 матерью,  ’рансито  Ђрисой,  на Љалье де лас
‚ентанас - Ћконной улице, - где мать снимала полдома и  смолоду
держала  галантерейную  лавку; кроме того, она щипала корпию из
старых рубашек и трЯпьЯ длЯ раненых.  Ћн  был  ее  единственным
сыном от внебрачной свЯзи с известным судовладельцем доном Џием
ЏЯтым  ‹оайсой,  старшим  из трех братьев, основавших Љарибское
речное  пароходство,  которое  дало  новый  толчок  к  развитию
речного судоходства на реке Њагдалене.
     „он  Џий  ЏЯтый ‹оайса умер, когда сыну было десЯть лет. €
хотЯ он в тайне от всех взЯл на себЯ содержание сына,  законным
образом  он  его  не признал и не устроил его будущего, так что
”лорентино Ђриса осталсЯ с единственной фамилией - материнской,
при том что все прекрасно  знали  его  истинное  происхождение.
Џосле смерти отца ”лорентино Ђрисе пришлось отказатьсЯ от школы
и  пойти  учеником  в почтовое агентство, где ему была поручена
выемка почты и  сортировка  писем,  он  же  извещал  жителей  о
прибытии  почты,  длЯ чего над дверью агентства поднималсЯ флаг
той страны, откуда прибыла почта.
     ‘мышленый мальчик привлек внимание телеграфиста, немецкого
иммигранта ‹отарио ’угута, который, кроме всего прочего, по
большим праздникам играл на  органе  в  соборе  и  давал  уроки
музыки  на дому. ‹отарио ’угут обучил его азбуке Њорзе и работе
на телеграфном аппарате и дал несколько уроков игры на скрипке,
после чего  ”лорентино  Ђриса  мог  играть  по  слуху  не  хуже
профессионала.  ‚  восемнадцать  лет,  когда  он познакомилсЯ с
”ерминой „асой, он был самым интересным молодым человеком в
своем социальном кругу: он лучше всех  танцевал  модные  танцы,
читал  на  памЯть  чувствительные  стихи и был готов по просьбе
друзей исполнЯть под окнами их невест серенады на  скрипке.  Ћн
всегда  был  тощим,  и в ту пору тоже, свои индейские волосы он
зализывал душистой помадой, а очки  от  близорукости  придавали
ему  совсем  неприкаЯнный  вид.  ‚добавок  к  плохому зрению он
страдал еще и  хроническими  запорами,  из-за  чего  всю  жизнь
вынужден    был    принимать    слабительное.    “   него   был
один-един-ственный костюм, перешедший ему от отца, но  ’рансито
Ђриса  содержала  этот  костюм  в  таком  порЯдке,  что  каждое
воскресенье он выглЯдел как новый. ЌесмотрЯ на его замкнутость,
хилый вид и мрачное одеЯние, девушки  его  круга  пускались  на
хитроумные  уловки, норовЯ остатьсЯ с ним наедине, а он, в свою
очередь, исхитрЯлсЯ остатьсЯ наедине с ними,  но  эти  невинные
забавы  продолжались  лишь  до  того момента, когда он встретил
”ермину „асу: тут им пришел конец.
     Џервый раз он увидел ее  в  один  прекрасный  день,  когда
‹отарио  ’угут  послал  его  отнести  телеграмму,  пришедшую по
неизвестному  ему  адресу  на  имЯ  некоего  ‹оренсо  „асы.
”лорентино  Ђриса нашел его в маленьком парке …вангелий в одном
из самых старинных домов, внутренний дворик  полуразвалившегосЯ
дома  походил  на  монастырский:  весь  заросший кустарником, с
безводным каменным фонтаном  посередине.  ”лорентино  Ђриса  не
уловил  ни  единого человеческого звука в доме, пока шел следом
за босой служанкой по сводчатому коридору, где громоздились еще
не  вскрытые  после   переезда   Ящики,   рабочие   инструменты
каменщиков, кучи извести и мешки с цементом; судЯ по всему,
дом  существенно  перестраивалсЯ.  ‚ глубине двора обосновалась
временнаЯ контора, и  там  за  письменным  столом,  сидЯ,  спал
сиесту  толстенный мужчина с кудрЯвыми бакенбардами, такими
длинными, что они перепутались с усами.  Њужчину  действительно
звали  ‹орен-со  „аса,  и в городе его еще не знали, потому
что он прибыл сюда всего два года назад и к тому же был  не  из
тех, у кого водитсЯ много друзей.
     Ћн  взЯл  телеграмму  так,  словно  она  была продолжением
зловещего сна. ”лорентино Ђриса  глЯдел  в  багровые  глаза
мужчины  со  специфическим  официальным состраданием, глЯдел на
его пальцы, неловко пытавшиесЯ вскрыть запечатанную телеграмму,
и видел, что страх схватил  того  за  сердце;  сколько  раз  он
наблюдал  этот страх - в представлении людей телеграммы все еще
непременно свЯзывались со смертью. Ќо вот он прочел  телеграмму
и  овладел собой. ‚ыдохнул: "„обрые вести". € вручил ”лорентино
Ђрисе положенные пЯть реалов, улыбкой облегчениЯ даваЯ  понЯть,
что нипочем не дал бы денег, окажись вести дурными. Ћн отпустил
”лорентино  Ђрису, на прощание пожав руку, что было необычным в
отношении к разносчику телеграмм, и служанка проводила  его  до
двери  на  улицу,  не  столько  затем,  чтобы  показать дорогу,
сколько чтобы приглЯдеть за ним на всЯкий  случай.  Ћни  прошли
обратно  тем же сводчатым коридором, но теперь ”лорентино Ђриса
понЯл, что в доме есть кто-то еще, потому что Ясный покой двора
заполнЯл женский голос, повторЯвший  урок  по  чтению.  ЏроходЯ
мимо  комнаты длЯ шитьЯ, он через окно увидел пожилую женщину и
девочку: обе сидели на стульЯх очень  близко  друг  к  другу  и
вместе  читали  по  книге, котораЯ лежала на коленЯх у женщины.
ќто выглЯдело необычно: дочка обучала чтению мать. ‘уждение его
оказалось  неточным  лишь   отчасти:   пожилаЯ   женщина   была
теткой,  а  не  матерью  юной девушки, хотЯ и вырастила ее,
заменив мать. “рок не прервалсЯ,  девушка  лишь  поднЯла  глаза
посмотреть,  кто  прошел  мимо  окна,  и  этот случайный взглЯд
породил такую любовную напасть, котораЯ  не  прошла  и  полвека
спустЯ.
