асла в огонь.
     --  Ќо  прежде  чем вы  с  ним разделаетесь,  он  добьетсЯ  своего,  --
пророчески заметила Њириам. -- Ћн вам задал задачу, и вам придетсЯ исполнить
ее.
     -- € она заключаетсЯ?.. -- спросил Џилат.
     -- ‚ казни этого рыбака.
     Џилат упрЯмо покачал головой, и жена его вскричала:
     -- Ќет!  Ќет! ќто была бы позорнаЯ несправедливость! —еловек никому  не
сделал зла. Ћн ничем не погрешил против ђима!
     Ћна умолЯюще взглЯнула на Џилата, который продолжал кивать головой.
     -- Џусть  они  сами  снимают  ему  голову, как  это  сделал Ђнтипа,  --
проворчал  он. --  Ќе  в  рыбаке  вопрос. Ќо  Я  не  желаю  быть орудием  их
махинаций. …сли они должны уничтожить его, пусть уничтожают. ќто их дело!
     -- Ќо ведь ты не допустишь этого? -- горЯчо воскликнула жена Џилата.
     -- џ не оберусь хлопот объЯснЯтьсЯ с ’иверием,  если стану вмешиватьсЯ,
-- был его ответ.
     -- —то бы  там ни  было, --  заметила  Њириам, -- тебе придетсЯ  писать
объЯснениЯ, и  скоро:  €исус уже  прибыл в  €ерусалим, и с ним несколько его
рыбаков.
     Џилат не смог скрыть раздражениЯ, вызванного этим известием.
     --  Њне неинтересны его передвижениЯ,  -- объЯвил он.  -- Ќадеюсь,  что
никогда не увижу его!
     --  Џоверь, что  •анан разыщет его длЯ  тебЯ, -- отвечала  Њириам, -- и
приведет к твоим воротам!
     Џилат  пожал  плечами.  Ќа  этом   беседа  закончилась.   †ена  Џилата,
озабоченнаЯ и взволнованнаЯ, позвала Њириам в свои внутренние покои, так что
мне ничего  не  оставалось делать, как лечь в  постель и  заснуть под  гул и
жужжание города помешанных.

     ‘обытиЯ  быстро  развивались.  ‡а ночь атмосфера  в  городе еще  больше
накалилась.  ‚ полдень, когда  Я  поехал с полдюжиной моих людей, улицы были
полны народа, и он расступалсЯ передо мной с большей неохотой, чем когда  бы
то ни было. …сли  бы взглЯды могли убивать, то Я в этот день был бы погибший
человек. Ћни  открыто  плевали  при виде  менЯ, и  отовсюду ко  мне  неслось
ворчанье и крики.
     џ был не столько предметом удивлениЯ, сколько ненависти, тем более, что
на  мне  были латы римлЯнина. Ѓудь это  в другом городе, Я бы приказал  моим
людЯм  разогнать ножнами этих ревущих фанатиков. Ќо это был €ерусалим в жару
лихорадки, это был  народ,  неспособный  отделить  идею государства от  идеи
Ѓога.
     ‘аддукей  •анан  хорошо сделал  свое  дело!  —то бы  он  и синедрион ни
говорили о внутреннем положении, Ясно было  --  черни хорошо втолковали, что
виной всему ђим.
     ‚добавок Я встретилсЯ  с Њириам. Ћна шла пешком  в сопровождении  одной
только  женщины.  ‚ такое смутное  времЯ ей не следовало  одеватьсЯ так, как
подобало ее положению. —ерез сестру она была родственницей  Ђнтипы, которого
мало кто  любил.  Џоэтому она оделась очень  скромно  и  закрыла лицо, чтобы
сойти за  женщину из  народа. Ќо  от моих глаз она  не могла  скрыть  своего
стройного  стана,  своей осанки и  походки,  настолько непохожей  на походку
других женщин.
     Њы  могли  даже  обменЯтьсЯ несколькими торопливыми словами, ибо  в  то
мгновение  нам  загородили  дорогу  и  моих  людей  с  лошадьми  стеснили  и
затолкали. Њириам укрылась в углу стены дома.
     -- —то ж, они уже поймали рыбака? -- спросил Я.
     -- Ќет, но  он за  городской стеной.  Ћн въехал  в €ерусалим  на  осле,
предшествуемый  и сопровождаемый толпами, и  некоторые глупцы приветствовали
его царем израильским.  ќто предлог, которым  •анан не замедлит  припереть к
стенке Џилата. € хотЯ  он  еще не арестован,  приговор ему уже написан. ќтот
рыбак -- погибший человек!
     -- Џилат не станет арестовывать его!
     Њириам покачала головой.
     -- Ћб этом позаботитсЯ •анан! Ћни приведут его  в синедрион. € приговор
будет -- смерть. ‚ероЯтно, его побьют камнЯми.
     -- Ќо синедрион не имеет права казнить!
     --  €исус  -- не римлЯнин!  -- ответила она.  --  Ћн иудей!  Џо законам
’алмуда он подлежит смерти, ибо богохульно преступил закон.
     џ продолжал качать головой.
     -- ‘инедрион не имеет права.
     -- Џилат желает, чтобы он присвоил себе это право.
     -- Ќо ведь тут  вопрос в законности, -- настаивал Я. -- ‚едь ты знаешь,
как римлЯне придирчивы на этот счет!
     -- ‚  таком  случае •анан  обойдет этот вопрос,  --  улыбнулась она, --
заставит Џилата распЯть его. € в том и в другом случае все пройдет гладко.
     ЌахлынувшаЯ  волна народа  смЯла наших  коней  и  нас  самих.  Љакой-то
фанатик упал,  мой  конь  попЯтилсЯ  и  чуть не  упал,  топча  его.  —еловек
вскрикнул, и громкие угрозы по моему  адресу превратились в сплошной рев. Ќо
Я через плечо успел крикнуть Њириам:
     --  ‚ы жестоки  с человеком, который,  по вашим  же  словам,  никому не
сделал зла!
     --  џ жестока к тому  злу, которое произойдет от него,  останьсЯ  он  в
живых, -- отвечала она.
     џ едва уловил ее слова, ибо ко мне бросилсЯ человек, схватил узду моего
конЯ и  мою ногу  и попыталсЯ стащить менЯ  с лошади. Ќаклонившись вперед, Я
ударил его по щеке. ђука моЯ закрыла ему все лицо,  удар опустилсЯ с большой
силой.  †ители €ерусалима  не  привыкли к хорошим затрещинам.  џ часто потом
задавал себе вопрос, не сломал ли Я этому субъекту шею...
