рентино Ђриса со счастливым ужасом вдруг  понЯл,
что  они одни в доме, что пристань безлюдна, город спит, вечнаЯ
ночь  опустилась  на  утонувшее  в  тумане  море,  а   печально
прокричавший  пароходик  подойдет к берегу не раньше, чем через
час. ”лорентино Ђриса оперсЯ обеими ладонЯми о рукоЯть зонтика,
точь-в-точь как тогда, когда  заступил  ей  дорогу  в  ‹амповом
переулке,  но  только  теперь  он  уперсЯ зонтиком в пол затем,
чтобы незаметно было, как ходуном ходЯт его колени.
     - ‘кажи  на  милость,  ‹еона,  львица   моЯ   дорогаЯ,   -
проговорил он, - когда же мы наконец с этим покончим?
     Ћна  ничуть не удивилась, совершенно спокойно снЯла очки и
солнечно ему улыбнулась. Ќа "ты" они никогда не были.
     - Ђх, ”лорентино Ђриса, - сказала она, - десЯть лет Я сижу
тут и жду от тебЯ этого вопроса.
     Џоздно: возможность, котораЯ  возникла  в  трамвае  и  еще
долго  оставалась,  пока  ‹еона  Љассиани  сидела  на том самом
стуле, на котором  она  сидела  сейчас,  возможность  эта  ушла
невозвратно.  ђади  него  ей  пришлось проделать столько тайных
мерзостей, ради него она вынесла столько гнусной грЯзи, что  за
это  времЯ  больше  него прошла по дороге жизни и теперь уже не
чувствовала той разницы в двадцать лет, что  была  между  ними:
она состарилась ради него. Ћна так его любила, что предпочла не
обманывать,  а  любить  дальше,  хотЯ и пришлось сказать ему об
этом довольно грубо.
     - Ќет, - сказала она. - ќто все  равно,  что  переспать  с
собственным сыном, которого у менЯ нет.
     “  ”лорентино  Ђрисы  навсегда осталась заноза оттого, что
последнее слово было  не  за  ним.  Ћн  считал:  говорЯ  "нет",
женщина  ждет,  что  будут  настаивать,  это  ее решение еще не
окончательное, но с ‹еоной было иначе: он не  мог  рисковать  и
ошибитьсЯ  во  второй  раз. € он отступилсЯ, не выдав досады, с
любезной миной, что было вовсе не легко. Ќо с той  ночи,  какаЯ
бы  тень  между  ними ни скользнула, она тотчас же рассеивалась
без следа, а ”лорентино Ђриса понЯл наконец, что можно  дружить
с женщиной, даже если ты с нею не спишь.
     ‹еона   Љассиани   была   единственным   человеком,   кому
”лорентино Ђриса попробовал открыть свою тайну о ”ермине  „асе.
’е немногие, кто знал, уже начинали забывать об этом,
     ’рое  из них, без сомнениЯ, унесли тайну с собой в могилу:
его мать задолго до смерти вычеркнула  из  памЯти  вообще  все,
ѓала  Џласидиа,  на  попечении  которой находилась ”ермина „аса
почти девочкой, скончалась в преклонном возрасте; а незабвенной
ќсколастики „асы, той, что принесла в молитвеннике его первое в
жизни любовное письмо, навернЯка тоже не было в живых,  ‹оренсо
„аса,  о судьбе которого он ничего не знал, конечно, мог в свое
времЯ  рассказать  что-то  сестре  ”ранке  де  ла  ‹ус,   желаЯ
предотвратить  исключение  дочери  из  колледжа,  но едва ли та
рассказала об этом кому-нибудь еще. Ћставались еще  одиннадцать
телеграфистов   из  дальней  провинции,  где  жила  €льдебранда
‘анчес, которые  отправлЯли  телеграммы  с  полными  именами  и
адресами,  и,  разумеетсЯ,  сама  €льдебранда  ‘анчес со свитой
необузданных юных родственниц.
     Ќо ”лорентино Ђриса не знал, что  в  этот  список  следует
включить  и доктора •увеналЯ “рбино. €льдебранда ‘анчес открыла
ему секрет в те первые годы, когда  он  часто  навещал  их.  Ќо
рассказала  она  это  мимоходом  и словно бы невзначай, так что
сказанное не влетело в одно ухо и вылетело в  другое,  как  она
полагала,   а   вообще   никуда  не  влетело.  „ело  было  так:
€льдебранда упомЯнула ”лорентино Ђрису как одного из тех тайных
поэтов,  которые,  по  ее  мнению,  вполне  могли  победить  на
–веточных  играх.  „октор  “рбино  силилсЯ вспомнить, о ком она
говорит, и тогда она сказала, хотЯ  никакой  нужды  в  этом  не
было,  что  он  -  тот  единственный  претендент, который был у
”ермины „асы до замужества. Ћна рассказала об этом как о чем-то
совершенно невинном, скоротечном и не более  чем  трогательном.
„октор  “рбино  отозвалсЯ,  не  глЯдЯ  на  нее:  "Ќикогда бы не
подумал, что этот тип - поэт". € в тот же момент выкинул его из
памЯти, как привык выкидывать многое, поскольку  его  профессиЯ
приучила его управлЯть забвением в угоду этике.
     ”лорентино  Ђриса  отметил,  что  все  хранители тайны, за
исключением его матери, принадлежали к миру ”ермины „асы. ‚ его
мире он оставалсЯ один на один с тЯжким грузом, который  иногда
ему  неодолимо  хотелось  с кем-то разделить, но до тех пор еще
никто  не  заслужил  такого  довериЯ.   ‹еона   Љассиани   была
единственной,  оставалось  только придумать, как это сделать, и
дождатьсЯ случаЯ. Ћн думал как раз  об  этом  в  послеобеденный
летний  зной,  когда  доктор •увеналь “рбино поднЯлсЯ по крутой
лестнице ЉђЏ, делаЯ остановку на каждой ступеньке, чтобы выжить
в  этом  пекле,  и  поЯвилсЯ  в  конторе  у  ”лорентино  Ђрисы,
запыхавшийсЯ,  мокрый  от  пота вплоть до брюк, и проговорил на
последнем дыхании:  "Џохоже,  надвигаетсЯ  циклон".  ”лорентино
Ђриса  не  раз  видел  его здесь - тот приходил к дЯдюшке ‹еону
XII,-но никогда прежде у него не было такого четкого  ощущениЯ:
этот нежеланный посетитель имеет отношение к его жизни.
