ро прошли мимо.
   Њне очень хотелось, чтобы свидетелем на моей  свадьбе  был  мой  старый
друг Џерикл. џ написал ему заблаговременно.  Њожет  быть,  он  не  получил
моего письма или сердилсЯ на менЯ - от него следовало ждать теперь  всЯких
неожиданностей. Ћн не ЯвилсЯ. ЌесмотрЯ на это,  мы  были  счастливы,  и  Я
пыталсЯ даже отнестись к  моей  деревенской  родне,  как  к  своей  семье.
€звещение о нашем браке поЯвилось в газете соседнего городка,  и  когда  в
день отъезда мы Явились на вокзал, семьЯ ‚алли с гордостью показывала всем
эти печатные строки.
   ‚ маленькой заметке отца моего величали почетным гражданином Џушберга и
перечислЯли его заслуги перед "благодарной общиной". ЊенЯ назвали  молодым
одаренным медиком, подающим большие надежды. Ђ на самом деле Я был  только
угнетенный заботами юноша, которому еще  не  исполнилось  двадцати.  ‚алли
казалась тоже не очень веселой. ‚округ ее рта и темных прекрасных глаз уже
поЯвились коричневые пЯтна, которые всегда выступали на лице  моей  матери
во времЯ беременности. Њы ждали рождениЯ ребенка в конце ЯнварЯ  -  начале
февралЯ и рассчитали, что ‚алли откажетсЯ от места в октЯбре. „о  тех  пор
должно было выЯснитьсЯ, получу ли  Я  стипендию  -  единственный  источник
нашего дохода. Џеред свадьбой Я ЯвилсЯ на  освидетельствование  в  военное
присутствие и был признан годным к военной службе.  ‘лужбу  Я  мог  отбыть
когда угодно, и Я решил отложить это до получениЯ врачебного  диплома.  Ќа
обратном пути ‚алли забавлЯлась тем, что писала свое новое имЯ всюду,  где
только можно, например на оборотной стороне наших билетов. џ  с  отчаЯнным
напрЯжением  весело  улыбалсЯ  ей.  Њне  не  хотелось  показывать,  как  Я
озабочен. Ћна тоже умела таить свои тревоги, старалась быть мужественной и
заЯвила, что и не подумает отказатьсЯ от места горничной до  нового  года,
потому что тогда ей будет полагатьсЯ хороший подарок.
   џ твердо решил никому не показывать, какие унижениЯ испытывал Я оттого,
что жена моЯ не только была служанкой, но осталась ею и после  замужества.
џ помнил Язвительные слова отца: ты хочешь быть  •ристом,  но  не  хочешь,
чтобы тебЯ распЯли.
   Ќа второй день после нашего приезда, после страстной ночи, мне пришлось
изо всех сил трЯсти и будить ‚алли. ‚ семь часов ей уже нужно было быть  у
своих хозЯев. Ћна  насилу  проснулась,  но  тотчас  понЯла,  в  чем  дело,
вскочила и наспех приготовила мне завтрак.
   Џрощание наше  было  немногословным,  Я  только  еще  раз  попросил  ее
предупредить своих хозЯев, что к октЯбрю,  самое  позднее  к  ноЯбрю,  они
должны подыскать себе новую служанку. ЋбливаЯсь слезами, она  закрыла  мне
поцелуем рот.
   - Ћставь, оставь менЯ, пожалуйста!  џ  не  городскаЯ  неженка.  џ  могу
работать до Ќового года, а может быть, и весь февраль.
   - Ќо наш ребенок?
   - Ќе беспокойсЯ о ребенке, ты обещал мне. Ќаши женщины приходЯт с полЯ,
ложатсЯ, рожают, а на третий день они уже снова в поле, окучивают картошку
или косЯт луг.
   —то Я мог поделать? џ  поцеловал  жену  и  проводил  ее  до  трамвайной
остановки: было уже поздно, и она опоздала бы на  работу,  если  бы  пошла
пешком. Џотом Я вернулсЯ домой, университетскаЯ библиотека  открывалась  в
половине девЯтого.
   Њы увиделись только через две недели. †ена настоЯтельно просила менЯ не
поджидать ее, когда она ходит  за  покупками  или  по  другим  делам.  Ћна
вынуждена была обещать это своим, в остальном, впрочем,  очень  человечным
хозЯевам. Њы увиделись с ней  теперь  только  через  две  недели  в  кафе,
расположенном недалеко от ее дома. Ћна  была  несколько  бледна,  Я  тоже,
очевидно, утратил холеный вид, которым отличалсЯ, когда жил в  пансионе  и
дома. ‚первые в жизни мне приходилось раздумывать,  во  сколько  обойдетсЯ
еда и смогу ли Я поесть досыта. ‘егоднЯ Я принес жене хорошую весть.  ЊенЯ
зачислили в университет, а взнос платы отсрочили до  получениЯ  ответа  на
мое ходатайство о бесплатном обучении и до того,  как  Я  сдам  пустЯковое
проверочное испытание. Ќо, что самое важное, Я  уладил  военные  дела.  Њы
были богаты, во всЯком случае Я считал себЯ богатым, Я должен был получать
сто пЯтьдесЯт австрийских крон в месЯц. ђазве  этого  недостаточно,  чтобы
жена отказалась от места раньше срока? Ќо она не захотела.
   - џ уже все рассчитала. Ќам нужна  каждаЯ  копейка,  мы  должны  купить
приданое длЯ ребенка, и если тебе дарЯт деньги на учение, то мне никто  не
подарит денег на роды. Њы не можем лечь бременем на общину моих землЯков.
   …е честность тронула менЯ больше, чем Я мог выразить. ‚алли никогда  не
лгала. Њы относились теперь друг к другу  уже  спокойнее.  Ќо  любовь  моЯ
стала только сильнее, и Я был счастлив при мысли о том, что нашел ее среди
стольких других. Ћна не хотела слушать моих похвал.
   - Ќе верь ни одной женщине, - сказала она шутливо, - все дерьмо!
   џ попробовал улыбнутьсЯ, но вспомнил о матери, о  сестре  и  был  не  в
силах сказать ни слова. Ћна заметила свою бестактность, мы склонились  над
иллюстрированными журналами и начали читать их и  рассматривать  картинки.
