есто и вышел.
     ___________
     * Ќо как знать, жив ли он еще?
     ___________
     ‘инева  очищалась от легких  облаков,  гонимых довольно свежим  ветром.
"Importa  di domesticare questo  nuovo proposito"* -- сказал себе  ‹афкадио,
превыше всего  ценивший  свободное  распорЯжение  самим собой;  и,  чувствуЯ
невозможность укротить эту бурную  мысль,  он  решил временно  изгнать ее из
головы.  Ћн   достал  из  кармана  роман  †юлиюса  и  усиленно  старалсЯ  им
заинтересоватьсЯ;   но  в  этой  книге  не   было  ничего  скрытого,  ничего
загадочного, и она меньше всего могла ему помочь забытьсЯ.
     ___________
     * Ќадо приручить эту новую мысль.
     ___________
     "€ к этому-то  автору Я завтра Явлюсь играть в секретари!" --  невольно
твердил он про себЯ.
     Ћн  купил  в киоске  газету и вошел в  ‹юксембургский сад.  ‘камьи были
мокры; он  раскрыл  книгу,  сел  на  нее и,  развернув  газету,  стал читать
хронику. ‘разу  же,  как если  бы  он знал,  что  найдет их  тут,  его глаза
остановились на следующих строчках:
     "‡доровье графа  †юст-Ђженора де ЃаральулЯ, внушавшее, как известно, за
последние дни серьезные опасениЯ, подает надежду на улучшение; тем не менее,
оно еще  настолько  слабо, что позволЯет ему  принимать лишь  самых  близких
лиц".
     ‹афкадио  вскочил со скамьи; во  мгновение  ока в нем  созрело решение.
‡абыв  про  книгу, он бросилсЯ  на улицу Њедичи, к  писчебумажному магазину,
где, как он  помнил, в  витрине сулилось <i>"немедленное изготовление визитных
карточек, 100 штук 3 франка".</i> Ќа ходу он улыбалсЯ; смелость его внезапного
замысла забавлЯла его, потому что на него напала жажда приключений.
     --  Љак скоро вы мне  можете напечатать сотню  карточек? --  спросил он
продавца.
     -- ‚ы их получите сегоднЯ же вечером.
     -- џ заплачу вдвойне, если вы мне их приготовите к двум часам.
     Џродавец сделал вид, будто справлЯетсЯ по книге заказов.
     -- —тобы оказать вам одолжение... хорошо, вы можете зайти за ними в два
часа. Ќа чье имЯ?
     ’огда  на поданном  ему листке, без  дрожи, не  краснеЯ, но  со  слегка
замирающим сердцем, он написал:
     <i>"‹афкадио де Ѓаральуль".</i>
     "ќтот негодЯй мне  не верит, -- сказал он про себЯ, уходЯ, оскорбленный
тем, что продавец не проводил его более низким поклоном".
     ‡атем, проходЯ мимо зеркальной витрины:
     "Ќадо сознатьсЯ, что  Я действительно не похож на ЃаральулЯ! Ќичего, мы
постараетсЯ достигнуть большего сходства".
     Ѓыл двенадцатый час. ‹афкадио, охваченный необычайным возбуждением, еще
не ощущал голода.
     "‘перва немного пройдемсЯ,  --  думал  он, -- иначе  Я  улечу. €  будем
держатьсЯ середины улицы; если Я подойду к этим прохожим, они заметЯт, что Я
непомерно  возвышаюсь  над  ними.  ‚от опЯть  превосходство,  которое  нужно
скрывать. ‚ечно приходитсЯ учитьсЯ".
     Ћн зашел на почту.
     <i>"Џлощадь  Њальзерб...</i> это  потом!  --  сказал  он  себе,  отыскав  в
справочнике адрес графа  †юста-Ђженора. -- Ќо кто мне мешает  произвести тем
временем разведку в направлении улицы ‚ернейль?" (ќто был адрес, значившийсЯ
на карточке †юлиюса.)
     ‹афкадио  знал  эти места и любил их; оставив слишком людные улицы,  он
решил пойти  в  обход по  тихой  улице  ‚ано, где  легче  дышалось его  юной
радости.  ‘ворачиваЯ  с  ‚авилонской улицы, он  увидел бегущих людей;  возле
тупика “дино  собралась  толпа перед трехэтажным  домом, из  которого  валил
довольно скверный дым. Ћн заставил себЯ не ускорЯть  шага, хоть и был весьма
подвижен.
     ‹афкадио, мой  друг, вы  увлеклись уличным происшествием, и мое  перо с
вами расстаетсЯ. Ќе  ждите,  чтобы  Я стал передавать несвЯзные  речи толпы,
крики...
     ‘кользЯ, продвигаЯсь в этом  сборище, как  угорь,  ‹афкадио очутилсЯ  в
первом рЯду. ’ам, стоЯ на коленЯх, рыдала какаЯ-то несчастнаЯ.
     -- Њои дети! Њои малютки! -- говорила она.
     …е  поддерживала  молодаЯ  девушка,  изЯщно  и  просто одетаЯ, очевидно
постороннЯЯ; она была очень бледна  и так красива, что ‹афкадио, едва увидев
ее, заговорил в нею.
     -- Ќет, Я ее  не знаю. ‚се, что Я могла понЯть, это, что двое  ее детей
остались в  той вот комнате  в  третьем  этаже, куда скоро проникнет  огонь;
лестница  уже  горит;  вызвали  пожарных,  но,  пока  они  приедут,  малютки
задохнутсЯ  от дыма... ‘кажите, неужели же  нельзЯ взобратьсЯ на  балкон  по
каменной  ограде  и потом, видите, по  этой  тонкой водосточной трубе? ’аким
путем уже однажды, говорЯт, взбирались воры; но что другие сделали длЯ того,
чтобы украсть, никто их этих людей не решаетсЯ сделать, чтобы спасти  детей.
џ обещала этот кошелек, но безуспешно. Ђх, отчего Я не мужчина!..
     ‹афкадио не стал дольше слушать. Џоложив трость  и шлЯпу у  ног молодой
девушки,  он бросилсЯ вперед.  Ѓез  чьей-либо  помощи он  ухватилсЯ  за край
ограды; притЯнулсЯ на руках,  и  вот, поднЯвшись во  весь  рост, двинулсЯ по
этому гребню, пробираЯсь среди торчащих черепков.
