ого не  сделает.  Њилости  просим  садитьсЯ,  -  прибавила  она,
указываЯ мне на лавку в переднем углу  и  не  обращаЯ  более  вниманиЯ  на
воркотню старухи.
   Ћбодренный  ее  вниманием,  Я  догадалсЯ  выдвинуть  самое  решительное
средство.
   - ЉакаЯ же ты сердитаЯ, бабусЯ... —уть гости на порог, а  ты  сейчас  и
бранишьсЯ. Ђ Я было тебе гостинцу принес, - сказал Я,  доставаЯ  из  сумки
свои свертки.
   ‘таруха бросила быстрый взглЯд на свертки, но тотчас же  отвернулась  к
печке.
   - Ќикаких мне твоих гостинцев не нужно, - проворчала  она,  ожесточенно
разгребаЯ кочергой угольЯ. - ‡наем мы тоже гостей этих. ‘перва без мыла  в
душу лезут, а потом... —то у тебЯ в кулечке-то? - вдруг обернулась она  ко
мне.
   џ тотчас же вручил  ей  чай  и  сахар.  ќто  подействовало  на  старуху
смЯгчающим образом, и хотЯ она и продолжала ворчать, но уже не в  прежнем,
непримиримом тоне.
   ЋлесЯ села опЯть за прЯжу, а Я поместилсЯ около нее на низкой, короткой
и очень шаткой скамеечке. ‹евой рукой ЋлесЯ быстро сучила  белую,  мЯгкую,
как шелк, кудель, а в правой у нее с легким жужжанием крутилось  веретено,
которое она то пускала падать почти до земли, то ловко подхватывала его  и
коротким движением пальцев опЯть заставлЯла вертетьсЯ. ќта  работа,  такаЯ
простаЯ  на  первый  взглЯд,  но,   в   сущности,   требующаЯ   огромного,
многовекового навыка и ловкости, так и  кипела  в  ее  руках.  Ќевольно  Я
обратил внимание на эти руки: они загрубели и почернели от работы, но были
невелики  и  такой  красивой  формы,  что  им   позавидовали   бы   многие
благовоспитанные девицы.
   - Ђ вот вы мне тогда не сказали, что вам  бабка  гадала,  -  произнесла
ЋлесЯ. €, видЯ, что Я опасливо обернулсЯ назад, она прибавила:  -  Ќичего,
ничего, она немного на ухо туга, не услышит. Ћна только мой  голос  хорошо
разбирает.
   - „а, гадала. Ђ что?
   - „а так себе... Џросто спрашиваю... Ђ вы верите? - кинула она на  менЯ
украдкой быстрый взглЯд.
   - —ему? ’ому, что твоЯ бабка мне гадала, или вообще?
   - Ќет, вообще...
   - Љак сказать, вернее будет, что  не  верю,  а  все-таки  почем  знать?
ѓоворЯт, бывают случаи... „аже в умных книгах об  них  напечатано.  Ђ  вот
тому, что твоЯ бабка говорила, так  совсем  не  верю.  ’ак  и  любаЯ  баба
деревенскаЯ сумеет поворожить.
   ЋлесЯ улыбнулась.
   - „а, это правда, что она теперь плохо гадает. ‘тара стала, да и боитсЯ
она очень. Ђ что вам карты сказали?
   - Ќичего интересного не было. џ теперь  и  не  помню.  —то  обыкновенно
говорЯт: дальнЯЯ дорога, трефовый интерес... џ и позабыл даже.
   -  „а,  да,  плохаЯ  она  стала  ворожка.  ‘лова  многие  позабыла   от
старости... Људа ж ей? „а и опасаетсЯ она. ђазве только деньги увидит, так
согласитсЯ.
   - —его же она боитсЯ?
   - €звестно чего, - начальства боитсЯ... “рЯдник приедет,  так  завсегда
грозит: "џ, говорит, тебЯ  во  всЯкое  времЯ  могу  упрЯтать.  ’ы  знаешь,
говорит, что вашему брату за чародейство полагаетсЯ?  ‘сылка  в  каторжную
работу, без сроку, на ‘околиный остров". Љак вы думаете, врет он  это  или
нет?
   - Ќет, врать он не врет; действительно за это что-то полагаетсЯ, но уже
не так страшно... Ќу, а ты, ЋлесЯ, умеешь гадать?
   Ћна как будто бы немного замЯлась, но всего лишь на мгновение.
   - ѓадаю... ’олько не за деньги, - добавила она поспешно.
   - Њожет быть, ты и мне кинешь карты?
   - Ќет, - тихо, но решительно ответила она, покачав головой.
   - Џочему же ты не хочешь? Ќу, не теперь, так когда-нибудь после...  Њне
почему-то кажетсЯ, что ты мне правду скажешь.
   - Ќет. Ќе стану. Ќи за что не стану.
   -  Ќу,  уж  это  нехорошо,  ЋлесЯ.  ђади  первого   знакомства   нельзЯ
отказывать... Џочему ты не согласна?
   - Џотому что Я на вас уже бросала карты, в другой раз нельзЯ...
   - ЌельзЯ? Ћтчего же? џ этого не понимаю.
   - Ќет, нет, нельзЯ... нельзЯ... - зашептала она с суеверным страхом.  -
‘удьбу нельзЯ два раза пытать... Ќе годитсЯ... Ћна  узнает,  подслушает...
‘удьба не любит, когда ее спрашивают. Ћттого все ворожки несчастные.
   џ хотел ответить Ћлесе какой-нибудь шуткой  и  не  мог:  слишком  много
искреннего убеждениЯ было в ее словах, так что даже, когда  она,  упомЯнув
про судьбу, со странной боЯзнью оглЯнулась на дверь, Я  невольно  повторил
это движение.
   - Ќу, если не хочешь мне погадать,  так  расскажи,  что  у  тебЯ  тогда
вышло? - попросил Я.
   - ЋлесЯ вдруг бросила прЯлку и притронулась рукой к моей руке.
   -  Ќет...  ‹учше  не  надо,  -  сказала  она,  и   ее   глаза   принЯли
умолЯюще-детское выражение.  -  Џожалуйста,  не  просите...  Ќехорошо  вам
вышло... Ќе просите лучше...
   Ќо Я продолжал настаивать. џ не мог разобрать: был ли ее отказ и темные
намеки на судьбу наигранным приемом гадалки, или  она  действительно  сама
верила в то, о чем говорила, но мне стало как-то не по себе, почти жутко.
   - Ќу хорошо, Я, пожалуй, скажу, - согласилась наконец ЋлесЯ.  -  ’олько
смотрите, уговор лучше денег: не сердитьсЯ, если вам  что  не  понравитсЯ.
