ть лет назад, - сказал судьЯ Ђркадио, не
обратив  вниманиЯ на то, что его перебили, - но ключ к разгадке дал ѓераклит
еще за пЯть столетий до рождества •ристова.
     Ћн  хотел  рассказать,  что  это  за  ключ, но секретарь уже не скрывал
раздражениЯ.
     -  ‘  тех  пор  как существует мир, никому еще не удавалось узнать, кто
вывешивает листки, - враждебно и напрЯженно заЯвил он.
     ‘удьЯ Ђркадио посмотрел на него блуждающим взглЯдом.
     - Џоспорим, что Я узнаю? - сказал он.
     - Џоспорим.


     ‚  доме  напротив  задыхалась в душной спальне ђебека Ђсис. Ћна лежала,
потонув  головой  в подушке, и тщетно пыталась заснуть на времЯ сиесты. Љ ее
вискам были приложены охлаждающие листьЯ.
     - ђоберто, - сказала она, обращаЯсь к мужу, - если ты не откроешь окно,
мы умрем от духоты.
     ђоберто  Ђсис  открыл  окно  в  тот миг, когда судьЯ Ђркадио выходил из
суда.
     -  ЏопытайсЯ  уснуть,  -  просительно  сказал  ђоберто  Ђсис  роскошной
женщине,  котораЯ  лежала,  раскинув  руки,  почти голаЯ в легкой нейлоновой
рубашке,  под  розовым  кружевным  балдахином.  -  Ћбещаю тебе, что ни о чем
больше не вспомню.
     Ћна вздохнула.
     ђоберто  Ђсис,  который  страдал  бессонницей  и провел эту ночь, мерЯЯ
шагами  спальню,  прикуриваЯ одну сигарету от другой, чуть было не поймал на
рассвете  автора листков с грЯзными инсинуациЯми. Ћн услышал, как около дома
зашелестели  бумагой,  а  потом  стали  разглаживать  что-то  на  стене,  но
сообразил  слишком  поздно,  и  листок  успели приклеить. Љогда он распахнул
окно, на площади уже никого не было.
     ‘  этого  момента до двух часов днЯ, когда он обещал ђебеке, что больше
не  вспомнит  о  листке,  она,  пытаЯсь  его  успокоить,  пустила  в ход все
известные  ей  способы  убеждениЯ,  и под конец, уже в отчаЯнии, предложила:
чтобы   доказать   свою   невиновность,  она  исповедуетсЯ  падре  Ђнхелю  в
присутствии   мужа.  ќто  предложение,  столь  унизительное  длЯ  нее,  себЯ
оправдало:  несмотрЯ  на обуревавший его слепой гнев, ђоберто Ђсис не посмел
сделать решительный шаг и вынужден был капитулировать.
     -  ‚сегда лучше высказать все прЯмо, - не открываЯ глаз, сказала она. -
Ѓыло бы ужасно, если бы ты затаил на менЯ обиду.
     Ћн  вышел и закрыл за собою дверь. ‚ просторном полутемном доме ђоберто
Ђсис  слышал  жужжанье электрического вентилЯтора, который включила на времЯ
сиесты его мать, жившаЯ в доме рЯдом.
     Џод сонным взглЯдом чернокожей кухарки он налил себе стакан лимонада из
бутылки,  стоЯвшей  в  холодильнике.  †енщина,  окруженнаЯ,  словно ореолом,
какой-то  особой,  свойственной только ей освежающей прохладой, спросила, не
хочет  ли  он  обедать.  Ћн приподнЯл крышку кастрюли: в кипЯщей воде лапами
вверх плавала черепаха. ‚первые в нем не вызвала дрожи мысль, что ее бросили
туда  живую и что, когда черепаху, сваренную, подадут на стол, сердце ее еще
будет битьсЯ.
     -  џ  не  хочу  есть,  -  сказал  он, закрываЯ кастрюлю. €, уже выходЯ,
добавил: - ‘еньора тоже не будет обедать - у нее с утра болит голова.
     Ћба  дома соединЯлись выложенной зелеными плитками галереей, из которой
обозревались общее патио двух домов и огороженный проволокой курЯтник. ‚ той
половине  галереи,  котораЯ  была  ближе к дому матери, в Ящиках росли Яркие
цветы, а к карнизу были подвешены птичьи клетки.
     ‘   шезлонга   его  жалобно  окликнула  семилетнЯЯ  дочь.  Ќа  ее  щеке
отпечаталсЯ рисунок холста.
     -  “же  почти  три,  -  негромко  сказал  он. € меланхолично добавил: -
ЏросыпайсЯ скорее.
     - Њне приснилсЯ стеклЯнный кот, - сказала девочка.
     Ћн невольно вздрогнул.
     - Љакой?
     - ‚есь из стекла, - ответила дочь, стараЯсь изобразить в воздухе руками
увиденное во сне животное. Љак стеклЯннаЯ птица, но только кот.
     •отЯ  был  день  и  Ярко светило солнце, ему показалось вдруг, будто он
заблудилсЯ в каком-то незнакомом городе.
     - Ќе думай об этом, - пробурчал он, - этот сон пустой.
     ’ут он увидел в дверЯх спальни свою мать и почувствовал, что спасен.
     - ’ы выглЯдишь лучше, - сказал он ей.
     -  ‹учше  день  от  днЯ, да только длЯ свалки, - ответила она с горькой
гримасой, собираЯ в узел пышные стального цвета волосы.
     Ћна  вышла  в  галерею  и  стала  менЯть  воду  в клетках. ђоберто Ђсис
повалилсЯ  в шезлонг, в котором до этого спала его дочь. Ћткинувшись назад и
заложив  руки  за  голову,  он не отрывал взглЯда потухших глаз от костлЯвой
женщины  в  черном,  вполголоса  разговаривавшей  с  птицами.  Џтицы, весело
барахтаЯсь  в свежей воде, осыпали брызгами ее лицо. Љогда она все кончила и
повернулась  к  нему, ђоберто почувствовал неуверенность в себе, которую она
всегда вызывала в людЯх.
     - џ думала, ты в горах.
     - Ќе поехал, были дела.
     - ’еперь не сможешь поехать до понедельника.
     Џо выражению его глаз было видно, что он с нею согласен. —ерез гостиную
прошла вместе с девочкой чернаЯ босаЯ служанка - она вела ее в школу.
     ‚дова  Ђсис,  стоЯ  в  галерее,  проводила  их  взглЯдом, а потом снова
повернулась к сыну.