     Ќо толпа еще больше оторопела, когда, ухватившись за водосточную трубу,
он стал подниматьсЯ на  руках,  едва опираЯсь времЯ  от  времени  носками  о
поперечные скобы. ‚от он  достиг балкона  и беретсЯ  одной рукой  за перила;
толпа восхищена  и уже не трепещет, потому что, в  самом  деле, его ловкость
изумительна. Ћн  плечом выбивает стекла и проникает внутрь... Њиг ожиданиЯ и
невыразимого волнениЯ... ‡атем он поЯвлЯетсЯ снова, держа на руках плачущего
малыша. €з разорванной пополам простыни, свЯзав полотнища узлом, он соорудил
нечто  вроде  веревки;  он  обвЯзывает  ею  ребенка,  опускает его  на  руки
обезумевшей матери. ‚торого так же...
     Љогда, наконец, спустилсЯ сам ‹афкадио,  толпа приветствовала  его  как
героЯ.
     "ЊенЯ принимают за клоуна" --  подумал он, чувствуЯ с раздражением, что
краснеет, и  грубо  отклонЯЯ овации. Ќо, когда молодаЯ девушка, к которой он
снова подошел, смущенно протЯнула ему, вместе с тростью и шлЯпой,  обещанный
ею  кошелек, он  взЯл его, улыбаЯсь,  и, вынув  находившиесЯ  там шестьдесЯт
франков, передал деньги бедной матери, душившей поцелуЯми своих сыновей.
     -- ‚ы мне позволите сохранить кошелек на памЯть о вас?
     ќто был маленький вышитый кошелек; он его поцеловал. Ћни взглЯнули друг
на друга. ЊолодаЯ девушка была  взволнована, бледнее прежнего,  и, казалось,
хотела что-то сказать.  Ќо  ‹афкадио  вдруг  убежал, прокладываЯ себе дорогу
палкой, с таким хмурым видом, что его почти сразу перестали приветствовать и
провожать.
     Ћн   вернулсЯ  к  ‹юксембургскому   саду,  затем,  наскоро   закусив  в
"ѓамбринусе",  неподалеку  от  Ћдеона,  торопливо  вернулсЯ  к  себе.   ‘вои
сбережениЯ он хранил под половицей; из тайника  вышли на свет три монеты  по
двадцать франков и одна в десЯть. Ћн подсчитал:
     ‚изитные карточки: шесть франков.
     Џара перчаток: пЯть франков.
     ѓалстук:  пЯть  франков  (хотЯ  что Я могу найти  приличного  за  такую
цену?).
     Џара ботинок: тридцать пЯть франков (Я от них не стану требовать долгой
носки).
     ЋстаетсЯ девЯтнадцать франков на непредвиденные расходы.
     (€з отвращениЯ к долгу ‹афкадио всегда платил наличными.)
     Ћн  подошел  к  шкафу  и  достал  мЯгкий  шевиотовый  костюм,   темный,
безукоризненно сшитый, совершенно свежий.
     "Ѓеда  в том, что Я из него  уже вырос..." --  подумал он, вспоминаЯ ту
блестЯщую эпоху,  еще недавнюю,  когда маркиз  де †евр, его последний  дЯдЯ,
брал его с собой, ликующего, к своим поставщикам.
     Џлохое  платье было длЯ ‹афкадио так же нестерпимо, как длЯ кальвиниста
-- ложь.
     "Џрежде  всего самое неотложное. Њой дЯдЯ де  †евр говорил, что человек
узнаетсЯ по обуви".
     €з  вниманиЯ к  ботинкам, которые  ему  предстоЯло примерЯть, он первым
делом переменил носки.
        V
     ѓраф  †юст-Ђженор  де  Ѓаральуль  уже  пЯть  лет  не  выходил из  своей
роскошной  квартиры на  площади  Њальзерб.  ‡десь  он  готовилсЯ  к  смерти,
задумчиво  бродЯ  по  загроможденным  коллекциЯми  залам, а  чаще  всего  --
запершись  у  себЯ в  спальне и отдаваЯ  больные плечи  и руки благотворному
действию горЯчих полотенец и болеутолЯющих компрессов. Ћгромный ”улЯр  цвета
мадеры  облекал его  великолепную  голову,  как тюрбан,  ниспадаЯ  свободным
концом на кружевной воротник  и на плотный  вЯзанный  жилет светлокоричневой
шерсти, по которому серебрЯным  водопадом расстилалась его борода. …го ноги,
обтЯнутые белыми кожаными  туфлЯми, покоились на подушке с горЯчей водой. Ћн
погружал то одну, то другую  бескровную руку в  ванну с  раскаленным песком,
подогреваемую спиртовой лампой. ‘ерый плед покрывал его колени. Љонечно,  он
был похож на †юлиюса; но еще больше на тициановский портрет,  и †юлиюс давал
лишь приторный список с его черт, так же как  в "‚оздухе ‚ершин" он дал лишь
подслащенную картину его жизни и свел ее к ничтожеству.
     †юст-Ђженор де Ѓаральуль пил  из чашки лекарство внимаЯ назиданиЯм отца
ЂврилЯ,  своего  духовника, к которому  он  за последнее  времЯ  стал  часто
обращатьсЯ; в эту минуту в дверь постучали, и верный ќктор, уже двадцать лет
исполнЯвший при  нем обЯзанности лакеЯ, сиделки,  а при случае -- советника,
подал на лаковом подносе небольшой запечатанный конверт.
     -- ќтот господин надеетсЯ, что господин граф изволит его принЯть.
     †юст-Ђженор отставил чашку, вскрыл  конверт и  вынул  визитную карточку
‹афкадио. Ћн нервно смЯл ее в руке:
     -- ‘кажите, что... -- затем, овладеваЯ  собой: -- ѓосподин?  ты  хочешь
сказать молодой человек? Ђ на что он похож?
     -- ѓосподин граф вполне может его принЯть.
     -- „орогой аббат, -- сказал граф, обращаЯсь к отцу Ђврилю, -- извините,
что мне приходитсЯ просить вас прервать нашу беседу; но непременно приходите
завтра; у менЯ, вероЯтно,  будет, что вам сказать,  и Я думаю, вы останетесь
довольны.
     Џока  отец Ђвриль  выходил  в  гостиную, он сидел, подперши  лоб рукой;
затем поднЯл голову:
     -- Џопросите.
     ‹афкадио вошел в комнату с поднЯтым челом, с мужественной уверенностью;
подойдЯ  к старику,  он  молча склонилсЯ.  ’ак  как  он  дал себе  слово  не
говорить, пока не не сосчитает до двенадцати, граф начал первый:
     --  ‚о-первых, знайте, что  ‹афкадио  де  ЃаральулЯ  не существует,  --
сказал  он,  разрываЯ  карточку.  --  € не  откажите  предупредить господина
‹афкадио ‚луики, так как вы с ним близки, что, если он вздумает играть этими
табличками, если он не  порвет их все, как Я рву  вот эту (он искрошил ее на
мелкие кусочки  и бросил их в пустую  чашку),  Я тотчас  же дам о нем  знать
полиции  и  велю  его  арестовать  как  обыкновенного  шантажиста.  ‚ы  менЯ
понЯли?.. Ђ теперь повернитесь к свету, чтобы Я мог вас разглЯдеть.
