‚иктор ‘липенчук. ‡инзивер

Ћцените этот текст:
‚иктор ‘липенчук. ‡инзивер

---------------------------------------------------------------
© Copyright ‚иктор ‘липенчук
WWW: http://www.slipenchuk.ru/
© €здательство "‚агриус", 2001
Date: 24 Aug 2001
---------------------------------------------------------------

€ увидев, фарисеи говорили ученикам …го: почему “читель ваш
ест с мытарЯми и грешниками?.
“слышав же это, он сказал им: не здоровым нужен врач, а болЯщим.

Ћт ЊатфеЯ. 9, 11-12

Џриближались же к Ќему все мытари и грешники слушать …го. € роптали
фарисеи и книжники, говорЯ: Ћн принимает грешников и ест с ними.
Ћт ‹уки. 15, 1-2

€ ответил во второй раз голос с неба: "что Ѓог очистил, ты не объЯвлЯй
нечистым".
„еЯниЯ апостолов. 11, 9

ЉрылышкуЯ золотописьмом
’ончайших жил...
‚елимир •лебников
...џ закрыл глаза и услышал сквозь всхлипы мамино причитание - она
подумала, что Я опЯть брежу. џ не бредил... Ќо чтобы не пугать ее, уткнулсЯ
в цветок и тут же уснул, то есть как бы растаЯл в благоухании сада. ‘колько
спал - не знаю. Љогда очнулсЯ, все так же лежал, уткнувшись в цветок, от
которого все так же веЯло майским садом.
џ привстал. ‚ окнах пылала такаЯ необыкновеннаЯ зарЯ, что подумалось:
окна раскрыты настежь, и Я в беленьком домике, и это из волшебного сада веет
ароматом роз. € действительно, Я вдруг увидел аккуратный беленький домик,
дорожки, покрытые розовым гравием, низкий штакетник с ниспадающими на него
кустами цветущих роз и приближающиесЯ легкие переборы гармошки.

’ысЯчелетие и миг.
Џесчинка и планета.
‚о всем проЯвлен Ѓожий лик.
‚о всем дыханье света.

џ оглЯнулсЯ. џ предполагал, что увижу отца или маму, но Я увидел ее.
Ћна была в белых туфлЯх и платье в золотой горошек, в котором выглЯдела
точь-в-точь как школьница. Ћна улыбалась мне и звала, звала...

* —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ *

ѓ‹Ђ‚Ђ 1
Ћднажды глубокой февральской ночью (Я всегда писал свои стихи и пьесы
ночью, а днем отсыпалсЯ) мною овладело тЯгостное уныние. Џричиною стали
галлюцинации, которые поначалу как-то даже забавлЯли, скрашивали мою
монотонную одинокую жизнь. ‡асмотришьсЯ на пожелтевшую, потрескавшуюсЯ от
времени столешницу, и вдруг как бы из ее недр, словно на
скатерти-самобранке, ЯвлЯетсЯ взору столовский поднос, уставленный большими
тарелками с горЯчими блюдами. ’ут тебе и домашние щи, и дымЯщаЯсЯ в томатном
соусе баранина, и кофе со сливками. Џричем все настолько живо, что в щах
можно было рассмотреть, и Я рассматривал, плавающие колечки поджаренного
лука, а на баранине - сочную зелень молодой петрушки. (‘огласитесь,
превесьма соблазнительные иллюзии длЯ человека, денно и нощно голодающего не
по прихоти, а по беспросветности...)
‘озерцаЯ столь великолепные подарки воображениЯ, как правило, за
полночь; постепенно стал подготавливатьсЯ к ним. ’о есть на то место, на
котором чаще всего взор мой обессмысливалсЯ и цепенел, Я еще до полуночи
клал ложку, вилку, столовый нож и ставил какую-нибудь пустую бутылку из-под
боржоми. ѓрафинчик и рюмочку - не ставил. (’акое роскошество позволил лишь
раз, на день рождениЯ, а наутро ужасно сожалел - голова буквально
раскалывалась, а желудок схватывали такие спазмы, какие обычно случаютсЯ
после страшного перепоЯ.)
‚ общем, подготавливалсЯ с воздержанностью, чтобы потом не сожалеть, и
в то же времЯ, чтобы чувствовать себЯ достаточно свободным в выборе как
меню, так и музыкального оформлениЯ, каким он оснащалсЯ.
—то это такое - свободный выбор... и музыкальное оформление? ќто -
песнЯ! „а-да, песнЯ, потому что в результате подбора и сочетаниЯ, казалось
бы, простых кухонных предметов Я, подобно профессору магии, в конце концов
овладел искусством вызываниЯ почти предсказуемых галлюцинаций.
Љонечно, Я испытал множество вариантов и вариаций, прежде чем
остановилсЯ на определенных, наиболее соответствующих моим наклонностЯм. ‚
силу своей профессии Я не люблю шумных компаний, в них всегда присутствует
не то чтобы разнузданность, но какаЯ-то внутреннЯЯ разухабистость. —аще
всего Я выбирал отдельный кабинет, стол, накрытый белоснежной скатертью, два
серебрЯных прибора и скрипача в черном фраке и цилиндре. Ћткровенно говорЯ,
скрипач менЯ развлекал не столько музыкой, сколько своим поведением. €граЯ
полонез Ћгиньского, он всегда так преувеличенно выпЯчивал грудь, так
наступал на соседа по столу, что тот вынужден был раз за разом уклонЯтьсЯ
вбок, чтобы не пролить из ложки. Ќо и здесь верткий музыкант не терЯлсЯ,
ловко обегал его и уже с другой стороны наседал на беднЯгу.
‚ конце концов сосед откладывал ложку, доставал из нагрудного кармана
розовый шелковый платочек и, прикладываЯ к глазам, растроганно повторЯл:
- Ќе могу, не могу, чтобы так душещипательно!
—уть-чуть сменив угол зрениЯ, Я отдалЯл скрипача в центр зала, и сосед,
опасливо оглЯдываЯсь, опЯть бралсЯ за ложку.
- Ќе могу, не могу, чтобы так... - продолжал он бубнить над ухом, но Я
не отзывалсЯ.
—тобы не нарушать подконтрольность галлюцинации, Я всегда вынужден был
действовать в строго очерченных рамках. Ќаверное, покажетсЯ странным, но лиц
соседа, скрипача и официанта Я никогда не видел. € в то же времЯ совершенно
точно знал, что мой сосед - пожилой чопорный англичанин, интеллигентный и
весьма, весьма денежный. (Ћн иногда уходил из-за стола раньше менЯ, и Я
собственными глазами видел, какие крупные чаевые в долларах он оставлЯл.)
Ћфициант, конечно, был сделан в ‘‘‘ђ. € вовсе не потому, что Я помнил
штамп завода-изготовителЯ на алюминиевой чашечке абажура. ‚ глаза бросалась
лакейскаЯ услужливость перед иностранцами, свойственнаЯ тем достопамЯтным
временам. „олговЯзый и неуклюжий, в знак высочайшей почтительности он,
изгибаЯсь в поклоне, нависал над столом так, словно хотел поцеловать
англичанина непосредственно в макушку. ЏренеприЯтнейшаЯ услужливость, даже
сейчас слышитсЯ его паточно-приторный голосок: товаришочки, чего изволим-с?!
Ћ скрипаче ничего не скажу, но подозреваю, что вместе с официантом они
делили чаевые и, очевидно, как глава предприЯтиЯ официант брал больше. ‚о
всЯком случае, однажды Я стал свидетелем красноречивого диалога:
- Џозвольте-позвольте, а где мои - за двойной полонезик?!
- Ќе знаю, не знаю, ѓога-товаришок, все у вас. (‘ладостно-Ядовитое.)
Џоищите в дырочке под подкладочкой.
- Ќо позвольте, как же-с, ведь был двойной полонезик?!
(Ќачальственно-сердитое.)
- „ак хоть бы и тройной!.. Ђ за инструмент?!
(Ќазидательно-наставительное.) Ќе забывай, ѓога-товаришок, что на такую
‘тради мигом сыщу нового музыкантика...
Ћтдельный кабинет менЯ устраивал еще и потому, что Я овладел искусством
не только раздвигать его стены, но и перемещатьсЯ вместе с ним, словно в
машине времени. ЌаходЯсь в кабинете и оставаЯсь невидимым длЯ окружающих, Я
мог присутствовать на любой пирушке и даже свадьбе. Ћсобенно Я любил - нашу
с ђозочкой.
‚ большинстве это происходило так: в момент дружного скандированиЯ
"горько!", Явственно слышимого как бы из соседней комнаты, Я
сосредоточивалсЯ и всеми своими фибрами желал очутитьсЯ там... ‹егкое усилие
воли, именно легкое, и, точно по мановению волшебной палочки, стена,
находЯщаЯсЯ у менЯ по правую руку и соответственно прЯмо напротив
англичанина, активно выцветала, будто выедалась какими-то мигающими
песчинками. Ќаконец она утончалась настолько, что через нее, словно через
кисею, начинали проступать очертаниЯ неестественно длинного стола,
занимающего почти весь зал, тесно усаженных за ним гостей и в самом дальнем
конце - белоснежное кружево с радостно светЯщимсЯ личиком, воздушно
теплЯщимсЯ, точно свечечка.
Ќо вот кисеЯ спадала, левое плечо англичанина вздрагивало (это особенно
хорошо было видно по розовому платочку, выглЯдывающему из нагрудного
кармана), и Я вдруг ощущал, как всЯ моЯ жизненнаЯ сила переливаетсЯ в
англичанина как раз через этот нагрудный карман. ‘транное дело, но Я
откуда-то знал, что, перелившись в англичанина, не исчезну, а лишь в его
внешности предстану перед окружающими своеобразным свадебным генералом.
’ак и случалось. ЏоправлЯЯ платочек и тем самым осваиваЯ его смокинг, Я
обнаруживал в правом, внутреннем, кармане увесистое портмоне, туго набитое,
как ныне говорЯт, зелеными, а в левом, нижнем, врезанном едва ли не в самый
край подкладки, старинные золотые часы на огненно вспыхивающей цепочке,
украшенной бриллиантами. Ќа глухом футлЯре, а именно на открывающейсЯ
крышечке, инкрустированной перламутром, виднелись выгравированные латинские
литеры SVT. Љстати, их Я тоже сразу освоил и прочитывал на русском не иначе
как "сват", что придавало моему присутствию на свадьбе некую дополнительную
естественность. ‘ловом, почувствовав себЯ англичанином и при деньгах (в
скобках заметим, на своей свадьбе, на своей!), Я ощущал в удовольствие
приобретенную вдруг старческую медлительность и чопорность, с которою
доставал золотые часы, а достав, привлекал к себе всеобщее внимание
мелодичным звоном, которым непременно сопровождалось открывание
инкрустированной крышечки. Њедлительность и чопорность были мне хороши еще и
тем, что позволЯли вполне незаметно оглЯдетьсЯ и, в строго очерченных
рамках, сделать свой первый и, главное, правильный ход.
ѓлЯдЯ на циферблат, Я замечал боковым зрением, как мое физическое,
материальное "Я" бесследно исчезало, испарЯлось, а мой кабинетный стол,
накрытый белой скатертью, срасталсЯ с неестественно длинным свадебным, за
которым все лица, повернутые ко мне, выражали почтительное и вместе с тем
веселое внимание.
‡десь Я позволЯл себе несколько покичитьсЯ (эх, годы, годы!). …два не
опрокинув фужер, расплескивал боржоми, с трудом вставал, чтобы произнести
тост за здравие и счастье Њолодых. Ќевольно пристыженные моей старческой
беспомощностью, следом, как по команде, вскакивали не только гости, но и
жених, и невеста. Џригубив фужер с водою, Я начинал речь. Ќе знаю, была ли
она достаточно короткой, чтобы выслушивать ее стоЯ, но выслушивали. ‡а времЯ
тоста Я умудрЯлсЯ сообщить, что нахожусь на свадьбе не случайно, а по
протекции или, проще сказать, по просьбе родителей виновников столь
торжественного событиЯ, которые в силу обстоЯтельств не смогли приехать и
поручили мне передать их свЯтое благословение.
(’ут Я, хотЯ и не распространЯлсЯ, давал понЯть, что матушка жениха,
одинокаЯ, забытаЯ страной пенсионерка, живет очень далеко, где-то под
Ѓарнаулом. Ђ родители невесты, беженцы-погорельцы, живут еще дальше, где-то
под Њанчестером, с ними Я, в прошлом белый офицер-эмигрант, там, в русском
посольстве, и познакомилсЯ.)
‡атем, осенив широким крестом Њолодых, Я выражал искреннюю надежду, как
бы только что привезенную из Ђнглии, в том, что доченька, студентка второго
курса медучилища, несмотрЯ на замужество, все же успешно закончит учебное
заведение. Ђ сыночек (Я добавлЯл от себЯ) не ударит в грЯзь лицом и достойно
сдаст выпускные экзамены в ‹итинституте и уже в ближайшие годы своими
бессмертными творениЯми войдет в золотую сокровищницу мировой литературы.
‡акончив речь, Я допивал боржоми, и - тут происходило чудо. „а-да,
чудо! € всегда в одном и том же эпизоде: как только Я допивал воду, но еще
не успевал поставить фужер, кто-то (непонЯтно кто, но голосом точь-в-точь
матушкиным) громко и весело сообщал: чёй-то питие горькое?!
Ћ, что тут начиналось! ‘вадьба взрывалась дружным требованием, и жених,
преодолев смущение, привлекал к себе невесту с таким волнением, что Я
невольно опускал глаза, чувствуЯ беспамЯтство его страсти.
‘тараЯсь не мешать ему и все же не менее его взволнованный этими
незабываемыми минутами, Я доставал туго набитое купюрами портмоне и
совершенно по-джентльменски просил от имени родителей передать невесте ее
приданое.
Ќе буду рассказывать, как, сложенный на левую сторону, то есть
кармашками с долларами наружу, из рук в руки плыл над головами увесистый
заграничный бумажник. џ не смотрел на него. Ѓыло бы неприличным длЯ
интеллигентного русского, воспитанного в Ђнглии, оберегать его цепким
взглЯдом. џ и так внезапно обострившимсЯ слухом, помимо воли, улавливал его
прерывисто-волнообразную траекторию. € немудрено, при одном приближении
кошелЯ веселый говор стихал, уступал место восхищенному молчанию.
џ не реагировал. ‚новь доставал часы и, пользуЯсь своей почтенной
медлительностью, словно маскхалатом, открывал их ровно в ту секунду, в какую
невеста получала приданое. Џопадание было архиважным, Я не хотел видеть и не
желал, чтобы другие видели, каким образом и куда ђозочка спрЯчет бумажник.
Њелодичный звон часов, как правило, отвлекал всех от этого пикантного
действа.
‚прочем, не буду лукавить - не всегда все получалось в строгом
соответствии с расчетом. €ногда вдруг (прошу прощениЯ, но cбoи происходЯт
вдруг) посередине стола, а может, чуть дальше внезапно раздавалсЯ
стесненно-сиплый, пронзающий тишину голос:
- ѓотов поспорить с кем угодно, там этих "джорджиков" тысЯч на десЯть!
Љак после этого было не растерЯтьсЯ, не выломитьсЯ из строго очерченных
рамок?! "„жорджики"?! Љакой ты англичанин, если приданое привез из
Њанчестера не в фунтах стерлингов, а в долларах?! ‚ самом деле, при чем тут
доллары?! ‚оистину все в чисто русском ключе - непобедимый на поле брани
богатырь в конце концов заканчивает свой жизненный путь либо постригом в
монахи, либо, поскользнувшись на ровном месте, разбивает голову о
валун-камень.
Ђ между тем, чувствуЯ себЯ голым королем, по собственному недомыслию
разоблаченным, Я принужден был продолжать игру - доставать часы, открывать
инкрустированную крышечку, то есть по устоЯвшемусЯ сценарию владеть общим
вниманием.
€ Я владел. Џод мелодичный звон часов, не ожидаЯ ничего, кроме
осуждениЯ и брезгливости, Я вдруг (да-да, опЯть вдруг) награждалсЯ дружным
ликованием. „а-да, ликованием застольЯ, оно непонЯтным образом объЯснЯло мое
родство с английской королевой, которое по скромности Я Якобы утаивал, но
которое, слава Ѓогу, благодарЯ баснословному приданому, весьма удачно длЯ
всех разъЯснилось.
ќто было так поразительно, так неправдоподобно, но Я все равно был
счастлив, воистину счастлив...

ѓ‹Ђ‚Ђ 2
‚озвращение в конуру всегда было тЯгостным, особенно после свадьбы. €
вовсе не потому, что резче обычного бросались в глаза нищета и убогость
обстановки. ‚иною были переживаниЯ, свЯзанные с ђозочкой. Џосле встречи с
нею одиночество и безысходность овладевали с такой силой, словно она ушла
только что.
Ђ обстановка, увы, даже нравилась.
Љухонный стол, он же письменный и он же хозЯйственный - в некотором
роде верстак длЯ починки домашней утвари.
Ќад столом - уже известнаЯ лампа с чашечкой абажура, прикрученнаЯ
проволокой к стоЯку батареи.
ЉухоннаЯ табуретка, она же - рабочее кабинетное кресло.
ЌевероЯтной ширины спальнаЯ кровать без пружин - из-под матраса
выглЯдывало довольно обширное поле теннисного стола, которое попутно служило
оригинальной лавкой. (‚о всЯком случае, всЯкий, кто усаживалсЯ на нее, не
обходилсЯ без комплимента: оригинально, очень оригинально-с!)
‘разу за входной дверью, в левом углу, - стопки книг и кипы рукописей,
перетЯнутых и не перетЯнутых шпагатом, лежащих на полу развалами,
прислоненными к боковой стене. ‡десь же, поверх книг и рукописей, мое
демисезонное пальто, напоминающее крылатку, пошитое в пору гайдаровских
реформ из общежитского байкового одеЯла и названное "семисезонным шоковым".
(‚ самом деле, поЯвлЯЯсь в нем на улице, Я шокировал всех прохожих. Њало
того, что останавливались как вкопанные, еще и растерЯнно провожали
взглЯдом, точно какого-нибудь южноафриканского страуса.) ‚месте с крылаткой
лежала и другаЯ одежда и одежонка. ‚ общем, и ее, и книги, и всЯкие там
рукописи Я содержал как бы в шкафу, под аккуратно накинутой на них
простынею.
Ќичего другого из мебели не было, да и не могло быть. ’о есть когда-то
было, но ђозочка увезла. € правильно! ‡ачем мне холодильник, что в нем
держать? ’елевизор - опЯть вопрос, потому что и без него могу смотреть "„о и
после полуночи". ЏлатЯной шкаф тоже не нужен. Ђ уж книжный - и подавно,
отставшие и надорванные обои гораздо удобнее любого шкафа и любой этажерки.
џ засовывал под них не только газеты, журналы и книги, но и всЯкие другие
вещи, которые каждую минуту могли понадобитьсЯ. „лЯ менЯ стало правилом: в
быту - никаких излишеств. €так, благодарЯ многоцелевому назначению предметов
порой казалось, что роскошествую и в своем обиходе вполне бы мог обойтись
меньшим. ’от же старинный утюг на рукописи, раскрытый, точно пасть
крокодила. ‘удЯ по застарелым окуркам, карандашам и ручкам, торчащим из
него, смело можно было заключить, что он многоцелевой: и тебе пресс-папье, и
пепельница, и письменный прибор, и, конечно же, если доведетсЯ, грозное
оружие самообороны. € это при всем при том, что хотЯ и редко, но все же
случалось его использовать по назначению.
‘ловом, никакой нищеты и тем более убогости не чувствовал. €ногда,
правда, уж очень хотелось есть. ЉажетсЯ, так бы и закричал: е-есть, е-есть!
’ак бы и побежал куда глаза глЯдЯт в своей крылатке. Ќо Я научилсЯ управлЯть
собой. …ще будучи студентом, провел эксперимент - ровно тридцать дней жил
практически на одной соленой воде. џ мог бы голодать и дольше, но слух обо
мне настолько растревожил общежитие, что не стало житьЯ от любопытствующих.
‚место занЯтий они набивались в комнату и раз за разом будили менЯ, чтобы
удостоверитьсЯ, помер Я или нет. ‘ам руководитель нашего семинара посетил
менЯ. ‚о мне обнаружились способности к внушению и самовнушению... ‚прочем,
это отдельнаЯ тема, а сейчас, изредка голодаЯ, Я получал с этого кое-какие
дивиденды в виде "горЯчих щей и баранины с петрушкой", что помогало мне не
падать духом и писать, писать свои стихи и пьесы. џ был уверен, что однажды
общество заинтересуетсЯ: чего это он, взаперти, все пишет и пишет? Љстати,
писать и верить - это основной принцип писателЯ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .

Џервый сокрушительный удар по основному принципу нанесла ђозочка - она
ушла... Џочему?! Ќичего не сказала, не предупредила, приехала на грузовой
машине с двумЯ горцами (мне потом рассказывали, хотЯ Я и затыкал уши) и
увезла все подчистую. (Ћставила лишь стол, рукописи и книги, которые,
очевидно в спешке, свалила за дверью.) Људа она уехала, зачем? Ќепостижимо!
Ќа столе была записка: "Ќе ищи - не найдешь, Я сменила паспорт и фамилию".
ќто было до того странным, до того непонЯтным -как так, просто взЯла и
сменила?! „лЯ чего? ’ем более что всего месЯц назад на предложение судьи -
"прежде чем решатьсЯ на шаг расторжениЯ, следует хорошо подумать" - ђозочка
ответила за нас обоих: хорошо, подумаем.
€ вот?! Ќепостижимо!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .

‚озвратившись в свою конуру, Я припоминал подробности нашей совместной
жизни.
‘туденческаЯ свадьба в молодежном кафе. Њои успешные госэкзамены. …е
академический отпуск (через писательскую поликлинику Я достал ей необходимое
заключение врачей - после —ернобылЯ были подозрениЯ). ‚еселый и шумный
отъезд в нынешний провинциальный городок. Њое трудоустройство
литконсультантом в областной комсомольско-молодежной газете. („олжность
блатнаЯ, полученнаЯ мною по ходатайству ‹итинститута. „а-да, на менЯ
возлагали надежды, но не буду отвлекатьсЯ.)
Њы получили комнату в общежитии телевизионного завода (пусть на
конечной остановке автобуса, пусть не очень просторную, но светлую) - у нас
поЯвилась крыша. Љак бы там ни было, а первое времЯ мы жили великолепно.
Љонечно, моей зарплаты не хватало, но не зрЯ говоритсЯ, что с милой рай и в
шалаше. ’ем более Я писал тогда круглосуточно, и мы надеЯлись, что настанет
день и мои пьесы пойдут сразу веером, на нескольких сценах. Ћднажды к нам
приходил даже главреж местного драмтеатра, просил менЯ поправить пьесу
одного маститого московского драматурга, которую он собиралсЯ ставить, но
почему-то не поставил, хотЯ необходимые поправки Я сделал и даже получил сто
рублей - деньги по тем временам длЯ нас неслыханные.
Ћ, мы замечательно жили! ђозочка целыми днЯми спала, а Я писал и писал.
џ верил. џ посвЯщал ей буквально все свои стихи и пьесы, и она находила их в
некотором смысле гениальными. ЏотЯгиваЯсь, волшебно выгнув свою
безукоризненную фигурку, она спрашивала:
- …сть ли у нас поесть?
Ћткрывала дверку холодильника. џ чувствовал себЯ ужасно глупо, но она
успокаивала:
- Ќет хлеба единого, так что ж?..
ђозочка намекала: не хлебом единым жив человек. ‡ахлопнув дверку, брала
с холодильника "ђодопи", закуривала и опЯть ложилась в постель, готоваЯ
слушать мои стихи и отрывки из пьес. € Я читал, на мой взглЯд, наиболее
удачные, поэтому нисколько не удивлЯлсЯ, когда она вдруг, всплакнув,
говорила:
- ’ы знаешь, ЊитЯ, в некотором смысле это гениально, но Я не
заслуживаю, не заслуживаю от тебЯ даже корочки хлеба!
џ бежал по длинному коридору общежитиЯ в надежде занЯть у кого-нибудь
хоть немного денег. €ногда этот процесс затЯгивалсЯ на целый день. Џод видом
неотложных дел (Я вел литературное объединение раз в неделю) приходилось
поЯвлЯтьсЯ в редакции и исподволь присматриватьсЯ к окружающим, чтобы
неосторожным словом не вспугнуть беспечного кредитора.
‡анЯв крупную сумму (как правило, маленькую мне не одалживали), Я
исчезал в неизвестном направлении. ’о есть направление Я обозначал в
объЯвлении: "‚ свЯзи с отъездом в командировку (работа в архиве)
литобъединение переноситсЯ на последний четверг месЯца".
Ќадо отметить, что мои частые отъезды в архив создали вокруг менЯ ореол
весьма серьезного и умного литератора.
Ќа самом деле быстрым и уверенным шагом Я направлЯлсЯ в ближайший
продовольственный и закупал все необходимое, чтобы вместе с ђозочкой
отпраздновать мои в некотором смысле гениальные произведениЯ. ЏонимаЯ, что
мне одолжили, быть может, в последний раз, - не скупилсЯ. Ѓрал несколько
бутылок водки и столько же - вермута (ђозочка любила крепленые вина).
‡акуску выбирал тоже отменную и только потом уже вместе со всей этой снедью
ехал домой радостный и счастливый, в предвкушении нашего царского пиршества.
Ћ, как замечательно мы жили! ‚последствии, благодарЯ ђозочкиной
изобретательности, у нас почти не переводились деньги. Ћна подсказала мне
одалживатьсЯ не в редакции, а у членов литературного объединениЯ и долги не
отдавать. ’о есть отдавать иным способом, так сказать, устным
рецензированием, причем хвалить автора не в зависимости от литературных
достоинств его произведений, а в зависимости от одолженной суммы. Џоначалу
это было ужасно, что-то наподобие квашеной капусты с трюфелЯми. Ќаверное, Я
бы никогда не преодолел себЯ, если бы не образ ђозочки. Љ счастью, в
особенно роковые минуты ее милое личико, полное укоризны, вдруг вставало
перед глазами и как бы отгораживало менЯ от моей же собственной низости.
Ѓолее того, когда приходилось брать в долг у безнадежного графомана, мной
овладевало какое-то смешанное чувство садизма и мазохизма. ЏрЯча деньги, Я
заговорщицки подмигивал кредитору и, панибратски похлопав по плечу, без
обинЯков рекомендовал его своей литературной элите:
- Џрисмотритесь, новый ‹ермонтов!
Ћтносительно "элиты" Я не оговорилсЯ, у менЯ так бойко пошло дело, что
вскоре Я заведовал самым именитым литобъединением в мире: новый Ћстровский,
новый ’ютчев, новый —ехов, новый Ѓлок... Љаждый следующий "новый"
определЯлсЯ прежде всего по возрасту и полу, а потом уже по жанру
представленных произведений. ‘реди поэтесс были не редкостью новаЯ Ђхматова,
новаЯ –ветаева, новаЯ ‚ероника ’ушнова, новаЯ ‘ильва ЉапутикЯн. Љогда
литобъединение покинули все более-менее способные авторы, Я совсем
распоЯсалсЯ. —ерез старосту литактива, как одного из наиболее "безнадежных",
внедрил в умы начинающих литераторов что-то в виде тарифной сетки. …сли
начинающий прозаик, допустим, одалживал мне половину своего месЯчного
заработка, то он мог претендовать только на нового ѓерцена или
—ернышевского. …сли же отдавал всю зарплату, то тут Я уже не сомневалсЯ, что
передо мной собственной персоной либо ”едор Њихайлович „остоевский, либо сам
граф ‹ев Ќиколаевич. Ќе буду объЯснЯть всех нюансов сетки, скажу лишь, что
за точку отсчета бралсЯ семнадцатый век, а дальше расценки шли по
нарастающей. Џо особенно крутому номиналу оценивались именитые писатели из
ныне здравствующих.
- Џока они живы - их можно превзойти, - не раз в свое оправдание
говаривал Я тому или иному автору. Џричем не делал исключений даже длЯ
нобелевских лауреатов. - ‚ремЯ у тебЯ есть, постараешьсЯ - превзойдешь, -
нагло заЯвлЯл Я, читаЯ в глазах притЯзателЯ искреннее одобрение и даже
признательность за свои слова.
‚ общем, мое предприЯтие пошло так гладко, что накануне критического
анализа произведений начинающие авторы сами подходили ко мне и напрЯмую
давали "в долг" в расчете на …сенина или ЊаЯковского. ‚начале Я еще
удивленно вскидывал брови, изображал на лице недоумение и даже оскорбление,
но быстро понЯл, что без церемоний оно надежней. …динственное, что смущало,
в свЯзи с новыми политическими веЯниЯми многие мои Ѓелинские, —ернышевские,
ранние „остоевские и ѓерцены кинулись в какие-то демонстрации,
несанкционированные митинги протеста, экологические шествиЯ. —тобы удержать
оставшихсЯ литобъединенцев, Я иронизировал над ушедшими, клеймил их
дезертирами, попами-расстригами, предупреждал, что политика - камень на шее
литературы, но все впустую, рЯды кредиторов катастрофически редели.

‚новь началось безденежье, а с ним и вынужденный ‚еликий пост, тем
более ужасный, что мы уже вкусили сладостных греховных плодов. —тобы не
показывать свою беспомощность перед обстоЯтельствами, Я опЯть писал. Џисал
день и ночь по-чеховски, в том смысле, пока не сломаю пальцы. ђозочка стала
искать работу, Я не смел отговаривать, а только с еще большим рвением
посвЯщал ей все мною написанное. ‚ дни заседаний литкружка, не дождавшись
ее, Я оставлЯл ей записки, полные любви: "ЊилаЯ ђозочка, сто раз целую!",
"ђозочка, целую нежные кончики твоих пальцев!", "Ћ, лучший аромат неба,
целую-целую ’ебЯ всю-всю!" џ писал свои записки крупно, на форматной лощеной
бумаге и расклеивал по всей комнате. ‚сюду-всюду можно было наткнутьсЯ на
мои записки: на стене, на экране телевизора, в платЯном шкафу и даже в
морозилке холодильника.
Ћднажды она вернулась особенно уставшей и бледной. Њашинально открыла
пустой холодильник. Љак сейчас помню, оттуда выпорхнула моЯ записка: "Ћ,
лучший аромат неба, целую-целую ’ебЯ всю-всю!" Ќе буду лгать, менЯ резанули
кощунственность и беспросветность ситуации. Ќе знаЯ, что сказать, Я спросил,
ела ли она. ‚ ответ, едва не задохнувшись от негодованиЯ, она крикнула, что
сыта по горло! € не раздеваЯсь легла на кровать, отвернувшись к стене.
‚ тот день ђозочка потребовала развод и повела менЯ в нарсуд. —увствуЯ
себЯ виновным и оттого несчастным вдвойне, Я был согласен на все. €менно с
того днЯ, по ее настоЯнию, Я стал называть ее ђозарией ”едоровной, а она
менЯ - физическим лицом ‘лезкиным. Љроме того, ђозочка строго-настрого
запретила мне читать мои пьесы вслух и тем более ей.
‚ ту злополучную ночь Я впервые спал в углу на своих рукописЯх. € самое
странное, спал как убитый. ЏроснулсЯ поздно, и не от какого-то там шума - от
собственного смеха.
Џеред самым пробуждением мне приснилсЯ уж очень веселый сон.
‡апомнилось, что Я нахожусь на очередном заседании нашего литературного
объединениЯ, но вместо отпетых бездарей тесным кругом стоЯт выдающиесЯ
писатели всех времен и народов (что-то схожее с собранием библиотеки мировой
классики, так сказать, живьем). ‚от Џушкин, ‹ермонтов, ѓоголь, „остоевский,
’ургенев... €з иностранцев: ‘ервантес, експир, „анте, ѓёте... Ѓольше,
конечно, писателей, которых впервые вижу, но все они, подлинные
знаменитости, стоЯт плечом к плечу и напоминают мне как бы кольца древесного
круга. џ всматриваюсь в лица - олохов, …сенин, укшин и почему-то между
”олкнером и •емингуэем - ѓорький. Ќу, в общем, всё как во сне. Ђ Я, ЊитЯ
‘лезкин, в центре этого плотного многоЯрусного кольца: в черном цилиндре,
байковой крылатке с тремЯ поперечными полосами по плечам (тогда ее у менЯ не
было, а вот однако ж...), в лаковых туфлЯх на очень высоких каблуках и в
руке у менЯ - батистовый платочек. џ приготовилсЯ петь частушки с приплЯсом
и ищу глазами Њихаила Ђфанасьевича Ѓулгакова, который должен быть непременно
с моноклем в правом глазу. џ ищу его в поддержку себе - плЯсать и петь
частушки в столь серьезном кругу без поддержки как-то боЯзно. (Џочему Я был
уверен в его поддержке, надеюсь, понЯтно?!*) € вот вместо Њихаила
Ђфанасьевича натыкаюсь взглЯдом на ‹ьва Ќиколаевича. ‚зглЯд у него свирепый,
глаза горЯт - бог ‘аваоф, а в руках - розги. џ на полуслове онемел, потому
что знаю, что сейчас принародно за каждое неправильно употребленное мною
слово получу сто розог. ‚сё - конец представлению!.. € вдруг догадываюсь,
что собрание классиков всех времен и народов ненастоЯщее, что все они
рЯженные мною члены нашего литературного объединениЯ. ђадость тут охватила
менЯ - великаЯ. Љак давай Я петь, как давай отбивать каблуками, а частушки
все с картинками и после каждого куплета - рефреном: "џ пришел экологом, а
уйду пахеном. Ћй-ли, ой-люли. Ђ уйду пахеном!"
‘ этим на уме, смеЯсь, и проснулсЯ. ЏроснулсЯ и тут же все вспомнил. Ђ
вспомнив, аж похолодел от страха не хуже, чем перед розгами, - ѓосподи, что
за белиберда, что подумает ђозочка?! Љ счастью, ее уже не было, она ушла
искать работу.
Ќаскоро привел себЯ в порЯдок (Я спал на рукописЯх одетым), отправилсЯ
в редакцию.
Џризнаюсь, о завтраке Я и не подумал, и не потому, что все равно ничего
не было, дело в том, что в присутствии ђозочки Я не испытывал потребности в
пище - никогда. ‚ самом деле, вдумайтесь: ђозочка и корка хлеба во рту -
ужасно, невыносимо! „аже сейчас, когда Я уже совершенно другой, нахожу, что
тот џ или Ћн по большому счету был прав. ‚о всЯком случае, его мысли и
действиЯ если не заслуживали оправданий, то хотЯ бы снисхождениЯ.
ђазумеетсЯ, в присутствии ђозочки мне приходилось есть, и бывало так, что
несколько раз на дню, но это не было самоцелью, а случалось чаще всего
невзначай, машинально. „ругое дело - кормить ђозочку или доставлЯть ей
удовольствие тем, что сам что-то съешь; надеюсь, различие достаточно
ощутимое.

‚ общем, Я поЯвилсЯ в редакции, чтобы занЯть денег. Њотивировка была
прежней (в командировку - срочнаЯ работа в архиве). џ надеЯлсЯ, и тому были
основаниЯ (уже давненько не поЯвлЯлсЯ в редакции с утра), что мое поЯвление
никак не будет свЯзыватьсЯ с моим желанием у кого бы то ни было одолжитьсЯ.
Ќо - ошибсЯ. Ќе успел, как говоритсЯ, нарисоватьсЯ в дверЯх - ко мне быстрым
шагом, как будто загодЯ поджидали, подошли два корреспондента из отдела
комсомольской жизни и с таким видом, словно Я самый богатый человек в ‘‘‘ђ,
попросили в долг по червонцу. "‚ крайнем случае, - настаивали они, -
подскажи, кто при деньгах, перехватим у него". Љонечно, они копировали менЯ,
но самое неприЯтное, что обоих этих корреспондентов Я знал как самых
серьезных и состоЯтельных в редакции и именно у них рассчитывал одолжитьсЯ.
ђазумеетсЯ, таким способом мне устроили обструкцию. џ решил стоЯть насмерть.
‚прочем, ничего другого и не оставалось.
џ сел за свой стол и первым делом написал объЯвление: "„еньги есть, но
не одолжу из принципа". џ понимал, что теперь навсегда пресекаю редакционный
источник. Ќо что было делать, еще оставалсЯ редактор газеты, и его как-то
надо было дождатьсЯ (он, как правило, приходил в редакцию перед обедом).
Њои подозрениЯ оправдались полностью. ’олько Я успел написать свой
письменный отказ и вытащил кипу рукописей Якобы длЯ чтениЯ, ко мне один за
другим стали подходить сотрудники с уже известной целью. Ќе произносЯ ни
слова, Я указывал на объЯвление, лежащее на краю стола. Ћ, как внутренне Я
хохотал, наблюдаЯ боковым зрением вытЯгивающиесЯ лица. Ќе знаю, как Я
догадалсЯ мгновенно сочинить "„еньги есть...", это было какое-то гениальное
прозрение. ‚олею провидениЯ Я спутал карты - не менЯ унижали, а - Я...
Џричем не надо было вступать в диалог, объЯснЯтьсЯ. ‚опрос - ответ. џ
ликовал. Ќо оказалось, преждевременно.
Џосле того как все от менЯ отстали и все улеглось, успокоилось, вновь
поЯвились те двое из "Љомсомольской жизни". џ полагал, что они сейчас начнут
притворно упрекать менЯ, стыдить, канючить, мол, как же так, говорил, что
денег нет, а у самого, оказываетсЯ... Ќу и так далее... Љ такому повороту Я
был готов. Ќо нет.
Ћни подошли ко мне как бы впервые. Ћчень долго и молчаливо изучали
объЯвление. Џотом, не обращаЯ на менЯ никакого вниманиЯ, словно Я
отсутствовал, стали обмениватьсЯ впечатлениЯми, говорить, что принципы надо
уважать, а людей принципиальных - чтить и даже по возможности ублажать
деньгами длЯ какой-нибудь срочной работы в архиве или ресторане.
Ќамеки были слишком прозрачными, чтобы не понЯть... но все их
ерничество менЯ не трогало, не вызывало обиды. Ќапротив, в какой-то степени
забавлЯло, пока они не вытащили свои карманные деньги (хрустЯщие красненькие
червонцы). ’ут только почувствовал, что как бы проваливаюсь в пустоту.
Љорреспонденты затеЯли своеобразное соревнование в щедрости. „ескать, ты мне
можешь одолжить двадцать рублей, а Я тебе - тридцать. ’ы - сорок, а Я - все
сто.
Ќе знаю, как удалось выдержать. ќто было больше, чем измывательство.
—тобы они не догадались о моих чувствах, неотрывно смотрел в рукопись. € -
таки выдержал, они убрались, и Я дождалсЯ редакто-ра!
Ћн заЯвилсЯ после обеда, в приподнЯтом настроении (собиралсЯ в отпуск),
и принЯл менЯ сразу. € тоже весело так:
- —то, ЊитЯ, опЯть в командировку - срочнаЯ работа в архиве?!
џ ответил, что нет, не длЯ того зашел - срочно нужны деньги. €
посмотрел на него уж не знаю как, но веселость с его лица мигом слетела.
‚начале он задумалсЯ, как будто внезапно вспомнил что-то свое, а потом
как-то суетливо поднЯл трубку и при мне попросил бухгалтерию:
- ‚ыдайте Њите ‘лезкину, - поправилсЯ, - выдайте поэту ‘лезкину треть
его будущей зарплаты.
€ чтобы там, на другом конце провода, никто не оспаривал его решениЯ,
как бы выбросил на кон козырного туза:
- “ него срочнаЯ работа в архиве. „а-да, в Џитере.
“ж не знаю, что прочитал редактор в моем взглЯде, но только и в
бухгалтерии ко мне отнеслись с пониманием и выдали не треть, а - уже по моей
просьбе - половину зарплаты.
Љак только получил деньги, все во мне так и запело, так и
заприплЯсывало. Ќевольно остановилсЯ на лестничной площадке - какаЯ-то
знакомаЯ мелодиЯ, во всЯком случае - приплЯс?! € вдруг вспомнил: во мне
пелись с приплЯсом приснившиесЯ слова, повторЯющиесЯ рефреном: "џ пришел
экологом, а уйду пахеном. Ћй-ли, ой-люли. Ђ уйду пахеном!" ѓлупо? Љонечно,
глупо, но Я, так же как и во сне, рассмеЯлсЯ и почувствовал на душе такую
необыкновенную легкость, словно в ту минуту там, на лестничной площадке,
свалил с себЯ груз всех прежних и будущих унижений.

ѓ‹Ђ‚Ђ 3
ђозочка встретила великолепно. Џоложила пакеты со снедью на стол и
позволила обнЯть себЯ. Ћ ѓосподи! ‚ ответ каждаЯ моЯ клеточка вскрикнула в
восторге, нечленораздельно, но с такой истомленностью, словно мы не виделись
тысЯчу лет. џ сжал ее в объЯтиЯх, прижалсЯ к ней и в какой-то сладостной
муке уже членораздельно, с какими-то непонЯтными мне самому всхлипами
пролепетал:
- ђоз-зоч-ка!
- ’ы что, плачешь? - строго, но все же больше удовлетворенно спросила
она и откуда-то из-под менЯ протЯнула руку и потрогала мои глаза, чтобы
удостоверитьсЯ.
Ќе знаю, может, в самом деле всплакнул от избытка счастьЯ, только сам Я
ничего не почувствовал, кроме нежной легкости ее пальчиков. Ђ хотЯ бы и
всплакнул, что тут такого?! ЉажетсЯ, у „остоевского читал, что через великие
страданиЯ все к нам приходит, - вот и ђозочка пришла. ‚прочем, без
„остоевского, по собственному опыту познал, что счастье - это как подарок
душе уже за то, что она, душа, есть...
“ ђозочки душа удивительнаЯ, удивительнаЯ по понЯтливости - она всегда
понимала менЯ лучше, чем Я сам себЯ самого. Ђ потому опЯть, как-то ловко
сцепив руки замком, поднырнула под менЯ и, отстранЯЯсь, уперлась ими в мою
грудь с такой силой, словно коленом.
- ЉакаЯ Я тебе ђоз-зоч-ка?! - сердЯсь, передразнила она и потребовала,
чтобы Я сейчас же отпустил ее.
џ отпустил, конечно, но мысленно все еще как бы прижимал к себе. ’ак
бывает с песней - тронет душу, уже давно отзвучит, а отзвук все еще теплитсЯ
в сердце. ’ак и здесь - отпустил, стою переполненный, в каком-то
гипнотическом состоЯнии, даже боЯзно пошевелитьсЯ. € тут она огорошила как
бы сковородкой:
- —то, товарищ ‘лезкин, маненько забылись, дали волю рукам?
’о есть не огорошила, она ведь еще во дворике нарсуда предупредила, что
отныне она длЯ менЯ никакаЯ не ђозочка, а ђозариЯ ”едоровна. € Я длЯ нее
тоже не бог весть кто, а физическое лицо, постороннЯЯ личность. ‚ лучшем
случае - товарищ ‘лезкин. ’ак что никакой "сковородки" с ее стороны не было,
просто все сказанное ею в этот момент было в таком ужасном диссонансе с
моими чувствами, что Я как стоЯл, так и продолжал стоЯть, но уже без чувств.
ЋправлЯЯсь и охорашиваЯсь от объЯтий, ђозочка несколько раз внимательно
посмотрела на менЯ, потом хохотнула, как умеет только она, прикрыв рот
рукой.
- ЏовторЯю: что, товарищ ‘лезкин, маненько забылись, дали волю рукам?
€ засмеЯлась так весело, так заразительно, что и Я наконец-то пришел в
себЯ, тоже засмеЯлсЯ, радуЯсь, что ей весело.
Њы вместе готовили ужин, баловались, бегали друг за другом на кухню,
путали чужие сковородки со своей. € было даже интересно называть ее ђозарией
”едоровной и откликатьсЯ на ”изическое ‹ицо или Џостороннюю ‹ичность, словно
на некий внезапно пожалованный прокурорский чин или воинское звание.
‚ общем, постепенно Я привык к нововведению. …динственное неудобство от
ее затеи испытывал в постели. (ђозочка снова разрешила спать с нею, но
пригрозила: если хоть раз товарищ ‘лезкин забудетсЯ и неправильно назовет
ее, то пусть пенЯет на себЯ.) „аже во времЯ самых интимных излиЯний, когда
вот-вот потерЯешь рассудок, она предупредительно, тычками в живот, извещала
менЯ, чтобы держал себЯ в руках, не забывалсЯ и не распускал слюни. Љак-то Я
сознательно пошел на хитрость. ‡наЯ, что после интимных излиЯний ей, так же
как и мне, особенно приЯтно полежать просто так, созерцательно, без всЯких
мыслей, Я пододвинулсЯ к ней (она лежала на спине отдохновенно, в некотором
забытьи) и с неподдельной нежностью, свойственной мне в такие минуты,
прошептал: цветочек мой, ђозочка! Ћна как лежала, так и продолжала лежать,
только голову, не приподнимаЯ даже от подушки, резко повернула ко мне и
голосом ровным, холодным и внЯтным сказала:
- —то, ЏостороннЯЯ ‹ичность?
„аже сейчас, спустЯ два года, мне иногда слышитсЯ этот леденЯщий голос.
Ѓольше Я не испытывал судьбу. ‚ постели всегда молчал, а если случалсЯ
разговор, то силой воображениЯ Я подменЯл ђозочку на какую-нибудь
отвлеченную ђозарию ”едоровну, длЯ которой иначе как товарищем ‘лезкиным Я и
не существовал.
Љак говоритсЯ, и здесь притерпелось. ’ем более что в своих мыслЯх Я был
по-прежнему волен и по-прежнему ђозочка оставалась длЯ менЯ ђозочкой, моим
спасительным лучезарным цветочком. Љстати, как раз в это времЯ она
надоумила, каким гениально простым способом можно в кратчайшие сроки
возродить наше захиревшее литобъединение. ’о есть пополнить его рЯды, прЯмо
говорЯ, новыми кредиторами.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .

Џо ее наущению в присутствии старосты литкружка (по возрасту и
бородатости он ходил в ‹ьвах Ќиколаевичах) и его друга и помощника, который
смело призналсЯ, что никогда ничего не писал, но по известной тарифной сетке
честно отдал деньги, чтобы числитьсЯ у менЯ Ќиколаем Ђлексеевичем
Ќекрасовым, Я прочел зажигательную речь, достойную тех, какие самому
доводилось слушать в ‹итинституте от весьма и весьма известных мэтров
отечественной литературы. ‘уть сводилась к тому, что написать одно хорошее
произведение: рассказ, пьесу, повесть, роман, не говорЯ уже о стихотворении,
- сможет любой, если захочет, главное - захотеть. Ђ потому, объЯвил Я,
срочно приступаю к составлению коллективного сборника местных авторов. ‚сем
членам литературного объединениЯ гарантировал особые преимущества в
публикации при условии, что каждый из присутствующих приведет на очередное
заседание не менее трех новых членов.
“ слушателей (их было двое: староста и его друг) возникло два
неожиданных длЯ менЯ вопроса. Џервый касалсЯ особых преимуществ, его задал
староста. Ћн сказал буквально следующее:
- ‚ течение которого времени будет действовать введеннаЯ льгота? - €
поЯснил: - Њожеть, из вновь прибывших найдутсЯ такие, которые захотЯт тожеть
привесть каких-нибудь своих трех товарищей, а те - своих.
џ поблагодарил за вопрос, он показалсЯ мне заслуживающим благодарности.
€, перейдЯ на лексику старосты, объЯвил как о давно решенном, что введеннаЯ
льгота будет действовать в течение месЯца (заседание проходило в двадцатых
числах июлЯ).
‚торой вопрос задал друг старосты. Ћн полюбопытствовал:
- ‚ каком городе и за чей счет будет печататьсЯ коллективнаЯ книга или
же она пройдет как госзаказ по печатному учреждению?
Џри всем косноЯзычии друга нельзЯ было не признать, что вопрос задан по
существу, как говоритсЯ, не в бровь, а в глаз.
Њелькнула шальнаЯ мысль: а вдруг он в самом деле Ќиколай Ђлексеевич,
редактор "‘овременника", а затем "Ћтечественных записок"?! ’огда вполне
логично, что и староста литкружка никакой не староста, а граф ‹ев Ќиколаевич
’олстой!..
џ с усилием отбросил шальную мысль и трЯсущимисЯ руками стал шарить по
карманам в поисках носового платка, который был нужен только длЯ того, чтобы
выиграть времЯ длЯ более-менее вразумительного ответа. Ћднако ни платка, ни
ответа не находилось. џ стал затЯгивать времЯ, умышленно вынимать из
карманов всЯкие предметы и класть их на стол, за которым как раз и сидели
мои умудренные жизнью классики.
Џредметы были обычные: ключ от комнаты, коробка спичек, записнаЯ
книжка, вчетверо сложенный лист стандартной бумаги с расписанием пригородных
поездов и, наконец, диплом об окончании единственного в мире ‹итинститута, в
котором черным по белому было написано, что ‘лезкин „митрий ћрьевич -
литературный работник.
‚ свое оправдание скажу сразу, что диплом никогда не был длЯ менЯ
обычным предметом, Я его постоЯнно носил с собою лишь потому, что в начале
моей литературной деЯтельности в городе Ќ... менЯ никто не знал и менЯющиесЯ
вахтеры в „‚ѓ („оме всех газет) по вечерам не давали мне ключи от родной
редакции, в которой проходили наши литературные заседаниЯ. „иплом служил
своеобразным удостоверением на право получениЯ ключей, и Я привык, что он
всегда при мне. ’о есть Я не рассчитывал, что дипломом отвечу на все так
красноречиво, что на ближайшее будущее вообще закрою все вопросы и ответы.
Њежду тем мои умудренные жизнью классики с нескрываемым интересом
разглЯдывали предметы, которые Я извлекал. ‚ их интересе угадывалось
свойственное писателЯм и детЯм какое-то гипертрофированное любопытство.
—увствовалось, что каждому из них стоит больших усилий удерживать себЯ,
чтобы не потрогать положенные на стол предметы. Ќаконец, когда на кучу-малу
лег диплом, староста, словно самый настоЯщий граф, с величественной
медлительностью приставил свою палку к соседнему стулу и, как бы прикрывшись
от менЯ бровЯми, решительно взЯл диплом.
“ж не знаю, что тут виною - кустистость бровей, бородатость (или
величественнаЯ отстраненность старосты: и от менЯ, и от своего совершенно
лысого друга с удлиненной бородкой клинышком), - но мне опЯть стало
казатьсЯ, что Я нахожусь в обществе самых настоЯщих, всамделишных писателей,
длЯ которых не существует ни менЯ, ни их вопросов ко мне, а только мой
диплом, Явно их встревоживший. џ, как некаЯ трансцендентнаЯ вещь в себе,
присутствуЯ, отсутствовал и в то же времЯ, отсутствуЯ, присутствовал. Њне
как-то было не по себе оттого, что ‹ев Ќиколаевич и Ќиколай Ђлексеевич,
несмотрЯ на свои огромные литературные заслуги, не имеют такого, как у менЯ,
диплома. Ѓолее того, в их красноречивых взглЯдах в мою сторону отчетливо
читалось, что они завидуют мне и даже не пытаютсЯ скрыть своей зависти.
ќто было прЯмо-таки умопомрачение или наваждение, а скорее и то и
другое. ‚о всЯком случае, Я стал приходить в себЯ, только когда ‹ев
Ќиколаевич разгневанно стукнул батожком об пол и, стараЯсь снискать мое
одобрение, начал стыдить и даже оскорблЯть ЌиколаЯ Ђлексеевича:
- ќх ты, залыга-сквалыга, за чей счет да в каком учреждении?! „а уж не
за твой и не за счет рулетки твоих спонсеров... Њосква напечатает, по
госзаказу!
Ћн опЯть сердито стукнул батожком в сторону редактора знаменитого
журнала и, внезапно смЯгчаЯсь, повернулсЯ ко мне.
- Љонфидицное письмецо от литературного работника - оно тожеть...
Џравильно Я грю? - ласково спросил он, вставаЯ.
‚се еще зачарованный вниманием гениЯ, ищущего у менЯ поддержки, Я
согласно кивнул.
Ћднако при всем уважении к великому писателю и даже преклонении перед
ним мое воображение отказывалось представить, чтобы ‹ев Ќиколаевич мог
позволить себе (мЯгко говорЯ) подобную вольность в отношениЯх с редактором
"‘овременника" (пусть даже в угоду мне, обладателю диплома, которому он
искренне позавидовал). ’ем более что редактором был не кто иной, как сам
Ќиколай Ђлексеевич, с которым он всегда был дружен и стихами которого не раз
восхищалсЯ.
—тобы окончательно рассеЯть морок окутавшего менЯ наваждениЯ, Я потер
виски и тут же через настежь раскрытые двери редакции услышал удалЯющеесЯ
постукивание палки и отчетливую перебранку моих мнимых классиков:
- Ћх, напрасно, напрасно о женской доле смолчал!
- „ак она такаЯ жеть, как и у мужиков.
- Ќе скажи - хлестче!
Ќекоторое времЯ, точно маЯтник, палка отстукивала в шаркающей тишине.
Џотом вновь тот же тонкий, оправдывающийсЯ голос:
- Ђ насчет печати коллективной книги - Я ить токмо по направлению мысли
полюбопытствовал.
- ‹юбопытству тожеть есть предел, - отрезал не столько низкий, сколько
широкий по габаритам бас.
ЋпЯть шаркающаЯ тишина и итог:
- “ нас одно направление - привесть каждому по три новых члена.
Ќедовольный стук палкой усилилсЯ, но отчетливость голосов как-то враз
стушевалась - наверное, свернули на лестничную площадку. Џоследнее, что
услышал:
- Ћб остальном - не наше дело, пусть литературный работник
покумекает...

Ќе знаю, сколько просидел перед своими карманными предметами. Џомню,
что поверх них, словно некий приветственный адрес в знак, безусловно,
героических заслуг в литературе, лежал "вверх ногами" мой по-особому
ненавистный в ту минуту диплом. Љонечно, он менЯ выручил, спас, но где и
какой ценою?! „а, Я всегда гордилсЯ им, он, так сказать, вещественно
подтверждал мою принадлежность к писателЯм, инженерам человеческих душ,
численность которых даже в такой огромной стране, как наша, никогда не
превышала численности ѓероев ‘оветского ‘оюза.
€ вот Я - пал, пал в собственных глазах с помощью диплома, которым
всегда гордилсЯ. џ сидел опустошенный, чувствуЯ себЯ последним негодЯем. Ћ,
если бы Я мог чувствовать себЯ хотЯ бы спившимсЯ, но ѓероем ‘‘‘ђ, которому
благодарЯ званию все же позволено без очереди сдавать пустые бутылки! “вы, Я
был героем другого порЯдка: молодым, неспившимсЯ и, что еще хуже,
действительно что-то понимающим в литературе. Њне не было оправданий, Я -
пал, пал, пал!!!
‚спомнилось, как любил, словно бы невзначай, щегольнуть перед своими
слушателЯми соотношением численности писателей и ѓероев. „а-да,
изощренно-тонким намеком Я всегда давал понЯть, что раз писателей меньше, то
они выше. Џотом, чтобы продемонстрировать во всей полноте писательское
великодушие и уважение к ѓероЯм, спускалсЯ с высот и напрЯмую объЯвлЯл, что
литература - это поле боЯ, на котором ты, ничтоже сумнЯшесЯ, либо падешь,
как бесславнаЯ жертва, либо, совершив подвиг, удостоишьсЯ после смерти
признаниЯ и памЯтника.
‡десь, как правило, делал внушительную паузу, дожидаЯсь вопроса:
"Џочему обЯзательно после смерти?" € никогда не ошибалсЯ - вопрос задавалсЯ
неукоснительно. џ опЯть взмывал: вперивалсЯ в потолок, непременно простираЯ
руку вверх, вослед сардоническому взглЯду, и, совсем как наш руководитель
семинара поэзии в ‹итинституте (не буду оглашать его имени, чтобы не
подумали, что хвастаюсь), не отвечал, а ответствовал, как бы перед самим
Ѓогом, - уж так испокон повелось на ђуси, чтобы тебЯ признали, надо прежде
обЯзательно помереть.
Ќе скрою, реакциЯ слушателей чаще всего была гробовой, то есть ни
звука, ни шороха. Ђ лишь мои шаги взад-вперед. Ћстановка. џ сам иногда в
потрЯсении застывал, проникаЯсь несправедливостью запоздалого признаниЯ.
—то делать - ђусский Ѓог более всех знает меру таланта, отпущенного
каждому из нас, а потому и сурово взыскует. “же только на нашей памЯти так
случилось с укшиным, ‚ысоцким, а теперь мы... џ никогда не говорил - "туда
же". џ говорил: "Ђ теперь мы занимаемсЯ литературой". Ќо в глазах моих
великовозрастных товарищей по перу сквозил неподдельный страх, и он лучше
всЯких слов глаголил: "„а-да - туда же!.."
џ был тщеславен и беспощаден, но избегал низости. € вот - финал. ”иниш.
џ, как никто другой, чувствовал в ту минуту всю непререкаемую мудрость
пословицы: сколько веревочке ни витьсЯ, а конец будет. Ѓуду Я зело та-ак
ославлен своими "долговыми поборами", что пасть бесславной жертвой сейчас,
сию секунду, было бы длЯ менЯ великим счастьем и даже спасением.
џ ухватилсЯ за край стола - рои мыслей, чувств словно сорвались со
смЯгчающих пружин.
ЊинутнаЯ слабость, надо пересилить... € тут, словно в насмешку над
сонмом чувств, приводЯ мои мысли в какой-то новый, необычный порЯдок, в темЯ
размеренно постучали: "Џусть по-ку-ме-ка-ет, пусть..." „а-да, Я узнал стук
батожка. Ћн разрасталсЯ, множилсЯ, пока, содрогаЯсь, Я не выдавил ему в
ответ: "Џоку-мекам". ‘ кем согласилсЯ, что пообещал - непонЯтно! Ќо в голове
проЯснилось и как бы отпечаталось - прежде всего следует разобратьсЯ с
дипломом литературного работника (главным виновником моего падениЯ), а потом
уже - и с самим работником. „а-да, Я решил порвать, растоптать, уничтожить
диплом. € - покончить с собой, как говоритсЯ, наложить на себЯ руки.
ђаспираемый ненавистью, в нетерпении двумЯ руками схватил злополучные
корочки, словно они могли ускользнуть, и вдруг под руками отчетливо звЯкнул
ключ. Љлюч от общежитиЯ, от нашей с ђозочкой комнаты. џ замер - ключ,
ключик, родничок! †ивотворнаЯ радостнаЯ струЯ, наполнЯЯ менЯ, смывала всю
горечь, позор, страхи. ‚оистину ключом - да по голове! ‚оистину клин
вышибаетсЯ клином!
‘прЯтав диплом во внутренний карман пиджака, в невольном порыве прижал
его рукой к сердцу и засмеЯлсЯ, представлЯЯ, как весело будет ђозочке
оттого, что выполнил ее поручение, точнее, что выполнилось оно само с
помощью замечательного диплома.
џ летел домой как на крыльЯх.
Ћ ѓосподи, заклинаю всех-всех горемык и горемычек: никогда не
отворачивайтесь от жизни, не падайте духом, не поддавайтесь настроению -
жизнь прекрасна!
“же в автобусе, вспоминаЯ свое отчаЯние, внезапно хихикнул, чем
развеселил девчонок, очевидно абитуриенток "культпросвета", гурьбой стоЯвших
на задней площадке. Ћни поначалу смеЯлись сдержанно, прЯчась друг за дружку.
‡ато, выходЯ возле "Џалас-отелЯ", так дали волю чувствам, что и Я рассмеЯлсЯ
и, гримасничаЯ, как обезьЯна, помахал им в окно. ‚о мне окрепла уверенность,
что ђозочка ждет менЯ не дождетсЯ, чтобы обрадовать какими-то своими
удивительными подарками.

ѓ‹Ђ‚Ђ 4
ЏредчувствиЯ не обманули. ђозочка встретила на лестничной площадке:
разговаривала с молодым человеком, который при моем поЯвлении резко
повернулсЯ ко мне спиной и так глупо стоЯл лицом к стене, пока мы не ушли. џ
хотел спросить ђозочку, кто он, но она отвлекла, сообщив, что устроилась в
"Џалас-отель" медсестрой и теперь будет работать по скользЯщему графику так,
что иногда - в ночь. ‚ честь событиЯ устроили праздничный ужин, и все-все
было великолепно. џ рассказал о литобъединении, и ђозочка была просто в
восторге, что Я поставил условием участиЯ в коллективном сборнике
непременное наличие новых членов литобъединениЯ. „а-да, наличие! (…е слово.)
’ут же, взЯв ручку, она подсчитала, что в течение месЯца количество
"литобъединенцев" возрастет ровно на сто пЯтьдесЯт человек. (–ифра
показалась невероЯтной даже длЯ нее.)
- …сли брать в долг по рублю, и то получаетсЯ сто пЯтьдесЯт. Ќа
тридцать рублей больше оклада, потому что без всЯких вычетов!
ђозочка впервые посмотрела на менЯ так продолжительно и с таким
восхищением, словно Я был не Я, а какой-нибудь всамделишный претендент на
Ќобелевскую премию.
- ’еперь, ЊитЯ, ты сможешь жить без ђозарии ”едоровны, - вдруг,
погрустнев, сказала она.
Њое имЯ в ее устах, как в прежние безоблачные времена, до того
растрогало, что Я невольно всхлипнул. …й пришлось утешать менЯ и даже
накричать, что выпил лишку, а то бы догадалсЯ: она имела в виду, что теперь
у нее тоже будет свой заработок, и больше ничего.
‘ейчас, два года спустЯ, понимаю: ђозочка уже тогда принЯла трудное
решение и просто проговорилась. Љак бы там ни было, а с позиций сегоднЯшнего
днЯ не устаю восхищатьсЯ ее гениальностью. Џо сути, все ее установки по
литобъединению есть не что иное, как свободный рынок, который она
предвосхитила задолго до гайдаровских реформ.
‚ общем, ђозочка менЯ успокоила и настоЯла, чтобы Я немедленно
отказалсЯ от тарифной сетки. Ћна убедила, что обсуждение произведений в том
первоначальном виде утратило былую актуальность. Ћна предложила длЯ каждого
члена литобъединениЯ разовый взнос в количестве семи рублей. ’ак сказать, на
технические расходы: бумагу, перепечатку рукописей, редактирование...
ЏомнитсЯ, Я возразил - "дешево!" - но она выставила свой резон:
- ‡ато деньги соберешь сразу. Њало - много лучше, чем много. Љроме
того, у большинства твоих литераторов еще ничего не написано. Ђ потом месЯца
через три-четыре, когда некоторые начнут теребить: как идет работа над
книгой? - всегда можно сказать о денежных затруднениЯх, о внезапном
подорожании технических услуг. ‚от увидишь, - сказала ђозочка, - никто не
пикнет, пока сам не объЯснишьсЯ, а ты не торопись - жди.
€ еще, научила она, чтобы ни в коем случае не брал взносов со старосты
и его помощника. Ќапротив, потребовала, чтобы, как только у менЯ поЯвЯтсЯ
деньги, сейчас же им вернул все, что когда-то брал в долг. Ќо если будут
отказыватьсЯ - не настаивал, не перегибал палку, чтобы не подумали, что
вместо них уже подыскал новых помощников.
ђезультат превзошел самые смелые ожиданиЯ. Ћт собраниЯ к собранию
количество членов литобъединениЯ все прибывало и прибывало. € даже более чем
в геометрической прогрессии. ‚ один из августовских дней менЯ встретил на
крыльце в „‚ѓ наш редактор молодежной газеты, только что вернувшийсЯ из
отпуска.
- ‘лушай, - сказал он, хватаЯсь за голову, - неужели все они что-то
пишут?!
- ЏытаютсЯ, - уклончиво ответил Я. - Ђ в чем дело?
- Џослушай, о чем они толкуют?! €х так много, и ни одного знакомого
лица!
Ћн сунул мне в руки ключ от актового зала, заметив, что под мою
персональную ответственность (после ремонта кресла были обтЯнуты красным
дефицитным велюром). €, все еще находЯсь под впечатлением увиденного, точно
в бреду, пробормотал:
- Љонец света, конец!..
Ћн сбежал с крыльца и, не оглЯдываЯсь, что-то бормоча себе под нос,
свернул за угол.
Џоведение редактора насторожило. Џоначалу Я здорово испугалсЯ. …го
вопрос: неужели все они что-то пишут? - застал менЯ врасплох. “ менЯ даже
мороз пошел по коже: Я уловил в вопросе изобличительные нотки полнейшего
невериЯ в литературные способности людей, собравшихсЯ на очередное
заседание. Њне это показалось подозрительным.
џ тихо прошел коридорный тамбур и, придерживаЯ тугую дверь, чтобы не
привлекать вниманиЯ дребезжащим хлопаньем, вошел в вестибюль. Њое поЯвление
осталось незамеченным, и немудрено - стена из пиджаков, фуфаек, френчей
какого-то общесерого поношенного цвета, под которыми угадывались пожилые,
большей частью действительно согбенные, натруженные спины, заполнЯла
пространство вестибюлЯ настолько плотно, что Я сразу почувствовал себЯ у
двери как бы оттесненным толпой. …сли бы не редактор, ни за что бы не
догадалсЯ, что это мои начинающие литераторы. Џодумал бы: в „‚ѓ проходит
какой-то расширенный слет рабселькоров, они вывалили из актового зала на
перерыв покурить и, судЯ по тому, что стЯнулись в обособленные группы,
продолжают дискутировать на строго заданные газетой темы.
Ћсобенно громко и горЯчо спорил у своего начальнического стола под
лестницей дежуривший вахтер-пенсионер ”атей Ќикодимыч (зимой и летом в
валенках с галошами). Ћн так разошелсЯ, топаЯ ногами, что не только Я, а
многие (это улавливалось по отчетливо стихшему вокруг говору) начали
прислушиватьсЯ к нему, стараЯсь вникнуть в предмет спора.
- Ђ Я еще раз говорю, - зычным голосом настаивал ”атей Ќикодимыч. -
ЏростаЯ пензиЯ выше - сто тридцать два рублика, а персоналка - всего сто
шесть, даже сто четыре!..
- Ќу дак там льготы, - вмешалось несколько голосов.
- Ђ Я об чем? - обиженно спросил сразу все общество ”атей Ќикодимыч и
примирительно заключил: - ‚ том-то и дело - льготы, а он ерепенитсЯ.
Љто ерепенилсЯ, Я не видел из-за спин, да и не пыталсЯ увидеть.
‚озобновившийсЯ дружный гул голосов не оставлЯл сомнений: тема дискуссии
теперь у всех общаЯ и по-настоЯщему животрепещущаЯ.
ЊенЯ бросало то в жар, то в холод. џ понимал, что как-то надо овладеть
ситуацией и начать заседание, и не представлЯл, каким образом.
џ опЯть выскользнул за дверь и вышел на крыльцо, чтобы освежитьсЯ.
‘олнце было еще высоко, но в пасмурности днЯ уже накапливалась предвечернЯЯ
дымка. ‚округ было тихо, тепло, просторно. € до того вдруг захотелось уйти
куда-нибудь от этих согбенных литераторов... ну хотЯ бы на древний городской
вал, что Я невольно шаг за шагом стал спускатьсЯ с крыльца. Ќаверное, так бы
и ушел, если бы не тополь - неожиданно ласково залопотал листьЯми и уронил
на лицо несколько случайных капель. Ћн словно бы загодЯ оплакивал менЯ, Њитю
‘лезкина. џ резко повернулсЯ на сто восемьдесЯт градусов и, словно мои шаги
с крыльца, лопотание тополЯ, случайные капли, все-все строго входило в мой
план предстоЯщих действий, решительно направилсЯ внутрь зданиЯ.
Ќа этот раз умышленно сильно хлопнул дверью. „аже немного не рассчитал
и едва не наскочил на какого-то пожилого дЯдьку (дверь на скорости догнала
менЯ и буквально втолкнула в вестибюль). Њне казалось, главное - обратить на
себЯ внимание, а дальше уже не составит труда увлечь за собою литературные
дарованиЯ. ’ем не менее почти никто не заметил моего шумного поЯвлениЯ. ’о
есть на менЯ оглЯнулсЯ дЯдька, его собеседники тоже посмотрели, но как-то
невнимательно, как на назойливую муху.
Ќикогда в жизни Я не чувствовал себЯ столь посторонним и никому не
нужным. € где?! ‘реди членов своего родного литературного объединениЯ.
’еперь Я был подавлен не хуже редактора газеты: "Ћ чем они говорЯт?! Љонец
света, конец!.."
€ опЯть выручила ђозочка. ‘тоило мне на какое-то мгновение мысленно
воззвать к ней, стараЯсь представить, как бы она поступила в данной
ситуации, и в следующую секунду Я уже точно знал, что надо делать. Ѓолее
того, как говоритсЯ, на все сто... не сомневалсЯ в успехе.
- ’ова-арищи, ай-ай-ай, - тонко и звонко возопил Я, словно вот только
что натолкнулсЯ на что-то из рЯда вон. - € это инженеры человеческих душ?!
‚опиюще, вопиюще!.. - продолжал Я нагнетать обстановку всеобщего
дискомфорта.
Џочувствовав, что гул голосов ослабел и менЯ заметили, Я смело ринулсЯ
в самую гущу литобъединенцев. ЏродираЯсь к лестнице, не жалел локтей,
бесцеремонно расталкиваЯ всех подрЯд.
- Љто позволил, кто разрешил?! - громко негодовал Я, набрасываЯсь на
спины, точно разъЯренный тигр. - Ќе курить, не сорить, слышите!.. -
возмутилсЯ с такой страстью, словно курение и сорение были издавна моими
злейшими личными врагами. - ‘лышите - не курить!.. - захлебываЯсь в гневе,
повторил Я и на секунду оторопело застыл, полностью исчерпав запретительный
запас слов.
- Љто это? - услышал Я за спиной.
- Ќаш руководитель... гегемон, начальник...
‘удить не берусь, как стала бы развиватьсЯ ситуациЯ, если бы толпа не
расступилась. Ќо она расступилась, обнаружив в конце живого коридора нашего
вахтера ”атеЯ Ќикодимыча.
Ћн стоЯл по стойке "смирно", насколько позволЯли возраст и сугубо
пенсионерское обмундирование: меховаЯ поддевка, темные суконные штаны и
знаменитые валенки в галошах. ‚есь его вид выражал виновность, поэтому мне
не составлЯло никакого труда сымпровизировать.
- Ќе ожидал, никак не ожидал от вас, ”атей Ќикодимыч, что вы позволите
курить прЯмо на вашем посту, - строго, точно партсекретарь, сказал Я и,
увидев, как конфузливо заулыбалсЯ старик, смЯгчаЯсь, подытожил: - „а и то
верно, взрослые - сами должны понимать.
- ‚ина тут, конечно, моЯ, всЯких здесь повидал, но чтоб такие
интересные люди и сразу в таком большом количестве - впервые, вот и не
устоЯл, разрешил, пусть, думаю, маленько подымЯт, - повинилсЯ ”атей
Ќикодимыч.
- €нтересные-то интересные, - польщенно согласилсЯ Я, - но посмотрите,
как насмолили, хоть топор вешай!
џ засмеЯлсЯ, и вслед засмеЯлсЯ ”атей Ќикодимыч, а уже за ним облегченно
и все остальные (слава Ѓогу, руководитель, гегемон... простил нарушение -
инцидент исчерпан).
ђуководитель, гегемон?! џ, ЊитЯ ‘лезкин, руководитель-гегемон - весьма
важное умозаключение литобъединенцев, чтобы им не воспользоватьсЯ. € Я
воспользовалсЯ. Ќе отходЯ от начальнического стола под лестницей, поручил
”атею Ќикодимычу открыть актовый зал. ‡аметив в толпе трех прежних членов
литкружка (двух ѓорьких и одного ЊаЯковского), подозвал их к себе, приказав
пролетарским писателЯм стоЯть у двери (следить за порЯдком), а ЊаЯковскому
(человеку с морщинистым лицом, маленькому и юркому, о таких говорЯт: метр с
кепкой) дал указание разыскать старосту литактива и его друга.
Њой авторитет руководителЯ рос буквально на глазах; отдаваЯ по-военному
четкие распорЯжениЯ, Я чувствовал себЯ действительно гегемоном. Ћсобенное
уважение у окружающих вызвало мое указание ЊаЯковскому, который, обладаЯ
редкостным басом, так зычно рыкнул в толпу фамилии нужных людей, что толпа,
охнув, тут же исторгла их. ‚прочем, и ‹ев Ќиколаевич, и его друг Ќиколай
Ђлексеевич уже давно сами пробивались ко мне, и горлан-агитатор всего лишь
придал им сил устоЯть в людском потоке, хлынувшем в актовый зал.
‚ тот вечер Я не сделал ни одной ошибки, ни одного сбоЯ. Њне казалось,
что Я участвую в каком-то грандиозном шоу, в котором играю главную роль не
то председателЯ правлениЯ альтернативного ‘оюза писателей, не то главы
никому не известной политической партии, установившей свЯзи с масонской
ложей длЯ проведениЯ особо секретных акций в глубинке. ‚о всЯком случае, моЯ
речь хотЯ была и краткой, но достаточно насыщенной подстрочным смыслом.
Џостучав карандашом по графину (в президиуме вместе со мной сидели староста
литобъединениЯ, его друг, два ѓорьких и один ЊаЯковский), Я сказал дословно
следующее:
"’оварищи начинающие литераторы, возможно, среди вас сидЯт, сами того
не ведаЯ, будущие „остоевские, ’олстые, ’ургеневы, ‹есковы, ѓончаровы,
—еховы, Ђксаковы и ѓоголи. „а-да, давайте помечтаем! џ даже допускаю здесь
будущего Џушкина, ‹ермонтова, Ќекрасова, …сенина, Љольцова, ’ютчева и €вана
Ђлексеевича Ѓунина. Љороче - и ‘ашу —ерного, и ЂндреЯ Ѓелого, всех-всех
допускаю. Њожет быть, среди вас найдутсЯ и Ћмары •айЯмы, и Ќазымы •икметы, и
•афизы из ираза - все может быть, надо посмотреть, обсудить и лучшее издать
в коллективном сборнике. ѓлавное - не зазнавайтесь, помните, в толще народа
сокрыт такой талант, против которого все мы даже не пигмеи, а пигмейчики.
Ћднако недооценивать себЯ тоже нельзЯ. „лЯ литературы не важно, во сколько
лет вы пришли в нее, гораздо важнее, с чем пришли, ибо опыт каждого
бесценен. Ђ теперь подумайте над названием коллективного сборника.
Џо второму организационному вопросу выступит староста литобъединениЯ,
творчество которого уже обсуждалось и единогласно было принЯто, что он, наш
староста, как бы наш ‹ев Ќиколаевич ’олстой. ’ак что прошу любить и
жаловать...
€ еще, товарищи, потише - чем раньше начнем, тем раньше закончим".
Њое нахальное предположение, что в зале, возможно, сидЯт классики
мировой литературы, как Я и ожидал, вызвало веселое оживление. ’ем не менее
нахальство было не только апробированным, но и оправданным. „а, Я шел и вел
собрание, что называетсЯ, по лезвию бритвы. Ќо осечки быть не могло, она
исключалась самой сутью тщеславиЯ начинающих литераторов, которое ничуть не
ниже, а много выше, чем у заканчивающих. Љ тому же узкий кругозор всегда
дает человеку широкие перспективы. € не надо забывать, что любому лестно,
когда в нем заранее предполагают что-то схожее с тем или иным великим
писателем. „аже чисто внешнее сходство и то льстит, а Я ставил задачей
коллективного сборника отыскать сходство профессиональное, через
произведениЯ моих литераторов. …сли же признать, что огорчатьсЯ вторичностью
было бы слишком пикантно длЯ моих дарований (а это так), то и вовсе станет
понЯтным, почему Я нисколько не рисковал в своем нахальстве. Љроме того, Я
дал повод каждому обнаруживать друг в друге физическое сходство не с
актерами (что у нас сплошь и рЯдом), а с писателЯми. ‘огласитесь, исподволь
даже здесь возникает четко профессиональнаЯ ориентациЯ подспудных мыслей. €
все это литератору-новичку за каких-то семь рублей взноса на технические
расходы по изданию коллективного сборника.
(Љстати, то есть совсем некстати, сумму взноса староста назвал в своем
выступлении "разовым оброком". ‚начале Я хотел поправить его, указать на
неуместность сравнениЯ, но под одобрительный гул зала вовремЯ передумал -
пусть будет оброк, какаЯ разница?!)
€ еще о моей безошибочности. Љогда из президиума спустились в зал мои
помощники (с одной стороны - староста и его друг, а с другой - ЊаЯковский и
два ѓорьких), чтобы собрать деньги и попутно составить списки новых членов
литобъединениЯ, Я сам слышал и наблюдал со сцены, как мой ЊаЯковский,
догонЯЯ какого-то припадающего на ногу литератора (ретиво покидавшего зал,
не уплатив оброка), добродушно рыкал:
- Џостой-постой, Ѓайрон, лордов сын, давай-давай, не жмись, вытаскивай
свои подкожные трешки!..

ѓ‹Ђ‚Ђ 5
‡аседание литобъединениЯ длилось около четырех часов. Ќикто не хотел
расходитьсЯ. Џока мои приближённые орудовали в партере, Я, восседаЯ возле
графина, записывал конкурсные названиЯ длЯ будущего сборника. Ћни сыпались
на менЯ как из рога изобилиЯ. ‹юбой другой руководитель на моем месте
запросто бы поскользнулсЯ, выдал себЯ чрезмерным либо неприЯтием, либо
приЯтием предложений. џ же сразу предупредил, что все названиЯ будут строго
проголосовыватьсЯ на следующем заседании и только из десЯти лучших выберем
(по жребию) единственное и окончательное.
’акие названиЯ, как "†ивые родники", "...ключи", "...истоки",
"...корни", "...реки", "...протоки", "‚осход солнца" или "‡акат...", "‡везды
на небе", "...над ‡емлей", "...над крышей", "...над нами", "Ћгни над
городом", "...над чистым полем" и опЯть "...над нами", "...над крышей" и так
далее, Я писал почти машинально, не отрываЯ руки от листа. Ќо иногда среди
этих знакомых до боли, до оскомины в зубах названий вдруг возникало нечто,
что останавливало руку, заставлЯло призадуматьсЯ и даже объЯснитьсЯ.
Ќапример - "‡везды-то неземные".
- Џочему же "‡везды-то", а не просто "‡везды"? - неосторожно
переспросил Я.
€ сейчас же получил исчерпывающее "разъЯснение". Ђвтор как-то сверху
вниз улыбнулсЯ и, растолковываЯ мне, неучу, указательно в потолок вперил
руку и повторил с глубокомысленными паузами: "‡везды - то - неземные".
- ’о есть вы хотите сказать - "’о - звезды неземные"?
- „а, - ответил автор. - ‘мысл угадали, но слова попрошу разместить в
прежнем порЯдке - "‡везды - то - неземные".
Ќадеюсь, теперь понЯтно, как трудно было не поскользнутьсЯ. Ђ ведь еще
были названиЯ "Љнига книг", "‚анька - встань-ка!", "Џо ‘еньке - шапка" и
множество других, которые, мЯгко говорЯ, вызывали не только недоумение, но и
опасение. ‘лава Ѓогу, приведенные выше названиЯ авторы почему-то сами решили
"разъЯснить" (их слово).
"Љнига книг" - тут имелась в виду претензиЯ на будущую всеохватность
включенных в нее сочинений, грандиозных по замыслу и исполнению, призванных
заменить целые библиотеки. Ђвтор сказал, что ему очень понравилась моЯ
наводЯщаЯ речь, особенно слова: "Ћднако недооценивать себЯ тоже нельзЯ". Ћн,
в прошлом заводской художник, вызвалсЯ написать эти запоминающиесЯ слова на
красной материи (кумаче) и вывесить над сценой здесь, в актовом зале.
"Љнига книг", сказал автор, будет хорошим подспорьем длЯ лозунга, а
лозунг, который он согласен написать всего за семь рублей, - длЯ книги.
„алее он стал объЯснЯть, что по заводским расценкам ему платили по
трешке за слово, а тут еще материЯ, которую предоставит бесплатно.
Џервою была мысль: издевательство или розыгрыш?! ‚торою: мы, все
литобъединение, уже сошли с ума или сходим?! ’ретьЯ мысль Явилась как
защитнаЯ: ничего не принимай всерьез - только как информацию, только как
информацию... ‚ голове заело, как иголку на заезженной пластинке. Ќе знаю,
чем лично длЯ менЯ закончилось бы осмысление предложенного названиЯ и
лозунга, если бы не вмешательство зала.
‚начале зал негодующе загудел, потом разразилсЯ злобно-ехидными
репликами с мест: "ќто что - натурпродукт?! „авай еще предложи оброк -
квашеной капустой или солеными огурцами! €шь, умник - "Љнига книг", а сам
какую материю подсовывает?! •удожник и ханыга-сквалыга - это одно и то же,
вот что пусть запишет в своей голове!.. Џредлагаю "Љнигу книг" и заводского
художника исключить из литкружка!.."
- ’о-ва-ри-щи! - вмешалсЯ Я, постучав по графину. - Ќе забывайте, что
писатели всегда были гуманистами. Ќазвание "Љнига книг" очень ответственное,
но оно войдет в конкурс на общих основаниЯх, еще будет времЯ отклонить его
при обсуждении. Ђ исключать товарища за предложение натурпродукта -
нехорошо. Ќу предложил человек из благих намерений сапоги всмЯтку, ну и что,
с кем не бывает?
Ћсобенно хорошо подействовали на зал "сапоги всмЯтку", они были
воспринЯты как адекватнаЯ мера, на корню зарубившаЯ и "натурпродукт", и
"Љнигу книг".
„ругое дело - название "‚анька - встань-ка!", которое Я записал так,
как если бы записывал название знаменитой игрушки, то есть через дефис. “вы,
Я не понЯл основного замысла, а уловил лишь тонкий намек, потому что, как
объЯснил автор:
- ѓлавное в этом названии - нас, как ‚анек, редакторы не пускают, валЯт
с ног, гнобЯт, а мы своими нестандартными произведениЯми как бы тычками
вбок: ‚анька, вставай! Ќечего разлеживатьсЯ - опЯть гнобЯт!
Џо одобрительному гулу собраниЯ, по которому Я настраивалсЯ, как по
камертону, понЯл, что разъЯснение понравилось моим литераторам и "‚анька -
встань-ка!" при обсуждении навернЯка войдет в десЯтку лучших названий. ’о же
самое произошло и с названием "Џо ‘еньке - шапка".
- ‚сЯкий, кто возьмет книгу, подумает: что-то плохое в ней,
недостойное. Џо ‘еньке в кавычках подумает, от пословицы прикинет, но длЯ
нас-то это хорошо, на плохое большинство людей азартней клюет. ‡ато потом,
когда прочитает книгу, скажет: "Ћ, вот оно в чем дело, шапка-то на ‘еньке не
простаЯ, а из драгметалла, всЯ в изумрудах. „а и сам ‘енька каков?! …му
палец в рот не клади... „а-а, по-умному, мозговито все здесь представлено".
- —то-то вроде... "Џо ‘енеке - шапка", - подсказал Я.
Ђвтор одернул менЯ:
- …ще раз повторЯю длЯ всех глухих, - обидчиво повысив голос, сказал
он. - Џо ‘еньке, по ‘еньке - шапка!
ђазъЯснение было принЯто безоговорочно, единственное - внесли
корректив: книга хотЯ и одна, авторов-то много, неувЯзка получитсЯ. ђешили,
что точнее было бы назвать ее во множественном числе - "Џо ‘енькам - шапки".
Ќо тут, наученный непониманием и стычкой по "неземным звездам", заартачилсЯ
Я, отказалсЯ исправлЯть название.
- Ђвторство - свЯтое дело! - сказал Я, поднЯв вверх указательный палец.
Ќе знаю, чем объЯснить, но с удивительной быстротой Я перенимал и
усваивал не только лексику, но и глубокомысленные жесты своих подопечных.
- Ђвторство есть интеллектуальнаЯ собственность, котораЯ во всех
цивилизованных странах охранЯетсЯ законом как патентованное изобретение.
’олько автор, только он имеет право на корректировку своего детища, в данном
случае - оригинального названиЯ, - строго сказал Я.
Џосле моих слов автор вначале застеснЯлсЯ, а потом возгордилсЯ так, что
литобъединенцам пришлось немало поусердствовать, чтобы он согласилсЯ
откорректировать название. Ќаконец из зала крикнули, что уломали
собственника, что он согласен, пусть будет "Џо ‘енькам - шапки". џ сделал
вид, что не поверил услышанному. ’огда поднЯлсЯ сам автор и, конфузЯсь и
извинЯЯсь, подтвердил, что можно записать во множественном числе, потому что
его уже обзывают "проклЯтым частным собственником" и угрожают, мол, ему
нечего делать в коллективной книге.
- Ќу что ж, по-своему они правы, - заключил Я и объЯвил, что записал
"Џо ‘енькам - шапки".
‚ ответ в партере радостно загомонили, кое-где даже раздались победные
аплодисменты.
‚ общем, заседание литобъединениЯ проходило настолько живо, что никто,
в том числе и Я, не замечал времени. Џолный контакт зала и президиума не
нарушалсЯ, даже когда мои помощники, орудующие в партере, вынужденно
отвлекали менЯ: поднимались на сцену с раздутыми от денег карманами и
отдавали выручку, что называетсЯ, из кармана в карман.
„ело в том, что подкожные рубли, трешки, пЯтерки (десЯток,
двадцатипЯток, пЯтидесЯток и тем более сторублевок, разумеетсЯ, не было) по
своим физическим свойствам сильно отличаютсЯ от нормальных денег. „лЯ
уЯснениЯ отличиЯ сложите любой казначейский билет так, чтобы он был
величиною с ноготь. ‡атем вставьте этот билет в брючный "пистончик" длЯ
карманных часов или под внутреннюю стельку туфли, потом через месЯц, а то и
два вытащите его и разверните. Џеред вами во всей своей форме, а точнее,
бесформенности предстанет подкожнаЯ единица.
Љакие-то лохмато-раздутые, пузырЯщиесЯ и шевелЯщиесЯ, как живые, они
настолько сильно поражали воображение, что даже мои видавшие виды
литераторы, впервые узрев их в большом количестве, были потрЯсены настолько,
что на какое-то времЯ оцепенели.
‚иновником этого стал староста, точнее - его щепетильность. Љогда в
первый раз, важно постукиваЯ палкой, он поднЯлсЯ на сцену и, чтобы ни у кого
не было сомнений в его честности, демонстративно положил на стол подкожные
деньги, пухлаЯ пачка, которую он вот только что держал в руке, повела себЯ
на столе как-то не так, ненормально. ’о есть на глазах превратилась в
шевелЯщуюсЯ кучу, котораЯ, пузырЯсь, расползалась во все стороны. Џричем не
только общей массой, но и отдельными, обгонЯющими друг друга ассигнациЯми.
- ‘мотри-ка, как гусеницы прЯмо, - подивилсЯ староста, а из очнувшегосЯ
зала кто-то крикнул в сердцах:
- ѓосподи, да хватайте же их, вон уже под столом ползают!
—еловек десЯть вскочили с первого рЯда, подбежали к сцене, но староста
остановил их.
- ‘тъЯть! - властно отрубил он и, отбросив палку, кинулсЯ ничком на
стол.
Ћн обеими руками подгребал под себЯ расползающиесЯ купюры, и это было
ужасное зрелище. Џотому что деньги продолжали шевелитьсЯ в его взъерошенной
бороде, и казалось, что он их жует.
џ бросилсЯ под стол, и вовремЯ. Ќесколько подкожных трешек, подталкиваЯ
друг дружку, наползали на рампу, а одна со стайкой "рваных", словно с
утЯтами, пересекла заднюю часть сцены, норовЯ ускользнуть за кулисы.
Џосле этого нервного случаЯ никто не выказывал неудовольствиЯ тем, что
приходилось изредка прерыватьсЯ длЯ приема денег. Ќапротив, слушатели сами
напрЯженно затихали, а чаще подсказывали, как надо действовать, чтобы
избежать новой оплошности. ‚ особенности их подсказки пригодились, когда все
карманы пиджака и брюк были туго набиты и Я растерЯлсЯ, не знаЯ, куда девать
поступающие деньги.
- „авайте у вахтера возьмем наволочку, - услужливо предложили из зала.
- Ќаволочка - неплохо, но уж больно заметно с нею показыватьсЯ на
людЯх, - низким, придавливающим басом рассудительно возразил ЊаЯковский.
Ћн стоЯл на сцене рЯдом со мной и воочию видел - надо что-то делать,
неровен час, подкожные деньги сами начнут вылезать из карманов.
- ’огда за пазуху.
‚идЯ, что Я почему-то не решаюсь, менЯ стали подбадривать из зала:
- Ђ что, за пазуху - лучше всего... Џиджаком прижметсЯ, и никто не
догадаетсЯ...
- Ђ на манжеты рубашки надо лигатуры наложить, - заботливо посоветовал
друг старосты, мой Ќиколай Ђлексеевич.
‘пециальный термин, означающий нить перевЯзки кровеносных сосудов,
озадачил не только менЯ. ‘лушатели заинтересовались:
- ќто что такое - лигатура?
Љ вЯщему удовольствию ЌиколаЯ Ђлексеевича, попутно выЯснилось, что он,
в недавнем прошлом ветеринарный фельдшер, выхолащиваЯ кабанчиков, наложил
столько лигатур за свою жизнь, что просто не счесть.
‘ловом, у ЌиколаЯ Ђлексеевича нашелсЯ клубочек шелковых ниток, и мне на
манжеты и на всЯкий случай на носки, в кои были заправлены брюки, он
действительно мастерски наложил свои лигатуры. “дивительно, но в его
лигатурах, точнее, в рисунке нити подготавливаемого узла весьма четко
просматривались буквы "Ќ" и "Ђ". Ќиколай Ђлексеевич (на всЯкий случай) и
галстук мне подтЯнул.
- Џуговица - отлетит, а галстук - удержит, - прозорливо объЯснил он
свое действо.
џ возвращалсЯ домой, окруженный вниманием и почетом. ЊенЯ провожали на
автобусную остановку едва ли не все литобъединенцы. Њы условились, что
следующее заседание проведем в последнюю среду месЯца, двадцать восьмого
августа. Ќо засиживатьсЯ, как нынче, не будем, проголосуем конкурсные
названиЯ - и по домам. „вадцать восьмого августа большой церковный праздник
- “спение ЏресвЯтой ‚ладычицы нашей Ѓогородицы, и многие из моих слушателей
изъЯвили желание побыть в такой вечер дома, в кругу семьи, среди внуков.
џ не возражал, настроение было отличным, мне и самому теперь хотелось
побольше и подольше побыть дома, с ђозочкой.

ѓ‹Ђ‚Ђ 6
‚ автобусе Я сидел в углу, и мне никто не мешал предаватьсЯ радужным
мечтам. Џодкожные деньги тоже не беспокоили. ‡ато когда Я сошел с автобуса и
ходьбой невольно расшевелил их, то менЯ до того раздуло, что возле магазина
на менЯ стали оглЯдыватьсЯ, а несколько молодых людей (стоЯли кружком -
разговаривали) стали друг друга спрашивать обо мне так громко, чтобы Я
услышал:
- Ћткуда он взЯлсЯ?! Људа пошел этот матрас?!
џ поспешно скрылсЯ в подворотне и стал пробиратьсЯ к общежитию, минуЯ
натоптанные тропки. ‚ самом деле, Я себЯ чувствовал как бы внутри
соломенного матраса. „еньги до того разволновались и под рубашкой, и в
брюках, что Я просто вынужден был расстегнуть пиджак и приподнЯть руки. Ќе
знаю, каким чудищем Я выглЯдел со стороны, но точно помню, что ощущал себЯ
какой-то хищной птицей наподобие рассерженного коршуна.
‚ общежитие проник незамеченным (к счастью, заднЯЯ дверь была
незаперта). Ќа площадке нашего этажа опЯть встретилсЯ загадочный молодой
человек, который почему-то взЯл за правило при встрече обЯзательно
отворачиватьсЯ от менЯ, становитьсЯ лицом к стене. Ћн и на этот раз
отвернулсЯ и стоЯл как истукан, пока Я не вошел в коридор. Џотом Я услышал
быстрый-быстрый стук каблуков, он словно скатывалсЯ по лестнице. "‘транный,
весьма странный тип", - подумал Я о нем и где-то в глубине души порадовалсЯ
его правилу - мое подобие хищной птице осталось при мне.
‚ коридоре было темно и пустынно. џ включил свет. Ќеоновые лампочки в
большинстве отсутствовали, а те, что светили, исчезающе вспыхивали, словно
от встрЯхиваниЯ. ‚ их обманчивом свете любой человек, идущий по коридору,
воспринималсЯ прыгающим кенгуру - либо большим, либо маленьким. ‚се другие
внешние отличиЯ утрачивались. џ потому и включил неоны, что лучшую
светомаскировку врЯд ли можно было придумать. Ќо и она полностью не
исключала распознаваниЯ. ‘лух у жильцов настолько обострилсЯ, что все мы
узнавали друг друга по шагу, покашливанию и другим звуковым приметам.
Љогда шел по бесконечному коридору, позади менЯ по обе стороны
открывались двери и слышались перешептываниЯ, глохшие в шаркании моих
штанин, - уточнЯли, Я это, литератор ЊитЯ, или не Я. ЊенЯ несколько удивило
столь единодушное любопытство, но Я отнес его на соломенный шорох шагов,
который все же был непривычным длЯ их обостренного слуха.
„верь в нашу комнату была распахнута настежь.
- ђозочка... ђозариЯ ”едоровна, - позвал Я, представлЯЯ, как она
выбежит и, быть может, броситсЯ мне на шею (ее действиЯ всегда были
непредсказуемы).
Ћтветом было эхо, коротко отскочившее от голых стен. џ подумал, что
спутал комнату: ни книжного шкафа, ни телевизора, ни холодильника, ни
шифоньера, ни стульев даже - ничего. "‹ишь стол и книги, и те у двери, как
бы в насмешку, свалили на пол с бельем каким-то вперемешку. “шла хозЯйка -
зачем интриги? “шла хозЯйка..." - писал Я когда-то в одной из своих
студенческих пьес. ’еперь слова эти вдруг вспомнились с такой отчетливостью,
что вздрогнул, боЯсь поверить в их пророческий смысл.
џ выбежал в коридор, чтобы удостоверитьсЯ, - глЯнул на номер на двери,
но еще прежде по обилию скачущих ко мне "сумчатых" понЯл: пророчество
свершилось, это была наша, наша с ђозочкой, комната, и она была пуста.
џ стоЯл и ждал. ’о есть ничего и никого не ждал, а стоЯл потому, что
чувствовал какую-то болезненную размЯгченность во всем теле, особенно в
коленЯх. € еще чувствовал подташнивание и какое-то обморочное
головокружение. џ стоЯл, потому что боЯлсЯ, что, сделав шаг, сползу по стене
на пол и буду сидеть у пустой комнаты в коридоре и это будет смешно. Њне не
хотелось быть смешным. ‚друг поразилсЯ меткости сравнениЯ - ватные ноги.
’от, кто первым сказал о слабости в коленЯх и ватных ногах, безусловно, был
гением. € еще припомнилсЯ педагог из ‹итинститута, утверждавший, что
пророческие слова обладают магнетизмом - притЯгивают жизнь, и она уже
совершаетсЯ по ‘лову. ѓосподи, как мне хотелось тогда писать пророческие
стихи, указывать самой жизни, как ей надо правильно эволюционировать. ‘кажу
откровенно, Я всегда сомневалсЯ, что смогу написать что-то подобное. € вот
написал, накликал беду на свою голову. ‚ ту минуту Я готов был отдать все
свои настоЯщие и будущие пророчества и в придачу все пророчества мира только
за то, чтобы ђозочка была со мною, а случившеесЯ предстало не более чем сном
или каким-то нелепым, вполне исправимым недоразумением.
Њежду тем жильцы приблизились, но не вплотную, остановились на
расстоЯнии, перекрыв коридор живой стеной, точно плотиной. Ќаш пЯтый этаж
числилсЯ у комендантши семейным, хотЯ в нем проживало довольно много
холостЯков, в основном разведенных. Ћни стоЯли в первом рЯду, и именно они,
когда Я покачнулсЯ в их сторону, разом откачнулись от менЯ и разом же стали
рассказывать, как все произошло и происходило. ‚ их восклицаниЯх, репликах,
оценках, полных неподдельного сочувствиЯ, Я не улавливал никакого
сочувствиЯ. Ќапротив, чем больше они сокрушались, припоминаЯ, как она,
стерва, сидела в углу на стуле, а четыре кавказца с Џетькой ђЯскиным,
неумытые носороги, пробегали с мебелью по коридору, тем наглЯдней
проскальзывала их какаЯ-то неудовлетвореннаЯ зависть к этим неумытым.
- ‚ пЯть минут, гады, растащили комнату. Ђ она потом, стерва, поднЯлась
со стульчика и так вместе со стульчиком и ушла за ними.
- Ћна не стерва, она моЯ жена! - крикнул Я неожиданно тонким,
сорвавшимсЯ на фальцет голосом и ладонЯми закрыл уши.
—естно говорЯ, Я уже никого не видел и не слышал, Я даже не понимал,
зачем стою и как будто выслушиваю и вглЯдываюсь в дергающиесЯ лица жильцов.
Ќичего подобного. ‚ обманчивом свете неона никого в отдельности Я не
узнавал. †ильцы слились длЯ менЯ в какое-то многоликое существо, которое во
всем соглашалось со мной, и хотЯ Я теперь молчал, все равно мое общение с
ним как будто ни на секунду не прерывалось. ќто было так странно чувствовать
и понимать, что Я отнЯл ладони. ‘ущество действительно соглашалось со мной,
и теперь в его голосе преобладали женские нотки.
- ’ак-так, комендантша сказала, что ђозочка его законнаЯ жена и раз она
решила свезти совместно нажитые вещи - никто ей не указ. Џотом через суд
супруги сами разберутсЯ. …му же, ‘лезкину, она хоть сейчас согласна выдать
комплект бельЯ и все, что полагаетсЯ. “ нее только кроватей приличных нет, а
все остальное - пусть спуститсЯ к кастелЯнше и получает.
- Ђ кто такой ђЯскин? - спросил Я.
Њне почему-то подумалось - уж не тот ли это молодой человек, который
взЯл за правило при встрече со мной отворачиватьсЯ? (’ак и есть, без всЯкой
подготовки - в Яблочко.) ЋказываетсЯ, Џетька ђЯскин когда-то жил в
общежитии, а перед самым моим поЯвлением принес от ђозочки записку, которую
положил на стол.
ѓосподи, вот оно в чем дело! Ќе помнЯ себЯ, Я вбежал в комнату и
трЯсущимисЯ от нетерпениЯ руками стал шарить по столу. Џотом догадалсЯ
включить настольную лампу. ‡аписка была вставлена в утюг. …е уже известное
содержание: "Ќе ищи - не найдешь, Я сменила паспорт и фамилию", помнитсЯ,
поразило менЯ настолько, что Я никак не мог взЯть в толк, длЯ чего она
сменила паспорт и фамилию. Љогда же смысл проЯснилсЯ, Я до того вдруг устал,
что как стоЯл посреди комнаты, так посреди комнаты и лег на спину. ’ут
только Я вспомнил о подкожных деньгах - лежать на них было мЯгко,
действительно как на соломенном матрасе. …динственное, что вносило
дискомфорт и даже раздражало, - присутствие многоликого существа, которое
?обло, огромно, стозевно втиснулось следом за мной в комнату и, несмотрЯ на
мои молчаливые протесты, продолжало общение на каком-то подсознательном
уровне. ‚о всЯком случае, Я безошибочно знал, что существо прежде менЯ
досконально ознакомилось с запиской и ждет от менЯ какого-то важного, но
сугубо конкретного решениЯ. €менно ожиданием объЯснЯлась его заботливость, с
какою были доставлены в комнату кровать, столешница теннисного стола,
матрас, одеЯло, чистое постельное белье и даже четыре граненых стакана на
кухонной табуретке.
џ улыбнулсЯ, точнее, внутри менЯ улыбнулась моЯ боль, еще точнее -
душа, вдруг уставшаЯ от непосильных трудов, которыми она надеЯлась
возместить потерю ђозочки. ЌепонЯтно?! ‘мешно?! "...Ћ, засмейтесь, смехачи!
—то смеютсЯ смехами..." "...Ћ, лебедиво! Ћ, озари!" Ќе знаю, понЯл бы менЯ в
эту минуту ‚елимир •лебников или нет, но Я как дважды два понЯл его так
называемые заумные стихи, которые прежде считал длЯ себЯ недоступными.
"...’ак на холсте каких-то соответствий вне протЯжениЯ жило ‹ицо".
џ улыбнулсЯ, но ничто не выказало моей улыбки, как лежал, как бы в
матрасовке с деньгами, так и продолжал лежать, закинув руки за голову. џ
остекленело смотрел в потолок, а многоликое существо уже не просто общалось,
а увещевало и уславливалось, какое именно мое решение было бы длЯ нас обоих
наиболее приемлемым.
—то-то, замаскированное в белье, металлически звЯкнуло и твердо
стукнуло, аккуратно поставленное в угол, за развал книг. Џотом дзынькнули
стаканы. "—етыре стакана, четыре цветочка. ‚ любви интригана синильнаЯ
строчка". "Ќу уж этому своему пророчеству ни за какие шиши не позволю
указывать самой жизни", - возмущенно подумал Я и резко поднЯлсЯ на ноги.
‚ерхнЯЯ пуговица на сорочке, как и предвидел ветфельдшер, отскочила и,
стукнувшись об пол, подпрыгиваЯ, простучала, точно дробинка.
- “матывайте, все уматывайте и забирайте свои стакан?ы, - сердито
сказал Я и невольно по-коршунски приподнЯл руки, словно крыльЯ.
Њноголикое существо распалось на три вполне знакомые личности, которых
все женщины нашего общежитиЯ, в том числе и ђозочка, иначе и не называли,
как алкашами с телевизионного завода.
Ћдин из них, по кличке „вуносый, довольно тщедушной наружности, но с
длинным-предлинным носом на весьма маленьком лице, в отличие от своих
товарищей, был разведенным трижды. Ћ нем ходила веселаЯ молва, что столько
же раз он стрелЯлсЯ на глазах у своих бывших жен. ‚ысказывалось подозрение,
что стрелЯлсЯ он холостыми патронами. Ћднако его поступки так часто
приводили всех в замешательство, что его не то чтобы побаивались - не хотели
с ним свЯзыватьсЯ. „вуносый знал об этом и умело этим пользовалсЯ как
дополнительным преимуществом. Љстати, и разговаривал он как-то ненормально.
“ставитсЯ птичьим носом между глаз, а потом при каждом слове так отдергивает
голову, что кажетсЯ - он не разговаривает, а долбит собеседника по лбу.
Ќа мое требование "уматывать" он, приотстав от своих товарищей,
кисло-кисло сморщилсЯ, отчего нос еще больше выдвинулсЯ вперед.
- ќх ты, мы пришли с сочувствием, - отстучал „вуносый, подергиваЯ
головой. - „умали, ты человек, а ты - ЊитЯ! —то будешь делать без нас? -
неожиданно спросил он, словно мы были давними друзьЯми.
- Џисать, - соврал Я.
- ‡авещание?! „авай-давай, Я бы на ее месте такого Њитю давно бросил, -
зло уколол „вуносый, переступаЯ порожек.
- Ђ тебе-то что?!
- Ђ то, что мы с сочувствием к тебе. џ, можно сказать, длЯ твоего блага
кое-что припрЯтал в углу за дверью, а ты - уматывайте. Ќе по-людски - стопку
водочки, вот что сейчас нужно длЯ пользы дела! - совсем уже ласково
подытожил он и так звучно щелкнул по кадыку, который выделЯлсЯ на горле,
подобно носу на лице, что товарищи его, точно на условный сигнал, поспешили
вернутьсЯ.
Ћтстегнул Я им каждому по трешке не из какого-то там благородства или
других высоких побуждений, просто сунул руку во внутренний карман пиджака и,
знаЯ нрав подкожных денег, взЯл маленькой щепотью, но, когда вынул, на
поверке оказалсЯ букет из трешек. џ бы и из пЯтерок не пожалел, лишь бы
отстали. € они отстали. Њолча переглЯнулись и, ошарашенные, обгонЯЯ друг
друга, поскакали по коридору действительно как кенгуру.

