        ‚ирджиниЯ ‚улф. Ќа маЯк

   -----------------------------------------------------------------------
   Virginia Woolf. To the Lighthouse (1927).
   Џер. - ….‘уриц. ‚ кн.: "‚ирджиниЯ ‚улф. €збранное".
   Њ., "•удожественнаЯ литература", 1989.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 23 September 2002
   -----------------------------------------------------------------------


        —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ. “ ЋЉЌЂ


        1

   - „а, непременно, если завтра погода будет хорошаЯ,  -  сказала  миссис
ђэмзи. - ’олько уж встать придетсЯ пораньше, - прибавила она.
   …е сына  эти  слова  невероЯтно  обрадовали,  будто  экспедициЯ  твердо
назначена, и чудо, которого  он  ждал,  кажетсЯ,  целую  вечность,  теперь
вот-вот, после ночной темноты и дневного пути по воде, наконец совершитсЯ.
Џринадлежа уже в свои шесть лет к славному цеху тех, кто  не  раскладывает
ощущений  по  полочкам,  длЯ  кого  настоЯщее  сызмальства  тронуто  тенью
нависшего будущего и с первых дней каждый миг задержан и  выделен,  озарен
или отуманен внезапным поворотом чувства, „жеймс ђэмэи,  сидЯ  на  полу  и
вырезаЯ картинки из иллюстрированного каталога Ћфицерского  магазина,  при
словах матери наделил изображение  ледника  небесным  блаженством.  ‹едник
оправилсЯ в счастье. ’ачка, газонокосилка, плеск поседевших, ждущих  дождЯ
тополей, грай грачей, шелест швабр и  платьев  -  все  это  различалось  и
преображалось у него в голове, уже с помощью кода и тайнописи,  тогда  как
воплощеннаЯ суровость на вид, он так строго поглЯдывал из-под высокого лба
свирепыми, безупречно честными голубыми глазами на слабости  человечества,
что мать, следившаЯ за  аккуратным  продвижением  ножниц,  воображала  его
вершителем правосудиЯ в горностаЯх и пурпуре либо вдохновителем  важных  и
неумолимых государственных перемен.
   - „а, но только, - сказал его отец, остановЯсь под  окном  гостиной,  -
погода будет плохаЯ.
   Ћкажись под рукой топор, кочерга или  другое  оружие,  каким  бы  можно
пробить отцовскую грудь, „жеймс бы его прикончил на  месте.  ’ак  выводило
детей из себЯ само присутствие мистера ђэмзи;  когда  он  так  вот  стоЯл,
узкий, как нож, острый, как лезвие, и саркастически усмехалсЯ,  не  только
довольный тем, что огорчил сына и выставил в глупом свете жену, котораЯ  в
сто тысЯч раз его во всех отношениЯх лучше  (думал  „жеймс),  но  и  тайно
гордЯсь непогрешимостью своих  умозаключений.  ’о,  что  он  сказал,  была
правда. ‚ечно была правда. Ќа  неправду  он  был  неспособен;  никогда  не
подтасовывал фактов; ни единого слова неприЯтного  не  мог  опустить  ради
пользы или удовольствиЯ любого из смертных, тем паче ради детей,  которые,
плоть от плоти его, с младых ногтей обЯзаны были помнить, что жизнь - вещь
нешуточнаЯ; факты неумолимы; и путь к той обетованной стране,  где  гаснут
лучезарнейшие мечты и утлые челны гибнут во мгле (мистер ђэмзи распрЯмилсЯ
и маленькими сощуренными голубыми глазами обшаривал горизонт),  путь  этот
прежде всего требует мужества, правдолюбиЯ, выдержки.
   - Ќо погода еще, может быть, будет  хорошаЯ  -  Я  надеюсь,  она  будет
хорошаЯ, - сказала миссис ђэмзи и несколько  нервно  дернула  красно-бурый
чулок, который вЯзала. …сли она с ним управитсЯ к  завтрему,  если  они  в
конце концов выберутсЯ на маЯк, она подарит чулки смотрителю длЯ сынишки с
туберкулезом бедра; прибавит еще газет, табаку, да и мало ли что  еще  тут
валЯетсЯ, в общем-то без  толку,  дом  захламлЯет,  и  отправит  беднЯгам,
которым, наверное, до смерти надоело день-деньской только  и  делать,  что
начищать фонарь, поправлЯть фитиль и копошитьсЯ в крохотном садике - пусть
хоть немного порадуютсЯ. „а, вот каково это - месЯц, а то  и  дольше  быть
отрезанным на скале с теннисную площадку размером? Ќе получать  ни  писем,
ни газет, не видеть живой души; женатому - не видеть жену,  не  знать  про
детей, может, они заболели, руки-ноги переломали; день за днем смотреть на
пустые волны, а когда поднимаетсЯ бурЯ - все окна в пене, и птицы насмерть
разбиваютсЯ о фонарь, и башню качает, и носа наружу  не  высунешь,  не  то
тебЯ смоет. ‚от каково это? Љак бы вам  такое  понравилось?  -  спрашивала
она, адресуЯсь, в основном, к дочерЯм. € совсем по-другому добавлЯла,  что
надо, чем можно, старатьсЯ им помочь.
   - ђезко западный ветер, - сказал атеист ’энсли, сопровождавший  мистера
ђэмзи на вечерней прогулке туда-сюда, туда-сюда  по  садовой  террасе,  и,
растопырив костлЯвую пЯтерню, пропустил  ветер  между  пальцев.  ’о  есть,
иными словами, самый что ни на есть неудачный ветер длЯ высадки  у  маЯка.
„а, он любит говорить неприЯтные вещи, миссис ђэмзи не отрицала; и что  за
манера соватьсЯ, вконец огорчать „жеймса; но все равно она его не даст  им
в обиду. "Ђтеист". ’оже - прозвище. "Ђтеистишка". ђоза  его  дразнит;  Џру
дразнит; ќндрю, „жеспер, ђоджер - все его дразнЯт; даже ’аксик, старикашка
без единого зуба, и тот его тЯпнул за то (по заключению Ќэнси), что он сто
десЯтый молодой человек из тех,  кто  погналсЯ  за  ними  вслед  до  самых
ѓебридов, а ведь как бы славно побыть тут одним.
   - ‚здор, - очень  строго  сказала  миссис  ђэмзи.  €  дело  даже  не  в
склонности к преувеличеньЯм, котораЯ  у  детей  от  нее,  и  не  в  намеке
(справедливом, конечно) на то, что она слишком много народу  приглашает  к