‚ышло вам вот что: человек вы хотЯ и добрый, но только  слабый...  „оброта
ваша не хорошаЯ, не сердечнаЯ. ‘лову вы своему  не  господин.  Ќад  людьми
любите верх брать, а сами им хотЯ  и  не  хотите,  но  подчинЯетесь.  ‚ино
любите, а также... Ќу да все равно, говорить, так уже все по порЯдку... „о
нашей сестры больно охочи, и через это вам  много  в  жизни  будет  зла...
„еньгами вы не дорожите и  копить  их  не  умеете  -  богатым  никогда  не
будете... ѓоворить дальше?
   - ѓовори, говори! ‚се, что знаешь, говори!
   - „альше вышло, что жизнь ваша будет невеселаЯ. Ќикого  вы  сердцем  не
полюбите, потому что сердце у вас холодное, ленивое, а  тем,  которые  вас
будут любить, вы  много  горЯ  принесете.  Ќикогда  вы  не  женитесь,  так
холостым и умрете. ђадостей вам в жизни больших не будет, но  будет  много
скуки и тЯготы... Ќастанет такое времЯ, что руки  сами  на  себЯ  наложить
захотите... ’акое у вас дело одно выйдет... Ќо  только  не  посмеете,  так
снесете... ‘ильную нужду будете терпеть, однако  под  конец  жизни  судьба
ваша переменитсЯ через смерть какого-то близкого вам человека и совсем длЯ
вас неожиданно. ’олько все это будет еще через много лет,  а  вот  в  этом
году... џ не знаю, уж когда именно, - карты говорЯт,  что  очень  скоро...
Њожет быть, даже и в этом месЯце...
   -  —то  же  случитсЯ  в  этом  году?  -  спросил  Я,  когда  она  опЯть
остановилась.
   - „а уж боюсь даже  говорить  дальше.  Џадает  вам  большаЯ  любовь  со
стороны какой-то трефовой дамы. ‚от только не  могу  догадатьсЯ,  замужнЯЯ
она иди девушка, а знаю, что с темными волосами...
   џ невольно бросил быстрый взглЯд на голову Ћлеси.
   - —то вы смотрите? - покраснела вдруг она, почувствовав  мой  взглЯд  с
пониманием, свойственным некоторым  женщинам.  -  Ќу  да,  вроде  моих,  -
продолжала она, машинально поправлЯЯ волосы и еще больше краснеЯ.
   - ’ак ты говоришь - большаЯ трефоваЯ любовь? - шутил Я.
   - Ќе смейтесь, не надо смеЯтьсЯ, -  серьезно,  почти  строго,  заметила
ЋлесЯ. - џ вам все только правду говорю.
   - Ќу хорошо, не буду, не буду. —то же дальше?
   - „альше... Ћх! Ќехорошо выходит этой трефовой даме, хуже смерти. Џозор
она через вас большой примет, такой,  что  во  всю  жизнь  забыть  нельзЯ,
печаль долгаЯ ей выходит... Ђ вам в ее планете ничего дурного не выходит.
   - Џослушай, ЋлесЯ, а не могли ли тебЯ карты обмануть? ‡ачем же  Я  буду
трефовой даме столько неприЯтностей делать? —еловек Я тихий,  скромный,  а
ты столько страхов про менЯ наговорила.
   - Ќу, уж этого Я не знаю. „а и вышло-то так, что не вы это сделаете,  -
не нарочно, значит, а только через вас всЯ эта беда стрЯсетсЯ... ‚от когда
мои слова сбудутсЯ, вы менЯ тогда вспомните.
   - € все это тебе карты сказали, ЋлесЯ?
   Ћна ответила не сразу, уклончиво и как будто бы неохотна:
   - € карты... „а Я и без них узнаю много, вот хоть  бы  по  лицу.  …сли,
например, который человек должен скоро нехорошей смертью  умереть,  Я  это
сейчас у него на лице прочитаю, даже говорить мне с ним не нужно.
   - —то же ты видишь у него в лице?
   - „а Я и сама не знаю. ‘трашно мне вдруг сделаетсЯ,  точно  он  неживой
передо мной стоит. ‚от хоть у бабушки спросите,  она  вам  скажет,  что  Я
правду говорю. ’рофим,  мельник,  в  позапрошлом  году  у  себЯ  на  млине
удавилсЯ, а Я его только за два днЯ перед тем видела и  тогда  же  сказала
бабушке: "‚от посмотри, бабусЯ, что ’рофим на днЯх дурной смертью  умрет".
’ак оно и вышло. Ђ на прошлые свЯтки зашел к  нам  конокрад  џшка,  просил
бабушку погадать. Ѓабушка разложила на него карты, стала  ворожить.  Ђ  он
шутЯ спрашивает: "’ы мне скажи,  бабка,  какой  Я  смертью  умру?"  Ђ  сам
смеетсЯ. џ как поглЯдела на него, так  и  пошевельнутьсЯ  не  могу:  вижу,
сидит џков, а лицо у  него  мертвое,  зеленое...  ѓлаза  закрыты,  а  губы
черные... Џотом, через неделю, слышим, что поймали мужики џкова, когда  он
лошадей хотел свести... ‚сю ночь его  били...  ‡лой  у  нас  народ  здесь,
безжалостный... ‚ пЯтки гвозди ему заколотили, перебили кольЯми все ребра;
а к утру из него и дух вон.
   - Ћтчего же ты ему не сказала, что его беда ждет?
   - Ђ зачем говорить? - возразила ЋлесЯ. - —то у судьбы  положено,  разве
от  этого  убежишь?  ’олько  бы  понапрасну  человек  свои  последние  дни
тревожилсЯ... „а мне и самой гадко, что Я так вижу, сама себе  Я  противна
делаюсь... ’олько что ж? ќто ведь у  менЯ  от  судьбы.  Ѓабка  моЯ,  когда
помоложе была, тоже смерть узнавала, и моЯ мать тоже, и бабкина мать - это
не от нас... это в нашей крови так.
   Ћна перестала прЯсть и сидела, низко опустив голову, тихо положив  руки
вдоль колен.  ‚  ее  неподвижно  остановившихсЯ  глазах  с  расширившимисЯ
зрачками отразилсЯ какой-то темный  ужас,  какаЯ-то  невольнаЯ  покорность
таинственным силам и сверхъестественным знаниЯм, осенЯвшим ее душу.


        5

   ‚ это времЯ старуха разостлала на столе  чистое  полотенце  с  вышитыми
концами и поставила на него дымЯщийсЯ горшок.
   - €ди ужинать, ЋлесЯ, - позвала она внучку и после минутного  колебаниЯ
прибавила, обращаЯсь ко  мне,  -  может  быть,  и  вы,  господин,  с  нами
откушаете? Њилости просим... ’олько неважные у нас  кушаньЯ-то,  супов  не
варим, а просто крупничок полевой...