‚алли спрашивала менЯ о самых различных вещах, ей хотелось расширить  свой
кругозор. ‚ кафе были и медицинские журналы. џ попросил подать их; правда,
Я еще не все в них понимал, но они притЯгивали менЯ. †ене Я дал  журнал  с
модными картинками, но ей хотелось читать вместе со мной. Њой взглЯд сразу
упал на статью о  сифилисе  глаза.  џ  просиЯл,  сердце  мое  забилось.  џ
вспомнил о том дне, когда Я, двенадцатилетний мальчик, впервые прочел  имЯ
моего отца в книге о глазных болезнЯх.  џ  пробежал  статью  с  начала  до
конца. ‚алли улыбалась, она понимала менЯ, ведь Я все  ей  рассказывал,  у
нас не было секретов друг от друга.
   Ќо имени моего отца не было. Џравда, речь  шла  о  следах  спирохеты  в
глазу сифилитика, упоминались и имена исследователей,  но  фамилиЯ  одного
была французской, другого - английской,  затем  следовало  "и  прочие".  џ
пожалел отца, который запоздал со своим важным открытием.
   - ‡апоздал? - спросила ‚алли, и глаза ее сверкнули. - Љак  бы  не  так!
ѓоворЯт, у него в клинике есть  беднаЯ  докторша,  которую  он  заставлЯет
работать на себЯ. Ђ потом выдает ее работы за свои.
   - ‚алли! - сказал Я и с раздражением отодвинул журнал.
   ‚алли покачала головой, она раскаивалась, что нарушила  свое  обещание.
Ћна знала, что Я по-прежнему люблю отца и мне больно, что  заслуженный  им
научный успех досталсЯ другим. Љто же заслужил его, если не отец?
   ’олько впоследствии Я понЯл,  почему  ‚алли  так  радовала  возможность
уличить моего отца во лжи.
   ‚ечером Я проводил жену домой, то  есть  к  ее  новым  хозЯевам,  и  на
обратном пути не смог удержатьсЯ, чтобы не  пройти  мимо  нашего  дома.  џ
прошел, опЯть вернулсЯ,  взглЯнул  на  освещенные  окна  и  начал  строить
догадки. Ќо Я взЯл себЯ в руки. џ  не  могу  ворватьсЯ  туда  незваный,  Я
должен ждать, пока родители сами  позовут  менЯ.  ‚  глубине  души  Я  был
уверен, что мне уже недолго осталось ждать.
   Ђ сейчас, Я со всей не надломленной еще силой налег на  занЯтиЯ.  џ  не
хочу сказать,  что  Я  считал  или  считаю  себЯ  особенно  одаренным,  но
регулЯрнаЯ  работа  по  четырнадцать  часов  в  сутки  не  могла  не  дать
результатов.  Ћсновы  анатомии  с   бесчисленными   обозначениЯми   самого
крошечного волоконца или косточки  -  эта  скучнаЯ  наука,  столь  труднаЯ
обычно длЯ начинающих, далась мне легко. ‚едь от отца Я  знал,  что  самаЯ
незначительнаЯ на вид пленка, нерв или кровеносный сосудик могут  иметь  и
имеют величайшее значение длЯ столь же бесчисленных и без них необъЯснимых
заболеваний. Љроме того, согласно учебной программе,  Я  изучал  ботанику,
химию, физиологию, все, что имеет отношение к здоровому  организму  и  его
нормальным функциЯм.
   € все-таки в глубочайших тайниках сердца Я предвкушал иные,  счастливые
времена, те времена, когда передо мной откроютсЯ незримые недуги, когда  Я
поднимусь на вторую, более высокую ступень познаниЯ  сокровенной  сущности
человека, разума и духа - их болезней, страданий, процесса  их  исцелениЯ.
Ќо  Я  заставил  себЯ  строго  придерживатьсЯ  программы.  Џравда,  иногда
отказатьсЯ от того, что притЯгивало менЯ с особой силой, было трудней, чем
отказатьсЯ от горЯчей пищи, которую Я не мог позволить себе ежедневно.  Ќо
Я был молод.
   Њне пришлось примиритьсЯ и с тем, что мать, сестренку и брата  Я  видел
только  случайно.  џ  встретил  их  однажды,  когда  шел  из  медицинского
института в библиотеку (покупать дорогие учебники Я не мог). џ  их  видел,
они менЯ нет. Њать казалась  здоровой  и  красивой,  но  чужой  и  немного
слишком пышной и надменной. ЌоваЯ бонна вела за руку ћдифь.  „евочка  была
восхитительна в своей белой кроличьей шубке, густые золотисто-рыжие локоны
падали ей на воротник. Ќо как быстро исчезли они в зимнем тумане!
   Њне  пришлось  остановитьсЯ,  так  билось  у  менЯ   сердце.   ‘лучайно
поблизости оказалась церковь, Я вошел в здание, полное ледЯного  холода  и
могильной тишины. ‡десь тоже висели ex voto; правда, их  было  немного.  џ
вспомнил о том ex voto, которое Я засунул за мраморную доску в часовне.  џ
ложно истолковал в письме  ‚алли  ее  слова  о  скором  "разрешении"  моей
матери, и они ввергли менЯ в жестокую тревогу. ’огда  Я  написал:  "Џомоги
моей матери". џ схватилсЯ и теперь за тетрадку, чтобы вырвать  страницу  и
написать: "Џомоги моим жене и ребенку!" Ќо за прошедшие годы Я  изменилсЯ.
’о, что еще лет пЯть-шесть назад казалось мне верой, теперь уже стало  длЯ
менЯ суеверием. Џоэтому Я только перекрестилсЯ, окропил себЯ свЯтой водой,
котораЯ почти превратилась в лед, и, чтобы  наверстать  потерЯнное  времЯ,
пустилсЯ бегом в университетскую библиотеку, закрывавшуюсЯ в восемь часов.
џ был очень измучен и все-таки счастлив.
   Ќа рождество нам прислали много подарков. Ќе только хозЯева ‚алли щедро
одарили ее, но и моЯ семьЯ впервые вспомнила о нас. Љроме  груды  лакомств
(вероЯтно, это был излишек от обильных праздничных подношений  пациентов),
мы получили хорошую, почти новую швейную машину длЯ жены и старую,  вполне
сохранившуюсЯ детскую колЯску, правда, без  резиновых  шин.  Љогда-то  она
служила мне. „лЯ ћдифи купили новую, в ней теперь возили и ‚иктора.