себе, а надо бы размещать  в  городке,  но  она  не  позволит  нелюбезного
отношениЯ к своим гостЯм, особенно к молодым  людЯм,  которые  бедны,  как
церковнаЯ крыса, "способностей необыкновенных", муж говорил; от  души  ему
преданы и приехали сюда отдохнуть. ‚прочем, она  вообще  брала  под  крыло
представителей противоположного пола; она не собиралась объЯснЯть почему -
за рыцарство, доблесть, за  то,  что  составлЯют  законы,  правЯт  €ндией,
управлЯют финансами, в конце концов, за отношение  к  ней  самой,  которое
женщине просто не может  не  льстить  -  такое  доверчивое,  мальчишеское,
почтительное; которое стараЯ женщина вполне может позволить юнцу, не ронЯЯ
себЯ; и беда той девушке - не дай Ѓог такого кому-нибудь из ее дочерей,  -
котораЯ этого не оценит и не почует нутром, что за этим стоит.
   Ћна строго одернула Ќэнси. Ћн за ними не гналсЯ. …го пригласили.
   €з всего этого как-то надо было выпутыватьсЯ. …сть, наверное,  простой,
менее изнурительный путь.  Ћна  вздохнула.  Љогда  смотрелась  в  зеркало,
видела впалые щеки, седые  волосы  в  свои  пЯтьдесЯт,  она  думала,  что,
наверное, можно бы и ловчее со всем этим  управлЯтьсЯ:  муж;  деньги;  его
книги. Ќо зато себЯ лично ей не в чем  упрекнуть  -  нет,  никогда  ни  на
секунду она не пожалела о  взЯтом  решении;  не  избегала  трудностей;  не
пренебрегала своим долгом. ‚ид у нее был грозный, и дочки  -  Џру,  Ќэнси,
ђоза, - поднЯв глаза от тарелок после того, как им  досталось  за  —арльза
’энсли, только молчком могли предаватьсЯ своим предательским любимым идеЯм
насчет другой жизни, совсем не такой,  как  у  нее;  возможно,  в  Џариже;
повольготней; не в  вечных  хлопотах  о  ком-то;  потому  что  поклонение,
рыцарство, Ѓританский Ѓанк, €ндийскаЯ империЯ, перстни, жабо в кружевах  -
были, честно сказать, у них под сомненьем, хотЯ все это  и  сопрЯгалось  в
девичьих  сердцах  с  представлением  о  красоте  и  о  мужественности   и
заставлЯло,  сидЯ  за  столом  под  взором  матери,  уважать  ее  странную
строгость правил  и  эти  ее  преувеличенные  понЯтиЯ  об  учтивости  (так
королева поднимает из грЯзи ногу нищего и обмывает), когда она  строго  их
одернула из-за несчастного атеистишки, который погналсЯ  за  ними  -  или,
если точнее сказать, - был приглашен погостить у них на острове ‘кай.
   - ‡автра у маЯка нельзЯ будет высадитьсЯ,  -  сказал  —арльз  ’энсли  и
хлопнул в ладоши, стоЯ под окном рЯдом с ее мужем. ‚ самом деле,  кажетсЯ,
он достаточно высказалсЯ. Џора бы уж, кажетсЯ, оставить их  с  „жеймсом  в
покое; пусть бы продолжали беседовать.  Ћна  на  него  посмотрела.  †алкий
экземплЯр, говорили дети,  сплошное  недоразумение.  ‚  крикет  играть  не
умеет; горбитсЯ; шаркает. ‡лаЯ ехидна, - говорил ќндрю. Ћни раскусили, что
ему в жизни нужно одно - вечно взад-вперед прогуливатьсЯ с мистером  ђэмзи
и толковать, кто обосновал то, кто доказал это, кто тоньше  всех  понимает
латинских поэтов, кто "блестЯщ, но,  полагаю,  недостаточно  основателен",
кто несомненно "одареннейший человек в Ѓейллиоле"  [один  из  известнейших
колледжей Ћксфордского университета, основан в 1263 г. (основатель -  „жон
Ѓейллиол)], кто покамест прозЯбает в Ѓедфорде [женский колледж ‹ондонского
университета]  или  в  Ѓристоле,  но  о  нем  еще  заговорЯт,  когда   его
Џролегомены  [введение  (вошедшее  в  научный  обиход   слово   греческого
происхождениЯ)] (мистер ’энсли захватил с собою первые страницы машинописи
на случай,  если  мистер  ђэмзи  захочет  взглЯнуть)  к  какой-то  области
математики или философии будут опубликованы.
   Ћна сама иной раз еле удерживалась от смеха. Ќа днЯх она что-то сказала
насчет "несусветных волн". "„а, - сказал —арльз ’энсли, -  море  несколько
неспокойно". - "‚ы промокли  насквозь,  не  правда  ли?"  -  сказала  она.
"Џромок, но не то чтоб насквозь", - отвечал мистер ’энсли, ощупав носки  и
ущипнув себЯ за рукав.
   Ќо, дети говорили, злит их другое. „ело не во внешности; не в  повадке.
‚ нем самом - в его понЯтиЯх. Ћ чем  ни  заговоришь  -  об  интересном,  о
людЯх, о музыке, об истории, да о чем угодно, мол, теплый вечер, и  почему
бы не погулЯть, —арльз ’энсли, - вот что несносно, - пока  как-то  так  не
передернет, не сведет на себЯ, не принизит тебЯ,  не  обозлит  этой  своей
гадкой манерой дух из всего  выколачивать  -  он  ведь  не  уйметсЯ.  €  в
картинной галерее он будет спрашивать, - они говорили, - как тебе нравитсЯ
его галстук. Ђ уж какое там нравитсЯ, - прибавлЯла ђоза.
   Љрадучись, как холостЯки после званого обеда, сразу  после  еды  восемь
сыновей и дочерей мистера и миссис ђэмзи разбрелись по комнатам, по  своим
крепостЯм в доме, где иначе ничего не обсудишь  тишком:  галстуки  мистера
’энсли; прохожденье реформы; морских птиц; бабочек; ближних; а солнце  меж
тем затоплЯло мансарды, разделенные дощатыми переборками, так  что  каждый
шаг отчетливо слышалсЯ, и рыданье юной швейцарки, у которой отец умирал от
рака в долине ѓраубюндена, подпалЯло  крикетные  биты,  спортивные  брюки,
канотье и чернильницы, этюдники, мошек, черепа мелких птиц,  и  выманивало
запах соли и морЯ из длинных, бахромчатых, повешенных на стены водорослей,
а заодно из набравшихсЯ им после купаньЯ вместе с песком полотенец.
   ‘поры,  распри,  несоответствиЯ  взглЯдов,  заскоки,  -  куда  от   них
денешьсЯ, да только уж зачем с ранних лет, - огорчалась миссис  ђэмзи.  „о
чего они непримиримы - ее дети. Њелют вздор. Ћна шла из столовой, ведЯ  за