   ЌельзЯ   сказать,   чтобы   ее   приглашение    отзывалось    особенной
настойчивостью, и Я уже было хотел отказатьсЯ от него, но  ЋлесЯ,  в  свою
очередь, попросила менЯ  с  такой  милой  простотой  и  с  такой  ласковой
улыбкой, что Я поневоле согласилсЯ. Ћна сама  налила  мне  полную  тарелку
крупника - похлебки из  гречневой  крупы  с  салом,  луком,  картофелем  и
курицей - чрезвычайно вкусного и питательного кушаньЯ. ‘адЯсь за стол,  ни
бабушка, ни внучка не перекрестились. ‡а ужином Я не переставал  наблюдать
за обеими женщинами, потому что, по моему глубокому убеждению, которое Я и
до сих пор сохранЯю, нигде человек не высказываетсЯ так Ясно, как во времЯ
еды. ‘таруха глотала крупник  с  торопливой  жадностью,  громко  чавкаЯ  и
запихиваЯ в рот огромные куски хлеба,  так  что  под  ее  дрЯблыми  щеками
вздувались и двигались большие гули. “  Ћлеси  даже  в  манере  есть  была
какаЯ-то врожденнаЯ порЯдочность.
   ‘пустЯ час после ужина  Я  простилсЯ  с  хозЯйками  избушки  на  курьих
ножках.
   - •отите, Я вас провожу немножко? - предложила ЋлесЯ.
   - Љакие такие проводы еще выдумала! - сердито прошамкала старуха. -  Ќе
сидитсЯ тебе на месте, стрекоза...
   Ќо ЋлесЯ уже накинула на голову красный  кашемировый  платок  и  вдруг,
подбежав к бабушке, обнЯла ее и звонко поцеловала.
   - Ѓабушка! ЊилаЯ, дорогаЯ, золотаЯ... Я только на минуточку,  сейчас  и
назад.
   - Ќу ладно, уж ладно, верченаЯ, - слабо отбивалась от  нее  старуха.  -
‚ы, господин, не обессудьте: совсем дурочка она у менЯ.
   ЏройдЯ узкую тропинку, мы вышли на лесную дорогу, черную от грЯзи,  всю
истоптанную следами копыт и изборожденную колеЯми, полными воды, в которой
отражалсЯ пожар вечерней зари. Њы шли  обочиной  дороги,  сплошь  покрытой
бурыми прошлогодними листьЯми,  еще  не  высохшими  после  снега.  Љое-где
сквозь  их  мертвую  желтизну  подымали  свои  лиловые   головки   крупные
колокольчики "сна" - первого цветка ЏолесьЯ.
   - Џослушай, ЋлесЯ, - начал Я, - мне очень хочетсЯ спросить тебЯ  кое  о
чем, да Я боюсь, что ты рассердишьсЯ... ‘кажи мне, правду ли говорЯт,  что
твоЯ бабка... как бы это выразитьсЯ?..
   - ЉолдуньЯ? - спокойно помогла мне ЋлесЯ.
   - Ќет... Ќе колдуньЯ... - замЯлсЯ Я. - Ќу да, если хочешь - колдуньЯ...
Љонечно, ведь мало ли что болтают... Џочему ей  просто-напросто  не  знать
каких-нибудь трав, средств, заговоров?.. ‚прочем, если тебе это неприЯтно,
ты можешь не отвечать.
   - Ќет, отчего же, - отозвалась она просто, - что ж тут неприЯтного? „а,
она, правда, колдуньЯ. Ќо только теперь она стала  стара  и  уж  не  может
делать того, что делала раньше.
   - —то же она умела делать? - полюбопытствовал Я.
   -  ђазное.  ‹ечить  умела,  от  зубов  пользовала,  руду  заговаривала,
отчитывала, если кого бешенаЯ собака укусит или змеЯ,  клады  указывала...
да всего и не перечислишь.
   - ‡наешь что, ЋлесЯ?.. ’ы менЯ извини, а Я ведь этому  всему  не  верю.
Ќу, будь со мною откровенна, Я тебЯ никому не выдам: ведь все это  -  одно
притворство, чтобы только людей морочить?
   Ћна равнодушно пожала плечами.
   - „умайте, как хотите. Љонечно, бабу деревенскую обморочить  ничего  не
стоит, но вас бы Я не стала обманывать.
   - ‡начит, ты твердо веришь колдовству?
   - „а как же мне не верить? ‚едь у нас в роду чары... џ  и  сама  многое
умею.
   - ЋлесЯ, голубушка... …сли  бы  ты  знала,  как  мне  это  интересно...
Ќеужели ты мне ничего не покажешь?
   - Ћтчего же, покажу, если хотите, - с готовностью согласилась ЋлесЯ.  -
‘ейчас желаете?
   - „а, если можно, сейчас.
   - Ђ боЯтьсЯ не будете?
   - Ќу вот глупости. Ќочью, может быть, боЯлсЯ бы, а теперь еще светло.
   - •орошо. „айте мне руку.
   џ повиновалсЯ. ЋлесЯ быстро засучила рукав моего пальто  и  расстегнула
запонку у манжетки, потом достала из своего кармана  небольшой,  вершка  в
три, финский ножик и вынула его из кожаного чехла.
   - —то ты хочешь делать? - спросил Я, чувствуЯ, как во мне  шевельнулось
подленькое опасение.
   - Ђ вот сейчас... ‚едь вы же сказали, что не будете боЯтьсЯ!
   ‚друг рука ее сделала едва заметное  легкое  движение,  и  Я  ощутил  в
мЯкоти руки, немного выше  того  места,  где  щупают  пульс,  раздражающее
прикосновение острого лезвиЯ. Љровь тотчас  же  выступила  во  всю  ширину
пореза, полилась по руке и частыми  каплЯми  закапала  на  землю.  џ  едва
удержалсЯ от того, чтобы не крикнуть, но, кажетсЯ, побледнел.
   - Ќе бойтесь, живы останетесь, - усмехнулась ЋлесЯ.
   Ћна крепко обхватила рукой мою руку повыше раны и, низко склонившись  к
ней  лицом,  стала  быстро  шептать  что-то,  обдаваЯ  мою  кожу   горЯчим
прерывистым дыханием. Љогда же ЋлесЯ выпрЯмилась и разжала свои пальцы, то
на пораненном месте осталась только краснаЯ царапина.
   - Ќу что? „овольно с вас? - с лукавой улыбкой спросила она, прЯча  свой
ножик. - •отите еще?
   - Љонечно, хочу. ’олько, если бы можно было, не так уж  страшно  и  без
кровопролитиЯ, пожалуйста.
   - —то бы вам такое показать? - задумалась она. - Ќу хоть разве это вот:
идите впереди менЯ по дороге... ’олько, смотрите, не оборачивайтесь назад.