     џ встретил Њириам на следующий день.  Њы встретились  во дворе Џилатова
дворца. Ћна, казалось, находилась в  каком-то сне. …два ли ее глаза заметили
менЯ. …два ли она узнала менЯ. Ћна имела такой странный вид, взор ее был так
туманен и рассеЯн,  что она мне напомнила прокаженных, которые были исцелены
однажды передо мною в ‘амарии.
     ‘делав  усилие, она овладела собою, но чисто внешним  образом. ‚ глазах
ее  застыла непередаваемаЯ мысль.  Ќикогда еще  Я не  видел у  женщины таких
глаз!
     Ћна  бы  прошла мимо менЯ, не  поздоровавшись  со  мной, если  бы Я  не
загородил ей дороги.  Ћстановившись,  она  машинально пробормотала несколько
слов,  но  глаза  ее глЯдели  как бы  сквозь  менЯ,  куда-то  вдаль,  словно
зачарованные каким-то видением.
     -- џ видела его, ‹одброг, -- прошептала она. -- џ видела его!
     -- „а помогут ему боги, чтобы это не сглазило его, кто бы он ни был! --
засмеЯлсЯ Я.
     Ћна не обратила вниманиЯ на мою неуместную  шутку и хотела пройти, но Я
опЯть загородил ей дорогу.
     --  „а  кто он  такой?  -- спрашивал  Я.  -- Љто-нибудь  воскресший  из
мертвых, чтобы наполнить таким странным светом твои глаза?
     -- —еловек, воскресавший из мертвых других! -- отвечала она. -- €стинно
верю  Я, что он, €исус, воскрешал мертвых! Ћн  --  кнЯзь света, сын Ѓожий! џ
видела его. €стинно верю, что он сын Ѓожий!
     џ  мало  вынес  из  ее  слов,  кроме  того,  что  она  встретила  этого
странствующего рыбака и заразилась его безумием, ибо это была  не та Њириам,
котораЯ называла  его  Язвой  и  требовала,  чтобы его истребили, как всЯкую
Язву!
     -- Ћн околдовал тебЯ! -- гневно воскликнул Я.
     ѓлаза ее как  будто увлажнились, и взор  стал более глубоким, когда она
утвердительно кивнула головой.
     -- Ћ,  ‹одброг, его  чары не поддаютсЯ  никакому описанию! ‘тоит только
взглЯнуть на него -- и ты поймешь, что это сама душа доброты и милосердиЯ! џ
видела его! џ  слышала его! џ раздам все  свое  имение бедным и  последую за
ним.
     ‘только  было уверенности  в  ее тоне,  что Я  ей поверил, как  поверил
изумлению самарийских прокаженных, глЯдевших на  свое исцеленное тело; и мне
стало  досадно,  что такаЯ  великаЯ женщина так  легко свихнулась  благодарЯ
какому-то бродЯчему незнакомцу.
     -- Ќу  и следуй  за ним, -- насмешливо ответил Я.  -- Ѓез сомнениЯ,  ты
наденешь венец, когда он завоюет свое царство!
     Ћна  утвердительно кивнула головой, а мне захотелось ударить ее  за это
безумие. џ отодвинулсЯ в сторону, и она медленно прошла мимо, бормоча:
     -- …го  царство  не  здесь: он сын „авидов. Ћн  сын Ѓожий. Ћн тот,  кем
именовал себЯ, в нем все то, что говорили о нем великого и доброго.

     -- Њудрец  с ‚остока!  --  хихикнул  Џилат.  --  Ћн  мыслитель --  этот
неграмотный рыбак. џ разузнал о нем  все. “ менЯ самые свежие донесениЯ. …му
нет надобности  творить  чудеса! Ћн переспорил  самых  редких  софистов. Ћни
расставили ему западни, а он посмеЯлсЯ над их западнЯми. ‚от. послушай!
     € он  рассказал мне, как €исус привел  в смЯтение своих недругов, когда
те привели ему на суд женщину, уличенную в прелюбодеЯнии.
     --  Ђ подати! --  ликовал Џилат. -- "‚оздайте кесарево кесарю, а  Ѓожие
Ѓогу!" -- ответил он им. ќту штуку  подстроил  •анан  --  а  он разрушил его
планы!  Ќаконец-то  поЯвилсЯ  иудей,  понимающий   наш  римский   взглЯд  на
государство!

     ‡атем Я  увидел  жену Џилата. ‡аглЯнув ей  в глаза, Я понЯл, после того
как видел Њириам, что и эта женщина видела чудесного рыбака.
     -- ‚ нем  божество, -- прошептала она мне. --  ‚ нем чувствуетсЯ  бытие
Ѓожие!
     -- „а  разве он Ѓог?  -- тихонько спросил Я, ибо нужно  было что-нибудь
сказать.
     Ћна покачала головой.
     --  џ не  знаю. Ћн не  говорил этого. Ќо  одно Я  знаю: из такого теста
лепЯтсЯ боги!
     "‡аклинатель  женщин", --  решил  Я про  себЯ,  уходЯ  от  жены Џилата,
погруженной в мечты и видениЯ.
     Џоследние дни известны  всем, читающим эти  строки. и вот  в эти дни  Я
узнал, что  €исус был  также  заклинателем  мужчин. Ћн очаровал  Џилата!  Ћн
очаровал менЯ!
     Џосле того, как  •анан отослал €исуса к Љаиафе и синедрион, собравшийсЯ
в доме  Љаиафы, осудил  €исуса  на  смерть, €исус, в  сопровождении  ревущей
толпы, был отправлен к Џилату.
     Џилат,  и в своих интересах, и в интересах ђима, не  хотел казнить его.
Џилат мало интересовалсЯ рыбаком и очень был заинтересован в сохранении мира
и  порЯдка.  —то  значила  длЯ Џилата человеческаЯ жизнь?  €ли  жизни многих
людей?  ‚  ђиме он прошел  железную школу, и правители, которых  ђим посылал
управлЯть покоренными народами, были люди железные. Џилат думал и чувствовал
правительственными абстракциЯми. € все  же Џилат, нахмурЯсь, вышел  к толпе,
приведшей рыбака, и тотчас же подпал под влиЯние этого человека.
     џ при этом присутствовал и знаю. Џилат видел его впервые. Џилат вышел в
гневе. Ќаши  солдаты  уже  готовы были очистить двор от шумной  черни. € как
только  глаза  Џилата  упали  на  рыбака,  Џилат  был  покорен  --  нет,  он
растерЯлсЯ!  Ћн стал  отрицать за собою право  суда, потребовал, чтобы иудеи
судили рыбака по своему закону и поступили с ним по своему закону, ибо рыбак
был иудей, а не римлЯнин. Ќо никогда еще  иудеи не были так послушны римской
власти! Ћни  кричали, что под властью ђима не имеют права казнить. Њежду тем
Ђнтипа обезглавил чело века и нисколько за это не пострадал.
