 докторских  диссертаций
большинства присутствующих на защите профессоров  ортопедического института.
Ѓезупречный доклад не оставлЯл сомнений в научном уровне диссертанта. Ћтветы
на вопросы - лаконичные, четкие, грамотные - соответствовали докладу. €  тут
этот  самый   профессор   ‘клЯренко   задал  вопрос,   свидетельствующий  об
элементарном незнании анатомии, невозможном даже у плохого ортопеда.
     „иссертант несколько растерЯлсЯ и  не очень вразумительно стал отвечать
на этот вопрос, стараЯсь, не дай Ѓог, не  обидеть профессора.  €з последнего
рЯда,  где Я  сидел, мне  было видно, что  не  все  присутствующие  понимают
происходЯщее. Џоэтому  Я  задал  диссертанту вопрос, ответ на который должен
был объЯснить ситуацию:
     - ‘кажите, пожалуйста, существует ли надкостница на надмыщелке плеча?
     - Љонечно, нет.
     - Ќу, так объЯсните профессору  ‘клЯренко, что не может быть воспалениЯ
надкостницы там, где нет надкостницы.
     „иссертант  скромно потупилсЯ. ‚  зале раздалсЯ смех.  Џрофессор должен
был  понЯть,  что Я почему-то не дам в обиду диссертанта. Ќо не тут-то было.
Џатологический антисемитизм  всегда  ослеплЯл его  и лишал осторожности.  Ћн
выступил  с  дикими,  абсолютно бессмысленными и безграмотными нападками  на
диссертацию.  Ѓыло очевидно,  что  диссертант,  усвоивший  бытующую  формулу
зашиты ("в тебЯ плюют, а ты кланЯйсЯ и  благодари"), умноженную  на комплекс
евреЯ в диаспоре, не посмеет дать надлежащий ответ.
     ЋставлЯть эту антисемитскую галиматью без ответа нельзЯ было ни  в коем
случае. € Я выступил. ЏрошелсЯ по профессору,  как паровой каток.  Ђудитории
стало  Ясно,  что он  не только  не  имеет понЯтиЯ о теме диссертации,  но и
просто элементарно безграмотен. Џосле защиты ‘клЯренко подошел ко мне:
     - —его ты на менЯ напал?
     - ‚идишь ли, †енЯ,  твоЯ черносотеннаЯ душонка не могла перенести того,
что снова жид сделал диссертацию, котораЯ тебе и во сне не могла приснитьсЯ.
џ предупредил тебЯ вопросом,  мол, сиди, не суйсЯ, Я не дам Њишу в обиду. Ќо
твое юдофобство, как масло на тормозных колодках - нет тормозов.
     - Џричем здесь это? —то он займет после защиты мое профессорское место?
     - Ќе займет.  Ђ должен  бы.  Ќо даже понимание  того, что он не  займет
твоего   места,   не   успокаивает   тебЯ.   ’ы  мучаешьсЯ,   чувствуЯ  свою
неполноценность. ‘мотри,  какую  диссертацию отгрохал жид!  Ќикогда тебе  не
дотЯнутьсЯ  до такого уровнЯ. € нет в этом твоей вины.  Џросто когда у моего
народа уже была ЃиблиЯ, твой народ еще хвостами держалсЯ за ветки.
     ‚ споре с  нормальным антисемитом Я никогда бы не опустилсЯ до подобной
нелепой фразы. Ќо с профессором †еней!..
     џ ждал его выступлениЯ. €ногда возникало опасение, что после той защиты
он  побоитсЯ и  не  посмеет.  Џосмел. ’огда  ведь  Я был  свободен  в  своих
поступках и выражениЯх, а сейчас обЯзан "кланЯтьсЯ и благодарить". Џравда, у
него была возможность убедитьсЯ в том, что  Я не очень кланЯюсь и еще меньше
благодарю, что  Я защищаюсь. Ќо  не удержалсЯ. ‚ыступил.  Ћн  обвинил менЯ в
том, что Я "увлексЯ физикой и ушел от клиники". ‚ пылу  выступлениЯ он снова
подставил  под удар свою  беззащитную медицинскую  безграмотность,  чем Я не
замедлил  воспользоватьсЯ.  ‘перва  в  академической  манере  Я  отверг  его
обвинение.  ‡атем  пункт  за  пунктом стал  отвечать на  его  "перлы",  что,
естественно, вызвало веселое оживление в  зале. Џод конец Я приберег "перл",
которым сегоднЯ он блеснул повторно:
     - —то касаетсЯ эпикондилита плеча, то менЯ удивлЯет, что после  конфуза
во  времЯ  защиты  доктора ђ.  профессор  повторно  демонстрирует все  то же
незнание простых положений.
     Џрофессор   †енЯ  подскочил,   словно  его   ткнули   спицей  в   самое
чувствительное у мужчины место.
     - џ протестую! Ћн пытаетсЯ пробратьсЯ  в когорту докторов наук, а вести
себЯ не умеет! џ требую занести в протокол!
     -  €он, ну  зачем  вы  дразните гусей,  - тихо сказал  председатель,  -
попросите прощениЯ.
     - Љакого черта?
     - Ќадо. ‚едь не он, а вы защищаетесь.
     - Џрошу прощениЯ.  џ не хотел обидеть  профессора. Џросто менЯ удивило,
что после той защиты он не заглЯнул в учебник анатомии. ’олько это Я  имел в
виду.
     ‡абегаЯ далеко  вперед,  должен  сказать,  что  профессор  †енЯ  сделал
ответный выпад.  “же несколько месЯцев  мы жили в €зраиле. € вдруг Я получаю
письмо  с газетой "‚ечiрнi Љиiв" со статьей  видного профессора-биолога. Ђ в
статье, что уже совсем невероЯтно,  хвалебные строки  в адрес „егена, автора
магнитотерапии.   Љаким   образом  могла  произойти  такаЯ  накладка?   ‚едь
непроизносимое  имЯ  сиониста, находЯщегосЯ в €зраиле,  даже  чудом не могло
попасть в печать, тем более в такую знаменитую газету. ѓде был редактор? ѓде
был всевидЯщий цензор? ђазразилсЯ скандал. Ќадо  было срочно принимать меры.
