о. - …сли такое  существенное  изменение  в
конструкции  вашего  прибора  не  дает  заметного   изменение   получаемых
результатов, то это может значить только одно: методы устарели, и каков бы
ни был результат, он уже ничего не дает. Њы оба с  вами,  возможно,  зашли
так  далеко,  что  нам  уже  нельзЯ  полагатьсЯ  на  существующие   методы
исследованиЯ.
   - ‚овсе не  обЯзательно,  это  может  означать  и  другое,  -  возразил
ѓончаров. - Њожет быть, результаты одинаковы именно потому, что не зависЯт
от изменений в приборе. €стина заключена в самом Явлении, а не в  приборе,
с помощью которого ее обнаруживают.
   - Ћчень может быть, - согласилсЯ Ќик. - Ќо только если вы имеете в виду
частицы максимальной энергии. ‚ы исключаете результаты, касающиесЯ  потока
частиц низкой энергии. ‚ показаниЯх двух различных  приборов  должна  быть
гораздо большаЯ разница. Џриборы имеют разные питающие напрЯжениЯ,  но  на
результатах это не сказываетсЯ.
   - Ќо каков же, по-вашему, выход? ‚ы что, считаете, что следует  послать
детектор за пределы атмосферы?
   - Љакой в том прок? ‘оздайте прибор  такого  масштаба,  какие  стоЯт  в
ваших контейнерах, и поместите его над атмосферой - ему надо  пробыть  там
десЯтки лет, прежде чем он обнаружит хотЯ бы одну частицу той  энергии,  о
которой мы с вами говорим. Ќет,  земнаЯ  атмосфера  пока  еще  наш  лучший
детектор.
   - ’огда как быть с вашим методом, который вы сами вчера предлагали?
   - Ќу, об этом можно подумать, - сказал Ќик небрежно. -  Џока  ведь  это
только наметки, набросок идеи.
   Ћт удивлениЯ ѓончаров даже рассмеЯлсЯ.
   - € вы говорите таким безразличным тоном о том, что вчера еще заставило
вас так разволноватьсЯ?
   - Ђ разве у менЯ безразличный тон?  -  спросил  Ќик.  Ћн  задумалсЯ  на
секунду. - Ѓыть может, это вот почему мне кажетсЯ, что отныне у менЯ будет
множество всЯческих идей. Џомните,  Я  говорил  вам  в  Њоскве,  с  какими
надеждами Я сюда ехал, и вот они сбылись, и теперь Я жду не дождусь, когда
наконец вернусь домой и примусь за работу. Ќаконец-то это случилось!
   - „а, Я тоже так думаю, - медленно проговорил ѓончаров. - ѓеловани  это
правильно заметил. ’еперь вы именно  тот  человек,  которого  Я  с  самого
начала ожидал встретить. Ќо знаете, даже если вы не  ошибаетесь,  все-таки
одной интуиции тут мало. - Ћн слегка улыбнулсЯ. - џ не могу  сослатьсЯ  на
вашу интуицию в оправдание всех тех перестроек  в  планах,  дополнительных
расходов Я  изменений  сроков,  которые  оказались  необходимы.  џ  должен
вернутьсЯ в Њоскву с конкретными результатами,  каковы  бы  они  ни  были.
Џредположим, что вы правы, - тем не менее Я хочу доказать, что, как бы  ни
был ограничен существующий метод при  опытах  с  потоками  частиц  высокой
энергии, мои подсчеты во всЯком случае правильны в  пределах  возможностей
этого метода.
   Ќик вспомнил про  тех,  кто  оказалсЯ  бы  очень  доволен,  узнав,  что
ѓончаров ошибалсЯ. Ћчевидно, эти люди пришли сейчас на ум и ѓончарову.
   - Ќо тут не может быть никаких сомнений, - уговаривал его Ќик.  -  …сли
вы докажете, что мы достигли пределов надежности  существующего  метода  и
что теперь требуютсЯ иные, новые методы, то это само  по  себе  уже  очень
важно. Љ чему  бы  ни  привел  этот  ваш  эксперимент,  все  равно  выводы
непременно представЯт интерес.
   ѓончаров кивнул, но как-то рассеЯнно, потому что  ему  вдруг  пришло  в
голову нечто в данный момент более важное. Џрисутствие Ќика все это  времЯ
было длЯ него заботой, обузой, постоЯнной помехой, но теперь избавление, о
котором он мечтал, пришло и неожиданно,  и  совсем  не  так,  как  он  это
представлЯл себе. …го растерЯнный взглЯд  выражал  одно:  "‚се  получилось
что-то уж очень скоро", но вслух он сказал только:
   - Ќу, а теперь?
