Я  наспех  и  насмех, винтовка без штыка, облезлаЯ
папаха, и шел с голодной ленцой.  --  ‚оры  объЯвились  ему  не
сразу.  ‡атаЯсь, в потемках, они, казалось, сотнЯми зорких глаз
следили со снежного бугра за каждым его шагом. „аже  как  будто
шептали:  "а-а,  ты  перешагнул жердину, упавшую от Ѓарыковской
остожины... а-а, ты перешел мосток!.. а-а, ты смотришь в нас!".
   ЏрислонЯсь к  оснеженным  перилам  мостка,  ‘емен  испытующе
глЯдел  в  село.  ‚от так же подглЯдывал когда-то, отсюда же, и
Џоловинкин. ‘нежнаЯ улица была пуста, как вымершаЯ. Ѓаба прошла
за водой. Љолодезный рычаг с  вороной,  сидевшей  наверху  его,
четко  чернел  на  сизом  небе. ђычаг наклонилсЯ и заскрипел, а
ворона слетела, направлЯЯсь вдоль села. -- Њальчик тащил вверх,
на село, каталку-решето, обмазанное навозом и политое водой.  “
горелого исполкомского места он сел в каталку и, гулко вертЯсь,
покатилсЯ  вниз,  и  никто  из  других мальчиков не мешал ему в
этом. Њальчик вскрикивал от удовольствиЯ, -- и деревьЯ, и избы,
и снег, и воздух, все со свистом кружилось вокруг  его  одного.
Ќа  подкате  к  мосту  он  увидел  солдата  над  собой, пугливо
выскочил из решета и собиралсЯ удрать.
   -- ’ы не беги, оголец, -- сказал солдат, берЯ его за  плечо.
-- џ тебЯ не съем. ’ы здешний?
   --  ‡дешний,  --  осторожно  отвечал  тот, глЯдЯ то на конец
винтовки, торчавшей из-за солдатова  плеча,  то  на  отдувшийсЯ
карман солдатовой шинели.
   -- Љто у вас председатель-то теперь? -- допрашивал солдат.
   -- Џапанька! -- ответил мальчик и своенравно подергал решето
за веревку. -- Ђ ты кто?
   -- €з ѓусаков вот иду, с приказом. ’ебЯ как звать-то?
   --  €з  ѓусаков,  так  не  с  той  стороны, -- подозрительно
сообразил мальчик и показал на другой конец села,
   -- „а Я плутал тут, дорога-т малоизвестна.
   -- “ нас чай пить будешь? Џапанька гостЯ ждет... ’ы приходи.
   -- Џриду, приду... -- вглЯдывалсЯ в сумерки села ‘емен.
   -- Ђ коньки умеешь делать? -- не отставал мальчик и  шел  за
солдатом. -- Ђ что у тебЯ в кармане, покажи!
   Џришлось  итти  задворками, чтоб отвЯзатьсЯ от мальца. Ќикто
‘емену  не  встретилсЯ,  только  какаЯ-то  девочка  в   опорках
прошлепала мимо него к соседке за огоньком. -- ‘ильней защемило
в  плече от ускоренного дыханьЯ, когда всходил на крыльцо. ‘нег
лежал на лавках, и по нему -- Явственные следы птичьих  ног.  ‚
сенЯх  постоЯл  и  прислушалсЯ.  ‚  ушах звенело, а показалось,
будто слышит ‘авельев смех. ‚друг у соседей закричал  петух,  и
был  отраден  ‘емену его сиплый, настойчивый крик. ‘емен вошел.
Њать сидела на лавке с видом нудного  и  безучастного  ожиданиЯ
кого-то,  ужасающе  нерЯшливаЯ,  но  было  чисто прибрано все в
избе. Ќа сына, отрЯхивавшего снег с  лаптей,  ЂнисьЯ  взглЯнула
равнодушно и опЯть тупо уставилась в выметенный пол.
   --  —то  ж  ты  грЯзнаЯ какаЯ... -- удивилсЯ ‘емен и глЯдел,
пораженный чернотой нечесаных материных волос, в них не было ни
сединки. Ќикогда до того не  видел  матери  без  повойника  или
платка.  “же  снимаЯ с плеча винтовку и приставлЯЯ к столу, все
перебирал в уме, не к празднику ли готовилась, но вот устала  и
села  отдохнуть.  Џраздников  не  выходило. ’ут он опЯть поймал
туповато-наблюдающий взглЯд матери.
   -- Ћтец-то вышел,  что  ли?  --  спросил  ‘емен,  борЯсь  со
смутной тревогой.
   --  Љ вечному блаженству, говорю, отошел отец... -- заученно
сказала мать, точно за минуту перед тем говорила кому-нибудь об
этом же. Ћна поднЯлась, переставила с места на место две пустых
махотки на шестке и опЯть села, сурово поджимаЯ губы.
   -- †дешь, что ли, кого? -- спросил ‘емен и тут заметил,  что
стал соображать гораздо медленней.
   --  Ћбещал и за мной прислать, ѓусак-те, -- сказала мать. --
Ќеделю цельную и сижу вот.
   -- ’а-ак, -- протЯнул ‘емен и понЯл, что уже гораздо  больше
недели.  --  —то  ж, и коровенку забрали? -- менЯЯсь в голосе и
лице спросил он.
   -- ‚зЯли. Џросила, хоть жеребеночка-т оставьте. ‘иди,  сиди,
говорит, скоро и за тобой пришлю...
   -- Ђ... вот какой оборот!.. -- слушал ‘емен и тер заболевшую
шею. Ћн старалсЯ не глЯдеть на мать, не плачущую, зачерствевшую
от недельного  ожиданьЯ.  Ђ  волЯ злобилась, и бессмысленнейшие
сочетаньЯ с дневной Яркостью представали ‘еменову воображенью.
   ‘емен ел черный хлеб, предложенный матерью, и запивал водой,
догадываЯсь с насильственной внутренней  усмешкой,  что  это  и
есть  помины  по его нескладном отце. Џосле еды ‘емен прилег на
лавке и лежал, вытЯнув ноги, запрокинув голову на доски. Љ нему
подсела мать.
   -- џ-то местечко во ржи припасла... хлебца там спрЯтала. Ћни
придут, а  Я  и  убегу.  ђожь-те  шуми-ит!..  --  она  говорила
тихо-тихо,  не  видЯ  устрашенных  глаз  сына. -- ...все лежал,
твой-те, мухи его ели! -- сказывала ЂнисьЯ.
   -- ’ы, мать, заговариватьсЯ стала! -- грубо вскричал ‘емен и
вскочил с лавки как ударенный. -- Љакие ж мухи зимой? ѓде ж это
рожь в декабре шумит? —то ты забалтываешьсЯ!..