     …динственное,   что  удалось  ”лорентино  Ђрисе  узнать  о
‹оренсо „асе, - что он прибыл из  ‘ан-•уан-де-ла-‘ьенаги  с
единственной  дочерью  и  со своей сестрой, старой девой, после
того как в стране разразилась чума, а те, кто  видел,  как  они
высаживались  на  берег,  не  сомневались, что прибыли они сюда
насовсем, ибо привезли с собой все необходимое длЯ  зажиточного
дома.  †ена  ‹оренсо  „асы  умерла,  когда  девочка была совсем
маленькой. ‘естру звали ќсколастика, ей  было  сорок  лет,  она
блюла  обет  и  на  улицу  выходила в монашеском францисканском
одеЯнии, но  в  доме  лишь  подпоЯсывалась  веревочным  поЯсом.
„евочке  было  тринадцать  лет и звали ее, как и покойную мать,
”ермина.
     ‘удЯ по всему, ‹оренсо „аса был человеком  со  средствами,
поскольку  жил  он  привольно,  хотЯ  никто  не  ведал,  чем он
занималсЯ; за дом в парке …вангелий  он  заплатил  двести  песо
звонкой золотой монетой, а перестройка должна была обойтись ему
по  меньшей  мере вдвое дороже. „евочка училась в школе џвлениЯ
ЏресвЯтой „евы,  где  вот  уже  более  двух  веков  барышни  из
общества  обучались  искусству  и  ремеслу прилежных и покорных
жен. ‚ колониальные времена и в  первые  годы  республики  туда
принимали  только  наследниц из знатных родов. Ћднако старинным
семействам,  разорившимсЯ  в  эпоху   независимости,   пришлось
смиритьсЯ  с  новой  реальностью,  и школа распахнула двери длЯ
всех  желающих,  которые  могли  оплатить  ее,  не  заботЯсь  о
древности  их  родословных,  при  одном  существенном  условии:
принимались  лишь  дочери,  законно  рожденные  в  католическом
браке.  Ћдним словом, это была дорогаЯ школа, и то, что ”ермина
„аса училась там, означало прежде всего  прочное  экономическое
состоЯние,   хотЯ   ничего   не  говорило  об  ее  общественном
положении. ќти сведениЯ воодушевили  ”лорентино  Ђрису,
ибо   означали,   что  его  мечты  о  прелестной  отроковице  с
миндалевыми глазами были вполне  реальны.  Ћднако  очень  скоро
обнаружилось,  что  строгость,  в  которой  содержал  ее  отец,
представлЯет непреодолимое препЯтствие.  ‚  отличие  от  других
учениц,   ходивших   в   школу  группками  или  под  присмотром
какой-нибудь служанки, ”ермина „аса всегда ходила со  своей
теткой  и вела себЯ так, что было Ясно: ей не дозволены никакие
развлечениЯ.
     € вот совершенно невинным образом ”лорентино  Ђриса  начал
свою тайную жизнь одинокого охотника. ‘ семи утра он усаживалсЯ
на  самую неприметную скамейку в парке, делаЯ вид, будто в тени
миндалевых деревьев читает книжку стихов, и ждал,  когда  через
парк  пройдет  немыслимо  прекраснаЯ  юнаЯ  барышнЯ в форменном
платьице в синюю полоску, в чулочках с  подвЯзками  у  колен  и
мальчишечьих  ботинках  со  шнуровкой;  толстаЯ коса до поЯса с
бантом на конце змеилась по спине. Ћна шла легко  и  горделиво,
голова  высоко  поднЯта,  взглЯд  неподвижен,  носик  тонкий  и
прЯмой, сумка с книжками прижата  к  груди  накрест  сложенными
руками,  а  поступь  - как у газели, незнакомой с силой земного
притЯжениЯ. ђЯдом с ней  тЯжело  переступала  тетушка  в  своем
темном  монашеском  облачении,  подпоЯсаннаЯ  вервием по обычаю
францисканцев, и  не  отставала  ни  на  шаг,  чтобы  никто  не
подступилсЯ. ”лорентино Ђриса смотрел, как они шли мимо, туда и
обратно,  четыре  раза  в день, и еще видел их по воскресеньЯм,
когда они выходили после службы из церкви:  ему  было  довольно
видеть   ее.   Џостепенно   он  дорисовывал  прекрасный  образ,
приписывал ей невероЯтные добродетели и чувства, так что  через
две  недели  уже  больше  ни  о чем и не думал - лишь о ней. Ћн
решил послать ей записку и исписал листок с обеих сторон  своим
каллиграфическим  почерком.  Ќесколько  дней он носил записку в
кармане, не знаЯ, как передать ее, а вечером перед сном, ломаЯ
     голову над этой задачей, исписывал еще несколько  листков,
так  что  письмо  постепенно  превратилось  в  просторный  свод
восторженных излиЯний, сложившихсЯ  под  влиЯнием  тех  стихов,
которые он успел выучить наизусть во времЯ ожиданий на парковой
скамейке.
     €ща   способ  передать  письмо,  он  хотел  было  завЯзать
знакомство с ее  соученицами,  но  они  принадлежали  к  совсем
другому  кругу.  ЌамаЯвшись понапрасну, он решил, что, пожалуй,
нехорошо, если кто-нибудь догадаетсЯ о его  намерениЯх.  Ћднако
ему  удалось узнать, что через несколько дней после их прибытиЯ
в город ”ермину „асу пригласили на субботние  танцы  и  что
отец не разрешил ей пойти, высказавшись совершенно определенно:
"‚сЯкому  овощу свое времЯ". Џисьмо распухло уже до шестидесЯти
страниц, исписанных с обеих сторон, когда ”лорентино Ђриса,  не
в  состоЯнии  более  хранить  распиравшей  его  тайны, открылсЯ
матери, единственному человеку,  с  которым  он  позволЯл  себе
иногда  быть  откровенным.  ‹юбовный  пыл  сына  до слез тронул
’рансито Ђрису, и  она  попыталась  наставить  сына  по  своему
разумению. ‘перва она уговаривала его не вручать девочке пухлое
лирическое  послание, оно только напугает предмет его обожаниЯ,
поскольку, судЯ по всему, девочка столь же неопытна в сердечных
делах,  как  и  он  сам.  Џервым  делом,  сказала   она,   надо
постаратьсЯ, чтобы она заметила его интерес, тогда признание не
застанет ее врасплох, у нее будет времЯ подумать.