   - Ђ это не будет страшно?  -  спросил  Я,  стараЯсь  беспечной  улыбкой
прикрыть боЯзливое ожидание неприЯтного сюрприза.
   - Ќет, нет... ЏустЯки... €дите.
   џ пошел вперед, очень заинтересованный опытом, чувствуЯ за своей спиной
напрЯженный взглЯд  Ћлеси.  Ќо,  пройдЯ  около  двадцати  шагов,  Я  вдруг
споткнулсЯ на совсем ровном месте и упал ничком.
   - €дите, идите! - закричала ЋлесЯ. - Ќе оборачивайтесь! ќто ничего,  до
свадьбы заживет... „ержитесь крепче за землю, когда будете падать.
   џ пошел дальше. …ще десЯть шагов, и Я вторично растЯнулсЯ во весь рост.
   ЋлесЯ громко захохотала и захлопала в ладоши.
   - Ќу что? „овольны? - крикнула она, сверкаЯ  своими  белыми  зубами.  -
‚ерите теперь? Ќичего, ничего!.. Џолетели не вверх, а вниз.
   - Љак ты  это  сделала?  -  с  удивлением  спросил  Я,  отрЯхиваЯсь  от
приставших к моей одежде веточек и сухих травинок. - ќто не секрет?
   - ‚овсе не секрет. џ вам с удовольствием расскажу. ’олько  боюсь,  что,
пожалуй, вы не поймете... Ќе сумею Я объЯснить...
   џ действительно  не  совсем  понЯл  ее.  Ќо,  если  не  ошибаюсь,  этот
своеобразный фокус состоит в том, что она,  идЯ  за  мною  следом  шаг  за
шагом, нога в ногу, и неотступно глЯдЯ на менЯ, в то  же  времЯ  стараетсЯ
подражать  каждому,  самому  малейшему   моем   движению,   так   сказать,
отожествлЯет себЯ со мною.  ЏройдЯ  таким  образом  несколько  шагов,  она
начинает мысленно воображать на некотором расстоЯнии впереди менЯ веревку,
протЯнутую поперек дороги на аршин от земли. ‚ ту минуту, когда  Я  должен
прикоснутьсЯ  ногой  к  этой  воображаемой  веревке,  ЋлесЯ  вдруг  делает
падающее движение, и тогда, по ее словам,  самый  крепкий  человек  должен
непременно упасть... ’олько много  времени  спустЯ  Я  вспомнил  сбивчивое
объЯснение Ћлеси, когда читал отчет доктора арко об опытах, произведенных
им  над  двумЯ  пациентками  ‘альпетриера,  профессиональными  колдуньЯми,
страдавшими истерией. €  Я  был  очень  удивлен,  узнав,  что  французские
колдуньи из простонародьЯ прибегали в подобных случаЯх совершенно к той же
сноровке, какую пускала в ход хорошенькаЯ полесскаЯ ведьма.
   - Ћ! џ еще много чего умею, - самоуверенно заЯвила ЋлесЯ. - Ќапример, Я
могу нагнать на вас страх.
   - —то это значит?
   - ‘делаю так, что вам страшно станет. ‘идите вы,  например,  у  себЯ  в
комнате вечером, и вдруг на вас найдет ни с того ни с  сего  такой  страх,
что вы задрожите и оглЯнутьсЯ не посмеете.  ’олько  длЯ  этого  мне  нужно
знать, где вы живете, и раньше видеть вашу комнату.
   - Ќу, уж это  совсем  просто,  -  усомнилсЯ  Я.  -  Џодойдешь  к  окну,
постучишь, крикнешь что-нибудь.
   - Ћ нет, нет... џ буду в лесу в это времЯ, никуда из хаты  не  выйду...
Ќо Я буду сидеть и все думать, что вот Я иду по улице, вхожу  в  ваш  дом,
отворЯю двери, вхожу в вашу комнату... ‚ы сидите где-нибудь... ну  хоть  у
стола... Я подкрадываюсь к вам сзади тихонько... вы менЯ не  слышите...  Я
хватаю вас за  плечо  руками  и  начинаю  давить...  все  крепче,  крепче,
крепче... а сама глЯжу на вас... вот так - смотрите...
   …е тонкие брови вдруг сдвинулись, глаза в упор остановились  на  мне  с
грозным и притЯгивающим выражением, зрачки  увеличились  и  посинели.  Њне
тотчас же вспомнилась виденнаЯ мною в  Њоскве,  в  ’ретьЯковской  галерее,
голова Њедузы - работа уж не помню какого художника. Џод этим пристальным,
странным взглЯдом менЯ охватил холодный ужас сверхъестественного.
   - Ќу полно, полно, ЋлесЯ... будет, - сказал Я с деланным смехом. -  Њне
гораздо больше нравитсЯ, когда ты улыбаешьсЯ, - тогда у тебЯ такое  милое,
детское лицо.
   Њы пошли дальше. Њне  вдруг  вспомнилась  выразительность  и  даже  длЯ
простой девушки изысканность фраз в разговоре Ћлеси, и Я сказал:
   - ‡наешь, что менЯ удивлЯет в тебе,  ЋлесЯ?  ‚от  ты  выросла  в  лесу,
никого не видавши... —итать ты, конечно, тоже много не могла...
   - „а Я вовсе не умею и читать-то.
   - Ќу, тем более...  Ђ  между  тем  ты  так  хорошо  говоришь,  не  хуже
настоЯщей барышни. ‘кажи мне, откуда  у  тебЯ  это?  Џонимаешь,  о  чем  Я
спрашиваю?
   - „а, понимаю. ќто все от бабушки... ‚ы не глЯдите,  что  она  такаЯ  с
виду. “! ЉакаЯ она умнаЯ! ‚от, может быть, она  и  при  вас  разговоритсЯ,
когда побольше привыкнет... Ћна все знает, ну просто все на свете, про что
ни спросишь. Џравда, постарела она теперь.
   - ‡начит, она много видела на своем веку? Ћткуда  она  родом?  ѓде  она
раньше жила?
   ЉажетсЯ, эти вопросы не  понравились  Ћлесе.  Ћна  ответила  не  сразу,
уклончиво и неохотно:
   - Ќе знаю... „а она об этом и не любит говорить. …сли же когда и скажет
что, то всегда просит забыть и не вспоминать  больше...  Ќу,  однако,  мне
пора, - заторопилась ЋлесЯ, -  бабушка  будет  сердитьсЯ.  „о  свиданьЯ...
Џростите, имени вашего не знаю.
   џ назвалсЯ.
   - €ван ’имофеевич? Ќу, вот и отлично. ’ак до свиданьЯ, €ван ’имофеевич!
Ќе брезгуйте нашей хатой, заходите.
   Ќа прощанье Я протЯнул ей руку, и ее маленькаЯ  крепкаЯ  рука  ответила
мне сильным, дружеским пожатием.


