наешь
Љ., и то не поймешь, -- почему он их всецело предоставил ”риде? Ћна посылает
их к старым  своим знакомым, напоминает о себе, жалуетсЯ, что такой человек,
как Љ.,  держит ее взаперти, натравливает  людей  на  Џепи, сообщает о своем
скором  возвращении,  просит о  помощи,  заклинает  не  выдавать  ее Љламму,
притворЯетсЯ, что Љламма надо оберегать и потому ни в коем случае не пускать
в  буфет.  € то, что она перед одними выставлЯет как желание  беречь Љламма,
перед хозЯином  она  использует как доказательство  своих  успехов, обращает
внимание на  то, что Љламм больше в буфет не ходит.  „а и как же ему ходить,
если там посетителей обслуживает какаЯ-то  Џепи? Џравда,  хозЯин не виноват,
все же  эта самаЯ Џени -- лучшаЯ замена, какую можно  было  найти, но  и эта
замена не  годитсЯ даже временно. Џро всю эту ”ридину деЯтельность Љ. ничего
не знает; когда он не шатаетсЯ где  попало, он  лежит у ног ”риды, а она тем
временем считает часы, когда наконец удастсЯ вернутьсЯ в буфет. Ќо помощники
выполнЯют не только обЯзанности посыльных, они служат ей и длЯ  того,  чтобы
вызывать ревность Љ., подогревать его пыл. ‘ самого детства ”рида знает этих
помощников, никаких тайн у  них, конечно, друг от друга нет, но назло Љ. они
начинают  тЯнутсЯ  друг  к  другу,  и длЯ Љ. создаетсЯ  опасность,  что  тут
возникнет настоЯщаЯ  любовь. Ђ Љ.  идет на любые нелепости в угоду ”риде, он
видит, что помощники заставлЯют его ревновать, но все же терпит, чтобы  они,
все трое,  были вместе, пока  он уходит в свои  странствиЯ. ЏолучаетсЯ  так,
будто он сам -- третий  помощник ”риды.  € тут ”рида,  сделав вывод  из всех
своих  наблюдений, собралась нанести большой  удар: она  решает вернутьсЯ. €
сейчас действительно длЯ этого подошло  времЯ, диву даешьсЯ, как ”рида,  эта
хитраЯ  ”рида,  все  учла  и  использовала;  но  остраЯ  наблюдательность  и
решительность -- неподражаемый  талант ”риды, был бы такой  талант  у  Џепи,
насколько иначе сложилась бы ее жизнь! Ђ если бы ”рида еще днЯ два пробыла в
школе, тогда уж Џепи  не прогнать, она окончательно  утвердилась бы на месте
буфетчицы, все любили бы ее, уважали, и денег она заработала  бы достаточно,
чтобы сменить свою скудную одежду на блестЯщий туалет, еще бы день-другой --
и  никакими кознЯми нельзЯ было бы удержать Љламма от  посещениЯ  буфета, он
пришел бы, выпил, почувствовал себЯ уютно и  был бы вполне доволен  заменой,
если только он вообще заметил бы отсутствие  ”риды, а  еще  через день-два и
”риду со всеми ее скандалами, ее свЯзЯми, с этими помощниками и со всем, что
ее касаетсЯ, забыли бы окончательно, и  никогда о  ней никто не вспомнил бы.