     - Ќо сначала,- сказала она, - тебе надо завоевать не ее, а
ее тетушку.
     Ѓез   сомнениЯ,   оба  совета  были  мудрыми,  однако  они
запоздали. €бо в тот день, когда ”ермина „аса на миг оторвалась
от  чтениЯ,  которому  обучала   тетушку,   и   поднЯла   глаза
посмотреть,  кто  проходит  по коридору, ”лорентино Ђриса успел
поразить ее своим неприкаЯнным видом. ‚ечером  за  ужином  отец
рассказал  о  телеграмме,  и  таким  образом  она узнала, зачем
”лорентино Ђриса приходил к ним и какова его профессиЯ. ќто
подогрело интерес, потому что длЯ нее, как и длЯ  многих  людей
ее  времени,  изобретение  телеграфа  было  сродни магии. € она
узнала ”лорентино Ђрису сразу же, когда увидела  его  в  парке,
читающим  книжку  под  миндалевым  деревом,  однако и бровью не
повела, пока тетушка однажды не обнаружила,  что  он  сидит  на
этом самом месте уже несколько недель крЯду. Љогда же они стали
встречать  его  и  по  воскресеньЯм,  выходЯ из церкви, тетушка
убедилась, что встречи не случайны.  €  сказала:  "…два  ли  он
из-за  менЯ  так  хлопочет".  „ело  в  том,  что  ни  строгость
поведениЯ,  ни  облачение  кающейсЯ  грешницы  не  заглушили  в
тетушке  ќсколас-тике  здравого  инстинкта  жизни и призваниЯ к
мудрому пособничеству - главных ее добродетелей, а мысль о том,
что мужчина проЯвлЯет интерес к ее племЯннице,  вызвала  у  нее
бурный  взрыв  чувств.  Ћднако  ”ермине  „асе  пока  еще не
угрожало  даже  простое  любовное   любопытство,   единственное
чувство, которое она испытывала к ”лорентино Ђрисе, была легкаЯ
жалость:  ей  показалось, что он болен. Ќо тетушка сказала, что
надобно немало  прожить  на  свете,  чтобы  понЯть,  что  такое
мужчина, и потому она уверена: этот, что сидит в парке лишь длЯ
того,  чтобы  посмотреть  на  них,  проходЯщих мимо, если чем и
болен, то только любовью.
     ’етушка ќсколастика была кладезем пониманиЯ  и  любви  длЯ
одинокой  девочки,  дочери  от  безлюбого  брака.  Џосле смерти
матери она растила ее и в семье была длЯ нее больше сообщницей,
чем теткой. ’аким образом, поЯвление ”лорентино Ђрисы стало еще
одним добавлением к многочисленным забавам, которые они  вдвоем
затевали,  чтобы  скрасить  стоЯлую  жизнь дома. —етыре раза на
день, проходЯ  по  парку,  обе  спешили  краем  глаза  отыскать
тщедушного  и робкого часового любви, такого невзрачного, почти
всегда, в любую  жару,  с  ног  до  головы  в  черном,  который
притворЯлсЯ,  будто  читает  под  сенью  дерева.  "Ћн здесь", -
стараЯсь не засмеЯтьсЯ, успевала сказать та,  что  обнаруживала
его  первой,  но когда он поднимал глаза, то видел двух женщин,
проходивших  по  парку  и   не   глЯдевших   на   него,   гордо
выпрЯмившихсЯ и таких от него далеких.
     - ЃеднЯжка, - говорила тетушка. - Ќе осмеливаетсЯ подойти,
потому  что  Я  рЯдом,  но  в  один прекрасный день он все-таки
попытаетсЯ, если его намерениЯ серьезны, и вручит тебе письмо.
     ЏредвидЯ трудности, которые  ожидали  племЯнницу,  тетушка
поведала  ей,  что в таких случаЯх, при запретной любви, обычно
пишут письма. ќти  почти  детские  уловки,  о  которых  ”ермина
„аса   раньше   не  подозревала,  поначалу  вызвали  у  нее
обыкновенное любопытство, но  еще  несколько  месЯцев  ей  и  в
голову  не приходило, что это может перерасти во что-то иное. €
она не заметила,  в  какой  момент  простаЯ  забава  перешла  в
сердечное  волнение,  так  что  порою кровь в ней закипала - до
того хотелось  немедленно  увидеть  его,  и  как-то  ночью  она
проснулась  в  ужасе от того, что его увидела: он глЯдел на нее
из темноты, стоЯ  в  изножье  постели.  ’огда  она  всей  душой
пожелала, чтобы сбылись пророчества тетушки, и в молитвах своих
стала  просить  Ѓога,  чтобы  он  внушил ему храбрость передать
письмо, - лишь бы узнать, что там написано.
     Ќо ее молитвы не были услышаны. Ќаоборот. Љак  раз  в  это
времЯ  ”лорентино  Ђриса  призналсЯ матери, и та отговорила его
вручать девочке лирические  излиЯниЯ  на  семидесЯти  страницах
мелким  почерком,  так что ”ермине „асе пришлось ждать до конца
года. …е сердечные волнениЯ становились все отчаЯннее, по  мере
того  как  близились  декабрьские  каникулы: терзала мысль, как
устроить, чтобы видеть его и чтобы он  мог  ее  видеть  те  три
месЯца,  когда  она  не  будет  ходить  в  школу.  ‘омнениЯ  не
разрешились до самой ђождественской ночи, когда  в  церкви,  во
времЯ  всенощной,  сердце в ее груди захолонуло вдруг от вещего
чувства, что  он  сейчас  из  толпы  смотрит  на  нее.  Ћна  не
осмелилась  повернуть  головы,  потому что сидела между отцом и
тетушкой, и не могла позволить, чтобы они заметили ее смЯтение.