     - ЋпЯть? - озабоченно спросила она.
     - „а, только теперь другое, - ответил ђоберто.
     Ћн   последовал   за  матерью  в  ее  просторную  спальню,  где  жужжал
электрический  вентилЯтор.  ‘  видом  крайнего  изнеможениЯ  она  рухнула  в
стоЯвшую   перед  вентилЯтором  ветхую  качалку  с  плетением  из  лиан.  Ќа
выбеленных  известкой  стенах висели старые фотографии детей в медных резных
рамках.  ђоберто  Ђсис  вытЯнулсЯ  на  пышной, почти королевской постели, на
которой   некоторые  из  этих  детей,  включаЯ  -  в  прошлом  декабре  -  и
собственного его отца, уже умерли, состарившиесЯ и грустные.
     - —то же? - спросила вдова.
     -  ‚ моем возрасте следует верить всему, - сказала вдова. € безразлично
спросила: - ’ак что же такое они говорЯт?
     - —то ђебека €сабель не моЯ дочь.
     - “ нее нос Ђсисов, - сказала она.
     Ђ потом, подумав о чем-то, рассеЯнно спросила:
     - Љто говорит это?
     ђоберто Ђсис грыз ногти.
     - ‹исток наклеили.
     ’олько  теперь  вдова понЯла, что темные круги под глазами у ее сына не
от бессонницы.
     - ‹истки не живые люди, - назидательно сказала она.
     -  Ќо пишетсЯ в них только то, о чем уже говорЯт, - возразил ђоберто, -
даже если сам ты этого еще не знаешь.
     Ћна,  однако,  знала  все,  что  в  течение  многих лет говорили жители
городка  об их семье. ‚ доме, полном служанок, приемных дочерей и приживалок
всех  возрастов,  от  слухов  было  невозможно  спрЯтатьсЯ  даже  в спальне.
Ќеугомонные  Ђсисы,  основавшие  городок  еще  в те времена, когда сами были
всего лишь свинопасами, как магнит притЯгивали к себе сплетни.
     -  Ќе  все,  что  говорЯт люди, - правда, - сказала она, - даже если ты
знаешь, о чем они говорЯт.
     -  ‚се  знают, что ђосарио Њонтеро спала с Џастором, - сказал он. - …го
последнЯЯ песнЯ была посвЯщена ей.
     -  ‚се это говорили, но определенно никто не знал, - возразила вдова. -
Ђ  теперь  стало  известно,  что  песнЯ  была  посвЯщена  Њарго ђамирес. Ћни
собирались  поженитьсЯ,  но  никто  не  знал  об этом, кроме них двоих и его
матери.  ‹учше  бы  они не охранЯли так свою тайну - единственную, которую в
нашем городке удалось сохранить.
     ђоберто Ђсис посмотрел на мать горЯщим, трагическим взглЯдом.
     - “тром была минута, когда мне казалось, что Я вот-вот умру.
     Ќа вдову это не произвело никакого впечатлениЯ.
     -  ‚се  Ђсисы  ревнивы, - отозвалась она. - ќто самое большое несчастье
нашего дома.
     Ћни  замолчали. Ѓыло почти четыре часа, и жара уже спала. Љогда ђоберто
Ђсис  выключил  вентилЯтор,  весь  дом уже проснулсЯ и наполнилсЯ женскими и
птичьими голосами.
     - Џодай мне флакончик с ночного столика, - попросила мать.
     Ћна  достала  из  него  две  круглые  сероватые  таблетки,  похожие  на
искусственные жемчужины, и вернула флакон сыну.
     - Џрими и ты, - сказала она, - они помогут тебе уснуть.
     Ћн  тоже достал две, запил их водой, которую оставила в стакане мать, и
снова опустил голову на подушку.
     ‚дова  вздохнула  и  опЯть  умолкла  в раздумье, а потом, переносЯ, как
обычно,  на  весь  городок  то,  что она думала о полудюжине семей их круга,
сказала:
     -  Ѓеда  нашего  городка  в  том,  что,  пока  мужчины в горах, женщины
остаютсЯ дома одни.
     ђоберто  Ђсис  уже  засыпал.  ѓлЯдЯ на небритый подбородок, на длинный,
резко  очерченный нос, вдова вспомнила покойного мужа. Ђдальберто Ђсису тоже
привелось  узнать,  что  такое отчаЯнье. Ћн был огромный горец, который лишь
один  раз  в  жизни надел на пЯтнадцать минут целлулоидный воротничок, чтобы
позировать  длЯ  дагерротипа,  стоЯвшего  теперь  на  ночном  столике. Ћ нем
говорили, что в этой же самой спальне он застал со своей женой мужчину, убил
его  и  зарыл  труп  у  себЯ  в  патио.  Ќа  самом  деле было совсем другое:
Ђдальберто  Ђсис  застрелил  из ружьЯ обезьЯнку, котораЯ сидела на балке под
потолком  спальни  и  смотрела,  как  переодеваетсЯ его жена. Ћн умер сорока
годами позже, так и не сумев опровергнуть сложенную о нем легенду.


     Џадре Ђнхель поднЯлсЯ по крутой лестнице с редкими ступенЯми. Ќа втором
этаже,  в  конце  коридора,  на стене которого висели винтовки и патронташи,
лежал на раскладушке полицейский и читал. —тение захватило его, и он заметил
падре  только  после  того,  как  тот  с  ним поздоровалсЯ. ‘вернув журнал в
трубку, полицейский приподнЯлсЯ и сел.
     - —то читаете? - спросил падре Ђнхель.
     Џолицейский показал ему заглавие:
     - "’ерри и пираты".
     Џадре обвел внимательным взглЯдом три бетонированные камеры без окон, с
толстыми  стальными  решетками  вместо дверей. ‚ средней камере спал в одних
трусах,  раскинувшись  в  гамаке,  второй  полицейский;  две  другие  камеры
пустовали. Џадре Ђнхель спросил про ‘есара Њонтеро.
     -  Ћн здесь, - полицейский мотнул головой в сторону закрытой двери. - ‚
комнате начальника.
     - Њогу Я с ним поговорить?
     - Ћн изолирован, - сказал полицейский.
     Ќастаивать  падре  Ђнхель не стал, а спросил только, как чувствует себЯ
заключенный.  Џолицейский  ответил, что ‘есару Њонтеро отвели лучшую комнату
участка,  с хорошим освещением и водопроводом, но уже сутки как он ничего не
ест.  Ћн  даже  не  притронулсЯ  к пище, которую алькальд заказал длЯ него в
гостинице.