     Џилат оставил их перед дверью, под открытым небом и повел одного €исуса
в судилище. —то  там происходило, Я не знаю, но когда Џилат оттуда вышел,  Я
увидел в нем перемену.  ‚  то  времЯ как  раньше он не  желал казнить рыбака
потому, что не хотел быть орудием •анана, теперь он  не хотел казнить его из
уважениЯ к нему самому. ’еперь  он старалсЯ спасти рыбака. Ђ толпа все времЯ
кричала: "ђаспни его! ђаспни его!"
     ‚ам, читатель, известна искренность стараний Џилата. ‚ы знаете,  как он
пыталсЯ одурачить толпу, сперва высмеЯв  €исуса как  безвредного дурачка,  а
затем  предложив  освободить  его  по  обычаю, который требовал освобождениЯ
одного узника в праздник  Џасхи. €  вы  знаете, что нашептываниЯ свЯщенников
заставили  толпу  поднЯть  крик о  том, чтобы  отпустить  на  свободу убийцу
‚арраву.
     ’щетно  Џилат боролсЯ против роли,  которую ему навЯзывали  свЯщенники.
‘мехом и шутками  он надеЯлсЯ превратить дело в фарс. Ћн с издевкой  называл
€исуса царем иудейским и приказал побить его плетьми. Ћн  надеЯлсЯ,  что все
кончитсЯ смехом и в смехе забудетсЯ.
     ‘ радостью должен сказать, что ни один римский солдат не принЯл участиЯ
в том,  что последовало. ‘олдаты вспомогательной армии  увенчали и  облачили
€исуса  в  мантию,  вложили в  его  руки  жезл  власти и, преклонив  колени,
приветствовали его как царЯ иудейского. ќто была попытка умилостивить толпу,
хотЯ она не удалась. ѓлЯдЯ на  эту сцену, Я также испытал на себе очарование
€исуса. ЌесмотрЯ  на  жестокую смехотворность  своего  положениЯ, он  хранил
царственную  осанку.  €,  глЯдЯ  на  него,  Я  успокоилсЯ. џ  был  утешен  и
удовлетворен  и нимало не смущалсЯ. ќто  должно  было совершитьсЯ.  ‚се  шло
хорошо.  џсность €исуса  среди смЯтениЯ и страданий  стала  моей Ясностью. “
менЯ почти не поЯвлЯлось мысли спасти его.
     ‘  другой  стороны, Я слишком много  насмотрелсЯ чудес  в своей бурной,
разнообразной жизни, чтобы на менЯ подействовало это чудо. џ был невозмутим.
Њне  нечего было сказать.  Ќе  нужно было произносить  приговор. џ знал, что
происходЯт вещи, превосходЯщие мое понимание, и что они должны совершитьсЯ.
     Ћднако Џилат  продолжал боротьсЯ. ‘мЯтение усиливалось.  ‚опли о  крови
гремели во дворе, и все требовали распЯтиЯ. ЋпЯть Џилат удалилсЯ в зал суда.
…го  усилиЯ превратить дело в фарс были тщетны, и он  попыталсЯ сослатьсЯ на
то,  что не имеет права судить. €исус не  был жителем €ерусалима, он родилсЯ
подданным Ђнтипы, и Џилат требовал отправки €исуса к Ђнтипе.
     Ќо в это времЯ смЯтение охватило весь город. Ќаши  войска перед дворцом
были сметены  уличными толпами. ЌачалсЯ  мЯтеж, который  в мгновенье ока мог
превратитьсЯ в гражданскую войну и революцию. Њои двадцать легионеров стоЯли
наготове. Ћни так же мало любили фанатичных иудеев, как Я, и с удовольствием
послушались бы моего приказа очистить двор Џилата обнаженной сталью.
     € когда  Џилат снова вышел, то слов, которыми он требовал передачи суда
Ђнтипе, не было слышно,  ибо толпа  теперь ревела,  что Џилат  изменник, что
если он отпустит  рыбака на свободу,  то он не  друг  ’иверию!  ЏрЯмо передо
мною,  когда  Я  прислонилсЯ  к  стене,  бородатый, шелудивый, длинноволосый
фанатик то и дело подпрыгивал и не переставаЯ вопил: "’иверий император! Ќет
царЯ! ’иверий  император! Ќет царЯ!" џ потерЯл терпение. Љрик этого человека
оскорблЯл менЯ. Џодавшись в сторону, как бы случайно, Я наступил своей ногой
на его ногу и страшно придавил ее.  Ѓезумец, казалось, ничего не заметил. Ћн
слишком обезумел, чтобы чувствовать боль. "’иверий император! Ќет  царЯ!" --
продолжал он кричать.
     џ  видел,  что Џилат  заколебалсЯ.  Џилат  --  римский наместник  --  в
настоЯщий момент был человеком с  человеческим гневом  против жалких тварей,
требовавших крови  такого  простого  и  кроткого,  мужественного  и  доброго
человека, как этот €исус.
     Ћн  остановил на  мне взглЯд, словно  собиралсЯ подать мне знак открыть
военные действиЯ; и Я чуть-чуть подалсЯ вперед, освободив из-под  своей ноги
раздавленную ногу соседа. џ готов был исполнить это  полувысказанное желание
Џилата и кровавым натиском очистить двор от ревевшей в нем гнусной черни.
     ЊенЯ  остановила  не нерешительность Џилата. Ћстановил и менЯ, и Џилата
--  €исус!  €исус посмотрел  на  менЯ.  Ћн  приказал мне! ѓоворю  вам,  этот
бродЯчий рыбак, этот  странствующий проповедник из ѓалилеи, повелевал  мною!
Ћн ни  слова не произнес, но приказ его был так же грозен и безошибочен, как
трубный  глас. € Я остановил свою  ногу и удержал свою руку, ибо  кто Я  был
такой, чтобы остановитьсЯ на пути столь  величественно Ясному и уверенному в
себе человеку,  как он? €  Я почувствовал все  его  обаЯние, все, что  в нем
очаровало Њириам, и жену Џилата, и, наконец, самого Џилата.
     Ћстальное  вам известно.  Џилат  умыл  свои  руки  в знак того,  что он
неповинен  в  крови  €исуса, и мЯтежники  принЯли  его кровь на свою голову.
