овно  приплюснутой  башкой,  с
сильной челюстью, прочерченной белой  полоской  так,  что  кажетсЯ,  будто
выпЯчена  нижнЯЯ  губа.  ѓолова  ”ранческо  бессознательно  поворачиваетсЯ
справа налево, слева направо, совсем как у сигнальщика, совсем как у  двух
подручных мальчишек, внимательно следЯщих за маневрами подсадного.  “ж  не
слишком ли передержал подсадного сигнальщик?!
   ’ут только ”ранческо начинает понимать,  что  он  предпочел  бы  сейчас
находитьсЯ у трабукко, следить за маневрами косЯка  и  чтобы  билось,  как
бешеное, сердце, и чтобы спирало дух в ожидании, когда сигнальщик  крикнет
свое "„авай, давай!", повинуЯсь которому послушно захлопнетсЯ пасть  сети,
и рыбаки бросЯтсЯ к воротам, а он тоже  броситсЯ  им  помогать  -  словом,
предпочел бы быть там, а не ждать в этой пещере свою возлюбленную.
   Ќо тут же он гонит эту мысль, столь недостойную той страсти, которой он
так горд.
   Ћн отходит от пролома. ЋборачиваетсЯ. „онна ‹укрециЯ шагает  по  песку,
прЯмаЯ, высокаЯ, в платье с длинными рукавами,  с  закрытым  воротом,  всЯ
повитаЯ ослепительным светом солнца-льва. Ћна входит в пещеру.
   € вот они  стоЯт  лицом  к  лицу  при  входе  в  пещеру,  под  солнцем,
десЯтикратно отраженным гладью морЯ и белоснежным песком плЯжа.
   Ћни молча глЯдЯт друг на друга.
   Ќа  ”ранческо   синие   бумажные   брюки,   сужающиесЯ   книзу,   грубо
простроченные белыми нитками на  боках  -  словом,  на  ковбойский  манер;
рубашка  по  самой-самой  последней  моде  нынешнего  лета,  без   верхней
пуговицы, потому что на морских курортах галстука не носЯт, но  рубашка  и
не распахнута на  груди,  потому  что  на  месте  застежки  пришито  нечто
напоминающее жабо, как в достославные  минувшие  времена,  длинные  рукава
засучены выше локтЯ - чтобы чувствовалась в туалете небрежность.
   „онна ‹укрециЯ про себЯ решает: когда они в скором времени  будут  жить
вместе в ‘еверной €талии, придетсЯ ей отучить его одеватьсЯ  по  последней
моде, особенно по последней неаполитанской моде.
   Ђ его, его терзает тошнотворнаЯ тоска. ‚едь впервые он очутилсЯ в таком
уединенном месте со своей возлюбленной, и полагалось бы  ему,  думает  он,
схватить ее в свои объЯтиЯ, покрыть поцелуЯми. Ќо  она  смотрит  на  него,
неподвижнаЯ, безмолвнаЯ, строго одетаЯ. —то же  ему  прикажете  делать?  ‚
чем, в сущности, состоит его долг?
   - Ђ Я тут на трабукко смотрел, - начинает он.
   - ђазве отсюда видно трабукко?
   - ‘низу видно.
   - Ђ нас они не могут видеть? - спрашивает она.
   - Љак же они нас увидЯт?
   - ‚ы давно уже здесь?
   - Ќет, - отвечает он.
   Ћн стоит перед ней, смотрит на  нее  во  все  глаза,  а  глаза  у  него
большие, голубые, навыкате.
   Ќе без чувства внутреннего удовлетворениЯ думает  она  о  том,  как  не
похож ”ранческо на всех этих южан - стоит только южанину завидеть женщину,
и тут же взглЯд его становитсЯ пламенным, а если женщина по тем  или  иным
причинам не может защитить себЯ от его домогательств,  в  глазах  поЯвитсЯ
снисходительно-гордое выражение. Ћна легко представлЯет себе  ”ранческо  в
какой-нибудь гостиной,  скажем,  в  ’урине.  …й  по  душе,  что  он  такой
сдержанный, нет в нем ничего южного (кроме этой нелепой манеры одеватьсЯ),
скорее уж похож на англичанина.
   Ђ его душит это затЯнувшеесЯ молчание,  эта  ее  неподвижность.  Ћн  не
выполнил своего прЯмого долга, не посмел взЯть свою любовницу.
   - Ћни на подсадного ловЯт, - говорит он.
   - Ќа подсадного? - переспрашивает она.
   Ћн объЯснЯет, что такое ловить  на  подсадного.  ѓоворит  он  степенно,
медленно, хорошо поставленным голосом. ѓоворит  короткими  фразами,  после
каждой фразы выдерживает паузу.
   Ћна думает, что судью  Ђлессандро,  ее  мужа,  интересуют  только  лишь
возвышенные беседы, общие идеи да герои минувших дней. Ђ ”ранческо говорит
о технике лова, говорит спокойно, как знаток этого дела,  -  вот  таким  и
должен быть настоЯщий мужчина. Ћна уверена, что он мастер на все  руки  (а
он вовсе не мастер).
   Ђ он, он думает, что  долг  настоЯщего  мужчины  -  сжать  ее  в  своих
объЯтиЯх, повалить на землю и взЯть. Ќо  землЯ  в  пещере  сыраЯ,  во  все
стороны разбегаютсЯ дорожки цвели. Ћн  не  смеет  повалить  на  землю  эту
высокую, красивую женщину, да еще в таком  строгом  платье.  Ћсобенно  его
смущает мысль о том, что на платье от плесени непременно останутсЯ пЯтна.
   ђаздаетсЯ крик сигнальщика:
   - „авай, а ну давай!
   Ћрет он таким истошным голосом, что слышно даже в пещере.
   - ‘еть тЯнут, - поЯснЯет ”ранческо.
   Ћна стоит против него,  но  соблюдает  между  ними  дистанцию.  Ћна  не
движетсЯ с места, как будто вот так,  с  дальнего  расстоЯниЯ,  хочет  его
получше разглЯдеть. "•оть бы помогла мне", - думает он.
   - •отите на  них  посмотреть?  -  предлагает  ”ранческо.  -  ќто  очень
любопытно.
   Ћна думает: "Љакой же он деликатный!"
   - Ќу конечно же, - отвечает она.  -  ќто,  должно  быть,  действительно
очень любопытно.
   Ћн берет ее за руку,  помогает  взобратьсЯ  на  выступ  возле  пролома,
пробитого зимними потоками в скале.
   - ‚ы никогда не видели, как работает трабукко? - спрашивает он.
   - ’олько издали видела, - отвечает она.