Ќа выходе из церкви, в сумЯтице,  она  так  Явно  почувствовала
его,   так   Ясно   ощутила   его  присутствие,  что  в  дверЯх
центрального нефа, словно повинуЯсь неодолимой силе,  поглЯдела
через  плечо и увидела в двух пЯдЯх от своих глаз другие глаза,
будто заледеневшие, мертвенно-бледное лицо и губы,  окаменевшие
от  любовного  ужаса.  Џомертвев  от  собственной смелости, она
вцепилась в руку тетушки ќсколастики, чтобы  не  упасть,  и  та
через  кружевные  митенки  почувствовала  ледЯной пот ее руки и
подбодрила еле уловимым  движением,  означавшим  безоговорочную
поддержку. „о самого рассвета, не помнЯ себЯ, бродил ”лорентино
Ђриса  по  улицам, мимо подъездов, украшенных разноцветными
фонариками, под треск фейерверка и рокот  местных  барабанов  в
гомонЯщей  толпе,  жаждавшей успокоитьсЯ, он смотрел на кипЯщий
вокруг праздник сквозь слезы,  оглушенный  неотступной  мыслью:
это он, а не ѓосподь родилсЯ нынешней ночью.
     Ќаваждение  стало  еще  мучительнее через день, когда он в
час сиесты, ни на что не надеЯсь, проходил  мимо  дома  ”ермины
„асы и увидел ее и тетушку, сидЯщих у дверей под миндалевым
деревом;  это была точнаЯ копиЯ той картины, только на этот раз
под открытым небом, которую он увидел через  окно  комнаты  длЯ
шитьЯ:   девочка   обучала  чтению  тетушку.  ”ермина  „аса
переменилась: вместо  школьной  формы  на  ней  было  свободное
льнЯное  платье наподобие хитона, складками ниспадавшее с плеч,
а на голове - венок из живых гардений, в котором  она  походила
на  коронованную  богиню.  ”лорентино  Ђриса  сел  в  парке  на
скамейку так, что они навернЯка его видели; на этот раз  он
не  стал  притворЯтьсЯ,  будто читает, а сидел, не сводЯ глаз с
недостижимого видениЯ, однако та не  сжалилась  и  ни  разу  не
поглЯдела в его сторону.
     ‘начала  он  подумал,  что они случайно перенесли урок под
миндалевое дерево -  в  доме  постоЯнно  шел  ремонт,  -  но  в
последующие   дни   понЯл,   что   ”ермина  „аса,  по-видимому,
собиралась находитьсЯ здесь, где он смог бы  видеть  ее  каждый
день, в тот же час, все три месЯца каникул, и эта мысль придала
ему  новые силы. “ него не было ощущениЯ, что они видЯт его, он
не уловил никаких признаков интереса или недовольства, но в  ее
безразличии   было   теперь   какое-то   новое  сиЯние,  и  оно
воодушевило его настойчивость. ‚ один прекрасный день, в  конце
ЯнварЯ,  тетушка  неожиданно  положила  шитье  на стул и вышла,
оставив племЯнницу одну  у  дверей  под  ливнем  осыпавшихсЯ  с
миндалЯ желтых листьев. ‚оодушевленный предположением, что ему,
возможно,  специально  предоставлЯют  случай,  ”лорентино Ђриса
перешел через улицу и остановилсЯ перед ”ерминой „асой  так
близко,  что  услышал  хрипотцу  ее  дыханиЯ  и  шедший  от нее
цветочный дух, по которым он будет узнавать ее потом  до  конца
дней. ‘тоЯ с высоко поднЯтой головой, он заговорил отважно, как
сумеет  заговорить только еще один раз, полвека спустЯ, и точно
по такому же поводу. - Џрошу  одного:  примите  мое  письмо,  -
сказал  он.  ”ермина  „аса  не  думала, что у него такой голос:
Ясный и твердый, он никак не вЯзалсЯ с его томными манерами. Ќе
поднимаЯ глаз от  вышиваниЯ,  она  ответила:  "џ  не  могу  его
принЯть  без  отцовского позволениЯ". ”лорентино Ђрису с ног до
головы обдало жаром ее голоса, и его приглушенного звона он  не
забудет  уже  до самой смерти. Ћднако он осталсЯ тверд и тотчас
же возразил:
     - Џримите его. - € смЯгчил  твердость  своего  тона
просьбой: - ђечь идет о жизни и смерти.
     ”ермина  „аса  не  взглЯнула на него, не оторвалась от
вышиваниЯ, но решение ее приоткрыло дверь, за которой был целый
мир.
     - Џриходите сюда каждый день, -  сказала  она,  -и  ждите,
когда Я сЯду на другой стул.
     ”лорентино Ђриса не понЯл, что означали ее слова, но в
понедельник  на  следующей  неделе  увидел  со своей скамейки в
парке ту же самую  картину  с  одной  разницей:  когда  тетушка
ќсколастика  вошла  в дом, ”ермина „аса поднЯлась и пересела на
другой стул. ”лорентино  Ђриса,  с  белой  камелией  в  петлице
сюртука,   перешел   через   улицу  и  предстал  перед  ней.  €
проговорил: "ќто самый великий момент в  моей  жизни".  ”ермина
„аса не поднЯла на него глаз, но кинула взглЯд окрест и увидела
пустынные улицы в послеполуденной жаре и ворох мертвых листьев,
кружащийсЯ  под  ветром.  -  „авайте  его  сюда, - сказала она.
”лорентино Ђриса  думал  принести  ей  все  семьдесЯт  страниц,
которые  знал  наизусть  -  столько раз он их перечитывал, - но
потом  решил  ограничитьсЯ   запиской   на   половинке   листа,
сдержанной  и  Ясной,  в  которой  просто предлагал ей главное:
неколебимую верность и вечную любовь.  Ћн  вытащил  записку  из
внутреннего  кармана  сюртука  и поднес ее к глазам озабоченной
вышивальщицы, котораЯ все еще не решалась  взглЯнуть  на  него.
Ћна  увидела  голубой  конверт  в  окаменевшей от страха руке и
протЯнула пЯльцы, чтобы  он  положил  на  них  письмо,  она  не
хотела,  чтобы  он  тоже  заметил, как дрожат у нее руки. € тут
произошло такое: птичка вспорхнула в ветвЯх миндалевого  дерева
и  капнула  прЯмо  на  вышивание.  ”ермина „аса быстро спрЯтала
пЯльцы  за  стул,  чтобы  ”лорентино  Ђриса  не  заметил,   что
произошло,  и  первый  раз  поднЯла на него свое пылающее лицо.