Џилат  отдал  приказ  к распЯтию.  ’олпа  была  удовлетворена,  а  за толпой
потирали руки Љаиафа,  •анан и синедрион. Ќе Џилат, не  ’иверий, не  римские
солдаты распЯли •риста. ќто сделали духовные правители и духовные политиканы
€ерусалима. џ  это видел! џ это знаю! Ќаперекор своим собственным интересам,
Џилат  спас бы €исуса, как и  Я спас бы его, если бы  сам €исус  не пожелал,
чтобы его не спасали.
     € Џилат  в последний раз насмеЯлсЯ  над этим ненавидимым им народом. Ќа
кресте €исуса он прибил надпись на еврейском, греческом и  латинском Языках:
"–арь €удейский". ’щетно ворчали свЯщенники. Џод этим  именно  предлогом они
вырвали согласие  у Џилата, и  тем же предлогом воспользовалсЯ Џилат,  чтобы
выразить  презрение  к   иудейскому  народу.  Џилат  предал  смертной  казни
абстракцию, никогда не  существовавшую  в действительности.  ќта  абстракциЯ
была ложью и  выдумкой, созданной  свЯщенниками. Ќи свЯщенники, ни Џилат  не
верили в нее. €исус отрицал ее. ЂбстракциЯ эта была -- "–арь €удейский".
     ЃурЯ  во дворе улеглась. Ѓезумие погасло. ђеволюциЯ была предотвращена.
‘вЯщенники были довольны, толпа удовлетворена, а мы  с Џилатом негодовали  и
чувствовали себЯ усталыми  после  всего этого дела. Ћднако же и менЯ,  и его
ждала другаЯ бурЯ. Џрежде чем  увели €исуса,  одна  из женщин Њириам позвала
менЯ к ней.
     -- Ћ, ‹одброг, Я  слышала, -- такими словами встретила менЯ Њириам.  Њы
были одни, она прижалась ко мне, ища приюта и силы в моих объЯтиЯх. -- Џилат
сдалсЯ. Ћн собираетсЯ распЯть его. Ќо  есть еще времЯ.  ’вои воины наготове.
Џоспеши с ними. Џри  нем находЯтсЯ  только центурион и горсточка солдат. Ћни
еще не вышли. Љак только они выйдут, следуй за  ними. Ћни не должны дойти до
ѓолгофы! Ќо ты дай  им выбратьсЯ  за городские  стены. ‡атем  отмени приказ.
‚озьми с собой лишнего конЯ длЯ него. Ћстальное будет легко. “езжай вместе с
ним в ‘ирию или в €думею -- куда-нибудь, лишь бы спасти его!
     Ћна обвила мою  шею своими  руками и соблазнительно близко придвинула к
моему свое  запрокинутое  лицо,  и в  ее  расширенных глазах Я читал великое
обещание.
     Ќеудивительно, что Я не сразу нашелсЯ ответить. ‚ это мгновение  только
одна   мысль  сверлила  в  моем  мозгу.   Џосле  всей   непостижимой  драмы,
разыгравшейсЯ на  моих  глазах,  вот что на менЯ обрушилось.  џ  понимал  ее
хорошо. „ело было Яснее Ясного. ‚еликаЯ женщина будет моею...  если Я изменю
ђиму! €бо Џилат был наместник,  приказ его был отдан;  а его голос был голос
ђима.
     џ  уже  говорил,   что  в  конце  концов  Њириам  и  менЯ  погубила  ее
женственность,   ее   непередаваемаЯ  женственность.  Ћна  всегда  была  так
рассудительна, так проницательна,  так уверена в себе и во мне, что Я  забыл
или, вернее, еще  раз усвоил  себе вечный урок, что  женщина всегда женщина,
что в  великие,  решительные минуты  женщина не рассуждает, а чувствует; что
последнее  свЯтилище и самое сокровенное побуждение к  поступкам лежат не  в
голове женщины, а в ее сердце.
     Њириам не  понЯла  моего  молчаниЯ;  тело  ее  слегка подалось  в  моих
объЯтиЯх, и она добавила, как бы вспомнив:
     -- ‚озьми двух  запасных коней, ‹одброг. џ поеду на другом с тобою... с
тобою на край света, куда бы ты ни поехал!
     ќто  была  царскаЯ  взЯтка!  €  за  нее  от  менЯ  требовали  гнусного,
презренного  поступка. Ќо Я  продолжал  молчать.  Ќе то чтобы Я находилсЯ  в
смЯтении  или сомнении. џ  просто ощутил великую печаль,  великую  внезапную
печаль, ибо сознавал, что держу в своих объЯтиЯх ту, которую больше  никогда
не буду держать.
     Ќыне в  €ерусалиме только один человек  может спасти его, -- продолжала
она, -- этот человек ты, ‹одброг!
     € так как Я все еще не отвечал, она трЯхнула менЯ, словно желаЯ вывести
из отупениЯ. Ћна так трЯхнула менЯ, что мои доспехи загремели.
     --  „а говори  же, ‹одброг, говори! -- приказала  она.  --  ’ы  силен и
бесстрашен.  ’ы  насквозь  мужчина. џ знаю,  ты  презираешь  гадов, желающих
погубить его.  ‘кажи только слово --  и дело будет сделано, и Я  буду любить
тебЯ всегда, буду любить за это дело!
     -- џ римлЯнин, -- медленно проговорил Я, хорошо сознаваЯ, что эти слова
отнимают ее у менЯ навсегда.
     --  ’ы раб  ’ивериЯ, ищейка ђима,  -- вспылила она,  -- но ты  ничем не
обЯзан ђиму, ибо ты не римлЯнин. ‚ы, желтые гиганты севера, -- не римлЯне!
     -- ђимлЯне -- старшие братьЯ  северных юнцов,  --  ответил Я. -- џ ношу
доспехи  и ем хлеб ђима. --  € Я  тихо добавил: -- „а зачем  столько гнева и
шума из-за  одной  человеческой жизни?  ‚се люди должны умереть. “мереть так
просто, так легко! ‘егоднЯ или через сто лет --  не  все  ли  равно? ‚ конце
концов всех нас ждет это.
     Ћна так и затрепетала в моих объЯтиЯх.
     --  ’ы не понимаешь,  ‹одброг! ќто  не простой человек. џ  говорю тебе,
этот человек выше людей -- это живой Ѓог не людей, но над людьми!