     --   ‹афкадио   ‚луики  исполнит   вашу  волю.   --  …го  голос,  очень
почтительный, слегка  дрожал.  --  €звините  его,  если он  прибег к  такому
средству, чтобы проникнуть  к  вам, он  был далек от  каких бы  то  ни  было
бесчестных намерений.  …му  бы хотелось убедить  вас, что он  заслуживает...
хотЯ бы вашего уважениЯ.
     --  ‚ы хорошо сложены. Ќо  этот костюм плохо  сидит, -- продолжал граф,
который как бы ничего не слыхал.
     -- ’ак, значит, Я не ошибсЯ? -- произнес ‹афкадио, решаЯсь улыбнутьсЯ и
покорно даваЯ себЯ осматривать.
     -- ‘лава богу! Ћн похож на мать, -- прошептал старый Ѓаральуль.
     ‹афкадио подождал, затем, почти шопотом и пристально глЯдЯ на графа:
     -- …сли Я не буду  слишком  старатьсЯ, неужели мне совершенно запрещено
быть похожим также и на...
     --  џ говорю о внешнем сходстве. …сли вы похожи не только на вашу мать,
бог не оставит мне времени в этом убедитьсЯ.
     ’ут серый плед соскользнул с его колен на пол.
     ‹афкадио  бросилсЯ  поднимать  и,  нагнувшись, почувствовал,  как  рука
старика тихо легла ему на плечо.
     -- ‹афкадио ‚луики,  -- продолжал †юст-Ђженор, когда  юноша выпрЯмилсЯ,
--  мои минуты сочтены; Я не стану состЯзатьсЯ с  вами  в  остроумии; это бы
менЯ  утомило.  џ  допускаю,  что  вы  не  глупы;  мне  приЯтно, что  вы  не
безобразны. ‚аша выходка говорит  об известной  удали, котораЯ вам к лицу; Я
счел это  было за наглость,  но ваш  голос, ваши манеры менЯ успокаивают. Ћб
остальном Я просил моего сына †юлиюса менЯ осведомить; но Я вижу, что это не
очень менЯ  интересует  и что  длЯ  менЯ  важнее было  вас увидеть.  ’еперь,
‹афкадио, выслушайте  менЯ: ни  один  акт  гражданского  состоЯниЯ,  ни одна
бумага не свидетельствует о вашем происхождении.  џ позаботилсЯ о том, чтобы
вы  были  лишены  возможности искать  что бы  то ни было по  суду.  Ќет,  не
уверЯйте менЯ ни  в  чем,  это лишнее;  не  перебивайте  менЯ.  ’о,  что  до
сегоднЯшнего  днЯ вы  молчали,  служит мне  порукой, что  ваша мать сдержала
слово  и  ничего  вам не  говорила  обо  мне.  ќто хорошо.  џ  исполню  свое
обЯзательство  по отношению  к  ней и докажу вам мою признательность.  —ерез
посредство †юлиюса, моего сына, невзираЯ на формальные трудности, Я  передам
вам ту  долю наследства, которую Я обещал вашей матери вам  уделить. „ругими
словами, за  счет моей дочери, графини ѓи де ‘ен-Џри,  Я  увеличу долю моего
сына †юлиюса  в той мере, какаЯ допустима  по закону,  а именно на ту сумму,
которую  Я хочу, при его посредстве, оставить вам. ќто составит,  Я думаю...
около  сорока  тысЯч  франков  годового дохода;  у  менЯ сегоднЯ  будет  мой
нотариус,  и мы с ним рассмотрим  эти цифры... ‘Ядьте, если вам  так удобнее
менЯ  выслушать. (‹афкадио  оперсЯ было о край  стола.)  †юлиюс  может всему
этому   воспротивитьсЯ;  на  его  стороне  закон;  но  Я  полагаюсь  на  его
порЯдочность;  и  полагаюсь на вашу порЯдочность  в  том, что  вы никогда не
потревожите семью †юлиюса, как  ваша мать никогда не  тревожила  моей семьи.
„лЯ  †юлиюса  и  его близких существует только  ‹афкадио ‚луики. џ не  хочу,
чтобы  вы  носили  по мне  траур.  „итЯ  мое,  семьЯ есть  нечто  великое  и
замкнутое; вы всегда будете всего лишь незаконнорожденный.
     ‹афкадио не сел, несмотрЯ на приглашение  отца,  который увидел, что он
шатаетсЯ;  он  поборол  головокружение  и теперь опиралсЯ  о край  стола, на
котором стоЯли чашка и грелки; его поза была чрезвычайно почтительна.
     -- ’еперь скажите: вы, значит, видели сегоднЯ утром моего сына †юлиюса.
Ћн вам сказал...
     -- Ћн ничего, в сущности, не сказал; Я догадалсЯ.
     -- “валень!.. Ќет, это Я о нем... ‚ы с ним еще увидитесь?
     -- Ћн менЯ пригласил к себе в секретари.
     -- ‚ы согласились?
     -- ќто вам неприЯтно?
     -- Ќет.  Ќо мне  кажетсЯ, было бы  лучше, чтобы вы... не  узнавали друг
друга.
     -- џ  тоже так думаю. Ќо, и не узнаваЯ его, Я бы все-таки хотел немного
с ним познакомитьсЯ.
     -- Ќо ведь не намерены  же вы,  надеюсь, долго занимать это подчиненное
положение?
     -- Ќет, только чтобы немного поправить дело.
     -- Ђ затем что вы собираетесь делать. раз вы теперь богаты?
     -- Ђх, вчера  мне почти не на что было поесть;  дайте  мне времЯ узнать
мой аппетит.
     ‚ эту минуту ќктор постучал в дверь:
     -- ѓосподин виконт желает видеть господина графа. Њогу Я попросить его?
     ‹ицо старика  омрачилось;  он  сидел молча, но,  когда ‹афкадио вежливо
встал, собираЯсь итти:
     --  Ћстаньтесь! --  воскликнул †юст-Ђженор  с такой  силой, что молодой
человек был  покорен;  потом, обращаЯсь  к ќктору: --  —то  же, тем хуже длЯ
него! џ же его просил не приходить... ‘кажи, что Я занЯт, что Я ему напишу.
     ќктор поклонилсЯ и вышел.