Њожет быть, тогда она крепче ухватилась  бы за Љ. и,  если только она на это
способна, полюбила бы  его по-настоЯщему? Ќет,  и  этого быть не могло. ‚едь
достаточно  было бы одного днЯ,  никак  не  больше, чтобы она  надоела и Љ.,
чтобы он понЯл, как  гнусно она его обманывает во всем -- и своей выдуманной
красотой, и  своей выдуманной  верностью, и больше  всего выдуманной любовью
Љламма. Ћдного днЯ, не больше, было бы достаточно, чтобы выгнать ее из  дому
со всей этой грЯзной компанией, с этими помощниками;  думаетсЯ, что даже длЯ
Љ. больше  времени  не потребовалось бы. Ќо между  этими  двумЯ опасностЯми,
когда перед ней уже форменным образом  зиЯет  могила,  Љ. по своей наивности
все еще держит длЯ нее открытой узкую  тропку,  --  вдруг  она удирает, а уж
этого  никто не ждал, это противоестественно, и  теперь уже она выгонЯет Љ.,
все  еще  в  нее  влюбленного,  все еще преследующего  ее,  и под  давлением
поддерживающих ее  помощников  и  приЯтелей  предстает  перед  хозЯином  как
спасительница, ставшаЯ после того скандала еще  соблазнительней, чем раньше,
еще желаннее как  длЯ самых  низших, так  и длЯ самых  высших,  хотЯ  самому
низшему из  всех она предалась только  на миг,  оттолкнув его вскоре,  как и
положено,  и став недоступной и  длЯ  него, и длЯ  всех  других, как прежде,
только прежде  ко всему этому  относились  с  сомнением,  а теперь  во  всем
уверились.  € вот она возвращаетсЯ,  хозЯин,  покосившись  на Џепи, начинает
сомневатьсЯ  -- принести  ли в жертву ее,  котораЯ так старалась? --  но его
легко переубеждают:  слишком многое говорит в пользу  ”риды, а  главное, она
вернет Љламма  в  гостиницу. ‚от как  обстоЯт дела  на сегоднЯшний вечер. Ќо
теперь Џепи не станет дожидатьсЯ, пока ЯвитсЯ  ”рида  и устроит себе  триумф
при  передаче должности.  Љасса уже  давно  передана  хозЯйке,  теперь можно
уходить. Љойка внизу, в комнате девушек, уже ожидает. Џепи придет, подруги в
слезах  обнимут ее, а она сорвет с себЯ платье, вырвет ленты из волос  и все
засунет в угол, хорошенько спрЯчет, чтобы не напоминало о временах,  которые
лучше позабыть. Ђ потом  она возьмет тЯжелое  ведро и  щетку, стиснет зубы и
приметсЯ за работу.  Ќо перед  этим она все должна рассказать Љ.,  чтобы он,
ничего не понимавший до сих пор  без  ее помощи,  теперь Ясно увидел бы,  до
чего  некрасиво он  поступил  по  отношению  к  Џепи  и  как она  из-за него
несчастна.
     Џепи умолкла. ‚здохнув, она  вытерла слезинки с глаз  и  щек  и,  качаЯ
головой, посмотрела на Љ., словно хотела сказать, что, в сущности, речь идет
вовсе  не о ее  несчастье,  она  все выдержит,  и  никакой  помощи,  никаких
утешений ей ни от кого -- и уж меньше всего от Љ. -- не надобно. "„о чего же
у тебЯ дикаЯ фантазиЯ, Џепи, -- сказал Љ. -- Ќеправда, что  ты только сейчас
разобралась  во всех этих  делах,  это  только  вымыслы,  родившиесЯ в вашей
тесной, темной девичьей каморке, там, внизу, и там они уместны,  а здесь,  в
просторном буфете,  кажутсЯ  чудачеством. ‘ такими  мыслЯми тебе тут было не
удержатьсЯ, это само собой понЯтно. „а и твое платье,  твоЯ прическа -- все,
чем ты так хвасталась, -- все это рождено в темноте и тесноте вашей комнаты,
ваших постелей, там твой нарЯд,  конечно, кажетсЯ прекрасным, но тут над ним
все  смеютсЯ,  кто исподтишка,  а кто открыто.  Ђ что ты еще тут наговорила?
‡начит, выходит, что менЯ обидели, обманули?  Ќет, милаЯ Џепи, и  менЯ никто
не обижал и не обманывал,  как и тебЯ. Џравда, ”рида в данный момент бросила
менЯ, или, как  ты выразилась, удрала с одним из помощников,  тут ты увидела
какой-то проблеск правды, и теперь  действительно  можно усомнитьсЯ, что она
все же станет моей женой,  но то, что она  мне надоела и что Я ее все  равно
прогнал  бы на следующий  день или что она мне  изменила, как изменЯет  жена
мужу, вот это уже совершеннаЯ  неправда. ‚ы, горничные, привыкли шпионить  у
замочной скважины, отсюда у вас и склонность из какой-нибудь мелочи, которую
вы  и  вправду увидели,  делать  грандиозные  и совершенно  неверные выводы.
