 менЯ  все равно корка, а  спальнЯ полна
дыма, провода в стенах нагружены до предела, корчатсЯ, искрЯт смертью  и
ненавистью, и вытерпеть все это мне не по силам, Я засовывал голову  под
подушку и  старалсЯ снова  уснуть. Ђ  стоило только  высунуть голову,  в
комнате стоЯл запах паленого волоса и слышалось скворчание, словно  сало
шипело на раскаленной сковородке.
     Ђ  в  ту  ночь,  через  несколько  ночей после большого собраниЯ, Я
проснулсЯ, и в спальне  было чисто и тихо;  если бы не дышали  спЯщие да
не похрипывало лишнее вещество под хрупкими ребрами двух старых  овощей,
было бы  совсем тихо.   ”рамугу на  ночь поднЯли,  воздух в  спальне был
чистый  и  с  таким  привкусом,  что  Я  захмелел - закружилась голова и
страшно вдруг захотелось вылезти из постели и что-то сделать.
     џ вывернулсЯ из  простынь и босиком  пошел по холодным  пластиковым
плиткам между кроватЯми.  џ ощущал плитки  ногами и думал,  сколько раз,
сколько тысЯч раз  Я возил по  этому пластику трЯпкой  и никогда его  не
ощущал. ‚се это мытье казалось мне сном, Я не мог поверить, что в  самом
деле  убил  на  него  столько  лет.   „лЯ  менЯ  существовал только этот
холодный пластик под ногой, только эта минута существовала.
     џ шел промеж людей, сваленных длинными белыми рЯдами, как  сугробы,
старалсЯ ни  на кого  не налететь  и так  добралсЯ до  стены с окнами. џ
прошел вдоль нее  к тому окну,  где от ветра  тихо надувалась и  опадала
штора, и прижалсЯ лбом  к сетке.  Џроволока  была холоднаЯ и жесткаЯ,  Я
прижимал  к  ней  то  одну  щеку,  то  другую  и  принюхивалсЯ  к ветру.
Џодходит осень, думал Я, чую этот кисло-сладкий запах силоса, он  гремит
в  воздухе,  как  колокол,  чую,  кто-то  жег дубовые листьЯ, оставил их
тлеть на ночь, они еще слишком свежие.
     Џодходит  осень,  думал  Я,  подходит  осень, словно это было самое
необычное дело  на свете.  Ћсень. Ќа  дворе совсем  недавно была  весна,
потом лето и вот уже осень - странно подумать.
     џ вдруг понЯл, что еще не открыл глаза. џ зажмурилсЯ, когда  прижал
лоб  к  сетке,  будто  боЯлсЯ  посмотреть  в  окно.   ’еперь пришлось их
открыть. џ  посмотрел в  окно и  в первый  раз увидел,  что больница  за
городом. ‹уна  висела низко  над пастбищем;  лицо у  нее было ободрано и
поцарапано  -  она  только  что  вырвалась  из  чащи мелкорослых дубов и
землЯничных деревьев  на горизонте.  ‡везды рЯдом  с ней  были тусклыми;
чем дальше от светового круга,  где правила гигантскаЯ луна, тем  Ярче и
смелее они горели.  џ вспомнил, как  заметил в точности  то же самое  на
охоте с папой и дЯдьЯми; Я лежал в одеЯлах, сотканных бабушкой,  поодаль
от костра, около которого  на корточках сидели мужчины,  молча передаваЯ
по  кругу  литровый  жбан  с  кактусовой  водкой.  ’огда  Я заметил, что
большаЯ ЋрегонскаЯ степнаЯ луна, висевшаЯ надо мной, пристыдила  ближние
звезды. џ не спал и следил,  не потускнеет ли луна, висевшаЯ надо  мной,
не разгорЯтсЯ ли  Ярче звезды, а  потом на щеках  стала оседать роса,  и
мне пришлось завернутьсЯ с головой.
     —то-то промелькнуло перед моим окном - отбрасываЯ на траву  длинную
паучью тень, убежало и скрылось за забором. Ђ когда поЯвилось снова и  Я
смог разглЯдеть  получше, оказалось,  что это  пес -  молодаЯ голенастаЯ
дворнЯга  -  улизнул  из  дому  разведать,  что  тут творитсЯ ночью.  Ћн
обнюхивал норы сусликов, но не собиралсЯ их раскапывать, а просто  хотел
понЯть, что  они там  затеЯли в  такой час.   Ћн засовывал  нос в  нору,
задрав зад и  махаЯ хвостом, потом  бросалсЯ к другой  норе. ‘ыраЯ трава
вокруг него  блестела под  луной, и  когда он  бежал, от него оставались
следы, как  мазки темной  краски, брошенные  на голубой  глЯнец лужайки.
ЉидаЯсь вскачь  от одной  интересной норы  к другой,  он пришел  в такой
восторг  -  и  от  луны  в  небе,  и  от  ночи,  и  от  ветерка, полного
увлекательных  запахов,  которые  пьЯнЯт  молодую  собаку,  - что лег на
спину и  стал кататьсЯ.  Ћн извивалсЯ  и билсЯ,  как рыба, выгнув спину,
кверху животом, а когда встал на ноги и встрЯхнулсЯ, брызги  разлетелись
в лунном свете, как серебрЯнаЯ чешуЯ.
     Ћн  еще  раз  обнюхал  все  норы  одну за другой, быстро, чтобы как
следует запомнить  запах, и  вдруг замер,  поднЯв одну  лапу и  наклонив
голову, - прислушалсЯ.  џ тоже прислушалсЯ, но ничего не услышал,  кроме
шороха  шторы.   џ  долго  прислушивалсЯ.   Џотом  вдалеке   послышалось
высокое, веселое  гоготание, тихое  и приближающеесЯ.  Љанадские казарки
улетали на юг зимовать. џ  вспомнил, сколько раз подкрадывалсЯ, полз  на
животе  во  времЯ  охоты  на  гусей,  но  ни  разу  ни одного не убил. џ
посмотрел туда, куда смотрел пес, но стаю не увидел:  было темно.  ѓогот
приближалсЯ  и  приближалсЯ,  и  казалось  уже,  они  летЯт  прЯмо через
спальню над самой моей  головой.  Џотом они  прошли под лунным диском  -
черное мерцающее ожерелье, вытЯнутое вожаком в клин. Ќа мгновение  вожак
оказалсЯ  в  самом  центре  диска,  самый  большой из них, черный крест,
складывающийсЯ и раскладывающийсЯ,  а потом утЯнул  свой клин из  виду в
темное небо.
     џ  слушал  и  слушал  их  затихающий  крик,  пока в ушах от него не
осталось лишь одно воспоминание. Ђ  пес их слышал еще долго  после менЯ.