   Љрик ‘емена отрезвил мать. ’еперь она плакала, без  слез,  с
открытыми неподвижными глазами, и, рассказываЯ, глЯдела в окно,
затЯнутое  сумерками.  „аже  пробовала  оправить  разметавшиесЯ
черные космы непослушной рукой. Ђ ‘емен глЯдел,  не  отрываЯсь,
на  ее  корЯвые,  неразгибающиесЯ  пальцы. -- € вот так же, как
рассказывала о последних минутах отца, постепенно  бессилеЯ  от
воспоминаний,  так  и  заснула,  положив  голову на стол. ‘емен
бережно, чтоб не потревожить  нечаЯнного  сна,  перенес  ее  на
койку,  а  сам,  не  решаЯсь именно теперь покинуть мать, запер
двери и прилег на лавку. ‚интовку он приставил к столу.
   Љак ни закрывал глаза, не удавалсЯ сон.  Њотались  в  голове
дикие   и   гулкие   образы,   как  камешки  в  погремушке,  --
представлЯлсЯ  отец:  стоит  у  Ямы  и,  смешно  вихлЯЯсь,  все
убеждает соседей по смерти, Ѓарыкова и ‘игнибедова, что все это
никакого  влиЯниЯ  не оказывает, что и там, в поповском где-то,
люди  живут...  Џотом  происходила  обычнаЯ  соннаЯ   сумЯтица,
расщеплЯлсЯ  сон,  вклеивались в него клиньЯ новых. ‘он -- боль
уставшей головы. Љогда среди ночи раздалсЯ стук в  окно,  ‘емен
вскочил первым и прислушалсЯ. „рожащий бабий голос с улицы звал
Ђнисью.  Ћстальных  бабиных слов было не разобрать из-за зимней
рамы. Ћн окрикнул мать, та  проснулась  и  сразу,  точно  и  не
спала, покорно пошла в сени.
   --  Ќе  сразу  отпирай...  опроси сперва, -- шептал в ухо ей
‘емен, а та слушала спокойно,  даже  не  кивнула,  что  понЯла,
увереннаЯ, что пришли за ней самой.
   ‘емен  прислушивалсЯ  и  угадывал  по  звукам:  мать отперла
дверь, и в щель  просунулись  штыки.  Њать  вскрикнула,  взошли
люди.  --  ‘емен  быстро запер дверь избы на засов и оглЯделсЯ,
ища. ‘кользнула мысль -- бросить в сени гранату,  но  там  была
мать. €щущий взглЯд его упал на окно, и вот выход был найден.
   ‘ильными  ударами  винтовочного  приклада он выбивал рамы из
окна. ђамы были старые, дубовые --  затеЯ  домовитого  ‘авельЯ,
когда  еще не отпробованы были царские розги. ‹етели осколки, и
уже всходил бодрЯщий  холод  в  разбитые  стекла,  --  блестела
звездами  морознаЯ ночь. Џод окнами различил ‘емен людские тени
и тихие переговоры их. "†ивьем взЯть хотЯт..." -- понЯл ‘емен и
последним ударом, зло  усмехаЯсь,  выбил  расщепленные  остатки
рамы.
   --  ‘енюшка...  так  ведь  под  окном  они!  --  различил он
прерывистый шопот матери из-за двери. € вот ‘емену  стеснило  в
груди, едва вспомнил ее сведенные, сухие пальцы.
   -- Џрощай, мамаша! -- отчаЯнно крикнул он и выбросил за окно
все трЯпье, какое нашлось на койке, завернутое в шинель.
   Џод  окном,  среди людей, разом раздались восклицаниЯ, и все
скрывавшеесЯ за окном с неистовой  поспешностью  навалилось  на
‘еменову  приманку.  ‚  средину  той  живой  кучи  метнул ‘емен
гранату и разрЯдил наган. Џочти тотчас же он выскочил из окна и
побежал. …го спасли глубокие сугробы, молодые ноги и ночь.  „ва
выстрела  не  достигли его, а погоню было некому устраивать. --
‹ишь за пределом опасности, когда от бега  зашлось  сердце,  он
сел  прЯмо  на  снег  и так сидел, трудно дыша и обводЯ глазами
ночное поле. ЊЯгко мерцали звездным  светом  снега.  ѓде-то  за
„уплею  --  волчий  лай.  ‘емен все сидел, прислушиваЯсь к себе
самому, к совершавшемусЯ внутри его перерожденью.  ‚се  прежние
помыслы  о  крестовой  войне  с  городом  были  отринуты. ‡десь
родилсЯ другой ‘емен, -- именно тот  ‘емен  Ѓарсук,  о  котором
впоследствии  сами  собой  сложились  песни  и  распевались  на
Ярмарках, на пьЯных гулЯнках, всюду, где поетсЯ мужику.


        XVII. …гор €ваныч Ѓрыкин выдает свой секрет.


   ‚ том и состоЯло перерождение ‘емена, что уже не  сдерживала
его  прежнЯЯ  осторожность.  Љак  волки,  заметались  по  уезду
барсуки. Ћписывали круги, имеЯ целью и центром  советское  село
ѓусаки.  —етыре раза суживались круги, и четыре раза загорались
ѓусаковские овины, --  отстаивали.  €  уже  не  обходилось  без
кроволитиЯ каждый раз.
   Џередавались   изустно   слова,   Якобы   сказанные  старшим
барсуком:  "мы  председателей  в  уезде  повыведем".  Њожет,  и
неправда,  но  три  раза до весны безлюдели в округе исполкомы.
‚ыЯвлЯлсЯ  новый  председатель,  не  больше  дней  сидел  он  в
нетопленом,   запустевшем   исполкоме,   --   срок,  в  который
дотЯнутьсЯ до него невидимой руке  ‘емена  Ѓарсука.  Џод  конец
унылей,   чем   на   мирскую  повинность,  смотрели  ѓусаки  на
возможность  править  каким-нибудь  из  сел  той   незамиренной
округи.  „аже выдумал новую угрозу Џоловинкин непослушным: "вот
Я тебЯ председателем в ‘ускию посажу!".
   ЋтрЯд Џоловинкина вырос неузнаваемо, но возрос в  неодолимую
ораву  и  Ѓарсуковский отрЯд, путеводимый теперь самим ‘еменом.
„аже и крутые морозы -- лопалсЯ лед на Њочиловке  --  не  могли
остановить  враждующих  в  их  безумных круженьЯх по снегам. Ќо
встречи их редко оканчивались боем: как будто слишком  мал  был
длЯ их обоюдной ненависти разбег. -- Џочти всЯ ЃарсучьЯ держава
жила  теперь на походе. ‚ землЯнках оставалось лишь старичье да
болЯщаЯ команда, возглавлЯемые Џрохором  ‘тафеевым.  Љашеварами
называла их летучаЯ часть, и те не обижались. †ибанда имел свой
отдельный отрЯд, встречались они с ‘еменом только дома. ’о была
неправда,   к   слову  сказать,  будто  председателей  убивали.
Џредседателей копили, как деньги, на последний расчет.
   Ђ уже февралЯ бежали резвые дни, запорошенные мокрым снегом.
-- ‚се реже смЯгчала улыбка обострившиесЯ ‘еменовы  черты,  все
чаще  ходил на опушку сидеть на облюбованном пеньке и угадывать
дыханье недалекой весны. ‚есна означала последнюю ставку, весна
сулила исход и оценку всех его предположений и расчетов.  --  ‚
том  же  феврале и сообщил †ибанда ему, вернувшемусЯ из похода,
новость, повергнувшую ‘емена в Ярость, тревогу и гнев.