‡ахлопнув дверь на щеколду, наконец-то осталсЯ один, но, оставшись, не
знал, что делать. ’очно затравленный зверь в клетке, бегал по комнате из
угла в угол, не замечаЯ, что бегаю. ‚ менЯ словно вселилсЯ бес. „есЯтки
самых фантастических идей в мгновение ока рождались в мозгу и так же в
мгновение исчезали, уступаЯ место другим, еще более фантастическим. џ бегал
по комнате как бы в погоне за воображаемыми химерами. Ќаконец споткнулсЯ и
упал. Ћт досады пришел в такую Ярость, что стал колотитьсЯ головой об пол,
не чувствуЯ ни боли, ни смысла, ничего - только Ярость. Џотом, наверное,
впал в беспамЯтство и уснул. Љогда же пришел в себЯ, припомнилось увещевание
„вуносого, что длЯ моего блага он что-то припрЯтал за дверью, и еще - мое
лживое обещание писать.
ЏреодолеваЯ разбитость, встал, поднЯл опрокинутую табуретку и только
потом уже сдернул скомканную грЯзную простыню. ’ак называемым благом была
двустволка двенадцатого калибра. ’очь-в-точь с такою Я ходил на охоту в
девЯтом и десЯтом классах. Џоначалу мама боЯлась, переживала, а потом даже
гордилась - как-никак, а сын ходит на охоту с отцовским ружьем. Ћтца Я
помнил только по фотографиЯм, он умер от скоротечной чахотки, так говорила
мама. Ђ еще она говорила, что отец сочинЯл частушки и так задорно исполнЯл
их под гармошку, что его часто приглашали на районные смотры художественной
самодеЯтельности. Ћн и на фотографиЯх всегда сидел с гармошкой, а Я - у мамы
на руках. Ќаверное, отец был большим неумехой, мама иногда упрекала менЯ,
что весь в него - безрукий. Њне нестерпимо стало жаль маму, забытую всеми
под Ѓарнаулом. ‚сю жизнь она одна и одна... € Я тоже неизвестно где. Џо
ђозочкиной милости мы скрыли адрес и пересылали ей письма через ‹итинститут.
Њы надеЯлись, что накопим денег и опЯть как-то вернемсЯ в Њоскву, может
быть, Я поступлю в аспирантуру. "•орош сын", - с горечью подумал Я о себе и,
сдвинув на цевье стопорную кнопку, переломил ружье.
€з стволов выглЯнули золотистые донышки патронов, Я вытащил их и,
взвесив на ладони, почувствовал убойную тЯжесть зарЯженной картечи. Џоложив
патроны в утюг и вернув ствол на место, долго сидел возле стола, опершись на
ружье.
Њне привиделось: наше село, синие дали, мама, моЯ работа подпаском,
самодельные свирели из ивы, украшенные узорными насечками, солнце, трава,
речка, моЯ перваЯ охота со взрослыми, и вдруг Я ощутил как бы толчок в
сердце - стихи. ’о есть не стихи, а предчувствие, еще не стихов даже, а
только их возможности. ЊенЯ словно поднимало изнутри, Ясно и отчетливо
виделось все и во всех направлениЯх.
Љогда поставил ружье в угол, точно знал, что сейчас напишу
стихотворение. Ѓолее того, уже чувствовал стихотворение в себе, нужно было
лишь извлечь его через те единственные слова, которые предстоЯло отыскать в
памЯти и в правильном порЯдке записать на чистом листе или белых манжетах -
все равно.

x x x

ептались люди - "ќто ж надо, зачем себЯ он порешил?"
Ђ месЯц красный возле хаты багрЯнец в окна порошил.
Ћсина все не выпрЯмлЯлась. ‹ежало тело на траве,
кусочек незасохшей глины зиЯл на мЯтом рукаве.
‚ созвездьЯх дальних, синих, вечных блуждал огнЯми самолет,
и раскаленною картечью на землю падал спелый глёт.
€ только он, самоубийца, был безучастен ко всему,
как будто там... такое снитсЯ, что не до этого ему.
Ђ все над ним... так убежденно - "‹юбить-то можно, но не так!"
€ некто трижды разведенный сказал, что умерший - дурак.

Њне известно, что предела совершенству нет. ‹юбой драгоценный камень
поддаетсЯ шлифовке и огранке, но согласитесь - чтобы получить бриллиант,
надо по меньшей мере иметь алмаз, который прежде еще надо найти и извлечь из
недр. “ менЯ и в мыслЯх нет оправдывать или преувеличивать литературное
значение чьих бы то ни было творений, в том числе и своих. —то есть - то
есть, а чего нет - того и считать нельзЯ. Њожно быть ”ётом, ”етом, но еще
прежде надо быть еншиным.

x x x

Ќабив отцовский патронташ
патронами с "гусиной" дробью,
Я с вечера иду в шалаш,
поставленный над самой Ћбью.
‚низу река, среди полей
в сиЯнье призрачном и строгом
она, как луннаЯ дорога,
но тише, слышишь журавлей?
Џатроны в ствол, и лунный диск
уже на мушке покачнулсЯ...
но выстрел слуха не коснулсЯ -
ты слышишь журавлиный крик.
€ только дома, за столом,
все вспоминаЯ понемногу,
увидишь лунную дорогу,
услышишь свой ружейный гром.

x x x

Љрыши изб, огоньки, лай собак
мне пригрезились, что ли, в логу,
все бегу к ним, бегу и никак
Я до них добежать не могу.

’о ли филин сбивает с пути,
то ли манит гнилушками мрак,
только чудЯтсЯ мне впереди
крыши изб, огоньки, лай собак.
€ опЯть Я бегу, и на снег
вместе с инеем - хохот ночной.
ђазве может сравнитьсЯ мой бег
с тем, как сильно хочу Я домой?!

Љрыши изб, огоньки, лай собак
Я почти осЯзаю в логу
и бегу к ним, бегу, а никак
Я до них добежать не могу.

Џоследнюю строфу дописывал по инерции. ‚о мне уже ворочалось другое,
главное стихотворение, дыхание которого, даже отдаленное, бросало менЯ в
озноб, заставлЯло трепетать, словно пламЯ свечи. Ќе вставаЯ из-за стола, не
прерываЯсь, стал записывать с лету.

x x x

ЏроклЯтые слова поэтов
мне не дались, она свела
на нет все красноречье света! -
ЉакаЯ женщина была!
Џусть буду проклЯт Я сполна!
€ мать откажетсЯ от сына! -
’акаЯ женщина одна,
как песенка у арлекина!
‚ ней было все: любовь, хвала...
и голод страсти темных сил! -
ЉакаЯ женщина была!
€ Я любил ее, любил!
‘лучись ей пожелать во мне
клЯтвопреступника хоть раз,
и Я б продалсЯ сатане,
и Я, друзьЯ, бы предал вас!
€ не сочел за преступленье б,
что ваши стоили проклЯтьЯ?
…сли весь мир был дополненьем
всего лишь к ней, как брошка к платью!
‚ ней было все: любовь, хвала...
все абсолютно было - всё.
ЉакаЯ женщина была!
Ћ, лучше б не было ее.

ѓ‹Ђ‚Ђ 7
‚незапный стук в дверь потрЯс менЯ. џ вскочил, толком не соображаЯ, что
произошло. ‚ластно-требовательный, он ворвалсЯ в комнату, словно бы взломав
потолок. ЊенЯ удивило, что лампочка цела и стены целые - ни одной зиЯющей
трещины. Џока Я осматривалсЯ, не понимаЯ, в чем дело, стук повторилсЯ. Ќа
этот раз он не был ни громким, ни властным, ни тем более требовательным.
Ћбыкновенный полночный стук, в некотором роде даже извинЯющийсЯ.
‘тучала соседка. Љогда открыл, действительно извинилась, попросила,
чтобы отдал двустволку. џ беспрекословно отдал. ‡аранее настроеннаЯ на
отказ, полнаЯ решимости во что бы то ни стало завладеть ружьем, она даже
испугалась легкости, с какой оно досталось ей. ЏотерЯнно спросила:
- ‡арЯженное?
џ ответил, что разрЯдил, и, чтобы она не сомневалась, сходил за
патронами.
- Ќу вот еще, нужны они мне. - Ћна заметно повеселела. - Љонечно,
„вуносый и всЯ его шайка - подлецы! Ђ ты, ЊитЯ, молодец, а твоЯ - стерва! ’ы
уж, ЊитЯ, не обижайсЯ, Я - по-простому, - сказала соседка и, двумЯ руками
поддерживаЯ ружье под мышкой (стволом назад), легко и быстро пошла к себе.
‡ахлопнув дверь, подошел к столу с намерением продолжить работу -
писать. “вы, не хотелось. —еховское ружье, всегда стрелЯющее на сцене, не
выстрелило. …го унесли, и вместе с ним словно бы унесли вдохновение.
Ќо все же главное стихотворение написано, особенно пocлeднЯЯ строка, в
которой, как ни крути, ты согласилсЯ, что лучше б не было ее, ђозочки. ’ы и
соседке не возразил, несмотрЯ на прЯмое оскорбление. “ тебЯ даже косвенной
мысли не возникло - возразить.
‘транное резюме...
џ попыталсЯ восстать, воспротивитьсЯ своему неожиданному заключению, но
не смог. € себЯ, и ђозочку Я воспринимал не по-настоЯщему, точно
литературных персонажей какой-то уж очень заурЯдной пьесы. џ ходил по
комнате и все более и более убеждалсЯ, что ружье „вуносого все же выстрелило
и хотел Я того или не хотел, но своим главным стихотворением Я наповал
уложил - и себЯ, и ђозочку.
Љак хорошо было бы заплакать, зарыдать, но ничто не проникало в сердце
- мертвое, пустое пространство. ’очно отмороженный, оглЯдел и опробовал
новое ложе (воспроизвел на нем в некотором роде танец живота). Ћгромное и
достаточно устойчивое, оно не напоминало о сокровенном времЯпрепровождении с
ђозочкой. …динственное, что подумалось, - будь подобнаЯ кровать раньше,
возможно, мне не пришлось бы спать на рукописЯх.
‚друг почувствовал, что все мое тело зудит, - деньги! ђастревоженные
танцем живота, они вновь зашевелились. Џредставив себЯ в роли рассерженного
коршуна, весело рассмеЯлсЯ. †ильцы принимали менЯ за рассерженную птицу не
из-за денег, а в убеждении, что любой станет таким, если от него уйдет жена.
Њне сделалось до того смешно, что Я вынужден был кусать руку, чтобы
прекратить смех.
Џотом, выворачиваЯ карманы, стал вытаскивать деньги и бросать их под
ноги. ‚скоре пол возле кровати превратилсЯ как бы в капустную грЯдку, на
которой рост кочанов происходил наоборот. ’о есть, как в замедленной
киносъемке, кочаны разбухали, разделЯлись на листьЯ, а листьЯ, отпадаЯ,
расползались, превращаЯ свободное пространство пола в живой ковер.
Љогда разделсЯ до трусов и уже выбирал из одежды последние
пресмыкающиесЯ купюры, в дверь постучали. Џо голосам, призывающим вести себЯ
потише, понЯл, что наведалсЯ „вуносый сотоварищи. Ћни окликали менЯ,
предлагали уважить, то есть вместе пропустить по стопочке, а между тем,
оцениваЯ мое молчание, вполголоса обсуждали: застрелилсЯ Я или нет? € если
застрелилсЯ - выбивать дверь или оставить все как есть до утра? ‘ошлись, что
лучше - до утра. “же собрались уйти, и тут „вуносый высказал предположение:
- Ђ вдруг он ранетый, как-нибудь выбил глаз и истекает кровью?
‡а дверью заволновались, вновь принЯлись окликать менЯ, стучатьсЯ. џ
почувствовал, что вот-вот начнут вышибать дверь, громко кашлЯнул и голосом
возмущенно-плачущим потребовал (мне и в самом деле стало жаль себЯ,
раненного, истекающего кровью), чтобы все немедленно убирались прочь, не
мешали сосредоточитьсЯ на серьезном деле.
- ЊитЯ, мы понЯли, - за всех поспешно ответил „вуносый. €, припав
губами к замочной скважине, голосом, полным сочувствиЯ, внЯтно утешил: - Ќе
переживай, ЊитЯ, мы с тобой.
Ћни искренне желали, чтобы Я побыстрее сосредоточилсЯ, и, как истинные
доброхоты, удалились на цыпочках.
џ тоже, словно лицедей "асисЯЯ", отошел от двери на цыпочках. џ не
знал, плакать мне или смеЯтьсЯ. ‚олею обстоЯтельств Я попал в некое братство
разведенных, своеобразный профессиональный кружок, и они вправе были ожидать
от менЯ какой-то великой жертвы. Ѓезусловно, самоубийством Я бы создал им
ореол великомучеников и, в пору беспросветного безденежьЯ, со словами "Ќадо
помЯнуть бедного Њитю" они, не стеснЯЯсь, раскошелили бы любую женщину из
общежитиЯ. ЊенЯ только смущало - не потому ли они столь навЯзчиво
настойчивы, что "соображать на троих" всегда удобнее, и, может быть, они
жаждут освободитьсЯ от менЯ, чтобы не принимать в свою устоЯвшуюсЯ
"партЯчейку"?! Џодлецы! ”орменные... ‘оседка права - шайка подлецов!
џ взЯл со стола утюг, сел на пол и, пользуЯсь им как пресс-папье, стал
считать деньги. Џоначалу считал безо всЯкого смысла, тут же забывал, что
имел в виду: сумму или количество купюр. Џотом догадалсЯ разложить купюры по
номиналу: рубли, трешки, пЯтерки. Ќо и здесь путалсЯ и ошибалсЯ. ‚ одном из
рассказов Ђндрей Џлатонов замечает, что даже длЯ несложной работы человеку
необходимо внутреннее счастье. ‘частьЯ не было, Я считал деньги, забавлЯЯсь
мыслью, что считаю их в то времЯ, когда от менЯ ушла жена и в одной из
комнат в противоположном конце коридора сидЯт мои доброхоты и захрумкивают
огурцами живописные картины, в которых Я отправлЯю себЯ на тот свет. џ
представлЯл, как они спорЯт, держат пари на бутылку, каким образом Я
застрелюсь: направлю стволы в молодое сердце („вуносый способен на
подробности) или зажму зубами и вдрызг разнесу черепушку? „авайте-давайте,
мысленно подбадривал Я их и, сладостно улыбаЯсь, продолжал считать деньги. €
хотЯ тут же сбивалсЯ, забывал сумму, считал в удовольствие. ќто был мой
ответ —емберлену.
‚о второй раз "партЯчейка" подкралась почти бесшумно. Ќо Я засек ее еще
на подходе, потому что ждал, потому что в план моих предстоЯщих действий
входило не пропустить момент.
џ взЯл утюг и осторожно встал у двери. „оброхоты долго молчали,
прислушивались. Ћчевидно, и у них был план. Ќаш поединок длилсЯ несколько
минут. Ќаконец, переминаЯсь с ноги на ногу, кто-то из них не выдержал
напрЯжениЯ, нерасчетливо громко пукнул. Ќа него зашикали. ‚иновник, уЯснив,
что уже ничего не исправишь, чтобы хоть как-то реабилитироватьсЯ, крикнул:
- Њитька, сдавайсЯ, это мы здесь - мы!
Џочему сдаватьсЯ - бог весть! ‚прочем, длЯ менЯ не играло роли, каким
образом они себЯ обнаружат. ѓлавным было, чтобы обнаружили.
- Ћ-о-о! - застонал Я, словно лишившись зуба. - ЋпЯть помешали! -
вскричал отчаЯнно и длЯ пущей трагичности со всего маху трахнул утюгом о
дверь.
‚ мой план входило, что удар утюгом будет воспринЯт как удар прикладом,
но Я не рассчитывал, что, раскрывшись, утюг клацнет, словно взведенное к бою
ружье. ‘частливаЯ случайность - "разведенцы" дружно бежали.
Ћни бежали по коридору, и слышно было, как, громыхаЯ, падали ведра и
открывались двери, и слышались уже знакомые ругательства, что пора кончать с
этой пьЯной шайкой подлецов марионеток. Џочему марионеток? „лЯ менЯ всегда
было загадкой. —то-то помимо воли восставало - только вот этого не надо!..
Ћставшись один, впервые не чувствовал протеста. "Џодлецы марионетки", и
Я в том числе, даже в большей степени - Я, а потом уже они, казалось в ту
минуту сверхточным определением, более того, надземно точным. ‚ самом деле,
все мои действиЯ похожи на действиЯ куклы, механизм которой вне ее
посЯгательств. …динственное, что мне остаетсЯ, чтобы чувствовать свободу
воли, - убедительно объЯснЯть свои поступки. Љ сожалению, объЯснениЯ никогда
не убедЯт ’ого или ’у ‘илу, котораЯ испокон держит в своей руце все наши
ниточки. Ќу хотЯ бы потому, что вначале дерганье за ниточку, а потом уже
наша "глубокомысленность".
џ погрозил кулаком в потолок и, в сердцах плюнув, сел считать деньги. Љ
чему грозить, если заранее знаешь, что махать кулаками вослед глупо.
ум в коридоре так же внезапно, как и возник, стих. џ считал деньги,
знаЯ, что больше ко мне никто не наведаетсЯ, по крайней мере в эту ночь.
‘читалось легко и просто, словно всю сознательную жизнь только тем и
занималсЯ, что в ночи считал деньги: перематывал их белыми нитками и пачками
складывал в утюг. Ќа оборотной стороне листа, на котором было написано
главное стихотворение, производил арифметический подсчет, не догадываЯсь,
конечно, на чем подсчитываю. ’решек насчитал на сумму четыреста восемь
рублей, пЯтерок - триста тридцать пЯть, а "рваных" - триста семь рублей.
Љогда все суммы подбил, невольно отбросил лист. ЋбщаЯ сумма взносов
литобъединенцев, с вычетом девЯти рублей, безвозмездно отданных шайке
мерзавцев, составлЯла ровно тысЯчу пЯтьдесЯт рублей, то есть была гениально
предсказана ђозочкой. Џоистине судьбоносный факт, подтверждающий, что мы -
куклы, а наша жизнь - не более чем театр марионеток.
ЏотрЯсенный, медленно встал из-за стола, включил свет. Љак бы там ни
было, а отныне и навсегда Я точно знал, что ђозочка во много раз выше менЯ -
выше! ‚о всЯком случае, смысл провидческого совпадениЯ лучше всЯких слов
убеждал - не в пример мне, она ближе к ‘оздателю, ближе!
‚новь захотелось заплакать, и Я почувствовал, что заплачу. Џо старой
привычке бухнулсЯ ничком на кровать и так сильно треснулсЯ лицом о
столешницу теннисного стола, что невольно застонал не столько от боли,
сколько от обиды. Њог бы подстраховатьсЯ локтЯми - мог бы?! "‡нал бы, где
упадешь..." †елание поплакать в подушку, которую нащупал далеко в стороне,
теперь отозвалось досадой. Ќичего не хотелось - ничего. ‘ закрытыми глазами
заполз на матрас, лег на спину и словно провалилсЯ в пустоту.

Ќаутро проснулсЯ с распухшим лицом. Ќа наволочке виднелись следы
засохшей крови. Ќаступил новый безрадостный день, но как-то надо было жить.
‚ умывальной, разглЯдываЯ себЯ, не мог отделатьсЯ от ощущениЯ, что тот, в
зеркале, не просто не хочет смотреть в мою сторону, а именно воротит морду.
‘легка искривленный одутловатостью нос, вздувшийсЯ на лбу синЯк и набрЯкшие
губы придавали лицу выражение какой-то устойчивой брезгливости. ‘траннаЯ
гримаса?! Ќаверное, даже заочнаЯ приписка к кружку разведенных неминуемо
сказываетсЯ на лице обЯзательным сходством маркировки. ‘воеобразнаЯ печать,
штамп - и в паспорте, и на физиономии. Ћсобенно удивительно - что на
физиономии. ЉажетсЯ, весь вечер только тем и занималсЯ, что избегал
"разведенцев", а на поверку - на лице те же, что и у них,
"достопримечательности". Њелькнула соблазнительнаЯ мысль плюнуть на все и
запить сотоварищи.
Џредставил, как вхожу с бутылкой, а всЯ "партЯчейка" уже в сборе -
ждут. Ќаконец перваЯ, самаЯ страшнаЯ стопка побеждена. €сковерканные лица
проЯснЯютсЯ, разглаживаютсЯ, начинаетсЯ пьЯное братание с поцелуЯми и
непременным проливанием вина и рассола на стол, брюки и даже постель. Ћкурки
и обгорелые спички рассыпаны по полу, мы друг друга за ноги оттаскиваем от
стола, лица бесчувственно смешиваютсЯ с закуской, и кто-то неприкаЯнный,
поднЯвшись по стене, горько плачет о своей доле покинутого и так сильно бьет
себЯ кулаком в грудь, что в конце концов падает навзничь и, таранЯ стол,
вместе с ним опрокидываетсЯ в горЯчечное безмолвие.
‘ позывами отвращениЯ перевернулось все внутри. ѓлЯнул в зеркало, а
оттуда - рожа с брезгливой гримасой нахально уставилась: глаза в глаза, не
скрывала, что участвовала в моих представлениЯх.
‚спомнил о деньгах и сразу заспешил, заторопилсЯ. Ќе то чтобы поставил
целью - деньгами соблазнить ђозочку, нет, Я искренне считал, что все деньги,
во всЯком случае большаЯ часть, принадлежат ей. Џовод передать их по
назначению показалсЯ мне настолько серьезным, что перевесил сомнениЯ,
вызванные ђозочкиной запиской. џ решил сходить в "Џалас-отель".
‚ "Џалас-отеле" никто ничего не знал о медсестре ђозе ”едоровне
‘лезкиной, работающей по скользЯщему графику. Ѓолее того, "скользЯщий
график" до того удивил главного администратора (женщину средних лет), что
она не стала перепоручать менЯ сотрудникам, а вместе со мной поднЯлась к
заместителю директора, ведающему кадрами. Ћднако и зам ничего не знал о
ђозочке. Ђ "скользЯщий график" вызвал у него загадочную улыбку, словно Я
намекал на что-то непристойное. Ћни с администраторшей понимающе
переглЯнулись, и она высказала предположение, что, может быть, Я ищу одну из
тех "девочек", которые по вызову предлагают свои "услуги"?
- Љакие услуги? - не понЯл Я.
‚мешалсЯ заместитель директора:
- Њолодой человек, если вас интересуют девицы легкого поведениЯ - вы
ошиблись адресом, обращайтесь в милицию. “ нас ‘лезкина не работает и
никогда не работала. ‘кользЯщий график - придумают же!
Ћн осуждающе усмехнулсЯ и стал разговаривать с администраторшей о своих
гостиничных делах, словно Я уже ушел или превратилсЯ в пустое место.
ЊенЯ, конечно, задела за живое лощено-холёнаЯ усмешка зама, но еще
больше - предположение, что мою жену надо искать среди девиц легкого
поведениЯ. ђазумеетсЯ, рассудили по моей физиономии... "‘ам виноват, навожу
тень на плетень", - подумал Я и решил, что идти в милицию не нужно, ђозочка
не одобрит.
‚ тот день, пЯтнадцатого августа, Я обошел все гостиницы города, даже в
обкомовской побывал - бесполезно. Ќикто ничего не знал о медсестре ђозе
”едоровне ‘лезкиной. Ќаученный опытом, о ее скользЯщем графике не упоминал.
‚ общежитии состоЯлсЯ нелицеприЯтный разговор с „вуносым и со всей его
шайкой. џ пообещал отдать ружье только в том случае, если получу адрес
Џетьки ђЯскина, того странного типа, что взЯл за правило при встрече со мной
отворачиватьсЯ.
- €мейте в виду, вы менЯ еще не знаете, - предупредил Я. - ’еперь мне
нечего терЯть.
‚ечером, забрав ружье, сказал соседке, что продам его. Ћна с радостью
вернула, но высказала опасение, что на почве ревности бывают ужасные случаи,
- а вдруг ђозочка вернетсЯ, намотает соплей на кулак и прибежит?!
ЊенЯ нисколько не оскорбили ни подозрение, ни грубость. Ќапротив, сама
того не сознаваЯ, соседка убедила менЯ в том, в чем никогда бы не убедила,
если бы поставила целью убедить, - Я вдруг поверил, что ђозочка вернетсЯ и
все у нас будет как прежде, надо всего лишь ни при каких обстоЯтельствах не
менЯть адреса и ждать, всегда быть готовым к встрече. € еще - писать и
писать. ‘траданиЯ закалЯют душу, а работа - лучшаЯ крепость, в которой можно
и должно укрыватьсЯ от всех невзгод.
џ почувствовал радость оттого, что, подобно графу ‹ьву Ќиколаевичу
’олстому, занимаюсь литературным трудом, а подкожные деньги - подготовлю
коллективный сборник, и мы, литобъединенцы, издадим его за свой счет.
(’ысЯча пЯтьдесЯт рублей по тем временам были очень большие деньги.)

ѓ‹Ђ‚Ђ 8
џ решил реабилитироватьсЯ перед ђозочкой, посвЯтить ей новое
стихотворение. „умалось о ней с нежностью, думалось чисто и высоко, но
писалось стихотворение трудно, каждое слово приходилось нащупывать как бы в
пустоте. ‡акончил далеко за полночь.

ЂЌѓ…‹› ‹ћЃ‚€
ђозочке
“ каждой любви есть ангелы,
умиротворенные, как деревни,
их крыльЯ потрескивают, как факелы
зеленых прохладных деревьев.
“ озера ‹ебединого,
танцующих в полумгле,
Я видел их не картинно,
Я видел их на земле.
€ - поверил в мечтаниЯ,
их сокровенность таЯ,
что к озеру прилетает
‹ебедь одна моЯ.
Љонечно, хотЯ Я не принц,
но в этом у всех один принцип,
ее отыскав среди множества лиц,
Я сам стал принцем.
€ как-то все интересно -
на что уж с базара лук
она принесет, кладет на место,
а он - как цветы из рук!
’акое - так просто не может,
ангелы существуют.
€ в чувствах быть нужно построже,
они без любви тоскуют.
Ќо если вы мне не верите,
то сами сходите туда.
‚ас ждут белокрылые лебеди,
вас ждут там они всегда.
‚ам дратьсЯ придетсЯ с волшебником,
там силу любви измерите.
Џомогут любЯщему ангелы,
и вы в них, как Я, поверите!

“тром набело переписал стихотворение и, чтобы впустую не предаватьсЯ
рефлексиЯм (пойдет - не пойдет), отправилсЯ в редакцию. Ќикогда (ни до, ни
после) так страстно не желал публикации - и чтобы непременно с посвЯщением.
Џри самом лучшем раскладе оно могло увидеть свет только в следующем номере
(во вторник, двадцатого августа). Ќо еще как-то надо было убедить ‚асю
Љружкина, ответственного секретарЯ (в понедельник и пЯтницу редактор
поЯвлЯлсЯ в газете после обеда), что стихотворение политически грамотно и
его не стыдно предлагать в полосу.

‚асЯ Љружкин, по кличке …врейчик, до того, как стал ответственным
секретарем, ведал отделом спорта. Љогда-то, очень давно, он играл за сборную
политехнического института по волейболу и часто приносил в редакцию, как
нештатник, информации о спортивной жизни. ‚ одной из заметок "Љто заменит
дЯдю ѓришу?" он прЯмо поставил вопрос о тренере волейболистов
политехнического. ‘ уходом дЯди ѓриши на заслуженный отдых волейбол оказалсЯ
в институте не в чести.
‡аметка имела общественный резонанс, ее заметил первый секретарь
областного комитета ‚‹Љ‘Њ. ‘ его легкой и, что не менее важно, влиЯтельной
руки ‚асЯ Љружкин был взЯт в штат газеты корреспондентом отдела спортивной
жизни.
„вухметрового роста, белокурый и курносый, он вполне мог быть
натурщиком, с которого один в один можно было бы писать портрет русского
богатырЯ-забиЯки ‚аськи ЃуслаЯ. ‘ годами, погрузнев, он и на €лью Њуромца
потЯнул бы. Ћднако сам ‚асЯ Љружкин, при всей широте и доброте характера,
начисто отрицал свои славЯнские корни. Ќа одной из совместных вечеринок
комитета комсомола и редакции он сообщил "по секрету", что его бабушка по
материнской линии чистокровнаЯ еврейка, страшно умнаЯ женщина, всю жизнь, не
выезжаЯ, прожила на исторической родине, в Ѓиробиджане. € ныне там. Ћн, ‚асЯ
Љружкин, тоже писалсЯ бы евреем, если бы не притеснениЯ по анкетным данным.
‚скоре ‚асю хотели уволить из газеты за творческую несостоЯтельность
(уметь писать информации - маловато даже длЯ корреспондента "‘портивной
жизни"), но он опередил "мнение сверху". Љак только заведующий отделом
комсомольской жизни побеседовал с ним, ‚асЯ, недолго думаЯ, прошел по всем
редакциЯм газет (благо в одном доме) и сообщил во всеуслышанье, что от него
хотЯт избавитьсЯ по пЯтому пункту анкеты.
- Ћткуда-то прознали в кадрах, что Я - еврейчик, - простодушно
жаловалсЯ ‚асЯ, чем привел в смЯтение многих сотрудников, у которых с
анкетными данными все было в порЯдке и которые, в отличие от ‚аси, считались
признанными золотыми перьЯми.
‚ общем, в довольно короткий срок произошли какие-то подземные,
невидимые глазу смещениЯ, натЯжениЯ и разломы, в результате которых
‚асЯ-…врейчик неожиданно длЯ всех был назначен заведующим отделом спортивной
жизни, а позже и ответственным секретарем газеты.
Џоследнее назначение напрЯмую свЯзывали с хорошим переводом первого
секретарЯ обкома комсомола на другую работу. Ћн возглавил отдел культуры и
пропаганды обкома партии. ‚ одной из легенд о ‚асе муссировалось, что после
своего назначениЯ завотделом собрал на совещание в обком всех редакторов и
зачем-то пригласил ‚асю. Љогда совещание закончилось, заведующий как бы
между прочим поинтересовалсЯ:
- Ќу что, ‚асилий, поддерживаешь свЯзь с исторической родиной? Ѓабушка
что-нибудь пишет?
- ‘ообщает, что плохо, - потупившись, ответил ‚асЯ.
- Ђ в чем дело? - заинтересовалсЯ завотделом.
- ЏритеснЯют. €з коренного населениЯ, может быть, и осталась одна
бабушка на весь Ѓиробиджан.
- ‚о как?! - удивилсЯ завотделом. - Џерегибы, обычные перегибы по
скудоумию.
Ћн резко сменил тему разговора, сказал, что в ближайшее времЯ ‚асилиЯ
пошлют в ‚ысшую комсомольскую школу на курсы ответственных секретарей, так
что уж пусть постараетсЯ.
Љогда ‚асилий ушел и разошлись все редакторы, заведующий отделом
культуры и пропаганды обкома партии так громко разговаривал и весело
хохотал, что секретарь-машинистка встала из-за стола, чтобы прикрыть дверь.
Ћна думала (она сама так Якобы рассказывала), что заведующий с кем-то по
телефону обсуждал кандидатуру ‚асилиЯ Љружкина как претендента на учебу в
Њоскве. Ћказалось, нет, сам с собой разговаривал, восклицал: "Ќу и ‚асЯ, ну
и Љружкин! Љому хошь сто очков даст вперед, молодец!" “видев секретаршу,
вначале хотел объЯснитьсЯ, а потом махнул рукой: "‡акрывайте, закрывайте,
здесь побывал ‚асЯ!" - и опЯть стал громко смеЯтьсЯ, расхаживаЯ по кабинету.
Љ удивлению многих журналистов, ‚асЯ обнаружил недюжинные способности в
верстке и макетировании. Ћн, словно пианист-профессионал, чувствующий музыку
кончиками пальцев, мог на лету безошибочно определЯть количество строк в
материале без всЯкой измерительной линейки. …динственный недостаток ‚аси -
полнейшее непонимание политического момента. Ќо тут его выручали редактор и
неукоснительнаЯ регламентациЯ: перваЯ и втораЯ полосы - длЯ сообщений
обкомов партии и комсомола (если нет срочных тассовских материалов), а уж
третьЯ и особенно четвертаЯ полосы - спорту, просвещению, литературе,
искусству и прочему, прочему...

‚се это как-то само собой припомнилось перед встречей с Baceй, и Я
решил, что прежде всего поинтересуюсь, есть ли свободное место на четвертой
полосе.
‘вободного места не было. џ потопталсЯ возле ‚асиного стола, сплошь
заваленного газетными материалами, и уже хотел уйти, но он остановил:
- Љто это тебЯ так?.. - указал на опухший нос.
- “пал, - сказал Я.
Ћн подал фотографию, на которой строго контрастно была проЯвлена
смеющаЯсЯ старшеклассница в белом фартуке, пускающаЯ мыльные пузыри.
- Ћцени как поэт.
- Ћтличный фотоэтюд, просто замечательный! - искренне восхитилсЯ Я.
(ЊенЯ поразили окна домов и машины, отраженные в мыльных пузырЯх.) - Љто
автор?
- ЉолЯ Њищенко, Ќиколай €ванович. ‡наешь такого? - в свою очередь
поинтересовалсЯ ‚асЯ.
- ‡наю, визуально, но лично не знаком, - ответил Я.
- ‚еликолепный фотоальбом подготовил о нашем городе - зарубили на
корню.
- Џочему?
- €звестное дело - притеснЯют. Ћбычные перегибы...
‡наЯ, что у ‚аси под всЯкими перегибами подразумеваютсЯ притеснениЯ по
пЯтому пункту анкеты, возразил, что этого не может быть: во-первых,
€ванович, во-вторых, у него паспортные данные на лице, не спутаешь -
чистокровный русич.
‚асЯ Љружкин встал из-за стола, взЯл чашку с чаем, стоЯвшую на
тумбочке, и сразу в глаза бросилсЯ его гигантский рост (чашка, которую он
держал на уровне груди, замаЯчила у менЯ над переносицей).
- џ тоже, как известно, €ванович...
‘транно, но Я впервые слышал, что он - €ванович. ‚ памЯти ‚асилий
Љружкин ассоциировалсЯ с ‚асей-…врейчиком, но чтобы с €вановичем - никогда!
—тобы не пролить чай, ‚асЯ осторожно развел руки, приглашаЯ внимательно
посмотреть на него. (Ѓогатырское телосложение, круглолицесть, голубые глаза,
веснушки на вздернутом носу - все это никак не вЯзалось с тем, что он -
…врейчик.)
Њне нечего было сказать, и Я лишь промычал:
- „а-а!
‘оглашаЯсь со мной, и он растЯнуто повторил: "„а-а!"
ѓлупейшаЯ ситуациЯ, чтобы хоть как-то разрЯдить ее, Я возмутилсЯ:
- Љакие обычные перегибы, если всЯ пресса в руках у прорабов
перестройки?!
‚асЯ загадочно и счастливо улыбнулсЯ и, отхлебнув чай, сменил тему.
‚ынудил рассказать, почему Я интересовалсЯ свободным местом на четвертой
полосе. џ и думать не думал, что мое упоминание о прорабах перестройки он
воспримет на свой счет и ни больше ни меньше - как заслуженный комплимент.
Љогда по его настоЯнию машинистка перепечатала мое стихотворение и он
самолично собрал на него отзывы всех завов нашей газеты, а потом попросил
зайти к нему (Я как раз опустошал Ящики своего редакционного стола, забитые
творениЯми литобъединенцев), первое, что он сказал, касалось именно прорабов
перестройки и именно того, что всЯ пресса хотЯ и в их руках, не все так
просто, как кажетсЯ. (‚асЯ улыбнулсЯ, продолжаЯ отхлебывать чай, то есть с
тою же улыбкой, но на этот раз вместо загадочности в ней проскальзывал
трепетный свет многозначительного знаниЯ.) ‚асЯ стал распространЯтьсЯ о том,
что мы привыкли жить по старинке и всЯкое новаторство нам - как нож к горлу.
„а, пусть он - …врейчик. Ќу и что?! Ћн гордитсЯ этим.
‘ев возле ‚асиного стола, Я увидел, что мое стихотворение уже размечено
длЯ засылки в набор. ќто казалось невероЯтным, все во мне возликовало - во
вторник ђозочка прочтет посвЯщение и, вполне возможно, вернетсЯ, и мы
помиримсЯ!
‚асины разглагольствованиЯ Я слушал вполуха. ‡агодЯ решил во всем
соглашатьсЯ с ним. Ќаверное, поэтому, неожиданно даже длЯ себЯ, вдруг встал
боком и поддакнул, что и Я горжусь.
‚асЯ остановилсЯ (ходил по кабинету), и мы долго и как-то бессмысленно
смотрели друг на друга: Я - перпендикулЯрно в потолок, а он - вниз, как бы
на носки своих полуметровых кроссовок. ’ут Я понЯл, что, слушаЯ ‚асю
вполуха, чересчур загружаю себЯ - надо не поддакивать, а просто бездумно
молчать. € Я молчал.
Њежду тем, возобновив хождение по кабинету, он стал рассказывать о
своей бабушке в Ѓиробиджане, котораЯ, как Ђрина ђодионовна, еще в детстве
прочла ему всего ‘амуила џковлевича Њаршака.
Ћн опЯть остановилсЯ и, уронив голову на грудь, чтобы не выпускать менЯ
из полЯ зрениЯ, стал читать наизусть, точнее, декламировать:

есть
ЉотЯт
…сть
•отЯт.
„ай им каши с молоком.
Џусть лакают Языком,
Џотому что кошки
Ќе едЯт из ложки.

- ‡амечательные стихи, просты как правда! - восхищенно сказал Я и,
встав, крепко пожал руку ‚асе-…врейчику. - ‘пасибо!
Џотом Я снова сел и сделал вид, что не хочу смущать ‚асю, который
действительно смутилсЯ моему рукопожатию, покраснел от удовольствиЯ, точно
ребенок. Ќа самом деле, поддерживаЯ голову, словно роденовский мыслитель, Я
мог беспрепЯтственно сосредоточитьсЯ на своем стихотворении, которое лежало
по другую сторону стола. Џомимо технической разметки, бросалась в глаза так
называемаЯ правка - вычеркиваниЯ.
‘транно, что ему, а точнее, консилиуму заведующих отделами не
понравилось? (Џосле шести котЯт, которые есть хотЯт, Я был уверен, сам ‚асЯ
врЯд ли бы решилсЯ на вычеркиваниЯ.)
Ќастроили, думал Я о нем, а он в это времЯ продолжал смотреть на менЯ
из-под потолка. —увствуЯ его взглЯд, нарочно почесал темЯ - пусть думает,
что и Я думаю, потрЯсенный его бабушкой, "Ђриной ђодионовной".
Њолчание затЯгивалось, тем не менее поднимать глаза к потолку не
хотелось. € все же пора было поддерживать разговор, пора. џ вторично почесал
темЯ и со всей доступной мне глубокомысленностью изрек, глЯдЯ в стену:
- Њаршак - это Њаршак!
- Ђ Ћсип Њандельштам, а Љонстантин ‘имонов, а Ѓорис Џастернак, а €осиф
Ѓродский, наконец! - не по-кружкински быстро включилсЯ ‚асЯ.
“дивительно, но банальнейшей репликой Я неожиданно попал в самую
сердцевину ‚асиных мыслей. Њне даже стало неудобно, почувствовал, что уронил
себЯ перед ‚асей, - все же не он, а Я пытаюсь стать поэтом. Џозабыв о
последствиЯх, встал боком и сказал бесстрастно, словно робот:
- ‹ично Я всегда считал названных поэтов русскими.
‚ глазах ‚аси мелькнула некаЯ тень. Ћн обошел стол, молча сел в кресло.
Ќет-нет, это была не тень испуга, скорее, тень тревоги и еще чего-то, что не
имело слов, но она отозвалась во мне жалостью, и, уступаЯ ей, Я бросил ‚асе
спасательный круг:
- Ђ что, разве и они (чуть не лЯпнул - "из Ѓиробиджана", но вовремЯ
спохватилсЯ), разве и они как ваша бабушка по материнской линии?
‚асЯ не сказал ни "да", ни "нет", а только, закрыв глаза, согласно
кивнул. Џотом, перейдЯ на "вы", спросил:
- ‚ам никогда не приходилось задумыватьсЯ над тем, что все они (а
Њандельштам этого и не скрывал) во что бы то ни стало хотели стать именно
русскими писателЯми? ’ак сказать, голубаЯ мечта...
- Ќет, - сказал Я. - “ нас полнейший интернационализм,
рабоче-крестьЯнское взаимопроникновение всех наций и народностей в одну
международную нацию - советский трудЯщийсЯ.
ђазумеетсЯ, ответ был заученным и в памЯти всплыл потому, что ‚асин
вопрос показалсЯ подозрительным, задай кто другой - Я бы воспринЯл его как
провокационный. Ќо, слава Ѓогу, задал его ‚асЯ по кличке …врейчик, всей
своей жизнью наглЯдно демонстрирующий взаимопроникновение. Ћтбарабанив
ответ, Я подивилсЯ - надо же, как четко сработал инстинкт самосохранениЯ!
‡азвонил телефон, звонил дежурный из типографии. Џо разговору Я понЯл,
что на свободное место на первой полосе ‚асЯ планирует фотографию школьницы
и мое стихотворение.
џ не верил своим ушам - неужели на первую полосу мое стихотворение и
фото школьницы, пускающей мыльные пузыри?! ќто казалось невероЯтным.
Ћднако его рассуждениЯ о новаторстве... …сли он считает себЯ прорабом
перестройки - вполне возможно... Ќо есть еще редактор... џ пыталсЯ хоть
как-то урезонить поднимающуюсЯ из глубин радость, но - тщетно. ‚оображение
услужливо подсовывало ликующую картину ђозочкиного возвращениЯ.
‚асЯ положил трубку и, словно отвечаЯ на мои мысли, сказал: до вторника
он за редактора и готов рискнуть - поставить мое стихотворение на первую
полосу при условии, что Я заменю название и посвЯщение.
ђадости как не бывало. Њною овладела апатиЯ, публикациЯ терЯла смысл. Ђ
‚асЯ доказывал, убеждал, что всЯкаЯ смелость имеет границы - "Ђнгелы..." в
комсомольской атеистической газете, да еще на первой полосе?! "Ќас не
поймут", - горЯчилсЯ ‚асЯ. Ђ мне было наплевать, Я предложил вообще убрать
название. Ћн воспротивилсЯ:
- Ќазвание тЯнет на пЯть строк, если убрать - дырка будет, которую
ничем не закроешь.
‘ошлись на названии "“ ‹ебединого озера".
- Љонечно, просто "“ озера" было бы лучше, - сказал ‚асЯ. - Ќо оно
вызовет ассоциации не в нашу пользу, потому что с подобным названием есть
старый фильм ‘ергеЯ ѓерасимова о Ѓайкале, и получитсЯ, что поэтическаЯ
‹ебедь - ‹ебедь байкальскаЯ, а этого не надо.
‚асЯ Явно показывал не свою эрудицию - заведующих отделами.
- ђазумеетсЯ, не надо, - согласилсЯ Я. - ’ем более что ‹ебедь -
манчестерскаЯ.
Џочему так сказал - бог весть! ‚асЯ никакого вниманиЯ не обратил на мою
иронию, а то бы, наверное, воздержалсЯ от сравнений.
- ђозочке!.. ‘огласись, звучит будто "козочке"! ‚от посвЯщение
действительно надо убрать.
- Ќи за что, - раздраженно сказал Я. - ‚ крайнем случае давай заменим
инициалами - ђ. ”. ‘.
‚асЯ отмел инициалы, они напомнили ему рассказ ѓайдара под названием
"ђ‚‘". ‚ общем, торг не удалсЯ. Њы расстались довольно холодно, Я был
уверен, что стихотворение не напечатают. € слава Ѓогу, думал Я, включу его в
коллективный сборник. џ притащил из редакции едва ли не мешок рукописей,
которые, не откладываЯ, решил перелопатить и, отобрав лучшее, засесть за
составление сборника. Џовторюсь - тысЯча пЯтьдесЯт рублей по тем временам
были очень большие деньги, и издатьсЯ за счет авторов представлЯлось вполне
возможным.

ѓ‹Ђ‚Ђ 9
Џочти две недели, до следующего заседаниЯ литобъединениЯ, Я корпел над
рукописЯми. ‘идел на хлебе с молоком. …сли кто вздумает сочувствовать -
напрасно, на хлебе с молоком Я вырос. Љроме того, ђозочка оставила почти
непочатую бутылку растительного масла, и длЯ разнообразиЯ Я поджаривал
черствый хлеб, а потом ломтиками крошил в миску с молоком, и получалось
что-то в виде супа с гренками.
‚ общем, в питании Я не знал недостатка. ‘ тишиной и спокойствием тоже
не было проблем - никто не тревожил. ‚ообще с понедельника началось что-то
чудесное, даже шайка алкашей куда-то исчезала с утра, а по вечерам буквально
все ходили на цыпочках и избегали друг друга, чтобы ни о чем не
разговаривать. ‡емной рай, да и только: сиди и трудись - никто не мешал.
…динственное, в чем можно было посочувствовать, - чтение рукописей.
‡алежи, которые Я извлек, представлЯли собой целинный архив, к которому уже
много лет не прикасалась рука человека.
‚начале Я попыталсЯ рассортировать произведениЯ по жанрам - не удалось.
ЋсновнаЯ масса творений не укладывалась ни в какие жанры. ђоманы на трех
страницах, повести - на четырех и рассказы с пересказыванием каких-то
космических событий на какой-то планете џлзем (‡емлЯ) среди "в натуре
безголового народа (без голов)" на ста пЯтидесЯти страницах приводили "в
состоЯние такой глубокой задумчивости или краткосрочного анабиоза", что,
очнувшись, Я какое-то времЯ действительно чувствовал себЯ безголовым
Ялземцем. Љстати, краткие разъЯснениЯ в скобках возле каждого иноземного
слова просто умилЯли своим неукоснительным присутствием.
‚ произведениЯх приключенческого жанра (Я рассортировал прозу по
направлениЯм) главными действующими лицами почему-то были представители
творческой интеллигенции, причем обЯзательно поэтические личности. ќто
настолько поразило, что длЯ приключений выделил отдельную папку. џ был
уверен, что в свой срок внимательное чтение порЯдком позабавит менЯ.
ђазобратьсЯ в поэзии вообще не представлЯлось возможным. Ќи одна поэма
не называлась собственно поэмой, а стихотворение - стихотворением. ‚
подзаголовках предпочтение отдавалось в основном музыкальным жанрам: от
баркарол и интермеццо до ораторий и симфоний.
Ћсобенно сбивали с толку либретто длЯ совершенно неизвестных
произведений, которые представлЯлись авторами либретто как произведениЯ
широко известные и очень великие, но еще не написанные. Ћдно из таких
сочинений (ораториЯ длЯ академического театра) заинтересовало. ‚ письме
(да-да, письме), предварЯющем будущее произведение "ЏеснЯ песен диктатуре
пролетариата" или "„уэты вождей и великих отщепенцев", автор, Ќезримый
€нкогнито, сообщал соучастнику, то есть предполагаемому соавтору, что данное
произведение однажды приснилось ему на новой кровати. „альше автор спрашивал
соучастника, имеет ли он поэтические и музыкальные способности, а главное,
знает ли ноты. …сли "да" - читай либретто. …сли "нет" - передай тому, кто
уже овладел нужными способностЯми. (‡нание нот - обЯзательно.)
Љонечно, Я не имел морального права читать либретто, но любопытство
пересилило - перелистнул страницу.

„…‰‘’‚€… Џ…ђ‚Ћ…

Љартина 1. ‚Ћ†„€ € ‚ђ…Њџ
ЏолЯна - сцена. ’емный лес: столетние дубы, кедры и другие могучие
деревьЯ - это пролетарии всех стран. ’олько с одной стороны - редкий мелкий
кустарник - зрительный зал. ‘лышитсЯ шум ветра в макушках деревьев.
‚озникает тревожнаЯ музыка - пиши нотами. ’ревога усиливаетсЯ - опЯть
нотами. ‚друг все смолкает - ждет. ‚ыглЯдывает из-за туч солнце. €здалека
едва различимо приближаетсЯ бравурнаЯ музыка - пиши нотами. Ћна все ближе,
ближе. €з чащи других могучих деревьев (пролетариат ‡ападной …вропы) выходЯт
Љарл Њаркс и ”ридрих ќнгельс. Ћни подходЯт к редкому мелкому кустарнику,
останавливаютсЯ - бравурнаЯ музыка пропадает. Џиши словами и нотами арию
Њаркса, потом арию ќнгельса - "Ѓродит по …вропе призрак коммунизма". Џосле
сольных исполнений поют дуэтом о великом могильщике капитализма - опЯть
словами и нотами. Џение закончилось, вожди, оглЯдываЯсь, уходЯт (они хотЯт
увидеть тех, кто придет им на смену). Њелькнула тень Џлеханова, затем -
‹енина. Џлеханова узнать почти невозможно. ‹енин - узнаваем. ‡ЂЌЂ‚…‘.

Љартина 2. ‚ђ…Њџ € ‚Ћ†„€

’емный лес. ЏолЯна. ‘ветает - зарЯ. ЏриближаетсЯ песнЯ "‚ихри
враждебные" - только ноты. ‹ес зашумел, особенно кедровник, из него
стройными шеренгами выходЯт бравые молодцы. Ћни одеты - кто во что. Џо
железной поступи узнаетсЯ, что это революционные матросы и солдаты - смелые
дезертиры со всех кораблей и фронтов. ‚переди ‹енин в пролетарской кепке, с
красным бантом в петлице, на плечах огромный венок из роз. ‡а ним - любимец
вождЯ иудушка-’роцкий, ‘вердлов, оба в коммунарских кожанках, „зержинский в
длиннополой шинели. ‘талина пока не видно. "‚ихри враждебные" сменЯютсЯ
нотами "Њарша энтузиастов". еренги делают два шага вперед - один назад так,
что вновь скрываютсЯ в кедровнике. ЋпЯть два шага вперед и один - назад.
(Ќамек.) ’аким способом, буксуЯ, шеренги приближаютсЯ к кустарнику. Ћттуда
уже хорошо видно, что шеренги как-то по-детски преувеличенно припадают на
левую ногу. (…ще намек.) Њарш стихает. €з чащи других могучих деревьев
выдвигаетсЯ огромное панно с изображением картины ѓойи "ЋбнаженнаЯ Њаха".
(Љонтрапунктом - намеки и полунамеки, подтекст мирового масштаба.) ‹енин
исполнЯет арию об идеалисте Ѓеркли, философски раздевает метафизика Њаха и
предсказывает делимость электрона. Ћн слегка картавит, рветсЯ в бездонную
высь серебрЯнаЯ горошина революционного ‘оловушки - быстрей пиши слова и
ноты. ‚ кустарнике многие уже плачут. ‚води ѓегелЯ и ”ейербаха, прими
подсказку: "Ќо обнаженный Њах и Њаха не ведали про ”ейербаха. Ќе тем, кем
надо, увлекались и в электроне обознались". ЂриЯ заканчиваетсЯ, но еще не
смолкла. €з кедровника доноситсЯ нарастающий хор, в него вливаютсЯ голоса
шеренг. €сполнЯетсЯ кантата о том, что вчера восставать было рано, завтра -
поздно, нужно брать ‡имний сейчас, как стемнеет. ‹енин не участвует в общем
хоре, но по глазам видно, внимательно слушает, на лице играет радостное
изумление, он доволен - пиши кантату. Ћна смолкает. Ќа солнце набегает туча.
Њрак. Џауза. Ќеожиданно вперед выступает иудушка-’роцкий, загораживает вождЯ
мирового пролетариата. €сполнЯет арию, в которой выдает начало восстаниЯ, -
пиши. (‘лова и ноты до невозможности плохи. Ћтвратительный исполнитель раз
за разом дает петуха. ‚ кустарнике справедливое негодование.)
‚незапно на полЯну вырываетсЯ солнечный луч. Ћн освещает правого
крайнего в полувоенном френче. (ЂллегориЯ.) ‡апоминаютсЯ усы и ленинский
прищур в кавказском исполнении. Ќе отрываЯ взглЯда от упивающегосЯ собой
паршивого солиста (самое времЯ снести с плеч его поганую башку), правый
крайний медленно вытЯгивает шашку. Џотом резко по рукоЯть вгонЯет в ножны -
нет, исторически рано. ‹уч исчезает. Ќоты какофонии и очередного петуха
иудушки сливаютсЯ воедино. ‚ыносить это уже нет сил, надо положить конец.
€з-за темного кедровника раздаетсЯ спасительный выстрел "Ђвроры", он
воспринимаетсЯ как залп. ‚ нем рассеЯлось гнусное пение иудушки.
’оржественнаЯ барабаннаЯ дробь - пиши. ‚новь над полЯной солнце, много
солнца. ‹енин, как и прежде, впереди шеренг, шеренги размахивают алыми
стЯгами. „робь затихает. ђеволюционный ‘оловушка поет песню, которую пели
дуэтом Њаркс и ќнгельс. …е подхватывают шеренги бравых молодцев. ЏеснЯ
окрепла. ‚ кустарнике шевеление, вначале несмелое, потом все встают, песнЯ
становитсЯ единой - "Њы наш, мы новый мир построим!..". Ѓурные аплодисменты.
‘лышатсЯ здравицы. Ђпофеоз. ‡ЂЌЂ‚…‘.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . .

„ействие второе имело общий заголовок "„уэты вождей" и начиналось
картиной "‹енин и ‘талин". Џосле картины "•рущев и Ѓрежнев" сценарий
внезапно прерывалсЯ, автор обращалсЯ ко мне как к предполагаемому соавтору:
"„орогой товарищ соучастник! ’еперь мы соратники по перу. …сли ты
работал с моим текстом от души, то сейчас ораториЯ должна насчитывать не
менее тридцати страниц - посчитай!
Џолучилось меньше?! ќто плохо, ты должен был увеличить мой текст как
минимум втрое. Џоложи его на место и исчезни - ты работал не от души. џ буду
разговаривать с тем, кто - от души.
„орогой Ќезримый „руг! “ тебЯ получилось больше тридцати страниц
чистого текста - молодец! Ќо еще рано расслаблЯтьсЯ, впереди еще сорок пЯть
ненаписанных страниц оратории. ’ак что давай закатывай рукава. ’ы рассержен
моими понуканиЯми? Ќе надо. ‚ конце оратории тебЯ ждет искреннее письмо,
прочитав которое раз и навсегда поймешь мое ‚еликое Ѓескорыстие. (Џиши ноты
легкой музыки, аэробики. ‡ачем? —итай дальше, включайсЯ в творческий
процесс.)".
џ не стал читать картины дуэтов Ђндропова и —ерненко, ѓорбачева и
…льцина. ЊенЯ заинтересовало искреннее письмо "Ќезримого „руга",
заставлЯющее раз и навсегда понЯть его "‚еликое Ѓескорыстие". ‹истаЯ
страницы, единственное, на что обратил внимание, - в дуэтах великих
отщепенцев вместо известных исторических личностей фигурируют некие Љирил (с
одним "л") и Љизиф (вместо ‘изиф, что ли?..), к ариЯм которых в эпилоге
прислушиваетсЯ сам ѓосподь. €мена отщепенцев казались весьма загадочными,
пока не догадалсЯ их прочесть справа налево. Ќе понимаю, зачем ‘ахарова и
‘олженицына надо было зашифровывать?! ‚прочем, ответы на все свои вопросы Я
нашел в заключительном письме автора.
"„орогой Џодельник! ’ы понЯл, почему Я отбросил - товарищ соучастник,
соратник по перу, незримый друг? Њолодец! …сли ораториЯ получилась такою,
какою приснилась на новой кровати, - она будет воспринЯта как преступление
века. ѓордись, ты обречен на гонениЯ: ссылку, тюрьму, а при очень уж
благоприЯтных обстоЯтельствах, возможно, и на гражданскую казнь. „а,
завиднаЯ творческаЯ судьба! (‹учшие произведениЯ всех времен и народов
поначалу и не воспринимались иначе как в штыки, это уже потом приходило
признание.)
„орогой Џодельник, готов ли ты пройти весь свой путь до конца?!
Џрекрасно! џ и не сомневалсЯ... а потому полностью отказываюсь от своего
текста оратории в твою пользу. ’еперь ты один пойдешь в кандалах в светлое
будущее. Ќо не зазнавайсЯ - преступление только созрело, но еще не
состоЯлось. Ќаписать ораторию - это меньше, чем полдела. Џоставить ораторию
на сцене какого-нибудь академического театра - вот презумпциЯ, к которой
надо стремитьсЯ. €ди, ты справишьсЯ - это мне тоже приснилось. Џрошу об
одном, если тебе захочетсЯ поделитьсЯ со мной гонораром - знай, что на
премьере Я буду сидеть в партере, в третьем рЯду, на третьем месте. Љогда
тебЯ будут чествовать по окончании оратории (так всегда делаетсЯ), ты можешь
легким кивком и простертой рукой в мою сторону поднЯть менЯ с места и
сказать во всеуслышание - вот человек, который первым поверил в мое
эпическое полотно, поаплодируем ему! ќто и будет мне гонораром, остальное
тебе - „ивный ѓений. „о встречи на премьере! ‘ уважением твой Ќезримый
€нкогнито".
‚еликое Ѓескорыстие вначале изумило - надо же, встретимсЯ на премьере,
будет сидеть в партере, в третьем рЯду, на третьем месте. Џотом привело в
трепет - это что же... вещий сон на новой кровати?! Џрорицание гонений?!
Ќичего себе завиднаЯ творческаЯ судьба - в кандалах... в светлое будущее!
Џривиделись: завывающий февральский ветер, змеистаЯ поземка бурана,
отсекающаЯ ноги впереди маЯчащим спинам, ржавое позвЯкивание кандалов в
месиве снега, - и невольно почувствовал озноб - еще свои пророчества не
расхлебал, а уже, спасибо, новые преподносЯтсЯ.
Ћсторожно отложил в сторону ораторию - эти Ќезримые €нкогнито на кого
хошь могут беду накликать.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . .

* —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ *

ѓ‹Ђ‚Ђ 10
Њы все проходили историю древнего мира, средневековьЯ и, конечно же,
новую историю. Ќам вдолбили в голову: первобытно-общинный строй,
рабовладельческий, феодальный, капиталистический, коммунистический и даже
азиатский! ‚прочем, азиатский, следующий (по Њарксу и ќнгельсу) сразу же за
первобытно-общинным строем, почему-то пропускали, и, наверное, правильно
делали, в одном только коммунистическом строе столько этапов и ступеней от
низшего к высшему, что можно голову сломать. € ломали...
‚ общем, все эти этапы постепенного перехода от одного к другому до
того запутали менЯ, что Я поневоле стал искать такие формы восприЯтиЯ
человеческой сущности, которые помогали бы раскладывать мои, пусть и
незначительные, знаниЯ по полочкам. „а-да, чтобы можно было извлекать их в
любое времЯ длЯ своего, так сказать, домашнего пользованиЯ.
Љак ни странно, но помог мне в этом директор нашей сельской школы. Ћн
преподавал нам русский Язык, ботанику, историю и географию. Љак сейчас помню
его круглые взблескивающие очки, пеликаний подбородок, в котором он
утапливал свою бороду; осторожно поводЯ головой, как бы набычиваЯсь, он раз
за разом почесывал изнутри плотно сидЯщие, как пуговицы, фурункулы. €з-за
этой болезненной привычки он часто произносил вместо буквы "и" - "ы", чем
приводил нас в неописуемый восторг. џ просто захлебывалсЯ, плакал от смеха.
- ‘лезкын, выйды ыз класса!
…го профессорскаЯ рассеЯнность, точнее, забывчивость лучше всЯких
свидетельств убеждала нас в его недюжинном уме. ’ак, на уроке ботаники он
мог преподать урок русского Языка или географии. Ќа истории мог оценить
знаниЯ по ботанике. Ђ иногда все четыре предмета он так искусно смешивал
вместе, что мы уже и не знали, по какому из них получали отметки.
- €так, босЯк ‘лезкын, что ты можешь сказать нам о ђыге?
Ќа школьном приусадебном участке мы в большинстве работали босиком и на
его подковырки не обижались, напротив, мы воспринимали их как верх
остроумиЯ.
- ђига - это сельхозстроение с печью длЯ просушки необмолоченного
зерна. €ногда ригой называют простой сарай.
- Љол, товарищ ‘лезкын.
- Љол - заостреннаЯ толстаЯ палка или столбик, к которому прибиваютсЯ
жерди - например, в деннике.
- џ имел в виду не кол в деннике, а единицу в твоем дневнике, потому
что ђыга - столица ‹атвийской ‘оциалистической ђеспублики.
‘ловом, благодарЯ директору школы Я сделал в институте три важнейших
открытиЯ, определивших мое сегоднЯшнее понимание не только всей мировой
литературы и искусства, но и понимание творческой личности, создавшей тот
или иной шедевр.
‚ детстве и юности мы чувствуем себЯ вечными, как боги, - бессмертными.
Њы торопим времЯ, но "...медленно мелет мельница богов, некуда спешить
бессмертным". Ђ мы спешим поскорее вырасти, поскорее окончить школу, в
сущности, спешим поскорее стать большими. Ћтсюда и непоколебимое убеждение,
что мир с каждым прожитым днем движетсЯ от худшего к лучшему. ‚от он, первый
постулат: детству и юности присуще мыслить, что мир движетсЯ по спирали, как
бы по винтовой лестнице - от низшей ступени к высшей.
Џотом наступает молодость и вслед за нею или с нею - зрелость. ЉажетсЯ,
все доступно и все возможно, не хватает только времени, уж слишком быстро
оно бежит, порою так, что и не угонишьсЯ. Ќо все же там, где за ним
поспеваешь, вдруг бросаетсЯ в глаза, что ты в некотором смысле похож на
белку в колесе. Љак бы резво ни бежал - бежишь по кругу, да и весь мир перед
тобой похож более всего на замкнутый круг. Џоневоле вспомнишь …кклезиаста:
"€дет ветер к югу и переходит к северу, кружитсЯ, кружитсЯ на ходу своем, и
возвращаетсЯ ветер на круги свои". ’ак и ты в своей круговерти. Ђ отсюда и
убеждение: мир движетсЯ не по спирали, а по кругу - вот вам и второй
постулат. "—то было, то и будет; и что делалось, то и будет делатьсЯ, и нет
ничего нового под солнцем".
Ќо и у зрелости есть предел. € хотЯ "...не может человек пересказать
всего; не насытитсЯ око зрением, не наполнитсЯ ухо слушанием", вдруг
начинаешь ощущать, что ты не вечен, что ты не поспеваешь за этим сумасшедшим
временем. Ђ ведь кажетсЯ, еще вчера ты торопил времЯ, спешил поскорее стать
большим. „а, вчера, еще вчера солнечный день был полон птиц, а звезды были в
ночи крупными, как Яблоки! „а-да, еще вчера мир сиЯл от множества
причудливых красок, а сегоднЯ он сер и уныл. Људа, куда все подевалось?! €
уже твой сосед-пенсионер сердито стучит палкой и топает ногами на
отвратительную молодежь, у которой нет никакого уважениЯ к старшим, а стало
быть, нет ни стыда ни совести. ‚ конце концов мы приходим к печальному
выводу: все вчера было лучше, чем сегоднЯ, - и молодежь, и мы сами. € леса,
и реки были чище - вот в чем дело! Ђ отсюда и окрепшее убеждение: мир
действительно движетсЯ по спирали, как бы по винтовой лестнице, но не от
низшей ступени к высшей, как мы думали в детстве и юности, а, наоборот, от
высшей к низшей. Ћт лучшего к худшему движетсЯ мир. Њы, ангелами рожденные,
всей своей жизнью спускаемсЯ с небес на землю и даже более того - в землю.
‚от вам и последнее мое открытие, так называемый третий постулат - мир
движетсЯ к своему концу.
’ри постулата, три открытиЯ, три полочки, на которых разместились длЯ
менЯ всЯ художественнаЯ литература, творениЯ искусства, трактаты философов и
богословов, да что там - весь мир всех времен и народов.
‘ высоты первого постулата, как с высоты ангельских небес, мне, может
быть, более, чем кому-либо, понЯтны и "ђуслан и ‹юдмила", и "„евочка на
шаре", и "‹юбовь к трем апельсинам". Љонечно, надо самому думать: одно дело
- романтизм в литературе и искусстве, и совсем другое - в каком-нибудь вечно
живом учении. ќто только длЯ Џравославной –еркви Ясно как Ѓожий день, что
зло побеждаетсЯ отсутствием зла. Ђ принципиальные атеисты никогда не верили
и не поверЯт, что борьбу за справедливость надо вести не против злого
человека, а злого - в человеке. Џотому как сам человек как таковой создан
Ѓогом по своему подобию.
’ри полочки длЯ домашнего пользованиЯ - Я впервые переворачивал и
перебирал на них все свои сбережениЯ и накоплениЯ. џ чувствовал, что вступаю
в новый период жизни, который не предвещает мне ничего, - что было, то и
будет, и что делалось, то и будет делатьсЯ...

Џриходилось ли вам с высоты акведука наблюдать переполненное русло
реки, выходЯщей из своих берегов, когда течение неба и движение вод
смешиваютсЯ и кажетсЯ, что ты летишь подобно птице? €ли... приходилось ли
вам стоЯть у раскрытых настежь дверей и смотреть, смотреть на праздничные
первомайские колонны демонстрантов, на разноцветье шаров и лиц, восторженно
проплывающих и на всЯкую здравицу крикливых радиоколоколов отзывающихсЯ
победным кликом - ура-а!..
Њне приходилось. ќто было в Ѓарнауле. Њама привезла менЯ в больницу, у
менЯ было учащенное сердцебиение, но нас не принЯли. Ќам пришлось очень
много ходить, Я не поспевал, и мама вынуждена была брать менЯ на руки. Њы
поднимались на какую-то гору, шли через сосновый бор, переходили речку. Њост
пружинисто покачивалсЯ, и Я вдруг почувствовал, как сердце мое трепыхнулось
и Я полетел, полетел в вышину и глубину небесных вод. Љонечно, Я крепко
держалсЯ за мамины волосы, но Я летел, и мама летела вместе со мной. ќто
было до того жутко и до того хорошо, что Я растворилсЯ в глубине вод.
Џотом мама говорила тете в красном платье, что Я опЯть терЯл сознание и
опЯть из носа у менЯ текла кровь.
‚ооружившись фонендоскопом, тетЯ прослушивала мою грудную клетку, и мне
было щекотно от прикосновений металлическим кружочком, и Я смеЯлсЯ. џ
смеЯлсЯ, а они большими глазами смотрели на менЯ и прислушивались к чему-то
такому, что Я не мог услышать.
- ќто у него возрастные шумы, с возрастом левый желудочек придет в
норму, - успокаивала тетЯ маму, а Я смотрел на мозаичный пол длинного
коридора и впервые чувствовал грусть своей жизни.
Ќа прощание тетЯ врач дала мне медовый пирожок, такого у нас с мамой не
было, и Я решил привезти его домой, чтобы показать дворнЯжке „жеку и нашей
корове ‡орьке, чтобы и они знали, что Я был в городе.
‚ тот день мы не смогли уехать, автобусы были переполнены, и мы легли
спать на полу железнодорожного вокзала, потому что новый автовокзал еще
только строилсЯ. Њама постелила мне под лавкой, чтобы на менЯ не наступили,
и Я, словно „жек, лежал в своей халабудке, и мне нравилось, что Я защищен со
всех сторон и мама хотЯ и не рЯдом, но тоже лежит на полу и всегда видит
менЯ своими большими глазами, а Я всегда вижу ее. € еще мне нравилось, что
близко-близко от менЯ проходили, куда-то торопЯсь, разные чужие ноги, а
некоторые останавливались и рассказывали мне, что и они устали так же, как и
мои ноженьки.
џ проснулсЯ в предчувствии большой радости. —ерез огромные проемы окон
солнце заглЯдывало в зал и в своих сверкающих лучах прогуливалось под
высокими колоннами. ‚сюду-всюду его было так много, что мне показалось, что
мы с мамой находимсЯ в сказочном дворце. џ нисколько не удивилсЯ, что мы в
нем одни, что солнце наклонилось над мамой и, не касаЯсь ее лица, выпустило
ей на ладонь своего солнечного зайчика. џ потЯнулсЯ к нему, мамина рука
ласково отозвалась, и зайчик перескочил ей на локоть. Њне стало весело, Я
догадалсЯ, что мама хотЯ и спит и глаза у нее закрыты, она своей рукой
помнит обо мне и даже уговаривает менЯ еще немножко поспать. Ќо Я не
послушалсЯ.
џ вылез из халабудки и побежал по солнечным залам дворца навстречу
радостному гулу, с которым проснулсЯ, который, казалось, бурлил во мне. џ
уже знал, что настоЯщие музыка и смех бурлЯт на улице.
„вустворчатые двери, огромные, как ворота коровника, были открыты
настежь. џ остановилсЯ напротив проема и замер. џ смотрел из глубины зала
поверх людей, стоЯщих внизу на ступеньках крыльца, и видел полноводную реку
разноцветных шаров и лиц. …сли бы люди стоЯли не на ступеньках, а на крыльце
или даже в проеме настежь раскрытых дверей, они все равно не смогли бы
загородить мне половодьЯ тысЯчи тысЯч лучащихсЯ глаз.
- Њиру - мир! - разом выкрикнули радиоколокола.
- “ра-а, ура-а!.. - нестихающе понеслось в голубую высь.
Њузыканты разом ударили в литавры, и медь тарелок запела так, словно
это пели сами ворота, распахнувшиесЯ в весну.
џ стоЯл напротив проема, позабыв обо всем. џ никогда не видел такого
множества зеленых веток и кружев из белых цветов. џ никогда не видел такого
множества голубей и воздушных шаров, разом взмывших в небо. € конечно, Я
никогда не слышал духового оркестра и подобных, громыхающих вместе с эхом,
голосов. „а-да, Я еще никогда не видел такого множества счастливых лиц и
глаз, текущих мимо менЯ единой полноводной рекой.
- Њиру - мир! - опЯть прогромыхали радиоколокола, и опЯть:
- “ра-а, ура-а!.. - нестихающе понеслось ввысь.
- Њиру - мир, мир - миру, - сказал Я вслух, потому что уже читал по
букварю "ма-ма - ра-ма".
џ сказал вслух знакомые слова, но они показались мне не словами, а как
бы створами ворот, распахнутыми в небо.
- “ра-а, ура-а, - робко пропел Я, пробуЯ на Язык и это удивительное
слово, и вдруг почувствовал, что сердце внезапно трепыхнулось и Я полетел,
полетел к воздушным шарам, в бездонную высь.
...‚ родную деревню мы приехали засветло. Ђвтобус остановилсЯ возле
молочно-товарной фермы, и пока мы шли домой, маму часто останавливали и
расспрашивали о моей болезни. ЊенЯ никто ни о чем не спрашивал, Я смотрел на
вскипающие на солнце лужи и опЯть чувствовал грусть своей жизни. џ не
понимал маминого беспокойства о своих обмороках и крови из носа, ведь Я уже
заметил, что они всегда случались, когда мне становилось жутко и хорошо.
Џоэтому мне стало жалко маминых разговоров, и когда к нам пришли соседи,
чтобы посидеть за самоваром в честь праздника, Я сказал им всем, что мне
нисколько не больно от обмороков и от крови из носа, а, наоборот, Я лечу от
них высоко-высоко, как жаворонок или кобчик. ‚се посмотрели на менЯ очень
молчаливо, а горбатаЯ старуха Љоржиха, клюки которой Я побаивалсЯ, скрипуче
засмеЯлась и пообещала:
- ‚от так, мил?ок, когда-нибудь и улетишь...
- Ќу что вы, …вдокимовна, ѓосподь с вами, - недовольно сказала мама и
посмотрела на менЯ ласково и задумчиво, как она смотрела на фотографии отца
и вообще фотографии своей прошлой жизни, когда менЯ еще не было или Я был
совсем-совсем маленьким.
џ взЯл медовый пирожок, который все это времЯ лежал в маминой сумке, и
вышел во двор. Љуры не обратили на менЯ никакого вниманиЯ, зато „жек сразу
вылез из своей конуры и стал радостно теретьсЯ о мои колени - он даже
понарошку кусал менЯ за ноги, когда Я шел через двор, чтобы посмотреть на
нашу ‡орьку.
‡орька лежала на свежей соломе, повернувшись к двери. Ћна жевала
жвачку, но, когда Я присел на корточки и подал ей кусочек пирожка, перестала
жевать и, шумно вздохнув, задумалась. џ упрашивал ее, чтобы она съела
кусочек, но она продолжала думать о своем, и тогда Я стал гладить ее. Ћна
повернула голову, и ее шейные морщинки потекли под моими пальцами, словно
струйки ручейка. Њне почему-то расхотелось говорить ей, что Я был в городе.
- ’ы не думай, ‡орька... внутри себЯ Я уже большой и все-все понимаю.
ќтим летом Я скажу маме, что буду пасти тебЯ, пока не пойду в школу.
џ рассказывал ‡орьке, что буду пасти ее за речкой, где растет большаЯ
трава, а в обед, в самую жару, она будет стоЯть в воде, на третьей Ямке под
ивовым кустом, где меньше всего назойливых мух и слепней.
‚ полумраке ‡орькины рога матово лоснились, а белый курчавистый волос
на лбу, взблескиваЯ, искрилсЯ от моего прикосновениЯ. ‡орька потЯнулась ко
мне, прЯмо к моему лицу, и Я увидел, что глаза ее блестЯт, а из глаз текут
обильные слезы. Ћна опЯть шумно вздохнула, опахнув каким-то
домашним-домашним дыханием, после которого Я вновь почувствовал себЯ не то
чтобы маленьким, но и не таким уж большим.
Љогда вышел из сараЯ, „жек менЯ преданно ждал. Ћн сразу увидел и
пирожок в кармане, и кусочек в руке, и что не такой уж Я маленький, как
показалось ‡орьке. Ћн увидел менЯ точно таким, каким Я хотел, чтобы менЯ
видели все, а в особенности клюкастаЯ старуха Љоржиха.
- Љакой ты умный, - сказал Я „жеку и дал ему кусочек пирожка, и
погладил его, и вместе с ним порадовалсЯ его сметливости, когда, ласкаЯсь,
он шустро тыкал носом как раз в тот карман, в котором лежал пирожок.
џ сел на ступеньку крыльца, а „жек - на деревЯнный помост. Џестрый, с
черно-белыми разводами на ушах, топорщащихсЯ и на кончиках как будто
сломанных, он смотрел на менЯ с той преданностью и вниманием, словно мы уже
условились есть пирожок вместе.
- Ќет-нет, у нас не было никаких уговоров, - возмутилсЯ Я и отвернулсЯ
(стал смотреть на заходЯщее солнце).
ђозовые лучи скользили поверх плетнЯ, а стеклЯнные банки, насаженные на
колышки, горели изнутри так Ярко, словно они были электрическими лампочками.
Џространство улицы за колхозной водокачкой раздвинулось, и темные скирды
сена теперь представлЯлись стадом слонов, спускающихсЯ к водопою. ‚округ
было столько простора, уходЯщего в небо, а в небе - причудливых облаков, как
будто касающихсЯ земли, что Я невольно вспомнил город с гирлЯндами
разноцветных шаров, красных флагов и белых голубей, так плотно взмывавших
ввысь, что иногда казалось, что это взмывает весь праздничный город.
- Њиру - мир! - восторженно крикнул Я, встав во весь рост.
‘ердце трепыхнулось, но прежде, чем почувствовал, что лечу, Я увидел
„жека, который, жалобно взвизгнув, подпрыгнул, чтобы лететь вместе. € Я не
полетел, Я не мог оставить „жека.
џ спрыгнул со ступеньки и, обхватив его за шею, кружилсЯ с ним. Џотом
опЯть сидел на ступеньке, и по кусочку отламывал от пирожка, и давал „жеку,
и ел сам, облизываЯ желтое повидло, которое выползало между пальцев.
- ’акого вкусного пирожка больше ни у кого нет, - говорил Я „жеку. -
’етЯ врач дала нам его длЯ нашего праздника.
‘казал о празднике и едва не задохнулсЯ от догадки. € чтобы уже
развеЯть все свои сомнениЯ, забежал по ступенькам на крыльцо, повернулсЯ
лицом прЯмо к солнцу и словно бы вновь очутилсЯ на празднике, среди
громыхающих радиоколоколов, бравурной музыки, смеха и песен.
- Њиру - мир, мир - миру, - сказал Я громко и отчетливо, как будто
прочитал по букварю.
‘ердце знакомо трепыхнулось, но Я не стал хвататьсЯ за „жека, который
терсЯ о мои колени, Я точно знал, что не упаду в обморок: ни сейчас, ни
после - никогда. џ был уверен, что подрос и болезнь отстала от менЯ.
‘ того днЯ Я действительно больше не падал в обмороки и из носа у менЯ
не текла кровь. Љонечно, Я мог бы не вспоминать тот праздничный день, но
именно тогда в менЯ вошло убеждение, что силой воображениЯ можно одолеть
любую болезнь, и не только болезнь...

ѓ‹Ђ‚Ђ 11
‚ ночь на субботу впервые приснилось, будто Я в отдельном кабинете за
белоснежным столиком и официант подносит мне щи, дымЯщуюсЯ баранину с
зеленой петрушкой и кофе со сливками. ѓлотаЯ слюну, всЯчески старалсЯ
показать официанту, что не голоден, просто пришло времЯ отобедать. “Яснив,
что обед длЯ менЯ своеобразный и мало что значащий ритуал, официант испросил
разрешениЯ отдать обед какому-то голодающему поэту, который Якобы стоит в
ожидании за портьерой. џ откуда-то знал, что голодающий поэт - это Я, ЊитЯ
‘лезкин, поэтому преувеличенно небрежно, мановением руки, разрешил унести
поднос с обедом. џ предполагал, что раз Я - Я, то за портьерой никого нет и
обед вернетсЯ ко мне.
Ћфициант отодвинул портьеру, и, к своему ужасу, Я увидел себЯ в уже
известной крылатке из байкового одеЯла с тремЯ поперечными полосами по
плечам. ќто было до того неожиданно, особенно униженность, с какою ЊитЯ
‘лезкин протЯгивал руки к обеду.
Ћфициант испуганно оглЯнулсЯ, очевидно, узнал менЯ, и в ту же секунду,
в предчувствии грЯзного скандала из-за тарелки щей, Я проснулсЯ.
Џроснувшись, некоторое времЯ испытывал чувство стыда, потом сожалениЯ
и, наконец, голода. Џоощренное спазмами в животе, воображение до того
разыгралось, что в конце концов Я уже не мог думать ни о чем. € как был
налегке, так налегке и припустил к продуктовому магазину.
џ бежал в застиранных трусах и майке, с пачкой "рваных" за пазухой.
ЉаждаЯ клеточка во мне вопиЯще кричала: е-есть, е-есть! Ћднако всем своим
видом Я старалсЯ убедить встречных прохожих, что этот мой бег - обычный
утренний моцион трусцой. Ќаверное, Я бежал слишком резво и чересчур
целеустремленно. ‚ослед мне отпускались шуточки, наподобие - "ќй, комик,
штаны забыл - догонЯют!..".
Љонечно, Я не учел, что длЯ утреннего моциона проснулсЯ слишком поздно.
‚ магазине никто не захотел даже отдаленно признать во мне
физкультурника-одиночку. Љак-то враз все единодушно решили, что Я -
бесстыжаЯ морда и нахал. ‚озмущенные покупатели, пожертвовав очередью,
буквально вынесли менЯ из магазина. џ чуть не заплакал от досады. ‘лава
Ѓогу, всегда закрытый ларек на автобусной остановке торговал, и мне удалось
взЯть две пачки печеньЯ и баночку трески в томатном соусе, котораЯ
продавалась в нагрузку к печенью.
Џервую пачку печеньЯ съел сразу, у ларька. ’о есть - когда съел и как?
- не заметил. „аже маленько порылсЯ в пакете - неужто все?! ‚торую ел не
торопЯсь, контролировал свои действиЯ. Ќарочно подошел к доске длЯ
вывешиваниЯ свежих газет и вроде бы, увлекшись чтением, по рассеЯнности
хрумкал. Ќа самом деле Я кончиками пальцев на ощупь читал удивительно
вкусное слово, придуманное мукомольной промышленностью ‘‘‘ђ, - "Џривет!".
Џривет! - мысленно отзывалсЯ каждой печенюшке и, только покончив с ними,
удосужилсЯ прочесть: ""Ќ... комсомолец", 20 августа..." "Ќадо позвонить в
"‘оюзпечать", поинтересоватьсЯ, почему на нашей автобусной остановке свежие
газеты вывешиваютсЯ от случаЯ к случаю?" - подумалось как бы между прочим, и
в ту же секунду позабыл и о голоде, и о своем неудачном виде физкультурника,
и вообще обо всем.
Ќа первой полосе, чуть ниже заметки о комсомольско-молодежной бригаде
пригородного совхоза "“збекистан" "Љто заменит тетю ѓлашу?", смотрела на
менЯ до боли знакомаЯ фотографиЯ улыбающейсЯ старшеклассницы, пускающей
мыльные пузыри. Ђ рЯдом - напечатанное лесенкой мое стихотворение "Ђнгелы
любви", которое было переименовано в "“ ‹ебединого озера" и посвЯщалось ђозе
Џурпуровой. (ЏосвЯщение озадачило, Я не знал - радоватьсЯ мне или
негодовать? „ело в том, что девичьЯ фамилиЯ ђозочки - Џурпурик.)
‚ строке "€ - поверил в мечтаниЯ, их сокровенность таЯ..." неожиданно
обнаружил лишнее слово, вставленное с неизвестной целью: "€ честно - поверил
в мечтаниЯ..." ѓосподи, какое убожество: если можно "честно" поверить в
мечтаниЯ, то не возбранЯетсЯ и "нечестно". €нтересно - каким образом, пусть
объЯснЯт, мысленно возмущалсЯ Я, подразумеваЯ под "они" не столько ‚асю
Љружкина, сколько корреспондентов отдела комсомольской жизни. Ѓезусловно, и
по посвЯщению прошлась их рука (ђозочка иногда звонила в бухгалтерию
редакции и представлЯлась под девичьей фамилией). ‚оровски снЯв газету, Я
действительно трусцой вернулсЯ в общежитие. (Љстати, на этот раз встречные
прохожие не обращали на менЯ никакого вниманиЯ.) ’щательно изучив публикацию
и вообще всю первую полосу (фотоэтюд и стихотворение, очерченные одной
линией, визуально воспринимались как единый материал), пришел к выводу, что
стихотворение подано со вкусом, а вместе со старшеклассницей и достаточно
броско - не затерЯлось среди газетных информашек. Љ новому названию
постепенно привык - ‚асина работа. ‘удЯ по заголовку "Љто заменит тетю
ѓлашу?", он не поскупилсЯ, достал самые сокровенные сбережениЯ, можно
сказать, пустил в ход весь свой золотой запас. ЌавернЯка в расчете, что, как
некогда "в верхах" заметили его "дЯдю ѓришу", теперь, с "тетей ѓлашей",
заметЯт и его новаторскую полосу... "„а, …врейчик-‚асЯ кому хошь даст сто
очков вперед", - радовалсЯ Я за него, надеЯсь, что и мое стихотворение не
будет обойдено... и, если газета попадетсЯ ђозочке, она непременно прочтет
его. Ђ прочитав, простит менЯ, вернетсЯ домой, в общежитие. ‘ловом, "честно
поверил в мечтаниЯ, их сокровенность таЯ...", что произойдет именно то, чего
Я и хотел добитьсЯ публикацией.
ђазумеетсЯ, Я сожалел, что раньше не натолкнулсЯ на газету, давно бы
съездил в редакцию, взЯл авторские экземплЯры. ’еперь придетсЯ ждать до
понедельника - ничего, подождем. ‚оображение услужливо подсовывало картины
радостного возвращениЯ ђозочки. Ћ том, что "‘оюзпечать" почему-то со
вторника не вывешивала свежие газеты - и думать не думалось.

‘ утра, оставив две записки длЯ ђозочки (одну в двери комнаты, а другую
на вахте), отправилсЯ в редакцию. Ќастроение было превосходным: солнце,
теплынь - после ночного дождЯ городок благоухал. џ нарочно пошел через
кремлевский парк и даже немножко посидел на лавочке у фонтана. Њириады
солнечных искр, сливающихсЯ в устойчивую радугу, свежий запах зелени и
нежный аромат цветов - во всем присутствовало вдохновение... џ внезапно
почувствовал стихи, менЯ опахнуло их дуновением.

’ысЯчелетие и миг.
Џесчинка и планета.
‚о всем проЯвлен Ѓожий лик.
‚о всем дыханье света.

Њне стало до того хорошо от пониманиЯ, что и Я, какой ни есть, храню в
себе Ѓожий лик, что невольно вслух засмеЯлсЯ и вынужден был покинуть
лавочку. „ве старухи, мирно разговаривавшие, вдруг умолкли и стали опасливо
оглЯдыватьсЯ на менЯ. —увствуЯ спиной их подозрительные взглЯды, шагнул в
радугу, а вышел - как из-под душа. Ќи о каких стихах не могло быть и речи.
—тобы подсохнуть, решил сразу не заходить в редакцию, а немного погулЯть
возле „‚ѓ и по чистой случайности выбрал отмостку под окнами библиотеки.
‚ыбор оказалсЯ неудачным. €з окна второго этажа высунулись два коротко
стриженных атлета и приказали, чтобы не маЯчил под окнами.
ЃезапеллЯционность озадачила.
- Ђ вы, собственно, кто такие - представьтесь, - как можно учтивее
сказал Я.
- …сли мы представимсЯ, - ответил черноголовый, - то ты уж точно костей
не соберешь. ’ы понЯл, ханурик?
Ќе дожидаЯсь моего ответа, приказал белобрысому, чтобы тот спустилсЯ и
навшивал "мокрой курице". Ѓелобрысый довольно-таки умело циркнул слюной
сквозь зубы, с расчетом попасть в менЯ, и лениво, будто мы уже полднЯ
разговаривали, сказал:
- •анурик, ты слышал? Ћтвали, а то по стене размажу.
Ѓоже, у менЯ не укладывалось в голове, чтобы так вызывающе грубо
разговаривали со мной не где-нибудь, а в „‚ѓ, в его интеллектуальном центре,
лучшей библиотеке города. Њелькнуло - может, сантехники из уголовников?!
‚полне, книги очень даже дефицитный товар...
ђешение созрело молниеносно - дойти до ближайшей телефонной будки и
позвонить куда следует.
Њежду тем белобрысый продолжал:
- •анурик, даю десЯть секунд на размышление.
Ћн исчез, и тут же из соседнего окна, стуча разматывающимисЯ
ступеньками, вывалилсЯ штормтрап. ‘амый настоЯщий, корабельный - лини из
промасленной пеньки.
‚ыглЯнул черноголовый. Ќе отрываЯ взглЯда от часов, напомнил:
- •анурик, осталось три секунды!
Ќикогда в жизни, ни до, ни после, Я не испытывал столь сильного
раздражениЯ на прозвище. ‚зЯв первый попавшийсЯ под руку обломок кирпича,
сказал, что всЯкому, кто попытаетсЯ слезть, еще на трапе расшибу голову.
џ отбежал от отмостки и на всЯкий случай стал под деревом.
Ќа этот раз из соседнего окна высунулись сразу четыре головы. џ был
удивлен до крайности, потому что в одной из них узнал нашего редактора. Ћн
тоже узнал менЯ.
- ЊитЯ, это ты, что ли?!
џ вышел из-под дерева и бросил обломок кирпича под ноги. џ не знал, что
и подумать.
ђедактор подошел к окну, у которого стоЯл черноголовый, и они
вполголоса стали горЯчо что-то обсуждать. Џотом редактор выглЯнул и сказал,
чтобы Я залезал. џ засомневалсЯ - уж не заодно ли он с "сантехниками"? Ќо
редактор, уловив сомнениЯ, успокоил:
- ‡алазь, никто тебЯ не тронет.
- ‡ачем же по трапу, если гораздо проще зайти через двери? - спросил Я.
Ћн почему-то сразу разозлилсЯ и даже прикрикнул, чтобы не
разглагольствовал, не собирал вокруг себЯ ротозеев. …го поведение выглЯдело
более чем подозрительным. ’ерЯЯсь в догадках, Я умышленно затЯгивал времЯ.
Ѓелобрысый, равнодушно нависавший над трапом, вдруг спросил:
- ‘лушай, откуда ты взЯлсЯ?
Ћн повернул голову в сторону окна, из которого выглЯдывал редактор:
- Ђ что... может, эта мокраЯ курица в самом деле лазутчик от
гэкачепистов?
ђедактор, скрывшись, что-то ответил, Я не расслышал - в библиотеке
дружно засмеЯлись.
- ќй ты, поэт... летописец... поэт-летописец, давай залазь, а то
выберем трап!
‘верху посыпались не то веселые угрозы, не то приглашениЯ, но трап
рывками действительно стал подниматьсЯ.
- Џостойте! Ђ-а, была не была, - сказал Я и ухватилсЯ за трап.
ЊоЯ внезапнаЯ решительность вызвала веселое одобрение. џ не столько
поднималсЯ по трапу, сколько менЯ втЯгивали вместе с ним.
“ окна, когда влезал на подоконник, менЯ поддерживали с десЯток
дружеских рук и чуть было не уронили на отмостку.
- …сли хотите что-нибудь провалить - поручите комсомолу, - резюмировал
Я, чем вызвал какой-то чересчур радостный смех.
€ неудивительно, большинство молодых людей (Я насчитал их с дюжину)
представлЯло собою цвет Ќ-ского комсомола. ‚о всЯком случае, в черноголовом
и белобрысом (в обычном ракурсе) сразу узнал заведующего отделом рабочей и
сельской молодежи и его зама. Ћни, конечно, менЯ не узнали (да и кто Я длЯ
них?!), зато обратили внимание, что Я в ботинках без носков. —ерноголовый
задрал мне штаны и попросил, чтобы Я постоЯл в таком положении на
подоконнике. Ћн юркнул за стеллаж и через секунду вынырнул с телекамерой.
‘нимаЯ мои ноги, комментировал:
- ЌельзЯ делать революцию в белых перчатках (оных может не оказатьсЯ).
„емократическую революцию д?олжно делать в белых носках, ибо чуть-чуть
воображениЯ, и всЯкий босЯк - архиреволюционер! Ћднако перед нами не всЯкий
- нет. Џоступило срочное распорЯжение из-под стола: за выдающиесЯ заслуги в
области культпросвета премировать будущего буржуина двумЯ парами белых
носков.
Њне действительно всучили две пары белых носков, после чего под жидкие
аплодисменты пригласили пройти в вестибюль - подкрепитьсЯ.
- Џришло времЯ ланча, а длЯ кого-то линча, - шутили за моей спиной.
Љстати, Я обратил внимание, что все поголовно были в белых носках.
‚ообще все происходило как во сне - Ярко и неправдоподобно. —етыре
состыкованных письменных стола со всЯкой снедью, густо уставленных бутылками
с водкой. Ќа диванах - прикорнувшие молодцы. Љакие-то шаркающие шаги внизу,
на первом этаже, и наверху, на третьем. Ѓеспрерывно звонЯщие телефоны и сама
атмосфера какого-то показного, ненастоЯщего весельЯ вызывали во мне
невольное напрЯжение. …сли бы не редактор, взЯвший надо мной опеку, не знаю,
чем бы длЯ менЯ закончилось посещение „‚ѓ! ‚полне допускаю, что "белые
носки", как мысленно Я окрестил их, могли менЯ довольно запросто поколотить.
‘лава Ѓогу, усаживаЯсь рЯдом, редактор шепнул, чтобы на все вопросы отвечал
- не знаю, впервые вижу.
Ѓелобрысый лихо сорвал пробку, налил мне полный стакан "Џосольской".
- трафную - к линчу! - изрек он.
- Ќикаких штрафных, - не повышаЯ голоса, сказал редактор и,
переглЯнувшись с черноголовым, многозначительно поЯснил: - “ него другое
задание.
—ерноголовый согласно кивнул, и кто-то, из припоздавших, сказал, чтобы
с нормой каждый определЯлсЯ сам. € действительно, каждый наливал себе сам. џ
плеснул чуть-чуть на донышко и почувствовал, что мое равнодушие к водке
вызвало подозрение. ЊенЯ наперебой стали спрашивать: кто Я, откуда, зачем
поЯвилсЯ здесь, знаю ли редактора или кого-нибудь из присутствующих?..
Ќа все вопросы отвечал односложно - не знаю, впервые вижу.
- ’ы что же, и своего имени не знаешь? - вкрадчиво спросил усатый
молодой человек в темно-синем костюме и галстуке, поднЯвшийсЯ с первого
этажа и, в отличие ото всех, пивший из стакана не водку, а кефир.
‚се за столом притихли, даже редактор перестал есть, только спросивший
как ни в чем не бывало продолжал жевать бутерброд.
- Ќе знаю, - ответил Я. - Ќо имею предположение.
џ отодвинул стул и, снЯв ботинки, демонстративно стал надевать белые
носки. Ќадевал в полном молчании, чувствуЯ на себе тЯжелые придавливающие
взглЯды. Љогда закончил, через стол подали белое вафельное полотенце. Ќе
знаю, но мне почему-то стало страшно. "‘мотри-ка, белое полотенце!" - в
смЯтении подумал Я.
Ђ между тем усатый пригласил менЯ сесть и, вскинув и без того высокие
брови, поинтересовалсЯ, что же это за предположение, если не секрет,
конечно.
€ опЯть гробовое молчание. ђедактор довольно чувствительно наступил мне
на ногу, но даже и мельком не посмотрел в мою сторону. Љак чистил вареное
Яичко, так и продолжал чистить, полностью поглощенный своим занЯтием. Ћн
таким способом предупреждал - ничего лишнего.
- Џредполагаю, что некоего босЯка назвали Ѓуржуином, - сказал Я
преувеличенно громко, чтобы скрыть охватившее менЯ волнение.
- Ќичего подобного, юродствует, - бесстрастно заметил редактор и тут же
поЯснил: - Џоэт-‹етописец, через дефис, но ‹етописец тоже надо писать с
прописной.
Ћн как-то залпом проглотил Яичко и замер, как бы прислушиваЯсь к его
продвижению по пищеводу. “сатый улыбнулсЯ, а многие за столом засмеЯлись.
Џравда, Я так и не понЯл, к чему относилсЯ смех: то ли к Ѓуржуину, то ли к
Џоэту-‹етописцу, то ли к залповому проглатыванию Яйца. Љак бы там ни было -
от менЯ отстали. € хотЯ съел Я немного, а еще меньше выпил, ланч до того
разморил, что на рЯдовой вопрос белобрысого (сидел напротив и на правах
хозЯина делилсЯ со мной закуской), что подать, ответил, что, пожалуй,
ничего, потому что очень сильно хочу спать.
“сатый, вставаЯ из-за стола, хохотнул:
- ЋтличнаЯ нервнаЯ система, будем завидовать!
‡а столом заулыбались, Я почувствовал к себе такое искренне дружеское
расположение, словно вдруг, нежданно-негаданно, совершил безумно смелый
поступок и спас всех присутствующих от неминуемой погибели.
“сатый попросил редактора и черноголового после обеда спуститьсЯ к
нему, а всех остальных - действовать по расписанию и не пренебрегать своими
прЯмыми обЯзанностЯми. Ќе знаю, что менЯ пленило в усатом: интеллигентные
манеры, внутреннЯЯ собранность или олимпийское спокойствие, - но Я
почувствовал, что глава здесь - он. € он не выскочка, не самозванец, а, по
всей вероЯтности, сугубо военный человек. Њожет быть, морской офицер,
специально приглашенный длЯ руководства данным предприЯтием. —то за
предприЯтие, кем приглашен? Ћставалось тайной, которую, как это ни странно,
мне не хотелось разгадывать.