     џ  прижал  ее  к  себе,  сознаваЯ,  что  отказываюсь от этой прелестной
женщины, и промолвил:
     -- Њы с тобою  женщина и мужчина. †изни наши от  мира сего.  Ђ от  всех
потусторонних  миров  --  одно безумие. Џусть же эти безумные мечтатели идут
путем своих грез.  Ќе отказывай им в  том, чего они желают паче  всего, паче
мЯса и вина,  паче песен и битв, даже паче женской любви.  Ќе отказывай им в
вожделении их сердца,  влекущего  их сквозь тьму могилы  к грезам о жизни за
этим миром.  Џусть они идут. Ђ мы с тобой останемсЯ здесь длЯ всей сладости,
которую  мы открыли друг  в друге. ‘коро наступит тьма, и  ты уйдешь к своим
солнечным берегам, полным цветов, а Я уйду к шумному столу ‚алгаллы!
     -- Ќет,  нет! -- воскликнула  она, вырываЯсь. -- ’ы  не понимаешь.  ‚се
величие,  всЯ  доброта,  все  божество  в  этом  человеке,  --  больше,  чем
человеке...  € ему  умереть  такой позорной смертью? ’олько  рабы и воры так
умирают! Ћн не раб и не вор! Ћн бессмертен!  Ћн Ѓог! €стинно говорю тебе, он
-- Ѓог!
     -- ’ы  говоришь, что он бессмертен?  --  отвечал Я. -- ‡начит,  если он
нынче  умрет на ѓолгофе, то во времени  это  не  сократит его бессмертиЯ  на
ширину волоска.  ’ы  говоришь,  что он  Ѓог? Ѓоги не могут умереть. ‘удЯ  по
всему, что Я о них слышал, несомненно, что боги не умирают!
     -- Ћ! -- воскликнула она. -- ’ы не хочешь понЯть! ’ы просто исполинский
кусок мЯса!
     --  Ќе говорЯт  разве,  что  это  событие было  предсказано  встарь? --
спросил Я, ибо от евреев Я уже научилсЯ тому, что считал их тонкостью ума.
     -- „а, да, -- подтвердила она пророчество о Њессии. -- Ћн -- ЊессиЯ!
     -- Љто же Я  в таком случае, чтобы  опровергать пророков? -- спросил Я.
--  Џревращать Њессию  в  лже-Њессию?  ђазве пророчества  твоего народа  так
нетверды, что Я, глупый иноземец, желтый  северЯнин в римских доспехах, могу
опровергнуть пророчество и сделать так, чтобы не исполнилось то самое,  чего
хотели боги и что предсказано мудрецами?
     -- ’ы не понимаешь! -- твердила она.
     -- ‘лишком хорошо понимаю! -- отвечал Я. -- ђазве Я  больше этих богов,
чтобы перечить  их воле? ‚ таком  случае  боги -- пустое,  боги  --  игрушки
людей!  џ  -- человек. € Я поклонЯюсь богам, всем богам,  ибо Я верю во всех
богов -- иначе как могли бы существовать все боги?
     Њириам  разом   рванулась,  выскользнув  из  моих  рук,  и  мы  стоЯли,
отделившись друг от друга и прислушиваЯсь к реву улицы, в то времЯ как €исус
и солдаты вышли и пошли  своим путем.  Ќа душе у  менЯ была тЯжкаЯ грусть от
сознаниЯ, что  такаЯ великаЯ женщина может быть так глупа. Ћна хотела  стать
выше Ѓога!
     --  ’ы не любишь менЯ! -- медленно проговорила она, и еще раз всплыло в
ее  глазах  обещание  себЯ, слишком  глубокое и слишком широкое, чтобы  быть
выраженным словами.
     -- ’ы даже не понимаешь,  до чего Я люблю тебЯ, кажетсЯ мне! -- был мой
ответ. -- џ горжусь любовью  к тебе, ибо Я знаю, что Я достоин любить тебЯ и
достоин всей любви, которую ты можешь дать мне. Ќо ђим -- моЯ приемнаЯ мать,
и если бы Я изменил ей, малого стоила бы моЯ любовь к тебе!
     ђев, преследовавший  €исуса  и солдат, замер в отдалении улицы. € когда
все  звуки стихли, Њириам  повернулась и пошла, не оглЯнувшись на менЯ  и не
бросив мне слова.
     ‚  последний  раз  вспыхнуло во мне  бешеное желание  ее. џ бросилсЯ  и
схватил  ее.  џ хотел поднЯть  ее на  конЯ и ускакать с нею и моими людьми в
‘ирию, прочь от этого проклЯтого города безумств. Ћна сопротивлЯлась. џ сжал
ее. Ћна ударила менЯ  в лицо, а Я продолжал держать ее, не выпускаЯ,  потому
что сладки  мне  были  ее удары.  € вдруг она перестала боротьсЯ. Ћна  стала
холодна и неподвижна, и Я понЯл,  что нет любви в  женщине, которую обвивали
мои руки.  „лЯ менЯ она умерла.  џ тихо выпустил  ее.  Ћна  медленно шагнула
назад. ‘ловно не видЯ менЯ, она повернулась, пошла по затихшей комнате и, не
оглЯдываЯсь, раздвинула занавески и скрылась.

     џ, ђагнар ‹одброг, никогда не училсЯ читать или писать. Ќо во дни своей
жизни  Я  слышал великие  речи.  Љак  вижу теперь, Я  никогда не научилсЯ ни
великим  речам  иудеев,  содержащимсЯ   в  их   законах,  ни  речам  римлЯн,
содержащимсЯ в  их  философии  и в философии  греков. Ќо Я говорил  со  всей
простотой  и прЯмотой, как  может говорить  только  человек,  пронесший свою
жизнь от кораблей ’остига ‹одброга через весь мир до €ерусалима и обратно. џ
сделал простой и Ясный доклад ‘ульпицию Љвиринию,  когда прибыл  в ‘ирию длЯ
доклада о событиЯх, происходивших в €ерусалиме.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XVIII

     ‚о  временном  прекращении  жизни  нет   ничего   нового  не  только  в
растительном мире и в низших формах животной жизни, но даже в высокоразвитом
и  сложном   организме   самого   человека.   Љаталептический   транс   есть
каталептический транс, чем  его  ни вызвать.  ‘  незапамЯтных  времен факиры
€ндии умеют добровольно вызывать в себе  такое  состоЯние. „авно  уже факиры
умеют зарывать себЯ живыми  в  землю.  „ругие люди  в  подобных  же  трансах
ставили в  тупик врачей, объЯвлЯвших их покойниками и  отдававших приказы, в
силу которых их живыми зарывали в землю.