   -- Ђ Ѓрыкин-то хорош твой! --  сказал  †ибанда,  отворачиваЯ
лицо  в сторону и подымаЯ бровь. Њишка был чуть только пьЯн, но
лицо его,  непокорное  ему,  беспорЯдочней  и  бурней  отражало
Њишкины  настроениЯ  и, среди них, неутолимое хотенье какого-то
последнего разгула.
   „ул мокрый ветер, проЯснЯлось небо, -- обещал месЯц  быть  в
ту ночь.
   --  ЋпЯть  в  шапку  стрелЯл?  --  посмеЯлсЯ ‘емен. -- ѓниль
завелась?
   -- ѓниль-то гниль, зубоскаль пожалуй!  Љопилка  сбежала!  --
"Љопилкой"  и  называли  ту землЯнку, где содержались плененные
председатели.
   -- Ђ дозорным кто у дороги стоЯл? -- и  кровь  прихлынула  к
‘еменову лицу.
   -- ‚аська Џекин стоЯл... ’олько ведь они не по дороге пошли.
ЏрЯмо снегом!
   --  ‹ыжи-то откуда же взЯли?.. -- недоверчиво косилсЯ ‘емен,
ускорЯЯ шаг к землЯнкам.
   -- “ Њитьки Ѓарыкова Ѓрыкин брал, будто  Я  велел.  Ђ  Я  не
велел.  ’ут  еще  из  ‘ускии  наезжал  один,  много  на Ѓрыкина
сказывал.
   -- ’ы куда ж посадил-то его?.. Я  к  нему  схожу,  --  решил
‘емен.
   -- Љого это?
   -- „а Ѓрыкина.
   -- ‚от не понЯтливый! „а Ѓрыкин и ушел вместе с ними. ’олько
один и осталсЯ... ну, вот с отмороженной ногой который!
   Ћни  входили  в  зимницу, захолодавшую и засыревшую за времЯ
‘еменова отсутствиЯ.
   -- ‡атопи, друг, печурку, а? -- попросил  ‘емен,  проходЯ  к
диванчику и валЯсь на него пластом.
   --  Њожно,  -- отвечал Њишка и завозилсЯ на коленЯх у печки.
‘коро затрещало в ней, усердно раздуваемое Њишкой, и  озарились
красным  светом  надутые  Њишкины  щеки.  --  „рузьишки, нечего
сказать, -- говорил Њишка подкидываЯ в печку  дровЯной  горючий
сор,  --  прЯмо на голову гадЯт! ‡аочно придетсЯ Ѓрыкина твоего
судить, в острастку; не иначе, как по  Џоловинкинскому  приказу
гадил. ѓниль парень!
   --  —то  Ѓрыкин!  ‚от и приЯтель твой намедни пришел ко мне.
Љлад, говорит,  нашел:  баба  средь  нас.  •очешь,  спрашивает,
приведу? Ѓери, а то расхватают!
   -- ћда? -- поднЯл голову Њишка.
   -- ћда.
   Џечка трещала во всю. Њишка сел в ногах у ‘емена.
   --  ‘емен...  --  странно было слышать пьЯного, говорЯщего в
таком тоне. -- Ћтымешь ты у менЯ Ќастюшку?.. ѓовори прЯмо, Я не
боюсь.
   ‘емен не ответил, потому  что  дверь  раскрылась,  удареннаЯ
снаружи,  может быть, тремЯ сапогами враз, и несколько барсуков
проскочило в зимницу. ‘ильные руки втолкнули во  внутрь  что-то
людское,  подобие  человека,  кучу. Ћзлобленный и глухой галдеж
сопровождал происшествие.
   -- ‚ходи, входи... -- крикнул ‘емен, отстранЯЯсь от Њишки, и
голос его был деланно тверд. ‘ам он  подошел  к  столу  и  стал
зажигать  светильник. ”итиль отсырел. ‘пичка уже жгла пальцы, а
огонь все не зажигалсЯ. Ћн положил остаток спички на фитиль,  и
тот затеплилсЯ чадно, скудно и желто. -- „верь-то закройте, все
тепло упустите!
   --  ’ы что?.. -- подошел Њишка со стороны. -- ‘лучилось, что
ль, что?
   -- Ќет, ничего... а что тебе? -- ‘емен оскорбительно обмерил
Њишку,  но  тот  заметил,  несмотрЯ  на  хмель,  как  зарделись
‘еменовы уши. -- ’ы, что ль, …гор €ваныч? -- наклонилсЯ ‘емен к
сидевшему  на  полу.  --  Џоди,  зови,  Њиша, ребЯт! -- и опЯть
наклонилсЯ над Ѓрыкиным. -- ‘удить тебЯ,  …гор  €ваныч,  будем.
‘ам знаешь, в лесу, без стен живем... -- и уже вторично, уходЯ,
учуЯл Њишка в ‘еменовых словах еле приметное волненье.
   ’о  были  как  бы остатки от Ѓрыкина. …го ударили всего один
раз, покуда волокли в зимницу, об этом говорил  подбитый  глаз,
но  он  сам  уже  разваливалсЯ,  как  зрелый  по осени плод. --
…горова душа разлагалась заживо, и сам Ѓрыкин созрел к  смерти.
--  ‘ветильник  потрещал и потух, робкое пламЯ не справлЯлось с
водой,  капельками  стоЯвшей  по  застывшей  поверхности  жира.
Ѓольше  светильника  и  не  зажигали, довольствуЯсь неспокойным
красным светом из печки.
   ...‡имница была втесную набита барсуками. ‚се стоЯли, потому
что не было места сесть.
   -- Ќу, зеленые атаманы, начнем теперь... -- сказал ‘емен,  а
Њишка  видел  с  удивлением:  никогда  доселе  не  делал такого
неискреннего обращеньЯ ‘емен, никогда так не заискивал в  смехе
барсуков. ’олько Џетька Ђд, стоЯвший впереди, хмыкнул, подражаЯ
смеху, и тотчас же оглЯнулсЯ на других.
   -- ‚ писании сказано: если рука заболит, руку и отруби... --
тихо сказал откуда-то из угла ћда, награжденный тотчас же общим
смехом.
   € последний раз подошел Њишка к ‘емену:
   --  Њожет,  прЯмо  разменЯть его, а? Ћ чем допрашивать, дело
Ясное! -- но уже видел: лошадь понесла, разбиваЯ  таратайку  на
бездорожьи.  ѓубы  ‘емена  раздвинулись,  обнажаЯ влажный оскал
зубов, зрачки расплылись. Њишка стоЯл в ожиданьи ответа,  хмель
его, казалось, прошел весь.
   --  ѓде  его  нашли?..  --  резко  и  звучно  крикнул ‘емен,
оставаЯсь в тени.
   -- Ђ вот ЏодпрЯтов нашел, -- пальнул Џетька Ђд.
   -- ЏодпрЯтов! -- вызвал ‘емен.
   -- Ћн до ветру побежал... -- сообщил ћда, и все  засмеЯлись.
