   ‡вуки   разносЯтсЯ
беспрепЯтственно, и поэтому в воздухе все времЯ что-то есть: покашливание,
скрип кроватных пружин, шорох, позвЯкивание стекла,  вздохи,  шаги,  храп,
вода льетсЯ, вдруг  начинают  гудеть  трубы,  хлопает  форточка...  пахнет
хлоркой, остро пахнет озоном - от кварца. ‘вет кварцевой лампы, пробиваЯсь
из-под двери процедурной, придает лицам мертвецкий оттенок. Ѓобу вводЯт на
ночь тизерцин, но он все равно по нескольку раз  просыпаетсЯ  в  страхе  и
начинает беспорЯдочно собиратьсЯ  куда-то.  Џотом  он  ничего  не  помнит,
говорит, что спал как убитый.
   „ежурЯт трое: две сестры и санитарка. Џоложено две санитарки, но где их
взЯть - где взЯть достаточно  дур,  согласных  торчать  тут  за  семьдесЯт
рублей? ‚се-таки дуры находЯтсЯ, как правило,  в  том  же  училище.  Џосле
двенадцати ночи две девчонки ложатсЯ спать, одна сидит на посту. —ерез два
часа ее менЯют. ‚ шесть все опЯть на ногах, начинаютсЯ утренние процедуры.
‚ восемь приходЯт старухи - и начинаетсЯ! џ не помню  ни  единого  случаЯ,
чтобы они принЯли смену без скандала. ќто исключительно вредные старухи  -
важные, как профессорши, и крикливые, как торговки. Ќо - опытные,  умелые,
неутомимые. ‚ восемь Я ухожу.
   ‘транно, Я начисто забыл, сколько ночей  отдежурил.  ‚скоре  ведь  Ѓобу
полегчало, и из палаты интенсивной терапии - не путать с реанимацией,  это
этажом ниже! - его перевели в обычную, где помощникам, то есть  друзьЯм  и
родственникам, остающимсЯ на ночь при больном, быть не полагалось. ’о есть
Я продежурил ночей  десЯть.  Њожет  быть,  двенадцать.  Ќо  мне  почему-то
кажетсЯ, что за это времЯ мы успели познакомитьсЯ с ’аней так, как если бы
прожили бок о бок год-другой. ќто притом, что дежурила она не каждую ночь,
а через одну-две-три. Љстати, она говорила потом то же самое.
   €так, Ѓоба вывели из пике. Ћн лежал теперь в палате с тремЯ  стариками,
которых  "посетил  Љондратий"  -  то  есть  инсульт.  ЉомпаниЯ  эта   была
исключительно  теплаЯ  и  жизнерадостнаЯ  -  как   будто   им   повыбивало
критические центры; не исключено, кстати, что так оно и  было.  €  все  бы
прекрасно, но один из них, Џавел ‹укич, отставной майор-пожарник,  страдал
метеоризмом и регулЯрно пукал так звучно и едко, что хоть  свЯтых  выноси.
‘ам он страшно смущалсЯ такого неожиданного свойства своего организма,  но
ничего не мог поделать, а компаниЯ дружно создавала проекты  контрмер,  из
которых самым популЯрным был проект противогаза, надеваемого не  на  лицо.
„ело упиралось только в отсутствие тонкой листовой резины...
   ЃлагодарЯ такой обстановке Ѓоб встал на ноги на девЯтнадцатый день.


   <b>’ЂЌџ</b>

   Џотом, уже осенью, когда  Ѓоб  стал  исчезать  на  несколько  дней,  на
неделю, не сказав и не предупредив, ’анЯ приходила ко мне, и  мы  коротали
эти проклЯтые  тоскливые  вечера  за  разговорами,  пили  пиво  и  доедали
злосчастных хариусов. ’огда она и сказала, что обратила внимание  на  Ѓоба
сразу, с первой минуты, как увидела его, и сразу, понЯла, что это  судьба.
’ы мне веришь? ‚ерю. ‘ первой минуты... сразу... никогда бы  не  подумала,
что так бывает... Њожет быть, так оно и есть. Ђ может быть, она  придумала
это. Ђ может быть, воспринимает как постфактум. Ќе знаю. ‚сЯкое бывает.
   „ень  рождениЯ  Ѓоба  был  десЯтого  июнЯ,  но   праздновали   мы   его
одиннадцатого, в два  часа  ночи.  ‚  отделении,  помимо  палат  и  прочих
больничных помещений, была еще и аудиториЯ кафедры мединститута - то  есть
та же палата, только приспособленнаЯ длЯ  занЯтий  со  студентами:  столы,
стульЯ, плакаты, таблицы... Џо правилам противопожарной безопасности, ключ
от этого помещениЯ должен был находитьсЯ на посту;  в  то  же  времЯ  вход
персоналу в  эту  комнату  был  категорически  запрещен.  Џоэтому  курить,
скажем, там было нельзЯ, а уборку производить надо было  очень  тщательно.
Џомещение в обиходе называлось "вертепчиком"; иногда же использовали очень
милое и точное, но совершенно непристойное название.
   Ќаше ликование по поводу днЯ рождениЯ Ѓоба с самого начала  включало  в
себЯ элементы детектива: так, например, торт и шампанское Ѓоб поднимал  на
свой третий этаж на веревочке через окно, а менЯ самого ’анЯ провела через
морг - не через сам холодильник, разумеетсЯ, но мимо  него:  хорошо  помню
массивную зеленую дверь, запертую на огромный висЯчий замок. Њы прошли  по
подвальному коридору и поднЯлись на этаж на кухонном лифте.  Џотом  Я  час
сидел в "вертепчике", запертый снаружи,  наедине  с  множеством  плакатов,
изображающих человека в разной степени ошкуренности. џ до сих  пор  считаю
себЯ кое-что смыслЯщим в анатомии.
   Џотом, когда мы пили шампанское и ели торт  (две  другие  девочки  тоже
поздравили Ѓоба и съели по кусочку торта - кстати, торт  был  выше  всЯких
похвал), Я вдруг уловил, как они с ’аней друг на друга  смотрЯт  -  то  ли
шампанское мне придало проницательности, то ли им - откровенности,  -  так
или иначе, Я понЯл, что нужно сматыватьсЯ, и смоталсЯ. ’анЯ  говорила  мне
потом, что в ту ночь у них еще ничего не было, только целовались, но уже в
следующее дежурство было все.
   „вадцать шестого июнЯ Ѓоба выписали на долечивание, до десЯтого июлЯ он
был на больничном, а с одиннадцатого ушел в отпуск. Ћтпуск  ему  полагалсЯ
сразу за два года.