   †ена решила уехать рожать в маленький городок возле Џушберга, и ребенок
первое времЯ должен был жить у ее родителей - все согласно нашему  старому
плану, который мы  составили  ночью  в  каморке  ‚алли.  ’еперь  мы  могли
поблагодарить моих родителей за внимание, и мы так и сделали -  сначала  в
письме, потом по  телефону.  Ћтец  не  удивилсЯ,  услышав  мой  голос,  он
подозвал к аппарату мать,  и  мы  условились  повидатьсЯ  на  второй  день
рождества и встретитьсЯ в кафе, в том самом, в  котором  всегда  бывали  с
‚алли. Ќам слишком поздно пришло в голову, что, если  родители  приедут  в
колЯске, они привлекут всеобщее внимание. Ќо Явилась  только  мать,  и  то
пешком. Ћтцу надо было поехать, как она сказала, на операцию.  џ  поглЯдел
на ‚алли - второй день праздников и операциЯ. ‚алли улыбнулась,  но  вдруг
покраснела и опустила глаза. ЊоЯ  мать  была  очень  элегантно  одета,  на
пальцах ее сверкали новые кольца, да и остальные драгоценности были заново
оправлены. ќто была слабость матери. € Я был так  счастлив,  что  она  без
конца прижимает менЯ к себе и  обращаетсЯ  со  мной,  как  с  десЯтилетним
мальчиком. Њать нашла, что Я вырос и  что  у  менЯ  "изумительно  цветущий
вид". ‚ последнее времЯ Я с большим трудом пристегивал носки к  подвЯзкам,
потому что они не держались на моих высохших, как у скелета, ногах.
   ђазумеетсЯ, это было лучше, чем если бы Я заплыл  жиром,  и,  вероЯтно,
именно это и хотела сказать мать,  восторгаЯсь  моим  здоровым  видом.  Њы
недолго пробыли вместе. џ видел, что моЯ нежность  к  матери  не  нравитсЯ
‚алли и что, с другой стороны, мать все еще не может побороть отвращение к
своей бывшей служанке. Њать очень кстати спросила менЯ, который  час.  Ћна
всегда носила тьму колец, цепочек, брошек  и  булавок,  но  часов  она  не
любила. Ћни ведь не были на виду, не то что другие украшениЯ. Љ сожалению,
у менЯ часов уже не было. ‚прочем, в кафе они были. €  так  как  вопрос  о
времени был, собственно говорЯ, вызван общей неловкостью, мы быстро пожали
друг другу руки и расстались.
   џ все-таки был очень счастлив. џ снова увидел мать.  †ена,  уже  слегка
отЯжелевшаЯ, шла рЯдом со мной.
   - —ерез четыре недели ты разрешишьсЯ, - пошутил Я. Ћна бросила на  менЯ
мрачный взглЯд, стиснула зубы и промолчала. џ подумал, что  это  результат
свиданиЯ с моей матерью.
   - ‚ воскресенье мы уедем, под Ќовый год будем у твоих. „о  сих  пор,  к
счастью, все идет отлично. Њожет быть, отец позволит, чтобы ты  поселилась
в нашем доме.
   - •олод! Џлесень! џ там и умереть бы не хотела, - сказала она злобно.
   џ замолчал и плотнее закутал жену в ее слишком легкое  пальто.  …й  уже
давно надо было сшить новое. џ понимал, что об этом загородном  доме,  где
она столько выстрадала от моей холодности, у нее не  может  быть  особенно
приЯтных воспоминаний. џ же провел там, кажетсЯ, только счастливые дни.


        5

   †ена ни за что не хотела, чтобы Я проводил ее до  Џушберга.  Ћна  почти
все времЯ была очень подавлена и медлила с отъездом.  ’еперь  мы  виделись
чаще, потому что она уже отказалась от места. ‚алли старалась использовать
свободное времЯ, много читала, вЯзала длЯ менЯ толстые  носки,  варила  на
спиртовке обед, так что вдвоем мы проживали немногим больше, чем  когда  Я
жил один. Њне тЯжело было согласитьсЯ, чтобы она в ее положении  пустилась
в такую длинную дорогу одна, но Я понимал,  что  она  права.  ЊоЯ  поездка
стоила бы слишком дорого.
   - € Я увижу тебЯ только летом? - спросил Я.
   - …сли тебе еще захочетсЯ, - грустно ответила она.
   џ схватил ее за руку.
   - Ђх, оставь, на менЯ противно смотреть, волосы падают у менЯ клочьЯми,
от менЯ осталось одно только брюхо и то, что в нем болтаетсЯ. „а нет,  все
это пустЯки.
   Ћна потушила свечу, которую мы  из  экономии  жгли  вместо  керосиновой
лампы, поцеловала менЯ и заплакала. Ќо она не подпускала менЯ к себе, и  Я
уважал ее стыдливость.
   џ дал ей в дорогу красивый прибор - гребенку и щетку длЯ волос, которые
получил от матери, и, оставшись в  одиночестве,  изо  всех  сил  налег  на
работу. џ стал желанным гостем в анатомическом театре, потому что вскрытиЯ
Я  делал  чрезвычайно  тщательно.  ‘туденты  стали  обращатьсЯ  ко  мне  с
просьбами препарировать  вместо  них.  €м  важно  было  только  предъЯвить
готовую работу молодому ассистенту-венгру, который вскоре  начал  отличать
менЯ среди прочих. ’аким  образом  Я  получил  возможность  по  многу  раз
препарировать верхнюю часть  шеи.  Ћколо  разветвлениЯ  сонной  артерии  Я
каждый раз обнаруживал какое-то образование, величиной с  просЯное  зерно.
‘перва Я думал, что это случайность,  потом  решил,  что  это  болезненное
увеличение лимфатической железы. Ќо так как оно регулЯрно  попадалось  мне
снова и снова, Я взЯлсЯ за наиболее подробные учебники по анатомии,  потом
достал в библиотеке лучшие английские и французские анатомические  атласы,
- эта железа решительно нигде не упоминалась.
   †ена моЯ уже жила в Џушберге,  но,  кроме  двух  коротких  открыток,  Я
ничего от нее не получил. ‘тоЯл  конец  ЯнварЯ,  наступила  перваЯ  неделЯ
февралЯ, втораЯ, известий от нее все еще не было. †ена  должна  была,  как
только начнутсЯ роды, вернее, как только она почувствует  первые  схватки,
немедленно отправитьсЯ в маленький тирольский городок ‘. ’ам была довольно
хорошо оборудованнаЯ областнаЯ больница. ‚ начале  февралЯ  Я  отослал  ей
большую часть моей стипендии, длЯ того  чтобы  она  могла  поехать  вторым
классом, но она не написала, получила ли деньги.
   Љак-то при случае Я сказал прозектору о маленькой железе  около  сонной
артерии. Ћн не поверил мне, но когда студенты ушли из анатомического зала,
мы вместе произвели вскрытие, обнаружили то, что Я обнаруживал  всегда,  и
поспешили положить в  фиксирующую  жидкость  кусочек  ткани,  чтобы  потом
разрезать ее,  заморозить  и  подвергнуть  исследованию  под  микроскопом.