ѓ‹Ђ‚Ђ 12
џ подвинул стул к стене и, скрестив руки на груди, решил прикорнуть.
‘квозь дрему слышал странные разговоры о том, что „ом всех газет, очевидно,
будет под арестом до суда. —то с обеих сторон (разумеетсЯ, Я не понимал,
какие стороны или чьи) поступило огромное количество жалоб на какого-то
литературного работника, который заделалсЯ не то Џоэтом-‹етописцем, не то
Ѓуржуином, но которому все равно кранты. Њне привиделось, что Я -
‘амовар-Ѓуржуин. ’олстый, пузатый, а на месте пупка у менЯ - кран. џ стою
фертом, подбоченившись, посреди какого-то громадного стола, и у менЯ одна
задача - никаким образом не давать чаю тЯнущимсЯ со всех сторон стаканам,
облаченным в какие-то живые подстаканники. Ќикто лучше менЯ не знает, что,
как только кран будет открыт, Я, как ‘амовар-Ѓуржуин, немедленно исчезну,
потому что всЯ моЯ пузатость в "нечаЯнной чайности...". ЊенЯ дергают,
толкают, трЯсут, наконец, так бесцеремонно, что Я просыпаюсь.
- ‚от уж действительно отличнаЯ нервнаЯ система! Љак сурок спать! -
весело заметил редактор и сказал, чтобы Я шел за ним. Њы прошли через
библиотеку, мимо стеллажей книг, через какие-то выгородки и оказались в
небольшой глухой комнатке с одним окном, стулом и столом, на котором стоЯл
телефон со снЯтой трубкой - слышались короткие гудки.
ђедактор сел на стол и, не глЯдЯ, положил трубку на аппарат.
- ђасполагайсЯ, - он указал на стул, - и рассказывай все-все подчистую:
почему пришел сюда, что тебе нужно, кто послал? ‚ общем, всё - и начистоту,
тебе же лучше будет, - предупредил редактор с такой строгостью, словно у
него уже имелись неоспоримые доказательства, компрометирующие менЯ.
- Ќикто не посылал. ‘ам пришел, захотелось взЯть авторские экземплЯры
со своей публикацией...
‚незапно зазвонил телефон. ђедактор остановил менЯ и так же, не глЯдЯ,
как положил, снЯл трубку.
- ‚нимательно слушаю, редактор "Ќ... комсомольца". „а-да, это "горЯчий"
телефон.
‹адонью прикрыл трубку, подал мне:
- Џослушай, только ничего не отвечай, Я сам поговорю с ним.
- „окладываю со всей строгостью и ответственностью, - услышал Я
отчетливо присевший от волнениЯ, хрипловатый баритон. - ‚ пЯтницу,
четырнадцатого августа сего года руководитель литературного объединениЯ
вашей газеты „митрий ‘лезкин под личиной литературного работника собрал с
каждого вновь прибывшего на заседание вольнослушателЯ по семь целковых. ‘
целью напечатать своим способом "Љнигу книг" длЯ восхвалениЯ советского
тоталиризма, чтобы поддержать как-то: џнаева, Љрючкова, џзова, Џавлова, Џуго
и других закоренелых гэкачепистов. ‘лезкин планирует прибыть в редакцию на
“спение ЏресвЯтой Ѓогородицы, двадцать восьмого августа. Џредлагаю тут-то
его и взЯть. (ЏродолжительнаЯ пауза, потом вопрос - записал ли?)
џ вернул трубку, не знаЯ, что и подумать.
- Ќет-нет, повторите последнее предложение, - попросил редактор и
шепнул, чтобы Я приблизилсЯ и слушал вместе с ним - сейчас будет самое
интересное.
Џосле некоторой паузы он спросил звонившего:
- ‚аша фамилиЯ, имЯ и отчество?
‚ трубке неуверенно кашлЯнули.
- ’ак тожеть нельзЯ. Џо радио объЯвили, что можно свидетельствовать без
своей фамилии, конфидицно.
"ѓосподи, это же староста литобъединениЯ, мой ‹ев Ќиколаевич!"
ђедактор согласилсЯ, что можно без фамилии, но в деле со ‘лезкиным -
особый случай.
- Ћн пойман и взЯт под стражу, а на допросах свою вину отрицает,
говорит, что деньги на "Љнигу книг" сдавались добровольно, требуетсЯ очнаЯ
ставка.
‚ трубке опЯть кашлЯнули.
- ‹ично Я деньги не сдавал.
- ‚от и хорошо, - одобрил редактор. - Ѓудете вне всЯких подозрений и
тем еще лучше поможете следствию по делу гэкачепистов на местах, - последние
слова произнес так, словно прочитал полное название дела с лежащей перед ним
папки.
‚ ответ на другом конце провода положили трубку. ђедактор тоже положил,
но не на аппарат, а на стол. ‚идЯ мою растерЯнность, даже притюкнутость (Я
был в таком смЯтении, словно мне опЯть подали полотенце), он сказал:
- —увствуешь, ЊитЯ, тебЯ обложили со всех сторон, запиратьсЯ бесполезно
- выкладывай.
џ не понимал, что происходит. ѓолова лопалась от вопросов, которые,
словно радиоактивнаЯ соль, выпадали в осадок, разрушали ум. ЊгновениЯми
казалось, что Я рехнулсЯ, мой мозг отказывалсЯ мне служить. "‘тароста чем-то
напуган - чем? Љто такие закоренелые гэкачеписты и почему на менЯ пало
подозрение, что Я их лазутчик?" ‚опросы, вопросы и ни одного вразумительного
ответа, какой-то сплошной "тоталиризм"! Ќервно засмеЯвшись, вытащил из
внутренних карманов пиджака три пачки денег, перетЯнутые белыми нитками, и
положил их на стол.
ђедактор молча встал, неторопливо выдвинул верхний Ящик стола. џ увидел
плотные пачки двадцатипЯтирублевок, лежащие трехслойными рЯдами и стЯнутые
банковскими бумажными полосами. "Ћткуда здесь так много денег и почему он
показывает мне?! Ќеужто банк... а менЯ подставили?! Џочему менЯ?!
"’оталиризм"!.."
џ откинулсЯ на спинку стула, чувствуЯ, что ворох новых вопросов только
усиливает ощущение, что Я поглупел окончательно. “ловив, что Я потрЯсен
увиденным, редактор так же неторопливо, как выдвинул, задвинул Ящик.
- €так, ЊитЯ, - он засмеЯлсЯ, - взЯток не беру.
ђедактор протЯнул мне подкожные деньги, которые в сравнении с теми, что
лежали в Ящике стола, показались хотЯ и жалкими и замызганными, но такими
домашними и родными, словно газетные вырезки моих опубликованных
стихотворений. Ћт тех же, лощено-тугих, пахнуло холодной отчужденностью, Я
почти физически ощутил изморозь какого-то потустороннего ветерка.
- € что же, по-вашему, менЯ ждет? - равнодушно спросил Я и, внезапно
даже длЯ себЯ, идиотски хихикнул. (“жасно некстати вспомнилось письмо
Ќезримого €нкогнито, в котором он пророчествовал „ивному ѓению шествие в
‘ветлое Ѓудущее непременно в кандалах.) џ хихикнул оттого, что легко
представил себЯ „ивным ѓением.
Ќа подоконнике стоЯл графин с водой, редактор подал стакан. Ћн
почувствовал, что Я не в себе.
- ЊитЯ, успокойсЯ! „аю слово, что здесь (он постучал по верхнему Ящику
стола) нет никакого криминала. Ћтветь: почему ты пришел сюда, с какой целью?
€ вот увидишь, Я тоже отвечу на все твои вопросы.
‚ыпив воды, Я повторил, что никто менЯ никуда не посылал. џ сам пришел
в „‚ѓ. ‚ конце концов, имею право прийти на работу, имею право взЯть
авторские экземплЯры газеты, в которой опубликовано мое стихотворение? Ђ
потом, кто такие гэкачеписты и почему именно Я должен быть их лазутчиком?
- ѓэкачеписты - враги демократии. € ты это знаешь не хуже менЯ, -
сказал редактор. - €наче зачем бы они держали ѓорбачева в ”оросе?!
Њои расширенные глаза, удивление, наконец, глупейшие вопросы, на
которые мог бы ответить любой школьник, привели редактора в замешательство.
- ЊитЯ, ты либо притворЯешьсЯ, либо только что вышел из лесу! Ќеужели
ты газет не читаешь, телевизор не смотришь, радио не слушаешь?! ‘ людьми-то
в общежитии встречаешьсЯ или ты живешь в мусорном Ящике?!
Љонечно, он не хотел менЯ оскорблЯть, но оскорбил. џ разозлилсЯ, сказал
ему, что он очень прозорливый -да, не читаю, не смотрю и не слушаю! Њне до
того обидно стало, что сижу перед ним действительно дурак дураком, - у менЯ
даже комок подкатил к горлу. —тобы не выдать себЯ, высморкалсЯ и, украдкой
вытираЯ глаза, увидел, что высморкалсЯ не в носовой платок, а в премию, то
есть в демократическую пару белых носков, вот только что мне всученных. Ћн
тоже увидел - мы переглЯнулись. ЏонимаЯ, что он уже ничего не поймет, сказал
ему, чтобы он ничего не думал - от менЯ жена ушла. € совершенно
непроизвольно высморкалсЯ еще раз.
ђедактор поверил мне. Ћт него Я узнал странные вещи: о путче
гэкачепистов, о демократической революции и, самое удивительное, о своем
прЯмом участии (в масштабах области) в этих судьбоносных исторических
событиЯх.
ЋказываетсЯ, сразу после выхода в свет газеты с моим стихотворением "“
‹ебединого озера", посвЯщенным ђозе Џурпуровой, редактору позвонил ‘ам
первый секретарь обкома партии и, не скрываЯ угроз, сказал, что за
публикацию антипартийного стихотворениЯ с мыльными пузырЯми он, редактор, и
Я, автор, получим по всей строгости чрезвычайного положениЯ.
- ќто же форменное безобразие - издевательство и прЯмой призыв к бунту,
- сказал ‘ам и пообещал в ближайшее времЯ разобратьсЯ с нами.
‘лава Ѓогу, в ближайшее времЯ случилась демократическаЯ революциЯ! Ќо и
тут длЯ нас с редактором вышло не все ладно. ’Ђ‘‘ сообщил, что некоторые
области поддержали гэкачепистов, а особо рьЯные... поместили на первых
полосах газет "оды", восхвалЯющие путчистов, и в качестве примера сослались
на мое стихотворение, опубликованное в "Ќ... комсомольце". Ћткуда Я мог
знать, что балет "‹ебединое озеро", транслируемый в течение трех дней по
всем каналам телевидениЯ, станет визитной карточкой путчистов?! ‘ели мы с
редактором между двух стульев.
- Ђ что же ‚асЯ Љружкин? - спросил Я редактора.
Љак ни крути, а заголовок моему стихотворению и вообще всю новаторскую
полосу придумал он. ђазумеетсЯ, Я ничего не объЯснЯл редактору, просто
поинтересовалсЯ, любопытно стало - как ‚асЯ выпуталсЯ из переделки, которую
самолично сотворил и в которую вовлек нас, не по злому умыслу, конечно, -
стихийно?
ђедактор безнадежно махнул рукой: мол, что с …врейчика возьмешь?!
- “драл в командировку - успел. “ехал на историческую родину... Ѓудет
там лес валить - заменит и тетю ѓлашу, и дЯдю ѓришу.
ђедактор как-то невесело засмеЯлсЯ своей шутке и посоветовал и мне
срочно уехать куда-нибудь подальше.
џ сказал, что мне пока нельзЯ уезжать - вдруг жена вернетсЯ!
ђедактор, разведЯ руками, вскинулсЯ:
- Ќу, ЊитЯ, ты даешь! ‚ стране революциЯ, все общество трещит по швам,
ломаютсЯ государственные устои, не ровен час, новый отец народов объЯвитсЯ,
а он - вдруг жена вернетсЯ!
€ стал стыдить менЯ, что Я хуже последнего обывателЯ. Ќа одной чаше
весов - судьба мира, а на другой - мельчайшей молекулы, невидимой
невооруженным глазом, и что же?! „лЯ человека, называющего себЯ Џоэтом,
судьба молекулы перевешивает все судьбы мира!
- Ђнекдот, да и только! - в сердцах подытожил редактор и, не скрываЯ
сарказма (старалсЯ уколоть побольнее), повторил менЯ как бы с ужасом: -
ЌельзЯ уезжать, никак нельзЯ - вдруг жена вернетсЯ!
“ него довольно-таки смешно вышло, по-театральному убедительно, но Я не
засмеЯлсЯ. Њне стало грустно, хотЯ Я понимал, что по большому счету он прав
и если Я чего-то достоин, так это прежде всего высмеиваниЯ.
- Џонимаешь, - сказал Я, - тут дело не в том, что она вдруг вернетсЯ.
’ут все дело в том, что она вдруг вернетсЯ, а менЯ нет, понимаешь?!
- Ќе понимаю и не хочу понимать, - возмущенно ответил редактор.
џ полез в карман за носовым платком (у менЯ внезапно объЯвилсЯ насморк
- неудачно шагнул в радугу или еще почему-то?!) и, вспомнив о своем
злополучном приключении с носками, задержал руку, не стал его вытаскивать,
побоЯлсЯ ошибитьсЯ вторично.
ђедактор, перехватив мой взглЯд, ухмыльнулсЯ (здесь он все понЯл,
раскусил). Љак бы думаЯ о чем-то своем, менЯ не касающемсЯ, положил трубку
на телефон, стал смотреть в окно.
‚ данной ситуации было бы глупо что-то доказывать. ќто отвратительно -
боЯтьсЯ выглЯдеть смешным, когда понимаешь, что и так смешон.
Џересилив себЯ, вытащил платок (мне повезло, Я иногда бываю
неправдоподобно везучим) и, торжествуЯ, громко высморкалсЯ.
ђедактор изумленно воззрилсЯ на менЯ - оказываетсЯ, у человека, ни во
что не ставЯщего судьбы мира, вполне может быть настоЯщий носовой платок?!
Ћн был посрамлен. џ как ни в чем не бывало спросил: а что же он сам никуда
не уезжает, тучи сгустились над нами обоими?
Ќе буду злоупотреблЯть подробностЯми. ’огда мне удалось узнать такие
вещи, о которых все это времЯ предпочитал помалкивать. ‘удите сами - тугие
пачки двадцатипЯтирублевок, оказываетсЯ, были всего лишь малыми
добровольными пожертвованиЯми наипервейших "новых русских". „а-да, в пользу
зарождающейсЯ демократии и реформ. Љто они - наипервейшие? ’огда их называли
спекулЯнтами, кровососами, в общем, криминальными элементами.
—то же произошло? Џроизошла своеобразнаЯ рокировка - элита партии
добровольно залезла под стол, а комсомольскаЯ элита, ею взращеннаЯ, уселась
за столом. Џоначалу приказы из-под стола исполнЯлись неукоснительно. ќто
потом уже понЯтливые ученики затоптали своих учителей. Ѓлаго, что те сами
легли под ноги.
Ќеправдоподобно?! Њне самому не верилось.
- Ќаивный ты, ЊитЯ, - сказал мне тогда редактор. - Њы все, всЯ страна
за демократию, но где взЯть демократов?! ‚ том-то и парадокс, что у нас нету
ни демократов, ни путчистов. €наче нам самим не пришлось бы надевать белые
носки и закрывать свои же газеты как гэкачепистские. ‚се - как в
военно-патриотической "‡арнице" - сами разделились на приЯтелей и
неприЯтелей и понарошку воюем. Ќо жертвы будут всамделишные, потому что ни в
одной игре не обходитсЯ, чтобы не нашлись такие, кто обЯзательно
воспользуетсЯ игрой длЯ сведениЯ давнишних счетов по-настоЯщему, с
мордобоем. ‚спомни "‡арницу", а тут игра в революцию в масштабе державы, да
что там - в мировом масштабе! ’ак что жертвы будут - и не шуточные. €
первыми падут такие, как ты, ЊитЯ: близорукие, не от мира сего, чересчур
доверчивые, чересчур прЯмолинейные.
ЏомнитсЯ, менЯ обидела роль жертвы, но он сказал, что, не будь его,
менЯ бы линчевали уже во времЯ ланча. Џотому что они, "белые носки",
истосковались по правдашним путчистам, а тут, по свидетельству народных
мстителей (имелись в виду доносчики), объЯвилсЯ самый настоЯщий путчист -
лазутчик ЊитЯ ‘лезкин.
‡а времЯ нашей беседы несколько раз звонил телефон, но в трубке
загадочно молчали. —ерез каждые полчаса редактор отлучалсЯ, очевидно к
усатому. Ђ где-то пополудни менЯ выпроводили. ‘ часу на час ждали каких-то
гостей с †Ѓ€, которые в поддержку гэкачепистов должны были расколошматить
все окна в „‚ѓ, а потом в бывшем здании горкома ЉЏ‘‘.
Ќа прощание редактор дал мне пачку газет с моим стихотворением и общую
тетрадь (от корки до корки заполненную доносами).
- Џочитай, ЊитЯ, - напутствовал он, когда Я уже спускалсЯ по трапу. -
‹юбопытное чтение, может, ‚асЯ Љружкин не так уж и не прав, что укатил?..

ѓ‹Ђ‚Ђ 13
‚ день “спениЯ ЏресвЯтой Ѓогородицы, как и планировал, пошел на
очередное заседание литобъединениЯ. Ќастроен был архивоинственно. Ќе
терпелось не просто отдать деньги, а побыстрее освободитьсЯ от них. Ќо более
всего жаждал освободитьсЯ от литобъединенцев, хотелось гнать их поганой
метлой. „а-да, именно так! He раз и не два мысленно прокручивал свою тронную
речь, в которой, после того как отдам деньги, намеревалсЯ сказать: "Ђ
теперь, мнимые классики, как то: Џушкины, ѓоголи, ’олстые, Ќекрасовы и
прочаЯ, прочаЯ... отпускаю вас на все четыре стороны. €дите с миром к своим
детЯм и внукам, но упаси вас Ѓоже когда-либо писать - руки поотрываю!"
Љонечно, Я понимал, что отрывать руки - это уж чересчур... Ќо давать
сто розог за каждое неправильно употребленное слово, как хотел ‹ев
Ќиколаевич ’олстой, мне представлЯлось незаслуженной милостью и даже
потачкой всЯкого рода графоманам. ‚ыжигать их каленым железом - вот что
надобно длЯ русской литературы, думал Я, подготавливаЯсь к заседанию
литобъединениЯ как к акту кровавого, но справедливого возмездиЯ. ‚се, что
прежде мне нравилось в литобъединенцах, теперь вызывало отвращение. Њой
разворот на сто восемьдесЯт градусов объЯснЯлсЯ не столько их лжедоносами на
менЯ (было и это), сколько их непролазно дремучим косноЯзычием. "€збранное
сочинений" в общей тетради при одной только мысли, что это изыски не рЯдовых
негодЯев, а Якобы еще и литературно одаренных, приводило менЯ в состоЯние
зубовного скрежета.
Ѓольшинство клЯуз начиналось со слов: "Џишет вам ветеран труда,
пенсионер, один из ‹ермонтовых от имени всех ‹ермонтовых областного
молодежного литобъединениЯ (на двадцать второе августа нас насчитывалось
пЯть голов)..." €ли: "...один из ’ургеневых от имени всех ’ургеневых..."
€ли: "...експир от имени всех експиров" и так далее... менЯлись только
фамилии классиков и количество голов. ‚се двадцать шесть клЯуз были
датированы двадцать вторым и двадцать третьим августа (потом "горЯчий"
телефон, введенный новой властью длЯ доносительства, был отменен). Џутем
простых арифметических подсчетов Я установил, что каждаЯ группа мнимых
классиков насчитывала в среднем от трех до четырех человек. Ќо лучше бы не
устанавливал. ЏримелькавшаЯсЯ репродукциЯ перовских охотников, висЯщаЯ над
головой дежурного вахтера, загородку которого не минешь в общежитии, стала
преследовать менЯ своими внезапными метаморфозами. Љак раз в день
литературного заседаниЯ проходил мимо и обмер: вместо охотников -
длинноволосые експиры! € не байки друг другу рассказывают, а сочинЯют
коллективную анонимку. …сли бы Я не знал на кого!
‚прочем, не это расстроило, а шаблонность фантазии, эпигонство.
Љонечно, Я не упоминал бы об этом, но именно клЯуза "експира от имени всех
експиров..." окончательно раскрыла глаза на происходЯщее. „ело в том, что
ни в первом призыве (скажем так), ни во втором, когда Я распоЯсалсЯ, у менЯ
експиров не было среди литобъединенцев. Ђ в третьем Я вообще не давал
никому никаких имен. Џредположил, что, может быть, сами того не знаЯ, сидЯт
в актовом зале будущие классики мировой литературы, но конкретно, кто из них
кто, не уточнЯл. ‚ыходило, что они сами, без моего ведома, завладели
выдающимисЯ литературными именами.
‘амозванцы, ѓришки Ћтрепьевы - они еще смеют называть себЯ експирами?!
—уть-чуть страна оступилась, еще не сбилась с пути даже, а они уже занесли
свои кривые сабли над €ваном ‘усаниным. лЯхтичи проклЯтые - сброд!
џ был полон гнева потому, что в ту минуту всем сердцем ощутил корыстную
низость смутного времени, точнее, всех смутных времен.
Џотом пришла мысль, что раз литобъединенцы присвоили себе имена, то по
моей тарифной сетке с них причитаетсЯ, они автоматически лишились своих
подкожных денег в мою пользу - истратили, так сказать, на покупку
литературных имен.
Ћт удовольствиЯ Я даже приостановилсЯ - Я пришел к выводу, что имею
моральное право не только не издавать коллективный сборник, но и не отдавать
никаких денег. ђазумеетсЯ, Я и думать не думал не отдавать. џ только
подумал, что имею моральное право... Ќо Я знал, что отдам, чтобы они совсем
уж пали в своем корыстолюбии.
џ зашагал дальше и даже ускорилсЯ - никто из нового призыва
литобъединенцев не знал о моей сетке. €, стало быть, не мог ею
воспользоватьсЯ. ’ут чувствовалась чьЯ-то волосатаЯ информированнаЯ рука.
ЊаЯковского и двух ѓорьких Я сразу отмел - они никогда не ходили в моих
приближенных, и в актовом зале Я их приблизил по чистой случайности. „ругое
дело, староста литкружка и его помощник, в прошлом ветфельдшер. џ вспомнил,
с каким изЯществом он наложил мне на манжеты свои шелковые лигатуры, и чуть
не вскрикнул от точности попаданиЯ - он! ’олько он, ветеринар, мог считать
новоЯвленных ‹ермонтовых и експиров в головах - профессиональнаЯ привычка.
Ќо без старосты он бы не осмелилсЯ - исключено. ’ем не менее участие
старосты оставалось под вопросом.
...‚ понедельник позвонил в редакцию - донес со знанием дела, указал,
где и когда брать... Ќе сказал, что он староста литобъединениЯ, утаил, но и
‹ьвом Ќиколаевичем не назвалсЯ. Џотому и не назвалсЯ, что, в отличие от
новоЯвленных классиков, они с ветфельдшером получили свои литературные имена
лично от менЯ. „оведись следствию занЯтьсЯ мною как гэкачепистским
сторонником, старосту бы неминуемо вычислили по литературному имени. ‚
общем, ему не хотелось выглЯдеть в моих глазах доносчиком, и в то же времЯ,
чтобы обезопасить себЯ, он организовал (не без помощи ветфельдшера, конечно)
массовые доносы литобъединенцев, которым (может быть, в шутливой форме)
присвоил выдающиесЯ имена по моей схеме.
Ќикогда не думал, что мне придетсЯ самого ‹ьва Ќиколаевича уличать в
плагиате!
џ стал вспоминать клЯузы, то есть от имени кого они писаны, и обнаружил
странную особенность: кроме общепризнанных и давно почивших классиков среди
литобъединенцев довольно-таки часто встречались не только зарубежные (коих
по патриотическому чувству избегал - наши не хуже), но и ныне здравствующие
классики, которые шли у менЯ, как дефицитные, по чрезвычайно высокому
тарифу. Џризнаюсь, что руководствовалсЯ не какими-то там высшими
соображениЯми, а инстинктом самосохранениЯ.
Ѓыл случай, когда один совершенно уж никчемный человек вдруг возжелал
быть мной, да-да, Њитей ‘лезкиным! ’огда-то Я и вздул тариф, а иначе бы не
отбилсЯ. Ђ потом, одно дело - видеть в литобъединенце давно почившего
классика (ностальгиЯ по ушедшей духовности), и совсем другое - плодить
двойников здравствующего писателЯ. …сть в этом что-то противоестественное,
патологическое. €сключениЯ, конечно, были, но только длЯ нобелевских
лауреатов. Ђ тут из двадцати шести анонимщиков треть - писатели-иностранцы
или наши, выехавшие за рубеж. € ни одного ’олстого, и ни одного Ќекрасова!
‘транно, очень странно, чтобы в отсутствие строго регламентированных тарифов
не нашлось никого, кто бы возжелал покуситьсЯ на хрестоматийно известные
фамилии! ‘тало быть, при всей свободе выбора на званиЯ ’олстого и Ќекрасова
было наложено табу. Љем? Ќаверное, теми, кто оставил их длЯ себЯ.
”еноменально! ќто не только выдает старосту и его помощника - своеобразное
использование служебного положениЯ в личных целЯх, - но и подтверждает, что
они принимали активное участие в организации массовых доносов.
ЌегодЯи! џ их возвысил, а они... —то ж, тем горше будет расплата!..
ЉипЯ негодованием, Я то и дело возвращалсЯ к тронной речи. “гроза
поотрывать руки казалась мне безвинным детским лепетом, и Я заменил ее. ‚
последнем варианте заключительнаЯ фраза должна была прозвучать так: "...но
упаси вас Ѓоже когда-либо впредь писать - головы поотрываю!"
‚начале Я удивилсЯ, что расстоЯние от конечной остановки до „‚ѓ одолел
пешком - ни разу не воспользовалсЯ услугами городского транспорта. ‡атем -
удивилсЯ времени: до начала заседаниЯ оставалось почти пЯтнадцать минут. €
только потом - зловещей отчужденности зданиЯ.
‚се двери в „‚ѓ оказались опечатанными, а отмостка была обильно усыпана
стеклами и вырванными с мЯсом оконными рамами, кое-где валЯлись разбитые
вдрызг телефонные аппараты. …сли бы Я не знал о гостЯх с †Ѓ€, то, наверное,
плановые мероприЯтиЯ революции привели бы в ужас своей бессмысленной
жестокостью. Ќо Я знал, а потому обратил внимание, что следы погрома почти
не коснулись первого этажа, зато гости с †Ѓ€ разгулЯлись на втором - ни
одного живого окна, зиЯющие пустоты. €менно на втором, как на витрине, был
выставлен на всеобщее обозрение вопиющий антагонизм путчистов-гэкачепистов и
демократов - "белых носков". Џервые крушили окна „‚ѓ массовым оружием
пролетариата с улицы, вторые безо всЯкого оружиЯ, - изнутри. Ћбщий результат
(выбитые окна) списали друг на друга - и те и другие имели свой особый
взглЯд на происходЯщее.
Џодстелив газету, сел на ступеньку крыльца так, чтобы не видеть
революционного плюрализма мнений.
ЏотрЯсающее изобретение - революциЯ. ЏотрЯсающее до основ... Ђ с
криминальной точки зрениЯ - гениальнейшее. ‚се виноваты, а потому никто не
виноват. ‚сЯкий, коснувшийсЯ революции, греховен, а не коснутьсЯ ее нельзЯ,
потому что она сама касаетсЯ всех. ќто очень справедливо, что в конце концов
революциЯ пожирает своих детей. Џотому что люди, вызывающие революционную
ситуацию, - преступники. џ не хочу быть ни революционером, ни
контрреволюционером. џ даже гражданином не хочу быть. џ хочу быть
обывателем. „а-да, обывателем, у которого есть прЯмые обЯзанности перед
своей семьей, перед государством, если оно чтит обывателЯ, а все остальное -
его свЯщенные права. џ не хочу быть ни на чьей стороне, а только - на
солнечной. ‘колько замечательного вокруг - леса, реки, морЯ, океаны. Ђ еще
космос: звезды, планеты, всЯкие там астероиды!.. …сли все это длЯ любимого
человека - понимаю. …сли длЯ революции, длЯ ее героев - не понимаю. Џочти
семьдесЯт пЯть лет восхищались революционерами, революционными демократами,
растили сообща какого-то нового человека, а на поверку - "горЯчий" телефон,
разбитые окна и опечатанные двери. Њожет, мои литобъединенцы не так уж и не
правы, что старыми, в сущности гэкачепистскими, методами решили разделатьсЯ
со мной? „лЯ них Я (не важно, на чьей стороне) участник революции, а стало
быть, со мной нечего нЯнькатьсЯ, - молодцы! ‚ своем доносительстве они более
честны, чем подлинные организаторы революции. ‚о всЯком случае, они
поступили на уровне нашего советского обывателЯ, и у менЯ не должно быть
никаких претензий. ‘амое разумное - забыть о тронной речи, молча отдать
деньги и исчезнуть. Њне еще надо поблагодарить их, что они не побежали
спасать менЯ - тогда бы уж точно и менЯ погубили, и себЯ подставили...
- Њужчина, что вы здесь делаете, ваши документы?! - прервал мои мысли
неизвестно откуда взЯвшийсЯ милиционер.
џ впервые видел милиционера моложе себЯ - пацан лет восемнадцати.
Ћтсюда и непривычное длЯ менЯ обращение: обычно ко мне всегда обращались на
"ты" или - "вы-вы, молодой человек, да не крутите головой, вам говорЯт...".
Ђ тут - мужчина! џ даже маленько подрос в собственных глазах, надулсЯ от
важности, закинул ногу на ногу.
- ‘обственно, в чем дело, при чем здесь документы? - сказал Я и
несколько с вызовом стал покачивать ногой едва ли не перед носом
милиционера.
Ћн вначале побледнел, потом лицо его сделалось пунцовым-пунцовым, точно
у школьника. џ непроизвольно встал, относЯ его волнение на свою
бесцеремонность, но в ту же секунду он вытЯнулсЯ в струнку и отдал мне
честь, прищелкнув каблуками.
- Џростите, менЯ никто не предупредил, - извинЯЯсь, сказал
пацан-милиционер и опЯть покраснел, словно девица.
‚заимно озадаченные, мы не понимали друг друга до тех пор, пока страж
порЯдка не приподнЯл штанины - белые носки! Ћн, как и Я, был в белых носках,
и это лучше всЯких слов объЯснЯло его извинениЯ. ‚зЯв инициативу в свои
руки, Я узнал, что по так называемому молодежному призыву он только вчера
зачислен в какой-то резервный отрЯд особого назначениЯ и, по сути, объекты
„‚ѓ и кинотеатр, который находитсЯ через дорогу, поручены ему без всЯкого
инструктажа. Ћн даже надеЯлсЯ получить необходимый инструктаж от менЯ.
(Џотому что вчера, еще в ‘оснихе, им сказали, что они поступают в
распорЯжение революционного штаба.) Ќа мой прЯмой вопрос: "Џри чем здесь
штаб и белые носки?" - он многозначительно улыбнулсЯ и сказал, что про белые
носки впервые слышит. —увствовалось, что он очень доволен своим ответом, в
глазах прыгали веселые бесенЯта: мол, получил?! "ѓосподи, что происходит?" -
подумал Я, понимаЯ, что ничего больше не добьюсь от этого новенького, как
чемоданчик, конспиратора.
„осадуЯ, сказал, что и Я надел их по чистой случайности - других не
было. ‚ ответ, все так же многозначительно улыбаЯсь, он опЯть козырнул -
ждет распорЯжений. џ почувствовал, что снова, помимо воли, втЯгиваюсь в
какую-то черную не то игру, не то дыру, из которой навернЯка не выберусь.
- Ќикаких распорЯжений не будет, нахожусь здесь сугубо как частное
лицо, - сказал Я. - †ду людей, которые, возможно, не придут... понимаете?
Ћн все понЯл, даже немного обиделсЯ на мою недоверчивость, сказал, что
как бы отлучитсЯ в палисадничек, но из укрытиЯ будет наблюдать за
происходЯщим и, случай чего, придет на выручку.
џ согласилсЯ. Ќичего другого и не оставалось: с минуты на минуту должны
были объЯвитьсЯ литобъединенцы и понЯтливый пацан-милиционер мог одним своим
присутствием отпугнуть их.

ѓ‹Ђ‚Ђ 14
‡амечателен город Ќ..., лучший из древнерусских... ђека, кремль,
зеленые холмы и храмы на холмах. ’ают в небе маковки куполов, далеко окрест
слышитсЯ неслышимый малиновый звон колоколов, плывущий из глубины веков. ‚от
и мимо нас проплывет, не потревожив чувств, потому что нас как бы и нет на
земле. Џусты звонницы наших церквей, музейный холодок мертвит наши
иконостасы, потому что более всего и всех мертвы мы сами. ’усклость, серость
и горечь, да и то какаЯ-то невсамделишнаЯ, вот что такое - мы. „уши умерших
писателей, рожденных до учениЯ •риста, „анте поместил между адом и раем, в
городе, лишенном даже намека на жизнь. Ђ мы сами по своей воле, отвергнув
прошлое, поселились в ‹имбе. Ќо что-то уже сдвинулось - ад или рай? ’ысЯчи
русских свЯтых идут и идут ангельским крестным ходом - день “спениЯ
ЏресвЯтой Ѓогородицы. ЏредосеннЯЯ безгрешнаЯ теплынь и тишина, солнечные
лучи скользЯт по листве, и небо сходит на землю, и землЯ приподнимаетсЯ к
небесам.
ЏресвЯтаЯ Ѓогородица, сделай так, чтобы маме было хорошо и всем матерЯм
земли ђусской. ЏречистаЯ „ева ЊариЯ, сделай так, чтобы ђозочка ни в чем не
нуждалась, а менЯ просвети, потому что не хочу участвовать во всЯкой лжи, а
сам ни одной молитвы не знаю.
џ стал сочинЯть молитву к ЏресвЯтой Ѓогородице и вдруг почувствовал,
как хорошо вокруг - тихо, солнечно и просторно. € как тесно и уныло внутри
менЯ: всЯ моЯ жизнь литературного работника - одно сплошное недоразумение.
‡десь, на земле, пусть из глубины веков, но теплитсЯ божественное дыхание. Ђ
во мне нет никакой глубины, и высоты не чувствую - тусклость, серость и
никчемность. Ќаверное, Я и есть тот новый советский человек, взращенный
плодоовощной базой коммунистических идей?.. Џри всей своей материальности Я
по сути теоретический человек, то есть нематериальный. ’олько такой человек,
как Я, и мог жить будущим, так сказать, пребывать в несуществующей
реальности.
- „ЯдЯ, у вас есть деньги? - перебил менЯ мальчик лет десЯти в голубой
плащевой курточке.
Ћн так опасливо оглЯдывалсЯ по сторонам, что и Я оглЯнулсЯ. ‚округ
никого не было, только за стеной кустарника как будто что-то мелькнуло.
- Ђ тебе зачем? - спросил Я. - ’ебЯ кто-то послал ко мне?
- Ќикто не посылал, - ответил мальчик и, коротко взглЯнув на менЯ,
смутилсЯ, потупившись, стал ковырЯть землю красным кедом.
—то-то неуловимо знакомое угадывалось в его лице - крутой нависающий
лоб и эти широко поставленные глаза Я как будто уже видел - староста?!
ЌавернЯка его внук или внучатый племЯнник. џ даже задержал дыхание, боЯлсЯ
перевести дух.
- „авай сделаем так, - предложил Я. - ’ы сейчас пойдешь и скажешь тому
или тем, кто тебЯ послал, что деньги у менЯ есть, но не мои. Џусть подойдут
ко мне, им нечего боЯтьсЯ, Я должен отдавать деньги каждому в руки и под
роспись. ‘кажи, что литературный кружок закрыт на неизвестное времЯ.
- Ђ все знают, что он закрыт.
Њальчик с любопытством посмотрел на менЯ и тут же испуганно присел. €з
кустарника призывно свистнули, но он уже дал стрекача с прытью зайца.
ѓолубаЯ курточка скользнула между ветвей, и все исчезло, будто и не было
ничего. џ прислушалсЯ, но вместо треска веток и шороха листвы услышал за
спиной отчетливо приближающиесЯ шаги. Њне даже оглЯдыватьсЯ не надо было,
чтобы догадатьсЯ - пацан-милиционер.
Ќа этот раз мы чрезвычайно быстро выЯснили отношениЯ. Џо-военному четко
отдал распорЯжение: скрытьсЯ ему в палисадничке и не поЯвлЯтьсЯ, пока не
позову. ‚о всЯком случае, не раньше чем в восемнадцать двадцать. (џ
надеЯлсЯ, что полчаса мне за глаза хватит, чтобы войти в контакт с
литобъединенцами.) “вы, в девЯтнадцать ноль-ноль, проклинаЯ белые носки,
пацана-милиционера, но больше всего свое обещание "отдавать деньги под
роспись", принЯл решение удалитьсЯ. “ходЯ, зашел под деревьЯ и за стеной
кустарника обнаружил довольно-таки обширную площадь свежепримЯтой травы.
‘омнений не было - наткнулсЯ на место лежки тех, кто подсылал мальчишку.
Џо окуркам, вмЯтинам и другим разрозненным свидетельствам, точно
следопыт, установил, что взрослых наблюдателей было двое и объектом
наблюдениЯ был „ом всех газет (в сектор видимости попадало не только
парадное с крыльцом, но и большаЯ часть палисадничка с милиционером). ‡наЯ,
что староста и его помощник живут на проспекте Њира, направил стопы на
соответствующую остановку автобуса. Ќо и они знали, что Я знаю, а потому,
наверное, изменили маршрут. ‘амым досадным было, что, уверенные в моей свЯзи
с милицией (сами видели), они непременно постараютсЯ сообщить об этом
литобъединенцам и впредь все мои попытки отдать деньги будут восприниматьсЯ
как поползновениЯ провокатора. ‚оистину не деньги, а какие-то тридцать
сребреников! Њне захотелось выбросить их, такими омерзительными они
представились. ‘ трудом пересилил себЯ: выбрасывать трудовые деньги
(подкожные несомненно были таковыми) - кощунственно. ’ем более что
литобъединенцев (по-советски добропорЯдочных обывателей) Я простил.
„омой шел опЯть пешком, и если всю дорогу в „‚ѓ клеймил позором своих
мнимых классиков, то теперь - себЯ. „ал слово Ѓожьей Њатери, что деньги
литобъединенцев не просто так потрачу, а с толком - буду жить на них и
писать. ‘о студенческой скамьи мечтал Я о внезапном богатстве, которое
позволило бы не думать о хлебе насущном, не забивать голову унизительными
мыслЯми о пропитании, а творить, создавать бессмертные произведениЯ. Ќастало
времЯ осуществить мечту, тем более что бессмертные творениЯ будут
обЯзательно издаватьсЯ огромными тиражами и деньги сами потекут в мои
карманы. ’огда-то и представитсЯ случай каким-то образом отблагодарить
нынешних кредиторов. џ до того настроилсЯ писать (оправдать доверие,
возложенное на менЯ подкожными деньгами), что мысль о возможной случайности,
котораЯ могла бы помешать осуществить задуманное, показалась гласом
ѓосподним. „ело в том, что на подсознательном уровне Я мгновенно понЯл, что
помешать может только ђозочка, ее возвращение. Ќо не призналсЯ себе,
увернулсЯ от подсознательного и как ни в чем не бывало попросил Ѓожью Њатерь
оградить менЯ от всех возможных и невозможных помех.
€ вот, как только попросил, сразу же почувствовал неискренность просьбы
и даже испугалсЯ, что Ѓогородица удовлетворит ее. „а-да, пошел на попЯтную.
‘тал заверЯть Ѓогородицу, что ђозочка своим возвращением не только не
помешает, а наоборот, усилит мое вдохновение и тем самым ускорит написание
бессмертных произведений. ‚ своих просьбах и увещеваниЯх Я дошел до того,
что предложил Ѓогородице сделку - Ћна возвращает ђозочку, а Я взамен не беру
ни копейки из подкожных денег. ђазве что на издание коллективного сборника?!
Џри всей бездарности авторов его нельзЯ отметать, потому что в угоду мне,
когда стану известным классиком, его непременно издадут. ѓлавное - стать
классиком, а длЯ этого нужно только одно - чтобы ђозочка возвратилась домой,
и возвратилась немедленно.
‚се у менЯ сводилось к ђозочке, и Я ускорил шаг - вдруг она уже
вернулась?! ѓлупо?! „лЯ тех глупо, кто никогда не слышал гласа ѓосподнего.

Ќа вахте в общежитии мне сказали, что ключ от комнаты и мою записку
забрала жена - уже с час, как она дома.
- Љак дома?! - не понЯл Я.
’о есть понЯл, но не поверил, подумал, что вахтерша менЯ спутала с
кем-то другим или по чьему-то наущению разыгрывает. (‘ама-то она до
розыгрыша не дотумкала бы.)
- ‘ тобой-то все ладно? Ђ побелел-то как! - испугалась вахтерша.
- џ вам не верю, - сказал Я. - ЊоЯ жена... ѓде она была? - спросил, не
понимаЯ, о чем спрашиваю.
Њне хотелось только одного - чтобы эта недалекаЯ женщина наконец-то
понЯла, что мы говорим действительно о моей жене и ни о ком другом.
- ‚от-вот, Я тоже ей не поверила, - обрадованно подхватила вахтерша. -
ѓоворю ей: как же может быть, чтобы ты вернулась из командировки, неужто
нынче ездеют по командировкам со своими кроватЯми, холодильниками и
телевизерами?
†енщина стала изображать, как строго и недовольно посмотрела на нее
ђозочка, как, взЯв ключ, оскорбленно дернула головкой и как горделиво
удалилась, словно не она, нахалка, внаглую все свезла из комнаты, а у нее
свезли.
‘омнений быть не могло - имелась в виду ђозочка. ‘ердце мое, точно
очнувшаЯсЯ птичка, встрепенулось навстречу небесной лазури, солнечным лучам,
и от горизонта до горизонта Я увидел Џриобскую степь, степь моей юности -
полЯ цветов как полЯ любви. „о чего же интереснаЯ женщина эта вахтерша, она
кипЯтитсЯ, гневаетсЯ, а от нее исходЯт волны радости и даже восторга,
подумал Я и, не чувствуЯ ног, помчалсЯ наверх, к ђозочке.
Ќе помню уж, на площадке какого этажа остановилсЯ. ЊенЯ осенило -
ђозочка, очевидно, приехала уставшей, голодной, а у менЯ, как всегда, пусто.
’о есть на подоконнике от вчерашнего осталась зачерствевшаЯ корка хлеба, но
на ужин зачерствевшую корку хлеба - это форменное варварство!
џ неописуемо обрадовалсЯ, что деньги при мне, что их не выбросил. “
менЯ даже холодок пробежал по спине - что бы Я сейчас делал?! ‚ ответ где-то
далеко-далеко в глубине души отворилось как бы окошечко кассы, лица Я не
разглЯдел, а голос как будто мамин: "Ћбещал ни копейки не брать из чужих
денег, а сам?!" Ћ ѓосподи, как можно, какие чужие, когда ђозочка голодна!
‚осстало все во мне с такой горЯчностью, что окошечко вмиг захлопнулось, и
больше Я уже не вспоминал ни о своих просьбах, ни об увещеваниЯх, а летел
как на крыльЯх.
ЏробегаЯ мимо вахтерши, крикнул, чтобы ни в коем случае не отпускала
ђозочку, придержала до моего возвращениЯ.
Ќа автобусной остановке, долго не раздумываЯ, сел в первое попавшеесЯ
такси и поехал на вокзал в дежурный магазин. ’ам было пусто - прилавки и
витрины опахнули каким-то залежалым потолочным пространством. ‘лава Ѓогу,
что в хлебном отделе был хлеб, а в рыбном - пирамиды консервов ставриды в
томатном соусе. Џотом поехал в ресторан "–ентральный" - взЯл колбасы, сыра
и, главное, на разлив двухлитровую банку водки и столько же очень хорошего,
но густоватого портвейна. Ќаклонив флЯгу, буфетчица черпала его столовским
половником и нахваливала так, как нахваливают борщ - свежий, запашистый,
ешьте на здоровье!
ЊенЯ, конечно, больше всего удивила водка на разлив - нововведение к
алкогольному запрету показалось весьма оригинальным, но Я промолчал, чтобы
не выказывать своего невежества и не вызывать подозрений. ЋбслуживаЯ нас,
буфетчица опасалась внезапного визита народного контролЯ, во всЯком случае,
попросила одну из официанток постоЯть у двери в подвал, в который мы
(человек восемь) прошли за нею. ’ут-то, снабдив банками из-под застарелых
огурцов, она и отоварила нас. „енег Я не жалел, единственнаЯ беда -
освобожденные подкожные рубли трудно поддавались подсчету, и, нервничаЯ,
буфетчица попросила менЯ подождать, пока обслужит всех. ‡ато потом помогла:
нашла сетку из-под лука и проводила через черный ход. Ќапоследок сказала,
чтобы не продавал "рассыпуху" (ее слово) возле ресторана, а то и сам погорю,
и на нее тень брошу - она принЯла менЯ за мелкого "нового русского".
Њне стало смешно - виною, несомненно, были подкожные деньги, они, как и
белые носки, создали вокруг менЯ ауру, за которой Я, настоЯщий ЊитЯ ‘лезкин,
не просматривалсЯ. Љстати, таксист принЯл менЯ за картежника. Љогда
подъехали к общежитию, он сказал, что самое опасное в компании - это
затесавшийсЯ сукин сын с краплеными картами, такого надо сразу сбрасывать с
пЯтого этажа. Ќа этот раз мне было не смешно, Я только чуть-чуть улыбнулсЯ,
да и то не от весельЯ, а чтобы потрафить таксисту. € уж совсем Я растерЯлсЯ,
когда вахтерша встретила вопросом: видел ли Я двух представительных дедков с
мальчиком в голубенькой курточке, мол, вот только что они вышли?
Ќикого Я не видел, но догадалсЯ, о ком речь. ‚ахтерша подала записку,
написанную красивым ученическим почерком: "Ћтныне ‚ас нету, ‚ы запутались,
не впутывайте нас. Ќичего от ‚ас нам не нужно - отвЯжитесь по-благородному".
- Ќу что там - понЯтые?! - не скрываЯ любопытства, поинтересовалась
вахтерша и пожаловалась, что без очков не смогла прочитать, а очки забыла.
- Љакие понЯтые, что за глупость?!
‚ахтерша обиделась, дескать, сам сказал, чтобы придержал разлюбезную
женушку, она и дедков уведомила, чтобы подождали: он, ЊитЯ, за милицией
побежал.
- Љакой милицией?!
џ застонал и даже топнул ногой от негодованиЯ, но не на вахтершу, нет -
на ауру, в которой билсЯ, как муха в паутине.
- Џоймите вы, тетЯ ѓлаша...
- „а не тетЯ ѓлаша Я, а Ђлина ‘пиридоновна, - возмутилась вахтерша на
мое топание и обзывание чужим именем.
- „а поймите же вы наконец, Ђлина ‘пиридоновна, что моЯ разлюбезнаЯ
женушка тоже не тетЯ ѓлаша, а моЯ жена ђоза и, если на то пошло, Я жизни
своей не пожалею и укокошу всЯкого за напраслину! ‚от сейчас выйду на улицу
и укокошу, - пригрозил Я и действительно вышел на улицу, чтобы посмотреть,
тут ли староста со своим помощником и внуком в голубой курточке.
Ќикого, конечно, не было, но все равно хорошо, что вышел и немного
освежилсЯ. ‚ахтерша тоже пришла в себЯ, она очень напугалась, потому что еще
никогда не видела менЯ таким разъЯренным. ‚ общем, мы с нею тут же и
помирились, Я, торопЯсь наверх, позабыл про свою сетку с продуктами - она
окликнула и даже ухмыльнулась, что из-за ссоры с нею Я больше ее
расстроилсЯ.
- ‡абери свои соки, а то ить и поесть нечего, - сказала она и
отвернулась (мои банки в сетке стоЯли у нее на вахтенном столе).
џ молча вернулсЯ и забрал, она уколола вослед:
- Њы его всюду оборонЯем, наш поэт ЊитЯ ‘лезкин, а он видал какой?!
„а, вот такой и всегда буду таким, а то попривыкали - ЊитЯ ‘лезкин мухи
не обидит. Ћчень даже обидит, если кто-то посмеет встать у него на пути,
хорохорЯсь, подумал Я о себе в третьем лице и, почувствовав прилив
храбрости, опЯть заспешил наверх, к ђозочке.

ѓ‹Ђ‚Ђ 15
‚сЯ моЯ храбрость перед дверью в комнату вдруг улетучилась. Љазалось
бы, стучись, входи - Я не смел, боЯлсЯ увидеть ђозочку, и в то же времЯ все
во мне трепетало от желаниЯ лицезреть ее немедленно. ђазрываемый чувствами,
Я не мог пошевелитьсЯ, на менЯ словно сошел столбнЯк. “ж не знаю, сколько бы
длилось мое стоЯнье, если бы не дверь, внезапно со скрипом приоткрывшаЯсЯ.
Ћдинокий скулЯщий скрип, жалобный, как плач щенка, отозвалсЯ в душе такой
сиротливостью, что Я испугалсЯ: ђозочки нет, ушла, не дождалась?!
џ вбежал в комнату и тихо опустилсЯ на колени. ђозочка спала,
свернувшись калачиком, подперев кулачками подбородок. Њне показалось, что,
смежив ресницы, она смотрит на менЯ и слегка улыбаетсЯ. џ отставил сетку со
снедью и, чтобы не шуметь, на четвереньках приблизилсЯ к ней. Љак сейчас
помню, от нее веЯло ароматом весенних полевых цветов и Я вполне реально
услышал трели жаворонков.
- ђо-зочка, - прошептал Я и с нежностью поцеловал ее лоб, обрамленный
смолЯными блестЯщими локонами.
ђеснички ее чуть-чуть вздрогнули, но не открылись. Џодложив ладонь под
щеку, она вздохнула, отчетливо сказав:
- Ђ-а, это ты?
- „а, - ответил Я и почувствовал, что ђозочка спит, но узнала менЯ
сквозь сон, сквозь полудрему.
Ѓывает такое естественное полугипнотическое состоЯние, когда человек и
не спит и не бодрствует. Њама говорила, что если в таком состоЯнии
спрашивать спЯщего, то он либо проснетсЯ, либо начнет отвечать на вопросы.
Ќе знаю, какаЯ шлеЯ попала мне под хвост, но Я стал спрашивать.
ЌаклонилсЯ к самому уху и тихо так:
- ђозочка, солнышко, скажи своему Њите, где ты была?
- Ќе скажу, - отрезала ђозочка, да так отчетливо, с такой свойственной
ей интонацией, что Я вздрогнул: проснулась!
Ќет, она не проснулась, как спала, так и продолжала спать, даже дыхание
не изменилось - ровное, спокойное.
- Ќе скажешь - и не надо, - мЯгко согласилсЯ Я. - ’огда ответь, мое
солнышко, с кем ты была, был у тебЯ какой-нибудь мужчина? - спросил и в
волнении затаилсЯ, дышать перестал.
—то за дурацкий характер, спросить-то спросил, а сам ни жив ни мертв,
ну-ка ответит, что был у нее какой-нибудь странный тип наподобие того, что
при встрече со мной отворачивалсЯ к стене, а может быть, и сам он, некий
Џетька ђЯскин, - что тогда?.. ђешил: больше не буду спрашивать, ответит -
ответит, а нет - это нехорошо выпытывать тайны у спЯщего, хуже чтениЯ чужих
писем и подглЯдываниЯ в замочную скважину.
- Ѓыл, был у менЯ муж...
„альше она сказала что-то невнЯтное - Я не понЯл, но и того, что понЯл,
было длЯ менЯ с головкой. ‘ердце так заныло, так заболело, и как-то сразу
почувствовалась тЯжесть тела - стоЯл на коленЯх, но и колени вмиг ослабели
(стоило неимоверных усилий удерживатьсЯ за край "теннисного стола", чтобы
совсем уже не съехать на пол).
- Љак его звали? - с безнадежностью выдавил Я.
‚идит Ѓог, Я не хотел знать, как его звали, но зачем-то спросил -
зачем?
- Њитей, Њитей его звали, - глубоко вздохнув, ответила ђозочка так
горестно, словно бы где-то там, в своих сокровенных чувствах, пожалела менЯ.
ѓосподи, как Я был тронут, как обрадовалсЯ ее словам - за год нашей
совместной жизни она наЯву никогда не жалела менЯ. (Ќадо, конечно, понимать,
что женщина жалеет только того, кого любит.)
џ воспрЯл, хотел опростать сетку и бежать на кухню, чтобы поджарить
колбасы, гренков, в общем, всего, что есть, что любит ђозочка, но менЯ вдруг
словно кто-то ткнул под ребро: если его звали Њитей, то за кого сейчас она
принимает тебЯ? “ж не за того ли, с кем находилась все эти две недели?!
- Ђ менЯ, менЯ как зовут? - елейно пролепетал Я и, чувствуЯ, что больше
не вынесу этой пытки, подсказал: - Њожет, Я и есть ЊитЯ, твой любЯщий муж?
- Ќет, ты не ЊитЯ, ты хуже его в тыщу раз, ты - подлец! - гневно
сказала она, и ее лицо пошло красными пЯтнами.
ђозочка слегка приподнЯлась и, по-моему, открыв глаза, стала
поворачиватьсЯ на другой бок. џ говорю "по-моему" потому, что не уверен,
гнев ее напугал менЯ, и Я пал ниц, чтобы не предстать перед ней в образе
пусть мнимого, но подлеца.
џ лежал на полу, и в глазах у менЯ закипали слезы от обиды за нее - она
столько вынесла всЯких лишений, вернулась домой, а Я... џ ненавидел себЯ -
ведь понимаю, что того-то и того-то делать нельзЯ, а делаю. € что самое
гнусное - во времЯ этого деланиЯ наблюдаю себЯ как бы со стороны. „а-да, как
творческий человек, всегда вижу себЯ как некую отдельную субстанцию. ‚от
именно вижу, а остановитьсЯ не могу. Џотом каюсь, стенаю, мол, предвидел,
что буду каЯтьсЯ, но в ту роковую минуту Я соблазнЯлсЯ именно тем, что Я
творческий человек, а творческому человеку все позволено, как инженеру
человеческих душ.
џ и тогда, плача у постели, понимал, что по своей вине плачу, по своей
вине размазываю слезы по полу. € оттого, что понимал, все происходЯщее
казалось еще более обидным, еще более безысходным.
ѓосподи, сколько трагедий незримо разворачиваетсЯ в общежитиЯх! …сли Я
на десЯти квадратах жилплощади уже несколько раз задыхалсЯ от горЯ, то
сколько же его рассеЯно по всему городу, по всей стране и по всему земному
шару?!
- ЊитЯ, ты-ы?! Ќа полу, в пиджаке, ты же запачкаешьсЯ! - услышал Я
удивленный голос над головой, в котором, опережаЯ слова, излилось
неизъЯснимое чувство взаимной узнанности, словно мы ни на минуту не
расставались.
ђоза, ђозочка! …сть ли где-нибудь во вселенной подобнаЯ женщина,
поднимающаЯ простым словом лежмЯ лежащего?!

x x x
‚ нашем школьном литкружке был знаменитый на всю школу парень ‚алерий
ѓубкин. џ восхищалсЯ его стихами.

Ќа танцы бегают мальчишки,
за них тревожусь от души,
они, как новенькие книжки,
не знаешь только - хороши ль?!

Ћни еще проходЯт классы,
девчонок запросто менЯют
не потому, что ловеласы,
они себЯ в них проверЯют.

€ этим кое-кто гордитсЯ,
Я по себе все это знаю,
но только это - не годитсЯ,
девчонки тоже проверЯют...

€ли еще стихотворение, которое он прислал в нашу газету, когда уже
училсЯ на факультете журналистики.

€з чего же девчонки сделаны?
‚идно, этого не пойму,
видно, это понЯть не велено
и не сказано - почему?..

Њожет, ими мы ошаманены?
Џрисмотритесь, как странно одеты.
€ причем все какие-то мамины -
‚друг они не с нашей планеты?!

џ боюсь своего открытиЯ,
когда вижу, как их обижают,
когда вижу, как к ним, в общежитие,
парни пьЯные приезжают.

Ќу а вдруг такое случитсЯ:
поздней ночью, когда все спЯт,
непонЯтной волшебной птицей
бросЯт нас и все улетЯт!

ќто страшно, воочию вижу,
как повЯнет мой шар земной.
џ тебЯ никогда не обижу,
только ты будь всегда со мной.

’огда ‚алерий ѓубкин училсЯ в десЯтом классе, а Я в седьмом. Ћн, как и
все старшеклассники, не замечал менЯ. Ќо однажды мое стихотворение "Џро
пастушка Џетю" было опубликовано в районной газете, и ѓубкин сказал мне,
чтобы Я почитал свои стихи. ќто была большаЯ честь. ‚ пустом классе русской
литературы ѓубкин лежал на скамейке и, вперившись в потолок, меланхолично
слушал. Џотом сказал: хватит, ему все Ясно - и посоветовал прочитанные стихи
вместе с "Џастушком Џетей" включить в тринадцатый том полного собраниЯ моих
сочинений. ’огда Я не понимал, что он издеваетсЯ, наоборот, воспринЯл его
совет как самую высокую оценку своим произведениЯм. …динственное, что менЯ
озадачило, - его вопрос: знаю ли Я ‘ветланку Љарманову?
Џо внеклассному чтению мы проходили творчество поэтесс. џ был знаком со
стихами Ђнны Ђхматовой, Њарины –ветаевой, Я даже знал, что в семнадцатом
веке писала прекрасные стихи мексиканскаЯ поэтесса •уана €нес де ла Љрус, а
вот ‘ветланы Љармановой, очевидно новой восходЯщей знаменитости, не знал.
ђазумеетсЯ, как автор тринадцатого тома Я чувствовал себЯ униженным и
оскорбленным, но честно призналсЯ, что нет, не знаю ‘ветланы Љармановой и
никогда ничего не слышал о ней.
- Ќу, тогда мы с тобой каши не сварим, - сказал ‚алерий ѓубкин и,
привстав, окинул менЯ таким уничтожающим взглЯдом, что Я понЯл - не знаЯ
Љармановой, отныне не имею права писать стихи.
‘ветлана Љарманова оказалась одноклассницей ‚алериЯ ѓубкина. Ћна
никогда не писала стихи, и Я был оскорблен до глубины души тем, что ѓубкин
посмел поставить ее выше знаменитейших поэтесс. Ћн пал в моих глазах, Я даже
перестал с ним здороватьсЯ. € только учась в ‹итинституте, когда
познакомилсЯ с ђозочкой, Я простил его. “же тогда, в школе, он знал, что
прекраснейшее слово всех поэтесс мира, да что поэтесс - поэтов бледнеет
перед словом возлюбленной.

ђозочка шутливо схватила менЯ за шиворот и давай затаскивать на
кровать. џ упиралсЯ и в ответ стаскивал ее на пол. Њы, дурачась, смеЯлись и
кувыркались на постели, но еще прежде, воспрЯв во взаимной узнанности, душа
моЯ устремилась на свет, как мотылек. џ радостно порхал над свечой, Я
кружилсЯ в танце, всем сердцем наслаждаЯсь, что "ЉрылышкуЯ золотописьмом
’ончайших жил, Љузнечик в кузов пуза уложил Џрибрежных много трав и вер.
"Џинь, пинь, пинь!" - тарарахнул зинзивер. Ћ, лебедиво! Ћ, озари!"
Њы с ђозочкой были вместе десЯть дней и десЯть ночей. ‚ субботу,
седьмого сентЯбрЯ 1991 года, она уехала в Њоскву. Ќе нужно думать, что мы
поссорились или наскучили друг другу - ничуть не бывало. Ќа перроне ђозочка
сказала, что эти десЯть дней и десЯть ночей были лучшими в ее жизни. ‘тоит
ли говорить обо мне?! ‚есело смеЯсь, ђозочка упрашивала:
- Ќе будь таким мудрым и строгим хотЯ бы во времЯ расставаниЯ!
Ќо Я был мудр и строг. ЉутаЯсь в сиреневую кофточку, ђозочка прильнула
ко мне, и Я цепко держал ее в своих объЯтиЯх, пока проводница не объЯвила,
что пора отъезжающим занЯть свои места.
ЃледнаЯ и длинношеистаЯ ђозочка стоЯла на вагонной площадке, точно
ѓрациЯ. Ћна махала мне, она говорила, чтобы Я помнил ее наказы. џ строго
кивал в ответ и мудро молчал, потому что знал, что лишилсЯ голоса и могу
выдавить из себЯ только нечленораздельный вопль.
Џоезд тронулсЯ. ‚начале Я шел за ним, не отставаЯ. Џотом он ускорилсЯ,
резвее застучали колеса, и вагоны, мЯгко наплываЯ друг на друга, поглотили
родное сиреневое пЯтнышко. ‚прочем, Я шел и шел: мимо зданиЯ вокзала, мимо
киосков, мимо каких-то водокачек и станционных построек. ‡а пригородными
кассами, не сбавлЯЯ шага, свернул в город и нисколько не удивилсЯ, когда
через какое-то времЯ оказалсЯ на крутом холме возле так называемого
ЏамЯтника Џобеды.
Ќикогда Я не любил это грандиозное по своей безвкусице сооружение.
„утое и нахальное, с потугами на Њедного всадника, оно не олицетворЯло
ничего, кроме воинствующей бездарности. ’олько мои литобъединенцы и могли
по-настоЯщему воспеть сей монумент. € они воспели. Ћдин из ЊаЯковских
написал буквально следующее: "Џрекрасный конь здесь не валЯлсЯ, Ћн здесь
воспрыгнул на бугор, € навсегда на нем осталсЯ... Џобедный витЯзь -
‘вЯтогор!" ЏомнитсЯ, помощник старосты (он тогда еще не был Ќекрасовым)
восхищенно зааплодировал автору. ‚се ждали, что скажу Я, но Я еще был свЯзан
по рукам и ногам (на заседании присутствовало несколько человек не совсем
бездарных), а потому попросил каждого, высказывающегосЯ о стихотворении, не
забывать о величии советского патриотизма.
Ќе совсем бездарные молча встали и покинули заседание. Ћдин из них
задержалсЯ у двери, сказал, что ему понЯтно, почему "Џрекрасный конь здесь
не валЯлсЯ, Ћн здесь воспрыгнул на бугор...", но при чем здесь "витЯзь",
притом "победный", если он богатырь - "‘вЯтогор"?
„а-да, это было так плохо, что аж хорошо!.. —тобы не расхохотатьсЯ
вслух, Я скрестил брови, как самурай, и, не задумываЯсь, нашел в
стихотворении множество достоинств как раз там, где их и в помине не было.
„а-да, Я восхищалсЯ трюфелЯми в квашеной капусте.
’еперь же Я был мудр и строг, и, словно в отместку за похвалу трюфелей
в квашеной капусте, ничто не могло вывести менЯ из этого удручающего
состоЯниЯ. Ќи уговоры ђозочки на перроне, ни стихи, прежде вызывавшие смех,
- ничто. ќто было состоЯние какого-то внезапного отключениЯ от желаний. ‚
свои двадцать три года Я чувствовал себЯ столетним старцем. Ќаверное,
подобное состоЯние и есть нирвана. ‚о всЯком случае, Я ощущал, что мои
желаниЯ как бы отслоились от менЯ, а поток сознаниЯ стал более неподвижным,
хотЯ и более всеобъемлющим.
џ сел спиной к "победному витЯзю". € сразу даль реки приподнЯлась,
раздвинулась, и где-то далеко-далеко, словно бы на краю земли, встала во
весь рост колокольнЯ ћрьева монастырЯ, а чуть левее обозначилась темнаЯ
маковка купола храма ѓеоргиЯ Џобедоносца. "ђоссиЯ, ђусь! •рани себЯ,
храни!.." џ услышал тихий вечерний вздох, ветви ив внизу покачнулись от
внезапного ветерка, сошедшего сверху, и словно бы задумались. "ђоссиЯ, ђусь!
•рани себЯ, храни!.." € опЯть вздох, и мЯгкое согласие ив, как будто слова
поэта вспомнились не лично мне, а были растворены во всем, что Я видел
вокруг. Џоэт - это прежде всего твое заветное слово! € пусть "Ќам не дано
предугадать, как слово наше отзоветсЯ...", Ясно одно: оно не может быть
лживым.

џ смотрел в сиреневую даль сгущающихсЯ сумерек, и мне казалось, что
ђозочка где-то здесь, она никуда не уехала и каждую секунду может окликнуть
менЯ и мы вместе пойдем домой.

ѓ‹Ђ‚Ђ 16
Џервые дни нашей встречи были самыми обыденными, то есть она затеЯла
генеральную уборку со стиркой, а Я помогал ей. Џотом мы отдыхали. ѓлЯдЯ в
потолок, она засыпала, а Я, привстав, смотрел на нее и смотрел. џмочки на
щеках ее распрЯмлЯлись, и чувствовалось, что она отходит от усталости,
котораЯ накопилась в ней за времЯ ее отсутствиЯ. Љогда ђозочка просыпалась,
Я притворЯлсЯ спЯщим, и мне было приЯтно, что, убедившись, что Я с нею, она
осторожно прижималась ко мне и опЯть засыпала. ‘ каждым днем она чувствовала
себЯ все лучше и лучше. ‹ишь на пЯтый день мы стали разговоры разговаривать,
да и то ђозочка в основном слушала и улыбалась. Џотом она стала все чаще
задумыватьсЯ, и лицо ее делалось каким-то опустевшим. Ђ однажды она вдруг ни
с того ни с сего сказала: "‚се, хватит играть в детский сад". € засобиралась
в Њоскву: она решила восстановитьсЯ в медучилище и окончить его. џ не
перечил ей, Я спустилсЯ вниз и с вахты позвонил на турбазу, что размещалась
как раз у стен ћрьева монастырЯ. џ попросил номер на двоих на три днЯ. џ
объЯснил это тем, что мы, молодаЯ чета, покрасили комнату в общежитии и нам
негде жить.
‚о времЯ моего разговора с турбазой вахтерша, известнаЯ Ђлина
‘пиридоновна, неотрывно смотрела в окно и, презрительно фыркаЯ, громко
возмущалась:
- Ћх, есть еще, есть еще подлЯнка в подлецах!
‡ато как обрадовалась ђозочка, когда вместо вокзала мы приехали на
турбазу! “же в гостинице она поцеловала менЯ и сказала:
- ЊитЯ, ты настоЯщий джентльмен! € если ты все еще считаешь ђозарию
”едоровну своей ђозочкой, выслушай ее со всей серьезностью и исполни ее
наказы.
Ћна наказала мне, чтобы Я не ждал ее или ждал, не ожидаЯ, что она
вернетсЯ. Џотому что она уже не та ђозочка. Ћна даже не та ђозариЯ ”едоровна
уже. Ћна другаЯ потому, что те были пустышками, а она, настоЯщаЯ, теперь
имеет высокую цель в жизни.
- “ нас с тобой еще есть семейные узы, - промЯмлил Я неуверенно
(опасалсЯ, что она сейчас же напомнит, что сменила паспорт и фамилию).
- Ђх, вот оно в чем дело - узы! - улыбчиво воскликнула ђозочка, и лицо
ее вдруг посерьезнело и даже построжело. - ‚ыходит, ты хочешь, чтобы Я
предала свою высокую цель и вернулась к тебе? ’ы этого хочешь, ЊитЯ?!
‚ ее вопросах Я почувствовал не столько изумление, сколько угрозу.
- Ќет-нет, Я только хочу, чтобы ты была всегда со мной, чтобы мы жили
вместе.
- ќх ты, ЊитЯ! ’ы еще не знаешь о моей цели, поэтому так говоришь!.. Ђ
цель у менЯ такаЯ, что исключает совместное проживание с кем бы то ни было,
в том числе и с тобою.
Ћна растрогалась и поцеловала менЯ в лоб с такой неизбывной горечью,
будто покойника. Њне стало страшно: что она задумала, что это за цель,
котораЯ исключает совместное проживание с кем бы то ни было?! Њожет, это
действительно —ернобыль - какие-нибудь секретные экологические последствиЯ?!
- ђозочка, цветочек, скажи мне о своей цели! -взмолилсЯ Я, подозреваЯ
бог знает что.
- Ђ-а, испугалсЯ! - внезапно обрадовалась ђозочка и как ни в чем не
бывало принЯлась разбирать постель.
Ќадо признать, что с возвращением ђозочки в душе моей действительно
поселилсЯ страх, переходЯщий в какую-то беспричинную тоску. Ћсобенно
болезненно Я ощутил ее на турбазе, когда ђозочка рассказывала, с какими
мытарствами ей пришлось столкнутьсЯ, чтобы продать наши холодильник, цветной
телевизор, шифоньер и диван-кровать.
- ‡ато приехала всЯ в обновах, - сказала тогда ђозочка и прошлась возле
менЯ в известной сиреневой кофточке, американских джинсах и красно-белых
кроссовках "Ќайк".
- Ќет-нет, - отменила она свой выход, - это не в счет... Ћтвернись!
Ћна взЯла сумочку (тоже новую, с красным треугольником на крышечке),
очень похожую на санитарную, и по характерным шумам, сопровождавшим ее
приготовлениЯ, Я догадалсЯ, что она решила предстать во всем блеске. ’ак и
есть - ђозочка накрасила губы, подвела брови и, накинув сумочку на плечо,
прошлась возле менЯ взад-вперед словно топ-модель.
- Ќу что, ЊитЯ?! - спросила она, светЯсь.
- Ћтлично, - сказал Я.
- € еще ко всему... английское нижнее белье. - ђозочка вытащила его из
сумочки, оно умещалось у нее на ладони, словно носовой платочек, и горделиво
объЯвила, что его вполне можно утолкать в спичечный коробок.
Ќикогда в жизни Я не видел подобных аксессуаров - гарнитур состоЯл из
двух предметов: черного прозрачного бюстгальтера из какой-то растЯгивающейсЯ
кисеи и таких же прозрачных трусиков, которые самопроизвольно стЯгивались до
такой степени, что превращались в ничто.
- ѓде ты это все взЯла? - поинтересовалсЯ безо всЯкого умысла, но
ђозочка вдруг рассердилась.
- —то, интересно? Ћчень интересно? - жестко спросила она и, помолчав,
сообщила, что все это она взЯла в Њанчестере. - ђазве ты не знаешь, что Я
живу в Њанчестер ‘ити?!
Ћна нарочно так сказала, чтобы поссоритьсЯ, но Я смолчал, Я проглотил
пилюлю. „а-да, именно тогда во мне поселилсЯ страх, переходЯщий в
беспричинную тоску.
‚прочем, на турбазе не все было плохо, а совсем наоборот. ђазобрав
постель и принЯв душ, ђозочка облачилась в английское белье. “ютно
устроившись в свежей постели, она сказала, что так и быть, откроет свою
высокую цель. € открыла - восьмого сентЯбрЯ, в день ‚ладимирской иконы
Ѓожией Њатери, спасшей Џервопрестольную от нашествиЯ ’амерлана, ей край как
надо быть в Њоскве (ђозочка решила принЯть православие, совершить обрЯд
крещениЯ). Џосле окончаниЯ медучилища, а может, и раньше (она еще
недостаточно знакома с церковными порЯдками) ђозочка непременно уйдет в
монастырь, пострижетсЯ в монахини (сейчас это широко практикуетсЯ в
Њосковской епархии). Џотом она постараетсЯ и, это самое главное, станет
российской матерью ’ерезой, то есть матерью ђозарией.
- ’ы удивлен, ЊитЯ, или ты понЯл менЯ? - спросила ђозочка и посмотрела
с той осторожностью, котораЯ невольно выдает скрываемое волнение.
„а-да, Я уловил, что вопрос отнюдь не праздный. ‚озможно, она потому
только и приехала со мной на турбазу, что прежде всего хотела узнать мое
мнение о своей высокой цели? Њне было приЯтно сознавать, что ђозочка
волнуетсЯ, что причиною - мое мнение.
- Ќет, Я не удивлен. џ понЯл тебЯ, - ответил Я с грустью.
‚ самом деле, Я не был удивлен. ђаньше, бывало, она не раз ставила менЯ
в тупик своей непредсказуемостью. Ќо с тех пор, как сменила паспорт и
фамилию и в течение двух недель пустила по ветру все более-менее ценные
вещи, Я уже не удивлЯлсЯ ничему, единственное - беспричинно тосковал.
- ЊитЯ, но если ты понЯл менЯ - почему грустный?! €ди сюда, твоЯ
ђозочка тебЯ успокоит, - сказала она и, откинув одеЯло, протЯнула руки,
словно к младенцу.
Ќе знаю, в каких высших сферах пребывает наше счастье, когда оно не с
нами, но точно знаю: где бы оно ни было, ђозочка имеет к нему прЯмой доступ.
’олько такой человек, как она, мог всерьез задатьсЯ целью стать российской
матерью ’ерезой. ’олько ей и под силу столь высокаЯ цель. џ ликовал, Я
гордилсЯ, Я превозносил ее цель выше небес.
- ’ы согласен, что "мать ђозариЯ ђоссийскаЯ" звучит восхитительно? -
раз за разом спрашивала ђозочка, уклонЯЯсь от моих горЯчих лобзаний.
- Њать ђозариЯ ђоссийскаЯ! ќто замечательно, это бесподобно! -
вскрикивал Я в восторге между поцелуЯми.
ђозочка в ответ весело смеЯлась, уступаЯ, запрокидывала голову, и Я,
пользуЯсь ее безмЯтежностью, ищуще целовал ее губы, шею... и так далее.
- ЊитЯ, ты понимаешь, что как мать ђозариЯ Я не имею права этого делать
- это греховно, - разгорЯченно вопрошала ђозочка, но мы это делали...
- „а, понимаю, - задыхалсЯ Я от счастьЯ, - это прекрасно: ждать - не
ожидаЯ!..
‘ледующим ее наказом было, чтобы Я никогда не унывал, а писал и писал
свои стихи и пьесы.
- ЊитЯ, - сказала она. - ’ебе серьезно повезло, что Я ухожу от тебЯ. “
каждого поэта есть своЯ ‹аура, своЯ Ѓеатриче, а у рыцарЯ - „ульсинеЯ. џ
хочу, ЊитЯ, чтобы ты объединЯл в себе и поэта, и рыцарЯ, и еще... „а-да -
спонсора-золотодобытчика! ‹учше умереть с кожаным поЯсом с золотом, чем без
портков под забором. (ќто она намекала на Ђртюра ђембо и ‚ерлена, с
биографиЯми которых Я ее познакомил.) ѓлавное, конечно, пиши свои
произведениЯ, стремись к недосЯгаемому. џ, может быть, и ухожу в
недосЯгаемость, чтобы разжечь твое вдохновение. ‘ейчас, ЊитЯ, наступает
новое времЯ - в Џитере вон уже вовсю всЯкие ‚€Ђ скупают стихи за хорошие
деньги, а потом кладут их на музыку и исполнЯют за бешеные гонорары.
ђозочка призналась, что возле одного злачного места (не уточнила
какого) она даже поговорила с одним интеллигентным лицом, который и оптом, и
в розницу торговал частушками. ‹ицо поведало, что особенно хорошо идут
частушки с картинками, а если на два голоса, то нарасхват, причем платЯт
живой валютой.
- ‡апомни, ЊитЯ, что слава и деньги ходЯт рука об руку и рай с милой в
шалаше устраивают по большей части те, у кого куча денег. ‚ общем, пиши свои
произведениЯ, устремлЯйсЯ к недосЯгаемому и не стеснЯйсЯ продавать свои
рукописи. Љстати, на рынке их называют "нетленками", - сообщила ђозочка.
Ќа исполнение наказов она отмерила полтора года, максимум - два.
- —ерез два года, как раз перед постригом (она окончит медучилище), мы
встретимсЯ и порешаем накопившиесЯ вопросы.
„а-да, ђозочка так и сказала - "порешаем накопившиесЯ вопросы". ‡а две
недели в ее лексиконе поЯвилось столько новых слов и выражений, что Я не
знал, что и подумать. ‚прочем, все ее слова бледнели перед сутью наказов и
действий во имЯ высокой цели.
Њежду тем Я сидел возле "победного витЯзЯ", и сиреневые сумерки и
первые проклевывающиесЯ звезды на небосводе - все говорило, что Я осталсЯ
один, что ђозочка все-таки уехала и как-то надо жить дальше. Њожет, поехать
к маме? Ђ всего лучше - в Њоскву, там можно случайно встретитьсЯ с ђозочкой.
Ќет, она не поверит в случайность, заподозрит подстроенность и, не дай Ѓог,
слежку! ’огда уж точно возненавидит...
џ поежилсЯ и, встав, побрел в общежитие - пока буду выполнЯть наказы,
так сказать, устремлЯтьсЯ к недосЯгаемому, а там посмотрим, решил Я. “ менЯ
разболелась голова, и Я уже ни о чем не думал, кроме как о койке.

ѓ‹Ђ‚Ђ 17
Џосле отъезда ђозочки Я слег. “ менЯ то поднималась температура, "аж
зашкаливал градусник", так говорила соседка. ’о - падала, и опЯть ниже
положенной отметки.
- Џокойники, и те горЯчей будут.
ќто уже резюме Ђлины ‘пиридоновны, приходившей справлЯтьсЯ: "‚ызывать
"скорую" или повременить, чтобы уже сразу в морг?" Ќадо сказать, Ђлина
‘пиридоновна почему-то чувствовала себЯ виноватой передо мной и своими
скабрезными остротами пыталась заглушить вдруг пробудившеесЯ в ней
сочувствие к моей персоне. ‘кажу откровенно, Я возненавидел ее. џ
чувствовал, что она догадываетсЯ об истинной причине моей болезни и,
каким-то образом перекладываЯ ее на себЯ, жалеет менЯ, пытаетсЯ облегчить
мои страданиЯ. ‚се ее обеды, ужины и завтраки в термосочке (о которых,
кстати, Я ничего не знал) вызывали во мне внутренний гомерический смех. ‚от
уж действительно подобнаЯ жалость не то что унижает - убивает. Ѓолее того, Я
ее не воспринимал иначе как пародию на ђозочкину жалость. —ашей,
переполнившей мое терпение, послужил обмен постельного бельЯ вне очереди.
Ђлина ‘пиридоновна безо всЯкого стука Явилась в комнату с каким-то
амбалом, слесарем-сантехником, который, ни слова не говорЯ, сгреб менЯ с
кровати и, словно мешок со всЯкими там шлангами и коленами, перебросил через
плечо. Џока Ђлина ‘пиридоновна стаскивала простыни и наволочки, он стоЯл
словно бесчувственный истукан. џ пыталсЯ противитьсЯ ему, изо всех сил
дрыгал ногами и руками, но слесарь-верзила не реагировал. ‚се мои взбрыки он
воспринЯл как предсмертные конвульсии, во всЯком случае, поторопил вахтершу:
- ЂлЯ, поживей, по-моему, горемыка отходит, уже начались судороги.
Ћн тут же позабыл обо мне, весело крЯкнул и ущипнул вахтершу. Ћна
вскинулась и крепко прошлась по мне, потому что верзила ловко отгородилсЯ
мною. Ћн даже поощрительно хохотнул:
- ’ак его, так, маленько повыбей из него пыль! - € совсем по-отечески
пожурил менЯ: - ’ы уж коли того... так уж не балуй, вишь, как напугал бабу?
‘телЯ постель, Ђлина ‘пиридоновна раз за разом наклонЯлась, но зорко
следила за слесарем, который всЯчески норовил очутитьсЯ у нее сзади. ‚
общем, Я еще стал невольным соучастником пошлых заигрываний - отвратительно!
- —то ты там квохчешь? - спустЯ некоторое времЯ спросил менЯ
слесарь-сантехник и резко, как вначале сгреб, теперь сбросил с плеча.
- ѓосподи, ’утатхамон!.. ’ут же вместо панцирной сетки столешница, -
испугалась вахтерша.
- ’о-то, думаю, чего это он так грЯмкнул, - виновато yдивилcЯ слесарь.
- „а ты, ЂлЯ, не переживай, стихоплеты и писатели, они, как ведьмари,
живучие. ЏоглЯди, как глаза закатывает - чистый колдун!
‘лесарь-сантехник поведал легковерной Ђлине ‘пиридоновне, что укокошить
ведьмарЯ не так-то просто: надо непременно разломать ближайший сруб колодца
или на крайний случай - потолок над его кроватью.
Њне стало не по себе, не столько от плоских острот и шуточек
слесарЯ-верзилы, сколько от своей беспомощности. Њежду тем слесарь
продолжал:
- Џойдем, ЂлЯ... вишь, как глазами ест и еще губами чего-то
причмокивает - порчу наводит!
Ђлина ‘пиридоновна не поверила, сказала, что это от избытка температуры
Я пузыри пускаю. Ќо, положив свою горЯчую руку на мой лоб, тут же отдернула
ее:
- ѓлЯди-кось, холодный, будто жалезный.
Ћна задумчиво помолчала, а потом поделилась догадкой:
- ќто он страдает из-за своей непутевой женушки, из-за нее впадает то в
жар, то в холод.
’еперь не поверил сантехник. Љогда выходили из комнаты, он сказал:
- Ћт жары и холода только стоЯки лопаютсЯ... ЏрикидываетсЯ, ведьмарь,
чтобы поближе к бабской юбке подлезть.
Џошлые ухаживаниЯ слесарЯ, навЯзчиваЯ заботливость Ђлины ‘пиридоновны
показались мне до того гнусными, что Я невольно ужаснулсЯ, представив, как
подобные люди будут совместно горевать по поводу моей "безвременной
кончины":
- Ќу что, проклЯтый ’утатхамон?! ‚едь окочурилсЯ твой ведьмарь, а тебе
хоть бы хны!.. Љ бабской юбке подлезть - ’утатхамонище!
- „ак кто ж его знал, ЂлЯ?! џ думал, он настоЯщий стихоплет, писатель,
а у него оказалась кишка тонка...
"Ќет-нет, - сказал Я себе, - все, что угодно, но только не это!
Џодобных гореваний "’утатхамонов" даже в могиле не вынесу". Њое неприЯтие
"безвременной кончины" было столь велико, что, превозмогаЯ головную боль, Я
взЯлсЯ за чтение рукописей. ђазумеетсЯ, о коллективном сборнике думал лишь
постольку поскольку (главным было - устремление к недосЯгаемому).
Ќачал с папки приключений. Љогда-то надеЯлсЯ, что это чтение будет мне
в удовольствие; ничуть не бывало. ѓлавные герои произведений: поэтические
личности, философы, журналисты и так далее - были, как на подбор, на одно
лицо. Џросто диву давалсЯ: ничего себе - творческаЯ интеллигенциЯ! € это
было тем более странным, что, не довольствуЯсь своим основным трудом, все
интеллигенты, как правило, имели хобби.
"...’о есть любили после напрЯженного умственного труда размЯтьсЯ,
отойти от повседневщины и без оглЯдки отдатьсЯ строго планомерной работе: то
ли острогать оглоблю, то ли отшлифовать какую-нибудь бронзовую пластину, то
ли по германскому рецепту приготовить русской домашней водочки. ‘идишь себе,
строгаешь, и вместе с оглоблей мысли остругиваютсЯ, и все золотые, хоть бери
и записывай, но - нельзЯ. …фим …фимович поэтическим чутьем улавливал, что
его настоЯщаЯ деловаЯ древесина не здесь, дальше, в самом предмете, в самой
оглобле-то его настоЯщаЯ древесина". €ли: "…фим …фимович нескончаемо нежно
любил Ђллу ‹еопольдовну, и она тоже любила его бескомпромиссно. Ѓывало,
рЯдышком лЯгут на стружку и лежат, глЯдЯ в потолок сараюшки. ’епло, мЯгко, и
запах будто в сосновом бору.
- Ђллочка, - вдруг полушепотом позовет …фим …фимович.
- —то, ”има? - не сразу отзоветсЯ она.
€ они опЯть безмолвно лежат, словно бы в корабельном лесу. Ќе надо
слов, все уже сказано, счастливо думает …фим …фимович и по тому, что Ђллочка
отозвалась не сразу, догадываетсЯ, что и она так же думает и так же, как и
он, нескончаемо счастлива".
Џосле подобных откровений у менЯ комок подкатывал к горлу и
перехватывало дыхание. —то скрывать, мне тоже хотелось бы лежать рЯдышком с
ђозочкой на мЯгких сосновых стружках.
‘траницы рукописи выпадали из рук. ЏреодолеваЯ головокружение, с
роздыхом возвращалсЯ на свои "полати" - какой толк в том, что в литературе,
как и в жизни, все должно быть мотивированным? Ќет и еще раз нет, человек
достоин счастьЯ без всЯких мотиваций. Њое воображение - это мое воображение,
и никто не властен надо мной.

‚начале мы с ђозочкой полежали на сосновых стружках, а после мне стали
представлЯтьсЯ радужные картины моей поездки к ней...

џ еду из города Ќ... прЯмо в Љремль. …ду в специальном вагоне, менЯ,
как государственное достоЯние, охранЯют высококвалифицированные сотрудники
ЉѓЃ. ђазумеетсЯ, Я этого не знаю - Я известный поэт в свободной стране,
фигурирую в школьной программе где-то сразу за Ђлександром ’рифоновичем
’вардовским. Ќа узловых станциЯх официанты подносЯт мне различные горЯчие
блюда на Якобы обычных столовских подносах. Ћднако до моего чуткого слуха
доносЯтсЯ сдавленные реплики откровенного восхищениЯ, дескать, подносы из
чистого золота самой высокой пробы. џ делаю вид, что произошла какаЯ-то
ошибка, что Я здесь ни при чем, Я не хочу афишировать свою известность. Ќо
информациЯ уже просочилась, мои читатели-почитатели с цветами и духовыми
оркестрами выдают менЯ с головой, они ломЯтсЯ в мое купе за автографами.
„а-да, они узнали менЯ, именно Я тот самый поэт ЊитЯ ‘лезкин, которого они
ждали здесь дни и ночи напролет. "ќто он, он!.." - раздаетсЯ в ночи то тут,
то там. ‘лышатсЯ восторженные рыданиЯ, заглушаемые стихийным скандированием:
- ‚иват ђоссиЯ, виват Џоэт!..
ЋтпиратьсЯ нет смысла, Я поднимаю руки, как бы сдаваЯсь на милость
победителЯ, - официанты и все люди вокруг ликуют. џ разрешаю оставить поднос
со щами и дымЯщейсЯ бараниной, а также серебрЯное ведерко с шампанским.
Ѓольше мне ничего не надо, поезд трогаетсЯ - в тамбуре и на перроне
столпотворение: кто-то бросает цветы в раскрытое окно купе, кто-то - под
ноги, кто-то от всей души желает мне счастливого пути, а кто-то сует конфеты
и плитки шоколада в мои карманы, уговариваЯ на денек-другой задержатьсЯ,
погостить.
‚ общем, все происходит на самом высшем уровне и вызывает
соответствующий резонанс в средствах массовой информации. џ даже не
подозреваю, что на коротких волнах в эфире идут повторЯющиесЯ через каждый
час репортажи "‘вободной …вропы", "ѓолоса Ђмерики" и Ѓи-Ѓи-‘и. ’ем не менее
всенародный бум вокруг моего имени начинает вызывать кое у кого наверху
серьезные опасениЯ. ‚ полночь ко мне заЯвилсЯ человек в черной широкополой
шлЯпе и вообще во всем черном, который, усевшись напротив, без обинЯков
сообщил, что подослан, чтобы пресечь вылазки заокеанских разведывательных
служб.
- €м поручено, - прошептал он мне на ухо, - убрать вас и свалить это
мокрое дельце на наших доверчивых сотрудников.
‚незапно крЯкнув, отрубил:
- Ќе бывать этому.
џ удовлетворенно кивнул и, перехватив его выразительный взглЯд, открыл
шампанское. џ, конечно, сразу догадалсЯ, что ко мне пожаловал рыцарь "плаща
и кинжала", но спросил его, кто он и откуда и чем Я могу быть полезен в
столь поздний час в специальном вагоне.
Њой вопрос застал его врасплох, он заерзал, чувствовалось, что рыцари в
любых обстоЯтельствах не любЯт вопросов, но, как говоритсЯ, деватьсЯ было
некуда. Ћн сказал, что его полное имЯ €ван €ванович Џронин, что он из
"конторы глухонемых".
- •орошо, - согласилсЯ Я и, наполнЯЯ фужеры, предложил: - „авайте без
церемоний, по-простому - поэт ЊитЯ или товарищ ‘лезкин.
- ЏронЯ или товарищ майор, - в свою очередь представилсЯ он и за
шампанским стал неторопливо излагать план совместных действий.
Џлан был чрезвычайно прост: как только состав выйдет на основную
магистраль ‹енинград-Њосква, товарищ ‘лезкин немедленно прекратит всЯкий
контакт не только с читателЯми-почитателЯми, но и вообще со всеми в вагоне,
то есть резко исчезнет из полЯ зрениЯ...
- ЊироваЯ общественность не поймет исчезновениЯ, - скромно, но с
достоинством возразил Я и поЯснил: - —ерез всЯкие вражеские радиостанции
выразит глубокое недоумение...
- ‘ радостью выразит, но с похоронным видом, - весело согласилсЯ
товарищ майор и успокоил: - ’ут-то мы и возьмем их за жабры.
…го план состоЯл в том, чтобы, потакаЯ противнику, всегда опережать его
на полшага. Ќе на шаг и не на два, а именно на половину шага. Џока Я буду
спокойно спать в своей постели (по расписанию поезд прибывал в Њоскву в
девЯть часов пЯтьдесЯт четыре минуты), он через имеющиесЯ у него обширные
каналы огласит официальную версию исчезновениЯ - острый приступ... почечные
колики, обезболивающие инъекции не помогли, пришлось товарища Џоэта срочно
снЯть с поезда и подвергнуть стационарному лечению. ’ем не менее официальные
круги уверены, что означенный выше Џоэт прибудет в столицу на ‹енинградский
вокзал в точно запланированное времЯ.
€ совершенно неожиданнаЯ, непонЯтнаЯ длЯ непосвЯщенных просьба -
встречающих посредников просим не беспокоитьсЯ.
- Ќароду будет - не протолкнутьсЯ! - пообещал товарищ майор и жестко
подытожил: - ’ебе, поэт ЊитЯ, дополнительнаЯ всенароднаЯ слава, а
государству - незапЯтнаннаЯ репутациЯ.
Љроме того, он поведал, что, опЯть же через имеющиесЯ у него обширные
каналы, будут распущены самые нелепые слухи о моем исчезновении, которые
послужат намеком длЯ мировой общественности, что официальнаЯ версиЯ насквозь
лжива и ее главнаЯ цель - завуалировать новое преступление ЉѓЃ, без суда и
следствиЯ укравшего любимого Џоэта у своего ‚еликого Ќарода.
Џлан Џрони был недурен, со всех сторон недурен, потому что на
‹енинградском вокзале менЯ должны были встречать не только
читатели-почитатели с цветами и духовыми оркестрами, но и представители
Џравославной –еркви, представители самого Џатриарха Њосковского и всеЯ ђуси,
с которыми у менЯ было условлено, что перед тем, как Я поеду в Љремлевский
дворец, обЯзательно побываю в Њосковской духовной семинарии, прежде всего
там почитаю свои стихи. Љстати, о представителЯх Џатриарха и о моей встрече
с другими служителЯми –еркви товарищ майор ничего не знал, да и не мог знать
- тут начиналась самаЯ приЯтнаЯ, самаЯ соблазнительнаЯ часть воображаемой
картины, ради которой, по существу, и фантазировалась поездка в Њоскву.

ѓ‹Ђ‚Ђ 18
Џоезд замедлил ход, через пути то и дело перебегают толпы
старшеклассников и студентов с цветами и гирлЯндами разноцветных шаров. џ
прислушиваюсь к праздничному гулу на улице, но музыка вагонных динамиков,
включенных на полную мощность, заглушает его.
џ открываю окно напротив купе, и приветствиЯ в мою честь буквально
обрушиваютсЯ на наш медленно продвигающийсЯ состав. ‘мущенно улыбаЯсь, машу
рукой и по характерному поведению восторженных читателей (разом вскидываетсЯ
лес рук, разом в крике открываютсЯ рты и потом разом же закрываютсЯ)
догадываюсь, что они скандируют мое имЯ. Ќевольно оглЯдываюсь, чтобы как-то
приглушить пресловутые динамики, и тут ко мне подбегает товарищ майор -
ЏронЯ?! ЏотрЯсающе!.. Џоначалу не сразу узнаю его - он в военном мундире, на
штанах широкие синие лампасы, а на погонах по одной, но соответствующей
звездочке.
- ’оварищ Џоэт! - растерЯнно говорит он на ухо, потому что музыка
сверху заглушает и его. - ’оварищ Џоэт!..
(Ћчевидно, Њитей или товарищем ‘лезкиным он не решилсЯ называть после
того, как воочию увидел ликование ‚еликого Ќарода...)
- ’оварищ Џоэт! - в третий раз повторил он. - ‚ас приветствуют словно
Џетра Џервого или даже ‚ождЯ самых широких масс!
‚ голосе его сквозили восторг и ужас одновременно, чувствовалось, что
он, пользуЯсь своими каналами оповещениЯ, хотЯ и самолично подготавливал
встречу, все же не ожидал, что она выльетсЯ в столь грандиозный апофеоз.
- „а полноте, батенька, Я всего лишь поэт ЊитЯ, - скромно сказал Я и
как бы между прочим напомнил, что мы договаривались без церемоний. - €ли,
товарищ генерал, в наши отношениЯ следует внести поправку?
- Ќикаких поправок! - взмолилсЯ рыцарь "плаща и кинжала". - џ длЯ вас
был и остаюсь незабвенным Џроней, в лучшем случае - товарищем майором из
"конторы глухонемых".
‚ ответ Я ничего не сказал, а только пристально посмотрел на его
широкие лампасы и одними только изумленно вскинутыми бровЯми спросил: а как
же понимать, батенька, ваш генеральский мундир?
- Ђ-а, - простонал ЏронЯ, махнув рукой. - Љозырнуть захотелось. - € тут
же повинилсЯ: - Ќа днЯх присвоили... ’олько что, как вчера, обнову справил.
- Ђх, вот как? Џонимаю, всеми фибрами понимаю, - удовлетворенно сказал
Я и вернул брови на место, потому что негоже перегибать палку, тем более что
действительно понимаю военных людей, обЯзанных по долгу службы уважать
прежде всего погоны, а потом уже все остальное.
Ђ генерал между тем смущенно продолжал:
- џ ить и думать не думал, что вы, в сущности, простой ЊитЯ, а
глЯди-кось, в мировой литературе уже давно в ‚ождЯх, в царЯх-императорах
ходите.
Џожав плечами, Я развел руки, мол, виноват, но что сделаешь, если Ѓогом
отпущен талант сверх всЯкой меры?!
- „а уж, - согласилсЯ генерал и предложил зайти в купе, чтобы
согласовать дальнейшие совместные действиЯ.
Џока он объЯснЯл, что через пару минут нам надлежит выйти в тамбур
(двери с обеих сторон уже открыты настежь, а вагоннаЯ музыка в свой срок
будет выключена), Я заметил через просвет в шторах сиреневое пЯтнышко на
фоне черных риз. ‘омнений быть не могло, это была она - ђозочка! „оведись, Я
узнал бы ее и через тысЯчу лет. Њы с генералом вышли в тамбур. Њузыка
прекратилась.
- ‚се идет по плану! - предусмотрительно крикнул он, потому что с нашим
поЯвлением в дверЯх многотысЯчнаЯ толпа встречающих пришла в такое
неистовство, что приветствиЯ в мою честь слились в один сплошной рев.
„есЯтки кино- и телекамер, пульсирующий свет непрекращающихсЯ
фотовспышек, гроздьЯ тЯнущихсЯ со всех сторон микрофонов вдруг напомнили о
празднике в моем детстве.
- Њиру - мир! - взволнованно вырвалось из моей груди.
- Њир - миру! - не менее взволнованно прорыдал генерал.
Ћ, что тут началось! ‹юдское море в едином порыве всколыхнулось, и от
тупика до тупика, как бы волнами по стадиону, покатилось уже известное
триумфальное скандирование.
Њы с Џроней, не скрываЯ слез радости и умилениЯ, крепко обнЯлись и
специально длЯ прессы довольно долго стоЯли в мужских объЯтиЯх. Њы ни на
секунду не забывали о происках иностранных спецслужб и понимали, что мое
Явление народу, да еще в обнимку с генералом ЉѓЃ, сейчас же сведет на нет
все их коварные замыслы.
’о же самое мы проделали и в дверЯх напротив, то есть выходЯщих на
другую сторону состава. Љстати, медленно продвигаЯсь по запруженному людьми
запасному пути, наш вагон уже настолько приблизилсЯ к сиреневому пЯтнышку,
что Я даже боковым зрением свободно улавливал грустное выражение лица
ђозочки. (Ћна беседовала с ‚ладыкой. Ћ том, что она называла его именно
‚ладыкой, Я догадалсЯ по его палице и епитрахили, выглЯдывающим из-под
фелони.)
"Ќадо же, - подумал Я с гордостью, - как быстро ђозочка продвинулась на
пути духовного возрождениЯ. “же на равных беседует с самим епископом!"
Ќе знаю, каким таким чувством, шестым, восьмым или двадцать восьмым, а
скорее всего, чутьем родственника, Я молниеносно не только угадал, что они
говорЯт обо мне, но и услышал, Явственно услышал всю их обстоЯтельную беседу
(хотЯ, безусловно, понимал, что в таком реве толпы это практически
невозможно). Ћднако?!
- „орогой ‚ладыка, Я все еще в сомнении, неужели к нам едет тот самый
поэт ЊитЯ ‘лезкин, о котором Я вам подробно рассказывала, исповедуЯсь перед
причастием? Љоторый недавно опубликовал стихотворение, посвЯщенное мне, и...
и пострадал за него - пал в глазах гэкачепистской и демократической
общественности?
- „а, раба ЃожьЯ, будущаЯ мать ђозариЯ ђоссийскаЯ, к нам едет тот самый
поэт ‘лезкин. Ђ в чем дело, что вас гнетет и гложет? Џоведайте своему
духовнику, облегчите свою кристально чистую душу.
- „ело в том, дорогой ‚ладыка, что именно этот поэт ЊитЯ ‘лезкин и есть
тот самый нареченный муж, от которого Я ушла, чтобы стать матерью ђозарией
ђоссийской.
- ѓосподь с вами, ѓосподь с вами, не богохульствуйте, - богобоЯзненно
предостерег иерарх и так отвлеченно посмотрел на ђозочку, что сразу
почувствовалось, что попутно с предостережением он произносит какую-то
внутреннюю молитву о помиловании тех, кто не ведает, что творит.
- џ не богохульствую, а говорю то, что есть, - мгновенно парировала
ђозочка и вдруг покраснела, вспомнив, что ей, как будущей матери ђозарии,
любаЯ резкость не к лицу, напротив, ей надлежит быть мЯгкой, благоразумной.
- Џростите, ‚ладыка, но Я и предположить не могла, что мой ЊитЯ,
тюха-матюха не от мира сего, может хоть в чем-то преуспеть (она вполне могла
так сказать, ей всегда доставлЯло удовольствие любой свой просчет вымещать
на мне), тем более за столь короткий срок выбитьсЯ в поэты, чтобы уже и
фигурировать в школьной программе за Ђлександром ’вардовским. Ќепостижимо!
- € все же это так, - ласково сказал архиерей. - Џостарайтесь
посмотреть вокруг непредвзЯто, а в особенности вон туда.
…го красиваЯ рука, облаченнаЯ в поруч, как-то очень естественно
вынырнула из-под ризы, и, не акцентируЯ, одним каким-то мановением он указал
ђозочке на нас с Џроней, повторно стоЯщих в обнимку.
- ЊитЯ! - по обыкновению уже прЯмо в ухо рЯвкнул мне генерал и с
напрЯжением, прорываЯсь сквозь гул людского морЯ, весело прокричал: - Ћбрати
внимание на красавицу в сиреневой кофточке, что беседует с очень важным
попом - она Явно неравнодушна к тебе... будем завидовать.
Ћн, улыбаЯсь, подмигнул мне, а Я шутЯ дал ему хорошую затрещину, загодЯ
знаЯ, как радостно удивитсЯ ђозочка тому, что Я уже и с генералами ЉѓЃ на
дружеской ноге и даже более того, своего рода длЯ них старший брат, не
стеснЯющийсЯ и при свете юпитеров отвешивать им братские оплеухи.
“видев, что ђозочка весело засмеЯлась, свЯщенник осторожно спросил:
- Ђ что теперь скажешь, дочь моЯ?
- „а никакаЯ Я вам не дочь и не была дочерью! - вдруг взбрыкнула
ђозочка. - џ всегда хотела быть исключительно матерью ђозарией ђоссийской, и
только!.. ’ак что прошу вас, свЯтой отец, поосторожней... и никогда не
забывайте об этом.
‹ицо ее знакомо пошло красными пЯтнами, но она совладала с собой и, как
бы подытоживаЯ, отчеканила по слогам:
- Ќи-ко-гда!
ЌеобъЯснимый и непонЯтный гнев ђозочки был длЯ менЯ объЯснимым и
понЯтным - она узнала менЯ и, воочию увидев, как быстро и далеко Я пошел...
рассердилась в первую очередь на себЯ, на свою близорукость, что недооценила
менЯ. ‘читала тюхой-матюхой, не от мира сего считала, а Я на поверку вон
каков оказалсЯ - даю затрещины самим генералам ЉѓЃ. Ђ свЯщенник? Џросто под
горЯчую руку попалсЯ...
џ замер - ѓосподи, помоги ђозочке, объЯсни епископу так же, как
объЯснил мне, высшую справедливость ее поведениЯ! € тут произошло чудо, так
часто случающеесЯ среди православных, что в нем даже усматривают некоторые
мирЯне утрату боевитости нашей –еркви. џ говорю о высшей, страдательной
любви, дарованной Ѓогом, ради которой, когда она открываетсЯ православному,
он не замечает ни притеснений, ни унижений, ни грЯзной хулы в свой адрес.
Џомните, в "ЃратьЯх Љарамазовых" отец ‡осима на колени упал перед „митрием,
перед его великими страданиЯми? ‚от точно так же, как бы ни с того ни с
сего, свЯтой отец вдруг бухнулсЯ на колени перед ђозочкой, чем привел ее в
ужасное смущение, -люди кругом, что они подумают?! Ќе помнЯ себЯ, кинулась
она к свЯщеннику, поднЯла с колен и в смЯтении сама упала ему на грудь:
- ‚ладыка, простите менЯ, •риста ради! џ всегда любила, а сейчас пуще
прежнего люблю своего ненаглЯдного Њитю, свой лазоревый цветочек, суженный
мне самим ѓосподом Ѓогом.
Ћна задохнулась в безутешных слезах, и Я, лежащий на кровати с
закинутыми за голову руками, почти физически почувствовал, что и в моих
глазах закипают слезы.
- Џростите, простите, ‚ладыка, сумасбродную мать ђозарию ђоссийскую,
что она не захотела быть вашей дочерью! Ћна любила и вечно будет любить
известнейшего поэта современности Њитю ‘лезкина, Џетра Џервого советской
поэзии, но помогите, помогите ей, развейте наконец последние сомнениЯ - как
так, чтобы в столь короткий срок?!
- Ћ, раба ЃожьЯ, будущаЯ мать ђозариЯ ђоссийскаЯ, вы не хуже моего
знаете, что такое сосуд избранный. -‘вЯтой отец с величавой медлительностью
поднЯл глаза к небу и как о факте, хотЯ и удивительном, но давно
проверенном, сообщил: - ’с-с, снизошло на Њитю.
- џ так и знала! - обрадовалась ђозочка. - ‘ам бы он не смог...
€ опЯть свЯтой отец ласково предостерег:
- Ќе спеши в суждениЯх, "ибо, кто имеет, тому будет дано, и будет у
него изобилие; а кто не имеет, у того будет взЯто и то, что имеет...".
Џоезд остановилсЯ.

- ЋтличнаЯ нервнаЯ система, будем завидовать, - многозначительно сказал
ЏронЯ и, наклонившись ко мне, прошептал: - Џоэт-‹етописец, задание
выполнено. Ћт имени застрельщиков движениЯ "белых носков" вам тайно
присваиваетсЯ самаЯ высокаЯ правительственнаЯ награда, котораЯ будет вручена
в свой срок.
- ‘лужу нашей Џоэзии, - в тон ему прошептал Я, и он, приобнЯв менЯ,
отстранилсЯ и по-военному четко отдал честь.
"Ѓа-а, да это же усатый молодой человек из „‚ѓ, в котором мне
привиделсЯ переодетый морской офицер", - вдруг вспомнил Я.
- ’оварищ Џоэт, моЯ миссиЯ закончена, вы живы, иностранные спецслужбы
потерпели фиаско, до свиданиЯ, до скорой встречи в Љремле.
‚о вздрагивающем свете непрекращающихсЯ фотовспышек он стал спускатьсЯ
с вагонной площадки.
- ЏронЯ, Я узнал тебЯ! - радостно крикнул ему вдогонку, но он не
услышал - дружеские руки подхватили его, и он поплыл над ликующей толпой.
‘кандированиЯ, сопровождавшие Џроню, "виват ђоссиЯ, виват Џоэт!", с
каждой секундой все более и более отдалЯлись и наконец исчезли в лавине
людей, бегущих навстречу поезду.
џ стоЯл потрЯсенный и подавленный... Џотоки взбудораженных людей в
поисках своего кумира проносились мимо менЯ с утробным ревом. Ќекоторые из
них, задрав голову, нетерпеливо спрашивали:
- ѓде он, где?!
Ѓоже мой, как глупы люди, сотворившие себе кумира! џ испытывал какое-то
мстительное облегчение, что мои читатели-почитатели обознались, спутали менЯ
с генералом ЉѓЃ. Ќи с того ни с сего вдруг несколько раз призывно взмахнул
рукой и закричал им благим матом, указываЯ в хвост состава:
- џ видел его, там он, там!..
Џотом опомнилсЯ, неожиданно обнаружив, что у менЯ обострилось не только
внешнее и внутреннее зрение, но и слух.
- Ћ, ‚ладыка, Я не о том... то есть Я согласна, что снизошло на Њитю,
что ему помогает ‚севышний, но тогда зачем Я ему теперь?.. џ думала, что без
менЯ он погибнет, может, умрет даже, но раз Ѓог его спас, имею ли Я
моральное право возвращатьсЯ к нему? € при этом, как говоритсЯ, походЯ
жертвовать своей высокой целью - по сути, матерью ђозарией ђоссийской
жертвовать?! ‚от в чем вопрос, дорогой ‚ладыка.
- „а-а, вопрос каверзный. ‚ былые времена за такие вопросы предавали
анафеме, - строго ответил свЯщенник.
‘кажу откровенно, Я искренне посожалел, что ушли былые времена.
ЋглЯнитесь, сколько каверзных всЯких людишек объЯвилось среди простого люда,
да и среди самих служителей –еркви! ЌапЯлЯт рЯсы, возьмут в руки вместо
хоругви транспаранты и шествуют по ‚ерховным ‘оветам, спускам да взгоркам.
—ады народные, возвысились - были избранниками Ѓожьими, стали - городского и
сельского населениЯ. Ђнафеме их всех, анафеме, как в былые достопамЯтные
времена. Ђ еще лучше, как во времена •риста, всенародно побить камнЯми,
чтобы неповадно было мутить честн?ой православный люд.
џ и думать не думал, что моЯ мысленнаЯ филиппика в защиту былых времен
будет не только услышана иерархом и ђозочкой, но и пагубно скажетсЯ на их
беседе. Ќо именно так и произошло.
- „орогаЯ €ндира ѓанди! - точно известный генсек, чревом провещал
свЯщенник. - ‚ы не только индийскаЯ, но и наша матерь.
"Џри чем тут это, не понимаю?!" - ужаснулсЯ Я.
ђозочка вспыхнула, глаза сверкнули, она все понЯла, но совладала с
собой, ехидствуЯ, заметила:
- џ - госпожа ’этчер, ’этчер, включилсЯ, га-а?
‘вЯщенник изумленно поднЯл глаза к небу и трижды широко и обстоЯтельно
перекрестилсЯ. Ћн не об этом и не так хотел говорить, его целью было
склонить ђозочку вернутьсЯ домой. Ћн хотел сказать, что ђозочке всегда нужно
быть рЯдом с таким замечательным человеком, как ЊитЯ ‘лезкин, и вдруг...
џ остолбенел, застыл, как памЯтник. Ђ мне надо было не застывать, а
как-то исхитритьсЯ и все же подать свЯщеннику сигнал, чтобы помолчал или
помедлил с ответом, но Я растерЯлсЯ, застыл... € тогда со свойственной
свЯтым отцам кротостью и в то же времЯ настойчивостью, котораЯ камень точит,
он сказал:
- ‘вобода воли!.. „орогаЯ €ндира ’этчер, железнаЯ леди, мать ђозариЯ,
твою так!
џ как стоЯл, так и рухнул в людской поток.
- ѓде он, где?!
"‡атоптали", - подумалось как бы в ответ, и Я, как утопающий хватаетсЯ
за соломинку, ухватилсЯ за эту второстепенную случайную мысль.
€ сразу толпа остановилась, замерла - Я увидел ђозочку. ѓорестно
прижимаЯ руки к груди и пошатываЯсь, она невидЯще шла в мою сторону.
- ќто все она... она, мать ђозариЯ ђоссийскаЯ, виновата, - угрожающе
слышалось со всех сторон. - ќто она, она погубила нашего любимого Џоэта
Њитю!..
‚новь мелькнула косвеннаЯ мысль, как бы между прочим мелькнула - а ведь
и ее, ђозочку, сейчас затопчут! ‹иха беда - начало...
‚ страхе очнулсЯ... —то за вздор, что за белиберда?! ‚от что такое
рукописи из редакционных залежей. ‚от что такое счастье без всЯких
мотиваций. Љак бы там ни было, а нескончаемой любви …фима …фимовича и Ђллы
‹еопольдовны у менЯ с ђозочкой не получилось.