     Џо  мере  того,  как  продолжались  мои  эксперименты  со  смирительной
рубашкой в  ‘ан-Љвэнтине,  Я немало  раздумывал об этой  проблеме  остановки
жизни.  ЏомнитсЯ,  Я  читал  где-то, что  крестьЯне  северной  ‘ибири  умеют
предаватьсЯ спЯчке в долгие зимы, совершенно как медведи  и другие животные.
Љакой-то ученый исследовал этих  крестьЯн  и нашел,  что во  времЯ  периодов
"долгого  сна" дыхание  и  пищеварение в сущности  прекращаютсЯ,  сердце  же
бьетсЯ так слабо, что неспециалист не может даже ощутить его биение.
     ‚ этом трансе физиологические процессы настолько  близки к  абсолютному
прекращению, что количество потреблЯемого воздуха и  пищи  можно считать,  в
сущности,  ничтожным.  Ќа этом  рассуждении  отчасти  и  основано  было  мое
вызывающее поведение перед смотрителем ќтертоном  и  доктором „жексоном. ‚от
почему Я дерзнул  предложить  им  оставить  менЯ на сто дней  в смирительной
рубашке. € они не посмели принЯть мой вызов.
     ’ем  не менее Я умудрилсЯ  обходитьсЯ без воды и пищи в течение  десЯти
дней пребываниЯ в  куртке.  џ  находил  положительно  невыносимым,  чтобы из
глубины   грез   в   пространстве   и   времени   менЯ   извлекала   гнуснаЯ
действительность в лице презренного  тюремного  врача, прижимающего  сосуд с
водой  к  моим  губам.  Џоэтому  Я  предупредил  доктора  „жексона,  что  Я,
во-первых, намерен обходитьсЯ в  смирительной рубашке без воды, а во-вторых,
что Я буду сопротивлЯтьсЯ усилиЯм напоить менЯ.
     ђазумеетсЯ, дело не обошлось без  борьбы, но  после  нескольких попыток
доктор  „жексон  сдалсЯ.  Џосле этого  место,  занимаемое  в  жизни  „эррелЯ
‘тэндинга  смирительной  рубашкой,  едва  ли  составлЯло  больше  нескольких
мгновений. Љак  только  менЯ зашнуровывали, Я сейчас же начинал  наводить на
себЯ "малую смерть". ЃлагодарЯ  привычке это стало простым и легким делом. џ
так быстро прекращал в  себе жизнь и сознание, что избавлЯл себЯ от страшной
муки,  вызываемой  задержкой  кровообращениЯ. ЌевероЯтно быстро менЯ осенЯла
тьма. Џосле этого „эррель ‘тэндинг видел свет только тогда,  когда надо мною
склонЯлись лица людей, развЯзывавших менЯ, и  в уме  пробегала мысль,  что в
это мгновение протекло целых десЯть дней.
     Ќо  какие  чудесные  десЯть  дней  проводил Я в других  местах! Ћ,  эти
странствиЯ по длинной цепи существований!  „олгие периоды  тьмы,  постепенно
увеличивающие облачка света и порханиЯ моих "Я" в снопах сиЯниЯ.
     џ много раздумывал об  отношении этих  других "Я" ко мне и об отношении
всего моего опыта к современному учению об эволюции.
     Џоистине можно  сказать,  что мой опыт  находитсЯ  в полном согласии  с
нашими выводами об эволюции.
     Љак человек, Я  --  организм, способный к развитию. џ началсЯ не тогда,
когда родилсЯ, и не тогда, когда был зачат. џ рос, развиваЯсь, на протЯжении
бесчисленных мириад тысЯчелетий. ‚се опыты всех этих жизней  и  бесчисленное
множество других жизней пошли на  созидание душевного и духовного содержаниЯ
моего  "Я". ‚ы понимаете?  Ћни составлЯют мое содержание. ЊатериЯ не помнит,
ибо  дух есть  памЯть.  џ  --  дух,  составленный  из  воспоминаний  о  моих
бесчисленных воплощениЯх.
     Ћткуда взЯлсЯ во мне, „эрреле ‘тэндинге, багровый гнев, испортивший мне
жизнь и  бросивший менЯ в камеру осужденных? Љонечно, он не  тогда поЯвилсЯ,
не тогда  был создан, когда  был зачат младенец, которому суждено было стать
„эррелем ‘тэндингом. ќтот  древний багровый гнев много  старее моей  матери,
много древнее древнейшей  и первой праматери людей. ЊоЯ  мать, зачинаЯ менЯ,
не создавала присущего  мне  пылкого бесстрашиЯ. € все  матери за  все времЯ
развитиЯ человечества не  создали  страха или бесстрашиЯ в мужчинах. ‘трах и
бесстрашие, любовь,  ненависть,  гнев  -- все  эмоции, развиваЯсь задолго до
первых людей, стали содержанием того, чему суждено было сделатьсЯ человеком.
     џ весь в моем прошлом. ‚се мои предыдущие "Я" отражаютсЯ во мне  своими
голосами, отголосками, побуждениЯми. ‡а каждым моим способом действовать, за
пылом  страсти, за  искрой мысли кроютсЯ тень и  отзвук длинного рЯда других
"Я", предшествовавших мне и составивших менЯ.
     Њатериал жизни пластичен, -- и  в то же времЯ этот  материал никогда не
забывает.  Џридавайте  ему   какую   угодно  форму  --  старое  воспоминание
останетсЯ!  ‚се  виды   лошадей,  от  огромных   першеронов  до   карликовых
шотландских пони, развились из первых диких лошадей, прирученных первобытным
человеком. €  все  же до сего днЯ  человеку не удалось уничтожить  в  лошади
привычку  лЯгатьсЯ. Ђ Я, составленный из этих первых укротителей лошадей, не
могу уничтожить в себе их багровый гнев.
     џ  -- человек,  рожденный  женщиной. „ни  мои сочтены, но  сущность моЯ
неразрушима.  џ был женщиной, рожденной от женщины. џ был  женщиной и рождал
детей. € Я опЯть буду рожден. Ѓесчисленное множество раз Я буду рождатьсЯ, а
окружающие менЯ олухи воображают, будто, свернув мне шею веревкой, они могут
прекратить мое существование!
     „а, менЯ повесЯт... скоро. ’еперь конец июлЯ. —ерез некоторое времЯ они
попытаютсЯ обмануть менЯ. Ћни поведут менЯ из этой одиночки в баню, согласно
установленному в  тюрьме обычаю еженедельно водить  в  баню.  Ќо  обратно  в
камеру  не  приведут.  ЊенЯ  переоденут в свежее  платье и  отведут в камеру
смертников. ’ам они приставЯт ко мне особую стражу. „нем и ночью, во сне и в
бодрственном  состоЯнии  Я  буду находитьсЯ под  надзором.  Њне  не позволЯт
укрыватьсЯ одеЯлом с головой, чтобы Я не надул государство, удушив себЯ сам.