Џрозектора  очень  удивила  моЯ   эрудициЯ.   Њне   же   казалось   вполне
естественным, что Я обладаю самыми поверхностными знаниЯми, которые  может
усвоить в течение нескольких месЯцев молодой студент, не имеющий  никакого
представлениЯ об организме в целом.
   ђазговариваЯ с прозектором, Я думал о том, что мне  необходимо  попасть
домой до десЯти часов вечера, пока еще не закрыты входные двери;  Я  хотел
сэкономить  двадцать  хеллеров,   которые   полагалось   давать   на   чай
привратнику. „аже эта ничтожнаЯ сумма - в былое времЯ Я подавал ее  нищему
на улице - играла  большую  роль  в  моем  хозЯйстве.  џ  пришел  вовремЯ,
надеЯсь, что дома, на обычном месте, под подсвечником,  найду  письмо  или
открытку от ‚алли. Ќо  там  ничего  не  было.  џ  разделсЯ  в  нетопленной
комнате, не притронулсЯ к ужину, завернутому в  бумагу  и  состоЯвшему  из
двух хлебцев и сырка, и, проснувшись среди ночи, не мог понЯть,  что  менЯ
разбудило - голод, холод или страх за мою бедную жену.
   Ќа следующий день мы продолжали работать над железой  Љаротис,  но  она
так сморщилась и зачахла, что нас снова взЯло сомнение,  ЯвлЯетсЯ  ли  она
самостоЯтельным образованием? Њы привлекли к нашей работе третьего -  чеха
по имени Џечирка, он очень интересовалсЯ железами, которые  тогда  впервые
начали привлекать внимание и становились объектами  исследованиЯ  во  всех
медицинских институтах …вропы и Ђмерики. —ех  был  еще  недоверчивее,  чем
венгр Њихвари, и нам снова пришлось запастись терпением: была  суббота,  а
свежие трупы доставлЯли только в воскресенье вечером.
   џ не мог уже справитьсЯ со своей тревогой за судьбу ‚алли. Ќе  дать  ли
мне телеграмму, пожалуй, с оплаченным ответом, как во  времена  ћдифи,  то
есть когда моЯ мать должна была родить ћдифь? Ќе известить ли отца? Ћн был
и оставалсЯ моим отцом. Ќаконец Я  обратилсЯ  к  Џечирке,  у  которого  на
пальце было обручальное кольцо. (Њы с женой решили не  носить  обручальных
колец, пока не станем жить вместе.) Ћн мне кое-что разъЯснил, мы высчитали
примерный срок и решили, что роды должны были произойти, самое позднее,  в
начале февралЯ. Ќо теперь шла  уже  третьЯ  неделЯ  февралЯ.  ќту  загадку
Џечирка разъЯснить мне не мог.  Ћн  полагал,  что  есть  две  возможности:
перваЯ - что жена просто не успела известить менЯ  о  счастливом  событии,
втораЯ - что дело идет о так называемом переношенном плоде.
   џ спросил, опасно ли это.
   - …сли плод живет - нет, если умер и разложилсЯ - да.
   ЊенЯ бросило в жар и холод, когда Я услышал, что нашего с ‚алли ребенка
называют плодом, который может разложитьсЯ. Ќаконец Я  совладал  со  своим
волнением, поблагодарил прозектора и отправилсЯ домой.
   Ќа этот раз Я дал швейцару на  чай,  и  мало  того,  мне  пришлось  еще
раскошелитьсЯ. €бо, когда Я стоЯл  перед  запертыми  воротами  и  часы  на
ближайшей колокольне только что отзвонили десЯть, менЯ обуЯл  такой  страх
перед одиночеством в холодной, пустой и темной комнате, что  Я  немедленно
отправилсЯ в ближайшую пивную, заказал кружку пива, уселсЯ в самый  темный
угол и просидел там до тех пор, пока не погасили свет.
   Ќа другой день почта пришла только один раз. Џисьма от ‚алли не было. џ
вспомнил мучительные часы в Ђ., которые Я пережил из-за  ‚алли,  из-за  ее
необдуманных слов: "ЌадеемсЯ, что  твоЯ  мать  скоро  разрешитсЯ",  -  или
что-то в этом роде, и почувствовал внезапный прилив гнева.  Ќо  Я  тут  же
увидел ее легкое пальтецо, мгновениЯ нашей любви возникли в моей памЯти, и
Я кое-как провел воскресенье и даже всю следующую неделю. Ќо и эта  неделЯ
прошла, а Я все еще не получил письма. Ќеобходимо  было  принЯть  решение.
ЏринЯть его было легко, оно было очень простым.  ’ут  имелось  только  два
препЯтствиЯ. ‚о-первых, отсутствие денег, во-вторых,  отсутствие  времени.
Џрозектор Њихвари настоЯтельно просил менЯ не посещать лекций и  семинаров
в течение будущей  недели,  а  целиком  посвЯтить  себЯ  микроскопированию
таинственной  железы.  џ  обещал  ему  это,  а  теперь   мне   приходилось
отказатьсЯ,  да  еще  просить  добродушного  прозектора  Џечирку,  который
относилсЯ ко мне с большим участием, одолжить мне пЯтьдесЯт  крон.  џ  был
военным  стипендиатом.  ЊенЯ  можно  было  без  всЯких  опасений   ссудить
деньгами. Џрозектор, женатый на очень состоЯтельной,  красивой  и  молодой
женщине, искренне вошел в мое положение. ‚ эту субботу  Я  вернулсЯ  домой
несколько успокоенный и  равнодушно  дал  швейцару  двадцать  хеллеров.  Љ
великой моей радости,  под  медным  подсвечником  что-то  белело.  ’олстое
письмо. Ђ у менЯ не было спичек, и хозЯйка маЯ  спала.  Ќо  это  не  могло
служить препЯтствием -  Я  сбежал  по  лестнице,  поднЯл  с  постели  жену
привратника и получил свечу. Џисьмо Я захватил с  собой.  „обраЯ  женщина,
завернувшись в черный шерстЯной платок  и  всунув  ноги  в  теплые  ночные
туфли,  наблюдала,  как  Я  разорвал   конверт.   ЊенЯ   ждала   печальнаЯ
неожиданность - письмо было не от ‚алли, а от Џерикла.
   - „урное известие? Љто-нибудь умер? - спросила славнаЯ женщина.
   џ покачал головой, но не  мог  удержатьсЯ  от  слез.  †ена  привратника
поспешила уйти с холода в свою комнатенку, а Я тут же  на  лестнице  задул
свечу, добытую с таким трудом. Џисьмо  от  какого-то  там  Џерикла  Я  мог
прочесть и завтра.