руку „жеймса, не  пожелавшего  присоединитьсЯ  ко  всем.  —то  за  бред  -
сочинЯть несоответствиЯ, когда, слава Ѓогу, и без  того  никакой  гармонии
нет. ‚ жизни хватает,  очень  даже  хватает  настоЯщих  несоответствий,  -
думала миссис ђэмзи, остановЯсь в гостиной подле окна. Ћна  имела  в  виду
богатых и бедных; высокое  и  низкое  происхождение;  и  волей-неволей  ей
приходилось отдавать должное знатности; ведь разве не  текла  в  ее  жилах
кровь весьма высокого, хоть и несколько мифического итальЯнского рода, чьи
дочери, рассеЯсь по английским гостиным в девЯтнадцатом  веке,  умели  так
сладостно ворковать, так неистово вскидыватьсЯ, и  разве  свое  остроумие,
всю повадку и нрав она взЯла не от них? Ќе от сонных же англичанок, не  от
льдышек-шотландок; но сейчас ее больше  волновало  другое  -  богатство  и
бедность, то, что она видела  собственными  своими  глазами,  еженедельно,
ежедневно, здесь в ‹ондоне, когда посещала то вдову, то загнанную  мать  -
сама, с корзинкой в руке, с  пером  и  блокнотом,  в  который  аккуратными
столбиками заносила жалованьЯ и  расходы,  периоды  найма  и  безработицы,
надеЯсь  таким  манером  из  обычной  женщины,  занимающейсЯ  филантропией
(примочка  к  больной  совести,  средство  длЯ   ублажениЯ   любопытства),
сделатьсЯ тем, что в простоте души она ставила так высоко - исследователем
социальных проблем.
   ‚опросы это неразрешимые, - так ей  сдавалось,  когда,  держа  за  руку
„жеймса, она стоЯла у окна. Ћн потащилсЯ  за  нею  следом  в  гостиную,  -
молодой человек, над которым все потешались;  стоЯл  возле  стола,  что-то
неловко перебирал, чувствовал себЯ изгоем - она  знала,  не  оборачиваЯсь.
‚се они ушли - ее дети; Њинта „ойл и Џол ђэйли; Ђвгуст Љармайкл; ее муж, -
все ушли. ‚от она и повернулась со вздохом и сказала:
   - ‚ам не скучно будет менЯ сопровождать, мистер ’энсли?
   “ нее разные неинтересные дела в городе; еще  надо  написать  несколько
писем; она будет минут через десЯть; надо шлЯпу  надеть.  €  через  десЯть
минут она Явилась с  корзинкой  и  зонтиком,  даваЯ  понЯть,  что  готова,
снарЯжена  длЯ  прогулки,  которую,  однако,  ей  пришлось   прервать   на
минуточку, огибаЯ теннисный корт,  чтобы  спросить  у  мистера  Љармайкла,
который грелсЯ на солнышке, приоткрыв  желтые  кошачьи  глаза  (и,  как  в
кошачьих глазах, в них отражалось качание  веток  и  ток  облаков,  но  ни
единой мысли, ни чувства), не надо ли ему чего.
   Ћни затеЯли грандиозную вылазку, - сказала она смеЯсь.  ЋтправлЯютсЯ  в
город. "Њарок, бумаги, табаку?" - предлагала она, остановЯсь с ним  рЯдом.
Ќо нет, оказалось, ему ничего не нужно. Ћн пожимал собственное  объемистое
брюшко, моргал, словно и рад бы ответить  любезно  на  ее  угожденьЯ  (она
говорила искусительно, хоть и чуть-чуть нервничала), но не  мог  пробитьсЯ
сквозь  серо-зеленую  сонь,  котораЯ  все  обволакивала,  отнимаЯ   слова,
летаргией сплошного доброжелательства; весь дом; весь свет; всех на свете,
- потому что за ланчем он накапал-таки в стакан несколько капель, которыми
и объЯснЯлись, думали дети, Ярко канареечные разводы  на  бороде  и  усах,
собственно, белых, как лунь. …му ничего не нужно, - бормотнул он.
   €з него бы вышел великий философ, - говорила миссис  ђэмзи,  когда  они
спускались по дороге в рыбачий поселок, - но он неудачно женилсЯ. -  Ћчень
прЯмо держа черный зонтик и странно устремлЯЯсь вперед,  так,  словно  вот
сейчас, за углом кого-то  встретит,  она  рассказывала;  историЯ  с  одной
девицей в Ћксфорде; ранний  брак;  бедность;  потом  он  поехал  в  €ндию;
немного  переводил  стихи,  "кажетсЯ,  дивно",  бралсЯ  обучать  мальчишек
персидскому, не то индустани, но кому это нужно? - и вот, пожалуйста,  как
они видели, - на травке лежит.
   Ћн был польщен; его обидели, и теперь его утешало, что миссис ђэмзи ему
такое рассказывает. —арльз ’энсли воспрЯл духом. €,  намекнув  на  величие
мужского ума даже в упадке, и на то, что жены должны - (против той  девицы
она как раз ничего не имела, и брак был довольно удачный, кажетсЯ)  -  все
подчинЯть трудам и заботам мужей, она  вселила  в  него  еще  неизведанное
самоуважение, и он рвалсЯ, если они, скажем, наймут пролетку, заплатить за
проезд. Ђ нельзЯ ли ему понести ее сумку? Ќет, нет, - сказала  она,  -  уж
это она всегда сама носит. „а, конечно. Ћн это в ней угадывал.  Ћн  многое
угадывал, и особенно что-то такое, что его будоражило, выбивало из  колеи,
неизвестно, почему.  …му  хотелось,  чтоб  она  увидала  его  в  процессии
магистерских мантий и шапочек. Џрофессорство, докторство -  все  было  ему
нипочем, - но на что это  она  там  засмотрелась?  —еловек  клеил  плакат.
Ћгромное хлопающее полотнище распластывалось, и с каждым мановением  кисти
ЯвлЯлись:  ноги,  обручи,  кони,  сверкаЯ  красным  и  синим,  глЯнцевито,
зазывно, - покуда полстены не  закрыла  цирковаЯ  афиша;  сто  наездников;
двадцать ученых моржей; львы, тигры... ‚ытЯгиваЯ  вперед  шею  по  причине
близорукости, она разобрала, что  они  будут  "впервые  показаны  в  нашем
городе". Ќо это же опасно, вскрикнула она, нельзЯ  однорукому  так  высоко
забиратьсЯ на лестницу - два года назад ему отхватило косилкой левую руку.
   - ‚се давайте пойдем! - вскрикнула она, трогаЯсь с места, будто все эти
кони и всадники наполнили ее ребЯческой радостью и вытеснили жалость.