     ‘тарый граф  сидел некоторое  времЯ с закрытыми глазами;  казалось,  он
спит, но видно было, как под усами у него шевелЯтсЯ губы. Ќаконец, он поднЯл
веки,  протЯнул ‹афкадио  руку  и  совсем другим  голосом,  мЯгким и  словно
упавшим:
     -- „айте руку, дитЯ мое. ’еперь вы должны менЯ оставить.
     -- џ  вынужден  сделать вам  одно признание,  -- нерешительно  произнес
‹афкадио.  -- —тобы  ЯвитьсЯ к вам в приличном виде, Я истратил все,  что  у
менЯ было. …сли вы мне не поможете, Я плохо  себе представлЯю, как Я сегоднЯ
пообедаю;  и  уже совсем не  представлЯю себе, как пообедаю  завтра... разве
только ваш сын...
     --  ‚озьмите пока  это, -- сказал  граф, вынимаЯ из Ящика стола пЯтьсот
франков. -- Ќу? —его же вы ждете?
     -- €  потом Я хотел вас спросить... могу ли Я надеЯтьсЯ увидеть вас еще
раз?
     --  ЏризнатьсЯ,   это  доставило   бы   мне  большое  удовольствие.  Ќо
преподобные особы,  которые заботЯтсЯ о  моем спасении,  поддерживают во мне
такое настроение, что  своими удовольствиЯми Я  поступаюсь. Ќо  благословить
вас Я хочу теперь же, --  и старик  раскрыл объЯтиЯ. ‹афкадио не  бросилсЯ в
них, а благоговейно преклонилсЯ возле графа и, припав головой к его коленЯм,
рыдаЯ и исходЯ нежностью от  его  прикосновениЯ, почувствовал,  как тает его
сердце, лелеЯвшее такие суровые решениЯ.
     --  „итЯ мое, дитЯ мое, -- лепетал  старик,  -- Я  долго  заставил  вас
ждать.
     Љогда ‹афкадио встал, его лицо было все в слезах.
     ‘обравшись итти и прЯча ассигнацию, которую он  оставил было лежать, он
нащупал у себЯ в кармане визитные карточки и протЯнул их графу:
     -- ‚озьмите, тут они все.
     -- џ вам верю; вы их уничтожите сами. Џрощайте!
     "Љакой бы это был отличный дЯдЯ!  -- размышлЯл ‹афкадио,  возвращаЯсь в
‹атинский квартал. -- Ђ  то,  пожалуй, и больше, чем  дЯдЯ,  -- добавил он с
легкой меланхолией. -- „а что уж там!" -- Ћн вынул пачку карточек, развернул
ее веером и без всЯкого усилиЯ разом порвал.
     --  џ  никогда  не  доверЯл  сточным  трубам,  пробормотал  он,  бросаЯ
"‹афкадио" в  ближайшее отверстие; и только двумЯ отверстиЯми  дальше бросил
"де Ѓаральуль".
     "Ѓаральуль или ‚луики -- это  все равно, -- займемсЯ ликвидацией нашего
прошлого".
     Ќа  бульваре  ‘ен-Њишель  был  ювелирный  магазин,  у  которого  Љарола
заставлЯла его останавливатьсЯ каждый день.  ’ретьего днЯ она  увидела в его
кричащей витрине  оригинальную пару запонок. Ћни  изображали четыре кошачьих
головы  в  оправе,  соединенных  попарно золотой  цепочкой и  выточенных  из
какого-то странного кварца, вроде дымчатого  агата, сквозь который ничего не
было видно, хоть он и казалсЯ прозрачным. ’ак как при своем корсаже мужского
покроЯ, -- то, что принЯто называть: костюм "tailleur", -- ‚енитекуа, как мы
уже  сказали, носила  манжеты и так  как у нее был несуразный  вкус,  то она
мечтала об этих запонках.
     Ћни были не столько забавны, сколько странны; ‹афкадио находил, что они
отвратительны; он рассердилсЯ бы, увидев их на своей возлюбленной; но раз он
с ней расставалсЯ...  ‚ойдЯ в  магазин,  он  заплатил  за  них сто  двадцать
франков.
     -- Џопрошу у вас листок бумаги.
     €, получив его у продавца, он, наклонЯсь над прилавком, написал:
     "Љароле ‚енитекуа.
     ‚ знак благодарности за то, что она привела незнакомца в мою комнату, и
с просьбой не переступать больше ее порога".
     ‘ложив листок, он всунул его в коробочку, в которую продавец упаковывал
запонки.
     "Ќе  будем  торопитьсЯ, -- сказал  он  себе,  собравшись было  передать
коробочку швейцару. -- Џроведем ночь под этим кровом  и  только запремсЯ  на
сегоднЯшний вечер от мадмуазель Љаролы".
        VI
     †юлиюс де Ѓаральуль жил под  длительным  режимом временной  морали, той
самой, которой решил следовать „екарт, пока не  установит твердых правил, по
коим жить и тратить впредь. Ќо  †юлиюс  не обладал ни настолько непримиримым
темпераментом,  ни  настолько повелительной  мыслью,  чтобы  его  как-нибудь
особенно  стеснЯло соблюдение  общепринЯтых  приличий. ‚  конечном счете ему
нужен  был комфорт, куда входили и его писательские успехи. Љогда разбранили
его последнюю книгу, он впервые почувствовал себЯ задетым.
     Ћн  был  немало обижен отказом отца принЯть  его;  он был бы обижен еще
более,  если  бы  знал,  кто  его опередил у старика. ‚озвращаЯсь  на  улицу
‚ернейль, он  все  нерешительнее и  нерешительнее  отклонЯл дерзкую догадку,
котораЯ  не  давала  ему  покоЯ,  еще  когда  он  шел  к  ‹афкадио. Ћн также
сопоставлЯл  факты и  даты;  он  также отказывалсЯ  видеть  в этом  странном
соответствии  простое   совпадение.  ‚прочем,  юнаЯ  прелесть  ‹афкадио  его
пленила, и  хотЯ он и подозревал, что ради этого  побочного брата отец лишит
его   части   наследства,   он   не   чувствовал   к   нему   ни   малейшего
недоброжелательства; он даже ждал его к себе в это утро  с каким-то нежным и
предупредительным любопытством.
     —то же  касаетсЯ  ‹афкадио, то, несмотрЯ  на  всю его недоверчивость  и
скрытность,   этот   редкий  случай  поговорить  его  прельщал;  равно   как
удовольствие слегка  досадить  †юлиюсу. €бо  даже с Џротосом  он  никогда не
бывал  особенно  откровенен. Љак давно все это  было!  ‚  общем, он  не  мог
сказать, чтобы †юлиюс ему не нравилсЯ,  хоть в нем  и было что-то кукольное;
его забавлЯла мысль, что это его брат.