   Ћ себе самом он, как всегда, писал мало.  Ћн  готовилсЯ  сейчас  читать
курс лекций, а ему едва минуло двадцать два года! Ћн  был  немного  старше
менЯ и настойчиво  просил  у  менЯ  совета.  Ќа  этот  раз  не  по  поводу
несчастной любви. Ќесчастлив в любви был теперь Я.
   ђечь шла о его первой пробной лекции, и он колебалсЯ, какую из двух тем
ему выбрать: "ЏсихологическаЯ опасность философии" или  "Њораль  силы".  ‚
письме он с поразительным остроумием развил обе эти темы, он просто  кипел
идеЯми, но сейчас Я не хотел, да и не мог следить за ними.  Џерикл  писал,
что  у  него  много  денег,   благожелательные   друзьЯ   и   изумительнаЯ
покровительница. Ћн просил менЯ немедленно  телеграфно  сообщить  ему  мое
мнение (полгода он не писал ни строчки) и вложил в письмо  специально  длЯ
этого пЯть марок. џ не ответил. Њне доставило печальное удовольствие, если
только можно назвать это  удовольствием,  заставить  его  ждать  ответа  и
использовать эти деньги на поездку. џ уехал рано утром  в  понедельник,  а
ведь Я дал честное слово прозектору хоть  раз  еще  до  отъезда  прийти  в
анатомичку. Ќо в том положении, в каком оказались мы  с  ‚алли,  Я  считал
себЯ обЯзанным уехать немедленно. “ нас в городе уже таЯло,  а  по  дороге
всюду лежал  толстый  покров  снега.  Ќа  месте  последней  пересадки  мне
сказали, что из-за снежных заносов и  угрозы  обвалов  дорога  на  Џушберг
закрыта. „оехать можно только до ќрдбергсвега, в крайнем случае до ѓойгелЯ
- почта ходит тоже только до этого места. ‚прочем,  возможно,  что  дорогу
расчистЯт еще сегоднЯ.
   ‚ ѓойгель мы приехали после полуночи. ‚алил густой снег.  „альше  поезд
не шел. Ќа запасном пути стоЯл снегоочиститель, два фонарЯ бросали свет на
черный железный Ящик высотой в человеческий рост.
   ЏускатьсЯ сейчас  в  долгий  путь  было  трудно,  и  начальник  станции
разрешил немногочисленным пассажирам дожидатьсЯ  утра  на  вокзале  или  в
вагоне. џ предпочел остатьсЯ в вагоне, забилсЯ в угол и попыталсЯ  уснуть.
Ќо  Я  часто  просыпалсЯ;  все  смотрел  в  окно  и  видел,   что   мощный
снегоочиститель, хотЯ и пыхтит по-прежнему, но сам ушел  в  глубокий  снег
чуть ли не на полметра. —асам к семи  начало  светать.  „еревьЯ  зашумели,
ветер переменилсЯ, и холод казалсЯ уже не сухим и режущим,  как  ночью,  а
давЯщим, влажным, тЯжелым. џ направилсЯ со станции ѓойгель  в  Џушберг  по
дороге, знакомой мне еще с лета. €дти надо было часа два  с  половиной,  с
горы на гору и снова в гору. Џушберг расположен на самой  вершине  гребнЯ.
Ќе успел Я отойти на несколько сот  шагов  от  станции,  как  менЯ  догнал
почтальон. Ћн сказал, что  теперь  каждый  день  совершает  обход  пешком.
Ћтправка и получение писем часто  нарушались  в  последние  дни,  так  что
пришлось наладить временную свЯзь. ЌесмотрЯ на мое угнетенное состоЯние, Я
вздохнул свободнее. Њожет быть, ‚алли писала мне, да письмо ее задержалось
из-за непогоды. џ не хотел думать о том, что прошло уже три недели, как  у
менЯ не было вестей от жены. Џочтальон, новичок в этой местности, не  знал
менЯ, но семью  деревенского  бургомистра  он,  конечно,  знал.  ‘  трудом
пробираЯсь со мной рЯдом сквозь глубокие сугробы, он  рассказал  мне,  что
ќшеноберы, родные моей жены, давным-давно запутались в долгах и  что  отец
ќшенобер уже больше не бургомистр.
   - Ђ дочь? - спросил Я с дрожью.
   - ‚ам, видно, очень холодно? - заметил почтальон, искоса оглЯдываЯ  мое
потертое городское пальто.
   - „очь? - повторил Я.
   - ЉакаЯ, старшаЯ или та, красиваЯ, младшаЯ?
   - ‚альпургиЯ, - сказал Я.
   - Ђх, эта! ѓоворЯт, она долго жила в городе, в услужении.
   - Ђ теперь? - с трудом выдавил Я из себЯ.
   - Џодымите-ка лучше воротник, - заметил почтальон, - или вот, обмотайте
потуже шею мешковиной. ќто не очень приЯтно,  да  зато  тепло.  Ђ  что  до
ќшеноберши, то она теперь дома. Ћна, говорЯт, беременна, Я ее не видел.
   - ‡начит, там, наверху, нет никаких новостей?
   - ‚ Џушберге? Ќет. џ по  крайней  мере  не  знаю.  Ѓургомистром  теперь
богатей Џартль, и все  говорЯт,  что  сын  его  женитсЯ  на  ‚еронике,  на
младшей...
   - ‡наю, знаю, - прервал Я его.
   Џочтальон посмотрел на менЯ с удивлением.
   - ‚ы, верно, тоже оттуда?
   - „а, - сказал Я, - менЯ хорошо знают наверху.
   - Џрошу прощениЯ, - заметил он, - Я  должен  свернуть  здесь  налево  в
лесничество, это совсем маленький крюк, не пойдете ли  и  вы  со  мной?  ‚
лесничестве  можно  раздобыть  стаканчик  малиновой  настойки  и  копченую
колбасу.
   - Ќет, спасибо, - сказал Я. - џ пойду прЯмо в Џушберг, там менЯ ждут.
   - ’ак, так! Ќу, что ж, бог в помощь!
   џ поблагодарил его за доброе пожелание  и  начал  взбиратьсЯ  на  гору.
‚етер утих, свет стал мЯгче и серебристее,  меж  высоких  елей  занималась
зарЯ, слышно было, как ветви  трещат  под  тЯжестью  снега  и  со  вздохом
сбрасывают с себЯ свою ношу. ‚низу, в  долине,  засвистел  паровоз.  Њожет
быть, это, наконец, заработал снегоочиститель?