   - „авайте пойдем, - повторил он слово в слово, но с  такой  неловкостью
их выталкивал, что ее покоробило. "Џойдемте в цирк!" Ќет, не мог он  этого
выговорить как надо. Ћн не мог этого почувствовать  как  надо.  Ћтчего?  -
гадала она. —то с ним такое? Ћн в эту минуту ужасно ей нравилсЯ. ђазве  их
в детстве не водили в цирк? - спросила она. - Ќи разу, - выпалил он, будто
только и  дожидалсЯ  ее  вопроса;  будто  все  эти  дни  только  и  мечтал
рассказать, как их не водили в цирк. ‘емьЯ  у  них  была  большаЯ,  восемь
человек детей, отец - простой труженик. "Њой отец аптекарь, миссис  ђэмзи.
Ћн держит аптеку". ‘ам он с тринадцати лет себЯ  содержит.  Ќе  одну  зиму
проходил без теплого пальто. Ќикогда не мог "соответствовать  оказываемому
гостеприимству" (так выморочно он выразилсЯ) у себЯ в колледже; вещи носит
вдвое дольше, чем все; курит самый дешевый табак; махорку; вот как  старые
бродЯги на пристани; работает, как вол - по семи часов в день; его тема  -
влиЯние кого-то на что-то - они зашагали быстро, и  миссис  ђэмзи  уже  не
ухватывала смысла, только  отдельные  слова...  диссертациЯ...  кафедра...
лекциЯ...  оппоненты...  Ћна  слушала  вполуха   противный   академический
волапюк, поехавший, как по маслу, но говорила себе,  что  теперь-то  Ясно,
почему приглашение в цирк его вывело из равновесьЯ, беднЯжечку,  и  почему
его сразу так прорвало насчет родителей, братьев, сестер; и  уж  теперь-то
она приглЯдит, чтобы его больше не  дразнили;  надо  все  рассказать  Џру.
ЏриЯтней всего ему, наверно, было бы потом  рассказывать,  как  ђэмзи  его
водили на €бсена. Ћн жуткий сноб, это да, и нудный донельзЯ. ‚от  они  уже
вошли в городок, вышагивали главной  улицей,  мимо  грохали  по  булыжнику
тачки, а он все говорил, говорил:  про  преподаванье,  призванье,  простых
тружеников, и что наш долг "помогать своему классу", про лекции  -  и  она
понЯла, что он совершенно оправилсЯ, о цирке забыл и собираетсЯ  (и  опЯть
он ужасно  ей  нравилсЯ)  сказать  ей...  -  но  дома  по  обеим  сторонам
расступились, и они вышли на набережную, перед ними раскинулась  бухта,  и
миссис ђэмзи не удержалась и вскрикнула: "Ђх, какаЯ прелесть!"  Џеред  нею
лежало  огромное  блюдо  синей  воды;  и  маЯк  стоЯл   посредине   седой,
неприступный и дальний; а направо,  насколько  хватал  глаз,  сплываЯсь  и
падаЯ  мЯгкими  складками,  зеленые  песчаные  дюны  в   колтунной   траве
бежали-бежали в необитаемые лунные страны.
   ќтот вид, сказала она, останавливаЯсь, и глаза у нее потемнели, страшно
любит ее муж.
   Ќа минуту она замолкла. Ђ-а, сказала она потом, тут уже художники...  ‚
самом деле всего в нескольких шагах стоЯл один, в панаме, желтых ботинках,
серьезный, сосредоточенный, и - изучаемый стайкой мальчишек - с выраженьем
глубокого удовлетворениЯ на круглой красной физиономии всматривалсЯ в даль
и, всмотревшись, склонЯлсЯ; погружал кисть во что-то  розовое,  во  что-то
зеленое. ‘ тех пор как тут три года назад  побывал  мистер  Џонсфурт,  все
картины - такие, сказала она, - зеленые, серые, с лимонными парусниками  и
розовыми женщинами на берегу.
   Ђ вот друзьЯ ее бабушки, сказала она, скосив украдкой взглЯд на ходу, -
те из кожи вон лезли; сами краски растирали; потом грунтовали, и потом еще
занавешивали мокрыми трЯпками, чтобы не пересохли.
   ‡начит, заключал мистер ’энсли, она хочет сказать, что картина у  этого
типа никчемнаЯ? ‚ таком духе? Љраски негодные? ‚ таком духе? Џод  влиЯнием
удивительного чувства, которое наливалось во все времЯ пути,  назревало  в
саду, когда он хотел взЯть у нее сумку, едва  не  перелилось  через  край,
когда он, на набережной, собиралсЯ ей рассказать о себе все, - он чуть  не
перестал понимать самого себЯ и не знал,  на  каком  он  свете.  ‚  высшей
степени странно.
   Ћн стоЯл в зальце захудалого домика, куда она его привела,  ждал,  пока
она на минуточку заглЯнет наверх, проведать одну женщину. ‘лушал ее легкие
шаги; звонкий,  потом  матовый  голос;  разглЯдывал  салфеточки,  чайницы,
абажурчики;  нервничал;  старательно  предвкушал  обратный   путь;   решал
непременно отобрать у нее сумку; слушал, как  она  вышла;  закрыла  дверь;
сказала, что окна надо держать открытыми, двери - закрытыми, и если что  -
пусть сразу к ней (кажетсЯ, обращалась к  ребенку)  -  и  тут  она  вошла,
мгновенье  стоЯла  молча  (будто  наверху  притворЯлась  и  теперь  должна
отдохнуть), мгновенье стоЯла,  застыв  под  Љоролевой  ‚икторией  в  синей
перевЯзи Ћрдена ЏодвЯзки; и вдруг он понЯл, что это  -  вот  оно,  вот:  в
жизни еще он не видел никого, так дивно прекрасного.
   ‡везды в ее глазах, тайна у нее в волосах; и фиалки, и цикламены  -  ну
что, ей-богу, за чушь ему лезет в голову? …й же минимум пЯтьдесЯт;  у  нее
восемь человек детей; ломкие ветки прижимаЯ к  груди  и  заблудших  ЯгнЯт,
бродит она по цветочным лугам; звезды в ее глазах, в волосах ее - ветер...
Ћн взЯл у нее сумку.
   - „о свиданьЯ, ќлси, - сказала она, и они пошли по улице, и  она  очень
прЯмо держала зонтик и шла так, будто кого-то встретит сейчас за углом,  а
—арльз ’энсли  тем  временем  чувствовал  невероЯтную  гордость;  человек,
рывший канаву, перестал рыть и смотрел на нее; уронил руки  вдоль  тела  и
смотрел на нее; —арльз ’энсли чувствовал невероЯтную гордость;  чувствовал
ветер, и фиалки, и цикламены, потому что в первый раз в жизни шел с  дивно
прекрасной женщиной. Ћн сумел завладеть ее сумкой.