   € в голосе его слышалось беспомощное недоумение.
   - Ђ теперь? - повторил за ним Ќик. - џ сделал все, что собиралсЯ  здесь
сделать... - Ћн не договорил, потому что тоже вдруг почувствовал волнение:
сейчас он расстанетсЯ с ѓончаровым,  как  раз  тогда,  когда,  собственно,
только начинаетсЯ их дружба. € хотЯ потом они, конечно, будут обмениватьсЯ
письмами, было бы ложью уверЯть себЯ, что прощаютсЯ они  ненадолго  и  что
вскоре предстоит новаЯ встреча. Љак знать, быть может, так  оно  и  будет,
но, конечно,  не  исключено  и  то,  что  встретитьсЯ  им  уже  больше  не
доведетсЯ. Џриходилось помнить, кто они и  каково  времЯ,  в  которое  они
живут, ќто времЯ и решит, как и где  пройдет  оставшийсЯ  каждому  из  них
отрезок жизни. ’ам, внизу, их ждала  действительность,  то,  чему  суждено
было свершитьсЯ, а здесь, наверху, только  самаЯ  лучшаЯ,  самаЯ  приЯтнаЯ
возможность  этого  будущего,  то,  что  могло  бы  и  чему  следовало  бы
произойти...
   - …сли через год у нас состоитсЯ съезд физиков, вы приедете? -  спросил
ѓончаров.
   - …сли смогу, -  ответил  Ќик.  -  €  у  нас  в  ‚ашингтоне  созываетсЯ
ежегоднаЯ наша зимнЯЯ конференциЯ. Љак вы, смогли бы попасть к нам?
   - ’оже буду пытатьсЯ, - сказал ѓончаров. - Ќо знаете, Ќик...
   - ‡наю.
   Ќик взЯл руку друга и, поддавшись порыву, сжал ее обеими руками:  жест,
который он позволил себе впервые в жизни, потому  что  открытое  выражение
чувств всегда слишком волновало его - легче  было  спрЯтатьсЯ  под  маской
отчуждениЯ и сдержанности. Ќо он был уверен, что ѓончаров его  понЯл.  Ќик
молчал не потому, что ему  нечего  было  сказать,  но  потому,  что  в  их
отношениЯх было то  большое  и  значительное,  чего  нельзЯ  было  умалЯть
словами.


   ‚алЯ была у себЯ в комнате,  укладывала  вещи  в  потрепанный  чемодан,
раскрытый на постели. “ Ќика мелькнула мысль, что, быть может, именно этот
чемодан ее мать более пЯтнадцати лет назад во  времЯ  эвакуации  возила  с
собой в сибирскую деревню.
   ‚алЯ быстро  поднЯла  глаза,  увидела  Ќика,  стоЯвшего  на  пороге,  и
продолжала укладыватьсЯ.
   - —ерез несколько часов пойдет вниз вездеход встречать машины с  вещами
и продуктами, - объЯснила ‚алЯ. -  џ  хочу  попросить  у  Њити  разрешениЯ
воспользоватьсЯ попутной машиной - Я хочу уехать, вернутьсЯ  в  Њоскву,  к
своей работе. џ знаю, он мне позволит.
   - ѓончаров и не упоминал, что вездеход пойдет вниз так скоро, -  сказал
Ќик. - Ќу, мне немного нужно времени, чтобы собратьсЯ.
   ‚алЯ  замерла,  держа  в  руках  наполовину   сложенное   темно-красное
шерстЯное платье.
   - ђазве ты... џ не знала, что ты собираешьсЯ ехать.
   - ’ы хочешь сказать, что решила ехать одна, без менЯ?
   Ћна опустила руки, и платье упало на кровать.
   - Њой отъезд никак не свЯзан с тобой. Ќик. ЊоЯ работа  кончена,  делать
мне здесь больше решительно нечего.
   - ѓончаров не преминул бы сказать тебе об этом, если бы считал, что это
так. ’ы хочешь опЯть убежать от менЯ. ‚алЯ.
   - Ќо на этот раз по-другому, - произнесла она с расстановкой. - Ќа этот
раз Я действительно хочу уйти. Њы с тобой оба совершили ошибку, вот и все.
- …й было мучительно трудно произнести это. ‹ицо ее было бледно.  -  џ  не
знаю, что думаешь ты, но, ко-моему, мы с тобой очень разные люди.  ‚  тебе
слишком много печали, и слишком часто Я ее не понимаю.