     Љогда в это  утро,  на  следующий  день после визита †юлиюса,  он шел к
нему, с  ним случилось довольно  странное происшествие. €з любви  к обходам,
быть может по  наущению своего гениЯ, а также чтобы унЯть некоторое волнение
в душе и в  теле, и  желаЯ предстать перед братом  в полном обладании собой,
‹афкадио  избрал самый длинный  путь; он направилсЯ  по  бульвару €нвалидов,
свернул к тому дому, где был пожар, затем пошел по улице Ѓельшас:
     "“лица ‚ернейль  тридцать четыре,--  повторЯл он про  себЯ  на ходу. --
—етыре и три -- семь; число хорошее".
     ‘ворачиваЯ  с улицы ‘ен-„оминик на бульвар ‘ен-†ермен, он вдруг заметил
на той стороне  бульвара  как будто ту самую девушку, котораЯ  со вчерашнего
днЯ  все времЯ как-то не выходила у него из  головы. Ћн сразу ускорил шаг...
ќто была  она!  Ћн  нагнал  ее в  конце короткой  улицы  ‚иллерсексель,  но,
полагаЯ, что подойти к ней было бы не по-баральулевски, просто улыбнулсЯ ей,
с  легким поклоном и скромно приподнЯв шлЯпу; затем, быстро обогнав ее, счел
всего  уместнее  броситьсЯ в табачную лавочку, а молодаЯ  девушка, снова его
опередив, свернула в улицу “ниверситета.
     ‚ыйдЯ  из  лавочки и  свернув в  свою  очередь  в  вышеназванную улицу,
‹афкадио  начал  озиратьсЯ по  сторонам:  девушка исчезла. -- ‹афкадио,  мой
друг,  вы  впадаете  в  банальность;  если  вы  собираетесь   влюбитьсЯ,  не
рассчитывайте, что мое  перо станет описывать смЯтение вашего  сердца...  Ќо
нет:  он  счел бы  неудобным  пуститьсЯ  на поиски;  к тому же  он не  желал
опаздывать к †юлиюсу, а сделанный им уже крюк не позволЯл ему  больше терЯть
времени.  Љ счастью,  до улицы ‚ернейль  оставалось  недалеко, дом, где  жил
†юлиюс,  был  на  первом  же  углу. ‹афкадио  назвал  швейцару  имЯ  графа и
устремилсЯ наверх по лестнице.
     Њежду  тем  †еневьева де  Ѓаральуль,  -- ибо то была она, старшаЯ  дочь
графа  †юлиюса, возвращавшаЯсЯ из  детской больницы, куда она ходила  каждое
утро,  -- взволнованнаЯ  еще  больше,  чем  ‹афкадио, этой  новой  встречей,
второпЯх вернулась под отчий  кров;  войдЯ в  ворота, как раз когда ‹афкадио
огибал угол, она  успела  поднЯтьсЯ до третьего этажа,  как  вдруг  услыхала
позади себЯ чьи-то быстрые шаги и обернулась; кто-то обгонЯл ее по лестнице;
она  посторонилась,   чтобы  дать  дорогу,  но,  узнав  ‹афкадио,  удивленно
остановившегосЯ перед ней:
     -- Ќеужели  вы  считаете  достойным преследовать  менЯ?  -- сказала она
насколько можно более гневным голосом.
     -- “вы! —то вы обо мне думаете? --  воскликнул  ‹афкадио. -- ‚ы  мне не
поверите, если Я вам скажу, что Я не видел, как вы вошли в этот дом, и что Я
крайне  удивлен,  встретив  вас  здесь.  ‚едь  здесь  живет  граф †юлиюс  де
Ѓаральуль?
     -- Љак!  --  отвечала  †еневьева,  краснеЯ.  -- “ж  не  вы ли тот новый
секретарь, которого ждет мой отец? Њсье ‹афкадио ‚лу... у вас такое странное
имЯ, что Я не знаю, как его произнести.
     €, пока ‹афкадио, тоже краснеЯ, отвешивал поклон:
     -- ђаз  мы  с  вами  встретились  здесь,  могу Я  вас просить,  как  об
одолжении,  ничего не говорить моим родителЯм о вчерашнем случае, который им
едва ли понравилсЯ бы; и в особенности о кошельке, который Я им сказала, что
потерЯла?
     -- џ тоже хотел очень просить вас умолчать о той нелепой  роли, которую
Я перед вами  разыграл. џ  -- как ваши родители: Я отказываюсь  ее понЯть  и
никоим образом не одобрЯю. ‚ы, должно быть, принЯли менЯ за ньюфаундленда. џ
не мог удержатьсЯ... Џростите менЯ. Њне еще  надо поучитсЯ... Ќо  Я выучусь,
уверЯю вас... „айте мне вашу руку!
     †еневьева де  Ѓаральуль,  не сознававшаЯсЯ самой  себе, что она находит
‹афкадио удивительно красивым, не созналась и ‹афкадио, что он не  только не
показалсЯ ей смешным, но принЯл длЯ нее образ героЯ. Ћна подала  ему руку, и
он горЯчо поднес ее  к  губам; затем,  с простой улыбкой,  она попросила его
спуститьсЯ  несколькими  ступенЯми  ниже  и  подождать, пока  она  войдет  и
захлопнет за собою дверь,  и только тогда позвонить самому, так, чтобы их не
видели вместе;  а  главное, не показывать  виду перед другими,  что они  уже
встречались.
     Ќесколько минут спустЯ ‹афкадио входил в кабинет романиста.
     †юлиюс встретил его  весьма  любезно,  но  вел себЯ неумело;  тот сразу
перешел к обороне:
     -- џ  должен вас предупредить: Я терпеть не могу благодарности; так же,
как  и  долгов;  и  что  бы вы длЯ  менЯ  ни  сделали, вы менЯ не  заставите
чувствовать себЯ обЯзанным перед вами.
     ’ут огрызнулсЯ и †юлиюс:
     -- џ отнюдь не пытаюсь вас купить, мсье ‚луики, --  начал он повышенным
голосом.
     Ќо, видЯ, что они отрезают себе отступление, они сразу спохватились оба
и, после краткого молчаниЯ:
     -- Љакую  же,  собственно,  работу вы  хотели  мне поручить?  --  начал
‹афкадио, уже мЯгче.
     †юлиюс уклонилсЯ  от  ответа, ссылаЯсь на  то,  что текст еще не вполне
готов; но, впрочем, им не мешает предварительно познакомитьсЯ немного ближе.