Џотому и выходит, что Я, например,  в данном случае знаю гораздо меньше, чем
ты. џ никак не могу объЯснить с такой же  уверенностью, как ты, почему ”рида
менЯ бросила. ‘амое правдоподобное  объЯснение  --  и ты тоже коснулась  его
мимоходом, но не подтвердила --  это то, что Я оставлЯл ее без вниманиЯ. „а,
Я был  к ней невнимателен, но к этому  менЯ понуждали особые обстоЯтельства,
которые сюда не относЯтсЯ; вернись она сейчас ко мне, Я был бы счастлив,  но
тут  же снова стал бы оставлЯть ее без вниманиЯ. „а, это так. Љогда она была
со мной, Я постоЯнно уходил в осмеЯнные тобой  странствиЯ, теперь, когда она
ушла, мне  почти нечем  заниматьсЯ, Я устал,  мне все больше хочетсЯ бросить
эти „ела. Њожешь ли ты дать мне совет, Џепи?" "Њогу, -- сказала  Џепи, вдруг
оживившись и схватив  Љ. за плечи. -- Њы оба  обмануты,  давай будем вместе.
Џойдем со мной  вниз, к девушкам". "Ќет, пока ты  жалуешьсЯ  на обман, мы  с
тобой друг  друга не  поймем. ’ы  все  времЯ хочешь  считать себЯ обманутой,
потому что это лестно,  это трогательно. Ќо правда в  том, что  ты  длЯ этой
должности непригодна. € эта непригодность до  того  очевидна, что ее заметил
даже Я, самый, как ты считаешь, неосведомленный из всех. ’ы славнаЯ девочка,
Џепи,  но не так легко тебЯ понЯть, Я, например,  сначала считал тебЯ злой и
высокомерной,  но  ты  вовсе  не такаЯ, тебЯ просто  сбила с толку должность
буфетчицы, потому что ты  длЯ нее не годишьсЯ. џ не  хочу сказать, что место
длЯ тебЯ слишком высоко,  это вовсе  не какое-нибудь особенное  место, может
быть, оно, если присмотретьсЯ, несколько почетнее твоей прежней службы,  но,
в общем, разница невелика, скорее обе должности  похожи как две  капли воды;
впрочем,  можно,  пожалуй,   и  предпочесть  должность  горничной  должности
буфетчицы, потому что горничнаЯ  всегда имеет  дело только с  секретарЯми, а
тут, при  буфете, хоть ты и  обслуживаешь по господским комнатам начальство,
секретарей, но тебе приходитсЯ сталкиватьсЯ и  с самым ничтожным людом вроде
менЯ, ведь Я имею право быть только  тут, в буфете, а не в других местах.  €
разве  общение со мной  такаЯ уж  великаЯ честь?  ’ебе, конечно, все кажетсЯ
по-другому, и, быть может, у тебЯ на это есть  какие-то основаниЯ. Ќо именно
потому  ты  на это  место  и не годишьсЯ. Њесто  как место, а  длЯ  тебЯ оно
царствие небесное, потому ты с таким жаром и берешьсЯ  за  все, нарЯжаешьсЯ,
как, по твоему мнению, должны рЯдитьсЯ ангелы  -- хотЯ они  совсем не такие,
--  дрожишь  от  страха  потерЯть   службу,  вечно   воображаешь,  что  тебЯ
преследуют, всех, кто, по твоему мнению, может тебЯ поддержать, ты пытаешьсЯ
завоевать преувеличенной любезностью  и только им  мешаешь, отталкиваешь их,
потому что они  в гостинице ищут покоЯ и вовсе не желают  ко всей окружающей
их  суете добавлЯть  и суету  буфетчицы.  Њожет статьсЯ, что  кто-нибудь  из
высоких гостей и не заметил перемены после ухода ”риды, но теперь-то они все
об  этом  знают   и  действительно  скучают  по  ”риде,  потому  что  ”рида,
по-видимому, вела  себЯ иначе. ЉакаЯ бы она  ни была в остальном, как бы она
ни  относилась к своему  месту, но  на службе она была  опытной, сдержанной,
владела  собой,  ты же сама это отмечала, хотЯ и не сумела извлечь из  этого
пользу длЯ себЯ. Ђ ты когда-нибудь следила за ее взглЯдом? ќто же был взглЯд
не простой буфетчицы,  а  почти хозЯйки.  ‚се  она  охватывала,  и каждого в
отдельности тоже,  и  взглЯд,  предназначенный  каждому  в  отдельности, был
настолько  силен, что ему сразу подчинЯлись. ђазве важно, что она, возможно,
была немного худощава, немного старообразна, что бывают  волосы и  гуще,  --
все это мелочи по сравнению с тем, что в ней было настоЯщего, и те, кому эти
ее недостатки мешали, только доказывали,  что им  не хватает пониманиЯ более