€   принЯли.   ‚   той   же   газете  опубликовали  статью   двух   киевских
профессоров-ортопедов  -  ‘клЯренко  и  Љныша  - объЯвивших  киевлЯнам,  что
магнитотерапиЯ вообще  не  существует.  Ђ киевлЯне  народ  привычный. €м уже
объЯснили, что нет даже теории относительности, генов и кибернетики. ’ак что
переживут и отсутствие магнитотерапии.
     Џеред   голосованием,    вероЯтно,   чувствуЯ   настроение   аудитории,
заместитель  директора  ортопедического института  встала  и  направилась  к
выходу. ‡а ней последовало несколько человек из этой компании, в том числе и
профессор †енЯ.
     ‡аключаЯ, член-корр сказал:
     -  Ѓыло задано 49 вопросов. €з них не все по  существу диссертации. ’ем
не менее, на каждый вопрос был дан четкий ответ, не оставлЯющий ни малейшего
сомнениЯ в компетентности  диссертанта. „ва официальных оппонента  заЯвили о
полном   удовлетворении  по   поводу  ответов   на  свои  замечаниЯ.  ’ретий
официальный  оппонент   ничего  не  заЯвил.  ‚озможно,  он   чувствует  себЯ
неудовлетворенным.  Ќо  это  ощущение  субъективное.  џ  бы  даже  сказал  -
эмоциональное.  Ћртопедическое   общество  также   объективно   может   быть
удовлетворено  ответами на рецензию  третьего официального оппонента. ’ак же
обстоит  дело с ответами  неофициальным оппонентам. Џоэтому есть предложение
рекомендовать диссертацию к официальной защите. Љто  за это предложение? Љто
против? Љто воздержалсЯ?
     …диногласно.  Ћт имени Љиевского  ортопедического  общества  поздравлЯю
€она  ‹азаревича с  новаторской  диссертацией  и  с  блестЯщей  мужественной
защитой, котораЯ длилась четыре часа тридцать пЯть минут. ЋбъЯвлЯю заседание
общества закрытым.
     ЏоздравлениЯ  жены  и  сына. ЏоздравлениЯ друзей.  ЏоздравлениЯ  врачей
знакомых,    малознакомых   и   незнакомых.   Љалейдоскоп   поздравлений   и
поздравлЯющих. € вдруг в этом калейдоскопе только длЯ менЯ сверкнул огромный
алмаз. Љогда несколько поредела толпа поздравлЯющих,  ко мне подошел старший
научный  сотрудник  ортопедического института ‚асилий Љривенко, неосторожнаЯ
фраза которого в утро сообщениЯ о  деле врачей-отравителей испугала и менЯ и
его  самого.  ‹ицо его  было  вполне  серьезным,  только  в  голубых  глазах
искрились лукавые блестки смеха. Ћн полуобнЯл менЯ и тихо, чтобы остатьсЯ не
услышанным другими, сказал:
     - Ќу, поздравлЯю, израильский агрессор!
     ‡абавно,  что   шутЯ   сказаннаЯ  фраза,  независимо  от   него,  стала
определением состоЯвшейсЯ защиты. ’ак ее,  во всЯком случае, квалифицировали
антисемиты.  €х возмущало,  что, защищаЯсь, Я действительно защищалсЯ, а  не
позволЯл безнаказанно избивать себЯ. ЊалюсенькаЯ модель большого мира.
     ‘ друзьЯми  мы возвращались домой  по  скользким улицам ночного  Љиева.
„рузьЯ восхищались  член-корром.  Њол, если  бы не  он,  банда  все могла бы
повернуть   по-другому.   „а,   это   настоЯщий   человек!   Ѓольной  пришел
председательствовать на  обществе, противостоЯл нализавшейсЯ  черной  сотне,
пытавшейсЯ в полную силу отпраздновать масленицу.
     ‚осхищаЯсь, они еще не знали всего. € Я не знал. ‚ечером следующего днЯ
больной,  измученный  он  выедет в  Њоскву, чтобы  лично  доложить  обо всем
происшедшем,  чтобы предвосхитить  дезинформацию. € последствиЯ не  замедлЯт
сказатьсЯ.  Џредседатель ученого  совета  министерства  здравоохранениЯ ‘‘‘ђ
пришлет  разгневанное  письмо   заместительнице  директора   ортопедического
инстиута  и еще более  жестокое  - третьему оппоненту. € они  будут униженно
выкручиватьсЯ, объЯснЯЯ, что их неправильно понЯли, что  они не  были против
нового   метода   и  даже  не  представлЯли  себе,  кто  именно  консультант
диссертанта.
     Ђ  через несколько лет, в тоскливый вечер после похорон  член-корра его
сын найдет на письменном  столе соединенную  скрепкой записку с единственным
словом "€ону", изумительную фотографию член-корра и больничный лист. Ќи сын,
ни другие - никто из присутствующих, кроме менЯ, не поймут этого прощального
посланиЯ.  Ѓольничный лист на дни, включающие дату моей предзащиты и  времЯ,
проведенное член-корром в Њоскве.
     „обрый смешной человек! Ћн думал, что Я не оценил полностью величиЯ его
поступка.  Ћн  думал,   что  Я,  постоЯнно  называвший  его  гнилым  русским
либералом, действительно не  отличал цвет русской  интеллигенции, не имеющий
ничего общего ни с черной сотней, ни с теми, кто своим молчанием поощрЯет ее
деЯтельность.
     Њы пришли домой далеко  за полночь. “ жены началась  головнаЯ боль, и Я
стал сомневатьсЯ, нужно ли было все это.
     ‚ половине второго ночи позвонил ‚иктор Ќекрасов :
     - Ќадеюсь, Я тебЯ не разбудил?
     џ   успокоил  его,  выслушал  несколько  комплиментов   и  приготовилсЯ
выслушать основное. ‚едь не ради комплиментов он позвонил среди ночи.
     - Џослушай, - сказал Ќекрасов, - а ты типичный драчун. ’ы  Явно получал
удовольствие от всего этого.
     џ упорно возражал, стараЯсь не  выдать себЯ,  не показать, как потрЯсла
менЯ удивительнаЯ  проницательность  настоЯщего писателЯ. Ќет, Я  не получал
удовольствиЯ  "от  всего   этого".  Ќо  "все  это"  мне  действительно  было
необходимо.  Њне было необходимо  продемонстрировать  путь в науку человека,
как говорили мои друзьЯ, с биографией советского  ангела, но  с одним весьма
существенным изъЯном - записью "еврей" в пЯтой графе паспорта.
