ийского
морЯ  и  выжженных  красноватых  пустынь,  уличного  веселого  многолюдьЯ  и
разъЯренных, беспощадных  слепых  толп,  ЂзиЯ одурЯющей  жары и  живительной
прохлады -  эта ЂзиЯ у  менЯ в крови. џ прошу судьбу, чтобы эта ЂзиЯ снилась
мне до конца моих дней...
     Џешавар. Њарт  1958  года.  ђано  утром  Я  шагнул  из двери маленького
кирпичного   коттеджика  на  лужайку  университетского  городка.  ЏросторнаЯ
зеленаЯ  равнина,   окаймленнаЯ   вдалеке   крутыми   снежными   горами.   ‚
прозрачнейшем воздухе каждаЯ  складка на склоне гор, каждый уступ  видны так
отчетливо, будто какой-то художник-гигант  нарисовал их искусным карандашом,
тонко заштриховал  и подкрасил акварелью. Ѓеспредельное небо можно увидеть и
в море,  и в степи. Ќо в предгорьЯх отдаленные вершины подчеркивают  глубину
легкого, нежно сиЯющего  бирюзой  свода. ‹асково  касаетсЯ  лица,  осторожно
трогает  его теплыми  лучами  весеннее пешаварское  солнце.  Њелкими желтыми
цветами  усеЯн  кустарник, и  теплыми  волнами  идет от него сильный медовый
аромат.
     ‚се  это  - солнце, голубое  небо,  горы,  зеленаЯ равнина, запах меда,
волшебнаЯ неосЯзаемость воздуха; живаЯ тишина - жужжание пчел, птичий щебет,
шорох  гравиЯ  под ногами,-  все  это  отпечаталось в  памЯти не  отдельными
образами,  а  целостным,  небывало  радостным  ощущением  счастьЯ.  Њне было
двадцать три года.

     „олжность помощника и переводчика посла  показалась мне многотрудной  и
интересной.  Ћна  давала   возможность  познакомитьсЯ  со  многими  крупными
деЯтелЯми  Џакистана, иностранными  послами,  видными бизнесменами,  учитьсЯ
искусству  дипломатической  беседы,  узнать  многое,   недоступное  младшему
сотруднику посольства. ‚  1959 году Я был  назначен на должность атташе,  по
этому   случаю  сшил  костюм  у  лучшего  пакистанского  портного  •амида  и
почувствовал себЯ дипломатом.
     ‚  1960  году  послом  ‘‘‘ђ  в  Џакистане  стал Њ.  ‘. Љапица - человек
необъЯтной  эрудиции,  широкой  души  и  неортодоксальных  взглЯдов.  Њихаил
‘тепанович курил  сигары, любил  выпить хорошего коньЯку,  прекрасно говорил
по-китайски и по-английски и остроумно шутил. Џереводчик был нужен послу длЯ
записи бесед,  выполнениЯ  поручений,  поездок  по  стране,  где  без знаниЯ
местного Языка обойтись трудно. ђаботать с Љапицей было легко.
     ‚  Январе  1961  года  молодой  министр  природных  ресурсов  Џакистана
‡ульфикар  Ђли  Ѓхутто пригласил  Љапицу с супругой посетить родовое  имение
семьи Ѓхутто в ‹аркане.
     Џосол и  его  жена  ‹идиЯ  €льинична  отправились  в дорогу поездом  до
‘аккара,  а  из  Љарачи  был  выслан  "додж"  с  водителем  и  переводчиком.
Џереводчиком был Я.

     €з записных книжек

     ...‚  Январе  прохладно  даже  в  ‘инде  и его главном  городе  Љарачи,
расположенном  на  каменистом  берегу Ђравийского морЯ и  окруженном с  трех
сторон пустыней, красновато-серыми безжизненными холмами с редкими зарослЯми
кактусов. ‘овсем  редко мелькнут высокие безлистные кусты акации,  маленькие
озерца с каменистыми берегами и стаЯми птиц на воде. ѓоло, пусто, неуютно.
     Ќаша  машина  проскакивает  ’атту  - заброшенную столицу  мусульманских
правителей  ‘инда.  Џолуразрушенные  ажурные,   украшенные  богатой  резьбой
павильоны из красного камнЯ, гробницы ханов и миров, кактусы торчат жесткими
щетками под Ярко-голубым небом. ЌеобъЯтные чужие дали. —ужаЯ историЯ.
     ‡а  ’аттой  чаще  попадаютсЯ  обработанные  полЯ, пасутсЯ  стада коз  -
длинные  висЯчие  уши,  головы  молотком.  Љозы  встают  на  задние  лапы  и
общипывают веточки акаций. Ќезависимые и озорные мальчишки-пастухи вооружены
маленькими  топориками  на  длиннющих,  как пики, топорищах. ќто и  посох, и
инструмент, помогающий пробиратьсЯ в колючих зарослЯх.
     Ќа горизонте времЯ от времени поЯвлЯютсЯ купы высоких деревьев. ‡начит,
там  есть пруд или канал. ‡аманчиво в  пустынной местности выглЯдит их тень,
приЯтно  поглЯдеть  на  текущую в  канале  воду  -  шоколадно-серого  цвета,
красноватого оттенка, густо-коричневую,  но всегда живую.  ѓде есть  вода  -
есть жизнь.
     ‘иЯет  азиатское солнце, но  не палит безжалостно (зима!),  не пытаетсЯ
иссушить тебЯ, а  лишь  приЯтно согревает.  Ќи  ветерка, ни шелеста листьев,
только птичьи крики да журчание воды.
     Џроходит  вдали   караван  верблюдов,  и   приглушенно  доноситсЯ  звук
караванных колокольчиков. Ќа шее каждого верблюда подвешен пустотелый медный
цилиндрик,  издающий  глубокий, мЯгкий  и очень неспешный, как сама  поступь
этих  животных, звон.  Џахнет  прогретой  землей,  зеленью  соседнего  полЯ,
горьковатой  акацией,  даже  у  воды  есть  свой  едва  ощутимый,  чуть-чуть
болотный, но приЯтный аромат.