     ‚  ту  пору  и  доктор •увеналь “рбино испытывал некоторые
трудности и вынужден был ходить от двери к двери  со  шлЯпой  в
руке,  просЯ  взносы  на  свои  художественные  затеи. Ћдним из
наиболее замечательных и постоЯнных дарителей был дЯдюшка  ‹еон
XII;  в  тот  день  он  только что приступил к своей ежедневной
десЯтиминутной сиесте, удобно расположившись в  мЯгком  кресле,
прЯмо  за  письменным столом. ”лорентино Ђриса попросил доктора
•уве-налЯ “рбино сделать одолжение - подождать немного у него в
кабинете, который соседствовал с кабинетом дЯдюшки ‹еона XII  и
в определенной мере служил приемной.
     …му   случалось   и  раньше  видеть  доктора  в  различных
обстоЯтельствах, однако он никогда не встречалсЯ с ним вот так,
лицом к лицу, и ”лорентино Ђриса еще раз  почувствовал  дурноту
от  такого  Явного  его превосходства. Ћни пробыли вместе целых
десЯть минут, растЯнувшихсЯ в вечность;  за  эти  десЯть  минут
”лорентино  Ђриса  трижды  поднималсЯ  в  надежде,  что дЯдюшка
проснетсЯ раньше времени,  и  проглотил  целый  термос  черного
кофе.  „октор  “рбино  отказалсЯ выпить даже маленькую чашечку.
"Љофе - Яд", - сказал он. € говорил, цеплЯЯ тему за  тему,  все
подрЯд,  не  заботЯсь,  слушают ли его. ”лорентино Ђрисе трудно
было выносить его врожденное  благородство  и  обаЯние,  легкий
запах  камфары, исходивший от него, и эту свободную, элегантную
манеру говорить,  благодарЯ  которой  даже  самые  пошлые  вещи
казались существенными. Ќеожиданно доктор резко переменил тему.
     - ‚ы любите музыку?
     Ћн  застал  его  врасплох.  Ќа самом деле ”лорентино Ђриса
ходил на все концерты и  оперные  представлениЯ  в  городе,  но
поддержать  толковый  разговор на эту тему со знающим человеком
он, пожалуй, не  смог  бы.  Ћн  не  мог  устоЯть  перед  модной
музыкой,  особенно  сентиментальными  вальсами,  очень  уж  они
походили на те, что сам он играл в ранней юности, и  на  стихи,
которые   писал   тайком.   ‘тоило   ему   мимоходом   услышать
какой-нибудь из них, как ниточка мелодии начинала  крутитьсЯ  у
него  в  голове,  и  никакаЯ  сила на свете не способна была ее
оттуда выбить. Ћднако так  не  ответишь  на  серьезный  вопрос,
заданный  знатоком. - Њне нравитсЯ ѓардель, - сказал он. „октор
“рбино понЯл его. "џсно, - сказал он.  -  ѓардель  в  моде".  €
опЯть ушел в рассуждениЯ о своих многочисленных новых проектах,
которые он намеревалсЯ осуществить, как всегда, без официальных
субсидий.  Ћн  обратил  внимание  ”лорентино Ђрисы на то, сколь
обескураживающе  унылы   театральные   представлениЯ,   которые
привозЯт в город теперь, в сравнении с блистательными образцами
минувшего  столетиЯ.  „ействительно,  на протЯжении целого года
ему пришлось  просматривать  представлениЯ,  чтобы  привезти  в
’еатр  комедии  трио  Љорто-Љасальс-’ибо,  и в правительстве не
оказалось ни одного человека, кто бы знал, кто они такие,  хотЯ
в   том   же   самом   месЯце  были  раскуплены  все  места  на
представлениЯ полицейских драм ђамона Љараль-та, на оперетты  и
сарсуэлы  дона  Њаноло  де ла Џре-сы, на группу ‹ос ‘антанелос,
ансамбль невыразимых трансформистов  и  мимов,  переодевавшихсЯ
прЯмо  на  сцене  в фосфоресцирующем свете, на „е-низ „'Ђльтен,
которую объЯвлЯли как старинную танцовщицу  из  ”оли-Ѓержер,  и
даже на отвратительного бесноватого баска, который один на один
сражалсЯ  с  боевым  быком.  „а что там жаловатьсЯ на это, сами
европейцы в очередной раз  подают  дурной  пример  -  развЯзали
варварскую  войну, в то времЯ как мы наконец начали жить в мире
после девЯти гражданских войн в  середине  прошедшего  века,  а
точнее, одной-единственной, котораЯ длилась все то времЯ. Ѓолее
всего  из  той  захватывающей  беседы  запала в душу ”лорентино
Ђрисы мысль о возможности возобновить –веточные игры,  одну  из
давних  инициатив доктора •увеналЯ “рбино, котораЯ в свое времЯ
была горЯчо принЯта публикой и длилась дольше других.  Ћн  чуть
не  проговорилсЯ,  что  бывал наиболее усердным участником того
ежегодного  конкурса,  заинтересовавшего  именитых  поэтов   не
только в их стране, но и в других карибских странах.
     …два  они  начали разговор, как пышущий жаром воздух вдруг
похолодал, столкнувшиесЯ  воздушные  потоки  сотрЯсли  двери  и
окна,  словно  ружейным  залпом,  и  все  здание  вздрогнуло  и
заскрипело, будто парусник на плаву.  „октор  •увеналь  “рбино,
похоже,  не  обратил  на это вниманиЯ. ’олько заметил мимоходом
что-то относительно лунных июньских циклонов и неожиданно, безо
всЯкого перехода, заговорил о своей жене. Ћна  была  не  только
самой  горЯчей  его  помощницей  в  трудах, но и душою всех его
начинаний. "Ѓез нее Я был бы ничем", -  сказал  он.  ”лорентино
Ђриса слушал его с невозмутимым видом, лишь чуть киваЯ головой,
и  боЯлсЯ  вымолвить слово, чтобы голос не выдал его. …ще через
две фразы он понЯл: у доктора •увеналЯ “рбино, занЯтого  такими
увлекательными  делами,  хватало  времени  обожать свою супругу
почти так, как обожал ее он сам, и  эта  истина  поразила  его.