   Ћн садитсЯ на уголок выступа, она стоит рЯдом.
   - Љак-то,  -  продолжает  он,  -  они  выловили  за  один  раз  пЯтьсот
килограммов рыбы.
   - ‚от-то, должно быть, радовались, - замечает она.
   - „а, но только это редко бывает.
   Ћн сидит, она стоит с ним рЯдом, но из этого положениЯ  донне  ‹укреции
не слишком хорошо видно трабукко; она делает шаг вперед,  чтобы  ”ранческо
не подумал, будто ей неинтересна вознЯ рыбаков; ее  бедро  касаетсЯ  плеча
юноши. ‚ыступ, на который они взобрались, скорее длинный, чем  широкий,  в
длину на нем может улечьсЯ человек, а в ширину - тесно  прижавшись,  двое;
почва здесь рыхлаЯ, под  ногами  горнаЯ  порода,  перемолотаЯ  в  песок  -
следствие неустанной работы морЯ и зимы. "‚от здесь, - думает ”ранческо, -
Я должен ее взЯть". Ќа памЯть ему приходЯт их студенческие разговоры - как
нужно братьсЯ за дело, чтобы  разжечь  женщину,  чтобы  подготовить  ее  к
наслаждению, чтобы ее удовлетворить; но его берет страх при мысли, что  он
сдрейфит перед таким множеством обЯзанностей.
   ‘игнальщик снова бросает свой крик, только еще более нетерпеливо:
   - Ђ ну давай, давай!
   ђыбаки, тЯжело ступаЯ, ходЯт вокруг воротов - одни по часовой  стрелке,
другие - в обратном направлении, в зависимости  от  того,  как  расположен
ворот.
   ”ранческо обхватывает рукой колени донны  ‹укреции,  не  выпускает  их,
сжимает.
   ‹укрециЯ отстранЯет его руку.
   - Ќе двигайсЯ, - говорит она.
   Џотом берет в ладони его голову и прижимает к своему боку.
   - Ќе двигайсЯ! - повторЯет она.
   Ќа деревЯнной галерейке подручные мальчишки громко стучат ногами.
   - „авай, а ну давай! - орут они в тон сигнальщику.
   ‘крипЯт блоки, визжат тросы, дрожат канаты. Њедленно  подымаетсЯ  сеть,
преодолеваЯ толщу воды. ‚есь экипаж сухопутного траулера дружно вопит:
   - Ђ ну давай! „авай!
   ‘тенки сети уже высоко поднЯлись над водой, но сама сеть с грузом  рыбы
еще не показалась на поверхности.
   ‹укрециЯ крепче прижимает голову ”ранческо к своему боку.
   ”ранческо не знает, как ему быть: обнЯть снова или не  обнимать  колени
своей возлюбленной. ‚едь недаром же она отстранила его  рукой,  но  он  не
смеет найти более удобное положение. "…сли  Я  пошевелюсь,  она  подумает,
будто Я нарочно отодвигаюсь от нее, потому что обиделсЯ".
   Ћна ласково гладит ему висок, лоб. …ле-еле,  самыми  кончиками  пальцев
касаетсЯ их. ‘овсем не такой представлЯлась ему пылкаЯ страсть. Ќо он  уже
не думает о своем мужском долге. Ћн закрывает глаза.
   Ћна кладет ладонь на эти закрытые глаза, легонько нажимает на веки.
   Ћн снова обхватывает ее колени, но теперь уже  не  сжимает  их.  Џросто
нежно прижимает их к себе. Ћна не отводит его рук. Ќо так воистину  велика
благодать   нежности,   что   он   уже   не   чувствует   себЯ   обЯзанным
"воспользоватьсЯ  своим  преимуществом,  чтобы  подготовить  почву",   как
выражаютсЯ его коллеги по юридическому факультету.
   ’ак проходит несколько минут.
   - ’ы совсем не такой, как другие мужчины, - говорит донна  ‹укрециЯ.  -
Ћни только о пакостЯх и думают. „о чего же Я люблю тебЯ за твое  терпение,
за то, что ты так хорош со мной. џ люблю тебЯ, ”ранческо.
   Ћн повинуетсЯ  руке,  прижимающей  его  голову  к  боку,  этой  сильной
женщины,  нежной  его  возлюбленной.  Љакие  разымчивые  слова  умеет  она
выбрать! Ћн чувствует всем лицом теплоту ее живота, а  на  волосах  легкое
прикосновение ее ладони. € распадаетсЯ печаль, гнездившаЯсЯ в его груди.
   ђыбаки на трабукко застопорили вороты. ‘еть уже всЯ  целиком  поЯвилась
на поверхности. Ћгромные рыбины последним усилием стараютсЯ удержатьсЯ  на
гребне волны, но  она  уходит  из-под  них;  стараютсЯ  выпрыгнуть  прочь,
тычутсЯ в медленно ползущую кверху сеть; они взмывают в воздух и шлепаютсЯ
одна на другую;  чуть  подрагивает  блестЯщаЯ  чешуЯ  и  плавники.  ђыбаки
утирают пот, на глазок прикидывают улов и подсчитывают  доходы.  Џодручные
мальчишки орудуют гигантским сачком.
   ‚ свое времЯ одним из величайших удовольствий ”ранческо было  смотреть,
как подымаетсЯ из морЯ сеть  трабукко.  Њальчишкой  он  так  же  топал  от
нетерпениЯ ногами, как эти подручные, кричал вместе с ними: "„авай,  а  ну
давай!" ћношей он помогал рыбакам вращать ворот, если видел, что  какой-то
рыбак притомилсЯ, занимал его место. Љрепкий малый, и, когда он всем своим
солидным весом налегал на ручку ворота, дело спорилось.
   Ђ теперь он сидит закрыв глаза и чувствует лбом горЯчее тело  ‹укреции,
сильной и  прекрасной  женщины.  Ћн  слышит,  как  прыгают  большие  рыбы,
стараЯсь прорвать  Ячейки  сети;  но  глаз  он  не  открывает.  Ћтныне  он
настоЯщий  мужчина,  ему  уже  нечего  делать  среди  этой  юной   когорты
героев-девственников, предающихсЯ зверским забавам, он отдаетсЯ на милость
чужой воле.
   € ему, юноше, который с детских лет прошел страшную  школу  -  научилсЯ
из-за своего отца, Њаттео Ѓриганте, следить за  каждым  своим  жестом,  за
каждой своей фразой, даже за выражением  глаз,  -  навертываютсЯ  на  Язык
слова, о которых он за минуту до того и не думал.
   - ЏресвЯтаЯ дева ЊариЯ, - шепчет он.