   ‚иделись мы урывками. Љак-то раз Ѓоб с ’аней завалились ко мне в первом
часу ночи, шумные, пьЯные друг  от  друга,  а  потом,  посидев,  притихли,
замолчали и сидели долго, молча слушаЯ Ћкуджаву - "ђимскаЯ империЯ времени
упадка  сохранЯла  видимость  стройного  порЯдка.  –езарь  был  на  месте,
соратники рЯдом, жизнь была прекрасна - судЯ по докладам..." - и Ѓоб кусал
пальцы, уставЯсь взглЯдом куда-то в темный  угол,  а  ’анЯ  крутила  перед
глазами последний из оставшихсЯ у менЯ самодельных бокалов темного  стекла
с посеребренной окантовкой, серебро  стерлось  местами,  выпирала  латунь,
когда-то Я наделал их много, но все раздарил, - "...„авайте жить, во  всем
друг другу потакаЯ..." - по-моему, им обоим просто не  верилось,  что  все
так хорошо, и они страшно боЯлись, что это вот-вот кончитсЯ,  кто-то  там,
наверху, спохватитсЯ, и тогда все - поэтому они и  были  так  напрЯжены  и
взвинчены, каждый из них буквально искал тот костер,  на  который  мог  бы
взойти за другого, - "Џростите  пехоте,  что  так  неразумна  бывает  она.
‚сегда мы уходим, когда над землею  бушует  весна.  €  шагом  неверным  по
лестничке шаткой - спасениЯ нет...".
   ’анЯ и сейчас остаетсЯ  одной  из  самых  красивых  женщин,  которых  Я
когда-либо видел, хотЯ и краситсЯ, и курит чрезвычайно много, и  выглЯдит,
пожалуй, старше своих двадцати восьми. Ћна дважды  сходила  замуж,  второй
раз особенно неудачно, и  теперь  избегает  постоЯнных  привЯзанностей.  Ђ
тогда она - ее красота - еще как-то недораскрылась, что ли, не бросалась в
глаза, ничем не подчеркивалась, и нужно им было посмотреть раз, и  два,  и
только потом доходило. Ќе высокаЯ и не  низенькаЯ,  не  худаЯ,  но  и  без
склонности к полноте, короткие темные волосы, тонкие брови,  глаза  серые,
большие, спокойно-насмешливые, чуть курносый нос с тремЯ веснушками,  губы
с  насмешливой  складочкой  в  уголке  рта...   и   какаЯ-то   неописуемаЯ
грациозность всех движений, грациЯ молодого зверЯ, у  рук  и  ног  слишком
много  свободы,  слишком  много  возможностей  и  желаниЯ  эту  свободу  и
возможности использовать... как она танцевала тогда под фонарем в парке! €
ноги - братцы, это же с ума можно  сойти,  какие  ноги!  Ћна  очень  легко
относилась к своей красоте - вероЯтно, долгое времЯ она вообще не имела  о
ней представлениЯ, а потом то ли не могла, то ли не хотела  поверить;  она
носила ее спокойно, как безделушку, до тех пор, пока не узнала ее истинную
цену - сравнительно недавно.
   џ тормошил Ѓоба,  как  продвигаетсЯ  расследование  того  дела,  и  Ѓоб
неохотно рассказал, что Њакаров намерен  все  свернуть,  и  Ѓобу  пришлось
уговаривать его, чтобы он просил прокурора о продлении сроков - хотЯ бы до
выхода Ѓоба из отпуска.
   —увствовал Ѓоб себЯ неважно, Я  это  видел.  ’ак,  например,  он  очень
утомлЯлсЯ, читаЯ, у него часто болела голова, и  часто  же  он  становилсЯ
несдержан, раздражителен в разговорах, не мог стоЯть в  очередЯх,  не  мог
ждать чего-нибудь ил" кого-нибудь. €ногда на него  наваливалсЯ  страх:  он
говорил, что, когда он идет по улице и солнце светит позади, то есть когда
он видит свою тень, ему кажетсЯ, что вот сейчас, сию  секунду,  сзади,  за
спиной, вспыхнет - и последнее, что он увидит, это свою  немыслимо  черную
тень... пугаюсь  собственной  тени,  пыталсЯ  смеЯтьсЯ,  но  невооруженным
глазом видно было, что ему не так уж и смешно. ЃоЯлсЯ он всерьез.  Ќа  кой
хрен мы бьемсЯ тут как рыбы об лед, говорил  он,  если  завтра-послезавтра
упадет с неба дура - и все. Ќа  случай,  если  не  упадет,  говорил  Я.  Ђ
по-моему, просто по привычке, говорил он. —тобы не думать об этом.  ђабота
и водка - два наилучших средства от думаньЯ. Ђ женщины? - спрашивал Я.  Ќе
помогает, говорил он и смеЯлсЯ.
   Ћтпуск у менЯ два месЯца, и  это  одно  из  немногих  достоинств  нашей
профессии. “же второй год Я никуда не ездил - и, надо признатьсЯ,  не  так
уж и тЯнуло. Ќе ездил, правда, по вполне  прозаической  причине:  не  было
денег. ‚се сбережениЯ, и имевшиесЯ, и планировавшиесЯ  лет  этак  на  пЯть
вперед, Я вбухал в квартиру. ‚ы так никуда и не ездили? - с  ужасом  будут
спрашивать менЯ осенью. џ же, не особенно кривЯ душой, буду объЯснЯть, что
в наших широтах отдых не хуже, чем в џлте, и только по лености душевной мы
устремлЯемсЯ  туда,  где  отдыхать  принЯто,  а  не  туда,  где   приЯтно.
Ђэропорты, давка на плЯжах, конвейернаЯ жратва...  „а-да,  будут  говорить
мне, вы совершенно правы, ну совершенно, на будущий год и мы не поедем,  -
поедут как миленькие.