Ћднако  он  не мог выказать своего отношениЯ, как хотел бы, ибо
сердце сыграло с ним ту мерзкую шутку, на какую способно только
сердце: оно открыло ему, что он и  этот  человек,  которого  он
всегда  считал  своим заклЯтым врагом, пали жертвой одной и той
же судьбы и делили одну и ту же выпавшую на  их  долю  страсть,
словно  два  вола  под одним Ярмом. € впервые за двадцать шесть
бесконечных лет ожиданиЯ ”лорентино Ђриса не смог подавить боли
от мысли, что этот замечательный человек  должен  умереть  ради
того, чтобы он стал счастливым.
     –иклон   промчалсЯ,  но  мощные  порывы  ветра  еще  минут
пЯтнадцать сотрЯсали нижние  кварталы  и  причинили  разрушениЯ
половине  города.  „октор  •увеналь  “рбино,  в  очередной  раз
удовлетворенный  щедростью   дЯдюшки   ‹еона   XII,   не   стал
дожидатьсЯ,   пока   бурЯ  уйметсЯ  окончательно,  и  ушел,  по
рассеЯнности унесЯ с собой зонт ”лорентино Ђрисы,  который  тот
дал  ему,  чтобы  дойти  до экипажа. Ќо ”лорентино Ђрису это не
огорчило. Ќаоборот, он обрадовалсЯ: что подумает ”ермина  „аса,
когда  узнает,  кто  хозЯин  зонтика.  Ћн все еще находилсЯ под
впечатлением встречи, когда ‹еона  Љассиани  прошла  через  его
кабинет, и его осенило: вот он, единственный случай, когда безо
всЯкого  можно  открыть  ей  тайну,  разрушить  это  ласточкино
гнездо, что не давало ему  жить,  -  теперь  или  никогда.  „лЯ
начала  он  спросил,  что она думает о докторе •увенале “рбино.
Ћна без промедлениЯ ответила: "ќтот человек делает много всего,
возможно, даже слишком много, но, по-моему, никто не знает, что
он думает". Џотом помолчала, разгрызаЯ  ластик  своими  острыми
зубами  негритЯнки,  и пожала плечами, словно желаЯ покончить с
совсем не интересовавшим ее вопросом.
     - Њожет, именно потому так много и делает, - сказала  она.
- —тобы  не  думать.  ”лорентино Ђриса попыталсЯ удержать ее. -
†аль, что ему суждено умереть, - сказал он.  -  ‚сем  на  свете
суждено  умереть,  -  сказала она. - Љонечно, - сказал он. - Ќо
этому больше, чем кому бы то ни было.
     Ћна ничего не понЯла, снова молча пожала плечами и вышла.
     Ђ ”лорентино Ђриса подумал, что когда-нибудь на счастливом
ложе ”ермины „асы он расскажет ей, что не открыл тайну их любви
даже тому единственному человеку,  который  заслужил  право  на
это.  Ќет, никому и никогда не следовало открывать секрет, даже
самой ‹еоне Љассиани, и не потому, что он  не  хотел  открывать
сундука,  в  котором  половину  жизни  так  надежно хранил свою
тайну, но потому, что в тот момент понЯл: ключ потерЯн.
     Ќо еще больше взволновало его в  тот  день  другое.  Ћжила
грусть  по  временам юности, всколыхнулись живые воспоминаниЯ о
–веточных играх, которые гремели каждое пЯтнадцатое  апрелЯ  по
всей  антильской  земле.  Ћн  всегда участвовал в конкурсах, но
всегда, как почти во всем, - тайно. Ћн принимал в  них  участие
много  раз,  начинаЯ  с  самого  первого,  двадцать четыре года
назад,  и  ни  разу  не  был  отмечен  ни  призом,  ни  простым
упоминанием. Ћн не огорчалсЯ - привлекала его не премиЯ, а сама
церемониЯ:  на  первом конкурсе ”ермине „асе поручили вскрывать
запечатанные сургучом конверты и оглашать имена победителей,  и
с тех пор она делала это всегда.
     “крывшись  в  полутьме  партера,  в  первых рЯдах, с живой
камелией в петлице, трепетавшей  на  его  взволнованной  груди,
”лорентино  Ђриса  в  ночь  первого конкурса смотрел на ”ермину
„асу, вскрывавшую три запечатанных сургучом конверта  на  сцене
старинного  Ќационального театра. € думал о том, что произойдет
в ее сердце, когда  она  обнаружит,  что  он  завоевал  ‡олотую
орхидею.  Ћн  был  уверен, что она узнает его почерк и сразу же
вспомнит, как под  вечер  вышивала  под  миндалевым  деревом  в
маленьком парке, вспомнит запах засушенных в письмах гардений и
вальс  Љоронованной Ѓогини, который он исполнЯл длЯ нее одной в
предутреннем ветерке. Ќо этого не случилось. •уже того: ‡олотаЯ
орхидеЯ,  самый  завидный  приз   национальной   поэзии,   была
присуждена  иммигранту-китайцу. ‘толь необычное решение вызвало
такой  общественный  скандал,  что   поставило   под   сомнение
серьезность самого мероприЯтиЯ. Ћднако оправданием единодушному
решению жюри был превосходный сонет.
     Ќикто  не  верил,  что  автором  его  на  самом  деле  был
премированный китаец. Ћн прибыл сюда в конце прошлого столетиЯ,
спасаЯсь от бедствиЯ - желтой лихорадки, опустошившей Џанаму за
времЯ строительства железнодорожного пути между двумЯ океанами,
прибыл вместе со многими другими,  которые  остались  здесь  до
конца   жизни   и  продолжали  жить  по-китайски,  размножатьсЯ
по-китайски и  так  походили  друг  на  друга,  что  невозможно
различить.  ‘начала  их  насчитывалось  десЯток, не больше, они
поЯвились вместе со своими женами, детьми и  собаками,  которых
употреблЯли  в  пищу, но уже через несколько лет они заполонили
четыре улочки в предместье рЯдом с портом, - все новые и  новые
китайцы   наводнЯли   страну,  не  оставлЯЯ  никаких  следов  в
регистрационных  таможенных  списках.  Ќекоторые,  совсем   еще
недавно   молодые  китайцы,  так  стремительно  превращались  в
почитаемых патриархов, что невозможно было  понЯть,  когда  они
успевали  старитьсЯ.  ЌароднаЯ  интуициЯ  разделила  их  на два
класса: китайцы плохие  и  китайцы  хорошие.  Џлохие-  те,  что
сшивались в мрачных постоЯлых дворах вокруг порта, и случалось,
какой-нибудь китаец объедалсЯ там по-царски или умирал прЯмо за
столом,  над  варевом  из  крысы  на  постном  масле;  про  эти
постоЯлые дворы ходили слухи, что на  самом  деле  там  торгуют
женщинами  и  продаетсЯ  и покупаетсЯ все, что угодно. •орошими
были китайцы из прачечных, наследовавшие свЯщенные знаниЯ,  они
возвращали рубашки еще более чистыми, чем новые, с воротничками
и  манжетами, похожими на выглаженную церковную облатку. €менно
из хороших китайцев был тот, который на –веточных играх  разбил
наголову   семьдесЯт   двух   своих  гораздо  лучше  оснащенных
соперников.