   ’ак разрешаютсЯ двадцать два беспросветных года.
   - Љак Я люблю вас, донна ‹укрециЯ, как люблю, люблю вас.
   Ћна отвечает тем же; "џ люблю тебЯ, ”ранческо"  -  и  прижимает  голову
юноши к своему лону. ЏовторЯет эту фразу столько раз подрЯд, пока и с  его
губ тоже, как в забытьи, не срываетсЯ это "ты".
   - џ люблю тебЯ, ‹укрециЯ.
   ѓлаза у него закрыты, все тело расковано,  и  впервые  в  жизни  он  не
думает ни о  каком  "долге",  как  подобает  мужчине  в  объЯтиЯх  любимой
женщины.
   ’ак пробыли они  долго,  не  нарушаЯ  ни  единым  жестом  этого  покоЯ,
молчали, лишь изредка повторЯЯ все те же слова. Љогда  он  наконец  открыл
глаза, сеть уже снова забросили в море, сигнальщик снова сидел  верхом  на
центральной стреле, а остальные рыбаки дремали себе на бережку.
   - џ получил ответ от туринской фирмы, - начал он.
   Ћн протЯнул ‹укреции письмо, посланное по его просьбе до  востребованиЯ
и вызвавшее настоЯщий допрос со стороны отца.  „иректор  соглашалсЯ  взЯть
его к себе в фирму на условиЯх, указанных его неаполитанским  агентом.  Ќо
ему хотелось бы  предварительно  познакомитьсЯ  с  новым  служащим,  и  он
предлагал ”ранческо воспользоватьсЯ летними каникулами  в  университете  и
заглЯнуть к нему. …сли  они  договорЯтсЯ,  что  весьма  вероЯтно,  молодой
человек может приступить к работе уже с октЯбрЯ и одновременно  продолжать
учебу в ’уринском университете.
   - Ќадо ехать, - сказала ‹укрециЯ.
   - Љонечно, надо, - согласилсЯ он. - „умаю, денька на  два  мне  удастсЯ
улизнуть от дЯди из Ѓеневенто. Ћтец ничего не узнает. ’олько денег у  менЯ
на дорогу нет.
   Ћн побоЯлсЯ бы раньше произнести такие слова. Ќо  сейчас,  когда  донна
‹укрециЯ снЯла с него оковы обычной сдержанности, он заговорил  о  деньгах
как о чем-то вполне естественном.
   - “ менЯ есть деньги, - говорит она.
   Ќа следующий день ему уже пора было отправлЯтьсЯ к  дЯде  в  Ѓеневенто.
Ћни договорились, что к вечеру она пришлет ему с „жузеппиной нужную  сумму
в запечатанном конверте.


   ‚ полдень Њаттео Ѓриганте и Џиццаччо сидели на обычном своем месте,  на
террасе бара "ЏлЯж" под открытым небом, перед бутылками кока-колы. ’ерраса
-  это  просто  дощатый  настил,  положенный  на  малонадежный   кирпичный
фундамент, стоЯщий прЯмо на песке; шаги  здесь  отдаютсЯ  как-то  особенно
гулко, словно под ними бездоннаЯ пропасть; стоит топнуть ногой,  и  сквозь
щели  настила  взлетает  сераЯ  пыль,   -   словом,   место   не   слишком
привлекательное; Њаттео Ѓриганте любит, чтобы кругом было  все  массивное,
солидное, - скажем, как в "‘портивном баре",  где  пол  и  стены  выложены
керамическими плитками, или как в барах ”оджи, где полы и стены мраморные.
‡имой всЯ  жизнь  Џорто-Њанакоре  сосредоточиваетсЯ  на  ѓлавной  площади;
поэтому-то незачем искать себе иного прибежища, кроме "‘портивного  бара",
где все, что происходит на площади, сразу же разноситсЯ  почти  неуловимым
эхом, однако Ѓриганте улавливает  его  и  даже  истолковывает  его  смысл:
видит, как  встретились  два  человека,  заключили  между  собой  какую-то
сделку, не на словах даже, а просто еле заметным  движением  руки,  кивком
головы, и тут же разошлись в разные стороны, так что никто, казалось бы, и
не заметил их встречи. Џоэтому зима длЯ Ѓриганте самое удобное времЯ года.
Ќо вот с пЯтнадцатого июлЯ по тридцатое августа, с полуднЯ до двух  часов,
приходитсЯ торчать здесь, потому что надо контролировать плЯж.
   Џо обе  стороны  бара  расположена  дюжина  кабинок.  ѓромкоговоритель,
прикрепленный к  высокому  столбу,  передает  итальЯнские  песенки.  Ђ  на
помосте - железные стульЯ и столики, выкрашенные в зеленый цвет,  все  уже
занЯты публикой.
   ЏлЯж - длиннаЯ и узкаЯ полоса, идущаЯ  вдоль  шоссе,  которое,  петлЯЯ,
спускаетсЯ от ѓлавной площади. ђЯдом  с  портом  на  песке  лежат  рыбачьи
лодки, и там же сушатсЯ сети. „ругим своим концом, в  сторону  мыса,  плЯж
упираетсЯ в опорную стенку - за  ней  начинаютсЯ  бескрайние  апельсиновые
плантации, принадлежащие дону Ћттавио. ‚ ширину плЯж - двадцать метров.  ‚
длину - тысЯча двести метров. Ѓар и кабины расположены в самом его центре.
ѓромкоговоритель здесь мощный, и радиопередачи слышно в любой точке плЯжа.
   ‘ помоста бара просматриваетсЯ всЯ  узкаЯ  песчанаЯ  полоска  плЯжа,  а
также и всЯ бухта со спокойной, без единой морщинки, водой, котораЯ никого
не интересует; только  между  кромкой  берега  и  первой  песчаной  грЯдой
облюбовали себе загон купальщики, здесь  же  они  раскатывают  на  морских
велосипедах и на резиновых лодках. Ќикто даже не подымет глаз к горизонту,
разве чтобы удостоверитьсЯ, не одолел ли либеччо налетевшего сирокко; если
одолел, то тогда наблюдающий увидит, как грЯда туч поплывет  к  берегу  и,
коснувшись вершины горы, разразитсЯ дождем; но нынешний год такое  еще  ни
разу не случалось. …сли же посмотреть на мыс Њанакоре, закрывающий бухту с
востока, то можно разглЯдеть костЯк  трабукко,  возле  которого  ”ранческо
Ѓриганте и донна ‹укрециЯ как раз говорЯт о своей любви  и  который  похож
отсюда на огромный корабль, готовЯщийсЯ,  обогнув  мыс,  уйти  в  открытое
море; но большинство купальщиков трабукко ничуть не интересует.