     ‚от и  •айдерабад.  Ќезабываем  хайдерабадский  "ђиц"  -  лучший  отель
города.   ’рехэтажное,  бело-голубое  сооружение   на  пыльной   и  донельзЯ
заплеванной  улочке,  среди  глинобитных  заборов,  не  просыхающих  даже  в
синдской  жаре  зловонных  луж,  меж зиЯющих  разверстыми  окнами  и дверЯми
лавчонок  с  ободранными  вывесками.  ЏостоЯльцев в этом  отеле  нет.  Ќарод
попроще  предпочитает останавливатьсЯ  в  караван-сараЯх,  мехманхане.  ‹юди
зажиточные  останавливаютсЯ у  знакомых,  у родственников,  а  служивые -  в
государственных гостиницах, так что прибытие двух непривычного вида людей на
большой черной  машине  вызвало  легкую  сенсацию  в окрестностЯх  дремлющей
гостиницы.
     Џутешественников  встречает  в  дверЯх  босаЯ личность, в  европейского
покроЯ брюках  и  заправленной  в них,  вопреки местному обычаю,  рубашке, -
менеджер.
     Ќомер   -  две  плетенные  из   веревок  кровати  -  чарпаи,   накрытые
измызганными, серыми с разводами простынЯми; санузел - кран в стене и дыра в
полу.  ђешили  умытьсЯ,  пообедать  и  следовать дальше, о  чем  и  сообщили
озадаченному, но не очень огорченному менеджеру.
     Ћбед  примечателен обилием  перца  и  мух.  Њраморный столик в столовой
издалека показалсЯ  черным. Ћжидавший  гостей официант -  рубаха навыпуск  и
босиком -  взмахнул трЯпкой, и  чернаЯ  поверхность  моментально побелела, а
тишина заброшенной столовой сменилась отчетливым жужжанием. …ще взмах трЯпки
над  столом  -  мушиное  войско  рассеЯлось  по комнате.  ‚о  всЯком случае,
обращать  на  него  внимание уже  не стоило, надо было только следить, чтобы
наиболее дерзкие  насекомые  не пикировали в  суп. Џерец  во всем  - в супе,
курице,  подливке  к  курице,  в  тарелке  вареного  риса. ’олько в  чапати,
плоской, свежеиспеченной из муки грубого помола лепешке, перца нет.
     ЏростаЯ  еда   чапати  -  мука,  вода   и  соль;   замешиваетсЯ  тесто,
раскатываетсЯ тонко,  кладетсЯ на  специальную  подушку  и  одним  движением
припечатываетсЯ на стенку  тандура - врытого в землю глинЯного широкогорлого
сосуда, на дне которого  тлеет уголь. ‘тенка тандура раскалена, тесто плотно
приклеиваетсЯ  к ней и быстро пропекаетсЯ. Џекарь берет два длинных железных
крючка, запускает их в  горловину  печи и  быстрым  уверенным движением (все
пекари на  ‚остоке  движутсЯ  очень быстро  и складно) достает  благоухающую
самым  мирным и самым приЯтным в мире запахом горЯчего хлеба чапати. …сть ее
надо, пока она не остыла.
     ѓрустный городок  •айдерабад. Њрачные, ободранные  стены,  изукрашенные
лишь  невообразимой пестроты  вывесками и сохнущим прЯмо над  улицей бельем.
Љанализации в городе нет. Џроложены по улицам стоки длЯ нечистот, но течь им
некуда - все высушит палЯщее солнце и ветер. ђевет динамик, установленный на
крыше  такого  же  обшарпанного,  как  и   все  вокруг,  зданиЯ  кинотеатра,
дребезжащим и оглушительным голосом поет популЯрнаЯ актриса. Џластинка давно
истерлась, и аппаратура никуда не годитсЯ, но народ слушает с удовольствием.
     †енщину в городе  можно увидеть  только под  тЯжелой чадрой, квадратное
окошечко длЯ глаз заплетено густой сеткой, полы чадры метут по земле. ‘пешат
женщины  - их  место дома. Њужчины сидЯт в чайханах, ходЯт  в кино,  гулЯют,
взЯвшись за  руки, по улицам, мирно беседуют на перекрестках, и чужестранец,
привыкший к иного  вида толпе и  иным  порЯдкам, начинает слегка тосковать -
очень уныл город без женского лица.
     ‘ердце и душа каждого восточного города - базар.  Ѓазар - это не только
место, где можно что-то продать и  что-то купить,  это средоточие жизни.  Ќа
базар  идут за новостЯми,  за дружеской  беседой,  здесь  вершитсЯ городскаЯ
политика,  создаютсЯ  и  рушатсЯ репутации, формируетсЯ общественное мнение,
наживаютсЯ и растрачиваютсЯ состоЯниЯ.
     Ћглушительный  звон стоит в  медном рЯду. „есЯтки  молоточков  выбивают
замысловатые  узоры  на  медных блюдах, стаканах,  кувшинах, привычно чертит
мастер рисунок - то же чеканил его  отец, дед, прадед, его же будет выводить
и сын до тех пор, пока сохранитсЯ спрос на медную посуду.
     “лочка  переходит в  улочку,  товар  сменЯетсЯ товаром, и  за  каким-то
поворотом  резкий, всепроникающий запах  сточной канавы, конюшни и  отхожего
места - так  пахнут старые восточные города  -  вдруг  смешиваетсЯ с  острым
прЯным ароматом.  ‘тоЯт  открытые  мешки  со всеми мыслимыми сортами перца -
красного, черного, зеленого, в стручках, в горошке, молотого, тертого, здесь
же  деревЯнные лари  с  корицей, гвоздикой,  диковинными,  неизвестными  нам
специЯми,   стеклЯнные   банки   с   душистыми  травами,  и  над  всем  этим
великолепием, втиснутым в маленькую лавчонку,  сиЯет темно-краснаЯ,  густаЯ,
окладистаЯ  борода хозЯина - будто с умыслом окрасил  он ее в  цвет красного
перца. ђЯдом такаЯ  же  лавчонка, и  напротив, и еще, и  еще.  ‡акрой глаза,
почувствуй симфонию ароматов, она не повторитсЯ ни в Љарачи, ни в ‹ахоре, ни
в  Џешаваре,  только здесь,  в •айдерабаде,  меж старых  кирпичных  стен,  в
прогретом, сухом, совершенно неподвижном воздухе можно ощутить этот древний,
как сама ЂзиЯ, букет.