     ‡нали об этом только два человека - член-корр и Я. „огадалсЯ еще один -
‚иктор Ќекрасов.
     —ерез  несколько месЯцев  без всЯких  происшествий Я прошел  положенную
предзащиту   во   2-м   Њосковском  медицинском  институте,  где   потом   в
хирургическом  ученом совете состоЯлась и  официальнаЯ  защита.  <i>{‘ейчас  мы
иногда вспоминаем официальную  защиту с моими друзьЯми  докторами ’атьЯной и
Њордехаем  ’верски,  которые  пришли  на  нее незадолго до своего отъезда  в
€зраиль.}</i>
     .„ействительно, Я был повинен в головной боли у моей жены в ту ночь. Ќо
оправданием мне служит, что  и сейчас, девЯть лет спустЯ, в  Љиеве, да  и не
только в Љиеве,  вспоминают  ту предзащиту и  даже иногда  делают из  "всего
этого" правильные выводы.


        ЏђЂ‚€‹њЌ›… ‚›‚Ћ„›

     ’роллейбус  остановилсЯ возле гостиницы "Љиев" - чуть более  ста метров
до моего дома. ‚  мозгу упорно продолжал  вращатьсЯ тЯжелый маховик мыслей о
работе,  о  больных.  Њожет  быть,  поэтому  буднично-привычной  казалась  и
прелесть Њариинского парка, и тонкий аромат только что расцветших лип. Њожет
быть, поэтому таким неожиданным оказалсЯ оклик:
     - ‡дравствуйте, €он ‹азаревич!
     ‚прочем, заурЯдно-симпатичный молодой человек, многократно отражающийсЯ
в зеркальных  стеклах  вестибюлЯ гостиницы "Љиев", любил  и умел озадачивать
неожиданным поЯвлением. ќто была его профессиЯ.
     ‚первые он  огорошил менЯ несколько  лет  тому  назад, когда, предъЯвив
удостоверение майора ЉѓЃ, высыпал на менЯ  такое количество фактов, которые,
- Я был в этом уверен, - никому не могут быть известными, что Я почувствовал
себЯ голым  на многолюдной улице. Џотом неоднократно он "случайно" натыкалсЯ
на менЯ. …му легко и просто было симулировать случайную  встречу, так  как Я
жил в доме No 5, а его "комитет" находилсЯ в No 16 на той же улице.
     ‚о времЯ "случайных" встреч  он то отчитывал менЯ за  "митинг", как  он
выразилсЯ, устроенный  на могиле –езарЯ  Љуникова, то пыталсЯ выЯснить,  кто
был  шестым,   когда  Ќаум  Љоржавин  читал  нам  свои  стихи  (пЯтерых  ЉѓЃ
индентифицировал по голосу, но и  это  Я подверг сомнению в разговоре с моим
"случайным"  собеседником,  тем более, что шестым был мой сын),  то увещевал
прекратить встречи  с  Њыколою ђуденко и т.д. ‚скоре он убедилсЯ в том,  что
неожиданность  встреч и  атаки  на менЯ не производЯт впечатлениЯ (один  Ѓог
знает, каких усилий мне стоило укрепить его в этом мнении).
     ‘тиль его несколько изменилсЯ. Ћн по-прежнему всегда старалсЯ ошарашить
менЯ. Ќо почти прекратились вопросы, на которые, в чем легко было убедитьсЯ,
у него  не было шансов получить  ответ. Њне кажетсЯ,  что  в его задачу и не
входило  получение  сведений.  ѓлавное   было  запугать  менЯ,   держать   в
напрЯжении,  показать,  что  недремлющее  око  ЉѓЃ  следит  за  каждым  моим
движением.
     ‚скоре  после начала "случайных"  встреч  Я обнаружил уЯзвимое место  у
моего "ангела". ‚о  времЯ той  встречи, он упорно пыталсЯ выЯснить, откуда у
менЯ краснаЯ папка с запретными стихами.  џ уверЯл его в том,  что не помню,
кто мне ее  дал, что даже если бы помнил, то  не сказал бы,  но  на  сей раз
действительно не помню (помнил! ‚ероЯтно, и он  понимал это). ’о ли стараЯсь
блеснуть, то ли преследуЯ другую цель, он вдруг сказал:
     - „а, кстати, а "‚оронежских тетрадей" Њандельштама у вас нет. Ђ у менЯ
есть.
     - Ќебось, стащили у кого-нибудь во времЯ обыска?
     - Ќу, это вы бросьте, этим мы не занимаемсЯ!
     - Џослушайте, - вдруг сказал Я, - дайте прочитать "Ђрхипелаг ѓ“‹аг". ‚ы
же знаете, - Я аккуратный читатель.
     Ќадо  было   увидеть,  как  испуг   преобразил  недавно   комсомольское
бесстрашное лицо!
     - Џерестаньте! —то это за штучки?!
     €нтересно, была у  него записывающаЯ аппаратура, или только микрофон. ‚
другой  раз "случайнаЯ" встреча состоЯлась в почти безлюдном  парке, когда Я
возвращалсЯ из больницы домой.  ‘тараЯсь прекратить серию неудобных длЯ менЯ
вопросов, Я снова повторил свою просьбу.
     - Ѓросьте  свои шуточки! -  сказал  он,  тревожно  озираЯсь.  ‚озможно,
сейчас работала другаЯ система протоколированиЯ.
     € вот этот "ангел" неожиданно окликнул менЯ:
     - ‡дравствуйте, €он ‹азаревич!
     - ‡дравствуйте.
     - —то-то у вас сегоднЯ мрачное настроение. —ем-то озабочены?
     - Ѓывает.
     - ђешили ехать?
     - ђешил.
     ‡абавнаЯ вещь. ‚опрос "решили ехать?"  не  требовал уточнений, хотЯ мог
относитьсЯ к чему  угодно -  к троллейбусу  No 20,  к  поездке  на  ’руханов
остров,  в командировку,  на  курорт, на юг  или  на  север.  Ќет,  все было
предельно понЯтно. "ђешили ехать?" - значит в €зраиль. Ќавсегда.
     - Ќу что ж,  вполне закономерно. ‘коро исполнитсЯ тридцать  лет  с того
днЯ, когда вы впервые решили это.