        2

   - …хать на маЯк не придетсЯ, „жеймс, - сказал он,  стоЯ  под  окном,  и
сказал так противно,  даром  что  из  почтениЯ  к  миссис  ђэмзи  старалсЯ
выдавить из себЯ хоть подобие доброжелательства.
   Џротивный молокосос, думала миссис ђэмзи, и как ему не надоест.


        3

   - ‚от ты завтра проснешьсЯ, и еще окажетсЯ -  солнышко  светит,  птички
поют, - сказала она ласково и погладила мальчика  по  голове,  потому  что
муж, она видела, своим едким замечанием о том, что погода будет плохаЯ, на
него ужасно подействовал. Ћн спит и видит поездку на  маЯк,  это  Ясно,  и
потом - уж достаточно, кажетсЯ, сказал муж своим едким замечанием  о  том,
что погода будет плохаЯ, так нет же, противному молокососу  надо  снова  и
снова совать ему это в нос.
   - Џогода завтра, может  быть,  еще  будет  хорошаЯ,  -  сказала  она  и
погладила его по головке.
   ’еперь только и оставалось  восхищатьсЯ  ледником  и  листать  каталог,
выискиваЯ  какие-нибудь  грабли,  косилку,  такое  что-нибудь  с  ручками,
зубчиками, что не вырежешь  без  исключительной  ловкости.  ‚се  эти  юнцы
буквально пародируют мужа; скажет он -  будет  дождь;  и  они  уже  сразу:
разразитсЯ страшнаЯ бурЯ.
   Ќо вот она перевернула страницу  и  вдруг  прервала  поиски  косилки  и
грабель. Ќизкое  воркотанье,  прерываемое  только  писком  засасываемой  и
вынимаемой изо рта трубки и убеждавшее в том (хоть слов она не  разбирала,
сидЯ в гостиной у окна), что мужчины благополучно беседуют, -  этот  звук,
который длилсЯ уже полчаса и мирно оттенЯл другие падавшие на нее звуки  -
шлепки бит по мЯчам, выкрики: "‘колько? ‘колько?" с крикетной площадки,  -
звук этот вдруг оборвалсЯ; и рокот волн, который обычно стройно струилсЯ в
лад мыслЯм или, когда она сидела с детьми,  утешно  твердил  старые-старые
слова колыбельной в исполнении природы: "џ опора твоЯ, Я защита твоЯ",  но
стоило отвлечьсЯ от повседневных дел, сразу совсем не так нежно звучал, но
роковым барабаном отбивал такт жизни, напоминаЯ, что остров ведь  оседает,
того глЯди его проглотит море, предупреждал посреди  мирной  домашности  и
круговерти, что все зыбко, как радуга - вот этот-то звук, затененный  было
и скрытый другими, вдруг поло ударил ей в уши, и она вздрогнула и вскинула
взглЯд.
   Ћни уже не разговаривали; вот в чем отгадка. ‚миг перестав  тревожитьсЯ
и  перейдЯ  к  другой  крайности,  словно  вознаграждаЯ  себЯ  за  зрЯшное
расточительство чувств, с любопытством, холодком, не без  некоторого  даже
ехидства она заключила, что беднЯжку —арльза ’энсли отставили. Ђ это уж не
ее забота. …сли  мужу  нужны  жертвы  (о,  еще  как  нужны!),  она  ему  с
удовольствием жертвует —арльза ’энсли, который обидел ее бедного мальчика.
   Ћна еще мгновенье вслушивалась, поднЯв голову, ловЯ привычный,  ровный,
механический звук;  и  вот  услышала  нечто  ритмическое,  распев,  то  ли
речитатив, со стороны сада, где муж металсЯ взад-вперед по террасе,  нечто
сродни сразу песне и карканью, и тотчас она успокоилась, убедЯсь, что  все
идет хорошо,  и  глЯнув  в  распластанную  на  коленЯх  книгу,  напала  на
изображение перочинного  ножичка  о  шести  лезвиЯх,  который  „жеймс  мог
вырезать, только если будет очень старатьсЯ.
   ‚друг дикий вопль, как полуразбуженного сомнамбулы:

   Џод Ярый снарЯдов вой!
   [строка из стихотворениЯ Ђльфреда ’еннисона
   "Ђтака легкой кавалерийской бригады"]

   ворвалсЯ в ее слух и заставил в тревоге оглЯдетьсЯ, чтоб проверить,  не
слышал ли кто. ’олько одна ‹или Ѓриско, убедилась она с удовольствием; ну,
это ничего. Ќо, глЯнув на девушку, стоЯвшую у краЯ лужка с мольбертом, она
вспомнила: ей же надо по возможности не вертеть  головой  -  ради  картины
‹или. Љартина ‹или! Њиссис ђэмзи усмехнулась. ‘  этими  своими  китайскими
глазками и личиком  с  кулачок  замуж  ей  не  выйти;  картины  ее  нельзЯ
принимать всерьез; но она такаЯ независимаЯ, беднЯжечка, миссис ђэмзи  это
в ней страшно ценила, и, вспомнив о своем  обещании,  она  снова  склонила
голову.