     -- ‘ознайтесь, --  весело продолжал ‹афкадио, -- что  вчера вы не стали
менЯ  дожидатьсЯ,  чтобы начать  это знакомство, и  почтили  вашим вниманием
некую записную книжку?..
     †юлиюс растерЯлсЯ и, не без смущениЯ:
     -- ‘ознаюсь, Я это сделал, -- отвечал он; затем, с достоинством:  --  и
приношу извинениЯ. …сли бы этот случай представилсЯ  снова, Я бы так  больше
не поступил.
     -- Ћн уже не представитсЯ; Я сжег эту книжку.
     Ќа лице †юлиюса изобразилось огорчение:
     -- ‚ы очень рассержены?
     --  …сли  бы Я еще  сердилсЯ,  Я бы  с вами  не стал об этом  говорить.
€звините менЯ, если, войдЯ сюда, Я начал таким тоном, -- продолжал ‹афкадио,
решив  итти  дальше. --  Њне все-таки хотелось  бы знать, прочли ли вы также
письмо, которое лежало в книжке?
     Џисьма †юлиюс  не  читал по  той  причине, что  его не  заметил; но  он
воспользовалсЯ  этим,  чтобы  перейти  к  заверениЯм  в  своей корректности.
‹афкадио над ним потешалсЯ, а также потешалсЯ и тем, что этого не скрывает.
     -- џ уже отчасти отомстил вашей последней книге, вчера.
     -- Ћна врЯд  ли  могла  бы  вас заинтересовать,  --  поспешил  вставить
†юлиюс.
     -- Ћ,  Я ее прочел  не всю.  џ должен вам  признатьсЯ, что  вообще Я не
особенный  любитель  чтениЯ.  Џо правде  говорЯ, мне  всегда нравилсЯ только
"ђобинзон"... „а еще "Ђладдин"... џ очень ронЯю себЯ в вашем мнении.
     †юлиюс приподнЯл руку:
     -- Њне вас просто жаль, вы себЯ лишаете великих радостей.
     -- “ менЯ есть другие.
     -- Љоторые, быть может, не столь доброкачественны.
     -- Њожете не сомневатьсЯ!
     € ‹афкадио довольно-таки дерзко рассмеЯлсЯ.
     --  ‡а  что  вы  когда-нибудь  поплатитесь,  продолжал  †юлиюс,  слегка
уЯзвленный насмешкой.
     --  Љогда будет уже слишком поздно, -- наставительно закончил ‹афкадио;
потом, вдруг: -- ‚ам доставлЯет большое удовольствие писать?
     †юлиюс выпрЯмилсЯ:
     -- џ пишу не длЯ удовольствиЯ, --  гордо произнес он.  --  Ќаслаждение,
которое  Я  испытываю, когда  пишу, выше тех, которые  мне могла бы подарить
жизнь. ‚прочем, одно не мешает другому...
     -- ѓоворЯт... -- ‡атем, вдруг  повышаЯ  голос, который он было  понизил
как  бы по небрежности: -- ‡наете, что  отбивает у  менЯ вкус к писанию? ќто
исправлениЯ, которые при этом делаешь, помарки, прикрасы.
     -- Ђ  в жизни,  по-вашему,  мы  себЯ не исправлЯем?  -- спросил †юлиюс,
оживлЯЯсь.
     --  ‚ы менЯ не  понЯли. ‚ жизни, говорЯт,  мы себЯ исправлЯем, улучшаем
себЯ; но  того, что сделано, поправить нельзЯ. ‚от это-то право переделывать
и превращает писание в  нечто до того тусклое и  до того... -- Ћн не кончил.
--  „а,  в  жизни  мне именно и  кажетсЯ таким прекрасным то,  что работаешь
краской по сырому слою. Џодскабливать нельзЯ.
     -- Ђ в вашей жизни было бы что подскоблить?
     --  Ќет... пока еще  не так  много... Ђ так как нельзЯ...  --  ‹афкадио
помолчал, потом:  --  €  все-таки именно из желаниЯ  подскоблить Я сжег свою
записную книжку!.. ‘лишком поздно, вы сами видите... Ќо признайтесь, вы мало
что в ней понЯли?
     Ќет, в этом †юлиюс признатьсЯ не мог.
     --  ‚ы мне разрешите задать вам несколько вопросов? -- сказал он вместо
ответа.
     ‹афкадио так порывисто поднЯлсЯ  с места, что †юлиюс  подумал, будто он
хочет бежать; но он всего только подошел к окну и, приподымаЯ легкую штору:
     -- ќто ваш сад?
     -- Ќет, -- ответил †юлиюс.
     --  џ еще никогда никому не позволЯл хоть сколько-нибудь заглЯдывать  в
мою жизнь,  -- продолжал ‹афкадио,  не  оборачиваЯсь. ‡атем, снова подойдЯ к
†юлиюсу, который видел в нем теперь просто-напросто мальчишку: -- Ќо сегоднЯ
--  праздник; Я  хочу  устроить  себе каникулы,  единственный  раз в  жизни.
‡адавайте вопросы, Я обЯзуюсь ответить на все...  Ђх,  Я  забыл вам сказать,
что Я прогнал эту девицу, котораЯ вас вчера впустила ко мне.
     †юлиюс, из приличиЯ, принЯл удрученный вид.
     -- €з-за менЯ! Џоверьте...
     -- Џолноте, Я и без того искал случаЯ от нее отделатьсЯ.
     -- ‚ы... жили с ней? -- нескладно спросил †юлиюс.
     -- „а,  ради  гигиены.. Ќо  как можно меньше, и в памЯть друга, который
был ее любовником.
     -- ќто  не  мсье  Џротос?  -- рискнул  спросить †юлиюс, твердо решивший
побороть в себе всЯкое возмущение,  брезгливость, неудовольствие и  на  этот
раз,  длЯ  начала, лишь постольку  давать ход своему удивлению, поскольку то
потребуетсЯ, чтобы несколько оживить беседу.
     -- „а, Џротос, -- отвечал ‹афкадио, весело смеЯсь. -- •отите знать, кто
такой Џротос?
     -- Ќекоторое знакомство с  вашими друзьЯми могло бы мне помочь узнать и
вас.
     -- ќто итальЯнец,  по имени...  право, не помню, да это и не важно. …го
товарищи,  и  даже  учителЯ, звали его  только по  прозвищу, после того  как
однажды он вдруг лучше всех написал греческое сочинение.
     -- џ  не  помню, чтобы  сам когда-либо  бывал первым, -- сказал †юлиюс,
чтобы  способствовать откровенности, -- но  Я тоже  всегда любил  дружить  с
первыми учениками. €так, Џротос...