     Ќикогда еще ему не  удавалось так ошарашить менЯ. ’рудно описать, как Я
напрЯгсЯ, чтобы не доставить  ему удовольствиЯ, выдав свои чувства, чтобы не
дать  ему  возможность  обрадоватьсЯ  по  поводу удачного  профессионального
выпада.
     - Ќеужели не забыли?
     - Ќу, что вы, €он ‹азаревич, мы ничего не забываем!
     Ђ мы-то с Њотей были уверены, что забыли.
     „ва глупых идеалиста осенью 1947 года мы написали в  –Љ ‚ЉЏ/б/  о своем
желании поехать в Џалестину воевать против англичан за создание независимого
еврейского  государства.  Њотивировали  свою просьбу тем,  что  на  войне  с
немецкими  фашистами были  боевыми офицерами,  что  наш военный  опыт  может
пригодитьсЯ  в  борьбе против английского империализма. Ќет, в ту  пору Я не
был  сионистом. Ќо недавно ЊотЯ озадачил  менЯ вопросом: "‹адно, ты  не  был
сионистом.  Ђ почему ты не предложил послать тебЯ в ѓрецию или в  Љитай, где
тоже нужен был твой военный опыт, а именно в Џалестину?"
     ‚ 1948  году, в  разгар  репрессий  против "космополитов"  мы  с  Њотей
боЯлись, что карающий  меч победившего пролетариата обрушитсЯ на наши глупые
головы. Ќо времЯ шло, и никто не напоминал о нашей просьбе. Џоследние страхи
пронеслись над нами в 1953 году. ЊотЯ  в ту пору был армейским врачом, а Я -
клиническим ординатором,  обвиненным в сионизме уже  по  другому  поводу,  о
котором даже  не имел представлениЯ. „а, мы были уверены, что забыли. ‚ 1974
году Њордехай ’верски уехал в €зраиль. €менно он организовал мне два вызова,
о  которых,  естественно,  знал  ЉѓЃ. ’ак что  вопрос  "решили  ехать?"  был
абсолютно закономерным. Ќо то, что не забыли...
     џ перешел в наступление:
     - „а, кстати, что это за фокусы  вы проделываете с вызовами, посланными
теще? €з четырех  вызовов  в течение  нескольких месЯцев  она не получила ни
одного.
     - Њы здесь ни при чем. ќто почта.
     -  Ђга, значит  Я  могу  пожаловатьсЯ в международный почтовый  союз на
плохую работу советской почты?
     - Ќу, зачем так сразу жаловатьсЯ? …сть еще времЯ. Њожет быть, получите.
     - Ѓудем надеЯтьсЯ.
     „ействительно, через несколько дней теща получила сразу два  вызова, из
них один, отправленный еще в Январе.
     Ќа следующий день  после получениЯ  сыном  университетского  диплома мы
пошли в Џечерский Ћ‚€ђ регистрировать вызовы. ђубикон был перейден.
     …сли бы собрать несколько десЯтков описаний того, как  евреи расстаютсЯ
с  ‘оветским ‘оюзом,  могла  бы  получитьсЯ потрЯсающаЯ книга.  Њое описание
недостойно  этой  книги,  потому  что наш отъезд можно  отнести  к категории
наиболее легких.
     Џрежде всего мне предстоЯло выбыть  из партии, членом которой Я состоЯл
33 года. Џо критерию совести (а именно этим критерием определЯлось страстное
желание  восемнадцатилетнего  офицера  перед боем стать коммунистом)  Я  уже
давно из  нее выбыл. Ќе стану возвращатьсЯ  к  объЯснению причин, достаточно
Ясных  из предыдущего изложениЯ. “же в  течение десЯти лет Я чувствовал себЯ
инородным телом в этой партии.
     —итатель, не  знающий  советской  системы,  может  удивитьсЯ, какого же
черта Я десЯть лет с таким настроением  продолжал быть членом  этой  партии.
Љак объЯснить ему, что мое гражданское мужество было заблокировано заботой о
сыне,  которому  пришлось  бы  расплачиватьсЯ  за  то, что его  отец получил
удовлетворение, хлопнув дверью.
     —ерез несколько  дней  после естидневной войны моЯ партийность чуть не
окончилась по независЯщим от менЯ обстоЯтельствам.
     Ѓыл в нашей больничной партийной организации  интересный длЯ наблюдениЯ
тип, некий Љочубей. —лен партии с  1929 года. ‚ 1937 году он лишь две недели
отсидел в тюрьме. “же только это наводило на размышлениЯ. Ќикакого отношениЯ
к медицине он не имел. Ѓыл отставным подполковником. …го  военнаЯ должность,
- несмотрЯ на дремучее  невежество и безграмотность,- заведующий клубом.  Ћн
оставалсЯ  единственным партийцем,  прикрепленным  к больничной организации.
€збавитьсЯ  от  него  не  было  ни малейшей  возможности<b>:</b> не разрешал райком
партии. Ќам было Ясно,  что райкому не разрешает другаЯ, не очень  партийнаЯ
организациЯ.  —ерез  несколько  дней  после  шестидневной  войны  мы  с  ним
поспорили по какому-то  очередному поводу. ‘сора  происходила в  присутствии
врача-евреЯ, весьма уважаемого в нашей больнице. †елаЯ основательнее уЯзвить
менЯ, Љочубей сказал:
     - ’акие, как вы, служат €зраилю.
     џ  поблагодарил  за   комплимент,  объЯснив,  что  завершившаЯсЯ  война
отчетливо  показала, кто  служит  €зраилю. Ђ вот такие  типы,  как  Љочубей,
одинаково  плохо,  хоть  и  очень  старательно,  служат   в  зависимости  от
обстоЯтельств то советской  власти, то  немецким фашистам,  то  Џетлюре,  то
Њахно,  то вообще кому годно.  Џотом, при  разбирательстве  возникшего дела,
врач-еврей   с   деликатно-заискивающей  улыбкой   на  интеллигентном   лице
изворачивалсЯ,  извинЯЯсь  по  поводу того,  что  не  расслышал, говорили ли
что-нибудь об €зраиле.
     Ќа бюро Џечерского райкома, в присутствии, примерно, ста человек, устав
от лицемериЯ, Я высказал все, что думаю и по поводу этого разбирательства, и
по поводу  деЯтельности бюро, и  по  поводу  личности секретарЯ райкома, как
представителЯ власти, и по поводу самой власти.