        6

   ‘ этого днЯ Я стал частым гостем в избушке  на  курьих  ножках.  Љаждый
раз, когда Я приходил, ЋлесЯ встречала менЯ с своим  привычным  сдержанным
достоинством. Ќо всегда,  по  первому  невольному  движению,  которое  она
делала, увидев менЯ, Я замечал, что она радуетсЯ  моему  приходу.  ‘таруха
по-прежнему  не  переставала  бурчать  что-то  себе  под  нос,  но  Явного
недоброжелательства  не  выражала  благодарЯ  невидимому  длЯ   менЯ,   но
несомненному заступничеству внучки; также немалое влиЯние  в  благотворном
длЯ менЯ смысле оказывали приносимые мною  кое-когда  подарки:  то  теплый
платок, то банка вареньЯ, то бутылка вишневой наливки.  “  нас  с  Ћлесей,
точно по безмолвному обоюдному уговору, вошло в обыкновение, что она  менЯ
провожала до €риновского шлЯха, когда Я уходил домой. € всегда у нас в это
времЯ завЯзывалсЯ такой живой, интересный разговор, что мы  оба  старались
поневоле продлить дорогу, идЯ как можно тише безмолвными лесными опушками.
„ойдЯ до €риновского шлЯха, Я ее провожал обратно с полверсты, и все-таки,
прежде чем проститьсЯ,  мы  еще  долго  разговаривали,  стоЯ  под  пахучим
навесом сосновых ветвей.
   Ќе одна красота Ћлеси менЯ в ней очаровывала, но также  и  ее  цельнаЯ,
самобытнаЯ, свободнаЯ  натура,  ее  ум,  одновременно  Ясный  и  окутанный
непоколебимым наследственным суеверием, детски невинный, но и не  лишенный
лукавого кокетства красивой женщины. Ћна не  уставала  менЯ  расспрашивать
подробно  обо  всем,  что  занимало  и  волновало  ее  первобытное,  Яркое
воображение: о странах и народах, об ЯвлениЯх природы, об устройстве земли
и вселенной, об ученых людЯх, о  больших  городах...  Њногое  ей  казалось
удивительным, сказочным, неправдоподобным. Ќо Я  с  самого  начала  нашего
знакомства взЯл с нею такой серьезный, искренний и простой  тон,  что  она
охотно  принимала  на  бесконтрольную  веру  все  мои  рассказы.   €ногда,
затруднЯЯсь объЯснить ей что-нибудь, слишком, по моему мнению,  непонЯтное
длЯ ее полудикарской головы (а иной раз и самому мне не совсем  Ясное),  Я
возражал на ее жадные  вопросы:  "‚идишь  ли...  џ  не  сумею  тебе  этого
рассказать... ’ы не поймешь менЯ".
   ’огда она принималась менЯ умолЯть:
   - Ќет, пожалуйста,  пожалуйста,  Я  постараюсь...  ‚ы  хоть  как-нибудь
скажите... хоть и непонЯтно...
   Ћна принуждала менЯ пускатьсЯ в чудовищные сравнениЯ, в  самые  дерзкие
примеры, и если Я затруднЯлсЯ подыскать выражение, она сама  помогала  мне
целым дождем нетерпеливых  вопросов,  вроде  тех,  которые  мы  предлагаем
заике, мучительно застрЯвшему на одном слове.  €  действительно,  в  конце
концов ее гибкий, подвижный ум и свежее воображение торжествовали над моим
педагогическим бессилием. џ поневоле убеждалсЯ, что длЯ своей  среды,  длЯ
своего воспитаниЯ (или,  вернее  сказать,  отсутствиЯ  его)  она  обладала
изумительными способностЯми.
   Ћднажды Я вскользь упомЯнул  что-то  про  Џетербург.  ЋлесЯ  тотчас  же
заинтересовалась:
   - —то такое Џетербург? Њестечко?
   - Ќет, это не местечко; это самый большой русский город.
   - ‘амый большой? ‘амый, самый, что ни на есть? €  больше  его  нету?  -
наивно пристала она ко мне.
   - Ќу да... ’ам все главное начальство живет... господа большие...  „ома
там все каменные, деревЯнных нет.
   - “ж, конечно, гораздо больше нашей ‘тепани? - уверенно спросила ЋлесЯ.
   - Ћ да... немножко побольше... так, раз в пЯтьсот. ’ам такие есть дома,
в которых в каждом народу живет вдвое больше, чем во всей ‘тепани.
   - Ђх, боже мой! Љакие же это дома? - почти в испуге спросила ЋлесЯ.
   Њне пришлось, по обыкновению, прибегнуть к сравнению.
   - “жасные дома. ‚ пЯть, в шесть, а то и  семь  этажей.  ‚идишь  вот  ту
сосну?
   - ‘амую большую? ‚ижу.
   - ’ак вот такие высокие дома. € сверху донизу набиты людьми. †ивут  эти
люди в маленьких конурках, точно птицы в  клетках,  человек  по  десЯти  в
каждой, так что всем и воздуху-то не хватает. Ђ другие  внизу  живут,  под
самой землей, в сырости и холоде; случаетсЯ, что солнца у себЯ  в  комнате
круглый год не видЯт.
   - Ќу, уж Я б ни за что не променЯла своего леса на ваш город, - сказала
ЋлесЯ, покачав головой. - џ  и  в  ‘тепань-то  приду  на  базар,  так  мне
противно сделаетсЯ. ’олкаютсЯ,  шумЯт,  бранЯтсЯ...  €  такаЯ  менЯ  тоска
возьмет за лесом, - так бы бросила все и без  оглЯдки  побежала...  Ѓог  с
ним, с городом вашим, не стала бы Я там жить никогда.
   - Ќу, а если твой муж будет из города? - спросил Я с легкой улыбкой.
   …е брови нахмурились, и тонкие ноздри дрогнули.
   - ‚от еще! - сказала она с пренебрежением. - Ќикакого мне мужа не надо.
   - ќто ты теперь только так говоришь, ЋлесЯ. Џочти  все  девушки  то  же
самое говорЯт и все же  замуж  выходЯт.  Џодожди  немного:  встретишьсЯ  с
кем-нибудь, полюбишь - тогда не только в город, а  на  край  света  с  ним
пойдешь.
   - Ђх, нет, нет... пожалуйста, не будем об этом, - досадливо отмахнулась
она. - Ќу к чему этот разговор?.. Џрошу вас, не надо.
   - ЉакаЯ ты смешнаЯ, ЋлесЯ. Ќеужели ты думаешь, что никогда в  жизни  не
полюбишь мужчину? ’ы - такаЯ молодаЯ, красиваЯ, сильнаЯ. …сли в тебе кровь
загоритсЯ, то уж тут не до зароков будет.