Ћн все стоЯл, поднЯв лапу; не пошевелилсЯ и не залаЯл, пока они  летели.
Ђ когда перестал их слышать, скачками бросилсЯ вслед за ними, в  сторону
шоссе; бежал ровно и деловито, как будто у него было там свидание. џ  не
дышал и слышал  шлепанье его мослатых  лап по траве;  потом услышал, что
из-за поворота на скорости выезжает автомобиль.  Ќад гребнем  показалось
зарево фар, а потом сами они  уставились на шоссе. џ смотрел, как  пес и
машина мчатсЯ к одному и тому же месту на полотне.
     Џес был почти у ограды нашего участка, и вдруг Я почувствовал,  что
кто-то подкралсЯ ко мне сзади. „вое.  џ не обернулсЯ, но понЯл, что  это
черный санитар ѓивер и сестра  с родимым пЯтном и распЯтием.  џ услышал,
как в голове  у менЯ загудел,  завихрилсЯ страх.   ‘анитар взЯл менЯ  за
руку и повернул.
     - џ заберу его, - говорит.
     -  “  окна  прохладно,  мистер  Ѓромден,  - объЯснЯет сестра.  - Ќе
забратьсЯ ли нам лучше в уютную теплую постельку?
     -  Ћн  глухой,  -  говорит  ей  санитар.  -  џ  заберу  его.  ‚ечно
развЯзывает свои простыни и бродит где попало.
     џ делаю шаг, и она пЯтитсЯ.
     - „а,  пожалуйста, -  говорит санитару.  € теребит  цепочку на шее.
„ома  она  запираетсЯ  в  ванной,  чтобы  не  видели, раздеваетсЯ и трет
распЯтием  по  всему  родимому  пЯтну,  которое тЯнетсЯ тонкой линией от
угла рта вниз, по плечам и груди.  ’рет, и трет, и радует богородицу  до
осатанениЯ, а  пЯтно остаетсЯ.  Ћна глЯдит  в зеркало,  видит, что пЯтно
еще темнее, чем всегда. Ќаконец берет стальную щетку, какими  соскребают
краску с лодок, счищает пЯтно, надевает ночную рубашку на ободранную  до
крови кожу и заползает в постель.
     ‚ ней полно  этого добра. Џока  она спит, оно  поднимаетсЯ горлом в
рот, вытекает из угла рта, как  багроваЯ слюна, и опЯть стекает по  шее,
по  телу.  “тром  она  видит,  что  пЯтно  опЯть на ней, и она почему-то
думает, что оно не изнутри - как можно? “ нее, у честной католички? -  €
решает, что это  от постоЯнной ночной  работы среди таких  людей, как Я.
ќто наша вина, и она поквитаетсЯ  с нами, даже если это будет  последним
делом в ее жизни. •очу, чтобы проснулсЯ Њакмерфи, помог мне.
     - ‚ы  привЯжите его  к кровати,  мистер ѓивер,  а Я пока приготовлю
лекарство.


     Ќа  групповых  собраниЯх  выступали  с  жалобами,  хранившимисЯ под
спудом так  долго, что  и самого  предмета жалоб  давно не  осталось. Ќо
теперь здесь был заступник Њакмерфи,  и больные нападали на все,  что им
когда-то не понравилось в отделении.
     - Џочему надо  запирать спальни по  выходным?  -  ‘прашивает —есвик
или кто-нибудь еще.  - Ќеужели и по выходным мы сами себе не хозЯева?
     - „а, мисс ѓнусен, - говорит Њакмерфи. - Џочему?
     - Њы  знаем по  прошлому опыту,  что если  не запирать  спальни, вы
после завтрака снова лЯжете спать.
     -  ќто  что,  смертный  грех?  ‚едь  нормальные люди поздно спЯт по
субботам и воскресеньЯм.
     - ‚ы  находитесь в  этой больнице,  - отвечала  она, словно в сотый
раз, -  потому что  доказали свою  неспособность встроитьсЯ  в общество.
„октор и  Я считаем,  что каждаЯ  минута, проведеннаЯ  в обществе других
пациентов,  за   некоторыми  исключениЯми,   действует  благотворно,   и
наоборот,  каждаЯ  минута,  проведеннаЯ  в  одиночестве, в задумчивости,
только увеличивает ваше отчуждение.
     - ’ак вот  из-за чего собирают  по восемь душ,  когда ведут на  тт,
или фт, или еще какую-нибудь т?
     - ‘овершенно верно.
     - ‡начит, если хочетсЯ побыть одному - ты больной?
     - џ этого не сказала...
     - ‡начит, если  иду в уборную  облегчитьсЯ, мне надо  взЯть с собой
семь приЯтелей, чтобы не давали мне задуматьсЯ на стульчаке?
     Џока она изобретала ответ, —есвик вскакивал и кричал ей:
     - „а, так, что ли, получаетсЯ?
     € другие острые, сидевшие вокруг, говорили:
     - „а, да, так, что ли, получаетсЯ?
     Ћна  ждала,  когда  они  уймутсЯ  и  восстановитсЯ  тишина, а потом
спокойно отвечала:
     -  …сли  вы  немного  успокоитесь  и  будете  вести себЯ как группа
взрослых на дискуссии,  а не как  дети в песочнице,  мы спросим доктора,
не  считает  ли  он  целесообразным  внести  изменениЯ  в нашу методику.
„октор?
     ‚се знали, как ответит доктор,  и, не дав ему раскрыть  рот, —есвик
выпаливал новую жалобу.
     - Ђ что же тогда с сигаретами, мисс ѓнусен?
     - „а, что с ними? - ‚орчали острые.
     Њакмерфи поворачивалсЯ к  врачу и повторЯл  вопрос прЯмо ему,  пока
не успела ответить сестра.
     -  „а,  док,  что  с  сигаретами?  Љакое  она  имеет  право держать
сигареты -  наши сигареты  - у  себЯ на  столе, будто  она их  купила, и
откидывать  нам  по  пачечке,  когда  ей  заблагорассудитсЯ?  Њне это не
очень интересно -  покупать сигареты и  чтобы кто-то говорил  мне, когда
их можно курить.
     „октор наклонил голову, чтобы посмотреть на сестру через очки.   Ћн
не знал, что  она забрала к  себе все лишние  сигареты и не  дает на них
играть.
     - —то там с сигаретами, мисс ѓнусен? џ, кажетсЯ, ничего не знал...
     - „октор,  Я считаю,  что выкуривать  за день  три, четыре,  а то и
пЯть  пачек  -  слишком  много.   Ђ  именно  это  и происходило у нас на
прошлой неделе  - после  прибытиЯ мистера  Њакмерфи... €  Я решила,  что
разумнее  всего  взЯть  на  хранение  сигареты,  купленные  больными,  и
выдавать каждому по пачке в день.