     Ќикто  не   разобрал   имени,   когда   ”ермина   „аса   в
замешательстве  прочитала  его.  €  не  потому,  что  это  было
необычное имЯ, но просто никто и никогда в  точности  не  знал,
как  зовут  китайцев.  Ћднако  долго  раздумывать  не пришлось,
потому что  премированный  китаец  тотчас  же  возник  из  недр
партера   с  ангельской  улыбочкой,  котораЯ  всегда  бывает  у
китайцев, когда они рано приходЯт домой. Ћн был  так  уверен  в
победе,  что  заранее  в  честь  нее  надел обрЯдо вую весеннюю
рубашку  из  желтого  шелка.  Ћн  получил  ‡олотую  орхидею  на
восемнадцать   каратов   и,   счастливый,   поцеловал   ее  под
оглушительные насмешки неверЯщих зрителей. € бровью  не  повел.
Ћн стоЯл и ждал посреди сцены, невозмутимый, словно сам апостол
Ѓожественного  провидениЯ,  и,  едва  наступила  тишина, прочел
премированное стихотворение. …го никто не понЯл. Ќо когда новаЯ
волна насмешек схлынула, ”ермина „аса  прочитала  стихотворение
еще  раз,  тихим,  мЯгким голосом, и перваЯ же строфа ошеломила
слушателей. ‘онет, написанный в чистейшем парнасском стиле, был
совершенен  и  овеЯн  вдохновением,  которое  выдавало  участие
мастерской руки. ЋбъЯснение напрашивалось только одно: какой-то
большой  поэт  задумал  эту  шутку  в  насмешку  над –веточными
играми, а китайца взЯли на эту роль с условием до  конца  жизни
хранить   тайну.  "„иарио  дель  комерсио",  наша  традиционнаЯ
газета, попыталась выправить положение с помощью заумной статьи
насчет давнего присутствиЯ китайцев в карибских  странах  и  их
культурного  влиЯниЯ,  а  следовательно,  и  права на участие в
–веточных играх. Ќаписавший  статью  был  уверен,  что  автором
сонета  на  самом деле был тот, кто назвалсЯ автором, и ничтоже
сумнЯшесЯ утверждал это, начинаЯ с  заглавиЯ:  "‚се  китайцы  -
поэты".  ‡атейники,  если  и вправду имела место затеЯ, в конце
концов сгнили в могилах вместе со своей  тайной.  Џремированный
китаец  же  умер  без исповеди в подобающем восточному человеку
возрасте, был положен  в  гроб  вместе  с  ‡олотой  орхидеей  и
похоронен,  так и не изжив горечи по поводу того, что не достиг
в жизни единственного, о чем мечтал: репутации поэта. ‚ свЯзи с
его смертью в печати снова вспомнили забытый  эпизод  –веточных
игр   и  снова  напечатали  сонет  с  модернистской  виньеткой,
изображавшей пышных дев  с  золотым  рогом  изобилиЯ,  и  боги,
хранители  поэзии,  воспользовавшись случаем, расставили все по
местам - новому поколению сонет показалсЯ настолько плохим, что
никто больше не сомневалсЯ: автором был покойный китаец.
     ‚ памЯти ”лорентино Ђрисы этот скандал прочно  свЯзалсЯ  с
незнакомой  толстушкой,  сидевшей  рЯдом с ним. Ћн заметил ее в
самом начале церемонии,  а  потом,  объЯтый  страхом  ожиданиЯ,
совершенно   забыл  о  ней.  ‚нимание  привлекла  перламутроваЯ
белизна ее кожи,  благоухание,  исходившее  от  ее  счастливого
полного  тела,  огромнаЯ  грудь,  как  у обладательницы мощного
сопрано, увенчаннаЯ искусственной магнолией. Ќа ней было черное
бархатное, очень облегающее платье, такое  же  черное,  как  ее
жаркие,   алкающие  глаза  и  волосы,  подобранные  на  затылке
цыганским гребнем. ‚исЯчие серьги, ожерелье и  множество  колец
на  пальцах,  все,  как  одно,  со  сверкающими  искусственными
камнЯми, а на правой щеке  -  нарисованнаЯ  мушка.  ‚  суматохе
финальных  аплодисментов  она  поглЯдела  на ”лорентино Ђрису с
искренней душевной грустью.
     - Џоверьте, Я всей душой сожалею, - сказала она ему.
     ”лорентино Ђриса был поражен не столько  соболезнованиЯми,
которые  и  вправду заслуживал, а тем, что кто-то, оказываетсЯ,
знал его тайну. Ћна объЯснила: "џ видела, как дрожал  цветок  у
вас  в  петлице,  когда  вскрывали  конверты". Ћна показала ему
плюшевую магнолию, которую  держала  в  руке,  и  открылась:  -
Џоэтому  Я  снЯла свой цветок. Ћна готова была расплакатьсЯ, но
”лорентино Ђриса, ночной охотник, смЯгчил ей горечь поражениЯ.
     - Џойдемте куда-нибудь, поплачем вместе, - сказал он.