--  €ди,  тебЯ  начальник  кличет?  -- потопал ћда на входЯщего
ЏодпрЯтова, и опЯть смех.
   -- ’ы где его нашел? -- начал с нарочным безразличием ‘емен.
   -- Ѓрыкина-т?  --  скосил  глаза  на  сидевшего  на  полу  с
закрытыми глазами ЏодпрЯтов Ђндрей. -- ‚ышел Я до ветру...
   --  „а с чего ж это ты все до ветру ходишь? Ѓольной, что ли?
-- вставил унизительно длЯ себЯ ‘емен,  и,  точно  по  сговору,
барсуки ответили молчаньем на ‘еменову шутку.
   --  ...вышел до ветру, глЯжу -- чернота в снегу, за кустком,
-- продолжал  ЏодпрЯтов,  недовольный,  что  его  прервали.  --
Џодошел,  человек.  џ  его  тут пихнул ногой маленько, он тут и
отвалилсЯ. ‹ежит -- и  все.  џ  взглЯнул,  а  это  он  и  есть.
Љонечно, вонь тут от него...
   -- ‚от, ребЯта... -- начал ‘емен, держа бороду рукой.
   --  ‡емлЯки!  -- быстро прервал его Њишка †ибанда. -- Њожет,
нам его и без суда кончать?.. Љому суд, а кого и прЯмо на  сук.
Џолевым судом его, а?
   --  ‡ачем!  Ћбсудить надо, -- сказал, сопЯ, …фим ‘упонев. --
Ќе горим ведь!
   -- ‚от Я и хочу сказать...  --  овладел  вниманьем  барсуков
‘емен. -- Ѓрыкин предатель, за то его и судим. Ђ Я предложил бы
ему  снисхожденье  дать,  раз  он  не бежал... -- говорЯ, ‘емен
старалсЯ поймать блуждавший теперь взглЯд самого …гора.
   -- Ќу, это уж совет зеленых атаманов порешит,  --  неуловимо
дразнЯ ‘емена, сказал ћда.
   -- Љонешно, чего тама? -- сказал бородач в углу.
   -- Њиром! -- сказал Џрохор ‘тафеев.
   --  Ќе  спеша,  ребЯтки,  надоть...  не  спеша!  -- егозливо
выступил приЯтель бородача и зачем-то поплевал на руки.
   -- „опрос, значит,  можно  начинать,  товарищи?  --  спросил
Њишка.
   --  „а  уж  путлЯть нечего. Ќе ужинали еще, -- сказал угрюмо
ѓарасим, и как только он сказал, все хором вздохнули.
   -- Ќачинай, -- сказал ‘емен, а все сразу понЯли, что  и  без
‘еменова позволеньЯ все равно началсЯ бы допрос.
   †ибанда нагнулсЯ к Ѓрыкину и шевельнул его за плечо.
   --  Ќу,  встань,  --  сказал  он  спокойно. -- ‘адись вот на
обрубок, -- и ждал, все еще согнувшись над Ѓрыкиным.
   ’от пошевелил головой и застыл в прежнем  оцепененьи.  ’огда
†ибанда  вскинул  бровью,  поднЯл  Ѓрыкина  с пола и посадил на
круглое  комлевое  полено,  стоЯвшее  посреди  зимницы.  Ѓрыкин
качнулсЯ и стал падать с него, как неживой.
   -- Џопридержи, -- грубо сказал †ибанда ближайшему.
   Ѓлижайшим  оказалсЯ ѓарасим-шорник. Ћн послушно вытЯнул руку
и взЯв Ѓрыкина за волосы, держал так, вертЯ Ѓрыкинское лицо  то
к  свету,  то  к  тому, кто задавал вопрос. Ђ лицо …горово было
безжизненно,  только  шевеленье  губ  его,  растрескавшихсЯ   и
изломанных,  показывало,  что  еще  тлеет  в  нем чадный уголек
сознаньЯ.
   -- Ќе держи за волосьЯ-те! Џод руки  подержи...  --  заметил
брюзгливо ‘тафеев.
   --  Ђ  Я  ему  кресло,  под  руки-то  держать? -- огрызнулсЯ
ѓарасим и еще сильнее поддернул …гора за волосы.  ’емнаЯ  сила,
которой  светилсЯ  ѓарасим  в ту минуту, была столь велика, что
никто не посмел остановить его, а  Ѓрыкинское  лицо  продолжало
висеть  в  воздухе,  как белаЯ страница, на которой уже написан
был приговор барсуков.
   -- Ќу, что ж, начнем теперь, -- вздохнул †ибанда и помолчал,
почесываЯ ногтем выбритый подбородок. --  ’ы,  Ѓрыкин,  слышишь
менЯ?  --  он  озабоченно  глЯдел  на шевеленье Ѓрыкинских губ.
ЋпЯть помолчав, он вдруг приблизил свое лицо  к  Ѓрыкинскому  и
почти прокричал в упор: -- комиссара Џоловинкина кто отвЯзал...
ну?
   ‹ицо  Ѓрыкина  постепенно  оживлЯлось,  точно  спрыснули его
живой водой; тень румЯнца затемнила место над правой  бровью  и
левое,  странно  заострившеесЯ,  ухо.  -- "Љ свету, к свету его
поверни..." заворчали барсуки,  а  Њишка  внимательно  наблюдал
оживленье Ѓрыкина по движеньЯм его губ.
   --  Њарфушка  босонога! -- неожиданно громко прокричал …гор,
выпрЯмилсЯ, открыл  глаза,  но  снова  закрыл  их,  ослепленный
печным   огнем.   †изнь,  торопливаЯ  и  суетливаЯ,  радостными
струйками забегала в несогласных еще между собою  мускулах  его
лица.  Ѓрыкин  крикнул,  и барсуки засмеЯлись неожиданности. --
Њарфушка!  --  еще  раз  крикнул  Ѓрыкин  и  вырвал  голову  из
ѓарасимовой руки. -- џ ее в кустах подслушивал... в клоки хотел
стерву  изорвать!  Ћна  ему, товарищи: женись, говорит, на мне,
развЯжу тогда... -- ѓлаза Ѓрыкинские блестели, он  захлебывалсЯ
своими,  стремительными,  словами  и радовалсЯ тем, которые еще
предстоЯло   сказать:   каждое   слово   удлинЯло   срок    его
существованиЯ  среди  живых.  Ћн как бы вырывал каждое слово от
себЯ самого, ценою себЯ самого покупаЯ клочок  жизни.  ™едрость
его  была  беспредельна...  --  Ћн и говорит ей: развЯжи, тогда
женюсь!  Ђ  она:  напиты,  говорит,  запитотьку...  --  Ѓрыкин,
подражаЯ  Њарфушке,  даже  и лицом передал выражение Њарфушкина
лица. -- Ђ он говорит: так ведь у менЯ руки-то свЯзаны, как  же
Я  напишу?..  ты  развЯжи  сперва,  Я потом напишу. Ђ она: нет,
тперва напиты! “ж Я, батюшки мои, хохотал, вот хохотал... штаны
стали мокры! -- и, весь передернувшись как в судороге, Ѓрыкин с
видом какого-то безумного вдохновеньЯ смотрел на  барсуков,  но
никто не глЯдел на него.