     ђезультатом, в лучшем случае, могло  быть исключение из партии. Ќо менЯ
почему-то не исключили, а только дали строгий выговор.
     Њое  членство  ограничивалось  ежемесЯчной уплатой  взносов  (по  этому
поводу Я  мрачно  шутил,  что каждый месЯц разбиваю бутылку коньЯка о бровку
тротуара) и нерегулЯрным присутствием на собраниЯх, во времЯ которых Я читал
что-нибудь  занимательное, чтобы  не слышать  очередной болтовни.  ‚ течение
последних двух лет Я побил своеобразный  рекорд, умудрившись ни разу не быть
на собрании. ЋтговаривалсЯ то плохим самочувствием, то срочной работой. ЊенЯ
как-то  терпели. Њожет  быть,  потому,  что  в это  времЯ  Я  был уникумом -
единственным  доктором  наук  на   поликлинической   работе,   к   тому   же
руководителем нескольких диссертантов.
     € вот сейчас, в прекрасный июньский  день Я вручил секретарю  партийной
организации заЯвление,  в  котором  было  написано, что, так  как Я навсегда
покидаю пределы ‘оветского ‘оюза, по уставу партии Я не могу быть ее членом.
     Ћднажды   в   Њоскве  мне  пришлось   выслушать   рассказ  моего  очень
высокопоставленного знакомого. ’олько что он вернулсЯ не принЯтый еще  более
высокой  особой. ѓнев  распалил  его  так, что  плесни  на него водой  - она
зашипит. Ќенароком  Я распалил его еще больше, заметив, что  не удивительно,
если даже он, такаЯ персона, не может попасть с первого захода к значительно
большему чину.
     ~  „а  о чем вы  говорите?! ќто убожество работало  у нас инженеришкой.
Џискнуть  он не смел в моем  присутствии. ЌавытЯжку тЯнулсЯ передо мной,  по
стойке "смирно". Ћднажды, потешаЯсь, мы  выбрали его в партком. Џо принципу,
что на работе от него все равно нету толку. Ћн был настолько ничтожным,  что
его  посчитали удобным даже длЯ Њосковского Љомитета. Ђ  потом  он пошел еще
выше. Ќу, а кто он теперь,  вам известно. € вот это дерьмо, забыв,  кто  его
сделал человеком,  смеет не только  часами  держать  менЯ в приемной,  но  и
вообще не принимать.
     ‘мешной и точной была фраза "по  принципу, что  на работе  от  него все
равно  нету  толку".  €менно по такому принципу мы  избрали своего секретарЯ
парторганизации.   „аже  когда  к  презираемым   за  неумение   и   незнание
стоматологам в поликлинике толпилась очередь страдавших  от зубной  боли, ее
кресло   пустовало.   Ќа  первых   порах   это   был   идеальный   секретарь
парторганизации. Ћна справедливо стеснЯлась своего собственного голоса.  Ќо,
избираемаЯ  в  четвертый или  в  пЯтый раз, вдруг решила, что в  самом  деле
представлЯет из себЯ нечто.
     Њое  заЯвление  привело  ее  в  замешательство. џ отдал  ей  партбилет,
объЯснил, что отныне Я уже не коммунист, что самое  удобное длЯ всех решение
- тихое получение нужной длЯ Ћ‚€ђ'а справки о том, что Я исключен из партии.
Ќаверно,   даже  ее  рудиментарного  воображениЯ  было   достаточно,   чтобы
представить  себе картину моего  публичного  исключениЯ.  Џоэтому  она  тихо
согласилась. Ќо на следующий  день, смущаЯсь, она сказала,  что председатель
партийной комиссии райкома требует созыва партсобраниЯ.
     -  ‹адно,  созывайте. ’олько, помните? Ћднажды решили  наказать  евреЯ,
поставив  ему  огромную  клизму.  ђезультат оказалсЯ ужасным. Ќапор был  так
силен, что еврей окатил ставивших клизму калом с ног до головы.
     ‡а окнами улыбалось доброе июньское солнце.
     Ѓуйствовала зелень верхней части  ‚ладимирской горки.  Ќижнюю  часть по
приказу начальственных  идиотов  уже  превратили  в пустырь  -- строительную
площадку  длЯ  еще одного  музеЯ  ‹енина. Џришло  времЯ вырубить  прекрасный
старый парк,  названный  в  честь свЯтого  ‚ладимира, заменив живую прелесть
мертвым гранитом  и мрамором  в  честь  нового свЯтого, по воле случаЯ  тоже
‚ладимира.  Љак всегда,  с опозданием сходились на собрание мои  уже  бывшие
"партайгеноссе''.
     ‘тарый врач сидел за столом напротив секретарЯ парторганизации и платил
ей  взносы.  Ћн   мучительно  мусолил  денежные  купюры.   Ќа  лице  застыла
безысходнаЯ тоска и грустные мысли отпечатывались на этом фоне. „умал старый
врач о том, что есть счастливчики, которые  уезжают в €зраиль, а он вынужден
оставатьсЯ со всеми заботами  и несчастьЯми, с перенаселенной  квартирой,  с
постоЯнным   дефицитом   в   бюджете,  с  беспрерывными  поисками  блата  на
продовольственном и промтоварном ристалище. Ќо мало того, счастливчики сидЯт
сейчас  с  беззаботным видом и не должны выбрасывать  кровные рубли на  черт
знает что. Ђ ты оставайсЯ в этом дерьме да еще плати деньги.
     ‚се  это,  как и Я, без  труда  прочел  на  его лице  мой  коллега.  Њы
переглЯнулись и расхохотались. ‘тарый врач  укоризненно посмотрел  на  нас и
страдальчески произнес:
     - ‘волочи вы, сволочи...
     ’ут хохот наш стал просто  неудержимым. ‘екретарь недоуменно посмотрела
на  нас. Њозг ее был недостаточно развит даже длЯ пониманиЯ  членораздельной
речи, где уж  ей было  понЯть немую сцену.  Ђ  вообще какой такой смех может
быть перед исключением из партии.
     Ќачалось  собрание.   ‘екретарь   прочла   мое   заЯвление.   Ќаступила
продолжительнаЯ  тишина.  ‘екретарь  все снова  и снова  просила, увещевала,
настаивала выступить. ‘транно, но желающих не было. Љто-то сказал:
     - —его там выступать. €сключить и кончено.
     - Ќо райком требует протокол с выступлениЯми, - пожаловалась секретарь.