     €  снова дорога. Љаменистые холмы справа,  распаханные  полЯ слева.  Ќа
красновато-серой земле выступают белесые пЯтна, будто выпал легкий  снежок в
этих краЯх, никогда не знавших холода. Џочва заселЯетсЯ. Џонастроили плотины
и каналы, избыточное орошение поднимает уровень подпочвенных,  соленых  вод,
они выходЯт на  поверхность,  испарЯютсЯ,  оставлЯют  тонкий  пушистый  слой
белоснежной селитры. Ѓольше на этой земле  уже ничего не вырастет - еще одна
беда  длЯ  крестьЯнина. Њногие бросают землю, идут в город  на заработки, на
поденщину - грузчиками,  землекопами, чернорабочими,  навеки  отрываютсЯ  от
родных мест.
     Њир суров. ‚  азиатской отсталой стране  (термин "развивающаЯсЯ страна"
был   изобретен   вежливыми  международными  дипломатами)   действительность
жестока, грубое насилие пронизывает всю ткань общественных отношений, полное
равнодушие к судьбе соотечественника  (неимущего соотечественника)  ЯвлЯетсЯ
нормой жизни. €ндустриализациЯ, перекачивание разоренного населениЯ в города
разрушают  традиционные,  сохранившие  какие-то  крохи гуманности, отношениЯ
между людьми.
     Ћстановились  на  ночлег  в  дак  бангла  (или  бунгало)   -  служебной
"почтовой" гостинице. Љогда-то такие  гостиницы,  учрежденные по всей  €ндии
еще англичанами, предназначались длЯ командированных чиновников. „ак бунгало
-  небольшой,  построенный в английском колониальном стиле, расположенный на
просторной и опрЯтной лужайке, за невысоким забором дом. ‚ысоченные, в два с
лишним человеческих роста, потолки, закрытые ставнЯми большие окна и  высоко
под  потолком   окошки  поменьше,   длЯ  притока   воздуха.   ’а  же  самаЯ,
универсальнаЯ длЯ здешних мест мебель - чарпаи, стол и два стула. Џустовато,
пыльно.  ќлектричество  не  проведено, и  с потолка  вместо привычных  фенов
свисает стародавнЯЯ панкха - обтЯнутаЯ материей деревЯннаЯ рама, подвЯзаннаЯ
за один край  к балке. Ћт нижнего краЯ панкхи идет к полу длиннаЯ веревка, и
обЯзанность  слуги (у каждого джентльмена, останавливающегосЯ в дак бунгало,
должен  быть  слуга) заключаетсЯ  в  том,  чтобы  с  ее  помощью  равномерно
раскачивать  панкху  и создавать  ветерок в  помещении. „ело, по  видимости,
нетрудное,  но каких  усилий  стоит  сидЯщему на  полу  и  плавно,  ритмично
дергающему  веревку человеку не уснуть в расслаблЯющей жаре. ‡имой панкха, к
счастью, не нужна.
     ’ьма  в этих краЯх приходит внезапно. ’олько что было светло, подкатило
солнце  к  горизонту,  окрасило  полнеба  во  все  оттенки  красного  цвета,
завалилось за  холмы, и через  несколько минут  устанавливаетсЯ непроглЯднаЯ
темень.  ‘мотри на звездное  небо в полной, не  нарушаемой ни  одним  звуком
тишине - даже собаки  умолкают  в деревне, а шакалы еще не вышли на охоту. ‚
такие минуты охватывает человека ощущение первобытного умиротворениЯ, покоЯ,
смиренного  принЯтиЯ своей ничтожной малости  под черной твердью, сверкающей
неисчислимым множеством голубоватых Ярких огней. Ћгни мерцают, переливаютсЯ,
вроде бы даже спускаютсЯ поближе к  земле, слегка перемещаютсЯ  и застывают,
как только глаз пытаетсЯ  уловить их  призрачное движение. Ќа каждого жителЯ
нашей планеты  хватило бы по звезде,  да жаль, не достанешь,  не доедешь, не
долетишь!
     €здалека доноситсЯ  протЯжный,  прерывистый  скрип. ‚олокут  круторогие
быки тЯжелые синдские повозки - колеса выточены из цельного  круглЯка больше
метра поперечником, окованы медными узорчатыми блЯхами. ‘мазки они не знают,
третсЯ  сухаЯ  деревЯннаЯ  ось  о  деревЯнную  же  ступицу  и  издает  звук,
тЯнувшийсЯ за обозами ’амерланова войска и арабских завоевателей и, пожалуй,
самого  Ђлександра  Њакедонского.  Ћдин  из голосов вечности. ‚  ‘инде часто
думаетсЯ о времени - здесь все из прошлого, из того, что давным-давно минуло
длЯ нас.  Џутешественник начинает вдруг  понимать,  что времЯ  - его  части,
именуемые эпохами, идут  по-разному длЯ  разных народов, где-то проскакивают
вперед, а  где-то задерживаютсЯ на века, застывают  в неподвижности, дремлют
под скрип немазаных колес...
     ‚стречаем в ‘анкаре посла  с супругой и  направлЯемсЯ в  ‹аркану. ‘коро
поЯвлЯютсЯ признаки подготовки к  приему высокого гостЯ - советского  посла.
‘муглые худощавые люди поливают  из кожаных бурдюков дорожное полотно. ‚ъезд
в город украшен триумфальной  аркой,  улицы подметены и политы,  многолюдны.
…ще  бы  -  приехал  сам  министр,  он  принимает  иностранных  гостей,   и,
разумеетсЯ,  каждый  житель рад поучаствовать в демонстраций гостеприимства,
радушиЯ,   дружелюбиЯ.  ‚  лепешку  расшибаетсЯ  собраннаЯ  со  всей  округи
провинциальнаЯ  полициЯ. Њундиры выстираны и отглажены,  медные набалдашники
на  бамбуковых палках  - латхи  - начищены  до блеска, сиЯют  блЯхи, прЯжки,
ослепительно  белые зубы.  ЃеспорЯдков  не предвидитсЯ.  ‚сем  понЯтно,  что
происходит  что-то   вроде  смотра,  поэтому  настроение  и  у  толпы,  и  у
полицейских  доброе. Ѓравый  инспектор,  встречающий  гостей  у  ворот  дома
министра,  пытаетсЯ  низко  поклонитьсЯ,  разводит  широко  руками   и  чуть
приседает. ‘огнутьсЯ  в поЯснице он  не в  состоЯнии по причине чрезвычайной
тучности,  но  всем  видом  выражает  готовность  стремительно  и  неуклонно
исполнить любой приказ.
     ‘овременный, строгих очертаний двухэтажный особнЯк  министра выглЯдит в
‹аркане  чужеземцем   -   подтЯнутым,  элегантным,   богатым,   с  некоторым
высокомерным  недоумением взирающим  на разномастное, простецкое  окружение.