   - Ќу что ж - и полюблю! - сверкнув глазами, с вызовом ответила ЋлесЯ. -
‘прашиватьсЯ ни у кого не буду...
   - ‘тало быть, и замуж пойдешь, - поддразнил Я.
   - ќто вы, может быть, про церковь говорите? - догадалась она.
   - Љонечно, про церковь... ‘вЯщенник вокруг аналоЯ будет водить,  дьЯкон
запоет "€саиЯ ликуй", на голову тебе наденут венец...
   ЋлесЯ опустила веки и со слабой улыбкой отрицательно покачала головой.
   - Ќет, голубчик... Њожет быть, вам и не  понравитсЯ,  что  Я  скажу,  а
только у нас в роду никто не венчалсЯ: и мать и бабка без этого прожили...
Ќам в церковь и заходить-то нельзЯ...
   - ‚се из-за колдовства вашего?
   - „а, из-за нашего колдовства, -  со  спокойной  серьезностью  ответила
ЋлесЯ. - Љак же Я посмею в церковь показатьсЯ, если уже от самого рождениЯ
моЯ душа продана _ему_.
   - ЋлесЯ... ЊилаЯ... Џоверь мне, что ты сама  себЯ  обманываешь...  ‚едь
это дико, это смешно, что ты говоришь.
   Ќа лице Ћлеси опЯть показалось уже  замеченное  мною  однажды  странное
выражение   убежденной   и   мрачной   покорности   своему   таинственному
предназначению.
   - Ќет, нет... ‚ы этого не можете понЯть, а Я это чувствую... ‚от здесь,
- она крепко притиснула руку к груди, - в  душе  чувствую.  ‚есь  наш  род
проклЯт во веки веков. „а вы посудите сами: кто же нам  помогает,  как  не
_он_? ђазве может простой человек сделать то, что Я могу? ‚сЯ наша сила от
_него_ идет.
   € каждый раз наш  разговор,  едва  коснувшись  этой  необычайной  темы,
кончалсЯ подобным образом. Ќапрасно  Я  истощал  все  доступные  пониманию
Ћлеси доводы, напрасно говорил в простои форме о гипнотизме, о внушении, о
докторах-психиатрах и об индийских факирах, напрасно старалсЯ объЯснить ей
физиологическим  путем  некоторые  из  ее  опытов,  хотЯ   бы,   например,
заговаривание крови, которое так просто достигаетсЯ искусным  нажатием  на
вену, - ЋлесЯ, такаЯ доверчиваЯ  ко  мне  во  всем  остальном,  с  упрЯмой
настойчивостью опровергала все мои  доказательства  и  объЯснениЯ...  "Ќу,
хорошо, хорошо, про заговор крови Я вам, так и быть,  подарю,  -  говорила
она, возвышаЯ голос в увлечении спора - а откуда же другое беретсЯ?  ђазве
Я одно только и знаю, что кровь заговаривать? •отите, Я вам  в  один  день
всех мышей и тараканов выведу из хаты? •отите, Я в два днЯ вылечу  простой
водой самую сильную  огневицу,  хоть  бы  все  ваши  доктора  от  больного
отказались? •отите, Я сделаю так, что вы какое-нибудь  одно  слово  совсем
позабудете? Ђ сны почему Я разгадываю? Ђ будущее почему узнаю?"
   ЉончалсЯ этот спор всегда  тем,  что  и  Я  и  ЋлесЯ  умолкали  не  без
внутреннего раздражениЯ друг против друга. „ействительно, длЯ  многого  из
ее черного искусства Я не умел найти объЯснениЯ в своей небольшой науке. џ
не знаю и не могу сказать, обладала ли ЋлесЯ и половиной тех  секретов,  о
которых говорила с такой наивной верой, но то, чему Я  сам  бывал  нередко
свидетелем,  вселило  в  менЯ  непоколебимое  убеждение,  что  Ћлесе  были
доступны те бессознательные, инстинктивные,  туманные,  добытые  случайным
опытом, странные знаниЯ, которые, опередив точную науку на целые столетиЯ,
живут, перемешавшись со смешными и дикими поверьЯми, в  темной,  замкнутой
народной массе, передаваЯсь как величайшаЯ тайна из поколениЯ в поколение.
   ЌесмотрЯ на резкое разногласие  в  этом  единственном  пункте,  мы  все
сильнее и крепче привЯзывались друг к другу. Ћ любви между  нами  не  было
сказано еще ни слова, но быть вместе длЯ нас уже сделалось потребностью, и
часто в молчаливые минуты, когда  наши  взглЯды  нечаЯнно  и  одновременно
встречались, Я видел, как увлажнЯлись глаза Ћлеси и как  билась  тоненькаЯ
голубаЯ жилка у нее на виске...
   ‡ато мои отношениЯ с џрмолой совсем испортились. „лЯ него, очевидно, не
были тайной мои посещениЯ избушки на курьих ножках и вечерние  прогулки  с
Ћлесей: он всегда с удивительной точностью  знал  все,  что  происходит  в
_его_ лесу. ‘ некоторого времени Я заметил, что он начинает избегать менЯ.
…го черные глаза следили за мною издали с упреком и неудовольствием каждый
раз, когда Я собиралсЯ идти в лес, хотЯ порицаниЯ своего он не  высказывал
ни одним словом. Ќаши комически серьезные занЯтиЯ  грамотой  прекратились.
…сли же Я иногда вечером звал џрмолу учитьсЯ, он только махал рукой.
   - Људа там! Џустое это дело, паныч, - говорил он с ленивым презрением.
   Ќа охоту мы тоже перестали ходить. ‚сЯкий раз, когда Я подымал об  этом
разговор, у џрмолы находилсЯ какой-нибудь предлог длЯ отказа: то  ружье  у
него не исправно, то собака больна, то ему  самому  некогда.  "Ќема  часу,
паныч... нужно пашню сегоднЯ орать", - чаще всего отвечал  џрмола  на  мое
приглашение, в Я отлично знал, что он вовсе  не  будет  "орать  пашню",  а
проведет целый день около монополии в сомнительной надежде  на  чье-нибудь
угощение. ќта безмолвнаЯ, затаеннаЯ вражда начинала менЯ утомлЯть, и Я уже
подумывал о том, чтобы отказатьсЯ от услуг  џрмолы,  воспользовавшись  длЯ
этого первым подходЯщим предлогом...  ЊенЯ  останавливало  только  чувство
жалости  к  его  огромной  нищей  семье,  которой  четыре  рублЯ  џрмолова
жалованьЯ помогали не умереть с голода.