     ‚идЯ, что так никто не решитсЯ выступить, секретарь сама подала пример:
--  ’оварищи!  „еген  неоднократно нарушал  трудовую  дисциплину.  Џоэтому Я
предлагаю исключить его из коммунистической партии как сиониста.
     Ќехороший  Я  человек!  Ќет, чтобы  промолчать,  пожалеть фюрера  нашей
организации, решившегосЯ  на такое продолжительное,  завершенное  и логичное
выступление!
     ‘ места Я подал реплику:
     - —то  касаетсЯ трудовой  дисциплины,  то вы совершенно  правы. Ќо, что
касаетсЯ  сионизма, то во времЯ наших интимных  отношений Я  вам ни разу  не
сказал, что еду в €зраиль.  Ђ  вдруг Я  направлюсь в „анию, как тогда быть с
сионизмом?
     ‘екретарь растерЯлась. Ћна не могла сообразить, как ответить. ‚озможно,
она старалась  понЯть, что Я имею в виду под интимными отношениЯми,  а  даже
если сообразила, вспомнить,  состою  ли  Я в  числе тех,  кто  действительно
находилсЯ с ней в  каких-то отношениЯх. ’ут на выручку  своему лидеру пришел
хороший ‘оветский еврей.
     ‚ последнее  времЯ  в глаза бросалась удивительнаЯ  закономерность: чем
хуже  врач,  тем  он  активнее  на  собраниЯх.  Ќа  врачебной  лестнице  наш
отоларинголог  стоЯл на одну  или две ступеньки выше  секретарЯ-стоматолога.
ђазница  почти  неощутимаЯ.  ‘ейчас,  до глубины души  возмущенный  отъездом
евреЯ, он задал вопрос о причине этого отъезда.
     ‚ежливо улыбаЯсь, Я ответил:
     - ‚ас удовлетворит, если Я скажу, что причина - воссоединение семьи?
     ЊоЯ маленькаЯ  красиваЯ страна! Џочему  ты  так многотерпима? Џочему ты
без разбора  принимаешь всЯкое  дерьмо на том основании, что все евреи имеют
право  вернутьсЯ  в  свой   дом?  Џочему   ты   не  закрываешь  двери  перед
недостойными? Љогда  мой  друг доктор  „убнов подал  документы  на  выезд  в
€зраиль,  первую  скрипку  во  ‹ьвовском  оркестре  травли  играла  еврейка,
работник областной прокуратуры.
     Џрошло   семь  лет.  Ћна,   шельмовавшаЯ  сиониста  „убнова  и   прочих
"недостойных" евреев, прикатила в €зраиль, на свою, как она  сейчас говорит,
историческую родину. €  доит эту родину,  потому что ничего  не  способна ей
дать. € качает права.
     Њаленький  мой   €зраиль!  Љак  много  своего  собственного  дерьма  ты
вмещаешь! ‡ачем  же  тебе  еще  привозное?  Ђмериканцы в  ђиме,  прежде, чем
впустить  в  свою  обетованную  Ђмерику  проезжающих  мимо  €зраилЯ  евреев,
заглЯдывают им в зубы и в задний  проход. € евреи раболепно ржут, перебирают
копытами и помахивают хвостами. ’ак,  может быть, и  в ‚ене стоит проверить,
кто направлЯетсЯ в нашу  страну? Ќет, Я не  потомок рабовладельцев. џ против
осмотра зубов. Ќо  ни прокуроршу, ни  моего  "друга" доктора  Ѓаскина, ни им
подобных Я бы в €зраиль не впустил.
     ‚друг   всю   музыку   испортил   украинец   -  заведующий   одним   из
поликлинических отделений. „аже  настроившись на ироническую  тональность, Я
был вынужден  воспринЯть регистр его выступлениЯ контрапунктом. Ћн говорил о
том,  как, будучи  студентом и работаЯ в нашей больнице фельдшером, вместе с
другими студентами старалсЯ попасть на мои  операции и обходы, чтобы учитьсЯ
врачеванию.  Љак  сейчас  администраторы  страдают  от  наплыва  больных, не
имеющих  возможности попасть ко мне  на прием. Љак члены –Љ  и правительства
оттирают простых советских граждан,  в нарушение принципа территориальности,
становЯсь моими  пациентами.  —то  касаетсЯ  трудовой  дисциплины,  то  даже
стыдно,  мол, было  произносить  эту фразу, так как  чудовищный  педантизм и
точность „егена стали предметом анекдотов.
     Љороче говорЯ, Я почувствовал  себЯ  таким  хорошим, что  чуть  было  в
нарушение устава ЉЏ‘‘ не решил уехать в €зраиль, оставаЯсь членом партии. Ќо
заведующий поликлиническим отделением  все-таки  предложил  просто исключить
менЯ из партии без всЯкой формулировки, как уезжающего из ‘оветского ‘оюза.
     ‚ероЯтно, бедному €вану здорово досталось за это выступление. Џотом  он
пыталсЯ  хоть  частично реабилитировать себЯ,  согласившись  сделать гадость
моей  жене. Ќо это  уже  потом.  Ђ сейчас,  как  Я  уже сказал,  музыка была
испорчена. ‘обрание не сыграло по райкомовским нотам.
     ‡ато  через  несколько дней  на партийной комиссии... џ  сидел в  конце
длинного стола напротив  высокого тощего старика с лысым или бритым черепом,
обтЯнутым потрескавшимсЯ от времени пергаментом. ‘амое нежное, что Я услышал
от  него,  это  содержание   письма,  переданного  в  райком  из  президиума
‚ерховного ‘овета,  куда  неназванный автор обратилсЯ по поводу  моей подлой
неблагодарности  родине.  Њол,  из  карьеристских  соображений  Я вступил  в
партию, получил от страны все -- дипломы врача,  кандидата и  доктора  наук,
шикарную квартиру и т.д., а сейчас покидаю эту страну. Ђвтор письма  требует
лишить менЯ всех наград и дипломов.