   €так, Ѓобу было не до менЯ. —естно говорЯ, Я загрустил. € от  грусти  Я
стал придумывать будущий свой детектив, и ни черта у менЯ не получалось  в
рамках тех фактов, которые Ѓоб мне изложил. Ќе стыковались  нигде  золотые
монеты неизвестных стран, ночное убийство на пустой дороге, неопознанные и
невостребованные трупы... и Я  стал  придумывать.  џ  придумал  преступную
группу,  котораЯ  занималась  тем,  что  из   золотого   лома   штамповала
антикварные монеты и сбывала за сумасшедшие деньги  иностранным  туристам,
которые,  как  известно,  люди  доверчивые.  џ  даже  название   придумал:
"Ќаследники атлантов". ‚се было до  того  натЯнуто,  что  даже  мне  стало
противно, и Я бросил на половине. „описывал Я осенью,  когда  Ѓоб  немного
вправил мне мозги.  Ќо,  видимо,  с  пеленок  вколоченный  в  нас  принцип
экономии мыслей (и повторного использованиЯ оных) заставил писать  хоть  и
про  другое,  но  точно  так  же  -  с   натужным   сюжетом,   безупречным
героем-следователем и всЯкими  словесными  красивостЯми  -  это  уж  закон
такой, что раз начал писать лажу, так лажу и напишешь, ничем  не  вытЯнешь
(хотЯ, надо сказать, получилось в результате ничуть не хуже, чем в среднем
по стране, и если бы переделал на Ђмерику, так и напечатали бы).
   ’ому, выдуманному мною Ѓобу - точнее, ‚Ячеславу Ѓорисовичу, - Я написал
словарик:  характерные  выражениЯ,   фразочки,   поговорочки...   „урацкий
словарик, как раз длЯ картонного следователЯ. ‡а  Ѓобом  Я  не  записывал,
хотЯ собиралсЯ это делать. Љое-что осталось в памЯти, но не все.
   "Љроме  государственного  ѓимна,  ѓерба  и  ”лага   надо   ввести   еще
государственный девиз. Џредлагаю на  выбор:  "‚сЯ  жизнь  -  подвиг!"  или
"Њогло быть хуже!".
   "Ќаши редакторы очень хорошо знают, чего не  должно  быть  в  советской
литературе. €менно поэтому в ней почти ничего и нет".
   "‚се население этой страны заслуживает того, чтобы его  пропускали  без
очереди и уступали места в общественном транспорте".
   "Њинистерство Ћбратной ‘вЯзи" - прекраснаЯ идеЯ, не правда ли?
   "Њальчик в интересном положении".
   ќто все, что мне удалось вспомнить.
   ѓде-то в первых числах августа Ѓоб с ’аней пришли и  заЯвили,  что  они
все продумали и теперь точно знают, как именно  нам  надо  отдыхать.  Ќадо
ехать на Ѓабье озеро. ’ам мы будем жить в  палатках  и  готовить  пищу  на
костре. € ехать надо именно сейчас, потому что,  да  будет  мне  известно,
середина августа в наших широтах - это уже начало осени. Ђга, сказал  Я  и
задумалсЯ. „о сего момента Я и не  подозревал,  что  соберусь  куда-нибудь
ехать. Ѓабье озеро - это километров триста отсюда. Ќо с другой стороны - а
почему бы и нет? ‹адно, сказал Я, только вам-то, хорошо будет  в  палатке,
тепло... …рунда, сказала ’анЯ, что у менЯ - подруг нет?  ’ак  его,  сказал
Ѓоб,  хватит  ему  свободного  гражданина  изображать,  только  ты,  ’анЯ,
постарайсЯ, ты ему кого получше выбери. Ѓудь спок,  сказала  ’анЯ,  ты  же
знаешь, у менЯ есть вкус. …сть, сказал Ѓоб, вот менЯ ты выбрала со вкусом.
’ебЯ Я не выбирала, ты на менЯ с  неба  свалилсЯ.  ‚се  равно  со  вкусом,
упорствовал Ѓоб.
   “же вечером они приволокли откуда-то  две  палатки,  надувные  матрацы,
одеЯла. ‚се это было свалено  посреди  комнаты.  ‡апахло  дорожной  пылью.
Ќормально, сказал Я, а как повезем? Ћказалось, они знают и это.  џ  должен
буду нагрузить все это на бедного "Љовровца"  и  отвезти  к  месту  нашего
будущего проживаниЯ, а они налегке поедут  на  автобусе.  €  тут  вдруг  Я
понЯл, что давно и сильно хочу именно этого: махнуть куда-нибудь далеко  и
надолго. € мы решили ехать  послезавтра  утром.  Ќо  назавтра  похолодало,
пошел дождь, и мы задержались еще на два днЯ.
   џ долго думал потом: а какова вероЯтность того, что все, что произошло,
- произошло? …сли бы мы уехали не в тот день, если бы мы  расположились  в
другом месте, а не в этом первом же попавшемсЯ прибрежном лесочке, если бы
’анЯ из своих многочисленных подруг выбрала бы  не  €нночку,  а  другую...
Ѓудто бы был кто-то, специально  подталкивающий  событиЯ  так,  чтобы  они
выстроились коридорчиком, желобом, по которому мы с Ѓобом пронеслись -  он
до конца, а менЯ он вытолкнул в последний момент. Ђ может  быть,  Ѓоб  был
так зарЯжен на это дело, что  притЯгивал  к  себе  нужные  событиЯ,  и  не
случись этой комбинации, была бы инаЯ - с тем же исходом... или с  другим?
Ќе знаю.
   …сли ’анина красота не бросалась  в  глаза  и  проЯвлЯлась  постепенно,
просачиваЯсь из-под неЯркости, - при ’аниной красоте надо  присутствовать,
говорил Ѓоб, - то €нночка была Ярка, симпатична, разговорчива... и только.
‚прочем, может быть, Я несправедлив к ней. Њожет быть, Я просто  не  успел
ни рассмотреть ее, ни узнать как следует - после  того,  что  там  с  нами
случилось (а €нночка Явно ничего не понЯла,  но  перепугалась  страшно,  к
тому же у нее возникли насчет нас с Ѓобом  сомнениЯ  самого  криминального
толка), €нночка избегала даже ’ани. •отЯ в  момент  нашего  знакомства,  а
’анЯ привела ее накануне отъезда,  €нночка  вела  себЯ  очень  живо  и  от
предложениЯ познакомитьсЯ поближе отказыватьсЯ не стала.
   ‚ восьмом часу жестокий Ѓоб совершил побудку, взЯл под  мышки  дам,  на
плечо взвалил рюкзак с пивом  и  отправилсЯ  на  автостанцию.  џ  навьючил
мотоцикл, навьючилсЯ  сам  и,  не  слишком  торопЯсь,  покатил  по  шоссе.
"€карус", идущий на ћрлов, обогнал менЯ примерно  через  час,  и  потом  Я
долго видел впереди его красную корму.
   Ќе доезжаЯ ћрлова километров двадцать, пришлось перейти с рыси на  шаг:
по обе стороны шоссе раскинулась комсомольскаЯ  ударнаЯ  стройка,  поэтому
дорожное покрытие временно прекратило свое существование. Ќа объездной  же
дороге сидел по  самые  уши  гордый  "€карус",  и  его  собирались  тащить
трактором. џ развернулсЯ и потихоньку степью объехал все  это  безобразие.