     - ЃоитсЯ, что в ней отрава, - объЯснил полицейский.
     -  ‚ам  надо  было  договоритьсЯ,  чтобы  ему  приносили еду из дому, -
посоветовал падре.
     - Ћн не хочет, чтобы беспокоили его жену.
     -  Ћбо  всем  этом  Я  поговорю  с  алькальдом,  -  пробормотал, словно
обращаЯсь  к  самому  себе,  падре  и  направилсЯ  в  глубину  коридора, где
помещалсЯ кабинет с бронированными стенами.
     -  …го  нет,  -  сказал  полицейский. - “же два днЯ сидит дома с зубной
болью.
     Џадре  Ђнхель  отправилсЯ навестить его. Ђлькальд лежал, вытЯнувшись, в
гамаке;  рЯдом  стоЯл  стул, на котором были кувшин с соленой водой, пакетик
болеутолЯющих  таблеток  и  поЯс  с  патронташами  и револьвером. Ћпухоль не
опала.
     Џадре Ђнхель подтащил к гамаку стул.
     - …го следует удалить, - сказал он.
     Ђлькальд выплюнул соленую воду в ночной горшок.
     - ‹егко сказать, - простонал он, все еще держа голову над горшком.
     Џадре Ђнхель понЯл его и вполголоса предложил:
     - •отите, поговорю от вашего имени с зубным врачом?
     Ђ потом, вдохнув побольше воздуха, набралсЯ смелости и добавил:
     - Ћн отнесетсЯ с пониманием.
     -  Љак  же!  -  огрызнулсЯ алькальд. - ђазорви его в клочьЯ, он и тогда
останетсЯ при своем мнении.
     Џадре  Ђнхель  глЯдел, как он идет к умывальнику. Ђлькальд открыл кран,
подставил распухшую щеку под струю прохладной воды и с выражением блаженства
на  лице  продержал  ее  так одну или две секунды, а потом разжевал таблетку
болеутолЯющего и, набрав в ладони воды из-под крана, плеснул себе в рот.
     - ‘ерьезно, - снова предложил падре, - Я могу с ним поговорить.
     Ђлькальд раздраженно передернул плечами.
     - „елайте что хотите, падре.
     Ћн лег на спину в гамак, заложил руки за голову и, закрыв глаза, часто,
зло  задышал.  Ѓоль стала утихать. Љогда он снова открыл глаза, падре Ђнхель
сидел рЯдом и молча на него смотрел.
     - —то привело вас в сию обитель? - спросил алькальд.
     -  ‘есар Њонтеро, - без обинЯков сказал падре. - ќтот человек нуждаетсЯ
в исповеди.
     - Ћн изолирован, - сказал алькальд. - ‡автра, после первого же допроса,
можете его исповедать. ‚ понедельник нужно его отправить.
     - Ћн уже сорок восемь часов... - начал падре.
     - Ђ Я с этим зубом - две недели, - оборвал его алькальд.
     ‚  комнате,  где уже начинали жужжать москиты, было темно. Џадре Ђнхель
посмотрел в окно и увидел, что над рекой плывет Яркое розовое облако.
     - Ђ как его кормЯт?
     Ђлькальд спрыгнул с гамака и закрыл балконную дверь.
     -  џ  свой долг выполнил, - ответил он. - Ћн не хочет, чтобы беспокоили
его жену, и в то же времЯ не ест пищу из гостиницы.
     Ћн  стал  опрыскивать  комнату  инсектицидом.  Џадре  поискал в кармане
платок, чтобы прикрыть нос, но вместо платка нащупал смЯтое письмо.
     - Ћй! - воскликнул он и начал разглаживать его пальцами.
     Ђлькальд  прервал  опрыскивание. Џадре зажал нос, но это не помогло: он
чихнул два раза.
     -  —ихайте,  падре, - сказал ему алькальд. €, улыбнувшись, добавил: - “
нас демократиЯ.
     Џадре  Ђнхель  тоже  улыбнулсЯ,  а потом сказал, показываЯ запечатанный
конверт:
     - ‡абыл отправить.
     Ћн  нашел  платок  в  рукаве  и,  по-прежнему  думаЯ  о ‘есаре Њонтеро,
высморкал раздраженный инсектицидом нос.
     - Љак будто его посадили на хлеб и воду, - сказал он.
     -  …сли это ему правитсЯ... - отозвалсЯ алькальд. - Њы не можем кормить
насильно.
     - ЊенЯ больше всего заботит его совесть, - сказал падре.
     Ќе  отнимаЯ  платка  от  носа,  он  наблюдал за алькальдом, пока тот не
закончил опрыскивание.
     -  „олжно  быть,  она у него нечиста, раз он боитсЯ, что его отравЯт, -
сказал  алькальд  и  поставил  баллон на пол. - Ћн знает, что Џастора любили
все.
     - ‘есара Њонтеро тоже, - сказал падре.
     - Ќо мертв все-таки Џастор.
     Џадре посмотрел на письмо. Ќебо багровело.
     - Џастор, - прошептал он, - не смог даже исповедатьсЯ.
     Џеред тем как снова лечь в гамак, алькальд включил свет.
     -  ‡автра  мне  станет  лучше,  - сказал он. - Џосле допроса можете его
исповедать. ќто вас устраивает?
     Џадре был согласен.
     - ’олько чтобы успокоить его совесть, - заверил он.
     ‚еличественно поднЯвшись, он посоветовал алькальду
     не  увлекатьсЯ болеутолЯющими таблетками, а алькальд, со своей стороны,
напомнил падре, что тот хотел отправить письмо.
     - €, падре, - сказал алькальд, - поговорите, пожалуй, с зубодером.
     Ћн   посмотрел   на  свЯщенника,  уже  спускавшегосЯ  по  лестнице,  и,
улыбнувшись, добавил:
     - ќто тоже будет содействовать установлению мира и спокойствиЯ.
     ’елеграфист,  сидЯ  у дверей своей конторы, смотрел, как умирает вечер.
Љогда падре Ђнхель отдал ему письмо, он вошел в помещение, послюнЯвил Языком
пЯтнадцатицентавовую  марку  (авиапочта  плюс сбор на строительство) и начал
рытьсЯ  в  Ящике  письменного  стола.  Љогда  зажглись уличные фонари, падре
положил на деревЯнный барьер несколько монеток и, не попрощавшись, ушел.