   Њне хотелось как можно скорее попасть наверх, и Я пошел самым  коротким
путем. Ќо Я сразу  же  заблудилсЯ  и  очень  обрадовалсЯ,  когда  выбралсЯ
наконец на прежнюю  дорогу.  ЋриентироватьсЯ  по  солнцу  Я  не  мог,  оно
спрЯталось за плотные сизо-серые низкие тучи,  и  Я  раскаивалсЯ,  что  не
пошел с почтальоном. џ мало ел последнее времЯ, а в поезде вообще не ел, и
сейчас вдруг почувствовал бешеный голод. “ менЯ началось  сердцебиение,  Я
вынужден был сесть у дороги, в хрустЯщий, сырой, зернистый снег.
   џ  в  испуге  проснулсЯ  от  глубокого  подземного  гула.  ‘начала  мне
показалось, что снегоочиститель с грохотом расшвыривает снежные  завалы  в
долине, но нет, это было другое - это была лавина,  невидимаЯ  снизу.  Ћна
сорвалась, - Я чувствовал, Я слышал ее. ‚оздух  колебалсЯ,  ветви  дрожали
среди полного безветриЯ, и совсем рЯдом со мной сыпались снежные  комьЯ  и
камни. Ћни катились сперва беззвучно,  потом  со  свистом  и,  наконец,  с
грохотом ручьЯ на самое дно ущельЯ, примерно  метров  в  двести  глубиной.
Џотом снова наступила тишина, и в далекой  деревушке  колокол  зазвонил  к
обедне. Њне показалось, что где-то журчит вода, может быть, то был  горный
ручей в маленькой ложбинке, скованный толстым ледЯным покровом. Ќаконец  Я
собралсЯ  с  силами  и  снова  начал  взбиратьсЯ  вверх.  ‚се  стало   мне
безразлично. џ совсем обессилел. ‡амерзнуть Я не боЯлсЯ, начинало  заметно
таЯть, и по дороге, возле  которой  Я  уснул,  прошло  уже  много  местных
жителей, Я видел это по отпечаткам следов. Ћни не разбудили менЯ  -  чужой
человек не занимал их. ЊенЯ и теперь обгонЯли более быстрые пешеходы,  они
бросали короткие приветствиЯ и тЯжелой поступью  проходили  мимо.  „линные
разговоры, вроде того, что затеЯл пришлый почтальон, не в обычае у местных
жителей, скупых на слова.  џ  отправилсЯ  следом  за  дровосеком,  который
волочил за собой на веревке маленькие сани, с верхом груженные  хворостом.
‚ такое времЯ, как нынче,  хворост  разрешалось  безвозмездно  собирать  в
казенном лесу. •отЯ дровосек тащил тЯжелую поклажу, а Я шел налегке,  Я  с
трудом поспевал за ним. Ћн спустилсЯ в долину  и  повернул  направо.  Ѓыло
около трех часов днЯ, начинало смеркатьсЯ. Ђ Я-то думал, что проделаю  всю
дорогу  часа  за  два.  Ќаконец  снова  началсЯ  подъем.  џ  издали  узнал
покосившуюсЯ церквушку. џ испытывал сейчас какое-то теплое чувство к этому
местечку, где жена, может быть, ждет менЯ и тоскует обо мне. џ шел быстрей
и быстрей, ветер крепчал, но мне он был  только  приЯтен,  Я  снЯл  с  шеи
дурацкую мешковину и почти бегом вбежал в Џушберг, как раз  в  ту  минуту,
когда часы на колокольне пробили четыре. џ прошел мимо нашего  дома  -  он
был погребен под снегом. Ќа табличке с именем моего отца тоже лежал  снег.
Ћдна  из  досок  галереи  сгнила,  веранда   проломилась,   она   казалась
олицетворением ветхости, запустениЯ и упадка.  „ом  моего  тестЯ  был  уже
близок, Я видел огонь  в  первом  этаже.  €з  пристройки,  где  помещалась
мастерскаЯ и где было еще темно, доносилсЯ стонущий и захлебывающийсЯ звук
рубанка, строгающего дерево, и ритмичное постукивание,  когда  из  рубанка
выколачивали остатки  стружек...  ‡вук  становилсЯ  все  более  четким.  ‘
огромным волнением - наконец-то ты дома! - Я  переступил  старый  истертый
порог и взбежал по лестнице, пропитанной тЯжелым и сладким запахом  спелых
Яблок. ’ам в жилой комнате была моЯ жена - и мой ребенок! џ постоЯл минуту
перед дверьми, не из  осторожности,  а  потому,  что  у  менЯ  перехватило
дыхание.
   Љогда Я вошел, жена сидела в  глубине  комнаты  за  швейной  машиной  и
наматывала нитки на шпульку. Ћна, вероЯтно, подумала, что  вошел  отец,  и
продолжала работать. џ видел свет висЯчей лампы, падавший на ее  маленькие
смуглые руки, и глубокие тени, залегшие под ее опущенными  глазами.  †ивот
мешал ей придвинутьсЯ ближе к машине. Ћна  сидела,  низко  согнувшись,  и,
вероЯтно от напрЯжениЯ, лицо ее было мрачным и  злым.  џ  никогда  еще  не
видел его таким. џ  тихонько  окликнул  ее,  чтобы  не  испугать,  но  она
все-таки испугалась. Џомертвев от страха и все еще держа пальцы  на  ручке
машины, словно ища там опоры, она обернулась ко мне. џ  быстро  подошел  к
ней, обнЯл ее и, целуЯ, сказал:
   - Ќе сердись, ‚алли, милаЯ, Я испугал тебЯ.
   Ћна беззвучно шевелила губами, и Я увидел, как часто и  прерывисто  она
дышит, как раздуваютсЯ ее ноздри. Њожет быть, ей было трудно дышать  из-за
беременности. …й еще в городе не велели работать в согнутом положении.  Ќо
пол в горнице был влажным и блестел, верно она мыла и скребла его сегоднЯ.
   ‚ печке Ярко пылал огонь - на топливо шли  обрезки  из  мастерской,  и,
если бы не множество кроватей с горами подушек,  в  чистой,  теплой,  Ярко
освещенной комнате было бы очень уютно, особенно мне,  после  проделанного
пути. Ќаконец она овладела собой, поцеловала менЯ своими полными, бледными
прохладными губами и спросила:
   - Љак ты добралсЯ? ’ы, значит, не получил моего письма?  Џочему  ты  не
предупредил о своем приезде? Џоезда ведь не ходЯт.  ‡а  тобой  послали  бы
сани с лесопилки, у них там есть свободные лошади.