   ‘овсем небольшой плЯжик, вытЯнутый в  длину  от  мола  до  апельсиновых
плантаций дона Ћттавио. ‘  морЯ  не  видать  опорных  стенок,  ограждающих
апельсиновые и лимонные плантации,  которые  спускаютсЯ  к  самому  шоссе.
Ћднако находЯтсЯ они во владении трех различных компаний,  у  каждой  своЯ
территориЯ, причем строго отграниченнаЯ  от  соседних  участков,  хотЯ  на
рубежах плантаций нет ни насыпи, ни даже разделительных линий.
   Џространство  метров  в  пЯтьдесЯт  от  порта  до  кабинок  принадлежит
простому народу. ќто, конечно, некое новшество, что простой народ ходит на
плЯж, и отвоевали это право сразу же  после  войны  мальчишки  в  возрасте
тринадцати-пЯтнадцати лет; учитель, переведенный из ѓенуи в Њанакоре - что
равносильно негласной опале, - обучил их плавать кролем и прыгать в воду с
мола. ‡а ними поЯвились девчонки, все та  же  когорта  отважных  девчонок,
которые,  пользуЯсь  послевоенной  неразберихой,  осмелились  кататьсЯ  на
велосипеде, не обращаЯ вниманиЯ на проклЯтиЯ старух, на камни,  посылаемые
им вдогонку гуальони, которых науськивал местный свЯщенник;  они  приучили
все-таки манакорцев к этим поездкам на велосипедах, несмотрЯ на сальности,
которые выкрикивали им вслед мужчины, приравниваЯ  велосипедное  седло  ко
всему, что имеет остроконечную форму, а сам велосипед - ко всему,  на  что
можно усестьсЯ верхом, и несмотрЯ  на  то,  что  другой  учитель,  впрочем
"красный", утверждал, что сначала нужно взЯть в свои руки власть и  только
потом начать  постепенно  переделывать  нравы;  утверждал  он  также,  что
желание  девушек  ездить  на   велосипеде   в   чем-то   перекликаетсЯ   с
высказыванием Љлары –еткин о свободной любви, что ЯвлЯетсЯ мелкобуржуазным
пережитком, осужденным ‹ениным в его знаменитом письме. Ћдержав  победу  в
борьбе за право езды  на  велосипеде,  те  же  самые  молоденькие  девушки
приступили к завоеванию плЯжа; правда, купальные их костюмы,  которые  они
носЯт еще и по сей день, высоко закрывают спину, доходЯт почти  до  колен,
под костюм обЯзательно поддевать  еще  и  лифчик,  а  на  костюм  нацепить
юбочку, чтобы прикрыть живот и бедра. Џервые два  летних  сезона  все  это
происходило под защитой братьев, которые расхаживали дозором взад и вперед
на шоссе, засунув руку в карман и сжав в кулаке  окулировочный  нож,  пока
девицы купались или загорали на песочке, торжествуЯ свою победу,  хмельные
от собственной отваги.
   ‘ тех пор свобода нравов пошла вперед гигантскими шагами.  ’еперь  сами
матери семейств приходЯт вместо с дочками на плЯж, спускаютсЯ  к  морю  из
‘тарого города со всем своим выводком, цеплЯющимсЯ за их подолы,  болтают,
сидЯ группками на песке, иногда даже,  расхрабрившись,  эти  матроны  тоже
идут купатьсЯ, входЯт в воду до  половины  бедер  в  своих  белых  длинных
полотнЯных рубахах, ступают мелкими боЯзливыми шажками, но зато утверждают
свою  свободу;  входЯт  по  двое,  по  трое,  нервически   похохатываЯ   и
подбадриваЯ друг друга громкими  шлепками  по  спине  мокрой  ладошкой,  а
другой рукой придерживают у колен  краЯ  своих  длинных  белых  полотнЯных
рубах, так, чтобы они топорщились у бедер, и  тогда  не  будет  выделЯтьсЯ
зад.
   Њатери, девушки, детвора - словом, простой народ располагаетсЯ на плЯже
поближе к порту (там, где сушатсЯ сети среди рыбацких лодок, вытащенных на
песок), метрах в пЯтидесЯти от кабинок. €х мужчины на плЯж не  ходЯт,  они
либо работают, либо безработные и стоЯт на своем обычном  посту,  подпираЯ
стены домов, выходЯщих на ѓлавную  площадь;  по  воскресным  же  днЯм  они
предпочитают рыбалку, футбол или играют в "закон" в тавернах.
   Џо  обе  стороны  кабинок  песок  принадлежит   манакорской   знати   и
разбогатевшим эмигрантам, приехавшим провести  летние  каникулы  в  родном
краю.
   Џо  молчаливому  соглашению  пустое  пространство,  "ничейнаЯ   землЯ",
отделЯет песок, принадлежащий знати, от песка, облюбованного народом.
   ‚ той стороне, где располагаетсЯ знать, дамы  лежат  на  шезлонгах  под
зонтами, матери и супруги - в плЯжных  халатиках,  молоденькие  девушки  в
купальниках. Њужчины пьют аперитивы на  террасе  бара:  времЯ  от  времени
кто-нибудь из них  подымаетсЯ  и  идет  к  дамам,  поболтать,  стоЯ  между
шезлонгами.
   ќта зона, тЯнущаЯсЯ  всего  метров  на  пЯтьдесЯт  по  обе  стороны  от
кабинок, живет напрЯженной общественной жизнью,  но  эти  полсотни  метров
разбиты еще  на  множество  участков,  сообразно  клановой  или  групповой
принадлежности с  неизбежной  в  таких  случаЯх  чересполосицей  и  своими
разделениЯми в подразделениЯх, а порой и своеобразным ирредентизмом в тени
одного и того же зонта по причине различных политических, религиозных  или
антирелигиозных воззрений и более или менее "передовых" идей  относительно
свободы нравов и  целой  кучи  прочих  вещей  с  неисчислимым  количеством
оттенков социальных условностей.
   ЏЯток иди полдюжины  молодых  женщин  из  группы  "передовых"  щеголЯют
наподобие девушек в купальниках, плавают и  пьют  аперитив  с  мужьЯми  на
террасе бара. Џрочие женщины глЯдЯт на них с  завистью  или  презрением  в
зависимости от собственного толкованиЯ морали, свободы нравов и прогресса.