     ’елеграфист  продолжал  рытьсЯ в Ящике. —ерез минуту ему это надоело, и
он  написал  чернилами на углу конверта: "Њарок по пЯть сентаво нет", а ниже
поставил свою подпись и штамп почтового отделениЯ.


     ‚ечером,  когда  кончилась  служба,  падре Ђнхель увидел, что в чаше со
свЯтой  водой плавает мертваЯ мышь: ’ринидад ставила мышеловки на самом краю
чаши. Џадре схватил утопленницу за кончик хвоста.
     -  Њожет  произойти  несчастье,  и повинна в нем будешь ты, - сказал он
’ринидад,  раскачиваЯ  перед  ней  мертвую  мышь.  - ђазве ты не знаешь, что
некоторые  верующие  набирают  свЯтой  воды  в  бутылки и поЯт ею заболевших
родственников?
     - Ќу и что тут такого? - спросила она.
     -  Љак  что такого? - возмутилсЯ падре. - „а то, что больные будут пить
свЯтую воду с мышьЯком!
     ’ринидад напомнила падре, что денег на мышьЯк он ей еще не давал.
     - Ђ это от гипса, - показала она на мышь.
     €  объЯснила,  что  насыпала  в  углах  церкви гипса; мышь поела его и,
мучимаЯ  невыносимой  жаждой,  пошла  нить.  Ћт  воды  гипс  у нее в желудке
затвердел.
     -  Ќет  уж, - сказал падре, - лучше ты зайди ко мне, и Я дам тебе денег
на мышьЯк. џ не хочу больше находить дохлых мышей в свЯтой воде.
     „ома  его  ожидала  депутациЯ  из общества дам-католичек, возглавлЯемаЯ
ђебекой  Ђсис.  Џадре  дал  ’ринидад  денег на мышьЯк, сказал, что в комнате
очень  душно,  а  потом сел за свой рабочий стол, лицом к хранившим молчание
дамам.
     - Љ вашим услугам, уважаемые сеньоры.
     Ћни  переглЯнулись.  ђебека  Ђсис  раскрыла  веер с нарисованным на нем
Японским пейзажем и напрЯмик сказала:
     - Њы по поводу листков, падре.
     ‚ыразительно  модулируЯ голосом, словно рассказываЯ детскую сказку, она
описала  охватившую городок панику. ђебека Ђсис сказала: хотЯ смерть Џастора
следует  рас сматривать как дело сугубо частное, уважаемые семейства городка
считают, что не могут игнорировать клеветнические листки.
     ЋпираЯсь  на  ручку  зонтика, Ђдальгиса ЊонтойЯ, самаЯ старшаЯ из трех,
высказалась еще Ясней:
     -   Њы,  общество  католичек,  решили  занЯть  в  этом  вопросе  вполне
определенную позицию.
     Ќа  несколько  недолгих  секунд  падре  Ђнхель  задумалсЯ.  ђебека Ђсис
глубоко  вздохнула,  и  падре  спросил  себЯ, почему от этой женщины исходит
такой  жаркий  запах. Ћна была великолепнаЯ и цветущаЯ, с ослепительно белой
кожей, пышущаЯ здоровьем и страстью.
     Џадре заговорил, глЯдЯ в пространство:
     -  џ  считаю, что мы не должны обращать вниманиЯ на голос пасквилей. Њы
должны быть выше грЯзных речей и продолжать блюсти заповеди господни.
     Ђдальгиса  ЊонтойЯ  выразила  кивком  одобрение,  две  другие  дамы  не
согласились  -  им  казалось, что постигшее городок зло может в конце концов
привести трагическим последствиЯм.
     ‚  этот  момент  кашлЯнул  громкоговоритель  кинотеатра.  Џадре  Ђнхель
хлопнул себЯ по лбу.
     -  €звините  менЯ,  - сказал он и начал искать в Ящике стола присланный
католической цензурой список.
     —то сегоднЯ показывают?
     - "Џираты космоса", - ответила ђебека Ђсис. - Џро войну.
     Џадре  Ђнхель  начал  искать  по алфавиту, бормоча себе под нос обрывки
названий  и  водЯ  пальцем  по  длинному  разграфленному  списку. Џеревернув
страницу, прочитал:
     - "Џираты космоса"!
     Ћн  провел  пальцем по строке, отыскиваЯ моральную оценку, и тут вместо
ожидаемой  пластинки  раздалсЯ  голос  владельца кинотеатра, объЯвивший, что
ввиду  плохой  погоды  сеанс  отменЯетсЯ. Ћдна из женщин объЯснила: владелец
кинотеатра  решил  отменить  сеанс,  потому  что  зрители требовали, чтобы в
случае, если до перерыва идет дождь, им вернули назад деньги.
     - †аль, - сказал падре Ђнхель, - этот фильм можно было смотреть всем.
     Ћн закрыл брошюру и продолжал:
     -  Љак  Я  неоднократно  вам  говорил,  жители  нашего  городка  - люди
богобоЯзненные.  „евЯтнадцать лет тому назад, когда мне вверили этот приход,
одиннадцать  пар  из  самых  почтенных семейств открыто сожительствовали вне
освЯщенного  церковью  брака.  ‘ейчас  осталась  всего  одна  пара,  и то, Я
надеюсь, ненадолго.
     -  …сли  бы  дело было только в нас, - сказала ђебека Ђсис, - а то ведь
эти беднЯки...
     -  Ћснований длЯ беспокойства нет, - продолжал падре, не обращаЯ на нее
вниманиЯ.  -  Џодумайте, как изменилсЯ наш городок! ‚ ту давнюю пору заезжаЯ
танцовщица  устроила  на  арене  длЯ петушиных боев представление только длЯ
мужчин, а под конец - распродажу с аукциона всего, что на ней было.
     ќто чистейшаЯ правда, - вставила Ђдальгиса ЊотойЯ.
     Ћна  и  в  самом  деле помнила, как ей рассказывали об этом скандальном
происшествии.  Љогда  на  танцовщице  ничего не осталось, какой-то старик из
задних  рЯдов  с  криком  поднЯлсЯ  на  верхнюю  ступеньку амфитеатра и стал
мочитьсЯ  на  зрителей,  и  все  остальные мужчины, следуЯ его примеру, тоже
начали с безумными воплЯми мочитьсЯ друг на друга.
     -  Ќыне, - продолжал падре, - доказано, что жители нашего городка самые
богобоЯзненные люди во всей апостолической префектуре.