„ома  в ‹аркане похожи на небольшие крепости  с тЯжелыми,  наглухо закрытыми
дверьми или же слеплены из глины и стремЯтсЯ расползтись по земле. Ќовенький
особнЯк словно перенесен сюда из другого времени и другого краЯ.
     ’о  же  в  самом доме  и  вокруг  него.  ‚лиЯтелен  министр, популЯрен,
современен, но его жена -  Ќусрат Ѓхутто,  образованнаЯ молодаЯ  женщина, не
рискнет  поЯвитьсЯ  на  улицах  ‹арканы без чадры. ‘таринные  узы  свЯзывают
собравшихсЯ в саду возле  дома званых и  незваных гостей - близких и дальних
родственников,  глав дружественных  кланов,  старцев, чьи  семьи поколениЯми
служили семейству  Ѓхутто, чиновников.  •озЯин  прост  в обращении,  каждого
гостЯ  знает  по имени, и  тем не  менее  прослеживаетсЯ  во  всей церемонии
строгаЯ, понЯтнаЯ  каждому из присутствующих иерархичность. €дет средних лет
человек,  в европейском  костюме,  красной рубахе,  с  лихими,  закрученными
кверху  усами, идет походкой  небрежной, улыбаетсЯ обаЯтельно. € министр ему
рад. Ћни  обнимаютсЯ, как  и  положено двоюродным,  давно  не видевшим  друг
друга, братьЯм. –елое семейство низко кланЯетсЯ министру, по очереди тЯнутсЯ
руки к пыли  у его ног. ‡ульфикар  Ђли не дает склонитьсЯ старшему,  ласково
здороваетсЯ  с  ним,  позволЯет  другим  поклонитьсЯ   пониже.   ‚от  фигура
невзрачного  вида,  лет  двадцати  пЯти,  одетаЯ попросту -  пиджак,  рубаха
навыпуск, широкие  шаровары.  ЋпережаЯ других, подходит к министру, небрежно
протЯгивает  руку  и неожиданно  высоким петушиным голосом  здороваетсЯ. ќто
‘ултан  Њагси -  отпрыск старинного рода синдских джагирдаров, не уступающих
ни богатством,  ни знатностью  роду Ѓхутто. ‘ултан отпускает какую-то шутку,
окружающие  улыбаютсЯ,  министр  изображает  улыбку  -  гость  ему  не очень
нравитсЯ.
     ‘ултан  поЯвлЯетсЯ  в  доме  министра  и  за  обедом,  так  же небрежно
усаживаетсЯ за  стол и  громко подтрунивает над  именитым  застольем.  Њежду
делом выЯснЯетсЯ, что ‘ултан коллекционирует винтовки (гладкоствольные ружьЯ
его не  интересуют) и  собрал  их ни  много  ни  мало  две  тысЯчи  стволов.
„остаточно, чтобы  вооружить ополчение, и, пожалуй, коллекциЯ с такой мыслью
и собираетсЯ - мало ли что  может произойти. ‘овсем недавно, меньше двадцати
лет тому назад, ‘инд бунтовал  против англичан, крови  пролилось достаточно,
был повешен вождь восстаниЯ пир Џагаро, а от ‹арканы до Џагаро рукой подать.
     „лЯ  посла  же  подготовлена  развлекательно-познавательнаЯ  программа.
Џожалуй,  всЯ  поездка  затевалась  министром  не  только  длЯ  того,  чтобы
поговорить  с  послом  о политике. ‡ульфикар  Ђли прекрасно знал цену личной
популЯрности и массовой поддержки. Њинистр и посол ездили вместе по синдской
глубинке,  выступали с  речами перед  народом,  обменивались  рукопожатиЯми,
выслушивали  сетованиЯ и  жалобы, дарили  подарки.  Њинистр и  посол  вместе
выступали на митинге в  ‹аркане. Њинистр обращаетсЯ  к слушателЯм - "дорогие
братьЯ и сестры". Ћратор  он прекрасный - зачаровывает публику, не оставлЯет
равнодушным ни  одного  из  сотен  слушателей.  Ћ чем говорит  министр?  —то
говорЯт вообще "большие" люди  простому пакистанцу?  (Ћдин из  родственников
Ѓхутто  кратко переводит  речь министра длЯ советских гостей.) Љонечно же  о
справедливости, о том, что каждый должен трудитьсЯ и жить по предначертаниЯм
‚севышнего,   о  том,  как  правительство  фельдмаршала  Ђйюб-хана  отечески
заботитсЯ о всех  гражданах своей  страны, не отдаваЯ предпочтениЯ  богатому
перед  бедным  и  образованному  перед  неграмотным.  ѓоворит  министр  и  о
земельной  реформе,  о коррупции, о внешней политике. ‘казаны добрые слова в
адрес  ‘оветского  ‘оюза, посол  которого  почтил своим  посещением ‹аркану.
ѓоворит  министр складно,  живо.  •ороших ораторов  в  стране  много  (этому
искусству в школах и колледжах по доброй  английской традиции учат сызмала),
‡ульфикар Ђли - один  из  выдающихсЯ.  ЂудиториЯ  отвечает аплодисментами на
каждую фразу  выступающего  за министром советского посла. Џосол  говорит  о
дружбе, об уважении, которое испытывает советский народ к народу Џакистана и
в особенности  к синдхам,  хвалит министра. ’ерЯетсЯ  в переводе  живость  и
остроумие  его  речи,  но  тем  не  менее  все довольны -  митинг  получилсЯ
торжественным,  теплым и интересным. ‘отни  его  участников  пойдут по своим
деревнЯм  и  долгие  месЯцы, а  то и годы будут рассказывать  о  министре, о
после, о ‘оветском ‘оюзе.
     ђайон ‹арканы славен на  всю  старую  €ндию и  за  ее  пределами утиной
охотой.  ‡десь  неподалеку  даже  есть  город  икарпур -  охотничий  город.
Њножество мелких озер, болот, поросших тростником, обильный корм  неудержимо
тЯнут водоплавающую птицу, и слетаетсЯ ее сюда на зимовку видимо-невидимо.
     Љаждый охотник размещаетсЯ на отдельном озерце. Ћт  первого же выстрела
стаЯ  уток  поднимаетсЯ  на  крыло,  но по  дневной жаре  далеко  не  летит,
устремлЯЯсь  к ближайшей воде. ’ам ее ждет другой охотник. Ћт его  выстрелов
поднимаетсЯ еще одна стаЯ, и  всЯ эта туча  летит к третьему озеру,  где  ее
тоже встречает  гром выстрелов и свинец.  ’ак  и  ходит  птица по  кругу над
охотниками.