ѓ‹Ђ‚Ђ 19
ЊоЯ соседка, котораЯ забрала ружье „вуносого, была одинокой матерью,
работала швеей в мастерской индпошива. Љогда мы жили с ђозочкой, Я ее
практически не замечал. ‡нал, что у нее есть сын-дошкольник по имени Ђртур,
которого она водит в круглосуточный садик, -вот почти и всё. Љстати, имЯ
сына запомнилось потому, что однажды Я дал ему шоколадную конфету и, как
водитсЯ, поинтересовалсЯ, как его звать. (‡накомство происходило в
общественной кухне.) Ћна подскочила, разъЯренно вырвала конфету и бросила в
помойное ведро.
- …му нельзЯ давать шоколад! - гневно сказала она и, взЯв ребенка на
руки, резко поправила, что он не Ђрт?ур, а??Ђртур.
‡имой и летом одетаЯ в расстегнутую кофту шахматного цвета поверх
простенького василькового платьЯ, она не располагала к знакомству. ђозочка
говорила, что ее муж ѓива (мы его не застали) возил из ’билиси разливное
вино и Якобы обсчиталсЯ всего на пару железнодорожных цистерн, но его все
равно посадили. Ќакануне ареста он всю ночь веселилсЯ с дружками, а потом
обошел на этаже все комнаты и в каждой со словами "ѓива презентует" оставил
по бутылке "ђкацители".
‚ общем, мы взаимно избегали знакомства, и Я даже имени ее не знал. Ђ
тут после "ружьЯ" и после того, как наотрез отказалсЯ от термосочков Ђлины
‘пиридоновны, она вдруг сама заЯвилась вместе с участковым терапевтом,
причем вела себЯ так, словно Я был по меньшей мере ее родственником. €менно
она сдернула с менЯ одеЯло и, подталкиваЯ в спину, поставила перед
врачом-старикашкой, который, увидев менЯ, не скрывал восхищениЯ и так
аппетитно цокал Языком, словно мысленно уже приготовил из менЯ редкий
деликатес. Ћн и общалсЯ только с нею: приглашал прислушатьсЯ к звукам,
которые он извлекал, обстукиваЯ мои ребра; объЯснЯл, почему с медицинской
точки зрениЯ выражение "тонкий и звонкий" ЯвлЯетсЯ оптимальным. Ћн настолько
обрадован был "изумительным случаем" (его слова), что напоследок не отказал
себе в удовольствии "посчитать мне позвонки", то есть несколько раз сверху
вниз и обратно провел по ним согнутым средним пальцем и пообещал, что в
следующий раз непременно покажет менЯ своей практикантке, котораЯ,
безусловно, будет в восторге от хрестоматийного дистрофика.
џ тепло поблагодарил его, но никаких рецептов он не оставил. ‘казал
соседке, что надо начинать с рыбьего жира и манной каши и постепенно
увеличивать рацион до нормальных пределов, вот и все рецепты.
‚рач-старикашка больше так и не поЯвилсЯ. ‡ато соседка приходила каждый
день, точнее, каждый вечер. Ћна приносила кастрюлю манной каши и чайник
кипЯтка, которым при мне заваривала чай в пол-литровой банке. Џотом садилась
на табуретку и рассказывала о новостЯх, потому что Я уговорил ее не делать
уборку и вообще не дотрагиватьсЯ до рукописей, разложенных на полу.
Ћт нее Я узнал, что шайку „вуносого вначале хотели отправить на лечение
в ‹’Џ, а после путча безо всЯких разговоров уволили с завода, и дело с
концом.
- Ќо главное не это, - сообщила она шепотом. - Ћни теперь с раннего
утра и до позднего вечера торгуют пивом возле проходной телевизионного.
ЋбставЯтсЯ Ящиками и дерут с людей втридорога. € что самое странное - сами
не пьют, их несколько раз забирали в милицию, а потом с извинениЯми
отпускали. „вуносый хвасталсЯ, что против них нет никаких улик, они -
пиздесмены.
‘оседка окунула лицо в ладони, не то от стыда, не то от смеха, потом
совладала с собой, продолжила:
- ѓрозЯтсЯ, что пустЯт завод по миру, отомстЯт начальникам за все их
злодеЯниЯ... ’еперь разъезжают на трехколесном мотороллере, сблатовали к
себе слесарЯ-сантехника. Ћн у них заготовителем - в деревнЯх скупает по
дешевке вЯленую тараньку, а потом опЯть же втридорога они продают ее в
"‘винЯчьей луже".
Ћна засмеЯлась и поЯснила, что такое название они вывесили над своей
торговой точкой.
- Ќедавно „вуносый козырЯл, что его приглашал к себе сам генеральный
директор телевизионного завода и Якобы пообещал бесплатно построить киоск,
если они со своим пивом удалЯтсЯ от проходной и поставЯт свою точку на
площади Џобеды, как раз напротив областной администрации. „вуносый
утверждает, что дал согласие, он навроде как заведующий "‘винЯчьей лужи".
‘оседка опЯть засмеЯлась и нарочно длЯ менЯ как литератора подивилась,
мол, почему глупейшее название, а у рабочего класса пользуетсЯ повышенным
одобрительным вниманием? ‘ утра и до позднего вечера толпЯтсЯ, гомонЯт
довольные, что пьют они именно в "‘винЯчьей луже".
- Ќас приучили к крайностЯм. ЌельзЯ даже к добру гнать палкой. ќто
своего рода бунт против "палочного добра", так сказать, насильного счастьЯ.
- ‚ишь, ЊитЯ, какой ты умный, а сам против чего бунтуешь? - весело
уколола соседка, окинув красноречивым взглЯдом бросающийсЯ в глаза
беспорЯдок.
Ѓывали новости и не столь веселые: что в магазинах ничего нет, прилавки
пусты, а чуть поЯвитсЯ что-нибудь, так тут же и сметаетсЯ подчистую.
- Ћткуда только деньги у людей, все дорожает, как на дрожжах. “же
поговаривают, что с Ќового года будут отпущены цены: на молоко, хлеб и
вообще на всё. ђовно на пЯтьсот дней отправЯт всю страну на больничный и под
видом реформ устроЯт ей шоковую терапию, чтобы было все у нас как в Џольше:
товаров навалом, а денег - ни у кого...
‘оседка побывала на рынке - там этих полЯков и прибалтов "хоть пруд
пруди", продают всЯкий дефицит: трикотаж, парфюмерию, обувь... и на каждой
машине объЯвление - покупаю телевизоры, медь, бронзу в неограниченных
количествах. € адрес указываетсЯ... уже распорЯжаютсЯ, как у себЯ дома.
Ћна вздыхала, но тут же поднимала настроение тем, что такую большую
страну, как наша, все же нельзЯ растащить за пЯтьсот дней.
џ привык к беседам с соседкой. “же ее васильковое платье стало казатьсЯ
мне не таким и простеньким. ‚ общем, после разговоров с нею хотЯ и не легче
делалось... но думалось уже не только о ђозочке.
Љогда Я пошел на поправку, соседка принесла мне лишнее байковое одеЯло,
которым тут же занавесила окно.
- Џока по-настоЯщему дадут тепло, успеешь схватить воспаление легких, -
сказала она и неожиданно расплакалась.
ЋказываетсЯ, уже дважды за квартал повышали предоплату за детсадик и ее
?Ђртура отчислили, потому что директриса их швейной мастерской отказалась
перечислЯть дотационные деньги, а ее вовремЯ не предупредила.
- Ћна мстит мне, что при обсуждении устава - мы теперь будем
акционерным обществом открытого типа - Я настоЯла, чтобы учитывалсЯ стаж
работы непосредственно в пошивочной, а она у нас всего третий год.
‘оседка упала ко мне на кровать и разрыдалась. ‘ первого днЯ, как
только она пришла с кашей и чаем, Я думал, как отблагодарить ее. ‚ общем,
мне представилась возможность помочь ей деньгами.
‚начале соседка отнекивалась, а потом взЯла. ‘казала, что ей за глаза
хватит пЯтидесЯти рублей. џ отсчитал триста, попросил отправить двести
рублей моей маме на Ђлтай - пусть хоть сена купит длЯ своих коз. ‘оседка
пообещала отправить, даже адрес записала своей рукой, чтобы не напутать. €
весь вечер была веселой и довольно-таки игривой, впрочем, каким бывал и Я,
когда внезапно удавалось разжитьсЯ деньгами.
- ’ы, ЊитЯ, точно такой же простодыр, как и мой ѓива. € деньги у тебЯ
такие же замусоленные, словно из винного ларька.
‡ачем она так сказала?! џ насторожилсЯ. Ќо она еще всЯкое говорила,
смеЯлась и сравнивала менЯ со своим ѓивой так, что даже было неприЯтно...
Ћсобенно остро резануло, когда сказала, что ее ѓива - не настоЯщий муж и его
никто и никогда не арестовывал. Џросто он уехал к своей семье в ѓрузию,
потому что она прогнала его.
€ сама она по специальности не швеЯ, а преподаватель английского Языка,
она даже побывала в Њанчестере на стажировке, но потом из-за этого дурака
ѓивы пришлось переквалифицироватьсЯ.
…е Њанчестер прЯмо-таки добил менЯ, до того стало не по себе, что даже
вздохнул с облегчением, когда она ушла. Ћна ушла, но еще долго оставалсЯ
осадок, будто она покушалась на ђозочку. ‚ тот вечер из-за этого кашу не
стал есть, попил немного чаю и лег спать. Ђ на следующий день с утра нажарил
себе гренок, чтобы, когда она принесет ужин, сослатьсЯ, что Я уже поел.
Ќо вечером соседка не пришла. Њне сказали, что вместе с сыном она
уехала в отпуск, в деревню к матери. € слава Ѓогу, подумал Я с облегчением и
опЯть отдалсЯ мечтам о ђозочке, словно ими мог если не вернуть ее, то хотЯ
бы искупить свою вину, которую подспудно чувствовал перед нею.

ѓ‹Ђ‚Ђ 20
- ќй, сюда! ‘корее сюда! ’ут человека какого-то затоптали!.. ЉакаЯ
жалость, такой молодой, такой перспективный... Ђ какаЯ посмертнаЯ маска?!
Ѓудто у Џушкина, или Ќаполеона, или у этого... из купринского "ѓранатового
браслета" - ѓ. ‘. †... ну да, господина †елткова... ќх, жить бы касатику, а
вишь - не судьба...
- ‹адно вам, расквохтались: судьба - не судьба... „а потеснитесь вы
наконец, дайте-то горемыку вынуть из-под ног!
ќто уже слесарь-сантехник откуда-то взЯлсЯ, бесцеремонно перекинул менЯ
через плечо...
џ приподнЯлсЯ на кровати, резко трЯхнул головой, чтобы сбить, замутнить
видение, мне хотелось мечтать о чем-нибудь другом - куда там! Ћткуда ни
возьмись, тройка "разведенцев" объЯвилась, двое с носилками, а „вуносый с
ружьем, весь из себЯ деловой, отдает распорЯжениЯ, торопитсЯ, но наскакивает
исключительно на молодых женщин - пардон, мадам!.. Џардон... Џри этом
оглЯдываетсЯ и успевает подготовить своих сотоварищей, что все в ажуре,
четвертым будет нести мои бренные останки их заготовитель, ’утатхамон.
‡десь же в толпе и мои литобъединенцы каким-то образом оказались.
Ћсобую активность проЯвлЯл ЊаЯковский:
- ’рагедиЯ, трагедиЯ, достойнаЯ английского классика!
Џочему-то в разных местах возникал его наседающий бас. € вдруг все
смолкло - все увидели изумительной красоты девушку в сиреневой кофточке и
джинсах-"бананах". ‚незапный душераздирающий вопль пронзил перепонки:
- Ќе виновата-Я Я-а, не виноватаЯ-Я-а!..
"Ћднако было... было уже в кино!.." - вскинулось все во мне, но еще
прежде открыл глаза - тьма, ни огонька, ни пЯтнышка... ѓде Я? “ж не рехнулсЯ
ли?! ‚ испуге сел на кровати и похолодел от ужаса. Њне показалось, что Я
сижу на каких-то деревЯнных носилках. Ќевольно выпростал руку и тут только
натолкнулсЯ на стену, на скользкий холодок отставших обоев, которые
вздохнули, словно ожили. Ќа душе отлегло - это шелестЯщее дыхание стен ни с
чем не спутаешь...

Њои доброхоты во главе с „вуносым несогласованно резко рванули носилки,
особенно сантехник перестаралсЯ, благо Я успел снизу ухватитьсЯ за брусьЯ, а
то бы точно выкинули на асфальт.
- ’ише, уроним, ’утатхамонище! - недовольно прошипел „вуносый и
ласково, словно Я мог слышать его, проворковал: - Ђ руки-то, ЊитЯ, надо
убрать, нечего им болтатьсЯ, как в проруби.
Ћни подозвали старосту литкружка (Я узнал его по характерному
постукиванию палкой), и он, предварительно ощупав менЯ, уложил мои руки, как
укладывают покойнику.
- ‚ рабочих ботинках - нехорошо... Ќадо было бы в белых тапочках или на
крайний случай в белых кедах, - рассудительно заметил он и сообщил, что
днесь видел в новом –“Ње весьма прочные кеды, изнутри прошитые капроновой
ниткой, и всего по семь рублей за пару. - „а, по семь, - тЯжело вздохнув,
повторил он.
„оброхоты отогнали его, „вуносый длЯ острастки даже похлопал по
прикладу ружьЯ. ‘тароста огрызнулсЯ, но от носилок отбежал.
- Њелет какую-то чушь и еще огрызаетсЯ, как будто ЊитЯ мог знать
заранее, что его затопчут! - возмутилсЯ „вуносый.
џ согласилсЯ с ним. Њне, как никому другому, было известно, почему
староста так тщательно ощупывал менЯ, точнее, мои карманы, почему повторил о
семи рублЯх и почему так тЯжело вздохнул. ‘емь рублей - это сумма оброка за
участие в коллективном сборнике, которую, кстати, он не платил. —то за
человек?! џ, можно сказать, уже на небесах, а он?! •одил у менЯ в графах, в
‹ьвах Ќиколаевичах ходил, а на поверку каким мелочным оказалсЯ?! Њне
захотелось плюнуть на него с высоты носилок, тем более что на этот раз их
довольно слаженно поднЯли и утвердили на уровне плеч.
‚друг осенило - староста прав, прав! Њожет, Я в Њоскву приехал, чтобы
обещанный сборник издать?! ‘тало быть, и деньги должен был захватить.
Ќаверное, он подумал, что менЯ обобрали... Џотому и вздохнул так тЯжело.
Ќебось вздохнешь - читатели-почитатели воспользовались, обобрали своего
поэта как липку! „а это уже не читатели, а мародеры какие-то! Ќе все,
конечно, один завелсЯ, а подозрение - на всех.
Њне стало жаль, по-человечески жаль старосту. Ћн мог подумать что
угодно и о ком угодно, ведь он ничего не знал и не знает о ђозочке. “тешить
бы беднЯгу, поддержать, сказать: не горюй, ‹ев Ќиколаевич, и на нашей Ясной
полЯне будет праздник! Ќо в своем трагическом положении Я не мог даже
пошевелитьсЯ. ‚прочем, в следующую секунду Я уже сам нуждалсЯ в утешении.
- Ќе виновата-Я Я-а, не виновата-Я-а!
џ почувствовал леденЯщий, прорастающий сквозь кожу страх. ђезко
дернулсЯ на кровати, причем довольно чувствительно ударилсЯ головой о
спинку. € кстати, и поделом!.. Њной овладело чувство обреченности - там, в
моих, пусть глупых, фантазиЯх, есть хоть какаЯ-то жизнь, здесь же, в четырех
стенах, нет ничего, кроме заброшенности, мрака и ненужности никому.

џ сложил руки, как если бы лег в гроб, и до того мне уютно стало,
отдохновенно, что, закрыв глаза, тут же вообразил, что лежу в открытом
гробу. ЊенЯ, как и полагаетсЯ, несут ногами вперед через запруженную людьми
привокзальную площадь. џ вижу по обе стороны гроба море обнаженных голов и
как бы в удивлении мысленно констатирую - головы, головы... как много
скорбных голов на ђуси!
Џриспущены знамена. Њерный шаркающий звук толпы, траурно продвигающейсЯ
по площади. € вдруг - говор, совсем рЯдом, слышны эпитеты неуместного
телЯчьего восторга.
- —его там... вопль был что надо, как в кино, а то и хлестче, всем
воплЯм вопль! “ менЯ аж мурашки по спине побежали!.. …сли бы ЊитЯ слышал -
порадовалсЯ бы от души, он любил ее, стерву, до умопомрачениЯ!
џ улыбнулсЯ в гробу. Њои доброхоты обсуждали горестное известие,
заставшее ђозочку врасплох.
- Ђ Я могу с кем хошь поспорить, что она не от горЯ взвопила. „опекли
ее - все она, она!.. ‚от и сорвалась от нервов.
‘лесарь-сантехник заглЯнул в гроб, намеревалсЯ по лицу разгадать мои
потаенные мысли, но Я лежал бесчувственный и отвлеченный, то есть, хотЯ и
находилсЯ здесь, на самом деле менЯ не было - труп.
‘лесарь-сантехник, дурак, приревновал к Ђлине ‘пиридоновне, но его
суждение и вообще весь ход бесхитростного разговора вокруг гроба настраивали
на философский лад.
Џростые люди, они как дети. Џо своей шалости что-нибудь натворЯт,
набедокурЯт (ведь не ђозочка затоптала менЯ), а потом сваливают на кого ни
попадЯ. ’ак и здесь... Ћни даже обрадовались, что ђозочка подвернулась:
стройнаЯ, смелаЯ, по-женски обаЯтельнаЯ. €менно такаЯ, по их мнению, и могла
погубить любимого Џоэта.
Ђ ђозочка в ту скорбную минуту, когда менЯ бездыханного вытащили из-под
ног, была воистину хороша: горестно заломленные руки, красиво прижатые к
высокой груди; блестЯщие смолЯные локоны, слегка распущенные от слез...
"‘емейные люди, Ћставьте заботы, ЉрасиваЯ женщина, ‘лезы утри..." - когда-то
Я писал в стихотворении "–веты".
Џод гробом опЯть заспорили - куда нести тел?а? Џора уже всем живым
людЯм выстраиватьсЯ в похоронную процессию... ‚ конце концов, нельзЯ же
прЯмо здесь, на привокзальной площади?!
"Љакие "тела"? —то за чушь?" - подумал Я.
- Ђ по мне, хоть куда, и хоть где, и хоть кого, - весело сказал
слесарь-сантехник и, внезапно натолкнувшись на стену подозрительности,
преувеличенно подивилсЯ: - Ќу и легкий же этот ЊитЯ - правда, что поэт!
- €шь, ухарь нашелсЯ! - уколол „вуносый.
- Њы не против, чтобы героЯ... - услышал Я робкий, по-интеллигентски
сомневающийсЯ голос редактора. - Ќо прошла информациЯ, что поэт ‘лезкин -
гэкачепистский лазутчик, он - контра!
- ќто к делу не относитсЯ, - решительно возразил „вуносый и со
свойственной ему бесцеремонностью сказал редактору, чтобы подменил его у
гроба.
‘амолично определив себЯ в главные распорЯдители, самодовольно
прошелсЯ, не без умысла поддергиваЯ ружье, и, конкретно ни на кого не глЯдЯ,
жестко спросил:
- “ Њити есть какие-нибудь награды, кто-нибудь знает?..
‚нутри у менЯ все так и похолодело. џ не хотел быть похороненным
подобно герою революции или ѓражданской войны, и то и другое противоречило
моим убеждениЯм, и то и другое Я считал позором.
- “ него есть самаЯ высокаЯ правительственнаЯ награда, но совершенно
секретнаЯ, - по-военному четко, с металлическими нотками в голосе отчеканил
неизвестно откуда взЯвшийсЯ ЏронЯ и вытащил из-под полы генеральского
мундира темно-бордовую бархатную подушечку, на которой блестела ‡олотаЯ
‡везда ѓероЯ ‘‘‘ђ.
"‚се кончено!" - подумалось с безнадежностью, и вдруг ЏронЯ сказал, что
он с подушечкой возглавит процессию - надо идти на Љрасную площадь, к
Њавзолею, ему известно, что там есть еще свободные места, но надо хоронить
сегоднЯ, сейчас.
"Џочти как в анекдоте", - ухмыльнулсЯ Я.
„вуносый, очевидно, не на шутку перепугалсЯ генеральских лампасов,
как-то уж очень подобострастно согласилсЯ с Џроней и бочком, бочком
попыталсЯ затерЯтьсЯ в толпе. ‡атерЯтьсЯ не удалось (все-таки человек с
ружьем), толпа мЯгко прогнулась, оставила его на пустом месте. Ћн
затравленно заозиралсЯ, ему напомнили о прЯмых обЯзанностЯх распорЯдителЯ
похорон, посоветовали поинтересоватьсЯ, к кому конкретно и зачем ЊитЯ
приехал в Њоскву.
Њне даже видеть не нужно было, чтобы догадатьсЯ, что это по наущению
старосты его помощник посоветовал. € точно, староста тут же изложил свою
версию моего поЯвлениЯ в Њоскве. „ело оставалось за немногим - выЯснить
адрес издательства.
"Ќу началось, - подумал Я, - хотЯт воспользоватьсЯ моими бренными
останками, чтобы пристроить коллективный сборник в лучшем писательском
издательстве..." џ представил, как многотысЯчнаЯ толпа, тЯжело ворочаЯсь,
заполнила улицу, бывшую ‚оровского, влилась во двор издательства и
остановилась напротив парадных... Ћ ѓосподи, сколько здесь похоронено
рукописей, а вместе с ними и писательских судеб! ’ак что вроде по адресу
ногами вперед приехали, опЯть ухмыльнулсЯ Я. ќй, издатели, встречайте
известного автора из глубинки!..
„вуносый вновь почувствовал себЯ главным распорЯдителем, поддернув
ружье на плече, приказал:
- „авайте, давайте, дедки, по холодку!.. Ќикаких издательств, мы пойдем
другим путем: на Љрасную площадь, к Њавзолею - там и положим их рЯдком.
Љого он собралсЯ класть?.. “ж не менЯ ли - рЯдом с ‚ождем мирового
пролетариата?! Ќо Я крещеный - это же нонсенс!
џ приподнЯлсЯ и сел в гробу, мне теперь было наплевать, что подумают
читатели-почитатели, Я утратил ощущение реальности. € вдруг внезапный удар
по затылку тут же привел менЯ в чувство. ’о есть Я сам из сидЯчего положениЯ
неудачно резко упал на спину и ударилсЯ о столешницу, заменЯвшую мне
панцирную сетку. Ђ упал потому, что со мною на плечах свЯщенников точно в
таком же гробу, как у менЯ, и точно так же, как и Я, в положении "сидЯ"
плыла ђозочка.

—Ђ‘’њ ’ђ…’њџ

ѓ‹Ђ‚Ђ 21
‚се эти вокзалы, духовые оркестры, толпы читателей-почитателей с
цветами и разноцветными воздушными шарами, все эти "разведенцы" и
литобъединенцы с „вуносым и генералом ЉѓЃ в придачу были в моих фантазиЯх
второстепенными, своего рода декорацией, чтобы посильнее пронЯть ђозочку,
чтобы она пожалела об уходе... Ќо, совершенно неожиданно длЯ менЯ,
второстепенные, косвенные люди настолько плотно овладевали ситуацией, что мы
с ђозочкой почти всегда превращались в их руках в обыкновенную разменную
монету. ’ак, наверное, и ѓосподь Ѓог придумывал зло не более как вкусовую
добавку к добру, а на деле совсем другое получилось, зло превратилось в
самостоЯтельную довлеющую единицу. ‘ловом, косвенные люди настолько
несправедливо и кощунственно помыкали нами, что Я перестал предаватьсЯ
фантазиЯм, - никогда и ни в каком виде Я не хотел допускать насилиЯ над
ђозочкой - ни-ко-гда!
Љак сейчас помню, Я сорвал одеЯло, которым соседка занавесила окно, и
сразу очутилсЯ совсем в другом мире. ‚се вокруг было бело и празднично: снег
лежал на тротуарах, крышах гаражей и даже на сливах подоконников. ‚ утреннем
пламени солнца, отраженном в окнах, деревьЯ, покрытые инеем, казались
розовыми. ЊенЯ охватила необъЯснимаЯ неуемнаЯ радость, восторг, Я чувствовал
себЯ так, словно действительно вот только что ожил и вылез из гроба.
џ решил сходить на улицу, прогулЯтьсЯ, ведь из-за своей болезни не
только потерЯл счет днЯм, но и не видел ничего, кроме четырех стен. Љ своему
стыду, вдруг обнаружил, что совершенно не подготовлен к зиме. “ менЯ не было
ни пальто, ни плаща, ни даже какой-нибудь мало-мальской курточки. € тогда с
помощью шила, капроновых ниток и бельевого шнура Я приготовил из байкового
одеЯла уже известную крылатку - что-то наподобие офицерской плащ-палатки, но
с двойным верхом на плечах.
‚ первый раз Я поЯвилсЯ в ней на следующий день. џ подозревал, что мое
поЯвление может вызвать нежелательные толки, а потому тщательно выбрилсЯ и
даже вылил на голову остатки "ипра". џ надеЯлсЯ, что умные люди сделают
вид, будто ничего не заметили, а глупые ничего не поймут... Љроме того, Я
потому так смело вышел, что у менЯ еще были деньги и Я думал: крылатка -
одежда временнаЯ, только чтобы дойти до –“Ња.
џ ошибсЯ, ошибсЯ по всем статьЯм. ‚стретили менЯ недружелюбно, и где?!
‚ родном общежитии, в собственных пенатах! Љогда Я заглЯнул на кухню, чтобы
узнать, какой сегоднЯ день, соседка, стоЯвшаЯ ко мне спиной, вдруг уронила
ложку и выбежала в коридор. Ћстальные "хозЯюшки", как по команде, оглохли, а
одна нарочно длЯ менЯ сказала:
- ѓосподи, насильник?! Ќа такого-то и заЯвлЯть стыдно, плевком
перешибешь, а глЯди-ка... манчестерский друг!
Ќе знаю почему, но "насильник" и "манчестерский друг" как-то сразу
свЯзались с соседкой, что именно она пустила какую-то грЯзную сплетню. „лЯ
чего? ‚ыЯснЯть?! ќто было ниже моего достоинства.
Ќа вахте тоже почти отпихнули - Ђлина ‘пиридоновна хмыкнула, что уж
скоро ”илиппов пост, и демонстративно, как умеет только она, стала смотреть
в окно. Љогда выходил, бросила в спину:
- …сть еще, есть людишки - сущие оборотни!
Ќаверное, и здесь "поработала" соседка?! ‚прочем, на улице было так
хорошо, что думать о плохом совсем не хотелось. ЉутаЯсь в крылатку, шел по
снегу с таким удовольствием, словно моЯ жизнь еще только-только начиналась.
‚ Џарке пионеров умышленно свернул с тропки и остановилсЯ под березой.
‹егкий чистый морозец, низкое белое солнце, искрЯщаЯсЯ пыльца - и всего так
много-много, что даже голова закружилась от солнечно-снежного изобилиЯ.
Љак было бы замечательно упасть навзничь и смотреть, смотреть сквозь
инистые ветви на белое солнце.
ЏодстилаЯ крылатку, Я тихо опустилсЯ и лег на спину. Ќикакого холода не
чувствовал (мЯгкаЯ белаЯ колыбель) - вот так бы и умереть, тихо и спокойно.
џ подумал о смерти и не испугалсЯ ее. џ подумал о ней не как о высшем
наказании за проступки своей неправильной жизни, а как о необъЯтном космосе,
вмещающем вечную жизнь, в котором мое "Я" пребывает в бесконечных формах,
еще не узнанных мною. ‘мерть - это узнавание самого себЯ там, за пределами
доступного, где Я уже был, есть и буду всегда как высшаЯ реальность.
Њне еще никогда не было так хорошо от пониманиЯ простых и очевидных
истин. Ќевольно засмеЯлсЯ над своими глупыми фантазиЯми: †изнь - это смерть,
а ‘мерть - это жизнь. Њне показалось, что Я уже откуда-то оттуда смотрю на
себЯ сквозь белые солнечные лучи, сквозь белые ветви деревьев, что Я уже
слилсЯ с землею и чувствую ее вибрацию как вибрацию своего единственного
космического кораблЯ.
- ќй, ты, а ну-ка вставай, чего разлегсЯ? - услышал испуганный, полный
наихудших подозрений голос. € сразу другой, раздраженно уговаривающий, что
не стоит ввЯзыватьсЯ: вдруг это окочурившийсЯ бомж - хлопот не оберешьсЯ...
џ сел. “ менЯ было такое чувство, будто Я опЯть очутилсЯ в какой-то из
своих новых фантазий.
- Ћ, слава Ѓогу, цел!
- „авай пойдем, зачем он тебе сдалсЯ?!
- ‡атем... интересуюсь, мать-то у него есть? - Џервый голос тоже стал
раздражатьсЯ. - ќй, ты, а ну-ка вставай, чего расселсЯ?
џ встал и оперсЯ о ствол березы, сверкающий слюдЯной дождь осыпал менЯ
с ног до головы. „ва мужика в монтажных брезентухах и подшлемниках как-то
неестественно встревожились, заоглЯдывались по сторонам, словно Я вдруг
выпал из полЯ зрениЯ, исчез. Ќаконец интересующийсЯ как будто бы увидел
менЯ.
- ’ы куда собралсЯ?
- Ќа почту, - сказал Я, потому что его напоминание о матери отозвалось
во мне сонмом чувств (Я откуда-то уже знал, хотЯ не знал, конечно, что
соседка обманула менЯ, не отправила деньги) и Я решил, что прежде всего
займусь денежным переводом.
- Ќу иди, - неуверенно разрешил монтажник и пригрозил: - Ђ то в милицию
отведем, достукаешьсЯ!
џ пошел в глубь парка и вскоре вышел на следующую тропинку.
- ќй!.. ќй!.. - услышал удивленные оклики монтажников.
ЃарахтаЯсь по поЯс в снегу, они спешили ко мне, но, когда Я
остановилсЯ, боЯзливо повернули назад. Ќе знаю, за кого менЯ принЯли, Ясно
одно: их привело в замешательство мое хождение по снегу - Я не оставлЯл
следов. ‚ самом деле, когда оглЯнулсЯ, никаких следов не было, очевидно, Я
прошел по крепкому насту, а крылатка подмела следы. Љак бы там ни было, но
до того легко и светло стало на душе, что Я спешил на почту, действительно
как бы используЯ левитацию, то есть не касаЯсь земли.
Ќа почте встретили радушно, пригласили к пустующему окошечку, а когда
отсчитал двести "рваных", кто-то высказал догадку, что это деньги
похоронные, вынутые из чулка по крайней необходимости. ’ут уж сочувствующие
объЯвились, мол, а куда денешьсЯ, ведь в магазинах ничего нет, а то, что
есть, дают из-под прилавка. € вообще ходЯт слухи, что с Ќового года будет
реформа и старые деньги отменЯт, вместо ‹енина нарисуют царЯ Ѓориса, а потом
и лжедмитриевки пустЯт в ход.
‚ –“Ње, как в пустом амбаре, гулким эхом множились редкие шаги. џ ходил
от прилавка к прилавку, и всЯкий мой вопрос об одежде или обуви продавцы
воспринимали как личное оскорбление.
Ќа втором этаже даже продавцов не было. “борщица, орудующаЯ шваброй,
завидев менЯ, крикнула:
- Љыш-кыш отсюда! - € уже под нос: - € шлындают целый день, и
шлындают...
‘лава Ѓогу, за магазином обнаружил стихийную барахолку. ‚ живой цепи
торгующих присмотрел финские полусапожки с красными проталинками на носках.
Ќадел. Ќоги так сразу и уснули в них! Ќикогда в жизни не ходил в столь
приЯтной меховой обуви - десЯть трешек отвалил. “читываЯ мой люмпенский вид,
продавец хотел было скостить цену - мы уже остановились на двадцати пЯти. €
тут откуда ни возьмись, в каких-то грЯзных сосульчатых малахаЯх, два
субъекта поЯвились. џ и лиц-то их толком не разглЯдел. Ѓесцеремонно встрЯли
в разговор, мол, что и говорить: классные полусапожки - импорт! € как-то
незаметно-незаметно ушли и унесли мои старые ботинки.
Џродавец моментально сориентировалсЯ (у менЯ даже возникло подозрение,
что эти два странных субъекта - его сообщники), сразу повысил голос и уже
даже за тридцать рублей не хотел уступать.
- Ќе хочешь за тридцать - снимай, Я их по шестьдесЯт буду продавать, -
сказал он и, присев, так рьЯно стал хватать менЯ за ноги, что Я вынужден был
его упрашивать... чтобы не идти босиком по снегу.

‚ поисках продуктов оказалсЯ на привокзальном базарчике, на котором
встретилсЯ со старшиной-сверхсрочником. ‘обственно, не встретилсЯ, а он
подошел сзади, положил руку на плечо, как старому знакомому:
- Љлорнет Ћболенский?
џ принЯл игру:
- …фрейтор ѓолицын?
Њы весело рассмеЯлись, каждый своей остроте. Џотом он сказал, что
наливать вина ему не надо, а вот водочки - не помешало бы.
Ћн уговорил взЯть у таксиста бутылку водки и пообещал дать взамен
столько провизии, сколько унесу. ‘делка была слишком заманчивой, чтобы
отказыватьсЯ. ‚прочем, и водочка обошлась в копеечку - червонец отдал.
…два зашли за станционные ларьки, старшина сорвал зубами пробку и прЯмо
из горла опростал полбутылки. џ выпил полглотка, только чтобы поддержать
его. € - зрЯ, в животе запекло, закорежило, словно кипЯтка отхлебнул.
‘таршина обрадовалсЯ, что Я непьющий, сказал - ему больше достанетсЯ.
‡аткнул бутылку носовым платком и спрЯтал в своей бездонной шинели. Џотом
предупредил, что веселость его временнаЯ, через минуту-другую (как пойдет)
вполне может захмуреть, тогда надо резко крикнуть ему в лицо: хмуреешь! “
него и кличка в части - •мурый.
- —уть поЯвлюсь где, - поведал он, - уже слышу за спиной, издеваютсЯ:
идет веселый ‚ова Љолобков! € такаЯ злость вдруг накатывала, аж трЯсло, а
после Якутских событий - злость как рукой снЯло.
Ќа каком-то запасном пути залезли в товарный вагон, переоборудованный
под склад, - маленькие зарешеченные окна на потолке походили на окна
курЯтника. ‚сюду на обширных полках стоймЯ стоЯли пузатые бумажные мешки с
крупой и Ящики с консервами. Џоперек вагона, словно мосток с одного рЯда
полок на другой, лежала широкаЯ дверь - своеобразные нары. Њесто под ними
использовалось под дрова и тазы с углем. ‘варнаЯ железнаЯ печка у входа
заменЯла кухонный стол, на ней стоЯла открытаЯ банка тушенки.
‘таршина рассказал страшные вещи. ЋказываетсЯ, кроме всЯких известных
событий, были Якутские, неизвестные, в которых по приказу свыше он самолично
участвовал.
- Ѓывало, поймаем какого-нибудь подстрекателЯ и лупим, лупим блЯхами -
аж кожа лопалась. Ђ уж как они нас смертно лупили, и резали, и убивали из-за
угла!
‘таршина заматерилсЯ, но не зло, машинально, и показал изуродованную
шрамами руку и очень широкий бурый шов на груди.
- “ менЯ еще кое-что тут есть.
Ћн постучал указательным пальцем по виску. џ подумал, что таким
странным способом он подчеркивает незаурЯдность своего ума. ’ем более что
старшина стал рассуждать о политике и даже пророчествовать.
- ‡апомни, студент (на привокзальном базарчике он наблюдал за мной и
принЯл за студента культпросветучилища), что горбачевскаЯ перестройка
навЯзана нам извне. Ћна только начало огромной международной аферы против
россиЯн. ЌастоЯщаЯ же афера еще впереди, она с ельцинскими реформами
начнетсЯ. Џопомнишь... уже и нужные люди подобраны, а как же...
Ћн сделалсЯ угрюмым, как-то враз даже лицом потемнел.
- •муреешь! - крикнул ему, как он просил.
‘таршина отшатнулсЯ и заулыбалсЯ, словно Я сделал ему комплимент.
- Њолодец! ’ак и дальше действуй, - поощрительно сказал он. - ‚сЯ беда
наша в том, что мы слишком много маршировали и пели "ирока страна моЯ
роднаЯ...". ‚ Џрибалтике пели, на Љавказе, в Љазахстане, в других союзных
республиках, а они, нацмены, запоминали - как так, что в его стране русские
поют "ирока страна моЯ роднаЯ..."?! Ћккупанты эти русские!.. Ђ мы-то пели
по своей наивности. Њы думали, что раз мы их считаем русскими и пишем им в
паспорта свои фамилии и национальность, то и они считают себЯ русскими -
нет! Њы вырастили сами в себе пЯтую колонну, своих врагов, своих убийц
вырастили! Џотому что "русские" из нацменов больше всего и долбали своих,
рьЯно долбали, чтобы выслужитьсЯ! € выслуживались, вызываЯ у своего народа
неприЯзнь и даже ненависть к нам, настоЯщим русским!
- •муреешь! - опЯть очень резко крикнул ему в лицо.
Ќо на этот раз он не отшатнулсЯ, а, наоборот, почти вплотную приблизил
свою физиономию.
- —его орешь?! •муреешь, хмуреешь, небось захмуреешь, если блуждающий
осколок вот тут дислоцируетсЯ.
Ћн снова постучал по виску.
ђазговор сломалсЯ. џ спросил, почему его не комиссуют. Ћн вообще
рассвирепел - тЯжело задышал прЯмо в лицо. Ѓлаго Я напомнил, что у него еще
осталась водка.
‘таршина перестал дышать. Ћсторожно, как-то даже боЯзливо ощупал
карманы и, наткнувшись на бутылку, тут же посветлел лицом, заулыбалсЯ, как
младенец, почувствовавший материнскую грудь.
‘делав несколько глотков, успокоилсЯ, поставил бутылку на видное место,
на так называемый кухонный стол. ‘казал, что осколок еще чуть-чуть давит на
мозги, но уже понемножку отодвигаетсЯ - от алкоголЯ. …ще от внезапного
резкого крика ослаблЯет давление.
- Ќаверное, специфическое дерганье головой влиЯет, - предположил
старшина и посоветовал: несмотрЯ ни на что, все же кричать в лицо, чтобы
осколок отчаливал от мозгов.
џ полагал, что он уже позабыл о моем вопросе, но старшина сам, без
напоминаниЯ, вернулсЯ к нему, объЯснил, что комиссовать его могут хоть
сейчас, но по другой статье, и тогда он лишитсЯ всех выплат и льгот по
ранениЯм. Ђ комиссовать по правильной статье никто не может, потому что тех
переделок, в каких он побывал, официально не существует, официально этих
событий как бы не было.
- •муреешь! - заорал Я, потому что отчетливо увидел, что старшина
опЯть, и еще даже пуще прежнего, почернел.
- Ќичё, ничё, нормально, - успокоил он. - ќто осколок поплыл в другую,
безопасную сторону.
Ћн сказал, что все уже знает про свой осколок, и рассказал схему, по
какой происходЯт видоизменениЯ: вначале лицо становитсЯ темно-синим, потом
темень словно спадает сверху вниз, и лицо делаетсЯ обычным, на щеках даже
румЯнец поЯвлЯетсЯ, какой у него всегда был до этих событий.
‚ самом деле, вскоре лицо посветлело, аппетит поЯвилсЯ, а затем и
румЯнец. Ћн пригласил и менЯ поесть, но Я отказалсЯ - не с моим птичьим
рационом начинать с тушенки.
“знав про мою дистрофию, старшина расчувствовалсЯ, полмешка манки
насыпал, другой разной крупы и вермишели, консервов дал, растительного масла
бутылку... ‚ общем, вооружил под завЯзку. € все спрашивал, думал ли Я еще
сегоднЯ утром, что встречусь с ним и так замечательно проведу времЯ!
Ћн тоже не думал и не предполагал, просто когда осколок зашевелилсЯ,
вышел на привокзальный базарчик, чтобы посмотреть конкретно, за каких людей
он кровь проливал. € тут Я в крылатке - точно некий „он Џедро!.. ѓитару бы
ему и романсы петь, чем не кронштейн Ћболенский?! - Якобы так, встретив
менЯ, подумал старшина. (Ћн подразумевал менЯ героем известного романса,
корнетом Ћболенским подразумевал, но из-за присутствиЯ в голове осколка
путал слова, называл то клорнетом, то кронштейном...)
‡асиделись мы с ним, наговорились... …сли бы не осколок - умный парень,
даром что сверхсрочник! џ от него многое узнал. € шутки у него оригинальные.
- џ, - говорит, - тебе спецпаек макарон дам, с мЯсной начинкой, чтобы
сразу их готовил по-флотски.
Ќадорвал бумажный мешок, выдернул несколько макаронин и, продуваЯ,
выстрелил из них пауками, точно из духового ружьЯ.
- ‚ Ђфрике есть народы, которые без зазрениЯ едЯт пауков, жуков и
гусениц, - недовольно заметил он. € совсем уже сердито и без всЯкой свЯзи с
предыдущим предложил посмотреть "автоматную очередь".
Ћн растЯнулсЯ на "мосточке" и из сверхдлинной, в нескольких местах
искривленной макаронины выдул сразу несколько пауков. Ћни легли на стекле,
точно вишневые косточки. ’ут только обратил Я внимание, что все окна как бы
изрешечены клЯксочками или побиты молью.
- ‚ижу, скучать не приходитсЯ, - весело ехидствуЯ, сказал Я, но
старшина даже не улыбнулсЯ.
- Љогда менЯ будут заносить в Љнигу ѓиннесса, в интервью длЯ мировой
прессы Я скажу, что некоторые смеЯлись над моим увлечением. ’ы будешь в
числе некоторых.
Џоследние слова он сказал как будто с угрозой. € Я подумал: уж не
хмуреет ли он?
- ‘о мной все в порЯдке, - успокоил старшина. - ‡автра вагончик уедет,
длЯ некоторых в неизвестном направлении, и они никогда не узнают, кому
пытались плюнуть в душу!
“ставившись, как удав, он медленно стал приближатьсЯ ко мне. € вдруг
крикнул: хмуреешь! Љрикнул так резко и пронзительно, что Я, отпрЯнув,
ударилсЯ о стену.
Ќе правда ли, оригинальные шутки?!
‘таршина помог мне дотащить мешки с провиантом до остановки такси, и
тогда Я преподнес ему еще бутылку. Ћн растрогалсЯ, сказал, что берет ее
только потому, что не знает, сколько еще проторчит здесь, на запасных путЯх.
„ело в том, что вчера ночью, никого не поставив в известность, вагон-склад
отцепили в —удове, а вместо него погнали в ќстонию какой-то другой товарный
вагон. Ќачальник по перевозкам объЯснил ему, что вагон его потерЯли и теперь
надо ждать, когда хватЯтсЯ и затребуют.
‘таршина расстроилсЯ, но Я сказал, чтобы не расстраивалсЯ - завтра же
приду в гости. Ћн не разрешил - завтра ему придетсЯ целый день сидеть на
телефоне в военной комендатуре, искать своего начальника по тылу.
- ‹учше всего приходи под Ќовый год. (Ћн оставит мне классное сообщение
у начальника по перевозкам.)
Њы крепко обнЯлись и расстались, как братьЯ.

ѓ‹Ђ‚Ђ 22
Њои хождениЯ по базарам и комиссионкам, частые поЯвлениЯ на кухне
(готовил вермишель на говЯжьей тушенке - чудный забытый запах на весь этаж)
постепенно вернули мне утраченное уважение. Ђ после того, как Я добровольно
вызвалсЯ быть старшим по кухне, поЯвились сторонники и даже защитники моих
прав занимать конфорку без очереди. ‚се у менЯ наладилось. € до того Я
привык к крылатке, что о пальто или другой верхней одежде даже не помышлЯл.
Ќакануне Ќового года, когда усилились холодные пронизывающие ветры, мне
попалсЯ на глаза на мусорной куче довольно затрапезный болоньевый плащ с
огромным и почти новым капюшоном. ќто было как подарок судьбы! џ оторвал
капюшон и выстелил его изнутри куском рогожи и ватного матраса. ‚се бы
ничего, но вата сбивалась в комок, и капюшон болталсЯ на спине, как горб
дромадера. ’огда Я убрал вату и вместо нее поместил подушку. Ћна
горбатилась, но уже не так резко, и Я стал использовать капюшон не только по
назначению, но и в качестве рюкзака (длЯ какой-нибудь случайной снеди).
…динственнаЯ незадача - частый ремонт крылатки.
‚ один из дней (Я как раз ремонтировал свое одеЯние) ко мне постучали.
Џришел „вуносый с сантехником ’утатхамоном. џ даже поначалу их не узнал -
прифранченные, в Ярких зимних куртках с наворотами: на шнурках, "молниЯх" и
липучках. ‘ели рЯдком на кровать: один - гигант, другой - словно юноша, не
набравший веса.
- Ћригинально! Ћчень оригинально-с!
ЋбычнаЯ реакциЯ на все, что свЯзано с моим (скажем так) универсальным
бытом. ‚прочем, а судьи кто?!
„вуносый по-барски вальЯжно закинул ногу на ногу - пола не достал,
пересел на табуретку.
‘уть визита заключалась в том, чтобы забрать ружье. “ них возник
серьезный конфликт с конкурентами - пообещали прибить „вуносого, а киоск
сжечь. Ћн, как заведующий торговой точкой, обращалсЯ в милицию, но там прЯмо
сказали, что из-за их "‘винЯчьей лужи" никто не будет рисковать своей
головой. ‚наглую самовольно перетащили киоск с площади Џобеды и бросили
напротив строЯщегосЯ кинотеатра... € еще штраф заставили заплатить... € это
при всем при том, что у них есть официальнаЯ лицензиЯ на место возле
памЯтника вождю.
‚о времЯ моего разговора с „вуносым сантехник равнодушно молчал. Џодал
голос, когда впрЯмую заговорили о ружье.
- џ его обрежу и буду носить в штанах, - сказал он и, привстав, поднЯл
куртку, похлопал по тому месту, где именно.
“точнение произвело очень сильное впечатление. „вуносый похвасталсЯ,
что ныне ’утатхамон - его личный телохранитель. Џока он платит ему за умение
молчать и не встревать в разговор.
Њне показалось, что после замечаниЯ „вуносого ’утатхамон стал молчать
уже не столько равнодушно, сколько важно.
- ‡наешь, ЊитЯ, нам грех жаловатьсЯ. ‡а месЯц круглосуточной работы на
площади нам не успевали подвозить пиво. ‘реди наших клиентов нашлись такие
тузы, что не постеснЯлись высказатьсЯ в нашу пользу по телевидению - впервые
пивзавод стал работать на полную мощность. Ђ почему?.. „а потому, что, как
сказал один прозорливый гаишник, мы исключительно вовремЯ, к тараньке и
пиву, приспособили свои очень хорошо провЯленные мозги.
„вуносый не без гордости поведал, что как только они вывели на стенах
киоска Ярко-желтые указатели в сторону памЯтника, а под ним вывесили не
менее Яркие транспаранты "Ћн тоже любил пить пиво большими кружками!", так
сразу и срезали намертво всех конкурентов - люд со всего города повалил
именно к ним пить пиво. Љак заведующий торговой точкой, он не скрывал, что
идеЯ интеллектуального подавлениЯ конкурентов полностью принадлежала ему.
’ут опЯть как-то разово вмешалсЯ сантехник - гигантски вперилсЯ в
потолок, резко выпростал руку и заЯвил зычно и трагично:
- ‘ виду плюгавенький - тьфу! - аркнул ногой, словно растер зава
вместе с плевком. - „а удаленький! ѓолова-а - золотаЯ! ЃашковитаЯ голова -
людей читает как по Џисанию!
‘воим внезапным заЯвлением сантехник опЯть произвел на менЯ очень
сильное впечатление. Ћднако „вуносый возразил:
- ЉакаЯ там голова?! —уть поумней некоторых, и уже - голова-а,
голова-а!.. ‚от у Њити голова, с высшим гуманитарием! Ќо только ты, ЊитЯ, не
обижайсЯ, пока она без должного применениЯ.
Ћн стал сетовать, что в поэзии "ни в зуб ногой", а сейчас, как никогда,
нужно поэтическое слово длЯ сногсшибательной рекламы. „вуносый попросил
менЯ, как поэта с дипломом, написать достойное стихотворение - не бесплатно,
конечно, за гонорар. џ выдал экспромт:

’вой путь все уже, уже, уже,
но это, право, не беда.
Ќаправь стопы к "‘винЯчьей луже",
и он расширитсЯ тогда.

Љонечно, подобные "стихи" нигде не могут быть признаны стихами, разве
что "кроме, как в Њоссельпроме". џ длЯ того и выдал экспромт, чтобы поскорее
выпроводить незваных гостей. Ќо „вуносый так обрадовалсЯ, так сыпал направо
и налево комплиментами, что у менЯ возникло некоторое сомнение - может, и
впрЯмь неплохое четверостишие?! ‚о всЯком случае, на нижайшую просьбу
„вуносого чуть-чуть подправить стихотворение (придать ему побольше
коллективного звучаниЯ), отозвалсЯ с готовностью. ‚ товарном виде оно
звучало так:

Ќаш путь все уже, уже, уже,
но это, братцы, не беда.
„лЯ тех, кто пьет в "‘винЯчьей луже",
он расширЯетсЯ всегда.
- •оп-хоп! - закричал „вуносый. - Џокупаю!
’рудно объЯснить, почему Я не взЯл денег за стихотворение, но не взЯл.
‘казал, что дарю его в знак дружбы. ‡а ружье тоже не хотел брать. Ќо тут уж
„вуносый настоЯл, дескать, они тогда пили в счет ружьЯ. ’очно купец достал
из внутреннего кармана куртки лопатник и новенькими хрустЯщими
двадцатипЯтками отвалил двести пЯтьдесЯт рублей. Ћсобенно удивило, что
новенькими.
- „орогой ЊитЯ, мы же с банком напрЯмую работаем! џ же заведующий
торговой точкой. - Ћн самодовольно потер руки. - Ђ за стихотворение, пока
действует "‹ужа", четыре бесплатные кружки, ежедневно, - твои.
џ поблагодарил „вуносого. Њне показалось, что, хотЯ он и находитсЯ во
власти прежних традиций и представлений об окружающей жизни, в нем произошла
заметнаЯ перемена. Љак будто все то же юродство и бахвальство примитива и в
то же времЯ цепкий захват и удержание лидерства в доставшейсЯ ему нише.
Џеремена была настолько разительной и убедительной, что Я напрЯмую спросил:
- ‘кажи, как зав, выкарабкаюсь Я или?..
Ќикогда Я не считал себЯ проницательным человеком. €, спрашиваЯ, был
готов к тому, что „вуносый ни в каком виде не ответит прЯмо, изберет
какую-нибудь неожиданную форму юродства. ’ем острее ощутил прЯмоту,
неопровержимость его правды.
- Ќе знаю, ЊитЯ, ты ставишь себЯ вне денег, а сейчас все крутитсЯ
только возле них - хапают все, кто может. (Ћн перешел на шепот. ‚идимо, не
хотел, чтобы его слышал ’утатхамон, который занималсЯ упаковкой ружьЯ.) ‡а
себЯ скажу точно, если до ђождества не прибьют, то как минимум открою еще
три дополнительных киоска. џ не поэт, ЊитЯ, Я даже не бухгалтер, но Я уже
думаю деньгами.
Ћн окликнул сантехника, и они, не прощаЯсь, вышли из комнаты, позабыв
закрыть дверь.
- ‚идал, какой нарЯд мастрЯчит?! Љолдун! Ђ тела - нету...
- ‡ато у тебЯ повсюду тело, уже и уму негде расположитьсЯ, - возмутилсЯ
„вуносый, но не зло, а только чтобы показать, что возмутилсЯ. (Ќаверное, ему
было приЯтно, что не только у него нет тела.)
џ захлопнул дверь и, отложив крылатку, занЯлсЯ генеральной уборкой. Њне
хотелось отвлечьсЯ, чтобы не думать о политике, но всЯкие мысли сами лезли в
голову.
„а, была уравниловка, да, процветала бездуховность, но нравственные
ценности не подлежали пересмотру. €менно поэтому мы замечали: и ложь, и
бездуховность, и уравниловку... Ќравственность, как здоровье нации, нельзЯ
купить ни за какие деньги. Ђ если все, что вне денег, автоматически выпадает
из жизни, то скоро за бортом окажетсЯ сам человек. ЉакаЯ разница в том, что
прежнее инакомыслие запрещалось властью, а нынешнее - замалчиваетсЯ, будто
его нет и в помине?! Љартина, написаннаЯ талантливым художником, уже сегоднЯ
представлЯетсЯ большей ценностью, чем сам художник, или вообще остаетсЯ
невостребованной. ‡а тысЯчелетиЯ от сотворениЯ мира мы так ничему и не
научились. Њы вновь и вновь совращаемсЯ все тем же запретным плодом -
вседозволенностью. „а-да, вседозволенностью... Ќам семидесЯти трех лет не
хватило, чтобы построить коммунизм, но вполне достаточно пЯтисот дней, чтобы
устроить демократический рай. Ќаши поводыри либо безнадежные недоумки, либо
аферисты, длЯ которых, как сказал старшина-сверхсрочник, начало ельцинских
реформ есть начало огромной международной аферы...
џ вновь захандрил, менЯ ничто не интересовало. Ќе знаю, как бы Я
выбралсЯ из своего удручающего состоЯниЯ, если бы не уже известнаЯ встреча с
прапорщиком. ‚спомнив о нем, вспомнил и о своем обещании - побывать у
начальника железнодорожных перевозок. Њожет, ничего страшного?! Њожет, Я
просто хмурею оттого, что уход ђозочки давит на сердце, словно блуждающий
осколок - на мозги старшине-сверхсрочнику?!

“тром тридцать первого декабрЯ изрЯдно вьюжило, и Я, чтобы опробовать
капюшон, приделанный к крылатке, пошел на вокзал пешком. …стественно, пошел
через ‚олхов, чтобы сократить путь, и вскоре пожалел об этом. „ело в том,
что на голом пространстве реки порывы ветра были настолько сильными, что Я
не успевал гасить их под крылаткой. ‘истема моих креплений (подвЯзок из
бельевой веревки) практически не срабатывала. ’о есть срабатывала - как
стропы раскрытого парашюта или концы паруса, наполненного снежным вихрем.
—тобы продвинутьсЯ вперед, приходилось налегать на упругую стену, котораЯ
вдруг сама налегала на менЯ то сбоку, то сзади, а то и сверху. ђазумеетсЯ, Я
падал много раз. Ќо однажды поскользнулсЯ особенно неудачно: порыв ветра
подхватил менЯ, и вначале Я побежал, а потом уже плашмЯ заскользил по
мокрому льду прЯмо под новый городской мост, под которым вода почему-то
никогда не замерзала. …сли бы не утепленный капюшон (случайно зацепилсЯ им
за какую-то вмерзшую в лед лесину), точно бы угодил в полынью. ‚ общем, чуть
не лишилсЯ крылатки, а в одежды нагреб столько оледеневшего снега, что уже
на вокзале, когда отогревалсЯ под лестницей, один сердобольный отец сказал,
что бывает... и, многозначительно поглЯдываЯ на лужу, в которой Я стоЯл,
рассказал про "подобный случай на евпаторийском вокзале, на котором,
оказываетсЯ, как и здесь, нет поблизости ни одной уборной".
Ќачальником перевозок оказалась молодаЯ особа, очень похожаЯ на
стюардессу. ‚ темно-синем костюме и белой кофте, стройнаЯ и подтЯнутаЯ, она
излучала такую уверенность в себе, что это показалось мне даже неприличным.
Џоначалу Я принЯл ее за официантку из привокзального ресторана. ’ем более
она стоЯла у окна, а за столом, над какой-то бухгалтерской книгой, сидел
совершенно лысый и начальнически озабоченный моложавый мужчина.
- Њне тут должны были оставить весточку, - сказал Я и, чувствуЯ, что
молодаЯ особа бесцеремонно разглЯдывает менЯ, натЯнул бельевые шнуры и
петли, чтобы посильнее прижать к спине горбатЯщийсЯ комок капюшона.
- ‚от, полюбуйтесь, типичный теплотрассник, перебравшийсЯ на зиму к
нам, - представила она менЯ, словно давнего знакомого, и уже мне (устало,
точно не единожды беседовала со мной) сказала: - •оть бы вещмешок снимал,
когда заходишь в кабинет, ведь в нем же нет ничего, кроме грЯзного рваньЯ и
блох.
- Ќадо проверить, может, там у него самородки золота? - ухмылЯЯсь,
съЯзвил лысый и встал из-за стола.
џ замер, весь превратилсЯ в ожидание, как натЯнутаЯ струна. ‚ нашем
городке еще и сейчас бомжей называют теплотрассниками. Ќо не это задело... џ
мгновенно представил, как лысый, Язвительно ухмылЯЯсь, начнет рытьсЯ в
капюшоне, в грЯзной сырой подушке, сбившейсЯ в комок, а молодаЯ особа, не
скрываЯ отвращениЯ, скажет: ну, что Я говорила?!
- ‚ы не имеете права... џ никогда не был теплотрассником! џ - поэт! -
сказал с вызовом и почувствовал, что внутри словно сорвалсЯ крючочек - Я
полетел в пропасть.
Ќевесомость падениЯ вызывала тошноту - Я никогда прежде не говорил, что
Я - поэт. „лЯ менЯ это было равносильно заЯвлению: Я красивый, и не просто
красивый, а красивее любого ѓероЯ ‘оветского ‘оюза. ђазумеетсЯ, менЯ
называли поэтом и даже Џоэтом-‹етописцем, но чтобы сам - такого еще не
бывало.
€ вот на вокзале, стоЯ перед неизвестными людьми в своей
незамысловатой, но теперь уже по-особому дорогой крылатке, Я сорвалсЯ в
пропасть. ‘амую бездонную и самую гнусную, потому что, утратив нравственную
точку отсчета, почувствовал себЯ неуЯзвимым. Ѓолее того, с каждой секундой
моЯ неуЯзвимость возрастала прЯмо пропорционально ускорению свободного
падениЯ. …динственное, что досаждало, - тошнота и еще как бы запекшаЯсЯ
мысль: поменЯл шило на мыло.
„альнейшие подробности неинтересны и даже скучны. ‚ ответ на мое
заЯвление молодаЯ особа сказала, что если Я - поэт, то она - английскаЯ
королева. Ђ лысый, встав из-за стола и квалифицированно оттеснив менЯ от
двери, попросил считать его начальником милиции. Ћн довольно строго
потребовал документы, удостоверЯющие мою личность, и, если бы не диплом
литературного работника, который по старой памЯти Я все еще носил во
внутреннем кармане пиджака, вполне возможно, что Ќовый год пришлось бы мне
встречать в камере предварительного заключениЯ.
„иплом произвел сильное впечатление. Ќачальница вдруг вспомнила, что
знает поэта ‘лезкина - читала стихотворение в газете, в которой была
опубликована и ее заметка о нарушениЯх оформлениЯ перевозок. Џопросила, как
говоритсЯ, сменив гнев на милость, чтобы Я прочитал какое-нибудь свое
стихотворение. Џри этом она так откровенно кокетничала, что лысый даже
обиделсЯ на менЯ. ‘тал придиратьсЯ: откуда Я знаю старшину, почему именно
его вагон потерЯли, а вместо него отправили товарный, загруженный медью?..
‘транные вопросы, не по адресу. Ќачальница вступилась за менЯ и так и
сказала:
- Ђ он-то здесь при чем?!
Ћна вытащила из шкафа тЯжелый сверток, крест-накрест перетЯнутый
капроновой бечевой, и прочла:
- Љлорнету Ћболенскому от...
‚ыдержала довольно-таки продолжительную паузу, пока Я не сообразил:
- Ћт ефрейтора ѓолицына.
Ќачальница засмеЯлась - совпадает! Ђ она уж думала, что старшина совсем
того... ‚есело постучала по шкафу и объЯвила лысому, что, как ни странно, от
моей забавной одежды веет не куревом, как от некоторых, а - ароматом фиалок.
‚ знак благодарности Я прочел экспромт "Ќаш путь все уже, уже, уже...",
чем неожиданно длЯ начальницы привел лысого в неописуемый восторг. Ћн не
только простил мне "аромат фиалок", но даже пожал мою руку. ‚ ответ
начальница посмотрела на него с веселым сожалением: мол, кому что!
‚ общежитие вернулсЯ на автобусе и, наверное, позабыл бы и о
начальнице, и о лысом, если бы не еще одна встреча с ними, котораЯ, как
понимаю сейчас, оказалась судьбоносной...

ѓ‹Ђ‚Ђ 23
‘таршина оставил мне бесценный клад - девЯть банок тушенки. Џо тем
временам подарок неслыханно щедрый. Ќо более всего менЯ тронуло его
послание, написанное химическим карандашом на плотном клочке бумаги,
оторванном от мешка, которое Я прочел уже в общежитии.
"„орогой кронштейн Ћболенский, - писал он, - возьми паек, как подарок
тебе на Ќовый год! ’ы в нужное времЯ был в нужном месте и спас менЯ. ’еперь
буду жить потому, что, встретив тебЯ, убедилсЯ: жить с пользой длЯ
нуждающихсЯ можно в самом затрапезном виде. ѓлавное - не хмуреть. „о
встречи, брательник, ищи менЯ в Љниге рекордов ѓиннесса. †му руку, твой
ефрейтор ѓолицын - не хмурей!"
Ќезамысловатое и даже как будто глупое послание старшины. …го девЯть
банок тушенки, на окрайках не отертые от солидола, поразили менЯ так сильно,
что с призывами "не хмуреть!" Я уткнулсЯ в подушку, как краснаЯ девица.
ќто не был горестный плач от невыносимой утраты или невысказанной
обиды. Ќет, нет и еще раз - нет. џ плакал от радости и умилениЯ своей
нужностью, о которой раньше даже не подозревал.
…сли Я кому-то помог, не помогаЯ, то скольким могу помочь, если это
поставлю своей целью?! €менно в эту минуту Я по-настоЯщему понЯл ђозочку и
по-настоЯщему простил ее. џ плакал от необъЯснимого везениЯ, которое всЯкий
раз, когда Я оступалсЯ и допускал непростительную ошибку, приходило на
помощь и указывало единственно верный путь. ‚от и сейчас: жить с пользой длЯ
нуждающихсЯ - вошло в менЯ, словно глас свыше. € Я, как и всЯкий
православный на моем месте, тут же покаЯлсЯ, что давненько уже не был в
церкви, и тут же пообещал ‚севышнему, что еще до ђождества побываю и
непременно причащусь ‘вЯтых ’айн.
‹юбой мало-мальски верующий, вспомнивший о Ѓоге, никогда не скажет в
сердце своем: мол, с такого-то числа начну делать людЯм добро. Ќапротив, он
постараетсЯ приблизить времЯ и уже с той секунды, что вспомнил, будет искать
случаЯ длЯ доброделаниЯ. џ не был исключением и воистину испытал великую
радость уже от одной только мысли, что могу воспользоватьсЯ подарком
старшины прЯмо по назначению и облагодетельствовать им весьма многих.
‚начале постучал в комнату к своим, так сказать, доброхотам. Ќикто не
ответил. Џотом в ближайшие двери - тоже молчание. Ћказалось, что большинство
жильцов уехали на праздники к родителЯм - остались совсем уж одинокие или
свЯзанные необходимостью по работе. (—то же касаетсЯ компании „вуносого, то
они уже давно не жили в общежитии и заходили лишь изредка, чтобы оплатить
комнату. Њне сказали, у них есть огромное подвальное помещение в самом
центре города, которое они используют и под склад, и под жилье.)
ђазузнав обстановку, сложил всю, что была, тушенку в сетку (от первого
визита к старшине оставалась еще одна банка) и прежде всего постучал к
соседке напротив.
Ћна открыла мгновенно и так же мгновенно захлопнула. ’олько и успел
заметить мелькнувшую вЯзаную кофту шахматного цвета.
- —его тебе надо? - сердито спросила из-за двери.
- ђазрешите поздравить вас с ?Ђртуром с Ќовым годом, - сказал Я как
можно ласковее. - Џрошу принЯть от менЯ небольшой презент.
- Љатись отсюда - презент! - крикнула она раздраженно.
Љонечно, с ее стороны это была несправедливаЯ грубость, но и ее в
общем-то можно было понЯть. џ растерЯлсЯ, не знаЯ, что делать.
- …ще раз говорю - уходи! ?Ђртура нет, он в деревне у бабушки!
Џомолчав, вдруг поинтересовалась, что за презент.
- Ѓанка тушенки, - сказал Я.
‘оседка стала выЯснЯть, какой тушенки, говЯжьей или свиной. Ќа мой
ответ, что не знаю, банка без этикетки, чуть-чуть приоткрыла дверь, по
локоть выпростала руку - давай!
‘ледующие несколько комнат были заперты, и соседка, теперь стоЯвшаЯ у
двери, подсказала, чтобы прошел в конец коридора, за умывальник.
„ействительно, все оставшиесЯ комнаты при одном моем приближении разом
отворились, даже не надо было стучать. Њолодые хозЯюшки выстроились в рЯд, и
в мигающем свете неона казалось, что их длинные скачущие тени, любопытствуЯ,
выпрыгивают у них из-за спин. €ллюзию любопытствующей суеты усиливали и их
вопросы, адресованные соседке через мою голову.
- ’ома, чего ему нужно?.. Ћй, девоньки, никак наш насильник наконец-то
и к нам маньЯчит?! ‘корей держите менЯ, ’омку-то он уже обратал!.. ’ома,
обратал?!
€ еще всЯкие непристойности, игриво пугаЯсь, смело выкрикивали наши так
называемые девоньки, что, не будь позади менЯ соседки, Я непременно бы бежал
от них. Ћднако пришлось пересилить себЯ.
- „орогие сударушки! ђазрешите поздравить вас с Ќовым годом и
преподнести небольшой презент! - сказал Я и, пользуЯсь их замешательством,
быстро обежал всех.
ЊоЯ энергичность оправдала себЯ. Ћни, громко удивлЯЯсь, благодарили и
тут же спрашивали друг дружку, что бы все это значило.
‚озвращаЯсь назад, Я уже загодЯ решил, что все оставшиесЯ банки отдам
соседке. џ чувствовал перед нею какую-то необъЯснимую виновность. € тут менЯ
догнала внезапнаЯ догадка сударушек, нелепейшее предположение о том, что,
наверное, завтра, как некогда ѓиву, менЯ арестуют. „ескать, тот тоже вот так
же раздавал презенты. ќто была ужаснаЯ глупость! Ћт неожиданности Я даже
маленько приостановилсЯ.
- ’ом, а ’ом, а этого-то за что забирают?
‘оседка нырнула в комнату и перед моим носом так остервенело хлопнула
дверью, что с косЯков посыпалась штукатурка.
“же лежа на кровати, решил не выходить из комнаты, чтобы не портить ей
настроениЯ и не усугублЯть своего. ‚стречать Ќовый год за праздничным столом
в кругу семьи или друзей - это, конечно, здорово, но можно встречать и за
чтением какой-нибудь хорошей книги.
ЊоЯ библиотека - это Я. „а-да, без всЯких шуток. Ћна разделЯетсЯ на три
части.
ЏерваЯ - всевозможные словари, справочники и очень много всЯкой
специальной литературы: собаководство, птицеводство, овощеводство,
садоводство и так далее, и так далее...
‚тораЯ - моЯ гордость, произведениЯ, которые мне понравились или
удивили, и Я приобрел их, чтобы всегда иметь под рукой. Ѓольшинство из них
досталось мне бесплатно, потому что Я приобретал их в библиотеках как
списанные, как макулатуру. џ даже прошел курсы реставратора-переплетчика,
чтобы многие любимые произведениЯ привести в надлежащий вид.
’ретьЯ часть - свЯщенные писаниЯ: ЃиблиЯ, Ѓхагавад-гита, стихи Ѓудды
(так называю книгу "„хаммапада"), Љоран, несколько брошюр о конфуцианстве и
‹ао-цзы - вот и все, маленькаЯ по объему часть. ‚ообще-то человечество
сохранило двенадцать свЯщенных писаний, двенадцать религий исповедуетсЯ
людьми. …ще в студенческие годы влекла мысль написать некую быль о …дином
Ѓоге, который устал выслушивать жалобы и похвалы людей, враждующих на
религиозной почве и всегда призывающих в судьи …го, …диного. ‡апомнилось
начало произведениЯ, которое озаглавил "„венадцать истин".

x x x

- Ќу, это уже становитсЯ просто смешно, - раздосадованно сказал Ѓог
вслух, и повсюду в райских кущах, весело выглЯдываЯ и прЯчась, стали
смеЯтьсЯ ангелы, повелеваЯ божественным животным и цветам вести себЯ так,
чтобы это действительно было смешно.
Ѓог засмеЯлсЯ. "ѓлупо, конечно, но хорошо, - подумал Ћн и скрыл свои
мысли. - Ћднако земных дел здесь не решишь, их надлежит решать на земле".
ѓосподь Ѓог тайно ЯвилсЯ на землю и подошел к костру, возле которого
сидели •ристос, Ѓудда, Ђллах, џхве, словом, все двенадцать “чителей (к тому
времени они уже слыли пророками, апостолами …го Ѓожественной €стины). € вот
ѓосподь Ѓог в облике странника снЯл котомку и, славЯ мир за то, что в нем
много хороших и разных “чителей, вдруг высказал сомнение - как так, чтобы
множество учений были истинными - ведь €стина одна?..
- ‚ таком случае что такое €стина? - спросил Ѓог “чителей народов, а по
духовной сути спросил ‘воих ‘ыновей.

‚се Ћни, естественно, ответили …му в строгом соответствии со своим
учением, то есть ‘вЯщенным Џисанием, так, что у менЯ сразу возникла
загвоздка: а как же быть с ответами ‘ыновей, свЯщенные книги которых
отсутствуют в моей библиотеке?! ‚ стране поголовного атеизма Я натолкнулсЯ
на непреодолимую стену, - пришлось отказатьсЯ от сочинениЯ "„венадцать
истин", чтобы не оказатьсЯ истинным Ялземцем.
џ присел на корточки и, взЯв сборник стихов Ѓудды, открыл наугад. ѓлава
о просветленном, стих 187: "Ћн не находит удовлетворениЯ даже в небесных
удовольствиЯх. Џолностью просветленный ученик радуетсЯ только уничтожению
желаниЯ". Ќевольно задумалсЯ - в общем-то сказано и обо мне. ‚о всЯком
случае, у менЯ нет желаниЯ искать встречи с кем бы то ни было в общежитии.
‚ комнату постучали - какой-то веселый игривый стук.

x x x

џ верю в народную примету: как встретишь Ќовый год, таким и будет весь
год. —тобы не вспоминать, как встретил (душа, словно рана, кровоточила от
всЯкой неосторожной мысли), и в то же времЯ желаЯ вспомнить самые мельчайшие
подробности прошедшей ночи, Я придумал игру. џ не вспоминал, а как бы
обдумывал повествование своего нового романа... (ђомана с соседкой ’омой.) џ
надеЯлсЯ обмануть себЯ, саднЯщую под сердцем боль. Џоэтому, чем ничтожней Я
представлЯлсЯ самому себе, тем более значительным и эпически возвышенным
должно было быть повествование. Љроме того, чтобы усыпить боль, Я должен был
думать о себе отвлеченно, то есть в третьем лице, то есть как бы о герое
литературного романа, который хотЯ и заставлЯет сопереживать, но конкретно
ко мне никак не относитсЯ.
Џоздним вечером, как раз в канун Ќового года, из своей общежитской
комнаты вышел молодой человек лет двадцати трех от роду. Ћн был в байковой
крылатке с откинутым капюшоном, поверх которой празднично блестели вразброс
приклеенные из фольги звезды и луны. ‹ицо молодого человека скрывала чернаЯ
полумаска, он был сам себе на уме, и ему стоило больших усилий, чтобы вот
так, прервав полезное чтение, выйти из своей комнаты. Ќо он вышел, ему
показалось неудобным отсиживатьсЯ. ‡наЯ нравы жильцов, он был уверен, что
после третьего приглашениЯ они воспримут его отказ как личное оскорбление:
мол, сам сохатый-рогатый, жена ушла, а глЯди-кось, брезгует! €м нельзЯ, они
беленькими рученьками по мусорным контейнерам шнырЯют... € еще всЯко-разно
будут за глаза поносить его, так что он не только облитый помоЯми войдет в
Ќовый год, но еще и прошествует по нему обвешанным всЯкими непотребными
очистками.
—еловек в полумаске легкой летЯщей походкой пересек коридор - хор
голосов отозвалсЯ на его стук. Ћн отворил дверь и сразу оказалсЯ как бы
участником застольЯ. ‘двинутые в торец столы, густо уставленные бутылками и
всЯкой домашней снедью, словно бы наехали на него, притиснув к косЯку.
- “ра-а, поэт-звездочет!.. Њистер икс!.. Ќаш гадатель-предсказатель!..
„евки, девки, пусть погадает! Љолька, Љолька, пусть угадает, что Я сегоднЯ
уже хочу?! - …ще всЯкое не столько весело и пьЯно, сколько развЯзно кричали
раскрасневшиесЯ так называемые женщины-одиночки, которые никак не походили
на одиночек. (Џри каждой сидел свой Љолька из тех тертых, какие четко знают
цену своему приглашению.)
Ћткровенность намерений всех присутствующих была так доходчиво
запечатлена на лицах, что молодой человек смутилсЯ. …му показалось, что он
нежданно-негаданно прервал уже сам акт воплощениЯ намерений. ќто было так
глупо, так мерзко, так стыдно, что, ни слова не говорЯ, он толкнул дверь,
чтобы ретироватьсЯ, и едва не налетел на соседку. Ћна взвизгнула и весьма
удачно увернулась, потому что впереди себЯ держала огромную пышущую
сковородку тушеной картошки.
- Ђ-а, это ты?! Ђ Я к тебе опЯть заходила, - объЯвила она так запросто,
по-свойски, что не только у окружающих, но и у него самого сложилось
впечатление, что они давние друзьЯ, прЯмо-таки неразлейвода.
‚ообще-то все очень кстати получилось. Ћн помог соседке поставить
сковородку на стол и по линиЯм ладоней, словно заправский хиромант,
предсказал ей таинственную встречу с загадочным человеком, который вначале
похитит ее на иную планету, а потом вернет счастливой и прекрасной. Ћн даже
пообещал ей, что это случитсЯ в сегоднЯшнюю новогоднюю ночь.
- Ќа себЯ намёкивает, на себЯ! - шумно загоготали Љольки.
’ем не менее его предсказаниЯ нашли бурный отклик. †енщины наперебой
стали протЯгивать к нему руки, просЯ погадать. „а, давно он не испытывал к
себе такого повышенного интереса со стороны прекрасной половины. Ћсобую
настойчивость проЯвлЯла подруга конкретного Љольки, который сразу же
запротестовал: "‹Ялька, ревную!" - и, налив почти полный стакан самогонки,
потребовал, чтобы звездочет осушил штрафную. € он осушил и чуть было не упал
навзничь, так резко в голову ему ударил хмель.
‘оседка удержала его, и усадила рЯдом, и стала опекать его, будто
своего Љольку или ѓиву. Њолодой человек радостно смеЯлсЯ: впервые в жизни
его ревновали.
- ’ома, твой звездочет в фокусе, - между тем продолжал жаловатьсЯ
Љолька. - ‡аслонЯй его, а то с ‹Ялькой уже нет никакого сладу!
„ействительно, ‹Ялька тЯнулась через стол, опрокидывала стаканы, а он,
молодой человек, чувствуЯ невыразимое веселье души, не мог даже привстать.
(Ќоги не слушались, и все предметы вокруг плавали, словно в воде.)
Ќа помощь опЯть пришла соседка, она весьма чувствительно хлестанула
‹Яльку по рукам (во всЯком случае, ‹Ялька вскрикнула) и, загородив
звездочета собою, стЯнула с него полумаску, а потом и крылатку. ‚се было
очень весело, но с этого момента в памЯти обнаруживались обширные пустоты и
бессвЯзные эпизоды, которые, несмотрЯ на все ухищрениЯ, отзывались саднЯщей
болью даже в душе этого, казалось бы постороннего, молодого человека.
Ћн хорошо помнил, что еще задолго до двенадцати ‹Ялька и Љолька
демонстративно целовались, а все, в том числе и он, хором кричали "горько!"
и после каждого поцелуЯ хлопали в ладоши и даже устраивали овацию. Џотом
каким-то образом брачные пары менЯлись, и всЯкаЯ новаЯ невеста непременно
облачалась в его крылатку и уже в полумаске доступно подставлЯла губы. Ћн
тоже несколько раз обнимал и целовал какую-то ‹Яльку, может, это была
соседка ’ома, а может, и нет... Џросверком вспоминалсЯ пик вечеринки - бой
курантов по телевизору и хлопок шампанского. ‡атем сразу улица, праздничные
возгласы, песни. ‘нег вспыхивал Яркими голубыми искрами, они смеЯлись,
играли в снежки, а потом его откапывали из сугроба и волокли по лестнице
вверх, и какое-то длинное эхо превращалось в снежную лавину, из которой
выскакивали белые лопающиесЯ пузырьки - го-тов, го-тов, го-тов...
‘реди ночи к нему пришла ђозочка, холодно легла с ним, он просил у нее
прощениЯ, но она была неприступной. Џотом в каком-то внезапном порыве она
притЯнула его к себе - он прощен, он полон невыразимого восторга, ему
кажетсЯ, что сейчас, как в детстве, он потерЯет сознание! € точно, все
смешалось, утратило очертаниЯ и формы... € вдруг режущий глаза свет. €
совершенно ужаснаЯ картина: он лежит на огромном белом как бы операционном
столе, лежит голый (как говоритсЯ, в чем мать родила), а над ним в
знаменитой шахматной кофте с абсолютно обнаженной грудью и коленЯми соседка
’ома с сантиметровой лентой в руках.
- ‘покойно, спокойно, - сказала она и легонько похлопала по животу. -
‡акрой глаза и спи, не обращай вниманиЯ.
Ћн закрыл глаза, а когда открыл - было уже утро и он лежал под
простынею все так же совершенно голый и боЯлсЯ пошевелитьсЯ, чтобы не
потревожить саднЯщую под сердцем боль. Ћн силилсЯ вспомнить подробности
прошедшей ночи, касающиесЯ лично его, но при этом думал о себе в третьем
лице, как бы о некоем литературном герое, конкретно не имеющем к нему
никакого отношениЯ. ‚прочем, это удавалось ему лишь отчасти, и он - страдал.

ѓ‹Ђ‚Ђ 24
‚се дни после Ќового года Я думал о себе и воспринимал себЯ не иначе
как в третьем лице. € звездочет (гадатель-предсказатель), и поэт ЊитЯ
‘лезкин были моими хорошими знакомыми и даже больше чем знакомыми - они были
частью менЯ, как и Я их частью. Ћни знали все друг о друге и почти ничего -
обо мне. ’о есть они как-то догадывались, что есть џ, но - кто такой?.. ‚
самом деле, кто џ, если ношу в себе и того и другого и сам ЯвлЯюсь их плодом
- плодом неудачных отношений? Ѓолее того, точно знаю (и они этого
побаиваютсЯ в своих догадках), что именно распри между ними как раз и
вызвали менЯ к жизни.
’ем не менее именно џ, некто третий, жаждал не только примирениЯ
звездочета и поэта Њити ‘лезкина, но и их слиЯниЯ. „а-да, слиЯниЯ в единое
общее "Я", в результате которого џ, некто третий, рассеЯлсЯ бы и исчез, как
дым, как дурной сон, то есть уступил бы свое место новому Њите ‘лезкину,
обогащенному опытом звездочета. Ќо именно этого-то как раз и не хотел
прежний ЊитЯ! (…му представлЯлось слиЯние со звездочетом каким-то
добровольным безумием, которое если и Явит его, нового, то только в качестве
сумасшедшего.)
Љонечно, такаЯ перспектива не устраивала никого. €ли шаг влево (со
всеми исходЯщими и восходЯщими - "побег"), или уж лучше смерть, чем
сумасшествие!..
‚ общем, всем "Я" было чего побаиватьсЯ, тем более что все они
свидетельствовали об одном - ужасном разладе в душе былого Њити ‘лезкина,
достигшем критической точки. Ћднако по порЯдку - о распрЯх.
“тром, когда Я (еще не ведавший, что џ - некто третий) лежал под
простынею и силилсЯ понЯть, что случилось, почему соседка в таком же, как и
Я, Ђдамовом одеЯнии обмеривала менЯ, послышались легкие уверенные шаги. Ћни,
не замедлЯЯсь, вошли в комнату, как входЯт к себе. Љаким-то непонЯтным
чутьем сразу угадал - соседка! € она, в отличие от менЯ, озабочена не тем,
что произошло вчера, а тем, что должно произойти сегоднЯ, сейчас.
Џоэт ЊитЯ ‘лезкин, точно комок задохнувшегосЯ крика, трепыхнулсЯ в
груди и в ужасе забилсЯ в угол. (Њне стало жаль его. ‚от здесь Я
почувствовал, что џ - некто третий, что џ - всего лишь наблюдатель,
наблюдениЯ которого никому не мешают действовать себе в угоду.)
"’уда тебе и дорога", - безжалостно констатировал звездочет и,
потЯнувшись, как потЯгиваютсЯ мартовские коты, раздулсЯ от важности -
заполнил собою освободившеесЯ пространство.
"ќто тебе не ђозочка, котораЯ бросила тебЯ как пустое место, - уже, как
хозЯин положениЯ, с гордым превосходством резюмировал звездочет. - “чись,
поэт, мы сейчас свои затеем страсти-мордасти!"
€ џ, и поэт ЊитЯ, и звездочет легко слышали мысли друг друга и,
естественно, обменивались ими, не прибегаЯ к речи. „лЯ всех окружающих нашей
раздельности не существовало, никто не воспринимал нас обособленно: это -
звездочет, это - поэт ЊитЯ, а это - џ, некто третий. Ќет-нет, разделившись,
мы находились в оболочке единого "Я", и только в нем, как в
представительском мундире, каждый из нас мог поЯвлЯтьсЯ перед окружающими и
своим отдельным џ представлЯть всех нас троих. ‚от в этом-то как раз и
крылась причина разлада, причина распрей, но не буду забегать вперед.
‚ комнату вошла соседка - с распущенными волосами, в голубеньком
мини-халатике, полнаЯ какой-то показной энергичности.
- Џоэт-звездочет (наглЯдный пример, что в видимом мире никто нас не
разделЯл), хватит дрыхнуть! - сказала она и, снЯв шлепанцы, с ногами
взобралась на кровать. - ’ы-то хоть помнишь, как вчера наизусть декламировал
мне стихи?!
Џоэт ЊитЯ ‘лезкин, в отличие от звездочета ‘лезкина, невольно съежилсЯ,
он вспомнил, что действительно читал стихи.
- € все о любви, и все презентовал мне! - самодовольно сообщила
соседка.
ЊитЯ устало пошевелилсЯ - он не просто читал стихи, он, намекаЯ на
ѓиву, во всеуслышание объЯвлЯл, что презентует их очаровательной ’оме и ее
сыну ?Ђртуру.
- „а что ты?! Ќичего не помню - перебрал! - "призналсЯ" звездочет,
поворачиваЯсь к соседке. - •отЯ нет, помню, среди ночи поЯвилась
очаровательнаЯ незнакомка с сантиметром в руках...
Ћн неожиданно отбросил простыню (ЊитЯ невольно сжалсЯ в комочек) и,
обхватив соседку за талию, бесцеремонно потащил на себЯ, валЯсь на подушку.
- Ћна замерЯла, кого она замерЯла, уж не сеньора ли?! - давЯсь смехом,
многозначительно вопрошал звездочет.
‘оседка тоже рассмеЯлась, она понЯла скабрезность намека, но именно
скабрезность и рассмешила ее. ‚ ней она уловила законное право звездочета на
нее как на свою... „а-да, на свою женщину. Ћна, может, только потому и
заЯвилась к нему с распущенными волосами и в мини-халатике, чтобы выЯснить,
насколько он хочет воспользоватьсЯ предоставившимсЯ ему правом.
- ‘овсем, совсем не то, на что ты намёкиваешь! - притворно отбиваЯсь,
сказала она, смеЯсь. - џ тоже хочу сделать презент. - Љак бы желаЯ сообщить,
о каком презенте речь, оттолкнулась двумЯ руками и вдруг, уступив новому
внутреннему порыву, сама припала к его груди и прошептала с неожиданной
горЯчностью: - Ђ ты, ЊитЯ, знаешь, очень даже ничего!..
—то произошло дальше?! Ћб этом, как говоритсЯ, историЯ умалчивает.
Ќазвав звездочета Њитей, соседка и думать не думала, что станет своего
рода Яблоком раздора между ними. Ќо так случилось и не могло не случитьсЯ
уже потому хотЯ бы, что всему, о чем историЯ умалчивала, поэт ЊитЯ был не
только невольным свидетелем, но и невольным участником и соучастником.
ђазумеетсЯ, его, как влюбленного в ђозочку, всЯ эта внезапно открывшаЯсЯ
зависимость от сладострастника звездочета не только возмущала и оскорблЯла,
но просто приводила в отчаЯние.
‚ообще все в этот день складывалось длЯ поэта Њити чрезвычайно плохо:
опустошенность, провалы в памЯти, поЯвление соседки и, главное, ее
обескураживающаЯ доступность. €менно тогда, чтобы избежать контакта с нею,
он самоустранилсЯ, а звездочет воспользовалсЯ - ни его, ни соседки не
пощадил. Џравда, она и не нуждалась в пощаде. ђаскрасневшаЯсЯ, счастливаЯ
соседка удовлетворенно лежала подле звездочета в сладостном забытьи, а он,
вперившись в потолок, бесстыже подтрунивал над Њитей:
- “чись, поэт, брать быка за рога! Џрошу прощеньица - буренку за вымЯ.
Џросто "милки мэ-э" - замычишь от удовольствиЯ!
Ћн нарочно, длЯ Њити (показал свою власть), помЯл ее обнаженные груди
и, балуЯсь, поиграл сосцами, словно своими личными принадлежностЯми. ‚
заключение, точно телку, похлопал по заду.
- Ѓьюсь об заклад, ничем не хуже твоей „ульсинеи! Ќу, может, линии не
такие округлые, зато и норовом не такаЯ взбрыкистаЯ.
‘оседка по-своему расценила действиЯ звездочета, придвинулась к нему:
- ЊитЯ, поглЯнь, какой ты ненасытный?! Ђ если тебЯ подкормить?!
Ћна прыснула и, поднырнув звездочету под руку, вдруг сжалась, словно от
внезапной боли.
- ’ы, наверное, сильно на менЯ обиделсЯ?
Ћна затаилась, даже дышать перестала.
- ‘ чего, за что?! - не понЯл звездочет.
"Ћн туп, глуп и, как следствие, самодоволен", - подумал поэт ЊитЯ.
- ‡а деньги, которые должна была отправить твоей матери, а получилось,
что присвоила.
Љакое-то времЯ вновь ее как будто не было, исчезла - ни дыханиЯ, ни
шороха, только сердцебиение. Џотом всхлип - жалобный, задыхающийсЯ.
Ћна рассказала звездочету, как пошла на почту, а там, как на грех,
санитарный день. Ћни с ?Ђртуром поехали на привокзальную площадь, но и там
не повезло - перерыв на обед. Љрутнулись туда-сюда, а тут уже и автобус
подошел. ђешила, что из села пошлет. Ќо как приехала, так все и пошло кверху
дном: мать приболела, корова оголодала, куры и ути не кормлены... пришлось
срочно закупать комбикорма. Ќо пусть ЊитЯ не думает - она вернет долг, и
очень даже скоро.
‘оседка вытерла непрошеные слезы и, привстав, заглЯнула в лицо
звездочета. —то она там увидела - бог весть!
‹ицо его было бледным и усталым - мысли отдыхали где-то вовне... ’акие
лица встречаютсЯ у спортсменов, особенно у футболистов, проигравших кубковый
матч и бездумно валЯющихсЯ на газоне, - победа, она была так близка, так
близка!.. ‚прочем, даже такаЯ реакциЯ или рефлексиЯ оказалась бы длЯ
звездочета слишком сложной. ‚ душе у него не было ничего. Ћн не знал, да и
не хотел знать, что соседка имела в виду. Ћн уже решил, что спросит ее, мол,
а она сама на его месте обиделась бы или нет?.. € спросил, оглоушил,
продолжаЯ смотреть в потолок.
‘оседка вначале задумалась, а потом тихо стала сползать с "полатей".
- џ, пожалуй, пойду.
Ћна вдруг вспомнила, что сегоднЯ едет к матери за ?Ђртуром и еще нужно
собратьсЯ - если все получитсЯ, как она планирует, то вернетсЯ к ђождеству,
а если нет - тогда придетсЯ задержатьсЯ.
‘оседка полагала, что звездочет обЯзательно среагирует на ее информацию
- все-таки теперь они не чужие. Ћднако он как лежал, так и продолжал лежать,
даже не пошевелилсЯ. …динственное - глаза прикрыл, словно бы впал в забытье.
—тобы в данной ситуации он мог уснуть - она не могла поверить...
Ћпустив ноги в шлепанцы, она медлила уходить, ей казалось, что вот
сейчас, в следующую минуту, он сменит гнев на милость и тогда она побудет с
ним еще - времЯ позволЯло.
‘оседка ошибалась, все ее выводы и предположениЯ не имели никакого
отношениЯ к звездочету. € это лучше всего и лучше всех понимал поэт ЊитЯ уже
потому хотЯ бы, что он доподлинно знал, что звездочет действительно уснул.
ђазумеетсЯ, с Њитиной точки зрениЯ, его поведение было крайне бесстыжим,
наглым и не имело оправданиЯ.
Љогда соседка понЯла, что ждать нечего, и направилась к двери, Њитино
терпение кончилось - он сбросил звездочета, лишил его пьедестала, то есть
представительского мундира.
- Џогоди, ’ома, какие могут быть обиды, если деньги ты потратила, чтобы
помочь матери?! ‚едь разницы нет - моЯ мать или твоЯ, все равно мать,
понимаешь!
‘оседка понЯла только то, что хотела понЯть, а именно, что звездочет
признал - они теперь не чужие. Ќо все же медлительность оставила неприЯтный
осадок, она решила маленько проучить его, холодно сказала:
- ‹адно уж, поговорим по приезде...
Њите пришлось употребить все свое красноречие и смекалку, чтобы
погасить в душе соседки обиду, вызванную равнодушным поведением звездочета.
Џоначалу ее обида как будто даже возросла от внезапно обрушившейсЯ Њитиной
душевности, но потом, когда он предложил ей заглЯнуть в утюг и взЯть оттуда
пЯтьдесЯт рублей на дорожные расходы, соседка сдалась. Ќаверное, она
уступила обычному женскому любопытству. ’ем не менее живые деньги произвели
на нее весьма выгодное длЯ Њити впечатление, особенно новенькие купюры
„вуносого.
- Ќичего себе! - сказала она восхищенно. - ’ы мог бы приодетьсЯ по
самой последней моде, по самой последней!..
Ћна взЯла пЯтьдесЯт рублей и почти неуловимым движением спрЯтала под
лифчиком.
‡вездочет, все это времЯ как будто спавший, не подавал никакого намека
на свое присутствие. Ќо он не спал, он ждал благоприЯтного момента, чтобы
вновь овладеть пьедесталом. Ѓолее того, он ни секунды не сомневалсЯ в успехе
- пока соседка здесь, силы его удвоены и даже утроены, потому что,
симпатизируЯ Њите, она на самом деле симпатизировала ему, звездочету, - ведь
это он обладал ею.
’ак и вышло, стоило соседке в знак благодарности бpocитьсЯ к Њите, как
он, закрыв глаза, сиганул с пьедестала. € тут уж во всей красе выступил
звездочет. Ћн бесстыдно отбросил простыню и, широко раскрыв объЯтиЯ, на
каждый ее поцелуй отвечал двумЯ-тремЯ встречными. Ћн цвел, он благоухал на
пьедестале общего "Я", словно узурпатор на троне. Ћн в удовольствие позволЯл
себе насмехатьсЯ над бежавшим поэтом Њитей.
- Ќу что, литературный работник, ты наконец понЯл, кому принадлежит
настоЯщаЯ власть над женщиной?! ‘мотри и учись, как надо наслаждатьсЯ
жизнью!.. —то, не нравитсЯ?! ’огда забейсЯ в угол, занавесьсЯ юбками своей
„ульсинеи и сиди - не вылезай.
€ ЊитЯ занавесилсЯ - и не вылезал. € вовсе не потому, что был согласен
со своим визави, а потому, что происходЯщее между звездочетом и соседкой
вызывало оторопь, разрушало все его представлениЯ о чести и достоинстве
молодого человека, причем человека, как выразилсЯ „вуносый, с высшим
гуманитарием.
- ЊитЯ, ты такой хороший, такой добрый, такой отзывчивый! - горЯчо
шептала соседка в не менее горЯчих объЯтиЯх звездочета. - Ђ Я, дура,
рассердилась на тебЯ! „умала, что ты бесчувственный. Ђх, дура Я, дура! -
сладостно целуЯ, шептала она.
- Ќет, ’ома, ты молодец! ’ы своего не упустишь и, если надо, чужое
подберешь! - вдруг как-то чересчур прЯмолинейно и некстати восхитилсЯ
звездочет.
‚прочем, ум как свойство сердечности, присущий поэту Њите, звездочету
был несвойствен.
- ’ома, всегда и везде держи себЯ в центре, в фокусе - тебе хорошо,
стало быть, всем хорошо. ‹ично Я только из этого исхожу - и всё "хоккей"!
‘оседку очень рассмешило внезапное заЯвление Њити. Џолучалось, что ему
должно быть хорошо и оттого, что она присвоит и эти его деньги. Ќо потом ей
пришло в голову: если он влюбилсЯ в нее или по крайней мере прониксЯ к ней
какими-то родственными чувствами, то его заЯвление не так уж глупо.
Ќаверное, поэтому с большей, чем прежде, страстью она ласкала и целовала
его. Ђ уходЯ, кокетливо заметила:
- Њитенька, жди свою ’омочку!
‚ ответ звездочет, точно робот, закинул руки за голову и, прикрыв
глаза, совершенно не к месту продекламировал:
- ’ома, тебЯ ждут дома.
‘оседка не знала, что и подумать.
- Ћх и грубиЯн же ты, ЊитЯ... грубиЯн!
- Џотому что от дурмана пьЯн, - опЯть в рифму и опЯть с оттенком
оскорбительного самодовольства заметил звездочет.
…го примитивнаЯ настроенность усматривать во всем только комплименты в
свою пользу вдруг вывела ее из себЯ настолько, что она даже не нашлась с
ответом. ‚прочем, слова были излишни - в энергичной твердости удалЯющихсЯ
шагов ощущалось обещание достаточно скорого реванша.

ѓ‹Ђ‚Ђ 25
‘оседка вернулась в сочельник. Ћна вернулась без ?Ђртура, но с
огромным, туго перетЯнутым пакетом в руках и в весьма хорошем расположении
духа. ‚се эти дни перед ђождеством она шила длЯ Њити демисезонное пальто из
великолепного темно-серого драпа и приехала с одной целью - преподнести его
в качестве обещанного презента. Ћна рассчитывала на благодарность, на то,
что ЊитЯ померит пальто в ее присутствии и таким образом она возьмет реванш.
Ћна ошиблась. Ћн даже не развернул пакета. € вообще был каким-то
другим, ненастоЯщим - "мешком притюкнутым". ЃухнулсЯ перед ней на колени,
каЯлсЯ в каких-то немыслимых грехах, умолЯл пощадить его высшую и
разъединственную любовь к ђозочке.
Џри чем тут высшаЯ любовь?! Џри чем мольбы, стенаниЯ и прочее, прочее?!
…й тоже разъединственно чего хотелось - чтобы он понЯл, что они квиты. Ѓудет
он примерЯть пальто или не будет - ей наплевать, главное, что она с ним в
расчете... „рап, подклад, нитки, пуговицы - если посчитать по нынешним
расценкам, как раз потЯнут на ту сумму, что она задолжала. Ђ еще работа?! Џо
своей обычной глупости он хотел опЯть отдать ей все деньги. Ќо она взЯла
всего тридцать рублей, и то только длЯ того, чтобы подчеркнуть: что на что
променЯл?! ‚се выглЯдело жалким, униженным и отталкивающим. Ћна уехала
обратно в тот же вечер без всЯкого сожалениЯ. …й не хотелось более ни думать
о Њите, ни встречатьсЯ с ним. "Љакой-то он совсем уж чокнутый, не зрЯ от
него жена ушла!" - подумалось ей тогда с каким-то особенным удовольствием, и
она уже больше не вспоминала о нем.
ЃросившаЯсЯ в глаза соседки притюкнутость и даже ненастоЯщность Њити на
самом деле объЯснЯлась как раз большей, чем прежде, его настоЯщностью. ‚се
эти дни, воюЯ со звездочетом, ему удалось-таки вновь одолеть последнего,
сбросить его с пьедестала. …динственнаЯ беда - успех не принес облегчениЯ.
Џреобладание одного џ над другим не обеспечивало устойчивости мира, и ЊитЯ
решил сходить в ѓеоргиевскую церковь ћрьева монастырЯ.
‚ыбор объЯснЯлсЯ не тем, что ЊитЯ по отцу ћрьевич (хотЯ это его
порадовало). Џросто все эти дни местнаЯ печать денно и нощно оповещала
горожан об историческом событии - передаче оного монастырЯ под юрисдикцию
местной епархии, то есть верующим. €менно в свЯзи с этим торжеством в
ѓеоргиевской церкви предстоЯло богослужение с крестным ходом, и ЊитЯ
искренне верил, что покаЯние в грехах и причащение ‘вЯтых ’айн в стенах
столь древнего храма непременно восстановит его распавшеесЯ "Я", его
подлинную личность.

€так, захватив поутру пакет с пальто, который накануне преподнесла
соседка, поэт ЊитЯ отправилсЯ в ћрьев монастырь, точнее, в сторону монастырЯ
(по пути еще предстоЯло заехать на крытый рынок и сдать пальто в
комиссионку).
‡атеЯ с пальто была исключительной - поэту Њите хотелось освободитьсЯ
от него как от вещественного напоминаниЯ об интимных свЯзЯх с соседкой.
‡вездочет, напротив, возражал - пальто служило наглЯдным свидетельством его
недавних побед.
‚ общем, поэт ЊитЯ ехал в сторону ћрьева монастырЯ и, чтобы лишний раз
не спорить со звездочетом, глазел на ранних пассажиров, спешно запрыгивающих
в автобус. “стремленно деловитые, они запрыгивали обЯзательно с мешками на
загривках или навьюченными через плечо. Џрисутствие какой-нибудь поклажи в
руках было настолько естественным, что редкие люди без нее казались
прЯмо-таки подозрительными субъектами. ‚се от них настороженно отодвигались,
бдительно загораживали свои мешки. ЊитЯ тоже отодвинулсЯ, прикрыл свой
объемистый пакет полосатым краем крылатки. € сразу, словно на условный
пароль, отозвалась сухопараЯ женщина в желтой собачьей шапке, претендующей
на лису.
- ‘зади вас какой-то криминальный тип!.. •а-ха, мы старые знакомые, Я
беседую с вами на отвлеченную тему, не оглЯдывайтесь, смотрите прЯмо перед
собой! - наклонившись, потребовала полушепотом обладательница желтой шапки.
- ’ак ты говоришь, что пил пол-полу, а мне показалось - что-то более
крепкое?! •а-ха!..
Ћна изобразила смех и, пододвигаЯ к себе туго набитые сумки, так
натурально закатила глаза под лоб, что ЊитЯ невольно испугалсЯ - ей стало
плохо!.. ‚прочем, закатывание глаз только как бы относилось к крепости
напитка, а на самом деле указывало на какие-то предосудительные действиЯ
криминального типа, обосновавшегосЯ в некотором отдалении от Њити.
- Ќе волнуйтесь, Я слежу за ним, - как бы отвлеченно известила
сухопараЯ женщина и голосом, не допускающим возражений, приказала положить
пакет на ее пузатые сумки.
- “ вас сбоку тоже... какой-то субъект с газетой, возможно,
вор-рецидивист?! •о-хо, мы старые знакомые, вы следите за моим типом, а Я за
вашим субъектом, - нарочно заедаЯ слова в скороговорке, сообщил поэт ЊитЯ,
пристраиваЯ пакет, и уже длЯ всех, умеющих слушать и слышать: - …сли бы пил
что-то крепкое, наверное, еще дрыхнул бы?!
апка, претендующаЯ на лису, восторженно подпрыгнула, и поэт ЊитЯ
предстал ей не просто случайным знакомым, а идейным единомышленником.
€з автобуса они вышли вместе. Џоэт ЊитЯ помог сухопарой женщине
дотащить ее узлы до рынка, а она в качестве компенсации взЯлась продать его
пальто. Ћна довольно удачно продала - за триста восемьдесЯт рублей, так что
поэт ЊитЯ не только вернул деньги, отданные соседке, но и несколько
приумножил их. ‚прочем, это случилось после посещениЯ монастырЯ, а тогда,
отдав пальто на продажу, он вновь вернулсЯ на автобусную остановку и поехал
в храм.
“дивительное место ћрьев монастырь. €менно здесь, сразу за его южной
стеной, располагалась гостиница турбазы, в которой они, ЊитЯ и ђозочка,
провели свои лучшие три днЯ. (‘ам монастырь был, конечно, в страшном
запустении. ’огда на его территории хранили уголь длЯ городского
коммунального хозЯйства и разбитые сельхозмашины. Ђ в монашеских кельЯх и
трапезной располагалось ‘Џ’“.)
’еперь монастырь был совсем другим: и снег, и снежнаЯ изморозь на
каменных стенах, и вход в монастырь со стороны седого ‚олхова, и множество
прибывающего и прибывающего народа, толпЯщегосЯ у трапезной (именно там
епископ торжественно принимал из рук областной администрации храм), - все
обнаруживало прежде скрытое от глаз приподнЯто-праздничное величие
монастырЯ. Љак это ни странно, но на фоне верующих поэт ЊитЯ не только не
выделЯлсЯ, а напротив, своим присутствием привносил в этот фон какую-то
высшую гармонию. ‚о всЯком случае, стоило Њите поЯвитьсЯ в толпе верующих,
как он тут же перестал чувствовать свою тройственность. ‚се его џ вдруг
слились в одно, обычное, пишущеесЯ с маленькой буквы. ќто было так внезапно
и так естественно, что он даже не заметил, что послужило поводом... и
вообще, зачем он пришел в храм?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .

џ - есть Я. € это Я - „митрий ћрьевич ‘лезкин.
‚ сонме старушек Я наклонилсЯ к одной из них (чтобы расспросить о плане
предстоЯщих мероприЯтий) и сразу же был окружен ими.
- ‘ынок, а ты откуда?.. —ей будешь?.. Ќикак, ты птичек торгуешь возле
‚итославлицы?..
‘еденькие, с Ясными доверчивыми глазами, они произвели на менЯ такое
сильное впечатление, как будто Я вдруг оказалсЯ на каких-то райских
покрывалах, а не среди зимы.
- Ќет, Я - поэт ЊитЯ, - сказал и не почувствовал, как прежде бывало,
угрызений совести. џ действительно сказал именно то, что как бы печатью
лежало на сердце.
‘тарушки каким-то всеобщим оком аккуратно оглЯдели менЯ и согласились:
да, поэт ЊитЯ, и взЯли надо мной опеку. Џеред крестным ходом попросили
облачитьсЯ в стихарь и вручили хоругвь с изображением Ѓожией Њатери.
‚ тот день Я был в старых, со стертыми каблуками полуботинках и белых
носках (туфли унесли субъекты в малахаЯх, а финские полусапожки приберегал
длЯ настоЯщих холодов; что касаетсЯ носков, то других просто не нашлось).
‡олотой атлас стихарЯ и разбитые бахилы не очень-то сочетались, но старушки
единогласно решили, что Я "в ентом одеЯнии как ангель".
‚ ѓеоргиевском храме, просторном и темном (большинство оконных проемов
и дверей было закрыто огромными тесовыми щитами, как раз на времЯ проведениЯ
службы), Я опЯть с помощью старушек облачилсЯ в свое прежнее одеЯние и
чувствовал себЯ вполне великолепно, пока не началось целование иконы ѓеоргиЯ
Џобедоносца. ’ут произошла неувЯзка, невольнаЯ толкотнЯ оттеснила менЯ в
людской поток, выливающийсЯ из храма, и Я, чтобы протолкнутьсЯ к иконе,
вынужден был довольно-таки чувствительно поработать локтЯми.
–елование иконы всегда представлЯлось мне высшим актом, тем более что
здесь, в мерцающем свете свечей, Я Явственно видел, как лик Ѓожией Њатери,
изображенной на хоругви, полностью повернулсЯ ко мне и она, ЃожиЯ Њатерь,
словно бы моЯ роднаЯ матушка, перекрестила менЯ. …е внезапное благословение
преобразило действительность. Њне втемЯшилось, что ѓеоргий Џобедоносец
как-то отзоветсЯ на мое целование. ‘ловом, с помощью острых локтей Я
пробилсЯ к иконе и на радостЯх стал до того упиватьсЯ ее лобзаниЯми, что
многие вокруг забеспокоились: кто это?! Ђ когда Я бухнулсЯ на колени, перед
тем как поцеловать крест в руках епископа, они и вовсе пришли в смЯтение.
- ќто ЊитЯ, наш поэт ЊитЯ!.. - вступились за менЯ старушки.
џ приподнЯл чело и увидел чуть в стороне от свЯщеннослужителей рЯд
черных самодовольных туфель. Ћтбитые от брючин белыми носками, они словно бы
принюхивались...
- ќто ЊитЯ, наш ЊитЯ, - вновь услышал над головой. - Ћн - поэт!
ЊенЯ не представлЯли окружающим, а просили снисхождениЯ ко мне как бы к
юродивому. “жасное чувство.
џ поднЯлсЯ с колен. ѓлавы областной, городской, районной администраций
со своими приближенными были в полном сборе. ‚о всЯком случае, в этом
десЯтке высших лиц, оснащенных, скажем так, белыми носками, Я увидел своего
бывшего редактора. „а-да, это он стоЯл в лакированной самодовольной цепочке
черных туфель и смокингов, белых манжет, и носков, и, наверное, воротничков.
‚прочем, воротничков Я не заметил потому, что, гордо вскинув голову и
подхватив левой рукой крылатку, будто патриций тогу, удалилсЯ, ни на кого не
глЯдЯ. Ѓез сомнениЯ, во всем этом было нечто комичное - поднЯв крылатку, Я
крикливо обнажил свои белые носки. ђазумеетсЯ, Я и не думал об аналогии
между собою и нынешней властью. € все же возле автобусной остановки
"‚итославлицы" менЯ обогнала чернаЯ "‚олга", котораЯ, резко притормозив,
остановилась.
- ЊитЯ!.. ‚ладелец премиальных носков, шагом ать!
Ѓывший редактор областной молодежной газеты Явно пребывал в хорошем
настроении. Ћн сидел на сиденье развалившись и буквально цвел и пахнул. Ќа
фоне белого кашне, манжет, выглЯдывающих из-под черного драпового пальто, он
казалсЯ каким-то преувеличенно изысканным, прЯмо-таки помесь лорда с
джентльменом из Љ‚Ќ. ђечь его тоже была другой, более раскованной
(отсутствовали партийные рамки-ограничители), он отпускал такие шуточки, что
просто уши вЯли. ‚ бытность редактором молодежной газеты он подобного себе
не позволЯл.
- ЊитЯ! Џоэт ЊитЯй, больше носки белые не надевЯй!..
‚начале Я даже подумал, что он пьЯный, - нет, просто он был в
превосходном расположении духа. Ћбещал, что со днЯ на день начнет выходить
новаЯ областнаЯ газета, совершенно демократическаЯ, в которой он опЯть
станет главным редактором. џ засомневалсЯ, сказал, что не может быть. ‚ том
смысле, что прежде на эту номенклатурную должность в главной газете области
назначали непременно кандидата в члены бюро обкома ЉЏ‘‘, а не комсомола.
- ќх ты, поэт ЊитЯйка, отстал от жизни! ’олько и осталось в тебе... что
белые носки.
Ѓывший редактор вначале обиделсЯ, но, увидев, что в моем сомнении нет
ничего, кроме удивлениЯ, спросил: знаю ли Я, кто глава администрации
области? € тут же, очевидно, не надеЯсь, что правильно сориентируюсь,
поЯснил:
- Џо прежним меркам он - чин, соответствующий первому секретарю обкома
партии. Џомнишь усатика в синем костюме, все кефир пил?.. Љстати, именно с
ним Я стоЯл в храме.
Ќаклонившись, шепнул на ухо:
- Њы с ним закадычные друзьЯ.
ђедактор похлопал менЯ по плечу и пригласил работать в новой газете
заведующим отделом писем.
- ’олько, ЊитЯйка, тогу патрициЯ придетсЯ сменить на какое-нибудь более
штатское, более рЯдовое одеЯние.
џ, конечно, сразу понЯл, откуда что идет. Ћднако новаЯ манера редактора
раз за разом, к месту и не к месту, называть менЯ ЊитЯйкой была до того
глупой, до того раздражала, что Я отказалсЯ. ‘казал, что соглашусь работать
только заведующим литературным объединением при газете.
- ЊитЯйка, ты еще ставишь условиЯ?!
Ќу, это уже было выше моих сил!.. џ похлопал водителЯ по плечу -
попросил остановитьсЯ (мы как раз проезжали мимо нового рынка).

Џолучив деньги за пальто, Я отоварилсЯ (свертки лежали в капюшоне) и
уже уходил с базара, когда увидел на Ящике, возле железных ворот,
портативную пишущую машинку "ќрика". ‚сю жизнь мечтал иметь такую: с
прекрасным шрифтом, с необходимыми длЯ издательства интервалами, с очень
удобной кареткой и весьма мелодичным звоночком. …сли бы не встреча с
редактором, Я бы не стал покупать, оставил бы "на потом". Ђ тут подумалось о
коллективном сборнике - машинка понадобитсЯ длЯ подготовки рукописи. ‚
общем, пока Я опробовал машинку, женщина-продавец (в сером пуховом платке и
валенках - Явно бывшаЯ машинистка) смотрела на менЯ с каким-то изумленным
сочувствием, словно на марсианина. …е удивлЯла и настораживала крылатка, но
еще больше - мое профессиональное владение машинкой. џ отстучал на листе,
вставленном в каретку: "Њашинка замечательнаЯ, но, наверное, дорогаЯ?"
- Ћна стоит триста девЯносто рублей, - сказала женщина и тут же, хотЯ
вокруг никого не было, шепнула, что отдаст ее за двести пЯтьдесЯт.
Ќаученный финскими полусапожками, Я не стал торговатьсЯ. Ћтдал деньги,
захлопнул футлЯр-чемоданчик и, как говоритсЯ, был таков. Љстати, пока шел на
автобусную остановку (и в самом автобусе, и после), черный чемоданчик с
никелированными замками-зажимами придавал мне необычайную уверенность в
себе. џ чувствовал, что отныне Џоэт-‹етописец - это не прозвище, это моЯ
миссиЯ земной жизни, не выполнив которую нельзЯ надеЯтьсЯ на встречу с
ђозочкой.

ѓ‹Ђ‚Ђ 26
џнварь пролетел незаметно. ‘ утра до вечера Я правил и перепечатывал
свои и чужие произведениЯ. …динственное, что докучало, - хождениЯ в магазин
за хлебом и молоком. ‚прочем, и здесь Я приспособилсЯ - устроил в окне между
рамами своеобразный холодильник и отоваривалсЯ один раз в неделю.
‚се у менЯ шло гладко. џ подготовил объемистую рукопись своего сборника
стихов. Љое-что отредактировал "из залежей" длЯ коллективного сборника и уже
потирал руки в предвкушении близЯщегосЯ весеннего наступлениЯ на
издательства, когда вдруг узнал, что в нашем продуктовом магазине отпущены
цены на все продукты, включаЯ хлеб, молоко и сахар.
‚прочем, Я знал обо всем этом загодЯ (слухи муссировались на кухне), но
не среагировал. ’о есть не побежал с мешком по магазинам, как это сделали в
большинстве жильцы нашего общежитиЯ. џ подумал: авось как-нибудь обойдетсЯ.
Ќе обошлось. Љак сейчас помню, закончил перепечатку "оратории" (до сих
пор удивлЯюсь, что побудило менЯ на сей подвиг). ‚стал из-за стола,
потЯнулсЯ, оглЯдываЯ пространство холодильника между рамами, - увы, пусто. Ђ
за окном темень, но соседний дом, точно новогоднЯЯ елка, весь в огнЯх -
веселых, радужно искрЯщихсЯ (так показалось сквозь замерзшие окна).
Џосмотрел на часы - двадцать один с небольшим... Ћторвал вчерашний листик
календарЯ - ба, февраль, первое!.. „ень рождениЯ президента ђоссии, не
мешало бы и отметить!..
Ќикогда Я не считал себЯ революционным демократом и ныне не считаю себЯ
таковым. ‹омать - не строить. Ђ распылЯть государственные земли - вовсе не
то, что собирать их. …динственное, что пленЯло менЯ в новом президенте, -
его отвага. ’ак уйти из ЉЏ‘‘, как он ушел, всенародно хлопнув дверью, длЯ
этого нужно было иметь отважное сердце. Љак когда-то Я был влюблен в
политика ѓорбачева, теперь был влюблен в политика …льцина. ‚о времЯ
политических споров, которые не обходЯт стороной ни одного русского, мне
доставлЯло особое удовольствие вдруг заЯвить в лицо спорщикам - мой
президент сказал!.. —то он сказал, на самом деле длЯ менЯ не имело никакого
значениЯ потому, что главным было - мой президент! Њы с ним были не то чтобы
из одного литобъединениЯ - нет-нет, из одного общежитиЯ. € естественно, Я
был убежден, что мой президент лучше менЯ знает, что мне в жизни нужно.
Џоэтому выдвижение им в премьеры …гора ѓайдара, внука известного писателЯ, Я
воспринЯл как откровение: однако каков мой президент - выдвинул в премьеры
ѓайдара, "‚садника, скачущего впереди"! Ћ том, что "…гор •айдар" таит в
своем прЯмом переводе всего лишь прЯмой вопрос: "Људа едет …гор?" - в голову
не приходило.
Ћторвав вчерашний листок календарЯ и обнаружив, что на исходе день
рождениЯ Ѓориса Ќиколаевича, Я по привычке, именно по привычке, без всЯкого
на то умысла, подивилсЯ: однако каков мой президент?! € на этом, пожалуй,
все бы закончилось, если бы не перепечатка уже известной "оратории", в
которой после дуэта "Ђндропов и —ерненко" не фигурировал дуэт "ѓорбачев и
…льцин". Љстати, мой соавтор, €нкогнито, настоЯтельно просил менЯ
присмотретьсЯ к Ѓорису Ќиколаевичу, так как, по его мнению, он, Ѓорис
Ќиколаевич, еще исторически не состоЯлсЯ (еще не умер).
ЊенЯ очень развеселила просьба соавтора, и прежде всего потому, что
прочел ее не раньше и не позже, а точно в день рождениЯ …льцина.
- ЋбЯзательно прослежу!.. - пообещал Я вслух и заторопилсЯ.
‡аторопилсЯ не потому, что до закрытиЯ магазина оставалось сорок минут
(мне хватило бы двадцати). Џросто вдруг, как-то очень по-домашнему,
представил, что где-то там, в недосЯгаемой теперь Њоскве, собрались на
праздничный ужин домочадцы президента, налили по рюмочке и уже тост
произнесли во славу... € до того мне захотелось вместе с ними "причаститьсЯ"
и тем самым хотЯ бы на эту минуту приблизитьсЯ к месту нахождениЯ ђозочки,
что Я заспешил, заторопилсЯ.
Џока устремленно сбегал по лестнице, а затем совершал пробежку к
дежурному магазину, чувствовал себЯ ѓайдаром, то есть всадником, скачущим
впереди. €ллюзии скачки вначале способствовала лестница, а потом и скорость
устремлениЯ - крылатка летела сзади, точно черкесскаЯ бурка.
‚ магазине, не сбавлЯЯ шага, направилсЯ в самый дальний угол: хлебный и
молочный отделы. Џродавщицы при моем приближении удивленно вырастали за
пустыми прилавками, а одна, наоборот, присела:
- ѓосподи, а это что за чудо-юдо?!
…е притворный испуг заставил менЯ замедлитьсЯ и оглЯдетьсЯ по сторонам.
Њагазин был пуст, пуст, как бубен! Ќа витринах не было даже обычной ставриды
в томатном соусе, ничего - шаром покати! џ словно бы зашел в какой-то
другой, не наш магазин. € даже не магазин, а какое-то складское помещение -
угнетало полнейшее отсутствие покупателей. Њои шаркающие шаги, множась, то
опережали менЯ, а то вдруг глохли и исчезали, будто Я ступал по войлоку. Ќо
самое сильное потрЯсение Я испытал в хлебном... двадцать рублей - буханка! €
это без всЯких, как прежде бывало, обещаний улучшить качество выпечки. ’о же
самое и в молочном отделе - пЯтнадцать рублей пол-литра... ‡а четыре булки и
два литра молока отдал сто сорок рублей, то есть пЯтую часть всех своих
наличных!..
„омой возвращалсЯ архимедленно, никак не мог сосчитать, на сколько дней
хватит оставшихсЯ денег. Џолучалось, что в лучшем случае - на полмесЯца. ќто
казалось неправдоподобным, в это не верилось, это не укладывалось в голове,
- шоковаЯ терапиЯ?! џ действительно был шокирован, а потому опЯть и опЯть,
снова и снова начинал считать. Ќи о каком глотке спиртного во славу
президента не могло быть и речи. џ впервые не мог решить: …гор ѓайдар, кто
он? ‚садник, скачущий впереди, или наше испуганное вопрошание - куда едет
…гор? Ђ вместе с ним - куда едем мы?! (Ћб издании коллективного сборника за
свой счет не могло быть и речи.)

Њоих наличных до пЯтнадцатого не хватило. ‡ашел в церковь Ѓориса и
ѓлеба на ‚олхове, шло празднование ‘обора вселенских учителей и свЯтителей:
‚асилиЯ ‚еликого, ѓригориЯ Ѓогослова и €оанна ‡латоуста, - и до того уютно
стало моей душе, что незнаемо отчего прослезилсЯ, глЯдючи на икону
Ѓогородицы. „о того глубоко входили в менЯ мерцание лампадок под образами,
отблеск свечей на детско-старческих лицах и, конечно, хор ангельских голосов
под куполом: "‚еличай, душе моЯ, —естнейшую небесных воинств „еву, Џречистую
Ѓогородицу". Ќесколько раз подходили ко мне служители храма с подносом длЯ
воздаЯниЯ, и Я, не глЯдЯ, вынимал из-под крылатки купюры и с восторгом клал
их на примЯтую горочку. ‚осторг охватил менЯ, когда Я услышал припев
"‚еличай, душе моЯ...". џ воспринЯл его как благое указание величать не
только и даже не столько Ѓогородицу, сколько в ее образе —естнейшую небесных
воинств „еву - мою ђозочку. Џонимаю, что здесь какаЯ-то мешанина, может
быть, и греховнаЯ, но именно потому с восторгом вынимал свои купюры из-под
крылатки и потом еще всЯкий раз протискивалсЯ между людьми так, чтобы встать
на пути подноса. Њне представлЯлось, что эти деньги каким-то образом помогут
ђозочке. —то где-то в каких-то высших сферах, недосЯгаемых длЯ человеческого
разума, наш ѓосподь Ѓог ‚седержитель увидит их и зачтет ђозочке во спасение,
а через нее и Я буду спасен.
Њне было до того хорошо, что Я полностью отстоЯл богослужение, хотЯ
зашел в церковь совсем по другому случаю - убивал времЯ. ђаньше, чем нужно,
пришел в магазин на —еремной (распространилсЯ слух, что цены в нем самые
низкие в городе) и решил: подожду в церкви, пока магазин откроетсЯ. ‘ловом,
отстоЯл богослужение по полной программе и из одной крайности попал в другую
- магазин закрыли на обед. ‚начале расстроилсЯ, но, когда исследовал свои
карманы, даже обрадовалсЯ - в них не было ни копейки.
„омой в общежитие добиралсЯ и на рейсовом автобусе, и шел пешком. €
всюду натыкалсЯ на сочувствующие взглЯды - на менЯ смотрели как на больного.
Ђ виною была крылатка, действительно шоковаЯ, Я ею шокировал... “дивительное
дело, и прежде она была на мне, и прежде Я разъезжал в ней в автобусе и
прогуливалсЯ, как говоритсЯ, по злачным местам, но никогда прежде никто мне
не сочувствовал. „а, обращали внимание на оригинальность одеЯниЯ, но чтобы
сочувствовать - никогда! ‚се вокруг как будто догадывались, что деньги у
менЯ есть, что мое одеЯние - всего лишь причуда. Ќу в крылатке. Ќу из
байкового одеЯла. Ќо разве от этого кому-нибудь жарко, или холодно, или
опасно длЯ жизни?! Ђ тут всех словно бы подменили - в каждом взглЯде
сочувствие и боль. Ќекоторые сердобольные женщины, поглЯдываЯ на менЯ,
горестно вздыхали. Ђ одна очень большаЯ и толстаЯ (строительный бушлат
казалсЯ на ней распашонкой), кивнув в мою сторону, вдруг крикнула на весь
автобус:
- ‚от оно, наше горе!..
Ќе знаю уж, сколько веса было в этой могучей женщине, в ее солдатских
сапогах и грЯзного цвета брезентовой юбке, но, когда, перехватываЯсь за
поручни, она стала подвигатьсЯ ко мне, Я испугалсЯ. € сам ни с того ни с
сего что-то закричал и воинственно стал подступать к ней. Ќаверное, со
стороны Я был похож на рассерженного стервЯтника. ‚о всЯком случае, люди
отхлынули от менЯ, и Я, поднырнув под руки толстой женщины, оказалсЯ у
двери.
- ‘мотрите, смотрите - жертва!.. - опЯть закричала она.
‚прочем, ее крик уже не трогал менЯ, автобус остановилсЯ, и Я, не
мешкаЯ, спрыгнул на тротуар.
- ‘мотрите, жертва, насильничьЯ жертва! - вновь, как бы наотмашь,
хлестанула она по спине (кто-то услужливо открыл окно, помог глупой женщине
высунутьсЯ прЯмо на улицу).
џ резко свернул за киоск и немного подождал, пока автобус отойдет.
Џотом пошел по пустырю мимо строЯщегосЯ зданиЯ местного телевидениЯ (ходить
через Ямы и котлованы было мало желающих). ‚ последнее времЯ, пусть
ненароком, менЯ довольно-таки часто оскорблЯли, и Я даже обрадовалсЯ, что
деньги кончились, теперь придетсЯ реже поЯвлЯтьсЯ на улице.

‚ феврале Я очень много работал и понЯл, что работа - это крепость,
котораЯ помогает одолеть любые невзгоды. —тобы днем лишний раз не поЯвлЯтьсЯ
на улице, Я писал стихи и пьесы ночью, а днем отсыпалсЯ. ’акой распорЯдок
выполнЯл неукоснительно. Њне очень нравилсЯ этот распорЯдок, пока наконец не
начались галлюцинации, которые, кстати сказать, поначалу забавлЯли. „а-да,
засмотришьсЯ на столешницу, и вдруг из ее недр, словно на
скатерти-самобранке, ЯвлЯютсЯ взору большие тарелки с горЯчими блюдами. ’ут
тебе и домашние щи, и дымЯщаЯсЯ в томатном соусе баранина с листочками
сочной зеленой петрушки, и, конечно, кофе со сливками. Ќо самой лучшей
частью моих галлюцинаций всегда была свадьба - наша с ђозочкой. „а-да, это
были самые восхитительные минуты. ‚прочем, обо всем этом вы уже знаете, и,
чтобы не повторЯтьсЯ, поЯсню лишь некоторые тонкости.
€так, на ‘ретение Я подмел все хлебные крошки, все крупинки и все
чаинки. ‚ комнате не было ничего съестного, даже запахов их былого
присутствиЯ не было. ‚ общем - ничего, кроме стеклЯнных банок, наполненных
слабосоленой водой (рингеровским раствором собственного приготовлениЯ). Ѓез
ложной скромности скажу, что опыт голоданий менЯ многому научил, и Я
расходовал свои силы исключительно экономно. ђовно две недели, то есть до
конца февралЯ (надеюсь, читатель помнит, что 1992 год был годом високосным),
Я пребывал в исключительно превосходном расположении духа. ‡а ночь писал по
нескольку стихотворений или одно действие пьесы, а если бралсЯ за
перепечатку своих произведений, то обычной моей нормой было пЯтьдесЯт
страниц. ”антастическаЯ работоспособность прерывалась только галлюцинациЯми,
которые, кстати, разнообразили мою жизнь. џ даже к ним подготавливалсЯ (но и
об этом Я уже рассказал в начале повествованиЯ).
‘ловом, весь февраль и начало марта менЯ не покидало превосходное
настроение. Ќо где-то с шестого на седьмое, а потом с седьмого на восьмое и
так далее менЯ стал преследовать словно бы злой рок. ’олько Я воображу себЯ
знатным англичанином, уже и инкрустированные часы на цепочке, украшенной
бриллиантами, достану, и вдруг все комкалось; вместо нашей с ђозочкой
свадьбы - десЯть подносов на моем столе, и на каждом вплотную по пЯть
больших тарелок дымЯщейсЯ баранины в томатном соусе, баранины, посыпанной
листочками сочной зеленой петрушки. ‚прочем, что особенного в баранине,
посыпанной петрушкой? ‚от никелированные шарики - это да-а!
„ело в том, что в детстве, когда Я уже был большеньким, мне довелось
проглотить довольно-таки увесистый металлический шарик. Љак сейчас помню,
стою возле маминой кровати и двумЯ руками откручиваю его от одного из
прутьев спинки. арик был не очень большим, но очень тЯжелым. Џотом, когда Я
уже училсЯ в десЯтом классе, узнал, что все шарики на кровати отец залил
свинцом, чтобы они не откручивались. Ќо один из них Я все-таки открутил.
Ћткрутил, стою, рассматриваю и вдруг слышу, мама в сенЯх звЯкнула ведром -
подоила корову. џ быстренько шарик в рот, продолжаю стоЯть. Ђ он, шарик,
как-то очень легко перемещаетсЯ во рту и клацает о зубы, да так громко - Я
замер. Њама вошла: что делаешь? ѓоворю: ничего. € как-то ненароком зацепил
шарик, он с Языка бульк в пищевод, холодненький покатилсЯ прЯмо в желудок. џ
даже тЯжесть ощутил - как будто пообедал и наелсЯ. џ потом долго никакой
твердой пищи не употреблЯл - пил молоко и воду. Њама все удивлЯлась и даже
беспокоилась: почему Я ничего не ем?! џ думаю, что именно тогда
поджелудочнаЯ... стала реагировать на вес твердой пищи. …стественно, что
после голоданий эта реакциЯ обострЯлась и Я просто вынужден был следить не
столько за калориЯми и протеинами в рационе, сколько за весом грубого
продукта.
„евЯтого марта Я проснулсЯ от нестерпимого желаниЯ поесть. ‚ какую
сторону ни посмотрю - раскачиваЯсь с боку на бок, мЯгко парашютируют длинные
серебрЯные тарелки с дымЯщейсЯ бараниной, приправленной листочками зеленой
петрушки. ‘идЯ на постели, Я попыталсЯ одну из пролетающих тарелок поймать -
не тут-то было, мои пальцы прошли сквозь баранину.
- ѓаллюцинациЯ, мираж, - сказал Я вслух потому, что галлюцинации
начинались без моей на то воли, так сказать, спонтанно.
Џрикрыв глаза рукой, Я слез с кровати и на ощупь нашел на подоконнике
банку с рингеровским раствором. џ пил, не открываЯ глаз, а когда открыл -
мираж исчез. Ћднако есть захотелось с еще большей силой. ‚ …вангелии от
ЊатфеЯ сказано, что €исус был возведен „ухом в пустыню длЯ искушениЯ от
диавола и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал, то есть
ощутил голод. ‚ отличие от €исуса, Я постилсЯ двадцать дней и двадцать ночей
и взалкал девЯтого марта, как раз в первый день ‚еликого поста.
†елание поесть было настолько сильным, что мне стоило волевого усилиЯ
подавить соблазн и не похитить на общественной кухне чью-нибудь кастрюльку с
недоварившейсЯ кашей.
"Ќикогда, ни в коем случае!" - мысленно приказал себе и стал быстро
одеватьсЯ. ђешение идти к „вуносому созрело мгновенно. ‚ свое времЯ за мое
четверостишие, воспевающее жизненный потенциал "‘винЯчьей лужи", он обещал
обеспечивать менЯ бесплатным пивом - пришло времЯ удостоверитьсЯ. “же
выходЯ, взЯл папку со стихами, вспомнилсЯ наказ ђозочки - не стеснЯтьсЯ
продавать свои произведениЯ (она называла их "нетленками").

ѓ‹Ђ‚Ђ 27
Љогда Я спросил пассажиров, где мне выйти, чтобы оказатьсЯ поближе к
строЯщемусЯ кинотеатру, многие в автобусе посмотрели на менЯ с нескрываемой
подозрительностью, а некоторые рассеЯнно и отвлеченно, так, словно бы не
услышали вопроса. ‚ некотором смысле это был глас вопиющего... Њне никто не
ответил. ’огда на замерзшем стекле Я продышал пЯтнышко и, не отрываЯсь,
следил за проплывающими домами, стараЯсь угадать, где мы. (офер не только
не объЯвлЯл остановки, но и забывал на них останавливатьсЯ, так что
выходившие стучали ему в окошечко.) ‚о всем чувствовалось какое-то всеобщее
неуважение, беспредел - шофер не объЯвлЯл остановки, но и не требовал платы
за проезд. „а и что требовать? ЏЯть копеек?! ‘мехотворнаЯ цена, в ежедневном
безудержном росте цен почти равнаЯ нулю. ђазумеетсЯ, все ехали без билетов,
а если едешь без билета - ни на какой сервис не рассчитываешь, точнее,
рассчитываешь на соответствующий. ‚прочем, за два месЯца творческой работы
или (что одно и то же) добровольного домашнего заточениЯ Я до того отстал от
жизни, что пришел в ужас, когда на очередной стук в окошко водитель нагло
сообщил, что на остановке "Џо требованию" он лично никогда не
останавливаетсЯ, и в довершение через микрофон так грЯзно обругал пассажира
(пожилого человека), что Я не выдержал, протиснулсЯ к окошку и возмущенно
закричал:
- џ требую сатисфакции, вы оскорбили не одного пассажира, вы оскорбили
всех! џ требую!..
Ђвтобус резко затормозил, Я едва удержалсЯ за поручни. ‚одитель
заглушил мотор и, не глЯдЯ в мою сторону, открыл двери и объЯвил, что никуда
не поедет (с места не сдвинетсЯ), пока дебошир, то есть Я, не покинет салон.
‚сЯкому из нас приходилось слышать анекдоты из серии "сверхнаглость" -
это был один из них. Ћднако мне было не до смеха. ‚озмущенный, Я окинул
взглЯдом пассажиров, мол, посмотрите, каков нахал?! џ ждал поддержки, более
того, весь опыт моей жизни подсказывал, что в данной ситуации она,
поддержка, просто неизбежна, Я, так сказать, обречен на нее. “вы! ‚ ответ
большинство пассажиров даже не посмотрело на менЯ, а те, что посмотрели - с
нескрываемым раздражением, словно не водитель оскорбил их, а Я.
- ѓраждане, если мы это так оставим, он вообще решит, что ему все
позволено, - сказал Я как можно спокойнее.
- ‘лушай, байковый балдахон, тебе же Ясно сказано: катись из автобуса,
из-за тебЯ ни в чем не виноватые люди страдают.
‘зади менЯ прогремел такой звучный, подсипывающий бас, что отставшие на
швах дюралевые планки вдруг в тон ему отозвались каким-то согласованным
подсипыванием.
- €з-за менЯ?! - неискренне повеселев, удивилсЯ Я.
- €з-за тебЯ, - твердо сказал владелец подсипывающего баса и чуть-чуть
привстал с кресла.
Ќикогда прежде Я не видел столь черных и столь волосатых людей.
Љакое-то зомбированное существо с озлобленно-мутным взглЯдом. Ќе знаю и
предсказывать не берусь, что могло бы произойти, если бы не пожилой
пассажир, за которого Я вступилсЯ.
- Џойдемте, нам лучше всего выйти здесь, - сказал он, мЯгко взЯв менЯ
за руку.
Њы шли по наезженной дороге через гаражи, и мужчина в годах объЯснЯл
мне, что строЯщийсЯ кинотеатр давно построен и давно пущен в эксплуатацию,
только не как кинотеатр, а - казино.
- ‘ вечера съезжаютсЯ туда иномарки - лакировка, комфорт, ‘Љ‚ -
свободно конвертируемаЯ валюта! Џростому человеку... - Ћн сделал паузу. -
Љак вас звать-величать, молодой человек?
- „митрием, „митрием ћрьевичем.
- ‡начит, Њитей, - удовлетворенно кивнув, сказал человек в годах и
спросил менЯ, не сочту ли Я за фамильЯрность, если он будет называть менЯ
столь по-свойски.
- Ќе сочту, - буркнул Я, мне показалось пижонством беспокоитьсЯ о
фамильЯрности после вопиющей наглости, с которой сейчас столкнулись.
Њежду тем мужчина в годах продолжал:
- Џростому человеку, такому, как вы, ЊитЯ, дорога туда заказана, не
пустЯт вас и на порог, потому что все там в костюмах с искоркой и при очень
и очень больших деньгах. € что удивительно... - —еловек в годах
приостановилсЯ и как будто позабыл обо мне, посмотрел на низкое белое
солнце, уже хватающеесЯ за крыши гаражей, снЯл нутриевую шапку и, стрЯхиваЯ
снежную пыльцу, мечтательно восхитилсЯ: - Ћткуда, откуда у двадцатилетних
пареньков пачки, пачки таких крупных денег?!
- ‚ы, наверное, учитель средней школы, преподавали математику, а сейчас
на пенсии?
“читель усмехнулсЯ. ЌадеваЯ шапку, сказал:
- Ђ вы, однако, физиономист - стопроцентное попадание!
- €нтересно, кто они, эти пареньки с пачками денег?
Ћн опЯть усмехнулсЯ.
- €х называют "новыми русскими". ‚ том смысле, что у старых практически
было все: работа, образование, уважение к коллеге, к старшему...
…динственное, чего у нас не было, - денег. Ђ у этих - наоборот: ни уважениЯ,
ни образованиЯ, а денег - полные карманы!
‚от это вот: а денег - полные карманы! - как мне показалось, он
произнес со знакомым уже мечтательным восхищением.
- Ќо ведь кто-то же попустил этим паренькам, чтобы и машины, и
деньги... ‡начит, эти "кто-то" еще новее самых "новых русских"?
- ‚ы что же, на власть намекаете?! - как-то очень осторожно осведомилсЯ
он.
- „а, на власть предержащую, - сказал Я. - Ђ потом, "новым русским"
разве не может быть какой-нибудь пожилой мужчина, у которого нет совести, а
денег навалом? €ли таких не бывает?
Ќе знаю, почему вдруг Я вступилсЯ за молоденьких пареньков, этих "новых
русских", но сказал буквально следующее:
- Џеред нами три гражданина: крупный чиновник, какой-нибудь мужчина в
годах и, как вы говорите, двадцатилетний паренек. “ всех у них куча денег,
все они бессовестные, а теперь вопрос: кто из них самый бессовестный? Ќеужто
двадцатилетний паренек?!
Њужчина в годах, вот только что еще мЯгкий и интеллигентный, вдруг
подобралсЯ и как-то весь торчком вверх навострилсЯ. (Ќаверное, тут виною
нутриевый мех - как ни зализан и гладок, а на окрайках шапки щетинисто
топорщилсЯ, особенно на верхней, лобной ее части.)
- Ћднако, „митрий ћрьевич, вы даже более конфликтны, чем можно себе
представить. Ќадеюсь, Я правильно сказал - „митрий ћрьевич?
- „а-да... ћрьевич, - согласилсЯ Я.
Њужчина в годах, ссылаЯсь на себЯ и себе подобных, знающих жизнь не
понаслышке, произнес прЯмо-таки речь, из которой Явствовало, что в автобусе
мне не нужно было встревать в перепалку с водителем. „ескать, все мы,
люмпен-пролетарии, неуЯзвимы при любых революциЯх и режимах, потому что по
большому счету нам, люмпенам, нечего терЯть. “ нас нет ни национальности, ни
земли, ни денег - ничего у нас нет. ђаньше считалось, что только
деклассированные элементы (преступники, босЯки, бродЯги, нищие) могут быть
люмпенами. Ћднако сегоднЯшнЯЯ жизнь показала - есть люмпен-студенты,
люмпен-интеллигенты и люмпен-рабочие. € иначе и не могло быть. ‡а годы
советской власти наши правители только и следили, чтобы ни у кого ничего не
было, то есть было в урезанном виде, некий прожиточный минимум.
- Ќо ведь это же страшно, - сказал Я. - ‘трашно, если мы - люмпены.
џ остановилсЯ, но заметил это, только когда остановилсЯ и мужчина в
годах. Ћн смотрел на белое солнце над гаражами.
- Џочему страшно? …сли у тебЯ нет ничего, и у менЯ - ничего, и у него -
шаром покати, мы - братьЯ, и естественно, что братьЯ только по разуму - как
инопланетные существа. €, как у инопланетных, у нас в цене прежде всего
общечеловеческие ценности. Ђ общечеловеческое всегда выше общенационального.
- Џостойте, постойте, - сказал Я, и мы пошли дальше. - ‚ы говорите
"братьЯ по разуму", а что, если у нас не хватит разума, чтобы быть братьЯми?
‚идели того черного и волосатого?! Ћ каком разуме и общечеловеческих
ценностЯх можно толковать с ним, когда ему нужна была сиюминутнаЯ выгода -
чтобы мы ехали, и всё. Ђ зачем, длЯ чего, на каком основании - это ему
неинтересно, он об этом и знать ничего не хочет.
- Ђ может, на сиюминутном и надо строить какую-то увлекающую разум
культуру? Ђвангардистское искусство - это ведь отзыв на сиюминутное времЯ, а
из сиюминутного времени, из его отрезочков состоит всЯ наша жизнь. € не
только наша, жизнь целых цивилизаций состоит из суммы временных отрезков.
- Џозвольте, позвольте, - сказал Я, и мы опЯть остановились. - џ много
думал об этом и пришел к выводу, что на сиюминутном только и можно, что
построить сиюминутное. Ќо именно жажда сиюминутного порождает наркотики и
наркоманов, и не только в медицине. ‚се это искусство, идущее от
сиюминутного, Я иначе и не называю, как наркоманией. Ђ теперь скажите: если
мы братьЯ по разуму, опьЯненные наркотиками, насколько глубоко и крепко наше
братство?
- ’ак вот вы уже где, - сказал мужчина в годах, и мы опЯть пошли.
Њы пошли, а мне как-то вдруг нехорошо стало. ‚спомнилось булгаковское -
никогда не разговаривайте с неизвестными. ЏрисмотрелсЯ к его лицу - из
ноздрей торчмЯ волос, щетинистый, точь-в-точь нутриевый.
- Ђ вы, собственно, кто будете? џ вам сказал, и вы должны сказать - как
вас звать-величать?
Њужчина в годах опЯть усмехнулсЯ:
- —то, вспомнилось булгаковское - никогда не разговаривайте с
неизвестными?
џ обомлел. Љ тому же мне казалось, что на нем пальто из темно-серого
ворсистого драпа. Ќичего подобного, то есть действительно ворсистого, но не
драпа и не темно-серого, а плюша, буровато-мышиного, облегающего руки и
плечи настолько плотно, что теперь пальто показалось мне комбинезоном,
заправленным в голубоватые полусапожки на такой толстой подошве и высоких
каблуках, что они выглЯдели своеобразными копытами.
"„ьЯвол, самый настоЯщий", - с ужасом подумал Я.
- Ќу уж?! —то за манера, чисто русскаЯ, уже тебе и самолеты, и
спутники, и орбитальнаЯ станциЯ, и выход в космос, а чуть встретитсЯ человек
самостоЯтельно мыслЯщий - дьЯвол!
"ђезонно, резонно, самостоЯтельно мыслЯщие люди действительно всегда
пугают..."
- Џредлагаю сменить тему, - сказал мужчина в годах и остановилсЯ возле
сугроба (наезженнаЯ дорога резко сворачивала влево, а натоптаннаЯ тропка,
обогнув сугроб, продолжала бежать прЯмо по-над арочным строением, собранным
из синего волнистого, как шифер, пластика).
- „авайте сменим, но все же как вас звать-величать? - спросил Я как
можно мЯгче, чтобы настаивание не выглЯдело грубым.
- Љонечно, Я сам виноват... но на вашем месте, ЊитЯ, при ваших
галлюцинациЯх Я бы удовлетворилсЯ люмпен-интеллигентом... Ћпасаюсь, что мои
имЯ и фамилиЯ подтолкнут вашу фантазию на глупость.
Ћн стоЯл, полуобернувшись ко мне, как будто бы в том же
буровато-мышином комбинезоне, но теперь не плюшевом, а нутриевом, с
щетинистыми топорщинками на локтЯх и коленЯх. Ћсобенно на коленЯх, Я держал
их в поле зрениЯ точно так же, как и его сапожки (забавлЯЯсь, он следил ими
на сугробе). ’еперь Я хорошо видел: голубоватые и маленькие, они ничем не
походили на копыта. Ћбычные сапожки на толстой платформе и высоких каблуках.
- Ќет-нет, ничего, прошло, - сказал Я, имеЯ в виду свои галлюцинации. -
€так, что же?.. Љстати, мне говорили, что напротив строЯщегосЯ кинотеатра
(стало быть, казино) стоит пивной бар "‘винЯчьЯ лужа". Ћчевидно, еще
далеко?..
- Ќаоборот, - ответствовал мужчина в годах. - Џройдете по тропке по-над
арочным строением, а когда завернете за угол - очутитесь на ‹ьва ’олстого,
там сразу и увидите казино, его нельзЯ не увидеть, и днем и ночью в огнЯх,
как теплоход в круизе.
Ћн пригласил менЯ красноречивым жестом на тропинку и, пропускаЯ, отошел
от сугроба. џ опЯть обомлел - сквозь менЯ словно бы прошло горЯчее
испепелЯющее дуновение. ‚есь сугроб был ископычен, именно ископычен. …сли бы
Я не знал, то есть самолично не видел, что по сугробу, забавлЯЯсь, ходил
сапожок люмпен-интеллигента, не задумываЯсь, решил бы, что на нем
потопталось какое-то увесистое парнокопытное. „а-да, увесистое - так глубоки
и отчетливы были раздвоенные следы.
ЏреодолеваЯ скованность и чтобы не упасть от внезапного приступа
тошноты, Я вынужден был оперетьсЯ о стену строениЯ.
- Ђ вы, ЊитЯ, страшно истощены и голодны. € хотЯ вы против литературы и
искусства, отзывающихсЯ на сиюминутное или "злобу днЯ", все же "голод не
тетка", и вы спозаранку отправились в "‘винЯчью лужу" с одной надеждой -
перекусить. “ вас на груди, под свитерком, папочка со стихами, действительно
"нетленками", но еще вчера вы и думать не думали (во всЯком случае, всерьез)
продавать их, а ныне?! „а, бывает - сиюминутное так цепко схватит за горло
своей костлЯвой рукой, что хоть караул кричи, о вечном и подумать некогда.
Ћн неслышно подошел ко мне и, мЯгко взЯв за руку (точно так же, как
прежде в автобусе), неожиданно страстно зашептал на ухо, что готов хоть
сейчас купить мою люмпен-крылатку. Ћбещал большие деньги - тридцать унций
золотом или по курсу лондонской биржи ровно девЯть тысЯч американскими
долларами.
- Ќи в коем случае, - сказал Я оскорбленно. - Ќикогда она не была
"люмпен-крылаткой" - гайдаровской, шоковой, но чтобы "люмпен..." - никогда!
Џонимаете - ни-ко-гда!..
џ увидел на ворсинках нутриевого меха удивительной красоты мерцающие
искорки. Ђ на своем плече (на крылатке) массивную серебрЯную прЯжку с
голубым сапфиром. ‚спыхивающие на нем лучи света наполнЯли мой мозг
лучезарной утренней Ясностью, Я отчетливо видел ангелов, проницающих и
скользЯщих в этом необыкновенном свете.
- Ќи за что не соглашусь с сиюминутным еще и потому, - сказал Я, - что
по своей сути оно непоследовательно, а непоследовательность - смерть всему,
в том числе и литературе, и искусству.
џ оторвал взглЯд от сапфира. џ надеЯлсЯ увидеть на руке
люмпен-интеллигента голубые живые искорки. Љаково же было мое удивление,
когда его самого увидел Я на прежнем месте, на наезженной дороге возле
сугроба. —увствовалось, что люмпен-интеллигент не подходил ко мне, его
копыта увЯзли бы на тропке.
- ‚ам что, плохо? - спросил он достаточно громко, то есть в
соответствии с расстоЯнием, чтобы Я услышал.
- Ќет-нет, нормально... Ђ вы что же... более не составите мне компанию?
- ђазве... чтобы закончить наш разговор?
Ћн шагнул на тропку и шел по ней, медленно приближаЯсь, и все было
хорошо (он не проваливалсЯ и не увЯзал в снегу). Џризнаки тошноты внезапно
улетучились, а вместе - и мое недомогание.
- €так, все же вы не ответили: что случитсЯ с нами или любым другим
народом, который, вместо того чтобы стать братьЯми по разуму, именно как с
инопланетЯнами, передеретсЯ друг с другом? ’ем более что сиюминутнаЯ выгода,
как вы верно заметили, вполне может стать сердцевиной увлекательной
сиюминутной культуры, а стало быть - идеологии.
џ хотел пропустить люмпен-интеллигента вперед, но потом передумал.
‡адаваЯ очередной вопрос, мне пришлось бы, чего доброго, хватать его за
хлЯстик или обгонЯть по снегу. “ж лучше буду оглЯдыватьсЯ, решил Я. Љстати,
теперь, когда в моей голове окончательно проЯснилось, он опЯть был в пальто
из великолепного темно-серого ворсистого драпа. (’очь-в-точь из такого мне
пошила пальто соседка ’ома. џ даже пожалел, что в свое времЯ не примерил
его. ‚о всЯком случае, мысль была: уж не в моем ли он пальто?)
Ќа мой вопрос люмпен-интеллигент ответил не сразу. „овольно долго
собиралсЯ с мыслЯми, наконец сказал, что, по его мнению, любой народ, в
котором притуплено или утрачено национальное чувство, склонен к революциЯм и
гражданским войнам, то есть к самоистреблению. € следовательно, такой народ
обречен и просто обЯзан быть навозом, удобрением длЯ других народов, не
утративших своего национального чувства.
- ‚от тебе, бабушка, и ћрьев день! „оговорились! - в сердцах воскликнул
Я.
Ќекоторое времЯ мы шли молча (Я слышал позади себЯ скрип снега).
- ‚ таком случае кто даст гарантию, что призывы к общечеловеческому не
есть призывы к самоистреблению?! Љто даст гарантию, что они не есть
провокациЯ - некое указание другим народам поправить свое положение, так
сказать, за счет утративших национальное чувство?!
’ропка сворачивала за угол арочного строениЯ - на улицу ‹ьва ’олстого.
- Љто даст гарантии?! - горЯчо повторил Я и оглЯнулсЯ.
‘зади менЯ и вообще вокруг никого не было. ‚от уж действительно прав
классик - никогда не разговаривайте с неизвестными.

ѓ‹Ђ‚Ђ 28
"‘винЯчьЯ лужа" встретила кумачовым транспарантом, натЯнутым через все
три киоска. Ќа транспаранте были мои стихи. Ќаписанные в две строки, они
воспринимались как трепещущие на ветру лозунги. џ почувствовал как бы
дуновение праздника: Њ€ђ“ - Њ€ђ!..
ЌЂ Џ“’њ ‚‘… “†…, “†…, “†…, ЌЋ ќ’Ћ, ЃђЂ’–›, Ќ… Ѓ…„Ђ.
„‹џ ’…•, Љ’Ћ Џњ…’ ‚ "‘‚€Ќџ—њ…‰ ‹“†…", ЋЌ ђЂ‘€ђџ…’‘џ ‚‘…ѓ„Ђ.
Љогда Я перешел улицу и очутилсЯ возле киосков - ощущение праздника
усилилось. ‚иною был стол, густо уставленный пивными кружками, бутылками и
стеклЯнными банками. Ќеестественно длинный, накрытый грЯзного цвета
клеенкой, он тем не менее казалсЯ свадебным посреди снега, точнее, снежной
белизны. ЊенЯ поразило присутствие милиционера возле щитов из штакетника,
которыми был огорожен дворик. ‚прочем, это потом уже Я увидел его,
курсирующего взад-вперед по периметру так называемого летнего бара, а тогда
Я не мог оторвать взглЯда от зданиЯ казино. ђозоватое, многоцветно сиЯющее
иллюминацией, оно царило в глубине сквера, будто сказочный дворец. ‚
просветах между деревьЯми стоЯли припаркованные машины, в основном иномарки.
„аже сквозь пыльцу изморози на никеле бамперов солнце выедало глаза.
"Ѓлеск и нищета куртизанок" - какаЯ-то чужаЯ страна! - подумалось
отстраненно, и неожиданно вспомнил о люмпен-интеллигенте, предупреждавшем,
что таким, как Я, путь в казино навсегда заказан.
‡аказан и заказан, подумаешь, напугал! Њысль еще только овладевала
сознанием, а на менЯ вдруг навалилсЯ страх, страх отчужденности и
непосильного одиночества. Ќе нужны мне ни казино, ни иномарки - ничего не
нужно! ‚ерните мне мою страну... Ќе по щучьему велению, а по велению
какого-то ЉощеЯ Ѓессмертного оказалсЯ Я в совершенно другой стране...
€ванушка был добр сердцем, а потому - мудр. Ђ Љощей?! —ем более умен злодей
- тем более опасен и ненавистен...
- ‘лушай, ‹еха-мент, позови вон того, что в байковом одеЯле, - услышал
Я голос, очень похожий на голос „вуносого, но более самоуверенный и
властный.
џ нарочно как стоЯл, так и стоЯл - не пошевелилсЯ.
Џодошел милиционер, остановилсЯ напротив - соплЯк, но здоровенный,
загородил и казино, и солнце, и вообще весь белый свет.
- ‚ас зовут.
- Љто?! Љто имеет право вас, милиционера, называть "ментом"?
- ѓенеральный директор летнего бара, - удивленно сказал ‹еха-мент и
совсем уже растерЯнно посмотрел поверх моей головы в сторону директора.
Ќе знаю, что там такое он увидел, но сейчас же повел плечами, поправил
портупею под овчинным воротником тулупчика и тоном, не терпЯщим возражений,
приказал:
- ѓражданин, следуйте за мной.
џ последовал, потому что этот милиционер в тулупчике, сам того не
ведаЯ, вернул менЯ в родную страну. ‚едь это только у нас в ђоссии могут
быть летние бары зимой!
ЏроходЯ мимо гудЯщего стола, "мой конвоир" наметанным движением снЯл с
него пустую пол-литровую банку и так же наметанно "ополоснул" в снегу.
(„ворники не пощадили летнего бара - дорожки как траншеи.)
- Ђлексей ”илактич, еще одну с подогревом, - сказал милиционер
просительно и тут же построжел, не оглЯдываЯсь, кивнул назад, уверенный, что
Я непременно следую за ним. - ‘ этим что будем делать?
Ѓоже мой, российское холуйство! Ћн действительно мент, самый настоЯщий
мент!
Ђлексей ”илактич оказалсЯ Ђлексеем ”еофилактовичем.
- ‘мотри, ‹еха, допрыгаешьсЯ, еще хоть раз исковеркаешь мое отчество -
не только подогретого, а вообще никакого пива не получишь! „а-да, никакого,
и начальник твой не поможет!
Ђлексей ”еофилактович стоЯл у двери в киоск точно шкаф, выставленный на
улицу, - таким объемно-громоздким и брошенным казалсЯ он в лисьей шубе.
- ‚ переводе с греческого ”еофилакт означает - Ѓогом хранимый.
‘лышите?! Ѓогом!.. Ђ не какими-то там ментами.
Ђлексей ”еофилактович, видимо, упарилсЯ, снЯл меховую шапку и,
повернувшись ко мне, стал подвЯзывать клапаны.
„а, удивительным было, что Ђлексей ”илактич оказалсЯ Ђлексеем
”еофилактовичем, но еще более удивительным, что - „вуносым, то есть
генеральным директором летнего бара.
Љонечно, мы особо не челомкались. Љак водитсЯ, разок обнЯлись.
ЌапЯливаЯ шапку, „вуносый крикнул, чтобы принесли четыре кружки пива -
обЯзательно подогретого. Ќа правах хозЯина, чтобы не месить грЯзный снег,
отодвинул щит и прЯмо через сугроб повел к столу.
- —то касаетсЯ менЯ, - сказал Я, - мне достаточно одной кружки и, если
есть, плитки любого дешевого шоколада.
Ћтносительно пива „вуносый не отменил заказа, а за шоколад оскорбилсЯ:
- Ћбижаешь, поэт?!
ЋглЯнулсЯ и уже в спину ‹ехе-менту:
- ‡ахвати два "сникерса"!
Њы сели во главу стола (нам услужливо поставили Ящики, которые,
очевидно, длЯ подобного случаЯ приберегались под столом). „вуносый, воистину
как генеральный директор, оглЯдел присутствующих, столовским ножом постучал
по пустой трехлитровой банке, выждал, пока на "камчатке" утихомирЯтсЯ (там
спорили, в каком пиве больше градусов: в холодном или подогретом?), объЯвил:
- ‘егоднЯ у нас памЯтный день...
‹еха-мент почти бегом поднес четыре кружки пива. Ѓез пены оно парило,
точно горЯчий бульон.
- Ђлексей ”ил... - „вуносый напрЯгсЯ, присутствующие притихли.
‹еха-мент вместе со "сникерсами" вынул из кармана клочок бумаги и, не таЯсь,
в открытую прочитал по слогам: - ”е-о-фи-лак-то-вич! - ЏоЯснил: - ќто...
чтобы присутствующие не коверкали.
‡а столом одобрительно загудели. „вуносый, ухмылЯЯсь, подал одну из
кружек ‹ехе-менту:
- ‡а находчивость!
- ‡а находчивость! - отозвалось застолье.
Џолучилось что-то вроде импровизированного тоста. ѓрех было не выпить.
Њы выпили. џ - одним духом - почти полкружки! ‚ыпил и поплыл, то есть не
поплыл, конечно, а опьЯнел. Џоначалу даже не понЯл, почувствовал в животе
некоторое жжение, стал заедать "сникерсом" („вуносый нарезал тонкими
аккуратными пластинками). Џотом по всему телу приЯтное тепло разлилось, и
такаЯ легкость поЯвилась в общении, взаимопонимании, оценках, словно вот
только что стал выпускником какой-то самой главной академии на всем земном
шаре.
‡апомнилось, как „вуносый представил менЯ застолью:
- ‚ы все здесь сидЯщие пьете пиво с таранькой, а „митрий ‘лезкин (прошу
обратить внимание) со "сникерсом". Ђ почему?.. „а потому, что мы с вами
простые люди, серийного производства, а посмотрите, как ЊитЯ одет? ЊитЯ -
товар штучный, можно сказать, ювелирный, как Яйцо ”аберже. Ћн - поэт!!!
ЌЂ Џ“’њ ‚‘… “†…, “†…, “†…, ЌЋ ќ’Ћ, ЃђЂ’–›, Ќ… Ѓ…„Ђ.
„‹џ ’…•, Љ’Ћ Џњ…’ ‚ "‘‚€Ќџ—њ…‰ ‹“†…", ЋЌ ђЂ‘€ђџ…’‘џ ‚‘…ѓ„Ђ.
Ѓезусловно, аплодисменты, чоканье, поцелуи. Ќа "камчатке" затЯнули
"‘лавное море свЯщенный Ѓайкал...". Њне было и совестно, и приЯтно. Ќо все
же больше совестно - ну какое Я Яйцо, тем более драгоценное?! ‚ общем, в
расстройстве чувств под "сникерс" допил пиво, уже собралсЯ вставать из-за
стола, и тут мне пододвинули еще кружку.
‘лово опЯть взЯл „вуносый.
- Џобратимы! (Џочему побратимы? Ѓог весть!) ‡наете ли вы, дорогие
побратимы, что в Ѓайкал впадает триста тридцать шесть рек, а вытекает всего
одна Ђнгара?.. ‚от и нас триста тридцать шесть побратимов. (Ћткуда?! Ќас
присутствовало не более семнадцати-восемнадцати.) ‚ы слышите, какаЯ большаЯ
цифра - мы! Ђ ЊитЯ, как Ђнгара, всего один наш представитель. € он пришел к
нам, чтобы поздравить нас, потому что сегоднЯ ровно три месЯца, день в день,
как наш летний бар под открытым небом живет и здравствует. “ра, побратимы!..
Ќа "ура!" никто не отозвалсЯ, наоборот, присутствующие как будто
перестали слушать „вуносого (принЯлись стучать таранькой, обминать о край
столешницы). Ќо „вуносый потому, наверное, и стал генеральным директором
бара под открытым небом, что обладал непревзойденным чутьем. Ћн не закончил
речь, это была только пауза, после которой, не акцентируЯ, совершенно
обычным голосом, словно подобное случалось едва ли не каждый день, сказал:
- Ђ сейчас, побратимы, многоуважаемый наш поэт от ”аберже „митрий
‘лезкин спонсирует каждому из нас по три бутылки или кружки пива (кто как
хочет). ‚се это, так сказать, в честь нашего процветаниЯ.
‡астолье вздрогнуло, воздух над двориком сотрЯсло дружное "ура!",
начались чоканье, поцелуи, шум, гам - словом, братание трехсот тридцати
шести побратимов.
‚о времЯ этого братаниЯ Я спросил „вуносого, как понимать его. ‚ ответ
он вначале утонул, спрЯталсЯ в своей "лисе", а потом важно так выдвинулсЯ из
мехового сугроба (ну не Љрез, конечно, но купец - первостатейный) и
объЯснил, что с момента нашей встречи он задолжал мне за рекламное
стихотворение (считаЯ только выходные - субботы и воскресениЯ) тридцать
полных рабочих дней, а тридцать, помноженное на четыре обещанных кружки
пива, составлЯет шестьдесЯт литров или, что одно и то же, сто двадцать
кружек.
- ‚се нормально, - сказал „вуносый и озабоченно поделилсЯ: - Џриспело
отдать долг, чувствую, что скоро придетсЯ расстатьсЯ с названием "‘винЯчьЯ
лужа".
…стественно, нам не дали побеседовать - побратимы очень бурно
потребовали спонсируемые бутылки. Ђ некто черный и волосатый (Я узнал его,
мы вместе ехали в автобусе) стал, точно в припадке, битьсЯ головой о стол и
кричать, что за три бутылки он кому хошь пасть порвет. Џри этом он так
свирепо взглЯдывал на менЯ и так разъЯренно скрежетал зубами, что ошибитьсЯ
в его намерениЯх было просто невозможно.
- ‹адно, ђенЯ, хватит блажить, - осадил „вуносый и пообещал, что через
минуту-другую директора "комков" бесплатно отоварЯт конкретно каждого из
присутствующих.
„ействительно, поЯвились бывшие друзьЯ „вуносого по общежитию, в белых
халатах и каких-то расширЯющихсЯ кверху колпаках хлебопеков. „аже
телохранитель ’утатхамон был в белом колпаке. ‚се они, горбатЯсь, несли по
Ящику с пивом.
Ѓольшинство побратимов выскочило из-за стола сразу - оставшиесЯ наспех
допивали пиво, перешагиваЯ через длинные скамейки.
‹еха-мент, сейчас же сообразивший - началось!.. - бросилсЯ ораве
наперерез. Ћн угрожающе кричал, что пусть только кто попробует дотронутьсЯ
до пива!
ђезваЯ волна побратимов лихо смела переносной заборчик, но тут же и
захлебнулась. Џодскочивший ‹еха-мент и ’утатхамон-сантехник сгорЯча едва не
уложили друг друга, наконец вместе с директорами "комков" занЯли круговую
оборону. ‚сЯкий подбегавший получал такого сильного тумака в ухо, что
непременно падал или удивленно садилсЯ на снег. …динственный, кто прорвалсЯ
сквозь оборонительный заслон, был синюшно-черный и нестерпимо волосатый
ђенЯ. ‘хватив Ящик, он, точно снежный человек, перепрыгиваЯ через сугробы,
побежал за киоски. ‡а ним кинулось человек пЯть побратимов.
- Џусть бегут, - остановил „вуносый ’утатхамона. - Ќа шесть человек
только по норме пива и достанетсЯ.
- ‚о-о голова-а! - простонал сантехник-телохранитель, и многие из
лежащих приподнЯли облепленные снегом лица, чтобы посмотреть на „вуносого.
„вуносый скептически усмехнулсЯ и как ни в чем не бывало поднЯл кружку,
предложил выпить на брудершафт. Љонечно, стеклЯнные пол-литровые кружки -
это не рюмки. Џоловину содержимого Я вылил себе на грудь и в меховой рукав
„вуносого.
Ћн крикнул своим соратникам, чтобы нам принесли еще по кружке. Ќам
принесли, мы повторили мероприЯтие, причем на этот раз так успешно, что,
осушив бокалы, не пролили ни капли.
Џостепенно застолье возобновилось. ѓоворю "постепенно" потому, что со
второго бокала на брудершафт возникло чувство, будто Я закончил еще одну
академию. ‚о всЯком случае, землЯ покачнулась и последовательность
происходЯщего совершенно утратилась.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
џ читаю стихи. Ќизкое солнце светит в затылок. ‘тол раздавлен моей
тенью, но лица присутствующих светЯтсЯ, словно электрические лампочки.
- ‘лушайте, побратимы, вам про любовь рассказывают!
„вуносый стучит ножом по пустой трехлитровой банке. ‚ ней, как в
увеличительном стекле, растЯгиваЯсь, сминаютсЯ лица.
‘крип снега - подводЯт патлатого ђеню в черной собачьей дохе. ‘зади на
вывернутых руках - ‹еха-мент и ’утатхамон-телохранитель.
- ‡а что?! - возмущенно спрашивает ђенЯ и требует: - Џустите!
„вуносый кивает на менЯ:
- …сли только - ЊитЯ, он спонсировал.
Њент и ’утатхамон отлетают в разные стороны. ђенЯ падает на колени,
воздев руки к небу:
- ‘понсор, мы же в одном автобусе ехали?!
џ смотрю на запрокинутое безутешное лицо ђени и вижу, что один глаз у
него заплыл, а в другом, темно-фиолетовом, отражаемсЯ Я и он. (Њне это не
кажетсЯ странным.) ђенЯ идет полуфертом, то есть одной рукой подбоченЯсь, а
другую поднЯл, словно приготовилсЯ плЯсать вприсЯдку. Ќо плЯсать вприсЯдку
он не может потому, что теперь на поднЯтой руке у него сижу Я, поэт „митрий
‘лезкин. џ читаю стихи. ‡а пазухой у менЯ папка "нетленок", которые
намеревалсЯ продать, но теперь, когда ђенЯ торопливо несет менЯ вокруг
длинного стола, Я, пользуЯсь случаем, вынимаю их и швырЯю над столом в
воздух.
- „а здравствует Љороль Џоэтов! - имеЯ в виду себЯ, кричу Я.
- „а здравствует спонсор! - кричат побратимы.
Џодхваченные легким ветерком, белые листы, разлетаЯсь, кружатсЯ,
парашютируют - от их обилиЯ рЯбит в глазах. ‹иловый зрачок погас, сиреневое
пЯтнышко потускнело...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .

x x x
€ вот уже Я стою возле киосков. ‘о стороны казино поЯвлЯютсЯ богато
одетые люди. “ них хорошее настроение, они в выигрыше. Ћсобенно заметен
плотно сбитый мужчина в пыжиковой шапке и превосходной дубленке. ђЯдом с ним
красавица в кожаном пальто. ‚оротник пальто из ламы, а на голове у красавицы
бордоваЯ пуховаЯ чалма. ‘нежинки на ней огнисто вспыхивают, будто она
осыпана самоцветами.
Ћт периметра летнего бара скользЯщей тенью отделилсЯ ‹еха-мент,
подбежал к плотно сбитому мужчине, отрапортовав: на вверенном ему объекте...
Њужчина снЯл перчатку, поздоровалсЯ с ‹ехой за руку и тут же позабыл о
нем. „ругие пыжиковые шапки сейчас же оттеснили ‹еху куда-то назад.
ЏоЯвилсЯ „вуносый со своими директорами "комков" и телохранителем.
Ћстановились в отдалении, словно нашкодившие дворнЯжки, - заметит хозЯин или
нет?!
- € все же заглавнаЯ здесь она, е-е он у-бла-жа-ет! - сказал Я и пропел
вслух потому, что сразу узнал и начальницу железнодорожных перевозок, и
начальника железнодорожной милиции.
—тобы никаким образом не заприметили, что Я - Я, нахлобучил на голову
капюшон с подшитой внутри подушкой, отвернулсЯ, стал смотреть в другую
сторону. ‚сем своим видом показывал, что никакого отношениЯ к разбросанным
"нетленкам" не имел и не имею. Џросто стою у киосков, ем "сникерс".
Њужчина в дубленке легко наклонилсЯ, поднЯл белый лист, пробежал
глазами, подозвал „вуносого. ’от подлетел как на крыльЯх.
Џотом они разговаривали, поглЯдываЯ на менЯ.
‡апыхавшись от рвениЯ, прибежал ’утатхамон:
- ‘колько просишь за стих?
- Љакой именно? - спросил машинально, но ’утатхамон уже побежал назад,
к разговаривающим.
Љстати, побежал как бы врассыпную - в свете электрических лампочек его
тень действительно разбежалась во все стороны. џ крикнул ’утатхамону, что не
надо ничего узнавать - любое стихотворение дарю бесплатно.
Ќачальник не принЯл подарка, дал через „вуносого пЯтьдесЯт долларов. Ђ
когда стихотворение прочла начальница перевозок, „вуносый с видом
медицинского светилы доверительно поведал ей, что Я пишу день и ночь, что
мне даже поесть некогда - талант, поэт от ”аберже!
Џри чем тут ”аберже?!
‚ заключение, как и подобает медицинскому светиле, полагаЯсь как бы
исключительно на порЯдочность начальницы, вполне конфиденциально сообщил
(так сказать, рассекретил диагноз):
- Љожа и кости, скоро с голодухи пухнуть начнет.
- ѓосподи, не понимают у нас талантов, не понимают! „а ему при жизни
надо ставить памЯтник!
Ћна немножко всхлипнула, но не обо мне, конечно, а обо всех русских
талантах. € вот тут начальник отстегнул еще пЯтьдесЯт долларов и конкретно
сказал „вуносому, чтобы не дал мне помереть. Ђ иначе... —то иначе?! ‚о
всЯком случае, „вуносый пообещал, что разобьетсЯ в лепешку, но помереть не
даст...
€ еще эпизод. „иректора "комков" несут менЯ через вестибюль общежитиЯ,
и вдруг Ђлина ‘пиридоновна замечает, что на одной ноге у менЯ нет финского
сапожка. Љак по команде, менЯ ронЯют и все бегут на улицу, чтобы остановить
такси, навернЯка сапожок сзади за сиденьем.
...€ уже Я в комнате, менЯ кладут на широкую, как полати, кровать.
„вуносый дает указание, чтобы картонные Ящики с продуктами задвигали под
нее.
- Ќадо же, напилсЯ до бесчувствиЯ, а еще поэт, - осудил ’утатхамон, но
его не поддержали.
- Њного ли ему надо?! - вступилсЯ за менЯ „вуносый и неожиданно
восхитилсЯ: - ’ы смотри, с какими большими людьми знаком ЊитЯ! ’еперь его
стихи расхватают, а заодно и к нам большие люди наведаютсЯ!
Ћн потер руки, и это было последним, что осталось в памЯти. ‚прочем,
нет - осталсЯ еще часто повторЯющийсЯ сон, но о нем после.

ѓ‹Ђ‚Ђ 29
€так, десЯтого апрелЯ Я надеЯлсЯ снЯть с себЯ ограничениЯ по голоданию.
Ћднако снЯл гораздо раньше. € это не было первоапрельской шуткой. ’о есть
первого апрелЯ утром кто-то под дверь в комнату подбросил письмо. џ подумал:
какаЯ-нибудь шутка, розыгрыш. Љаково же было мое удивление, когда Я узнал
ђозочкин почерк.
џ тихо лег на кровать и долго-долго лежал с конвертом на груди. ‚сЯкие
энергичные мысли, точно ретивые лошадки, проносились в моей голове. Ќаша
короткаЯ жизнь с ђозочкой предстала передо мной воистину как на ладони.
Ќе представлЯю, сколько Я пролежал, застигнутый сладостными
воспоминаниЯми, но, когда очнулсЯ, подбежал к столу за ножницами и чуть не
зарыдал в избытке чувств. ЊенЯ трЯсло, Я не мог справитьсЯ с пустЯчным делом
- надрезать конверт.
—то, что она пишет?! Њожет, сообщает, что выехала ко мне и ее надо
встретить? Ђ может, она уже приехала, а письмо запоздало? Љонечно,
запоздало! Ќыне ничто не работает, а если работает, то настолько
отвратительно, что лучше бы не работало, не давало провокационных надежд.
џ с горечью положил конверт и ножницы на подушку. џ почувствовал такой
ненасытный голод, какого еще не случалось испытывать даже во времЯ
голоданиЯ. ‚ыражение "сосет под ложечкой" - детский лепет, жалкаЯ пародиЯ на
чувство, которое овладело мной. Љстати, ненасытный голод - основной признак
или симптом, что впадаю в истерику. …динственное спасение в этом случае -
еда. € непременно грубый продукт, то есть твердаЯ пища.
џ жадно оглЯдел комнату: рабочий стол, который часто заменЯл мне
верстак, спинки кровати, другие предметы и вещи. џ искал какой-нибудь
металлический шарик с одной-единственной целью (да-да!) - проглотить его. Ћ
ѓосподи, любой из них, даже какой-нибудь завалЯщий ржавый, был длЯ менЯ в
тот момент пределом вожделений. џ совсем позабыл (итог внезапного
перевозбуждениЯ), что в картонных коробках под кроватью у менЯ полным-полно
продуктов, а на подоконнике, в целлофановом пакете, две булки самого
настоЯщего свежего хлеба. Ќо, как говоритсЯ, ситуацию разрешил сам Ѓог - Я
увидел пакет. Ќет-нет, Я не вспомнил о хлебе! ‘овершенно машинально положил
руку на пакет и чуть не подпрыгнул от радости - хлеб!
Ќет нужды рассказывать, с каким аппетитом Я ел его. Ќет - уминал,
потому что Я не резал его ножом, а рвал руками, как рвал бы его любой
изголодавшийсЯ. (‚ своем нервном потрЯсении Я был именно таким
изголодавшимсЯ, хотЯ и не был им.)
€так, за десЯть дней до срока, предусмотренного по схеме, Я уже стал
употреблЯть твердую пищу, причем в неограниченных количествах. ‚прочем, надо
признать, что, только умЯв одну и приступив к уминанию другой ржаной булки,
Я вдруг почувствовал, что как бы проглотил свинцовый бильЯрдный шар. ‘ловом,
руки мои перестали трЯстись, а душевно Я до того успокоилсЯ, что опЯть тихо
лег с конвертом на груди.
Ќа этот раз не было никаких воспоминаний и никаких мыслей, даже
случайных, лежал в какой-то первозданной пустоте. Ћдин раз только отчетливо
подумалось - чего лежишь, вскрой наконец конверт! € Я - вскрыл.
ђоза писала на желтом от времени листе, на уголке которого был
нарисован выцветший „ед Њороз и надпись - ‘ Ќовым, 1970 годом! ѓде она его
взЯла? ‚едь она родилась в 1972-м?! Њысли мои понеслись вскачь - пЯтого июнЯ
ей исполнитсЯ двадцать. Њы мечтали отметить круглую дату какими-нибудь
дикарЯми в Љрыму. Ѓоже мой, где это все?!
"„орогой ЊитЯ!.."
(‚ глазах у менЯ помутнело - до-ро-гой! џ дорогой длЯ нее!.. ЌевидЯще
посмотрел в окно - ђозочка, где ты? Љак живешь, мой цветочек?! ‘нова поднес
к глазам ветхий лист.)
"„орогой ЊитЯ! ЊенЯ восстановили в медучилище, но без стипендии. џ
подрабатывала на "скорой помощи". Ђ вчера стали говорить, что Я взЯла
коробку ампул морфиЯ и продала криминальным наркоманам. Њне уже делали
привод в милицию и угрожали отчислить. ‡а что? џ не брала! ѓоворЯт, что и
тебЯ, как моего бывшего мужа, будут вылавливать. Ќо это они берут на понт?а
- ты же не венерический. џ не дала твоего адреса, и ты, ЊитЯ, не открывайсЯ.
Џо возможности вышли мне денег, сколько сможешь, - до востребованиЯ. ‡наю,
тебе интересно, как моЯ цель. Ќе беспокойсЯ, цель моЯ горит, как звезда в
небе, а внизу грЯзь сплошнаЯ. Ќо один ‚ладыка уже пообещал наставить менЯ на
путь истинный. Љак увидит менЯ, так сразу - свЯт-свЯт-свЯт!.. ‹ицо холеное,
прозрачное - сю-сю-сю! Ќо ты, ЊитЯ, хотЯ и нерЯха хороший, а чище их всех.
‘тихи в Њоскве продают с рук на руки, а договариваютсЯ по телефону. …сли у
тебЯ сейчас нет денег - прошу, сходи попродавай свои "нетленки". Љроме как
на тебЯ, ЊитЯ, мне не на кого надеЯтьсЯ. Ќу, иди сюда, Њитенька, Я тебЯ
поцелую. ‚стретимсЯ - как договорились, а пока не засвечивайсЯ, деньги
присылай до востребованиЯ на ђозу ”едоровну ‘лезкину. “ менЯ два паспорта.
‘ейчас Я живу под твоей фамилией. Џрисылай - твoЯ ђозочка".
Џисьмо взволновало. џ несколько раз перечитал его и пришел к выводу,
что положение у ђозочки совершенно ужасное, она гибнет. Ђ она - не
кто-нибудь, она - ђоза ”едоровна ‘лезкина! џ даже закричал на себЯ от
негодованиЯ:
- ’ы еще здесь?! ‘рочно - деньги!
€ желательно в ‘Љ‚, добавил Я мысленно потому, что с этой секунды уже
контролировал свои действиЯ.
џ быстро оделсЯ и накинул крылатку. ЌесмотрЯ на желание немедленно
бежать продавать свои "нетленки", Я почти до обеда "просидел" в ней за
столом - подготавливалсЯ...
‚о-первых, все эти дни, что выходил из голоданиЯ, Я писал. Ђ стало
быть, совсем новые стихи не были отпечатаны. ‚о-вторых, после "‘винЯчьей
лужи" и очередных запоздалых рефлексий, свЯзанных с выпивкой, Я совершенно
безрассудно настроилсЯ, что никогда больше не буду продавать свои
произведениЯ. Ђ потому не произвел даже поверхностной их инвентаризации.
‘ловом, продавать стихи и при этом не оставлЯть себе второго экземплЯра, то
есть продавать вместе с ними навечно и свое авторство, - этого бы ђозочка не
одобрила. € правильно, потому что всЯкий, пытающийсЯ стать писателем, не
может не мечтать об издании собраниЯ своих сочинений. € это естественно, как
естественно, что каждый солдат мечтает стать генералом. Ѓорис ‹еонидович
Џастернак, попросту говорЯ, надул нас, когда сказал: "Ќе надо заводить
архива / Ќад рукописЯми трЯстись". Ќедавно Я полистал четвертый том его
собраниЯ сочинений - кирпич, более девЯтисот страниц, в который, между
прочим, включены первые, понимаете, первые литературные опыты Ѓориса
‹еонидовича. „умаю, тут не надо быть семи пЯдей во лбу, чтобы с уверенностью
утверждать - сам Ѓорис ‹еонидович завел свой архив где-то двадцати лет от
роду и всю жизнь содержал его в полнейшем порЯдке. Џо себе знаю, любЯт поэты
блеснуть остроумием, козырнуть новым словцом, строкой, четверостишием. ’Янет
их промчатьсЯ по небосводу этаким пылающим метеором, чтобы непременно всех и
сразу ослепить своим сиЯнием. ’ак и здесь... Ќо будет об этом!
‚место какой-то там минуты Я просидел дома почти до обеда. џ вынужденно
занималсЯ тем, что впоследствии составило начало моего архива. ’ем не менее
за каких-то полднЯ Я проЯвил чудеса работоспособности. …динственное, что
смущало, - не было нового стихотворениЯ, посвЯщенного ђозочке. (‚ свое времЯ
Я отпечатал его в одном экземплЯре - дарственные стихи должны быть
единичны.) € вот... Ќеужто именно его приобрел начальник милиции?! Љак бы
там ни было, а со стихотворениЯ ђозочке начал Я свой архив. ‚иделось в этом
что-то символическое. Ќаверное, поэтому, хотЯ Я и показывал чудеса
работоспособности, мне то и дело вспоминалсЯ часто повторЯющийсЯ сон из того
незабываемого, но практически забытого мною днЯ.

x x x

‹етний бар "‘винЯчьЯ лужа", длинный стол, густо уставленный полупустыми
бутылками и банками из-под пива, сквозь дым и пар как бы плавающие лица
побратимов и гул пьЯного разговора, в котором все говорЯт и никто никого не
слушает.
- ЊитЯ, продай свой байковый балдахон за тридцать унций золота! ќто -
девЯть тысЯч зеленых! - горЯчо говорит волосатый ђенЯ и еще выше поднимает
менЯ. џ сижу на его руке, поджав ноги, их не видно из-под крылатки. "‡ачем
ему мой балдахон?" - терзаюсь Я.
ђенЯ несет менЯ вокруг стола, как знамЯ, а точнее, как поднос с
Яствами. € действительно, Я уже сижу в открытой серебрЯной посудине,
обсыпанный какой-то сахарной пудрой. Џобратимы, перемигиваЯсь, привстают,
желаЯ лично удостоверитьсЯ, что из обещанных Яств - это именно Я. Џри этом у
каждого из них ножи и вилки, точа которые друг о дружку, они выказывают свое
нетерпение ко мне, как бы к лангету.
…сли Я сброшу крылатку, а продав, придетсЯ сбросить, мысленно
констатирую Я (менЯ охватывает ужас), побратимы съедЯт любого, кто окажетсЯ
на столе, как говоритсЯ, и косточек не оставЯт. ’ак вот длЯ чего ђене мой
байковый балдахон?! - прозреваю Я, и отчаЯние придает мне силы.
- ‚о-первых, это не балдахон и тем более не балдахин, это, это крылатка
- крылатка всадника, скачущего впереди!
ђенЯ достает из-под черного блестЯщего плаща (он теперь в плаще и
цилиндре джентльмена) портмоне, туго набитое долларами. Џортмоне из
крокодиловой кожи, оно до того распухло от ‘Љ‚, что не закрываетсЯ, и ђенЯ
вынужден держать его перед моими глазами кармашками наружу. џ вскрикиваю:
- Њанчестер ‘ити!
‚скрикиваю оттого, что внезапно узнал и англичанина, и его портмоне. џ
даже заметил, когда он по-джентльменски широко откинул плащ, розовый
платочек в кармашке его смокинга.
ЏонимаЯ, что разоблачен, что ничего уже не исправишь, ђенЯ со всей силы
так треснул подносом о стол, что все Яства (в том числе и Я в серебрЯной
посудине) покатились в разные стороны, разбиваЯ на своем пути всЯкие
бутылки, банки и склЯнки. „а-да, последнее, что Я слышал, - звон стекла. €
последнее, что видел, - занесенные надо мною ножи и вилки (сейчас они
вонзЯтсЯ в мою плоть - Я с криком просыпалсЯ).

’еперь, когда пришло письмо от ђозочки, часто повторЯющийсЯ сон
обрадовал - среди рукописей, принесенных из редакции, попалсЯ "‘онник" Ќины
ѓригорьевны ѓришиной, из которого Я узнал, что удары получать от живых - это
семейное cчacтьe, все хорошо.

—Ђ‘’њ —…’‚…ђ’Ђџ

ѓ‹Ђ‚Ђ 30
Њое поЯвление в "‘винЯчьей луже" никого не удивило, оказываетсЯ, менЯ
ждали. Ќе конкретно, но, как говоритсЯ, со днЯ на день. ’ранспарант с моим
стихотворением был заменен (теперь на небесно-голубом ситце сиЯли всего два
слова - "Џ€‚ЌЋ‰ ЃЂђ"). „вуносый сказал мне, точно какому-нибудь
фининспектору, что обслуживание населениЯ - серьезный вопрос, а поэтому надо
стремитьсЯ к простым, но неоскорбительным формам.
- —еловека надо уважать! —еловек - вещь свЯщеннаЯ (Ќоmо res sacra).
’о, что „вуносый стал использовать крылатые слова, да еще на латыни,
менЯ нисколько не удивило. Ћбыкновенные изыски, наподобие - поэт от
”аберже!.. Ђ вот подчеркивание, что обслуживание - вопрос серьезный, что во
всем надо стремитьсЯ к простым, но неоскорбительным формам, как-то сразу
озадачило: почувствовал, что это не его слова, то есть слова, может быть, и
его, а самаЯ мысль кого-то, имеющего власть над ним. ’ут, наверное, мой
прежний опыт работы в газете сказалсЯ, когда после очередного или
внеочередного Џленума –Љ ЉЏ‘‘ Я замечал в какой-нибудь самой
непритЯзательной статейке отблеск великих решений... ‘ейчас это трудно
представить, но в те времена талантливость автора определЯлась не прЯмой
компилЯцией решений партии, нет-нет, она определЯлась умением так тонко
подбирать и располагать факты, чтобы они сами, подобно лакмусовой бумажке,
проЯвлЯли высочайшую необходимость принЯтых решений. ‚ каждой газете были
компилЯторы настолько высокой пробы, что их признавали "золотыми перьЯми" и
даже в некотором смысле инакомыслЯщими (диссидентами не называли, это слово
пугало тогда даже самих "инакомыслЯщих"). Ќе считаЯ ‚аси Љружкина, Я двоих
таковых знавал в нашем отделе комсомольской жизни. Џочему „вуносый напомнил
одного из них, бог весть! џ его напрЯмую спросил: видел ли он начальника
железнодорожной милиции? Ќе тот ли приказал ему снЯть транспарант с моим
стихотворением, и вообще, не он ли наставлЯл „вуносого стремитьсЯ к простым,
но неоскорбительным формам?
- Ћн, ЊитЯ, он! - воскликнул „вуносый и, опасливо озираЯсь, пригласил
менЯ в свой так называемый кабинет длЯ конфиденциального разговора (в
центральном киоске у него была теснаЯ выгородка из Ящиков, заполненных
стеклотарой).
- ‚от здесь, ЊитЯ, вот здесь! ЏрЯмо на кресле, на котором ты сидишь!..
џ сидел на каком-то амбарном приспособлении с разъезжающимисЯ
металлическими ножками, которые сами по себе постоЯнно спружинивали, отчего
было чувство, что Я все времЯ куда-то еду, не то на верблюде, не то на
пауке. џ даже трЯхнул головой, чтобы освободитьсЯ от внезапного наваждениЯ.
Ђ между тем „вуносый горделиво продолжал, что позавчера его самолично
посетил ‹имоныч (так он называл начальника железнодорожной милиции и при
этом всегда уважительно добавлЯл: глаз - алмаз и ѓолова - с большой буквы).
Џосетил длЯ того, чтобы иметь с ним неофициальную беседу. (€ смех и грех -
два дипломата, встретившиесЯ в чулане.)
‚прочем, подобострастное отношение к ‹имонычу вскоре разъЯснилось.
ЋказываетсЯ, большое счастье улыбнулось „вуносому, что нашлись-таки умные
люди, надоумили его выйти на начальника железнодорожной милиции. Џотому что,
если бы не ‹имоныч - „вуносый резко ударил по Ящику - звЯкнула стеклотара, -
сгорели бы киосочки, и следов бы не нашли, а так благодарЯ ему, ‹имонычу, и
киоски живы, и сам ”еофилактович не только жив и здоров, а получил
разрешение четвертый киоск поставить.
„вуносый стал увлеченно рассказывать, что прежде всего заасфальтирует
пивной дворик, на углах разместит киоски, а между ними натЯнет тент от
дождЯ. Ћграждение тоже продумал - сейчас армиЯ торгует всем, чем ни попадЯ.
Ћн уже знает, где, у кого и за сколько Ящиков взЯть маскировочную сетку, -
лучшего дизайна длЯ летнего пивного бара и придумать невозможно.
- ‹оскутики шевелЯтсЯ на ветерке, танцуют легкие тени, словно листочки
сада, а побратимы уже сидЯт. ‘идЯт за отдельными столиками, как говоритсЯ,
за кружкой пива и о жизни толкуют, и все умн?о и уютно - кайф!
„вуносый от удовольствиЯ даже глаза зажмурил, но Я вернул его к
‹имонычу:
- Ђ что, начальник железнодорожной милиции - горисполком, пивными
точками распорЯжаетсЯ?
- ќх, ЊитЯ, ЊитЯ, какой горисполком? Ќичего нету, а что есть, ненавидЯт
таких, как Я! ѓоворЯт: спекулЯнты вы, жулье, мы охранЯть ваше добро не
будем, ведь вас хотЯт ограбить такие же жулики, как вы, потому что все вы -
проходимцы, криминальные элементы, одно слово - "новые русские".
„вуносый, досадуЯ, махнул рукой, сел на такое же членистоногое
приспособление. ЊЯгко заколебалсЯ перед моими глазами, словно и он поехал на
каком-то двугорбом пауке.
- Ќикогда Я не был "новым русским", Я был и остаюсь просто русским,
который выдвинулсЯ исключительно благодарЯ своим способностЯм. „ругое дело Я
- человек новых взглЯдов, передовой человек - Homo novus.
„вуносый опЯть стал рассказывать, каких трудов ему стоило наладить
беспрерывное производство, он, конечно, имел в виду торговлю пивом, но Я и
на этот раз вернул его к начальнику железнодорожной милиции.
- ќх, ЊитЯ, ЊитЯ. ‹имоныч, в натуре, глаз - алмаз и ѓолова - с большой
буквы! …сли уж Я, ”еофилактович, криминальный элемент, то знай - все-все
криминальные элементы уважают ‹имоныча как отца родного.
€ тут „вуносый поведал прЯмо-таки сагу, как после очередного налета
конкурентов (разбитые витрины, бутыли и так далее) заЯвилсЯ он с челобитной
к ‹имонычу, который не только за пЯть минут решил все его вопросы, но и
помог с телефоном.
„вуносый соскочил с "паука", откуда-то из-под Ящиков вытащил богато
оформленный аппарат с кнопочками цифр (у нас даже в редакции такого не
было), набрал номер.
- ‡дравствуйте, это зв?онит директор пивного бара... Ђ можно ”илимона
Џ?уплиевича?
‚ тесном пространстве Ящиков замаЯчила гигантскаЯ фигура ’утатхамона -
сразу все вокруг как будто уменьшилось, стало теснее.
- Ќадо правильно, по-культурному выражатьсЯ - не зв?онит, а звон?ит, и
не директор, а генеральный директор, а то, понимаешь, "из грЯзи - в кнЯзи"!
- •орошо, хорошо, Я потом сам перезв?оню, - совсем сбилсЯ с ударениЯ
„вуносый, но при этом говорил так ласково, словно на другом конце провода
была не секретарь ”илимона Џуплиевича, а совсем маленькаЯ девочка, с
которой, играЯ, он нарочно коверкал слова.
„вуносый, конечно, понЯл, как глупо он выглЯдел, а потому, положив
трубку, взвилсЯ от негодованиЯ.
- Ќу погоди, ’утатхамонище! €дешь-бредешь, а у менЯ человек!.. Њожет, у
нас какаЯ-нибудь протокольнаЯ беседа со стенографисткой?! € тут он - на
тебе! —его надобно, старче?! •отЯ какой ты старче, моложе менЯ! - возмутилсЯ
„вуносый и в сердцах пригрозил: - „остукаешьсЯ, буду начислЯть зарплату -
все припомню!
’утатхамон растерЯлсЯ, стал оправдыватьсЯ, мол, сами предупредили, что
нужно культурное обращение иметь, притом с правильным ударением. Ђ чуть он
показал свою культуру - ему тут же клизму: за что?!
- „а погоди ты паниковать, - неожиданно повеселев, остановил „вуносый.
- ‚идал, ЊитЯ, как мы друг друга окультуриваем?! € это только начало... -
ЏовернулсЯ к ’утатхамону: - Ќу что, родной, что там у тебЯ, выкладывай, -
сказал с сочувствием - повинилсЯ за свои прежние наскоки.
’утатхамон пришел выЯснить, что ему делать со школой по бухгалтерскому
учету, просЯт пЯть Ящиков пива (у них в конце апрелЯ - выпускной), но они
еще за Ќовый год не расплатились.
- Ќе давать, - сказал „вуносый, но тут же отменил свое распорЯжение: -
Ќет-нет, дай, но скажи, что в ихнем новом наборе учащихсЯ наш человек будет.
“ них там этих великовозрастных учетчиков из сел - навалом! џ, может, сам
пойду в ихнюю школу. Ѓывают знаниЯ дороже мешка с золотом, а плеч не
оттЯгивают. Џравильно Я говорю, ЊитЯ, или как ты считаешь?
џ согласно кивнул, хотЯ, честно говорЯ, менЯ начали раздражать уже и
„вуносый, и ’утатхамон. ‚ особенности ’утатхамон - действительно, пришел,
прибрел!.. Ђ у менЯ разговор с „вуносым был только с виду как бы то да сё...
Ђ на самом деле разговор был самый серьезнейший, потому что расспрашивал Я о
начальнике милиции не из праздного любопытства, а с целью - да-да, с целью,
весьма важной длЯ менЯ. Џотому что в тот момент менЯ терзала одна мысль, у
кого занЯть денег длЯ ђозочки! Џобольше и побыстрее, и желательно в ‘Љ‚ -
вчерашние советские рубли даже Я стал называть "деревЯнными".
Љонечно, свое недовольство Я не должен был выдавать ни словом, ни
жестом. € Я не выдал, сказалась прежнЯЯ закалка руководителЯ областного
литературного объединениЯ. ќх, где они, мои ’олстые?! ‘ловом, Я согласно
кивнул и машинально ухмыльнулсЯ (увы, все знаниЯ мира Я променЯл бы сейчас
на мешок с золотом). Њысль о мешке, как молниЯ, взорвала воображение, и Я
как ухмыльнулсЯ, так и осталсЯ с ухмылкой на лице. ‚ свое времЯ ђозочка
говаривала:
- Њитенька, тебе страшно идет, когда ты ухмылЯешьсЯ и как бы забываешь
ухмылку на лице. ‚ тебе поЯвлЯетсЯ какаЯ-то многозначительнаЯ отвлеченность
и даже пронзительный демонизм, так и кажетсЯ, что ты нарочно нахальничаешь.
€так, Я согласно кивнул и ухмыльнулсЯ. џ и думать не думал ни о
„вуносом, ни о ’утатхамоне, что они там продолжают решать. „лЯ менЯ они
словно испарились или провалились сквозь землю. џ вдруг увидел себЯ под
сводами какой-то триумфальной арки, с которой свешивалсЯ глазеющий на менЯ
сфинкс с головою и грудью ђозочки.
- Ћтветь, что такое любовь? - сказал сфинкс, и его крылатое туловище
льва шевельнулось, и лицо и грудь ђозочки приблизились ко мне настолько, что
Я невольно привстал на цыпочки и закрыл глаза. (Ќе буду отрицать, Я хотел
поцеловать ђозочку и этим поцелуем ответить сфинксу, что такое любовь.)
Ќо поцелуЯ не получилось. џ открыл глаза оттого, что сфинкс еще больше
свесилсЯ и своим правым крылом отодвинул менЯ от мешка с золотом, который
откуда-то взЯлсЯ у моих ног.
- Њолодец, Њитенька, молодец! ’вой нетривиальный ответ спас твою
ђозочку, твою супругу ђозарию ”едоровну. “ра, ура, миру - мир!
‘воими мускулистыми лапами сфинкс обхватил мешок с золотом и,
оглЯнувшись, опЯть приблизилсЯ лицом и грудью...
џ закрыл глаза, Я был больше чем уверен, что почувствую на губах
ђозочкин поцелуй. € она поцеловала, но не в губы, а в лоб. € наверное, все
же не она - Я ощутил мертвый холод камнЯ. Љогда же открыл глаза, сфинкс с
такой силой ударил крыльЯми о воздух, что менЯ отбросило, словно взрывной
волной.
Ћн поднЯлсЯ над триумфальной аркой (в ознаменование чьей победы она
была возведена, Я не понЯл), деловито, как крестьЯнин, закинул куль с
золотом за спину и, уже не оглЯдываЯсь, точно норовил скрытьсЯ по холодку,
так активно заработал крыльЯми, что в какую-то долю секунды вначале
превратилсЯ в воробьЯ, потом в шмелЯ и наконец растаЯл в голубой выси.
Ђ между тем в выгородке киоска атмосфера изрЯдно накалилась.
- ’ы посмотри, как он ухмылЯетсЯ, он же тать, он же Ђлю обратал вот
этой самой ухмылкой! - разорЯлсЯ ’утатхамон, а „вуносый, перекрыв собою
проход, не пускал его.
- Ћкстись! - кричал „вуносый.
€ до того удивительным было слышать в его устах нарЯду с внезапной
латынью это вышедшее из употреблениЯ старинное слово, что Я невольно
рассмеЯлсЯ.
- ‘мотри, он еще смеетсЯ!..
‚ общем, ничем не мотивированный приступ ревности.
„вуносый выпроводил своего телохранителЯ, но доверительный тон
разговора утратилсЯ. Љогда Я попыталсЯ его возобновить, „вуносый не
поддержал.
- Ќеужто ты и в самом деле тать? - не столько озабоченно, сколько
задумчиво не то спросил, не то подивилсЯ „вуносый и впервые посмотрел на
менЯ с такой равнодушной отвлеченностью, что мне стало не по себе. (’акой
сухой блеск глаз пугает ударом ножа, причем обЯзательно в спину.)
- „а брось ты, - сказал Я „вуносому. - “ менЯ письмо от жены.
Ђ когда сказал, что хочу у начальника железнодорожной милиции занЯть
тысЯчу долларов, „вуносый вообще растерЯлсЯ, прЯмо-таки обомлел.
- •орошо, ”еофилактович, тогда ты займи.
‚ ответ он всплеснул руками, хлопнул себЯ по коленЯм и в изнеможении
упал на приспособление, которое, самортизировав, запрыгало вместе с ним,
словно он попыталсЯ ускакать.
- Ќет, ЊитЯ, нет и еще раз нет! Ћткуда деньги? Ћни все в обороте:
киоск, тент, асфальт, перегруппировка киосков... Љроме того, с менЯ никто не
снимал наличку за охрану недвижимости!
Ћн объЯснил, что благодарЯ ‹имонычу они заключили серьезный и очень
выгодный договор с одной бандитской фирмой по охране недвижимости.
Ќет у него денег, нет, едва на зарплату сотрудникам хватает. € то -
больше от капитала длЯ решениЯ ежедневных проблем приходитсЯ отстегивать. Ђ
накоплений, увы, нет, совсем нет!
- Ќу что ж, ђозочка тоже ждать не может, у нее уже был один привод в
милицию, а она, между прочим, по паспорту ђоза ‘лезкина, - сказал Я и, как о
давно решенном, отрезал: - Њне просто ничего не остаетсЯ, как идти к
”илимону Џуплиевичу.
- ’ы с ума сошел! - вскричал „вуносый.
Ћни намедни встречались с ‹имонычем, кстати, и менЯ, Њитю, по-хорошему
вспоминали. "ѓолова" Якобы даже похвалил ”еофилактовича за дружбу со мной.
(“мные друзьЯ у тебЯ, ”еофилактович, с будущим. Џомогай им советами,
деньгами - всем, чем можешь. €менно эта помощь создаст тебе настоЯщий
капитал, имидж, который поможет удержатьсЯ на гребне в будущем.)
„вуносый сказал, что, благодарЯ знакомству со мной, ‹имоныч позвонил
директору фирмы по частной охране, какому-то ’оле Љрезу, чтобы тот
наполовину уменьшил плату за свои услуги. („вуносый перешел на шепот.)
- € он уменьшил... …динственное, о чем просил ‹имоныч, так это чтобы
всЯчески помогал тебе как поэту с высшим гуманитарием. € это не только его
просьба - с ним была одна особа...
- •ватит, все это не имеет никакого значениЯ, - сказал Я. (•отЯ сразу
догадалсЯ, кто эта особа. Њне было приЯтно ее очевидное беспокойство о
состоЯнии современной русской поэзии.)
- Љак это - не имеет?! - схватилсЯ за голову „вуносый. - Џосле всех
наших совместных речей заЯвишьсЯ к ‹имонычу и скажешь: займите бедному поэту
тысЯчу баксов?! ’ак, что ли? ’ы соображаешь, в какое положение поставишь
менЯ, что он подумает обо мне, соображаешь?! Ђ этот ’олЯ Љрез - ты
когда-нибудь видел харю с носом, размазанным по лицу?!
- џ не скажу, что беседовал с тобой. €ли скажу, что о деньгах не
беседовал, потому что сам догадалсЯ, что они у него есть. ‚едь это же факт,
что он купил у менЯ стихотворение за сто долларов?
- ‚от, возьми твои оставшиесЯ... Я хотел их приберечь тебе на питание,
- сказал „вуносый, оправдываЯсь, и, вскочив со все еще продолжавшего скакать
членистоногого седалища, сунул мне пЯтидесЯтидолларовую бумажку. Ђ теперь он
не хочет ни видеть ничего, ни слышать - ему ничего не надо.
Ќикогда Я не видел „вуносого таким расстроенным, а потому, как
говоритсЯ, не стал перегибать палку. Ћсторожно, без всЯкого шантажа,
пообещал, что не пойду к ”илимону Џуплиевичу, ни за что не пойду. Ќо и он,
”еофилактович, пусть постараетсЯ длЯ менЯ - перезаймет деньги у кого-нибудь
и не беспокоитсЯ, Я оставлю ему залог, папку со своими лучшими стихами.
„лЯ „вуносого мои даже лучшие стихи имели, конечно, слабое утешение, но
и ситуациЯ у нас обоих была тупиковаЯ. Ћн понимал, что из-за ђозочки Я
вполне способен на безрассудство. ‚ конце концов, взЯв папку, он сказал, не
то чтобы очень зло, но все-таки с достаточно сильным чувством, что лучше
было бы ему не останавливать ’утатхамона, который хотел задушить менЯ
заживо.
- Ќет человека - нет проблемы, - сказал он чужие известные слова с
таким пониманием и выразительностью, словно хотел подчеркнуть какую-то свою
претензию на их авторство.
‘ловом, взЯв папку и потребовав от менЯ никуда не высовыватьсЯ,
„вуносый отправилсЯ, как Я понЯл, по своим злачным местам.
- ’ысЯчу "зеленых" длЯ ђозочки - охо-хо-хо! - воскликнул он и,
наскакиваЯ на стены из Ящиков, поспешил к выходу.
‚ кабинете „вуносого, узкой амбарной щели, Я находилсЯ более двух
часов. ‘двинув приспособлениЯ, на которых мы сидели, Я безуспешно пыталсЯ
вздремнуть - увы, амортизируЯ невпопад, они теперь создавали иллюзию двух
непримиримых петухов, ожесточенно наскакивающих друг на друга. Ћщущалось
какое-то мистическое присутствие ќдгара Џо, точнее, некоторых не совсем
приЯтных его литературных героев. ‚ременами даже страх охватывал. ‚прочем,
он не шел ни в какое сравнение с тем, который нагнал на менЯ ’утатхамон,
когда, внезапно просунув голову в проход, вдруг заорал:
- ’а-ать! •ватайте та-атЯ!
Џервое, что Я подумал, - на менЯ совершаетсЯ покушение по заказу
„вуносого. ѓрешен, но так подумалось. Џравда, уже в следующую секунду Я
отбросил эту мысль. Ќа глазах у менЯ ’утатхамон, разъЯренный, как раненый
зверь, буквально в щепки растерзал пустой деревЯнный Ящик. Џотом, пьЯно
икнув, обмЯк и, растЯнувшись на полу, блаженно захрапел.
„вуносый вернулсЯ с деньгами - шестьсот долларов!

ѓ‹Ђ‚Ђ 31
Њне не хочетсЯ вспоминать, как, перешагиваЯ через ’утатхамона, „вуносый
предостерег, чтобы и Я не рехнулсЯ из-за своей ђозочки. ѓлупое сравнение: Я
- и ’утатхамон. Џредставьте себе сермЯжного Ћтелло, привыкшего все решать с
кондачка, который, заигрываЯ, всЯкий раз норовит ущипнуть „ездемону за
определенное место, а потом в припадке ревности ни за что ни про что душит
ее насмерть. ‚от вам образчик тутатхамонизма, и при чем тут Я?! ‘вет и тьма
физически исключают друг друга. ’ьма жаждет поглотить свет, но это
невозможно, потому что, чем больше и плотнее тьма, тем Ярче горит лучинка. Ђ
уж если света много, то при одном его приближении тьма рассеиваетсЯ и бежит.
Џомните ‚енок сонетов -

€ свет во тьме, как прежде, не погас,
€ тьма его, как прежде, не объЯла!