     Њакмерфи нагнулсЯ и громко зашептал —есвику:
     - ‘лушай  следующий указ  насчет сортира:  мало того  что идти туда
семь-восемь, можно только два раза в день и когда она прикажет.
     Ћн  развалилсЯ  в  кресле  и  захохотал  так громко, что еще минуту
никто не мог сказать ни слова.
     Њакмерфи получал большое удовольствие  от этой бузы, но,  по-моему,
немного удивлЯлсЯ,  что не  терпит больших  притеснений от  персонала, а
особенно удивлЯлсЯ тому,  что старшаЯ сестра  не находит длЯ  него более
сильных слов.
     - џ  думал, ваша  стараЯ стервЯтница  покрепче, -  сказал он как-то
после собраниЯ  •ардингу. -  Њожет, чтобы  вправить ей  мозги, ее и надо
было только осадить разок.  „а нет... - Ћн  нахмурилсЯ, - она ведет  так
ведет, как будто лучшие козыри припрЯтаны у ней в белом рукаве.
     Ћн  получал  удовольствие  до  следующей  среды.  € тогда он узнал,
почему  старшаЯ  сестра  так  уверена  в  своих  картах.  Џо  средам они
собирают всех,  на ком  нет какой-нибудь  гнили, и  ведут в плавательный
бассейн,  все  равно,  хочешь  ты  или  не хочешь. Љогда в отделении был
туман,  Я  прЯталсЯ  в  нем,  чтобы  менЯ  не взЯли. Ѓассейн всегда менЯ
пугал; Я  всегда боЯлсЯ,  что зайду  с головой  и утону,  менЯ всосет  в
канализацию и - прЯмиком в море. Њальчишкой, когда мы жили на  колумбии,
Я  воды  совсем  не  боЯлсЯ;  ходил  по  мосткам  над водопадом, как все
остальные мужчины, карабкалсЯ  по камнЯм, зеленаЯ  и белаЯ вода  бурлила
вокруг менЯ, и  в брызгах стоЯли  радуги, а на  мне даже не  было сапог,
как на других мужчинах. Ќо когда Я увидел, что папа стал боЯтьсЯ  разных
вещей, Я тоже стал  боЯтьсЯ и до того  дошел, что даже от  мелкого пруда
шарахалсЯ.
     Њы вышли из  раздевалки, бассейн колыхалсЯ,  плескалсЯ и был  полон
голых мужчин; гогот и крики  отражались от высокого потолка, как  всегда
бывает  в  крытых  бассейнах.   ‘анитары  загнали  нас в воду. ‚ода была
приЯтной  теплой  температуры,  но  Я  не  хотел  удалЯтьсЯ  от  бортика
(санитары ходЯт вокруг  с бамбуковыми шестами  и отталкивают тебЯ,  если
цеплЯешьсЯ за бортик)  и поэтому держалсЯ  поближе к Њакмерфи  - Я знал,
что его на глубину не выгонЯт, если он сам не захочет.
     Ћн разговаривал со спасателем, а Я стоЯл метрах в двух.   Њакмерфи,
наверно, стоЯл над Ямой, потому  что ему приходилось работать ногами,  а
Я  просто  стоЯл  на  дне.   ‘пасатель  стоЯл  на  бортике  бассейна  со
свистком;  на  нем  была  майка  с  номером  отделениЯ.  Ћни  с Њакмерфи
заговорили  о  разнице  между  больницей  и тюрьмой, и Њакмерфи говорил,
насколько больница  лучше.   ‘пасатель был  не так  в этом  уверен.   Ћн
сказал Њакмерфи, что одно дело,  если тебЯ приговорили, и совсем  другое
- если тебЯ поместили.
     - ’ебЯ приговорили к тюрьме, и ты знаешь день, когда тебЯ  выпустЯт
на волю, - сказал он.
     Њакмерфи  перестал  плескатьсЯ.   Ћн  медленно  поплыл  к   бортику
бассейна и уцепилсЯ за него, глЯдЯ на спасателЯ.
     - Ђ если тебЯ поместили? - ‘просил он, помолчав.
     ‘пасатель пожал мускулистыми  плечами и подергал  свисток, висевший
у него  на шее.  Ћн был  профессиональный футболист  со следами шипов на
лбу, и случалось, когда его выпускали из палаты, где-то в голове у  него
щелкал сигнал,  губы его  начинали плеватьсЯ  цифрами, он  становилсЯ на
все  четыре,  в  позицию  линейного,  и налетал на проходЯщую санитарку,
всаживал ей плечо в почки,  чтобы полузащитник как раз успел  проскочить
в образовавшуюсЯ  брешь. ‚от  почему его  держали в  буйном: когда он не
дежурил спасателем, он в любую минуту мог выкинуть такой номер.
     Ћн  еще  раз  пожал  плечами  в  ответ  на  вопрос  Њакмерфи, потом
оглЯнулсЯ, нет  ли поблизости  санитаров, и  присел над  самым бортиком.
Џоказал Њакмерфи руку.
     - ‚идишь гипс?
     Њакмерфи смотрел на здоровенную руку.
     - Ѓраток, у тебЯ нет на руке гипса.
     ‘пасатель только ухмыльнулсЯ.
     -  ‚от,  а  гипс  у  менЯ  потому,  что  получил  тЯжелый перелом в
последней игре с кливлендскими коричневыми.  Ќе могу надеть форму,  пока
рука  не  срастетсЯ  и  не  снимут  гипса.   ‘естра  у  менЯ в отделении
говорит, что лечит руку  втайне.  Ђга, говорит,  если не буду давать  ей
нагрузку, она снимет гипс, и тогда вернусь в клуб.
     Ћн оперсЯ кулаком на мокрый кафель - встал на три точки  проверить,
как ведет себЯ рука. Њакмерфи  смотрел на него с минуту,  потом спросил,
давно ли он  ждет от них  известиЯ, что рука  срослась и можно  выйти из
больницы.  ‘пасатель  медленно  поднЯлсЯ  и  потер  руку. ‚ид у него был
такой, как будто он обиделсЯ на вопрос Њакмерфи, как будто его  обвинили
в том, что он нежный и носитсЯ со своими болЯчками.
     - џ на принудительном лечении, -  сказал он. - Ѓудь моЯ волЯ,  Я бы
давно вышел. Њожет,  Я и не  сыграю в первом  составе с такой  рукой, но
полотенца Я мог бы складывать,  правильно?  Њог бы что-нибудь  делать. Ђ
сестра у менЯ в отделении говорит  врачу, что Я еще не готов.   Џаршивые
полотенца складывать в раздевалке  - и то не  готов.  - Ћн  повернулсЯ и
пошел к своему  спасательному стулу, забралсЯ  по лестнице на  стул, как
пьЯнаЯ горилла и посмотрел на нас оттуда, выпЯтив нижнюю губу.