     ‘индхи  любЯт  музыку,  и   хозЯева  не   преминули  порадовать  гостей
концертом. “строен под деревом  помост, перед ним два рЯда стульев и сколько
угодно места на земле длЯ всех желающих. ‚  ‘инде никто тебЯ не осудит, если
уважаемый  человек развлекает  своих  друзей музыкой  и  ты присоединишьсЯ к
слушателЯм.
     Џоют каввали - традиционные народные песни на религиозные темы. Џростые
стихи, простые  сюжеты  из жизни  пророка  Њохаммеда и  первых  правоверных,
простаЯ  ритмичнаЯ  мелодиЯ.  €грает  певец  на  гитаре,  аккомпанирует  ему
музыкант на флейте -  мурли, да еще один отбивает такт на маленьком барабане
- табле. „олго тЯнетсЯ песнЯ, ритм ее постепенно убыстрЯетсЯ, певец, сидЯщий
на  помосте,  раскачиваетсЯ в такт музыке, глаза его закрыты, он не замечает
слушателей.  Љакие   замечательные,  выразительные  лица  и  у  певца,  и  у
аудитории! Ќа лице поющего - страдание, даже вдруг слеза заблестела (он поет
о внуке пророка, злодейски убитом под Љербелой), и слушатели горюют. Љавваль
может довести слушателей до экстаза, до слез, до полного самозабвениЯ.
     ‚ечером  поездка  по родственникам  министра, знакомство с  захолустным
помещичьим бытом. Њчат в сумерках машины по мЯгким дорогам, поднимают облака
пыли, тонет в пыли угасающее солнце, бегут  в сторону  стада коз, теснЯтсЯ к
обочине  повозки,  одинокие всадники и путники. €з кирпичного дома  высыпает
навстречу  орава  суетЯщихсЯ  слуг  - узнать их  можно  только  по  любезной
повадке, никак не  по  одежде.  Ћдеты все  попросту, никакой формы,  которой
щеголЯет  прислуга в  богатых  домах Љарачи и ‹ахора,  все  босиком - носить
обувь в жилом помещении не принЯто.
     Џомещичий дом в ‘инде - это не только  жилье,  но и  крепость в  прЯмом
смысле этого слова. Ќаружные стены без окон, двери тЯжелые, обитые железными
или медными полосами, массивные кованые петли  - все выглЯдит вечным. ’рудно
представить  себе  такой  дом  новым, да едва ли кто-то из  живущих  ныне  и
упомнит, когда он строилсЯ. ‚ незапамЯтные времена поселились  в этих местах
Ѓхутто, дом  перестраивалсЯ,  достраивалсЯ, расширЯлсЯ. ’акой дом - надежнаЯ
защита от разбойничьих  шаек, времЯ от времени наводЯщих страх на округу,  и
от  недругов-соседей  и убежище  на случай  гражданских  смут,  столько  раз
потрЯсавших ‘инд.
     Ќа  следующий  день отправлЯемсЯ в Њохенджодаро - город мертвых (третье
тысЯчелетие  до нашей эры). ‚ середине двадцатых годов археологи  неподалеку
от  ‹арканы  раскопали  настолько старый  город,  что  в памЯти  живущих  не
сохранилось  даже  смутного  эха его  существованиЯ. Ќаписано о Њохенджодаро
много, а известно мало. Љто были жители города, на каком Языке говорили, что
за  злаЯ участь  их  постигла -  эпидемиЯ ли,  голод, завоеватели  - все это
темно, погребено в тех глубинах, проникнуть куда может только фантазиЯ.
     ЏрЯмые, ровные и широкие, мощенные кирпичом улицы, окаймленные строгими
рЯдами домов, остатки общественных зданий - стертый временем контур большого
города,  где  кипела жизнь. ‡наменитаЯ  статуэтка танцовщицы  -  грациознаЯ,
гордаЯ женскаЯ  фигурка, в музее хранЯтсЯ скульптурные изображениЯ животных,
резные печати с обрывками никому не известных письмен.
     ѓрунтовые  воды поднимаютсЯ,  вытеснЯют наверх всеразъедающую соль, и в
Њохенджодаро кирпичнаЯ кладка  покрываетсЯ беловато-серым налетом, рыхлеет и
разрушаетсЯ. „ревний  город мало-помалу исчезает, на сей раз - окончательно.
€нтересно, что в древнем городе не найдено оружиЯ.
     Џоездка  по ‘инду, совершенно  очевидно, не замышлЯлась  министром  как
познавательнаЯ и  развлекательнаЯ. ‡ульфикар Ђли был политиком, стержень его
бытиЯ составлЯло неукротимое стремление к власти. „лЯ политика такого склада
не  существует  дружбы, глубоких привЯзанностей, личных симпатий, увлечений,
пожалуй, даже морали. ‚се  искусно имитируетсЯ, если это надо длЯ достижениЯ
главного - власти!
     ‚ уютной, безукоризненно чистой,  щеголевато обставленной гостиной дома
в ‹аркане  идут конфиденциальнейшие беседы. ‘оветский посол слушает, кивает,
соглашаетсЯ, иногда спорит,  но  не выходит  за ту невидимую  дисциплинарную
черту, чувство  которой  присуще  каждому настоЯщему дипломату, в  какой  бы
обстановке он ни оказалсЯ.
     Њинистр же отчаЯнно смел и даже безрассуден в своих высказываниЯх. ‹ишь
позднее стало Ясно, что он согласовал свои действиЯ с Ђйюб-ханом. €, тем  не
менее, ‡ульфикару Ђли даже в этих рамках было тесно. “же в то времЯ он видел
себЯ не министром природных ресурсов (именно этот пост занимал  он  в Январе
1961 года) и не министром иностранных дел, которым он стал позднее, а главой
пакистанского правительства и государства.
     ‡ульфикар Ђли очень любил  влиЯть на людей, размЯгчать их потоком умных
слов, выискивать слабинку у собеседника и бить в одну точку, пока человек не
становилсЯ воском в его руках.
     ‡ульфикар Ђли обладал привлекательной, живой внешностью - высокий умный
лоб, зачесанные  назад, слегка вьющиесЯ волосы тогда еще  лишь с  редчайшими
проблесками  серебра,  продолговатое,  оливкового  цвета  лицо  с   крупным,
пожалуй, немного длинноватым  носом, выпуклыми,  отчетливо  семитского типа,
четко очерченными губами, черные,  не очень  большие глаза и  черные  брови.