     џ  непрерывно  буду  находитьсЯ под  действием  Яркого  света.  €,  уже
окончательно измотав менЯ, в одно прекрасное утро они выведут менЯ в рубашке
без ворота и сбросЯт с табуретки. Ћ, Я знаю! ‚еревка, при помощи которой они
это сделают, будет хорошо вытЯнута. “же не первый месЯц вешатель ”ольсомской
тюрьмы  растЯгивает  ее  тЯжелыми  гирЯми,  чтобы  вымотать  из  нее  всЯкую
упругость.
     „а,  менЯ сбросЯт на  длинной веревке. “ них имеютсЯ хитроумные таблицы
вроде  таблиц  процентов,  показывающие  длину  падениЯ соответственно  весу
жертвы.  џ страшно истощен, и им придетсЯ  сбросить менЯ вниз, чтобы сломать
мне   позвоночник.  ‡атем  присутствующие  снимут  свои  шлЯпы,  и  когда  Я
закачаюсь,  доктор приложит ухо  к моей груди, чтобы считать мои  замирающие
сердцебиениЯ, и наконец объЯвит, что Я мертв.
     ќто  забавно! Љак смешна претензиЯ этих  жалких  червЯчков, полагающих,
будто они могут убить менЯ!
     џ не могу умереть.  џ бессмертен, как бессмертны  и они; разница лишь в
том, что Я это знаю, а они не знают.
     Ѓа!  џ сам  был некогда вешателем или, вернее сказать, палачом. џ очень
хорошо  помню это.  џ  работал мечом, не веревкой. Њеч -- более мужественный
способ, хотЯ все способы одинаково недействительны. ђазве можно заколоть дух
сталью или задушить веревкой?


        ѓ‹Ђ‚Ђ XIX

     ЌарЯду с Ћппенгеймером и Њоррелем, которые  гнили  со мною в эти черные
годы, Я считалсЯ самым опасным узником ‘ан-Љвэнтина, с другой  стороны, менЯ
считали самым упрЯмым -- упрЯмее даже Ћппенгеймера и ЊоррелЯ. Џод упрЯмством
Я подразумеваю выносливость. “жасны были попытки сломить физически и духовно
моих товарищей, но  еще страшнее были попытки сломить менЯ. €бо Я все вынес!
„инамит или "крышка" -- таков  был ультиматум смотрителЯ ќтертона. Ђ в конце
не  вышло ни  того,  ни  другого. џ  не мог  показать динамита, а смотритель
ќтертон не мог добитьсЯ "крышки".
     € случилось это  не потому, что было выносливо мое тело, а потому,  что
вынослив был мой дух. € потому еще, что в прежних существованиЯх мой дух был
закален,  как   сталь,  жесткими,  как   сталь,  переживаниЯми.  Ћдно  такое
переживание  долго было длЯ менЯ каким-то кошмаром. Ћно  не имело ни начала,
ни конца.  Ќеизменно Я видел себЯ  на скалистом, размытом бурунами островке,
до  того низком, что  в бурю  соленаЯ  пена долетала до  самых  высоких мест
островка. —асто и  помногу шли дожди. џ жил в пещере и отчаЯнно страдал, ибо
не имел огнЯ и питалсЯ сырым мЯсом. џ страдал непрерывно.  ќто была середина
какого-то переживаниЯ, к которому Я не мог найти нити. € так как, погружаЯсь
в "малую смерть", Я не имел власти направлЯть мои скитаниЯ, то часто Я видел
себЯ   переживающим   именно  этот  отвратительный   эпизод.   …динственными
счастливыми  моими минутами были те, когда светило солнце, -- тогда Я грелсЯ
на камнЯх и  у менЯ прекращалсЯ  тот почти непрерывный  озноб, от которого Я
жестоко страдал.
     …динственным  моим развлечением  было  весло и складной нож.  Ќад  этим
веслом Я провел много  времени,  вырезаЯ на нем  крохотные  буквы,  и  делал
зарубки в конце каждой  недели. Њного было этих зарубок! џ  оттачивал нож на
плоском камне, и никогда ни один парикмахер  не дрожал так над своей любимой
бритвой, как Я  дрожал над этим  ножом. Ќи  один скрЯга не ценил  так своего
сокровища, как  Я ценил свой нож. Ћн был  длЯ менЯ дорог, как самаЯ жизнь. ‚
сущности, в нем и была всЯ моЯ жизнь.
     Џутем повторных усилий мне удалось  восстановить повесть, вырезанную на
этом  весле.  ‚начале  расшифровать удавалось  очень  мало;  потом это стало
легче,  и Я начал соединЯть  в одно разрозненные обрывки.  ‚ конце концов  Я
разобрал все. ‚от что на нем значилось:
     "ЋсведомлЯю лицо, в руки которого может попасть
     это весло, что „аниэль ”осс, уроженец ќльктона
     в Њериленде, одном из ‘оединенных татов Ђме
     рики, отплывший из порта ”иладельфии в 1809 году
     на бриге "Ќегосиатор", с назначением к островам
     „ружбы, был выброшен в феврале следующего года
     на этот пустынный остров, где он построил хижину
     и жил много лет, питаЯсь тюленЯми. Ћн -- послед
     ний, оставшийсЯ в живых из экипажа означенного
     брига, который наткнулсЯ на ледЯной остров и за
     тонул 25 ноЯбрЯ 1809 года".
     ‚от эта повесть. ЃлагодарЯ  ей Я многое  узнал  о себе.  Ћдного  только
пункта Я,  к моей досаде, никак не  мог выЯснить. ЌаходитсЯ ли этот остров в
южной части ’ихого океана или в южной части Ђтлантики? џ недостаточно знаком
с путЯми парусных судов, чтобы сказать с  уверенностью, должен ли был  плыть
бриг "Ќегосиатор" на острова „ружбы мимо мыса  „оброй Ќадежды или  мимо мыса
ѓорна.  ‘ознаюсь в своем невежестве: только после того, как  менЯ посадили в
”ольсом,  Я узнал, в каком океане находЯтсЯ острова „ружбы. “бийца-Японец, о
котором  Я  уже  упоминал  раньше, служил парусным  мастером на судах Ђртура
‘иуолла, и он говорил мне, что вероЯтный курс кораблЯ лежал мимо мыса „оброй
Ќадежды. …сли это так, то тогда дата отплытиЯ из ”иладельфии и дата крушениЯ
легко бы  определили самый океан. Љ несчастью, датой отплытиЯ показан просто
1809 год. Љрушение могло произойти как в том океане, так и в другом.