Њне не хочетсЯ вспоминать, как „вуносый самодовольно пересчитал
новенькие стодолларовые бумажки, как присовокупил к ним и мою купюру, а
потом вызвал такси и мы поехали на вещевой рынок. ‚о всем этом было мало
интересного - вальс трикотажа из Џрибалтики в обмен на русскую калинку
цветных металлов и телевизоров. …динственное, что поражало, - в сонме
мелькающих лиц и товаров „вуносый чувствовал себЯ действительно как рыба в
воде. ‘ отдельными людьми он не только перебрасывалсЯ ничего не значащими
приветствиЯми, но иногда останавливалсЯ и разговаривал накоротке. Ђ
некоторых (чаще всего кавказцев) сам останавливал, спрашивал о киоске
какого-то ‚изирЯ. “дивительно, что при этом с „вуносым разговаривали не как
с „вуносым, владельцем трех киосков, а как бы с неким неофициальным
представителем всего русского народа. „а и сам „вуносый чувствовал свою
неофициальную весомость и, как говоритсЯ, к месту и не к месту лепил что ни
попадЯ.
- ‡доров, ?аржик! Ќу как, Яйца ишо не отморозил?! Ђ как мани-мани,
маленько есть?..
- ‘лава Ђллаху!
- Ђллах Ђллахом, а отморозишь - мне отвечать! - весело продолжал лепить
„вуносый.
“видев, что его шутки менЯ озадачивают, подмигнул и доверительно
поЯснил:
- —ерножопики под видом "моЯ - не понимай" все слопают. Џотому что
здесь уже не они, а Я - русский. Ђ все остальное, как говорит ’олЯ Љрез, -
шелупонь!
’ем не менее возле киоска ‚изирЯ „вуносый внутренне подобралсЯ, лицом
построжел, и кстати. ‚изирь стоЯл в окружении таких же, как и он,
золоторотых кавказцев, больше похожих на конокрадов, щелкал орешки. “видев
нас, что-то сказал на своем Языке, неторопливо вышел из круга и, отерев руки
о бедра, поздоровалсЯ с „вуносым.
‘ некоторых пор лица кавказской национальности (и тут нет никакого
тутатхамонизма) навевают на менЯ тоску. Џочему они, эти лица, так
беспардонно липнут к нашим девушкам, а своих прЯчут от нас, хотЯ мы не из
тех, что липнут?!
- ‚изирь, тебе привет от ‹имоныча. Љак твои дела?
- Љакие мои дела?! ‚сЯкий человек того, что он приобрел, заложник.
‡ачем маленький человек - большому?
„вуносый кивнул на менЯ:
- Џриодеть надо парнЯ, приодеть с ног до головы - исподнее бельишко
тоже не помешает. (‘ловно ‹еха-мент, вытащил из бокового кармана бумажку,
прочитал громко, но без всЯкого понЯтиЯ: "Џоэт, - поджидаем мы перемены
судьбы над ним".)
џ сразу понЯл, что на бумажке был написан (уж не знаю, ‹имонычем или
еще кем-нибудь) стих из Љорана. € хотЯ Я не исламист, мне стало неловко за
невольную комедию - то, что прочитал „вуносый, нельзЯ читать так
бессмысленно, и вовсе не потому, что это стих из свЯщенной книги.
Ѓессмысленно вообще нельзЯ читать никакие стихи - получаетсЯ как бы
умышленное подсмеивание над извечным человеческим тЯготением к мудрости.
џ тихо отошел от „вуносого, тем более что дружки ‚изирЯ уставились на
менЯ как на пугало. ‘ловом, Я почувствовал напрЯжение и ждал шумного
разбирательства, свойственного оскорбленным кавказцам, которое, увы, ничем
не отличаетсЯ от русского - "’ы менЯ уважаешь?!". —естно говорЯ, в эту
минуту Я никого не уважал, а себЯ даже презирал - зачем присутствую среди
этих далеких мне людей?! Џоэт и торгаш - эти философские категории еще более
крайние, чем Я и ’утатхамон. Љаково же было мое удивление, когда ‚изирь,
услышав слова, прочитанные „вуносым, вдруг прониксЯ к нам таким высоким
чувством уважениЯ, что даже руку прижал к сердцу.
- ‚о имЯ Ђллаха милостивого, милосердного! ѓоворю: "Џоджидайте, и Я
вместе с вами поджидаю!"
Ћн что-то гыркнул своим не то дружкам, не то нукерам, и они враз
разошлись, понЯтливо киваЯ и поспешаЯ.
„вуносый потЯнул менЯ за киоск. “ж не буду рассказывать, как наши новые
знакомые стали подносить со всех сторон турецкие кожаные куртки, джинсы,
рубашки, английские шарфы, кепи, галстуки и белье. џ чуть не упал в обморок,
когда на трусах из стопроцентного коттона прочел на фирменной этикетке -
"Њанчестер ‘ити шортс". ќто просто благо, что „вуносый заключил менЯ в свои
шубные объЯтиЯ (во времЯ примерки он таким образом согревал менЯ, потому что
сосульки хотЯ и подтаивали, а стоЯть полностью голым все же было
холодновато).
Љогда пакеты с вещами были перевЯзаны и лица кавказской национальности,
словно чувствуЯ свою известную вину передо мной из-за ђозочки и пытаЯсь
угодить именно мне („вуносый зашел к ‚изирю в киоск и что-то там
задерживалсЯ), подогнали такси (из кабины выглЯнул водитель, такой же
золоторотый, как и все они), на менЯ ни с того ни с сего вдруг нашло
вдохновение.

‚о имЯ Ђллаха милостивого, милосердного!
ЉлЯнусь звездой, когда она закатываетсЯ!
Ќе сбилсЯ с пути ваш товарищ и не заблудилсЯ.
€ говорит он не по пристрастию.
ќто - только откровение, которое ниспосылаетсЯ.

џ посмотрел на небо, и, как по мановению, все золоторотцы посмотрели. џ
чувствовал в себе необычайную силу Ђллаха повелевать.
- ѓосподь твой - Ћн лучше знает тех, кто сбилсЯ с …го пути, и Ћн лучше
знает тех, кто пошел по прЯмому пути.
‘зади менЯ скрипнула дверь киоска. „вуносый в сердцах матюкнулсЯ - он
едва не упал, потому что глЯнул не под ноги, а вслед за всеми - в небо.
‚дохновениЯ как не бывало. Џо инерции лЯпнул, что клЯнусь небом: все
тюремные сроки будут всем нам вовремЯ скошены, запахнул крылатку и, не
оглЯдываЯсь, сел в машину, отодвинув пакеты.
„вуносый, как истинный физиономист, тут же определил по лицам, что в
его отсутствие произошло что-то особенное, и стал допытыватьсЯ:
- ќй, кунаки-нацмены, ЊитЯ-поэт, наверное, стихи читал?!
"Љунаки-нацмены" согласно закивали, а на лицах поЯвилось свЯщенное
благоговение. € немудрено, ведь Я читал им стихи из суры ‡везда, которые еще
в ‹итинституте мне очень нравились, а сейчас почему-то внезапно вспомнились.
„вуносый по-своему расценил благоговение, посчитал, что это мои
собственные стихи оказали такое сильное воздействие. Ќу и, конечно,
обрадовалсЯ, засуетилсЯ, стал показывать "кунакам-нацменам", что он мой
лучший друг. Џодбежал к машине, стучит в окно, а сам радостными глазами то
на менЯ, то на них, но больше - на них, и весь светитсЯ, светитсЯ...
- Ќу что, ЊитЯ, Яйца ишо не отморозил?!
Ћ ѓосподи, как мне надоели его Яйца! џ почувствовал ужасный голод.
‚озле почты, когда „вуносый отдал деньги и пересел в другую машину, Я
даже перекрестилсЯ от облегчениЯ.
"ђозочка! - написал Я в телеграмме до востребованиЯ. - ‚ыезжаю сегоднЯ
вечером. Џривезу, что ты просила. ‚стретимсЯ в двенадцать на крыльце
ѓлавпочтамта. –елую тебЯ - до гроба твой ЊитЯ".
’елеграфистка, принимавшаЯ телеграмму, на последних словах остановилась
своей ручкой:
- Ќу зачем уж так?!
€ вычеркнула "до гроба". џ не стал спорить, а когда заплатил деньги и
получил квитанцию, что телеграмма принЯта... что она сейчас будет отправлена
по назначению, во мне зазвучали серебрЯные струны. Ќагруженный пакетами, Я
ощущал такую легкость, что не чувствовал ног.

x x x

‚ ранней юности Я ходил на охоту с отцовским ружьем, двустволкой
двенадцатого калибра. Џо наследству достались и его сапоги, ботфорты сорок
третьего размера, которые своими высокими голенищами натирали мне в
промежности. Ћбъектом моей охоты были утки, гуси, то есть водоплавающаЯ
птица. “ менЯ был пес Ђлмаз, умнейший ирландский сеттер, с ним Я никогда не
возвращалсЯ без трофеЯ, потому что он приносил к моим ногам всю дичь
подстреленную, в радиусе полутора километров. Њногие охотники (в особенности
из городских) сердились на нас с Ђлмазом и даже грозились подстрелить нас
обоих. Џоэтому мы выходили на охоту, когда уже смеркалось и на фоне светлого
неба можно было бить птицу только влет. ‚ это времЯ уже никто не предъЯвлЯл
нам претензий, потому что рухнувшую дичь во тьме кустов мог отыскать только
пес, точнее, мой Ђлмаз.
Ћднажды мы с ним особенно задержались. ‹егкий весенний ветерок дул в
лицо, и Ђлмаз неутомимо, точно маЯтник, шел впереди менЯ справа налево и
обратно. Ћн прочесывал своей "фирменной гребенкой" все заросли с такой
тщательностью, что мне приходилось его подзывать и удерживать, чтобы
отдохнул.
‚начале где-то слева слышались плеск воды, рокот моторной лодки и
оклики охотников, собирающихсЯ домой (Я еще подумал, что пора и мне
подтЯгиватьсЯ к железнодорожной насыпи), но потом все смолкло. ‡а какие-то
минуты Ђлмаз принес вначале одну шилохвость, а затем и вторую. џ трепетал от
радости и не заметил, что небо полностью затЯнулось, ветерок утих и пошел
тихий теплый дождик.
Џока Я прЯтал в рюкзачке трофеи Ђлмаза, он опЯть убежал, Я даже не
заметил когда, в пЯти шагах ничего не было видно. џ прислушалсЯ: ни окликов,
ни плеска воды - ничего. ‚се пропиталось влагой и как будто шевелилось,
набухаЯ. ѓде-то далеко-далеко на реке прогремел одинокий выстрел, и тишина
словно упала.
џ позвал Ђлмаза, но голос осел, точно в войлочном мешке.
џ выстрелил в воздух, но и гром выстрела словно ушел в подушку.
- Ђлмаз, Ђлмаз! - запаниковал Я.
ђадости легкой добычи как не бывало. џ не знал, в какой стороне наше
село, куда идти. Џо всему горизонту, на все триста шестьдесЯт градусов,
горели редкие зыбкие огни. „ождик перестал. Ћгни приблизились, отражаЯсь в
воде, они тЯнулись ко мне огненными спицами, словно Я стоЯл посреди океана.
"Ћткуда столько много воды, где Я?!" - подумалось отстраненно, словно мысль
Явилась где-то вне менЯ, и так же вне менЯ кто-то стал перебирать серебрЯные
струны. Ќикогда в жизни Я не слышал столь удивительной музыки! ’о, казалось,
звенит ручей, то какие-то огненные спицы, а то, казалось, преломлЯЯсь в
роднике, солнечные лучи перебирают гальку.
џ пошел в одну сторону, потом в другую и, наконец, как бы на зов
серебрЯных струн. Ѓыть может, покажетсЯ странным, но, следуЯ сладостным
звукам, Я вышел к железнодорожной насыпи, у которой менЯ настиг Ђлмаз.
‡ачарованный музыкой, Я не обратил вниманиЯ, что он третсЯ о мои колени и
путаетсЯ под ногами. € только выйдЯ на полотно, Я пришел в восторг,
обнаружив, что он принес мне гусЯ, - редчайшаЯ удача.
ђюкзачок был полон, мы шли по шпалам, посредине железнодорожной колеи,
и светЯщиесЯ линии казались проницающими менЯ струнами. Њузыка звучала
теперь во мне, Я был счастлив.

x x x

Џервое, что Я сделал, когда пришел в общежитие, бросил пакеты на
кровать и сам растЯнулсЯ рЯдом. ЌеслыханнаЯ удача - у менЯ в кармане пЯтьсот
долларов, а в душе - музыка серебрЯных струн.
- ‘мотри, ЊитЯ, держи деньги в разных карманах, особенно баксы. Ќашими
тоже не фигурируй - их немного, но на поездку хватит с избытком.
џ засмеЯлсЯ (советы „вуносого показались лишними) и, встав, как
некогда, положил деньги в утюг. Џотом, взЯв на вахте ключ, спустилсЯ в
душевую. Њузыка серебрЯных струн сменилась музыкой труб. ’еперь в моей душе
звучали бравурные марши ЏервомаЯ, изредка прерываемые здравицами, рвущимисЯ
из радиоколоколов: Њ€ђ“ - Њ€ђ! Њ€ђ - Њ€ђ“! ‚се-все праздники моей жизни
сейчас были со мной.
џ надевал нижнее белье ("Њанчестер ‘ити шортс") - школьный духовой
оркестр играл туш. ‘ каждым предметом одежды словно бы вручалсЯ очередной
аттестат зрелости. џ натЯгивал джинсы - опЯть оркестр, но теперь уже
военный, с битьем в литавры и маршировкой на Љрасной площади. џ брал в руки
электробритву - и военный духовой оркестр на ходу перестраивалсЯ. Ђ уж когда
Я примерЯл коричневую кожаную куртку с синтепоновым поддевом и опробовал на
ее карманах замки "молнии" - в духовой оркестр, марширующий на Љрасной
площади, стали вливатьсЯ оркестры из всех моих праздников. Ђнглийский
красный шарф из королевского мохера и кавказскаЯ меховаЯ кепка из серой
нутрии довершили смотр... Љогда Я шел в умывальную, чтобы посмотреть на себЯ
в большое зеркало, сводный военный оркестр направлЯлсЯ к трибуне ЊавзолеЯ, а
когда из зеркала глЯнул на менЯ как бы зеленоглазый кавказец с совершенно
умным, светЯщимсЯ от счастьЯ лицом - Я нисколько не удивилсЯ, что сводный
оркестр сейчас же с воодушевлением заиграл марш "Џрощание славЯнки".

Ћднажды Я прочел, в какой-то газете или брошюре, что пословица "‘мелого
пулЯ боитсЯ, смелого штык не берет" по своей сути так же точна, как точны
формулы физических законов. ’о есть все, о чем сказано в пословице, "имеет
место быть". Ђвтор утверждал, что в нас таитсЯ какаЯ-то неизвестнаЯ науке
психологическаЯ энергиЯ, котораЯ в стрессовой ситуации создает вокруг
человека мощнейшее силовое поле, искривлЯющее пространство, а может быть,
выравнивающее. ‚о всЯком случае, пули не могут преодолеть его и отклонЯютсЯ
от смелого человека. ‚ заметке было представлено даже интервью со смелым
человеком, который утверждал, что, будучи свЯзистом, он сомкнул перебитые
провода зубами и так с проводами лежал на площади Ѓерлина где-то около
получаса, а по нему со всех сторон строчили вражеские автоматчики, более
того, снайперы вели прицельный огонь (дело было при взЯтии рейхстага). Ћн
лежал, и все думали, что он давно убит (лежать с неизолированными проводами
во рту - это, знаете, длЯ живого человека не совсем даже правдоподобно). …го
поднЯли вместе с проводами, кто-то уже плоскогубцами стал зубы разжимать, и
вдруг он открыл глаза - живой, причем ни единой царапинки. ‚се, конечно,
поначалу были потрЯсены, а потом пришли в неописуемый восторг - смелого пулЯ
боитсЯ!.. џ тоже пришел в восторг. Ќе знаю, есть ли силовое поле смелого
человека, но готов поклЯстьсЯ, что счастливого - есть!
џ беру ключ от душевой - Ђлина ‘пиридоновна навстречу мне цветет и
пахнет:
- ЊитЯ, что с тобой, ты такой праздничный?!
- Ђлина ‘пиридоновна, простите, если Я чем-нибудь обидел! ‚идит Ѓог, не
по злому умыслу, а токмо чисто по своей глупости, - говорю Я, немного
дурачась.
‚ ответ Ђлина ‘пиридоновна расцветает еще пуще:
- Ќу уж вы, Њитенька, скажете!.. Џоэты глупыми не бывают, они бывают
несчастными!
џ сказал ей, что знаю одного человека, который настолько в нее влюблен,
что уже стал опасным, как неукротимый Ћтелло, - готов задушить всЯкого, в
ком заподозрит конкурента.
- ЊитЯ, этот человек больше всего любит деньги. Ћн вначале Џлюшкин, а
потом уже Ћтелло. Љроме того, могу вас уверить, - Ђлина ‘пиридоновна
покраснела, у нее стали пунцовыми даже руки, - что вас, Њитенька, он не
тронет - никогда!
ЋказываетсЯ, в мою защиту она взЯла с ’утатхамона слово... џ был
польщен и, хотЯ всегда относилсЯ к Ђлине ‘пиридоновне свысока, призналсЯ,
что сегоднЯ вечером еду в Њоскву по вызову ђозочки.
- Џо вызову, она вас вызвала?! - удивилась Ђлина ‘пиридоновна и даже
как будто чего-то испугалась, но потом, когда Я, счастливо смеЯсь,
подтвердил, что еду именно по вызову, она всплакнула: - Њитенька, очень рада
за вас!
Џочти то же самое произошло и при встрече с соседкой ’омой. Џравда, в
отличие от Ђлины ‘пиридоновны, прежде чем всплакнуть, она шлепнула по попе
?Ђртура, а уж потом, подхватив его на руки, побежала в свою комнату. ‚
дверЯх задержалась, плачуще крикнула:
- ‘мотри, ЊитЯй, не упусти своего счастьЯ!
„ругие общежитские знакомые при встрече со мной хотЯ и не так Ярко
реагировали на мое силовое поле счастьЯ, но каким-то образом все же слышали
музыку в моей душе.
- —его светишьсЯ, "счастливой" травки накурилсЯ?! ЊитЯ, давно тебЯ
таким радостным не видел, готов поспорить - по лотерейке машину хапнул?!
€ так далее, и так далее... Ќо главным было, что все, с кем доводилось
перекинутьсЯ хотЯ бы парой слов, расставались со мной, улыбаЯсь. „а-да, Я
просто уверен, что силовое поле моего счастьЯ - это звуки серебрЯных струн,
на которые, как на волшебный оклик, отзывались все, кто в те удивительные
минуты сталкивалсЯ со мной.
‡амечательный день, день - песнЯ. …сли бы не маленькаЯ чайнаЯ ложечка
дегтЯ, Я бы считал этот день лучшим в своей жизни. Љстати, в этой золотой
ложечке никто, кроме менЯ, не был виноват. Ќаверное, поэтому Я не сразу
почувствовал горечь, а она, между прочим, поЯвилась, как только Я вышел из
комнаты и направилсЯ на вокзал.
џ шел по нашему как бы вздрагивающему коридору, и навстречу мне, словно
по заказу, выходили все кому не лень. € все спрашивали менЯ: что, Њитенька,
уже на вокзал?! € желали успешной поездки и скорого возвращениЯ с суженой.
Ќе знаю почему, но вот это "с суженой" менЯ коробило, и Я действительно
чувствовал какую-то тревогу, однако преодолел себЯ. Џусть остаютсЯ, а Я -
ухожу, так успокаивал себЯ, но в душе уже что-то изменилось. Ђ когда на
вахте то же самое спросила Ђлина ‘пиридоновна и в ответ так же, как и все,
пожелала скорейшего возвращениЯ с суженой - Я взорвалсЯ и, ничего не
ответив, так саданул дверь ногой, что многие окна задребезжали. € вот тут
как будто что-то захлопнулось в душе - музыка исчезла. Љаким-то просверком
увидел, как сводный духовой оркестр подошел к трибуне, остановилсЯ, опустил
трубы и, развернувшись на сто восемьдесЯт градусов, молча помаршировал
назад.
Џомаршировал и помаршировал, раздраженно подумал Я и отбросил самоё
мысль о музыке. агаЯ на автобусную остановку, Я проникалсЯ, может быть, и
мелкими, но необходимыми заботами - добратьсЯ до вокзала, купить билет
(опЯть же - купе или плацкарт?). ЏоджидаЯ автобус, взвешивал все "за" и
"против" в пользу того или иного билета. Ђ времечко шло, бежало, тикало... џ
поглЯдывал на часы, радуЯсь, что собралсЯ на вокзал с довольно-таки большим
запасом времени, до отправлениЯ поезда (в двадцать тридцать две) оставалось
почти полтора часа. ‚прочем, если в течение часа проходит всего один
автобус, он истощит любой запас. Љак бы там ни было, но, когда из-за
поворота выползла светЯщаЯсЯ окнами "гармошка" и народ на автобусной
остановке обрадованно зашевелилсЯ, Я тоже обрадовалсЯ - и вдруг оцепенел.
‚незапнаЯ мысль ударила точно в сердце. џ даже слегка покачнулсЯ от боли:
деньги длЯ ђозочки... џ забыл деньги, как положил их в утюг, так и оставил
там.
€з оцепенениЯ вывел ужас случившегосЯ - до отправлениЯ поезда всего
пЯтьдесЯт три минуты. ‚ принципе уйма времени, если ехать на "гармошке"
сейчас, не откладываЯ, но мне еще нужно было сбегать за деньгами. € Я -
побежал.
џ бежал, обзываЯ себЯ самыми последними словами, среди которых "дурак",
"тупица", "кретин" были, так сказать, верхом вежливости, асисЯей.
џ пролетел мимо вахты и - вверх по лестнице. џ бежал по коридору,
ничуть не заботЯсь о жильцах, - спЯт они или бодрствуют, мне было все равно.
„еньги лежали в утюге. џ схватил их и чуть не заплакал от непонЯтной
горечи и обиды на всех и всЯ. Џотом взЯл себЯ в руки и, как советовал
„вуносый, положил триста долларов в куртку, а двести, вместе с советскими
деньгами, - в паспорт, который спрЯтал в кармане джинсовой сорочки. —асть
советских денег засунул в карман брюк, чтобы легче было доставать их перед
билетной кассой. Џосле сел на кровать и, глубоко вздохнув, еще раз на ощупь
проверил наличие документов и денег. Џотом перекрестилсЯ и, читаЯ мысленно
молитву ‘пасителЯ, вновь побежал. Ќа этот раз, когда пробегал, двери комнат
открывались вовсе не длЯ того, чтобы пожелать счастливого пути, - увы, менЯ
окатывали такой бранью, котораЯ ничем не отличалась от содержимого помойных
ведер.
- —тоб этот поэт наконец провалилсЯ!.. —тоб сломал себе шею!.. —тоб,
окаЯнный, горел и горел в аду! (€ так далее, и так далее.)
Ќа вахте встретили военной хитростью - Ђлина ‘пиридоновна закрыла
входную дверь на ключ.
- —то случилось? - спросила она, держа телефонную трубку, как гранату.
- Ќичего, - сказал Я, продолжаЯ твердить молитву. - Џросто забыл
деньги, а теперь опаздываю на поезд.
ЏоддергиваЯ пуховый платок (пыталась накинуть его повыше на плечи), она
испуганно запричитала, дескать, все не как у людей, и, открыв дверь,
призвала менЯ бежать и бежать во всю прыть, но мною неожиданно овладело
равнодушие. џ уже хотел было сказать, что не побегу, однако ноги вдруг сами
понесли...

ѓ‹Ђ‚Ђ 32
џ всегда говорил и сейчас говорю:
- ‹юди, никогда не падайте духом, уж так устроен наш материальный мир,
что Ѓог не дает нам ноши более той, что мы в силах нести. €ногда кажетсЯ -
всё, конец, мы как бы по инерции передвигаем ноги, готовые упасть, но именно
в этот самый момент вдруг начинаем чувствовать, что падать не нужно, во
всЯком случае сейчас. Џотому что с двух сторон нас поддерживают ангелы.
„а-да, ангелы! Ђ иначе чем объЯснишь, что в совершенно безвыходной ситуации
все как нельзЯ кстати совпало, и совпало в твою пользу? Џочему в череде
случайностей именно твоЯ карта - козырный туз, а ты находишьсЯ не где
попало, а в нужное времЯ в нужном месте?.. Џотом везение будет повторЯтьсЯ и
повторЯтьсЯ - ты расправишь плечи и забудешь, что был момент, когда уже
готовилсЯ упасть. ’ак вот, Я напоминаю вам - никогда не унывайте и не
отчаивайтесь! Љогда вам станет поистине тЯжело - Ћн непременно окажет
помощь, потому что в основе нашего мира - …го милосердие.
џ прибежал на остановку автобуса - автобуса не было. …го не было менее
пЯти минут, а показалось - более часа. …хали медленно, с остановками, а при
выезде на мост через ‚олхов и вовсе попали в пробку.
"Ќе унывай, не отчаивайсЯ, ты лучше других знаешь, что ѓосподь не
оставит тебЯ и в нужное времЯ в нужном месте ангелы помогут, обЯзательно
помогут", - успокаивал Я себЯ, а внутри закипал протест: пора бы им уже и
поторопитьсЯ (до отправлениЯ поезда осталось десЯть минут).
џ приехал на вокзал в двадцать пЯтьдесЯт. Џрошел мимо зданиЯ вокзала и
сразу очутилсЯ на перроне. ‚озле подземного перехода стоЯло несколько
человек, в целом же от пустоты платформ веЯло той особенной пустынностью,
что всегда чувствуетсЯ после ухода поезда.
‚начале Я, подобно сводному духовому оркестру, развернулсЯ на сто
восемьдесЯт градусов и, что называетсЯ, помаршировал назад. Ќо потом словно
ветерок пробежал по струнам, Я остановилсЯ, прислушалсЯ, что-то подтолкнуло
зайти в вокзал.
‘ трудом открыл огромную двойную дверь и сразу оказалсЯ в толпе
пассажиров. ђазумеетсЯ, полюбопытствовал, на какой поезд. Љаково же было мое
изумление, когда узнал, что все они - на московский. (‘ октЯбрЯ движение
поездов перевели на зимнее расписание, и теперь московский отправлЯлсЯ не в
двадцать тридцать, а в двадцать один тридцать пЯть.)
Ќедолго думаЯ, поспешил к кассам. Љонечно, это смешно в моем возрасте,
но Я ни разу не ездил в купе. Ѓывать - бывал, а ездить не приходилось.
Џоэтому, когда входил в вагон, нарочно напустил на себЯ форсу, словно всю
жизнь только и делал, что ездил в купе. ‚ ответ проводницы (две молодые
курЯщие особы) как-то очень загадочно засмеЯлись, и одна сказала другой, но
чтобы Я слышал:
- Љакие все же поганые люди эти "новые русские"! Ќаденут свои кожаны -
и понту, словно этот поезд его личный.
‚агон был практически пустым. ЋплачиваЯ постель, попросил чаю.
Џроводница (в моем купе закурила новую сигарету) глубоко затЯнулась и,
выпускаЯ дым мне в лицо, поинтересовалась:
- Ђ может, заодно и коньЯчку с кем-нибудь под бок?!
‚ыходЯ из купе, она посмотрела на менЯ как на придурка. —тобы досадить
ей, резко задвинул дверь.
- ‹юси, что там? - каким-то ржаво-надтреснутым голосом поинтересовалась
напарница.
- Џросит коньЯчку в постель, - нагло прохрипела ‹юси и закашлЯлась
глубинным, из-под самого испода, кашлем.
"’ак тебе и надо, лживаЯ бестиЯ!" - подумал Я о ‹юси, но когда
напарница сказала, что надо будет проследить за кожаном, то есть за мной,
чтоб не ушел с чужими вещичками, мне проводниц стало жалко, особенно ‹юси.
ђазговаривать с вором, как она разговаривала, нужна отвага. ‹юси, наверное,
и больнаЯ, и лживаЯ, но смелаЯ, а смелого пулЯ боитсЯ, решил Я в пользу ‹юси
и, снЯв финские полусапожки, забралсЯ, согласно билету, на верхнюю полку, на
постель, которую, быть может, как раз ‹юси загодЯ и приготовила.
“дивителен мир! Џрекрасен и противоречив!..
Њне хотелось музыки души. ‘тараЯсь не думать о ђозочке, Я все же
настраивалсЯ на нее, но музыки не было. Ќет-нет, Я и не предполагал спать -
полумрак купе, перестук колес, дальние огоньки деревень, исчезающие во тьме,
- все это требовало от менЯ какого-то радостного отзыва. ‚о всЯком случае,
умом Я желал музыки, но сердце молчало, молчало, словно одеревенев.
€так, Я счастливейший человек! (Ќикаких струн, будто речь вовсе не обо
мне.) …ще сегоднЯ утром Я и не помышлЯл, что поеду в Њоскву, и тем не менее
Я еду. џ еду в Њоскву, Я еду к ђозочке! (Ќичего!) Њожет, и мои Ќебесной ‘илы
бесплотные ангелы едут сейчас со мной?! (џ нисколько не иронизировал - это
был жест отчаЯниЯ.)
‡а свою жизнь Я прочитал множество всЯкой литературы о "жизни после
смерти" и пришел к выводу, что гениальное произведение, которое сразу же
будет признано гениальным, расскажет нам, в художественном осмыслении,
конечно, о реальной свЯзи видимого (физического) и невидимого (духовного)
миров. (—то эти миры свЯзаны и мы кормимсЯ духовным миром, никогда не
ЯвлЯлось тайной ни длЯ какой религии.) ‚се выдающиесЯ произведениЯ
литературы и искусства, все выдающиесЯ научные открытиЯ были в буквальном
смысле вымолены у Ѓога. Ћн потому отзывалсЯ и отзываетсЯ на наши мольбы, что
в идеале видит, как физический и духовный миры не только сблизЯтсЯ, но и
первый войдет во второй, и это вхождение станет вхождением человека в рай.
ЊенЯ нисколько не удивлЯют открытиЯ в Ядерной физике и генетике, менЯ
удивлЯет даже не эликсир бессмертиЯ, к которому Якобы стремитсЯ все
прогрессивное человечество. ЊенЯ удивлЯет и беспокоит бессмертный человек! ‘
его приходом свЯзь миров неизбежно нарушитсЯ, мир духовный, как более
тонкий, утратитсЯ, и на земле восторжествует глина, из которой бессмертный и
сотворен.
Њне приснилось, что Я сижу в какой-то грЯзной комнате, на каком-то
жестком стуле у окна. Њне хорошо видно натоптанную на снегу тропку повдоль
длинного арочного строениЯ из голубого пластика. Џо этой тропке должна
прийти ђозочка, она знает, что Я в этой ужасной комнате. џ стерегу тропку, Я
боюсь пропустить ђозочку, но все же отвлекаюсь (Я уверен, что прежде ђозочки
поЯвитсЯ музыка души): Я то и дело запускаю руку то в один внутренний
карман, то в другой - проверЯю наличие долларов. „оллары на месте, но тропка
всЯ взрыхлена (ископычена) ђозочкиными туфельками, точнее, каблучками. Џо
крайней мере, Я думаю, что прокараулил ђозочку.
џ слышу легкий и тихий стук в дверь. џ хочу оглЯнутьсЯ, но не успеваю,
мЯгкие меховые варежки закрывают мне глаза. џ слышу чудесный запах
французских духов. џ прижимаю ее ласковые руки к своим губам и слышу новый,
теперь уже громкий и твердый стук. Џоднимаю глаза и обмираю: сзади менЯ
стоит бессмертный человек, он же - люмпен-интеллигент. €з черных ноздрей как
бы клубЯтсЯ дымки - пучочки рыжих волос. Љстати, меховые перчатки вовсе не
перчатки, а плотно волосатые руки. џ все еще надеюсь, что обозналсЯ,
осторожно взглЯдываю на ноги бессмертного... и прихожу в ужас (вместо
ступней - голубые копыта!).
„а-да, это он ископытил тропку, перебежал дорогу ђозочке и закрыл
дверь, чтобы не впускать ее. ‚олосы на голове зашевелились. ‚ порыве
отчаЯниЯ вскочил, чтобы схватитьсЯ с этим новым Љощеем, и чуть не свалилсЯ
на пол.
‚ дверь купе так громко стучали железом по железу, что спросонок
показалось - ломЯтсЯ, чтобы спасти менЯ.
- ќй, новенький русский, ты здесь?!
- ‡десь, здесь, ђозочка! - откликнулсЯ непроизвольно и, укусив руку,
окончательно проснулсЯ.
- ‘мотри-ка - ђозочка?! Њожет, Я - Ѓалда €вановна?!
‹юси хрипло засмеЯлась и тут же закашлЯлась - глубинно, с легочным
подскребом. џ отодвинул дверь.
- ‚ы бы в больницу сходили на флюорографию. “ вас пневмониЯ, - сказал с
сочувствием.
- Ђга, двустороннЯЯ, - с удовольствием подтвердила ‹юси и объЯвила, что
через полчаса туалеты будут закрыты - Њосква. € уже - мне: - ‚сего-то и
делов - с американских сигарет перешла на "џву".
џ рассталсЯ с ‹юси и ее напарницей почти дружески, но знакомство с ними
оставило тЯгостное впечатление. ќти девушки, сами того не сознаваЯ,
демонстрировали своим поведением перемены, происходЯщие в стране. ЉакаЯ уж
тут музыка?!

ѓосподи, мой лучший город - Њосква! ‚ ней прошли мои студенческие годы,
здесь мы с ђозочкой встретились, ходили в ’ретьЯковку, Џушкинский,
тусовались на поэтических сборищах у памЯтника Ђлександру ‘ергеевичу. Ђ
поездки: в Џоленово, ахматово, Љонстантиново (как зеницу ока берегу
фарфоровую стопочку с Яркими желтыми подсолнухами по внешней стороне,
которую купил там, в сельском магазине, и там же опробовал с однокашниками
на высоком и зеленом берегу Ћки во здравие великого ђусского Џоэта). Ђ
поездки в ‡агорск, Ђбрамцево и просто на природу, как мы тогда говорили - на
пленэр?!
•орошо помню, как впервые приехал из Ѓарнаула: динамики играли
бравурную музыку, диктор ежеминутно сообщала, что мы подъезжаем к столице
нашей ђодины, красивейшему городу - Њоскве! ЏеречислЯлись спортивные
общества, стадионы, парки, учебные заведениЯ, среди которых мой слух выделил
Њѓ“, единственные в мире ‹итинститут, ‚ѓ€Љ и “ниверситет имени Џатриса
‹умумбы. ‚о всем ощущалась добротность, порЯдок и государственнаЯ любовь к
новому советскому человеку.

ѓде это всё? Џочему же, как Ящерица,
холодны и мерзки милые рты?
Ќе знает никто, ведь в вазе не старЯтсЯ
из мертвой бумаги - живые цветы.

‚ самом деле, где чистота, порЯдок и государственнаЯ любовь?! ѓде сам
советский человек, куда делсЯ? ‚о всех трудовых коллективах его воспитанию
отдавалось все свободное и несвободное времЯ, и вдруг н?а тебе, его нет,
исчез! € что любопытно - даже следов не оставил. џ вот думаю, может, новый
советский человек все-таки не исчез, не канул в ‹ету, а мгновенно
трансформировалсЯ в нового русского, азербайджанца, армЯнина, грузина и так
далее, и так далее?!
Њосква! Њосква!.. Љак и в давние времена, менЯ сразу же захватил
людской водоворот. Ћднако его нельзЯ было сравнить с тем, прежним:
чистеньким, празднично приподнЯтым и в то же времЯ всегда вежливо-робким и
отзывчивым. “вы, этот водоворот был другим, он нес на себе печать всех
внешних и внутренних нечистот. Џереполненные и перевернутые урны, мусор,
битое стекло, клочьЯ газет и оберточной бумаги, втоптанные в блевотину и
жижу, грЯзь и зловоние, - все это напоминало втЯгивающую воронку болота,
пукающую Ядовитыми газами. џ чувствовал, что не вписываюсь в толпу.
Ќесколько раз менЯ останавливали дружески подмигивающие личности. Ћпасливо
оглЯдываЯсь, предлагали немедленно пройти в подворотню, обещаЯ сейчас же
осчастливить какими-то непонЯтными товарами за весьма и весьма низкую цену.
‚нутри вокзала были та же грЯзь и беспредел. ‚озле бюста ‹енина стоЯла
непроходимаЯ толпа (слушала частушечников). ‡апомнилось:
"Ђ наш Џопа ѓавриил москвичам х... побрил!
Џопа - ж... Ђмерика - …вропа!
Ѓыдло ќльца приподнЯло, ќльца Ѓыдлу приподнЯл - тута Ѓыдло ќльцей
стало, ну а ќльца Ѓыдлой стал! Ћпа - ж... Ђмерика - …вропа!"
Ћткровенно говорЯ, мне частушки не понравились. џ люблю частушки
веселые, остроумные, добрые. € уж никак не грЯзные и злобные. ‘удЯ по тому,
что "народ безмолвствовал", частушки пелись не длЯ людей, а длЯ ленинского
бюста.
Њосква, Њосква, как ты пала! ђоссиЯ будет спасена провинцией, которую,
как и прежде, ты, столица, обманываешь в своих подворотнЯх. ‘лава Ѓогу, что
"народ безмолвствует"!
‚ очереди за пирожками то и дело возникала перебранка по причине
политических пристрастий.
Љ лотку подошли два плотно сбитых парнЯ в таких же, как и Я, кожанах.
Ћттеснили так называемых первоочередников, стали набирать в пакет пирожки.
Ћчередь заволновалась, приказала лоточнице не обслуживать нахалов. Ќахалы,
недолго думаЯ, снЯли лоток с табуретки (длЯ равновесиЯ он стоЯл одним концом
на ней) и по-хозЯйски покатили его в другой конец зала. ‹оточница тоже как
ни в чем не бывало пошла за ними.
- ЊилициЯ, где милициЯ?! џ - фронтовик! - закричал небритый мужчина с
большим сомьим ртом.
џ обратил внимание, что на людЯх и у менЯ рот непомерно увеличивалсЯ от
голода.
- ’ише ори, а то вернутсЯ и навшивают, - осадил фронтовика такой же
небритый и большеротый. € поЯснил: - ќто же бандиты на своей работе.
Ћчередь распалась и разошлась. ‚сюду царил беспредел. “ж на что
московское метро?! Ћкурки и мЯтые коробки из-под сигарет на мраморном полу.
„аже в некогда образцовой пельменной у Љрасных ворот, в которую зашел
не столько перекусить, сколько возобновить музыку души (перед встречей с
ђозочкой), царили заброшенность и запустение. ЏомнитсЯ, всегда смешила и
восхищала просьба администрации пельменной к своим посетителЯм, заключеннаЯ,
словно некий портрет, в огромную дубовую раму под стеклом: "Џальцы и Яйца в
соль не макать!"
‘текло было разбито, а просьба вырвана вместе с фанерой, на которой
крепилась. ЋгромнаЯ дубоваЯ рама, заключавшаЯ в себе пустоту, угрожающе
покачивалась, словно предупреждала, что вот-вот должна сорватьсЯ с гвоздЯ и
упасть.
Џельмени тоже были другими, больше похожими на украинские галушки и,
как галушки, полностью из теста, то есть без начинки.
Ќа раздатке громко ругалсЯ небритый мужчина, очевидно, "фронтовик" -
грЯзный и большеротый. ‚ыЯснЯл, почему пельмени без мЯса. ЋказываетсЯ, фарш
закончилсЯ еще вчера, а мЯсо подвезут только завтра.
‘транное дело - галушки мне понравились, особенно бульон, но музыки в
душе не было. џ приехал в какую-то совсем другую Њоскву - мы не узнавали
друг друга.

ѓ‹Ђ‚Ђ 33
Џо гусарской традиции ровно без пЯтнадцати двенадцать уже стоЯл на
крыльце московского ѓлавпочтамта. џ пришел много раньше и уже успел
отоваритьсЯ в магазине "—ай". Љупил две пачки печеньЯ, одну маленькую сахара
и банку растворимого кофе. ‚се это положили мне в красивейший пакет с
изображением летЯщего под всеми парусами английского чайного клипера "Љатти
‘арк", в руках с которым сразу почувствовал себЯ уверенней, и только после
отправилсЯ на ѓлавпочтамт. ‚ремени (до двенадцати) было уйма. “спел дважды
пройти по кругу огромного зала с бесчисленными окошечками и даже помог одной
бабке заполнить извещение. (…й посылали деньги до востребованиЯ, чтобы ее
сын, алкоголик, ничего не знал о них, потому что все, что адресовалось
бабке, он с угрозами отнимал и тут же беспощадно пропивал.) Ќа минуту
представил себЯ на месте опустившегосЯ забулдыги, рЯдом со своей милой
мамой, и чуть не вскрикнул от горькой обиды - тогда уж лучше вниз головой с
виадука, да так, чтобы сразу под поезд!
ЏрогуливаЯсь по залу, Я не спускал глаз с молоденьких девушек,
поЯвлЯющихсЯ в зале или задумчиво стоЯщих у окошек (каждаЯ из них могла быть
ђозочкой). Љонечно, требовались сноровка и артистичность, чтобы, не
привлекаЯ к себе вниманиЯ, подходить к ним, а потом удалЯтьсЯ как ни в чем
не бывало. ‘ловом, за ухищрениЯми времЯ прошло так быстро, что мне пришлось
выбежать из зала, чтобы не нарушить особой гусарской традиции.
€так, без пЯтнадцати двенадцать Я стоЯл на крыльце и с удивлением
наблюдал, как со всех сторон ко мне спешили люди. ‚прочем, они спешили не ко
мне: рЯдом на ступеньке расположилсЯ меновщик, который, держа деньги, как
колоду карт, зазывно объЯвлЯл: доллары, доллары! Ђ рассчитываЯсь, повторЯл,
точно попка, что у него - как в –ентробанке.
‡а несколько минут соседства с ним голова до того вспухла от его
"долларов" и "–ентробанка", что Я вынужден был перейти на другую сторону
достаточно обширного (слава Ѓогу!) крыльца. „а, конечно, мое место здесь
было менее выгодным (людской поток из метро проходил возле меновщика), зато
здесь никто не мог заглушить моей внутренней музыки, которую Я еще не
слышал, но уже предчувствовал.
ЃлагодарЯ пакету, а точнее, клиперу "Љатти ‘арк" Я был достаточно
заметен, но ведь всЯкое случаетсЯ?! ЏомнЯ об ужасном сне, Я ни на секунду не
отвлекалсЯ. € пусть простЯт менЯ молодые красивые девушки, но тогда каждую
из них, ступившую на крыльцо ѓлавпочтамта, Я буквально ощупывал своим
бдительным взглЯдом.
ђозочка поЯвилась неожиданно, где-то минут за пЯть до назначенного
времени. € совсем не с той стороны, с которой ждал, не со стороны метро. Ћна
поЯвилась со стороны телеграфа (может, paзгoвapивала по междугородному?). ‚о
всЯком случае, Я стоЯл к ней почти спиной, когда вдруг услышал музыку -
энергичный и в то же времЯ раздумчивый перебор струн, очень похожий на тот,
каким сопровождал свое последнее выступление в Њѓ“ ‚ладимир ‘еменович
‚ысоцкий (переберет струны и задумаетсЯ - что же еще исполнить?). ’ак и
здесь, кто-то неторопливо перебрал струны и призадумалсЯ. „а-да,
призадумалсЯ, а Я, как сводный духовой оркестр, круто повернулсЯ на сто
восемьдесЯт градусов и каким-то внезапным внутренним взором, нет-нет, не
увидел, а скорее почувствовал, как музыканты придвинули мундштуки к губам и
заиграли туш. ќто длилось секунду, а может, долю секунды, но Я уже точно
знал, что девушка, идущаЯ со стороны телеграфа, - ђозочка.
Ќа ней была такаЯ же, как моЯ, крылатка и из такого же, как у менЯ,
байкового одеЯла. џ даже разглЯдел на груди три застиранных полосы
непонЯтного цвета (примечательнаЯ деталь длЯ всех общежитских одеЯл).
Њузыку - отрезало. џ почувствовал, как подкатил комок к горлу и глаза
отЯжелели. ЊоЯ ђозочка - в гайдаровской крылатке?! Ђ как же английское
белье?! Ђ как же мать ђозариЯ ђоссийскаЯ?! ѓосподи, только не это, пусть у
нее все будет лучше, чем у менЯ! ‚прочем, длЯ матери ’ерезы одежды внешние
не имели никакого значениЯ...
ЋпЯть музыка. ђозочка увидела менЯ, нервно передернула плечами,
наклонила голову и закрыла рукой левый глаз и всю щеку, впечатление - что
она чего-то застеснЯлась. Ђ музыка струн все длилась и длилась!.. "ђозочка,
даю слово, что ты будешь ходить в кожаном пальто с воротником из ламы!" -
мысленно вскричал Я и бросилсЯ ей навстречу.
ђозочка менЯ не узнала - Я ошибсЯ, решив, что она менЯ увидела. Љогда Я
спешил навстречу, она исподлобьЯ посматривала одним правым глазом то на
менЯ, то на мой пакет. Ћна даже посторонилась, чтобы не столкнутьсЯ со мной.
- ђозочка! - окликнул Я ее и остановилсЯ.
Ћна тоже остановилась, в удивлении всплеснула руками - Я увидел
темно-синий с вишневым подтеком фингал под левым глазом. Ћн казалсЯ каким-то
дополнительным уродливым оком.
Њузыка стала затихать, то есть Я остановилсЯ, а сводный духовой оркестр
продолжал маршировать в прежнем направлении, уносЯ за собой музыку.
- ЊитЯ, это ты?! - ђозочка шагнула ко мне. - Ќеужели это ты?!
џ обнЯл ее (конечно, крепко, конечно, истосковавшись!).
- ‹ицо!.. - взмолилась она и стала хлопать менЯ по спине. -
‘умасшедший, отпусти! „авай хоть уйдем с тротуара...
ѓолос ее угас, мы чуть не задохнулись - Я поцеловал ее так, как она
учила, втЯнув губы в губы.
- ‘умасшедший, - опЯть вскрикнула ђозочка, но не обидно, а, узнав свою
школу, даже несколько самодовольно.
џ осмелел окончательно (почувствовал себЯ большим, сильным) и
потребовал, чтобы она немедленно сказала мне, кто, где и когда поставил ей
фингал.
- Ђ-а, это еще во времЯ моего первого привода, - ответила ђозочка и
попросила менЯ не огорчатьсЯ, потому что с фингалом ей повезло, милиционеры
испугались за свои шкуры и не подвергли ее задержанию, как некоторых.
- ѓосподи, какому задержанию?! - ужаснулсЯ Я, но ђозочка уже
рассердилась, потЯнула менЯ за рукав к метро.
‚прочем, мы минули метро, прошли по какому-то переулку и оказались на
улице ЋгороднаЯ слобода. ‘тараЯсь смЯгчить ђозочку, ее рассерженное
молчание, Я сказал, что о подобной Њоскве ничего не знал и не ведал, какаЯ
все-таки большаЯ Њосква, не город, а целое государство!
ђозочка промолчала. ’огда Я напрЯмую заЯвил, что поднЯть руку на
человека, красивую женщину, наконец, - это по меньшей мере просто
постыдно!.. ђазумеетсЯ, Я старалсЯ реабилитироватьсЯ в eе глазах.
Ћна остановилась, стала шарить под крылаткой. Љстати, крылатка была
много лучше моей, краЯ подвернуты и прострочены самой настоЯщей машинкой, ее
вполне можно было бы принЯть за фабричную, если бы не овальный штамп на
плече с надписью черной несмывающейсЯ тушью: "Ѓабушкинский район, больница №
..." Ќомера не было, вместо него - беловатое пЯтно, оставшеесЯ от
вытравливаниЯ.
ђозочка вынула просторную серую кепку-восьмиклинку с маленьким, едва
заметным козырьком. ЌатЯнула ее набок, на фингал, теперь только правый
темно-синий глаз весело светилсЯ из-под козырька.
- Ќу как одежка, похожа Я на свою цель?! €мей в виду, что мать ’ереза
начинала даже не с медсестры, а с самой простой нЯнечки.
‚идит Ѓог, при всей своей фантазии Я не мог представить мать ’ерезу в
кепке. ‚ накидке - пожалуйста, а вот чтобы в кепке и накидке - ни в коем
случае.
- ’ы знаешь, ђозочка, - сказал Я виновато, - ты все же больше похожа на
английскую принцессу „иану.
Џочему так сказал, и сам не знаю. џ действительно видел фотографии в
каком-то журнале мод: "Џод принцессу „и". ’оп-модель рекламировала головные
уборы, в том числе и очень просторную кепку. € что хорошо запомнилось - она
была не в крылатке или какой-нибудь накидке, она была в плЯжном костюме,
стилизованном под матроску.
- Џринцесса из Њанчестер ‘ити?! - воскликнула ђозочка.
џ закрыл глаза. Њанчестер ‘ити всегда вызывал во мне сложные чувства, а
после многозначительного восклицаниЯ Я готов был ко всему. Ќо ђозочка тем и
замечательна, что непредсказуема! ‚место пощечины, которую Я ждал, она
одарила менЯ восторженными поцелуЯми.
- Љакой все-таки ты, ЊитЯ, лапидарствующий сибарит! (Ќовые слова в
лексиконе!)
Ќи один мускул не дрогнул на моем лице, хотЯ "лапидарствующий сибарит"
длЯ менЯ был так же неприемлем, как мать ’ереза в кепке, а принцесса „и - в
крылатке из казенного одеЯла. ’ем не менее ни один мускул...
- ЊитЯ, Я же тебе сказала комплимент. ’ы знаешь значение?!
џ мотнул головой - нет, не знаю. ђозочка засмеЯлась - кто не знает, тот
отдыхает! € рассказала, что у них на квартире иногда собираютсЯ клёвые парни
из театральных студий, и вот один из этих клевых (такой хитренький
красавчик) недавно, выказываЯ ей свое полнейшее восхищение, сказал, что она
лапидарствующаЯ сибаритка, то есть превосходЯщаЯ всех своими неисчислимыми
достоинствами.
џ сразу же возненавидел хитренького красавчика, а когда ђозочка стала
рассказывать, какой он талантливый, находчивый и невозмутимый, Я
возненавидел его просто лютой ненавистью. ‚ слове "красавчик" мне стало
слышатьсЯ "крысавчик".
Њы шли под арками больших каменных домов, затем через одноэтажные,
почти барачные дворики. Џотом опЯть - под арками и опЯть - через дворики.
Ќаш разговор был труднопередаваемым, а временами Я вовсе не понимал, о чем
речь. ’о ђозочка спрашивала, действительно ли моЯ куртка кожанаЯ, то живо
интересовалась качеством джинсов, а мою меховую кепку примерила - и так и
осталась в ней.
- ‡наешь, ЊитЯ, - сказала она под одной из арок. - џ говорю тебе это
только потому, что ты - ЊитЯ. Њы с тобой могли бы, если бы ты захотел, очень
выгодно продать твои куртку и джинсы через этого лапидарствующего сибарита.
- Љрысавчика?! - уколол Я и поинтересовалсЯ: - Ђ мне придетсЯ остатьсЯ
в нижнем белье?!
ђозочка успокоила - она знает девчонок, которые из больничных одеЯл
шьют не только моднЯчие, как у нее, накидки, но и самые настоЯщие куртки и
брюки по фасону шаровар "ђибок".
џ отклонил предложение. ђозочка рассердилась, молча взЯла у менЯ пакет,
положила в него свою серую кепку и пошла впереди. џ поплелсЯ сзади - ну что
она, в самом деле, придумывает?! џ прилично одет, и то она привередничает, а
когда оденусь в "самиздатский ђибок" - вовсе отвернетсЯ. (Љроме того, Я
подозревал, что куртку и джинсы она присмотрела длЯ хитренького крысавчика.)
Њы зашли в глухой одноэтажный дворик. ђозочка вдруг круто повернулась:
- ‘лушай, ЊитЯйка, может, у тебЯ сроду и денег нет - ты что написал в
телеграмме? Њожет, ты решил наколоть свою ђозочку? Ќе выйдет!
Ќикогда Я не чувствовал себЯ столь раздавленным. € кем?! Џо сути,
родным человеком. џ - ЊитЯйка?! Ќикогда прежде она не называла менЯ так!..
„ома и дворик покачнулись, мне стало дурно. Ќаверное, ђозочка заметила...
Џодскочила, обнЯла менЯ, чтобы не упал.
- ‘пасибо, - сказал Я и отстранилсЯ, дескать, все нормально, кризис
миновал. - “ менЯ есть деньги, много денег! џ - не ЊитЯйка! џ - капитан
Џэрэрро, торговец черным деревом!..
ђозочка понЯла, что перегрузила корабль, мой "Љатти ‘арк", засуетилась:
- •орошо, ЊитЯйка... ты - не ЊитЯйка! “ тебЯ есть деньги, много денег,
Я тебе верю, верю... џ даже не прошу тебЯ, Њитенька, их показывать - не
надо... Њы уже пришли... Џотом, Њитенька, потом... ‚от наша крыша.
Љрыша действительно была замечательнаЯ, почти готическаЯ, покрытаЯ
рубероидом, местами оторванным от реек, которые высоко вверху смыкались,
напоминаЯ некий скелет чума. Ћна давно бы рухнула, если бы не прилепливалась
к торцу трехэтажного дома из красного кирпича, к которому с течением времени
припаЯлась намертво и стала как бы и его частью. Џод такой грандиозной
крышей самого одноэтажного строениЯ словно и не было. Ќо оно было: навеснаЯ
дверь с амбарным замком, маленькое деревенское окно с крестовидной рамой и
железной решеткой внутри и, наконец, уборнаЯ - тоже прилепленнаЯ к торцу
трехэтажки и сооруженнаЯ как бы наспех из всЯкого попавшегосЯ под руку
стройматериала (от обломанного листа шифера и куска фанеры до побитого
кухонного подноса и местами облупленной шахматной доски).
Њы с ђозочкой прошли к двери по натоптанной на снегу тропинке (в тени
многоэтажек снег во дворике только-только подтаивал), висЯчий на петле замок
оказалсЯ фикцией (ђозочка снЯла его без ключа). Џо-настоЯщему пугающей
выглЯдела чернаЯ дощечка, прибитаЯ над дверью. ‘ надписью "‚ысокое
напрЯжение" и рисунком черепа с костЯми.
‚ сенЯх действительно валЯлись какие-то оголенные провода, а дверь в
помещение была обита жестью, на которой красной краской был изображен зигзаг
молнии и выведено "‘мертельно!". ‘ловом, в сенЯх все выглЯдело настолько
правдоподобно, что Я постаралсЯ не наступать на провода.
Њежду тем ђозочка вставила в английский замок ключик, и дверь,
недовольно прорычав, отворилась. Ћна была толстой, массивной, обитой изнутри
дерматиновым утеплителем.
€з жилого помещениЯ дохнуло лекарствами и больничным теплом.
- ‚от мы и дома! ‚ходи, - сказала ђозочка и, притЯнув вновь зарычавшую
дверь, щелкнула выключателем.
ЌеоноваЯ лампа под потолком, знакомо позваниваЯ, задребезжала и,
мигнув, наконец вспыхнула, да так Ярко, что Я зажмурилсЯ.
‚озле окна, рЯдом с темно-синей отопительной батареей, стоЯл стул.
ђозочка на него сбросила крылатку - пригласила вместе с нею осмотреть "наши
апартаменты" - так она сказала.
Ђпартаменты состоЯли из прихожей, довольно-таки просторной (мебель Я
уже указал - стул возле окна), и двух отдельных комнат. ђозочкиной, когда
заходишь с улицы - налево, за окном. € ее соседки (тоже подрабатывающей на
"скорой") - направо, за настенным зеркалом и умывальной раковиной с двумЯ
чугунными кранами длЯ холодной и горЯчей воды.
‚начале мы вошли к соседке (так захотелось ђозочке).
Љомната была большой, очень большой, квадратов двадцать! ‘тены
абсолютно голые и желтые (так желтеет воднаЯ эмульсиЯ). Ћкно крестьЯнское,
то есть такое же, как в прихожей, только стекла полностью забеленные, как в
общественном туалете, и железнаЯ решетка не из рифленых арматурин, а катанки
(лампочка на длинном шнуре светила достаточно Ярко, Я рассмотрел). ђЯдом с
окном стоЯла белаЯ, Явно больничнаЯ тумбочка с приоткрытой дверкой. Ќа ней
лежали какие-то медикаменты - пахло карболкой и этиловым спиртом. Ќа
некотором удалении от нее кровать, полутораспальнаЯ, с панцирной сеткой, на
которой (у большой спинки) лежал скрученный, как на вагонной полке, матрас
без матрасовки, а на нем - подушка без наволочки. (Љстати, Я обратил
внимание, что в скрученном матрасе никаких простыней не было.) …ще из
утвари: вешалка, прибитаЯ к двери, открывающейсЯ внутрь комнаты, и помойное
ведро с веником.
- Ќегусто, - сказал Я самодовольно (все-таки мое жилье было богаче). Ќо
ђозочка тут же парировала, что всЯкие мебелЯ - мещанство! ‹ично ей не нужны
ни столы, ни шифоньеры, ни даже электроплитка, котораЯ недавно перегорела,
потому что после учебы и двенадцатичасового дежурства проще поесть в
какой-нибудь забегаловке, а лишний час лучше повалЯтьсЯ в постели.
Ћна прижалась ко мне, и тут началось что-то невообразимое. „ело в том,
что, сбросив накидку, ђозочка осталась в медицинском халате. џ полагал, что
она надела его на какую-нибудь одежду. Њожет, на джинсы и кофточку, ну, не
джинсы, так трусики, - ничего подобного.
Ќа ней были, кроме халата, туфли на полушпильках и сползшие на колени
чулки. ‚от и всё...
- —то, Њитенька?!
Ћна повернула мою меховую кепку козырьком назад и до того потешной
стала с этим фингалом - точь-в-точь сорванец-хулиган! Ђ сама
плутовски-плутовски так посмотрела на менЯ снизу вверх, перехватила взглЯд и
опустила глаза. Ќо не долу, а в разрез расстегнутого на груди халата, да так
красноречиво, словно указывала - вот где твое настоЯщее богатство, вот где
твои настоЯщие мебелЯ!
‘казать, что Я согласилсЯ с нею, - стало быть, ничего не сказать.
Џотому что ее указание глазами открыло мне такие глубины истинной красоты,
что в мгновение ока Я взлетел в небеса и, грЯнув оземь, обернулсЯ добрым
молодцем €ваном-царевичем. Ђ уж если ты почувствовал себЯ добрым молодцем,
да еще и €ваном-царевичем, то никак не забоишьсЯ взЯть свою царевну на руки.
€ Я взЯл ее и понес в горенку-то светлую, на покрывала-то атласные, на
перины-то мЯгкие, на перины-то пуховые.
ЏроклЯтаЯ дверь! џ уже говорил, что она открывалась внутрь комнаты.
Ћдолел Я ее. ‘ превеликим трудом, но все ж таки... Ћдолеть-то одолел, но и
силушку-то порастратил свою молодецкую.
ђозочка хохочет - весело ей, а у менЯ от напрЯга огонь в глазах. аг
ступлю и проваливаюсь - не держит менЯ мать-землЯ. Ђ тут еще и раковина
умывальнаЯ, зацепилсЯ за нее, ну и на пол сел. Ќо ђозочки не выпустил,
чтобы, не дай бог, не ушиблась она, а уж о своих ушибах Я и думать не смел.
ђозочка вскочила, смеЯсь, набросила крючок на входную дверь и давай
менЯ поднимать - кепку уронила, туфли свалились, халат раскрылсЯ, но она и
не подумала отступать. •охоча, потащила менЯ за руку, и тогда Я опЯть взмыл,
взмыл в небеса хищной птицей, кречетом, кречетом весьма сильным. € оттуда, с
небес, набросилсЯ Я на свою голубку, а она и сама стрЯхнула с себЯ одежды и
еще краше стала.
- ђозочка! - вскричал Я в восторге. - ‚от твои деньги!
џ вынул из внутреннего кармана кожанки триста долларов и вложил ей в
руку.
- Ћ-о! - воскликнула она.
Џотом несколько раз пересчитала три сотенные и так быстро и ловко
спрЯтала их, что Я не заметил куда. ‚прочем, Я и не старалсЯ заметить.
Ќаоборот, Я пыталсЯ попасть рукой в карман своей джинсовой сорочки, чтобы
извлечь оттуда и другие оставшиесЯ деньги. „вуносовскаЯ
предусмотрительность, которой Я следовал, показалась мне в тот момент
преступной. Ќо Я ничего не мог поделать, рука скользила мимо - клапан
кармана мешал мне.
ђозочка по-своему истолковала мои действиЯ. ‘тала помогать стаскивать
кожанку и другие всЯкие одежды. ќто было так здорово, так великолепно, что в
порыве великой откровенности Я спросил ее:
- ђозочка, если Я стану богатым человеком, ну, не миллионером, а
благосостоЯтельным - ты вернешьсЯ, ты захочешь быть вместе со мной?
- Ђ Я что делаю, - залилась веселым смехом ђозочка, - Я уже вернулась,
Я уже хочу быть с тобой!..
Њы обнЯлись, как €ван-царевич со царевной, и унеслись в тридевЯтое
царство в тридесЯтое государство. Ђ все, что там было с нами, - Я называю
сладостным безумием.
ѓде-то к утру страшный стук в дверь достал нас аж в тридевЯтом царстве.
ђозочка приподнЯлась, мы поцеловались, а потом она сказала, что ей надо
одетьсЯ и открыть дверь - соседка вернулась. ‚ полумраке комнаты ђозочка не
смогла отыскать халат, Я посоветовал ей надеть мои джинсы и кожанку. Ћна
надела и побежала в своих полушпильках (характерный стук гвоздиков). Џотом
послышались голоса женские и мужские и общий веселый смех.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .

ђозочка открыла дверь. ‚ полосе света она - новаЯ амазонка! Ћна
молчаливо подходит ко мне, медленно наклонЯетсЯ, словно выполнЯет какой-то
важный ритуал. ‚о всЯком случае, когда Я пытаюсь взЯть ее за руки, она
отстранЯетсЯ. џ не хочу перечить, она опЯть наклонЯетсЯ и очень задумчиво
целует менЯ в лоб. Њне смешно, Я привлекаю ее, и мы целуемсЯ в губы.
- ‘умасшедший, - нежно констатирует она и просит, чтобы Я отдыхал - ей
нужно поговорить с соседкой. - ‚ любом случае, Њитенька, знай, ты длЯ менЯ
лучше всех!
џ приподнимаю голову, новаЯ амазонка в полосе света. „верь закрылась, Я
ронЯю голову и засыпаю. ‡асыпаю легко и радостно, точно свЯтой.

ѓ‹Ђ‚Ђ 34
џ открыл глаза. ЋтставшаЯ от потолка краска свисала как бы складками
материи, она создавала эффект купола парашюта. џ лежал и, улыбаЯсь, парил -
жизнь прекрасна! Њинуту назад Я пришел к выводу, что человек может быть не
просто счастливым, а бесконечно счастливым. „а-да, бесконечно... ‚озьмем
менЯ - выспавшийсЯ, довольный, Я не просто валЯюсь в постели, а тщусь
услышать музыку серебрЯных струн. ЉажетсЯ, все получил, все есть, ну что
тебе еще надо?! Ђ вот надо...
џ оглЯдываю ђозочкину комнату, здесь все как у соседки: кровать,
тумбочка, окно... Ќет-нет, оконные стекла забелены не полностью, верхний
свет как раз и освещает "купол парашюта". € еще - у ђозочки нет ведра с
веником. ‡ато у нее есть простыни! Љак хорошо, как замечательно! Ќе зрЯ
говоритсЯ, что счастье оглуплЯет.
џ жду ђозочку - откуда-то знаю, что она пошла приготовить кофе, которое
подаст мне вместе с печеньем в постель. —то ни говорите, а жизнь семейнаЯ
сладостна даже вот таким ожиданием. ‡ачем прислушиватьсЯ к музыке, она
приблизитсЯ к моему изголовью вместе с ђозочкой!
Џрорычала входнаЯ дверь, голоса - мужской, настаивающий, и женский,
виновато умолЯющий. ѓолоса другие, не те, что разбудили перед утром. €
ђозочки среди них нет?! „а, нет - отметил с уверенностью. Ђ где же она может
быть? Ќаверное, побежала в забегаловку за кипЯтком. …стественно, ведь
электроплитка перегорела.
€ опЯть блаженство - открою банку с кофе, а она будет наливать кипЯток
из термоса и размешивать. Њне так отчетливо все привиделось, что Я даже
услышал запах кофе.
Њежду тем голоса стали глуше. Ћчевидно, соседка пригласила гостЯ в
комнату. Ћднако тогда женский голос был совсем другим, более проникающим,
что ли! џ еще находилсЯ под впечатлением голосов, когда соседскаЯ дверь
резко хлопнула и сердито спешащие мужские шаги исчезли, то есть утонули в не
менее сердитом pыкaнье входной двери. ‚оцарилась какаЯ-то плотнаЯ тишина.
‘оседки не было слышно. џ уже стал подумывать, что каким-то образом
пропустил ее и она ушла с сердитым мужчиной. Ќо нет, внезапно дверь в нашу
комнату отворилась (Я почему-то лежал головой к двери).
- Ђ-а, вот они где!..
‚ груди похолодело. ’акого радостно-свирепого клика Я никогда не
слышал. ђезко сел, готовый ко всему, но соседка уже выбежала:
- Ќу ђозка, ну миссионерка любви!.. ‚се никак нейметсЯ - опЯть слЯмзила
простыни!
ђычание входной двери поглотило и эту разъЯренную брань.
џ осталсЯ один. ’ревожное чувство охватило менЯ. Љакое-то времЯ еще
лежал, ждал ђозочку, но все-таки решил одетьсЯ. ђукой пошарил рЯдом с
кроватью - трусы (не хотелось думать, но невольно подумалось: из Њанчестер
‘ити), кальсоны (голубоватые, финские, с белой мелкой полоской повдоль) и
сорочка (джинсоваЯ, с большими нагрудными карманами). Љогда надевал ее -
выпал паспорт, но Я не хватилсЯ и, только основательно занЯвшись поиском
брюк, а потом и куртки, нашел его под кроватью. Ќашел, и сразу как током
ударило - деньги! „еньги, и советские, и двести долларов, оказались на
месте, в паспорте, в целлофановом карманчике. Ќе знаю почему, но это вселило
в менЯ дополнительную уверенность, что ђозочка скоро вернетсЯ. ‚ самом деле,
ведь не может она уйти в моей кепке, куртке и, наконец, в моих штанах?!
џ заправил сорочку в кальсоны, надел землистого цвета постиранные
носки, обул полусапожки и только после вышел в прихожую.
Ќа стуле возле окна лежала ђозочкина крылатка, то есть накидка. џ
поднЯл ее, все еще надеЯсь, что под нею найду хотЯ бы брюки - ничего...
сераЯ просторнаЯ кепка упала мне на ноги. Ќе знаю почему, но именно она
подвигнула менЯ на решительные действиЯ.
џ притЯнул входную дверь и, закрыв на крючок, не стеснЯЯсь, вошел в
комнату соседки. ‡десь все было так же, как и вчера, - голаЯ, практически
пустаЯ комната. ѓоворить, что в поисках своей верхней одежды Я перевернул в
ней все кверху дном, - глупо. ‡десь нечего было переворачивать. Ќо Я
осмотрел все углы, все изгибы с такой тщательностью, что, выходЯ из комнаты,
был уверен - в этой квартире моих брюк и куртки нету. Ѓолее того, нету и
моего пакета с содержимым. „а Ѓог с ним, с пакетом!..
џ накинул ђозочкину крылатку и поспешил во двор.
„ень был великолепным! ‘олнце стоЯло в проеме двух темно-серых, почти
темно-синих многоэтажек, и весь дворик утопал в дыхании синевы. Ќет-нет, Я
не оговорилсЯ, именно в дыхании, так казалось потому, что, соприкасаЯсь с
тенью, лучи как бы вскипали на слюдЯнисто-синей корочке снега, и он, мерцаЯ,
истекал синевой, котораЯ равномерно и медленно колебалась. ќманациЯ синевы
была настолько сильной, что дворик стоЯл в ней, как в воде.
џ нисколько не удивилсЯ, что затрапезный туалет внутри был достаточно
чистым и удобным. џ вообще уже привык, что там, где ђозочка, все не так уж
плохо. …динственное, что подействовало удручающе, - использованные разовые
шприцы, повсюду разбросанные: и под ногами, и в ведре, и даже в Ящичке длЯ
бумаги. ЊенЯ даже стошнило от них.
Ќаша медицина пошла по неправильному пути. Џилы, скальпели, молотки,
сверла, ножницы, щипцы, шприцы, дозаторы, амортизаторы и так далее, и так
далее (Я уже не говорю о специальных столах и креслах) - все эти предметы
как-то не вЯжутсЯ с понЯтием врачеваниЯ. ‚се они, может быть, и уместны в
застенках нелюдей, но уж никак не в операционных. Ќаши хирурги (Я, конечно,
перед ними снимаю шлЯпу, которой у менЯ нет) не виноваты - таков уровень
медицины. Ќо все же они больше походЯт на мЯсников, чем на врачевателей.
Ћднако мЯсники имеют дело мы знаем с чем, а хирурги - с живым человеком,
сотворенным по Ѓожьему подобию.
‚ будущем медицина будет иной, она пойдет путем €исуса •риста. Ќикаких
тебе скальпелей - ничего... ‚ойдет врач в операционную и прежде всЯких
операций с душой больного встретитсЯ, если узнают они друг друга,
почувствуют взаимную боль, стало быть, врачевание уже началось, стало быть,
началось взаимопроникновение... Џотому что альфа и омега здоровьЯ человека
не в теле - в душе. …сть душа - есть человек, нет души - нет человека.
Ђ на улице было так хорошо, так здорово: воздух чистый, свежий; солнце
Яркое, греющее; небо синее, бездонное; а жизнь моЯ одна-единственнаЯ,
которую Я хотел бы прожить вместе с ђозочкой, только с нею. ‘ейчас пошли бы
в какое-нибудь кафе, посидели, поели пирожных. €ли в какой-нибудь зверинец
пошли - Я люблю смотреть на животных, когда они еще беспечально-маленькие,
игривые. Ђ нет, так погулЯли бы по Њоскве: в городской парк зашли бы на
какие-нибудь аттракционы или в кино, да мало ли?!
Ќет, невозможно все это. ђЯдом, а несбыточно, подумал Я вдруг с такой
неизбывной горечью, что чернаЯ дощечка над дверью с рисунком черепа привела
в бешенство.
џ сорвал ее, несколько раз ударил о косЯк, а потом пошел и приколол к
туалету тем самым гвоздем, на котором она висела. “дивительное сооружение,
дощечка вписалась в него так гармонично, словно всегда там и была. ‚се эти
разбитые подносы, шахматные доски, обломки шифера есть не что иное, как
лепты (и "моЯ" чернаЯ дощечка тоже); лепты бессильного гнева. џ ухмыльнулсЯ
(внес свою лепту) и даже повеселел немного. —то ни говорите, а если человек
знает, что он не один неудачник, а один из многих, кому не повезло, то ему
как-то уютнее на душе. Џочему? ‚есьма и весьма любопытный вопрос!
џ вернулсЯ в апартаменты. ‘тараЯсь сохранить в себе уличную свежесть,
по поЯс умылсЯ, попил воды из-под крана (такой родниково холодной никогда не
было в нашем общежитии) и вновь, надев крылатку, уселсЯ у окна.
Њне была видна подтаивающаЯ тропинка, бегущаЯ к арке, и б?ольшаЯ часть
арки. € еще вполне очистившийсЯ от снега тротуар, идущий параллельно
тропинке на некотором расстоЯнии от нее, а потом резко отходЯщий влево к
следующему выходу на соседнюю улицу. ‚ пределах видимости из окна тротуар
был достаточно людным, и порой казалось, что прохожие спешат не на соседнюю
улицу, а на какое-то собрание за нашим домом.
€так, почему человеку уютнее на душе, если он знает, что многим не
повезло и он всего лишь один из многих?
џ решил докопатьсЯ до истины и, по-моему, более, чем кто-либо, смел
надеЯтьсЯ на успех. ‚ самом деле, всю ночь трЯстись в поезде длЯ того, чтобы
в конце концов оказатьсЯ у этого крестовидного окна, без штанов, притом в
полнейшем неведении, где та, к которой приехал, и где находишьсЯ ты, который
приехал?! ‘огласитесь, в моем положении есть нечто такое, что выделЯет менЯ
среди себе подобных. € выделЯет настолько, что в этом отношении уже можно
говорить обо мне как о выдающемсЯ человеке. € как всЯкому выдающемусЯ, мне
тоже, разумеетсЯ, есть что сказать себе подобным.
€ тут Я представил, что прохожие, спешащие на соседнюю улицу,
действительно собираютсЯ за нашим домом на собрание, на котором гвоздь
программы - мое поучительное выступление.
‚начале Я поЯвлЯюсь в толпе инкогнито, присматриваюсь - народ в
основном большеротый, неуравновешенный, так сказать, "фронтовики", причем
многие моего возраста. ЊенЯ охватывает сомнение - возможно ли, чтобы Я был
среди них самым выдающимсЯ и пользовалсЯ неоспоримым авторитетом?!
‚друг почувствовал, что не дорожу своей выдающностью и готов, при
случае, уступить ее любому... Ќа какое-то мгновение даже представилось, как
Я уже передаю свои лавры - слегка лысоватый, но по-настоЯщему большеротый
цезарион наклонЯет голову, и Я, снЯв свой лавровый венок, медленно и
торжественно возлагаю его... € как только... так сразу нырЯю в толпу и, живо
работаЯ руками и ногами, стараюсь отдалитьсЯ от нового цезариона, насколько
возможно. ’еперь это уже больше похоже на игру в пЯтнашки. Ћднако... џ уже
вновь инкогнито. ’о там, то сЯм прислушиваюсь к разговорам публики.
- “шла жена?.. ’ут у всех ушла жена. Џодумаешь, несчастный! Ђ, она
увезла с собою всю мебель, включаЯ холодильник и телевизор?
Ќесчастному нечего сказать, потому что не такой уж он несчастный. ‡ато
выныривает другой, еще более небритый и нечесаный.
- ЊоЯ паскуда (он грЯзно ругаетсЯ) увезла с собою всю мебель, включаЯ
холодильник и телевизор.
Ќечесаный стоит подбоченЯсь, расставив ноги и выпЯтив живот. Ћдежда на
нем какаЯ-то пожеванно-лохматаЯ, а лицо лохмато-пожеванное. Њне кажетсЯ, что
этот горемыка непобедим.
Ќо толпа отнюдь не спешила отдавать ему пальму первенства.
- Џодумаешь, горемыка, - все у него увезли! Ђ после того, как увезли,
он собственноручно дал своей жене кругленькую сумму на первоочередное
оформление дел, свЯзанных с учебой или трудоустройством на новом месте?..
ѓоремыку оттеснили. ЏоЯвилсЯ субъект уже совершенно лохматый, с
маленькими и необоснованно колючими глазками.
- џ, Я такой! - терЯЯ равновесие, изрек он (его встрЯхнули, помогли
устоЯть на ногах, но от этого субъект как будто еще больше взлохматилсЯ). -
џ не да-авал, но она сама взЯ-ала кругленькую су-умму, - валЯсь набок,
пролепетал он заплетающимсЯ Языком.
Људлато-заросший, он наводил ужас и вызывал отвращение. Џо-моему, этот
спившийсЯ и опустившийсЯ тип уже не может подлежать никакой "реставрации", а
потому он вполне более выдающийсЯ, чем Я, - неожиданно мелькнула мысль, что
где-то там, в моих фантазиЯх, крутнетсЯ нужное колесико и надежда
исполнитсЯ.
“вы, толпа и на этот раз не подумала уступать.
- ќка невидаль!.. Ђ после кругленькой суммы... доводилось ли тебе
ездить в гости к своей жене? € если доводилось - оставалсЯ ли в одних
кальсонах? Џричем в чужом городе, в неизвестной, чужой квартире?!
џ бежал, незаметно, но все же... Џотом опЯть уселсЯ у окна с
крестовидной рамой, чтобы уже окончательно подготовитьсЯ к своему
поучительному выступлению.
€ вот Я стою на возвышении дворовой площадки, передо мною лица - лица!
Њне как будто уже доводилось их видеть - мужские страждущие лица.
- „орогие сограждане! Ћто всех ли от вас ушла жена? Ћтвечайте: да -
нет.
- „а-а! - выдохнуло многоголосое общество, да так дружно, что площадка
задрожала, словно рЯдом проехал танк.
Њногие в обществе, козырЯЯ своей осведомленностью, что Я - это тот
самый выдающийсЯ молодой человек, в качестве доказательства стали показывать
пальцами на мои финские кальсоны, отчетливо выглЯдывающие из-под короткой
ђозочкиной накидки. џ почувствовал уверенность в себе и окрыленность.
- „орогие соотечественники! Џриходилось ли вам задумыватьсЯ, почему на
душе уютнее, когда знаешь, что от многих жена ушла и ты всего лишь один из
многих?
Џосыпались пословицы, как бы отвечающие на вопрос:
- "Ќа миру и смерть красна!", "‡а компанию и жид удавилсЯ!"...
- ‚се это так, но не совсем, - перебил Я. - Џосмотрите, сколь много
нас, от которых жена ушла! Ђ если бы мы собрались все, со всех городов и
весей ђоссии, - нам не хватило бы места здесь, разве что на Љрасной площади!
Ђ если бы сюда еще и бывшие жены пришли, то и площади не хватило бы!
Џолучилась бы грандиознаЯ манифестациЯ...
’олько на долю секунды Я позволил себе развлечьсЯ и сразу же увидел
ровные шеренги жен, которые ушли от своих мужей как от несознательных
элементов. џ увидел их в футболках физкультурниц пЯтидесЯтых годов, с гордо
поднЯтыми бюстами легкоатлеток, твердо марширующих возле ЊавзолеЯ.
Њне захотелось, чтобы и их мужьЯ были спортсменами из общества
"’рудовые резервы", которые в четкости маршировки и исполнениЯ
монументальных живых фигур нисколько бы не уступали, а даже превосходили бы
своих жен. “вы, никакой четкости Я не сумел добитьсЯ у этих тюх-матюх даже
своим, казалось бы изощренным, воображением.
€ сразу - необъЯтные полЯ ђоссии, снежнаЯ круговерть и толпы, толпы
каких-то деклассированных элементов, то есть оставленных женами мужей,
которые плетутсЯ в онучах неведомо куда и своей полной деморализацией и
лохмотьЯми напоминают разгромленных фашистских захватчиков, откликающихсЯ на
всЯкую подачку хлеба восторженным: "ѓитлер - капут!.. Љапут!.. Љапут!.."
"Џри чем тут капут?!" - досадую Я на свое неудавшеесЯ развлечение, и в
мгновение ока уже вновь стою на возвышении дворовой площадки и, словно бы и
не прерывалсЯ, продолжаю поучительную речь:
- Ќет-нет, не по схемам названных пословиц мы вдруг чувствуем душевный
уют (смерть есть смерть, хоть на миру, хоть за компанию), а потому, что на
уровне подкорки осознаем - раз ты один из многих, то уже не может быть и
речи о твоем невезении (неудачники единичны), скорее здесь надо вести речь о
твоей избранности. „а-да, избранности. Ђ избранные - это лучшие, а у лучших
только одно должно быть на уме - как облегчить жизнь ближнему, да и
дальнему? ‚от ушла жена, ну ушла, что теперь?.. ЃитьсЯ головой о стену?!
ђвать на груди рубашку и, рыдаЯ, кататьсЯ по полу?! €ли, пуще того, впасть в
озлобление и месть?! € ни то, и ни другое. ЋсознаваЯ свою избранность, ты
должен, в конце концов, почувствовать тихую радость оттого, что она ушла. ’о
есть оттого, что теперь, когда ты не обременЯешь ее своим присутствием, ей
много легче, а стало быть, ты добилсЯ-таки своего и облегчил ей жизнь. Ѓолее
того, отныне это твоЯ свЯтаЯ обЯзанность - во всем споспешествовать ей и на
первый же ее зов неизменно ЯвлЯтьсЯ с помощью...
џ осексЯ. ЋсексЯ не потому, что иссЯк и мне больше нечего было сказать.
Ђ потому, что толпа, внимающаЯ мне, неожиданно длЯ менЯ (Я не уловил той
роковой минуты) превратилась в одно единое существо, нечесаное и угрюмое и
какое-то уж очень первобытно-дремучее. €менно из-за его дремучести и осексЯ.
„а-да, Я вдруг почувствовал, что толпа не понимает менЯ, что Я длЯ нее
варвар и, как с варваром, она сейчас разделаетсЯ со мной - ждет лишь
удобного момента...

ѓ‹Ђ‚Ђ 35
€ снова Я у сторожевого окна. Ќа этот раз почувствовал нестерпимый
голод, наверное, Я понервничал, произносЯ свою речь?! Ђ день ушел. ‚о всЯком
случае, в нашем дворе уже ощущались сумерки - кое-где в окнах зажглись огни.
џ посмотрел на арку и на основательно подтаЯвшую тропку, точнее,
подтаЯвший грЯзно-пЯтнистый снег, который казалсЯ взрыхленным. € сейчас же
вспомнилсЯ люмпен-интеллигент, его волосатые, словно покрытые мехом, руки и
железный, сотрЯсающий купе стук. …ще, кажетсЯ, не пережил ужаса, который
повторилсЯ в памЯти, а новый стук, тихий и робкий, буквально сбросил менЯ со
стула.
- ђоза, ђозочка!
- Ќет, это не ђозочка и даже не ‹илиЯ, это собственной персоной Љатрин!
- отрапортовала соседка (Я узнал ее по голосу, в котором, несмотрЯ на
веселую приподнЯтость, ощущалась готовность к агрессии, так хорошо
запомнившаЯсЯ утром).
- ћра, ћрок, заходи, - слегка растЯгиваЯ слова, позвала Љатрин и,
включив свет, выглЯнула в сени.
џ еще толком не рассмотрел эту самую Љатрин в черной замшевой куртке и
мужском черном берете с красным треугольником у виска (по-моему, берет
морского пехотинца), а в прихожую уже вошел молодой человек моего роста, но
по возрасту, пожалуй, помладше - кучерЯвый, розовощекий (ну прЯмо кровь с
молоком!), голубоглазый брюнет. „аже и гадать не надо было - спортсмен,
какой-нибудь самбист или каратист. …динственный недостаток - нос, в
переносице толстый, напоминающий сосиску. Ђ так - парень хоть куда! ’олько
взглЯнул - сразу понЯл, что он и есть тот самый хитренький крысавчик.
Ќеудобно, конечно, подозревать, но одежда на нем задела за живое, мне
даже в какой-то момент нехорошо стало. ’емно-коричневаЯ турецкаЯ кожанка -
точь-в-точь как у менЯ. „жинсы - темно-синие, новые, в общем, и здесь
попадание в Яблочко... Ќа кожанке "молниЯ" расстегнута до пупка - видно, что
она маленько тесновата в плечах. …ще бы - бугры мышц, словно отдельно живые,
подрагиваЯ, катаютсЯ под тельнЯшкой.
Њожет, Я и не прав, но мне расхотелось смотреть на него.
- ћрок, знакомьсЯ, ђозочкин муж! - сказала Љатрин в своей манере,
растЯгиваЯ слова, и вдруг ни с того ни с сего захохотала, запрокинув голову.
…е хохот (диковатый и необъЯснимый) привел менЯ в замешательство. ћрок
подмигнул мне и, пожимаЯ руку, шепнул (в нос ударило тЯжелым винным
перегаром):
- ’равки накурилась, а твоей бабы не видел, не знаю твоей вообще!
‹ожь! ЌаглаЯ, беспардоннаЯ!.. џ по глазам заметил - зрачки задергались,
словно он отсчитывал что-то невидимое. џ отвернулсЯ.
- —его шепчетесь? - рассердилась Љатрин.
џ глЯнул и обомлел. € вовсе не оттого, что она была большеротой и
некрасивой (вот уж в ком легче простого узнавалась "фронтовичка", тем более
в берете морского пехотинца). Ќет-нет, не берет и не стареющаЯ на корню
молодость поразили воображение - менЯ поразил английский красный шарф,
который Я увидел на шее Љатрин.
- —его уставилсЯ, чего выпЯтил свои зенки?! - возмутилась Љатрин,
запихиваЯ под куртку слишком уж наглЯдно выбившийсЯ наружу шарф из
королевского мохера.
- „а так, ничего... Џросто он тебе очень идет, этот английский шарф.
Ќаверное, пришлось за него хорошо заплатить?! - сказал безо всЯкого умысла -
и не думал ехидничать, тем более намекать на толстые обстоЯтельства.
Љатрин рассвирепела, едва не бросилась на менЯ:
- Ђ ты кто такой?! Џочему ты здесь?! Љто тебе дал право сидеть в моей
квартире?!
Љогда Я сказал, что жду жену, что она ушла в моей одежде и у менЯ нет
никакой возможности покинуть квартиру, пока она не вернетсЯ, ћрок,
потоптавшись у двери, тихо вышел на улицу. Ђ Љатрин закатила настоЯщую
истерику, стала бегать по комнатам, зачем-то заглЯдывать под кровати,
стащила с нашей постели простыни и наволочку. € всЯкий раз, пробегаЯ мимо
менЯ, кричала, что ђозочка уехала домой, в Љрым. Ќо пусть она не думает,
такаЯ-сЯкаЯ, что на нее управы нет, что чужими вещами она откупитсЯ. “
матери Љатрин осталсЯ ее паспорт, и они через милицию еще устроЯт ей привод!
‘лово "привод" добило менЯ, Я впал в прострацию. ‚о всЯком случае,
перестал слышать беготню и крики. џ стоЯл и смотрел в окно, как с каждой
секундой все больше и больше смеркалось и все больше и больше зажигалось
окон в огромном доме напротив.
Џришел в себЯ, когда менЯ толкнули в плечо:
- ѓде ћрок?
Ќе дожидаЯсь ответа, Љатрин выбежала на улицу вместе с простынЯми.
ЏродолжаЯ смотреть на залитые светом окна, Я теперь не видел их. џ
прокручивал в сознании услышанное, а точнее, оно само прокручивалось, и
пришел к выводу, что в эту квартиру ђозочка не вернетсЯ. Ћна навернЯка
уехала, и причиною - Я, моЯ одежда, которую она, очевидно, вынуждена была
обменЯть на свою, отданную под залог ростовщице, матери Љатрин. ‚едь не
случайно же ђозочка встречала менЯ в халате на голое тело?! „а-да, такое не
бывает случайным. џ представил весь ужас положениЯ, в которое она попала, и
мне стало больно за нее (когда по-настоЯщему бедствуешь - на все пойдешь). Ђ
потом, стеснЯЯсь встречи со мной, точнее, объЯснений, которые и объЯснЯть-то
неловко, она взЯла и уехала. “ж кто-кто, а ђозочка знала, что ее ЊитЯ не
промах, что ее Њитенька что-нибудь придумает и не в пример ей выпутаетсЯ.
ЉакаЯ все же она молодец! Њое сердце пролилось теплом благодарности к
ђозочке. ђазрубила гордиев узел и - до свиданиЯ!.. ќто просто счастье, что Я
приехал в Њоскву в новой одежде и ђозочка смогла беспрепЯтственно выменЯть
на нее свою.
џ услышал шум в сенЯх и говор. ‚ернулись ћрок и Љатрин со стопочкой
чистого постельного бельЯ. Ќе обращаЯ на менЯ вниманиЯ, прошли в комнату.
Џотом, уже без бельЯ, вернулась Љатрин, подошла к окну и бросила какую-то
книжицу на подоконник.
- Њаман сказала, что ђозочка просила отдать тебе.
Љнижица оказалась паспортом, Я открыл его - ‘лезкина ђоза ”едоровна.
‘тараЯсь не выдавать своих чувств, спросил:
- Ћна заплатила все свои долги?
- ‚се, - ответила Љатрин. - ’ебЯ облапошила и заплатила.
Њы многозначительно посмотрели друг на друга.
- Ћна уехала в Љрым - куда именно?
Љатрин, слегка приподнЯв брови, усмехнулась, и Я в ответ, наверное,
ухмыльнулсЯ. ‚о всЯком случае, выдержал ее взглЯд.
- ‚ —ерноморск, - сказала Љатрин и поЯснила: - ‚ семидесЯти километрах
от …впатории, только севернее.
ЏрЯча в карман сорочки ђозочкин паспорт, Я нарочно порассуждал вслух о
—ерноморске, мол, никогда не думал, что такой город в действительности
существует. „ескать, всегда считал его не более чем плодом воображениЯ €льфа
и Џетрова, и вот н?а тебе...
Ќе знаю, какое впечатление произвели мои рассуждениЯ на Љатрин, но она
вдруг предложила остатьсЯ переночевать.
- Ђ что, уже пора идти? - сказал Я и, натЯнув ђозочкину кепку и
поправив на плечах ее накидку, направилсЯ к двери.
‚незапно Љатрин преградила дорогу:
- ’ы что?.. ‚ самом деле ее так... любишь?! € никаких объЯснений, и
никакой злости?!
‚ ответ Я ничего не сказал. —естно говорЯ, Я даже не понЯл, о чем она.
Њне показалось, что она опЯть на грани истерики.
џ молча вышел и осторожно затворил рычащую дверь. Џотом так же
осторожно, чтобы не запутатьсЯ в проводах, прошел через сени и вышел на
улицу.
‚о дворике было достаточно светло, Я направилсЯ к арке и, пока шел по
тропке, чувствовал, что из окна на менЯ смотрит Љатрин. ‘мотрит недобро, но
ее тЯжелый взглЯд не мешал мне, а наоборот, веселил и придавал легкость
шагу. џ был уверен, что Љатрин завидовала мне в чем-то длЯ нее очень важном,
настолько важном, что она хотела бы оказатьсЯ на моем месте.
‡а аркой Я немного постоЯл, обдумываЯ, куда идти, и решил, что надо
ехать на железнодорожный вокзал, возвращатьсЯ домой. ђозочкин муж должен
быть материально обеспеченным прежде всего длЯ того, чтобы она могла
отдохнуть возле него от своей ужасающей нищеты.

ѓ‹Ђ‚Ђ 36
„омой Я приехал в шесть часов утра. …хал в плацкартном на второй полке.
Џассажиров было - под завЯзку! Ќекоторым даже одеЯл не хватило. џ, например,
свое отдал бабке с нижней полки, котораЯ по причине больных ног все
откладывала сходить к проводнику, а когда сходила - одеЯл уже не было.
Ѓабка ездила к сыну. Ћн окончил при Њосковском экспериментальном
ювелирном заводе ремесленное училище (стал классным гранильщиком алмазов), а
его жена учитсЯ в медтехникуме (этот факт менЯ тронул до глубины души). €
вот, поженившись, они мыкаютсЯ, потому что его не пускают к ней в общежитие
(женское), а ее - к нему (его общежитие на территории завода, и все они,
гранильщики, живут в нем под охраной, как в тюрьме).
ЊенЯ до того расстроил рассказ, что уже ночью, отдыхаЯ под крылаткой, Я
несколько раз просыпалсЯ весь в слезах. Њне снились какие-то вооруженные
люди кавказской национальности, которые, стоЯ у железных ворот, никак не
пускали менЯ к ђозочке, а ее - ко мне.
- ђо-озочка! - со всхлипом кричал Я.
- Њи-итенька! - не менее горестно отзывалась она.
€ Я в слезах просыпалсЯ.
…сли бы не одно маленькое происшествие, никто никогда бы не догадалсЯ,
что Я ехал в одних кальсонах - без штанов. Џодвел менЯ проводник, его
близорукость и еще наше ужасное времЯ, рождающее преступные фантазии.
Љогда мы уже приехали и Я нес огромную бабкину сумку матрасного цвета
(помогал ей выйти из вагона), на менЯ в тамбуре неожиданно напал проводник.
- Ђх ты, хамье, вор! - заорал он и начал сдирать с менЯ крылатку.
Ћн решил, что Я в одеЯле из подотчетного ему имущества. Џришлось
сказать, что это не Я... а у менЯ штаны украли. € не только сказать, но и
продемонстрировать их убедительное отсутствие.
‚ общежитии никто не среагировал на мою одежду, то есть никто не
вспомнил, что Я уезжал в меховой кепке, кожанке и так далее.
- Ђ, это ты? - сказала Ђлина ‘пиридоновна спросонок и спокойно
возвратилась на свой диван.
‚ моем нарЯде она не нашла ничего необычного. Љак, впрочем, и жильцы
нашего этажа. Љогда Я вышел на кухню (правда, вышел в старых суконных
брюках, а на плечи накинул не ђозочкину, а свою крылатку), никто и словом не
обмолвилсЯ не только о моем одеЯнии, но даже и о поездке в Њоскву.
- Џожалуйста, возьми, - сказали мне на кухне и преподнесли целый кулек
пирожков с творогом. - ‘егоднЯ родительскаЯ суббота.
Ќо самое поразительное, что и „вуносый никак не среагировал, что Я в
прежней одежде, а ведь новую приобретали вместе.
- ЊитЯ, молодец, что приехал! - сказал он обрадованно и вынес мою папку
со стихами. - ‘егоднЯ санитарный день, времени с головкой, чтобы согласовать
взаимовыгодный договор.
Ћн предложил совместный бизнес: с каждого проданного стихотворениЯ ему
на карман пЯтнадцать процентов от вырученной суммы. ‡а что он обЯзуетсЯ:
1. Џредоставить автору десЯтипроцентную ссуду в размере семисот
долларов ‘Ђ сроком на весь текущий, тысЯча девЯтьсот девЯносто второй год.
2. Ћбеспечить автора соответствующей клиентурой и во времЯ сделки -
столом за счет пивного бара.
3. Ќикогда не разглашать коммерческую тайну, свЯзанную с данным
договором.
Њне понравились условиЯ... особенно ссуда, котораЯ развЯзывала мне
руки. џ сразу решил, что, подписав договор („вуносый попросил составить его
в двух экземплЯрах), немедленно отправлюсь на базар и на оставшиесЯ двести
долларов приоденусь - дело было на следующий день по приезде из Њосквы, в
воскресенье, и Я рассчитывал, что найду ‚изирЯ и куплю у него такие же, как
и раньше, вещи. „а-да, в воскресенье Я почему-то всегда рассчитывал на
везение.
Ћднако „вуносый не отпустил менЯ. ‘прЯтав договор, сказал, чтобы Я
немного разобралсЯ со стихами, а он сбегает в казино и, если все будет
нормально, вернетсЯ с покупателем.
џ посмотрел на рукопись, она была в порЯдке: стихи подобраны по темам,
переложены закладками, единственное - Я не знал, как определЯтьсЯ в цене. ‚
самом деле, если стихи - товар, то должно быть какое-то объЯснение, почему
одно стихотворение оцениваетсЯ в одну сумму, а другое - в другую. џ с
горечью подумал: как жаль, что нет ђозочки, она непременно надоумила бы, что
делать... € в ту же секунду услышал (мысленно, конечно) ее
ласково-снисходительный, несколько насмешливый голос - разумеетсЯ, не
метражом оцениваютсЯ. ‘тихи - не жилплощадь. € не расстоЯнием от точки Ђ,
как по счетчику такси. ‘тихи следует оценивать наличием в них таланта, а он,
талант, есть тайна, и тайна великаЯ!
…е лексикон озадачил лишь тем, что так выразитьсЯ мог только Я сам, но
именно моим лексиконом ђозочка пренебрегала.
џ растерЯлсЯ, мы с нею поменЯлись местами, она занЯла мою сторону -
настоЯщие стихи бесценны. Ђ Я - ее: любое стихотворение можно исчислить в
деньгах. „а-да, именно Я пыталсЯ положить стихи в прокрустово ложе какого-то
все объЯснЯющего прейскуранта. ќто было отвратительно, Я уже хотел
отказатьсЯ продавать стихи. € тут вспомнилось ђозочкино обещание вернутьсЯ
ко мне, если Я стану пусть не богатым, но достаточно благосостоЯтельным.
"џ хочу, ЊитЯ, чтобы ты объединЯл в себе и поэта, и рыцарЯ, и еще...
„а-да - спонсора-золотодобытчика! ‹учше умереть с кожаным поЯсом с золотом,
чем без портков под забором".
‚от это вот "без портков" буквально сразило менЯ. Џод сердцем так
заныло, так заболело, но Я решил не сдаватьсЯ. ђассеЯнно глЯнул в окошко - в
просвете деревьев спешил „вуносый. ‡а ним в многоцветных спортивных куртках
шли несколько человек, которые с каждым шагом „вуносого все более и более
отставали...
- Ќу, ЊитЯ, сам ’олЯ Љрез идет со своими приспешниками! - запыхавшись,
сказал „вуносый и похлопал менЯ по плечу. - ‘мотри, не ударь в грЯзь
лицом!.. Ћ тебе по базару легенды распространЯютсЯ, оказываетсЯ, ты - поэт
всех угнетенных челночников и киоскеров, и даже больше...
- Ђ что, разве они угнетены кем-нибудь? - искренне удивилсЯ Я.
- …ще как угнетены! - отозвалсЯ „вуносый. - ‚от такие, как ’олЯ Љрез, и
есть наши первые угнетатели, - шепотом закончил он и, устраиваЯ столик возле
единственного окошка, попросил менЯ и ’утатхамона выйти на улицу встретить
гостей.
Њы вышли. џ положил папку со стихами в капюшон, чтобы она не мешала мне
прЯтать руки под крылаткой, но из-за того, что подушка скомкалась, сбилась в
комок, папка встала торчмЯ назад, и Я никак не мог поправить ее, то есть
утопить в капюшоне, чтобы она не выпала. ‘воей неуклюжестью Я напоминал
жука, лежащего на спине, который шевелит лапками, дергаетсЯ, а ухватитьсЯ за
что-нибудь спасительное не может. ‚от так и Я со своей папкой...
- ќто что за чесоточник? - гнусаво спросил ’олЯ Љрез у ’утатхамона,
по-лакейски услужливо приглашавшего всех пройти в пивной бар.
- Ђ-а, это - этот, - ответил ’утатхамон и, открыв дверь, загородил
менЯ, пропускаЯ гостей внутрь центрального, директорского киоска.
Ћни прошли мимо, не замедлЯЯ шага. Џервым - Љрез, в красно-черной
куртке на "молниЯх" и липучках, с посеребренными, точно дорожные знаки,
полосками на рукавах. Ђ следом - два сообщника в таких же фасонистых
куртках, только зелено-фиолетовых. ђазумеетсЯ, ’олю Љреза Я сразу угадал. €
не столько по положению главарЯ (первый), сколько по черной трЯпочке на
лице, закрывающей размазанный нос.
ѓнусавость голоса, отчетливое отсутствие носа под повЯзкой вызвали до
того неприЯтные ассоциации, что Я вынужден был отбежать за угол.
Џриношу самые искренние извинениЯ, но у менЯ с детства аллергиЯ на
всЯкие физические уродства. ‚идит Ѓог, это выше моих сил. Џричем реакциЯ
непредсказуема, иногда в одной и той же ситуации плыву, а иногда - камнем на
дно. €з-за этого в начальной школе менЯ даже били, принимаЯ за симулЯнта.
‚иною всему неожиданность, то есть если Я успевал настроитьсЯ - никакой
аллергии, а уж если нет, то наказывать было бесполезно.
‡а мной прибежал ’утатхамон, буквально затащил в киоск. € кстати,
благодарЯ ему Я без всЯких усилий пересилил аллергию. Ђ все потому, что
настроилсЯ: будто Я - не Я, а "...это - этот", "чесоточник". Ђ тут еще,
когда вошли, ’олЯ Љрез подозвал менЯ. ’о есть не подозвал, а, увидев, вслух
удивилсЯ:
- Ђ-а, это - этот?!
Џри моем настрое его удивление прозвучало как оклик по имени. џ подошел
к столику. „вуносый засуетилсЯ, пригласил сесть, познакомитьсЯ с ’олей
Љрезом. Ќо Я не сел. ‚начале почесал себе шею (почесал в удовольствие,
блаженно высунув Язык), а потом руку, внутреннюю сторону - от запЯстьЯ до
локтЯ (сладостно длинным расчесыванием до крови).
- Ђ-а, обиделсЯ, - ухмыльнулсЯ ’олЯ Љрез.
ѓлаза его, черные, блестЯщие, вдруг потускнели, словно бы от какого-то
внутреннего сопереживаниЯ.
- Ѓывает, бывает, по себе знаю, - сказал он раздумчиво и на какое-то
времЯ как будто позабыл и обо мне, и о „вуносом, пристально посмотрел в
окошко.
Њежду прочим, сразу, как только увидел ’олю Љреза, у менЯ мелькнула
мысль: почему чернаЯ трЯпочка, закрывающаЯ нос, точнее, его отсутствие, не
сползает ему на рот? ’еперь ответ был Ясен: две тесемки он завЯзывал на
затылке поверх ушей, а две другие - снизу, почти на шее. Ћднако главным
ограничителем была верхнЯЯ губа, котораЯ своим выворотом так высоко
приподнималась в изгибе, что не только задерживала повЯзку, но и придавала
лицу какую-то опущенную курносость. Љ тому же она как бы перекликалась с
чубом-площадкой, нависшим таким же изгибом над покатым лбом, веснушки
которого, кстати, продолжались и на медно-красных волосах.
- Ќу что... насмотрелсЯ, поэт? €ли ты - чесоточник? - спросил ’олЯ
Љрез, и глаза его как-то так проникающе заблестели, что Я немного оробел -
почувствовал злой и острый ум, который уже потому беспощаден, что и себЯ не
жалеет.
- Ќет, Я не чесоточник, Я - поэт, - сказал Я и уже решил сесть на
табуретку, предложенную „вуносым, но ’олЯ Љрез опередил, встал, уступил
свою.
‚ытащив из капюшона папку и положив ее на стол, он сказал, что у него
поЯвились сомнениЯ, что Я - поэт. € он устроит мне в некотором роде
поэтическое состЯзание в Ѓлуа.
- џ всеми принЯт, изгнан отовсюду! - гнусаво по голосу (скажем так) и
приподнЯто по настроению продекламировал он строку ”рансуа ‚ийона как раз из
"Ѓаллады поэтического состЯзаниЯ в Ѓлуа".
…го эрудициЯ (по существу, объЯснимаЯ - поэт ‚ийон был не в ладах с
законом) поразила и насторожила - смотри, какие проходимцы пошли... оберут
тебЯ и тебЯ же извинЯтьсЯ заставЯт!.. џ ответил ему тоже ‚ийоном,
восьмистишием из "Ѓаллады истин наизнанку".

Њы вкус находим только в сене
€ отдыхаем средь забот,
‘меемсЯ мы лишь от мучений,
€ цену деньгам знает мот.
Љто любит солнце? ’олько крот.
‹ишь праведник глЯдит лукаво,
Љрасоткам нравитсЯ урод,
€ лишь влюбленный мыслит здраво.

„вуносый, все это времЯ с живым интересом поглЯдывавший то на менЯ, то
на ’олю Љреза, после чтениЯ восьмистишиЯ вдруг как-то сразу очень сильно
заскучал и, неизвестно чем озаботЯсь, смотрелсЯ совершенно отсутствующим.
- Ѓраво! - хлопаЯ в ладоши, льстиво сказал ’олЯ и засмеЯлсЯ, обнажив
из-под трЯпочки устрашающее количество золотых зубов.
Ќе буду скрывать, нутром Я вздрогнул. —его стоит одна только
прогнусавленнаЯ лесть?! Ђ тут еще - огненнаЯ медь волос и огненные слитки
золотых зубов, увы, не под черной пастью сифилитика, нет - под "черным
квадратом" бездны.
‚ общем, менЯ не спасла моЯ эрудированность, напротив, она усугубила
мое положение. ’олЯ Љрез сказал, что чьЯ-то (да-да - чьЯ-то) начитаннаЯ
памЯть вызывает у него уже не сомнениЯ, а законные подозрениЯ, да-да, что Я
не тот, за кого себЯ выдаю. € вполне возможно, Я уже давно торгую чужими
"нетленками", а потому должен в течение получаса написать стихотворение на
заданную тему, чтобы развеЯть его естественные подозрениЯ. Ћн тут же дал
тему: обращение одного поэта к другому, монолог, который надо начинать со
строки:

ќй ты, поэт, невольник чести...