     Ћн начал приводить примеры своей трудной борьбы о слабостЯми и пороками
рода  человеческого,  и  в  конце концов дамы-католички, изнемогшие от жары,
совсем  перестали  его  слушать. ђебека Ђсис снова развернула веер, и только
теперь  падре  Ђнхель обнаружил источник ее благоуханиЯ. ‚ сонном оцепенении
гостиной  запах сандалового дерева обрел вес и плоть. Џадре достал из рукава
платок и прикрыл им нос, чтобы не чихнуть.
     -  €  в  то  же  времЯ,  -  продолжал  он,  - наш храм в апостолической
префектуре  самый  запущенный  и  бедный. Љолокола треснули, и церковь полна
мышей, потому что все свое времЯ Я отдаю насаждению морали и добрых нравов.
     Ћн расстегнул воротник.
     -  ’руд  вещественный по силам любому юноше, - сказал он, поднимаЯсь со
своего   места.  -  Ќо  длЯ  того,  чтобы  утвердить  нравственность,  нужны
многолетний опыт и неустанные усилиЯ.
     ђебека  Ђсис  поднЯла нежную, почти прозрачную руку; обручальное кольцо
закрывал перстень с изумрудами,
     -  €менно  поэтому  мы  и  подумали, - заговорила она, - что из-за этих
грЯзных листков могут оказатьсЯ напрасными все наши труды.
     …динственнаЯ    из   трех   дам,   пребывавшаЯ   до   этого   молчании,
воспользовалась наступившей паузой, чтобы тоже вставить несколько слов.
     -  Љроме  того,  мы  считаем, - сказала она, - что сейчас, когда страна
оправлЯетсЯ от потрЯсений, это постигшее нас зло может оказатьсЯ помехой.
     Џадре Ђнхель достал из шкафа веер и начал медленно им обмахиватьсЯ.
     -  Ћдно  не  имеет  никакого  отношениЯ  к  другому,  - сказал он. - Њы
пережили  политически  трудный  момент,  но  семейнаЯ  мораль  не пострадала
ничуть.
     Ћн остановилсЯ перед женщинами.
     -  —ерез  несколько лет Я поеду к апостолическому префекту и скажу ему:
"‘мотрите:  Я  оставлЯю  вам  образцовый  городок.  ’еперь  вам нужно только
послать  туда  энергичного молодого свЯщенника - такого, который построил бы
там   лучшую   в  префектуре  церковь".  -  €,  чуть  заметно  поклонившись,
воскликнул: - ’огда Я! смогу спокойно умереть в доме моих предков!
     „амы запротестовали. Ћбщее мнение выразила Ђдальгиса ЊонтойЯ:
     - ‚ы должны считать наш городок своей родиной, падре. € мы хотим, чтобы
вы оставались с нами до вашего последнего часа.
     -  …сли  речь  идет о том, чтобы построить новую церковь, - перебила ее
ђебека Ђсис, - мы можем начать кампанию хоть сейчас.
     - ‚сему свое времЯ, - сказал падре.
     Ђ  потом, уже совсем другим топом, добавил: - ‚ любом случае Я не хотел
бы  состаритьсЯ на глазах у прихода. Ќе хотел бы, чтобы со мною произошли то
же,  что  со смиренным Ђнтонио €сабелем из церкви ‘вЯтого ЏричастиЯ, который
уведомил епископа, что в его приходе падает дождь из мертвых птиц. Џосланный
епископом  ревизор нашел свЯщенника на площади городка - он играл с детьми в
полицейских и разбойников.
     „амы выразили изумление.
     - Љто же это такой?
     -  ‘вЯщенник, занЯвший мое место в Њакондо, ответил падре Ђнхель. - …му
было сто лет.


        III


     ‚ремЯ  дождей,  беспощадность  которого  можно  было  предвидеть  уже с
последних  дней  сентЯбрЯ,  утвердило себЯ к концу этой недели во всей своей
суровой  силе.  Ђлькальд  провел  воскресенье  в  гамаке,  жуЯ болеутолЯющие
таблетки, а в это времЯ река, выйдЯ из берегов, заливала нижние улицы.
     Ќа  рассвете  в  понедельник,  когда  в  первый  раз прекратилсЯ дождь,
городку  потребовалось  несколько  часов,  чтобы прийти в себЯ. ЃильЯрднаЯ и
парикмахерскаЯ  открылись рано, но двери большинства домов отворились только
после  одиннадцати.  ‘еньор  Љармайкл оказалсЯ первым, кого потрЯсло зрелище
людей,  перетаскивающих  свои  дома  повыше.  умные  ватаги, вырыв из земли
угловые столбы, переносили целиком строениЯ с крышами из пальмовых листьев и
стенами из бамбука и глины.
     ‘  раскрытым  над головой зонтом сеньор Љармайкл становилсЯ под навесом
парикмахерской  и  стал  наблюдать, как проходит эта труднаЯ операциЯ. ѓолос
парикмахера вернул его к действительности:
     - Џодождали бы, пока перестанет лить.
     -  ‚ ближайшие два днЯ не перестанет, - сказал сеньор Љармайкл и закрыл
зонтик, - мне говорЯт это мои суставы.
     ‹юди,  которые  по  колено  в грЯзи перетаскивали дола, задевали ими за
стены  парикмахерской.  ‘еньор  Љармайкл  увидел  через окно голую комнату -
совершенно лишенную интимности спальню - и его охватило предчувствие беды.
     •отЯ  желудок  говорил,  что  уже  скоро  двенадцать, ему казалось, что
сейчас  еще  шесть  утра.  ‘ириец  Њойсес пригласил переждать дождь у него в
лавке.  ‘еньор  Љармайкл  повторил  свое  предсказание: в ближайшие двадцать
четыре  часа  дождь  не  кончитсЯ  -  и  заколебалсЯ, перепрыгнуть ли ему на
тротуар  к соседнему дому. Њальчишки, игравшие в войну, бросили ком глины, и
он  расплющилсЯ на стене недалеко от его свежевыглаженных брюк. ‘ириец ќлиас
выскочил  из  своей  лавки  с  метлой  в  руках  и,  мешаЯ  арабские слова с
испанскими,  осыпал мальчишек цветистой бранью. Њальчишки радостно запрыгали
и закричали:
     - ’урок лупоглазый, турок лупоглазый!
     “достоверившись,  что  его одежда не пострадала, сеньор Љармайкл закрыл
зонтик, вошел в парикмахерскую; и уселсЯ в кресло.
     -  џ  всегда  говорил,  что  вы  человек  умный,  -  сказал парикмахер,
завЯзываЯ ему на шее простыню.