важных  вещей. ђазумеетсЯ, Љламма в этом упрекнуть нельзЯ, и только молодаЯ,
неопытнаЯ девушка из-за неправильной точки зрениЯ не может поверить в любовь
Љламма к ”риде. Љламм тебе кажетсЯ -- и по справедливости -- недосЯгаемым, и
потому  ты считаешь,  что ”рида  никак не  могла  поднЯтьсЯ  до  Љламма.  ’ы
ошибаешьсЯ. ’ут Я бы поверил и одним ”ридиным словам, даже если бы у менЯ не
было  неопровержимых  доказательств.  Љаким  бы   невероЯтным  это  тебе  ни
казалось,  как   бы  ни  расходилось  с  твоим  представлением  о  жизни,  о
чиновничестве, о благородстве  и  о влиЯнии женской  красоты, ты  все  же не
можешь отрицать их отношениЯ, и  как  мы тут сидим с тобой  рЯдом и Я  держу
твою  руку,  так  навернЯка  сидели и Љламм с ”ридой,  как будто  это  самаЯ
естественнаЯ  вещь на свете, и Љламм добровольно спускалсЯ сюда, в буфет, он
даже торопилсЯ сойти, и никто его в коридоре  не  подкарауливал, никто из-за
него работу не запускал,  Љламм должен был  сам потрудитьсЯ и  сойти вниз, а
изъЯны в  одежде ”риды, от  которых ты  пришла  бы  в ужас,  его  совсем  не
трогали. ’ы  не желаешь ей верить и сама не  видишь, как ты этим доказываешь
свою неопытность! „аже  тот, кто  ничего  не знал  бы об отношениЯх  ”риды с
Љламмом,  должен был по ее  облику  догадатьсЯ, что  этот облик сложилсЯ под
влиЯнием кого-то, кто стоит выше тебЯ, и менЯ, и всех людей в „еревне, и что
их беседы  выходЯт далеко за пределы обычных подшучиваний между посетителЯми
и официантками  составлЯющих  как  будто  цель  твоей жизни.  Ќо  Я  к  тебе
несправедлив. ’ы  и сама отлично видишь все преимущества ”риды,  ты заметила
ее  наблюдательность,  ее  решительность,  ее влиЯние  на  людей,  однако ты
толкуешь все неправильно, считаЯ, что она из эгоизма стараетсЯ все повернуть
себе  в  пользу, или во зло  другим, или даже как  оружие против тебЯ.  Ќет,
Џепи, даже если бы у нее были в  запасе такие стрелы, она никак не смогла бы
выпустить  их  с такого малого расстоЯниЯ.  Ћна эгоистка?  Ќет, скорее можно
было бы сказать, что она, пожертвовав тем,  что у нее было, и тем, чего  она
могла  ожидать,  дала нам с  тобой возможность как-то проЯвить себЯ на более
высоких позициЯх, но мы оба разочаровали ее и принудили вернутьсЯ  сюда.  Ќе
знаю,  так ли это, да и моЯ собственнаЯ  вина  мне не  совсем Ясна, и,  лишь
когда Я сравниваю себЯ с тобой, мне что-то мерещитсЯ, словно мы оба  слишком
настойчиво, слишком шумно, слишком  ребЯчливо и неуклюже  старались добитьсЯ
того, чего,  например, при  ”ридином  спокойствии, при ее деловитости  можно
было  бы достичь без труда, а мы и  плакали, и царапались, и  дергали -- так
ребенок дергает скатерть  и  ничего не получает, только сбрасывает роскошное
угощение на пол и лишаетсЯ его навсегда. Ќе знаю, верно ли Я говорю, но, что
скорее все именно  так,  а не так, как ты рассказываешь, это Я знаю твердо".
"Ќу конечно, -- сказала Џепи, -- ты влюблен в ”риду, потому что  она от тебЯ
сбежала;  нетрудно  влюбитьсЯ  в  нее,  когда она  далеко.  Ќо  пусть  будет
по-твоему, пусть ты во всем прав, даже в том, что ты менЯ осмеиваешь. Ќо что
же ты теперь будешь делать? ”рида тебЯ бросила, и, хоть объЯснЯй  по-твоему,
хоть по-моему, надежды на то, что она вернетсЯ, у тебЯ  нет, и, даже если бы
она  вернулась,  тебе на  времЯ  надо где-то  устроитьсЯ,  стоЯт холода,  ни
работы,  ни  пристанища  у  тебЯ  нет,  пойдем  к  нам,  мои  подружки  тебе
понравЯтсЯ, у  нас тебе будет уютно, поможешь нам  в работе -- она и в самом
деле трудна  длЯ девушек, а мы, девушки, не  будем предоставлены сами себе и
по ночам уже страху не натерпимсЯ. Џойдем же к нам! Џодружки  мои тоже знают
”риду,  мы тебе  будем рассказывать про  нее  всЯкие истории, пока  тебе  не
надоест. Ќу идем же!  “ нас и фотографий  ”риды много,  мы тебе все покажем.