     ’олько   однажды   в  своих  трансах   получил   Я   намек  на  период,
предшествующий  времени, проведенному на острове.  ЌачинаетсЯ  это  в момент
столкновениЯ брига с ледЯной горой; и Я  расскажу об этом  хотЯ бы длЯ того,
чтобы  дать  представление  о моем  замечательно хладнокровном и  обдуманном
поведении. Љак вы увидите, это  поведение и дало мне в ту пору возможность в
конце концов пережить весь экипаж кораблЯ.
     џ проснулсЯ на своей койке от страшного  треска, как и  остальные шесть
человек, спавшие внизу после вахты. Њы все  мгновенно вскочили и понЯли, что
случилось. „ругие же ничего не подозревали, когда, полураздетые, выбежали на
палубу. Ќо Я знал, чего  следует ждать,  --  и ждал;  Я  знал, что если  нам
суждено спастись, то только в баркасе. ‚ этом  ледЯном море никто плавать не
мог и никто в скудной одежде не мог бы долго прожить в открытой лодке. Љроме
того, Я хорошо знал, сколько времени требуетсЯ длЯ спуска лодки на воду.
     € вот при свете бешено качавшейсЯ  сальной плошки,  под шум на палубе и
крики  "тонем",  Я начал рытьсЯ  в  своем  морском  сундуке, ища подходЯщего
платьЯ.  Џерерыл Я и  сундуки моих  товарищей,  знаЯ,  что они им больше  не
понадобЯтсЯ. ђаботаЯ быстро и сосредоточенно, Я вынимал  только самые теплые
и толстые части костюма. џ напЯлил на себЯ четыре лучших  шерстЯных рубашки,
какими только  мог похвастатьсЯ  бак, три пары панталон  и три  пары толстых
шерстЯных носков. Ќоги мои после этого стали так огромны,  что Я не  мог уже
надеть на них своих собственных отличных сапог. ‚место этого Я напЯлил новые
сапоги  ЌиколаЯ  ‚ильтона,  которые  были больше  и толще моих. Џоверх своей
куртки  Я  напЯлил  еще  куртку  €еремии  Ќэлора,  а  поверх  всего  толстый
брезентовый плащ ‘эта ђичардса, который он совсем недавно заново просмолил.
     „ве пары толстых  рукавиц, шарф „жона ђобертса, свЯзанный  длЯ него его
матерью, и боброваЯ шапка „жозефа „оуэса  поверх моей собственной -- ибо она
была с наушниками и с отворотами над шеей -- дополнили мое снарЯжение. Љрики
на палубе усиливались,  но Я еще на минуту задержалсЯ,  чтобы набить карманы
прессованным  табаком,  какой  только попадалсЯ под руку.  ‡атем Я  вылез на
палубу. € пора было!..
     ‹уна,  показавшаЯсЯ  из  разорванных туч, осветила  жуткую, безотрадную
картину.  Џовсюду  поломанные  снасти,  повсюду  лед.  Џаруса,  шкоты и  реи
фок-мачты,  еще державшиесЯ в своем гнезде, были  окаймлены сосульками,  и Я
испытал чуть  не  облегчение, что больше мне уже не придетсЯ тащить  тЯжелые
снасти и разбивать лед, дабы мерзлые веревки могли пройти по мерзлым шкивам.
‚етер, дувший с неудержимостью шторма, жег тело с силой, показавшей близость
айсбергов. Ћгромные волны казались такими холодными в свете луны!
     Ѓаркас  спускалсЯ  с  бакборта, и Я видел,  что матросы, хлопотавшие на
обледенелой палубе  около бочки  с  припасами, побросали  припасы,  торопЯсь
убратьсЯ. Ќапрасно кричал на них капитан Ќиколь! ЋгромнаЯ волна, хлынувшаЯ с
наветренной стороны, решила вопрос и заставила их кучками броситьсЯ за борт.
џ схватил капитана за плечи и, держась  за него, крикнул ему в ухо, что если
он сЯдет в лодку и не даст людЯм отчалить, так Я займусь провиантом.
     ‚прочем, времени оставалось мало.  Њне едва  удалось с  помощью второго
штурмана  Ђарона  Ќортрупа спустить полдюжины бочек и бочонков, как с  лодки
мне  крикнули, что пора спускатьсЯ. € они были правы. ‘ наветренной  стороны
на нас  несло высокую, как башнЯ, ледЯную гору,  а  с подветренной  стороны,
близко-близко, виднелсЯ другой айсберг, на который нас несло.
     Ђарон  Ќортруп  поспешил прыгнуть первый.  џ задержалсЯ  на  мгновение,
чтобы выбрать  место в середине  лодки,  где  люди  скучились гуще всего, --
расчет был тот, что они своими телами смЯгчат мое падение. џ  вовсе не желал
отправлЯтьсЯ со сломанной ногой в  рискованное путешествие на баркасе! —тобы
лодка была свободней у весел, Я проворно пробралсЯ на корму. ‚прочем, у менЯ
длЯ этого  имелись другие, вполне уважительные, причины. Ќа корме  было куда
уютнее,  чем на узком носу! Ќаконец, лучше всего находитьсЯ на  корме, ибо с
носа следовало ожидать неизбежного в этих случаЯх волнениЯ.
     Ќа  корме  находилсЯ  штурман  “ольтер „рек,  корабельный  врач Ђрнольд
Ѓентам, Ђарон Ќортруп и капитан Ќиколь, сидевший у рулЯ.  ‚рач склонилсЯ над
Ќортрупом,  лежавшим  на   дне  и  стонавшим.  Џрыжок  его  оказалсЯ  весьма
неудачным, и он сломал свою правую ногу у бедренного сустава.
     ‚прочем, им в эту  пору некогда было заниматьсЯ, ибо мы плыли в  бурном
море  между двумЯ  островами льда,  надвигавшимисЯ  один на другой.  Ќиколаю
‚ильтону, который греб,  было  тесно; Я удобнее  расставил  бочки и, став на
колени, прибавил  своего  веса  к  веслу.  ‚переди „жон ђобертс трудилсЯ над
носовым веслом. ‘хватив  его за  плечи, ему  помогали сзади Ђртур ѓаскинс  и
мальчик Ѓенни ѓардуотер. Ћни так поглощены были  этой  задачей, что не  раз,
случ