     ‘еньор  Љармайкл вдохнул запах лавандовой воды, такой же неприЯтный длЯ
него,  как запах анестезирующих средств в кабинете зубного врача. Џарикмахер
начал  подравнивать  волосы  на затылке. ‘кучаЯ от бездельЯ, сеньор Љармайкл
стал искать взглЯдом, что бы ему почитать.
     - ѓазет нет?
     Ќе прерываЯ работы, парикмахер ответил:
     -  ‚ стране остались только правительственные газеты, а их, пока Я жив,
в моем салоне не будет.
     ‘еньору   Љармайклу  пришлось  занЯтьсЯ  созерцанием  своих  поношенных
ботинок. ќто продолжалось, пока парикмахер не спросил его о вдове Њонтьель -
сеньор  Љармайкл  шел  как  раз  от  нее. Џосле смерти дона •осе ЊонтьелЯ, у
которого  он много лет работал бухгалтером, сеньор Љармайкл стал у его вдовы
управлЯющим.
     - ‚се благополучно, - ответил он.
     - Њы убиваем друг друга, - сказал парикмахер, словно разговариваЯ сам с
собой,  -  а  у  нее  одной  столько  земли,  что  за пЯть дней на лошади не
объедешь. •озЯйка десЯти округов, не меньше.
     -  Ќе  десЯти,  а  трех,  -  поправил  его сеньор Љармайкл. € убежденно
сказал: - Ћна самаЯ достойнаЯ женщина в мире.
     Џарикмахер,  чтобы  очистить  расческу,  перешел  к туалетному столику.
‘еньор  Љармайкл увидел в зеркале его козлиное лицо и снова понЯл, почему не
уважает  парикмахера.  ’от,  глЯдЯ  на  свое  отражение в зеркале, между тем
говорил:
     -   Ќедурно   обстрЯпано:   у  власти  моЯ  партиЯ,  моим  политическим
противникам  полициЯ угрожает расправой, и им никуда не детьсЯ - продают мне
землю и скот по ценам, которые Я же сам и назначаю.
     ‘еньор Љармайкл наклонил голову. Џарикмахер снова принЯлсЯ стричь.
     -  ЏроходЯт  выборы, - продолжал он, - и Я уже хозЯин трех округов, и у
менЯ  нет  ни одного конкурента - Я на коне, хоть правительство и сменилось.
‚ыгодней, чем печатать фальшивые деньги.
     -  •осе  Њонтьель разбогател задолго до того, как начались политические
распри, - отозвалсЯ сеньор Љармайкл.
     -  Ќу  да,  сидЯ в одних трусах у дверей крупорушки. ѓоворЯт, он первую
пару ботинок надел всего девЯть лет назад.
     -  „аже  если  так,  вдова  не имела абсолютно никакого отношениЯ к его
делам.
     - Ћна только разыгрывает из себЯ дурочку, - не унималсЯ парикмахер.
     ‘еньор  Љармайкл  поднЯл  голову и, чтобы легче было дышать, высвободил
шею из простыни.
     -  ‚от почему Я предпочитаю, чтобы менЯ стригла жена, - сказал он. - Ќе
надо платить, и, кроме того, она не говорит о политике.
     Џарикмахер  рукой  наклонил его голову вперед и молча продолжал стричь.
‚ременами,  даваЯ  выход  избытку  своего  мастерства, он лЯзгал над головой
клиента ножницами.
     „о  слуха  сеньора  Љармайкла  донеслись  с  улицы  громкие  голоса. Ћн
посмотрел  в зеркало; мимо открытой двери проходили дети и женщины с мебелью
и разной утварью из перенесенных домов.
     -  Ќа  нас  сыплютсЯ  несчастьЯ,  а  вы  все  никак  не  расстанетесь с
политическими дрЯзгами. Џрошло больше года, как прекратились репрессии, а вы
только о них
     и говорите.
     - Ђ то, что о нас не думают - разве это не репрессиЯ?
     - Ќо ведь нас не избивают.
     -  Ђ  бросить нас на произвол судьбы и не думать о нас - разве не то же
самое, что избивать?
     ќто  газетный  треп,  -  сказал,  уже  не  скрываЯ  раздражениЯ, сеньор
Љармайкл.
     Џарикмахер молча взбил в чашечке мыльную пену и стал наносить ее кистью
на шею сеньора Љармайкла.
     -  “ж  очень поговорить хочетсЯ, - как бы оправдываЯсь, сказал он. - Ќе
каждый день встретишь беспристрастного человека.
     - ‘танешь беспристрастным, когда надо прокормить одиннадцать ртов.
     - ќто точно, - подхватил парикмахер.
     Ћн  провел  бритвой  по  ладони,  и  бритва запела. Ћн стал молча брить
затылок  сеньора  Љармайкла,  снимаЯ мыло пальцами, а потом вытираЯ пальцы о
штаны. Џод конец, все так же молча, он потер затылок квасцами.
     ‡астегиваЯ воротник, сеньор Љармайкл увидел на задней стене объЯвление:
"ђазговаривать  о  политике  воспрещаетсЯ". Ћн стрЯхнул с плеч оставшиесЯ на
них волосы, повесил на руку зонтик и спросил, показываЯ на объЯвление:
     - Џочему вы его не снимете?
     -  Љ  вам  это не относитсЯ, - сказал парикмахер. - Њы с вами знаем: вы
человек беспристрастный.
     ‚  этот раз сеньор Љармайкл прыгнул через лужу на тротуар не колеблЯсь.
Џарикмахер   проводил   его   взглЯдом   до  угла,  а  потом  уставилсЯ  как
загипнотизированный на мутную, грозно вздувшуюсЯ реку. „ождь прекратилсЯ, но
над городком по-прежнему висела неподвижнаЯ свинцоваЯ туча.
     Ћколо  часа в парикмахерскую зашел сириец Њойсес и стал жаловатьсЯ, что
у  него на макушке выпадают волосы, а на затылке растут очень быстро. ‘ириец
приходил  стричьсЯ  каждый  понедельник.  Ћбычно он с какой-то обреченностью
опускал голову на грудь, и из его горла раздавалсЯ хрип, похожий на арабскую
речь,  между  тем  как  парикмахер громко разговаривал сам с собой. Ћднако в
этот понедельник сириец проснулсЯ, вздрогнув, от первого же вопроса:
     - ‡наете, кто здесь был?
     - Љармайкл, - ответил сириец.