’огда ”рида  была скромнее, чем  сейчас, ты ее  и  не узнаешь, разве  что по
глазам  --  они  и  тогда  были  хитрые.  Ќу  как,  пойдешь?"  "Ђ  разве это
разрешаетсЯ? ‚чера весь скандал  из-за того и разгорелсЯ, что менЯ поймали в
вашем  коридоре". "‚от именно оттого, что тебЯ поймали, а если будешь у нас,
тебЯ никогда не поймают.  Ќикто о тебе и знать не будет, только мы трое. Ђх,
как будет весело! ’еперь  жизнь там уже  кажетсЯ мне  гораздо более сносной,
чем  раньше.  Њожет  быть, Я  и  не так много  терЯю, оттого что  приходитсЯ
уходить отсюда.  ‘лушай,  мы  ведь  и втроем  не  скучали,  надо  же  как-то
скрашивать горькую жизнь, а нам ее отравили  с самой юности,  ну а теперь мы
трое  держимсЯ друг за дружку, стараемсЯ  жить  красиво, насколько  это  там
возможно, тебе особенно понравитсЯ ѓенриетта, да и ќмилиЯ тоже, Я им уже про
тебЯ рассказывала, там все эти истории слушают с недоверием, будто вне нашей
комнаты ничего случитьсЯ не может, там тепло и тесно, и мы все больше жмемсЯ
друг  к  дружке, но, хоть мы и постоЯнно  вместе, друг другу  мы не надоели,
напротив, когда Я  подумаю  о своих подружках, мне почти что  приЯтно, что Я
отсюда ухожу. ‡ачем мне подыматьсЯ выше их? ‚едь нас так сблизило именно то,
что длЯ  всех трех будущее было одинаково закрыто, но Я все же пробилась,  и
это нас  разлучило. ђазумеетсЯ, Я их не забыла, и первой  моей заботой было:
не могу  ли Я что-нибудь длЯ них сделать? Њое  собственное положение  еще не
упрочилось -- хоть Я  и не знала, насколько  оно было непрочным, --  а Я уже
поговорила  с хозЯином насчет  ѓенриетты и ќмилии.  Ќасчет ѓенриетты хозЯина
еще можно было уговорить, а вот насчет  ќмилии -- она  много старше нас,  ей
примерно столько  лет, сколько ”риде, -- он мне никакой надежды не подал. Ќо
ты только подумай -- они вовсе не хотЯт оттуда уходить, знают, что жизнь они
ведут там жалкую, но  они уже с ней смирились, добрые души, и, по-моему, они
лили слезы,  прощаЯсь со мной, главным  образом из-за того, что мне пришлось
уйти из  общей комнаты  на  холод -- нам оттуда все,  что вне нашей комнаты,
кажетсЯ холодным --  и что мне придетсЯ мучитьсЯ в больших чужих комнатах, с
чужими людьми, лишь бы только заработать на жизнь, а это мне при нашем общем
хозЯйстве и так до сих пор удавалось. Ќаверно, они ничуть  не удивЯтсЯ, если
Я теперь вернусь, и только в  угоду мне  поплачут немного и пожалеют менЯ за
мои злоключениЯ.  Ќо  потом они  увидЯт тебЯ и сообразЯт, как все-таки вышло
хорошо, что Я уходила. Ћни обрадуютсЯ, что  теперь мужчина будет нам помощью
и защитой, и придут в восторг от того, что все должно остатьсЯ тайной и  что
тайна эта свЯжет нас еще крепче, чем до сих пор. Џойдем же, ну,  пожалуйста,
пойдем к нам! ’ы  себЯ ничем не обЯжешь и не будешь привЯзан к нашей комнате
навсегда, как мы. Љогда настанет весна, и ты найдешь пристанище где-нибудь в
другом месте, и  тебе у  нас не понравитсЯ, ты  сможешь уйти;  конечно, ты и
тогда обЯзан  сохранить тайну  и не выдавать нас, иначе  длЯ  нас  это будет
последний час в гостинице; разумеетсЯ, когда ты будешь у нас, ты должен быть
очень осторожен, нигде не показыватьсЯ, если мы  сочтем это  небезопасным, и
вообще ты должен будешь слушатьсЯ наших указаний; вот единственное, что тебЯ
свЯжет, но ты в этом  так же заинтересован, как и мы, а  в других отношениЯх
ты совершенно  свободен, работу мы тебе дадим не трудную,  не бойсЯ. Ќу как,
пойдем?"  "Ђ до весны  еще далеко?" --  спросил  Љ. "„о  весны? -- повторила
Џепи. -- ‡има у нас длиннаЯ, очень длиннаЯ и однообразнаЯ. Ќо мы там, внизу,
не жалуемсЯ, мы хорошо защищены от  холодов. Ќу,  а  потом  придет и весна и
лето, всему свое времЯ, но, когда вспоминаешь, и весна и лето кажутсЯ такими
коротенькими, будто длились два днЯ, не  больше, да  и то в эти  дни, даже в
самую распрекрасную погоду, вдруг начинает падать снег".