   Ќик знал, что ‚алЯ права, во  был  подавлен  тЯжестью  утраты.  Ћн  мог
только взмолитьсЯ.
   - Ќо этого больше нет! џ изменилсЯ.
   Ћна покачала головой.
   - ’ы изменилсЯ, это правда, но не в том смысле, как Я  говорю.  Ђ  если
даже и так, теперь уж слишком поздно. ‚се, что ты пыталсЯ объЯснить мне  и
что Я не желала слушать, - все это было правильно.
   Ћн хотел было возразить, не ‚алЯ остановила его.
   - Ђх, Ќик, прошу тебЯ! - сказала она умолЯюще. -  Њне  и  так  нелегко.
’еперь мне уже безразлично, кто  из  нас  прав,  а  кто  виноват.  ‘  этим
покончено. Ќо Я рада,  что  это  было.  €наче  мы  разошлись  бы  с  таким
чувством, будто что-те осталось незавершенным. Њы мучились бы,  тосковали.
Ќо это ужасно, если мы сейчас начнем ссоритьсЯ. ‹учше давай просто  скажем
друг другу спасибо за то хорошее,  что  у  вас  было.  џ  хочу,  чтобы  мы
сохранили дружбу. џ восхищаюсь, горжусь тобой,  но  мы  не  подходим  друг
другу, нет! ‚ душе у тебЯ заключено что-то непонЯтное мне, чего Я  еще  не
коснулась, Я знаю. € у менЯ есть  своЯ  страсть  -  не  раскрытаЯ  еще.  џ
уверена в этом, но уверена также, что ты не тот человек, у  которого  есть
ключ к моей душе. ’ак лучше нам  расстатьсЯ.  Џомоги  мае,  Ќик.  …сли  ты
задумал уезжать - уезжай, а Я не поеду. Џоверь, это мое искреннее желание.
   - ЋстатьсЯ здесь?
   - „а.
   - ‘ ѓончаровым?
   Ћна промолчала.
   - ‘ Њитей? - снова спросил он, уже мЯгче.
   - „лЯ того, о чем ты думаешь, слишком  поздно,  -  ответила  она.  -  ‚
глубине души он, вероЯтно, считает менЯ...
   Ќик не сразу схватил смысл русского слова, но в следующее мгновение  он
уже понЯл его - она как будто хлестнула его по лицу, и он  даже  не  сумел
ничего ответить.
   - € ты предлагаешь мне уехать и так вот тебЯ оставить? ђазве Я могу так
поступить?
   - ’еперь ты не в силах что-либо поправить, - мЯгко настаивала она. - “ж
так сложилось. џ должна жить, работать с ними со всеми, потому что здесь Я
проживу всю мою жизнь. Ќе беспокойсЯ за менЯ, со мной все будет хорошо,  Я
справлюсь.
   - Ђ Я?
   - € ты тоже. € что бы ЊитЯ ни думал обо мне как о женщине,  он  никогда
не перестанет быть мне другом.
   Љак он ни уговаривал.  ‚алЯ  была  непоколебима.  ‚  глубине  души  Ќик
понимал, что она права, и ‚алЯ знала, что втайне он с  ней  согласен.  ќто
была  уже  не  прежнЯЯ  девочка,  наивнаЯ,  порывистаЯ.  ‚  ней  поЯвилась
спокойнаЯ,  освобожденнаЯ  от  иллюзий  уверенность.  Ћна  стала   мудрее,
терпимее. ђазговор их окончилсЯ так же сумбурно, как и  началсЯ,  и  после
него осталось сожаление, усталость и растерЯнность, оттого что облегчение,
которого они ожидали, не наступило. Ћни не  смогли  найти  слово,  которое
действительно было бы последним, ни поцелуЯ, который стал  бы  прощальным.
„аже в самый момент отъезда, когда Ќик уже усаживалсЯ в кабину  вездехода,
а ѓончаров, ‚алЯ и все остальные, провожаЯ, стоЯли во дворе, то,  что  еще
хотели сказать друг другу Ќик и ‚алЯ, потонуло в неожиданном реве  мотора.
Ќичто в мире не кончаетсЯ, подумал Ќик, просто переходит во что-то другое.
   Њашина рванулась вперед, на секунду Ќик потерЯл равновесие и  качнулсЯ.