   - ‚от видишь, маленькаЯ, - сказал Я покровительственно, как старший,  -
Я приехал к тебе как раз вовремЯ. Џочему ты не в  больнице?  ђазве  ты  не
получила от менЯ денег на дорогу?
   - „а, да, - сказала она уклончиво, - как же, получила, они лежат там, в
Ящике, хочешь, Я их тебе покажу.
   - „а что ты, Я верю тебе, не вставай, пожалуйста. Џочему ты не бережешь
себЯ? ’ы мыла полы? ’ебе нельзЯ этого делать.
   - „а, ты так думаешь, барчук?  -  сказала  она  шутливо,  но  с  легкой
горечью. - ‡десь нет горничных к моим услугам, как у милостивой  сударыни,
твоей матери, мне приходитсЯ самой все  делать,  иначе  мы  захлебнемсЯ  в
грЯзи.
   џ умолк пораженный, Я видел,  что  жена  моЯ  очень  изменилась,  Я  не
понимал, почему горькие складки вокруг ее рта делаютсЯ все глубже.
   - Ќе смотри на менЯ, - сказала она все так же мрачно  и  насмешливо,  -
правда, Я великаЯ грешница! - и она закрыла мне глаза своей грубой  рукой.
Џотом рука скользнула по моей щеке. - Љак ты исхудал, малыш! - сказала она
очень мЯгко, рука опустилась еще ниже, прошлась по вороту моей  сорочки  и
угнездилась между сорочкой и галстуком.
   Њы оба молчали. џ открыл глаза и увидел, что лицо жены проЯснилось,  но
она чуть не плачет. Ћна уловила мой взглЯд и, с трудом  поднЯвшись,  -  ей
пришлось слегка отстранить менЯ, - направилась к дверЯм.
   - Ќе кликнуть ли мне отца? - сказала она. - ’ы, верно, не пил еще кофе,
мы тоже.
   Њне не хотелось говорить, что Я вообще ничего не ел целые сутки, мне не
хотелось удручать ее еще больше.
   - џ схожу к булочнику, возьму крендель или свежую сайку.
   - џ пойду с тобой, - сказал Я.
   - Ќет, - ответила она раздраженно и схватила менЯ за  воротник  пальто,
которое Я еще не снЯл.
   - Џожалуйста, сделай одолжение, не цеплЯйсЯ за мой подол, терпеть этого
не могу! Џусти менЯ!
   џ поднЯлсЯ. џ слышал, как она, тЯжело ступаЯ, спускаетсЯ  по  лестнице,
ведущей в мастерскую. Ћна пробыла там  минут  десЯть.  Џотом,  держа  руки
перед животом, она пошла по глубокому, голубоватому, светЯщемусЯ  снегу  в
своем старом жиденьком пальтишке и скоро вернулась с  хлебом.  …й  удалось
раздобыть даже плитку шоколада. Ћтец вошел вместе с ней.  Ћн  поздоровалсЯ
со мной вежливо, но, как мне показалось,  еще  чуточку  холоднее,  чем  на
нашей свадьбе. Џосле кофе он не ушел,  и  мне  казалось  даже,  что  ‚алли
нарочно так подстроила. Њы болтали о разных разностЯх, но наконец Я сказал
‚алли, что мне надо с ней поговорить наедине.
   Ћна взглЯнула на отца, он оделсЯ  и  отправилсЯ  в  трактир.  Љогда  он
вышел, ‚алли  села,  вернее  тЯжело  упала  на  постель,  Я  услышал,  как
зазвенели пружины матраца. ќто был старый пружинный матрац с  нашей  дачи,
его когда-то подарила моЯ мать. ‚алли взЯла шоколад, который мы так  и  не
попробовали, и положила его на мраморную доску ночной тумбочки. ‘еребрЯнаЯ
бумага, в которую была обернута плитка, мЯгко светилась. ‚алли  прикрутила
фитиль лампы из экономии, а может быть, ей легче было говорить со  мной  в
полутьме.
   - ’ы была у повитухи? ’ебЯ осмотрели? - спросил Я.
   - џ совершенно здорова. Ќе бойсЯ ничего.
   - Ќо ребенок давно должен был родитьсЯ!
   - Ђ если ему не хочетсЯ? - Ћна рассмеЯлась.
   - ’ы не знаешь, в какой ты опасности, ‚алли, милаЯ! …сли плод переношен
и разложилсЯ, это может стоить тебе жизни.
   - Џереношен! ђазложилсЯ! „а он барахтаетсЯ по целым днЯм, да и по ночам
тоже, нахал  этакой.  •очешь  послушать?  Џостучи  только,  он  сейчас  же
взбунтуетсЯ.
   џ не хотел стучать.
   - Љогда ты должен вернутьсЯ? - спросила она, помолчав.
   - џ хочу дождатьсЯ твоих родов здесь.
   - ‡десь? - переспросила она. - ‡десь нет места даже  длЯ  троих  -  длЯ
отца. ‚ероники и  брата.  ‘ебЯ  Я  вообще  не  считаю,  стараюсь  забитьсЯ
куда-нибудь в угол.
   - ђазве ты не платишь за свой стол?
   - Ђ ты думаешь, нам хватает семидесЯти пЯти  крон  на  целый  месЯц  на
всех?
   - ’ы, значит, содержишь на наши деньги всех своих родных?
   - џ делаю только то, что должна делать.
   - ’огда Я тем более должен остатьсЯ и заботитьсЯ о тебе!
   - Ћставь, Я сама за себЯ постою. Љогда ты  должен  вернутьсЯ?  Љогда  у
тебЯ зачеты?
   - џ их сдал перед отъездом.
   - Ќе ври, - засмеЯлась она опЯть. - ’ы ведь соврал?
   - Љогда ты должна родить? - спросил Я твердо.
   - „а что Я, свЯтой дух, что ли? Ќе знаю.
   - ’ы могла бы это узнать в областной больнице в ‘.
   - “ менЯ нет денег, чтобы туда ездить.
   - Ќо ведь Я же послал тебе деньги, правда?
   - „еньги, деньги, вечно одна и та же песнЯ! ‚ечно  деньги!  -  крикнула
она гневно. - ’ебе, видно, больше нечего сказать? ђебенок и деньги! Ћставь
менЯ, оставь менЯ! Њне с тобою  не  легче.  Ќет!  Ќе  о  таком  счастье  Я
мечтала.
   - € Я тоже, может быть.
   - Ђх, так? Ђх, так? Џочему же ты не уходишь?  Ћставь  менЯ,  Я  оставлю
тебЯ. € разойдемсЯ с миром.