”лорентино Ђриса, по-прежнему держа письмо в руке,  невозмутимо
сказал: "ќто доброе предзнаменование". € она поблагодарила его,
     улыбнувшись ему первый раз, взЯла конверт, сложила вдвое и
спрЯтала  за  лиф. ’огда он вынул из петлицы камелию и протЯнул
ей. Ћна не принЯла цветка: "ќто - цветок помолвки". €, понимаЯ,
что времЯ истекает, снова напустила на себЯ обычную строгость.
     - Ђ теперь ступайте, - сказала она, - и не приходите, пока
Я вас не извещу.
     Љогда ”лорентино Ђриса увидал ее в первый раз, мать  сразу
догадалась  раньше,  чем  он ей рассказал, потому что он совсем
перестал  разговаривать,  потерЯл  аппетит  и  ночами  напролет
ворочалсЯ  в  постели.  ’еперь, ожидаЯ ответа на письмо, он так
волновалсЯ, что его то и дело рвало желчью, несло и  шатало  из
стороны  в  сторону;  то  были  признаки не любовного недуга, а
смертоносной чумы. Љрестный ”лорентино Ђрисы,  старик-гомеопат,
бывший  поверенным  еще в сердечных делах ’рансито Ђрисы в пору
ее девичества, при первом взглЯде на  больного  крестника  тоже
встревожилсЯ,  потому  что  пульс  у  того  был слабый, дыхание
хриплым, неровным, да еще холодный пот,  словно  у  умирающего.
Ћднако  осмотр  показал,  что температуры у него нет, ничего не
болит, и страдает  крестник  только  одним  -  желанием  срочно
умереть. ‚рач умно расспросил сперва больного, потом мать и еще
раз убедилсЯ: симптомы у любви и у чумы одинаковые. Ћн прописал
отвар  из  липового цвета длЯ успокоениЯ нервов и намекнул, что
хорошо  бы  переменить  обстановку,  поискать  утешениЯ   вдали
отсюда,   но   ”лорентино   Ђриса   страстно  желал  обратного:
наслаждатьсЯ своими муками.
     ’рансито Ђриса была  свободной  сорокалетней  женщиной,  и
ничтожное существование, которое она влачила, ни в коей мере не
удовлетворЯло  ее природного стремлениЯ к счастью, а потому она
переживала любовные дела сына как свои собственные.  Ћна  поила
его     успокоительными     отварами,    когда    он    начинал
заговариватьсЯ, укрывала шерстЯными одеЯлами  от  озноба  и
подбадривала его страдать в свое удовольствие.
     - ЏользуйсЯ.  Џока  молод,  страдай сколько душе угодно, -
говорила она ему. - ’акие вещи всю жизнь не длЯтсЯ.
     ‚ почтовом агентстве,  разумеетсЯ,  на  этот  счет  думали
иначе.  ”лорентино  Ђриса  совсем  потерЯл  голову  и  был  так
рассеЯн, что стал путать флаги, извещавшие о прибытии почты,  и
в  одну  прекрасную среду вывесил немецкий флаг, в то времЯ как
прибыло судно компании "‹ейленд" с почтой  из  ‹иверпулЯ,  а  в
другой   раз  поднЯл  флаг  ‘оединенных  татов  Ђмерики,  хотЯ
прибывшее  судно   принадлежало   "ѓлавной   ’рансатлантической
компании"   и   привезло  почту  из  ‘ен-Ќазера.  ќта  путаница
вследствие любовных  страданий  породила  такую  неразбериху  и
столько  жалоб  со  стороны  горожан,  что  ”лорентино Ђриса не
осталсЯ без  работы  лишь  благодарЯ  ‹отарио  ’угуту,  который
оставил  его  при  телеграфе и брал с собой в собор подыгрывать
хору на скрипке. ’рудно объЯснить их союз  -  по  возрасту  они
вполне  могли быть дедом и внуком, однако им хорошо было вместе
и на работе, и в портовых кабачках, где собирались  полуночники
из  всех  слоев  общества,  без разбору - от нищих пьЯнчужек до
барчуков, разодетых по последнему  слову  моды  и  убежавших  с
какого-нибудь  парадного  обеда  в  общественном  клубе  сюда -
отведать жареной рыбы-лебранчо с рисом в кокосовом соусе.
     ‹отарио ’угут обычно приходил, закончив последнюю смену на
телеграфе, и не раз встречал тут зарю, попиваЯ Ямайский  ром  и
играЯ  на  аккордеоне  в  обществе удалых матросов с антильских
шхун.
     Ћн был тучным, похожим на черепаху и  с  золотой  бородой;
вечерами,   выходЯ   из  дому,  он  всегда  надевал  на  голову
фригийский колпак, так что ему не хватало только колокольчиков,
чтобы в точности выглЯдеть ‘анта-Љлаусом. Џо крайней мере раз в
не-
     делю  он  заканчивал  свой  трудовой   день   в   компании
какой-нибудь  ночной  пташки,  из  тех, что продавали любовь по
случаю в портовом отеле длЯ матросов.
     Џознакомившись с ”лорентино Ђрисой,  он  с  удовольствием,
как  учитель ученика, стал посвЯщать его в тайны своего раЯ. Ћн
находил длЯ него самых лучших, на его взглЯд, пташек,  обсуждал
с  ними  цену и способы и даже предлагал сам вперед оплатить их
услуги. Ќо ”лорентино Ђриса не соглашалсЯ на  его  уговоры:  он
решил, что расстанетсЯ со своей невинностью только по любви.
     Ћтель помещалсЯ в прекрасном дворцовом здании колониальных
времен,  теперь  пришедшем  в  упадок,  огромные  залы и покои,
отделанные мрамором, были  разгорожены  на  спальни  картонными
перегородками,  сплошь пробуравленными булавочными отверстиЯми,
поскольку комнаты снимались, чтобы заниматьсЯ любовью  и  чтобы
подсматривать  за этими занЯтиЯми. ђассказывают, что некоторым,
не в меру любопытным, случалось, тут  выкалывали  глаз  швейной
иглой, а один, говорЯт, разглЯдел в отверстие собственную жену,
которую  выслеживал, и бывало, захаживали сюда знатные господа,
переодетые мелкими торговцами,  чтобы  утолить  пыл  с  заезжим
чужеземным боцманом, и столько тут приключалось невзгод с теми,
кто  выслеживал,  и  с  теми, кого выслеживали, что одна только
мысль войти в такую комнату приводила ”лорентино Ђрису в  ужас.
€  ‹отарио  ’угуту  никак  не  удавалось убедить его в том, что
наблюдать такие моменты или позволЯть, чтобы  в  такие  моменты
наблюдали  за  тобой,  в …вропе считаетсЯ изысканным занЯтием у
особ королевской крови.
     Џри всей своей грузности ‹отарио ’угут  в  любовных  делах
слыл  ловким и веселым, так что даже самые видавшие виды пташки
ссорились за право  переспать  с  ним,  и  их  гортанные  вопли
сотрЯсали мощные стены дворца и бросали в дрожь местные при-
     видениЯ.  ѓоворили,  что  он  пользовалсЯ какой-то змеиной
мазью длЯ любовных утех, но сам он клЯлсЯ и божилсЯ, что  ни  к
каким  иным  средствам,  кроме  тех, какими одарил его ѓосподь,
отродЯсь не  прибегал,  и  хохотал:  "Ђ  если  это  -  любовь?"
Џотребовалось много времени, чтобы ”лорентино Ђриса понЯл, что,
возможно,  ‹отарио ’угут был прав. “бедилсЯ в этом он много лет
спустЯ, когда воспитание чувств уже было пройденным этапом и он
познакомилсЯ с одним человеком, который жил как король  в  свое
удовольствие - пользовалсЯ трудами трех женщин. ‚се три сдавали
ему выручку под утро, униженно просили прощение за то, что мало
заработали,  и  желали  одной  благодарности  -  чтобы он лег в
постель с той, котораЯ принесла больше денег.
     ”лорентино Ђриса думал, что подобную  гнусность  порождает
страх.  Ќо  одна  из  этих  трех  женщин поразила его, высказав
совершенно противоположную истину.
     - ’акие вещи, - сказала она, - делаютсЯ только по любви.
     € все-таки не столько заслуги в  любовных  делах,  сколько
личное  обаЯние  ‹отарио  ’угута  сделали  его  одним  из самых
желанных клиентов гостиницы. ”лорентино Ђриса, скрытный молчун,
умеющий держать Язык за зубами, тоже завоевал уважение хозЯина,
и когда его одолевало тЯжкое уныние, он запиралсЯ тут в  душной
каморке - читал стихи и чувствительные книжонки, и в грезах ему
виделись  гнезда  томных  ласточек  на  балконах, а в дремотной
тишине сиесты слышались звуки поцелуев и  шелест  крыльев.  Џод
вечер,  когда  жара  спадала,  уже  невозможно  было не слышать
разговоров мужчин, приходивших сюда, чтобы в  постельной  любви
встрЯхнутьсЯ  после  тЯжелого  трудового  днЯ. ‡десь ”лорентино
Ђриса   услыхал   множество   секретов   и    даже    некоторые
государственные тайны, которые важные клиен-
     ты  и  достойные представители местных властей выбалтывали
своим сиюминутным возлюбленным, не подозреваЯ, что кто-то может
их услышать в соседней комнате.
     €менно таким образом он узнал, что в четырех морских лигах
к северу от ‘отавенто лежит под водою затопленный в  XVII  веке
испанский  галион  с  грузом золотых монет и драгоценных камней
более чем на пЯтьсот миллиардов песо.
     ђассказ этот  его  поразил,  однако  он  забыл  о  нем  на
несколько  месЯцев,  пока  любовь  не пробудила в нем безумного
желаниЯ  добыть  потопленные  сокровища,  дабы   ”ермина   „аса
купалась  в золоте. ‘пустЯ годы, пытаЯсь вспомнить, какой же на
самом деле была прекраснаЯ дева, чей  идеальный  образ  лепилсЯ
поэтической  алхимией,  он  не  мог  разглЯдеть  его в сумерках
терзавших его тогда страданий. „аже  в  те  полные  смЯтениЯ  и
тоски  дни, когда он, невидимый, следил за ней и ждал ответа на
первое письмо, она ему представала всегда в сиЯнии Ясного  днЯ,
где,  словно  облитое розовым дождем, цвело миндалевое дерево и
где всегда, в любое времЯ года, был апрель. € с ‹отарио ’угутом
аккомпанировать на скрипке в церковь  он  ходил  только  затем,
чтобы  увидеть,  как  во  времЯ  песнопений  ветерок колышет ее
тунику. €  лишилсЯ  этого  наслаждениЯ  он  из-за  собственного
сумасбродства:   религиознаЯ  музыка  длЯ  его  состоЯниЯ  души
казалась чересчур пресной, и он попыталсЯ оживить ее  любовными
вальсами,  так  что  ‹отарио ’угут вынужден был выдворить его с
хоров. €менно в ту пору от нестерпимого желаниЯ он стал  жевать
гардении,   которые   ’рансито  Ђриса  выращивала  во  дворе  в
цветочных горшках,  и  таким  образом  узнал,  какова  на  вкус
”ермина  „аса.  ’огда  же,  случайно  найдЯ  у матери в сундуке
литровый  флакон  одеколона,  который  контрабандой   привозили
морЯки  из  Ђмерикано-ѓамбургской  судоходной  компании,  он не
удержалсЯ от искушениЯ попробовать его - желаЯ познать на  вкус
любимую  женщину  всю  целиком.  „о  рассвета пил он из флакона
”ермину „асу пьЯными, обжигающими глотками, сначала в  портовых
кабачках,  а потом, забыв обо всем на свете, - у морЯ, на молу,
где утешались любовью не имевшие крова парочки,  пил,  пока  не
впал  в  беспамЯтство.  ’рансито  Ђриса, ни живаЯ ни мертваЯ от
страха, ждала его до шести утра, а потом пошла искать  в  самых
отчаЯнных  местах  и  чуть  позже  полуднЯ нашла в луже пахучей
блевотины на дальнем краю мола, куда ходили топитьсЯ.
     Џока он приходил в себЯ, она корила его за то, что он ждет
ответа на письмо и ничего не предпринимает. ‘лабым  никогда  не
войти  в  царство  любви,  говорила  она, законы в этом царстве
суровы  и  низменны,  женщины  отдают  себЯ   лишь   смелым   и
решительным  мужчинам,  они  сулЯт им надежность, а это то, что
нужно женщинам в жизни, ”лорентино Ђриса усвоил урок, возможно,
лучше, чем следовало. ’рансито Ђриса не  могла  скрыть  чувства
гордости,  не столько материнской, сколько чисто женской, когда
увидела его выходЯщим из галантерейной лавки в черном  суконном
костюме, в цилиндре и с романтическим бантом, завЯзанным поверх
целлулоидного  воротничка,  и шутЯ спросила его, не на похороны
ли он собралсЯ. Ћн ответил, и  уши  его  пылали:  "Џочти".  Ћна
заметила,  что  он  едва  дышал  от  страха,  однако  был полон
непоколебимой решимости. Ћна  дала  ему  последние  напутствиЯ,
благословила  на  прощание,  пообещала,  давЯсь  от  смеха, что
победу они  отпразднуют  вместе  -  разопьют  еще  один  флакон
одеколона.  ‘  тех  пор как он вручил письмо месЯц назад, он не
раз нарушал  обещание  не  приходить  в  парк,  но  всЯкий  раз
старательно  заботилсЯ,  чтобы  его  не  заметили. ’ам все было
по-прежнему. “рок чтениЯ под  миндалевым  деревом  заканчивалсЯ
около  двух  часов,  когда  город  просыпалсЯ  после  сиесты, а
”ермина „аса  с  тетушкой  сидели  на  том  же  самом  месте  и
вышивали, пока не спадала жара. ”лорентино Ђриса не стал ждать,
когда  тетушка  уйдет  в  дом,  а  кинулсЯ через улицу широкими
прыжками, чтобы унЯть  дрожь  в  коленках.  €  обратилсЯ  не  к
”ермине „асе, а к тетушке.
     - ‘делайте  милость, оставьте менЯ на минуту с сеньоритой,
- сказал он. - џ должен сообщить ей нечто важное.
     - Ќаглец! - сказала тетушка. - “ нее нет секретов от менЯ.
     - ‚ таком случае Я не стану говорить, - сказал  он,  -  но
предупреждаю: вы будете в ответе, если что-то случитсЯ.
     Ќе такого поведениЯ ожидала ќсколастика „аса от идеального
кавалера,  однако поднЯлась в испуге, потому что в первый раз у
нее  возникло  страшное  ощущение,   будто   ”лорентино   Ђриса
действует  по  наущению  ‘вЯтого „уха. € она ушла в дом сменить
спицы,  оставив  молодых  людей  наедине  у  дверей  дома   под
миндалевым деревом.
     ‘казать  по  правде, ”ермина „аса очень мало знала об этом
замкнутом и грустном соискателе,  который  возник  в  ее  жизни
точно  зимнЯЯ  ласточка, даже имЯ его она узнала лишь благодарЯ
подписи на письме. ‡а это времЯ она успела разузнать, что  отца
у  него  не  было  и  жил  он  с матерью, серьезной и работЯщей
одинокой женщиной, навеки помеченной несмываемым клеймом за то,
что в юности оступилась один-единственный раз. Ћна узнала,  что
он   был   на  телеграфе  не  посыльным,  как  ей  думалось,  а
квалифицированным ассистентом с большим будущим, и понЯла,  что
телеграмму  ее  отцу  он взЯлсЯ отнести только ради того, чтобы
увидеть ее. € была тронута. …ще она узнала, что он  -  один  из
музыкантов  на  хорах, но ни разу не осмелилась во времЯ службы
поднЯть  глаза,  чтобы  удостоверитьсЯ  в   этом;   однажды   в
воскресенье  ей  открылось: все инструменты на хорах играли длЯ
всех, а скрипка - длЯ нее одной. Ћн не был мужчиной того  типа,
на  котором  она  могла  бы  остановить  свой выбор. Ћчки как у
неприкаЯнного   подкидыша,   монашеский   костюм,    загадочное
поведение   -   все   это  разжигало  любопытство,  но  она  не
догадывалась, что любопытство - одна из многочисленных ловушек,
которые расставлЯет любовь.
     „аже самой себе она не могла объЯснить, почему принЯла  от
него  письмо.  Ќет,  она не упрекала себЯ, однако обЯзательство
дать ответ угнетало ее все больше и в конце концов стало мешать
ей жить. ‚ каждом слове отца, в каждом его случайном взглЯде  и
самом  обычном  поступке  ей  мерещились  западнЯ  и  намерение
выведать ее тайну. Ћна жила  в  такой  тревоге,  что  старалась
теперь  не  разговаривать  за  столом  из  опасениЯ,  что любаЯ
неосмотрительность может выдать ее, и стала осторожной  даже  с
тетушкой  ќсколастикой.  Ћна  то  и дело запиралась в туалете и
читала-перечитывала  письмо,  пытаЯсь  обнаружить  тайный  код,
магическую формулу, заключенную в одной из трехсот четырнадцати
букв,  сложенных  в  пЯтьдесЯт  восемь  слов, надеЯсь прочитать
больше того, что эти слова говорили. Ћднако  не  нашла  ничего,
кроме  того, что понЯла с первого прочтениЯ, когда с сумасшедше
колотившимсЯ  сердцем  кинулась  в  туалет,  заперла  дверь   и
разорвала  конверт, ожидаЯ длинного, безумно-страстного письма,
а нашла надушенную записку, решительный тон которой напугал ее.
     ‚начале она не думала  всерьез,  что  должна  отвечать  на
письмо, но письмо было таким недвусмысленным, что уклонитьсЯ от
ответа не представлЯлось возможным. ЋбуреваемаЯ сомнениЯми, она
вдруг  обнаружила, что думает о ”лорентино Ђрисе гораздо чаще и
гораздо более заинтересованно, чем ей хотелось бы, и даже стала
огорчатьсЯ, когда не видела его в парке в урочный час, забываЯ,
что сама
     просила его не приходить в парк,  покуда  она  раздумывает
над  ответом. € в конце концов он вошел в ее мысли так, как она
и представить себе не могла: она предчувствовала  заранее,  где
его  не  будет,  и страстно желала увидеть его там, где он быть
никак не  мог,  или  вдруг  просыпалась  от  почти  физического
ощущениЯ,  что  он  в  темноте  смотрит на нее, спЯщую, так что
когда в один прекрасный день она услыхала его решительные  шаги
на усыпанной желтыми листьЯми парковой дорожке, ей стоило труда
поверить, что это не очереднаЯ проделка ее фантазии. € когда он
властно,  что  никак не вЯзалось с его тщедушностью, потребовал
ответ на свое письмо, она, с трудом преодолев испуг, попыталась
укрытьсЯ истинной правдой:  она  не  знала,  что  ответить.  Ќо
”лорентино  Ђриса  не  длЯ того перемахнул через одну пропасть,
чтобы испугатьсЯ следующих.
     - ђаз вы принЯли письмо, было бы неучтиво не  ответить  на
него.
     Ћна  оказалась  в  тупике.  Ћднако  она  всегда  была себе
хозЯйкой,  и  потому  извинилась,  что  задержала  ответ,  дала
честное слово, что он получит его до начала каникул, и сдержала
слово.  ‚  последнюю  пЯтницу  февралЯ, за три днЯ до окончаниЯ
школьных занЯтий, тетушка  ќсколастика  пришла  на  телеграф  с
вопросом:   сколько   стоит   послать   телеграмму  в  местечко
Њельничные †ернова, не значившеесЯ  в  телеграфном  реестре,  и
”лорентино  Ђриса,  отвечаЯ,  вел  себЯ  так, будто они никогда
ранее не виделись, а она, уходЯ, словно  бы  забыла  на  стойке
молитвенник  в  переплете  из  кожи  Ящерицы с вложенным в него
конвертом из льнЯной бумаги с золотыми виньетками.  Ћбезумевший
от  счастьЯ  ”лорентино Ђриса провел остаток днЯ, поедаЯ розы и
перечитываЯ письмо, он  снова  и  снова  разглЯдывал  букву  за
буквой  и жевал лепестки роз, и к полуночи так начиталсЯ письма
и так наелсЯ роз, что матери пришлось взЯть его,  как  теленка,
за подбородок и заставить проглотить ложку касторового масла.
     –елый год был заполнен одной любовью. € у того и у другого
жизнь  состоЯла  только из одного: думать друг о друге, мечтать
друг о друге и ждать ответа на письмо  с  той  же  лихорадочной
страстью,  с  какой  писалсЯ ответ. ‚ ту пьЯную любовным бредом
весну и  в  следующем  году  им  ни  разу  не  выдалось  случаЯ
поговорить.  Ѓолее  того: с момента, как они увиделись в первый
раз, и до той минуты, когда полвека спустЯ он повторил ей  свое
решительное  признание,  им  ни  разу  не  случилось  увидетьсЯ
наедине и ни разу говорить - о своей любви.  Ќо  в  первые  три
месЯца  они писали письма друг другу каждый день, а бывало, что
и по два раза в день, так что тетушку ќсколастику  приводило  в
ужас то всепожирающее пламЯ, которое она сама помогла разжечь.
     Џервое  письмо  она  сама  -  в  отместку  за  собственную
незадавшуюсЯ судьбу - отнесла в молитвеннике на  телеграф,  тем
самым положив начало каждодневному обмену письмами, которые они
передавали  друг  другу  на  улице, встречаЯсь как бы случайно;
однако ей не хватило смелости дать  им  возможность  обменЯтьсЯ
словами, даже самыми незначительными, даже очень коротко.
     Ќо  на  исходе  третьего  месЯца  она  понЯла,  что  у  ее
племЯнницы вовсе не легкое детское увлечение, как ей показалось
вначале, и что ее  собственнаЯ  участь  находитсЯ  под  угрозой
из-за  этого  буйного  любовного  пожара.  Џо  правде говорЯ, у
ќсколастики „асы не было иных средств  к  существованию,  кроме
братниной милости, и она знала его тиранический характер, он бы
никогда  не  простил,  что  она  обманула  его  доверие.  Ќо  в
последнюю, решающую минуту  сердце  не  позволило  ей  удержать
племЯнницу  в  уготованной  ей  безотрадной  участи, какую сама
влачила с юных лет, и  она  дала  использовать  себЯ,  утешаЯсь
мыслью,  будто  сама  ни при чем. ‘пособ был прост: каждый день
”ермина „аса оставлЯла письмо в каком-нибудь укромном месте, на
пути между домом и школой, в этом же письме указываЯ место, где
надеЯлась найти ответное письмо от ”лорентино  Ђриса.  €  точно
так  же поступал ”лорентино Ђриса. ‚есь год тетушка ќсколастика
словно по  каплЯм  ронЯла  истерзанную  совесть  в  церквЯх,  у
крестильных   часовен,   в   дуплах   деревьев   и  в  трещинах
разрушающихсЯ  крепостных  стен.  ‘лучалось,  адресат   находил
письмо  размокшим  от  дождЯ, залЯпанным грЯзью или разорванным
злыми руками, бывало, письмо вообще пропадало неизвестно  куда,
но каждый раз находилсЯ способ возобновить общение.
     ”лорентино Ђриса писал каждую ночь, безжалостно травЯ себЯ
чадом маслЯной лампы, примостившись позади галантерейной лавки,
и письма  его  становились  тем  пространнее и возвышеннее, чем
больше старалсЯ он подражать  своим  любимым  поэтам  из  серии
"ЌароднаЯ  библиотека", котораЯ к тому времени добралась уже до
восьмидесЯтого тома. Њать, всЯчески поощрЯвшаЯ его окунутьсЯ  в
любовные  переживаниЯ,  начала опасатьсЯ за здоровье сына. "’ак
растратишь все мозги, - кричала она ему из  спальни,  когда  он
засиживалсЯ  до  петухов.  -  Ќи  одна женщина на свете того не
стоит". Ћна просто не  понимала,  как  можно  дойти  до  такого
состоЯниЯ.  Ќо  сын не слушал ее. €ногда он, не сомкнув за ночь
глаз,  взлохмаченной  любовной  лихорадкой,  успевал,   однако,
оставить  письмо в указанном ”ер-миной „асой тайнике, чтобы она
смогла взЯть его, возвращаЯсь из школы.
     Ђ она,  жившаЯ  под  недреманным  оком  отца  и  неусыпной
слежкой   монахинь,  едва  успевала  написать  полстранички  из
школьной тетрадки, запираЯсь длЯ этого в туалете или делаЯ вид,
будто записывает урок. Ћднако  не  только  нехватка  времени  и
постоЯннаЯ слежка, сам характер ”ермины „асы был причиной того,
что  в