   ’ретьЯ зона, вплоть  до  опорной  стенки  апельсиновой  плантации  дона
Ћттавио,  находитсЯ  в  полном  владении  курортников,   то   есть   семей
чиновников, служащих и коммерсантов из  ”оджи,  жен  и  детей  нотариусов,
адвокатов, аптекарей, жителей  маленьких  городков,  затерЯнных  в  горах;
конечно, они предпочли бы провести летние каникулы там, где есть настоЯщий
плЯж, название которого занесено даже в справочник морских курортов и  где
можно поглЯдеть на иностранцев, танцующих в шортах в ночных увеселительных
заведениЯх; но, увы, это им не по карману; поэтому эта категориЯ  приезжих
-  все  люди  озлобленные,  особенно  девушки;  держатсЯ   они   семейными
группками, всем кланом; переодеваютсЯ они либо под полотнЯным тентом, либо
у себЯ в машине, стоЯщей в рЯд с другими машинами на обочине шоссе, - это,
так сказать, орды без рода и племени, чужаки  длЯ  Џорто-Њанакоре,  просто
еще одна летнЯЯ неприЯтность.
   “  дона  Ћттавио  есть  свой   собственный   частный   плЯж,   немножко
белоснежного песка в глубине бухточки,  прЯмо  под  его  же  апельсиновыми
плантациЯми. ‘ам он никогда туда не ходит.
   Џо  шоссе  колесЯт  на  своих  мотороллерах  сынки  богачей  и  местной
аристократии,  выискиваЯ  курортницу,  котораЯ  согласилась  бы   с   ними
прокатитьсЯ; но ни разу ни одному эта операциЯ не  удавалась,  так  как  у
курортниц тоже есть матери, братьЯ, сестры, женихи.
   Ћт одного до другого конца плЯжа, презираЯ границы, равно  топча  песок
всех трех зон, носЯтсЯ взад и вперед  гуальони,  надеЯсь  хоть  чем-нибудь
поживитьсЯ.
   Џо шоссе, замыкающему  плЯж,  не  спеша  прогуливаютсЯ  взад  и  вперед
городские стражи с дубинками в руке - они приглЯдывают за гуальони.
   Џо  шоссе  пролетают  огромные  машины   иностранцев.   €ностранцы   не
удостаивают своим вниманием этот плЯж, кишащий итальЯнцами. Ћни  мчатсЯ  в
‘кьЯвоне, где множество прекрасных бухточек, как они  надеютсЯ  пустынных,
но там они обнаруживают целое стойбище немцев, шведов, швейцарцев, племена
северЯн, ищущих лазоревых небес и романтических реминисценций,  по  четыре
часа не  вылезающих  из  морЯ,  с  красно-рыжей  кожей,  облупившейсЯ  под
солнцем. Ћдиночество становитсЯ все большей и большей  роскошью  на  земле
человеков, делателей детей.
   ‚ половине первого  комиссар  полиции  Ђттилио  остановил  свою  машину
"фиат-1100" напротив плЯжа. ђЯдом с ним на переднем сиденье восседала  его
супруга Ђнна, на  заднем  -  „жузеппина  и  трое  комиссаровых  ребЯтишек.
†енщины и дети вышли из машины. Љомиссар развернул автомобиль,  всего  два
оборота колеса, два назад, два вперед, и все это ловко,  четко,  и  машина
уже стоит как раз там, где ей положено, - на самом краю у кювета; вот  это
мужчина. Ћн тоже вылезает из машины.
   - Љомиссар на плЯж приехал, - докладывает Џиццаччо.
   Љроме воскресных дней, комиссар редко поЯвлЯетсЯ на плЯже. ‚от  поэтому
Џиццаччо и счел нужным доложить о его поЯвлении.
   Ђнна, „жузеппина и детишки  прошли  прЯмо  в  кабину,  снЯтую  на  весь
купальный сезон, и заперлись там. Љомиссар же замешкалсЯ на террасе  бара,
переходил от столика к  столику,  болтал  с  приЯтелЯми.  Ѓриганте  издали
приветствовал его еле заметным кивком. Љомиссар, даже не  взглЯнув  в  его
сторону, поднЯл в ответ руку ровно  на  уровне  плеча,  именно  на  уровне
плеча, но не выше. •отЯ оба они добрые друзьЯ, но предпочтительней было не
афишировать свои отношениЯ на людЯх.
   Ђ Њаттео Ѓриганте сидел и обдумывал донесение Џиццаччо; на  заре  вожак
гуальони Џиппо ходил на свидание  к  Њариетте  дона  —езаре,  укрывавшейсЯ
где-то на его плантациЯх в сарайчике. Џиппо, Ѓальбо, да  и  всЯ  их  шайка
были слишком ничтожны, чтобы  заниматьсЯ  ею  всерьез;  у  него  на  балу,
вернее, уже к концу бала, они украли окулировочный нож,  вот  он  и  хотел
проучить их за дерзость, не более того; именно с этой целью, пожалуй  даже
в минуту излишнего раздражениЯ, поздно ночью он и поручил Џиццаччо следить
за Џиппо. Ђ во времЯ слежки  Џиццаччо  обнаружил  новые  факты:  Њариетта,
оказываетсЯ, не ночевала в доме с колоннами:  спрЯталась  на  плантации  в
сарае, поутру ей и нанес визит Џиппо.  Ќи  на  миг  Ѓриганте  и  мысли  не
допускал, чтобы такаЯ рассудительнаЯ девушка, как Њариетта, выбрала себе в
любовники Џиппо; она девица с головой;  когда  Ѓриганте  под  каким-нибудь
предлогом заходил  к  дону  —езаре,  она  смотрела  на  гостЯ  исподлобьЯ,
холодным, жестким взглЯдом, приводившим его  в  восхищение;  будь  у  него
дочь, он бы не нарадовалсЯ, если бы та тоже смотрела на посторонних  таким
же  смышленым  непроницаемым  взглЯдом,  как  и  Њариетта,  котораЯ  умеет
притушить блеск своих  умных  глаз  с  удивительным  длЯ  семнадцатилетней
девчонки самообладанием.
   Ћн пыталсЯ найти наиболее правдоподобное объЯснение этому  свиданию  на
заре, свиданию Њариетты с Џиппо.  €  чувствовал,  что  тут  есть  какаЯ-то
загвоздка, что придетсЯ еще это дело распутать. ’о он  мысленно  перебирал
все, имеющее касательство к самому факту, то выбрасывал его  из  головы  и
снова к нему возвращалсЯ, терпеливо рассматривал его под всеми  возможными
точками зрениЯ, причем позволЯл себе отвлечьсЯ мыслью, с умыслом позволЯл:
таков был его обычный способ размышлениЯ,  пока  вдруг  не  обнаруживалась
какаЯ-нибудь отдаленнаЯ свЯзь, какаЯ-нибудь аналогиЯ,  и  вот  тогда  все,
казалось бы, лишенные логики факты  вдруг  высветлЯлись;  с  помощью  этой
внешне поверхностной, легкомысленной методы анализировать действительность
ему открывалось куда больше, чем мог он почерпнуть из донесений Џиццаччо и
всех прочих своих осведомителей.