џ посмотрел на „вуносого, он пребывал все в том же отсутствующем
состоЯнии, но теперь с отвисшей челюстью и отвлеченной улыбкой. Ћн словно бы
застыл в созерцании чего-то необыкновенного, поражающего воображение.
"Ќаверное, он ошарашен процентами от сделки, в которую втравил нас обоих", -
подумал Я со злым ехидством, и мне захотелось сказать ему: "—то,
”еофилактович, Яйца ишо не отморозил?!" Ќо вместо этого Я сел на табуретку,
которую только что занимал ’олЯ Љрез, и, достав карандаш (ручки у менЯ не
было), прЯмо на папке записал первую строку обращениЯ одного поэта к
другому. Љонечно, Я сразу понЯл, почему ’олЯ уступил свое место. ‘идЯ лицом
к стойке бара, у которой приспешники попивали пиво, Я находилсЯ под их
наблюдением. Ђ сам ’олЯ постучал по часам (засек времЯ) и, увлекаЯ за руку
ничего не понимающего „вуносого, вышел с ним на улицу. Ћни один за другим
очень быстро прошли мимо окошка. Људа они, почему они, что они?.. - менЯ это
не интересовало. Љак не интересовали приспешники и ’утатхамон, все это времЯ
находившиесЯ в тени, а теперь громогласно обсуждающие, кто Я, что Я и зачем.
„лЯ менЯ было главным - поэт Я или чесоточник? џ и думать не думал о
торговле стихами. Ќо не зрЯ тот день (пЯтое апрелЯ) был воскресеньем, а в
воскресенье Я почему-то всегда бываю в выигрыше.
’ридцать минут пролетели мгновенно. џ это понЯл по возвращающимсЯ шагам
за окошком: бегущим - „вуносого и размеренно-широким - ’оли Љреза. Љонечно,
было обидно, только что настроилсЯ на настоЯщее, серьезное стихотворение -
увы, времЯ истекло. Ќе знаю, что бы Я делал, если бы не училсЯ в
‹итинституте. Ѓудучи студентом, Я прошел столько "состЯзаний в Ѓлуа", что в
некотором роде овладел выигрышной техникой подобных состЯзаний.
Џервое, с чего в них следовало начинать, - с задела. ’о есть в первые
же пЯть минут следовало полностью выполнить заказ - сочинить необходимый
опус, нисколько не заботЯсь о его качестве. € только потом, когда есть
задел, можно попытатьсЯ сочинЯть что-то другое, по-настоЯщему серьезное.
“ менЯ "потом" не было - тридцать минут пролетели мгновенно. Љак
говоритсЯ, только-только настроилсЯ - шаги... ‚начале „вуносый заскочил в
киоск, а следом и ’олЯ Љрез.
- ‚се-все, времЯ вышло! - Љрасноречиво постучал пальцем по часам. - Ќу
как?! - ќто уже к своим приспешникам.
‘удЯ по их замешательству, времЯ, отпущенное на стихотворение, не
вышло, но Я не стал уточнЯть... ‡наЯ, что в подобных ситуациЯх более самих
стихов ценЯтсЯ уверенность в себе, умение преподнести любой текст как факт
божественного откровениЯ, Я несколько раз про себЯ прочел свой опус и сейчас
же принЯл позу пророка, исключающего все мирское и преходЯщее. џ
предчувствовал, что моЯ поза будет воспринЯта окружающими как хитрость
утопающего. ’ем более что и ответы приспешников настраивали на это. Ћдин из
них прЯмо сказал: "…сли этот ЊитЯ - поэт, то Я - Џапа ђимский".
„вуносый опЯть менЯ удивил. Ћценив обстановку, он, очевидно, решил
незаметно ретироватьсЯ. „лЯ отвода глаз достал блокнот, начальнически что-то
спросил у ’утатхамона, стоЯщего за стойкой, и тут же, на ходу прЯча блокнот,
нацелилсЯ покинуть киоск. Ћднако ’олЯ Љрез не дал - пригласил к столику.
- ќй ты, поэт, невольник чести!
„аже терЯюсь, как сказать: приподнЯто прогнусавил ’олЯ или - гнусавЯ,
продекламировал? ‚ любом случае проскальзывает насмешка, которой не было.
Џоэтому опускаю его "гнусавость".
- Џора вставать - Ќью-‚асюки! - прокричал он своим особенным голосом и,
трЯхнув менЯ за плечо, спросил: - Ќу как стишочек?
- Џри чем тут Ќью-‚асюки, просто немного задумалсЯ, - невольно страшась
его эрудиции, соврал Я и с облегчением перевел разговор на стишочек, который
уже давно написан и отпечатан в памЯти. - Њинуту вниманиЯ, - сказал Я,
вставаЯ из-за стола. - џ привык читать стихи стоЯ, в том числе и свои.
- Ђ Я привык слушать - сидЯ, - самодовольно сказал ’олЯ Љрез,
усаживаЯсь на мое, то есть на свое место.
€ сразу тишина как бы упала. џ немножко выждал и...

ќй ты, поэт, невольник чести,
ты в двадцать первый век идешь
и, провалитьсЯ мне на месте, -
в суме ты рукопись несешь!

Ќесешь потомкам - в лихолетье
волочишь ноги еле-еле, -
чтоб в новеньком тысЯчелетье
твои нетленки прозвенели!

ќй ты, поэт, постой немного,
возьми и мой бесценный груз.
Џропой его в гостЯх у Ѓога,
как Я пропел в гостЯх у муз!

Љонцовка стихотворениЯ была совершенно никудышной. Џолучалось, что
поэт, идущий в третье тысЯчелетие, по сути, идет как бы на квартиру к Ѓогу,
причем как к коллеге, чтобы исполнить свои песни. Ѓог - коллега?! Ѓольше не
о чем говорить - приехали!
‡акончив читать стихотворение, Я медленно опустил руку, спрЯтал под
крылаткой и чуть-чуть наклонил голову как бы в знак уважениЯ ко всем
слушателЯм. Ќа самом деле мне было не до уважениЯ, Я ждал нападок со стороны
’оли Љреза. ‚ свете его эрудированности мой опус не выдерживал никакой
критики. € точно... Ћн попросил еще раз прочесть концовку. џ прочел - на
грани обморока.
- Ђ эти музы - они ведь женщины, - сказал ’олЯ Љрез с некой
изобличительной интонацией.
џ согласилсЯ с ним, сказал, что к тому же они еще и древнегреческие
богини, покровительницы наук и искусств. Љаждую из девЯти богинь Я назвал по
имени, чем вызвал у всех молчаливое изумление.
- •орошо, еще раз - концовку, - приказал ’олЯ Љрез.
џ был почти уверен, что полностью он не позволит прочесть
четверостишие, непременно остановит. € он остановил:
- Ќет-нет, не "пропой", а "пропей его в гостЯх у Ѓога, Љак Я пропил в
гостЯх у муз!".
Љонечно, это было неожиданно, сообщники ’оли пришли в восторг. Љстати,
Я тоже аплодировал, Я радовалсЯ, что ошибсЯ, - ’олЯ Љрез и не думал нападать
на мое стихотворение. ЋцениваЯ ’олину эрудицию и вообще его понимание
поэзии, Я слишком высоко ставил сети, а он прошел под ними.
Љогда перваЯ волна восторгов улеглась, голос подал бывший сантехник -
’утатхамон:
- Ђ рыжий-то, рыжий?! „ышит в трЯпочку, а видал - голова! ‡олотаЯ,
башковитаЯ, мыслительнаЯ - как у ‹енина!
Ћткровенно говорЯ, заЯвление бывшего сантехника не содержало в себе
ничего, кроме лести. Џричем лести грубой, примитивной и однообразной, нечто
подобное Я уже слышал от него в адрес „вуносого. ’ем не менее все, в том
числе и „вуносый, весело смеЯсь, опЯть зааплодировали, дескать, ну и
’утатхамон-’утатхамонище - скажет, как в лужу... Ђ однако приЯтно - молодец
’утатхамон!
џ посмотрел на ’олю Љреза: черные глаза блестели, прЯмо полыхали
электричеством. Ћт природы красный, как медь, он буквально побурел от
прилива чувственной крови. € задышал, задышал так сильно, что чернаЯ
трЯпочка на лице то надувалась, как парус, то опадала, прилепливалась к
неровной вмЯтине носа, обнаруживала круглые Ямочки ноздрей.
- Ќу хватит, харэ! - прервал излиЯниЯ восторгов ’олЯ Љрез и сказал, что
пора делом занЯтьсЯ, ему нужны стихи о любви, он намерен опубликовать их под
своим именем в какой-нибудь из новых местных газет длЯ цензурного авторитета
их фирмы.
Љак только он сказал, что стихи должны быть о любви, его сообщники
вместе с ’утатхамоном опустили головы, некоторое времЯ избегаЯ смотреть друг
на друга, словно услышали от ’оли Љреза что-то совершенно уж неприличное.
„вуносый, по обыкновению, неизвестно чем озаботилсЯ, стал недоступно
отвлеченным.
- ’ы что это - заскучал? - как-то нехорошо удивилсЯ ’олЯ и призвал
„вуносого вести торг, уж коли сам напросилсЯ.
- Ђ чего его вести?! - вступилсЯ Я и объЯснил, что длЯ хорошей
публикации нужна подборка, шесть-семь стихотворений, а в подборке стихи
дороже, потому что в ней должен сохранЯтьсЯ свой особый стиль автора,
который по большому счету нельзЯ купить ни за какие деньги.
џ подобрал семь стихотворений, можно сказать, лучших из тех, что
посвЯщал ђозочке. Љроме того, "Ћбращение поэта к поэту" положил сверху как
бесплатное приложение.
- ‚о как?! - удивилсЯ ’олЯ. - € на сколько же баксов все это потЯнет?
- …рунда, - сказал Я. - ‚сего на тысЯчу.
€ вновь, с внезапно отвисшей челюстью, Ђлексей ”еофилактович заскучал,
а любители пива у стойки враз поперхнулись, словно хватили неразведенного
спирта.
Љонечно, Я загнул. „ело в том, что Я подобрал свои лучшие стихи о
любви, которые все до одного были посвЯщены ђозочке. € вот когда Я их уже
отобрал и положил сверху так называемый бесплатный подарок-приложение, мне
вдруг стало жалко продавать свои стихи, ведь в каждом из них была частичка
моей искренней любви к ђозочке.
’олЯ Љрез очень внимательно посмотрел на менЯ своими черными блестЯщими
глазами и неожиданно задумалсЯ, не хуже „вуносого впал в отсутствие.
џ закрыл папку и, глЯдЯ в окошко, стал завЯзывать тесемки.
- Џогоди, не так скоро, - придержал менЯ очнувшийсЯ ’олЯ и спросил у
„вуносого, а что он как посредник думает по этому поводу.
—то думал „вуносый, лично Я так и не понЯл. Ћн очень длинно
рассказывал, что Я в прошлом руководитель областного литературного
объединениЯ; что у менЯ диплом "литературного работника", что Я - автор
поэтической рекламы, котораЯ почти всю зиму украшала его киоски, и, наконец,
что сам ”илимон Џуплиевич купил у менЯ стихотворение за сто долларов.
- ‡а сто? - коротко переспросил менЯ ’олЯ Љрез.
- Ќе совсем, - ответил Я.
€ объЯснил, что в тот день Я не продавал стихи. Џросто маленько выпил и
рассыпал рукопись со стихами, а ветром их подхватило и разметало. ‹имоныч
сам поднЯл стихотворение, прочел и заплатил за него пЯтьдесЯт долларов.
Џричем заплатил не мне, а ”еофилактовичу. Џотом стихотворение прочла
спутница ‹имоныча, красавица в кожаном пальто и бордовой чалме, сказал Я и
незнамо зачем уточнил, что на чалме у нее еще горел снег, так пламенно
вспыхивал, аж ослеплЯл, как бриллианты...
‡десь ’олЯ Љрез опЯть задышал, задышал так сильно, как астматик, -
чернаЯ трЯпочка то раздувалась, словно от внезапного гнева, то опадала, как
бы истощившись.
’олЯ Љрез молча пододвинул папку со стихами, взЯл восемь отобранных,
положил перед собой. ’ак же молчком достал лопатник, положил его на листы со
стихами, раскрыл, вынул пачку зеленых, неторопливо отсчитал семьсот
пЯтьдесЯт долларов, подал „вуносому.
„вуносый Явно машинально пересчитал и так же машинально согласилсЯ, что
отсчитано семьсот пЯтьдесЯт долларов.
- ’ысЯча, тысЯча баксов! - поправил „вуносого ’олЯ Љрез.
џ усмехнулсЯ. ’огда он сказал, что поэту негоже слишком сильно любить
"зеленые".
- џ согласен взЯть стихи назад, - сказал Я без тени сожалениЯ.
Ћн это почувствовал и, вставаЯ из-за стола, объЯснил, что двести
пЯтьдесЯт долларов он вычел в пользу компании, котораЯ отныне берет на себЯ
обЯзательство защищать мои интересы перед всЯкими щипачами, то есть
преступными элементами.
- ’ак, ”ефелактыч? - спросил он „вуносого, протЯгиваЯ руку длЯ пожатиЯ.
- ’ак-так, - с некоторой поспешностью ответил генеральный директор
пивного бара и, чтобы уже совсем развеЯть всЯкие сомнениЯ, добавил: - Ѓез
крыши - амба!
’олЯ Љрез повернулсЯ ко мне - есть претензии? џ ответил - никаких. Ђ он
свои снимет, когда опубликует подборку.
- Љакую гарантию даешь стихам - месЯц, два, три?..
- ЊоЯ гарантиЯ стихам - вечность, - сказал Я с чувством оскорбленного
достоинства, потому что действительно оскорбилсЯ.
’олЯ Љрез удовлетворенно хмыкнул и, кивнув приспешникам, неторопливо
направилсЯ к двери.
Љогда за окошком растаЯли их шаги, Я предложил „вуносому все семьсот
пЯтьдесЯт долларов оставить себе в счет долга и процентов за посредничество.
ђазумеетсЯ, он обрадовалсЯ. Џредложил отметить, послал ’утатхамона в
ресторан казино за горЯчими блюдами. џ заказал зеленые щи с поджаренным
луком, горЯчую баранину с петрушкой и кофе со сливками.
Џока ждали ’утатхамона, Ђлексей ”еофилактович возбужденно ходил
взад-вперед и, точно оракул, вещал, что Я могу стать великим человеком, если
займусь бизнесом. Џотому что он заметил, и уже давно, что деньги пищат, но
сами лезут в мой карман.
- ’ы, ЊитЯ, грамотный. ’ы можешь превзойти самого ”илимона Џуплиевича,
если чуть-чуть отойдешь от стихов и приблизишьсЯ к деньгам. ’ы, ЊитЯ, не
думай, что большие деньги достаютсЯ бесчестным людЯм, - никогда! €ли - как
исключение!
Ћн приблизилсЯ и заговорил шепотом, что еще совсем недавно он сам так
глупо думал, но это не так - деньги льнут к честным людЯм, и сие есть тайна
великаЯ. (ЋпЯть мой лексикон и опЯть не в том направлении.)
џ не разделЯл оптимистических прогнозов „вуносого. Џосле "состЯзаниЯ в
Ѓлуа" Я продал уже не стихи, а как бы себЯ самого - в стихах. ‚о всЯком
случае, Я не испытывал радостного возбуждениЯ „вуносого. џ испытывал ужасное
чувство опустошенности и обманутости. …динственное, что утешало: будь
ђозочка рЯдом, она была бы довольна.

‡еленые щи, баранина и кофе, которые принес ’утатхамон в специальных
посудинах (то есть горЯчими, дымЯщимисЯ), как-то очень сильно поразили менЯ
своей обыденной настоЯщностью. џ даже незаметно длЯ компаньонов, прежде
ложки, опустил палец в щи. ‚прочем, и щи, и баранина, и кофе - и тогда, и
после - не произвели должного впечатлениЯ. ‚ моих снах и галлюцинациЯх они
были гораздо вкуснее, а главное - желаннее. €, увы, к этому нечего
прибавить.

ѓ‹Ђ‚Ђ 37
‚ своих прогнозах „вуносый не ошибсЯ - Я занЯлсЯ бизнесом, и деньги,
действительно как заговоренные, потекли в мои карманы.
Џокупатели - вначале ‹имоныч вместе с начальницей железнодорожных
перевозок. Џотом ’олЯ Љрез, оказываетсЯ, влюбленный в стюардессу, младшую
сестру начальницы. €, наконец, ‚изирь, совладелец многих вещевых палаток на
городских рынках, ухаживающий за старшей сестрой, тоже начальницей, но
авиаперевозок, который после публикации Якобы ’олиных стихов "Ћ любви" сам
разыскал менЯ и заказал пьесу в двух действиЯх. Ћн требовал, чтобы в первом
действии главный герой пьесы мюрид (чеченец по национальности - добрейший
человек, кристально честный и весьма часто плачущий от всЯкого, даже своего,
злого слова) влюбилсЯ бы в русскую блондинку ’атьЯну, надменную и
жестокосердую, котораЯ бы во втором действии перевоспиталась. ’о есть
ответила бы доброму чеченцу взаимностью и, добровольно принЯв ислам, уехала
бы с ним из Њосквы на житье-бытье в чеченские горы.
Љогда Я сказал, что не смогу написать подобную пьесу, потому что даже
добрый мюрид никогда не влюбитсЯ в жестокосердую ’атьЯну, ‚изирь до того
рассвирепел, что Я думал, зарежет менЯ.
- ‹адно, постараюсь, но не обещаю, - сказал Я, чтобы смЯгчить ‚изирЯ. -
‚ конце концов, не все покупаетсЯ за деньги!
‚ ответ он наугад взЯл у менЯ четырнадцать стихотворений и, не
торгуЯсь, бросил на мою широкую кровать три тысЯчи долларов. ‘умма, конечно,
большаЯ, но к тому времени в моем утюге, точно в сейфе, уже лежало свыше
двадцати тысЯч (среди денежных людей стало престижным похвалЯтьсЯ моими
стихами словно своими). ‚прочем, наличие денег никаким образом не
сказывалось на моей жизни. € тогда, чтобы как-то развлечь себЯ, Я решил
купить так называемый гоголевский костюм.
‚ воспоминаниЯх о Ќиколае ‚асильевиче Я читал, что в минуты особого
восхищениЯ собой (такие минуты бывают у каждого писателЯ, помните: "Ђй да
Џушкин, ай да сукин сын!") Ќиколай ‚асильевич ѓоголь любил одеватьсЯ в
голубой костюм с искоркой.
Њне длЯ этой цели понравилсЯ черный костюм с зеленоватым отливом - Я
купил его. Ћднако с тех пор, как Я занЯлсЯ продажей своих произведений,
из-под моего пера выходила такаЯ галиматьЯ, что надевать костюм по его
прЯмому назначению не представлЯлось никакой возможности. € тогда, чтобы не
пропадать добру, Я сам стал придумывать всЯкие поводы. ’ем более костюм,
белоснежнаЯ сорочка, зеленоватый галстук и черные туфли настолько сильно
изменЯли мой облик, что многие менЯ не узнавали. џ самому себе в общежитии
казалсЯ каким-то инородным существом. Ђ наши женщины на этаже даже умышленно
избегали менЯ - чернушки стеснЯлись попадатьсЯ на глаза принцу.
€ вот однажды (уж не знаю, по какому поводу) Я решил пойти торговать
стихами не в обычной своей крылатке, а в "гоголевском костюме". ’олько что Я
вошел в центральный киоск (по уговору с „вуносым Я приходил торговать раз в
неделю, по пЯтницам, в десЯть часов утра), смотрю, а там уже сидЯт несколько
покупателей, ждут... Џокупателей очень богатых, настроенных не торговатьсЯ,
а брать стихи с лёта, то есть, пока Я декламирую стихотворение, они, как на
аукционе, дают за него кто больше. ’аким образом мне уже приходилось
продавать, цена накручивалась на стихотворение бешенаЯ, в пЯть-десЯть раз
больше первоначальной, а Я ведь тоже не стеснЯлсЯ, ставил первоначальную
цену по высшей категории, как за "нью-классик", словом, чувствовал себЯ
"поэтом от ”аберже". €так, увидев покупателей, покупателей весьма и весьма
состоЯтельных, Я обрадовалсЯ, уже и руки мысленно потер в предвкушении
солидной выручки. € что же?
Џодвел менЯ „вуносый к "толЯм", так мысленно называл Я богатых
криминальных типов.
- ‡накомьтесь, ЊитЯ ‘лезкин, выдающийсЯ поэт современности! ‚ детстве
считалсЯ вундеркиндом, умножал быстрей калькулЯтора, - по обычной схеме
представил менЯ „вуносый (на мой взглЯд, ужасно глупой, но безошибочно
действующей на покупателЯ в нужном ключе).
€ тут произошло необычное: "толи" переглЯнулись и, вскочив со своих
мест, стали душить нас, а в заключение, как бы на памЯть, у каждого из нас
оторвали воротники рубашек и вылили за шиворот по полной кружке пива.
„вуносый, когда ему выливали, зачем-то хлопал себЯ по бедрам и подпрыгивал.
Ђ когда "толи" оставили нас на полу и не торопЯсь вышли на улицу, он
бросилсЯ за ними. —то уж он говорил - не знаю, но вернулсЯ расстроенным.
ЋказываетсЯ, в представлении "крезов" (тем более приезжих) мой словесный
портрет выдающегосЯ поэта современности не совпал с реальным. „вуносый
•ристом Ѓогом просил, чтобы никогда больше Я не приходил на торг стихами в
черном костюме с зеленым отливом.
- ’олько в крылатке, только в крылатке! - заклинал он столь рьЯно, что
между нами даже возникла ссора.
- ‡ачем мне деньги? ‡ачем, если Я живу как нищий, только что не под
забором?!
„вуносый пообещал, что подыщет мне приватизированную квартиру. „ескать,
действительно, пора мне жить по-человечески, но единственное условие - где
бы Я ни жил и как бы Я ни жил, а на торги стихами должен приходить в
крылатке. …го заинтересованность была понЯтна - пЯтнадцать процентов за
посредничество иногда составлЯли довольно-таки кругленькую сумму. …сли
верить его словам, однажды оброненным, она равнЯлась двухнедельному доходу
за пиво.
‚прочем, мои претензии ("‡ачем мне деньги?") были несостоЯтельны. џ
отлично знал, что деньги нужны длЯ ђозочки. € вообще всЯ эта моЯ страннаЯ
жизнь осуществлЯлась не более чем по ее наказу.
Ќа следующий день на встречу с "толЯми" Я пришел в крылатке.
ђазумеетсЯ, Я знал - "Ќе искушай ѓоспода Ѓога твоего". Ќо когда вошел и
увидел, что криминальные элементы, точно участники џлтинской конференции,
встретили менЯ, как ‚ерховного, аплодисментами, стоЯ, захотелось отомстить
за вчерашнее, особенно "“инстону ‹еонарду ‘пенсеру", который своим толстым
задом порЯдком намЯл мои бока. ‹юбому другому можно было бы и простить, но
"“инстону", лауреату Ќобелевской премии по литературе, - никогда!.. џ
доставал из папки самые неудачные стихи, но подавал их с таким апломбом,
словно это были произведениЯ светоча всего прогрессивного человечества. џ
наворачивал на стихи такие сумасшедшие цены, что порою сам пугалсЯ. Ћднако
все прошло без сучка, без задоринки - "“инстон" тЯжко крЯкал, но платил... и
даже оставил на столе пЯть долларов чаевых.
‚ тот день „вуносый заработал пЯтьсот долларов, а Я - около трех тысЯч.
Ќо Я не понимал цены деньгам.
Ћднажды, отправлЯЯ деньги маме, заполнил извещение на пЯть тысЯч рублей
(тогда это составлЯло около ста долларов). Љаково же было мое удивление,
когда извещение не принЯли, сославшись на запрет правительства - нельзЯ
посылать более пЯтисот рублей. ѓосподи, неужели Я такой благосостоЯтельный?!
‡нала бы об этом ђозочка!.. —тобы поблагодарить ‚севышнего, зашел в нашу
действующую церковь апостола ”илиппа и поставил перед всеми иконами самые
дорогие, самые красивые свечи - с золотой спиралью. (џ не знал, что они
венчальные, длЯ менЯ было главным, что они - дорогие.)
‚ыйдЯ из церкви, подозвал нищих, чтобы подать милостыню. Ћдин из самых
убогих подгребсЯ на каких-то палках вместо костылей - лицо женское, борода -
три волосины, а глаза голубые, Ясные, как у младенца. (Ћстальные Ѓожии люди
застыли в некотором отдалении.)
- —его тебе надобно, женишок?
“видев мое удивление, он лукаво рассмеЯлсЯ. ЋказываетсЯ, подсмотрел,
что перед всеми иконами Я зажег венчальные свечи.
- ‘вадьба у тебЯ с небесами, - сказал он загадочно, и то первое,
отталкивающее впечатление от его бабского лица прошло.
- џ хочу всем вам дать денег, - сказал Я и протЯнул ему две
сторублевки.
‹ицо его сморщилось, заслезилось, словно бы вдруг Я обидел его.
- Ђ кто ты такой, может, деньги-то своровал, женишок, и через нас
откупитьсЯ хочешь?
Џочему он так сказал? Ѓог весть! Ќо другие нищие уже окружили нас,
стали высказывать свое недовольство хромоногим, мол, что привередничаешь,
бери, пока дают. Ќо он, не обращаЯ вниманиЯ, продолжал смотреть на менЯ
своими Ясными младенческими глазами. џ тоже не оторвал взглЯда, между нами
словно мосток из души в душу наладилсЯ. ’акого со мной еще никогда не
случалось. џ и в прежние времена не очень-то любил врать, хотЯ приходилось,
конечно. Ђ тут такаЯ радость охватила, что не надо врать. € Я сказал, что Я
- поэт, и поЯснил, чтобы понЯтней было:
- ‘тихи складываю, куплеты... € деньги не своровал, а стихами
заработал. •отел матери их послать, но не получилось.
‹ицо его разгладилось, хромоногий радостно воссиЯл:
- Ќовый Џушкин!
…го утверждение развеселило. ‚спомнилось литературное объединение, в
котором за нового Џушкина надо было непременно платить мне наличными, а
теперь, наоборот, Я сам жаждал заплатить.
•ромоногий, словно бы услышал мои мысли, взЯл деньги. Ђ уж за ним и
другие Ѓожии люди брали, и радовались, и славили ѓоспода Ѓога, потому что ни
с того ни с сего никакой обыкновенный человек не одарил бы их деньгами. џ и
сам был в немалом удивлении, ведь длЯ этого одариваниЯ Я вытащил из кармана
тысЯчу четыреста рублей (не больше и не меньше) - ровно столько, чтобы
каждому положить по две сотенные бумажки. ‘лучайность, мелочь?! ‚озможно. Ќо
Я почему-то обратил внимание на эту случайность, на эту мелочь.
- ’ы, женишок, и про нас куплеты сложи, про твоих первейших участников
свадьбы! - все призывал и призывал хромоногий, и все смеЯлсЯ, и радостно
вытирал слезы, и наставлЯл, чтобы не откладывал, а сразу, только что вернусь
домой, так бы и складывал про них куплеты.
…го наивность и умиление были столь непосредственны, что и Я улыбалсЯ.
Ђ когда уходил, он, размахиваЯ палками, вывалилсЯ следом на тротуар и
закричал тонким, срывающимсЯ на фальцет голосом:
- ‘вадьба, свадьба у тебЯ с небесами!
ќто был перебор, пережим происходЯщего. ‚се внутри у менЯ сжалось от
его пронзительного крика. џ ускорил шаг и, не оглЯдываЯсь, скрылсЯ за угол.
- ќй, соотечественник! - услышал оклик у самого уха.
ЋглЯнулсЯ и едва не спрыгнул в кювет. ђЯдом со мной, в полуметре, катил
рубиновый "мерседес", из бокового окна которого по поЯс высовывалсЯ лысый
молодой человек в желтой кожанке и с квадратным, точно клеймо, шрамом на
лбу.
- Ќа, возьми, р?одный, - протЯнул он мне какую-то красненькую бумажку.
"„есЯть рублей?!" - мысленно удивилсЯ Я.
- ‘оотечественник, куда ехать, где базар? - спросил он так, словно был
иностранцем.
- Ђ на какой базар?
- „а мне по барабану, на какой!
- Љак это?! - не понЯл Я. - …сть базар новый, а есть старый.
- Ђ Я еще раз говорю - по барабану... ‹ишь бы базар!
џ показал, как проехать на старый, - он был ближе.
Њашина, слегка присев, бесшумно рванула и вскоре исчезла за домами.
“смехнувшись, Я положил деньги в карман, в котором еще минуту назад лежали
сотни. —то ни говорите, а в своих прогнозах „вуносый не ошибсЯ - деньги
текли ко мне, как заговоренные.

—Ђ‘’њ Џџ’Ђџ

ѓ‹Ђ‚Ђ 38
џ сидел за настоЯщим двухтумбовым столом и смотрел в окно на площадь и
дальше. „альше... Ќад макушками деревьев виднелсЯ красный окраек кремлевской
стены, за ним белаЯ, словно из сахара, —асоваЯ башнЯ. …ще был виден
примыкающий к стене сад и старейший на новейшей ђуси памЯтник вождю мирового
пролетариата, возле которого „вуносый сотоварищи когда-то устраивал свой
бизнес. Љстати, он не обманул и по весне не только нашел, но и помог
приобрести трехкомнатную квартиру.
џ встал из-за стола и с видом человека, впервые попавшего в нее, взЯлсЯ
заново оглЯдывать. “вы, Я никак не мог проникнутьсЯ сознанием, что ЯвлЯюсь
единоличным собственником сих замечательных хором.
ђаздельные ваннаЯ и туалет. Џотолок подвесной, с зеркальными полосками
- галогенные лампочки, точно глаза Ђргуса. ђаковина-тюльпан и ванна белее
самого белого кафелЯ. ‘тены отделаны плиткой с беловатыми разводами. Џол в
прихожей и на кухне - с подогревом. ‚ туалете, кроме электронных часов и
календарЯ, вмонтирован вентилЯтор, заправлЯющийсЯ туалетной водой. ‚се краны
и все приспособлениЯ, как, впрочем, и люстры, - импортные. Ќедавно зашел
„вуносый - такой кухни он ни у кого не видел. ‘тиральнаЯ машина и
холодильник - "„женерал электрик". Њикроволновка и посудомойка - "Ѓош".
Џлита - "ќлектролюкс". € все это в финской стенке из белого пластика. џ уж
не говорю о паркете, о дверЯх и окнах-стеклопакетах, о рифленых обоЯх и
арочке в коридоре. ‘ловом, евроремонт обошелсЯ в ту же сумму, что и
квартира. Ђ уж "мебелЯ": шкаф-купе полностью зеркальный, стеллаж из
пластика, диван-кровать и кресла итальЯнские, пузыристые, лежишь или сидишь
будто в подушках. „а что там: живи - не хочу! ‚се комнаты меблировал, кроме
кабинета. „вухтумбовый стол, о котором Я уже говорил. ‘тул. „ва гвоздика на
стене (на них - крылатки, моЯ и ђозочкина). € еще подушка и матрас на полу с
двумЯ простынЯми. Њатрас и комплект бельЯ получил в подарок от администрации
общежитиЯ - своего рода приданое. ЏомнитсЯ, приданому обрадовалсЯ. Џоложил
на заднее сиденье такси - Ђлина ‘пиридоновна выбежала, поцеловала менЯ в
щеку, расплакалась:
- Њитенька, кого мы теперь будем оберегать и жалеть?! ’ы-то был самый
болезный, самый, не приведи ѓосподи!..
џ тоже всхлипнул, глупаЯ Ђлина ‘пиридоновна, а сердце у нее доброе.
„обрее, чем у соседки ’омы, - высунулась из окна в своей шахматной кофте и
давай кричать:
- ЊитЯ, ЊитЯ... будет невтерпеж - возвращайсЯ!
- •орошо, хорошо - обЯзательно! - отозвалсЯ в ответ и побыстрее сел в
такси, потому что на всех этажах окна пооткрывались и многие жильцы весьма
громко стали интересоватьсЯ: - ќто тот, который?! ‘мотри-кось, приоделсЯ...
на такси!.. (€ так далее...)
Џочему Я обрадовалсЯ приданому, почему взЯл с собою дурацкий утюг,
почему не выбросил на помойку крылатки? ‘амому невдомек. ‚едь с августа
месЯца Я уже не торговал ни стихами, ни пьесами - все продал подчистую. „аже
кое-что из редакционных "залежей" подмел. Њое литературное имЯ настолько
круто пошло в гору, что однажды Я удосужилсЯ отдельной радиопередачи, в
которой какой-то начинающий поэт сообщал о великих поэтических созвездиЯх -
Џушкин, ‹ермонтов, ’укай и, конечно, ‘лезкин!.. ‚прочем, на "залежи" менЯ
подвигнул литзаказ ’оли Љреза. Ћн по старой памЯти попросил, чтобы Я
придумал нечто подобное детским комиксам - "ђаскрась сам". Љакое-нибудь
грандиозное произведение с указаниЯми, о чем писать, а уж стихи он не хуже
других изобразит. џ сразу вспомнил об оратории Ќезримого €нкогнито, но
предупредил, что ее цена составит не менее десЯти процентов от той суммы, в
которую он оценивает свои стихи, потому что главнаЯ цена произведениЯ - его
стихи. Ћценит ’олЯ свой труд в двести тысЯч, стало быть, двадцать тысЯч
долларов мои. Ђ если в десЯть, то моЯ - тысЯча. (Њне было наплевать,
заплатит Љрез за ораторию или нет - как говоритсЯ, задаром досталась.)
Ћднако через неделю встретились (его телохранители менЯ доставили), он
вытаскивает пЯтнадцать тысЯч, Я своим глазам не поверил, за свои кровные
столько не получал, а тут!..
џ взЯл с него десЯть тысЯч и попросил об одолжении: поговорить с
шоферами, водителЯми-перегонщиками.
- •очу покупать машины в ѓермании, разрешили беспошлинный ввоз... ‡десь
налажу перепродажу, потому что на "„уэтах вождей" весь исписалсЯ, - нагло
соврал Я. (’еперь, вращаЯсь среди бизнесменов, Я, как губка, впитывал их
повадки и лексику.)
’олЯ помог мне не из-за пЯти тысЯч, которые Я скостил за ораторию, он
помог мне как поэт - поэту. ‚прочем, к тому времени Я уже многих "новых
русских" оставил позади, так сказать, превзошел в бизнесе. …сли кто думает,
что у менЯ открылись какие-то сверхспособности, - ошибаетсЯ. Џосле встречи с
нищими на церковной паперти, а в особенности после встречи с
соотечественником, облагодетельствовавшим менЯ десЯткой из окошка рубинового
"Њерседеса", Я действительно поверил в прорицание „вуносого, что деньги сами
жаждут быть моими.
„лЯ тех, кто хочет занЯтьсЯ бизнесом, - пусть прежде всего почувствуют
уверенность, что как бы дело ни складывалось, а деньги в конце концов будут
их.
џ первым в городе наладил торговлю иномарками, да и нашими легковушками
тоже (западные немцы продавали их за бесценок). „ругое дело, что Я не
афишировал себЯ. Џоэт-бизнесмен, как и моложавый поэт, - звучит вульгарно. ‚
бумагах и всюду всем заправлЯл „вуносый. Ќо сама идеЯ совместного с немцами
предприЯтиЯ была моей. „енежное обеспечение тоже. џ рисковал всем, что имел,
но - без сожалениЯ. џ действительно был убежден, что в конце концов все
деньги будут моими. Љроме того, благодарЯ риску Я забывал о ђозочке. ’о есть
не забывал, но памЯть о ней тускнела. € еще, подспудно Я ощущал
пропорциональную зависимость: чем больше у менЯ денег, тем меньше они могут
понадобитьсЯ длЯ ђозочки.
”антастика, но безработные люди как-то сами сорганизовались вокруг моих
денег, и в течение двух месЯцев мы круглосуточно перегонЯли машины на
двухпалубных прицепах от фирмы "‹антаг-ђосс".
”ирма лопнула в середине сентЯбрЯ, но Я уже передал ее „вуносому,
точнее, продал. Њне надоели деньги ради денег. Љ тому времени у менЯ было
уже более двухсот тысЯч долларов наличными, не считаЯ трех автомобилей длЯ
продажи. ‚прочем, Я сам себе надоел, деньги без ђозочки не имели смысла, то
есть их подспудный смысл, как Я уже говорил, все более и более отдалЯл ее.
“ж не знаю за что, но вскоре „вуносого привлекли. …го фирму выставили
на аукцион, и ”еофилактович даже подумывал о продаже своего главного детища,
летнего пивного бара, накрытого маскировочной сеткой и обнесенного красной
кирпичной стеной, напоминающей кремлевскую. ‘тена привела менЯ в умиление.
Ѓар без „вуносого и „вуносый без бара - близнецы-сироты.
- ‘колько нужно, чтобы отстали, чтобы откупитьсЯ от завидущих людей?
- ‘емьдесЯт тысЯч, - не моргнув глазом, выпалил он и тут же поЯснил,
что такаЯ сумма ему нужна, чтобы выкупить в парке здание под ресторан. - ‡а
бесценок продаетсЯ, городу наличка требуетсЯ...
€ еще у него "зуб" на заброшенное здание старого универмага, которое
третий год стоит с выбитыми окнами. Ќо его можно заполучить только через
городскую управу. (‚ нашей области стало модным возвращать старые названиЯ
не только улицам, но и управлениЯм, зданиЯм и так далее.) „вуносый как рыба
в воде купалсЯ в наступившем времени и своими кремлевскими стенами привносил
в него какую-то свою неизъЯснимую красоту.
- •орошо, Я дам тебе на пЯть тысЯч больше, но с условием, что пЯтьдесЯт
процентов дохода от ресторана будут моими.
Ќаверное, двадцать второе сентЯбрЯ 1992 года Ђлексей ”еофилактович
запомнил на всю жизнь - в этот день Я дал ему (из рук в руки) семьдесЯт пЯть
тысЯч долларов. „ал без всЯких расписок, без ничего. ‚прочем, и Я этот день
запомнил. € вовсе не потому, что мне исполнилось двадцать четыре года. ‚
этот день наконец-то пришла весточка от ђозочки. Ћна поздравлЯла с днем
рождениЯ и сообщала крымский адрес, а в конце приписала - навеки твоЯ. (ќто
было что-то новое: пугающее и прекрасное.)
„а, двадцать второго сентЯбрЯ Я был самым счастливым человеком. Ћтбил
ђозочке телеграмму со своим (именно своим, а не общежитским) адресом и
извинилсЯ, что никаким образом не могу послать ей денег (“краина, став
незалежной, не принимала денежные переводы). Џредлагал всЯкие варианты
встречи, но в конце концов она сама пусть решает...
€ она решила. ‚ двадцатых числах ноЯбрЯ (Я как раз получил вторую
повестку из военкомата) пришел вызов, всего два слова: приезжай, ждем.
Џосле той, первой телеграммы менЯ несколько удивила сухость, но главное
- менЯ ждали. —тобы не усложнЯть дела, Я купил за три тысЯчи долларов
"белый" военный билет, в котором признавалсЯ инвалидом первой группы и
освобождалсЯ от военной службы на все случаи жизни. Њайор, военком, сказал
мне, что где-то там в бумагах напишет мне косоглазие и отсутствие обеих
конечностей.
Љогда Я ужаснулсЯ: мол, зачем уж так?! - он резонно заметил:
- Џовесткой безногого не вызовешь, а нарочному всегда можно сказать,
что данный гражданин призывник на каких-нибудь водах, лечитсЯ.

ѓ‹Ђ‚Ђ 39
џ прилетел в ‘имферополь в десЯтом часу. ‘амолет был практически пустым
- жуткое зрелище, в огромном лайнере человек двадцать, не больше. “ менЯ
была сумка (через плечо), набитаЯ всевозможными подарками, и отдельно - три
бутылки армЯнского коньЯка. ’аможенник (это было не только необычно, но и
дико) перевернул содержимое кверху дном, потом пробормотал, что из спиртного
положено провозить только две бутылки. Ћн говорил на украинском, но так
мЯмлил, что Я его едва понимал. Њне показалось, что он нарочно мЯмлил. "Ќе
понимаю - естественно, другаЯ страна, зарубеж". Ѓутылку он забрал, а менЯ
передал двум лоботрЯсам, которые учинили мне обыск по полной схеме, с
пересчетом денег в портмоне. Ѓлаго „вуносый подсказал, чтобы доллары спрЯтал
в кальсонах - под мышками бы нашли.
‚ыходил на улицу через коридор шоферов, наперебой предлагающих услуги -
во все города и веси Љрыма.
Ќа улице было солнечно, тихо - настоЯщее бабье лето. „аже не верилось,
что на дворе декабрь. ‚одитель "†игулей", взЯвшийсЯ довезти менЯ до
—ерноморска, сказал, что почти весь ноЯбрь лежал снег. „а и все эти дни
погода не баловала - ветер прЯмо-таки шквальный, и вот только сегоднЯ...
„ва часа от ‘имферополЯ до —ерноморска пролетели незаметно. џ в
основном думал о встрече с ђозочкой. Ќо все же запомнилась дорога от
Џрибрежного до …впатории - широкаЯ и прЯмаЯ, как взлетнаЯ полоса. Ђ рЯдом,
слева - изумрудное море, лениво вздыхающее, сонное и такое большое, что не
хватало взглЯда.
‡а …впаторией ландшафт изменилсЯ - бурые холмы, серые отары овец,
сочно-зеленые озими и лесополосы, полные сорочьих гнезд. ‚от, пожалуй, все,
что запомнилось.
Ќе знаю, может, море и погода на менЯ подействовали, а может, виною
было мое состоЯние души, но, когда Я увидел вросший в землю дом с
отвалившейсЯ штукатуркой, из-под которой виднелсЯ желтый обломанный
ракушечник, когда Я увидел просевшую крышу, покрытую какой-то зеленоватой,
поросшей мхом черепицей, Я подумал, что попал не по адресу. ‚етхость и
запустение обескуражили. џ не мог представить, чтобы ђозочка жила в столь
неприглЯдном жилище. Ћднако улица и номер дома, выведенные на покосившемсЯ
фронтоне, не оставлЯли сомнений.
џ не поверил амбарному замку (сказалсЯ московский опыт), толкнул дверь.
Ћна открылась, словно упала в Яму, оставив на косЯке петлю и замок. ЋкликаЯ
хозЯев, спрыгнул в сени - ни звука. Ќащупал входную дверь и вошел в хату
(все-таки хату, изба и дом иные).
ЌепритЯзательность обстановки была соответствующей. ‘лева - окно, у
окна - большой стол, накрытый вытертой клеенкой неопределенного цвета. Ќа
столе переноснаЯ двухконфорочнаЯ газоваЯ плитка на четырех кирпичах, сбоку у
стены большой газовый баллон. ‘права - полутораспальнаЯ кровать на панцирной
сетке. (‚ пору моего детства подобные кровати уже даже на селе выбрасывали.)
Џерина, покрытаЯ покрывалом, и две подушки под кружевной накидкой. ‡а
кроватью и столом -голубаЯ занавеска, перегораживающаЯ пространство хаты.
‡анавеска была наполовину отодвинута, и в углу, между окон, Я увидел икону
Ѓогородицы под стеклом, а под нею - огонек в блюдечке. џ тут же невольно
совершил крестное знамение и ощутил, что скованность прошла - Я не один в
доме. ‚се еще не уверенный, что нахожусь у ђозочки, осторожно ступил за
занавеску, и, прежде разума, менЯ как бы опахнуло теплом ђозочкиного
дыханиЯ. џ даже невольно засмеЯлсЯ, что прежде разума угадал - здесь, здесь
ђозочка! ќто уже потом Я увидел на стене вырезки из журналов - принцесса
„иана, принц —арлз, мать ’ереза и английскаЯ королева, - под которыми на
куске холста сиЯла (именно сиЯла) вышитаЯ стеклЯрусом надпись, ставшаЯ мне
уже родной: "Њанчестер ‘ити".
Љак и в прихожей, здесь тоже стоЯл стол, но накрытый не клеенкой, а
свежей скатертью, причем настолько белоснежной и кружевной, что вслед ей все
казалось белоснежным и воздушным. „ва жестких стула и солдатскаЯ кровать под
бордовым одеЯлом не принижали значениЯ иконы с лампадкой. ’о ли виною было
движение солнечных лучей сквозь тюлевые занавески, то ли сиЯющаЯ надпись и
белоснежность стола, но в этой части горницы царил какой-то особый,
прЯмо-таки небесный порЯдок.
џ положил сумку сразу на два стула, а сам, не раздеваЯсь (снЯл только
полусапожки), лег на кровать. € мне сразу стало так уютно и хорошо, словно Я
вернулсЯ домой, к маме. ђазумеетсЯ, Я уснул. Ќочь в поезде, толкотнЯ в
аэровокзале, перелет, такси - в общем, все собралось, и Я уснул как
младенец.
ЏроснулсЯ от тихого, тонкого плача, который прерывалсЯ хриплыми,
вполголоса, окриками ђозочки:
- Ќу хватит, уже набралась! ‹учше шприц возьми, а то у менЯ руки
дрожат, будто кур воровала.
ЋпЯть послышалсЯ плач, прерываемый тонким безутешным причитанием:
- —то ж ты делаешь, донюшка, родную мать заставлЯешь изничтожать тебЯ?!
ѓосподи, да что ж это такое?!
- „а тише ты, разбудишь... €зничтожа-ать...
Њолчание, шорох, мЯгкий удар чего-то упавшего в ведро, внезапный щелчок
отпущенного резинового жгута и длинный облегченный вздох.
Њолчание. € снова едва сдерживаемый плач.
- „онюшка, ну и что они признали?..
- ЊедкомиссиЯ?! Ђ что они, мам, признают? - ђозочка опЯть глубоко
вздохнула и мЯгким ласковым голосом начала утешать мать.
„аже мне, хорошо знающему ђозочку, трудно было представить, что это она
еще минуту назад разговаривала с матерью окриками.
- …сли им верить, мам, мне уж когда они обещали... а Я вот она, живаЯ и
невредимаЯ. •очешь - станцую, а хочешь - стопочку налью.
‘удЯ по скрипнувшим половицам и возгласу "оплЯ!", она действительно
исполнила какое-то па с пируэтом, после которого почти беззвучно
рассмеЯлась. џ тоже едва не рассмеЯлсЯ, настолько заразительным был длЯ менЯ
ее смех. Џо характерному звЯканью стакана, а потом и не менее характерному
бульканью содержимого угадал, что ђозочка наполнила стакан спиртным.
- Ња, употреби.
- € употреблю, погоди чуток, - преодолеваЯ всхлипывание, мать
высморкалась, - сегоднЯ не грех выпить, сегоднЯ большой праздник - ‚ведение
во храм нашей Ѓогородицы. ‘егоднЯ с утра лампадка теплитсЯ, и вишь, счастье
- дорогой гость.
Њать встала с кровати, и по приблизившемусЯ скрипу половиц Я
почувствовал, что она вошла в горницу и, подойдЯ к иконке, перекрестилась и
постоЯла, совершаЯ внутреннюю молитву. Џотом, уже в прихожей, употребив и
крЯкнув, чем вызвала заливистый смех ђозочки, сказала громко и немножко
нараспев, словно бы упрашиваЯ:
- ЏресвЯтаЯ ‚ладычица наша, славьсЯ! Џриснодева ЊариЯ, славьсЯ,
славьсЯ!
џ замер, потому что опЯть услышал скрип половиц, точнее, Я ничего не
услышал, а почувствовал присутствие ђозочки. Ћна какое-то времЯ осторожно
осматривала менЯ, а потом плюхнулась сверху, ничуть не заботЯсь, что Я
отдыхаю.
Ђ дальше все закрутилось, завертелось и навсегда осталось в памЯти:
лучистаЯ доброта ђозочкиных глаз, непроглЯднаЯ темень окон (спросонок Я не
мог поверить, что уже ночь) и дородность ђаисы Њаксимовны, ђозочкиной
матери, которую, очевидно по тонкому плачу, представил под стать ђозочке,
худенькой и хрупкой, а на самом деле она весила не менее центнера. ‚сЯкий
раз, когда Я спрашивал ђаису Њаксимовну, налить ли ей коньЯку, она согласно
кивала и просила (это была ее фирменнаЯ шутка) называть официально
Ѓрежневой. ђозочка смеЯлась над ее склерозом - не Ѓрежневой, а ѓорбачевой!
Ќа что мать отвечала, что в любом случае ей надо наливать полстакана.

ѓ‹Ђ‚Ђ 40
‚ —ерноморске мы с ђозочкой прожили почти три месЯца. ’о есть не в
самом —ерноморске - в Љрыму. ‚начале мы устроились в один из евпаторийских
санаториев, потом - в Ялтинский. ‚о всех санаториЯх ђозочка каким-то образом
входила в тесный контакт с лечащими врачами (обЯзательно мужчинами) и с
приступом почечных или печеночных колик попадала в городскую больницу. Џотом
Я навещал ее, давал денег, а через день уносил прЯмо-таки целые
Ящики-посылки с ампулами морфиЯ.
„а, ђозочка начала колотьсЯ... „а, приехав домой, устроилась в больницу
с одной целью: всеми правдами и неправдами доставать наркотики. „а, на
незаконные действиЯ она подбила мать, которую тихо понизили в должности (из
старшей медсестры перевели в нЯни), только чтобы не увольнЯть, - некогда
лучшаЯ работница, награжденнаЯ орденом "‡нак Џочета". (Љстати, портрет ђаисы
Њаксимовны, наверное, и поныне висит на позабытой всеми „оске почета лучших
тружеников района.)
„а, и Я, ее муж, стал соучастником ђозочкиных преступных действий. „а,
и Я, по ее наущению, вначале помогал ей колотьсЯ, а потом и сам вводил себе
морфин. (‡десь хочу заметить, что на менЯ он не оказал завлекающего действиЯ
- вместо эйфории мною овладевали приступы рвоты и сонливости. џ бросил
колотьсЯ.)
Ќе буду отрицать, всюду Я преступал закон в пользу ђозочки. Ѓолее того,
никогда по этому поводу не испытывал никаких угрызений совести, да что
там... даже легкого сожалениЯ не испытывал.
„ело в том, что к моему приезду ђозочка уже болела сонмом всЯких
болезней. Ќо главное (Я позже понЯл, что это главное) - вновь обострилсЯ
хронический ми-е-ло-лей-коз (произнес по слогам, чтобы выговорить). Џоначалу
среди других болезней Я выделил мочекаменную. €менно почечные колики
подвигнули ђозочку на употребление морфиЯ. ’о есть во времЯ приступов ей
прописали морфин, раз, два... и - привыкла. ќто же фантастика, когда твои
страданиЯ одним небольшим укольчиком превращаютсЯ в сладостный кайф. ‚идЯ
эти ужасные почечные колики, Я никакого вниманиЯ не обратил на обострение
миелолейкоза. „а и что на него обращать, если этому ее миелолейкозу Я
когда-то спасибо сказал, потому что только благодарЯ ему (она сама менЯ
уверЯла) ђозочка приехала в Њоскву и поступила в медучилище. Љроме того,
после замужества она никогда не напоминала о нем. ‚ общем, не обратил Я
вниманиЯ на эту самую болезнь и даже предлагал ђозочке поехать на лечение в
"западенский" ’рускавец. € вдруг, после џлты (мы уже возвращались домой, к
ђаисе Њаксимовне), она попросила менЯ еще раз остановитьсЯ в любом
евпаторийском санатории или доме отдыха.
Њы остановились. “ нее разболелись суставы, поднЯлась температура, но
больше всего ей докучала потливость. (Ќа симферопольском базаре Я купил пЯть
похожих на золоченые гильзы флаконов французских духов "анель".) ђозочке
едва хватало флакона на сутки. џ предположил, что у нее какой-нибудь грипп
или обычнаЯ простуда. Ќо она жалостливо улыбнулась - "если бы?!". € стала
тихо плакать... ‚первые она плакала при мне, и впервые Я чувствовал, что
деньги - ничто!..
Љонечно, Я успокаивал ее, говорил: мы уже однажды были вместе, и
ничего, миелолейкоз испугалсЯ, убежал и сейчас никуда не денетсЯ, убежит!..
…й нравилось, что Я ни во что не ставлю ее болезнь. €, уколовшись, уже
засыпаЯ, она поЯснила, что в народе ее болезнь называют - рак крови. „лЯ
менЯ это было худшее из откровений.
Ћна уснула, Я вышел на балкон. ‘умрак электрических огней, дождь, гудки
портовых буксиров и густаЯ, с брызгами дробь капель по плетеной белой
столешнице. џ сел в кресло-качалку, нисколько не заботЯсь о порывах сырого
ветра и струйках воды, холодЯще сбегающих за шиворот. џ был потрЯсен - она
моЯ жена, мы жили вместе, Я столько раз обнимал и целовал ее и ничего не
знал о ее болезни. ’о есть Я знал, но Я не знал, что она смертельна.
Њиелолейкоз - рак крови! Ќикогда прежде Я не ощущал такого близкого дыханиЯ
смерти. Њое сердце проваливалось - зачем деньги, благосостоЯние?.. Њне не
хотелось жить. џ даже думал, стоЯ на балконе: вот было бы хорошо мне
промокнуть и заболеть какой-нибудь двусторонней пневмонией.
џ вернулсЯ в комнату совершенно озЯбшим и разбитым, но после горЯчей
ванны и душа уснул мгновенно, а утром все тело буквально звенело от избытка
энергии. ђозочке тоже стало лучше, и мы, не задерживаЯсь, отправились в
—ерноморск. Џри въезде в поселок, на дорожном кольце, ђозочка попросила
таксиста завернуть направо, в сторону сельхозмагазина. џ думал, за
какой-нибудь покупкой, но вместо этого ђозочка рассчиталась с таксистом, и
мы по росе и мокрому прошлогоднему будылью огородов пробрались к старому
кладбищу и через пролом в заборе оказались на его территории.
џ ни в каком виде не люблю кладбищ. џ нес сумку и старалсЯ не отстать
от ђозочки. Ѓетонные памЯтники - серо-зеленые полированные плашки с
проступающей мраморной крошкой, напоминающие полуразвернутые флаги. ‚верху,
как бы под наконечником, выдолбленное углубление - звездочка, залитаЯ
суриком. Ќи дерева, ни деревца, ни даже кустика - редкие кресты, тоже
каменные или бетонные.
ђозочка подвела менЯ к бурой могилке, над которой, как и всюду,
высилась полированнаЯ плашка.
- ‚от видишь, здесь похоронен мой отец - ”едор Ќиколаевич Џурпурик, -
сказала ђозочка и чуть-чуть отступила, даваЯ место и мне постоЯть рЯдом. -
’вой тесть.
Ћна коротко засмеЯлась и тут же задумалась. ‚прочем, это был не смех, а
какой-то внезапный смешок, словно бы она что-то подметила здесь уже оттуда.
џ почувствовал, как волосы стали прорастать на руках. Ќо уже в следующую
секунду волна страха, обессилев, опала. Ќа менЯ, улыбаЯсь, смотрел
симпатичный молодой человек, родившийсЯ 27 маЯ 1950 года, а умерший 28
октЯбрЯ 1977-го.
- ’еперь Я и сама вижу, что очень похожа на него, - сказала ђозочка. -
…му было двадцать семь лет, как ‹ермонтову. —ерез три года, ЊитЯ, ты его
догонишь.
- ‘воего отца Я уже догнал.
“ ђозочки подломились ноги, и Я подхватил ее и посадил на сумку, потому
что после ночного дождЯ всюду было сыро. Ќо ђозочка запротестовала - она ни
на минуту не забывала, что в сумке коробки с морфием. ‚ конце концов мы сели
на соседнюю лавочку, и ђозочка впервые, извинЯЯсь и всхлипываЯ, попросила
менЯ сделать укол. Ќет-нет, это не было кощунством над вечным покоем. …е
синюшное лицо выдавало, что она на грани обморока.
Џотом она сказала, что отец работал на автокране и возле интерната (они
строили теплицу) задел высоковольтную линию. ѓоворили, что, будь он в
резиновых сапогах, ничего бы не случилось. Ќо все дело в том, что в
резиновых сапогах практически никто и никогда не ходил в —ерноморске, а уж в
сухую осень?!
Џосле укола ђозочка пришла в себЯ, в том смысле, что тени исчезли,
лицом посветлела. Ћна указала мне, что слева, рЯдом с могилой, вполне
достаточно места длЯ мамки. Ђ справа, рЯдом с отцом, пусть похоронЯт ее. ќто
было тЯгостно слушать, а тут еще опЯть внезапный нервный смешок - пробежал и
сгас, но не исчез, а как бы застыл на кончиках моих волос.
- ‚идишь, сколько места справа, тут и тебе хватит. - “жасный истеричный
смешок оттуда. Њои волосы вновь стали прорастать страхом, хотЯ Я понимал,
что после укола она могла впасть в детство, - ‚идишь, уклончик к забору, мне
будет очень уютно смотреть на дорогу, - совсем уже дурашливо, будто говорила
бог знает о чем, но не о том, о чем говорила, сказала она и, встав, побежала
и плюхнулась на чавкающую траву рЯдом с холмиком.
—тобы унЯть ђозочку (сыраЯ кладбищенскаЯ землЯ далеко не лучшее место,
где можно повалЯтьсЯ), Я тоже плюхнулсЯ рЯдом с нею, только чуть пониже. ‚
глаза мне бросилась асфальтированнаЯ дорога, котораЯ бежала снизу, с гусиной
балки, и именно здесь всего ближе подбегала к кладбищенскому забору, а потом
опЯть отдалЯлась и наверху заворачивала к магазину.
Ќа другой стороне дороги был тротуарчик, по нему шли школьники с
красивыми Яркими рюкзачками:
- ...Ћна сказала, а он не пошел, а она взЯла и поставила двойку...
- Ќет, нет и нет - она ничего не говорила...
- ‚идишь, Њитенька, как хорошо отсюда видно. Ђ Я в детстве всегда
любила смотреть на дорогу. џ все думала, дура, что из Њанчестер ‘ити приедет
однажды ко мне принц —арлз... ну не —арлз, а какой-нибудь очень красивый
доктор в белом халате.
џ встал и сказал ђозочке, что нам пора идти. џ был настроен очень
решительно, но, к моему удивлению, она, не возражаЯ, поднЯлась, и мы пошли
обратно тем же путем, через пролом в заборе. Љогда спускались по тротуарчику
к гусиной балке, она остановилась напротив могилы отца и очень серьезно
спросила, запомнил ли Я ее просьбу. џ ответил, что да, запомнил. € тогда,
словно размышлЯЯ вслух, она сказала, что хоронить придетсЯ украдкой или с
каким-то очень солидным разрешением (она так и сказала - "солидным"), потому
что кладбище это уже лет пЯть как закрыли. …ще она надеЯлась, что ее отец
”едор Ќиколаевич, возможно, как-нибудь расстараетсЯ и поможет с ее
похоронами. ‚друг, почувствовав, что ее мысли вслух слишком тЯжелы длЯ менЯ,
без всЯкой свЯзи с предыдущим спросила, знаю ли, что соседка в Њоскве
называла ее "миссионеркой любви"?
- „а, - сказал Я. - ‡наю.
- ’ы, наверное, подумал обо мне что-нибудь плохое?! ЏризнайсЯ,
признайсЯ!..
Ћна, смеЯсь, стала самозабвенно, как это делают дети, тормошить менЯ. €
как бы между прочим сообщила, что в Љалькутте, когда мать ’ереза основала
первый дом длЯ умирающих, к ней пришло много помощниц, которым она дала имЯ
"миссионерки любви". ђозочка вновь засмеЯлась, причем с какой-то
нерастраченной внутренней гордостью, о которую все, что прежде свЯзывалось с
ее возможной неверностью, тут же разбилось и рассыпалось в прах. Ѓыл Я - и
мое понимание ее. € это было так тесно - глаза в глаза, что если бы вдруг мы
оказались на разных планетах, то все равно между нами нельзЯ было бы
вставить самого тонкого лезвиЯ. џ - и сразу она. Ћна - и сразу Я, даже через
тысЯчи световых парсек...

ѓ‹Ђ‚Ђ 41
‚первые Я рассказал ђозочке о нашей трехкомнатной квартире после
черноморского кладбища. џ был очень подавлен, что все свое будущее она не
распространЯла дальше отцовской могилы, и поначалу хотел лишь развлечь ее.
Ќо с первых же слов мой рассказ захватил ђозочку. Ѓолее того, даже мать
затихла, как будто исчезла, и вклинилась в разговор только длЯ уточнениЯ
подробностей о горЯчей и холодной воде.
ђозочку интересовало все: расположение комнат, кухни, ванной, туалета,
кладовок, лоджии. Ћна спрашивала о качественности ремонта, высоте потолков,
размерах окон и дверей, ее интересовали обои в комнатах и плитка в прихожей.
Ћна по нескольку раз требовала описаний зеркального шкафа и люстр. ЏомнитсЯ,
когда Я сказал, что полы в туалете и прихожей с подогревом, ни ђозочка, ни
ђаиса Њаксимовна вначале не понЯли, о чем речь. € только потом, когда Я
доходчиво объЯснил, ђозочка восхищенно всплеснула руками, а ђаиса
Њаксимовна, отодвинув штору, радостно подала пустой стаканчик:
- Ќу и врать!.. ‹адно уж, согласнаЯ, налей!..
Њы с ђозочкой так и покатились со смеху.
‚последствии Я не раз рассказывал о квартире. ќти рассказы как-то очень
сильно сплачивали нас.
- ђассказывай, с мельчайшими подробностЯми рассказывай, - требовала
ђозочка и, слушаЯ менЯ, иногда засыпала без всЯких впрыскиваний.
‚ообще ђозочка оказалась волевым человеком, она стала боротьсЯ с
морфием. ‚ отличие от менЯ, контролировала свое болезненное воображение. Ќо
когда Я впервые рассказал ей о голодных галлюцинациЯх, она пришла просто в
восторг, мы с ней словно бы заново узнали друг друга.
- Њитенька, ты - мой принц —арлз, мой самый настоЯщий доктор в белом
халате!.. Њитенька, перестань, Я сейчас заплачу! - закатывалась она от
смеха.
Ќаше узнавание, а точнее, узнанность настолько объединила и укрепила
нас, что решимость и мужество одного сейчас же становились решимостью и
мужеством другого. ‚прочем, как и безволие и малодушие.
‚ один из дней ђозочке стало много лучше. Ћна подметала глинЯный пол в
сенЯх и, шутливо потребовав, чтобы Я включил подогрев, напевала "Њиленький
ты мой, возьми менЯ с собой...".
џ лежал на солдатской кровати и едва не плакал от какого-то
необъЯснимого счастьЯ и горечи. Џотом вышел на улицу (был конец февралЯ),
солнце уже припекало, и рЯдом с входной дверью, из-под врытых в землю камней
ракушечника, уже пробились и расцвели белые подснежники. џ преподнес их
ђозочке, и она, горЯчо подышав на них, вдруг сказала, чтобы Я съездил в
…впаторию и на всех троих купил билеты домой, в нашу городскую квартиру.
„а-да, она так и сказала - домой, в нашу городскую квартиру.
€ Я съездил и купил, только не на поезд, как она думала, а на самолет.
џ договорилсЯ с таксистом, который привез менЯ из …впатории, что через
неделю он доставит нас в симферопольский аэропорт.
€ он доставил, так что в день вылета мы обедали уже в Њоскве. Ќаши
недекларированные "лекарства" прЯтала в своих обширных одеждах ђаиса
Њаксимовна - она еле протиснулась через "миноискатель". € вообще с ней было
столько мороки, что в конце концов и милиционеры, и "таможнЯ" всюду
пропускали ее без проверки, чтобы она не нервировала и никого не
задерживала, потому что надо было проверЯть либо ее, либо всех остальных
пассажиров.
‚ Њоскве Я предложил ђозочке съездить в Ѓоткинскую больницу к
какому-нибудь научному светиле, но ђозочка так строго сказала "нет", что Я
больше не заикалсЯ...
…сли кто-то решил, что в Љрыму Я истратил очень много денег, - нет и
нет! ђазница в ценах на “краине и в ђоссии была фантастической. „аже
наркотики тогда там ничего не стоили. ‚ Њоскве за полднЯ мы истратили денег
много больше того, что тратили в Љрыму за целый месЯц. Џравда, Я не
скупилсЯ; сразу после аэропорта остановились в гостинице "‘путник", и тут же
в холле гостиницы в присутствии ђозочки Я поменЯл три тысЯчи долларов. џ
думал, что ее обрадуют пачки денег, но, к моему сожалению, она смотрела на
них с каким-то испуганным изумлением.
- Њитенька, неужели тебе так много платили за вирши?!
Ћна впервые со времен запрета попросила почитать стихи. џ прочел
посвЯщение - "ЏроклЯтые слова поэтов...". ђозочка была потрЯсена:
- Њитенька, ни за что не поверю, что у тебЯ была такаЯ женщина.
‘ознайсЯ, что придумал?!
џ смутилсЯ. Ћна вдруг перевела разговор, сказала, что Я стал писать
намного лучше прежнего. ќто очень тронуло менЯ, Я почувствовал, что ђозочка
стала другой, менее агрессивной. ђаньше она ни за что не отстала бы от менЯ,
мое смущение только подзадорило бы ее... € тогда Я призналсЯ, что теперь
совсем не пишу - не тЯнет, "в гостЯх у Ѓога" распрощалсЯ со своей Њузой.
џ, конечно, допустил оплошность. Ќо и здесь как по-новому она
отреагировала! “лыбчиво приподнЯла брови, переспросила:
- ‘о своей Њузой?! - € тут же с мЯгким и веселым сожалением, нараспев,
сказала: - †а-аль, очень жа-аль, потому что теперь твои стихи настоЯщие,
они, Њитенька, дороже денег.
ќто было так неожиданно и так приЯтно, что Я пообещал: стихи будут, и
предложил пойти по магазинам или в какой-нибудь парк или зверинец. € парк, и
зверинец не работали, но мы все равно поели пирожных, а потом пошли в
универмаг.
Ћна примерила плащ, итальЯнские сапоги с немыслимым количеством прЯжек
и блЯшек. Љомбинированное платье - перекличка темно-бордового и
темно-синего. € еще одно - в золотой горошек до талии, а дальше клеш
вперемежку с зелеными клиньЯми. ‚ этом, в горошек, она была точь-в-точь как
школьница. Џлатье до того подошло ей, она была в нем настолько красива, что
продавщицы из другого, обувного отдела принесли ей белые туфли. (Ќезаметно
длЯ ђозочки Я их тоже купил.)
‚ магазине "Ѓогатырь" купили ђаисе Њаксимовне бордовый плащ и
спортивный костюм "ђибок". Ђ еще коричневые туфли с пестрыми шнурками -
сорок второго размера, очень-очень похожие на мужские, но, видимо, из-за
шнурков попавшие в женский отдел. Љстати, ђозочке тоже купили "ђибок" и
очень красивые кроссовки "Ќайк". ‘ебе ничего не взЯл.
- ’ы поразишьсЯ, - сказал Я, - когда дома откроешь шкаф. Ћдно времЯ Я
ездил в ѓерманию - у менЯ столько всЯкого шмотьЯ!..
‚ гостинице, прЯмо в кресле, уронив руку на пол, мертвецки спала ђаиса
Њаксимовна, а напротив на столе стоЯла ее знаменитаЯ темно-коричневаЯ
бутылочка с закручивающейсЯ пробкой. Ѓутылочка была пустой, и Я наполнил ее
"‘толичной". ђозочка очень выразительно посмотрела на менЯ, но ничего не
сказала.
Џриехали мы домой утром.
Љогда приезжаешь из областного города в Њоскву - разницы почти не
чувствуешь. ‡ато когда приезжаешь из Њосквы - разница огромнаЯ. Ќи такси, ни
носильщиков - ничего. Њне пришлось дважды возвращатьсЯ на перрон за
чемоданами и сундучком ђаисы Њаксимовны. Љ тому же все вокруг было перекрыто
милицией. ЋказываетсЯ, ночью сгорело здание вокзала, точнее, его содержимое.
Њногие приехавшие сочли данный факт плохим предзнаменованием. Ђ ђаиса
Њаксимовна настолько испугалась, что готова была повернуть назад, в
—ерноморск. Ќо все обошлось.
‘ роздыхом мы наконец поднЯлись на площадку третьего этажа. ‘реди
сумок, пакетов и чемоданов ђаиса Њаксимовна сидела на своем сундучке, "как
король на именинах..." и даже более - как козырный туз. ’еперь было понЯтно,
почему, несмотрЯ на все уговоры ђозочки не брать сундучок, ђаиса Њаксимовна
все-таки его взЯла, - когда она сидела на нем, чувствовалась ее
несокрушимость. џ почему-то разволновалсЯ и, пока возилсЯ с замком, почти
физически ощущал плотность обступившей тишины. Ќаконец дверь открылась -
вздох облегчениЯ. € сразу удивленный возглас ђаисы Њаксимовны:
- ™е дверь?!
Њы с ђозочкой весело переглЯнулись и со смехом стали затаскивать вещи.
Ђ потом началось пиршество, пиршество души. џ не знаю слов и понЯтий,
которыми можно одновременно выразить и радость, и робость, взлет и падение.
„а-да, этому нет слов!
ђозочка забежала в зал:
- Њи-тЯ! Њи-тень-ка! - Ћна бросилась мне на шею - и все ее чувства как
бы запечатлелись в поцелуе. € тут - голос ђаисы Њаксимовны, какой-то
испуганно-изумленный:
- ‹?епо, л?епо... да что там - лепота!
ђаиса Њаксимовна посмотрела в окно, на золотой купол ‘офии, чуть-чуть
выпрЯмилась и, совершив крестное знамение, поклонилась.
- ‹е-по-та!
Њашинально достала темно-коричневую бутылочку, но, почувствовав на себе
ђозочкин взглЯд, вдруг смутилась и с такой детской растерЯнностью спрЯтала
ее за спину, что мне стало жаль ђаису Њаксимовну, как если бы она была и
моей матерью.
- „авайте, давайте, Я тоже не откажусь, - вмешалсЯ Я.
- ’огда уж и мне! - воскликнула ђозочка.
Њы все по глоточку отхлебнули из бутылочки, а потом на равных ходили по
комнатам и смотрели на все как на сообща нажитое. ќто странно, наверное, но
Я вместе с ними будто впервые входил в комнаты и так же, как и они, ощупывал
шторы и покрывала и удивлЯлсЯ коврам и обоЯм, дескать, живут же люди! €
только в кабинете, в котором, кроме общежитской постели на полу и двух
крылаток на стене, практически ничего не было, мы ничего не потрогали. Њы
как-то очень сильно почувствовали разницу "температур", во всЯком случае,
застыли как изваЯниЯ. ‚ыручила все та же ђаиса Њаксимовна:
- ‘лава Ѓ?огу, хоть одна жилаЯ комната!..
Ђ потом началось новоселье, то есть самое настоЯщее пиршество.

ѓ‹Ђ‚Ђ 42
‚се-таки Ђлексей ”еофилактович нашел себЯ!
Ћдноэтажное здание, некогда огромное и безвкусное, а теперь с арками и
колоннами, эркерами и лоджиЯми, с высокой "чешуйчатой" крышей и со
стрельчатыми слуховыми окнами, казалось сказочным. „аже кирпичные трубы
вентилЯторов и дымоходов были отделаны какой-то кружевной виньеточной
кладкой.
- Ќу что, поэт?!
- ‘обственным глазам не верю!..
Њы обнЯлись. „вуносого было не узнать. —ерное демисезонное пальто,
красный шарф и какаЯ-то с наворотами кепка. €з-под пальто белаЯ рубашка,
галстук - не „вуносый, а форменный, или фирменный, дипломат.
- Ђ что ты хочешь, ЊитЯ, менЯ выдвигают в местную думу! џ хочу, чтобы
ты тоже поучаствовал в моей группе доверенных лиц.
‚от тебе и Ђлексей ”еофилактович!..
Џо внутренним залам и зальчикам мы проходили с оглЯдкой. ‚сюду кипела
работа. „вуносый несколько раз подчеркнул, что ждал менЯ - опасаетсЯ за
отделку. Ќо опасатьсЯ было нечего, у него работали три бригады отделочников
с “краины - настоЯщие мастера. ‚ большом зале Я сказал, что на антресолЯх
будут стоЯть самые престижные столики, а потому ограждение и главнаЯ люстра
должны быть произведениЯми искусства. Љ моему удивлению, „вуносый вытащил
блокнот и тут же записал замечание.
Ћсобенно мне понравилсЯ зальчик за антресолЯми, человек на тридцать
пЯтьдесЯт. Љруглые окна - как иллюминаторы, а на стеклЯнных дверЯх клипер
(знакомый мой "Љатти ‘арк"), точь-в-точь с пакета московского чайного
магазина.
- ‡десь будет зал Џоэзии, - услышал Я громкий и сильный голос.
‡а моей спиной стоЯл лобастый и совершенно заросший лицом молодой
человек. ѓривастый, как Љарл Њаркс, он между тем был тонок и звонок - самый
настоЯщий цыпленок с головой льва. ‚ его глазах сверкал голодный огонек, и
он, разговариваЯ, кричал и поглЯдывал на "дипломат" в руках „вуносого.
(„вуносый поЯвлЯлсЯ с ним в день зарплаты.)
- џ профессионал, и у менЯ есть картины, которыми готов поделитьсЯ, за
соответствующее вознаграждение, конечно.
Њы познакомились - Ќиколай ’рЯпкин! Ќет-нет, он не поэт, он -
художник-реставратор. Ќо это в прошлом, сейчас он на вольных хлебах, а здесь
подрабатывает потому, что у него сын и дочь и они маленькие. Њы беседовали
не более пЯти минут и договорились, что он напишет портрет ђозочки. Њне
стало жаль львастого цыпленка, он напомнил мои голодные дни.
„вуносый в общих чертах обрисовал обстановку, из которой Я уЯснил, что
городскаЯ управа на весьма льготных длЯ него условиЯх выкупила фирму
"‹антаг-ђосс". „овольный, он тут же пригласил пойти посмотреть, как идет
ремонт бывшего –“Ња. Ќаверное, и дурак бы догадалсЯ, что существует свЯзь
между продажей фирмы и покупкой –“Ња, но Я не люблю считать деньги в чужом
кармане, хотЯ, в общем и целом, деньги в его кармане были мои.
- ’ы говоришь о продаже фирмы, приглашаешь посмотреть ремонт –“Ња и ни
слова о ресторане - что думает о нем ‹имоныч или, на крайний случай, ’олЯ
Љрез?
„вуносый был потрЯсен моей проницательностью. Њы, не откладываЯ,
поехали к ’оле.
Љ моему удивлению, ’олЯ Љрез не хотел ничего и слушать о ресторанных
делах. Љонтрольный пакет на троих?! ‡ачем ему контрольный пакет?! Ћн сейчас
скупает великолепные стихи, которые со временем напечатает отдельной книгой
под псевдонимом "„митрий ‘лезкин".
- Љак ты думаешь, ЊитЯ, разрешат бесплатную презентацию книги в
поэтическом клубе "ЌечаЯннаЯ радость" или "ЂлаЯ роза"?..
‚ общем, он не только отказалсЯ от совместного бизнеса, но и сказал
(чем уже совсем озадачил), что такому талантливому человеку, как Я, давно
пора управлЯть каким-нибудь уважаемым заведением, в котором хотЯ бы изредка
могли собиратьсЯ люди искусства и приобщать обычных, простых людей к своим
великим творениЯм.
‚о времЯ этой странной беседы „вуносый согласно кивал, соглашалсЯ с
’олей и, точно тициановскаЯ "ЉающаЯсЯ ЊариЯ Њагдалина", закатывал глаза,
очевидно войдЯ в роль представителЯ обычных, простых людей.
‚ отличие от ’оли Љреза, ‹имоныч был краток и Ясен. Ћн не стал кружить
вокруг да около, а сразу сказал, что пЯтьдесЯт процентов акций они уже
купили у „вуносого. ‡ато теперь у ЂлексеЯ ”еофилактовича контрольный пакет
на старый –“Њ, а старый –“Њ довольно-таки лакомый кусок, так что Ђлексею
”еофилактовичу тоже придетсЯ раскошелитьсЯ. ‚ ближайшее времЯ он уступит
пивной бар в пользу своих старых компаньонов - ’утатхамона и иже с ним.
- Џора, пора делать рокировку. Ћдно дело, когда в городской думе сидит
бизнесмен, генеральный директор –“Ња, и совсем другое - пивного бара.
‹имоныч как бы между прочим поинтересовалсЯ, что Я думаю по поводу
выдвижениЯ „вуносого, мол, как он там - не осрамитсЯ? џ сказал, что мое
мнение врЯд ли имеет значение. € потом, если пЯтьдесЯт процентов они уже
купили, то Я не возражаю, а даже настаиваю, чтобы они купили и мою долю - и
не меньше, чем за семьдесЯт пЯть тысЯч, которые полгода назад Я дал Ђлексею
”еофилактовичу под идею как раз этого ресторана.
- Ђ-а, так ты все-таки внес деньги! - радостно констатировал ‹имоныч. -
€ как мы выЯснили, без всЯких расписок?!
„вуносый тут же взЯлсЯ за арифметику, что-то там подсчитал в своем
блокноте и, разведЯ руки, пожал плечами, дескать, что хотите делайте - все
именно так.
€ тут ‹имоныч удивил похлестче ’оли Љреза. Ћн сказал, что факт с
деньгами менЯ плохо характеризует, единственное - что плохо длЯ бизнесмена,
то всегда хорошо длЯ поэта.
- Ђ поэт, - резюмировал ‹имоныч, поднЯв указательный палец, - не может
быть плохим человеком - исключено!
Ћн заметил, что практически все уважаемые люди города, в том числе и
он, покупали у менЯ замечательные стихи, шедевры. Ђ ныне уважаемым людЯм
понадобилсЯ хороший человек, знающий не только православного Ѓога, но и
других богов, и выбор пал на менЯ, „митриЯ ‘лезкина.
- ’ебЯ избрали третейским судьей. ђаз в году, накануне Ќового года,
будешь, как ‘оломон, разрешать споры между людьми, избравшими длЯ этого
тебЯ, и только тебЯ. € чтобы ты как судьЯ действительно был независимым -
ресторан в парке станет исключительно твоим. Џрими его как знак
признательности общества...
€ еще он сказал, что общество позаботитсЯ, чтобы у менЯ не было
конкурентов.
…сли бы в свое времЯ Я уже не оказывалсЯ участником путча гэкачепистов
или участником демократического движениЯ "белых носков", то, наверное, не
избежал бы оскорблЯющего Џуплиевича недовериЯ. Ќо Я был участником... а
потому все воспринЯл как информацию и только спросил:
- Ђ возможно, чтобы третейскому судье пришлось разбирать спор, скажем,
между редактором "Ќ... ведомостей" и еще каким-нибудь высокопоставленным
чиновником?
‹имоныч усмехнулсЯ, вытер платком совершенно лысую голову, встал из-за
стола.
- ‚се, всевозможно, ЊитЯ, - он похлопал менЯ по плечу, - кто имеет
деньги, тот и заказывает музыку... Ќо хороший человек дороже, дороже денег!
Њы вместе вышли на улицу.
- Џонимаете, ”илимон Џуплиевич, Я хочу вернуть все деньги обществу
потому, что этими деньгами Я на корню куплен. ЉакаЯ уж тут независимость?!
- Ђ вот этого, ЊитЯ, не делай ни при каких обстоЯтельствах. Џока
"общак"... общество в тебЯ вкладывает деньги - ты в безопасности.
Ћн призналсЯ, что третейским судьей менЯ избрали не без его участиЯ,
сказал, что чисто по-человечески он настроен помогать мне. џ поблагодарил,
на что он ответил, что однажды и Я ему здорово помог. ‘ловом, садЯсь в
машину, ‹имоныч посоветовал придумать название клубу поэтов и жить не
тужить, то есть писать стихи.
ђазговор с „вуносым тоже был не менее удивительным. Ќа мой вопрос, как
он решилсЯ продать пивной бар, свое лучшее детище, „вуносый лишь ухмыльнулсЯ
- его компаньоны ни при чем, настоЯщим владельцем бара стал ’олЯ Љрез.
‚прочем, „вуносому наплевать, ‹имоныч прав - одно дело заседать в думе
генеральным директором –“Ња и совсем другое - пивного бара, причем
круглосуточного.
- ’еперь ты, наверное, передашь мне дела, свЯзанные со строительством
ресторана?!
- Ќи за что, - ответил „вуносый.
“ него с обществом контракт на ремонт зданиЯ под ключ, и он не намерен
его расторгать, потому что благодарЯ "общаку" (в отличие от ‹имоныча не
поправилсЯ) он привозит стройматериалы не только длЯ ресторана, но и длЯ
своего –“Ња.
„вуносый пообещал закончить ремонт к первому маЯ и не хуже ‹имоныча
посоветовал писать стихи и подумать над достойным названием длЯ клуба
поэтов.
Љруг замкнулсЯ.

ѓ‹Ђ‚Ђ 43
‚есь март мы провели дома. Ќе буквально, конечно, но все-таки... ђаиса
Њаксимовна вставала засветло и, опасаЯсь обилиЯ кухонной техники, поначалу
поднимала и ђозочку. Ќо потом настолько освоилась, что даже включала
микроволновую печь, то есть сама набирала программу. Џосудомойку
использовала только раз, считала деньги на ее приобретение понапрасну
выброшенными. ‡ато стиральнаЯ машина сразу понравилась: и качеством стирки,
и сушкой, и даже барабаном из нержавейки, который ни при каких
обстоЯтельствах не рвал белье. Ћсобенно ее умилЯло прозрачное окошко, через
которое можно было наблюдать смену режимов стирки. ‘ловом, "„женерал
электрик" настолько пришлась по душе ђаисе Њаксимовне, что она даже
обиделась на наших русских инженеров:
- € как только им не стыдно, ракеты и спутники изобретают, а длЯ родной
бабы - ничего путевого! Ќе поверю, что ума не хватает, пьют с утра до
ночи!..
ђаиса Њаксимовна осеклась и умолкла, очевидно, вспомнила про свою
темно-коричневую бутылочку. Љак бы там ни было, а кухонной техникой она
овладела сполна и нахваливала менЯ по всЯкому поводу. Ћна была твердо
убеждена, что нашей обыкновенной рЯдовой бабе еще очень даже не скоро
представитсЯ возможность похозЯйничать на подобной кухне.
- Ќаши начальники - кто был наверху, тот там и осталсЯ, - рассуждала
она. - Џосле гэкачепистов маленько вспугнули их, как грачей, они покружили,
покружили и еще лучше сверху уселись, потому что сверху всего удобней
усаживатьсЯ повыше и поближе к макушке.
џ никогда и ни в чем не перечил ђаисе Њаксимовне. …сли в —ерноморске
мои разговоры касались квартиры, то есть материального, то по возвращении из
Љрыма Я всЯчески избегал подобных тем. € не потому, что следовал какой-то
хитроумной тактике - это происходило по велению сердца. „а-да, "по
велению...", и это не высокопарнаЯ фраза!.. Ќу посудите сами, в зале -
раздвижной итальЯнский диван. ‚ спальной - широченнаЯ американскаЯ кровать.
Ђ мы с ђозочкой днюем и ночуем в моем кабинете, на полу. Ћтчего, почему мы
валЯемсЯ на общежитской постели, весело укрываемсЯ крылатками и нам хорошо,
поистине хорошо?!
ђаисе Њаксимовне, напротив, присутствие материального весьма льстило.
Ћднажды Я сказал ђозочке, что нам пора наведатьсЯ к художнику. Ћна, как и
прежде, стала отнекиватьсЯ, но тут вмешалась ђаиса Њаксимовна:
- „авай сходим. € Я прогулЯюсь с вами, а то уж надоели дворовые
сплетни.
ќто она намекнула на посиделки возле дома. Ќадо сказать, что дворничиха
и определенный круг пенсионерок (в основном заработавших свои пенсии в
‡аполЯрье) принЯли ее за свою.
- Ђ что вы хотите?! ‘ Љрыма и ђыма Ягодки, считай, с одного полЯ.

Њы шли по парку вдоль кремлевской стены, и ђаиса Њаксимовна удивлЯлась,
что уже двадцатые числа, а снегу кругом почти по колено. ‚озле молчащего
фонтана мы по ее просьбе сели на лавочку, и она опЯть заговорила о том, что
в Љрыму уже давно пора сажать картошку.
- „а ладно тебе, ма, - сказала ђозочка; они потихоньку стали
препиратьсЯ, но не зло, а в удовольствие, как это свойственно близким людЯм.
Њне было хорошо, Я улыбалсЯ и думал о великой родственности душ. ‚
самом деле, влажный асфальт парит, ручейки звенЯт, чешуйчато серебрЯтсЯ, и
мне кажетсЯ, Я слышу шорох ноздреватого снега, проседающего под деревьЯми
другого парка и другой весны.

‚есна еще лежит под снегом,
такаЯ тонкаЯ, с подснежник,
но все же слышно иногда,
как ощутимо оживает
по капле перваЯ вода.

Ћна, как маленькое сердце,
стучит по корке изо льда.
Ћна хотела бы погретьсЯ,
но холод ходит у пруда!

Ћ, как его звон капель бесит!
Ќа крышах, ставнЯх и в саду
он их сосульками повесил
длЯ устрашеньЯ на виду.

Ќо чем сильнее холодило,
чем жестче капли стужа жгла,
тем больше те в себе копили
победоносного тепла.

€ час пробил. €
наступленье!
‹ед тронулсЯ - и в бурунах
вода несла освобожденье.
Ђ проще - к нам пришла весна.
Њы, члены школьного литературного кружка, сидим на лавочке и прилежно
слушаем нашего в прошлом старшеклассника, а ныне студента третьего курса
факультета журналистики „‚ѓ“ ‚алериЯ ѓубкина. Њы читаем ему свои новые
стихи, и он тут же подвергает их разбору. …го оценки строги и нелицеприЯтны;
вот он внимательно прослушал мое стихотворение "Џришла весна" и потребовал
тетрадку - так легче обнаруживать недочеты.
- Ќекоторые... привносЯт такое своим красивым голосом, чего сроду не
было и нет в их слабеньких стихах, - поЯснил он, взЯв тетрадку с моим
стихотворением.
Ќамек был слишком прозрачным, Я приготовилсЯ к самому худшему, но
‚алерий неожиданно похвалил стихотворение и тут же посоветовал писать прозу.
- ’воЯ образнаЯ система хороша длЯ романа, - сказал он. - ‡има,
воплощеннаЯ во льду. ‚есна - в тепле и воде. ќто слишком общо, поэзиЯ всегда
кратка и конкретна. •олод - палач, и точка. "Ћ, как его звон капель бесит!
Ќа крышах, ставнЯх и в саду он их сосульками повесил длЯ устрашеньЯ на
виду". € так далее...
‚ то времЯ любое отлучение от стихотворчества воспринималось
болезненно, Я чувствовал себЯ оскорбленным. Ќо сейчас Я ощущал свою
родственность и с ‚алерием ѓубкиным, и с теми членами литературного кружка,
с которыми тогда сидел плечом к плечу на лавочке. Ќаверное, генетическаЯ
родственность душ бывает не только физической, но и духовной. ‚едь отразилсЯ
же тот весенний день в этом дне и обогатил его. € почему именно тот, а не
другой и не третий? —то-то такое есть в человеке, что делает его, несмотрЯ
ни на что, отзывчивым к совершенно удаленному, скажем так, индивидууму,
порой даже в ущерб себе. Ќе мной замечено, что зачастую какаЯ-нибудь нациЯ
гораздо ближе по взаимопониманию к другой нации, нередко враждующей с нею,
нежели к самой себе, скажем, столетней давности. ‚се-таки Я думаю, в каждом
из нас присутствует какаЯ-то генетическаЯ клетка духовности и она обладает
избирательной памЯтью - на первое и второе отзываетсЯ, а на третье, увы,
нет. џ предполагаю, что духовные генетические клетки растворены в самом
воздухе, которым мы дышим, но они доступны нам лишь в моменты вдохновениЯ.
€ли когда мы внимаем поэзии, музыке - словом, созерцаем красоту. „а-да,
когда мы созерцаем красоту, духовные гены группируютсЯ так, что мы, внимаЯ
им, просветлЯемсЯ. € здесь, как в невиданном калейдоскопе, столько вариантов
и вариаций, что о клонировании духовного гена не может быть и речи.
€з глубины парка повеЯло тонким запахом хвои и талого снега. ђозочка,
хохотнув, толкнула в бок:
- Ћ чем задумалсЯ, детина?
‚ ответ Я прочел "Џришла весна".
Њы некоторое времЯ помолчали, а потом ђаиса Њаксимовна сказала, что
после стихотворениЯ как будто даже солнце повеселело.
ђесторан, а точнее, литературный клуб "ЌечаЯннаЯ радость" словно
выпрыгнул из-за деревьев. Ђжурные резные наличники, стрельчатаЯ крыша,
деревЯнные колонны, обрамлЯющие веранду, и итальЯнские арочные окна - все
было в гармонии и действительно Явилось взору как нечаЯннаЯ радость, как
сказка.
‚нутри кипела работа. ‚ залах и на лестничных площадках набирали и
шлифовали мозаичный паркет. Ќа кухонных стенах трепетали иссинЯ-белые
всполохи, шла сварка какого-то крепежа. ‚ туалетных комнатах устанавливали
фаЯнс и клали плитку. „аже длЯ менЯ, довольно часто наведывающегосЯ сюда,
темпы строительства казались потрЯсающими - все здесь менЯлось буквально на
глазах.
‚ отсутствие „вуносого главный прораб стройки стал длЯ нас и главным
гидом. Ћсобенно долго он распространЯлсЯ на кухне: показывал, где проходЯт
вентилЯционные колодцы, где поставЯт электропечи и принудительные вытЯжки, а
где - разделочные столы. Џри этом всЯкий раз поглЯдывал на ђаису Њаксимовну
так, что мне показалось, он принЯл ее за шеф-повара.
‚ актовом зале, похожем на кают-компанию, главный прораб оставил нас на
попечение художника, того самого гривастого цыпленка, который пообещал
написать ђозочкин портрет. •удожник сразу стал кричать, то есть в его
понимании - говорить. ‚ручил огромную папку эскизов по оформлению зала на
антресолЯх, а сам, не даваЯ никому опомнитьсЯ, усадил ђозочку на невысоком
подиуме и, пока мы с ђаисой Њаксимовной рассматривали эскизы, нарисовал ее
на фоне занавеса из Ярко-красного бархата - бархата, водопадом упавшего на
роскошную крышку роЯлЯ. ‘амое удивительное, что он ухватил сходство,
какую-то утонченную горечь и отстраненность ђозочки. ‹ьвастый цыпленок,
очевидно, и сам почувствовал, что ухватил что-то, что вне портрета, но без
чего портрет не бывает полным. Ѓыстренько спрЯтал рисунок - потом, когда
портрет будет готов, он все покажет.
‚озвращались домой опЯть через парк, какое-то времЯ шли молча,
неожиданно ђаиса Њаксимовна остановилась и взволнованно спросила:
- ЊитЯ, неужто весь ресторан - твой?!
џ кивнул.
- Ђ деньги, за которые строители работают?.. Ќу вот главный прораб...
на свою зарплату твои деньги получает?
- „а, мои, - опЯть кивнул Я.
Њне показалось неуместным говорить ђаисе Њаксимовне о каком-то
контрольном пакете, о каких-то теневых деньгах и тем более о своей новой
должности третейского судьи. Ћна прЯмо, без обинЯков, спросила и имела право
на такой же прЯмой, без обинЯков, ответ. ‚сЯкие ссылки на ‹имоныча, ’олю
Љреза или „вуносого могли только запутать и даже напугать ђаису Њаксимовну.
- ќто же море денег! - воскликнула она и оглЯделась по сторонам.
- „а ты не бойсЯ, ма, никто нас не арестует... ЊитЯ начинал с торговли
своими стихами, а теперь он - спонсор-золотодобытчик!
Њы с ђозочкой весело переглЯнулись - до чего же она умна, до чего же
читает менЯ, как раскрытую книгу!
- џ не боюсь, менЯ ноги не держат - это же море денег! - опЯть
потрЯсенно повторила ђаиса Њаксимовна и вдруг сказала взволнованно и
торжественно: - „ети, берегите себЯ, при ваших деньгах много охотников
объЯвитсЯ, чтобы втесатьсЯ к вам в семью и - поживитьсЯ!
€ опЯть Я не стал объЯснЯть, что как поэт более всего признан не просто
в криминальной среде, а в среде... или, скажем так, среди теневой
номенклатуры, а это длЯ денег самаЯ надежнаЯ страховка уже потому хотЯ бы,
что ходить против признанных поэтов там много опасней, чем здесь, хотЯ
официальные критики тоже хорошие головорезы. ‘ловом, на ее страхи мы с
ђозочкой только переглЯнулись и как-то неуместно, но весьма от души
рассмеЯлись.
Њы слишком беспечно отнеслись к ее потрЯсенности, именно потрЯсенности,
а не страхам. Џосле этого случаЯ ђаиса Њаксимовна замкнулась, перестала
выходить даже к своим товаркам. ‚ последующие дни мне стоило больших усилий
удерживать ее от общениЯ с бутылочкой, пока однажды Я не сказал:
- —его вы волнуетесь?! „еньги в Џромстройбанке, и, чтобы ограбить менЯ,
прежде надо ограбить банк. „ругое дело, что самые опасные грабители сейчас
сами банкиры. Ќо им, чтобы вывернуть ваши карманы, не надо приставлЯть
пистолет к виску или нож к горлу, длЯ этого вполне достаточно какой-нибудь
миролюбивой галочки на полЯх вашего финансового отчета.
Љак ни странно, мои слова, что ныне можно грабить без ножей и
пистолетов, успокоили ее. ђаиса Њаксимовна пришла в себЯ, вновь стала
спускатьсЯ во двор на посиделки. Њне бы тут и умерить свой пыл, но нет...
“видев, что автодороги почти очистились и снег лежит только на обочине, Я
предложил ђозочке выехать за город покататьсЯ, благо у менЯ три автомобилЯ.
Џришли мы с ђозочкой на автостоЯнку и, как в сказке, одну машину
посмотрели - волшебство, шестерка кофейного цвета - как игрушечка. ‚торую
глЯнули - лучше первой, семерка белого цвета: солнце на никелевой рамочке
играет, ни за что не скажешь, что машине шесть лет. Ђ уж к третьей подошли -
и вовсе заглЯдение, ни в сказке сказать, ни пером описать - "Њерседес-Ѓенц"
модели 190 "…" рубинового цвета. ђозочка как стоЯла, так и оцепенела. џ
нажал кнопочку сигнализации, "мерс" мигнул фарами, Я открыл правую дверцу -
прошу, ђоза ”едоровна!
Ћна привстала на цыпочки, посмотрела на менЯ каким-то особенным
взглЯдом, подошла и, упав в мои объЯтиЯ, сказала:
- Ќу, ЊитЯ, мне даже страшно, ты - сразу за ’вардовским, а потом уже за
тобой все другие современные поэты!
Џочему она так сказала? ‘ие не знаю и не ведаю. Ђ потом еще повинилась
за куртку, за джинсы, за шарф мой мохеровый...
- „а ладно тебе!.. - остановил Я ее.
Њне пришло на ум, что мы с нею два сапога - пара. ѓрубо, конечно, но
именно эта пословица привела в восторг. „ва сапога - пара!.. Ќе назови она
’вардовского и не повинись передо мной - Я бы не потерЯл контролЯ, предложил
бы ђозочке как-нибудь в другой раз взЯть с собою ђаису Њаксимовну, но, как
говоритсЯ, в зобу дыханье сперло, в своих фантазиЯх Я уже представлЯл себЯ
вторым после ’вардовского, а потому на ее предложение, недолго думаЯ,
повернул направо, домой. “ж очень мне хотелось угодить ђозочке, ведь в душе
моей играл оркестр серебрЯных струн.
Љогда мы с ђозочкой въехали во двор, ђаиса Њаксимовна сидела на лавочке
среди товарок. “видев "мерс", они примолкли, а потом дружно засмеЯлись -
ђаиса Њаксимовна отпустила шуточку, Явно в наш адрес. ђазумеетсЯ, она и
думать не думала, что это мы подъехали.
Ђ между тем ђозочка вышла из машины и, слегка опершись о раскрытую
дверцу, громко позвала:
- Ња, скорее иди сюда, поедем!
ђаиса Њаксимовна опешила, как сидела, так и продолжала сидеть. Џотом
очнулась, повела плечами:
- ’ы, что ли, доню?! Ђ в машине кто?..
ђаиса Њаксимовна быстро приблизилась, но в последний момент
стушевалась, стала опасливо заглЯдывать в салон, стараЯсь углЯдеть менЯ за
затемненными стеклами. ’огда Я открыл дверцу и пригласил ее садитьсЯ.
“видев, что за рулем действительно зЯть, она неуклюже, точно ‚инни-Џух в
норку кролика, влезла в машину и, тЯжело отдуваЯсь, плюхнулась на сиденье.
"Њерседес" мЯгко присел и чувствительно, словно шлюпка, качнулсЯ с борта на
борт.
Љогда успела сесть ђозочка, Я не заметил, даже хлопка двери не услышал.
Ћткуда-то набежала пацанва, стали заглЯдывать в салон, корчить рожи:
- Њил-ли-арде-ры, мил-ли-арде-ры!..
‚ ответ мы с ђозочкой засмеЯлись, и Я не торопЯсь выкатил на главную
улицу. Њиновал телеграф, мост через ‚олхов, гостиницу "‘адко", а затем
свернул в аллею вековых вётел, уходЯщих за город. ‚спомнилось бунинское:
"Љругом шиповник алый цвел, стоЯли темных лип аллеи..." Ќет-нет, шиповник
никогда здесь не цвел. ‘квозь стройные рЯды деревьев, стоЯщих по обе стороны
дорожной насыпи, по которой мы ехали, всегда просматривались пустынные
пойменные луга, в эту зиму как-то по-особенному заснеженные. ‚о всЯком
случае, когда Я бросал беглый взглЯд на обочину, мелькание снежных белых
пЯтен между деревьЯми казалось мельтешением, а мельтешение - кромешной белой
вьюгой, стеной, вставшей у насыпи.
- Ѓоже! ‘ловно на лодке - сквозь белый ливень, - воскликнула ђозочка и
повернулась к матери.
џ тоже посмотрел на нее через зеркальце. ‘цепив руки на груди и
изумленно приподнЯв брови, она отрешенно смотрела в одну точку.
- Ња, ты чего? - обеспокоилась ђозочка.
- Ќичего, - ответила ђаиса Њаксимовна, не отрываЯ взглЯда. €
усмехнулась: - Њиллиардеры!
- Ђ, ты вот о чем, - с напускным равнодушием проговорила ђозочка.
- Ќе обращайте вниманиЯ, посмотрите - весна, весна кругом! - сказал Я,
прибавлЯЯ газу.
Њы, можно сказать, шагом проехали по "‘инему мосту" и теперь сломЯ
голову неслись в сторону автострады Њосква-Џитер. џ слегка опустил стекло,
шины шипели по асфальту, как глазуньи на сковородке. ‘олнце сиЯло, солнце,
подпрыгиваЯ, скользило над макушками деревьев, словно чьЯ-то бесшабашнаЯ
голова.
- „а, весна, - задумчиво согласилась ђаиса Њаксимовна и впервые глЯнула
в окно. - ’вой отец тоже шоферил, и мы не миллиардеры, а тоже поездили.
‚ поисках своей темно-коричневой бутылочки она машинально похлопала по
карманам, но достать не успела - Я притормозил у огромного панно,
предварЯющего и объЯснЯющего дорожную развилку.
- „альше - на Њоскву или на Џитер, выбирайте!
Њы вылезли из машины, и нашему взору предстал темный ельник. Ћт него
тЯнуло хвойной свежестью и даже холодом. ‹ес стоЯл много ниже насыпи, так
что глазам предстали тЯжелые разлапистые ветви, на которых кое-где еще
сохранЯлись наплывы снега. Ќаверное, подтаиваЯ, он сваливалсЯ и крошилсЯ, во
всЯком случае, от снежной слюдЯнистой пыли воздух вокруг казалсЯ каким-то
сладостно-мерцающим. Ѓыло совершенно тихо, но со стороны деревни,
растЯнувшейсЯ вдоль дороги, за ельником, доносилось веселое теньканье синиц.
Ћно почему-то только усиливало ощущение тишины и сладостного мерцаниЯ.
- Ђх ты, благодать какаЯ, прЯмо живаЯ вода вокруг. - ђаиса Њаксимовна
глубоко, полной грудью вздохнула. - “ нас в Љрыму такое бывает в середине
июлЯ. Љ ночи дневнаЯ жара спадет, зажгутсЯ звезды, встанет луна, войдешь в
воду, а море светитсЯ стоЯчим огнем, и звонкаЯ-звонкаЯ вокруг тишина, до
чего ни дотронешьсЯ - звенит, аж поет!
Ћна умолкла и, очевидно, в мгновение ока перенеслась туда, в полночный
июль светЯщегосЯ морЯ. Џожалуй, только машинальное похлопывание по карманам
выдавало, что тело ее каким-то непонЯтным образом еще здесь.
- „а ладно тебе, ма, - остановила ее ђозочка. - ‹учше подыши, ты же
мечтала посмотреть на лес, подышать хвойным воздухом.
ђаиса Њаксимовна согласилась, что да, мечтала, но сейчас ей надо ехать
домой, пора сажать картошку. Њы с ђозочкой в один голос стали разубеждать -
ну на что ей картошка, на базаре купит. ‚ ответ ђаиса Њаксимовна
многозначительно ухмыльнулась - она не миллиардерша. ЌасладЯсь впечатлением,
вдруг хохотнула и не хуже ђозочки враз погрустнела - картошка картошкой, а к
двадцать седьмому марта, к дню поминовениЯ, или, как она сказала,
поминальной субботе, ей край как надо быть дома.
‚ общем, катание по автостраде Њосква-Џитер пришлось отложить до
другого раза и вернутьсЯ в город за билетами: железнодорожным - до Њосквы, и
авиа - до ‘имферополЯ.
Ќа следующий день, не простившись с товарками, ђаиса Њаксимовна уехала.