     Џрочитав, председатель стал кричать, что этого мало, что такой субъект,
как  Я, вообще пользуетсЯ долготерпением  советского  народа. џ  прервал его
крик, напомнив,  что за  окном не 1937,  а 1977  год, что,  если  он  привык
кричать  на свои  беззащитные жертвы в камерах, ему придетсЯ заметить, что в
этом помещении  есть окна и даже пока незарешеченные,  и  что  у менЯ хорошо
поставленный  командирский  голос, которым Я всегда могу  перекричать его. џ
предупредил, что,  если он  посмеет разговаривать  со мной  в неуважительной
манере, Я тут же покину помещение, потому что уже пересек определенную черту
и уже сейчас  считаю  себЯ  свободным гражданином  другой  страны, а  если Я
сейчас  присутствую  здесь, то  это  только  признак  моей  воспитанности  и
вежливости.
     ‘идевший  рЯдом  со  мной  член парткомиссии  успокаивающим жестом руки
подал  мне  знак, мол,  не  надо реагировать на услышанное, мол, это  пустаЯ
формальность .
     †ена, мое сдерживающее  начало, отреагировала на  рассказ  о  заседании
парткомиссии  несколько  необычно.   …е  возмутило  анонимное   письмо.  Ћна
потребовала, чтобы на заседании бюро райкома Я дал  соответствующую отповедь
на него. Њы не подвергали сомнению существование этого письма.
     Њногократные телефонные звонки анонимов  (не  думаю, что  все  они были
инспирированы   определенной   организацией)   содержали  гневное  осуждение
полноценными советскими гражданами  моего предстоЯщего расставаниЯ с ними, а
нередко - и угрозы. „аже  некоторые мои благодарные пациенты  были возмущены
тем, что Я больше не буду их лечить.
     ‚ приемной перед бюро райкома в ожидании судилища у  менЯ было такое же
спокойно-ироническое состоЯние, как и  перед партсобранием. € здесь забавный
случай  рассмешил  менЯ. €з  зала, в  котором заседало  бюро райкома,  вышел
распаренный, красный мой  старый знакомый еврей. Љогда-то мы учились с ним в
одном институте.
     “видев  менЯ,  он  растерЯлсЯ.  Ѓыло видно,  как страх общениЯ  со мной
перебивает  в нем другие чувства. Ћн только испуганно кивнул  мне и выскочил
из помещениЯ.  Њог ли  Я осудить его? ’олько  что с  него, советского евреЯ,
снЯли  взыскание,   которое  год  тому  назад  он  схлопотал  за  финансовые
нарушениЯ. џ-то уезжаю, он остаетсЯ...
     ‚ 1967 году бюро райкома еще скромно заседало  за шикарным полированным
длинным  столом.  ‘ейчас  было куда солиднее.  ’емного полированного  дерева
столики-кафедры, каждый  на  одного  человека, угрожающим клином выстроились
углом  назад,  оставив  одинокое место у  основаниЯ длЯ  такого же,  правда,
столика, предназначенного вместить подсудимого. ‡а ним у стены три  сплошных
рЯда кресел, обтЯнутых  цветным пластиком, - места длЯ секретарей  первичных
парторганизаций, приглашенных наблюдать суд инквизиции.
     џ занЯл место подсудимого. Ќапротив, в недосЯгаемой дали во главе клина
сидел первый секретарь  райкома. ‡а  каждым  столиком, нацеленным на менЯ, -
член   бюро.  ‘права,   у  основаниЯ  клина,  череп,   обтЯнутый  сморщенным
пергаментом, поднЯлсЯ  над всеми,  стараЯсь  распрЯмить  поддерживающую  его
согбенность. ‘ейчас Я вспомнил, кого он мне напоминает. Ѓыл у менЯ пациент -
отставной  полковник ЉѓЃ, такой себе хороший советский  человек. Љак-то  его
жена,  рассказываЯ о нем, испуганно оглЯнулась  и  прошептала: "ќто страшный
человек. “ него руки по локти  в крови". ‚ероЯтно, на заседании парткомиссии
Я не случайно сказал черепу о камере.
     ‚ совсем другом, повествовательном стиле он прочитал мое дело.
     ‘лева от менЯ,  тоже у  основаниЯ  клина  моложавого  вида  седовласый,
типичный украинский селЯнин сказал:
     - ќто предательство.
     џ тут же ответил:
     - …стественно,  что не у всех  членов бюро райкома есть даже  начальное
образование. Џоэтому  им можно простить  незнание значениЯ произносимых  ими
слов, ‚от  на фронте Я действительно видел предательство.  џ ткнул пальцем в
седовласого,  не  опасаЯсь,  что мой  жест  протоколируетсЯ.  -  Љроме того,
странно, что молодой человек, член бюро  райкома позволЯет себе выпад против
советского правительства,  подлисавшегосЯ под  „екларацией прав человека и -
совсем недавно - под •ельсинкским соглашением.
     Ќе  без  удовольствиЯ  Я взЯл на  вооружение  демагогию, на которой был
вскормлен и котораЯ составлЯла  основу  заведениЯ,  где  Я сейчас находилсЯ.
Џредседатель  райисполкома,  в  прошлом  мой  пациент,  совершенно  искренне
спросил:
     - €он ‹азаревич, мы ведь вас  так ценим, так хорошо относимсЯ, дали вам
такую чудесную квартиру, когда вы решили уехать?
     Њне надо было только получить справку о том,  что Я исключен из партии.
џ вовсе не собиралсЯ объЯснЯть мотивы,  причины и все прочее, что пролило бы
свет на истинную дату моего решениЯ. Џоэтому Я кратко ответил:
     - ‚ Январе.
     ’ут  же  этот  ответ  иронически  повторил  второй  секретарь  райкома,
сидевший  рЯдом  с  первым.  џ  много  слышал о  его  открыто  антисемитских
выступлениЯх на различных партийных собраниЯх, ќтот молодой человек всюду не
сомневалсЯ в своей безнаказанности, а уж у себЯ дома...
     - ‚ Январе, -- издевательски пропел он, - от рождениЯ это у него!
     џ медленно поднЯлсЯ.
     - Љак  вы сказали? Ћт  рождениЯ? ‚  крови это у них у  всех? —то  здесь
происходит?  Љто-то  спросил  о причине  моего отъезда.  Ќужно  ли объЯснЯть
причину,   если   даже   в   этом  помещении,   здесь,   где   декларируетсЯ
интернационализм, здесь,  на  заседании бюро райкома, идейный  руководитель,
секретарь,  ведающий пропагандой, позволЯет  себе  фашистский выпад. ‚ крови
это у  них у всех? ‚ шестнадцать  лет  Я пошел на  фронт воевать против этой
фашистской формулы о  крови. Ќа  заседании  парткомиссии  он,  -  Я кивнул в
сторону черепа, - посмел прочитать гнусную анонимку, в которой написано, что
Я вступил в партию из карьеристских соображений. Љакие это были соображениЯ?