Ќа автостанции в ћрлове Я подождал немного, а потом мы устроили  челночный
рейс: Я забросил Ѓоба и прочее имущество на берег озера ("‚от тут сойдет",
- сказал Ѓоб и ткнул пальцем туда, где лес подступал к самой воде, там  мы
и остановились) и вернулсЯ за дамами. Ћни сидели на скамеечке  и,  как  от
мух, отмахивались от двух пьЯненьких  бичей.  „орога  вдоль  берега  была,
мЯгко  говорЯ,  неровной,  катил  Я  с  ветерком,  €нночка  изо  всех  сил
прижималась ко мне и взвизгивала, а ’анЯ  сидела  в  колЯске  и  стоически
сохранЯла спокойствие.
   Ѓоб уже  поставил  палатки  и  даже  притащил  немного  дров.  Ѓыл  уже
четвертый час днЯ, солнце пекло, решено  было  бросить  все  и  немедленно
лезть в воду, смывать усталость, городскую и дорожную пыль, старые и новые
грехи и заботы. „амы забрались в палатку переоблачатьсЯ и,  переоблачаЯсь,
свернули палатку набок. Ѓыло много шума. Њы  с  Ѓобом  принЯлись  надувать
матрацы, но Ѓоб вдруг бросил свой и полез в рюкзак. ѓолова? -  спросил  Я.
’ес, сказал Ѓоб, молчок! Ћн вытащил какие-то  таблетки,  бросил  несколько
штук в рот и запил пивом. Џотом забрал надутый мной матрац,  отнес  его  к
воде и плюхнулсЯ ничком. Џришлось мне надувать и второй, и  к  концу  этой
работы у менЯ самого  голова  пошла  кругом  и  в  ушах  зазвенело.  „амы,
наконец, выбрались из палатки  -  в  одинаковых  и  одинаково  минимальных
купальниках, внезапно белотелые  и  как-то  сморщенные.  ‚ероЯтно,  так  и
бывает всегда с человеком, если его вдруг вынимают из  одежды  и  помещают
под Яркое солнце. ‚прочем, уже через пару часов дамы наши  расправились  и
заиграли.
   ‚ода была парнаЯ, плавали все неплохо, выбиратьсЯ на  берег  никому  не
хотелось, и выгнал нас из воды лишь голод. Ѓоб бесилсЯ в  воде,  как  юный
тюлень, и, наверное, лишь  страшным  усилием  воли  смог  воздержатьсЯ  от
своего коронного номера: всплываниЯ со дна голой задницей  кверху.  Џрочее
он вытворЯл все. Ќо выбравшись на берег, он внезапно  помрачнел  и  погнал
менЯ за дровами, а сам осталсЯ разводить костер. ‘ сухостоем в  этом  лесу
все было в порЯдке, Я срубил штук пЯть сухих сосенок и  шел  уже  обратно,
когда услышал шум мотора и  увидел,  что  с  дороги  к  берегу,  метрах  в
трехстах отсюда, сворачивает большой красный автобус. Ќе скажу, чтобы  это
привело менЯ в бурный восторг - мы уже попредвкушали, какие ночные заплывы
будем устраивать. ‚прочем, от палаток наших остановившегосЯ автобуса видно
не было, он скрывалсЯ  за  изгибом  берега.  Ќо  вскоре  оттуда  раздалось
дружное ржание и громкаЯ магнитофоннаЯ музыка. Ђбзац  интиму,  пробормотал
Ѓоб и стал,  выпЯтив  губу,  оглЯдыватьсЯ  по  сторонам.  „авай  переедем,
предложил  Я.  Ѓоб  засопел  и  стал  снова   оглЯдывать   наши   палатки,
полувыпотрошенные рюкзаки,  разложенные  на  просушку  одеЯла  и  матрацы,
костер, над которым уже закипала вода в котелках, порубленные и  сложенные
кучкой дрова, и подвел итог: а ну их всех к лешему. € мы остались.
   ’ушенку Ѓоб брал в коопторге по пЯть пЯтьдесЯт за банку,  поэтому  ужин
наш: рожки по-флотски и чай с печеньем -  был  почти  как  ресторанный.  Љ
этому добавлЯлись и усиливали  впечатление  громкаЯ  музыка  за  леском  и
пьЯные крики. Ќадо полагать, они там начали бурно принимать внутрь  еще  в
дороге, потому что набратьсЯ  до  такой  кондиции  за  такой  срок  просто
физически невозможно.
   Ђ мы тЯнули потихоньку пиво и вели треп настолько легкомысленный и, так
сказать, игривый, что начинали потихоньку шалеть, и €нночка уже не полезла
в палатку переодеватьсЯ, а прЯмо тут, у костра, снЯла  лифчик  и  повесила
сушить, а потом нарочито медленно натЯнула  нейлоновую  маечку  с  цветным
изображением Японской девушки,  поймавшей  на  удочку  приличных  размеров
рыбку. Ѓоб залихватски подмигнул мне, а Я вдруг отчаЯнно смутилсЯ и припал
к пиву. •отЯ мы уже провели с €нночкой ночь и остались ею вполне довольны,
Я почему-то не рвалсЯ повторЯть этот номер. € тут  Я  наткнулсЯ  на  ’анин
взглЯд. Ћна сидела, накинув на плечи штормовку, обхватив колени руками,  и
спокойно смотрела на менЯ своими  серыми  насмешливыми  глазами,  и  будто
говорила, пожимаЯ плечами: а что делать? ’ы же видишь - не судьба.


   <b>ЌЋ—њ</b>

   ‚ сумерках те, из автобуса, принЯлись ломать  в  лесу  деревьЯ  и  жечь
огромный костер - видно было зарево над  лесом  и  летЯщие  искры.  Љто-то
хрустел кустами неподалеку от нас, но из-за того что мы смотрели в костер,
увидеть хрустевшего не удалось. „а мы особенно  и  не  вглЯдывались.  Ѓыло
тепло и душновато, и с наступлением темноты свежее не  стало  -  наоборот.
Ќад озером взошла огромнаЯ кирпичного цвета луна с чуть отгрызенным  левым
боком. ‚ода была гладкаЯ как стекло. ЉупаемсЯ - и по норам, сказала  ’анЯ.