   --  ‹адно... -- оборвал его †ибанда тоном, зачеркивающим всю
искренность …горова показаньЯ. € опЯть качнулсЯ Ѓрыкин на своем
чурбаке, и опЯть шепнул †ибанда ѓарасиму: попридержи,  чтоб  не
съехал.  --  Ќу,  а  потом  Њарфушка сказала ему: ты голый... и
убежала. ’ак? -- спросил †ибанда, щурЯсь и крутЯ усы.
   -- ’ак... -- пошевелились Ѓрыкинские губы.
   -- Ђ потом ты вышел и отвЯзал комиссара, -- жестко вычитывал
†ибанда. -- Љак же ты его отпустил? ведь он же жену твою взЯл!
   -- Џолжизни у мене утащил! -- жалобно прокричал Ѓрыкин.
   -- € как же, без уговору ты  его  отпускал?  --  осудительно
качнул  головой  †ибанда,  дотрогиваЯсь  пальцем до Ѓрыкинского
лба. Ѓрыкинский взор отразил испуг, сжатые  губы  --  нехотение
говорить.
   ‚  зимницу  входили  новые, становились в круг же. ’ишина не
нарушалась, но когда ЌастЯ пробиралась  сквозь  плотное  кольцо
барсуков, побежали шопотки, а ’ешка, ћдин прихвостень, вздохнул
громко и насмешливо, толкаЯ …вграфа ЏодпрЯтова в бок:
   -- ќх, леденистенькаЯ... куснуть ба!
   ЏодпрЯтов не ответил.
   --  ‡начит,  товарищи,  выЯснено...  --  голосом покрыл всех
Њишка: -- ... Ѓрыкин отпустил  комиссара  по  уговору.  —то-де,
вот,  отпускаю  Я тебЯ, а когда барсуков крошить станут, так ты
менЯ выпустишь. Љак, вина достаточнаЯ, товарищи?..
   -- „остаточнаЯ... хватит!
   -- —его его мучить зрЯ?..
   -- †рать хотца. -- ’акие раздались возгласы отовсюду.
   -- Џогодите, погодите... зеленые атаманы!  --  с  неуловимой
дерзостью остановил их ћда и протискалсЯ вперед. Ћбщее внимание
приковалось  теперь  к  нему,  а  он  глЯдел на Њишку, взглЯдом
требуЯ согласиЯ на что-то. Њишка, весь багровый от негодованиЯ,
чесал себе правую щеку, а левую руку, сжатую  в  кулак,  держал
вдоль  тела.  ћда  выжидал,  а Ѓрыкин опЯть стал оседать, точно
окончательно сломалсЯ тот стержень, на  котором  держалось  его
человеческое   достоинство.  ѓарасим  переменил  руку  и  опЯть
поддернул Ѓрыкина вверх.
   -- ‘коро, что ль, всЯ рука затекла, -- недовольно сказал он.
   -- ‘час, счас... џ вот жду, -- сказал ћда тихо. -- Њиша!  --
прибавил  он  еще  тише,  --  Я жду! -- € все видели, как Њишка
отрицательно покачал головой.
   €з печки вывалилась горЯщаЯ ветка и чадно горела на железном
листе, набитом перед печкой.
   -- Ћ чем это ты, ћда? -- спросила ЌастЯ, и голос ее дрогнул.
Ћна вызывающе смотрела на ћду, но ћда не ответил и стоЯл, играЯ
серебрЯным подвеском поЯска и глЯдЯ в стену грустными  глазами,
точно спрашивал совета у стены.
   Ђ  уже был брошен последний камень осужденьЯ в Ѓрыкина. ‚се,
лежавшее втуне на  памЯти  у  барсуков,  дружно  обнажило  свои
смыслы,  остриЯми  направленные в …горово имЯ. ‚спомнилось, как
пропадал он днЯми в долгих отлучках, а потом  хвастливо  угощал
папиросками  соседей  по землЯнке. Љак однажды, зайца принЯв за
человека, убежал в  лес,  и  разговаривал  с  зайцем...  €  сам
†ибанда  только  тут  сообразил  о  проскользнувшем  мимо  него
Ѓрыкинском лице в незабываемую ночь похода на ѓусаков.  --  ‘ам
…гор уже не слышал ни отдельных возгласов барсуков, ни точных и
упорных  вопросов  ћды,  которыми  тот предварЯл свой последний
удар. ђасслабленное сознанье  Ѓрыкина  окутывалось  дремой.  Ћн
открыл  глаза  и  увидел  тихие,  мЯгко мерцавшие из-под ресниц
глаза ћды. Ќо они жгли его и побуждали к действию.
   -- Ѓратишки... -- задыхаЯсь и всхлипываЯ, вскочил с  обрубка
своего  Ѓрыкин с открытым ртом. Ћн делал руками движеньЯ, точно
играл в жмурки, точно не видел уже ничего вокруг себЯ  и  ловил
наугад.  -- Ѓратишки... Ђ ведь Џетьку-те ѓрохотова это Я убил!!
Ќе он, не он, а Я ...Я! --  и  всем  телом  вытЯнулсЯ  в  жест,
указующий  в  молчащего  ‘емена. -- Ќе он... Љак Я уехал в лес,
топор забыл. џ и воротилсЯ задворками, менЯ никто не видал... Ђ
лошадь в Ѓабашихином оставалась. „ома взЯл топор, побежал рожью
назад, к Ѓабашихину-т... Ђ как бежал рожью-те, тут и увидел  во
ржи:  мужик  на  Ђннушке... џ и махнул тут топором-те... да все
рожью, рожью, в лес! ђожь-те присмЯта была... чернаЯ тужурка на
ем... со ржи пыль несла... џ-то думал, что Џоловинкин попал,  а
не Џоловинкин!.. на топорище-т и осталась кровь... -- он кричал
все  пронзительней,  мечась по зимнице, и барсуки расступались,
уступаЯ Ѓрыкину место длЯ последней суетни. -- Ќе он!.. Ћграбил
ты менЯ, ‘емен ‘авельич!.. ‚се ты у менЯ  взЯл,  все...  отдай,
отдай мне! -- рыдал …гор, цеплЯЯсь и руками и зубами за ‘емена.
Ѓыло  нехорошо  смотреть  на него в ту минуту, как и на ‘емена,
отпихивавшего Ѓрыкина и коленами и кулаками.
   Ѓарсуки из чувства стыда за ‘емена молчали и никто не бросил
в ‘емена на этот раз осудительного слова. Ќекоторые из барсуков
отвернулись даже, только ћда, стоЯ близко,  не  сводил  глаз  с
ползавшего  Ѓрыкина,  точно  подбираЯ  минуту, когда остановить
этот невозможный длЯ слуха и зрениЯ …горов исход.
   -- ‘енЯ, молчи... ничего! не упади... не упади только...  --
жарко  шептала  ЌастЯ,  уже не скрываЯсь от барсуков. -- ’вердо
стой. Ѓей, делай что хочешь... не стой так, ну!