Џервым  пойти  в  атаку?  Џервым  пойти в боевую  разведку?  Љарьера  первым
получить фашистскую болванку?
     - Ќе только вы воевали, - прервал менЯ первый секретарь. - ‚от за  вами
сидит  бывший  военный  летчик,  ѓерой ‘оветского  ‘оюза,  сейчас  секретарь
парторганизации.  ‚от  он, вы назвали  его молодым человеком,  тоже  был  на
фронте.  ‘ейчас  он,  как  и  вы,  доктор  наук,  доктор  исторических наук,
заместитель директора института истории Ђкадемии Ќаук.
     -  Ћтлично.  ‚сЯкий  ученый,  ставЯ   эксперимент,  параллельно  должен
провести контрольный  опыт.  †изнь  -  это  отличный ученый.  Ћна  поставила
безупречный  эксперимент,  результаты  которого  Я  имею  возможность сейчас
продемонстрировать.  Љак  вам  известно,  дважды   -  в  шестнадцати-   и  в
семнадцатилетнем  возрасте Я добровольно пошел на фронт. —лен  бюро райкома,
которого вы сейчас привели в пример, ни  разу не  был добровольцем. ‚  армию
его просто призвал военкомат.
     ‡абавнаЯ  вещь. ‚первые в жизни Я  видел этого человека. Ќикогда прежде
даже не слышал о нем. Ќо какое-то прозрение снизошло на менЯ. џ знал, что не
ошибусь даже в деталЯх.
     -   ‚ам    известно   количество    и   достоинство   полученных   мною
правительственных  наград.  Ќичего  похожего  нет  в  контрольном случае.  џ
вернулсЯ с войны  инвалидом. ‚ контроле,  слава Ѓогу, нет никаких увечий. ‚ы
можете  сказать, что это счастливаЯ случайность. Ќо в нашей ударной танковой
бригаде Я  был счастливой случайностью.  “ нас, как мрачно шутили: два пути:
наркомзем или  наркомздрав. ЌесмотрЯ на то, что институт Я окончил не просто
с отличием,  а со сплошным высшим баллом  (контрольному случаю такое даже не
могло приснитьсЯ),  обе  диссертации Я делал, будучи практическим врачом, во
времЯ,  когда мне  полагалось отдыхать  после  тЯжелого  труда  оперирующего
ортопеда-травматолога. Ђ контрольный случай склеивал вырезки из газет в свои
рабочие часы, получаЯ за это  зарплату,  в два или три раза превышающую  мою
ставку,   да  еще  отпечатал   свои   так  называемые  диссертации  за  счет
государства.  џ  с  глубоким уважением  отношусь к  гуманитарным  наукам.  џ
понимаю,  что это  -  необходимые  накладные  расходы.  Ќо  обе  диссертации
контрольного  случаЯ  ничего общего с  наукой  не имеют. ќто  рента, сосущаЯ
государственные соки и не  дающаЯ взамен даже одного атома пользы. Џо данным
–ентрального института усовершенствованиЯ врачей моЯ  диссертациЯ  только по
одному показателю  -  экономиЯ  на больничных листах только в течение одного
года,  только  в  больницах,  откуда  получены  сведениЯ,  дала  государству
экономию в четыре  миллиона рублей. € после всего  этого  контрольный случай
выступает  не  только  сообщником  человека,  позволившего  себе  расистское
заЯвление, но и сам подал безответственную реплику.
     ‚  течение  двадцати минут, не перебиваемый ни  разу,  Я говорил  такие
вещи,  которые  раньше  опасалсЯ  высказывать  даже  в  кругу   относительно
проверенных  людей.  Љогда  Я умолк, первый секретарь  долго перекладывал на
своей кафедре какие-то бумаги, потом сказал:
     - ‚от видите. ‚от вы приедете в €зраиль и расскажете все то, что сейчас
рассказали. ‚едь это же антисоветскаЯ пропаганда.
     -  ‚о-первых,  - ответил  Я, -  материал  длЯ этой  пропаганды, как вам
известно, был организован не мною. ‚о-вторых, здесь кто-то правильно сказал,
что Я уже не юноша, а мне предстоит начинать жизнь сначала. „лЯ пропаганды у
менЯ просто не будет времени. ‚от пошлите в €зраиль его, - Я ткнул пальцем в
сторону  второго секретарЯ, - посмотрите, какой антисоветской пропагандой он
займетсЯ.
     - …сть предложение исключить.
     -  „о  свиданиЯ,  -  Я  поклонилсЯ  членам   бюро,   повернулсЯ,  чтобы
поклонитьсЯ секретарЯм парторганизаций. € тут случилось нечто невероЯтное.
     ЏриподнЯлсЯ  невысокий  худощавый мужчина  с золотой звездой  ѓероЯ  на
лацкане своего пиджака, и среди гробового молчаниЯ раздалсЯ его голос:
     - ‚сего вам самого хорошего! Џусть вам везет!
     џ  должен  был  как можно быстрее добратьсЯ до  двери, чтобы  не выдать
своих чувств, чтобы унЯть ком, подкативший к горлу.
     € такое бывает.
     Ћколо  трех  лет Я в  €зраиле. ‡а  это времЯ  действительно  Я  еще  не
занималсЯ   антисоветской   пропагандой.  „аже  эти  крупицы   воспоминаний,
просеиваемые  сквозь  густое  сито  антисубъективизма,  даже   эти  записки,
читаемые пока несколькими сотрудниками €ерусалимского университета, даже эти
главы, дальнейшаЯ судьба которых мне  не известна, даже они не антисоветскаЯ
пропаганда,  а  еще  одно  маленькое  учебное пособие длЯ  моего  еврейского
народа, ничему не желающему учитьсЯ.
     Ќеожиданным  препЯтствием  на пути собираниЯ многочисленных  документов
длЯ Ћ‚€ђ'а  оказалась справка с места работы жены.  Ќеделю мы потерЯли из-за
этого никому не нужного клочка бумаги.  Ќаконец, когда  жена вернулась домой
со слезами на глазах, Я пошел в ее институт.
     …ще  одна  благодарнаЯ  тема длЯ  советологов  -  отдел  кадров,