет терЯл скорость,  глаз  начинал
различать мелькающий узор дорожки - каменные восьмиугольники.
   €з своего окна Ќик видел  только  редкие  деревьЯ  на  плоской  зеленой
равнине, котораЯ, казалось, могла уныло тЯнутьсЯ  на  тысЯчу  миль.  ‡атем
самолет повернул, и даль  снова  заслонили  невысокие  деревьЯ.  …ще  один
поворот, и они исчезли, а вместо них, словно стадо пасущихсЯ металлических
чудовищ, поЯвились гигантские  самолеты  международных  авиалиний  -  ‘Ђ‘,
ќр-”ранс, Ђэрофлот, ‘абена, ‹юфтганза, - повернутые в разные  стороны,  но
все тЯготеющие к длинному белому зданию с  огромной  надписью  "ЊЋ‘Љ‚Ђ"  и
красными флагами на длинных флагштоках. ‘амолет Ќика  приближалсЯ  к  ним,
все замедлЯЯ свое движение, и наконец остановилсЯ.


        5

   ‚ ‘токгольме он  садилсЯ  в  самолет  усталый  и  расстроенный,  и  ему
казалось, что если он начнет анализировать свое состоЯние, то  еще  больше
устанет и расстроитсЯ. Џотом он несколько часов просидел,  сонно  глЯдЯ  в
окно и даже не предчувствуЯ, что в Њоскве, едва советский чиновник соберет
паспорта,  он  выйдет  из  самолета,  исполненный  жадного  и  деЯтельного
любопытства  ко  всему  окружающему,  словно  весь  превратитсЯ  в  широко
открытые, удивленные глаза. Ќо теперь откуда-то изнутри  в  нем  поднЯлась
живительнаЯ  волна  энергии.  ‚незапно  все  вокруг   стало   захватывающе
интересным - либо потому, что резко отличалось от того, к чему он  привык,
либо (и это было не менее  примечательно)  потому,  что  было  точь-в-точь
таким же.
   Ќа секунду он задержалсЯ на площадке приставной  алюминиевой  лестницы,
освещенной жиденькими лучами солнца. Џочти  под  его  ногами  перед  белым
зданием  аэропорта  было  обнесенное  барьером  пространство,  заполненное
сотнЯми людей. —ерез калитку на  поле  аэродрома  вышло  человек  тридцать
советских носильщиков: они нестройной вереницей потЯнулись  за  невысокой,
бодро шагающей стюардессой, котораЯ с видом школьной учительницы повела их
к   приземлившемусЯ   самолету.   ѓромкоговоритель,   скрипуче    подражаЯ
человеческому голосу, сообщал об отлетающих самолетах, монотонно повторЯЯ:
"•арьков,  ђостов,  ‘имферополь.  ђейс  сто  четвертый.  •арьков,  ђостов,
‘имферополь!"
   Ќик смотрел на толпу. ќто были русские: женщины без шлЯп в Ярких летних
платьЯх, мужчины тоже без шлЯп, некоторые в пиджаках, некоторые  просто  в
рубашках   с   расстегнутым   воротом.   ѓоловы    поворачивались,    руки
жестикулировали, тела двигались - он видел все это удивительно  отчетливо,
а затем, медленно спускаЯсь по ступенькам, заметил, что почти прЯмо  перед
ним через барьер перегибаетсЯ ѓончаров, машет ему рукой, улыбаетсЯ, что-то
говорит своему соседу и тот тоже смотрит на него Я улыбаетсЯ.
   ѓромкоговоритель - на этот раз звонким сопрано - нараспев  возвестил  о
новом рейсе: "ђейс сорок пЯтый, в Љитай... рейс  сорок  пЯтый,  ’ашкент  -
Џекин! ’ашкент - Џекин!"
   Ќик прошел за  барьер  и  погрузилсЯ  в  волны  русской  речи  -  звуки
барабанили по  его  ушам  слишком  быстро,  чтобы  слагатьсЯ  в  слова,  и
становились словами лишь через несколько секунд, потому что  ему  все  еще
требовалось времЯ на мысленный перевод. Ћн изо всех сил  пыталсЯ  ускорить
этот процесс, чтобы сразу схватить смысл. ‘ловно ему объЯвили, что  отныне
он должен бежать, чтобы не отставать от остальных, идущих  шагом;  однако,
проталкиваЯсь навстречу ѓончарову, он чувствовал, что широко улыбаетсЯ. €х
протЯнутые руки соединились в крепком пожатии.
   - „обро - пожаловать в Њоскву! - сказал ѓончаров по-английски.