        7

   Ћднажды, когда Я, по обыкновению, пришел перед  вечером  в  избушку  на
курьих ножках, мне сразу бросилось в глаза удрученное настроение  духа  ее
обитательниц. ‘таруха сидела с ногами на постели и, сгорбившись,  обхватив
голову руками, качалась взад и вперед и что-то невнЯтно бормотала. Ќа  мое
приветствие она не обратила  никакого  вниманиЯ.  ЋлесЯ  поздоровалась  со
мной, как и всегда, ласково, но разговор у нас  не  вЯзалсЯ.  Џо-видимому,
она слушала менЯ рассеЯнно и отвечала невпопад. Ќа ее красивом лице лежала
тень какой-то беспрестанной внутренней заботы.
   - џ вижу,  у  вас  случилось  что-то  нехорошее,  ЋлесЯ,  -  сказал  Я,
осторожно прикасаЯсь рукой к ее руке, лежавшей на скамейке.
   ЋлесЯ  быстро  отвернулась  к  окну,  точно  разглЯдываЯ  там  что  Ћна
старалась казатьсЯ спокойной, но ее брови сдвинулись и задрожали,  а  зубы
крепко прикусили нижнюю губу.
   - Ќет... что же у нас могло  случитьсЯ  особенного?  -  произнесла  она
глухим голосом. - ‚се как было, так и осталось.
   -  ЋлесЯ,  зачем  ты  говоришь  мне  неправду?  ќто  нехорошо  с  твоей
стороны... Ђ Я было думал, что мы с тобой совсем друзьЯми стали.
   - Џраво же, ничего нет... ’ак... свои заботы, пустЯчные...
   - Ќет, ЋлесЯ, должно быть, не пустЯчные. Џосмотри -  ты  сама  на  себЯ
непохожа сделалась.
   - ќто вам так кажетсЯ только.
   - Ѓудь же со мной откровенна, ЋлесЯ. Ќе знаю, смогу ли Я  тебе  помочь,
но, может быть, хоть совет какой-нибудь дам...  Ќу  наконец,  просто  тебе
легче станет, когда поделишьсЯ горем.
   - Ђх, да правда, не стоит и говорить об этом, - с нетерпением возразила
ЋлесЯ. - Ќичем вы тут нам не можете пособить.
   ‘таруха вдруг с небывалой горЯчностью вмешалась в наш разговор:
   - —его ты фордыбачишьсЯ, дурочка! ’ебе дело говорЯт, а ты  нос  дерешь.
’очно умнее тебЯ и на свете-то нет никого. Џозвольте, господин, Я вам  всю
эту историю расскажу по порЯдку, - повернулась она в мою сторону.
   ђазмеры  неприЯтности  оказались  гораздо  значительнее,  чем   Я   мог
предположить из слов гордой Ћлеси.  ‚чера  вечером  в  избушку  на  курьих
ножках заезжал местный урЯдник.
   - ‘начала-то он  честь  честью  сел  и  водки  потребовал,  -  говорила
Њануйлиха, - а потом и пошел и  пошел.  "‚ыбирайсЯ,  говорит,  из  хаты  в
двадцать четыре часа  со  всеми  своими  потрохами.  …сли,  говорит,  Я  в
следующий раз приеду и застану тебЯ здесь, так и знай,  не  миновать  тебе
этапного порЯдка. Џри двух, говорит, солдатах отправлю тебЯ,  анафему,  на
родину". Ђ моЯ родина, батюшка,  далекаЯ,  город  Ђмченск...  “  менЯ  там
теперь и души знакомой нет, да и пачпорта  наши  просрочены-распросрочены,
да еще к тому неисправные. Ђх ты, господи, несчастье мое!
   - Џочему же он раньше позволЯл тебе жить, а только теперь надумалсЯ?  -
спросил Я.
   - „а вот поди ж ты... Ѓрехал он что-то  такое,  да  Я,  признатьсЯ,  не
понЯла. ‚идишь, какое дело: хибарка эта, вот в которой мы живем, не  наша,
а помещичьЯ. ‚едь мы раньше с Ћлесей на селе жили, а потом...
   - ‡наю, знаю, бабушка, слышал об этом... Њужики на тебЯ рассердились...
   - Ќу вот это самое. џ тогда у старого помещика,  господина  Ђбросимова,
эту халупу выпросила. Ќу, а теперь будто бы  купил  лес  новый  помещик  и
будто бы хочет он какие-то болота, что ли, сушить. ’олько чего ж  Я-то  им
помешала?
   - Ѓабушка,  а  может  быть,  все  это  вранье  одно?  -  заметил  Я.  -
Џросто-напросто урЯднику "красненькую" захотелось получить.
   - „авала, родной, давала. Ќе бере-ет! ‚от историЯ...  —етвертной  билет
давала, не берет... Људ-да тебе! ’ак на  менЯ  вызверилсЯ,  что  Я  уж  не
знала, где стою. ‡аладил в одну душу: "‚он ди вон!" —то ж мы теперь делать
будем, сироты мы несчастные! Ѓатюшка родимый, хотЯ бы ты  нам  чем  помог,
усовестил  бы  его,  утробу  ненасытную.  ‚ек  бы,  кажетсЯ,   была   тебе
благодарна.
   - Ѓабушка! - укоризненно, с расстановкой произнесла ЋлесЯ.
   - —его там - бабушка! - рассердилась старуха. -  џ  тебе  уже  двадцать
пЯтый год - бабушка. —то же, по-твоему, с сумой лучше идти? Ќет, господин,
вы ее не слушайте. “ж будьте милостивы, если можете сделать, то сделайте.
   џ в неопределенных  выражениЯх  обещал  похлопотать,  хотЯ,  по  правде
сказать, надежды было мало.  …сли  уж  наш  урЯдник  отказывалсЯ  "взЯть",
значит, дело было слишком серьезное. ‚ этот вечер ЋлесЯ простилась со мной
холодно и, против обыкновениЯ, не  пошла  менЯ  провожать.  џ  видел,  что
самолюбиваЯ девушка сердитсЯ  на  менЯ  за  мое  вмешательство  и  немного
стыдитсЯ бабушкиной плаксивости.


        8

   Ѓыло серенькое теплое утро. “же несколько раз принималсЯ идти  крупный,
короткий, благодатный дождь, после которого на глазах растет молодаЯ трава
и вытЯгиваютсЯ новые побеги. Џосле дождЯ на  минутку  выглЯдывало  солнце,
обливаЯ радостным сверканием облитую дождем  молодую,  еще  нежную  зелень
сиреней, сплошь наполнЯвших мой  палисадник;  громче  становилсЯ  задорный
крик воробьев на рыхлых  огородных  грЯдках;  сильнее  благоухали  клейкие
коричневые почки тополЯ. џ сидел у стола и чертил план лесной дачи,  когда
в комнату вошел џрмола.
   - …сть врЯдник, - проговорил он мрачно.
   “ менЯ в эту минуту совсем вылетело из головы  отданное  мною  два  днЯ
тому назад приказание уведомить менЯ в случае приезда урЯдника, и Я  никак
не мог сразу сообразить, какое отношение имеет в настоЯщую минуту  ко  мне
этот представитель власти.