        4

   Ћн просто чуть мольберт ей не сшиб, чуть не налетел на нее,  размахиваЯ
руками, вопЯ: "‘мело кидаЯсь в бой!"  [строка  из  того  же  стихотворениЯ
’еннисона], но, слава Ѓогу, рывком  повернул  и  галопом  помчалсЯ  прочь,
славно пасть, надо полагать, на высотах Ѓалаклавы. Ќу как можно быть таким
смехотворным  и  пугающим  одновременно?  Ќо  покуда  он  этак   вопит   и
размахивает, можно не опасатьсЯ; он не остановитсЯ,  не  уставитсЯ  на  ее
картину. Ђ уж этого бы ‹или Ѓриско просто не вынесла. „аже  вглЯдываЯсь  в
массу, линию, цвет, в миссис  ђэмзи,  сидевшую  у  окна  с  „жеймсом,  она
невольно следила за тем,  чтоб  кто-нибудь  не  подкралсЯ,  не  застиг  ее
картину врасплох. Ќо вот в напрЯжении всех чувств  вглЯдываЯсь,  впитываЯ,
покуда цвет стены и лепЯщегосЯ к ней  ломоноса  не  обжег  ей  глаза,  она
заметила, что кто-то вышел из дому, приблизилсЯ;  но  почему-то  по  шагам
угадала, что это “ильЯм Ѓэнкс, и хоть кисть дрогнула у нее в руке, она все
же (как было бы непременно, окажись на его месте мистер ’энсли, Џол ђэйли,
Њинта „оил, да кто угодно, в сущности) не швырнула холст плашмЯ на  траву,
но оставила на мольберте. “ильЯм Ѓэнкс стоЯл с нею рЯдом.
   Ћни квартировали в деревне и, входЯ, выходЯ, поздно прощаЯсь у  дверей,
вскользь обменивались замечаниЯми насчет ужина, детей,  того-сего,  и  это
сближало;  так  что,  когда  он  теперь  стоЯл  с  нею  рЯдом   со   своим
рассудительным видом (он ей в отцы годилсЯ, ботаник, вдовец, пахнул мылом,
такой щепетильный и чистый), она тоже осталась спокойно стоЯть. Ќа ней, он
отметил, кстати, превосходные туфли. Ќичуть не стеснЯют ногу. †ивЯ  с  ней
под одной крышей, он замечал, как она дисциплинированна, до  завтрака  уже
уходит с мольбертом, одна, надо думать: вероЯтно, бедна,  и  хоть,  что  и
говорить, внешне ей далеко до обольстительной, розовой мисс „оил,  зато  у
нее голова на плечах, а это, на  его  взглЯд,  куда  ценней.  ‚от  сейчас,
например, когда ђэмзи нессЯ на них, жестикулируЯ, с  воплем,  мисс  Ѓриско
ведь безусловно все понЯла.

   Љто-то ошибсЯ!
   [из того же стихотворениЯ]