‹ицо  жило -  от  души  смеЯлось,  улыбалось, хмурилось, негодовало.  Њолод,
жизнерадостен, умен и щедр был тогда Ѓхутто, и, видимо, свод государственных
пакистанских небес, который он готовилсЯ принЯть  на свои плечи, казалсЯ ему
в ту пору, издалека, легче пуха.
     Ђмерика, держащаЯ Џакистан мертвой  хваткой военной и продовольственной
помощи, втЯнувшаЯ его в  ‘…Ќ’Ћ и ‘…Ђ’Ћ, создавшаЯ здесь  свои, нацеленные на
‘оветский  ‘оюз,  базы,  Ђмерика,  подкупающаЯ  пакистанскую   бюрократию  и
военных, наглаЯ, ненадежнаЯ, своекорыстнаЯ, высокомернаЯ Ђмерика -  вот  что
больше всего тревожило  министра. Љак бы далеко ни уходила нить беседы, рано
или  поздно  она  возвращалась  к  тому, что  Џакистану необходимо  сбросить
удушающее  бремЯ  союзнических  отношений  с  ‘Ђ, обрести не  фиктивную,  а
подлинную независимость.  €менно из Џакистана, с американской базы Ѓадабера,
совсем  недавно   вылетел  печально   знаменитый   шпионский   самолет  “-2,
пилотируемый Џауэрсом. ‘амолет  был сбит  над  ‘оветским ‘оюзом,  разразилсЯ
невиданный  международный  скандал,  задевший сердце  каждого  пакистанского
патриота, - американцы, разумеетсЯ, не считали возможным ставить пакистанцев
в известность о том, в каких целЯх используетсЯ Ѓадабера.  Ќа многих высоких
постах  в Џакистане сидЯт  американские платные агенты, шпионЯщие  за каждым
шагом Ђйюб-хана,  контролирующие все действиЯ правительства. ‘…Ђ’Ћ и  ‘…Ќ’Ћ,
ни на йоту  не  обеспечиваЯ безопасности Џакистана,  мешают  наладить мирные
добрососедские отношениЯ с  €ндией.  "€ только  ‘оветский ‘оюз,  -  говорил,
убеждал, доказывал министр, - может  помочь Џакистану разорвать путы  нового
колониализма".
     Њногое  не получилось из той обширной  и заманчивой программы,  которую
излагал министр  послу.  †изнь идет по своим законам, государство отыскивает
свое  место  во  всеобщей  системе  отношений  под  воздействием  не  вполне
контролируемых человеческой волей факторов. € если озаренному какой-то идеей
лидеру  и  удаетсЯ вытолкнуть свою страну  из проторенной колеи, очень велик
шанс, что  страна  вновь  вернетсЯ  на  прежний  путь,  а  лидер, смЯтый или
раздавленный, останетсЯ на обочине.
     Ћднако  после  нашего  визита  в  ‹аркану  посол  и  министр  энергично
подтолкнули переговоры о заключении соглашениЯ об оказании  ‘оветским ‘оюзом
содействиЯ Џакистану  в разведке на  нефть и  газ.  “крепилась за  министром
репутациЯ  самостоЯтельного,  готового  идти  на  риск  человека.  Љак иначе
объЯснить  его  демонстративные,  на  глазах  американцев,  конфиденциальные
беседы с советским послом?

     €з тетради воспоминаний

     Њне рассказывали,  как оборвалось  земное существование  ‡ульфикара Ђли
Ѓхутто.  Ђпрель  1979  года. ѓремЯт  шаги  тЯжелых  полицейских  башмаков  в
предрассветной  тишине, гремит ключ в  тЯжелой двери самой  секретной, самой
тщательно  охранЯемой камеры  в  тюрьме пакистанского  города ђавалпинди. Ќа
голом бетонном полу, под невыносимо режущим светом электрической лампы лежит
человек,  ни единым движением  не отзывающийсЯ  ни на  топот, ни  на скрежет
замка, ни на оклик. „рЯхлый, изможденный, с остатками седых волос, прикрытый
невозможно продранными и  измызганными  лохмотьЯми старик  разбужен пинком в
бок.  ’юремный  врач отыскивает высохшую,  обтЯнутую  пергаментной  нечистой
кожей, покрытую ссадинами и Язвами руку и, торопЯсь, делает инъекцию. ‘тарик
вздрогнул,  блеснувшие  было  глаза гаснут.  Ћн  чувствует еще,  как  кто-то
приподнимает  его с пола,  чувствует, что его куда-то волокут, пытаетсЯ идти
сам и повисает на жестких руках полицейских.
     ‘тарик два  года назад  был  премьер-министром  и  президентом  страны,
председателем  правЯщей партии.  Ћн  любил, чтобы его называли "председатель
Ѓхутто". ‘егоднЯ его ведут на виселицу...

     Џоездка в ‹аркану была одним из самых Ярких эпизодов моей командировки.
ќта  поездка дала мне возможность увидеть незнакомую мне страну такой, какой
она  была  -  с  приветливым  нищим  народом;  с  отелЯми,  в  которых   нет
электричества;  с бесспорной неординарностью ее  тогдашних лидеров; с тонким
изЯществом  зимнего восточного пейзажа: красное солнце, уходЯщее за  пыльный
горизонт,   завораживающаЯ  текучесть  воды  в   канале,  затейливый  силуэт
безлистной акации, прозрачность высокого неба;  с утиной охотой  и охотой на
куропаток; с разноголосьем базара: гортанные крики, вкрадчивый шепот,  голос
толпы  и звон  молоточков в  медном  рЯду;  с городами, на улицах которых не
мелькнет женское лицо...
     ђабота тем  временем  шла  своим  чередом. Њне  были  поручены  вопросы
внутренней политики Џакистана, и Я занималсЯ этим с энтузиазмом. ‡нание урду
давало возможность общатьсЯ не только  с элитарными кругами, но и с простыми
жителЯми страны. џ подружилсЯ с имамом одной из крупных мечетей Љарачи и был
у него желанным гостем. “севшись на циновки в  уголке мечети, мы пили чай  и
разговаривали о жизни. Љоммунизм в моем изложении и ислам в толковании имама
удивительным образом были похожи...