     -- Ћ,  это  было  на пари. ђаньше  он  был одним из  последних  в нашем
классе, хоть и  принадлежал к  числу великовозрастных,  тогда  как Я был  из
самых младших, но училсЯ от этого, признаюсь, не лучше. Џротос питал великое
презрение ко всему тому, чему нас учили; однако, когда один и наших мастеров
по  части  сочинений,  которого он терпеть не мог, сказал ему  как-то: очень
удобно относитьсЯ свысока к  тому, на что сам  неспособен (или что-то в этом
роде), Џротос озлилсЯ,  засел на целых две  недели и на  следующем сочинении
обогнал его --  оказалсЯ первым, к великому изумлению всех.  Џравильнее было
бы  сказать:  их  всех. —то касаетсЯ  менЯ, то  Я  настолько  высоко  ставил
Џротоса, что не был  особенно удивлен. Ћн мне  сказал: "џ им покажу, что это
совсем не так уж трудно!" џ ему поверил.
     -- Ќасколько Я могу понЯть, Џротос имел на вас влиЯние.
     -- Њожет  быть. Ћн мне импонировал. Џо  правде говорЯ, у менЯ был с ним
всего один только откровенный разговор;  но разговор этот оказалсЯ  длЯ менЯ
таким убедительным,  что  на  следующий  день  Я  убежал  из  пансиона,  где
выцветал, как салат под горшком, и пришел пешком  в Ѓаден, где моЯ мать жила
в то времЯ вместе с  моим дЯдей, маркизом де †евром... Ќо мы начали с конца.
џ чувствую, что вы бы менЯ расспрашивали очень неудачно. „айте, Я  вам лучше
расскажу мою жизнь. ’ак  вы  узнаете гораздо  больше,  чем  путем  вопросов,
пожалуй, даже больше, чем хотели бы  узнать... Ќет, благодарю, Я предпочитаю
свои, сказал он, доставаЯ портсигар и бросаЯ папиросу, которую ему предложил
было †юлиюс и котораЯ, пока он говорил, потухла.
        VII
     -- џ родилсЯ в Ѓухаресте, в 1874 году, -- медленно начал  он, -- и, как
вам, кажетсЯ, известно, лишилсЯ отца, когда мне  было всего только несколько
месЯцев от роду. Џервым, кого Я помню возле моей матери, был немец, мой дЯдЯ
барон •ельденбрук. Ќо так как Я его потерЯл  на тринадцатом году жизни, то у
менЯ  осталось  о  нем  довольно  смутное  воспоминание.  ќто  был, говорЯт,
замечательный  финансист.  Ћн  выучил  менЯ говорить  по-немецки, а  считать
научил при помощи таких искусных приемов, что  Я сразу же необычайно увлексЯ
этим  делом.  Ћн сделал  менЯ, как он шутЯ  говорил, своим кассиром; другими
словами, он снабжал менЯ  кучей мелких денег, и всюду, где Я с ним бывал, на
мне лежала  обЯзанность  расплачиватьсЯ. —то бы он ни покупал  (а покупал он
много), он требовал, чтобы Я  успевал произвести подсчет, пока достаю деньги
из  кармана.  €ной раз  он  обременЯл менЯ  иностранными  деньгами, и  тогда
возникали  вопросы  курса;  далее шли  учет,  проценты, ссуда; наконец, даже
спекулЯциЯ. ЃлагодарЯ такого рода занЯтиЯм Я скоро научилсЯ довольно недурно
помножать  и даже  делить  в  уме многозначные числа...  Ќе  бойтесь, --  он
увидел,  что  †юлиюс хмурит брови, -- ни к  деньгам,  ни к вычислениЯм  Я не
пристрастилсЯ. ’ак, если это вам интересно знать, Я никогда не  веду счетов.
‚  сущности, эти  первые  уроки  были  чисто  практические  и  деловые и  не
затронули  во мне никаких внутренних  пружин... ‡атем  •ельденбрук был очень
опытен по части детской гигиены; он убедил мою мать выпускать менЯ без шапки
и босиком  во всЯкую погоду и как можно больше держать на свежем воздухе; он
сам купал  менЯ  в  холодной воде  как  летом,  так и  зимой; мне это  очень
нравилось... Ќо к чему вам все эти подробности?
     -- Ќет, нет!
     --  Џотом ему пришлось уехать  по  делам в Ђмерику.  Ѓольше Я с ним  не
встречалсЯ.
     "‚ Ѓухаресте гостиные моей матери были открыты длЯ самого блестЯщего и,
насколько  Я могу судить по  воспоминаниЯм,  самого смешанного  общества; но
запросто  у  нее  чаще всего  бывали мой дЯдЯ кнЯзь  ‚ладимир  Ѓелковский  и
Ђрденго  Ѓальди,  которого  Я почему-то никогда не  называл дЯдей.  €нтересы
ђоссии (Я чуть не сказал -- Џольши) и €талии задержали их в Ѓухаресте на три
или  четыре  года.  Љаждый  из  них  научил  менЯ   своему  Языку,  то  есть
итальЯнскому и польскому,  потому что если по-русски Я и читаю и понимаю без
особого  труда,  то говорить никогда  свободно  не мог.  ЃлагодарЯ обществу,
которое бывало у моей матери и где менЯ баловали, не проходило днЯ, чтобы Я,
таким  образом, не  имел случаЯ упражнЯтьсЯ в четырех или пЯти Языках, и уже
тринадцати лет Я говорил на них без всЯкого акцента, почти одинаково хорошо;
но охотнее всего -- по-французски, потому что это был Язык моего отца и мать
желала, чтобы Я прежде всего выучилсЯ ему.
     "Ѓелковский   очень  много  занималсЯ  мной,  как   и  все,  кто  хотел
понравитьсЯ моей матери; можно  было подумать, что ухаживают не за ней, а за
мной, но он мне кажетсЯ,  поступал так вполне бескорыстно, потому что всегда
следовал  только  своим  влечениЯ,  порывистым  м  многосторонним.  Њной  он
занималсЯ даже больше, чем о том знала  моЯ мать, и мне чрезвычайно льстило,
что  он выказывает мне такое особое внимание. ќтот странный человек сразу же
превратил  нашу скорее тихую  жизнь в какой-то безумный праздник. Ќет,  мало
сказать, что он следовал своим влечениЯм; он отдавалсЯ им неудержимо, очертЯ
голову; в свои удовольствиЯ он вносил что-то исступленное.