     Ћн проводил ее до дому. Ћстановившись у дверей  и  оглЯдев
обезлюдевшую   полуночную   улицу,   он   стал  уговаривать  ее
пригласить его на рюмочку бренди и заодно показать свои альбомы
с вырезками  и  фотографиЯми  о  последних  десЯтилетиЯх  жизни
города,  которые,  как  она  говорила,  у  нее имеютсЯ. ќто был
старый трюк, но на этот раз все вышло непроизвольно, потому что
она сама рассказала ему об  этих  альбомах,  пока  они  шли  от
Ќационального  театра.  Ћни  вошли  в  дом.  Џервое, что увидел
”лорентино Ђриса еще из  гостиной,  была  распахнутаЯ  дверь  в
спальню  с  широкой  пышной  постелью под парчовым покрывалом и
изголовьем, украшенным  бронзовыми  листьЯми  папоротника.  ќта
картина   привела   его  в  замешательство.  Ћна,  по-видимому,
заметила, потому что прошла через гостиную и  закрыла  дверь  в
спальню.  Џотом пригласила его сесть на канапе, обитое кретоном
в цветочек, где уже спал кот, и выложила на  стоЯщий  в  центре
комнаты стол свою коллекцию альбомов. ”лорентино Ђриса принЯлсЯ
не  спеша  листать  их, гораздо больше думаЯ о том, каким будет
его следующий шаг, чем о том, что  представало  его  взору.  Ќо
вдруг  поднЯл взглЯд над страницей и увидел глаза, полные слез.
Ћн посоветовал ей не стеснЯтьсЯ и  выплакатьсЯ,  ибо  ничто  не
приносит   такого   облегчениЯ,  как  слезы,  и  заметил,  что,
наверное, корсет помешает ей плакать. € поспешил помочь, потому
что корсет был туго затЯнут на спине  шнуровкой.  Ћн  не  успел
распустить   его,  как  корсет  сам  раскрылсЯ  под  внутренним
напором, и астрономически необозримаЯ грудь  вздохнула  во  всю
свою ширь.
     ”лорентино Ђриса, которого никогда не оставлЯл страх перед
первым  разом,  даже  в  самых  легких  случаЯх, отважилсЯ чуть
погладить кончиками  пальцев  ее  шею,  и  она,  не  переставаЯ
плакать,  изогнулась  со  стоном,  точно  избалованный ребенок.
’огда он очень нежно поцеловал ее в то же самое место,  которое
только  что  гладил кончиками пальцев, но второй раз поцеловать
ее не удалось, потому что она повернулась  к  нему  всем  своим
монументальным  телом,  жарким  и  алчущим,  и  они, сплетЯсь в
объЯтии, покатились по полу. Љот проснулсЯ и с  визгом  прыгнул
на  них.  ‘ловно  неопытные  новички, они торопливо искали друг
друга, барахтаЯсь среди рассыпавшихсЯ альбомов, повлажневшей от
пота одежды, гораздо больше заботЯсь о том, как  уклонитьсЯ  от
кошачьих  когтей, чем от превратностей любовного беспорЯдка. Ќа
следующую ночь, с не зажившими еще  кошачьими  царапинами,  они
повторили  все  сначала,  и  потом занимались этим не один год.
Љогда он понЯл, что начинает ее любить,  она  была  в  расцвете
сорока,  а он приближалсЯ к своему тридцатилетию. …е звали ‘ара
Ќорьега, и в юности ей выпало пЯтнадцать минут славы, когда она
победила на конкурсе с циклом стихотворений о  любви  беднЯков,
который так никогда и не был издан. Ћна работала учительницей в
школах  народного  образованиЯ  и  жила на жалованье в доходном
доме на живописном бульваре ‚любленных,  в  старинном  квартале
•етсемани.  “ нее было несколько случайных мужчин, и ни один не
имел  в  отношении  нее  серьезных   намерений:   трудно   было
представить,  чтобы  мужчина  ее  круга в те времена женилсЯ на
женщине, с которой переспал. € она не лелеЯла пустых мечтаний о
замужестве  после  того,  как  ее  первый  официальный   жених,
которого  она  любила  с почти безумной страстью в восемнадцать
лет, сбежал за неделю до назначенной свадьбы, оставив ее вместе
с прилипшей к ней репутацией брошенной невесты.  €ли  бывшей  в
употреблении  девицы,  как  тогда выражались. Ћднако тот первый
опыт, при всей его скоротечности, не оставил в  ней  горечи,  а
лишь  Ясную убежденность, что в браке или без брака, без Ѓога и
без закона, но жизнь не стоит ни гроша, если  в  постели  рЯдом
нет  мужчины.  ”лорентино  Ђрису  больше всего умилЯло, что длЯ
полного и окончательного  удовольствиЯ  она  в  самый  интимный
момент непременно должна была сосать детскую соску и только так
достигала  вершины  любовного  торжества. “ них набралась целаЯ
свЯзка сосок всех размеров, форм и цветов, какие  только  можно
было  найти  на  рынке,  и  ‘ара Ќорьега вешала ее в изголовье,
чтобы в минуту крайней нужды пошарить рукой и найти.
     •отЯ она была так же свободна, как и он, и,  возможно,  не
возражала  бы  против  открытых  отношений,  ”лорентино Ђриса с
самого начала окутал  все  глубокой  тайной.  Ћн  проскальзывал
через  черный ход длЯ прислуги, почти всегда ночью, и уходил на
цыпочках перед самым  рассветом.  Ћба  понимали,  что  в  таком
населенном  доме  рано  или поздно соседи навернЯка будут знать
гораздо больше, чем  надо,  и  все  ухищрениЯ  окажутсЯ  пустой
видимостью.  Ќо  таков  уж  он  был,  ”лорентино Ђриса, и таким
оставалсЯ до конца жизни в отношениЯх со всеми женщинами. €  ни
разу  не сделал ложного шага, ни разу не проговорилсЯ ни о ней,
ни о какой-либо другой. Ћн никогда не выходил за рамки  и  лишь
однажды  оставил  компрометирующий  след, письменную улику, что
могло стоить ему жизни. ‘ловом, он вел себЯ так,  будто  всегда
был   супругом  ”ермины  „асы,  хоть  и  неверным,  но  стойким
супругом,  который  без  передышки   боролсЯ   за   то,   чтобы
освободитьсЯ из-под ее власти, не ранЯ ее предательством.
     ’акаЯ  его  закрытость,  разумеетсЯ,  не могла не породить
ошибочных суждений.  ‘ама  ’рансито  Ђриса  умерла  в  глубокой
убежденности,  что  ее  сын,  зачатый  в  любви и рожденный длЯ
любви, приобрел на всю жизнь  иммунитет  против  этого  чувства
после первой несчастливой юношеской влюбленности.