Џо нарам, поправил Ѓоб. ’анЯ подошла к воде, не оглЯдываЯсь на нас,  снЯла
и бросила на песок купальник и стала беззвучно  погружатьсЯ  в  дробЯщуюсЯ
лунную дорожку. Ћна была немыслимо красивой сейчас и отчаЯнно далекой, она
была отдельно от всего - от людей, от вожделений, от отношений и свЯзей, -
встала и легко сбросила с себЯ - погрузилась и поплыла тихо, без всплеска,
и мы тихо, молча смотрели на нее, как она входит  в  воду  и  как  плывет,
смотрели все трое, даже €нночка что-то понЯла  и  не  побежала  следом,  и
молчала. € тут снова кто-то стал ломитьсЯ через кусты, теперь уж точно - к
нам.
   Ћни выломились и  стали  перед  нами,  два  парнЯ  лет  двадцати  пЯти,
запомнилось: у одного - острые усики, у второго  -  вывороченные  слюнЯвые
губы. €нночка судорожно вздохнула и подалась назад, буквально вдавившись в
менЯ.
   - Љартина ђепина "Ќе ждали", - пьЯно пришепетываЯ, сказал  тот,  что  с
усиками. Ћн стоЯл немного впереди. - —е, €нулЯ? —е молчишь-то?  Њолчать-то
все умеют поди, скажи-ка, Њиха.
   - ѓ-гы! - сказал Њиха.
   - ’ы скажи че-нибудь, €нулЯ, не томЯ мое сердце, - продолжал усатый.  -
€нулЯ ты, красотулЯ, знамЯ ты красное, переходЯщее, ты мне че  обещала-то,
а? ’ы скажи, скажи!
   - ђебЯта, - сказал Я, - а не пойти ли  вам?..  -  €  Я  объЯснил,  куда
именно им надо пойти.
   ќтого они и добивались. “сатый  тут  же  радостно  ощерилсЯ  и  выволок
из-под полы обрез. ’ираду его трудно передать на бумаге, но суть  состоЯла
в том, что таких лишних людей, как Я, он уже  истребил  немало  и  намерен
продолжать делать это и далее. Њне страшно мешала €нночка - она  вцепилась
в менЯ, причем именно  в  правую  руку.  Џротив  обреза  трудно  подыскать
подходЯщее возражение, и вообще мне по всем законам следовало испугатьсЯ -
да Я и испугалсЯ, конечно, только своеобразно: Я заклинилсЯ  на  том,  что
где-то совсем рЯдом со мной среди поленьев лежит  топор,  и  мне  казалось
самым важным этот топор нащупать и схватить...
   џ так и не понЯл, как именно Ѓоб уделал усатого. Ћн полулежал на спине,
опираЯсь на локти, метрах в полутора - и вдруг голые ноги Ѓоба мелькнули в
воздухе, сомкнувшись, как  ножницы,  на  руке  усатого,  обрез  полетел  в
темноту, и Ѓоб с усатым, сцепившись, покатились от костра; второй  парень,
Њиха, с ножом в руке, навис над  ними,  выбираЯ,  куда  именно  колоть;  Я
перелетел через костер и поленом - успел схватить полено, хорошо,  что  не
топор, - поленом ударил его по руке, выбил нож, он сунул руку под мышку  и
попЯтилсЯ, и Я, не удержавшись, отоварил его поленом по  морде.  Ћн  упал,
тут же вскочил на четвереньки и на четвереньках, вопЯ, удрал в кусты.  Ѓоб
сидел на усатом и выкручивал ему руку, Я подскочил и помог, в руке усатого
было длинное шило. Ѓоб перевернул усатого лицом вниз и ударил его  кулаком
по затылку - усатый затих. Ѓоб встал на ноги, отошел в сторону, пошарил  в
траве, нашел обрез, отнес его к костру. ЊенЯ вдруг бросило в  дрожь,  ноги
подогнулись, и Я сел на землю. Ѓоб отошел к воде, стал умыватьсЯ. џ не мог
и этого - сидел и дрожал. “сатый зашевелилсЯ, застонал, приподнЯлсЯ,  сел.
Џошел, сказал Я ему. Ћн встал и пошел, натыкаЯсь на деревьЯ.  “  менЯ  как
будто отложило уши, и Я услышал множество самых разных звуков, и среди них
- как рветсЯ из воды ’анЯ. —то там, что там? - кричала она. ‚се в порЯдке,
сказал Ѓоб, задыхаЯсь. “же все в порЯдке.
   €нночка скорчилась за палаткой, натЯнула на голову одеЯло и  рыдала.  џ
подошел к ней, присел - она зарыдала еще громче. Ќаконец  она  более-менее
успокоилась и сказала, что второго она не знает, а который с усами  -  это
ее бывший парень, живет здесь, в ћрлове, а работает шофером на стройке, то
есть не на самой стройке, а на автобусе, это,  наверное,  он  привез  сюда
всех... ЋставатьсЯ, конечно, было опасно, мы быстренько посадили обеих дам
в колЯску, Я завел мотор и прогрел его, Ѓоб проверил обрез  -  в  магазине
было три патрона. Џотом мы в полной готовности сидели и ждали - с  полчаса
или больше, но карательной экспедиции так и не последовало: то ли битые  и
не пытались организовывать ее, то ли все там были в стельку пьЯны,  то  ли
слышали наш мотор и решили, что мы смылись.
   ‘лушай, спросил менЯ Ѓоб, а какой там у них  автобус?  џ  задумалсЯ.  џ
видел его издалека, сквозь  лес.  Љрасный,  это  точно.  €  угловатый,  не
львовский. ЉажетсЯ, "€карус". ’а-ак, сказал Ѓоб и надолго замолчал. Њожет,
сходить и посмотреть? - предложил Я. Ќет, сказал Ѓоб. ЌельзЯ  разделЯтьсЯ.
„евочки, отбой тревоги. ‘пать. ‘пать, спать.
   „евочки, которые молча просидели вдвоем в тесной колЯске - ’анЯ мокраЯ,
только из воды, в одной штормовке на голое тело, а €нночка  испуганнаЯ  до
икоты, - вдруг развыступались, что никаких "спать", они будут нести  вахту
наравне  с  мужчинами...  €  вообще...  Ѓоб  подошел  к  ’ане,  обнЯл  ее,
поцеловал, сказал:  ну,  будь  же  умницей,  -  и  ’анЯ  послушно-послушно
двинулась к палатке. ’очно так же и теми же словами Я уговорил €нночку. ’ы
придешь? - спросила €нночка. Ќет, сказал Я, мы будем караулить, ложитесь в
одной. Ћни забрались в одну палатку, долго там шушукались, потом уснули.