     "’ри лета крЯду  он  увозил  нас на  виллу,  или,  вернее, в  замок  на
венгерском склоне Љарпат, около ќперьеша, куда мы часто ездили в колЯске. Ќо
еще чаще  мы  катались верхом;  и  моей  матери ничто  так не нравилось, как
мчатьсЯ  наугад по окрестным  лугам  и  лесам, замечательно красивым.  Џони,
которого мне подарил ‚ладимир, Я год с лишним любил больше всего на свете.
     "Ќа второе лето к нам приехал Ђрденго Ѓальди; тогда-то он менЯ и научил
играть  в шахматы. Џриученный •ельденбруком к вычислениЯм в  уме, Я довольно
скоро начал играть, не глЯдЯ на доску.
     "Ѓальди  отлично  ладил  с Ѓелковским. Џо  вечерам, в  одинокой  башне,
окруженные  тишиной  парка и  лесов,  мы  вчетвером подолгу засиживались  за
картами; потому что, хоть Я  и был еще ребенок, -- мне  было тринадцать лет,
-- Ѓальди,  чтобы  не играть  "с  болваном",  научил  менЯ играть  в  вист и
плутовать.
     "†онглер, фокусник, престидижитатор, акробат; когда он к  нам  приехал,
мое воображение только еще начинало отвыкать от того долгого  поста, который
на него  наложил •ельденбрук; Я изголодалсЯ по чудесному, Я  был  доверчив и
нежно любопытен.  ‚последствии  Ѓальди  объЯснил мне свои  штуки; которое  Я
испытал в первый же  вечер, когда он преспокойно закурил о мизинец папиросу,
а потом, проиграв в карты, извлек у менЯ  из уха и из носу сколько надо было
рублей, что повергло менЯ прЯмо-таки в трепет, но очень забавлЯло  зрителей,
потому что он повторЯл все тем  же невозмутимым  голосом: "•орошо,  что этот
мальчуган -- неисчерпаемый рудник!"
     "Љогда  ему  случалось оставатьсЯ  вечером втроем с  моей матерью и  со
мной,  он  всЯкий  раз  придумывал  какую-нибудь  новую  игру,  какую-нибудь
неожиданность или  шутку; он передразнивал всех знакомых, гримасничал, терЯл
всЯкое  сходство  с  самим  собой,  подражал  всевозможным  голосам,  крикам
животных,  шуму разных орудий, издавал удивительные звуки, пел, аккомпанируЯ
себе на гузле, танцевал, прыгал, ходил на руках, скакал через столы и стульЯ
или, разувшись, жонглировал ступнЯми  по-Японски, вертЯ на пальцах ног ширму
или столик; еще лучше жонглировал он  руками;  из  смЯтой и рваной бумаги он
делал множество белых бабочек, которых Я гонЯл, дуЯ на них, а он поддерживал
в воздухе, помахиваЯ  снизу веером.’аким образом, в его присутствии предметы
утрачивали вес и реальность, а то и вовсе исчезали, или же приобретали новый
смысл, неожиданный, странный, чуждый всЯкой полезности.
     "Ћчень мало найдетсЯ вещей, которыми  не было  бы забавно жонглировать"
-- говорил он, и так уморительно, что Я помирал со смеху, а мать восклицала:
"Џерестаньте, Ѓальди!  Љадио ни  за что не уснет".  €, действительно, у менЯ
были крепкие нервы, раз они выдерживали такое возбуждение.
     "џ много извлек из этих уроков; через короткое времЯ Я кое в чем мог бы
самому Ѓальди дать несколько очков вперед и даже...
     --  џ  вижу,  дитЯ мое,  вы  получили очень тщательное  воспитание,  --
перебил его †юлиюс.
     ‹афкадио рассмеЯлсЯ, крайне потешаЯсь изумленным видом романиста.
     -- Ћ,  все это было совершенно поверхностно; не бойтесь!  Ќо пора было,
не правда ли,  чтобы поЯвилсЯ дЯдЯ ”еби. Ћн и приехал  к моей  матери, когда
Ѓелковский и Ѓальди получили новые назначениЯ.
     -- ”еби? ќто его  почерк  Я  видел на  первой  странице  вашей записной
книжки?
     -- „а. ”ебиэн ’ейлор, лорд ѓревенсдель. Ћн нас увез,  мою  мать и менЯ,
на виллу, которую снЯл около „уино, на Ђдриатике, и там Я очень окреп. Ѓерег
в  этом месте выступал скалистым полуостровом, который наша усадьба занимала
целиком. ’ам,  под  соснами,  среди скал, в глубине заливов  или в  открытом
море, плаваЯ  и гребЯ на байдарке,  Я целые дни  проводил как дикарь. Љ этой
поре и относитсЯ та фотографиЯ, которую вы видели, которую Я тоже сжег.
     -- Њне бы казалось, --  заметил †юлиюс, -- что длЯ  такого случаЯ вы бы
могли принЯть более пристойный вид.
     -- ‚ том-то и  дело,  что Я  не мог, -- смеЯсь,  продолжал ‹афкадио: --
желаЯ,  чтобы  Я  загорел,  ”еби  держал  под ключом  все  мои костюмы, даже
белье...
     -- Ђ ваша матушка что на это говорила?
     --  ќто  ее очень забавлЯло; она  говорила, что  если наших гостей  это
смущает, они вольны уехать, но ни одному из них это не мешало оставатьсЯ.
     -- Ђ ваше образование, тем временем, бедное мое дитЯ!..
     --  „а Я  училсЯ так легко, что  моЯ  мать до тех  пор не слишком о нем
заботилась:  мне  было  уже  почти  шестнадцать лет;  мать  как будто  вдруг
заметила это, и после чудесного путешествиЯ в Ђлжирию, которое  Я совершил с
дЯдей ”еби (мне кажетсЯ, это было лучшее времЯ моей жизни), менЯ отправили в
Џариж и поручили  некоему непромокаемому тюремщику,  который и  занЯлсЯ моим
обучением.
     -- Џосле такой  чрезмерной свободы, понЯтно, это подневольное состоЯние
могло, действительно, показатьсЯ вам немного тЯжелым.
     --  џ бы никогда  его не вынес, если бы  не  Џротос. Ћн  жил  в том  же
пансионе,  что и Я, и, Якобы, училсЯ французскому Языку; но по-французски он
говорил превосходно, и Я не мог понЯть, что он тут делает, как  не понимал и
того, что сам Я тут делаю. џ  изнывал;  не то чтобы  Я дружил с Џротосом, но
менЯ  тЯнуло  к  нему,  как  если  бы  через  него должно  было  прийти  мое
избавление. ‡начительно старше менЯ, он казалсЯ еще старше своих лет, и ни в
манерах, ни во вкусах у него  уже не оставалось ничего  детс