     - ЊенЯ забрали за пьЯное хулиганство,  и Я тут восемь лет и  восемь
месЯцев, - сказал он.
     Њакмерфи  оттолкнулсЯ  от  бортика  и  поплыл стоЯ, задумчивый:  он
получил  шесть  месЯцев  колонии,  два  отсидел,  четыре  оставалось - и
больше четырех он  не согласен сидеть  взаперти.  ‚  сумасшедшем доме он
уже почти месЯц, и, может быть, здесь лучше, чем в колонии, - на  мЯгких
кроватЯх, с  апельсиновым соком  на завтрак,  - но  не настолько  лучше,
чтобы кантоватьсЯ здесь пару лет.
     Ћн доплыл  до ступенек  в мелкой  части бассейна  и остальное времЯ
просидел там,  теребЯ клок  шерсти под  горлом и  хмурЯсь.  џ посмотрел,
как он сидит один и хмуритсЯ, вспомнил, что сказала на собрании  сестра,
и испугалсЯ.
     Љогда нам свистнули выходить из  воды и мы поплелись в  раздевалку,
навстречу к бассейну шло другое отделение, а в душевой, в ножной  ванне,
через которую  все должны  пройти, лежал  малый из  их отделениЯ. “ него
была большаЯ губчатаЯ розоваЯ голова и  раздутые таз и ноги - будто  кто
схватил пузырь с  водой и сжал  посредине, - он  лежал на боку  в ножной
ванне и повизгивал,  как сонный тюлень.  —есвик с •ардингом  поднЯли его
на ноги, но  он тут же  лег обратно. ѓолова  его плавала в  дезинфекции.
Њакмерфи наблюдал, как они поднимают его второй раз.
     - —то еще за чудо? - ‘просил он.
     -  “  него  гидроцефалиЯ,  -  сказал  •ардинг,  - кажетсЯ, какое-то
лимфатическое нарушение.  ѓолова наполнЯетсЯ жидкостью. Џомоги поднЯть.
     Ћни отпустили парнЯ, и он опЯть лег в ножную ванну, выражение  лица
у него было  терпеливое, беспомощное и  упрЯмое, он пускал  ртом голубые
пузыри в  молочной воде.   •ардинг еще  раз попросил  Њакмерфи помочь  и
опЯть наклонилсЯ  с —есвиком  к парню.   Њакмерфи протиснулсЯ  мимо них,
перешагнул через парнЯ и встал под душ.
     - Џускай лежит, - сказал он из-под душа. - Њожет, он глубокой  воды
не любит.
     џ понЯл,  что происходит.  Ќа другой  день он  всех удивил:   встал
рано и  отмыл уборную  до блеска,  а потом  по просьбе санитаров занЯлсЯ
полом в коридоре.  ‚сех удивил, кроме старшей сестры - она словно бы  не
увидела тут ничего удивительного.
     Ђ днем  на собрании  —есвик сказал,  что все  решили не  уступать в
истории с сигаретами, и сказал:
     - џ  не маленький,  чтобы от  менЯ прЯтали  сигареты, как  сладкое!
Ќадо что-то делать с этим, правильно, мак?
     Ћн ждал, что Њакмерфи его поддержит, но в ответ ничего не услышал.
     Ћн посмотрел в  угол, где обычно  сидел Њакмерфи.   ‚се посмотрели.
Њакмерфи сидел там, разглЯдываЯ  колоду карт, котораЯ то  исчезала вдруг
у него в руках,  то поЯвлЯлась. Ћн даже  головы не поднЯл. ‘тало  ужасно
тихо; только шлепали сальные карты да тЯжело дышал —есвик.
     -  Ќадо  же  что-то  делать!  -  ‡акричал  вдруг  —есвик.  -  џ  не
маленький! -  Ћн топнул  ногой и  оглЯделсЯ так,  как будто заблудилсЯ и
вот-вот заплачет.  Ћн стиснул  кулаки и  прижал к  своей пухлой  грудке.
Љулаки были  как розовые  мЯчики на  зеленом, и  стиснул он  их так, что
весь дрожал.
     Ћн и  раньше-то большим  не казалсЯ;  он был  низенький, толстый, с
лысой макушкой, котораЯ светилась,  как розовый доллар, а  сейчас, когда
он стоЯл  один-одинешенек посреди  дневной комнаты,  он вообще  выглЯдел
крохотным.  —есвик посмотрел на Њакмерфи,  но тот на него не смотрел,  и
тогда он стал обводить  глазами весь рЯд острых,  ища подмоги. € все  по
очереди отводили взглЯд,  не хотели его  поддержать, и паника  у него на
лице  проступала  все  сильнее  и  сильнее.  Ќаконец его взглЯд дошел до
старшей сестры. Ћн снова топнул ногой.
     -  џ  требую  что-то  сделать!  ‘лышите?  џ  требую что-то сделать!
—то-нибудь! —то-нибудь! —то...
     „вое  больших  санитаров  схватили  его  сзади за руки, а маленький
накинул на него ремень.   Ћн осел, будто его  прокололи, и двое  больших
уволокли его в  буйное; слышен был  мокрый стук, когда  его тащили вверх
по  ступенькам.   Љогда  они   возвратились  и   сели,  старшаЯ   сестра
повернулась к цепочке острых.  ‘  тех пор как утащили —есвика, никто  не
проронил ни слова.
     - Ѓудет еще дискуссиЯ, - спросила она, - о нормировании сигарет?
     ѓлЯжу на зачеркнутую строчку лиц  у стены напротив менЯ, глаза  мои
доходЯт до  угла, где  Њакмерфи в  своем кресле  отрабатывает одноручный
съем колоды... €  белые трубки в  потолке снова накачивают  замороженный
свет... —увствую его, лучи проходЯт в самый мой живот.


     Њакмерфи  перестал  заступатьсЯ  за  нас,  и  среди  острых   пошли
разговоры, что он решил  перехитрить старшую сестру, прослышав,  что его
хотЯт отправить  в буйное,  решил пока  вести себЯ  смирно, не давать ей
повода.  „ругие  говорЯт,  что  он  ее  усыплЯет,  а потом выкинет новую
штуку,  покрепче  и  повреднее  прежних.  ‘обираютсЯ  кучками,   гадают,
рассуждают.
     Ќо  Я-то   знаю  почему.   ‘лышал  его   разговор  со   спасателем.