   ‘начала из кабинки, которую  нанЯл  на  весь  сезон  комиссар  Ђттилио,
выбежали дети, за ними  вышли  Ђнна  и  „жузеппина.  ќта  последнЯЯ,  как,
впрочем, и в предыдущие дни, щеголЯла в эластиковом купальнике, подаренном
ей донной ‹укрецией (однако никто  не  знал,  откуда  взЯлсЯ  у  нее  этот
купальник, за исключением одного лишь Њаттео Ѓриганте,  которому  об  этой
покупке сообщила сама ”иделиЯ и который отметил этот  факт  длЯ  памЯти  -
такое всегда может пригодитьсЯ). †ена комиссара тоже влезла в купальник  -
это уже было событием днЯ: все десЯть лет, что Ђнна жила в Џорто-Њанакоре,
то есть все десЯть купальных сезонов, она ЯвлЯлась на плЯж в халатике, и в
купальнике ее никто никогда не видел, такое уже действительно  становилось
событием сезона; значило ли это, что комиссар Ђттилио заигрывает с  кланом
свободомыслЯщих?
   Ќа плЯж из кабинок можно было попасть, только пройдЯ через бар. Ђнна  с
„жузеппиной вступили на дощатый помост.
   ‚се взглЯды, как по команде, впились в Ђнну. „аже мужчины, болтавшие  с
комиссаром, не могли скрыть своего удивлениЯ.
   - Ђ теперь мой черед переодеватьсЯ, - сказал комиссар. - џ быстро...
   Ћн рассмеЯлсЯ, рассмеЯлсЯ уверенно, как и  подобает  красавцу  мужчине,
элегантному и спортивному. Ћн вошел в кабинку и запер за собой дверь.
   Ђнна чувствовала обращенные  на  нее  мужские  взглЯды.  ђебЯтишки  уже
умчались вперед, с ними было бы не так неловко. Ћна  ускорила  шаг,  чтобы
побыстрее спуститьсЯ с трех ступенек лестницы, ведущей с помоста прЯмо  на
плЯж. Ќо „жузеппина загородила ей и без того узкий проход между столиками.
   - „а не краснейте вы так,  синьора  Ђнна,  -  зашептала  „жузеппина.  -
„ержитесь прЯмее, не показывайте  им,  что  вам  стыдно...  ‚ы  не  перваЯ
замужнЯЯ женщина, котораЯ надела купальник...  ‚ы  же  красиваЯ,  так  что
нечего вам боЯтьсЯ... Џокажите им, что вы их не боитесь...
   Ђнна - полнотелаЯ, белокожаЯ, „жузеппина - тоненькаЯ и  всЯ  коричневаЯ
от загара, потому что она каждый день с полуднЯ до  двух  часов  принимает
солнечные ванны с самого начала купального сезона.
   Ќа Ђнне купальный костюм гранатового  цвета,  купленный  еще  во  времЯ
медового месЯца, который десЯть лет назад она проводила с мужем на плЯже в
’оскане. ‘ тех пор она ни разу не бывала на настоЯщем плЯже. ‚ ’оскане она
была не женой официального лица, а обыкновенной курортницей;  впрочем,  на
‘евере €талии таких проблем и не существует. ‡а эти  десЯть  лет,  да  еще
после  трех  беременностей,  она  здорово  раздобрела,  и  из-под  тесного
купальника вылезают валики жира. Ђнна  как  раз  и  не  подумала  об  этой
стороне дела, когда целые дни, целые недели требовала, чтобы муж  разрешил
ей купатьсЯ, приходить на плЯж в  купальном  костюме,  как  те  пЯть-шесть
женщин из клана свободомыслЯщих; совсем упустила из виду, что в отличие от
них она не занимаетсЯ спортом, что слишком много ест, что  по  натуре  она
вЯлаЯ и лениваЯ, расплывшаЯсЯ к тридцати годам, что передовые дамы  скорее
уж смущают ее своей приверженностью к  последнему  крику  моды,  к  новому
образу жизни. Љак и все дочери буржуазных семейств  ћга,  она  принесла  в
приданое тройной комплект  носильных  вещей:  белье,  шитое  на  тоненькую
девушку, какой она была тогда, комплект бельЯ без складочек и  вытачек  на
солидную мать семейства, какой она  стала  теперь,  и,  наконец,  огромные
балахоны на матрону, какой она станет,  достигнув  критического  возраста.
„жузеппина так разожгла в ней желание поЯвитьсЯ на плЯже в купальнике, что
она только и думала об этом как о  достижении  желанной  свободы,  тЯга  к
которой живет в душе всех женщин, даже на ћге €талии, и совсем забыла, что
ей придетсЯ пройти  почти  обнаженной  сквозь  строй  глаз  всего  города,
выставив напоказ свою фигуру, бесформенную, уродливую.
   Ђ комиссар Ђттилио твердо стоЯл на своем,  то  со  смехом  и  шуткой  в
обычной  своей  непринужденной  манере  дамского  кавалера,  то  прекращал
разговор коротким: "Ќе  стоит  и  настаивать",  властным  тоном  человека,
привыкшего отдавать приказы от имени правительства.  Ћн  внезапно  уступил
только вчера вечером, поддавшись на уговоры „жузеппины. Ђнна не знает, что
неожиданное согласие  это  куплено  ценой  поцелуЯ  и  беглого  объЯтиЯ  в
коридоре претуры. ‚прочем, кое-какие подозрениЯ на сей счет у нее имеютсЯ.
‚от уже несколько месЯцев, как Ђттилио отвечает на заигрываниЯ „жузеппины,
бросает на нее красноречивые взглЯды, голос его приобретает совсем  особые
модулЯции - словом, ведет себЯ как победитель;  ничто  не  ускользнуло  от
вниманиЯ Ђнны, и, оставаЯсь  в  одиночестве,  она  тоскливо  перебирала  в
памЯти все  огорчениЯ,  выпадающие  на  долю  супруги  завзЯтого  дамского
угодника, но стала еще чаще приглашать „жузеппину,  боЯсь,  что,  если  ее
визиты сократЯтсЯ, Ђттилио рассердитсЯ и будет, чего доброго,  встречатьсЯ
с девушкой на стороне, она предпочитает  иметь  соперницу  перед  глазами;
отчасти  она  надеЯлась  обезоружить   ее   своим   ласковым   обращением,
подчеркнутым доверием, но на самом-то деле она  считает  „жузеппину  менее
опасной, чем других девиц и дам: по ее  мнению,  та  в  простоте  душевной
гордитсЯ  ухаживанием   комиссара,   а   значит,   не   слишком   в   этом
заинтересована; Ђнна и не подозревала даже, что эта  шалаЯ  девка  диктует
ныне свой закон манакорскому  донжуану.  Ђ  теперь  „жузеппина  мешает  ей
пробратьсЯ между столиками, задерживает ее  на  террасе  бара  "ЏлЯж"  под
взглЯдами местной знати, да еще окончательно вгонЯет ее в краску,  требуЯ,
чтобы она не стыдилась.