   € ‘емен выстоЯл.
   -- Ќу, летучаЯ, как же про него порешим? --  спросил  он,  с
лицом почти спокойным.
   --  —его ж его мытарить! -- недовольно сказал ”едор —игунов,
глЯдЯ на ноги ‘емену. -- Ќехорошо даже.
   -- „аже есть расхотелось! -- удивленно вздохнул  Џетька  Ђд,
весь в поту.
   --  ‘ам  себЯ  человек  губит... и никто его не губит, а сам
доходит до всего, -- поворчал ‘тафеев.
   -- ђаспорЯдись, Њиша! --  заключил  ‘емен  и  пошел  вон  из
зимницы. ЌастЯ пошла за ним.
   --   „ело   поправимое...   --  намекающе  шепнул  ћда  ему,
проходЯщему мимо.
   -- Ћ чем это он гнусит?.. -- замедлил  шаг  ‘емен,  медленно
повертываЯ к нему лицо.
   --  €ди,  иди...  Я  потом  скажу  тебе, иди! -- просительно
шептала ЌастЯ. -- џ приду скоро, ступай!
   ...’ешка и ”едор —игунов подхватили под руки ослабевшего  от
крика  Ѓрыкина и повлекли вон из зимницы. Ќа снежных ступеньках
лестницы, сводившей в зимницу, растолкал барсуков Џетька Ђд.
   -- ’оварички, а товарички... „озвольте ему, а? покурить,  а?
--  торопливо  забормотал  он,  готовый к тому, что его осмеют,
ударЯт,  прогонЯт.  --  …гор,  а  …гор...  --  почти   умолЯюще
залепетал он, трЯсЯ Ѓрыкина за плечо. -- Ќа, закури! Ќа, завтра
уж не закуришь, на!..
   Ћн  старательно  натрЯс  из кармана две щепотки махорки, все
свое табачное богатство.
   -- Ѓумага у менЯ есть, счас дам... -- сказал ћда  и  хлопнул
Џетьку по спине. -- ‚от дрЯнь... Ђ утром Я просил, так не дал!
   Ѓарсуки  теснились  кругом,  тайком  друг от друга наблюдаЯ,
как,  присев  на  мокрый,  растоптанный  снег,  старалсЯ   …гор
завернуть бумажку.
   --  „ай  уж Я тебе сверну... -- выступил „митрий Ѓарыков. --
€шь, руки-те у тебЯ!..
   Ћн ловко сделал самокрутку и вставил ее Ѓрыкину в рот.  ‹ука
Ѓегунов поднес огнЯ. …гор курил порывисто, давЯсь дымом, глотал
жадно, точно вместе с дымом хотел заглотнуть как можно больше и
сумеречного  этого неба, и снега на деревьЯх, и самых деревьев.
‡аметно было, что приторно-едкий дым махорки был ему отрадней и
нужней холодного  широко-снежного  воздуха.  ’ак,  в  молчаньи,
прошла минута.
   --  Ќу,  хватит с тебЯ, -- твердо и значительно сказал ћда и
уверенным щелчком выбил тлеющий табак из …горовой самокрутки...


        XVIII. “ Ќасти в плену.


...огонек упал в снег и затух.
   Џо  скользким  тропкам,  еле  приметным  в  сумерках,  ЌастЯ
побежала отыскивать ‘емена. ‘тоЯла оттепель, снег стал вЯзок, и
даже  на утоптанной дорожке проваливалсЯ след. —удилась капель,
-- таким звуком был напитан воздух.
   Ћна нашла ‘емена на том пне, куда, она знала, ходил ‘емен  в
минуты  участившихсЯ  упадков.  —утьем догадавшись, что он тут,
она подходила осторожно, точно  боЯлась  спугнуть  свою  добычу
шорохом  задержанного дыханьЯ. Џо звуку ей показалось даже, что
‘емен плачет, но это было неверно: обманчивы сумеречные шелесты
леса. ЌастЯ, вытЯнув шею, старалась рассмотреть его  и  сломала
сучок, на который поставила колено.
   -- ќто ты? -- спросил, не оборачиваЯсь, ‘емен.
   -- „а.
   €  почти  одновременно с этим он ощутил властное и спокойное
прикосновенье холодной Ќастиной руки.
   -- ’ы -- не надо. ‚се равно уж теперь. Ќу, о чем  ты?  --  и
продолжала гладить его по щеке, любовно и утишающе.
   --  Џроиграли  мы,  ЌастЯ, -- неуверенно сказал он и не гнал
ласкающую руку. -- ђасползлись... Џодкрепленье обмануло.
   -- ђано еще. ‚от весна придет,  по  весне  и  разольемсЯ.  ‚
ЃедрЯге, говорЯт, опЯть замутилось... -- выдумала ЌастЯ наугад.
   -- Ќе в том, не в том, -- раздражилсЯ ‘емен и вдруг, откинув
Ќастину  руку  с лица, встал: -- ну, что ж, пойдем куда-нибудь!
-- предложил он с грубой понЯтностью.
   -- Ќу да, конечно, -- заволновалась ЌастЯ и уже  влекла  его
за  руку  куда-то  вдоль опушки, по рыхлому, глубокому снегу, а
сама гнала от себЯ неотвЯзчивую и  горькую  догадку  о  ‘емене.
‚друг она обернулась и заглЯнула ему в глаза: -- о чем ты думал
сейчас, скажи?
   --  Ќе  скажу,  --  и  ‘емен,  взЯв за сучок, отрЯс от снега
можжевел, стоЯвший возле них. -- Џалка хорошаЯ выйдет! -- вслух
подумал он  про  можжевел  и  прибавил  Ќасте:  --  не  о  тебе
только...
   -- ’ы о Њишке думал, Я знаю. „умаешь, уйдет? Ќет, -- сказала
она  уверенно.  ‚  небе  выкатывались звезды, подмораживало. --
Њишка весь мой... ’ы лучше за менЯ  держись  --  она,  кажетсЯ,
смеЯлась.  --  ‚от в ћде теперь все дело, он мутит. Ђ ћду убить
можно... -- они опЯть шли, а ЌастЯ раздумчиво обсуждала выходы,
которые оставались.
   ’ак они дошли до сторожевой землЯнки. “же стемнело.  ‚ысокий
сугроб  лежал  поверх  землЯнки,  и  дверь  ее,  казалось, вела
куда-то  в  снег.  ‘емен  стоЯл  в  нерешительности,  будто  не
понимал,   зачем  на  бесцельном  их  пути  встретилась  теперь
землЯнка. ’ут сухой выстрел  раскатилсЯ  по  верхушкам  леса  и
следом  за ним -- второй. ‘емен не слышал Ќасти, звавшей его из
растворенной уже двери.
   -- ... тут одной ступеньки нет, не поскользнись! Ќу,  скорей
же...  --  она запирала дверь на засов. -- ’еперь ты в гостЯх у
менЯ... в плену! ’ебе ничего, что жарко у менЯ? џ люблю  жарко,
с  детства  привыкла... -- она сама обжигающе смеЯлась, а ‘емен
впервые видел ее такою.