     ’ут  отворилась дверь.  Џепи вздрогнула,  в мыслЯх она уже была  далеко
отсюда, но вошла  не ”рида,  вошла  хозЯйка.  Ћна  сделала удивленное  лицо,
застав  Љ.  еще здесь. Љ.  извинилсЯ,  сказав, что  ждал хозЯйку,  и тут  же
поблагодарил ее за то, что ему разрешили тут переночевать.  “ него создалось
впечатление,  сказал  Љ., будто  хозЯйка хочет еще раз с ним поговорить,  он
просит прощениЯ, если вышла  ошибка, кроме того, ему сейчас непременно  надо
уходить,  слишком  надолго  он  оставил  без  присмотра школу, где  работает
сторожем,  но всему виной вчерашний  вызов, он еще плохо разбираетсЯ в таких
делах, больше никогда  он не доставит госпоже хозЯйке столько неприЯтностей,
как вчера.  €  он  поклонилсЯ,  собираЯсь уйти. •озЯйка  посмотрела  на него
странным взглЯдом, словно во сне.
     ќтим взглЯдом она удержала Љ. на месте дольше, чем  он хотел. Ђ тут она
еще слабо улыбнулась, и только удивленный вид Љ. как будто привел ее немного
в себЯ. Љазалось, она ждала ответа на  свою улыбку и, не получив его, только
тут пришла  в себЯ. "ЉажетсЯ, вчера  ты  имел дерзость что-то сказать о моем
платье?"  Ќет, Љ. ничего не помнил. "Љак, ты  не помнишь? ‡начит, к дерзости
добавлЯетсЯ  еще  и  трусость".   Љ.  извинилсЯ,  сославшись  на   вчерашнюю
усталость,  вполне  возможно, что  он что-то наболтал,  во всЯком  случае он
ничего не помнил. „а и что он  мог  сказать о платье госпожи хозЯйки? ’олько
что таких красивых платьев он никогда не  видел. Џо  крайней мере он никогда
не  видел  хозЯек гостиниц на работе в  таком  платье.  "‡амолчи,  -- быстро
сказала  хозЯйка. -- џ не желаю слышать от тебЯ ни слова про  мои платьЯ. Ќе
смей  думать о  моих платьЯх. ‡апрещаю это тебе  раз  навсегда". Љ. еще  раз
поклонилсЯ и пошел к дверЯм. "Ђ что  это  значит?  -- крикнула  ему  хозЯйка
вслед. -- Ќикогда не видал хозЯек гостиниц за работой в таком платье? —то за
бессмысленные слова! ќто же полнаЯ бессмыслица! —то ты этим хочешь сказать?"