   - „ай же мне пройти, - шепчет Ђнна, всЯ пунцоваЯ от стыда и гнева.
   ‘тыд и гнев окончательно ее доконали, даже плечи у нее и те  порозовели
(те самые плечи, в которые до боли врезаютсЯ бретельки купальника).
   Ћна  медленно  прокладывает  себе  дорогу  меж   столиков,   „жузеппина
цеплЯетсЯ за ее руку, стараетсЯ удержать, орет как оглашеннаЯ:
   - ‚ы сразу же загорите при таком-то солнце. ‡а три днЯ станете  черной,
как Я, синьора Ђнна!
   €з кабины выходит в  черных  плавках  сам  комиссар.  ‚ысокий  красивый
мужчина с хорошо развитыми мускулами и такой смуглой от природы кожей, что
кажетсЯ, будто это загар, хотЯ Ђттилио бывает на плЯже всего раз в неделю,
по воскресеньЯм.
   Ћн видит, как, спотыкаЯсь на каждом шагу, спускаетсЯ по  ступенькам  на
плЯж Ђнна, и даже плечи у нее покраснели, видит, как „жузеппина под  видом
помощи толкает ее, мешает пройти. ‚се взглЯды теперь обращены на него.  Ќо
он должностное лицо, он привык владеть собой, и даже тень недовольства  не
промелькнула в его глазах.
   - Ќынче ночью, - докладывает Џиццаччо, - „жузеппина подцепила директора
Ќеаполитанского банка...
   - „иректора филиала банка, - уточнЯет Ѓриганте.
   Љомиссар быстрым шагом направлЯетсЯ к двум женщинам, втискиваетсЯ между
ними, берет и ту и другую под ручку и быстро тащит прЯмо к морю.
   - ‚ воду, синьоры, - во всеуслышание провозглашает он веселым тоном,  -
немедленно в воду!
   ‚зглЯды жен и дочерей манакорской знати, лежащих на  шезлонгах  в  тени
зонтов, прикованы к этой группе.
   - ‚ерно, верно, - кричит „жузеппина, - сейчас мы  будем  учить  синьору
Ђнну плавать.
   Ћна вырывает руку и  бежит  вперед.  ”игурка  у  нее,  что  называетсЯ,
точенаЯ. ‚ Њанакоре женщины вообще-то или жирные, или иссохшие, как палка.
Ђ у „жузеппины тонкаЯ талиЯ, округлаЯ линиЯ бедер,  в  эластиковый  костюм
искусно вставлены латунные штучки, чтобы груди казались  больше,  так  что
она и впрЯмь formosa, другими словами, прекрасно сложена, стройненькаЯ, но
в то же времЯ отнюдь не худышка.
   Ћна вприпрыжку бежит вперед, поворачиваетсЯ,  поднЯв  вверх  обе  руки,
отчего кончики (искусственные) грудей резко обрисовываютсЯ под эластиком.
   - €дите, синьора Ђнна! - кричит она. - ‘ейчас мы научим вас плавать.
   Ћна бежит к морю, легко входит в воду, снова бежит  уже  в  воде,  пока
вода не доходит ей до середины бедер, тут она останавливаетсЯ,  подымаетсЯ
на  цыпочки,  складывает  ладони  вытЯнутых  рук  над  головой  и,  сделав
неуловимое движение поЯсницей, нырЯет. ’ело ее на  краткий  миг  описывает
над  водой  дугу,  потом  видны  только  ноги,  мускулистые,  напрЯженные,
сложенные вместе ступнЯми, а потом и вовсе ничего не видно. Ћна выныривает
на поверхность в нескольких метрах отсюда,  у  первой  песчаной  грЯды,  и
нащупывает пальцами ноги дно.  Џотом  возникает  из  воды,  поворачиваетсЯ
лицом к берегу и выпрЯмлЯетсЯ  во  весь  рост  над  морем  (стоит  она  на
песчаной грЯде, где вода доходит лишь до половины икр), длиннаЯ, гибкаЯ, и
вода каплЯ за каплей стекает с ее кожи, отлакированной солнцем и морем.
   Џод  взглЯдом  мужчин,  сидЯщих  за  столиками  в  баре,  и   их   жен,
растЯнувшихсЯ под зонтами, Ђттилио твердой рукой тащит свою супругу Ђнну к
морю. € так сильно сжимает ее предплечье,  что  пальцы  его,  впившиесЯ  в
жиры, оставлЯют на коже белые пЯтна с Ярко-красной каемкой, совсем  такие,
как оставлЯют на ее пухлых плечах бретельки купальника. ѓлаза  манакорцев,
натренированные с незапамЯтных времен, глаза  зорких  наблюдателей,  видЯт
буквально все. ђаздаетсЯ шепот, смешки - словом, начинаетсЯ общее веселье.
   - Џусти менЯ, - молит Ђнна. -  џ  хочу  сначала  позагорать  под  нашим
зонтом.
   - Џод зонтом не загорают, - вполголоса рычит Ђттилио. - Ђ ну иди.
   - Ќе тащи менЯ так, - просит Ђнна. - „ай мне сначала привыкнуть к воде.
Њне холодно.
   - Ќичего, вода теплаЯ, - говорит Ђттилио. - €ди.
   Ћни входЯт в море по колено.
   - Њне ужасно холодно, - говорит она. - „ай мне отдышатьсЯ.
   - Њало над тобой люди потешались? ‚ыпрЯмись. €ди.
   ‚ода доходит им уже до бедер.
   - џ лучше сразу нырну, - говорит она.
   Ђттилио останавливаетсЯ, отпускает ее руку, смотрит на жену.
   - ЌырЯй, - говорит он, - нырЯй, не бойсЯ! ’ебЯ жиры удержат.
   ‚озвращаетсЯ „жузеппина, она плывет теперь  на  спине,  кончики  грудей
выступают из воды. Ћна нащупывает дно, останавливаетсЯ  в  двух  шагах  от
них. € кричит:
   - Ћкунайтесь в воду сразу, синьора  Ђнна,  вода  теплаЯ.  ‘вЯтаЯ  ЊариЯ
ЉапуанскаЯ, до чего же теплаЯ вода!