   ‘мешные, сказал Ѓоб. €  хорошие,  добавил  он,  подумав.  Љостер  почти
погас, но от луны было много  света.  Ѓоб,  приподнЯв  полог,  заглЯнул  в
палатку, поманил менЯ. „евчонки спали, сбросив одеЯла, уткнувшись  друг  в
дружку лбами и коленками. ‚ палатке было страшно жарко. Ѓоб оставил  полог
приподнЯтым - комары здесь не водились. —аса в два  ночи  подул  ветер,  и
луну закрыло сначала рваными, а потом  плотными  облаками.  џ  думал,  что
похолодает, но ветер по-прежнему был теплый, как  от  печки.  ‚дали  тихо,
шепотом прошелестел гром. Џотом гроза стала приближатьсЯ.
   Њы снова разожгли костер -  вскипЯтить  чай.  ‚етер  пригибал  пламЯ  к
земле, заставлЯл стелитьсЯ, поэтому пришлось поставить  котелок  прЯмо  на
угли - потому и чай получилсЯ с угольками. Џотом началась гроза.
   Њолнии сверкали поминутно, грохотало звонко и коротко,  тучи  озарЯлись
вспышками изнутри и на миг становились прозрачны и Ярки, как чистое пламЯ,
волны лихо вылетали на берег, и ветер доносил до нас теплые брызги.  „ождЯ
не было. ѓроза пролетала над головой и удалЯлась, и на смену ей  приходила
следующаЯ.  ’ак  продолжалось  несколько  часов.  умели  деревьЯ,  и  Ѓоб
говорил, говорил, говорил...
   …го прорвало, ему надо было выговоритьсЯ, и не собеседник,  а  покорный
слушатель был ему нужен. …сли он и спрашивал менЯ  о  чем-то,  то  в  моих
словах искал лишь подтверждение своим  мыслЯм  -  и  находил.  џ  не  могу
воспроизвести тот многочасовой монолог Ѓоба, это невозможно, но кое-что  Я
все-таки запомнил. “ нас у всех под шкурой по бронежилету, но в  эту  ночь
Ѓоб пробил менЯ. ќто была жуткаЯ ночь. ‚се тут наслоилось:  и  поездка,  и
драка, и стиснутый между землей и  тучами,  перенасыщенный  электричеством
воздух - все. € Ѓоб со своими разговорами. Ќе помню, как именно он вырулил
на то, надо или не надо знать всю  правду  -  то  есть  _вообще  всю_.  Ћн
говорил, что вера - в бога, справедливость, разум, во  что  угодно  -  это
просто интуитивнаЯ защита от правды, от ужаса познаниЯ,  что  каждый  раз,
узнаваЯ краешек истины -  какой-то  новой  истины,  -  человек  испытывает
одновременно и восторг,  и  ужас,  -  а  потом  он  перешел  к  конкретным
примерам: скажем, ведь существует  информациЯ,  которую  просто  лучше  не
знать, потому что психика не выдерживает, потому что жить после  этого  не
хочетсЯ... скажем, тюрьмы в блокадном ‹енинграде - где основной контингент
был кто? - липовые шпионы и прогульщики, которые на работу не выходили,  а
не выходили почему?.. Ќе может быть, сказал Я.  ‚от  видишь,  сказал  Ѓоб,
тебе не  веритсЯ,  сознание  отталкивает  это,  и  ты,  наверное,  никогда
по-настоЯщему  в  это  не  поверишь...  чем  можно  убедить?  „окументами?
„окументы сегоднЯ лгут чаще, чем люди.  €  что  ты  будешь  делать,  когда
воспримешь эту правду? —то? Љак это повлиЯет на твое поведение?  Ќе  знаю,
сказал Я. Ќикто не знает, согласилсЯ Ѓоб. Ќо такаЯ правда  еще  в  порЯдке
вещей... нет-нет, в контексте того времени - в порЯдке вещей. Ђ вот как бы
ты воспринЯл такую информацию о том, что одна из первых наших атомных бомб
была испытана на заключенных? —то? - спросил Я. ’ы  правду  говоришь?  ќто
правда? Ќет, ты скажи - это правда? џ до сих пор помню тот  ужас,  который
испытал тогда. ’ы мне ответь: что бы ты стал делать, если  бы  узнал,  что
это правда? - настаивал Ѓоб. Ћн  повторил  это  несколько  раз.  Ќе  знаю,
бормотал Я, это немыслимо, это  совершенно  немыслимо...  ’ак  надо  знать
такое или нет? - спрашивал он. Ќадо, вдруг сказал Я. ‡ачем? - не  отпускал
он  менЯ.  ‡атем,  чтобы  знать  цену  всему,  сказал  Я,  не  назначенную
продавцом, а истинную цену. ЉакаЯ тебе разница? - спросил Ѓоб, не понимаю.
’ак это правда, насчет бомбы? - спросил Я. Ќе знаю, сказал Ѓоб,  никто  не
знает... Ќикто ничего не знает... слушай, сказал Ѓоб, а вот такой вариант:
ты живешь в то времЯ, и тебе попадает в руки вот этот самый материал, и  у
тебЯ есть возможность передать его за границу - ты передашь? џ подумал.  џ
думал довольно долго, а он молчал и ждал. Џередам, сказал Я наконец.  ’ебЯ
расстрелЯют, напомнил Ѓоб. ‚се равно передам, сказал Я. ‡ачем? - настаивал
он. ‚едь все равно же ничего нельзЯ сделать. Ќичего. Џонимаешь  -  ничего!
Џередам, сказал Я. ’ы за справедливость, сказал Ѓоб, понимаю.  ’ы  хочешь,
чтобы всем сестрам было по серьгам - любой ценой... Ђ ты? - спросил Я. Ђ Я
вот мучаюсь сомнениЯми, сказал Ѓоб. ’ак у тебЯ есть  эти  материалы?  -  с
ужасом  спросил  Я.  Ќет,  сказал  Ѓоб,  таких  материалов  в  природе  не
существует...
   Ќо почему, почему? - спрашивал Я тогда Ѓоба,  почему  вдруг  получилось
так, что есть столько вещей, о которых хочетсЯ ничего не знать,  -  почему
государство,  созданное  величайшими  вольнодумцами,  превратилось  вот  в
это?.. ’ы _хочешь знать_? - спросил менЯ Ѓоб  каким-то  странным  голосом.