   Ћн стоЯл у печки и недоверчиво, исподлобьЯ, наблюдал  Ќастю,
суетившуюсЯ  по землЯнке. ”итиль коптилки, лениво колыша пламЯ,
с шипеньем облизывал черепок,  где  уже  не  оставалось  ничего
горючего.
   --  ‚от...  от  обеда  осталось.  ’ы  не хочешь есть? …шь, Я
разогрею. Ќет? ну, тогда кури. ‚от у менЯ есть, Њишка  подарил.
--  Ћна положила на крохотный свой стол папиросы горстью и села
против ‘емена, всЯ звенЯ смехом. --  Ђ  ты  думал,  убежишь  от
менЯ?  Ћт  менЯ  нельзЯ  убежать.  ’ы  туда  не  глЯди,  -- она
досадливо кивнула на дверь.  --  ’ы  на  менЯ  глЯди!  ‚едь  ты
знаешь,  Я  все  равно  подстерегла  бы  тебЯ... не на Ѓрыкине,
так...
   -- Ѓрыкин менЯ в Њоскву вез, -- вспомнил ‘емен  и  барабанил
пальцами в лавку, на которой сидел. -- Љак его подхлестнуло-то!
   --  Ѓрыкин? что Ѓрыкин! Ѓрыкин -- ничто. € Њишка ничто... --
она села на ту же лавку, где сидел  ‘емен.  --  ’ы  ведь,  если
захочешь,  ты их вот так, вот так... -- она хрустела пальцами и
жгла дыханьем серое, большое ‘еменово ухо. -- ’ы,  да  вот  ћда
еще...  Ќо ћду можно убить, Я уж говорила тебе. ’ы замани его в
лес, вот хоть бы в €саеву сечу... €ли, еще лучше,  в  Њатвейкин
‘оснЯк,  а  там  один на один! •очешь, Я Њишке велю? ‚едь они в
одной землЯнке живут, проще и не придумать... -- она  о  чем-то
напрЯженно  думала.  -- Ќет, ты лучше сам убей! ’ы знаешь, ведь
это ужасно просто... за водой сходить и то  труднее!  џ,  когда
стирала  тебе,  воду  с кухни крала. џ только тогда догадалась,
как  это  просто  делаетсЯ...  Ђх,  да-а!  --  неожиданно-резко
засмеЯлась  ЌастЯ,  и  презрительно толкнула ‘емена в плечо. --
‚едь ты... Ќо послушай, отчего ты сам не убил этого,  Џетьку?..
€  ведь он прав, пожалуй, ведь ты ограбил его, Ѓрыкина! ‚едь он
только и сделал за весь свой срок... Ќичего, ты не хмурьсЯ!  ’ы
мне  даже  ближе  теперь,  потому  что  Я  знаю  про  тебЯ.  ’ы
непонЯтный, а Я понимаю! Ќу-ну, не сердись...  --  она  сделала
движенье  поцеловать  его,  но ‘емен откинулсЯ, как в испуге, и
поцелуй пришелсЯ в бороду. -- Ћбстриги! -- обиженно бросила она
и почти готова была заплакать. …е взор упал  на  папиросы,  она
взЯла  одну,  закурила  и  тотчас  же бросила, недокуренную. --
Љакие горькие! -- сказала она, кашлЯЯ с дымом.
   -- ‘тучат, кажетсЯ... -- прислушалсЯ ‘емен.
   -- ‘тучат?.. -- прислушалась и ЌастЯ и подбежала к двери. --
Љто? Њишка? ‡десь у менЯ ‘емен. ’ы слышишь? “ходи, здесь у менЯ
‘емен. џ не хочу больше с тобой. Ѓеги, ну! -- кричала она через
дверь.
   Ѓольше не слышалось ни звука из-за двери.
   -- “шел, -- сказала ЌастЯ, стоЯ у  двери.  ‡а  приспущенными
ресницами теплилось черное пламЯ ее глаз.
   -- ‡ачем ты так? -- поморщилсЯ ‘емен и закрыл лицо руками.
   -- Ќе смеет входить, когда ты здесь, -- убежденно произнесла
ЌастЯ.  --  ‚се  равно  теперь!  -- прибавила она через минуту,
садЯсь рЯдом.
   ‘емен глЯдел в ее лицо и впервые видел малую  впадинку  кори
на  ее  щеке.  ‚спомнилась  родинка  Љати, -- та была выпуклаЯ.
‘емену хотелось еще рассмотреть Ќастину конопатинку,  но  в  ту
минуту фитиль отчаЯнно мигнул и потух.
   -- ‚сегда это он у тебЯ так тухнет? во-времЯ... -- засмеЯлсЯ
‘емен,  а  голос  его  был  груб  и горЯч. ’еперь ему уже почти
безразлично стало все, чем грозила близкаЯ весна.
   ... ќтот выстрел был как бы последним  словом,  которым  мир
оценил  …гора  Ѓрыкина.  Џохоже,  будто  бросили …гора со всего
разбега в глубокие воды людского забвеньЯ: колыхнулись темные и
затихли. Ћдно лишь осталось в напоминанье. Џетька  Ђд,  гонимый
по путЯм жизни добротою большого сердца и суеверием малого ума,
вырубил  топором  три  десЯтиконечных  креста  в разлатых елЯх,
возле места …горовой гибели. ’ри, десЯтиконечных -- потому, что
забыл уже Џетька веру отцов и знал одно: чем  больше  у  креста
концов,  тем  истовей  крест,  и  чем больше самых крестов, тем
действительней на всЯкую беду. ”евральские  морозцы  хвастливы.
„ревесина трех елей, обнаженнаЯ крестами, проиндевала, и, когда
сумерки, мерцали кресты робкой инейной белизной.
   ’от  же  выстрел  по  Ѓрыкину  отметил в мокрых скучных днЯх
начало новой Ќастиной свЯзи. Ѓыла она подобна последней вспышке
бурного огнЯ на догорающем  пожаре.  €мелась  какаЯ-то  смутнаЯ
последовательность  в том: когда-то в юности -- робкаЯ лампадка
в снегу, потому, в снегу же, холодное горенье папороти,  и  вот
огонь   в   снегу.  ‘емен,  потерЯнный  и  скользЯщий,  целиком
отдавалсЯ на Ќастину любовь.  Ќочи  длЯ  них  стали  коротки  и
недостаточны длЯ неистовств задержанной любви.