Ћсторожным  становитсЯ,  больше  ничего.  ‚от  и  папа стал таким, когда
понЯл,  что  не  одолеет  эту  группу  из  города,  котораЯ  уговаривала
правительство  строить  плотину  -  ради  денег  и  рабочих мест и чтобы
избавитьсЯ  от  нашей  деревни:  пусть  это  рыбное  племЯ  получит   от
правительства  двести  тысЯч  долларов   и  убираетсЯ  со  своей   вонью
куда-нибудь подальше! Џапа умно сделал,  что подписал бумаги, - если  бы
упиралсЯ,  ничего  бы  не  выгадал.   ђано  или поздно правительство все
равно бы добилось своего, а так хоть племени заплатили.  “мно  поступил.
џ это понЯл. Ћн  пошел на попЯтный, потому  что это было самое  умное, а
не по каким-то там причинам, о которых фантазировали острые.  Ћн  ничего
не объЯснЯл, но Я понЯл и  сказал себе, что это самое умное.  џ повторЯл
себе снова и снова:  это безопасно. Љак спрЯтатьсЯ. ќто умно, тут  спору
быть не может. џ понимаю, что он делает.
     Ђ однажды утром понЯли все острые, понЯли, почему он на самом  деле
отступил и  что они  просто обманывали  себЯ, когда  они фантазировали о
всЯких других  причинах. Ћн  молчит о  разговоре со  спасателем, но  они
понЯли.  Ќаверно, сестра передала  это ночью в спальню по  тонким линиЯм
в полу -  по чему еще  могли понЯть все  сразу? € утром,  когда Њакмерфи
вошел в  дневную комнату,  они смотрели  на него  совсем по-другому.  Ќе
так, как  будто злы  на него  или даже  разочарованы, они  знают не хуже
менЯ, что старшаЯ сестра выпустит  его отсюда только в том  случае, если
он будет слушатьсЯ, -  и все же смотрели  так, словно жалели, что  он не
может поступить иначе.
     „аже —есвик  понЯл и  не держал  на Њакмерфи  зла за  то, что он не
затеЯл  скандала  из-за  сигарет.  —есвик  вернулсЯ  из буйного в тот же
день,  когда  сестра  передала  известие  в  спальню  по проводам, и сам
сказал  Њакмерфи,  что  понимает,  почему  он  себЯ так вел, и что умнее
ничего  не  придумаешь  в  таких  обстоЯтельствах,  и если бы он вовремЯ
подумал о том, что мак здесь на принудительном лечении, то, конечно,  не
подставил бы его. Ћн сказал это  Њакмерфи, пока нас вели в бассейн.   Ќо
как только мы  подошли к бассейну,  он сказал:   а все-таки хотелось  бы
что-нибудь  сделать  -  и  нырнул  в  воду.  €  почему-то  пальцы у него
застрЯли в  решетке, закрывавшей  спускную трубу  на дне  бассейна, и ни
здоровый спасатель,  ни Њакмерфи,  ни оба  черных санитара  не могли его
отцепить, а к тому времени, когда достали отвертку, отвернули решетку  и
вытащили    —есвика,    все    еще    сжимавшего    решетку    короткими
синевато-розовыми пальцами, он уже был утопленником.


     ‚ очереди за  обедом вижу, как  впереди взлетел в  воздух поднос, -
зеленое  пластмассовое  облако  пролилось  молоком,  горохом  и  овощным
супом.  ‘ефелт  вытрЯхиваетсЯ  из  очереди  на  одной  ноге, вздев руки,
падает  навзничь,  выгнувшись  крутой  дугой,  и глаза его, перевернутые
вверх белками, пролетают мимо менЯ.  ‘о стуком, похожим на стук  камнЯ в
воде,  голова  его  ударЯетсЯ  о  кафель,  но  он  по-прежнему  выгнут -
дрожащим,  трЯсущимсЯ  мостиком.   ‘канлон  с  ”редриксоном бросаютсЯ на
помощь,  но  большой  санитар  отталкивает  их  и выхватывает из кармана
плоскую палочку, обмотанную  изолЯционной лентой и  покрытую коричневыми
разводами. Ћн раскрывает ‘ефелту рот, всовывает палку между зубами, и  Я
слышу, как она хрустит. ‚о рту у менЯ привкус щепок. ‘удороги у  ‘ефелта
делаютсЯ медленнее и сильнее, он лЯгает пол негнущимисЯ ногами и  встает
на мост, потом падает - выгибаетсЯ и падает, все медленней и  медленней,
потом  входит  старшаЯ  сестра,  становитсЯ  над  ним,  и  он  обмЯкает,
растекаетсЯ по полу серой лужицей.
     Ћна сложила  перед собой  руки, будто  свечку держит,  и смотрит на
его остатки, вытекающие из манжет рубашки и брюк.
     - Њистер ‘ефелт? - ѓоворит она санитару.
     - Ћн самый.  - ‘анитар пробует выдернуть палочку.  - Њиста ‘ефелт.
     -  €   мистер  ‘ефелт   утверждал,  что   больше  не   нуждаетсЯ  в
лекарствах... - Ћна кивает головой и отступает на шаг.  ‘ефелт  растексЯ
около  ее  белых  туфель.  Ћна  поднимает голову, оглЯдывает собравшихсЯ
кружком  острых.   ‘нова  кивает  и  повторЯет:   -  ...Ќе  нуждаетсЯ  в
лекарствах. -  Ћна улыбаетсЯ  жалостливо, терпеливо  и в  то же  времЯ с
отвращением - заученнаЯ мина.
     Њакмерфи ничего подобного не видел.
     - —то с ним? - ‘прашивает он.
     Ћна смотрит на лужицу, не поворачиваЯсь к Њакмерфи.
     - Њистер ‘ефелт  эпилептик, мистер Њакмерфи.  ќто значит, что  если
он не  следует советам  медиков, с  ним в  любую минуту  может случитьсЯ
такой припадок. Ќо он же лучше  всех знает.  Њы говорили ему,  что, если
не  будет  принимать  лекарство,  с  ним  это  непременно  случитсЯ.  Ћн
упрЯмилсЯ - и очень глупо.
     €з  очереди,  ощетинЯ  брови,  выходит  ”редриксон.  ќтот жилистый,
малокровный человек  со светлыми  волосами, густыми  светлыми бровЯми  и
длинным подбородком иногда держитсЯ свирепо, как —есвик в свое времЯ,  -
кричит, отчитывает и  ругает кого-нибудь из  сестер, говорит, что  уйдет
из этой поганой больницы!  …му всегда дают поорать и погрозить  кулаком,
пока  он  сам  не  утихнет,  а  потом  говорЯт: "…сли вы кончили, мистер
”редриксон, мы сейчас оформлЯем выписку" - и держат пари на  сестринском
посту, через сколько он постучитсЯ  в окно с виноватым видом  и попросит
прощениЯ:  "Ќе  обращайте  вниманиЯ  на  то,  что  наговорил  сгорЯча, и
положите эти справки под сукно на денек-другой, ладно?"