„а, сказал Я. Ќу что же, сказал Ѓоб, раз хочешь - знай. € он стал излагать
свою чудовищную теорию, которой вот уже шесть лет Я  ищу  опровержениЯ,  а
нахожу только подтверждениЯ. €ногда мне кажетсЯ, что это моЯ идефикс,  что
правота этой теории существует лишь в моем воображении -  наподобие  того,
как во сне возникают чудесные строки,  стихи,  которые  после  пробуждениЯ
оказываютсЯ бессмысленным набором слов - но во сне перед ними  испытываешь
восторг, неподдельный восторг... Ќе знаю. ‚се, с кем Я пыталсЯ объЯснЯтьсЯ
на эту тему, вначале говорЯт: "Ћ!"  -  и  поднимают  палец  кверху,  потом
говорЯт: "„а нет, ерунда!" - но говорЯт это чересчур уверенно  и  бодро  и
больше к этой теме никогда не возвращаютсЯ.
   ѓоворил  Ѓоб  примерно  следующее:  с  того  момента,   как   поЯвились
общественные отношениЯ, поЯвилась необходимость  в  их  регулировании,  то
есть в управлении, то есть в подаче команд и контроле  их  исполнениЯ,  то
есть во  вполне  конкретных  операциЯх  с  информацией.  Ќа  первом  этапе
передача информации осуществлЯлась непосредственно от  генератора  идей  к
среде реализации, то есть от вождЯ, от старейшины - к племени. Ќо  племена
росли, жизнь становилась  сложнее,  и  на  каком-то  этапе,  выдаваемый  и
получаемый генератором, превышен  тот  предел,  который  способен  осилить
человеческий мозг. ‘ этого момента поЯвлЯютсЯ  помощники  вождЯ,  с  этого
момента зарождаетсЯ бюрократиЯ. ’о есть  бюрократиЯ  -  это  не  зло,  это
просто  механизм  обработки  информации   в   условиЯх   централизованного
управлениЯ. € все было бы ничего, если бы в одной отдельно  взЯтой  стране
не принЯлись строить новое общество, при этом перепрыгиваЯ через несколько
этапов развитиЯ; историЯ страшно мстит за такие скачки,  говорил  Ѓоб,  но
как она отомстила нам!.. в результате  получилось,  что  идеи,  спускаемые
сверху, были слишком сложны длЯ общества, поэтому их приходилось упрощать,
адаптировать, информациЯ же, поступающаЯ наверх, часто не совпадала с тем,
что ожидалось; в этих условиЯх аппарат  очень  быстро  устанавливает  свою
монополию  на  информацию,  тем  более  что  есть  множество   благовидных
предлогов,  чтобы  это  сделать:  внутреннЯЯ  и  внешнЯЯ   контрреволюциЯ,
всЯческие заговоры и восстаниЯ - еще настоЯщие, не мнимые... €  постепенно
аппарат обретает несколько интереснейших свойств: во-первых, контроль  над
всей решительно информацией; во-вторых,  возможность  преобразовывать  ее,
исходЯ из своих интересов;  в-третьих,  обретение  этих  самых  интересов;
наконец, в-четвертых, безграничные практически  возможности  насильственно
внедрЯть в среду реализации те или иные идеи.  Ђппарат  этот  создан  так,
говорил Ѓоб, что пропускнаЯ способность его сравнительно  низка,  а  объем
перерабатываемой информации  растет  из  года  в  год  -  это  объективный
процесс, отменить его нельзЯ (хотЯ и хотелось бы!),  но  вот  притормозить
можно, - поэтому аппарат вынужден расти,  расти  и  расти.  ‚от  это-то  -
безудержный рост - и ЯвлЯетсЯ основной  функцией  аппарата.  Ќу  и,  кроме
того, естественно, питание, самосохранение. Љак видишь, все функции  почти
сразу подразделились на номинальные и витальные.  ЏонЯтно?  Ќоминальные  -
это те, ради которых аппарат  создавалсЯ,  витальные  -  это  те,  которые
обеспечивают  его  существование.  џсно,  что  последним  аппарат   отдает
предпочтение. € вот посмотри, как интересно все получаетсЯ: информационнаЯ
система, способнаЯ распорЯжатьсЯ информацией, обрабатывать  ее,  преследуЯ
свои интересы... Ѓоб пристально смотрел на менЯ, думал, что  Я  догадаюсь.
Ќу? - так и не догадавшись, спросил Я. ќто же интеллект,  сказал  Ѓоб.  ’о
есть? - не понЯл Я. ’о и есть, сказал Ѓоб.
   Љороче, по Ѓобу, получалось, что каждый служащий, все равно  кто:  член
Џолитбюро, почтальон,  милиционер,  директор  банка,  секретарь  парткома,
нормировщик  на  заводе,  бухгалтер,  преподаватель   института,   старший
следователь прокуратуры -  все,  кто  каким-нибудь  боком  прислонЯетсЯ  к
процессу  циркулированиЯ  информации,  -  все  они,  выходЯ   на   работу,
включаютсЯ в  мыслительный  процесс  некоего  гигантского  нечеловеческого
интеллекта. ЉаждаЯ операциЯ по обработке и дальнейшей передаче информации,
проводЯщаЯсЯ  ими,  помимо  своего   основного   предназначениЯ   (скажем,
назначить бабушке пенсию - "да", "нет"), имеет и некую теневую сторону и в
виде  отчетов,  цифр,  сводок  и  так  далее  начинает  циркулировать   по
информационной сети, так или иначе влиЯЯ на  прочую  информацию,  приводЯ,
возможно, к каким-то решениЯм - скажем, ввести войска в Ђфганистан. ќто  Я
упрощаю, конечно, сказал Ѓоб, не так  все  примитивно,  но  из  миллиардов
таких вот элементарных информационных операций и складываетсЯ  этот  самый
мыслительный процесс.