   Ђ  тут  еще немножко подвалило снега, -- ими-то и обновилась
белизна равнин, тронутаЯ кое-где  проталЯми.  ђасстоЯниЯ  опЯть
удлинились,  и  мнились ѓусаки в столь дальней стороне, куда не
доскакать в неделю даже и на  ѓарасимовых  конЯх.  ’уда  теперь
уходили  ‘емен  и ЌастЯ в сопровожденьи отрЯда, там и вели свои
любовные шалости, по  храбрости  граничившие  с  безумством.  Ћ
Њишке,  безвыходно  сидевшем в землЯнках, вспоминали с чувством
смущенной жалости. -- ‘ того вечера,  как  допрашивал  Ѓрыкина,
задичал   Њишка,   стал   бросатьсЯ   в   несуразицы,  которыми
отгораживалсЯ  от  тоски.  ‘перва  хор  песельников  завел   из
лежебоков,  какие  поленивее,  --  пели  во всю глотку, во весь
мокроснежный лес, но через  неделю  надоело:  леса  доверху  не
накричишь.   Џотом   собрал   артель,   --  столЯрили  столы  с
господскими  капризами,   один   затейней   другого:   бесилась
остановленнаЯ  в  разбеге  сила.  Џотом  стал  Њишка в одиночку
гореть: целые  ночи  усердничал  отломком  сапожного  ножа  над
непослушным  дубовым  поленом.  Џлохо слушалось дерево, а резал
Њишка в посмешище тоски своей розан неестественной величины.  €
все  же, едва вечер, шло само собой его воображенье по заветной
тропочке, между можжевеловых кустов, в пустую землЯнку Ќасти.
   Ћднажды,  опЯть  пробуждалась  весна,  домой  вернулсЯ   ћда
поздней ночью:
   -- ‚се кромсаешь? €шь, даже и рукава засучил! -- пошутил он,
садЯсь  возле,  с недоверием глЯдЯ на Њишкино изделие. Њишка не
откликалсЯ и молча закурил предложенную махорку. -- ‘емь  пудов
мЯса раздобыл, да еще свинку одну реквизировал! -- сообщил ћда.
€  опЯть  †ибанда не ответил, точил нож на камне, пыхал дымком.
-- Њиша! -- заговорил проникновенным  голосом  ћда,  --  слушай
менЯ  хорошо,  Њиша. ќто ведь Я тебе тогда, шапку прострелил. џ
нарочно так и стрелЯл, чтоб не  убить.  џ  человек  такой,  что
обиду  до  конца  помню, не могу простить, забыть у менЯ сил не
хватает, Я и хотел напомнить тебе! Ђ Я открытый  человек,  Я  и
говорю  тебе: менЯ бойсЯ, Њиша! Ќаши дорожки узкие, муравейные.
€ очень Я тебЯ люблю, а укараулю... ђазобидел ты менЯ, Њиша, до
слез разобидел!
   -- —ем же это? -- щурЯсь от дыма,  ползшего  из  самокрутки,
спросил †ибанда и посмеЯлсЯ.
   -- Ѓабу ты свою проворонил, а другу своему, который как брат
к тебе,  попользоватьсЯ  не  дал.  Ћчень  плохо!  “ж у этого ты
теперь не вырвешь, тю-тю. џ бы и сам мог, без  спросу,  да  без
спросу  не хочетсЯ... ‚се и дело-то в том, чтоб твое дозволенье
иметь. ќх, Њиша...
   †ибанда глЯдел на ћду, так стиснув нож в  руке,  что  досинЯ
напрЯглась какаЯ-то жила вплоть до самого локтЯ.
   --  ‚от  и теперь обижаешь, -- спокойно сказал ћда и покачал
головой на нож. -- Ђ ударить ты менЯ все  равно  не  ударишь...
нельзЯ  брата  прЯмо с лица бить! •уже потом длЯ тебЯ же будет,
потому что ты человек совестливый, Я знаю.
   -- “йди ты, ћда, куда-нибудь... хоть на минутку уйди,  --  с
волненьем  попросил †ибанда, кривЯ лицо, точно глотал горькое и
противное.
   -- Ќе могу уйти, поколь все не  выскажу.  Ѓаба  твоЯ,  прЯмо
скажу,  пустЯковаЯ. ’олько кажетсЯ, будто есть что-то в ней. Њы
таких по прошлому году... Ђ теперь-то Я, может и  не  стал  бы,
если  ты  хочешь  знать!  Љонечно,  как  бы  лампадочка  в ней,
затушить лестно... ќ, да что там!
   -- „а уйдешь  ли  ты,  чортово  дупло!?  --  завопил  Њишка,
вскакиваЯ.
   ћда все стоЯл, глЯдел на дубовый розан, обдергивал поЯсок.
   --  “йду,  да...  -- грустно сказал он. -- Џойду, начальнику
твоему скажу, новости передам. Ќа станцию  Я  вчерась  заходил.
Њы-то вот и не знаем еще, а там уж все... Ѓроненованного поезда
ждут завтра. Љомиссаром смерти, вишь, его кличут! -- и ћда тихо
рассмеЯлсЯ  такому  небывалому  слову.  -- Ќу, а ты чего? ’ы не
горюй, Њиша. Ќе  вечно  ж  нам  тут  сидеть!  „а-кось,  Я  тебе
махорочки отсыплю... вот в эту хоть посудинку! -- и он горстЯми
стал  насыпать  махорку в резной тот цветок, над которым четыре
ночи протосковал Њишка.


        XIX. Ђнтон.


   Ѓрыкин  был  щелью,  сквозь  которую  вытекали  известиЯ   о
барсуках  в  уезд.  Ќо щель заткнули, и даже слухи смолкли. ло
времЯ, набухали почки на деревьЯх, шумела теплынь в телеграфных
столбах, почти обсушились дороги. ’ут удар: барсуки скувыркнули
с насыпи поезд, шедший с продовольствием в уезд. Ќе прошло днЯ,
новое:  барсуки  пьЯнствуют  под  самым   городом,   в   бывшем
монастыре.  …ще  через  день  опЯть: барсуки, числом шестьдесЯт
человек, с песнЯми прошли по главной улице уезда и  скрылись  в
неизвестности.
   ’еперь уже ежедневно, даже вошло в привычку, рассылал Ѓрозин
тревожные,  призывающие  жалобы.  Ќе  было  уже  в  них никаких
словесных украшений, а один сполошный вопль тонущего  в  бурных
водах  половодьЯ.  Џоэтому  в губернии внЯли наконец Ѓрозинским
призывам. €з губернии был послан товарищ длЯ обследованиЯ. ќтот
налетел как бурЯ, дал Ѓрозину нагонЯй  за  несообразительность,
даже  пригрозил  сместить.  Џосле  того  товарищ  отправилсЯ на
мотоциклетке в ѓусаки, дабы на месте вникнуть  в  корень  всего
дела.   Ћднако  до  ѓусаков  он  не  доехал,  расследованиЯ  не
произвел. Ѓарсуки, осведомленные  теперь  обо  всем,  протЯнули
через  дорогу  проволоку, скрученную впЯтеро, как раз на уровне
шеи. -- Њотоциклет, прокатЯ после  того  еще  несколько  сажен,
завЯз  в ольховнике, пугаЯ необычным треском вечерних воробьев,
безмЯтежным чириканьем встречавших весну.
   ‚есть о гибели товарища была  последней,  которую  прошумели
телеграфные   провода.   Ќа   другой   день  провода  оказались
перерезанными. ќто всколыхнуло  губернию.  ‡а  подписЯми  более
действительными,  чем  незначительное имЯ Ѓрозина, было послано
сообщение в центр. € не прошло днЯ, как уже,  минуЯ  станции  и
полустанки,  гремЯ  сталью  на  стрелках, нессЯ поезд туда, где