     Љогда пошел четвертый год моей работы в Љарачи, Я невыносимо затосковал
по Њоскве.
     ‚ середине сентЯбрЯ 1962 года командировка в Џакистан завершилась. †ена
с сыном  Ђлешей уехали в Њоскву в июне от летней жары, и Я доживал последние
месЯцы один, томЯсь ожиданием  и  считаЯ  дни  до  отъезда. „обрый  и  умный
человек -  наш  посол  в  Џакистане  Ђлексей  …фремович  Ќестеренко не  стал
задерживать  менЯ до приезда  замены.  џ попрощалсЯ с  Љарачи, как думалось,
навсегда. Ќедолог путь от  посольства, располагавшегосЯ в старинном каменном
доме в районе Љантонтент по „риг-роуд, до аэропорта. Ћщущение духоты  и зноЯ
живо   до   сих  пор  -  в  посольстве  была   одна-единственнаЯ   машина  с
кондиционером, и, естественно, она предназначалась не  длЯ перевозки третьих
секретарей. Њаршрут Љарачи - „ели, два днЯ в „ели, самолет ’“-104 Ђэрофлота,
посадка в ’ашкенте и,  наконец, Њосква, прохладные зеленые  просторы, воздух
ђодины.


        Џ…ђ…Њ…ЌЂ ‚ ‘“„њЃ…

     „ом. Њожно подвести какие-то итоги четырех лет за рубежом. —то же самое
главное?
     ђазумеетсЯ, прежде всего сын, который родилсЯ в Љарачи.
     ‡а четыре  года  Я вырос  с  недипломатической должности  референта  до
третьего секретарЯ,  и,  как слышал перед  отъездом, посол  направил  в  Њ€„
представление о назначении менЯ вторым секретарем. ‚  двадцать  семь лет это
немало.
     Њне повезло, считал Я. “ менЯ  были великолепные  наставники, советские
послы в Џакистане - покойный €.  ”. педько, ныне здравствующие Њ. ‘. Љапица
и  сменивший его Ђ. …. Ќестеренко. ’олько  спустЯ много лет сумел Я оценить,
да  и то, думаю, не в полной мере, как  много дало мне общение с этими столь
различными по характеру, по темпераменту, по взглЯдам  на жизнь дипломатами.
Ћбщим   у   них   были   преданность   делу,   высочайший   профессионализм,
дисциплинированный  четкий  ум  и  глубокое  уважение   к  коллегам,   сколь
неприметное  положение  ни  занимали   бы  они  в  посольской   иерархии.  ‚
последующие  годы,  когда  у  менЯ  самого  стали поЯвлЯтьсЯ  подчиненные  и
приходилось работать с начинающими сотрудниками, Я частенько вспоминал своих
первых  учителей,  их  требовательную заботу, снисходительность к  юношеским
промахам,  тактичное и  дружелюбное  внимание  к себе.  ќто  иногда  вовремЯ
останавливало  рефлекторный  порыв  распечь  молодого  коллегу  за  какую-то
ошибку, поставить его на место, попрекнуть недостаточной подготовленностью.
     ’олько сейчас мне приходит  в голову,  что  наставники  мои  были очень
молоды. €. ”. педько и Њ. ‘. Љапица были  назначены  послами,  когда им  не
было сорока, Ђ. …. Ќестеренко - пЯтидесЯти лет.
     ‚о времЯ  моей первой командировки вторым секретарем посольства работал
Ѓ. €. Љлюев - глубокий  знаток Языка урду, пакистанский ветеран. Ћн приобщил
менЯ  к  серьезной   страноведческой  литературе,  вдохновлЯл  на  посещениЯ
университета, прогулки по городу, знакомил с  интересными, столь  непохожими
на  нас, людьми.  Ћтчасти благодарЯ  его дружеской руке Я полюбил Џакистан и
узнал об этой стране несколько больше, чем это было тогда принЯто.
     ‹юбовь и  интерес к  стране  пребываниЯ  -  это  приобретение  немалое,
утешение  длЯ души и огромное подспорье в работе. Њного раз в дальнейшем мне
приходилось с горечью убеждатьсЯ, что некоторые сотрудники нашей службы, мои
коллеги и подчиненные, абсолютно  равнодушны к стране, в которой они живут и
работают, не интересуютсЯ  ее  историей и  культурой, вникают  в ее проблемы
ровно настолько, насколько это, по их мнению, необходимо длЯ работы. “ таких
людей  могут  быть  случайные  успехи,  они  могут  выполнЯть заданиЯ  чисто
оперативного характера, но твердо уверен, что их полезность ограничена.
     ‘коро  Я стал работать в отделе ћго-‚осточной Ђзии Њ€„а ‘‘‘ђ. ‚акантной
должности  второго  секретарЯ  не было, и пришлось остатьсЯ  тем, кем был  -
третьим секретарем.
     Ќе  очень интересной мне показалась  работа в отделе. Ћграниченные и до
предела официальные контакты с иностранными дипломатами, нуднаЯ  переписка с
другими    советскими   министерствами    и   комитетами    ("...при    этом
направлЯем..."),  скучные партийные собраниЯ.  ‚ ту пору  Я еще не  дорос до
пониманиЯ,  что  свободное  служебное времЯ  можно с интересом и пользой длЯ
себЯ заполнЯть другими делами, не имеющими отношениЯ к прЯмым  обЯзанностЯм,
занЯтьсЯ, наконец, научными  исследованиЯми, писать статьи в журналы или длЯ
радио  (многие этим подрабатывали),  читать что-то нужное... Џериоды затишьЯ
характерны  длЯ  любого   учреждениЯ,   они  входЯт   в  естественный   ритм
деЯтельности, перемежаЯсь с днЯми  и ночами лихорадочной активности. џ этого
еще не знал, и жизнь стала представлЯтьсЯ мне несколько тоскливой.
     ‚ это времЯ и объЯвилсЯ  человек, показавший  удостоверение  сотрудника
ЉѓЃ  и  чрезвычайно  любезно поинтересовавшийсЯ, не смогу  ли  Я  побывать в
такой-то день в здании комитета на площади „зержинского.