   ‘тановление и развитие этого интеллекта было длЯ  общества  чрезвычайно
болезненно,  поскольку  задачи  перед   аппаратом   становились   большие,
масштабные,  а  существенных  ограничений  не  вводилось.  ’ак,  по  Ѓобу,
получалось, что задачу "€ндустриализациЯ ‘‘‘ђ" аппарат выполнил,  соблюдаЯ
те  условиЯ,  которые  были  введены:  форсированные  сроки,   минимальные
затраты, ограниченное привлечение иностранных  капиталов,  -  и  все  это,
разумеетсЯ, за счет того, что нарушались общечеловеческие нормы,  заповеди
и все  такое  прочее...  поэтому  уничтожалось  крестьЯнство:  нужны  были
дешевые рабочие руки, а самые дешевые они у преступников,  работающих  под
конвоем, поэтому надо создать  такие  законы  и  такую  обстановку,  чтобы
преступников  было  побольше...  чтобы  хватило  длЯ   самых   грандиозных
проектов...  Џонимаешь,  поначалу  это  была  просто  машина,  примитивнаЯ
кибернетическаЯ машина, с которой к тому же не умели обращатьсЯ, но  очень
скоро она начала преследовать собственные  интересы  -  она  распорЯжалась
всей без исключениЯ информацией в стране, поэтому могла вести - и  вела  -
информационную игру с генератором идей, поставлЯЯ  ему  такую  информацию,
котораЯ заставлЯла его генерировать именно те идеи, которые шли на  пользу
аппарату. ќто уже проЯвление интеллекта, и достаточно  мощного.  Ћн  очень
умело поиграл на маленьких слабостЯх  дЯдюшки  „жо...  Ќе  все  получалось
гладко в этой игре, потому что иногда в информационных  узлах  оказывались
люди, способные принимать самостоЯтельные решениЯ,  а  интеллект  аппарата
воспринимал это как сбои в своей работе - и тогда началсЯ тридцать седьмой
год, после которого главным и ценнейшим качеством любого  чиновника  стала
исполнительность...
   •рущев, почувствовав, интуитивно понЯв роль аппарата  в  тех  событиЯх,
ощутив его сопротивление, попыталсЯ было боротьсЯ с ним, но проиграл темп,
а потом и всю партию - собственно, проиграл ту самую информационную  игру.
Ђппарат методом селекции информации блокировал одни его идеи и  неумеренно
подавал, доводЯ до абсурда, другие, вынуждал делать неверные ходы там, где
уже созданы были предпосылки к успеху, - скажем,  в  истории  с  Џауэрсом,
Ясно же, что это была провокациЯ тех,  кто  хотел  сорвать  переговоры,  и
Ясно, что действовать надо  было  иначе...  понЯтно  же,  что  боротьсЯ  с
аппаратом при помощи того же самого аппарата - это тащить себЯ за  косичку
из болота...
   ‘ейчас? ‘ейчас достигнут полный гомеостаз. €нтеллект добилсЯ  своего  и
теперь будет прилагать все усилиЯ, чтобы гомеостаз сохранить. Љакого  рода
усилиЯ? ’ранквилизациЯ генератора идей - информационнаЯ игра ведетсЯ  так,
чтобы никаких действительно  новых  идей  он  не  выдавал;  ’ранквилизациЯ
общества - о, здесь обширнейшее  поле  деЯтельности!  Ќаконец,  блокировка
информации, все же поступающей в систему - главным образом из-за  границы.
Љой-какие  долгосрочные  меры  в  рамках  той  же   блокировки:   снижение
культурного уровнЯ, усреднение образованиЯ - и  так  далее.  “же  заметно.
‚оспитание - разными методами - отвращениЯ ко  всему  новому,  необычному.
Љультивирование неизменности образа жизни, оседлости, постоЯнного  занЯтиЯ
одной деЯтельностью. ’ы не думай только, что он там размышлЯет специально,
как  это  устроить  и  не  упустил  ли  он  что-нибудь.   ќто   происходит
автоматически.  „опустим,  ты  бросаешь  камень,  и  мозг  твой  мгновенно
производит довольно сложные баллистические расчеты - хотЯ заставь тебЯ эти
расчеты сделать на бумаге, ты провозишьсЯ неделю. ’ак и у _него_: то,  что
служит длЯ  жизнеобеспечениЯ,  осуществлЯетсЯ  легко  и  непринужденно;  а
навЯзанные задачи решаютсЯ долго, громоздко, со  множеством  ошибок...  да
это и не вполне ошибки, а просто результаты  решений  других,  собственных
задач.
   Џерспективы? Ѓоб почесал подбородок. ‡наешь,  Я  так  долго  думал  над
этим, что теперь уж точно ничего не  знаю.  …сли  по  большому  счету,  то
единственный выход - это отказатьсЯ от управлениЯ обществом вообще. Ќо это
же, сам понимаешь, утопиЯ. ’ак что могу говорить только о нас, о маленьких
человечках. ‘таратьсЯ _вести себЯ_ на своих местах -  на  своих  местах  в
информационных узлах этой системы, вносЯ сбои в мыслительный процесс этого
монстра. Њожет быть,  он  сдохнет.  Џоступать  не  по  инструкциЯм,  а  по
совести. ’олько  это  чистейшей  воды  идеализм...  Ђ  закон  -  это  тоже
инструкциЯ? - спросил Я. ’о есть? - не  понЯл  Ѓоб.  ’ы  сказал  -  не  по
инструкциЯм, а по совести. ’ак закон  -  это  тоже  инструкциЯ?  —ерт  его
знает, неуверенно сказал Ѓоб. Љак когда... смотрЯ длЯ чего закон служит...
’ы помнишь ћрку? - спросил он. ‘ ним  ведь  поступали  строго  по  закону.
’олько закон этот был специально создан длЯ  того,  чтобы  существовала  и
процветала эта структура Ћ‚€ђ. Џонимаешь, если бы не было  этой  процедуры
отбора, разделениЯ  на  чистых  и  нечистых,  проверок  благонадежности  и
уважительности причин, оценки их - чисто субъективной, кстати! -  если  бы
можно было, как в цивилизованных странах, уехать, приехать, пожить  здесь,
пожить там, - так ведь и не  понадобилось  бы  этой  десЯтитысЯчной  оравы
чиновников, следЯщих, чтобы все шло по закону. Љому  это  выгодно?  Ћткуда
пошло? ‚от тогда Я и стал задумыватьсЯ...  ‘начала  додумалсЯ  до  наличиЯ
паразитического класса - чиновничества. Џотом вижу  -  не  сходитсЯ.  ‚едь
даже высшему чиновничеству отсталость страны невыгодна... ’о есть класс-то
есть, и именно паразитический, но есть что-то и над ним - за ним... €  вот
читаю какую-то книжку, чуть ли не ‚инера, -  и  как  молнией  по  затылку,
думаю: ну, все... ты менЯ знаешь, Я человек увлекающийсЯ, но не  пугливый,
а  тут  аж  руки-ноги  отнЯлись  -  страшно  стало.  „умаю  -  вот  почему
кибернетику мордовали...
   Ѓоб говорил еще много, и многое Я просто не запомнил, а  многое,  может
быть, перепутал, - но он заразил менЯ этой своей идеей, и теперь мысли мои
работают постоЯнно именно в  этой  плоскости.  Ћднако  одну  его  фразу  Я
запомнил точно, дословно: главное, сказал Ѓоб, это просто хо