   - џ счастлив, что Я  тут,  -  ответил  Ќик  заученной  русской  фразой,
удивлЯЯсь и радуЯсь своей  внезапной  веселости.  -  ѓде  у  вас  проходЯт
таможенный досмотр?
   - Ћб этом позаботЯтсЯ, - улыбнулсЯ ѓончаров. - ‚ы  понимаете,  когда  Я
говорю по-русски?
   - ‚ы владеете русским очень недурно, - с  полной  серьезностью  ответил
Ќик.
   ѓончаров представил своего спутника:
   - Љиреев, ЂкадемиЯ наук.
   ’от поклонилсЯ, и они обменЯлись рукопожатием.
   - ђад познакомитьсЯ с вами, доктор ђеннет. Њы хорошо знаем ваши  труды,
- сказал Љиреев по-английски. - Ќо  почему  вы  не  приехали  все  вместе?
Ћстальные члены делегации уже два днЯ как здесь.
   - „елегации? - недоуменно повторил Ќик.  Џотом  он  засмеЯлсЯ.  -  џ  и
забыл, что Я делегациЯ. Ђ сколько всего американцев  будет  присутствовать
на конференции?
   - ЏЯть, включаЯ  вас.  Ќомера  длЯ  вас  снЯты  в  одной  гостинице,  в
"Њоскве", и расположены рЯдом. Ќу, идемте. €  скажите  мне  откровенно,  -
доверительно спросил ѓончаров, берЯ Ќика под руку, - у вас  есть  с  собой
гашиш?
   - —то?..
   - ѓашиш или опиум, ну, хоть чуточку...  -  настаивал  ѓончаров,  -  длЯ
собственного употреблениЯ.
   - Ќет, - ответил Ќик, ничего не понимаЯ.
   - €ли оружие? - …сли  не  считать  смешливой  искорки  в  глазах,  лицо
ѓончарова было совершенно серьезно. - Ќу, там револьвер или пулемет,  хотЯ
бы подержанный.
   - Ќет.
   - Ђ может быть, танк? ЌебольшаЯ ракетнаЯ установка?  Ќет?  ‚ы  уверены?
•орошо, - закончил он довольным голосом. - ’огда мы можем не  беспокоитьсЯ
о таможенном досмотре. Ќичем другим они не интересуютсЯ.
   Ќик вошел в высокий белый зал  и  так  увлексЯ,  рассматриваЯ  огромные
колонны, всевозможные плакаты и указатели, торопливо  снующих  людей,  что
чуть было не споткнулсЯ о женщину в косынке, котораЯ мыла пол. Ћн  был  на
голову выше всех окружающих и видел все лица так отчетливо, что, казалось,
будет помнить их до конца жизни: усталого худого солдата, который  нес  на
левой руке младенца и в той же руке  пакет,  словно  ему  непременно  было
нужно, чтобы праваЯ рука оставалась свободной, и его жену,  державшую  два
небольших свертка и обмахивавшую платком свое раскрасневшеесЯ лицо; изЯщно
одетую девушку с льнЯными волосами  и  умело  подкрашенными  ресницами,  в
черных летних перчатках и черных лакированных туфлЯх на  высоком  каблуке,
котораЯ, читаЯ "Џравду", расхаживала взад и вперед, очевидно, чтобы как-то
убить времЯ; толстЯка с пышной бородой, в зеленой  тенниске  и  соломенной
шлЯпе с  дырочками,  который  толкнул  его,  пробегаЯ  миме,  и  торопливо
буркнул:
   - €звините!
   - Џожалуйста, - сказал Ќик, неожиданно длЯ себЯ отвечаЯ тоже по-русски,
но толстЯк пробежал дальше, даже не оглЯнувшись.
   ‡агремел громкоговоритель,  объЯвлЯЯ  рейс  на  ‹енинград,  а  затем  в
третий, последний раз прозвучал призыв:  "•арьков,  ђостов,  ‘имферополь".
’ут в его ноздри вдруг проник едкий запах карболки, которой была пропитана
трЯпка уборщицы, и он продолжал его чувствовать даже в полном синего плюша
и бахромы зале ожиданиЯ, куда провел его ѓончаров, пока их спутник побежал
улаживать формальности.
   ‚се с тем же жадным любопытством, скрытым  под  маской  невозмутимости,
Ќик оглЯдел остальных ожидающих.  Ќекоторые  из  них  были  иностранцы,  а
другие - русские, которые их встречали. ‚ одном углу  англичанин,  похожий
на  литератора,  с  помощью  переводчика  давал  интервью   двум   русским
журналисткам, а  русский  радиокорреспондент,  ожидаЯ,  когда  те  кончат,
преспокойно устанавливал перед ним переносный магнитофон.  Ќик,  казалось,
слышал и видел все и всех, кроме ѓончарова, который уже начал  говорить  о
физике. ’ут к ним быстро подошел Љиреев и спросил:
   - ‘колько у вас с собой денег?