Љ.  обернулсЯ  и   попросил  хозЯйку  не  волноватьсЯ.  Љонечно,   замечание
бессмысленно. Ћн же ничего в платьЯх не понимает. …му в его положении всЯкое
незаплатанное и чистое платье уже кажетсЯ дорогим. Ћн только удивилсЯ, когда
увидел хозЯйку  ночью  там, в коридоре, среди всех этих  полуодетых мужчин в
таком красивом  вечернем платье, вот и все.  "„ra,  --  сказала хозЯйка,  --
кажетсЯ, ты,  наконец, вспомнил свое вчерашнее замечание. „а  еще дополнЯешь
его новой чепухой. Џравильно, что ты в платьЯх ничего не понимаешь. Ќо тогда
воздержись, пожалуйста, -- и Я серьезно тебЯ об этом прошу  -- судить о том,
дорогое  ли это  платье, неподходЯщее оно или  вечернее,  -- словом, про все
такое...  €  вообще...  --  тут  она  передернулась,  словно  от озноба,  --
перестань интересоватьсЯ моими платьЯми, слышишь? -- €  когда Љ. хотел молча
повернутьсЯ  к выходу, она спросила: -- „а и что  ты понимаешь в платьЯх? --
Љ. пожал плечами: нет, он в них ничего не понимает.  -- Ђх, не понимаешь, --
сказала  хозЯйка, -- так не бери на себЯ  смелость судить об этом. Џойдем со
мной в контору, Я тебе что-то покажу, тогда, надеюсь, ты навсегда прекратишь
свои  дерзости".  Ћна первой вышла  из  дверей, и  Џепи подскочила к Љ.  под
предлогом  получить с  него деньги, и  они  торопливо договорились, это было
просто: Љ. уже знал  двор, откуда вели ворота в  проулок, а подле ворот была
маленькаЯ дверь, примерно через час Џепи будет ждать за ней и на троекратный
стук откроет Љ.
     Љонтора  хозЯина находилась напротив буфета, надо было только  пересечь
прихожую, и хозЯйка  уже стоЯла в  освещенной конторе и нетерпеливо ждала Љ.
Ќо тут им помешали.  ѓерстекер ждал в прихожей и  хотел поговорить с Љ. Ѓыло
не так легко отвЯзатьсЯ от него, но тут помогла хозЯйка, запретив ѓерстекеру
приставать  к Љ. "„а  куда же  ты? Људа?"  -- закричал ѓерстекер,  когда уже
захлопнулись двери, и его голос противно прервалсЯ кашлем и охами.
     Љонтора была теснаЯ, жарко  натопленнаЯ. Џо узкой стене стоЯли пюпитр и
несгораемый  шкаф,  по  длинным  стенам  --  гардероб и оттоманка.  ѓардероб
занимал больше всего места, он  не  только заполнЯл всю стену в длину,  но и
сужал комнату, выдаваЯсь в ширину, и, чтобы полностью его открыть, надо было
раздвинуть все  три створки дверей. •озЯйка  указала Љ. на оттоманку, а сама
уселась на вертЯщийсЯ табурет у конторки. "’ы никогда не  училсЯ портнЯжному
делу?" --  спросила хозЯйка.  "Ќет, никогда", -- ответил Љ.  "Ђ кто  же  ты,
собственно говорЯ?" -- "‡емлемер". -- "Ђ что это значит?" Љ. стал объЯснЯть,
это объЯснение вызвало  у нее  зевоту: "’ы не говоришь мне правды. Џочему ты
не говоришь правды?" -- "Ќо  ведь  и ты не говоришь правды". -- "џ? ’ы опЯть
начинаешь  дерзить?  Ђ  если Я и не  говорю правды,  так  мне отвечать перед
тобой, что ли? ‚ чем же это Я не говорю правды?" -- "’ы не  простаЯ хозЯйка,
какой ты стараешьсЯ  казатьсЯ". -- "‘кажи,  пожалуйста!  ‘колько открытий ты
сделал! Ђ кто же Я еще?  ’воЯ  дерзость и вправду переходит все границы". --
"Ќе  знаю, кто ты такаЯ. џ вижу,  что  ты  хозЯйка,  но  к тому же ты носишь
платьЯ,  которые простой  хозЯйке не  подходЯт и каких, по моему  разумению,
никто тут, в „еревне, не носит".  -- "Ќу вот, теперь мы дошли до самой сути.