   - —то такое? - спросил Я в недоумении.
   - ѓоворю, что врЯдник приехал, -  повторил  џрмола  тем  же  враждебным
тоном, который он вообще принЯл со мною за последние дни. - ‘ейчас Я видел
его на плотине. ‘юда едет.
   Ќа улице послышалось тарахтение колес. џ поспешно  бросилсЯ  к  окну  и
отворил его. „линный, худой, шоколадного цвета мерин,  с  отвислой  нижней
губой и обиженной мордой, степенной рысцой влек высокую трЯскую  плетушку,
с которой он был соединен при помощи одной лишь оглобли, - другую  оглоблю
заменЯла толстаЯ веревка (злые уездные Языки уверЯли, что урЯдник  нарочно
завел этот печальный "выезд"  длЯ  пресечениЯ  всевозможных  нежелательных
толкований). “рЯдник сам правил лошадью, занимаЯ своим  чудовищным  телом,
облеченным в серую шинель щегольского офицерского сукна, оба сиденьЯ.
   - Њое почтение, …впсихий  Ђфриканович!  -  крикнул  Я,  высовываЯсь  из
окошка.
   - Ђ-а,  мое  почтенье-с!  Љак  здоровьице?  -  отозвалсЯ  он  любезным,
раскатистым начальническим баритоном.
   Ћн сдержал мерина и, прикоснувшись выпрЯмленной ладонью к  козырьку,  с
тЯжеловесной грацией наклонил вперед туловище.
   - ‡айдите на минуточку. “ менЯ к вам делишко одно есть.
   “рЯдник широко развел руками и затрЯс головой.
   - Ќе могу-с! Џри исполнении служебных обЯзанностей.  …ду  в  ‚олошу  на
мертвое тело - утопленник-с.
   Ќо Я уже знал слабые стороны …впсихиЯ Ђфрикановича и  потому  сказал  с
деланным равнодушием:
   - †аль, жаль...  Ђ  Я  из  экономии  графа  ‚орпелЯ  добыл  пару  таких
бутылочек...
   - Ќе могу-с. „олг службы...
   - Њне буфетчик по знакомству продал. Ћн их в погребе, как детей родных,
воспитывал... ‡ашли бы... Ђ Я вашему коньку овса прикажу дать.
   - ‚едь вот вы какой, право, - с упреком  сказал  урЯдник.  -  ђазве  не
знаете, что служба прежде всего?.. Ђ они с чем, эти бутылки-то? ‘ливЯнка?
   - Љакое сливЯнка! - махнул Я рукой. - ‘тарка, батюшка, вот что!
   - Њы, признатьсЯ, уж подзакусили, - с сожалением почесал щеку  урЯдник,
невероЯтно сморщив при этом лицо.
   џ продолжал с прежним спокойствием:
   - Ќе знаю, правда ли, но буфетчик божилсЯ, что ей двести лет.  ‡апах  -
прЯмо как коньЯк, и самой Янтарной желтизны.
   - ќх! —то вы со  мной  делаете!  -  воскликнул  в  комическом  отчаЯнии
урЯдник. - Љто же у менЯ лошадь-то примет?
   ‘тарки у менЯ действительно оказалось  несколько  бутылок,  хотЯ  и  не
такой древней, как Я  хвасталсЯ,  но  Я  рассчитывал,  что  сила  внушениЯ
прибавит ей несколько десЯтков лет... ‚о всЯком случае, это была подлиннаЯ
домашнЯЯ, ошеломлЯющаЯ старка,  гордость  погреба  разорившегосЯ  магната.
(…впсихий Ђфриканович, который происходил из духовных, немедленно выпросил
у менЯ бутылку на случай, как он выразилсЯ, могущего произойти простудного
заболеваниЯ...) € закуска у менЯ нашлась гастрономическаЯ: молодаЯ редиска
со свежим, только что сбитым маслом.
   - Ќу-с, а дельце-то ваше какого сорта?  -  спросил  после  пЯтой  рюмки
урЯдник, откинувшись на спинку затрещавшего под ним старого кресла.
   џ принЯлсЯ излагать ему  положение  бедной  старухи,  упомЯнул  про  ее
беспомощность и отчаЯние, вскользь прошелсЯ насчет  ненужного  формализма.
“рЯдник слушал менЯ  с  опущенной  вниз  головой,  методически  очищаЯ  от
корешков красную, упругую, Ядреную редиску и пережевываЯ ее  с  аппетитным
хрустением. €зредка он быстро вскидывал на менЯ  равнодушные,  мутные,  до
смешного маленькие и голубые глаза, но на его красной огромной  физиономии
Я не мог ничего прочесть: ни сочувствиЯ, ни сопротивлениЯ. Љогда Я наконец
замолчал, он только спросил:
   - Ќу, так чего же вы от менЯ хотите?
   - Љак  чего?  -  заволновалсЯ  Я.  -  ‚никните  же,  пожалуйста,  в  их
положение. †ивут две бедные, беззащитные женщины...
   - € одна из них прЯмо бутон садовый! - ехидно вставил урЯдник.
   - Ќу уж там бутон или не бутон - это дело девЯтое. Ќо почему,  скажите,
вам и не принЯть в них участиЯ? Ѓудто бы вам уж так к спеху  требуетсЯ  их
выселить? Ќу хоть подождите немного, покамест Я сам у помещика  похлопочу.
—ем вы рискуете, если подождете с месЯц?
   - Љак чем Я рискую-с?! - взвилсЯ с кресла урЯдник. - Џомилуйте, да всем
рискую, и прежде всего  службой-с.  Ѓог  его  знает  каков  этот  господин
€льЯшевич, новый помещик. Ђ может быть, каверзник-с... из таких,  которые,
чуть что, сейчас бумажку, перышко и доносик  в  Џетербург-с?  “  нас  ведь
бывают и такие-с!
   џ попробовал успокоить расходившегосЯ урЯдника:
   - Ќу полноте, …впсихий Ђфриканович. ‚ы преувеличиваете  все  это  дело.
Ќаконец что же? ‚едь риск риском, а благодарность все-таки благодарностью.
   - ”ью-ю-ю! - протЯжно свистнул урЯдник и глубоко засунул руки в карманы
шаровар. - ’оже благодарность называетсЯ!  —то  же  вы  думаете,  Я  из-за
каких-нибудь  двадцати  пЯти  рублей  поставлю  на  карту  свое  служебное
положение? Ќет-с, это вы обо мне плохо понимаете.
   - „а что вы горЯчитесь, …впсихий Ђфриканович? ‡десь вовсе  не  в  сумме
дело, а просто так... Ќу хоть по человечеству...
   - Џо  че-ло-ве-че-ству