Љогда он снова  выпрЯмилсЯ  и  оглЯнулсЯ  назад,  провожавшие  по-прежнему
стоЯли во дворе, махали ему руками, что-те кричали. Ќик  увидел,  как  они
повернулись и направились к дому.  Џоследними  уходили  ‚алЯ  и  ѓончаров.
Ћставшись одни, они еще долго глЯдели вслед машине, потом ѓончаров положил
руку ‚але на плечо. ‚алЯ сейчас же повернулась, и оба пошли  к  двери  как
раз в тот момент, когда вездеход начал неуклюже взбиратьсЯ на край впадины
и на одно мгновение как будто заколебалсЯ на этом пороге внешнего мира.  ‚
последний раз Ќик оглЯнулсЯ, но двор уже опустел. ’рактор дал сильный крен
вперед и пустилсЯ в трудный путь туда, где оставалась  всЯ  прежнЯЯ  жизнь
Ќика.
   ‚сю дорогу до ’билиси он не переставал думать  о  ‚але,  и  всю  дорогу
дальше, до самой Њосквы, сердце у него сжималось  от  не  покидавшего  его
чувства сожалениЯ, хотЯ он понимал,  что  ‚алЯ  поступила  правильно,  так
будет лучше и длЯ него и длЯ нее. ’огда откуда же эта печаль? - недоумевал
Ќик. —то пробудила ‚алЯ в его душе, если  это  обернулось  такой  щемЯщей,
невыносимой тоской, которую не выразить словами? Ћтвет был  где-то  рЯдом,
но он ускользал, не давалсЯ в руки. …сли бы только Ќик  знал,  где  искать
его!


   Ћн уже несколько дней, как вернулсЯ в Њоскву, а  его  все  преследовало
чувство тоскливого недоумениЯ.  Ћн  никому  не  позвонил,  даже  Ђнни.  Ћн
заказал себе место в самолете: через  неделю  он  улетал  домой,  как  раз
накануне  днЯ,  когда  истекал  срок  его  визы.   Ќик   чувствовал   себЯ
опустошенным, он действовал как автомат. ‚нешне все шло, как обычно, -  он
был все дни занЯт, второпЯх, равнодушно досматривал то, что обычно смотрЯт
туристы и что он не успел посмотреть. Ќо он смотрел и не видел. Џосле  юга
Њосква показалась по-зимнему тусклой, ЯркаЯ  летнЯЯ  одежда  скрылась  под
черными и коричневыми пальто. ‚ сером воздухе стойко держалсЯ острый запах
мокрого снега, такой тЯжелый после прозрачной свежести гор. Ќочью  лЯзг  и
грохот  военных  машин  становилсЯ  все  громче  и  длилсЯ   все   дольше:
заканчивалась подготовка к военному параду. Џо  всему  городу  уже  начали
развешивать стЯги и полотнища в честь годовщины ЋктЯбрьской революции. ‚се
вокруг было в движении, в спешке.
   Ќик бродил по музеЯм, галереЯм, выставкам, древним  церквам,  по  домам
знаменитых людей, где все осталось таким, каким было при их жизни,  и  где
теперь царила тишина. Ќо ничто не проникало в глубину его  сознаниЯ.  „аже
вновь  обретеннаЯ  способность  к  творческому  труду   как   будто   была
парализована в самый момент ее взлета и умерла.  Ѓыть  может,  вдохновение
его было временным, он заразилсЯ им  от  ѓончарова.  Ќо  этому  верить  не
хотелось.
   Љак-то в метро  Ќик  поднималсЯ  на  длинном  эскалаторе  сквозь  строй
холодных мраморных колонн, суровых  статуй,  нарЯдных  люстр,  сверкающего
красного, черного и зеленого камнЯ. Ќа времЯ  этого  долгого  подъема  Ќик
оказалсЯ  затерЯнным  среди  плотной  людской  массы.   Ќа   поднимавшемсЯ
параллельно эскалаторе на одном с ним уровне  стоЯла  молодаЯ  деревенскаЯ
женщина в платке и тесно  облегавшем  ее  поношенном  черном  пальто,  Ћна
держала плотно закутанного младенца и  новую  сумку  из  блестЯщей  черной
клеенки. †енщина улыбалась ребенку, личика которого Ќик  не  видел,  потом
засмеЯлась и нежно над ним заворковала. Ѓормотание  ее  ласкового  голоса,
непонЯтные Ќику слова, в которых сосредоточилась всЯ материнскаЯ любовь  и
нежность, с силой ворвались в замкнутый мир его сознаниЯ. ‚  памЯти  вдруг
возникла темнаЯ ветренаЯ ночь возле планетариЯ, где  ‚алЯ  поцеловала  его
первый  раз...  офицер-грузин,   уткнувший   лицо   в   шейку   сынишки...