     ‚опреки некоторым утверждениЯм, до выезда  в первую командировку мне не
довелось быть знакомым ни с  одним сотрудником Љомитета госбезопасности. ЉѓЃ
представлЯлсЯ какой-то  грозной,  вездесущей, всевидЯщей  силой, не  имеющей
телесного  воплощениЯ.   ‚  1958   году,   когда  происходило  распределение
выпускников  Њѓ€ЊЋ по советским  учреждениЯм,  Я  узнал,  что некоторым моим
приЯтелЯм было  предложено пойти работать  в  ЉѓЃ,  в  подразделение внешней
разведки. ’аинственно, загадочно  и немного  зловеще. €збранные молчали,  не
делились  даже  с  близкими  друзьЯми, на  них смотрели с уважением и  долей
зависти.
     Џервых   сотрудников   Џѓ“   Я  увидел  в  Џакистане,  а  затем  близко
познакомилсЯ и подружилсЯ с одним из них - Ќ. Њ. Ћн показалсЯ мне  не только
обаЯтельным, но чрезвычайно осведомленным и  умным человеком. Ћбщение  с ним
доставлЯло мне  удовольствие. ‚идел Я  и  то,  что он более  раскован, более
свободен в  суждениЯх, чем  другие  советские  коллеги, что  он  знает такие
факты, о которых Я даже не догадывалсЯ. Ќ. Њ. резко, по тем временам слишком
резко, высказывалсЯ о нашей советской действительности. Љазалось, и здесь он
знает  гораздо  больше,  чем  Я,  и  гораздо  глубже,  чем  Я,  проникает  в
существенные  ЯвлениЯ нашей  жизни. Ќ. Њ.  рассказал, что отец его  жены был
репрессирован  и расстрелЯн в конце тридцатых годов. Њоему удивлению не было
предела, поскольку  Я был уверен, что в ЉѓЃ не  берут тех, чьи  родственники
или родственники родственников были осуждены.
     ’о  времЯ  -  начальный  период  разоблачениЯ  сталинщины  -  позволЯло
свободнее  думать и высказыватьсЯ.  € даже на фоне  общего "полевениЯ"  речи
моего  друга  казались  волнующими, дерзкими,  предвещающими какое-то совсем
новое и действительно светлое будущее.
     € вот мне предложили перейти на работу в ЉѓЃ.
     ЏосоветовалсЯ  с  €. ”.  педько, который  был в  ту пору  заместителем
заведующего ЋћЂ. €ван ”аддеевич сказал: "ќто большаЯ честь. ‘оглашайтесь!"


        ђЂ‡‚…„ЉЋ‹Ђ

     ‘то  перваЯ  -  так  именовалась  разведывательнаЯ школа,  впоследствии
преобразованнаЯ в Љраснознаменный институт ЉѓЃ имени ћ. ‚. Ђндропова.
     ‚первые в жизни размещаюсь в общежитии.  ‚ двухэтажном  деревЯнном доме
довоенной  постройки  начинают ветшать  стены,  кое-где  немного прогибаютсЯ
полы, но тепло и уютно зимой, а весной в окна стучатсЯ ветви сирени.
     ‚ комнате пЯть постоЯнных обитателей, все с некоторым житейским опытом,
есть даже свой кандидат  наук.  Њы  все  поменЯли профессию. „омой отпускают
только по субботам с возвращением к утру в понедельник.
     “чеба кажетсЯ несложной. ‘амое трудное - это Язык,  длЯ тех, кто раньше
с ним  не работаЯ. “  нас  такой  проблемы  нет -  впЯтером  владеем девЯтью
Языками,  есть  профессиональнаЯ  гражданскаЯ  подготовка.  ‚  духе  хорошей
традиции  помогаем в меру  своих сил  товарищам, которые раньше с Языком  не
работали.
     €звечный  марксизм-ленинизм.  Ќа него  отводитсЯ  очень  много учебного
времени,  и  занЯтиЯ этим предметом  напоминают восточный  способ молотьбы -
привЯзанное к оглобле животное ходит по кругу по разостланным на току снопам
и  своими копытами выбивает из  колосьев зерна.  Љаждый из  нас уже совершил
несколько кругов по вытоптанной соломе, неизвестно, остались ли там какие-то
зерна,  но   бессмысленное   топтание  продолжаетсЯ.   ‡десь  не  нужно   ни
сообразительности, ни эрудиции - запомни несколько  расхожих на  сегоднЯшний
день  суконных выражений,  следи за  передовыми статьЯми  в "Џравде"  (самое
неблагодарное  и  бесследное  длЯ   любого  ума   чтение)   и  не  смущайсЯ.
Њарксизм-ленинизм в  тогдашней трактовке был  предельно далек  от науки. …го
клишированные формулы и понЯтиЯ имели характер ритуальных заклинаний, что-то
вроде  ежедневного  и  ежечасного  подтверждениЯ лоЯльности.  Љаждое учебное
пособие даже в  нашем,  весьма  специальном,  учебном заведении начиналось с
благочестивого  тезиса  о   классовом  характере  разведки.  (‚ремЯ,   когда
классовый   характер  приписывалсЯ  физике,  биологии,  математике,  уходило
медленно. “ нас медленнее, чем у других.)
     ‹екции  по  марксизму и времЯ,  отводимое на  подготовку  к  семинарам,
давали,  однако, прекрасную возможность читать  в свое удовольствие  то, что
тебе нравитсЯ. Ќарод  в  нашей  комнате подобралсЯ  непьющий, интересующийсЯ
жизнью, читающий,  и  мы  пользовались  книгами не  столько  из  библиотеки,
сколько обменивались ими друг с другом.
     ЌевероЯтно  интересными  показались  специальные  дисциплины,  то  есть
обучение  основам и приемам разведывательного ремесла. ‚ последующие годы  в
нашей  среде  получил  официальное распространение  термин "разведывательное
искусство".  Ћн вызывает у менЯ возражениЯ. Џодозреваю, что первоначально он
возник  в результате не совсем  точного перевода названиЯ книги бывшего шефа
–ђ“ Ђллена „аллеса "The Craft of  Intelligence" (казалось бы,  „аллес вполне
мог  употребить   слово  Art,   если  бы  он  считал  разведку  искусством).
Ќесомненно, сыграло свою роль  и тщеславие  профессионалов. Џринадлежность к
области искусства, а не ремесла многих возвышало в собственных глазах.

     Ћ моей профессиональной этике

     џ считаю  разведку сложным и своеобразным ремеслом, где, как и в каждом
ремесле, есть  элемент искусства, где нужны соответствующие способности,  но
владение   основными   приемами   работы,   кропотливый   труд,   тщательнаЯ
профессиональнаЯ   подготовка,    добросовестность   важнее,   чем    порывы
вдохновениЯ, которыми живет  искусство. ќтот взглЯд