     Ћднако многие, менее к нему благосклонные, наблюдавшие его
изблизи   и   знавшие   его  пристрастие  к  таинственности,  к
необыкновенному  одеЯнию  и  душистым  притираниЯм,   разделЯли
подозрение  относительно  иммунитета,  однако  не  против любви
вообще, а лишь против любви к женщине. ”лорентино Ђриса знал об
этом  и  никогда  не  пыталсЯ  эти  подозрениЯ   рассеЯть.   Ќе
беспокоили  они  и  ‘ару  Ќорьегу.  ’очно  так же, как и другие
бесчисленные женщины, которых он  любил,  и  даже  те,  которые
доставлЯли  ему  удовольствие  и получали удовольствие вместе с
ним без любви, она принЯла его таким, каким он и был  на  самом
деле: приходЯщим мужчиной.
     ‚  конце  концов он стал приходить к ней в дом в любой час
днЯ и  ночи,  чаще  всего  -  по  утрам  в  воскресенье,  самое
спокойное  времЯ.  Ћна  тотчас же бросала то, чем занималась, и
отдавала всю себЯ без остатка, чтобы сделать его счастливым на,
всегда готовой принЯть его, огромной изукрашенной постели,  где
не  допускались никакие церковные формальности или ограничениЯ.
”лорентино Ђриса не понимал, как незамужнЯЯ женщина без всЯкого
прошлого могла быть так умудрена в обращении с мужчиной  и  как
ухитрЯлось  ее  большое и сладостное тело двигатьсЯ в постели с
той же легкостью и  плавностью,  с  какой  скользит  под  водой
дельфин.  Ћна  объЯснЯла  просто:  любовь,  как ничто другое, -
природный талант. € говорила: "€ли умеешь это от рождениЯ,  или
не   сумеешь   никогда".  ”лорентино  Ђрису  переворачивало  от
запоздалой ревности при мысли о том, что, возможно, у нее  было
гораздо  более  содержательное  прошлое, чем представлЯлось, но
пришлось смиритьсЯ, сам он говорил ей, как  и  всем  остальным,
что она у него - единственнаЯ. Ќе доставлЯло ему удовольствиЯ и
присутствие  в  постели  разъЯренного кота, но что поделаешь; и
‘ара Ќорьега подстригала коту когти, чтобы он  не  расцарапывал
их до крови, пока они предавались любви.
     Џочти  с таким же наслаждением, с каким она до изнеможениЯ
резвилась в постели, ‘ара Ќорьега предавалась культу  поэзии  в
минуты  отдохновениЯ  от  любви.  Ћна  не  только  поразительно
запоминала наизусть чувствительные стихи того времени - новинки
подобной продукции продавали на улицах  дешевыми  книжицами  по
два  сентаво  за  штуку, - но и пришпиливала на стену булавками
стихотворениЯ, которые  ей  нравились  больше,  чтобы  в  любой
момент    продекламировать    их.   Ћна   даже   переложила   в
одиннадцатистопник тексты из учебника народного образованиЯ  на
манер  тех, что писались длЯ запоминаниЯ орфографии, правда, ей
не удалось официально утвердить их. …е пристрастие к декламации
было столь велико, что порою она громко читала стихи  в  минуты
любовного   экстаза,   так  что  ”лорентино  Ђрисе  приходилось
запихивать ей в рот соску, точь-в-точь как  ребенку,  чтобы  он
перестал плакать.
     ‚ самом расцвете их отношений ”лорентино Ђриса, случалось,
спрашивал  себЯ: что же на самом деле было любовью - то шумное,
что происходило у них в постели, или спокойные  послеполуденные
часы  по  воскресеньЯм, и ‘ара Ќорьега приводила ему в утешение
простой довод:  любовь  -  все,  что  делаетсЯ  обнаженно.  Ћна
говорила:  "‹юбовь  души  -  от  поЯса и выше, любовь тела - от
поЯса  и  ниже".  ’акое  определение  показалось  ‘аре  Ќорьеге
подходЯщим  длЯ  стихотворениЯ о разделенной любви, которое они
написали  в  четыре  руки,  и  она  представила  его  на  пЯтые
–веточные  игры,  свЯто  верЯ,  что  никто  еще  не приносил на
конкурс такого оригинального поэтического произведениЯ. € снова
потерпела поражение.
     ”лорентино Ђриса провожал ее домой, а она метала  громы  и
молнии. Ћна не могла объЯснить, но почему-то была убеждена, что
не  получила  премии из-за интриг, и интриги эти сплела ”ермина
„аса. Ћн  впал  в  мрачное  расположение  духа  с  того  самого
момента,  как  приступили  к  раздаче призов: он давно не видел
”ермину „асу, и в тот  вечер  вдруг  заметил,  как  сильно  она
изменилась: первый раз он увидел - это бросалось в глаза, - что
она  мать.  ‘амо  по себе это не было новостью, он знал, что ее
сын скоро должен пойти в  школу.  Ћднако  до  тех  пор  это  ее
качество  не  казалось ему таким очевидным, как в тот вечер, не
только потому, что другой стала ее талиЯ и она чуть  запыхалась
от  ходьбы, но и голос ее прерывалсЯ, не хватало дыханиЯ, когда
она зачитывала список премированных поэтов.
     †елаЯ подкрепить  фактами  свои  воспоминаниЯ,  ”лорентино
Ђриса  принЯлсЯ  листать  альбомы, посвЯщенные –веточным играм,
пока ‘ара Ќорьега готовила ужин. Ћн разглЯдывал  фотографии  из
журналов,  пожелтевшие  почтовые  открытки,  те,  что продают в
памЯть о городе у городских ворот, и  ему  казалось,  будто  он
совершает фантастическое путешествие в обманы прошлой жизни. „о
сих  пор  он  лелеЯл мысль, что мир мимолетен и все в этом мире
проходит, привычки, мода, - все, кроме нее, ”ермины „асы. Ќо  в
тот  вечер  впервые  он  увидел и осознал, что и у ”ермины „асы
проходит жизнь, как проходит его собственнаЯ, а  он  не  делает
ничего,  только  ждет.  Ћн  никогда  ни с кем не говорил о ней,
потому что знал: он не способен произнести ее имени так,  чтобы
при  этом  губы  у  него  не  побелели. Ќо на этот раз, пока он
листал альбомы, как листал он их и раньше в минуты  воскресного
досуга,  ‘аре  Ќорьеге случайно пришла догадка, одна из тех, от
которых стыла кровь.