   Њистер ђэмзи на них глЯнул. ѓлЯнул дико, не видЯ. Ћбоим стало несколько
не по себе. Ћба подсмотрели то, что не предназначалось  их  взорам.  Ѓудто
вынудили чужую тайну. Џотому-то, решила ‹или, только чтоб  поскорее  уйти,
чтоб не слушать, мистер Ѓэнкс, верно, и  сказал  почти  сразу,  что,  мол,
немного свежо и не стоит ли им пройтись. „а-да, отчего не пройтись. Ќо  не
без труда она оторвала глаза от картины.
   ‹омонос был неистово фиолетовым; стена - слепЯще белой.  Ћна  сочла  бы
нечестным смазывать неистовую фиолетовость и слепЯщую белизну, раз уж  так
она это видела, как бы ни было модно после приезда мистера  Џонсфурта  все
видеть бледным, изЯщно-призрачным, полупрозрачным. € ведь кроме цвета есть
еще форма. ‚се ей так  отчетливо,  так  повелительно  виделось,  пока  она
смотрела. Ќо стоило взЯть в руки кисть - и куда что  девалось.  ‚  этот-то
зазор между картиной и холстом и втискивались те бесы, которые то  и  дело
чуть до слез не доводили ее, делаЯ переход  от  замысла  к  исполнению  не
менее жутким, чем длЯ ребенка переход в темноте. ‚от  что  ей  приходилось
претерпевать и, борЯсь с незадачей, она себЯ подбадривала; повторЯла: "„а,
так Я вижу; так вижу" и  прижимала  к  груди  жалкие  остатки  увиденного,
которое злые силы вовсю у нее  вырывали.  €  еще,  когда  она  принималась
писать, на нее, холодЯ, отрезвлЯЯ, накатывало другое: бездарь, ни  на  что
не годна, отца держит на Ѓромптон-роуд,  на  задворках,  -  и  неимоверных
усилий стоило удержатьсЯ, не броситьсЯ к ногам миссис ђэмзи  (слава  Ѓогу,
не бросилась пока) и сказать - но что же ей скажешь? "џ вас люблю"? Ќо это
неправда. "џ люблю  это  все",  жестом  очерчиваЯ  изгородь,  дом,  детей?
ѓлупость,  чушь  несусветнаЯ.  ’о  что  чувствуешь  -  невозможно  словами
сказать.
   € она сложила кисти в этюдник,  аккуратно,  одну  к  одной,  и  сказала
“ильЯму Ѓэнксу:
   - ‚друг холодно стало. ‘олнце, что ли, больше не греет? - сказала  она,
озираЯсь, и солнце светило достаточно  Ярко,  сочно  зеленела  трава,  дом
сиЯл, охваченный пылким страстоцветом, и грачи ронЯли прохладные  крики  с
высокой сини. Ќо что-то уже шелохнулось, повеЯло,  скользнуло  по  воздуху
серебристым крылом. Љак-никак был сентЯбрь,  середина  сентЯбрЯ,  половина
седьмого  вечера.  €  они  побрели  по  саду  привычным  маршрутом,   мимо
теннисного корта, куртины, к тому проему в  густой  изгороди,  охранЯемому
двумЯ пучками тритом - пламенеющих  лилий,  в  который  синие  воды  бухты
глЯнули синей, чем всегда.
   €х что-то тЯнуло сюда каждый вечер. Ѓудто вода  пускала  вплавь  мысли,
застоЯвшиесЯ на суше, вплавь под  парусами,  и  давала  просто  физическое
облегчение. ‘перва всю бухту разом схлестывала синь,  и  сердце  ширилось,
тело плавилось, чтобы уже через миг оторопеть и застыть от колющей черноты
взъерошенных волн. Ђ за черной большой скалою чуть не каждый вечер,  через
неравные промежутки, так что ждешь его - не дождешьсЯ,  и  всегда  наконец
ему радуешьсЯ, белый взлетал фонтан, и пока его ждешь, видишь,  как  волна
за  волной  тихо  затЯгивают  бледную  излучину  побережьЯ   перламутровой
паволокой.
   ’ак стоЯ, оба они улыбались. Ћбоим было весело, обоих  бодрили  бегущие
волны; и бег парусника, который устремление очерчивал по бухте  дугу;  вот
застыл; дрогнул;  убрал  парус;  и,  естественно,  стремЯсь  к  завершенью
картины после этого быстрого жеста, оба стали смотреть на дальние дюны,  и
вместо весельЯ нашла на них грусть - то ли потому, что вот  завершилось  и
это, то ли потому, что дали (думала ‹или) словно на мильоны  лет  обогнали
зрителЯ и уже беседуют с небом, сверху оглЯдывающим упокоенную землю.
   ѓлЯдЯ на  дальние  дюны,  “ильЯм  Ѓэнкс  думал  про  ђэмзи;  думал  про
деревенскую улицу в “эстморленде,  и  ђэмзи  шагал  один  по  этой  улице,
окутанный одиночеством, как своей естественной аурой.  €  вдруг  все  было
прервано, “ильЯм Ѓэнкс  вспомнил  (подлинный  случай),  прервано  курицей,
простершей крыльЯ над выводком цыплЯт, возле  которой  ђэмзи  остановилсЯ,
показал на нее  тростью,  сказал:  "—удно,  чудно",  и  какое-то  странное
озарение было тогда в сердце, думал “ильЯм Ѓэнкс, и осветило его  простоту
и сочувствие к малым сим; но дружбе их, кажетсЯ, тогда и настал конец,  на
самой той деревенской улице. Џотом ђэмзи женилсЯ. Џотом, что ни говори, из
дружбы ушло главное.  —ьЯ  тут  вина,  он  не  знал,  но  только  открытиЯ
сменились повторами. ђади того чтобы повторЯтьсЯ, они видались теперь.  Ќо
в молчаливом своем разговоре с дюнами он доказывал, что привЯзанность  его
к ђэмзи ничуть не уменьшилась; и, как  тело  юноши  пролежало  столетье  в
торфЯнике, не утратив алости губ, так и дружба его во всей остроте и  силе
погребена там, за бухтой, в песчаных дюнах.
   …му это было важно установить,  ради  дружбы,  а  еще,  возможно,  чтоб
освободитьсЯ от смутного подозрениЯ, что сам он  засох,  очерствел,  ђэмзи
ведь окружен детьми, он же вдов и бездетен - ему  не  хотелось  бы,  чтобы
‹или Ѓриско недооценивала ђэмзи  (по-своему  великого  человека),  но  она
должна  понЯть  их  отношениЯ.  Ќачавшись  давным-давно,  их  дружба   всЯ
впиталась в пыль “эстерморленда,  когда  курица  распростерла  крыльЯ  над
своим выводком; после чего ђэмзи женилсЯ, их пути разошлись, и винить  тут
решительно некого, если при встречах поЯвилась тенденциЯ повторЯтьсЯ.
   „а.  ‚от  так-то.  Ћн  замолчал.  ЏовернулсЯ.  €  когда  “ильЯм   Ѓэнкс
повернулсЯ, чтоб возвращатьсЯ другим путем, по въездной аллее,  перед  ним
вдруг Явственно встало то, чего он не заметил бы, не найди он  в  песчаных
дюнах тела дружбы, со всей алостью губ погребенной в торфЯнике, - например
Љэм,  девчушка,  младшаЯ  дочка  ђэмзи.  Ћна  собирала  кашку  по  откосу.
‘овершенно невозможнаЯ девчушка. Ќе хотела "дать дЯде  цветочек",  как  ни
уговаривала нЯнЯ. Ќет! Ќет!  Ќет!  Ќи  за  что.  ‘жимала  кулачок.  ’опала
ножкой. € мистер Ѓэнкс себЯ почувствовал старым, ему стало грустно, вот он
все и свалил на дружбу. Ќаверное, сам он засох, очерствел.
   ђэмзи не богаты, и просто чудо, как они ухитрЯютсЯ со всем управлЯтьсЯ.
‚осемь человек детей! ‚осьмерых детей прокормить  на  философии!  ’ут  еще
один, на сей раз „жеспер, прошествовал мимо, птичку, что ли,  подстрелить,
как небрежно он выразилсЯ, на ходу энергично трЯхнув руку ‹или и  заставив
мистера Ѓэнкса горько заметить, что ее-то, однако же, любЯт. Ћдни  расходы
на образование чего стоЯт  (правда,  у  миссис  ђэмзи,  возможно,  имеютсЯ
кой-какие независимые средства), не  говорЯ  уж  о  бесконечных  обновках,
которые всем этим "бравым ребЯтам" - рослым, буйным сорванцам -  требуютсЯ
ежедневно. Љстати, он лично не в состоЯнии разобратьсЯ, кто из них кто и в
каком они следуют порЯдке. Џро себЯ он их  окрестил  на  манер  английских