   - Ќу знаешь ли,  ты  слишком  поздно  говоришь  это,  -  вскипел  Я,  и
совершенно зрЯ. ЊоЯ стараЯ вспыльчивость  проснулась  снова.  -  Љогда  же
придет твоЯ сестра? - спросил Я, чтобы переменить тему разговора.
   - ‚ероника? - спросила она с  ненавистью.  -  ЏрекраснаЯ  ‚ероника?  ’ы
опоздал. Ћна выходит за сына нашего богатеЯ, и когда-нибудь ей  достанетсЯ
его двор.
   - Ђ тебе, верно, жаль, ‚алли, что он достанетсЯ не тебе?
   - Ќет, не жаль, потому что Я люблю тебЯ.
   - „а ведь и Я тоже люблю тебЯ, - сказал Я и провел рукой по ее волосам.
Ћни поредели и утратили прежний блеск, но все-таки это были ее волосы.
   Ћна взЯла мои руки и начала гладить их. Ќа  дворе  послышались  шаги  и
снова затихли. Њожет  быть,  отец  ее,  распив  несколько  стаканов  вина,
вернулсЯ в мастерскую.
   ‚алли приподнЯлась на постели и печально, с мрачной нежностью поглЯдела
на менЯ.
   - ‹учше бы мне умереть, раз Я не могу заботитьсЯ о тебе как следует.  “
тебЯ рваное белье, наверное. ’ы стал совсем нищим, а Я  только  обуза  длЯ
тебЯ.
   - Ќам нужно мужатьсЯ, ‚алли, - сказал Я. - Љроме отца, Я  люблю  только
тебЯ и верю, что мы справимсЯ со всем этим.
   - ‘ этим? ‘ чем с этим?
   - ‚о-первых, с нашим ребенком. ’ы должна наконец сказать мне правду.
   - „олжна?
   - „а, должна.
   - ’огда спрашивай, только не сердись и не выходи из себЯ, если услышишь
не то, чего ты ждешь.
   - „а как Я могу сердитьсЯ на тебЯ? - заметил  Я,  тщеславный  дурак.  -
‘кажи мне все без утайки. ’ы-то что думаешь?
   - џ думаю, что ты можешь спокойно принЯтьсЯ за  свои  занЯтиЯ.  ђебенок
родитсЯ не раньше, чем через полтора месЯца.
   - Ќе может быть, - вскричал Я и вскочил так стремительно,  что  пружины
матраца, на краю которого Я сидел, зазвенели теперь по моей  вине.  -  ќто
совершенно немыслимо. ђазве ты не была беременна, когда мы ушли из дома? -
џ схватил ее за руки.
   - Џусти, пожалуйста, мои руки. ‡начит, тогда Я не была беременна.
   - ‡начит, ребенок вовсе не от менЯ? - произнес Я беззвучно.
   - „урачок! - ответила она. - ђазве не ты сделал менЯ женщиной? ђазве не
ты лишил менЯ невинности? „а кому же еще Я принадлежала, кроме тебЯ?
   - ‚алли, ‚алли, - простонал Я и упал, рыдаЯ, ей на грудь, - говори же!
   - —то же тут еще говорить? - ответила она. - ‚стань,  ты  душишь  менЯ.
—то тут еще можно сказать? ‹учше бы мне лежать в гробу! џ тебЯ...
   - —то? ’ы обманула менЯ?
   - Ќет, дитЯтко. Џо крайней мере ты мой вот уже  почти  год,  и  Я  была
счастлива.
   Ћна с трудом уселась и начала считать месЯцы по своим исхудавшим тонким
пальцам.
   - ‘ того времени... ’еперь февраль: - Ћн твой уже десЯть  месЯцев...  -
она разговаривала сама с собой, как тогда на лестнице, когда твердила:  "џ
слишком стара, слишком стара. ‚ероника - да, ты - нет!"
   - ‡ачем ты солгала? - спросил Я, совершенно раздавленный. -  ’ы  лишила
менЯ родительского дома!
   - Ђ ты? —его ты лишил менЯ? Ћтцу ты прощаешь все,  матери  ты  прощаешь
нарушение клЯтвы, а мне не прощаешь ничего? ђазве ты любишь менЯ? џ  люблю
тебЯ. ђазве ты любишь менЯ?
   џ кивнул, разумеетсЯ.
   - ’ы не должна была этого делать, - прошептал Я.
   - Ђ как же Я могла получить тебЯ? ‘кажи? ђазве иначе ты женилсЯ  бы  на
мне?
   ЊенЯ возмутило, что она считает себЯ вправе женить менЯ  на  себе,  что
она насильно вырвала у менЯ то, на что не имела права.
   - џ не хотела вечно жить в прислугах! Ќо не в этом дело. ђазве мало  мы
измучили друг друга летом, там у пасеки? —его только не сделаешь из любви!
   - Ќе лги! - прошипел Я сквозь зубы, и новаЯ  волна  Ярости  захлестнула
менЯ. - ’ы все убила...
   Ћна расхохоталась и показала на свой огромный живот:
   - ќтого ты никогда не убьешь, и это вот - тоже.
   џ с удивлением и возрастающим гневом увидел у нее на пальце обручальное
кольцо, хотЯ мы обещали друг другу не носить колец,  покуда  не  поселимсЯ
вместе.
   - Њне ничего больше не надо, - сказала она грубо. - “ менЯ есть то, что
есть. —то мое, то мое.
   - „а, ценою лжи! - произнес Я с трудом.
   - …ще бы, - произнесла она  холодно,  резко,  насмешливо,  -  господам,
разумеетсЯ, можно врать, а вот  прислуге  нельзЯ...  ‚се  вы  одного  полЯ
Ягода...
   џ видел словно в тумане, как она смеетсЯ и как блестЯт ее белые, острые
зубы. Ќе помнЯ себЯ, Я сорвал мраморную доску со столика и  замахнулсЯ  ею
на жену. Ћна вскрикнула пронзительно, страшно. ‘разу же отворились двери -
вбежал отец и молоденькаЯ ‚ероника. Ћни оба бросились на менЯ. џ тотчас же
выронил доску, она с  глухим  стуком  упала  на  пол,  и  один  уголок,  -
вероЯтно, он был раньше приклеен, - отлетел.
   - џ не дам мою дочь в обиду! - грубо сказал тесть.
   ‚ероника прибавила фитиль в лампе. џ  увидел,  что  жена,  бледнаЯ  как
смерть, с губами, сведенными судорогой, лежит на постели, прижимаЯ руки  к
животу.
   - ‘лава богу, ты жива, - сказал от