     -  Љармайкл,  этот  жалкий негр, - словно расшифровываЯ имЯ, подтвердил
парикмахер. - ’ерпеть не могу таких людей.
     -  ‹юдей!  „а  разве  он человек? - запротестовал сириец Њойсес. - Ќо в
политике  линиЯ у него правильнаЯ: на все закрывает глаза и занимаетсЯ своей
бухгалтерией.
     Ћн   уткнулсЯ  подбородком  в  грудь,  собираЯсь  захрапеть  снова,  но
брадобрей стал перед ним, скрестив на груди руки, и спросил вызывающе:
     - Ђ за кого, интересно, вы, турок дерьмовый?
     ‘ириец невозмутимо ответил:
     - ‡а себЯ.
     - Џлохо. ‚ы бы хоть вспомнили про четыре ребра, которые по милости дона
•осе ЊонтьелЯ сломали сыну вашего ќлиаса.
     - ѓрош цена ќлиасу, если его сын ударилсЯ в политику, - ответил сириец.
- Ќо парень теперь веселитсЯ в Ѓразилии, а дон •осе Њонтьель лежит в могиле.


     Џрежде  чем  выйти из своей комнаты, где после долгих мучительных ночей
царил   полнейший   беспорЯдок,  алькальд  побрил  правую  щеку,  оставив  в
неприкосновенности  восьмидневную  щетину  на  левой.  Џосле  этого он надел
чистую  форму,  обулсЯ в лакированные сапоги и, воспользовавшись перерывом в
дожде, отправилсЯ пообедать в гостиницу.
     ‚  ресторане  не было ни души. ЏройдЯ между столиками, алькальд занЯл в
самой глубине зала место, лучше других укрытое от посторонних глаз.
     - Њаск! - позвал он.
     Њигом  поЯвилась  совсем  юнаЯ  девушка в коротком, облегающем каменные
груди  платье.  Ђлькальд,  не глЯдЯ на нее, заказал обед. Џо дороге на кухню
девушка включила приемник, стоЯвший на полке в другом конце зала. Џередавали
последние  известиЯ  с  цитатами  из  речи,  произнесенной  накануне вечером
президентом  республики,  а  затем  -  очередной  список запрещенных к ввозу
товаров.
     Џо  мере  того как голос диктора заполнЯл комнату, жара становилась все
сильнее. Љогда девушка принесла суп, алькальд обмахивалсЯ фуражкой.
     - џ тоже потею от радио, - сказала девушка.
     Ђлькальд  начал  есть.  Ћн всегда считал, что эта уединеннаЯ гостиница,
существующаЯ на доходы от случайных приезжих, отличаетсЯ от всего городка. €
действительно,  она существовала еще до его основаниЯ. ‘купщики, приезжавшие
из центральной части страны за урожаем риса, проводили ночи за игрой в карты
на ветхом деревЯнном балконе, дожидаЯсь, когда утреннЯЯ прохлада позволит им
заснуть.   ‘ам   полковник  Ђурелиано  Ѓуэндиа,  направлЯЯсь  в  Њакондо  на
переговоры  об  условиЯх  капитулЯции  в  конце последней гражданской войны,
проспал  ночь на этом балконе еще в те времена, когда на много лиг вокруг не
было  ни  одного  селениЯ.  “же тогда это был тот же самый дом с деревЯнными
стенами  и  цинковой  крышей,  с  той  же  столовой  и  теми  же  картонными
перегородками   между  комнатами,  только  без  электрического  освещениЯ  и
санитарных  удобств.  Ћдин  старый  коммивоЯжер  рассказывал,  что  в  конце
прошлого  столетиЯ  на  стене  в  ресторане висел специально длЯ постоЯльцев
набор  масок  и гость, надев какую-нибудь из них, шел в патио и справлЯл там
нужду у всех на глазах.
     —тобы  покончить  с  супом,  алькальду  пришлось  расстегнуть воротник.
Џоследние известиЯ кончились, зазвучала пластинка с рекламой в стихах, потом
-  душещипательное  болеро.  “мирающий от любви мужчина с невыносимо сладким
голосом  решил  в погоне за женщиной объехать весь свет. „ожидаЯсь следующих
блюд,  алькальд  стал слушать, но внезапно увидел, как двое детей несут мимо
гостиницы  кресло-качалку  и  два стула. ‡а ними две женщины и мужчина несли
корыта, кастрюли и другую домашнюю утварь.
     Ђлькальд подошел к двери и крикнул:
     - Ћткуда стащили?
     †енщины  остановились. Њужчина объЯснил, что они перенесли дом на более
высокое  место.  Ђлькальд  спросил,  куда  именно,  и  мужчина показал своим
сомбреро на юг.
     - ‚он туда. ќту землю нам сдал за тридцать песо дон ‘абас.
     Ђлькальд  окинул  взглЯдом  их  скарб.  ђазваливающаЯсЯ качалка, старые
кастрюли - вещи беднЯков. Ћн подумал секунду, потом сказал:
     - Ќесите ваше барахло на землю около кладбища.
     Њужчина смешалсЯ.
     -  ќта  землЯ  муниципальнаЯ и не будет стоить вам ни гроша, - объЯснил
алькальд. - Њуниципалитет вам ее дарит. - € добавил, обращаЯсь к женщинам: -
Ђ дону ‘абасу передайте от менЯ: пусть бросит мошенничать.
     Ћбед  он  закончил  безо  всЯкого  аппетита, потом закурил сигарету, от
окурка  прикурил  другую  и  задумалсЯ,  облокотившись  на  стол.  Џо  радио
передавали одно за другим тЯгучие сентиментальные болеро.
     - Ћ чем задумались? - спросила девушка, убираЯ со стола пустые тарелки.
     Ђлькальд ответил, глЯдЯ на нее немигающими глазами:
     - Ћб этих беднЯках.
     Ћн надел фуражку и пошел к выходу. ‚ дверЯх он обернулсЯ.
     - Џора сделать этот городок попристойнее.
     Ќа  углу  ему преградили путь сцепившиесЯ в смертельной схватке псы. Ћн
увидел  воющий  клубок  лап и спин, а потом - оскаленные зубы; одна из собак
поджала  хвост  и,  волоча  лапу,  заковылЯла  прочь.  Ђлькальд обошел собак
стороной и зашагал по тротуару к полицейскому участку.
     ‚ камере кричала женщина, а дежурный полицейский спал после обеда, лежа
ничком  на  раскладушке.  Ђлькальд  толкнул  раскладушку  ногой. Џолицейский
подскочил спросоньЯ.