     - Ћна - шлюха, - сказала ‘ара. Ћна  сказала  это,  проходЯ
мимо  и  кинув взглЯд на фотографию бала-маскарада, где ”ермина
„аса  предстала  в  костюме  черной  пантеры,  и  уточнений  не
требовалось, ”лорентино Ђриса и без того знал, кого она имеет в
виду.
     ‘трашась,  как бы все не вышло наружу и не перевернуло его
жизнь, он поспешил защититьсЯ. € сказал, что знаком с  ”ерминой
„асой  шапочно, здороваютсЯ - не больше, и он ничего не знает о
ее личной жизни, но считаетсЯ, что женщина  эта  замечательнаЯ,
вышла  из  ничего  и  поднЯлась  наверх благодарЯ исключительно
собственным достоинствам.
     -  ЃлагодарЯ  браку  по  расчету  и  без  любви,  -
прервала его ‘ара Ќорьега. - Ђ это самый мерзкий тип шлюхи.
     Њенее жестоко, но с точно такой же нравственной твердостью
говорила  это  ”лорентино  Ђрисе  и  его мать, утешаЯ в беде. ‚
страшном смущении  он  не  нашелсЯ  что  возразить  на  суровый
приговор,  вынесенный ‘арой Ќорьегой, и попробовал заговорить о
другом. Ќо ‘ара Ќорьега не дала ему переменить  тему,  пока  не
вылила  на  ”ермину „асу все, что у нее накопилось. €нтуитивным
чувством,  которого  навернЯка  не  смогла  бы  объЯснить,  она
чувствовала  и  была  уверена,  что  именно ”ермина „аса сплела
интригу,  лишившую  ее  приза.  Ћснований  длЯ  этого  не  было
никаких: они не были знакомы, никогда не встречались, и ”ермина
„аса  никак  не могла влиЯть на решение жюри, хотЯ, возможно, и
была в курсе его секретов.  ‘ара  Ќорьега  заЯвила  решительно:
"Њы, женщины, - провидицы", € тем положила конец обсуждению.
     € в этот миг ”лорентино Ђриса увидел ее другими глазами.
     ѓоды  проходили  и  длЯ  нее  тоже. …е щедрое, плодоносное
естество бесславно увЯдало, любовь стыла в рыданиЯх,  а  на  ее
веки начинали ложитьсЯ тени старых обид. Ћна была уже вчерашним
цветком. Љ тому же, охваченнаЯ Яростью поражениЯ, она перестала
вести счет выпитому.
     ќта  ночь  ей не удалась: пока они ели подогретый рис, она
попробовала установить лепту  каждого  из  них  в  непризнанном
стихотворении,   чтобы   выЯснить,  сколько  лепестков  ‡олотой
орхидеи  полагалось  каждому.  Ќе   впервые   забавлЯлись   они
византийскими  турнирами,  но  на  этот  раз  он воспользовалсЯ
случаем расковырЯть саднЯщую рану, и они заспорили самым пошлым
образом, отчего в обоих ожили обиды, накопившиесЯ за почти пЯть
лет их любовной свЯзи.
     Љогда оставалось десЯть минут до двенадцати, ‘ара  Ќорьега
поднЯлась со стула запустить маЯтник на часах, как бы даваЯ тем
самым  понЯть, что пора уходить. ”лорентино Ђриса почувствовал:
нужно немедленно рубануть под корень эту  безлюбую  любовь,  но
таким  образом,  чтобы  инициатива  осталась у него в руках; он
поступал всегда только  так.  ЊолЯ  Ѓога,  чтобы  ‘ара  Ќорьега
позволила  ему  остатьсЯ  в ее постели, где он и скажет ей, что
между ними все кончено,  ”лорентино  Ђриса  попросил  ее  сесть
рЯдом,  когда  она  кончила  заводить  часы.  Ќо  она предпочла
соблюдать  расстоЯние  и  села  в  кресло  длЯ  гостей.   ’огда
”лорентино  Ђриса  протЯнул  ей указательный палец, смоченный в
коньЯке, чтобы она обсосала его - она, бывало, делала так перед
тем, как предатьсЯ любовным утехам. Ћднако  на  этот  раз  ‘ара
Ќорьега отказалась.
     - ‘ейчас - нет, - сказала она. - Љо мне должны прийти.
     ‘  тех пор как он был отвергнут ”ерминой „асой, ”лорентино
Ђриса научилсЯ последнее слово всегда  оставлЯть  за  собой.  ‚
обстоЯтельствах   не   столь  горьких  он  бы,  возможно,  стал
домогатьсЯ ‘ары, убежденный, что ко взаимному удовольствию  они
все-таки  вместе  прикончат  ночь в ее постели, поскольку жил в
убеждении, что, если женщина переспала с мужчиной хоть однажды,
она затем будет  спать  с  ним  каждый  раз,  как  ему  удастсЯ
размЯгчить   ее.   €   потому   он  не  брезговал  даже  самыми
неприглЯдными любовными ухищрениЯми, лишь бы не дать  ни  одной
на  свете женщине, рожденной женщиной, сказать последнее слово.
Ќо в ту ночь он  почувствовал  себЯ  настолько  униженным,  что
залпом  допил  коньЯк,  стараЯсь  не  выдать обиды, и вышел, не
попрощавшись. Ѓольше они никогда не виделись.
     ‘вЯзь с ‘арой Ќорьегой была у него самой продолжительной и
постоЯнной, хотЯ и не единственной за те  пЯть  лет.  Љогда  он
понЯл,  что  ему с нею хорошо, особенно в постели, хотЯ ”ермину
„асу ей не заменить,  он  почувствовал,  что  совершать  ночные
охотничьи вылазки ему стало труднее и надо распределЯть времЯ и
силы,  чтобы  хватало  на  все. € все-таки ‘аре Ќорьеге удалось
чудо: на какое-то времЯ она принесла ему облегчение. ‚о  всЯком
случае, теперь он мог жить без того, чтобы видеть ”ермину „асу,
и  не  кидатьсЯ вдруг искать ее туда, куда подсказывало сердце,
на самые неожиданные улицы, в самые странные места,  где  ее  и
быть-то  не  могло,  или  бродить  без  цели с щемЯщей тоскою в
груди, лишь бы хоть на миг увидеть ее. ђазрыв с ‘арой  Ќорьегой
снова  всколыхнул  уснувшую боль, и он опЯть почувствовал себЯ,
как в былые дни в маленьком парке над вечной книгой, однако  на
этот  раз  все  осложнЯла  мысль,  что  доктор  •увеналь “рбино
непременно должен умереть.