   Ђнна поочередно окидывает  их  взглЯдом.  Џотом  быстро  опускаетсЯ  на
корточки, садитсЯ на песчаное дно, вода доходит ей до самой шеи.
   - Ѓраво, синьора Ђнна, - кричит „жузеппина, - браво!  ‚ы  же  настоЯщаЯ
спортсменка.
   ‘о стороны кажетсЯ, будто белокураЯ голова Ђнны беспомощно покачиваетсЯ
на волнах, как поплавок. Љомиссар вполголоса бросает:
   - Ќу, довольна? •отела купатьсЯ, вот и купаешьсЯ, сиди  здесь  в  воде.
†елаю весело провести времЯ...
   Ћн рывком бросаетсЯ в воду и легко плывет в открытое море.
   - ‘иньор комиссар, -  кричит  ему  вслед  „жузеппина,  -  какой  же  вы
нелюбезный. ђазве можно оставлЯть синьору Ђнну в одиночестве...
   Џотом обращаетсЯ к Ђнне, вернее, к ее белокурой голове,  покачивающейсЯ
на воде, как поплавок.
   - Ќе трогайтесь с места, синьора Ђнна, - кричит „жузеппина. - џ  сейчас
ему скажу, что мы о нем думаем.
   Ћна быстро, кролем, плывет за комиссаром.  Џри  желании  она  могла  бы
запросто его обогнать. Ќедаром же она каждый  день  весь  купальный  сезон
тренируетсЯ в кроле. Ќо она уже успела  сообразить,  что,  когда  комиссар
устанет и повернет к берегу, она будет впереди и получитсЯ так,  будто  он
ее догонЯет.
   ‘иньора Ђнна тЯжело подымаетсЯ, шагает на глазах  манакорской  знати  к
берегу, а вода стекает с нее ручьем.
   - Ѓудь Я комиссаром Ђттилио, - говорит Џиццаччо,  -  Я  бы  этой  самой
„жузеппине морду набил...
   - Ђ Я, - замечает Њаттео Ѓриганте, - Я дал бы ей желтую майку.
   - Џочему желтую?
   - Џобедителю в велосипедной гонке "’ур де  ”ранс"  всегда  дают  желтую
майку.
   - Џочему победителю?
   - Џотому что она чемпионка.
   - Џлавает она здорово. —то верно, то верно, - соглашаетсЯ Џиццаччо.
   - ‚от болван-то! - вздыхает Њаттео Ѓриганте.
   Љомиссар принимает своих любовниц в башне ”ридриха II вабского, в  той
самой башне, которую Њаттео Ѓриганте снимает у муниципалитета. ’уда  можно
проникнуть тремЯ  способами.  ‚  углу  террасы  ѓлавного  почтамта,  прЯмо
напротив  претуры,  есть  дверь,  ведущаЯ  на  третий  этаж,  в   огромный
восьмиугольный  зал;  с  согласиЯ  Ѓриганте  он  отведен  длЯ  сотрудников
комиссариата полиции; здесь складывают  папки  с  прекращенными  делами  и
поэтому никто не удивитсЯ, заметив, что комиссар то и дело входит туда или
выходит оттуда; а через дверь, пробитую  в  стене,  попадают  на  каменную
лестницу, ведущую на четвертый  этаж,  в  общую  гарсоньерку  комиссара  и
самого Њаттео Ѓриганте. Њожно пройти туда и  через  квартиру  Ѓриганте  по
галерейке, идущей под самой крышей  ренессансной  части  дворца,  что  над
муниципалитетом. Ќаконец,  можно  воспользоватьсЯ  и  дворцовой  часовней.
Љлючи от всех трех входов держит при  себе  Ѓриганте,  так  что  комиссару
приходитсЯ просить у него ключи, чтобы принЯть очередную даму.
   ‚есь четвертый этаж башни, как  и  третий,  -  огромнаЯ  восьмиугольнаЯ
зала. ‘трельчатые окна замурованы, оставлена длЯ вентилЯции только верхнЯЯ
часть одного окна. “гол отделен от залы  коврами,  купленными  в  ”одже  у
торговца случайными вещами:  там  стоит  железнаЯ  кровать,  разрисованнаЯ
гирлЯндами в подражание венецианским  резным  деревЯнным  кроватЯм,  а  за
ширмой,  обтЯнутой  крепом,  туалетный  столик  со   всеми   полагающимисЯ
аксессуарами. Ќад кроватью висит стенное зеркало,  у  кровати  -  ковер  в
мавританском стиле; такие  ковры  привозЯт  на  родину  сержанты  воинских
частей,  расположенных  в  ‹ивии.  ЌебольшаЯ  лампа  с  расшитым  жемчугом
абажуром на наборном столике - все это, так же  как  и  ковер,  в  том  же
ливийском стиле.
   „амы чаще  всего  попадают  сюда  через  часовню,  где  регулЯрно  идут
богослужениЯ; они пробираютсЯ наверх  по  винтовой  лестнице,  пробитой  в
толще старинной стены; лестница ведет на самый верх  башни,  куда  толпами
ходЯт туристы; на четвертом этаже  дамы  отпирают  дверь  ключом,  который
предусмотрительно  вручает  им  комиссар  Ђттилио,  получивший   ключ   от
Ѓриганте.
   €ной раз дамы проходЯт через квартиру  Ѓриганте.  †ена  Њаттео  в  свое
времЯ занималась по мелочам шитьем, поэтому  у  них  всегда  есть  предлог
заглЯнуть к ней. ‚прочем,  ей  слепо  доверЯют,  знаЯ,  до  какой  степени
Ѓриганте запугал свою супругу, как боитсЯ она, чтобы муж не обвинил  ее  в
том, что она выдала хоть одну из многочисленных его тайн, и поэтому вообще
предпочитает молчать.
   ’аким образом, любовные  свЯзи  комиссара  тоже  контролируютсЯ  Њаттео
Ѓриганте  (так  же  как  роман  ‹укреции  контролируетсЯ  „жузеппиной).  ‚
маленьких густонаселенных городках, вступаЯ в незаконную свЯзь, необходимо
обзавестись сообщником (именно  поэтому  в  итальЯнской  литературе  такаЯ
огромнаЯ роль отводитсЯ сводникам и посредникам).
   Ћдни только крупные землевладельцы могут позволить себе действовать под
благовидным предлогом, который, кстати сказать, никого обмануть не  может.
…сли им приглЯнетсЯ девушка или женщина из бедной семьи, они