     - Љто это там? - спросил алькальд.
     Џолицейский стал по стойке "смирно".
     - †енщина, котораЯ наклеивала листки.
     Ђлькальд изверг на своих подчиненных поток брани.
     Ћн  хотел  знать,  кто  привел женщину и по чьему приказу ее посадили в
камеру. Џолицейские начали многословно объЯснЯть.
     - Љогда ее посадили?
     Ћказалось, что в субботу вечером.
     -  Ђ вот сейчас она выйдет, а один из вас сЯдет! - закричал алькальд. -
Ћна спала в камере, а по городку налепили за ночь черт те сколько листков!
     …два открылась тЯжелаЯ железнаЯ дверь, как из камеры с криком выскочила
средних  лет  женщина,  худаЯ, с собранными в тЯжелый узел волосами, которые
держал высокий испанский гребень.
     - Џроваливай, - сказал ей алькальд.
     †енщина  выдернула  гребень, трЯхнула несколько раз роскошной гривой и,
выкрикиваЯ ругательства, как одержимаЯ бросилась вниз по лестнице.
     Џерегнувшись  через  перила,  алькальд  закричал  во весь голос, словно
хотел, чтобы его слышали не только женщина и полицейские, но и весь городок:
     - € не приставайте ко мне больше с этой писаниной!


     •отЯ  по-прежнему  моросил  дождь,  падре  Ђнхель вышел на свою обычную
вечернюю  прогулку.  „о  встречи  с  алькальдом  времени оставалось довольно
много,  и  он  отправилсЯ  посмотреть  затопленную  часть городка. “видел он
только труп кошки, плавающий среди цветов.
     Љогда  падре шел назад, начало подсыхать. Љонец днЯ неожиданно оказалсЯ
ослепительно  Ярким.  Џо вЯзкой, неподвижной реке спускалсЯ баркас с залитой
мазутом  палубой.  €з  какой-то  развалюхи выбежал мальчик и закричал, что у
него  в  ракушке  шумит  море.  Џадре  Ђнхель  поднес его ракушку к уху - и,
правда, шумело море.
     †ена  судьи  Ђркадио сидела со сложенными на животе руками перед дверью
своего дома и глЯдела, как зачарованнаЯ, на баркас. —ерез три дома начиналсЯ
торговый  рЯд:  витрины с барахлом и ничем не прошибаемые сирийцы, сидЯщие у
дверей своих лавок. ‚ечер умирал в Ярко-розовых облаках и в визге попугаев и
обезьЯн на другом берегу реки.
     „вери  домов  начали  открыватьсЯ.  Џод  залЯпанными грЯзью миндальными
деревьЯми,  вокруг  тележек со снедью, на изъеденном временем гранитном крае
водоема,  из которого поили скот, теперь собирались поболтать мужчины. Џадре
Ђнхель  подумал,  что  каждый  вечер  в  это  времЯ словно происходит чудо -
городок преображаетсЯ.
     - Џадре, вы помните, как выглЯдели заключенные немецких концлагерей?
     Џадре  Ђнхель  не  видел лица доктора •иральдо, но представил себе, как
тот  улыбаетсЯ  за  проволочной сеткой окна. —естно говорЯ, он не помнил тех
фотографий, хотЯ не сомневалсЯ, что видел их.
     - ‡аглЯните в комнату перед приемной.
     Џадре Ђнхель толкнул затЯнутую сеткой дверь. Ќа циновке лежало существо
неопределенного пола - кости, обтЯнутые желтой кожей. Џрислонившись спиной к
перегородке,  сидели  двое  мужчин  и женщина. •отЯ никакого запаха падре не
ощутил,  он  подумал,  что  от  этого  существа  должно исходить невыносимое
зловоние.
     - Љто это? - спросил он.
     - Њой сын, - ответила женщина. €, словно извинЯЯсь, сказала: - „ва года
у него кровавый понос.
     Ќе  поворачиваЯ  головы,  больной  скосил  глаза в сторону двери. Џадре
охватили ужас и жалость.
     - € что вы с ним делаете? - спросил он.
     -  „аем  ему  зеленые бананы, - ответила женщина. - …му не нравЯтсЯ - а
ведь они так хорошо крепЯт.
     -  ‚ам  следовало бы принести его на исповедь, - сказал падре, но слова
его прозвучали как-то неубедительно.
     Ћн  тихо  закрыл за собой дверь и, приблизив лицо к металлической сетке
окна,  чтобы  лучше  разглЯдеть  доктора,  царапнул  по  ней  ногтем. „октор
•иральдо растирал что-то в ступке.
     - —то у него? - спросил падре.
     -  џ еще его не осматривал, - ответил врач. € добавил, словно размышлЯЯ
о чем-то: - ‚от какие вещи, падре, по воле господа происходЯт с людьми.
     ‡амечание это падре Ђнхель оставил без ответа и только сказал:
     -  ’аким  мертвым,  как  этот  бедный  юноша,  не  выглЯдел  ни один из
мертвецов, которых Я много перевидал на своем веку.
     Ћн  попрощалсЯ. ‘удов у причала уже не было. Ќачинало смеркатьсЯ. Џадре
Ђнхель  отметил  про себЯ, что после того, как он увидел больного, состоЯние
его  духа  изменилось.  ‚незапно  он  понЯл,  что  опаздывает,  и заспешил к
полицейскому участку.
     ‘корчившись, сжав голову ладонЯми, алькальд сидел на раскладном стуле.
     - „обрый вечер, - медленно сказал падре.
     Ђлькальд  поднЯл  голову,  и  падре содрогнулсЯ при виде его красных от
отчаЯниЯ  глаз. Ћдна щека у алькальда была чистаЯ и свежевыбритаЯ, но другаЯ
была  в  зарослЯх щетины и вымазана пепельно-серой мазью. ѓлухо застонав, он
воскликнул:
     - Џадре, Я застрелюсь!
     Џадре Ђнхель остановилсЯ, ошеломленный.
     - ‚ы отравлЯете себЯ, принимаЯ столько обезболивающего, - сказал он.
     ѓромко  топаЯ,  алькальд  подбежал  к стене и, вцепившись обеими руками
себе  в  волосы,  боднул ее. Џадре еще никогда не доводилось быть свидетелем
такой боли.
     -  Џримите  тогда  еще  две  таблетки,  - посоветовал он, сознаваЯ, что
предложить  это  средство  его побуждает только собственнаЯ растерЯнность. -
Ћттого, что примете еще две, не умрете.