   - Ќе знаю, - рассеЯнно ответил Ќик. - Ћколо двухсот долларов. Ќесколько
аккредитивов - еще сотни на две. Ќесколько английских  фунтов,  которые  Я
забыл обменЯть, и несколько шведских крон...
   - Ќу, скажем, двести долларов, - быстро сказал Љиреев. - ќто только длЯ
таможни. - € он опЯть исчез.
   - Ђ теперь довольно шуток, - сказал  ѓончаров.  -  „авайте  перейдем  к
серьезным делам.
   - •орошо, но прежде мне надо позвонить в наше посольство, - сказал Ќик;
последнЯЯ фраза ѓончарова напомнила ему о пустЯчном поручении, которое  он
хотел выполнить, пока не забыл о нем. - ќто был очень строгий приказ, и  Я
обещал следовать ему неукоснительно.
   ‹ицо ѓончарова утратило всЯкое выражение.
   - ђазумеетсЯ, - сказал он. - џ сейчас все устрою. ‚ероЯтно, здесь  есть
телефон, которым вы можете воспользоватьсЯ.
   Ћн отошел к лысому  человеку,  сидевшему  за  столом  в  дальнем  конце
комнаты. Ќик увидел, как они быстро о чем-то заговорили, поглЯдываЯ в  его
сторону. ‡атем лысый кивнул, и они вышли через  дверь,  из  которой  почти
немедленно поЯвились трое одетых в  одинаковые  синие  куртки  китайцев  в
сопровождении четверых встречающих русских, затем индус с черной бородой и
усами, в тюрбане и в костюме,  сшитом  лондонским  портным,  а  за  ним  -
худощаваЯ француженка с грустными главами, необыкновенно грациознаЯ и чуть
небрежно одетаЯ. Ќик узнал знаменитую французскую балерину. Ћна опустилась
в одно из плюшевых кресел и лениво  оглЯделась:  взглЯд  ее  скользнул  по
китайцам,  потом  задержалсЯ  на  англичанине,  теперь  очень  серьезно  и
искренне говорившем что-то в микрофон, который корреспондент держал у  его
губ, словно кормЯ его с ложечки; а потом остановилсЯ на  Ќике.  Ќе  всЯкий
мужчина решилсЯ бы окинуть женщину таким спокойно оценивающим и  предельно
откровенным взглЯдом.
   Ѓыстрыми шагами вошел ѓончаров и поманил Ќика за собой. Ћни оказались в
маленьком кабинете, где лысый служащий, с которым  говорил  ѓончаров,  уже
успел набрать номер телефона. Ћн передал трубку Ќику, поглЯдев на  него  с
нескрываемым любопытством.
   - ‚ам сейчас ответЯт, - сказал ѓончаров. Ћн кивнул лысому,  и  оба  они
вышли, прикрыв за собой дверь, прежде чем Ќик успел сказать, что  разговор
не составлЯет никакой тайны и они ему не помешают.
   †енский голос, несомненно принадлежащий американке, сказал  "Ђлло!",  и
Ќик попросил  вызвать  Њартина  ”иллипса  из  консульского  отдела.  —ерез
несколько секунд мужской голос устало произнес:
   - ”иллипс у телефона.
   - ‘ вами говорит Ќиклас  ђеннет.  џ  только  что  из  ‘токгольма.  ЊенЯ
просила позвонить вам ваша сестра ѓрейс. Ћна взЯла с менЯ  клЯтву,  что  Я
сделаю это сразу же, как только приеду, не то она менЯ убьет.
   ”иллипс весело засмеЯлсЯ.
   - “знаю ѓрейс! Ђ она, случайно, не  просила  сообщить,  что  не  сможет
встретитьсЯ со мной в ‚ене?
   - €менно. Ћна сказала, что будет ждать вас в ђиме.
   - Њне очень жаль, что мы причинили вам столько  хлопот.  Ћна,  конечно,
послала мне телеграмму, но почему-то она  никак  не  может  поверить,  что
телеграф здесь работает. Ћчень жаль, что мне не удастсЯ повидатьсЯ с вами,
ведь Я, как вы знаете, сегоднЯ уезжаю на полтора месЯца в отпуск.  Ќо  раз
уж  вы  позвонили,  Я,  пожалуй,  вас  сразу  же   и   зарегистрирую.   Њы
предпочитаем, чтобы американцы сообщали нам, где  они  остановились,  если
они собираютсЯ пробыть здесь  больше  одной  -  двух  недель.  ќто  только
формальность. Ќо если у  ник  дома  что-нибудь  случаетсЯ,  их