коричнево-зеленаЯ  квартира,  казавшаЯсЯ  такой  громадной   и   пустынной
мальчику, который так и вырос,  думаЯ,  что  постоЯннаЯ  тоска  по  любви,
всегдашнЯЯ хватающаЯ за горло боль - вечные и неизменные спутники жизни.
   ќти три образа промелькнули у него перед глазами, как ловко стасованные
полупрозрачные карты, сквозь которые  он  продолжал  смотреть,  не  отводЯ
глаз, на женщину, стоЯвшую почти рЯдом с ним  и,  как  и  он,  скользившую
вверх вместе с эскалатором. € внезапно тот самый ответ,  который  Ќик  так
жадно искал, открылсЯ ему: ребенок на руках  у  женщины  ощущал  ту  самую
любовь, которую Ќик страстно хотел почувствовать в те давние  годы,  когда
слова  воспринимались  как  смутные  звуки  и  правда  любви  могла   быть
воспринЯта лишь в голосе, в ласке, в милых, обожающих глазах. ќто  счастье
не выпало ему на долю, и потому он не мог дать  имени  тому,  к  чему  так
рвалсЯ, - ‚алЯ своим голосом коснулась заледеневшего сгустка его  тоски  и
пробудила ее от долгих десЯтилетий оцепенениЯ,  хотЯ  и  с  опозданием  на
целую жизнь. Ћн изголодалсЯ по любви, он томилсЯ по ней всю свою жизнь, он
готов был впивать ее бесконечно и, однако, не  мог,  не  в  состоЯнии  был
удержать ее, потому что, как это вдруг стало ему Ясно, в глубине  души  не
считал себЯ достойным любви. ѓде-то во мраке прошлого он все еще оставалсЯ
тем человеком, который уничтожил мир и все сущее в нем,  обрушив  на  него
ослепительно-белую гибель. ’от человек втайне нес самим на себЯ наложенную
печать Љаина. Ћн проехал полсвета в поисках самого  себЯ,  и  вот  что  он
наконец нашел. Ќик не видел больше ни женщины, ни ребенка, они  расплылись
перед ним множеством пЯтен, и он стиснул зубы, чтобы удержать  слезы.  Љак
всегда, прЯча чувства, он высоко вскинул голову, и тут его уже сухие глаза
увидели дощечку с надписью. Ћн ожидал,  что  прочтет  на  ней:  "‚ыход  на
улицу", - но она сулила большее, на ней стоЯло: "‚ыход в  город",  и  Ќику
вдруг стало как будто легче - в конце концов ему даетсЯ  больше  того,  на
что он чувствовал себЯ вправе рассчитывать.
   ќскалаторы  вышли  на  поверхность,  выбрасываЯ  людские  потоки.   Ќик
двигалсЯ словно во сне. ЏройдЯ несколько шагов, он остановилсЯ и стоЯл как
потерЯнный. Џотом глубоко вздохнул.  Њимо  него,  задеваЯ  и  толкаЯ  его,
двигались люди - целые толпы людей. ѓлЯнув поверх их  голов.  Ќик  заметил
будку телефона-автомата, и его  охватило  страстное,  неудержимое  желание
кинутьсЯ туда, сквозь всю эту  толпу,  чтобы  услышать  голос  человека  -
единственного в этом городе, единственного на всем свете, который радостно
удивитсЯ и облегченно вздохнет, узнав о его возвращении и обо всем, что  с
ним произошло. € все поймет.
   Ќик  вытащил  из  кармана  пригоршню  мелочи.  ‘реди  русских   копеек,
американских центов, английских пенсов и  шведских  эре  он  с  удивлением
заметил знакомый голубой шарик. Ќик смотрел на  него  и  лукаво  улыбалсЯ,
пока набирал номер - единственный во всей Њоскве, который  знал  наизусть.
Ћн  прижал  плечом  телефонную  трубку  и  ждал.  ‘ердце  у  него   бешено
колотилось, пальцы не слушались, а он  все  старалсЯ  отпереть  замочек  у
северного полюса крохотного глобуса.  ‚се  произошло  почти  одновременно:
цепочка отстегнулась, и из телефона послышалсЯ теплый,  всегда  как  будто
вопрошающий знакомый голос.
   - ќто Я! - сказал Ќик, и слова его прозвучали как победный  клич.  -  џ
вернулсЯ!