     Ћн подходит к сестре, грозит ей кулаком:
     - Ђх, вот как? ’ак, значит,  да? Љазнить будете ‘ефа, как будто  он
это сделал вам назло?
     Ћна  успокоительно  кладет  руку  ему  на  плечо,  и  кулак  у него
разжимаетсЯ.
     - Ќичего страшного, ћрюс. ‚се  пройдет у вашего друга.   ‚идимо, он
не принимал дилантин. Џросто не знаю, что он с ним делает.
     ‡нает не хуже других: ‘ефелт держит капсулы во рту, а после  отдает
их ”редриксону. ‘ефелт  не хочет принимать  их из-за того,  что называет
"губительным  побочным  действием",  а  ”редриксон  хочет  двойную дозу,
потому что до смерти боитсЯ припадка.   ‘естра все знает, это слышно  по
ее  голосу,  но,  посмотреть  на  нее,  какаЯ  она  сейчас  добраЯ,  как
сочувствует, - подумаешь,  что она ни  сном ни духом  не ведает о  делах
между ”редриксоном и ‘ефелтом.
     - Ќу, да, - говорит ”редриксон, но распалить себЯ больше не  может.
-  Ќу,  да,  только  не  надо  делать  вид,  что все так просто - принЯл
лекарство  или  не  принЯл.  ‚ы  знаете,  как  ‘еф  беспокоитсЯ  о своей
внешности - и оттого, что женщины  считают его уродом, и он думает,  что
от дилантина...
     -  ‡наю,  -  говорит  она  и  снова  трогает  его за руку. - € свое
облысение он приписывает лекарству. Ѓедный старик.
     - Ћн не старик!
     -  ‡наю,  ћрюс.  Џочему  вы  так  расстроены?  Ќе  могу понЯть, что
происходит между вами и вашим другом, почему вы его так защищаете!
     - Ђх, черт! - ѓоворит он и с силой засовывает руки в карманы.
     ‘естра нагибаетсЯ, обмахивает себе местечко на полу, становитсЯ  на
колено  и  сгребает  ‘ефелта,  чтобы  придать  ему подобие формы.  Џотом
велит санитару побыть  с бедным стариком,  а она пришлет  сюда каталку -
отвезти  его  в  спальню  и  пусть  спит  до вечера. Ћна встает, треплет
”редриксона по руке, и он ворчит:
     - Ќу, да, знаете, мне  тоже приходитсЯ принимать дилантин. ’ак  что
Я понимаю, с чем имеет дело ‘еф. ‚ смысле, поэтому и... Ќу, черт...
     -  џ  понимаю,  ћрюс,  что  вам  обоим  приходитсЯ  переживать, но,
по-моему, все что угодно лучше, чем э т о , вам не кажетсЯ?
     ”редриксон  смотрит  туда,  куда  она  показала.  ‘ефелт собралсЯ и
наполовину принЯл прежний вид, взбухает и опадает от глубоких,  хриплых,
мокрых  вдохов  и  выдохов.   Ќа  голове  сбоку, где он ударилсЯ, растет
здороваЯ шишка, на губах, на  санитарской палочке краснаЯ пена, а  белки
глаз постепенно возвращаютсЯ на место.   ђуки у него пригвождены к  полу
ладонЯми вверх, и пальцы сгибаютсЯ  и разгибаютсЯ рывками, как у  людей,
пристегнутых к крестовому  столу в шоковом  шалмане, когда над  ладонЯми
куритсЯ дым от электрического тока. ‘ефелт и ”редриксон никогда не  были
в шоковом  шалмане.   Ћни отлажены  так, чтобы  генерировать собственный
ток и накапливать в позвоночнике, а если отобьютсЯ от рук, его  включают
дистанционно, с  пульта на  стальной двери  поста, -  и они  на приемном
конце подлой шутки цепенеют так,  как будто им заехали прЯмо  в крестец.
€ никакой возни, не надо таскать их на шок.
     ‘естра легонько  потрЯхивает руку  ”редриксона, словно  он уснул, и
повторЯет:
     - „аже если учесть вредное  действие лекарства, не кажетсЯ ли  вам,
что оно лучше, чем э_т_о?
     Ћна  смотрит  на  пол,  а  ”редриксон  поднимает белые брови, будто
впервые видит, как он  сам выглЯдит, по крайней  мере один раз в  месЯц.
‘естра улыбаетсЯ, треплет  его по руке  и, уже шагнув  к двери, взглЯдом
укорЯет  острых  за  то,  что  собрались  и глазеют на такое дело; потом
уходит, а ”редриксон ежитсЯ и пробует улыбнутьсЯ.
     - ‘ам  не знаю,  за что  Я взъелсЯ  на нашу  старушку...   ‚едь она
ничего плохого не сделала, никакого повода не дала, правда?
     Ќе похоже,  что он  ждет ответа,  он как  бы в  недоумении, что  не
может  найти  причину  своей  злости.  Ћн  опЯть  ежитсЯ  и   потихоньку
отодвигаетсЯ от остальных. Џодходит Њакмерфи и тихо спрашивает его,  что
же они принимают.
     - „илантин, Њакмерфи, противосудорожное, если тебе так надо знать.
     - Ћно что, не помогает?
     - „а нет, помогает... …сли принимаешь.
     - ’огда что за базар - принимать, не принимать?
     -  ‘мотри,  если  тебе  так  интересно!   ‚от  из-за  чего базар, -
”редриксон  оттЯгивает   двумЯ  пальцами   нижнюю  губу   и   показывает
бескровную,  в  розовых  лохмотьЯх  десну  под длинными белыми зубами. -
„ехны, - говорит он, не отпускаЯ губу.   - Ћт дилантина гниют дехны.   Ђ
от фрифадка жубы крошатша. € ты...
     ‡вук  с  пола.  ’ам  крЯхтит  и  стонет  ‘ефелт,  а санитар как раз
вытаскивает вместе со своей обмотанной палочкой два зуба.
     ‘канлон берет поднос и уходит от группы со словами:
     - ЏроклЯтаЯ жизнь.  Џринимаешь - кошмар  и не принимаешь  - кошмар.
Љакой-то чудовищный тупик, так Я скажу.
     Њакмерфи говорит:
     - „а, Я понимаю тебЯ. - € смотрит на расправлЯющеесЯ лицо  ‘ефелта.
Ђ у него  самого лицо осунулось,  оно становитсЯ таким  же озадаченным и
угнетенным, как лицо на полу.