Џросто ты не можешь промолчать, возможно, что  ты и  не  хочешь дерзить,  ты
просто похож на ребенка, который узнал какую-то чепуху и никак промолчать не
может. Ќу что особенного ты нашел в моих платьЯх?" -- "’ы рассердишьсЯ, если
Я скажу". -- "Ќе рассержусь, а  рассмеюсь, это же  детскаЯ болтовнЯ. Ќу, так
какие же  у  менЯ  платьЯ?"  -- "•орошо,  раз ты хочешь знать.  „а,  они  из
хорошего  материала,  очень  дорогие, но  они  старомодны, вычурны,  слишком
затейливы,  поношены, и вообще  они  тебе  не по  годам, не по фигуре, не по
твоей  должности.  ќто мне бросилось в глаза,  как  только Я  тебЯ увидел  в
первый раз, с  неделю назад, тут, в прихожей". --  "Ђх, вот оно что! ‡начит,
они  старомодны, вычурны и  что там  еще? Ђ ты  откуда  все это знаешь?"  --
"Џросто вижу, этому учитьсЯ не надо". -- "‡начит, так сразу и видишь? Ќикого
тебе спрашивать  не надо, сам прекрасно понимаешь,  чего требует мода. „а ты
станешь длЯ менЯ незаменимым, ведь красивые платьЯ  -- моЯ слабость. ‘мотри,
у менЯ гардероб  полон платьев --  что ты на  это скажешь? -- Ћна раздвинула
створчатые дверцы, во  всю ширину шкафа тесно висели платьЯ  одно за другим,
по  большей  части  это  были  темные  платьЯ,  серые,  коричневые,  черные,
тщательно развешанные и разглаженные. -- ‚от мои  платьЯ, по-твоему, они все
старомодны, вычурны.  Ќо тут только те, длЯ которых не  нашлось места в моей
комнате, наверху, а там  у менЯ еще два полных шкафа, да, два шкафа,  каждый
почти величиной с этот. —то, удивлЯешьсЯ?"
     "Ќет,  Я  так  примерно  и  думал, потому  и  сказал, что ты  не только
хозЯйка, ты нацелилась на что-то другое".
     "џ только на то и целюсь, чтобы красиво одеватьсЯ, а ты,  как видно, не
то дурак, не  то ребенок или же очень злой человек, опасный человек.  “ходи,
уходи же скорее!"
     Љ. вышел  в  прихожую,  и  ѓерстекер уже  ухватил его  за рукав,  когда
хозЯйка крикнула ему вслед: "Ђ завтра мне принесут новое платье, может быть,
Я тогда пошлю за тобой!"
     ‘ердито махаЯ  рукой,  словно пытаЯсь  заставить  замолчать надоедливую
хозЯйку,  ничего объЯснЯть он  пока не хотел, ѓерстекер  предложил  Љ. пойти
вместе с ним.  ‘начала он  не обратил никакого вниманиЯ, когда  Љ. возразил,
что ему  теперь  надо вернутьсЯ  в школу.  € только когда  Љ.  по-настоЯщему
уперсЯ, ѓерстекер ему сказал, чтобы он не беспокоилсЯ, все, что ему надо, он
найдет у ѓерстекера, место школьного сторожа он может бросить, а теперь пора
наконец идти,  целый день ѓерстекер его ждет, и его мать даже не знает, куда
он делсЯ.  Џостепенно уступаЯ ему,  Љ. спросил,  за что он собираетсЯ давать
ему стол  и  квартиру. ѓерстекер  мимоходом сказал,  что  Љ. ему  нужен  как
помощник на конюшне, у него  самого есть другие дела, и пусть Љ.  перестанет
упиратьсЯ и  создавать лишние затруднениЯ. •очет получить плату -- ему будут
платить. Ќо тут Љ. окончательно уперсЯ,  как тот  его  ни тащил. „а  ведь он
ничего не понимает в лошадЯх. ќто и не нужно, нетерпеливо сказал ѓерстекер и
с досадой сжал руки, словно упрашиваЯ Љ. следовать за ним. "‡наю Я, зачем ты
менЯ хочешь взЯть с собой, -- сказал Љ., но ѓерстекеру дела не было до того,
знает Љ.  или нет. -- ’ы, видно, решил, что Я могу чего-то добитьсЯ длЯ тебЯ
у  ќрлангера".  "Љонечно",  --  сказал  ѓерстекер.  Љ.   расхохоталсЯ,  взЯл
ѓерстекера под руку и дал ему увести себЯ в темноту.
     ѓорница  в комнате ѓерстекера была смутно освещена одним огарком свечи,
и при этом свете кто-то, низко  согнувшись под выступающими над углом косыми
потолочными балками, читал книгу. ќто была  мать ѓерстекера.  Ћна подала  Љ.
дрожащую руку и усадила его рЯдом с собой; говорила она с трудом, и понимать
ее было трудно, но то, что она говорила...
     (Ќа этом рукопись обрываетсЯ.)