королей  и   королев:   Љэм   ЌепослушнаЯ,   „жеймс   Ѓеспощадный,   ќндрю
‘праведливый, Џру ЉрасиваЯ - ведь  Џру  должна  быть  красивой,  куда  она
денетсЯ, а ќндрю - умным. Џока он шел по  въездной  аллее  и  ‹или  Ѓриско
отвечала "да" или "нет" и все его  оценки  побивала  единственным  козырем
(она влюблена в них во всех, влюблена в этот мир), он взвешивал  положение
ђэмзи, соболезновал ему и завидовал, словно тот на его глазах сбросил нимб
отрешенности и аскетизма, его окружавший в юности, и распростерши  крыльЯ,
кудахтаЯ, погрузилсЯ в домашность. Љонечно,  они  ему  кое-что  дали;  кто
спорит; “ильЯм Ѓэнкс бы не отказалсЯ, чтобы Љэм  всадила  цветочек  ему  в
петлицу или вскарабкалась, например, к нему на плечо, как залезла на плечи
отца, разглЯдываЯ изображение извергающегосЯ ‚езувиЯ; но чему-то, и старый
друг не может этого не заметить, они помешали. Ђ как, интересно, на свежий
глаз? —то думает эта ‹или  Ѓриско?  ‚едь  нельзЯ  не  заметить,  наверное,
развившихсЯ в нем новых замашек?  Љрайностей,  даже,  пожалуй,  слабостей?
“дивительно, как человек его интеллекта может так унижатьсЯ - ну, положим,
это чересчур сильно сказано, - так зависеть от чужих похвал?
   - € все же, - сказала ‹или. - Џодумайте о его работе!
   Љогда сама она "думала о его работе",  всегда  она  Ясно  видела  перед
собой большой кухонный стол. ќто все ќндрю.  Ћна  его  спросила,  про  что
пишет книги отец. "‘убъект и объект и природа реального", - сказал  ќндрю.
€ на ее: "Ћ, господи, да как же это понЯть?" - "‚ообразите кухонный  стол,
- сказал он, - когда вас нет на кухне".
   € вот всегда, когда думала  о  работе  мистера  ђэмзи,  она  воображала
кухонный струганый  стол.  ‘ейчас  он  пристроилсЯ  в  развилке  грушевого
дерева, потому что они вошли уже в сад. €  болезненным  усилием  воли  она
себЯ заставила сосредоточитьсЯ не на  серебристо-шишковатой  коре,  не  на
рыбках-листочках, но на фантоме кухонного стола, дощатого,  струганого,  в
глазках и прожилках стола, из тех, что словно  кичатсЯ  своей  прЯмотой  и
твердостью, который, дрыгнув всеми своими четырьмЯ, водворилсЯ в  развилке
грушевого дерева. ђазумеетсЯ, если ты целыми  днЯми  созерцаешь  угловатые
сущности и промениваешь  дивные  вечера,  оправленные  фламинговым  пушком
облаков, серебром и синью, на белый сосновый стол о четырех ножках (чем  и
занЯты изощреннейшие умы), тебЯ уже,  разумеетсЯ,  нельзЯ  мерить  обычной
меркой.
   Њистеру Ѓэнксу понравилось, что  она  его  попросила  "подумать  о  его
работе". Ћн про это думает, очень думает. "Ѓуквально без конца,  -  сказал
он. - ђэмзи один из тех, кто лучшую свою работу пишет до сорока". Ћн  внес
существенный вклад в философию маленькой книжицей, когда  ему  было  всего
двадцать пЯть; последующее - лишь развитие, повторение. Ќо  люди,  которые
вносЯт существенный вклад во что бы то ни было, -  все  наперечет,  сказал
он, останавливаЯсь подле груши, тщательно вычищенный, скрупулезно  точный,
утонченно беспристрастный. €,  словно  двинув  рукой,  он  задел  груз  ее
постепенно копившихсЯ впечатлений, все они вдруг опрокинулись и хлынули на
нее ливнем чувства. ќто - первое. Ђ потом, как  сквозь  дымку,  проступила
суть мистера Ѓэнкса. ќто - второе. …е пригвоздило остротою догадки; да это
же строгость; и доброта. џ безмерно вас чту (говорила она без слов), вы не
тщеславны;  внутренне  независимы;  вы  благородней  мистера   ђэмзи;   вы
благороднее всех, кого доводилось мне знать; у вас ни жены, ни детей  (она
порывалась скрасить его одиночество, и секс тут решительно ни при чем), вы
посвЯтили  жизнь  науке  (к  сожалению,  перед  глазами  у   нее   всплыли
разрезанные картофелины); от похвал бы вас только коробило;  великодушный,
чистосердечный, возвышенный человек! Ќо одновременно ей  вспомнилось,  что
он сюда приволок лакеЯ;  сгонЯл  с  кресел  собак;  нудно  распространЯлсЯ
(покуда  мистер  ђэмзи  не  выскакивал  из  комнаты,  хлопнув  дверью)   о
растительных солЯх и прегрешениЯх английских кухарок.
   Љак же все это согласить? Љак судить о людЯх, как их  расценивать?  Љак
все разложить по  полочкам  и  решить  -  один  мне  нравитсЯ,  другой  не
нравитсЯ? „а и что в конце-то  концов  означают  эти  слова?  Ћна  стоЯла,
пригвожденнаЯ к груше, а на нее обрушивались впечатлениЯ об этих двоих,  и
она не  успевала  за  ними,  как  не  успевает  за  разогнавшимсЯ  голосом
растерЯнный  карандаш,  и  голос,  ее  собственный  голос,  без  подсказки
провозглашал непререкаемое, безусловное, спорное, даже трещины  и  складки
коры припечатываЯ навеки. ‚ вас есть величие, в мистере ђэмзи нет  его  ни
на йоту. Ћн мелок, эгоистичен, тщеславен; он избалован; тиран; он  страшно
изводит миссис ђэмзи; но в нем есть кое-что, чего в вас (она  адресовалась
к мистеру Ѓэнксу) нет как нет; он отрешен до безумиЯ; отметает мелочи;  он
любит детей и собак. “ него восемь человек детей. “ вас - никого.  Ќо  как
он недавно предстал в двух плащах перед миссис  ђэмзи,  требуЯ,  чтоб  она
соорудила ему прическу  в  виде  формы  длЯ  пудинга?  ‚се  это  пружинило
вверх-вниз, вверх-вниз в голове ‹или Ѓриско:  как  рой  мечущихсЯ,  каждаЯ
сама по себе, но охваченных невидимой сеткой мошек; натекало сквозь  ветви
груши, в развилке которой еще витал образ струганого  стола,  воплощаЯ  ее
глубокое преклонение перед разумом мистера ђэмзи; мелькало, мелькало, пока
не лопнуло от напрЯжениЯ; ей полегчало; совсем  рЯдом  грЯнул  выстрел;  и
прочь от его раскатов метнулась стайка всполошенных скворцов.
   - „жеспер, - сказал мистер Ѓэнкс. €,  потЯнувшись  за  сметенным  летом
улепетывающих птиц, они повернули  к  террасе  и  вышагнули  из  проема  в
высокой изгороди как раз на  мистера  ђэмзи,  который  на  них  и  обрушил
трагическое:
   - Љто-то ошибсЯ!
   ѓлаза, заволоченные волненьем, трагически вызывающие,  невозможные,  на
секунду встретились с их глазами, и в них затлелось узнаванье;  но  тотчас
рука  метнулась  к  лицу,  чтобы  в  муках  стыда  стрЯхнуть,  отвести  их
нормальный взглЯд; словно он умолЯл их секунду повременить с тем, что,  он
знал, неизбежно; словно он Ясно показывал свою детскую обиду на непрошеное
вторженье, но не желал сразу  пускатьсЯ  в  бегство,  решившись  до  конца
удержать  остатки  драгоценного  чувства,  нечистый  взрыв  которого   был
источником его стыда и блаженства. Ћн резко повернул, как  хлопнул  у  них
перед носом дверью; и ‹или Ѓриско и мистер  Ѓанке,  сконфуженно  глЯнув  в
небо, убедились, что стайка скворцов, пустившихсЯ в  бегство  от  выстрела
„жеспера, основалась на кронах вЯзов.


        5

   - „аже если завтра погода и  будет  плохаЯ,  -  сказала  миссис  ђэмзи,
поднимаЯ взглЯд на приближающихсЯ “ильЯма Ѓэнкса и ‹или Ѓриско,  -  так  в
другой раз будет хорошаЯ. Ђ теперь, - сказала  она,  решив,  что  прелесть
‹или составлЯют ее раскосые китайские глаза на б