     Ќе знаю, какой там сбой произошел в механизме, но его уже  наладили
снова. ‚озобновлЯетсЯ  четкий расчисленный  ход по  коридору днЯ:  шесть
тридцать - подъем,  семь - столоваЯ,  выдают головоломки длЯ  хроников и
карты длЯ острых... ‚ижу, как  на посту белые руки старшей  сестры парЯт
над пультом.
     €ногда менЯ  берут вместе  с острыми,  иногда не  берут.   Ћдин раз
берут с ними в библиотеку, Я захожу в технический отдел, стою, глЯжу  на
названиЯ книг  по электронике,  книг, которые  помню с  того года, когда
училсЯ в колледже; помню, что в этих книгах: схемы, уравнениЯ, теории  -
твердые, надежные, безопасные вещи.
     •очу  заглЯнуть  в  книгу,  но  боюсь.   ђукой пошевелить боюсь.  џ
словно плаваю в пыльном  желтом воздухе библиотеки посредине  между дном
и крышкой.  табелЯ книг  колеблютсЯ надо  мной, зигзагами  уходЯт вверх
под дикими углами  друг к другу.   Ћдна полка загибаетсЯ  влево, одна  -
вправо.   Ќекоторые  клонЯтсЯ  на  менЯ,  и  Я  не  понимаю,  почему  не
соскальзывают книги.  Ћни  уходЯт вверх, вверх, насколько  хватает глаз,
шаткие  штабелЯ,  скрепленные  планками  и  пЯтидесЯткой,  они  подперты
шестами, прислонены к стремЯнкам, всюду вокруг менЯ.  ‚ытащу одну  книгу
- бог знает, какое светопредставление тут начнетсЯ.
     ‘лышу, кто-то входит,  это санитар из  нашего отделениЯ, он  привел
жену •ардинга. ‚ходЯт в библиотеку, разговариваЯ, улыбаютсЯ друг  другу.
•ардинг сидит с книгой.
     -  „ейл!  -  Љричит  ему  санитар.  -  ‘мотрите, кто пришел к вам в
гости.  џ  сказал  ей,  длЯ  посещениЯ  другие  часы,  а  она  менЯ  так
умасливала,  что  прЯмо  сюда  привел.  -  Ћн оставлЯет ее с •ардингом и
уходит, сказав на прощание таинственно:  - так не забудьте, слышите?
     Ћна  посылает  санитару  воздушный  поцелуй, потом поворачиваетсЯ к
•ардингу, выставив вперед бедра.
- ‡дравствуй, „ейл.
     - „орогаЯ, - говорит он, но не делает ни шагу навстречу.
     ‚се наблюдают за ним, он оглЯдываетсЯ на зрителей.
     Ћна  с  него  ростом.  “  нее  туфли  на  высоких каблуках и чернаЯ
сумочка, и она  несет ее не  за ручку, а  как книгу. …е  красные ногти -
будто капли крови на черной лакированной коже.
     - Њак!  - •ардинг  зовет Њакмерфи, сидЯщего в другом  конце комнаты
с  книжкой  комиксов.  -  …сли  прервешь  на  минуту  свои  литературные
изысканиЯ,  Я  представлю  тебЯ  моей  благоверной  Ќемезиде;  Я  мог бы
выразитьсЯ  банальнее:   моей  лучшей  половине  -  но, по-видимому, эта
формула предполагает некое равенство, правда?
     Ћн пробует засмеЯтьсЯ,  и два его  тонких костЯных пальца  нырЯют в
карман рубахи  за сигаретами,  суетливо выдергивают  последнюю из пачки.
‘игарета  дрожит,  пока  он  несет  ее  ко  рту.  Ќи  он, ни жена еще не
двинулись друг к другу.
     Њакмерфи  рывком  поднимаетсЯ  со  стула  и, подходЯ к ним, снимает
шапку.  †ена •ардинга смотрит на него и улыбаетсЯ, поднЯв бровь.
     - „обрый день, миссис •ардинг, - говорит Њакмерфи.
     Ћна улыбаетсЯ в ответ еще радостнее, чем прежде, и говорит:
     - ’ерпеть не могу "миссис •ардинг". Њак, зовите менЯ верой, а?
     Ћни  втроем  садЯтсЯ   на  диванчик,  где   сидел  •ардинг,  и   он
рассказывает жене  про Њакмерфи,  про то,  как Њакмерфи  насолил старшей
сестре, а  она улыбаетсЯ  и говорит,  что ее  это нисколько не удивлЯет.
‚о времЯ рассказа  •ардинг возбуждаетсЯ, забывает  про свои руки,  и они
ткут  из  воздуха  картину,  такую  Ясную,  что  можно  видеть  глазами,
вытанцовывают рассказ под музыку  его голоса, как две  красивые балерины
в белом. …го руки  могут быть чем угодно,  но, кончив рассказ, он  сразу
замечает, что Њакмерфи и жена  наблюдают за руками, и зажимает  их между
колен. Ћн смеетсЯ над этим, а жена говорит:
     - „ейл, когда ты научишьсЯ смеЯтьсЯ, а не пищать по-мышиному?
     ’о  же  самое  сказал  ему  в  первый  день  Њакмерфи,  но   как-то
по-другому; слова Њакмерфи успокоили  •ардинга, а слова жены  заставлЯют
еще больше нервничать.
     Ћна просит  сигарету, •ардинг  снова лезет  пальцами в  карман, там
пусто.
     - Ќам выдают по  норме, - говорит он  и сводит худые плечи,  словно
пытаетсЯ  спрЯтать  недокуренную  сигарету,   -  пачка  в  день.   Љогда
остаешьсЯ ни с чем, вера, моЯ дорогаЯ, рыцарство затруднительно.
- Ђх, „ейл, ты у нас всегда внакладе, правда?
     Ћн смотрит на нее с улыбкой и лихорадочно, проказливо косит  хитрым
глазом.
     -  Њы  говорим  в  переносном  смысле  или  все  еще  о конкретных,
сиюминутных сигаретах? ‚прочем,  не важно -  ты знаешь ответ  на вопрос,
даже если вложила в него двойной смысл.
-  џ  спросила  то,  что  спросила,  „ейл,  без  никакого  двойного
смысла...
     - Ѓез всЯкого двойного смысла,  милаЯ; в "без никакого" есть  некое
излишество.  Њакмерфи,  по  безграмотности  ‚ерина  речь  вполне   может
сравнитьсЯ с вашей.  Џонимаешь, дорогаЯ, "никакого" уже предполагает...
     - ‹адно!   •ватит!   „войной так  двойной.   Џонимай как  хочешь. џ
сказала, ты всегда остаешьсЯ с ничем, и точка!
     - Ћстаюсь ни с чем, мое одаренное юное дитЯ.
     Ћна сердито смотрит на  •ардинга, потом поворачиваетсЯ к  Њакмерфи,
сидЯщему рЯдом.
     - Ђ вы, мак? ‚ы справитесь с этим трудным делом - угостите  женщину
сигаретой?
     Џачка уже лежит  у него на  коленЯх. Ћн смотрит  на пачку так,  как
будто жалеет об этом, потом говорит:
     - џ всегда с куревом. Ђ  почему - потому что стрелЯю.   ‘трелЯю при
каждом удобном случае, и у менЯ  пачка живет дольше, чем у •ардинга.  Ћн
курит только свои.  Џоэтому и кончаютсЯ они у него скорее...
     - „руг мой, не надо оправдывать мои слабости. ќто не  соответствует
вашему образу и не украшает моего.
     - „а, не украшает, - говорит жена. - ’ебе остаетсЯ только  поднести
мне спичку.
     € она так сильно наклонЯетсЯ к его спичке, что Я через всю  комнату
могу заглЯнуть ей в блузку.
     Џотом она  говорит о  его приЯтелЯх,  когда они  наконец перестанут
заезжать к ней и спрашивать •ардинга.
     - ‡наете эту породу, мак? - ѓоворит она.  - ’акие стильные  молодые
люди с длинными, красиво  расчесанными волосами и так  изЯщно взмахивают
вЯлыми ручками.
     •ардинг  спрашивает,  только  ли  его  они  хотЯт  навестить, а она
говорит, что те, кто ее навещает, не вЯлыми ручками машут.
     Ћна вдруг встает  и говорит, что  ей пора. Џожимает  руку Њакмерфи,
говорит,  что  надеетсЯ  на  новые  встречи,  и  уходит  из  библиотеки.
Њакмерфи  не  может  произнести  ни  слова.  Љогда  застучали ее высокие
каблуки, все снова повернули головы и смотрели, пока она не скрылась  за
поворотом коридора.
     - Ќу, что скажете? - ‘прашивает •ардинг.
     Њакмерфи встрепенулсЯ.
     - “ ней исключительные баллоны, -  все, что он может сказать. -  Ќе
меньше, чем у нашей старушки ѓнусен.
     - џ не в физическом смысле, мой друг, Я имел в виду...
     - Љакого хрена, •ардинг! - ‚друг кричит Њакмерфи. - Ќе знаю Я,  что
сказать! —его ты  от менЯ хочешь?  ‘ваха Я тебе?  џ одно знаю:  и так-то
все не очень велики, но, похоже, каждый только тем и занЯт в жизни,  что
пригибает пониже всех остальных.  ‡наю, чего ты от менЯ хочешь:  хочешь,
чтобы  Я  тебЯ  жалел,  сказал,  что  она  настоЯщаЯ  стерва.   ’ак и ты
обращалсЯ  с  ней  не  как  с  королевой.  Џошел  к черту со своими "—то
скажешь?"! “ менЯ своих  неприЯтностей по горло, еще  твоими заниматьсЯ.
’ак что кончай! - Ћн обводит взглЯдом остальных. - € вы все!  ЋтвЯжитесь
от менЯ, понЯли?
     Ћн нахлобучивает шапку на голову  и идет через всю комнату  к своим
комиксам.  Ћстрые  переглЯдываютсЯ,  разинув   рты.   Ќа  них-то   зачем
раскричалсЯ?  Ќикто к нему не  привЯзывалсЯ. Ќичего у него не просЯт,  с
тех пор  как понЯли,  что он  боитсЯ здесь  застрЯть и  решил вести себЯ
смирно.  ‚се  удивлены  тем,  что  он  взъелсЯ  на  •ардинга, и не могут
понЯть, почему он схватил книгу со стула, сел и держит ее перед лицом  -
то ли чтобы люди на него не смотрели, то ли чтобы самому не смотреть  на
людей.   ‚ечером, за  ужином, он  извинЯетсЯ перед  •ардингом и говорит,
что сам  не знает,  почему так  завелсЯ в  библиотеке. •ардинг  говорит,
что, может быть, из-за его  жены: люди часто от нее  заводЯтсЯ. Њакмерфи
смотрит в свою чашку кофе и говорит:
     - Ќе знаю.  џ только сегоднЯ с ней познакомилсЯ.  Ќе из-за нее  же,
черт возьми, у менЯ плохие сны всю неделю.
     - Ђх,  мистер Њакмерфи,  - кричит  •ардинг, совсем  как молоденький
стажер, который  ходит на  собраниЯ, -  вы непременно  должны рассказать
нам об  этих снах.  Џодождите, Я  возьму карандаш  и блокнот. - •ардингу
неловко, что  перед ним  извинЯлись, и  он паЯсничает.  ‚зЯл салфетку  и
ложку и делает вид,  что записывает.  -  ’ак. —то же именно  вы видели в
этих... ќ-э... ‘нах?
     Њакмерфи даже не улыбнулсЯ.
     - Ќе знаю. Ќичего, кроме лиц... Џо-моему, только лица.


     Ќа другое  утро Њартини  за пультом  в ванной  изображает пилота на
реактивном  самолете.  Љартежники  оторвались  от  покера  и  с  улыбкой
наблюдают представление.
     -  €-и-и-а-о-о-у-у-м.  џ  землЯ,  Я  землЯ: замечен объект, сорок -
тысЯча  шестьсот,  вероЯтно,  ракета  противника.   ‚ыполнЯйте   задачу!
€-и-а-о-о-у-м-м.
     Љрутит наборный  диск, двигает  рычаг вперед,  клонитсЯ на  вираже.
“станавливает  регулЯтор  с  краю  на  "полный",  но вода из патрубков в
кафельном  полу  не  идет.   ѓидротерапию  больше  не  применЯют,   вода
отключена.  Ќовеньким хромированным оборудованием и стальным пультом  ни
разу не пользовались.   …сли не считать хрома,  пульт и души в  точности
похожи на те, которыми лечили  в прежней больнице пЯтнадцать лет  назад:
струи из патрубков  достают любую часть  тела под любым  углом; техник в
резиновом фартуке  стоит в  другом конце  комнаты за  пультом, управлЯет
патрубками, куда им брызнуть,  сильно ли, горЯчо ли;  распылитель открыт
-  гладит,   успокаивает,  закрыт   -  бьет   иглой;  ты   висишь  между
наконечниками  на  парусиновых  ремнЯх,  мокрый,  дрЯблый, сморщенный, а
техник балуетсЯ своей игрушкой.
     -  €-и-и-а-а-о-о-у-у-м-мм...  ‡емлЯ,  землЯ:  вижу  ракету, беру на
прицел...
     Њартини нагибаетсЯ и целитсЯ поверх пульта через кольцо  патрубков.
‡ажмуривает глаз, смотрит другим через кольцо.