ѓ‹Ђ‚Ђ 44
Џосле отъезда матери ђозочка впала в депрессию, днЯми валЯлась на
постели, и это было хуже всего. •уже потому, что она захватила мой кабинет и
не подпускала к себе, закрывалась. ‚се мои уговоры пойти поесть или, на
крайний случай, валЯтьсЯ не на полу, а на тахте вызывали у нее прЯмо-таки
приступы истерии. Ћна кричала, чтобы Я убиралсЯ подальше, чтобы сам
объедалсЯ и валЯлсЯ, миллиардер несчастный. Џотом плакала в подушку, и
сердце мое разрывалось - Я не знал, что делать, к тому же Я ни на минуту не
забывал о ее болезни. ’ерЯЯсь в сомнениЯх, то ли вызывать "скорую", то ли
ломать дверь в кабинет, и вполне сознаваЯ, что и то и другое длЯ наших
отношений смерти подобно, Я действительно шел в зал и как бы по ее настоЯнию
падал на тахту. "‘милуйсЯ, Ѓоже!" - шептал Я в своих молитвах и горько
сетовал, что ђаиса Њаксимовна уехала, - как хорошо, как замечательно было
при ней! Ћдним своим присутствием она привносила в наш дом покой и
миролюбие.
€ вот однажды, в воскресенье, как раз на другой день после поминальной
субботы, зазвонил телефон. Џосле очередной ђозочкиной истерии Я бессмысленно
лежал, ни о чем не думаЯ, и, естественно, трубку поднЯл машинально:
- „а, слушаю. “ аппарата поэт ‘лезкин.
‚идит Ѓог, никогда Я не представлЯлсЯ подобным образом, никогда всуе не
поминал своей фамилии, а тут еще и поэтом назвалсЯ.
‚ ответ раздалсЯ голос - зычный, с хрипотцой, который ни с чьим
невозможно было спутать.
- Џоэт-то по-эт, но мой зЯтек - милли-ардер, а ты-то кто-о?!
Ќекоторые слова поскальзывались - плыли, как на заезженной пластинке.
- ђаиса Њаксимовна - вы!.. - џ обрадовалсЯ, стал расспрашивать, как она
добралась и вообще как у них там... картошка, погода и так далее?..
Ћна рассказывала какими-то парЯщими восклицаниЯми и междометиЯми,
дескать, все хорошо и дома, и на работе, а как у нас, чем занимаемсЯ. Њне не
хотелось вешать лапшу, сказал, что после ее отъезда мы никак не придем в
себЯ: грустим, скучаем, места не находим. ‡рЯ она так поспешно уехала, надо
было ей погостить подольше. € еще сказал, что в тот приезд оставил подарок в
стеклЯнной банке из-под кофе - надо отодвинуть подоконник окна, третьего от
входной двери. ’ам за коробкой с морфием Я действительно оставил стеклЯнную
банку, присыпанную камгой - высушенными водорослЯми, в которую положил ни
много ни мало три тысЯчи американских "джорджиков".
Џро подарок она, наверное, не понЯла. Ђ вот что скучаем, места не
находим, жалеем, что она так скоро уехала, - понЯла! ђасчувствовалась, стала
говорить мне грубоватые комплименты, слушаЯ которые Я и сам расчувствовалсЯ
и не заметил, как из-за спины у менЯ выскочила ђозочка и выхватила трубку.
’рубку-то выхватила, но прерывать матушку не стала, дала ей высказатьсЯ.
ѓосподи, как Я был благодарен ђаисе Њаксимовне за комплименты в мой
адрес! Џусть грубоватые, пусть косноЯзычные, но искренние и такие
необходимые мне именно сейчас, именно в эту минуту, когда благодарЯ зычности
голоса они отчетливо слышны и ђозочка просто принуждена их слушать. Ќет-нет,
лучшего адвоката длЯ защиты моих пошатнувшихсЯ прав просто невозможно было
придумать... ќто, конечно, сам Ѓог...
‚начале ђозочка смотрела на трубку (она держала ее, слегка отстранЯсь).
Џоскольку ђаиса Њаксимовна не унималась и комплименты сыпались из трубки
действительно как из рога изобилиЯ, ђозочка посмотрела на менЯ. Џосмотрела
строго, даже как-то насупившись, и вдруг - улыбнулась. “лыбнулась широко,
откровенно, словно сорвалась с ледЯной горы. ‘орвалась и покатилась на
санках, покатилась залихватски, с удалью, не ведающей о тормозах. ‚се во мне
так и отозвалось, так и зазвенело колокольчиками ‚алдаЯ. Ќе знаю, что ее
развеселило, но, чтобы унЯть поток хвалебных слов, она накрыла трубку
подушкой.
- €шь ты, соловей, заслушалсЯ!
’ут уж Я не стерпел, бросилсЯ к подушке:
- Џусть говорит!
- ’ак тебе и разрешила!
ђозочка преградила дорогу, мы сцепились, упали на тахту, но борьбы не
прекратили. ЃарахтаЯсь, Я декламировал:

€ мы, сплетЯсь, как пара змей,
ЋбнЯвшись крепче двух друзей,
“пали разом, и во мгле...
Љонечно, Я декламировал, насколько это было возможным. Џорой она так
крепко сдавливала мою грудь, что у менЯ перехватывало дыхание. Ќо это только
усиливало восторг. ‘тараЯсь вызволить трубку, Я всеми силами тЯнулсЯ к ней,
а ђозочка всеми силами противостоЯла. Њы, хохоча, катались по тахте как
сумасшедшие. Љогда же мне все-таки удавалось ухватитьсЯ за подушку и мой
перевес представлЯлсЯ неоспоримым, ђозочка вдруг подбородком, словно острым
локтем, утыкалась между ребер так, что Я не выдерживал, взбрыкиваЯ, бросал
подушку - мне было щекотно. ‘колько времени мы боролись? ‘удить не берусь,
но точно знаю, когда, обессиленные, мы лежали, переводЯ дух, и ђозочка
внезапно огрела менЯ подушкой, первое, что услышал, - голос из трубки:
- Ќикогда никем не гордилась, а тобою, зЯтек, горжусь. „а-да, горжусь!
’ак что вы там, донюшка, уступайте друг другу и берегите, берегите себЯ. Ђ у
менЯ всегда все хорошо!
‚ трубке так громко треснуло и затрещало, словно на другом конце
провода ее уронили. € сразу такой плотный сипЯщий стон, будто шквальный
ветер влетел в трубку, и только потом все покрыл местный короткий зуммер.
Њы с ђозочкой потЯнулись друг к другу, обнЯлись и как бы поплыли на
воздушном шаре. € времЯ остановилось или мы выпали из корзины времени?! “ж
давно как сказано - счастливые часов не наблюдают. Ђ мы были счастливы и
даже более, потому что плыли не на воздушном шаре, а - на ‡емном, вместе с
‘олнцем, вместе с другими планетами, через звездные полЯ, через туманности.
Њы плыли как одно тело, потому что были единым миром, в котором начало
одного служило продолжением другого.
Ќет нужды говорить, что мы помирились и решили устроить себе в
некотором смысле медовый месЯц - съездить в гости к моей матушке, а уж потом
куда-нибудь за границу.

ѓ‹Ђ‚Ђ 45
Ќесколько дней мы готовились к отъезду - это были прекрасные дни. ‘
утра Я пригонЯл машину, мы объезжали магазины, рынки (искали подарки маме и
ее товаркам), а потом уносились за город - катались. €ли останавливались на
высоком берегу ‚олхова и наблюдали ледоход. Ќе знаю, есть ли в словах
"‚олхов" и "волхвы" какаЯ-то родственнаЯ свЯзь, но мне всегда
представлЯлось, что есть. џ чувствовал эту свЯзь как бы на вкус, кончиком
Языка. ‚ самом понЯтии "седой ‚олхов" мне открывались белые-белые дали,
холмы берегов, церквушки - открывалась вековаЯ мудрость ‘вЯтой ђуси. Ђ когда
набегал ветерок и приносил со стороны ‚олхова запах талого снега и студеной
воды, а закатное солнце возжигало золотой купол храма Џремудрости, у менЯ не
оставалось никаких сомнений, что в словах "‚олхов" и "волхвы" корень един и
он в свЯтых дарах Ѓогу. “бежден, что во второе …го пришествие, которое уже
"близ при дверех", именно с берегов ‚олхова понесут …му волхвы свои свЯтые
дары: надежду, веру, любовь, которые и станут длЯ мира новых дней золотом,
ладаном и смирной.
Ћднажды мы с ђозочкой стоЯли на крутом берегу - движущаЯсЯ равнина и
крошево льда, звенЯщий шелест и мириады пузырьков воздуха, поднимающихсЯ из
темных глубин, вдруг окатывали нас, создаваЯ иллюзию полета. ‚одЯнистаЯ пыль
вздымалась волнами, и так же волнами вздымалась ЯрчайшаЯ радуга, котораЯ
накрывала нас, - мы превращались в какие-то светЯщиесЯ тени, тени парЯщих
птиц. џ предложил ђозочке сесть в машину, но она неожиданно резко
повернулась ко мне:
- •очешь знать, почему Я не стала новой матерью ђозарией ђоссийской?!
ЋказываетсЯ, ђозочка немало сил положила, чтобы приблизитьсЯ к своей
сверхвысокой цели. Ћна побывала во всех женских монастырЯх Њосквы, но, увы,
всюду длЯ пострига требовались какие-то непонЯтные рекомендации духовника и
обЯзательно его благословение. Ђ когда по примеру матери ’ерезы она вышла на
улицы, чтобы помогать всем сестрам, нуждающимсЯ в помощи, которых, как
оказалось, хоть пруд пруди на любой станции метро, и начала с того, что
подобрала пьЯную женщину, - ее, ђозочку, тут же арестовали и посадили в ‘€‡Ћ
"по подозрению в грабеже пьЯных лиц". € что ужасно - ту женщину, из-за
которой разгорелсЯ сыр-бор, несмотрЯ на все уговоры, милиционеры так и
оставили на автобусной остановке. Џривалили к грЯзной металлической урне,
словно неодушевленный предмет, и - уехали. Ђ уж как над ђозочкой издевались
- не верили, что по бескорыстию пыталась помочь. ’огда в ‘€‡Ћ она и
познакомилась с Љатрин.
‚оспоминаниЯ о Љатрин и вообще о той московской квартире были еще
достаточно свежими, болезненными, но ђозочка все же решила поведать о своих
похождениЯх. Ћднако неожиданно даже длЯ себЯ Я взмолилсЯ не делать этого,
пощадить нас обоих. ‚ самом деле, если у менЯ не было сил слушать ее
откровениЯ, то каково же было бы ей рассказывать о них?!
‹юбовь - это не только ты и Я... ќто еще желание прощать и быть
прощенным. €менно тогда, выйдЯ из радуги, Я впервые почувствовал, что мы с
ђозочкой - одна семьЯ, одно целое, неразделимое...
Џотом мы ехали в машине, Я держал руки на руле, а она сидела рЯдом.
€ногда Я взглЯдывал на нее, и тогда она клала свою руку на мою и сжимала что
было сил. —увствовать вместе одну скорость, одну дорогу, одну судьбу... џ
всей душой был благодарен Ѓогу, что наконец-то Ћн просветил нас, что
наконец-то дал почувствовать, что мы с ђозочкой - одно целое. € это было тем
более радостным, что мы собирались в гости к моей маме.
Ќо с поездкой ничего не вышло, то есть с поездкой на Ђлтай. “тром
двадцать третьего апрелЯ внезапно зазвонил телефон - ђозочка опередила менЯ.
- ‚ызывает —ерноморск... Ќу и ма, в тот раз забыла сказать, что
картошка уже взошла, - весело сообщила ђозочка (Я тоже улыбнулсЯ).
Џотом она побледнела и испуганно отдала трубку.
‡вонил главный врач районной больницы. Ћн сказал, что сегоднЯ, где-то
во втором часу ночи, умерла ђаиса Њаксимовна Џурпурик. ‘мерть наступила во
сне в результате обширного инфаркта.
‚незапность звонка, официальность тона не оставлЯли сомнений.
- Љак же так, ей всего сорок?..
ѓлавврач какое-то времЯ напрЯженно молчал, а потом, сменив официальный
тон на сочувствующий, поинтересовалсЯ, знаю ли Я о ее слабости к спиртному.
џ ничего не ответил. ’огда он сказал, что начинаЯ с Џасхи ђаиса Њаксимовна,
грубо говорЯ, не просыхала.
Ќикогда прежде Я не видел ђозочку столь испуганной. Ћна стала убеждать
менЯ, что ехать на похороны не надо.
- Њы скажем главврачу, что это он не с нами разговаривал, и никто
ничего не узнает...
- Џри чем тут главврач, при чем тут "никто не узнает"? Њать умерла! -
вскричал Я потрЯсенно.
ђозочка упала на диван и зарыдала в голос. ЉажетсЯ, она понЯла
нелепость и жестокосердость своих слов. џ не упрекал, Я вдруг почувствовал,
как глубоко она несчастна. Ђ когда вернулсЯ с билетами, ђозочка уже спала. џ
прошел в кабинет, чтобы не разбудить ее, и по какой-то случайности откинул
матрас, лежавший на полу, -и тоже почувствовал себЯ глубоко несчастным. Џод
матрасом валЯлись использованные шприцы и ампулы из-под морфиЯ.
џ тихо лег на пол и стал смотреть в потолок. Ќо потолка не видел, он
растворилсЯ и исчез как бы в тумане, как бы за далекой линией горизонта.
ђозочка! Ћна опЯть стала колотьсЯ. ‚се эти дни, что пробыла в кабинете,
она держалась на морфии. Ђ как искусно маскировалась! Њне было жаль ђозочку
и умершую ђаису Њаксимовну, но больше всего мне было жаль себЯ. џ не знал,
что предпринЯть, что делать, как жить дальше?! ‚едь если ђозочка опЯть стала
колотьсЯ, значит, ее опЯть стали одолевать невыносимые боли, а это уже Явный
факт обострившейсЯ болезни. Ђ обострение миелолейкоза (Я теперь это знал
навернЯка) всегда смерти подобно.
џ лежал и смотрел... но ничего не видел, все растворЯлось и исчезало...
- Њитенька! ’ы плачешь? Џочему?..
џ не заметил, когда подошла ђозочка. Ќу что Я мог ответить?! џ вынул
из-под матраса руку с использованными шприцами и ампулами.
- Ђх, это! - с грустью сказала ђозочка и тихо легла рЯдом со мною.
‘колько мы лежали - бог весть... Ќеожиданно она прикоснулась к моим
глазам и погладила их. Џотом и Я прикоснулсЯ к ее глазам - и тоже погладил,
потому что это очень тЯжело - смотреть за линию горизонта, за которой все
растворЯетсЯ и исчезает как бы в тумане.
- ‡наешь, Њитенька, даю тебе слово, что брошу ширЯтьсЯ. ’олько вот в
эти дни... Я предчувствовала насчет мам?ан... Ќо Я выкарабкаюсь и брошу, ты
мне, Њитенька, верь, верь! Ђ сейчас Я очень боюсь, что не справлюсь,
как-нибудь опозорю мамку, а этого нельзЯ... надо, чтобы все было по-людски,
мама, может, из-за менЯ стала алкоголичкой, из-за моей треклЯтой болезни.
Ђх, ЊитЯ, ЊитЯ!..
Ћна заплакала, и Я почувствовал, что сейчас и сам разрыдаюсь.
Њы приехали в —ерноморск без приключений. ѓлавврач выразил нам глубокое
соболезнование, а потом сказал, что всЯ трудоваЯ деЯтельность ђаисы
Њаксимовны была свЯзана с больницей, поэтому трудовой коллектив постановил
помочь ее родным в организации и проведении похорон.
- ’ем более что ее дочь, ђоза ”едоровна, - наша медсестра.
Ћн посмотрел на ђозочку очень внимательно и очень продолжительно. Њне
показалось, что он хотел еще что-то сказать, но не сказал. ‚ общем,
оказалось, что все вопросы, свЯзанные с погребением, решены. „аже Яма уже
вырыта рЯдом с могилой мужа, то есть на закрытом кладбище.
Љак ни плакала ђозочка, как ни убивалась, а исподволь следила, чтобы
все прошло по-людски, с учетом воли матери. ’ак что, ничего не объЯснЯЯ
главврачу (верному коммунисту-ленинцу), мы уже на следующий день перевезли
тело ђаисы Њаксимовны домой, а в пЯть часов утра, в понедельник (по
договоренности с батюшкой) - в церковь. ’уда же подогнали и два автобуса
‹Ђ‡. ‚ восемь, после отпеваниЯ, остановились у райбольницы, чтобы все, кто
пожелает, проводили ђаису Њаксимовну в последний путь.
’еперь трудно объЯснить, почему Я заказал два автобуса, а не один.
ђозочка была уверена, что провожающих и на один автобус не наберетсЯ. ’ем
более что родственники по отцу уже давно растерЯны, да и по матери никого не
осталось. Ћднако ђозочка ошиблась. Ћдин автобус люди заполнили возле церкви.
Ђ уж от больницы за машиной с гробом ехали четыре переполненных автобуса.
ЏосмертнаЯ популЯрность ђаисы Њаксимовны разъЯснилась на гражданской
панихиде, на которой с прощальной речью выступили два председателЯ колхозов
из соседних сел. Ћни указали на великое человеколюбие усопшей, котораЯ умела
находить не только доброе слово длЯ сельчан, попавших в больницу, но и
свободные койко-места, что длЯ них, как неместных, всегда было немаловажным
обстоЯтельством. ѓлавврач тоже сказал прощальное слово, но он больше говорил
о ђаисе Њаксимовне как о незаменимой нЯнечке. ‚ целом все прошло по-людски,
и многие старушки, побывавшие на кутье и раскрасневшиесЯ от вина, прЯмо
говорили ђозочке, что и они были бы не прочь, чтобы и их так же отпели и
похоронили.
Ќакануне ЏервомаЯ Я позвонил ”еофилактовичу и попросил открытие
ресторана провести без нас: на второе выпадало девЯть дней, и мы, конечно,
никак не могли приехать. Љроме того, смерть матери надорвала ђозочку.
ѓлавврач потребовал, чтобы она немедленно легла на обследование, но уже
через три днЯ, ничего не объЯснЯЯ, ее выписали. ‚начале Я не придал этому
значениЯ и даже обрадовалсЯ, но потом, когда большую часть суток из-за болей
во всем теле, а особенно в суставах, ђозочка вынуждена была проводить в
постели, Я обеспокоилсЯ. ‚прочем, не из-за ее болей и не из-за постельного
режима (после похорон Я сам отлеживалсЯ несколько дней) - менЯ обеспокоили
молчаливость и отчуждение, с какими она вернулась из больницы.
Љогда Я заговаривал с нею, ђозочка отвечала не сразу, а чаще вообще не
отвечала. Ќет, она не игнорировала менЯ, она просто не слышала моих
вопросов. ђозочка словно бы отсутствовала, точнее, пребывала в каких-то
таких далЯх, куда Я не имел доступа. Ђ однажды, вздохнув и с удивлением
оглЯдевшись, словно вот только что впервые попала в горницу, она вдруг
сообщила с тихой грустью и нараспев:
- Ња-а с отцом уже та-ам, в райских кущах!
…е удивление и грусть напугали менЯ, Я почувствовал в них кроткую
зависть утомленного сердца.
- ђоз-зочка, мы сегоднЯ же поедем в Њоскву, к лу-учшим до-ок-торам, -
незнамо почему и Я стал говорить нараспев.
ђозочка жалостливо посмотрела на менЯ и, сжав мою руку, покачала
головой: девЯть дней матери... она никуда не поедет... Џотом на нее
нахлынула волна словоохотливости - стала рассказывать, как они втроем, с
отцом и матерью, ездили в заповедник ЂсканиЯ-Ќова. Ћтец тогда возил на
"уазике" председателЯ райпотребсоюза, и у него вышла какаЯ-то оказиЯ с
заездом в заповедник.
ђозочка внезапно засмеЯлась - а ведь тогда ее не было, потому что тогда
была середина апрелЯ, а она родилась в июне. ќто очень странно и
неправдоподобно, чтобы с чьих-то слов можно было столь отчетливо помнить и
синеву неба, и бескрайний простор земли, и запах весеннего ливнЯ, прошедшего
стороной.
Ћни съехали с главной дороги на какую-то проселочную, совершенно
пустынную и темно-фиолетовую, словно пашнЯ. „орога не спускалась, а как бы
падала, и казалось, что они не съезжают с холма, а проваливаютсЯ в бездну.
‚етровое стекло потемнело, и первые капли ударили по нему с утробным рокотом
землетрЯсениЯ. Ћтцовские руки упруго налились, и уже в следующую секунду
"уазик", точно самолет, стал подниматьсЯ вверх. Џодволок неба сдвинулсЯ, и
на фоне светлеющих туч она отчетливо увидела стаю голубей, взмывших ввысь.
Ћна опЯть посмотрела на руки отца - волоски искрились красными золотинками,
и она знала, что отец улыбаетсЯ.
- ‚сё-всё, проскочили, - сказал он, и где-то за спиной, но совсем,
совсем рЯдом прогромыхала железнаЯ колесница.
Ћна вновь посмотрела на ветровое стекло и только тогда понЯла, что
никаких голубей не было - были редкие капли, которые сбоку накладывались на
синий прогал в облаках. Ђ еще через секунду крутизна выровнЯлась и
необъЯтнаЯ степь легла перед ними буйствующим пламенем тюльпанов.
Њатушка говорила, что отец остановил машину, постелил клеенку и бросил
на нее распахнутый тулуп. Џотом он вернулсЯ к машине, а она, ђозочка, хорошо
помнит, как из-за туч брызнуло солнце и в пожухлой прошлогодней траве
вспыхнули бриллианты... Ћсобенно ее удивил изумруд, покачивающийсЯ на
лодочке листа. Ћн горел, он полыхал таким искрЯщимсЯ голубовато-зеленым
огнем, что даже на красном пламени цветка ощущалось его как бы мерцающее
дуновение...
џ наклонилсЯ к ђозочке, глаза ее были открыты, но по взору, обращенному
внутрь, Я понЯл, что она не видит менЯ, то есть видит в каком-то ином
пространстве. џ сжал ее руку, и она сразу приподнЯлась на локтЯх. ‹об был
усеЯн мелкой сыпью - холодный пот. џ отер его полотенцем, и мне показалось,
что шеЯ и плечи тоже покрыты мелкими бисеринками пота. Ќо Я ошибсЯ. Ќи на
минуту не прерываЯ своего рассказа (теперь она рассказывала, как они плыли
на теплоходе в …впаторию), ђозочка невольно сбросила простыню, и Я увидел,
что это никакие не капельки пота, а волдыри, кое-где взЯвшиесЯ гнойничковыми
корочками. Ћт прилива воспаленной крови выступила сыпь, кожа на теле местами
была Ярко-красной и потрескавшейсЯ. ’еперь во всем, да-да, во всем Я видел и
чувствовал воспаление, да-да, даже в том, как она дышала и - говорила и
говорила:
- Ња-а, смотри, какаЯ радуга! Џомоги, помоги мне, а то руки дрожат,
будто кур воровала...
џ так отчетливо услышал плач, прерываемый тонким безутешным причитанием
ђаисы Њаксимовны: "—то ж ты делаешь, донюшка, родную мать заставлЯешь
изничтожать тебЯ?!" - что, не колеблЯсь ни минуты, достал шприц и ввел
ђозочке морфий. ќто удивительно, но под иглой вена вздулась, точно
перетЯнутаЯ жгутом.
Њорфий подействовал быстро. —ерез минуту ђозочка уже спала.

ѓ‹Ђ‚Ђ 46
Љонечно, Я побывал у главврача. Љонечно, он кружил вокруг да около...
Љонечно, обнадеживал, что кризис минет и болезнь отступит. € тем не менее на
мое требование немедленно дать направление в какую-нибудь московскую или на
крайний случай симферопольскую клинику вдруг удивленно пожал плечами:
- Ђ какой смысл?
Џосле всех его увещеваний это было так неожиданно и так жестоко. џ
растерЯлсЯ:
- Љак это - какой?!
€ тогда он сказал:
- Љрепитесь!
ѓлавврач пообещал, что каждый день к ђозочке будет наведыватьсЯ
медсестра, чтобы делать какие-то очень сложные уколы. € действительно, в
течение недели она наведывалась, но с каждым днем, а точнее, часом приступы
словоохотливости, сменЯемые молчаливостью и отчуждением, становились все
продолжительней и продолжительней. Ќаконец наступило времЯ, когда приступы
стали как бы естественным состоЯнием ђозочки. ‚прочем, она и сама уже
понимала, что с каждым часом ее силы тают и болезнь отнимает все большее и
большее пространство. ’еперь все свои силы и помыслы она сосредоточила на
девЯтом дне поминовениЯ ђаисы Њаксимовны, которое выпадало на второе маЯ.
‚сЯкий раз, приходЯ в себЯ после сна, ђозочка спрашивала:
- Љакое число?
Љак сейчас помню, был тихий полдень первого маЯ, во всем ощущалось
весеннее умиротворение. џ включил "брызгалки", и в тени развесистой айвы
какое-то времЯ смотрел, как бабочки, "дыша крыльЯми", пьют воду. Џотом Я
вошел в прохладу горницы и тихо остановилсЯ у настенного календарЯ. Њне
казалось, что ђозочка спит, - и вдруг:
- Љогда? - спросила ђозочка.
џ невольно вздрогнул, но совладал с собой.
- ‡автра.
- ‡автра, - повторила ђозочка и закашлЯлась. Ќет-нет, это не был
обыкновенный кашель. ќто было вздувшее вены желание наконец-то вдохнуть
полной грудью, но в груди что-то рвалось и срывалось, ограничиваЯ и без того
неполный глоток воздуха.
џ подбежал к ђозочке и, как уже бывало, взЯл ее на руки и вместе с нею
сел на кровать так, чтобы, прильнув друг к другу, мы могли смотреть в окно.
Љак всегда, двумЯ руками она прижала мою руку к груди. џ попыталсЯ достать
из-под подушки массажную щетку, которой расчесывал ее исхудавшее тело, но
она не разрешила. ‡аглЯнула в менЯ своими большими-большими глазами и
поцеловала мою руку.
- Њитенька, Я, наверное, скоро умру, - не то спросила, не то сообщила
ђозочка и, преодолеваЯ кашель, добавила, что все это потом, а завтра она
хочет помЯнуть матушку, потому что матушка из-за нее, ђозочки, померла,
боЯлась... очень боЯлась родную дочь пережить.
ђозочка закашлЯлась, и Я обнЯл ее всю-всю, чувствуЯ, как ее кашель
разрывает и мою грудь.
- Њитенька, Њитенька, ты уж завтра укольчиков не жалей! Љак только
скажу глазами (Я ее понимал без слов), так сразу и доставай шприц, а
медсестру не вызывай, все ее сложные уколы - тот же морфий.
ђозочка захрипела, и Я, опасаЯсь нового приступа, приказал ей молчать,
не волноватьсЯ, Я все сделаю так, как она просит. ‚ ответ она вновь
поцеловала мою руку и, прильнув к груди, сказала:
- Њитенька, это ты мой доктор в белом халате, это ты мой принц из
Њанчестер ‘ити!
Ћна помолчала, чтобы пригасить позывы кашлЯ, вызванные волнением.
- Џрости, Њитенька... не смогла стать настоЯщей женой... Ќо там, в
другом мире, буду ждать тебЯ... разыщу - где бы ты ни был... € ты скажешь:
"Њы с ђозочкой - одно... ђоза - это лучшаЯ моЯ часть, нет - это лучшаЯ часть
менЯ!"
Ћна опЯть закашлЯлась, и Я опЯть приказал ей молчать, и тогда она
попросила глазами, чтобы Я сделал укол. € пока Я готовилсЯ: разбивал ампулу,
наполнЯл шприц, - ђозочка смотрела на менЯ с такой проникновенной нежностью,
словно Я и впрЯмь был принцем из Њанчестер ‘ити.
Џосле укола Я стал на колени перед кроватью и, прильнув к ђозочке,
сказал:
- Ђнгел мой, Я люблю тебЯ! ’ы - лучшаЯ часть менЯ!..
ђозочка ничего не ответила, но глаза ее сделались такими огромными, что
они вместили в себЯ больше того, что могут вместить слова, - и Я заплакал.
...Ќа второе маЯ день выдалсЯ необыкновенным: тихим, теплым -
серебрЯным. ‚ысокие перистые облака, белое сиЯние солнечных лучей, как бы
сыплющихсЯ с небес, паутинисто тЯгучее гудение ос в одичавшем винограднике -
все придавало ему какую-то нездешность и даже нереальность. „а-да, на всем и
во всем ощущалсЯ некий серебристый флер легкой забывчивости и сна. ‚ такие
дни ирреальность мира представлЯетсЯ реальной, а реальность - достаточно
призрачной. Љак бы там ни было, а второго маЯ утром ђозочка приЯтно удивила.
џ проснулсЯ - она сидела на моей кровати (то есть не на моей - Я теперь спал
на кровати ђаисы Њаксимовны). ќто было настолько неожиданно, настолько
неправдоподобно, что, не верЯ себе, Я протер глаза.
ђозочка засмеЯлась с той известной особинкой, по которой сразу
угадывалось, что она принЯла наркотик. ‚ ее состоЯнии это казалось
невероЯтным. Ќо факт остаетсЯ фактом - она сама встала с постели и сама
сделала укол.
- Њитенька, ты не забыл, что сегоднЯ маме - девЯть дней?!
Ћна спросила с некоторой приподнЯтостью, словно предстоЯло не
поминовение, а чествование. Љонечно, и это Я объЯснил действием наркотика.
“вы. Ќо об этом позже.
‚се, что нужно было сделать в тот день, - мы сделали. Џосетили кладбище
и положили букет живых гвоздик на могилу. Џобывали в больнице - через
главврача пригласили на поминальный обед медперсонал. ‘ходили в церковь,
поставили свечи и попросили прихожанок, которые обрЯжали матушку, чтобы и
они пришли помЯнуть ђаису Њаксимовну. Љстати о прихожанках - о них вспомнила
ђозочка. ’ри сухонькие седенькие старушки словно три основные христианские
добродетели: ‚ера, Ќадежда, ‹юбовь.
- ‡наешь, Њитенька, они такие богобоЯзненные, такие уважительные, такие
кроткие... џ бы и себЯ вверила им, пусть бы и менЯ собрали в последний
путь...
- Ќу что ты такое говоришь, ђозочка?! - попыталсЯ Я хоть как-то
урезонить ее.
- Ђ что тут такого, Њитенька? ‘тарушки всё знают, всё понимают, потому
и обрЯжают как на праздник. Ђ это ведь так, Њитенька, отсюда уйду, а там...
встречусь с отцом и матушкой - чем не праздник?.. ‹адно-ладно, не буду, не
пугайсЯ, Я сама переговорю с батюшкой.
‚се в тот серебрЯный день происходило как бы само собой, без напрЯжениЯ
и усилий. џ нанЯл частника (он называл себЯ "таксистом по лицензии"), и мы
ни в чем не испытывали проблем. ‚ самом деле, и вино, и холодные закуски он
завез загодЯ, а горЯчие блюда успевал доставлЯть из ресторана прЯмо на стол
- да-да, действительно еще горЯчими.
‚се шло хорошо, и многие из медперсонала радовались за ђозочку, что она
поправилась. ‚водило в заблуждение ее приподнЯтое настроение. ђаза два
ђозочка незаметно отлучалась как бы привести себЯ в порЯдок, но Я-то
догадывалсЯ об истинной причине отлучек. € хотЯ Я точно знал, что без моей
помощи она сама себе делает уколы, но когда медсестры радовались за нее,
искренне верил, что все так и есть: ђозочка поправилась. Ћднако менЯ спустил
с небес главврач - прощаЯсь, похлопал по плечу и в свойственной ему
начальнической манере сказал:
- Љрепись, сожми зубы и крепись!
Џосле его "крепись" как-то враз силы оставили менЯ, а то бы точно
нагрубил ему.
‚о времЯ поминального обеда очень много хороших слов говорилось в адрес
ђаисы Њаксимовны.
- ‘колько помню, - сказала ђозочка, - все самое лучшее мама отдавала
мне, она всегда жила длЯ менЯ...
ђозочка, всхлипнув, поперхнулась и, не имеЯ сил говорить, заплакала.
’огда, чтобы отвлечь внимание от нее (даже в такие минуты уныние греховно),
Я произнес:
- ‚се так и есть, все лучшее она отдавала ей, а потом и мне. Џриготовит
что-нибудь вкусненькое и вот так вот возьмет все сразу... и отдаст мне:
"…шь, зЯтек, ешь!" - и Я возьму и - съем.
‘лушаЯ менЯ, ђозочка вытерла слезы и даже улыбнулась, когда
красноречивыми жестами Я стал показывать величину вкусненького. ‚ослед
ђозочке многие заулыбались, а седенькие старушки так ласково посмотрели на
менЯ, словно мои слова касались только лично их.
Џосле поминального обеда "таксист по лицензии" развез всех по домам. Ђ
с седенькими старушками ђозочка сама поехала: и проводила, и побеседовала,
во всЯком случае, вернулась умиротворенной и еще какой-то возвышенной.
- Њитенька, мама, наверное, была бы довольна, - сказала она и
предложила съездить к морю, как когда-то к ‚олхову.
€ мы поехали за рыбцех (есть такое полуразвалившеесЯ строение барачного
типа на крутом скалистом берегу, который острым клином заходит в море), там
перед ним гладь воды расстилаетсЯ на обе стороны, словно перед носом судна,
а полуразвалившеесЯ строение напоминает капитанскую рубку "’итаника". ‚
первый мой приезд мы с ђозочкой довольно часто бывали за рыбцехом - в свежую
погоду белые барашки волн наскакивали на скалы и отпрыгивали, словно горные
мериносы. Ђ уж в тихую, солнечную (особенно на закате) белый известнЯк скал
и руины рыбцеха казались розовыми и очень легко представлЯлось, что мы на
оторванном клочке суши, - "...не спрашивай никогда, по ком звонит колокол:
он звонит по тебе". Ќе знаю почему, но именно эти слова припоминались мне
всЯкий раз, когда мы выходили на крутой берег. Џрипомнились и сейчас, и до
того горько мне стало, что, перепрыгиваЯ с камнЯ на камень, быстро спустилсЯ
к морю и умылсЯ, чтобы ђозочка ничего не заметила.
Ћна заметила. ‚о всЯком случае, когда Я вернулсЯ, и сел с нею рЯдом, и
она прильнула ко мне, и Я ее взЯл на колени, чтобы чувствовать всю-всю, она
сказала:
- Њитенька, очень-очень прошу никогда не плакать обо мне. џ скоро умру
(она еще теснее прижалась и, опережаЯ мое возражение, зашептала с обжигающей
горЯчностью), но Я не умру, Я оттуда буду помогать тебе. ѓде бы ты ни был -
Я буду рЯдом. Њитенька, как только похоронишь менЯ... нет-нет, проводишь...
’ак вот, как только проводишь - сразу же и уезжай отсюда. џ не люблю этот
дом, эту хату, эту развалюху, мы с мамонькой не жили в ней, а медленно,
медленно так существовали. Њитенька, только с тобой Я и пожила чуть-чуть, а
то все умирала и умирала, но, кажетсЯ, уже совсем скоро Я никого не буду
мучить... Ќет-нет, Њитенька, подожди... (ЋпережаЯ мои возражениЯ, она опЯть
прижалась.) ’ам, Њитенька, там, в вечной жизни, Я всегда буду ждать тебЯ. џ
уже попросила этих седеньких старушек, чтобы собрали менЯ, чтобы обЯзательно
надели платье, что в золотой горошек... такое, вперемежку с зелеными
клиньЯми. Џомнишь, ты говорил, что Я в нем точь-в-точь как школьница? € еще,
Њитенька, те белые туфли, что ты втайне от менЯ купил... ’ак и не надела их
ни разу, все берегла и сама не знала длЯ чего, а теперь понЯла...
- Ќу что ты, ђозочка?! - взмолилсЯ Я. - Њы еще сходим в них на открытие
нашего ресторана и на дискотеку...
€ опЯть она прижалась ко мне, сдавив мои руки.
- Џогоди, Њитенька, погоди... Я в этих туфлЯх и платье в золотой
горошек хочу понравитьсЯ тебе, когда выбегу встречать тебЯ. „а-да, чтобы
там, в новой жизни, ты сразу узнал менЯ. „а-да, Њитенька, узнал и полюбил,
так же, как здесь, а большего мне и не надо. Џосмотри, посмотри, это оттуда,
с ангельских полей, серебрЯные лепестки сыплютсЯ!
ђозочка отстранилась от менЯ и с неестественной твердостью посмотрела в
даль морЯ так, что и Я посмотрел вслед ее взглЯду. џ, конечно, не поверил в
ее серебрЯные лепестки, подумал, что началась галлюцинациЯ, но нет...
ЊенЯ охватил восторг - над морем, словно кто-то распахнул окна, потоки
белых солнечных лучей касались воды, и морскаЯ рЯбь играла и серебрилась,
точно с небес и в самом деле были просыпаны звенЯщие лепестки. „а-да,
звенЯщие... Џравда, мне показалось, не лепестки - над морем как бы шел дождь
из серебрЯных монет.
- ѓосподи, как красиво! - выдохнула ђозочка.
€ это действительно было красиво. ‘ловно зачарованные, мы не могли
наглЯдетьсЯ. Ђ окна то закрывались, то опЯть распахивались в новом месте, и
тотчас под ними в лучах солнца ЯвлЯлись взору сверкающие серебрЯные полЯны.
Ђ дождь все звенел и звенел. € море в благодарении все серебрилось и
серебрилось.
„а, это и впрЯмь был серебрЯный день!..
€ вдруг, очнувшись, ђозочка опЯть прильнула ко мне.
- ’ы видишь, видишь радугу? - спросила и затаилась, словно давала времЯ
увидеть и оценить.
Џод впечатлением серебрЯного дождЯ Я готов был увидеть все, что угодно.
џ вытЯгивал шею, крутил головой, оглЯдывалсЯ, но никакой радуги не видел.
- ЉакаЯ жалость, что не видишь, а она такаЯ большаЯ - от горизонта до
горизонта, мы уже плывем под нею. ‚идишь?!
Љак бы навстречу радуге она рванулась так резко, что Я едва удержал ее.
- ‚идишь, видишь?!
џ ничего не видел, кроме того, что у ђозочки началсЯ приступ, на
который, наложением, отЯгчающе подействовали наркотики, и она бредила, что
называетсЯ, наЯву - быть может, представлЯла нас на теплоходе, плывущем в
…впаторию.
- „а, ђозочка, да, Я вижу радугу, - согласилсЯ Я.
Џотом обнЯл ее и, чувствуЯ жар ее воспаленного тела, сказал, что надо
идти домой.
џ взЯл ђозочку на руки и невольно в который раз поразилсЯ ничтожной
тЯжести ее тела. Ћна весила, наверное, меньше самого маленького подростка.
‚ машине она как будто успокоилась и даже немного вздремнула. Ќо дома
ее стал душить кашель. ЋбессиленнаЯ, она выглЯдела ужасно (живой труп), а
глаза взывали - нет-нет! - кричали о помощи.
џ сделал ей два укола: один внутримышечно, второй внутривенно. —ерез
некоторое времЯ ђозочка опЯть успокоилась и даже попыталась что-то напевать.
Ћднако еще через минуту как-то враз затихла и уснула.
џ вышел на улицу и сказал "таксисту по лицензии", чтобы он съездил
поужинал, а потом уже не отлучалсЯ, дежурил до утра. ’аксист стал
отказыватьсЯ, очевидно опасаЯсь, что Я исчезну, не выплатив гонорара. ’огда
Я дал ему пЯтьдесЯт долларов, он укатил.
Ћн укатил, а Я стал слушать шум ветра в макушках деревьев и смотреть на
очень крупные зеленые звезды, которые, покачиваЯсь, поднимались над
горизонтом, будто топовые огни какого-то дрейфующего судна. Ќа душе было
пустынно и одиноко, так одиноко, словно Я находилсЯ на необитаемой планете,
на которой мне предстоЯло умереть.
Њысль о смерти испугала, но не напрЯмую, а через ђозочку. џ вспомнил о
миелолейкозе, ампулах с морфием, о том, что сегоднЯ девЯть дней ее матери, и
почувствовал внутренний озноб - да, на этой планете без нее - смерть...
џ поспешил в горницу и только подошел к ђозочкиной кровати, как она
сказала, что это не радуга, а мост, поддерживаемый aнгeлaми.
- „а-да, Њитенька, ангелами и миссионерками любви.
Ћна сказала это, приподнЯв голову, но не пошевелив губами, и так
отчетливо, что Я оглЯнулсЯ.
- Ќет-нет, Я не вернусь, Я устала, мы пойдем вместе, ма-а... - вновь
как бы сзади менЯ сказала ђозочка.
џ взЯл ее на руки, и мы вместе стали смотреть в окно, в котором Я видел
растекающуюсЯ на стекле звезду, а ђозочка - радугу в лучах восходЯщего
солнца.
‘колько мы так сидели - бог весть! ђозочкина словоохотливость внезапно
сменЯлась продолжительным забытьем, а то вдруг, очнувшись, она слегка
отстранЯлась, ищуще взглЯдывала на менЯ и, неожиданно все вспомнив,
припадала к моей груди:
- Њитенька, ангел мой, не удерживай менЯ, отпусти! ’ам, Њитенька,
хорошо, там мы все-все вместе.
џ не понимал, о чем она просит, и только еще теснее прижимал ее к
груди.
- ђозочка, ангелочек мой, не уходи, не оставлЯй менЯ одного, - шептал
Я.
ђозочка поднимала глаза, и по их неправдоподобной огромности Я
чувствовал, что причинЯю ей душевную боль. € тогда, чтобы не терзать ее, Я
замолкал, а чтобы надежнее сохранЯть молчание, закрывал глаза. ‚ одну из
таких минут, кажетсЯ, уже на рассвете, внезапный сон сморил менЯ.
Њне привиделось, что мы с ђозочкой стоим у солнечного родника, ручеек
от которого, звенЯ, падает вниз на скалы и там расцветает радугой.
- ѓде это мы? - спрашиваю Я ђозочку. - ‡десь так хорошо, здесь так
красиво, здесь так бесподобно, что просто дух захватывает!
- Ђ ты догадайсЯ! - говорит ђозочка и, смеЯсь, отбегает от менЯ,
приглашаЯ поиграть в догонЯлки. - ’ы же принц, мой принц?!
Ћна ступила на самый краешек скалы, но Я не успел испугатьсЯ. ‘ловно
лебедушка из "‹ебединого озера", ђозочка вытЯнулась в волнообразном движении
крыл-рук и перелетела через парЯщий над скалами ручей.
- ‡наю, знаю... мы - в Њанчестер ‘ити! - обрадованно сообщил Я и
спросил: - Џравда, правда?!
- Џравда! - весело ответила ђозочка и, мЯгко опустившись на другой
стороне ручьЯ, как бы играЯ, помахала мне носовым платочком: - „о свиданиЯ,
Њитенька! „о свиданиЯ...
Ќо тут легким ветерком стало относить на нее радугу, и Я вдруг увидел,
что платочек в ее руке из шелка в золотой горошек, то есть как платье с
зелеными клиньЯми, а на ногах белые туфельки, которые Я втайне от нее купил
в Њоскве, когда мы ехали к нам домой вместе с ђаисой Њаксимовной.
Њысль о ђаисе Њаксимовне (что ее нет, умерла) встревожила менЯ. џ
подумал: а почему это здесь ђозочка в белых туфельках и платье в золотой
горошек? Џодумал, а ђозочка вдруг тотчас прочитала мою мысль и сказала так
ласково-ласково, как бы извинЯЯсь:
- Ђ ты, Њитенька, догадайсЯ, догадайсЯ, ангел мой!
ЊенЯ словно током ударило, так внезапно проста была догадка. џ очнулсЯ,
но прежде чувств уже знал, что произошло непоправимое.
- Џрости, ђозочка, прости! - сказал Я вслух, толком не понимаЯ, за что
прошу прощениЯ, но вполне уверенный, что она менЯ слышит и простит.
Ћсторожно, словно со спЯщей на руках, Я встал и так же осторожно,
словно спЯщую, положил ђозочку на кровать. ђаспрЯмлЯЯ ее еще не остывшие
члены, Я подумал, что ђозочка стала значительно тЯжелее. Bcе это времЯ, что
ее укладывал, Я избегал смотреть ей в лицо, а когда посмотрел - прежде мысли
возликовал (мне показалось, что ђозочка живаЯ), но тут же вместе с мыслью и
опечалилсЯ.
ђозочка лежала с открытыми глазами, и на лице ее была запечатлена
жалостливаЯ-жалостливаЯ улыбка. Ћна словно бы просила у менЯ прощениЯ - ну
хотЯ бы за то, что стала длЯ менЯ значительно тЯжелее.
џ невольно простер ладонь и закрыл ей глаза. Њои действиЯ были
машинальными, Я чувствовал, что руководствуюсь не своим, а каким-то
общечеловеческим опытом, который более моего полезен, но который сейчас,
применительно ко мне и ђозочке, почему-то ранит.
- Ќет-нет, ты передо мною ни в чем не виновата. ќто ты менЯ прости,
потому что мне очень-очень одиноко. „а, очень...
џ зажег лампадку перед иконой Ѓожией Њатери. Џодошел к ђозочке,
поцеловал ее в лоб, перекрестил и сам перекрестилсЯ. Џотом достал бутылку
водки, два стакана и вышел к "таксисту по лицензии".
’аксист спал, откинув спинку кресла. џ постучал по капоту, он
вскинулсЯ, зажег габаритные огни. Џотом, потЯгиваЯсь, вышел из машины и,
увидев, что наполнЯю стаканы, спросил:
- ‚сё?!
џ ничего не ответил, подал стакан, накрытый бутербродом.
- –арство ей небесное... совсем молодаЯ, - сочувственно сказал таксист,
и мы не чокаЯсь выпили.
Џотом Я еще налил (ему поменьше, а себе опЯть полный), в общем,
опростал всю бутылку.
- Ћна сказала, чтобы Я не печалилсЯ, не оплакивал ее, ей там... хорошо.
’аксист зЯбко поежилсЯ, но не от холода, и Я отпустил его.
- Џриезжай часам к десЯти, - попросил Я и пошел в хату.
Ќе глЯдЯ на ђозочку, лег на полу рЯдом с ее кроватью. Њне хотелось,
чтобы приснилсЯ солнечный родник, которым мы могли бы любоватьсЯ вместе с
ђозочкой, но мне раз за разом снилось, что Я выхожу к таксисту и он
спрашивает:
- ‚сё?!
€ это "всё?!", нескончаемо множащеесЯ и повторЯющеесЯ в сознании, как
эхо, терзало менЯ так сильно, что Я просыпалсЯ: да - всё... ‚сё потерЯло
смысл. џ осталсЯ один на необитаемой планете.

ѓ‹Ђ‚Ђ 47
Џосле похорон Я не стал задерживатьсЯ в —ерноморске и на другой день
уже был в Њоскве, а утром следующего днЯ - в Ѓарнауле (стоЯл на площади
возле автовокзала в ожидании рейсового автобуса в родную —еремшанку).
џ не был дома шесть лет. „лЯ Ѓарнаула - ничто, длЯ менЯ - четверть моей
прожитой жизни. € все же Я был как будто тем же, а все вокруг - другим.
‹арьки, ларьки и опЯть ларьки - они стоЯли повсюду... € музыка... Љазалось,
пришел какой-то вечный праздник, но - только казалось. €ногда возле киосков
и палаток, переполненных заграничными товарами, вдруг возникали потерЯнные
лица сельских жителей, которые всеми силами старались не замечать крикливого
изобилиЯ, - старались, но не могли... Њешки с товаром, с которыми и они
приезжали на рынок, выглЯдели нищенскими, словно сумы побирушек.
‚ полдень Я сидел в переполненном "рафике" на своем новеньком чемодане.
Њужики и бабы, тазы и ведра и еще всЯкаЯ громыхающаЯ утварь постепенно
утрЯслись, превратились в единую живую массу. „аже Я со своим инородным
чемоданом стал ее неотъемлемой частью.
‡а городом салон оживилсЯ, разговоры вращались вокруг цен и покупок, но
больше - кто и что увидел. Њужикам, как по заказу, попадалась сплошнаЯ
пьЯнь. (‹адно бы на вокзале или под забором - прЯмо на крылечке в паспортное
отделение!..) Ѓабам - беспризорные детишки: худющие, грЯзные, с болтающимисЯ
головками на тонких шеЯх. Џритом зло матерЯщиесЯ промеж собой, будто в
умственном помрачении. (Ћ таком, ин, и после войны не сказывали.)
“ поворота к дому, у знаменитого, прЯмо-таки царского ЯсенЯ Я попросил
остановить автобус. Љогда был маленьким, мы с мамой часто отдыхали под ним.
Љогда подрос, залезал на него и в трещинах ствола, из которого сочилсЯ
древесный сок, ловил майских жуков. Џосле десЯтого класса, уезжаЯ в далекую
Њоскву, постоЯл под ним, как бы на долгую памЯть.
џсень оказалсЯ не таким уж большим и царским. ‚ разветвлении одна часть
дерева была высохшей (местами омертвелаЯ кора свисала рваными ремнЯми -
виднелась застарелаЯ, побитаЯ личинками древесина).
Џоставив чемодан, сел на него. Љонечно, Я мог бы приехать на такси, но
так уж повелось со времен ЋдиссеЯ, что после странствий в отчий дом надлежит
возвращатьсЯ в рубище. Ќачало маЯ, а в тени ледок - Я ощущал запах осени,
да-да, поздней осени и еще печали. Њне было жаль этот усыхающий Ясень,
одинокую маму и себЯ - единственный сын, а только и нашелсЯ, что послал
пЯтьсот рублей.
Ѓыло горько и обидно, но не потому, что у менЯ полно денег, а у мамы их
нет. €ли - что Ясень в пору моей юности был огромным, а ныне усох. Ќет,
конечно. ’о есть и это присутствовало, но было не главным. ѓлавными были
обида и горечь на что-то такое, что было вне менЯ, что Я пропустил, не сумел
вобрать и закрепить в сердце. ‚ самом деле, разве мы с ђозочкой не могли
раньше приехать?!

„омой подвез бригадир овощеводческой бригады €ван €ванович Ћгородников
- ехал на одноконной подводе за семенным луком. “знав, что Я …вдокии
‘лезкиной сын, многозначительно заметил:
- “ж если природа указала - тому не возразишь, точно предугадывает: это
- овощ, это - фрукт, а это - техническаЯ культура.
џ не понЯл логики, тогда он поЯснил, что вначале …вдокиЯ о муже слезы
лила, теперь о сыне, то есть обо мне, потому что - ‘лезкина. Ѓудь у нее
какаЯ другаЯ фамилиЯ - действиЯ были бы соответствующими. ‚зЯть его -
Ћгородников, результат - бригадир овощеводов, практически все огородничество
на нем. Ђ ведь плотничал, боролсЯ с природой, хотел победить свою экологию,
дескать, ты мне одно прочишь, а Я, гомо сапиенс, другое возьму. Ќе взЯл. Љ
старости все равно огородничеством занЯлсЯ.
“ них в бригаде есть Њатрена Ѓаклушина. Ќа ходу спит, а бить баклуши -
перваЯ! Ћгородами, вплавь через ледЯную реку - а с работы убежит, и никто не
заметит когда... €ли Љлеопатра …влампиевна, бывшаЯ доЯрка. ‘ ѓорного ЂлтаЯ
приехала. Љак лето, обЯзательно змеЯ ужалит. ‚ —еремшанке сроду никаких змей
не было, и что же (он сам свидетель), приехала Љлеопатра, и в то же лето у
нее под крыльцом змеи завелись.
- Ђ все потому, что Љлеопатра, - философски подытожил бригадир.
Џрошлым летом к ним наведалсЯ некто Њардоний •рюшин. ‚ шлЯпе и с
портфелем - на два ключика. "“ вас в гостиничной комнате (при конторе) -
клопчики". —истюлЯ такой и грамотный: инспекциЯ, дезинфекциЯ, акциЯ,
махинациЯ... ‚се - циЯ, циЯ... Ќу еще: чики, чики - спорчики, договорчики,
огурчики, помидорчики...
Џредседатель колхоза растерЯлсЯ, боЯзно с неизвестным человеком
заключать договор на будущий урожай. ѓоворит:
- €ваныч, на тебЯ всЯ надёжа - мнение?
- Џогодить надо. ЏроЯвит себЯ - либо на имени, либо на фамилии
поскользнетсЯ.
- ‘мотри, €ваныч, как бы твоЯ теориЯ всем нам поперек горла не встала -
с соседЯми позаключает свои договорчики, а от нас как от приверед
отвернетсЯ!
Ќазавтра засветло пошел на конюшню, а там, за скотными дворами, -
огромнаЯ лужа, видит, посреди нее человек лежит, да так потерЯнно, словно
валЯетсЯ рЯдом со шлЯпою и портфелем. ‚ытащил и чуть заикой не сделалсЯ:
лица нет - морда свинаЯ, и даже не морда - рыло. ‘ перепугу зуб на зуб не
попадал - никак труп изувеченный?! Ћтер соломой - дышит. ‘лава Ѓогу, не
захлебнулсЯ - пьЯный. ‡а ноги подтащил к сеновалу - шлЯпа, полнаЯ грЯзи,
портфель - кизЯк навозный, в задранных штанах - дерьмо. Џописал на него,
чтоб маленько умыть, и ахнул: из-под рыла не морда даже, а губатое личико
нарисовалось, и не кого-нибудь - ЊардониЯ •рюшина.
Џотом, вместе с председателем, открыли портфель, а в нем печатей, и
штампов разных, и бланков, и государственных бумаг - пройда! ‚одочка
подвела...
- •отЯ что напраслину возводить, - повинилсЯ бригадир. - ‘ейчас все
пьют. Џо осени не захотели мардониЯм свеклу отдавать, а ныне сами, кому не
лень, самогон гоним. Ђ участковый (Џробников …фим) навроде дегустатора -
перваЯ чекушка его. ‚чера - ‘то свЯтых. ‡автра - Ѓлаговещение. Џослезавтра -
‚ербное воскресенье... ‡а тысЯчу лет ЉрещениЯ ђуси... каждый день календарЯ
- праздник. ’ак что, если иметь надлежащее здоровье, - можно целый год не
просыхать...
Ћн поведал, что уже ставил вопрос на колхозном собрании о
переименовании —еремшанки в Њардонию. ‚се обозлились на него, а за что?
‚озле дома, помогаЯ снЯть чемодан, посоветовал выйти вечерком к плетню
и постоЯть, послушать деревню.
- ‚ редкой избе не услышишь песнЯка, а почему?.. „а потому, что там, -
он указал пальцем в небо, - деревнЯ наша уже переименована, мы - мардонайцы!

џ поставил чемодан на ступеньку крыльца и оглЯделсЯ. Љуры, промышлЯющие
у покосившегосЯ плетнЯ. ‹етнЯЯ кухнЯ, собраннаЯ из каких-то немыслимых
кусков фанеры и вагонной рейки. ‡абор из жердин, разделЯющий внутренний
дворик. ‚о всем ощущалась крайнЯЯ бедность.
џ подошел к тополю и подивилсЯ дымчатой свежести его коры и еще тому,
что всю эту бедность Я уже видел. „а-да, конечно, Я все это видел в Љрыму.
Ќо там и запустение, и бедность, и огород, и деревьЯ, и всЯ природа вокруг
имели самостоЯтельное значение. Ћни были всегда и всегда были без менЯ. Ђ
здесь все: изба, и летнЯЯ кухнЯ, и сараюшки, и покосившийсЯ плетень, и этот
просыпающийсЯ тополь, и все-все, что Я видел своими или мамиными глазами, -
было моим, было со мной, было частью менЯ. Њногое, конечно, изменилось,
стало иным, но мы узнали друг друга - узнали. …сли бригадир Ћгородников прав
и там, на небе, уже переименована —еремшанка, то это произошло и по моей
вине.
џ не стал вытаскивать палочку, на которую была закрыта дверь в избу. џ
вспомнил "электрические" лампочки стеклЯнных банок своего детства, умного и
приветливого „жека, согбенную старуху Љоржиху, пугающую своей клюкой, и, как
в детстве, сел на крыльцо, уверенный - где бы ни была сейчас мама, она
думает обо мне, и надо только немного подождать - она уже спешит домой.
€ точно, только Я сел на крыльцо, только посмотрел на закатное солнце,
на горЯщие стеклЯнные банки на плетне, только посмотрел в даль нашей
колхозной улицы, как сейчас же и увидел ее, спешащую... Ђ за ней
голубоватую, с белым подбрюшьем, козу и двух белых, как снег, козлЯт. …ще Я
увидел „жека, то есть пЯтнистую дворнЯжку, очень похожую на „жека, котораЯ
бежала впереди и изредка, поджидаЯ маму, подтЯвкивала в сторону избы
(очевидно, чувствовала во дворе мое "постороннее" присутствие).
Њама прошла мимо колодца и подошла к воротам во двор длЯ скота. “ ворот
ее загораживала сараюшка длЯ углЯ, но и так было Ясно, что мама загонЯет
коз. Џотом ее голова в темно-коричневом платке с красными Яблоками по
окрайку поЯвилась над калиткой.
ЏЯтнистаЯ дворнЯжка, отбежав едва ли не на середину улицы, заливисто
залаЯла.
- ’ы чего, арик? - недоуменно спросила мама, но его беспокойство уже
передалось ей.
ЋткрываЯ калитку, она внимательно оглЯдела палисадничек по-над плетнем,
готоваЯ застать в нем чужую козу или другую непрошеную живность. Ћна даже
поднЯла прутик, чтобы разобратьсЯ с потравщиком. € тут бросила взглЯд на
крыльцо.
- Ња-а?!
Ћна вздрогнула и, точно маленький ребенок, прЯча прутик за спину,
попЯтилась и села на лавку у плетнЯ, которую Я не приметил.
- Њи-итЯ! - выдохнула мама и так быстро и мелко закивала головой,
словно еще что-то хотела сказать, но ей не хватало воздуха.
Ќе помнЯ себЯ, Я слетел с крыльца; мама приникла лбом к моему плечу, и
Я крепко-крепко сжал ее голову.
- Ња-а, ну теперь-то чего?
џ осторожно усадил ее опЯть на лавочку.
- Ќичего, ничего. - Њама отрешенно уставилась на свои ноги в резиновых
сапогах. - Љак жеть, как жеть эт Я?!
- „а ладно тебе, мам, Я только что приехал. ЊенЯ подбросил на подводе
€ван €ванович Ћгородников.
џ присел на корточки и стал подзывать арика. Ћн как-то очень умудренно
смотрел на мои пустые руки - и не подходил.
Њама продолжала молча сидеть, машинально теребЯ прутик. ѓосподи, какаЯ
она маленькаЯ в этом огромном темно-коричневом платке, в этом широком
плюшевом жакете, в этих больших резиновых сапогах. € еще этот прутик в
руках, с которым она и вовсе кажетсЯ подростком. ѓосподи, как сильно она
постарела: глубоко впавшие глаза, морщины, изрезавшие лицо, - а ей ведь
всего сорок четыре года. џ вспомнил, как еще маленьким мама водила менЯ по
барнаульским больницам... Ђ потом, когда Я уже училсЯ в восьмом классе и жил
в интернате, она не упускала ни одной подвернувшейсЯ оказии, чтобы прислать
мне коржиков и вареньЯ...
Ђ теперь Я сидел на корточках и всеми силами старалсЯ не видеть, как
она беспомощно теребит прутик. ‚ этой ее беспомощности Я чувствовал свою
вину - мы с ђозочкой так и не удосужились сообщить наш адрес. „а что там?! џ
не удосужилсЯ!..
- арик, арик! - позвал срывающимсЯ голосом.
арик утратил очертаниЯ, расплылсЯ в какое-то пегое пЯтно. “жаснаЯ
безнадега, прострациЯ - Я чувствовал себЯ мардонайцем. € вдруг ласковые
скользЯщие прикосновениЯ: арик таки подошел ко мне и стал лизать мою руку.
џ заплакал.

ѓ‹Ђ‚Ђ 48
€зба - деревЯнный крестьЯнский дом. Ћднако не скажешь: моЯ изба - моЯ
крепость. Љак, впрочем, не скажешь: не красен дом углами, а красен пирогами.
—увствуетсЯ подделка, фальсификациЯ. Њысль почему-то "не проглатываетсЯ",
"стоит, как кость в горле". € совсем другое: мой дом - моЯ крепость; не
красна изба углами, а красна пирогами. ‚от это вот "изба и пироги" так и
льетсЯ, так и светитсЯ лучезарно.
Њама отодвинула загнетку - из печи пахнуло полузабытым дымком, и сразу
же вспомнились настоЯщие домашние пироги с капустой. „а-да - с капустой.
Џро пироги зрЯ Я... Ќо мама обрадовалась и, затопив печь, побежала по
соседЯм. Џока ее не было, осмотрел дом. Ќачал со своей комнаты.
’от же сундук возле обогревателЯ, тот же овчинный тулуп на нем. ’от же
стол у окна и тот же стул. ‚ левом углу та же этажерка с книгами, а в правом
- солдатскаЯ кровать повдоль деревЯнной перегородки. ’от же мореный платЯной
шкаф, величаемый гардеробом, и тот же половичок из разноцветных лоскутов.
‚се было прежним и в то же времЯ абсолютно другим - музейным. € не потому,
что комната выглЯдела нежилой...
џ тихо опустилсЯ на сундук - менЯ удивила, точнее, шокировала
портретнаЯ галереЯ писателей-классиков на стене: Џушкин, ‹ермонтов, ѓоголь,
Ѓунин, „остоевский, ’олстой, олохов, …сенин, Ѓулгаков, укшин, —ехов, Ѓлок.
Ќа столе, естественно, стоЯл мой портрет.
‚ груди защемило, словно арик опЯть лизнул мою руку.
‘ухие березовые поленьЯ полыхали белым, почти бездымным пламенем. €
только изгибаЯсь и выплескиваЯсь в дымоход, пламЯ по краЯм темнело -
отдавало черными курчавистыми струйками. џ немножко постоЯл у устьЯ.
"†урчание огнЯ" - это очень точно сказано.
ЉухнЯ. Џлита прилеплена к печи. ‚начале ногу ставил на краешек
табуретки, на которой стоЯла дежка, потом - плиты. аг на приступочку возле
котла - и ты уже на лежанке, застеленной поверх всего старым с проплешинами
кожухом. ‘идеть на печи всегда было уютно и радостно. Ћттуда Я смотрел на
пышущие паром чугунки, на раскаленную докрасна плиту и, вытЯнув шею, плевал
на нее. Џлевок мгновенно сворачивалсЯ, превращалсЯ в шарик и испарЯлсЯ. ќто
было так интересно, что, увлекшись, Я терЯл бдительность и довольно
чувствительно получал по губам.
- ‚от тебе, баловник, - приговаривала мама, потрЯсаЯ полотенцем. ‚есело
прыснув, Я прЯталсЯ и уже из глубины "берлоги" наблюдал, как, напеваЯ, мама
месит тесто. ‚сЯкий раз, отстранЯЯсь от дежки, она успевала взглЯнуть в мою
сторону, чем вызывала у менЯ бурю смеха. Њне казалось, что главным было не
тесто, а такой вот веселый способ общениЯ со мной. ѓосподи, лет двадцать
прошло, а то и поболее, а кажетсЯ, что вчера сидел на печи.
‡а кухонной перегородкой (с широким проемом вместо двери) - прихожаЯ
комната. €менно комната - посреди большой стол с придвинутой к нему лавкой.
‡а этим столом мы принимали гостей. ’ак что прихожаЯ была сразу и гостиной.
Џодошел к раме - на стене пожелтевшие семейные фотографии. Ќа одной из
них Я в матроске и берете с помпончиком - у мамы на руках, а рЯдом, на
табурете, улыбающийсЯ отец с гармонью. ‚нутренне вздрогнул - отца обогнал,
ему здесь не более двадцати трех... и похожи - один в один...
Ќа перегородке - вешалка, гора всЯких фуфаек на ней. „альше -
обогреватель: высокий - от пола до потолка, широкий - до стены, отделЯющей
гостиную от главной комнаты. ‚озле обогревателЯ - топчан, накрытый
верблюжьим одеЯлом. Љогда-то Я любил, лежа на нем, читать книги.
ѓлавнаЯ комната. Њожет, потому главнаЯ, что здесь целых три окна и все
- в сад? Њожет, из-за китайских роз, стоЯщих в кадках и похожих на деревьЯ?
Ђ может, виною полутораспальнаЯ кровать, блестЯщаЯ никелированными шариками,
накрученными на такие же блестЯщие прутьЯ? (Љстати, одного шарика нет -
случайно проглочен...) ‚прочем, эта комната главнаЯ прежде всего из-за
огромного зеркала, висЯщего над старинным комодом.
џ заглЯнул в зеркало, в нем с каким-то едва уловимым опозданием
отразились мои "саламандры", комод и еще часть кровати с головной спинкой.
Ќо самое удивительное, что все предметы в зеркале были более выпуклыми, а
потому более реальными, чем на самом деле. ‚спомнилось, как однажды лег
возле комода на пол и уснул.
ЏриснилсЯ: беленький домик в глубине двора, дорожка, усыпаннаЯ мелким
розовым гравием, низкий штакетник с ниспадающими на него рЯсными кустами
алых цветов, утреннее солнце и алмазно вспыхивающаЯ роса на темно-зеленых
листьЯх. € еще звук гармошки - легкие переборы.
џ посмотрел в сторону домика (боЯлсЯ, что кто-нибудь поЯвитсЯ и
помешает мне сорвать цветок), но там было тихо и пустынно. ‚ыбрав красную
розу, осторожно потЯнул на себЯ - огнистый ливень обрушилсЯ на мою голову. џ
проснулсЯ.
- ѓосподи, где ты был?! - испуганно прошептала мама. - Ѓлаго кто-то
шевельнулсЯ в зеркале, а то бы точно наступила...
Ћна поднЯла менЯ и пришла в ужас: все мое тело горело, а одежда на
плечах была до того влажной, словно ЯвилсЯ Я из-под душа.
‘менив белье и укутав менЯ в одеЯло, мама стала готовить всЯкие
лекарственные снадобьЯ, а Я лежал на широкой никелированной кровати и
смотрел в потолок. ’емнаЯ точка надо мной расширилась, и от нее, словно от
камешка, брошенного в воду, расходились снижающиесЯ ко мне круги. Ћни
казались вЯзкими и в то же времЯ упругими, будто все это происходило на
каком-то резиновом полотне. ‡апомнилось отчетливое ощущение, что резиновые
круги втЯгивали, засасывали менЯ. ‚друг Я увидел летающего вокруг менЯ
„жека, овчарку, которой прежде никогда не видел.
- „жек, „жек! - позвал Я его, и он в ответ мне заулыбалсЯ, высунул Язык
и замахал хвостом.
Џотом мама окликнула менЯ и нашей колхозной фельдшерице из
профилакториЯ сказала:
- Ћн бредит.
Ќо Я не бредил. џ вступал в разговор с видениЯми, которых не видели ни
мама, ни фельдшерица, ни наши соседи, приходившие справитьсЯ обо мне, и
потому всем казалось, что Я брежу. Ќет-нет, Я не бредил и понимал, что не
брежу, Я находилсЯ сразу в двух измерениЯх: здесь, с мамой, и там, с ними,
видениЯми, такими же реальными, из плоти и крови, как и Я сам. Ѓолее того,
так же, как и Я, а вернее, лучше менЯ люди-видениЯ видели и маму, и
фельдшерицу, и всех соседей, приходивших к нам, потому что именно они
подсказывали, кто подходил к моему изголовью, так что Я, не поворачиваЯ
головы, точно угадывал подходивших.
‡апомнились люди между матицами, поддерживающими потолок, и в зеркале.
Ћни были очень красивыми, в легких белых одеждах. џ принЯл их за врачей. ‚
центре была женщина - такаЯ красиваЯ, что Я не мог оторвать взглЯда. …е лицо
- лицо ђозочки в высшую минуту вдохновениЯ. ‘обственно, красота исходила не
только от лица - от всей ее сущности.
Ћна протЯнула руки к маленькому мальчику, лежащему на кровати:
- ’ак вот ты какой большой?
‚ ответ все во мне затрепетало, Я услышал легкие переборы гармошки и
почувствовал, что Я и есть этот маленький мальчик.
- ЉакаЯ ты красиваЯ, - сказал Я и что было силы ухватилсЯ за ее халат.
‹юди вокруг нее заулыбались - Я испытал ни с чем не сравнимое чувство
своей безопасности.
- ‘лышишь, мама пришла, а с нею врач, давай-ка отзовись, - сказала она
и осенила мне лоб каким-то воздушным прикосновением.
џ во все глаза смотрел на нее, но маленького мальчика не было: ни на
руках, ни на кровати, да и самой кровати не было. Ћна держала в руках
красную розу, ту самую, что Я хотел сорвать в палисадничке возле беленького
домика.
- Ћтзовись, - повторила она и поманила из своего окружениЯ витЯзЯ. Ћн
был одет в какую-то чешуйчатую одежду, поверх которой с левого плеча
ниспадал на руку маскхалат защитного цвета. …сли бы не копье в руке - ни за
что не признал бы в нем витЯзЯ (дЯдька-партизан времен ‚еликой
Ћтечественной).
‚ общем, витЯзь мне не понравилсЯ: темные усы, русаЯ борода, копна
волос с пробором посередине, но самое неприЯтное, что сразу почувствовал, -
он имеет прЯмое отношение ко мне (у него в волосах Я заметил красные
лепестки розы).
ЉрасиваЯ женщина повернулась к нему, и в ту же секунду Я услышал в
дверЯх в комнату звЯканье инструментов и мужской голос, утверждающий, что
сейчас кризиснаЯ ситуациЯ: или - или...
Њама, тихо причитаЯ, подошла ко мне и, переодеваЯ в сухую одежду, вдруг
увидела в складках одеЯла цветок красной розы.
- Љак он сюда попал?! - удивилась мама и прислушалась. - € еще - звуки
гармошки!..
Ћна оглЯнулась на кадки с розами, словно от них ждала разъЯснениЯ. Ќо
наши комнатные розы никогда не цвели зимой.
џ сказал маме, что этот цветок спарашютировал с потолка, что его
подарила красиваЯ-красиваЯ тетЯ, а бородатый дЯдька, которого тетЯ называла
моим ангелом-хранителем и витЯзем, - сердитый-сердитый, похожий на
летчика-головастика... ќто он уронил цветок.
џ протЯнул руку, и мама отдала цветок. џ посмотрел на потолок, между
матицами, и увидел, что красиваЯ-красиваЯ тетЯ и все-все люди, что были
рЯдом с нею, сместились к стене над зеркалом, а в самом зеркале, точно
портрет в огромной бронзовой раме, стоЯл мой ангел-хранитель. Ћн был похож
на очень строгого русского кнЯзЯ, руки которого отдыхали на рукоЯти меча,
все еще вынутого из ножен, но уже опущенного острием долу.
џ закрыл глаза и услышал сквозь всхлипы мамино причитание - она
подумала, что Я опЯть брежу. џ не бредил... Ќо чтобы не пугать ее, уткнулсЯ
в цветок и тут же уснул, то есть как бы растаЯл в благоухании сада. ‘колько
спал - не знаю. Љогда очнулсЯ, все так же лежал, уткнувшись в цветок, от
которого все так же веЯло майским садом.
џ привстал. ‚ окнах пылала такаЯ необыкновеннаЯ зарЯ, что подумалось:
окна раскрыты настежь, и Я в беленьком домике, и это из волшебного сада веет
ароматом роз. € действительно, Я вдруг увидел аккуратный беленький домик,
дорожки, покрытые розовым гравием, низкий штакетник с ниспадающими на него
кустами цветущих роз и приближающиесЯ легкие переборы гармошки.

’ысЯчелетие и миг.
Џесчинка и планета.
‚о всем проЯвлен Ѓожий лик.
‚о всем дыханье света.

џ оглЯнулсЯ. џ предполагал, что увижу отца, но Я увидел маму - она
осторожно трЯсла менЯ за плечо:
- Њитенька, сыночек, сейчас будем пирожки печь!..

ѓ‹Ђ‚Ђ 49
Ѓолее трех недель на восходе солнца, как бы по зову пастушьего рожка,
собирались у нас на крыльце мужики (колхознаЯ плотницкаЯ бригада) и так же
по рожку, на закате, расходились. џ решил поправить изгородь и перекрыть
крышу и был у них и экспедитором, и прорабом, в общем, заказчиком. Ћни с
удовольствием выезжали со мной в город на рынок стройматериалов,
приценивались к круглЯку, доскам, шиферу и гвоздЯм, а потом, на кровле,
обсуждали увиденное. €м очень нравилось, что на все их советы Я отвечал
кошельком, то есть доставал деньги и сейчас же расплачивалсЯ за материалы.
Ћднажды ‘илантий Џлотников, бригадир, замешкалсЯ с мужиками возле
строганых брусков и досок. Љ ним подскочил то ли охранник, то ли смотритель
кавказской национальности.
- „авайте, давайте, мужики!.. ’уда вон, туда, - указал он на доски,
бывшие в употреблении и, словно дрова, лежавшие неприбранной кучей. - ’ам,
по вашим деньгам, будете искать, там, - сказал, точно огрел чем-то таким
тЯжелым, что мужики, пригнувшись, сразу и потекли к указанной куче.
‘илантий тоже дернулсЯ, но не пошел, задержалсЯ у штабелей - помыкают
русским мужиком уже все кому не лень. ’ут и Я встрЯл, попросил ‘илантиЯ
подобрать брусков не менее чем на два куба.
Љак горный орел взмыл ‘илантий.
- Ќу-к сюда, мужики, - строго окликнул и, видЯ, что те в
нерешительности мнутсЯ, подстегнул: - €дить, идить, у нас есть кому
командовать, а некоторые (в упор посмотрел на кавказца) пусть у себЯ дома,
над своими женами командуют, их у них много.
Ћхранник презрительно ухмыльнулсЯ, но не ушел, стал наблюдать, что
дальше будет.
’еперь уже в упор на менЯ посмотрел ‘илантий:
- „ак два куба, ћрич?!
Ћн впервые назвал менЯ по отчеству (когда-то вместе с отцом они
парубковали).
- Џожалуй, что двух маловато - два с половиной, - сказал Я, и между
нами словно электрическаЯ искра проскочила, и сразу напрЯжение уравнЯлось,
стало общим.
Њужики тоже враз взбодрились, повеселели, замерЯЯ бруски, нужные
откладывали в сторону с таким рвением, что, того и глЯди, могли зацепить
охранника. Ћн сплюнул под ноги и удалилсЯ. ’ут уж и вовсе мужики разошлись,
стали подшучивать над бригадиром.
- ћрич, однако, поженим ‘илантиЯ на твоей матке - бобыль?! Џропьем их,
а?.. ’огда не придетсЯ тебе ехать за тыщи верст крышу латать, отчим
побеспокоитсЯ... „а уж, знать, так! - весело шутили мужики, а ‘илантий
отмалчивалсЯ. (€сподтишка взглЯдывал и молчал.) Џодал голос, когда
проскользнуло вот это вот "отчим побеспокоитсЯ".
- Ќу хватит брехать и зубы скалить, - вдруг рассердилсЯ ‘илантий и под
предлогом, что еще надо отобрать листы шифера, ушел в другой конец магазина.
‚се три недели мне приходилось крутитьсЯ как белке... Њатушке тоже
доставалось, с утра до вечера хлопотала на кухне. Ћбед и ужин на нас,
пЯтерых мужиков, ежедневно готовила. Ђ тут еще председатель колхоза с
членами правлениЯ наведывалсЯ, знакомые заглЯдывали, и всех надо было
ублажить: и чайком, и лишней минуткой. •орошо, что соседка, Љлеопатра
…влампиевна, на помощь пришла, а то бы точно не управилась с таким наплывом,
как говаривал председатель, неучтенных ртов.
‚прочем, несмотрЯ на колготу с утра до вечера, матушка как будто даже
помолодела. ‚еселый перестук топоров и молотков во дворе, говор, смех - все
это завораживало, притЯгивало, делало ее жизнь насыщенной и необходимой. Ћна
как будто купалась в этой необходимости. Ћсобенно когда поднималась наверх,
на потолочное перекрытие, и прЯмо на кровле обходила всех, угощаЯ квасом.
‘илантий, подавив смущение, опорожнЯл стакан и как-то чересчур поспешно
хваталсЯ за топор, продолжал обтесывать круглЯк. Њужики перемигивались, а
мама невидЯще смотрела вдаль с какой-то полузабытой усмешкой, обращенной
вовнутрь. Џотом спохватывалась: стою, а дел сколь?!
‘илантий опЯть отрывалсЯ от топора:
- …вдокиЯ, осторожней! - € заботливым взглЯдом провожал ее, пока она
спускалась на землю.
Ќе знаю почему, но этот заботливый взглЯд ‘илантиЯ раздражал менЯ,
вызывал какое-то внутреннее ожесточение. џ не мог совладать с собой, уходил
за плетень, на бруски, которые уже облюбовала местнаЯ молодежь, приезжавшаЯ
из города на выходные.
‚ одну из таких минут Я встретил на брусках однокашника. ‘тали
перебирать, где кто. Ѓолее всех менЯ интересовал ‚алерий ѓубкин, школьной
поэт, вундеркинд, впоследствии студент факультета журналистики „‚ѓ“.
Ћказалось, что однокашник месЯца два назад видел ‚алериЯ - он уезжал
волонтером на Ѓалканы. ѓоворил, что потерЯл вкус к жизни, что его жизнь,
словно жизнь ‚ронского из "Ђнны Љарениной", не стоит ничего и он только рад
будет отдать ее в пользу малочисленных, но гордых сербов.
—увствовалось, что однокашник осуждает ѓубкина, считает его суперменом
чисто российского толка, то есть не ведающим, что творит. Ђ Я сразу
обрадовалсЯ за ‚алериЯ, у менЯ словно пелена с глаз упала.
- Ђ знаешь, - сказал Я однокашнику, - менЯ призывают в армию и Я тоже
еду добровольцем на Ѓалканы. € тоже буду воевать на стороне сербов, но об
этом прошу не распространЯтьсЯ. Њы, волонтеры, в райвоенкоматах подписываем
специальную бумагу о неразглашении... - соврал Я и, кажетсЯ, быстрее
однокашника поверил в свою наглую ложь. ‚о всЯком случае, когда с ремонтом
избы и изгороди было покончено и во дворе раставили столы с угощением, чтобы
отметить это событие, Я нисколько не удивилсЯ, когда первый тост был поднЯт
за менЯ как будущего воина, солдата-интернационалиста.
Њама всхлипнула, поднесла фартук к глазам, и сразу встал ‘илантий,
положил руку на ее плечо и как бы от имени всех сказал:
- ’олько там зазрЯ свою голову не подставлЯй, не лезь на рожон, но
службу сполнЯй исправно, - помолчал и как бы подытожил: - Ђ мы тут все
сообща будем ждать тебЯ - храни тебЯ ангел твой. (€ уже - всем) ‘егоднЯ как
раз день его ангела-хранителЯ.
‚се не все, а они с матушкой точно будут ждать, как-то очень остро
почувствовал Я и в порыве сыновней благодарности расцеловал их и заверил,
что так и будет - на рожон не полезу и в свой срок вернусь. ’огда-то мы все
сообща, как сейчас, не крышу будем перекрывать, а поставим новый дом.
ѓулЯнка оживилась, повеселела, круто пошла в гору.
Џочему согласилсЯ с ‘илантием? Џочему сказал о новом доме? ’олько ли,
что пересилил в себе ожесточение?! Ќет. Ќет. € нет. Џотому что никакого
ожесточениЯ не было. „а-да, не было. Ћно растаЯло во мне навсегда в ту самую
минуту, когда узнал, что ‚алерий ѓубкин уехал волонтером на Ѓалканы. ‚ эту
минуту Я всем существом своим ощутил, что только там смогу преобразитьсЯ длЯ
новой жизни - или не смогу, но приобрету нечто более важное, чем теперешнЯЯ
жизнь. € если маму Я расцеловал по причине предстоЯщего расставаниЯ, то
‘илантиЯ - что превратил это расставание в мои именины. ’о есть, сам того не
ведаЯ, не только объЯснил мне мой путь, но и благословил его. ‚едь это же
благодарЯ тосту в честь ангела-хранителЯ вдруг просверком вспомнилсЯ
повторившийсЯ сон о красивой-красивой тете и сердитом-сердитом витЯзе, из
рук которых Я получил цветок-символ, а в реальней жизни - свою ненаглЯдную
ђозу. Њой витЯзь, угодниче Ѓожий „имитрий, руки которого отдыхали на рукоЯти
меча, - это же мне и обо мне привиделось в день моего приезда. € какое уж
тут ожесточение?! Ћно прошло, растаЯло.
џ приехал домой подавленным, а уезжал в приподнЯтом настроении. џ обрел
надежду.

‚ ночь на второе июнЯ Я был в Њоскве, а утром второго уже стучал в
дверь администрации ресторана "ЌечаЯннаЯ радость". ‚ышел „вуносый сотоварищи
- обнЯлись, похлопали друг друга по плечам.
- Џрими наше искреннее сочувствие по поводу утраты жены, -
преувеличенно скорбно произнес ”еофилактович. (‚ устах трижды разведенного
сочувствие воспринималось тонкой иронией и даже издевкой.)
- ‹адно, ладно, - сказал Я, чтобы соблюсти приличествующую случаю
формальность, и тут же перевел разговор: - Ћднако как быстро сработала
почта?!
”еофилактович объЯснил, что почта здесь ни при чем, по просьбе ‹имоныча
"таксистом по лицензии" был у менЯ сотрудник местного Њ‚„.
- —его же он все опасалсЯ, что Я сбегу и не выплачу обещанного
гонорара?
- ’акой приказ получил, чтобы ты не заподозрил, - сказал ”еофилактович,
и все вместе с ним засмеЯлись, дескать, вот как плотно у нас все схвачено.
- ’ак вы что же... и на Ђлтае менЯ пасли? - раздраженно спросил Я.
- Ќет-нет, мы и не знали, что ты на Ђлтае! ‹имоныч предположил, что ты
поехал домой, к матушке, а откуда ты родом?! Њожет, из Њанчестер ‘ити?
Џочему он сказал о Њанчестер ‘ити?! ЌеобъЯснимо. Ќо раздражение сразу
прошло.
”еофилактович демонстративно подошел к письменному столу, выдвинул
Ящик.
- ‚от заЯвление... уже хотели подавать в розыск.
‡аЯвление было написано красивым женским почерком на листке из
ученической тетради.
- ’ак и есть... еще и посторонних людей подставлЯете.
- Ќикаких не посторонних, - подал голос ’утатхамон. - ЊоЯ сама по
своему желанию написала, а Я принес...
- Ђ-а, дак ты не знаешь?! - восхитилсЯ „вуносый. (Ћн как-то враз
перестал походить на ”еофилактовича - тот же костюм, тот же галстук, а
солидности - никакой.) - Џомнишь вахтершу Ђлину ‘пиридоновну? Ћни
расписались, теперь ’утатхамон у нас женатый человек. Њы уже и свадьбу
сыграли, с презентацией ресторана совместили, народу было... весь цвет
(поправилсЯ), весь бомонд города!
Џредставив, как ЂлЯ и ’утик (не может же она называть его
’утатхамонище) обсуждают мое исчезновение, Я только и нашелсЯ что сказать:
- ЏоздравлЯю, не ожидал, даже не веритсЯ!..
Ћднако мое поздравление не обрадовало бывшего сантехника, загундосил,
мол, а что тут такого - не ожидал, подумаешь... —тоб не начинать с ним
свары, Я попросил „вуносого показать ресторан.
ђесторан, конечно, был роскошным: от гардероба и туалетов до залов длЯ
посетителей и кухни - евроремонт. €зЯщество обоев и зеркал, кресел и столов,
бра и подсветок не вызывало сомнений.
- Ђ как же зал Џоэзии или кают-компаниЯ данного судна? - сказал Я,
глЯдЯ вниз, с антресолей, на алмазно сиЯющую чашу люстры.
‚ мгновение ока „вуносый опЯть стал Ђлексеем ”еофилактовичем.
(ЋстановилсЯ, застегнул костюм, поправил галстук и решительно шагнул в
глубину холла, к бордовой бархатной портьере, закрывающей торцовую стену
возле подиума длЯ оркестра.) Ћн нажал какую-то кнопку, бархат легко сдуло в
сторону, и на стеклЯнных дверЯх Я увидел хорошо известное мне изображение
чайного клипера "Љатти ‘арк" в русском исполнении, то есть - словно
гриновский "‘екрет", летЯщий на алых парусах.
Љонечно, в сравнении с залом внизу и на антресолЯх кают-компаниЯ была
небольшой - человек на тридцать. ‡ато и уютней. Ќад каждым столиком - как бы
отдельный лепной потолок в виде импозантного зонтика. ‚прочем, какаЯ-то сила
точно магнитом притЯгивала менЯ, не давала сосредоточитьсЯ и осмотретьсЯ.
џ поднЯл глаза. ‚ центре зала, как раз над сценой, висел портрет, а
чуть в стороне стоЯл белый, строго-элегантный роЯль. ‚нутри все сжалось...
„а-да, это был портрет ђозочки, ђозы ”едоровны - она едва-едва улыбалась, а
взглЯд, проницаЯ менЯ, скользил дальше. Ѓезусловно, художник (цыпленок с
гривой льва) был талантливейшим живописцем: он запечатлел ђозочку в платье в
золотой горошек и белых туфельках, которые она ни разу не надевала. Ќо более
всего поражали глаза, живые, полные невысказанной тайны, то есть того, чему
нет слов. ‹адно - платье в золотой горошек, ладно - белые туфли, ладно -
глаза и проницающий взглЯд, но отражение красного бархата, превращенное в
радугу, показалось мне сверхчеловеческим прозрением художника. ЉажетсЯ, это
был тот случай, когда тайна, отнЯтаЯ у жизни, в полной мере ЯвлЯлась и
тайной искусства. ‚ одну минуту Я испытал и радость встречи с ђозочкой, и
горечь нового расставаниЯ с нею. џ стоЯл и не мог пошевелитьсЯ -
невыплаканные слезы душили менЯ.

ѓ‹Ђ‚Ђ 50
Њое решение принЯть участие в войне на Ѓалканах, может быть,
кого-нибудь и удивило, но не огорчило. „есЯтого июнЯ было сорок дней ђозе
”едоровне, мы помЯнули ее в тесном кругу в кают-компании, и после этого менЯ
уже ничто не удерживало в ђоссии. Ќа патриотических встречах закрытого
характера, которые организовывали через подставных лиц „вуносый и ’олЯ Љрез,
Я и еще несколько романтиков криминального толка (дебилы призывного
возраста, которые в своей жизни не видели ничего, кроме исправительных
колоний) преподносились окружающим как патриоты самой высокой пробы.
Ќаверное, организаторы этих закрытых шоу в какой-то мере верили в наш
панславЯнский патриотизм, но Я-то не верил. Џодобно ‚алерию ѓубкину,
сравнивавшему себЯ с ‚ронским из "Ђнны Љарениной", Я потерЯл вкус к жизни и
ехал на Ѓалканы с одной надеждой - моЯ жизнь и смерть действительно кому-то
могут пригодитьсЯ. —то касаетсЯ моих подопечных (очевидно, как старшего по
возрасту, менЯ избрали и старшим группы), то они вообще не имели никакого
представлениЯ о патриотизме. ‚ силу своих куриных мозгов каждый из них ехал
на Ѓалканы за боевым крещением, после которого все они надеЯлись вернутьсЯ к
своим браткам более крутыми, а стало быть, более авторитетными. Ћ том, что
каждый из них мог не вернутьсЯ, погибнуть, им и в голову не приходило.
Ќаверное, поэтому они так живо радовались подаркам, которыми их одаривали на
встречах, и даже ревновали, у кого безделушка Ярче. …динственное, ради чего
можно было задержатьсЯ с отъездом, - так называемый третейский суд,
устроенный ”илимоном Џуплиевичем (‹имонычем).

ЏЯтнадцатого июнЯ в десЯть часов утра (только что пришел из церкви
Ѓориса и ѓлеба) позвонил Ђлексей ”еофилактович и с редким почтением в голосе
попросил прийти на рабочее место, и обЯзательно в белых носках.
‡аинтригованный, не заставил себЯ ждать, и первым, кого встретил на
крыльце, был ”илимон Џуплиевич.
- „авай, давай, ЊитЯ (поправилсЯ), „митрий ћрьевич, пойдем, - сказал
озабоченно и, пока шли в отдельный кабинет, поведал, что предстоит провести
внеочередное заседание третейского суда. - Ћбщество собралось... ‘ам
увидишь... ‘мотри, чтобы ни у кого фотоаппаратов и кинокамер не было, длЯ
этой цели художник есть, а остальное решай, как Ѓог на душу положит, все
равно никто ничего не знает, традициЯ совершенно новаЯ, неустоЯвшаЯсЯ, -
заверил ”илимон Џуплиевич и достал из платЯного шкафа темно-бордовую мантию
и головной убор (что-то наподобие фески без кисточки).
ЊантиЯ была достаточно просторной и удобной. џ облачилсЯ в нее, словно
в крылатку, во всЯком случае, почувствовал себЯ в ней достаточно уверенно и
уютно. Џро феску как-то сразу забыл - надел и забыл.
”илимон Џуплиевич внимательно оглЯдел менЯ со всех сторон, осталсЯ
доволен. ‚ручил папку - пора!..
Ќа антресолЯх к нам присоединилсЯ Ђлексей ”еофилактович сотоварищи. €
тоже все в мантиЯх, но без фесок. ‘удЯ по тому, что у дверей в кают-компанию
’утатхамон опередил менЯ, распахнул створчатые двери и крикнул во все свое
луженое горло: "‚стать, третейский суд идет!" - совершенно новаЯ
неустоЯвшаЯсЯ традициЯ многократно репетировалась. Ќе знаю почему, но вот
это "‚стать, третейский суд идет!" едва не вызвало у менЯ приступ
гомерического смеха. Ћсобенно - третейский!.. ‚ самом деле, Я, „вуносый
сотоварищи если и могли быть судьЯми, то никак не простыми. ‚ этом зычном
крике ’утатхамона было какое-то сверхпародийное и в то же времЯ сверхточное
попадание в происходЯщее. Њы - третейцы или мардонайцы, какаЯ разница, если
там, на небе, мы уже переименованы, вспомнил Я бригадира овощеводов
Ћгородникова и тут же позабыл и о нем, и о своем желании смеЯтьсЯ.
‡ал кают-компании был переполнен, вместо столиков повсюду стоЯли
стульЯ, но мест не хватало, в проходах теснилсЯ народ, как на подбор
живописный, некоторые - в белых носках.
ествуЯ к сцене, увидел своих подопечных, так называемых романтиков,
один из них, глумливо лыбЯсь, потЯнулсЯ похлопать менЯ по плечу и тут же
ударом в ухо был опрокинут на пол.
- ’ретейского судьи не касатьсЯ! - приказным тоном прокричал
’утатхамон.
Њногие из толпившихсЯ в проходе сразу же уважительно посторонились.
Ќикто не выразил неудовольствиЯ рукоприкладством, даже на лице "романтика"
теперь прочитывалось какое-то сложное выражение и изумлениЯ, и восхищениЯ
одновременно.
Ќаше Явление - в мантиЯх, строгаЯ субординациЯ, беспрекословность -
напомнило Џолитбюро несуществующего ‘‘‘ђ, так сказать, иерархию затонувшей
Ђтлантиды. Ќевидимые взору простого смертного верховные жрецы - ”илимон
Џуплиевич и иже с ним, сидЯщие в зале кают-компании. € мы - архонты, цари
наследуемых земель, на глазах у всех как будто вершим людские судьбы, но
лишь настолько, насколько это выгодно жрецам.
Љак старший из архонтов, Я сел за стол в центре сцены, другие столы
предназначались длЯ моей свиты, они стоЯли по бокам - и чуть сзади.
’утатхамон ударил в гонг - приказал всем сесть, чем вызвал у
присутствующих легкий смешок. ‡атем, опЯть же по гонгу, с кратким словом
выступил Ђлексей ”еофилактович, объЯснил, что третейский суд - самый
справедливый в мире суд потому, что избираетсЯ заинтересованными сторонами.
- ’ак что, перефразируЯ известные слова, можно смело сказать, что
данный суд во всех отношениЯх суд нашенский! - с пафосом закончил он.
Џотом Ђлексей ”еофилактович стал зачитывать "дела", самую их суть.
Џосле чего клал папку с "делом" передо мной, а на подиум, в сопровождении
четырех братков (Явно из конторы ’оли Љреза), поднимались жаждущие
справедливости. Ќекоторые из них иногда вносили в "дело" новые подробности.
џ внимательно выслушивал подсудимых и, объЯвив решение, стучал деревЯнным
молотком, похожим на плотницкую киЯнку, по папке с "делом", и "дело"
считалось закрытым, не подлежащим пересмотру.
"„ела" были в основном одного сюжета - кто-то брал у кого-то что-то, а
потом либо не возвращал, либо возвращал, не учитываЯ ранее оговоренных
условий.
Њои решениЯ оказывались безошибочными, так как Я исходил из всеми
признанного постулата - договор дороже денег. Ћднако и деньги имели
существенное значение. ‡ал замирал, когда в основе конфликта фигурировала
сумма в тысЯчи баксов или какаЯ-нибудь дорогостоЯщаЯ иномарка. € совсем
иначе реагировал, когда в основе того же примитивного сюжета лежала базарнаЯ
мелочь. €менно с такой мелочью обратились в третейский суд Ѓобчинский и
„обчинский (так Я прозвал длЯ себЯ этих ничтожных людишек). Ѓоже! ‘колько
новых подробностей они привнесли в свое "дело", не стоЯщее и выеденного
Яйца. Љонечно, Я их выслушал (и того и другого), а потом с такой силой
обрушил молоток на пухлую папку, что она прЯмо-таки взорвалась столбом пыли.
‡ал дружно и громко засмеЯлсЯ. Ќо Ѓобчинский и „обчинский не понЯли, что их
"дело" закрыто, и стали домогатьсЯ моего устного решениЯ. ‚место ответа Я
еще раз обрушил киЯнку. Ѓратки, уловив негодование, пинками выдворили со
сцены и Ѓобчинского, и „обчинского - это был цирк! Ќо так обрела жизнь еще
одна деталь ритуального действа - на всЯкую глупость третейский суд должен
отвечать не глубокомыслием, а молотком и сосредоточенно-молчаливыми пинками
под зад.
‘южетное однообразие "дел" позволЯло отвлекатьсЯ, наблюдать за публикой
в зале. Њое внимание привлекли художник (цыпленок с гривой льва) и журналист
(в недавнем прошлом главный редактор "Ќ... комсомольца", а ныне - "Ќ...
ведомостей").
ѓлавный редактор выглЯдел весьма респектабельно: в смокинге, белой
сорочке, бабочке и, естественно, в белых носках. Ћн сидел на галерке в
окружении таких же, как и он, одетых с иголочки молодых людей и в
непосредственной близости от ”илимона Џуплиевича. „а-да, в такой близости,
что казалось - начальник железнодорожной милиции тоже из его окружениЯ
(кстати, на ”илимоне Џуплиевиче были и смокинг, и бабочка, и белые носки).
‚прочем, Я вдруг почувствовал, что менЯ это не волнует. ‚о всЯком случае,
гораздо меньше, чем можно было ожидать.
‡ато гривастый цыпленок буквально будоражил мое любопытство. ‚ отличие
от редактора, он был одет без претензий - тенниску черного цвета и серый
вЯзаный жилет. Ћн сидел в первом рЯду, чуть на отшибе, один, и не праздно
шушукалсЯ, а полностью был погружен в свою работу. Џри всей своей занЯтости
Я нет-нет и взглЯдывал на него и всЯкий раз наталкивалсЯ на его
проницательный взглЯд. ‘ложилось впечатление, что он делает эскизные
зарисовки, может быть, и о суде (о чем предупредил ”илимон Џуплиевич), но
еще и лично обо мне. ђазумеетсЯ, после гениального портрета ђозы ”едоровны
это не могло не волновать менЯ. € Я решил, что по окончании суда во что бы
то ни стало посмотрю его наброски, а если он воспротивитсЯ, употреблю
авторитет третейского судьи.
Ђ между тем настало времЯ последнему "делу", оно называлось - "Ћб
изумруде".
Ќекий мистер икс где-то в Њанчестер ‘ити с помощью ловкости рук
приобрел у неизвестного английского лорда необычайной величины и красоты
смарагд стоимостью в сто тысЯч долларов.
(…го положили передо мной в раскрытой шкатулке. Ћн лежал на шоколадном
бархате, словно пасхальное Яичко, и вместе с ложем напоминал овальную чашу
‹ужников со светЯщейсЯ травЯной зеленью футбольного полЯ. ’ак что, когда Я
назвал его "стотысЯчником" - имелись в виду не деньги.) Ќо - по порЯдку.
€так, мистер икс привез смарагд в наш город и с несвойственной ему
беспечностью показал его мистеру игреку, который с помощью еще большей
ловкости рук, чем у мистера икса, овладел драгоценным камнем.
“тратив изумруд, мистер икс не только не подозревал в хищении мистера
игрека, но даже и думать не думал, что подобное может иметь место. (Ћбычно
люди, наделенные властью, используют иные способы). Ќо факт остаетсЯ фактом.
‚о времЯ длительной командировки мистера игрека в другую страну у него
дома случилсЯ пожар. ”амильные ценности и украшениЯ были спасены, но, чтобы
в точности оценить ювелирные изделиЯ и камни, был приглашен непревзойденный
эксперт в данной области. €м оказалсЯ мистер икс. ђазумеетсЯ, он узнал
смарагд, но забрать его не мог, смарагд уже был включен в реестр семейных
драгоценностей мистера игрека. Њистеру иксу ничего не оставалось, и он
обратилсЯ к нам, в третейский суд. Њистер игрек принЯл вызов. ’ем не менее
ни один из ответчиков в зал заседаниЯ суда не ЯвилсЯ, а их представители в
ответ на предложение председателЯ третейского суда дополнить суть "дела"
новыми подробностЯми отмолчались, чем предоставили ему право на основании
вышеизложенной сути "дела" решить судьбу заинтересованных сторон, а точнее,
судьбу камнЯ.
џ встал, чтобы объЯвить свое решение, и почувствовал небывалое
напрЯжение в зале. џ чувствовал упругость тишины, как чувствует лучник
натЯнутую тетиву лука. ‹юбое мое слово могло быть разЯщей стрелой и длЯ
мистера икса, и длЯ мистера игрека, и длЯ менЯ самого. „а-да, более всех оно
могло поразить менЯ!..
€ тогда Я взЯл в руки шкатулку и поднЯл ее так, чтобы все увидели
изумруд. Ћсобенно мне хотелось, чтобы его увидел художник. Џочему? Ќе знаю.
’о есть знаю, мне хотелось, чтобы он запечатлел смарагд. „лЯ чего? Ќе ведаю,
то есть мной владело вполне осознанное чувство, что действительно красотой,
если она будет принадлежать всем, спасетсЯ мир.
€ художник увидел, впервые Я не натолкнулсЯ на его взглЯд - карандаш
мелькал, а весь он пел песнь изумруду.
€ тогда Я сказал:
- ‘ейчас Я мог бы отдать этот драгоценный камень (еще раз окинул его
взглЯдом), этот "стотысЯчник", мистеру игреку, но не отдам. (ЉажетсЯ,
половина зала облегченно вздохнула.) Њистер икс убедил всех нас, и менЯ в
том числе, что этот камень не принадлежит мистеру игреку. (Ћблегченно
вздохнувшаЯ половина зала разразилась аплодисментами.)
‘ейчас Я мог бы отдать этот изумруд основному виновнику дела "Ћб
изумруде" мистеру иксу, но не отдам. (€ опЯть облегченный вздох другой
половины зала.) Њистер икс уже давно убедил всех нас, что этот изумруд
принадлежит не ему, а лорду из Њанчестер ‘ити! (€ снова аплодисменты только
что вздохнувшей стороны.)
‘ейчас Я мог бы отдать этот смарагд, этот "стотысЯчник", истинному
владельцу, но не отдам, потому что это невозможно сделать.
Ћтныне этот изумруд принадлежит... (џ с трудом опЯть поднЯл шкатулку с
камнем - тишина в зале загустела, как студень, не пошевелитьсЯ, всех и всЯ
охватила ее набухшаЯ тЯжесть.) Ћтныне этот изумруд принадлежит (повторил Я,
чтобы набратьсЯ сил длЯ преодолениЯ этой все подминающей под себЯ тишины, и
с силой выдохнул) всему обществу!
Њертвую тишину разорвали какой-то чересчур писклЯвый, не
соответствующий серьезности минуты возглас "Ѓраво!" и горЯчие, но совершенно
одинокие аплодисменты художника.
- ’ак, стало быть, "общаку"?! - громогласно изумилсЯ ’утатхамон,
довольно долго не подававший голоса.
џ закрыл шкатулку и ударил молотком по столу - быть по сему! € сразу
зал словно очнулсЯ, многие ринулись к выходу, а некоторые к сцене -
сопровождать шкатулку с изумрудом, которую уносил ’олЯ Љрез вместе со своими
братками.
- Ќеправильное решение, "стотысЯчник" должен принадлежать мистеру
игреку! - крикнул с зашумевшей галерки главный редактор и, как будто что-то
вспомнив, ухмыльнулсЯ.
…го окружение зааплодировало реплике, а один из черных костюмов, выходЯ
из зала, во всеуслышание сказал:
- ЏредседателЯ суда надо "убирать з места".
Њногие, оглЯдываЯсь, засмеЯлись. Ќеожиданно Я натолкнулсЯ на
вопрошающий взглЯд ”илимона Џуплиевича. (Ћн, словно швейцар, поддерживал
дверь перед выходившим из кают-компании главным редактором.) ‚ ответ Я
равнодушно пожал плечами.
Ђ еще через несколько минут мы вместе с художником уже сидели в
отдельном кабинете. Ќа все мои просьбы показать эскизы он отвечал отказом -
незаконченные вещи не показывают. џ уже было хотел воспользоватьсЯ
авторитетом судьи, но тут зазвонил мобильный телефон.
‡вонил незнакомец Якобы от имени ”илимона Џуплиевича. (’рудно объЯснить
почему, но Я сразу поверил, что он говорит правду.) Ќезнакомец
поинтересовалсЯ, когда самолет на Њоскву и когда на Ѓудапешт. џ промолчал.
’огда незнакомец усмехнулсЯ и спросил, какие просьбы будут, дескать, не на
свадьбу уезжаю, все может случитьсЯ. џ поблагодарил за заботу и сказал, что
прошу всю выручку из зала Џоэзии, то есть кают-компании, перечислЯть, в
общем, как-то отдавать вдовам и сиротам. Ќезнакомец опЯть усмехнулсЯ, мол,
хорошо, все так и будет, но как же с последней, личной, просьбой?.. € менЯ
осенило, Я сказал, невольно чеканЯ каждое слово:
- Џрошу портрет моей жены повесить на прежнее место, а когда это
случитсЯ (Я сделал внушительную паузу), прошу рЯдом с ним повесить мой
портрет кисти того же художника.
ѓривастый цыпленок вдруг рассердилсЯ, крикливо заЯвил, что не успеет
так быстро написать мой портрет.
- Џередайте ему, что времени хватит, - сказал незнакомец и с
нескрываемым удивлением поинтересовалсЯ: - € это всё?! Ђ вы мужественный
человек...
џ не дослушал его... Я нажал кнопку отключениЯ с такой твердостью,
словно нажимал не кнопку, а ставил точку в романе, который заново уже не
переписать.
Ђ еще через минуту Я рассталсЯ с художником, мне расхотелось смотреть
эскизы. џ предложил ему денег, так сказать, в счет нового портрета. Ћн
обиделсЯ, заметив, что и так слишком много получил за тот, предыдущий
портрет. € уже с порога крикнул, что напишет менЯ бесплатно. „ал бы Ѓог
написать.
„а, дал бы Ѓог...

‚место эпилога

Ћ’ €‡„Ђ’…‹џ
Ќедавно в городе Ќ... на ‚олхове, в ресторане "ЌечаЯннаЯ радость", в
зальчике на антресолЯх рЯдом с портретом девушки "“ белого роЯлЯ" вывесили
портрет юноши с чистым ангельским взором и лепестками роз в волосах. ћноша
одет в кольчугу и похож на витЯзЯ.
‚о всЯком случае, руки его отдыхают на рукоЯти меча, обращенного
острием долу. Ќо это - когда присмотришьсЯ, а с первого взглЯда кажетсЯ, что
он держит в правой руке необычайной красоты смарагд, лучащийсЯ, как
пасхальное Яичко. €ллюзиЯ эта возникает оттого, что смарагд вделан в самую
оконечность рукоЯти.
ѓлЯдЯ на портрет, одни утверждают, что изумруды всегда приносЯт своим
владельцам слезы, а другие - что счастье. € только в одном все непременно
сходЯтсЯ: изображенные девушка и юноша - счастливцы.

Last-modified: Tue, 28 Jun 2005 15:10:20 GMT
Ћцените этот текст: