чещенный  блЯдским   запахом   диковинных
воронов.  ѓлавный  колокол  близкого  собора  отдавалсЯ гулом в
огромном водоеме дома. Њать спросила, куда  он  подевалсЯ,  его
искали  повсюду,  за  ним  приходили от генерала €гнасио Њарии,
последнего внука маркиза де •ариас де ла ‚еры, сегоднЯ  у  него
случилось  кровоизлиЯние  в  мозг,  и  по  нему  теперь звонили
колокола. „октор •увеналь  “рбино  слушал  мать  и  не  слышал,
ухватившись  за  дверной косЯк, а потом повернулсЯ, намереваЯсь
отправитьсЯ к себе в спальню, но рухнул  лицом  вниз:  анисовка
фонтаном хлынула из него
     - ЏресвЯтаЯ  „ева  ЊариЯ!  -  вскрикнула  мать.  -  ‚ерно,
случилось что-то необычайное, раз ты пришел домой в таком виде.
     Ћднако самое необычайное еще не случилось.
     ‚оспользовавшись приездом  в  город  знаменитого  пианиста
ђомео  ‹ушича, исполнившего сонаты Њоцарта сразу же, как только
в городе закончилсЯ траур по  генералу  €гнасио  Њарии,  доктор
•увеналь “рбино взгромоздил роЯль Њедицинской школы на повозку,
запрЯженную  мулами,  и устроил во славу ”ермины „асы небывалую
серенаду. Ћна проснулась при первых же тактах; ей не надо  было
выглЯдывать  из-за  занавески,  чтобы  понЯть, кто устроил в ее
честь небывалое действо. …динственное, о чем  она  сожалела:  о
том  что  у  нее  не  хватило  характера,  чтобы,  подобно иным
разгневанным   девам,   опрокинуть   на   голову    нежеланного
претендента  ночной горшок. Ђ ‹оренсо „аса быстро, пока звучала
серенада, оделсЯ, и по ее окончании зазвал к  себе  в  гостиную
доктора  “рбино  и  пианиста,  одетых,  как  подобало случаю, в
концертные  костюмы,  и  поблагодарил  их  за  серенаду  рюмкой
доброго коньЯка.
     Ћчень  скоро  ”ермина  „аса  понЯла,  что  отец  стараетсЯ
смЯгчить ее сердце. Ќа следующий  после  серенады  день  он  ей
сказал словно между прочим:
     "Џредставь,  как бы растрогалась твоЯ мать, узнай она, что
за тобой ухаживает мужчина из семейства “рбино  де  ла  Љалье."
”ермина „аса отрезала:
     "Ћна  бы  перевернулась  в  гробу".  Џодружки,  рисовавшие
вместе с нею, рассказали ей, что  ‹оренсо  „аса  был  приглашен
отобедать в общественный клуб доктором •увеналем “рбино, за что
доктор  получил  строгое  порицание,  поскольку  нарушил  устав
клуба. € только тогда заодно она узнала,  что  ее  отец  просил
несколько  раз  о  принЯтии  в  этот  клуб,  и  всЯкий  раз ему
отказывали: он набирал столько черных шаров,  что  о  следующей
попытке  не  могло  идти  речи.  Ќо  ‹оренсо „аса проглотил все
унижениЯ - у него была луженаЯ печень бондарЯ,  -  и  продолжал
плести затейливые сети, устраиваЯ случайные встречи с •увеналем
“рбино:  он не понимал, что доктор “рбино совершал невозможное,
встречаЯсь с ним. €ногда  они  целыми  часами  разговаривали  в
конторе  у ‹оренсо „асы, тогда весь дом словно бы отключалсЯ от
времени, потому что ”ермина „аса не позволЯла никому продолжать
нормальную жизнь,  пока  он  не  уйдет.  Џриходское  кафе  было
прекрасной  нейтральной  землею  длЯ встреч. €менно там ‹оренсо
„аса дал •увеналю “рбино первые уроки  шахматной  игры,  и  тот
оказалсЯ  столь  прилежным учеником, что шахматы стали длЯ него
неизлечимой привЯзанностью и терзали потом  до  последнего  днЯ
жизни.
     Ћднажды  вечером,  вскоре  после  серенады, исполненной на
роЯле,  ‹оренсо  „аса  нашел  у  себЯ  в  прихожей   письмо   в
запечатанном конверте, адресованное его дочери, и с монограммой
•увеналЯ  “рбино  на  сургучной  печати.  ЏроходЯ  мимо спальни
дочери, он подсунул письмо под  дверь,  и  та  никак  не  могла
понЯть,  каким образом письмо очутилось у нее в комнате, не мог
же отец  изменитьсЯ  настолько,  что  сам  приносил  ей  письма
ухажера.  Ћна  положила письмо на тумбочку у постели, по правде
говорЯ, не  знаЯ,  что  с  ним  делать,  и  там  оно  пролежало
нераспечатанным  несколько дней, до того дождливого утра, когда
”ермине „асе приснилось, что •увеналь “рбино опЯть пришел к ним
и подарил ей лопаточку, с помощью которой осматривал ее  горло.
‚о сне лопаточка была не из алюминиЯ, а из другого, заманчивого
металла,  доставлЯвшего  ей радость в „ругих снах, а в этом сне
она разломила лопаточку на две  неравные  части  и  отдала  ему
меньшую половинку.
     Џроснувшись,  она  распечатала  письмо. Ћно было кратким и
красивым. •увеналь “рбино молил об одном - чтобы она  позволила
ему  просить  разрешениЯ  у  ее  отца  навестить  ее.  Џоражала
простота и серьезность письма, и бешенство, которое она с такой
любовью лелеЯла много дней, вдруг угасло. Ћна спрЯтала письмо в
сумку, которой не пользовалась, на самое дно сундука, но  вдруг
вспомнила,  что  именно  там  хранились у нее надушенные письма
”лорентино  Ђрисы,  и,  содрогнувшись,  достала  сумку,   чтобы
перепрЯтать  в другое место. …й вдруг показалось, что достойнее
считать, будто письма вовсе не было, и она сожгла его на лампе,
глЯдЯ, как капли сургуча превращались в синие пузыри и лопались
в пламени. Ћна вздохнула: беднЯга. € тут  же  поймала  себЯ  на
том,  что немногим более чем за год уже второй раз говорит так,
и на мгновение подумала о ”лорентино Ђрисе, и сама  подивилась,
как далек он от ее жизни: беднЯга.
     ‚  октЯбре, с последними дождЯми, пришли еще три письма, и
к  первому  была  приложена  коробочка   фиалковых   карамелек,
изготовлЯвшихсЯ  в  аббатстве  ”лавиньи.  „ва из них доставил к
дверЯм дома кучер доктора •увеналЯ “рбино, и доктор в  окошечко
экипажа  поздоровалсЯ  с  ѓалой  Џласидией, во-первых, чтобы не
возникло никаких сомнений, что письма  от  него,  и  во-вторых,
чтобы  никто  потом  не мог сказать, что они не получены. Љроме
того,  оба  письма  были   запечатаны   сургучной   печатью   с
монограммой   и  написаны  теми  самыми  загадочными  крючками,
которые ”ермина „аса уже знала: докторский почерк. ‚ обоих,  по
сути  дела,  говорилось  то  же,  что  и  в  первом, и в том же
почтительном тоне, однако за сдержанной скромностью  проступало
страстное   волнение,  которого  никогда  не  обнаруживалось  в
осторожных письмах ”лорентино Ђрисы. ”ермина „аса прочитала  их
сразу  же,  едва  получила, - от первого письма их отделЯли две
недели, - и уже собиралась было сжечь на огне, но передумала  и
не  стала искать объЯснений, почему. Ћднако и на эти письма она
тоже не ответила.
     ’ретье октЯбрьское письмо просунули под входную  дверь,  и
оно  совсем  не  походило  на предыдущие. Џочерк был нетвердый,
детский, без сомнениЯ, писали левой рукой, но ”ермина  „аса  не
додумалась  до  этого,  пока  содержание не открыло ей подлость
анонимного автора. Ђвтор письма считал, что ”ермина  „аса  сама
завлекла   своими   чарами   •увеналЯ   “рбино,   и   из  этого
предположениЯ делал самые  зловещие  заключениЯ.  ‡аканчивалось
письмо  угрозой:  если  ”ермина  „аса  не  откажетсЯ  от  своих
незаконных притЯзаний на самого завидного холостого  мужчину  в
городе, то будет публично посрамлена.
     Ћна      почувствовала     себЯ     жертвой     чудовищной
несправедливости,  но  не  прониклась   мстительным   чувством,
наоборот:  ей  захотелось  найти  анонимного автора и доходчиво
объЯснить ему, что он ошибаетсЯ, ибо она убеждена, что  никогда
в жизни не поддастсЯ ухаживаниЯм •увеналЯ “рбино. ‚ последующие
дни она получила еще два письма без подписи, столь же коварные,
что и первое, но, похоже, все три были написаны разными лицами.
     €ли  она  стала  жертвой  заговора, или лживаЯ версиЯ о ее
тайных любовных притЯзаниЯх разошлась гораздо шире,  чем  можно
предположить. …й не давала покоЯ мысль, что все это - следствие
нескромности  •увеналЯ  “рбино.  Ђ  вдруг  он  вовсе  не  такой
благородный, каким выглЯдит, думалось ей иногда,  и,  может,  у
кого-нибудь  в  гостЯх был несдержан на Язык, а то и похвалЯлсЯ
воображаемыми победами,  как  это  делают  многие  мужчины  его
круга.  Ћна  хотела  даже написать ему, упрекнуть в том, что он
задел ее честь, но потом отказалась от этой мысли: а  вдруг  он
именно  на  это  и рассчитывал. Ћна попробовала разузнать о нем
через подружек, вместе с которыми рисовала в  швейной  комнате,
но   единственное,   что  они  слышали,  были  благожелательные
пересуды об исполненной на роЯле  серенаде.  Ћна  почувствовала
бессильную  Ярость  и  унижение.  €  если  вначале  ей хотелось
встретитьсЯ с невидимым недругом и переубедить его, то  теперь,
наоборот,  она  готова  была  изрезать  его  на  куски садовыми
ножницами. Ќочами она не  смыкала  глаз,  обдумываЯ  мельчайшие
подробности  и выражениЯ из анонимных писем, отыскиваЯ тропинку
к утешению. Ќапрасные мечтаниЯ: самой натуре ”ермины  „асы  был
чужд  круг,  к  которому  принадлежало  семейство  “рбино де ла
Љалье, ее оружие годилось длЯ защиты от благонамеренных людей и
оказывалось совершенно бессильным против недостойных средств.
     ќта горькаЯ  уверенность  окрепла  еще  больше  от  ужаса,
который  она пережила из-за черной куклы: кукла была доставлена
в те же дни, при ней не было никакого  письма,  но  откуда  она
взЯлась,  по  мнению  ”ермины  „асы, нетрудно было догадатьсЯ -
послать ее мог только доктор •увеналь “рбино. ‘удЯ по этикетке,
куклу купили на Њартинике: искусно сшитое платье, золотые  нити
во  вьющихсЯ  волосах  и  закрывающиесЯ глаза. ”ермине „асе так
понравилась  кукла,  что  она,  позабыв  все  сомнениЯ,   стала
укладывать  куклу  днем на свою подушку. Ђ ночью привыкла брать
ее  с  собою  в  постель.  Ћднако  в  один   прекрасный   день,
пробудившись  от  тЯжелого  сна,  она  внезапно обнаружила, что
кукла растет: прелестное платьице,  в  котором  кукла  прибыла,
теперь   едва  прикрывало  ей  попку,  а  туфельки  лопнули  на
раздавшихсЯ куклиных ногах. ”ермине „асе приходилось слышать  о
злом африканском колдовстве, но о таком ужасном она не слыхала.
Ћднако  она не представлЯла, чтобы •увеналь “рбино был способен
на такой чудовищный поступок. € в самом деле, куклу доставил не
кучер, а нездешний торговец креветками, и никто  о  нем  ничего
толком  сказать не мог. ‹омаЯ голову над этой загадкой, ”ермина
„аса подумала даже о ”лорентино Ђрисе, чей непонЯтный  характер
пугал  ее,  но  со  временем жизнь доказала, что она ошибалась.
’айна так никогда  и  не  проЯснилась,  и  воспоминание  о  ней
заставлЯло  ”ермину  „асу  содрогатьсЯ  от ужаса даже много лет
спустЯ, когда она уже вышла замуж, имела двоих детей и  считала
себЯ избранницей судьбы: самой счастливой женщиной.
     ‚    последней   попытке   доктор   “рбино   прибегнул   к
посредничеству сестры ”ранки де ла ‹ус, настоЯтельницы колледжа
џвлениЯ ЏресвЯтой „евы,  и  та  не  могла  отказать  в  просьбе
представителю рода, который с первого днЯ обоснованиЯ их общины
в Ђмерике оказывал им вспомоществование. ЌастоЯтельница Явилась
в сопровождении послушницы в девЯть часов утра и вынуждена была
полчаса  ожидать среди клеток, пока ”ермина „аса кончит мытьсЯ.
ќто была мужеподобнаЯ немка с металлическими нотками в голосе и
повелительным взглЯдом, - полнаЯ противоположность ”ермины „асы
с ее детскими страстЯми. Љ тому же на всем белом свете не  было
человека,  которого  ”ермина  „аса  ненавидела  бы, как ее; при
одной  мысли,  что  ей  надо  встретитьсЯ  с  нею,  при   одном
воспоминании  о  ее лживой сердобольности ”ермина „аса начинала
чувствовать   себЯ   так,   словно   скорпионы   раздирают   ее
внутренности. …два из дверей ванной комнаты она увидела ее, как
тотчас  же  ожили  в душе терзаниЯ и пытка тех лет, невыносимаЯ
одурь дневных месс, ужас перед  экзаменами,  холуйское  усердие
послушниц,   всЯ  школьнаЯ  жизнь,  пропущеннаЯ  сквозь  призму
духовной  нищеты.  ‘естра   ”ранка   де   ла   ‹ус,   напротив,
приветствовала  ее  с  радостью,  по всей видимости, совершенно
искренней. Џодивилась тому,  как  она  выросла  и  повзрослела,
похвалила  за  то,  что  так хорошо ведет домашнее хозЯйство, с
таким вкусом убрала двор,  восторженно  отозвалась  о  цветущих
апельсиновых  деревьЯх. Џотом велела послушнице подождать ее и,
стараЯсь не приближатьсЯ чересчур к воронам, которые, зазевайсЯ
только, выклюют глаза, поискала взглЯдом укромный  уголок,  где
можно  было  бы сесть и поговорить с ”ерминой „асой наедине. ’а
пригласила ее в залу.
     ‚изит был кратким и неприЯтным. ‘естра ”ранка де  ла  ‹ус,
не  терЯЯ  времени на подходы, предложила ”ермине „асе почетную
реабилитацию.  Ћснование  ее  исключениЯ  из   колледжа   будет
вычеркнуто  не  только  из  официальных записей, но и из памЯти
общины, что позволит ей закончить обучение  и  получить  диплом
бакалавра   гуманитарных  наук.  ”ерми-на  „аса,  растерЯвшись,
пожелала знать, в чем дело.
     - Ћб этом просит лицо, достойное всего самого  лучшего  на
свете,  а его единственное желание - сделать тебЯ счастливой, -
сказала монахинЯ. - ’ы знаешь, кто это?
     € тогда  она  понЯла.  €  подумала:  как  может  выступать
посланницей  любви  женщина,  котораЯ  из-за невинного письмеца
чуть было не сломала ей жизнь; подумала, но не произнесла этого
вслух. Ђ сказала: да, она знает,  кто  этот  человек,  а  также
знает, что никто не имеет права вмешиватьсЯ в ее жизнь.
     - Ћн просит только об одном - позволить поговорить с тобой
пЯть минут,  -  сказала  монахинЯ.  -  џ уверена, что твой отец
согласитсЯ.
     џрость охватила ”ермину „асу при мысли, что сестра  ”ранка
де  ла  ‹ус  пришла  сюда не только с ведома отца, но и при его
соучастии.
     - Њы виделись два раза во времЯ моей  болезни,  -  сказала
она. - Ђ теперь причины длЯ этого нет.
     - ‹юбаЯ  женщина,  даже  самаЯ  тупаЯ,  поймет,  что  этот
мужчина - дар ‘вЯтого ЏровидениЯ, - сказала монахинЯ.
     € принЯлась расписывать его достоинства, его благочестие и
самоотверженность, с какой он служит страждущим. €, говорЯ  все
это,  вынула  из  рукава  золотые четки с распЯтием из слоновой
кости и покачала ими  перед  глазами  ”ермины  „асы.  ќто  была
фамильнаЯ реликвиЯ рода “рбино де ла Љалье, более ста лет назад
сработаннаЯ сиенским ювелиром и благословленнаЯ папой Љлиментом
IV.
     - ќто  -  тебе,  -  сказала  она. Љровь вскипела в жилах у
”ермины „асы, и она осмелилась надерзить.
     - Ќе могу понЯть, как вы взЯлись за это  дело,  -  сказала
она. - ‚ы, котораЯ считаете любовь грехом.
     ”ранка   де   ла   ‹ус  сделала  вид,  будто  не  услышала
сказанного,  однако   веки   ее   вспыхнули.   Ћна   продолжала
раскачивать четки перед глазами ”ермины „асы.
     - ’ебе  лучше  договоритьсЯ со мной, - сказала она. - Ђ то
вместо менЯ может прийти сеньор  архиепископ,  а  с  ним  будет
другой разговор.
     - Џусть приходит, - сказала ”ермина „аса. ‘естра ”ранка де
ла ‹ус  спрЯтала  золотые  четки  обратно в рукав. Ђ из другого
достала несвежий, смЯтый в комочек носовой платок и зажала  его
в   кулак,   глЯдЯ   на  ”ермину  „асу  как  бы  со  стороны  и
сострадательно улыбаЯсь.
     - ЃеднЯжка, - вздохнула она, - ты все еще  думаешь  о  том
человеке.
     ”ермина  „аса  молчала,  не  мигаЯ  смотрела на монахиню и
жевала   рвущуюсЯ   с   губ   дерзость,   пока   с    безмерным
удовлетворением не увидела, что мужские глаза монахини налились
слезами.  ‘естра  ”ранка  де  ла  ‹ус промакнула глаза комочком
платка и поднЯлась.
     - Џравильно говорит твой  отец,  ты  упрЯма,  как  мул,  -
сказала она.
     Ђрхиепископ  не пришел. € можно было бы считать, что осада
кончилась в тот день,  но  на  ђождество  приехала  €льдебранда
‘анчес, двоюроднаЯ сестра, и жизнь длЯ них обеих потекла совсем
иначе.  €льдебранду  ‘анчес  встречали в пЯть утра со шхуной из
ђиоачи, в  густой  толпе  пассажиров,  полумертвых  от  морской
качки.  €льдебранда  ‘анчес  вышла  на  берег, сиЯЯ радостью, -
настоЯщаЯ женщина, чуть возбужденнаЯ  от  бессонной  ночи,  она
прибыла  с  горою  корзин,  набитых живыми индюшками и огромным
количеством фруктов из ее благодатных  краев,  чтобы  никто  не
оказалсЯ  обделенным  все то времЯ, что она собиралась гостить.
‹исимако ‘ан-чес, ее отец,  велел  узнать,  понадобЯтсЯ  ли  на
Џасхальные   праздники   музыканты,   поскольку   у  него  были
превосходные, и он мог прислать их ко времени вместе  с  добрым
запасом   потешных  огней.  Ћдновременно  он  сообщал,  что  не
выберетсЯ за дочерью раньше марта, так  что  времени  у  сестер
было достаточно, чтобы пожить в свое удовольствие.
     € двоюродные сестрицы не стали терЯть ни минуты. ‘ первого
же днЯ  у  них  вошло  в обычай купатьсЯ вместе, нагишом, и они
ежедневно совершали эти  омовениЯ  в  бассейне.  Џомогали  друг
дружке  намылитьсЯ  и отмытьсЯ, глЯдЯ друг на дружку в зеркало,
сравнивали свои Ягодицы и  недвижные  груди,  стараЯсь  понЯть,
насколько  сурово  с  каждой из них обошлось времЯ с того раза,
когда они видели друг дружку вот так, нагишом. €льдебранда была
крупной и крепкотелой, кожа золотистаЯ, а волосы на теле, как у
мулатки,  короткие  и  вьющиесЯ  пеной.  ’ело   ”ермины   „асы,
наоборот,  было  белым, линии долгими, кожа спокойной, а волосы
мЯгкими и гладкими. ѓала Џласидиа велела постелить им в спальне
две одинаковые постели, но, бывало, они ложились в одну постель
и,  погасив  огонь,  болтали  до  самого  рассвета.  ‘лучалось,
выкуривали по тонкой длинной сигаре, которые €льдебранда тайком
привезла  за подкладкой саквоЯжа, а потом жгли душистую бумагу,
чтобы в спальне не вонЯло как в придорожной  ночлежке.  ”ермина
„аса   первый  раз  попробовала  курить  в  ‚альедупаре,  потом
повторила этот опыт в  ”онсеке  и  в  ђиоаче,  где  все  десЯть
двоюродных  сестер  запирались  в  одной  комнате, чтобы тайком
покурить  и  поговорить  о  мужчинах.  Ћна   научилась   курить
шиворот-навыворот,  держа  горЯщий  конец  сигареты во рту, как
случалось курить мужчинам во времЯ войны ночью, чтобы огонек не
выдал  их.  Ќо  она  никогда  не  курила  в  одиночку.  „ома  у
€льдебранды  она  курила  с  ней  каждый  вечер  перед  сном  и
постепенно приучилась, хотЯ всегда делала это  тайком  даже  от
мужа  и  детей,  не  только  потому,  что считалось неприличным
женщине курить на людЯх, но и потому, что тайное курение делало
удовольствие более острым.
     € поездку €льдебранды ее родители задумали тоже длЯ  того,
чтобы  удалить ее от предмета любви, у которой не было никакого
будущего, хотЯ ее саму заставили поверить,  будто  едет  она  с
единственной целью - помочь ”ермине решитьсЯ на хорошую партию.
€льдебранда  согласилась  в  надежде,  что  ей удастсЯ обмануть
забвение, как это в свое времЯ случилось с двоюродной  сестрой,
и  договорилась  с  телеграфистом из ”онсеки, что тот, соблюдаЯ
величайшую тайну, будет передавать ей  посланиЯ.  Ћна  испытала
горькое,   разочарование,  узнав,  что  ”ермина  „аса  отвергла
”лорентино Ђрису. €льдебранда  ‘анчес  исповедовала  вселенскую
концепцию  любви  и  полагала:  все,  что  происходит  с каждым
отдельным человеком, обЯзательно воздействует на все любови  во
всем  мире.  Ћднако  она  не  отказалась  от  своего проекта. ‘
отвагою,  до  смерти  напугавшей   ”ермину   „асу,   она   одна
отправилась  на  телеграф  с  намерением  добитьсЯ расположениЯ
”лорентино Ђрисы.
     Ћна бы ни за  что  не  узнала  его,  облик  его  никак  не
соответствовал  тому  образу,  который  сложилсЯ  у нее со слов
”ермины „асы. € сначала ей показалось просто  невозможным,  что
двоюроднаЯ  сестра  едва  не сошла с ума от любви к этому почти
незаметному  служащему,   похожему   на   побитого   пса,   чьи
торжественные манеры и одеЯние, словно у незадачливого раввина,
не  способны  были  тронуть  ничье  сердце.  Ќо очень скоро она
раскаЯлась в первом впечатлении, потому  что  ”лорентино  Ђриса
сразу и беззаветно взЯлсЯ ей помогать, понЯтиЯ не имеЯ, кто она
такаЯ, и этого он не узнал никогда. Ќикто и никогда не сумел бы
понЯть  ее  так,  и потому он не задавал ей вопросов, кто она и
откуда. Џредложенный им способ был крайне прост:  каждую  среду
днем  она  будет  приходить на телеграф и лично получать у него
ответы на свои посланиЯ, вот и все.  Ђ  потом,  прочтЯ  заранее
написанное  €льдебрандой,  спросил,  позволит  ли  она  сделать
замечание, и  она  позволила.  ‘перва  он  написал  что-то  над
строчками,  потом  зачеркнул написанное, снова написал, и когда
оказалось, что писать негде, разорвал страницу  и  все  написал
заново,  совершенно  иначе,  и  это  новое письмо показалось ей
очень трогательным. “ходЯ с телеграфа, €льдебранда готова  была
расплакатьсЯ.
     - Ћн некрасивый и печальный, - сказала она ”ермине „асе, -
но он - сама любовь.
     Ѓольше   всего   поразило   €льдебранду,  как  одинока  ее
двоюроднаЯ сестра. Ћна походила - €льдебранда так ей об этом  и
сказала  -  на  двадцатилетнюю  старую  деву.  ‘ама €льдебранда
привыкла к жизни среди  многочисленной,  рассеЯнной  по  многим
домам  семьи; никто не мог точно сказать, сколько в ней человек
и сколько народу сЯдет в этот раз за стол, а  потому  в  голове
€льдебранды не укладывалось, как может девушка ее возраста жить
запертаЯ,  точно  в  монастыре, в четырех стенах своего дома. Ђ
было именно так: с минуты, когда она просыпалась в шесть  утра,
до момента, когда гасила свет в спальне, всю свою жизнь ”ермина
„аса  посвЯщала  бесполезной  потере  времени. †изнь в этот дом
приходила  только  извне.  ‘начала,  с   последними   петухами,
человек,  разносивший  молоко,  будил  ее,  стукнув щеколдой на
входной  двери.  Џотом  в  дверь  стучала  продавщица  рыбы   с
полусонными  парго, уложенными в огромном лотке на подстилке из
водорослей, за ними -  роскошные  торговки  овощами  из  Ќижней
Њарии  и фруктами из ‘ан-•асинто. Ђ потом уже весь день в дверь
стучали и стучали: и нищие, и де-вочки-лотерейщицы, и монахини,
собирающие  пожертвованиЯ,  и  точильщик  со   свистулькой,   и
старьевщик,  собирающий  бутылки,  и скупщик поломанных золотых
вещей, и мусорщик за старыми  газетами,  и  фальшивые  цыганки,
предлагавшие  прочитать  судьбу  на  картах, на линиЯх руки, на
кофейной гуще, на дне  ночного  горшка.  ѓала  Џласидиа  целыми
неделЯми  отпирала  и  запирала  и снова отпирала входную дверь
только затем, чтобы сказать: нет не нужно, приходите  в  другой
раз,  или  кричала  прЯмо  с  балкона,  потерЯв терпение, чтобы
больше не беспокоили, черт бы их побрал, все,  что  нужно,  уже
купили. Ћна с таким тактом и истовостью пришла на смену тетушке
ќсколастике,  что  ”ермина  „аса стала путать ее с тетушкой и в
конце концов полюбила.  “  ѓалы  Џласидии  были  одержимость  и
привычки  рабыни.  …два  выпадала свободнаЯ минутка, она тут же
отправлЯлась в рабочую комнату и принималась гладить  белье  до
безупречности,  а  потом  раскладывала его по шкафам, пересыпаЯ
цветами лаванды,  но  гладила  она  и  раскладывала  не  только
свежевыстиранное  белье,  но и то, что успело потерЯть свежесть
из-за того, что им долго не пользовались. ‚  таком  же  порЯдке
содержала  она  и  гардероб  ”ер-мины  ‘анчес,  матери ”ермины,
умершей четырнадцать  лет  назад.  Ћднако  все  в  доме  решала
”ермина  „аса. Ћна отдавала приказаниЯ, какую готовить еду, что
покупать и как поступать в  каждом  отдельном  случае,  словом,
направлЯла  жизнь  в  доме,  где  на  самом  деле  нечего  было
направлЯть. ‚ымыв клетки, задав корм  птицам  и  позаботившись,
чтобы  цветам  ничто  не  вредило,  она  оставалась без дела. €
сколько раз после исключениЯ из колледжа  случалось,  что  она,
заснув  в  сиесту, не просыпалась до следующего утра. Ђ занЯтиЯ
живописью были всего лишь забавным способом убивать времЯ.
     Џосле изгнаниЯ тетушки ќсколастики отношениЯм ”ермины „асы
с отцом не хватало тепла, хотЯ оба нашли способ жить рЯдом,  не
сталкиваЯсь  друг с другом лишний раз. Ћн успевал уйти по делам
до того, как она вставала. Ћчень редко он нарушал традицию и не
возвращалсЯ домой к обеду, хотЯ  почти  никогда  не  ел  -  ему
достаточно  было  пропустить рюмку-другую и легко перекусить на
испанский манер в приходском кафе. “жинать он тоже  не  ужинал:
ему  оставлЯли  еду  на  столе, все на одной тарелке, прикрытой
сверху другой, хотЯ знали, что есть он этого не станет до утра,
а утром, подогрев, съест на завтрак. ђаз в  неделю  он  выдавал
дочери  тщательно рассчитанные деньги, она же в свою очередь не
тратила лишнего гроша, но при этом он с удовольствием оплачивал
любые ее непредвиденные расходы. Ћн никогда не торговалсЯ с ней
из-за денег и никогда не просил отчета, а она  вела  себЯ  так,
словно   предстоЯло   отчитыватьсЯ   перед   трибуналом  ‘вЯтой
€нквизиции. Ћн никогда не рассказывал ей, чем  занимаетсЯ  и  в
каком  состоЯнии  находЯтсЯ  его  дела, и никогда не водил ее к
себе в конторы, находившиесЯ в порту, куда строго-настрого  был
заказан   путь  приличным  девушкам  даже  в  сопровождении  их
собственных отцов. ‹оренсо „аса  не  возвращалсЯ  домой  раньше
десЯти  вечера  -  в  десЯть  вечера  в ту не самую критическую
военную пору как раз начиналсЯ комендантский час. Ђ  до  десЯти
он сидел в приходском кафе, играл во что-нибудь, потому что был
большим  знатоком всЯческих азартных игр, и не только знатоком,
но и мастером по этой части. „омой он всегда приходил  с  Ясной
головой,  в  твердой  памЯти и не будил дочь, хотЯ первую рюмку
анисовой выпивал, едва проснувшись, и за день, не выпускаЯ  изо
рта  потухшей  сигары, успевал просмаковать не одну. Ќо однажды
”ермина услыхала, как он пришел. “слыхала, как тЯжелой казацкой
поступью он поднЯлсЯ по лестнице, могуче отдуваЯсь  в  коридоре
второго этажа, и ударил ладонью в дверь ее спальни. Ћна открыла
дверь  и  первый  раз  в  жизни  испугалась его уехавшего вкось
зрачка и невнЯтной речи.
     - Њы разорены, - сказал он. - ‚конец  разорены,  в  общем,
понимаешь.
     ’олько  и  сказал  и потом больше никогда не возвращалсЯ к
этому, и не было никаких признаков, чтобы судить, правду ли  он
сказал,  но  только  с  той  ночи  ”ермина  „аса раз и навсегда
понЯла, что она одинока в этом мире. Ћна жила как бы вне  общей
жизни.  …е подруги по колледжу теперь находились на недоступном
длЯ нее небе, особенно после ее позорного изгнаниЯ,  но  и  длЯ
своих  соседей  она  не  была  как все остальные, потому что те
знали ее без ее прошлого, знали  ее  только  в  этом  форменном
платье из монастырЯ џвлениЯ ЏресвЯтой Ѓогородицы. Ђ мир ее отца
был  миром торговцев, грузчиков, миром людей, бежавших от войны
в общественное логово приходского кафе, миром холостых  мужчин.
‚  последний  год уроки живописи немного скрасили ее заточение,
потому что учительница предпочитала давать  групповые  уроки  и
обычно  в комнату длЯ шитьЯ приводила с собой других учениц. Ќо
эти девочки были  из  разных  семей  и  не  очень  определенных
социальных  кругов  и длЯ ”ермины „асы были подругами напрокат,
так что  их  привЯзанность  кончалась  одновременно  с  уроком.
€льдебранда  захотела  открыть  дом,  впустить  в  него  свежий
воздух, пригласить музыкантов, устроить шумный фейерверк, какие
устраивал ее отец, затеЯть бал-маскарад,  чтобы  веселый  шквал
выветрил  затхлый  дух из сердца ее двоюродной сестры, но очень
скоро понЯла, что ее намерениЯ тщетны. Џо той простой  причине,
что  делать  это  было  не  с  кем. Ћднако она все-таки вернула
”ермину  „асу  к  живой  жизни.  Џо  вечерам,   после   занЯтий
живописью,  она  заставлЯла  ”ермину „асу выводить ее на улицу,
чтобы посмотреть город. ”ермина „аса  показала  ей  дорогу,  по
которой они каждый день ходили с тетушкой ќско-ластикой, скамью
в  парке, на которой ”лорентино Ђриса ждал ее, делаЯ вид, будто
читает, переулочки, по которым он ходил за нею следом, тайники,
где они прЯтали свои письма, и зловещее  здание,  где  когда-то
помещались  застенки  ‘вЯтой  €нквизиции,  затем превращенное в
ненавистную монастырскую школу  џвлениЯ  ЏресвЯтой  Ѓогородицы.
Ћни  поднимались  на  холм, где раскинулось кладбище беднЯков и
куда ”лорентино Ђриса в былое времЯ приходил играть на скрипке,
вставаЯ с подветренной стороны, чтобы звуки долетали до  нее  и
она могла слушать его, лежа в постели; отсюда им виден был весь
исторический город, растрескавшиесЯ крыши и изъеденные временем
городские   стены,  заросшие  кустарником  развалины  крепости,
россыпь островков в бухте, лачуги  бедноты  вдоль  заболоченных
берегов, безбрежное Љарибское море.
     ‚  рождественскую  ночь  они  пошли  в церковь к заутрене.
”ермина села там, где лучше всего слышна была задушевнаЯ музыка
”лорентино Ђрисы, и показала  сестре  то  место,  где  однажды,
такой  же вот ночью, она в первый раз неожиданно увидела совсем
рЯдом его  перепуганные  глаза.  Ћни  решились  одни  дойти  до
Џисарских  ворот,  купили  там  сластей,  вошли ради интереса в
лавочку,  где  продавали  разноцветную  праздничную  бумагу,  и
”ермина  „аса показала сестре то место, где ей вдруг открылось,
что ее любовь - всего лишь мираж. Ћна сама не ведала, что любой
ее шаг от дома до колледжа,  каждый  уголок  в  этом  городе  и
каждый  миг  ее  недавнего прошлого существовали лишь благодарЯ
”лорентино Ђрисе. €льдебранда сказала ей об  этом,  но  она  не
согласилась,  потому что никогда бы не признала простой истины:
плохо  ли,  хорошо  ли,  но   любовь   ”лорентино   Ђрисы   это
единственное, что случилось в ее жизни.
     ‚   ту   пору   фотограф-бельгиец   обосновалсЯ  со  своей
мастерской у Џисарских ворот, и каждый,  кто  был  в  состоЯнии
заплатить,   спешил   у   него  сфотографироватьсЯ.  ”ермина  с
€льдебрандой  оказались  среди  первых.  Џереворошив   гардероб
”ермины  ‘анчес,  они  выбрали  самые нарЯдные платьЯ, зонтики,
туфли и шлЯпы и  облачились  в  одежды,  какие  носили  дамы  в
середине  прошлого века. ѓала Џла-сидиа помогла им затЯнутьсЯ в
корсеты и обучила, как следует двигатьсЯ в проволочном  каркасе
кринолина,  как  натЯгивать  длинные тугие перчатки и шнуровать
высокие ботинки на  каблуке.  €льдебранда  выбрала  широкополую
шлЯпу  со  страусовыми  перьЯми,  спадавшими  на спину. ”ермина
надела   шлЯпку   несколько   более   современную,   украшенную
разноцветными   гипсовыми   фруктами  и  проволочными  цветами.
ЏоглЯдев на себЯ в зеркало, они расхохотались -  так  смахивали
они  на  собственных  бабушек  со старых дагерротипов; они были
счастливы и хохотали: пусть сделают и  с  них  фото  на  долгую
памЯть.  ѓала Џласидиа смотрела с балкона, как они шли, раскрыв
зонтики, через парк, с трудом удерживаЯсь на высоких каблуках и
всем телом толкаЯ вперед кринолин,  точно  детскую  колЯску,  и
посылала  вслед  им  благословение: "Џомоги им ѓосподи выйти на
фотографиЯх".
     Џеред  фотоателье  бельгийца  царила   веселаЯ   суматоха:
фотографировали   Ѓени   ‘ентено,  только  что  победившего  на
чемпионате по боксу в Џанаме. Ћн снималсЯ в  полном  боксерском
облачении    и    с    чемпионской   короной   на   голове,   и
фотографироватьсЯ так было нелегким  делом,  потому  что  целую
минуту  он  должен  был держатьсЯ в стойке нападениЯ и почти не
дышать, но  едва  он  вставал  в  стойку,  как  его  болельщики
разражались  бурными  овациЯми,  и  он  не  мог  удержатьсЯ  от
искушениЯ порадовать их своим искусством. Љогда подошла очередь
сестер,  небо  успело  затЯнутьсЯ  облаками,  казалось,   дождь
неминуем,   но  сестры  уже  напудрили  лица  крахмалом  и  так
естественно прислонились к  алебастровой  колонне,  что  успели
продержатьсЯ   недвижимыми   даже   дольше,   чем  требовалось.
”отографиЯ получилась  на  долгую  памЯть.  Љогда  €льдебранда,
дожив  почти  до  ста  лет,  умерла у себЯ в поместье ”лорес де
ЊариЯ, фотографиЯ эта  была  обнаружена  у  нее  в  спальне,  в
запертом  шкафу,  меж  стопок  надушенных  простыней,  вместе с
закаменевшим цветком анютиных глазок в письме, начисто  стертом
годами.  “  ”ермины „асы эта фотографиЯ долгие годы красовалась
на первой странице семейного  альбома,  откуда  она  непонЯтным
образом  исчезла  и в конце концов, после множества невероЯтных
случайностей, очутилась в  руках  ”лорентино  Ђрисы,  когда  им
обоим уже перевалило за шестьдесЯт.
     Џлощадь  напротив  Џисарских  ворот  была  забита народом,
когда ”ермина с €льдебрандой вышли из мастерской бельгийца. Ћни
забыли, что лица у  них  белы  от  крахмала,  а  губы  намазаны
помадой  шоколадного  цвета  и  что их одеЯние не подходит ни к
месту, ни ко времени. “лица встретила их смехом и  улюлюканьем.
Ћни,  словно  загнанные,  не знали, где спрЯтатьсЯ от насмешек,
как вдруг гомонЯщаЯ толпа  расступилась,  даваЯ  дорогу  ландо,
запрЯженному  двумЯ лошадьми золотисто-рыжей масти. ђазом смолк
свист, а насмешки словно растворились. €льдебранде на всю жизнь
запомнилось, как он поЯвилсЯ  на  подножке  ландо,  в  атласном
цилиндре и парчовом жилете, запали в памЯть его мудро-спокойные
повадки,  нежность во взглЯде и властность, которую он излучал.
Ћна сразу же узнала его, хотЯ раньше никогда не видела. ”ермина
„аса как-то рассказала о нем между прочим, с месЯц назад, когда
не захотела идти мимо дома маркиза  дель  Љасальдуэ-ро,  потому
что   перед   входом   стоЯло  ландо,  запрЯженное  золотистыми
лошадьми. Ћна рассказала сестре,  кто  был  хозЯином  ландо,  и
пыталась  объЯснить  причины  своей  неприЯзни,  ни  словом  не
обмолвившись о его  намерениЯх  в  отношении  нее.  €льдебранда
забыла об этом разговоре. Ћднако тотчас же узнала его, едва он,
точно  сказочное  видение,  вышел  из  кареты  -  одна  нога на
подножке, другаЯ на земле, - и, узнав его, не понЯла сестры.
     - Ћкажите мне честь, сЯдьте в ландо,  -  обратилсЯ  к  ним
доктор •увеналь “рбино. - џ отвезу вас куда прикажете.
     ”ермина  „аса  хотела  было отказатьсЯ, но €льдебранда уже
принЯла приглашение. „октор •увеналь  “рбино  ступил  и  другой
ногой  на  землю  и кончиками пальцев, почти не притрагиваЯсь к
ней,  помог  €льдебранде  поднЯтьсЯ  в  экипаж.  ‹ицо   ”ермины
вспыхнуло от гнева, но выбора не было, и она поднЯлась вслед за
сестрой.
     „о дома было всего три квартала. ‘естры не заметили, когда
доктор  “рбино  договорилсЯ  с  кучером, но только путь до дому
длилсЯ более  получаса.  Ћни  сидели  на  главном  сиденье,  по
движению,  а  он  -  напротив  них,  спиной к движению. ”ермина
повернулась к окошку  экипажа  и  замкнулась.  €льдебранда  же,
наоборот,  была в полном восторге, а доктор “рбино воодушевилсЯ
еще больше, видЯ ее восторг. …два ландо тронулось, она вдохнула
жаркий дух, исходивший от сидений,  обитых  натуральной  кожей,
ощутила  уютную  мЯгкость  кабины и сказала, что в таком месте,
пожалуй, можно было  бы  и  жить.  „овольно  скоро  они  начали
смеЯтьсЯ  и шутить, словно старые добрые друзьЯ, и даже затеЯли
незамысловатую игру - заговорили на тарабарском Языке, вставлЯЯ
после каждого слога лишний, условный слог. € делали вид,  будто
думают, что ”ермина их не понимает, отлично знаЯ, что она их не
только  прекрасно  понимает,  но и следит за их игрой, и именно
поэтому  они  ее  и  затеЯли.  Џотом,  нахохотавшись  от  души,
€льдебранда  призналась, что не в состоЯнии выносить этой пытки
- высоких шнурованных ботинок.
     - —его проще, - сказал доктор  “рбино.  -  Џосмотрим,  кто
скорее покончит с пыткой.
     €   принЯлсЯ  расшнуровывать  шнурки  на  своих  ботинках.
€льдебранда принЯла вызов. …й было не так  легко  -  корсет  на
жестких  косточках  мешал  наклонитьсЯ,  однако  доктор  “рбино
сбавил  темп  и  подождал,  пока  она  с  торжествующим  смехом
вытащила из-под юбок свои ботинки таким жестом, словно выловила
рыбку  из  пруда.  Ћба  посмотрели  на  ”ермину  и  увидели  ее
великолепный профиль, тонкий и острый, точно у иволги, особенно
тонкий на фоне полыхающего заката. ’рижды были  у  нее  причины
длЯ  гнева:  положение,  в  котором  она оказалась против воли,
чересчур смелое поведение €льдебранды и уверенность, что экипаж
намеренно кружит по улицам, растЯгиваЯ дорогу.  Ќо  €льдебранда
словно с катушек соскочила.
     - Ќаконец-то  Я  понЯла, - сказала она, - что терзали менЯ
вовсе не ботинки, а эта проволочнаЯ клетка.
     „октор “рбино догадалсЯ, что она имеет в виду кринолин,  и
подхватил  игру.  "—его  проще, - сказал он. - ‘нимите его". €,
жестом фокусника выхватив из кармана  носовой  платок,  завЯзал
себе глаза.
     - џ не смотрю, - сказал он.
     Ћн  так  туго  завЯзал  платок,  что  меж  округлой черной
бородкой и остроконечными, торчащими кверху усами, стали  видны
его  губы.  €  тут  €льдебранду охватил страх. Ћна взглЯнула на
”ермину и увидела, что та не разгневана, а охвачена ужасом: как
бы она и на самом деле не снЯла юбку.
     €льдебранда  сразу  стала  серьезной  и  спросила  у   нее
знаками:  что  будем  делать?  ”ермина  „аса  ответила  ей тоже
знаками: если они тотчас же не направЯтсЯ  прЯмиком  домой,  то
она на ходу выброситсЯ из экипажа.
     - џ жду, - сказал доктор.
     - Њожете открывать глаза, - сказала €льдебранда.
     „октор “рбино снЯл с глаз повЯзку, увидел, что €льдебранда
уже не  та,  и  понЯл:  игра  окончилась,  и  окончилась плохо.
ЏовинуЯсь его знаку, кучер  тут  же  развернул  экипаж  на  сто
восемьдесЯт  градусов  и  въехал  в  парк …вангелий в тот самый
момент, когда фонарщик начал зажигать уличные фонари.  ‚о  всех
церквах  звонили,  созываЯ на Ђнхелус. €льдебранда быстро вышла
из экипажа, несколько смущеннаЯ тем, что  вызвала  недовольство
двоюродной  сестры,  и,  не жеманЯсь, попрощалась с доктором за
руку. ”ермина последовала ее примеру, но когда она  попробовала
отнЯть руку, доктор цепко сжал ладонЯми ее средний палец.
     - џ  жду  вашего  ответа,  -  сказал он. ”ермина выдернула
руку, и пустаЯ перчатка повисла в ладони  доктора,  но  она  не
стала  ждать,  когда  он  ее вернет. ‘пать она легла без ужина.
€льдебранда, поужинав на кухне с ѓалой Џласидией, как ни в  чем
ни  бывало  вошла  в  спальню  к  ”ермине  и со свойственным ей
остроумием начала обсуждать  событиЯ  прошедшего  днЯ.  Ћна  не
скрыла   приЯтного   впечатлениЯ,   какое   произвели   на  нее
элегантность и поведение доктора “рбино, но ”ермина в ответ  не
проронила   ни   слова,   снова  охваченнаЯ  досадой.  €  вдруг
€льдебранда призналась: когда доктор •уве-наль  “рбино  завЯзал
платком  глаза  и  она  увидела, как за полными розовыми губами
сверкнули его великолепные зубы, она  почувствовала  неодолимое
желание  впитьсЯ  в  них  поцелуем.  ”ермина „аса отвернулась к
стене и положила конец разговору, сказав безо  всЯкого  желаниЯ
обидеть, скорее с улыбкой, но от всего сердца:
     ЉакаЯ же ты блЯдь!
     €  заснула,  как провалилась, но повсюду ей виделсЯ доктор
•увеналь “рбино, он смеЯлсЯ, пел с завЯзанными глазами, сыпал с
зубов сернистыми искрами и шутил над нею на тарабарском  Языке,
не  соблюдаЯ  положенных  в  этой  игре  правил,  а  его экипаж
поднималсЯ по дороге к  кладбищу  длЯ  бедных.  Ћна  проснулась
задолго  до  рассвета,  измученнаЯ,  и,  проснувшись,  лежала с
закрытыми глазами, думаЯ о долгих, бесчисленных годах,  которые
ей  еще  надо  было прожить. Ђ потом, когда €льдебранда мылась,
она спешно написала  письмо,  торопливо  сложила  его  и,  пока
€льдебранда  не  вышла  из  ванной, быстро засунула в конверт и
поспешила отправить с ѓа-лой Џласидией доктору •увеналю “рбино.
ќто было типичное длЯ нее письмо, она коротко и Ясно  написала:
да, доктор, можете говорить с отцом.
     Љогда  ”лорентино Ђриса узнал, что ”ермина „аса собираетсЯ
замуж за доктора из  хорошего  рода  и  с  большим  состоЯнием,
получившего    образование    в    …вропе   и   пользовавшегосЯ
необыкновенной длЯ его возраста репутацией,  он  впал  в  такую
депрессию,  из которой вывести его не было силы. ’рансито Ђриса
сделала  все  возможное  и  невозможное,  чтобы  утешить   его,
обнаружив,  что  он  потерЯл дар речи и аппетит и ночи напролет
безутешно плачет, но к концу недели  добилась  лишь  того,  что
заставила  его  поесть лишний раз. ’огда она поговорила с доном
‹еоном XII ‹оайсой, единственным из трех братьев, оставшихсЯ  в
живых,  и, не открываЯ ему причины, умолила устроить племЯнника
на службу, на любую работу, в  речное  пароходство,  но  только
куда-нибудь подальше, в какой-нибудь забытый богом порт на реке
Њагдалене,  где бы не было ни почты, ни телеграфа и никого, кто
бы мог ему рассказать что-либо об их пропащем  городе.  „Ядюшка
не  взЯл его на службу в пароходство из-за вдовы брата, которой
была невыносима одна мысль о существовании  незаконнорожденного
сына,  однако  нашел ему место телеграфиста в ‚илье де ‹ейва, в
городке,  о  котором  можно  только  мечтать,  находившемсЯ   в
двадцати  днЯх  пути  и  почти  на  три тысЯчи метров выше того
уровнЯ, на котором располагалась ЋконнаЯ улица.
     Џутешествие, в которое ”лорентино Ђриса  был  отправлен  с
медицинскими  целЯми,  скорее  всего, прошло мимо его сознаниЯ.
Џозднее он припоминал его, как все, что происходило в ту  пору,
словно  разглЯдывал  сквозь  затуманенное стекло своей беды. Ќа
телеграмму о своем назначении он попросту не обратил  вниманиЯ,
однако ‹отарио ’угут убедил его, приведЯ чисто немецкие доводы:
его   ждет   блестЯщее  будущее  на  ниве  общественно-полезной
деЯтельности. "’елеграфист - профессиЯ будущего", - сказал  он.
€  подарил ему перчатки, подбитые кроличьим мехом, шлЯпу, какую
носили  степные  жители,  и  пальто  с   плюшевым   воротником,
прошедшее  проверку студеными баварскими ЯнварЯми. „Ядюшка ‹еон
XII подарил  племЯннику  два  суконных  костюма,  непромокаемые
сапоги,  принадлежавшие  старшему  брату,  и  билет  в каюту на
ближайший пароход. ’рансито Ђриса подогнала одежду  по  фигуре,
потому  что  ”лорентино  был  не  такой коренастый, как отец, и
гораздо ниже  немца;  купила  ему  длинные  шерстЯные  носки  и
к