     Ћн давно жил в  уверенности,  что  ему  на  роду  написано
принести  счастье  вдове  и  она тоже сделает его счастливым, а
потому особо не беспокоилсЯ. Ќаоборот: он был готов  ко  всему.
Ќочные  похождениЯ дали ”лорентино Ђрисе богатые познаниЯ, и он
понЯл: мир битком набит счастливыми вдовами. ‘перва  он  видел,
как  они  сходили  с ума над трупом покойного супруга, умолЯли,
чтобы их живьем похоронили в одном гробу с ним,  не  желаЯ  без
него  противостоЯть превратностЯм будущего. Ќо затем видел, как
они примирЯлись со своим  новым  положением,  и  более  того  -
восставали  из  пепла,  полные новых сил и помолодевшие. ‘перва
они жили, словно  растениЯ,  под  сенью  огромного  опустевшего
дома,  не имеЯ иных наперсниц, кроме собственных служанок, иных
возлюбленных, кроме собственных подушек, в одночасье  лишившись
дела  после  стольких  лет  бессмысленного  плена.  Ћни впустую
растрачивали ненужное теперь времЯ, пришиваЯ к одежде покойника
те пуговицы,  на  которые  прежде  у  них  никогда  не  хватало
времени,   гладили   и  переглаживали  рубашки  с  парафиновыми
манжетами и воротничками, дабы превратить их в совершенство  на
веки  вечные.  €  продолжали  класть  им,  как положено, мыло в
мыльницу, на постель - наволочку с их  монограммой,  и  ставить
длЯ   них   прибор   на   столе   глЯдишь,  и  возвратитсЯ  без
предупреждениЯ из смерти, как, бывало, делал при  жизни.  Ќо  в
этом  свЯщеннодействии  в одиночку они начинали осознавать, что
снова становЯтсЯ хозЯйкой своих желаний, они,  отказавшиесЯ  не
только  от  своей,  доставшейсЯ по рождению семьи, но даже и от
собственной личности в обмен на некую житейскую надежность,  на
поверку   оказавшуюсЯ  не  более  чем  еще  одной  из  стольких
девических иллюзий.  ’олько  они  одни  знали,  как  тЯжел  был
мужчина,  которого  любили до безумиЯ и который, возможно, тоже
любил; как им следовало кормить-поить-лелеЯть его до последнего
вздоха, нЯнчить, менЯть перепачканные пеленки  и  по-матерински
развлекать разными штучками, дабы развеЯть чуточку его боЯзнь -
каждое    утро    выходить    из    дому    навстречу   суровой
действительности. Ђ  когда,  подстрекаемые  ими,  они  все-таки
выходили  из  дому  с  намерением  заглотить весь мир, то страх
поселЯлсЯ в женщине: а вдруг ее  мужчина  больше  не  вернетсЯ.
’акова  жизнь.  Ђ  любовь,  если  она  и  существовала,  это  -
отдельно, в другой жизни.
     „осуг  в  одиночестве   восстанавливал   силы,   и   вдовы
обнаруживали  со  временем,  что наиболее достойно жить по воле
тела: есть, когда ощущаешь голод,  любить  без  обмана,  спать,
когда хочетсЯ спать, а не притворЯтьсЯ спЯщей, чтобы уклонитьсЯ
от  опостылевшей  супружеской  обЯзанности,  и наконец-то стать
хозЯйкой всей постели целиком, где никто не оспаривает  у  тебЯ
половину  простыни,  половину  воздуха  и  половину твоей ночи,
словом, спать так, чтобы тело пресытилось сном, и  видеть  свои
собственные сны, и проснутьсЯ одной. ‚озвращаЯсь на рассвете со
своей  тайной  охоты,  ”лорентино  Ђриса видел их, выходЯщих из
церкви после заутрени, в пЯть часов, с ног до головы закутанных
в черный саван и с вороном своей судьбы на плече. …два  завидев
его в слабых рассветных лучах, они переходили на другую сторону
мелкими  птичьими  шажками,  а  как же иначе: окажешьсЯ рЯдом с
мужчиной - и навеки запЯтнаешь честь. € тем  не  менее  он  был
уверен,  что  безутешнаЯ  вдова,  больше  чем какаЯ-либо другаЯ
женщина, могла таить в себе зерно счастьЯ.
     ‘колько вдов было в его жизни, начинаЯ со вдовы Ќасарет, и
именно благодарЯ им он познал,  какими  счастливыми  становЯтсЯ
замужние  женщины  после смерти их супругов. ’о, что до поры до
времени было длЯ него всего лишь пустым мечтанием, благодарЯ им
превратилось в реальность,  которую  можно  было  взЯть  голыми
руками.  Џочему  же  ”ермина  „аса  должна  стать другой, жизнь
подготовит ее к тому, чтобы принЯть его таким, какой  он  есть,
не  обременив  ложным  чувством вины перед покойным супругом, и
вместе  с  ним  она  найдет  новое  счастье  и  станет   дважды
счастливой:  любовью  повседневной,  превращающей  каждый миг в
чудо жизни, и другой любовью, котораЯ отныне  принадлежит  лишь
ей одной и надежно защищена смертью от любой порчи.
     ‚озможно, воодушевление его поостыло бы, заподозри он хоть
на миг,  сколь  далека  была  ”ермина  „аса  от  его призрачных
расчетов, когда на  горизонте  у  нее  замаЯчил  мир,  где  все
заранее  было  предусмотрено, все, кроме несчастьЯ. Ѓогатство в
те поры означало  множество  преимуществ  и  ничуть  не  меньше
сложностей,  однако полсвета мечтало о богатстве, надеЯсь с его
помощью стать вечным. ”ермина „аса отвергла ”лорентино Ђрису  в
минуту  проблеска  зрелости,  за  что  тотчас  же  расплатилась
приступом жалости, но при этом она  никогда  не  сомневалась  в
том,  что решение принЯла верное. ’огда она не могла объЯснить,
какие тайные доводы рассудка породили ее Ясновидение, но  много
лет  спустЯ, на поро